Рыцарь, единорожка и пегас бесплатное чтение

Я в центре любовного треугольника! — сделала не совсем верный вывод благородная единорожка Розамунда или попросту Роза, так как она ещё очень юна, чтобы окружающие именовали её полным именем. Да, Роза юна настолько, что ещё каких-то пару-тройку лет тому назад в школе для одарённых единорогов её называли Розочкой. Вывод же оказался не совсем верным потому, что нельзя быть в центре любовного треугольника, если находишься во главе одного из углов. Кто же во главе двух других углов?

Благородный рыцарь Айвенго происходит из рода ангелов, точнее так думала Розочка ещё будучи маленькой кобылкой. На самом же деле люди пришли на Авалон с земного острова ангелов, из Англии проще говоря. Да, среди предков Айвенго есть сам король Артур!

Его же боевой товарищ, которым является пегас Быстрокрыл, не может похвастаться столь же благородными предками. Зато он сам честный, верный и смелый. Сегодня утром Быстрокрыл подарил Розе букет драконьих роз. Такое признание в любви дорогого стоит, ведь драконьи розы растут лишь далеко на Юге в глубине земель хищных и жестоких ящеров, которые очень любят пегасов… особенно их жареные на собственном огне крылышки. Вот Роза и не посмела отвергнуть добытый с риском для жизни дар. К тому же драконьи розы оказались очень вкусными, в чём юная единорожка убедилась лично. Даже острые шипы не удержали единорожку от поедания таких вкусняшек. Однако сердце Розы отдано другому, но как единорожке признаться в любви человеку?

Строгие к себе и другим люди Востока не чета раскрепощённым, если вовсе не развращённым, эльфам Запада. На Востоке, в Ривердейле такое признание в любви позор для всей семьи. Даже браки людей с эльфами местные священники легализовали лишь тогда, когда развитие биомагии позволило растить здоровое потомство в смешанных браках. Хотя всё же и после этого межвидовых браков раз-два и обчёлся. Люди стареют, а эльфы нет. Зато рождаемость на христианском Востоке куда выше, чем на языческом Западе. Уже давненько легализованные в Эльфране браки между двуногими и четвероногими разумными по-прежнему бесплодны. Вот и освоили доселе пустынный Север пришлые люди, а не эльфы. Хотя эльфы на Авалоне живут испокон веков.

Да, о многом размышляла умная единорожка в перерывах между любованием собой в зеркале. Благо есть, чем полюбоваться. Насколько женщины Земли красивее обезьян, настолько же единорожки Авалона прекраснее земных лошадей. К тому же Роза не только умна и красива, но ещё добра и милосердна. Хотя толика тщеславия и капелька озорства несколько портят внутреннюю красоту внешне сказочно прекрасной единорожки.

Полчаса спустя любования собою в зеркале вперемешку с отвлечёнными размышлениями и единорожка определилась с выбором. В результате благородная кобылица окликнула прислуживающую ей девочку, чтобы та украсила её золотистую гриву душистыми цветами. В столь же золотистые волосы хвоста велела вплести разноцветные ленточки. На свои изящные, длинные ноги Роза сама одела накопытники из истинного золота, драгоценного орихалка работы подгорных мастеров с хитроумными защёлками, позволяющими обуваться без помощи рук или волшебства.

— Какую попону на вас надеть сегодня? — спросила человеческая девочка-подросток, глядя восторженными глазами на благодетельницу, что исцелила её мать от рака. Причём в качестве платы за столь сложный труд удовлетворились всего лишь прислуживанием девочки по утрам на летних каникулах.

— Давай летнюю попонку из паутинного шёлка, — немного поколебавшись выбрала Роза не самую удобную, но зато без сомнения самую красивую из своих попон.

— А вы не простудитесь? Сегодня лишь первый день лета, — взволнованно спросила уже по-летнему конопатая девчонка.

— Мама каждый вечер накладывает на меня общеукрепляющие чары, — с улыбкой пояснила единорожка и уже серьёзнее добавила, — к тому же подарок снохи прекрасно подходит к моей белой шёрстке.

Снохой Розы является не кто-нибудь, а вечно-наследная принцесса Эльфрана. К большому удивлению тогда ещё маленькой единорожки, вышедшая замуж за её слабохарактерного брата — сладкоежку. Должным или даже несколько чрезмерным образом принарядившись, единорожка вышла ко столу. Там её уже ждала мать — благородная леди Лилия, а также приехавший погостить брат.

— О, сестра моя, какой же из тортов мне съесть сегодня на завтрак? — в обычной для себя манере начал старший брат Розы.

— Съешь оба, чтобы не мучиться выбором! — озорно бросила Розочка.

