Багровый папоротник бесплатное чтение

Пролог.

Тихоокеанская катастрофа случилась 16 сентября 2034 года. Волна-убийца обрушилась на 20-й район и за считанные часы поглотила его, оставив после себя лишь опустошенные земли и разрушенную инфраструктуру. Тысячи людей оказались в смертельной ловушке и были погребены под многотонными завалами небоскребов и толщей воды. Из тридцати восьми тысяч человек в живых осталось лишь восемь с половиной. Был объявлен траур, и несколько месяцев Триаполь носил черный флаг.

Выживших в стихийном бедствии эвакуировали, а погибший район обнесли бетонной стеной – Периметром – и оставили гнить на долгие двадцать лет, наблюдая из окон Капитолия, как природа медленно пожирает его плющом и болотами.

Но однажды нам пришлось вернуться в эту зону отчуждения, воздух которой до сих пор пропитан солью Тихого океана.

***

2054 год.

В зале Совета стоит невыносимая духота, обволакивающая каждый сантиметр, словно густая и липкая смола. В этом году выдалась на редкость теплая осень. В открытые нараспашку окна совсем не проникает свежий воздух, а тяжелые бархатные шторы с золотой бахромой едва защищают от палящего солнца. За круглым столом собралась военная элита. Рекс Ройлад, глава специального департамента корпорации Ре́верс, ходит из стороны в сторону, сцепив руки в замок за спиной. Суровое выражение лица не предвещает ничего хорошего. Пять пар глаз терпеливо наблюдают, ожидая, когда он заговорит. Рекс тяжело вздыхает, делает глоток воды прямо из горла бутылки, забыв все правила приличия. Салфеткой вытирает пот и устремляет взгляд на интерактивную карту, растянувшую весь 20-й район с рельефом на столе перед членами Совета.

– Итак, – начинает, – как вы знаете, Триаполь на днях заключил договор о продаже 20-го района другой стране, чтобы выплатить долги.

Стоявшая ранее звенящая тишина превращается в мертвую. Рексу даже кажется, что солнце, которое так отчаянно прорывалось сквозь толстый бархат, вдруг меркнет, а зал поглощает мрак. Но он находит силы продолжить разговор.

– Вам также хорошо известно, что в районе находится законсервированная лаборатория. Со спутников получена информация о подозрительных сигналах, посылаемых неким источником недалеко от лепрозория. Возможно, тревога ложная, но лучше проверить. – Рекс пальцем указывает место на карте, и оно тут же выделяется красным. – Поскольку территория отойдет другому государству, мы не можем позволить рассекретить объект. Поэтому лабораторию нужно деактивировать, а лепрозорий взорвать. И, разумеется, по мере возможностей произвести зачистку.

– Я уверен, что в ней нет необходимости, господин Ройлад. – Аверилл Беннет, куратор специального подразделения, уперто вздергивает подбородок. – Столько лет прошло. Там ничего нет и быть не может.

– Тем не менее, – Рекс настаивает на своем.

– Что делать с документами? – спрашивает Беннет.

– Уничтожить, – холодно отвечает Рекс. – С этой минуты у вас есть ровно сутки, чтобы собрать лучших агентов и доставить в 20-й район. В противном случае мы рискуем обнаружить разработки погибшей лаборатории, которые могут использовать против нас. Кто знает, что за записи остались в сейфах на затопленных уровнях…

Рекс не договаривает, но все понимают, что это чревато проблемами. Существование лаборатории на базе лепрозория долгие годы оставалось государственной тайной, и сейчас нельзя допустить, чтобы страна-покупатель рассекретила ее спустя столько лет.

– Господин Ройлад, но что, если информация со спутников окажется верной? – Аверилл вопросительно поднимает бровь. – Что, если кто-то действительно посылает сигнал?

– Тогда отряд уничтожит источник и позаботится, чтобы посылающего сигнал никто и никогда не нашел. Вам ясно? – в голосе Рекса звенит сталь.

Вновь повисает молчание. Рекс пристальным взглядом обводит присутствующих, будто убеждаясь в верности, потом снова делает глоток из горла и отходит к окну. Полуденное солнце золотит верхушки сосен, отражаясь бликами от зеркальной поверхности озера. Насколько хватает глаз, простирается густой лес, а вдали виднеются очертания птиц, парящих над каньоном.

– Картер опять пропустил собрание. – Рекс внимательно слушает перешептывания за спиной. – Говорят, совсем помешался на лепрозории.

– Всем уши прожужжал об этих тварях.

– Да-да…

Рекс в последний раз смотрит на вид за окном, затем отворачивается и возвращается к карте. Разговоры тут же стихают.

– Возможно, то, что находится в лаборатории, способно развязать войну. Вы понимаете? Нужно любой ценой предотвратить распространение информации об этом районе. Считаю, настало время пожинать плоды программы Гарпий. – Рекс щелкает пальцами, и на экране всплывают досье на каждого участника. – Аверилл, подготовьте группу из лучших гарпийцев, а я соберу людей Элиота Картера. Пусть отправляются в 20-й район немедленно. Мне нужен подробный отчет о состоянии и об этом сигнале!

Аверилл с готовностью поднимается на ноги и направляется к выходу. Уже в дверях его настигает последнее, небрежно брошенное предупреждение Ройлада:

– Вашим людям не следует знать все об этом месте, мистер Беннет. Они могут отказаться исполнять приказ.

– Мои люди давали присягу, господин Ройлад, – не повернув головы, отвечает Аверилл. – В этом месте нет ничего, что могло бы заставить их пойти на измену.

Глава 1. Праздничный завтрак

26 ноября. День 1.

Бегу по петляющей лесной тропинке в такт музыке в ушах. Ночью шел дождь, ее слегка размыло, но это никак не мешает наслаждаться утренней пробежкой. Ловко огибаю дерево, ныряю под повалившийся мшистый ствол и перепрыгиваю через канаву. Мышцы ноют, но упорно продолжаю бежать вперед, в тайне надеясь на желанную встречу. Но как только об этом думаю, тут же отвлекаюсь, цепляюсь кроссовкой за выступивший из сырой земли корень и едва не теряю равновесие. В последний момент успеваю схватиться за ветку.

Останавливаюсь и вдыхаю полной грудью запах хвои, приходя в себя. Закрываю глаза и с наслаждением смакую каждую минуту, проведенную вдали от доведших до исступления стен корпорации.

Но сегодня не получится погулять по лесу дольше, я пообещала Джейсу не опаздывать. Снова набираю темп, оббегаю озеро и сворачиваю по направлению к дому.

– Как раз вовремя, Роро, – улыбается брат, когда появляюсь на пороге квартиры. Сняв грязные кроссовки, устало сползаю по стене на пол. Джейс протягивает стакан воды. – Блю уже поставила индейку в духовку, а тыквенный пирог принесет Кайс.

Сердце вздрагивает, стоит услышать заветное имя. Попытавшись скрыть волнение, изображаю абсолютное безразличие.

– Не знала, что твой друг умеет печь пироги, – пренебрежительно говорю.

– Так это и не он. – Джейс пожимает плечами. – Придет вместе с Марго.

– М-м-м, – мычу, едва не поперхнувшись водой. Поднимаюсь на ноги. – Класс!

Джейс чувствует, что я расстроилась.

– Ой, ну брось. Не понимаю, чего так взъелась на нее. Марго неплохая девчонка.

– Серьезно? Обдумаю твои слова, пока буду принимать ванну.

Удаляюсь в свою комнату, не обращая внимания на возражения Джейса, летящие в спину. Стягиваю на ходу грязную одежду и ногой зашвыриваю за диван. Захожу в ванную, включаю воду на всю, чтобы быстрее нагрелась. Пока жду, расплетаю волосы, собранные в хвост, и взъерошиваю. Легкими движениями массирую виски, пытаясь прогнать мысли о Марго и Кайсе. Меня даже затошнило, когда подумала о них вместе.

Расстроенно смотрю в зеркало. В едва запотевшем отражении вижу девушку с темно-каштановыми вьющимися волосами чуть ниже пояса. Глаза медового цвета переполняет тоска. Долго и очень пристально разглядываю себя, и начинает казаться, что это уже не мое отражение. Черты лица расплываются, искажаются, и я как будто вижу плохую копию. Становится неприятно, злюсь на себя и отворачиваюсь. Пробую воду, нагрелась.

Наскоро приняв ванну, я, обмотавшись полотенцем, распахиваю шкаф с одеждой и впадаю в ступор. Передо мной остро встает вопрос, что надеть на праздничный завтрак. Хочется привлечь внимание, но одежды, позволяющей это сделать, не так уж и много. Пометавшись по комнате, останавливаю выбор на черной водолазке с треугольным глубоким вырезом и джинсах с высокой талией. Просто и со вкусом. Высушенные и уложенные волосы оставляю распущенными, накладываю легкий макияж: стрелками подчеркиваю глаза, а на скулы наношу румянец. Оценив труды, делаю вывод, что Марго мне не соперница.

– Вот это да, выглядишь просто чудесно! – восхищается Блю, когда захожу на кухню.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ. – Что бы я делала без тебя сегодня.

