Хозяин моего дома бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Серебристый «Ягуар» Миранды Деверил летел по прибрежному шоссе: Энди – так ее называли друзья – была жутко расстроена. Нервно перестраиваясь из ряда в ряд, она тихо ругалась сквозь зубы. Прямо по курсу маячил неописуемой красоты закат. Каждую пятницу, в течение уже семи лет, Энди одолевала три с половиной часа пути от Лондона до Морвеллан-Холла в графстве Корнуолл. До сегодняшнего дня поездка всегда доставляла ей массу удовольствия: прекрасный закат, окрашивающий асфальт в сюрреалистические оттенки красного и золотого, урчание мощного мотора, скорость. И главный приз в конце пути: Дом, ее дом, ее гордость – отреставрированное имение семнадцатого века. Вообще-то, поместье существовало с одиннадцатого века, однако, триста лет назад замок перестроили, превратив крепость в уютный особняк.

Сегодня Энди раздражал и закат, и предстоящий уик-энд. Два дня бездействия и ожидания, два дня одиночества. Девушка пробормотала что-то грубое в адрес светила, медленно скатывающегося за горизонт, и вывела звук магнитолы на максимум: «Show must go on!» – вот уж, действительно…

Еще три дня назад Энди считала, что ее жизнь распланирована на долгие годы, что удача сопутствует ей, если не в личной жизни, то в бизнесе – наверняка. Унаследовав в двадцать четыре года от отца сорок процентов акций сети супермаркетов «DR», Миранда вошла в совет директоров, затем стала одним из исполнительных директоров и, наконец, три года назад, в двадцать девять, заняла кресло генерального. Тогда же Энди пришлось утратить романтические иллюзии: ее жених Тимоти Редклиф – обладатель двадцати процентов акций компании «Деверил и Редклиф – «DR» – не простил мисс Деверил победы в борьбе за президентское кресло. Прежние отношения между Энди и Тимом так и не восстановились, но молодые люди оставались дружны: они ведь знали друг друга с детства, их деды основали «DR», отцы сделали компанию одним из лидеров европейского рынка… Миранда, сколько себя помнила, всегда была влюблена в Тима, он же считал ее удобной невестой и наслаждался вниманием красивой девушки – и многих других красавиц, как узнала Энди после расторжения помолвки, взглянув на мир без розовых очков.

Поражение в личной жизни, казалось, не очень огорчило Миранду: она с увлечением бросилась в океан большого бизнеса. Но, видимо, предательство Тима задело девушку гораздо сильнее, чем она была готова признать: замуж Энди так и не вышла, да и длительных отношений тоже не получалось.

Три дня назад… Миранда занималась отчетами из филиалов, как всегда во вторник, когда в кабинет зашла Джин Холмс, главный аналитик «DR».

– Энди, ты должна это увидеть, – длинная сводка легла на стол.

– Что это, Джинни? – мисс Деверил и мисс Холмс связывала давняя дружба, еще с университетской скамьи.

– Это сводка о закупках за последние полгода. А это – о среднерыночных ценах. И тут все очень странно…

– О чем ты? Только без заумных слов, если можно.

– Если без слов, то мы уже полгода – то есть я надеюсь, что всего полгода – закупаем многие товары по ценам значительно выше среднерыночных. Кто-то кладет денежки себе в карман: взятки от поставщиков за выгодные закупочные цены.

– Как это может быть? Уверена?

– Я все проверила несколько раз, подняла накладные, сходила на склады. Но эти цены – еще не самое плохое…

– За закупки отвечает Тим, как он мог такое допустить?

– Да, Тим. Но ты послушай, что мне рассказал Джон Уизерли…

– Менеджер складов «DR» Реддинга?

– Да, он. Обычно он не занимается этим, только пару дней назад один из его помощников заболел, и мистеру Уизерли самому пришлось сверять данные накладной с ярлыками на партии джема. В бумагах стояло, что джем свежий, но, по данным упаковки, срок годности истекал через три дня. Партия была закуплена по цене кондиционного товара, хотя продукты с истекающим сроком годности мы берем по сниженной цене и в малом количестве, чтобы успеть продать. А то количество джема, что поступило на склад, не разойдется за три дня.

– О, Господи…

– Я подняла бумаги, Энди. Там везде подпись Тима.

– О, нет! Но… нет, дай я сама все просмотрю, Джинни.

Через полчаса Миранда подтвердила выводы аналитика.

– Но почему, зачем он это делает, Джин?

– Есть два варианта: или по глупости, или ему срочно нужны деньги. Оба варианта равновероятны. А может быть и так: по глупости, да и деньги нужны – одновременно.

– Мисс Холмс, вы всегда были невысокого мнения об умственных способностях и моральных качествах Тимоти! – Миранда нашла в себе силы пошутить. – Я все еще не могу поверить.

– А зря. Я всегда говорила, что мистер Редклиф – редкий тупица и чрезвычайный негодяй. Не понимаю, почему ты ему веришь? После той истории с президентством и Сюзен…

– Ой, Джинни, не начинай! Я знаю Тима с детства – он, может быть, и не идеал, но и не последний подлец. Я все еще склонна доверять ему. Дай мне пару дней, Джин.

Мисс Холмс скорчила гримаску и удалилась.

Ответы на все вопросы появились уже через сутки: Тим, ее Тим, на которого Миранда полагалась, которому доверяла – мистер Редклиф мошенничал с поставками, чтобы заткнуть дыры в своих финансах. Ставил под угрозу компанию! Немыслимо! За последний год Тимоти Редклиф несколько раз вложил крупные суммы в убыточные компании, купил виллу в Монте-Карло, дом в Кенсингтоне; его преследовали неудачи на бирже – в общем, благосостояние висело на волоске.

И Тим опять – Миранда поморщилась – опять предал, как три года назад. Только тогда это коснулось лишь ее, теперь поставлено под удар множество людей: акционеры, служащие, на кону репутация компании.

Предатель! Миранде хотелось рвать и метать, вытрясти из Тима имена недобросовестных поставщиков… Нет, это не должно всплыть, скандал повредит компании, которая и так уже пострадала от махинаций мистера Редклифа.

Уже поздно ночью, бессмысленно уставившись в огонь камина, в библиотеке своего лондонского дома Энди приняла решение: в пятницу она пригласит Тима на завтрак и поставит перед выбором. Мередит-Хаус, ее дом, казался Миранде более надежным и защищенным местом, чем кабинет в офисе компании.

Утром в пятницу Энди встала с гудящей головой. С особым тщанием причесалась, оделась, сделала макияж – все эти привычные действия придавали уверенности. Перед тем, как спуститься в столовую, Миранда оценивающе осмотрела свое отражение в огромном старинном зеркале и удовлетворенно хмыкнула. Природа выдала ей удачное сочетание генов: рыжие, длиной чуть ниже плеч, волосы аккуратно уложены в классическую прическу, зеленые глаза, правильные черты лица (многие назвали бы Энди скорее красивой, чем просто хорошенькой), пять футов девять дюймов, стройная фигура. Правда, фигура – по большей части, итог занятий фитнессом, чем дар Всевышнего, – главное, что результат радует глаз. Пять футов с огоньком, как называл ее в детстве отец.

Энди услышала звук колокольчика у входа, шаги экономки миссис Кеттл – пора. Расправив плечи и вздернув подбородок, Миранда спустилась в столовую.

– Энди.

– Тим, – Миранда жестом предложила сесть за стол. Гость явно удивился, обычно приветствие было более теплым.

– Чему я обязан столь необычной, но, безусловно, приятной встречей на рассвете? – Тим Редклиф был привлекательным мужчиной, осознавал это и с успехом использовал. Светлые волосы, голубые глаза, немного ассиметричные черты лица, обаятельная улыбка, высокий рост и подтянутая фигура.

«Хоть в рекламе шампуня снимай!» – ехидно подумала Энди.

– Не ерничай, Тим. Разговор пойдет о неприятных вещах, – Тимоти заметно занервничал. – Вижу, ты догадываешься, о каких. Не думал же ты, что сможешь водить меня за нос вечно?

– Энди, милая, даже не могу предположить, о чем речь. Я никогда тебя не обманывал! – улыбка Тима стала натянутой.

– Возьми синюю папку на сервировочном столике.

Редклиф листал материалы минут десять – по его напряженной позе Энди поняла, что ничего не упустила из грязных махинаций своего бывшего жениха.

– Это ужасно! Кто-то пытается очернить меня!

Миранду неприятно поразила эта попытка Тима вывернуться из тупика, куда он сам себя загнал: никакой смелости ответить за свои поступки.

– Тим, не надо считать, что я глупее, чем есть на самом деле. Я проверила твое финансовое положение – ты на грани разорения. Причем из-за собственной глупости и неосмотрительности… в который раз. Прости, но у тебя есть и мотив, и возможность. Ты предал меня. Предал не в первый раз.

– Энди, ты не веришь мне из-за той старой истории? Да, я был расстроен, что не стал президентом. Возможно, я обидел тебя, но не обманывал и не предавал…

– Ты так тогда расстроился, что уехал в Испанию с Сюзен, оставил меня объяснять причины нашего разрыва… Что я должна была говорить: мы расстались из-за того, что Тим не пропускал ни одной юбки; или, что Тим пытался облить меня грязью, чтобы занять президентское кресло? Мне почему-то оба этих варианта казались, да и сейчас кажутся унизительными. Я предпочла не зацикливаться на негативе, ты все-таки был моим другом с детства, мы партнеры. Но, как оказалось, и трех лет не прошло, как ты опять предал меня!

Энди несколько раз глубоко вздохнула и отпила сока из бокала, чтобы успокоиться. «Не поддавайся эмоциям, детка!» – подсказала всегда рассудительная мисс Деверил.

– Энди, ты должна меня понять! Я запутался… – Тим понял, что проиграл, и пытался сдаться на выгодных условиях.

– Я поняла тебя восемь лет назад, когда ты продал половину своих сорока процентов акций, чтобы покрыть убытки от пустых прожектов, а ведь это стоило мне очень дорого, компанию лихорадило почти год. Я поняла тебя три года назад, хоть ты и предал уже меня лично, а не память и наследие своего отца. Теперь ты предал не мои чувства, а дело моей жизни. Мое терпение лопнуло.

– Энди, я клянусь тебе, помоги мне еще раз, поверь – и я стану твоим рабом на всю оставшуюся жизнь! – Тимоти еще раз попробовал надавить на чувства.

– Нет, Тим. Ты ничему не учишься. Ты все хочешь получить без усилий, не разбираясь в средствах. Нет.

«Я все делаю правильно!» – Миранда выдержала паузу.

– Я предлагаю тебе выбор.

Тимоти заметно оживился: выбор, значит, можно сманеврировать. Но, как оказалось, Энди собиралась предложить совсем не то, на что он рассчитывал.

– Два варианта: или ты в понедельник под любым благовидным предлогом подаешь в отставку со всех постов и уходишь из совета директоров, предварительно назвав мне всех участников твоих махинаций; или я дам официальный ход этим материалам. – Энди показала вилкой на папку, которую Тим все еще держал в руках. Редклиф отшвырнул бумаги, как гранату с выдернутой чекой. – Ты сохранишь свои акции и доход с них, но не сможешь больше вредить мне и компании.

– Ты не сделаешь этого из уважения к памяти моего отца, если уж я сам и наше общее прошлое для тебя ничего не значат! – Тим отодвинул стул и заметался по комнате.

– Я любой ценой устраню тебя от дел компании, именно из уважения к памяти твоего отца, чтобы ты не разрушил дело его жизни. А что касается нашего общего прошлого – ты все сломал, ты, а не я!

Тим прекратил метания по столовой и, криво улыбнувшись, почти прокричал:

– Ты все разрушила! Айсберг в юбке! Компания, компания, всегда только компания! Никогда мне ни в чем не уступила, всегда все лучше меня делала: даже эти старикашки из совета директоров всегда тебе в рот смотрели! «Мисс Деверил, мисс Деверил! – А ваше предложение, мистер Редклиф, неприемлемо!» Если бы ты была хоть чуть-чуть женщиной! Просто милой красоткой! Нет, у тебя только цифры в голове. Я почти видел, как даже в постели со мной ты строишь планы, думаешь о делах. Бизнес-мороженое!

Редклиф сбился, попытался сказать что-то еще, но проглотил слова, увидев ледяное спокойствие Миранды.

– Даю тебе срок подумать до понедельника. – Энди позвонила в серебряный колокольчик. – Проводите мистера Редклифа, миссис Кеттл.

Тимоти ушел, не сказав ни слова. «Наверное, если бы мог – хлопнул бы дверью!» – с усталой иронией подумала Миранда.

«Ягуар» мягко съехал с шоссе на подъездную аллею имения Морвеллан-Холл, которое с тринадцатого века было родовым гнездом графов Мередит – вплоть до тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года, когда внезапно и бесследно исчез двадцать второй граф – Эвард Морвеллан.

ГЛАВА 2

Эвард Морвеллан, граф Мередит, был зол на весь свет. День явно не задался, а вечер – тем более. Впрочем, если подумать, то прошедшая неделя тоже не отличалась какими-либо хорошими событиями. Началась черная полоса в жизни, Эвард был в этом практически уверен. Потому он сидел в любимом кресле у камина, обнимал бутылку бренди и предавался печали.

Эвард опять получил отказ из Палаты Лордов. Чертово графство – чувствуешь себя племенным жеребцом: «…Пока у графства Мередит нет наследника, мы не можем позволить вам рисковать жизнью». Эти напыщенные лорды не разрешают ему купить офицерский патент и отправиться в Эфиопию с экспедиционным корпусом – лишают единственного занятия, достойного джентльмена. Беспросветная скука зимних месяцев в Корнуолле: весна в этом году не спешила. Только в начале мая установилась теплая погода, загремели грозы. В Морвеллан-Холле он хотя бы избавлен от стаек честолюбивых девиц на выданье и от гарнизонов их любящих мамаш. Сюда он мог приглашать только тех, кого действительно желал видеть.

Бутылка показала дно. Слуги давно спят. Эвард раздумывал: пойти в буфет за бренди – или налить портвейна, который всегда имелся в кабинете. Граф остановил выбор на портвейне: бродить с единственной свечой по спящему дому… Нет, это сильно напоминает предания о бесследно исчезнувших членах благородного семейства, разгуливающих по сей день по имению в саванах и цепях. Как бы в ответ на мысли Эварда о призраках, хлопнуло приоткрытое французское окно. Кажется, будет гроза: ветер стих, с моря набегали тучи.

– Надо прогуляться… – идея показалась здравой, наверное, сказался бренди.

Свежий ветер выдует из головы все бредовые мысли о призраках и безвременно пропавших невесть где предках. А может быть, старые ворчуны из Палаты Лордов правы, и пора жениться, завести детей? Эвард представил себя в окружении кучи малышей, читающим им сказки на ночь и гуляющим с детьми по Гайд-парку. И еще жена… милая, добрая, любящая его без памяти и ни слова не говорящая поперек. Если бы у него была жена, она бы этим вечером сидела рядом с ним и подливала ему бренди… Эвард скривился, спускаясь с небес на землю. Никакой бренди, разумеется, ему не светит. Жена через несколько лет брака начнет ворчать все больше и больше, а детям надо будет вытирать сопливые носы и обеспечивать образование… Словом, опять рутина и скука. Вот офицерский патент – совсем другое дело. Эварду очень хотелось в Эфиопию.

Он вздохнул, поднялся и, прихватив с собой бутылку, вышел через французское окно на свежий воздух. Правда, свежим он был весьма условно: стояла душная ночь, почти как в тропиках – нетипично для английской погоды. Ветер скончался где-то в скалах, небо заволокли тяжелые тучи, и лишь изредка в щелочки между ними испуганно поглядывала луна, большая и круглая, как рыбий глаз.

