Три дюйма до дна бесплатное чтение

У любви нет передозировки

Летний день подходил к концу, солнце почти скрылось за небоскрёбы Нью-Йорка. Прохожие, занятые своими делами, не замечали Эрика Смита, который брёл мимо них с опущенной головой. Не видя дороги, он проходил мимо кафе и ресторанов, магазинов одежды и кинотеатров.

«Мистер Робинс опять урезал зарплату. Долг в Кварне уже перевалил за восемь тысяч. У Софи порвались последние туфли. Хорошо, что миссис Уильямс сидит с ней бесплатно…» – такими мыслями была забита его голова.

Подойдя к дому, Эрик посмотрел на окна квартиры миссис Уильямс: в них не горел свет, а это значило, что она ещё гуляет вместе с Софи. Эрик сел на первые ступеньки парадной лестницы, глубоко вздохнул и стал ждать.

– Папа! Папочка! – неожиданно раздался крик девочки, которая радостно бежала к отцу.

Эрик, опять погружённый в свои мысли, вздрогнул и повернулся на голос дочери. Он встал и пошёл навстречу ей, его лицо озарила улыбка, первая за сегодняшний тяжелый день.

Со смехом Софи прыгнула в объятия отца:

– Я видела слона, он такой огромный! А ещё жирафа и бегемота. Зебра такая полосатая, а лев всё время спал…

Софи стала перечислять, то что видела и делала за сегодняшний день, пока Эрик внимательно её слушал, не замечая боли в спине и руках.

– Она такая непоседа, – весело сказала миссис Уильямс, наконец подойдя к ним.

– Спасибо, что посидели с дочкой и сходили в зоопарк. Сколько я должен за билет? – спросил Эрик, в надежде, что миссис Уильямс не возьмёт денег, которых у него и так не было.

– О, пустяки – с улыбкой сказала она, ласково потрепав Софи по волосам, – Не надо никаких денег.

Миссис Уильямс была высокой пожилой женщиной шестидесяти трёх лет. Она была одета в вязаную кофту и длинную юбку, а на ногах балетки розового цвета. Волосы её были каштанового цвета с проседью, на лице круглые очки с затемнёнными линзами, скрывающие яркие зелёные глаза.

Несмотря на возраст, миссис Уильямс работала в магазине кассиром и поэтому она не всегда могла сидеть с Софи.

Также у неё есть дочь – Агнесс, которая уже давно не навещала свою мать, так как восемь лет назад уехала вместе со своим мужем в Европу и осталась там жить. Редкие звонки и письма, несколько поздравительных открыток и фотографий – это всё, что было у миссис Уильямс от дочери. И это даже несмотря на то, что у Агнесс есть сын, которого миссис Уильямс видела только на единственной фотографии, которую ей присылала дочь.

– Как дела на работе? – поинтересовалась миссис Уильямс, поднимаясь вместе с Эриком и Софи по парадной лестнице.

– Нормально.

Он знал, что миссис Уильямс известно о его плачевном финансовом состоянии, и что она всегда пытается дать ему немного денег, не обращая внимания на его слабые отговорки, что деньги ему не нужны.

– Ты уверен? – спросила миссис Уильямс, придерживая дверь и пропуская их вперёд.

– Да, всё хорошо, – слегка улыбнувшись, сказал Эрик.

Миссис Уильямс не стала дальше расспрашивать его, но по её глазам он понял, что она ему не верит.

– Но мне больше всего понравились гориллы, они такие большие и волосатые, и похожи на мистера Робинса, – Софи всё продолжала перечислять животных, которых она видела в зоопарке, пока лифт медленно поднимал их.

– До свидания, миссис Уильямс!

В этот момент двери лифта открылись на шестом этаже и миссис Уильямс стала выходить на лестничную площадку.

– До завтра, Софи, – с любовью в голосе сказала миссис Уильямс и добавила: – Эрик, ты не зайдёшь ко мне сегодня? Я купила новую полку, но всё никак не могу её повесить, – спросила она, придерживая дверь лифта.

– Да, конечно.

– Вот и отлично, – сказала миссис Уильямс и отпустила дверь лифта.

Доехав до девятого этажа и дойдя до квартиры, Эрик одной рукой достал ключи и открыл дверь.

Оказавшись, наконец, дома, Эрик осознал, насколько он устал, но об отдыхе не было и речи: нужно приготовить ужин, постирать одежду, так как приличная одежда у него была только одна, заклеить туфли Софи, зайти к миссис Уильямс и повесить полку, а затем искупать дочь и уложить её спать.

После всех дел Эрик упал на кровать без сил. Повернув голову, он посмотрел на часы и подумал: «Половина двенадцатого, до подъёма осталось чуть больше четырёх часов». Из его рта вырвался стон из-за усталости и от осознания, что до выходного осталось ещё два дня.

