Управление бесплатное чтение

Когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он почесывает голову одним мизинцем, мне всегда кажется, что (он) не может замышлять что-то дурное.

Цицерон о Цезаре

Начинай с начала

Ценно только то, что находишь в себе самом.

Бенедикт Спиноза

Он вышел из подъезда на работу и сразу понял, что слишком легко оделся. Резкий ветер быстро пронизал его сквозь тонкую одежду. Вернуться, и переодеться – так же быстро мелькнуло у него в голове, и тут же исчезло. Он вспомнил, что итак уже задержался за утренним моционом и уже сильно опаздывает на работу. А на самом деле, так он оправдал свою лень подниматься полусонным обратно к себе на этаж. Был обычный осенний день, серый и прохладный, как бетонная стена. Он глубоко вдохнул, вобрал в себя оставшееся из дома тепло и быстро зашагал по улице. Все эти лица прохожих казались ему предательски злыми, он не доверял ни одному из них. Больше всего его раздражал весь этот шум автомобилей и суета бегущих людей, как будто все они топтались по его голове. Он пытался зацепиться за ниточку, которая бы вытянула его утреннее настроение. И это был запах приближающегося дождя, который будто свисал над головами прохожих как большой резиновый шар, готовый вот-вот лопнуть от большого объема.

Вдруг резкий порыв ветра пронзил опять его сквозь тонкую одежду, – это потому что он незаметно вышел на оживленный перекресток между домами, где всегда сквозило и пахло выхлопными газами проезжающих автомобилей. Он не задумываясь поднял свой короткий воротник еще выше, а локти крепко прижал к туловищу, и еще быстрее зашагал. «Еще один рабочий день, его просто нужно пережить, он пролетит так же быстро как и вчерашний», – думал он обходя и пропуская прохожих. «Просто нужно прийти, занять свое рабочее место, по возможности не обращать ни на что внимания, потянуть время, изображая активную деятельность, а потом как бы нехотя, одеться и уйти», – успокаивал он себя, не замечая как ветер швырял ему под ноги опавшие листья. От земли поднимался к носу вьющийся лентой запах увядающей листвы вперемешку с утренней росой. Запах природы хорош тем, что он отвлекал от запаха спешащих куда-то людей. Ему захотелось просто лечь на траву с головой, и вытянуть в стороны руки.

Чем ближе он подходил к работе, тем становилось холоднее, и ветер уже подталкивал его слегка в спину. Небо становилось фиолетовым, и наступление дождя со шквалистым ветром казалось неизбежным и долгим. С каждым днем его все больше тяготила его работа, а скорее ее отсутствие. В глубине своей души, туда, куда он всегда боялся заглядывать, он понимал, что все чем он занимался последние года безнадежно устарело. То, чему он посвятил почти всю свою жизнь, больше никому не нужно. Он это нехотя понимал, потому что знал, что прибыль компании падает, о чем постоянно намекал ему руководитель, и о том, что его зарплата соответственно тоже будет снижаться. Да и не видеть этого общего рыночного спада было глупо, потому что об этом писали во всех газетах, и говорилось по всем каналам телевизора. Но он гнал от себя эти мысли, как стаю ворон с кучи мусора, он ждал, что скоро все наладится, и все вернется обратно в прежнее русло. Да он просто ждал и надеялся, потому что изменить экономический курс страны в одиночку он был не в состоянии. Неотвратимость и бессилие царапало его изнутри.

Полил мелкий дождь, касаясь жидкими иголками его продрогшего тела. Он почувствовал, что температура его тела стала падать, изо рта стал регулярно выходить белый пар. Теперь ему хотелось по быстрее добраться до теплого офиса, где можно будет за чашкой чай спокойно согреться. Его работа была простой формальностью, потому как заказов уже давно не было, и все что требовалось – просто отсидеть свое время. Теперь, если все это закончится, ему придется идти искать новую работу, заново обучаться чему-то чего он еще не умеет, и возможно с трудом освоит, ведь он уже не так молод, как был раньше. А те усилия и силы, которые он вложил в эту профессию обнуляться, и больше не будут ни кем востребованы, они больше ничего не будут стоить. Сама мысль, что ему все придется начинать сначала, вызывала в нем мышечные судороги, иногда от этого он даже просыпался ночью. Сейчас же его просто трясло, вперемешку с тем, что он окончательно продрог. Его пальцы становились ледяными, одежда тяжелела от впитываемой влаги, обувь промокла, а тело сжималось от холода как могло.

Вдруг дождь усилился, будто кто-то открыл кран по шире, и капли полетели еще быстрее. Его мысли тоже стали проносится быстрее, и он увидел себя в будущем старым, разоренным и никому не нужным. Его пугала до ужаса мысль, что он ничего больше не умеет делать. Словно ножом она его резала, словно кусок сырого мяса застрявшего на толстой жиле, – вот так резала. Он боялся, что совсем скоро он не сможет оплачивать элементарные счета за квартиру, за еду, и уход за собой. Он будет избегать встречи со старыми друзьями, которым будет стыдно признаться в своей несостоятельности, тем которые не так давно считали его везунчиком и даже завидовали ему. От этих мыслей его шаг становился быстрее, а дыхание учащалось, как будто он бежал от чего-то страшного, не замечая как ветер плюет ему в лицо, а мокрая одежда стягивает его движения. Он представлял как на новой работе ему дадут самые грязные и трудные дела, как ему снова придется подниматься с самого-самого низа, доказывая потом и кровью свои способности, в которых он сам уже не был уверен, так же как то, что он уже не чувствует кончики своих пальцев и ушей.

Внезапно дождь закончился, и стало медленно появляться солнце, как будто кто-то не торопясь открывал тяжелую штору. Над ним было все еще серо, а вдали через улицу, уже свернулось клубком как кошка, переливалось нежное солнце в стеклах и отблесках металла. Эти цвета были необычайно красочными и яркими, словно там был совсем другой разноцветный мир. Да, когда-то и его будущее казалось таким же ясным и светлым, он строил далеко идущие планы: покупка дорогой квартиры и дорогой машины, путешествия по всему миру и заслуженное признание знакомых. Да как это было глупо! Но сейчас все это было от него так же далеко, как это пушистое солнце. Все его мечтания и порывы стали чуждыми ему, он винил себя за то, что мог когда-то так наивно думать. Он открещивался от этих пустых мечтаний и надежд как от навязанных ему кем-то, но не им. На этом порыве отчаяния он не в силах был больше идти, и резко остановился, в тот момент когда над ним зашелестели сухие листья, еле-еле держащиеся на своих ветках.

В висках у него стучала напором кровь, будто кто-то колотил в дверь прося впустить. Он попытался отдышаться, стараясь глубже и главное медленнее вдыхать, но у него не получалось. Дождевая свежесть куда-то исчезла, в воздухе уже пахло тошнотворной духотой. Когда солнце докатилось до него, он вздрогнул, словно теплая рука незнакомки дотронулась до его плеча, а потом обняла его без объяснения причин. Ему становилось легче, и в тоже время обычная ходьба становилась в тягость, не спеша он доплелся до ближайшей лавки и присел на ее край. Голова его с невероятной легкостью кружилась как на карусели, ему уже больше ничего не хотелось, теперь он уже ничего не замечал вокруг. И когда карусель стала замедляться, он подумал, что возможно жизнь состоит из сменяющих друг друга периодов. Ведь не бывает вечного лета, как бы этого сильно не хотелось, все равно придет время, когда пожелтеют и опадут все листья и придут холода. Он подумал, что в самом деле сейчас его лето закончилось, но оно не исчезло, оно вернется еще к нему. Просто времена жизни немного дольше, чем времена года, и поэтому не стоит ждать перемен так быстро, как меняется погода. При этой мысли он, облокотившись на периллу, встал и пошел не торопясь, раскидывая ногами в разные стороны скопившуюся у бордюров листву.

Сорванные планы

Высокомерие складывается из чересчур высокого мнения о себе и чересчур низкого о других.