К счастью, Эвард знал территорию вокруг дома как свои пять пальцев. Он родился и вырос здесь, в Морвеллан-Холле, и еще ребенком облазил всю обширную территорию поместья, разведав самые отдаленные уголки. Усадьба содержалась в идеальном состоянии; гости очень любили, приезжая к Эварду, устраивать пикники на безупречно подстриженных изумрудных лужайках или гулять по древнему лабиринту. Впрочем, Эвард тешил себя иллюзией, что он сам интересует гостей больше, чем лужайки и лабиринт.

Граф постоял немного на террасе, ожидая, не подует ли ветер, но так и не дождался. Мир, казалось, перестал дышать. Эвард выбрал себе направление для поздней прогулки и, слегка пошатываясь – бренди никак не хотел выветриваться, и в этом был виноват загулявший где-то ветер, не иначе, – побрел в темноту.

Гравий хрустел под ногами. Эвард направлялся к лабиринту – самому старому и, пожалуй, самому загадочному сооружению в усадьбе. Когда-то лабиринт был каменным, его спроектировал кто-то из настолько далеких предков Эварда, что даже семейные хроники не могли указать имя строителя. Предположительно, лабиринт был создан в одиннадцатом веке, после норманнского завоевания. Тогда было полно всяких предрассудков, люди верили в магию и прочую чепуху; семейные хроники, дрожа страницами, предполагали, что в лабиринте приносились человеческие жертвы. Эвард не верил этому: с чего бы? Его предки были, конечно, диким народом – в то время они там все были дикие, – но человеческие жертвы – это уже немного слишком. Кому их приносить, когда Англия даже тогда уже давно приняла христианство? И хотя в окрестностях лабиринта иногда исчезали люди, причем, подавляющее большинство из них были членами семьи Морвеллан, из этого не нужно было делать поспешных выводов. Мало ли что может случиться с человеком, который вышел ночью погулять вокруг загадочного лабиринта? «Уж в наш-то просвещенный век – абсолютно ничего», – мрачно подумал Эвард.

В семнадцатом веке кладка стен лабиринта пришла в полную негодность: суровые ветры Корнуолла в буквальном смысле не оставили от нее камня на камне, – и предок Эварда, граф Ричард Морвеллан, поддавшись модным веяниям, приказал снести остатки стен, а на их месте посадить вечнозеленый кустарник. Названия этого мерзкого растения с длинными шипами и словно лакированными листочками Эвард не знал, но росло оно на редкость буйно. Странное дело: кусты росли только на тех местах, где раньше находилась стена, ни на дюйм не отклоняясь от заданных линий. Их даже не требовалось подстригать. Что ж, меньше работы садовникам. Таким образом, лабиринт сохранил свою структуру, загадочность и неповторимость. Мало кому удавалось выбраться оттуда с первого раза. Но не графу Мередит! Отец Эварда показал сыну план лабиринта, когда мальчику исполнилось семь лет. Отныне наследник графа мог безбоязненно гулять по тихим аллеям с живыми зелеными стенами и добираться до сердца лабиринта – круглой площадки, посреди которой стояла вросшая в землю каменная скамья, и был врыт в землю памятный камень с датой: 1070.

Дорожка, ведущая от дома к лабиринту, перекинулась горбатым мостиком через бурный ручей, который, недовольно ворча, нес свои воды к морю. Эвард немного постоял на мостике, пытаясь разглядеть бегущую воду, но смутно видел только белые бурунчики там, где вода разбивалась о камни.

Небо заворчало, на горизонте полыхнула зарница. Скоро будет дождь, и, наконец, посвежеет. Эвард спустился с мостика и пошел дальше.

Через несколько минут он добрел до лабиринта. Вечнозеленые кусты мрачно молчали: наверное, у них тоже было плохое настроение. Выглядел лабиринт довольно зловеще: черная стена, едва различимая в темноте, от которой отчего-то веяло холодом. Эварду невольно вспомнились сказки старой кухарки, которые он обожал слушать ребенком. Кухарка – кажется, ее звали Дейзи – вечерами сидела у очага, вязала носок и вешала сказочную лапшу на восторженно оттопыренные уши юного Морвеллана. Истории о драконах, ведьмах и вампирах Эвард слушал раскрыв рот. Иногда эти истории принимали зловещую окраску – чего стоит хотя бы рассказ о живой ноге повешенного разбойника, обитавшей в сундуке на чердаке и по ночам поедавшей детей! Чем именно нога их ела, кухарка не уточняла, и от этого становилось еще страшнее. Но все же действие этих историй разворачивалось где-то в невообразимой дали, а не здесь, под боком. Под боком был только лабиринт, и уж если Дейзи заговаривала о нем… Эвард потом долго не мог заснуть. Иногда его тянуло в страшный лабиринт, по аллеям которого бродят живые мертвецы, катаются, ухая, отрезанные головы невинно убиенных, и с заунывным звоном цепей гуляют призраки пропавших без вести графов Мередит. Став старше, Эвард, разумеется, посмеялся над своими детскими фантазиями. Он часто гулял по лабиринту и днем, и вечером, и даже ночью, но ни разу не встречал призрака или живого мертвеца. Иногда ему попадались заблудившиеся с утра гости, однако в категорию мертвецов не попадали даже они: леди и джентльмены еще не успевали как следует проголодаться за время, прошедшее с завтрака.

Хмыкнув и в очередной раз отхлебнув из бутылки – он уже и забыл, что пришел сюда освежиться и протрезветь, – Эвард решительно вошел под арку и оказался в лабиринте. Как ни странно, здесь было гораздо светлее, чем снаружи, хотя тень от высоких стен должна была сделать тьму непроглядной. Но Эварду показалось, что над лабиринтом светит луна, хотя он так и не смог ее увидеть. Ну и ладно. Он медленно пошел вперед, считая повороты. Так, один направо, теперь налево и снова налево… Через некоторое время граф вышел на центральную площадку и немедленно взглянул на небо: луны, разумеется, не было. Эвард со вздохом опустился на каменную скамью и сделал еще один глоток портвейна. Лабиринт вокруг него молчал. Эвард бездумно смотрел на ближайшую стенку, пока ему не показалось, что она начинает светиться. Что за бред!

– Мне надо меньше пить, – пробормотал граф, с сожалением отставляя полупустую бутылку. И вправду, пора завязывать с этим, жениться, зачать ребенка и после этого со спокойной душой укатить в Эфиопию. Или еще куда-нибудь. Если Палата Лордов и дальше будет трястись над ним, последним представителем рода Мередит, его скоро вообще перестанут выпускать из страны. Нет, надо жениться. Выбрать одну из этих мило щебечущих милашек на выданье, устроить пышную церемонию венчания, дабы удовлетворить все честолюбивые стремления ее родственников, съездить с ней в свадебное путешествие куда-нибудь на юг… в Эфиопию, например… Нет, вряд ли молодая жена оценит. Ладно, тогда провести с ней брачную ночь, убедиться в том, что наследник будет, и тогда уже приступать к осуществлению мечты. Имеет же он, Эвард Морвеллан, на это право?

Гром загремел уже ближе, небо над головой Эварда расколола яркая вспышка. Ветер, наконец, проснулся и начал дуть порывами, взъерошив темные волосы графа. Эвард с удовольствием смотрел на небо: такая погода ему нравилась. От всего этого, положительно, веяло безумием: сидеть в бурную ночь в самом сердце лабиринта, несмотря на разгул стихий! Хоть какое-то развлечение.

Небо набухло заоблачным светом и обрушилось на Эварда потоками воды. Дождь был теплым, поэтому граф не двинулся с места. Промокнуть под майским дождем – не самая большая в жизни неприятность. Однако, когда дождь заплескался уже в горлышке бутылки, портя хороший портвейн, Эвард решил, что пора возвращаться. Разбудить Джеймса, принять ванну, взять в библиотеке старинный фолиант и почитать перед сном очередную душещипательную семейную легенду. Очень способствует быстрому отходу ко сну…

Граф поднялся и сделал несколько шагов по направлению к выходу из центра лабиринта, и… уперся в живую стену кустов.

В нетрезвом состоянии ошибиться легко. Пытаясь разглядеть выход, Эвард дождался, пока над головой полыхнет молния, и вот тут-то ему стало не по себе.

Выхода из лабиринта не было.

Площадку окружала живая стена, и в ней не было ни одного прохода, через который можно выбраться наружу. Эвард прошел вдоль всей стены, касаясь ладонью кустов и исцарапав себе о них все пальцы, но выход так и не отыскался. Да, похоже, сегодня граф действительно перебрал. Надо посидеть на лавочке и подождать, пока хмель окончательно выветрится из головы. Эвард чувствовал себя уже вполне протрезвевшим, но, видимо, все же недостаточно, раз ему мерещится всякая ерунда. Он побрел обратно к скамье, присел на нее и принялся ждать. Ничего, однако, не происходило, дождь лил ровно, а проход в стене не появлялся.

Наконец Эварду надоело бездействовать, к тому же он промок насквозь и продрог. Он встал, намереваясь что-нибудь сделать – что именно, он еще не решил, – и тут над ним полыхнуло особенно сильно, голова закружилась, и на миг ему показалось, что он бежит, задыхаясь, по лабиринту, а выхода нет, нет, нет…

В следующее мгновение он рухнул на землю.

Наверное, он отключился всего на несколько минут, потому что когда Эвард открыл глаза и узрел перед собою мшистую опору каменной скамьи, дождь лил все так же, хотя гром уже скатывался за горизонт. Поднявшись, Эвард первым делом посмотрел на окружавшие площадку стены – выход был на месте. Граф, осуждая сам себя, покачал головой. Все, решено. Завтра он запирает винный погреб, достает из гардеробной синюю визитку и едет свататься. Хотя бы к той милой кудряшке Мэри, одарившей его многообещающим взглядом на последнем приеме у барона Торна.

Эвард побрел в дом, считая повороты. Теперь в лабиринте все было правильно: хоть глаз выколи, поэтому шел он большей частью на ощупь. Нет, милашка Мэри не подойдет. Если она столь многообещающе смотрела на него, кто ей помешает смотреть так и на остальных кавалеров высшего света? Жена должна быть скромной, доброй, сидеть дома и заниматься усадьбой и детьми. И подливать Эварду бренди по вечерам. Да. Ему определенно нужна та, что согласится подливать бренди…

Дождь почти прекратился, и Эвард без приключений добрался до дома. Французское окно было закрыто. Наверное, оно хлопало и кто-то из слуг, разбуженный шумом, встал и закрыл его. Граф несколько минут постоял перед ним, размышляя, заколотить ли в окно или потихоньку пройти через черный ход. Второй вариант, определенно, был предпочтительнее.

Черный ход тоже оказался заперт, но обнаружилось распахнутое окно в кухне. Какая опрометчивость! Впрочем, Морвеллан-Холл находится далеко от оживленных дорог, в ближайшей деревне даже трактира нет, и все же беспечность проявлять нельзя. Кряхтя, граф пролез через окно в дом и немедленно свалил что-то с кухонного стола, наделав шуму. Он представил, что будет, если сюда сбегутся слуги; чего доброго, примут его за привидение или за вора! Эвард поспешно выскочил из кухни, прошел по коридору в холл и на ощупь поднялся на второй этаж. Гроза закончилась, луна так и не показалась, и вокруг царила тьма. Только из-под двери спальни Эварда пробивалась полоска света. Наверняка бедный Джеймс обнаружил отсутствие хозяина и поджидает его, приготовив ванну и теплый халат. Как кстати… Эвард повернул ручку и распахнул дверь.

И застыл на пороге.

Обстановка в спальне претерпела кардинальные изменения. Нет, камин, деревянные панели, пейзажи и жанровые сценки, развешанные по стенам, были знакомыми. И два кресла с вышитыми подушками остались на месте. И кровать, на которой с пятнадцатого века любили заниматься продолжением рода графы, тоже стояла там, где ее поставили черт знает сколько лет назад. А вот все остальное… занавески, трюмо, на котором ярко светится стеклянный шар… И главное – главное! – в кровати кто-то лежал.

Эвард сурово кашлянул и сделал шаг вперед, да так и застыл. На него изумленно смотрела симпатичная рыжеволосая девушка. Она лежала в постели, укрывшись цветастым пледом, и держала в руках книгу.

Это, разумеется, была приятная неожиданность, но совершенно непонятная.

– Юная леди, – строго спросил граф Морвеллан, – что вы делаете в моей постели?

ГЛАВА 3

«Наверное, будет гроза…» – Энди стояла у окна в библиотеке и смотрела в сторону моря. Собирались тучи, теплый майский вечер превращался в штормовую ночь. Девушка представила, как волны разбиваются о скалу, как кипит вода в заливе: если прислушаться, можно уловить шум моря, грохот волн – поместье расположено в миле от залива Лонели-Рок, названного так из-за похожей на иглу скалы, возвышающейся над ним.

Миранда присела на подоконник. Дом ее мечты, ее владения, Морвеллан-Холл. Еще в детстве, живя в людном и шумном Лондоне, Энди мечтала об уединенном поместье: с парком и прудом, цветником и оранжереей, с лабиринтом; дорожки, посыпанные гравием, аллеи и аккуратно подстриженные газоны, конюшни и лошади. Отец считал излишеством содержать загородный дом, отдыхать они ездили на Лазурный берег, а выходных у мистера Деверила не было. Расширив бизнес, после нескольких удачных для «DR» лет, Миранда купила Морвеллан-Холл. Она влюбилась в этот дом с первого взгляда: это была просто воплощенная мечта…

– Поместье существует с одиннадцатого века, во второй половине семнадцатого тогдашний граф снес замок и построил этот дом. Он же перепланировал парк и поставил плотину, обустроив пруд. – Агент по недвижимости Ее Величества сэр Мортимер Пенуорт не смолкал ни на минуту, таская Миранду по всему поместью, как ребенок машинку на веревочке. – А, вот лабиринт… Его разбили еще в тысяча семидесятом году, там, в центре, есть памятный камень. Лабиринт очень запутанный, про него существует легенда…

– Неужели призраки, сэр Мортимер? Всегда мечтала о доме с привидением! – Миранда попыталась сбить многословного агента с наезженной словесной дорожки.

– Как вы догадались?

Энди в отчаянии подняла глаза к небу: старинные легенды она любила, но уж очень утомил ее этот смешной и энергичный джентльмен.

– Говорят, мисс Деверил, что лабиринт имеет собственную волю, и часто люди не возвращаются оттуда. Хроники графов Мередит просто пестрят историями о пропавших бесследно людях. Вот и последний граф, Эвард, исчез без следа. Многие считают, что он просто уехал в Африку и сгинул в тамошних войнах. Но местные слуги всегда рассказывают истории о свечении лабиринта во время грозы и о призраках, бродящих по дому. Вы покупаете настоящее английское поместье с семейными преданиями и привидениями.

– Именно после исчезновения Эварда Морвеллана поместье и титул отошли к Короне?

– Да, именно. И вам очень повезло, что Ее Величество решила продать эту землю. Принц Чарли, вся эта история… ну, вы понимаете.

– Да, да. И здесь никто не жил с середины девятнадцатого века?

– Постоянно – никто. Но за поместьем всегда следили, дом и мебель в полной сохранности, плата с арендаторов взималась в пользу Короны. Здесь, за парком, пастбища: их арендует мистер Смолл. Вы, если захотите, можете сменить штат прислуги, но садовник, экономка и дворецкий прожили здесь всю жизнь.

– Нет, что вы, сэр, я оставлю всех, они очень милые люди и поместье содержат в идеальном состоянии. Я же городская девочка, это все для меня в новинку, опытные люди пригодятся.

