Конструкт бесплатное чтение

На фоне бескрайних просторов Космоса звено тяжелых истребителей проекта «Кентавр» смотрится этаким небольшим злобным роем рассерженных ос. А судя по телеметрии, летят они на пределе мощности своих двигателей…

– Атака! – неожиданно передаёт в эфир комэск с позывным Исса, и идущая первой машина резко отваливает в сторону.

Звено вслед за своим командиром на предельных перегрузках рассыпается в разных направлениях. А там, где мгновение назад плотным строем шла пятёрка истребителей, огненные трассы какого-то кинетического оружия густо расчерчивают опустевшее пространство. Один из огненных пунктиров всё-таки вскользь задевает плоскость истребителя пилота с позывным Флай. Но критических повреждений удаётся избежать своевременным манёвром в исполнении искусственного интеллекта.

Наконец удаётся рассмотреть боевое построение атакующих – пятёрка машин, сравнимых по размеру с земными истребителями, за ними два средних межзвёздных крейсера, а фланги вражеского ордера прикрывают два корабля промежуточного класса. Обводы корпусов кажутся абсолютно незнакомы. И судя по всему, неведомый противник применил неизвестную землянам технологию электронной невидимости, что объясняет внезапность атаки…

– Флай, Лом. Ваша мелочь. Остальным цель – крупняк, – командует Исса.

По расходящимся истребителям начинают отрабатывать бортовым вооружением вражеские крейсеры – яркие шары плазмы медленно распухают до огромных размеров и, некоторое время померцав, один за другим сдуваются. Но на весёлый детский праздник это совсем не похоже.

Пара земных истребителей завязывает ближний бой с пятёркой небольших вражеских машин. И сразу становится понятно, что сверхманёвренность, основное преимущество «кетавров», здесь не работает. Точнее, работает, но у противника корабли крутят пилотаж ничуть не хуже.

– Они работают в том же диапазоне перегрузок, что и мы! – легко различимое удивление в трансляции Флая.

И пара оказывается затянута в какую-то сумасшедшую карусель, где с трудом можно разобрать – кто на кого нападает, кто в кого стреляет… Истребитель Флая, уходя на вираже от противника, неожиданно сбрасывает россыпь небольших осколочных мин, и две преследовавшие его по пятам вражеские машины оказываются буквально изрешечены близкими разрывами…

В это время, чуть в стороне, идёт не менее горячая схватка земной тройки с крупнотоннажным противником. Один из «кентавров» внезапно вязнет в гравитационной линзе и словно бумажный кораблик в руке ребёнка-переростка оказывается безжалостно смят в бесформенный комок…

Проходит уже с десяток минут боя, а расклад остаётся всё также не в пользу землян – четверо против семи боевых машин, из которых четыре это крупнотоннажники. Но «кентавры» бьются с превосходящим по силам противником и даже не думают выходить из боя…

Истребитель напарника Флая в головокружительной карусели – кто кого перекрутит – практически в упор вгоняет торпеду в бок своего противника, и резко отваливает подальше, чтобы не отхватить осколки от близкого взрыва. Теперь на этом участке боя силы уравновешиваются – два на два.

– Лом, я к нашим! – передаёт Флай.

Но помочь своим товарищам уже не успевает – истребитель Иссы попадает под плазменную струю и лишается одной из плоскостей. Машина вспыхивает, её ведёт в сторону и, с трудом удерживая от неконтролируемого вращения, Исса направляет пылающий истребитель прямо в ходовую рубку ближайшего крейсера. Раздаётся взрыв, и оба корабля поглощает огромный огненный шар.

Последний из тройки, связавшей крупнотоннажников, бьётся в сходящейся сети плазменных разрывов. Ему ещё удаётся удачно произвести пуск из носовых торпедных аппаратов, подорвав ходовые двигатели второго крейсера. И тот, потеряв ход, дрейфует в сторону от заварушки. Но добить врага уже некому: удачливый победитель сам исчезает в плазменном шаре.

