Некоторые подробности из жизни учеников старшей школы бесплатное чтение

Светлана Рощина
Некоторые подробности из жизни учеников старшей школы

Глава 1
Неприятный инцидент

— Можно выйти? — слабым голосом проговорила Вика Колонтаева, подняв руку прямо в середине фразы о том, что Раневская уезжает в Париж, которую с огромным чувством произнесла Маша Легостаева, читавшая за эту героиню Чехова.

Ирина Петровна Томилина, учительница литературы, сердито нахмурилась и недовольным взглядом посмотрела на часы, висящие в кабинете прямо над классной доской. До конца урока оставалось меньше десяти минут, и учительница рассчитывала, что за это время её ученики смогут до конца дочитать по ролям сцену прощания и отъезда Раневской. И конечно же, ей хотелось, чтобы при этом присутствовал весь класс, поэтому Ирина Петровна собралась сказать Вике, чтобы та дождалась звонка с урока, до которого оставалось всего-то чуть-чуть, и уже потом шла в туалет или по другим своим надобностям. Но когда Ирина Петровна снова посмотрела на Вику, то поняла, что не стоит медлить с разрешением. На девочке абсолютно не было лица. Она даже не побледнела, а позеленела, если можно было так выразиться.

— Ну, иди, — разрешила Ирина Петровна Вике, после чего дала Маше Легостаевой знак, чтобы та продолжила читать свою роль.

Но не успела Маша прочесть и пары фраз, как ещё одна рука взметнулась вверх. Катя Герасимова скромно подняла свою правую руку, чтобы привлечь внимание учительницы.

— Что ещё? — сурово спросила Ирина Петровна, после чего Маша Легостаева вновь прекратила читать.

— Можно мне выйти? — смущённо произнесла Катя, вставая из-за парты.

— Нет! — резко ответила Томилина. — До конца урока осталось пять минут! Потерпишь!

После этого Ирина Петровна опять повернулась к Маше и велела ей продолжить чтение, но через мгновение её вновь прервали.

— Но мне очень нужно! — с места проговорила Катя и прикрыла рот рукой, будто боялась, что из него может случайно вырваться неосторожное слово.

— Тебе плохо? — тут же спросила Ирина Петровна, чтобы понять, из каких побуждений ещё одна ученица пытается сбежать с урока.

Вместо ответа Катя закивала головой, но уже в следующее мгновение девочка как-то странно изогнулась, будто её ударило током, после чего согнулась чуть ли не вдвое, и её вырвало прямо на пол классного кабинета.

— Этого ещё не хватало! — воскликнула Ирина Петровна, а по классу прокатился неприязненный гул.

В ответ Катя хотела что-то сказать, но тут её снова вырвало.

— Чем ты сегодня завтракала, девочка? — спросила учительница и в её тоне появилась доля сочувствия.

Тут в класс вернулась Вика Колонтаева. Ирина Петровна посмотрела на неё, чтобы убедиться, что хотя бы с этой ученицей всё в порядке, но это было не так. На щеках у Вики горел лихорадочный румянец, и сама она выглядела не лучше Кати, которую всё ещё продолжало выворачивать наизнанку.

— Не дай Бог, это вирус! — расстроенным голосом произнесла Ирина Петровна и подошла к Вике. Она приложила руку ко лбу девочки. — Лоб горячий! — констатировала учительница. — Точно вирус! Не хватало ещё, чтобы нас закрыли на карантин!

В этот момент прозвенел долгожданный звонок с урока. Дети сразу же начали складывать свои учебники, стремясь поскорее покинуть класс.

— Так, девочки! — громким голосом проговорила Ирина Петровна, пытаясь перекричать суетливый школьный гул, сопровождавший любую перемену. — Вика и Катя! Вам нужно срочно посетить медицинский кабинет! И если у вас в самом деле грипп, то лучше вам отправиться домой и лечиться, чтобы не распространять инфекцию по школе! Быстренько собирайте свои вещи, и я сама провожу вас к медсестре! А ещё попрошу уборщицу вымыть и проветрить наш класс, прежде чем начнётся следующий урок. Ох, как это утомительно! — грустным голосом добавила Ирина Петровна, обращаясь уже не к девочкам, а скорее к самой себе.

А Вика и Катя медленно сложили свои тетради и учебники в школьные сумки и последовали за учительницей, которая решительным шагом вела их на осмотр в медицинский кабинет.

— Что случилось? — строгим голосом произнесла Вера Валентиновна, пожилая школьная медсестра, когда увидела на пороге своего кабинета учительницу литературы с двумя одиннадцатиклассницами.

— Вот, Вера Валентиновна, боюсь, у девочек грипп, — скорбным голосом сообщила Ирина Петровна, усаживая Вику и Катю на кушетку. — У обеих температура и рвота. Осмотрите их, пожалуйста, и нужно будет позвонить их родителям. И если это и в самом деле инфекция, нужно сказать директору.

После этих слов Ирина Петровна тяжело вдохнула и с горечью посмотрела на девочек. А Вера Валентиновна тем временем протянула Вике и Кате градусники.

— Только бы не эпидемия! — продолжала сокрушаться учительница литературы. — Выпускной класс! Апрель! Как мы будем сдавать экзамены?

— Думаю, не стоит раньше времени поднимать панику, — невозмутимым голосом проговорила медсестра. — Может, у девочек всего лишь кишечное расстройство. Пара дней и они будут в порядке!

— Очень на это надеюсь! — сказала Ирина Петровна, но в её голосе чувствовалась скрытая тревога. — Девочек в любом случае следует отправить домой. А я зайду к Вам чуть позже, чтобы узнать Ваше мнение по поводу их самочувствия, — добавила Томилина и нерешительно вышла из медкабинета.

Нужно было срочно вымыть класс перед следующим уроком, а заодно хорошенько проветрить помещение, если Вика и Катя и вправду были больны гриппом. Но Ирина Петровна запретила себе об этом думать, чтобы не расстраиваться раньше времени. Может, девочки что-то съели перед уроком, и их тошнота является нормальной реакцией организма на нездоровую пищу. Пусть отправляются по домам и выздоравливают. А если причина их нездоровья гораздо серьёзнее, что ж, нужно будет сообщить директору и объявлять в школе карантин. Но следует надеяться, что до этого не дойдёт. А пока требуется привести в порядок классный кабинет, и Ирина Петровна окликнула школьную уборщицу и попросила её убраться в классе, пока не начался следующий урок.

Во время следующего урока Ирина Петровна постаралась полностью отключиться от волнений за заболевших одиннадцатиклассниц и сосредоточиться на горестной истории тульского умельца по прозвищу Левша. Увлечённо рассказывая шестиклассникам о том, как тяжело жилось на свете русским крестьянам и как сильно отличались условия труда именитых мастеров нашей страны от условий труда специалистов из других стран, Ирина Петровна забыла обо всём на свете и, лишь когда прозвенел очередной звонок, вспомнила о том, что нужно непременно сходить к медсестре и узнать её квалифицированное мнение о том, грозит ли их школе эпидемия нового вируса или проблему заболевших девочек можно устранить с помощью нескольких таблеток активированного угля.

Озвучив домашнее задания для шестиклассников, Томилина вновь направилась к медкабинету.

Едва Ирина Петровна зашла в медкабинет и обнаружила, что Вики и Кати там нет, то напрямую спросила Веру Валентиновну:

— Ради Бога, скажите, что это не вирус!

— Вероятно, что так, — спокойным голосом произнесла медсестра, поворачиваясь к учительнице литературы. — Я не заметила у девочек признаков гриппа, но им всё равно необходимо показаться врачу. Они при мне позвонили родителям, и я разрешила им уйти, взяв с обеих слово, что они сходят в поликлинику. Пусть сдадут анализы и, если всё в порядке, возвращаются в школу. Полагаю, у нас с Вами нет никаких поводов для волнений. Девочки просто чем-то отравились.

— Это хорошо, — успокоенным голосом проговорила Ирина Петровна, но тут же спохватилась. — Конечно же плохо, что бедняжки съели что-то не то. Но и для них и для школы будет гораздо лучше, если их недомогание окажется лишь несварением желудка. Всё-таки выпускной класс, понимаете? У нас каждый день на счету! И было бы очень печально, если бы бедные дети потеряли хотя бы часть этого драгоценного времени из-за болезни от неизвестного вируса!

— Прекрасно Вас понимаю, — закивала головой медсестра. — Последний год в школе всегда очень важен. Думаю, девочки тоже это понимают и постараются внимательней отнестись к своему здоровью.

— Дай-то Бог! — сказала в ответ Ирина Петровна и покинула медицинский кабинет, чтобы пойти в учительскую.

По сравнению с коридорами школы в учительской было несколько тише, однако и здесь рассчитывать на уединение и тишину, так необходимые для подготовки к предстоящему уроку, преподавательскому составу школы не приходилось. Оживлённые разговоры учителей друг с другом и по телефону составляли тот фон, который всегда сопровождал любую перемену. Ирина Петровна Томилина тоже пришла в учительскую не для того, чтобы собраться с мыслями и повторить необходимый учебный материал перед следующим уроком, а для того, чтобы поделиться с коллегами своими переживаниями по поводу внезапного нездоровья двух своих учениц.

Ирина Петровна внимательно посмотрела на своих коллег и решила выбрать для беседы Михайлову Римму Фёдоровну, учительницу труда, которая редко захаживала в учительскую, так как её учебный кабинет находился в противоположном крыле школы. Однако Римма Фёдоровна показалась Ирине Петровне наиболее подходящим человеком, с которым можно было без опаски обсудить столь деликатный вопрос. В свои пятьдесят пять лет Римма Фёдоровна была человеком достаточно опытным, исключительно тактичным и неболтливым, хотя большинство женщин в её возрасте превращаются в заядлых сплетниц. К примеру, сама Ирина Петровна, хоть и была на десять лет моложе своей коллеги, не могла похвастаться подобными добродетелями.

Заметив, что Римма Фёдоровна не занята ничем важным и просто сидит на стуле, Ирина Петровна подошла к ней и сказала:

— Римма Фёдоровна, не уделите мне минутку?

— Безусловно, — проговорила Михайловна, словно только и ждала от Томилиной приглашения для беседы.

— Понимаете, — начала разговор Ирина Петровна, слегка понизив голос и присаживаясь рядом с Риммой Фёдоровной, — сегодня у меня на уроке произошёл небольшой инцидент, который, вполне вероятно, является лишь досадным совпадением, но я никак не могу выбросить его из головы.

— Что случилось? — слегка обеспокоенным тоном поинтересовалась Римма Фёдоровна.

— Дело в том, что двух девочек в одиннадцатом классе «А» вырвало прямо во время моего урока, — перейдя на шёпот, сообщила Ирина Петровна. — Я, конечно, отвела их обеих к медсестре на осмотр, и Вера Валентиновна полагает, что это всего лишь кишечное расстройство, но я боюсь, что это начало вирусного заболевания, потому что, признаться, в моей практике такое впервые: чтобы у двух учениц одного класса одновременно проявились схожие симптомы. Даже отравление несвежей пищей все переносят по-разному: кого-то тошнит, а у кого-то, простите, понос, а у третьего — и то и другое. А у людей, подхвативших один вирус, симптомы всегда схожие. И потому я хотела спросить у Вас: были ли на Вашей памяти подобные случаи? Я подумала, что если бы девочки отравились чем-то в нашей школьной столовой, то заболевших детей было бы гораздо больше, и Вера Валентиновна непременно бы об этом сообщила. Как Вы думаете?

— Возможно, Вы правы, — закивала Римма Фёдоровна, но высказать до конца свою мысль ей не дали, так как в разговор двух женщин бесцеремонно вклинивалась Елена Ивановна Печорина, молодая учительница физкультуры, которая внезапно оторвалась от своего смартфона и влезла в чужую беседу.

— Я, конечно, не врач, но, боюсь, это и вправду может быть началом эпидемии, потому что пару дней назад я тоже была свидетелем похожего случая.

Елена Ивановна говорила достаточно громко, из-за чего остальные учителя мигом прекратили свои неспешные беседы и отложили в сторону телефоны, чтобы ничего не пропустить из того, что скажет учительница физкультуры, которая не заставила своих коллег томиться ожиданием.

— Два дня назад, ещё перед первым уроком, я проходила мимо туалета для девочек и услышала доносившиеся оттуда подозрительные звуки. Я зашла внутрь и увидела Лину Трушину, склонившуюся над раковиной. Её только что стошнило. Я предложила Лине отвести её к медсестре, но она стала уверять меня, что это следствие слишком большой пачки чипсов, которую она съела накануне вечером. Затем Лина умыла лицо и стала выглядеть вполне прилично. В смысле, я хочу сказать, что она была совершенно не похожа на больную. И я подумала, что с подростками такое бывает: наедятся вредной еды, а затем их желудки выкидывают всё это обратно. Со всеми такое случается, разве нет? — вопросительно произнесла Печорина и обвела взглядом своих коллег. — Это же не повод вызывать скорую! Лина пошла на урок, и я сразу же забыла об этом случае, пока сегодня вы тут не заговорили о других ученицах, которым тоже стало плохо во время учёбы.

— Это точно грипп! — всплеснув руками, в ужасе проговорила Валентина Петровна. — Нужно немедленно сообщить Оксане Валериевне!

— Да, с этим тянуть не следует! — тут же поддержали её другие учителя.

И пока не закончилась перемена, несколько учительниц, включая Томилину, Михайлову и Печорину, а также ещё двух преподавателей, направились в кабинет директора Астафьевой Оксаны Валериевны.

— Оксана Валериевна, — едва войдя к директору, взволнованно проговорила Римма Фёдоровна, взяв на себя смелость говорить за всех, — у нас ЧП! У трёх одиннадцатиклассниц симптомы какого-то вируса! Нужно немедленно проверить всех старшеклассников и, возможно, придётся вводить в школе карантин!

— Кто эти девочки? — деловым тоном поинтересовалась Астафьева, мгновенно оценив масштабы возможной катастрофы.

— Вика Колонтаева и Катя Герасимова из одиннадцатого «А», — мигом сообщила Ирина Петровна.

— И Лина Трушина из одиннадцатого «Б», — добавила Елена Ивановна.

— А эти девочки дружат? — задала новый вопрос Оксана Валериевна.

— Точно не знаю, — неуверенно проговорила Ирина Петровна. — Разумеется, Катя и Вика общаются друг с другом, потому что учатся в одном классе, но насчёт Лины сказать не могу.

— Значит, эпидемия могла охватить гораздо больше детей, чем мы думаем! — мрачно проговорила Оксана Валериевна и на секунду задумалась, после чего сказала. — Нам нужно устроить срочный медосмотр всех одиннадцатиклассников! Не мешало бы, конечно, проверить всех детей, но начать следует именно с одиннадцатых классов. Поэтому поступим так. Сегодня занимаемся по расписанию, а завтра отправим всех учеников одиннадцатого «А» и одиннадцатого «Б» в поликлинику сдавать анализы. Попрошу Веру Валентиновну, чтобы она подготовила направления на всех. И будем ждать результатов, а заодно внимательно наблюдать за остальными учениками. Если и в других классах проявятся симптомы гриппа, то придётся решать вопрос о введении в школе карантина.

— Я так и знала, что добром это не закончится! — всплеснула руками Ирина Петровна, но продолжить свою горестную речь ей не довелось, так как в это время прозвенел звонок на урок, и преподавателям пришлось покинуть кабинет директора и вернуться к своим основным обязанностям.

А Оксана Валериевна отправилась в медицинский кабинет, чтобы переговорить с Верой Валентиновной по поводу внезапной вспышки заболевания в школе и попросить медсестру подготовить направления в поликлинику на всех одиннадцатиклассников.

Несколько дней прошли в тревожном ожидании, так как ни учителя, ни ученики и их родители не находили себе места из-за опасения эпидемии, внезапно поразившей учеников выпускного класса под конец учебного года. Но когда стали приходить результаты анализов, всё оказалось ещё хуже.

— Восемь одиннадцатиклассниц беременны? — не поверила услышанному директор школы, когда узнала причину недомоганий девочек из выпускных классов.

Разумеется, результаты анализов детей не попадают автоматически на стол к директору школы, а отправляются их родителям. Но Плющанск — городок маленький, и такая сенсационная новость просто не могла не разлететься по всему городу. В частности, Оксане Валериевне ранним утром об этом рассказала Серафима Андреевна, школьная уборщица, у которой соседка работает лаборантом в городской поликлинике.

— Я сама не могла поверить! — подтвердила верность этих слухов Серафима Андреевна. — Но Любаша сказала, что лично разговаривала с Викторией Сергеевной, мамой Кати из одиннадцатого «А», и та плакала, узнав, что дочь беременна! Спрашивала ещё, как взять направление на аборт! Конфуз ещё тот, я скажу! — резонно заключила Серафима Андреевна, глядя на ошеломлённого директора.

— Даже не знаю, что на это сказать, — только и промолвила Астафьева, пытаясь осознать эту поразительную новость.

— Да что уж тут говорить! Пелёнки покупать надо! Да замуж девок отдавать! Какая тут учёба?

— Что ж они до выпускного подождать не могли? — сказала Оксана Валериевна, прекрасно понимая, что не получит ответ на этот вопрос.

— Значит, не могли! Дело-то нехитрое! Чтобы детей плодить, ума много не надо! А у этих-то, видимо, и того меньше! — продолжала рассуждать уборщица, резонно полагая, что обсуждение такой пикантной новости гораздо интереснее мытья школьных полов.

— Это точно! — сказала директор и на автопилоте отправилась в свой кабинет, в глубине души продолжая надеяться, что слухи о беременности восьми учениц выпускного класса так и останутся слухами, а причиной их внезапного недомогания всё же окажется грипп или кишечная инфекция.

Но оказалось, что это были не слухи. Через пару дней весь город знал, что в школе номер три случился самый настоящий секс-скандал, так как восемь девочек, и отнюдь не самых последних учениц, оказались беременными. Пикантности ситуации добавлял тот факт, что лишь у двух девочек были парни. Остальные же ни с кем официально не встречались и даже отличались примерным поведением и хорошими отметками в школе.

Узнав обо всём этом, родители беременных девочек устроили своим дочерям допрос с пристрастием, чтобы выяснить имена парней, которые стали виновниками их несчастья. И под слёзы раскаяния девочки назвали имена тех, с кем они имели неосторожность переспать, не подумав о предохранении. И если две девочки просто назвали имена своих парней, то оставшиеся шесть девочек назвали всего три имени, чем вызвали ещё больше негодования, чем фактом своей беременности. Ну как, позвольте спросить, можно женить трёх мальчиков на шести девочках?

Сказать, что родители несчастных девочек пребывали в шоке, значит, не сказать ничего. Когда схлынула первая волна гнева и растерянности, родители принялись действовать. Чтобы защитить честь дочерей, они заставили девочек пойти в прокуратуру и подать заявления об изнасиловании. И как бы девочки не упирались, давление родителей и общественное осуждение всего Плющанска, которое обрушилось на них, заставило девочек подчиниться. И не успел закончиться учебный год, как трое парней из выпускных классов были вызваны на допрос к следователю прокуратуры. И здесь началось самое интересное.

Весь Плющанск был уверен, что девочек из выпускных классов соблазнили на какой-то молодёжной вечеринке, где их чем-то опоили. Иначе чем ещё можно было объяснить такой конфуз, как выразилась школьная уборщица? Однако на допросах мальчики заявили, что их одноклассницы сами просили вступить с ними в связь, на что они, как джентльмены, не могли ответить отказом. И что с подобными предложениями девочки подходили не только к ним, но и к остальным одноклассникам, просто их секс не имел последствий, и потому к ним и не было предъявлено никаких претензий.

Чтобы выяснить истину, молодая следователь Исаева Дарья Дмитриевна провела очную ставку между участниками всех этих событий, и оказалось, что девочки и вправду сами просили симпатичных одноклассников вступить с ними в связь, и никакого насилия с их стороны не было, так что впору было закрывать заведённые уголовные дела, но тут выяснились ещё более шокирующие обстоятельства.

Девочки признались, что просили мальчиков об услуге не потому, что захотели вкусить взрослой жизни, и уж явно не для того, чтобы стать матерями сразу после окончания школы, а потому что опасались за свою жизнь. Мол, в городе орудует маньяк, который охотится только на юных девственниц, из-за чего одиннадцатиклассницы и решили прыгнуть в постель к своим одноклассникам.

— Это ещё что за глупости? — недоумевала Дарья Дмитриевна, опрашивая одну за другой плачущих девочек, которые сквозь рыдания делились с молодым следователем причинами своего непристойного поведения.

— Вам легко говорить! Вы взрослая, к тому же следователь! Чего Вам бояться? — отвечала за подруг Вика Колонтаева.

И поскольку от других девочек толку было мало, так как они всё время плакали и стыдливо опускали глаза, не решаясь ничего рассказать, следователь их отпустила, оставив в кабинете лишь Вику.

— У нас в городе нет никакого маньяка! Откуда такая безумная фантазия? — ласково обращаясь к Вике, спросила Дарья Дмитриевна.

— Как это нет? — удивилась вопросу Вика. — А тот, который убил Марианну Скворцову из первой школы и напал на Лизу Дрожжину из нашего класса?

Услышав этот вопрос, Исаева напряглась.

— А каком нападении ты говоришь? — принялась уточнять она.

— Как о каком? О нём весь город знает! — удивилась незнанию следователя Вика.

— Да, дело Марианны Скворцовой ещё расследуется, но причём здесь Лиза Дрожжина? У нас в производстве нет дела, в котором она была бы жертвой! Ведь эта девочка жива, не так ли? — невольно взволновалась Дарья Дмитриевна, так как известие о том, что в Плющанске произошло ещё одно жестокое преступление, заставило её начать нервничать.

— Да, жива! — тут же подтвердила Вика. — По счастью, с ней всё обошлось! Её даже не изнасиловали! Но хотели! Спросите у других следователей! Наверняка, кто-то это дело расследует!

— Непременно спрошу! — ответила Исаева, записывая в блокноте всё, что говорила ей Вика. — А что ещё ты знаешь об этом нападении?

— То, что все знают! — простодушно ответила девочка. — То, что на Лизу напали, когда она вечером возвращалась домой после бассейна. На неё набросились сзади, поэтому она не видела нападавшего, и повалили на землю. Потом ей полезли под юбку, но в этот момент кто-то проходил мимо, и нападавший оставил Лизу и убежал. В общем, повезло! Но Лиза так испугалась! Её потом два дня трясло! Её родители и к участковому ходили, требовали найти этого маньяка! Но, сами видите, до сих пор не нашли!

— Я уточню, что у нас имеется по поводу нападения на Лизу Дрожжину, но на мой профессиональный взгляд, два этих дела совершенно непохожи! Почему ты и другие девочки решили, что это дело рук одного маньяка, который охотится лишь на невинных семнадцатилетних девушек?

— Это же очевидно! — удивилась недоверчивости следователя Вика. — Обоим девчонкам по семнадцать лет, и у них не было парней! Обеих пытались изнасиловать. Но Лизе удалось убежать, а Марианне — нет!

— Всё равно это притянуто за уши! — не спешила соглашаться с Викой следователь. — Разумеется, нужно будет над этим поработать, но я считаю, что говорить о том, что это дело рук маньяка, несколько преждевременно!

— А вот остальные с Вами не согласны! — с вызовом проговорила Вика. — Посмотрела бы я на Вас, если бы Вам сейчас было семнадцать, и у Вас не было бы парня! Уверена, Вы бы тоже не захотели сидеть сложа руки и ждать, пока Вас не подкараулят где-нибудь за углом, чтобы изнасиловать и убить!

— Да откуда такие мысли? — не выдержала Дарья Дмитриевна.

— А Вы Интернетом вообще пользуетесь? — спросила тут Вика.

— Несмотря на свою занятость — да! И Интернетом пользуюсь, и даже с соседями могу за жизнь поговорить, когда есть время, конечно! — честно ответила Дарья Дмитриевна.

— Так вот зайдите в Интернет! Наберите слова «маньяк» и «Плющанск», и Вам сразу всё высветится! — принялась просвещать непонятливого следователя Вика.

И чтобы проверить слова девочки, Исаева открыла на своём смартфоне поисковую страницу и сделала то, что велела ей Вика. Но единственная статья, которая ей открылась, была об убийстве Марианны Скворцовой. Какой-то прыткий журналист писал, что следствие пока не располагает точными данными, чтобы назвать убийцу, но вполне возможно, что в Плющанске объявился маньяк, который начал охоту на семнадцатилетних девственниц, и заканчивалась статья советом юным девушкам проявлять предельную осторожность, находясь на улице в позднее время.

Дочитав статью, Исаева снисходительно улыбнулась.

— Мало ли что журналисты пишут! — сказала она Вике. — Ты же знаешь, у нас в стране свобода слова! Вот многие и пользуются этим без оглядки на то, какой эффект произведут их слова. Или даже рассчитывая на этот эффект. Когда преступление не раскрыто, каждый начинает строить догадки о том, кто его совершил и почему. А журналисты, чтобы привлечь внимание публики, любят бросаться громкими заявлениями и строить необоснованные предположения, потому что не несут за это никакой ответственности. Поэтому не нужно принимать их слова за истину и уж тем более как руководство к действию!

— Это Вы одну статью прочли! А откройте другие! Там есть даже интервью с начальником городского следственного отдела, который официально заявляет, что в Плющанске орудует маньяк! — продолжала требовать Вика.

И следователь снова обратилась к своему смартфону, однако ни одна из статей, касавшихся событий в Плющанске, не упоминала о возможном маньяке. Более того, Исаева так и не нашла интервью начальника городского следственного отдела, о котором говорила Вика.

— Прости, но я ничего такого не нахожу! — сказала следователь девочке.

— Ну как же! Я сама читала! Мы все читали! — настаивала на своём Вика.

— Так помоги мне найти! — попросила её Дарья Дмитриевна. — Вот мой телефон! Покажи, где ты нашла статьи, в которых говорится о маньяке!

И Вика принялась за поиски сама, однако ничего из того, что она когда-то читала о маньяке, охотящимся исключительно на семнадцатилетних девственниц, не было.

— Ничего не понимаю! — растерянно проговорила Вика, отдавая смартфон следователю. — Я же сама их видела! И другие девочки тоже! Статей было реально много! Не могли же они все вдруг взять и исчезнуть?

— А где ты и другие девочки читали эти статьи? — осенённая внезапной догадкой, спросила следователь. — На своём домашнем компьютере или у кого-то дома?

— Нет, не дома, — медленно проговорила Вика. — Это было в школе на перемене.

— И кто же дал тебе прочитать эти статьи? — продолжала допытываться следователь.

— Вадик Стеклов, — ответила Вика. — Но телефон был не его, а Вовы Юдина. Вадик позвал меня и Катю Герасимову. А ещё Лену Евстигнееву. Сказал нам, чтобы мы прочли. Мол, это всех нас касается.

— А потом вы рассказали об этом другим своим одноклассницам? Так? — принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

— Да, — подтвердила Вика. — Они потом тоже подходили к Вове и просили почитать.

— А почему же никто из вас не пытался найти эти статьи на своих телефонах? Зачем нужно было обращаться именно к Вове Юдину? — задала новые вопросы следователь.

— Не знаю, — пожала плечами Вика. — Даже не задумывалась над этим.

— Понятно, — сказала тогда следователь. — В таком случае мне нужно поговорить с Вовой Юдиным и с Вадимом Стекловым.

— Вы думаете, это были ненастоящие статьи? — догадавшись, произнесла Вика. — Что мальчики специально нас обманули, чтобы заставить переспать с ними?

— Сейчас рано делать выводы, — тут же ответила Дарья Дмитриевна. — Но чтобы понять, в чём тут дело, мне нужно поговорить с этими мальчиками. Возможно, что статьи действительно были, но потом по какой-то причине их удалили из сети, или мы просто не там ищем. Это я и должна выяснить.

— Но неужели ребята способны на такой обман? Ведь это же …, — тут Вика запнулась, и из её глаз потекли слёзы. — Разве так можно? Скажите! Разве можно?

— Милая, — ласково проговорила Дарья Дмитриевна. — Возможно, никакого обмана со стороны мальчиков не было! Давай не будем раньше времени никого обвинять! Просто я должна сделать свою работу. Не волнуйся и выпей лучше воды!

Тут Дарья Дмитриевна поднялась из-за стола и подошла к чайнику, стоящему на подоконнике. Затем она налила воды в кружку и поставила перед Викой.

— Уверена, всему есть очень простое объяснение! И я не удивлюсь, если окажется, что твои одноклассники лучше меня управляются с компьютером и с социальными сетями. Так что давай завершим этот разговор, и ты пообещаешь, что перестанешь переживать из-за всего этого. В конце концов, сейчас твоё здоровье должно быть на первом месте!

Дарья Дмитриевна говорила тихим спокойным голосом, и вскоре Вика перестала всхлипывать.

— Ты одна сюда пришла? — спросила затем следователь.

— Мама ждёт внизу, — ответила Вика.

— Это хорошо! — сказала Дарья Дмитриевна. — Давай я провожу тебя, а заодно отмечу пропуск, — добавила она, обнимая Вику за плечи.

Затем Дарья Дмитриевна проводила девочку вниз, после чего поспешила в кабинет своего начальника.

Получив разрешение войти, Исаева мигом влетела в кабинет начальника следственного отдела Калинкина Игоря Ивановича.

— Игорь Иванович, я тут общалась с потерпевшей Колонтаевой по делу об изнасиловании, и в ходе нашей беседы девочка сообщила мне, что несколько месяцев назад было ещё одно нападение. На Лизу Дрожжину. И её родители подавали заявление о нападении на их дочь, но я ничего об этом не слышала! Ведь это ещё один эпизод! Почему эти дела не объединили?

