Аурум бесплатное чтение

От автора.

Я не жалуюсь!

Просто крик души.

Если бы кто знал, как сложно написать книгу.

Это ведь не просто взял да и печатай все, что в голову взбредет. Так не бывает и так это не работает. Над каждой страницей сидишь днями и неделями, чтобы потом услышать комментарий типа «все ничего, но начало надо переделать». Блин, да сколько можно уже? Сколько раз его можно переписывать? Я долбаную тысячу раз объяснял, что я ничего не придумываю, я вспоминаю (понимаю, как это звучит, если речь идет о фантастике, но это факт), и история, которую я знаю и пытаюсь вам рассказать, начинается всегда одинаково. Но нет. Всем хочется видеть в начале красочное и мило звучащее вступление. Чтобы захватывало дух и интриговало читателя. Но конкретно меня это поставило в тупик. Как можно написать об истории, которая еще не началась. Мне говорят: «Тебе просто не хватает опыта». А я им отвечаю: «Нате вот, приятного аппетита». Конечно, я отвечаю немного по-другому, но сказали, что материться на первой же странице не принято. И снова это «не принято». Оставьте меня уже наконец в покое. Мне просто нужно куда-то выплеснуть всю эту информацию. А все вокруг решили, что это необходимо издать. Ибо лишняя копейка карман не тянет. А ветеранская пенсия по инвалидности в нашей стране такая, что даже расходы на сигареты не покрывает. А курить я не брошу, не дождетесь. Я живой остался благодаря курению…

Но если уже разговор пошел об этом, то вот вам краткая предыстория, которая привела нас к моменту, когда вы это читаете.

Итак. Конец февраля 2022 года, Донецк. Начало Специальной Военной Операции. И я, два дня бьющийся лбом о двери военкоматов, где меня неизменно посылают на все три веселые буквы. А сидеть дома тупо стыдно. Ну не смогу я себе простить такого малодушия. Выход какой? Правильно, Военный Комиссариат Буденновского района. Конечно, про них ходили разные слухи… Но на моей памяти из всех добровольцев, которые там были, только двое пришли не совсем по своей воле. Просто они от ментов драпали. Там потом сказали, что на них висит статья лет на пять. И они решили записаться, чтобы не сесть. И у них это получилось!

Ну дальше все очень интересно и долго, поэтому буду краток.

Три недели учебки, за которые я научился ходить, прыгать, ползать, бегать и летать, сбивать вертолеты табуреткой, а также мастерски силой мысли вызывать торнадо, цунами, землетрясение, такси и девочек в сауну. Научился стрелять и выучил слова песни «40,000 способов подохнуть». Вот и вся учеба.

Потом была передовая, где мы все героически выполняли свой воинский долг. Правда, ничего такого тогда в голову не приходило. Точно помню свое впечатление, что я участвую в какой-то неимоверно крутой и масштабной бандитской разборке. Но это уже только мое мнение. Имею право.

Отлично помню, как у меня весь мир вокруг начал преображаться. Ведь что я до этого знал об армии? Дедовщина, покраска травы и укладка снега подушечками. И, как ни странно, все это у нас было. Но вот форма этого абсолютно разнилась с тем, о чем все рассказывают.

Вот, например, дедовщина. Все об этом слышали и все об этом знают благодаря нашему кино и историями под беленькую. Но вот никто и никогда не задумывался о том, как эта традиция появилась.

Все встало на свои места, когда меня прикрепили к группе и отправили под шефство одного опытного старослужащего. Им оказался пожилой бородатый мужик с позывным «Дядя Леня». Но я называл его «Сенсей». Потому, что он учил меня всему и всегда. И главное, что учил не херне какой-то, а конкретным вещам, которые мне потом помогли выжить. Тогда всех молодых бойцов отдавали под руководство стариков. Чтобы те присматривали за молодняком и не давали им окочуриться на первом же дежурстве.

Теперь понимаете, как появилась дедовщина? Это традиция с фронта. А уже потом ее извратили в мирной армии.

И с покраской травы все было точно так же. Мы тоже маскировались и укапывались. Это, кстати, и было нашим основным занятием. Не задвухсотиться до начала боя. И маскировка весьма в этом помогала.

А как такая традиция появилась? Да элементарно.

Вот сколько я пацанов ни спрашивал, что они после войны делать будут, все как один отвечали: «Что угодно, но только бы в армии не оставаться». И после Великой Отечественной Войны, уверен, ситуация была точно такой же. Опытные, боевые солдаты ушли на гражданку. И кто тогда в армии остался? Те, кому в ней нравилось. Штабники, снабженцы, артиллеристы и т.д.

Но после возник вопрос, как и чему учить молодую, новую армию. И сверху пришел указ: «Обучить всему тому, что знаете сами». А что они знали? Как снегом позиции маскировать, как покрасить траву, чтобы с воздуха не видели тропы перемещения, и тому подобное.

Видите, у всего есть свое логическое объяснение. Просто мирная армия извратила фронтовые традиции до состояния абсурда.

И вот так и проходила моя служба после учебки. В учении и стараниях.

А дальше было наступление. Началось оно, как и все в нашей стране, к громкой дате, в данном случае к Девятому Мая. Я называю этот день «Днем тысячи анекдотов». Потому, что меня так накрыло, что я просто сидел и травил пацанам анекдоты. А вокруг все рвется и горит. Танк бьет прямо над головой, контуженные комары падают после каждого залпа, чтобы через пять секунд ожить и снова упасть с новой контузией. Дно окопа под жопой плывет от тряски, а стенки то падают, то раздаются в стороны. А я сижу и травлю анекдоты.

Но у нас получилось. Мы продвинулись вперед. Так же шли и на следующий день (правда нашу группу отправили отдыхать). И вот 11-го мая наступил тот самый день.

Выходим мы на позицию. С нами идет техника, танки и БМП. А над головой пролетают два вертолета, опустошая БК на украинский укрепрайон. Признаюсь вам, зрелище было грандиозное.

Но чтобы добраться до наших ребят, надо было пройти вдоль посадки, где на самом краю и были наши позиции. Думаю, не стоит говорить, что нам активно мешали, посыпая нас ракетами из СПГ и весьма щедро засеивая землю сталью из пулеметов.

Так я в обнимку со своим гранатометом упал и, работая трубой, как веслом, пополз вперед.

И вот так, ползком, на брюхе я преодолел эти долбаные полкилометра и дополз-таки до своих. Но облегчение было с примесью горечи. Позицией оказался широкий овраг, где нас накрывали огнем и весьма серьезно засыпали всем, чем только могли. Было стремно, но маму никто не звал. Все держались молодцом.

Но тут к нам подъехал танк. Встал прямо возле нас и начал шпарить по украм у нас над головой. Пыль столбом стоит, как маяк в темноте. И, разумеется, по нам начало прилетать вообще серьезно.

Но продлилось это не долго. Танк отработал и уехал, а по нам все так же продолжали стрелять. И через минуту до меня долетает крик: «Хибин – 200». Одному из наших бойцов осколок попал в голову, и он умер в нескольких метрах от меня.

После этого наш командир «Гризли», а для меня просто Дядя Миша, поднялся в полный рост и весьма эпичным призывом поднял нас в атаку. Ей богу, не хватало только героической музыки на заднем плане, когда он первым вышел наверх. Пятьдесят метров по открытому пространству до вражеских окопов. И это все под артиллерийским и пулеметным огнем. Но сдавать назад никто и не подумал. Мы шли вперед.

Думаете, там был пляж Омаха? А вот и нет! Ни одного раненого или убитого. Накрыли огнем, как в учебке учили, и дошли до позиций.

Упущу подробности того, что было дальше. Скажу лишь, что как только мы дошли до окопов, укры начали засыпать артой свои же позиции.

Результат – позиции наши. Закрепляемся.

Но оказалось, что мы были единственными, кто смог продвинуться. И, по сути, мы сами загнали себя в огненный мешок. Поэтому Гризли собрал добровольцев, готовых пойти помогать соседям, чтобы давануть укров с двух сторон.

И вот тут во мне заиграл Красноармеец. И мы всей группой, добрейшей компанией, пошли вдоль занятой посадки до соседнего укровского укрепа.

Но стоило нам подойти, все узнать и собраться на инструктаж, как по нам что-то прилетело. Рвануло у меня прямо за спиной.

И если вам интересно, это было безумно больно. Наверное, так я еще никогда не кричал. В глазах потемнело. Над ухом кричат в рацию: «У нас группа 300, тяжелые 300. Гризли 200. Еще двое 200». Не далеко помню еще один стон: «Пацаны, кто-нибудь, перетяните. Жгут, пожалуйста, пацаны». Но тут меня вырубило.

Уже теряя сознание, услышал, что нашего ротного, «Шамана», тоже накрыло артой не далеко от нас.

Открыл я глаза на том же месте. Пацанов уже нет. Только троих двухсотых увидел. Ниже груди ничего не чувствую, кое-как перевернулся и в небо смотрю. А уже темнеет. Звезды появляются.

Достал телефон, включил, написал смс «Я вас люблю», отправил маме. Выключил телефон и продолжил лежать и думать.

Как ни странно, но мысль «я здесь умру» меня почему-то не испугала. Наверное, я просто с этим смирился. А раз смирился, то не грех и закурить. И с каждой затяжкой мне становилось все хуже. Вот оно что значит – курить последнюю сигарету. Поэтому представите мою реакцию, когда я услышал чьи-то голоса и звук приближающихся шагов.

В голове мгновенно пронеслись все видео того, что укры делают с пленными, и подвиг Романа Филиппова, подорвавшего себя гранатой, чтобы не сдаваться в плен. А гранат с собой было много, плюс автомат и мой личный гранатомет РПГ-7, с такой миленькой, заряженной фугасной ракетой. И чем бы все это закончилось, даже я не знаю. Не помню, насколько я был тогда решителен. Да это и не важно. Потому что шаги шли от занятых нами позиций. Оказались свои. Нашли меня по огоньку сигареты. А стрелять не начали из-за моих белых носков. Подумали, что это белые повязки на форме.

Как сейчас помню, перевязывал меня парень с позывным «Хмеля». Надеюсь, у него все хорошо.

Ребята перевязали меня и донесли до танка. Погрузили, и дальше меня повезли на ближайший перевязочный пункт. Танкист постоянно меня держал и не давал руки вместе складывать. Хороший мужик.

А на перевязочном меня уже ждала машина скорой помощи до Донецка.

И вот я здесь. Валяюсь, пошевелиться не могу. Только руки еще кое-как работают. Встать, приподняться – это что-то из области фантастики. Болит все, и болит круглосуточно. Потому, что у меня, помимо разрыва подвздошной артерии и множественных осколочных ранений, отчего все, что было ниже бронника, превратилось в решето, включая колено и Ахилл, был еще перелом таза. И на фоне этого новость об удалении части кишечника и левой булки, а также того, что теперь у меня жопа находиться чуть ниже пупка (кишку вывели туда, это стома называется), звучала просто как легкая царапина. Но было кое-что реально страшное. Обширное повреждение нервной системы. Была даже угроза паралича.

Помню, я тогда чуть не сдался. Даже решил позвонить старому другу, выговориться, так сказать. Но, услышав о моей беде, она ответила: «Да так тебе и надо». И это человек, который живет в Донецке… Не знаю, как для Россиян, но для большинства Донецких эта война была на истребление. В армии это понимаешь особо четко. Поэтому следующим, кому я позвонил, был мой сослуживец Ваня. Он сначала не хотел брать трубку, а потом устроил мне целый допрос по типу «номер автомата», «номер гранатомета» и т.д. И когда с этим было покончено, отвечаю, я впервые убирал трубку от уха, так как тогда реально можно было оглохнуть от крика «Пацаны, Студент живой!». Меня это тогда очень сильно взбодрило. И от этого настроения я начал бороться, что мне потом очень помогло.

Но главное не это.

Я уже говорил, что постоянно испытывал жуткую боль? Да? Ну и ладно. Главное вот что. Чтобы я не откинул копыта от болевого шока, врачи делали мне разные уколы и держали меня на препаратах. От этого мне становилось немного легче. Но был и побочный эффект. Сны.

Отвечаю, если бы я мог тогда обосраться или обоссаться, я бы это сделал. Ибо то, что я видел, как только закрывал глаза, пробирало меня до дрожи в и без того страдающих внутренностях. Кошмары шли один за другим. Они преследовали меня всегда, стоило мне только закрыть глаза. И если бы я видел то, что видел на передке, то это был бы один вопрос. Но то, что мне снилось, ну никак не тянуло на пережитые события.

Чтобы хоть как-то с этим бороться, я начал все записывать. И вот теперь, когда я уже дома, ветеран и инвалид, решаюсь собрать все это вместе и написать книгу своих снов. Именно ее вы сейчас и держите в руках.

И представьте, каково мне теперь слышать: «Все ничего, только начало надо переписать». Пошли они все в жопочку. Короче, получилось все так, как есть. Ведь, как я уже сказал, «я не придумываю, я вспоминаю».

Приятного прочтения=)

Опоздавший

Колония – зависимая территория, находящаяся под властью иностранного государства (метрополии), без самостоятельной политической и экономической власти, управляемая на основе особого режима. Зачастую колониальный режим не предоставляет права граждан, сравнимые с правами граждан метрополии.

Колония – слово из словаря, которым проклинают территорию и живущих на ней людей, лишая их всего: страны, родины, дома, языка, личности, свободы в действиях и свободы в мыслях. «Колония», «колонист» – синоним слова «рабство».

Вот какое значение этому слову придумали люди. Все только ради власти и наживы. А боль, слезы и страдание тех, кто стал жертвами этого слова, не волнуют тех, кто находится слишком далеко, чтобы об этом переживать.

Но мир имеет свойство меняться.

И вскоре расстояние между колонией и ее хозяином стало настолько огромным, что сама суть контроля утратила свой вес. И вот теперь, когда мир изменился, а слово «колония» больше не несет в себе былого значения, человек наконец-то смог почувствовать так им желаемую свободу. Ненадолго, лишь на миг. Но смог.

Незабываемое мгновение, когда раб становится свободным. В этот момент человек чувствует себя значимым. Он смотрит вокруг и понимает, что таких же, как он, миллионы. И отныне они сами пишут свою историю. И только они несут за нее ответственность.

Но это чувствовали только «Они». Как же передать это устремление потомкам? Передать им эту радость, это величие? Как помочь им осознать то, кем они родились? Человечество веками и поколениями рождалось рабами. Так как же научить и объяснить не знающим горя детям, что такое свобода?

Преподаватели Пятой Средне-подростковой Гимназии в городе Центр планеты «Аурум», находящейся в одноименной звездной системе, нашли весьма интересный способ. Благо им помог случай. Уникальная возможность предоставить детям шанс стать очевидцами свершения истории.

В актовом зале было не продохнуть от количества находящихся в нем детей. Духота была настолько плотной и тяжелой, что нескольких уже вынесли за дверь. Накручивая кондиционер на полную, преподаватели начинали сомневаться в правильности своего решения. Но так думали только они.

Дети были на седьмом небе от счастья. Обычно в помещении Гимназии средства связи были запрещены, и они лишались возможности увидеть прямую трансляцию, которую ждала вся планета. И вот мечта сбылась. Они это увидят.

Директриса привлекла внимание детей несколькими ударами в ладоши.

– Дети, пожалуйста, успокойтесь. Я знаю, что мы немного опоздали, но на это были особые причины. – Она не стала говорить, что элементарно не хотела срывать весь день занятий. – Но мы успели как раз на самое интересное. Ведь я знаю, что вы все хотите увидеть.

Детвора радостно зашумела:

– Земляне! Земляне!

– Да, да, вы все хотите увидеть Землян. Поэтому попрошу вас усесться поудобней, и мы начнем.

Сказала усесться, а уже потом подумала, что зал не рассчитан на такое количество детей. «Ну ничего. Если хотят все увидеть, то постоят», решила она для себя.

А вот одну светленькую и низенькую девочку подобный разворот сюжета вообще никак не радовал. За спинами одноклассников она даже верхнего края экрана не видела. Но, немного осмотревшись, она нашла решение этой проблемы. Подоконник. На нем, правда, уже сидели, но она же маленькая. Станет в уголке окна и никому не будет мешать. И спустя минуту она все-таки смогла достичь своей цели. Теперь экран, который занимал почти всю дальнюю стену зала, был как на ладони.

Директриса, видимо, ожидая прямого включения, решила провести с детьми небольшой экскурс в историю.

– Внимание, дети. Вы все уже совсем большие и должны знать историю нашей планеты. – Довольная полученным вниманием, она продолжила. – Как вы все, уверенна, знаете, история нашей планеты началась тридцать лет назад, когда Великий Флот прибыл с Земли и подарил нам самостоятельность.

Дети радостно зашумели. Но новый удар в ладоши вновь заставил их замолчать.

– Да, да. Именно они свергли Колониальное правительство и подарили нам всем свободу. – Директриса резко изменила интонацию, делая ее максимально грустной. – Но, как всем известно, не все корабли смогли до нас долететь. Некоторые потерялись по дороге.