Вот уже семь лет Миранда живет в Морвеллан-Холле: по субботам обедает со Смоллами, утром ее будит экономка миссис Вуд, вечером Энди играет в шахматы с дворецким Пемброком, за садом, парком и лошадьми следит Джим Энсом. Добрая старая Англия.

«Энди, а не пойти ли тебе спать? – резонно заметила мисс Деверил. – Утро вечера мудренее!»

Девушка вздохнула и закрыла окно – небо уже полыхало молниями, но дождь еще не пошел. Энди походила вдоль стеллажей с книгами, пытаясь выбрать томик – почитать пред сном, хотя сильно сомневалась, что заснет. Мысли крутились вокруг заседания совета директоров в понедельник, да и иллюминация за окном – нет, не уснуть. Миссис Вуд уже давно легла, поэтому Энди решила не тревожить ее, а спуститься самой на кухню за чаем и печеньем – с детства любила поваляться в постели с едой и книжкой.

Устроившись, наконец, на огромной графской кровати, Миранда захрустела печеньем и открыла книгу: «Кентервильское привидение» Уайльда – очень подходит для такой ночи, особенно в свете любимых историй миссис Вуд и Пемброка про пропавшего графа. За семь лет Миранда наслушалась историй о привидениях, она даже разыскала в мансарде, где хранились старые картины, портрет этого самого Эварда Морвеллана, написанный незадолго до его исчезновения: высокий мужчина в черном парадном костюме, немного мелковатые, на современный вкус, черты лица, темные, с ранней сединой, волосы, светло-карие глаза – и скука, ощущение серой паутины тоски, – что-то такое было во всем облике пропавшего графа Мередит. Энди даже покопалась в старых хрониках и нашла, что Эварду было тридцать семь лет в тот год, когда он сгинул навсегда, и что граф был богат, но богатство растворилось в воздухе вместе с ним. Скорее всего, лорд Морвеллан сбежал в поисках развлечений – и денежки прихватил с собой: если ему действительно было так скучно, как казалось, то ничего удивительного. Миранда надеялась, что граф Эвард нашел средство от скуки и был счастлив, а не бродит до сих пор грозовыми ночами по парку, бряцая цепями и завывая. Энди мысленно прикинула на мужчину с портрета белые полупрозрачные лохмотья и хихикнула – зрелище получалось в высшей степени нелепое.

Печенье кончилось, и девушка решила все-таки попытаться уснуть, расположилась поудобнее и принялась за чтение. История неожиданно увлекла, хотя рассказ о несчастном призраке был прочитан не один раз. Миранда уже добралась до сцены знакомства призрака с девочкой, когда, на секунду оторвав взгляд от страницы, узрела перед собой самое настоящее привидение. Гость с того света, в мокрой насквозь старомодной одежде, стоял в изножье кровати и с нескрываемым удивлением смотрел на нее.

– Юная леди, что вы делаете в моей постели? – вдруг заявило предполагаемое привидение.

– Что тебе нужно, неупокоенный дух? – патетически высказалась Энди и неожиданно рассмеялась. Нелепость ситуации превосходила все мыслимые пределы.

Призрак покачнулся и, чтобы избежать падения, ухватился за угловой столбик кровати. Энди глубоко вздохнула и попыталась успокоиться, что-то во всем происходящем было не так. «Явление мокрого, разящего бренди призрака в старинной одежде! Вот что не так!» – мисс Деверил выразилась вполне в своем язвительном репертуаре.

– Бренди! – Энди не преминула высказать мысль вслух.

– Да, я пил превосходный бренди в кабинете, вышел прогуляться, попал под проливной дождь! Возвращаюсь в свою спальню и вижу незнакомую юную леди в своей постели!

– Это моя постель! И разве призраки спят? – Миранда продолжала хихикать. «Любая здравомыслящая женщина давно бы разбудила слуг и вызвала охрану, а не демонстрировала подозрительному незнакомцу полупрозрачное белье!» – мисс Деверил выражала здравые мысли, но Энди ничего не могла поделать – если весь вечер думаешь и читаешь о привидениях, а потом видишь сие явление собственными глазами… И этот феномен еще и беседует с тобой, пребывая в нетрезвом состоянии: определенно, Миранде достался самый экстраординарный призрак. Ни савана, ни цепей – зато мокрый, сердитый и разговорчивый.

– Гм… вы заблуждаетесь. И вообще, мы не представлены, ситуация пикантная – познакомимся, юная леди?

– Миранда Деверил. – Энди протянула руку.

– Эвард Морвеллан, граф Мередит. – Призрак склонился к ручке и поцеловал запястье.

Энди оторопела. Да и было от чего. Во-первых, предполагалось рукопожатие, а никак не архаичные поцелуи. Во-вторых, привидение оказалось чересчур материальным: руки теплые, а губы нежные. В-третьих, выходило, что она сидела полуобнаженной перед незнакомым, странным, но вполне живым мужчиной.

– Мисс Деверил? – вопросил сомнительный призрак.

– Да, мисс. – Разговор принимал все более странный оборот.

– Ну, и что мисс Деверил делает в моей спальне?

– Это моя спальня! – Энди начинала злиться. – И я не понимаю, как вы тут оказались, и почему на вас такая странная одежда, не говоря уже о манерах и нетрезвом состоянии. Я склоняюсь к тому, чтобы вызвать слуг.

– Как это ни странно, я тоже к этому склоняюсь. Надеюсь, вы не заявите, что я покушался на вашу девичью честь?

– Девичью честь? – От абсурдности предположения девичьей чести применительно к тридцатиоднолетней женщине Энди опять рассмеялась. Это начинало уже походить на истерику.

– Леди, прекратите хихикать и объяснитесь!

Странно, но Энди совершенно не опасалась незнакомца и пока еще не была уверена, что он не гость из потустороннего мира. Вот будет забавно: на вызов явятся слуги и не обнаружат в комнате никого, кроме нее – сомнительно, чтобы галлюцинации посетили всех сразу. Наверное, она перенервничала из-за Тима, потом читала «Кентервильское привидение» – и вот, пожалуйста, беседует с призраком.

– М-может, нам будет удобнее в библиотеке? – Энди подумала, что перемена декораций может заставить призрачную галлюцинацию исчезнуть.

– Я жду вас там, юная леди. Надеюсь, вы придете в менее легкомысленном настроении, – церемонно заявил Эвард и удалился. Через дверь, а не сквозь стену, как ожидала Миранда.

– Надо же, призрак пропавшего графа! Или не призрак? И дорогу в библиотеку знает… – рассуждала Энди сама с собой, переодеваясь в джинсы и рубашку. – Есть два варианта: или я перенервничала и переработала, от чего мне мерещатся духи; или этот человек сумасшедший и мнит себя пропавшим около ста пятидесяти лет назад графом Мередит. Хотелось бы, чтобы психом оказался он, а не я.

Эвард, чертыхаясь, брел в библиотеку. В голове шумело. «Черт, портвейн был явно лишним!» – граф постоянно натыкался на мебель, расставленную, казалось, совсем не на привычных местах. Войдя в библиотеку, Эвард пошарил по полке, где всегда стояли свечи, но там ничего не оказалось, кроме каких-то мелких безделушек, которые попадали на ковер. Ковер? В библиотеке нет ковра, только натертый паркет. Мысли разбегались. Спичек, чтобы зажечь газовый рожок, не было, да и нашарить его не получалось. На ощупь пробравшись к креслу, Эвард решил дождаться мисс Деверил, предпочитая не сшибать мебель в темноте, а просто спокойно посидеть и подумать.

Что-то было не так. Определенно, не так. Эта Миранда Деверил… Эвард не помнил никого по соседству с таким именем. Откуда она взялась? И свет в спальне какой-то странный, и мебель в библиотеке. Эвард пошарил вокруг: кожаное кресло, полированный столик. Нащупал странный предмет, похожий на карандаш и непроизвольно стал постукивать им по колену. Одну из странностей Эварду удалось определить: в библиотеке пахло не привычными сигарами, а незнакомыми духами. И почему эта девушка настаивает на том, что он – призрак? Лорд Морвеллан чувствовал себя вполне живым – уж очень донимала головная боль. У мертвых голова не болит. Кажется.

– Хотелось бы, чтобы она оказалась сумасшедшей, а не я. – То, что граф Мередит слышал о Бедламе, ему совершенно не нравилось.

Дверь скрипнула, внезапно библиотека осветилась тем же странным светом, который граф уже видел в спальне, только более сильным. Эвард на мгновение прикрыл глаза, такой яркий свет ослепил его.

– Почему вы сидите в темноте? – в голосе Миранды удивление мешалось с раздражением.

– Потому… – Эвард открыл глаза и потерял дар речи.

ГЛАВА 4

– Мое имя не Медуза, чтобы при виде меня превращаться в камень. – Энди направилась к креслу и расположилась напротив незнакомца. – Язык проглотили? Полчаса назад вы были поразговорчивей.

Миранда устроилась поудобнее. Предполагаемый дух, казалось, окаменел, даже ручку, которую вертел в руках до ее появления, выронил. Одежда незнакомца немного просохла, но не перестала казаться реквизитом костюмированного фильма о жизни аристократии викторианских времен.

– Давайте определимся: вы призрак или псих? – перешла сразу к сути дела Миранда. – И как вы сюда попали, независимо от того, кто вы?

Странный гость не отвечал, просто моргал, уставившись на нее. Потом, вдруг вышел из оцепенения, перекрестился дрожащей рукой и, кажется, забормотал молитву, сбиваясь и начиная заново. Энди истерически хихикнула. Сумасшедший дом, да и только.

Эварду, однако, было не до смеха. Сидевшая в кресле девушка была одета в синие облегающие брюки из странной плотной ткани и клетчатую рубашку. Ни одна уважающая себя молодая леди не оденется так… неприлично! Наверняка это Дьявол искушает его… и надо сказать, не без успеха. Эвард еще раз поглядел на обтянутые синим ножки рыжеволосой и снова перекрестился. Так, на всякий случай.

Соблазнительное наваждение и не думало исчезать, оно закинуло ногу на ногу и поинтересовалось:

– Так и будем молчать?

– Э-э-э… юная леди… – начал Эвард и, наконец, отвел взгляд от ее ног. – Потрудитесь объясниться. Что вы делаете в моем доме и… что вы забыли в моей постели? Разве вы не понимаете, что это в высшей степени неприлично?

Миранда устало вздохнула.

– Этот дом мой. Я его купила и, вот уже несколько лет, приезжаю сюда на выходные и в отпуск. Жизнь в Лондоне несколько утомляет, знаете ли… – Энди прикусила язык. Незачем этому призраку знать о ее проблемах. – А вы называете себя графом Эвардом Морвелланом. – Она нахмурилась. – Но граф исчез Бог знает сколько лет назад!

– Боюсь, ваши сведения несколько ошибочны, – напыщенно сказал Эвард. – Вряд ли час прогулки по саду можно назвать «Бог знает сколько лет». Мисс Деверил, я, разумеется, предоставлю вам экипаж, чтобы вас отвезли домой. Такие шутки неподобающи для леди, но я готов закрыть на это глаза. – Тут ему пришла в голову новая мысль: ведь всего час назад он решил… Эвард улыбнулся. – Однако, если ваши родственники потребуют сатисфакции, я готов жениться на вас.

Миранда изумленно посмотрела на него, потом уголки ее губ дрогнули, и она… расхохоталась! Эвард вспыхнул. Это уже переходит всякие границы! Да любая женщина, которой сделает предложение граф Мередит, должна благодарить Бога за то, что тот ниспослал ей такого прекрасного мужа! Но уж никак не смеяться, рискуя перебудить весь дом!

– Простите, – всхлипнула Миранда, – меня рассмешила нелепость ситуации. В мою спальню входит мокрый мужчина, представляется графом Морвелланом, требует освободить его дом и, в конце концов, предлагает на мне жениться! Извините, это уже немного слишком. Кому-то из нас надо лечиться – либо мне, либо вам.

Эвард медленно кивнул; он чувствовал себя приблизительно так же. Он еще раз огляделся. Библиотека выглядела искаженной, в ней все было не так. Внезапно Эварду стало плохо. Наверное, это все-таки ад.

Тут на ум ему пришла одна фраза, оброненная мисс Деверил. Эвард вновь повернулся к Энди.

– Вы сказали, что граф Мередит исчез мнго лет назад. – Миранда кивнула. – Вы имеете в виду Эварда Морвеллана, двадцать второго графа Мередит? – Она снова кивнула. – То есть меня…

Энди неопределенно пожала плечами. Смеяться ей почему-то расхотелось.

Эвард облизнул сухие губы.

– Когда я исчез?

Звучало это по-идиотски, но Энди, тем не менее, ответила:

– Во второй половине девятнадцатого века. В шестидесятых годах.

– Но разве сейчас не девятнадцатый век?

– Разумеется, нет. Двадцать первый.

«Я сошел с ума. Или нет – она сошла с ума. Нет, все-таки я. Спальня… обстановка в библиотеке… Нет, этого не может быть».

– Вы уверены? – спросил он на всякий случай.

Миранда фыркнула.

– Конечно, уверена. Но если вы не доверяете мне, можете взглянуть на календарь, – она указала на стену. – Там указан год и число.

Эвард поднялся, подошел к календарю и долго смотрел на яркую бумагу.

Нет, это не ад. Это гораздо хуже.

– Убедились? – спросила Миранда.

Мисс Деверил уже почти все было ясно. Бедный, бедный сумасшедший. Наверняка кто-то из местных, чья больная психика подсказала ему фантастический вариант: будто он – граф Мередит и родился в девятнадцатом веке… Это местная легенда, почему бы кому-нибудь и не свихнуться на ней? Люди любят сходить с ума по таким вещам. Наверное, у него очень серьезное заболевание, и она, без сомнения, сейчас же позвонит в больницу, откуда он сбежал. Кстати, а откуда? Вряд ли он сам скажет… Миранда попыталась припомнить, есть ли психлечебница в ближайшем городке. Вроде нет.

И все же что-то в этом не так, подумала Энди, глядя, как Эвард бредет обратно к креслу и падает в него. Он слишком… слишком… черт, да он слишком похож на пропавшего графа, вот что! Его манера поведения, одежда, внешность, в конце концов. «Да, какая жуткая мания!» – ехидно высказалась мисс Деверил.

– А я не верил… – внезапно сказал Эвард – не Миранде, а так, в пространство. Фраза прозвучала настолько зловеще, что Энди вздрогнула.

– Во что же вы не верили?

– В лабиринт, – спокойно изрек этот сумасшедший.

Миранда устало вздохнула. Комедия абсурда.

– И чем вам не угодил лабиринт?

– Мои предки там исчезали. А я не верил. Гулял там. Ведь нынче полнолуние?

– Да, наверное. – Миранда где-то читала, что с сумасшедшими надо во всем соглашаться. Тогда меньше вероятности, что они сделают… что-нибудь не то. Энди поежилась. А если он не нее набросится? Слуги далеко и не услышат криков… Нет, он не кажется опасным.

– Существует старинное пророчество, – заявил Эвард торжественным тоном. – Вернее, предостережение. «Не ступай на извилистый путь, когда сверкают молнии и в небе полная луна» – таков приблизительный перевод с латыни. Это родовое проклятие графов Мередит. Теперь я понимаю: «извилистый путь» – это лабиринт. Да. Теперь я понимаю… – Он глубокомысленно кивнул, и Энди еле удержалась, чтобы не кивнуть тоже – настолько убедительно вещал в пространство этот псих.

– То есть, вы хотите сказать, что вы и есть пропавший двадцать второй граф Мередит? – неизвестно зачем уточнила она.

– Конечно, именно это я вам и твержу уже полчаса, – раздраженно откликнулся Эвард.

