Можно сказать товарищ? Переписка Петера Хакса с Куртом Госвайлером (1996-2003) бесплатное чтение

Петер Хакс
Можно сказать товарищ? Переписка Петера Хакса с Куртом Госвайлером

© Венгерова Э.В., перевод, 2023

От издателя

Эта переписка была впервые опубликована в 2005 г.

Иоганном Оме и Андре Тиле в сборнике «В конце концов они поймут. Политические заметки. 1988–2003» и очень быстро разошлась.

Переписка, обретающая со временем все большее значение, касается не только применения социалистической теории к реальной жизни, но и систематизации и подробного рассмотрения ее проблем. Она четко отражает сходства и принципиальные различия в политическом мышлении корреспондентов.

Изменения по сравнению с изданием 2005 г. Найдено еще одно письмо (№ 26, стр. 78). Добавлены рукописные дополнения к письмам 15 и 27. Опубликованы фрагменты, которые прежде считались неприемлемыми.

Обновлены и расширены примечания. В комментарий включены имевшиеся приложения к письмам (если они существовали или могли быть идентифицированы как таковые).

Письма напечатаны в соответствии с теми принципами, которых придерживался Петер Хакс, публикуя свою переписку с Андре Мюллером-старшим. Тексты Хакса приводятся дословно, буква в букву (если не считать авторской и корректорской правки). Некоторые места в письмах Госвайлера опущены. Это было необходимо, когда речь шла о неправомерных действиях в отношении третьих лиц, нарушении приличий или юридической практике. Такие пассажи были устранены, а пропуски отмечены квадратными скобками […]. Текстовые вставки издателя заключены в угловые скобки. – Во всем остальном издатель ручается за абсолютную верность текста.

Издатель выражает благодарность редактору Политического архива Курта Госвайлера (kurt-gossweiler.de)

Издатель июль 2022, Берлин

Переписка (1996–2003)

1 Госвайлер – Хаксу 14.11.1996

Глубоко уважаемый Петер Хакс!

Как известно, Немецкая Почта готовит нам сюрпризы, как правило, неприятные, ибо их измышляет почтовое начальство. А между тем сюрпризы, которые доставляет нам ее курьерская служба, подчас бывают приятными и радостными.

Вот и я, историк, которого А. Бри^* окрестил пост-сталинистом, был приятно удивлен и обрадован, когда курьер принес мне домой Ваш обширный, содержательный труд. В сопроводительном письме издательство сообщало, что посылает мне этот подарок по Вашей просьбе.

Во-первых, я был так рад сюрпризу, словно получил Премию Петера Хакса (хотя ее пока не существует), а во-вторых всячески старался найти ответ на вопрос, почему я был удостоен такой неожиданной и совсем не заслуженной чести.

Меня поразило, что Ваша книга^*, вышедшая в свет через 6 лет после контрреволюции, открывается предисловием 1966 года. А ведь там говорится, что после 1961 года социализм в ГДР доказал свою способность построить индустриальное общество, успех которого выходит далеко за пределы ХХ столетия. Я искал объяснение этому факту и вот что подумал. Возможно, Вы прислали Ваш труд в подарок человеку, разделяющему Ваше отвращение к рабскому преклонению перед непристойным «духом времени», который нагло требует выражений восторга оттого, что мы, наконец, «прибыли» из беззаконной ГДР в федеративную республиканскую демократию.

Хочу надеяться, что Вы не опровергните это толкование.

Примите мою сердечную благодарность и наилучшие пожелания.

Ваш Курт Госвайлер

2 Хакс – Госвайлеру 9.3.1998

Дорогой г-н Госвайлер, не могу выразить, как я рад, что Вы подвели этот промежуточный итог труда всей Вашей жизни. Книга еще носит черты собрания материалов, как система она еще не совсем избавлена от противоречий. Но во всех своих частях она тяготеет к целостности, к тому, что есть истина, и можно считать, что с ее появлением мир худо-бедно разобрался в своих трудностях.

Да, уже снова появилось несколько книг, написанных с самыми благими намерениями, есть даже книги, содержащие факты. Но книг, которые улавливают суть вещей с высочайшего уровня социалистического сознания, чрезвычайно мало. Я полагаю, что Ваша книга^* – лучшая из них. А если образцовое сочинение – главное сочинение на главную тему, тогда Вы, дорогой господин Госвайлер, написали эталонный труд для нашего столетия.

Самым важным Вашим сообщением я считаю тезис, который Вы вовсе не выдвигаете на первый план. Но я экстраполировал его из Вашего труда и называю законом Госвaйлера. Он гласит: В каждом коммунистическом движении, начиная с 1848 года, была постоянная пропорция участников, которой каждый раз не хватало сил, чтобы довести дело до конца, и она была потенциально готова благожелательно отнестись к мирным предложениям со стороны буржуазии. Величина этой квоты вряд ли каждый раз зависит от благоприятности или неблагоприятности социального момента. И напротив: наличие великих лидеров, Ленина, Сталина, Ульбрихта, может обескуражить ревизионистскую квоту и на некоторое время снизить ее.

Разумеется, Советский Союз никогда не хотел уступать ГДР империализму. Вы очень доходчиво описываете, как грязно он это проделал. Ваш анализ показательных процессов, пакта Сталина-Гитлера и делишек Тито – все это, вообще и в частности, попытки освобождения. (Вы читали «Радека» Гейма^*? Гейм сразу отождествляет себя с Радеком. Ему и в голову не приходит, что оба они, и он, и Радек, могли иметь в виду совсем не то, в чем их обвиняет Вышинский). В свое время меня очень смешила развязность Горбачева, который всегда представлял себя в центре политического процесса.

Вы правы, когда пишете, что империализм позволяет мыслить социализм в любой форме, но запрещает строить его в какой бы то ни было форме. Я считаю правильным и другой Ваш основной тезис – о том, что не Бжезинский и не Киссинджер парализовали Советский Союз, но что Советский Союз сам любезно предоставил Бжезинскому и Киссинджеру такую возможность. Пока у нас не было желания быть обманутыми, нас нельзя было обмануть. (Однако смею заметить, что методическая дискуссия^* на эту тему между Вами и Вашей приятельницей Вагенкнехт не была бы услышана общественностью).

Это письмо слишком длинное и серьезное, пользы от него никакой. Мне на это плевать, я могу лишь сказать, как сильно Вы меня заинтересовали. Поскольку в данный момент нет никого, кто мог бы вручить Вам Национальную премию и орден Карла Маркса, это делаю я.

Благодарю и приветствую Вас.

Ваш Петер Хакс

3 Госвайлер – Хаксу 19.3.1998

Дорогой соратник Петер Хакс!

Даже не получив Вашего столь же неожиданного, как и ободряющего письма по поводу моей анти-ревизионистской публикации, я испытывал бы сильную потребность послать Вам мои наилучшие пожелания и от всего сердца поздравить Вас с 70-летием и наступающим восьмым десятком; после получения Вашего письма эта потребность, конечно, возросла. Я искренне надеюсь, что в наши мрачные времена Ваш просветительский образ мыслей продолжит атаковать «модерный» обскурантизм, что у Вас хватит сил ослабить его влияние. Всей душой надеюсь, что, пережив контрреволюционную перестройку, мы еще в грядущем десятилетии увидим новый разворот на 180 градусов и возобновим движение вперед!

С благодарностью

Ваш Курт Госвайлер

4 Госвайлер – Хаксу 19. 3./5.4.1998

Дорогой г-н Хакс,

пользуясь случаем, еще раз благодарю Вас за Ваше удивительное письмо. Конечно, оно подействовало на меня весьма благотворно, подтвердив то, на что я очень надеялся, хотя не был до конца уверен, что эта публикация отвечала чьей-то потребности и показалась кому-то полезной. Однако Вы дали сборнику моих статей и выдержек из писем такую высокую, такую лестную для меня оценку, что я на всякий случай сомневаюсь в ней (но право же, не для того, чтобы спровоцировать Ваши возражения).

Я хотел бы рассказать Вам (раз уж Вы говорите, что этой книгой я подвел промежуточный итог своей жизни) кое-что о том, как это произошло. Эта книга появилась как последнее средство, как паллиативное решение, так как первоначальный проект (издать книгу к 80-летию Октябрьской революции) невозможно было осуществить в срок.

Речь идет о хронике, которую я начал писать в конце 1956 г. после того как разобрался в политической сущности Хрущева. Хроника^* охватывает период деятельности этого мнимого политического клоуна с 1953 по 1964 г. На самом деле он был самым важным и эффективным дистанционно управляемым ракетным оружием империализма США. Когда стало понятно, что эта хроника не будет готова к печати к нужному сроку, я предложил своему товарищу-издателю составить взамен какой-нибудь сборник моих прежних публикаций.

В него могло бы войти еще больше материалов, но ценовой лимит (30 марок) ограничивал объем книги. Скрепя сердце, я выбросил из сборника многие уже набранные тексты. У меня и мысли не было о том, что этот сборник предлагает нечто «системообразное». Я лишь пытаюсь бороться с парализующими враждебными искажениями истории, анализирую события, пользуясь методом и инструментарием диалектического и исторического материализма.

Из Вашего письма я с огромной радостью узнал, что Вы очень во многом согласны с моими оценками. Ведь даже со стороны руководящих товарищей ГКП я привык встречать решительный отпор, а со стороны большинства моих коллег и друзей, в лучшем случае, уклончивое покачивание головой.

(Кстати, вы уже приняли к сведению «Похвальное слово» некой Кристины Фишер по поводу вашего 70-летия? Оно было напечатано в УЦ^* 20 марта на стр. 9, и его иначе, как издевательским не назовешь. Я бы с удовольствием послал в «Унзере Цайт» для госпожи Фишер копию Вашего письма ко мне, дабы подтвердить, что ее публикация – не что иное как «злобное измышление»).

Некоторые ее оценки произвели на меня столь сильное впечатление, что я решил уточнить свою позицию.

Это относится, во-первых, к экстраполированному Вами «закону Госвайлера». Есть многое такое, для чего я совершенно не гожусь, «быть законодателем» – это точно не про меня. Я же только констатировал общеизвестный факт, что в каждом (не только коммунистическом) движении есть, выражаясь «современно», Fundis и Realos. Но я бы не стал утверждать, что каждое коммунистическое движение, начиная с 1848 года, осуществляется силами Realo «примерно в постоянной пропорции». Эта пропорция меняется во времени и в пространстве и зависит в первую очередь от объективных условий (от силы рассматриваемого капитализма, социальной структуры, заданных экономических и политических условий) и во вторую очередь также от наличия или отсутствия харизматических лидеров.

Во-вторых, я не совсем согласен с Вашим утверждением, что «Советский Союз, в сущности, никогда не хотел любезно уступать ГДР империализму». Это утверждение, ничем не подтвержденное и, к сожалению, подхваченное Сарой Вагенкнехт, я рассматриваю в статье,^* которая появится в следующем номере «Штрайтбарер Материализмус» и уже появилась в качестве препринта в «Вайсензеер Блеттер»^*.

СССР сталинской эпохи действительно никогда не собирался «любезно уступать» империализму свое любимое детище ГДР. Сталинская КПСС никогда не изменяла своей цели – мировой революции.

Но образ безобидного Хрущева, каким его представляет Сара, опасно камуфлирует про-империалистическую, контрреволюционную суть его деятельности. А ведь он сознательно начал разрушение главного бастиона социалистической революции.

Разумеется, предварительно я спросил Сару,^* не возражает ли она против публикации нашей переписки, и она не возражала (см. вложение). Я полагал, что в таких важных политических вопросах момент необходимого «просвещения», распространения правды выходит на первый план. Если бы Сара не согласилась на публикацию писем, я бы обнародовал свои возражения в другой форме. В интересах дела и Сары я считаю выбранную форму оптимальной.

Мне остается только еще раз выразить свое радостное удивление тому, как живо Вы меня восприняли, и от всего сердца поблагодарить за присылку Вашего «Разговора в семействе Штейн…». Мы с женой видели спектакль в Театре им. Максима Горького, но к более глубокому пониманию пьесы подошли, только прочитав приложения^*. Это во-первых. А во-вторых, поздравляю Вас с тройной наградой: Орденом Карла Маркса, Национальной премией и Премией Петера Хакса 1-ой степени.

Ваш Курт Госвайлер

5 Госвайлер – Хаксу 5.4.1998

Дорогой г-н Хакс,

воодушевленный Вашим благосклонным вниманием к моей книге и вдогонку моему ответу на Ваше письмо посылаю Вам две краткие выдержки из «Политического дневника». Как я Вам писал, он должен был выйти в свет к 80-ой годовщине Октябрьской революции.

Один пассаж касается Матиаса Ракоши^* и его судьбы; по-моему, она представляет собой материал для одной из самых потрясающих трагедий в истории.

Второй пассаж касается сотрудничества социал-демократии с Тито и Хрущевым в организации контрреволюции в социалистических странах. Мои тогдашние предположения на этот счет подтвердились спустя сорок лет.

В надежде не слишком обременить Вас этой посылкой приветствую Вас.

Ваш Курт Госвайлер.

[P.S.] Простите великодушно скверное качество копии.

6 Госвайлер – Хаксу 8.4.1998

Дорогой г-н Хакс,

на этот раз я пишу Вам по просьбе моей доброй знакомой из Австрии. Будучи, как многие, человеком тщеславным, я завел привычку, даря друзьям свою книгу, прилагать к ней Ваше письмо. Вот и приложил его к тому экземпляру, который послал Лизл Ризи, издателю коммунистической газеты «Нойе Фольксштимме». В результате она попросила меня спросить Вас, не будете ли Вы возражать против публикации Вашего письма в ее газете.

Настоящим посланием я исполняю эту просьбу и был бы счастлив получить от Вас ответ – каким бы он ни был.

С наилучшими пожеланиями

Ваш Курт Госвайлер

7 Хакс – Госвайлеру 13.4.1998

Дорогой г-н Госвайлер,

отрицательные ответы следует давать как можно быстрее; с этой точки зрения, мой ответ запоздал, и я прошу прощения. Я считаю, что только письма, предназначенные для публикации, являются литературным жанром и могут быть напечатаны. Все конфиденциальные письма – лишь материал для биографов, изучающих литературное наследие. Прошу Вас передать госпоже Ризи, что «Нойе Фольксштимме» мне нравится, но я прошу ее с пониманием отнестись к моему писательскому педантизму, из-за которого не могу исполнить ее простое и легко исполнимое желание.

Спасибо, что напомнили о Ракоши, чью судьбу я действительно почти упустил из вида. Есть еще один вопрос, который часто меня занимает: откуда всему свету якобы известно, что Ноэль Филд^* не был шпионом. Ваш январский доклад у Флегеля^*, ей-богу, показался мне превосходным, а настроение публики совсем не плохим. Вы советуете мне дожить до глубокой старости. Возвращаю вам эту рекомендацию с самыми сердечными чувствами.

Всегда преданный Вам

Петер Хакс

8 Госвайлер – Хаксу 12.6.1998

Дорогой г-н Хакс, после лечения во Франценсбаде (которое вовсе не пошло мне на пользу) и последующего «радионуклидного вентрикулографического» техосмотра моего сердца (к счастью, анализ оказался достаточно хорошим), я, наконец, отвечаю на Ваше письмо от 14 апреля.

Ваш отрицательный ответ Лизл Ризи я немедленно переслал ей. На всякий случай, хотел бы спросить Вас вот о чем. Вы называете свое письмо ко мне ’конфиденциальным’. Означает ли это, что Вы возражаете не только против его публикации, но и против ознакомления с ним моих друзей и знакомых? В этом случае я должен извиниться перед Вами за неоднократное игнорирование Вашего желания, о котором, впрочем, я не знал. Последний раз это произошло недавно.

Вместе с моей книгой я подарил копию Вашего письма очень мной уважаемому музыковеду товарищу Кнеплеру^*. Упоминаю об этом потому, что тогда он, пользуясь случаем, прочитал мне, нет, не прочитал, а извлек из памяти, строка за строкой, смакуя язык и ритм, Ваше стихотворение «Красное лето разное»^*. А потом спросил, о каких коммунистах, на мой взгляд, идет речь. К сожалению, я не смог ответить ему, так как сам задаю себе этот вопрос. Ни я, ни Кнеплер не имеем того опыта, который побудил Вас написать эти строки.

Возвращаюсь к Вашему письму. Вдохновленный Вашим положительным откликом на тот пассаж моей «Анти-Хрущевской хроники», где речь идет о Ракоши, прилагаю к данному письму заметки 1953 г.^* о двух появившихся тогда книгах, прежде всего, об «Оттепели» Эренбурга. Надеюсь, эти страницы Вас заинтересуют.

Прощаюсь с наилучшими пожеланиями плодотворного, но и приятно проведенного лета.

Ваш Курт Госвайлер

9 Хакс – Госвайлеру 13.06.1998

Дорогой господин Госвайлер, я думаю, 22-й выпуск «Штрайтбарер Материализмус» позабавил Вас так же, как меня. Хольц, Жаргви и Эггердингер^* в грязь лицом не ударили. И даже Якоби^* чуть ли не острил. Вы назвали придурка Баумгартена придурком (кто такой Баумгартен^*, почему редакция нам этого не сообщает?). Поделом ему. Но вы и меня разбранили за оценку Сталина. Так что позволю себе заметить, что я Вас перехвалил, и вопросов по этому делу больше не осталось.

Была ли когда-нибудь хоть малейшая перспектива германского единства, кроме как на буржуазной основе? А если такой перспективы никогда не было: Была ли предписанная нам болтовня о национальной культуре и культуре мышления созидательной или, может быть, разрушительной для ГДР?

Вся эта возвышенная идея разбивалась о простой принцип: нельзя в качестве более слабого партнера вступать в антагонистический союз. Я-то уже жил в ФРГ, и наверно мне было легче понять, что объединение Германии уже тогда было всего лишь очередным словом для обозначения контрреволюции. А с контрреволюцией шутки плохи. Этот Национальный гимн Бехера, это боевое песнопение с быстро устаревшим, трудно произносимым текстом искажало мелодию нашей истории, с самого начала и до конца. Было бы слишком мягко назвать его убогим. Его вообще не должно было быть. Никогда.

То, что Берия, судя по его другим политическим действиям, был ревизионистом, представляется мне более чем вероятным. Раз Вы находите забавным, что ревизионист Хрущев был вынужден устранить ревизиониста Берию, значит, Вы знаете, насколько это было обычным делом. Напомню Брежнева/Хрущева, Кадара /Надя, и хватит об этом.

Второй момент – «закон Госвайлера». По-вашему, я его выдумал. Я отниму у Вас время, чтобы обсудить этот материал. Ваша ошибка, я думаю, в том, что неизменное место ревизионизма в марксизме, т. е. постоянное явление, вы каждый раз объясняете многими сочетаниями самых различных причин, а не общим законом. То, что всегда есть, может иметь только одну причину. Вы сами называете эту причину на стр. 309: Капитализм возникает стихийно; социализм должен быть построен, и потому его трудно построить.

Я снова провожу аналогию с абсолютизмом (в «Параметрах», стр. 908): феодализм и капитализм образуются естественным путем; абсолютизм «постоянно под угрозой и всегда в состоянии обороны».

Из этой предпосылки, на которую опираемся мы оба, следует, что для неорганичных, планомерно осуществляемых способов правления неизбежны регулярные исторические провалы. Социологические причины, такие, как мелкобуржуазные влияния, рабочая аристократия, деградация интеллигенции (в данном случае творческой), подкуп со стороны капитала вызывают провалы при построении социализма. Но они вызывают эти провалы только потому, что природа социализма их допускает.

Если Вы не хотите декларировать эти тезисы как «закон Госвайлера», предлагаю Вам назвать их «законом Хакса» в следующей формулировке: «Наличие оппортунистической оппозиции так же характерно для социализма, как существование фронды для абсолютизма». (Впрочем, оппортунистическая оппозиция в большинстве случаев бывает правой и левой, то есть фрондой. Кто, как не правая и левая оппозиция свалил Ульбрихта на 14-м пленуме VII Съезда партии?)

Многословие ведет к многословию, дорогой г-н Госвайлер. Итак, я продолжаю рассуждать о предметах, по которым, надеюсь у нас больше нет расхождений.

