Чёрный инспектор. Крысы и звёзды бесплатное чтение

Глава 1. Грязь на Небе, грязь на Земле

Может ли быть, что он всегда так серьёзен?

Элиас

Жизнерадостность и доброту могут позволить себе только наивные эгоисты.

Крайс

Двери бесшумно закрылись, поезд снова начал разгоняться. Пол под ногами мягко и почти не ощутимо раскачивался. В окна лился золотистый свет раннего утра. Поезд миновал небольшой парк, по-утреннему оживлённый, и въехал под свод переходной арки. Ещё немного, и он начнёт сбрасывать скорость на подъёме на следующий подуровень.

– Мы подъезжаем к станции «Цветочная». Готовьтесь к выходу. Следующая станция третьего подуровня «Хрустальная», – возвестил мелодичный женский голос. – Следующая станция третьего подуровня «Хрустальная».

Инспектор Крайс поморщился и поднял голову, чтобы найти источник надоедливого звука. Динамик висел там же, где и всегда – рядом с тускловатым табло прямо по центру вагона. Поймав на себе несколько недружелюбных взглядов, Крайс отвернулся и продолжил смотреть в окно. Пейзаж за ним открывался раздражающе приятный. Поезд как раз проезжал мимо лужайки для пикников и группы двухэтажных домиков. Крайс сухо закашлялся, прикрыв рот ладонью. Лёгкие привычно дёрнуло острой болью, в левом виске с самого пробуждения точно засел раскалённый гвоздь.

За окном резко потемнело – поезд въехал в тоннель. Вместо пасторальной картины в стекле теперь отражалось лицо инспектора – болезненно худое, бледное, с острыми скулами и большими глазами немного на выкате. К этому можно было добавить вечно сухие губы и слегка расширенные зрачки. Внешность, вполне типичная для жителей Дна и потому вызывавшая отвращение у местных. На Земле, с её зелёными парками и прозрачным воздухом, таким лицам было не место. Крайс прекрасно это понимал и давно привык к косым взглядам и громкому шёпоту за спиной. Всё это было частью жизни, такой же, как постоянная боль в груди, раскалывающаяся голова, ежемесячные визиты домой на Дно и бесконечная ругань начальника.

Поезд качнулся, затормозил у очередной станции. Женский голос в динамиках снова объявил название. Крайс на миг закрыл глаза, вагон выехал из тоннеля, и яркий свет залил скамейки и сидевших на них людей. На Земле всегда было слишком светло для него, привыкшего к полумраку Дна. Этим утром свет казался ему особенно беспощадным.

Вчера был день выплаты, и Крайс ушёл с работы вовремя. Надо было успеть в магазин за продуктами, а потом – вниз. Через все подуровни Земли, Среднего города и наконец – спуск на Дно. Эскалатор двигался неспешно, казалось, бесконечно долго. Плечи до сих пор болели после тяжёлых сумок, тогда Крайс не замечал их вес.

Она ждала его в самом низу, как и всегда. У неё каждый раз находился повод улизнуть из заведения и прийти. Они не разговаривали, молча шли рядом. Крайсу каждый раз хотелось сказать хоть что-то, ему тяжело было видеть её такой, но он не мог. И так до самого дома – развалюхи, которую он ещё помнил вполне себе сносным и крепким жилищем. Правда, очень смутно, после смерти отца домом никто не занимался. А сейчас в нём жили приблудившиеся дети, которых почему-то считали его роднёй. Крайс даже не знал, как зовут большинство из них. Его родные братья и сёстры почти все давно покоились в горшках на полке.

Инспектору было всё равно, он оставлял детям сумки с едой и шёл в спальню, принадлежавшую хозяйке дома. Эта женщина была больна, очень больна, и Крайс понимал, что долго она не протянет. Это делало каждый визит таким болезненным и горьким. У хозяйки дома давно не осталось сил, чтобы встать с кровати, болезнь истощила её, из некогда красивой женщины превратив в высохший скелет. Она постоянно кашляла – долго, мучительно, с кровью. Каждый раз Крайс брал её за руку, едва касаясь хрупких пальцев, и слушал шёпот, больше читая по сухим окровавленным губам. Женщина всегда просила его присмотреть за Ликой, Базей и Шевой. Инспектор всегда обещал, вспоминая, в каких из горшков на полке лежит прах Лики, Бази и Шевы.

Кроме него в эту комнату могли входить только двое ребят – Дави и Кури – такие же больные и такие же обречённые, но ещё не заразные. Как и он сам. Эта болезнь – кровавый кашель – либо убивала сразу, сжирая за считанные дни, либо мучила годами, причём, подхватить у больного её можно было только в самом конце. Крайсу до этой последней черты было ещё далеко, по крайней мере, он на это надеялся. Иначе ему просто не позволили бы подняться обратно на Землю. Дави и Кури заразились не так давно. А женщине в старом разваливающемся доме оставалось совсем немного. Дни, часы, недели – никто не мог сказать точно. Врачей на Дне не было.

Вернувшись обратно, на свой подуровень Верхнего города, в чистую и почти пустую квартиру, Крайс долго сидел в темноте, прислушиваясь к собственному тяжёлому и хриплому дыханию. Заснул он ближе к утру, и теперь его голова немилосердно болела, а утренний свет казался нестерпимо ярким.

– Станция «Переливная», следующая станция «Восточная». – Мелодичный женский голос настойчиво выдернул инспектора Крайса из тяжёлых воспоминаний.

За окном поезда в золотистом утреннем свете блестела поверхность маленького прудика. Чуть дальше виднелись белоснежные крыши небольших вилл, а ещё дальше – серые офисные здания и часть торгового квартала. Поезд мягко дёрнулся, отходя от станции. Инспектор отвернулся от окна и подошёл к двери. Он чувствовал на спине ненавидящие и испуганные взгляды других пассажиров. Они не понимали подобных ему, не понимали, что он может делать здесь, на Земле и потому презирали и боялись. Но Крайс привык. Каждый день на Земле был таким. Уже много лет. Он ненавидел этот город, и город отвечал ему взаимностью.

– Станция «Восточная», следующая станция… – Крайс не стал дослушивать объявление и шагнул в открывшиеся двери.

Воздух на станции был кристально чистым, утренний свет пронизывал его, наполняя золотистой дымкой. Шум голосов и транспорта создавал обыденный, почти умиротворяющий привычный фон. От станции до управления полиции восточного округа третьего подуровня было ещё минут семь пешком. Если, конечно, никуда не спешить. В такое чудесное утро спешить никуда не хотелось.

Инспектор сухо откашлялся, поморщился от тупой боли в груди и направился к выходу в город. У светофора пришлось задержаться дольше обычного – кортеж из нескольких закрытых экипажей, запряжённых породистыми лошадьми, совершенно перекрыл движение. На дверцах гордо поблёскивали золотом и пурпуром гербы дома Благороднорождённых, жителей Неба. Только у них было право разъезжать в конных экипажах. Ещё одно исключительное право.

Крайс устало потёр гудящие виски кончиками пальцев. Легче не стало. Свет отражался от позолоты, пуская острые блики в глаза. Инспектору пришлось ждать в толпе других одарённых, пока экипажи неторопливо катились по мостовой. Благороднорождённым некуда было спешить, хотя сюда, на Землю они спускались редко. Вернее, снисходили. Вживую Крайс не видел ещё ни одного из них.

Несмотря на задержку, в управление инспектор пришёл вовремя. Едва войдя в двери, он бросил взгляд на часы, висевшие у входа – ещё пятнадцать минут до начала рабочего дня. Потом на свой рабочий стол – как всегда едва различим под грудами бумаг. Старший инспектор Бруно вечно сваливал на него всю самую скучную и нудную работу – жалобы, неверно написанные отчёты коллег, заявления на розыск. Большую часть Крайсу полагалось рассортировать и передать дальше. Разумеется, это не прибавляло ему популярности у коллег. И вообще, этой работой должны были заниматься секретари, благо, их в управлении хватало.

Начальник искренне верил, что жители Дна все как один недалёкие и не способны разобраться ни с чем важны и потому старался не поручать Крайсу расследовать самостоятельно даже самоубийств, лишая того малейшего шанса на повышение. Что-то стоящее – только в составе группы, если больше некого послать. Бруно боялся, что ошибки, которые, несомненно, допустит житель Дна, могут отразиться на нём самом и его карьере. Дело было не только в Крайсе, старший инспектор боялся за себя. И ненавидел тех, кто распределил в его участок эту ходячую проблему. Бруно был уверен, что Крайсу не место на Земле, как и любому другому жителю Дна. Впрочем, ненависть их давно уже была взаимной.

– Ты вновь опоздал, Крайс! – Мирную предрабочую тишину комнаты разорвал громкий, резкий крик главного инспектора Бруно. Крайс брезгливо поморщился и пошёл к своему столу, не обратив на него никакого внимания. Бруно орал так каждый день, вне зависимости от того, когда инспектор приходил на работу. Хотя сегодня старался больше обычного. – Ты полагаешь, я буду терпеть подобное поведение? Что ты себе возомнил, крыса!

– Ещё пятнадцать минут, – холодно ответил Крайс. Главный инспектор перешёл к прямым оскорблениям почти сразу, значит, кто-то или что-то успело вывести его из себя ещё до прихода Крайса.

Крысами называли жителей Дна, когда хотели оскорбить. Обычно старший инспектор Бруно себе такого не позволял, всё-таки его подчинённый был одарённым. Крайс снял свой плащ и натянул форменную куртку чёрного цвета. Из всех доступных цветов он выбрал именно этот, как наиболее подходящий его Дару. Форменная куртка была тонкой и совершенно не грела, Крайс в ней постоянно мёрз. Плащ, который он носил в свободное от работы время, был гораздо теплее. Его Крайс купил ещё во время учёбы в полицейском колледже в магазине подержанных товаров в Среднем городе.

– Не смей мне возражать! Ты должен быть мне благодарен за то, что я вообще тебя здесь терплю столько лет! Да никто другой бы на моём месте!..

Обычная история. Инспектор Крайс обречённо вздохнул. Как же его порой раздражала откровенная глупость начальника, и нежелание хотя бы изредка пользоваться мозгами по назначению. Крайса в это управление направили по распределению после колледжа, здесь он поднялся от младшего инспектора до инспектора, самым последним из своего выпуска. Перевести его даже не пытались – такого уж точно нигде не примут. Вот он и оставался там, куда попал в самом начале. И благодарить главного инспектора было совершенно не за что – выкинуть его со службы он мог только за серьёзный проступок. Инспектор Крайс их не совершал.

– Здоровье ваших голосовых связок начинает вызывать у меня беспокойство, уважаемый главный инспектора. – Мягкий, но при этом жизнерадостный голос. Крайс резко развернулся, в глазах на миг потемнело. Рядом с кабинетом главного инспектора стоял мужчина, вне всяких сомнений, из Благороднорождённых. – Разве не стоит проявить толай1?

Гость был выше среднего роста, со светлыми вьющимися волосами до плеч, перевязанными шёлковой лентой. У него были голубые, чуть насмешливые глаза, породистый нос и скулы. На поясе висели ножны с кинжалом – правом всех Благороднорождённых. В ушах покачивались довольно крупные серебряные серьги, каплевидные, ажурные, из витого серебряного шнура с вкраплениями драгоценных камней. Они обозначали статус и род Благороднорождённого.

– Шена Аштарет, нижайше прошу, простите меня великодушно за то, что посмел потревожить ваш утончённый слух. – Старший инспектор Бруно повернулся к своему высокому гостю с извиняющейся и подобострастной улыбкой. За это Крайс его презирал особенно сильно. Надменный с подчинёнными, откровенно унижающий его самого, он лебезил перед Благородными, готовый на любую услугу.

– Это всё не стоящие внимания детали, тхай2. Позвольте напомнить вам, я пришёл сюда с определённой целью. Видимо, непозволительно рано. – Благороднорождённый развёл руками, всем видом изображая раскаянье. Инспектор Крайс отвернулся. Ему уже порядком надоел этот фарс. Он, конечно, был благодарен Благороднорождённому за то, что Бруно перестал вопить, но сам факт такого визита не мог не настораживать.

Все Благородные имеют право на частное расследование, других причин приходить рано утром в полицейское управление у небородного быть не могло. Даже на Небе случались преступления, и порой они были слишком деликатны для местной полиции или требовали тщательного расследования, на которое она была не способна. И тогда Благородные спускались на Землю, чтобы осуществить своё право на частное расследование. Они выбирали инспектора полиции, и с того времени до окончания следствия он занимался только их делом и ничем иным. Отчитывался исключительно перед нанимателем и на время расследования получал более широкие полномочия. В случае успеха ему полагалась премия, но в случае провала… увольнение было не самым серьёзным последствием неудачи. К тому же, вести такое расследование было крайне сложно – инспекторам Земли не хватало связей и информаторов на Небе, даже просто знания особенностей жизни Благородных. Вероятность провала была слишком высока, риск перекрывал все возможные выгоды, а неудача могла лишить всего. Среди инспекторов частные расследования были не шансом, а наказанием.

– Ну, что вы, глубокоуважаемый шена Аштарет, вы всегда приходите вовремя! И я сделаю всё, что пожелаете. – Главный инспектор как-то весь съёжился, просительно глядя на Благороднорождённого. – Но помилуйте, прошу вас, и измените своё решение! Я могу посоветовать вам гораздо более компетентных инспекторов.

Крайс потёр костяшками пальцев лоб. Голова продолжала раскалываться, в висках стучало. Обычно к этому времени всё уже проходило. Инспектор беззвучно отодвинул стул и сел, скрывшись за горой бумаг. Ему противно было смотреть на то, как ведёт себя его начальник. Никакого самоуважения, никакой гордости одарённого. Всё, что Крайсу рассказывали в школе в Среднем городе, было ложью. Люди отвратительны на любом уровне, и для этого у них нет никаких оправданий.

– Инспектор Крайс, это действительно Благородный? – Рядом с его столом остановился младший инспектор Демьен Шеппен, юноша, только недавно закончивший колледж. Потомственный одарённый, он не брезговал общаться с выскочкой со Дна и даже по-своему восхищался им. Инспектора Крайса он раздражал меньше, чем должен был, хотя бы потому, что ни перед кем не заискивал.

– Не просто Благородный, а Благороднорождённый. Видишь кинжал и большие серьги? Такие есть только у потомственных жителей Неба. У тех, кто жил там всегда, а не получил право за заслуги, – нехотя и очень тихо ответил инспектора Крайс. Сам он тоже поначалу путался во всех этих атрибутах небородных, но в первый же год его работы в управлении полиции, инспектор Лоиф Стефрен объяснил ему, что к чему, и велел никогда не путать. Сам Лоиф уже давно вышел на пенсию, но успел многому научить Крайса за спиной у Бруно.

– Разве подобное вообще возможно? – удивлённо спросил Демьен. Он пока ещё мало разбирался в жизни и собственной работе. Выросший в благополучном районе Земли, где жили такие же потомственные одарённые, он не видел и не знал почти ничего о других уровнях. – Разве можно получить право переселиться на Небо за заслуги?

– Для этого заслуги должны быть соответствующими, – пожал печами Крайс, потом взял из ближайшей стопки первый попавшийся листок, давая понять, что разговор окончен. Если старший инспектор увидит, что его самый ненавидимый подчинённый бездельничает, орать будет ещё полдня точно.

– Крайс, сюда. Быстро! – В голосе Бруно натянутой струной звенело напряжение. Он стоял прямо, точно его вытянули по спине прутом. На лице старшего инспектора читались ужас и непонимание, губы подрагивали. Рядом, в чуть расслабленной позе замер шена Аштарет. Инспектор Крайс отложил листок, который даже ещё не начал читать, и вышел из-за стола. – Ты назначен на частное расследование многоуважаемому шене Аштарет. И запомни, я не одобрил этот выбор!

Последнюю фразу Бруно едва не прокричал. Он заранее пытался отгородиться от неизбежного провала. В бездарности рождённого на Дне инспектора он не сомневался. С самого нижнего Уровня города не могло прийти ничего хорошего. Старший инспектор всю свою жизнь верил в то, что, чем выше рождается человек, тем он умнее и лучше. И к тем, кто появился на свет хотя бы на подуровень ниже, относился соответственно. Назначение к нему Крайса в своё время привело его в ужас.

