Курортный роман на фоне World news бесплатное чтение

Я уже грезила морем даже на работе. Смотрела в монитор, но вместо столбцов цифр видела волны, накатывающие на желтый песок, и ощущала легкий ветерок на своем измученном макияжем лице. Осталось три дня до отпуска, надо собраться и прожить их так, чтобы начальство не догадалось, что меня здесь уже нет.

Я снова попыталась сосредоточиться на таблице, но в мозгу упорно шло составление списка вещей, которые нужно собрать в дорогу. Я вздохнула и достала записную книжку.

Мы всегда ездим в один и тот же городок на море. Снимаем комнату в знакомом общежитии, заплатить за которую мы можем себе позволить. Мы – это я и сын. Папа Владика не смог адаптироваться к семейной жизни и теперь спивается у своей мамы. А я живу, как могу, то есть как получается. Зарплаты в нашем городке не ахти, но на жизнь худо-бедно хватает и на скромный летний отдых тоже. Друзья удивляются моему умению виртуозно экономить деньги, но на то я и бухгалтер.

День первый

Отпуск начался как всегда отлично. Милый приморский городок встретил нас особым южным запахом, я думаю, так пахнут магнолии, но могу и ошибаться. Побросав сумки, мы с Владиком наперегонки побежали к морю, точнее в его сторону, идти до берега было минут двадцать. Меня не смущало, что я была здесь уже раз семь, все в этом городке было мне мило и знакомо, и я радовалась узнаванию. Цветущие аллеи, парк у моря, дорожка вдоль высокого берега, деревянная лестница спуска, с одной стороны от которой располагалось кафе, а с другой спасательная станция.

Конечно, мне было не угнаться за двенадцатилетним мальчишкой, Владик сильно опередил меня, и я с волнением искала его взглядом на берегу, торопливо спускаясь по лестнице. Я не отношусь к типу грациозных ланей, поэтому даже не удивилась, когда зацепилась шлепкой за ступеньку и полетела вниз. Летя вниз, я представляла себя с переломанной ногой и горько сожалела о потерянном отпуске, когда неожиданно оказалась в крепких мужских объятьях. Мускулистый бронзовый от загара атлет бережно поставил меня на землю и по-детски открыто улыбнулся:

– Осторожнее надо быть, красавица.

Я никак не могла выровнять дыхание, даже не знаю, что больше этому способствовало: падение или поймавший меня мужчина. Наконец, я смогла говорить и промямлила слова благодарности.

– Не стоит, это моя работа,– мужчина махнул в сторону станции,– на то мы и спасатели.

И пошел дальше, кивнув на прощание. Несколько минут я стояла, приходя в себя. Не так часто в последнее время мне доводилось общаться с представителями противоположного пола. Муж начал сильно пить еще лет пять назад, и наша интимная жизнь потихоньку совсем разладилась. Увы, но я просто не переношу запаха перегара. Вот уже два года, как мы развелись, но я как-то не смогла привыкнуть к этому факту, хотя сама подала на развод. Молодой организм требовал свое, однако я не представляла, как и где могу познакомиться с мужчиной. Я работала в женском коллективе, по вечерам помогала сыну с уроками, в выходные – поход по магазинам и уборка, хорошо, если успевала вырваться к маме. И всегда, и везде я ходила с сыном. Да и с кем я его могла оставить?

Мама вела свою бурную жизнь, состоящую из ссор и примирений с отчимом, там бушевали итальянские страсти, немало хлопот доставлял и их общий сын. Поэтому на меня и мои проблемы у мамы просто не оставалось сил.

И вдруг я оказываюсь на руках у мужчины! Мне казалось, тело до сих пор чувствует его прикосновения. То самое Тело, на желания которого я так старательно закрывала глаза. Проснулась Самооценка: " А ты ведь не так уж стройна, сознайся, и, тем не менее, он смог не только поймать, но и удержать тебя на руках". В груди помимо моей воли что-то трепетало.

Подбежавший Владик вывел меня из оцепенения:

– Мама, ну что ты застыла? Водичка классная! Пошли скорее купаться.

День второй

На следующее утро я встала рано, надо было сходить на рынок за фруктами. Утренняя прогулка по еще свежим, но уже залитым солнцем улицам, и возвращение с пахнущими летом помидорами, зеленью и абрикосами, доставляли мне ни с чем ни сравнимое удовольствие. Это было обязательным ритуалом наших летних поездок. Мы постепенно втягивались в отпуск.

Потом счастливый Владик ел янтарные абрикосы сразу из двух рук, сок тек по животу и рукам, капал на голые ноги, и мы взахлеб хохотали. Как же я люблю лето и море!

На пляже в этот день я в полной мере ощутила, как сын вырос за прошедший год. Когда мы поплыли наперегонки к буйкам, я уже не могла его догнать. Пловец из меня средний, а вот мама-наседка взбалмошная. Из-за небольших волн я быстро потеряла сына из вида, как и буек, к которому мы плыли. Поэтому я просто встала на ноги, пока еще могла достать до дна и начала выглядывать Владика. У меня есть одна особенность, если кажется, что сыну грозит опасность, просто опускаются руки, я теряюсь и не знаю, что делать. Вот и в этот раз при подозрении, что ребенок утонул, на меня накатила паника, слезы полились градом, и я вдруг замерзла в теплой воде. Не знаю, сколько я так простояла, но вдруг заметила вдали лодку. Было видно, что мужчина наклонился и поднял кого-то на борт, после чего лодка, развернувшись, пошла к берегу. Когда она подплыла достаточно близко, я выдохнула – на носу сидел сияющий Владик и махал мне рукой.

Поравнявшись со мной, гребец наклонился и сурово спросил:

– Почему за ребенком не смотрите? Здесь за буйки заплывать опасно!

– Мама, мама! Я нечаянно, я буек не заметил и проплыл мимо, – по голосу чувствовалось, что сын счастлив такому приключению.

А я неожиданно узнала гребца по бронзовому загару и волнистым рыжеватым волосам.

– Благодарю! Второй раз Вы меня спасаете!

– На то мы и спасатели,– откликнулся мужчина, видимо, это была его привычная фраза.– Ладно, мы на берег, там сына и заберете.

Я поплыла за лодкой, попутно любуясь уверенными сильными движениями гребца.

Когда я, наконец, добралась до берега, Владик вовсю болтал со своим спасителем. Надо сказать, что обычно сын не слишком разговорчив с незнакомыми людьми, но этот его чем-то расположил. Увидав, что я подхожу к ним, мужчина перестал смеяться и принял серьезный вид:

– Принимайте, мать, свое золото. И следите за ним получше.

Почему-то в этот момент я вспомнила, как бежала когда-то за трехлетним сынишкой по пляжу, но он все равно успевал прыгнуть в воду, и, еще не умея плавать, шел по дну, пока вода не накрывала его с головой. Кажется, Владик был попросту лишен страха, но что я могла ответить? Спасатель был совершенно прав.

Видя мое расстроенное лицо, он оттаял и, положив руку мне на плечо, еще мокрое после купания, примирительно сказал:

– Ладно-ладно, я все понимаю. Где уж за таким усмотреть. Помогу вам, возьму над ним шефство. Завтра не моя смена, а послезавтра пойдем кататься на лодке!

За восторженным криком сына мои робкие возражения, что это неудобно, никто не расслышал.

Со спасательной вышки позвали, и наш новый знакомый быстро ушел.

Но плечо, где только что лежала его рука, продолжало гореть. В наше время в это трудно поверить, но у меня было пуританское воспитание. Я не знала мужчин до свадьбы. И мой муж до сих пор оставался единственным, кто когда-то трогал мое обнаженное плечо. И сейчас я чувствовала себя странно.

– Между прочим, его зовут Алексей. А ты даже не спросила. И на лодке я с ним кататься буду! – оказывается, сын все же услышал мой отказ и успел обидеться на глупость матери.

Все время, пока мы были на пляже, мой взгляд следил за стройной бронзовой фигурой спасателя, постоянно перемещавшегося по пляжу. Непривычное телосложение: очень длинные ноги и накаченный торс, тело напоминало треугольник. В нашем роду все были невысокие и коренастые, спортом не увлекались, больше пили. Да и мужья подруг отличались теми же качествами. Интересно, какая же женщина должна быть рядом с таким мужчиной?

День третий

Весь следующий день сын промаялся. Несмотря на то, что мы покатались на катамаране, спасательная лодка ему казалась гораздо круче, он прямо гордился знакомством с настоящим спасателем и мучил меня вопросами: на кого надо учиться, чтобы им стать. Откуда же я знала? В нашем прохладном городке такие профессии не были востребованы.

В глубине души я боялась, что мужчина уже забыл о своем предложении, мало ли людей за день он вытаскивает из воды, и волновалась, как это перенесет сын.

Вечером мы сходили в кино и ели пиццу в любимой пиццерии сына. Он сам заказывал начинку для своей пиццы, которую при нем же ставили в огромную печку. Мне тоже нравилось там есть, несмотря на то, что Самооценка настоятельно советовала мне воздерживаться от мучного. Вот вернусь и сяду на очередную диету, а сейчас у меня – отпуск!

День четвертый

Волновалась я напрасно. Еще спускаясь по лестнице на пляж, сын увидел своего знакомого у спасательной станции. Мужчина махал нам рукой. Владик рванул к нему, я же наоборот замедлилась. Не хватало еще, опять зацепиться за что-то и полететь кувырком. Представляю, что этот спасатель мог тогда обо мне подумать, например, что это мой любимый способ спуска с лестниц.

На середине же, вредная Самооценка опять подала голос, прошипев, что теперь он решит, что я спускаюсь как улитка, потому что из-за лишнего веса мне тяжело идти.

Я ускорилась. Но, как известно, всегда случается то, чего больше всего боишься: на предпоследней ступеньке лестницы я наступила на абрикосовую косточку и поскользнулась. Хорошо, лететь было недалеко, а спасатель стоял близко и быстро реагировал. Со всего размаху я врезалась ему в грудь, но, надо отдать ему должное, он даже не пошатнулся, только обхватил меня руками и прижал к себе, иначе я бы просто стекла вниз. Не передать словами, как мучительно стыдно мне было, я считала себя неуклюжим пингвином. Слезы набежали на глаза, и чтобы не выдать себя, я была вынуждена уткнуться мужчине в грудь лбом. Не знаю, как он это воспринял, но рук не отпустил, просто еще сильнее обнял. И я вдруг успокоилась и почувствовала себя маленькой девочкой в полной безопасности. Даже не знаю, чувствовала ли я себя так когда-нибудь раньше.