Перечисляя причины возникновения ревизионистской заразы во время войны, Вы упускаете самую важную: отступления Сталина от марксизма (с которых началось глубокое падение нравов). Сталин допустил их, чтобы польстить русской, славянской, патриотической душе и под давлением союзников, а они настаивали на «демократических, антифашистских» фразах, от реабилитации церкви до современной музыки. Сталина было чем шантажировать. Когда возникла необходимость, он еще смог выиграть войну против нацистов, но у Черчилля была возможность в любой момент выйти из альянса или перейти на сторону врага, а выиграть войну против объединенного мирового империализма Сталин уже не мог.

Грязь легко развести, но избавиться от нее потом практически невозможно. Последние восемь лет жизни Сталин занимался авгиевой работой по устранению этого скопившегося за время войны тактического навоза.

Напрасный труд.

Книга, издание которой оптимально выполнило бы все теоретические и дидактические задачи настоящего момента, которая была бы, так сказать, «методологически правильной» и для которой Ваша «Хроника» пока представляет важнейшую подготовительную работу, должна называться «История ВКП(б), краткий курс», в двух томах. Первый том должен охватить движение вверх до смерти Сталина, а второй – движение вниз до роспуска партии Горбачевым и Ельциным.

Эта книга будет написана.

И еще одна мелочь, так как она коснулась меня лично: Вы когда-нибудь выясняли, кто затеял аферу Бирмана?

Я считаю, что Бирман работал не на госбезопасность, не на КГБ и не на аппарат ЦК, а (как и Хермлин) лично на Хонеккера. Все на это указывает, но, к сожалению, остается предположением. В любом случае события 1976 года дублируют события 1989 года, за исключением того, что здесь фарс предшествовал трагедии.

Мой адрес на четыре ближайшие месяца: P.H., Fenne, 15806 Groß Machnow. Телефон 003708 20857, до полудня. Сообщаю на всякий случай. Я не имею в виду принуждать Вас к переписке.

Погода – враг стариков. Желаю вам хорошего лета и хорошего настроения. Сердечные приветы.

Ваш Петер Хакс

10 Госвайлер – Хаксу 11.08.98

Дорогой господин Хакс, Ваше письмо, которому пришлось восемь недель ждать ответа, было для меня (как и все прежние Ваши сообщения) большим радостным сюрпризом. На этот раз радость была даже особенно велика, так как Ваша критика некоторых моих воззрений дала повод для дальнейших размышлений, побудила освежить и углубить пока еще довольно туманные исторические концепции и критически осмыслить Вашу аналогию социализма с абсолютизмом и пр.

Но сначала о том, в чем мы полностью друг с другом согласны. Во-первых, это наша общая радость по поводу 22-го выпуска «Штрайтбарер Материализмус» и во-вторых, что настоящее имя Беньямина Баумгартена Феликс Вемхойер^*.

Вы спрашивали, кто это и почему редакция ничего о нем не сообщает. Ни редакция, ни я не можем дать никакой информации по этому вопросу. Осенью 96 г. издательство получило статью, подписанную его настоящим именем (см. копию последней страницы его письма от 1.6.96 за подписью Феликс Вемхойер). Штефан Эггердингер прислал мне это сочинение с просьбой его отрецензировать (см. копию письма Эггердингера).

В результате возник черновой вариант моей работы «К вопросу о Ноте Сталина»^*. В том же 1996 году Вемхойер позвонил мне и сказал, что хочет, чтобы его статья была опубликована под именем Беньямина Баумгартена. А я тогда поинтересовался, не состоит ли он в родстве с некой социал-демократической г-жой Вемхойер, которую нам не раз доводилось лицезреть в теле-шоу и слушать по радио. Он сказал, что она действительно его родственница (сестра, насколько я помню). Допускаю, что его нежелание публиковаться в журнале под своим настоящим именем как-то связано с этим родством.

И это все, что мы о нем знаем. Но если иметь некоторые познания в графологии, можно вычитать намного больше по почерку писавшего. (См. копию его письма Ханфриду Мюллеру от 26.10.97 и оборотную сторону копии его рукописи с именем и датой 1.6.96). Этот почерк заронил во мне легкие подозрения, что его сочинение не совсем его сочинение. А второе письмо Ханфриду Мюллеру, на этот раз от Хайнера Карушейта^*, их только укрепило (копию и этого письма также прилагаю). Соглашусь с Вами и в том, что Сталин делал уступки русскому национализму (возможно, он даже сам в чем-то поддался ему). Наиболее остро я столкнулся с этим уклоном, когда мы, берлинские партийцы и товарищи из ЦК СЕПГ в конце 1947 г. или в начале 1948 г. посмотрели советский фильм о поражении русского флота в русско-японской войне, кажется, он назывался «Цусима». Я смотрел и слушал, и не верил своим глазам и ушам.

Не классовая борьба низов и верхов, как в «Броненосце Потемкине», а единодушная защита царского отечества всем экипажем от юнги до капитана! Позже в разговоре с Куртом Хагером я выразил свое удивление и неодобрение этого националистического «срыва», но к моему великому изумлению, другой Курт так не считал и стал доказывать, что я все не так понял, но меня он не переубедил. Этот фильм был чем-то вроде драматической версии тоста Сталина на празднике победы над фашистской Японией в 1945 г. Помните, он тогда сказал: «Это поражение (1905 года) черным пятном легло на нашу страну. Наш народ ждал того дня, когда Япония будет побеждена и пятно будет смыто. Мы, люди старшего поколения, ждали этого 40 лет. И вот этот день настал».

К другим отступлениям Сталина от марксизма, отмеченным Вами, я перейду ниже.

Теперь о тех пунктах, по которым я, при всем желании, не могу с Вами согласиться, или у меня просто есть вопросы.

Вы спрашиваете: Была ли когда-нибудь хоть малейшая перспектива объединения Германии, кроме как на буржуазной основе?

Мой ответ: Только фаталист, считающий, что все происходит так, как должно произойти, и у истории не было наготове никакой иной возможности, ответит «Нет!» на Ваш вопрос.

Что касается меня и всех моих товарищей, то мы долгое время (а я вплоть до начала 1989 г.) были убеждены, что есть только один путь к объединению Германии – на социалистической основе. Все это время у меня оставалась надежда, более того, убежденность, что в Советском Союзе еще достаточно здоровых сил, чтобы свергнуть Горбачева и восстановить СССР в качестве надежной руководящей социалистической державы, защитницы всех социалистических стран, а значит и гаранта защиты ГДР от любых попыток аннексии со стороны ФРГ.

Пока я считал невозможным уничтожение социалистических государств, социализма в Европе и в Советском Союзе, для меня единая Германия могла быть только социалистической. И я не могу себе представить, что человек, убежденный в победе социализма над империализмом и в том, что социализм, как выразился когда-то Ульбрихт, не обойдет стороной ФРГ, мог бы видеть это по-другому, не нарушая законов логики. И если Вы в Вашем сборнике эссе «Параметры искусства» в разделе «О Хаксе и о мире» на стр. 998 пишете, что предвидите существование ГДР и драмы ГДР даже в 2100 году, значит Вы (по крайней мере тогда, когда это писали) тоже питали иллюзии касательно дальнейшего хода немецкой и всемирной истории. Не так ли?

В своем письме Вы спрашиваете: А если такой перспективы никогда не было: Была ли предписанная нам болтовня о национальной культуре и культуре мышления созидательной или, может быть, разрушительной для ГДР?

Я считал и все еще считаю, что Вальтер Ульбрихт поступал правильно, сохраняя в конституции ГДР такую цель как объединение Германии. Для меня это не было «патриотической болтовней». Такое началось только при Хонеккере и, конечно, вредило нам, ибо вело в трясину размягчения классовой позиции и даже к заискиванию перед реакционными буржуазными кругами. (Прилагаю ответ на опрос 1995 г. о политике СЕПГ по национальному вопросу).

Дальше Вы пишете, очевидно, имея в виду Ноту Сталина 1952 г. и более поздние предложения о конфедерации: «Вся идея нарушала простой принцип: Нельзя вступать в антагонистический союз в качестве более слабого партнера».

Я бы не стал утверждать это столь категорично: ведь антигитлеровская коалиция также была антагонистическим союзом, и Советский Союз был в нем более слабым партнером. Разве не так? И все же этот союз не работал нам во вред. Факты показывают, что Сталин не вступал в союз, если союз за наш счет приносил выгоды другой стороне, усиливал врага и ослаблял нас. Напротив, союзы, которые он заключал с другой стороной, ослабляли империализм и укрепляли антиимпериалистические и социалистические силы. И я совершенно уверен: Сталин (если уж приводить наглядный пример) никогда бы не одобрил государственный договор с Австрией в том виде, в каком он был заключен. Этот договор был сплошной уступкой и ослаблял прогрессивную сторону. Такая «политика разрядки» началась только после Сталина!

О Берии и Хрущеве. Конечно, эти двое могли быть конкурирующими бандитами, не думаю, что это исключено, скорее, вполне вероятно. Но: Вы пишете, что Вам известны «другие политические действия» Берии, чему я завидую. Я знаю о нем только то, что приписывалось и приписывается ему (Берии) другой стороной; мне этого недостаточно, чтобы составить о нем собственное уверенное мнение. Для этого мне нужны, прежде всего, неоспоримые, неопровержимые факты. Хрущева я мог годами наблюдать за работой, а что касается Берии, у меня есть только протоколы июньского пленума 1953 г.

«Дело Берии»^* сообщает только о его проступках, но сам он на этом пленуме не получил слова. К сожалению, до сих пор никто не удосужился опубликовать протокол трибунала, приговорившего его к смерти (если таковой действительно имел место). Недавно в книге Феликса Чуева «140 бесед с Молотовым»^* я прочитал высказывания Молотова^* о позиции Берии весной 1953 г., когда советское руководство обсуждало свое отношение к ГДР. Я прочел книгу на русском языке, сделал перевод некоторых высказываний и прилагаю их к этому письму. Для меня это важнейшие свидетельства в деле Берии.

Вы считаете устранение одного ревизиониста другим обычной практикой, и приводите в пример случаи Брежнева/Хрущева и Кадара/Надя. Не думаю, что эти два примера выбраны удачно. Насколько мне известно, Брежнев не свергал Хрущева, и вовсе не Кадар набрасывал веревку на шею Надя. Относительно Брежнева/ Хрущева могу сослаться на стр. 335 и сл. моей книги. Что касается Кадара/Надя: разве я не рассказывал вам в своем письме о Ракоши также историю похищения Надя в Бухарест? Не Кадар, а тогдашний министр внутренних дел Мюнних (он был кто угодно, только не ревизионист!) позаботился о том, чтобы Надь получил по заслугам. Если бы Кадар мог, он бы точно предупредил Надя. (Верным признаком «невиновности» Кадара в устранении Надя является то, что защитник Надя Тито продолжал дружить с Кадаром).

Дорогой г-н Хакс, «многословие ведет к многословию», написали Вы всего через полторы страницы вроде бы в качестве извинения! А что сказать в свое оправдание мне, начинающему вот уже пятую страницу? Может быть, дело не в длине полученного письма, а в содержании проблемы, которая иногда заставляет вдаваться в подробности и становиться многословным; по крайней мере, так я отношусь к Вашим письмам. Это подводит меня к самой интересной теме Вашего письма. Вы критикуете меня за то, что я вывожу ревизионизм из «различных причин, а не из одного общего закона» и предлагаете «закон Хакса».

Чтобы не злоупотреблять вашим временем и терпением, не буду излагать свои впечатления и вопросы, а резюмирую их в нескольких тезисах.

По моему мнению, причины ревизионизма не в том, что социализм не возникает стихийно, что его нужно «строить». Причины ревизионизма как всякой оппозиции кроются, во-первых, в той или иной политической организации или правительстве, в борьбе за власть или за сохранение власти в интересах различных классов или слоев общества.

А во-вторых, причины ревизионизма в том, что не все люди способны бороться с одинаковой последовательностью и настойчивостью. Иными словами, эти причины кроются в устройстве общества и человеческой природе.

Не стану лишний раз цитировать ни текст закона, который Вы называете своим именем, ни пояснения к нему из Вашего письма.

У меня создалось впечатление, что вы приписываете абсолютизму, одной из эксплуататорских форм правления, особую роль, а он ее не играет. С другой стороны, Вы приписываете абсолютизму общность с социализмом, а он ею не обладает.

Всякий способ правления в классовом обществе имеет свою «фронду», свою оппозицию, так как эта оппозиция есть следствие объективно заданных конфликтов интересов.

Всякий способ правления создается только политически, вырастает из борьбы классов и обретает своеобразие как политическая надстройка в зависимости от специфики экономического базиса, лежащего в его основе, если пользоваться марксовой терминологией.

Если описывать развитие способов производства феодализма и капитализма как «естественный путь», тогда абсолютизм оказывается «неразвитой» формой правления. На мой взгляд, это единый неразрывно связанный процесс, в котором абсолютизм возникает как результат перерастания феодализма в капитализм и в то же время как инструмент этого переходного процесса. Я бы не стал искусственно разрывать его на «естественно выросшую» экономическую формацию и «не выросшую», а «политически созданную» форму правления.

Уважаемый г-н Хакс, пожалуйста, простите мне эти комментарии педантичного, прозаичного историка. Но – кто может выбраться из собственной шкуры?

Хорошо, что в начале письма, перечисляя то, в чем полностью с Вами согласен, я забыл один пункт и теперь могу добавить его в качестве примирительного заключительного аккорда. Я говорю о надежде на появление нового «Краткого курса» (который, впрочем, не должен ограничиваться историей КПСС!). Важнейшим вкладом в решение этой задачи явились две книги Людо Мартенса, а именно «Бархатная контрреволюция в СССР» и «Другой взгляд на Сталина»^*. Я долго ждал их публикации и вижу, что мои надежды более чем оправдались.

И наконец, об истории с Бирманом: К сожалению, о ней я ничего не могу Вам сообщить.

Большое спасибо за ваши добрые пожелания. Я очень рад переписке, сложившейся между нами, и могу только надеяться, что после этого письма Вы не потеряете желания продолжать ее.

С самым сердечным приветом

Ваш Курт Госвайлер

11 Хакс – Госвайлеру 28.8.1998

Дорогой г-н господин Госвайлер, я очень сильно запаздываю ответить Вам вот уже на два письма. И с радостью отмечаю, что у Вас еще есть силы и настроение для подробных разъяснений. Спешу отдать свой огромный долг. Но не могу упорядочить такую массу материала иначе, как просто выявлением ключевых моментов.

По поводу Вашего письма от 12.6.1998 а: Конфиденциальные письма

Чтобы совсем уж закончить эту ужасную историю с письмом, я хочу рассеять все недоразумения, используя точные слова. «Конфиденциальное» я понимаю просто как антоним «публичному», и с тем же успехом мог бы сказать «частное». «Конфиденциальное» никоим образом не значит «секретное». То, что вы не расскажете средствам массовой информации, вы вполне можете рассказать своей жене, своей любовнице и своим друзьям. Точно так же само собой разумеется, что я ничуть не возражал против извлечения из текста рекомендательной цитаты. В моем письме (сейчас не могу его найти) были предложения со словами «образцовое сочинение» и «эталонный труд», они вполне подошли бы для рекламного проспекта или обложки книги. b: Красное лето разное

Содержание стихотворения очень простое: восточные немцы едут на свои дачи, западные немцы арендуют летнее жилье, пользуясь справочником Некермана. Первый вид отдыха, конечно, более элегантный. Больше там ничего нет, если только не обмануться размером стиха, который уловил чуткий Кнеплер. (Это гипер-каталектический шестистопный ямб без цезуры, то есть не триметр и не александрийский стих, простите за термины). Обман, конечно, намеренный. Жители социализма, в общем-то, люди более благородные и имеют право на более изысканные стихотворные размеры.

c: Эренбург

Но Эренбург, он вообще никто.

По поводу Вашего письма от 11.8.1998 d: Берия

Я не хочу болтать. Я знаю не больше, чем Вы, у меня есть только предположения. Берия руководил нашей секретной службой, и Берия создавал нашу атомную бомбу. Руководители секретных служб, пожалуй, все без исключения, склонны к оппортунистическим («прагматическим») отклонениям, а люди, создающие атомные бомбы, склонны к переоценке техники. Таковы были три шефа госбезопасности, не говоря уже о нытиках вроде Нагиба (-Аллах) и Маркуса Вольфа. Может быть, такие отклонения характерны для управленцев этого типа, может быть, не следует допускать этот тип к управлению. Мы все молимся, чтобы Андропов не оказался таким. – Текст Молотова, который вы мне прислали, ошеломляет. Я думаю, это простецкое описание эпохальной ситуации окончательного решения. То, что я когда-либо говорил о Берии, Молотов выразил с ужасающей прямотой: «Принципиальные вопросы его не слишком интересовали». Сколько мужчин, в том числе и обаятельных, не заседали в нашем Политбюро. Но то же самое сказано и о них, и теперь все они виноваты. e: Уступки Сталина

Там, где мы, Вы и я, говорим об идеологических уступках, к которым принудили Сталина союзники, я всегда говорю о вещах иррациональных, а Вы всегда говорите о вещах патриотических, национальных. Я нахожу это странным: ведь национальное хотя бы как-то сочетается с социалистическим, а иррациональное никак. f: Более слабые партнеры:

В союзе с США и Англией Сталин не был более слабым партнером. Я на этом настаиваю.

g: Объединение Германии

Настаиваю и здесь. Объединение Германии рассматривалось как возможное только на социалистической основе. Следовательно, прежде мы должны были экономически победить ФРГ, а до тех пор не спешить с решением этого вопроса. Говорить о единстве Германии до экономической победы ГДР – это все равно, что рассуждать о конвертируемой марке ГДР. – Хотя никто не может в это поверить, но в конце концов мы до этого додумались. h: Абсолютизм

Я справедливо считаю абсолютизм формацией особого рода (и структурно похожей на социализм). Абсолютизм соперничал с буржуазной революцией, и не обязательно в ущерб себе: потому что буржуазная революция (во времена Кромвеля – несомненно, во времена Робеспьера – с большой вероятностью) была поспешным и неразумным предвосхищением; оба раза ее пришлось отменять. Это вполне сравнимо с абсолютизмом Ульбрихта, то есть эпохой социализма, имеющей преимущество перед поспешным и преждевременным коммунизмом. – Позвольте заметить, что Томас Мюнцер, идеолог буржуазной революции выступал как бунтовщик против Лютера, идеолога абсолютизма. Я всегда разделял Ваше возмущение Хонеккером, которого «принципиальные вопросы» вообще не интересовали, но который расточал свои тошнотворные похвалы Лютеру и Фридриху, даже не подозревая, каковы были эти люди. Но что ни говори, то были великие люди, а не трусливые ретрограды. – Если старый абсолютизм характеризовался тем, что князь формировал уравновешивающую и регулирующую власть над ненавистными друг другу господствующими классами, дворянством и буржуазией, и страдал от фронды этих классов, то социалистический абсолютизм Ульбрихта формировал уравновешивающую и регулирующую власть над правящим социалистическим классом интеллигенции (исследователи, планировщики, производственники) и правящим социалистическим классом партийного аппарата. Инструментами, стабилизирующими противоречие ненавистных друг другу социалистических классов были: 1. Государственный совет, 2. Теорема морально-политического единства.

(Крестьяне были за монарха. Рабочий класс был разделен: если он хотел работать, то тяготел к интеллигенции, если не хотел, цеплялся за аппарат). – 14-й пленум продемонстрировал, между прочим, свержение монарха фрондой. Тот, кому грозит свержением фронда, непременно должен быть талантлив, история это подтверждает. Соединенным Штатам плевать, талантлив ли Клинтон. А для ГДР далеко не безразлично, что Ульбрихт был талантлив, а Хонеккер – бездарь. Чтобы стать врагом при социализме, достаточно «не особенно интересоваться принципиальными вопросами». – Этот метод осмысления абсолютизма был разработан Андре Мюллером и мной несколько десятилетий тому назад; потому что он знает все о Шекспире и Елизавете I, а я знаю немало о французских классиках и о Людовике XIV. В описании этого феномена мы совершенно согласны с Марксом и Энгельсом, хотя в оценке его, может быть, не совсем. Доказательством правильности нашего понимания является то, что, опираясь на него, я написал чрезвычайно удачные театральные пьесы.

i: Правые свергают правых

Брежнев был причастен к свержению Хрущева и еще до свержения Хрущева инициировал свержение Ульбрихта.

