Почти научная фантастика. Сборник бесплатное чтение

Глава 1

Холодный, моросящий дождь бьет в лицо, течёт по рукам. Кожа покрывается красными пятнами, вспухает, твердеет и начинает чесаться. Дышать становится трудно. Задерживаю дыхание секунд на двадцать, ну вот полегчало.

Сколько человек может терпеть боль, науке неизвестно. Мне – известно, я терплю её, можно сказать, с самого рождения. Такое чувство, родился не там и не в то время. При крепком телосложении, на первый взгляд, можно сказать атлетическом, сложно поверить, что у меня могут быть проблемы со здоровьем, но это так.

Мир мне кажется не совсем таким, каким выглядит. Он – многослойнее что ли, неоднозначен и полон неожиданностей. Порой люди слишком эмоционально реагируют на события, которые от них за тысячи километров и напрямую никаким боком их не касаются, переживают, злятся, а то, что происходит под боком, в обычной жизни – не замечают или стараются не замечать: неприбранный двор, заваленный осенними листьями, асфальт в трещинах и ямах, собаки без намордников и претензий, справляющие свои дела на газоне, машины, проносящиеся с бешеной скоростью и поднимающие грязную волну, обрушивающуюся на тротуар и пешеходов. Повседневный быт, спешащих на работу и учебу людей, каждодневная рутина, притупляют чувства восприятия окружающего, но не к личной боли.

К боли привыкнуть нельзя, она всегда с тобой. Может, есть какие-то методы её облегчить? Иногда захожу на сайты, где рассказывают о новых способах лечения, но как-то всё не о том.

А тут заинтересовался институтом, у нас, на севере. Тематика у них интересная, о генетической вариативной наследственности, проще говоря, наследственной мутации и методах её лечения. Набиралась команда, желающих участвовать в эксперименте, правда, по результатам генетического анализа. Для этого надо отправить им конверт с копией паспорта и прядью волос. Ответ пришёл быстро: приглашали в июле, на две недели, по указанному в письме адресу. Меня это очень устраивало, как раз летом, во время отпуска.

Время пролетело быстро, и вот, только что спустившись с поезда, стою с дорожной сумкой, на перроне вокзала города Т, и думаю, как мне добраться до института. Конечно, в приглашении был указан номер автобуса, с которого надо сойти на повороте к Громобоево, но ужасно не люблю пользоваться автобусами в незнакомом месте: могу пропустить остановку или не туда уеду. Тут подъехало такси, и водитель, высунувшись из машины, стал спрашивать у людей на остановке, кому до Громобоева, причём уточнил, готов подвести за полцены, у него оттуда заказ на пассажира.

Бросив сумку на заднее сидение, устроился рядом с водителем: вдруг повезёт что-то узнать о месте, куда еду.

Узнать удалось немного. Место это мало посещаемое, вызовы бывают не часто, сотрудников, вероятно, возит свой автобус. Один раз он подбросил туда молодого человека, а потом забирал. Так вот, вперед тот ехал веселый и разговорчивый, а возвращался расстроенный, всю дорогу молчал. Минут через тридцать, такси высадило у огромных, витых чугунных ворот и уехало.

Подойдя к ограде института, прежде чем нажать на звонок вызова, осмотрел его территорию. За воротами простиралось большое поле, на другом краю стояло длинное пятиэтажное здание, сталинской застройки. Ворота сами собой открылись, и я шагнул на дорожку, ведущую к нему. У входной двери, встретил молодой человек, вежливо предложив следовать за ним. Пока шли по коридору, то и дело попадались люди в белых халатах, не обращавшие на нас никакого внимания. На вид больница больницей, только пациентов не видно. Вошли в кабинет, судя по табличке на двери, заведующего приемным отделением. Мужчина, примерно лет пятидесяти, встал из-за стола, представился Олегом Игоревичем, указал мне рукой на кресло, а сам сел, напротив. Он несколько секунд внимательно рассматривал меня, а затем, спросил: готов ли узнать всю правду о себе, какая бы она ни была, и если готов, то должен подписать документ о согласии на медицинские манипуляции. Что зря сюда приехал? Конечно подписал бумаги, и молодой человек проводил в палату.

Палата показалась уютной, какой-то даже совсем не больничной. Кроме кровати, стола, шифоньера и двух стульев, порадовала туалетная комната и большое, во всю стену окно, за которым до самых ворот колыхалось на ветру поле дикорастущей травы. Почему-то поймал себя на том, что до этого момента, видел всё в сером цвете, будто и не было июльского солнца, этого поля, заросшего яркими цветами. А сейчас, словно шторы перед глазами раздвинулись и увидел мир таким, какой он есть: солнечным и ярким. Наверное, слишком нацелен был на эту поездку и много от неё ждал, поэтому и не обращал внимание на всё остальное.

Переодевшись и разложив вещи по полкам, сел за стол. На нём лежал журнал, с моей фамилией на титульном листе. С обратной стороны обложки два кармана, в одном лежала электронная карта, в другом – план обследования. Пунктов обследования было немного, некоторых были непонятны и интриговали, например, «виртуальная реальность».

Прозвучал мелодичный, негромкий сигнал из динамика над дверью и молодой женский голос пригласил проследовать в столовую, напомнив, что вновь прибывшие, могут сориентироваться по плану здания, висящему на каждом этаже в середине коридора.

Только вернулся в комнату из столовой, раздался стук и вошёл всё тот же молодой человек, который встречал у дверей института. Он представился Игорем, моим куратором, и сообщил, что могу с ним связаться в любой момент, по телефону. Только сейчас заметил, на стене действительно висит телефонный аппарат. Затем он открыл ноутбук и попросил ответить на ряд вопросов. Подобные тесты уже проходил не раз, взял анализ крови, прикоснувшись толстым прозрачным скотчем моего пальца, попросил разрешение отрезать несколько волос с головы и взял образец слюны. Значит, уточняют анализ ДНК, который отправил им письмом. Наконец, закончив все формальности, Игорь сказал, что на сегодня это всё, а завтра мне предстоит по плану пройти полное МРТ организма и посещение комнаты виртуальной реальности.

Куратор предупредил, сотовая связь, интернет и телевидение здесь не работают, из-за специфики обследования, поэтому, в качестве альтернативы, предложил ридер. Устройство оказалось с большим объемом памяти и богатой, хорошо подобранной библиотекой. В общем, вечер провел в чтении и рано уснул. Спал хорошо, встал около восьми, как раз перед завтраком. МРТ было назначено на одиннадцать, чтобы занять свободное время, решил ознакомиться с планом института, который уже видел в коридоре, когда шёл на завтрак.

Здание имело квадратную форму, пять этажей над землей и десять под землей, с внутренним большим двориком. Прошёл туда через ближайшую дверь. Он оказался заросшим травой и полевыми цветами, украшением были кусты дикорастущего шиповника и развесистые ивы, хаотично разбросанные по всей его территории и образующие уютные беседки вокруг, расставленных вдоль дорожек, скамеек. Пациентов немного, в основном молодые люди, примерно моего возраста, некоторые читали ридеры, другие, казалось были погружены в размышления. Дворик навевал умиротворение и спокойствие, даже некоторую леность. Присел на скамейку и задумался о словах Олега Игоревича. Что может быть такого во мне, что надо будет принять как горькую пилюлю? Почитав немного ридер, услышал тихий зуммер, всплывающая на экране подсказка напомнила, пора идти на обследование и указала, как пройти к кабинету.

В просторном помещении, где должен был пройти МРТ, обычного для него оборудования не увидел. Вся мебель состояла из кушетки у стены и стола, за которым сидел врач. Он попросил лечь на кушетку, из стены выдвинулась, параллельно моему телу, белая панель, светлая полоса несколько раз прошла по её поверхности в направлении от ног к голове, затем справа налево, и задвинулась в стену. Вся процедура заняла несколько секунд, врач сделал отметку в журнале и сказал, что могу идти. Посмотрев на ридер, увидел маршрут, к следующему кабинету.

Спустившись в лифте на, расположенный под землей, пятый этаж, увидел входную дверь в кабинет, круглую и маленькую, как на подводной лодке, за ней следовал длинный, узкий коридор, опять круглая дверь, за которой оказалась большая, пустая комната с белыми стенами, посредине стоял небольшой куб, на котором сидел мой куратор. Он встал и сообщил, что эта комната – генератор моих страхов и фантазий, но если нажать кнопку на кубе, то все видения исчезнут. Прежде чем запустить генератор, предложил всё обдумать и приготовиться к тому, что могу увидеть. Мне казалось, готов, страхи давно не пугают, есть ощущение, могу преодолеть всё, что увижу.

Глава 2

Сел на куб и нажал кнопку. Ничего не произошло, стены и потолок на месте, кругом тихо. Подумал, эксперимент не удался и расслабился, собирался уже встать и уйти, как стены вдруг ожили: потекли белыми потоками, которые стали принимать разные формы и менять цвет. Пространство комнаты исказилось, оно расширилось и округлилось, стены стали прозрачными, за ними увидел поле перед институтом, затем ворота, потом поезд, на котором приехал. Мир стал вращаться, всё ускоряясь и ускоряясь. Мгновение, и вот дома, в детстве, в моей комнате. Ночь, темно, кажется, в каждом углу притаились драконы. А вот и они, замахали крыльями, пытаясь напасть на меня и утащить куда-то в неизвестность. Но нет, вижу, как из-под кровати, выползает длинная, гибкая рука, перехватывает их на лету и утаскивает. Мне захотелось закричать, но вдруг осознал, это мои фантазии, а я в комнате, где могу в любой момент выключить всю эту детскую чушь. Нажимаю кнопку, но ничего не исчезает. А вихрь воспоминаний всё накатывает: увидел пол, словно сыр, покрытый дырами, откуда выскакивают огненные шары и прыгают по комнате во все стороны.

Наконец доходит, если это мои страхи, и сейчас живу в их мире то, что мешает представить обратно комнату пустой, как до включения генератора. Закрываю глаза, отбрасываю всю свою фантазию, и почти вслух даю себе команду – увидеть пустую комнату. Даже не открывая глаза, чувствую, как краски стали линять, светлеть, комната постепенно возвращается в своё первоначальное состояние. Дверь открылась, вошёл заведующий приёмным отделением и спросил, как себя чувствую. Ответил, что сносно, хотя холодный пот тёк струйками по моей спине. Спросил его, почему не сработала кнопка генератора. Тот ответил, никакого генератора нет. Он попросил встать с куба и показал, что тот пустой, сделан из пластмассы, а кнопка на нём нарисована, стены комнаты обычные, могу их потрогать. Тогда, зачем нужен был этот спектакль, и откуда взялась та реальность, которую видел. Олег Игоревич ответил, что надо было убедить меня в подлинности эксперимента, иначе бы не открылся. До конца не понял смысл сказанного и, вероятно, выглядел растерянным, поэтому он предложил покинуть комнату и обсудить всё в более привычной обстановке. Поднялись к нему в кабинет.

Усевшись на край своего стола, напротив нас с куратором, Олег Игоревич сделал небольшой экскурс в историю вопроса.

– Таких как ты, тысячи и одновременно единицы. Ученые давно догадываются о том, что наша ДНК подвержена мутации, она стареет, в ней накапливаются изменения, приводящие к наследственным болезням. Может настать день, когда всё население земли выродится, потому что в его ДНК будет столько мутаций, что человечество не сможет воспроизводить здоровое потомство. Учёные по всему миру пытаются внедрить искусственное зачатие, чтобы производить абсолютно здоровых, лишенных мутации детей. Но это большая ошибка, на самом деле всё наоборот. Сегодня ты увидел своё истинное я, правда, в небольшом масштабе. Ты догадался, что сам создаешь реальность вокруг себя. Если не веришь своим чувствам, могу показать запись, на которой запечатлено всё, что происходило в комнате. Мой дед, живший до революции в Сарапуле, будучи молодым сельским врачом и потомственным шаманом, заинтересовался тем, откуда у него шаманские способности и как они передаются по наследству. Он отрицал шаманское наследство своих предков, даже вначале считал психической болезнью, так как проявление способностей происходило спонтанно в самые неподходящие моменты. Будучи образованным человеком, дед считал себя атеистом и старался не верить в духов. Однажды он прочитал в газете заметку одного питерского учёного, который изучал психические болезни людей и выдвинул интересную гипотезу их происхождения. Эта гипотеза заинтересовала его. Поскольку на тот момент он не был женат, не имел никакого недвижимого имущества, то с одним чемоданом, налегке, отправился в Питер, на встречу с ним. Прямо с вокзала, приехал к нему в лабораторию и попросился взять его на работу. Тот согласился, желающих ему помогать было мало, да и те долго не выдерживали: исследование психических больных требует не только терпения, но и крепкого здоровья. Дед попал в нужное время, в нужное место. Он не только, работая в лаборатории, защитил кандидатскую, а потом и докторскую по проблемам высшей нервной деятельности человека, но и, после отхода от дел, по болезни, своего учителя, возглавил её. Дед заинтересовался археологическими экспедициями, проводимыми в стране. Стал посылать туда своих сотрудников экспертами по найденным человеческим скелетам, что бы они выявляли и описывали, обнаруженные у них отклонения от нормы, в том числе искривление конечностей, костей черепа, позвоночника. Так он постепенно привлек к себе внимание Академии наук, тогда и появился под её крылом исследовательский институт, занимающийся физиологией человека. Это было ещё до революции. Но и после революции никто не свернул его исследования, их продолжали финансировать, институт продолжил развиваться. Мой отец продолжил дело моего деда, потом я. Сейчас этим занимается сын и внук. В ходе продолжительных исследований, выяснилось, что был «создатель», нет, не бог, а «создатель» реальности вокруг нас. Древние тексты гласили, изначально «создатели» путешествуют в виде эфира на кометах и астероидах по вселенной и выбирают себе место для «творения». Обычно это безжизненные планеты, вроде Марса. Такой была и Земля, когда её выбрал наш «создатель». Он почувствовал её потенциал, его вдохновили вулканические процессы, происходящие на планете, которые выбрасывали из недр огромное количество энергии. В этом молодом и бурлящем огнём мире, «создатель» нашёл тихое место, и создал остров, окружив его водой. Это был Алатырь. Затем создал для себя физическое тело и начал формировать вокруг новый мир. Но ему нужны были помощники, и он их создал, такими, какими хотел видеть. Так у него появился свой народ, затем свои дети. Но нут обнаружился парадокс, Земля тоже принимала участие в этом творении. Все его фантазии питались тем, что было выращено на Земле и пили воду, содержащую ДНК планеты, таким образом, из поколения в поколение ДНК «создателя» расщеплялась и разводилась вмешательством извне. Если «создатель» имел безграничные возможности, то его дети постепенно теряли их. Этот процесс происходил из поколения в поколения, разрушая наследственную связь «создателя» и его потомков. Кроме того, наследственные гены могли включиться в потомке, а могли и проспать всю его жизнь. И если «создатель» был вечен и бессмертен, то у его творений срок жизни уменьшался с каждым поколением из-за большого земного притяжения и Солнца, способного своими вспышками погубить всё живое на Земле, что и происходило неоднократно. В конце концов, «создатель» покинул Землю, оставив свои творения на произвол судьбы. Отсюда мифы о волшебниках, ведьмах, волшебных предметах и животных, чудесах, из древности. Но чем ближе к нашему времени, тем меньше происходит чудес. В наше время, отголоски его способностей – это шаманы, экстрасенсы, колдуны, провидцы и т. д. Но самые сильные из них – фантасты. Их фантазии, вселяются в умы ученых и те воплощают их в жизнь. Но как мы и говорили, срок жизни фантазий не велик: мир планеты начинает терять свою ткань: озоновые дыры, природные катаклизмы, болезни, войны, гибель тысяч людей. Энергия, использованная «создателем» для появления этого мира, заканчивается. У деда появилась идея собрать все действующие фрагменты ДНК «создателя» и воссоздать его, чтобы он наполнил Землю новой силой, дал ей возможность жить дальше. Вот поэтому мы и разыскиваем людей с наследственными болезнями, выяснив, что так называемые наследственные болезни – это исходное ДНК «создателя», которое изначально находится в конфликте с условиями обитания на планете. У найденных археологами самых древних людей были искривленные ноги и позвоночники: им было трудно переносить большое земное притяжение, и они старались жить выше в горах, где оно меньше. Искривленность конечностей раньше ученые относили к тому, что человек произошёл от обезьяны, а на самом деле это была неприспособленность изначального скелета к условиям планеты.

В заключении, Олег Игоревич отметил, что у тех, кого они проверяли, процент начального кода «создателя» был не больше 5, но и это уже много. Я же для них подарок, у меня фрагмент ДНК «создателя» 30%, кроме того, могу создавать свою реальность, поэтому они предлагают мне дальнейшее совместное сотрудничество над проектом «Хёрст». Предвидя вопрос о моей якобы исключительности, он сказал, что они многие десятилетия разыскивают людей с особыми «создательскими» способностями. Через их лабораторию прошли экстрасенсы, шаманы, провидцы и лекари, потомственные колдуны и ведьмы. Но всё это люди были уже взрослые, сформировавшиеся физиологически и психически, с какими-то устоявшимися консервативными взглядами, очень самоуверенные в себе и быстро истощающиеся при длительной и кропотливой работе, так как имели кучу наследственных болезней, которые не лечили, а глушили алкоголем, наркотиками, т.е. чем могли. Они не давали устойчивого долговременного результата, даже при всех на тот момент возможностях института восстановить их здоровье. В конце концов, были определены оптимальные физиологические и психологические характеристики, которым должен был соответствовать кандидат. Под эти требования подошёл я и остальные члены команды.