И всё-таки, несмотря на все доводы и долгие уверения в полной некомпетентности рождённого на Дне, Благороднорождённый сделал свой выбор. Бруно разрывали на части презрение к жителям Дна и слепая вера в непогрешимость и мудрость рождённых на Небе.

Крайс едва мог поверить своим ушам. То, что сказал старший инспектор, было просто невозможно! Ему ведь даже расследования самоубийств не доверяли! Вообще ничего серьёзного! Да и что это за глупость такая – крыса со Дна и небородный? Немыслимо. Судя по выражению лица Бруно, он думал точно так же.

– Только вот решать не вам, – ядовито парировал Крайс, внутренне надеясь, что это какая-то глупая шутка. Или, что увидев его, Благороднорождённый передумает.

Бруно ничего не ответил, да и не мог. Сейчас Крайс был под защитой закона. С того момента, как его назначили на частное расследование, он полностью, со всеми потрохами принадлежал Благороднорождённому, отчитывался только перед ним, слушался только его. Старший инспектор временно потерял над ним власть. Потом, когда всё закончится, Бруно вдоволь позлорадствует. Но сейчас он мог только молчать, с ненавистью глядя на подчинённого.

– Решать мне, вы абсолютно правы, – лучезарно улыбнулся шена Аштарет. Крайс скользнул по нему равнодушным взглядом и принялся стягивать форменную куртку. Этот напыщенный болван сам нанял его, теперь им обоим придётся терпеть друг друга. Крайс даже думать не хотел, в какой кошмар Благороднорождённый собирался превратить его жизнь. Эта была та самая ошибка, которую так ждал Бруно. Конец карьеры.

– Вы здесь будете излагать суть дела? – Инспектор Крайс застегнул плащ и повернулся к шене Аштарет. Тот удивлённо воззрился на не по погоде тёплую одежду, но комментировать не стал.

– Пойдёмте. Нам действительно надо всё обстоятельно обсудить. Здесь будет не слишком удобно, полагаю. – Замешательство Благороднорождённого продлилось всего секунду. Потом он снова улыбнулся и решительно направился к дверям управления.

Уже на выходе инспектор Крайс услышал тихое пожелание удачи. Превенс Леммар, секретарь управления. Ещё один странный человек, не желающий относиться к нему как грязи. Как и Демьен, она была потомственной одарённой, немного неуклюжей и вполне симпатичной, хотя и не очень умной. Превенс единственная из всех секретарей приносила ему чай и всегда с готовностью выполняла любые его поручения. Но это было не главной её странностью. Примерно раз в месяц инспектор Крайс находил на своём столе анонимное признание в любви. Он давно уже вычислил, что их автором была Превенс, но не подавал вида. Этой девочке стоило найти себе кого-нибудь своего круга. Кого-нибудь с Земли.

Шена Аштарет уверенно вышагивал по улице, ловя на себе удивлённые взгляды. На Земле Благороднорождённые передвигались исключительно в экипажах, чтобы не вдыхать чуть менее чистый воздух, чем был на Небе. Большинство жителей подуровней, не прилегавших к Небу, никогда не видели их вот так, вблизи.

– Весьма привлекательное кафе, не находишь? – Шена Аштарет остановился и улыбнулся Крайсу. Тот ответил полным равнодушием и молчанием. Из всех пород Благороднорождённых ему достался жизнерадостный идиот. Впрочем, какими они ещё бывают, Крайс не знал. Высокомерными? Скорее всего, большинство. Инспектор мог только надеяться, что шена свалит на него все свои проблемы и отправится предаваться развлечениям на своё Небо. – Остановимся здесь. Ты уже завтракал?

Кафе было светлым и чистым, пропитанным запахом свежей выпечки, пряностей и кофе. Инспектор Крайс никогда не бывал в подобных местах, просто проходил мимо, слегка замедляя шаг. Такие кафе слишком сильно походили на детскую мечту, лелеемую в сердцах многих детей Дна: светлое чистое тёплое место, в котором всегда есть еда. Крайс, даже будучи ребёнком, никогда не позволял себе мечтать о подобном. Но здесь, на Земле, это было реальностью, сначала недоступной, а теперь уже и не нужной.

Шена Аштарет толкнул дверь кафе и зашёл внутрь с таким видом, словно оно принадлежало ему. Впрочем, он мог купить его, если бы пожелал. Или просто забрать. Крайс помедлил на пороге, но потом всё-таки зашёл. Плечи невольно напряглись, он опустил взгляд и засунул руки в карманы. Плевать, как на него тут будут смотреть, он на службе и под защитой Благороднорождённого. Выгнать не посмеют. Шена Аштарет выбрал столик у окна с видом на одну из городских улиц.

– Ты голоден? Что желаешь на завтрак? – шена Аштарет продолжал улыбаться. Инспектор Крайс окатил его равнодушием пополам с презрением и ничего не ответил. Просто находиться здесь, да ещё и в такой компании было сущим наказанием.

К тому же, Крайсу было просто противно от этой показной заботы. Если он не сделает то, что хочет Благороднорождённый, шена Аштарет с такой же улыбочкой отправит его обратно на Дно. Если не справится – потеряет всё. Крайс не сомневался в том, что доброта небородных лицемерна, их уважения заслуживают лишь равные им, остальные – ресурс, не более.

– Тогда позволь, я сам сделаю выбор.

Инспектор Крайс равнодушно смотрел в окно, дожидаясь, когда шена Аштарет сделает заказ. Потом, когда перепуганная такой честью, едва не спотыкающаяся девушка-официант принесёт завтрак. До этого Благороднорождённый переходить к делу не собирался, всячески демонстрируя радушие и дружелюбие. Спешить ему явно было некуда, и он просто наслаждался ранним утром. А Крайс ждал приговора со смирением обречённого.

– Инспектор, смогу ли я завладеть твоим вниманием, или та лошадь для тебя интересней? – чуть насмешливо обратился к нему шена Аштарет. Крайс отвёл взгляд от лошади, скучающе жующей какие-то цветы в окне дома напротив – этим утром на Земле было подозрительно много экипажей. На столике перед инспектором стояла чашка с одуряюще вкусно пахнущим кофе и тарелочка с двумя пышными, посыпанными корицей булочками.

– Давайте сразу к делу. – Крайс не верил в доброту и подачки. На Дне он привык к тому, что бескорыстной доброты не бывает и предпочитал брать только то, за что готов был платить.

– Перед началом расследования тебе следует подкрепить свои силы. Я пока поведаю суть моей просьбы. Ламиш3, – мягко улыбнулся шена Аштарет. Казалось, его совершенно не смущало откровенно враждебное поведение инспектора Крайса. – Для начала, меня зовут Элиас Калдайн Аштарет. Самый краткий вариант моего имени, но тебя я попрошу называть меня просто Элиас. Так мы оба не будем испытывать затруднений. А как мне обращаться к тебе?

– Инспектор, Крайс… без разницы. – Внутри недобро шевельнулось предчувствие того, что Благороднорождённый не собирается оставлять его в покое. Какой смысл так сближаться в общении, если он не собирается больше с ним встречаться? Хуже жизнерадостного идиота мог быть только любопытный жизнерадостный идиот.

– Крайс? А по имени? – Элиас некоторое время ждал, что инспектор ему ответит, но тот предпочёл уделить своё внимание булочке с корицей. – Да будет так. Значит, Крайс. Итак, инспектор Крайс, моё дело весьма деликатное, ламиш, как я уже упоминал. Понимаешь ли, этой ночью пропала моя сестра.

– Для таких случаев на Небе есть своя полиция. Вы, Благородные, не любите выносить шэх4 за порог. – Крайс поднял голову и внимательно посмотрел на Благороднорождённого. Было ещё что-то, деталь или обстоятельство, о которых шена пока не рассказал. Крайс отпил кофе, стараясь как можно быстрее смыть его горечью сладость булочки. Он никогда не отказывался от еды, но сладкое ненавидел.

– Шэх? Это некое просторечное выражение, полагаю? – удивлённо посмотрел на Крайса Элиас.

Язык во всём городе был один, но отличия на разных уровнях всё же существовали. Считалось, что речь жителей Неба отличалась вычурностью, а речь жителей Дна – грубостью и образностью. К тому же, на каждом Уровне существовали диалектические слова – просторечия или специфические понятия, которые нигде больше не встречались. Элиас никогда прежде не покидал Неба и не сталкивался с их употреблением в живой речи.

Крайс мысленно выругался. Вначале ему трудно было избавиться от таких словечек, но постепенно он привык использовать только нейтральный общий язык. И всё-таки иногда прорывалось, когда мозги были заняты чем-то другим, и он не так хорошо себя контролировал. Или когда голова болела, как сегодня.

– Но суть мне примерно понятна. Ты прав, всё именно так. В этом исчезновении было одно обстоятельство, заставившее меня искать сторонней помощи. Я тщательно изучил личные дела инспекторов Земли и выбрал именно тебя, по двум критериям. Первый – твоя несомненная компетентность. Отсутствие сколь-нибудь значимых дел компенсируется успешным и скорейшим разрешением тех, в которых ты участвовал, пусть чаще всего и в качестве помощника. Второй – ты был рождён на Дне. Осмелюсь признаться, последнее также было немаловажно. Я и не надеялся на подобную удачу. Дело в том, что, если верить уликам, моя сестра сбежала с мужчиной со Дна.

– Это исключено, – быстро и резко ответил Крайс. Никакие чувства или отношения между девушкой Неба и мужчиной Дна были просто невозможны. Полюса города слишком далеки друг от друга – во всех смыслах. – Такого не может быть. Подумайте сами, шена Элиас, где они могли хотя бы встретиться?

– Я как-то не подумал об этом, вы правы, несомненно. Но всё же, улики есть, а кроме тебя никто не сможет найти мою милую сестрёнку на Дне, – Элиас улыбнулся. Он совершенно не понимал этого жёсткого и резкого человека, но готов был работать с кем угодно, лишь бы вернуть свою милую Калию. Кроме того, ему было просто любопытно. – И у меня будет ещё одно условие, Крайс. Я буду вести расследование с тобой.

– Компетенции не хватит. Или вы инспектор Неба? – неприязненно посмотрел на Элиаса Крайс. Инспекторы Неба были до крайности заносчивыми типами, которых на дух не переносили их коллеги с более низких подуровней. Впрочем, Крайс ожидал чего-то подобного. Благороднорождённый хочет поразвлечься и заодно присмотреть, чтобы взятая в аренду собачка гавкала как можно более изящно и эффективно.

– Нет, не инспектор. Но я всё равно хотел бы сопровождать тебя. – Элиас продолжал улыбаться. Он понимал, что толка от него будет немного, но просто не мог сидеть и ждать. К тому же, инспектору могла понадобиться его помощь при работе на Небе.

– Я не могу отказаться, – хмуро ответил Крайс, заворачивая вторую булочку в салфетку и пряча в карман плаща. Элиас проводил её недоумённым взглядом, но говорить ничего не стал. Только торопливо доел своё лимонное пирожное.

Расплатившись, они вышли из кафе. Утро только начиналось, улицы были заполнены спешащими на работу людьми. И Крайс, и шена Элиас выделялись – каждый по-своему – в толпе, а вместе представляли совсем уж необычное зрелище. Некоторое время они просто шли молча, ловя удивлённые взгляды.

– Мне надо осмотреть комнату жертвы, – нехотя начал разговор Крайс. Его раздражало присутствие Благороднорождённого, но отказаться от частного расследования он не мог. К тому же, в случае успеха инспектор получит хорошую премию. Если, конечно, сможет найти девчонку. – И мне нужно знать, какой у неё был Дар. Это может иметь значение.

– Дар Калии? Да, конечно. – Элиас слегка замешкался. Одарённые спокойно сообщали о своём Даре, благо вариантов было не так много. У простых одарённых и Дары обычные. Благороднорождённые же сообщали свой Дар только как знак особого расположения и доверия. А смотреть на него без разрешения было не принято.

Элиас порылся во внутреннем кармане жилета и достал небольшую карточку из плотной бумаги. С одной её стороны значилось имя – короткое, только для членов семьи – Калиа Энида Аштарет, а другая была выкрашена в ярко-жёлтый с золотым отливом цвет.

– Это её Дар. Видение. Она мало его развивала, так что не всегда могла контролировать.

– Как и все потомственные одарённые. – Крайс всегда удивлялся беспечности жителей Земли. Дар – это сила, а они почти добровольно отказывались её использовать. Всё равно, что, имея хороший боевой нож, лишь изредка резать им хлеб.

Хотя у этого была определённая причина. От чрезмерных усилий Дара можно было лишиться, а это был самый страшный кошмар для всех одарённых. Лишённый Дара Благородный оставался калекой до конца жизни и рассматривался только как носитель наследственности. Житель Земли в подобной ситуации переселялся в Средний город. Гораздо безопаснее было развить его до минимального уровня и использовать лишь в крайних случаях. Чаще всего этого хватало для комфортной жизни.

Крайс уверенно шёл к поезду, который должен был отвезти их на самый верхний подуровень Земли. На Небо поезда не ходили. Те, кто там жил, редко спускались вниз и обычно имели свои экипажи. В поезде Элиас удивлённо и радостно озирался по сторонам, пассажиры с таким же любопытством смотрели на него самого. Крайса они демонстративно не замечали. Приятное разнообразие после утренней порции ненависти. На конечной станции они вышли и направились к пропускному пункту. Охранник подобострастно заулыбался чудаковатому на его взгляд Благороднорождённому. Уж он-то вне всяких сомнений умел читать все статусные знаки и знал, что означает размер, цвет и количество камешков в серьгах и на кинжале.

– Он сопровождает меня, – вежливо, хотя и несколько холодно улыбнулся Элиас, демонстрируя охраннику золотой жетон. Как и большинство людей, он носил его на шее рядом с ещё парочкой весьма значимых подвесок. – Вот видишь, инспектор Крайс, я всё-таки могу быть полезен.

– В качестве пропуска, – холодно ответил Крайс. Охранник едва не подавился воздухом, услышав такое откровенное хамство в адрес Благороднорождённого. Элиас только рассмеялся. Ему нравилась отчаянная смелость этого маленького, худого и болезненного человека. Так слабый и чахлый цветок отращивает острые шипы, чтобы защититься. У тётушки в саду он видел такие цветы.

– Полагаю, нам нужен экипаж, – сказал Элиас, ни к кому не обращаясь. Охранник пропускного пункта тут же кинулся выполнять распоряжение.

Не прошло и десяти минут, как Элиас и Крайс уже разместились в комфортном экипаже. Стёкла в нём имели одностороннюю прозрачность, а на дверях не было отличительных знаков. Такими экипажами пользовались те, кто не хотел афишировать свои визиты или кто по неосмотрительности отослал домой свой собственный. Крайс отвернулся к окну и сухо откашлялся, прикрыв рот рукой. Он впервые был на Небе.

На нижнем подуровне Неба жили Благородные, дарованные или из самых слабых ветвей, самые младшие отпрыски не самых влиятельных семей. Их домики выглядывали из-за высоких каменных заборов. Небольшие и уютные, они нравились Крайсу больше, чем намеренно выставленные напоказ виллы Земли. И, конечно же, больше, чем многоквартирные дома.

Чем выше поднимался экипаж, тем больше становились дома, пышнее окружавшие их сады. Они миновали пустую огороженную территорию с небольшими холмиками и натыканными кое-как камнями и статуями. Элиас молитвенно приложил левую ладонь к середине груди. Крайсу и это место, и этот жест показались странными и тревожными. Потом экипаж проехал под изящным, выгнутым дугой мостом, с которого свешивались целые гирлянды цветов. Нигде в городе не было столько зелени, столько воздуха и света, как на Небе.

Наконец, экипаж остановился рядом с высоким особняком, огороженным каменной изгородью. За стеной из замшелых валунов скрывался огромный слегка запущенный сад. Сам дом распластался среди деревьев и кустов, расползся пристройками и оранжереями. Окна и двери были украшены резными каменными кружевами и увиты ползучими растениями, в зелени которых яркими драгоценностями были разбросаны цветы. Дом казался таким же тщательно запущенным и старинным, как и сад. Вероятно, это было сделано для того, чтобы показать древность жившего здесь рода. Экипаж остановился перед коваными воротами. В переплетении их металлических прутьев можно было различить цветы и стебли растений.

