Россия и Швеция после Северной войны бесплатное чтение

Корректор Сергей Мишутин

Редактор Сергей Мишутин

© Борис Николаевич Григорьев, 2024

ISBN 978-5-0060-0214-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Общее положение России и Швеции после Северной войны

XVIII век назвали галантным, по всей видимости, исключительно в угоду прекрасному полу. На самом деле это было время непрерывных, длительных и жесточайших войн – Северной, за испанское, польское и австрийское наследство, войны с Турцией, русско-шведские войны, так что свою галантность мужчинам удавалось проявлять лишь в короткие перерывы между сражениями, походами и кампаниями.

Один за другим ушли из жизни два не совсем галантных человека – Карл XII (1718) и Пётр I (1725), вершившие судьбами своих стран и державшие в напряжении Европу в течение более чем двадцати лет: русский царь, вставший на путь реформ и преобразований, стремился приобщить лапотную Россию к западноевропейской цивилизации, и шведский король, пытавшийся сделать из Швеции непререкаемого гегемона Европы.

Стремление Петра I «прорубить окно» в Европу через устье Невы и Прибалтику неотвратимо сталкивало Россию со Швецией, господствующей державой в этом регионе и контролировавшей всё балтийское побережье. В результате затяжных и кровопролитных военных действий победила Россия, которая, по словам Пушкина, вошла в Европу под грохот пушечной канонады и стала играть важную роль в её событиях. Швеция войну проиграла, она уже не могла играть роль великой европейской державы и была вынуждена довольствоваться статусом второстепенной страны.

Но как всегда бывает в истории с победителями и побеждёнными, судьбы послепетровской России и послекарловской Швеции самым тесным образом снова переплелись между собой и ещё долгое время оставались так тесно связанными и даже весьма схожими, как они не были при двух самодержавных покойниках.

Обе державы должны были адаптироваться к своему новому состоянию: Россия – к росту, а Швеция – к потере своего влияния. После 1725 года Россия болезненно «переваривала» и осваивала огромное наследие Петра и надолго погрузилась в чехарду государственных и дворцовых переворотов, закулисных интриг, коварных заговоров и жестоких казней, вызванных то неопределённостью в связи с очередным наследником трона, то поиском новых путей развития, то влиянием извне.

И Швеция, потерявшая все земли на востоке, ослабленная в военно-политическом, экономическом, морально-психологическом отношении, хотя и довольно быстро и решительно расправившаяся с абсолютизмом и войдя в новую фазу своего развития – конституционно-монархическую, получившую название «эпохи свободы», так же мучительно противоречиво и болезненно, как и её сосед на востоке, осваивалась со своим новым положением. «Необузданное самовластие аристократов довершили её бессилие», – утверждал русский историк Н.Г.Устрялов.

Схожесть развития в России и Швеции выразилась в первую очередь в том, что в обеих странах были предприняты попытки встать на путь конституционной монархии. Россия, как известно, получила своих «конституционалистов» не сразу, а только через 5 лет после смерти царя-реформатора, хотя, как показывают новые исследования, идеи ограничения самодержавия вызревали ещё при жизни Петра. Бунт его сына царевича Алексея является тому примером.

В окружении царевича оказались и ближайшие сподвижники царя, недовольные бешеными темпами петровских реформ и желавших дать стране передышку. Из них потом вышли «верховники» – русские конституционалисты, предпринявшие в 1730 году попытку ограничения самодержавной царской власти. Примечательно, что образцом за государственную систему «верховники» взяли конституционный строй Швеции.

В Швеции дворянские «верховники» проявили себя сразу, как только до Стокгольма из-под Фредриксхальда донеслась весть о смерти «Северного Александра Македонского». Наследница трона сестра Карла ХII Ульрика Элеонора попыталась было править абсолютистски, но встретила сильное сопротивление риксдага и дворянства во главе с графом и генерал-лейтенантом Арвидом Бернхардом Хорном (1664—1742) и, будучи вынуждена принять власть из рук парламента, согласилась править на условиях, сильно ограничивающих её власть.

Ульрика Элеонора (Ulrika Eleonora; 1688— 1741) – королева Швеции, правившая в 1718—1720 годах. Дочь Карла XI, младшая сестра Карла XII. 29 февраля 1720 года она отреклась от престола в пользу своего супруга.

На заседании государственного совета в декабре 1718 года Хорн без всяких обиняков объявил удивлённой Ульрике Элеоноре, что править с божьей помощью, т.е. по праву наследования, ей нельзя. Оставалось пробивать путь к трону силой или получить корону из рук риксдага и риксрода (государственного совета). Принцессе не оставалось ничего иного, как выбрать второй путь силой она не располагала.