— Лиза Дрожжина? Уверена в этом? Фамилия правильная? — повторил Игорь Иванович, после чего задумался, но через пару мгновений его память подсказала правильный ответ. — Да, припоминаю! Потерпевшая Дрожжина! Действительно было такое заявление. Его подали участковому, и я поручил провести доследственную проверку. Но оснований для возбуждения уголовного дела не было. В ходе медицинской экспертизы девочка была осмотрена врачом, но никаких телесных повреждений, кроме нескольких синяков, на ней обнаружено не было. Синяки эти были нехарактерными для пострадавших от изнасилования или от попытки изнасилования. Девочка никого не видела и опознать, соответственно, не могла. Свидетелей нападения не было. Не было даже порванной одежды или следов биоматериала, которые бы помогли опознать преступника. Да и, признаться, не было вообще никаких свидетельств преступления, кроме слов самой девочки и её родителей. Но ведь она могла и соврать! Подростки склонны фантазировать, что-то выдумывать, чтобы привлечь к себе внимание! Я не усмотрел никаких оснований для возбуждения уголовного дела, поэтому оно так и не было заведено, — резюмировал Калинкин.

— Но нападение на Лизу по почерку похоже на нападение на Марианну Скворцову! — ухватилась за последний аргумент молодая следователь. — Вероятно, преступнику просто помешали довести начатое до конца!

— Не мне тебе говорить, но подобные выводы нельзя делать на пустом месте! В деле Марианны Скворцовой мы имеем жестокое убийство. А Лизу Дрожжину никто не душил и даже не пытался удушить! Если мы каждое нападение на девушку будем приписывать действиям одного единственного маньяка, что тогда скажут о нашем профессионализме? В настоящий момент нет ни одного свидетельства того, что в нашем городе или в его округе орудует маньяк, что бы там не говорили твои подследственные и потерпевшие! Есть дело Марианны Скворцовой, к сожалению, ещё не раскрытое, и есть несколько чересчур увлечённых детективными сериалами школьниц, которые, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, забивают себе голову всякой кинематографической ерундой, чтобы оправдать своё нежелание учиться и устраивать свою жизнь! Не удивлюсь, если в итоге окажется, что всё это они устроили лишь для того, чтобы никуда не поступать после школы, потому что беременность — отличный повод остаться дома и сидеть дальше на шее у родителей!

— Скажите тоже, Игорь Иванович! — невольно улыбнувшись, проговорила Дарья Исаева.

— А я ничего не выдумываю! Сейчас молодёжь такая, что от неё всего можно ожидать! — без тени иронии сказал Игорь Иванович.

— Но я могу ознакомиться с материалами, которые были собраны по заявлению Дрожжиной? — спросила тогда Дарья Дмитриевна. — В свете последних событий, я считаю, это не будет лишним.

— Но только не в ущерб остальным делам! Не забывай про сроки! Продлевать сроки следствия по другим делам из-за того, что тебе захотелось поиграть в детектива, никто не будет!

— Разумеется, Игорь Иванович! Я понимаю, какие дела должны быть в приоритете! — тут же ответила Дарья Дмитриевна.

— Хорошо! — кивнул в ответ Игорь Иванович. — Материалы по Дрожжиной уже в архиве, можешь взглянуть на них на досуге, но сильно не обольщайся! Заявление было отработано должным образом, и оснований для возбуждения уголовного дела ни следователь, ни я не усмотрели.

Поблагодарив начальника, Исаева покинула кабинет руководства и направилась в архив, где попросила показать ей материалы по заявлению Дрожжиной. Но, как и сказал Игорь Иванович, заявление было отработано чётко. Проведённые экспертизы не давали оснований предполагать, что кто-то пытался Лизу изнасиловать или убить, а само заявление девочки было настолько сумбурным и расплывчатым, что строить на нём уголовное дело было невозможно. Если бы полиция и следствие по каждому такому заявлению открывало уголовное дело, то это фактически парализовало бы всю правоохранительную систему, так как раскрываемость была бы минимальной, а объём работы, которую бы приходилось делать сотрудникам полиции и следственных органов, увеличился бы, наверное, в тысячи раз. А справиться с подобной нагрузкой могли бы только роботы или искусственный интеллект, но никак не люди.

Поэтому Дарья Дмитриевна вернула материалы по Лизе Дрожжиной в архив, решив последовать совету своего начальника и не тратить служебное время на списанные дела. Тем более что ей было чем заняться. Следовало вызвать на допрос тех мальчиков, о которых говорила Вика Колонтаева, и узнать, что же за статьи они показывали своим одноклассницам.

Решив, что будет лучше расспросить мальчиков поодиночке, Дарья Дмитриевна сначала вызвала к себе в кабинет Вадика Стеклова. Однако получившийся разговор напоминал общение слепого с глухим, потому что весь их диалог выглядел примерно так.

— Вадим, так что за статьи вы с Володей Юдиным показывали одноклассницам?

— Какие статьи? — кося под дурачка, твердил Вадик.

— На смартфоне у Володи Юдина! — подсказывала следователь.

— Не помню! Может, приколы какие показывали? В смысле, смешные картинки с надписями, — невозмутимо отвечал Вадим.

— Вообще-то это были статьи про маньяка, охотящегося за семнадцатилетними девочками, — вновь подсказывала следователь.

— Да? — поднимал брови вверх Вадим. — Не помню!

И так по кругу. На все вопросы Дарьи Дмитриевны Вадим отвечал, что совершенно не помнит того, что показывал Вике Колонтаевой и другим своим одноклассницам. Было ясно, что от такого собеседника ничего не добьёшься, и Дарья Дмитриевна закончила допрос и отпустила Вадима, после чего пригласила в свой кабинет Володю Юдина. Но тот пел примерно ту же песню с одним небольшим добавлением: мол, на просторах Интернета чего только нет, и потому неудивительно, что его одноклассницы могли что-то там отыскать. И возможно, даже на телефоне Володи, когда он давал им его по их же просьбе.

В итоге Дарье Дмитриевне пришлось отпустить обоих парней. Но когда те ушли, она заметила у себя на столе их пропуска, которые мальчики забыли забрать.

В принципе, можно было подождать, пока те вернутся, потому что без пропусков парней никто из здания следственного отдела не выпустит, но Дарья Дмитриевна была достаточно молодой и энергичной девушкой, поэтому она схватила забытые бумажки и побежала к лестнице, чтобы отнести их вниз, на пост охраны.

Вбежав на лестничный пролёт, Дарья Дмитриевна услышала знакомые голоса и замедлила шаг.

— Хорошо, что она ничего не спросила про Дрожжину! — вполголоса проговорил Вадик Стеклов. — Я, конечно, не собирался ничего говорить, но всё равно, как-то спокойней от того, что никто не знает!

— Тсс! — одёрнул его приятель. — Давай не будем здесь ничего обсуждать! Выйдем на улицу и поговорим!

После этих слов Дарья Дмитриевна включила третью скорость и поспешила догнать мальчиков.

Увидев бегущего за ними следователя, Вадим и Володя изменились в лице.

— Так, ребятушки! — обрадованным голосом обратилась к ним Дарья Дмитриевна. — Ну-ка двигайте обратно ко мне в кабинет! Наша беседа ещё не окончена!

С поникшими лицами и на ватных ногах Вадим и Володя поднялись обратно к кабинету следователя. И в этот раз Дарья Дмитриевна решила вести допрос с ребятами поодиночке и первым пригласила к себе более слабое звено дуэта — Вадима Стеклова.

— Отпираться бессмысленно, потому что я всё слышала! — сразу же заявила Дарья Дмитриевна Вадиму.

— А я ничего не говорил! — тут же воскликнул тот.

— Ты сказал достаточно, чтобы подписать себе приговор! — уверенным тоном проговорила следователь. — Лучше рассказывай добровольно! Срок за попытку группового изнасилования Лизы Дрожжиной вы с приятелем себе уже заработали. Вопрос лишь в том, каким будет этот срок? Небольшим, и может быть даже условным или реальным, который придётся отбывать в колонии с остальными преступниками. Решать тебе!

— Да не собирались мы её насиловать! — в сердцах воскликнул Вадим. — И в мыслях не было! Так, попугать хотели!

После этих слов Дарья Дмитриевна про себя улыбнулась и быстренько запротоколировала услышанные слова.

— Попугать, значит? А вот Лизе так не показалось! Между прочим, имеется медицинское заключение, что Лиза подверглась нападению. И это ещё одно доказательство того, что имело место преступление!

— Этого не может быть! Да она купила справку, потому что никто её не насиловал и даже не собирался! Это был всего лишь розыгрыш! — продолжал оправдываться Вадим.

— Хорошенький розыгрыш! Девочке после это пришлось к врачу идти!

— Мы, правда, ничего не собирались с ней делать! — виноватым тоном промолвил Вадим.

— Так, парень, в твоих интересах рассказать мне всё! Если в ваших с друзьями планах не было желания совершить групповое изнасилование, то будет лучше рассказать об этом прямо сейчас! Потому что в противном случае тебе и твоим приятелям придётся отбывать срок по очень нехорошей статье к тому же с отягчающими обстоятельствами! И начинать свою молодую жизнь с тюремного срока — не самая лучшая идея! — взывая к совести Вадима, сказала ему Дарья Дмитриевна.

Тот замялся, явно не желая говорить, но и следователь молчала. И через минуту Вадим заговорил.

— А если я всё скажу, меня отпустят? — умоляющим тоном проговорил Вадик.

— В зависимости от того, что ты скажешь, — ответила следователь. — Если это и в самом деле был розыгрыш, и в ваши с парнями намерения не входило насиловать Лизу или навредить ей каким-либо другим образом, то уголовного обвинения вам не предъявят. Но для этого ты должен сказать всю правду! И, более того, твои слова должны подтвердить другие ребята. Понимаешь?

— Да, — кивнул Вадик. — Это реально была лишь глупая шутка. Это и все ребята скажут.

— Очень хорошо! — обрадовалась Дарья Дмитриевна. — И чтобы окончательно убедить меня в том, что тебе нечего скрывать, советую тебе начать говорить прямо сейчас.

Вадим тяжело вздохнул и проговорил:

— В общем, дело было так. Когда в Интернете появилась та статья про маньяка, охотящегося на семнадцатилетних девственниц, мы с парнями решили, что этим можно воспользоваться.

Тут Вадим смутился.

— Неловко об этом говорить, — опустив глаза, добавил он.

— Вадим, мы с тобой — взрослые люди! И говорить можем обо всём. Разумеется, если ты захочешь, — твёрдым голосом сказала следователь, не отводя взгляда от парня.

— А можно лучше я всё расскажу мужчине? У вас же есть следователи-мужчины? — неожиданно попросил Вадим.

— Разумеется, есть! Но боюсь, сейчас они все заняты. И я сомневаюсь, что тебе захочется приходить к нам ещё раз! Тем более, повторюсь, если в твои намерения и в намерения твоих друзей не входило ничего дурного, то обвинение вам предъявлено не будет! В твоих интересах покончить с этим прямо сейчас, а не являться сюда раз за разом по повестке, — старалась разговорить Вадима Дарья Дмитриевна.

— Понимаете, Вы — не мужчина! Вам сложно будет понять некоторые вещи! — снова попытался уйти от прямого ответа Вадим.

— Я постараюсь! Тем более что у меня есть младший брат твоего возраста. И я отлично представлю себе, что может быть на уме восемнадцатилетнего парня. Ты не откроешь для меня Америку, если признаешься.

— Говорите, Вашему брату восемнадцать? И он тоже только что окончил школу? — спросил Вадим, стараясь оттянуть время.

— Нет, он поступил в колледж после девятого класса. И сейчас ещё учится, — ответила Дарья Дмитриевна.

— Это он правильно сделал, — сказал Вадим, продолжая тянуть время.

— Разумеется, правильно! Вот и ты сделай правильно и признайся в том, что вы с друзьями натворили! И тогда ты снова сможешь продолжить учёбу и жить дальше своей жизнью, а не ждать, пока однажды к тебе домой явится наряд полиции, чтобы арестовать! Вадим, я ведь сейчас с тобой по-хорошему разговариваю! Но моё терпение не безгранично! Так ты будешь говорить или нет?

Вадим снова вздохнул и кивнул.

— Слушаю тебя! — подстегнула его Дарья Дмитриевна.

— У Вас ведь правда есть брат моего возраста? — подняв глаза на следователя, спросил парень.

— Да, — снова подтвердила Дарья Дмитриевна.

— Тогда Вы знаете, — продолжил Вадим, — что парням моего возраста в общении с девушками поцелуев и обнимашек бывает недостаточно. А они, как нарочно, твердят, что не хотят торопиться, что берегут себя для того самого, единственного! Да ещё требуют: сделаешь предложение, тогда позволю тебе … Ну, это самое … Понимаете? — заискивающим тоном проговорил Вадим, пытаясь вызвать сочувствие у следователя, но у той ни единый мускул не дрогнул на лице.

— Дальше! — требовательно произнесла Дарья Дмитриевна.

Вадим вновь вздохнул и тихо продолжил.

— А когда появилась эта статья про маньяка, мы с пацанами обрадовались и решили, что теперь девчонки сами к нам прибегут! Будут уговаривать переспать с ними.

— Но они не прибежали? — с сарказмом проговорила Дарья Дмитриевна.

Вадим кивнул.

— Поэтому мы решили их немного подтолкнуть.

Тут Вадим опять замолчал. Он опустил глаза, и его лицо залила краска.

— Говори уж! — в очередной раз подстегнула его следователь.

— В общем, мы решили, что если напугаем кого-нибудь из девчонок, то остальные сами к нам прибегут.

— Так, Вадим, во-первых, кто мы? Давай по именам! — принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

— Ну, я, Мишка Ильин, Юрка Гущин, Ромка Черемшов и Володька Юдин. Собственно, он и предложил нам так поступить.

— Кто? Юдин?

— Да! — кивнул Вадим. — Он потом и статьи сам написал, и у себя на смартфоне разместил. Мол, если одного слуха будет мало, покажем девчонкам эти статьи.

— И это сработало, — констатировала Дарья Дмитриевна.

— Сами видите! — развёл руками Вадим. — Но их никто не заставлял! Никакого насилия не было! Сами подходили и просили!

— А Лиза Дрожжина тоже сама просила? — с укором спросила Исаева.

— Нет, — виновато опустил голову Вадим. — С ней было по-другому. Но мы не собирались её насиловать или бить! Только попугать! Подкараулили вечером, подбежали, задрали юбку и убежали. Всё! Больше ничего не было!

— Так уж и ничего? А на землю её не валили? Одежду с неё не срывали?

— Да, на землю повалили, — вновь потупил голову Вадим. — Но это для убедительности! Но одежду её мы не рвали! Так, юбку задрали и всё!

— А мы — это кто? Кто напал на Лизу?

— Ну, я, — едва слышно произнёс Вадим. — И Ильин, — затем добавил он. — Остальные парни на шухере стояли.

— Ох, Вадим, что мне с тобой делать? Вроде взрослый парень, а думаешь не тем местом, каким надо думать! — сокрушённо проговорила Дарья Дмитриевна. — Сейчас зафиксирую твои показания, а потом поговорю с Юдиным. Ну и, разумеется, придётся опросить всю вашу дружную компанию. И молитесь, чтобы Лиза Дрожжина передумала и забрала своё заявление. Если у неё не будет к вам претензий, то считайте, что вы отделались лёгким испугом! Но подписку о невыезде я всё же отменять не буду! Пока дело не закрыто, будь готов прийти ещё раз и повторить свои показания!

Вадим кивнул, а Дарья Дмитриевна закончила оформлять протокол и пригласила к себе в кабинет Володю Юдина.

В начале беседы Юдин пытался играть в молчанку, но признание Вадима Стеклова было слишком весомым аргументом, чтобы против него спорить. Тем более что остальные мальчики, которые были в этом замешаны, наверняка тоже захотят облегчить совесть и признаются во всём. Поэтому Володя подтвердил слова Вадима, после чего тоже был отпущен домой под подписку о невыезде. А Дарья Дмитриевна, радостно потирая руки от сознания того, что с помощью случайно услышанных фраз смогла раскрыть безнадёжное дело, доложила о своих успехах Игорю Ивановичу Калинкину и, получив добро на опрос остальных ребят, вызвала их к себе повесткой, надеясь завершить это дело в самое ближайшее время. Однако после признания ребят вся эта история приняла другой оборот.

Новость о том, что пятеро ребят из третьей школы признались в нападении на Лизу Дрожжину, поставила на уши весь город. А сама Лиза, убедившись в том, что теперь к её словам будет больше доверия, решила дополнить свои показания и «вспомнила», что нападавших было двое или больше, причём она отчётливо слышала, как один из них называл другого Вадимом, а тот, кто схватил её, был в красной куртке, так как она отчётливо рассмотрела её рукав. А поскольку у Миши Ильина как раз была куртка красного цвета, то это стало дополнительным доказательством вины обоих мальчиков.

Но чем дальше продвигалось следствие, тем больше эпизодов появлялось в деле горе-нападавших, потому что оказалось, что некоторые жители Плющанска видели пятерых мальчиков вместе в тот день, когда напали на Лизу Дрожжину, и даже слышали, как ребята обсуждали предстоящее нападение. Причём настроены парни были крайне враждебно.

Всё это было очень плохо как для ребят, так и для их родителей, которые готовили деньги на адвокатов и надеялись, что наказание для мальчиков ограничится условным сроком, ведь, по большому счёту, Лиза совершенно не пострадала. Но вскоре всё стало ещё хуже.

Как только было установлено, что мальчики напали на Лизу, некоторые особо активные граждане Плющанска стали утверждать, что видели эту же компанию ребят, когда те выслеживали Марианну Скворцову. Причём эти неожиданные свидетели так убедительно отстаивали свою позицию, что даже начальник городского следственного отдела Калинкин, ранее утверждавший, что нападения на девочек не имеют общего почерка, пересмотрел свою позицию.

Дела о нападении на Лизу Дрожжину и Марианну Скворцову были объединены, и всем пятерым ребятам было предъявлено обвинение в убийстве. Через несколько месяцев мальчики предстали перед судом, где их обвинили не только в покушении на изнасилование Лизы Дрожжиной, но и в совершении убийства Марианны Скворцовой, совершённое с целью скрыть другое преступление, а именно — попытку группового изнасилования. И как бы ребята и их адвокаты не пытались доказать, что никто из них не приближался к Марианне Скворцовой, но желание раскрыть такое жестокое убийство и наказать виновных, чтобы весь город мог и дальше спать спокойно, пересилило все остальные аргументы. Вадиму Стеклову, Михаилу Ильину, Юрию Гущину, Роману Черемшову и Владимиру Юдину было вынесено наказание в виде десяти лет лишения свободы. Им бы дали и больше, но в день, когда было совершено убийство Марианны Скворцовой, ни одному из парней не было восемнадцати, поэтому наказание для них ограничилось максимально допустимым десятилетним сроком.

Этот приговор стал шоком не только для ребят и их родителей, но и для их бывших одноклассниц, с заявлений которых и началось следствие. Они уже и сами были не рады, что пошли на поводу у родителей и обвинили одноклассников в изнасилованиях. Тем более что двое мальчиков — Юра Гущин и Роман Черемшов — готовы были жениться на своих беременных подругах. Надежда оставалась лишь на апелляцию, но адвокаты сразу же заявили, что единственное, на что можно рассчитывать в суде следующей инстанции, так это немного снизить срок и ни на что более. Но родители ребят решили не сдаваться и не надеяться только на красноречие адвокатов. Чтобы оправдать ребят в том, чего они не совершали, было решено нанять опытного детектива (а возможно, и не одного), чтобы провести самостоятельное расследование убийства Марианны Скворцовой, и тем самым снять с ребят обвинение в убийстве.

И начались поиски подходящего детектива.

Это только в фильмах и в сериалах частные сыщики — суперкрутые профессионалы — с лёгкостью распутывают такие дела, которые не под силу органам следствия и полиции. И главное, в фильмах таких чудо-сыщиков пруд пруди! Сидят они, голубчики, в своих конторах, а их сексуальные секретарши принимают звонки от будущих клиентов и заваривают кофе своим боссам. И работа у них идёт полным ходом, а дела раскрываются с неимоверной быстрой лишь благодаря изворотливости их ума и чертовского обаяния. И такая кинематографическая идиллия создаёт у наших граждан впечатление, что нет такого дела, которое не смог бы раскрыть такой чудо-сыщик, лишь позвони ему и расскажи о своей проблеме. А если тебе удастся ещё и разжалобить его, то он даже не возьмёт вознаграждения за свою работу. Но на деле всё далеко не так.

Подобных специалистов у нас мало, а их ресурсы настолько ограничены, что найти настоящего профессионала в их среде — задача архисложная. И потому родители бедных мальчиков, осуждённых за групповое убийство, просто сбились с ног в попытках найти хорошего детектива, готового работать не за страх, а за совесть.

Глава 2
Снова в строй!

Когда у Елисеева Тимофея Савельевича, бывшего следователя, а ныне пенсионера, зазвонил мобильный телефон, на экране которого высветилась фамилия «Парамонов», тот сначала улыбнулся, а потом медленно нажал на зелёную клавишу.

— Не отвлекаю, Тимофей Савельевич? — заговорил Сергей Эдуардович Парамонов, адвокат и старый знакомый Елисеева.

— Нет-нет, Сергей Эдуардович! Рад слышать! — отозвался наш герой.

— И я рад! Давненько мы с Вами не общались!

— Давненько, — подтвердил Тимофей Савельевич.

— Как Ваши дела? Как семья? — принялся расспрашивать Сергей Эдуардович.

— Спасибо, хорошо! Все живы-здоровы. А Вы сами? — в свою очередь спросил Тимофей Савельевич.

— Тоже всё хорошо. Сын получил лицензию адвоката, уже выступает в уголовных судах, — с гордостью сообщил Сергей Эдуардович.

— Поздравляю! — искренне порадовался Тимофей Савельевич. — Готовите себе смену?

— Не без этого, — подтвердил Парамонов, после чего сделал паузу и продолжил. — Тимофей Савельевич, помнится, Вы планировали официально заняться частной практикой и открыть свою контору. И как? Удалось?

— Не совсем, — добродушно проговорил Тимофей Савельевич. — А точнее, совсем не удалось. Сначала я и вправду принялся собирать бумаги и оформлять лицензию, но потом нас затопили соседи, пришлось делать ремонт, покупать новую мебель. Деньги-то и ушли. А без денег своё дело не начнёшь!

— А разве соседи не компенсировали вам затраты? — тут же поинтересовался Сергей Эдуардович.

— Нет, — сокрушённо ответил Тимофей Савельевич.

— Что так? Не хотят платить по-хорошему? Ну так нужно идти в суд! Мне ли Вам объяснять! А с исковым заявлением я Вам помогу! — сразу же предложил помощь адвокат.

— Да это бесполезно! — обречённым тоном сказал Тимофей Савельевич. — Официально они нигде не работают, а квартира — их единственное жильё. На неё взыскание не наложишь!

— Но Вы же понимаете, что всё равно можно доказать, что у них есть доход! Например, фото в соцсетях, где они хвалятся покупками, или, в конце концов, можно даже последить за ними и выяснить, где они работают и на какие средства живут! — принялся предлагать методы решения проблемы адвокат.

— Конечно, всё это можно сделать, — согласился Тимофей Савельевич, — и я уверен, что непременно что-нибудь бы нашёл, если бы решил всё выяснить, но проблема в том, что они реально живут очень бедно. И даже если у них есть какой-то доход, то суд взыщет с них сущие копейки. А нам они погоды не сделают. Поэтому, пока деньги были, я решил их потратить, чтобы обновить квартиру. А заодно, чтобы впредь не попадать в такие неприятные истории, оформил страховку от пожара, от залива и прочих бед, которые могут с нами случиться.

— Вот это правильно! Я и клиентам своим то же советую! — поддержал Тимофея Савельевича Сергей Эдуардович. — Лучше сразу всё предусмотреть, чтобы потом не оказаться у разбитого корыта!

— Да, — не стал спорить Тимофей Савельевич. — Ну и к вопросу, почему я не открыл свою контору, добавлю, что внук решил заняться каратэ, и кому-то нужно водить его на занятия! Сын с невесткой всё время на работе, и лишь я, пенсионер, имею свободное время, чтобы проводить время с внуком. Так что я решил, что семья должна быть на первом месте.

— Да-да! Всё верно! — поддержал его Парамонов.

— В общем, контора всё ещё в планах, от которых я не отказываюсь, — завершил Тимофей Савельевич. — Но, судя по тому, что Вы сейчас мне звоните, мои планы всё ещё могут сбыться. Или я не прав?

— Как всегда правы! И именно из-за Вашей проницательности и зоркого взгляда я осмелился позвонить Вам. Тимофей Савельевич, я к Вам с деловым предложением.

— Слушаю Вас, — в радостном возбуждении проговорил Тимофей Савельевич.

В нём снова проснулся дух азарта от предстоящего дела. И чем сложнее будет дело, тем интересней будет им заниматься. В конце концов, простые дела может распутать кто угодно, не правда ли?

— Тимофей Савельевич, — продолжил говорить Сергей Эдуардович. — Нужно раскрыть убийство семнадцатилетней девочки.

— А есть подозреваемый? — тут же спросил наш герой.

— Есть! И не один, а целых пятеро! — ответил Парамонов.

— Ого! Как много! — удивился Тимофей Савельевич.

— Хуже того, парней уже осудили за это убийство. Предстоит апелляция, но никакого расследования, естественно, не ведётся. Но без настоящего убийцы или хотя бы подходящего кандидата на эту роль, шансов вытащить ребят практически нет. А ведь это практически дети! Парням едва исполнилось восемнадцать! И десятилетний тюремный срок для них — это фактически смертный приговор! Кем они выйдут из мест лишения свободы? Отъявленными уголовниками, ненавидяшими весь мир за то, как он обошёлся с ними?

— К сожалению, так и будет, — согласился Тимофей Савельевич. — Да больно большой срок им дали! Восемнадцатилетние парни, первая судимость. Многовато.

— Дело в том, что ребят обвинили не только в этом убийстве, но и в попытке изнасилования другой девочки, — сообщил Сергей Эдуардович.

— Тогда понятно! Несколько эпизодов, организованная группа. Да, если парни не совершали это убийство, то их дела совсем плохи!

— Вот-вот, Тимофей Савельевич! Так как? Возьмётесь? — спросил Сергей Эдуардович.

— А где я могу узнать подробности этого дела? Вы были адвокатом на этом процессе? — не торопился соглашаться Тимофей Савельевич.

— Нет, одним из адвокатов был Василий — мой сын, — не слишком радостно ответил Сергей Эдуардович.

— А хотя бы одна женщина была среди адвокатов? — снова спросил Тимофей Савельевич.

— К сожалению, нет, — признался Парамонов.

— Не мне Вас учить, Сергей Эдуардович, но чтобы выиграть в таком деле, где пострадавшими являются две девочки, нужно было привлечь хотя бы одного адвоката женского пола! Психология! Вы сами должны понимать! — не сдержал упрёка Тимофей Савельевич.

— Знаю! — признался Сергей Эдуардович. — Но с подзащитными бывает так сложно спорить! Парни отказались откровенничать с женщинами! Даже мою кандидатуру отвели. Хотели кого помоложе! Но в своё оправдание скажу, что никто и предположить не мог, что ребят обвинят убийстве! В попытке изнасилования они сами признались. К тому же причина этого была настолько глупой, что Вы вряд ли поверите, когда услышите. Но обе жертвы были похожи между собой, как и почерк преступлений, да и свидетели кое-какие нашлись, вот ребят и обвинили во всех преступлениях сразу.

— Понятно, — задумавшись, проговорил Тимофей Савельевич. — А ребята точно невиновны в убийстве? Может, и не нужно никого искать, потому что убийца уже в тюрьме?

— Такое тоже возможно, — не стал спорить Сергей Эдуардович. — Это Вам и предстоит выяснить, если, конечно, Вы за это возьмётесь.

— А кто будет оплачивать мои услуги? — спросил тогда Тимофей Савельевич.

— Родители ребят, разумеется! Они готовы продать последние рубахи, лишь бы вытащить сыновей из тюрьмы!

— Ну, последние-то продавать не нужно! Ведь не факт, что их сыновей удастся вызволить, а жить им на что-то придётся! — заметил Тимофей Савельевич.

— Ну, это я образно сказал, — ответил Сергей Эдуардович. — Разумеется, без штанов никто не останется. Но если для оплаты Ваших услуг понадобится взять кредит, то эти люди готовы пойти на такой шаг.

— Ох, и не люблю я людей в долги вгонять! — смущённо проговорил Тимофей Савельевич. — Но и бесплатно работать тоже не хочу! Время сейчас такое: не до альтруизма!

— Насчёт денег не волнуйтесь: все Ваши расходы будут полностью оплачены, и любая работа будет вознаграждена! А если удастся найти убийцу девочки, то полученный гонорар будет ещё больше!

Тимофей Савельевич раздумывал пару секунд, не больше, после чего сказал:

— Я согласен! Куда нужно будет ехать и где вести расследование? В Пименовске, как в прошлый раз?

— Нет, не в Пименовске, а в Плющанске. Это соседний город, — пояснил Сергей Эдуардович. — Он поменьше нашего, так что подозреваемых будет чуть меньше.

— Это как сказать! Если город не тупиковый, то подозреваемых может быть в десятки, а то и в сотни раз больше!

— Не тупиковый, но и не самый оживлённый. Если убийца местный, найти его будет реально.

— В том-то и дело, если местный! — со вздохом проговорил Тимофей Савельевич. — Ну да это я и попытаюсь выяснить! Так с кем мне нужно связаться и куда подъехать?

— Думаю, для начала Вам стоит приехать ко мне в контору, поговорите с Василием, а потом пообщаетесь с родителями мальчиков. А дальше будете действовать по своему усмотрению.

— Понятно! Значит, завтра мне нужно подъехать к Вам?