– Вы когда завтра на пляж собираетесь? Я на всякий случай подежурю у лестницы, так спокойнее будет.

Голос спасателя был серьезен, но, когда я оторвалась, наконец, от его груди и посмотрела ему в лицо, голубые глаза смеялись. Кажется, я готова была вечность простоять в его объятьях, но это становилось уже неприличным. Мужчина тоже это почувствовал и, разжав руки, сделал шаг назад.

– Ногу не подвернула? Идти-то сможешь? – участливо спросил он.

Я покачалась на ступнях, боли не ощущалось. Видимо, эту косточку положила на ступеньку судьба, и у нее не было цели меня калечить.

– Все хорошо, обошлось. Но, если бы не Вы, – я посмотрела на мелкий гравий у лестницы и явственно представила, как приземляюсь в него лицом, – все было бы гораздо хуже.

– Предлагаю, наконец, познакомиться и перейти на «ты», – мне казалось, что мужчина забавляется моим постоянным смущением.– Алексей. А как зовут тебя?

– Лилия. Можно просто Лиля.

– Какой прекрасный цветок! Я так и думал, что у такой чудесной девушки должно быть необычное имя. Приятно познакомиться! Пока располагайтесь, купайтесь. У меня через два часа инспекция побережья, я захвачу вас с собой.– И, повернувшись к Владику, добавил.– Слышишь? Поедем кататься на лодке, как я обещал!

Два часа до прогулки сын вел себя идеально: в воду без разрешения не лез, далеко от меня не отплывал, без капризов съел бутерброды и яблоко. Кажется, он боялся, что в последний момент мама передумает принимать приглашение на прогулку.

А мама все это время не могла унять свое сердце. Конечно, я слышала расхожее выражение, что "мужик нужен для здоровья". Но как-то не сильно в это верила. Никто из знакомых мужчин не вызывал у меня желания сойтись поближе. А с этим я начала знакомство сразу с объятий, и поняла, до какой же степени мне этого не хватало!

Тут же подключилась моя Заниженная Самооценка: "Не обманывайся на свой счет. Ты совершенно обычная, загнанная жизнью баба, на две недели выпущенная из своего беличьего колеса. Симпатичная, но не слишком красивая, с фигурой слегка оплывшей после родов, уже не очень молодая, да еще с ребенком. Таких здесь – полон пляж. Одни уезжают, другие приезжают: выбор на любой вкус. К тому же, не секрет, что многие женщины едут на курорт расслабиться, в надежде на быстротечный романчик. Ты им не конкурентка". Увы, все это было правдой.

Самооценка продолжала: "Спасательную станцию не зря поставили около лестницы. Наверное, с нее постоянно кто-то слетает. Нельзя относиться серьезно к этому инциденту".

Все так, но сердце колотилось, а глаза сами выискивали на пляже знакомую бронзовую фигуру.

Через два часа подплыла спасательная шлюпка, из которой нам призывно махал Алексей. Сын моментально оказался в воде и через минуту уже сидел на носу. Видимо, чтобы не ставить меня в неудобное положение, затаскивая через борт, лодку пришвартовали, и Алексей подал мне руку, помогая залезть в качающееся суденышко. Сердце опять глухо стукнуло, а по телу разлилось тепло. В лодке сидел второй спасатель, представившийся Виктором. Он был помельче и постарше Алексея, не такой загорелый, но, как скоро выяснилось, очень веселый.

– А вам можно катать отдыхающих? – на всякий случай поинтересовалась я, опасаясь, что спасателям попадет.

– А у кого нам спрашивать? Мы здесь и есть самые главные,– со смешком успокоил меня новый знакомый.

Пляж был длинный, и мы несколько раз проплыли вдоль него из конца в конец, наблюдая за купающимися. Сын без остановки прыгал в воду и вскарабкивался обратно. Я не могла себе такого позволить, чтобы опять не показаться мужчинам тюленем. Хорошо, я догадалась захватить панаму, солнце сильно припекало. Атмосфера на лодке сразу установилась дружеская. Я болтала с этими незнакомыми парнями так непринужденно, словно давно их знала. Поэтому не заметила, как мои плечи покраснели, но Алексей прикрыл их полотенцем. Я была ошарашена такой заботой. После смерти бабушки, не помню, чтобы обо мне кто-то заботился. Обычно это была моя прерогатива.

Прогулка подошла к концу, и Виктор, гребя к берегу, шутливо сказал:

– Покаталась? Завтра проставляешься. С тебя кофе! Потом у нас два дня выходных.

Конечно, я была согласна. Перспектива еще раз пообщаться с ребятами наполняла меня радостью. Как давно я не была в мужской компании! "Да-да, так давно, что уже почти отвыкла чувствовать себя молодой женщиной", – подсказало Тело. Времена дискотек и свиданий казались такими далекими, да и сколько их было. Я больше училась, моталась в Москву в институт, по ночам писала курсовые. А потом быстро вышла замуж. Почти без периода приглядываний и флирта. Мой будущий муж попросил друзей найти ему серьезную хорошую девушку, нас познакомили, и он практически сразу сделал мне предложение. Мне он был приятен, да и пора было выходить замуж. Все подруги повыскакивали сразу после школы, у многих подрастали дети, и я уже чувствовала себя неуютно в их компании. Поэтому опыта флирта у меня практически и не было, не считая одной романтической истории в юности.

Уже по дороге домой мы поняли, что перегрелись. Рискованно было проводить столько времени под палящим солнцем на четвертый день отдыха, когда еще не прошла акклиматизация. Владика мутило, болела голова, я тоже чувствовала себя вяло. Но мне пришлось еще дойти до магазина за кефиром, наши пылающие плечи необходимо было смазать.

День пятый

Всю ночь я не могла заснуть, во-первых, на обгоревшей спине было больно лежать, а во-вторых, я вновь и вновь мысленно прокручивала события прошедшего дня: я в объятиях Алексея, его смеющиеся глаза, его рука, помогающая мне сесть в лодку, и наша веселая прогулка. Тело томило, но на душе было радостно. Заснула я, когда стало светать. А утром выяснилось, что сын заболел: он проснулся с температурой. Перегрелся, перекупался, акклиматизация – причин могло быть множество. Но одно было абсолютно ясно: кофе ребята сегодня не получат. Я достала аптечку, которую русская женщина всегда возит с собой на отдых, и занялась ребенком. Сама я тоже чувствовала себя плохо: тепловой удар я накануне точно заработала. Но все равно мне было безумно жаль потерянной встречи со спасателями. Так странно, еще пару дней назад, я и не подозревала, как нуждаюсь в таком времяпровождении. Еще смущала мысль, что они решат, что я просто пожалела денег на кофе и не пришла. Пожалуй, от идеи добежать до пляжа и все им объяснить удерживало только мое отражение в зеркале, откуда на меня смотрело совершенно красное опухшее лицо.

Ближе к вечеру небо затянуло облачками, мы чувствовали себя лучше и решили выйти на улицу. Каждое посещение Приморска, назовем городок так, сопровождалось определенными ритуалами. И они неукоснительно соблюдались. Это придавало нашему отдыху оттенок основательности: что бы не происходило в личной жизни, и какие бы шторма не случались на работе, я знала – приеду к морю, а там будет все по-прежнему.

Сейчас мы пошли в любимую "Вареничную" есть вареники с вишней. Никогда и нигде я не ела таких вкусных вареников, сдобренных солнцем и запахами моря.

День шестой

А на следующий день решили поехать в соседний большой город, спутником которого был Приморск. Погулять по Привозу, поесть пирожных на открытой веранде кафе в тени платанов, которые здесь называют "бесстыдницей", из-за того, что они летом сбрасывают кору, и сходить в детский парк на аттракционы. Владик всю зиму мечтал об этой поездке, смакуя предыдущую. К тому же наши спины и плечи все еще полыхали алым, и путь на пляж нам был заказан.

И день удался, как задумали. Как же я любила этот старинный город! Обязательную программу мы дополнили посещением Археологического музея, который нам очень понравился.

Усталые, уже в сумерках мы возвращались домой.

День седьмой

Утром я поняла, что не хочу идти на пляж. Это я-то, всю зиму промечтавшая о море! Поговорив с собой серьезно, я поняла, что не хочу идти, потому что сегодня у Алексея выходной. Все равно буду нервно высматривать бронзовую фигуру спасателя и только расстраиваться, что его нет. Да, что со мной вообще творится! Жила себе спокойно, стоило два раза побыть в объятиях мужика, и все – башку снесло. Напоминаю себе, что мне 35 лет, ставлю себя мысленно в угол и бью по попе. Не помогает.

Хорошо, я догадалась выглянуть в окно: вчерашние легкие облачка уплотнились и затянули все небо. У солнца сегодня явно был выходной! Ура! На пляж можно не идти. Поедем на экскурсию – тоже обязательный элемент культурной программы отпуска.

Сын со мной согласился, он любил смотреть новые места. Мы быстро поели, добежали до места, откуда по утрам отходят экскурсионные автобусы, и выяснили, что успели вовремя и как раз есть билеты. В этом прелесть отдыха в одном и том же городке: ты уже все знаешь. Экскурсия нам попалась дальняя, на целый день. Владику повезло: в группе был мальчик его возраста, они быстро познакомились, сдружились и скоро сидели в конце автобуса на свободных местах, обсуждая свои мальчишеские дела. На отдыхе мало времени, поэтому отношения завязываются быстро: и дружба, и любовь. Словно на эти две недели время уплотняется. При осмотре очередной церкви рядом оказался мужчина с девочкой лет шести. Мы разговорились, познакомились, и потом он так и вставал рядом на следующих остановках. Во время обеда они сели с нами за один столик, вызвав возмущение Владика. После еды сын отвел меня в сторону, и высказал свои претензии. Собственно именно так он обычно и делал, как только видел близко от меня мужчину. Делить маму он ни с кем не собирался. Но на этот раз я удивилась:

– Значит, Алексею можно с нами общаться, а этому мужчине нет?