Крайс поднял голову и посмотрел наверх: на черепичную крышу, причудливые изгибы ковки, тёмную зелень, взбирающуюся по стенам. Это было Небо, недостижимое и прекрасное. Разве имел он право здесь находиться? Как он смел дышать этим чистым, вкусным воздухом? И как он смел вести себя так с жителем этого прекрасного места? Это всё из-за боли в груди, начавшейся ещё утром, надоевшей, привычной. К вечеру она выльется в ещё один приступ. В такие дни настроение всегда паршивое. В такие дни хочется запереться дома и не видеть, не разговаривать ни с кем. Обычно он посвящал их нудной бумажной работе.

– Инспектор Крайс, что-то случилось, вам нездоровится? – Удивлённый и слегка обеспокоенный голос шены Элиаса сплёлся со звуком открываемой створки ворот. Инспектор неосознанно массировал грудь, стараясь хоть как-то унять боль.

– Всё в порядке, – солгал Крайс, опуская руку. Сейчас ему стоило быть сдержаннее. Он слишком привык реагировать агрессией на страх – реакция выживания, впитавшаяся в мозг вместе с миазмами Дна. Сейчас его жизнь, его завтрашний день зависели от этого человека, напыщенного небородного щёголя. Про боль в груди надо просто забыть. Она-то от него никуда не денется до самого конца, а вот приближать конец ссылкой на Дно не стоило. На Земле кашель его донимал реже.

Элиас кивнул и прошёл внутрь. Крайс несколько нерешительно последовал за ним. Небо, прекрасное и совершенное место. Инспектор никогда даже не мечтал попасть сюда. Таким как он, крысам со Дна, здесь не место. У судьбы порой бывало дурное чувство юмора. Она вознесла Крайса на Землю, а теперь позволила увидеть Небо. Но ему никогда не дадут забыть, кто он и откуда.

– Ты непривычно молчалив, инспектор. – Элиас остановился у широкого крыльца. Дверь в дом была слегка приоткрыта. Кажется, их ждали. Крайс посмотрел на Благороднорождённого долгим, испытующим взглядом. Этому человеку посчастливилось родиться с редким Даром в благородной семье. Просто повезло.

– Я прежде не бывал на Небе, – безразличным голосом отозвался Крайс.

– Разве оно так уж сильно отличается от Земли? – Шена Элиас удивлённо посмотрел на Крайса. Он видел центральные улицы Земли, они были весьма похожи на нижний подуровень Неба. – Не понимаю.

– И не поймёте, – отрезал Крайс. Ему надоел этот бессмысленный разговор. Небесный щёголь никогда не сможет понять, что жизнь может отличаться от той, к которой он привык. И объяснять ему бесполезно. Неба не достигает грязь нижних уровней. Но, кажется, своя у них тоже есть. – Я пришёл сюда работать.

– Конечно же. Пойдём, – спохватился шена Элиас. Он толкнул створку двери и вошёл внутрь. Крайс замешкался на пороге, горло перехватил очередной приступ кашля. – Ты болен?

– Нет. Не обращайте внимания, – в очередной раз солгал Крайс. Он вряд ли смог бы объяснить Благороднорождённому своё состояние. Небородным доступно самое лучшее медицинское обслуживание, какое только есть в городе. А ещё – самый чистый воздух, самая свежая пища и вода. И они даже не задумываются, что где-то может быть иначе.

Элиас вёл инспектора Крайса по особняку. Судя по тому, как уверенно он держался и как предупредительны и незаметны были слуги, хозяином этого дома был именно он. От Лоифа Крайс слышал, что по достижении совершеннолетия каждый Благороднорождённый получал свой собственный дом, но мог и остаться жить у близкого родственника, если ему было так удобнее. Видимо, сестра Аштарет поступила именно так.

– Здесь её комнаты. Я велел слугам ни к чему не прикасаться. – Элиас распахнул перед Крайсом резные, отделанные позолотой двери. – Можешь делать здесь всё, что пожелаешь.

Крайс кивнул и зашёл. С первого взгляда было понятно, что комната принадлежит девушке. Два огромных платяных шкафа, пузатых, с зеркалами и резными деревянными украшениями. Кровать под тонким, полупрозрачным расшитым пологом и туалетный столик с аккуратно расставленными баночками и шкатулками. Окно распахнуто, на подоконнике следы грязи, настолько неуместные, что сразу бросаются в глаза. Крайсу почему-то вспомнилась любимая фраза старшего инспектора Бруно: «ты здесь не к месту, как грязь на белом мраморе». Это была не обычная грязь.

– Вы из-за этого решили, что она сбежала с кем-то со Дна? – Он повернулся к Элиасу. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать эти жирные чёрные потёки с мелкими зеленоватыми вкраплениями. Такую грязь можно найти только в трёх доках Дна.

– Да, всё верно. Это эвай5. Естественно, я попросил помощи у специалиста Неба. Неофициально для начала, – словно извиняясь за недоверие ответил шена Элиас. Обо всех происшествиях надо было непременно сообщать. Если дело деликатное или предполагается частное расследование – неофициально. – И он мне сообщил, что подобная субстанция, вероятнее всего, может быть найдена только на Дне. После этого я сразу же занялся поисками того, кто мог бы ответить мне более уверенно.

– Быстро же вы меня нашли. – Крайс подошёл к подоконнику. Пятно грязи уже успело засохнуть, но след был смазанным. Такое возможно, только если грязь попала на подоконник ещё сырой. Выходит, кто-то из доков отправился на Небо, даже не почистив обувь. – Как далеко отсюда небесные доки?

– Доки? Достаточно далеко, – удивился Элиас. Он бывал в доках несколько раз, но не мог понять, зачем они могли понадобиться в этом деле. Для перевозки пассажиров суда никогда не использовались – на них возможно было переправлять только грузы. Пассажиры путешествовали поездами или на экипажах. – Почему ты интересуешься?

– Когда слуги моют полы в доме? – Крайс не счёл нужным отвечать на вопрос Элиаса. На Небо со Дна только два пути – со всеми пропускными пунктами между уровнями, либо на судне, в трюме среди товаров. Первое возможно только для того, у кого есть золотой жетон. Второе – самоубийственно и нереализуемо. Грязь со Дна никак не могла попасть сюда свежей. – И когда моют улицы?

– Улицы моют? Я никогда не задумывался, моют ли улицы. А слуги… надо поинтересоваться у слуг, когда они проводили уборку, – беспомощно развёл руками Элиас. Он никогда не задумывался над тем, кто и как поддерживает чистоту Неба и даже его собственного дома. Для него это было само собой разумеющимся. – Но зачем тебе это?

– Похититель мог прийти либо от доков, либо от пограничного пункта. И выйти либо через окно, либо через дверь. Грязь на подоконнике высохла уже после его ухода. На мостовой должны были остаться такие же следы. И на полах, если он вышел или зашёл через дверь. Если их не будет, можно с уверенностью утверждать, что грязь оставили намеренно. – Крайс подошёл к одному из платяных шкафов и открыл его. Платьев там висело множество, они едва вмещались. На полках снизу стояли туфли, сверху – шляпки. Предназначения некоторые деталей гардероба Крайс не знал. – Как часто ваша сестра меняла одежду?

– Она всегда была аккуратной девушкой, соблюдающей приличия. – Элиас не мог определиться, что его возмущает больше: то, как бесцеремонно посторонний копается в вещах его сестры, или то, что он задаёт такие возмутительные и неделикатные вопросы. Оправдывало инспектора только то, что Элиас сам разрешил ему делать всё, что вздумается. – Разумеется, у неё было несколько сменных нарядов для каждой ситуации.

– Разумеется. – Крайс открыл второй шкаф и нахмурился. Там тоже всё было забито одеждой. Сложно было представить, для каких ситуаций могли понадобиться все эти костюмы и платья. – Позовите кого-нибудь из слуг. Мне нужен кто-то, кто сможет ответить на вопрос об уборке. И личная служанка вашей сестры. У неё ведь была служанка?

– Инспектор! Где ты вообще мог увидеть приличную девушку, у которой нет своей служанки? – Элиас непроизвольно сжал кулаки. Ему потребовалось несколько секунд и отрезвляюще презрительный взгляд Крайса, чтобы успокоиться. В конце концов, что ещё можно было ожидать от человека столь низкого происхождения? – Я позову слуг.

Крайс кивнул и вернулся к обследованию комнаты. Следов борьбы не было. Либо жертва ушла добровольно, либо была одурманена, либо испугана. На этом этапе он не мог исключить ни один из вариантов.

– Инспектор, я привёл тех, кого ты желал видеть. Тебе удалось что-нибудь обнаружить? – Шена Элиас стоял в дверях, недовольно поджав губы. Только выйдя из комнаты, он понял, что выполнять приказы какого-то простого одарённого не обязан.

– Есть идеи. – Крайс сжал ворот плаща у самого горла. Этот Благороднорождённый постоянно лез под руку со своими вопросами, но хотя бы оказался полезен.

За спиной Элиаса на пороге комнаты стояли двое. Первый – высокий пожилой мужчина, преисполненный чувства собственного достоинства. Скорее всего, управляющий, ответственный за всех слуг в доме. Вторая – девушка с заплаканными глазами и испуганно приоткрытым ртом. Она с ужасом смотрела на незнакомого мужчину, посмевшего вторгнуться в её святилище – спальню хозяйки – и без всякого стыда разглядывать её вещи.

– Мне нужно знать, кто мыл полы в доме сегодня утром или ночью. – Первым для разговора Крайс выбрал управляющего. Тот смотрел на пришельца с нескрываемым презрением. Разумеется, он сразу определил и социальный статус, и происхождение инспектора, но возражать шене Аштарет не посмел.

– Для этого выделено несколько горничных. Надо полагать, вас интересует что-то конкретное. – Мягкий и текучий голос управляющего был насквозь пропитан ядом. Крайс непроизвольно вскинул подбородок и сжал зубы. Слова мужчины прозвучали как пощёчина. В его взгляде была почти ненависть к тому, кто одним своим существованием смеет марать дом его хозяина.

– Меня интересует, были ли на лестницах и в коридорах грязные следы, вроде того на подоконнике, – Крайс кивнул в сторону окна. Краем глаза он наблюдал за недовольным и обиженным Благороднорождённым. Шена Аштарет всё ещё не простил ему наглости и самоуправства. А ещё того, что подчинился ему, не задумываясь.

– Я могу вас уверить, что никакой грязи в доме не было. Ни ночью, ни утром, – вежливо прошипел управляющий. В его глазах отчётливо читалось: «единственная грязь тут – это ты, отродье». – Прошу меня простить, но, если вопросов больше нет, я хотел бы удалиться. Мне необходимо закончить раздавать дневные задания слугам.

– Идите, – холодно ответил Крайс. Управляющий дождался кивка Элиаса и удалился, демонстративно проигнорировав инспектора. – А теперь вы, мира.

– Килин. Меня зовут Килин Майлен. – Едва не задохнулась от страха девушка. Бледный, худой человек в старом чёрном плаще внушал ей настоящий ужас. Слишком большие тёмные и холодные глаза и тонкие, презрительно скривлённые губы вызывали в ней желание забиться в дальний угол и умолять его о прощении. Девушка и сама не понимала, почему так напугана. Пришелец казался ей воплощением всех её страхов, дурным предзнаменованием в облике человека.

– Итак, мира Майлен. Мне нужно знать, не изменилось ли поведение вашей хозяйки в последнее время. Не отказывалась ли она от некоторых ваших услуг, не скрывала ли чего-то? – Крайс постарался выражаться более привычно для жителей Неба. Килин была простой одарённой, как и все слуги здесь, но привыкла к тому, как разговаривают её хозяева. Девушка была напугана и в таком состоянии могла просто замолчать или не понять его слов.

– Моя хозяйка шенай Калиа – очень хорошая и добрая девушка. Она никогда не обращалась со мной недостойно. – Килин сжала пальцами передник. Она боялась признаться самой себе, что обижена на хозяйку, ведь, сбегая, она не взяла её с собой. А ведь Килин была готова идти за ней даже на Дно! И помогать, обслуживать, даже зарабатывать деньги!

– Мне это совершенно не интересно. Отвечайте на вопрос, мира Майлен. – Крайс внимательно смотрел на девушку, пытаясь понять, что та скрывает. Личные слуги вполне могут быть преданны свои хозяевам гораздо больше, чем те заслуживают.

– Нет, она позволяла мне выполнять все мои обязанности. В последние дни она была задумчива, но это вполне соответствует её мечтательной натуре, – тихо вздохнула Килин. Она старалась не смотреть на страшного человека в чёрном. Он был почти одного с ней роста, но казался выше. Взгляд его больших, слегка на выкате глаз, казалось, придавливал к полу.

– Вы купали свою хозяйку? – Крайс проигнорировал возмущённый возглас Элиаса. Благороднорождённый сам предположил, что она сбежала с мужчиной, так что такие вопросы были необходимы. – Вы не замечали на её теле следов, синяков, отметин, происхождения которых не могли объяснить?

– Нет, ничего подобного не было. – Килин сначала удивилась, а потом поняла и покраснела. Она никогда даже предположить не посмела бы, что её хозяйка на такое способна. – Просто небольшая задумчивость, не более. Словно она заметила что-то занятное, но не считала это стоящим чьего-то внимания. Это началось с позавчерашнего вечера. Но подобное состояние возникает у неё довольно часто.

– Да, конечно. Дар Видения. – Крайс мысленно сопоставлял факты. Основная канва у него уже сложилась, осталось нарастить на неё всё остальное.

Он подошёл к подоконнику и посмотрел вниз. Стена вокруг окна вся была увита ползучим растением с толстыми мясистыми стеблями, острыми изогнутыми шипами и крупными пахучими цветами. Забраться по такому вполне возможно. Кое-где листья были содраны, на стеблях проступил сок. Коротко подстриженная трава внизу была плотной и упругой, следов на ней могло и не остаться. Крайс протянул руку и провёл пальцами по стеблю там, где с него была содрана кожица.

– Что это за цветы? – Он развернулся и неловко дёрнул рукой. Острый шип впился в ладонь, зацепился за кожу.

– Осторожнее, шипы ядовиты. – С беспокойством посмотрел на руку инспектора Элиас. – Эти цветы выращивает моя тётя. Это особый сорт роз. У них прекрасные цветы, но шипы ядовиты и сок очень едкий. Вам надо обработать рану и принять антидот. Он точно есть у тёти. Пойдёмте.

– Хорошо. – Крайс на секунду задумался. Он не хотел говорить этого, но не видел причин скрывать. Вечная неприятная обязанность полицейских. – Шена Элиас Калдайн Аштарет, пока я только преступил к расследованию исчезновения вашей сестры. Мне многое пока не ясно. Но боюсь, она уже мертва.

– Лаган6! – выдохнул Элиас под протяжный всхлип Килин. Пусть это и всего лишь предположение, говорить такое было слишком жестоко. – Я понимаю, её побег может стоить ей положения в обществе, но утверждать, что она мертва – это немыслимо.

– Я не имею в виду её положение. Я имею в виду физическое прекращение жизни, – отстранённо ответил Крайс. – Это явное похищение. Выкупа у вас не просили, её Дар не настолько ценный, чтобы желать получить ребёнка именно с ним. Вывод может быть только один – она мертва. Конечно, остаётся ещё несколько менее вероятных вариантов. Вы можете надеяться на них.

– Хозяйка, – прошептала Килин, сползая по стене на пол. Обида за то, что её отвергли, сменилась ледяным страхом. – Если бы только я была с ней.

– Были бы мертвы, – холодно бросил Крайс. – Мне нужно увидеться с вашей тётей, шена Элиас.

– Я отказываюсь тебе верить, Крайс! Думай, что хочешь, но я отказываюсь верить, что моя сестра, моя маленькая Калиа мертва. – Элиас сжал кулаки.

Эта мысль казалась ему слишком чудовищной, она просто не укладывалась в голове Элиаса. Смерть всегда окончательна и непоправима, но обычно – ожидаема. Калия была слишком юна и здорова, чтобы с ней могло случиться что-то подобное. Инспектор лгал, возможно, он и сам верил в свою ложь. В конце концов, ему постоянно приходилось иметь дело со смертью. Элиас медленно выдохнул. Конечно, это всё объясняет. Те, кто привык к чужим страданиям, всё видят в мрачных тонах. Ему ли не знать? Нуари был точно таким же. Крайс просто ошибается и скоро сам это поймёт.