— Да! — ответил Сергей Эдуардович. — Время до апелляции ещё есть, но и затягивать тоже не стоит.

— Значит, до завтра!

— До завтра! Постарайтесь приехать в первой половине дня, потому что после обеда я буду занят.

— Постараюсь! — ответил Тимофей Савельевич и, улыбнувшись своим мыслям, положил телефон на место.

А вечером, за семейным ужином, когда наш герой собрался сообщить сыну Борису и невестке Кате новость, Борис сам начал разговор.

— Отец, я тут подумал, что стоит начать планировать летний отдых. Хоть времени ещё достаточно, но раннее бронирование позволит нам существенно сэкономить! Есть идеи на этот счёт? Или пожелания, куда мы можем поехать?

Услышав слова про предстоящий летний отдых, Тимофей Савельевич нервно захихикал.

— Так, — понимающим тоном проговорил Борис. — Мне кажется, я догадываюсь, чем вызван этот смех. Только не говори, что тебе предложили взяться за новое расследование!

В ответ Тимофей Савельевич лишь сощурил глаза и виновато улыбнулся.

— Я так и знал! — недовольным тоном проговорил Борис. — Я уже несколько дней думал начать этот разговор, но всё откладывал, потому что меня терзало дурное предчувствие. Думал: стоит лишь мне заговорить о планах на лето, как отец тут же что-то выкинет! И точно! Батя, ты нарочно это подгадываешь или тебе просто нравится расстраивать планы сына?

— О чём ты говоришь, сынок? — слегка обиженно ответил Тимофей Савельевич. — Неужели ты думаешь, что я всё это делаю из вредности? Просто реально так получается! Никакого злого умысла нет! Лишь фатальное совпадение! Потому что буквально сегодня мне позвонил мой знакомый адвокат и предложил взяться за одно частное расследование!

— А кроме тебя этим заняться некому? А полиция на что? А следственный комитет? Позволь этим людям делать свою работу! Не нужно вставлять палки в колёса официальному расследованию!

— Да в том-то и дело, сынок, что официальное расследование давно окончено, и даже суд уже вынес приговор. Да только родители осуждённых сомневаются в правильности этого приговора! — принялся объяснять Тимофей Савельевич.

— А для этого и существует апелляция, чтобы всё ещё раз проверить! — возразил ему Борис.

— Разумеется, сынок! Только ведь апелляция будет проверять, а не расследовать! А осуждённые — мальчишки, которым едва исполнилось восемнадцать! А их упекли на десять лет! Представляешь: дали максимум! И если они виновны, или виновен хотя бы один из них, то, разумеется, этот срок заслужен. А если нет? Ведь осудить молодого парня на такой срок, всё равно что убить его! Разницы практически нет, потому что время, проведённое в заключении, убьёт в пареньке всё, что в нём есть хорошего и человечного. Он выйдет другим. Если выйдет, конечно.

— Отец, я не пойму, что ты делал в следователях двадцать пять лет? Тебе нужно было в адвокаты идти! — в сердцах проговорил Борис, понимая, что и в этот раз отец сделает всё по-своему.

— Сынок, убита семнадцатилетняя девочка, — принялся объяснять Тимофей Савельевич, но тут Катя, супруга Бориса вспыхнула:

— Тимофей Савельевич, мы тут вообще-то ужинаем! По крайней мере, пытаемся! Давайте не будем говорить за столом об убийствах и прочей уголовщине! А то мне и так уже кусок в горло не лезет от ваших с Борисом разговоров!

— Хорошо, Катенька! Больше ни слова о делах! Лишь о том, какие сегодня вкусные котлеты и какая чудесная погода за окном! — тут же отреагировал свёкор.

— Да, так лучше! — подтвердила Катя, с укором глядя на мужа и свёкра.

А уже после ужина Тимофей Савельевич и Борис вышли на балкон, чтобы поговорить. Отец вкратце рассказал сыну о своём сегодняшнем телефонном разговоре с адвокатом.

— Но ты же понимаешь, что шансов отыскать убийцу этой девочки в незнакомом городе у тебя практически нет? — пытался Борис отговорить отца от участия в таком бесперспективном расследовании.

— И ты надеешься, меня это остановит? — с улыбкой спросил Тимофей Савельевич.

— Но в таком случае тебе вряд ли заплатят за работу! Никто не захочет платить, когда нет результата! Ты только устанешь, вымотаешься, а в итоге всё останется как есть!

— Может быть, сын! Может быть! Но только теперь я не смогу спокойно жить дальше, зная, что не помог этим ребятам и не попытался добиться справедливости для несчастной девочки, которую жестоко убили! Я должен попытаться, сын! Должен!

— Значит, вопрос с летним отпуском пока можно не обсуждать! Ведь неизвестно, сколько займёт твоё расследование! Может пару месяцев, а, может, пару лет! Я ничему не удивлюсь! Но если ты снова решишь вместо отдыха заниматься выслеживанием преступника в чужом городе, пеняй на себя! Мы поедем в отпуск без тебя! — заявил отцу Борис.

— Делай как знаешь, сынок! Ты сам отец, и должен поступать так, как лучше для своей семьи!

— Но ты тоже моя семья! — с чувством ответил Борис. — И я не могу не беспокоиться о тебе!

— Спасибо, сын! — растроганно ответил Тимофей Савельевич. — Но твой старик ещё не так плох, как ты думаешь! Я ещё в состоянии позаботиться о себе сам! И хотя я понимаю, что немного подвожу вас с Катериной, потому что, пока я буду заниматься этим расследованием, не всегда смогу забирать внука из школы и водить его на каратэ, но и ты пойми: для меня важно быть не просто дедом и отцом, но и кем-то ещё! Например, тем, кто помог восстановить справедливость и найти убийцу семнадцатилетней девочки!

— Ох, батя! Боюсь не по зубам тебе эта задача! — с сочувствием, но без злобы произнёс Борис.

— А это мы ещё посмотрим! — похлопал сына по плечу Тимофей Савельевич.

А на следующий день, проводив внука в школу, наш герой пошёл на автобусную остановку, чтобы отправиться туда, где его ждало новое дело.

— Сколько лет, сколько зим! — горячо пожимая руку Тимофею Савельевичу, с чувством проговорил Сергей Эдуардович, приглашая дорогого гостя присесть в самое удобное кресло в своей конторе. — Рад, что Вы решились приехать!

— Уверен, Вы знали, что я не смогу устоять перед таким делом! — тоже радуясь встрече, ответил Тимофей Савельевич.

— Грешен! Знал, что именно такие задачки Вам нравятся больше всего! — подтвердил Сергей Эдуардович.

Тут в кабинет вошёл сын адвоката.

— Василий! — тут же обратился к нему Тимофей Савельевич и протянул руку для приветствия. — Возмужал! — добавил наш герой, обращаясь на этот раз к Сергею Эдуардовичу.

— Так и есть! Растём! Вот уже и смена моя подоспела! Дипломированный адвокат! — похвастался перед гостем Парамонов.

— Так и должно быть! — согласился Тимофей Савельевич. — Сын должен не отставать от отца! И даже постараться пойти дальше него!

— Бог даст, так и будет! — ответил Сергей Эдуардович, после чего попросил Леночку, свою секретаршу, заварить травяного чаю для гостя, и уже за чаем, которые наши герои пили с домашними печеньями, которые напекла супруга Сергея Эдуардовича, мужчины принялись обсуждать предстоящее дело.

Василий подробно рассказал Тимофею Савельевичу и о скандале с беременностью восьми выпускниц школы номер три, и о глупейшей выходке их одноклассников, которая привела их в итоге на скамью подсудимых.

— Признаюсь, если бы услышал эту историю где-нибудь на улице, ни за что бы не поверил! Прямо анекдот! — высказал свою точку зрения Тимофей Савельевич, когда выслушал всю историю. — Какими глупостями молодёжь сейчас занимается! Ведь мне тоже когда-то было семнадцать лет, но провернуть такой фортель, мне бы и в голову не пришло! То ли время другое было, то ли воспитание, но учудить такое даже отъявленные хулиганы из нашего класса были не способны!

— Согласен с Вами, — произнёс в свою очередь Сергей Эдуардович. — И если бы эти парни в итоге не попали за решётку, где им предстоит провести ближайшие десять лет, то всю эту историю и в самом деле можно было бы назвать анекдотом. Но, как видите, всё закончилось крайне печально для всей их компании. И, чисто по-мужски, считаю подобное наказание для них крайне несправедливым. Парни и так наказаны. Судимость, которая у них есть, до конца жизни останется клеймом на их репутации. Но заставлять их отбывать срок за убийство — это уже перебор!

— Так как же случилось, что мальчишек обвинили в убийстве? Неужели было признание? — предположил Тимофей Савельевич.

— Нет, никто из них в убийстве Марианны Скворцовой не признался, — продолжил пересказывать ход следствия Василий. — Были свидетельские показания о том, что их видели, когда они выслеживали Марианну в день её убийства.

— Но это косвенное доказательство! — тут же возмутился Тимофей Савельевич. — Вот если бы эти самые свидетели видели, как ребята душили девочку или хотя бы повалили наземь и пытались изнасиловать, то это было бы доказательством!

— Было ещё одно неоспоримое доказательство, — промолвил Василий, грустно качая головой. — Такое, против которого у защиты не было никаких аргументов. У одного из парней, а именно у Романа Черемшова, на рукаве куртки были обнаружены следы крови Марианны Скворцовой.

— Ого! — удивлённо проговорил Тимофей Савельевич и поджал губы, моментально задумавшись о столь неожиданном повороте в деле. — Тогда, может быть, парни не так уж и невиновны, как все думают?

— Не похоже! — ответил Сергей Эдуардович. — Ни Роман не похож на убийцу, ни его друзья-приятели. Роман сам был в шоке, когда ему сообщили о результатах экспертизы. Клялся, что не приближался к Марианне ни в день её убийства, ни раньше!

— Тогда, может быть, результаты экспертизы, как бы это помягче сказать, — замялся Тимофей Савельевич, — были сфабрикованы? Мол, для осуждения ребят не хватало доказательств, и было решено поспособствовать правосудию. Такое возможно?

— В принципе, такое отрицать нельзя, — нехотя согласился Сергей Эдуардович. — Но если это произошло, то мы упираемся в тупик. И если мы будем исходить только из версии, что ребят решили подставить, то мы никогда не сможем их освободить, если только не поймаем за руку недобросовестного эксперта. Но рассчитывать на это я бы не стал. Тем более что велика вероятность того, то ошибки всё же не было и на куртке Романа действительно кровь Марианны, но как она туда попала — это и предстоит выяснить.

— Охо-хо! — сокрушённо проговорил Тимофей Савельевич. — С самого начала и такая задача!

— На самом деле основной задачей, которую нужно решить, является отнюдь не эта, — с горечью проговорил Сергей Эдуардович. — Чтобы освободить парней, нужно найти убийцу Марианны Скворцовой или хотя бы подходящего подозреваемого на эту роль, как я и говорил Вам по телефону.

— А может быть, Роман и есть тот самый разыскиваемый всеми убийца? — предположил Тимофей Савельевич. — Остальные ребята, как вы и предполагаете, невиновны, а он один совершил это преступление, а остальные его просто покрывают. Такое возможно?

— Всё возможно! — согласился Сергей Эдуардович.

— Тогда почему их судили всех вместе? — спросил Тимофей Савельевич.

— Да потому что они стоят друг за друга горой и выгораживают друг друга! — вновь вступил в разговор Василий. — Твердят, что весь день 17 января, когда убили Марианну, они были вместе. После школы отправились домой к Вадиму Стеклову, где несколько часов подряд снимали какой-то видеоролик. Собирались стать блогерами на тему карточных фокусов и их разоблачений. Несколько часов подряд вели съёмку, что подтверждается таймерами на их смартфонах, и разошлись они только ближе к ночи. Все пятеро утверждают, что никто из них никуда из квартиры не отлучался. И даже когда стали известны результаты экспертизы, все пятеро продолжали стоять на своём. Надеялись, что их показания помогут снять подозрения с Романа, но произошло всё с точностью до наоборот. С Романа подозрения никто не снял, зато их обвинили в соучастии, так как на следствии и в суде решили, что парни, выгораживая Романа, пытаются организовать алиби самим себе. Мол, если он был с ними, то и они никуда не уходили. На суде прокурор заявил, что эти показания подтверждают, что либо парни действовали все сообща, и налицо организованная группа, либо они знали о преступлении Романа и покрывают его, мешая расследованию преступления, что тоже является соучастием. В общем, их желание помочь товарищу привело к тому, что их всех обвинили в совершении убийства Марианны.

— Понятно! — мрачно проговорил Тимофей Савельевич. — Хотели помочь другу, а получилось, что навредили сами себе, да ещё и добавили квалифицирующий признак в статью обвинения, увеличив срок и Роману и себе!

— Именно так и было! — подтвердил Сергей Эдуардович. — Так с чего думаете начать, Тимофей Савельевич?

— Начнём с того, на чём остановилось расследование. С беседы с Романом, — задумчиво сказал Тимофей Савельевич, делая пометки в своём блокноте.

Глава 3
Начало расследования

Через пару дней Тимофей Савельевич отправился на встречу с Романом Черемшовым. Нашего героя сопровождал Василий Парамонов, который, во избежание возможных бюрократических препонов, оформил Елисеева своим помощником. И вот сейчас в комнате свиданий Тимофей Савельевич ждал, когда приведут первого из осуждённых парней, чья куртка стала решающим свидетельством вины ребят.

И вот привели Романа. Едва Тимофей Савельевич увидел его, как сердце нашего героя сжалось от боли за этого паренька. Роман был высокого роста, но очень худой. Его осунувшееся лицо и опущенные плечи выдавали в нём неуверенного подростка, который по собственной глупости попал в беду и ещё не осознал всего масштаба последствий своих действий. Роман совершенно не был похож на преступника, и уж тем более на убийцу. И хотя внешность часто бывает обманчивой, но при взгляде на этого парня Тимофей Савельевич сразу же подумал, что тот невиновен, а бывшего следователя редко подводило его чутьё.

— Здравствуй, Роман! — первым начал беседу Василий. — Позволь представить тебе Елисеева Тимофея Савельевича. Он — мой помощник и будет помогать в подготовке к апелляционному слушанию. Тимофей Савельевич имеет большой опыт в расследовании уголовных дел. И мне хотелось бы, чтобы ты доверял ему и отвечал на все его вопросы. Ты ведь не будешь возражать против беседы с Тимофеем Савельевичем?

Но Роман лишь пожал плечами.

— Мне снова придётся всё рассказывать? — обречённым тоном проговорил парень.

— Да, — вступил в разговор Тимофей Савельевич. — Поверь, Рома, мы все хотим тебе помочь. Если вы с друзьями невиновны, то и я, и Василий Сергеевич сделаем всё возможное, чтобы вытащить вас всех отсюда. Если то, что вы говорили в суде, правда, то своё наказание вы уже получили, и было бы чудовищной несправедливостью заставить вас платить ещё больше. К тому же, насколько мне известно, твоя девушка и девушка Юры Гущина вот-вот должны родить, и будет неправильно, если ваши дети станут расти без отцов. Об этом тоже нужно думать.

Услышав это, Роман сказал с горечью:

— Кто ж знал, что всё так обернётся?

— Да, машина правосудия порой бывает беспощадной, — проговорил в ответ Тимофей Савельевич, — но это не значит, что нужно опускать руки! Мы будем бороться до конца! Судебных инстанций много. Рано или поздно правда восторжествует, но для всех будет лучше, если это произойдёт раньше, чем позже. Ребёнок не должен расти без отца, а твои родители не должны общаться с сыном лишь в дни свиданий, навещая его в заключении! Давай, Рома, соберись и подробно вспомни: где ты мог пересечься с Марианной Скворцовой? Каким образом её кровь могла попасть на твою куртку? Если мы докажем, что кровь этой девушки попала на твою одежду до дня её убийства, то в апелляции у нас будет реальный шанс на отмену приговора и пересмотр дела!

— Да меня уже спрашивали об этом! — расстроенным голосом сказал Роман и посмотрел в сторону Василия, и тот тут же кивнул, подтверждая слова парня. — Понятия не имею! Мы с ней могли столкнуться где угодно! На улице, в магазине, в автобусе! Я же не компьютер! Не могу же я, в самом деле, помнить всех, кто проходил мимо меня!

— Но ведь она не просто прошла! — настойчиво произнёс Тимофей Савельевич. — Она поранилась и запачкала твою куртку кровью! Может быть, это поможет тебе вспомнить?

Но Роман лишь отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — терпеливо произнёс Тимофей Савельевич, решив подойти к этому вопросу с другой стороны. — Если ты с Марианной столкнулся случайно, то вспомнить это будет крайне сложно. Но подумай: где ты был, к примеру, в последние две недели перед её убийством? Возможно, и Марианна была в этом месте, и мы найдём свидетелей, которые вспомнят, как она поранилась и испачкала твою куртку?

— Две недели? — неуверенно произнёс Роман.

— Да! — подтвердил Василий, поддерживая инициативу Тимофея Савельевича. — Начнём с этого! Марианну убили семнадцатого января, значит, вспоминай, где ты был сразу после Нового года!

— Ну вы спросили! — в замешательстве проговорил Роман. — Это ж были праздники! К тому же каникулы! Мы с пацанами где только не были! По всему городу шарились, даже в Москву ездили. На Красной площади гуляли. Может, и Марианна была там? Тоже на Красной площади? — с надеждой в голосе спросил Роман. — Потом мы в кафешку какую-то зашли, долго там сидели. Может, там Марианна со мной и столкнулась? Народу там было! Во! Мимо меня столько людей прошло — и не сосчитать!

— На самом деле, это вполне вероятно, — одобрительно произнёс Тимофей Савельевич и повернулся к Василию. Тот кивнул в ответ, соглашаясь с тем, что это хорошая новость. — Если выяснится, что Марианна тоже в этот день была в Москве, да ещё и не одна, то мы можем себя поздравить с хорошей версией, которая поможет нам доказать несостоятельность одного из пунктов обвинения. Но расслабляться рано! Роман, пожалуйста, соберись и вспомни, насколько сможешь, все события тех недель. Сейчас, конечно, требовать от тебя подробного отчёта мы не будем, но постарайся к следующему нашему визиту дать нам больше информации! Вспоминай всё-всё-всё! Даже то, что может показаться неважным! Нам сейчас важна каждая мелочь! Если будем работать сообща, у нас всё получится!

Тимофей Савельевич говорил с таким воодушевлением, что Рома невольно заразился этим оптимизмом. Искры надежды появились в его взгляде.

— Вы, правда, думаете, что приговор могут отменить, и нас освободят? — робко спросил он нашего героя.

— В моей практике были и более безнадёжные случаи, — скромно улыбаясь, проговорил Тимофей Савельевич. — Надеюсь, и в этот раз справедливость восторжествует! Разумеется, если ни ты, ни твоя друзья невиновны в убийстве Марианны.

— Нет! — тут же замотал головой Рома. — Мы и пальцем её не тронули! Мы сами были в шоке, когда узнали, что Марианну убили. Никто из нас на такое бы не решился!

— Хорошо! — удовлетворённо отметил Тимофей Савельевич. — Значит, будем работать! И к нашей следующей встрече постарайся сделать то, о чём я тебя просил. Вспоминай всё, что может нам помочь! А мы с Василием Сергеевичем тоже будем выяснять всё, что поможет нам добиться отмены приговора. Поэтому до свидания, Рома! Ещё увидимся!

— До свидания! — сдержанно ответил Роман, всё ещё пребывая в расстроенных чувствах, несмотря на попытки Тимофея Савельевича и Василия приободрить его.

— Знаешь, Василий, — обратился к молодому адвокату Тимофей Савельевич, когда они вышли на улицу. — Надо бы поговорить с родителями Романа. Парень настолько подавлен, что я сильно сомневаюсь в том, что он вспомнит что-то дельное. Конечно, если вдруг выяснится, что Марианна Скворцова одновременно с Романом была в Москве, да ещё и в тех же местах, и найдётся хотя бы один свидетель, который подтвердит, что она каким-либо образом поранилась в тот день, то наше расследование можно будет считать оконченным. Обоснованных сомнений вполне достаточно, чтобы выиграть апелляцию. Но рассчитывать на подобную удачу я бы не стал.

— Я бы тоже, — согласился Василий. — Тем более что для этого нужно выяснить, где была Марианна в эти дни. На суде её родители ничего не говорили о том, что незадолго до смерти она где-то поранилась.

— Да, но у неё могла пойти носом кровь или рана была совсем небольшой, и при осмотре на неё просто не обратили внимания! — убеждённо проговорил Тимофей Савельевич. — Ведь, как я понял, и на куртке Романа были лишь капли крови Марианны, не так ли?

— Да, так и есть! — подтвердил Василий.

— Уверен, что именно поэтому Роман и не заметил их, продолжая носить свою куртку как ни в чём не бывало! Что, на мой взгляд, как раз и является доказательством его невиновности, а не вины! Ведь если бы он участвовал в убийстве девушки, то первым же делом постарался смыть с себя все возможные следы преступления! А он даже не попытался спрятать куртку, когда к нему пришли с обыском, так как не считал её уликой против себя! Думаю, парень не виноват, поэтому давай, Вася, вызволять его и его друзей из той передряги, в которую они угодили! Когда мы сможем поговорить с родителями Романа?

— Я прямо сейчас им позвоню! — тут же отреагировал Василий. — Только вот, Тимофей Савельевич, сопровождать Вас я не смогу. Через час я должен быть в другом месте. Или договориться о беседе с родителями Романа на другой день?

— Нет, Вася! Ничего откладывать на завтра мы не будем! Если родители Романа согласятся со мной побеседовать сегодня, то я поговорю с ними один, а потом всё передам тебе.

Согласившись с этим, Василий набрал номер Михаила Степановича Черемшова, отца Романа, но тот сказал, что сейчас занят, однако его супруга Таисия Аркадьевна сейчас дома вместе с их младшей дочерью Соней, и он уверен, что жена с радостью побеседует с частным детективом, занимающимся расследованием дела его сына.

Тогда Василий отвёз на своей машине Тимофея Савельевича к дому, где жила семья Черемшовых, после чего уехал по делам, а наш герой пошёл знакомиться с матерью Романа.

Таисия Аркадьевна открыла дверь Тимофею Савельевичу и чуть ли не с порога пригласила его обедать, но наш герой из скромности отказался. Разувшись, он прошёл в небольшую двухкомнатную квартирку, поздоровался с десятилетней Соней, которая что-то писала в школьной тетради, а затем спросил, где будет удобней побеседовать. И Таисия Аркадьевна пригласила Тимофея Савельевича в кухню.

— Вы уж извините, — неловко произнесла она. — Я тут фасоль поставила варить. Не знала, что Вы придёте. Так что Вы не обидитесь, если я буду периодически поглядывать, как варится фасоль, чтобы она не разварилась?

— Нет-нет, всё нормально! — ответил Тимофей Савельевич. — Я сам виноват, что явился без предупреждения, но я только что беседовал с Романом и мне нужно уточнить некоторые сведения.

— Понимаю, — кивнула в ответ Таисия Аркадьевна. — Если нужно, я могу доварить фасоль потом!

— Я думаю, это можно совместить, — улыбнулся в ответ Тимофей Савельевич.

Затем он присел на предложенный стул и сказал:

— Таисия Аркадьевна, Роман сказал, что в зимние каникулы ездил с друзьями в Москву. Вы не помните точно, когда это было?

— Нет, — покачала головой женщина. — А какое это имеет значение?

— Понимаете, для начала нам нужно выяснить, как на куртке Романа оказалась кровь Марианны.

— Знаете, — зачем-то понизив голос, проговорила Таисия Аркадьевна, — я думаю, Рому подставили! Не было никакой крови на его куртке! Просто мальчиков нужно было посадить, а улик не хватало. Схватили первую попавшуюся куртку и брызнули на неё кровью Марианны! И, как на грех, это оказалась куртка моего Ромочки!

Тут в глазах Таисии Аркадьевны появились слёзы.

— Конечно, исключать такое нельзя, — твёрдым голосом сказал Тимофей Савельевич, вступаясь за честь сотрудников следственных органов, — но давайте исходить из другой точки зрения. Ведь кровь Марианны и в самом деле могла попасть на куртку Романа, причём совершенно случайно и некриминальным образом. Например, девочка шла по улице, поскользнулась, упала, поранила руку, а Роман, как воспитанный молодой человек, помог ей подняться и не заметил, как его куртку испачкали. Такое ведь вполне вероятно, не правда ли?

— Да! — мелко-мелко закивала Таисия Аркадьевна. — Скажите это на суде! Может быть, Вас они послушают!

— Сказать-то я могу что угодно, — медленно произнёс Тимофей Савельевич. Он понял, что для беседы с матерью Романа ему понадобится огромное терпение. — Но чтобы мне поверили, нужны доказательства. Вот если бы кто-то видел, как Марианна упала, и Роман помог ей подняться, тогда это очень бы нам помогло!

— Но так спросите Рому! Он же должен помнить, как помог Марианне подняться! — с чувством произнесла женщина.

— Таисия Аркадьевна, я только предположил, что Марианна могла упасть и пораниться, а Роман был рядом и помог ей. Я не знаю, было ли такое на самом деле. Я просто привёл в пример один из вариантов развития событий, который бы объяснил некриминальное происхождение следов крови погибшей девушки на одежде Вашего сына. Но чтобы убедить в этом суд, нужны показания свидетелей, которые бы видели это.

— Я готова сказать на суде всё, что потребуется! Ради сына я сделаю всё! — нервно проговорила Таисия Аркадьевна.

— Боюсь, это только всё ухудшит, — покачал головой Тимофей Савельевич. — Давайте не будем строить домыслы, а попытаемся найти реальную причину того, как кровь Марианны попала на куртку Романа. Пожалуйста, Таисия Аркадьевна, расскажите мне, как проходил обычный день Романа. Куда он ходил, где бывал, какие секции посещал. Может быть, он ходил на курсы подготовки к экзаменам или где-то дополнительно занимался?

— Занимался, да! — мигом подтвердила Таисия Аркадьевна. — К репетитору ходил по математике!

— Отлично! — обрадовался новой ниточке Тимофей Савельевич. — Что за репетитор, и по каким дням Роман к нему ходил?

— Марина Витальевна Смородинова. Она раньше работала в их школе учителем математики, но потом родила двойню и ушла из школы, стала зарабатывать репетиторством, — сообщила Таисия Аркадьевна.

— Прекрасно! — делая пометки в своём блокноте, сказал Тимофей Савельевич. — Адресочек Марины Витальевны не подскажите?

— Да, Пионерская пять, квартира вроде восемнадцать.

— Очень хорошо! — не поднимая головы, произнёс Тимофей Савельевич. — И как часто Роман ходил к Марине Витальевне? В каникулы, наверное, тоже ходил?

— Да, — подтвердила Таисия Аркадьевна. — В каникулы тоже раза два ходил. А так он занимался с ней три раза в неделю с шести до семи вечера.

— Великолепно! — ещё более воодушевляясь, промолвил Тимофей Савельевич. — Если окажется, что и Марианна Скворцова занималась у Марины Витальевны математикой, то это будет отличной новостью!

— Правда? — оживляясь, проговорила Таисия Аркадьевна. — Вот было бы замечательно, если бы Марина Витальевна подтвердила алиби Романа!

— Ну, алиби Романа она вряд ли подтвердит, но, думаю, помочь нам со сбором доказательств она сможет, — сказал Тимофей Савельевич. — А если бы ещё Вы вспомнили точную дату, когда Роман был в Москве, тогда у нас было бы достаточно материала для проверки и поиска нужных свидетельств в защиту Вашего сына.

— Я вспомнила! — осенённая внезапной идеей, воскликнула Таисия Аркадьевна. — Перед поездкой в Москву муж дал Роме денег. А их он тогда снял с карты. И если проверить историю платежей по карте, можно будет назвать точную дату, когда он дал сыну деньги. А поехал Рома в Москву на следующий день!

— Таисия Аркадьевна, Вы прямо Шерлок Холмс в юбке! — искренне восхитился Тимофей Савельевич.

От услышанного комплимента женщина слегка зарделась.

— Я и в школе хорошо училась! Учителя часто меня хвалили! — скромно похвасталась своими успехами Таисия Аркадьевна.

— Так когда Вы сможете поговорить с мужем? — непринуждённо, но в то же время с лёгким нажимом, спросил Тимофей Савельевич.

— Да прямо сейчас! — не тушуясь, ответила Таисия Аркадьевна и пошла в комнату за мобильным телефоном.

Она поговорила с мужем и велела ему немедленно проверить историю движения денег на своей карте, так как это чрезвычайно важно для расследования дела их сына, после чего положила трубку и сказала Тимофею Савельевичу, что нужно немного подождать, пока Михаил Степанович ей не перезвонит. Вскоре отец Романа позвонил и сообщил, что снял деньги с карты 5 января и в тот же день отдал их сыну. А, стало быть, Роман поехал с друзьями в Москву 6 января.

— Отлично! — отметил Тимофей Савельевич и сделал новые пометки в своём блокноте. — Осталось лишь поговорить с родителями Марианны и узнать, не была ли их дочь в Москве в этот день и не ходила ли она по тем же местам, что и Роман.

Эти слова приободрили Таисию Аркадьевну.

— Сделайте для нашего сына всё, что нужно! А мы в долгу не останемся! Если потребуются какие-то дополнительные расходы — говорите! Главное: вытащите нашего сыночка оттуда! Он ведь ни в чём не виноват! — умоляюще проговорила женщина.

— Я постараюсь, — твёрдым голосом ответил Тимофей Савельевич, после чего простился с Таисией Аркадьевной и решил позвонить своему другу Сергею Парамонову, чтобы доложить о результатах проделанной работы и посоветоваться о том, что следует предпринять дальше. Василий сказал, что будет недоступен в течение ближайших часов, поэтому наш герой не стал его беспокоить.