— Дочка, тогда у сыночка заболит животик! — взволнованно отметила дородная единорожка и повернулась к давно уже взрослому сыну, чтобы забрать лишний торт. Однако было уже слишком поздно. Не в меру упитанный единорог буквально за считанные секунды успел слопать оба торта. Роза фыркнула, в ответ на её взгляд, чрезмерные опасения матери по воду здоровья брата. Но всё же слегка пренебрежительно ткнула брата своим рожком в его толстый живот, передав вместе с лёгким уколом целительный импульс.

— Ты всё так быстро съел! — упрекнула Роза брата.

— Моя милая Розамунда, ты же знаешь, как вкусно я готовлю! — патетически ответил Блурог. И действительно, таков его врождённый дар. Вторым же даром приобретённым в качестве первого осмысленного желания является телекинез, точнее рогокинез, раз уж речь о единороге. С таким даром есть удобнее и быстрее.

Роза же ничего на это не ответила, если не считать ответом быстрое исчезновение приготовленного братом цветочного салата в её животе. Хотя единорожка ещё не успела толком проголодаться после продолжавшегося второй день празднования её совершеннолетия, сопровождавшегося роскошным пиршеством.

В принципе и третий день считается праздничным, но это уже праздник в кругу семьи, ведь в полдень совершеннолетнему носителю предстоит выбрать третий и последний из волшебных даров. Первым даром Розы является дар исцеления, как и у её матери. Второй дар ещё маленькая Розочка приобрела испугавшись мышонка и поставив такой полусферический барьер, который в одиночку пробьёт редкий дракон. Теперь же наступило время третьего дара и выбор кажется очевидным, конечно, телекинез вторят все от брата — толстяка до солнечных единорогов, которыми являются отец с дядею. В основном их усилиями прежде ледяной Север стал вполне пригодной для жизни людей и разумных коней частью Ривердейла. Их авторитет вполне сравним с авторитетом императора и патриарха, казалось бы выбор очевиден и всё же Роза колеблется. Здравствуй телекинез, прощай руки любимого, а ведь ей предстоит летняя практика в компании Айвенго и его верного скакуна. Почти целое лето любимый будет чистить её шерстку, расчёсывать волосы хвоста и гривы, делать расслабляющий массаж, а может быть даже… Нет, для последнего надо признаться в любви, в запретной любви!

Без столь трудного признания, без столь опасной для её общественного положения искренности Розе остаётся лишь украдкой наслаждаться дружеской заботой любимого словно бы она кошка, любимая питомица, а не создание с разумом равновеликим человеческому. И даже ради этого единорожкой придётся выбрать вместо телекинеза нечто иное, на всю жизнь оставшись зависимой от рукастых и/или имеющих дар телекинеза. Сложный выбор, что и говорить!

— Крылья Зари.

— Доченька, ты ведь шутишь? — с надеждой заглянула любимой доченьке в глаза леди Лилия, но впервые наткнулась на категорический отказ, когда речь о чём-то важном.

— Крылья Зари!

— Дочь, племянница! — воскликнули хором солнечные братья и такая сила была в их словах, что Роза заколебалась, но превозмогло самое сильное из чувств, вложенных Творцом. Имя сему чувству есть любовь!

— Крылья Зари!!! — воскликнула Роза в третий раз и крылья сравнимые красотой на всём Авалоне лишь с крыльями ангельски прекрасных пегасок стали явью. Дивные, светозарные перья украсили гармоничные, без малого совершенные крылья и близкие забыли о своём возмущении, потрясённые такой красотой. Когда же чудесные крылья распахнулись во всю ширь, то даже отец отступил было на шаг, не узнавая своей дочери в словно бы слетевшем с Небес создании. Мать же не колеблясь, кинулась к дочери и та подарила ей такое крылатое объятие, словно бы родилась пегаской.

Сама же Роза с весёлым озорством обратилась к Айвенго:

— Полетаем?

— Давай, как-нибудь в другой раз, — ответил потрясенный рыцарь.

Родные и близкие, друзья и товарищи радовались, смеялись. Брат тащил торт и даже по одному лишь внешнему виду кулинарного произведения искусства становилось ясно, что талантливый повар превзошёл сам себя. Да, все радовались, смеялись кроме пегаса Быстрокрыла, но не мерзкая зависть тому причиною, нет темных чувств в благородном сердце. Осознание своей недостойности быть женихом такой невесты, вот причина почему честный пегас бочком, украдкой, втихомолку ушёл с нового пира, словно бы незваный гость. Зайдя за соседний пригорок, став невидимым для собравшихся, Быстрокрыл взлетел и помчался так, как рекордсмен на всемирных соревнованиях. Долго летел Быстрокрыл, разрывая воздух в сверхзвуковом полёте и ветер срывал слёзы. Впрочем, только ли ветер причина слёз доселе не рыдавшего и в бытность жеребёнком жеребца?