Блюмун Хейл стала практически членом семьи. Мне нравится Блю, у нас сложились теплые отношения, и я прекрасно понимаю, что нашел в ней мой брат. Она редкая красавица с идеальной фигурой и гибким умом, что не может не привлекать внимание мужчин и, в частности, Джейса.

– Брось, это ерунда. Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня в любой момент.

– Да, Блю. Я знаю. Спасибо за это.

– Я приготовила специально для тебя мятное мороженое. Пальчики оближешь!

Это трогает до глубины души, и в порыве благодарности обнимаю ее. Внутри становится тепло, как будто вернулась назад в детство, когда мама каждый четверг готовила мятное мороженое специально для меня, потому что очень люблю. И я пропускала все тренировки, занятия и подготовительные курсы только лишь потому, что это был мой мятный четверг.

Мама умерла, когда мне было пять лет. Она заболела и угасла буквально за пару месяцев. Я была слишком маленькой, чтобы прочувствовать всю боль от ее утраты, а когда достигла сознательного возраста, намеренно избегала разговоров о ней. Нас с братьями воспитывал отец. Смерть мамы сильно пошатнула его психику, он стал замкнутым и агрессивным. За каждый проступок наказывал поркой, считая, что физическая боль помогает лучше усваивать его уроки.

– Где же твои мысли, Роксана? – улыбается Блю. – Ты сегодня очень тихая. У тебя все в порядке?

Качаю головой, прогоняя воспоминания о прошлом. Фокусирую внимание на лице девушки. Она выглядит немного уставшей, кристальные голубые глаза слезятся от жара печи, а небрежно собранные в хвост волосы цвета воронова крыла слегка растрепаны, но это нисколько не портит ее, а, наоборот, добавляет образу шарма.

– Сегодня праздник, – стараюсь придать голосу бодрости. – Я уже не помню, когда в последний раз сидела с Джейсом и Крисом за одним столом. Не верится, что мы наконец-то вместе.

– Это точно. Ты скучаешь по ним.

– Да. – Нервно прикусываю губу. – Иногда кажется, будто мы отдаляемся. Понимаешь? Будто нет ничего общего, словно живем на разных планетах. Все заняты своими делами, у всех разный график. Не хватает общего дела.

Блю ласково гладит по плечу.

– У тебя замечательные братья, которые заботятся о тебе. Просто нужно чаще говорить друг с другом.

– Да, ты права.

Блю возвращается к готовке, а меня снова накрывают видения из детства.

Вспоминаю, как Джейс всегда брал вину за наши с Крисом шалости на себя, чтобы защитить, поэтому гнев отца часто вымещался именно на нем. Он бил брата толстым ремнем по спине, оставляя багровые рубцы каждый раз, когда Джейс вступался за нас. И я всегда узнавала об этом потом. А позже к его жестокости добавилось пристрастие к алкоголю, и тогда жить с ним стало совсем невыносимо. Помню, как мы запирались в комнате и подолгу слушали, как отец бьет посуду, швыряет мебель и пытается вышибить ногами дверь, за которой мы прятались. Мне затыкали уши, чтобы не слушала, как отец разговаривает сам с собой в пьяном бреду. Становится не по себе от того, что довелось вытерпеть братьям, которые тогда казались мне взрослыми.

Отец пережил маму на девять лет, скончавшись в одну из январских ночей от остановки сердца. И не могу сказать, что Крис или я расстроились из-за его смерти.

Хуже пришлось Джейсу. Не знаю, за что, но брат всегда боготворил отца. Если тот не хотел причинить вред мне или Крису, Джейс был на его стороне. Заботился, словно папа был не домашним тираном, а тяжело больным человеком. Беспрекословно выполнял все приказы и самозабвенно ругался с Крисом, который постоянно задирал отца за беспробудное пьянство. А когда он умер, Джейс прямо во время похорон набросился на Криса с кулаками, крича во все горло, что ненавидит за то, что свел отца в могилу. Конечно, спустя время они помирились, но жить легче не стало.

Вся ответственность за семью легла на плечи Джейса. Отношения между нами стали складываться напряженные: Крис вечно пропадал в лабораториях, пытаясь укрыться от проблем, а Джейс перегибал палку, чересчур опекая. Крис, естественно, бунтовал, пытался делать все наперекор и всегда попадал в неприятные ситуации, из которых Джейсу приходилось его вытаскивать. А я была просто девчонкой. С девчонками, находящимися в переходном возрасте, и без того сложно найти общий язык, а я вдобавок была девчонкой, в совершенстве владеющей техниками рукопашного боя.

Но потом в жизни Джейса появилась Блю. Она буквально по частям собрала нашу семью, примирив братьев, и заставила Джейса ослабить хватку. Более-менее, все стало налаживаться.

– Точно все в порядке? Ты уже минут десять складываешь салфетки веером.

Вздрагиваю, возвращаясь мыслями обратно на кухню.

– Да-да, просто немного задумалась. Как вкусно пахнет. – Зажмурившись, втягиваю носом аромат запекающейся фаршированной индейки. Блю как раз заканчивает с клюквенным сиропом.

– Ты случайно не о Кайсе думаешь? – спрашивает, не отвлекаясь от готовки. Так просто, будто речь идет о погоде. – Я вижу, как ты смотришь на него.

– И как же?

– Как будто хочешь запомнить на всю жизнь.

Смотрю Блю в спину, но она так и не поворачивается лицом. Подруга знает, о чем говорит, ведь точно так же смотрит на Джейса.

– Тебе помощь не нужна? – пытаюсь перевести тему.

– Да, расставь, пожалуйста, посуду.

Блю не пытается продолжить разговор. Кажется, ей просто захотелось поделиться мыслями и увериться в собственной правоте. Тут заходят Джейс и Крис, весело переговариваясь. Краем уха слышу, как закрывается входная дверь, а в коридоре кто-то шепчет.

– Пришли Кайс и Марго, – улыбается Крис, подтвердив догадки. – Ого! Роро, классно выглядишь!

– Прошу, не называй меня так.

– А что такого?

– Ничего, Крис, просто не надо, – злюсь.

– Хорошо. – Крис поднимает руки вверх, сдаваясь. – Понял, больше не буду.

Джейс нежно обнимает Блю за талию и целует в макушку. Что-то шепчет, а она улыбается. Крис по-хозяйски оглядывает накрытый стол, жадно потирая руки. Ему не терпится набить живот до отвала. Я же просто стою посреди кухни и глупо натираю тарелку полотенцем, лишь бы как-то занять руки. Входят Кайс и Марго. Ревностно отмечаю, что рука лежит у нее на плече.

– Всем привет, – сладко улыбается девушка. – Вот к вашему столу наш замечательный тыквенный пирог.

– Давай сюда, – говорит Блю, протягивая руки.

Забиваюсь в угол, чтобы не мешать. На кухне становится очень тесно.

– Ну что, садимся? – Джейс жестом приглашает друзей.

– Давно пора. – Крис хлопает его по плечу и занимает место во главе. – Ну-ка, Рокси, положи мне всего понемножку.

– Куда в тебя столько влезает? – ворчу, но выполняю просьбу.

Пока вожусь с салатом для Криса, чувствую, как сзади кто-то подходит. Резко выпрямляюсь.

– Мне тоже, пожалуйста, положи его.

Кайс протягивает тарелку с совершенно невозмутимым лицом. В глазах не вижу ничего, кроме абсолютного равнодушия.

– Попроси свою подружку, – слишком резко отвечаю.

– Хорошо. Без проблем.

Кайс отходит, а я остаюсь с салатницей в руках и упавшим настроением. Горько и обидно, что даже язвительность никак не цепляет за живое. Наконец, все расселись. Джейс привлекает внимание постукиванием вилки по бокалу с шампанским.

– Ребят, этот тост хочу посвятить всем нам. Считаю, что в жизни нет ничего важнее семьи, а вы и есть наша семья. Спасибо, что рядом. За нас.

– За нас! – хором отвечаем и дружно чокаемся.

Кухня наполняется радостными разговорами и легким позвякиванием столовых приборов. Обсуждаются разные темы, но в основном новости из внешнего мира. Ковыряю вилкой салат, разбирая на составляющие ингредиенты.

– Роро, поставь хорошую музыку, – говорит Кайс с ухмылкой. Знает, как меня раздражает прозвище.

– Так называть меня может только Джейс. Потому что он придумал, – цежу сквозь зубы, по-детски оправдываясь.

– Брось, Рокси, расслабься, – встает на защиту лучшего друга брат. – Это не повод, чтобы ругаться за праздничным столом.

– Вот именно, – парирую. – Праздничный стол подразумевает под собой живое общение, а если кому-то нужна музыка, то это означает, что человеку просто нечего сказать.

Повисает напряженное молчание. Пытаюсь не смотреть ни на кого, вперив взгляд в тарелку. Крис первым спохватывается и пытается разрядить обстановку:

– Блю, твоя индейка – просто нечто! Я не могу остановиться.

– Ты просто еще не пробовал мой пирог, Крис, – растягивается в приторной улыбке Марго.