Мишель Монтень

Когда-то он был совсем молодым, и зачитывался биографиями известных полководцев и авантюристов. Он клал эти книги под подушку, что бы их способности передавались ему. Его привлекали не столько их подвиги, столько их противостояние всей этой безликой действительности, которая его окружала, ведь они всегда находили самые нестандартные решения в самых нестандартных ситуациях, и никогда не отчаивались. Именно таким он всегда хотел быть, тогда ему казалось, что весь мир принадлежит ему. Поэтому он хотел быть прежде всего именно нестандартным, а не просто знаменитым и успешным, хотя потом подумав еще немного, признавал, что одно другому не мешает. Окружающие казались ему мелкими, а всех он оценивал по высоте целей, которые они себе ставили, а большинство всегда довольствовалось тем что имелось. Однажды впервые он увидел рок-звезду на сцене в их старого полу-разрушенного стадиона и воскликнул: «Я хочу быть на его месте!». Все присутствующие оглянулись на него, но он только злобно улыбнулся в ответ, и приподняв подбородок добавил: «Да, да! А что?! Я бы точно не растерялся, будь я на его месте! Слава бы меня не испортила! Я бы смог ею воспользоваться! Я бы точно не растерялся!». С тех пор все кто вместе с ним присутствовали на этом мероприятии, стали избегать общения с ним, он стал их необъяснимо пугать. Но его это ни сколько не задевало, он вообще никогда не стремился кому-либо понравиться. Деньги и власть над людьми его интересовали не меньше, так как по его же мнению глупые люди слишком часто мешались ему под ногами и только все портили. А с помощью власти и денег их можно было легко отодвинуть в сторону, да что там, можно и легко управлять ими по своему усмотрению.

Будучи сам небольшого роста и щуплого телосложения, он часто задирался на старшеклассников и ребят с соседних дворов, заведомо зная, что никто из них не посмеет его ударить в ответ, так как его старший брат был единственным в районе обладателем черного пояса по каратэ. Никто об этом открыто не говорил, но все держали это в уме. Но однажды, катаясь на сломанных качелях, его толкнул незнакомый парень, и даже не попытался извиниться за это. Тогда он обозвал его грубым словом, за которое в других районах сразу бьют по лицу. Так и произошло, ему сразу прилетело несколько ударов, от этого деревенского парнишки, который приехал погостить к бабушке в город, и совсем не знал о раскладе сил и знакомых в здешних местах, он просто отстаивал свою честь перед мелким недоноском. Весь в слезах с разбитым носом, и истеричным голосом младший прибегает к старшему, и начинает громко рыдать. Тот сразу не спрашивая в чем дело или причина, задает только один вопрос: «Кто?». На это и был расчет провокатора, он тут же перестает ныть и уверенной походкой ведет старшего брата за собой, пока его ни о чем не подозревающий обидчик еще не скрылся. К этому моменту на улицу вышли поглазеть почти все мальчишки, так сказать увидеть своими глазами, что же произойдет дальше. Им всем хотелось долгожданной справедливости за все те обиды, которые они понесли от этого мелкого выскочки, пускай и чужими руками, не важно. Но никто ничего при этом не говорил, все просто молча выстроились вокруг и ждали.

Подойдя прямо к деревенскому парню, который сидел на сломанных качелях, и толкал ногой по болтающейся железяки, устремил прямо на него свой короткий указательный палец и грозно нахмурил брови. Старшему брату больше ничего и не нужно было, он спокойно подходит и замахивается своей широченной рукой, но сидящий парень оказался не из робкого десятка, и тут же бьет ему ногой со всей силы в пах. И несокрушимый старший брат загибается от нестерпимой боли на глазах у всего двора, присутствующие стали подходить все ближе к месту происшествия, а младший брат наоборот начинает сторониться подальше. И вдруг кто-то кричит: «Хватайте мелкого!», и при этих словах он рысью бежит в сторону гаражей, а за ним облаком устремляется вся толпа его многочисленных и тайных мстителей. Все они решили воспользоваться этим удачным моментом и свести счеты с ним раз и навсегда. Ну или хотя бы отвести душу, за те волнения которые они испытывали прежде. И весь этот поток их чувств ясно проник в младшего брата, ноги которого уже подкашивались от бега, он стал задыхаться, и в какой-то момент спотыкается об толстую ветку и падет в грязь. Над ним раздаются беспорядочно возгласы и топот ног.

Толпа оказалась не настолько глупа, какой бывает зачастую на концертах рок-групп. Кто-то накидывает на него старое одеяло, которое валялось тут же поблизости, чтоб он не видел лиц своих обидчиков, и начинает с ожесточением избивать его. Одеяло конечно немного смягчало удары ног о его спину и грудь, но их накопленная за годы ярость была гораздо толще этого одеяла. Он слышал, как вокруг него беспорядочно скрипела сырая земля под массой беспокойных ног. Единственное, что он мог сделать – это прижать голову руками, и сжаться в комок. Так он пролежал на холодной земле, чувствуя ее грязь и гниль, минут пять под шквалом неудержимых ударов, пока силы и эмоции обидчиков не испарились в гневе, и они не стали звучно задыхаться и постепенно расходиться. Кто-то еще долго стоял тяжело дыша над ним, но вскоре тоже медленно ушел прочь. Он осторожно попытался выпрямиться, и это стоило ему невыносимой боли. Тело его ныло, все кости ломило, он не мог пошевелиться, стресс просто сковал его конечности, кое-как он сдернул несмело одеяло, и свет порезал ему глаза ножом. Отчего глаза стали слезиться, но слезы сейчас были для него еще большим позором, он должен выглядеть хоть и побитым, но не сломленным. Он должен выглядеть в своих глазах все еще сильным, «ведь не все еще потеряно», думал он.

Завтра он каждого из них точно найдет, опознает по личной обуви, и они вместе с братом начистят морду им по очереди, и вот тогда плакать придется им. Он никому из них не простит этого, ни тем кто бил, ни тем, кто молча стоял, ни тем, кто просто посмеивался в стороне над ним. Они были все виноваты в его глазах. Но ничему этому не суждено было сбыться, оба брата пролежали две неделе в больнице, и за это время уже успели поостыть, да еще к тому же ощутить в полной мере чувство стыда перед всем двором, да и всем районом тоже, в котором слухи разлетаются молниеносно. Старший брат потом еще долго искал этого наглого деревенского паренька, но он в тот же день внезапно уехал обратно к себе в деревню, и больше никогда не возвращался. Миф о неприкосновенности младшего брата рухнул в одночасье, а вместе с ним и миф о непобедимости его старшего брата, и больше его уже никто не боялся во дворе. А наоборот старались дразнить: «И че?! Опять к братику побежишь?». И после этого громко смеялись, показывая, как тот корчился от боли между ног. Сначала он не знал как реагировать, и просто отворачивался и плакал. Не о такой судьбе он мечтал, не для такой позорной жизни он был рожден. Он не хотел с этим мириться и жить всю оставшуюся жизнь неудачником. Поэтому позже, когда его дразнили, он решил давать каждому по отдельности отпор. В одного обидчика он однажды бросил маленький камень, рассчитав точно так, чтобы боль была не существенной, но не настолько, чтобы тот стал бежать за ним в ответ. Сигнал все поняли, ведь об этом случае все быстро узнали, и при следующих разах, когда он брался за камень, все просто разбегались или просто затыкали рты. Но такое положение его все еще не устраивало, ведь теперь вместо сопляка, которым он всегда был, все его будут считать еще и безумным сопляком. Но сделать ничего с этим он не мог. Других вариантов выйти из положения он не знал. В таком статусе он закончил школу.

Вся эта история надолго запечатлелась в его душе, и вся его самооценка сжалась в комок, но нельзя сказать, что она была уничтожена полностью, она все еще ждала удобного момента, чтобы проявить себя во всей своей красе. Однако этот момент так и не наступал, и не наступал. Старший брат ушел в армию, а его по состоянию хлипкого здоровья не взяли. В университет он тоже не поступил, потому что вообще презирал учебу и все что с ней связано. Пролежав несколько месяцев, мечтая о мировом господстве, власти и деньгах, он стал еще более заносчив. Родители выгоняли его искать работу, но он долго сопротивлялся, объясняя им, что такие важные персоны как он не работают каждый день. Они ругались на него и удивлялись, и как он такой бездельник вырос у них на глазах, в то время как им с двадцати лет приходилось пахать и днем и ночью ради того, чтобы прокормить и вырастить вот этого выскочку. Но он стоял на своем, убеждая их, что он рожден для более высокой цели и благородной жизни, они смеялись злобно в ответ, а потом вообще стали лупить его ремнем, чтобы выбить из него всю эту дурь. В конце концов, он был вынужден начать искать работу, сначала выбирал вакансии только в самых престижных компаниях, и с самыми высокими зарплатами, но там ему постоянно отказывали. Всех их отталкивала его показная заносчивость в манере речи и поведении, которую он совсем не пытался даже маскировать. Обвинив всех рекрутеров в коррупции и кумовстве, перестал вообще ходить на собеседования. Менее престижные вакансии в отдаленных районах вообще не рассматривал, тем более с низким заработком.