Быстрый полёт охладил разгорячённое тело, железная самодисциплина взяла верх над хороводом мыслей шальных, но боль в сердце осталась. Ближайшие друг с подругой могли бы заметить затаённую боль, но их взгляды были обращены друг к другу, от чего Быстрокрылу делалось только больнее. «Может утопить горе в вине?» — пришла ему в голову недостойная мыслишка. Но осознал Быстрокрыл, что такое горе не утопишь, а если злоупотреблять вином, виски…, то лишь горше горе станет. Эта маленькая победа чуточку ослабила душевную боль пегаса и когда Роза с Айвенго позвали его в поход, то Быстрокрыл согласился.

— Примешь пегасий душ со мною? — обратился Быстрокрыл к Розе.

— Прости, но я не родилась крылатой, — отказалась Роза и преодолевая смущение, приготовилась было попросить Айвенго искупать её, как и раньше. Однако рыцарь взялся за заточку меча, а в такое время его лучше не беспокоить. Меч он, конечно, отложит, но Розе хотелось, чтобы он весь отдался ей, то есть отдался целиком и полностью делу её помывки. От одних лишь мыслей о ласках любимого человека крылья Розы опять непроизвольно поднялись, но человек не заметил, а сама ранее бескрылая не поняла. Тогда как Быстрокрыл рванулся в облака, понимая… Хорошо, что Роза присоединилась к нему, невольно утешая, а то вновь ей же и пришлось бы лечить его от простуды. Хотя пегасу трудно простудиться, купаясь в облаках, но Быстрокрыл залетал туда, где крылья едва удерживали тело в разрежённом воздухе даже с помощью волшебства. Да, магия полёта — это врождённый дар всех от рождения крылатых Авалона, но даже такая магия не всесильна.

Да и утешение для страдающего сердца Быстрокрыла из высотных полётов получалось всё более слабым. Быстрокрыл уже было собирался оставить любимую с другом, что невольно стал соперником, но тут появился чёрной дракон с ядовито-зелёными пятнами старости на ещё крепкой чешуе. Старый ящер вылетел из сизого облака тогда, когда не ждали. Нет, чтобы появиться тогда, когда команда патрулировала границу в полном сборе, будучи готовой к бою. Сейчас же хорошо хоть, что Быстрокрыл летел впереди и реакция тренированного воина помогла ему увернуться. Однако под ударом оказалась Роза и заметалась не зная, что применить острый рог или быстрые крылья?

Тут бы её и конец настал, но Быстрокрыл смело рванулся в опасный для пегаса ближний бой. Удар всеми четырьмя копытами в подковах из хладного железа заставил дракона просесть на несколько метров вниз не сколько от боли, сколько от удара по его магии полёта. Да, на удивление хитро зачарованные подковы выбрал обычно бесхитростный Быстрокрыл. Подковы, что не мешают летать ему самому, но прерывают при ударе полёт чёрных… не телом, а душою естественно.

— Лети, беги, мчись! — крикнул Быстрокрыл, готовясь к смертельному бою, но больше переживая о возлюбленной своей.

Дракон же разинул пасть и изрыгнул пламя, но пегас не сгорел. Крылатая единорожка поставила полусферический барьер. И тогда старый, опытный дракон улетел восвояси, не рискуя продолжать теперь уже почти равный бой.

— Почему ты не улетала? — воскликнул Быстрокрыл, раздувая ноздри от причудливой смеси чувств страха за возлюбленную и радости, что дорог ей.

— Я тебя люблю! — призналась Роза неожиданно для самой себе. Вместе ли с крыльями она приобрела любовь к крылатому другу или естественное чувство любви кобылицы к жеребцу вытеснила из её в остальном чистого сердца противоестественную стать к человеку? Об этом не знала и она сама…

Благородный рыцарь только обрадовался, узнав о любви жеребца и кобылицы. Благонравному христианину даже в голову не приходило, что кобылица любила его, как жеребца. Так, что нельзя сказать, чтобы Айвенго страдал в одиночестве после их женитьбы. Тем более, что Быстрокрыл его побратим, а Роза супруга лучшего друга и сама чудесная подруга.

Кстати с помощью Розы Айвенго и жену себе нашёл. Ею стала та самая эльфийская принцесса, что ранее была женою сластёны Блурога. Сам же толстый единорог нашёл себе в жёны единорожку столь же толстую и веселую, как и он сам. Впрочем, это уже другая история…