– Бьюсь об заклад, он тоже великолепный!

– Ну, ты, Крис, молодец. И там, и тут, – говорит Кайс с ноткой сарказма.

Он недолюбливает Криса. Как, впрочем, и Крис его.

– Стараюсь! А ты будь начеку, дружище, а то твоя спутница к концу застолья поймет, что с тобой очень скучно, – Крис издевательски подмигивает.

Пытаюсь сосредоточить внимание на разговоре за столом, чтобы не думать о Кайсе. Наблюдаю, как ребята дерутся за ножку индейки, как Марго с легкой завистью смотрит на Блю из-за того, что она, как всегда, в центре мужского внимания. Но всякий раз, когда мельком проскальзываю взглядом по лицу Кайса, вижу его губы, и воспоминания о первом поцелуе в лесу накрывают глубокой чувственной волной.

Это случилось на одной из утренних пробежек около месяца назад. Я столкнулась с ним у озера, он как раз собирался возвращаться назад. Поздоровалась и уже хотела пробежать мимо, но Кайс сам завел разговор. И подходил все ближе и ближе, пока, наконец, не встал вплотную. Я чувствовала теплое дыхание, мне даже казалось, что слышу стук сердца. Хотя, скорее всего, это было мое собственное, тарабанящее чечетку в ушах. Отчетливо помню, как тыльной стороной ладони провел по щеке и сказал: «Нет больше сил бороться с этим». Накрыла его ладонь своей, крепко сжала и ответила: «Не нужно». Затем он поцеловал меня. Таким долгим и нежным поцелуем, после которого уходит земля из-под ног. Но потом отстранился, скривился от мучавшего чувства вины перед Джейсом и просто ушел, даже не обернувшись.

Кайс и Джейс дружат с детства, всегда не разлей вода. Крис поэтому и недолюбливает его, считает, что Кайс перетягивает одеяло внимания на себя в братских отношениях. Будто Джейс больше прислушивается к лучшему другу, а не к брату, хотя, на самом деле, Джейс в равной степени слушает обоих, но всегда делает по-своему. И с самого детства я бок о бок нахожусь с Кайсом: он вырастил меня наравне с братьями. Я даже какой-то период считала его своим лучшим другом, а не Джейса. Мы проводили гораздо больше времени вместе.

Чувства возросли и окончательно определились в тот момент, когда впервые увидела его с другой девушкой на тренировке. Вместо того, чтобы как обычно страховать меня, Кайс шутливо попросил напарника подменить его, пока будет тренироваться с ней, вечно любезной Марго Мур. Укол ревности был настолько сильным, что я не смогла сдержать слез. Соврала, что больно ушибла руку и ушла раньше положенного времени.

Кажется, тогда Кайс тоже почувствовал что-то и попытался зарубить все на корню. Думаю, Джейс был бы не против, если бы сказали, что любим друг друга. В конце концов, брат желает счастья обоим. Но Кайс почему-то считает наши чувства ножом в спину лучшему другу, который так беззаветно доверяет ему сестру. И только поэтому переключился на Марго, пытаясь заменить меня.

– Он замечательный, просто невероятный! Серьезно, я даже не могу передать словами, как мне повезло.

Это Марго рассказывает томным шепотом Блю о Кайсе. Но Блю смотрит вовсе не на подругу, а через дверной проем в другую комнату на мужчину, с которым повезло ей. Парни пошли обсуждать что-то по работе, а мы остались втроем. Делаю вид, что увлечена ТВ-шоу.

– Охотно верю. Кайс действительно ничего, – отвечает Блю, изогнув бровь. – Сколько вы уже вместе?

– Скоро два месяца.

– Поздравляю! – Блю хлопает подругу по плечу и кидает косой взгляд в мою сторону. – Надеюсь, он в таком же восторге?

– Говорит, что я дорога ему, – Марго широко улыбается, но выдает дрожащий голос. Она не уверена, что Кайс относится к ней с таким же трепетом.

– Даже не сомневайся. Он точно от тебя без ума! – Блю смотрит на меня выразительным взглядом, а потом вновь обращается к Марго: – дорогая, ты не могла бы принести свой чайный сервиз? Я совсем забыла напомнить про него.

– Конечно. – Марго оживляется и радостно подскакивает с места. – Как хорошо, что мы с Кайсом живем в одном секторе с вами, а то было бы обидно подавать мой тыквенный пирог без красивого сервиза!

Радостно желает не скучать и испаряется за дверью. Проводив Марго взглядом, Блю поворачивается ко мне. Очевидно, заметила, как меня перекосило от слов «мы живем».

– Ты же знаешь, Рокс, я желаю тебе только добра. Но Марго моя подруга, и она любит Кайса. А Кайс дорожит ею.

– К чему ты клонишь, Блю?

– Оставь их в покое. Перестань крутиться перед глазами. Знаю, вы были лучшими друзьями, но он сделал выбор, и это не ты.

Пристально смотрю Блю в глаза и поднимаю бровь. Мне неприятен разговор, и, помимо этого, не хочу обсуждать свои чувства с кем-либо, даже с ней.

– Нельзя кого-то насильно удержать рядом с собой только потому, что он нравится тебе. И выбор здесь ни при чем, это воля обстоятельств и не более.

– Прошу тебя, не злись. Просто пойми, что, если бы он хотел, давно ушел от нее. Но он ведь до сих пор с Марго, а это о чем-то да говорит.

Замолкаю. Возразить на это нечего, Блю права. Видимо, Кайсу действительно с ней хорошо. В кухню возвращаются ребята и сообщают, что созрели для десерта. Блю принимается убирать со стола, прерывая разговор, чему я очень рада. Помогаю все убрать и вызываюсь помыть посуду, лишь бы не предаваться грустным размышлениям. Вскоре появляется Марго с сервизом, и на кухне воцаряется бурное веселье с яростным обсуждением последних новостей корпорации.

Закончив с посудой, отлыниваю от десерта и получаю возможность улизнуть к себе в комнату, чтобы вдоволь погрустить. Но попытка к бегству срывается неожиданно ворвавшимися в квартиру людьми Аверилла Беннета, а спустя мгновение появляется и он сам.

– О-о, прекрасно! Вся шестерка в сборе. Мне очень жаль портить праздник, но долг зовет. Прошу следовать за мной, Гарпии.

Корпорация Реверс представляет собой огромный лабиринт из полигонов, лабораторий, тренажерных центров и тиров, а также жилых секторов, различных магазинов и зеленых зон, уходящий глубоко под землю. Помимо военной деятельности, также ведет фармацевтические разработки, занимая одну из лидирующих позиций на мировом рынке.

Но самой большой гордостью корпорации является отряд Гарпий. Инновационное направление в подготовке агентов было предложено Авериллом Беннетом незадолго до Тихоокеанской катастрофы. Идея состояла в том, чтобы вырастить всесторонне развитых, совершенных воинов, ведь, как известно, дети обучаются лучше. Совет идею одобрил, и специальная комиссия отобрала сотню малышей до семи лет из семей сотрудников корпорации, чьи показатели оказались наиболее высокими. Впоследствии дети занимались по специально разработанной Беннетом системе, которая делала упор не только на физическую подготовку, но также развивала логику и интуицию. Мне и братьям посчастливилось стать частью программы.

После того, как Аверилл прервал праздничный завтрак, нас отвели на верхний ярус, где располагались взлетные площадки. По дороге получили инструкции и необходимые сведения, которые могли понадобиться в ходе операции. На площадке ждали еще четверо гарпийцев и пятеро ученых, находившихся под руководством Элиота Картера. Картер имел весьма неоднозначную репутацию в компании: одни считали его гениальным ученым, другие – безумцем. Поговаривали, что он занимается незаконными экспериментами в своем отделе, а начальство покрывает за успехи на фармацевтическом поприще. Так или иначе, Элиот Картер был влиятельным человеком, а люди под его началом считались лучшими учеными в Триаполе.

– Господа, можете отправляться на посадку и занимать места. Все инструкции вы уже получили от своего начальства, – говорит Беннет ученым, жестом прося проследовать на борт самолета. Потом поворачивается к нам и прежде, чем заговорить, выдерживает многозначительную паузу. – В 20-ом районе не было людей со дня катастрофы. Будьте бдительны и не рискуйте жизнями напрасно.

Аверилл оглядывает всех пристальным взглядом, выражающим истинную гордость за своих «детей». Наверное, он лично отобрал нас для этого задания, чтобы продемонстрировать Гарпий во всей красе.

– Необходимое снаряжение и одежду найдете на борту самолета, а также небольшой провиант на случай, если придется задержаться дольше, чем планируется. Покажите все, чему научил вас.

Глава 2. Тайна лепрозория

Летим уже сорок минут. За это время успеваю переодеться, изучить арсенал оружия, который предоставили, и подобрать кое-что для себя. Внимательно просматриваю карту 20-го района и загружаю на браслет. Также предусмотрительно собираю рюкзак, в который кладу пару бутылок воды, паек, фонарик, спички, антибиотики и бинты. Еще два таких же готовлю для Джейса и Криса и заставляю держать возле себя.