По телефону Сергей Эдуардович сказал, что сейчас тоже находится в Плющанске и скоро освободится, и если Тимофей Савельевич готов немного подождать, то он подъедет и заберёт его. Наш герой согласился, и долго ждать ему не пришлось. Минут через двадцать Сергей Эдуардович на машине въехал во двор, где жила семья Черемшовых, поприветствовал Тимофея Савельевича, и вместе они поехали в ближайшее кафе, чтобы перекусить и обсудить дела.

Сергей Эдуардович внимательно выслушал отчёт Тимофея Савельевича, после чего сказал:

— Уверен, что Вы действуете в верном направлении! Но даже если удастся установить, что кровь Марианны попала на куртку Романа до того, как её убили, это будет лишь косвенным доказательством. На первом суде это ещё могло помочь оправдать Романа и других ребят, но в апелляции, боюсь, этого будет недостаточно. Может быть, стоит попытаться расследовать непосредственно убийство Марианны? Ведь если бы у нас появился подходящий кандидат или кандидаты на эту роль, то шансов отменить вынесенный приговор было бы гораздо больше!

— Бесспорно! — согласился Тимофей Савельевич. — В этом направлении я тоже собираюсь работать. И начать я думаю с разговора с родителями убитой девушки. Договоритесь, пожалуйста, о встрече с ними и, было бы неплохо, ознакомиться с кругом знакомств Марианны. Её друзья, подруги, её парень. Их опрашивали?

— Не хотелось бы Вас расстраивать, — покачал головой Сергей Эдуардович, — но, похоже, этим никто не занимался. Других версий, кроме как убийство с целью скрыть попытку группового изнасилования, в деле не было. Какой был смысл опрашивать друзей Марианны, если картина преступления была очевидной? Поэтому, к моему величайшему сожалению, Вам придётся начинать фактически с нуля.

Услышав это, Тимофей Савельевич нахмурился.

— Это большая работа! — проговорил он.

— Да, я понимаю, — кивнул в ответ Сергей Эдуардович. — И со своей стороны и со стороны своего сына обещаю оказать Вам всяческое содействие! А заодно, чтобы, так сказать, немного простимулировать Вас, готов прямо сейчас сделать небольшой аванс. Родители мальчиков уже собрали немного денег, поэтому я сейчас же переведу часть суммы на Ваш счёт, чтобы Вы могли не сдерживать себя в средствах.

Тут Парамонов взял в руки смартфон и перевёл деньги на счёт Елисеева. Телефон Тимофея Савельевича звякнул, и наш герой взглянул на пришедшее сообщение.

— Ого! — приятно удивившись, произнёс он.

— И это только аванс, — улыбнувшись, сказал Сергей Эдуардович. — Всё-таки уголовное дело, пятеро осуждённых. Вот и сумма соответствующая. Сможете каждый день сюда на такси приезжать и обедать в ресторанах. Или, ещё лучше, снимите здесь квартиру на пару месяцев. Тогда вообще ездить не придётся, и уставать будете меньше.

— Я подумаю, — неторопливо проговорил Тимофей Савельевич. — Хотя если я сниму здесь жильё, сын вряд ли это поймёт. Да и за внуком нужно приглядывать, хоть через день. В Туманогорске у меня семья, а кататься туда-сюда я уже привык. Даже, представляете, умудряюсь порой поспать в автобусе.

— Это хорошо! Потому что хороший сон — залог здоровья и долголетия, — не стал спорить Сергей Эдуардович. — Но в любом случае подумайте, как лучше распорядиться деньгами. А если понадобится разок-другой переночевать — двери моего дома всегда для Вас открыты!

— Спасибо! — с чувством произнёс Тимофей Савельевич. — Но сейчас давайте вернёмся к нашим делам. Полагаю, следующим шагом будет общение с родителями Марианны и изучение её окружения. И параллельно нужно будет искать тот момент, когда девушка пересеклась с Романом и испачкала его куртку. В этой связи нужно будет поговорить ещё и с Мариной Витальевной — репетитором Романа.

— Да, уверен, так и стоит действовать, — согласился Сергей Эдуардович. — Как только договоримся с родителями Марианны о встрече, я или Василий сообщим Вам. А на сегодня, думаю, всё. Вы и так плодотворно поработали. Давайте отвезу Вас на автовокзал или, если желаете, к знакомому риелтору, чтобы он подыскал для Вас временное жильё здесь.

— С этим, думаю, стоит повременить, — с улыбкой ответил Тимофей Савельевич.

— Тогда, значит, на автовокзал? — вновь уточнил Парамонов.

— Да! — бодро ответил Тимофей Савельевич.

Вернувшись домой, Тимофей Савельевич хотел поговорить с сыном, но не смог. Его сморила такая усталость, что, едва дойдя до дивана, он лёг и мигом уснул, проснувшись лишь утром, когда внуку нужно было собираться в школу. Тимофей Савельевич проводил Тиму до школы, после чего вернулся домой и уже после завтрака обратился к Борису, у которого сегодня был выходной.

Он вкратце рассказал о сути проводимого им расследования.

— И сколько это займёт? — хмуро поинтересовался Борис.

— Боюсь, много, — покачал головой Тимофей Савельевич. — Повезёт, если уложимся в два-три месяца.

— Я так и знал! — угрюмо сказал Борис. — Где два месяца, там и полгода. И даже пару лет.

— И такое возможно! — безрадостно подтвердил Тимофей Савельевич. — Ведь мне фактически придётся начинать расследование заново. И хотя Сергей Эдуардович с Василием обещали мне всяческую помощь, да и родители ребят не скупятся, дело может затянуться.

— Значит, я так понимаю, на море с нами ты снова не поедешь? — с горечью резюмировал Борис.

Но Тимофей Савельевич лишь покачал головой.

— Не могу сказать, — произнёс он.

— Значит, путёвки я покупаю только на нас троих? — не скрывая обиды, спросил Борис.

— Может, немного подождёшь с путёвками? Вряд ли их так быстро раскупят! А за это время картина немного прояснится, и я буду иметь хотя бы приблизительное представление о том, какой объём работы предстоит выполнить. Ну и не исключено, что уже через месяц появятся результаты и останется чисто техническая работа, — попросил сына Тимофей Савельевич.

— Хорошо, батя, месяц! А потом не обижайся, буду заказывать путёвки на троих! — решительно сказал Борис.

— Кстати! Мне же вчера уже заплатили! Правда, это аванс, но сумма внушительная, — сообщил сыну Тимофей Савельевич и показал сообщение на своём мобильном телефоне. — Могу помочь с оплатой путёвок!

Увидев сумму, которую за один день смог получить его отец, Борис присвистнул.

— Понятно теперь, почему ты так увлёкся этим делом! Если бы мне столько заплатили, я бы тоже мог пожертвовать отпуском!

— Но эти деньги нужно ещё отработать! — констатировал Тимофей Савельевич. — Но согласен, стимул хороший!

— Ладно, — примирительно произнёс Борис. — Трудись, пока можешь! Месяц я подожду! Или даже два, если потребуется.

— Надеюсь, что не потребуется, — ответил Тимофей Савельевич, но тут на его телефон пришло сообщение от Василия Парамонова, который писал, что мать Марианны готова встретиться хоть сегодня, и если Тимофей Савельевич успеет приехать в Плющанск, то уже сегодня сможет поговорить с Изольдой Михайловной Скворцовой.

— Труба зовёт? — тут же заметил Борис.

Тимофей Савельевич кивнул и принялся писать ответное сообщение. Он спросил у Василия, готова ли Марина Витальевна тоже с ним встретиться? Но Марина Витальевна была занята, поэтому Тимофей Савельевич попросил устроить обе эти встречи в один день, чтобы сэкономить время, и, спустя минут двадцать, Василий ответил, что договорился с обеими женщинами на послезавтра. В ответ наш герой подтвердил, что так будет удобней для всех, и он непременно приедет в Плющанск послезавтра. После чего Тимофей Савельевич завершил переписку и сообщил сыну, что завтра он тоже свободен и сможет не только встретить Тиму из школы, но и проводить его на каратэ. Эта новость тоже Борису понравилась.

— Что ж, батя, с таким графиком можешь спокойно заниматься и дальше своим расследованием. Хотя надеюсь, оно не затянется.

— Я приложу для этого все силы! — пообещал ему отец.

Однако Тимофей Савельевич не собирался всё это время сидеть сложа руки. Он вернулся в свою с внуком комнату, открыл блокнот и принялся записывать всё, что ему удалось узнать, и то, что ещё предстояло сделать. Он набросал несколько возможных версий событий, составил ряд предполагаемых схем, которые бы связали осуждённых ребят и пострадавших девочек Марианну и Лизу, после чего включил Интернет на своём планшете и принялся искать в сети то, что касалось расследуемого им дела.

Да, как и планировал, Тимофей Савельевич приобрёл себе планшет, который, правда, использовал лишь дома и исключительно для выхода в Интернет. Но и это было для него огромным прогрессом, который, к слову, позволял экономить немало времени и порой являлся ценным источником информации.

Покопавшись в Интернете, наш герой нашёл пресловутую статью о трагической гибели Марианны Скворцовой, которая и спровоцировала мальчишек из одиннадцатого класса на ту авантюру, которая закончилась для них десятилетним тюремным сроком. Затем Тимофей Савельевич отыскал другую статью, в которой говорилось о нападении на Лизу Дрожжину и о том, что подозреваемые по делу задержаны. Однако в целях сохранения конфиденциальности в этой статье Лизу именовали Дианой Пироговой, но Тимофей Савельевич понял, о ком идёт речь.

Далее он отыскал ещё одну статью, очень краткого содержания, в которой говорилось, что опасные преступники, совершившие неоднократные преступления особой тяжести в отношении несовершеннолетних девочек, понесли заслуженное наказание и были осуждены. Однако никаких имён в статье не называлось, и никаких подробностей не было упомянуто. Собственно, в этом не было ничего удивительного. Когда потерпевшими являются несовершеннолетние, журналистам приходится соблюдать тактичность. Ведь уголовные дела такой категории являются закрытыми, и на их слушание не явишься с улицы. Вот и приходится служителям пера писать лишь о том, что удаётся узнать из официальных заявлений.

Тимофей Савельевич знал это, но он надеялся найти какое-нибудь интервью с родителями Марианны или с её классным руководителем, а может, интервью с родителями Лизы Дрожжиной. В общем то, что позволило бы ему узнать что-то новое о потерпевших девочках. Но ничего подобного не было. И Тимофей Савельевич убрал планшет в сторону, вернулся к своему блокноту, где выписал несколько вопросов, ответы на которые следовало непременно выяснить, после чего убрал свои записи и принялся одеваться. Остаток дня он решил посвятить внуку. Забрал его из школы, отвёл пообедать, а затем немного погулял с ним в сквере.

Следующий день Тимофей Савельевич снова был примерным дедом, и лишь на третий день ранним утром поехал в Плющанск, чтобы побеседовать с Изольдой Михайловной Скворцовой — матерью погибшей Марианны, а затем с Мариной Витальевной Смородиновой — репетитором Романа Черемшова.

К счастью оказалось, что семья Скворцовых и Марина Смородинова жили на одной улице и даже в одном дворе, что было очень удобно. У Тимофея Савельевича даже мелькнула мысль, что возможно, это не просто совпадение. Когда два фигуранта по делу живут рядом, это может означать какую-то связь между ними. Но, с другой стороны, в небольшом городке все живут рядом, и подобная территориальная близость может ничего не значить. Но, в любом случае, Тимофей Савельевич решил взять это себе на заметку и отработать возможную связь между Марианной и Мариной Смородиновой.

Глава 4
Неожиданные обстоятельства

Василий скинул Тимофею Савельевичу на электронную почту краткую информацию о семье Марианны, и наш герой подробно изучил её.

Максим Фёдорович Скворцов — отец Марианны — работает учителем физики в местной школе. Изольда Михайловна Скворцова — мать Марианны — невролог в местной поликлинике. Филиппу Скворцову, младшему брату Марианны, восемь лет и он учится во втором классе. В общем, обычная семья, которую постигло неожиданное горе, и с этим нужно было считаться.

На следующий день Тимофей Савельевич приехал в Плющанск и отправился на улицу Пионерскую, дом шесть, где жила семья Скворцовых.

Дверь нашему герою открыла симпатичная молодая женщина лет тридцати восьми.

— Здравствуйте, проходите, — приятным, но усталым голосом сказала Изольда Михайловна Тимофею Савельевичу, когда тот представился. — Я знаю, зачем Вы пришли.

— Да, — стараясь соблюдать тактичность, начал разговор наш герой. — Неловко Вас беспокоить, но того требуют обстоятельства.

— Понимаю, — кивнув, ответила Изольда и пригласила Тимофея Савельевича в гостиную. — Адвокаты готовят апелляцию, и будет новое слушание. Меня предупредили.

— Именно так, — подтвердил Тимофей Савельевич. — Понимаю, как Вам больно, но мне нужно кое-что узнать у Вас о Марианне.

— Надеюсь, не для того, чтобы адвокаты могли воспользоваться этими сведениями, чтобы очернить мою бедную девочку? Простите, если позволю себе лишнее, но я слышала, что на суде некоторые используют такие приёмы. Мол, жертва сама спровоцировала преступника совершить с ней то зверство, которое он над ней учинил, — с неожиданным подозрением спросила Изольда Михайловна своего гостя.

— Признаюсь: такие случаи бывали и в моей практике, — не стал отрицать Тимофей Савельевич. — Но в отношении Вашей дочери такого точно не будет! — твёрдо заявил он.

— Почему Вы так в этом уверены? — слегка опешив, спросила Изольда.

— Потому что иначе меня бы здесь не было, — тут же ответил Тимофей Савельевич. — Адвокаты ребят и их родители уверены, что мальчики не убивали Марианну. Поэтому они наняли меня, чтобы я мог провести независимое расследование и выяснить, кто это сделал. И хотя признаю, что задача эта очень трудная, но я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы установить истину. Именно поэтому мне нет смысла искать какие-то тёмные пятна в биографии Марианны, для того чтобы попытаться смягчить приговор тем пятерым ребятам, которых осудили за её убийство. Мне нужно найти настоящего убийцу! И Вы бы очень мне помогли, если бы рассказали всё, что только можно, о своей дочери. Возможно, Марианна знала убийцу или общалась с ним. Мне нужно узнать круг её друзей, увлечений. Куда она ходила, с кем общалась, был ли у неё парень? Простите за такое любопытство, но уверяю Вас, оно не является праздным. Я двадцать пять лет отработал следователем и знаю, что даже малейшая зацепка может привести к раскрытию преступления и поимке преступника.

— Значит, Вы уверены, что те парни не причём? — пристально вглядевшись в лицо Тимофея Савельевича, спросила Изольда. — Не они убили Марианну?

— А Вы сами как думаете? Верите, что они убийцы? — тут же спросил Тимофей Савельевич.

Но Изольда Михайловна не торопилась отвечать. Она слегка побродила по комнате, будто пыталась обдумать предстоящий ответ, и Тимофей Савельевич не торопил её. Затем Изольда вновь подошла к своему гостю и, слегка наклонив голову вперёд, сказала:

— Это сложный вопрос. Если Вы понимаете, о чём я.

Не говоря ни слова, Тимофей Савельевич кивнул.

— Сначала, когда нам с мужем сказали, что тех мальчиков арестовали и обвинили в убийстве Марианны, я даже не сомневалась, что это их рук дело. Потому что мне сложно было представить, что нашёлся бы в мире человек, который мог бы желать зла моей доченьке.

Тут Изольда снова замолчала, и Тимофей Савельевич подумал, что та сейчас расплачется, но женщина сдержала слёзы и продолжила говорить твёрдым голосом.

— Но если преступников было пятеро, то, вполне возможно, что они это сделали из-за какой-то глупой мальчишеской бравады, желая покрасоваться друг перед другом. Ведь дурные поступки компанией совершать легче, чем одному. Я была уверена, что они не собирались убивать Марианну, но, возможно, она закричала или начала драться, и парни убили её просто из испуга. Но потом, на суде, когда я наблюдала за этими мальчиками, то стала сомневаться в том, что они способны убить, даже если боялись попасться. Но поскольку никого другого не нашли, я убедила себя, что ребята всё-таки виновны. По крайней мере, один из них. Тот, на куртке которого нашли кровь моей девочки. А другие его покрывают. Так, кажется, сказали на суде?

В этот момент Изольда вопросительно посмотрела на Тимофея Савельевича, и тот поспешил ответить.

— Да, насколько мне известно. Именно так было установлено следствием.

— Вот, — продолжила говорить Изольда. — Так я и думала. Один совершил убийство, а другие помогли ему. Так или иначе помогли. Но спустя время, когда боль стала немного утихать и я снова смогла здраво мыслить, то подсознательно я вновь стала сомневаться в том, что осудили настоящих преступников. Всё же я изучала в институте психологию и очень многое в этом расследовании меня смущает. И хотя было бы неправильным ставить диагноз без подробного изучения анамнеза пациента, и вполне может статься, что кто-то из этих ребят скрытый социопат с серьёзными психическими отклонениями, лично я этого не увидела. А потому полностью быть уверенной в том, что именно они или хотя бы один из них убил мою дочь, я не могу. Поэтому я помогу Вам. Расскажу всё, что вспомню. Потому что тот нелюдь, который убил мою дочь, мою любимую Марианну, должен за это заплатить. Спрашивайте! Я отвечу на все Ваши вопросы!

После этих слов Изольда с вызовом посмотрела на своего собеседника, ожидая его вопросов.

— Спасибо за Ваше понимание, — произнёс Тимофей Савельевич, после чего приступил прямо к делу. — Расскажите о Вашей дочери. Всё, что сможете! Не думайте о том, пригодится ли это в расследовании или нет. Просто говорите! А если я захочу что-то узнать дополнительно, я Вам скажу.

— Я люблю вспоминать Марианну, — тихим голосом проговорила Изольда Михайловна и подошла к книжной полке, на которой стояло множество фотоснимков.

Она взяла один из них в руки и посмотрела на него. В её взгляде не было боли и отчаяния, лишь тихая грусть, словно мать уже смирилась с потерей дочери или же знала с самого начала, что их совместная жизнь будет недолгой. По крайней мере, Тимофею Савельевичу так показалось, а он редко ошибался в таких вещах.

— Я люблю вспоминать Марианну, — повторила Изольда Михайловна таким тоном, словно разговаривала сама с собой, подбирая нужные слова, чтобы выразить свои мысли. — Наверное потому, что все воспоминания о ней светлые, тёплые, такие, какой была она сама. Марианна внесла в мою жизнь столько радости, что и передать сложно.

Всё это Изольда Михайловна говорила, глядя на фото дочери, и её взгляд был полон любви и нежности.

— Вы знаете, я ведь забеременела Марианной, когда училась в медицинском институте. Думала, придётся бросить учёбу и заниматься ребёнком, но Марианна росла такой спокойной девочкой, что я не знала с ней никаких проблем. Не то, что с Филиппом, — добавила она и грустно вздохнула, а через мгновение продолжила говорить. — Когда Марианне был всего месяц, она уже давала мне спать по ночам. Я кормила её перед сном, а затем укладывала в кроватку где-то около полуночи, и до семи утра можно было отдыхать, потому что она не просыпалась. Даже подгузники не нужно было менять.

Тут Изольда Михайловна прервала свой рассказ и посмотрела на Тимофея Савельевича.

— Простите, у Вас есть дети? А то я делюсь с Вами подробностями ухода за новорождёнными, а Вам, быть может, и невдомёк, сколько беспокойства могут причинять маленькие дети.

— У меня есть сын. И внук, — смущённо улыбнувшись, ответил Тимофей Савельевич.

— И у меня есть сын, — отведя взгляд в сторону, проговорила Изольда Михайловна. — И, вероятно, тоже будет внук. Когда-нибудь. Вот только дочери уже не будет.

— Но она была у Вас! — твёрдым голосом произнёс Тимофей Савельевич. — И даже если сейчас она не с Вами, потому что в результате чудовищной несправедливости её у Вас отняли, никто не посмеет отнять у Вас то, что дарила Вам эта девочка, когда была рядом. Ей любовь к Вам, её милый смех, её улыбку, все её поступки, хорошие и не очень, — всё это останется в Вашей памяти. И этот островок счастья, который появился у Вас в душе в тот день, когда родилась Марианна, навсегда останется с Вами, — с чувством добавил Тимофей Савельевич.

— Вы правы, — задумчиво проговорила в ответ Изольда Михайловна. — Ради мужа и сына, а также ради сохранения собственного рассудка, я изо всех сил стараюсь не думать о последнем дне жизни моей девочки. Стараюсь гнать от себя мысли о том, какой ужас ей пришлось пережить в свои последние минуты и как она страдала, — еле слышно промолвила Изольда Михайловна, и слёзы потекли у неё по щекам. — Ведь если я позволю тьме заслонить свой разум, то это приведёт к тому, что Марианна навсегда исчезнет из моего сердца! Будто её и не было вовсе! Не было этих семнадцати лет счастья, когда мы были вместе.

— Вы — очень мудрая женщина, — уважительно произнёс в ответ Тимофей Савельевич. — И, признаюсь, мне есть чему у Вас поучиться.

— Цените то время, которое Вы проводите со своим ребёнком, — продолжила говорить Изольда Михайловна. — Потому что никто не знает, сколько его Вам отпущено.

— Вы правы, — произнёс Тимофей Савельевич, после чего решился повторить вопрос, который задал в самом начале своего разговора с Изольдой Скворцовой. — Изольда Михайловна, всё же расскажите о Марианне. Какой она была?

— Она была прекрасным ребёнком! — с грустным восторгом ответила Скворцова, вновь опустив взгляд на фотоснимок, который держала в руках. — Милой, доброй, послушной! Ей никогда не нужно было ничего говорить дважды. Утром, когда я заходила в её комнату, то произносила лишь два слова: «Марианна, просыпайся!». И всё. Можно было не беспокоиться о том, что она меня не услышала или снова уснёт, едва я выйду из комнаты. Через две-три минуты Марианна шла в ванную умываться, а затем шла в кухню завтракать. Безо всяких напоминаний мыла за собой посуду, а потом шла собираться в школу. Да и уроки делала безо всякой помощи. Сидит, книжки читает. Сердце радовалось, когда я на неё смотрела. А вот Филипп не такой. На него нужно десять раз прикрикнуть, да ещё желательно и подтолкнуть, чтобы за учебники сел. И если бы не моя девочка, даже не представляю, как бы я справилась с ним! Марианна сама подходила к нему и спрашивала, чем может помочь. Объясняла непонятную тему и рассказывала, как решить сложные задачки. Даже стихи помогала ему учить. Сядут вместе на диван, Марианна читает, а Филипп повторяет за ней. Знала я, что родила себе помощницу, но не знала, что недолгим будет моё счастье!

Тут Изольда Михайловна снова замолчала и отвела взгляд в сторону. Тимофей Савельевич не решался прервать её молчание и морально начал готовить себя к тому, что разговор сейчас закончится и его попросят уйти, но Изольда Михайловна продолжила говорить.

— Однажды на берегу реки Марианна обнаружила беременную кошку. Она хотела принести кошку к нам, но у Филиппа аллергия на кошачью шерсть. Тогда Марианна решила подкармливать бедняжку, а заодно написала о несчастной кошке в чате города, и когда кошка окотилась, дочери удалось пристроить всех котят в хорошие руки. У Марианны было такое доброе сердце! Её даже животные любили! Ни одна собака на неё не лаяла, а иногда, я сама видела, как ей на волосы и плечи садились бабочки! Вот к Вам, к примеру, хоть раз бабочки садились на плечи, когда Вы шли по полю или гуляли по лесу? — неожиданно спросила Изольда Михайловна Тимофея Савельевича.

— Так сразу и не ответишь, — смущённый таким вопросом, произнёс Елисеев.

— Значит, не садились. Иначе Вы бы запомнили, — резонно заметила Изольда Михайловна. — И ко мне не садились. И к сыну. И к мужу. А к дочери садились. Наверное, потому, что она сама была похожа на цветок. Такой же свежий, юный и прекрасный как бутон розы, — с гордостью добавила несчастная мать, и Тимофей Савельевич не стал с ней спорить.

— Марианна ходила в музыкальную школу, училась играть на фортепьяно, — продолжила рассказывать о дочери Изольда Михайловна. — У Марианны был абсолютный слух, и одно время я думала, что она захочет заниматься музыкой дальше и поступит в Консерваторию. Но у неё было много талантов. Ей легко давалась математика. А год назад она увлеклась изучением иностранных языков. В школе учила английский, но сама нашла в Интернете какие-то онлайн-курсы и стала изучать французский. А затем итальянский. Я даже удивлялась, как легко ей давались иностранные языки! У меня, например, с этим всегда были сложности, — сокрушённо добавила женщина.

— Наверное, Марианна унаследовала склонность к языкам от отца, — решил высказать свою мысль Тимофей Савельевич, и Изольда Михайловна согласно закивала.

— Так и есть! Её отец тоже владеет несколькими иностранными языками. Четырьмя, если мне не изменяет память.

— Да? — удивился Тимофей Савельевич. — А я думал, Максим Фёдорович преподаёт в школе физику, а не иностранный язык.

— Вы правильно думали, — вновь кивнула его собеседница. — Максим, действительно, преподаёт детям физику.

— Что ж, и у учителя физики может быть необычное хобби. Когда поедете за границу, вам очень поможет тот факт, что муж свободно говорит на нескольких иностранных языках.

— Вообще-то я имела в виду не Максима, — невозмутимо сказала Изольда Михайловна и пристально посмотрела на Тимофея Савельевича.

— О-о! — протяжно произнёс наш герой и понимающе закивал головой. — Извините. Я не знал, что Максим Фёдорович — ваш второй муж.

— Нет, Максим — первый и единственный мой муж, и другого, наверное, никогда не будет. Но Марианну я родила не от него, — без малейшей неловкости, сообщила свою семейную тайну Изольда Михайловна. — Думаю, теперь уже нет смысла хранить эту тайну.

— Простите, — снова принялся извиняться Тимофей Савельевич. — Я, наверное, повёл себя чересчур бестактно, задавая слишком много вопросов.

— Вы не спросили у меня ничего такого, о чём я бы сама не хотела говорить, — постаралась помочь своему собеседнику выйти из затруднительного положения Изольда Михайловна.

— Вы очень любезны, — произнёс в ответ Тимофей Савельевич. — И заранее прошу прощения за свой следующий вопрос, но Вы сами об этом упомянули. Не могли бы Вы рассказать об отце Марианны? Ведь не исключено, что именно этот человек имеет непосредственное отношение к смерти Вашей дочери!

— Настоящим отцом моей девочки является мой муж Максим! — твёрдым, не допускающим возражений тоном, ответила Изольда Михайловна, мгновенно встав на защиту чести своей семьи. — Он вырастил и воспитал её, и только благодаря ему Марианна выросла такой хорошей девочкой!

— Безусловно! — тут же принялся соглашаться Тимофей Савельевич. — Я абсолютно уверен в том, что Максим Фёдорович, будучи профессиональным педагогом, приложил массу усилий для того, чтобы Марианна выросла таким замечательным человеком! Его отцовская любовь и терпение помогли девочке развить в себе самые лучшие качества. Но не стоит исключать и тот факт, что родной отец девочки тем или иным образом причастен к несчастной судьбе дочери.

— Родной отец Марианны умер, поэтому никак не может быть причастен к смерти дочери, — решительно заявила Изольда Михайловна.

— Извините, — сконфуженно проговорил Тимофей Савельевич.

— Он был очень достойным человеком, который даже в мыслях не позволил бы себе кому-нибудь навредить!

— Я понимаю: это ваше семейное дело! И при других обстоятельствах я бы не позволил себе задать Вам ни одного лишнего вопроса, но мой долг обязывает меня докопаться до истины. И потому я ещё раз задам Вам прежний вопрос. Кто биологический отец Марианны?

Изольда Михайловна с вызовом посмотрела на Тимофея Савельевича.

— Этот человек достаточно известен, и, будь он сейчас жив, я бы не стала называть его имя, чтобы дать Вам возможность явиться к нему со своими обвинениями. Этот человек выше всех подозрений! Но, к несчастью, он тоже умер, как и его дочь, поэтому Вы уже не сможете никоим образом бросить тень на его репутацию. Да и допросить его Вы тоже не сможете, поэтому я назову его имя, хотя, возможно, Вы мне не поверите. Но проверить правдивость моих слов возможности у Вас тоже не будет. Так что придётся поверить мне на слово, — сказала Изольда Михайловна, после чего отвернулась от Тимофея Савельевича и отошла в сторону.

Минуту или две она просто смотрела в стену, пребывая в своих мыслях, после чего сказала:

— Это Эмиль Юльевич Адам. Учёный. Когда-то он был моим преподавателем. Я ведь училась в столичном медицинском институте! И у нас был роман, — после этих слов она снова замолчала, но Тимофей Савельевич не говорил ни слова, и Изольда продолжила. — Я знала, что он был женат и был гораздо старше меня, но мне было всё равно. А потом я забеременела, и Эмиль предложил прервать беременность. Он сказал, что не может развестись, и если узнают, что от него забеременела студентка, его карьере конец. Он тогда как раз должен был защищать докторскую диссертацию, и подобный скандал его бы просто уничтожил. Но я не стала делать аборт. Просто не могла убить его ребёнка. Поэтому я взяла академический отпуск и поехала домой, сюда, в Плющанск. Здесь встретила Максима, своего бывшего одноклассника. Он тогда учился в педагогическом, в областном центре. Узнав мою историю, он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась, так как знала, что Эмиль никогда не женится на мне и не признает своего ребёнка. Мы никому не говорили, что Марианна не от Максима, и никто ничего не заподозрил. А после рождения Марианны я перевелась в медицинский, который находился в нашем областном центре, чтобы быть ближе к семье. Тем более что Эмиль тоже ушёл из института. Его пригласили на работу в Англию, и он уехал из страны. Так что он понятия не имел, что я родила дочь.