Спросил, в чём будет заключаться моё сотрудничество. Олег Игоревич сообщил, что сначала мне укрепят все слабые места, создадут небольшой экзокостяк этих зон, затем почистят организм от лишних бактерий и вирусов, восстановят баланс жидкостей, чтобы он заработал в полную силу. Потом, в специальном аппарате, постепенно будут встраивать ДНК от других участников проекта. Особенность и уникальность технологии в том, что они не будет воспроизводить изначальную материнскую клетку для рождения с нужной ДНК. ДНК будет достраиваться, и меняться, в особых условиях и при моем непосредственном участии. Но и другие участники проекта – это не просто доноры. После того как закончиться моя фаза, они тоже будут доведены до нужного уровня. Это будет команда восстановителей Земли. Предстоит трудная исследовательская и физическая работа, неизвестно, как это должно происходить, есть только теория и экспериментальные данные, накопленные десятилетиями поисков. Также есть рукописные тексты, описывающие некоторые древние ритуалы, вроде библейских чудес и проявлений божественной воли языческих богов разных народов. Олег Игоревич отметил, что я должен не только научиться читать и понимать, написанные волшебным языком, тексты, но и воспроизводить описанные там явления, и только потом приступлю к полевым испытаниям, окончательная цель которых – восстановление первоначального облика Земли, и исцеление человечества от отрицательного влияния тандема «Солнце – ядро Земли». Если в начале фантазии «создателя» на Земле был «Рай», то по мере электромагнитной связки «Солнце – ядро Земли», он был разрушен и чем дальше, тем больше происходит проявление «Ада» – конца фантазии, когда жизнь будет остановлена на Земле и наш мир растворится раз и навсегда, сдутый, словно шапка одуванчика в просторы вселенной.

Слушая его, понимал – это моё, хочу в этом участвовать. Мне это интересно и с практической точки зрения, для избавления от душевных мук, постоянной, мучительной физической боли. Конечно, я был готов на все эти манипуляции и приключения, жизнь приобретала высший смысл, которого раньше мне не хватало.

Дав согласие, не пришлось подписывал никаких бумаг, о секретности и сохранении тайны. В этом не было смысла: никто не поверит в то, что расскажу, тем более после посещения института каких-то там психологических исследований, скажут, поехала крыша, с кем не бывает, сейчас много развелось шарлатанских псевдонаучных клиник, обещающих избавления от всех болезней.

С этого момента, меня зачислили сотрудником института. Связавшись с прежней работой, чтобы уволиться, узнал, они получили уже письмо о моем переводе сюда и все документы отправили заказной почтой по новому адресу.

Позвонил маме, чтобы рассказать о своем трудоустройстве в институте, но оказалось, она уже в курсе и желает мне всего самого наилучшего. Я и раньше подозревал, мы с ней думаем на одной волне и можем общаться мыслями на расстоянии, но теперь это имело реальное подтверждение, что это не плод моей фантазией. На сегодня всё. Завтра знакомлюсь со своей командой. Чертовски много изменилось сегодня за день. Мир распахнулся и одновременно сфокусировался на одной точке в бескрайнем мире вселенной и это точка – Земля.

Глава 3

Обычно, на ночь, закрываю шторы, но не в этот раз. Утренние скользящие лучи солнца добрались до подушки и начали активно меня будить. Открыл глаза, зелёными пятнами забрызгана вся комната, они прыгают по стенам, потолку, мешают сосредоточиться. Сел, протер глаза, пятна исчезли. Раздался мелодичный звон ридера, куратор писал, чтобы собрал вещи и шёл в комнату, где теперь буду постоянно жить. Стрелка на ридере показала направление. Это был первый этаж с окнами, выходящими во внутренний дворик. Дверь моей комнаты была открыта, там ждал Игорь.

Новое жильё выглядело очень даже привлекательно: мягкий диван, два кресла, журнальный столик, рабочий стол у окна, в углу откидная кровать, сейчас похожая на книжный шкаф, двойные шторы, кроме верхнего света, у кровати и дивана стояли торшеры, а у входной двери зеркало в пол, с вешалкой для одежды, с другой стороны. Вот тут мне и предстояло жить в ближайшее время.

Игорь напомнил, знакомство с командой состоится в беседке внутреннего дворика через полчаса и вышел. Переодевшись, окинул комнату взглядом хозяина, и отправился на место встречи. В беседке никого не было. Устроившись поудобнее, приготовился изучать людей, по мере их поступления, как обычно делаю в новом коллективе.

Первыми пришли мой куратор Игорь и Олег Игоревич. Только сейчас заметил сходство между ними: в походке, в манере засовывать руки в карманы халата, в улыбке, в чертах лица. Хотя это может быть просто подражание ученика учителю.

Затем зашли две девушки. Они представились Машей и Люсей. Сразу видно, отличницы, такие правильные, пунктуальные, серьезные. Одна по образованию химик, другая – биолог. Появилась троица веселых, спортивного вида парней, всё время подшучивающих друг над другом. Это были: Олег по профессии филолог, Андрей – программист и Алексей – профессиональный футболист.

За ними, чуть вальяжной походкой, вошёл Аркадий. Он позиционировал себя разносторонней личностью: писал стихи, музыку, пел, хотя и не имел профессионального образования.

Последними появились: Ирина, Сергей, Юра. Их объединял особый отпечаток, который накладывает на людей боевой опыт. Весь их вид говорил, мы – салаги, хотя по возрасту они наши ровесники. Вот такая команда, просто зашибись. Они все такие разные, даже не представляю, как с ними буду психологически и физиологически «срастаться».

Олег Игоревич объявил, с завтрашнего дня мы будем работать парами над теми заданиями, которые будет выдавать Игорь. Каждую неделю пары будут меняться, для выработки привыкания и взаимодействия друг с другом, а также, чтобы выяснить, кто с кем какие задачи легче решает, для определения стратегии полевых работ.

Кроме то, узнали, что переходим на лечебное питание и о привычной пище придётся забыть, в определенные часы будем принимать коктейли, приготовленные для каждого индивидуально и проходить процедуры восстановления и укрепления организма. Сегодня нам предстоит просмотреть фильм и прослушать лекцию о языках, на которых писались раньше заклинания, описывались различные ритуальные обряды. В ходе её будет применен алгоритм создания и понимания любого языка на подсознательном уровне по распознаванию и расшифровке древних текстов. Ридеры пропищали, указывая путь в аудиторию, где будет проходить обучение.

Зал небольшой, человек на двадцать, круглый, в центре – трибуна. Сидения расположены по кругу и обиты искусственной кожей, с подголовниками и подлокотниками. Когда расселись, свет погас, и, как в планетарии, увидели звездное небо. Оно приближалось, кружась перед глазами, непроизвольно закрыл глаза и больше ничего не помню. Проснулся, когда зажгли свет, посмотрел на остальных, те тоже выглядели заспанными. Олег Игоревич извинился, что не предупредил, как будет проходить обучение, это было сделано для того, чтобы мы интуитивно не сопротивлялись: неожиданность и спонтанность позволяют лучше донести необходимый материал, без болезненных ощущений и напряжения.

Действительно, голова не болела, и чувствовал себя выспавшимся, хотя, поглядев на ридер, обнаружил, что мы провели во сне как минимум четыре часа. Вот такая у них тут техника обучения.

Игорь пригласил нас в лабораторию, для примерки индивидуальных экзоскелетов.

Спустившись на второй этаж подземной части здания, вошли в просторное помещение, разделенное перегородками на множество отсеков. Отсеки были отгорожены от основного пространства матовым стеклом, посередине каждого на полу был большой металлический круг. Врач пригласил меня пройти в ближайший, раздеться, встать на круг и закрыть глаза. Почувствовал волну света, пробегающую по телу сверху вниз. Обследовавший меня, наконец разрешил открыть глаза. Спросил его, для чего всё это. Он ответил, что так откалибровываются элементы индивидуального экзоскетела. Чрез минуту внесли его детали, напоминавшие куски металлической гибкой толстой сетки. Сначала элементы закрепили на запястьях. Только первые несколько минут чувствовал их небольшое давление: они как бы растягивали связки кисти изнутри, затем всякое ощущение их присутствия пропало. Попробовал пошевелить кистью, она двигалась, вращалась и действовала прекрасно, даже, показалось, слишком легко. Затем такие же браслеты были закреплены на локти, щиколотки и колени ног. На спине, на уровне поясницы, приложили большой сегмент, и он буквально впился в кожу, будто присосался. Аналогичный наложили в области пупка. Почувствовал, как поясницу буквально растягивается вверх и вниз под действием накладок, появилось ощущение прохладного ветра вдоль спины, и хроническая боль прошла. Подобную систему надели на шею, только расположили справа и слева, ниже скул. Опять возникло ощущение прохладного ветра, головная боль прошла, словно сняли рукой. Последний щиток надели на верхнюю часть груди, в области сердца, он должен был растянуть грудной отдел позвоночника, чтобы снять напряжение. Когда все манипуляции закончили, врач попросил подвигаться, понагибаться, поприседать, проверить, не мешают ли мне конструкции. Во время всех этих движений, ничто не давило, все части тела двигались легко, без напряжения, появилось ощущение похожее на эйфорию, непроизвольно засмеялся от счастья – система экзоскелета работала идеально. Врач разрешил одеться и отодвинул матовую перегородку, отделявшую нас от зала.

Посмотрел на других. Оглядев ребят, обнаружил, что на них надето максимум по две части экзоскелета, мой же вид, увешанный целым комплектом, судя по лицам, очень удивил остальных. Нас попросили сдать нормативы на выносливость, и мы минут двадцать усердно бежали, в среднем темпе, по беговым дорожкам, увешанные датчиками. После теста, минуты через две, убедившись, что с экзоскелетами всё в порядке, нам предложили заняться своими делами, предупредив, что снимать пластины не надо ни при каких обстоятельствах, в них можно спать, мыться, плавать, принимать душ: они с этого момента будут защищать и восстанавливать наши проблемные места.

Поднявшись в столовую, в последний раз ели по-обычному, завтра начинается программа нашего нового питания и неизвестно, когда она закончится. Сытый и изрядно уставший, вернулся в комнату и, не расправляя кровать, уснул на диване.

Пару раз проснулся ночью, нет, не от того, что мешали элементы экзоскелета на теле, а потому, что снился один и тот же сон. Стою на краю пропасти, внизу ничего не видно – туман, расправляю крылья – свои крылья и бросаюсь вниз. Несколько секунд проходит, пока начинаю осознавать, как ими управлять и планирую на еле видимую в тумане поверхность. Туман рассеивается и передо мной от края до края безжизненная каменистая поверхность, как с фотографий марсохода. Воздуха нет, дыхание застревает внутри, задерживаю его, мгновенно понимая, что надо лететь вверх. Взлетаю, все выше и выше, тумана исчез, поверхность планеты удаляется от меня, уже не видно того обрыва, с которого поднялся. Останавливаюсь в полете. Не знаю, как это получилось. Крылья распахнуты в стороны, как на рисунке Да Винчи о золотом сечении, фактически стою на этой пустоте, одновременно ощущая её реальность и нереальность. Пп-фф, рассыпаюсь золотой пылью, искрясь в лучах восходящего солнца. Каждая пылинка – это я, мы покрываем ковром безжизненную каменистую поверхность, впитываемся в её почву, проникаем глубоко – глубоко. Там внизу текут реки лавы, они опоясывают планету сетью каналов, наподобие параллелей и меридианов. Мы сливаемся с этой лавой и несёмся потоком. Забили барабаны: бух, бух, бух. Это на перекрестке параллелей и меридианов, поток направился вертикально вверх и пульсирующей струей пытается пробить себе путь на поверхность планеты. Бу-у-ух, и струя лавы вырывается из недр планеты. Путь открыт, и лава медовыми каплями выползает из открывшегося жерла, растекаясь во все стороны, а с нею и я. Она остывает, застывает и засыпает. И тут я просыпаюсь. Два раза за ночь один и тот же сон – не слишком ли странно. Побродив в предрассветных сумерках по комнате пару минут, заметил изменения в своих ощущениях: во всем теле появилась лёгкость, какое-то спокойствие и уверенность. Это было очень приятное ощущение. Подошёл к стеллажу, опустил кровать, лёг и тут же уснул.

Глава 4

Проснулся от зуммера ридера, звавшего на завтрак. Приняв душ, переодевшись в свою новую форму, зашагал в столовую. Команда была почти в сборе, все тянули через трубочки из стаканов новое питание. Ну что сказать, неплохо. Завтрак напоминал скорее теплое пюре из лесных ягод со сливками. После завтрака Игорь озвучил комментарии к программе сегодняшнего дня и перечислил кто с кем в паре на этой неделе. Аркадий подошёл ко мне своей немного артистичной походкой, чуть наклонился, потом выпрямился, отбросив прядь волос со лба, и грассирующим голосом представился, что он творческая личность, его постоянное состояние – эмпиреи и он любит напевать мелодии и тормозить с ответами, остальное у него всё сплошные достоинства. Ответил, что недостатки свои перечислять не буду, как и достоинства, он с ними ознакомится по мере нашей совместной работы.

Ридер показал направление к спортивному залу, где нам была поставлена на сегодня задача отработать навыки общения. Мы должны были придумать свой набор жестов, понятных нам одним и отработать их до автоматизма. Для Аркадия молчание было смерти подобно, и чтобы его не нервировать, предложил ему вначале перечислить свои наиболее постоянные тактильные привычки, вроде почесывания носа и дергания уха. Аркадий ответил, что мой пример примитивен, он следит за своими манерами, как говорили интеллигенты раньше. Однако, при долгом обсуждении и присматривании к друг другу, мы все-таки нашли их у него. Например, периодическое сглатывание слюны, очень заметное на его худой шее или потирание лба, когда он искал ответ на поставленный вопрос. У меня из внешних привычек, пожалуй, наиболее характерной была разминка шеи с хрустом и почесывание подбородка. Совместно дали им короткие понятные друг другу значения. Например, я почесываю подбородок – значит, посмотри под ноги, разминка шеи справа налево – там опасность, круговое – засада. Если он потер лоб – значит, ему кажется, за ним следят. Ну и так далее. Подумал, задание как для Штирлицев, но говорить об этом не стал, а то у него фантазия разыграется и поток речи будет не остановить.

Пока продолжались наши занятия, мы ходили несколько раз пить коктейль. После утреннего ягодного, второй был сырно -овощной, третий имел грибной вкус, четвертый – фруктовый, пятый – вкус куриного мяса. Все это не только было съедобно, но и очень вкусно и питательно. По окончанию занятий, ридер пригласил нас на водные процедуры. В зале, вместо ожидаемого нами бассейна, увидели ряды обычных домашних ванн. Моя оказалась заполнена похоже подогретой газированной водой, потому что пузырилась и шипела. Движение по телу пузырьков газа приятно расслабляло, не заметил, как задремал. Когда открыл глаза, вместо газировки, ванна была заполнена киселеобразной жидкостью молочного цвета, только без запаха. Заработал вытяжной клапан и уровень киселя стал понижаться в ванне, а на его место стала поступать опять прозрачная газированная вода. Ко мне подошёл сотрудник лаборатории, отгородил от зала ванну матовой раздвижной стеклянной стеной и предложил ополоснуться под душем. Когда вышел из ванной комнаты, посмотрел на часы ридера, прошёл час, а мне показалось, по ощущениям, был там не больше десяти минут. По привычке, с остальными членами команды отправился в столовую принимать коктейль. На этот раз он был клубнично-сливочный. Следующее задание на сегодня для нас с Аркадием состояло в том, что надо было выбрать игру, которую мы оба знаем и постараться как можно больше раз друг у друга выиграть. Как ни странно, это оказались шашки, знакомые нам с детства, ничего другого общего из игр мы не нашли. Так и проиграли весь вечер с переменным успехом и перерывами на питание. Никогда не думал, что может быть крабово-рыбный коктейль или медово-овощной, но поверьте они бывают и даже очень вкусные. Вернувшись в свою комнату, решил не рисковать сном на диване, расправил кровать, принял душ, почитал на ридере электронную версию свежей газеты и быстро уснул. Снов не было, просто уснул – проснулся. Чувствовал себя превосходно уже от того, что не чувствовал боли, а от того, что в теле была лёгкость, необыкновенная подвижность. Сейчас бы пробежать пару километров по тропинке среди лугов, подсвеченных скользящими лучами восходящего солнца, вдыхая свежую утреннюю прохладу, пахнущую зеленью. Звонок на завтрак. По дороге в столовую догнал Аркадий. Бодрым, веселым, почти поющим голосом, прочитал стихи о встающем солнце и янтарном блеске, заполнившем всю округу. Киваю головой в знак солидарности, что настроение и самочувствие прекрасное и душа, как ни странно, поет и хочет лирики, ну вроде той, что сейчас озвучил Аркадий. В столовой сегодня достаточно оживленно. Похоже, не у нас одних хорошее настроение, только троица «боевых», как для себя окрестил Ирину, Сергея и Юру, сидят в самом дальнем углу с мрачными лицами. Коктейль опять, как и вчера был из лесных ягод, только других: земляника, черника и то ли малина, то ли ежевика. Вошли Игорь и Олег Игоревич, поздоровались со всеми и прошли к «боевой» группе. Они присели к ним за столик и о чем-то тихо-тихо заговорили. Потом они все встали и ушли. Ребята даже не притронулись к своему завтраку. Распирало любопытство, но получить информацию было не откуда. Тем временем Аркадий фланировал между столами, рассыпая гроздья своих познаний в поэзии, даря всем хорошее настроение. Вернувшись за наш столик, он наклонился, вроде как попить коктейль, и шепнул, есть интересная информация и многозначительно подмигнул.