Лететь остается примерно двадцать минут, поэтому, чтобы не терять время, начинаю изучать попутчиков. Команда гарпийцев подобралась неплохая. Фобос и Деймос Кроуфорды, братья-близнецы, оба обладают незаурядным чувством юмора и абсолютно бесстрашны. Присцилла Лефевр славится умением попадать в цель с четырех тысяч ярдов, а Руби Рай разговаривает с любой техникой на «ты». Я знаю каждого из них достаточно хорошо, все сильные и слабые стороны, и могу с уверенностью сказать, что спокойно доверю им жизнь. Что касается людей Картера, то их не знаю совсем. Среди них три женщины и двое мужчин. Из разговора понимаю, что зовут Ингрид, Анна, Зои, Джонатан и Энди. Они держатся особняком, что-то обсуждают и лишь изредка отвечают на вопросы, которые задает Джейс. Так было всегда, он умеет расположить людей.

Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд в окно. Тереблю завязки на ветровке и незаметно начинаю покусывать губу. Спохватываюсь только тогда, когда чувствую металлический привкус крови во рту. Такое бывает, когда о чем-нибудь задумаюсь. Джейс замечает мое настроение и кивком спрашивает, что случилось. В ответ качаю головой: «Ничего, все в порядке». Он не верит и продолжает изучать взглядом.

В следующую секунду что-то происходит. Самолет сильно качает, и я больно ударяюсь головой о стену, едва не потеряв сознание. Свет мигает, а затем и вовсе гаснет. Салон наполняется едким запахом топлива, и с ужасом осознаю, что мы падаем. Воет аварийная сирена, сопровождающаяся вспышками красного света. В моменты, когда салон озаряется, вижу, как те, кто не был пристегнут, отчаянно пытаются подняться на ноги. В панике стараюсь найти лица Криса и Джейса, чтобы убедиться, что они в капсуле, но перед глазами стоит густой дым. Горло начинает першить от гари, и, задыхаясь, кашляю. Из последних сил пытаюсь дотянуться до Кайса, он сидит всего через одно кресло от меня! Но самолет вновь трясет, да так сильно, что опять ударяюсь головой. Перед глазами все чернеет от боли, и я теряю сознание…

Сквозь дивный сон, наполненный ароматом мяты, чувствую, как меня тормошат и пытаются привести в чувства. Мне не хочется открывать глаза, стараюсь задержаться в забвении подольше. Хочу спрятаться как можно глубже в сознании, чтобы не слышать настойчивые просьбы очнуться, но спустя мгновение мятные грезы развеивает резкий запах нашатыря, и я с громким вдохом поднимаюсь на ноги. Тут же жалею об этом, поскольку в глазах пляшут пятна и сильно кружится голова. Упасть назад не позволяют чьи-то руки, вовремя подхватившие сзади.

– Вы слышите меня? Слышите меня?

Перед взором еще стоит пелена, мешающая четко видеть говорившего человека. Голос женский и незнакомый.

– Слышу.

– Как ваше имя? Прошу, назовите имя!

– Роксана, – еле ворочая языком, отвечаю. – Меня зовут Роксана Ла́йонхарт.

– Отлично! Все хорошо, Джо, она в порядке, только немного ушиблась.

– У нее есть оружие? – спрашивает мужской голос за спиной. – Зои, посмотри в рюкзаке. Она сможет защитить нас?

Ко мне потихоньку начинает возвращаться ясное сознание, а вместе с ним пробуждается злость. Вырываюсь из объятий Джо и становлюсь таким образом, чтобы видеть обоих.

– Тронете рюкзак, и пущу пулю каждому в лоб, – рычу.

Джо и Зои в ужасе замирают. Она пытается спрятаться ему за спину, но, видимо, защитник из него никудышный, судя по тому, как отпихивает девушку от себя. Быстро соображаю, что передо мной люди Картера. Но где остальные? Оглядываюсь по сторонам и не вижу ничего, кроме темноты, которая отступает на пару метров от неумело разведенного костра. Сунув руку за пояс, нащупываю рукоятку вальтера и достаю, чтобы снять с предохранителя. Зои издает едва уловимый писк.

– Все в порядке, меня не нужно бояться, – неумело пытаюсь успокоить людей, которых сама же напугала. – Что случилось и где остальные?

– Сработала система безопасности, и нас выбросило из самолета, – еле слышным шепотом говорит Зои. – Когда пришла в себя, рядом были только вы с Джо. Я обработала твои раны, а Джо нашел рюкзак. Мы взяли только лекарства и спички, чтобы Джо смог разжечь костер. Подумала, ты не будешь против…

Замечаю гору сожженных спичек рядом с костром и пустой коробок. В голове возникает мысль придушить Джо, но я проявляю чудеса самообладания. Ученые, что с них взять. Смотрю на браслет.

– Прошло шесть часов!

– Твое кресло было ближе всего к огню, ты надышалась угарным газом и поэтому долго не приходила в себя.

– Спасибо, Зои, что обработала раны.

Подхожу к рюкзаку и убеждаюсь, что все на месте. Успокоившись, решаю отблагодарить спасителей и достаю паек. На троих он точно не рассчитан, но, чтобы накормить хотя бы этих двоих, хватит.

– Съешьте это. От огня не отходите ни на шаг, чтобы видела вас! Я пока осмотрюсь.

Джо, как зверь, налетает на паек, явно поделив не на равные части. Окатив его презрительным взглядом, возвращаюсь к содержимому рюкзака. Пошарив немного, достаю полный магазин патронов к вальтеру и сразу убираю в карман, нож затыкаю за пояс, а фонарик оказывается разбитым. Еще достаю любимый арбалет, подаренный братьями на двадцатый день рождения. Он выполнен специально на заказ: легкий, компактный, с гладкой дубовой рукояткой в виде льва, выкрашенной в черный цвет. На арбалете установлен оптический прицел последней модели и автоматическая защита от холостого выстрела. Я очень обрадовалась, когда нашла его среди оружия в самолете. Однако в темноте от него мало проку, поэтому засовываю обратно в рюкзак.

Бегло осмотрев пристанище, убеждаюсь, что Зои и Джо ничего не угрожает. Напоминаю держаться возле огня и ухожу. Глаза быстро привыкают к ночи. На всякий случай держу пистолет перед собой, прислушиваясь к каждому шороху. Голова все еще гудит от боли, поэтому сосредоточиться вдвойне трудней.

Вокруг вижу только высокие густые заросли сорной травы, через которые с трудом пробираюсь. Ни признаков разбившегося самолета, ни членов экипажа не видно. Только сникшие парашюты от эвакуационной капсулы. Сердце болезненно сжимается в тревоге за семью и друзей. Если бы только знать, что с ними все хорошо. Стараюсь ступать осторожно и подолгу вслушиваюсь в ночную тишину. Как дикое животное, принюхиваюсь, надеясь почуять опасность заблаговременно. А воздух здесь и вправду морской, такой свежий и с привкусом йода. Оборачиваюсь проверить, все ли в порядке возле костра. Вижу силуэт Джо и успокаиваюсь.

Ночь необычайно тихая: ни шелеста травы, ни треска цикад. Все будто умерло, и даже луна и звезды отказались освещать землю. Мне кажется это странным. Продвинувшись вперед еще на десяток метров, замечаю кроны деревьев. Приглядевшись, понимаю, что начинается лес. Ночью идти туда опасно, поэтому принимаю мудрое решение повернуть назад. Неожиданно внимание привлекает необычный скрип, доносящийся откуда-то справа. Как будто старые качели раскачиваются. Со всей осторожностью, которой только обладала, двигаюсь на звук, крепко сжимая вальтер в руках. Заросли травы начинают редеть, пока совсем не пропадают, а я оказываюсь на дороге.

Напрягая зрение, могу различить впереди одноэтажные полуразрушенные дома, расположенные прямоугольно. А вот и источник скрипа. Подхожу ближе к калитке, которая то открывается, то закрывается от порывов слабого ветра. На табличке выцветшими буквами написано «Добро пожаловать в кемпинг Розовый Фламинго». Мурашки пробегают по позвоночнику от жуткого вида. Сложно представить, что когда-то здесь кипела жизнь. Возможно, кемпинг был популярным местом для отдыха, сюда приезжали семьи с детьми и молодые люди, чтобы незабываемо провести отпуска и каникулы.

А сейчас «Розовый Фламинго» медленно погружается в небытие, уступая буйству природы и позволяя поглотить себя. Детский смех призраками прошлого разносится по территории, отражаясь в разбитых окнах и заставляя жалобно дрожать. Ржавые качели печально стонут от малейшего дуновения ветра, а вместо озера с прозрачной водой появилось грязное болото с камышовыми зарослями.