— А потом? После рождения дочери Вы не пытались с ним связаться и сообщить о ребёнке? — тут же спросил Тимофей Савельевич.

— Зачем? Это бы ничего не изменило! — ответила Изольда Михайловна. — К тому же Максим относился к Марианне как к родной. Именно он и записан её отцом в свидетельстве о рождении.

— А Марианне Вы никогда не говорили, что Максим Фёдорович не её биологический отец? — задал новый вопрос Тимофей Савельевич.

— Нет, — отрицательно покачала головой Изольда Михайловна. — Марианна так и не узнала, что её биологическим отцом является известный учёный.

Изольда Михайловна снова замолчала. Она тяжело вздохнула, словно воспоминания нахлынули на неё. Тимофей Савельевич тоже тактично молчал.

— Я думала однажды всё рассказать Марианне. Хотела выбрать для этого подходящий момент и поведать историю её рождения, но не успела, — с грустью произнесла Изольда Михайловна. — Может, и зря я так тянула. Но я боялась, что узнав правду, она захочет разыскать своего биологического отца. Боялась, что она уедет в Москву и никогда уже ко мне не вернётся, и это останавливало меня. Ведь тогда я бы потеряла их обоих: и Эмиля, и его дочь. Но, как видно, от судьбы не уйдёшь, потому что я всё равно их потеряла! — с горечью проговорила Изольда Михайловна и в очередной раз взглянула на фото дочери.

Но внезапно она посмотрела на часы.

— Уже так много времени! — взволнованно произнесла она. — Простите, но мне нужно спешить на дежурство!

После этих слов Изольда Михайловна поставила фото Марианны на место.

— Надеюсь, я ответила на все Ваши вопросы? — повернувшись к Тимофею Савельевичу, спросила она.

И хотя вопросов у нашего героя было ещё полно, но он решил не злоупотреблять вежливостью хозяйки. Тем более что он и так получил информации гораздо больше, чем мог рассчитывать.

— Да, спасибо! Теперь мне есть, с чем работать! Не смею Вас задерживать! — ответил Тимофей Савельевич, после чего попрощался с Изольдой Михайловной и покинул её квартиру.

Выйдя на свежий воздух, Тимофей Савельевич оглянулся по сторонам, но ничего не увидел вокруг. Мысли переполняли его. Он был настолько поражён новостью, что биологическим отцом Марианны Скворцовой является другой человек, о котором ему никто не сказал раньше, что не знал, как на это реагировать. Разумеется, это может не играть никакой роли и не иметь ни малейшего отношения к убийству девочки, а может и иметь! Причём самое существенное! И главное в этом вопросе: кто ещё знал о том, что Максим Скворцов не отец Марианны?

И Тимофей Савельевич набрал номер Василия Парамонова.

Поздоровавшись, наш герой сразу же спросил, почему его никто не уведомил о том, что биологическим отцом убитой девушки является столичный учёный, но Василий сам был в недоумении.

— Этих сведений не было в деле! — оправдываясь, проговорил молодой адвокат.

— Но неужели никто не счёл нужным хотя бы упомянуть этот факт? — негодуя, повысил голос Тимофей Савельевич.

— Я и понятия не имел об этом! Но если бы знал, то непременно бы Вам сказал! — смущённо ответил Василий.

— И Сергей Эдуардович тоже не в курсе? — с подозрением спросил Тимофей Савельевич.

— Уверен в этом! Иначе отец мне бы сообщил! — ответил Василий, и Тимофей Савельевич решил сам поговорить со своим другом.

Он попрощался с Василием и набрал номер его отца. Сергей Эдуардович выслушал новость, после чего невозмутимо произнёс:

— Разумеется, этот факт не стоит обходить вниманием, и нужно будет непременно выяснить, каким человеком был этот Адам и не общался ли он с дочерью тайком от её матери. Но даже если так оно и было, вряд ли это нам сильно поможет. Ведь Марианну убили при попытке изнасилования, и биологический отец, тем более видный пожилой учёный, вряд ли может иметь к этому какое-то отношение. К тому же Вы упомянули, что он умер. Вы, кстати, не уточнили, когда он умер? До гибели Марианны или после?

— Нет, знаете ли, не успел, — угрюмо произнёс Тимофей Савельевич. — Пока я лишь собираю информацию, а обработкой её займусь позже.

— Ничего! В этом я Вам помогу, — сказал Сергей Эдуардович. — Я сейчас перед компьютером, попробую найти что-нибудь в Интернете на этого Адама. Как, Вы сказали, его точное имя?

— Адам Эмиль Юльевич, — произнёс Тимофей Савельевич, сверяясь с записями в своём блокноте. — Он учёный в области медицины.

— Хорошо, — по слогам произнёс Сергей Эдуардович, после чего на несколько секунд замолчал, но затем продолжил говорить. — Вот! Нашёл! Адам Эмиль Юльевич, профессор нейрологии и физиологии. Родился в Москве. Очень хорошо, — комментируя свои поиски, говорил вслух Сергей Эдуардович. — Так! Нашёл! Скончался от острой сердечной недостаточности. Ой-ой-ой!

— Что такое? — нетерпеливо спросил Тимофей Савельевич, которого тоже, против воли, заинтересовала судьба учёного Адама.

— Не хочу Вас расстраивать, но он умер гораздо раньше своей дочери, а точнее за пять с половиной месяцев до её гибели, — сухо сообщил Парамонов.

— Да, в этом случае сразу отпадает несколько версий, — расстроенно проговорил Тимофей Савельевич.

— Я тоже об этом подумал, — вторил ему адвокат. — Если бы девушку убили раньше, то можно было бы предположить, что убрали лишнего наследника. Если, конечно, Адам успел признать дочь и установить отцовство. Мать Марианны ничего не сказала по этому поводу?

— Не сказала, — сухо ответил Тимофей Савельевич.

— Если отцовство не было установлено, и завещание в пользу Марианны отсутствует, то убивать девушку ради наследства профессора не было смысла, — продолжал рассуждать вслух адвокат. — Однако, предположим, Адам всё же узнал о существовании дочери и написал завещание в её пользу (ведь наследовать автоматически она не может, так как официально её отцом является Максим Скворцов), то в этом случае после смерти девушки всё переходит её родителям.

— Но тогда первым подозреваемым становится её официальный отец — Максим Скворцов! — мигом предположил Тимофей Савельевич.

— Умоляю Вас! — в сердцах проговорил Сергей Эдуардович. — Тимофей Савельевич, я, конечно, понимаю, что Вам, как опытному следователю, по должности полагается выдвигать множество версий, включая самые неправдоподобные, но эта уж совсем из области фантастики! Я лично разговаривал с Максимом Фёдоровичем и много слышал о нём от других людей и могу с уверенностью утверждать, что он любил Марианну как настоящий отец и никогда не причинил бы ей зла! И уж тем более, если бы он вдруг решился на подобное злодеяние из-за денег, то за это время он бы их уже получил, Вы так не считаете? И этот факт уж никак бы не прошёл мимо сотрудников следствия. Так что смело отбросьте эту версию как несостоятельную и попробуйте поискать более правдоподобные причины убийства Марианны. И, к сожалению, самой реалистичной версией, боюсь, будет та, которая изложена в судебном решении: убийство при попытке изнасилования. Какой-то парень или даже несколько парней совершили это жестокое преступление. А наша с Вами задача очертить круг подозреваемых из числа окружения девушки, а заодно проверить, не врут ли наши с Вами подопечные. Даже если все они невиновны, кто-то из них может что-то знать или быть чему-то свидетелем. И первый в этом списке Роман Черемшов. И как бы он не отнекивался, кто знает, вдруг он был на месте преступления? Увидел лежащую на земле Марианну, подошёл к ней, чтобы помочь, но понял, что она мертва и испугался. И возможно даже попросил своих друзей предоставить ему алиби. Вот такая версия событий, на мой взгляд, самая реалистичная и всё объясняющая. Так что я бы, на Вашем месте, ещё разок поговорил с Романом и малость припугнул его тем, что нам всё известно, а заодно переговорил бы и с другими ребятами. Вдруг кто-то из них проговорится? Ведь одно дело — стоять на своём на суде, когда кругом полно народу и каждое твоё слово протоколируется, а другое дело — в разговоре с глазу на глаз с человеком, который не пугает тебя каждую минуту тюремным сроком, а доверительно с тобой беседует. Тем более что сейчас, когда парни поняли, что вляпались, возможно, кто-то из них уже успел одуматься и готов дать новые показания. Это надо проверить!

— Да, в Ваших словах есть смысл! — согласился Тимофей Савельевич. — Но пока у меня на повестке дня ещё одна важная встреча. Сейчас я иду к Марине Витальевне, репетитору, у которого занимался Роман. Может быть, смогу выяснить что-то полезное для нас.

— Правильно! Поговорите с Мариной Витальевной! Она могла что-то заметить в поведении Романа.

Тимофей Савельевич попрощался с Сергеем Эдуардовичем и направился к соседнему дому по улице Пионерской, чтобы поговорить с репетитором Романа Черемшова.

Марина Витальевна Смородинова жила на пятом этаже, и нашему герою пришлось приложить немного усилий, чтобы подняться.

«Стареть начал! — с иронией подумал он. — Нужно больше тренироваться, а то, не ровен час, придётся трость покупать!».

Марина Витальевна впустила нашего героя и тут же принялась извиняться, что у неё совсем мало времени.

— Простите, ради Бога, но один из учеников перенёс время занятий, потому что с утра ему пришлось идти к стоматологу, поэтому у меня буквально полчаса! Я предлагала вообще отменить сегодня урок, но его мама очень просила. И платят они хорошо и всегда вовремя, так что я не могла отказать. Но если Вы готовы подождать, то чуть позже у меня будет окно, и мы могли бы продолжить беседу.

— Уверен, что и получаса хватит! — успокоил взволнованную женщину Тимофей Савельевич. — А если нет, мы обсудим это позже.

— Так неудобно! — вновь принялась оправдываться Марина Витальевна. — Я бы Вас пригласила на обед, но, боюсь, тогда у нас совсем не останется времени на разговор.

— Да, — согласился наш герой. — Поэтому, я думаю, Вы не обидитесь, если я сразу начну задавать Вам вопросы?

— Задавайте, конечно! — закивала Марина Витальевна. — Сегодня утром я разговаривала с Таисией Аркадьевной, мамой Ромы Черемшова, и она очень просила меня быть с Вами максимально откровенной и рассказать всё, что я знаю о её сыне. И я Вам скажу, что Рома — очень хороший мальчик! Воспитанный, вежливый. И в учёбе очень старательный! Только вот математика ему не даётся. Но это уж не его вина! Не у всех есть склонности к точным наукам. Вот у Вас, например, в школе какие оценки были по математике? — неожиданно спросила Марина Витальевна Тимофея Савельевича тоном строгой учительницы, хотя и была моложе нашего героя лет на двадцать.

— Вообще-то с математикой у меня проблем не было, — нимало не смутившись такого вопроса, ответил Тимофей Савельевич. — Просто у нас классная руководительница вела алгебру и геометрию, так что весь класс был, так сказать, хорошо подкован по математике.

— Отрадно слышать! — довольным тоном произнесла Марина Витальевна. — Я считаю, что математика нужна в любой профессии! Даже если человеку не нужно будет вычислять интегралы, математика разовьёт в человеке логическое мышление, а это необходимо в любом труде, даже в механическом!

— Полностью с Вами согласен, — не стал спорить Тимофей Савельевич. — Логика особенно нужна следователю, поэтому я всегда буду благодарен Анне Митрофановне, своей классной руководительнице, земля ей пухом, за всё, что она дала мне и моим одноклассникам!

— Знаете что, Тимофей Савельевич, я думаю, нам стоит продолжить знакомство, и я была бы рада поговорить с Вами не только по поводу Романа. Уверена, у нас найдётся много общих тем для беседы! — вновь удивила нашего героя Марина Витальевна.

— Спасибо за предложение, и, возможно, я его приму! — с улыбкой ответил Тимофей Савельевич. — Но сейчас, поскольку у нас реально мало времени, давайте всё-таки поговорим о Романе, — перевёл разговор в нужное русло наш герой. — Из Ваших слов я понял, что Роман — хороший мальчик и как учитель Вы были им довольны?

— В целом, да, — подтвердила Марина Витальевна. — Его способности к математике были, скажем мягко, средними, но он очень аккуратно и вовремя выполнял все домашние задания, прогресс в его учёбе был очевиден, и я была уверена, что экзамен он сдаст с хорошими баллами.

— Понятно, — записав кое-что в своём блокноте, сказал Тимофей Савельевич. — Роман Черемшов был воспитанным подростком, который серьёзно относился к учёбе. А вот какой он человек? Каков Роман в общении? Вы же педагог и своим профессиональным взглядом могли что-то заметить в поведении Романа, особенно в те дни, когда была убита Марианна Скворцова. Не изменилось ли что-то в его поведении?

Марина Витальевна на секунду задумалась, а затем покачала головой.

— Ничего не изменилось! Каким он был год назад, когда стал ходить ко мне на занятия, таким и остался. Разумеется, прошло много времени, и я не всё помню, но, уверена, что если бы Рома стал вести себя как-то иначе, я бы точно заметила и запомнила это.

— Хорошо, — сделал новую запись в своём блокноте Тимофей Савельевич. — А как Роман относился к девочкам, Вы не заметили? Наверняка, он мог пересекаться с кем-нибудь из Ваших учениц. И какова была его реакция? Он смущался или, наоборот, начинал вести себя развязно и вызывающе?

— Абсолютно ничего из того, что Вы сказали, я не наблюдала, — вновь покачала головой Марина Витальевна. — Безусловно, ко мне приходят заниматься и девочки. И Роман мог их видеть. Более того, не знаю, в курсе ли Вы, но у меня у самой есть пятнадцатилетняя дочь Алиса, и Рома много раз сталкивался с ней у меня дома, и ничего предосудительного в его поведении по отношению к Алисе я не замечала. Да она бы мне сказала, если бы Роман или какой-то другой мальчик стал бы приставать к ней!

— А Алиса сейчас в школе? — тут же поинтересовался Тимофей Савельевич.

— Да, ещё не вернулась, — подтвердила Марина Витальевна. — Но скоро она должна прийти, и если Вы считаете, что она что-то скрывает от меня, и Роман мог общаться с ней за моей спиной, то можете сами её спросить! Уверена, Ваши подозрения абсолютно напрасны! Роман Черемшов — хороший мальчик, и я даже не представляю, что было в голове у тех людей, которые обвинили его в тех страшных преступлениях, которые произошли в нашем городе!

— С Вашего позволения, я бы поговорил с Алисой, — не преминул воспользоваться предложением Марины Витальевны наш герой. — И, если можно, сегодня. Но есть ещё один вопрос, который мне необходимо уточнить у Вас. Была ли Марианна Скворцова Вашей ученицей?

— Нет! — отрицательно покачала головой Марина Витальевна. — Марианна никогда сюда не приходила! Да и зачем? Её собственный отец был учителем, и если бы у девочки были проблемы в учёбе, думаю, он бы сам с ней занимался!

— А Марианна дружила с Алисой? Может, она приходила к Вам в дом в Ваше отсутствие?

Марина Витальевна задумалась.

— Вроде бы нет, — затем сказала она. — Всё-таки у них разница в возрасте почти три года, а в их годы это существенно! Разумеется, Алиса знала Марианну, так как она жила рядом, но сомневаюсь, что они дружили. Лично мне об этом ничего неизвестно!

— Тогда Вы не будете против, если я спрошу об этом саму Алису? — спросил Тимофей Савельевич.

— Да, пожалуйста! — сказала Марина Витальевна, и в этот момент кто-то позвонил во входную дверь.

— Наверное, это мой ученик! Уж, простите, что не могу больше говорить с Вами, но, если хотите, можете подождать Алису. Она совсем скоро придёт!

После этих слов Марина Витальевна поспешила открыть дверь. В квартиру вошёл мальчик лет десяти.

— Проходи, Матвей! — велела мальчику Марина Витальевна, после чего обратилась к Тимофею Савельевичу. — Мы с Матвеем пойдём заниматься в комнату, а Вы останьтесь в гостиной. Скоро придёт Алиса, и Вы сможете с ней поговорить.

Наш герой так и сделал. Присев на диван, он принялся перечитывать записи в своём блокноте и слышал, как Марина Витальевна начала свой урок. А буквально минут через пять открылась входная дверь и вошла худенькая невзрачная девочка.

Когда Алиса зашла в гостиную, Тимофей Савельевич представился ей и добавил, что Марина Витальевна разрешила им поговорить. Но Алиса не поверила незнакомцу на слово и пошла в комнату к матери. Та подтвердила слова Тимофея Савельевича, прервала урок, вышла из комнаты и вкратце объяснила дочери, зачем здесь этот мужчина и следует ему помочь освободить Рому Черемшова и установить истину по делу бедной Марианны. Затем Марина Витальевна вернулась к ученику, а Алиса, с хмурым видом, подошла к Тимофею Савельевичу.

— Да я вообще не знаю этого Романа! У мамы полно учеников, и они всё время меняются. Делать мне нечего, как запоминать их! — неохотно проговорила девочка.

— Значит, ты не знаешь Романа Черемшова? И он не пытался заговорить с тобой или познакомиться? — стал уточнять Тимофей Савельевич.

— Такие, как он, вообще на меня не смотрят! Я для них мелкая! — подтвердила девочка.

— А Марианна Скворцова? Ты знала её?

— Да, — без тени энтузиазма ответила Алиса. — Мы же жили в одном дворе! Знали, кого как зовут, кто в каком классе учится.

— А вы с ней дружили? Ходили друг к другу в гости? — задал новый вопрос Тимофей Савельевич.

— Она же старшеклассница! — едко заметила Алиса, удивляясь несообразительности мужчины. — Зачем ей со мной дружить?

— Всякое бывает! Может, у вас были общие интересы? Марианна, например, увлекалась музыкой, изучала иностранные языки, — принялся объяснять Тимофей Савельевич.

— Если Вас интересует, хожу ли я в музыкальную школу или учу по ночам иностранные языки, то Вы не там ищете! У меня «тройка» по английскому, а с музыкальным слухом вообще беда. Когда в школе на уроках музыки нам нужно было петь, учительница сразу ставила мне «четвёрку» и просила тихо посидеть за партой, чтобы не сбивать остальных.

— То есть ты хочешь сказать, что знала Марианну, но вы с ней не общались и не дружили? — подводя итог столько непродуктивной беседе, спросил Тимофей Савельевич.

Вместо ответа Алиса кивнула.

— И последний вопрос. Ты случайно не видела где-нибудь Марианну и Романа вместе? — решил спросить напоследок Тимофей Савельевич.

Алиса недоумённо посмотрела на нашего героя.

— Думаете, я за ними следила? Будто мне больше заняться нечем!

— Ну, спасибо за разговор, — едва скрывая разочарования, проговорил Тимофей Савельевич.

Он, конечно, не ожидал, что Алиса окажется важной свидетельницей, которая моментально поможет раскрыть это дело и изобличить преступника, но Тимофея Савельевича устроило бы и то, если бы эта девочка оказалась в меру любопытным ребёнком, который проявляет хоть какой-то интерес к окружающим. Но этого не случилось. И с лёгким чувством неудовлетворения наш герой попрощался с Алисой и её мамой, после чего покинул их дом. Затем Тимофей Савельевич позвонил Сергею Эдуардовичу и вкратце передал ему содержание беседы с репетитором Романа Черемшова, добавив, что пока ничего нового эти сведения им не дали, после чего поехал домой.

Глава 5
Новый подозреваемый

На следующий день Тимофей Савельевич решил снова обратиться к просторам Интернета и узнать всё, что удастся, о биологическом отце Марианны — Эмиле Адаме. Оказалось, что Эмиль Юльевич Адам и в самом деле учёный с мировым именем. Его труды по нейрологии переведены на десятки языков, а заслуги Эмиля Юльевича были отмечены целым рядом международных наград.

Тимофей Савельевич нашёл несколько статей, содержащих подробные интервью с учёным, но все они касались лишь медицины и совершенно ничего не сообщали о личной жизни Адама. Наш герой даже не смог выяснить, есть ли у него жена и дети. И тогда Тимофей Савельевич понял, что нужно обратиться за помощью к сыну, который, в силу возраста, более сведущ в таких поисках. Но Борис только что вернулся со смены и спал, поэтому нашему герою пришлось умерить своё нетерпение и, пока не подошло время идти в школу за внуком, заняться работой по старинке: с бумагой и ручкой.

Просматривая вчерашние записи, Тимофей Савельевич отметил, что совершенно забыл спросить Изольду Михайловну о том, была ли Марианна 6 января в Москве. А ведь это был важный вопрос!

«Старею, наверное! — сокрушённо подумал наш герой. — Нужно хоть кроссворды начать разгадывать, что ли, а то память подводить стала!».

Однако, как бы не корил себя Тимофей Савельевич, его вины в том, что он забыл о таком важном вопросе, не было. Изольда Михайловна сама завершила беседу раньше времени, так как спешила на дежурство в поликлинику. К тому же столь сенсационное заявление о том, что биологическим отцом Марианны является известный учёный с мировым именем, любого поставит в тупик и заставит забыть обо всём остальном. Поэтому через некоторое время Тимофей Савельевич перестал сокрушаться о том, что не успел задать Изольде Михайловне все необходимые вопросы, а решил, что нужно будет встретиться с ней снова, причём в самое ближайшее время. Но только в этот раз нужно будет вооружиться всей необходимой информацией об учёном Адаме и продумать, мог ли этот факт стать причиной убийства Марианны.

После обеда Тимофей Савельевич встретил из школы внука, сходил с ним пообедать, а затем отвел Тиму на занятия по каратэ. А когда они вернулись домой, Борис уже проснулся.

— Сын, мне нужна твоя помощь! — обратился Тимофей Савельевич к Борису.

— Только не говори, что нужно пробить ещё один пистолет! — едко проговорил Борис.

— Нет, всё гораздо проще, — успокоил его наш герой. — Ты же знаешь, я не очень-то силён в Интернете.

— Ах, это! — облегчённо вздохнул Борис. — С этим ты мог бы обратиться к Тиме! Он тебе с радостью покажет, как пользоваться поисковиком.

— Не сомневаюсь, — согласился с сыном Тимофей Савельевич. — Только, боюсь, что в тех поисках, которые мне требуется провести, знаний Тимы будет недостаточно!

— Не хочу тебя разочаровывать, батя, но ты даже не представляешь, насколько продвинутые сейчас дети! И твой внук тоже! — с лёгким сарказмом произнёс Борис.

— Отчего же, — улыбнулся в ответ Тимофей Савельевич, — к твоему сведению, я каждый день общаюсь с внуком и прекрасно знаю, насколько он умный и сообразительный мальчик! Вот только вопрос, в котором мне требуется помощь, всё же не самый подходящий для восьмилетнего ребёнка.

— Батя, ты меня пугаешь! — мигом поменялся в лице Борис.

— Нет, ничего такого, что может заставить тебя волноваться, — поспешил успокоить сына Тимофей Савельевич. — Просто мне нужно узнать всё, что только можно, об одном видном учёном в области медицины.

— Зачем, прости? — тут же спросил Борис. — Неужели он тоже фигурант по твоему делу?

— Нет-нет! — отрицательно покачал головой Тимофей Савельевич. — Более того, он уже умер.

— Тем более непонятно! — ещё сильнее изумившись, проговорил Борис.

— Понимаешь, сын, вполне вероятно, что этот учёный может быть биологическим отцом погибшей девушки, — пояснил Тимофей Савельевич.

— Интересный поворот! — присвистнул от удивления Борис. — И каким образом знаменитого учёного занесло в Плющанск?

— Не его, — принялся объяснять наш герой. — Он как жил в столице, так там и умер. Правда, до этого успел попутешествовать по миру, но, насколько мне известно, в Плющанске он всё же не был.

— Тогда каким образом он стал отцом той девушки? — заинтересованно спросил Борис.

— Её мать училась медицине в столице, и Адам был её преподавателем. И, предположительно, у них был роман.

— Адам? Это его имя? — тут же спросил Борис.

— Фамилия, — пояснил Тимофей Савельевич.

— Фамилия? Адам? Ты не ошибся? Может быть, Адамов? — стал уточнять Борис.

— Нет! Я записал по буквам! — уверенно произнёс Тимофей Савельевич, с укором поглядев на сына. — Ты думал, я первый раз провожу опрос свидетелей? Или решил, что у твоего отца наступила старческая глухота?

— Нет, конечно! — принялся оправдываться Борис. — Я не сомневаюсь в твоей аккуратности и педантичности! Просто я удивился, услышав такую необычную фамилию. Особенно, когда ты сказал, что не можешь ничего найти про этого человека в Интернете.

— Я этого не говорил! И, к твоему сведению, я нашёл в Интернете вполне достаточно сведений про учёного Адама. Но недостаточно для моего расследования. А про человека по фамилии Адам я не нашёл ничего! Например, о его семейной жизни. Была ли у него жена? Дети? Может, у него живы родители? Эту информацию в Интернете я искать не умею!

— А социальные сети на что? — тут же предложил Борис.

— Человек умер больше года назад! Думаешь, его профиль ещё функционирует?

— Ясно, — задумавшись, проговорил Борис. — Именно это тебя смутило. Я понял тебя! Напиши мне кратко то, что ты выяснил об этом человеке, а остальное, сколько смогу, я постараюсь выяснить сам!

— Именно это я и хотел от тебя услышать, — успокоенным голосом произнёс Тимофей Савельевич.

И пока Борис в своей комнате исследовал просторы Интернета, наш герой тоже не собирался бездельничать и решил позвонить Изольде Скворцовой, чтобы задать те вопросы, про которые он совершенно забыл при их встрече.

Номер телефона Изольды дал Тимофею Савельевичу Василий вместе с краткой информацией о семье Скворцовых, и сейчас наш герой отыскал в своих записях нужный номер и набрал его.

Когда женщина ответила, Тимофей Савельевич извинился за беспокойство и спросил, не уделит ли Изольда Михайловна ему несколько минут, чтобы ответить на пару вопросов, и та ответила, что сейчас она дома и вполне может разговаривать.

— Я не отниму у Вас много времени, — извиняющимся тоном проговорил Тимофей Савельевич. — Мне нужно всего лишь узнать, не ездила ли Марианна в Москву незадолго до своей гибели?

— Мы были в Москве, — тут же ответила Изольда. — Летом всей семьёй мы приезжали в Москву. Гуляли по Красной площади, были на Поклонной горе, на ВДНХ и катались на канатной дороге на Воробьёвых горах. Детям очень понравилось! Всё-таки каждый должен побывать в столице, и неважно, как далеко он живёт. Именно тогда я подумала о том, что стоит рассказать Марианне о её биологическом отце и, возможно, даже познакомить их. Но, как Вы уже знаете, не успела.

— Да, это я понял, — произнёс в ответ Тимофей Савельевич. — Но меня интересовал более поздний временной промежуток, а именно, зимние каникулы.

— Нет, в зимние каникулы Марианна была со мной дома, — ответила Изольда. — Зимой мы никуда не ездили.

— Ясно! — отметил полученную информацию у себя в блокноте Тимофей Савельевич. — А был ли у Марианны парень? В тот раз я даже не спросил об этом, а выяснять такие вещи требуется в первую очередь.

— Точно сказать не могу. Вы же знаете, какими скрытными порой бывают дети! Но, насколько мне известно, моя дочь ни с кем не встречалась, — ответила Изольда.

— Да, и такое бывает! — не стал спросить Тимофей Савельевич. — Но даже если Марианна Вам ни о чём не говорила, это не значит, что её подруги ничего не знают. Не назовёте ли мне имена подруг Марианны и их контактные телефоны?

— Да, конечно, — поспешила ответить Изольда. — Только вот, боюсь, их телефоны так сразу назвать не смогу. Но я могу это выяснить. Поговорю с мужем! Он же школьный учитель! У него должны быть телефоны родителей этих девочек. И через них я узнаю телефоны подруг Марианны.

— Да, будьте добры! Сообщите мне эту информацию, как сможете! А у меня к Вам последний вопрос. Незадолго до своей гибели не получала ли Марианна каких-нибудь небольших травм? Порезов? Не страдала ли она от носовых кровотечений?

— Носовые кровотечения? — непонимающим тоном проговорила Изольда Михайловна. — Нет, не было такого. Я не помню, чтобы у Марианны текла носом кровь. А насчёт травм или порезов… Ничего серьёзного точно не было, иначе я бы знала. Я если была небольшая ранка, то мне об этом ничего неизвестно.

— Понятно, — грустным голосом констатировал Тимофей Савельевич, осознавая, что в очередной раз зашёл в тупик. — Но всё равно спасибо! Сообщите мне, когда найдёте телефоны подруг Марианны!

— Конечно! Постараюсь сделать это как можно скорее! До свидания! — сказала Изольда.

Тимофей Савельевич попрощался в ответ и отложил телефон в сторону. В этом направлении дело практически не двигалось, поэтому следовало заняться другими ниточками. Наверняка за это время Роман Черемшов мог что-то вспомнить! Да и с другими мальчиками следовало поговорить. Нужно будет попросить Василия добиться с ними свидания и выяснить, не хотят ли они что-нибудь сообщить представителям своей защиты. И пока Тимофей Савельевич обо всём этом думал, зазвонил его мобильный телефон. Наш герой взглянул на экран. Звонила Изольда Скворцова.

«Быстро же она отыскала номера подруг!» — подумал Тимофей Савельевич и нажал на зелёную клавишу.

— Вам удобно говорить? — с ходу спросила мать Марианны.

— Да, Изольда Михайловна! Я весь к Вашим услугам! — обрадованным тоном ответил Тимофей Савельевич, так как этот звонок означал, что Изольде есть что-то сказать.