Сегодня у нас, в первой половине дня, тренировка отработки тактильных сигналов на практике: будем ходить по виртуальному городу и подавать сигналы друг другу на расстоянии, чтобы координировать действия. Войдя в тренировочный зал, немного огорчился, он был пуст, импровизированного города не было, только несколько гимнастических скамеек и стульев стояли в хаотическом беспорядке. Ассистент выдал нам инвентарь. Это были абсолютно обычные очки, без диоптрий. Лёгкие, пластмассовые, без всякой, на внешний вид, встроенной электроники. Надел и посмотрел на зал – ничего необычного. Аркадий, надев их, подтвердил, что не понимает для чего они. Вдруг окна в зале стали закрываться темными шторами, свет погас. Мы стояли с Аркадием в полной тишине и темноте. Ридер пропищал, взглянул на экран. В бегущей строке появилась фраза: «Представь свой город». Взял Аркадия за руку, зажмурил глаза и сильно-сильно напрягся, видать, так сдавил ему руку, что он ойкнул. Открыл глаза. Через очки в сумерках стали проступать какие-то объекты: вот угол своего дома, дорога, ведущая к подъезду. Аркадий открыв глаза, спросил где это мы. Сказал, что идем ко мне в гости. Сумерки таяли, становилось светлее, но всё равно было достаточно пасмурно. Остановился, что-то насторожило. Оглянулся и увидел мужчину, единственного человека, стоящего на улице. Он смотрел на нас, мы на него. Поскольку, по условиям задания, мы свои действия должны были координировать тактильно, дал Аркадию знак, надо разойтись. Мы прошли мимо моего подъезда, завернули за угол. Показал Аркадию, идти вверх по тропинке, обойти, выплывающую слева из сумерек, школу и зайти незнакомцу со спины, а я сверну за дом, обойду его и выйду, с другой стороны. Обогнув дом, выглянул из-за угла, мужчина – как мужчина, правда что-то показалась мне в нём знакомое. Очки от бега запотели, снял их и протер, когда надел и посмотрел на него, то сразу узнал. Это был мой преподаватель по институту, но почему его не узнал сразу – непонятно. Он стоял и оглядывался по сторонам, словно кого-то искал. Может нас, никого другого я не видел. Вдалеке заметил фигуру Аркадия, он обогнул школу и сейчас уже приближался с противоположной стороны к «объекту». Аркадий увидел меня и дал знак, «берем в клещи». Мы одновременно подошли к нему, уже открыто, поздоровался и спросил, не меня ли он ищет. Он посмотрел мне в лицо и тут понял, это не живой человек, а что-то вроде иллюзии: глаза у него были зеркальные, и в них увидел свое отражение, да и весь он был, какой-то плоский. Аркадий, зачем-то махнул рукой, рука прошла сквозь иллюзию, изображение искривилось, как на старом телевизоре, и исчезло. Посмотрев друг на друга, мы одновременно сняли очки, но дом, школа и всё остальное, что было на улице, осталось. Не понимая до конца, что произошло, закрыл глаза и что есть силы, отбросил этот мир, как будто содрал кожу. Когда открыл глаза, мы с Аркадием были посреди пустого зала. Он стоял с открытым ртом, словно хотел что-то сказать, но звук застрял у него в горле. Наконец, сглотнув, сообщил, видел, как всё вокруг потекло: небо, дом, а потом растаяло, словно ничего и не было, и мы очутились там, где были. Махнул рукой, устало сел на скамейку, сказав, что уже такое видел. Аркадий, уселся рядом и быстро переключился на события, происходившие, утром в столовой с «боевой» тройкой, о которых уже успел забыть.

Он напомнил, слух у него исключительный, поэтому расслышал, о чём говорили утром ребята. Ночью каждому из них приснился один и тот же сон, он был так реален, что когда они проснулись, то даже обнаружили пули, застрявшие в стенах. Получалось, что во сне они умерли, а их смерть была пробуждением. У них такое было впервые в жизни, Олег Игоревич уговорил их спуститься вниз и в кубе пройти сон вновь, только уже втроем, до победного конца. Их соседи, справа и слева, действительно, слышали на утре звуки, похожие на выстрелы.

Вот это да, значит у них проснулись гены, причем одновременно. Может, действительно их связывает какое-то общее событие, самое трагическое в жизни и поэтому такое сильное. Ладно, об этом потом. А сейчас пора в столовую за очередной порцией еды. Думал, на сегодня наша тренировка закончилась, но в столовой ридер нас позвал на второй раунд. Потом был третий, четвертый. Созданные мной виртуальные миры становились всё чётче и чётче, детализирование. Аркадий вносил свою лепту, добавляя красок небу, окружающим объектам, различные шумы и звуки, даже наша одежда преобразилась по его вкусу. В создаваемых нами инсталляциях, появлялось всё больше на улицах человекоподобных иллюзий, но мы обходили их стороной и старались не смотреть им в лица. Это были наши воспоминания о каких-то людях, не более того. Постепенно так втянулись в игру, что только сигнал ридера вернул нас к реальности. В течение дня ни разу не видели боевую троицу в столовой, поэтому за ужином, увидев их, старались разглядеть на их лицах какие-то эмоции, но тщетно. Они так же угрюмо, как и утром сидели за своим столом.

Вернувшись в себе, позвонил Игорю и спросил, почему в кубе и зале визуализации появляются, а в комнате нет. Он рассмеялся и ответил, что я пока слаб, а в кубе и зале стены и пол имеют защиту от магнитного поля Земли, поэтому там легче создаются объекты. Словно подслушав наши мысли с Аркадием или заметив наши сегодняшние взгляды в сторону троицы, сообщил, проблема ребят в том, что они испытали в жизни очень сильные эмоции на грани жизни и смерти, причём одновременно, поэтому сейчас, под действием лечения, их гены стали просыпаться, вектор их способностей сложился и усилился трехкратно, с этим и связаны события, произошедшие ночью в их комнатах, оставившие вещественные доказательства их способностей. Спросил ещё о том, как могли в зале поместиться все объекты, которые мы создавали. Игорь ответил, человек видит то, что происходит рядом, не задумывается над тем, насколько реальны расстояния, пространство же, которое мы создаём искривляется и видится таким, насколько хватает обзора нашего зрения, размеры смещаются, уменьшаются незаметным масштабированием. Вот сколько шагов от дороги до подъезда, например, пятьдесят, в реальной жизни, а в зале это будет десять – двенадцать. Мы поворачиваем за угол дома и видим новые объекты, новое пространство, а сзади уже ничего нет – пусто, иллюзия исчезла, потому что мы её не поддерживаешь визуально. Когда Аркадий обходил школу, весь его путь состоял из тропинки к школе и сразу дороги, ведущей к мне и незнакомцу. Обратной, скрытой от моего зрения стороны школы просто не существовало. Конец тропинки и начало дороги встретились на углу, а вся школа из прямоугольника свернулась в сектор, видимый мной и соответственно Аркадием.

Глава 5

Спал отлично, никаких снов, встал, и впервые за долгие годы сделал зарядку. Столовая, ягодный коктейль, тренировочный зал. Аркадий вел себя необычно тихо. Решил подождать, когда сам наконец выговорится. И его прорвало. Он затараторил обиженным голосом, что вот у всех просыпаются способности, что все что-то могут, а он со своим фантастическим творческим воображением – ничего. Позволил ему высказаться. Когда тирада закончилась, попытался его убедить, что это не так: напомнил, он, а не я раскрашивал наш воображаемый мир, наполнял его звуками, подробностями. Аркадий неуверенно посмотрел на меня. Похоже, он думал, что это я создал мир вокруг таким, как ему нравится, и не понял, что это было его творчество. К нему сразу вернулась уверенность, фамильярная вальяжность и он сообщил, что готов к новым подвигам. Но сегодня, как назло, с фантазией что-то не клеилось. Она разрывалась, не успев создаться, была какая-то туманная, неопределенная. Мы провозились целый день, так и не добившись особого успеха. Уставшие, измотанные вконец от напрасных усилий, сидели в столовой, потягивая коктейль. К нам подошёл Игорь и спросил, как дела, хотя уверен, он знал о нашем провале, везде ведется наблюдение и записывается все происходящее: он сам нас об этом предупредил в день сбора команды. Игорь немножко помолчал, потом отшутился, конечно он всё знает, но пришёл нас приободрить. Причина наших неудач сегодня в том, что они ослабили защитные экраны в зале, поэтому стало труднее создавать реальность: магнитное поле Земли, проникая в зал, стремительно разрушает наши фантазии. Нам просто не хватает пока сил, и мы не нашли внутренние резервы их пополнения, не почувствовали источник силы в себе. Игорь предложил после ужина пройти в лабораторию с ваннами и восстановиться. Что мы и сделали. Только странно было проснуться утром не в своей кровати, а в ванне с бесцветным киселем. Но ощущение было прекрасное, словно в тебя влили океан сил и хорошего настроения. Как спалось – вот первый вопрос, который задал ехидным голосом Игорь, навестив нас за завтраком. Спросил, что это за кисель, в котором мы ежедневно отлеживаемся, а сегодня, вообще проспали всю ночь. Не вдаваясь в подробности, он пояснил, это наша индивидуальная плазма крови, только выращенная в инкубаторе, она чистая и идентичная той плазме, какая у нас была на период рождения, без последующих мутаций, проникая в кожу через поры, она вымывает накопленные в организме вредные вещества, которые не дают осуществить полный контакт с окружающим миром.

Аркадий поинтересовался у Игоря как дела у боевой троицы. Тот ответил, кошмары прекратились, но пост синдром остался, надо время, чтобы они пришли в норму. Посмотрел в сторону ребят, они выглядели бодрее и пили коктейли, переговариваясь друг с другом.

Сегодня решил идти другим путем, чтобы доказать Аркадию, справедливость моих слов. Предложил сесть в центре зала на пол, спина к спине, и представить, что сидим под огромным развесистым дубом, посреди бескрайнего поля, и каждый создаёт свою реальность, чтобы потом их объединить.

Представил тихий летний рассвет, золотом разливающийся по горизонту июльского неба, поле, заросшее зарослями дикорастущей редьки с маленькими желтыми цветками, в каплях утренней росы. В воздухе витает влажный запах травы с ароматом горчинки и свежей земли, вижу тропинку, ведущую от нашего дуба в поля, куда-то за горизонт. Сначала зал заволокло молочным туманом, который постепенно таял, увидел тропинку, поле дикой редьки и золотой разлив солнца на горизонте. Оно поднималось, капли росы испарялись, наполняя окружающий воздух теплом и травяным запахом летнего дня. Не поворачиваясь, спросил Аркадия, о том, что он видит у себя. Вместо ответа, услышал раскаты грома, запах озона, шум летнего ливня и колышущихся ветвей дерева, с его стороны. Когда раскаты грома утихли, услышал голос Аркадия, наполненный восторгом и поэтическим вдохновением, что он готов объединить усилия. Посмотрел в сторону его поля, а он в сторону моего.

На его стороне дождь прошёл, небо ещё было в тучах, поле ржи с просинью васильков сверкало в каплях дождя. Посмотрел на Аркадия, он смотрел в сторону моего поля, и туда, словно по мановению волшебника, направились облака и капли летнего ливня заплясали по полю. Глядя на его поле, увидел на горизонте, как тучи стали рассеиваться и солнце, поднявшееся на моей стороне, осветило его поле, золотистыми лучами, играя в каплях, свисающих с травы. Вздохнул полной грудью от восторга и чувства удовлетворения выполненной работой. Чтобы не видеть, как блекнут краски, и исчезает то чудо, которое мы создали, сосчитали до трех, закрыли глаза, а потом еще стояли, наверное, секунд десять, прежде чем их открыть. Пустой зал, такой пустой зал и гулкая тишина. Встали и, не проронив ни слова, вышли в коридор. Только в столовой, выпив коктейль Аркадий, наконец, разразился радостной тирадой по поводу своих успехов. Не стал мешать – пусть радуется, это ведь не только моя, но и его победа, вернее наша общая.

В принципе, так неделя и прошла. В выходные мы всей командой отдыхали: играли в футбол, волейбол, плавали в бассейне и жарили шашлыки во внутреннем дворике, выложив камнями для этого специальную площадку посередине. Может это и варварство портить такой уютненький дворик с такими миленькими зарослями, но на мой взгляд, как раз, этой площадки для мангала тут и не хватало. Это был какой-то момент присутствия в дикой природе, всё-таки, мы были ограничены стенами этого института и нам предоставили возможность почувствовать свободу, короче поозорничать. Шашлык удался, после коктейлей он показался таким смачным и ароматным, покрытый поджаристой корочкой с кольцами лука и помидор. Под конец, Аркадий принес гитару, и мы пели песни допоздна. Удивительно сколько мы их знаем и сколько на самом деле у нас много общего, несмотря на то, что мы все такие разные.

На следующей неделе буду работать в паре с Ириной, а Аркадий с Юрой. Неделя и общие тренировки сдружили нас с ним, мы научились понимать друг друга и, честно, жаль, придётся на некоторое время с ним проститься. Ирина казалась мне замкнутой, не по годам взрослой девушкой, не представлял, о чём и как с ней говорить.

Глава 6

Выходные закончились, в столовой Ира первая подошла к моему столику и попросила разрешения присесть. Аркадий за соседним столом уже вовсю обрабатывал Юру своими фантастическими идеями по поводу совместных тренировок.

Прозвучал зуммер ридера и стрелка на карте уперлась в помещение, где будут проходить наши тренировки. Это был не мой, уже обжитой зал, а, как ни странно, бассейн. Молча шли по коридору, переоделись в предложенные нам гидрокостюмы и спустились в воду. Я не умею плавать и никогда не пробовал учиться, да и Ирина вела себя очень напряженно. Было очевидно, вид открытой воды действует ей на нервы. Судя по всему, задача состояла в том, чтобы создать здесь что-то комфортное для нас, но как-то не очень хотелось фантазировать. Мысль напрашивалась сама собой, нас специально объединили и направили сюда, вычислив наше общее слабое место.

Ладно, пойдем по пути наименьшего сопротивления: создаю туман, чтобы не видно было воды, большую лодку с веслами и тентом, наподобие тех, в которых живут речные люди во Вьетнаме. Мы подтягиваемся, перелезаем через борт, устраиваемся на широких скамьях. Солнце проглядывает сквозь туман, клочьями разрывая его, обнажая бескрайнее выцветшее небо, гладь воды покрытую мелкой рябью. Лодка плывет по течению посередине реки, берега далеко, видно лишь тонкую зелёную полоску. Вдруг она, прямо на глазах, начинает расползаться у нас под ногами. Посмотрел на Ирину, у неё в глазах панический ужас, мне тоже не по себе. Автоматически закрываю её глаза рукой, преодолевая свой страх, восстанавливаю дно лодки. Завязав ей платком глаза, направляю лодку к берегу. Берег стремительно вырастает на глазах, нет никаких деталей, да и не до сантиментов, он просто низкий и зелёный. Бросаю якорь, скидываю трап на берег и вывожу Ирину. Только после этого снимаю платок у неё с глаз и предлагаю присесть на землю. Она уже успокоилась, но, когда предложил подняться опять на лодку, она категорически отказалась.

Мне самому не хочется обратно на лодку, но признаться, что провалил задание, не хочется вдвойне. Нам придётся раз за разом плыть, плыть и плыть, пока не поймём, что это всего лишь условность, не преодолеем нашу панику и не научимся спонтанно, не задумываясь, создавать себе подручные плавсредства. Ирина сидит рядом, обхватив руками колени и опустив на них голову. Проходит минута, другая, почему-то начинаю ей рассказывать о том, что с детства не любил купаться и панически боялся воды. Будучи уже взрослым неоднократно думал, неплохо бы было научиться плавать, но всегда возникали какие-то препятствия: то времени не хватало, то бассейн – далеко, ну и так далее. Сказал, что надо попросить Игоря, закрепить за нами тренера по плаванию и наконец всё-таки научиться плавать. Ирина подняла голову, посмотрела на меня своими серыми серьезными глазами и молча, в знак согласия, кивнула головой. Ну, вот и ладно. Теперь можно сходить в столовую подкрепиться, время то уже подошло. Мысленно стёр свое видение, словно тряпкой протёр школьную доску. Мы сидим на краю бассейна, солнечный свет через оконные стекла бликами играет на водной глади, проникая до самого дна, выложенного мозаичной плиткой. Вдруг понимаю, глубина здесь не больше метра, спрыгиваю с бортика в воду и, стоя по грудь в воде, начинаю смеяться тому, что моя фантазия была опаснее того, что есть на самом деле. Ирина спрыгивает в воду, начинает колотить меня кулаками и то же смеяться, потому, что напугал её на пустом месте, заставив показать свой страх, что для неё было очевидно обидно. Она созналась, что слишком переоценила мою фантазию, оторвавшись от реальных обстоятельств. Вернувшись в бассейн, после очередной порции коктейля, увидели Игоря, сидящего на скамейке. Его пляжный вид и мяч, которым он поигрывал, прозрачно намекал, они нас постоянно мониторят и по первому требованию, исполняют наши пожелания. Захотели тренера – пожалуйста, он уже сидит и терпеливо ждет своих подопечных. Тренер он оказался на удивление способный. До конца дня мы не только научились держаться на воде, но даже немножко плавать, пусть по-собачьи, надо же с чего-то начинать. Наплававшись до полного изнеможения, добрался до кровати и рухнул без сил, без эмоций, просто провалился. Когда утром попробовал встать, вчерашняя активная тренировка аукнулась болью во всем теле и скованностью движений. Ридер пропищал, приглашая нас в лабораторию с ванными, видимо Игорь, осознав нашу неподготовленность, оценил последствия вчерашней тренировки. Доскрипев, негнущимися ногами до ванны, погрузился в розовый киселеобразный раствор. На моих глазах, он стал превращаться в молочный. Это выходила молочная кислота, скопившаяся в теле. Постепенно скованность и боль стали проходить. Огляделся по сторонам и заметил голову Ирины, которая покоилась на краю соседней ванны. Похоже, она тут давно и успела уснуть. Прошло несколько минут, и я тоже стал засыпать: ванна расслабляла и действовала успокаивающе.