Дети хором издали звук расстройства и печали. А Директриса, вновь повеселев, громко объявила:

– Но два месяца назад один из потерянных кораблей все-таки смог добраться до наших границ. И поэтому сегодня у нас особенный день. Сегодня Земляне снова прилетают на нашу планету. И хоть мы и пропустили их прибытие в космопорт, давайте все вместе их всех поприветствуем… Прямо сейчас!

Раздались радостные аплодисменты сотен маленьких ручек.

Стоя на подоконнике и немного взволнованно жамкая пальчиками юбку школьной формы, девочка приготовилась увидеть гостей их планеты. Земляне. Правда, дальше ее энтузиазм поутих. Ведь трансляция велась не из космопорта, где она ожидала увидеть торжественную церемонию встречи далеких родственников с далекой планеты. Корреспондент новостного канала вел трансляцию из Центровского Научно-Медицинского Центра Вакуумной Патологии.

Он стоял посреди длинного серо-стального коридора с голубым полом и множеством длинных окон на стенах. За одним из окон был виден медицинский отсек, в центре которого стояли столы, а на них лежали трехметровые бледно-желтые капсулы гибернации. Уже открытые. А на полу растекалась лужа багровой крови.

И с первых слов взволнованного корреспондента стало ясно, что торжественной эта встреча не будет.

Экран был разделен надвое. И ведущий студии первым начал диалог.

– Мы переключаемся на нашу команду, ведущую прямой эфир из Центровского Научно-Медицинского Центра Вакуумной Патологии. И с нами на прямой связи наш корреспондент Маркиз Шэрк. Маркиз, мы видели в космопорте множество капсул. Скажите, как проходит процесс пробуждения наших гостей?

Корреспондент ответил не сразу. Было видно, что ему не просто сообщать плохие новости.

– Да, студия. Процесс идет, но… Я бы хотел для начала прояснить некоторые факты, повлиявшие на полет Межзвездного Крейсера «Спрут Грома», который недавно вышел к нашей звездной системе.

Ведущий в студии широко улыбался.

– Маркиз, мы все прекрасно знаем о неполадках в работе главного маршевого двигателя. Мы уже месяц обсуждаем проблему столь ненадежного вида двигателей.

– Нет, я хотел прояснить не про двигатели. – Он снова сделал глубокий вдох. – Если коротко, то безопасность межзвездных перелетов обеспечивается по принципу коллективной обороны. И преодоление такого пути одним кораблем, в одиночку, считается нереальным. Тут дело не в двигателях, студия, а в том, что космос не так прост и гостеприимен, как нам хотелось бы думать.

Ведущий в студии резко убрал натянутую улыбку с лица.

– Маркиз, неужели на корабле были потери? – Он задал этот вопрос, не скрывая ни горечи, ни печальной надежды в голосе.

– К сожалению, да, студия. Нам стало известно, что после многочисленных столкновений и атак астероидов системы корабля получили ряд критических повреждений, что почти полностью вывело из строя систему жизнеобеспечения.

– Уже известно число погибших?

Казалось, что Корреспондент хочет выпить.

– Да, студия. Как сообщалось до этого, Крейсер «Спрут Грома» был предназначен для наземных десантных операций, и поэтому на его борту находилось порядка двенадцати тысяч человек. Это были элитные подразделения Космического Десанта и части Бронетанковых Войск. Разумеется, нельзя забывать про экипаж корабля и обслуживающий персонал.

– Маркиз, у нас есть точное число погибших?

Прямо в этот момент в нервном напряжении замер не только Корреспондент. Вся планета, затаив дыхание, ждала ответа на этот вопрос. Наконец, Корреспондент решился.

– Да, известно. С прискорбием вынужден сообщить, что из четырех с лишним тысяч капсул, которые были обнаружены в том, что осталось от корабля, признаки жизни подавали только четырнадцать.

Ведущий помотал головой.

– Подождите-подождите, Маркиз. Выжило только четырнадцать человек?

– Нет, студия. Это количество капсул, которые подавали хоть какие-то признаки жизни. И я еще раз напомню о том, насколько сильно были нарушены все условия гибернации. К сожалению, мы получили подтверждение, что трое пассажиров не пережили извлечения. Их тела находились в настолько плачевном состоянии, что попытка вызволить их привела к летальному исходу. Но, несмотря на это, процедура не была остановлена, и наши врачи продолжают бороться за жизни пассажиров крейсера «Спрут Грома».

За спиной Корреспондента через коридор прошла делегация из абсолютно разнообразной публики. В ней были врачи в белых комбинезонах, военные в форме разного покроя и цвета, от темно-синего до темно-зеленого. Были среди них и люди в гражданской одежде. Но всех их объединяло одно: выправка и твердость походки. Только лишь врачи не вписывались в эту компанию.

Прямо на ходу они вели разговор на повышенных тонах. То ругаясь с врачами, то резко переходя на незнакомый зрителям диалект. Так они говорили только между собой.

Врачам доставалось по голове весьма сильно. Особенно от невысокого, но весьма плотного пожилого мужчины с узким лицом и зарождающейся лысиной.

– И как это у вас получилось?

На врача было жалко смотреть.

– Господин Командующий, мы приняли все меры, но они вырываются. А в таком состоянии… Мы не можем им даже успокоительное вколоть, для них это яд.

– А чтобы не вырывались, надо было делать, как я говорю. Где роботы? Почему их вообще на планету опустили?

– У нас нет механоидов медицинского назначения. А медицинских центров на орбите просто не…

– Ладно. Но роботов найдите! – Командующий выдохнул и продолжил уже спокойней. – Они закрыли глаза на Земле более трехсот лет назад. И их готовили к тому, что после открытия капсулы их будут ждать невесомость и киборги, которые о них позаботятся. А тут они видят гравитацию и людей, к тому же, говорящих на непонятном языке. О чем они могут подумать? Вот и вырываются!

Все это время камера вела прямую трансляцию, тихо следовала за процессией и, фиксируя каждое слово, передавала его в прямой эфир. Корреспондент остался где-то за кадром.

Один из людей в гражданском обратился к Командующему на странном, грубом диалекте.

– Командир. Предлагаю нарядить наших ребят в скафандры и вести вскрытие в их присутствии. Может, это сработает? Хоть с языком проблем не будет. Сразу все объясним…

Но его перебил военный в зеленой форме. Он резко подскочил к Командующему, указывая ему на планшет.

– Нейтон Владимирович! Смотрите!

На секунду Командующий замер, а после, качая головой во все стороны, эмоционально выдавил сквозь зубы шипящую фразу, которую потом перевели как «ах ты ж, таракан бессмертный». И, тыкая в планшет, показал его врачу.

– Вот этот где?

Врач на мгновение растерялся, но, прочитав информацию с планшета, тут же указал рукой вдоль коридора.

– Пятый блок.

Все сорвались с места и побежали. На бегу Командующий кричал, чтобы капсулу не открывали. Но было уже поздно. Остановившись возле прозрачной панели герметичного мед-блока, они увидели, как крышка капсулы ползет вверх. Во все стороны ударили струи пара, а из образовавшихся щелей потекла вода в пересмешку со сгустками желтой жижи. Вскоре они увидели и того, кто лежал внутри. Тонкое, костлявое тело без малейшего намека на мышцы, а кожа казалась вообще прозрачной и отдавала сильной синевой. «Скелет» зашевелился, вдохнул грудью воздух, выгибая при этом все тело, и повернул голову, пытаясь оглядеться. Но глаза были красными и пустыми. Он мало что различал, кроме света и тени, но у него оставался слух. Почти нормальный слух.

Командующий занервничал. Крикнул в микрофон на стене:

– Аккуратно, ребят. Героя мне не угробьте!

Один из гражданских рванул к шлюзу мед-блока. И, как только дверь за ним закрылась, начал быстро натягивать на себя белый медицинский комбинезон скафандра. Если он хотел войти, ему была необходима защита. Ведь те, кто выходит их крио-сна, уязвимы для всего. Любой микроб может их убить. И меры предосторожности были реально важной необходимостью.

Тем временем, двое врачей в белых скафандрах попытались перегрузить «скелета» из капсулы на каталку. Они не могли ему помочь, пока он находился в тесной капсуле. И вот тут и начались проблемы.

Начиная приходить в себя, «скелет» начал что-то понимать. И при попытке вытащить его из капсулы попытался сопротивляться. Получалось это у него плохо. Изношенный организм и дистрофичное тело не могли дать серьезного отпора. Но вот его органы работали исправно. Почки напряглись, выпуская в кровь дозу адреналина, а за ним ускорилось и сердцебиение, угрожая разрывом сосудов и еще целым комплексом разных видов летальных диагнозов.

Командующий кричал что-то в микрофон. Но его слышали только врачи в своих наушниках. И не известно, чем бы все закончилось, но именно в этот критический момент в мед-блок ворвался уже переодетый гражданский. Растолкав врачей, он нагнулся над «скелетом», пытаясь докричаться сквозь закрытый шлем.

– Лео, Лео! Слышишь меня? Я Соломон Гауфман! Помнишь? Третий техник с «Астра-Блема»! Вспомни. Вспомни!

Скелет непонимающе смотрел на гражданского продолжая вяло двигаться.

– Лео, в глаза, смотри мне в глаза! Я Соломон Гауфман! Узнаешь? Лео!

Губы «скелета» дрогнули. Превозмогая слабость, он тихо прошипел: «Сало?». Пульс начал успокаиваться, вызвав у присутствующих громкий выдох облегчения.

Соломон радостно продолжил:

– Да, да, Сало. Я Сало, Лео. – Он был искренне рад, что друг его узнал, но продолжал говорить медленно и вкрадчиво. – Лео, твой корабль отстал от всей группировки на тридцать лет полета. Мы уже все старики. Узнаешь Командира?

Он указал на прозрачную панель, за которой стояла вся процессия. Командующий, широко улыбаясь, поднес открытую ладонь к виску.

– С прибытием, Старшина.

Соломон снова привлек внимание Лео.

– Лео, понимаешь? Ты опоздал на тридцать лет!

Лео, видимо, начал наконец что-то понимать, и его взгляд нервно забегал по сторонам. Соломон приблизился к нему еще ближе, кладя руки ему на плечи.

– Лео, слышишь? Все нормально, тут везде свои. Война закончилась. Слышишь?

Ответом ему был полный наивности округлый взгляд, медленно переходящий в щенячий восторг. Он понял.

– Да, Лео. Все! Все кончилось. Кончилось все! Война закончилась. Слышишь? Война закончилась!

Камера переместилась, чтобы увидеть, что написано на интерактивной панели возле окна. «Старшина. Быков Леонид Юрьевич. Принадлежность: Марс».

Стоя на подоконнике и завороженно смотря на очнувшегося героя, светленькая девочка точно знала, что по его лицу стекала не вода. Это были слезы. Слезы радости от того, что он наконец оказался здесь.

На ее планете.

Ее мягко толкнули в ножку. Мальчик, сидевший у ее ног, рассерженно вытирал голову ладонью.

– Ты чего, Оль? – зло спросил он.

И тут девочка заметила, что и сама плачет. И это тоже были слезы радости. Быть может, теперь она не будет одна на этой планете.

Она не будет одна.

Глава 1

Темная мгла бескрайнего космоса. Не та черная пустота, которая означает отсутствие чего-либо. В космосе есть много чего интересного, в частности звезды и облака газа, подсвеченные ими. Звезды далекие и близкие. И, как и в любой истории, которая начинается в космосе, есть одна, самая близкая звезда, вокруг которой и будет вращаться вся эта история. И, разумеется, речь идет о планете.

Аккуратный голубой шарик с паутиной вытянутых островов и океанами пышных облаков. Белых и чистых облаков.

Планета хоть и была заселена людьми, но еще не успела быть ими испорчена. Поселенцы очень бережно относились к своей новой обители. Ведь это была пока единственная найденная планета с таким уровнем комфорта для человека. И, как и следовало ожидать от людей, планету тут же окрестили не иначе как Земля Два. За чем последовало много событий, от скачка численности населения до попыток захвата. Но каждый раз все как-то мирно успокаивалось. И в мире, который еще недавно рвала на части Великая Космическая Война, остался только один нетронутый уголок.

Уголок, не тронутый ни политикой, ни кризисами, ни войнами. И не без гордости люди называли свой мир «АУРУМ». Как и золото, которое их предки почитали величайшей ценностью.

Но, несмотря на долгие годы мира, каждый житель Аурума понимал, что природа человека рано или поздно возьмет верх и попытается разрушить их идиллию. И поэтому планету круглосуточно и без выходных стерегла целая армия тех, кто решил посвятить свою жизнь сохранению мира.

И первым эшелоном защиты были Силы Планетарной Обороны (СПО), ведущие постоянное патрулирование системы на своих боевых станциях. Огромных стальных монстрах, несущих смерть всякому нарушителю спокойствия жителей планеты. Чей смертоносный нрав сейчас служил только для отстрела пролетающих астероидов. В основном они просто убивали время на своих сменах. И именно с бездельем и было связано большинство проблем, возникающих в экипаже. Исключением не стал и экипаж Тактической Артиллерийской Орбитальной Станции Системы Залпового Огня «Потрошитель» под позывными Два-полста-десятый Зебра семь-второй, ведущей боевое дежурство на орбите столицы системы.

У них так же, как и у всех, были свои проблемы в процессе совместного времяпрепровождения.

В полусфере рубки управления из четырех кресел было занято только одно. Место первого оператора наводчика сейчас занимал Командир станции Старший лейтенант Быков Леонид Евгеньевич, или просто Лео. Его биологический возраст почти дотягивал до тридцати, но выглядел он гораздо моложе. Да и тренированное тело добавляло статности. В остальном обычный парень, только лицо было как-то странно вытянуто, и глаза имели странный цвет. По краям радужка была серая, а к центру темнела, плавно переходя в черный зрачок.

И, уперев в голограмму радара свои странные глаза, он отсиживал свою положенную вахту. Благо на станции их четверо. Так по очереди и дежурили. Три часа на посту, девять на отдых. И так целую календарную неделю. Чтобы потом вернуться сюда через месяц и снова таращиться в этот радар.

Так проходило его дежурство, тихо и спокойно. Лео уже даже голову руками обхватил, чтобы не убирать глаз от голограммы. Впиваясь пальцами в коротко подстриженные волосы, он старался не замечать того, что происходило за его спиной, в жилом отсеке станции.

В жилом модуле станции молодой парень сквозь смех пытался читать текст на планшете, отнятом у товарища:

– «Вы когда-нибудь пытались концентрировать свое внимание на чем-то конкретном более трех часов? Вряд ли. Но даже если эта способность хорошо развита, то скорее всего она не сможет использоваться серьезно. На этом сильно не заработаешь. Но сейчас новое время. И люди с подобными умениями…». Что-что? Лео, ты слышишь, что этот Дятел пишет? – парень веселился от души, а Лео со вздохом навис над радаром. – «И сейчас люди с подобными умениями могут обеспечить себе достойное и безбедное существование…». Я не могу это дальше читать. Я сейчас живот порву!

Парень, дергая копной светлых волос, чуть не плакал от смеха, одной рукой держался за живот, а в другой сжимал планшет. И весьма безуспешно боролся с приступом смеха, пытаясь уместить свою габаритную тушу на маленькой койке. Конечно же, смех был наигранный: парень просто желал развлечения путем унижения своего соседа.

И это был один из самых безобидных его способов поднять себе настроение.

Напротив него сидел тот самый Дятел, внешне очень похожий на ранее упомянутую птицу: длинный нос, конопатое лицо и пышная кучерявая шевелюра. Сидел и в пол глядел, потирая руками штанины летного скафандра.

Вообще-то Дятла звали Лерий. Лерий Гауфман. Странноватый родительский выбор имени для парня. Поэтому на кличку он не обижался. Все знали его как Дятла. Был даже слух, запущенный его братом, что однажды Дятел закатил родителям целый скандал по поводу своего имени. Но у пятиклассника не было ни единого шанса что-то доказать двум потомственным евреям. И вопрос о его переименовании оказался закрыт в пользу Лерочки Соломоновича Гауфмана. Но родители согласились называть его Дятлом даже дома. Для него это была реальная победа.

Однако ничто не могло закалить характера нюни. И теперь он просто смотрел в пол и робко бормотал:

– Ник, ну отдай.

Но тот и не думал возвращать планшет.

Дятла надо было срочно выручать. Да и Ника нужно было успокоить. Но это уже по возможности. Благо, повод для этого есть и не один. А гнобить сослуживцев, Лео не позволял принципиально. Хоть главным обидчиков всегда и выступал Ник, сын Командующего Сил Планетарной Обороны, его бывшего командира, этого здоровяка надо было постоянно держать в узде. В противном случае он снова что-нибудь учудит. Что-то такое за что его уже поперли из двух экипажей.

Поэтому в следующую секунду из рубки управления эхом выдохнул вопрос:

– Дятел, что у тебя опять не получается?

Все затихло. Даже здоровяк Ник перестал ржать.

Дятел, не понимая причину по которой Лео вмешался, поднял глаза на Ника. Тот недвусмысленно указал на вход в кабину. Ища поддержки, он посмотрел наверх, где спал Гном, или Хуан Делопа. Бородатый мини-космонавт. Но тот спал. И теперь Дятел просто смотрел на открытый шлюз между жилым модулем и рубкой управления орбитальной станцией, где на посту сидел Лео. Их командир и экзаменатор.