– Я забылся. Надо обработать твою руку, пока яд не распространился.

Крайс удивлённо посмотрел на Благороднорождённого. Он не ожидал от него участия и, тем более, такого резкого перехода от гнева к заботе. Рука и правда начала неметь. Элиас решительно вскинул подбородок и вышел из комнаты. Его тётя, шенай Фария Милеан Аштарет, жила в южном крыле дома рядом с оранжереей. Цветы и растения были её страстью и увлечением. Она потому и попросила разрешения жить в его доме – не хотела тратить время на что-то, кроме садоводства. В семье её считали эксцентричной, но Элиас уважал тётю за ум и внутреннюю силу, а ещё за способность идти своим путём, вопреки чужому мнению.

В южном крыле все коридоры были заставлены цветами и декоративными деревьями. Крайс старался идти, не касаясь резных листьев и ярких цветов, свисающих со стен и растущих из горшков. Руку он не чувствовал уже до локтя, хотя шевелить ею по-прежнему мог. Боль в груди слегка усилилась, маленькими раскалёнными иглами царапая лёгкие. Крайс снова украдкой откашлялся.

Он цепко впивался взглядом в каждый новый цветок, старался запомнить его аромат и цвет. Таких не бывает на Земле и уж конечно – на Дне. Ему хотелось запомнить то немногое, что он успел увидеть на Небе.

– Следуй за мной и ни к чему не притрагивайся. Тётушка склонна к небезопасным экспериментам. – Элиас открыл дверь и вошёл огромную, заполненную растениями оранжерею. Как и всегда в это время, шенай Фария работала со своими подопечными. – Фария, ты здесь?

– Что такое? Мой милый племянник возжелал побеседовать со мной? – Из-за дерева, сплошь покрытого зелёными листьями и ярко-фиолетовыми цветами, вышла женщина. Шенай Аштарет была высокой, стройной, её длинные густые медно-золотистые волосы были уложены в сложную причёску. В Фарии чувствовалась сила и властность, которую редко встретишь даже у мужчин. Правильное и строго вылепленное лицо светилось уверенностью и зрелой красотой. – Или у тебя есть какие-то новости об этой глупышке?

– Как ты и советовала, Фария, я заказал частное расследование. – Элиас шагнул в сторону, чтобы дать тёте возможность как следует рассмотреть Крайса. – Это инспектор, которого я выбрал для этой миссии.

– Весьма любопытно, Элиас, но почему ты пришёл ко мне? – По губам Фарии скользнула лёгкая улыбка. Крайс подумал, что эта женщина была именно такой, какой полагалось быть Благороднорождённым, и какими они давно уже не были. Сильная, властная, справедливая и умная. – Меня больше интересуют растения, чем люди. Хотя, не скрою, твой выбор весьма любопытен, Элиас. Вы ведь родились на Дне, не так ли?

– Верно, шенай Фария Аштарет, – склонил голову в поклоне Крайс. В каждом движении, каждом слове этой женщины сквозили уверенность и сила. Он редко встречал подобных ей. Хотя одну всё-таки знал. Она жила на Дне, но Небо ей подходило намного больше.

– Не ожидала от тебя такого, дорогой племянник. Весьма проницательно, дальновидно и эксцентрично. И в моих устах это похвала, Элиас, – Фария улыбнулась своему племяннику уже теплее. Потом снова перевела взгляд на Крайса, всё ещё стоявшего со склонённой головой. – Что у вас с рукой, инспектор?

– Твои розы, тётушка. Мы как раз пришли… – Элиас не закончил. Фария посмотрела на него с возмущением и, резко взмахнув подолом платья, поспешила куда-то вглубь оранжереи.

– Как далеко распространилось онемение? – сходу спросила она, вернувшись со шприцом и какими-то пакетиками. Элиас удивлённо посмотрел на тётю. Он не ожидал от неё такой скорости. Фария протянула пакетики Элиасу и схватила Крайса за рукав. – Ещё что-то странное чувствуете? Боль, покалывание, головокружение?

– Голова от аромата твоих цветов у всех идёт кругом, тётушка! – Элиасу словно передалось нервное возбуждение Фарии. Он не думал, что эти розы могут быть так опасны. И почему только Крайс не сказал ему раньше, что всё так серьёзно? Да и почему тогда Фария посадила их у окна Калии?

– Замолчи, племянник. – Фария решительно дёрнула рукав плаща Крайса вверх, намереваясь самостоятельно оценить величину ущерба. – Надо было сразу отправлять его сюда. Если ты сведёшь в могилу одного инспектора, второго тебе могут уже и не дать. Нельзя же быть столь беспечным!

Крайс непроизвольно отдёрнул руку. Онемение поднялось до локтя, но дальше не пошло. Фария несколько секунд удивлённо смотрела на него, потом вздохнула и взяла в руки шприц.

– Необходимо ввести вам антидот. Вы понимаете, о чём я? – Она, конечно, слышала о том, что, чем ниже уровень города, тем менее образованы люди, но не думала, что на Дне живут сущие дикари. То, что этот человек сумел выучиться на инспектора полиции – настоящее чудо. Идея найти жителя Дна для частного расследования уже не казалась ей такой здравой.

– Я не идиот, шенай Фария Аштарет. – Крайс сам закатал рукав и протянул руку для укола. Он, как и все дети, выросшие на Дне, остро реагировал на попытку его схватить, и никогда не доверял незнакомым людям делать ему инъекции.

– Какое же у вас худое тело, – удивлёно прошептала Фария. Это было бестактностью, недопустимой для Благороднорождённой шенай. Но он всё же был родом со Дна, в какой-то мере это её прощало.

– Могу я задать вам несколько вопросов об этих розах, шенай Фария Аштарет? – Крайс равнодушно смотрел, как серебристая игла протыкает его кожу. Это противоядие было создано с учётом физиологии здоровых Благородных. Оставалось только надеяться, что оно сработает на нём как надо.

– Разумеется. Что вам хотелось бы знать? – Фария постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно.

Племянник привёл к ней весьма интересного человека. Прежде она никогда не видела жителя Дна. В какой-то мере она понимала, почему её племянница, ранимая, романтичная натура, могла захотеть сбежать с подобным мужчиной. В холодности и замкнутости инспектора было какое-то мрачное очарование. Да и Дно – таинственное и запретное место. А у девочки просто богатая фантазия. Фария была уверена, что инспектор Неба прав, и Калиа скоро вернётся, поняв, как далеки были её мечты от реальности. А этот инспектор Крайс… что ж, для Элиаса общение с ним может оказаться весьма полезным. Скоро племянник должен будет занять подобающее место в Совете, круг его обязанностей возрастёт, и любой опыт будет бесценен.

– Как дальше развивается действие токсина? Если сразу не ввести противоядие, как быстро и как именно действует яд? – Крайс опустил рукав и разгладил манжет. Онемение начало постепенно спадать, но пальцев он не чувствовал, и это его немного пугало.

– Это зависит от количества яда и того, попал ли в кровь яд с шипов, или он смешался с едким соком, – задумчиво проговорила Фария. Она вспоминала свою научную работу по этому сорту роз. Шенай Аштарет несколько лет потратила на его улучшение и изучение. – Механизм вполне однозначный. Вначале наступает онемение. Если порез небольшой, как у вас, то примерно до локтя или чуть ниже. При большем количестве токсина процесс может затронуть всю руку и даже часть грудной клетки. Через час или два онемение начнёт спадать, но появится боль. Она будет распространяться так же постепенно от места попадания токсина. Боль несильная, но весьма неприятная. Примерно через сутки она изменит характер. Более того, появятся специфические отметины, от которых практически невозможно избавиться.

– Значит, на то, чтобы ввести антидот, у пострадавшего есть сутки. Потом скрыть факт отравления будет невозможно. – По губам Крайса скользнула едва заметная улыбка. Это уже зацепка. Плети розы были ободраны, шипы там большие, так что похититель, скорее всего, получил свою дозу яда, и немалую. – Почему вы разместили столь опасное растение у окна племянницы?

– Ах, это? – рассмеялась Фария. Её любимая шутка. Она высадила розы под окном Калии, когда только начала изучать их и обнаружила одну интересную особенность. – Всё дело в том, что некоторые Благороднорождённые женщины обладают врождённым иммунитетом к яду этих роз. Такой есть и у Калии. Честь выведения сего сорта принадлежит не мне, он достаточно широко известен на Небе, хоть и, по понятным причинам, не распространён в достаточной мере. У него даже есть весьма любопытное название: «оберег целомудрия». Мы с Калией решили, что будет забавным высадить эти розы под её окном. Чтобы поклонники, взбирающиеся по их стеблям, потом вынуждены были просить моего благословения вместе с лекарством.

– Понятно, – Крайс удовлетворённо кивнул. В данном случае странное чувство юмора Благороднорождённых было ему только на руку. – Где-нибудь в городе можно купить противоядие?

– Дайте подумать. – Фария достала небольшую бутылочку, промокнула специальным раствором кусочек ткани и тщательно обработала рану от шипа на ладони Крайса. – Столь качественного и быстрого, как у меня, нигде не найти. Я сама его дорабатывала и ещё не успела запатентовать. Впрочем, остальные тоже неплохи, разве что не дают столь быстрого эффекта. Но в некоторых аптеках Неба оно определённо должно быть.

– У вас ничего не пропадало? Я имею в виду этот антидот. Вы уверены, что он весь на месте? – Крайс сжал руку в кулак. Он уже почти мог чувствовать пальцы. То, что Благороднорождённая женщина прикасалась к нему, вызывало у него смешанные чувства. Удивление, раздражение, страх. И ощущение собственной нечистоты.

– Эвай. Да, я абсолютно уверена. Я храню все препараты в одном месте, ключ от которого всегда со мной. И ключ только один. Думаете, тому мужчине мог потребоваться антидот? – Фария, прищурившись, посмотрела на Крайса. Этот человек был сообразительнее, чем она думала. В первый момент, поняв, что инспектор из тех, кого зовут крысами со Дна, она решила, что подобный выбор – всего лишь блажь её племянника. Нашёл игрушку, чтобы не скучать по сестре, пока она где-то развлекается. Но, кажется, этот инспектор взялся за дело всерьёз. Жаль будет, если его усилия окажутся напрасными. – Тогда Калиа сумеет его раздобыть. Она знает, что надо делать в подобном случае.

– Как много Благороднорожденных ещё знает об этих розах? – Крайс уже мысленно просчитывал свои следующие шаги и варианты действий.

– Думаю, на уровне забавных историй – многие. В центральных аптеках даже по описанию симптомов могут подобрать лекарство. – Фария всегда уважительно относилась к тем одарённым, которые работали в фармацевтической отрасли. Зачастую, ей приходилось самой спрашивать у них совета. – Некоторое время назад даже модно было обсаживать окна молодых девушек этими розами. Так что мужчины из Благороднорождённых могут знать последствия укола на своём опыте. Хотя подобные визиты и считаются дурным тоном.

– Благодарю за помощь, шенай Фария Аштарет, – Крайс склонил голову в знак благодарности. Несколько минут страха стоили такой хорошей зацепки.

– Обращайтесь, если я вам снова понадоблюсь. Если какие-либо слухи достигнут меня, я вам сообщу, – Фария улыбнулась и махнула племяннику. – Или приходите просто так, если случится попасть на Небо. Я всегда буду рада поболтать с вами.

Крайс ничего не ответил. С одной стороны, на Небо ему пути нет. С другой – если ему удастся распутать это дело, он действительно может снова сюда попасть. А Благороднорождённый, который всегда готов поделиться свежими сплетнями, просто бесценен. Он и мечтать не мог о такой удаче.

– Почему вы решили потребовать частное расследование? – спросил Крайс, когда они с Элиасом вышли из оранжереи. Идея исходила от шенай Фарии, но шена всё-таки её послушал.

– Почему? Затрудняюсь дать точный ответ. Инспектор Неба сказал, что она всего лишь последовала за возлюбленным и скоро вернётся, – Элиас пожал плечами. Он не беспокоился тогда за сестру. В конце концов, что плохого могло с ней произойти, она ведь Благороднорождённая? Никто во всём городе не посмеет причинить ей вред. – Полагаю, мне было любопытно. Хотелось поучаствовать в расследовании и повстречать кого-то, вроде тебя. По какой причине ты спрашиваешь?

– Знаете, что было бы, если бы вы ограничились расследованием на Небе? – Крайс поёжился от холода. Ему вдруг стало неуютно на этом уровне. Всё здесь было каким-то целым и чистым. Всё, кроме него. – Когда стало бы ясно, что ваша сестра не вернётся сама, они, пользуясь тем, что грязь на окне была со Дна, провели бы там облавы. Вытащили пару мелких преступников, по дороге поубивав целую кучу народа и разворошив десяток крайса гарх7. Устроили бы показательные казни и всё. На этом бы всё и закончилось. В процессе подняли бы на уши полицию Земли и Среднего города, обвинили бы в некомпетентности, чтобы прикрыть себя. А вашу сестру признали бы пропавшей без вести.

– Подняли бы… куда? И что такое гаркх?.. Погоди! Немыслимо. Лаган! Ты хочешь убедить меня в том, что никто не стал бы искать мою сестру? – Элиас недоумённо посмотрел на Крайса. Разве можно было допустить, что полиция Неба будет вести себя так неподобающе? Да ещё и привлечёт к этому посторонних, невиновных людей?

– На Дне? Конечно. Никто не пойдёт на Дно ради девушки, которая, по-видимому, сама выбрала такую жизнь, – Крайс пожал плечами. Никто не станет связываться с Дном. Там не действуют законы города, там нет своей полиции, а Гильдия попросить о содействии они вряд ли догадаются или просто побрезгуют. Эта девчонка – не такая важная фигура, чтобы ради неё стараться. – Им даже в голову не придёт, что её похитили.

– Но по какой причине ты так считаешь? Ведь всё указывает на то, что Калиа ушла по доброй воле, – Элиас развёл руками. Они шли обратно в комнату его сестры.

– Ни одна женщина, тем более, Благороднорождённая, не сбежит из дома, оставив все свои украшения и не взяв ни одного сменного платья, – отрезал Крайс.

Платяные шкафы были забиты – туда нельзя было впихнуть больше ни одного платья. Значит, из них ничего не было взято. Насчёт украшений инспектор только предположил, но они могли бы стать стартовым капиталом для беглянки, бросать их было просто глупо. У избалованной девчонки могло не хватить на это мозгов, но её предполагаемый ухажёр со Дна не оставил бы валяться то, что могло принести хоть какой-то доход.

Служанка стояла там, где они её оставили, всё такая же бледная и полуобморочная. Кажется, мысль о том, что её хозяйки может не быть в живых, шокировала её. Инспектору Крайсу пришлось несколько раз довольно ощутимо тряхнуть её за плечо, чтобы она хоть немного пришла в себя.

– Мира Майлен, мне необходимо, чтобы вы внимательно осмотрели комнату и сказали мне, чего в ней недостаёт. – Крайс смотрел девушке прямо в глаза. Он никогда не решился бы на это в иных обстоятельствах. Хоть они оба и были одарёнными, но одно то, что Килин Майлен работала на Небе, возвышало её. – Платья, украшения, косметика, какие-то вещи. Что угодно.

– Да, конечно, – Килин покорно опустила голову. Она не смела перечить этому страшному человеку, вестнику того, что хуже смерти.

Девушка открыла шкафы, выдвинула все ящики, осмотрела содержимое шкатулок и баночек на прикроватном столике. Как бы она ни хотела найти пропажи, она не могла.

– Всё на своих местах, инспектор. Не хватает только её домашнего платья, но в нём она никогда не позволила бы себе показаться кому-либо, кроме родных. В каком бы помрачении ни была моя хозяйка, она бы никогда не вышла из дома в неподобающем виде. – Килин вздрогнула, словно инспектор замахнулся на неё, но он лишь с любопытством посмотрел на девушку. Килин ужасало то, с какой лёгкостью он заставлял её говорить эти ужасные слова, не позволяя утешать себя надеждой на скорое возвращение хозяйки. Это был воистину жестокий человек. – Все украшения остались в шкатулках, нет только пары лент, которыми она убирала волосы, да подаренного шеной Элиасом кулона.

– Ясно, благодарю, – Крайс задумчиво посмотрел на девушку. Может ли она знать? Насколько доверительными были её отношения с хозяйкой? – Мира Майлен, ответьте мне ещё на один вопрос. Были ли у вашей хозяйки поклонники, была ли она в кого-то влюблена?