Неделя пролетела незаметно. Мы научились сносно плавать и, по крайней мере, уверенно держаться на воде. В пятницу плыли уже не на джонке, а на баркасе, и не по реке, а вдоль морского побережья с крутым каменистым берегом. Это позволило понять, откуда Ира и почему так боится воды. Солнце поднималось над горизонтом, воздух пах морскими водорослями, над водой летали альбатросы, периодически ныряя и выскакивая с бьющейся и сверкающей в лучах солнца рыбой. Вода была покрыта рябью мелких волн, неуклонно прибивающих нас к берегу, откуда тянулся запах олеандра.

Ну, вот и всё. Завтра суббота, отдых, пикничок. Жаль, только познакомился, только обвыкся, приобрел нового друга, как надо опять расставаться. Интересно с кем проведу следующую неделю.

Глава 7

Утром, в предвкушении отдыха на природе, плетусь в столовую, запищал ридер, чтобы обратил внимание на бегущую по нему строку. Читаю, после завтрака надо подойти в кабинет Олега Игоревича с Аркадием и Ириной. Что за дела? Что такого могли сделать, чтобы нас вызывали в выходной день втроем на ковер к главному.

Быстренько выпив коктейль, обменявшись вопросительными взглядами, вваливаемся в кабинет Олега Игоревича. Предложив нам присесть, он сообщает, сегодня у нас полевые испытания.

– Не потому, что вы лучшие, а потому что есть проблема и, на данный момент, вы взаимодействуете друг с другом лучше остальных команд. Необходимая экипировка в рюкзаках, на столе, сбор на поле перед институтом через десять минут. Всё, время пошло.

Забираем рюкзаки, разбегаемся по комнатам, быстренько переодеваемся и пулей вылетаем на поле. Там уже стоит армейский десантный вертолёт, винты крутятся, дверь открыта. Запрыгиваем и рассаживаемся вдоль стен. Олег Игоревич захлопывает дверь, просит пристегнуться и вертолёт взмывает вверх. У меня, честно говоря, ступор. Вопросов масса: куда, зачем, что мы можем такого, чего не могут Олег и Игорь, может это экзамен? В салоне шумно, спрашивать сейчас нет смысла. Довольно долго летим в полном молчании. Наконец, вертолёт снижается и зависает. Главный открывает дверь и спрыгивает на землю, мы следом, машина тут же поднимается и улетает. Похоже мы на дне огромного карьера, где раньше что-то добывали открытым способом. Крутые террасы выработки, поднимаются со всех сторон. Глухо как-то, даже птиц не слышно, пасмурно, моросит мелкий противный дождь. Олег Игоревич наконец-то вводит в курс дела: в этом карьере раньше добывали урановую руду, вычерпав всю, его бросили и забыли, однако, недавно местный охотник обратился в МЧС с жалобой, что животные и птицы стали уходить из этих мест, а он обнаружил у себя на руках и лице пятна, похожие на ожоги. Проверив его, выяснили, ожоги получены от радиоактивного излучения, повышенная радиация была обнаружена в его вещах и одежде, после этого и решили проверить забытый карьер. Оказалось, он радиоактивен, хотя руды в нём давно нет. Поскольку наш институт, в частности, специализируется на всякого рода излучениях, эта информация, для принятия решения, и попала к нам. Наша задача придумать решение и постараться восстановить окружающий радиоактивный фон. Ничего себе полевая практика. Что мы можем? Даже не представляю, как к этому подступиться. Посмотрел на Ирину, она уставилась куда-то вдаль, на лице было суровое выражение. Аркадий стоял рядом и рассматривал носки своих военных ботинок. Перевёл взгляд на Олега Игоревича, он ободряюще кивнул, повернулся и стал подниматься вверх, переходя с одной террасы на другую. Молча, несколько минут провожал его взглядом, пока тот не скрылся с глаз.

Повернувшись к ребятам, увидел в их глазах вопрос. Не, так не пойдёт, командиром не нанимался, я за равноправие. Струхнул наверно, это ведь не кораблики в бассейне пускать. Ладно, надо собраться, мы топтались под моросящим дождем уже несколько минут, но в голову ничего путного не приходило. У нас не было технического образования и опыта решения таких проблем.

Ёлы – палы, как мне надоел этот моросящий противный холодный дождь, лето ведь на дворе, июль, а тут такая гадость. Инстинктивно представил голубое небо, солнце, склоны, поросшие зарослями шиповника. Вроде дождь прекратился, подул ветер, облака стали расходиться, пропуская тёплые летние лучи солнца. Поглядел на террасу перед собой и увидел цветущий кустарник шиповника, затем второй, третий. Ещё минута и кусты шиповника покрыли склон карьера передо мной до самого верха. Земля под ногами задрожала, стала покрываться трещинами. Повернулся к Ирине. Она смотрела, с каким-то ожесточением, как раз под ноги и от неё расходились лучами по земле трещины. Ничего себе. Надо отсюда срочно уходить. Не знаю, о чём она думает, но хорошим это не кончиться. Дернул её за руку, стараясь вывести из этого состояния, и посмотрел на склон, в поисках быстрого подъёма. Прямо передо мной появилась деревянная лестница с перилами, поднимающаяся до самого верха карьера. Точно, Аркашина работа, рванул за руку Ирину к лестнице. Старались как можно быстрее подниматься по ней, Аркадий был последним, страхуя нас, ставил поперечные перила, чтобы не упали от подземных ударов, сотрясающих весь карьер и лестницу. Взобравшись наверх, увидели картину в целом. В дне карьера, из образовавшихся трещин, выползала самая настоящая лава. Она быстро заполняла его, поднимаясь вверх. В метрах в десяти от нас остановилась и её поверхность стала покрываться водой. Источником был ручей, который создал Аркадий. Добавили ещё несколько бурных ручьев, и образовавшаяся котловина быстро заполнилась водой, не доходя метров двух до края карьера. Получилось очень симпатичное круглое озеро, с крутыми берегами, поросшими шиповником. Сказка, да и только. Только собрались присесть, чтобы передохнуть, как в воздухе раздался шум вертолёта, и мы только сейчас обратили внимание, что происходит у нас за спиной. Стояла палатка, душевые кабины, Олег Игоревич с двумя сотрудника выгружал из вертолёта какие-то тюки. Он махнул нам рукой в сторону душевых кабин. И так, понятно, если в карьере была радиация, её надо смыть, ну и пот тоже, как ни как бег вверх по лестнице – нагрузка не для слабаков, если ещё учесть, что трясло, и она ходила ходуном. Приняв душ, переодевшись и поев в столовой, развернутой в палатке, вышли, чтобы окончательно осознать и оценить результат нашей работы. Как будто никогда и не было карьера. Озеро, круглой чашей сверкало в лучах солнца, пахло шиповником, зарослями раскинувшегося по берегу, в небе, взявшиеся невесть откуда, кружили птицы. Картину только портил вид сотрудников института, в радиационных костюмах с приборами ходивших вокруг озера, проверяя радиационный фон. Олег Игоревич, подойдя к нам, успокоил, всё хорошо, радиационный фон в норме. И тут осеняет, этот моросящий противный дождь сделал он, чтобы запустить мою ответную реакцию на холод, в надежде, что ребята подтянутся за мной, и мы сработаемся автоматически, на инстинктах. Ух, манипулятор.

Быстро свернули лагерь, погрузились в вертолёт, сделали прощальный круг над карьером, теперь озером Круглое, и полетели домой. Хорошо, сегодня суббота и впереди шашлыки, песни под гитару у костра в тихий летний вечер.

Был тихий летний вечер, но ни шашлыков, ни песни под гитару не получилось. Ещё в вертолёте заметил, Иру лихорадит. Она старалась скрыть своё состояние, но по приземлении у института, она уже не могла встать, бил озноб, и мы на руках унесли её в лазарет. Нас выгнали за дверь, Олег Игоревич со своими сотрудниками пробыл около Иры почти час. Когда вышел, сообщил, состояние удалось стабилизировать, но ей надо отдохнуть до утра. На вопрос о причине, вызвавшей приступ, ответил, отец Иры был похоронен заживо при взрыве на шахте, мать долго не могла прийти в себя, и её положили в больнице. Ирину на всё лето отправили в лагерь на Черное море, где она случайно перевернулась в лодке и чуть не утонула. Тогда у неё случился первый приступ, потом был второй, третий. Каждый раз, когда ей приходилось нервничать, она теряла контроль над собой, впадала в ступор, и всё заканчивалось приступом, как сегодня. То, что она сегодня смогла вызвать лаву, означает, что она стала сильнее, но не на столько, чтобы быстро восстановиться.

Мы с Аркадием разошлись по своим комнатам. Улёгся на кровать, пока не уснул, всё думал, что каждый из нас близко к сердцу принимает свои болячки, но, когда сталкиваешься с другими, понимаешь, могут быть проблемы со здоровьем и похлеще.

В воскресенье пришёл в столовую раньше всех, следом появился Аркадий, подсел молча за столик – мы ждали её. Ирина вошла, увидев нас, показалось смутилась, поздоровавшись присела к нам. На вопросительные взгляды, ответила, всё нормально и попросила не зацикливаться на вчерашнем её состоянии.

Ещё утром, принимая душ, задумался о том, что все эти наши пары и тройки не случайны. Работая с Аркадием, понял, что мне не хватает эмоциональности, естественных красок, звуков, проработки деталей, создаваемого мира, его моментальной реакции по организации нашего спасения, как с лестницей в карьере. С Ириной, научился спонтанности принимаемых решений, подстройке под партнера, преодолению не только своих, но и чужих трудностей, контролю за ситуацией, как бы со стороны. Интересовал вопрос, кто будет третьим напарником на следующей неделе, и какие ещё во мне Олег Игоревич обнаружил, предназначенные к проработке, проблемы психологического характера. Теперь был абсолютно уверен, партнеры нам подбираются не случайно.

В воскресенье, после завтрака, Игорь зашёл в столовую и объявил, сегодня посиделок во внутреннем дворике не будет, мы летим отдыхать на природу, вертолёт будет через тридцать минут, сбор перед главным входом института. Поскольку полевой формы, как с карьером, нам не выдали, то кто в чём, пестрой толпой стояли на поле уже через двадцать минут.

Летели недалеко, приземлились на берегу реки, поставили большую армейскую палатку. Спецом по таким делам был Юра. Ира разожгла костер. Маша с Люсей ушли в палатку, под руководством Сергея с Олегом, готовить мясо для шашлыков, Андрей с Алексеем пошли собирать хворост для костра. Аркадий с Юрой разлеглись на траве и о чем-то переговаривались. Позвал Ирину прогуляться по лесу вдоль берега, может, есть ягоды или грибы. Вообще то, просто не хотел оставлять её один на один со своими мыслями. Выказывать своё сочувствие не собирался, да и не умею делать, поэтому в основном говорили о компьютерных играх, смешных эпизодах в интернете, музыке, событиях, которые происходят у неё на родине. Вроде так, ни о чем, но время до шашлыков скоротали. Спасибо ребята их сделали на славу. Выходной прошёл неплохо. Вечером вертолёт доставил нас обратно, но ещё часа два сидели во внутреннем дворике института, общаясь, вспоминая анекдоты и смешные истории из своей жизни. Когда нет телевизора, компьютера и телефона, начинаешь ценить простое человеческое общение.

Глава 8

Принимая каждый день душ, уже перестал обращать внимание на экзоскелет. Но сегодня утром, задумался, как вода проникает, в тех местах, где детали плотно прилегают к телу. Присмотревшись к браслету на запястье, обнаружил, что и сам металл пористый, поэтому воздух и вода проходят к коже беспрепятственно.

По дороге в столовую, обдумывал, кого из команды на эту неделю мне определят в напарники. Навстречу шёл Андрей, поздоровался и уверенной походкой направился в зал, указанный мне на ридере. Ну вот, теперь знаю, кто. Позавтракав, перекинувшись парой слов с Аркадием и Ириной, отправился на тренировку. Зал был больше предыдущего, стены, зачем-то, покрыты веревочными сетками. Мы, что по горам лазить будем? У Андрея, судя по всему, приподнятое настроение, он с нетерпением ходит по залу, вокруг меня и что-то на своем тарабарском пытаться объяснить, про конвергентную среду, простые градиенты и структуры полигональности. Ну, последнее, слава богу понял, как-никак достаточно плотно и долго увлекался компьютерными играми, пока моё физическое и психическое здоровье не указало на несовместимость меня и игр.

Вдруг Андрей стал раздеваться. Не понял посыла. Оставшись в одних трусах, он встал, раскинув руки, закрыл глаза и лицо приняло напряжённое выражение. Чуть не рассмеялся. Понимаю, как ему трудно здесь без всех своих гаджетов, прибамбасов, вот он и пытается хотя бы в своих виртуальных фантазиях воссоздать свой мир. Ну ладно, посмотрим, что из этого получится.

Не поверил своим глазам, видно, недооценил его фанатичного желания: прямо на глазах, его тело стало трансформироваться. Оно покрывалось деталями и накладками и стало напоминать Адама Дженсена из «Deus Ex: Human Revolution». Подошёл поближе. Он стоял в жутко знакомом пальто, очках, чёрных перчатках. Иллюзия была почти полная. Обернувшись вокруг, понял, что невольно подхватил его идею и стены, пол, потолок, всё в зале стало напоминать интерьеры игры. Мне это совсем не понравилось, сверлящая головная боль напомнила о себе и о том, как долго избавлялся от этой зависимости. Закрыл глаза и огромным усилием воли стёр всё. Открыв глаза, почувствовал облегчение, боль прошла. Зал был пуст, Андрей в одних трусах растерянно смотрел на меня. Понимаю, обломал его радость, по-другому было нельзя. Но всё-таки, придумал, как поддержать его. Вокруг появились горы, воздух наполнился туманом, мы уже стояли в одежде средневековых викингов с секирами в руках. Из-за горы послышался шум крыльев и жуткий, раздирающий рёв дракона. Тень дракона росла за завесой тумана, накрывая собой всё пространство, скоро закрыв и нас. Андрей бросил секиру, которая была у него в руке, и гордо достал из-за спины автомат АК. Наивный, забыл, шкуру дракона пробить ничем невозможно из обычного мира, нужны специальные артефакты. Видно вспомнив об этом, он поднял свою секиру, что-то с ней поколдовал, она стала больше и засветилась огненным пламенем. Ну что подерёмся, я так и загорел желанием. Мой дракон против моего напарника. Изобретательность наша не имела границ. Что только друг против друга мы не перепробовали. На огонь – ледяное дыхание, на водяную бурю – засасывающую воронку в земле. Поняв, что мы на равных, позволил ему убить дракона, и услышал торжествующий вопль довакина. Ладно, поиграли и хватит. Если нас свели вдвоем, то не просто так, ради игры. Вероятно, должен был понять, что мои действия не всегда должны воссоздавать реальность, иногда нужно и импровизировать. После обеда, предложил Андрею покрафтить, чтобы понять, к чему это может привести. Других идей пока не было. Получилась шахматная многоходовка: на каждый мой шаг, он делал свой. Мы создавали мир, но каждый как бы вопреки другому. В конце концов, наши миры объединились, напоминая громадье кубиков и хаос. Я ожидал чего-то другого, но чего? В конце дня сухо попрощавшись со мной, Андрей первым вышел из зала. Предположил причину его обидчивости: не давал ему спуску, и это было для него неожиданно и задевало профессиональную гордость. Ничего, программист ещё не бог, мы то же не лыком шиты. Сегодня, даже после расслабляющей ванны не сразу заснул. Виртуальная тренировка напомнила мне неприятные моменты, с которыми долго боролся, преодолевая свою зависимость от игр.

Ночью приснилась мама, она стояла у окна, ко мне спиной и смотрела вдаль, словно ждала, сейчас покажусь на тропинке к дому. От этого защемило сердце: не звонил ей целую вечность, почти три недели, как она там одна. Надо попросить разрешения у Олега Игоревича позвонить ей, только у него есть связь с внешним миром. Внешним миром? С этим вопросом уснул и с ним же проснулся на другой день. Чем отличается внешний мир от внутреннего мира человека. Какой-то связью, границами, областями соприкосновения. Пожалуй, сегодня проведу по этому поводу эксперимент, а потом позвоню маме.

В тренировочном зале было пусто. Я думал, Андрей тут, в столовой его не видел, а по времени, получалось, он опаздывает. Уже хотел за ним идти, как он показался в дверях. Поздоровался и ничего не объясняя навалился на стенку, уставившись себе под ноги. Понимаю его состояние – сам был игроком. Его насупленность, некоммуникабельность говорила, он не приемлет победы над собой и понимает, что я прошлый раз подставился, чтобы прекратить игру. Подошёл к нему и спросил, может ли он создать мобильный телефон, планшет, чтоб они могли функционировать и ловить внешние сигналы. Он взглянул на меня заинтересованно, без перехода сообщив, что пробовал, но ничего не получилось. Предложил провести этот эксперимент вместе: я создаю внешнюю среду, имитацию сигнала, облик, а он представляет, используя свои знания, внутреннюю часть телефона, чтобы создать приближенную копию, пусть самую примитивную, но которая бы работала.