– Дятел, я задал вопрос!

– Да у меня же с курсовой проблема. Трояк по военной истории. Вот препод и предложила перед молодняком выступить.

Раздался еще один вздох.

– И ты собираешься им это читать? – новый вопрос из кабины.

– Ну, вроде того.

Еще один вздох.

– Дятел, твоя задача агитировать, а не открывать им глаза на правду, что жизнь не такая веселая, как им хочется. Это же подростки.

Никто не стал комментировать тот факт, что все они сами недавно были этими самыми подростками.

– Вот именно! – это был Ник – Про родину напиши!

– Это как?

Ник ответил сквозь лукавую улыбку.

– Правду напиши! Напиши про то, как паршиво сидеть сутками на орбите и беспрерывно таращиться в экран радара. Как тут тесно и неудобно. Про туалет в невесомости упомянуть не забудь, на трех страницах и во всех красках.

Дятел вздрогнул, замотал головой. Ник сделал вид, что злится.

– Тебе что-то не нравится?

– Я бы не сказал, что данное выражение достаточно точно отображает всю глубину моего мнения о вашем видении сути поставленной передо мной задачи, – выдал он скороговоркой.

– Что? – видно было, что Ник затупил, но правильно понял посыл сказанного.

Из кабины раздался крик:

– Ник, готовься на смену. У тебя минута до караула.

Ник клацнул челюстями перед носом Дятла и даже не проверив время, поплыл в кабину, оставив планшет висеть в невесомости перед носом Дятла.

Тот сразу же попытался за него схватиться, но движение получилось слишком резким, и вместо того, чтобы притянуть его к себе, он сам притянулся к нему. И теперь, хватаясь за все что можно, Дятел, кувыркаясь в трубе жилого модуля, пытался вернуться на кушетку. Со стороны он напоминал белку в колесе. Не хватало только панических криков.

В кабине стояло четыре кресла. Два для радистов-наводчиков, кресло командира и кресло управления ретранслятором связи орбитальной артиллерийской станции «Потрошитель».

Занято сейчас было только одно – кресло первого наводчика рядом с командирским. За ним, уперев локти в приборную панель и обхватив голову руками, и сидел Лео.

Никита влетел в кабину и кувырком втиснул зад в узкое кресло командира.

– Ну, как я здесь смотрюсь?

Лео ответил, не уводя взгляда от голограммы радара:

– Тебя полнят удобные кресла.

Никита скосил взгляд на живот.

– Правда, что ли? Тьфу ты! Смеёшься?

– Конечно же, да! Мог бы и привести себя в порядок перед практикой.

– Не. Это не для меня. Это Дятлу нужно себе экипаж подбирать. А у меня все схвачено.

– Папа поможет?

Ник промолчал.

Завтра выпускной, последняя их ночь перед трехлетней практикой. И, разумеется, мажорам вроде Ника хотелось бы провести время практики в компании поприятней. Но у Ника есть папа. И если этим делом будет заниматься он, то вместо упругой груди, тонкой талии и подтянутой попки Ника ждет щетка, гель дезинфекции, душащий шею застегнутый воротник и много–много того, что Никита Вигович просто ненавидел.

Никиту передернуло.

– Нет. Сам себе экипаж подбирать буду. – Он внимательно посмотрел на Лео. – Не стуканешь?

– В этом нет необходимости.

Ник напрягся.

– То есть?

– Смена, говорю. – Лео приподнялся над креслом и отчеканил давно измученную фразу: – Пост сдал!

– Пост принял! – ответил Никита и, пересев в кресло второго радиста, согнулся над голографическим кубом радара. – Так почему необходимости нет?

Лео остановился у шлюза, вернулся и на этот раз сел в свое законное место командира станции.

– А ты как думаешь?

– Все уже решили! Без меня?

– У тебя еще есть шанс внести кое-какие коррективы в планы отца.

– Как же меня это достало.

– Все очень просто! Идешь к бате, падаешь перед ним на колени и говоришь…

– Хватит!

– …«Папочка, я уже взрослый! Мне уже двадцать три годика. И мне хочется девочек. Покрасивее и посговорчивей… И обязательно модельной внешности! Устрой, пожалуйста, чтобы этих трех девчонок со мной в один экипаж устроили».

Никита стал пунцовым.

– Лео!

Но Лео уже понесло.

– А он тебе такой, руки в бока и говорит: «С ума сошел, сынок? А если узнает твоя жена? На кого трех деток оставить решил?»

– Не гони, брат! Нет у меня никакой жены. И детей, кстати, тоже. И кстати, эта шутка уже с бородой!

– Анекдот, может, и старый, но действует он на тебя просто потрясающе.

– А?

– Профилактически.

– Не понял.

Лео тихо шепнул Нику на ухо:

– Где дочек своих от меня прячешь?

– Нет никаких дочек! И вообще, отвали и не мешай.

Лео, не скрывая смеха, вплыл в отсек отдыха экипажа, оставив Ника в рубке наедине с целым ворохом разной фиксирующей техники, включая обзорную панель визуального наблюдения. Через нее часто любовались космосом молодые курсанты. Но, к счастью Лео, в его экипаже молодых не было. Кроме одного нюни. И как раз им он и планировал сейчас заняться.

Лео не стал ложится на свободную койку, а присел возле Дятла.

– Не кисни, Дятел. Расслабься. Ник отстоит свои три часа, и домой.

Из кабины угукнул угрюмый голос Никиты.

– Лео, ты же знаешь, как у меня мозги варят под конец дежурства. А речь дописать все-таки надо.

– Так в чем проблема?

– Ну, нужно, чтобы и агитация была, и чтобы с уклоном на историю.

Ну хоть про агитацию он понял.

– Так плохо с историей?

– Не то чтобы плохо. Личный экзамен завалил… Теперь вот на эту политинформацию подписался, чтобы хоть на пятьдесят балов вытянуть.

– Кто тебе сказал, что это поможет? – спросил Лео, не понимая, как такой ботан, как Дятел, умудрился что-то завалить.

– Это она так сказала.

– Она?

– Кира Питеровна.

Преподаватель и замдекана исторического факультета. Дама с весьма серьезными полномочиями. И при этом хоть и пожилая, но хорошо сохранившаяся тетка.

Лео даже улыбнулся. Наслышан он был и про нее, и про ее отношение, и про ее страсти… По слухам, разумеется.

– Ты пьешь? – прямо в лоб спросил Лео.

Дятел аж вздрогнул от такого вопроса.

– Конечно, нет.

– Правильно, не пей. Ей это не нравится. Просто найди ее, скажи, что хочешь пересдать, и как только вы зайдете в класс, закрой дверь. А потом просто отключи мозг и попытайся расслабиться.

– Это как, в смысле, что… Что ей надо от меня?

– Ей нужен ты, Дятел. Ты и только ты. И никакие речи тебе тут не помогут.

У Дятла аж глаза на лоб полезли. Но через секунду он как будто собрался с духом и, видимо, принял какое-то решение.

–Тогда лучше сразу после вахты. Пока мозг не работает, а тестостерон зашкаливает.

– Прям с языка снял. Но речь все равно приготовь.

– Зачем?

– Ее это заводит. Расскажи, что мы стоим на страже покоя и мира на нашей планете. Храним сон прекраснейших женщин… В этот момент обязательно ей в глаза посмотри.

– У-уй…

Пунцовый от стыда Дятел пытался спрятаться ото всех на квадратном метре свободного пространства. Видимо, мысль о том, что его кто-то хочет попользовать, ударила по психике гораздо сильнее, чем мог изначально предположить Лео.

– И про историю тоже не забудь. Скажи нечто вроде: «Международные Силы Планетарной Обороны Аурума были созданы на закате Великой Космической Войны, продлившейся чуть менее двухсот лет и унесшей более пяти миллиардов жизней в трех солнечных системах». И тут снова посмотри ей в глаза…

– У-ууууа…

– И главное, так героически произнеси: «Лишь только Аурум остался нетронутым этой страшной бойней. И мне нужны сто балов по истории, чтобы не допустить этого и впредь!». А после этого сразу же начинай ускоряться…

– Сто-оп! – видимо, Дятел решил, что над ним опять решили пошутить. – Ты это откуда знаешь?

– От меня, – прогремел басом с потолка Гном.

– А вы? – спросил Дятел, указывая взглядом на Лео и Ника.

– А у нас все нормально было.

– Как так?

Ник ответил сквозь смех, загибая пальцы.

– Мы молодые, красивые, успешные… Чем мы можем ее заинтересовать?

Оба отсека утонули в смехе.

Лео толкнул Дятла в плечо.

– Да я тебе говорю: не напрягайся ты так. – И, пристегнувшись к койке, снова обратился к Дятлу. – Разбуди за десять минут до сдачи смены?

В ответ Дятел тихо кивнул и попытался врасти в стенку отсека.

Лео развалился на койке и еще раз проверил ремни, чтобы не улететь. Хоть станция и стабильна, но невесомость постоянно норовит выкинуть новый номер с нерадивыми обитателями просторов космоса.

Не сказать чтобы он прям так сильно хотел спать. Во-первых, у него были планы на вечер. А во-вторых, надо дать Дятлу время, чтобы все обдумать. Слабый он. И как таких только в СПО берут?

Перед глазами стояла темнота. Потом ее сменил поплывший горящий пейзаж уничтоженного города. Красные пески Марса поглощали всех, кто не смог им сопротивляться. И теперь город, который волей судьбы был приговорен к удару с орбиты, заносило рыжими барханами. Тускнели черные пятна следов бомбардировки. Песок пожирал все…

– Лео, проснись! – он подорвался на койке, замотал головой и увидел склонившегося над ним Гнома. – Ты чего воешь?

Всего лишь сон. Просто сон, который он уже успел забыть.

– Все нормально. Я в норме. – Он осмотрелся. – Пипец же меня резко вырубило.

– Да не скажи. Вон смену ждем, через пятнадцать минут контакт с шаттлом.

– Тринадцать и двадцать семь, – поправил из кабины Ник.

Гном еще раз внимательно посмотрел в глаза Лео.

– Точно все нормально?

Лео ответил с улыбкой:

– Точно.

Оба отсека уже успели привести в порядок. Все члены экипажа заняли свои места в кабине и с нескрываемым нетерпением ожидали шаттла.

Лео и сам не скрывал улыбки. Их смена подходила к концу. Последняя неделя его экипажа. Затем переформирование, и все по новой. Ему дадут новую тройку курсантов, и он снова будет их командиром. На целый год. А потом еще на один. И еще, и еще. Такая у него работа. Экзаменующий офицер первичной практики.

Завтра утром он должен подобрать себе новую команду.

Эфир ожил.

– Батарея два-полста-десятый, доложить.

Дождавшись очереди, Лео отчеканил в микрофон:

– Два-полста-десятый Зебра семь-второй, готовы к смене.

– Потрошитель Зебра семь-второй.

– Слушаю.

– Дай Дятлу братского подзатыльника.

– Момент… Он уворачивается!

– Ладно. Гальюн проверьте! Минута до контакта.

– Ждем. – Лео повернулся к Дятлу. – Лерий, выбирай. Либо ты летишь проверять гальюн, либо я отпускаю тебе братское пожелание.

Дятел был уже в полете. В конце отсека отдыха располагался техотсек. За задвижкой было маленькое помещение. Слева стояла панель орудийных предохранителей. Открыт был только один, еще четыре опломбированы. А справа расположился гальюн. Именно его бак и предстояло проверить Дятлу.

Из кабины послышался голос Лео:

– Сколько там?

– Семь из десяти.

– Снимай бак.

Дятел отсоединил бак и поставил его на стойку рядом. Бак трухнуло, и, уже пустой, он был поставлен на место.

В кабину Дятел вернулся с пластиковым пакетом в руках.

Ник прокомментировал «фу».

– Аптечку проверял?

– Нет, зачем? Все выжрано… Кроме ожогового геля и пакетов перевязки.

– Ну, ладненько… Кстати, Ник…

– Чево?

– Я тут вспомнил одну штуку… Короче, если на пакет перевязки нанести ожоговый гель, то получается что-то вроде гипса…

Ник краснел.

– Отстань.

– Не, ну ты представь. Как бы все было легче, если бы мы сделали тебе такую индивидуальную затычку…

– Лео!

Перед вылетом кто-то угостил Ника специальными таблетками. «Что бы на дежурстве не скучать». Результат – два дня поноса и выжранная аптечка. Трижды сливали бак через систему ручной перезарядки.

Лео был доволен. Критическая ситуация «Болезнь» отработана, так еще и с выбросом в открытый космос…

«Премия моя! А тому кто так пошутил, медаль».

Гном задумчиво прошептал:

– Дятел, а чего это твой брат вне смены вышел?

Ник хихикнул и зловеще проговорил:

– Бро, это “Гауфманский” братский заговор, цель которого – избавиться от тебя… Тебя и, видимо, меня… А-а, мы все умрем!

Дятел остался невозмутим.

– Интересно, почему вышел? Сам у него и спроси. Он элементарно может подменять пилота шаттла, чтобы вечером успеть в Тр…

Дятел понял, что сболтнул лишнего, и поспешил герметично закрыть рот.

Но шесть кровожадных глаз уже сверлили скважину в его пустотелом черепе с целью обнаружения и разработки месторождения ценных сведений о месте проведения Дня Первокурсника, которое точно знает его брат. Высокое начальство и стариков информируют заранее. Тем более если речь идет о Дне Первокурсника. Эпической гулянке, благодаря которой половина СПО считают друг друга чуть было не родственниками.

Именно к ней старался выспаться Лео. Такое пропускать нельзя!

Именно поэтому информация о месте проведения строго охранялась до самого последнего момента.

И эта маленькая пернатая тварь знает, где пройдет эта всенародная оргия… И, падла, молчит…

– Дя-тел…

– Да, Лео.

– Про-верь ап-теч-ку.

– Она пуста, Ник все сожрал…

– Бегом, сука, к аптечке!

– Потрошитель Зебра семь – второй.

– На связи.

Дятел громко выдохнул.

– Провожу стыковку. Три – два – один. Контакт… Блок.

«Потрошитель» чутка тряхнуло. Снизу раздался металлический лязг, потом его сменили звуки шелеста и хруста новой формы плывущей в невесомости по узкому проходу четверки их сменщиков.

В центре кабины, в полу открылся люк, и в него влез худой жилистый офицер, на вид лет сорока. Первое, что бросалось в глаза – это огромный или даже безразмерный нос вошедшего.

– Здорова говноляпам! – с улыбкой прокричал офицер. Надо было видеть лицо Ника: глаза на выкате, все тело трясет… Бедолага.

– Что?!

– А ты думал, радар не различит астероид и три ведра поноса?

Смеялись все… Кроме Ника. Впрочем, Лео и не надеялся, что он вольётся в рядовой коллектив. Папочка учил править. А подобные шутки не к лицу правителям. Но высокомерие ему хотя бы поубавили. И то хорошо.

Офицер подплыл к Лео и пожал ему руку.

– Лео…

– Здоров, Батырбекович.

Он пристально посмотрел на показания приборов. Лео вывел на голограмму результат полной диагностики.

– Гальюн как?

Дятел демонстративно пошелестел пакетом.

– Пусто.

– ЧП?

– Ноль за смену, плюс учения.

– Валите отсюда. – Носатый приземлился в кресло командира. – Пост принял. Пошли вон с моей станции!

Никита вскочил с кресла и направился к люку, но его остановил Лео. Из люка вылезал экипаж носатого шутника. В кабине становилось тесно.

Пока новая смена занимала места в отсеке отдыха, носатый отчитался о заступлении на смену.

– Батарея два-сто-девятый. Зебре семь-второй. Капитан Халилов Кишкар Батырбекович. Принял пост, голова два-сто-девятый. Перекличка, доложить готовность.

Продолжения ребята не услышали. Люк уходил четко вниз и заканчивался шлюзовой камерой шаттла. Там их уже ждали второй пилот и работник тех-сектора, который принял у Дятла пакет и куда-то его унес.

Дятел, улыбнувшись, коротко кивнул второму пилоту. Это была максимально допустимая форма приветствия в данный момент. Хоть они и братья, но сейчас все нужно делать по уставу. Поэтому экипаж построился вдоль стены шлюза для переклички. Точнее сказать, все прилипли к стене.

Марк Гауфман, он же старший брат Дятла и являвшийся практически его копией, начал перекличку.

– Так. Лерий Гауфман…

– Здесь, – отозвался худющий и носастый Дятел, трухнув шевелюрой рыжих кудрей.

– Хуан Делопа.

– Тут. – Это был Гном. Да, тот самый, самый что ни на есть классический гном из фильмов. Только этот предпочитал доспехам летный скафандр.

– Хорошо. Никита Вигович.

– В туалете.

– Ясно. Ко мне боком встань… Леонид Быков.

– Присутствует.

– Отлично. Все по местам.

Марк вызвал пилота.

– Последний забрали, готовность персонала – минута.

Ребята разлетелись по свободным креслам в салоне шаттла.