– Нет, что вы! Разумеется, нет! За ней никто бы не посмел ухаживать без ведома и позволения её брата или тёти. – Килин вскинула руки, словно пытаясь защититься от столь ужасного предположения. Хозяйка была ещё очень юна и не посмела бы завести любовника без разрешения опекунов.

– Вы точно в этом уверены, она не могла скрыть это от вас? – Крайс не слишком доверял откровениям слуг, но другого источника информации у него сейчас не было.

– Точно. Она всегда делилась всем со мной и шенайей Фарией. – Килин прикусила губу, чтобы не расплакаться. Её маленькая хозяйка даже в мыслях была совершенно невинна. Она ещё не научилась видеть в мужчинах нечто иное, кроме друзей и защитников. – Она не смогла бы утаить такую тайну.

– Я могу добавить и своё слово, – недовольно хмурясь, сказал Элиас. Этот допрос был уже за гранями приличия. Как только этот человек может не понимать столь простых вещей? – Моя сестра всегда делилась своими мыслями и переживаниями со мной и тётушкой. У тебя нет никаких причин подозревать её в чём-то недостойном.

– У меня? Шена Аштарет, это вы заподозрили её в побеге с мужчиной, а не я, – Крайс недобро усмехнулся. Сколь лицемерны жители Неба, и сколь они наивны. Неужели они считают, что мужчина со Дна будет терпеливо ждать согласия и попросит благословения родителей? – Я сразу предположил, что её похитили против её воли. Мне надо было всего лишь удостовериться.

– Если это похищение, почему она не сопротивлялась, почему не позвала на помощь? – Элиас нехотя начал признавать правоту инспектора. Ему и в голову не пришло проверить вещи сестры. Но она никогда не ушла бы без сменной одежды, без какого-либо багажа. Просто немыслимо для девушки её положения сбежать из дома без всего, в одном домашнем платье.

– Значит, это сделал тот, кого она хорошо знала, кто не вызвал у неё подозрений. – Крайс изо всех сил пытался вспомнить всё, что знал о нравах и правилах поведения, принятых в домах Благороднорождённых. А знал он удручающе мало. – Кто-то, кого она могла впустить в комнату, не позвав брата или служанку.

– Разумеется, девушка не может впустить к себе постороннего. – Элиас сжал пальцами левую серьгу и погладил средний, самый крупный, камень. Существовали строгие правила, призванные защитить честь девушек от малейших подозрений. Но Калия была юна и наивна, вечно погружена в свои грёзы. Она могла отступить от этих правил, но только в том случае, если человек был ей хорошо знаком. – Вероятно, ты хочешь убедить меня в том, что похитил её кто-то с Неба. Немыслимо.

– Я пока не буду делать поспешных выводов, – Крайс недовольно поморщился. Ещё не хватало, чтобы Благороднорождённый решил отстранить его от расследования и с позором вернуть в управление. – Мира Майлен, скажите, что случилось позавчера вечером?

– Был бал. – Килин удивлённо подняла голову, не понимая, чем мог быть вызван этот вопрос.

– Шена Аштарет, вы были там? – Уголки рта Крайса дёрнулись в судорожной попытке улыбнуться. Схема выстраивалась на удивление чётко. Не было только самого главного – имён.

– Да, разумеется. И я, и тётушка. – Элиас отчаянно пытался понять, к чему ведут все эти вопросы.

– Ваша сестра общалась на балу с кем-то новым для неё или незнакомым для вас? – Крайс предполагал, какой ответ услышит, но позволил себе на секунду понадеяться, что дело решится здесь и сейчас.

– Нет, там был привычный нам круг общения. Никого нового или особенного на балу не было. Сестра великолепно проводила время за танцами и общением. – Элиас мысленно перебирал весь список гостей того вечера. С его памятью и вниманием это не составило труда. – По большей части, те Благороднорождённые, с которыми поддерживает тесные отношения мой род.

– Понятно. Здесь я закончил. – Инспектор Крайс вышел из комнаты и направился к выходу. Дорогу он примерно помнил. Через полминуты его догнал Элиас и пошёл рядом. – Нам надо посетить аптеки и расспросить уборщиков на улице. Предлагаю разделить усилия.

– Я пока займусь сбором информации в ближайших аптеках, ты же можешь опросить уборщиков улиц. Не думаю, что это займёт много времени, – Элиас согласно кивнул. Внутри него ещё не до конца осознанно стал разгораться страх за Калию. Он так легко поверил словам инспектора Неба, который первым осмотрел комнату его сестры. «Не бойтесь, она скоро вернётся». В это хотелось верить. – Когда я завершу опрос ближайших аптек, вернусь сюда, к этому дому. И буду ждать, когда ты опросишь своих свидетелей.

Инспектор Крайс кивнул. Чем дольше он находился на Небе, там больше росло его беспокойство. Всё, что окружало его здесь, было столь отличным и неподходящим, что ему становилось не по себе. Небо, чистое и прекрасное, подавляло. Из мечты оно превратилось в медленную пытку.

Впрочем, Крайс понимал, что плохо сейчас не ему одному. Он вполне мог представить, что творилось в голове у шены Аштарет после его слов. Как от слепой веры, что всё непременно закончится благополучно, Благороднорождённый переходит к панике. Сам же Крайс считал, что спешить уже некуда, по крайней мере, в том, что касалось поисков девушки.

Оставшись в одиночестве, Крайс огляделся. Улица, тянувшаяся вдоль высоких оград, казалась пустынной. Яркий свет больно резал глаза, заставляя всё время щуриться и только усиливая головную боль. Крайс замер, прислушиваясь к малейшим шорохам. Он видел кого-то, похожего на уборщика, когда только вышел из экипажа. Тогда Крайс с жадность смотрел по сторонам, запоминая каждую мелочь. Тот человек мелочью не был, исчезнуть он тоже не мог, скорее всего, работал на одной из соседних улиц. Крайс нервно вздрогнул, услышав непривычный, резкий в царившей вокруг тишине звук – колёса проезжавшего мимо голубого с золотыми лентами экипажа выбили сноп искр из мостовой. В лёгкие опять воткнулись острые крюки боли. Инспектор непроизвольно потёр грудь кулаком и зашагал по улице в направлении, противоположном тому, в котором ушёл шена Элиас.

Очень скоро огромные дома, такие красивые, чистые и увитые зеленью, вместо восторга начали вызывать отторжение. Благороднорождённые получали их просто по праву рождения, едва достигнув совершеннолетия. Они получали всё, появившись на свет в нужной семье. Крайс с трудом гнал от себя эти мысли. Он не завидовал, ему и так сильно повезло родиться с Даром. На Дне такого быть не могло, самый максимум – Видение, позволявшее учиться и жить в Среднем городе. Такое даже удачей не назовёшь. Но Небо – это совсем другое. Одного Дара не достаточно.

И всё же у Крайса было право здесь находиться – он повторял это снова и снова, убеждая себя и вытесняя сомнения. С самого детства он помнил правило, которое вдалбливали в него в школе в Среднем городе, которым тыкали ему в нос в колледже полиции. Правило, ежедневно выкрикиваемое главным инспектором и сверкающее в глазах прохожих. «Склони голову, крыса, и будь благодарен».

Уборщик обнаружился через четыре дома у перекрёстка. К этому времени Крайс почти смог убедить себя, что шена Аштарет ему совсем не нужен, и он справится сам.

– Уважаемый мир, могу я задать вам несколько вопросов? – Инспектор Крайс подошёл к молодому парню, осторожно счищавшему мох с внешней стены дома. Он достал полицейский жетон, висевший на цепочке на шее рядом с пропускным. Жетон был серебряный – полиция Земли. Здесь он мог оказаться только с разрешения и по просьбе Благороднорождённого, так что отказаться отвечать уборщик не мог.

– Да, конечно, уважаемый мир инспектор. – Парень оторвался от своего занятия, встал и развернулся к Крайсу. Он оказался очень высоким, больше чем на голову выше инспектора, с простым, дружелюбным лицом и рыжеватыми волосами. Весь его вздёрнутый нос был усыпан веснушками. – Меня зовут Вайл Даннар, я здесь убираюсь.

– Именно поэтому вы мне и нужны, – кивнул Крайс. Вайл Даннар смотрел на него с улыбкой и явно наслаждался своей жизнью. В этой улыбке совершенно не чувствовалось издёвки. Казалось, он искренне хотел помочь. – Вы не подскажете, кто убирал эту лицу ночью или рано утром?

– Какой именно дом вам нужен, мир инспектор? – Вайл склонил голову на бок, с любопытством рассматривая странного инспектора. У кого-то из Благородных что-то случилось, только тогда они зовут полицейских снизу. Значит, ему нужен конкретный дом. Это Вайл понял сразу. Но он никак не мог разобраться, почему ему кажется странным этот маленький и тощий инспектор. Он был немного смешным и очень серьёзным.

– Дом шены Аштарет. Мне нужен тот, кто убирал возле этого дома ночью или рано утром. – Крайс удивлённо посмотрел на высокого рыжего парня. Тот оказался гораздо сообразительнее, чем он ожидал.

– Ночная смена, я отведу вас к ним. Только не говорите Благороднорождённым, – Вайл усмехнулся в ответ на вопросительное выражение лица инспектора. – Они ведь искренне верят, что всё вокруг становится чистым само по себе!

Инспектор Крайс кивнул. Жители Земли мало отличались от жителей Неба в том, что касалось наблюдательности. Официанты, уборщики, даже порой полицейские были для них просто тенями, не стоящими внимания. Их просто не замечали, об их работе не задумывались. Точно так же дело обстояло и с нижними уровнями города. О них старались не думать, про их жителей не вспоминать. А он был живым и слишком явным напоминанием о том, что город состоит не только из Неба и Земли.

Идти оказалось совсем недалеко. Узкий проулок между двумя домами, совершенно незаметный из-за разросшейся зелени. Потом поворот, обойти ещё один дом и свернуть налево. Крайс на всякий случай старался запомнить дорогу. Дверь тоже была неприметной, замаскированной зеленью. Если не знать, где именно она находится, заметить её практически невозможно. За дверью обнаружился вход в небольшой домик, зажатый между двумя высоченными оградами. Узкий короткий коридор вёл к жилым комнатам, маленькой кухоньке и кладовой. В одной из комнат были установлены лежаки – полноценными кроватями назвать их было нельзя. На них спало трое мужчин. Вейл подошёл к одному из них и потряс за плечо.

– Подъём, Займир. Тут к тебе пришли с вопросами, – Вейл ехидно улыбнулся. Он просто не мог удержаться от того, чтобы не припугнуть коллегу. Без злобы, просто полюбоваться на его испуганное спросонья лицо. – Из полиции.

– Да какого? – Займир, крепкий смуглый парень резко сел, непонимающе хлопая глазами. Он недовольно уставился на Вейла, решая, как ответить на такую глупую шутку, а потом заметил Крайса. Красиво вылепленное лицо его вытянулось, а рот приоткрылся. – Кто вы?

– Инспектор Крайс, управление полиции восточного округа третьего подуровня Земли. Сейчас занимаюсь частным расследованием. – Крайс не без удовольствия заметил метнувшийся в глазах Займира страх.

Вряд ли ему было, что скрывать, но он всё равно боялся. Он не преступник, честный и работящий парень – это Крайс видел вполне ясно. И так же хорошо он знал, что одарённые Земли недолюбливают одарённых, сумевших устроиться на работу на Небо. Простая зависть порой выливается в мелкую месть. Займир боялся не своих прегрешений, он боялся, что инспектор с Земли отыграется на нём за свой низкий рост или дурное настроение – неважно, за что именно. Ему даже в голову не пришло, что этот инспектор родился на уровне, расположенном ниже Земли. Хороший, наивный парень.

– Вы убирали улицы этой ночью или ранним утром в районе дома шены Аштарет?

– Да, всё верно. Это мой участок. Я убираюсь там в конце ночи. – Займир не до конца пришёл в себя после столь жёсткого пробуждения. Его глаза всё глядели испуганно, но первая паника уже прошла. – Я никогда не тревожу жильцов этого дома. Задания на очистку стен у меня сегодня тоже не было. Только улицы вымыть.

– Хорошо. Скажите, мир Займир, вы убираете улицы со всех сторон от дома? Или только перед главным входом? – Крайс задумчиво смотрел на своего собеседника. Этот, кажется, пугливее Вейла. И не так уверен в себе. Новичок на Небе? Это хорошо – для него всё в новинку, он может заметить больше, чем те из его коллег, кому всё здесь уже примелькалось.

– Нет, я убираю весь район. С десяток домов, к дому Аштарет подхожу уже ближе к концу ночи. И не одну улицу, мы убираем районами, а не улицами, – Займир старался говорить тише, чтобы не разбудить коллег. Впрочем, они привыкли спать крепко: уборщики постоянно приходили и уходили, шумели, переговаривались.

– Тогда ответьте мне, мир Займир, не находили ли вы на вверенных вам улицах следов грязи? – Крайс внутренне сжался, ожидая ответа. Если это действительно кто-то со Дна, шанс распутать дело увеличивался. Если же всё было просто подстроено, чтобы увести следствие в сторону и затянуть время, о девушке можно забыть. Как и о работе на Земле.

– Нет, никакой грязи не был, – улыбнулся Займир. Он гордился тем, что на его улицах даже пыли почти никогда не было. И никакой грязи! – Улицы были чисты всю ночь и утро, только немного пыли да пыльцы от цветов. Ничего более.

– Благодарю, – безнадёжно вздохнул Крайс. Значит, всё-таки просто имитация. Но Дно перетряхнуть всё равно придётся. Откуда-то это грязь взялась, значит, кто-то спустился до самого низа только затем, чтобы собрать её. И если это Благороднорождённый, его не могли не заметить.

– А, рано утром я ещё видел у того дома экипаж. Закрытый, наёмный, – так же невинно и немного сонно улыбался Займир. Казалось, он не понимал, насколько важной была эта информация. Хотя, скорее всего, так оно и было. – Он подъехал к боковой стене здания, пробыл там минут двадцать, а потом уехал. Я обратил внимание только потому, что было очень рано. В доме все ещё спали. Даже слуги не встают настолько рано.

– Вы не видели, кто-нибудь садился в него? – взволнованно подался вперёд Крайс. Это было именно оно – свидетель и улика. Должно же где-то регистрироваться, кто и когда берёт экипаж?

– Нет, не видел. Да и не моё это было дело, – немного скис Займир. Ему было интересно, но он не решился подойти ближе. Кроме того, он знал, что в доме есть две незамужних женщины и один неженатый мужчина из Благороднорождённых. Такие тайны обычным одарённым лучше просто не знать.

– Всё равно, вы мне очень помогли. – Крайс кивнул Займиру и Вейлу и направился к выходу. Теперь надо было возвращаться к Элиасу, узнать результаты его поисков и обработать новую зацепку.

– Жаль, что Займир так мало видел. – Вейл догнал Крайса у ближайшего поворота и пошёл рядом. Ему надо было возвращаться к работе, а разговор с полицейским мог его хоть немного развлечь. Он не очень-то любил чистить стены – монотонная и довольно тяжёлая работа, но нужная. – Благороднорождённые могут брать экипажи анонимно и без регистрации факта аренды. Могут даже кучера взять своего. Эти экипажи для того и есть, чтобы никто не знал, кто и куда ездит.

– Я не знал этого, – ответил Крайс нахмурившись. Этот одарённый говорил удивительно просто, словно был жителем Земли. Возможно, речь Благородных приживается только у слуг, которые общаются с ними каждый день. – Это многое усложняет.

– Ну, ничего. Вы умный, сразу видно, – пожал плечами Вейл. Они уже дошли до той стены, которую ему надо было дочистить. – Удачи вам.

– Благодарю, – опустил глаза Крайс. Это было искреннее и оттого почти неприятное пожелание. Он не ждал доброты и сочувствия от одарённых. Впрочем, от тех, кто лишён Дара – подавно.

Когда Крайс подошёл к дому Аштарет, Элиас его уже ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Его глаза лихорадочно блестели. Азарт перемешивался со страхом, который никак не мог удержаться внутри жизнерадостного Благороднорождённого.

– Что тебе удалось выяснить. Ты отсутствовал так долго! – Элиас сжал в кончиках пальцев одну из своих серёг и надавил на центральный камень. Он делал так только тогда, когда нервничал, сам не замечая.