– Ну, ты сравнила: настоящего спасателя со спасательной лодкой и какого-то постороннего мужика с малявкой, – возмутился сын. Его выбор был очевиден.

Вечером мы вернулись домой очень довольные проведенным днем.

День восьмой

Утро не задалось с самого начала. Я так была уверена, что увижу Алексея у лестницы, что когда его там не оказалось, расстроилась. Осмотр пляжа тоже ничего не дал, знакомой бронзовой фигуры нигде не было видно. Мы положили свои вещи рядом с канатами, по которым утром вытягивают из ворот спасательной станции лодки и катамараны, и пошли купаться. Море нас заждалось! Оно так ласково приняло нас в свои теплые объятья, что я вспомнила, зачем, собственно говоря, приехала в этот город. К морю! И все остальное – не важно. Пока мы плескались, подошли наши знакомые – семья вчерашнего мальчика. Теперь я могла не волноваться, что Владику скучно, у него появился друг Павлик, с которым они тут же начали во что-то играть.

Я же сидела на подстилке и смотрела на сине-серую гладь моря, уныние постепенно возвращалось. В этот момент перед моими глазами появился и закачался пакет с абрикосами. Я обернулась.

– Это вам с Владиком. Из моего сада, – рядом широко улыбался Алексей. Он сидел на корточках, немного подавшись вперед, и крупный крест, висевший у него на груди, привлек мое внимание.

– Интересный у тебя крест,– наверное, это была самая не подходящая в этот момент фраза.

– Да, крест с Афона. Подарили,– лаконично ответил мужчина, – да нам, спасателям, без этого и нельзя.

Я не совсем поняла смысл фразы, но, наконец, догадалась взять абрикосы из протянутой руки и поблагодарить.

В этот момент на спину Алексея свалился Владик. По-моему, радости обоих не было предела. Алексей, перекувырнул мальчишку через свою голову, положил на песок и, прижимая одной рукой, начал щекотать. Владик извивался, пытаясь вырваться, и хохотал. А я смотрела на них и понимала, как же моему сыну не хватает такого грубоватого мужского общения! Я не помню, чтобы муж так играл с ребенком. А сейчас на Алексея с Владиком было так приятно смотреть и видеть, какое оба получают удовольствие от этой возни. Когда сын выдохся, мужчина убрал руку и сказал:

– Иди в море, смывайся. Я вам абрикосов принес, мы с твоей мамой сейчас пойдем их вымоем, – потом, обращаясь ко мне, добавил, – не мыть же тебе их в питьевом фонтанчике, тем более это запрещено.

И подал мне руку, помогая подняться. Я покорно шла за мужчиной к спасательной станции, попутно размышляя, что в этом что-то есть, когда кто-то за тебя все решает, хотя бы: мыть или не мыть фрукты, и где их мыть.

В помещении станции оказалось полутемно и прохладно, несмотря на жару за дверью. Мы прошли в закуток с раковиной, Алексей достал откуда-то таз и высыпал в него абрикосы из пакета. Таз идеально встал в раковину, видимо под нее и подбирался. Горячей воды на станции не было, но и холодная, пройдя по проложенным по земле трубам, нагревалась до комфортной температуры. Мы, стоя с разных сторон раковины, опустили в таз руки и начали мыть оранжевые плоды. Мои пальцы нечаянно коснулись теплых рук Алексея, потом еще и еще раз, это было неизбежно в таком небольшом пространстве. Каждое прикосновение ощущалось как слабый разряд тока. Неожиданно он просто взял под водой мои пальцы в руки, и стал, едва касаясь, поглаживать своими пальцами, как будто их тоже надо было отмыть. Я и не подозревала, что в такое простое движение можно вложить столько нежности. Оранжевые шарики абрикосов вплывали в наши переплетенные ладони, проскальзывали по коже шершавым бочком и, крутясь, двигались дальше. Прикосновения Алексея были такие мягкие, словно он гладил что-то очень хрупкое и боялся причинить вред. Нега разливалась по всему моему телу. Мы не смотрели друг на друга, но все рано, чтобы не выдать свои чувства, я закрыла глаза. Ощущения стали еще сильнее. Меня накрывало нереальной нежностью. Я словно впала в транс. Это был какой-то глубоко интимный процесс, хотя, со стороны, мы всего лишь мыли абрикосы.

Голоса входивших на станцию людей, вернули нас в реальность, и мы разомкнули руки.

Среди вошедших спасателей был Виктор, он сразу узнал меня и направился к нам:

– О, абрикосики! – Обрадовался он, забрасывая парочку в рот.– А где ты была? Обещала напоить нас кофеем и пропала. Так дела не делаются. Днем с нами покатаетесь, а ближе к вечеру приходите снова на пляж, будешь проставляться! В 6 устроит?

Как просто и легко он все это сказал. И про лодку, и про посидеть в кафе. А я-то никак не могла набраться смелости, чтобы об этом напомнить.

Тем временем, Алесей уже сложил вымытые плоды в пакет и протянул мне, теперь в моих глазах они имели некое мистическое значение, символизируя мою связь с ним.

Позже, загорая, я вновь и вновь возвращалась к этому эпизоду, чтобы окунуться в испытанные чувства. Боже, как же мало мне оказывается надо! Достаточно, чтобы мужик за руку подержал, и я уже чувствую томление во всем теле! Тут же послышался голос Тела: "Возможно, если бы последние годы у тебя была личная жизнь, я бы не так реагировало на прикосновения мужских рук". Но в глубине души, я знала, что это не так. Происходило нечто странное, мое тело, минуя мозг, само сделало выбор. И с Алексеем, похоже, творилось нечто подобное.

На этот раз на морскую прогулку я взяла платок-порео для себя и кепку для сына, а ребята нашли на станции зонтик от солнца. Меня это очень развеселило:

– Что боитесь, опять перегреюсь и не напою вас кофе?

– Конечно, – со смешком поддержал Виктор,– за тобой глаз, да глаз нужен. Вон Лешка волнуется, как же ты без него с лестницы спускаешься.

Я взглянула на Алексея, но он смущенно отвел глаза.

– Ну, вы же спасатели! Ловите летящих с лестниц женщин. А вот тонущих я здесь пока не замечала.

– Ну, это ты зря так говоришь, – откликнулся Алексей, – каждый день что-нибудь случается. А по вечерам – просто регулярно,– он кивнул на ряд кафешек, стоящих на высоком берегу.– Отдыхающие же, как напьются, им подвиги подавай. И обязательно по лунной дорожке проплыть, а в воде после алкоголя у них судорога случается, не всегда успеваем и вытащить. Пляж длинный, а ночных дежурных только двое. Мы потому сутками и дежурим, что они до утра могут колобродить.

Я посмотрела на ребят другими глазами, я-то просто каталась, а они действительно следили за купающимися.

– А ты знаешь, что здесь можно увидеть дельфинов? – решил сменить тему Алексей.

– Шутите?

– Правда. Так близко к берегу они не подплывают, но если вы будете кататься на прогулочном кораблике, то увидите, иногда они специально подплывают и начинают играть в воде.

– А откуда кораблик отходит? А их кормить можно? А что надо взять с собой, что они едят? – сын аж вскочил от возбуждения и, держась за плечи Алексея, засыпал того вопросами.

Мне тоже было любопытно.

– Кораблик отходит с пирса от дальнего края пляжа, ближе к порту. Там на причале есть расписание. Прогуляйтесь, посмотрите. Но лучше приходить пораньше, пока не жарко. Там долгая прогулка.

Но тут заговорила рация, со спасательной вышки лодку срочно вызывали в определенный прибрежный квадрат.

Спасатели сразу стали серьезными.

– Мы вас здесь высадим, ладно? Срочный вызов, – извиняющимся тоном спросил Алексей, уже направляя лодку к берегу.– Придете вечером на пляж?

Мне было очень приятно, что он спросил, до сих пор об этом говорил только Виктор. Но ответил за меня сын:

– Я точно приду, и маме тогда тоже придется. Она же меня одного не оставит.

И мужчины ударили по рукам. Как-то подозрительно быстро они спелись.

Вечерний выход мы чуть не пропустили, потому что дружно заснули после обеда. Все-таки морские прогулки действовали на нас расслабляюще. Проснулась я от того, что испуганный Владик тряс меня за плечо:

– Мама, вставай, мы проспали! А вдруг они решат, что мы опять не придем? А вдруг они уйдут с пляжа?

Для сына дружба со спасателями имела вес. Первым порывом было вскочить и бежать, но я остановила его, и лениво перевернулась на спину:

– Успокойся, ну куда они с пляжа-то денутся?

На самом деле, я просто забыла продумать, в чем пойду в кафе, и сейчас мне срочно надо было это решить. Перебрав в уме весь свой немногочисленный гардероб, я, наконец, вспомнила, что кафе пляжное. В платье я там буду смотреться нелепо, и единственная одежда женщин на пляже – купальник и парео. Кончилось тем, что Владик возмущенно закричал от двери, что он и правда уйдет на море один.

Ассортимент пляжного кафе был не богат сладким, поэтому по дороге мы зашли в магазин и купили любимых пирожных сына, а хорошие конфеты я привезла с собой.

Кафе представляло из себя вагончик, стоящий на пятачке у спуска на пляж, с лицевой стороны была витрина с окошком выдачи, напротив стояло два столика со стульями. Но обычно там было пусто, отдыхающие, проходя мимо кафе, просто брали перекус с собой на пляж. Особенным спросом в тот год пользовались хот-доги с маринованными морковкой и свеклой. Таких вкусных хот-догов я никогда больше не ела. Рядом с витриной располагалась довольно крутая лестница на крышу, из которой предприимчивые хозяева сделали второй этаж, огородив ее и завесив сверху сетью, оплетенной виноградной лозой. Чаще всего на втором этаже ели спасатели, вот и сейчас, подходя, мы увидели машущего нам сверху Виктора. Но сын заметил на берегу Павлика, и сказав: "Я мигом", бросился к другу.