Как-то прохладным весенним вечером, сидя на сломанных качелях, он услышал с соседней лавочки историю уличного успеха, которая озарила его внутренним светом, таким ярким-ярким, что ему захотелось ею с кем-то поделиться, но к сожалению лучших друзей у него все еще не было. Одним он завидовал за богатство их родителей, а других наоборот презирал за их бедность. А история была простой: чей-то знакомый, стоя на улице, водил всех прохожих в соседние дома к тем, кто продавал в данный момент квартиры, и получал с владельцев вознаграждение. Всего за три месяца он продал пару помещений и одно подселение, в результате чего купил хоть старою, но иномарку. Его поразила простота идеи и большая финансовая отдача, как раз то о чем он мечтал, – минимум действий и максимум результата, а не работать как родители многих продавцами или грузчиками весь день. Конечно, он собирался не просто скопировать чужой бизнес-план, ведь он не собирался позорно стоять на улице и завлекать прохожих, – это было бы слишком постыдно для него. Нет, он загорелся сразу открыть полноценное и серьезное агентство недвижимости с офисом и сотрудниками. «Раз сам процесс по его мнению приносит высокий доход, так значит надо сразу его масштабировать», – подумал он, и тут же поймал себя на мысли, что другие об этом точно никогда не думали. Ведь они не он, – плавают слишком мелко, и потому навсегда останутся неудачниками. Как все эти его друзья. Однако один он не справится с таким большим бизнесом, это он понял не сразу, слишком много нюансов и бумажной волокиты, ему нужен был партнер, но проблема была в том, что он не доверял никому. Его идею могли просто украсть все эти бездельники, которые даже не могут так широко и масштабно мыслить. Нужно было действовать быстро, но в одного он боялся потерять и идею и деньги. С каждой минутой и с каждым часом, эта идея начинала сиять в нем все ярче, пока не завладела им полностью, его дыханием, мыслями, и его сном. Тогда он решился рассказать единственному близкому человеку, – своему старшему брату. Он был уверен, что тот оценит его грандиозную идею, ведь он сам был от нее без ума и влюблен по уши, она освещала все его мысли и движения.

– Ха-ха-ха! – Долго смеялся во весь голос брат, когда услышал об этой идее, глаза его издевательски сверлили его, как будто перед ним стояла мартышка, которая обязана была его смешить. – Да, ты хоть представляешь, что такое большой бизнес? Ты слишком мал для этого! Даже не думай! Ха-ха-ха!!

– Ну почему?! Я все продумал! У них получилось – и у нас значит получиться! Мы же с тобой умнее их! – Обиженно и почти сквозь слезы стал возражать младший брат, но тот его не слушал.

– Предпринимательство – это качество, с которым нужно родиться! Это так просто не делается! Талант нужен! Ты стихотворение даже выучить не можешь, а собрался бизнес делать, там знаешь сколько всего знать нужно! Ха-ха-ха!! Ты и бизнес!! Ой, я не могу, ну рассмешил! Иди уроки делай! Планировщик, блин!

Брат всегда издевался над ним, с самых ранних лет, всегда пытался выставить его мелким выдумщиком и неудачником, и не сделав этого после каждого разговора, он не мог считать любой разговор законченным. Его последним словом было всегда – это втоптать в грязь родного брата, заставить его почувствовать себя полным ничтожеством. И если он говорил что-то обидное слишком по-доброму, и младший не обращал на это внимания, продолжая развивать свою новаторскую идею, тогда обижался уже старший, и тут же менял интонацию и слова на такую мерзкую и такие грубые, что у самого в животе начинало все дребезжать и колоть. Младший чувствовал как давили все лучшее, что было в нем, оставляя только нетронутым тело, но внутри все превращалось в сплошную слякоть и осколки. Такие отношения сложились у них изначально, и никто из них уже не помнит почему, один из них всегда унижал другого, а второй из кожи вон лез, чтобы доказать, что он старше своих лет и не уступает по речи и уму другому. Но тот только смеялся над очередными его попытками стать на один уровень с ним, причем никогда не обосновывая это логически, а банально это высмеивая, жестко, дерзко и беспощадно, без оглядки на чувства и намерения младшего. Они никогда не могли говорить на равных, младший должен был всегда оставаться на подхвате у старшего. Младший ненавидел это состояние, и всю свою жизнь пытался выбраться из него, из этого тягучего болота. Он не мог нормально жить и радоваться жизни пока его не признают за своего и по способностям и по возможностям. Поэтому каждый раз когда он пытался выделиться, он всегда был уверен, что в этот раз ему удастся переубедить брата, и склонить на свою сторону, но тот даже не слушал его, просто унижая сразу.

Вот и сейчас глаза старшего брата ехидно смеялись, разглядывая младшего с головы до ног, и от дикого смеха тот не мог никак остановиться. Если бы это был просто радостный смех, то младший брат бы так не обиделся, но это был издевательский смех, унижающий в нем все и чувства, и мысли, и внешний вид, и выражение лица, и его грандиозные планы. Он чувствовал как обида в нем бурлила кипятком, он весь дымился, из-за чего не выдержал ехидства и предательства. Он открылся самому близкому человеку, доверил ему самую ценную мысль, которая окрыляла его несколько дней и ночей, а так же самые искренние чувства, а их взяли и растоптали в миг. Словно его ударили под дых. Он выбежал из комнаты, сжимая кулаки: «Неудачник! Даже попробовать побоялся! А вместо этого только высмеял меня! Сам ничего предложить не может! Я тебе этого никогда не прощу!». Но после этого разговора, он уже сам стал постепенно остывать от этой идеи, и она больше не казалась ему такой идеальной и многообещающей. Скорее наоборот, теперь она его больше пугала: как он мог вообще вообразить, что это могло бы сработать, а риски, ведь их там тысячи. А сотрудники, где их искать, как оформлять, как платить с них налоги. Нет, это все не то! Это все было для него неизвестным, и одновременно пугающим, потому, что казалось слишком сложным. Ему нужно было какое-то дело, с которым он бы мог справиться в одиночку, так как теперь он точно осознал, что брат ему больше не партнер. Тот, как и остальные, скорее будет мешать ему двигаться вперед, чем помогать ему. А он скоро достигнет всех своих целей, и все, включая брата, будут завидовать его успеху. Первоначальная идея крупного бизнеса растворилась, но стремление разбогатеть при минимальных затратах осталось. Эта идея продолжала биться у него в висках. Она вела его за руку.

Однажды из рекламы он узнает о возможности заработка на бирже, где как уверяла девушка, зарабатывают только самые умные люди, каким он себя не переставал никогда считать. Он тут же разбивает все свои три копилки, открывает брокерский счет и пытается разглядеть в извилистых графиках секретную формулу порядка и повторения. В первый же день он открывает не менее дюжины таких как ему казалось биржевых тайн, и не колеблясь ни минуты, ставит все свои сбережения на одну из них, – последнюю, она ему казалась наиболее выверенной. И о чудо, акция сразу же после его покупки начинает расти, он вне себя от радости, он прыгает от своей гениальности, и начинает уже считать сколько миллиардов он заработает, когда вложит гораздо больше денег. Но через пару часов цена начинает идти в обратную сторону, и весь его счет постепенно растворяется, но он не желает его закрывать, оставаясь уверенным в своей правоте до конца. И когда ему приходит сообщение, что у него не осталось на счету больше ни копейки, он наконец-то признает, что ошибся, но не признает себя проигравшим, так как придумывает новую беспроигрышную стратегию, на основе совершенных ошибок. И на этот раз он уже уверен на все 200%, что он все правильно рассчитал, ведь такой талантливый парень не может никогда ошибаться дважды. Осталось найти денег, и он ловко закатывает истерику перед родителями, что его велосипед мол кто-то коварно украл, заранее продав его парню из соседнего двора по-дешевке. Он снова делает ставку на бирже, и сидит целые сутки не отрываясь от графиков, читает все новости, сверяет все индикаторы и подсказки, в итоге у него начинает кружиться голова и начинается истерика. Он начинает сомневаться, и сомнения его растут, он продает и тут же меняет свое мнение и снова покупает, и так по нескольку раз за полчаса, пока снова не теряет все свои деньги. Он снова раздавлен самомнением, и снова все его надежды на лучшее будущее растоптаны.