Удобные, мягкие кресла не шли ни в какое сравнение с теми досками, на которых они просидели последнюю неделю. И утопая в них, Лео мог подумать только о том, чтобы провалиться в мягкое царствие морфея. Не столько потому, что ему хотелось спать. Просто он не знал, когда в следующий раз сможет выспаться. Ведь впереди его ждала очень буйная и бессонная ночка.

Шаттл слегка завибрировал, когда начал снижение. Но и эта тряска быстро прошла. Еще пара часов и дома.

Но и эту пару часов Лео не дали провести в тишине и спокойствии. Рядом с ним сел Ник и нагло таранил его плечо, пытаясь привлечь внимание.

– Чего надо?

– Ты когда на звонки отвечать начнешь?

– А с чего это я вообще на твои звонки отвечать должен?

Вообще-то Ник в его экипаже и как бы само собой, что все его люди всегда на связи. Но звонки конкретно этого товарища всегда влекли за собой уйму проблем и головной боли для Лео. И как результат, он просто начал игнорировать звонки от Ника. Тем более под конец периода практики.

Ник понизил голос.

– А вдруг у меня проблемы…

– И?

– А ты трубку не берешь. Ты можешь хотя бы на связи быть.

– Когда баланс пополню. Видишь ли, Ники, у младшего офицерского состава такая маленькая зарплата…

– Понял–понял. Сколько?

– Столько, сколько ты задолжал за два месяца, плюс процент и премия за то, что твой папочка ничего не узнает.

– И что же он может узнать такого?

– За пятьдесят семь прогулов, за заваленную сессию, за то, что тебя уже дважды принимал патруль с карманами, полными красных аптечек… Много чего он может узнать.

На Ника было жалко смотреть.

– Ник. Сколько раз я должен тебя отмазывать? Когда до тебя наконец дойдет, что ты тут учишься не просто так?

– Я знаю…

– Врешь, что знаешь. – Лео пристально посмотрел на Ника, но тот продолжал включать дурака. – Что опять не понял? Либо на мой счет падает пятьдесят тысяч, либо эти деньги мне возместит твой папа. И он мне их даст. Знаешь, почему? – Ник не ответил. – Потому, что ты, дебил, до сих пор не стал причиной его преждевременной отставки.

Ник немного помолчал.

– Я переведу.

– Хоть на это ты способен.

Лео отвернулся от кислой рожи Ника и, развалившись в кресле, просто смотрел в иллюминатор. Крыло шаттла уже краснело от подскочившей температуры. Но их не трясло. Все было тихо, спокойно и штатно.

У Лео, хоть он и оставался внешне спокойным, внутри все кипело. Когда ему предлагали присмотреть за Никитой, то забыли упомянуть о том, что это не просто сынок Командующего Сил Планетарной Обороны, но еще и редкостный кусок дерьма, с которым он, слава богу, всё-таки справился, не прибегая к рукоприкладству. И как у Лео еще терпения хватило…

Шаттл медленно проходил сквозь плотные слои атмосферы.

Надо поспать перед тем, как идти на День Первокурсника. Надо поспать…

***

Шаттл приземлился мягко. В открывшийся люк повалили уставшие артиллеристы.

В очередной раз Лео порадовался тому, что военные суда работают на отдельной площадке космопорта. В километре от них загружался тяжелый грузовой шаттл. А чуть дальше стартовал пассажирский транспортник типа «Хомяк». От стартовых двигателей транспортника повалила волна огня и пыли, но главное – воздушно-звуковая волна. Боты, загружавшие шаттл, остановились и стали на месте, борясь с волной. Один не удержался и перевернулся. Все закончилось, когда «Хомяк» оторвался и взмыл в небо, закладывая вираж по курсу.

А на военной стороне стояли лишь два легких шаттла, да и то просто остывали. Вокруг все гремит и воет, а у них тишина.

Стараясь не прикасаться рукой слегка почерневшей обшивки, Лео пролез в узкий люк и спустился по трапу, подставляя лицо лучам теплого летнего солнца. Перед ним шли Дятел с братом.

Лео был в курсе, что Марк, брат Дятла, подписал контракт на продолжение службы и вскоре должен отбыть на новое место вахты. Дятел потому и грустил, что брат улетает на целые полгода. Ничего себе вахта.

Сойдя с трапа, Лео втиснулся между братьями, обняв обоих за плечи.

– Слыхал, народ, что один из вас вскоре отчаливает далеко и надолго. Отчаливает закрывать своей волосатой грудью немытых горняков и проституток всей нашей необъятной солнечной системы.

Дятел промолчал. Ответил Марк.

– Вынужден заметить, что ты уже не горняк.

– Космических горняков бывших не бывает, – парировал Лео. – Так как у вас с прощальной вечеринкой?

– Пока никак. – твердо ответил Марк.

Лео удивился.

– Что, совсем так плохо?

– Я и не собирался пить до вылета, – ответил Марк, словно цитировал букву Устава.

– Значит, на вахте решил нарезаться.

– Нет! Просто нельзя и все.

Площадка, где сел их шаттл, находилась совсем близко к терминалу, и товарищи решили не пользоваться подземкой. Туда ведь надо спускаться, ждать платформу, втискиваться в нее… Короче, удовольствие ниже среднего. Поэтому друзья, часто пользуясь положением и связями, игнорировали некоторые правила безопасности и шли к терминалу напрямую по летному полю.

Так они прошли до самого здания космопорта. Многоэтажного прозрачного здания округлой формы, изнутри украшенного живыми растениями и сотнями развлекательных голограмм.

Лео не унимался.

– А я же не только про выпивку. Еще в комплекте идут хорошая компания, приятная беседа, девчонки и танцы… Что скажете?

Лео по очереди посмотрел на братьев. Дятел был хмур как туча. Устал. А вот Марк демонстративно смотрел в сторону. И вот как раз это его отношение и заводило Лео.

– Марк!

– Что?

– Компания, выпивка, девчонки…

– Не понимаю, о чем ты.

– Сегодня?

– Среда.

– Марк, не будь скотиной…

– Я и не скотина. Это во-первых. А во-вторых, у тебя и без меня есть у кого спросить.

Лео непонимающе помотал головой. И Марку пришлось указать ему в направлении терминала космопорта. Там за многочисленными прозрачными панелями среди суеты движения заметно выделялась одна машина. По всем признакам, она принадлежала влиятельному и серьезному человеку. На таких лимузинах бизнес-класса ездят либо люди с большими деньгами, либо люди с большой властью.

А у хозяина этого шикарного авто было и то, и другое.

Лео отстал от братьев и, обернувшись, нашел глазами Ника. Тот, как и ожидалось, шел следом за ними. Видимо, наш мажорчик надеялся, что Лео как всегда, все устроит, и не хотел мешать. Но ситуация изменилась. И теперь он стал центром, вокруг которого будут вращаться дальнейшие события.

– Пойдем, Ник. Отец приехал.

Глава 2

Отцом Ника был не кто иной, как сам Нейтон Владимирович Вигович, Командующий Силами Планетарной Обороны системы Аурум. Богатый, влиятельный человек, который в прямом смысле мог все. За исключением одного: он не мог изменить своего отношения к сидящей сейчас напротив него парочке.

Лео и Ник не стали дожидаться особого приглашения, а просто залезли в салон автомобиля. Залезли и… все. Они просто сидели и ждали, пока товарищ Командующий решит начать с ними разговор.

Машина тронулась.

Как человек занятой, Командующий Вигович умел руководить своим временем. При этом он еще умудрялся уделять время сыну.

– Привет, Ники, – сухо поздоровался отец с сыном. – И тебе здравствуй, – обратился к Лео он уже с улыбкой. Они пожали руки, и Лео заметил, что Ник в очередной раз дуется на его панибратство с его отцом.

– Привет, пап, – хмуро поприветствовал отца Ник.

– Рад видеть, командир, – натянул улыбку Лео.

В этот момент они уже выезжали с территории космопорта. И теперь на всей скорости мчались по автостраде в направлении города.

Командующий демонстративно игнорировал Ника и обратился к Лео:

– Есть к тебе партийное задание, старшина.

– Я лейтенант вообще-то.

– Могу исправить. – Командующий пошутил, а Лео чуть не обосрался.

– Все понял, молчу.

– Правильно, молчи и слушай. – Он достал из кармана пластиковую карту и протянул Лео. – На вот. На всякий случай пускай будет. Не надо меня по пустякам дергать. Это понятно?

– Это и есть задание?

– Задание еще проще. Сегодня вывести этого оболтуса на прогулку в «Трубу». Знаешь, где это? – при этом он указал пальцем на Ника, и тот поник еще больше. Лео кивнул, и тогда командующий продолжил. – Там сегодня вечером будут «Дату» отмечать. Я забронировал вам седьмой столик. Отдыхайте на здоровье. Но мне хотелось бы, чтобы эта ночь прошла без звонков мне и без звонков вам. Это понятно? Отлично. И на расходы я тебе сегодня скину.

И снова он говорил с Лео. А за окном проносился воистину потрясающий своей красотой пейзаж.

Автострада шла вдоль вереницы продолговатых островов, окруженных красочными рифами. А вокруг них была до самого горизонта растянута лазурная гладь местного океана. Чистого и не испорченного. Лишь местами его гладь нарушали немногочисленные скалы. Словно огромные киты, они вырывались из водных пучин, образуя фантастический, видимый только сверху узор подводного рельефа. Только там вода всегда была не спокойной. Ведь, проносясь между скал, даже малейший ветерок превращался в порывистый ветер, образуя такие популярные «Бухты неспокойствия», где резвились любители водного спорта и бесчисленные косяки водной и воздушной живности. Большие и маленькие, они уже настолько привыкли к людям, что считали их чуть ли не родственниками.

Но, к сожалению, это был единственный пример того, что люди не только покоряют и доминируют, но и способны к сосуществованию. И вся эта красота единства с природой разбивалась в мельчайшую пыль у каждого, кто, проезжая мимо, выходил на основную автостраду, и перед его взором вставал главный остров архипелага. Его так и называли: «Центр».

Огромный действующий вулкан, покоренный и прирученный человеком, был разрезан пополам. Внизу, в самом жерле, дымила и парила раскаленная порода. А время от времени излишек давления магмы спускался по желобам прямо в океан. Этим процессом руководила Термальная Электростанция, питавшая энергией расположившийся над ней город.

Города на Земле уже давно расширяются вверх, а не в стороны, и сейчас уже никого не удивить мегаполисами в несколько этажей. Но «Центр» был исключением из правил. Ведь он изначально проектировался как самый настоящий человеческий улей. Весь мегаполис стоял на тридцати трех гигантских колонах, на которые и были нанизаны двадцать семь этажей города. Широкие и толстые, прозрачно голубоватые платформы, на которых и стояли все здания, площади и парки. Нерушимый в своей колоссальной мощи, шедевр инженерной мысли был похож на огромный стеклянный стол с множеством подстольных отделений. Эта красота завораживала, она пугала и одновременно воодушевляла. Да, ты букашка против всей вселенной, но эту громадину построил человек. Так что не забывай, кто ты и зачем ты здесь. Ведь свой путь есть у каждого, принять его или отвергнуть – решать только тебе. Но согласишься ли ты променять жизнь в унынии на одну минуту свободы?

Как правило, все выбирают жизнь в унынии. Так проще и легче. А свобода и счастье… Да кому они вообще нужны? Вот посмотрите даже на Командующего: свободы ноль, счастье в минусе. Зато есть власть, есть богатство, ну и шикарное авто с водителем как бонус.

Свобода – редкостное дерьмо.

Машина довезла их до самого общежития, и, покинув шикарный кожаный салон лимузина, ребята снова оказались среди палящего солнца и уличной духоты. Проводив машину взглядом, Ник снова начал ныть и жаловаться на судьбу.

– Ну почему все опять тебе? Тебе и то, и это! А меня в упор не видит! – он слегка отдышался и решил сменить объект своей ненависти. – И почему я живу в какой-то засранной общаге, а не дома? Ну что это за херня.

Лео его не слушал. У него и без Никитиных жалоб было чем заняться. Например, переписываться в чате с Марком. Первое сообщение он получил еще в машине.

«Ну, узнал?».

Лео ответил так же коротко.

«Ну узнал. А ты?».

«Да, ты прав. Погода отличная».

Лео не понял этой шутки. Марк был в таком звании, что точно знал такие вещи, как место проведения Дня Первокурсника. Но почему Марк просто так решил поиграть в дурачка?

Подумав над этим, до Лео, наконец, дошел смысл этой игры. При таком звании за офицерами начинает надзирать система оптимизации, у которой была очень неприятная функция: анализировать все контакты и разговоры офицерского состава флота. Если система замечала за неким товарищем странные делишки, то немедленно оповещала соответствующие органы. Но была одна лазейка в программном коде системы. Главное – не говорить много слов, чтобы системе не было за что зацепиться. Так что нужно было просто подыграть.

«Согласен. Заедешь за мной».

«Готовься и выходи. Буду ждать».

Вот так вот. Простая, дружеская беседа на предмет совместного времяпрепровождения. А то, как они его будут проводить, уже не важно. Тем более, Марк умел убивать время. И учитывая, что до начала гулянки еще тройка часов, время они будут убивать весело.

Напрягало только то что Марк играл в прядки от Системы даже по такому поводу как День Первокурсника. По сути своей мелочь. И вывод тут только один. Марк во что-то ввязался и уже находиться под пристальным прицелом определенных людей. Чем это все может закончиться – загадка. Но в одном Лео был уверен на все сто. Если у Марка возникнут проблемы, Лео об этом узнает первым.

Так что за друга он не переживал.

***

–Когда почил мой любимый дедушка, нам с отцом пришлось долго возиться с его наследством. И так вышло, что нам пришлось решать судьбу одного частного домика за городом. И вот, копаемся мы с отцом на чердаке…

– Чердаке? – перебил Лео собеседник.

– Нечто вроде пристройки на крыше, где хранят всякий хлам.

– А-а.

– Ну, короче, копаемся мы с отцом в этой куче хлама в пристройке над крышей и находим странную, ну очень антикварную вещь.

– Раритет? – Марк, как потомственный еврей, сверкнул глазами.

– Еще какой!

– И что это было?

– В двух словах: пластина черного пластика. С одной стороны напичкан гнездами под провода, а с другой – вроде как черное зеркало. Размер – метр на два.

– И что с ним делать?

– Смотреть! Представляешь?

– В черное зеркало?

– Да не! Это был типа старый прибор для просмотра видео, без участия зрителя.

– То есть как без участия?!

– А вот так. Сидишь и в плоскость смотришь.

– Реально раритет.

– Да и хрен с ним. Я тебе не про то… Короче, батя как-то эту штуку запустил и включил один фильм, который в детстве любил смотреть.

– На плоскости.

– Ага!

– Атас…

– Кстати, было интересно. Главное, необычно. В общем, там фильм начинался со слов «В крио-капсуле сны не снятся. Здесь шесть лет пролетают как один миг».

– Такой старый фильм?

– На коробке с фильмом было написано «Фантастика». То есть, тогда на путешествие между звезд смотрели как на очень дальнюю перспективу!

– Сумасшедший раритет, – продекларировал Марк.

– Так это… Ты же знаешь, как проходит процедура погружения в крио-стазис?

– В общих чертах… В принципе, знаю. – Марк не мог понять, куда Лео ведет разговор. Плюнул на это и снова затянулся сладким дымом из ингалятора.

– Про последний взгляд помнишь?

– Не особо…

– Короче, смысл в том, что у тебя моментально замирают все функции организма. От покакать до постареть. И в этом состоянии ты проводишь сто–двести лет…

– Так что с последним взглядом?

– Когда на свет смотришь, потом во взгляде пятна плавают.

– Угу.

– Ну вот. Последний взгляд – это то, что ты видишь перед тем, как отключиться на век-другой. В моем случае это была медсестра, делающая мне укол. После этого терпеть не могу кареглазых брюнеток.

– Почему?

– Я на нее лет триста смотрел!

– А… Так что тебя так зацепило?

– Да то, что полгода подготовки – псу под хвост!

– Кому-кому?

– Не важно. Ну ты представь. Все горит, колонии в руинах, мегаполисы Марса опустели. Короче, бойня звездного масштаба.

– Марс?

– Планета рядом с землей. – Лео говорил спокойно. Он уже привык, что о Земле и Материнской солнечной системе тут, на Ауруме, люди знают подозрительно мало. – И вот, снимают нас с боевых, и летим мы на Землю. Там нас встречает очень могущественный мужичек и объясняет новую петрушку этой войны…

– Лео, я понимаю, что я тебя уже достал… – Марк протянул Лео ингалятор, тот крепко затянулся. – Но что такое «петрушка»?

– Трава.

– Ядовитая?

– Съедобная.

– И каким боком она относится к Великой Войне?

– Это просто оборот речи, понятно? Так… Вызвали, короче, нас и говорят, что так и так, противник отправил флоты к Алголиту и Новой Голландии. Также готовится отправка флота к Ауруму. И, мол, через столько-то лет война долетит и до вашей планеты.

– И ты решил, что нам надо помочь?

Лео ненадолго задумался. Ему очень не хотелось врать.