– Понятно, – пробормотала Энди. Нужно срочно звонить в неотложку.

Эвард, видимо, что-то заподозрил: он посмотрел на Миранду, прищурившись.

– Значит, я… в… двадцать первом веке, – слова давались ему с трудом. – И что сталось с моими владениями в это время?

– Они принадлежат мне. После вашего таинственного исчезновения земли отошли Короне. Лишь недавно Королева Елизавета решила продать их.

– Королева Елизавета, да хранит ее Господь… – пробормотал Эвард. У него голова шла кругом. Двадцать первый век… о, Господи. Ему здесь решительно нечего делать. – А Королева Виктория?.. Впрочем, она должна быть давно мертва… как и я. – Он с тоской посмотрел на свои руки. – Мне не место здесь. Я должен вернуться.

– Ну, конечно, – успокаивающе сказала Энди, прикидывая, как бы незаметно добраться до телефона.

До Эварда наконец дошло, что она просто не воспринимает его всерьез.

– Вы думаете, что я сумасшедший, юная леди? Разумеется, так проще объяснить мое появление здесь… Поверить в невероятное гораздо сложнее. Но я могу доказать вам как-нибудь… – Он огляделся и столкнулся взглядом с тринадцатым графом Мередит. Предок весело взирал на него с картины, как бы подсказывая… ах да! Эвард улыбнулся. Миранда встревоженно следила за ним. Граф встал и протянул к девушке руку. – Прошу вас, проследуйте за мной к этой картине.

– Вам не кажется, что сейчас неподходящее время для ознакомления с произведениями искусства? – Энди начинало это все раздражать. Было далеко за полночь, давно пора спать. Но спорить с сумасшедшим… Она со вздохом встала. – Ну, что вы хотите?

Сумасшедший хитро улыбнулся и нажал несколько завитушек на раме огромной картины.

Приоткрыв рот, Энди смотрела, как изображение лорда в старинной одежде отъехало в сторону; за ним оказалась маленькая дверца – сейф. Эвард, все еще улыбаясь, достал из кармана сюртука ключ и, вставив в замочную скважину, повернул.

– Там лежат ассигнации на сумму триста фунтов и стоит недопитая бутылка хорошего вина, – сообщил Эвард. – Вы можете проверить, леди. Будет ли это достаточным доказательством?

Дверца открылась с надрывным скрежетом. Эвард приглашающим жестом указал на нее Миранде и отступил, скрестив руки на груди.

Энди осторожно заглянула в сейф. Потом посмотрела на Эварда – тот печально улыбался.

– Хотите пересчитать деньги? – иронично осведомился двадцать второй граф Мередит. – Там триста фунтов. Я сам положил их туда позавчера. В моем позавчера, в мае тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года.

– Добро пожаловать в двадцать первый век, – пробормотала Энди. Голова шла кругом. А может, это все-таки благословенное умопомешательство? Похоже, что нет.

Логика отказывала: мошенником этот человек быть не мог. Зачем ему забираться в дом, прятать старинные деньги в тайник – и как это получилось, что она не знает об этом сейфе, – а потом являться к Энди в спальню и устраивать скандал? Да и на маньяка он не очень-то похож. Маньяки ведут себя по-другому. Энди иногда все же смотрела телевизор.

Граф церемонно поклонился ей.

– Благодарю за поздравление с прибытием. – Он закрыл сейф и вернул картину на место. – Теперь я хотел бы выяснить, как нам поступить дальше, юная леди. Я хотел бы вернуться в свой дом, если вы не возражаете. – Он подчеркнул слово «свой», чтоб Миранде сразу стало ясно, что он имеет в виду.

– И как вы собираетесь это сделать? Я не Уэллс, машины времени у меня нет. – Энди схватилась руками за голову. Будучи генеральным директором DR, она умела быстро принимать решения, но в такую ситуацию ей еще попадать не доводилось. – Я думаю, нам надо сейчас пойти и лечь спать. Я размещу вас в комнате для гостей.

Эвард вздернул бровь, безмолвно откомментировав факт, что его не пустят в его собственную спальню, но возражать не стал.

Через полчаса Энди наконец добрела до своей комнаты, разделась и повалилась на кровать. Глаза слипались. Миранда оставила Эварда в гостевой спальне в компании охапки постельного белья, старой пижамы отца и включенного ночника. Она надеялась, что граф разберется с этим всем без ее помощи. Утром ей и так придется решать проблемы, связанные с его появлением…

ГЛАВА 5

Эвард открыл глаза и долго смотрел в потолок. Господь Всемогущий, ну и сон ему приснился!

Это, наверняка, от слишком большого количества выпитого. Пора завязывать с обильными возлияниями, написать еще одно решительное послание в Палату Лордов и начать поиски невесты – кажется, так он решил вчера. Изменять принятым решениям Эвард не любил, поэтому одним героическим движением оторвал голову от подушки… И еле сдержался, чтобы не огласить утренний покой гостевой спальни выражениями, которые вряд ли приличествуют джентльмену.

Из старой меблировки в комнате осталось одно кресло. Все остальное – непривычной конструкции стулья, стол, светильники – принадлежало к тому самому кошмарному сну, о котором Эвард забыл бы с большим удовольствием. В окна светило яркое солнце. Ну что ж, если это и сумасшествие, и Эвард сейчас бродит по тайникам собственного воспаленного воображения, то он наверняка находится под присмотром надежных людей, и ему хорошо в ближайшем приюте для безумцев… А если так, нужно расслабиться и получать удовольствие.

Последний пункт оказался проще к принятию, чем к исполнению. Спустив ноги с кровати, Эвард обнаружил, что его мокрая одежда исчезла, а вместо нее на стуле лежат небрежно сложенные тряпочки непонятного назначения. Покопавшись в них, Эвард извлек черные брюки; но что это были за брюки! Они сделали бы честь любому портовому грузчику как парадный элемент его одежды, но заставить респектабельного джентльмена одеть такое могла лишь острая необходимость. Невыразимо острая: Эвард вздохнул и принялся натягивать на себя брюки. Расслабиться и получать удовольствие в голом виде не выйдет. В голом виде получают только два удовольствия – любовь и ванну, а ни на то, ни на другое Эвард в данный момент не рассчитывал.

Вторая тряпочка оказалась странной конструкцией – видимо, это была упрощенная версия сорочки. Пуговиц на ней не было, зато через всю грудь шла надпись «Always Coca-Cola». Судя по рассыпанным по рубашке непонятным символам, надпись была религиозного содержания. Эвард влез в конструкцию, в чулки, потерявшиеся под брюками, и в свои промокшие туфли.

«Что ж, во всяком случае, ты хоть немного развеял скуку», – заметил внутренний голос. Эвард скептически хмыкнул. Подобные развлечения хороши постольку поскольку. Надо с этим заканчивать.

Он вышел в коридор и, дойдя до балкона над холлом, изумленно уставился вниз. Нет, отделка холла не слишком изменилась, трудновато переделать столько ярдов мраморной облицовки на новый лад, и обстановка была практически той же самой, но… но вчера утром здесь не наблюдалось мисс Миранды Деверил, разговаривающей с высоким представительным человеком в строгом костюме. А мисс Деверил была в тех же синих брюках, что и вчера, и – о Боже! – в такой же рубашке, что и на Эварде, только гораздо меньших размеров и значительно более обтягивающей. Граф заметил, что не дышит, и поспешно втянул в себя воздух.

– Да, Пемброк, и пожалуйста, подайте завтрак через десять минут. – Миранда подняла глаза и заметила Эварда. – На две персоны.

Дворецкий проследил за ее взглядом, слегка поклонился Эварду, потом хозяйке и величественно удалился в направлении кухни. Мисс Деверил махнула Эварду рукой.

– Спускайтесь сюда. Вы голодны? Мы будем завтракать на террасе.

Судя по всему, Миранда уже оправилась от событий предшествовавшей ночи и смирилась с присутствием викторианского графа в доме. Но Эвард с некоторыми странностями мириться не собирался. Поспешно спустившись вниз, он подошел к Миранде вплотную, навис над нею и яростно зашептал:

– Мисс Деверил! Если вы немедленно не приведете себя в приличный вид, я не только завтракать, я разговаривать с вами откажусь!

– Что-то не так? – Миранда окинула недоуменным взглядом свой наряд, потом в ее глазах вспыхнуло понимание. – Ох, конечно! Я забыла вам объяснить. Так одеваются в нашем времени. Джинсы и футболка. – Она указала на свои брюки и рубашку. – Вам придется привыкнуть.

– Я не собираюсь к этому привыкать, – заявил Эвард. – Я собираюсь вернуться домой, и как можно скорее.

– О, ну конечно. – Миранду явно задел высокомерный тон графа. – Как только купите билет на автобус до девятнадцатого века! Нет ничего проще!

С внезапным ужасом Эвард понял, что мисс Деверил права. В обычные дни и ночи лабиринт был всего лишь украшением его парка – не более. Полнолуние продлится еще сегодняшнюю ночь, и если не налетит гроза… Он понял, что вчера упустил время. Ему нужно было сразу вернуться в лабиринт, а он лег спать и упустил свой шанс.

Ладно, если он застрял здесь надолго, не стоит спорить с такой привлекательной дамой, которая, к тому же, является теперь владелицей его особняка. Эвард улыбнулся Миранде и предложил ей руку.

– Позволит ли милая леди сопроводить ее к столу?

– Милая леди позволит, – Энди улыбнулась, на щеках у нее появились ямочки. Эвард застыл, очарованный зрелищем. Определенно, в сложившейся ситуации не все так ужасно…

– Безобразие, – констатировал граф, усевшись за стол. – Почему завтрак не сервирован как полагается?

Энди непонимающим взглядом окинула сверкающие фужеры, вытянувшиеся по струночке ножи и вилки, накрытый серебряным колпаком поднос… Пемброк обслуживал ее, как в лучших ресторанах.

– Вас что-то не устраивает?

– Да. Меня не устраивает отсутствие половины необходимых приборов. Где вилка для рыбы?

Энди заглянула под крышку – отбивные с картофельным пюре. При чем тут рыба?

– Во время завтрака, когда предполагается смена блюд, на столе должны присутствовать все приборы, которые могу понадобиться. Господа не должны утомлять себя просьбами принести недостающее. Слуги обязаны делать все сами. – Пемброк, стоявший у него за спиной, стал пунцового цвета. – Где вилка для рыбы? Где полотняные салфетки? Почему блюда не подаются непосредственно господам, а ожидают нас на этом… – Эвард пригляделся. – На этом прекрасном фамильном подносе. Что вы сделали с моим поместьем?

Миранда ободряюще улыбнулась опешившему дворецкому.

– Пемброк, вы свободны. Я сама разберусь.

Когда дворецкий удалился, оглядываясь, Энди наконец дала волю гневу.

– Вы не имеете никакого права так обращаться с моими служащими! Здесь другие правила! Бедный Пемброк! Вы оскорбили его, граф. Я не ожидала такого от джентльмена… – и с удивлением умолкла, заметив, что Эвард смотрит на нее странным, почти что виноватым взглядом.

– Простите, юная леди. Я был непозволительно груб, – наконец выдало это восьмое чудо света. – Нехорошо использовать стоящих ниже по рангу, чтобы выпустить накопившееся напряжение. Я был неучтив с вашим дворецким; я принесу ему извинения. Слишком многое случилось за одну ночь. Я немного запутался. – Он печально покачал головой.

Миранде стало жалко его. Она прикинула, какой бы шок испытала сама, оказавшись затерянной во времени… Да, он еще хорошо держится!

– Ладно, забудем про это. – Она сняла крышку с подноса и протянула Эварду тарелку. – Прошу вас, граф.

– Благодарю, юная леди, – он с вежливым кивком принял тарелку у нее из рук, поставил перед собой, тяжко вздохнул, видимо, страдая по поводу отсутствия полотняных салфеток, и взялся за приборы. Миранда некоторое время завороженно наблюдала за ним. Впервые она видела, чтобы мужчина ел настолько как джентльмен. Да уж, измельчали представители сильного пола за последние полтора века…

– Почему вы не едите, юная леди? – поинтересовался Эвард минут через пять. Энди вздохнула. Это обращение уже начинало утомлять.

– Прошу вас, не называйте меня юной леди. Мне уже за тридцать, данное обращение не слишком соответствует действительности. Будьте так любезны… – Тьфу! Она и не заметила, что начала изъясняться высоким штилем.

Эвард удивленно вскинул брови.

– Но почему? Вы выглядите обворожительно, и это обращение подходит вам, как нельзя лучше!

– У нас так не принято. Мисс – еще куда ни шло. Но вам будет проще называть меня Мирандой. Или Энди. Так меня называют друзья.

– Я уже заслужил честь попасть в список ваших друзей? О, благодарю за оказанную честь, моя леди! – Эвард отвесил ей полупоклон. Энди заподозрила, что он подшучивает над ней: его лицо было серьезным, но в глазах прыгали чертики. – В таком случае, и я дарую вам исключительную возможность называть меня по имени.

– Ах, не передать, как я вам благодарна! – поддразнивая его, пропела Энди. Эвард улыбнулся. Кажется, его настроение улучшилось.

– А где ваши родители, мисс Деверил? Или ваша компаньонка? – спросил он после того, как усиленная работа челюстями закончилась и Пемброк подал десерт – мороженое с фруктами и взбитыми сливками.

– Мои родители умерли. – Миранда решила не вдаваться в детали. – А компаньонки у меня нет. Только компаньон. Был. – Она нахмурилась, вспомнив о Тиме. «Надеюсь, у него все-таки хватит ума принять правильное решение. Не хотелось бы безобразной сцены на Совете директоров…» Энди усилием воли прогнала эти мысли. Все решится в понедельник, а сейчас только суббота.

– Компаньон? – нахмурился Эвард. – Но мужчина не может быть компаньоном молодой незамужней дамы! Это скомпрометирует ее.

– Ох, ну разумеется, нет! Не в это время, граф! Сейчас не зазорно жить в обществе исключительно самой себя. Свою нравственность можно блюсти самим.

– Человек слишком подвержен страстям, чтобы самому следить за собственной нравственностью. Особенно это относится к молодежи, – сурово заявил Эвард. – Я опасаюсь, что, несмотря на ваши слова, мог испортить вашу репутацию. Развейте мои опасения: это не так?

– Нет, не так, – успокоила его Миранда. Какой же он все-таки смешной… – Моя репутация не пострадала. Вы даже можете на мне не жениться.

Эвард просветлел и откинулся на спинку кресла.

– Отлично.

«Отлично потому, что ты не запятнал мою честь? Или потому, что тебе не надо на мне жениться?» Интересный вопрос. Энди знала себе цену – многие мужчины делали ей предложение руки и сердца, пытаясь таким образом войти в семью и со временем подчинить себе DR. Все они уверяли, что она обворожительна, самая прекрасная женщина на свете… Она всем им отказывала из-за помолвки с Тимом. Обидно теперь, когда помолвка расторгнута, получить вот такой замаскированный… удар?

«Не мели ерунды, Энди. Это граф а-ля натюрель. Он никогда не оскорбит женщину. Он имел в виду твою мифическую поруганную честь».

Эвард справился с мороженым и допил кофе, сохраняя загадочное молчание: то ли привыкал к вкусу современных блюд, то ли размышлял о чем-то своем. Впрочем, очень скоро выяснилось, о чем.

– Что мы будем делать дальше, мисс Деверил… Миранда? Я ищу выход и не могу найти его. Судя по всему, мне нужно вернуться в лабиринт при тех же условиях, при каких я вступил туда этой ночью. Следовательно, у нас есть время до темноты. Но я не уверен в правильности решения; может, есть и другие способы? Я бы хотел проверить, что говорят на этот счет семейные рукописи. Они сохранились?

