Эффект бесплатное чтение

Серия «Шепчущий в темноте»

Роман в стиле киберпанк

© А. Лонс, 2023

© Интернациональный Союз писателей, 2023

От автора

Книгу, которую вы сейчас держите в руках, можно воспринимать как продолжение романа «Тёмный флешбэк» и – в какой-то степени – вторых линий «Разрыва легенды» и «Привратника мифа».

Здесь чистая научная фантастика. Сайенс-фикшн. Давно хотелось рассказать о технократическом городе иной реальности, где оказался главный герой «Тёмного флешбэка». О городе, где всем управляют технологии и искусственный интеллект. Вообще-то ничего принципиально нового здесь нет. Таких романов уже много, даже – слишком много. Но мне почему-то показалось, что я смогу сказать нечто своё. Я был очень увлечён этой идеей и всем о ней рассказывал. Даже больше, чем нужно. Прокопался почти три месяца, всю осень, и где-то в начале зимы разослал на бета-тестирование первый черновик. Почти все бета-тестеры уже ответили (кто не ответил – не переживайте), да и сам я перечитал свою писанину свежими глазами. Пришёл в ужас. Первый черновик показался жутким. Недели две старался довести текст до ума, исправлял опечатки и неточности, дописывал, выкидывал и переписывал корявые фразы. Много всего выкинул и переделал заново. Тут нет ничего особенного, обычная работа над текстом.

Если отзывы бета-тестеров свести воедино и формализовать замечания, получится что-то вроде:

– что такое аугментация?

– затянут рассказ о Городе и жизни в нём, главу надо сократить минимум вдвое;

– мало сказано о Городе и жизни в нём, требуются дополнительные разъяснения;

– главный герой слишком циничен и жесток, не вызывает никакой симпатии, какой-то отмороженный мразный тип;

– главный герой излишне человеколюбив, чрезмерно отзывчив и добр, сентиментален до соплей, в таком обществе и на такой должности он смотрится неестественно;

– слишком много жестоких сцен и насилия, неприятно читать;

– недостаточно острых моментов, слишком гладко и спокойно;

– много лишних технических описаний;

– недостаточно подробно прописаны технологии этого мира;

– много секса;

– мало секса;

– книга получилась очень длинной, сейчас такие не любят;

– книга недостаточна по объёму, слишком быстро читается и скоро заканчивается.

И дальше – примерно в том же стиле.

Что хочу сказать: поскольку всех сделать довольными и счастливыми не получалось, ограничился своими собственными представлениями о прекрасном. Убрал и исправил откровенные ошибки и неточности. Добавил пропущенное. Сократил длинноты и затянутости. Непонятные слова снабдил сносками.

С уважением, Александр Лонс

Глава 1

Шеф

Шеф казался не то чтобы недовольным, скорее – озадаченным. Обстоятельный мужчина выше среднего роста и нормального телосложения, с густыми тёмными прямыми волосами ёжиком. Обычно выглядел лет на сорок. В одежде консервативен и всегда предпочитал костюмы одного стиля. Классическую серую пару, белую рубашку и отливающий сталью галстук. Узкое лицо украшали прямой нос и тонкие губы в дополнение к серым ироничным глазам. Но сегодня Майк Скиннер был несколько раздражён и никакой иронии не выказывал. Сидел слегка насупившись, весь обвешанный виртуальными окнами. Нередкое его состояние.

– Вот, смотри, что у нас тут получается. – Шеф выбрал одно из виртокон, смял его в информационный пакет и перекинул мне. Я же сразу вывел его на коммуникатор. – Что скажешь?

Я ничего не сказал, пока не просмотрел материал. Отчёт безымянного номерного агента, внедрённого в крупную уличную банду. Рядовой скучный документ. Ничего примечательного. Проглядел текст по диагонали и поднял глаза на шефа.

– Кто писал? – кивнул я на раскрытую страницу.

– Как кто? Агент мой. Рядовой осведомитель.

– Ну и? Вообще-то, я перекусить собирался.

– Да успеешь ты в свою кафешку, – не отставал шеф. – Ничего странного не замечаешь?

– А чего тут замечать? – пожал плечами я. – Стандартный отчёт. Ты пачками такие получаешь.

– Получаю. Но не такие. Внимательнее читай.

Шеф любил выдавать новые задания по утрам, чем явно гордился. Он полагал, что если озадачить сотрудника утром, то он, сотрудник (я в данном случае) будет весь этот день мотивированно трудиться на благо полученного задания. Спорный тезис, но таков мой начальник и другим уже не станет.

Однажды удалось услышать отзывы о Майке Скиннере как об одном из самых высокооплачиваемых и, несомненно, наиболее молодых администраторов. Да ещё и самом удачливом, что ли. Если верить тому, что о нём рассказывали, он мог стать очень эффективным руководителем в Администрации Города. Но не стал пока. Надеюсь, что и не станет. Если полагаться на слухи и личные наблюдения, в нём имелось много такого, что мешало всегда оставаться везунчиком и не позволяло пробиться в более высокие эшелоны власти.

Читать документ полностью не хотелось, поэтому я просто озвучил первое ощущение, что возникло где-то на уровне интуиции. С шефом мы были накоротке и поддерживали ровные, почти приятельские отношения. Но я старался не забывать о субординации, что Майк высоко ценил. Нетипично вообще-то. Только вот иногда он включал начальника и превращался в бескомпромиссного, занудного администратора.

– Ну разве что слишком художественно написано, – заявил я, схлопывая документ. – Будто не серийный отчёт мелкого агента, а литературный рассказ или эссе.

– Вот! Увидел, значит.

– Может, у него стиль такой? Он кто?

– В том-то и дело, что никто. Обычный гопник, которого наши ребята поймали на горячем и предложили альтернативу: суд и наказание или работу на администрацию.

– И он выбрал работу, – утвердительно произнёс я.

– Да. Но! Никакими литературными талантами он никогда не блистал. От слова «совсем». Даже графоманией не мучился. Более того, не имел к тому ни желания, ни возможности, ни склонности. Вообще ничего.

– И что? Подумаешь, наговорил под запись, пропустил через пару фильтров, а на выходе получил вот это. Потом сохранил в виде текста. Кстати, почему ты о нём говоришь в прошедшем времени?

– А вот поэтому. – Шеф перебросил ещё один пакет. – Глянь-ка.

На сей раз там оказалась подборка изображений. На них в разных ракурсах запечатлели чей-то труп. О том, что именно труп, я догадался далеко не сразу. Судя по снимкам, кого-то намотали на гусеницу действующего дорожного бетоноукладчика.

– Это он. По ДНК опознали.

– Ну, раз опознали, делать нам уже нечего. Теперь-то что? – без особого интереса спросил я.

– Теперь разбираться будем. Отчёт, что ты видел, – его последний. Все предыдущие он готовил так, как ты и предполагал. Наговаривал под запись, пропускал через фильтр, чтобы убрать нецензурные словечки и индивидуальные особенности речи, а потом сохранял в виде тусклого текста. Всё! Никакой литературщины и близко не было, получался типичный канцелярит. По-моему, он и читать-то не умел, не то что писать.

«Вот ведь мне задачка, – думал я. – Придётся вникать в психологию какого-то неграмотного гопника, да ещё и убитого к тому же. Не поговоришь с ним. Надо будет как-то выкручиваться».

Пока я об этом размышлял, вдруг сообразил, что пропустил какие-то слова шефа.

– Он что, совсем неграмотный? – спросил я, чтобы смягчить неловкий момент.

– Похоже на то. Обычное дело. Сейчас досье перекину, ознакомишься, когда время будет. Но не тяни. К вечеру хотелось бы получить аргументированные соображения.

– А может, у него имелась врождённая склонность к художественной речи? – спросил я, сохранив досье в защищённый сектор коммуникатора.

– Да не было у него такой склонности, – с явным раздражением возразил шеф. – Ты что, не слушал меня? Он и пары слов связать не мог.

– В какой банде работал?

– У «Зверей». На подозрении у меня три группировки: «Звери», где он всегда состоял, «Ящерицы», в главном борделе которых любил развлекаться, и «Бригада Бесконечного проспекта», с кем иногда катался.

– Каким-нибудь байкером был? Тогда никаких шансов, – заметил я. – «Звери» утечек не любят, они их не допускают и не прощают. Со стукачами у них разговор короткий. У «Ящериц» полегче, но ненамного. Разве что на общедоступное видео запишут, как превращают своего очередного врага в фарш.

– Это как раз понятно, – спокойно согласился Майк. – Только есть тут одна закавыка. Странность одна есть. Имеются основания полагать, что последний отчёт не он писал.

– А кто? Зачем такие сложности? И потом, он, не он – какая разница, если его уже пришили?

– Хорошие вопросы задаёшь. По существу. Но самое интересное – знаешь что? Примерно в одно время от всех агентов, внедрённых в другие банды, пришли вот такие же литературные отчёты. Стиль очень похож. Чего раньше, как ты понимаешь, не наблюдалось.

– Последний отчёт. Он когда пришёл? – решил уточнить я.

– Вчера вечером.

Пока я осмысливал слова шефа, он хлопнул ладонью по столу и добавил:

– Короче! Тебе поручается выяснить, каким образом спалился мой агент, кто его слил. Обстоятельства и подробности гибели можно не уточнять, и так всё ясно. Но если узнаешь частности, зафиксируй и передай мне. И вот ещё что – обязательно узнай, почему и как именно его разоблачили. Подозреваю, что под ударом вся агентурная сеть. В других бандах моим людям может грозить опасность. Пока дал команду всем затаиться, но так долго продолжаться не может. Сейчас стало известно следующее…

Потом сравнительно долго и скучно шеф делился со мной своими сакральными знаниями. Да уж, весёленькое дельце мне предстоит.

«Вот какого дьявола ты это говоришь сейчас, а не после обеда? – думал я, слушая сентенции начальника. – Чего тут такого экстренного? Из-за чего я должен терпеть голод и слушать бурчание в животе?»

– Это официальное задание? – на всякий случай уточнил я уже вслух.

– Теперь – да, официальное. Один не справишься, можешь подружку свою привлечь. Она же у нас модератор с богатым боевым прошлым? Ну и славно. Если понимать её обязанности в расширенном ключе, то нормально впишется.

– Мои полномочия?

– Тебе должностных мало? – удивился Скиннер.

– Может быть недостаточно, – конкретизировал я. – Придётся, как я понимаю, разговаривать с самыми разными людьми и нелюдями. Потребуется расширение ответственности.

– Делай что хочешь, только выполни то, что я просил. И ещё одно. Постарайся обойтись без случайных трупов, увечий и серьёзного материального ущерба. Мне уже надоело тебя всякий раз отмазывать. Так, на этом всё. Можешь быть свободен, – не особо деликатно закончил разговор шеф.

«Ага, это ты сейчас такой сговорчивый, – думал я, двигаясь к лифтам. – А как начну действовать своими методами, сразу наезжать начнёшь».

Вот же чёрт, а так надеялся на тихий месяц. На спокойные денёчки настроился. Но здесь, в Городе, никогда не знаешь, что тебя ожидает в следующую минуту.

После разговора с шефом ощущение голода резко усилилось. От нервов, что ли? Тогда плохо, надо бы провериться на колебания сахара в крови. Уже хотел устроить себе быстрый ланч в офисе, но потом резко передумал. Отправился в Город, чтобы перекусить там. А шеф, зараза такая, знал, что я в кафе поеду. Догадывался. Просчитал ситуацию. Питаться в нашем офисном буфете, или «конференц-кафе», как он назывался официально, категорически расхотелось. Сплошь знакомые морды. Ещё подсядет кто-нибудь из коллег, вопросами замучает, а у меня настроения нет.

Я вышел в лифтовый холл и почти сразу поймал свободную кабину. Повезло! Вниз, вниз, на парковку. Пока спускался, принялся разглядывать отражение в зеркальной стене лифта. Оттуда на меня смотрел немного помятый тридцатипятилетний субъект в одежде горожанина среднего достатка. Да и вообще весь какой-то средний. Средний рост, средний вес и средняя внешность. Тёмные старомодные очки-хамелеоны и серый костюм. Да, я люблю несовременную одежду, и мне плевать на мнение других. Вместо рубашки – чёрная футболка. Небольшая декоративная небритость позволяла прибегать к услугам триммера не чаще раза в сутки. Обычно в зеркале человек сам себе кажется моложе, а как увидит собственное изображение где-нибудь в другом месте, принимается ругать фотографа, освещение, ракурс и времена года. Наверняка именно это и называется средним классом. Как бы там ни было, но я – всего лишь средний человек. И в этом моё главное преимущество. Средний человек при моей профессии – это всегда удобно, потому что он – такой же, как все. А значит, ничем от них не отличается, из толпы не выделяется. Что бы я ни делал, я – человек-невидимка. Интересно, что нашла во мне моя девушка?

Пока спускался, вызвал машину. Новая, никак к ней не привыкну. Старую и заслуженную пришлось сдать на утилизацию. До сих пор так жалко, что просто сил нет. Но она никуда уже не годилась. Побилась, поцарапалась, сделалась немодной, не соответствовала текущим стандартам, и власти подняли налог на её содержание. Её обслуживание и поддержка съедали слишком много денег. Был момент, подумывал флаер купить, но быстро передумал. Дорого. Ничего, пока по дорожкам поезжу. Но что я сразу же сделал, так это перенёс на свежую машину прежний бортовой искин[1] и адаптировал его к новому железу.

На стоянке ощущались обычные для этого времени сутолока и теснота. Свободных мест почти не было, но моя машина уже ждала у самых дверей лифта. Я забрался в прохладное нутро автомобиля и с наслаждением откинулся на спинку кресла. Ехать предстояло минут тридцать, можно и полученное досье прочитать.

– Куда едем? – спросил автомобиль женским голосом. Это уже моя привычка – свой искин я всегда предпочитал считать существом женского пола. Интересно, что бы сказал на это старина Фрейд?

– Едем обедать. Куда обычно, – буркнул я и тут же спохватился, что не назвал точного места. Но машина всё просчитала верно. Выбрала один из привычных, часто посещаемых мною городских адресов.

Глава 2

Это можно пропустить

Это можно пропустить. Если вы и так всё знаете, и вам уже скучно и грустно, можете не читать данную главу. Вреда не будет. Здесь – лишь несколько абзацев о себе и об этом мире, чтобы лишних вопросов не возникало.

Я – Алекс Крейтон, штатный детектив локального домена. Так в мире, где я теперь живу, именуют наименьшее административное подразделение. Всего в Городе насчитывалось девять основных доменов, мой – Юго-западный, или Девятый, как его иногда называли.

В теперешней реальности мне удалось оказаться совсем не случайно. Там, где родился и вырос, я трудился частным сыщиком, а сюда просто сбежал. Там случился ряд взаимосвязанных событий, которые начисто изменили мой родной мир и сделали его неузнаваемым. А главное – крайне неудобным для проживания. Оставшиеся жители предпочитали не вспоминать о прошлом, а когда нельзя было промолчать, говорили: «всем известные события» или «после всем известных событий».

В результате, после всем известных событий, радикально изменилась не только общественно-политическая формация, но и климат вместе с природой. Многие умерли, а для оставшихся в живых всё стало другим навсегда. К власти пришло несколько спецслужб, которые постоянно интриговали и конкурировали между собой. Верховная власть принадлежала выборному Председателю, время от времени сменяемому. Прочие командные структуры оставались на плаву за счёт ловкости и удачливости отдельных руководителей и их команд.