А в неравном противостоянии – один против двух, оставшихся от первоначальной пятёрки – земной истребитель точной очередью из носовой турели раскалывает блистер врага, но и сам оказывается накрыт залпом вражеского ведомого. «Кентавр» разваливается на части, а выброшенного в открытый космос пилота враг, целенаправленно довернув, разрезает плоскостью…

Последний земной истребитель получает встречный залп кинетическими орудиями прямо в борт, и жалкие остатки противоборствующих сторон расходятся…

Трансляция начинает сбоить, изображение несколько раз мигает, вспыхивает россыпью искр и погружается во тьму…

Конференц-зал конструкторского бюро заполнен нашим небольшим коллективом, срочно оторванным от текущих дел и собранным здесь по приказу Главного. Мы некоторое время молчим, отдавая дань уважения героически погибшим пилотам. Я лично с ними не знаком, но машины они все получали, ещё будучи курсантами, прямо на нашем заводе.

– И так, коллеги. – Главный конструктор пребывает в сумрачном расположении духа. – Это была архивная запись единственного истребителя, оставшегося от эскадрильи с корабля-базы «Runi Tok». Сам пилот в том бою с неизвестным противников в районе Альфа Жирафа получил серьёзное ранение. А бой, как вы все видели, закончился безвозвратной потерей четырёх тяжёлых истребителей проекта «Кентавр»…

Вот же! Я начинаю тихо ругаться про себя… Очередной агрессор. Словно бесконечности Космоса его разумным обитателям мало. И к вечно недовольным повстанцам с окраинных планет да агрессивным Draco sapiens с Дикой Утки прибавляется ещё один, неведомый противник. И это, не говоря о малоизученных пауках-колонизаторах Mygalomorphae stellaris.

– И, как вы все заметили, противник обладает технологией сверхманёвренности, ничем не уступающей нашей…

Неважное настроение Главного становится вполне объяснимым. Наше предприятие «Заслон» заточено под выпуск самой разнообразной космической техники. От небольших прогулочных орбитальных яхт до огромных неповоротливых межзвёздных крейсеров, сборка которых возможна только на высокой околоземной орбите. И среди военной продукции тяжёлые истребители по программе сверхманёвренности «Кентавр» безусловно являются вершиной конструкторского искусства. В их создании когда-то принимал участие и сам Главный. И несмотря на прошедшее с тех пор время, «Кентавры» остаются самыми передовыми в техническом плане космическими кораблями в Галактике. Точнее – оставались до столкновения в Альфа Жирафа…

– Руководством Земной Федерации перед нашим предприятием поставлена задача – в кратчайшие сроки создать новую технологию сверхманёвренности…

– Разрешите? – слово просит Сан Саныч – начальник отдела систем жизнеобеспечения. – А чем руководство не устраивает старая – «кентавры»? Как никак, в том бою они нанесли критическое поражение превосходящим силам противника.

Саныч работает в бюро с тех давних пор, когда сам Главный был далеко не главный, а всего лишь инженер-конструктор третьей категории. И потому отдел систем жизнеобеспечения вполне доволен жизнью, даже не смотря на откровенно мрачное настроение руководителя.

– «Кентавры», конечно, это наша гордость… Но почти вся эскадрилья в том бою погибла. И довожу до вашего сведения – программа «Кентавр» оказалась локализована всего лишь в четырёх эскадрильях по пять боевых единиц. В то время как остаётся тайной за семью печатями – количество машин со сходными ТТХ, имеющееся в распоряжении противника. Наши передовые наработки по планеру, конечно, перейдут и на новую машину, но с системой управления надо что-то кардинально решать. Пилотов-кентавров, к сожалению, мы больше создавать не можем. Технология оказалась не воспроизводимая. Требуется совсем иной подход к достижению сверхманёвренности.

Народ в конференц-зале безмолвствует, переваривая услышанное.

– Каков срок? – не унимается только не по годам бойкий Саныч.

– Два дня на выработку концепции, неделю на проектирование, месяц на создание опытного образца. Окончательная постановка серии на боевое дежурство – не более двух лет.

Народ перестаёт безмолвствовать, возмущенный столь сжатыми сроками от высоких чинов, по-видимому, слабо представляющих сопутствующие трудности интеллектуального труда. Всё-таки передовые идеи никогда не рождались по требовательному щелчку холёных начальственных пальцев.

– Сроки обсуждению и пересмотру не подлежат. – Главный ставит жирный крест на недовольстве подчинённых. – Поэтому… Во-первых, график работы бюро устанавливается – шесть через два.

Присутствующие разочаровано переглядываются. А вот и «подарочки» от начальства подоспели – значит, все переходим на потогонный график…

– Во-вторых, сейчас – два часа на перерыв, и сбор здесь же на мозговой штурм.