В итоге, он дождался, когда у подруги матери на работе открылось место бухгалтера, и та предложила ей пристроить ее непутевого сына. Когда он узнал об этой должности и о размере зарплаты, он взбесился, к тому же бухгалтер – это женская профессия. «Что обо мне будут говорить во дворе?» – возмущался во весь голос он. Но никто его не слушал, тогда он заперся на несколько дней в своей комнате и не выходил из нее даже поесть. После чего отец вскрыл его замок, извлек сына из заточения, достал ремень, и объяснил о том, как необходимо знать свое место и о важности ходить на работу. В итоге, он пришел на собеседование с краснеющими от слез глазами, в отцовской белой рубашке, которая была ему явно велика. Конечно же он сразу всем понравился, ведь его тут уже долго ждали, несмотря на то, что он сразу сказал что ничего не знает о бухгалтерском учете, и не хочет в этом разбираться. Ему пообещали, что это не проблема, и его быстро всему обучат. В качестве наставницы к нему приставили изрядно толстую бабульку с неприятным запахом изо рта, которую он просто терпеть не мог. Все ошибки ему снисходительно прощали, а когда у него начало немного получаться, он сразу привык и к коллективу, и к мизерной зарплате, которая стала его даже устраивать. Да, это было немного, но и работа оказалось не настолько сложной. И так день за днем, год за годом он проработал на этом предприятии десять лет. Пока не разразился очередной экономический кризис, и его предприятие не стало испытывать финансовые трудности. Не успел он почувствовать стабильность под своими ногами, как она тут же в одночасье растворилась перед ним снова. Все катилось в пропасть, вопрос уже не стоял «произойдет ли это?», а только «как скоро?». Но внутри него уже прорастал как стебель другой вопрос: «Что делать после этого ему?». Ведь начинать все сначала ему так не хотелось. А хотелось ему отомстить всем, кто от него отвернулся, и особенно тем, кто ему отказал в помощи.

Его одолевала тоска по несбывшимся мечтам, по невозможности достичь того, ради чего как ему казалось он родился. Он не хотел оставаться одним из тысяч этих представителей серой массы. Неужели он создан для этой жалкой и ничтожной жизни за сущие копейки, как все те кого он знал. Больше всего его пугал страх нищеты, даже не смерти, в его-то возрасте думать о ней вообще стыдно. Нет, он больше всего боялся оказаться слабым, а следовательно нищим, ведь деньги, как он понял с пеленок, это инструмент уважения и подавления окружающих. При чем, если власть принуждает недовольных делать так, как ты хочешь, то деньги никого не принуждают, им все подчиняются добровольно. Все без исключения склоняют головы перед богачами. Поэтому он решил, что стать богатым – это самый быстрый способ достичь всех своих целей сразу – и самоуважения и общественного признания. Но пока внутри него высыхало озеро надежд. Пустота внутри не успокаивала его, а наоборот, жгла и выжигала. Ему всегда хотелось чего-то большего, ему всегда хотелось чего-то еще. Каждый раз, когда происходили перемены, он не мог разобрать – это к лучшему или к худшему. То, что казалось поначалу отталкивающим, позже становилось привычным, и даже неким успехом. Потом он встречал кого-то более успешного, и все его достижения ему казались жалкими и ничтожными. Всего за несколько минут он мог перечеркнуть всю свою жизнь, а вместе с нею и все ценность своей личности. Он четко и очень живо осознавал, что проходят лучшие его годы, а он их бесследно тратит на скучные и неинтересные дела. Каждый день он наблюдал, как все проходило мимо него, проносилось где-то за спиной и быстро, что он даже не успевал разглядеть что это было. Ему хотелось резко вбежать в гору и водрузить там свой флаг, но вот только горы не было. Постепенно его мечты теряли цвет, а сны яркость. И теперь ему казалось, что все лучшее в его жизни уже позади. Сначала его перестали радовать запахи природы, а затем он вовсе перестал реагировать и на приветствия знакомых. Он ходил по многолюдным улицам, словно вокруг никого не было. Ему казалось, что эта холодная осень навечно задержалась в их городе с этими вечно завывающими ветрами и вечно сереющим от холода небом.

Спасательный круг

Как легко убеждают нас те, кого мы любим.

Жан-Батист Поклен Мольер

Наступила промозглая зима. Он снова стал бегать по собеседованиям, и снова ему приходилось ставить себя ниже никчемных людей, как ему кажется. Однако, даже пресмыкаясь, и говоря со всеми шоколадно-банановым баритоном, его все равно везде отвергают. Его раздражают даже не их отказы, а то, как они это делают: то недоверчиво хмурились, когда он рассказывал о себе, то, мотали головой, когда он отвечал на их вопросы. Но никто из них не пытался понять его внутренние возможности, одних интересовал только его опыт, а другие наоборот, жаловались, что опытные им не нужны, поскольку их приходится переобучать. За его спиной звучали закрывающиеся двери, и не верящие самим себе голоса: «Мы вам перезвоним». Нет ничего хуже, чем чувствовать себя ненужных, это намного противнее чем чувствовать себя нищим. Те, хотя бы понимают причины своей бедности, а он не мог понять, ведь все было при нем: и молодость, и энергия, и ум, и смекалка, но как оказалось это никому не нужно было. Совсем.

Он не привык ни у кого ничего просить, особенно уговаривать взять его на работу. Конечно, это были просто тактичные причины для субъективного отказа. Никто не решался сказать ему прямо: «Извините, Вы нам не подходите», что было бы еще хуже, ведь он до последнего ждал и надеялся, что кто-нибудь все-таки перезвонит. Постепенно его самооценка падает, и он соглашается даже на те собеседования, которые изначально не рассматривал как приемлемые, но и там его ждал одни только обещания. Он уже не понимал, кого они ищут, и ищут ли вообще кого-то. Он не мог себе объяснить, что происходило, почему все его отвергают, будто сговорились заранее. В чем была действительная причина, неужели им нужны просто бездумные исполнители. Он полный сил и энтузиазма, готовый работать сейчас по 25 часов в сутки, никому попросту был не нужен. И с этой мыслью он не мог смириться, она душила его и резала ночами, когда никто не видел его глаз. Перспектива жизни кажется ему туманной. По ночам он не спит, и пытается представить себя через пять или семь лет, но каждый раз видит себя плачущим, оплеванным и одиноким.

К этому времени старший брат уже возвращается из армии, и устраивается на завод к своему сослуживцу. Там они вместе работают посменно по ночам обычными разнорабочими, но однажды они вместе с напарником, совершенно случайно, как он сам потом рассказывал всем, придумывают новый способ производства материалов, значительно удешевляющий и ускоряющий старый метод. После этого его резко повышают по карьерной лестнице, и назначают начальником сразу целого отдела. Конечно это не самый высокий пост в компании, но по крайне мере, самый высокий из тех, что занимали все их родственники за всю свою историю. Родители безумно гордятся старшим сыном, а младшего начинают планомерно на его фоне стыдить, сравнивая с успехами брата. От этого он еще сильнее начинает переживать свои неудачи. У него начинается чесотка и отдышка, каждый день, который приходит без успеха, кажется ему удушливым. Не проходящая слякоть на улице дополняет его внутреннюю нестабильность и расхлябанность.