Телефон появлялся и пропадал, несколько раз. Наконец я держал его в руках. Экран светился, неуверенно, но было ощущение, что он работает. На экране отображалось, связь есть, правда не был указан оператор. Набрал знакомый мне номер, пошёл зуммер, казалось он идет целую вечность, затем на другом конце ответили, абонент недоступен, перезвоните позднее. Слюна застряла в горле, как драгоценность передал телефон Андрею. Он тоже набрал номер, наверное, родителей, но ему ответили, так же, как и мне. Что это была иллюзия или действительно мы просто не смогли дозвониться? Когда первое напряжение от удачи спало, телефон растворился в воздухе, оставив нас в недоумении, что сейчас произошло. Прошло несколько секунд молчания. Вдруг Андрей оживился, стал меня трясти и орать взахлёб, что можем ещё раз попробовать и если получится, создадим всё, что пожелаем: планшет, компьютер, и всё, всё, всё… Я понимал его восторг, но не разделял. Неизвестный сигнал, появившийся ниоткуда, мог насторожить операторов и выдать местоположения, а это было уже нарушение условий нашего здесь пребывания. Но с другой стороны, было огромное желание узнать – действительно мы такое смогли сделать? Очень хочется позвонить маме.

Глава 9

После тренировки, зашёл в кабинет Олега Игоревича. Он сидел за столом и, похоже, чинил какой-то механизм. Огромная лупа, пинцет, отвертка – это было так архаично и не укладывалось с тем, чем мы здесь занимаемся. Словно прочтя мои мысли, он поднял голову, и улыбаясь произнес, механизм часов существует вне времени, хотя измеряет время и непонятно кто их придумал и как смогли догадаться измерять время механизмом. Попросил разрешения позвонить маме, чтобы узнать, как она там. Ничего не говоря, он пододвинул мне телефонный аппарат, наверное, сороковых годов прошлого столетия – так старомодно выглядел.

Когда услышал родной голос, слезы навернулись на глаза. Осознал, она там одна и не совсем здорова. Ещё не успел ничего попросить, как Олег Игоревич предложил съездить домой и как можно скорее. Так и не решился рассказать ему о нашем телефоне, предположив, он и так уже знает, и если бы надо было, что сказать, то уже бы это сделал. Покидая кабинет, обернулся, чтобы попрощаться. Олег Игоревич опередил, сказав, машина будет через пять минут, поезд – через тридцать, поэтому надо поторопиться зайти в лабораторию и снять экзоскелет.

Бегом рванул в лабораторию. Там уже ждали. Снятие железок было секундным делом: просто встал на металлический диск, установленный в полу, прошла электромагнитная волна, и детали экзоскелета отделились от тела. Когда вошёл в комнату, увидел, вещи собраны, а поверх дорожной сумки лежит электронный билет на поезд. Мысленно поблагодарил Игоревича за организацию моего отъезда.

Такси стояло у ворот, за рулем был тот же таксист, что привез сюда. Сейчас ехал молча, говорить не хотелось. Заметил, после снятия экзоскелета, появилась небольшая тянущая боль в суставах, спине, шее и висках, но это было лёгкой тенью моих прошлых страданий. Всё-таки, он мне здорово облегчал жизнь.

В поезде досталось пустое купе, поэтому попробовал несколько раз создать что-нибудь виртуальное, но ничего не получилось: то ли слаб и не готов к полноценной работе, то ли мне не хватает моей команды, а может не совсем собран и нет настроя. Задам Игоревичу вопрос об этом, потом, может быть, а может и нет, видно будет по обстоятельствам.

Дома пробыл недолго, слава богу, мама выздоровела, и уже тянуло обратно, в мой призрачный виртуальный мир. Возвращение получилось странным. Еле нашёл таксиста готового ехать по адресу института, в Громобоево. Он всю дорогу твердил, никакого института там нет. Когда доехали до места, то ни забора, ни института действительно не было, только поле дикой редьки, среди которого возвышалась небольшая рощица деревьев. Попросил таксиста подождать и бегом бросился к этому островку деревьев. Да это был тот самый внутренний дворик института. Здесь росли ивы, кусты шиповника и посреди них пятачок земли, выложенный нами под мангал. Он здесь точно был. Но куда мог деваться институт. Невольно поковырял землю в том месте, где должен быть фундамент или хотя бы его остатки. Ничего. Еще раз оглянувшись увидел в кустах скамейку, подошёл и сел в размышлении. Рука, невольно, коснулась деревянной поверхности скамьи, показалось, там что-то нацарапано. Потёр участок рукой и смог рассмотреть семизначный номер, скорее вытащил телефон и набрал его. Гудки, затем механический голос ответил, что позвонил в техническую поддержку телефонной связи города Алупки, сейчас все операторы заняты и просят перезвонить позднее, затем последовали короткие гудки.

Решил еще раз рассмотреть место на скамье, где обнаружил номер, но его уже не было, ни зарубинки, ни черточки, проверил рукой. Да оно было шершавое, но на нём точно ничего не было. Алупка. Это единственный достойный внимания на данный момент сигнал. Надо туда ехать. Вернувшись к такси, попросил отвезти обратно на вокзал и спросил водителя, когда он был тут последний раз. Он ответил, два дня назад подвозил молодого мужчину, который также был удивлен, что нет института, бегал по полю, чего-то искал. Таксистом он работает давно и знает, здесь никогда ничего не было. Лет десять назад он возил на это место людей, которые хотели купить его под дачу, потом даже видел, место огородили, но так ничего и не построили, а забор через три года снесли.

Глава 10

На вокзале повезло с билетом, кто-то только что отказался. Удачно получилось с поездом, ждать пришлось всего час. Сказочно подфартило с местом – купе, да ещё и с одним соседом, пожилым молчаливым старичком, было время выспаться, всё обдумать и принять решение, как действовать дальше, если эта наводка с Алупкой окажется случайностью. Хотя, что-то в такие случайности не верю. В Симферополь поезд прибыл в час дня. Троллейбус через перевал на Ялту, казалось, ждал меня: последнее свободное место, последняя минута и мы тронулись в путь. По прибытии в Ялту, пошёл искать свободное такси: не хотелось ехать до Алупки в душном автобусе днём, два часа, по крутящейся серпантином дороге. За спиной услышал сигнал машины и повернулся посмотреть, кто там наглеет, я же на тротуаре, а не проезжей части. Оказалось, сигналило такси. Наклонился спросить не свободно ли и чуть не опешил от неожиданности: за рулём был тот самый таксист, который привёз первый раз в институт. Он хитро улыбнулся и спросил, не надо ли подвезти к институту. Решил, мне устроили проверку, отпустив домой, а теперь послали за мной сотрудника, работающего под прикрытием таксистом, иначе как объяснить такое стечение обстоятельств. Ничего не говоря, открыл дверцу и сел рядом с ним. Машина рванула с места, и скоро город оказался позади, а извилистая дорога уходила вверх, к предгорью. Впереди, словно из марева выплыло поле, поросшее чабрецом, а дорогу окаймляли заросли шиповника. Поворот, ещё поворот, и ещё, и передо мной, предстало во всей красе, так знакомое мне здание института. Такси остановилось у ворот. Только вышел, как машина тут же уехала. Проходя по дорожке к входной двери института, как мантру повторял, этого не может быть, не может быть. Дверь открылась и в проеме увидел того, кого меньше всего мог ожидал – маму. За её спиной стоял куратор Игорь и ехидно улыбался. Мама обняла и сообщила, что как только уехал, ей позвонил Игорь и пригласил сюда отдохнуть. Она очень обрадовалась и вчера прилетела. Закрывая за собой дверь, пощупал стену, желая проверить настоящая ли она. Стена была настоящая и коридоры, и обстановка вокруг были такие как запомнил. Олег Игоревич встретил нас в коридоре и предупредил, все вопросы потом, а сейчас надо надеть экзоскелет и поесть в столовой. Мама сообщила, что её комната на втором этаже, поэтому могу забежать, когда буду свободен.

В столовой, сразу подошёл к Аркадию с Ириной, Андрея не было. Спросил, как дом оказался здесь. Они ответили, что уснули там, а когда проснулись, дом уже был тут, и Андрея нигде не было. Олег Игоревич подтвердил, что проект «Хёрст» решил поменять дислокацию, Андрей, по его словам, поехал, как и я, навестить родителей и скоро вернётся.

После ужина собрались у Олега Игоревича, по его просьбе. Посреди кабинета стояла школьная доска, лежал обычный мел и мокрая тряпка. Это так рассмешило, что не мог сдержать улыбки. Двадцать первый век, компьютеры, интерактивные доски, передовые технологии, которыми буквально напичкан этот институт и на тебе старая школьная доска, мел и эта мокрая тряпочка. Увидев мою смеющуюся физиономию, Игоревич улыбаясь отметил, у него страсть ко всему архаичному, из того времени, когда он был такой же молодой, как мы. Это словно удобный, пусть немного поношенный, пиджак. Когда его надеваешь, то вспоминаешь самые лучшие моменты прожитой жизни и на душе становиться тепло и спокойно.

Он прошёлся вдоль доски и, хорошо поставленным голосом лектора, напомнил нам, что ещё его дед начал заниматься этой темой и когда был создан этот институт, они посылали во все археологические экспедиции своих сотрудников, чтобы искать всё необычное, нестандартное на раскопках. Накануне второй мировой войны, их сотрудник привёз из экспедиции с Алтая очень интересную информацию. Они в тайге случайно набрели на хижину, сделанную из небольшого морского парусного судна. Экспедиция облазила её снаружи вдоль и поперёк, поражаясь тому, что дерево было такое старое, что от времени окаменело. Судно напоминала каравеллу, перевернутую вверх килем, с обрубленным носом. Корма служила хижине задней стенкой, а обрубленная носовая часть была зашита досками и в ней стояла дверь, как в каюту капитана. Перед дверью на ступеньке обнаружили выжженное слово, похожее на «Хёрст». Но самое интересное ждало их впереди. Если снаружи дом был обычных скромных размеров, то внутри имел несколько этажей, большое количество комнат. Правда там было пусто и никаких артефактов не было. Когда они вернулись на другой день к хижине, её и след простыл, словно она провалилась под землю. Они опросили местных жителей и узнали, что она существует тут с незапамятных времен, её помнят все поколения местных жителей и зовут «домом чёрта», так они прочитали надпись на её пороге. Хижина появляется то там, то тут, может быть и несколько раз в одном месте. Иногда её видят по вечерам на одном из отрогов Саян. Это знак, завтра будет хорошая погода.

Дед так загорелся этим известием, что провел целое лето в поисках этой хижины. Её то там видели, то тут, а он приходил на место, её уже нет. Только осенью, в ненастную погоду, по уши в грязи от расползшихся проселочных дорог, когда уже махнул рукой на всё, и экспедиция направлялась к ближайшей железнодорожной станции, они наткнулись на неё и там переночевали. А утром обнаружили, за ночь хижина их перенесла прямо во двор их института. В ту ночь деду приснился сон, он строит вокруг хижины дом, и это будет новое здание его института. Сон стал пророческим. Институту неожиданно выделили деньги на новое здание. Прежде чем строить, надо было выяснить, почему хижина путешествует. Днём она стояла как ни в чем ни бывало во дворе института, на ночь пропадала, а утром опять была на месте. Похоже она признала деда за своего, поэтому и возвращалась к нему. По ночам ему стали сниться необычные сны: истории о путешествиях по мирам вселенной до нашей планеты и о зарождении жизни здесь. Во снах то и дело всплывали места хранения редких старинных рукописей, рассказывающих о создателе. За этими рукописями, по всему миру, стали рассылать сотрудников и находили там, где они были показаны во сне. Так хижина общалась с дедом, но во снах ничего не сообщалось, почему она путешествует и как. Никакого скрытого механизма, магнетизма или наличия электричества в ней не обнаружили. Пока новое здание института проектировали, послали вторую экспедицию на Алтай, проанализировать самые частые её стоянки. Выяснили, под ними кора Земли тоньше, чем в других местах и поле магнитное сильнее, везде в почве обнаружили очень редкий на Земле металл. Получалось, что, таким образом, она пополняла запас своей энергии и восстанавливала себя. Решили под здание подвести плиту из сплава с этим металлом, армировав со всех сторон её керамической плитой, кроме места, где будет стоять хижина. Когда построили на плите здание института, хижина оказалась внутри него. По мере обживания института, сотрудники стали обнаруживать всё новые и новые этажи и комнаты, уходящие под землю, ниже плиты на которой стояла хижина и здание. Так образовалось десять подземных этажей.

Десятилетие за десятилетием шла кропотливая работа по изучению истории создателя на Земле и постепенно возникла идея проекта «Хёрст»: собрать людей, наделенных максимальным количеством генов создателя, объединить их и постараться восстановить облик Земли, постепенно разрушающейся у нас на глазах. Отец Олега Игоревича и он с детства росли в стенах этого института, им тоже рано начали сниться сны про создателя, поэтому они продолжили это дело, осознавая всю его важность. Долгие годы хижина, вместе с новым зданием института не путешествовала, и они решили, ей это не по силам. Но после смерти деда, когда институт возглавил отец Олега Игоревича, хижина перенесла здание в отдаленный сибирский город, где нас и собрали. Причина такого его поступка им казалась ясна: она не хотела, чтобы окружающий пейзаж напоминал о деде. Но почему она перенесла сюда, в Крым, им не известно. Кроме того, было непонятно, почему она Игоревичу во сне показала мою маму и попросила пригласить её сюда. Если учесть, что моя мама когда-то отдыхала именно здесь и очень хотела сюда приехать ещё раз, то прослеживается некая связь между этими событиями, но не более того.

Закончив экскурс в историю института, Олег Игоревич объявил, все наши планы остаются в силе и тренировки продолжаются, поскольку Андрей пока не прибыл, то буду тренироваться с мамой. Им интересно, что из этого получится.

Спросил Игоревича, почему его сотрудник, который меня второй раз привозит в институт, работает под прикрытием таксистом. Олег Игоревич откровенно удивился, никакого таксиста не знает, просто делают заявку в диспетчерскую службу и всё, попросил описать его, что я и сделал. Затем произошло неожиданное. Оказалось, все ребята помнят этого таксиста, но номера такси не помнят и как платили ему деньги за поездку, тоже не припоминают. Игоревич посмотрел на Игоря и потребовал срочно всё выяснить про этого таксиста.

Глава 11

После собрания, поднялся на второй этаж, отыскал комнату мамы. Постучал. Никто не ответил. Дверь была открыта. В комнате было пусто, сквозь полуприкрытую балконную дверь доносились звуки песни. Понял, мама в своём репертуаре, и шагнул к балкону. Стоп. В этом здании нет балконов. Точно знаю: столько раз рассматривал фасад. Но вот стою перед балконную дверью, от ветра прямо передо мной развевается тюлевая штора, вижу через стекло маму, сидящую в кресле-качалке, с ридером в руках и напевающую романс. Открываю дверь и осторожно ступаю на балкон, проверяя его прочность, спрашиваю, нравиться ли ей тут. Она ответила, всё превосходно, только когда заселилась в комнату, немного расстроилась, что нет балкона, и не сможет любоваться крымскими пейзажами. А когда пришла после завтрака, то обнаружила, балкон есть, просто она его вначале не заметила. Уж как рада, как рада, на балконе есть любимое ею кресло-качалка и вазон с дикими ирисами. Всё это напоминает о детстве. Просто, сказка, какая-то.

Пригласил её в комнату, чтобы объяснить всё сразу, не дай бог, балкон растворится у нас под ногами. Думал, будет трудный разговор, но мама всё прекрасно поняла и пришла в восторг, что можно так украшать свою жизнь, она, почему-то, всегда была в этом уверена.

Попрощавшись, ушёл в свою комнату, не представляя, чем мы завтра будем на тренировке заниматься. Мама всегда полна неожиданностей.

Ну, в общем, мама повеселилась, как могла. Фантазии её не было предела. Она не создавала мир вокруг, она создавала конкретные утилитарные вещи для жизни, но с фантастической начинкой. Это было, к примеру, транспортное средство в виде ступы бабы яги, с входной дверью, сидением внутри, которое могло, на высоте пятнадцати сантиметров от земли, летать со скоростью от восьми до сорока километров в час. Для него подъемной силой и двигателем служило дно ступы, преобразующее магнетизм земли в электромагнитную воздушную подушку, по принципу однополярности. Так она мне объяснила, хотя зря. Это полная тарабарщина, однако, перемещаться в ступе было не только прикольно, но и удобно.

Потом было плавающее крыло, которое могло подниматься над водой уже на несколько метров и использовало энергию турбулентности воздуха, которая гнала волны. Но даже в штиль оно могло двигаться невысоко над водой, т.е. чем сильнее волна, тем больше подъемная сила.

Затем появился трансформирующийся дом, который изначально представлял собой раскидистый дуб с диаметром ствола около метра. Причём вырос он за несколько секунд из виртуального желудя, посаженного в землю. Трансформировался дуб в дом так: сначала ствол начинал расширяться во все стороны до диаметра кроны. Затем в коре сформировались дверь, окна со створками, крона превратилась в крышу, крытую дубовыми листьями, как черепицей. Внутри вся мебель была из дуба, посуда из обожженной глины, она сама себя нагревала и кипятила воду, варила и жарила пищу. Был тут и большой камин, сделанный, как и посуда из обожженной глины. Ну, в общем, мамин рай. Мы тут поели, отдохнули. В общем, не тренировка, а сказка, аттракцион.