Обхватываю себя за плечи, прогоняя озноб. Во мне борются благоразумие и безрассудность. Одна часть требует убраться отсюда поскорее, другая же настаивает осмотреть лагерь. Вдруг туда упали капсулы друзей, и им нужна помощь? Поборовшись с собой пару минут, принимаю отчаянное решение войти на территорию. Осторожно открыв скрипучую калитку, прокрадываюсь внутрь и осматриваюсь. Ничего необычного, одни развалившиеся коттеджи с зияющими пустотами вместо окон да несколько прогнивших машин. Вдыхаю поглубже и уверенным шагом пересекаю центральную площадку с бассейном, переступая через всякий мусор.

– Кто-нибудь слышит меня? – громко спрашиваю, а сама держу вальтер наготове.

В ответ жалобно скрипит калитка. Подхожу ближе к бассейну и пытаюсь вглядеться в мутную дождевую воду. Сердце внезапно ухает. Вижу белую ткань парашюта! Оглядываюсь по сторонам в поисках длинной палки, хватаю и встаю на колени у кромки. Поддеваю ткань. Нет, это точно не парашют, слишком легко поддается. Медленно подтягиваю белое полотно уже из чистого любопытства. Кажется, что-то вижу. Что-то…

– Черт возьми!

Не смогла удержать крик. Из черной воды смотрит пустыми глазницами скелет женщины. Ткань, которую ошибочно приняла за парашют, оказывается платьем. Обычно меня таким не напугаешь, видела вещи пострашнее, но здесь свое взял эффект неожиданности. Поднявшись на ноги, отряхиваю колени и перевожу дух.

– Ну и напугала ты меня, – бросаю скелету с упреком. – Последний раз я так визжала в детстве.

Ловлю себя на мысли, что разговариваю с покойником, и решаю убраться подальше от бассейна.

Когда была маленькой, самым страшным казалось остаться одной в темноте. Лет до десяти просила Джейса оставлять включенным свет в коридоре, чтобы видела все, что происходит. Думала, так смогу заметить чудовище из кошмаров и позвать на помощь прежде, чем оно утащит под кровать. Но вот парадокс: всегда засыпала раньше, чем оно появлялось, а на утро солнечный свет прогонял страхи, и я оказывалась целой и невредимой. Тогда, проведя нехитрую параллель, подошла к Джейсу за завтраком и гордо заявила, что с сегодняшнего дня может выключать свет. Так поборола свой страх.

Однако сейчас, бродя в этой зоне отчуждения, начинаю вспоминать, почему боялась темноты в детстве. В ней все кажется живым…

Решаю быстро осмотреть каждый коттедж, на случай, если кто-то из друзей все-таки добрался до кемпинга, и унести отсюда ноги как можно скорее. Наверное, Зои и Джо с ума сходят от страха. Следуя плану, захожу в домики один за другим, пока не остается последний. Подойдя к нему вплотную, останавливаюсь и прислушиваюсь. Кажется, слышу какие-то шорохи. Надо же было за мгновение до этого вспомнить чудовищ! Напрягаюсь. Звук, исходящий из глубины дома, довольно странный. Похоже на животное, которое, передвигаясь, цокает когтями по дереву. Возможно, одна из одичалых собак, которых здесь должно быть полно. Щурюсь сильнее, чтобы разобрать хоть какое-то очертание. Там действительно что-то есть, и оно так же осторожничает, как и я.

Вернее, если подумать, до того, как подойти к этому дому, я не сильно беспокоилась о шорохах, которые издаю сама. Значит, оно, что бы там ни было, наверняка услышало.

Звук стремительно приближается. Значит, оно не прячется…

Оно готовится напасть!

Бросаюсь в сторону и вовремя. На место, где стояла секунду назад, выпрыгивает огромная тварь. Когтями роет землю и рычит, обнажая ряд острых зубов. В ужасе смотрю и понимаю, что это не просто одичалая собака. Мускулистое тело, местами лысое, принадлежало будто ротвейлеру, только передние лапы больше и неестественно вытянуты. Отчетливо вижу пасть, с которой капает густая пена. Но то, что замечаю дальше, заставляет впасть в еще больший, почти первобытный ужас. У животного вместо правого уха торчит вторая голова. Она меньше, словно недоразвита, облезлая и вся покрыта слизью, как гнойный нарыв. Но это не мешает ей рьяно скалить зубы и рычать.

– Что за…

Медленно пячусь назад, стараясь не делать резких движений. Крепко сжимаю рукоятку вальтера, держа адскую собаку на мушке. Зверь рычит, периодически срываясь на клокочущий лай, от которого кровь стынет в жилах. Чувствую, как стремительно сгорает невидимый бикфордов шнур, натянутый между страхом животного перед неизведанным и желанием вцепиться в горло. И второе начинает перевешивать. Еще мгновение проверяем нервы друг друга на прочность, и, в конце концов, пес не выдерживает и бросается. Немедленно отреагировав, выпускаю в собаку весь магазин. Животное падает замертво, испустив напоследок омерзительный рев. Отдышавшись, подхожу поближе, чтобы убедиться, что пес не дышит. И вдруг слышу вдали душераздирающие женские крики.

– Ой, нет.

Я изо всех сил устремляюсь назад к ученым. Бегу так быстро, что кажется, вот-вот выплюну легкие наружу. Уже вижу впереди костер! Но Джо и Зои нигде нет, только рюкзак. Надеваю, потом достаю из кармана полный магазин и перезаряжаю вальтер.

– Зои! – зову и прислушиваюсь.

– Сюда! Пожалуйста, сюда! Мы здесь! – голос раздается из темноты, где начинается лес.

– Только не это.

Расстроено охаю. Перспектива бродить по лесу ночью совсем не радует, особенно если учитывать, что видела пару минут назад в кемпинге. Страшно представить, сколько таких тварей рыщет поблизости, а патронов осталось всего восемь. Колеблюсь, думая, как поступить лучше, но Зои снова истошно кричит:

– Помогите!!! Прошу, кто-нибудь!

Бросаюсь в лес, забыв об осторожности. Инстинкт защищать перевешивает все остальное.

– Зои, кричи! Не переставай кричать! – Найти в темноте возможно только так.

Бегу на крик, пока не налетаю на высокий забор. Вцепившись в решетку, напрягаю зрение, чтобы оценить обстановку. За забором небольшой парк аттракционов, в центре которого колесо обозрения. Зои и Джо забрались по металлической конструкции наверх и заперлись в кабине, а внизу караулит такая же тварь, что напала на меня. К счастью, остаюсь незамеченной, это на руку. Уже готовлю вальтер и целюсь, как вдруг с другой стороны выходит пара двухголовых псов. Прикинув, что не успею отстрелять собак прежде, чем настигнут, опускаю вальтер и думаю. Одно радует: до ученых не добраться.

Пока лихорадочно соображаю, как увести псов, они в свою очередь устают ждать, когда ужин свалится. Одна из тварей решительно карабкается наверх.

– Этого просто не может быть. – Завороженно смотрю, как животное с несвойственным интеллектом осваивает металлическую конструкцию. – Так не бывает.

Придя в себя от увиденного, понимаю, что не остается другого выхода. Нужно себя обнаружить. Сбрасываю с плеч рюкзак и снимаю ветровку, чтобы ничего не стесняло движений. Глубоко продышавшись, громко кричу и размахиваю руками.

– Э-эй! Я здесь! Сюда, дворняги!

Пес, что карабкается наверх, замирает. Двое других медленно поворачивают в мою сторону головы. Сердце испуганно дергается и уходит в пятки. В это невозможно поверить, но псы начинают «разговаривать», издавая абсолютно уникальные звуки, напоминающие пение китов. Только звучит страшно.

– Что это такое…

Смотрю на ученых, желая убедиться, что не одна это вижу. Зои всем телом прижимается к стеклу кабины, наблюдая за странным поведением животных. А когда перевожу взгляд на Джо, охватывает ярость.

Я рискую жизнью, пытаясь не дать им стать закуской для двухголовых собак, а он снимает на камеру!

Вдруг звуки стихают. Стою в замешательстве и не понимаю, получилось ли отвлечь собак. Они замирают, словно статуи, и смотрят в одну точку. Даже тот, что карабкался наверх, застывает неподвижно. Я совершенно сбита с толку. Решив, что это шанс, быстрым движением взвожу курок и прицельно стреляю каждой твари в голову. Псы умирают, не издав ни звука. Слышен лишь треск костей черепов, раздробленных пулей.

Внутри селится смутное чувство, что собаки не могли просто так подарить возможность, но из-за сильного всплеска эмоций не концентрируюсь на этом. Все происходит быстро, я едва могу предугадать дальнейшее развитие событий, что не может не пугать до мозга костей. Никогда в жизни не видела и близко ничего подобного и даже в самых жутких кошмарах не могла вообразить таких существ.

Перелезаю через забор и на негнущихся ногах подхожу к мертвым животным. Мыском ботинка пихаю одну из собак, чтобы убедиться, что действительно не дышит. Зои и Джо спускаются вниз и встают рядом со мной возле трупов. Не знаю, сколько времени проводим в тишине, прежде чем возвращаю дар речи.

– Что здесь происходит?

Оба продолжают молча смотреть на меня, словно не понимают человеческий язык. Тогда направляю вальтер прямо в лоб Джонатана.