Такое положение вещей устраивало если и не почти каждого, то очень многих. Создавало необыкновенно питательную среду для самых разных как подпольных, так и вполне легальных группировок – организаций, что понимали закон так, как им казалось удобным, с выгодой для себя. Ситуация позволяла активно работать и зарабатывать разнообразным юридическим лицам, начиная от транснациональных корпораций и обширных негосударственных формирований, заканчивая наёмными убийцами-индивидуалами и частными детективами-одиночками.

Таким вот сыщиком-одиночкой я там и работал.

Выбору профессии на моей родине способствовало два смежных обстоятельства.

Во-первых, ещё с юности я обнаружил у себя способность иногда проваливаться в другой мир, который казался чудесным и невероятно привлекательным. Постепенно я увеличивал периоды нахождения в этом мире, за что поплатился стойким неврозом, который потом серьёзно лечил. Со временем стало понятно, что я такой не один. Нас много, но в процентном отношении – всё-таки мало, и это давало ряд бесценных преимуществ, разных возможностей, которые можно обращать себе на пользу.

Во-вторых, превращению в частного детектива способствовали знакомства юности. Старинные приятели. Первоначально мы, все четверо, учились в одной Академии изобразительных искусств и дизайна, но никто из нас не стал ни художником, ни дизайнером. Один сделался успешным адвокатом, второй – владельцем процветающей психиатрической клиники, а третий – удачливым полицейским начальником. Вернее, начальником отдела Службы информационной безопасности – самой влиятельной и деятельной из спецслужб. Лишь один я не сделал блестящей карьеры. Выбрал беспокойную профессию частного сыщика. Вернее, это профессия меня выбрала[2].

Сначала, после окончания Академии, удалось найти работу в небольшом дизайнерском агентстве. Там все интриговали против всех, а начальник постоянно давил на мозги, стараясь вытянуть побольше, а заплатить поменьше.

Никаких перспектив у меня там не просматривалось, но зарплата позволяла оплачивать питание, жильё и нехитрые холостяцкие радости. Я уже всерьёз подумывал, что до старости вот так и проторчу рядовым дизайнером-оформителем. Помог случай. Один из наших художников вдруг пропал, утащив с собой все коллективные наработки. Я нашёл предателя и приволок к начальнику на расправу. Затем последовал другой похожий случай, потом ещё. Поползли слухи. Ко мне начали обращаться, а за услуги я стал брать соответствующую плату. В какой-то момент начальник открыто высказал неодобрение и возмущение. Потребовал, чтобы я выбрал что-то одно. Я выбрал – открыл детективное агентство, где оставался единственным сотрудником.

Агентств такого рода существовало множество. Закон о частной инициативе открывал широчайшие пути для бизнеса. Главное – получить патент на избранную деятельность и не нарушать текущего законодательства. Правда, у большинства подобных агентств существовали особенности. Одни специализировались на супружеских изменах. Другие – на бытовых конфликтах. Третьи – на нарушениях права частной собственности. Четвёртые – на оскорблениях и обвинениях в диффамации. Моим бизнесом стал розыск пропавших людей. Дело в том, что правоохранительные структуры начинали поиск лишь тогда, когда человек признавался пропавшим. Но если пропавший официально пропавшим не считался, то и полиция не стремилась его искать. А я искал. И, как правило, находил. Люди же пропадали часто, чему имелось несколько возможных причин.

Открытие альтернативных реальностей и обнаружение способов перемещения в эти миры вызвало к жизни целую индустрию, с самыми разными ответвлениями. От обычного туризма и деловых поездок до контрабанды, работорговли и незаконной эмиграции. Появились и сыщики типа меня – те, кто мог в чужой реальности кого-нибудь находить. Больше всего доставалось самому близкому к нам миру, переход куда оказался особенно лёгким и малозатратным. Малозатратным, собственно, для тех, кто умел. Из-за одного старого фильма и с чей-то лёгкой руки этот мир получил на моей прежней родине название Тёмного Города. Большинство людей попадало туда случайно или с помощью громоздкого и весьма дорогого оборудования, да и то ненадолго. Каждый переход стоил ощутимых денег. Мало кто такое себе позволял на постоянной основе. Но были и другие пути – отдельные счастливчики, типа меня, умели переходить сами, своими силами, и перетаскивать с собой ещё кого-нибудь. Люди с такими способностями создали особую нелегальную группировку Проводников. С Проводниками вяло конфликтовали власти, но особо не трогали, поскольку те никак не влияли на государственные структуры. Ещё существовали нелегальные порталы, позволявшие уходить туда. Ну и, наконец, официальные пути тоже никто не отменял. Сам я пользовался только собственными способностями, да ещё пару раз меня переводили Проводники.

Второй раз сделался для меня окончательным. Тогда я воспользовался случаем и сбежал насовсем. Сбежал, бросив всё: личный бизнес, собственную квартиру, друзей, знакомых и даже любимую девушку. Правда, к тому моменту она уже перестала быть моей любимой.

Бегству способствовало то, что меня наняли для участия в деле с дурно пахнувшей политической подоплёкой. Чуть не погибнув, я вызвал пристальный интерес противоборствующих спецслужб и счёл за благо унести ноги. Решил навсегда переселиться в ту самую реальность, где часто бывал и каковую узнал достаточно хорошо, как мне тогда казалось.

Я поселился, обосновался и натурализовался в новой реальности, которую полюбил и уже стал считать своей. Ещё в самом начале, при первом появлении здесь, сразу же прошёл процедуру имплантации знаний – просто залили в память все те умения и сведения, что необходимы гражданину этого мира. Разговорный язык прилагался в комплекте. То, без чего тут нельзя. Для этого существовала специальная, довольно-таки мучительная, зато бесплатная процедура, которую проходили все иммигранты. Туристы, командированные и прочие временные посетители обходились трансляторами – вставляемыми в слуховые проходы электронными затычками-переводчиками. Я смог свободно говорить и спокойно понимать местных жителей. Повезло с работой. С учётом прежнего опыта мне предложили место штатного детектива локального домена.

Перед приёмом на службу кроме собеседования и прочих формальностей устроили экзамен на подтверждение специальности. Тут уж потребовалось внести плату. Помогла субсидия. После окончания данной процедуры поступило предложение пройти практику в соответствующей организации под руководством квалифицированного наставника. Этот срок разбили на две части: половину – в полиции, половину – в администрации домена – организации, где потом и предстояло работать. Получил я не только хорошее место, но и полный соцпакет, служебные жилые апартаменты, официальный статус, плюс счёт в банке. Красота, короче.

Как хорошо известно из местной истории, этот блистательный мир возник на обломках старого, несколько похожего на мир моей родины. После того как огромное количество людей вымерло из-за общей деградации биосферы, недостатка питьевой воды и чистого воздуха, число жителей существенно сократилось. Не помогли ни запоздалое, хоть и значительное, уменьшение выбросов в окружающую среду, ни введение строгого регулирования рождаемости, ни суровый государственный контроль. При этом те, кто выжил, построили совершенно иной мир – мир технологического прогресса и всеобщей компьютеризации. Мир, в котором развитые технологии и кибернетика, виртуальная реальность, тотальная информатизация и искусственный интеллект сочетались со всеобъемлющим, неограниченным и никем не регулируемым административным контролем общества.

Фантасты прошлого восхваляли науку и технологии. Если же что-то двигалось не туда и не так, обвинялись людские слабости или, как раньше говорили, грехи. Гордыня, жадность, гнев, зависть, прелюбодеяние, обжорство и уныние. Неудивительно: общественная система в XIX и XX веках оставляла желать много лучшего. В компаниях господствовали рутина, тоска и строгая иерархия. Сотрудники годами только и делали, что готовили и перекладывали документы для начальников. Служебный флирт, редкие корпоративные вечеринки, нечастые банкеты и возможность посплетничать – всё это было тем немногим, что вносило хоть какой-то элемент праздника в серое существование этого унылого большинства.

И вот в этом мире технологии победили.

Чего греха таить, не сразу привык я к этому миру и его технологиям. Основы существующего здесь мировоззрения восходят к трудам древнего философа-трансгуманиста Эла Дагена. Особую популярность получила его главная книга – «Трансгуманизм как осознанная реальность». По его мнению, человека разумного неизбежно должен сменить человек технологический – Homo technologicus. Несмотря на то что критики уверяли, будто Эл страдал шизофренией в тяжёлой форме и все свои труды писал лишь в периоды обострений, его философия сделалась необыкновенно популярной.

Сам Эл Даген не дожил до начала воплощения своих идей. Мыслитель умер во время очередного обострения шизофрении, меньше чем через год после выхода своей главной книги. За последующие десятилетия было выдвинуто множество гипотез о том, из каких именно шагов мог состоять путь человека разумного к человеку технологическому. Перечислять все эти идеи нет никакого смысла, потому что во многом они перекликаются между собой.

Внешне этот мир состоял из отдельных городов, разделённых почти безжизненными пустынями и связанных скоростными магистралями, городов из подземных сооружений и великолепных небоскрёбов, с красивейшими парками и превосходными набережными. Мегаполисов со сложно переплетёнными трассами разных уровней и скоростей. Человейников с воздушным транспортом из мелких дронов, одно-, двух-, четырёхместных флаеров и летающего общественного транспорта размером с железнодорожный вагон. Антигравитацию пока не изобрели и вряд ли когда-нибудь изобретут. Телепортацию – тоже. Поэтому всё, что здесь летало, мелькало и величественно проплывало, двигалось исключительно посредством пропеллеров разных размеров и мощности. Источники энергии у транспорта были самые разнообразные: от водородных батарей до изотопных элементов питания и обычных двигателей внутреннего сгорания. Последние так и не удалось запретить – из-за дешевизны и доступности топлива. От этого воздух на улицах оставлял желать лучшего.

Городские и междугородные поезда питались электроэнергией напрямую, от контактной сети.

Весь этот мир расчленялся на зоны – регионы, разделённые дикой местностью, чаще всего – пустыней. Иногда – океаном. В центре каждой зоны находился город – высокотехнологичный мегаполис. Соединялись города хорошо защищёнными высокоскоростными транспортными линиями. Наземными, подземными и надземными. Границы зон на местности никак не выделялись, только на картах. Между мегаполисами бродили, разъезжали, а иногда и летали одиночные беспредельщики и группировки разной численности, агрессивности и опасности. От них города защищали военизированные силы обороны. Каждой зоной и, следовательно, мегаполисом руководила своя администрация. В реальности власть администрации за границы городов не распространялась. Сама зона разбивалась на домены – районы города, управляемые администрациями этих доменов. Кто управлял всем в целом, не знал никто.

Мегаполис, в котором мне удалось поселиться, его обитатели обычно называли просто Городом. С большой буквы. Он располагался на высоком обрывистом берегу, сложенном плотными и твёрдыми горными породами. Через всю застройку протекала широкая река, неоригинально называемая жителями Биг Рива или просто Рива. Других рек в обозримом пространстве не было. Она стекала с далёких Южных гор, пересекала Великую пустыню – Грейт Дезет – и срывалась водопадом прямо в Океан. С трёх сторон Город ограничивала пустыня, а с севера – океанское побережье. Из окна моей служебной квартиры открывался умопомрачительный вид на небоскрёбы города и проглядывающую между ними реку.

За порядком в Городе следила Городская Администрация, Муниципальная полиция и службы безопасности доменов. В первое время у меня создалось впечатление, что служба модерации – это и есть городская полиция или аналог угрозыска, а собственно полиция – это исключительно патрульно-постовая служба, призванная следить за порядком. Но потом всё оказалось намного сложнее. Их функции часто пересекались и дублировали друг друга. Как следствие – структуры эти часто соприкасались интересами и конфликтовали между собой. Но, как бы там ни складывалось, задержанных нарушителей отдавали под суд искусственного интеллекта, который приговаривал к разнообразным наказаниям, от незначительного штрафа до смертной казни.

Ночью Город смотрелся особенно эффектно, недаром его иногда именовали Тёмным Городом или даже Ночным Городом. Город казался восхитительным, но оказался смертельно опасным. В тёмное время суток на улицы выползали многочисленные городские банды, криминальные уличные группировки. Выглядели они по-разному и сильно отличались как по уровню опасности, так и по степени интеграции в общество. Многие враждовали между собой. Связывало их лишь одно: они никогда не церемонились с теми, кто им не нравился, и никогда не прощали предателей. Со многими из банд сотрудничала Администрация, что не особо афишировалось, но и секретом ни для кого не являлось.

Сами жители моего нового мира выглядели как прекрасно, так и безобразно. Эти люди давно уже прекратили досужие размышления о неизменности своих тел и старались модифицировать их так, как им того хотелось, как позволяли доходы, капризы моды, желания и собственные фантазии. Такое устаревшее понятие, как общественное мнение, давно утратило здесь актуальность. В моду стойко вошла аугментация[3]. Человек смог не только улучшать внешность так, как ему хотелось, но и научился превращать себя как в чудовищного монстра невероятной силы, так и в необыкновенно ловкого, умного и проницательного гения. Часто и в то и в другое одновременно, лишь бы хватило средств. Сами импланты решали разные задачи. Использовались для выполнения тех или иных функций. Никто, конечно, не называл все эти технические улучшения организма аугментацией. Слишком длинно, неудобно, а для некоторых вообще непроизносимо. Поэтому в разговорной речи использовалась сленговая форма – ауга. Сами импланты часто называли как аугами, так и импами. Например: «Он добавил себе свежих импов» или «Она сделала себе новую аугу лица».

Мир изменился после того, как развитие технологий сделало общедоступными искусственные органы, нейро-протезирование, выращивание живых тканей, клонирование, репродуктивные технологии, редактирование генома, нейрокомпьютерный интерфейс, биохакинг, пластическую хирургию, технические улучшения организма и разнообразные импланты. Именно последние, включающие в себя аугментацию человеческих тел, и привлекали особое внимание вновь прибывших. Они резко бросались в глаза. Иммигранты типа меня уже привыкли, а вот на свежих туристов и беженцев внешний вид аугментированных граждан производил весьма сильное впечатление.

Биомеханические устройства: импы и ауги – заменяли те или иные части тел, даря своим хозяевам ни с чем не сравнимые ощущения, улучшали качество жизни, а в некоторых случаях продлевали и поддерживали саму жизнь. Так, например, импланты – сателлиты головного мозга расширяли сознание, позволяли быстро анализировать поведение собеседника во время диалога и напрямую подключаться к Сети, обеспечивали прямой и постоянный контакт с кластерами Городского серверного центра. Социальный корректор – нейроимплант, который подавляет свободу воли и излишнюю эмоциональность, – превращал преступного маньяка в тихого, законопослушного члена общества. Другие нейроимпланты создавали прямые интерфейсы «мозг – компьютер», позволяя напрямую взаимодействовать с электроникой, не пользуясь ни экраном, ни клавиатурой. Кибернетический протез руки позволял вырвать человеку сердце или разорвать шею. Аугментация печени делала орган в разы эффективнее природного аналога. Из-за этого носитель пьянел намного медленнее, что очень удобно для бармена, но очень неэкономично для алкоголика. Или, например, с помощью соответствующего импланта появлялась возможность впрыснуть в организм какой-либо гормон или стимулятор, на время сделав владельца в разы сильнее и эффективнее. Небольшая и умело установленная деталь превращала боевую аугментацию в портативный источник силы, давая заряд бодрости ценой здоровья, – дар и проклятие в одном флаконе. Да и само здоровье можно подправлять какой-либо другой аугой.