Неделя прошла незаметно. На последней тренировке мама сообщила, что всё это конечно интересно, но она хочет жить поближе к морю, устроиться куда-нибудь на тихую спокойную работу, например, в музей, чтобы у неё было время писать свои «вирши». Понял, всё-таки дает знать возраст, и она просто устала от такого экстрима, хотя и интересного.

Вечером, когда зашёл к ней, узнал, что Олег Игоревич нашёл ей место смотрителя в местном музее, а одна из сотрудниц предложила комнату в своем доме, как раз на берегу моря. В общем, она завтра переезжает. Это было хорошее решение. Главное буду знать, она где-то рядом и не одна.

Глава 12

Пока шли наши тренировки с мамой, история с таксистом имела продолжение.

Сотрудники института понатыкали камер на ворота, по дороге к городу, подключились к камерам видеонаблюдения всего побережья. Затем как обычно вызвали такси. По легенде Игорь должен был приехать на вокзал якобы встречать Андрея, который до сих пор не объявился.

Приехало такси, Игорь скрытой камерой передавал всё происходящее в кабине машины на монитор компьютера в кабинете Игоревича. Все присутствующие в один голос узнали таксиста. Игорь доехал до автовокзала, автоматически вышел из машины и хотел расплатиться, но машины уже не было. Камеры наблюдения зафиксировали, как только Игорь вышел из машины, она мгновенно дала задний ход, развернулась и на большой скорости скрылась за поворотом. По камерам видеонаблюдения удалось отследить её маршрут. Она въехала в один из тупиков между домами. Сотрудники нашли этот тупик. Машины там не было, хотя камеры не зафиксировали её выезд оттуда. Тупик обследовали, никаких скрытых дверей и тайников не нашли. Единственное на что обратили внимание, дома здесь очень старые, кладка датируется третьим веком до нашей эры. Скорее всего, тут раньше была широкая крепостная стена, внутреннюю часть которой потом переделали под жилье. Так появилась улица, где фасады домов сливались один с другим без промежутков. Только этот тупик в конце улицы образовался от обвала наружной стены, вероятно в результате землетрясения. Как мимо этого прошли местные археологи, непонятно, ни в одном из открытых источников упоминания об этих стенах или бывшей тут крепости не было.

В этом тупике установили видеокамеры. Через три дня ожиданий, в полдень, в тупике, буквально из воздуха выпало такси и поехало в сторону вокзала. Проезжая мимо очереди на автобус, машина остановилась около молодого человека с рюкзаком, в котором признали нашего пропавшего Андрея. Он сел в такси, и машина на большой скорости помчалась в сторону нашего института. У ворот такси уже ждали, и когда машина остановилась, не дали Андрею выйти, заблокировав дверь, а таксисту предложили пройти в институт. Когда таксист вышел из машины, она растворилось в воздухе, а растерянный Андрей стоял на дороге с вещами в руках, и непонимающе смотрел по сторонам. Андрея и таксиста развели по разным комнатам. С Андреем разговаривал Игорь, а с таксистом Олег Игоревич.

Вот рассказ Андрея.

После тренировки со мной, он ещё остался в зале и попытался сам что-нибудь создать. Но всё, что появлялось, походило на мираж. Наконец, ему удалось создать примитивный радиотелефон. Он был похож на надувной, такой мягкий, податливый. Когда он набрал номер родителей, то услышал устойчивый сигнал. Потом механический голос ответил, соединение не может быть установлено и пошли короткие гудки. На фоне этих гудков Андрею показалось, он слышит какой-то ещё сигнал, слабый и непрерывный. Его настолько заинтересовало это, что он смог достаточно успешно модернизировать созданный телефон и замерить частоту, на которой был слышен сигнал. Вдруг ему показалось, хлопнула дверь, он подумал, что это я вернулся, оглянулся на секунду, и всё – телефон растаял в воздухе. Ругал, проклинал себя, за то, что отвлекся. Попытка повторить опыт была безуспешной.

Вернувшись после ужина в комнату, сразу же лёг в постель и уснул. Проснулся у себя дома. Бегал по комнатам, как ошалелый, ничего не понимая. Ему было не до родителей, которые радостно смотрели на него, удивляясь его поведению. Наконец, когда он остановился, бросились обнимать, Андрей вместо приветствия спросил, как тут оказался. Родители удивились, ведь у него был ключ, видимо, чтобы их не будить, когда приехал поздно ночью, им он и открыл дверь, прошёл в свою комнату и уснул. Утром, когда они увидели его вещи в прихожей, обрадовались, что он вернулся. Отец, смеясь, предположил, что сынок, на радостях, что возвращается домой, там у себя, в больничке, хватил лишнего, вот и не помнит, как вернулся.

Андрей целый день ходил по квартире, проверяя, не иллюзия ли это. Нет не иллюзия: телевизор показывает свежие новости, телефон работает. Он обзвонил всех своих друзей, договорившись вечером встретиться «У Клавы». В этом кафе любили собираться те, для кого «клава», клавиатура, была главным рабочим инструментом. Встретившись с друзьями, он лишний раз убедился, это не иллюзия, а жизнь. Отдохнув два дня и насладившись прелестями информационных технологий, Андрей собрал вещи и решил навестить институт, который его так кинул. Приехав в город, он еле нашёл таксиста, согласившегося ехать в Громобоево, который утверждал, что здесь много лет работает и точно знает, никакого института в Громобоево нет. Доехав до места, Андрей сначала впал в ступор, потом начал бегать по полю, искать непонятно что. Наконец добежав до островка из деревьев и кустарников, посреди поля, бывшего раньше внутренним двориком института, он плюхнулся на скамейку. Через минуту бессмысленного сидения, пришла, наконец, дельная мысль, а не проверить ли ту частоту, которая ему случайно попалась на тренировке. Программой проверки частот, предусмотрительно установленной на телефоне, поискал сигнал. На той же частоте он нашёл его – слабый, но устойчивый. Источник сигнала попытался отследить усовершенствованным навигатором. Сигнал вел на юг и уткнулся в станцию телефонной связи города Алупка. Трясущимися руками отыскал в интернете телефон технической службы этой станции. Чтобы не забыть, ключом нацарапал его на скамейке. Набрал номер. Механический голос, который он уже однажды слышал, ответил, все операторы заняты, просят позвонить позднее. Точно, решил Андрей, он на верном пути.

Поэтому то, без вариантов, и поехал в Алупку. А знакомый таксист, как нельзя кстати, оказавшийся здесь, довез сюда. Когда Андрей, во время поездки, спросил таксиста, как он тут оказался, тот ответил, надоело жить на севере, потянуло в родные края. Поскольку память у того фотографическая, то он сразу узнал его, и вспомнил, что недавно здесь видел такое же здание, куда отвозил его прошлый раз, наверное, филиал того института, поэтому решил подвезти по старой памяти. Когда его в машине у ворот заблокировали сотрудники института, то до него дошло, встреча с таксистом не случайна. Но главное, он рад, что нашёл нас.

Глава 13

А теперь рассказ таксиста.

– Меня зовут Архонт. Рад познакомиться, давно хотел с вами поговорить, но никто не замечал и не приглашал сюда. Родился здесь, на этом побережье, давным-давно. Уже не помню, какой это был век, год. Родители умерли рано, и, ещё пацаном, приняли на рыбацкое судно. Повезло с хозяином, он относился по-отечески, но без сюсюканья, обещал, что сделает из меня хорошего рыбака. Это он поселил в моей душе мечту о морских путешествиях, рассказывая байки из своей молодости, о приключениях и службе в армии. Иногда к нашим берегам приходил корабль, о котором ходило много слухов. Его помнили даже старики, удивляясь, капитан его не стареет, как и его команда. Они привозили сюда диковинные товары, рассказывали о дальних странах, чудных людях, рыбах и зверях. Каждый молодой парень на побережье мечтал попасть в команду этого корабля. Но капитан, высокий, статный, неопределенного возраста, с длинными кудрявыми русыми волосами, забранными в хвост на затылке, никого не брал, говоря, его команда постоянная и свободных мест нет. Как-то раз, когда в очередной раз пришвартовался это корабль, повез улов на телеге в город. Поскольку дорога была каменистая, то колеса все время проскакивали назад. На одном из поворотов, колесо сорвалось с оси, и телега стала скатываться в сторону обрыва. Еще секунда, решил, свалюсь с телегой в глубокий овраг. Даже закрыл глаза от страха. Секунда прошла, другая, чувствую, телега стоит прямо и никуда не едет. Открыл глаза и увидел, колесо на месте, а рядом стоит капитан того самого корабля и улыбается во всё лицо. Мне стало стыдно, что струсил и оказался не так ловок, как он. И откуда он тут взялся, да ещё успел удержать телегу и накинуть колесо. Какой силой и ловкостью надо обладать, чтобы проделать такой трюк? Не зря у нас все за глаза зовут его морским чёртом. Посмотрев на меня внимательно, спросил, не хочу ли присоединиться к его команде – у него освобождается одно место. От счастья даже язык потерял, только мотнул головой. Капитан предупредил, чтобы вечером был на корабле: завтра, рано утром, они отплывают. Вскочил на своего коня и в мгновение ока скрылся за поворотом. Не помню, как добрался до рынка, сдал улов и вернулся на рыбацкое судно. Попросил благословение у хозяина. На прощание, обняв, он выдавил скупую слезу и пожелал удачи, просил не забывать его и навещать, когда буду здесь вновь. Прихватив свои хлипкие пожитки, бегом припустился на причал, где стоял корабль моей мечты, боясь, что он растает в наступающих летних сумерках. Приняли хорошо. В команде были люди из разных стран, разных вероисповеданий, которые слаженно и дружно работали и жили. Капитан приставил ко мне самого старого члена команды – Иосифа. Когда спросил сколько ему лет и давно ли он плавает, тот ответил, сам помогал строить этот корабль и здесь почти с сотворения мира. Я принял это за шутку. Ещё он посоветовал, чтобы ничего не боялся: ни шторма, ни урагана, ни пиратов, ни морских животных – их кораблю всё нипочем. И действительно, столько за первый год повидал, в каких переделках побывала наша команда, но каждый раз корабль выходили из них целым и невредимым. Капитан любил плохую погоду, ураган, шторм, огромные волны вызывали у него радость, восторг, он обожал буйство природы, словно заряжался от них энергией и получал силы способные победить всё. Сбился со счёта сколько лет проплавал, в каких странах побывал, что повидал, но оставался внешне таким, каким ступил на палубу корабля, и команда за эти годы ни капельки не постарела. В команде считали это даром богов, которые покровительствовали нашему капитану, хотя порой подумывали, а не является ли он сам богом. Тому пример – прощание с Иосифом. Нас всех позвали на палубу. Там уже стоял капитан. Иосиф подошёл к нему, затем повернулся к команде и сказал, что все мы друзья, плаваем давно, но он слишком стар, душа его устала и требует отдыха, поэтому просит капитана отпустить его на покой. Капитан кивнул головой, подошёл к нему и коснулся указательным пальцем его лба. На наших глазах Иосиф исчез, только зелёный луч скользнул за горизонт с уходящим солнцем. Капитан сказал, каждый из нас вправе выбирать себе срок жизни, если Иосиф устал и хочет покоя, то так тому и быть, человек частица этого мира, поэтому он возникает из него и уходит в него, переживать о его уходе не стоит, память о нём всегда с нами. В команде осталось десять человек, и мы продолжили свое плавание. Наш путь в очередной раз вёл к родным берегам. Корабль под завязку был гружён товаром, я всё время находился на палубе и с нетерпеньем смотрел на линию горизонта. В этот раз всё было необычно: капитан случайно увидел на берегу девушку, в которую влюбился, видать, ничто человеческое ему было не чуждо, и он разыграл целый спектакль, чтобы влюбить её в себя. Они поженились, и мы прожили на берегу почти три месяца, прежде чем вышли в море. Капитан купил жене красивый дом на берегу, что бы она могла первой увидеть его корабль, когда он вернется через год. Через год, когда мы вернулись, капитан узнал, у него родился сын. Он был счастлив. Каждый год мы возвращались, такие, какие были и раньше, а жена капитана старела, сын рос, но она не хотела покидать землю и жить вечно, как мы. Она твердила, всё должно идти своим чередом, вечная жизнь притупляет чувства, лишает радости жизни, доброта уходит, делая нас равнодушными. Когда вернулись в последний раз, то не узнали до боли знакомые нам места. Произошло землетрясение, и часть побережья мгновенно ушла под воду, никто не спасся. Жена и сын капитана погибли. Он был так расстроен, что мы боялись подойти к нему. Наконец, он нас собрал и сообщил, что Земля лишила его последней надежды. Сколько любимых людей он потерял за свою бесконечную жизнь – это была последняя жертва. Он покидает нас навсегда, а мы продолжим жить, затеряемся среди людей, нашего опыта и знаний хватит, чтобы жить безбедно. Корабль позаботится о себе сам, но, если попросит помощи, не отказывайте ему: он был вашим домом целую вечность и останется вашей связью друг с другом, если это понадобится. С этими словами он коснулся своего лба указательным пальцем и растворился в воздухе, как Иосиф. Поскольку это было вечером, решили перенести все приготовления по уходу с корабля на утро, и легли спать. Нас разбудил странный вибрирующий звук, исходивший от стен корабля и свист за корпусом. Выглянув в окно, увидели, летим на большой высоте, и прямо по курсу гряда гор, о которую мы вероятно ударимся. Вдруг нас, словно бестелесные создания швырнуло, прямо сквозь обшивку корабля, и мы, вместе с пожитками, оказались на земле. Подняв голову, увидели, как корабль врезался в вершину горы и покатился вниз по её склону, ломая деревья и кустарники на своём пути. Затем по окрестностям разнесся звук удара корабля о землю. Мы бросились бежать в ту сторону. Путь оказался не близок, только к вечеру добрались до места падения. Картина была страшная. Корабль, скатившись с горы, обломал все мачты, все палубные сооружения, нос его отвалился, и киль торчал вверх. Он стал похож на хижину, построенную из останков корабля. Хорошо, носовая часть отломилась до перегородки, где была дверь в каюту. Мы переставили её, чтобы удобно было открывать снаружи, вместо порога положили валявшуюся неподалёку крышку от трюма. Здесь нам и пришлось заночевать, предварительно расчистив внутри место для ночлега и вытащив из останков корабля весь мусор, в который превратилась мебель и наша утварь. Проснулись от резкого толчка, нас опять прямо через обшивку корабля, словно бестелесные тени выбросило с вещами на землю, а хижина исчезла прямо на наших глазах, но затем появилась вновь, чуть правее, на освещенной солнцем поляне. Она как бы звала нас, пора в дорогу. Мы собрали вещи и уже хотели уходить, как вдруг заметили, хижина на поляне исчезла, а через секунду мы уже были внутри неё и сидели на полу. Раз хижина могла нас перемещать через стену, значит, и мы можем попробовать так же сами переместиться наружу. Что и мы сделали, взявшись за руки. Затем таким же образом, но, поодиночке, вернулись в хижину. Вот какой дар нам оставил капитан: бессмертие и возможность перемещаться куда захочешь. Тут было над чем поразмыслить. На побережье, мы вернуться не могли, нас там многие знали, надо было уходить в другие края и устраиваться, не привлекая внимания. Мы почувствовали толчок, затем приземление, всё это свершилось в одно мгновение. Когда открыли дверь, то поняли, находимся совсем в другом месте. Его узнал один из членов команды – это была его родина. Со словами «так тому и быть» он попрощался с нами и вышел их хижины. Только дверь закрылась за ним, поняли, что опять, куда-то, переместились. Теперь оказались на родине другого члена экипажа. Он попрощался с нами и ушёл. И так продолжалось до тех пор, пока в хижине не остался один. Меня хижина высадила в тайге. Так попал на Алтай, а хижина стала блуждать недалече в лесах. Мне приходилось каждые десять лет менять место жительства, чтобы не привлекать внимание к тому, что не старею. Кем только не работал, даже институт геологический закончил, что бы можно было дольше пропадать в тайге, не обращая на себя внимание. Иногда хижина посылала мне сны с просьбами. Чаще всего, надо было кого-то навестить, с кем-то поговорить, что-то передать. Потом, она попросила устроиться в археологическую экспедицию и вывести к месту её временной стоянки. Так она познакомилась с вашим отцом, он ей чем-то напоминал хозяина. Она позволила построить вокруг себя институт. Затем стала помогать ему в исследованиях, подсказывая места, где сохранились древние артефакты и сведения о хозяине. А я продолжал выполнять её поручения. Почему она переместилась сюда, – не знаю, может, соскучилась по местам, где прошла молодость, а может, здесь должны произойти события, которые будут иметь огромное значение для всех нас. Поживем, увидим.

Олег Игоревич спросил Архонта о том, куда он уходит, когда исчезает здесь. Он ответил, у него есть дом, куда он любит возвращаться, с видом на море, но при желании он может переместиться куда захочет. На прощание он напомнил, хижина и члены команды на нашей стороне, и они всегда с нами. С этими словами он исчез и только зелёный луч мелькнул в свете заходящего солнца.