Поднявшись на веранду, я увидела Алексея, сидевшего спиной ко мне и наблюдающего за пляжем. Я поняла своего сына, в этот момент мне тоже захотелось прыгнуть ему на спину. Ну почему в присутствии этого мужчины я ощущала себя пятнадцатилетней девчонкой? Меж тем, мы же взрослые, серьезные люди! Поэтому я просто тихонько подкралась и положила руки ему на плечи. Я думала испугать его, но вышло иначе. Алексей неожиданно дернул мою руку вниз, и когда я, не удержавшись, подалась вперед, почти падая на него, и моя голова оказалась рядом с его, быстро повернулся и поцеловал меня в щеку. Словно он был одноклассником той пятнадцатилетней девчонки.

Виктор наблюдал за нами со снисходительностью пионервожатого.

– Наигрались? Мы будем, наконец, есть?

Он перегнулся через перила и крикнул в сторону двери кафе:

– Зинка, неси.

Через три минуты на лестнице послышались шаги, и поднявшаяся официантка расставила на столе тарелки с жареной рыбой и салатом.

Я, как истинный бухгалтер, стала прикидывать в уме, смогу ли я за все это заплатить. Но Виктор сразу внес ясность:

– Рыбой угощаем мы, а с тебя – кофе. Свежий улов, рыбаки принесли. Мы попросили Зинку поджарить. Где же вы еще такой рыбы поедите? Вкуснотища – пальчики оближешь!

Он был абсолютно прав. Обычно мы покупали замороженную рыбу. Угощение было божественным, даже Владик, прибежавший весь мокрый и в песке, ел с удовольствием. Дома к рыбным блюдам он не притрагивался.

А потом мы пили кофе, ели пирожные, болтали и смеялись. Я спросила, что же делают спасатели зимой. И выяснилось, что Алексей работает в МЧС. Но у него такой контракт, что с середины мая по начало сентября он работает на пляже, а в остальное время находится в запасе. Если случается что-то серьезное, их срочно собирают и отправляют в место катастрофы. Иногда приходится уезжать и летом. Раньше он бывал в разъездах круглогодично, но сейчас понял, что не может жить без моря, и изменил контракт.

Я была ошарашена.

– Я правильно понимаю, что и крест тебе подарили не просто так?

Алексей машинально потрогал крупный рифленый крест, висевший на толстом шнурке, и нехотя ответил.

– Ребенка из-под завала достал, его успел передать, а потом стена упала и меня придавила. Ребята раскопали. Мать того ребенка меня потом в больнице разыскала и крест этот принесла в благодарность, сказала, им с Афона привезли. Я им дорожу. Как спасателю без креста.

– А ты потом как? – стала допытываться я.

– А когда вы пойдете смотреть дельфинов,– резко сменил тему Алексей. Больше к его работе в МЧС мы не возвращались.

Договорившись встретиться завтра утром, мы, довольные друг другом, расстались.

Конечно, я почти не спала ночью. Можно это списать на духоту в комнате, но стоило мне закрыть глаза, я вспоминала Алексея, и тело начинало тосковать и томиться.

День девятый

Утром Алексея не было у лестницы. Зато я еще сверху заметила сидящего у спасательной станции Виктора. Быстро сбежав по лестнице, с которой я успела подружиться и больше не падала, направилась к нему. Мужчина сидел, ссутулившись и опустив голову, я его таким еще не видела.

– Доброе утро! А где Алексей? – не слишком вежливо спросила я, подойдя к нему.

Виктор поднял голову и улыбнулся усталой улыбкой.

– Скоро будет. Пока в больнице.

У меня сердце зашлось при этом известии.

– Что случилось? Пожалуйста, расскажи!

Сын, сразу пробежав к берегу, уже играл с другом, а я придвинула другой стул и села рядом с мужчиной, ноги вдруг стали ватными и ненадежными.

– Сегодня ночь тяжелая выдалась. В выходные обычно много новых отдыхающих приезжает, они, словно с цепи срываются, так гулять начинают. Нескольких мы вытащили, а часа в 4 слышим крики, подъезжаем – здоровый амбал барахтается. Куда его с такими габаритами понесло, даже не знаю. Вот ей богу, я бы за ним даже не прыгнул, я свои силы все-таки реально оцениваю. А Леха прыгнул. Тот уже под воду уходить стал, Леха ныряет и пытается его вытащить. А утопающие когда понимают, что происходит, иногда в такой ужас впадают, что за спасателей хватаются так, что не дают нам выплыть, и сила в них просыпается недюжинная. Прямо и не знаешь тогда – кого спасать его или себя. Вот и этот амбал стал руками-ногами по Лешке молотить, потом уцепился за этот его крест, про который ты вчера спрашивала, и не отпускает. Может, конечно, хорошо, что не за шею. Пережал бы там какую-нибудь артерию, Лешка совсем бы не выплыл. Слава богу, веревка на кресте порвалась, он сдюжил, приподнял утопленника над водой, за лодку другой рукой зацепился, я был на веслах, так до берега и добрались. С мелководья мужика вдвоем тащили. Лешка уже на берегу задыхаться стал, вот его Скорая Помощь с собой и забрала, на всякий случай – посмотреть. У него, после того завала, и так головные боли бывают…– Виктор вздохнул. Было видно, как сильно он переживает за друга.

В это утро я больше не замечала ни моря, ни солнца, только стрелки часов. Леша не приходил, на душе было тяжело и тревожно. Сын с другом упоенно строили очередную песочную крепость. Ни о какой прогулке на кораблике мне даже думать не хотелось. Не выдержав ожидания, я поднялась и позвала Витька пить кофе.

Мы поднялись на веранду кафе и молча сели у крайнего к морю столика. Вдвоем ожидание переносилось легче. Наконец, появился Алексей. Без своей обычной улыбки, какой-то другой, не похожий на себя. Не раздумывая, я бросилась к нему и обняла, прижавшись к груди, на которой больше не висел Афонский крест. Алеша обнял меня в ответ, положив свою голову на мою. И мы постояли, слушая, как колотятся наши сердца, понемногу успокаиваясь. Я с тревогой прислушивалась к его свистящему дыханию – последствию ночного происшествия. Виктор ничего не сказал, просто придвинул другу стул.

– Ну что он?

– Я к нему заходил утром. Рассказывает: очнулся, чувствует в кулаке что-то зажато, разжал пальцы, а там крест! Говорит, увидев это, сразу в бога поверил. Неплохой оказался мужик. Я крест забирать не стал, ему оставил как талисман. Думаю, в следующий раз в воду пьяным не попрется.

Выглядел Леша не очень, и Виктор участливо спросил:

– Может, ты домой пойдешь?

– Останусь, – и, наклонившись ближе к другу, Леша негромко продолжил,– смену надо закрыть, ты же знаешь, деньги нужны. Лекарство завтра приходит. Но дорогое. Добавишь?

Понимая, что он не хочет, чтобы я слышала его слова, я отошла к ограждению веранды и стала смотреть, как играет на берегу сын.

Поговорив, Леша встал, подойдя, легко взял меня сзади за плечи, постоял немного рядом:

– Я пойду на станцию посплю, вымотался что-то. Меня Витек прикроет. Прости, что так получилось, ласонька.

– Кто? – не поняла я.

– У нас здесь так девушек называют, которые…– не договорив, Леша развернулся и пошел к лестнице.

Но я поняла, что он хотел сказать.

Мы с сыном еще позагорали, а перед отходом домой, я решила зайти на станцию, проведать Алексея. Меня туда, конечно, никто не звал, но я просто не могла больше противиться себе. Мужчина лежал на узком топчанчике у стены, и спал, повернувшись спиной к двери. Я тихонечко подошла и увидела синюю полосочку на его шее вместо веревочки от креста, ее еще называют странгуляционной. Я легонечко провела по ней пальцем, а потом не выдержала, наклонилась и, едва касаясь губами, поцеловала. По тому, как мужчина задержал дыхание, я поняла, что он проснулся, но не хочет этого показывать. Я смутилась, готовая бежать, но Леша поймал мою ладонь и тыльной стороной поднес к своим губам, они были сухие и горячие. Мужчина развернулся на спину, не отпуская мою руку. Я присела на краешек топчана.

– Ты, правда, обо мне волновалась?

– Конечно. А что в этом необычного?

– Странно, – только и ответил он, и легонько поцеловал мою ладонь, потом добавил, – но приятно. Ты не переживай, отосплюсь, буду как новенький.

На станции никого в этот момент не было, поэтому я разрешила себе на миг прижаться губами к его сухим, горячим губам, а потом, положив голову ему на грудь, прошептала:

– Почему же ты так себя не бережешь?

– На то мы и спасатели, ласонька,– ответил Леша любимой присказкой. Я вдруг смутилась, представив нас со стороны, и, попрощавшись, быстро вышла со станции.

Вечером мы с сыном снова пришли на пляж, не столько купаться, сколько узнать, как там Алексей. На этот раз его бронзовую фигуру я увидела еще сверху. И спустившись, пошла прямо к нему, а он шел от моря ко мне, словно между нами была протянута резинка, притягивающая нас друг к другу. Чудо, но на нашем пути не было подстилок, детских бассейнов или пляжных зонтов. Подойдя ближе, мы, не сговариваясь, протянули друг к другу руки:

– Когда ты уезжаешь? Пока я спал, мне приснилось, что я выхожу на пляж, а вас нет – вы уехали. А я ведь ничего о тебе не знаю, ни фамилии, ни телефона. Сколько дней нам осталось?

– Поезд в субботу. Утром выезжаем на вокзал.

– То есть четыре. Всего четыре. А у меня еще и два дня выходные.– Алексей, чуть сжал мою руку и задумался, – завтра мне надо уехать в Город. Можно, я приду к тебе вечером?

(Местные жители свой городок называли Приморском, а соседний большой город – Городом). Несмотря на то, что наши отношения неуклонно развивались, его предложение застало меня врасплох. Раньше все как-то случалось само, а сейчас мне предлагалось принять решение, а соответственно и взять ответственность за него. Но я тоже помнила, что осталось всего четыре дня, и ответила:

– Приходи. Адрес запомнишь?

Ночь я опять спала плохо, перепроживая события дня. Больше всего меня волновало и смущало предложение Алексея. Я вроде как ему сама дала аванс, но внутренне была не готова к следующему этапу этих отношений. В детстве я была пионеркой и комсомолкой, и, похоже, в глубине души ими и осталась. Да и дедушка мне не раз повторял: "Оставаться наедине с мужчиной – это пахнет вонючим!" Помимо мужа я не была близка ни с одним мужчиной, и, что греха таить, побаивалась. К тому же дома сын, как он отнесется к визиту Алексея?