– Спрошу еще один только раз, – медленно, нарочито растягивая каждое слово, говорю. – И, если не услышу внятный ответ, выстрелю в голову и глазом не моргну. Ты меня понимаешь?

Джо быстро кивает, словно болванчик. Зои просто стоит с поднятыми руками, пытаясь убедить характерной позой в непричастности к происходящему.

– Вот и славно. Какого. Черта. Здесь. Происходит?

– Честно, мы сами толком не разобрались, но… – тараторит Джо, но останавливаю вытянутой рукой.

– Не смей лгать. Я видела, как ты снимал этих тварей на камеру! А ты, – перевожу взгляд на Зои, – смотрела, словно уже видела нечто подобное. Вы явно знаете больше, чем пытаетесь доказать. Что у вас здесь за задание?

– Хорошо-хорошо, – Зои вкрадчивым голосом старается успокоить. – Давайте не будем горячиться. Я расскажу все, что знаю. Ты и другие имеете на это право.

– Картер велел молчать, – встревает Джо.

– Картера здесь нет! А я рядом, и даю слово, что, если не расскажете правду, отыщу других псов и скормлю им вас, – рычу, вложив в слова столько ярости, сколько могу.

– Я расскажу ей, Джонатан! Они охраняют нас, и чем больше будут знать, тем выше наши шансы остаться в живых!

Зои нервно втягивает носом воздух, морально настраиваясь на долгий разговор. Я нетерпеливо покусываю губу.

– Много лет назад, – начинает, – на территории 20-го района была создана технологически прогрессивная научная лаборатория. Носила третий уровень секретности, и все эксперименты, проводившиеся на ее базе, представляли огромный коммерческий интерес для Триаполя. Существовала под видом действующего лепрозория.

Внимательно слушаю каждое слово, боясь упустить что-нибудь важное. Про лабораторию знаю, это не секрет в Реверсе, так что попробуй удивить, Зои. А тем временем, ночная чернота вокруг сгущается, превращаясь в нечто всепоглощающее.

– По слухам, в лаборатории был создан особый отдел. Группа научных сотрудников занималась разработками, связанными с генетическими мутациями, выведением новых вирусных модификаций и трансплантологией. Ставили эксперименты на животных, скрещивали геномы разных видов, пересаживали органы и сшивали одно животное с другим. Пытались получить так называемых химер. Разумеется, эксперименты такого плана проводились в бункерах с надежной системой безопасности.

– Настолько надежной, что пришлось затопить целый район! – хмыкает Джонатан.

– Замолчи! – Зои зло направляет на него указательный палец. – Дай мне закончить!

– Что он имеет в виду? – растерянно спрашиваю.

С каждым словом становится хуже.

– Я пытаюсь объяснить, – Зои вздыхает. – Для опытов, которые проводили в отделе, использовали не только животных, но и добровольцев из числа научных сотрудников. Насколько знаю, одному из них ввели некую сыворотку, обещавшую исцелить редкое заболевание. Однако обещания оказались ложью, более того, сыворотка привела к прогрессированию болезни. И когда сотрудник осознал, что вскоре умрет, решил отомстить, используя доступ к системе безопасности. Устроил сбой в цепи электропитания, и система отключилась. Все комнаты и клетки на нижних ярусах оказались открытыми, и жертвы экспериментов вырвались из лепрозория.

– Не хочешь ли ты сказать…

Ошарашено перевожу взгляд на истекающие кровью трупы уродливых собак. Все это не укладывается в голове.

– Да, мы думаем, это один из биологических видов, созданных в том отделе. – Зои следит за моим взглядом. – Это действительно химеры. Мы считали их просто легендой, пока не увидели своими глазами.

Джонатан, молча стоявший в стороне, решительно подходит и упирается грудью в дуло вальтера, который все еще держу перед собой по инерции.

– Хочешь знать правду, красавица? Так вот она! – разводит руками. – Кто-то когда-то напортачил, а нам с тобой теперь расхлебывать! Мне жаль, что вас отправили сюда, как пушечное мясо, даже не снабдив минимальной информацией, необходимой для выживания. Просто понадеялись на хваленую подготовку и невероятные таланты, – Джо корчит гримасу и показывает пальцами кавычки. – Мне, правда, жаль! Но в этом нет моей вины, я всего лишь делаю работу. А вот кто действительно виноват, так это блаженный Аверилл Беннет, который считает информацию о химерах бредом сумасшедшего! Все твердит: «Не позволю забивать головы своим людям чушью собачьей!». А между прочим, мистер Картер предупреждал, предоставлял доказательства! Гениальнейший человек!

Я пячусь назад, хватаюсь за голову и сильно сжимаю виски, пытаясь не дать себе сойти с ума. А Джо, почувствовав мимолетную слабость, начинает атаковать с новой силой:

– Расставь все точки по местам! Свяжи воедино волну-убийцу и свободно гуляющих по 20-му району двухголовых тварей! Район затопили специально, чтобы не дать вырваться наружу сбежавшим из лепрозория химерам и еще не бог весть чему, что они разводили! Разве мог Капитолий допустить, чтобы зараза расползлась по стране? Лучше пожертвовать одним районом! – Джо кружит рядом, словно коршун, получая удовольствие, что поддаюсь эмоциям. Закуривает, нервно выпуская клубы дыма мне в спину, такие же ядовитые, как и слова. – Когда наверху узнали о случившемся, было уже поздно. Сотрудники и пациенты лепрозория погибли, а часть химер вырвалась на свободу. Игры в Бога зашли слишком далеко, и единственный выход – утопить правду. Только вот просчитались. Твари-то выжили. – Джо, выбившись из сил, присаживается на землю поодаль и стряхивает пепел с почти истлевшей за время разговора сигареты. Немного молчит, погрузившись в мысли, а затем добавляет: – представь, что будет, если во всем мире узнают, из-за чего тогда обрекли на смерть почти тридцать тысяч человек? Какой хаос воцарится. Вся политическая система страны рухнет, суверенитет Триаполя будет под угрозой, и его территорию начнут делить. Начнется гражданское ополчение, ведь людям захочется справедливости, а потом оно перерастет в сфабрикованную войну, которая затянет все больше государств, желающих отхватить лакомый кусок. И я уверен, это станет настоящим концом для Триаполя!

Джонатан сплевывает на землю и уставляется куда-то в темноту, явно взбудораженный собственными словами. Его трясет от холода и гнева.

– Это не укладывается в голове. – Отчаянно борюсь с приступами истерики, которая подкатывает комом к горлу по мере осознания трагизма ситуации. – Я не верю… Не могу… Это все похоже на бред!

Зои делает попытку подойти, чтобы успокоить, но жестом приказываю не приближаться. Хожу назад и вперед, заламываю руки за голову и с остервенением пытаюсь собрать мысли в кучу, но это равносильно тому, как если ловить мальков в пруду голыми руками. Джонатан наблюдает с интересом ученого, который остается беспристрастным до конца эксперимента. Ему не было жаль меня, не интересовали чувства, важен лишь результат: я должна поверить.

Вдруг вспоминаю слова Аверилла Беннета перед отъездом. «Будьте бдительны и не рискуйте жизнями напрасно». Может, куратор все-таки о чем-то догадывался?

– Знаешь, о чем думаю, когда одолевают сомнения? – Джонатан смотрит на меня, сдвинув брови к переносице и выпуская тонкой струйкой дым. – О своих детях. Хочу, чтобы они выросли и прожили хорошую жизнь, в мире, а над головами не разрывались бомбы. Вот для чего я здесь. Делаю это не ради страны, не ради власти, а ради детей! Наша задача подтвердить существование химер, собрать материал и доставить к Периметру, чтобы Капитолий и Реверс успели принять меры раньше, чем 20-й район отойдет другой стране. А ваша задача – уничтожить лабораторию. А по факту разведка территорий лепрозория, чтобы отряд, который прибудет после, смог выполнить задачу, если у вас не выйдет. А у вас не выйдет.

– Отряд после нас? – Замираю на месте.

– Нас не выпустят из района, – шепчет Зои. – Слишком велик риск.

– И вы знали? – Крепко сжимаю рукоятку вальтера. – Знали, что не вернетесь, и все равно отправились сюда?

– А ты думаешь, нам дали выбор?! – Зои выкрикивает в сердцах. – Думаешь, рвусь умереть?! Поставили перед фактом и сказали, что, если откажусь исполнять приказ, расстреляют за измену! Я лишь надеюсь, что отряд Гарпий действительно настолько хорош, что поможет выжить здесь.

– Рокси, – Джо подходит ближе. От него пахнет табаком и потом. – Даже если вы сможете уничтожить лепрозорий и каким-то чудом добраться до Периметра, они не откроют двери и не встретят вас, как героев. Захотят убедиться, что вы ничем не заражены, и оставят здесь, чтобы наблюдать. И пока будут делать это, у вас закончится еда, вода, а потом и пули. Поверь мне, Капитолий найдет тысячи причин, по которым откажется спасать ваши жизни. 20-й район продан, и теперь это не его забота. Важно, чтобы мы лишь уничтожили чертов лепрозорий и собрали достаточно информации. А если не мы, то следующий отряд, и так далее, пока, наконец, это место не канет в лету. Пойми же, Роксана, мы умрем здесь, так или иначе, и лучше поскорее с этим смириться.