Альфред Нойман^*, если я его понял, видел это именно так. Я не утверждаю, что Кадар повесил Надя, но когда вешали Надя, его преемника не было среди тех, кто его повесил, а когда изгоняли Дубчека, его преемника не было среди тех, кто его изгнал.

j: Бирман

О Бирмане, если припомните, Вы помните. Бирман всплыл во время контрреволюции, то есть еще при Кренце, был принят и проинструктирован Дитмаром Келлером^*, подручным министра культуры Хофмана^*, который в то время руководил одной из ячеек Луча^*. (Сегодня мы встречаем Келлера в качестве депутата бундестага, причем особенно отвратительного). После известной сцены на лестнице Министерства культуры Бирман помчался в Саксонию, дал концерт, где спел, что Кренц тоже был одним из «гнусных стариков», и Кренца тут же уволили, а Модрова поставили, как с самого начала и предполагали сделать русские. k: Людо Мартенс

Кем бы он ни был, могу я надеяться, что эти книги на немецком и опубликованы только что? Спасибо за подсказку.

Дорогой г-н Госвайлер, Вы ответили на мои вопросы, а я – на Ваши. Очевидно, что мы не станем тратить скудные остатки нашей жизни на взаимное воспитание. Я надеюсь, мы поняли направленность наших систем; большей пользы такой диалог принести не может, и я нахожу, что польза эта немалая. Давайте теперь обсуждать вещи, которые нас волнуют: Конго, Россию, Косово и бомбы Клинтона: В мире давно не было так весело.

С искренней признательностью

Ваш Петер Хакс

12 Госвайлер – Хаксу 17.10.1998

Дорогой г-н Хакс!

Давно хотел поблагодарить Вас за Ваше неожиданно подробное ответное письмо, но до сих пор этому мешали всякого рода препятствия, в том числе и самое серьезное – утрата (надеюсь, только временная) «сил и настроения для подробных разъяснений», как Вы это называете. Поводом для возобновления нашей переписки послужило литературное приложение к НД о книжной ярмарке, из которого я узнал о присуждении Вам премии 1996 г. за детскую литературу. А еще меня восхитил дружеский шарж высоко ценимого мною Харальда Кречмара^*, где он изобразил Вас в виде сидящего на дереве фавна в окружении счастливых ребятишек. Поздравляю Вас также ^*с премьерой оперетты по мотивам «Орфея и Эвридики», состоявшейся в Биттерфельде^*.

Теперь о Вашем письме. Полностью соглашаясь с его последним абзацем, сердечно благодарю Вас за разъяснения по пункту а: Конфиденциальные письма, которые особенно понравились моему издателю; выражаю свое удивление констатацией под пунктом с: «Эренбург, он вообще никто», и даю информацию о Людо Мартенсе: он председатель «Бельгийской партии труда». Эта партия ежегодно с начала 1990-х гг. проводит международные встречи коммунистических партий, за которыми следует трех-четырехдневный семинар. Его цель – способствовать единству международного коммунистического движения на марксистско-ленинской основе. Две статьи в моей книге – это доклады, которые я читал в Брюсселе (с. 233 и сл., с. 341 и сл.)^*. Прилагаю еще две копии выдержек из публикаций Людо Мартенса^*: во-первых, его предложение об объединении Международного коммунистического движения, во-вторых, отрывок из книги Мартенса «СССР и бархатная контрреволюция», где речь идет о роли Андропова в Венгрии в 1956 г. Эта роль не оставляет нам надежды, что благодаря нашим молитвам «Андропов не оказался таким».

Неловко Вас просить, но в заключение все же обращаюсь к Вам с просьбой: в Вашем письме пропала страница 3. Я очень надеюсь, что вы сможете воспроизвести ее и отправить мне, я хочу иметь полное собрание Петера Хакса, в том числе и особенно его писем ко мне.

Уф! Похоже, я успешно закончил это свое первое компьютерное письмо. Я бился над ним три дня, оно стоило мне невероятно много нервов, а это чудо техники играло со мной в ту же игру, в которую оно, по-моему, играет с каждым новичком: доказывало, кто здесь хозяин, а кто слуга. Остается только уповать, что последний шаг, распечатка, пройдет успешно!

Приветствую вас сердечно

Ваш Курт Госвайлер

13 Госвайлер – Хаксу 28.10.1998

Дорогой г-н Хакс!

Пишу в спешке (и поэтому снова на пишущей машинке вместо компьютера). В дополнение к информации о Людо Мартенсе в моем последнем письме посылаю вам сегодня начало интервью^* Бригитты Херинг (она бывший соредактор мюнхенской «Коммунистической рабочей газеты») с Людо Мартенсом, где речь идет о возникновении Бельгийской партии труда. К сожалению, я не знаю, в каком году было взято это интервью, но, видимо, давно, где-то в 1993 или 1994 г.

Но прежде всего я хотел бы выразить свою огромную радость по поводу Вашего гениального хода конем^*, когда Вы, призвав на помощь Берта Брехта, вынудили Ошмана и Бергера показать всему свету, что на страницах НД творится классовое предательство.

Как я знаю из многих разговоров, этим вы устроили праздник для многих и многих, кто все-таки остался читателями НД.

Поздравления и спасибо!

Ваш Курт Госвайлер

14 Хакс – Госвайлеру 5.11.998

Дорогой г-н Госвайлер, своим Людо Мартенсом Вы просто водите меня за нос. Сначала делаете вид, будто я должен его знать. Потом не сообщаете, издан ли он по-немецки и где. Потом радостно присылаете копию выходных данных, где указаны издательство, расположенное на длинной Пасторенштрассе, о коем не ведает ни один компьютер книготорговой сети, ни даже конспиративный посредник г-н Вауэр, чей номер телефона не существует в природе. И как, г-н Госвайлер, прикажете приобретать этого редкого Мартенса?

Потом вы присылаете мне сочиненную каким-то компьютером рецензию на Л.М., содержащую следующий великолепный текст: «В результате при Брежневе возобладали и продолжали развиваться такие тенденции как арривизм, бюрократизм, технократизм. Это позволило развить капиталистический сектор в народном хозяйстве, который управлялся партийными функционерами и чиновниками государственного аппарата. Они были коррумпированы и работали рука об руку с черным сектором. Так в лоне партии возник новый класс капиталистов». Если это не троцкистская чушь, то я не знаю, что такое троцкистская чушь. Если это не маоистский романтизм, то я не знаю, что такое маоистский романтизм. Это пережеванная жвачка из кормушек 4-го Интернационала. – Цитата про Андропова еще не окончательно уличает Андропова, но весьма настораживает, не спорю.

Желаю здоровья в ноябрьскую погоду. Благодарю за многочисленные комплименты. Сочувствую по поводу нового компьютера. Прилагаю утраченную страницу 3.

СЕПГ изображает из себя правящую партию, а НД – правительственный орган. Тошно смотреть.

Искренне Ваш

Петер Хакс

PS. Я только что обнаружил в упомянутых выходных данных номер ISBN и попытаюсь поискать книгу еще раз; наверняка, это та, что о контрреволюции, а не та, что о Сталине.

15 Госвайлер – Хаксу 8.11.1998

Дорогой г-н Хакс,

неужели именно я способен водить на нос именно Вас?! Надеюсь, Вы писали это не всерьез. Если то или иное во мне покажется Вам странным, примите во внимание мой возраст и считайте эту странность симптомом старческого маразма.

Итак, спешу уточнить информацию: обе книги Людо Мартенса доступны на немецком языке. Обе были опубликованы партийным издательством в Берхеме, Бельгия. Я считаю обе книги весьма полезными, но это не значит, что все в них безупречно – кое-что я бы выбросил.

Текст, который я приложил к моему последнему письму, был текстом самого Л.М. (не о нем) – из интервью, которое взяла у него Бригитта Херинг. Тут я должен внести правку: Бригитта Херинг не имеет никакого отношения к мюнхенской Коммунистической Рабочей Газете, она руководила отделом науки НД, пока ее и Хольгера Беккера не вышвырнули из редакции НД.

Для Вас этот текст пахнет «пережеванной жвачкой из кормушек 4-го Интернационала»! Нет, это не так, хоть я и вполне разделяю Ваше презрительное неприятие троцкизма (как Вы можете видеть из приложенного письма одному из руководителей «Марксистско-Ленинской Партии Германии»), хоть я и вполне согласился бы с вами, относись этот текст к Советскому Союзу сталинской эпохи. Скорее, М.Л. пытается ответить на вопрос, на кого и на какие слои и группы могли опереться Хрущев и его преемники, когда они разрушали построенное Сталиным, демонтировали социалистический государственный строй в Советском Союзе.

Это вполне законный вопрос, который меня тоже очень интересует. Ответ Людо Мартенса, конечно, не последнее слово, для меня он слишком громогласный и самоуверенный. Но что ревизионисты-узурпаторы имели своих сторонников в аппаратах партии и государства, среди управленцев-хозяйственников и все большего числа интеллигенции, в этом я уверен.

Насчет Вауэра: данного номера телефона действительно не существует. Речь идет о его прежнем номере [зачеркнутом в машинописи]: о телефоне в не всегда открытом офисе крошечной, основанной в 1990 г. КПГ, председателем которой был Ханс Вауэр.

Я познакомился с Вауэром на конференции партии Людо Мартенса в Брюсселе в 1993 г. и с тех пор поддерживаю с ним контакт, но в его партию не вступал. Прилагаю ее само-презентацию.

С Вауэром лучше связываться не в офисе, а по его личному номеру: вот он […] (Пусть Вас не вводит в заблуждение женский голос, который сначала скажет вполне официально: «Пожалуйста, подождите, вас соединят!»).

Если вы хотите связаться с ним по почте, вот его адрес: […].

Что касается новых правительственных социалистов и

НД: Да, вы правы, они смехотворны.

То ли еще будет!

Спасибо за присылку потерянной страницы 3! А что касается компьютера: из этого письма видно, что пока счет 1:0 в его пользу! Но я не сдамся! Примите мои самые теплые пожелания.

Ваш Курт Госвайлер

16 Хакс – Госвайлеру 20.11.1998

Дорогой г-н Госвайлер, Людо Мартенс и партийное издательство в немецких компьютерах отсутствуют, даже если вы знаете номера ISBN. Но г-н Вауэр существует, и г-жа Вауэр обещала мне помочь^*.

Простите, что обременяю Вас этим делом. Я почти ничего не знаю о партии, называющей себя Коммунистической Партией Германии. Видимо, этим названием ее пометила какая-то секретная служба, чтобы сохранить монополию на бренд. Все дело в этом названии – КПГ. Если уж нужно основать партию, неужели называть ее как-то по-другому? – Под двумя другими названиями, ГКП и СЕПГ, в гнездо неизбежно влез бы ревизионизм. Преступники из МЛПГ все равно в расчет не принимаются.

По вопросу о «капитализме» в СССР мы (надеюсь, как всегда) полностью единодушны; мне не понадобились Ваши веские доводы против МЛПГ, отсылаю их Вам для дальнейшего использования. Мне не составило ни малейшего труда назвать общество времен Брежнева-Хонеккера коррумпированным или все-таки гнилым (подгнившим). Но как раз капиталистическим оно не было, и примечательно, что Хонеккер решительно открестился от настоящего горбачевского капитализма.

Желаю Вам удачно закончить год и удач в Новом году

Искренне Ваш Петер Хакс

17 Хакс – Госвайлеру 25.12.1998

Уважаемый г-н Госвайлер, за мной должок – отчет о книгах Мартенса. Я нахожу, что «Сталин» Людо Мартенса – солидная хорошая книга. Что мне не нравится, так это название; что значит «другой взгляд»?

Название неверное, в книге старый знакомый образ Сталина. Оно неверное, так как выдает ошибочную стратегию автора. Нельзя отталкиваться от образа Сталина в представлении врага, как если бы он был нормой, или хоть как-то соотносился с нормой. Это ущербный подход. В переводе на немецкий название звучит так: Господа рецензенты, прошу великодушно извинить меня за то, что я осмелился высказать мнение о Сталине, отличное от мнения буржуазии. (Это такой же идиотизм, как называть журнал «Противоположная точка зрения», а не просто «Точка зрения». Какие шансы на победу могут быть у коммунистической агитации, если она прямо в заголовке объявляет о своем комплексе неполноценности?

Термин «бархатная контрреволюция» тоже не кажется мне удачным. Видимо, эта историческая гнусность долго казалась Людо Мартенсу очень бархатной, очень вкрадчивой. Уже весной 89-го Рольф Веллэй разоблачил Горбачева перед всем миром. В июне 89-го я писал, что Горбачев болтун и лжец и явно не марксист, а «перестройка» – русское слово для New Age^*. В августе 89-го Л.М. мог бы продвинуться чуть дальше, чем просто усомниться в Горбачеве. Вообще первые два раздела его книги, о сентябре 87-го и об августе 89-го, полны осторожных оговорок и отнюдь не свидетельствуют о быстром соображении. Откуда взялся этот парень? К его чести, к Троцкому он с самого начала не имел никакого отношения. Но его ранняя отрыжка попахивает маоистской кормилицей.

Вся книга, пусть весьма полезная, не кажется мне полностью безупречной. Даже в последних и самых последних главах он говорит о “горбачевском классе”: кадрах, ставших “капиталистами” при Брежневе. Капиталист для Иоганна Нестроя^* – это богатый человек. Понятие Л. М. о капитализме идет не от Маркса, а от Нестроя.

И вот мне кажется, дорогой г-н Госвайлер, что Вы, вслед за Л.М., упускаете из виду необходимость класса специалистов и, подобно Мао и Ходже^*, стремитесь к его ликвидации. Но умственную работу нельзя поручать дуракам. Без умственной работы нельзя обойтись. И точно так же безнадежно пытаться сделать специалистов марксистами.

Социализм может только одно: он может идеологически заткнуть рот специалистам и приласкать их экономически. В результате создается классовый баланс между классом специалистов и номенклатурой, на чем зиждется автократия Сталина и Ульбрихта и успех обоих. Тревожно и прискорбно, что наши умнейшие теоретики до сих пор не удосужились указать на то, что социалистическое общество порождает классы, новые классы, социалистические классы. Главная ревизионистская опасность исходит не от буржуазных ретроградов и не от коррумпированных элементов в партийном руководстве. Ревизионистская опасность воплощена в экономистах и физиках. Она возникает не из недостатков социализма, а из социализма. И не всякий, кто обращает внимание на эту проблему, уже тем самым, извините за выражение, ревизионист.

Впрочем, я думаю и знаю, что совершенно не нравлюсь Вам, когда пишу, что Хрущев допустил капитализм по слабости, а не по коварному расчету, – в отличие от Горбачева, который задумал реставрацию капитализма и целенаправленно ее осуществлял.

Я собирался поблагодарить Вас за рекомендацию Л.М., начал во здравие, а кончил за упокой. Я бы хотел иметь манеры получше. Пожалуйста, окажите мне любезность – не обращайте внимания на мои манеры. Надеюсь, Вы хорошо провели рождественские праздники, и желаю Вам много счастливых новых лет.

Искренне Ваш Петер Хакс

18 Госвайлер – Хаксу 27.12.98

Дорогой г-н Хакс,

если несмотря на все дурное, чем изобиловал уходящий 98-й год, я сохраню о нем добрую память, то этому совершенно особенным образом способствовали Вы. За что я хотел бы еще раз поблагодарить Вас на исходе года. Тем более, что моя книга вызвала совершенно иные отзывы, к примеру, те, которые Вы можете видеть в прилагаемой копии письма Манфреда Векверта^*. (Я дал ему свою книгу, чтобы он прочел два материала о 17-м июня^*, о них у нас состоялся хороший товарищеский разговор, главным образом, на тему «Брехт и 17 июня». Однако, как только я ушел, он сразу набросился на ту статью, заголовок которой, видимо, сразу же вызвал его неодобрение. Во всяком случае, уже через день почта доставила мне письмо от него вместе с книгой.) Прилагаю также свой ответ и упомянутые в нем материалы. Надеюсь, они будут Вам интересны, если Вы с ними еще не знакомы.

Если мое впечатление меня не обманывает, то у Вас есть основания считать год своего 70-летия очень удачным. Мои поздравления. От всего сердца желаю, чтобы в конце наступающего года Вы смогли сказать о нем то же самое. Примите все мои самые добрые пожелания здоровья и неутомимого творчества,

Ваш Курт Госвайлер

19 Хакс – Госвайлеру 31.12.1998

Дорогой г-н Госвайлер, вы знаете, что с середины 50-х до середины 70-х годов театр ГДР был ведущим, ведущим в Германии и в мире. Внедрение реакционного, анти-реалистического сценического стиля, так называемого режиссерского театра, было делом Векверта: практически – в «Берлинском ансамбле», теоретически – благодаря его диссертации, которая подхватила давившие на нас западные теоремы. Тогда и до сих пор он черпал и черпает крохи своей образованности у издательства Зуркамп и журнала «Театер хойте» (подчиненного в свое время Восточному бюро СПГ). На его сторону быстро перешел Вернер Миттенцвай. Я, конечно, не верю, что у кого-то из них хватило бы характера, чтобы по собственной инициативе добиваться развала театра в ГДР. Это были приказы сверху, и ни тот, ни другой никогда не оказывали сопротивления. Не случайно Векверт в эпоху надвигавшейся контрреволюции стал директором «Берлинского ансамбля», президентом Академии художеств и членом ЦК.

Не много хорошего могу поведать Вам и о Брехте, который дожил до XX съезда партии и, к сожалению, незадолго до смерти пережил венгерскую контрреволюцию. Его привела в почти истерический восторг речь Хрущева, и он поддержал намерения Вольфганга Хариха устроить заговор. Сообщаю Вам эту информацию на основании того, что он говорил в беседах со мной или в моем присутствии. Я думаю, что его политическая и нравственная деградация отчасти объясняется угасанием умственных способностей, но верно также и то, что Брехт, при всем его уме и доброй воле, никогда в жизни не мог расположиться в какой-либо прочной и продуманной картине мира.

Так что не волнуйтесь. Приветствую Вас на рубеже года и возвращаю Вам Ваши пожелания.

Ваш

Петер Хакс

20 Госвайлер – Хаксу 18–23.3.1999

Дорогой г-н Хакс,

Ежегодная карусель снова докрутилась до 21 марта, начала весны, значит, самое время прислать Вам мои сердечными поздравления с Вашим днем рождения и поблагодарить, наконец, за Ваши два письма о Людо Мартен-се и Манфреде Векверте, которые не только доставили мне большое удовольствие, но и навели на разные размышления.

Сначала о Людо Мартенсе. Меня обрадовала Ваша положительная оценка его основной работы, так как я ее разделяю. Я прочел книгу (довольно давно) с большим интересом. Я вижу одно из его (Л.М.) больших преимуществ в том, что он опирается на надежные и разносторонние, но, по сути, неизвестные нам источники, о существовании которых мы, наконец-то, узнаем. Очень важна также глава о Троцком с фактами против легенд.

Л.М., однако, сделал немало ошибок, и перевод иногда неточен или неверен; это должно быть исправлено во втором (надеюсь, возможном) издании. Для меня его самый слабый тезис – тот, с которым Вы, вероятно, согласны больше, чем я, и он гласит (стр. 342): настоящая роль Хрущева – роль шута. А еще Л. Мартенс не нравится мне так же, как не нравитесь мне Вы, когда толкуете хрущевскую реставрацию капитализма как терпимость к реставрации капитализма по недомыслию; у меня другое мнение, а именно, что вы оба сильно недооцениваете Никиту, и при этом совершаете точно такую же ошибку, как в свое время Молотов, Каганович и все остальные его оппоненты, которые именно по этой причине тоже стали его жертвами. Он умело играл роль дурачка, из-за чего было трудно увидеть его настоящую роль самого хитрого и опасного союзника Черчилля, Даллеса и Эйзенхауэра, действовавшего в крепости. (Хотя моя критика образа Хрущева, представленного Сарой Вагенкнехт, не смогла убедить Вас в правильности моей оценки Хрущева, я не теряю надежды, что она будет подтверждена фактами, упомянутыми мной в хрущевской «Хронике» (если она будет опубликована, что маловероятно).

Ваша критика названия книги была для меня неожиданной и лестной, неожиданной, потому что подобные соображения не приходили мне в голову, лестной, потому что это, по сути, и мое дело – настойчиво отстаивать свою точку зрения.