– Я солгу, если скажу, что во мне бурлил энтузиазм защитника мира во всей галактике. Я просто подумал, что лучше рискнуть и полететь, чем остаться на Земле и просто подохнуть в очередном бою в щитовом поясе…

Марк не скрывал своего разочарования, но вслух ничего не сказал. Лео этого не заметил и продолжил.

– Но как все обернулось, это вообще атас.

– Да в курсе я, как получилось.

– Ага, в курсе он. Ты меня понять попытайся. Нас полгода готовят к полету. На первых неделях отсеялось чуть меньше половины…

– Почему?

– А ты бы согласился лететь при условии, что от 15 до 25 процентов пассажиров не переживают гибернацию?

– Жесть.

– Ага. И вот настал тот день. День полета. Уложили, значит, нас в капсулы, укололи, и занавес, все, уход в затемнение. Перед глазами кареглазая брюнетка с шикарной грудью и глубоким декольте. И тут я чувствую, что что-то не так. Тело холодом обжигает, в животе как будто ком червей перекатывается. Тут резко в глаза бьет красный свет, так бьет, что аж слепит.

– Красный? Откуда?

– До меня не сразу дошло, что я просто еще глаза не открыл. А как открыл, то чуть не ослеп. Закрыл, но лучше не стало. А потом началось. Четыре руки дергают меня из капсулы и пытаются уложить на койку… И тут до меня доходит. Невесомости нет. Достают меня двое человек, а должны доставать киборги. Первая мысль, что все было зря. Корабль никуда не полетел, я на Земле, и прошло не более пары месяцев. Но потом слышу разговоры на не нашем. Понимаешь? Плен! Вот тогда я реально обосрался бы, если б было чем. Ну представь: я овощ, слепой как крот… Крот – это такой подземный слепой грызун.

– Я знаю, кто такой крот.

– Ну и классно тебе. Короче, я вырываться – тело не слушается. Я кусаться – челюсть свело. Я кричать, а вырывается только хрип. Короче, как говорит ваша мама: «Картина маслом».

– Погоди. Вы как в таком состоянии воевать собирались?

– Так нас должны были разбудить на подлете к звездной системе. Пока мы долетели бы до места, прошло бы уже три–четыре месяца. За это время нас в себя и привели бы. Ну ты можешь себе мой шок представить?

– Сомневаюсь. И что дальше?

– А дальше ко мне прорвался ваш батя и все объяснил.

– Трудно было?

– Принять то, что ты отстал от всей флотилии на тридцать лет? Или то, что твоему сержанту уже пошел шестой десяток?

– Папа рассказывал, что ты все мужественно воспринял.

– Не знаю, как все выглядело со стороны, но я точно помню, что очень хотел материться… Нет. Я матерился.

Лео снова затянулся из ингалятора.

– Крутая история. Поздравляю с парадоксом. – Марк не скрывал улыбки.

– С чем?

– С парадоксом. У тебя с моим папой одна дата рождения. Но сейчас ты сидишь в машине с его сыном и тянешь добротный «Квак», при этом мы с тобой, Лео, ровесники. Парадокс.

– В рот чих-пых такие парадоксы. Теперь еще и за ублюдком своего капитана присматривать, как за маленьким ребенком.

– И еще раз поздравляю.

– Э?

– С тем, что ты наконец избавился от Никитки!

– За это я даже выпил бы.

У Лео замигало запястье. На вшитом в кожу экране светился вызов от Ника.

– Помяни черта, – выругался он.

– Кого? – но Лео уже провел пальцем по руке и теперь огонек светил у его уха.

– Угу. Минута, и будем на месте. – Лео коснулся уха и свечение пропало. Он обратился к Марку: – Я точно сегодня выпью!

Марк, улыбнувшись, оживился.

– Ну так чего мы ждем? Пошли. Вон народу уже под клубом сколько.

– Пошли.

Они вышли из машины на оживленную улицу и направились ко входу, где уже стоял Ник.

Вечер – лучшая пора для того, чтобы оставить уходящий день в прошлом. Время шума и снятия напряжения. И именно этим, как гласит статистика, и занимается 90 процентов населения Аурума.

Лео не чувствовал ни радости, ни веселья, ни даже слабого чувства предвкушения отрыва на мощнейшей пати года. «День Первокурсника» – это вам не медведя с рук кормить. Кто–кто, а СПО-шники отдыхать умели. Или куда деваются 15 процентов доходов всего населения планеты? Вот и оно. А на гулянку денег не жалели.

И это было хорошо заметно даже по месту проведения. «Труба» изначально была «Большим Залом Колониального Совета», но после того, как Колония превратилась в самостоятельное системно-территориальное объединение, Зал определили под общие нужды. И сейчас внутри трехсотметрового цилиндра гудела толпа поддатых вояк и выпивших воячек, бухих солдафонов и пьянющих офицерок, на всех рычащих идиотов и всем дающих невменяшек. И дикий вой этой толпы громогласно вылетал на улицу при каждом открытии дверей.

Впереди шли Марк и Никита, Лео шел следом.

Марк часто оглядывался и Лео это насторожило.

– Ждешь кого?

– Да, Дятел должен был прийти. Но что-то я его не вижу.

Было заметно что эту отговорку Марк придумал на ходу. Но Лео решил что лучше будет подыграть. Мало-ли что.

– Захочет – придет. – Ник опять вставил свои пять копеек.

Они предъявили охране удостоверения и прошли сквозь арку во двор перед входом. По краям двора кругом стояли клумбы и каменные скамейки. На одной из них громоздились человек двадцать первокурсников для коллективного фото.

За рядом лавок и клумб шел ряд статуй, кустов и декоративных деревьев. Там вовсю суетились девчонки: укорачивали юбки и вообще превращали парадную форму воина СПО в наряд охотницы за мужским вниманием. Получалось у них нечто потрясающее.

Лео не сильно их рассматривал, но ему бросилась в глаза картина, происходящая чуть дальше. На первой лавочке от входа сидели две девушки. Первая рыдала навзрыд и была близка к истерике. Вторая пыталась ее утешить.

– Ну вот, как есть, так и есть. Ничего с этим не поделаешь.

Плачущая ответила, захлебываясь слезами:

– Но ведь… Я не такая. Я… Я… Я не могу… Не могу так!

– А ты, дурочка, думала, что ты тут родину защищаешь?

Не обращая внимания на мокрую сцену, Марк вырвался вперед и, развернувшись, шел лицом к друзьям.

– У меня официальное заявление! В этом году на этот праздник выделили на 47 процентов больше бюджета. И это значит что?

– Пей поменьше – вырубишься попозже, – ответил Ник.

– В двое больше красных маркеров в коктейлях, – поддержал Лео.

– Нет, друзья! – Марк уперся спиной во входную дверь. – Это значит, что этот вечер вы не забудете никогда!

Он повернулся и распахнул настежь двухстворчатую дверь клуба.

В глаза ударил свет, в уши ворвалась музыка. Огромный зал, сотрясающийся от ритмичной музыки и танца сотен людей. А подняв голову, взгляд сразу же приковывался к группе воздушных акробаток, обмотанных в одежды из красного шелка, с плывущими рядом такими же красными лентами. Плавая в магнитном поле под крышей, они танцевали свой невообразимый танец… Наверное, как всегда что-то изображающий или означающий. Но всем как всегда было плевать. Главное, красиво.

Между входом и главным залом расположился широкий, округлый вестибюль, где находились гардеробная и ряд терминалов социальных служб. Возле одного из терминалов стояла шумная компания. Шестеро парней с вытянутыми руками, с включенным режимом записи на запястных устройствах, окружили сидящую на полу девушку. Несчастная была «в дрова», нервно хихикая и без-интеллектуально улыбаясь, она ловила ладонями голографических бабочек, пускаемых самими же парнями.

И такое тоже бывает.

По периметру зала шли два этажа со столиками и диванами. По краю первого этажа шла одна длиннющая барная стойка. Все это окружало огромный круглый танцпол. Именно там и находилась большая часть народу.

Здесь были только те, кто служил в их городе. И их было реально много. Парней и девушек, которые, отдавшись музыке, снова и снова сотрясали покрытие танцпола.

Друзья свернули влево и поднялись на первый этаж столиков. Когда они поднимались по ступенькам, свет в зале начал мигать, а музыка замедлилась и басом начала отсчитывать обратный отсчет. Зал загудел «халява». Три, два, один, и с потолка вниз полетели голограммные птички и бабочки.

Лео увидел, что прямо за перилами и ниже стоит молодая девушка с шевронами первого курса. Она уже прицелилась и приготовилась словить летящую на нее алую бабочку. Но Лео ее опередил, хлопнув бабочку за секунду до ее броска.

Лео посмотрел на ладонь. «Коктейль Мари–Аврора». На вкус – так себе. Но это было не важно. Своей цели он добился. Разозленная такой наглостью первокурсница попыталась сперва сжечь Леонида взглядом. Не получилось. И тогда она побежала к лестнице, чтобы догнать и наказать наглого ублюдка. Лео стоял на том же самом месте. За его спиной остановились и остальные. Они знали, что происходит.

Увидев за спиной обидчика команду поддержки, девушка слегка сдулась. Но за свой коктейль она решила рвать до конца.

– Это был мой коктейль!

Лео искренне удивился.

– Серьезно?

Взгляд девушки начал бегать по форме оппонентов. Взгляд задержался на погонах и знаках отличия. Выражение ее лица начало меняться от слабо рассерженного до не слабо перепуганного, как бы говорящего: «угораздило же нарваться». Лео сделал вид, что не заметил этого преображения, и продолжил.

– Приношу свои извинения. Готов загладить свою вину и угостить тебя и еще двух твоих подружек. Если устраивает, подходите к седьмому столику.

– Седьмому? Так он же для этих… – Тут до девушки наконец дошло, кто перед ней стоит. – Не снимайте больше никого, я мигом!

В следующий момент девушка со старта набрала скорость не менее первой космической и улетела к барной стойке. Лео показалось, что он слышал, как треснул шов на ее юбке.

Оказавшись за столом, друзья сделали стартовый заказ, «на разогрев». За все платил Лео. Ник сегодня остался не у кассы папиного кошелька.

Они только успели выпить, как к ним подошла недавняя знакомая с тремя подружками.

Ник заметно оживился, притягивая к себе сразу двух брюнеток яркого Земного типа. Одну даже попытался посадить к себе на колени, но не получилось. Ну оно и понятно: он просто их сразу обломал. Все первокурсницы в эту ночь пытались познакомиться с кем-нибудь из старшего офицерского состава. А идеальным считалось переспать с экзаменатором практики. Ибо это был билет к офицерскому званию, сессии без хвостов, почету, уважению, связям и даже какой-никакой власти над сверстниками.

А Лео был именно экзаменатором. И вот ему на колени были согласны сесть все, кто носит шевроны первого курса.

Марк носил капитанские погоны и нашивки Дальней Тактической Авиации. Не так круто, как Экзаменатор. Но он был солидным прикрытием. И так же мог помочь в решении многих вопросов.

А вот Никита – всего лишь третьекурсник. Хуже него только второй курс. И поэтому девушки не сильно обрадовались его вниманию. Но этот парень знал, как исправить эту несправедливость.

– Привет, девчонки. Разрешите представиться. Никита Вигович, сын Командующего СПО Нейтона Виговича.

Лица девушек мгновенно переменились, стали более ласковыми… и как будто более доступными.

К Лео сразу же подсела его недавняя знакомая. «Мика», представилась она. Лео, не глядя на нее, назвал свое имя. Все его внимание поглотила та девушка, которая присела на диван рядом с Марком.

Девушка не подправляла свой наряд, оставив его официальным. Но это не могло спрятать худого и при этом жилистого тела тренированного бойца. Бледная, почти белая кожа, подчеркнутая легким, но строгим макияжем, и тугая коса пепельных волос не оставляли сомнений…

– Алголит, – сказал Лео, сам не поняв, задал он вопрос или озвучил очевидный факт.

Девушка кивнула и представилась Яной. И якобы случайно положила руку на колено Марка. А тот якобы и не заметил.

Ну ты, брат, и попал.

Жители системы Алголит редко покидают свои родные планеты. И причин для этого целая масса. Одна из них заключалась в том, что многим было неудобно смотреть им в глаза. И дело тут было не в стыде или страхе, совсем нет. Просто они не являлись людьми в привычном понимании этого слова. Они все были продуктом космической гонки. Когда в Системе Алголит обнаружили планету с пригодной для дыхания атмосферой, туда отправили не людей. Отправили замороженные эмбрионы. А по ходу полета корабли принимали сигналы с зондов разведки, и будущие поколения генетически модифицировались, гарантируя выживание колонии. А тот факт, что именно их система больше всех пострадала от Великой Космической Войны, невольно приводил к выводу, что шутить эти «люди» не умеют. Если положила руку на колено, то она тебе его и отгрызет по самый локоть.

По крайней мере, так гласит устоявшийся в народе стереотип про этих якобы представителей нашей расы.

– На кого учишься?

Яна многозначительно посмотрела на Марка.

– На пилота Дальней Авиации.

И тут Леонид заметил ранее упущенную деталь. Остальные трое девушек смотрели на Яну с нескрываемым подозрением и недовольством. Она присоединилась к ним в самый последний момент.

Приехали.

Марк тоже все понял. Поднял бокал «Выпьем?». Яна не покачала головой.

И именно в тот момент когда она отказалась, Лео заметил как на нее смотрит Марк. Так они знакомы?

Вот, брат, от кого ты прячешься. Ну, что тебе можно сказать, держись.

Выпили. Не чокаясь.

***

Разгар вечера!

Те, кто пришли первыми, прибывали в легком состоянии полного нокаута. Мальчиков уже развезли по домам. Девочки валялись на диванах недалеко от туалетов и VIP комнат с почасовой оплатой. Бери и иди.

И весьма сочной особенностью подобных вечеров был «Светофор». Слово из прошлого, которым сейчас обозначали коктейльную программу. Всего было пять цветов коктейлей. Белый – вообще не алкогольный. Зеленый – либо разогреться, либо похмелиться. Желтый – идеально, что бы напиться, но при этом поболтать. Оранжевый – авиационный спирт с ликёром. И, наконец, Красный – сок, стимуляторы и целый салат легальных наркотиков. Выпить Красный коктейль означало… Все что угодно! Наутро ты можешь быль как посмешищем всего училища, так и уважаемым в городе человеком.

Девушка, которая ловила бабочек на входе, однозначно выпила Красный.

Но главная жестокость «Светофора» заключалась в бокалах. На вкус и цвет их содержимое не различалось. А цветная эмблема коктейля проявлялась на стенке бокала уже после того, как тот будет опустошен. Прикольно. Сперва выпил, а потом уже понял, что ты выпил.

Но подобная лотерея касалась только бесплатных розыгрышей, которые проходили каждые двадцать минут, и халява сыпалась на голову с потолка.

Лео принципиально не ловил бабочек во время розыгрыша. Он хотел повеселиться и отдохнуть. Не хотелось ему сегодня рисковать. Поэтому, опустошив с девчонками по бокалу, направился к танцполу. Надо кровь разогнать… А танцы – это единственный способ сделать это без вреда для здоровья и психики.

Кстати, об ущербной психике.

– А не видели, куда Ник делся?

***

В туалете клуба стоял гул. Дым от наркотических ингаляторов витал непроглядной стеной, а из кабинок повизгивали и постанывали.

Стоя в кабинке, Ник держался за края разделительных стенок. Задрав голову к верху, он ловил кратковременное чувство сладостного удовольствия и все-расслабляющего облегчения. Этот момент длился недолго, но ему нравилось его ощущать каждой клеткой своего тела…

Снизу раздался тонкий, но при этом еле мямлящий девичий голосок.

– Кир, дай отдохну.

Облом.

Ник опустил взгляд. На унитазе раком стояла полуголая, миниатюрная, рыженькая девчушка. Ничего особенного, кроме весьма симпатичной, упругой попки. Ее слегка покачивало от качества выпитого и количества партнеров по кабинке.

Она уже почти лежала на бачке, дополнительной опорой ей служила левая ножка, которую она поставила на пол для устойчивости. Черные кружевные трусики лежали в сантиметре от кожаной туфельки. И даже беглого взгляда на них хватало, чтобы понять, что их на ней рвали. Остатки так же разорванного бюстгальтера свисали с правого плечика.

Ник хотел уже было натянуть брюки, но вовремя заметил не гигиеничную увлажненность своего бойца. «Надо исправить». Но не над умывальником же его мыть.

Решение пришло само собой. Он схватил девушку за пояс на юбке и перевернул, посадив голой попкой на крышку унитаза. В следующий момент на него уставились два удивленных зеленных глаза.

– А где Кир?

Ник положил ладонь ей на затылок.

– Я за него. Рот открыла.

Но девушка отвернулась.

– А тебя как зовут?

– Валера. Я сказал, рот открой!

Силой развернув ее голову к себе, он резко вставил своего бойца в теплые объятия ее чувственной и старательной похоти.