Тем временем старший брат удачно женится, и у него рождается сын, родители в восторге, и хотят чтобы младший пошел по его пути. Они упрашивают старшего взять младшего в помощники, иначе тот без него совсем пропадет. Он долго думает, все взвешивает, долго уклоняется от прямого ответа, потому что не хочет за него краснеть как и прежде, но теперь уже перед людьми, которые его уважают. «Не его это уровень!» – отвечает он. «Тут работать надо, а не выпендриваться!». Но все-таки сдается и приглашает его в крестные отцы. На крестинах он предлагает ему работу уже официально, и младший нехотя соглашается. Нехотя, потому что он не хотел быть вторым номером, где бы то ни было. Он хотел бы сам первый устроиться в приличное место, ну или одновременно с братом, тогда бы это было не так обидно. В детстве, он всегда хотел быть только первым, но безнадежность и давление родителей снова вынудили его сдаться.

Старший брат был рок-звездой на этом заводе: все, даже респектабельные дяди, гораздо старше его возраста, приходили к нему советоваться и подписывать какие-то бумаги. А он отвечал им медленно и с подчеркнутой важностью, точно так как он сам мечтал вести себя с окружающими людьми. Но это была не зависть к брату, нет, он не мог ему завидовать, ведь это был же не чужой ему человек, а можно сказать единственный кого он по-настоящему уважал. Это было искреннее восхищение своим близким родственником. Он с наслаждением наблюдал, как перед ним лебезили красиво одетые люди, и как он им в резкой форме давал свои лаконичные указания, или высказывал свое несдержанное мнение. И в этот момент ему показалось, вот именно это чувство важнее всего остального на свете: власть, ради нее стоит всем пренебречь, чтобы упиваться заискивающими взглядами ведомых. Он знал, что когда-нибудь и он станет первой персоной, с которым будут так же считаться и просить совета самые важные люди. Но пока работая в тени своего старшего брата, об этом и мечтать не мог. Здесь он навсегда останется его тенью.

Он решил, что всему здесь научиться, а потом уйдет в другую компанию и станет там такой же звездой, как брат здесь. Поэтому он стал стараться брать на себя как можно больше ответственности, чтобы по-больше узнать о том, чем занимаются другие сотрудники. А те ни о чем не подозревая, с радостью передавали ему свою работу. Очень скоро он уже прекрасно разбирался во всех производственных и документальных вопросах целого предприятия, и знал кто за что отвечает. Что позволило ему однажды ответить грубо одному старейшему сотруднику: «Да, что вы там вообще делаете?! Такой ерундой может заниматься каждый!?». И это очень сильно задело этого старейшего сотрудника завода: «как посмел этот выскочка, которого взяли на работу по знакомству, разговаривать с ним в таком тоне?». После этого он еще долго топал ногами, ходя по своему кабинету из угла в угол, а потом рассказал всем коллегам. И все старейшие сотрудники решили его тогда проучить, они написали коллективную жалобу директору, из-за чего тому пришлось созвать совещание в конце дня, куда непременно пригласили и виновника. Это были 30 минут очередного позора, эти сплетники один за другим жаловались на его дерзкое и наглое поведение. От их противных голосов, стекла в окнах скрипели, и дребезжали на холодном ветру. Быстро темнело.

– Так, я вот вас всех послушал и хочу сказать вот что. – Начал медленно и как бы совсем из далека директор, развалившись. – Вот вы говорите, что он слишком резко общается с вами, а мне кажется, он просто старается быстро делать свою работу качественно. Вы говорите он дерзкий в работе, но так у нас на предприятие требует этого. Я могу сказать только то, что мне нравится его молодая энергия, а то, что она выходит за рамки вашего традиционного понимания, то это скорее ваша проблема, а не его. Я вижу, как он постоянно мимо меня проносится по коридору по несколько раз в день, я слышу о его работе из разных отделов, а вот многих из вас я не встречаю на предприятии по целым месяцам. И вот у меня вопрос, а может он прав, и нам стоит проверить, чем вы вообще занимаетесь и как проводите свое рабочее время.

Пока он говорил, все внимательно слушали, но когда он закончил, то молчание стало просто каким-то кричащим. Такого поворота инициаторы совещания не ожидали, ведь все обернулось против них. Зато он ожидая самого худшего, вплоть до выговора и увольнения, получил неофициальное признание самого главного человека на заводе. Внутри у него все ликовало, там раздавались долгожданные аплодисменты, там уже создавалась его новая империя. Впервые в жизни его способности так высоко оценил столь высокопоставленный человек. Значит, его избранность, это не просто плод его воображения, а объективней и уже признанный кем-то факт. Ему это не просто льстило, его это будоражило, и внутри тут же возникал следующий вопрос: «А что дальше?». А дальше он станет его замом, если будет так же упорно стараться, как прежде. Он уже видел себя сидящим в директорском кресле, ну или хотя бы в зам-директорском, его это тоже устраивало. И уже мысли о том, что он навсегда останется в тени брата больше не казались ему такими непоколебимыми. Он снова почувствовал как в детстве, что рожден для чего-то большего.

Когда все стали расходиться, директор попросил его указательным пальцем: «А ты останься! Мне нужно с тобой поговорить». Голос его был хоть не угрожающим, но все еще слишком властным, для простого разговора. «Садись, не переживай. Я вижу ты шустрый малый. И твои глаза горят желанием. Мне такие ребята нравятся. Потому, что когда-то я сам был таким. Так вот что я хочу тебе предложить. Будешь моим курьером что ли, будешь выполнять для меня мелкие поручения. Ненормированный график, но двойная зарплата по сравнению с той, которую ты сейчас получаешь». Гость сидел ошеломленный таким неожиданным предложением, еще совсем недавно он был безработным, а сейчас ему предлагают стать «правой рукой» самого директора, да еще кто, сам директор. Он не мог поверить своему счастью, во рту у него пересохло, и он почувствовал, как в нем сильно першило. «Ну что молчишь? Согласен?». – «Да!», – резко выплюнул он и стал тихо откашливаться. Директор посмотрел на него настороженно, потом сказал: «Отлично. Можешь идти. Не переживай, ни о чем безумном не буду тебя просить. Только по работе».

Директор показался ему внушительной фигурой даже по его меркам, ведь он всегда всех принижал. Но на этот раз он почувствовал силу, уверенность и властность в голосе, каждом движении и взгляде. Невольно он поклонялся его умению держать себя с подчиненными; всем чувствовалось, что он с ранних лет привык управлять, и делает это очень искусно и естественно. Да, именно вот таким человеком он сам хотел бы быть, именно такому человеку хотел он доверять и подчиняться беспрекословно, а не все те, кто его окружали до этого. Удивляло и то, что они не были даже родственниками, хотя все говорило об их сильной близости душ, будто бы директор говорил теми же словами, и с те ми же мыслями, которые прятались у него самого. Будто бы у них на двоих были одни и те еже ценности и устремления. На мгновение ему даже показалось, если бы тот попросил его выброситься из окна, то он бы не задумываясь выполнил его просьбу. Настолько сильно впечатлила его личность директора, первого властного человека, которого он встретил.

Пока он шел из его кабинета пошатываясь, голова его кружилась, словно он шел после победы из Колизея под завывания беснующейся толпы, хотя сам коридор был абсолютно пуст и нелюдим. Ему всего двадцать три года, а он уже добился так многого, вероятно он не случайно мнил себе королевскую судьбу. Ведь не зря директор заметил именно его, и приблизил к себе. Он прямо так ему и сказал, «похож на меня», то есть он сказал, что равен ему по способностям. Он прямо так и говорил ему: «Ты похож на меня молодого!». И это льстило ему больше всего, ни двойная зарплата, ни высокая должность, а признание его способностей. Такой быстрый стремительный рост не мог, конечно произойти без помощи его старшего брата, если бы тот не взял его на работу, и не дал ему проявить свои способности на людях, то никто бы о них и не узнал. Он был негласно благодарен ему, да он должен был ему чем-то отплатить соответствующим. Но когда старший брат узнал об этом назначении, то тут же стал его высмеивать и предостерегать об опасности.