Но в данном случае я должен обдумать три вопроса: во-первых, верно ли, что в книге представлен «старый знакомый образ Сталина»? Конечно, для немногих, таких как Вы, я и еще несколько человек, этот образ не только (очень) стар, но и знаком (а к тому, что знакомо, привыкаешь).

Во-вторых: Вы говорите: «Нельзя исходить из вражеского представления о Сталине, словно это норма». Но ведь для всех, ныне живущих, кроме нас, кучки «инакомыслящих», «вражеское представление о Сталине» с 1956 года, то есть вот уже почти полвека, и есть «норма», «старый, знакомый» образ Сталина?

И в-третьих: Ваш перевод заголовка не обязателен. Заголовок можно перевести и так: Вам наврали, что официально пропагандируемый образ Сталина – единственно верный и правильный. Есть и другой, и вы должны его знать!

Для меня самое главное – книга, где знакомый образ Сталина противостоит вражескому представлению о Сталине. И если название книги учитывает кругозор тех, кого нужно привлечь как читателей, если оно вызывает любопытство, я не имею ничего против его неточности.

Вторую книгу Людо Мартенса (фактически первую, хронологически более раннюю) я еще даже не дочитал до конца. Меня шокировали уже первые ее разделы, я нашел оценки неверными и странными и не знал, что о них думать, пока не понял, что в книге в хронологическом порядке, начиная с 1987-го года, зафиксированы попытки автора разобраться в ситуации, которые дают возможность проследить процесс его взросления вплоть до момента, когда он и его товарищи освободились от маоистских и албанских азов ультра-сектантского анти-ревизионизма. Это сделало книгу понятной и ценной для меня. Я с величайшим уважением отношусь к пути, избранному этими бельгийскими товарищами, особенно когда вижу, что вытворяют такие секты как «Ротер Морген» МЛПГ или или «Ротер Блиц» КПГ. У них была та же отправная точка, а сегодня они являют собой жалкое зрелище.

20.3.1999 г.

Дорогой г-н Хакс,

Вот продолжение нашего обмена мнениями о Людо Мартенсе и проблемах, которыми он занимался.

Ваши замечания по «классовому вопросу» в социализме носят заведомо провокационный характер, и Вы, конечно, знаете, какие возражения выдвинут такие люди, как я. И хотя я знаю, что Вы это знаете, я выдвигаю ожидаемые возражения. Но прежде всего: почему вы думаете, что Людо Мартенс (а вслед за ним и я) упускаем из виду «невозможность обойтись без специалистов» и стремимся «к их ликвидации»?

«Старая и знакомая» классовая схема имеет при социализме два класса (рабочих и крестьян) и третью составляющую – «прослойку интеллигенции». Ваша новая и необычная классовая схема обогащается новыми, возникшими при социализме классами: «специалисты» и «номенклатура». Отсюда вывод, что классовая борьба при социализме, от которой зависит судьба социализма, есть борьба между этими двумя новыми классами, на которые разделилась прослойка интеллигенции.

Порождает ли угрозу ревизионизма весь класс специалистов – или опасны только экономисты и физики? Но если только они – где же тогда общеклассовый интерес «класса специалистов»? И почему только экономисты и физики? Почему с таким же правом не дипломаты, художники и вообще деятели культуры?

А что насчет «номенклатуры»? Это «класс» «анти-ревизионистов», «защитников марксизма-ленинизма»? Тогда почему же ревизионистский переворот был инициирован и осуществлен аппаратом? Почему раскол на ревизионистов и анти-ревизионистов происходит среди специалистов и внутри аппарата?

Ваша классовая схема весьма оригинальна. Вы утверждаете: «В результате создается классовый баланс между классом специалистов и номенклатурой, на чем зиждется автократия Сталина и Ульбрихта и успех обоих». Возможно, эта формулировка устраивает Вас больше, чем точный структурный анализ социалистического общества, так как она позволяет провести аналогию между абсолютизмом и социализмом.

Наконец, дорогой Петер Хакс, мне совершенно непонятно, почему Вы говорите, что безнадежно пытаться сделать специалистов марксистами? Почему высокоинтеллектуальные люди не в состоянии усвоить научное мировоззрение, которое поможет им еще лучше овладеть своей профессией? Здесь вообще не нужно теоретизировать. Вам, как и мне, не составило бы труда назвать немало специалистов, которые стали марксистами (их не «сделали»; их и впрямь не испечешь, как блины).

Во всяком случае, социалистическое общество, которое не знает никакого другого отношения к своим специалистам, кроме того, которое вы описываете как единственно возможное, для меня было бы карикатурой на то, что Маркс и Энгельс назвали социализмом в «Манифесте».

Далее Вы пишете: «Все, что может сделать социализм, это идеологически заткнуть специалистам рот и приласкать их экономически». Это не так уж далеко от образа человека, обремененного первородным грехом. Нет, ни с социализмом, ни с человеком дело не обстояло так плохо даже в той недоразвитой стадии социализма, в которой он находился у нас и в Советском Союзе.

Но боюсь, я слишком серьезно углубляюсь в сентенции, которые Вы подбрасываете в качестве провокационных афоризмов.

Тем не менее, не могу не высказать Вам еще одного возражения. Вы пишете: «Ревизионистская опасность проистекает не из недостатков социализма, она проистекает из социализма». Похоже, вы смотрите на ревизионистскую опасность как на нечто, внутренне присущее социализму, независимо от времени и условий. Но это же опять не о социализме, а о человеческой природе. Потому что, когда социализму не придется больше вести ожесточенную борьбу за существование, когда ему более не будут угрожать превосходящие силы империализма, когда он окажется, так сказать, в окружении остатков загнивающего капитализма, социализм приблизится к своей социальной структуре, к устранению всех классовых различий. Откуда тогда возникнут причины для опасности ревизионизма? Для меня ревизионизм – это результат классовой борьбы как при капитализме, так и при социализме; это отражение капитализма в рабочем и социалистическом движении, и его потенциальная сила прямо пропорциональна силе капитализма в относительном балансе сил. «Потенциальная» – важное определение, потому что другим фактором, определяющим силу ревизионизма, является последовательность анти-ревизионистской борьбы внутри революционного марксистского движения. В этом, в этой последовательной непрерывной борьбе с ревизионизмом, заключается для меня причина успеха не только таких личностей, как Сталин и Ульбрихт, но и руководимых ими партий и масс.

В конце письма Вы как бы сожалеете о том, что начали за здравие, а кончили за упокой, хотели поблагодарить, но начали спорить. Хотелось бы мне получить от Вас еще много таких сожалений!

Что уж говорить о Ваших действительно потрясающих сообщениях и оценках Векверта и Брехта. Как вы заметили, я принадлежу к категории культурно недоразвитых коммунистов, поэтому все, что вы пишете о роли Векверта в развитии театра ГДР, а также то, что вы пишете о Брехте, было для меня совершенно новым. Однако я часто спрашивал себя: какую позицию занял бы Брехт по отношению к Горбачеву и перестройке? Я ничего не знал о его восхищении Хрущевым, но все-таки говорил себе: хорошо, что он умер так рано, что избежал опасности отозвать и сделать не цитируемым все то, что придавало нам мужество и уверенность, особенно в трудные времена поражения. Что касается этого Вашего письма, я снова задаю Вам тот же вопрос: Вы разрешите прочесть его моим друзьям?

И, наконец, вопрос из чистого любопытства: как это журнал «конкрет», отнюдь не дружественный к ГДР и уж совсем не симпатизирующий Сталину, избрал Вас своим придворным поэтом? Это меня столь же радует, сколь и удивляет. И это самая веская причина, почему я еще не отказался от подписки на «конкрет».

С наилучшими пожеланиями

Ваш Курт Госвайлер

21 Хакс – Госвайлеру 30.4.1999

Дорогой г-н Госвайлер, мы с вами слишком стары, чтобы воспитывать друг друга. Но мы, конечно, никогда не будем слишком стары, чтобы учиться друг у друга.

Если вы представите миру доказательства того, что Хрущев считал себя сторонником империализма, я буду счастлив.

У нас нет разных мнений по поводу действий этого человека. Нас интересует только психология ренегата. Бернштейн, Каутский, Троцкий, Венер начинали как враги или стали врагами? Больше не о чем спорить.

Только при Горбачеве стало ясно, что он сознательно стремился к империализму, по крайней мере, с момента своего избрания генсеком. Все бедствия, обрушившиеся на человечество в наши дни, являются результатом того, что произошло в 1985 или 1989 году. На счету Горбачева погибшие сербы, точно так же, как убитые иракцы и мертвые кавказцы, и его придется причислить к великим массовым убийцам этого века.

(Я думаю, что брежневское партийное руководство не намеренно продолжило хрущевский путь в оппортунизм. Социальное пространство, которое оно создало, было настолько искривлено, что могли сформироваться мозги, подобные мозгу Горбачева).

Теперь о классовой ситуации при социализме. Я не собираюсь писать полемическую брошюру в ответ на ваше пространное замечание, но и совсем промолчать не могу.

Итак, несколько ключевых слов и замечаний.

Это правда, что антикоммунизм любит работать с номенклатурой. Отсюда не следует, что тот, кто констатирует существование аппаратного класса, должен быть антикоммунистом. Главное понять, что новая общественная формация, где нет частной собственности на средства производства, не могла не породить новые классы.

При социализме, говорите Вы, есть два класса, рабочие и крестьяне плюс прослойка интеллигенции. Это, прошу прощения, полный бред.

«Прослойка интеллигенции» в качестве директоров представляет собой руководителей производства, а в качестве научных работников – главных производителей. И Вы говорите, что это не класс? Интеллигенция при социализме, как и прежде, не имеет частной собственности. Но теперь рядом с ней уже нет классов собственников, которые при капитализме низвели до ничтожности высокую потребительную стоимость ее рабочей силы. И Вы говорите, что это не класс?

Рабочие при социализме не имеют ничего общего с рабочими при капитализме, ничего, кроме названия. Они не производят прибавочной стоимости для частной собственности, и коль скоро они не подвергаются эксплуатации, у них нет повода для революции. Производство потребительной стоимости, созидание полезных продуктов им по душе, но и лень тоже, и в сущности, от них зависит, какую из этих двух целей они себе ставят. (Именно из-за этой неопределенности мы предпочли использовать безвкусное слово «трудящиеся»).

И Вы говорите, что партийный аппарат – отряд рабочего класса, а не класс как таковой? И Вы говорите, что Политбюро – отдел партийного аппарата, а не президиум общества? Во всех социалистических странах есть мелкие буржуа, и во многих – капиталисты. Они не похожи на то, что под теми же названиями выступает при капитализме. Члены сельхозкооператива больше не крестьяне. Господи, даже дифференцированной пенсии больше нет.

Социалистические классы могут быть неантагонистическими. Это великое новшество, но не исключено, что и они антагонистичны. Конечно, новые классы – действующие лица новых противоречий социализма. Социализм может вести их к примирению, но не исключено, что из-за них он погибнет.

Вы спрашиваете меня, почему специалисты не могут быть марксистами? Спросите у них самих. Я предполагаю, что мыслительный аппарат естествоиспытателей устроен иначе, чем у гуманитариев, и величайшей, самой похвальной и самой провальной идеей Ульбрихта была установка превратить партийных людей одновременно в экспертов, а из экспертов вырастить партийных людей. Он заставлял своих функционеров защищать докторские диссертации, а профессоров – штудировать марксизм-ленинизм. Ни те, ни другие, за редким исключением, этого не хотели. Прежде чем эти классы были готовы к слиянию, они предпочли свергнуть Ульбрихта.

Мое предложение – заткнуть специалистам рот и приласкать их экономически – Вы называете циничным. Это заявленная линия китайской компартии, и я уже давно отвык ее недооценивать.

Горбачевщина оттолкнула бы Брехта. Он любил разум, он любил рабочих, и, хотя все его друзья были троцкистами, никто не мог настроить его против Советского Союза. Конечно, в случае контрреволюции он поддержал бы ГДР. Как именно поддержал бы, остается, конечно, неясным.

Журнал «конкрет» не всегда был таким, как теперь.

В 90–93 годах он проделал большую работу в поддержку ГДР, и каким-то образом этому изданию за время его существования удалось собрать на своих страницах самых значительных немецких авторов: Ульрику Майнхоф и Петера Рюмкорфа, Себастиана Хафнера и Арно Шмидта, Германа Канта и меня.

Грехопадение «конкрет» произошло тогда, когда он внезапно оправдал войну в Персидском заливе; это было ново и стоило Гремлице трети его читателей. После этого Гремлица^* ненадолго взял себя в руки. Но через год он стал политическим и моральным банкротом, он сделал секретарем редакции человека, пишущего для Нетаньяху^*. Этому можно найти два объяснения.

– Гремлица учился в Марбурге, он ученик Абендрота^* (как и министр финансов Эйхель).

– Гремлица работает на ЦРУ или Моссад.

Я думаю, что верно и то, и другое. Писатели, работающие на секретные службы, склонны к бессмысленным и неудержимым приступам раздражения, когда вынуждены снимать маскировку в тех случаях, которые секретная служба считает решающими для классовой борьбы. Я знаю, что такого рода неожиданные извержения эмоций происходили у Германа Канта.

Мое сотрудничество в «конкрет» объяснить легко: из периодических изданий, готовых печатать мои стихи, «конкрет» – самое крупное. Публикация цикла «Нынешнее время» – просто союз двух авторов, утративших влияние.

Конечно, я отделаюсь от «конкрет», как только смогу (конец 99-го). До тех пор придется сильно страдать от того, что пишет Гремлица. Нахожу утешение в том, что и Гремлица тоже сильно страдает от того, что пишу я.

Ваша потребность показывать мои письма, еще более удивительна, чем Ваша потребность спрашивать на это разрешения. Ваши друзья – и мои друзья; если Вы сочтете мои соображения достойными их интереса, то все в порядке. Я доверяю Вашему такту и полагаюсь на Ваше политическое суждение. Мы хотим высказаться, в этом Вы со мной согласны, поэтому будем говорить свободно.

У Вас есть преимущество передо мной. Не могли бы Вы сообщать мне, когда у Вас день рождения?

Сердечные приветы,

Ваш Петер Хакс

22 Госвайлер – Хаксу 29.12.1999

Дорогой Петер Хакс,

Ваше последнее письмо ко мне датировано 30 апреля сего года, а отклик на него Вы получаете только сейчас. Вряд ли я могу ожидать, что Вы отнесетесь к этому с пониманием. Но уверяю Вас, опоздание вызвано ничем иным, как моей все возрастающей неспособностью вовремя выполнять свои планы и недостатком мужества позвонить Вам и хотя бы таким образом ответить на Ваше письмо. Когда были опубликованы два Ваших стихотворения «Памятник памятнику» 1 и 2^*, я совсем было собрался благодарить Вас за них письмом, но тут появились 12 тезисов Гизи^*, и мне пришлось срочно на них реагировать. И тут же подошел срок сдавать реферат, который я сначала отказывался, но потом все-таки согласился написать, уступая настойчивым требованиям редакции. Он дался мне с большим трудом, что, конечно, по нему заметно. (Я пришлю Вам его книжной почтой).

В этом году нехватка времени ощущается сильней, чем когда-либо, так как я все-таки хочу закончить несколько проектов прежде, чем упадет последняя песчинка в песочных часах моей жизни. Я был очень занят до самого лета: готовил к изданию мою «Хрущевиаду», чтобы хотя бы часть этой хроники могла выйти в свет в следующем году. После чего за мной оставались несколько очерков для органа Ганноверской платформы «Оффензив»^*. Короче говоря, сегодня первый день, когда я могу начать работу над длинным списком моих задолженностей, так что буду краток. Еще несколько слов по теме Вашего последнего письма.

Во-первых – о Хрущеве и психологии ренегата. Я полностью согласен с Вами, что ренегатами не рождаются. Ведь таков смысл самого понятия «ренегат». Как Хрущев стал врагом, почему и с какого момента, я не знаю, могу только предположить, что он долгое время входил в одну из оппозиционных групп. Но с момента своего вступления в должность, с 1953 года, он стремился превратить большевистскую, ленинскую партию в анти-ленинскую, ревизионистскую партию и разрушить единство коммунистического движения. У марксиста, который длительное время наблюдал и анализировал действия этого «борца за мир», в этом не может быть сомнений.

Очень важно, чтобы это стало ясно всем коммунистам, потому что без правильной оценки Хрущева и XX съезда мы не вскроем истинные причины нашей катастрофы, и значит, не сможем сделать правильные выводы ради возрождения исторически могущественного коммунистического движения, чему примером служит драма ГКП. Что касается Брежнева, то он был вполне человеком Хрущева, но без его стремления энергично и быстро добиваться желаемых изменений. По существу, он ограничился тем, что, не допустив разоблачения Хрущева, предотвратил утрату ревизионистами завоеванных ими позиций <в КПСС>, а в других партиях простер свою охраняющую длань над побежденными ревизионистами-активистами – такими, как Дубчек, Гусак, Свобода в Чехословакии, Кадар в Венгрии и Гомулка и его сторонники в Польше. Впрочем, в его Политбюро, по-видимому, все еще занимали сильные позиции, с одной стороны, такие настоящие коммунисты, как Косыгин и Громыко, а с другой – военные, которые хотели сплотить «советский блок» против НАТО.

Что же касается Горбачева, то он – не продукт брежневской эпохи. Он сам называл себя «человеком XX съезда» и вполне сознательно продолжал дело Хрущева. Уже в партийной школе он подружился с будущим «активистом Пражской весны» Млынаром и уже в 1968 г. был на его стороне.

Я не хочу возвращаться к «классовому вопросу при социализме», мне пришлось бы заняться им более основательно, но сейчас я в цейтноте.

Ваши комментарии о «конкрет» и Гремлице показались мне (как подписчику, но все-таки лишь поверхностному читателю) с одной стороны, весьма проницательными, а с другой – забавными; как и Ваши замечания о писателях, работающих на спецслужбы.

Так как в 1990–93 гг. я не читал «конкрет», меня удивило Ваше мнение, что журнал в то время во многом поддержал ГДР. Хотелось бы знать, в чем именно.

Только теперь, перечитывая Ваше апрельское письмо, я понял, что Вы уже тогда решили сделать то, что на самом деле выполнили в № 12 «конкрет»: закончили цикл «Нынешнее время», о чем многие сожалеют. Отсюда я, к своему удовлетворению, сделал вывод, что вопреки моим первоначальным предположениям, Вы приняли это решение сами, а не под давлением со стороны наверняка многих недовольных этим циклом. Впрочем, судя по разбору Райка Виланда, защищавшего Ваши стихи^*, и по рецензии в «Раймпатруль» (№ 1/2000), давление было совсем не малым.

Между прочим, этим первым номером нового (последнего) года нашего 20-го века «конкрет» как будто сделал поразительный шаг к преимущественно марксистскому объяснению современности. Фидель Кастро, Манфред Зон и даже Гремлица с их пророческим анализом Коммунистического манифеста! Посмотрим, останется ли это просто частным случаем.

И наконец: почему вы думаете, что у меня есть преимущество перед вами? В чем собственно? И почему? Потому что я родился на несколько лет раньше? (За два дня до Октябрьской революции, т. е. 5.11.17)

Надеюсь, Вы больше не гневаетесь на меня (если гневались), и желаю Вам приятного отдыха и хорошего, продуктивного и, прежде всего, здорового года.

Искренне Ваш

Курт Госвайлер

23 Хакс – Госвайлеру 1.1.2000

Дорогой г-н Госвайлер,

я предпочел бы никогда больше не получать от Вас ни строчки, чем разделять вину за то, что вторая часть «Наступления ревизионизма»^* не выйдет в свет или выйдет не во-время. Какой все-таки удивительный, какой захватывающий материал.

Я правильно понимаю: Вы зачитывали его <первую часть> на заслуживающей всяческого почтения конференции у Флегеля, но вторую часть реферата Вы там не представили? Потому, что сочли это неуместным, или потому, что она еще не закончена? Вы много раз обещали внести в первую часть дополнения о ГДР, но не внесли, а корреспондентка из НД понимала только по-богемски и назвала Ваши рассуждения о Хрущеве «немного странными», хотя любой читатель, если только он не корреспондент НД, может без труда вывести вторую часть из первой, не так ли? – Шучу, шучу. Для меня подтверждается известная историографам истина: полное и правильное знание исторических фактов делает почти ненужным искусство их комбинирования и интерпретации. Я усвоил это слишком поздно, если вообще усвоил. Если не упускать из вида реальность, то стоит приглядеться к ней получше.