Не смотря на недавний оргазм, Ник заметил, что начинает снова возбуждается. Рыженькая старательно двигалась всем телом, где надо прижимая и где нужно ослабляя. Постоянно изгибаясь, двигая бедрами, обнимая его ноги коленками, она не прекращала смотреть ему в глаза. Обе руки продолжали ласкательную симфонию возле ее лица…

Рыженькая знала, что нужно делать.

В туалете раздался нервный крик: «О-о. Кролики хреновы! Вы задолбали кабинки по полчаса занимать! Дайте посрать!».

Но тут Ник вспомнил ее вопрос: «А где Кир?». Он не знал, кто такой Кир. И был ли Кир на самом деле. Он ведь тоже назвался Валерой. И сколько у нее было этих Валер и Киров за этот вечер.

Возбуждение постепенно отпускало. Азарт и инстинкт постепенно вытесняло чувство отвращения и брезгливости. Посмотрев снова в зеленые глаза, Никита увидел лишь мерзкий кусок гнилого мяса. Мяса общего пользования. Ранее возбуждающий запах пота стал омерзительно тошнотворным, а миленькое личико стало пластиковой маской секс куклы. Куклы без души и мыслей.

– Эй, ты чего, устал?

Ясно дело, Ник уже не хотел ничего. Поэтому он просто приказал кукле снова встать раком на унитаз, застегнулся и вышел из кабинки, громко произнеся: «Следующий».

Уже у двери он услышал знакомый голос «Валера?» и ответ «Валера–Валера, спинку прогни». Он тоже уйдет. И следующий тоже.

Чувствовал ли Ник жалость к рыжей кукле? Нет. Чувствовал ли он себя сволочью? Нет. Он уже давно понял, что жалость к подобным ей не влечёт за собой ничего хорошего. Когда человек не способен ни к чему стремиться и добиваться цели, собственным умом и силами, а вместо этого ждет, что ему все на тарелочке принесут, он не достоин ни жалости, ни снисхождения. Таких мир перемалывает своими жерновами без всякой жалости. Их и тех, кто будет рядом. В этом случае жалость может очень дорого обойтись.

Другое дело, если стремлений и амбиций целый вагон и тележка, но что-то постоянно не получается. Ну как будто не судьба. Таких нужно поддержать. Ведь если долго мучиться, то что-нибудь получится. Глядишь, сегодня ты ему поможешь, а через год он тебя из жопы вытащит. Ибо главное – это иметь силы идти дальше. А если ты стоишь и ждешь, пока кто-нибудь подкинет, то так можно очень долго стоять. И не известно еще, кто и за что согласится тебя подвезти.

Только было вот одно «но». Сейчас мыслями Ника правили алкоголь и наркотик. Сам же по себе он не представлял из себя ничего стоящего. И кроме как «Папа», аргументов у него не было.

Вспомнить даже тот случай в начале практики. Отец его тогда отмазал, но впоследствии намертво привязал его к Лео. От этого Ник был, мягко сказать, не в восторге, так как считал, что именно Лео не дает ему нормально жить и двигаться вперед. Отец считал, что Лео просто нянька, но Ник знал, что он задумал. Ник, как сын командующего, будет просто взлетать по карьерной лестнице, а Лео, как нянька, будет следовать с ним плечом к плечу. И в такие моменты Ник чувствовал, что его просто используют. Как куклу.

Он вспомнил рыжую из туалета и почувствовал себя на ее месте. Вот кого Лео видит в Нике. Куклу для достижения своих целей.

Его кулаки крепко сжались, а лицо исказила маска злости.

– А где Лео?

***

Ника нигде не было.

«Зашибись, еще бы всю жизнь его не видеть».

С этими мыслями Лео подошел к барной стойке. К нему тут же подъехал робот-бармен. Лео поднял руку и произнес «Повтори», но не успел он произнести и полслова, как бармен поставил возле него широкий, но низкий бокал.

Лео удивился резвости робота.

– Ты прям мои мысли читаешь.

Тут Лео почувствовал, как его щеки коснулись длинные, пахнущие лавандой волосы. Нежный голос предложил: «За новый курс!».

Лео взял бокал, развернувшись, чокнулся бокалами и, не глядя на собеседницу, выпил.

Вернув бокал на стойку, он наконец решил рассмотреть свою новую спутницу. Благо спутница уже встала за стойку, и Лео не пришлось снова разворачиваться.

«Вот это глазища!», была его первая мысль. Перед его глазами стояла и улыбалась очаровательная блондинка. Прическа каре, а-ля Клеопатра. Ярко выделялись большие, ярко-голубые глаза. Тонкая шея, узкие плечики, отличная грудь, осиная талия. Дальше все скрывала свободная юбка. Но что-то подсказывало Лео, что и там все в порядке. Ножки тоже были ничего.

Девушка просто сидела и улыбалась. Приятная улыбка. Но самое главное – она трезвая. А это уже много о чем говорит.

– Здравствуй, прелестное создание. Тебя как зовут?

В ответ девушка улыбнулась еще шире. Встала и, зайдя Леониду за спину, обвила его шею и плечи руками.

– Угадай.

Лео не был настроен играть в эти игры, но его мысли перебил вставший перед ним бокал. Лео удивился.

– Это что?

Бармен ровно отчеканил:

– Вы просили повторить.

Ручка, обвившая шею Лео, упала на барную стойку и развернула к нему только что опустошенный им бокал.

Лео почувствовал всплеск адреналина и взрыв тревожности, чего он не испытывал уже очень давно.

На пустом бокале проявлялся маркер в виде красного феникса.

Все. Пипец коту Ваське!

– Веселого вам вечера, господин Экзаменатор.

Лео подорвался с места. Срочно в туалет! Рыгать! Блевать! Избавится от этой дряни!

Блондинка повисла на его шее, не давая двигаться.

– Уже хотите меня куда-то отвести, господин Экзаменатор?

– Я… Не… Мне надо…

Глаза девушки загорелись восторгом.

– Неужели вы тоже этого хотите?

– Чего?

Девушка обняла его за плечи, зашептала на ухо:

– Разорвать на мне одежду и грубо лишить девственности в грязном туалете этого мерзкого клуба.

Мерзкая и пошлая провокация, рассчитанная на тупых и маленьких, сработала и на пьяного Лео, чей мозг уже начинал плыть от концентрации «Красных» веществ.

Какой после этого «рыгать»! В горле встал такой ком… Все волнение, весь страх мгновенно сменился растерянностью. А через секунду преобразился в коварное стремление сделать что-то очень нехорошее.

Так, стоп!

– Это ты мне Красный подсунула!

– Господин Экзаменатор забыл про своих друзей.

– Что?

Она нежно положила ладони ему на лицо и развернула в сторону туалета, откуда как раз выходили Марк и Яна.

– И?

– Они выходят из женского туалета.

Лео не понял.

– И что?

– Мальчики ведут девочек в мужской туалет, чтобы их там оттрахать. Верно? А значит, девушки ведут парней в женский, чтобы их, мальчиков, там от…

– Вот сука!

– И не говори. Бедный твой друг. Что же с ним сделала эта бледная тварь.

– Тварь?

– Она же с Алголита. Они там все маньячки! Бешеные, неадекватные. Их же с детства готовят к службе в армии. К тому же…

– Что?

– Она иммигрантка. С законсервированной, полностью милитаризированной системы.

– И?

Лео и не заметил, как его покинула способность мыслить.

– А вдруг она заставит Марка что-нибудь сделать во время службы. Например, нарушить в нужный момент маршрут патрулирования…

– Она шпион?

– О да, без всякого сомнения! Спаси нас всех. – Девушка положила руку ему на пах. – Ты даже не представляешь, как я буду тебе благодарна.

Сказав это, она демонстративно потыкала язычком во внутреннюю часть щеки.

Лео сорвался с места и, ледоколом пробивая себе путь сквозь толпу, направился к Марку и стоящему рядом ужасу и кошмару.

– Марк, беги от нее!

И темнота. Полный аут!

Вопрос был только один. Как у этой блондинки все получилось. Неужели все из-за коктейля? Вряд ли. Лео пил, и не раз. И, разумеется, попадал на Красный маркер, но такого эффекта он раньше не замечал.

А может, все дело в ней? В блондинке… Как там ее…

Глава 3

Все, что происходило дальше, в голове Лео оставило лишь нечеткие образы и ощущения. Сплошной круговорот закруживших его событий не оставлял ему ни малейшего шанса на наличие четких воспоминаний.

Первое, что врезалась в его память, – кулак Яны, летящий ему прямо в лицо. Потом была блондинка-каре, выпивка, улица, патруль военной комендатуры, яркий свет, его комната в общежитии. Затем шли только чувства. Ласкательное тепло чужого тела, переплетение позиций, шелковая кожа, скользящая по нему и окутывающая теплом его плоть, разрывающая эйфория и ногти, врезающиеся в кожу на спине, и приближающийся взрыв, стон и… Коллапс! Осталась только дробь барабана. Она приближалась, становясь все громче и громче. Ту-ду-ду-дум, ту-ду-ду-дум, ту-ду-ду-дум, ту-ду-ду-дум…

Лео открыл один глаз. Будильник разрывался трелью пи-пи-пи-пип, пи-пи-пи-пип, пи-пи-пи-пип…

Как же болит голова. Гребаный будильник!

– Твою мать!

Ладонь Лео с грацией падающего астероида врезалась в тумбочку возле кровати. Будильник умолк. Возможно, даже навсегда.

Где-то с минуту Лео тупо смотрел на место, где только что лежала плоская полоска будильника. А теперь это была согнутая пополам, пережеванная ситуацией мертвая техника.

Сон ушел и грозил больше не вернуться. «Вся техника такая умная, но при этом не может понять, что есть моменты, когда будить хозяина просто опасно с точки зрения элементарного инстинкта самосохранения».

С этими мыслями он попытался перевернутся на спину. Получилось не сразу. Ему что-то мешало. Что-то мягкое, теплое, нежное и, самое главное, живое.

Лео не стал гадать, кто там, а просто поднял одеяло.

Под ним обнаружились два сверкающих голубых глаза той самой блондиночки-каре.

Одеяло вернулось на место. Какое-то время Лео просто лежал, вбивая взгляд в пустоту потолка. Затем снова поднял одеяло. Блондиночка была на месте. Милый ротик слегка приоткрылся с шепчущей фразой:

– Я настоящая.

Лео повторил движение одеяла. Вниз–вверх.

Блондиночка не исчезла.

– И не растворяюсь.

– Млять! – с минуту он собирался с мыслями, после чего снова обратился к блонде: – Ты кто?

– Я? – девушка изобразила искреннее удивление. – Все настолько плохо?

– Зовут тебя как?

– Оля. Что, совсем ничего не помнишь?

Лео закрыл глаза ладонью, борясь с режущим светом.

– Помню, что ты вчера меня Краснотой напоила…

– Было дело. – С этой фразой Оля откинула одеяло и встала на колени. – Есть вопросы?

Лео не смущало, что они оба голые. Он ее даже не рассматривал. Его интересовал только один вопрос.

– Что дальше?

– О-о. Сразу к делу, молодец. – Оля спрыгнула с кровати и, подняв с пола интерактивный браслет, передала его Леониду. – Папка «Вечерняя Запись» без пароля. Посмотри до конца и не забывай: копия у меня здесь.

Она постучала пальчиком по виску, где находился разъем нейро-порта, и умчалась в душ.

Как только дверь в душевую захлопнулась, Лео встал с кровати, намереваясь достать из-под тумбы военную аптечку. С удивлением обнаружил, что она не только открыта, но и изрядно опустошена. Не став заморачиваться по этому поводу, он принял дозу анальгетика из ингалятора и вернулся на кровать.

Дождавшись звука льющейся воды, Лео зашел в меню браслета и нашел ночную запись.

Ему сразу же все не понравилось.

Оля включает запись и оставляет браслет на тумбочке. Сзади подходит Безумный Лео и, схватив девушку за волосы, притягивает ее к себе. Приказывает: «Раздевайся». Девушка делает вид, что не хочет, топчется на месте, стыдливо смотрит в пол, выдает «А… Не надо, пожалуйста». Лео делает шаг назад и твердым голосом офицера отвечает: «Сержант Куродоева! Вы не читали устав? Приказы старшего по званию выполняются в секунду их поступления! «Разделась» – это приказ». Девушка начинает медленно раздеваться. Избавившись от одежды, она робко прикрывается руками. Лео отдает следующий приказ, «смирно», девушка подчиняется, опустив руки по швам. Лео подходит к ней вплотную и отдает новый приказ, «на колени».

Пауза.

Это же надо было до такого напиться. И что у него тогда в голове было? Только алкоголь такого эффекта не дает. И даже Красный не может объяснить его действий… Аптечка.

Лео со злостью пнул полупустой контейнер, где еще недавно была запрятана его заначка.

Лео уже понял, что попал. Превышение служебных полномочий, использование служебного положения в личных целях, и вишенка на торте – сексуальное домогательство с элементами принуждения.

Он провел пальцем по эмблеме перемотки где-то до средины.

Лео откровенно боялся того, что может там увидеть. Поэтому он не смотрел на экран, а просто слушал. Его голос командовал: «Булки руками раздвинула!». Оля взмолилась: «Нет, не туда, не надо». Лео рассвирепел и выпалил: «Властью, данной мне Силами Планетарной Обороны Аурума, я приказываю раздвинуть булки…» .

Лео еле сдержался, чтобы не запустить браслет в стену.

Приехали. Ко всему прочему, еще и Осквернение мундира офицера СПО. За такое хорошо если просто по статье уволят. Многие метят на его место.

Сколько бы не было у Леонида медалей, будь он хоть трижды ветераном Великой Космической, его это не спасет. В голове этой твари записан крах всей его жизни на этой планете.

Он подорвался с кровати и вошел в душевую. Оля все еще стояла в душевой кабинке. Лео ее бесцеремонно открыл. Девушка, ничуть не смущаясь, встала в выжидательную позу.

– Быстро ты. Точно до конца досмотрел? Особенно мне понравился момент, где ты заставляешь меня принести тебе присягу сексуальной рабыни…

– Чего ты хочешь?

– Ничего особенного. Возьмешь меня в свой экипаж.

– И практику, как я понимаю, ты хочешь пройти с высшим балом.

– Ну разумеется. – Она ослепительно улыбнулась. Издевается. – Ну и если будут какие хвосты по предметам, ты, само собой, помогаешь мне все исправить… Или решить.

Лео громко и тяжело вздохнул, признавая свое поражение и выражая свое согласие. По крайне мере, сейчас, пока он не способен нормально думать.

– Хорошо. Я согласен. – И развернулся, чтобы уйти.

– Стой, ты куда?

Лео развернулся, не понимая, чего она от него хочет.

Оля, в свою очередь, облокотилась на стенку душевой, приняв максимально соблазняющую позу. Поманила Лео пальчиком.

– Ну, за мной тоже не заржавеет, – промурлыкала соблазнительница.

Секунду Лео прислушивался к своим ощущениям. Голова больше не болела, чувствовал себя бодрячком… Почему бы и нет. Он вошел в душевую. Оля тут же обвила его руками и ногами.

Стоило отдать Оле должное. В процессе такого развода главное – не позволять клиенту думать. А если ты симпатичная девушка, а он парень, то средство тут только одно – секс. И его должно быть много.

Душ они покинули часа через полтора.

Лео не стал тянуть с Олиным назначением. Поэтому демонстративно позвонил одному своему знакомому из отдела распределения, и через минуту вопрос был улажен. С этой минуты старшина Ольга Куродоева сменила на посту сержанта Хуана Делопы. Осталось еще избавиться от Ника и Дятла.

Уже одеваясь, Оля обратилась к Лео:

– А это правда, что у тебя связи в верхах есть?

– Имеются. А что?

– Ну-у… Просто ты вчера одному капитану из военного патруля морду набил…

– Что?! За что?

– Да по дороге к вам чего-то пристали. Это не проблема?

Этого еще не хватало. Ну ничего, не в первый раз. Тем более, какой вчера был день.

– Не волнуйся, утрясем.

– Ну и отлично.

Стоп!

– Ты сказала, к вам?

– Ну да. А ты не помнишь? Ты тогда на улицу какого-то толстяка выволок и под клубом его прессовать начал.

Опачки…

– А как толстяка звали, не помнишь?

– Эм… Не помню. Вроде как, Пик или Дик…

– Ник?

– Да, точно, Ник…

Зараза, мразь, гондон, паскуда, сволочь, падла! Ну за что мне все это?

Видимо, мысли Лео так четко отобразились на его лице, что даже Оля заподозрила неладное.

– Крутой толстяк?

Лео понимал, что говорить о чем-то конкретно еще пока рано. Неприятно, конечно, но не факт, что это трагедия. Если он еще не в отделе полиции и не в комендатуре, то Ник жив. А все остальное – лишь воспитательные моменты. Жалеть стоило только об одном: он не помнил, как бил эту самодовольную рожу.

Молчание Лео заставляло нервничать Олю. Он прямо кожей чувствовал ее напряжение. Нужно было уводить разговор в сторону.

– Ты сейчас куда?

Девушка слегка растерялась от такой резкой смены курса разговора. Но после недолгой загрузки все-таки ответила:

– Мне на третью пару. Через полчаса начинается.