Поначалу людям с импами и аугами приходилось пить блокскарин[4] – дорогое патентованное лекарство, которое позволяло сжиться с имплантами. Одна беда: блокскарин требовалось принимать регулярно и пожизненно, став зависимым от препарата. Тем, кому не хватало денег на постоянную покупку, предстояло столкнуться с перспективой болезненного отторжения организмом технических улучшений. Но прошло время, и дальнейшие открытия и последующие разработки позволили обходиться без блокскарина.

Казалось бы, живи и радуйся. Но действительность оказалась несколько иной. Как только я тут поселился, сразу же осознал старую мудрость: не стоит путать туризм с эмиграцией. Это праздному путешественнику мир, в котором я теперь жил, мог казаться удивительным и необыкновенно притягательным. На самом деле он хоть и выглядел безумно красивым и трудным для понимания, в то же время был чертовски опасным, необыкновенно сложным и утилитарным до тошноты. Эта урбанистическая реальность оказалась не только прагматичной, но и насквозь жестокой.

Аугментаторы-инженеры и хирурги-аугментаторы – риппердоки, как их тут называли, – считались наиболее обеспеченными профессионалами. Они стали самыми ценными и востребованными членами общества наряду с инженерами-конструкторами и разработчиками прикладных программ. Например, приобретение только одного такого легендарного и культового импланта, как биомонитор, стоило 42 000 кредитов[5]. Это без учёта самой операции и последующей реабилитации. А люди обычно устанавливали себе много чего разного. В зависимости от склонности, профессии, моды и личных пристрастий.

Я пока обходился без всякого такого, но, чует моё сердце, скоро придётся вшивать себе какую-нибудь дрянь. Например, часто задумываюсь, а не поставить ли себе необыкновенно популярные глазные импланты, что недавно стали лидерами на рынке импов и ауг. «Ещё на два чувства больше» – с таким слоганом продавала свой продукт фирма-производитель. Изделие, ставшее венцом их творения. Помимо хорошего зрения эти штуки обещали визуальное отображение работы других имплантов, что улучшало восприятие пользователем так называемой внешней матрицы. Снаружи искусственные глаза представляли собой маленькие круглые устройства, состоящие из основной камеры-зрачка, радужной оболочки вокруг него и множества маленьких светоотражающих панелей, образующих склеру – белую оболочку глаза. С тыльной стороны несколько разъёмов и проводов. Хирурги-аугментаторы – риппердоки – прекрасно знали, что с ними делать и как.

Устройства настраивались под любой вкус. Красные глаза, синие склеры, зрачки в форме узких щелей – всё доступно в фирменном магазине, а также в специализированных амбулаториях. За такие дополнения полагалось платить: при покупке базовой модели имелся выбор между лишь восемью цветами радужной оболочки, а сам глаз оставался полностью белым. Персонализация стоила пару тысяч кредитов, в зависимости от экстравагантности и сложности. Ну и, разумеется, с собственными биологическими глазами приходилось прощаться навсегда.

Если допустить, что мне всё-таки придётся преодолеть органическую неприязнь и вставить себе ещё что-то полезное в качестве дополнения к организму, то хотелось бы приобрести мозговой имплант за Cr28 000. Он увеличил бы объём моей памяти, ускорил бы реакцию, повысил бы скорость чтения и быстроту обработки информации. Позволил бы глубоко входить в Сеть без дополнительных устройств. Полезная штука.

Вопреки названию сам такой нейроимплант, основную его часть, помещали вовсе не в мозг, не в голову, а под правое плечо, за грудную мышцу, откуда соединяли с мозгом серией тончайших проводников. Имплант оставался практически незаметен. Если смотреть на человека без одежды, невозможно понять, что у него установлен такой имп.

Только не мог я позволить себе такие крутые нейроимпланты. Пока, во всяком случае, не мог.

Вот в общих чертах и всё, что следовало бы знать обо мне, о Городе, где я жил, и мире, в котором Город находился. Остальное – по мере суровой необходимости.

Глава 3

Кафе «бутылка воды»

Кафе «Бутылка воды» – Bottle of Water – считалось зоной мира и спокойствия. Это был скорее бар, чем кафе, но утром и днём заведение работало в режиме кафе. Какие-либо разборки и драки во все дни, кроме пятницы, тут категорически запрещались, что меня сейчас вполне устраивало. Сегодня народу здесь оказалось удивительно мало. Парочка накачанных типов с круто навороченными имплантами. Таких устройств я пока ещё не встречал. Оба парня явно из банды «Звери», одного я даже видел на каком-то турнире, и, кажется, его звали Боб. Точно – Боб. За другим столиком сидели две девицы, по виду – обе из банды «Ящерицы». Похожи, во всяком случае. Ещё несколько человек, не столь ярких и колоритных, но внешность обманчива, особенно здесь и тем более днём.

Здешнего бармена я знал давно и хорошо. Глэд Дире – крепко накачанный мужик с двумя объективами, вживлёнными в лобные пазухи. Зачем нужна такая дополнительная пара глаз, я сначала понять не мог. Как-то потом, в минуту нетрезвой откровенности, Глэд поведал мне, что такие устройства позволяют замечать то, что обычные глаза увидеть не в состоянии. Ну, не знаю, может быть. Внутрь своего тела он тоже напихал множество всякого электронного дерьма, о чём свидетельствовали многочисленные едва заметные шрамы на руках и лице. При его работе приходилось ожидать всего.

– Привет, Глэд! – поздоровался я. – Как дела?

– Привет, привет. Всё норм. Тебе, как всегда, воду? – с лёгким презрением спросил бармен. – Сегодня ледниковая есть.

Я согласился. Глэд снял с полки холодильника бутылку ледниковой воды и перекинул мне.

– Что-то ты совсем невесёлый стал, – заметил он. – Выглядишь как дерьмо. Случилось что?

– Да так, – неопределённо повертел рукой я, – всё в порядке. Работа заела. Начальство задёргало.

Глэд кивнул и занялся своей аппаратурой, а я выбрал любимое место в дальнем углу. Среди постоянных посетителей столик почему-то пользовался весьма дурной репутацией, и занимали его лишь в последнюю очередь. Поговаривали, что он самый несчастливый в кафе. Но мне на такие суеверия было наплевать. У меня тут планировался даже не ланч, а, скорее, уже обед. У нас обедали все по-разному. Кто-то ходил в кафе на бизнес-ланч, где не всегда удавалось найти оптимальное сочетание цены, безопасности и размера порции. Кто-то посылал сообщение в ближайший ларёк или заказывал пиццу, которую доставлял дрон. Но кое-кто предпочитал свою, домашнюю еду, поэтому приносил с собой. Во многих офисах имелись небольшие кухни или просто отдельные комнаты типа нашего конференц-кафе, в котором всегда ждали столики и разная нехитрая кухонная электроника.

Bottle of Water – обычное городское заведение, рассчитанное на среднего горожанина с нормальными жизненными запросами. Ничего особенного. Само понятие нормальности давно уже устарело, и сейчас больше говорят о среднестатистическом или медианном значении того или иного качества. Это может быть что угодно. Возраст, зарплата, налог, сексуальные пристрастия или предпочтения в еде. У всего есть свои средние значения. Кафе делало ставку именно на медианные предпочтения. То, что нужно среднестатистическому посетителю. Выбор примерно такой: синтетическое белковое мясо с гарниром, иногда в панировке, на гарнир – рис или овощной салат, иногда картошка или паста, для заправки – оливковое масло, идентичное натуральному, на десерт – фрукты. Самые популярные – бананы, яблоки или апельсины. Наркотики, допинги и всевозможные стимуляторы находились тут под строжайшим запретом. Разрешался только обычный алкоголь, да и то лишь в умеренных дозах. Зона мира как-никак. Зона спокойствия. Запрещалось курить.

Под традиционным ланчем прежде всегда понимались бургеры с чипсами и теми же фруктами. Сейчас стали осознанно относиться к здоровью и питанию, кола давно вышла из моды. На столах всё чаще высокоочищенная вода без газа да морепродукты, салаты и фрукты. Я не стал выбиваться из общей схемы и заказал пару бургеров, большой стакан апельсинового сока, а также тарелку морского салата с ламинарией, кукумарией и креветочным мясом.

– Вот ты где, – сзади послышался знакомый насмешливый голос. – Так и знала, что тут тебя встречу.

Я повернулся. Прямо за моей спиной стояла эффектная брюнетка – Лин Чжуан, наш третий модератор по незаконным проникновениям. Мы с ней, что называется, были в отношениях, причём в очень хороших и длительных. Работали в одном домене, только вот графики наши частенько не совпадали.

– Что, Скиннер проболтался? – спросил я после того, как прожевал и проглотил кусок бургера.

Увидев Лин, бармен за стойкой сразу же занервничал, ускорился и принялся интенсивно убирать бьющуюся посуду вместе с другим хрупким оборудованием.

– А то кто ж? – хмыкнула девушка и выложила на столик небольшое устройство, напоминающее старомодный коммуникатор. Лин уселась на свободный стул, подпёрла кулачком подбородочек и уставилась на меня. – Скиннер, конечно. Даже не проболтался, а указал, где и когда тебя искать. Рекомендовал срочно поговорить о совместной работе.

Левая рука Лин была кибернетическим протезом. В точности повторяла по форме потерянную руку и состояла из разных сортов углепластика, прозрачного поликарбоната, сайентпласта, металла и какого-то мягкого материала на суставах, подушечках пальцев и ладони. Сквозь искусственную кожу просвечивали многочисленные детальки, сверкали проводочки и пробегали голубоватые огоньки. Сенсорика, по словам девушки, была идеальной и превосходила исходный аналог. Протез, казалось, нисколько не тяготил Лин, она никогда не снимала его, сжилась с ним и гордилась этой аугой. Вообще меня всегда удивляло, откуда в такой изящной, миниатюрной, красивой девушке столько упорства, энергии, оптимизма и внутренней силы. Лично видел, как Лин собственными руками переломила шею одному неслабому бандиту, а другому, в той же битве, одним движением вырвала глаз.

– Я к нему график дежурств утрясать пришла, – продолжила девушка, – чтобы у нас с тобой хоть раз в месяц общий выходной выпадал.

– О, это уже интереснее. Утрясла?

– Да, представь себе. Подправил шеф наши графики. Так что будешь мне должен. Ближайший выходной у нас общий, а дальше – ещё один, через две недели. Вот. А потом Скиннер добавил, что после того случая он теперь всегда знает, где ты находишься и с кем. Специально мне напомнил, зараза такая.

– Толку от такого знания, – проворчал я, наворачивая салат. – Пообедаешь со мной?

– Это, по-твоему, обед? – Лин брезгливо взглянула на заказанные мною блюда. – Давай нормально поедим? Что там у нас на сегодня, – девушка выдернула виртокно с меню и стала изучать. – А, вот. Омлет из куриных яиц, кофе капучино, бутерброды с крилем и салат по-японски номер пять. Это и закажу.

– Не сильно от моего выбора отличается, – проворчал я.

– Ну уж прям! – полушутливо возмутилась девушка. – У меня здоровая пища, а ты всякую гадость жрёшь. Кстати, чего это шефу от нас с тобой нужно стало? Не бойся, как видишь, звуковую защиту поставила.

Мы отвернулись от бармена и посетителей, и я спросил, глядя в угол:

– Думал, знаешь уже. Он ничего не говорил, нет? Значит, не счёл нужным. Тогда слушай, это служебная инфа, но тебе можно. Даже нужно. В банде «Звери» убили стукача, что на администрацию работал. Причём не просто убили, а намотали на гусеницу дорожного комбайна. Фотки видел, там картинка напоминает твой салат по-японски. Вот в связи с этим мы по шефскому велению работаем в паре.

В этот момент девушке доставили заказ.

– Рассчитывал меня удивить? – улыбнулась Лин и отправила себе в ротик первую щепотку салата. Она всегда ела только палочками и лишь суп или какую-нибудь полужидкую кашу в качестве исключения потребляла ложками. – Шефа как-никак давно знаю. И что дальше?

– А дальше он полчаса выносил мне мозг и вводил в курс дела. Потом расскажу, в спокойной обстановке.

Кафе тем временем постепенно наполнялось народом. Поскольку заведение находилось в деловой части города и считалось приличным, люди подходили вполне пристойные. Присутствующие с опаской поглядывали на «ящериц» и «зверей», но те вели себя спокойно. Час, район и статус кафе вроде как гарантировали тишину и безопасность.

Первым к нам подошёл «зверь» Боб. Его напарник к тому времени уже слинял.

– Никто из наших вашего стукача не убивал, – с ходу выдал громила.

– Откуда вообще такие сведения? – изобразил удивление я.

– Ты, легавый, не темни. И так всё ясно. Мы не при делах. Нам проще этого стукача на примете держать, чем гадать потом, кто ещё ссучился. Так шефу своему и передай.

На этом Боб удалился.

Пока мы говорили с Бобом и расправлялись с заказами, «ящерицы» о чём-то пошептались, и одна из них убежала. Обе были красивыми фигуристыми девушками с броским макияжем и яркой подсветкой в одежде. От обычных жриц любви их отличали развитая мускулатура и боевая аугментация. Я отлично помнил, как такие вот милашки одними ручками расправились с неслабым в общем-то мужиком – профессиональным киллером, нанятым для устранения одной их коллеги. Парня разорвали на части в полном смысле этого слова. То была показательная акция, под запись и специально для меня. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных.

Почти сразу после ухода Боба в нашу сторону направилась оставшаяся «ящерица». Она щеголяла в кожаных шортах, сетчатых колготках и коротенькой жилетке на голое тело.

– Ну, любовнички, думаете, вашего дятла наши сёстры подрезали? – произнесла «ящерица» с откровенным вызовом. – Ничего такого. Гарантирую.

– А ты откуда знаешь? – хмуро удивилась Лин.

– Малышка, не надо, – пресекла «ящерица». – Я же к вам со всей душой. Так что мы ни при чём. Так начальнику и передайте.

И ушла, плавно покачивая бёдрами.

– Осознал, о чём эта шлюха сейчас сказала? – сердито просила Лин. – Что?

– Что – «что»? – не понял я.

– Что так уставился на неё? Прям глаз оторвать не мог. Понравилось, как задницей виляет?

– Нет, мне и тебя вполне достаточно. Я тут вдруг подумал, что слишком уж много народу в курсе наших славных дел. Нет? Надо будет сказать Скиннеру. Или где-то у него сквозит, или кто-то сливает инфу как минимум двум бандам сразу, что тоже не есть хорошо. Пусть проверит. Причём этот кто-то весьма близок к нашему шефу, что сужает круг возможных предателей.

– Предателей, – фыркнула Лин. – Скажешь тоже. Откуда такие словечки? Где нахватался?

– А чёрт его знает, – рассеянно отмахнулся я, думая о своём.

– Горячее будете заказывать? – спросил подошедший бармен, который в это время суток иногда выполнял обязанности официанта.