В рабочие дни Эрик вставал в четыре утра, быстро одевался и шёл на почту, но не за посылкой или письмом, а чтобы разносить газеты и рекламные брошюры. Домой он возвращался около семи часов, будил Софи и готовил завтрак. После яичницы, что было единственным блюдом на завтрак, Эрик отводил Софи к миссис Уильямс или в Кварн. Затем он шёл на свою основную работу – в закусочную мистера Робинса. Эрик работал там кассиром, официантом, уборщиком и поваром. Однако зарплату получал лишь за одну должность – мойщика посуды. График работы был стандартным для человека его статуса – шесть дней с восьми утра до восьми вечера и один выходной в воскресенье. После работы Эрик забирал Софи из Кварна или встречал её и миссис Уильямс возле дома, так как миссис Уильямс любит вечерние прогулки, особенно когда приглядывает за Софи, и домой они приходят к девяти часам. В конце дня, после позднего ужина, Эрик проводит с дочкой пару часов и затем ложится спать.

Свой единственный выходной Эрик старается проводить вместе с дочерью: сходить в парк или посмотреть вместе телевизор.

«Как же я устал», – подумал Эрик, засыпая, – «Когда это закончится? А главное: когда всё пошло не так?».

«Нас ждёт светлая, новая жизнь» – с уверенностью в голосе говорил маленькому Эрику его отец.

«И где же она, эта жизнь? Где?» – такими были его последние мысли перед тем, как он уснул.

Эрик Смит родился в Мексике. Его родители, Хесус и Амаранта, были фермерами на севере Мексики.

Когда Эрику было четыре года, политическая и экономическая ситуация в стране стала ещё хуже, чем была раньше: и без того высокие налоги опять повысили, почти половину урожая государство забрало для своих нужд, а разгорающаяся гражданская война требовала новых солдат, и поэтому правительство издало распоряжение, по которому один член семьи, мужского пола и старше шестнадцати лет, должен добровольно вступить в государственную армию. Помимо родителей, у Эрика был ещё старший брат – Габриэль, которому недавно исполнилось шестнадцать и поэтому, когда вышло распоряжение о добровольном вступлении в армию, Габриэль решил, что лучше он пойдёт, чем отец. К сожалению, через неделю после его вступления в ряды армии, он был убит. Эрик не помнил о брате ничего, и только единственной фотография, на которой был изображён Габриэль, давала ему возможность узнать, как выглядел его брат, пусть и в восьмилетнем возрасте.

Спустя месяц после смерти Габриэля, правительство издало новое распоряжение, в котором говорилось, что в армию заберут всех мужчин от шестнадцати до пятидесяти лет. Это означало, что скоро придут и за отцом Эрика. Хесус понимал, что, скорее всего, он не вернётся домой к жене и сыну, тем самым обречёт их на тяжёлую жизнь в нищете, и потому позвонил своему кузену – Бруно.

Бруно с самого начала гражданской войны предлагал брату уехать вместе с семьёй в Америку, но тогда Хесус отказался бросать свой дом, однако, теперь это было единственным правильным решением. К счастью, Бруно ещё не уехал и когда ему позвонил кузен, то с радостью согласился им помочь.

Пару дней спустя, Эрик вместе с родителями встретились с Бруно недалеко от границы Америки и Мексики. Для её пересечения всё было готово, оставалось только сделать паспорта для Хесуса и его семьи.

Бруно посоветовал выбрать новые имена, чтобы легче было устроиться в Америке. Так, Хесус стал Говардом, Амаранта – Агатой, а Риккардо – Эриком. И чтобы ещё лучше «вписаться» в новой стране, Хесус решил изменить и семейную фамилию на фамилию Смит.

Маленький Риккардо не понимал, почему все называют его Эриком, пока отец не сказал ему, что теперь это его новое имя. Также отец настоял на том, чтобы он перестал отзываться на своё старое имя, и чтобы он его вообще забыл, как и свою старую фамилию, которую Эрик при всём желании не мог вспомнить.

По каким-то причинам всё, что было связано со старой жизнью в Мексике, стало под запретом, кроме упоминаний о Габриэле.

Путь в Америку лежал через бездорожье и пески под покровом ночи в старом школьном автобусе. Как только солнце стало уходить за горизонт все, кого собрал Джон (он же Бруно) начали подготовку к отъезду и уже через полчаса автобус, гружённый десятком семей, отправился в путь.

Почти сразу после начала движения, Говард начал общаться со всеми, кто был рядом. Спустя пару часов, когда все уже успели познакомиться и начали готовиться ко сну, он сказал:

– Я верю, что в Америке нас ждёт лучшая жизнь, чем была в Мексике. Но поначалу будет трудно и потому я предлагаю нам держаться всем вместе, помогать друг другу, пока каждый из нас не встанет на ноги.

Эти слова подействовали на всех, и засыпая, каждый из беженцев думал о совместном будущем в новой стране.

– Приехали! – громко объявил Джон.

Солнце уже поднималось из-за горизонта, когда автобус въезжал в Тусон. Именно в этом городе Эрик вместе с родителями проведёт своё детство и юность.

У Джона всё давно уже было приготовлено: он нашёл жильё – старый барак, который всё никак не могли снести, и нашёл для всех рабочие места на консервном заводе.