– О да. Этот раритет хранится в здешней библиотеке.

– Если можно, я хочу просмотреть их сейчас.

– Немедленно?

– Да.

– Ну что ж… – Миранда позвонила в колокольчик, чтобы убрали со стола, и встала. – Идем.

– Я догоню вас. – Эвард задержался, чтобы переговорить с Пемброком.

Энди пожала плечами и пошла в дом. А она-то думала, что нынешние выходные пройдут спокойно.

ГЛАВА 6

Лежа на ковре в библиотеке и перелистывая страницы старинной рукописи, Энди украдкой поглядывала на Эварда. Граф, стоя у стола, листал неподъемный фолиант. Темные волосы Эварда серебрились пробивающейся сединой под прямыми лучами солнца, падавшими из высокого окна. Миранда подумала, что одежда ее покойного отца смотрится на графе немного неуместно; вчера в своем промокшем костюме он выглядел гораздо лучше. Но костюм пришлось отдать в стирку, да еще и объяснять слугам, откуда взялась одежда и ее обладатель… Миранда подумывала, не сочинить ли сказку в духе: «Это кузен третьей жены второго мужа сестры моей бабушки», – но, подумав, отказалась от этой затеи. Слугам она сообщила, что этот человек – ее старинный друг, который приехал вчера поздно ночью. Полное отсутствие личных вещей у «друга» Энди объяснять не стала. Однако слуги поглядывали на графа с подозрением. Энди запоздало подумала, а не видели ли они тот портрет с чердака?

Эвард с тихим шелестом перевернул очередную страницу и, нахмурившись, закусил губу. Миранда незаметно наблюдала за ним. Он оказался гораздо красивее, чем на портрете; или ему сейчас просто не было так невыносимо скучно, как тогда, когда он позировал художнику. А возможно, и художник был не слишком хорошим… В любом случае, граф Мередит мог с успехом участвовать в конкурсе «Мечта любой девушки» и если не выиграть его, то уж точно войти в первую тройку.

Энди снова уставилась на страницу, испещренную памятными семейными датами и краткими описаниями немудреной графской жизни. В глазах рябило от имен, цифр и названий. Интересно, поможет ли Эварду информация о том, что Анна Морвеллан, сестра пятого графа, «разродилась мальчиком в третий день нового года», и что брат ее «отписал юному Джону Морвеллану тридцать голов овец и имение около Оксфорда»? Миранда представила себе пятого графа, легким росчерком пера отписывающего младенцу тридцать овечьих голов с печально поникшими ушами… Энди не удержалась и хихикнула. Эвард поднял голову.

– Вы что-нибудь обнаружили, леди?

– Нет-нет. – Пожалуй, рассказывать о головах Эварду не стоило: он и так временами смотрит на Миранду, будто она немного не в себе.

– К сожалению, я тоже. – Он захлопнул фолиант, подняв облако пыли, и водрузил книгу обратно на полку. – Проклятие упоминается только в самых ранних рукописях, а их осталось совсем немного. Я просмотрел все. Кроме этой строки на латыни, ничего нет.

– Не стоит отчаиваться раньше времени. Возможно, ответ совсем рядом. Самое простое решение – пойти ночью в лабиринт.

Эвард подошел к окну, лишив Миранду возможности лицезреть графское лицо, и, прищурившись, посмотрел на полуденное солнце.

– Что-то мне подсказывает: ночью не будет грозы… – пробормотал он.

Энди наморщила нос.

– Я читала кучу фантастической литературы. Может быть, нужно провести обряд?

Эвард обернулся; солнце немедленно сотворило нимб из его волос.

– Обряд? Вы имеете в виду – какое-нибудь богомерзкое действо? Увольте, юная леди. Этим я заниматься не буду.

«Припечет – еще и не таким займешься», – мрачно подумала Миранда, а вслух сказала:

– Почему же сразу «богомерзкое»? Или вы считаете, что ваше попадание сюда – это наказание Господне?

Эвард некоторое время странно смотрел на нее. Потом ответил:

– Нет. Уже нет.

Эвард стоял у окна и наслаждался дивным зрелищем – девушкой в джинсах, непринужденно раскинувшейся на полу. Определенно, в двадцать первом веке люди не состоят сплошь из недостатков. Джинсы – изобретение дьявольское, но очень влекущее. Во времена Эварда сексуальная привлекательность строилась в основном на том, как много ты себе можешь позволить, чтобы, не пренебрегая строгими правилами, вызвать у мужчины максимум желания. Углубленное декольте обычно способствовало пробуждению интереса, а длинная юбка оставляла место для фантазии. Джентльмены с интересом наблюдали, как дамы перебираются через лужи, приподняв подолы… Увидеть часть восхитительной женской ножки – какое блаженство! Какой простор для воображения! А здесь… гм… Эвард еще раз посмотрел на ноги мисс Деверил. Если бы это не было так неприлично…

Миранда подняла на него зеленые глаза:

– Хотите чаю? Соку? Может быть, перекусить? До обеда еще далеко.

– Обычно в это время я езжу верхом, а потом пью чай на веранде.

– Верхом? Отличная идея! – Мисс Деверил радостно улыбнулась. – Я очень люблю верховую езду. Хотите, я прикажу оседлать лошадей?

– Был бы вам очень благодарен. – Возможность заняться чем-нибудь привычным, отвлечься, была очень кстати. – Вы до сих пор держите здесь лошадей?

– Когда я купила дом, их не было. Но я подумала, что такому старинному поместью просто нельзя без лошадей. Потеряется весь колорит. Это неизменные составляющие: старый дом, вышколенный дворецкий, лошади и обед на фамильной посуде.

– А кстати, много ее сохранилось?

– Почти вся. Поместье в идеальном состоянии. Такое впечатление, что время здесь законсервировалось. – Он искоса взглянула на Эварда. – Возможно, именно поэтому я не слишком удивилась вашему появлению здесь. В такой атмосфере вы – не такое уж и удивительное явление.

– Доисторическая окаменелость, – резюмировал Эвард. – Реликт стасемидесятилетней выдержки.

– Мне всегда нравились мужчины в возрасте, так что не огорчайтесь. – Миранда захлопнула книгу. – У меня остался отцовский верховой костюм, думаю, он придется вам впору. – Она окинула его критическим взглядом. – И постараюсь найти вам ботинки. Эти туфли не годятся.

Эвард недоумевающе посмотрел на свои ноги.

– Но это отличные туфли! Я купил их всего неделю назад в одном из лучших магазинов Лондона!

– Я не сомневаюсь, что они отличные, – терпеливо произнесла Энди. – Я всего лишь намекаю вам, что они вышли из моды.

Эвард хмыкнул. Пожалуй, она права, хотя ей и не следовало говорить об этом так прямо. За прошедшие годы люди совершенно разучились вести себя прилично!

Граф шагнул к Миранде и протянул ей руку, чтобы помочь девушке встать. Энди перекатилась на спину – у Эварда перехватило дыхание, – и с улыбкой протянула руки к нему. Эвард ухватился за ее прохладные ладошки и помог подняться… и они оказались очень, очень близко друг к другу… А проклятая – как там сказала Энди? Футболка? – совсем ничего не скрывала.

– Миледи, вы прекрасны, как богиня, – не удержался от комплимента Эвард.

Миранда удивленно моргнула.

– О… Спасибо. Только до богини мне далеко.

– Ну, вы далеко не безупречны в житие своем, но зато великолепно выглядите. – Эвард поцеловал ладошку Миранды, которую так и не выпустил.

– Благодарю вас, сэр. – Энди подавила желание присесть в реверансе, чувствуя себя как посетительница костюмированного вечера.

– Не за что. – Граф не торопился ее отпускать. Держать эту девушку в объятиях – ну, почти в объятиях, – было так приятно… У нее были изысканные духи, парфюмерное дело за прошедшие века тоже не стояло на месте. В такой ситуации нужно либо целовать девушку, либо затевать непринужденный разговор. Но целовать леди, когда не прошло и дня с момента знакомства… Миранда может оскорбиться. Вдруг она подумает, что он принимает ее за одну из дам полусвета? Усилием воли Эвард подавил желание коснуться губами ее губ. Ах, если бы у него было время, он с удовольствием поухаживал бы за ней! Но время ему не принадлежит, у времени свои причуды, в чем Эвард уже убедился.

Момент был упущен, Миранда мягко, но настойчиво отстранилась. Граф с сожалением выпустил ее руки.

– Я пойду скажу Джиму, чтобы седлал, – сказала она и вышла.

Верховой костюм оказался тем, чего так жаждала душа лорда Морвеллана, – приличной одеждой. Наконец-то – бриджи, белая рубашка, отличный сюртук… И великолепные сапоги, которые оказались Эварду даже слегка великоваты. Одевшись и оглядев себя в зеркале, граф удовлетворенно хмыкнул. Ну вот, теперь он выглядит как нормальный аристократ. «Нет, ты выглядишь, как ненормальный аристократ! – съязвил внутренний голос. – Тебе нужно искать путь домой, а ты отправляешься на романтическую прогулку с леди! Ее будет несколько затруднительно представить Палате Лордов в качестве будущей жены…»

Но сегодня на Эварда напала поразительная беспечность. Он чувствовал себя, как ни странно, помолодевшим. Шагая по направлению к конюшням, граф насвистывал, предвкушая удовольствие от предстоящей прогулки, и невольно припомнил те времена, когда вместе с веселой компанией университетских друзей приезжал в Морвеллан-Холл на каникулы. Помнится, тогда они устраивали пикники у Одинокой Скалы, затевали скачки наперегонки… Восхитительное время. Тогда скука и безразличие к светской суете еще не отравили его жизнь.

Конюшни тоже претерпели определенные изменения. Внутри их слегка перестроили, в той комнате, где раньше жили грумы, теперь хранилась сбруя и инструменты. Из тридцати стойл были заняты четыре, а не пятнадцать, как было при Эварде. Странно было видеть конюшню, в которой он был только вчера, такой изменившейся.

Оседланная буланая кобыла, нервно кося на мир карим глазом, стояла, привязанная к коновязи у входа в конюшню. Внутри, в стойле, человек лет пятидесяти седлал вторую – сонную и смирную. Рядом тыкался мордой в решетку высокий гнедой жеребец-трехлеток; еще чуть поодаль сочно хрустел сеном старый мул. Эвард скептически фыркнул. Седлавший лошадь грум обернулся.

– Добрый день, сэр, – он кивнул Эварду.

– Добрый день, э-э… – граф вопросительно вскинул бровь.

– Джим Энсом, сэр. – Он похлопал лошадь по шее. – Как вам нравится ваш скакун? Маргаритка, правда, не очень резва, но вы ведь не собираетесь ездить быстро, не правда ли, сэр?

– Маргаритка, – полувопросительно, полуутвердительно сказал Эвард. Будь он проклят, если сядет на такую лошадь с таким именем! Лучшего жеребца графа звали Императором, и он был примерно шести футов в холке. – Боюсь, вы зря потратили свои силы, седлая Маргаритку. Я поеду вот на этом. – Он указал на гнедого.

– Но, сэр… – растерялся Энсом. – Все гости ездят на Маргаритке, и ни у кого не было жалоб!

– Я – не все приезжие гости, и я поеду на гнедом, – Эвард скрестил руки на груди. – Это мое желание. Разве вы здесь не для того, чтобы выполнять желания хозяев и их гостей?

– Да, конечно, сэр. Однако должен предупредить вас, что у Бальтазара плохой характер. Мисс Деверил сама очень редко ездит на нем. С ним трудно справиться.

– Ну, а я не боюсь трудностей. – Эвард подмигнул груму.

– Конечно, если вы так желаете…

Неодобрительно качая головой, Энсом снял с Маргаритки седло и вошел в стойло к гнедому; Эвард направился следом. Бальтазар потянулся к нему мордой и попытался цапнуть в качестве приветствия. Эвард покопался в кармане и протянул коню сахар, предусмотрительно позаимствованный на кухне – его экипировала эта милая женщина, миссис Вуд. Когда он заглянул в ее владения и вежливо спросил, нет ли у нее чего-нибудь, чем можно было бы угостить лошадей, она, застенчиво улыбаясь, вручила ему мешочек с сахаром и печеньем. Интересно, что Миранда ей про него наговорила?..

Конь величественно принял подношение, схрупал его и потянулся за добавкой. Грум, улучив момент, надел на Бальтазара уздечку. Сбруя почти не изменилась, только седло выглядело несколько непривычно. Эвард похлопал коня по крупу и пошел прогуляться на свежем воздухе.

У входа в конюшню он столкнулся с Мирандой и понял, что ранее, одевая джинсы, она была милосердна к нему. Белые бриджи плотно облегали ее стройные ноги, но зато рубашка и пиджак скрыли то, что ранее было обтянуто футболкой. Эвард вздохнул. «Ты не имеешь никакого права на неприличные фантазии в отношении этой женщины!» – Энди приветственно махнула ему рукой. – «Нет, хотя бы на фантазии я имею право!»

– Я вижу, Глория уже оседлана. – Она погладила свою лошадь по белому носу. – А где же ваш скакун, граф?

Отвечать Эварду не потребовалось: Джим как раз выводил из конюшни Бальтазара. Грум выглядел недовольным.

– Может, все же передумаете, сэр? – спросил он, передавая поводья и стек Эварду.

– Нет. – Граф вставил ногу в стремя и легко сел на коня. Бальтазар недовольно затанцевал, но Эвард немедленно успокоил его. – Мне нравится этот.

– Вы прирожденный экстремал, – сказала Энди, садясь в седло.

Эвард нахмурился.

– Что вы имеете в виду, леди?

– Вашу склонность к острым ощущениям. Судя по всему, Бальтазар сегодня в опасном настроении.

– Я тоже сегодня в опасном настроении, – сообщил ей граф. – Думаю, мы друг друга стоим.

Миранда окинула его насмешливым взглядом зеленых глаз.

– Не сомневаюсь.

ГЛАВА 7

Покинув поместье, они повернули к заливу. Сначала ехали рысью, но, оказавшись на знакомом лугу – здесь все было по-прежнему, – Эвард не удержался и пустил Бальтазара в галоп. Энди только вздохнула и подхлестнула свою лошадь. Тягаться с графом в искусстве верховой езды она, конечно, не могла. Мисс Деверил чувствовала себя увереннее за рулем «Ягуара», чем в седле.

Поэтому неудивительно, что Эвард вскоре прилично ее обогнал. Бальтазар слушался его, как заколдованный. Миранда отказалась от попыток догнать графа и просто ехала в том же направлении, что и Эвард. Потерять его было невозможно: они оба направлялись к морю.

Она догнала его на берегу. Эвард остановил Бальтазара, не доезжая до обрыва, спешился, привязал коня к кривому, согнутому суровыми ветрами деревцу и стоял теперь на самом краю, заложив руки за спину и глядя, как бешеные волны бьются о скалы. Миранда тоже спешилась и, ведя лошадь на поводу, приблизилась к графу.

– Здесь все, как было, – сказал он, не оборачиваясь. – Сто пятьдесят лет прошло – а здесь все, как было. Наверное, этот берег выглядел так и в том году, когда сюда пришли с завоеванием мои норманнские предки. И через двести лет он будет таким же. Как вы думаете?

– Не берусь предсказывать на двести лет вперед. Сейчас под действием парникового эффекта тают полярные шапки Земли. Ученые пугают нас повышением уровня мирового океана. Говорят, Британию может затопить, и на месте туманного Альбиона будут торчать только верхушки гор.

– Парниковый эффект? – Эвард явно заинтересовался.