– Это мы еще посмотрим, – огрызаюсь. – Как же вы собрались доставить информацию к Периметру, если уже похоронили нас всех?

Джонатан не отвечает. Делаю глубокие вдохи, чтобы насытить мозг кислородом и помочь справиться с действительностью. Постепенно в голове начинает пазл за пазлом складываться картина, и я не могу смириться с новым сюжетом. Не могу поверить, что нас растили, словно свиней на убой, чтобы в один прекрасный день отправить в этот ад и оставить гореть навсегда.

Воздух становится липким: густой туман выползает из леса и стелется по земле, протягивая щупальца к парку аттракционов. На часах ровно полночь. Температура за время, что разговаривали, значительно снизилась. Обхватываю себя за плечи и потираю ладонями, чтобы согреться. Вспоминаю, что бросила ветровку и рюкзак за забором.

– Куда ты? – испуганно визжит Зои, хватая за локоть. – Не оставляй нас одних!

– Мне нужно забрать рюкзак.

– Нам нельзя оставаться здесь. – Джо, окончательно остыв, поднимается на ноги. – Неизвестно, сколько тварей ошивается поблизости, а мы столько шуму наделали.

– Я что-нибудь придумаю, – говорю, чтобы как-то успокоить их.

Про себя думаю, что у нас крупные неприятности.

Перемахнув через забор, почти на ощупь нахожу рюкзак и валяющуюся рядом куртку. Туман такой густой, что едва видно ноги. Накинув куртку, несколько раз приседаю на месте, чтобы как-то разогнать кровь по венам и согреться. Мысли озлобленным роем мечутся в голове, разбиваясь о стенки черепа. Ума не приложу, что делать дальше. Тревога за близких, словно дикий зверь, вцепилась и рвала на части. Я молилась, чтобы никто не пострадал и уж тем более не столкнулся с химерами в ночном лесу.

Шумно втягиваю воздух и стараюсь привести себя в порядок. Нужно найти убежище, чтобы переждать ночь. Когда возвращаюсь обратно к колесу обозрения, застаю Джо с куском собачьей плоти в руках. На вопросительный взгляд отвечает, что это материал для исследований. Зои тем временем снимает крупные планы голов на камеру, что-то наговаривая под нос. Принимаю решение.

– Нужно забраться повыше на колесо, закрыться в кабине и дождаться, когда взойдет солнце, – твердо говорю.

– Но что, если нас услышали другие химеры? Вдруг у них есть связь, и они как-то предупредили остальных? Мы ничего не знаем об этих созданиях и образе их жизни! – яростно шепчет Джо, давая понять, что идея ему не понравилась.

– У нас нет другого выхода, – спокойно отвечаю. – Посмотри вокруг. Спустился туман, мы не знаем местности и вдобавок сейчас глубокая ночь. Забраться повыше и отбиваться – единственная возможность выжить. В лесу я точно не смогу защитить нас.

Джо ничего не остается, как согласиться. Загоняю обоих в самую высокую кабину и приказываю сидеть смирно. Сама отправляюсь на поиски длинных веток, таких полным-полно на территории парка. Выбрав подходящие и примотав бинтами к рюкзаку, возвращаюсь назад и еще раз оглядываюсь. Тихо. Даже ветер не шелестит в кронах деревьев. Все вокруг съел туман.

Забираюсь повыше и, крепко обхватив железные сваи, усаживаюсь поудобней. Рюкзак пристраиваю по соседству. Достаю из-за пояса нож, вытаскиваю ветку и принимаюсь затачивать конец, мастеря примитивное оружие. При таком раскладе это будет эффективным способом борьбы с любым животным, как бы хорошо оно ни умело лазать. Длинный кол позволит держать на расстоянии или даже убить проголодавшуюся тварь. Заточив ветки, аккуратно приматываю к свае. Из рюкзака достаю арбалет и заряжаю, затем вешаю за ремешок на плечо, на другое натягиваю колчан. В вальтере последние пять патронов, которые надеюсь сберечь, пока не смогу добыть хоть какое-то оружие. Надежды возлагаю на рухнувший самолет, мечтая, чтобы он не был поврежден огнем.

Закончив приготовления на случай атаки химер, немного успокаиваюсь, почувствовав себя в безопасности. А с ощущением спокойствия обостряются другие потребности. Испытываю острую жажду, горло пересохло и сильно саднит. Нащупав в рюкзаке бутылки, открываю одну и мгновенно осушаю.

Вода действует ободряюще, подступивший сон как рукой сняло. Исхитрившись, устраиваюсь внутри металлической конструкции так, что почти принимаю лежачее положение, чему несказанно рады ноющие от усталости мышцы. Смотрю на часы – только половина второго. Самая долгая ночь в моей жизни. Глядя на время, вдруг вспоминаю, что есть карта! Радостно открываю и вычисляю местоположение.

– Это совсем недалеко от источника сигнала, – говорю под нос.

Вдоволь изучив карту, окончательно успокаиваюсь. Новые впечатления от химер теперь кажутся обыденными, как будто видела таких тысячу раз. Хотя, наверняка, это нервная система истощена до предела, и поэтому я так апатична. Меня учили, что такое состояние – плохой признак. Я не в лучшей физической форме, а значит, не могу обеспечить безопасность людям и самой себе. Нужно отдохнуть. В очередной раз осматриваю территорию, убеждаясь, что все в порядке. Теперь нужно как-то зафиксироваться, чтобы во сне не упасть. Немного подумав, вытаскиваю из рюкзака шнурки и привязываю лодыжки и колени к сваям, а сам рюкзак надеваю на плечи, чтобы между нами была опора.

Закрываю глаза и прислушиваюсь. В кабине, где Джо и Зои, тихо, наверное, давно спят. Удивительно, насколько могут доверять люди друг другу в экстремальной ситуации. За такими мыслями не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Снится что-то домашнее, теплое. Вроде бы наша старая квартира. Вижу искусственный свет, пробивающийся через занавески на кухне. Мама с папой стоят возле подоконника, уставленного живыми цветами, обнимаются и смеются. Папа кладет руку мне на плечо и что-то говорит, бесшумно шевеля губами. Оглядываюсь на маму, она больше не улыбается и тоже что-то пытается сказать. Но ничего не слышу, они только шевелят губами и пристально смотрят в глаза. И этот яркий свет за окном.

Просыпаюсь оттого, что сводит обе ноги. Тысячи мелких мурашек бегают по телу, а я едва могу пошевелиться. Все ужасно затекло, а еще звон в ушах. Быстро моргаю, чтобы согнать сонную пелену. Через силу шевелю конечностями и разгоняю застоявшуюся кровь. Сквозь полудрему слышу странные звуки из кабины Зои и Джо. Понимаю, что зовут меня.

– Роксана! – шепчет Джонатан. – Проснись! Проснись же!

– Рокси, умоляю, просыпайся, – причитает Зои.

В дрожащем голосе неподдельный ужас.

– Что за паника?

Все еще не могу окончательно избавиться от состояния сна. Голову будто накачали свинцом.

– Посмотри вниз! Посмотри!!!

Опускаю взгляд и мгновенно просыпаюсь, словно от удара током. Парк аттракционов кишит химерами, которые окружили колесо обозрения и уставились бешеными глазами на меня. Сердце забилось в груди, чувствуя приближающуюся беду…

Глава 3. Мир

27 ноября. День 2.

Химеры издают страшные звуки, лязгают зубами и царапают металл, образуя вокруг убежища плотное кольцо. В ужасе столбенею, не в силах пошевелиться. В голове проносится мысль, что это конец. Я просто не смогу убить такое количество голодных тварей. Самые проворные псы уже карабкаются наверх, ловко цепляясь лапами за перекладины. Придя в себя, избавляюсь от веревок на ногах, выпутываюсь из рюкзака и хватаюсь за арбалет.

Убиваю с десятка два тварей, прежде чем заканчиваются стрелы и патроны в вальтере. Теперь практически безоружна. Хватаю заточенный кол и, прикрываясь за металлическими опорами, стараюсь сбросить уродливых псов. Химеры лезут сплошным потоком, едва успеваю отбиваться. Одна кусает за ногу, повиснув на ней. Вою от боли и еще яростнее прокалываю плоть. Химера издает протяжный визг и разжимает пасть. В глазах пляшут белые пятна, чуть было не срываюсь вниз, но вовремя хватаюсь за перекладину. Увернувшись в очередной раз от зубастой пасти, вдруг отчетливо осознаю, что не готова умирать.

– Ни за что! Не сейчас! – выкрикиваю, охваченная страхом собственной смерти.

Отчаянно сопротивляюсь, стараясь удерживать их как можно дальше, но силы быстро оставляют. Нога до невозможности ноет от боли. Будто огнем полыхает! Вдруг думаю о Кайсе. Лицо нежным образом всплывает перед глазами, освещенное лучами восходящего солнца. Губы самопроизвольно растягиваются в улыбке: если не суждено проснуться завтра, то пусть это будет последним, что увижу.