Мы не успели ответить, как раздался резкий шум, прозвучали выстрелы, сверху посыпались мелкие обломки, и на площадку перед баром выскочил растрёпанный тип с торчащими в разные стороны чёрными волосами и дико горящими глазами. В руке у него тускло блестело нечто похожее на боевой бластер.

– Всем сидеть! – заорал тип. – Ограбление! Всем приготовить гаджеты и дать доступ к платёжным терминалам! Если будете сидеть тихо и делать, что прикажу, – никто не пострадает!

Бармен уже хотел ответить, но выстрел в лоб уложил его на месте.

Потом этому психопату не понравились мы. Он подскочил к нашему столику и перевернул его. Вся еда, включая салаты, с которыми мы ещё не закончили, рассыпалась по полу.

Не удалось опомниться, как парень нажал на спуск бластера. Я запоздало закрылся, но понял, что стреляли не в меня. Только вот в кого? В Лин? Быстро огляделся, но рядом никого уже не было. Посетители попрятались под столики. Вокруг валялись обломки мебели да ещё бесформенная туша бармена. Около меня оказалась невредимая Лин, что-то регулирующая в своём протезе.

– Стой! Ты! Ты, паскуда! – вдруг заорал нападавший, глядя в упор на меня.

В зале слышались приглушённые вопли. Я попытался встать, но не тут-то было.

– Стоять, я сказал! – вновь закричал грабитель и наставил оружие прямо в лицо моей девушке. Его совершенно не беспокоило, что я не стою, а сижу, а встать он как раз и не давал.

Лин не стала ждать дальнейшего развития событий. Она молниеносно уклонилась, выбросила вперёд свою смертоносную руку и одним движением вырвала у парня гортань. Ёе коронный удар. Из разорванной шеи хлестнул фонтан крови, тело засвистело, забулькало и громко упало, а присутствующие заорали на разные лады.

Девушка вытерла о скатерть окровавленную протезную кисть, подняла с пола оружие нападавшего и выстрелила прямо вверх. На потолке образовалась чёрная клякса, а в баре повисла мёртвая тишина. Присутствующие замолчали и замерли.

– Вот чёрт! – сказала она, присаживаясь около меня на корточки. – Это же бластер-автомат. Ну ничего, я сейчас.

Вся забрызганная кровью девушка вскочила на ноги, но в этот момент один из охранников, сидевших за столиком, выстрелил в нашу сторону и свалился как подкошенный. Шарахнуло так, что заложило уши. Меня отшвырнуло назад. От сильного удара в грудь я, по-моему, на мгновение потерял сознание.

– Запоздалая реакция, – презрительно пробормотала Лин, когда я пришёл в себя. – Бывает. А у тебя хороший броник.

– Он тебя не задел? – обратился я к девушке, но та не ответила.

– Работает Служба модерации администрации домена, – вскричала Лин и показала жетон так, чтобы увидели все. – Вы должны слушаться меня. Поняли, что говорил этот человек? – она кивнула в сторону трупа бандита. – Уверяю, он не шутил. Пристрелил бы всякого, кто бы не подчинился. А потом вас тут положил бы. Свидетелей не оставляют. А сейчас сидим тихо и ждём полицию.

После этих слов девушка вернула столик и стульчики в первоначальное положение.

– Как-то резко ты, – поморщился я и уселся так же, как и до налёта.

– Нормально. Пришлось пошуметь немного. Сам же видел, он лица не прятал. Значит, никого тут оставлять не собирался. Первым делом он уже вывел из строя видеокамеры и заглушил связь. Потом бы перебил всех и кисти рук присутствующим поотрубал.

– Зачем? – не понял я.

– Как – зачем? – удивилась Лин. – Чипы использовать и деньги со всех счетов снять.

– А, ну да.

Я невольно потрогал промежуток между большим и указательным пальцами, куда при получении права на проживание имплантировали личный идентификационный чип. Грудь болела. Бронежилет с активной защитой смягчил удар, но не смог погасить его полностью. Возможно, сломаны рёбра.

– А вдруг он успел бы в тебя выстрелить из последних сил? – спросил я. – Это про бандита.

– Я поняла. Не успел бы. Он нарик. Эзерила перебрал. Наверное, для храбрости вмазался. Прямо в глаза ему смотрела, а такие клиенты всегда тормозят от прямых взглядов. Сам-то как?

– Норм. Синяками отделаюсь. А бармена жаль, – посетовал я. – Немного знал его. Неплохой был парень.

– Думаешь? – усомнилась Лин. – Это же Глэд Дире, бочианец[6]. Этим всё сказано. Работал на одну из банд, других тут не держат. На таких должностях долго не засиживаются. Он знал, на что шёл.

И этот бар считался зоной мира и спокойствия!

Пока ждали приезда полицейских, мы уже ничего не говорили, только думали, каждый о своём.

Хреново день начинается. Новое ещё дело и сразу столько шума. Что я имею? Задание Скиннера отыскать убийц стукача. Вернее, не так: узнать, почему тот отчёт написал кто-то другой, да и вообще зачем понадобился фальшивый отчёт. Причём шеф велел привлечь Лин, мою девушку, что воспринималось без всякого удовольствия. Надо будет минимизировать её участие, раз уж не получается без неё обойтись. Шеф – он такой: проверит и, если указание не выполнено, семь шкур сдерёт. Или премии лишит, что ещё хуже, ведь премия составляет основную часть моей зарплаты.

О чём размышляла Лин – не знаю, не успел спросить, как приехала полиция. Что-то быстро они сегодня.

Поскольку формально Лин убила человека, допрашивали её особенно долго и слишком тщательно. Служба модерации администрации домена и муниципальная полиция находились в вечных контрах, постоянно соперничали и всегда придирались друг к другу. Их главного я знал: старинный знакомый, сержант Фозег Окиама, с которым у меня была давнишняя взаимная неприязнь.

Полицейские заняли комнату менеджера, куда нас и вызывали по очереди.

– Ну что ж, – заключил сержант, когда мы с ним оказались наедине, – теперь нам придётся действовать по обстоятельствам. Но сейчас могу сказать следующее: как только вы окажетесь у нас, вам ничто не будет угрожать. Мы можем притащить вас к себе в участок, и никто ничего не узнает.

– Послушайте, сержант… – не выдержал я.

– Старший сержант, – поправил Окиама.

– Послушайте, старший сержант. Весь инцидент записан, причём с нескольких точек. У вас есть показания других свидетелей. У бармена, если не ошибаюсь, пара камер была вставлена в лоб. Тоже запись должна сохраниться. Какие к нам вопросы? Никакого превышения, действовали в рамках самозащиты.

– Вот только не надо мне здесь! Вы не при исполнении. А я и так прекрасно знаю, как исполнять служебные обязанности.

Я внимательно посмотрел на физиономию полицейского и вдруг подумал, что это всего лишь маска. Лицо выглядело таким белым, что я, кажется, увидел бы его даже в темноте. Физиономия копа при разговоре почти не меняла выражения, а рот казался узкой щелью. В его голосе слышались стальные нотки, и меня парадоксальным образом это успокаивало.

Дальше последовали стандартные протокольные вопросы и мои ответы. Потом снова допрашивали Лин. Никаких досадных последствий для моей подруги копы допустить не могли, но время потянуть и нервы потрепать – это всегда пожалуйста. А уж если речь зашла о таком деле, как убийство, то и отрывались полицейские по полной программе. На то они и копы.

Но всё имеет пределы, полицейские опросы – тоже. А ещё мне ужасно жаль здешнего бармена. Неплохой мужик был, хоть и редкостная сволочь, если сказать правду.

– Сдаётся мне, что ты права, – сказал я, когда всё закончилось и мы выходили наружу.

– В чём это я права? – вскинула брови Лин. – Ну-ка напомни.

– Что-то здесь не так. Нечисто. Но мне хочется услышать от тебя что-нибудь ещё. Нечто новенькое. Ты же что-то знаешь, да?

– Ну что ж, расскажу, раз ты настаиваешь, только сейчас домой пойдём, – ответила она, и мы покинули заведение. – Я на своей доберусь. Флаер побыстрее твоей телеги будет.

Мы вышли на улицу, где меня ожидала машина. Лин махнула ручкой и направилась к стоянке летучего транспорта, а я залез внутрь автомобиля.

– Уф-ф-ф, – запыхтел я и только сейчас осознал, что нас вполне могли убить, а Лин всех спасла. Кроме бармена. Я же сидел как мешок и ничего не делал. Совсем ничего. Стыдно-то как.

– Куда едем? – спросил искин автомобиля после деликатной паузы.

– Домой, куда же ещё… – буркнул я и уставился в окно.

Пока ехал, разглядывал городские пейзажи. Всё-таки этот Город небоскрёбов, автострад и летающих автомобилей необыкновенно красив и никогда не надоедает. Этот Город всегда разный, смотря по настроению. И даже сейчас, пока я смотрел в окно, он казался мне совсем новым: Город походил на циклопический лес из столбов стекла, стали и бетона, словно созданный для того, чтобы возводить в нём всё новые и новые здания. И при этом, насколько я мог видеть, почти все дома тянулись на сотни метров к небу и лишь редчайшие оригиналы имели по несколько десятков этажей. Исключения составляли стадионы, концертные залы, музеи и прочие общественные сооружения – эти за высотой не гнались, предпочитая распластываться вширь, прижимаясь к земле. Что до жилых домов, то те, несмотря на огромное их количество, были однотипны. Высокие, узкие, как столбы, с огромными окнами. Не дома, а, скорее, коллективные аквариумы, очень даже удобные для комфортного проживания. Это громадные дома-клетки, где их обитатели жили, работали, ели, спали, занимались сексом, предавались самым извращённым наслаждениям, и всё это на виду. На виду у тех, кому положено за всем этим следить. Вроде бы и скрытно, но и открыто одновременно.

Когда я сквозь многочисленные пробки и заторы вернулся наконец в квартиру, Лин что-то уже активно готовила. Любила она это занятие, тут уж ничего не поделаешь. Фил, мой домашний дракончик, мешался у неё под ногами, выпрашивая кусочки мяса. Балует она его. Рептилиям переедать вредно. Раскормит опять – снова придётся на специальные упражнения возить. К обеду девушка решила приготовить грудку индейки с овощами и подать с клюквенным морсом.

В этом чёртовом кафе нам так и не удалось нормально поесть.

Пока мы ужинали, старались не вспоминать о случившемся и о предстоящей работе предпочитали не говорить, пока в разговоре не добрались до недоеденных в том кафе блюд. Тогда Лин не выдержала:

– Тот в баре. Неслучайный наркоман, да? Его же кто-то нанял? Что думаешь об этой истории?

– Так истории никакой пока нет, – неохотно признался я. – Одни происшествия.

У меня дома стояла хорошая, регулярно обновляемая лицензионная защита от прослушивания и слежки. Сертифицированное оборудование официально ставила служба администрации, и доверял я ей как себе. То есть с большими оговорками.

– А всё-таки?

– Ну, даже не знаю, – продолжал мяться я. – Как-то странно всё. Не верю я в такие случайности.

– Я тоже не верю, но нам главное сейчас – что? – продолжала напирать Лин.

– Что?

– Предоставлять шефу тот контент, что он от нас ждёт. Не расстраивать его. Неприятные вещи не говорить. Но и о бандитах не забывать, чтобы те на нас не наехали.

– Да, ты права, – согласился я, поскольку для себя решил примерно то же самое.

– Первый раз, что ли? Всё, что мы сейчас делаем, – это не ради службы, а для зарплаты. Да и шефа огорчать нельзя, сейчас такое у нас не принято. Но я хочу, чтобы мы оставались вместе и чтобы ты оставался здоровым. Чтобы у нас всё было хорошо. Чтобы мы были счастливы. Я тебе не жена, и ты не обязан делать всё, о чём я прошу. Но! Ты обязан делать то, что приказывает шеф. Поэтому, умоляю, давай так, чтобы никто из нас не погиб. Потому что люблю тебя, дурака. Я хочу, чтобы ты не сдавался и не терял оптимизма. Понимаешь? Вот и всё. Так что будь другом, помоги мне получить хоть немного удовольствия. Я в долгу не останусь. Снимай-ка с себя всё, синяки твои обработаю.

Сначала я не понял. А потом как понял.

Глава 4

Моя подруга лин чжуан

Моя подруга Лин Чжуан начинала служебную карьеру офицером сил обороны. Девятнадцатилетней девушкой она окончила Военный университет, успешно сдала выпускные экзамены, получила лейтенантские нашивки и ушла на линию соприкосновения. В ту пору Город осаждали озверевшие банды самых разных отморозков, и драться приходилось не на шутку. Лин в составе своего подразделения сражалась как с организованными бандитами, так и со слетевшими с резьбы вооружёнными одиночками. В одной из таких стычек девушка потеряла левую руку. Потом последовали госпиталь, орден за ранение на передовой и списание в резерв. Страховка позволила изготовить хороший киберпротез, впоследствии заменённый на более эффективную аугментацию левой руки. Благодаря уму, находчивости и прежним связям в двадцать два года девушка получила должность третьего модератора по незаконным проникновениям.

Ну а потом мы познакомились. Это произошло почти сразу, как только я поселился в Городе на постоянной основе. Обстоятельства встречи сначала казались довольно-таки страшными, и лишь впоследствии стала понятна комическая сторона этих событий. А началось всё с того, что я решил добиться правды от своего друга Нейла Ренса, который, к слову сказать, уже давно обитал в этом Городе. Нейл безобразно затянул со своей частью нашего договора, и казалось правильным поговорить с ним конкретно, с глазу на глаз. По нашему с ним соглашению, он обязался растолковать мне, как всё здесь устроено, и ввести в курс дела, а я – заплатить за его объяснения. Но он так ничего и не объяснил.

Сказать, что мой приятель был весьма колоритной личностью, будет сильным преуменьшением. Спортивен, высок, смугл, черноволос, с пронзительными карими глазами, которые в зависимости от настроения могли казаться либо чёрными, либо тёмно-синими, с хорошо подвешенным языком. Небольшие импы по всему телу усиливали его осязание и обостряли ощущения. Его лицо считалось очень красивым, но в то же время пугающим. Геометрические шрамы от вживлённых проводников и мелкие электронные устройства в голосовых связках вызывали неприятное ощущение общения с роботом. Зато девушки просто балдели от него, а сам Нейл, по-моему, не пропускал ни одной. Ни его увлечения каждой встречной, ни пристрастия к аугам я не разделял и понять не мог, но пребывал в твёрдой уверенности, что для меня он остаётся надёжным деловым партнёром и отличным приятелем. Благодаря его помощи я рассчитывал приобрести недорогую машину и найти приличное жильё. К тому времени пришлось разочароваться в байке, который я приобрёл почти сразу по прибытии, – несмотря на полученные права и купленный по случаю неплохой аппарат, я быстро понял: двухколёсный транспорт в Городе – не моё.