– Отлично! Поздравляю! Чтобы понравиться этому снобу, нужно быть таким же снобом как и он! Ха-ха! Ладно, извини! Конечно, это большое дело! Теперь ты уважаемый человек на заводе! Но будь аккуратен! Многие завистники, которых ты сейчас потеснил, захотят тебя скинуть или подставить публично. Власть, она такая, все хотят ею обладать, а на всех ее не хватает. Так что никому не доверяй, особенно его замам. Уж поверь мне, они те еще змеи, пересекался с ними не раз. Столкнут в пропасть и не моргнут!

– Хорошо. Но я даже не знаю, в чем будет заключаться моя работа. И кстати, я хотел тебе сказать, спасибо, – он замялся, потому что никогда не говорил никому подобное, даже слово «спасибо» буквально прожгло его изнутри, как святая вода, – за то, что ты дал мне возможность себя здесь проявить, приняв на работу.

– Да, пустяки. Ты же мой брат! Не мог же я тебя бросить! Я уверен, что ты точно так же мне бы помог, если бы я испытывал трудности. Иди ко мне. Обнимемся. – Он громко хлопает его по спине, и уже другим тоном продолжает. – Слушай, раз уж ты теперь чаще меня будешь видеться с директором, у меня будет к тебе небольшая просьба. Я уже месяц не могу его убедить на покупку необходимого оборудования, может у тебя получиться. Это лучшее предложение сейчас на рынке, которое только может быть, но он цепляется за цену, мол высокая. Я ему обратное: высокая цена – признак высокого качества. А он – ни в какую!

– Хорошо. Я понял, попробую, думаю смогу убедить. Я понимаю. Хороших поставщиков нельзя терять.

– Вот-вот. Ну, попробуй. Вот их коммерческое предложение. Я ему уже давал, но вдруг он потерял.

– Не переживай, я все сделаю. – Тогда это ему казалось пустяком. И слишком мелкой просьбой за то, что тот для него сделал. Ему хотелось отдать гораздо больше. – Спасибо тебе, брат, я стольким тебе обязан. – И чуть не пустил сентиментальную слезу, вспоминая как он был несчастен и жалок всего пару месяцев назад. Старший брат улыбнулся от удивления, и решил еще раз обнять его, чтобы тот успокоился, потом встал у окна спиной к нему, давая понять, что ему нужно кое-что обдумать, чтобы тот сам ушел без лишних слов.

Однако выполнить эту простую просьбу было не так-то просто. Каждый раз было то не удобное время завести подобающий разговор, то просто уже не было ни настроения, ни сил для убеждения. Но все-таки однажды он завел разговор об этой компании, директор долго внимательно слушал не перебивая, а потом воскликнул: «А! Опять эти мошенники! Нет! Я уже видел их предложение, и оно меня совсем не заинтересовало! Нет! И точка!». Последним словом он словно забил последний гвоздь в разговор, который продолжать больше не было психологической возможности. Когда он рассказал об этом брату, тот заорал:

– Ты должен был убедить его в этом! Любым способом! Включи все свои скрытые таланты! Скажи, что это самый подходящий для нас поставщик. Когда он будет снова говорить о высокой цене его товара, просто начни перечислять все их достоинства из коммерческого предложения – и он сдастся. Я его знаю.

– Хорошо. Попробую, но он уже смотрит на меня как-то странно, когда я только начинаю говорить об этом поставщике. Видимо ты его уже достал этим предложением. Может, попробуем другого поставщика.

– Да он на всех так смотрит. Не обращай внимания. Это просто блеф. В этот раз он точно сдастся. Ну! – Он подмигнул ему, давая понять, что это такой пустяк для него, и что он уверен, что тот все сделает скоро. Но младший посмел усомниться в простоте и перспективности данной затеи, став неразборчиво объяснять:

– Да, но… Он прямо стал неистово кричать на меня, когда я только назвал эту компанию… Он даже не хочет слышать… про..

– Что значит не хочет слышать?! Зачем я тебя вообще взял на работу?! За что ты тут зарплату получаешь?! Ты можешь хоть что-то сделать для меня?! Ты вообще можешь хоть что-нибудь сделать сам? Кроме как создавать проблемы другим?

– Но.. это.. я же.. – Младший был ошеломлен таким давлением, которое превышало даже эмоциональное сопротивление самого директора. Его поразило то, как резко изменилось настроение старшего брата.

– Ты просто не хочешь этого делать! Если бы хотел, то сделал бы! А я ради тебя в детстве головой еще рисковал! Еще сделал тебя крестным отцом своего сына! А ты? Даже такой пустяк не можешь сделать!

– Хорошо… хорошо.. я попробую.. еще раз.. я думаю, на этот раз у меня все получится..

– Уж постарайся! Я в тебя верю! Поставщик уже ждет, когда начать отгрузку! Точно! Скажи, что груз уже поступил на наши склады, и если мы не оплатим его товар, то на нас ляжет бремя его обратной транспортировки! Так и скажи! Он дико не любит лишние расходы.

– Хорошо.. попробую.. – Уже почти шепотом подтвердил свое обещание младший брат.

– Все давай уже, иди работай. У меня других дел полно еще. – Но он всегда так говорил, когда хотел закончить разговор, а на самом деле у него уже давно не было никаких особо важных дел, так как все за него делали его сотрудники. Он просто хотел закончить разговор на этой возвышенной и вдохновляющей для младшего брата ноте. А сам сел снова смотреть контент в интернете, который он мог разглядывать целыми днями напролет. Если раньше ему приходилось много работать самому, то сейчас он уже вообще забыл про базовые производственные задачи. Теперь он больше всего думал о том, чем порадовать жену в очередной праздник, в какую школу пойдет его ребенок, или какой курорт выбрать следующим летом.

Выйдя из его кабинета, младший только сейчас ясно почувствовал, что этот поставщик каким-то образом связан с братом, и вероятно там руководит его какой-нибудь армейский дружок, который обещал ему откат за столь высокую и неконкурентную цену своего товара. Но самое обидное для него было то, что тот, кем он пламенно восторгался еще не так давно, просто хочет его использовать в своих целях, и даже не собирался с ним делиться своими планами. Он думает, что младший все такой же маленький безмозглый сопляк, которого можно провести вокруг пальца, который даже не достоит знать правду. Который – просто мелкая пешка в его большой игре по хитрому незаконному обогащению. Такой же как сотни таких же серых и бесхребетных его коллег. А меньше всего он хотел быть как все: серым, бездарным и бестолковым.

Ему было дико обидно, что он ставит его на один уровень с остальными. Что он с ним не советуется, не обсуждает с ним свои планы, не считает его достойным важных разговоров, в общем вообще нисколько не уважает его, как профессионала и дельца. Что он для него навсегда останется мелким забиякой, не умеющим ничего решать самостоятельно. И это обижало его больше всего, ведь самого себя он считал гораздо хитрее и умнее всех остальных, в том числе и своего старшего брата, который за физической силой не видел никогда очевидного. А то, что старший брат подставлял младшего, его уже совсем не смущало. Для него это казалось чем-то обыкновенным, чем-то само собой разумеющимся. Ведь он сам предупредил его о том, что его могут подставить незнакомые ему люди, но ничего не сказал о близких, которые захотят его использовать в своих целях. Да, именно об этом он умолчал, и судя по всему, как раз этот вариант произошел раньше всех остальных. Ведь как говорили еще древние греки: «Предать могут только свои».

В следующий раз, когда он разбирал бумаги в кабинете директора, то несколько раз думал, как бы по мягче начать разговор об этом поставщике, но каждый раз не находил нужного момента. Директор наклонившись над бумагами, разглядывал бухгалтерские отчеты, сминая листок за листком своими тугими пальцами.

– Я не пойму, почему у нас с продажами все так плохо?! Почему они падают уже третий квартал подряд!!!

– Мне кажется, у нас немного неверный подход к позиционированию продукта. Наша реклама – это бездонная бочка, потому что направлена не в ту сторону. Она рассчитана не на нашего потенциального покупателя, поэтому и продажи такие слабые. Мы просто обязаны изменить свою рекламную компанию.

– Не понимаю тебя. Поясни-ка, что ты имеешь в виду. Мы отдаем на рекламу львиную долю своих доходов.

– Ну вот, смотрите: кто наш покупатель, конечно, это человек с большими накоплениями, то есть в возрасте от 40 лет и выше, тогда почему наша реклама рассчитана на студентов, у которых ни гроша за душой.