– Никакого мужчины со Дна в комнате вашей сестры не было. Грязь на подоконнике оставили намеренно. – Крайс передёрнул плечами, ему было неуютно под требовательным взглядом Благороднорождённого. В груди неприятно покалывало, но гораздо слабее, чем он боялся. Видимо, это из-за воздуха. Здесь, на Небе, он был даже вкуснее и чище, чем на Земле. – Кроме того, рано утром к вашему дому подъезжал закрытый наёмный экипаж. Было бы неплохо узнать, нанимал ли кто-то его на это время.

– Экипаж? Но я ничего не слышал. Комната сестры расположена достаточно далеко от моей, но всё же. – Элиас сильнее дёрнул серьгу и задумался. Можно ли как-то выяснить, кто брал экипаж? Благороднорождённый может не указывать своего имени при заказе, точного адреса и даже воспользоваться услугами своего или наёмного кучера. – Мне думается, при желании, тот, кто воспользовался услугами экипажа, вполне мог скрыть свою личность. Но я наведу справки.

– Что удалось узнать вам? – нетерпеливо посмотрел на Благороднорождённого Крайс. То, что тот смог предположить что-то логичное, уже было прогрессом. Шена Элиас оказался не настолько наивным и недалёким, каким предстал перед инспектором в самом начале их знакомства.

– В тех аптеках, что расположены неподалёку отсюда, нужный нам антидот есть лишь в двух. Но за последнюю неделю никто за ним не обращался. – Элиас, наконец, оставил в покое статусное украшение. В одной из аптек ему даже дали адреса мест, где можно приобрести противоядие. – Более того, все их запасы в целости и сохранности.

– Тогда нам стоит обойти остальные аптеки, – нехотя признал инспектор Крайс. Он надеялся избежать этого, но преступник решил не идти за необходимым лекарством в ближайшую же аптеку.

Последующие часы были потрачены на посещение аптек и разговор с фармацевтами. В список Элиаса добавилось ещё несколько названий. К тому же, он решил зайти в небольшие лавочки, торгующие травами и простыми, основанными на вытяжках и настойках, лекарствами.

Часа через два после начала поисков инспектор Крайс уже почти готов был сдаться. Бесконечная череда шикарных магазинов с вышколенными продавцами, каждый раз обдающими его ледяным презрением, сливалась в один не прекращающийся кошмар. Реже ему доставались жадные взгляды фармацевтов, жаждущих изучить и до смерти залечить столь редкого пациента, действительно остро нуждающегося в их помощи. Крайс не мог решить для себя, кто ему более отвратителен.

На обед они вернулись в дом Аштарет. Тётушка Фария соизволила выйти из оранжереи и присоединиться к ним. Едва они сели за стол, она начала расспрашивать инспектора Крайса о том, какие растения и цветы растут на Дне. Тот отвечал неохотно и довольно быстро перевёл разговор на тему бала. Тут уже взвыл Элиас. Тётушка Фария хоть и была эксцентричной особой, но не упустила случая рассказать ему всё во всех подробностях. Это было гораздо увлекательнее, чем по которому уже разу обсуждать детали с теми немногими Благороднорождёнными, с которыми она поддерживала переписку, и кто, разумеется, присутствовал на том балу. Фария словно заново переживала каждый танец, каждую сказанную фразу и жест. Инспектор Крайс слушал внимательно, особенно когда она говорила о племяннице. Как и всякая тётка незамужней девушки, она цепко следила за каждым её разговором и танцем. Элиас мучительно терпел этот рассказ, но останавливать тётушку не собирался. Да и вряд ли смог бы, она нашла благодарного слушателя, у неё и мысли не могло возникнуть отпустить его по первому же требованию своего заскучавшего племянника.

Крайс едва замечал, что и как ест, всё его внимание было сосредоточено на рассказе шенай Аштарет. Где-то там, на этом самом балу, девушка сделала или сказала что-то такое, что вынудило одного из Благороднорождённых её похитить и, скорее всего, убить. В памяти остались только ощущения чего-то лёгкого и питательного, наверное, удивительно вкусного. Крайс почти не притрагивался к блюдам. Он не знал, куда деть руки и за какие приборы браться и потому задавал один вопрос за другим.

После обеда Элиас с Крайсом продолжили обход аптек. На Небе их было не так много, но располагались они на значительном отдалении друг от друга. С каждым опрошенным фармацевтом, с каждой посещённой аптекой всё очевиднее становилось, что покупателя они не найдут. Закончив с аптеками из списка, Элиас настоятельно потребовал продолжить опрос в тех, где противоядия не было в продаже.

– Вероятно, этот состав можно повторить, имея ингредиенты. – Элиас отказывался верить, что они потратили целый день впустую. Он устал улыбаться и говорить. Впервые в жизни он чувствовал себя столь опустошённым и бессильным. Это был провал. Полный, абсолютный провал. Похититель точно поранился, ему необходим был антидот, но он его не покупал! – Надо обойти лавки травников!

– Успокойтесь, шена Аштарет, – осадил его Крайс. Он напряжённо думал, слишком очевидное решение ему не нравилось. Если бы этим расследованием занялся кто-то другой, кто угодно другой, здесь бы оно и закончилось. – Не думаю, что среди Благороднорождённых так много фармацевтов. Сегодня мы уже вряд ли что-то найдём.

– Инспектор, только не говори, что сдаёшься! – Элиас замер, не в силах пошевелиться. Неужели он ошибся в выборе? Дело, конечно, казалось безнадёжным, но вот так просто?

– Разве я это сказал? Зацепок хватает, работы много. Но сегодня нам лучше разойтись. Мы оба устали и можем упустить что-то важное. – Крайс сухо откашлялся, закрыв рот ладонью. Отступившая было на Небе болезнь к вечеру вернулась с удвоенной силой. – Этот день не был бесплодным, мы уже довольно близки к цели.

– Но как же противоядие? – Удивлённо воззрился на инспектора Крайса Элиас. Это была их главная зацепка, нельзя же было так просто от неё отказываться! Вдоль улицы, на которой они стояли, уже начали зажигаться фонари. Крайс замер, заворожено глядя на то, как разгорается тёплый жёлтый свет в хрустальных шарах.

– Есть ещё одно место, где его можно купить. Но туда мы отправимся завтра утром. – Крайс оторвал взгляд от ежевечернего чуда и повернулся к Благороднорождённому. Как же он хотел избежать этого! Но, видимо, это было невозможно. В любом случае, тащить его туда ночью точно было нельзя.

– Но почему не сейчас? Ещё не так поздно. – Элиас замолчал. Он весь день таскал инспектора по Небу, разговаривал с продавцами сам и всегда получал всю нужную ему информацию. Но он так же видел, какими взглядами эти идеально вежливые и предупредительные люди провожали Крайса. Он не мог даже представить себе, что можно так относиться к человеку без какой-либо на то причины.

– Нет. Завтра. Утром встретимся в управлении полиции, оттуда и начнём. – Крайс поднял ворот плаща. Воздух стал прохладнее, запахи изменились – развернули свои лепестки дурманные ночные цветы.

– Хорошо, завтра, – опустошённо ответил Элиас. Его голова гудела от запахов трав и лекарств, горло пересохло от постоянных разговоров, одних и тех же вопросов. Он возражал только из упрямства. Почему-то раньше ему казалось, что сестрёнка вернётся домой к вечеру. У него же была важная улика, да и инспектор со Дна – разве так сложно найти её? Ему казалось, что будет просто и весело.

Домой Элиас вернулся поздно. Некоторое время он просто бродил по пустынным улицам города, пытаясь разобраться со своими мыслями. Слишком много странного и необычного произошло с ним за этот день. Слишком многое пришлось переосмысливать. Но он всё равно упорно гнал от себя мысль, что с его маленькой сестрёнкой случилось что-то плохое. Этого просто не могло быть. Она ничем этого не заслужила, всегда была доброй и нежной. А значит, этот инспектор ошибается. Уже засыпая, Элиас снова прокручивал в голове прошедший день. В памяти настойчиво всплывало лицо Крайса – то жёсткое, раздражённое, отгороженное в агрессивной защите, то обречённо беспомощное, наполовину закрытое ладонью. Такое у него бывало, лишь когда случался очередной приступ кашля. Элиас с удивлением и улыбкой подумал, что хочет заслужить его одобрение, похвалу, как высшую, никем ещё не полученную награду.

Крайс спустился на верхний подуровень Земли в одиночестве. Охранники уровня проводили его насмешливыми взглядами. В голове инспектора уже успела выстроиться основная схема преступления, но не хватало слишком многих деталей и личности убийцы. Это тот, кто был на балу, это тот, кого жертва хорошо знала и кому верила – вот и всё, что он мог пока сказать. Но открывшиеся детали ему очень не нравились. Следы вели на Дно, упорно не давая ограничить расследование Верхним городом. Это не сулило ничего хорошего. Тащить туда Благороднорождённого, наверное, худшая мысль из всех возможных. Как и сталкивать его с Гильдией.

Приступ накрыл его совсем рядом с домом. С трудом проталкивая воздух в горящие огнём лёгкие, Крайс почти бежал к многоквартирному дому, в котором жили в основном молодые и холостые служащие разных госучреждений. Квартиры в нём выделялись бесплатно, но жильцы обычно съезжали при первой возможности в более комфортное и престижное место.

Крайсу почти удалось дойти до двери, он даже вытащил из кармана ключи. И уронил их, давясь судорожным кашлем пополам с попытками ухватить хоть немного воздуха бледными, дрожащими губами. Крайс зажал рот обеими руками, давя приступ кашля. Боль разрывала изнутри, кровавой пеленой застилая глаза. В голове билась только одна мысль – пусть оно закончится, пусть оно всё закончится!

Переждав первый приступ, Крайс встал на ноги, плечом упираясь в дверь, и кое-как её открыл. Пальцы не слушались, скользили по металлу. Уже в коридоре за запертой дверью он смог позволить себе ещё одно падение в привычную уже тьму боли и бессилия. Потом долго отмывал руки, ключи и манжеты от крови в раковине на кухне. И запивал таблетки водой из бутылки, стоявшей на всегда занавешенном окне. Боль притихла, затаилась зверем в засаде, опустилась холодом в живот. До своего часа.

Глава 2. Следы изящных ножек.

Далеко не весь город похож на Землю,

Высокочтимый Благороднорождённый.

Крайс

Я и помыслить не мог, что бывают такие места,

И что в них вообще можно жить!

Элиас

В комнате было темно и холодно. Свет уличных фонарей не проникал сквозь плотные шторы, лишь изредка задеваемые прохладным ночным ветерком. Через открытые окна доносился тонкий, едва ощутимый аромат цветов, каждую ночь распускавшихся на клумбах у соседнего дома. В тишине комнаты слышались лишь неровное, тяжёлое дыхание спящего и едва уловимый шорох занавесок. Часы на столике рядом с кроватью показывали второй час ночи, когда за дверью маленькой квартиры раздались лёгкие шаги. Громкий стук в дверь разорвал дремотную тишину и заставил человека в кровати вздрогнуть и проснуться.

Инспектор полиции Земли Крайс слепо нашарил в темноте сложенную рядом с кроватью одежду, кое-как натянул её на себя и пошёл выяснять, кому потребовалось будить его среди ночи. Пока он перебирал в голове все возможные варианты, внутри предательски разливался холодок дурного предчувствия. Последние несколько лет он ждал именно этого – ночного стука в дверь. Ждал со смесью страха и надежды.

Крайс зажёг свет в комнате и открыл дверь. В его маленькой квартирке не было коридора, только жилая комната, крошечная кухня и такая же крошечная ванная. На пороге стояла красивая девушка с пышными медными волосами и хитро прищуренными карими глазами. Её платье было слишком откровенным, и шёлковый шарф не мог полностью скрыть высокую полную грудь.

– Зачем ты пришла, Винара? – Крайс удивлённо посмотрел на девушку. Он не ожидал увидеть её здесь, на Земле, хотя и знал, что у неё был пропуск. Винара часто обслуживала богатых клиентов на дому и имела возможность подняться на нужный уровень самостоятельно. А ещё это давало ей возможность выполнять поручения Гильдии.

– К тебе, милашка. Безумно хотелось увидеть твоё заспанное лицо. И не застёгнутый ворот рубашки, – хитро прищурилась Винара. Знаменитый чёрный инспектор, мальчик со Дна, родивший с Даром, стоял перед ней в полузастёгнутой рубашке и наспех надетых штанах, раздражённый, со спутанными волосами. Редкое зрелище, ради которого стоило сделать такой большой крюк. Винара потратила ещё несколько минут, неторопливо скользя взглядом по тонкой белой коже, туго обтягивающей выпирающие ключицы, по худой шее, обычно закрытой воротником плаща. – А ещё у меня для тебя записка. От Жиайи.

– От Жиайи? – переспросил Крайс. Они виделись только вчера ночью, что ей могло понадобиться от него так скоро? В мозгу ледяными осколками билось понимание.

– Вот, возьми. – Винара протянула Крайсу сложенный пополам лист дешёвой бумаги. Такую можно было достать разве что в заведении у Мадам. – Прости, милый, мне пора идти. Нехорошо заставлять клиента ждать.

– Спасибо, – хрипло выдохнул Крайс, сжимая письмо в подрагивающих пальцах.

Как только Винара ушла, он запер дверь и развернул письмо. Там была всего одна фраза: «Приходи скорее», написанная почерком Жиайи. Крайс быстро оделся, сунул в карман все оставшиеся деньги – на всякий случай, своё лекарство – сам он как-нибудь протянет и без него несколько дней. Его выдавали бесплатно, но строго ограниченно по количеству и в определённые дни. На кухне из банки, стоявшей на дальней полке, зачерпнул горсть дешёвых конфет в ярких обёртках. И в этот момент Крайс болезненно осознал, что именно ему предстоит. Подумав пару секунд, он взял ещё и пистолет. Огнестрельное оружие имели право носить только жители Верхнего города. Жители Неба – без ограничений, жители Земли – по должностным обязанностям и использовали его только в редких случаях.

Дорога до Дна занимала обычно около часа. Поезда ночью ходили по тому же расписанию, что и днём. Но сегодня Крайс спешил, выбирал самые короткие маршруты, едва не бежал, задыхаясь, до пропускных пунктов. Охранник даже не пытались его остановить и спросить, куда он так торопится.

Она, как и раньше, ждала его у выхода с пропускного пункта. Высокая, почти на голову выше его, стройная, гордая, с чёрными вьющимися волосами, рассыпанными по оголённым плечам. Жиайя была красавицей, особенно по меркам Дна. И главное – она была здорова. Каким-то чудом, каким-то немыслимым стечением обстоятельств она смогла остаться здоровой в этом жутком месте, в доме, пропитанном болезнью.

– Ты быстро, – чуть хрипловато сказала она, когда Крайс подошёл. Сегодня её лицо казалось ещё более строгим, замершим, словно маска, затвердевшим. Он понял без слов, он давно этого ждал. Как и она, как и те дети, что жили в их доме.

– Винара не очень-то спешила, – сухо ответил он, равнодушный и жёсткий, как всегда. Она только кивнула в ответ.

До дома они шли в молчании. Крайс не знал, что ей сказать, о чём спросить. Жиайя не хотела услышать опять этот холодный, лишённый эмоций голос. Он был таким с самого детства – замкнутым, озлобленным. Старшим, а значит, обязанным защищать. Хотя она всегда была сильнее и очень быстро стала выше. У самого дома Жиайя повернулась и сжала плечи Крайса ладонями.

– Не надо, сестра, – тихо сказал он. Не было никакой необходимости ни в сочувствии, ни в поддержке. Уже давно не было необходимости.

В доме их ждали дети, притихшие, замершие, нелепо скорчившиеся по углам. Крайс видел в их глазах только страх. Животный страх перед будущим, голодом и смертью. Он прошёл сквозь общую комнату, остановил сестру на пороге и покачал головой. Даже сейчас – нельзя.

Женщина всё так же лежала на своей постели, сбитой и грязной. Её дыхание, на удивление ровное, было едва слышно. Крайс опустился на колени рядом с ней, как делал всегда, и взял её левую руку в свои, легко сжал тонкие, хрупкие пальцы. Из полуоткрытых мертвенно белых губ женщины донёсся тихий вздох. Она с трудом открыла глаза и повернула голову.