— Не знаю, имеет ли это какое-то значение, но я решила, что будет лучше Вам всё же сказать, — сбивчиво проговорила Изольда, и наш герой поспешил успокоить её.

— Изольда Михайловна, если Вы что-то вспомнили, то, что может помочь в расследовании, будет лучше мне об этом узнать. Сейчас нам важна каждая мелочь, какой бы незначительной она не казалась. Рассказывайте! Я Вас слушаю!

— Понимаете, — слегка растерянно проговорила Изольда, — когда я с Вами разговаривала, в комнату зашёл Филипп, мой сын, и услышал ту часть разговора, где мы с Вами обсуждали, не было ли у Марианны травм и кровотечений. И когда я уже положила трубку, Филипп сказал, что однажды видел, как Марианна стирала носовой платок, и он был в крови.

— Ого! — удивился Тимофей Савельевич.

— Да, — продолжила говорить Изольда. — Филипп говорит, что случайно зашёл в ванную комнату, когда там была Марианна. Она стирала в раковине носовой платок. И с платка стекала кровь. Точнее, сначала Филипп подумал, что это была красная краска, но Марианна, увидев брата, принялась объяснять ему, что ничего страшного не случилось и с ней всё в порядке, она лишь слегка поранилась. Но сейчас всё хорошо. Филипп успокоился и вышел из ванной. И всё это время он не вспоминал об этом, но сейчас, когда услышал наш с Вами разговор, вспомнил об этом случае и рассказал мне.

— Какой умный мальчик! — оценил сообразительность Филиппа Тимофей Савельевич. — А он не помнит, как давно это было? И когда это случилось? Утром? Вечером? Когда Марианна вернулась со школы или в выходной день?

— Вы знаете, это я у него тоже спросила, и Филипп сказал, что не помнит точно, когда это было, но вроде бы был вечер. И похоже, это было зимой, так как Марианна была в тёплом свитере.

— Изольда Михайловна, Ваш сын просто гений дедукции! Вам очень с ним повезло! Имея такого помощника, мы непременно раскроем это дело! — взволновавшись услышанным, лихо пообещал Тимофей Савельевич.

— Вы так думаете? — с надеждой в голосе спросила Изольда.

— Я постараюсь! Тем более Вы сами можете видеть: стоило начать задавать верные вопросы, как мы тут же узнали важные факты! Если бы Вы ещё поговорили с мужем! Вдруг Филипп ему что-то рассказывал?

— Да, поговорю! Вдруг Максим и вправду что-то знает, — сказала Изольда, после чего попрощалась с Тимофеем Савельевичем, пообещав перезвонить, если что-то выяснит, и наш герой, попрощавшись в ответ, со спокойной совестью отложил в сторону свой телефон.

Дело сдвинулось! Марианна Скворцова и в самом деле где-то поранилась ещё до того дня, когда её убили, и её кровь могла попасть на куртку Романа Черемшова именно тогда. Предположения Тимофея Савельевича были абсолютно правильными и наполовину они уже подтвердились. Оставалось лишь подтвердить вторую половину, и тогда это станет хорошим доводом для суда второй инстанции, если, конечно, до начала процесса не удастся найти того, у кого были причины и возможность убить Марианну. Кстати, об этом.

Тимофей Савельевич поднялся с дивана и пошёл в комнату к сыну.

Увидев отца, Борис оторвался от ноутбука.

— Как успехи? — поинтересовался Тимофей Савельевич.

— Кое-что выяснил, — ответил Борис и протянул отцу тетрадный листок, на котором было написано несколько строчек.

Но прежде чем Тимофей Савельевич прочёл написанное, Борис стал пояснять сам.

— В общем так. Адам Эмиль Юльевич скончался год назад от инфаркта в возрасте шестидесяти четырёх лет. Его жена Янина умерла ещё раньше. Пять лет назад. У них остался сын Денис, которому сейчас тридцать два года. Он — типичный сынок богатых родителей. Учился в медицинском, но не окончил. Несколько лет болтался без дела, а затем работал химиком в одной научной лаборатории. Надо полагать, папаша пристроил, чтобы сынок совсем не сбился с пути. На социальных страницах Дениса куча фотоснимков с разными девушками, так что вероятно он до сих пор не женат и не стал отцом. Я проверил ещё не всех его подружек, но на страницах тех, что я посмотрел, нет свадебных фото с Денисом или радостных сообщений о помолвке с ним. Так что полагаю, единственный сын Эмиля Адама ещё ни с кем не связал себя узами брака и, соответственно, является единственным наследником всего состояния учёного.

— И всё это ты нашёл в Интернете? — поразившись такому объёму информации, находящемуся во всеобщем доступе, спросил Тимофей Савельевич сына.

— Да, — кивнул Борис. — Это я ещё не сильно старался. Найти можно ещё больше. Но, на всякий случай, я бы пробил этого Дениса на предмет приводов и судимостей. Такой парень вполне мог иметь неприятности с законом. И тебе это может быть на руку!

— Да, сынок! Проверь Дениса! Это не помешает. Только, боюсь, вряд ли окажется, что его привлекали за попытку убийства или за какие-нибудь другие тяжкие преступления. А всё остальное вряд ли поможет в нашем деле.

— Конечно, было бы замечательно, если бы Денис Адам привлекался к суду за нападение на свою подружку, а потом отец с помощью больших денег и связей отмазал бы отпрыска от реального тюремного срока. В этом случае он стал бы идеальным подозреваемым для твоего дела, отец, — едко заметил Борис. — Но в таких делах легко не бывает. Начнём с малого, а там, глядишь, ниточка и потянется!

— Да-да, ты прав, сынок! — согласился Тимофей Савельевич. — Вот бы ещё и встретиться с этим Денисом! Вдруг он каким-то образом узнал о сестре? И хотя Изольда Скворцова сказала, что не сообщала Эмилю Адаму, что родила от него ребёнка, но вдруг он сам это выяснил? А потом мог сказать сыну! Или даже пытался разыскать Марианну с его помощью? Может этот Денис лишь на фотоснимках в Интернете выглядит как беззаботный балбес, а на самом деле он такой же гений, как и его отец?

— Вряд ли, — скептично произнёс Борис. — Допускаю, что Денис Адам отнюдь не каждый свой шаг выкладывает в сети, но, судя по тому, что я про него нашёл, этот парень совсем не похож на гения! Я даже подозреваю, что он чем-то злоупотребляет. Алкоголь или наркотики. На многих фото его взгляд такой, словно он только что принял на грудь или нюхнул. Так что не удивлюсь, если выяснится, что на этой почве у него есть проблемы с законом.

— Ого! Уже что-то! Возможно, долги, — тут же начал выдвигать новые идеи Тимофей Савельевич. — Кстати, сынок, ты не проверил, где был Денис во время убийства Марианны? В Интернете можно это выяснить?

— В принципе, можно, если человек выходит в сеть каждый день и выкладывает фото или посты о своём местопребывании. Но разочарую тебя, батя, Денис Адам не из таких! — ответил Борис. — Он, бывает, месяцами не выкладывает на своей странице никакой информации о себе. И многое, что я о нём выяснил, я узнал со страниц его приятелей и подружек. И если ты думаешь, что в день убийства сестры Денис выложил на своей странице фото на автовокзале Плющанска с надписью: «Зацените, парни, где я!», то вынужден снова тебя разочаровать. Этого не было! Более того, в этот период Денис вообще не выкладывал никаких фото.

— А его друзья? — тут же принялся интересоваться Тимофей Савельевич. — Ты же говорил, что на страницах его друзей и подруг можно найти много информации! Никто из них не упоминал о том, что в это время путешествовал вместе с Денисом за границей? Тогда это стало бы для него алиби, и можно было бы вообще не тратить время на знакомство с ним и проверку его показаний!

— На это я тоже не могу ничего ответить, потому что ничего подобного не нашёл. Но давай пока работать с тем, что есть!

— Да, сынок, спасибо! Благодаря тебе, я уже немало узнал! — искренне поблагодарил сына Тимофей Савельевич.

— А завтра я попрошу кое-кого выяснить вопрос о судимости Дениса Адама, и тогда уже будет ясно, с кем тебе предстоит иметь дело! — пообещал отцу Борис.

И Тимофей Савельевич вновь поблагодарил сына, после чего решил на сегодня закончить своё расследование, и этот вечер прошёл в семье Елисеевых как обычно: семейный ужин, помощь с уроками Тиме и просмотр телевизионных передач. А уже на следующий день Тимофей Савельевич снова отправился в Плющанск на встречу с Романом Черемшовым, которую достаточно быстро удалось устроить Василию Парамонову. Но эта встреча оказалась ещё менее результативной, чем предыдущая, потому что Роман так и не смог вспомнить, где мог пересечься с Марианной Скворцовой, кроме школы и других общественных мест, вроде магазинов. Так что в этом направлении копать было бессмысленно. Марианна же, со слов её матери, не посещала никаких репетиторов, лишь самостоятельно занималась на онлайн-курсах, так что никак не могла встретиться с Романом у Марины Витальевны.

Тогда Тимофей Савельевич подумал, что следует проверить онлайн-курсы, на которых занималась Марианна. Вдруг выяснится, что под видом образовательных курсов скрывалась какая-нибудь секта или иное нелегальное движение, в которое обманом заманивали юных девушек. Для этой цели Тимофей Савельевич вновь навестил семью Скворцовых. И хотя Максим Фёдорович и Изольда Михайловна со скептицизмом отнеслись к подозрениям нашего героя, но всё же позволили ему заглянуть в ноутбук Марианны, где по истории поиска и по подпискам девушки вместе просмотрели страницы, на которых бывала их дочь. И, как и следовало ожидать, все онлайн-курсы оказались реальными обучающими программами ведущих университетов страны, а все сайты, которые посещала Марианна, были легальными и абсолютно безобидными. Было очевидно, что у Марианны Скворцовой не было никаких тайн, о которых не знали бы её родители, и никаких предосудительных знакомых, которых можно было бы заподозрить в желании причинить ей вред.

— А подруги Марианны? — поинтересовался тогда Тимофей Савельевич. — Возможно, они что-нибудь знают?

— Подруги? — задумавшись, повторила Изольда Михайловна и в её взгляде появилась растерянность. — Вы просили подготовить для Вас номера телефонов подруг Марианны, но, признаться, я совсем об этом забыла. Просто вылетело из головы. Очень уставала в последние дни.

— Не страшно, — спокойным голосом ответил Тимофей Савельевич. — Я же здесь! Так что, думаю, мы решим эту проблему.

— Разумеется, — подтвердил Максим Фёдорович.

— Так с кем мне лучше поговорить? У Марианны было много подруг? — спросил Тимофей Савельевич.

— Да, она была очень общительной, — ответил Максим Фёдорович. — Боюсь, мне понадобится время, чтобы составить для Вас весь список.

— Я был бы Вам очень признателен, — вежливо сказал Тимофей Савельевич. — Но для начала, думаю, стоит поговорить с лучшей подругой Марианны, — рассудительно произнёс наш герой. — Ведь у вашей дочери была лучшая подруга?

— Конечно! — тут же ответила Изольда Михайловна. — У Марианны была лучшая подруга! Это Лолита Поташова из нашего подъезда, — сообщила женщина и вновь посмотрела на мужа, словно сомневалась, правильное ли имя она назвала, и Максим Фёдорович вновь кивнул, подтверждая правоту супруги.

— Лолита Поташова. Очень хорошо, — повторил Тимофей Савельевич, записывая новое имя в свой блокнот. — Я так понимаю, что девочки были ровесницами и учились в одном классе?

— Нет, — вступил в разговор Максим Фёдорович. — Они учились в параллельных классах. Мы же не сразу переехали в этот дом, поэтому Марианну определили в другой класс. Но поскольку мы жили в одном подъезде с семьёй Поташовых, то вскоре девочки познакомились и подружились. Они всё время были вместе и собирались вместе поступать в педагогический. Тот, в котором я учился.

— Ясно, — произнёс Тимофей Савельевич. — Марианна хотела пойти по Вашим стопам и стать учителем.

— Да, — подтвердил Максим Фёдорович. — Я был рад этому и всячески поддерживал дочь.

— Понятно, — сделав новые пометки в блокноте, сказал Тимофей Савельевич. — А Лолита, я так понимаю, сейчас студентка?

— Правильно понимаете, — ответила Изольда Михайловна. — Она учится на заочном и работает.

— Это тяжело! — удивлённо произнёс наш герой. — Ещё и ездить приходится!

— Нет, Лолита живёт не в Плющанске, — пояснила Изольда Михайловна. — Родители сняли ей квартиру в областном центре. Но это дорого, поэтому девочке приходится работать.

— Ох ты! — сокрушённо произнёс Тимофей Савельевич. — Представляю как ей трудно! Наверное, девочки планировали жить в городе вместе?

— Да, — подтвердил Максим Фёдорович. — Именно так они и хотели!

— А на каком факультете учится Лолита? — спросил тогда Тимофей Савельевич.

— На факультете физической культуры, — ответил Максим Фёдорович.

— Да? — удивился наш герой. — И Марианна тоже хотела стать учителем физкультуры?

— Конечно, нет! — покачала головой Изольда Михайловна. — Марианна собиралась поступать на факультет иностранных языков. Мы даже рассматривали вечернее отделение, так как на дневное поступить очень сложно. Но, как видите, осуществить эти планы смогла только Лола.

После этого Изольда Михайловна замолчала, и в течение, наверное, пары минут никто не пытался прервать это молчание, и лишь потом Тимофей Савельевич позволил себе задать следующий вопрос.

— У вас есть телефон Лолы? Мне действительно важно поговорить с ней!

— Не уверена, что он есть у меня, но я могу узнать его! — сказала Изольда Михайловна и подошла к телефонному аппарату, стоящему в их комнате.

Она позвонила соседям — родителям Лолиты — и, немного пого�

Глава 1

Неприятный инцидент

– Можно выйти? – слабым голосом проговорила Вика Колонтаева, подняв руку прямо в середине фразы о том, что Раневская уезжает в Париж, которую с огромным чувством произнесла Маша Легостаева, читавшая за эту героиню Чехова.

Ирина Петровна Томилина, учительница литературы, сердито нахмурилась и недовольным взглядом посмотрела на часы, висящие в кабинете прямо над классной доской. До конца урока оставалось меньше десяти минут, и учительница рассчитывала, что за это время её ученики смогут до конца дочитать по ролям сцену прощания и отъезда Раневской. И конечно же, ей хотелось, чтобы при этом присутствовал весь класс, поэтому Ирина Петровна собралась сказать Вике, чтобы та дождалась звонка с урока, до которого оставалось всего-то чуть-чуть, и уже потом шла в туалет или по другим своим надобностям. Но когда Ирина Петровна снова посмотрела на Вику, то поняла, что не стоит медлить с разрешением. На девочке абсолютно не было лица. Она даже не побледнела, а позеленела, если можно было так выразиться.

– Ну, иди, – разрешила Ирина Петровна Вике, после чего дала Маше Легостаевой знак, чтобы та продолжила читать свою роль.

Но не успела Маша прочесть и пары фраз, как ещё одна рука взметнулась вверх. Катя Герасимова скромно подняла свою правую руку, чтобы привлечь внимание учительницы.

– Что ещё? – сурово спросила Ирина Петровна, после чего Маша Легостаева вновь прекратила читать.

– Можно мне выйти? – смущённо произнесла Катя, вставая из-за парты.

– Нет! – резко ответила Томилина. – До конца урока осталось пять минут! Потерпишь!

После этого Ирина Петровна опять повернулась к Маше и велела ей продолжить чтение, но через мгновение её вновь прервали.

– Но мне очень нужно! – с места проговорила Катя и прикрыла рот рукой, будто боялась, что из него может случайно вырваться неосторожное слово.

– Тебе плохо? – тут же спросила Ирина Петровна, чтобы понять, из каких побуждений ещё одна ученица пытается сбежать с урока.

Вместо ответа Катя закивала головой, но уже в следующее мгновение девочка как-то странно изогнулась, будто её ударило током, после чего согнулась чуть ли не вдвое, и её вырвало прямо на пол классного кабинета.

– Этого ещё не хватало! – воскликнула Ирина Петровна, а по классу прокатился неприязненный гул.

В ответ Катя хотела что-то сказать, но тут её снова вырвало.

– Чем ты сегодня завтракала, девочка? – спросила учительница и в её тоне появилась доля сочувствия.

Тут в класс вернулась Вика Колонтаева. Ирина Петровна посмотрела на неё, чтобы убедиться, что хотя бы с этой ученицей всё в порядке, но это было не так. На щеках у Вики горел лихорадочный румянец, и сама она выглядела не лучше Кати, которую всё ещё продолжало выворачивать наизнанку.

– Не дай Бог, это вирус! – расстроенным голосом произнесла Ирина Петровна и подошла к Вике. Она приложила руку ко лбу девочки. – Лоб горячий! – констатировала учительница. – Точно вирус! Не хватало ещё, чтобы нас закрыли на карантин!

В этот момент прозвенел долгожданный звонок с урока. Дети сразу же начали складывать свои учебники, стремясь поскорее покинуть класс.

– Так, девочки! – громким голосом проговорила Ирина Петровна, пытаясь перекричать суетливый школьный гул, сопровождавший любую перемену. – Вика и Катя! Вам нужно срочно посетить медицинский кабинет! И если у вас в самом деле грипп, то лучше вам отправиться домой и лечиться, чтобы не распространять инфекцию по школе! Быстренько собирайте свои вещи, и я сама провожу вас к медсестре! А ещё попрошу уборщицу вымыть и проветрить наш класс, прежде чем начнётся следующий урок. Ох, как это утомительно! – грустным голосом добавила Ирина Петровна, обращаясь уже не к девочкам, а скорее к самой себе.

А Вика и Катя медленно сложили свои тетради и учебники в школьные сумки и последовали за учительницей, которая решительным шагом вела их на осмотр в медицинский кабинет.

– Что случилось? – строгим голосом произнесла Вера Валентиновна, пожилая школьная медсестра, когда увидела на пороге своего кабинета учительницу литературы с двумя одиннадцатиклассницами.

– Вот, Вера Валентиновна, боюсь, у девочек грипп, – скорбным голосом сообщила Ирина Петровна, усаживая Вику и Катю на кушетку. – У обеих температура и рвота. Осмотрите их, пожалуйста, и нужно будет позвонить их родителям. И если это и в самом деле инфекция, нужно сказать директору.

После этих слов Ирина Петровна тяжело вдохнула и с горечью посмотрела на девочек. А Вера Валентиновна тем временем протянула Вике и Кате градусники.

– Только бы не эпидемия! – продолжала сокрушаться учительница литературы. – Выпускной класс! Апрель! Как мы будем сдавать экзамены?

– Думаю, не стоит раньше времени поднимать панику, – невозмутимым голосом проговорила медсестра. – Может, у девочек всего лишь кишечное расстройство. Пара дней и они будут в порядке!

– Очень на это надеюсь! – сказала Ирина Петровна, но в её голосе чувствовалась скрытая тревога. – Девочек в любом случае следует отправить домой. А я зайду к Вам чуть позже, чтобы узнать Ваше мнение по поводу их самочувствия, – добавила Томилина и нерешительно вышла из медкабинета.

Нужно было срочно вымыть класс перед следующим уроком, а заодно хорошенько проветрить помещение, если Вика и Катя и вправду были больны гриппом. Но Ирина Петровна запретила себе об этом думать, чтобы не расстраиваться раньше времени. Может, девочки что-то съели перед уроком, и их тошнота является нормальной реакцией организма на нездоровую пищу. Пусть отправляются по домам и выздоравливают. А если причина их нездоровья гораздо серьёзнее, что ж, нужно будет сообщить директору и объявлять в школе карантин. Но следует надеяться, что до этого не дойдёт. А пока требуется привести в порядок классный кабинет, и Ирина Петровна окликнула школьную уборщицу и попросила её убраться в классе, пока не начался следующий урок.

Во время следующего урока Ирина Петровна постаралась полностью отключиться от волнений за заболевших одиннадцатиклассниц и сосредоточиться на горестной истории тульского умельца по прозвищу Левша. Увлечённо рассказывая шестиклассникам о том, как тяжело жилось на свете русским крестьянам и как сильно отличались условия труда именитых мастеров нашей страны от условий труда специалистов из других стран, Ирина Петровна забыла обо всём на свете и, лишь когда прозвенел очередной звонок, вспомнила о том, что нужно непременно сходить к медсестре и узнать её квалифицированное мнение о том, грозит ли их школе эпидемия нового вируса или проблему заболевших девочек можно устранить с помощью нескольких таблеток активированного угля.

Озвучив домашнее задания для шестиклассников, Томилина вновь направилась к медкабинету.

Едва Ирина Петровна зашла в медкабинет и обнаружила, что Вики и Кати там нет, то напрямую спросила Веру Валентиновну:

– Ради Бога, скажите, что это не вирус!

– Вероятно, что так, – спокойным голосом произнесла медсестра, поворачиваясь к учительнице литературы. – Я не заметила у девочек признаков гриппа, но им всё равно необходимо показаться врачу. Они при мне позвонили родителям, и я разрешила им уйти, взяв с обеих слово, что они сходят в поликлинику. Пусть сдадут анализы и, если всё в порядке, возвращаются в школу. Полагаю, у нас с Вами нет никаких поводов для волнений. Девочки просто чем-то отравились.

– Это хорошо, – успокоенным голосом проговорила Ирина Петровна, но тут же спохватилась. – Конечно же плохо, что бедняжки съели что-то не то. Но и для них и для школы будет гораздо лучше, если их недомогание окажется лишь несварением желудка. Всё-таки выпускной класс, понимаете? У нас каждый день на счету! И было бы очень печально, если бы бедные дети потеряли хотя бы часть этого драгоценного времени из-за болезни от неизвестного вируса!

– Прекрасно Вас понимаю, – закивала головой медсестра. – Последний год в школе всегда очень важен. Думаю, девочки тоже это понимают и постараются внимательней отнестись к своему здоровью.

– Дай-то Бог! – сказала в ответ Ирина Петровна и покинула медицинский кабинет, чтобы пойти в учительскую.

По сравнению с коридорами школы в учительской было несколько тише, однако и здесь рассчитывать на уединение и тишину, так необходимые для подготовки к предстоящему уроку, преподавательскому составу школы не приходилось. Оживлённые разговоры учителей друг с другом и по телефону составляли тот фон, который всегда сопровождал любую перемену. Ирина Петровна Томилина тоже пришла в учительскую не для того, чтобы собраться с мыслями и повторить необходимый учебный материал перед следующим уроком, а для того, чтобы поделиться с коллегами своими переживаниями по поводу внезапного нездоровья двух своих учениц.

Ирина Петровна внимательно посмотрела на своих коллег и решила выбрать для беседы Михайлову Римму Фёдоровну, учительницу труда, которая редко захаживала в учительскую, так как её учебный кабинет находился в противоположном крыле школы. Однако Римма Фёдоровна показалась Ирине Петровне наиболее подходящим человеком, с которым можно было без опаски обсудить столь деликатный вопрос. В свои пятьдесят пять лет Римма Фёдоровна была человеком достаточно опытным, исключительно тактичным и неболтливым, хотя большинство женщин в её возрасте превращаются в заядлых сплетниц. К примеру, сама Ирина Петровна, хоть и была на десять лет моложе своей коллеги, не могла похвастаться подобными добродетелями.

Заметив, что Римма Фёдоровна не занята ничем важным и просто сидит на стуле, Ирина Петровна подошла к ней и сказала:

– Римма Фёдоровна, не уделите мне минутку?

– Безусловно, – проговорила Михайловна, словно только и ждала от Томилиной приглашения для беседы.

– Понимаете, – начала разговор Ирина Петровна, слегка понизив голос и присаживаясь рядом с Риммой Фёдоровной, – сегодня у меня на уроке произошёл небольшой инцидент, который, вполне вероятно, является лишь досадным совпадением, но я никак не могу выбросить его из головы.

– Что случилось? – слегка обеспокоенным тоном поинтересовалась Римма Фёдоровна.

– Дело в том, что двух девочек в одиннадцатом классе «А» вырвало прямо во время моего урока, – перейдя на шёпот, сообщила Ирина Петровна. – Я, конечно, отвела их обеих к медсестре на осмотр, и Вера Валентиновна полагает, что это всего лишь кишечное расстройство, но я боюсь, что это начало вирусного заболевания, потому что, признаться, в моей практике такое впервые: чтобы у двух учениц одного класса одновременно проявились схожие симптомы. Даже отравление несвежей пищей все переносят по-разному: кого-то тошнит, а у кого-то, простите, понос, а у третьего – и то и другое. А у людей, подхвативших один вирус, симптомы всегда схожие. И потому я хотела спросить у Вас: были ли на Вашей памяти подобные случаи? Я подумала, что если бы девочки отравились чем-то в нашей школьной столовой, то заболевших детей было бы гораздо больше, и Вера Валентиновна непременно бы об этом сообщила. Как Вы думаете?

– Возможно, Вы правы, – закивала Римма Фёдоровна, но высказать до конца свою мысль ей не дали, так как в разговор двух женщин бесцеремонно вклинивалась Елена Ивановна Печорина, молодая учительница физкультуры, которая внезапно оторвалась от своего смартфона и влезла в чужую беседу.

– Я, конечно, не врач, но, боюсь, это и вправду может быть началом эпидемии, потому что пару дней назад я тоже была свидетелем похожего случая.

Елена Ивановна говорила достаточно громко, из-за чего остальные учителя мигом прекратили свои неспешные беседы и отложили в сторону телефоны, чтобы ничего не пропустить из того, что скажет учительница физкультуры, которая не заставила своих коллег томиться ожиданием.

– Два дня назад, ещё перед первым уроком, я проходила мимо туалета для девочек и услышала доносившиеся оттуда подозрительные звуки. Я зашла внутрь и увидела Лину Трушину, склонившуюся над раковиной. Её только что стошнило. Я предложила Лине отвести её к медсестре, но она стала уверять меня, что это следствие слишком большой пачки чипсов, которую она съела накануне вечером. Затем Лина умыла лицо и стала выглядеть вполне прилично. В смысле, я хочу сказать, что она была совершенно не похожа на больную. И я подумала, что с подростками такое бывает: наедятся вредной еды, а затем их желудки выкидывают всё это обратно. Со всеми такое случается, разве нет? – вопросительно произнесла Печорина и обвела взглядом своих коллег. – Это же не повод вызывать скорую! Лина пошла на урок, и я сразу же забыла об этом случае, пока сегодня вы тут не заговорили о других ученицах, которым тоже стало плохо во время учёбы.

– Это точно грипп! – всплеснув руками, в ужасе проговорила Валентина Петровна. – Нужно немедленно сообщить Оксане Валериевне!

– Да, с этим тянуть не следует! – тут же поддержали её другие учителя.

И пока не закончилась перемена, несколько учительниц, включая Томилину, Михайлову и Печорину, а также ещё двух преподавателей, направились в кабинет директора Астафьевой Оксаны Валериевны.

– Оксана Валериевна, – едва войдя к директору, взволнованно проговорила Римма Фёдоровна, взяв на себя смелость говорить за всех, – у нас ЧП! У трёх одиннадцатиклассниц симптомы какого-то вируса! Нужно немедленно проверить всех старшеклассников и, возможно, придётся вводить в школе карантин!

– Кто эти девочки? – деловым тоном поинтересовалась Астафьева, мгновенно оценив масштабы возможной катастрофы.

– Вика Колонтаева и Катя Герасимова из одиннадцатого «А», – мигом сообщила Ирина Петровна.

– И Лина Трушина из одиннадцатого «Б», – добавила Елена Ивановна.

– А эти девочки дружат? – задала новый вопрос Оксана Валериевна.

– Точно не знаю, – неуверенно проговорила Ирина Петровна. – Разумеется, Катя и Вика общаются друг с другом, потому что учатся в одном классе, но насчёт Лины сказать не могу.

– Значит, эпидемия могла охватить гораздо больше детей, чем мы думаем! – мрачно проговорила Оксана Валериевна и на секунду задумалась, после чего сказала. – Нам нужно устроить срочный медосмотр всех одиннадцатиклассников! Не мешало бы, конечно, проверить всех детей, но начать следует именно с одиннадцатых классов. Поэтому поступим так. Сегодня занимаемся по расписанию, а завтра отправим всех учеников одиннадцатого «А» и одиннадцатого «Б» в поликлинику сдавать анализы. Попрошу Веру Валентиновну, чтобы она подготовила направления на всех. И будем ждать результатов, а заодно внимательно наблюдать за остальными учениками. Если и в других классах проявятся симптомы гриппа, то придётся решать вопрос о введении в школе карантина.

– Я так и знала, что добром это не закончится! – всплеснула руками Ирина Петровна, но продолжить свою горестную речь ей не довелось, так как в это время прозвенел звонок на урок, и преподавателям пришлось покинуть кабинет директора и вернуться к своим основным обязанностям.

А Оксана Валериевна отправилась в медицинский кабинет, чтобы переговорить с Верой Валентиновной по поводу внезапной вспышки заболевания в школе и попросить медсестру подготовить направления в поликлинику на всех одиннадцатиклассников.

Несколько дней прошли в тревожном ожидании, так как ни учителя, ни ученики и их родители не находили себе места из-за опасения эпидемии, внезапно поразившей учеников выпускного класса под конец учебного года. Но когда стали приходить результаты анализов, всё оказалось ещё хуже.

– Восемь одиннадцатиклассниц беременны? – не поверила услышанному директор школы, когда узнала причину недомоганий девочек из выпускных классов.

Разумеется, результаты анализов детей не попадают автоматически на стол к директору школы, а отправляются их родителям. Но Плющанск – городок маленький, и такая сенсационная новость просто не могла не разлететься по всему городу. В частности, Оксане Валериевне ранним утром об этом рассказала Серафима Андреевна, школьная уборщица, у которой соседка работает лаборантом в городской поликлинике.