Мистический свет луны заливал комнату, зовя к приключениям.

Я даже встала и критически оглядела себя в зеркале, не понимая, что мог во мне увидеть такой интересный мужчина. Забитая с детства Самооценка твердила:

– Ему от тебя что-то нужно. К его услугам пляж, полный стройных красавиц с ногами от ушей.

На что Тело отвечало:

– Главное – пригласить, а потом ты (обращаясь к Самооценке) помолчи, пожалуйста, мы сами разберемся.

Странно, за 35 лет жизни я и не замечала, что у моего Тела такой громкий голос.

До утра я вся искрутилась, пытаясь найти удобное место на постели, но это мне никак не удавалось: то простыня жаркая, то подушка твердая.

День десятый

У наших спасателей сегодня выходной, поэтому вместе с семьей Павлика мы решили, наконец, поехать смотреть дельфинов. Прогулка на кораблике действительно всем понравилась. Когда мы отошли достаточно далеко в море, заметили быстро перемещающиеся почти по поверхности волн иссиня-черные спины с могучими плавниками. Это и были дельфины. Стремительно выныривая и совершая удивительные маневры у носа корабля, они как бы заигрывали с ним, кружились в воде, высоко выпрыгивали из моря, привлекая внимание людей. Мальчишки были в восторге. Несколько часов мы наслаждались видами побережья и загорали на палубе.

Родители Павлика оказались приятными людьми. После поездки мы вместе пообедали в любимой пиццерии Владика. Оказалось, что они снимают квартиру недалеко от нас, и мальчишки уговорили меня отпустить Владика к ним на вечер. Все складывалось так удачно, как будто за меня наверху уже все решили.

Владика забрали до 10, а в 7.15 вечера в мою дверь деликатно постучали. Как вы догадываетесь, к тому времени я уже накрасилась, причесалась, несколько раз переоделась, недовольная своим видом, и успела себя накрутить, что мой спасатель вообще не придет.

Еще раз нервно глянув в зеркало, я открыла дверь. На пороге стоял Алексей. Как-то так получалось, что раньше все у нас случалось само собой, а, глядя друг другу в глаза, мы сразу стушевались. Мы даже не знали о чем говорить. Мужчина первым прервал молчание и шагнул в комнату, закрывая за собой дверь:

– Прости, что я без цветов и шампанского. Ехал из города, думал, вообще не успею.

Господи, я даже и не ожидала, что он придет с цветами. Букеты, шампанское – это были атрибуты какой-то другой жизни. Я все еще не знала, как надо себя вести, только сейчас осознав – как же давно у меня не было свиданий!

Но Алексей знал: он шагнул ко мне и поцеловал. Это был наш первый настоящий поцелуй. Мне показалось, что раньше я и не целовалось по-настоящему. Оказывается, когда целуешься с человеком, к которому чувствуешь сильное влечение, то это совсем по-другому. В этот момент я как цветок, в честь которого названа, внутренне развернулась навстречу любимому человеку и распахнула свои лепестки, впитывая его тепло. Всю тоску последних ночей я вложила в этот поцелуй, да что там последних ночей, всю невостребованную нежность последних лет, и в ответ я получала нечто, что невозможно описать словами. Не помню, сколько мы целовались, но я вдруг вспомнила, что даже не предложила гостю попить воды с дороги, не говоря уж об еде. Хотя на столе стояло приготовленное угощение.

Когда Алексей отстранился, переводя дух, я запоздало пригласила его к столу, но он, уточнив, где сейчас Владик, ответил, что поесть-то он всегда успеет. Но воды выпьет, он и впрямь бежал ко мне от самой автобусной остановки. Но даже пил он, одной рукой обнимая меня, словно в любую минуту я могла исчезнуть.

– Как твоя шея?– спросила я, проведя по еще заметному следу от веревочки креста.

– Да, что нам, спасателям, будет, ласонька?– беспечно откликнулся Леша, ставя стакан, и вновь разворачиваясь ко мне.– Знаешь, я ведь ни с кем так никогда не целовался. Лилька, что же это между нами происходит-то?

Вопрос был риторическим, так как ответить на него я бы все равно не смогла – мы продолжили упоенно целоваться. А наши тела вели свой диалог, откликаясь на каждое прикосновение. Я уже поняла всю ничтожность моих ночных размышлений. Какая разница, что там когда-то говорил мой дед, если каждая струночка в моем теле сейчас поет. Я не то, что была согласна, я просто ждала продолжения как манны небесной. Но в тот миг, когда руки мужчины начали расстегивать молнию у меня на спине, в дверь забарабанили.

Молния тут же приняла свое правильное положение, а Алексей чинно сел за накрытый стол. Конечно, смахнуть глупые счастливые улыбки с наших лиц оказалось не так легко.

За дверью стояла Зоя, мама Павлика, и мой сын в окровавленной футболке. Зоя была очень напугана. Оказалось, ребята играли в парке, рядом с нашим домом, сильно раскрутили карусель, и Владик, не удержавшись, с нее упал. Правда, он отделался ушибами и разбитым носом, но кровь шла так сильно, что залила всю футболку. Зоя страшно переживала: взяла чужого ребенка и не доглядела. Но, когда она увидела Алексея, в ее взгляде проскользнула брезгливость. Совсем, мол, баба оголодала, спасателями с пляжа не брезгует. Раньше я бы распереживалась и сгорела от стыда. Но сейчас мне было только досадно, что все так неладно получилось. Когда за Зоей закрылась дверь, Алесей встал, уверенно прощупав нос ребенка и осмотрев ушибленные коленки, сказал, что в травмпункт ехать не надо, все цело. А вот вымыть, напоить горячим чаем и уложить в постель точно нужно. Если бы все то же самое сказала я, Владик стал бы капризничать, но настоящего спасателя он слушался беспрекословно.

– Мазь от синяков есть?

Я кивнула.

– Намажь сыну колени. Делаем так,– тоном, не терпящим возражений, сказал Алексей, – я сейчас ухожу, вы разбирайтесь тут. Завтра выспитесь, а в 10.00 я за вами зайду, пойдем ловить мидий. С собой берите кружки и вилки, остальное я принесу сам.

– А можно позвать Павлика? – спросил Владик.

– Нет, – просто, но твердо сказал мужчина и закрыл за собой дверь.

День одиннадцатый

С семи утра сын буквально сидел у меня на голове, не находя себе места от нетерпения. Мне же, напротив, хотелось спать, бессонные ночи брали свое. Только, когда я пригрозила, что расскажу спасателю, что Владик его не послушался, и не отлежался после падения, сын надулся, но, взяв книжку, залез в постель. И все равно к 9 утра мы уже были готовы и не знали чем себя занять. Я слышала, что местные ходят ловить мидий, как мы "на шашлыки", но никогда в этом не участвовала и мидий не ела. Я вообще сомневалась, что они съедобные. Мало ли, что в Италии они пользуются популярностью, может итальянцам больше есть нечего. Но с Алексеем я готова была идти куда угодно. А для сына это было самое настоящее приключение.

В 9.40 в дверь деликатно постучали:

– Ничего, что я раньше?– спросил Леша, заглядывая в комнату.

– Что ты, это просто прекрасно. Иначе этого молодого человека просто разорвало бы от нетерпения.

Хорошо, что все можно свалить на сына, но сама я светилась от радости встречи.

Алексей шагнул было, намереваясь меня поцеловать, но вовремя одернул себя, взглянув на Владика.

Мидий ловили в самом конце пляжа. Надо было пройти сначала культурный, потом дикий пляж. (А протяженности и широте пляжа в Приморске позавидует большинство европейских городов.) Потом подняться, цепляясь за камни, на небольшие утесы, обрывающиеся в море, и идти по петляющей наверху тропке пару километров. Там, где утесы становились ниже, казалось, что кто-то огромный поснимал с их вершин камни и покидал в море, где они так и остались лежать. В этом месте можно было найти совсем небольшие кусочки песчаного берега или ровные площадки для стоянки.

Алексей нес с собой целый рюкзак. Он не искал места, потому что точно знал, где оно. Несколько километров под жарким даже в 10 утра солнцем – это для меня подвиг, несмотря на то, что Леша помогал мне карабкаться по каменным склонам вверх и поддерживал, когда тропа шла вниз. Хорошо, что он настоял перед выходом, чтобы мы взяли пляжные шлепки с собой, а пошли в кроссовках, иначе я бы уже изрезала в кровь все ноги.

Когда, наконец, мы добрались до места, выяснилось, что в Лешином рюкзаке уместилась целая куча вещей: небольшая палатка, которую он тут же мастерски поставил, котелок, складная тренога под него, несколько брикетов угля, две большие бутылки воды, а сбоку были привязаны три маленьких складных стула.

– Сидеть на камнях жестко,– справедливо заметил он, раскрывая стульчики.

Кроме того, из рюкзака появились хлеб, помидоры, огурцы и зелень. Последним он достал пакетик черешни, с улыбкой протягивая мне, уточнил: "На этот раз – мытая", и задержал мою руку в своей. Эта фраза словно вернула нас на полутемную станцию, когда в наших руках томно танцевали бархатистые абрикосы. Что же это, правда, с нами происходит?

Сын сбежал вниз к морю, и мужчина, наклонившись, сорвал с моих губ желанный поцелуй. Но Владик уже звал его с берега, и Алексей, легко прыгая по камням, сбежал к воде. В этом месте море было совсем мелкое, утыканное крупными кусками камней, у оснований которых и надо было искать мидий. Мои мужчины, сегодня я могла их так называть, надев перчатки и взяв пакеты, отправились на охоту. Я сверху понаблюдала за тем, как Алексей учит мальчика ловить мидий, но вскоре меня сморило, и я уснула, удобно устроившись в палатке на надувном матрасе, принесенном и заботливо надутым Лешей. Засыпая, я еще подумала, как же это хорошо, когда есть мужчина, на которого можно положиться.