– Хм.. Да… Пожалуй, в этом есть что-то. И почему я раньше об этом не думал? Слушай, а ведь верно!

– Чтобы не потерять деньги, я всегда стараюсь представлять до мельчайших деталей весь денежный поток: как и из каких каналов он к нам поступает, и то, как и через какие каналы покидает нас. Тогда все становится ясным и прозрачным. В этом суть малой экономики предприятия.

– Хм!. А ты не так глуп! – Он громко похлопал толстой ладонью по столу. – Слушай мне как раз нужен такой толковый парень, как ты. У меня есть одно дельце, и как раз место свободное месть – генеральным директором. Ну как согласен? Там экспортная компания ничего серьезно, одни финансовые операции.

– Эээ.. Вы хотите сказать, что я могу стать директором одной из ваших компаний??

– Почему нет. Я вижу ты толковый парень. Ты же видишь кто меня окружает. Мне не на кого положиться.

– Ну, тогда я согласен. Да, хорошо! – В тихом восторге он аж подпрыгнул, внутри взрывались салюты.

– Отлично. Я рад. Думаю, уже на следующей неделе мы подготовим все бумаги, и ты вступишь в должность. – Он снова громко ударил ладонью по столу, как бы завершая начатое. – Знаешь в тот день, когда тебя принимали на работу, я позвал к себе твоего брата, и попросил его охарактеризовать тебя в одном предложении. И он сказал, что ты довольно заносчивый, бестолковый и без талантливый парень. – Он выдержал паузу, давай время, чтобы тот услышал каждое его слово, которое он смаковал произнося. – Представляешь, как о тебе выражается твой родной брат у тебя за спиной. Это ужасно на мой взгляд! Что у вас за отношения с ним? Вы вообще родня? Мне кажется вы абсолютно разные, и внешне и по поведению.

– Да, как-то так. Не знаю даже что и ответить. А он прямо так и сказал? – Замялся гость.

– Да не переживай так. Наверное, зря я все тебе это рассказал. – Директор виновато нахмурился.

– Да.. нет, все нормально. Я в порядке. – Он переменил стоящую ногу. – Ну, я пойду тогда.

Директор ничего не ответил, чувствуя за собой вину, лишь проводил его своим тяжелым и извиняющимся взглядом до двери. У директора была странная привычка разражаться неистовым смехом прямо посреди разговора, и при этом заглядывая в самые глубины глаз говорившего, пытаясь отыскать правду и откинуть ложь своими невидимыми руками. Он было хотел и сейчас громко засмеяться, чтобы разрядить обстановку, но понял, что момент уже упущен. Тот тихо вышел, задев безразлично своим плечом край двери, и та, по орбите как спутник, покатившись на петле, ударилась со звоном о стенку. Звон этот тройных эхом повторился в голове у директора. Послышались шорохи удаляющихся шагов, похожие на хождение по песку. За окном было невыносимо тихо, несмотря на то, что не прекращаясь ни на минуту лил дождь, стекая по карнизам и окнам тонкими петлями. Ветра почти не было, листья на деревьях едва шевелились.

Директор редко не моргал, но зато всегда морщил брови, и иногда щурил один глаз, будто бы разглядывал какую-то деталь на лбу говорящего, для того, чтобы внушить человеку свою мнимую прозорливость. Директор, хоть и был уже в возрасте, но очень плохо разбирался в людях, поэтому часто использовал свою излюбленную и проверенную тактику – сталкивание врагов лбами. Чтобы они сами все рассказывали ему. Он говорил об одном сотруднике другому сотруднику всякие гадости, что якобы тот сказал ему об этом по секрету, и никогда в этом не признается, а тому о другом такие же гадости. Так два сотрудника обижались друг на друга и начинали искать справедливого суда у директора, и оба верили только ему, так как человек такого высокого положения, не будет им врать просто так. И этой наивностью он постоянно пользовался.

И всегда они прибегали к нему по очереди в кабинет с бешенными глазами, и раскрывали все тайны друг о друге, прошлые, настоящие и даже будущие. Все тайное становилось сразу явным, желание себя оправдать доводило людей до исступления и сквернословия. Но провокатор не понимал, что таким образом, он только подрывает мотивацию своих работников трудится честно и самоотверженно. Когда они в порыве гнева, зависти, обиды или позора, рассказывали друг о друге все, что ему нужно было знать, и даже лишнее, они становились после этого заклятыми врагами на долгие годы, оставаясь для него проверенными доносчиками. И если кто-то пытался выбраться из этой вечной вражды, то директор запускал новый слух, который нельзя было ни проверить, ни опровергнуть, так как опирался он только на личные предчувствия.

Сотрудники для него не были полноценными людьми, для него они всегда представали в качестве каких-то механизмов в общей микросхеме бизнеса, и не более. Казалось он не чувствовал ничего человеческого вокруг, ни слез, ни жалоб, ни боли, – один только запах денег, дурманящий его чувство все большего контроля и власти. Однажды он приказал усыпить всех бродячих собак, которые охраняли предприятие, за то что они испугали лаем его супругу. И когда сторож, который их несколько лет кормил и давно дал им всем имена, отказался этого делать, он тут же уволил его, и сам всех отравил ранним холодным утром.

Его бездушность и жестокость распространялись на всех, кто попадал в сферу его влияния. Подчиненные боялись его как огня, зная, что он не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Поставщики дрожали от его звонков, опасаясь, что он найдет предлог, чтобы расторгнуть контракт и найти более выгодные условия. Однажды, в разгар экономического кризиса, директор принял решение сократить штат сотрудников. Он вызвал к себе руководителей отделов и приказал им уволить 20% персонала. Руководители были в шоке, поскольку понимали, что это приведет к серьезным проблемам, но директор был непреклонен. Он заявил, что компания должна стать более эффективной и что он не потерпит никаких возражений. В итоге, было уволено больше чем надо, но плохие времена в экономике быстро закончились. Начальники отделов пытались вернуть сотрудников обратно, но директор был очень доволен такой экономией. Ему была безразлична судьба его сотрудников, многие из которых лишились семьи и домов.

Ходили слухи, что завод он приобрел тоже не совсем честным способом. Говорили шепотом, что он для этого занял деньги у мафии. Но это была не стандартная публичная сделка, а тайный сговор всего двумя людьми, им – начинающим тогда предпринимателем, и его дальним родственником, главарем преступного сообщества. Так лидер группировки хотел незаметно перейти в легальный бизнес, и постепенно отдалиться от криминальной деятельности, которая ему надоела. Завод они конечно приобрели быстро, а вот нехватку денег из общего бюджета преступники заметили не сразу, но зато когда стали тянуть за ниточки, все они вели к их лидеру группировки. Неизвестно как так получилось, но его убили прямо в ресторане на веранде, даже не успев расспросить куда он дел похищенные деньги. Настолько сильна была их обида на него. Таким образом, главный кредитор исчез, и так он стал полноправным хозяином завода без долгов. Никто кроме него больше не знал об их сделке и тайном сговоре, и он не собирался никому об этом рассказывать.

Для него не было ничего ценного вокруг, кроме него, его бизнеса, и его семьи, да и вероятно семью он тоже не особенно любил. Он был той старой закалки людей, которые были убеждены, что для личного счастья все средства хороши. Все вокруг должны были только исполнять его понимание правды, и признавать выстроенные им тотальные схемы контроля, как благо для них. Он был похож на старого колониального плантатора с тремя плетками и всего одним пряником. Он был глубоко убежден, что подчиненный не должен думать, его задача только исполнять, и исполнять точно. Он не мог поверить, что кто-либо из его подчиненных мог бы найти более оригинальное решение, чем он. Он никогда не верил людям, и всегда старался перепроверять их слова, и искренне верил в то, что провокации были для этого лучшим средством.