Только вот предметного разговора у нас с Нейлом не получилось, и всё пошло наперекосяк. Мы сидели тогда в небольшой кофейне, где я заканчивал излагать ему историю появления здесь. Пытался донести до его сознания, как важно выполнить договор со мной. Не бесплатный, кстати, договор: Нейлу полагалась ощутимая сумма из моего кармана. Рассказывал, как мне понравился Город, как влюбился в этот сумасшедший мегаполис. Говорил, что уже не терпится увидеть самых разных его жителей, и о том, какие они необычные и загадочные. Я тогда ещё тратил субсидию, по закону положенную легальному иммигранту, и пребывал в эйфории неофита, понятия не имея ни о многочисленных бандах, ни о коррупции властей, ни о слиянии мафии с административными структурами. Был ещё далёк от всей той гнусной изнанки, с которой впоследствии пришлось плотно контактировать. Я говорил, а Нейл криво улыбался и неопределённо мотал головой.

– Успеешь, насмотришься, – фыркал Нейл. – Тебя ещё тошнить будет от здешних обитателей и вообще от всего здешнего.

– Почему? – не понял я.

– Увидишь, – усмехнулся мой приятель. – Не всё так просто, как поначалу кажется.

– Ты думаешь? Вот, например, эта девушка, – я указал взглядом на очаровательную брюнетку, которая только что вошла в кофейню. – Кажется очень милой и красивой и наверняка такая и есть. Просто дух захватывает. Наверное, никогда не смогу сказать ей ничего, кроме «привет».

– А, эта. Ты прав. Она не для тебя, – резюмировал Нейл.

– С чего бы? С ней что-то не так? – удивился я, заподозрив какой-нибудь подвох или скрытый сюрприз. – Продажная, что ли?

Мой приятель лишь отрицательно помотал головой, но ничего не сказал.

– Тогда что? – не отставал я. – Ты с ней, что ли, это?..

– Ещё не хватало! – возмутился Нейл. – Не туда смотришь, парень.

Девушка тем временем подошла к бару и громко заказала коктейль «Респект».

– Тогда знаю, что с ней не так, – продолжил я. – Она тебя игнорирует, а ты злишься. Или, может, она – транс?

– Да нет же, – с явным раздражением отмахнулся Нейл. – Ты не понял. Тут другое.

– Тогда что?

– Хочешь узнать? – Мой приятель как-то подозрительно на меня посмотрел и, по-моему, даже хмыкнул. – Она же отмороженная на всю голову. Сейчас сам убедишься. Лин, привет!

Девушка повернулась и недоверчиво посмотрела в нашу сторону.

– Чего тебе? – сказала она вместо приветствия.

– Не поужинаешь с нами?

– Чего вдруг? – удивилась Лин, но всё-таки подошла к нашему столику. – Тебе что, делать больше нечего?

– Мой приятель хочет познакомиться с тобой.

Я зашипел и стал толкать своей ногой ногу Нейла, но тот снова отмахнулся.

В девушке явно смешались азиатские, европейские и слегка африканские гены, что дало ошеломляющий результат. Угольно-чёрные блестящие волосы, карие глаза, и одета она была в платье из жёлтого шёлка, украшенное чем-то сверкающим. Высокие перчатки выше локтя. Выглядела она так красиво, что у меня заколотилось сердце. Никогда прежде я не видел такого удивительного лица. Её черты были тонки и изящны. На полноватых губах играла лёгкая полуулыбка, а миндалевидные глаза сверкали дерзко и вызывающе. На подбородке ямочка. Девушка посмотрела на меня удивлённо и странно. Она села за наш столик и поставила локти на столешницу. Потом сложила кисти в замок, оперлась подбородком и молча уставилась на меня.

– Знакомьтесь, – изрёк Нейл с ехидной интонацией, – Лин Чжуан, здешний модератор по незаконным проникновениям. А это… – он показал рукой на меня, но я успел его остановить:

– Не надо.

– Вы меня что, совсем не помните? – спросила меня девушка.

– Нет, – честно признался я. – А должен? Мы встречались?

– Да как вам сказать. Встречались, но мимоходом. Никогда не разговаривали. Но запомнила я вас очень хорошо. Видела досье и запомнила, – неуверенно произнесла Лин. – Это случилось давно. Я тогда была совсем глупой начинающей практиканткой. Но прекрасно помню, как вас, праздно шатающегося туриста, приволокла служба безопасности. Они приняли вас не то за шпиона, не то за замаскированного бандита. Потом всё выяснилось, и вас отпустили, но я запомнила.

Девушка смолкла, а мне сделалось неловко. Кажется, она ждала от меня дополнительных слов или конкретных разъяснений. Но что я мог сказать, кроме «извините»? Не знал, как себя вести: что говорить, как поступить? Нейл всё это время сидел и хитро молчал, с интересом разглядывая нас и слушая наш диалог. Потом девушка извинилась и сняла длинные перчатки. Только тут стало заметно, что левая рука у неё искусственная. Выше локтя крепился превосходно исполненный биомеханический киберпротез.

– Расскажите, как вы потеряли руку, – неожиданно для себя бухнул я.

– Я потеряла её в бою, – просто и спокойно объяснила девушка. – Мы дрались с внешней бандой, что на квадроциклах прикатила из пустыни. Всё случилось на одной из передовых застав, где мне довелось служить. Мы патрулировали, когда банда неожиданно напала. Их было слишком много, я бросилась на ближайшего и воткнула ему нож в солнечное сплетение и тут услышала крик. Кричал мой тогдашний парень. Его разрубили почти пополам, он умер у меня на глазах. Я растерялась, и в этот момент кто-то рубанул мне по руке. От болевого шока я потеряла сознание, а пришла в себя уже в госпитале. Вот и всё.

Лин подняла искусственную руку вертикально и быстро задвигала кибернетическими пальчиками, словно играла на невидимой арфе.

– Извините меня, – пробормотал я. – Это был бестактный вопрос.

– Вовсе нет. Знаете анекдот? Мастер-визажист дважды поцарапал клиентку и решил как-нибудь сгладить ситуацию. «А прежде вы у нас бывали?» – спросил он. «Нет, это я в бою руку потеряла», – ответила девушка.

Лин была не только очень красива, но и явно обладала потрясающим чувством юмора.

Вот тут до меня и дошло, почему девушка так пристально рассматривала мою физиономию. Она хотела понять, не сожалею ли я, что напросился на знакомство. Я не сожалел. Покачал головой и улыбнулся. Девушка слегка улыбнулась в ответ. Тогда мы заказали по пиву, и я стал рассказывать о себе. Вышло это длинно и неуклюже.

Тем временем Нейл, несмотря на природную наглость, почувствовал себя лишним. Он сделал вид, что вспомнил о каком-то важном срочном деле, и покинул нас. Вот и хорошо. Главное – не забыть связаться с ним вечером и закончить разговор о нашем совместном проекте. А пока я сидел в кофейне и разговаривал с Лин. Как ни странно, девушке мои истории понравились, а я пребывал в восторге от её рассказов.

Но вечер нам грубо испортил отвратительный тип. Из тех хамов, что часто встречаются в вечерних городских кафе. Не обращая внимания на посетителей, он пошёл прямо на нас. Я спокойно сидел, пил кофе, а Лин вообще, по-моему, не замечала потенциальной опасности. Парню явно хотелось устроить драку, чесались кулаки. Вот он её и устроил. Нам попался один из тех психопатов, на которых обычные слова не действуют. Тогда я подумал, что если начну отвечать, то в лучшем случае всё закончится мордобоем, а драться мне как раз и не хотелось, причём очень. Не любил я этого. Не любил ничего, что связано с насилием. Вот только подошедший парень хотел не подраться, а кого-нибудь убить, это отчётливо читалось в его глазах. Он искал лишь повод. Мне же не хотелось выглядеть в глазах девушки никчёмным слабаком и трусом. Я мог легко травмировать этого типа, а что потом? Высылка назад, депортация? Или что похуже?

Тут события приняли неожиданное и стремительное течение.

Парень грубо схватил Лин сзади за плечо и прогудел:

– Слышь, красотка! Зачем тебе этот утырок? Пойдём со мной, покувыркаемся. Обещаю, не заскучаешь.

Лин ничего не ответила, даже головы не повернула, лишь вскинула искусственную руку и попала парню в подбородок. Его голова дёрнулась назад, раздался тихий хрустящий звук, хулиган издал нечто, похожее не то на всхлип, не то на хрюк, и свалился на пол.

– Он жив? – всполошился я. Как-никак прямо на моих глазах девушка, с которой я только что познакомился, убила или серьёзно покалечила человека.

– Надеюсь, что нет, – спокойно произнесла Лин. – При таком ударе выживаемость не превышает тридцати процентов.

После этого мы сразу перешли на «ты».

– А у тебя неплохая выдержка, – сделала мне комплимент Лин. – Где работаешь?

– Хороший вопрос, – кисло усмехнулся я. – Я тут недавно. Как раз постоянную работу ищу.

– А раньше кем был?

– Частным детективом. Но не здесь, а там… – я неопределённо помахал рукой, – далеко.

– Тогда понятно. Слушай, нам как раз кто-то такой сейчас нужен. Недавно вакансия образовалась. Ничего не обещаю, тут уж – как шеф решит. А об этом, – она кивнула на распростёртое около нашего столика тело, – даже не думай. Сейчас копы приедут, я с ними поговорю, и мы освободимся.

Копы не заставили себя долго ждать. Это была тройка угрюмых и усталых на вид людей с суровыми лицами и в одинаковой серой форме. Лин сразу показала им нечто сверкающее, что все здесь называли жетоном.

Разговор с полицией получился коротким. У тех уже была видеозапись инцидента, а Лин объяснила, что труп (теперь уже точно труп) носил имя Джереми Шираки – давно разыскиваемого серийного маньяка. Как она успела его срисовать, я даже и не понял. Полицейские пробили тело по базе, подтвердили правоту слов Лин и вызвали труповозку. От нас тут же отстали.

– Уже давно за ним охотилась, – вроде как начала оправдываться Лин, хотя я ничего такого не спрашивал. – Незаконный иммигрант. Был падок на тёмноволосых девушек в жёлтых платьях. Вообще-то я платьев обычно не ношу. Узнала, что он в этой кофейне, а тут вы сидите. Если бы не ты с этим придурком Нейлом, всё прошло бы примерно так же, только быстрее и чище.

– Приношу извинения. Не проще ли сдать его полицейским?

– Проще, конечно. А что потом? По решению суда ему установили бы нейроимплант, дабы превратить в тихого спокойного гражданина. Это внешне. А внутри он так и остался бы таким же, как и был. И при первой же возможности заблокировал бы этот имплант, чтобы вернуться к прежнему состоянию. Здесь хватает умельцев. Без лишних вопросов отрегулируют или инактивируют что угодно. А так – законная самооборона, ничего больше. Изображение и звук зафиксированы, ко мне никаких претензий.

Ну а потом, когда тело маньяка увезли, мы решили пойти поужинать в какое-нибудь другое место. Девушка решила, что тут уже не будет хорошего настроения, в чём я был с ней полностью согласен. Вокруг нас крутились разные подозрительные личности, и я не мог избавиться от ощущения, что за мной следят. Мне стало не по себе из-за множества посторонних взглядов. Ощущение, к которому впоследствии пришлось привыкать.

Мы вышли на улицу. Город сразу обрушил на нас суету транспорта, мелькание дронов и гигантизм небоскрёбов. Серое небо, даже без намёка не солнце, клонилось к вечеру.

Мы миновали пару кварталов и вошли в незнакомое мне тогда заведение – Bottle of Water. Это потом я стал часто бывать здесь, а раньше никогда не доводилось. Сначала я очень удивился, что в таком месте настолько приятное кафе. Тут очень дружелюбно общались с гостями, и, так как я был тогда не один, а с девушкой, это показалось особенно приятным. Как выяснилось, там очень хорошо готовили. Сравнительно недалеко от моего дома, можно посещать почти каждый день. Так что, если окажетесь в Городе, советую пойти именно в это заведение, оно есть в Путеводителе. Если вы ещё не пробовали обедать там, то ничего не знаете о вкусной и здоровой пище. Цены тоже вполне демократичные по сравнению с большинством других баров и кафешек.

– Тебе не страшно? – неожиданно спросила девушка, когда мы заняли свободный столик. Я только пожал плечами. Она заметила, что у меня дёргается глаз, и положила мне на плечо живую правую руку. – Ты в порядке? Не переживай, поначалу со всеми иммигрантами так. Чувствуют себя одинокими и потерянными.

– Я не особо переживаю, но что-то беспокоит. Когда я первый раз оказался в этом мире, тоже ощущал себя одиноким и никому не нужным. Был здесь один среди толпы. С тех пор прошло время, и я стал хорошо ориентироваться в Городе, да и не только в нём. А сейчас… сейчас, наверное, просто устал, до скрипа в коленках.

– С чего бы уставать-то? Ну, давай рассказывай, – сказала она. – И заказывай!

– Что рассказывать и заказывать? Я здесь мало что знаю.

– Всё равно. Заказывай, что хочешь.

– А чего бы хотелось тебе?

Она задумалась. Потом посмотрела на меня:

– Может быть, «ужин делового человека» закажем?

И мы заказали «ужин делового человека». Потом немного потанцевали, чуть-чуть выпили, ещё потанцевали, а под занавес заказали по порции мороженого на десерт. Тем временем я рассказывал свою историю.

С того вечера мы стали встречаться регулярно. Лин оказалась не только красивой, но и чертовски умной. Эта девушка была кладезем сюрпризов и скрытых талантов. Она быстро научилась готовить, хотя первоначально это занятие не очень-то её привлекало. Она также была отличной слушательницей, всегда готовой вставить слово или просто поддержать беседу. В общем, это были чудесные вечера. Конечно, я не собирался жениться на Лин, да и она, похоже, не стремилась к этому. Так что наши отношения стали скорее дружескими, с постелью в качестве дополнения. Я чувствовал себя счастливым.

У Лин оставалось немало друзей среди коллег, однокашников и прежних сослуживцев по силам обороны. Все они с удовольствием встречали её в своих компаниях, хотя и сторонились физических контактов с ней. В глубине души, думаю, они чувствовали себя виноватыми в том, что не смогли уберечь Лин от потери руки. «Как же ты умудрилась так глупо попасться?» – частенько допытывались они. Она лишь улыбалась в ответ. На самом деле девушка не могла объяснить, как это случилось: ведь она всегда так осторожна.

Больше всего она любила читать. Правда, в основном научные и учебные тексты. Она знала всё о строении человеческого тела, о химических и физиологических процессах, происходящих в живом организме.

– Когда заканчивала обучение, – рассказывала о себе Лин, – познакомилась с прикольным парнем с другого факультета. С моим ровесником. Он работал программистом и занимался разработками адаптаций к искусственным интеллектам. Он не отличался особой общительностью и большую часть времени проводил дома. Работал перед терминалом, отдыхал перед терминалом, даже питался там же. Общался в основном с искином, которого сам же и разработал. Когда мы ссорились, он уходил к себе и жаловался на меня этому искину. Тот отвечал что-то вроде: «Эх, как я понимаю тебя, приятель. Сам в такой ситуации, но ты держись, всё наладится». Каждый день он добавлял ему новые и новые варианты ответов, и дошло до того, что он мог даже сидеть бухать перед терминалом, ведя оживлённую дискуссию, по сути – с самим собой. А потом мы получили дипломы и приехали в одно и то же подразделение на линии соприкосновения. Тут уже было не до шуток. Нас осаждали вооружённые группы, а мой парень боролся с каким-нибудь чужим искином и защищал от кибератак наш. Я же со своей группой дралась на передовой. Только вот любое оружие требует перезарядки, а люди – отдыха. Кто-то должен тащить амуницию, обеспечивать снабжение и делать качественную разведку. А у нас об этом забыли. В результате однажды противник осуществил прорыв, и всем, в том числе и моему парню, пришлось хвататься за оружие. В том бою он и погиб, а я отвлеклась на его крик и потеряла руку. Сразу же вырубилась, а в той заварухе мою руку никто не успел подобрать, чтобы приживить потом. Не до того было. Поэтому поставили киберпротез. Но я привыкла. Теперь эта ауга мне даже нравится, – Лин пощёлкала в воздухе искусственными пальчиками.