Глава 14

Всё пошло своим путем. Только сначала Игоревич позвал меня и Андрея, и мы всё, что помнили, о нашей последней тренировке, сообщили в подробностях. Затем он сказал, что специалисты десятки раз просмотрели записи тренировки и не поняли, почему хижина обиделась на Андрея. Андрей же, наоборот, считал, хижина его проверяла, насколько он способный и сможет ли найти её. Он считает, это подсказка, как наладить прямой диалог с хижиной и узнать, как осуществляется связь между хижиной и членами команды или кто и что координирует и планирует все действия.

Да, недооценил Андрея. Он нас ещё и не в такие дебри заведет. Однако, Олег Игоревич утвердительно кивнул, что для рабочей гипотезы это годиться, на том мы и разошлись.

Поскольку наши тренировки с Андреем продолжились, то мне пришлось вкусить все прелести его одержимости информационными технологиями. К концу недели, у нас на руках были действующие модели планшетов, стоял, раскручивающийся из рулона телевизор во всю стену, с объемными лазерными голограммами вне экрана, голографические, парящие в воздухе доски и мониторы. Всё это работало, звучало и мешало мне сосредоточиться на какой-то мысли, которая возникала, когда всё это начинало работать, а потом бесследно пропадало. Наконец, когда погас в зале последний монитор, вспомнил, что мне не давало покоя: откуда хижина черпает свою энергию, как она подключается к линиям электропередач, откуда берет воду в наших кранах и унитазах, где тот реактор, который питает её и позволяет существовать автономно, обеспечивая все наши потребности, в том числе помощь в наших тренировках. А то, что она помогает, абсолютно уверен, потому что вне стен института мне пока не удалось создать что-нибудь стоящее. Ну, разве что, успешная операция с карьером.

Уже собирался уходить из зала, но Андрей остановил, сказав, что придумал интересную штуку, правда не до конца, может, мы вместе её осилим. Отказать ему не мог: это была наша с ним прощальная гастроль. Он создал под потолком, по углам зала, небольшие шары, размером с теннисный мяч, и предложил считать, что это спутники. Затем, попросил представить какой-нибудь пейзаж. Представил, ради смеха, футбольное поле. Он попросил соединить футбольное поле со спутниками, как бы создав голограмму. Представил, спутники излучают лучи, которые создают иллюзию этого поля. Затем Андрей нагромоздил посреди зала кучу стульев и попросил повторить эксперимент. Он создает спутники, я создаю иллюзию поля, и мы соединяем наши виртуальные реальности. Лучи спутников коснулись пола, появилось настоящее футбольное поле, и куча стульев на наших глазах исчезла. Поле было ровное, даже без намека на ямку. Походил по нему, постоял на том месте, где должны были быть стулья, но в нашей реальности их там не было. Похоже, замысел Андрея был в том, чтобы создавать виртуальную реальность, искривляя пространство, внутри настоящей реальности. Это не совсем та реальность, которую мы создавали в карьере, это была именно маскировка. Мы повторили это несколько раз, чтобы убедиться, наша иллюзия четко прикрывает любые предметы, маскируя их под то, что мы задумали. Это был достойный финал наших с ним тренировок. Андрей – гений.

После тренировки, зашёл к Игорю в лабораторию. Он рассматривал, какой-то манускрипт в лупу. Уже повернул к двери, чтобы не отвлекать его, но он окликнул, сказав, что работа на сегодня закончена и можно немного поболтать о том, о сём. Спросил, как институт обеспечивает себя электроэнергией, водой, газом, где живут сотрудники, что-то не видел здесь жилых комнат. Игорь усмехнулся и отметил, что удивлен тем, что только сейчас я задал этот вопрос. Затем покрутив в руках карандаш, продолжил. Оказалось, сотрудники живут у себя дома, там, где и жили раньше, до перемещения института. Утром они приходят на работу, заходят через служебный вход в институт и оказываются тут. Вечером они через служебный выход возвращаются к себе домой. Когда институт впервые переместился, внешне там, где он был построен, не было никаких перемен, здание стояло, как стояло. Если входишь через центральный вход и выходишь —институт стоит, где построен. Там всё так же. А если входишь через служебный вход, то оказываешься в здании института, которое переместилось. И когда выходишь через центральный вход, то попадаешь уже в то место, куда переместился институт. Там, где построено здание, и находятся все коммуникаций, которые исправно работают и показывают расход электричества, воды, тепла. Он нарисовал рисунок, на котором была изображена жирная точка, и от неё во все стороны тянулись лучи. Игорь пояснил, здание института стоит там, где точка, но его реальные проекции могут быть на конце любого из этих лучей. И ещё не факт, что жирная точка – это наше здание института там, где оно было построено, она может быть где угодно. Помнишь, ту запись разговора с Архонтом, где он упомянул о горе, в которую врезался корабль. Мы просчитали все варианты и обнаружили тут, совсем недалеко, очень похожее место, кстати, о котором ходит много легенд и слухов. Поэтому завтра все вместе там побываем. Может, удастся обнаружить источник сигнала, который обнаружил Андрей. В конце концов, не телефонная же станция Алупки является координационным центром хижины и команды. Хотя, в конце концов, и её не мешало проверить.

Конечно, всё это интересно, думал, возвращаясь в свою комнату, но опять получается, что накрываются медным тазом мои планы на выходные: навестить маму, сходить к морю, если удастся, посмотреть на дельфинов; опять же шашлычки, а может рыбка на углях, песни под гитару в летних сумерках. С Аркадием и Ириной иногда перекидывался парой фраз в столовой, хотя не скрою, скучал по их обществу и думал, что будет время пообщаться в выходные. Много ли человеку надо, чтобы почувствовать благодатный отдых, тем более, здесь, у моря, куда давно мечтал приехать. Предпочитаю размеренность во всем, даже в решении текущих задач, а тут появилось чувство напряжения сжимающейся пружины, а это мне капает на нервы. Может воскресенье будет свободным, хотя моя интуиция твердит обратное.

Глава 15

В субботу, во время завтрака, когда все потягивали свои коктейли, в столовую зашёл Олег Игоревич и чересчур бодрым голосом объявил, что сегодня едем в горы, на экскурсию «По следам легенд и мифов», попросил надеть спецкомплекты полевой формы, которые у каждого висят в гардеробе, и через полчаса собраться у центрального входа. Упоминание о полевой форме, напомнило мне события в карьере. Через полчаса сидели в экскурсионном автобусе. Дорога зигзагами уходила в горы. Часа через два доехали до места, выгрузились и пошли по тропе к ущелью. Издалека оно казалось узким, но подойдя ближе, увидели, оно широкое и сильно заросло деревьями и кустарником. Игорь предложил сделать привал, а потом двигаться дальше. Аркадий полюбопытствовал, где экскурсовод и что здесь такого может быть интересного. Тот ответил, экскурсионный автобус – прикрытие, а что тут интересного – увидим сами.

Не понял причину привала. Мы только разогрелись, и надо идти дальше. Хотя смущала плотная стена зарослей, перегораживающая путь в ущелье. От неё веяло каким-то холодом, подкатывал к горлу непонятный страх, хотя на вид вроде ничего необычного.

Аркадий с Ириной подошли ко мне, присели рядом. Ирина толкнула в бок и сообщила, что знает одну историю об этом месте: она здесь раньше была, в детстве, на экскурсии. Им рассказывали, что когда люди попадали в ущелье, то не возвращались. Смог вернуться только один, который поведал, что познал бога и свое предназначение, постригся в монахи и жил уединенно в местном монастыре.

В очередной раз перевёл взгляд на заросли и только сейчас обратил внимание, Андрей ходит вдоль них, с телефоном в руках. Подошёл к нему, за мной подтянулись Ирина и Аркадий. Обрадовавшись нашему приближению, Андрей сообщил, что стоять у зарослей очень жутко, да и тропинка вон тут обрывается, а прохода он не нашёл. Превозмогая чувство безотчетного страха, попробовал сломать ветку ближайшего кустарника, не получилось: она была как стальной прут, даже не погнулся. Невольно отступил назад, и мне показалось, страх как будто ослаб. Вот и Андрей заулыбался, сказав, что у него такое чувство, будто это маскировка, но только более высокого уровня и с психологическим эффектом. Аркадий подключился к разговору и спросил, что если мы уже создавали маскировку, то сможем ли создать антимаскировку. Пожал плечами, сказав, что можно попробовать, а Андрей аж прямо загорелся. Ирина поддержала нас кивком. А мне, мне нужен был какой-то толчок, чтобы спровоцировать на действия, это ведь не тренировочный зал. Они уставились на меня, а я ходил мимо них, как мимо строя, три шага влево, три шага вправо и пытался найти какую-нибудь ассоциацию, которая поможет запустить нашу совместную работу.

Солнце приближалось к полудню, горячие лучи, казалось обжигали кожу, захотелось тенёчка, прохлады. Представил, как солнце садится за горизонт, воздух ещё теплый, но с моря дует прохладный ветер, наполненный запахом соли и йода. Он дует всё сильнее и сильнее, вот уже он врывается в заросли и начинает вырывать с корнем деревья и кустарники, образуя неширокий проход. Краем глаза замечаю, по периметру нашего прохода появились «спутники» Андрея, освещение стало призрачно-вечерним. Секунда и вот уже, под взглядом Ирины, вывороченные деревья и кустарники обугливаются без огня в головешки и превращаются в пепел под нашими ногами. А ураганный ветер пробивает проход дальше и дальше на нашем пути. Стены тоннеля покрываются крепкой стальной сеткой, не лишенной, в духе Аркадия, изящества. Впереди, казалось, забрезжил просвет, и мы устремляемся туда. Томительные минуты, казалось бега на месте, и оказываемся по другую сторону зарослей. Поняв, что происходит, за нами бросились все остальные, кто был на поляне. И вот теперь стоим, оглядываясь по сторонам. Ущелье выглядело вполне обычно, тропинка, виляя между кустарниками, уводила нас, но куда. За очередным поворотом открылась поляна. Окаймлявшие её дубы создавали рассеянную тень, лучи, проникающие сквозь крону, образуя иллюзию полупрозрачного занавеса. Завороженные этой картиной, остановились на её краю. Почему-то вспомнились лазерные картинки, и попробовал сфокусировать и расфокусировать зрение, глядя то вдаль, то в близь, стараясь заглянуть за эту странную завесу. Усилия дали результат. В центре поляны проступал очень широкий пень, а на нём что-то похожее на большую нахохлившуюся птицу. Как только её увидел, у всех с глаз как будто пелена спала. Действительно, посредине поляны, на пне кто-то сидел. Мы не торопились подойти поближе. Тень скрывала особенности фигуры, но явно видно, это огромная птица. Необычно было её оперение, состоящее из тонких, длинных, полупрозрачных, перламутровых перьев серебристого цвета с розовым отливом, развивающихся, словно пух на ветру. Честно говоря, не уверен в их цвете до конца: лучи солнца, пробивающиеся через крону деревьев, играли на её оперении разными отблесками и огнями.

Птица встрепенулась, подняла голову, и мы оцепенели. У неё было прекрасное женское лицо с большими бирюзовыми глазами. Обведя нас своим гипнотическим взглядом, она пропела грудным голосом, что хочет познакомиться. Попросила отнестись ко всему, что будем ей говорить честно и ответственно – это важно. Она видит, куда идёт наш путь, но не знаете, куда он нас приведёт. Повернувшись ко мне, спросила, какого цвета её оперение. Признался, что вижу его полупрозрачно-перламутрово-серебристым с розовым отливом. Затем она взглянула на Ирину и задала тот же вопрос. Ирина видела её оперение синим с красным отливом. Она кивнула головой, и посмотрела на Аркадия. Аркадий видел её перья золотисто-белыми, а Игорь, видит его сиреневыми с пурпурными отблесками, Олег Игоревич – изумрудными. И так далее. Каждый видел оперение цветом отличным от других. А женщина-птица кивала и кивала головой. Затем она напевно прошептала, что мы правы и все не правы, каждый видит её через призму опыта своей души, своих переживаний, страхов, Земля с первого момента пребывания на ней создателя, испытывала его творения на прочность, одновременно помогая и разрушая их. Они претерпевали трансформацию, потому что Земля кормила, поила их, изменяя первоначальный план создателя. Если первое поколение имело твердые принципы и строго их соблюдало, то с течением времени, планета своими природными катаклизмами, как вирусом, размывала их. Им приходилось приспосабливаться, чтобы выжить, становиться другими. Они – помощники создателя отбирали среди людей самых сильных, умных, преданных его принципам, и отправляли в особое место, где те должны были создать новое чистое общество. Но время шло, и там тоже появлялись противоречия и рушились традиции. И тогда опять отбирали лучших людей по миру вновь и вновь, и вновь… И каждый раз для них создавались места, где было всё, что нужно для развития рода человеческого. Но, природа Земли такова, что она способна сломать даже сильных и поселить горечь отчаяния в их душах. В конце концов, на Земле не осталось мест, где бы можно было собирать чистые души. Создатель отчаялся и покинул этот мир, оставив тех, кто тут ему помогал. Поэтому их время прошло, и они расселились по миру в недоступных местах, отгородились от всех, закрылись иллюзиями. Много её сестер и братьев погибло от человеческих рук. Одни принимали их за ангелов, другие за демонов, каждый в меру своего опыта и испорченности. Все хотели от них чуда, а когда не получали, просто уничтожали, используя потом их перья для различных магических ритуалов. Поэтому они стараются не общаться с людьми. Другое дело мы, она видит наш путь – путь создателя, и ответит на все вопросы, только не сейчас, потом… мы же пришли сюда за другим чудом.

Женщина-птица взмахнула крыльями, превратившись в стаю маленьких птичек, которые вспорхнули и расселись по веткам дубов, окружавших поляну, наполнив всё кругом своим щебетом. Наш биолог Люся, удивленно заметила, показав на птиц, что это крымская сойка. Присмотрелся: у них было серебристое оперение с розовыми отблесками, как и у той, чьё имя хотел бы узнать. Шорох ветра в кроне деревьев прошептал – Ория.

Глава 16

Пройдя поляну, окаймленную дубами, мы вышли на открытое место. Тропинки нигде не было видно, ноги вязли во влажной почве, по обе стороны ущелья росли плакучие ивы, всё остальное пространство заполняла мелкая болотная растительность, кое-где торчали кустики валерианы. Олег Игоревич обогнал меня, идущего первым, и крикнул, чтобы все остановились. Мы столпились вокруг него. Он объяснил, что мы приближаемся к предполагаемому месту расположения хижины, надо быть осторожным, тем более, что почва тут болотистая, и предложил идти не друг за другом, а цепью поперек ущелья, чтобы каждый видел, кто у него находиться справа и слева, и в случае необходимости мог прийти на помощь.

Развернулись цепью поперек ущелья, на расстоянии полуметра друг от друга. Почва становилась все более вязкой, каждый шаг давался с трудом. Вдруг сильно заболела голова. С тех пор, как ношу экзоскелет, такого ещё не бывало. Провел рукой по лицу: из носа шла кровь. Наверное, жарко, душно, поэтому так плохо, посмотрел в сторону Ирины, которая шла справа. Она еле передвигала ноги, лицо у нее было бледное, и из носа текла кровь. Тряхнул её за руку, она подняла на меня глаза и упала на колени. Промелькнула мысль, что-то не так. Резко посмотрел влево, почти вся цепочка остановилась. Аркадий держался за голову, многие стояли на коленках, Олег Игоревич – лежал. Только я и Люся твердо стояли на ногах. Она махала руками, судя по выражению лица, что-то кричала, но у меня были заложены уши и ничего не слышал, но по жестам понял: надо отходить назад. Развернулся, схватил Ирину за плечи, встряхнул и взял за руку. Аркадий раскачивался из стороны в сторону. Сжал его ладонь и заорал, чтобы он взял своего соседа за руку. Аркадий очнулся и как робот схватил за руку своего соседа слева – им был Игорь, и заорал, чтоб тот хватал следующего. Люся со своей стороны цепляла за руки остальных. Алексей, наш футболист, схватил бесчувственно лежащее тело Олега Игоревича и закинул себе на спину. Мы тронулись в обратный путь. Каждый шаг давался с большим трудом, мне фактически приходилось за собой тащить остальных по цепочке, находящихся в полуобморочном состоянии. В голове пульсировало: бум, бум, бум. Один шаг, второй, третий, четвертый, пятый, шестой.

Остановился, боль в голове прекратилась, стало легче дышать. Посмотрел на остальных, они тоже вроде начали приходить в себя, но у всех из носа шла кровь. Люся с Игорем наклонились над Олегом Игоревичем, приводя его в чувство. Мы сгрудились около них. Она предположила, что это, какое-то излучение, иначе как объяснить такую реакцию у всех. Хуже всего было сотрудникам института, которые нас сопровождали. Их состояние было не лучше, чем Олега Игоревича. Обратил внимание на Машу, нашего химика, которая стояла в стороне и рассматривала что-то в руках. Подошёл к ней. Она показала свой медальон и сказала, что он сделан из настоящего горного хрусталя. На обратном пути она запнулась, упала и теперь решила посмотреть на просвет камень, не разбился ли он. Через медальон увидела, из того места, куда мы шли, идет в небо огромный переливающийся столб света. Маша протянула медальон. Взял его в руки и автоматически растянул до размеров планшета. Когда глянул через него, то увидел действительно столб света, который состоял из сотни тысяч разноцветных лучей, уходящих прямо в небо. Олег Игоревич с Игорем и сотрудниками подошли и стали снимать на камеру его изображение через кристалл. Ничего подобного до сих пор никто не видели.

