Степные рассказы бесплатное чтение

© Салтанат Хамзеева, 2023

ISBN 978-5-0060-3036-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Живи, моя Степь!

Солнце! Как же много солнца, тепла и радости. Степь цветет буйным цветом: прозрачно – зелёная мягкая трава свежа и шелковиста, алые тюльпаны на сопках горделиво красуются, словно девушки вышли на прогулку, стыдливо краснеют маки-подростки от легких поцелуев шального ветра.

Мальчик свистом подзывает свою собаку – белошерстный кудрявый щенок еще мал, чтобы загонять отару овец. Оглядев хозяйским взглядом отару, мальчик гонит ее к речке. Берега степной речушки пологие, и им очень удобно спускаться к воде. Стоя по пояс в теплой воде, мальчик замечает на берегу за ветвями пышно расцветающего тамариска девушку и джигита.

«Ничего себе. Это же наша Баян. С кем это она?». Любопытство подстегнуло мальчика, и он, нагой, забыв обо всем, незаметно подкрался к берегу.

Прекрасная, гордая Баян, дочь славного бия Еламана, предводителя кочевья, стояла во весь рост, почти не скрываясь. Ее огромные красивые глаза безотрывно смотрели на джигита, руки теребили шелковый белый платочек. Слегка пригнувший голову джигит что-то говорил ей быстро, горячо.

Далекий шум заставил мальчика выглянуть из-за кустов, он увидел мчащихся к реке всадников. Кони и всадники показались ему огромными и черными, может быть туча, наползавшая на солнце, усилила его безотчетный страх?

«Эй, бегите» – закричал он девушке и джигиту. Но ветер отнес в сторону его сдавленный крик. И в ту же минуту всадники оказались рядом, сталь яростно блеснула на солнце и окрасилась в алый цвет. Отчаянный крик девушки и стон джигита были последними, что услышал мальчик, падая на землю среди невысоких кустов….

«Вот и хорошо, что очнулся. Посмотри-ка, что я тебе принесла» – величественная светлолицая байбише – старшая жена бия Еламана, прозванная в народе Кумис Ай – Серебряная луна, высыпала на дастархан редкие сладости – разноцветные конфеты, которые вместе с дорогими красивыми тканями, различными украшениями, редкими драгоценностями и чаем привозили проходившие мимо кочевья караванщики.

Мальчик молча приподнялся, обнаружив, что он в одежде, хотя и не своей, облегченно вздохнул, и восторженно оглядел юрту – он никогда не бывал в богатых домах.

Юрта предводителя кочевья была, как и полагается, большая, просторная, из 24 секций, покрытая белым войлоком. Такая юрта устанавливалась первой, как только кочевье определялось с местом стоянки.

Широкие тканные полосы с узлами и кистями из разноцветных шерстяных нитей опоясывали стены юрты, с купола свисали узорные ленты. На стенах красовались шелковистые шкуры рыжих лисиц, корсаков и серобурых волков. Добротные, мягкие войлоки с зелеными, красными, желтыми узорами были похожи на весеннюю степь.

Порог юрты молча перешагнул сгорбившийся бий Еламан, следом, держась на почтительном расстоянии, также молча вошли шестеро его взрослых сыновей, затем с дерзким выражением лица торопливо вошли пятеро подростков. Но одного строгого взгляда старшего из сыновей было достаточно – подростки выскочили за порог, и начали оттеснять любопытствующих. Толпа негромко зашумела, но сразу стихла, как только к юрте направились старейшины. Затем у дальней юрты остановились седые всадники, спешились, передали поводья молодым сопровождавшим, и не спеша, как полагалось в степи, молча направились к Главной юрте. Бегать и скакать по кочевью, вбегать в юрты или спрыгивать с лошади у юрты издревле считалось у кочевников дурным тоном и признаком надвигающейся беды. Разве что смертельно раненый гонец, несущий плохую весть, мог невольно нарушить этот обычай.

«Поешь, ешь быстрее» – заторопила мальчика байбише. Жадно глотая кусок свежесваренного мяса, заедая его вкусным сочным тестом и запивая все это чаем с молоком, мальчик неотрывно следил за другой секцией юрты, где все также молча сидели старейшины.

Наконец, один из сыновей бия подошел к матери, молча поклонился ей и перевел взгляд на мальчика. Байбише ласково погладила мальчика по голове, подтолкнула к сыну.

«Карагым (мой дорогой),» – обратился бий Еламан к мальчику – «не бойся ничего, расскажи, что ты видел?».

«Я пас наших овец. Там была Баян» – нервный вздох и прикушенная губа байбише, быстро опустившей голову, подсказали мальчику, что лучше не упоминать о джигите. Сирота, живущий у дальних родственников, пасущий овец соседей за кусок хлеба, смышлёный не по годам, как и все дети степи, он хорошо знал обычаи и характер людей.

«Она просто смотрела, как я играю с щенком. Потом вдруг появились всадники. Баян закричала, мне стало страшно, я упал» – последние слова мальчик произнес почти шепотом.

Один из старейшин взглянул на мальчика и спросил: «И больше ничего? Может быть, ты видел лица всадников? Вспомни». Мальчик убедительно покачал головой, старейшины только вздохнули.

Потом мальчик снова сидел в другой части юрты, пока старейшины совещались о чем-то. Крепко обнимая его, байбише беззвучно плакала. Баян не была ее дочерью, она родилась от второй жены бия, умершей при родах. Но воспитывала Баян как родную дочь сама Кумис Ай. Шестерых сыновей родила Серебряная луна, и втайне мечтала о дочери. Когда же судьба послала ей такой подарок, байбише сумела сдержать свою радость, чтобы не оскорбить память второй жены и своего мужа. Ее горечь по смерти второй жены мужа была искренней, ей было жаль новорожденную, не успевшую даже попробовать материнского молока. Но как орлица она зорко следила, чтобы досужие языки, якобы жалея, не оскорбили слух дочери, чтобы позже самой рассказать о ее матери. «Моя звездочка, мое сердце, мое золото» – только так обращалась Кумис Ай к дочери. Даже имя ей дала она сама, будучи уважаемой старшей женой и матерью не только своих сыновей – всех детей мужа она считала родными.