Я с нетерпением жду законченной книги и желаю, чтобы 2000 год принес ее Вам и мне. Чтобы анализ «всемирного коммунистического движения» завершил пока еще не завершенную основную главу Вашей теоретической работы. Чтобы ХХ век не закончился так же глупо, как большинство столетий.

С благодарностью и радостью

Ваш Петер Хакс

24 Госвайлер – Хаксу 20.3.2000

Уважаемый (можно сказать товарищ?) Петер Хакс!

Прошло два года с Вашего достопамятного 70-летия!

Примите мои сердечные поздравления с нынешним днем рождения и благодарность (к сожалению, запоздавшую) за Ваше новогоднее письмо.

До сих пор я и читатели «конкрет» имели удовольствие раз в месяц встречать на страницах журнала Ваше новое духоподъемное стихотворение. К сожалению, в этом году нам придется обойтись без этого удовольствия. Вы решили воздержаться от того, чтобы сопровождать и комментировать нынешнее время. Не тяжко ли Вам самому? Или какая-то Ваша новая важная работа почти не оставляет ни места, ни времени, ни мыслей для чего-то другого?

В своем письме ко мне Вы спрашивали, о чем шла речь в первой и второй части моего доклада на конференции Флегеля. Все просто: была задана тема, но также и временны�е рамки: 45 минут. Я искренне надеялся уложиться в это время. Но написав допустимое число страниц, обнаружил, что не продвинулся дальше того, что послал Вам. Пассажи о судебных процессах в Венгрии, Болгарии и Чехословакии в стенограмму протоколов не входили. Я включил их в рукопись уже после конференции, так как счел просто необходимым поделиться, наконец, знаниями об этих процессах. Но мне стало ясно, что материал не соответствует теме, заявленной в заголовке. Поэтому я просто смело приписал к заголовку:

«Часть I». Откуда мне было знать, как скоро от меня потребуется «Часть II». Ее действительно придется дописать, и я решил сделать это во второй половине года.

Между прочим: рецензия на доклад появилась не в НД, а в «Юнге Вельт». Симпатичная коммунистка из группы Норд-Ост раскритиковала меня за то, за что еще раньше меня критиковал Клаус Штайнигер^*: он был разочарован, потому что в докладе почти ничего не было сказано о ГДР. (Оценивая эту критику, учтите, что речь идет о стенограмме без пассажей о процессах).

Что вы скажете о дрязгах в «Юнге Вельт»? Боюсь, этот кризис (который по счету?) закончится концом ЮВ. Это действительно было бы потерей, хотя многое в этой газете мне не нравится (симпатии некоторых редакторов к Троцкому, непонятное сочувствие подозрениям Харальда Весселя, восхищение феноменом Бранстнера^* и кое-что еще). Я не совсем понимаю, какова подоплека нынешнего кризиса. Может быть, ЮВ, как и почти все левые газеты, еще не совсем укоренилась в «массах» и служит, прежде всего, площадкой для интеллектуалов?

Осмеливаюсь послать Вам еще кое-какой материал для чтения; но он не должен вводить Вас в заблуждение, что я и есть тот член КПГ, брошюру коего прилагаю. Поскольку даже после моего комментария к тезисам Гизи^* не было выдвинуто нового требования о моем исключении, я пока еще член ПДС. Однако, после очередного съезда ПДС принадлежать к ней и впредь вряд ли будет совместимо с моей коммунистической совестью.

Еще раз наилучшие пожелания в Новом году! И теплый привет.

Ваш Курт Госвайлер

25 Хакс – Госвайлеру 25.3.2000

Дорогой г-н Госвайлер, давайте поступим так: в письмах ко дню рождения называйте меня товарищем, и я всегда буду чувствовать себя польщенным.

Вторая часть Вашего реферата придется мне очень кстати. Я понимаю, Вам понадобится время до конца года, но эта тема, наверное, самая важная для меня, и я хотел бы заранее записаться в список первых получателей.

В настоящее время я собираю примеры открытой контрреволюционной агитации в ГДР. Начиная с 1983 г. ею занимались армейские инструктора, члены правительства и сотрудники министра культуры. Каждый из этих примеров позволяет сделать только один из двух выводов: либо госбезопасность намеренно скрывала их от партийного руководства, либо само партийное руководство еще до Горбачева преследовало горбачевские цели.

Я только выборочно просматривал ЮВ: на мой взгляд, эта газета была слишком скучной для регулярного чтения. […] Меня всегда раздражала сталинофобия Беккера и Пиркера. Впрочем, Беккер отличный журналист, хотя руководитель он никудышный. Подозреваю, что спонсоры ЮВ позаботятся о том, чтобы газета продолжала работать и работать так же плохо.

С «феноменом Бранстнера-Келера» придется мириться.

На Нину Андрееву^* я возлагал такие же большие надежды, как и Вы, и был так же разочарован. В то время она занимала позицию Лигачева^*. Он еще является депутатом Думы, но почему он молчит? Большое спасибо за новое издание Вауэра. Возражения «Правды» на статью Андреевой не смог припомнить. Вот Вам показательный пример партийной литературы как рвотного средства.

Цитата из выступления Горбачева в Анкаре в 1999 г., которую Вы приводили в Цигенхальсе, делает излишним любое дальнейшее знакомство с нескончаемым потоком его слов и речей. Если Вам известен какой-нибудь неоспоримый источник, сообщите его мне при случае, буду весьма признателен.

Думаю, сейчас не имеет значения, в какой партии вы состоите. Сегодня безупречные женщины и мужчины состоят в пяти-семи объединениях (и число их не возрастает ни в одном). Возрождение КПГ станет безотлагательным только тогда, когда неотвратимой станет революция. Но для меня там снова не найдется места. Желаю вам сил и стойкости.

Искренне Ваш Петер Хакс

26 Госвайлер – Хаксу 25.7.2000

Дорогой г-н Хакс,

прилагаю обещанные копии выдержек из книги гениального Бранстнера и мои заметки после одной достопамятной беседы с Кучинским.

Приятного чтения!

И множества творческих идей!

Искренне Ваш Курт Г.

27 Хакс – Госвайлеру 3.8.2000

Дорогой г-н Госвайлер,

в свое время я составил (примерный) список пунктов, по которым, как мне кажется, могут возникать разногласия на предмет империализма; см. ниже. По пункту 15 Вы были согласны с Кучинским; по пункту 20 Кучинский сморозил глупость, а по пункту 3 он не знал, что сказать.

Вы совершенно верно диагностируете разногласия по поводу Клейна и Рейнхольда как результат непрофессиональных точек зрения, и это – самая интересная часть Вашего ценного сообщения.

Бранстнер забавен. Однако, допускаю, что его достаточно долго терпели.

Желаю здоровья и хорошей работы,

Ваш Петер Хакс

СПОРНЫЕ ПУНКТЫ В ВОПРОСЕ ОБ ИМПЕРИАЛИЗМЕ и некоторые имеющиеся ответы [курсивом выделены рукописные дополнения Хакса]

1 Империализм – это неолиберализм или сразу государственный монополистический капитал (то есть возник ли этот из того)?

Свободная торговля или защитный тариф?

Милтон Фридман или Мейнард Кейнс?

Нет: То и другое с самого начала всегда одно и то же, только в изменяющихся фазах или пропорциях. Лутц Майер. (И Гильфердинг).

2 Принадлежит ли государство монополиям или в сопоставимой мере самому себе? (Кому тогда? Рейнхольд и Петрак: Демократии!)

Сталин, Политэкономия 292, Ульбрихт: Монополиям.

3 Конвергенция. Соц – тот же госмокап, только с другими собственниками? У Ленина непонятно, только экономически означает: Да. Ульбрихт: Ни в коем случае. (А что с акционерными компаниями? А военно-промышленный комплекс? А как же дружба между народами? А технический прогресс, уровень образования, демократия?)

4 Существует ли чистый империализм? – Нет, но Шрёдер пытается его построить. Все против Люксембург. Но «другие цели» при социализме, о которых писал Ульбрихт, очень уж похожи на «других личностей», о которых писала Люксембург, ведь так?

5 Устранение из мира всех некоммерческих ценностей (культуры, искусства, знания, права, нации, традиции, региональной специфики, ландшафта, окружающей среды, языка, здоровья, «редких ремесел «(ГДР), памятников), принуждение к тупости, ко лжи, к СМИ, – ведет ли все это к сокращению производства, к кризисам?

Ульбрихт: Да.

6 Госмокап умирает или обречен умереть? Во всяком случае, одно из двух.

Политэкономия 292

7 Ленин против Гильфердинга: финансовый капитал – вопрос монетарный или промышленный?

Одного не бывает без другого: производственное отношение возникает из производительных сил и сказывается на них задним числом.

8 Способен ли имп мирно cосуществовать с коммунизмом?

С чего бы? Ульбрихт: Нет.

Он способен на время притвориться белым и пушистым.

9 Нужны ли импу козлы отпущения (меньшинства), подлежащие истреблению? – Конечно. – Любые по своей природе? – Любые.

10 Могут ли монополии жить в согласии друг с другом? – Нет. Максимум тактически, короткое время. Государство номер один, супер-монополия долго не продержится.

11 Экспорт капитала – разве он не требует какой-то/ чьей-то глобальной диктатуры?

12 Снижает ли глобализм ярость войны и внутреннюю жестокость импа? – Нет, с чего бы?

13 Существуют ли соглашения между монополиями и профсоюзами? – Только одно: профсоюзы должны помочь империализму сесть в седло, а потом он их упразднит.

14 Может ли регулирование остановить цикл кризисов? Рейнхольд: Да. Ульбрихт, Сталин, Варга: Нет. Гильфердинг: Немного модифицировать, сократить. Рейнхольд: но не депрессию. Сталин: но не конъюнктуру.

15 Наступит ли всеобщий кризис? – Разумеется.

16 Кто дает капитал монополиям? – Государство? Биржа? Банки? Государство, т. е. его «самофинансирование» (налоги).

17 Существует ли госмокап, который не сопровождается и не ужесточается спекуляцией? – Нет. – Мобилизация капитала посредством спекуляции, интернета и супер-акций (опционов) повышает производительность? – Вряд ли.

18 Разве фьючерсы и опционы в смысле «заемного» или «ожидаемого» капитала – не чисто воображаемые деньги? Не зеркальное отражение, которое можно произвольно умножать?

Вагенкнехт: Не всегда (?)

19 Выполняет ли капитал, фиктивный при таких потенциях, свою работу?

Вагенкнехт: Без проблем (?)

20 Имп был революцией, пока ускорял технический прогресс и производительность. – В настоящее время он тормозит прогресс и производительность. Является ли он контрреволюцией? – Скорее да, чем нет.

21 Справляется ли империализм с фундаментальными исследованиями?

Ульбрихт: Нет.

Ленин: Нет.

22 Приводит ли «принцип утилизации» (одноразовый подход к услугам, товарам, армии) к кризисам?

Ульбрихт: Да.

23 Является ли «качество жизни» политическим фактором?

24 Станет ли имп экономикой с честными ценами, по крайней мере, в отдаленной перспективе? – Все же вряд ли, в лучшем случае, в очень отдаленной. Трудно противостоять сверхприбылям, а косвенные налоги империалистического государства сделают все остальное.

Гобсон: Косвенные налоги.

25 Срабатывает ли при импе «магический треугольник»?

Всегда. Никакое регулирование не отрегулирует одновременно валютную стабильность, государственную экономику и безработицу.

26 Обуславливает ли имп 1. бюрократию, 2. безработицу?

Лутц Майер: Да.

27 Происходит ли слияние монополистического капитала и организованной преступности?

Бесспорно.

28 Может ли при господстве сверх-монополий сохраниться принцип капиталистической конкуренции как основа экономики?

См.: Гильфердинг против Каутского.

Товар останется?

Деньги останутся?

Означает ли снятие противоречия между общественным производством и частной собственностью во всех мыслимых случаях: социализм? (Не образуется ли что-то вроде деспотии инков? Или национальной каторги?).

29 Может ли рабочий класс (Рейнхольд) отобрать деньги у импа? – Ульбрихт: Да, если это выгодно импу.

28 Госвайлер – Хаксу 22.8.2000

Дорогой г-н Хакс,

большое спасибо за ваше последнее письмо с интересным списком точек зрения на предмет теории империализма. В данный момент я не могу вплотную заняться этим вопросом, и раз уж Вы не торопите меня с ответом, прошу Вас проявить великодушие и набраться терпения.

Мой рабочий график сломал известный, возможно и Вам, итальянский философ-коммунист Лосурдо^*. Он опубликовал в «Юнге Вельт» цикл из семи статей, чем вынудил меня, отложив все дела, составить к ним критический комментарий. Правда, первоначально я собирался написать всего лишь краткое письмо^* одному знакомому, просто поделиться своими возражениями штудиям Лосурдо. Но из-за моей досадной склонности подкреплять каждое утверждение фактами «краткое письмо» разрослось в 44-страничное сочинение, в котором, впрочем, кое-что, надеюсь, заинтересует и Вас; так что я его прилагаю. Другим вложением является письмо товарищу Урсуле Мюнх. По ее инициативе вышла в свет книжная серия «Следопыт» <Spurensuche>, третий том которой «Жизнь в ГДР» <Leben in der DDR»> находится в работе. С одним очерком для этой серии у меня возникли проблемы. Автор очерка,<товарищ Гартман> будучи совсем молодым человеком, работал в Государственном секретариате по высшему образованию. После того, как Францу Далему пришлось уйти из партийного аппарата из-за его контактов с Ноэлем Филдом и другими, он стал начальником Гартмана и в то же время его почитаемым образцом для подражания. Под влиянием Франца Далема он до сих пор видит глазами Далема все, что связано с Ноэлем Филдом, процессами в Болгарии, Венгрии и ЧССР, а также с расследованиями Центральной Комиссии Партийного Контроля в отношении Далема и других, так и написано в его очерке для первой части книги. То, что вышло из этой первой части, прямо противоположно замыслу составителя. Поэтому товарищ Мюнх попросила меня помочь ей. Я смог это сделать, только еще раз порывшись в своих архивах и собрав факты, которые могли хотя бы побудить товарища Гартмана усомниться в том, что его взгляд на вещи так же незыблем, как он полагал до сих пор. Результатом стало письмо товарищу Мюнх, копию которого я также прилагаю. Для меня это была своего рода подготовительная работа к тому, чем я непременно хочу заняться, а именно к основательному критическому разбору книги Кисслинга, которую я несколько раз упоминаю в письме. Необходимо выяснить роль, которую сыграла реабилитация таких деятелей, как Ноэль Филд, в подготовке победы ревизионизма. Не решив эту задачу, мы не восстановим историческую правду, не добьемся полного освобождения коммунистического дела от свинцового груза ревизионизма. Я намереваюсь доказать, что Филд и иже с ним повинны в преступлениях, которые, по моему мнению, оказали самое глубокое, самое широкое и самое продолжительное негативное влияние на коммунистическое движение.

На сегодня достаточно.

С наилучшими пожеланиями и теплым приветом

Ваш Курт Госвайлер

29 Хакс – Госвайлеру 28.8.2000

Дорогой г-н Госвайлер, я уже говорил Вам, что лишь бегло просмотрел трактат Лосурдо в семи частях. Из содержания я запомнил только, что русские коммунисты были исполнены благих намерений и заслуживают нашего понимания. Их единственная вина заключалась в том, что они были коммунистами.

И вот теперь думаю: стоит ли этот человек того внимания, которое вы ему уделяете?

В свое время Дюринг стал для Энгельса просто поводом для систематического изложения марксистской науки, а ее можно было гораздо удачнее изложить без ссылки на Дюринга. И точно так же профессор Доменико, которого я, клянусь, больше ни разу не назову Доменико Абсурдо, стал для Госвайлера просто поводом изложить историю советского ревизионизма, хотя без ссылки на ДЛ ее можно было изложить гораздо удачнее. Ибо истинное призвание Госвайлера – поведать миру именно эту историю.

Этот индивидуум – никто, а Ваша писательская душа, должно быть, сбилась с пути истинного из-за какой-то производственной необходимости. Если текст, который вышел из-под Вашего пера, не помешал Вашей основной работе, то он заслуживает всяческих похвал. Он хорошо и строго написан по-немецки.

Много зависит оттого, хватит ли у ЮВ смелости напечатать ваши возражения в той же форме, что и текст ДЛ. Готов поспорить на приличную сумму, что смелости у ЮВ не так уж много, скорее, ее вообще нет.

Короче говоря, я рад столь удачному продукту Вашего вдохновения, но в то же время сожалею о связанной с ним потерей времени, отведенного на дело всей Вашей жизни. Нам нужна история КПСС с 1938 г. вплоть до настоящего времени, нам нужна история ревизионизма в социалистических странах, особенно в ГДР.

Вы единственный ученый, у которого есть тезисы для этих трудов, и я думаю, что Вам следовало бы для начала изложить и записать тезисы как таковые в той или иной форме. Ибо очень важно сохранить их для мира.

Кстати, у меня есть критическое замечание к “Критическим замечаниям”. Я бы не стал так уж сильно бранить Карла Шмидта за то, что он говорит о чрезвычайном положении. Он рассуждает правильно, хотя он и нацист.

Почему бы и нацисту не сказать правду? И революция, и диктатура пролетариата – чрезвычайные положения, и не потому, что их субъекты составляют численное большинство. Крушение ГДР выразилась в том, что наше руководство не смогло ввести чрезвычайное положение против численного меньшинства контрреволюции. Мы не попытались всерьез добиться союза ГДР, Чехии и Румынии. Мы вели себя как Людовик XVI, а не как, например, де Голль в 1968 году.

(Я считаю, что де Голль не был империалистом или, по крайней мере, бесноватым империалистом. Я считаю, что бунтарские волнения 68-го года были про-империалистической революцией, а де Голль, в конце концов, все-таки был зависим от империализма. Самыми ужасными из всех бунтарей 68-го были империалисты Клинтон и Шрёдер. Они были бунтарями 68-го не только по возрасту, но и по политической моде).

Вернемся к выводам Вашей работы. Я тоже возлагаю большие надежды на китайцев. Я делаю ставку на их 3000-летнее высокомерие и бдительность их терракотовых воинов. Более того, я ни в коем случае не списываю со счетов Россию. Если Путину удастся выполнить свой самодержавный долг и сохранить СНГ, коммунистическая революция против него в обозримом будущем представляется мне вполне мыслимой. Конечно, при условии, что достаточно быстро появится новый Ленин.

(Полезность царя св. Николая для Октябрьской революции могут оценить в будущем значительно выше, чем до сих пор. Быть может, канонизация этого дурачка – чрезвычайно прогрессивный шахматный ход Путина. – Я разучился избегать лирических отступлений, так что на этом заканчиваю).

Спасибо за Ваш любезный ответ на мой вопрос касательно Ноэля Филда. Я очень доволен. Почему эти гнусности спецслужб все еще остаются под секретом?

Тем временем я здорово приложил Фюльберта.

Ваш покорный слуга

Петер Хакс

P.S. Вернусь в Берлин в начале октября.

30 Хакс – Госвайлеру 11.9.2000

Дорогой г-н Госвайлер, я хотел бы опубликовать в более широком контексте такой пассаж: “В 1965 году Курт

Госвайлер и Юрген Кучинский беседовали о том, кто из двух ученых был более ревизионистом: Отто Рейнхольд, директор Института социальных наук при ЦК СЕПГ, или Дитер Кляйн, заведующий кафедрой политэкономии Университета имени Гумбольдта”. Не причиню ли я Вам тем самым какой-либо урон или ущерб?

«Коперниканский переворот» Бранстнера^*, т. е. «естественный закон адаптации» заимствован у Богданова.

Ленин упоминает о нем в «Материализме и эмпириокритицизме», см. Собрание сочинений т. 14. В отдельном издании Дитца 1960 г. об «адаптации» говорится на стр. 313, о «естественном законе» – на стр. 323.

По-моему, наглость <со стороны Бранстнера>.

ЮВ действительно препятствует публикации Вашего

«Анти-Лосурдо», или это просто слух? Отдадите его в «оффен-зив», в выпуск, посвященный социализму? Разумеется, мне хочется помочь Вашей работе везде, где от меня будет толк, и я прошу Вас принять мои наилучшие пожелания.