– Глобальное потепление, – вздохнула Энди. Было несколько неудобно перед человеком из прошлого, который наверняка не предполагал, до чего может за полтора века довести Землю прогрессивное человечество. – Каждый год зимы становятся все теплее, начинают таять полярные льды. В апреле уже тепло даже в этих краях.

– Понимаю… – медленно сказал Эвард. – Однако, при повышении уровня мирового океана должно затопить не только Великобританию. Европа окажется под водой. – Он встревоженно посмотрел на Энди. – Вы говорите, юная леди, это реально?

– По словам некоторых скептиков-ученых – да.

– А если оставить в стороне скептицизм?

– Не думаю, что это случится при нашей жизни. Но в будущем – вполне, вполне возможно.

– Хм… – сказал Эвард и глубоко задумался.

Энди стала смотреть на море. Сегодня оно было неспокойным, еще не угомонилось после вчерашнего шторма. Волны, сверкая пенными гребешками, яростно бросались на черные скалы. Энди подошла к краю и осторожно посмотрела вниз. Там, в сотне ярдов под нею, кипел прибой. У Миранды закружилась голова. Эвард быстро шагнул вперед и крепко взял девушку за плечо.

– Осторожней, юная леди. Свободный полет с такой высоты будет стоить вам жизни.

– Да, парашют я сегодня не захватила, – отшутилась Энди, отходя подальше от края. Эвард вопросительно посмотрел на нее, но Миранда чувствовала себя слишком хорошо, чтобы пускаться в длинные объяснения по поводу парашюта. Она потянулась, как после долгого освежающего сна, так, что захрустели все косточки, и блаженно зажмурилась, подставляя лицо теплому майскому солнцу. Миранда чувствовала себя очень легкой, хотелось летать… Но так как ближайший вариант полета оставался все тот же – с обрыва на острые скалы, – Энди решила, что сегодня, пожалуй, она обойдется без экстремальных впечатлений.

– Не желает ли леди присесть? – Эвард сделал приглашающий жест, указав на широкий плоский, покрытый мхом камень рядом с деревцем-инвалидом. Миранда хихикнула.

– Леди просто жаждет присесть. – Она привязала лошадь рядом с конем графа – Бальтазар немедленно принялся обфыркивать Глорию, – и направилась к камню. Эвард, опередив ее, скинул с себя сюртук и постелил его на импровизированную скамейку. Без темного пиджака, в белой рубашке и бриджах, он словно весь засветился. Здесь, на залитых солнцем скалах, у моря, Эвард смотрелся частью этого мира, и не было того вопиющего диссонанса, который прослеживался в окружении современных вещей…

Граф присел рядом с Энди и, вертя в руках стек и прищурившись, смотрел вдаль.

– Может быть, вы мне расскажете, наконец, хоть немного о себе? – неожиданно спросил он. – Я пользуюсь вашим гостеприимством и даже не соизволил поинтересоваться, чем занимается такая милая леди. Вы, наверное, ведете активную светскую жизнь?

– Я бы сказала, активную деловую. – Миранда подперла кулачком подбородок и косилась на графский профиль. – Я – генеральный директор сети супермаркетов DR. Мы работаем как в Англии, так и в Европе.

– Супермаркетов? – нахмурился Эвард.

Ну да, ему же нужно пояснять чуть ли не каждое слово… Энди вздохнула и пустилась в пространные объяснения.

К тому времени, как она закончила, глаза у графа сделались большими и круглыми, как блюдца из фамильного сервиза.

– Но ведь это просто неприлично, юная леди! Руководить большой компанией, на такое способен только мужчина! Женщине не место…

– Ваши взгляды устарели, граф, – Энди даже оскорбилась. – Это называется мужской шовинизм. Сейчас большинство представителей сильного пола от него избавлены… к счастью.

– Не верю.

– Вообще-то вы правы, этого не искоренить. Но шовинизм не помешал мне занять высокий руководящий пост. И смею вас уверить, я руковожу DR не потому, что компания досталась мне в наследство, а исключительно благодаря своим способностям, как бы нескромно это не звучало.

– О да, скромность определенно не входит в число ваших добродетелей, – в глазах графа заплясали веселые искорки. Он изумленно покачал головой. – Господь Всемогущий, как все изменилось! Прелестные леди управляют компаниями и ведают финансами; чем же, в таком случае, заняты мужчины?

– О, тем же самым. У равенства полов есть определенные преимущества.

– Благодарю вас, вы меня успокоили. Я уж было подумал, что нашему брату осталось сидеть в кресле у окна и вышивать крестиком…

Энди расхохоталась.

– Нет, что вы. Хотя эксцентричных личностей хватало во все времена… Эвард, а чем занимаются мужчины в ваше время?

– Аристократы, вроде меня? О, мы ведем светскую жизнь. Охота, балы. Балы, охота. Скука, знаете ли. – На его лице появилось то самое выражение, что Энди видела на портрете. – Это лишь со стороны кажется, будто нет ничего замечательнее такого существования. На самом деле, все быстро приедается. Тогда остается один выход – уехать куда-нибудь подальше. Это развлекает до той поры, когда понимаешь: как бы далеко ты ни уехал, везде одно и то же. Те же люди с теми же разговорами. Остается один выход: полностью изменить образ жизни. Я собирался сделать это, и если бы не упрямые старые пни из Палаты Лордов… – Он сердито нахмурился.

– Вы собирались на войну? – Энди припомнила кое-что из рассказа агента по недвижимости.

– Да-да. Именно так. На войну.

– И вы не боялись, что вас могут убить?

– Но, милая леди, это же пустяк по сравнению с той жизнью, которую я бы получил возможность вести! Никаких приемов, никаких надушенных приглашений. Никаких: «Ах, боже мой, этот граф – такой душка! Думаю, он будет чудесной парой для моей Мэри Сью!.. Граф, не заехать ли вам в гости на этой неделе?» – Эвард так удачно скопировал интонации матроны, что Миранда не выдержала и захихикала. – Нет, все было бы гораздо проще и вместе с тем интереснее. «Морвеллан, ведите роту в бой!» – «Да, мой генерал!» – и вперед, под свист пуль, во славу Англии…

– И лежали бы вы потом в сырой противной земле, убитый во цвете лет. Тоже во славу Англии?

– Моя жизнь – это такая малость, и если я могу пожертвовать ею для величия своей страны, то с радостью сделаю это.

Нет, мужская психология неподвластна женскому разуму. Что привлекательного находят мужчины в войне – об этом оставалось только догадываться.

– Ну, и возможность снискать славу, – поддразнила Миранда Эварда.

– Не без этого, – согласился граф.

Энди сокрушенно покачала головой.

– Вот видите, а вы удивляетесь, почему женщины научились обеспечивать себя сами. Если бы всех мужчин перебили на войне, что бы нам оставалось делать? А теперь мы умеем выживать.

– Если бы всех мужчин перебили, долго ли жили бы женщины? – усмехнулся граф. – Проблема продолжения рода…

– …даже не возникла бы, – закончила за него Энди. – Вы ведь слышали об искусственном осеменении? Ах, конечно, не слышали. Или о клонировании. Или о детях из пробирки. Сейчас много способов реконструировать род человеческий.

– Интересно, искусственное осеменение – это то, о чем я подумал, или нет? – Эвард встретился взглядом со смеющимися глазами Миранды и уныло заключил: – Видимо, то самое.

– Прогресс не стоит на месте. – Энди нравилось дразнить графа: она находила в этом какое-то неизъяснимое удовольствие.

– А не могли бы вы объяснить мне… Нет. Пожалуй, не стоит. – Эвард пребывал в замешательстве. – Слушать такое из уст юной леди – само по себе верх неприличия. Могу заметить лишь, что предпочитаю старый способ.

– Могу вас заверить, его до сих пор предпочитает подавляющее большинство. Людям нравится… получать удовольствие.

– Удовольствие… да. – Взгляд Эварда остановился на ее губах. Энди и не заметила, когда разговор свернул на столь опасную тропинку. Граф поднял руку и коснулся кончиками пальцев ее лица. Миранде захотелось закрыть глаза. «Что ты делаешь, глупая!» – осуждающе сказала мисс Деверил. – «Пытаюсь дать себя поцеловать, если ты не заметила». – «Ты уверена, что это того стоит?» – «Я никогда не целовалась с графом! Не лишай же меня шанса, в конце концов!»

Эвард внимательно посмотрел Миранде в глаза, видимо, не заметил в них отказа и припал губами к ее губам.

Это было… восхитительно. Не потому, что ее целовал мужчина – Энди и раньше не пренебрегала поцелуями, – а потому, что этим мужчиной был настоящий викторианский граф. Такая экзотика. Это подбавляло остроты ощущений. «Да, раньше тебя никогда не целовали столь престарелые кавалеры, – ехидничала мисс Деверил. – Подумай, ему же больше ста семидесяти лет! Как ты думаешь, если бы археологи целовали мумии, которых выкапывают, это было бы столь волнующе?» – «Нет, – сердито подумала Энди. – Это уже по-другому называется». – «Некрофилия?» – Мисс Деверил была сама невинность. Энди не удержалась и фыркнула.

Эвард с видимым неудовольствием оторвался от ее губ.

– Что, я делаю этот очень смешно? – Возмущенно спросил он.

Миранда покачала головой – незачем оскорблять мужское самолюбие.

– Нет, все в порядке. Просто… – Наверное, пора бы объяснить ему ситуацию. – У меня постоянно случаются диалоги с самой собой. Иногда очень смешные. Иногда в самый неподходящий момент.

– Угу… и что же вы вам сказали на этот раз?

– Вряд ли вам захочется это слушать.

– Ничего, я как-нибудь вытерплю. Бьюсь об заклад, вы размышляли о том, каково целоваться с ископаемым? То же самое, что целовать плезиозавра, к примеру.

Энди изумленно посмотрела на него.

– Что вы, – выдавила она наконец. – Плезиозавр гораздо неприятнее.

– Вы пробовали?

– Нет, но могу догадаться. К тому же, вы значительно младше любого ископаемого, но…

– Я угадал, – резюмировал Эвард. – Леди, если вы будете хихикать так каждый раз, когда я буду оказывать вам знаки внимания, далеко мы не уйдем.

– А вы бы хотели зайти дальше? – прищурилась Энди.

– Хм… Я солгу, если скажу «нет». – Глаза его озорно сверкнули и тут же погасли. – Только, опасаюсь, у нас нет возможности.

– Это совершенно неприлично, – сказала Миранда напыщенным тоном, копируя Эварда. – Разговаривать с девушкой о таких вещах… фи! Где ваше воспитание, граф?

– Мне кажется, я забыл его дома, – он снова потянулся к ней, и тут между ними вклинилась недовольная лошадиная морда. Отвязавшаяся Глория решила напомнить хозяйке, что уже настало время ленча.

ГЛАВА 8

– Может быть, ввиду чрезвычайных обстоятельств мы перейдем на «ты»?

Эвард оторвался от вдумчивого созерцания пирожного и поднял взгляд на Миранду. Это было небезопасно: мисс Деверил после прогулки переоделась, на ней снова были джинсы и футболка. Эти ее обтягивающие синие брюки отчего-то возбуждали Эварда. Он вспомнил поцелуй, который удалось сорвать, и украдкой вздохнул. Если бы не глупая лошадь, вклинившаяся между ними в самый неподходящий момент, возможно, он получил бы и второй поцелуй. А так Энди обратила все в шутку, и пришлось ехать домой вкушать ленч, который не очень-то и был графу нужен…

– Эй, с вами все в порядке? – Миранда помахала перед лицом Эварда ладонью.

– Да? – граф с трудом отвлекся от размышлений.

– Мне показалось, что вы сейчас упадете лицом в пирожное. Как вам мое предложение?

– Мисс Деверил, мне чрезвычайно трудно отбросить церемонии после столь короткого знакомства, – сообщил Эвард. Потом подумал и добавил: – Но я постараюсь.

– Отлично. – Миранда сверкнула улыбкой. – Какие у тебя предложения по поводу вечера?

– Мне нужно дождаться восхода луны и войти в лабиринт в полночь, – вздохнул Эвард. – Но сомневаюсь, что данная процедура окажется действенной, если не будет грозы. А ее, – он бросил взгляд на распахнутое окно, – совершенно очевидно, не будет.

– Чем же ты намерен заняться?

– Я хотел бы выспаться до ужина, – честно сказал Эвард. Прошлой ночью его мучили кошмары, оказавшиеся реальностью, и сейчас глаза у него слипались, несмотря на то, что вечер еще не успел толком наступить.

– Ну что ж, не буду тебе мешать. – Миранда допила чай и позвонила, чтобы убрали со стола. – Я попрошу, чтобы тебя разбудили к ужину.

– Да, разумеется…

Он утер салфеткой губы, встал и побрел в поисках места, где можно преклонить голову. Идти в гостевую комнату не хотелось. Может быть, этот симпатичный диванчик в гостиной приютит беспризорного графа?

Эвард с облегчением упал на диван и тут же подскочил, как ужаленный. Стоявший напротив большой серебристый ящик, до тех пор не проявлявший признаков жизни, вдруг заговорил человеческим голосом, и на нем появились движущиеся картинки. Граф опасливо покосился на непонятный предмет. Лучше его, пожалуй, не трогать, мало ли что. Но любопытство взяло верх. Эвард приблизился к ящику, заглянул за него, осмотрел со всех сторон. Это совершенно определенно какое-то устройство, но вот для чего оно предназначено? Не для того же, чтобы картинки показывать, хотя… Эвард сел на диван и уставился на ящик. Все это должно иметь смысл.

От тяжких, но изначально непродуктивных размышлений Эварда спасла Миранда.

– Вижу, ты уже освоился с телевизором. Только вот твои предпочтения оставляют желать лучшего. Не думала, что тебя заинтересует мексиканский сериал. – Она огляделась. – А где пульт?

– Прости, юная леди, я не знаю, что такое пульт, – собрав остатки самообладания, сообщил Эвард. Честно говоря, ему уже надоело казаться полным идиотом.

– Пульт – это… да вот же, ты на нем сидишь, – Энди заставил графа подвинуться и взяла с дивана плоскую коробочку. Видимо, мисс Деверил догадалась о трудностях Эварда, потому что начала терпеливо пояснять: – Телевизор существует для того, чтобы смотреть по нему различные программы, фильмы, новости. Кое-что развлекательное, кое-что полезное, остальное на любителя. А пульт предназначен для переключения каналов.

Эвард слушал эту белиберду, не перебивая. Из того, что рассказывала Миранда, он уловил главное: смотря на телевизор – прочно устоявшееся выражение «смотреть телевизор» вызвало у графа активное неприятие: «смотреть телевизор» – это осматривать его со всех сторон, а если обращать внимание на удивительные живые картинки – это уже «смотреть на», – можно поднабраться сведений о жизни в двадцать первом веке. Что ему, собственно, и было нужно. Освоив управление загадочным устройством, граф погрузился в изучение нового века посредством передовых технологий. Проще говоря – он нажимал на кнопочки.

Миранда устроилась в уголке дивана и, кусая кулак в попытках не рассмеяться, слушала вопросы и комментарии графа.

Эвард начал с того же сериала. Посмотрев его минут десять и послушав, как Хуан-Антонио страдает от любви к Марии-Селесте, граф неодобрительно покачал головой, осуждая такое открытое проявление чувств, и нажал на первую попавшуюся кнопочку. Волею судьбы его перебросило на «Eurosport», где волею той же судьбы показывали конный спорт, и вот тут Эвард застрял надолго.

Комментарии, которые он отпускал в адрес некоторых наездников, показались Миранде излишне едкими; однако через некоторое время граф проговорился, что сам участвовал в заездах в Дерби, поэтому у него есть право судить. Энди не стала с ним спорить: пусть человек развлекается. Кажется, ему расхотелось спать, и можно было без помех любоваться им.