– Отлично, – сказал Лео, натягивая штаны. – Одевайся, вместе пойдем. Мне тоже в корпус зайти надо.

***

Как ни странно, но новая подруга Лео сумела его удивить. В отличие от большинства представительниц женского пола, Оля сумела действительно быстро собраться. Он еще только начал спускаться по лестнице, а она уже бежала в свою комнату за учебными принадлежностями. Ждать у входа пришлось не больше пары минут. И то, что вышло к нему, никак не тянуло на девчонку, которая всю ночь на пролет танцевала, а потом вообще черт-те чем занималась. Перед ним стояла самая настоящая образцовая студентка, на которую без улыбки и не взглянешь.

На фоне такой аккуратной красавицы Лео мог бы и засмущаться своего вида. Но он понимал главное. За этой милой внешностью прячется подлая и коварная тварь, которая настряпала на него компромат, и теперь это довольное существо хочет на его спине всю учебу пролететь на расслабоне. Так что смущаться нет смысла.

Тем временем Оля решила окончательно заявить о своем праве собственности. Она обняла правую руку Лео своими ручками и шла с ним почти в обнимку. Все, кто был тогда во дворе общежития, на пути к учебному корпусу и у самого корпуса, видели их как парочку.

Вроде бы и пустяк, но на женском языке это звучало как «мальчик мой!». И это был необходимый ритуал Олиного самоутверждения в роли подруги Экзаменатора.

Устав, конечно, таких связей не поощрял, но кто вообще соблюдает эти уставы?!

Поднявшись по широкой лестнице, ведущей к главному входу в учебный корпус Академии, Оля чмокнула Лео в щеку и убежала в левое крыло здания, где расположились большие наклонные аудитории.

Проводив свою подругу скучающим взглядом, Лео направился в отдел СКПД, или «Силы Контроля и Противостояния Действию». Именно эти лентяи могли ему помочь если не решить, то уж точно прояснить ситуацию с избиением Ника. Так оно, в общем, и получилось.

Старый знакомый без лишних вопросов и ехидных комментариев предоставил ему полный доступ к интересующей его информации. Хороший был человек. Лео подключил нейро-порт к системе и сконцентрировался на их персонах в клубе и за его пределами. То краснея от стыда, то сжимая кулаки от злости, он наблюдал, как методично Оля его обрабатывала. Тут было все. И без записи их игр этого было достаточно. Большеглазая тварь сделала все, чтобы у него не было выбора. И таким образом еще больше повышалась ее ценность. Вместе с осознанием, какая же она тварь. Но таких, как она, это мало волновало. Цель достигнута, а средства не важны.

А вот с Ником вышла, вообще интересная история. Последнее, что помнил Лео, так это то, как он направился к Марку с Яной, чтобы спасти друга от этой… Блин. Лео даже стало стыдно за свое поведение и мысли. В конце концов, не ему решать, кому с кем трахаться.

Но, на удивление, ссоры не произошло. Была короткая перепалка, но на этом все и закончилось, ибо к ним подошел Ник. Пьяная скотина, которая явно вознамерилась повыяснять отношения. И сделать это он попытался путем физического нападения. И, как ни странно, первым, кто вступился за Лео, была Яна. Правда, она была под градусом и поэтому промазала, заехав Лео по лицу. Но это уже детали. Главное то, что началось дальше. А именно пьяное побоище двух неадекватов. Сперва в клубе, потом на улице. Потом был патруль… А дальше уже не интересно.

«И как это у меня еще морда не разбита?», задавал себе вопросы Лео.

Немного успокоившись, Лео наконец отобрал все интересующие его данные и сложил их в отдельный файл, под скорейшую утилизацию. Удалят, разумеется, не сразу, но при первой же очистке системы от мусора файл исчезнет. Просто удалить нельзя. Система безопасности может не пропустить файл на срочное удаление без особого согласования. А в тех кабинетах у Лео не было знакомых.

Закончив все свои дела, он еще немного пообщался с ребятами из СКПД и, уже спокойный и довольный, решил привести голову в порядок. И, наконец, понять, как ему относиться к Оле.

Так, что мы имеем на данный момент? Некая весьма амбиционная девица решила добиться в жизни всего. Для этого ей необходимо на всех этапах карьеры иметь либо поддержку, либо конкретную крышу. А значит, Лео изначально был ее целью. Следовательно, она не собирается нести ему какой-либо вред вплоть до окончания учебы. В постели – огонь, симпатичная и ясно, что не дура.

Конечно, не приятно, когда понимаешь, что тобой просто пользуются. Но когда пользуются так… Почему бы и нет. Ему от этого ни холодно ни жарко. Если еще и на учебу не будет забивать, так вообще класс. А судя по ее намерениям, она будет умницей во время учебы. И это было бы неплохо проверить.

Так Лео и выбрал себе новое направление в движении. Большая наклонная аудитория. А полномочия Экзаменатора и командира группы помогли ему узнать правильный номер двери.

***

Лео, пригнувшись, проскочил в полуоткрытую дверь аудитории. В большем наклонном зале царила напряженная темнота, разбавляемая лишь светящимся экраном проектора. На экране перед притихшей публикой преспокойно восседал мужчина средних лет, с ухоженной черной бородкой и в таком же черном костюме. Рядом с ним, на таких же креслах, сидели лидеры и представители тогдашних государств. И все смотрели на него.

Лео хорошо знал эту старую запись. Видел ее еще тогда, когда жил на Земле. Тогда он не понял сказанного. Но именно с этого выступления и началась Война, из-за которой он оказался здесь.

В поисках Оли Лео пошел по рядам, в пол-уха слушая историческую запись… И где-то в глубине души ностальгируя по временам, когда все было просто и понятно. Поел кашку, и спать.

Тем временем дискуссия на экране приняла тот самый исторический оборот, которому, по-видимому, и была посвящена лекция. Мужчина в черном сидел, широко расставив ноги, демонстрируя, кто здесь главный, и слегка нагнувшись вперед. Из-за этого он смотрел в камеру исподлобья, что добавляло жути в и без того мрачный образ.

Журналистка, стоя в полный рост, обвиняла его в преступлениях против всего мира и обещала, что рано или поздно его настигнет заслуженная кара. И с каждым словом она заводилась и кричала все громче, так как все ее слова разбивались о широкую улыбку человека в черном.

А то, что он ответил, вошло в историю.

«Вы меня еще Дьяволом назовите», в повисшей тишине было лишь слышно, как гортанно просмеялся человек в черном. Хихикнув пару раз, он продолжил. «Я никогда не скрывал своего мнения и своей позиции. Вы разве не знаете кто я?». Пауза. «Я зло во плоти. Именно так. Я истинное Зло. Ведь мне никогда не понять Вашего добра. Я никогда не пойму того, как можно собственными руками спровоцировать на нашей планете пять актов геноцида. Не пойму, ради чего можно было развязать три мировые войны. И как вы можете спокойно спать, когда знаете, что ради вашего спокойного и сытого сна прямо сейчас гибнут сотни и тысячи людей по всему миру. И все это ради Святой Демократии. Звучит так же, как Святая Инквизиция. И вы все добрые и святые. С исключительно добрыми помыслами и намерениями. Но с руками по локоть в крови.

А я злой. Потому, что спас человечество от созданного вами энергетического кризиса. Я зло, ибо я в обход всех служб ООН решил проблему с голодом. И полмиллиарда человек по всему миру сейчас дышат потому, что я совершил это зло. Вы постоянно пытаетесь ввергнуть мир в хаос, ибо научились на этом строить свою сытую жизнь. Этого я тоже никогда не пойму. Ибо я Зло.

И этот кровавый принцип современного миропорядка не изменится ровно до тех пор, пока человечество не откроет для себя новые территории и новые источники дохода и ресурсов. Но я ведь Злой. И именно поэтому я построил так вами ненавистные станции на Луне. И не менее ненавистные верфи и заводы на орбите.

Год назад все Вы поняли, что махать пушкой у меня перед глазами – плохая идея. Ведь весь ваш военно-промышленный комплекс отстает от нас в развитии в среднем на два поколения. Хотите со мной воевать? Царствие вам небесное. Хотите ввести против меня санкции? Тогда можете попрощается с дешевой энергией. Ведь все мои станции на вашей территории работают только потому, что я им разрешаю работать.

А теперь позвольте мне подвести итог. Есть два пути дальнейшего развития событий. Первый, он же самый приятный: Корпорация «Хот Вакуум Групп» получает полную монополию на суборбитальные, межпланетные, а в дальнейшем и межзвездные перелеты, пассажирские и грузовые. Соответственно, все страны закрывают свои космические программы. Корпорация объявляет о своем нейтралитете, и мы все вместе, спокойно и без драк, входим в эру космической экспансии. Данное предложение будет официально выдвинуто на голосование заседания совета ООН на следующей неделе Российской Федерацией».

Лео наконец-то нашел Олю. Подсел рядом, но та лишь дернулась и пробурчала что-то вроде «учиться надо». Лео был не против. Если с оценками Оли все будет хорошо, он автоматом лишается большего геморроя. Ведь ее успеваемость входит в цену ее молчания.

Тем временем человек в черном продолжил.

«И второй вариант: вы вводите против меня обещанные санкции. Вся ваша энергетика накрывается медным тазом. Но зато вы, гордые и независимые, громко кричите о том, как много я потерял. И в этом вы будете абсолютно правы. Потеряю я очень много. Но не могу же я массово увольнять своих людей с работы только из-за того, что вы решили подложить мне свинью. И космические программы я тоже не стану закрывать. И как же мне тогда кормить эту огромную корпоративную машину?». Он сделал паузу, вслушался в гудящую тишину зала. «Не знаете? А я знаю! Я заявлю о создании Лиги Космических Держав, во главе с вашим покорным слугой, а также лидерами России, Китая, Индии и Ирана. И обязуюсь в течении пяти лет поставить на вооружение этих стран первые в истории Ударные Космические Флотилии. А также вооружить армии этих стран новейшими наступательными комплексами энергетического и полу-энергетического плазмаметного вооружения. А также обеспечу полный доступ на орбиту силам их Космического Десанта и орбитальной бомбардировки.

Я прекрасно знаю, кто вы такие. И либо вы соглашаетесь жить с нами в мире, либо готовьтесь к войне. Но поверьте мне, вы ее проиграете».

Экран застыл. В аудитории включился свет. Лектор встал из-за стола, указывая рукой на человека в черном.

– Чем все это закончилось, вам всем хорошо известно.

Кто-то из зала поднял руку.

– Первая Космическая!

– Верно. Первая Великая Космическая Война. Которая, несмотря на все предпосылки, неожиданно для всех вспыхнула через шестьдесят три года ото дня провозглашения начала Космической экспансии человечеством. Но что нас в этой речи может интересовать относительно изучаемого предмета?

Лео посмотрел в планшет Оли. «История развития вооружений».

Гребаное комплексное обучение. Две трети того, чему учат молодёжь, им на хрен не надо. Но зато все родственники и друзья начальства устроены на работу, читают бесполезные лекции и помогают отмывать ворованные из бюджета бабки. Все по закону. Всем хорошо. Кроме практических экзаменаторов. Нормативы постоянно меняются. И им тоже это приходится учить. Блин!

Снова рука из зала.

– Было впервые объявлено о создании оружия третьего поколения!

– Верно. – Изображение сменилось, и на экране появились многочисленные экземпляры военной техники. – Третье поколение! Во второй половине двадцать первого века, по земному летоисчислению, оно полностью вытеснило примитивные оружейные системы, основанные на кинетическом принципе. И первым образчиком такого оружия, принятого на вооружение, стал… Есть версии?

Крик из зала:

– Вальхалла!

Лектор покачал головой.

– Близко, но нет.

Лео нагнулся к Оле, прошептал на ухо. Оля тут же подняла руку.

– ППК!

– Верно, девушка! ППК. Полу-энергетический плазмамет Калашникова. Именно он стал первым оружием подобного типа, взятого на вооружение. И странно, что это произошло так поздно. Ведь плазменное оружие было доступно человечеству еще с начала двадцатого века. Доподлинно известно, что плазменные, или, как их тогда называли, кумулятивные боеприпасы использовались абсолютно всеми армиями уже с середины двадцатого века. Принцип действия был у всех одинаков. Взрывпакет схлопывал конус металла и превращал его в струю, а под воздействием температуры и давления металл переходил в состояние плазмы. Это знали все! Но лишь конструкторам компании «Калашников» пришло в голову засунуть кумулятив в гильзу, модифицировать сплавы составляющих (а конкретно сплавом вольфрама) и стабилизировать плазменную струю электромагнитными направляющими, сделав из нее пилюлю. Все оказалось так просто, что данный тип вооружения мгновенно начал применятся всеми странами, которые могли себе это позволить. Это, в свою очередь, повлекло за собой очередной виток гонки вооружения и приблизило человечество к трагедии Великой Космической Войны.

– Оль, у тебя сколько пар?

– Еще две. Ты вечером дома?

– Будем ждать вечера?

– Представь себе, таки да. И не надо так волноваться, тебе понравится. Ну если…

– Если что?

– Дай десять тысяч.

– А мне точно понравится?

– Ты будешь в восторге.

– Ладно.

– Хорошо. А теперь не мешай учиться.

Да он и не смог бы ей помешать. Личный коммуникатор оповестил его о вызове на ковер. «Зайди ко мне». Простое, но приказательное сообщение от отца Ника.

Блин.

Глава 4

Командующий Силами Планетарной Обороны Аурума, Маршал Вигович Нейтон Владимирович, преспокойно сидел в своем кресле, покручивая в руке бокальчик натурального коньяка. Устремленный в окно взгляд рассматривал плывущие в небе облака. Внешне командующий выражал полное спокойствие, но это был лишь внешний камуфляж пожилого и сильного человека, не имеющего права показывать свои эмоции на публике. Даже если публика состоит лишь из одного человека.

Лео стоял перед столом, вытянувшись по стойке смирно. Как он ни старался, все никак не мог отделаться от чувства, предвещающего грядущую бурю.

Нейтон Владимирович повернул лицо к Лео. Долго и испытующе на него посмотрел.

– В общих чертах, Лёнь, ничего страшного не случилось. Но перед тем капитаном тебе всё-таки придется извиниться. Понял?

– Есть! Будет исполнено!

Командующий удивлённо поднял левую бровь.

– Да что ты как на параде, присядь.

Лео послушно сел на одно из кресел, стоящих перед столом. Но сидел как будто на иголках. Еще не ясно, как развернется ситуация с Ником. Вряд ли отец оставит без внимания факт, что его любимому сыночку начистил морду тот, кто по личной просьбе самого папы должен был его защищать.

Что сказал Ник? Что сказал патруль? Что говорить Лео? Слишком много вопросов. И, видимо, один ему как раз сейчас и зададут.

Но командующий медлил. Он по-прежнему смотрел на Лео, как будто пытаясь что-то понять или увидеть.

– Да расслабься ты, говорю. Похмелишься?

С этими словами он предложил Лео бокал. Тот не стал отказываться, хоть и не нуждался в поправке здоровья. Но не будет же он объяснять командующему, что от всех проблем его уже избавила ворованная со склада военная аптечка. Да и не красиво это – отказывать начальству. Да и хороший коньяк где попало не наливают…

Чокнулись, выпили. Но разговор всё-таки кому-то надо было начинать. Эх, была не была!

– Как там Ник? – спросил Лео как можно спокойней.

– А что с ним будет? Нос, скула… И там еще что-то. Сегодня вечером будет как новенький. От меня он, конечно, тоже получит, но это потом. Капитан тот хоть и имел право, но надо же знать, кого ты дубинкой по лицу бьешь.

Лео прилагал максимум усилий, чтобы не выдать своих эмоций. Но, видимо, Нейтон Владимирович что-то заметил.

– Да успокойся ты! Не будет тебе ничего за того капитана. Ник тоже хорош. Броситься на капитана военной комендатуры…

Картина потихоньку начинала складываться. Видимо, Ник и сам не помнит, что случилось. А системы правопорядка зафиксировали только их пьяный отпор патрулю.

Но самое главное, Лео никто не ругает, мозги не выносит, да и имя этого капитана до сих пор не прозвучало. Видимо, пронесло.

– Лёнь, ты же помнишь, как того капитана зовут?

Нет, не пронесло.

– Нет, к сожалению, не помню.

– Угу. И я тоже забыл. – Не часто Нейтон Владимирович так широко улыбался. – Вот не помню, и все.

– Ну, увижу – обязательно извинюсь.

– Да-да. Встретишь – обязательно извинись. – Сарказма в голосе не скрывал никто. И от того становилось еще легче. – Не забудь.

Нет, всё-таки пронесло. До конца не понятно, как все утряслось, но это можно выяснить и позже. Сейчас надо не прозевать момент нахождения в кабинете высшего руководителя.

– Нейтон Владимирович?

– Да, Лёнь. – Он ответил, как будто ждал какого-то вопроса.

– Тут такое дело… Весь последний год, пока я курировал практику Ника, я, так сказать, пользовался рядом… привилегий. И мне хотелось бы узнать…

– На что ты можешь рассчитывать в дальнейшем?

–Это не совсем то, что я хотел спросить. Но, в общем, да.