– Я сама не могла поверить! – подтвердила верность этих слухов Серафима Андреевна. – Но Любаша сказала, что лично разговаривала с Викторией Сергеевной, мамой Кати из одиннадцатого «А», и та плакала, узнав, что дочь беременна! Спрашивала ещё, как взять направление на аборт! Конфуз ещё тот, я скажу! – резонно заключила Серафима Андреевна, глядя на ошеломлённого директора.

– Даже не знаю, что на это сказать, – только и промолвила Астафьева, пытаясь осознать эту поразительную новость.

– Да что уж тут говорить! Пелёнки покупать надо! Да замуж девок отдавать! Какая тут учёба?

– Что ж они до выпускного подождать не могли? – сказала Оксана Валериевна, прекрасно понимая, что не получит ответ на этот вопрос.

– Значит, не могли! Дело-то нехитрое! Чтобы детей плодить, ума много не надо! А у этих-то, видимо, и того меньше! – продолжала рассуждать уборщица, резонно полагая, что обсуждение такой пикантной новости гораздо интереснее мытья школьных полов.

– Это точно! – сказала директор и на автопилоте отправилась в свой кабинет, в глубине души продолжая надеяться, что слухи о беременности восьми учениц выпускного класса так и останутся слухами, а причиной их внезапного недомогания всё же окажется грипп или кишечная инфекция.

Но оказалось, что это были не слухи. Через пару дней весь город знал, что в школе номер три случился самый настоящий секс-скандал, так как восемь девочек, и отнюдь не самых последних учениц, оказались беременными. Пикантности ситуации добавлял тот факт, что лишь у двух девочек были парни. Остальные же ни с кем официально не встречались и даже отличались примерным поведением и хорошими отметками в школе.

Узнав обо всём этом, родители беременных девочек устроили своим дочерям допрос с пристрастием, чтобы выяснить имена парней, которые стали виновниками их несчастья. И под слёзы раскаяния девочки назвали имена тех, с кем они имели неосторожность переспать, не подумав о предохранении. И если две девочки просто назвали имена своих парней, то оставшиеся шесть девочек назвали всего три имени, чем вызвали ещё больше негодования, чем фактом своей беременности. Ну как, позвольте спросить, можно женить трёх мальчиков на шести девочках?

Сказать, что родители несчастных девочек пребывали в шоке, значит, не сказать ничего. Когда схлынула первая волна гнева и растерянности, родители принялись действовать. Чтобы защитить честь дочерей, они заставили девочек пойти в прокуратуру и подать заявления об изнасиловании. И как бы девочки не упирались, давление родителей и общественное осуждение всего Плющанска, которое обрушилось на них, заставило девочек подчиниться. И не успел закончиться учебный год, как трое парней из выпускных классов были вызваны на допрос к следователю прокуратуры. И здесь началось самое интересное.

Весь Плющанск был уверен, что девочек из выпускных классов соблазнили на какой-то молодёжной вечеринке, где их чем-то опоили. Иначе чем ещё можно было объяснить такой конфуз, как выразилась школьная уборщица? Однако на допросах мальчики заявили, что их одноклассницы сами просили вступить с ними в связь, на что они, как джентльмены, не могли ответить отказом. И что с подобными предложениями девочки подходили не только к ним, но и к остальным одноклассникам, просто их секс не имел последствий, и потому к ним и не было предъявлено никаких претензий.

Чтобы выяснить истину, молодая следователь Исаева Дарья Дмитриевна провела очную ставку между участниками всех этих событий, и оказалось, что девочки и вправду сами просили симпатичных одноклассников вступить с ними в связь, и никакого насилия с их стороны не было, так что впору было закрывать заведённые уголовные дела, но тут выяснились ещё более шокирующие обстоятельства.

Девочки признались, что просили мальчиков об услуге не потому, что захотели вкусить взрослой жизни, и уж явно не для того, чтобы стать матерями сразу после окончания школы, а потому что опасались за свою жизнь. Мол, в городе орудует маньяк, который охотится только на юных девственниц, из-за чего одиннадцатиклассницы и решили прыгнуть в постель к своим одноклассникам.

– Это ещё что за глупости? – недоумевала Дарья Дмитриевна, опрашивая одну за другой плачущих девочек, которые сквозь рыдания делились с молодым следователем причинами своего непристойного поведения.

– Вам легко говорить! Вы взрослая, к тому же следователь! Чего Вам бояться? – отвечала за подруг Вика Колонтаева.

И поскольку от других девочек толку было мало, так как они всё время плакали и стыдливо опускали глаза, не решаясь ничего рассказать, следователь их отпустила, оставив в кабинете лишь Вику.

– У нас в городе нет никакого маньяка! Откуда такая безумная фантазия? –ласково обращаясь к Вике, спросила Дарья Дмитриевна.

– Как это нет? – удивилась вопросу Вика. – А тот, который убил Марианну Скворцову из первой школы и напал на Лизу Дрожжину из нашего класса?

Услышав этот вопрос, Исаева напряглась.

– А каком нападении ты говоришь? – принялась уточнять она.

– Как о каком? О нём весь город знает! – удивилась незнанию следователя Вика.

– Да, дело Марианны Скворцовой ещё расследуется, но причём здесь Лиза Дрожжина? У нас в производстве нет дела, в котором она была бы жертвой! Ведь эта девочка жива, не так ли? – невольно взволновалась Дарья Дмитриевна, так как известие о том, что в Плющанске произошло ещё одно жестокое преступление, заставило её начать нервничать.

– Да, жива! – тут же подтвердила Вика. – По счастью, с ней всё обошлось! Её даже не изнасиловали! Но хотели! Спросите у других следователей! Наверняка, кто-то это дело расследует!

– Непременно спрошу! – ответила Исаева, записывая в блокноте всё, что говорила ей Вика. – А что ещё ты знаешь об этом нападении?

– То, что все знают! – простодушно ответила девочка. – То, что на Лизу напали, когда она вечером возвращалась домой после бассейна. На неё набросились сзади, поэтому она не видела нападавшего, и повалили на землю. Потом ей полезли под юбку, но в этот момент кто-то проходил мимо, и нападавший оставил Лизу и убежал. В общем, повезло! Но Лиза так испугалась! Её потом два дня трясло! Её родители и к участковому ходили, требовали найти этого маньяка! Но, сами видите, до сих пор не нашли!

– Я уточню, что у нас имеется по поводу нападения на Лизу Дрожжину, но на мой профессиональный взгляд, два этих дела совершенно непохожи! Почему ты и другие девочки решили, что это дело рук одного маньяка, который охотится лишь на невинных семнадцатилетних девушек?

– Это же очевидно! – удивилась недоверчивости следователя Вика. – Обоим девчонкам по семнадцать лет, и у них не было парней! Обеих пытались изнасиловать. Но Лизе удалось убежать, а Марианне – нет!

– Всё равно это притянуто за уши! – не спешила соглашаться с Викой следователь. – Разумеется, нужно будет над этим поработать, но я считаю, что говорить о том, что это дело рук маньяка, несколько преждевременно!

– А вот остальные с Вами не согласны! – с вызовом проговорила Вика. –Посмотрела бы я на Вас, если бы Вам сейчас было семнадцать, и у Вас не было бы парня! Уверена, Вы бы тоже не захотели сидеть сложа руки и ждать, пока Вас не подкараулят где-нибудь за углом, чтобы изнасиловать и убить!

– Да откуда такие мысли? – не выдержала Дарья Дмитриевна.

– А Вы Интернетом вообще пользуетесь? – спросила тут Вика.

– Несмотря на свою занятость – да! И Интернетом пользуюсь, и даже с соседями могу за жизнь поговорить, когда есть время, конечно! – честно ответила Дарья Дмитриевна.

– Так вот зайдите в Интернет! Наберите слова «маньяк» и «Плющанск», и Вам сразу всё высветится! – принялась просвещать непонятливого следователя Вика.

И чтобы проверить слова девочки, Исаева открыла на своём смартфоне поисковую страницу и сделала то, что велела ей Вика. Но единственная статья, которая ей открылась, была об убийстве Марианны Скворцовой. Какой-то прыткий журналист писал, что следствие пока не располагает точными данными, чтобы назвать убийцу, но вполне возможно, что в Плющанске объявился маньяк, который начал охоту на семнадцатилетних девственниц, и заканчивалась статья советом юным девушкам проявлять предельную осторожность, находясь на улице в позднее время.

Дочитав статью, Исаева снисходительно улыбнулась.

– Мало ли что журналисты пишут! – сказала она Вике. – Ты же знаешь, у нас в стране свобода слова! Вот многие и пользуются этим без оглядки на то, какой эффект произведут их слова. Или даже рассчитывая на этот эффект. Когда преступление не раскрыто, каждый начинает строить догадки о том, кто его совершил и почему. А журналисты, чтобы привлечь внимание публики, любят бросаться громкими заявлениями и строить необоснованные предположения, потому что не несут за это никакой ответственности. Поэтому не нужно принимать их слова за истину и уж тем более как руководство к действию!

– Это Вы одну статью прочли! А откройте другие! Там есть даже интервью с начальником городского следственного отдела, который официально заявляет, что в Плющанске орудует маньяк! – продолжала требовать Вика.

И следователь снова обратилась к своему смартфону, однако ни одна из статей, касавшихся событий в Плющанске, не упоминала о возможном маньяке. Более того, Исаева так и не нашла интервью начальника городского следственного отдела, о котором говорила Вика.

– Прости, но я ничего такого не нахожу! – сказала следователь девочке.

– Ну как же! Я сама читала! Мы все читали! – настаивала на своём Вика.

– Так помоги мне найти! – попросила её Дарья Дмитриевна. – Вот мой телефон! Покажи, где ты нашла статьи, в которых говорится о маньяке!

И Вика принялась за поиски сама, однако ничего из того, что она когда-то читала о маньяке, охотящимся исключительно на семнадцатилетних девственниц, не было.

– Ничего не понимаю! – растерянно проговорила Вика, отдавая смартфон следователю. – Я же сама их видела! И другие девочки тоже! Статей было реально много! Не могли же они все вдруг взять и исчезнуть?

– А где ты и другие девочки читали эти статьи? – осенённая внезапной догадкой, спросила следователь. – На своём домашнем компьютере или у кого-то дома?

– Нет, не дома, – медленно проговорила Вика. – Это было в школе на перемене.

– И кто же дал тебе прочитать эти статьи? – продолжала допытываться следователь.

– Вадик Стеклов, – ответила Вика. – Но телефон был не его, а Вовы Юдина. Вадик позвал меня и Катю Герасимову. А ещё Лену Евстигнееву. Сказал нам, чтобы мы прочли. Мол, это всех нас касается.

– А потом вы рассказали об этом другим своим одноклассницам? Так? – принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

– Да, – подтвердила Вика. – Они потом тоже подходили к Вове и просили почитать.

– А почему же никто из вас не пытался найти эти статьи на своих телефонах? Зачем нужно было обращаться именно к Вове Юдину? – задала новые вопросы следователь.

– Не знаю, – пожала плечами Вика. – Даже не задумывалась над этим.

– Понятно, – сказала тогда следователь. – В таком случае мне нужно поговорить с Вовой Юдиным и с Вадимом Стекловым.

– Вы думаете, это были ненастоящие статьи? – догадавшись, произнесла Вика. – Что мальчики специально нас обманули, чтобы заставить переспать с ними?

– Сейчас рано делать выводы, – тут же ответила Дарья Дмитриевна. – Но чтобы понять, в чём тут дело, мне нужно поговорить с этими мальчиками. Возможно, что статьи действительно были, но потом по какой-то причине их удалили из сети, или мы просто не там ищем. Это я и должна выяснить.

– Но неужели ребята способны на такой обман? Ведь это же …, – тут Вика запнулась, и из её глаз потекли слёзы. – Разве так можно? Скажите! Разве можно?

– Милая, – ласково проговорила Дарья Дмитриевна. – Возможно, никакого обмана со стороны мальчиков не было! Давай не будем раньше времени никого обвинять! Просто я должна сделать свою работу. Не волнуйся и выпей лучше воды!

Тут Дарья Дмитриевна поднялась из-за стола и подошла к чайнику, стоящему на подоконнике. Затем она налила воды в кружку и поставила перед Викой.

– Уверена, всему есть очень простое объяснение! И я не удивлюсь, если окажется, что твои одноклассники лучше меня управляются с компьютером и с социальными сетями. Так что давай завершим этот разговор, и ты пообещаешь, что перестанешь переживать из-за всего этого. В конце концов, сейчас твоё здоровье должно быть на первом месте!

Дарья Дмитриевна говорила тихим спокойным голосом, и вскоре Вика перестала всхлипывать.

– Ты одна сюда пришла? – спросила затем следователь.

– Мама ждёт внизу, – ответила Вика.

– Это хорошо! – сказала Дарья Дмитриевна. – Давай я провожу тебя, а заодно отмечу пропуск, – добавила она, обнимая Вику за плечи.

Затем Дарья Дмитриевна проводила девочку вниз, после чего поспешила в кабинет своего начальника.

Получив разрешение войти, Исаева мигом влетела в кабинет начальника следственного отдела Калинкина Игоря Ивановича.

– Игорь Иванович, я тут общалась с потерпевшей Колонтаевой по делу об изнасиловании, и в ходе нашей беседы девочка сообщила мне, что несколько месяцев назад было ещё одно нападение. На Лизу Дрожжину. И её родители подавали заявление о нападении на их дочь, но я ничего об этом не слышала! Ведь это ещё один эпизод! Почему эти дела не объединили?

– Лиза Дрожжина? Уверена в этом? Фамилия правильная? – повторил Игорь Иванович, после чего задумался, но через пару мгновений его память подсказала правильный ответ. – Да, припоминаю! Потерпевшая Дрожжина! Действительно было такое заявление. Его подали участковому, и я поручил провести доследственную проверку. Но оснований для возбуждения уголовного дела не было. В ходе медицинской экспертизы девочка была осмотрена врачом, но никаких телесных повреждений, кроме нескольких синяков, на ней обнаружено не было. Синяки эти были нехарактерными для пострадавших от изнасилования или от попытки изнасилования. Девочка никого не видела и опознать, соответственно, не могла. Свидетелей нападения не было. Не было даже порванной одежды или следов биоматериала, которые бы помогли опознать преступника. Да и, признаться, не было вообще никаких свидетельств преступления, кроме слов самой девочки и её родителей. Но ведь она могла и соврать! Подростки склонны фантазировать, что-то выдумывать, чтобы привлечь к себе внимание! Я не усмотрел никаких оснований для возбуждения уголовного дела, поэтому оно так и не было заведено, – резюмировал Калинкин.

– Но нападение на Лизу по почерку похоже на нападение на Марианну Скворцову! – ухватилась за последний аргумент молодая следователь. – Вероятно, преступнику просто помешали довести начатое до конца!

– Не мне тебе говорить, но подобные выводы нельзя делать на пустом месте! В деле Марианны Скворцовой мы имеем жестокое убийство. А Лизу Дрожжину никто не душил и даже не пытался удушить! Если мы каждое нападение на девушку будем приписывать действиям одного единственного маньяка, что тогда скажут о нашем профессионализме? В настоящий момент нет ни одного свидетельства того, что в нашем городе или в его округе орудует маньяк, что бы там не говорили твои подследственные и потерпевшие! Есть дело Марианны Скворцовой, к сожалению, ещё не раскрытое, и есть несколько чересчур увлечённых детективными сериалами школьниц, которые, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, забивают себе голову всякой кинематографической ерундой, чтобы оправдать своё нежелание учиться и устраивать свою жизнь! Не удивлюсь, если в итоге окажется, что всё это они устроили лишь для того, чтобы никуда не поступать после школы, потому что беременность – отличный повод остаться дома и сидеть дальше на шее у родителей!

– Скажите тоже, Игорь Иванович! – невольно улыбнувшись, проговорила Дарья Исаева.

– А я ничего не выдумываю! Сейчас молодёжь такая, что от неё всего можно ожидать! – без тени иронии сказал Игорь Иванович.

– Но я могу ознакомиться с материалами, которые были собраны по заявлению Дрожжиной? – спросила тогда Дарья Дмитриевна. – В свете последних событий, я считаю, это не будет лишним.

– Но только не в ущерб остальным делам! Не забывай про сроки! Продлевать сроки следствия по другим делам из-за того, что тебе захотелось поиграть в детектива, никто не будет!

– Разумеется, Игорь Иванович! Я понимаю, какие дела должны быть в приоритете! – тут же ответила Дарья Дмитриевна.

– Хорошо! – кивнул в ответ Игорь Иванович. – Материалы по Дрожжиной уже в архиве, можешь взглянуть на них на досуге, но сильно не обольщайся! Заявление было отработано должным образом, и оснований для возбуждения уголовного дела ни следователь, ни я не усмотрели.

Поблагодарив начальника, Исаева покинула кабинет руководства и направилась в архив, где попросила показать ей материалы по заявлению Дрожжиной. Но, как и сказал Игорь Иванович, заявление было отработано чётко. Проведённые экспертизы не давали оснований предполагать, что кто-то пытался Лизу изнасиловать или убить, а само заявление девочки было настолько сумбурным и расплывчатым, что строить на нём уголовное дело было невозможно. Если бы полиция и следствие по каждому такому заявлению открывало уголовное дело, то это фактически парализовало бы всю правоохранительную систему, так как раскрываемость была бы минимальной, а объём работы, которую бы приходилось делать сотрудникам полиции и следственных органов, увеличился бы, наверное, в тысячи раз. А справиться с подобной нагрузкой могли бы только роботы или искусственный интеллект, но никак не люди.

Поэтому Дарья Дмитриевна вернула материалы по Лизе Дрожжиной в архив, решив последовать совету своего начальника и не тратить служебное время на списанные дела. Тем более что ей было чем заняться. Следовало вызвать на допрос тех мальчиков, о которых говорила Вика Колонтаева, и узнать, что же за статьи они показывали своим одноклассницам.

Решив, что будет лучше расспросить мальчиков поодиночке, Дарья Дмитриевна сначала вызвала к себе в кабинет Вадика Стеклова. Однако получившийся разговор напоминал общение слепого с глухим, потому что весь их диалог выглядел примерно так.

– Вадим, так что за статьи вы с Володей Юдиным показывали одноклассницам?

– Какие статьи? – кося под дурачка, твердил Вадик.

– На смартфоне у Володи Юдина! – подсказывала следователь.

– Не помню! Может, приколы какие показывали? В смысле, смешные картинки с надписями, – невозмутимо отвечал Вадим.

– Вообще-то это были статьи про маньяка, охотящегося за семнадцатилетними девочками, – вновь подсказывала следователь.

– Да? – поднимал брови вверх Вадим. – Не помню!

И так по кругу. На все вопросы Дарьи Дмитриевны Вадим отвечал, что совершенно не помнит того, что показывал Вике Колонтаевой и другим своим одноклассницам. Было ясно, что от такого собеседника ничего не добьёшься, и Дарья Дмитриевна закончила допрос и отпустила Вадима, после чего пригласила в свой кабинет Володю Юдина. Но тот пел примерно ту же песню с одним небольшим добавлением: мол, на просторах Интернета чего только нет, и потому неудивительно, что его одноклассницы могли что-то там отыскать. И возможно, даже на телефоне Володи, когда он давал им его по их же просьбе.

В итоге Дарье Дмитриевне пришлось отпустить обоих парней. Но когда те ушли, она заметила у себя на столе их пропуска, которые мальчики забыли забрать.

В принципе, можно было подождать, пока те вернутся, потому что без пропусков парней никто из здания следственного отдела не выпустит, но Дарья Дмитриевна была достаточно молодой и энергичной девушкой, поэтому она схватила забытые бумажки и побежала к лестнице, чтобы отнести их вниз, на пост охраны.

Вбежав на лестничный пролёт, Дарья Дмитриевна услышала знакомые голоса и замедлила шаг.

– Хорошо, что она ничего не спросила про Дрожжину! – вполголоса проговорил Вадик Стеклов. – Я, конечно, не собирался ничего говорить, но всё равно, как-то спокойней от того, что никто не знает!

– Тсс! – одёрнул его приятель. – Давай не будем здесь ничего обсуждать! Выйдем на улицу и поговорим!

После этих слов Дарья Дмитриевна включила третью скорость и поспешила догнать мальчиков.

Увидев бегущего за ними следователя, Вадим и Володя изменились в лице.

– Так, ребятушки! – обрадованным голосом обратилась к ним Дарья Дмитриевна. – Ну-ка двигайте обратно ко мне в кабинет! Наша беседа ещё не окончена!

С поникшими лицами и на ватных ногах Вадим и Володя поднялись обратно к кабинету следователя. И в этот раз Дарья Дмитриевна решила вести допрос с ребятами поодиночке и первым пригласила к себе более слабое звено дуэта – Вадима Стеклова.

– Отпираться бессмысленно, потому что я всё слышала! – сразу же заявила Дарья Дмитриевна Вадиму.

– А я ничего не говорил! – тут же воскликнул тот.

– Ты сказал достаточно, чтобы подписать себе приговор! – уверенным тоном проговорила следователь. – Лучше рассказывай добровольно! Срок за попытку группового изнасилования Лизы Дрожжиной вы с приятелем себе уже заработали. Вопрос лишь в том, каким будет этот срок? Небольшим, и может быть даже условным или реальным, который придётся отбывать в колонии с остальными преступниками. Решать тебе!

– Да не собирались мы её насиловать! – в сердцах воскликнул Вадим. – И в мыслях не было! Так, попугать хотели!

После этих слов Дарья Дмитриевна про себя улыбнулась и быстренько запротоколировала услышанные слова.

– Попугать, значит? А вот Лизе так не показалось! Между прочим, имеется медицинское заключение, что Лиза подверглась нападению. И это ещё одно доказательство того, что имело место преступление!

– Этого не может быть! Да она купила справку, потому что никто её не насиловал и даже не собирался! Это был всего лишь розыгрыш! – продолжал оправдываться Вадим.

– Хорошенький розыгрыш! Девочке после это пришлось к врачу идти!

– Мы, правда, ничего не собирались с ней делать! – виноватым тоном промолвил Вадим.

– Так, парень, в твоих интересах рассказать мне всё! Если в ваших с друзьями планах не было желания совершить групповое изнасилование, то будет лучше рассказать об этом прямо сейчас! Потому что в противном случае тебе и твоим приятелям придётся отбывать срок по очень нехорошей статье к тому же с отягчающими обстоятельствами! И начинать свою молодую жизнь с тюремного срока – не самая лучшая идея! – взывая к совести Вадима, сказала ему Дарья Дмитриевна.

Тот замялся, явно не желая говорить, но и следователь молчала. И через минуту Вадим заговорил.

– А если я всё скажу, меня отпустят? – умоляющим тоном проговорил Вадик.

– В зависимости от того, что ты скажешь, – ответила следователь. – Если это и в самом деле был розыгрыш, и в ваши с парнями намерения не входило насиловать Лизу или навредить ей каким-либо другим образом, то уголовного обвинения вам не предъявят. Но для этого ты должен сказать всю правду! И, более того, твои слова должны подтвердить другие ребята. Понимаешь?

– Да, – кивнул Вадик. – Это реально была лишь глупая шутка. Это и все ребята скажут.

– Очень хорошо! – обрадовалась Дарья Дмитриевна. – И чтобы окончательно убедить меня в том, что тебе нечего скрывать, советую тебе начать говорить прямо сейчас.

Вадим тяжело вздохнул и проговорил:

– В общем, дело было так. Когда в Интернете появилась та статья про маньяка, охотящегося на семнадцатилетних девственниц, мы с парнями решили, что этим можно воспользоваться.

Тут Вадим смутился.

– Неловко об этом говорить, – опустив глаза, добавил он.

– Вадим, мы с тобой – взрослые люди! И говорить можем обо всём. Разумеется, если ты захочешь, – твёрдым голосом сказала следователь, не отводя взгляда от парня.

– А можно лучше я всё расскажу мужчине? У вас же есть следователи-мужчины? – неожиданно попросил Вадим.

– Разумеется, есть! Но боюсь, сейчас они все заняты. И я сомневаюсь, что тебе захочется приходить к нам ещё раз! Тем более, повторюсь, если в твои намерения и в намерения твоих друзей не входило ничего дурного, то обвинение вам предъявлено не будет! В твоих интересах покончить с этим прямо сейчас, а не являться сюда раз за разом по повестке, – старалась разговорить Вадима Дарья Дмитриевна.

– Понимаете, Вы – не мужчина! Вам сложно будет понять некоторые вещи! – снова попытался уйти от прямого ответа Вадим.

– Я постараюсь! Тем более что у меня есть младший брат твоего возраста. И я отлично представлю себе, что может быть на уме восемнадцатилетнего парня. Ты не откроешь для меня Америку, если признаешься.

– Говорите, Вашему брату восемнадцать? И он тоже только что окончил школу? – спросил Вадим, стараясь оттянуть время.

– Нет, он поступил в колледж после девятого класса. И сейчас ещё учится, – ответила Дарья Дмитриевна.

– Это он правильно сделал, – сказал Вадим, продолжая тянуть время.

– Разумеется, правильно! Вот и ты сделай правильно и признайся в том, что вы с друзьями натворили! И тогда ты снова сможешь продолжить учёбу и жить дальше своей жизнью, а не ждать, пока однажды к тебе домой явится наряд полиции, чтобы арестовать! Вадим, я ведь сейчас с тобой по-хорошему разговариваю! Но моё терпение не безгранично! Так ты будешь говорить или нет?

Вадим снова вздохнул и кивнул.

– Слушаю тебя! – подстегнула его Дарья Дмитриевна.

– У Вас ведь правда есть брат моего возраста? – подняв глаза на следователя, спросил парень.

– Да, – снова подтвердила Дарья Дмитриевна.

– Тогда Вы знаете, – продолжил Вадим, – что парням моего возраста в общении с девушками поцелуев и обнимашек бывает недостаточно. А они, как нарочно, твердят, что не хотят торопиться, что берегут себя для того самого, единственного! Да ещё требуют: сделаешь предложение, тогда позволю тебе … Ну, это самое … Понимаете? – заискивающим тоном проговорил Вадим, пытаясь вызвать сочувствие у следователя, но у той ни единый мускул не дрогнул на лице.

– Дальше! – требовательно произнесла Дарья Дмитриевна.

Вадим вновь вздохнул и тихо продолжил.

– А когда появилась эта статья про маньяка, мы с пацанами обрадовались и решили, что теперь девчонки сами к нам прибегут! Будут уговаривать переспать с ними.

– Но они не прибежали? – с сарказмом проговорила Дарья Дмитриевна.

Вадим кивнул.

– Поэтому мы решили их немного подтолкнуть.

Тут Вадим опять замолчал. Он опустил глаза, и его лицо залила краска.

– Говори уж! – в очередной раз подстегнула его следователь.

– В общем, мы решили, что если напугаем кого-нибудь из девчонок, то остальные сами к нам прибегут.

– Так, Вадим, во-первых, кто мы? Давай по именам! – принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

– Ну, я, Мишка Ильин, Юрка Гущин, Ромка Черемшов и Володька Юдин. Собственно, он и предложил нам так поступить.

– Кто? Юдин?

– Да! – кивнул Вадим. – Он потом и статьи сам написал, и у себя на смартфоне разместил. Мол, если одного слуха будет мало, покажем девчонкам эти статьи.

– И это сработало, – констатировала Дарья Дмитриевна.

– Сами видите! – развёл руками Вадим. – Но их никто не заставлял! Никакого насилия не было! Сами подходили и просили!

– А Лиза Дрожжина тоже сама просила? – с укором спросила Исаева.

– Нет, – виновато опустил голову Вадим. – С ней было по-другому. Но мы не собирались её насиловать или бить! Только попугать! Подкараулили вечером, подбежали, задрали юбку и убежали. Всё! Больше ничего не было!

– Так уж и ничего? А на землю её не валили? Одежду с неё не срывали?

– Да, на землю повалили, – вновь потупил голову Вадим. – Но это для убедительности! Но одежду её мы не рвали! Так, юбку задрали и всё!

– А мы – это кто? Кто напал на Лизу?

– Ну, я, – едва слышно произнёс Вадим. – И Ильин, – затем добавил он. – Остальные парни на шухере стояли.

– Ох, Вадим, что мне с тобой делать? Вроде взрослый парень, а думаешь не тем местом, каким надо думать! – сокрушённо проговорила Дарья Дмитриевна. – Сейчас зафиксирую твои показания, а потом поговорю с Юдиным. Ну и, разумеется, придётся опросить всю вашу дружную компанию. И молитесь, чтобы Лиза Дрожжина передумала и забрала своё заявление. Если у неё не будет к вам претензий, то считайте, что вы отделались лёгким испугом! Но подписку о невыезде я всё же отменять не буду! Пока дело не закрыто, будь готов прийти ещё раз и повторить свои показания!

Вадим кивнул, а Дарья Дмитриевна закончила оформлять протокол и пригласила к себе в кабинет Володю Юдина.

В начале беседы Юдин пытался играть в молчанку, но признание Вадима Стеклова было слишком весомым аргументом, чтобы против него спорить. Тем более что остальные мальчики, которые были в этом замешаны, наверняка тоже захотят облегчить совесть и признаются во всём. Поэтому Володя подтвердил слова Вадима, после чего тоже был отпущен домой под подписку о невыезде. А Дарья Дмитриевна, радостно потирая руки от сознания того, что с помощью случайно услышанных фраз смогла раскрыть безнадёжное дело, доложила о своих успехах Игорю Ивановичу Калинкину и, получив добро на опрос остальных ребят, вызвала их к себе повесткой, надеясь завершить это дело в самое ближайшее время. Однако после признания ребят вся эта история приняла другой оборот.