Разбудил меня звонкий голос моего сына, я, щурясь от солнца, выглянула из палатки – ловцы мидий поднимались с полными пакетами улова. Владик был так переполнен впечатлениями, что подпрыгивал при ходьбе. Алексей, отложив мидий в тенек, стал объяснять мальчику, как разводить костер, пользуясь брикетами топлива и таблеткой сухого спирта. Сын внимательно слушал и учился. В наших широтах всегда можно собрать веток для костра, но развести его на камнях, тут нужен навык. Владику действительно сегодня повезло – целый день мастер-класс от настоящего спасателя: сначала он помогал поставить палатку, научился искать и собирать мидий, теперь разводит костер, и впереди еще несколько часов. Вдруг я поняла, что мы втроем сейчас старательно играем в семью. Каждый отыгрывает свою роль: я – любимой жены, окруженной заботой, а мальчики – отца и сына. Реальный отец Владика был совершенно другой, такие отношения были для сына в новинку, да, что греха таить, и для меня тоже. Раньше я считала, что настоящие мужики встречаются только в романах, а сейчас такой мужчина стоял от меня на расстоянии вытянутой руки. Не понятно только, чем я-то могла его привлечь? Пока я размышляла, они развели костер, поставили треногу и повесили котелок с водой.

– Меняетесь местами,– скомандовал наш спасатель,– мама резать овощи, сын в палатку отдыхать.

Владик пытался возражать, но последовало беспрекословное:

– Тебе надо отдохнуть. Перегреешься и сил вернуться назад не будет.

И мой сын, которого обычно надо было долго уламывать, молча, полез в палатку, лег на матрас и моментально уснул. Не простое это, оказывается, дело – собирать мидий.

А я занялась овощами. Алексей предупредил, что они мытые. На языке прямо крутился вопрос: кто же его так хорошо собрал, не жена ли? Но я решила не разрушать нашу идиллию. Если в жизни у меня нет нормальной семьи, я хочу этот день прожить в ее иллюзии. Что бы ни заставляло этого необычного мужчину быть рядом, сегодняшний день он со мной. Буду жить здесь и сейчас.

Алексей, сидя рядом, перебирал мидии. Владик похвастался, что им попалась даже парочка рапанов, я хоть узнала, что это такое. Леша сказал, что обычно рапанов ловят на глубине, но этих, скорее всего, принесло сюда приливом, и он не уверен, что их стоит есть. Но небольшие раковины были так изящны, что я залюбовалась, взяв их в руки. Обязательно заберем их домой. Леша сказал, что их надо только выварить, чтобы не испортился моллюск внутри раковины, и она не начала вонять. Он объяснял, как вынимать вареного моллюска из закрученной раковины рапана, но я не столько слушала, сколько наслаждалась атмосферой: спокойный, приятный мужской голос, потрескивание костра, тепло солнца, запах моря. Мне надо было наполниться всем этим, чтобы потом, долгими зимними вечерами, доставать по кусочку и согревать душу.

Овощи были нарезаны, вода закипела, и Алесей позвал Владика варить мидий. Я удивилась, только что он сам настаивал, что мальчику необходимо отдохнуть, тот спал всего минут 20, но его уже будят.

– Все правильно, самый полезный сон от 5 до 30 минут,– объяснил мужчина, заметив мой удивленный взгляд. – Тогда встаешь выспавшимся, если спишь больше получаса, будешь разбитым. Мы часто пользуемся этим приемом, когда сутками нет времени на нормальный сон. Просто прикладываешься несколько раз по 20 мин, и можно работать дальше.

Владик с благоговением смотрел на спасателя, я точно понимала, кем теперь сын захочет стать, когда вырастет. И эта перспектива меня не радовала. Каждую минуту нервничать: как он? жив? здоров? Но тут же я себя спросила: А согласилась бы я ждать Алексея из командировок в места катастроф? Пить ночами успокоительное, с замиранием сердца следить за новостями, снова и снова набирать его номер, не зная, сможет ли он ответить? А ухаживать за ним, если он не успеет вовремя увернуться от рушащегося здания, и его привезут инвалидом? Может быть, я переоценивала свои возможности, но на все эти вопросы я ответила: Да. Я хочу быть рядом с ним, с любым, ждать его и волноваться, только бы он возвращался ко мне.

Эти мысли вызвали такие бурные переживания, что я отложила хлеб, который нарезала, подошла к Леше и обняла его. Это было первое проявление наших чувств на глазах у ребенка, но Владик как-то проникся моментом и, подбежав, обнял нас обоих. А Леша обхватил меня и сына руками и прижал к себе. Он поднял лицо к небу, но мне показалось, что у него на глазах блеснули слезы. Мы отыгрывали семью.

А потом мы варили мидий, ели вкуснющие помидоры из Лешиного огорода, даже обыкновенный хлеб мне казался в тот день вкуснее, чем обычно. Правда, мидий я хоть и попробовала по настоянию Алексея, но решила, что шашлыки все-таки лучше. А вот Владик ел свой улов с удовольствием, еще бы, раз настоящий спасатель это ест, значит, это вкусно.

После еды Алексей дал мальчику задание сполоснуть в море котелок: в походе работают все. Потом в чистый котелок налил воды из второй принесенной бутылки, и пока она грелась на костре, мы поднялись на утес, разыскивая траву для чая. Спасатель показал нам, какая травка нужна, мы разбрелись ее искать и собрали букетик нужных невзрачных цветочков. Вода как раз закипела, Алексей положил в котелок травы настаиваться, а потом, виновато улыбнувшись, полез спать в палатку. Теперь была его очередь отдыхать. Он-то встал гораздо раньше нас, все приготовил, собрался и доехал до нашего общежития. Я только сейчас осознала, что совсем недавно его чуть не задушил утопающий, а мужчина не жалуется, нянчится с нами, беспокоится, чтобы прогулка удалась.

Владик отпросился искать рапанов, ему хотелось привезти друзьям в подарок ракушки. И я, еще недавно заполошная мама-клуша, отпустила, море здесь мелкое, и от костра отлично просматривалось.

Сама я собрала пустые ракушки мидий, и решила воспользоваться случаем и тоже полежать. Алексей спал на спине, раскинув руки, и я поняла, что еще никогда толком не видела его лицо. Ток, который появлялся между нами, заставлял меня отводить и прятать глаза, заливаясь краской всякий раз, когда спасатель был близко. Я привстала на локтях и, пользуясь его сном, стала рассматривать. Надо же мне будет что-то вспоминать одинокими ночами. Алексея трудно было назвать красавцем, существует такой тип некрасивых мужчин, у которых казалось бы грубоватые черты гармонично складываются и притягивают взгляд. Его лицо можно было назвать неправильным, как у Бельмондо, но однозначно мужественным. Волосы, рыже-русые, выгоревшие на солнце, были коротко подстрижены, но все равно лежали мелкими волнами, намекая на то, что дай им волю и они превратятся в буйные кудри. Я уже знала, почему спасатели коротко стригутся, утопающие зачастую норовят схватить их за волосы, что сильно затрудняет спасение. Во сне мужчина выглядел сурово, именно так возможно и выглядели былинные богатыри. Для Алеши Поповича он крупноват, а вот Добрыня Никитич в самый раз. Я осторожно прилегла и опустила голову ему на грудь, мужчина инстинктивно положил на меня руку. Я прислушалась: сердце билось спокойно и размеренно, но дыхание еще немного свистело, вздымая широкую грудь. И на волнах этого дыхания, я притихла, наслаждаясь моментом и мечтая только, чтобы эти минуты длились как можно дольше.

Владик действительно не стал меня тормошить, он так втянулся в поиск ракушек, что дал Алексею выспаться. Часа через два мужчина потянулся, повернулся ко мне со словами:

– О, Лилька, ласонька моя,– и чмокнул в нос. Но, когда он взглянул на часы, сон как рукой сняло, лицо сразу приняло встревоженное выражение:

– Господи! Почему ты меня не разбудила? Где Владик?

– Все нормально,– успокоила я нашего спасателя, закрывая ему рот поцелуем. – Он собирает ракушки.

– А чай? У нас же остыл чай? – продолжал беспокоиться мужчина, возвращая мне поцелуй, – Лилька, ты моя Лилька, тебя надо лелеять.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но, услышав наши голоса, Владик позвал нас смотреть его находки. Как же нам не хотелось вылезать из палатки!

Мы повосхищались уловом, выпили остывший, но все равно ароматный чай, и стали собирать палатку. Помогая спасателю упаковывать вещи в рюкзак, Владик раз двадцать сказал, что в следующем году надо будет еще раз сюда сходить. Обязательно- обязательно! Мы все хотели этого, только взрослые понимали, что повторить ничего невозможно, а ребенку надо было получить этот опыт самостоятельно. На обратном пути Леша, уже не таясь, вел меня за руку. И сын был не против. Поднявшись на вершину утеса, откуда открывался прекрасный вид на море, мужчина на минуту прижал меня к себе и не сказал, а скорее выдохнул в самое ухо:

– Не хочу, чтобы вы уезжали.

Я повернулась, посмотрела в его ярко-голубые глаза и попросила:

– Спаси меня от моей жизни.

– На то мы и спасатели,– присказкой откликнулся он, пряча лицо в моих волосах.

Прощаясь у дома, когда уставший Владик уже вошел в подъезд общежития, Леша сказал:

– Я два дня работаю. А потом ты уезжаешь. Приходи вечером в парк. Хоть погуляем вместе. Буду ждать в 9 часов у газетного киоска.

И ушел, не дожидаясь моего ответа: то ли не сомневался в нем, то ли боялся отказа.

Конечно, я пришла. Владику сказала, что пошла на почтамт – звонить бабушке, тогда еще мобильная связь между городами была очень дорогая, звонили по старинке, заказывая время у телефонистки. Но сын так устал за день, что только лениво кивнул, не отрываясь от телевизора.

Алексей в светлой рубашке стоял у киоска. Я даже не сразу его узнала, так привыкла видеть в одних плавках. Рубашка ему не очень шла, как костюм герою Патрика Суэйзи в фильме "Привидение". Строгая и офисная одежда не для таких мужчин. Я тоже пришла в красивом выходном платье, и этот непривычный вид смутил обоих. Мы чинно пошли по дорожке парка, подбирая тему для разговора. Мимо пронесся малыш на самокате, неловко наскочил колесом на камень и полетел вперед, выпустив руль. Алексей молниеносным движением поймал его за ремень комбинезона, и поставил на ноги. Это профессиональное действие вернуло нас в привычный мир. Мы были те же Лиля и Леша, что и утром. Ровным счетом ничего не изменилось.