Всегда к Вашим услугам,

Петер Хакс

31 Госвайлер – Хаксу 12.9.2000

Дорогой г-н Хакс,

спешу сегодня ответить на Ваш запрос, потому что завтра мы на неделю уезжаем. Нет, Вы мне никак не повредите, если упомянете о моем споре с Кучинским. Я только хотел бы попросить Вас продумать такую формулировку, которая не оставляла бы сомнений в том, что я уже тогда считал ревизионизм Дитера Кляйна более опасным. Подтверждение тому – активная роль Дитера Кляйна в социал-демократизации партии после контрреволюции;

Рейнхольд в то время хранил молчание, хотя у него еще был шанс развернуться, как какой-нибудь Миша Вольф или какой-нибудь Шабовский. Я очень благодарен Вам за указание на «Эмпириокритицизм» Ленина. Теперь у меня еще больше сомнений в здоровом психическом состоянии гения нашего века Бранстнера. Между прочим, он учился у Вальтера Безенбруха и уж точно читал труды Ленина. Мог бы и сам сообразить, что рано или поздно навлечет на себя ленинские насмешки и презрение ко всем изобретателям «универсальных законов».

Мне было ясно, что «Юнге Вельт» не опубликует мой памфлет, я даже написал об этом Шлёцелю^* (см. приложение). И даже послал эту вещь в «Марксистише Блеттер». Они мне, конечно, тоже сказали, что не смогут опубликовать ее из-за длины текста. С другой стороны, Лизл Ризи из Вены попросила у меня разрешения на публикацию. Еще я надеюсь на Флегеля и/или Эггердингера. И отправил памфлет товарищу Хольцу, и он (даже не прочитав его) горячо меня благодарил.

Так что на сегодня достаточно.

С наилучшими пожеланиями и приветами,

Ваш Курт Госвайлер.

Приложение –1^*

32 Госвайлер – Хаксу 25.1.2001

Дорогой г-н Хакс,

старики медлительны, их вечно отвлекают непредвиденные помехи, поэтому я так нелепо затянул с новогодними поздравлениями^*. Мои поздравления Вам написаны давно, но хорошо, что я собрался их отправить только теперь, так как смогу добавить к ним кое-что, возникшее только теперь. Особенно Вам понравится мое заявление о выходе из ПДС^*. Однако, было бы ошибкой полагать, что этот шаг стал следствием замечания о моей особе в Вашей «Естественной системе левых»^*. Вашу попытку навести «порядок» среди левых я воспринял с большим удовольствием, но выйти из партии я решил давным-давно, после того, как стало ясно, что меня не станут исключить во второй раз, что бы я ни написал против Гизи и курса ПДС. Оставалось только дождаться такого действия или решения партийного руководства, которое даст мне повод обосновать свой шаг. Обосновать таким образом, чтобы мои товарищи по партийной группе, а также те товарищи, которые остались коммунистами, но, в отличие от меня, еще не решились на окончательный разрыв, поняли, что у меня нет другого выхода. Возможно, мой поступок заставит их задуматься о своей собственной позиции.

Я заканчиваю эту часть своего письма наилучшими пожеланиями благополучия в последние одиннадцать двенадцатых первого года нового века!

Ваш Курт Госвайлер

33 Госвайлер – Хаксу 4.2.2001

Дорогой г-н Хакс,

вот продолжение моего «новогоднего письма». Ведь Вы попрощались с прошлым веком, оставив общине Ваших читателей подарок – том Ваших стихотворений^*, встреченный ими с большой радостью.

(Армин Столпер^* не досчитался в нем двух стихотворений, которых мне тоже не хватает, и он хотел бы знать, почему они отсутствуют).

А потом состоялся очередной коллоквиум в Травемюнде^* (поразительное событие для автора стихов о любви к ГДР!), который «Унзере Цайт» описала под заголовком: «Восторженное одобрение – несмотря на несогласие». Вместо ожидаемых 50 участников собралось в два раза больше поклонников Хакса и толкователей Хакса, и только Вы, к их сожалению, пребывали где-то вдали.

Почему, собственно говоря?

Я хотел бы ответить на вопросы из ваших последних двух писем.

Вернемся к Лосурдо. Мой памфлет против его «Бегства от истории» появится в следующем номере «Штрайтбарер Материализмус» Эггердингера, а пока что препринт публикации распространяют в Берлине в виде брошюры. Тем временем не только «Юнге Вельт», но и Герман Копп^* из «Марксистише Блеттер» старается поднять «волну Лосурдо» в окрестностях ГПК. Например, в последнем номере (!) он рекламирует извращенную мешанину неправильного и правильного у Лосурдо как «новейшие левые идеи». Поэтому я думаю, что мой памфлет, на самом деле, очень нужен и поэтому не был и не является пустой тратой времени.

Что касается Ваших ожиданий относительно моего призвания, «дела всей жизни» (как Вы это называете), а именно истории ревизионизма, то я очень боюсь разочаровать Вас. Я могу лишь предоставить материал для такой работы (как и Вы, я считаю ее срочно необходимой). Сделать из него то, что Вы, по-видимому, ожидаете от меня, – выше отмеренных мне сил и времени. Впрочем, думаю, что я уже не раз предоставлял тезисы для этой работы. Кстати: Ваше письмо от 28.8. с.г., где Вы причисляете меня к «ученым», спровоцировало меня на сочинение стиха:

Я – не ученый и не бывал им, я просто Госвайлер, обычный малый.

Теперь о более серьезном. Вы упрекаете наше руководство в том, что оно не сумело ввести чрезвычайное положение против численного меньшинства контрреволюции. Что Вы подразумеваете под «численным меньшинством контрреволюции»? На какое большинство могло опереться руководство в случае введения чрезвычайного положения? У него же не было большинства даже в партии! И кто Вам сказал, что не было серьезных попыток создать анти-ревизионистский союз с другими социалистическими государствами? Во всяком случае, заключить такой союз с руководством ЧССР было возможно, и такие попытки предпринимались, чему есть некоторые доказательства. С другой стороны, сделать что-то подобное с Болгарией Живкова было невозможно. И даже если бы все три названных Вами страны заключили подобный союз, чего бы они реально добились, будучи зажаты на востоке и на юге между СССР Горбачева и двумя тайными союзниками ФРГ, а именно Польшей и Венгрией? Да еще Югославия. И ФРГ на западе. Нет, для чего-то подобного было слишком поздно. Это нужно и можно было сделать уже в феврале-октябре 1956 г. – без войны и с помощью Китая. Последний шанс появился в 1964 г., когда свергли Хрущева. Но тогда не обошлось бы без военных действий против Польши и Венгрии и без нового разрыва с Югославией. Можно только гадать, какую реакцию это вызвало бы на международном уровне. Но не забывайте, что тем временем во всех социалистических странах выросло новое поколение, воспитанное совершенно в духе хрущевского ревизионизма, часть его представителей уже заняла командные посты, и их вес продолжал расти с каждым уходящим годом. Кстати, я ценю ваш оптимизм в отношении Китая и России. Мои желания совпадают с Вашими надеждами, но, видимо, мои опасения больше Ваших.

Вернемся к «Юнге Вельт». В одном из воскресных приложений была помещена рецензия на книгу, где рассматривается эпизод 1955/56 гг., который и я описал и подробно осветил в моей «Хрущевиаде». Речь идет о неоднократных тайных переговорах между Шеффером, министром финансов Аденауэра, и Винченцем Мюллером, тогдашним заместителем министра обороны ГДР. Книга подтверждает высказанное мной в 1958 г. подозрение, что эти переговоры были направлены на свержение Ульбрихта. Зигфрид Прокоп, рецензент, также подтверждает это, но считает Винченца Мюллера достойным награды. Я написал Шлёцелю письмо и предложил, исторической правды ради, опубликовать в «Юнге Вельт» выдержку из моей «Хрущевиады». Как и следовало ожидать, ответа я не получил до сих пор (5 февраля). Прилагаю мое письмо Шлёцелю и выдержку из «Хрущевиады»^*.

Сейчас я могу даже приложить копию титульного листа первого тома «Хрущевиады». Он отправится в печать, как только я прочту корректуру. Вычитку нужно сдать в этом месяце. Первый том охватывает период до 20-го октября 1957 г. и заканчивается непоколебимой уверенностью в победе над ревизионистской контрреволюцией.

Тот, кто прочтет это сегодня, только головой покачает:

Как можно было быть таким слепцом! А качатель головой, если он был осси и тогда еще товарищем, напрочь забывает, что сам-то он в то время был не менее уверен в победе, а может быть, вообще не имел представления о том, какая опасность грозила нам, начиная с 1953–56 гг.

Наконец-то я на этот раз закончил.

Приветствую Вас сердечно

Ваш Курт Госвайлер

34 Госвайлер – Хаксу 8.2.2001

Дорогой г-н Хакс,

я еще раз перечитал Ваш разнос «Георга Нострадамуса» и его ответ в номере 11/00 «конкрет», и это побудило меня злоупотребить Вашим терпением. В дополнение ко вчерашней бандероли отправляю Вам еще одно послание.

О таких, как Фюльберт с его 500-летним капиталистическим будущим и нападками на Вас, у меня на родине, в Швабии, обычно говорят: «Парень совсем сбрендил!»

К несчастью, это безумие поразило и других, в том числе, Рольфа Веллэя, которого, я уверен, Вы тоже цените. На конференции по империализму в октябре прошлого года^* Рольф неожиданно разразился дискуссионной речью^*, в которой призвал нас «отойти, наконец, от Стены плача». Мне сказали, что Вы тоже какое-то время присутствовали на той конференции, жаль, что я Вас там не видел, для меня было бы большой радостью познакомиться с вами лично. Возможно, Вы тоже слышали выступление Рольфа. Оно было довольно забавным, но содержало несколько моментов, которые показались мне неуместными, о чем я сообщил ему в письме. Дело в том, что желая придать нам мужества, он утверждал, что дела обстоят неплохо, так как капитализм, уничтожая мелкую буржуазию, выполняет за нас одну из самых трудных задач, и как раз поэтому мы должны «отойти, наконец, от Стена плача».

В ответ он прислал прилагаемую ниже 10-страничную разработку, повергшую меня в ступор: я едва мог поверить, что текст написан Рольфом. Я был вынужден написать ему письмо, о коем Вы, наверно, снова скажете, что это пустая трата времени, и лучше бы я занялся тем, чего Вы так настойчиво от меня ждете. Но на этот раз речь идет о товарище, которого я очень ценю. Он имеет право узнать мое мнение, а мой долг друга и товарища – не увиливать от ответа.

Рольф в данный момент все еще в Чили, поэтому он пока не смог принять к сведению мой ответ и отреагировать на него. Поэтому и я не хотел показывать его разработку и мой ответ никому, кроме Франка Флегеля, который включит разработку Рольфа в том протоколов конференции.

Но, перечитав еще раз Вашу отповедь Фюльберту, я, во-первых, был поражен сходством безумия Георга Фюльберта с безумием нашего Рольфа Веллэя, а во-вторых, меня восхитило полное согласие между Хаксом и Госвайлером по ключевому вопросу нашей борьбы: капитализм/империализм не умрет, не погибнет сам собой, ему нужно положить конец. Георг Нострадамус всячески постарался не заметить именно этот смысл.

Я думаю, Рольф простит меня за то, что я познакомил Вас с содержанием его и моего писем.

Еще раз с наилучшими пожеланиями

Ваш Курт Госвайлер

35 Хакс – Госвайлеру 11.2.2001

<Первое письмо>

Дорогой г-н Госвайлер, к сожалению, вы не могли найти меня на вчерашней читательской конференции^*. Моя проблема с демократией в том, что я поздно ложусь и обычно просыпаюсь только тогда, когда боевые действия в городе заканчиваются. Эта конференция по империализму продолжалась до восьми, так что я смог заглянуть туда на последние полчаса и имел удовольствие слышать и видеть Ваше короткое и дельное выступление.

(О чем шла речь, не помню. Неужто Вы намекали на недостатки ревизионизма?)

Меня интересует результат читательской конференции.

Там что-нибудь учредили? Дали объединению какое-нибудь название? Я ничего не имел бы против подготовительного комитета с необязательным членством, и предложил бы Штайнигеру название: «Общество с ограниченной ответственностью по изучению классовой борьбы». Если когда-нибудь и возникнет партия, то ее – во имя правды, красоты и истории— ни в коем случае нельзя называть КПГ. Классические названия хороши для классических предметов.

За китайцев и русских не поручусь. Скажу только так: и китайская партия, и КГБ уже много лет делают именно то, что хотят делать, а не то, что придется. Я не знаю, чего все хотят, но я не вижу доказательств того, что все хотят капитализма. По телевизору показывали детектив самой популярной российской писательницы Александры Марининой^*. Она, возможно, лучший автор детективных историй в мире. Я ручаюсь, что она коммунистка.

Восстановить в 1989 г. оборонительный союз Хонеккер-Якеш-Живков-Чаушеску, было невозможно, тут Вы правы. Теперь-то я понимаю, что Горбачев уже в начале 1989 г. довел СЕПГ до того, что Хонеккер уже никому не осмелился признаться в том, что расшифровал Горбачева как главного агента контрреволюции.

Кое-кто сообщил мне, что в июле 1989 г. Хонеккер собирался настроить Варшавский договор в Бухаресте против российской политики, но захлебнулся своей желчью.

Что я понимаю под численным меньшинством контрреволюции? Ну, только то, что в нем не было членов. Оно полностью состояло из Эгона Кренца. Через две недели вы прочтете одно отрецензированное мной сочинение Эгона Кренца^*, из коего это ясно видно. Даже Гизи^*, Вольф^*, Модров^* были политическими ничтожествами, пока Кренц не убрал Генерального секретаря, Политбюро, ЦК и районное руководство СЕПГ. После этого контрреволюция уже не нуждалась в контрреволюционерах. Что и требовалось доказать. Затем на Чрезвычайном партийном съезде была распущена СЕПГ, но это была лишь формальность.

Я был удивлен, услышав о Вашем друге по переписке Шлёцеле, что он из ГДР. Чихон рассказывал мне, что он человек Маркуса Вольфа. А Ханфрид Мюллер^* это отрицает, но я забыл, по каким причинам. Каким бы ни было происхождение Шлёцеля, его личность не может быть более загадочной, чем личность его хозяина Кошмидера^*.

Если бы я только знал, что фра Доменико является партнером Хольца^* из «Топоса» (журнал, где я печатался самое большее один раз, хотя никогда его не читал), я бы уделил ему больше внимания. Я настаиваю, что Вы не должны относиться к нему как к порядочному человеку и ждать от него интеллектуальной сатисфакции. Но за ним придется следить. Неужели его уже успели полюбить даже «Марксистише Блеттер»?

Теперь о конференции по Хаксу в Травемюнде и моих поклонниках и толкователях. Главным поклонником, который трижды приглашал меня на это мероприятие, а затем под вымышленным именем написал еще отчет в «Унзере Цайт», является некий профессор Рюдигер Бернхардт^*, тот самый, который в свое время в той же самой газете (кратко представленный Деймлихом^*) открыл против меня кампанию травли и пытался свернуть мне шею. Этот человек – заклятый враг, и он еще выразил крайнее удивление, что я не почувствовал себя польщенным, получив его приглашения.

Я не настолько глуп, чтобы предположить, что Вы покинули ПДС после моего призыва к порядку. Я не настолько глуп, чтобы дуться на Хольца за то, что он остался в ГКП. Между мной и Хольцем от начала до конца царит ясность, понимание и единодушие.

Вы написали два заявления о выходе и, думаю, с противоположным выходом.

Вероятно, с партийным руководством не будет встречи и, вероятно, с низовой группой не будет разрыва. Что до меня, Вы можете вступать в любую партию, при условии, что я встречу Вас там в качестве генерального секретаря.

Что касается дела Вашей жизни, пожалуйста, не думайте, что я Вас подгоняю. Мне не нужно ждать, пока вы станете летописцем советского цезаризма. “Онемение стоп”^*, я думаю, сделает свое дело. (Но название сбивает с толку. Часть первая, часть вторая— так не следует формулировать).

Когда мы получим том до 1957 года? А когда том до 1964 года?

Итак, Людо Мартенс живет в Демократической Республике Конго? Да услышит его Жозеф^*.

Искренне Ваш Петер Хакс

36 Хакс – Госвайлеру 12.2.2001

<Второе письмо>

Дорогой г-н Госвайлер! Письма к Веллэю, которые Вы были так любезны доверить мне, избавили меня от беспокойства, что только я один опасаюсь за нашего старого друга.

Взять хотя бы его проклятия России («Хватит значит хватит»), для которых у него не нашлось лучшей причины, чем затонувшая подлодка, о коей ни он, ни я не имеем никакой информации, не говоря уж о том, чтобы знать правду, и кульминацией которых стало его требование подчинить Россию – ООН, именно ей, то есть возможного злодея Путина патентованному злодею Аннану^*, а территорию КГБ Россию – мировой империи ЦРУ Северной Америке… Уже по моей неудачной грамматике Вы можете видеть, как меня расстроило сочинение Веллэя. Прочтя его, я смог мог сделать лишь один вывод: Веллэй сошел с ума. Я очень рад, что вы тоже говорите о безумии.

В беседе со мной Ханфрид Мюллер отнесся к этому более спокойно и сказал, что Веллэй всегда метался между моментами просветления и дурацкими бзиками. Но реферат «Стена плача» опять-таки не просто бзик, глупая идея, а уступка модной пораженческой тенденции, я учуял это уже в докладе Веллэя на конференции о ГДР. Он предал огласке наше расхождение во мнениях, прибегнув к цитате из Хакса (сильно искаженной им же).

На все это я ему тоже ответил. На чушь о России всего одним предложением. На возражение «Стене плача»^* потратил целую страницу, где сказано примерно все то, о чем и Вы ему толкуете.

Веллэй находится в том возрасте, когда людей не изменишь, и если характеристика Х. Мюллера верна, то и менять его не надо. Ему нужны наша критика и наша дружба. Его жизненные заслуги всегда будут перевешивать его жизненные промахи.

Так что я даже готов присоединить свое собственное порицание к упреку, предъявленному Вам в «Послании» Веллэя. По-видимому, любое ничтожество легко может выманить у Вас лекцию о каждой подсунутой Вам мелочи. Позволю себе предостеречь Вас от этой слабости, как я сделал это в случае с фра Доменико. Вам легко написать лекцию, Вам это нравится. Но при всей легкости, это требует сил и времени, которых у Вас нет, а за их расточительство Вы обязаны дать отчет мировому духу.

Простите меня.

И еще несколько отдельных моментов, вне контекста.

Корнем и главным вопросом дебатов о Стене плача являются несколько непродуманных высказываний Ленина 1917 и 1918 гг., которые можно прочесть как тезис об идентичности империализма и социализма. Отто Рейн-хольд^* с удовольствием интерпретировал их таким образом. Чрезвычайно важное развитие теории империализма Ульбрихтом направлено главным образом против подобных экономических и cтруктуралистских заблуждений. Он доказывает, что утверждение «социализм есть империализм без империалистов» – вздор, и что замена империалистического класса рабочим классом приведет не только к лучшему обществу, но и к лучшей экономике.

Марксистско-Ленинская Партия Германии Веллэя, вероятно, тоже один из его заскоков. Я ничего не имею против доброго господина Фернгольца^*, но вряд ли Маркс назвал бы его своим корешем^*.

Хочу поблагодарить Вас за то, что так оперативно прислали мне разрешение упомянуть о дискуссии Госвайлер-Кучинский, особенно за оперативность. В спешке не было надобности. Я пруссак, быстро не стреляю.

Но всегда остаюсь к Вашим услугам

Петер Хакс

37 Госвайлер – Хаксу 20–23.3.2001

Дорогой товарищ Хакс,

как видите, отправляя письмо с нашими поздравлениями по случаю Вашего 73-летия, мы с женой пользуемся Вашим специальным разрешением на это приветствие.

Мы с нашей колокольни поздравляем Вас с тем, что Вам исполнилось не 83, а всего лишь 73 года! Надеемся, что достижение этой даты обошлось без каких-либо серьезных проблем со здоровьем. Если это так, то наше первое пожелание, чтобы так оно и оставалось. Второе пожелание, чтобы в конце этого календарного и нового года жизни Вы могли подвести итоги, по крайней мере, столь же приятные, как и в конце года ушедшего. Ведь начало уже положено новой книгой. Мы поздравляем!