А что такого? Энди считала, что обладает хорошим вкусом, ей нравились красивые мужчины, красивые машины, красивые произведения искусства… Эвард был красив. Миранде в голову закралась мысль потихоньку сфотографировать его. Когда он отправится в свое время, хоть что-то останется ей на память… Она поставит фотографию в рамочке на стол и по воскресеньям сама будет стирать с нее пыль. «Боже, какое депрессивное занятие», – заметила мисс Деверил. Да уж, оптимизмом и не пахнет.

Между тем конный спорт закончился, что немало огорчило Эварда, и граф в очередной раз переключил канал. И тут-то ему повезло. Вернее, не повезло: он наткнулся на очередной выпуск «Большого брата».

Сама Миранда шоу не смотрела, но зато его смотрела Джинни, и Энди была в курсе всех перипетий в доме. Эвард долго пытался въехать в объяснения Миранды: кто эти люди, почему они сидят в закрытом помещении и чем это, черт побери, они занимаются. Все закончилось кратким экскурсом в историю шоу-бизнеса, тем более что Эвард, не останавливаясь на достигнутом, с ходу переключил на MTV.

Музыкальные клипы повергли графа в глубокий шок.

– Это что? – спросил он, просмотрев свеженький клип Эминема.

– Это рэп.

– Рэп? Разве это песня?

– Нет, рэп не поют, его читают. В этом вся специфика.

– Рэп. Звучит как ругательство. – Эвард поспешно переключил дальше, не задерживаясь на музыкальном канале. Миранда начинала подозревать, что ему нравится сам процесс нажимания на кнопочки.

BBC порадовало финансовыми новостями. Миранда перестала наблюдать за Эвардом и углубилась в изучение курса валют. Фунт не подвергался значительным колебаниям, но DR работал и в Европе, поэтому курс евро тоже интересовал Энди. Однако, беспокоиться было незачем: стабильность, стабильность, снова стабильность. Если бы не Тим и его махинации, у компании вообще не было бы проблем.

Диктор начал вещать о денежных вкладах и депозитах в золоте и ценностях в швейцарских банках, и Энди снова отвлеклась. Граф слушал диктора внимательно, даже напряженно. Услышав о процентном росте депозитов, он отчего-то хмыкнул. Миранда вздохнула: знай он, что окажется в двадцать первом веке, мог бы выбрать какой-нибудь банк и положить туда деньги под высокий процент. За сто семьдесят лет вклад превратился бы в такую кучу денег, что ее вряд ли можно было бы увезти на пятитонном грузовике. Да, знать бы, где упасть…

Финансовые новости закончились, и Эвард опять защелкал по кнопкам. Энди тихонько вышла, чтобы распорядиться насчет ужина.

За ужином граф был молчалив и жевал механически, иногда забывая двигать челюстями. Энди разбирал смех: надо же, какое впечатление произвел на Эварда телевизор!

– Много полезной информации почерпнул? – ненавязчиво поинтересовалась она.

Граф пожал плечами.

– Я в очередной раз убедился, что мир сошел с ума. Пока – ничего более.

– Что из просмотренного тебе понравилось больше всего? – продолжала допытываться Энди.

– Пожалуй, история про мальчика и собаку. Это было самым естественным и понятным из того, что я видел.

Как выяснилось, Эвард наткнулся на очередную серию «Лесси». Миранда одобрила его выбор: она сама обожала этот наивный, но отчего-то притягательный сериал.

– Темнеет. – Эвард отставил бокал. Столовую затопили сумерки, и тихо вошедший Пемброк зажег свечи, согласно приказу Миранды. Эвард упоминал, что от яркого электрического света у него начинает болеть голова. – А грозы не будет – небо чистое. Думаю, я могу еще немного посмотреть на телевизор и отправиться спать.

Пемброк странно покосился сначала на графа, потом на Миранду, но промолчал. Подождав, пока дворецкий покинет их, Эвард продолжил:

– Боюсь, леди, мне придется просить тебя оказать мне гостеприимство еще на какое-то время.

– Без проблем, – поспешно ответила Энди. – Это и твой дом тоже. Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь.

– Мое желание одно: как можно скорее попасть домой. Это моё жилище, но не мое время. – Он окинул взглядом столовую. – И хотя здесь горят свечи, это ничего не изменит. Но я постараюсь не стеснять тебя долго. Должен же быть способ вернуться обратно. Хотя… – он помрачнел, – ни один из моих предков, кажется, не смог этого сделать.

Энди, чтобы утешить, взяла его за руку, лежавшую на столе.

– Все образуется.

Граф улыбнулся ей – печально и одновременно тепло.

– Не стоит так беспокоиться обо мне, мисс Миранда. – Он положил свою ладонь на ее руку. – Ты очень милая девушка. Я до сих пор удивлен, почему ты не позвала констебля.

– О, не скажу, что мне не хотелось. Однако ты сумел меня убедить, что этого не стоит делать. У тебя ведь даже документов нет, разумеется… – Энди нахмурилась. – Кстати, если тебе предстоит задержаться в Англии двадцать первого века, неплохо бы иметь на руках хоть какой-нибудь документ, удостоверяющий твою личность…

– Это так необходимо?

– Это бы не помешало. – Миранда задумалась; ладонь ее все так же лежала между ладонями Эварда, и это мешало сосредоточиться. – Мы сделаем тебе водительские права, заодно и машину водить научишься.

– Водить машину? За что?

– Я тебе все объясню в понедельник. – У Энди появился хоть и смутный, но уже план. – А сейчас, ты прав, надо отправляться спать. Но для начала мы посмотрим какой-нибудь фильм. Я привыкла смотреть фильм в субботу вечером, прежде чем залезать в кровать.

– Что такое фильм? – спросил Эвард.

ГЛАВА 9

По воскресеньям Миранда соблюдала старинную традицию – спала до полудня. В субботу вечером, посмотрев с Эвардом неопасный, во всех смыслах, фильм «Джен Эйр», Энди пробралась на кухню, тихонько набрала печенья и сладостей, ухватила пакет сока и, нагруженная всем этим, проскользнула в свою спальню. Там до сих пор лежала на ночном столике недоперечитанная книга – «Кентервильское привидение», которая вызвала к жизни настоящего призрака – графа Мередит. «Если бы я была писательницей, непременно сочинила бы историю «Морвелланское привидение». Бешеные деньги заработала бы».

Вчера вечером, когда она шла в свою комнату, Эвард еще сидел перед телевизором, переключая каналы. Миранда понадеялась, что усталость возьмет верх, и он все-таки отправится спать. Не просидит же так всю ночь! Хотя, возможно, для него интереснее ознакомиться с чудесами двадцать первого века, чем тратить время на сон.

Энди повалялась еще немного в постели – воскресенье же! – потом все-таки заставила себя встать, приняла душ, не спеша оделась, высушила волосы феном и спустилась вниз.

На кухне Пемброк разговаривал с миссис Вуд. В просторном помещении витали такие запахи, что у Миранды потекли слюнки. По воскресеньям она завтракала на кухне, это тоже была своего рода традиция. Миссис Вуд подала ей большую тарелку восхитительной яичницы с беконом. Уплетая лакомство, Энди поинтересовалась:

– А где Эвард?

– Ваш гость, миледи, уже выехал на конную прогулку, – с неистребимой вежливостью доложил Пемброк. – Он проснулся на рассвете, попросил у меня бритву, долго ее рассматривал и сказал, что, либо я над ним смеюсь, либо он опять чего-то не знает. Я объяснил ему, как ею пользоваться. Милорд граф меня очень благодарил.

Энди подавилась яичницей.

– Э-э…

Пемброк пояснил все так же неторопливо:

– Мы с милордом графом побеседовали вчера вечером. Он счел нужным изложить мне и миссис Вуд ситуацию. Он сказал, что мы – люди заинтересованные. Это большая честь для нас. – Пемброк явно гордился тем, что его ввели в курс дела. Миранда с облегчением улыбнулась. Отлично, теперь не надо объяснять слугам странности их гостя.

– А вас это не удивило? – поинтересовалась она. – Все-таки викторианский граф…

– Ну что вы, мисс Деверил! Этот дом всегда был полон загадок. – Миссис Вуд таинственно улыбнулась. – Помню, моя матушка рассказывала, что видела однажды в библиотеке призрак тринадцатого графа, который изображен на портрете, висящем там же… Призрак этот был весьма растерян и спросил у матушки: «Что происходит?» Она перепугалась и убежала в свою комнату, и из окна смотрела, как призрак бродит по саду. Он пошел к лабиринту, и больше она его не видела.

– Тринадцатый граф пропал без вести, – припомнила Миранда семейные хроники Морвелланов, в изучении которых, благодаря Эварду, весьма поднаторела. – Если ваша матушка не видела его больше – возможно, ему удалось воспользоваться лабиринтом еще раз. Она не говорила, была гроза или нет?

– Разумеется. Призраки всегда появляются в грозу.

«Значит, Эвард не первый…» – «Разумеется, он не первый! Ты ведь читала хроники…» – «Да, но до сих пор не было доказательств, что пропавшие потом объявлялись здесь. Интересно, куда же все-таки подался тринадцатый граф? Число у него какое-то… мистическое».

– Мисс Деверил?

– Да-да, Пемброк? – она с трудом отвлеклась от размышлений.

– Что бы вы хотели на ужин?

– На ваш выбор, Пемброк. – Захватив стакан сока, Энди побрела в гостиную – валяться на диване и составлять наполеоновские планы.

Эвард вернулся уже в сумерках. К тому времени Энди успела хорошенько поволноваться. Мало ли с чем мог столкнуться граф! Или с кем. Однако, судя по довольному виду Эварда, ничего криминального не случилось.

Граф и в самом деле чувствовал себя значительно лучше. Уехав на целый день и осчастливив все окрестные леса и поля своим присутствием, Эвард чувствовал, что сможет справиться со всеми возникающими трудностями. Жизнь перестала рисоваться в исключительно мрачных тонах.

Миранда налетела на него в холле.

– О, наконец-то! Я думала, тебя сожрали дикие белки.

– Почему белки?

– Потому что волков тут давно не осталось. Только белки. Да и те скоро вымрут от обжорства. – Энди схватила его за руку и потащила в гостиную. Граф не сопротивлялся. – Пока ты изволил гулять неизвестно где… а кстати, где ты изволил гулять?

– Наслаждался видами природы. Объехал поместье по его границам. Вернулся по главной аллее. Приятно, что даже она не претерпела существенных изменений.

– Тебя случайно не остановили охранники?

Эвард припомнил двух милых парней, приветствовавших его у ворот поместья. Одеты они были странно, как и все здесь, но в остальном – замечательные люди.

– Мы с ними очень мило побеседовали. Они узнали Бальтазара, и все было в порядке; тем более, их предупредил Пемброк.

– И о чем же вы беседовали?

– Мы не сошлись во мнениях касательно скаковых характеристик Бальтазара… Кстати, где ты приобрела эту лошадь?

– Купила за бесценок у соседей.

– Тебе повезло. Этот конь стоит целое состояние. Если с ним хорошо поработать, он сможет брать первые призы на всех ипподромах.

– Не может быть.

– Твои стражи тоже так говорили. Но когда я перепрыгнул на Бальтазаре через забор, кажется, их аргументы иссякли.

Миранда постаралась подобрать с груди отвисшую челюсть. Забор перед главным въездом в поместье был что-то около семи футов высотой.

Эвард уселся рядом с Энди на диван, разумно посчитав, что лишать себя шанса приблизиться к еще одному поцелую не стоит. Однако, Миранда была занята мыслями вовсе не о таком приятном времяпрепровождении. У нее были планы, и она собиралась поделиться ими с Эвардом, хочет он того или нет.

– Я знаю, что нам делать.

Граф не преминул отметить про себя это невольное «нам» и, вздохнув, приготовился слушать, оставив на время мысли о соблазнительных губах мисс Деверил.

– Завтра мы поедем в Лондон, мне нужно уладить кое-какие дела в DR. Думаю, проблем с этим не будет. А потом я оставлю компанию на попечение Джинни, ей пойдет на пользу опыт по протиранию до дыр дорогущих деловых костюмов в моем кресле. Ничего с DR не случится за неделю-полторы. Я возьму отпуск, и мы поищем способ вернуть тебя обратно. Если уж искать, то в этом доме.

Эвард вздохнул. Конечно, любопытно посмотреть, во что превратился Лондон за полтора столетия… Судя по переменам в поместье, графа ожидает культурный шок. Может быть, остаться здесь и подождать, когда Энди вернется? Эвард немедленно попенял себе за малодушие. Он, урожденный граф Мередит, не испугается Лондона двадцать первого века!

– Ты все замечательно придумала, юная леди. Но, – он с мрачным юмором оглядел свой костюм для верховой езды, – из приличествующей мне одежды есть только это.

– Я еще пороюсь в папенькином гардеробе, – с энтузиазмом предложила Миранда. – Там, кажется, были приличные брюки и ботинки.

– Мисс Деверил, то, что прилично для вас, совершенно не подходит человеку моего положения, – улыбнулся Эвард. Миранда нахмурилась было, но быстро сообразила, что он ее поддразнивает. – Вам кажется, что брюки вашего отца мне подходят, а я имею на этот счет прямо противоположное мнение: они выставят меня в глазах света полным идиотом.

– Ах, как можно, граф! – она закатила глаза. – Вы говорите такие шокирующие вещи девушке моего положения!

– Я еще могу делать шокирующие вещи, – сообщил Эвард.

– Да, и какие же это?

– Вот такие, – он потянулся к ней и успел поймать в объятия прежде, чем она успела ускользнуть.

– Ах, граф, – пропела Энди, смешно сморщив носик. – Я сейчас упаду в обморок. Это так неприлично!

Услышав в ее голосе собственные интонации, Эвард улыбнулся. Маленькая пересмешница! Не тратя времени на слова, он припал к ее губам.

– М-м-м… – только и сказала Миранда.

Ее губы были немного терпкими от выпитого сока. Граф почувствовал, что начинает кружиться голова: настолько взволновал его этот поцелуй! Эвард слизнул вкус апельсина с губ Миранды, и она тихонько застонала. Он осторожно опустил ее на диван, сам встал на колени рядом, не переставая целовать ее. С трудом оторвавшись от губ, Эвард получил возможность переместиться к мочке уха…

И тут эта невероятная, невыносимая женщина опять захихикала!

Эвард печально вздохнул и разжал объятия.

– Ну, что на этот раз?

– Щекотно… – Она потерла ухо, озорно косясь на графа. Эвард только удрученно покачал головой. Так ему никогда не удастся соблазнить эту девушку.

Стоп! Когда это он решил, что должен ее соблазнить? Джентльменская совесть графа дала о себе знать: действительно, не слишком прилично проделать такой фокус с малознакомой женщиной из другого времени. Если разобраться, граф для нее – древняя развалина, что-то вроде Стоунхенджа, а она для него – даже не эмбрион, а… Эвард не нашел определения и покосился на Миранду. Она смотрела на него тепло и немного странно, чуть склонив голову набок. «А в конце концов, почему бы нет? Она так мила… И если она поощряет мои ухаживания, возможно, приличия позволяют это?» – Эвард вспомнил фильм, который под утро поймал по телевизору. По сравнению с его героинями Энди была просто образцом добродетели!

– Вы так очаровательно задумались, граф, – сказала Миранда. – О чем?

– О вас. – Он взял ее руку и поцеловал ладонь. – Вы прелестная девушка, мисс Деверил.

– Ах, прошу тебя, я уже давно не девушка! – это шокирующее заявление Энди сопроводила такой милой улыбкой, что Эвард не устоял и улыбнулся тоже. – В наше время быть девушкой не модно.