– Рюни, – тяжело сказала она, её губы дрогнули в улыбке. – Ты пришёл. Как же хорошо. Ты успел. Я ухожу, Рюни. Прости, что так долго.

Крайс ничего не ответил, сейчас никакие слова не имели значения. В свои последние минуты она имела право говорить всё, что хотела. Эти слова – всё, что будет звучать в той пустоте, что она оставит после себя. Пустоте, которую уже ничем не заполнить.

– Ты всё делаешь правильно, Рюни. Ничего не бойся, мальчик мой. – Женщина едва ощутимо сжала пальцы Крайса, потянулась к нему. – Я люблю тебя. И Жиайю тоже. И всех детей. Твой отец… твой отец был замечательным человеком. Мне не о чем жалеть. Я счастлива. Ты у меня такой красивый, Рюни. Мне так хочется спать. Знаешь, уже не болит. Совсем. Рюни.

Женщина закрыла глаза, её дыхание, прерывистое и слабое, угасло. Пальцы безвольно разжались. Крайс просидел ещё несколько минут, словно надеялся на то, что она очнётся, потом проверил пульс и отпустил её руку. Она болела уже очень долго, он ждал этого. Они все ждали. Теперь не будет этих мучительных визитов, этой бессильной горечи. Тогда почему так пусто? Каждый раз это бессилие, эта сводящая скулы боль. И всё плывёт перед глазами. В этот раз гораздо сильнее. Сейчас ему придётся выйти из комнаты, встретиться снова с этими запуганными зверятами, с сестрой. Но пока ещё у него было несколько минут в тишине. Несколько минут агонии, перехваченного сдерживаемым криком горла, отчаянья и пустоты. Разбитого на куски мира. Несколько минут – это всё, что он мог себе позволить.

Крайс вышел из комнаты с завёрнутым в покрывало телом на руках. Жиайя судорожно вздохнула, но не решилась подойти. Даже сейчас. Когда он вышел из дома, она пошла за ним. Из всех детей к ним присоединился только один – хмурый мальчик по имени Шима, с самого детства сильно хромавший из-за вывернутой, неправильно расположенной ноги. Таким он родился – с непропорциональным лицом и вывихнутым бедром. Единственный выживший брат.

Всю дорогу до небольшого домика на окраине поселения Крайс нёс тело умершей женщины на руках. Прохожие скользили по ним взглядом и быстро отворачивались. И только один старик, проходя мимо, сунул хромому мальчику в руку конфету в яркой обёртке. Крайс остановился у домика на окраине. Рядом с неказистым строением располагалась большая каменная, обмазанная глиной печь. Жиайя пошла в дом, чтобы договориться с хозяином. Ждать пришлось не больше пяти минут, но они, казалось, растянулись в вечность.

– Ну, привет тебе, чёрный инспектор. – Из домика вышел высокий мускулистый мужчина с грустным, понимающим взглядом. У него всегда были такие глаза, сколько Крайс себя помнил. А он приходил сюда часто – с самого детства. Крайс успел вырасти, а этот человек так и не изменился. – Отмучалась, бедная. Давай сюда.

Крайс молча отдал мужчине свою ношу. Тот ушёл куда-то за печь. Его не было минут десять. Жиайя встала рядом с братом, обняла его рукой за плечи. Может быть, ему это и не надо было, но ей так было легче.

– Ну что, детишки. Кем вам приходилась покойница? – Мужчина всегда спрашивал, хотя чаще всего знал. Это было обязательным.

– Эта женщина была нашей матерью, – ответил Крайс, впервые за много лет не опустив глаз. Он приходил сюда с телом отца, старшего брата, отчимов, младших братьев и сестёр и ни разу не смог выдержать этого внимательного, изучающего взгляда. Понимающего.

– Что ж, детишки, её путь окончен, ваш – продолжается. Идите дальше, надеюсь, мы ещё не скоро встретимся. – Мужчина улыбнулся и протянул им по конфете. Самые дешёвые, в яркой обёртке – только такие и можно было достать на Дне.

Крайс развернул шуршащую обёртку и засунул конфету в рот. Она была очень сладкой, до приторности. Ещё один обязательный ритуал. Тем, кто потерял кого-то, давали конфеты. Чтобы подсластить горечь утраты – так говорили. Крайс ненавидел сладкое, у него всегда был привкус пепла.

Ждать пришлось долго. Специальная печь давала сильный жар, но всё равно потребовалось почти три часа. Всё это время Крайс, Жиайя и Шима стояли неподвижно, глядя на отсветы пламени на камнях. Потом мужчина вынес им глиняный горшок с пеплом – всё, что осталось от тела умершей женщины. В каких-то семьях такие горшки хранили, кто-то использовал пепел как удобрение для фелны. Тут не было общих правил, не было и места осуждению. Пепел – это всего лишь пепел.

– Отболела, горемычная. – Мужчина протянул горшок Жиайе. Теперь, спустя столько лет, она, наконец, могла приблизиться к своей матери без страха заразиться. – Теперь уже совсем отболела. Идите домой, детишки.

Крайс отдал мужчине деньги за работу. Сумма была совсем небольшой, такую здесь мог себе позволить почти каждый. Обратно они шли уже быстрее. Жиайя прижимала к груди горшок и что-то неслышно шептала. Ей так и не позволили попрощаться, и сейчас она говорила всё то, что хотела высказать так давно.

Детей в доме стало меньше. Некоторые решили, что после смерти женщины кормить их уже не будут, и ушли. Кто-то остался, надеясь хоть на что-нибудь. И на остатки принесённых вчера продуктов. Крайс достал из кармана горсть конфет, которые захватил из дома. Пусть дети и были всего лишь приблудными, они заботились об этом доме и об их с Жиайей матери. Теперь этот дом принадлежал им.

Оставалось только вынести вещи из её комнаты и сжечь на заднем дворе. Это Крайс сделал сам, не подпустив сестру. Если заболеет, она потеряет работу. Жиайя приготовила поздний ужин, рассадила детей на полу в комнате. Она решила приходить сюда и приносить часть заработка, как и раньше, и знала, что брат поступит так же. Всего лишь глупая сентиментальность, но это место было их домом, началом и отправной точкой. И единственным, что их ещё связывало.

Крайс вернулся в Верхний город, когда воздух уже начал светлеть в преддверии утра. Ему оставалось совсем немного времени на сон. Он чувствовал себя вымотанным, разбитым и больным. Хотелось спрятаться под подушку и не просыпаться неделю. Все мышцы болели, как будто он носил тяжести по лестницам. Но хуже всего болела голова – разъедающей, пульсирующей болью. Прежде, чем рухнуть в кровать он успел только взглянуть на часы. Было уже рано, почти пора просыпаться.

Элиас взял первую попавшуюся бумажку со стола Крайса и начал складывать из неё розочку. Когда-то его этому научила тётя, она умела складывать разные цветы, но у него лучше всего получались именно розы. Он ждал уже два часа и начал скучать. Элиас полюбовался некоторое время получившимся цветком, положил его на небольшой свободный от бумаг кусочек стола и поднял голову на главного инспектора Бруно. Тот уже два часа то замирал возле стола Крайса, за которым сидел Элиас, то лихорадочно носился по всей комнате, раздавая указания и требуя подать высокому гостю кофе едва ли не каждые пять минут.

– Главный инспектор, вам ведь ведомо, что на время частного расследования полицейский освобождается от всей иной работы, и она передаётся другим компетентным сотрудникам? – с ленцой в голосе поинтересовался Элиас. За день горы отчётов и заявок на столе Крайса не уменьшились, а только выросли, преодолев все мыслимые пределы. Сейчас несколько стопок лежало на полу, потому что их больше некуда было класть. – Так почему я вижу здесь такое множество мелких заданий? Почему их не передали другим сотрудникам?

– У нас сейчас весьма загруженное время, высокочтимый шена Аштарет. Я, разумеется, раздаю задания по мере возможности, – пришибленно улыбнулся Бруно. Он и не собирался облегчать жизнь своего подчинённого. Если тот провалится, в чём главный инспектор ни секунды не сомневался, то, как минимум, будет понижен в звании. И больше уже не поднимется до инспектора. Больше такой ошибки Бруно не допустит – этому выскочке не место на улицах. Крысы должны сидеть смирно и молчать. И заниматься бумажной работой. До конца своих дней!

– Я не вижу таких же завалов у других инспекторов, – резко ответил Элиас. Сначала это его удивило, потом насторожило. Он вспомнил выражения лиц продавцов из аптек, их пренебрежение и отвращение, вспомнил вечно настороженный, нечитаемый взгляд инспектора Крайса и то, как внимательно и умело он вёл расследование.

Благородный и честный род Аштарет всегда ставил справедливость одной из главных составляющих характера. Некоторые из его родственников – из довольно отдалённой ветви – занимали места судей Неба. В Совете к Аштарет тоже прислушивались, даже Механизмы его роду были доверены особенные, требующие именно этой черты характера. Через некоторое время Элиасу предстояло пройти испытание и получить под надзор один из Механизмов. Но сейчас его чувство справедливости подвергалось гораздо более жестокой проверке. И Элиас совершенно не понимал, почему. Это всего лишь поиски глупой сбежавшей сестрёнки, почему тогда он чувствует такое давление? И такое сильное желание разбить лицо главного инспектора в кровь?

Инспектор Крайс почти бежал от станции, лёгкие горели огнём, сердце бешено колотилось в груди. Он опоздал, впервые в жизни безнадёжно опоздал. И по такой нелепейшей причине! Крайс просто проспал, не смог проснуться после безумной ночи. Начальнику этого не объяснить, тогда его точно вышвырнут на улицу или, если повезёт, понизят в звании. Когда инспектор уже подходил к зданию управления полиции, его окликнули.

– Инспектор Крайс! – У входа его дожидался Демьен Шеппен. – Инспектор, вы опоздали.

– Знаю. – Крайс остановился, чтобы хоть немного отдышаться. Лёгкие словно раздирало крошечными раскалёнными иглами. Он едва мог дышать, в голове пульсировала тупая боль. – Теперь главный инспектор меня живьём сожрёт.

– Живьём? Не может он… – Молодой полицейский смотрел на своего старшего коллегу с явным недоверием. Инспектор Крайс едва не выругался вслух. Жители Верхнего города всё понимали слишком буквально. Обычно он следил за тем, что говорит, и не допускал подобных промашек.

– Не бери в голову. Он очень зол? – Крайс старался дышать глубоко и медленно, но это не очень-то помогало.

– Тот Благороднорождённый там уже часа два сидит, – тихо произнёс Демьен и открыл дверь, пропуская внутрь старшего коллегу.

Крайс на секунду закрыл глаза, проклиная собственную забывчивость. Разозлить главного инспектора – казалось, хуже и придумать нельзя. Но заставить ждать Благороднорождённого – полнейшее безумие. Крайс успел забыть и о нём, и о расследовании. Весь вчерашний день рассыпался чередой невероятных совпадений под тяжестью прошедшей ночи. Шена Элиас Аштарет сидел за его столом и складывал уже третью розочку из чьего-то неудачного отчёта. Главный инспектор, полностью им игнорируемый, стоял рядом, всем своим видом умоляя о снисхождении. В управлении было на удивление тихо. Никаких разговоров, даже бумагами старались шуршать тише.

Когда инспектор Крайс вошёл внутрь, на нём скрестились два взгляда. Один – заинтересованный – принадлежал Элиасу, второй – взбешённый – главному инспектору. Демьен шмыгнул куда-то в сторону, стараясь не попасться никому на глаза. Как бы он ни уважал Крайса, инстинкт выживания, пусть и в зачаточной форме, у него всё-таки был.

– Инспектор Крайс, ты, видимо, соскучился по дому, – ласковым голосом пропел главный инспектор Бурно, разворачиваясь к вошедшему.

Вся его высокая, полная фигура из подобострастно сгорбленной распрямилась в нависающую, пугающе грозную. Крайс кожей почувствовал ядовитую ненависть, всепоглощающее бешенство, исходившее от главного инспектора. За эти два часа главе полицейского управления округа пришлось пережить унижение, страх, бессилие, и теперь он собирался выплеснуть всё это, сорваться на виновнике всех своих бед.

– Так ничего, я тебя выгоню с такими характеристиками, что тебя даже на завод на Дне уборщиком не возьмут! С голоду сдохнешь, крыса!

Голос главного инспектора становился всё громче, а речь – грубее. Остальные работники полицейского управления сидели, не шевелясь, и боялись привлечь его внимание. Никто из них не помнил Бруно настолько взбешённым. Лицо его покраснело и раздулось от дурной крови, глаза выпучились, а тонкие губы перекосились в диком оскале. Ярость старшего инспектора была сопоставима по силе разве что с тем страхом, что он сам испытывал все эти два часа. Если Благороднорождённый сочтёт его некомпетентным как руководителя, он потеряет всё.

Инспектор Крайс стоял неподвижно перед надвигавшимся воплощением мести и думал, что на заводы берут всех не глядя. Вот только выжить у него там нет ни единого шанса. Если к кровавому кашлю добавятся ещё и губчатая болезнь с белой слепотой, он не протянет и месяца. Не стоило забывать ещё и о хроническом отравлении химикатами и несчастных случаях, которые тоже не были редкостью. Сколько тогда останется? Неделя? На заводах из-за несчастных случаев погибли его отец и второй отчим, а уж сколько знакомых и соседей умерло от болезней, травм и отравлений – и не сосчитать. Но страха Крайс почему-то не чувствовал, только холодное безразличие. К этому всё шло, он и так барахтался слишком долго. На Дне никто не верил, что у него получится. На Земле его никто не ждал, он так и остался чужаком. Зато сейчас Бруно его уволит, и можно будет пойти спать. Крайс понимал, насколько это глупо, но мысль об отдыхе казалась такой соблазнительной, что он уже готов был сам написать заявление об увольнении и высказать Бурно в лицо всё, что накопилось.

– Инспектора Крайс, как я рад, что вы здесь! – В жизнерадостном тоне шены Элиаса Аштарет не было ни тени раздражения. Или же он умело прятал его, не желая показывать при посторонних. Встав из-за стола инспектора, Благороднорождённый положил последнюю розочку на особо неустойчивую стопку бумаг. Элиас мог бы вмешаться сразу, но позволил себе несколько секунд понаблюдать за поведением Бурно и Крайса. Увиденное его несколько удивило и даже обрадовало. – Здесь просто поразительно скучно, вы не находите?

– Шена Аштарет, – едва смог выдавить из себя Крайс. Элиас не был зол. Скорее наоборот, казалось, что всё происходящее его забавляло.

– Главный инспектор, вы, кажется, забыли, что сейчас он находится под моим полным покровительством. Вы не властны над ним. Вы не в праве ни увольнять его, ни понижать в должности. Вы сейчас ничего не можете с ним сделать. Совершенно. – Элиас улыбнулся краешками губ, точно всё это доставляло ему немалое удовольствие. В особенности вытянувшееся лицо Бруно. – И даже более того, лишь я вправе решать, задержался он или пришёл как раз ко времени.

– Но, шена Аштарет, я не думал, что вы оставите его, – не слишком внятно пробормотал главный инспектор. Он был уверен, что Благороднорождённый, рассерженный подобным пренебрежением, сразу же откажется от услуг Крайса и уйдёт в другое управление. Или же, если очень повезёт, выберет кого-то в этом.

– Разумеется, оставлю. Где ещё мне найти столь компетентного полицейского? Мы отлично работаем в паре, – лучезарно улыбнулся шена Элиас и направился к выходу.

Крайс молча последовал за ним, внутренне жалея о том, что сон так и остался несбыточной мечтой. Благороднорождённый бодро шагал по улице, не заботясь о том, куда идёт. Инспектор догнал его на ближайшем перекрёстке.

– Мы идём не в ту сторону, – раздражённо окликнул Элиаса Крайс.

– Да? Инспектор, надеюсь, у тебя были веские причины. – Элиас впервые продемонстрировал своё раздражение. Лёгкое, едва ощутимое, но вызывающее беспокойство. Крайс недовольно нахмурился. Ему совершенно не нравилось такое высокомерие, но ответить он ничего не мог. Элиас спас его и даже не потребовал объяснений, хотя имел на то право. – Куда мы идём?