К сожалению, не могу послать Вам в подарок что-то свое, но посылаю кое-что получше: выдержки из дневников Димитрова^*, которые он вел за год до нападения на Советский Союз и в первые дни после нападения. (Смею надеяться, что вы еще не заглядывали в записи Димитрова, и этот подарок станет для Вас желанным сюрпризом.)

Прилагаю также выдержки из другой книги: Сталин.

Письма Молотову 1925–1936: (Stalin.Briefe an Molotow 1925–1936, Siedler Verlag 1996). Надеюсь, Вам она тоже понравится.

Пользуясь столь удачной оказией, как пожелания счастья, благодарю Вас за последнее двойное письмо и уточняю некоторые затронутые Вами моменты.

Относительно конференции по империализму: я бы тоже забыл, что говорил на этой конференции, если бы не записал потом в протокол два моих неподготовленных выступления в дискуссии. Один раз я выступил против приехавшего из Англии индийского друга, который в своем докладе предложил «единственно экономическое» объяснение поражения социализма. Второй раз я спросил товарища в штатском, не установило ли, не зарегистрировало ли Министерство госбезопасности ГДР, что диверсионно-вредительская работа против ГДР осуществлялась не только с запада, но со времен Хрущева велась и с востока. Разумеется, на этот вопрос не было ответа.

О результатах читательской конференции Вас, конечно, хорошо информировал Клаус Штайнигер. Ваш вопрос о том, что именно учредили на этой конференции, вынуждает меня предположить, что мы немного по-разному видим роль и задачи группы Норд-Ост. О том, как я вижу положение вещей, Вы можете узнать из моего январского письма Клаусу и Бруни Штайнигер, копию коего прилагаю. В ответ Санта-Клаус сказал мне, что если бы существовали только два упомянутых мной варианта охарактеризовать ГКП, то я был бы прав. Но есть и третий вариант. А я настаиваю на своем: разрыв группы Норд-Ост с ГКП в настоящее время имел бы лишь один результат: увеличение числа наличных коммунистических групп и сект на одну секту. Я и сейчас, как и прежде, согласен с тем, что Вы написали мне почти ровно год назад: «Возрождение компартии Германии станет безотлагательным только тогда, когда неотвратимой станет революция».

В своем последнем письме вы сообщили, что через две недели я смогу прочесть отрецензированное Вами произведение Эгона Кренца, из коего явствует, что вся контрреволюция состояла из одного Эгона Кренца. Можете уточнить, о каком произведении речь? Должно быть, я его прозевал.

Но я бы не согласился с Вами по этому пункту. Да, Кренц попался на обман Горбачева и сделал на него ставку, но он не был Модровым. Модров не был совсем уж полным ничтожеством. Так или иначе, он много лет явно устраивал руководство СДПГ, и оно, очевидно, возлагало на него большие надежды.

Скверно было то, что все, в том числе и желающие сохранить ГДР как социалистическое государство, а в партии (хотелось бы также думать, что и в населении), они определенно составляли большинство, справедливо чувствовали: «Так дальше продолжаться не может!». Но при этом никто не осознавал, что теперь речь шла не о реформах, а о власти. Я очень хорошо помню, что большинство партийцев отвергало Кренца, так как считало, что он слишком «цепляется за старое» и не сможет провести «нужные реформы» или даже не допустит их. Что же ему было делать и что он мог сделать в то время, кроме как уйти в отставку? Задействовать армию?

Я тогда, на собрании моей партгруппы, заклинал товарищей понять, что речь идет не о реформах, а о власти. Но некий господин Шютроп (кажется, в то время наш партийный секретарь в Академии наук), исполнившись нечестивого рвения, призвал всех «совершить теперь настоящую революцию» – разумеется, во главе с ним, Дитером Кляйном и другими заговорщиками. И когда ему и мобилизованным на том собрании удалось 3 декабря на заседании ЦК свергнуть Кренца, они увидели себя почти победителями Октябрьской революции в Германии. А еще раньше, 4 ноября, ликовали Спира. Райхель, Шабовски, Вольф и прочая шушера!

Нет, контрреволюция в форме «нового мышления» уже засела в головах большинства партии – и всего народа. Те, кто радостно приветствовал Горбачева, радостно приветствовали контрреволюцию. И это было подавляющее большинство в партии и в народе, его нельзя отождествлять с одной личностью, да еще такой, как Кренц! Будь это так, он бы сегодня сидел не в кутузке, а, например, в Европейском парламенте в качестве депутата от ПДС.

Между прочим: только что стало известно, что «Европейский суд» вынес свой вердикт, и этот вердикт^* переплюнул даже победоносную систему правосудия ФРГ!

По-видимому, великая Германия выразительно дала понять дамам и господам в Страсбурге, насколько им позволяется быть «независимыми». Все это имеет и свою положительную сторону: если кто-то еще питал иллюзии, что «Международный суд» – это суд, а не инструмент репрессий со стороны правящего класса стран ЕС, тот получил наглядный урок на тему об универсальности Марксова анализа общественных отношений. 23 марта. В сущности, письмо нужно было отослать еще вчера, но Ваши строки о Кренце как единственном представителе контрреволюции и Ваше обоснование этого утверждения побудили меня заглянуть в «Подарок» Чихона/Марона для проверки, выдерживает ли сопоставление того, что я описал Вам по памяти, с фактическим ходом тогдашних событий. Я впервые подробно изучил эту книгу, к тому же она значилась в списке публикаций, которые я должен иметь в виду при работе над второй частью «Хрущевиады».

В прошлом я не раз негативно отзывался о Чихоне, а когда в 1993 г. он и Хайнц Марон опубликовали серию статей под заголовком «Марксизм и догматизм», направленную против статьи Сары Вагенкнехт «Марксизм и оппортунизм» («Вайсензеер Блеттер», 4/1992), я обозвал его путаником, горе-теоретиком и троцкистским ликвидатором Сталина. Поэтому, когда появился «Подарок» от этой пары^*, я был готов к худшему, но, к моему большому удивлению, был приятно разочарован. Хоть Чихон и не смог полностью отбросить троцкистский анти-сталинизм, а то, что он пишет о Горбачеве, полная ерунда, но сюрприз он все-таки преподнес! Так как книга представляет собой удивительно хорошо проработанную и полезную подборку фактов, что, безусловно, является заслугой. По поводу моего выхода из партии. Конечно, он означает и разрыв с первичной организацией. Как будут развиваться наши дальнейшие отношения, будут ли меня и впредь приглашать на собрания, будет ли у меня возможность и впредь портить воздух руководству, – время покажет.

Неужели Вы и впрямь хотели бы видеть меня генсеком все равно какой партии? Дорогой г-н Хакс, желать любой партийной структуре, чтобы ее генсеком стал Госвайлер, значит желать ей бесславной кончины! На протяжении всей своей партийной жизни я всегда отказывался занимать руководящие посты. Когда в 1948 г. Карл Мевис, тем не менее, организовал мое избрание первым освобожденным партсекретарем университета им. Гумбольдта, то уже через полгода я совершенно выдохся морально и психологически. К сожалению, я из тех субъектов, чье деловая энергия сильно уступает их пропагандистским способностям. Я завидую таким людям, как, например, Курт Петцольд, обладающий равной энергией мысли и действия. Наконец, несколько слов о Вашем втором письме.

Меня обнадеживает, что статья Веллэя беспокоит и Вас. Конечно, человека в его возрасте не переделаешь, да это и не нужно. Но даже в старости человек все еще способен признать ошибку и исправить неправильное мышление. Будь это не так, существовал бы большой риск, что Ваши прекрасные слова о Веллэе: «Его заслуги всегда перевесят ошибки его жизни» – не оправдаются.

Отсюда и мое «длинное послание». Поскольку Вы уместили примерно то же содержание на одной странице, я был бы очень признателен, если бы в обмен на копию моего послания Вы прислали мне копию этой страницы. Я знаю, что мое использование языка нуждается в улучшении, и хотел бы научиться выражаться более кратко, сжато и точно.

Дорогой г-н Хакс, вот последнее, что я хотел сказать касательно Вашего письма. Конечно, мне приятно, что Вы предостерегаете меня от пустой траты времени и сил. Но на самом деле нет никаких оснований для беспокойства, что «любое ничтожество легко может выманить» у меня лекцию о каждой подсунутой мне мелочи. Во-первых, ни Лосурдо, ни Веллэя нельзя назвать «ничтожеством». Что касается Лосурдо, то Ханс Хайнц Хольц писал мне:

«Лосурдо в Италии играет выдающуюся политическую роль на ленинском крыле Партии коммунистического возрождения. А один итальянский товарищ из Рима писал мне: «Конечно, я полностью согласен с Вашей критикой Лосурдо. Он очень способный и смелый товарищ, многое сделал для Югославии во время страшной войны воздушных налетов, но о категории «современный ревизионизм» похоже понятия не имеет. Это серьезный пробел и распространенная болезнь даже самых честных товарищей. Вот почему важно перевести, наконец, Вашу книгу».

Во-вторых, на самом деле не имеет значения, кто выманивает у меня лекцию. Важно то, на кого и как он влияет своими мелочами. От этого зависит мое решение, стоит ли возражать ему и противостоять его мелочам. Яркий пример: господин Дюринг.

И в-третьих, мое решение зависит от того, важны ли мои возражения для укрепления наших собственных рядов. В пользу соображения, что конфликт с Лосурдо отвечал некой настоящей потребности, говорит, во-первых, тот факт, что один товарищ из Западного Берлина по собственной инициативе напечатал текст в виде брошюры и распространял ее в количестве 100 экземпляров; а во-вторых, письма тех, кто только из моей критики понял, в чем состояла ошибка Лосурдо. Цитирую только один голос. Товарищ Ева Рупперт из Западной Германии написала мне, в частности, вот что: «Хайнц Кесслер прислал мне Ваши критические замечания по поводу «Бегства от истории». Прочитав Лосурдо в «Марксистише Блеттер», я сначала очень увлеклась им, но как раз в этом и таится опасность! Его заблуждение (и многие западные левые разделяют его) в том, что он идеалистически вырывает некоторые события из исторического контекста … Твой анализ контрреволюционных намерений и боев убедителен, так как обоснован историческими фактами».

Еще одно, последнее сказанье. Франк Флегель приставал ко мне с вопросом: Когда будет дописана вторая часть? К сожалению, пришлось ему сказать, что до июня я пас, потому что Жилищная Компания района Кёпеник в мае начнет модернизировать весь наш дом, все 26 квартир, а это означает, что придется переезжать во временную квартиру, а затем возвращаться в модернизированную (подорожавшую примерно на 4 500 марок). Страх перед надвигающейся катастрофой настолько ослабил иммунную систему моей жены, что она подхватила коварную продолжительную инфекционную болезнь, свирепствующую с января. Я держался до конца февраля, но теперь и меня зацепило, хотя и не так сильно, как мою жену. Так что этот новый век начинается совсем нехорошо!

Тем не менее, не вешает голову и тепло приветствует Вас

Ваш Курт Госвайлер

38 Хакс – Госвайлеру 16.4.2001

Дорогой г-н Госвайлер! Прошел уже месяц с тех пор, как Ваше дружеское письмо и его плохие новости (жилищный кризис, бациллы г-жи Госвайлер и ваши) повергли меня в такое сострадание, что я немедленно начал отвечать на него. И только начал, как заболел.

Дело в том, что мои собственные бациллы довели меня до больницы, где мне совсем не понравилось; все-таки я слишком стар для таких вещей. По крайней мере, получен медицинский результат: любые подозрения на опасность для жизни исключены, пусть это немного, но все-таки кое-что. В настоящее время идет классовая борьба между немецкими коммунистами и Старухой с косой. Никто не требует, чтобы коммунисты одержали победу. Но если бы они смогли продержаться еще пять-десять лет, это пошло бы на пользу истории.

Вот мой запоздалый ответ, если в нем еще есть надобность. Здесь то, что я могу пробурчать о Кренце, и то, чем я могу помочь Веллэю. Здесь моя признательность за выдержки из дневников Димитрова и из переписки Сталина с Молотовым. Но полагаю, что обе эти книги нужно иметь, и у меня они есть.

А есть ли у Вас, дорогой г-н Госвайлер, книга, которую я всегда называю «Дядя Сосо» и которая на самом деле называется: Буду Сванидзе. «В ближайшем кругу»? (Budu Swanidse. Im engsten Kreis. Stuttgart, 1953). Наряду с двумя упомянутыми, это третий надежный источник сведений об образе мыслей и жизни Сталина. Эта «характеристика» Сталина – лучшее изображение великого человека, не уступающее портретам Плутарха. Книга, безусловно, является одним из текстов, которых нам очень не хватает. Рольф Веллэй любезно прислал мне ее копию. Я позволил Эберхарду Чихону сделать еще несколько копий с моей копии, а в результате мне с большим трудом удалось получить от него обратно мой экземпляр.

Я дважды встречался с Чихоном и Мароном, и теперь у меня есть мнение о них обоих. В общем, они люди понятные. Все еще испытывают антипатию к Сталину. И полностью утратили симпатию к Горбачеву и ПДС.

Если Хольц посоветует мне доверять фра Доменико, я не стану доверять Лосурдо, но усомнюсь в Хольце. Единственным ленинцем в Италии, о котором я когда-либо слышал, был Тольятти. Прежде чем ставить на Грамши или Лонго, я, скорее, поставлю на Муссолини.

Какого идиота по имени доктор Х. Грегор сейчас раскопал Флегель?

Об основании КПГ можно говорить много – или не следует говорить вовсе. Ясно, что эта партия забросила всю политическую работу. Ясно также, что любая ошибка на этом пути будет фатальной. Штайнигер – не Ленин, но я восхищаюсь продуманностью и осторожностью его шагов.

Я прошу г-жу Госвайлер и Вас сопротивляться этой весне 2001 года.

Остаюсь со всеми моими пожеланиями

Ваш Петер Хакс

39 Госвайлер – Хаксу 29.5.2001

Дорогой г-н Хакс,

я также собрался безотлагательно ответить на Ваше последнее письмо с неожиданной новостью, что даже Вы попали в больницу, а тем более поблагодарить Вас за великую доставленную мне радость – бандероль с Вашим трактатом о романтизме. На этот раз не болезнь помешала мне немедленно выполнить это намерение, а решение прежде прочитать Вашу книгу, а потом дневники Димитрова. Из присланных отрывков Вы можете видеть, какое сильное впечатление произвели на меня эти дневниковые страницы.

Я просто не мог устоять перед внутренним побуждением подобрать боеприпасы, предоставленные Димитровым, и открыть залповый огонь на уничтожение антикоммунистических легенд. Первый залп^* Вы уже могли заметить в последнем выпуске «Ротфукса», два следующих прилагаю к этому письму; четвертый (самый серьезный и взрывоопасный), а именно, касающийся роли Браудера и Ноэля Филдса, пока в работе. Для «Ротфукса» эти три слишком объемны, поэтому я предложу всю серию целиком Франку Флегелю.

Флегель станет убеждать меня (и Вы, вероятно, тоже), что лучше бы я сдал, наконец, обещанную вторую часть <Хрущевиады>, вместо того, чтобы тратить небольшое оставшееся у меня время на новый проект. Но надеюсь, Вы согласитесь с тем, что я скажу в свою защиту: во-первых, оценка Димитрова имеет прямое отношение ко второй части; во-вторых, оценка записей Димитрова непременно должна быть сделана; в-третьих, я сейчас не вижу никого, кто сделает ее вместо меня; и наконец, в-четвертых: если не сделаешь чего-то подобного сразу же, находясь под сильным впечатлением прочитанного, то не сделаешь этого и позже, так как утратишь свежесть и остроту первого впечатления.

В своем письме Вы спрашивали, знаю ли я книгу Буду Сванидзе «В ближайшем кругу». Нет, и не слышал названия, даже от Валлэя. Не могли бы Вы, несмотря на свой печальный опыт с Чихоном, одолжить мне свою копию, чтобы я смог сделать копию для себя? Нашли бы в себе достаточно сил, чтобы пойти на такой риск?

Вы спрашиваете, кто такой доктор Х. Грегор, которого раскопал Флегель. Это имя ничего мне не говорит. По вашему запросу я искал его во всех имеющихся у меня номерах «оффен-зив» и не нашел. Должно быть, я прозевал номер, где он печатался, или этот номер так глубоко погребен в груде моих бумаг, что в настоящий момент найти его не представляется возможным.

Итак, теперь о самом главном в этом письме, о Вашей книге о романтизме^*.

Для меня это книга полна сюрпризов. Первый сюрприз: Ваше посвящение мне^*. Ваше! Мне! А ведь эта книга с прямо-таки с мучительной ясностью показала мне и Ваше мастерство, и мое ученичество в вопросах не только истории литературы, но и всеобщей истории!

Второй сюрприз: Ваше доказательство того, что литературные направления являются не только литературным выражением классовых интересов и, значит, также частью классовых конфликтов, но что уже в то время конфликтующие классы использовали даже свои секретные службы и гнусный подкуп, чтобы сделать нужное им направление доминирующим и заставить литераторов писать в нужном направлении.

За что Вам огромное спасибо. Теперь я смогу парировать нападки тех, кто обвиняет меня в примитивном вынюхивании агентов. Я посоветую им изучить Вашу книгу и особенно разделы «Миниатюры и всякая всячина» и «Высокая дефиниция».

Кстати: Вы тоже предполагаете, что какие-то службы были заинтересованы в появлении разоблачительной книги «Подарок»?

Я узнал от Эберхарда Паница, что Вы что-то напечатали в новом номере «конкрет». Вы снова их постоянный автор? В таком случае мне придется серьезно подумать о том, чтобы возобновить подписку на этот журнал. Я отменил подписку, потому что не хочу поддерживать израильский национализм, как не хочу поддерживать немецкий. И возобновлять подписку мне бы очень не хотелось – как раз из-за служб, от которых этот журнал, вероятно, получает материальную поддержку.

А что происходит с «Юнге Вельт»? Что с Арнольдом Шлёцелем? Все меньше и меньше публикаций, ради которых я до сих пор сохранял подписку, несмотря на раздражение, которое вызывают у меня их поклонение Троцкому и пропаганда троцкизма. Недавно я излил свой гнев письмом в редакцию (копию прилагаю). Шлёцель, конечно, не отозвался.

Прилагаю также копии и газетные вырезки о Людо Мартенсе и его партии, которые, возможно, Вас заинтересуют.

Модернизация нашего многоквартирного дома, которой мы так опасались, отложена на месяц, чему я очень рад, так как смогу успеть кое-что до ее начала, например, закончить раздел о Димитрове как четвертую часть «Онемения стоп».

Синоптики прогнозируют на Троицу много дождей и похолодание. Тем не менее: желаю здоровья и отдыха на Троицу и передаю сердечные приветы также от моей жены.

Ваш Курт Г.

Вложения:

1. Госвайлер, 60 лет назад…;

2. Госвайлер, письмо Вере Батлер;

3. Госвайлер, письмо А. Шлёцелю;

4. Копии материалов о Людо Мартенсе;

5. Людо Мартенс о Конго;

6. Надин Роза-Россо, выступление 1 мая 01.

40 Хакс – Госвайлеру 7.6.2001

Дорогой г-н Госвайлер, лист 32/33 отсутствует, за что прошу прощения. Если я еще смогу вышибить его из г-на Чихона, то пришлю позже.

Какой спецслужбе мы обязаны “Подарком”? Я не чую никакой. Книга безоговорочно направлена против Горбачева и ПДС, а все <спец>службы – за Горбачева и ПДС (кроме баварской). Авторы слишком осторожничают с Кренцем, но все-таки они сообщают о его безобразиях, и ни одна служба его не защищает. В Штази на его стороне, в лучшем случае, ничтожное меньшинство.

Оценка роли Димитрова – дело похвальное и благодарное. Если Вы докажете, что Браудер не был негодяем, то сможете записать на свой счет еще один приятный сюрприз для человечества. Мне никогда не нравилось сталинское оправдание роспуска Интернационала^*, ведь это – явная ложь. У Сталина всегда под рукой нужные ему теоретические обоснования, истинны они или нет. Почему-то этот человек не может сказать: мы сдаем Интернационал; мы задумали это еще тогда, когда Интернационал не слишком понравился Гитлеру, и мы сделали это, так как иметь его нам запретил Черчилль.