– Ты не похожа на леди, что гонится за модой.

– О, поверь мне, потеря девичества была вовсе не данью современным веяниям, – заверила она его. – Все было по большой любви.

– И вы состояли в законном браке?

– Конечно, нет.

– О… – как реагировать на это, Эвард не знал и предпочел промолчать.

Энди подалась вперед и положила графу руки на плечи.

– Эвард, – мягко сказала она, – здесь другой мир. Постарайся не удивляться так, пожалуйста. – Она ласково чмокнула его в щеку.

– Пожалуй, ты права. Я со своими устаревшими взглядами…

– Для тебя-то они не устарели.

– Тут ты тоже права. Какой ужас – быть рядом с женщиной, которая всегда права!

– Тогда я временно лишу тебя своего общества, чтобы ты пришел в себя. – Миранда пружинисто вскочила. – Ты любишь бисквитный торт? Миссис Вуд испекла его к чаю. Мы устроим чаепитие и посмотрим телевизор, как тебе такой план, милорд?

– Звучит заманчиво, – кивнул граф.

Энди отправилась на кухню за тортом, а Эвард уселся обратно на диван, заложил руки за голову и подмигнул своему отражению в мутном зеркале телевизионного экрана. «Ну что ж, симпатичная мисс Деверил, если у меня есть шанс, то почему бы его не использовать?»

ГЛАВА 10

– Автомобиль подан, мисс Миранда! – Пемброк был, как всегда в присутствии гостей, в высшей степени официален и торжественен.

– Ну что ж, пора возвращаться к трудовым будням. – Энди проигнорировала попытки Эварда поддержать ее под локоток. – Спасибо, Пемброк.

Следуя за Мирандой к экипажу, Эвард пытался успокоиться. Странно, что это он так разнервничался? «Если не считать общей абсурдности и нереальности всей ситуации, все идет вполне неплохо. Милая леди ко мне расположена, в Бедлам я не попал, хотя… все еще впереди. В любой момент я могу очнуться в обитой войлоком палате. И вообще, если не обращать внимания на инженерные изобретения – это все еще старая добрая Англия. Хотя слуги распущены до предела. Но, ты хотел приключений – вот и получил, так что наслаждайся, лорд Морвеллан!» – утешал сам себя Эвард.

В машину уселись почти без неувязок, только дворецкому пришлось открыть двери не только Миранде, но и ее спутнику. Едва автомобиль скрылся за изгородью, Пемброк почти бегом направился на кухню – столько надо обсудить с миссис Вуд!

– Не нервничай, машина рассчитана на такую скорость, я не самоубийца, – Энди решила успокоить пассажира, который вцепился в сиденье так, что костяшки пальцев побелели.

– Я абсолютно спокоен! – граф закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Однако, этот театральный жест был несколько подпорчен очередным обгоном, проделанным Мирандой – Эварда вдавило в спинку сиденья. – Хм, юная леди, может быть, стоило доверить управлять экипажем профессионалу?

– О, нет! Если я еще хоть раз услышу про «юную леди», то скончаюсь на месте! Поверь, без водителя в машине еще хуже! И я профессионал, к твоему сведению, у меня даже документ есть!

– Оставим это, ю… Миранда. Сколько нам ехать до Лондона? Видишь ли, я привык ужинать и ночевать в Винчестере, но, видимо, мы окажемся в Лондоне засветло.

– Мы окажемся в Лондоне через… уже через три часа, если не попадем в пробку при въезде. – Энди покосилась на спутника.

– Если ты ждешь, что я спрошу, что такое пробка, то спешу тебя разочаровать. И в моем Лондоне говорили про затрудненное движение – «тесно, как в бутылочном горлышке». – Эвард хитро улыбнулся. Даже маленькая победа радовала. Во что, интересно, превратились за сто пятьдесят лет мужчины, если женщины правят экипажем, живут без компаньонок в деревне, зарабатывают себе на жизнь и носят штаны? Да что там штаны! Сейчас на Миранде было то, что она назвала деловым костюмом: белая блузка мужского фасона, облегающий пиджак и юбка, едва прикрывающая колени. Нет, на счет «прикрывающая» он погорячился: сейчас, когда Энди управляла этим странным экипажем, юбка позволяла видеть коленки, да и разрез – разрез просто не оставлял места для фантазии. Эвард думал, что более соблазнительной одежды, чем эти ее джинсы, представить себе нельзя, но деловой костюм: то, во что превратились за прошедшее время юбки… Эвард снова покосился на коленки Миранды и утешил себя: «Зато никакого декольте».

– Когда мы приедем в Лондон, я оставлю тебя в Мередит-Хаус, а сама уеду на работу, у меня сегодня важный день. – Энди посмотрела на Эварда. «Да уж, держится он неплохо. Не знаю, как бы я себя повела, окажись в девятнадцатом веке. Крепкие нервы, а, может, это голубая кровь сказывается? Граф, все-таки!» – Миранда в несчетный раз удивилась фантастическим событиям уик-энда.

– М-мередит-Хаус? Так и мой лондонский дом теперь твой? – Эвард не знал, радоваться или злиться по этому поводу.

– Ой, я и не сообразила! Мой отец купил этот дом лет пятьдесят назад, никто тогда не знал, что это Мередит-Хаус. Я откопала на чердаке старые бухгалтерские книги, в которых было это название.

– Надеюсь, ты не перекрасила дом в желтый цвет? – Эварда даже рассердила легкомысленность этой девицы. Это же его дом!

– Желтый? Зачем? Мне больше нравится розовый!

Эвард подозрительно посмотрел на Миранду – девушка сосредоточенно управляла этим… автомобилем. Так она серьезно? Розовый Мередит-Хаус? Энди еще немного полюбовалась шокированным видом графа и успокоила:

– Я ничего не меняла, там все по-прежнему.

– Не шутите так больше, юная леди! Я уже не молод, да и мое положение, как бы вам так сказать… не способствует расцвету чувства юмора.

– Не называй меня на вы и «юной леди». Меня от такой официальности тянет выругаться или сказать какую-нибудь глупость, вроде розового дома. Так, на чем я остановилась до того, как мы начали эту чрезвычайно увлекательную дискуссию о недвижимости? Ах, да! Работа. К обеду я вернусь, и мы попробуем что-либо найти по вопросу твоего внезапного появления, и на предмет решения проблемы: как все вернуть на свои места.

Эвард промолчал: он не мог понять – раздражает его решительность мисс Деверил, или привлекает.

После Саутгемптона шоссе повернуло на северо-восток, и море скрылось из виду. Машин на дороге становилось все больше, приходилось ехать медленнее. Эвард уже освоился в машине и с любопытством рассматривал попутные автомобили. Этот мир явно проживает жизнь в спешке. Из задумчивости его вывел странный звук, доносившийся откуда-то из-под правого локтя.

– Что это? Надеюсь, этот автомобиль не сломался?

Энди прижала трубку мобильник плечом к уху:

– Да, уже Винчестер, да, да, через час, да, без меня не начинайте. Пока. – И поспешали удовлетворить любопытство Эварда. – Это как телеграф, только передает голос. Телефон. Я говорила со своей секретаршей.

Эвард тяжело вздохнул. Бедные люди, ни минуты покоя. Ему казалось, что два дня, проведенные в поместье, позволят больше ничему не удивляться, однако, за три часа пути обрушилось столько новых сведений, что голова готова была лопнуть. «А может быть лучше, если окажется, что ты сошел с ума и коротаешь дни в смирительной рубашке? Остаться навсегда в этом безумном мире – не вдохновляет. Хотя… Нет, лицезрение полуодетых дам, чье поведение излишне естественно для леди, не делает этот мир приемлемым местом. Нет, не делает», – Эвард удивился ходу собственных мыслей. Неужели он, взрослый и много повидавший мужчина, так и будет зачарованно рассматривать каждую женщину? Во-первых, это неприлично, а во-вторых – недостойно джентльмена. Да, уж! И джентльменов, судя по всему, в этом мире больше не осталось: какой-то открытый экипаж едва не столкнулся с автомобилем Миранды, мужчина, сидевший за рулем выразил свое отношение к происшествию весьма неприличными словами. Хм, а что значили его жесты, даже подумать страшно. Во что превратилась Англия? В этой связи возникла еще одна мысль: а что, если он уже умер и попал в ад? Раскинувшийся за окном пейзаж вполне соответствовал: нагромождения металлических строений, труб, грязных домов, дорога, забитая гудящими и рычащими экипажами…

– Чтоб они все провалились к дьяволу! – Миранда непроизвольно чертыхнулась и попыталась втиснуться между грузовиком и автобусом. Эвард удивленно взглянул на девушку: к тому, что леди здесь ругаются, как портовые грузчики, он еще не привык.

Все кончается, даже пробки: «Ягуар» остановился перед крыльцом Мередит-Хауса. Миранда открыла дверь своим ключом.

– Миссис Кеттл!

Экономка вышла из кухни и удивленно воззрилась на Энди и на незнакомого мужчину:

– Мисс Энди, я вас ждала только к вечеру! – Лавиния Кеттл во все глаза уставилась на незнакомца, который вел себя так, будто вернулся к себе домой.

– Это мой старый университетский знакомый, Эвард Морвеллан. Он приехал из провинции, и я пригласила его остановится в Мередит-Хаусе. Эвард, это миссис Кеттл, моя экономка. Она здесь всем заправляет, по всем вопросам обращайся к ней. Я побежала. Вернусь к обеду.

Миранда вылетела за дверь, предоставив Эварду самому объясняться с грозной Лавинией Кеттл. Он, в конце концов, граф, общаться со слугами ему не привыкать.

Энди выкинула из головы все посторонние мысли и сосредоточилась на предстоящем заседании Совета директоров. Вырулив со Слоан-Стрит на Пикадилли, «Ягуар» влился в поток машин, направлявшихся в Сити: Лондон жил привычной жизнью мегаполиса. Выбравшись через Трафальгарскую площадь на набережную Виктории, Энди сбавила скорость и полюбовалась на Темзу, серебрившуюся под утренним солнышком. В ясные дни угрюмый старый Лондон становится даже привлекательным. Около Тауэра как всегда образовалась пробка, и пришлось долго ползти с черепашьей скоростью в тени мрачных стен средневековой тюрьмы. Хорошее настроение испарилось, и остаток пути до офиса DR на Фенчерч-стрит Энди провела в мрачных раздумьях. Интересно, какое решение принял Тим? Неужели компании грозит скандал? Нет, сейчас последний, оставшийся у Тима доход – это акции компании, он не пойдет на то, чтобы их обесценить.

Припарковав «Ягуар» у старинного двухэтажного офиса DR, Миранда поспешила к черной лестнице – не хотелось тратить время на улыбки и приветствия секретарям и охране. На первых ступеньках винтовой лестницы нетерпеливо подпрыгивала Джинни:

– Ну, что ты так долго! Важные господа уже заждались! Ты не передумала? Видимо, нет. Тим Мелкий Пакостник мрачнее тучи и мечется по залу заседаний.

– Джинни, дай мне слово вставить! Мне в этот уик-энд было несколько не до того…

– Тебе было не до того? Не до DR? Что, Морвеллан-Холл смыло наводнением?

– Да, нет. Это не имеет отношения к делу. Слушай, я введу тебя в Совет директоров вместо Тима. Мне нужен отпуск на недельку-другую, останешься у руля.

– Я? Нет, здесь явно что-то не так. Железной мисс Деверил нужен отпуск в самое трудное для компании время. Ей, видите ли, не до того. Ну, и кто этот мужчина, который настолько поразил твое воображение? Миранда, после Совета ты мне все расскажешь. Обязательно.

– Да, после. Пойдем, старички уже, наверное, задремали там от скуки.

Миранда несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь и готовясь к тяжелому и неприятному совещанию.

– Пойдем, дадим им бой.

Энди устроилась в председательском кресле, Джин встала у нее за плечом. «Точь-в-точь, рыцарь и оруженосец», – мисс Деверил не упустила случая съязвить.

– Господа, я созвала внеочередное заседание для того, чтобы проголосовать по нескольким очень важным вопросам. – Миранда сделал знак секретарше, и та положила перед ней синюю папку. – Во-первых, мистер Редклиф хочет сделать заявление. Прошу.

Тим внимательно посмотрел в глаза Миранде, но та в ответ постучала карандашом по уже знакомой ему синей папке. «Не надо увиливать, мистер Редклиф, – говорила всем своим видом Энди. Пора сдаваться».

– Уважаемые господа, по личным обстоятельствам я должен подать в отставку со всех постов и, в том числе, выйти из Совета директоров. Я собираюсь жениться и мне нужно больше времени уделять своей невесте, мисс Флаффи Флеминг. Надеюсь, вы войдете в мое положение и примете мою отставку.

Три пожилых джентльмена: мистер Энтони Грин, сэр Роджер Северн и мистер Лайонел Форбс – входившие в Совет директоров еще при отце Миранды, удивленно переглянулись.

– Э-э… Мистер Редклиф, Тимоти, – попытался начать расспросы сэр Роджер.

– Мистер Редклиф объяснил мне в деталях свои обстоятельства, и я согласилась с резонностью его доводов. Я взяла на себя смелость подготовить все необходимые документы. Не будем же мы мешать личному счастью мистера Редклифа. – Миранда очаровательно улыбнулась. – Вы знаете меня с детства, уважаемые господа. У меня доброе сердце, я не могу сделать Тима несчастным. Надеюсь, вы поддержите меня по этому вопросу. Уверяю вас, мы с мистером Редклифом обсудили кандидатуру его преемника, и она устроила нас обоих. Впрочем, давайте проголосуем по отставке мистера Редклифа.

Энди знала, что старички ей полностью доверяют. Уж если она высказалась за отставку своего, как они считали, первого помощника и друга, то следует принять положительную резолюцию по данному вопросу.

Решение было принято единогласно. Тимоти, едва сдерживаясь, взял у секретарши пакет документов, утверждавших его отставку со всех постов, и поставил там свою подпись. «Ничего, Энди, хорошо смеется тот, кто смеется последний. Ты выиграла только первый раунд, и тебе теперь больше нечем на меня давить. Берегись!» – Тим очаровательно улыбнулся мисс председателю и вышел из комнаты.

Джентльмены опять зашептались между собой, что дало Миранде передышку. «Флаффи Флеминг. Внучка алмазного магната из Южной Африки, недавно получившая наследство от почившего дедушки. Что ж, Тим нашел способ решить свои финансовые проблемы. Тем лучше», – Энди кашлянула, привлекая внимание не на шутку увлекшихся обсуждением матримониальных планов Тимоти господ директоров.

– Господа, теперь второй вопрос, по которому надо принять решение на сегодняшнем заседании. Я предлагаю ввести в Совет директоров мисс Джин Холмс, временным членом, до собрания акционеров. Там я внесу ее кандидатуру на голосование и, думаю, держатели акций меня поддержат.

Пораженные отставкой Тима, старички уже не способны были сопротивляться напору молодой мисс председателя, тем более что уже много лет принимаемые ей решения оказывались верными и приносили стабильную прибыль компании – кандидатуру мисс Холмс поддержали единогласно.

И уж совсем не смогли противиться директора желанию председателя уйти в отпуск. Такое количество событий за один день – Миранде показалось, что руки «за» старички поднимают уже просто по инерции.

Мило распрощавшись с джентльменами и проводив их до дверей приемной, Энди с вздохом неземного облегчения привалилась к дубовым створкам. Из кабинета с воплем команчей вылетел новый исполнительный директор DR:

– Энди, дедки, по-моему, теперь месяц будут в себя приходить! Это надо же, я, скромная Джинни Холмс из Эдинбурга – директор DR! Энди, ты просто чудо!