Мы гуляли по парку, сидели на скамейках под цветущими розовыми кустами, держались за руки. Я заметила, что меня больше не бьет током, когда он прикасается к моей руке, просто, если он ее отпускает, в теле начинается ломка. Как бы объяснить этому глупому телу, что это ненадолго, что это просто курортный ни к чему не обязывающий роман, и осталось нам всего два дня.

Алексей купил мне мороженое, сказав:

– Прости, но это единственное, что я сейчас способен тебе дать. Я очень хотел бы пригласить тебя в ресторан и подарить корзину цветов, но сейчас такое время, что я абсолютно не платежеспособен.

Я чувствовала, что ему нелегко дается это признание, но лезть к нему в душу с расспросами не стала. Тем более уже знала, что если Леша не хочет о чем-то говорить, то из него клещами не вытащишь.

В моей жизни и до этого не было ресторанов и корзин цветов, поэтому я не ощущала сильной потребности в них. Но как это объяснить Алексею, я не знала, не скажешь же, что мой муж считал это напрасным расточительством. Иногда мы с подругами ходили в кафе по праздникам, но я не была голодна, да и праздника сегодня не было.

На юге быстро темнеет, и в 10 вечера наступила ночь. Над дорожками зажглись фонари, переливались огнями немудреные аттракционы и шатер передвижного цирка. Мы остановились у ограждения, читая афиши и плакаты, Алексей обнял меня сзади за плечи.

– Цирк поставили. В субботу первые представления, а ты уезжаешь. Может, останешься?

Вопрос был риторический, но я все же ответила:

– Завтра же пошлю телеграмму на работу: «В связи с открытием цирка, прошу продлить отпуск».

Он рывком повернул меня к себе, с какой-то затаенной болью заглянул в глаза, и прижал мою голову к груди. Мы так и стояли посреди общего веселья, пережидая приступ боли от близкого расставания. Неужели все курортные романы такие? У меня это был первый, поэтому сравнить не с чем. Но если так болит душа, пока мы еще вместе, как же тяжело будет потом? Это не справедливо: расставаться, когда только-только нашли друг друга.

Алексей развернулся и повел меня за руку в сторону темных аллей парка, он шел так стремительно, что я едва поспевала за ним. Чем дальше мы отходили от освещенного центра, тем меньше людей попадалось нам навстречу, зато все гуще становилась растительность. Когда мы оказались в дальнем конце парка, Алексей свернул в беседку, так увитую разросшимися плетями роз, что я ее даже не заметила в темноте. Но как только мы оказались под их сенью, мужчина привлек меня к себе и стал жадно целовать, как измученный жаждой путник приникает к источнику воды. Я, не ожидавшая такого пыла в сдержанном Алексее, даже немного растерялась, но потом тело напомнило мне, что именно об этом оно мечтало по ночам, и я расслабилась. Действительно, ни с кем больше я не целовалось так сладко и так долго. Перед закрытыми глазами загорались радужные всполохи, играла, слышная только нам двоим, музыка, во всем мире для нас существовали только эти руки и эти губы. Когда мы оторвались друг от друга, Алесей посмотрел на часы и присвистнул:

– Почти одиннадцать. Мне придется уйти, в 23.15 отходит последний автобус до моего дома, а до остановки отсюда быстрым шагом минут 15. Если пропущу, потом только на такси, а денег на него у меня нет.

Я даже представить не могла, что он может сейчас уйти. Только не это!

– Останься, пожалуйста. Я дам тебе на такси, вернешь при случае.

– Мне чертовски стыдно, Лилька. Но я согласен. Я просто не могу сейчас тебя оставить. К тому же ты в темноте сама не найдешь дорогу обратно, а автобусная станция в другой стороне. Но я верну, обязательно верну!

Алексей сел на скамейку, увлек меня к себе на колени, и мы продолжили целоваться. Мимо беседки время от времени проходили веселые компании, кто-то орал песни пьяными голосами, кого-то звали, но все это происходило за пределами нашего увитого розами мира.

В два часа ночи Леша привел меня к дверям общежития. В пять ему надо было выезжать из дома на работу.

Остаток ночи я спала крепким счастливым сном.

День двенадцатый

Алексей ждал меня утром у лестницы на пляж. Я не упала! Но все равно, он заключил меня в объятья. Судьбе больше не надо было подкладывать мне под ноги косточки абрикосов, мы нашли друг друга.

В этот день мой спасатель старался как можно чаще подходить к нам. Когда пришло время морской прогулки, и лодка уже покачивалась недалеко от берега, Владик стал просить взять с собой Павлика. Виктор, посмотрев на напарника, быстро нашелся:

– Так, мальчики – налево, девочки – направо. Леша с Лилей поворачивают направо, их сектор- до утесов, а я с ребятами инспектирую левый сектор- до причала. Айда, мальчишки, поможете мне вторую лодку вытащить, – и увлек их в сторону спасательной станции. А Леша вдруг поднял меня на руки и понес к лодке. На глазах всего пляжа! И родителей Павлика в том числе. Думаю, многие женщины мне позавидовали в этот момент. А моя самооценка в последнее время наконец-то начала расти.

Мы отплыли в отведенный нам сектор. Сегодня, в середине недели, народу на пляже отдыхало меньше и было как-то поспокойнее.

– Хороший у тебя друг. Даже мальчишек на себя взял, только бы дать нам возможность побыть наедине.

– Да, действительно хороший. Настоящий. У меня и девушка хорошая. Просто чудесная.

Я вздрогнула и посмотрела на Лешу удивленно, вроде негласно мы не распространялись на тему семьи. Зачем он вдруг решил ломать идиллию?

Но его голубые глаза смеялись:

– Лилей зовут. Хочешь, я тебе мель покажу?

– Здесь? – Не поверила я,– мы же далеко от берега.

Но, перестав грести, Алексей спрыгнул с лодки, и оказалось, что, действительно, вода там доходила ему до уровня солнечного сплетения. Он протянул мне руки, помогая спрыгнуть в воду.

– А как мы потом залезем назад?– волновалась я.

– Ты во мне сомневаешься?– иронично спросил мужчина в ответ.

От берега мы были закрыты корпусом лодки и здесь, в море, нас никто не видел. Необычное место для свидания выбрал мой спасатель. Но целовалось здесь отменно! Пожалуй, даже слишком. Не заговори в лодке рация, мы бы не смогли остановиться. Хорошо это был всего лишь контрольный звонок, а не вызов к утопающему. Алексей сразу вспомнил, что он на работе, и терять голову, даже от любви, здесь не приветствуется. Но все равно, мы целовались еще с полчаса, изо всех сил стараясь держать себя в руках, что не так уж просто в таких условиях. Потом опять поступил вызов со спасательной вышки: ребята интересовались, почему лодка не движется и спасателя не видно, не случилось ли чего. Пришлось нам залезать в лодку и продолжать инспектирование побережья. Но, даже не прикасаясь друг к другу, мы не могли успокоить дыхание. В конце концов, Леша сказал, что больше так не может, и развернул лодку обратно.

– Ты просто сводишь меня с ума, – удивлялся он вслух, – я работать рядом с тобой не могу, даже если просто твой голос слышу, у меня мурашки по телу бегут. Ты поплавай пока, а я вернусь, когда немного в себя приду.

И высадив меня, спасатель сильными гребками погнал лодку к линии дальних буйков.

Вскоре вернулись и Виктор с мальчишками. Увидев меня, он удивился:

– Поругались вы что ли?

Я только пожала плечами.

В этот день мы решили не ходить домой обедать. Взяли хот-догов в пляжном кафе, еще и ребят-спасателей угостили.

Потом Алексей водил мальчишек по спасательной станции, они крутили лебедку, помогая затаскивать внутрь катамараны. Вечером обещали шторм, уже поднялись довольно высокие волны, и катамараны необходимо было убрать из воды. Лодки просто вытащили на берег, далеко убирать их нельзя. Волны волнами, а глупых отдыхающих никто не отменял. Я опять начала волноваться за Алексея. Не выдержав, я подошла к нему, и сказала:

– В шторм тебе тоже придется нырять за пьяными.

– Ну, на то мы и спасатели,– хотел отшутиться мужчина, но увидев, что у меня задрожали губы, он бросил канат, который сворачивал, взял меня за подбородок и ласково сказал:

– Ну вот, этого еще не хватало, чтобы ты из-за меня плакала. Ты же просто не знаешь, как я плаваю. Как дельфин. Правда-правда. Пойдем, ласонька, покажу.

– Там же волны, – постаралась я взять себя в руки.

– Пойдем. А то ведь потом накрутишь себе невесть чего. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я же вырос на море, плавать научился раньше, чем ходить.

Владик бросился за нами, но спасатель строго сказал:

– Ты остаешься на берегу помогать Виктору. А я учу твою маму плавать в условиях надвигающегося шторма.

И мой сын беспрекословно повиновался.

Заходить в море было трудно, волны сбивали с ног и, возвращаясь, тащили за собой. Но меня вела мускулистая рука настоящего спасателя, мы миновали полосу прибоя, и поплыли вместе с волнами. Алексей и впрямь учил меня прыгать в волну и выныривать, когда она прошла, или, расслабившись, качаться на волнах. Вода стремилась то оторвать нас друг от друга, то наоборот кидала друг к другу. В этой водной феерии мы зачастую попадали руками в нескромные места, но тотчас накрывала следующая волна, разрывая нас. И мы опять превратились в пятнадцатилетних мальчика и девочку, с восторгом и затаенным нетерпением ожидавших этих нечаянных прикосновений. Когда мы, наконец, наигрались, на берегу нас ждал Виктор с полотенцами и понимающей улыбкой.

– Пока вы миловались, мы с мальцом успели черный шар над станцией поднять,– ворчливо сказал он.– К нам начальство едет, а у нас тут спасатель искупаться решил.

– Ладно, ладно, могу же я хоть раз поплавать ради удовольствия, а не по работе, – весело ответил Леша, повязывая полотенце вокруг бедер.

– Ну, мы тогда пойдем, раз у вас начальство приезжает, да и ветер сильный поднялся. Зонты вон как летают,– посмотрела я вокруг. Уходить ужасно не хотелось, но делать было нечего.

Вечером мы с Владиком и семьей Павлика хотели сходить в кино, но билеты были только на следующий день. В пятницу мне надо было собираться, поэтому решили, что они возьмут с собой Владика. И мы пошли катать мальчишек на аттракционах, не все же мне по паркам ходить.

И только ночью тело объяснило мне, что творилось с Лешей в лодке, и зачем ему понадобилось полотенце после купания. И да, я убедилась, плавал и нырял Алексей прекрасно.

День тринадцатый

К утру шторм стих, остались только волны с "барашками". Я обожаю купаться в таких волнах. Мы беремся с сыном за руки, ждем волну с «барашком» пены на вершине и высоко подпрыгиваем в воде, стараясь, чтобы она прошла под нами, опускаемся на ее спину, и волна волочит нас за собой.

Я думаю, это море с нами так прощалось.

Спасательные шлюпки в этот день в воду не спускали. По границе мокрого песка было видно, куда ночью доставали волны – почти до самой спасательной станции. Хорошо ребята вчера успели занести все внутрь. Стелить покрывало на мокром песке было глупо, и мы, всласть накупавшись, пошли в кафе. Но по пути заглянули к ребятам – поздороваться. Ворота станции были лишь слегка приоткрыты, Леша чинил что-то в катамаране, а Виктор сидел, положив ногу на второй стул. Спасатели обрадовались нам. Выяснилось, что ночью волнами чуть не унесло в море одну из лодок, и пока Виктор ее ловил, его припечатало к арматуре, по которой поднимают катамараны. Перелома не было, но нога приобрела угрожающий фиолетовый цвет и опухла.

– О, Лилька, вспомнил! У тебя же была мазь от синяков, у нас в аптечке, как назло, ничего подходящего, – обратился ко мне Алексей. Виктору, действительно, надо было помочь, и, оставив им сына, я пошла за мазью. Общежитие находилось неблизко, но я ощущала себя должницей Виктора, ведь вчера он подарил нам возможность остаться одним.

Когда я вернулась с мазью, на станции народу прибавилось. Здесь были знакомые и незнакомые нам спасатели. Они выносили из здания разный накопившийся хлам, расставляли все по местам, что-то чинили, прибивали, красили. Видимо, вчера они получили от высокого начальства нагоняй. Мы здесь были лишними, и я поднялась на второй этаж кафе.

Из-за волн, мокрого пляжа и занятости Алексея, мы совершенно не могли пообщаться. А ведь шел мой последний день пребывания на море. Владику мокрый песок не мешал, из него еще удобнее было строить замки. Они с Павликом уже вырыли приличную яму, на дне которой собиралась вода, и строили рядом с ней свою Саграду Фамилию. Я видела фотографии этого главного храма Барселоны, словно слепленного Гауди из оплывающего мокрого песка.

Я смотрела на серое море с «барашками» волн, глубокое лазоревое небо над ним, впитывая эту картину и прощаясь с ними на год. Чьи-то руки легли мне на плечи, тело сразу откликнулось, ему не надо было глаз, чтобы узнать Алексея.

Он встал рядом, тоже смотря на море.

– И все-таки ты удивительная. Последний день отпуска, а ты побежала за мазью для чужих, в сущности, людей. Лиль, может быть, у тебя есть такая же подруга? Познакомь меня с ней. Я бы к ней переехал.

Я глянула на него удивленно:

– А я тебе уже не подхожу?

– Так тебя наверняка муж дома ждет.

– Никто меня не ждет. Мы с Владиком живем одни.

Теперь удивленно смотрел спасатель:

– Что с ним случилось?

– Ничего особенного. С ним случилась водка. Но мы справляемся.

Алексей промолчал, и я продолжила немного неожиданно для самой себя:

– Ты можешь переехать к нам. Владик тебя принял, у нас отдельная квартира, с жильем проблем не будет. Да и МЧСники везде нужны.

Сказала и испугалась, сердце сжалось в комочек, стало не хватать воздуха, сейчас он рассмеется, скажет, что пошутил, а я повелась.

Но мужчина молчал и был очень серьезен. Через несколько минут он повернулся ко мне и ответил:

– Знаешь, а я ведь очень этого хочу. У меня своей семьи никогда не было, только родительская. Вы мне и впрямь стали, как семья.

Дальше он не смог говорить, просто прижал меня к себе с выдохом: "Ласонька ты моя, Лилечка".

Скоро снизу Лешу окликнули, разрушив нашу идиллию.

Но я задержала его руку:

– Давай я напишу тебе адрес. И может, обменяемся, наконец, телефонами?

Мужчина усмехнулся, с собой ни ручки, ни бумаги у него не было, ни в плавках же их держать.

Но я-то была женщина, я все принесла с собой. И записав в блокноте свои координаты, вырвала листочек и протянула спасателю. Потом выжидательно- вопросительно посмотрела, будет ли он диктовать телефон? Если для него это просто курортный роман, вряд ли он захочет мне дать свой номер.

Но Алексей назвал телефон, уточнив, что роуминг у него не подключен, в чем я и так не сомневалась. Но у нас оставалась возможность разговаривать по межгороду, тем более свой городской номер я ему тоже написала.

Мы с сыном еще пару часов провели на пляже, море не успокаивалось, волны становились все выше, поэтому, искупавшись напоследок и тепло попрощавшись со спасателями, мы пошли собираться. Еще надо было сходить на рынок, выбрать крепких персиков маме и брату, докупить местных сувениров подругам и собрать вещи.

До момента, когда за Владиком зашла семья Павлика, чтобы идти в кино, мы практически все успели. Оставалось разложить вещи по сумкам и чемоданам.

Когда в дверь снова постучали, я подумала, что же Владик мог забыть? Но в коридоре стоял запыхавшийся Алексей.

– Витек меня отпустил ненадолго. Попрощаться. Нога у него лучше. Вот, я мазь принес,– и он протянул мне тюбик.

– Оставьте себе, с вами вечно что-то случается. Тебе не нужны предлоги, чтобы придти ко мне.

– Все-таки, ты удивительная,– мужчина закрыл за собой дверь, и огляделся,– а где Владик?

– В кино с другом. Только ушли. Судьба опять нам благоволит.

И, не теряя времени, мы стали целоваться. Удивительное дело, но последние дни моя Самооценка молчала, зато голос Тела звучал все громче. Вот и сейчас оно словно расцвело, радуясь, что его услышали. Поцелуи мужчины становились жарче и требовательнее. Да, когда мало времени, тут не до дружбы, только любовь.

– Я чувствую, что тону, ты меня спасешь, – прошептала я ему на ухо.

– На то мы и спасатели, ласонька, – услышала ответный шепот.

В дверь опять постучали. Фильм еще точно не мог кончиться и кто бы это мог быть, я не знала. Быстро запахнув халатик, я приоткрыла дверь, пришла кастелянша общежития. По-хозяйски входя в комнату, она пояснила, что у нее завтра выходной, она сейчас посмотрит, все ли у нас на месте и примет комнату, а ключи я утром оставлю дежурной. Увидев мужчину, она неодобрительно покачала головой, то ли узнала Алексея, то ли просто непорядок – мужик в общежитии.

– А ты, милок, иди. Нечего тебе здесь делать. А мы своим займемся, – буквально выпроваживала она спасателя.

Он, не переча, направился к двери, но я вышла за ним и шепнула:

– Что здесь считать-то? Просто старая карга завидует молодости. Подожди меня у выхода. Я быстро.

И действительно, она справилась за пять минут, и подписала мне бумажку на выселение, которую я утром должна буду поменять на свой паспорт у дежурной. Но я не была уверена, что кастелянша не вернется, если мужчина зайдет обратно. Мало ли, какой гвоздик не досчитан.

Алексей стоял у входа, прислонившись к стене. Ветер все усиливался, а ветра в Приморске бывали нешуточные.

– Пошли в нашу беседку, – предложил он, – пока светло, хоть увидишь, где она находится.

Парк располагался рядом с общежитием, оказалось, что и беседка тоже недалеко, если идти по тропинке краем парка.

Внутри беседки ветер почти не чувствовался: настолько плотно вокруг стояли кусты. В сумерках розы словно мерцали, и беседка казалось украшенной для венчания. Когда мы вошли, Алексей взял меня за руки и серьезно сказал:

– Я подумал. Я приеду к вам. Сезон закончится, и приеду.

Сердце мое глухо стукнуло и остановилось.

– Ты не шутишь?– прошептала я, потеряв от волнения голос.

– Нет, если ты, конечно, не шутила с приглашением,– так же серьезно ответил мужчина.– Ты, и правда, меня примешь?

– Любого. И буду ждать из командировок, и волноваться, и любить тебя, – слова лились из меня неконтролируемо, ведь раньше про любовь между нами не было сказано ни слова. Я все-таки не сдержала слез, но это были светлые слезы счастья: мы не расстанемся навсегда, мы сможем быть вместе.

Алексей собирал их губами, не в силах отвечать.

Такой накал чувств, как у нас в тот момент, бывает в жизни лишь раз, и то не у всех, а если очень повезло. Мы просто прильнули друг к другу, наши сердца бились в унисон, а души пели. Песни душ сплетались и расплетались, создавая свою лучшую мелодию. Мы молчали, боясь неосторожным словом нарушить это таинство душ и тел.

Темнело, и Алексею пора было уходить. Я и сама понимала, что Виктор один не справится в кризисной ситуации.

Поцелуй на прощанье затянулся, но все же мы вынуждены были оторваться друг от друга. И мой спасатель ушел в темноту, а я вернулась по кромке парка в общежитие. Теперь я никогда не забуду, где находится наша беседка.

А вскоре родители Павлика привели Владика, мы распили бутылку сухого вина на прощание, и я, наконец-то, стала собираться. Иногда я доставала блокнот и прижимала к губам страничку с номером телефона Алексея, она была словно ниточка, протянутая между нами. А значит, мы не расстались окончательно.

День четырнадцатый и последний

Наутро мы покинули любимый Приморск. Нам еще долго-долго надо было ехать на поезде домой, чтобы мне в понедельник выйти на работу. Отпуск прошел.

P.S. На этом Курортный роман можно считать законченным. Сказка должна оканчиваться хорошо. Но в основе моего повествования лежит быль, а жизнь всегда вносит свои коррективы в наши планы.