Из осторожности упоминаю свой летний адрес, по которому сейчас отбываю: P.H., Fenne, 15806 Groß Machnow, 033708–20857 (утренние часы). И передайте привет г-же Госвайлер.

Ваш Петер Хакс

41 Хакс – Госвайлеру 31.8.2001

Дорогой г-н Госвайлер, вот, как обещано, указанная страница о дяде Сосо, а также брошюра об учредительном съезде ГКП^* – в свое время я не поленился ее скопировать. (Теперь я скопировал ее снова; так как возвращение экземпляра не оправдает почтовых расходов). Думаю, там найдется несколько хороших цитат для партии РотФукс. (Вы не знаете, почему в новейших немецких существительных так много заглавных букв?).

Август редко бывает таким прекрасным летним месяцем, как нынче. В сентябре мы все за это заплатим. Приветствую госпожу Госвайлер и Вас.

При сильном северном ветре

Ваш Петер Хакс

42 Хакс – Госвайлеру 5.1.2001

Дорогой г-н Госвайлер, спасибо за подборку материалов. Куда ни ткни – все интересно.

Сочинение Тиле^*

В таком законченном виде я его не видел, хотя в свое время внимательно следил за его публикацией. Оно мне понравилось. Автор очень веселый, необычайно прилежный и местами чрезвычайно интуитивный; конечно, среди его домыслов есть и слишком смелые. Я все еще не знаю, кто такой Тиле, но теперь могу сказать, кем Тиле станет: не поэтом, не ученым, не политиком. Тиле до конца своих дней останется фельетонистом.

Единодушие Филда и Браудера соответствует тому, чего я ожидал. На телевидении прошел фильм с Германом Филдом в главной роли и во славу Ноэля Филда. Мне редко доводилось слышать более достоверную историю жизни агента. Нельзя знать биографию Филда, и в то же время отрицать, что он шпион. Именно новость об этом пропагандистском фильме побудила меня спросить Вас, есть ли в мире хоть один факт, противоречащий утверждению, что Ноэль Филд работал на секретную службу США.

Ответ ясен. Нет такого факта.

Обвинения Чихона против ЦК по делу Абса кажутся мне менее невероятными, чем Вам. Обосновываю это своим прилагаемым куплетом 1990 года, который напоминает нам о том, что контрреволюция занимала свои командные позиции не только в органах госбезопасности, но и в Секретариате ЦК.

Гизи весьма искренне объясняет, что ему вовсе не нужно было принадлежать к Штази^*, коль скоро он подчинялся юридическому отделу. Я сам наблюдал, как методично отдел культуры подкармливал известных врагов ГДР, и как изощренно он преследовал коммунистов. Что касается Чихона, он работал в западном отделе. Для меня слишком очевидно, что этот западный отдел вполне заслуживал свое название.

Что за история с г-ном Хебером?^*

С Каулем мы были добрыми друзьями^*. Я знаю, что на-туристы^* охотно подали бы в суд на «Дойче Банк». Мы попадаем в тот ужасный год, когда Хонеккер мечтал кастрировать Кауля и поручить Фогелю управлять нашей экономикой^*. Хотя Ваша полемика с Кёлером^* в «конкрет» (8/ 95) содержит правду о хвастовстве Чихона, она игнорирует тот факт, что афера Чихона^* привела к разрыву между Ульбрихтом и Хонеккером и развороту на 180 градусов. Тем самым Вы лишаете себя возможности сформулировать полную правду.

Чихон как мыслитель

Мы с Вами нашли ему это определение по телефону. В 1989 г. он был сторонником Горбачева, то бишь, анти-сталинистом, а именно, леваком, который называет леваком Сталина. Так что у меня возникло искушение считать его человеком, который прав по существу в том, что касается «Подарка», но выражается неудачно. Однако, Вы разобрались в нем лучше. Поскольку вы привлекли мое внимание к серии из пяти статей Чихона/Марона, теперь и я разбираюсь в нем лучше.

(Если знаешь, что кто-то слеп, замечаешь это, даже глядя на его спину).

Что это за люди, грамшианцы? Я никогда не видел грамшианцев и не хотел их видеть. Я неплохо жил без гражданского общества и гегемонии, но я был за культурное превосходство, которое социализм всегда имел во всех областях искусства, кроме буржуазных средств массовой информации. Теперь эти несчастные братья трубят повсюду, что Грамши был не лучше Троцкого: еще один субъект, который доказывает, что Сталин не был последователем Ленина и, как таковой, положил конец марксизму в рабочем движении. И именно это доказательство должен был привести любой (из любого отдела ЦК), кому поручалось сформулировать идеологию некой коммунистической платформы внутри партии для развала СЕПГ.

Происхождение платформы все еще туманно.

Теперь мне кажется, что настоящими основателями были Чихон и Марон, а не те трое трехгрошовых юнцов из Университета Гумбольдта, которых послали вперед. А еще мне предстоит понять вторую волну. Чем дышат Вагенкнехт и Бромбахер? Кажется, я знаю, откуда они пришли. Но куда они идут и почему идут туда, куда идут?

Само собой разумеется, я должен перечитать «Подарок», ибо господа, преподнесшие его, – данайцы.

Приветствую г-жу Госвайлер и Вас всегда и сердечно.

Ваш Петер Хакс

Приложение:

Модрову

43 Госвайлер – Хаксу 21.3.2002

Дорогой товарищ Хакс,

обращение и дата говорят вам, что это поздравительное письмо опоздает. К сожалению, в день Вашего рождения я успел только написать его, так как очень близко к нему (за два дня до него) день рождения моей дорогой жены Эдит, что и помешало мне вовремя написать это письмо и бросить его в почтовый ящик.

Простоты ради я присоединяюсь ко многим добрым пожеланиям, которые Вы сегодня получили, особенно тем, которые Вам особенно понравились. А вот если бы я воспользовался Вашими словами из письма Андре Мюллеру^* от 6.4.89, когда Вы поздравляли его с днем рождения, то пропустил бы Ваш день рождения.

Я совсем этого не хочу, особенно потому, что Вы как бы на свой день рождения сделали мне подарок, за который я Вам сердечно благодарен, – Вашу переписку, собранную в книжечку с серпом и молотом, столь же информативную, сколь и приятную. Она доставила мне такое наслаждение, что я с огромным любопытством ожидаю продолжения.

Я очень рад, что в ближайшем будущем смогу отблагодарить Вас встречным подарком: моя хроника «Онемение стоп», том I, выйдет в свет еще при моей жизни и скоро будет отправлена Вам. Но прежде это письмо даст Вам представление об обложке и содержании.

Ваша переписка с А.М. еще раз показала мне мое узкое, узкоколейное образование, но откуда же в моем поколении и с моей биографией возьмется то классическое гуманитарное образование, которое так восхищало меня в Иоахиме Стрейзанде, моем зав. кафедрой в университете Гумбольдта?

Как хорошо, что я обнаружил в Вашей книге столь удачное посвящение Рольфу Веллэю.

Ваше замечание на той же странице об утрате доверия к Горбачеву 21 октября 1989 г. (что, собственно, произошло в тот день?) заставило меня еще раз просмотреть свои записи, показывающие этапы моего пути к горькому прозрению. Может быть, и Вас заинтересуют эти заметки, поэтому я отправляю их Вам в виде бандероли. Но если вас раздражает такое количество писанины – выбросьте ее в корзину для бумаг!

Не хотелось бы заканчивать это письмо, не поблагодарив Вас еще раз за ответ на мою «подборку материалов», касающуюся Чихона и Марона, и не добавив к благодарности несколько замечаний и вопросов.

Очень хорошо, что наши мнения о Филде совпадают. Мой очерк в «оффен-зив» имел результатом два письма от читателей, обративших мое внимание на английские и американские публикации, не оставляющие сомнений в агентурной роли Филда. Я непременно воспользуюсь ими в работе.

Еще о Чихоне и Мароне.

Мне непонятно Ваше замечание, что дело Чихона привело к разрыву между Ульбрихтом и Хонеккером и означало «разворот на сто восемьдесят градусов», так как оно намекает на вещи, которые, по-видимому, остались мне неизвестными.

Относительно Ваших утверждений об отделе культуры ЦК: Вряд ли я составил о нем собственное суждение, поэтому мой вопрос к Вам: какое время Вы имеете в виду, когда говорите о подкармливании известных врагов ГДР и изощренных преследованиях коммунистов. До контрреволюции?

С западным отделом я тоже никогда не сталкивался, так что ничего не знаю о тайных причинах назначения и немедленного снятия Хебера. Буду признателен, если Вы просветите меня на сей счет.

«Чихон как мыслитель». Я никогда не считал Чихона мыслителем, он собиратель и приобретатель чужих материалов. Их он довольно часто уродует своей редактурой, а затем представляет миру как собственные мысли или обнаруженные им материалы. Поэтому я совершенно уверен, что «Подарок» – коллективный продукт не только двух людей, и заказ на него поступил от заинтересованной стороны. Не хочу фантазировать, с какой именно и с какими намерениями, пока не прочитаю книгу до последней страницы. А при моей медлительности это может занять некоторое время.

Поиск материалов, установление их хронологической последовательности – дело полезное и похвальное, но вряд ли оно было сделано только двумя публикаторами, называющих себя авторами. В отборе, обработке и компиляции огромного корпуса материалов наверняка участвовала некая вспомогательная и консультативная анонимная рабочая группа.

В книге важно ее фактическое содержание, но многие оценки авторов просто смехотворны. Они изображают Горбачева как человека, который своей перестройкой честно и искренне хотел улучшить социализм, но потерпел фиаско, так как снова и снова прибегал к «сталинским методам». Или их критика упущений и ошибок Эгона Кренца, и глубокое сожаление, что Эгон не назначил их обоих своими советниками (дескать, сделай он это, ГДР существовала бы по сей день!)

Смехотворна и их поза беспристрастных, объективных репортеров и аналитиков исторического процесса, в центре которого они находились, критически наблюдая события и делая записи для будущих времен и суждений. При этом они нигде не упоминают о той позиции, которую сами занимали в то время.

Но, несмотря на эту позу беспристрастных третейских судей, определяющих правых и неправых, нетрудно видеть, где они стояли на самом деле: как анти-сталинисты они были фанатами Горби, а значит, сторонниками Эго-на Кренца, желавшего протолкнуть в ГДР горбачевскую перестройку, с чем они полностью соглашались. Они по сей день считают свой подход правильным и потому не скрывают, что и Горбачев, и Кренц потерпели неудачу, так как не были последовательными перестройщиками, допускали ошибки, сбивались с пути истинного, то есть с курса настоящей правильной перестройки, и были обречены на провал.

Вы спрашиваете: «Что за люди эти грамшианцы?»

Нет, они только крали у таких людей, как Харальд Ной-берт и Вольфганг Фриц Хауг. Их считают грамшианцами, потому что они профанируют Грамши, который не может от них защититься, и противопоставляют «сталинистскому» марксизму-ленинизму свой еврокоммунизм, приводя цитаты из тюремных сочинений Грамши как «современный» марксизм, основанный на Грамши. Использовать Грамши, как это делает Чихон, – типично троцкистская подтасовка.

Если вы хотите познакомиться с настоящим Грамши, рекомендую Вам два названия^*: «Тольятти о Грамши» и «Сочинения Грамши. Под редакцией Гвидо Дзами», опубликованные у нас издательством «Реклам» в 1980 г. Прилагаю копии.

О платформе: Я ей симпатизировал, но никогда к ней не принадлежал. Впервые я контактировал с ней в начале 1990-х через Эллен Бромбахер и Сару Вагенкнехт, Тогда они обе принимали иногда участие в мероприятиях «Левого Круга» Ханфрида Мюллера и «Марцанского Круга» Ренаты Шенфельд, там я с ними и познакомился. В то время я подписывался на «Уведомления», откуда узнал, что Хайнц Марон, мой бывший коллега по работе в государственной партийной школе в Бестензее (я преподавал там с лета 1947 г. по октябрь 1948 г.), которого я с момента ухода из школы потерял из виду, играет ведущую роль в Берлинской Платформе. Это, конечно, обрадовало меня, как радует каждый старый знакомый, не ставший перебежчиком. Мы несколько раз встречались, но во время этих немногих встреч нам нечего было сказать друг другу.

Я никогда не вникал в происхождение Платформы, потому что никогда не считал ее «своей» организацией. Меня тоже интересует вопрос, который Вы задаете относительно Эллен и Сары: «Куда они идут и почему идут туда, куда идут?». У меня будет возможность задать его Эллен на следующей неделе.

Еще раз все наилучшие пожелания в новом году и сердечные поздравления, и от моей жены тоже.

Ваш Курт Госвайлер

К сожалению, мои попытки дозвониться до Вас сегодня, 22 марта, не увенчались успехом, вместо Вашего голоса раздавался только сигнал «занято».

44 Хакс – Госвайлеру 1.4.2002

Дорогой г-н Госвайлер, спасибо за ваше любезное письмо ко дню рождения, за посылку ко дню рождения, за две брошюры КПГ о «Веймаре и нацистах» и особенно за «Онемение стоп». Все это пунктуально доставлено другом Эггердингером и производит сильное впечатление.

Итак, начнем с хроники: Ваша Хрущевиада – это история великого исследования, успех которого, вероятно, спас бы социализм в Германии. События, которые Вы и только Вы описали, стали известны в образованных кругах. Но они должны быть известны самым широким кругам, а причастность к Вашему образу мыслей – это действенный способ привлечь и увлечь читателя. «Что толку в результате, если я не знаю, как он появился?» не так ли говорит Гегель?

Я тоже, признаюсь, не знал, что так называемая закрытая речь была не частью XX съезда КПСС, одним из материалов которого она считается до сих пор, а сольным номером на бенефисе Хрущевa. Весьма утешительно описание невидимой до сих пор борьбы партии против ревизионизма, продолжавшейся до Горбачева и как раз сегодня проигранной Путину. Сотрудничество Тито и Хрущева, присоединение Гомулки и Кадара – печальная картина полувека. Это картина поражения, но, по крайней мере, не беспричинного или необъяснимого упадка. «Хроника сомнения» показалась мне почти столь же впечатляющей, тем более, что я тоже пережил свой отнюдь не краткий период очарования Горбачевым. Я тоже находил партийную программу Горбачева восхитительной, несмотря на антисталинские выпады, которые казались мне излишними («Излишними», как это было глупо!)

Решающим фактором моего окончательного решения против Горбачева стали не те соображения, которые приводите Вы, а другие, более абстрактные. Вы прежде всего заметили сходство этого бандита с бандитами Тито и Хрущевым. А меня напрягла его странная манера общения с социалистическими классами. Горбачев начал с поощрения производительности труда, т. е. с поддержки технически грамотного класса. Это можно было делать, но тогда по соображениям стабильности нужно было одновременно укреплять партийный аппарат. Вместо этого Горбачев грозил аппарату кровавыми банями. Когда ему вдруг пришло в голову потребовать материальной и политической поддержки пролетариата, мне стало тошно. Политика одновременно для всех классов, когда-то это мог сделать только Гитлер. Я не говорю, что уже тогда считал Горбачева заклятым врагом, но он был и навсегда останется для меня пустым болтуном.

Очень интересны ваши высказывания по самому неудобному вопросу: Что делать с СДПГ? Я верю вам, что в 20-е годы КПГ вела правильную политику в отношении СДПГ. Но не думаю, что ее было возможно проводить, когда все слишком усложнилось. Я думаю, что фактически единственный выбор, который оставался коммунистам, состоял в том, чтобы вступить в смертельную схватку с нацистами (так они и сделали) или вступить в смертельную схватку с СДПГ, чего они не сделали. Может, и слава богу, потому что из этого конфликта нет выхода и нет возврата. Тольяттинские страницы о Грамши: громкие слова и крайне бессодержательные. Так оно и было задумано; текст, наверное, тоже не из лучших тольяттинских времен. Как всегда, кроме Тольятти, который любил Грамши, я назову Вам 500 диссидентов, которые любят Грамши. Кажется, он не слишком шифровался.

Впрочем, нынешняя роль Лигачева мне тоже не совсем ясна, разве только мы припишем ему нынешние заслуги Нины Андреевой, как мы несомненно можем приписать ему ее прошлые заслуги.

Козырный ход «Хрущевиады», который принесет Вам наибольшую популярность, – это, конечно же, плач по делу врачей. По крайней мере, у Жданова связь убийц с еврейско-американской кликой благотворителей, этаким коллективным медицинским Ноэлем Филдсом, насколько я помню, представлена как общеизвестная и доказанная.

Наконец, с большим опозданием возвращаю семейству Госвайлеров Ваши добрые пожелания и поздравляю с днем рождения госпожу Госвайлер.

Всегда Ваш Петер Хакс

45 Хакс – Госвайлеру 5.11.2002

Дорогой г-н Госвайлер, этим летом мы вообще не получали известий друг от друга. С моей стороны причина в том, что было нелегко добиться требуемого уровня производства от упрямого тела. Почти уверен, что о Вас можно сказать то же самое. Тем не менее, теперь я почти удовлетворен выполнением намеченного объема работы; есть новая версия важной драмы^* и есть еще одна книжечка^*, совсем не лишняя; отсюда отнюдь не следует, что я непременно получу от Вас столь же радостное известие, но Вы должны мне позволить на это надеяться.

Хотя, по правде говоря, у человека в Вашем невероятном возрасте нет иных обязанностей, чем радовать изумленный мир своим существованием, но Вы-то сами дали себе слово написать еще один том Хрущевиады. И, по правде говоря, исполнение долга приносит больше удовольствия, чем любые удовольствия.

У немецких коммунистов есть хорошие партийные вожди, хоть один всегда найдется, и ученые марксисты, хоть один всегда найдется, и талантливые поэты, конкретно я. Но кого род человеческий называет великим? Того, кто учит человечество искать спасение от своего невежества в одной главной точке, будь то солнце, стоящее посреди всего, западная Индия, или наш отец – обезьяна. Главным поучительным и достославным деянием для нашей теории является предательство ХХ съезда партии, что требовалось доказать. А без Вас, дорогой г-н Госвайлер, это не произшло бы. Вы задали вектор мышлению между 1980 и 2012 годами.

(Я просто ликую, когда какой-нибудь ученый муж из разведки или политик из ЦРУ, чтобы вычеркнуть человека из всего гражданского общества, называет его госвайлеристом! К этому нечего добавить, все сказано, одного Вашего имени достаточно, вот что значит слава!).

Я ничего Вам не желаю, все Ваше при Вас. Только бы Вас и Вашу жену не коснулись, насколько это возможно, отвратительные мелочи жизни. Я желаю Вам удачи. Коварство объекта – великий враг нашей расы, считает Ф.Т. Фишер^*, а моя жена^*, очень ранняя госвайлерианка, будучи еще маленькой школьницей, всегда неправильно понимала этот термин как «коварство Советов». Избавление ПДС от некоторых самых крупных и живучих раковых клеток не было сногсшибательной новостью, но тем не менее было новостью, а самый ужасный мир – это мир, в котором новости даже не появляются, и к нему мы были весьма близки. Эта новость не была подкреплена дисквалификацией старого президиума, увольнением редакции НД и исключением Фонда Розы Люксембург. У Партии Демократического Социализма все еще рак, но иногда снова колеблешься, называть ли ее партией или раковой опухолью.

Чем почтеннее возраст, тем торжественней юбилей. Так что примите эти банальности к Вашему юбилею.

Ваш верный Петер Хакс

46 Госвайлер – Хаксу 8–15.12.2002

Дорогой г-н Хакс,

непростительно, что я так долго не отвечал на Ваше столь духоподъемное письмо к моему 85-летию и только сейчас сердечно благодарю Вас. Но, может быть, Вас устроит мое оправдание: пока у меня нет возможности собраться с мыслями и спокойно подобрать слова, я не начинаю писать Вам. До сих пор такой возможности не было.

Желая избежать шума и суеты вокруг 5-го ноября, мы 2-го ноября бежали из Берлина в удивительно красивый и умиротворяющий лесной и озерный пейзаж в окрестностях Лихена, откуда вернулись только 10-го ноября.

И только сегодня я освободил, наконец, свой письменный стол, чтобы, написать Вам мой запоздалый ответ.

Не стану уверять Вас, что из всех поздравлений, которые я нашел дома, Ваше особенно важно для меня и доставило мне особую радость – это разумеется само собой.