Командующий встал, подошел к окну. После долгой паузы он набрал полную грудь воздуха и всей гранитной твердостью своего голоса раздавил повисшую в кабинете тишину.

– Ты помнишь, как ты здесь оказался? Здесь, на этой планете. А помнишь ли ты, почему ты сюда попал? – Не дожидаясь ответа, он продолжил. – Я не жду ответа. Не важно, что помнишь ты. Главное, что я все помню. И мне плевать на то, что твой корабль пришел к месту назначения на тридцать лет позже. Той эскадрой командовал я. И ты по-прежнему остаешься моим человеком. Человеком, который оставил все на Земле, чтобы отправиться со мной сюда. И если ты думаешь, что я могу такое забыть, то ты плохо меня знаешь. Если ты до сих пор не понял…

Из динамика раздался голос секретарши:

– Нейтон Владимирович, Нейтон Владимирович, к Вам срочно из дальней разведки!

– Минуту. – И он снова обратился к Лео уже своим обычным голосом. – Короче. Ты тот, кто ты есть. И привилегии у тебя были всегда. Были, есть и будут. Новый экипаж можешь не набирать, послезавтра на распределении получишь Капитана и, если хочешь, Батарею. Можешь и в штабе пригодиться… Вопросы есть?

Сказав это, он положил на стол пару капитанских погон.

– Никак нет!

– Молодец. А теперь можешь идти. И этого, кто там пришел, позови.

***

В общежитие Лео шел в смешанных чувствах. С одной стороны, повышение – это всегда хорошо и приятно. С другой, была Оля Куродоева, и с ней компромат на него.

Вопрос, что делать, стоял настоящим колом для морали, совести и элементарной человечности. Ведь Оля его заложит. И плакало тогда не только звание, но и вся карьера. А отказываться от повышения не принято. Сразу начнутся неудобные вопросы, подозрения… Да и Нейтон Владимирович обидится. Не известно, какие у него были планы на будущее капитана Леонида Быкова. И что там помнит Ник из вчерашнего? Тот еще вопрос.

Но этот вопрос отпал сразу после звонка телефона. Звонил сам Ник.

– Слушаю.

– Лео. Так что? Я полагаю, что по деньгам мы квиты.

– Это за какие такие заслуги?

– За то, что я тебя бате не заложил! Ты вообще помнишь, в какой переплет ты меня вчера втянул? Ты мне теперь по гроб жизни обязан.

– Короче, деньги можешь оставить себе. У меня нет настроения тебе сейчас морали читать.

– Ну так давай настроение тебе поднимем. Где повышение отмечаем?

– Повышение?

– Дурака не включай! Я же говорю, ты мне по гроб жизни обязан.

Твою же мать! Ах, ты же старая скотина! Чтоб тебе конкретно «его» да именно «туда».

– Стоп–стоп, Ники! Ты что это, сукин сын, имеешь в виду? Мне что, еще три года с тобой нянчиться?

– Шутишь? Мне кажется, что еще как минимум до полковника я буду повышаться исключительно после тебя…

Лео положил трубку.

Что б вас всех «туда» и на «то самое». Ну за что? За что?!

***

На стук в дверь долго не открывали. Лео уже начал думать, что никого нет дома. Но неожиданно дверь открылась. И из-за нее прилетела пощечина. Такая тяжелая, сильная и до хруста в зубах звонкая пощечина.

– Не помню, но, наверное, я это заслужил.

В дверях стояла грозная и как всегда бледная от природы Яна. Или «Яна Грозная»? Потом стоило разобраться.

Она была на полголовы выше Лео, и это добавляло ей доминантности, а ему пониженности. Поэтому его вопрос прозвучал особо по-детски.

– А Марк дома?

– Дома.

– Сказал людоед, пережевывая чью-то печень. – Лео просто не удержался от колкости.

– Тебе еще добавить?

– Язык мой – враг мой! Марк, ты там жив? – крикнул он за плечо стражу обители капитана дальней авиации.

В глубине комнаты появился Марк… в кухонном сарафане? Он что, готовит? Яна Грозная, ты оправдываешь свое имя на все сто.

Видимо, она решила сжалиться.

– Марк, к тебе друг пришел.

Лео попытался войти в комнату, но Яна не двигалась с места. По ее лицу было ясно: он не войдет, пока она этого не захочет.

Пока Лео осознавал сей простой и одновременно сложный факт, из-за плеча Яны выглянул Марк.

– Привет, Лео.

– Привет, каблук. Марк, выйдем, надо поговорить.

Оба посмотрели на Яну. Лео уже понял, что она тут главная.

«Вселенские хочунчики! Марк, ты же капитан дальней космической авиации! Не позорь свой мундир!».

Тем временем Яна демонстративно посмотрела сперва на Лео, потом на Марка, закатила глаза. Лео не удержался и проследил за ее взглядом.

– Ищешь шпаргалку с правильным ответом?

На него тут же упал тяжелый взгляд. А ледяной голос пробирал до костей.

– Сколько себя помню, над входной дверью всегда висела монтировка.

Леониду уже надоел этот наигранный и до безобразия абсурдный цирк. И переполняющие его эмоции вырвались громом из его горла. Но все равно получилось как-то жалко и опять-таки по-детски.

– Яна, дай мальчикам поболтать… Пожалуйста!

В следующий момент произошло чудо, и Яна улыбнулась.

– Наконец-то я услышала от тебя хоть одно нормальное слово.

Она отошла и жестом предложила Лео войти.

Вроде как и вошел, но это не была победа. Проклятые Алгольцы! Народ, который не умеет сдавать назад и не пользуется тормозами. И как они на одной планете уживаются?

С этими мыслями Лео прошел за Марком в его кабинет. Там ничего так и не изменилось. Уютная, маленькая комната, обшитая белым деревом. Стол, три кожаных кресла и небольшой шкафчик. Ничего лишнего.

Лео привычно упал в одно из кресел, Марк сел напротив.

– Ладно, не тяни. Что случилось?

– Ну так, если без подробностей…

Минут через пять Лео наконец заткнулся. Марк покраснел от услышанного. И не удивительно. Быть может, всему виной недосып и моральная усталость, но иногда Лео реально срывало на гневный крик. Не забывая при этом описывать во всех деталях и подробностях все, что и как они делали с Олей.

– Ну ни хрена себе, – прокомментировал голос за спиной.

Лео обернулся и увидел у себя за спиной Яну. Та держала в руках поднос с двумя чашками и тарелочкой какого-то печенья.

– И давно ты тут стоишь? – удивленно спросил Лео.

– С момента, где Оля не знает, что ты ее хочешь кинуть, – ехидно ответила Яна.

Парни переглянулись.

– А чего это сразу кинуть?

Яна подошла к столу и поставила на него поднос.

– Марк, молчи, – скомандовала Яна и обратилась к Лео. – Лео… Или как к тебе обращаться?

– Звездный осеменитель… – пошутил тот.

– Хорошо, Лео. Скажи мне, почему ты меня ненавидишь.

Вопрос был неожиданным. Поэтому Лео просто начал перечислять официальные формулировки.

–Начнем с того, что вы представляете себя как отдельную от всего человечества расу. А после Великой Космической так вообще заявили о своей особенности, и что вам чуждо все человеческое…

– Не совсем так.

– Просветишь? – не то чтобы Лео было так интересно, просто хотелось отвлечься.

– Хорошо. Начнем с того, что мы всегда были не совсем людьми…

– А я о чем?

– Не перебивай. – Яна строго тыкнула в Леонида пальцем, и тот заткнулся. – Так вот. Вопрос о том, люди мы или нет, впервые был поднят еще до колонизации Алголита.

– То есть как это?

– Дослушай до конца. Ну так вот. Когда колонизировали мою родную планету, корабли летали медленно, и систем гибернации тогда еще не было. Поэтому в сто пятидесятилетний полет отправились не люди, а пустые эмбрионы, которых должны были еще до прилета вывести и вырастить.

– Генетически вас модифицировав для жизни на другой планете. Я в курсе. Если не ошибаюсь, это был единственный случай в истории, когда официально признали факт изменения генома человека.

– Именно. Отсюда и все вытекающие проблемы. Видишь ли, юридически коренные Алгольцы не имеют права называться людьми, так как…

– Родились непонятно где. Да и родственниками вас не назовешь.

– В точку.

– Ты об этом мне рассказать хотела?

– Не совсем. Вообще-то я надеялась, что ты задашь вопрос о «всем известных военных преступлениях армии Ал-Града».

– Не сомневаюсь, что вы… то есть ты имеешь полное право считать, что все мы одинаковые. Но не надо меня со всеми ровнять. В отличие от большинства, я видел войну и знаю, что это такое. – Лео продекларировал свою «правильную» позицию, чтобы не ввязываться в конфликт. Но Яна продолжила.

– Тень, туман, болото.

Лео задумался. Какой-то частью себя он понимал, что Яна, если и не понимает, то, по крайней мере, знает, что говорит. И как бы сильно не различались театры боевых действий на Земле и Алголите, формулировки народа, пережившего два акта геноцида за одно поколение, имеют права на жизнь. Где-то в глубине себя Лео был даже с ней согласен.

Марк был единственным, кто не понял сказанного, о чем говорил всем своим видом. Его успокоил Лео.

– Это метафора того, что видит и чувствует человек, решивший поучаствовать в акте взаимного истребления одной группы людей другой группой.

Было видно, что ответ Лео не был исчерпывающим. Но Яна не дала развиться дискуссии.

– Вернемся к преступлениям.

– Давай.

– Жена давать будет, а я продолжаю. – Убедившись, что все ее слушают, она продолжила. – Так вот. Основа всех обвинений в адрес моего народа заключается в выжимке фактов. То есть, строить суждения на основе событий, вырванных из контекста. Например, обвинение, что командование Ал-Града совершало переброску войск и техники между городами, прикрываясь гражданским населением. Если смотреть на это, как на уже свершившийся факт, то вам, Землянам, это может казаться логичным, так как вы и сами могли бы поступить так же. Но если учесть, что основа нашего общественного сознания – это «Коллектив», то все становится на свои места. Гражданское население было абсолютно лояльно армии и страдало не меньше, и поэтому гражданских эвакуировали из городов, подвергающихся постоянным обстрелам, как с земли, так и с орбиты. И, разумеется, с ними шло боевое сопровождение для защиты. Ведь логика врага была проста: «убей одного, и тысяча впадет в ступор». А что касается якобы видеосвидетельств, то не мне тебе говорить о возможностях современной техники и качестве графики. Понимаешь, к чему я клоню?

– Решить проблему, вырвав часть истории из контекста?

– В точку. – Яна обратилась к Марку: – Марк, не поможешь на стол накрыть?

– Без проблем… – ничего не понимающий Марк поднялся с кресла.

Они ушли, а Лео остался в кабинете, один на один со своими мыслями.

Так, что у нас есть и от чего танцевать. Хрен с ним, с Ником. Получаю капитана. Могу ли я при этом помогать Куродоевой? Сомневаюсь. И она обязательно попытается испортить мне жизнь. Выход? Не получать капитана? Нет, не пойдет. Но если получать звание, то проблему с Олей надо решить заранее. А что я могу сделать? Пойти к Нейтону Владимировичу… Стоп. Если начинать не с компромата, а с клуба, где эта хитрая сучка подсовывает мне «Красный», а теперь тыкает меня носом в мое неадекватное поведение… Точно. Это была подстава! Но я файлы на удаление поставил. Но даже если их восстановить, как я докажу, что был под красным? Только подняв шум первым. Стучать сразу на самый верх!

В голове всплыли недавние слова Командующего про привилегии. Точно. Сейчас к Нику, вечером в гости к Командующему. Мне звание, а эту Олю на хрен из учебки, или вообще на нары за попытку шантажа честного офицера СПО. Да и пусть только попытается доказать, что ее видео подлинное, а не продукт возможностей современной графики.

Проблема решена, курс проложен и отрепетирован.

Он хотел уже было встать и, извинившись, уйти решать свои проблемы, но на выходе из кабинета стояла Яна.

– Сядь, – приказным тоном сказала она.

– Ян, огромное тебе спасибо, но я не голодный… – начал было опираться Лео, но девушка сделала шаг навстречу и кивком указала на кресло.

Делать нечего. Конфликтовать с ней Лео очень не хотелось. Сам себе он признавался, что просто боится эту бледнокожую амазонку.

Сели на кресла. Яна села напротив и, наклонившись вперед, угрожающе посмотрела на Лео исподлобья.

– Она страшная? – прямо спросила хозяйка дома.

– Кто?

– Печенье мое. Девочка твоя страшная, что ли?

– Да нет. Нормальная.

– Тогда что тебя в ней не устраивает?

– То, что у нее на меня компромат! И она этим пользуется. – Лео выдохнул и продолжил уже спокойней. – Слушай, Ян, я правда тебе благодарен за помощь, но…

Но Яна перебила его громким смехом. Лео непонимающе посмотрел на стоящего в дверях Марка, но и он тоже улыбался. Теперь Лео чувствовал себя идиотом. И это так отчетливо читалось на его лице, что хозяева решили все же над ним сжалиться.

Марк подошел и, сев в кресло, обратился к Яне.

– Расскажем ему?

– Расскажите о чем? – продолжал тупить Лео.

– Ну давай, – ответила Яна. – Хоть кто-то должен был это сделать рано или поздно.

– Народ, вы меня сейчас реально пугаете.

Лео начинал нервничать, но ребята все продолжали улыбаться. Марк решил начать этот нелегкий разговор. При этом тон его походил на то, как отец объясняет сыну, откуда берутся дети.

– Лео, вот сколько ты живешь на этой планете?

Лео ответил с небольшой заминкой. Он по-прежнему ничего не понимал.

– Ну… Лет пять уже. Наверное. А причем тут это?

– Да так, видишь ли, вышло, что живешь ты в молодой колонии. Понимаешь? Молодой. Где до сих пор действует система стимулирования демографического роста. Сам же под эту программу попадал.

– Это да. Трижды! – с гордостью ответил Лео.

Он до сих пор вспоминал это прекрасное время, которое началось с извещения об обязательной сдаче генотипического материала. А потом к нему в общежитие одна за одной вломились три девицы с жестким требованием интимного характера. И это продолжалось не один день, что позволило Лео в полной мере осознать суть выражения «стать как выжатый лимон». Но как ни странно, девушки абсолютно не велись на его ухаживания, и в конце концов ему объяснили, что это программа по обязательному рождению потомства. Так сказать, для увеличения популяции. Конечно, девушки могли воспользоваться и услугами врачей. Но они оказались принципиальными противниками неестественного зачатия. А по факту, просто любили трахаться.

– Не о том речь, – перебила его мечтания Яна. – Ты думал когда-нибудь о том, как можно создать семью, если твой партнер принуждается системой к сексу с другими?

– Потерпит. Ничего тут такого нет… – сказал Лео, не подумав. Но его мысли уже полетели вперед, и он, заткнувшись, притих.

А ведь верно. Ему то что, всунул–высунул, и все. А вот девчонкам каково. Детей рожать по приказу системы. С брюхом ходить, все эти этапы переживать. А парни их должны все это терпеть и, более того, помогать и поддерживать. И какие тут могут быть отношения, с такими-то раскладами?

– Ну-у да, ребят. Вот оно кака… какая получается.

Видно было, что он впервые об этом задумался. Но задумался, и Яна решила добивать тему до конца.

– Теперь понимаешь, как тут сложно создать семью. Было бы дело на Алголите, совсем другой вопрос. Но здесь главенствует «индивидуальность» и терпимость к чувствам других людей. А это значит, что если партнеры чем-то недовольны, то они просто разбегаются. И, как результат, полное фиаско института семьи!

Яна слегка повысила голос. Было заметно, что данная тема ее изрядно бесила. Точнее сказать, предмет этой самой беседы. Марк не растерялся и перехватил инициативу.

– И вот в этом мире мы живем вот уже сто пятьдесят лет. Одна ошибка при проектировании ИИ колонии, и все, человек человеку враг. Но как-то же семьи всё-таки создаются.

– И как же?

Лео уже начал догадываться, куда клонит Марк. Просто хотел убедиться.

– Все просто. Эмоции были задвинуты на второй план. А вперед вышли комфорт и достаток. – Говоря это, Марк лукаво улыбнулся. – Но встал вопрос, как всё-таки заполучить желаемое? Что можно сделать, чтобы выбранный тобою объект прилип к прочно и навсегда? И ответ нашелся быстро…

– Подстава и шантаж, – перебил его Лео.

– Ну вот, сам же все понял. Конечно, все не так плохо, любовь по-прежнему встречается. – Последняя фраза была ответом на гневный взгляд Яны. – И в наше время данная система дошла до того, что это стало уже традицией и нормой в отношениях.

Лео громко выдохнул, хватаясь за голову руками. Он вспоминал все его попытки найти себе пару. Вспомнил, как одна красотка после месяца совместной жизни попросила у него денег в долг. Сумма была большая, и Лео логично спросил, зачем ей столько денег. Она промолчала, а потом Лео обнаружил, что она ушла. Теперь он все понял. Она хотела, чтобы у нее был перед ним долг. Это было почти как предложение руки и сердца. А он не понял.