Переворот произошёл бескровно, и в 1719 году в Швеции утвердилась конституционная монархия, при которой права короля были сильно урезаны. Король был всего лишь председателем госсовета, состоявшего из 24 человек – правда, с двумя решающими голосами. Не обошлось без конфликтов: президент канцелярии – глава правительства – А. Хорн вскоре был королевой незаконно уволен со своего поста, но был избран лантмаршалом, председателем дворянской секции риксдага и после этого сумел вернуть себе пост главы правительства.

Арвид Бернхард Хорн (Arvid Bernhard Horn; 1664—1742)

Порвать кондиции конституционного правления, как это позже сделала её русская «сестра» Анна Иоановна, Ульрике Элеоноре не удалось – не хватало достаточной поддержки. В отличие от России, шведские сословия – дворяне, церковь, городское население – выступили единым сплочённым фронтом. Крестьяне были настроены монархически, но их в решающий момент на съезд риксдага просто не пригласили. Абсолютизм шведских королей, особенно при Карле ХII, не нравился большинству шведов, в то время как самодержавная власть царей подавляющим большинством русских всё ещё воспринималась как единственный путь развития.

Ещё во время Северной войны голштинец Хейнрих Фикк по указанию царя с риском для жизни пробрался со своей супругой в Стокгольм, собрал сведения о том, как функционирует система управления Швецией, и тайно вывез их из страны на теле своей супруги. Петра I интересовала чисто внешняя сторона государственно-бюрократического устройства Швеции – он намеревался приспособить шведскую систему коллегий для самодержавной России, в то время как вождя «верховников» князя Д.М.Голицына (1665—1737) волновала именно шведская конституционная надстройка, т.е. взаимодействие парламента, правительства и королевской власти. Д.М.Голицын как президент Камер-коллегии часто встречался с вице-президентом той же коллегии Х. Фикком и получил от него важные необходимые сведения для будущих преобразований в самодержавной России.

Сильное влияние на возникновение конституционных взглядов у русских дворян оказал Василий Никитич Татищев (1686—1750), который 7 декабря 1724 года по приказу Петра I официально побывал в Швеции. Главной целью «командировки» Татищева было способствовать возведению на шведский трон зятя царя – герцога Готторп-Голштинии Карла-Фридриха, для чего ему надлежало вступить в контакт с голштинской партией в Стокгольме в лице вернувшегося из русского плена полковника Табберта. Действовал Татищев под легендой изучения горного дела и государственного устройства Швеции. Дело голштинского герцога в Швеции к этому моменту было достаточно безнадёжным, зато в Петербург Татищев вернулся под большим впечатлением, которое на него произвело шведское конституционно-монархическое устройство: ограниченные полномочия короля, верховная власть парламента – риксдага, исполнительная власть риксрода – Совета (правительства) и т.н. секретной комиссии, состоявшей из 100 человек и действовавшей в промежутках между сессиями риксдага.

В.Н.Татищев, будущий автор «Истории Российской», был знаком с князем Д.М.Голицыным, так что, возвратившись из Швеции, он, несомненно, должен был поделиться с князем своими впечатлениями об её государственном устройстве. Шведский посол в России Дитмар писал: «Встретился со мной статский советник Татищев и сказал, что за день перед тем (23 января 1730 г., Б.Г.) он читал кое с кем шведскую „форму правления“ и в ней ссылки на различные другие распоряжения и постановления риксдагов, которых здесь не достанешь. Поэтому он просил меня добыть их, говоря, что охотно заплатит, что они будут стоить». 23 января 1730 года с Дитмаром встречался и князь Д.М.Голицын.

Русские «верховники» возникли совершенно спонтанно, они действовали по возникшей необходимости. Похоронив умершего в январе 1730 года царя-юношу Петра II, придворная знать, возглавляемая князем Д.М.Голицыным (1663—1737), потомком Гедимина и племянником другого русского реформатора, советника и любовника царевны Софьи князя В.В.Голицына (1689), некоторое время пребывала в нерешительности относительно того, кого следовало бы предложить на опустевший русский трон. Перебирая колоду из нескольких карт (жена бывшего соправителя Петра, царя Ивана, царица Евдокия, её дочь герцогиня Мекленбургская Екатерина и дочь Петра Елизавета) они наткнулись на имя курляндской герцогини Анны Иоановны. Эта кандидатура показалась им наиболее подходящей – особенно с учётом перспективы самим «себе полегчить», т.е. разделить с будущей царицей власть.

В решающий момент – в 1730 году – между стратегическими союзниками Татищевым и Голицыным возникли противоречия тактического характера, и верх взяли поддержанные гвардией сторонники самодержавия во главе с новгородским архиепископом Феофаном Прокоповичем и вице-канцлером А.И.Остерманом. Сначала Анна Иоановна согласилась на их требования – т. н. Кондиции, но обнаружив, что против них выступило подавляющее число среднего и мелкого «шляхетства», вообразившего, что в России власть кучки аристократов окажется злее и хуже власти императрицы, публично порвала «кондиции». Многим из «верховников» потом не поздоровилось: кому отрубили голову, кого сослали в Сибирь, кого отправили в ссылку.