Он не стал гадать, кто же из братьев первым явится к нему, и выдаст все тайны своего самого близкого родственника. Ему было достаточно знать только то, что и в этот раз, его провокация закончится успешно. Но при этих очень знакомых и теплых мыслях, он почему-то почувствовал незнакомый холодок внутри. От усилившегося ветра вдали застучал карниз на улице. Заскрежетала ветка по окну, и вторя ему загавкала сначала одна собака, потом целая стая с разных сторон. Он встрепенулся, и потом еще долго сидел глядя в одну точку перед собой, боясь обернуться, но пытаясь унять эту нахлынувшую внезапно на него дрожь. И сидел еще так очень долго, пока прямо над его рабочими окнами не перегорел уличный фонарь, и все внезапно не потемнело. Наощупь, спотыкаясь о беспорядочно расставленные стулья, он вышел из кабинета.

Цель оправдывает

Лев боится капканов, а лиса волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.

Николло Макиавелли

Старший брат женился очень рано. Как только он увидел ее выходящей из клуба, то сразу влюбился. Она же считала себя неотразимой красавицей, и всегда хотела жить как настоящая принцесса и плавать каждый день с дельфинами в открытом море. Все свое детство она ждала не принца, а его приданное, ведь она любила только удовольствия и саму себя, а не свою любовь к чему-либо. А замуж вышла за его старшего брата только потому, что все ее одноклассницы уже по выходили замуж, а у нее на лице стали появляться морщины. Больше ждать она не могла, и она решила действовать. Она поняла, что это ее последний шанс, когда он встал на одно колено и протянул ей самое дешевое кольцо со скидкой. Она в тот момент заплакала, но не от радости, а от горя, которое накатило на нее, ведь она должна была согласиться из необходимости. Ведь он тогда только пришел с армии, и не имел еще ни капитала, ни наследства, ни стабильной работы. Он был нищ. И это ее удручало. Сильно удручало. К тому же, уже разобрали даже тех парней, которые были может и не столь привлекательными как он, но хотя бы имели по богаче родителей.

Теперь она решила сделать ставку, не на ожидание принца, как раньше, а слепить его самой из обычного паренька. Сначала она просила по одной розочке в неделю, потом по три розы в неделю, а уже очень скоро плакала, если он ей не дарил букет роз каждый день. Конечно, это знаки внимания и подтверждения любви, но это так же и расходы, которые вычитаются и семейного бюджета. Но она была убеждена, что ее красота, должна была дорого оплачиваться. И оплачивать ее должен непременно ее муж. Она подстрекает его на то, что бы он больше зарабатывал, как актеры в ее любимых фильмах, а тот с заплывшими от бессонницы глазами постоянно объяснял ей одно и то же, что больше своей зарплаты он не может принести домой. И пока повышение зарплаты не намечается. Но ее такой ответ не устраивал. Ее не интересовали его оправдания, важно было только то, что она хочет. И больше ничего. Она рыдала. Громко и невыносимо.

Видимо эти упреки, и эти слезы побудили его в свое время создать новый метод производства, но сейчас эти упреки стали оказывать обратный эффект. Он стал удрученным, раздраженным, и вечно всем недовольным. Он каждый день ходил и думал, как бы ему увеличить свой годовой доход, не покидая стабильной работы, которую он не хотел терять. Изучал биржевые стратегии, банковские вклады, лотереи, казино, и все это отпадало одно за другим, так ни в одном из этих дел, ни одно не принесло никаких ощутимых результатов. Последнее, что ему пришло в голову, это использовать блеф, которым он сам всегда брезговал. Но в отсутствии других более подходящих вариантов пришлось пойти и на этот шаг.

Он решил нагло соврать директору, и сказать, что его решили переманить конкуренты, и предложили ему за ту же зарплату и те же обязанности вдвое больше денег, чем тот платил ему. Сначала директор долго молчал, потом медленно спросил: «Ну и?! Что ты им ответил?». Он тут же взбодрился и быстро заговорил ласковым голосом: «Ничего! Я им сказал, что никогда вас не предам, и что вы платите мне не меньше!». Директор плавно и очень широко улыбнулся: «То-то же! Вздумали моих ребят переманивать! Сукины дети! Правильно сказал!». И тут же прокрутился в кресле к окну, по его затылку было ясно что он что-то усиленно обдумывал. Старший брат сидел молча, и стеснялся что-либо еще сказать, нарушив возникшую тишину. Он все-таки ждал, когда директор сам ему предложит более высокую зарплату за преданность, и честность, но этого не происходило. Он вообще не любил просить себе что-то, особенно зарплату, он всегда считал, что кому надо, те сами заметят его таланты и сами предложат, как это было с ним раньше.

Но никаких предложений о зарплате он так и не услышал в тот день, и даже с горя рассказал об этом разговоре своей жене, чтобы та знала, что он не сидит сложа руки, и похвалила бы его за этот поступок. Но она взбесилась еще больше. Ей нужен был результат. Она плакала и плакала, предлагала ему реально уволиться и найти другую достойную работу, хотя понимала, что это может закончиться вообще полной нищетой, но готова была пойти и на этот риск, лишь бы попытаться вырваться из окружавшей ее нужды. Он должен был готов умереть, чтобы она прожила свою жизнь достойно, как он ей обещал когда-то. Он должен был ее отблагодарить, за своего единственного сына, в котором он души не чает сейчас, и видит в нем свою копию. Именно эти ее истерики побуждали его на все его незаконные действия. Он хотел быть для нее просто достойным мужем и примерным отцом, а не жалким неудачником. Сама она работала стажером на телевидении, и часто там видела успешных людей, и хотела выглядеть как они, хотела даже дышать и смотреть как они. А для этого ей нужны были дорогие наряды, длительные косметические процедуры и вообще много денег.

Совершенно случайно младший брат узнает на одном из семейных торжеств, что его лишили наследства, которое осталось после смерти их бабки и деда. Оказывается, все это время, старший брат ездил помогать им по хозяйству, мелькая как можно чаще перед глазами, родителям же часто дарил подарки без повода. Он всегда был таким притворным, и мог ради достижения цели пожертвовать своими чувствами, как и в этот раз. Ведь вся эта неожиданная забота о родственниках появилась внезапно и неожиданно для всех, сначала все заподозрили что-то неладное, но позже поверили в искренность пробудившихся чувств внука и сына. При этом он не забывал упоминать о младшем брате как о бестолковом сотруднике, за которым ему приходится постоянно переделывать работу, да и вообще краснеть перед старшими на заводе. В общем, что от него больше проблем, чем пользы, устраняя, таким образом своего прямого конкурента на наследство. К тому же перед принятием решения, родственники исходили еще из того факта, что у старшего растет сын, и ему нужнее, чем бестолковому младшему, который вообще неизвестно когда женится со своим характером.

Однако, когда младший брат услышал об этом впервые, то он не особенно расстроился, поскольку сам понимал о ненужности ему дополнительной недвижимости и денег, тем более таким путем, соревнуясь с родным братом, – для него это было и низко и подло. Он смирился с этим решением, как с мудрой волей родителей, но когда узнал, что его старший брат тут же продал полученный от бабушки дом, и на эти деньги улетел на целый месяц на лазурное море с женой и сыном, он тут же взбесился. То есть этот выскочка и провокатор, просто прогулял то, что их родственники копили всю свою жизнь. Это все равно, что пустил по ветру, – именно этот факт больше всего задел младшего брата, ведь ему не жалко было отдать свою долю на благое дело, в семейное будущее, но не на праздную жизнь беспечных гуляк.

Но он не мог слишком долго из-за этого расстраиваться, так как не так давно получил назначение директором, и уже чувствовал всем сердцем, что совсем скоро он достигнет гораздо больших высот и средств своим собственным кропотливым и честным трудом. И первый шаг, – признание его таланта уже был достигнут. Младший брат очень гордился своим назначением в качестве директора, и думал об этом и днем и ночью. Не успел он прийти на новую работу, как его тут же заметили и назначили на то место, которое он заслуживает. А ведь он всегда знал, что он заслуживает гораздо большего, чем остальные. Он представлял, как он об этом сообщит каждому из своих недоброжелателей во дворе, как бы случайно в разговоре, чтобы те склонились перед ним. Но он не знал, как об этом сообщить своему старшему брату, ведь он может обидеться, что эту должность получил не он. Поэтому разговор завел издалека, но потом не стерпел и сразу все выложил в одном предложении, и даже подпрыгнул в восторге в конце. Старший сначала не обратил внимание на его реплику, а когда тот повторил ее, то сразу же воскликнул резко: