Квантовая Одиссея бесплатное чтение

Почему Вселенная такова, какой мы ее видим? Ответ прост: окажись она другой, нас бы здесь не было!

(с) Стивен Хокинг

«Кратчайшая история времени»

– Предупреждаю, Садко, то, что ты сейчас увидишь… – Алена тревожно переглянулась с мрачным, как туча Преображенским и снова повернулась к Елисею. – Может слегка… шокировать.

– Мы же над квантовыми технологиями работаем, а не над селекцией каких-нибудь рыбо-кроликов мутантов, что у вас там такого стряслось? – Садко издал довольно-таки безрадостный смешок. Тот факт, что его выдернули в комплекс прямо посреди ночи, не особо способствовал позитивному настрою, однако по старой своей компанейской привычке Елисей все же пытался сгладить суровую сосредоточенность Александра Преображенского и нервическую обеспокоенность Алены Шех собственным делано-небрежным легкомыслием.

На его вопрос никто не ответил.

– Все же рыбо-кроликов мутантов? – Садко сунул руки в карманы, сделав вид, что споткнулся, и таким образом сумев заглянуть в бледное невыспавшееся лицо миниатюрной Алены. Та даже из вежливости не улыбнулась. А Преображенский басовито прогудел:

– Посерьезнее, Елисей Аркадьевич.

Стоило признать, обстановка вокруг царила такая, будто на полигоне кого-то стремянкой пришибло. Свет ярко горел почти в каждом из кабинетов и лабораторий, люди в униформе и белых халатах сновали по подсвеченным светодиодами переходам и коридорам с небывалой сосредоточенностью, у некоторых в глазах светились нейрокомпьютерные линзы. Похоже, эти специалисты предпочитали прямо на ходу анализировать полученные от других коллег данные.

Буквально сразу, как только Садко в компании своих ученых конвоиров поднялся на заветный этаж, к ним подбежал какой-то лопоухий рыжеволосый парнишка с бейджем РКЦ¹, сунул в руки Преображенского планшет с документацией и кинулся в лифт по другую сторону от стойки с кнопкой вызова. За ним в кабину почти сразу влетел не менее панически настроенный МФТИ-шник², и двери лифта бесшумно сомкнулись, едва не прищемив полы его эпически взметнувшегося халата.

– Святы-ые угодники, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? – не выдержал, наконец, Садко, поочередно смеряя взглядом сначала Алену, а затем Александра.

– Саша, что там? – спросила девушка, голос ее чуть дрожал от напряжения. Преображенский, мрачно сдвинув темные густые брови, изучал содержимое планшета. Елисея они почему-то упорно игнорировали, будто бы до последнего не желая посвящать его в суть ситуации.

– Если кратко, то пока систему удается поддерживать в стабильном состоянии, – ответил Александр, бросая на Алену короткий взгляд беспокойных и черных, как две капли кипящей смолы глаз.

Мимо бодро проскакала группка из четырех сотрудников, двое из которых были одеты в кипенно-белые халаты обитателей лабораторий, а двое других в характерные красно-серые комбинезоны тестировщиков. У всех на спине красовался до боли знакомый логотип с шестеренкой и надпись, выбитая на ткани крупными печатными буквами – «ЗАСЛОН». От всех ЗАСЛОН-щиков так щедро разило кофе, что даже все еще немного сонный Елисей протрезвел. Он, к слову, собрался уж было окликнуть своих приятелей по цеху, чтобы выяснить причину суматохи у них, но тут его под локоток «нежно» развернул двухметровый, решительный, как атомный ледокол Преображенский. Алена в силу своих физических возможностей могла развернуть разве что кадку с напольным цветком, поэтому просто повисла у него на руке с другой стороны.

– Садко, идем, идем…

– Пройдемте, Елисей Аркадьич.

– Товарищи, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит или нет? – мужчина уже больше не скрывал растущего в геометрической прогрессии раздражения, но все равно шагал, куда следовало, уверенно увлекаемый своими сопровождающими к автоматическим дверям в самом конце коридора.

– Да ты не переживай, сейчас увидишь результат наших долгих трудов и все поймешь…

Увещевательный тон Шех сразу перерубило сумрачно-саркастичное высказывание Александра:

– Ага. Потом ты будешь задавать нам очень много вопросов, а мы будем на них отвечать. После чего ты приступишь к своим прямым обязанностям. Такой вот гороскопчик на день грядущий. Не благодари.

– Как скажете, Демон Лапласа³, – фыркнул Елисей, высвобождаясь из крепкой лапищи Преображенского, при этом галантно позволяя пальчикам Алены по-прежнему цепко держаться за рукав его куртки, хотя это вообще-то мешало ему нормально идти.

– Антихаос начал чудить? – в этот раз абсолютно серьезно поинтересовался Садко, и, судя по тому, как переглянулись между собой ученые (в который раз!), попал прямиком в яблочко. – Неужели в эксперименте с живым макрообъектом что-то получилось?

Елисей слегка ошалело тряхнул копной непослушных кудрей и выжидательно уставился на Алену, поскольку та всегда была чуть более расположена к диалогу, нежели угрюмый Александр.

– Ох, Леся… дотерпи, мы ведь уже почти пришли. Поверь, в данном случае куда проще показать, чем рассказать.

Все трое вошли в небольшой шлюз метров пяти в длину, столь тщательно просвеченный ультрафиолетовыми лампами со всех возможных сторон, что Садко на одно короткое мгновение натурально ослеп. Вышел из шлюза он как всегда, очумело моргая, словно выброшенный на берег илистый попрыгун, и недовольно потирая глаза.

– Все никак не привыкнешь? – улыбнулась Алена.

– Сетчатка глаз – самая чувствительная часть моего тела, – вяло отшутился Елисей, впрочем, почти сразу сосредотачиваясь и переключая все свое внимание на огромное панорамное стекло, через которое отлично просматривался расположившийся за ним, тщательно изолированный от внешнего мира, бокс.

– Ну… – Шех явно попыталась придумать хотя бы краткое описание того, что творилось за этим самым стеклом, но не смогла, поэтому просто неловко махнула рукой в сторону установленного за ним экспериментального проекта и выдала неуклюжее, – …вот. Взгляни.

Садко охотно последовал совету коллеги, однако поскольку практически мгновенно лишился дара речи от увиденного, следующие три минуты жизни все дружно провели в гнетущем молчании.

– А… – он повернулся к Алене и Александру, совершенно по-дурацки приоткрывая рот, и скомкано поводя ладонью по воздуху, как бы привлекая их коллективное внимание к проекту «Антихаос», мирно источавшему за его спиной призрачный голубоватый свет. Впрочем, в этом не было совершенно никакой нужды, коллеги и без того смотрели ему за спину с куда большей заинтересованностью, нежели на самого Садко.

– …это…

Преображенский с видом полным безграничного терпения поднял брови. Алена ожидаемо сжалилась над бедным Елисеем и вежливо уточнила в ожидании полноценного вопроса:

– Да?

– Какого черта их пять?! – разродился-таки тот, округляя и без того немаленькие прозрачные, словно стекла глаза. – И почему…?

Описать это самое «почему» действительно было непросто, поэтому никто из коллег Садко за неловкую паузу не упрекнул. В боксе помимо многогранного, подключенного к множеству кабелей объекта (того самого «Антихаоса»), находилось нечто вроде статичной платформы на которой в изолированной среде под плотным стеклянным колпаком в добром здравии пребывала главная испытуемая проекта. Обыкновенная Adalia Bipunctata – простым языком, широко известная рядовому обывателю, божья коровка. Именно на ней предполагалось тестировать первый в мире эксперимент с удержанием живого макрообъекта в наглядном состоянии суперпозиции.

Стоило сказать, за все то время, что божья коровка провела в лаборатории под наблюдением научно-исследовательской группы, ученые даже несколько прикипели к ней, окрестили Ларисой и заботливо подкармливали тлей два раза в день. Кто-то даже шутил, что ей, поди, довольно грустно одной, и будет не лишним в случае удачного исхода эксперимента отыскать ей кого-нибудь для компании. Вот только теперь в этом плане, пожалуй, более не было никакого резона. А все потому, что отныне за панорамным стеклом Лариса находилась не одна…

В белоснежном, залитом холодным светом люминесцентных ламп боксе сидело, по меньшей мере, целых пять Ларис. Как и располагалось пять платформ, на которых все эти Ларисы занимались своими важными ларисовскими делами. Вот только выглядело это так, словно материальная действительность внутри комнаты надломилась, подобно хрупкому стеклу и пошла трещинами, немилостиво рассекая координаты трехмерного пространства, свет, время, Ларису и экспериментальную платформу, служившую ей временным домом, на пять отдельных частей. Как будто некие высшие силы смогли воссоздать гигантский калейдоскоп и позволили человечеству ненадолго заглянуть в него, дабы оное смогло лицезреть, как будет выглядеть жизнь крошечной божьей коровки, расщепленная на несколько вероятностей.