Получив добро на отдых, народ мгновенно исчезает из зала. И я отправляюсь вослед…

– Внимание! – Центральный искусственный интеллект, прозванный в народе запросто – ЦП, выводит меня из двухчасового небытия. – Сбор в конференц-зале. Внимание! Сбор…

Не тратя времени на привидение чувств в рабочее состояние, сразу перемещаюсь в конференц-зал. И там я один из первых – здесь пока только здоровяк Семён, совсем недавно назначенный начальником отдела движителей, да сногсшибательная Анна из систем связи и позиционирования. На моей памяти, кто только ни пытался подкатить к этой дивной красотке, но нужную связь установить так до сих пор никому и не удалось. Видимо, не так себя позиционировали.

– Есть мысли по новому заданию? – интересуюсь у присутствующих я.

– Да чтоб его… – взвивается в привычно хамской манере Семён, но закончить тираду не успевает – конференц-зал стремительно заполняется отдохнувшими сотрудниками. Руководитель появляется последним и в своём привычном образе – растрёпанный учёный, разве что язык иронично не показывающий. От мрачного настроения, порождённого сроками, поставленными предприятию Правительством, не остаётся и следа. Видимо, принимает как данность, что внешние угрозы не спрашивают – готовы ли мы им противостоять… Они просто проявляются и, как всегда, совсем ни кстати.

Я чувствую себя вполне свежим и бодрым. При такой интенсивной работе мозга, что является привычным делом в somn-состоянии, разгрузочные перерывы просто необходимость.

– Коллеги. – Главный начинает мозговой штурм. – Требуется концепция достижения устойчивости организма пилота при угрожающих жизни перегрузках. Отдел жизнедеятельности, что там у нас по граничным условиям?

– Тренированный человек способен без вреда для организма длительно переносить перегрузку в двенадцать-четырнадцать жэ, – начинает докладывать специалист по жизнеобеспечению Саныч. – Пилоты, прошедшие курс хирургических операций по программе «Кентавр», способны переносить кратковременные перегрузки до тысячи и более жэ. Что достигается техническими средствами – гидрованна переменного давления, магнитные фиксаторы позвонков. Физиологическими – армирование внутренних органов пилотов, нанокаркас головного мозга. И программным методом – искусственный интеллект корабля способен напрямую подключаться к сознанию пилота, вызывая эмоциональную эйфорию. К сожалению, создано было только двадцать два таких интеллекта. А без этого важного элемента перенёсшие хирургическое вмешательство по неизвестной причине теряют волю к жизни – так называемый перманентный болевой синдром. С чем связано, выяснить не удалось. Какие-то скрытые защитные механизмы в психике человека. То есть, без создания дополнительных программных комплексов «Кентавр» производство изделий по этой программе теряет всякий смысл – управлять, банально, некому.

– Какие есть предложения по существу? – обращается к общественности бос.

– Полностью поручить управление истребителями пилотажным искусственным интеллектам, – предлагает Герка с соседнего отдела.

– Отработанный путь. Всё упирается в тупик равных потенциалов. Главный недостаток искусственного интеллекта в шаблонности и следовании наиболее логичным действиям. Что приводит, при наличии у противника равных по вычислительной мощности ИИ, к неспособности каждой из сторон добиться решающего преимущества в бою. Выход из тупика только в слиянии искусственного интеллекта и человеческого разума. Но здесь мы упираемся в ограничения физиологического плана. Кратковременный максимум – до двухсот жэ, и не больше. Ещё предложения?

– А медицина ничего не может предложить по преодолению болевого синдрома? – спрашиваю я.

– Нет. Все методы, включая медикаментозные и прочие приводят к прекращению нужной синергии от слияния сознания человека и ИИ. Загадка человеческой природы. Требуется максимальное обострение восприятия, а не его подавление.

Главный берёт продолжительную паузу на интеллектуальное «переваривание» присутствующими сказанного… Затем вопрошает:

– Как уйти от гидрованны, давлением обжимающей тело пилота до состояния камня? Без полного армирования органов и мозга, такие запредельные воздействия приводят к полному прекращению жизнедеятельности. В то же время, подобные операции фатально сказываются на психике человека – без поддержки со стороны очень специфичных искусственных интеллектов пилоты нежизнеспособны. А при взаимодействии с обычным пилотажным ИИ, функционирующим на материалах, легко переносящих высокие перегрузки, требуется добиться похожего и от живого человеческого тела без столь кардинального хирургического вмешательства.