Новость о том, что пятеро ребят из третьей школы признались в нападении на Лизу Дрожжину, поставила на уши весь город. А сама Лиза, убедившись в том, что теперь к её словам будет больше доверия, решила дополнить свои показания и «вспомнила», что нападавших было двое или больше, причём она отчётливо слышала, как один из них называл другого Вадимом, а тот, кто схватил её, был в красной куртке, так как она отчётливо рассмотрела её рукав. А поскольку у Миши Ильина как раз была куртка красного цвета, то это стало дополнительным доказательством вины обоих мальчиков.

Но чем дальше продвигалось следствие, тем больше эпизодов появлялось в деле горе-нападавших, потому что оказалось, что некоторые жители Плющанска видели пятерых мальчиков вместе в тот день, когда напали на Лизу Дрожжину, и даже слышали, как ребята обсуждали предстоящее нападение. Причём настроены парни были крайне враждебно.

Всё это было очень плохо как для ребят, так и для их родителей, которые готовили деньги на адвокатов и надеялись, что наказание для мальчиков ограничится условным сроком, ведь, по большому счёту, Лиза совершенно не пострадала. Но вскоре всё стало ещё хуже.

Как только было установлено, что мальчики напали на Лизу, некоторые особо активные граждане Плющанска стали утверждать, что видели эту же компанию ребят, когда те выслеживали Марианну Скворцову. Причём эти неожиданные свидетели так убедительно отстаивали свою позицию, что даже начальник городского следственного отдела Калинкин, ранее утверждавший, что нападения на девочек не имеют общего почерка, пересмотрел свою позицию.

Дела о нападении на Лизу Дрожжину и Марианну Скворцову были объединены, и всем пятерым ребятам было предъявлено обвинение в убийстве. Через несколько месяцев мальчики предстали перед судом, где их обвинили не только в покушении на изнасилование Лизы Дрожжиной, но и в совершении убийства Марианны Скворцовой, совершённое с целью скрыть другое преступление, а именно – попытку группового изнасилования. И как бы ребята и их адвокаты не пытались доказать, что никто из них не приближался к Марианне Скворцовой, но желание раскрыть такое жестокое убийство и наказать виновных, чтобы весь город мог и дальше спать спокойно, пересилило все остальные аргументы. Вадиму Стеклову, Михаилу Ильину, Юрию Гущину, Роману Черемшову и Владимиру Юдину было вынесено наказание в виде десяти лет лишения свободы. Им бы дали и больше, но в день, когда было совершено убийство Марианны Скворцовой, ни одному из парней не было восемнадцати, поэтому наказание для них ограничилось максимально допустимым десятилетним сроком.

Этот приговор стал шоком не только для ребят и их родителей, но и для их бывших одноклассниц, с заявлений которых и началось следствие. Они уже и сами были не рады, что пошли на поводу у родителей и обвинили одноклассников в изнасилованиях. Тем более что двое мальчиков – Юра Гущин и Роман Черемшов – готовы были жениться на своих беременных подругах. Надежда оставалась лишь на апелляцию, но адвокаты сразу же заявили, что единственное, на что можно рассчитывать в суде следующей инстанции, так это немного снизить срок и ни на что более. Но родители ребят решили не сдаваться и не надеяться только на красноречие адвокатов. Чтобы оправдать ребят в том, чего они не совершали, было решено нанять опытного детектива (а возможно, и не одного), чтобы провести самостоятельное расследование убийства Марианны Скворцовой, и тем самым снять с ребят обвинение в убийстве.

И начались поиски подходящего детектива.

Это только в фильмах и в сериалах частные сыщики – суперкрутые профессионалы – с лёгкостью распутывают такие дела, которые не под силу органам следствия и полиции. И главное, в фильмах таких чудо-сыщиков пруд пруди! Сидят они, голубчики, в своих конторах, а их сексуальные секретарши принимают звонки от будущих клиентов и заваривают кофе своим боссам. И работа у них идёт полным ходом, а дела раскрываются с неимоверной быстрой лишь благодаря изворотливости их ума и чертовского обаяния. И такая кинематографическая идиллия создаёт у наших граждан впечатление, что нет такого дела, которое не смог бы раскрыть такой чудо-сыщик, лишь позвони ему и расскажи о своей проблеме. А если тебе удастся ещё и разжалобить его, то он даже не возьмёт вознаграждения за свою работу. Но на деле всё далеко не так.

Подобных специалистов у нас мало, а их ресурсы настолько ограничены, что найти настоящего профессионала в их среде – задача архисложная. И потому родители бедных мальчиков, осуждённых за групповое убийство, просто сбились с ног в попытках найти хорошего детектива, готового работать не за страх, а за совесть.

Глава 2

Снова в строй!

Когда у Елисеева Тимофея Савельевича, бывшего следователя, а ныне пенсионера, зазвонил мобильный телефон, на экране которого высветилась фамилия «Парамонов», тот сначала улыбнулся, а потом медленно нажал на зелёную клавишу.

– Не отвлекаю, Тимофей Савельевич? – заговорил Сергей Эдуардович Парамонов, адвокат и старый знакомый Елисеева.

– Нет-нет, Сергей Эдуардович! Рад слышать! – отозвался наш герой.

– И я рад! Давненько мы с Вами не общались!

– Давненько, – подтвердил Тимофей Савельевич.

– Как Ваши дела? Как семья? – принялся расспрашивать Сергей Эдуардович.

– Спасибо, хорошо! Все живы-здоровы. А Вы сами? – в свою очередь спросил Тимофей Савельевич.

– Тоже всё хорошо. Сын получил лицензию адвоката, уже выступает в уголовных судах, – с гордостью сообщил Сергей Эдуардович.

– Поздравляю! – искренне порадовался Тимофей Савельевич. – Готовите себе смену?

– Не без этого, – подтвердил Парамонов, после чего сделал паузу и продолжил. – Тимофей Савельевич, помнится, Вы планировали официально заняться частной практикой и открыть свою контору. И как? Удалось?

– Не совсем, – добродушно проговорил Тимофей Савельевич. – А точнее, совсем не удалось. Сначала я и вправду принялся собирать бумаги и оформлять лицензию, но потом нас затопили соседи, пришлось делать ремонт, покупать новую мебель. Деньги-то и ушли. А без денег своё дело не начнёшь!

– А разве соседи не компенсировали вам затраты? – тут же поинтересовался Сергей Эдуардович.

– Нет, – сокрушённо ответил Тимофей Савельевич.

– Что так? Не хотят платить по-хорошему? Ну так нужно идти в суд! Мне ли Вам объяснять! А с исковым заявлением я Вам помогу! – сразу же предложил помощь адвокат.

– Да это бесполезно! – обречённым тоном сказал Тимофей Савельевич. – Официально они нигде не работают, а квартира – их единственное жильё. На неё взыскание не наложишь!

– Но Вы же понимаете, что всё равно можно доказать, что у них есть доход! Например, фото в соцсетях, где они хвалятся покупками, или, в конце концов, можно даже последить за ними и выяснить, где они работают и на какие средства живут! – принялся предлагать методы решения проблемы адвокат.

– Конечно, всё это можно сделать, – согласился Тимофей Савельевич, – и я уверен, что непременно что-нибудь бы нашёл, если бы решил всё выяснить, но проблема в том, что они реально живут очень бедно. И даже если у них есть какой-то доход, то суд взыщет с них сущие копейки. А нам они погоды не сделают. Поэтому, пока деньги были, я решил их потратить, чтобы обновить квартиру. А заодно, чтобы впредь не попадать в такие неприятные истории, оформил страховку от пожара, от залива и прочих бед, которые могут с нами случиться.

– Вот это правильно! Я и клиентам своим то же советую! – поддержал Тимофея Савельевича Сергей Эдуардович. – Лучше сразу всё предусмотреть, чтобы потом не оказаться у разбитого корыта!

– Да, – не стал спорить Тимофей Савельевич. – Ну и к вопросу, почему я не открыл свою контору, добавлю, что внук решил заняться каратэ, и кому-то нужно водить его на занятия! Сын с невесткой всё время на работе, и лишь я, пенсионер, имею свободное время, чтобы проводить время с внуком. Так что я решил, что семья должна быть на первом месте.

– Да-да! Всё верно! – поддержал его Парамонов.

– В общем, контора всё ещё в планах, от которых я не отказываюсь, – завершил Тимофей Савельевич. – Но, судя по тому, что Вы сейчас мне звоните, мои планы всё ещё могут сбыться. Или я не прав?

– Как всегда правы! И именно из-за Вашей проницательности и зоркого взгляда я осмелился позвонить Вам. Тимофей Савельевич, я к Вам с деловым предложением.

– Слушаю Вас, – в радостном возбуждении проговорил Тимофей Савельевич.

В нём снова проснулся дух азарта от предстоящего дела. И чем сложнее будет дело, тем интересней будет им заниматься. В конце концов, простые дела может распутать кто угодно, не правда ли?

– Тимофей Савельевич, – продолжил говорить Сергей Эдуардович. – Нужно раскрыть убийство семнадцатилетней девочки.

– А есть подозреваемый? – тут же спросил наш герой.

– Есть! И не один, а целых пятеро! – ответил Парамонов.

– Ого! Как много! – удивился Тимофей Савельевич.

– Хуже того, парней уже осудили за это убийство. Предстоит апелляция, но никакого расследования, естественно, не ведётся. Но без настоящего убийцы или хотя бы подходящего кандидата на эту роль, шансов вытащить ребят практически нет. А ведь это практически дети! Парням едва исполнилось восемнадцать! И десятилетний тюремный срок для них – это фактически смертный приговор! Кем они выйдут из мест лишения свободы? Отъявленными уголовниками, ненавидяшими весь мир за то, как он обошёлся с ними?

– К сожалению, так и будет, – согласился Тимофей Савельевич. – Да больно большой срок им дали! Восемнадцатилетние парни, первая судимость. Многовато.

– Дело в том, что ребят обвинили не только в этом убийстве, но и в попытке изнасилования другой девочки, – сообщил Сергей Эдуардович.

– Тогда понятно! Несколько эпизодов, организованная группа. Да, если парни не совершали это убийство, то их дела совсем плохи!

– Вот-вот, Тимофей Савельевич! Так как? Возьмётесь? – спросил Сергей Эдуардович.

– А где я могу узнать подробности этого дела? Вы были адвокатом на этом процессе? – не торопился соглашаться Тимофей Савельевич.

– Нет, одним из адвокатов был Василий – мой сын, – не слишком радостно ответил Сергей Эдуардович.

– А хотя бы одна женщина была среди адвокатов? – снова спросил Тимофей Савельевич.

– К сожалению, нет, – признался Парамонов.

– Не мне Вас учить, Сергей Эдуардович, но чтобы выиграть в таком деле, где пострадавшими являются две девочки, нужно было привлечь хотя бы одного адвоката женского пола! Психология! Вы сами должны понимать! – не сдержал упрёка Тимофей Савельевич.

– Знаю! – признался Сергей Эдуардович. – Но с подзащитными бывает так сложно спорить! Парни отказались откровенничать с женщинами! Даже мою кандидатуру отвели. Хотели кого помоложе! Но в своё оправдание скажу, что никто и предположить не мог, что ребят обвинят убийстве! В попытке изнасилования они сами признались. К тому же причина этого была настолько глупой, что Вы вряд ли поверите, когда услышите. Но обе жертвы были похожи между собой, как и почерк преступлений, да и свидетели кое-какие нашлись, вот ребят и обвинили во всех преступлениях сразу.

– Понятно, – задумавшись, проговорил Тимофей Савельевич. – А ребята точно невиновны в убийстве? Может, и не нужно никого искать, потому что убийца уже в тюрьме?

– Такое тоже возможно, – не стал спорить Сергей Эдуардович. – Это Вам и предстоит выяснить, если, конечно, Вы за это возьмётесь.

– А кто будет оплачивать мои услуги? – спросил тогда Тимофей Савельевич.

– Родители ребят, разумеется! Они готовы продать последние рубахи, лишь бы вытащить сыновей из тюрьмы!

– Ну, последние-то продавать не нужно! Ведь не факт, что их сыновей удастся вызволить, а жить им на что-то придётся! – заметил Тимофей Савельевич.

– Ну, это я образно сказал, – ответил Сергей Эдуардович. – Разумеется, без штанов никто не останется. Но если для оплаты Ваших услуг понадобится взять кредит, то эти люди готовы пойти на такой шаг.

– Ох, и не люблю я людей в долги вгонять! – смущённо проговорил Тимофей Савельевич. – Но и бесплатно работать тоже не хочу! Время сейчас такое: не до альтруизма!

– Насчёт денег не волнуйтесь: все Ваши расходы будут полностью оплачены, и любая работа будет вознаграждена! А если удастся найти убийцу девочки, то полученный гонорар будет ещё больше!

Тимофей Савельевич раздумывал пару секунд, не больше, после чего сказал:

– Я согласен! Куда нужно будет ехать и где вести расследование? В Пименовске, как в прошлый раз?

– Нет, не в Пименовске, а в Плющанске. Это соседний город, – пояснил Сергей Эдуардович. – Он поменьше нашего, так что подозреваемых будет чуть меньше.

– Это как сказать! Если город не тупиковый, то подозреваемых может быть в десятки, а то и в сотни раз больше!

– Не тупиковый, но и не самый оживлённый. Если убийца местный, найти его будет реально.

– В том-то и дело, если местный! – со вздохом проговорил Тимофей Савельевич. – Ну да это я и попытаюсь выяснить! Так с кем мне нужно связаться и куда подъехать?

– Думаю, для начала Вам стоит приехать ко мне в контору, поговорите с Василием, а потом пообщаетесь с родителями мальчиков. А дальше будете действовать по своему усмотрению.

– Понятно! Значит, завтра мне нужно подъехать к Вам?

– Да! – ответил Сергей Эдуардович. – Время до апелляции ещё есть, но и затягивать тоже не стоит.

– Значит, до завтра!

– До завтра! Постарайтесь приехать в первой половине дня, потому что после обеда я буду занят.

– Постараюсь! – ответил Тимофей Савельевич и, улыбнувшись своим мыслям, положил телефон на место.

А вечером, за семейным ужином, когда наш герой собрался сообщить сыну Борису и невестке Кате новость, Борис сам начал разговор.

– Отец, я тут подумал, что стоит начать планировать летний отдых. Хоть времени ещё достаточно, но раннее бронирование позволит нам существенно сэкономить! Есть идеи на этот счёт? Или пожелания, куда мы можем поехать?

Услышав слова про предстоящий летний отдых, Тимофей Савельевич нервно захихикал.

– Так, – понимающим тоном проговорил Борис. – Мне кажется, я догадываюсь, чем вызван этот смех. Только не говори, что тебе предложили взяться за новое расследование!

В ответ Тимофей Савельевич лишь сощурил глаза и виновато улыбнулся.

– Я так и знал! – недовольным тоном проговорил Борис. – Я уже несколько дней думал начать этот разговор, но всё откладывал, потому что меня терзало дурное предчувствие. Думал: стоит лишь мне заговорить о планах на лето, как отец тут же что-то выкинет! И точно! Батя, ты нарочно это подгадываешь или тебе просто нравится расстраивать планы сына?

– О чём ты говоришь, сынок? – слегка обиженно ответил Тимофей Савельевич. – Неужели ты думаешь, что я всё это делаю из вредности? Просто реально так получается! Никакого злого умысла нет! Лишь фатальное совпадение! Потому что буквально сегодня мне позвонил мой знакомый адвокат и предложил взяться за одно частное расследование!

– А кроме тебя этим заняться некому? А полиция на что? А следственный комитет? Позволь этим людям делать свою работу! Не нужно вставлять палки в колёса официальному расследованию!

– Да в том-то и дело, сынок, что официальное расследование давно окончено, и даже суд уже вынес приговор. Да только родители осуждённых сомневаются в правильности этого приговора! – принялся объяснять Тимофей Савельевич.

– А для этого и существует апелляция, чтобы всё ещё раз проверить! – возразил ему Борис.

– Разумеется, сынок! Только ведь апелляция будет проверять, а не расследовать! А осуждённые – мальчишки, которым едва исполнилось восемнадцать! А их упекли на десять лет! Представляешь: дали максимум! И если они виновны, или виновен хотя бы один из них, то, разумеется, этот срок заслужен. А если нет? Ведь осудить молодого парня на такой срок, всё равно что убить его! Разницы практически нет, потому что время, проведённое в заключении, убьёт в пареньке всё, что в нём есть хорошего и человечного. Он выйдет другим. Если выйдет, конечно.

– Отец, я не пойму, что ты делал в следователях двадцать пять лет? Тебе нужно было в адвокаты идти! – в сердцах проговорил Борис, понимая, что и в этот раз отец сделает всё по-своему.

– Сынок, убита семнадцатилетняя девочка, – принялся объяснять Тимофей Савельевич, но тут Катя, супруга Бориса вспыхнула:

– Тимофей Савельевич, мы тут вообще-то ужинаем! По крайней мере, пытаемся! Давайте не будем говорить за столом об убийствах и прочей уголовщине! А то мне и так уже кусок в горло не лезет от ваших с Борисом разговоров!

– Хорошо, Катенька! Больше ни слова о делах! Лишь о том, какие сегодня вкусные котлеты и какая чудесная погода за окном! – тут же отреагировал свёкор.

– Да, так лучше! – подтвердила Катя, с укором глядя на мужа и свёкра.

А уже после ужина Тимофей Савельевич и Борис вышли на балкон, чтобы поговорить. Отец вкратце рассказал сыну о своём сегодняшнем телефонном разговоре с адвокатом.

– Но ты же понимаешь, что шансов отыскать убийцу этой девочки в незнакомом городе у тебя практически нет? – пытался Борис отговорить отца от участия в таком бесперспективном расследовании.

– И ты надеешься, меня это остановит? – с улыбкой спросил Тимофей Савельевич.

– Но в таком случае тебе вряд ли заплатят за работу! Никто не захочет платить, когда нет результата! Ты только устанешь, вымотаешься, а в итоге всё останется как есть!

– Может быть, сын! Может быть! Но только теперь я не смогу спокойно жить дальше, зная, что не помог этим ребятам и не попытался добиться справедливости для несчастной девочки, которую жестоко убили! Я должен попытаться, сын! Должен!

– Значит, вопрос с летним отпуском пока можно не обсуждать! Ведь неизвестно, сколько займёт твоё расследование! Может пару месяцев, а, может, пару лет! Я ничему не удивлюсь! Но если ты снова решишь вместо отдыха заниматься выслеживанием преступника в чужом городе, пеняй на себя! Мы поедем в отпуск без тебя! – заявил отцу Борис.

– Делай как знаешь, сынок! Ты сам отец, и должен поступать так, как лучше для своей семьи!

– Но ты тоже моя семья! – с чувством ответил Борис. – И я не могу не беспокоиться о тебе!

– Спасибо, сын! – растроганно ответил Тимофей Савельевич. – Но твой старик ещё не так плох, как ты думаешь! Я ещё в состоянии позаботиться о себе сам! И хотя я понимаю, что немного подвожу вас с Катериной, потому что, пока я буду заниматься этим расследованием, не всегда смогу забирать внука из школы и водить его на каратэ, но и ты пойми: для меня важно быть не просто дедом и отцом, но и кем-то ещё! Например, тем, кто помог восстановить справедливость и найти убийцу семнадцатилетней девочки!

– Ох, батя! Боюсь не по зубам тебе эта задача! – с сочувствием, но без злобы произнёс Борис.

– А это мы ещё посмотрим! – похлопал сына по плечу Тимофей Савельевич.

А на следующий день, проводив внука в школу, наш герой пошёл на автобусную остановку, чтобы отправиться туда, где его ждало новое дело.

– Сколько лет, сколько зим! – горячо пожимая руку Тимофею Савельевичу, с чувством проговорил Сергей Эдуардович, приглашая дорогого гостя присесть в самое удобное кресло в своей конторе. – Рад, что Вы решились приехать!

– Уверен, Вы знали, что я не смогу устоять перед таким делом! – тоже радуясь встрече, ответил Тимофей Савельевич.

– Грешен! Знал, что именно такие задачки Вам нравятся больше всего! – подтвердил Сергей Эдуардович.

Тут в кабинет вошёл сын адвоката.

– Василий! – тут же обратился к нему Тимофей Савельевич и протянул руку для приветствия. – Возмужал! – добавил наш герой, обращаясь на этот раз к Сергею Эдуардовичу.

– Так и есть! Растём! Вот уже и смена моя подоспела! Дипломированный адвокат! – похвастался перед гостем Парамонов.

– Так и должно быть! – согласился Тимофей Савельевич. – Сын должен не отставать от отца! И даже постараться пойти дальше него!

– Бог даст, так и будет! – ответил Сергей Эдуардович, после чего попросил Леночку, свою секретаршу, заварить травяного чаю для гостя, и уже за чаем, которые наши герои пили с домашними печеньями, которые напекла супруга Сергея Эдуардовича, мужчины принялись обсуждать предстоящее дело.

Василий подробно рассказал Тимофею Савельевичу и о скандале с беременностью восьми выпускниц школы номер три, и о глупейшей выходке их одноклассников, которая привела их в итоге на скамью подсудимых.

– Признаюсь, если бы услышал эту историю где-нибудь на улице, ни за что бы не поверил! Прямо анекдот! – высказал свою точку зрения Тимофей Савельевич, когда выслушал всю историю. – Какими глупостями молодёжь сейчас занимается! Ведь мне тоже когда-то было семнадцать лет, но провернуть такой фортель, мне бы и в голову не пришло! То ли время другое было, то ли воспитание, но учудить такое даже отъявленные хулиганы из нашего класса были не способны!

– Согласен с Вами, – произнёс в свою очередь Сергей Эдуардович. – И если бы эти парни в итоге не попали за решётку, где им предстоит провести ближайшие десять лет, то всю эту историю и в самом деле можно было бы назвать анекдотом. Но, как видите, всё закончилось крайне печально для всей их компании. И, чисто по-мужски, считаю подобное наказание для них крайне несправедливым. Парни и так наказаны. Судимость, которая у них есть, до конца жизни останется клеймом на их репутации. Но заставлять их отбывать срок за убийство – это уже перебор!

– Так как же случилось, что мальчишек обвинили в убийстве? Неужели было признание? – предположил Тимофей Савельевич.

– Нет, никто из них в убийстве Марианны Скворцовой не признался, –продолжил пересказывать ход следствия Василий. – Были свидетельские показания о том, что их видели, когда они выслеживали Марианну в день её убийства.

– Но это косвенное доказательство! – тут же возмутился Тимофей Савельевич. – Вот если бы эти самые свидетели видели, как ребята душили девочку или хотя бы повалили наземь и пытались изнасиловать, то это было бы доказательством!

– Было ещё одно неоспоримое доказательство, – промолвил Василий, грустно качая головой. – Такое, против которого у защиты не было никаких аргументов. У одного из парней, а именно у Романа Черемшова, на рукаве куртки были обнаружены следы крови Марианны Скворцовой.

– Ого! – удивлённо проговорил Тимофей Савельевич и поджал губы, моментально задумавшись о столь неожиданном повороте в деле. – Тогда, может быть, парни не так уж и невиновны, как все думают?

– Не похоже! – ответил Сергей Эдуардович. – Ни Роман не похож на убийцу, ни его друзья-приятели. Роман сам был в шоке, когда ему сообщили о результатах экспертизы. Клялся, что не приближался к Марианне ни в день её убийства, ни раньше!

– Тогда, может быть, результаты экспертизы, как бы это помягче сказать, – замялся Тимофей Савельевич, – были сфабрикованы? Мол, для осуждения ребят не хватало доказательств, и было решено поспособствовать правосудию. Такое возможно?

– В принципе, такое отрицать нельзя, – нехотя согласился Сергей Эдуардович. – Но если это произошло, то мы упираемся в тупик. И если мы будем исходить только из версии, что ребят решили подставить, то мы никогда не сможем их освободить, если только не поймаем за руку недобросовестного эксперта. Но рассчитывать на это я бы не стал. Тем более что велика вероятность того, то ошибки всё же не было и на куртке Романа действительно кровь Марианны, но как она туда попала – это и предстоит выяснить.

– Охо-хо! – сокрушённо проговорил Тимофей Савельевич. – С самого начала и такая задача!

– На самом деле основной задачей, которую нужно решить, является отнюдь не эта, – с горечью проговорил Сергей Эдуардович. – Чтобы освободить парней, нужно найти убийцу Марианны Скворцовой или хотя бы подходящего подозреваемого на эту роль, как я и говорил Вам по телефону.

– А может быть, Роман и есть тот самый разыскиваемый всеми убийца? – предположил Тимофей Савельевич. – Остальные ребята, как вы и предполагаете, невиновны, а он один совершил это преступление, а остальные его просто покрывают. Такое возможно?

– Всё возможно! – согласился Сергей Эдуардович.

– Тогда почему их судили всех вместе? – спросил Тимофей Савельевич.

– Да потому что они стоят друг за друга горой и выгораживают друг друга! – вновь вступил в разговор Василий. – Твердят, что весь день 17 января, когда убили Марианну, они были вместе. После школы отправились домой к Вадиму Стеклову, где несколько часов подряд снимали какой-то видеоролик. Собирались стать блогерами на тему карточных фокусов и их разоблачений. Несколько часов подряд вели съёмку, что подтверждается таймерами на их смартфонах, и разошлись они только ближе к ночи. Все пятеро утверждают, что никто из них никуда из квартиры не отлучался. И даже когда стали известны результаты экспертизы, все пятеро продолжали стоять на своём. Надеялись, что их показания помогут снять подозрения с Романа, но произошло всё с точностью до наоборот. С Романа подозрения никто не снял, зато их обвинили в соучастии, так как на следствии и в суде решили, что парни, выгораживая Романа, пытаются организовать алиби самим себе. Мол, если он был с ними, то и они никуда не уходили. На суде прокурор заявил, что эти показания подтверждают, что либо парни действовали все сообща, и налицо организованная группа, либо они знали о преступлении Романа и покрывают его, мешая расследованию преступления, что тоже является соучастием. В общем, их желание помочь товарищу привело к тому, что их всех обвинили в совершении убийства Марианны.

– Понятно! – мрачно проговорил Тимофей Савельевич. – Хотели помочь другу, а получилось, что навредили сами себе, да ещё и добавили квалифицирующий признак в статью обвинения, увеличив срок и Роману и себе!

– Именно так и было! – подтвердил Сергей Эдуардович. – Так с чего думаете начать, Тимофей Савельевич?

– Начнём с того, на чём остановилось расследование. С беседы с Романом, – задумчиво сказал Тимофей Савельевич, делая пометки в своём блокноте.

Глава 3

Начало расследования

Через пару дней Тимофей Савельевич отправился на встречу с Романом Черемшовым. Нашего героя сопровождал Василий Парамонов, который, во избежание возможных бюрократических препонов, оформил Елисеева своим помощником. И вот сейчас в комнате свиданий Тимофей Савельевич ждал, когда приведут первого из осуждённых парней, чья куртка стала решающим свидетельством вины ребят.

И вот привели Романа. Едва Тимофей Савельевич увидел его, как сердце нашего героя сжалось от боли за этого паренька. Роман был высокого роста, но очень худой. Его осунувшееся лицо и опущенные плечи выдавали в нём неуверенного подростка, который по собственной глупости попал в беду и ещё не осознал всего масштаба последствий своих действий. Роман совершенно не был похож на преступника, и уж тем более на убийцу. И хотя внешность часто бывает обманчивой, но при взгляде на этого парня Тимофей Савельевич сразу же подумал, что тот невиновен, а бывшего следователя редко подводило его чутьё.

– Здравствуй, Роман! – первым начал беседу Василий. – Позволь представить тебе Елисеева Тимофея Савельевича. Он – мой помощник и будет помогать в подготовке к апелляционному слушанию. Тимофей Савельевич имеет большой опыт в расследовании уголовных дел. И мне хотелось бы, чтобы ты доверял ему и отвечал на все его вопросы. Ты ведь не будешь возражать против беседы с Тимофеем Савельевичем?

Но Роман лишь пожал плечами.

– Мне снова придётся всё рассказывать? – обречённым тоном проговорил парень.

– Да, – вступил в разговор Тимофей Савельевич. – Поверь, Рома, мы все хотим тебе помочь. Если вы с друзьями невиновны, то и я, и Василий Сергеевич сделаем всё возможное, чтобы вытащить вас всех отсюда. Если то, что вы говорили в суде, правда, то своё наказание вы уже получили, и было бы чудовищной несправедливостью заставить вас платить ещё больше. К тому же, насколько мне известно, твоя девушка и девушка Юры Гущина вот-вот должны родить, и будет неправильно, если ваши дети станут расти без отцов. Об этом тоже нужно думать.

Услышав это, Роман сказал с горечью:

– Кто ж знал, что всё так обернётся?

– Да, машина правосудия порой бывает беспощадной, – проговорил в ответ Тимофей Савельевич, – но это не значит, что нужно опускать руки! Мы будем бороться до конца! Судебных инстанций много. Рано или поздно правда восторжествует, но для всех будет лучше, если это произойдёт раньше, чем позже. Ребёнок не должен расти без отца, а твои родители не должны общаться с сыном лишь в дни свиданий, навещая его в заключении! Давай, Рома, соберись и подробно вспомни: где ты мог пересечься с Марианной Скворцовой? Каким образом её кровь могла попасть на твою куртку? Если мы докажем, что кровь этой девушки попала на твою одежду до дня её убийства, то в апелляции у нас будет реальный шанс на отмену приговора и пересмотр дела!

– Да меня уже спрашивали об этом! – расстроенным голосом сказал Роман и посмотрел в сторону Василия, и тот тут же кивнул, подтверждая слова парня. – Понятия не имею! Мы с ней могли столкнуться где угодно! На улице, в магазине, в автобусе! Я же не компьютер! Не могу же я, в самом деле, помнить всех, кто проходил мимо меня!