– На станцию. Только на этот раз мы поедем вниз. – Крайс резко развернулся и зашагал к станции, от которой совсем недавно бежал к управлению. Злиться сейчас на спесивого Благороднорождённого не имело смысла. Скоро вся эта спесь слетит с него, как кучка шех.

– Вниз? Не думал, что на нижних подуровнях Земли есть стоящие внимания аптеки. Не хочешь же ты сказать, что нам придётся отправиться в Средний город? – В глазах Элиаса предательски загорелись огоньки азарта. Ему было интересно, хотелось увидеть новое, неизведанное. Он совершенно не понимал разницу между уровнями, и это неимоверно бесило Крайса.

– Нет. Не в Средний город. – Крайс остановился и развернулся к Элиасу. Это надо было решить здесь и сейчас, пока ещё не поздно. – Мы отправляемся на Дно. Но вас, Благороднорождённый Аштарет, я возьму туда, только если вы согласитесь на мои условия.

– Условия? Что за условия? – Элиас тоже остановился.

От него ничего и никогда не требовали таким тоном. Как у Первородного, у него были обязанности рода, вскоре ему предстояло принять ещё больше – начать заботиться о Механизме, как и полагалось представителю его семьи, вступить в Совет. Это было в порядке вещей, к этому его готовили с рождения. Древние Механизмы обеспечивали существование всего города, обслуживание их было священным правом Благороднорождённых. Но никто и никогда не смотрел на него так и не требовал чего-то столь решительно. Но Крайс не намерен был отступать от своих слов и идти на уступки. Он был непривычно серьёзен, словно путешествие на Дно могло представлять какой-то риск для Благороднорождённого. Элиасу было до крайности любопытно увидеть Дно, место, откуда был родом инспектор, место, куда, судя по всему, сбежала его сестра. По крайней мере, он не хотел отказываться от этой версии. И всё же шене Аштарет было страшно, ведь о Дне ходили ужасающие слухи. Но в этом он никогда не признался бы даже самому себе.

Дно – это место, куда жители Верхнего города спускаются лишь по необходимости и очень редко. Если есть такая возможность, они стараются пользоваться услугами посредников или выдавать временные пропуска местным. Дно – самый нижний уровень города, единственный, на котором нет подуровней. Элиас знал о нём очень мало, только то, что учителя рассказывали на занятиях по экономике. На Дне располагались некоторые заводы – самые грязные и тяжёлые для работы, фабрики, в том числе и очистные, множество ферм. Дно было крайней точкой движения судов, здесь их нагружали товарами и отправляли наверх, вниз почти ничего не спускалось. Говорили, что Внешнее море возле местных доков особенно густое и неспокойное. Заводы и фермы Дна имели высокие нормативы, отдавая остальному городу почти всё, что производили. Когда учитель рассказывал об этом, Элиасу сей факт казался нормальным и естественным, тогда он даже не задумался, почему всё обстоит именно так. Теперь это почему-то показалось ему несправедливым. Кроме того, на Дне располагаются нижние части некоторых Механизмов, и Благороднорождённые, которым дарована обязанность за ними ухаживать, вынуждены время от времени их посещать. Впрочем, они делают это в полностью закрытых экипажах и с охраной.

– Вы будете слушаться меня во всём, не задавать вопросов и не перечить. Всё, что я потребую, выполнять сразу. От этого может зависеть ваша жизнь. – Инспектор Крайс на секунду закрыл глаза. – Второе – вам придётся скрыть своё происхождение. Я буду обращаться к вам как к равному, одежду и знаковые украшения придётся спрятать. И последнее. Уйти оттуда – не слабость. Если поймёте, что не сможете, говорите сразу. Небо – ваша территория, там я слушался вас беспрекословно. Но Дно лучше знаю я. И мне будет даже легче, если вы останетесь здесь.

– Нет уж. Для меня это недопустимо. – Элиас стоял, сжав кулаки и опустив голову. Сейчас весь остальной мир для него словно перестал существовать. Ему было страшно, и это чувство – незнакомое и мерзкое – вытесняло любопытство и азарт. Но разве мог он отступить, когда дело касалось Калии? Крайс не стал бы требовать такого без веской причины, но как тогда его нежная маленькая сестрёнка могла решиться спуститься туда? Если это место настолько ужасно?

Прохожие обходили их, бросая осторожные недоумённые взгляды. Элиас этого просто не замечал. Он принял решение и не мог от него отступиться. Не мог показать свою слабость и страх, не мог оставить всё на инспектора и вернуться на Небо. Конечно, Крайс сделает всё, чтобы закончить расследование, теперь Элиас это понимал. Дело было вовсе не в том, что он ему не доверял, скорее, наоборот. Он сам хотел заслужить его доверие. Исчезновение сестры было частным делом семьи Аштарет, отступить сейчас означало потерять самоуважение. Поступиться справедливостью, провалить проверку на право управлять этим городом. Какой же из него Первородный и член Совета, если он отступает из страха, ставит свою жизнь выше своего Слова Силы? Нельзя решать судьбу города, ничего о нём не зная. Элиас поднял голову, глядя в глаза инспектору. Тот ответил ему долгим, равнодушным взглядом, пожал плечами и отвернулся. Элиаса это разозлило и расстроило. Он ведь решился!

– Тогда не будем терять времени. – Крайс раздражённо подумал, что Благороднорождённый слишком наивен. Таким не место на Дне. Но ещё он очень упрям, возможно, это поможет ему выжить.

До станции они дошли в молчании. Элиас пытался восстановить душевное равновесие и смириться с мыслью о том, куда они направляются. Крайс просчитывал шаги, перебирал в голове зацепки и улики. Шанс того, что лекарство было куплено именно на Дне, невелик. Скорее всего, про розы знали и лекарством обзавелись заранее, или же обратились за помощью к семейному врачу. Лоиф говорил как-то, что у Благороднорождённых есть собственные врачи – у каждой семьи свой. И всё-таки Крайс не мог отмахнуться от такой вероятности. Проверить было необходимо, к тому же, там шанс что-то разузнать был выше, чем на Небе. А потом стоило зайти к Мадам. Она знала обо всех Благороднорождённых, посещавших Дно, даже если они приезжали и не к ней.

Элиас всё ещё был зол на инспектора, когда они зашли в вагон поезда. Первые три станции он был поглощён своими мыслями, но быстро осознал, что они ходят по кругу. По сути, ему не за что было злиться на Крайса. Тот лишь заботился о своём нанимателе и хотел избежать лишних проблем. Крайс вовсе не сомневался в его решимости, просто не умел выражать свои чувства иначе. Это было более чем логично. Дно считалось крайне опасным место, хотя Элиас всё равно считал подобные меры предосторожности чрезмерными. Он был уверен в своих силах, знал свои права. Происхождение и род надёжно защищали шену Аштарет от любых опасностей. Да и на представителя порядка напасть не посмеют. Хоть инспектор и не в полицейской форме, жетон у него должен быть при себе.

Крайс безразлично смотрел, как за окном проносились дома, дороги, парки. Солнце золотыми бликами скользило по голубой глади прудов, отражалось от стёкол. Людей было меньше, но всё-таки хватало – и на улицах, и в поезде. И все они смотрел на шену Аштарет. За блеском его статусных серёг, красотой породистого лица и сверкающей улыбкой Крайс оставался незаметной грязной тенью. Его не видели, смотрели сквозь, не в силах поверить, что кто-то подобный может стоять рядом с Благороднорождённым.

Поезд подошёл к конечной станции, в вагоне кроме них остался только один человек. Худощавый, усталый мужчина с не выбритым до конца подбородком, дремал, скрестив руки на груди и уронив на них голову.

– Выходим. – Крайс направился к двери. Раздражающий женский голос упрямо вещал, что станция конечная, и поезд дальше не пойдёт. Спящий мужчина и засмотревшийся в окно Элиас её так же упрямо игнорировали. – Нам ниже.

Им пришлось пересесть на другой поезд, который шёл до самого пропускного пункта. Самый нижний подуровень Земли уже не сверкал зеленью парков, дома здесь тоже были проще, часто встречались многоэтажные на несколько семей. И здесь же находились некоторые небольшие фабрики, мастерские, конторы и типографии. Воздух стал более спёртым, тяжёлым. Крайс это едва заметил, а Элиас удивлённо принюхивался, пытаясь уловить источник кисловатого запаха.

– Здесь несколько мрачновато, – с таким же почти детским удивлением сказал Элиас, когда они уже подходили к пропускному пункту. Жители этого подуровня выглядели более серьёзными и одеты были хуже, чем даже жители средних подуровней Земли. Близость другого уровня всегда накладывала свой отпечаток.

– Здесь? – саркастически усмехнулся Крайс. Этот подуровень был просто милейшим местом по сравнению с тем, куда они собирались спуститься. – Это пока ещё Земля.

Пропускной пункт они прошли без проблем. В их сторону никто даже не взглянул. Спуститься можно куда угодно – подняться будет сложнее. Верхний подуровень Среднего города мало отличался от того, который они только что покинули. Спускаясь по длинной витой лестнице, Крайс пытался разглядеть привычный пейзаж сквозь мутное стекло. Элиас поражённо молчал. Всё оказалось совсем не так, как он себе представлял.

– Нам надо дойти до станции, здесь недалеко. И спуститься ещё ниже. Опять придётся пересаживаться, – равнодушно проинформировал его Крайс. Он проделывал этот путь каждый месяц уже много лет. С пересадкой на поезде, потом вниз по длинной лестнице, потом опять поезд и опять лестница.

– Это так далеко. Я прежде никогда не задумывался, сколь же велик город, – сдавленно ответил Элиас.

Каждый уровень занимал огромное пространство, делился, кроме Дна, ещё и на подуровни. Город был огромен, но почувствовать это, повторяя каждый день один и тот же маршрут от дома до работы и обратно, было непросто. Элиас читал в одной из книг, что Небо и Дно меньше, чем Земля и Средний город. В определённом смысле, город имел форму веретена и омывался со всех сторон Внешним морем. Переходы связывали не только центральные части уровней, но и окраины. Элиас только сейчас начал осознавать, что очень скоро вступит в Совет, управляющий этим огромным городом, возьмёт на себя обслуживание одного из Механизмов, обеспечивающих жизнь каждого из его жителей.

– Понимание этого весьма ценно для меня.

– Рад за вас, – холодно ответил Крайс.

Благороднорождённый даже не думал об опасностях, о сестре, он наслаждался зрелищем неведомой ему жизни. Инспектор едва сдерживал желание показать ему всю жизнь, которую только можно. Особенно ту, с которой лучше не встречаться. Но в какой-то мере эта наивность и чистота шены Аштарет, такая раздражающая, была Крайсу только на руку. Ему приходилось заботиться о совершенно беспомощном Благороднорождённом, времени на собственные переживания совсем не оставалось. Сейчас для Крайса это было благом.

Станция от пропускного пункта находилась совсем близко. Поезда в Среднем городе сильно отличались от таких же на Земле. Гораздо менее комфортные и забитые рабочими, они, дребезжа, катились по старым рельсам, с натугой проходя переходы между подуровнями. Даже неизменный женский голос, объявлявший станции, казался более уставшим. Видимо, Благородные, занимающиеся ремонтом поездов, до Среднего города доходили в последнюю очередь.

– Мы подъезжаем к станции «Кирпичная». Готовьтесь к выходу. Следующая станция «Серая стена». – Крайс мысленно отсчитывал станции, сегодня надо было выйти на одну раньше. – Следующая станция «Серая стена».

– Куда они все? – тихо спросил Элиас, прижатый к Крайсу толпой зашедших на станции «Кирпичная» рабочих.

Мужчины забили весь вагон, громко переговариваясь и так же громко смеясь. Их смена закончилась, а дома ждал горячий ужин и жена. Почти у всех. Самые молодые внимательно слушали разговоры старших, перенимали у них опыт и старались запомнить самые интересные и самые непристойные шутки.

– Мы попали на конец рабочей смены, – так же тихо ответил Крайс.

Заводские рабочие всегда вызывали у него настороженность, но только те, что жили и трудились на Дне, к которым он привык с детства. Местные же не представляли угрозы, разве что беззастенчиво глазели на редкую диковину – живого Благороднорождённого – да обсуждали его, нисколько не стесняясь.

Жителям Среднего города по большей части не было дела ни до чего, кроме их работы, дома, детей. Стабильный доход, горячая еда и супруга – вот идеальная жизнь для них. В Среднем городе, особенно в верхней его части, заводы были достаточно безопасными, и рабочим не о чем было беспокоиться. Редкие травмы были частью жизни, на них не обращали внимания, тем более, к каждому заводу был прикреплён свой врач, лечивший их бесплатно. Жизнь рабочих текла мирно и размеренно.

Крайс вышел на одной из станций, ему с трудом удалось протолкаться к выходу и вытащить за собой Элиаса. Тот совершенно ошарашено осматривался по сторонам. Здесь не было никакой зелени – только камень и бетон, красноватый кирпич и штукатурка. Они вышли к небольшой площади, в центре которой стоял работающий фонтанчик. Вокруг на ближайших улочках располагались магазинчики. Эта часть подуровня считалась достаточно респектабельной, сюда люди приходили в выходные дни или праздники.

– Инспектор, мне трудно дышать, – Элиас говорил всё также тихо, хотя в этом больше не было необходимости. Воздух казался не просто тяжёлым, он был душным, грязным. Каждый вздох давался с усилием. В первые минуты Элиас решил, что это просто кажется, потом запаниковал.

– Здесь много заводов, воздух грязный. Привыкнешь. – Крайс перешёл на более простое обращение, не допустимое с их разницей положений. Но он предупредил шену Аштарет, что будет вести себя именно так, и тот согласился. – Средний город – это промышленный уровень, ничего не поделаешь.

– И здесь совсем нет деревьев. – Элиас не смог найти даже клочка травы. Единственная зелень – чахленькие цветы на окне одного из домов. – Они бы очистили воздух.

– Деревья есть, только в другой части уровня. Там, где фермы. Здесь много ферм, – пожал плечами Крайс, выискивая взглядом нужный магазин. – Там воздух лучше.

– А парки? Сады? Это не прихоть, они необходимы для воспроизведения и очищения воздушных ресурсов, а также для оздоровления людей. Рециркуляция и очистка воздуха Механизмами возможна только до определённого предела. Зелень необходима городу! – возмущённо закончил Элиас. Неужели никто и никогда не занимался данной проблемой? Верхний уровень был организован совершенно иначе.

– Здесь нет парков и садов. Только фермы, заводы, фабрики и жилые кварталы, – сухо ответил Крайс. Его начало раздражать поведение Благороднорождённого. Такой порядок существовал уже много десятилетий, наверное, с самого создания города. Всё работало и без садов. Наверное, шена Аштарет был не первым, кто желал это изменить, вот только Средний город оставался неизменным. Это о чём-то да говорило. – На всё остальное нет места. Городу промышленные товары и еда нужны сильнее, чем чистый свежий воздух.

Крайс, наконец, заметил нужную вывеску и направился к непритязательному, но довольно крупному магазину. Здесь торговали поношенной одеждой, иногда почти новой. Стоило это достаточно дёшево, в бытность студентом полицейского колледжа Крайс закупался именно здесь. На новую одежду денег не хватало, а выглядеть хоть немного приличнее, чем обычная грязная крыса со Дна, было просто необходимо. Свой любимый плащ он купил тут же и с тех пор носил постоянно. Плотная тёплая ткань за прошедшие годы не износилась и не выцвела. Продавец тогда сделал большую скидку, сказал, что этот плащ весел в магазине больше десяти лет, никто не хотел его брать.

Едва зайдя в магазин, Крайс схватил Благороднорождённого за локоть и чуть ли не силой затолкал в ближайшую свободную примерочную. Полная женщина, копавшаяся в горе детской одежды, уже с любопытством присматривалась к ним, да и продавцы неотступно следили глазами за каждым вошедшим. Шена Аштарет привлекал слишком много ненужного внимания.

– Сиди здесь, не открывай шторку, – тихо прошипел Крайс. Он очень надеялся, что Благороднорождённый его послушается.

Крайс быстро обшарил стенды с одеждой, подобрал такую, которая могла бы подойти высокому мужчине и при этом скрыть его фигуру и лицо. Это оказалось не так просто. Жители Среднего города обычно были шире в плечах и талии и ниже ростом. Наконец Крайс подобрал свободные брюки, что-то вроде куртки с капюшоном и длинный тонкий шарф. Всё это он протянул через шторку Элиасу.