Подбежал Андрей и сказал, что не узнает место, где мы находимся. Только сейчас посмотрел по сторонам. Это было не ущелье. Это было место, которое знал с детства, но оно находилось в тысячах километрах отсюда, на родине моего деда, у Истобенска. Там есть старицы – старые рукава Вятки. И одну из них особенно любил дед. Вдоль старицы тянулись заросли ив, а пред ними безбрежное поле с россыпями земляники, островками шиповника и черемухи. Как раз сейчас мы стояли среди этого поля, а впереди виднелись заросли ивы вдоль старицы. Однажды захотел перейти на другой берег старицы, туда всегда почему-то манило, но дед предупредил, что там за кустами ивы живёт комуха, кто уходит – обратно не воротится. Когда спросил его кто это, он нехотя ответил, что она вроде бабы-яги, только невидимая, сюда никто не ходит, кроме него, потому что она ему прошептала на ухо, что он её родственник, и если старицу не будет переходить, то она его не тронет, а на этой стороне он может ловить рыбу сколько угодно. Олег Игоревич с интересом выслушал мой рассказ и предположил, что, наверное, надо повторить свой путь цепочкой в сторону излучения, которое поднималось из-за зарослей ивы, может, тогда вернемся обратно в ущелье. Конечно удовольствие не из приятных, но другого пути похоже нет.

Мы встали в цепочку и пошли. Один, два… шесть. Боль в голове, но терпимее, чем первый раз.

Делаю отмашку рукой, все останавливаются, разворачиваемся и идем шесть шагов обратно. Почему шесть, потому что столько сделал первый раз до перемещения. Когда мы выходили из контакта, то смотрели под ноги, а не по сторонам. Вот и сейчас, смотрел под ноги, а когда остановился и оглянулся, то не узнал местность. Зато её узнал Олег Игоревич, показывая на сопки, поросшие лесом, которые окружали нас, сказав, что именно здесь отец нашёл хижину.

Мы в третий раз встали в цепочку и сделали шесть шагов вперед, потом шесть шагов обратно. Теперь смотрел не под ноги, а по сторонам и заметил, с каждым шагом вперёд, воздух как бы сгущается, пейзаж размывается, превращаясь в некий коридор, по сторонам которого бушует сильный ветер. Затем ветер стихает и пейзаж из размытого, становиться чётким. В этот раз мы оказались в том месте, где стоял институт, когда я туда приехал первый раз: поле дикой редьки, островок ив и кустарников шиповника.

Опять повторили наш шестишаговый эксперимент. На этот раз оказались на берегу океана. Это место не знал никто. Но что-то мне подсказывало, здесь когда-то служил мой дед. Вон, примерно в двух километрах от берега виден остров, куда он любил вплавь добираться. А может это место просто похоже на то, которое он описывал.

Пятым было Подмосковье, где был построен институт, но сейчас тут ничего не было, даже окрестности выглядели дикими и пустынными.

Только в шестой раз мы оказались в ущелье. Все с облегчением вздохнули, головная боль прошла, но наступило состояние отупение от усталости. Мы отошли подальше от края болота, но продолжали смотреть в ту сторону, где должна была быть хижина. Ничего кроме зарослей ив и кустарников шиповника на противоположном берегу болота не увидели. Не в первый раз обратил внимание на сочетание ивы и шиповника в местах пребывания хижины, поэтому попросил Люсю узнать, что такого особенного должно быть в почве, чтобы они росли.

То, что мы давно путешествуем, подтвердили лучи заходящего солнца. Оставаться тут в темноте не хотелось, поторопились покинуть ущелье, беспрепятственно пройдя через изгородь к автобусу. Обратно ехали тихо, только Люся с Машей о чем- то шёпотом спорили. Подсел к ним и спросил, о чём спор. Они показали мне черепки, которые собрали на болоте. Это кости людей, причем очень древние, потому что успели окаменеть. Маша считала, их убило излучение, а Люся, панический страх от происходящего с ними. Успокоил, сказав, что сотрудники института нас не оставят без обследования, поэтому влияние излучения на нас обязательно выявят.

В институт приехали затемно. Было уже поздно для ужина, но поскольку сегодня целый день без еды, то ужин дали усиленный: два коктейля за раз. Но предварительно все сдали анализы крови и прошли МРТ головного мозга, как-никак у всех было носовое кровотечение.

Добравшись до кровати, уснул как убитый.

Глава 17

Проснулся как обычно, последствий от вчерашнего путешествия не заметил. Когда вошёл в столовую, то обнаружил, что первый, все остальные, похоже, отсыпались. Через несколько минут, когда уже допивал коктейль, зашёл Олег Игоревич и сообщил, что анализы и МРТ в норме, разве что лобные доли чуть-чуть увеличены, так это у всех и вероятно, связано с перемещением в пространстве. Затем спросил, какие планы на сегодня, кивнул головой на мой ответ и просил передать привет маме. Оставив сообщение на ридере ребятам, вышел через центральный вход института и решил пешком спуститься вниз к морю, но у ворот ждало такси, и Архонт сообщил, что отвезёт, потому что так надо. Ответ не обрадовал. Всю дорогу молчал, только когда остановились, спросил его, был ли он когда-нибудь в ущелье, на что тот ответил, что не помнит, может быть в прошлой жизни. Выходя из такси, не удержался и задал вопрос, что он знает про Орию. Архонт удивленно на меня посмотрел и растворился в воздухе.

У мамы сегодня был выходной, и она с удовольствием побродила со мной по берегу моря, собирая гальку. Это её хобби. В детстве у неё был целый чемодан камней, которые собрала на берегу Вятки. Она любила часами их разглядывать. Вот и сейчас рассматривала очередной халцедон, найденный на берегу. Потом сходили на рынок, купили персиков, и пока их ели, мама рассказывала о своем житье-бытье, порадовался, что у неё все хорошо.

Когда рассказал ей о нашем походе в ущелье и о том, что мы побывали на старице Вятки, где когда-то с дедом ловили рыбу, мама задумчиво заметила, что временами ей кажется, как будто это из прошлого, только из какой-то другой жизни, и эти наши путешествия ей тоже что- то напоминают, но что?

Вечером позвонила Ирина, сообщила, что ребята ждут меня на берегу. Попрощался с мамой и ушёл к ним.

Такие посиделки у костра, в выходные не только приятны, но и полезны. Много узнаешь интересного о членах своей команды. Конечно, мы пока ещё не совсем команда, в прямом смысле слова, всё-таки не со всеми близко знаком. Но события вчерашнего дня показали, что мы можем работать вместе, несмотря на боль и страх перед неизвестностью и у нас есть вера друг в друга, иначе неизвестно чем мог закончиться вчерашний день.

Это место пляжа, близ Алупки предложил Алексей, тот самый футболист, который превозмогая боль, ещё тащил на себе потерявшего сознание Олега Игоревича. Я очень зауважал его после этого. Алексей родился в городке Сватово. В поисках работы родители переехал жить в Самару, когда ему было десять лет. Но Алексей, до сих пор, вспоминает с грустью старое, утоптанное на краю городка, поле, где он впервые начал играть в футбол, речушку, куда прыгал в жаркие дни с обрыва, и сады, ветки которых гнулись под тяжестью груш, слив и яблок.

Алупку он полюбил с первого раза, когда его в три года привезли сюда родители. Он помнит то будоражащее чувство, когда отец занес его на руках в море, и дал потрогать спину, подплывшего дельфина. Их прикармливал с лодки местный рыбак. Помнит, когда уже был постарше, отец брал его рыбачить на баркасе с местными рыбаками, как познакомился с милой девочкой Инной, приехавшей отдыхать с мамой из далекой и такой загадочной Москвы. Потом, в Москве он был не раз и даже играл в футбол в столичной команде, пока не получил травму, положившую конец его спортивной карьере и приведшей его в этот институт.

Так за историями из своей жизни и разговорами о вчерашних событиях и прошёл вечер. Алексей наловил ведро бычков, мы их нанизали на шампуры и зажарили. Класс! Аркадий сегодня был какой-то грустный, даже не пел, а только играл на гитаре латиноамериканские мелодии, под которые девчонки, шурша галькой, танцевали импровизации на бразильскую румбу.

Дельфины плескались где-то недалеко от берега, невидимые в темноте, но издававшие свои характерные звуки.

Когда костер затушили, и Ирина хотела вызвать автобус, предложил ребятам пройти до института пешком. Идти было недалеко, дорогу – запомнил. Теплая ночь, пение птиц, морской бриз, огромная, яркая луна на небе – идти одно удовольствие. Путь прошли достаточно быстро, вот последний поворот и перед нами поляна. Поляна пуста. Ни института, ни ворот. Ирина предположила, что перепутал у развилки поворот. Вернулись обратно к развилке, и увидели ожидающий нас автобус. Двери были открыты, водитель, хитро улыбаясь, поинтересовался, не заблудились ли мы и предложил подвезти. Автобус поехал той же самой дорогой, по которой мы только что шли. Вот последний поворот и перед нами на поляне чугунные ажурные ворота, за которыми видно здание института, с рядами освещенных окон. Выходил последним, водитель, прощаясь, передал мне привет от Архонта. Догадался, здание института или замаскировано, или появляется, только при определенных обстоятельства, например, при явлении Архонта или автобуса, где водитель из команды Архонта.

После жареных бычков, кушать не хотелось, но порядок есть порядок и мы, переговариваясь по поводу виртуальности нашего института, пошли в столовую, а затем усталые, но довольные, проведенным вечером, разошлись по комнатам. Засыпая подумал, интересно, кто будет моим партнером на следующей неделе. Хорошо бы Люся, мы с ней как-то быстро сработались в ущелье, и она обещала узнать, что может быть общего в почве, где растет ива и шиповник.

Утро разбудило стучащим по подоконнику дождем. Раздернул шторы и увидел перед собой балконную дверь. Все-таки хижине очень нравиться моя мама. Шагнул на балкон. Кресло-качалка под большим пестрым зонтом, дымчато-сиренево-голубые ирисы в крупных каплях дождя. Сел в кресло-качалку и стал раскачиваться, наблюдая, как ветер отгоняет дождевые тучи в сторону моря. Вот и первые проблески чистого неба среди облаков. Прошло несколько минут и солнце выплыло из-за туч во всей своей сияющей красе.

Предчувствие не обмануло. За завтраком Люся подсела ко мне за стол и кокетливо сообщила, эту неделю она проведет со мной, а потом вполне серьезно, у неё есть ответ на мой вопрос. У Иры слух потрясающий, не успел глазом моргнуть, как она стояла за моей спиной и наклонившись через плечо, внимательно уставилась на Люсю. А вальяжный Аркадий, где прыть взялась, уже подсел к нашему столу, и оперев лицо на руку, вопрошающе уставился на неё. Не прошло и нескольких секунд, как стол был окружен присутствовавшими в столовой ребятами. Послышалось ворчание из-за их спин, раздвигая стоящих руками, к столу протиснулся Игорь и спросил, что случилось, кто упал в обморок, кому требуется помощь. Вот рефлексы, как что, так он предполагает самое худшее. Люся приняла карикатурный вид учёного и менторским тоном объявила, ей известно, что объединяет иву, шиповник, и значит хижину. Это, по её словам, редкоземельный радиоактивный элемент – самарий, который, при определенных условиях, способен создавать или усиливать магнитное поле, кроме того обладает огромной энергоотдачей. Вмешалась Маша и спросила, как это удалось обнаружить. Люся ответила, что она исследовала черепки, собранные на болоте, а иву и шиповник нарвала утром около института. Но Маша продолжала гнуть свое, для исследования нужен мощный спектрометр и прочее редкое оборудование. Люся торжествующе уставилась на неё, вот чёрт, любят отличницы погнуть пальцы друг перед другом, и сообщила, что здесь в институте уникальная лаборатория, и она не первый раз прибегает к её услугам, ну и сотрудники помогли. Игорь удивленно наблюдал эту дуэль и решил подвести итог, сказав, что он обратится в лабораторию и попросит их ещё раз все перепроверить, тогда и будем делать выводы.

Разговор был исчерпан, и все потянулись в свои тренировочные залы.

Взял Люсю за руку и успокоил, что верю, обижаться на Игоря не стоит, кроме того Игоревич нам рассказывал, что когда строили институт, то под хижину подвели плиту из редкоземельного элемента, который был обнаружен в местах появления хижины, может о самарии и идет речь, а пока нам пора в зал.

Пока шли до зала, всё думал, чем мы можем удивить друг друга. В биологии я плохо разбираюсь и не представляю, что здесь можно придумать. Когда вошли туда, он был почти пуст, не считая небольшого бассейна в углу, наполненного водой. Значит, опять придётся плавать.

Есть люди, которые фанатеют от выбранной профессии, наглядный пример – Люся. Она встала напротив и спросила, с чего будем начинать. Ответил, даже не успев подумать, что защитой от излучения хижины. Она утвердительно махнула головой, но призналась, что не знает, как мы будем проверять её эффективность, ответил, что это не важно, главное наработка количества, а испытания придётся проводить в полевых условиях, поскольку иного не дано. Поехали. Люся уставилась на мои ноги, заметил, кроссовки стали покрываться кусочками чего-то серо-коричневого. Спросил, что это такое. Не отводя глаз от моих ног, ответила, что это хитиновый панцирь саранчи, он лёгкий, прочный, пригоден при учете человеческих размеров в качестве брони. Поняв её, начал растягивать эти кусочки хитина, превращая их в полноценную обувь. Затем стал натягивать его себе на ноги, представляя форму рыцарских доспехов. Постепенно сформировался корпус, шлем, забрало. Поинтересовался у Люси, как выгляжу. Она ответила, смеясь, что похож на большую саранчу, только крыльев не хватает. Броня, правда, была лёгкая, сочленения хорошо двигались, в ней удобно было дышать. Попрыгал, представил боксерскую грушу, свисающую с потолка, попробовал по ней ударить панцирной перчаткой. Отдача была минимальной, амортизация шла очень хорошая, поверхность перчатки не треснула, и не было сколов. Очень хорошо. Увидев, как Люся веселится надо мной, в секунду натянул на неё такой же костюмчик. Смех заглох, где-то за забралом шлёма. Люся стащила шлём и, не терпящим возражения тоном, отчитала меня, чтобы так больше не делал. У неё не совсем здоровое сердце, она боится замкнутого пространства, и ей чуть плохо не стало в этой броне. Извинился за шутку. Поняв её принцип, решил провести опыт, который дал бы преимущество перед моим страхом. Подошёл к бассейну и начал натягивать воду на себя, как костюм, оставляя внутри некое пространство для дыхания тела. Когда покончил с костюмом, посмотрел на Люсю. Её глаза выражали неподдельный страх. Ну, теперь то что? Оказалось, она боится воды, а кроме того, в этом костюме выгляжу невидимкой, она этого тоже боится. Ну, ничего себе, подумал, оказывается у неё столько комплексов, как же она с ними живёт. Шагнул в бассейн и погрузился в воду. Если чего решил, то доведу до конца. Вода вытолкнула на поверхность, и даже попытка нырнуть не удалась. Вот этого я и добивался. Лежа на поверхности воды и глядя на Люсю, которая замахала руками, понимая, что сейчас будет, одел её в такой же водяной костюм и с помощью водяной сетки, подвешенной мной под потолком, подхватил её и осторожно опустил на поверхность воды. Такого визгу и хлопанья руками по воде, ещё в жизни не слышал. Наконец поняв, что она не тонет, Люся успокоилась и подгребла к лестнице, поднялась, стряхнула водяной костюм на пол, и, не оборачиваясь, вышла из зала. Больше сегодня её не видел. Может с бассейном всё и вышло немного жестко, но как по-другому доказать, что она может преодолеть свой страх? Ещё какое-то время позанимался в зале, представив себя черепашкой-ниндзя, железным человеком, как Тони Старк, но чувствовал, это всё не то. Раз хижина помогает мне создавать, значит, это не защитит от её излучения. Тут должно быть что-то другое. Закончив развлекаться, по ридеру сообщил Игорю, что Люся ушла с тренировки, обидевшись на меня, и беспокоюсь всё ли с ней в порядке. Он сообщил, она отлеживается в ванне, в конце концов, подытожил он, она должна когда-нибудь научиться избавляться от своих страхов. На другой день, Люся подошла ко мне за завтраком и извинилась за вчерашнее, предложив продолжить со мной тренировки, хотя вид у неё был не раскаивающийся, а скорее обиженный. В зале, высказал свои сомнения по поводу эффективности нашей защиты перед хижиной и продемонстрировал все свои вчерашние превращения. Она ответила, что тоже об этом думала и сделала вывод, проникнуть в хижину можно не физически, а ментально, т.е. с помощью волн, которые испускает наш мозг. Попросил изложить эту мысль предельно понятным, простым языком и по подробнее, для таких, «особоодаренных», как я. Но вдруг осенило, и спросил её, может нам плохо было на болоте потому, что волны хижины попали с волнами нашего мозга в резонанс, и если создать шлём, который будет ненадолго задерживать волну, то резонанса не будет, или ещё лучше создать прибор, который будет своей волной, как вирусом, гасить это излучение, чтобы защитить нас. Люся хотела что-то сказать, но так и застыла с открытым ртом. Наконец, словно проснувшись, сказала, что надо посмотреть какие существуют конструкции внутреннего уха, например, у дельфинов или китов, которые слышат друг друга за многие километры, но, когда находятся вблизи – не глохнут же, значит, их ухо способно настраиваться в очень широком диапазоне. Предложила на сегодня закончить тренировку, чтобы она смогла сейчас в библиотеке порыться, и, не дождавшись моего ответа, быстрым шагом вышла из зала. Что мне оставалось, тоже решил на сегодня закончить тренировки и дойти до Олега Игоревича, чтобы проведать его и обсудить идею Люси.