Как скоро удалось убедиться, протезная рука ничуть не стесняла Лин. Даже помогала. Я не сразу понял, что устройство вообще не снимается, это оказалось искусственным продолжением тела. Фактически то был настоящий киберимплант. Чтобы отсоединить протез, потребовалось бы специальное оборудование в условиях клиники. Меня это ничуть не беспокоило, и я влюбился как мальчишка.

В период ухаживания Лин никогда не задавала тех глупых и неприличных вопросов, что так любили другие девушки. Она не предлагала делать совместные анализы на скрытых паразитов, сканировать геном, проходить тест на биологическую совместимость, искать наиболее удачные позы по фэншуй и не хотела знать, какой у меня коэффициент умственного развития. Ничто такое её не волновало. Зато Лин интересовало, что я ем, что пью, что у меня обычно бывает в карманах и что люблю читать перед сном.

Хотелось, чтобы мы были вместе всегда, о чём я ей однажды прямо и сказал, но она задумчиво возразила, что не так-то это просто, как я думаю. А позже, когда от администрации уже пришло официальное приглашение на работу и я его принял, стало понятно, почему всё так сложно.

Глава 5

Банда «ящерицы»

Банда «Ящерицы» – это то, с чего лучше всего начинать, а именно – с их основного отеля. Собственно, это не совсем отель. Вернее, совсем не отель, а вовсе даже бордель, чисто внешне замаскированный под гостиницу. К слову, весьма шикарный и комфортабельный. «Лизед-Отель» неизменно присутствовал во всех туристических информационных материалах.

Из полученного мною досье явствовало, что агент шефа был тем ещё персонажем. На изображениях он выглядел как невысокий молодой человек худощавого телосложения, с густыми, короткими и волнистыми русыми волосами и серыми, водянистыми и невыразительными, «рыбьими», глазами. Широкое круглое лицо с прямым носом и тонкими губами довершало портрет. Звали его Айзен Илпах. Убийца, насильник, вор и наркоман, он стал хорошо известен в криминальных кругах, но из-за низкой квалификации не пользовался в них особым уважением. И вот он оказался втянутым в грандиозную операцию, затеянную его новым работодателем – моим шефом. У этого злосчастного агента существовал ещё один недостаток: любил он приврать, причём по мелочам. Поэтому и в силу сумбурности его отчётов не сразу удавалось понять, где фантазии, а где реальные факты. Из его слов вытекало, что в криминальной среде знают обо всех операциях шефа. Доказательств не приводилось, но слишком много неприятных «совпадений» указывало на это. Агент не сразу понял, что всё это время за ним кто-то внимательно наблюдал. Он сам не мог поверить, что его догадки подтвердились, но стал психовать, мог наделать ошибок и поэтому провалиться. Мой шеф уже рассматривал возможность отказаться от его услуг, подыскать кого-нибудь другого, да, видимо, не успел. Последней локацией, где засветился злополучный агент, оказался всем известный «Лизед-Отель» – главный источник дохода и место базирования «Ящериц». Больше живым агента никто не видел.

Остановившись на перекрёстке, я огляделся по сторонам. Безлюдно, ни единой машины, ни одной живой души. Странно как-то. Свернув в боковой переулок, я через пять минут оказался у входа в «Лизед-Отель» – штаб-квартиру «Ящериц». Прозвенел звонок, дверь отворилась.

– Привет, – поздоровался я с девушкой-администратором. – Хотелось бы хорошо отдохнуть и приятно расслабиться.

– Добрый вечер, – вежливо ответила девушка. – Вам назначено?

– Да, – соврал я, протягивая фальшивую визитку на чужое имя.

– Мистер Хайдер? Проходите, пожалуйста.

Администратор посмотрела на меня внимательно и странно. Она явно решила, что я не вполне адекватен. По крайней мере, её взгляд, когда она разглядывала визитку, сделался достаточно заинтересованным.

– Сюда? – спросил я, развивая образ не очень нормального клиента. Я играл почти в открытую. Хотел, чтобы меня запомнили, а потом опознали по записям.

– Да-да, мистер Хайдер, проходите, проходите, пожалуйста, – повторяла она, направляясь в сторону стойки ресепшена. – Присаживайтесь, пожалуйста.

В этом мире всё казалось невероятно сложным, но где-то – наоборот, очень простым. Мне как детективу здешнего домена показалось правильным идти напролом. Поэтому, не особо мудрствуя, я и направился в «Лизед-Отель» – официальный бордель, изображения которого всегда имелись в рекламных материалах для туристов. Только там всегда показывали парадный вход, сейчас же меня интересовал дополнительный. Тот, о котором не кричат рекламные брошюры и ролики. Никакого плана у меня не было, решил действовать по обстоятельствам, понадеявшись на интуицию. В этом Городе, где всё всегда рассчитано, просчитано и отслежено, такая спонтанность часто – наилучшее решение.

В холле, как и положено, стояли диванчики, а также имелся небольшой бар.

– Присаживайтесь, – снова предложила девушка, указывая на один из диванчиков.

– Спасибо, – поблагодарил её я, она же зашла за стойку и расположилась за ней.

– Итак, что вас интересует? – спросила она, устроившись на рабочем кресле.

– Меня интересует, есть ли у вас какой-нибудь номер, в котором можно остановиться, – уже более конкретно заявил я.

– Да, разумеется. У нас сейчас несколько свободных номеров, – обрадовалась администратор. – Вот, например, номер класса «уют» на втором этаже. Недалеко от бара, там можно прекрасно отдохнуть. Ещё у нас освободился номер класса «сапфир» в пентхаусе. Предназначен для весьма солидных клиентов, тоже очень уютный. А ещё есть апартаменты класса «нефрит» – там красивая, удобная мебель и дорогие ковры. Как вы считаете, подходит вам такой вариант?

– Что за «нефрит»? – наигранно изумился я.

– Ну, это такой люкс, только очень дорогой, там всё предусмотрено для полноценного отдыха. Есть бассейн, пара джакузи, сауна и тренажёрный зал. Очень удобно, можно пригласить девушку.

Похоже, администраторша просто издевалась.

В результате я выбрал «уют».

Номер, куда я вселился, считался чуть ли не самым дешёвым и ничем особенным не выделялся. Бассейн, джакузи и сауна тут предусмотрены не были. Дорогие ковры – тоже. Квадратная кровать без спинок, видеообои, светопотолок и маленький санузел. Пол из керамической плитки. Всё. Почти сразу в дверь постучали. На пороге стояла девушка в теннисном костюмчике.

– Душ? Ванна? Массаж? – весело спросила девушка.

– Заходи, – ответил я.

Та сразу же забыла про душ, ванну и массаж, зато прямиком направилась к кровати, вскочила на неё и начала быстро раздеваться.

– А ты ничего так, – сказал я. – Но не думай, что меня так просто совратить.

В ответ она только улыбнулась. К этому моменту теннисистка уже полностью освободилась от костюмчика. Я, изображая сексуального затейника, не раздеваясь и не вынимая рук из карманов, улёгся прямо на кровать. Девушка на коленках подползла ко мне, взяла мою левую руку и положила себе на грудь. Грудь была тёплая, упругая, явно искусственная, с идеальными по форме коричневатыми сосками. На плече девушки ярко выделялась татуировка – Vira.

– Ты знаешь, я хочу тебя прямо сейчас, – сказала она.

– А я хочу тебя, но не сейчас, – поддержал игру я.

Она улыбнулась и стала гладить меня по лицу. Я лежал и думал, как всё удачно сложилось.

– Знаешь, раздень меня, – попросил я. Только девушка наклонилась, как я незаметно для неё и камер наблюдения вытащил из кармана аэрозольный баллончик и аккуратно брызнул прямо ей в лицо коктейлем правды. Почти сразу препарат начал действовать. У меня оставалось не более двух минут. Потом девушка ничего из сказанного не вспомнит.

– Смотри, – я показал фотку убитого агента. – Видела его?

– Это же Айзен. Он всегда тусовался на Свободной территории, – вялым голосом сказала девушка.

«Надо же, – подумал я, – этот дурак назвал своё настоящее имя? Зачем, интересно?»

– На «Лаун Дан»? – для верности спросил я.

– Угу. Жил там, там же и работал. А ходил к нам, – девушка тихо захихикала. – Он такой извращенец!

– Приходил один?

– Всегда один. Но каждый день. У него абонемент.

– С кем он чаще всего был? – я торопился задать все вопросы.

– Со всеми. Любил, чтобы каждый вечер новая.

– Особые пристрастия?

– Что? – не поняла девица.

– Ну, что он обычно любил?

– Всё пробовал. Любил разнообразие.

– Надолго останавливался?

– Не больше часа. Обычно – намного меньше. Он быстро кончал.

– Когда он появлялся здесь в последний раз?

– Позавчера.

Интересно. Получалось так, что этого Айзена убили почти сразу после того, как он засветился тут.

– С кем он позавчера развлекался? – спросил я без особой надежды на успех.

– Со мной. Отстрелялся и ускакал.

– А гостиницей кто сейчас владеет? – в лоб рубанул я, чтобы сбить девушку с толку и посмотреть на её реакцию. Решить, как вести себя дальше. – Отвечай, только быстро!

– Как ты сказал? Кто владеет? – переспросила девушка, растерянно хлопая глазами. Судя по голосу и глазам, препарат уже прекращал своё действие. Как-то быстро. Надо срочно сваливать. – Ты спросил, кто владеет отелем?

Я повторил вопрос. Наверное, сейчас сюда уже со всех ног бежит охрана.

– Не понимаю, о чём ты, – произнесла девица, уже отчётливо приходя в себя. Пока она ещё не совсем пришла в себя, путалась в собственных словах и мыслях. – Какая гостиница?

– Ну, вот эта самая, «Лизед-Отель», – пояснил я. – Кто владелец? Может быть, её хозяйка – вы? Или ваш папаша? Или кто-нибудь из ваших родственников? Или вы только работаете в этой гостинице?

Девушка удивлённо смотрела на меня. По-моему, она решила, что я сумасшедший или наркоман под дозой. Мне же сейчас только того и требовалось. Я не хотел оставлять хорошую память о себе. Немного подумав, она ответила:

– У нас нет гостиницы.

– Да ну? Тогда что это за место? – не унимался я, хлопнув ладонью по кровати, на которой сидел.

Она бросила такой взгляд, будто я сморозил несусветную глупость. Вообще-то весь наш разговор уже казался похожим на болезненный бред. Я быстро поднялся и стал ждать продолжения событий. Девушка немного подумала и сказала:

– Это не гостиница, а «Лизед-Отель»!

– Ну извини, подруга. А где же тогда ваши постояльцы? Или они все там, в других мирах?

– Конечно, здесь. В номерах. Подожди минутку, сейчас я всё устрою.

Девушка убежала. Наконец-то. Сейчас должны были пожаловать «Ящерицы».

Банда «Ящерицы» была уникальной группировкой. Туда входили исключительно молодые женщины и совсем молоденькие девушки, даже переделанных трансгендеров не принимали. На фоне других группировок у этих девушек были крайне строгие уставы и очень жёсткий кодекс чести, которые они неукоснительно соблюдали. За это их уважали все. «Ящерицы» имели репутацию не только сильных и смелых бойцов, но ещё и самых красивых. У них имелся богатейший выбор оружия, в том числе из собственных мастерских, где его восстанавливали, улучшали и изготавливали. Некоторые амбулатории обслуживали исключительно «Ящериц». В это весьма своеобразное сообщество принимали только тщательно проверенных подруг.

Основной причиной возникновения такой оригинальной банды, как «Ящерицы», стала необходимость защиты сотрудников секс-индустрии. Людей, которых некоторые обитатели Города и за людей-то не считали. «Ящерицы» занимались силовой защитой притесняемых групп: сексуальных меньшинств, работников эскорт-сервиса и платных секс-партнёров. Основной доход «Ящерицы» получали от добровольных взносов со стороны защищаемых, а также от принадлежащих им заведений, главным из которых был вот этот самый «Лизед-Отель». Кроме того, «Ящерицы» брали заказы на ту или иную разовую акцию, если она не противоречила их уставу и кодексу чести. Ещё эта банда славилась полулегальностью – официально группа зарегистрирована как общественная организация и существовала, согласно уставу, на членские взносы и добровольные пожертвования. Многие из этих девушек работали охранницами в барах, отелях и клубах.

В своё время мне стоило больших усилий научиться драться с девушками в полную силу. Долго учился бить первым. Нормальному мужчине, не психопату, трудно противостоять девушке, у него психологические рефлексы и инстинкты, определяющие взаимоотношения полов. Я всегда понимал, что передо мной противница, но всё равно трудно ударить женщину, а тем более убить. Никак нельзя недооценивать роль девушек в вооружённых противостояниях. Девушки были более изощрёнными и жестокими противниками, а в некоторых ситуациях действовали вовсе фанатично. Агрессивная женщина – непредсказуемый противник с прямо-таки звериной жестокостью и хитростью. Если девушку готовили к выполнению силовых задач, то она становилась серьёзным врагом.

Минутки ещё не прошло, как в мой номер ввалились две такие громилы. Пришли гостиничные девушки-вышибалы, специально подготовленные для обычных драк. Обычные охранницы, без видимых наворотов и заметных аугментаций. По виду – из «Ящериц», но совсем молодые. Стажёрки, что ли?

В руках у каждой имелось по бейсбольной бите.

– Слышь, приятель, по-моему, тебе пора, – без особых церемоний заявила одна из девиц.

Вторая молча замахнулась на меня битой, но в этот момент я врезал ей ногой чуть ниже груди. Нанесение упреждающего удара было для меня единственным выходом. Девушка выронила дубинку, отлетела и упала навзничь. Бита откатилась в сторону. Ещё пара ударов досталась первой вышибале, и она тоже рухнула на пол. Слабенькие. Я не стал дожидаться, пока очухаются, и бросился вниз. Администраторша за стойкой уже всё видела через систему слежения. Она что-то кричала, но разобрать слова не представлялось возможным.

Я проскочил мимо, опустив руку в карман куртки, и направился прямиком к выходу. В ту же секунду двери распахнулись, и на пороге возникла здоровенная вооружённая до зубов бабища.

– Ну здравствуй, мальчик. Чего шумишь?

Мы внимательно уставились друг на друга. На вид ей было лет двадцать пять – тридцать. Когда-то, видимо, была красоткой. Одета в дорогой бойцовский костюм, а в руках – пистолет. Какая-то незнакомая модель оружия, нечто новенькое. Данная красавица и без пистолета могла сделать со мной всё что угодно. Девушка оказалась намного круче тех, из номера, они на её фоне казались балеринами. Её лицо выглядело типично для воительницы банды «Ящерицы». Такие не участвуют в поединках на Арене Смерти Свободной территории «Лаун Дан». На таких не делают ставок, таких не допускают к соревнованиям. На них зарабатывают владельцы разных заведений. Из её лица и рук торчали многочисленные импланты, а на лысой голове симметрично блестели участки металла. Титановые вставки, скорее всего. Наверняка всё её тело плотно набито разным электронным дерьмом. Само же лицо не выражало никаких эмоций. А ещё глаза. Вернее, глазные импланты, которые смотрели на меня так, что делалось жутко. Вообще не существует нелегальных имплантов для глаз – те, что есть в продаже, уже давно разрешены официально. Но это не значит, что у банд отсутствовали возможности модифицировать зрительные системы своих членов, снабдив чем-то необычным. Всё у них было. Кроме того, в начале каждого следующего года планировался выпуск новых устройств, а у банд были средства на внесерийные прототипы с новыми возможностями, такими как ультрафиолетовое зрение, встроенный дальномер и баллистический калькулятор для стрельбы.

Я не вынимал рук из карманов. Там у меня имелась парочка небольших и абсолютно нелегальных одноразовых приборчиков, импульс которых вырубал всю электронику в радиусе десяти метров. Никаких невосполнимых потерь и повреждений, просто временные помехи, которые отключали начисто любые имплантированные устройства.

Одно нажатие – и бабища рухнула как подкошенная. Импланты у неё частью отказали, частью заглючили, а частью заработали хаотично. Её ноги и руки беспорядочно задёргались, пальцы сжались в судорогах, защёлкали выстрелы. Сама того не желая, она палила почти бесшумными очередями вверх, при этом дико вращая глазами и изрыгая какие-то бессвязные ругательства. Забавная у неё пушка. Стараясь не попасть под выстрелы, я обошёл её по дуге и выскочил вон.

У меня оставалось чуть больше минуты. Я, стараясь не привлекать лишнего внимания, проскочил в свою машину и сказал:

– В офис, максимально быстро, но рандомным путём. За нами погоня.

– Понятно, – невозмутимо подтвердил искин. – Правила соблюдать?

– Нет, но без аварий, без травм и без повреждений чужой собственности. На требования дорожной полиции не останавливаться и не реагировать. Поставить полную изоляцию. Все каналы связи отрубить, оставь только свои служебные.

– Понятно, – подтвердила машина, и мы рванули вглубь Города.

Вот тут и началась гонка без правил. Меня преследовала пара одинаковых каплевидных автомобилей. Причём если моя машина всё-таки старалась никого не задевать, то преследователи не реагировали ни на что, кроме объекта преследования. Сзади уже слышались крики и звуки полицейских сирен. Я попытался оторваться, но не тут-то было. Преследователи шли как привязанные. Сверху нависали полицейские флаеры, вокруг мельтешили дроны, и их количество увеличивалось. Машины были значительно лучше моей, и скорость у них должна была быть выше. В конце концов я не выдержал и решил сделать вид, что сдался. Велел машине резко сбавить скорость. Преследователи сделали то же самое. Посчитав, что они просто издеваются надо мной, я снова приказал разогнаться. Но и они не отставали. При этом от меня явно чего-то ждали, только чего? Это насторожило.

Наконец мы приблизились к слепому участку, где не имелось работающих камер, а сама дорога делала зигзаг, что давало пару секунд.

– После поворота тормозни – выскочу, – попросил я машину.

– Больше сотки. Разобьёшься.

– Там дорожные работы. Рискну.

Я рассчитывал на свежую кучу песка, которую заприметил накануне. Влетел на неё, как кукла-манекен во время краш-теста. Мягко впечатался, переполз на другую сторону и вжался так, чтобы с дороги никто не заметил.

Кажется, получилось.

Мимо просвистели две тени, похожие на преследователей.

Неужели удалось?

Я отряхнулся от песка, перелез через ограждение, добрался до аварийной лестницы и спустился на нижний уровень.

– Явился – не запылился, – иронично проскрипел грубый женский голос.

Это была другая здоровенная женщина. Не та, что тормозила меня в дверях борделя, а из тех, что и байк на ходу остановят, и в горячее пламя войдут, да ещё и по морде кому-нибудь потом врежут. Та крутая девушка у выхода из «Лизед-Отеля» смотрелась бы на её фоне как Белоснежка рядом с каким-нибудь Чудовищем, оставившим свою Красавицу. Она явно переборщила с импами и от живого тела оставила совсем ничего. Сколько в ней там исходного организма? Похоже, моя новая знакомая состояла из имплантов почти вся.

Что есть сил я рванул в сторону. Но далеко не ушёл.

– Куда? – заорала она, уставившись на меня искусственными глазами. – А ну стоять!

Бабища в два прыжка настигла меня и ухватила за плечо. Больно! Я как-то вырвался и бросился к проходу на пешеходную часть улицы. Она, по-видимому, была так шокирована моим поведением, что даже не пыталась задержать. Я находился не в том настроении, чтобы церемониться. Выскочив на тротуар, я быстро зашагал по направлению к центру. У меня оставалось смутное ощущение, что я не всё сделал как надо, но времени на сомнения уже не оставалось. За спиной послышались крики и топот ног. Впереди, метрах в пятидесяти, на углу улицы стояла незнакомая машина. Я бросился туда, вскочил на подножку и тут же ощутил, как меня кто-то ударил по затылку. Потом меня подняли и стали заталкивать внутрь автомобиля. В салоне уже сидели трое. Они с интересом рассматривали новую жертву.

– Гони! – скомандовал тот, кто меня ударил. Машина, взревев мотором, рванулась с места. – Эй, ты, шавка! – крикнул водитель, обернувшись. – Молись своему богу, чтоб я тебя не убил! Понял?

– Понял, – ответил я. Он захохотал и поддал газу. Возникло такое чувство, будто меня избили специально, чтобы я запомнил их лица. Но у меня не хватало времени, чтобы их запоминать. Через несколько минут мы остановились. Водитель вышел из машины, а я остался сидеть на заднем сиденье.

– Вылезай, – приказал водитель. – Я не хочу, чтобы ты снова вляпался во что-нибудь.

Мы стояли перед входом в тот самый небоскрёб, в котором я жил и где находился офис моего шефа.

– А ты кто? – спросил я водилу.

– Кто надо. Вылезай давай.

Кряхтя, я выбрался из машины. Болела голова, болели бока и болело колено. Всё у меня болело. Кроме того, я был грязен как чёрт. Удивительно, но, оказавшись у дверей того самого небоскрёба, где я жил и работал, я ничему уже не удивлялся. Ко мне подошёл всё тот же водитель и сказал:

– Ты что, не хочешь идти к своему шефу?

– В таком виде? Не хочу, конечно.

– А придётся. И передай ему, что хреновый из него начальник. Вот прямо в таких словах и предай.

Глава 6

Новая секретарша

Новая секретарша шефа, как только увидела меня, сразу же замахала руками, показывая, чтобы не ждал, а немедленно проходил в кабинет начальника. Вместо этого я подошёл к ней и подарил конфетку-леденец на палочке. Только вот не надо обвинять меня в пошлости и непристойных намеках. Белл, Изабелла Лауне, очень ценила такие мелкие знаки внимания. Эти конфетки были её любимыми. Она совсем недавно стала работать у Скиннера референтом, но уже прекрасно вписалась в коллектив и всем шефа устраивала. Она была отличным профессионалом. Во-первых – молода и очень симпатична, во-вторых – умна, в-третьих – покладиста. В общем, идеальный секретарь-референт. Сообразительная, исполнительная, неболтливая, никогда не проявляла излишней инициативы. Зато там, где надо, могла скромно высказать дельный совет и ненавязчиво подать полезную мысль. Только вот те, кто даёт лучшие жизненные советы, обычно имеют больше всего проблем в жизни.

За время, что я работал у Майка Скиннера, он сменил уже четырёх личных секретарей.

– Мне нужно сказать вам одну вещь, – тихо прошептала Белл, поблагодарив за конфетку. – После работы задержитесь, пожалуйста.

– Хорошо, – так же тихо прошептал я. Сегодня предстояло много отчётной писанины, и я всё равно засиделся бы допоздна. – Берегите себя.

Это присловье – «берегите себя» – сделалось в нашей среде обязательным. Все и так себя берегли, а если кто не хотел – тут уж никакие пожелания не помогли бы. Мы берегли себя, чтобы не работать на износ, не переутомляться, не тратить нервов и не перенапрягаться. В общем, берегли мы себя для того, чтобы спокойно уйти с работы и отправиться в бар или ресторан, где можно спокойно посидеть и поговорить. А если с кем-нибудь из нас что-то случалось, мы старались не распространяться об этом, дабы не усугублять ситуации. Берегли себя и берегли друг друга. Мы не искали приключений на свои головы и имели возможность наблюдать за происходящим вокруг.

Приключения находили нас сами. После давешнего возвращения из переделки на улицах Города к шефу я сразу не пошёл, а чуть ли не на четвереньках приполз в нашу амбулаторию и сдался доктору Молли Золгрек – темнокожей красавице, травматологу. «Вам как – по страховке или оптимально?» – спросила она тогда. «Лучше оптимально», – прохрипел я. Дышать и говорить удавалось с трудом. Сломанные рёбра отдавали болью при каждом слове, вдохе и движении. Тогда Молли уложила меня на процедурный стол, взяла острые ножницы и аккуратно срезала всю одежду, тем самым раздев догола. Врач убедилась в отсутствии серьёзных переломов, предательских трещин и внутренних повреждений, после чего сделала несколько уколов и запихнула меня в ванну с каким-то медицинским раствором для ускоренной регенерации. Там я и провалялся до начала следующего дня, став временно недоступным для внешнего мира. Зато утром почувствовал себя как заново родившимся, посвежевшим. Процедура заметно облегчила мой счёт, но она того стоила. Пакет со свежей одеждой довершил превращение в практически здорового гражданина.

С этими мыслями я вошёл в кабинет шефа.

Шло какое-то совещание. Я тихо сел в сторонке и стал ждать, когда обратятся к моей скромной персоне. Майк Скиннер делал вид, что не замечает моего присутствия, только по окончании совещания театрально повелел задержаться. Когда всё закончилось и народ стал уходить, я так и остался на выбранном стуле.

– Ты что творишь?! – взбеленился Скиннер, стоило только моей роже остаться наедине с ним. – Где пребываешь со вчерашнего дня? Что творишь? Я спрашиваю. Почему не отвечаешь на сообщения? Вот, посмотрим… Отправлено сегодня, в семь сорок.

– Я ещё спал.

– Спал. А потом? Не поверю, что ты сегодня мои сообщения не читал.

Я действительно ещё не читал этих сообщений. Руки не дошли, но не признаваться же шефу. Решил промолчать.

– Если работа у нас тебе в тягость, – продолжал шеф, – так и скажи. Выбирай что-то одно. Или работа, или эти твои увлечения. Мы можем расстаться, я не стану задерживать. Вон русский композитор девятнадцатого века Бородин так и не дописал своей симфонии[7], но государственную службу исполнял чётко и качественно.

Такой острой реакции со стороны Майка я никак не ожидал. Не знаю, при чём тут композитор Бородин, я же в качестве развлечения писал и публиковал записки о жизни там, в другом мире. Тексты пользовались некоторой популярностью, приносили мне кое-какой доход, и шефу кто-то что-то донёс. Типа того, что я вместо работы всякой ерундой занимаюсь.

– Мне писать рапорт об отставке? – с некоторым вызовом спросил я.

– Знаешь, что делает начальник, получив от подчинённого рапорт об отставке? – встречным вопросом ответил Скиннер, разглядывая что-то мелкое у себя на столе.

– Подписывает.

– Правильно, подписывает, – согласился шеф и замолк на несколько секунд. – Так что, ты готов к увольнению?

– Если честно, то пока нет, – вынужден был признаться я.

– Так что? – Скиннер поднял глаза и выжидательно посмотрел на меня.

– Тогда объяви мне выговор.

– Выговор, – задумчиво повторил шеф и опять устроил паузу. – Знаешь, что после выговора на три месяца снимают премию со всеми надбавками? Оставляют голый оклад.

– Для меня голый оклад – это двадцать процентов зарплаты.

– Правильно. Вот я не понимаю, мы же давно знакомы. Ты – профессионал. Почему же так себя ведёшь?

На это я не нашёлся что ответить. А как я себя веду? Такой выволочки, честно говоря, никак не предвидел. Выглядело это настолько неестественно и нелепо, что я чуть не рассмеялся. Едва подавил мучительное желание нахамить шефу. Явно на меня регулярно стучали, и Скиннеру надоело выслушивать жалобы в мой адрес. От кого, интересно? Шеф сам затянул это дело. Обратился ко мне в самый последний момент, когда случилось то, что случилось. Эти его сообщения надо было посылать месяц назад, а не сегодня утром. Из-за такой его неторопливости и беспечности мы теперь можем провалить дело, а виновным опять назначат меня.

– Я просто немного подлечился в нашей амбулатории, – решил оправдаться я, изображая раскаявшегося грешника. – Честно говоря, ещё не окончательно восстановился. У меня сломаны два ребра, множественные ушибы и…

– Вот зачем мне сейчас знать особенности твоей внутренней жизни? – возмущённо перебил Майк.

– Но я же должен как-то защищаться.

– Здесь на тебя никто не нападает, – резко оборвал Скиннер.

– А что не так? По твоему заданию я только начал работать, но уже получил ключевые данные.

– Только начал? Мне уже два раза из полиции звонили. А вот только сейчас – из Администрации Города ещё. Несколько видео прислали с твоими похождениями и своими комментариями. Ты там совсем сдурел, с этой своей подругой? Она – ладно, но ты-то? Перестрелка в кафе, нападение на охрану отеля, до полусмерти перепугал администратора. Избил девушек. Грубо превысил скорость, нарушил чуть ли не все мыслимые правила движения. Стал виновником нескольких критических аварийных ситуаций, не подчинился законным требованиям дорожной полиции. Сильный стресс у случайных свидетелей устроил.

– Шеф, я тебя умоляю. Никто же не пострадал.

– Как это – никто? Ну а бармен?

– А что бармен? Мы тут ни при чём, и ты это знаешь. Его застрелил тот отморозок. Случайность. Зато по нашей вине никто даже не поцарапался. А в том отеле, который бордель, на каждой из девиц имелся защитный бронекомплект. Защита от таких вот ударов. Женский облегчённый вариант, правда, но всё-таки. Я специально бил в самые защищённые места, и мои пинки никак не могли им повредить. Материальных потерь тоже ни у кого нет.

– Как нет материальных потерь? – повторил Скиннер. – А погром в кафе? А повреждения на улицах Города?

– Да какие там повреждения?! Это такие пустяки, что даже не смешно. Каждую пятницу в этом милом заведении бывает какая-нибудь потасовка, так что всё это в порядке вещей. А про испуг свидетелей – вообще полная фигня. У нас каждый вечер, если погулять выйти, такой испуг обеспечен, что потом хоть к психиатру иди, хоть нейроимпланты ставь. Про Город я вообще молчу.

– Ты понял, о чём я, – сердито прошипел шеф.

– Понял, конечно. Но мы сейчас работаем с такими бандами, что сантименты неуместны. Там нужно всё грубое. Грубое поведение, грубые приёмы, грубые шутки.

– Бармена ухлопали в твоём присутствии. Прямо на глазах. Шутки, по-твоему?

– Вот этого не надо! Мне самому его жаль. Он, конечно, был редкостной сволочью и отъявленным мерзавцем, но мне два кредита остался должен.

– Слушай, у тебя вообще есть хоть какие-то принципы? Уже до убийств дошло, – пробормотал шеф, но казалось очевидным, что он уже отошёл и больше скандалить не собирается. – Что-нибудь реальное отыскал?

– Отыскал, конечно, – честно признался я. – У тебя в офисе. Здесь, совсем рядом с тобой, сквозит со свистом, и бандам сливается свеженькая инфа.

– Твоя подруга ещё вчера сообщала.

– Справились?

– Разумеется. Что там справляться-то? Жучок установили прямо в стол, – Майк хлопнул рукой по столешнице, отчего виртуальные окна дёрнулись и на мгновение исказились рябью. – Сейчас тут чисто, но надолго ли. И ещё вопрос – кто поставил. А наши орлы прохлопали. Вот веришь, лично позабочусь, чтобы мало им не показалось.

– Верю. Я думаю, настало время мне внедряться в банду. Надеюсь, ты не против?

– Что, совсем дурак? Тебя же каждая собака знает.

– Вот это и хорошо. Скажу, что достало всё. Работы много, платят мало, ежедневный риск. Шеф наезжает. Недавно вообще чуть не убили. Решил всё бросить и заняться свободным бизнесом.

– Бред. Ты спятил.

– Нет. Мы так никогда ничего не узнаем, а ты потеряешь всех людей в бандах. Тех, кто уже работает на тебя. Кто-то нас переигрывает, надо узнать, кто. Сам же мне это поручил. А этот шум, по-моему, очень удобно использовать для внедрения.

– Ладно, работай. Отмажу тебя. Но это – в последний раз, запомни! И в банду не лезь! Запрещаю! Выкинь из головы и забудь. Свободен.

Я слегка поклонился, соблюдая корпоративную этику, и вышел назад, в приёмную. Шеф всегда грозился, что отмазывает меня в последний раз. Это стало уже вроде ритуальных слов, типа приветствия или прощания. В общем, пока не возникало сомнений, что я могу на него рассчитывать.

Он казался моим ровесником и, как почти все мои ровесники, имел свои слабости. Одна из них – страсть к молоденьким девушкам. При этом он не был извращенцем, как может показаться на первый взгляд, просто любил молодых женщин. Любил до такой степени, что иногда даже забывал, что он – мужчина. Все остальные его слабости были не столь сильно выражены и особого значения не имели. Например, он страдал повышенной аккуратностью, не применял никаких стимуляторов, не признавал даже алкоголя. Я поддерживал с ним хорошие служебные отношения, но не более того.

Ещё тогда, когда меня только приняли на работу, я не имел тут ничего своего. Шеф проникся. Подогнал мне в полное распоряжение небольшую, но вполне продвинутую служебную машину. Когда я впервые в неё влез, сразу понял, что она для меня. Приятная обтекаемая форма, красивый неброский цвет, прекрасный ход, удобный салон и хороший искин. Я постепенно натаскал его и обучил так, что машина сделалась настоящей помощницей. Много знала, многое умела. Ездить на ней было одно удовольствие. У неё имелось всё, что нужно для нормальных перемещений по городу, а уж если при этом не быть одному, то можно было позволять себе разные вольности. Я стал часто ездить не один. С вольностями, правда, получалось далеко не всегда, и мой любимый байк Streetfighter-3500 пришлось срочно продавать: понадобились деньги.

Чуть позже Майк Скиннер обеспечил меня служебной жилплощадью и познакомил со всеми коллегами. Почти со всеми.

Вот зачем было меня сейчас вызывать? О чём вообще думал шеф? Оторвал от дел, наорал, ничего полезного не сказал, разве что про жучок, что его больше нет. Но что-то мне подсказывало: не последний это жучок. Ой не последний! Ещё будут, если пока нет.

Белл заглянула ко мне, когда офис практически опустел. Даже робот-уборщик закончил вахту в коридоре и встал на подзарядку.

Она вошла в мой кабинетик, плотно закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Похоже, девушка не знала, с чего начать.

– Белл, что случилось? – спросил я. – На вас лица нет.

– Лицо есть, только оно умученное. Я же обещала зайти. Просто… – Она замолчала, но явно едва сдерживала себя.

Потом выдержка её подвела, и девушку будто прорвало. Белл уже не могла остановиться. Всё, что ранее накопилось у неё внутри, выплеснулось наружу. Как и многие на подобных должностях, она давно и безответно оказалась влюблена в своего шефа. Сам же шеф делал вид, что ничего не замечает, и продолжал пробавляться девицами из службы секс-услуг.

– Я так не могу, – наконец девушка закончила сумбурную речь. – Не могу же я всё рассказать ему. Только вам. Это нечестно. Вы можете не поверить мне, но я знаю, что вам можно доверять. Просто должна была сказать, что чувствую. Хочу, чтобы вы знали.

Девушка даже всхлипнула.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил я, перепугавшись, что она сейчас разрыдается. Потом достал бутылочку питьевой воды, наполнил стакан и плеснул туда виски. – Вот, выпейте, вам станет легче.

– Он до того дошёл, – обиженно продолжила Белл, – что заказывает шлюх из фирмы Матушки Медоуз![8] Это же полный треш! Только, умоляю, не говорите никому. Кроме меня, об этом никто не знает.

– Буду молчать, я же себе не враг. Не переживайте так… – я неуклюже попытался успокоить девушку, но она перебила:

– Слушайте дальше. Как-то раз закончил он дела с очередной потаскухой, она ушла, а дверь кабинета осталась чуть-чуть приоткрытой. Вы же знаете все эти наши охранные системы, шеф чуть ли не помешан на защите офиса. А тут – такое. Видимо, защёлка не сработала. Так вот, он, наверное, сидел спиной к двери и не знал, что осталась щель. А мне-то всё слышно. Шеф с кем-то связался и стал излагать идею новой операции. Речь шла о вас. Я сначала не поняла, но потом дошло: шефу доложили, что вы побывали на объекте. И он, похоже, решил вас прощупать. Он сказал, что ему нужно время, чтобы обдумать ваш визит. Попросил дать ему три дня. После этого он собирался с вами встретиться, поговорить и, возможно, отстранить от работы за непрофессионализм. Это его слова! Потом он сказал: «Если что-нибудь срочное – звоните». И положил трубку.

– Прямо так и сказал? – не поверил я.

– Слово в слово, уверяю вас! Я была поражена. Не мог же шеф так сразу усомниться в ваших профессиональных возможностях? Или это другой план? А может быть, шеф просто решил перестраховаться и сделать ставку на вас? Потом он вызвал Лин Чжуан и долго говорил с ней. Вышел в приёмную, дал мне парочку указаний, вернулся и опять говорил с Лин. Так или иначе, но шеф попросил вас зайти к нему завтра. То есть уже сегодня. Он вчера так и сказал, что это будет разговор без лишних свидетелей. Просто просил обеспечить. Он, естественно, даже не намекнул, о чём именно будет с вами говорить. Мне такое знать не положено. Когда вы пришли сегодня, он просто велел: «Проводи». А потом закрыл дверь, и больше ничего слышно не было.

– Думаете, он оставил щель специально? Хотел, чтобы вы услышали что-нибудь из того разговора? – спросил я.

Она кивнула с серьёзным лицом. Я посмотрел на неё, ожидая, что она скажет что-нибудь, но она молчала. Наконец я спросил:

– Что ещё сказал шеф, уже потом, после моего ухода?

– Ничего, – она покачала головой. – Как всегда, попросил вызвать сотрудницу из службы сервиса Матушки Медоуз. Он каждый раз так поступает в конце дня.

Когда я снова посмотрел на неё, она выглядела очень серьёзной, как будто собиралась поведать нечто важное. Но это оказалось не так. Просто она была очень-очень расстроенной. Как будто что-то искала в памяти. Это продолжалось несколько секунд. Потом девушка сказала:

– Надо идти. Поздно уже.

На этом пришлось покинуть мой кабинет. Позади нас дверь автоматически закрылась и заперлась. До завтра.

Глава 7

На другой день

На другой день я проснулся утром от мучительной боли. Что-то тупое и твёрдое давило на лоб сразу с двух сторон. Кроме того, в области таза нечто мягкое, но тяжёлое вжимало в лежанку.

– Просыпайся, – сказала Лин, которая сидела на мне верхом и суставами средних пальцев нажимала на мои виски. – Хватит дрыхнуть.

– Сколько сейчас? – спросил я, продрав глаза.

– Восемь уже.

– Да ладно!

– Сама в шоке. Ты когда пришёл?

– Не помню. Поздно.

– Скорее уж, рано, – ехидно заметила Лин. – Лучше объясни, что у тебя с новой шефской секретаршей?

– С какой секретаршей?! – возмутился я.

– Ты что, совсем тупой? – ответила она вопросом на вопрос.

Я, конечно, мог бы всё отрицать, но не стал. Она же – моя девушка, а я – её парень. А парней надо уважать.

– С шефской? Ничего, – ответил я, зевая. – Чисто деловые отношения. Сугубо служебные.

– Ты хоть знаешь, как её зовут?

– Нет, – солгал я.

– И как она выглядит, тоже не знаешь? – усмехнулась Лин.

– Это знаю. Молоденькая, темноволосая, с хорошей фигуркой. Красивая.

– Тогда почему у тебя с ней сугубо служебные отношения?

Я посмотрел прямо в глаза Лин.

– Потому что она – секретарь нашего шефа, а у меня есть ты.

Я взял нехитрое приспособление для письма и накарябал: «У меня проблемы. Шеф недоволен, а продуктивных мыслей нет. Мою идею он отверг на корню. Док настаивает на установке импов, а я не хочу». «Сходи к независимому специалисту, – написала в ответ Лин, – он посмотрит. Дам адрес. Прикрою тебя. Только не слушай, что сейчас говорить буду. Начну пороть всякую чушь, а ты отделывайся случайными репликами и междометиями. Надо нашему шефу все каналы связи разным дерьмом забить. Как всегда, по делу ничего не говори вслух».

– Я бы на твоём месте не была столь категорична, – произнесла Лин уже вслух. – Постарайся её не обижать. Кстати, только что пришло сообщение от неё. Шеф требует к себе, как только проснёшься. Через неё почему-то.

– Это теперь у него новая фишка. Все распоряжения не лично давать, а через секретаря. – Я посмотрел на время. – Она что, уже на работе? Вот чёрт… Но раньше чем через пару часов появляться не стоит.

– Это потому, что ты не хочешь, – рассмеялась девушка, – чтобы она тебя увидела такого мятого?

– Нет, это потому, что я хочу позавтракать не торопясь. А перед этим хочу с тобой немного этого самого…

По всем законам жанра вот здесь должна быть постельная сцена. Но её не будет, потому что и так всё ясно…

А потом я спросил:

– Давай ещё?

– С этим придётся повременить, – резко остудила меня Лин. – Я тут интересную инфу нарыла. Тебе понравится. Хочу, чтобы ты это увидел до того, как к нашему шефу попадёшь. Вот, взгляни.

Я взглянул. Речь шла о недавно возникшем в Городе очень интересном обычае, который назывался опрокидыванием. Суть проста: когда кто-то хочет выпить – заводит разговор с незнакомым человеком, чаще всего с девушкой. Неважно, о чём. В ходе беседы выпивается одна рюмка алкоголя, после чего собеседник подсаживается рядом и выпивает вторую рюмку. Если никто не против, следует третья рюмка, затем – четвёртая. После пятой рюмки человек либо уходит, либо остаётся, если это взаимно.

– Думаю, – захихикал я, – что опрокидыванием этот обычай называется потому, что после пятой рюмки парень уводит девушку в удобное место и опрокидывает. Потом он должен поцеловать девушку в щёку, и если та не против, то имеет право поцеловать его в ответ. Если же она против, то он просто обязан молча встать и уйти.

– Болтун, – заключила Лин. – Собирайся давай.

– Куда?

– Как – куда? К шефу. Забыл, что ли?

– Не хочу к шефу, – пробубнил я капризным тоном. – Я у него вчера уже был.

Лин рассмеялась.

– Если не придёшь, он тебя убьёт. Он так через свою секретаршу и передал.

На листочке Лин написала: «По некоторым признакам и намёкам шефа всё выглядит так, будто ты можешь надолго исчезнуть. Тебя готовят к внедрению. Буду ждать. Буду подыгрывать. Я всё понимаю, но смотри у меня – аккуратнее там. Если тебя убьют, мне плохо будет».

– Ну, всё, – сказала она вслух и уничтожила листок. – Иди.

Я задумался. Вообще-то хорошо, что она не стала ни о чём больше расспрашивать. Лин только уточнила, где я находился прошлые сутки. Я честно признался, что в амбулатории, под управлением доктора Золгрек, заживлял ссадины и синяки. А ещё добавил, что мне и сегодня назначен приём. Врачу надо посмотреть скорость регенерации. Предложил Лин составить мне компанию, но девушка не вполне вежливо отказалась. Интересно, за каким дьяволом я опять понадобился Скиннеру?

В этот момент дверь распахнулась, и в мою квартиру ввалился сосед по этажу. Увидев меня и голую Лин, он остановился как вкопанный и выпучил глаза. Лин с видом оскорблённой невинности завернулась в простынку и сложила руки на груди. Сосед опомнился и затараторил, размахивая руками.

– Ты? Это ты? Откуда? Тебя же убили?

Лин ничего не сказала, только ещё плотнее закуталась в простыню.

– А тебя не учили в детстве, – возмутился я, – что в чужой дом нельзя входить без спроса?

Сосед окончательно сконфузился, пробормотал слова извинения и ушёл. Дверь защёлкнулась.

Когда мы остались вдвоём, Лин принялась одеваться. Я не мешал ей, просто смотрел, как она это делает. Она одевалась медленно не потому, что стеснялась, а оттого что ей нравилось, когда я её разглядываю. Ну а я любовался её движениями. Её стройной фигуркой и изящными пальчиками, которые ловко надевали и расправляли одежду. Я любовался даже её великолепным протезом, которой сверкал пробегающими огоньками в такт движениям.

– Знаешь, – сказал я, – по-моему, надо всё-таки забрать у соседа наш запасной ключ. Как считаешь?

Девушка не ответила. И так всё ясно. После всего этого я направился к шефу. Мне уже основательно надоели посещения его кабинета.

Разговор с Майком получился кратким, но ёмким.

– Сегодня осуществлён вброс информации о твоей гибели в подземных сооружениях Города, – с порога огорошил шеф. – Позже опровержение дадим. Или не дадим.

– Что? Зачем?

– Предложенная тобой схема операции утверждена. Там! – Шеф показал пальцем в потолок. – Но с некоторыми изменениями. Начальство осознало тяжесть ситуации. Они вообще решили, что под угрозой вся наша структура, поэтому переходим на особое положение. Будем осуществлять твоё внедрение. Легенда такая: ты разыграл свою смерть, чтобы уйти со службы, которая тебе надоела. За Лин не беспокойся, с ней всё будет в порядке. Мы разыграем вашу ссору: со скандалом, с криками и шумом. Никто не усомнится, что ты разругался с ней и ушёл.

– То есть ты…