– Так это… – не без труда обуздавший эмоции Елисей шагнул назад, почти заставляя себя отвернуться от увиденного. – Но разве… результат должен был быть таким? Я думал… основная задача Антихаоса – фиксировать состояние суперпозиции?

– Да он и сам в ней, – пожал плечами Александр.

Теперь уже настала очередь Садко выразительно поднимать брови. Алена же настолько обалдела от этого заявления, что даже принялась нашаривать в кармане халата очки (она была слегка близорука), видимо, для того, чтобы лично убедиться в том, что у Преображенского лицо сумасшедшего.

– Это величайший провал и величайшая победа одновременно, – без тени улыбки вздохнул Александр, указывая планшетом куда-то в недры экспериментального бокса.

– Господи, Саша, ты что? От Садко опылился любовью к неуместным шуточкам? – Шех сердито нацепила на нос очки в тяжелой изумрудной оправе и сразу сделалась похожей на гигантскую стрекозу. Елисей одобрительно похлопал Преображенского по плечу. Тот не просто стерпел панибратство, но даже губы подковкой выгнул, мол, да, могу, умею, притом неплохо. Обстановка немного разрядилась.

– Итак. Давайте же вернемся к нашим… Ларисам. Мне бы на самом деле хотелось узнать, почему в срочном порядке вызвали именно меня. То есть, вы не подумайте… Прорыв в науке! Вау! Каким бы ни был результат, это реально здорово, вот только… я тестировщик. И в научно-исследовательскую группу непосредственно не вхожу, так что…

– Мы сейчас все объясним, – заверила Садко девушка. – Для тебя есть одно ответственное задание. Я бы даже сказала…

Она ненароком запнулась, тщательно подбирая слова.

– …сказала бы… Очень ответственное.

– «Антихаос» необходимо перевезти в восточное Кошачье Ухо, – коротко и прямо припечатал Преображенский. Алена возмущенно зыркнула на него, сердито округляя глаза, она-то собиралась сообщить Елисею о предстоящем задании как можно аккуратнее.

– Перевезти?

– Точно.

– Ты не подумай, мы все предусмотрели! Это совершенно безопасно! – горячо заверила его Алена, каким-то совершенно невозможным образом оттесняя своим хрупким плечиком скалоподобного Александра.

– Да вы не подумайте, – Елисей чуть озадаченно нахмурился, машинально запуская пятерню в волосы. – Я совершенно не против. Просто если мне не изменяет память, в прошлый раз «Антихаос» со всеми необходимыми ему блоками питания, кабелями и панелями перевозили в фуре и с целой группой поддержки, которая следила за сохранностью всех этих высокотехнологичных потрохов на протяжении всего пути.

– В этот раз так, к сожалению, не получится, – возразила девушка, заметно помрачнев. – Более того, его пока ни в коем случае нельзя отключать. Мы…

Алена бросила опасливый взгляд за стекло.

– …должны сначала выяснить, что же пошло не так. Но… для полного и немедленного анализа нам нужна более оснащенная лаборатория. Знаю, ты хочешь сказать, что гораздо логичнее было бы переместить все необходимое из восточного Кошач… Восточного Парусника сюда, я бы тоже так подумала на твоем месте. Но, к сожалению, большая часть необходимых нам модулей и камер статична. Их никак нельзя транспортировать, – безрадостно предвосхитила она предложение Елисея, едва тот успел открыть рот.

– Ладно, ладно, – мужчина выставил перед собой ладонь, будто хотел отгородиться от всех этих организационных условностей. Некоторое время он сосредоточенно смотрел под ноги с непривычно серьезным для себя обычного выражением лица. А оба физика смотрели в свою очередь на него, причем с таким видом, будто Садко предстояло совершить самопожертвование, прыгнув в пасть древнего чудища во имя всеобщего блага.