Химера клацает зубами в сантиметре от шеи. Прогоняю сладкое наваждение и возвращаюсь в ужасную реальность. Ногой спихиваю собаку с перекладины и наблюдаю, как в полете цепляет еще одну злобную тварь.

– Не на ту напали.

– Эй, Лайонхарт! – голос раздается откуда-то снизу. Глазами нахожу зовущих и не верю счастью. За забором парка аттракционов стоят близнецы Кроуфорды, а вместе с ними Крис. – Помощь нужна?

– Держись крепче! – Крис бросается на химер, которые мешкают из-за появления посторонних.

Что-то кидает в стаю, а через секунду раздается взрыв. Конструкция колеса трясется и раскачивается, словно бумажная, а затем заваливается на бок. И на этот раз удержаться не получается. Срываюсь вниз, но падение было недолгим. Приземляюсь животом на горизонтальную балку и сильно ударяюсь грудной клеткой, что дыхание сбивается. Хватаю воздух, словно рыба на суше, но никак не могу продышаться. Близнецы берут ситуацию в свои руки.

– Мы разберемся с остальными! – кричит Фобос, и вдвоем с братом кидаются на выживших химер с огнеметами наперевес.

Все еще пытаюсь выровнять дыхание, цепляясь за сваи, чтобы не сорваться. В полубредовом состоянии чувствую, как конструкция вибрирует оттого, что кто-то взбирается наверх. Крис. Бережно снимает с балки, закидывает на плечо и спускает. Когда ставит на землю, теряю равновесие и едва не падаю, но брат вовремя подхватывает.

– Не чувствую ноги. Один укусил меня, – жалуюсь, повиснув на плече.

– Давай-ка осмотрю рану.

Сажусь на землю, а затем и вовсе откидываюсь назад, позволяя телу отдохнуть после изнуряющей битвы. Чуть поодаль слышу предсмертный вой химер и звуки вырывающегося из огнеметов пламени. Близнецы с присущим азартом соревнуются за лучший результат по числу убитых тварей, громко смеются и ругаются на выдуманном языке. Крис возится с ногой, а я стараюсь думать о чем-нибудь другом, чтобы не чувствовать боль. Одолевает апатия. Толстым ватным слоем облепливает целиком, лишая эмоций.

– С тобой все в порядке? А Джейс? – спрашиваю, борясь с приступом безразличия.

– Со мной все хорошо. С Джейсом, скорее всего, тоже. Не думай об этом. – Крис сосредоточен и очень серьезен. По лицу понимаю, что дело плохо. Что-то ищет в рюкзаке, пачкая кровью. – Нога сильно пострадала, рана глубокая. Я кое-что прихватил из медикаментов, подумал, того, что собрала, будет недостаточно.

– Просто царапина, – отмахиваюсь. В ватном слое становится уютно, глаза слипаются, но даже в таком состоянии подмечаю нехарактерную для брата предусмотрительность. – Не могу поверить, что ты сам что-то решил добавить к моему комплекту.

Крис ничего не отвечает. Старательно зажимает место выше раны, пытаясь остановить кровотечение. Еще больше абстрагируюсь от боли и закрываю глаза.

– Рокси, у тебя шок. – Брат легонько встряхивает за плечи, заставляя смотреть на него. – Тебе нужно оставаться в сознании! Сейчас обезболю рану и попробую зашить.

Близнецы маячат за спиной Криса, явно обеспокоенные моим положением. Тут подоспевает Зои. Что-то быстро говорит Крису, и тот одобрительно кивает, уступая место. Затем чувствую укол.

– Ай!

– Придется потерпеть. Я ввела обезболивающее с адреналином. Быстро подействует. – Зои выуживает из недр рюкзака аптечку, достает жгут и накладывает. – Повезло, что у тебя дальновидный брат! – Усмехаюсь про себя. – А еще я окончила медицинский, прежде чем попала в лабораторию к Картеру. Так что справлюсь с ногой в два счета, если не будешь дергаться!

– Этих тварей не осталось? – решаю перевести тему, чтобы не думать об игле, которую Зои обрабатывает антисептиком.

– За это не переживай, Лайонхарт! – Фобос дружелюбно подмигивает и хлопает по корпусу огнемета. – Как только встанешь на ноги, угощу потрясающим стейком из собачатины!

Деймос громко хохочет и дает пять брату. Кривовато улыбаюсь, засмеяться нет сил. Обезболивающее и вправду быстро действует, а вместе с тем приятно кружится голова. Когда сообщаю об этом Крису, усмехается: то ли от нервов, то ли оттого, что у меня смешно заплетается язык.

Чтобы Зои было удобней зашивать рану, приходится снять штаны. Ребята отходят в сторону, чтобы не смущать и заодно выяснить у Джонатана, что происходит в районе.

– Я почти закончила. – Зои кропотливо орудует иглой. – Не шевелись, пожалуйста!

– Джо, наверное, чертовски счастлив, что меня цапнули, – доверительно шепчу.

Зои выгибает бровь, как будто сказала глупость.

– Почему так плохо думаешь о нем? Да, мы были не правы. Следовало сразу поговорить на чистоту, чтобы объяснить ситуацию. – На секунду отвлекается от ноги и поднимает взгляд. Открываю рот, чтобы возразить, но она качает головой, давая понять, что хочет закончить. – И мне, правда, искренне жаль, что все так вышло. Но Джонатан – хороший человек. Не станет желать никому зла лишь потому, что сам находится в отчаянии.

– Вы давно знакомы?

– С тех пор, как попала в отдел к Картеру. Лет пять, наверное.

– Почему Картер не хотел, чтобы вы рассказали нам? – меняю тему. – Это что, такая месть Авериллу? Он хотел, чтобы мы все тут полегли, а он доказал правоту?

– Ты что! – Зои всплескивает руками. – Просто не хотел снова быть посмешищем, пытаясь открыть людям глаза на правду, которую они в упор не видят. К тому же он ведь знал, что мы будем с вами и все расскажем, когда придет время. В конце концов, химер здесь могло и не оказаться. За двадцать лет они вполне могли погибнуть от разных факторов. Элиот Картер считает, что каждый сам должен делать выводы.

– Что это значит? – Наблюдаю, как Зои откусывает нитку. Закончив с раной, слегка сбрызгивает водой, смывая кровь, обрабатывает и перевязывает. – Какие выводы?

Она мрачно смотрит в сторону леса и тяжело вздыхает. Под глазами залегли темные тени от усталости и бессонной ночи. Соломенные волосы собраны в небрежный тонкий хвост, а губы потрескались от холода. Выглядит гораздо старше настоящего возраста. Сорвав ветку жимолости, Зои принимается крутить ее в запятнанных кровью пальцах, не сводя пристального взгляда с моего лица.

– Мы с Джонатаном по-разному смотрим на некоторые вещи.

Краем глаза замечаю, что к нам направляется Крис, и поэтому рывком натягиваю штаны, оборвав разговор с Зои. На лице у брата гримаса шока, приправленная недоверием и ужасом. Зои тактично оставляет наедине, присоединяясь к напарнику и близнецам. По приглушенным голосам понимаю, что они о чем-то яростно спорят с Джо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, но слабость еще не прошла. И голова кружится.

– Это нормально, – Крис понимающе кивает и кладет руку на плечо, слегка сжимая. – Скоро все пройдет.

– Что ты думаешь об этом? – кивком указываю в сторону усеянной собачьими трупами площадки.

– Я… не знаю, Рокси. То, что говорит этот парень, абсолютное безумие. Не могу поверить в этот бред.

– Но как еще объяснить все это?

– Не знаю, что сказать. Отправимся на поиски самолета, там есть оружие и рация. Мы должны сообщить о происходящем в Реверс и узнать, что делать. – Помедлив немного, добавляет сквозь ироничную ухмылку: – одних суток явно недостаточно, чтобы разобраться с этим. Даже Гарпиям.

Молча заправляю штанины в ботинки и зашнуровываю, размышляя о словах Криса. Близнецы, не привыкшие быть в дураках, приходят в ярость от признания Зои и Джонатана, что они обо всем знали и не сказали, и теперь сверкают злыми глазами в их сторону. Как будто они виноваты, что Аверилл отправил нас на бойню, даже не сказав, с чем придется столкнуться. Тяжело разочаровываться в человеке, в котором привык видеть идеал.

Глядя на близнецов, эмоциональных и неунывающих, вдруг с тоской вспоминаю времена, когда были в одной компании. С девочками не получалось водить дружбу, мне было скучно, потому что никак не могла освоить тонкое искусство флирта и вкусить прелести украденной у мамы помады. Поэтому довольно быстро сдружилась с близнецами и участвовала во всех задуманных шалостях. Фобос старше брата всего на две минуты, но не пренебрегает возможностью этим похвастаться. Они неотличимы, но, кто дружит с ними, может легко распознать самоуверенного и напористого Фобоса и более сдержанного и рационального Деймоса.

Близнецы выросли и превратились в красивых высоких мужчин с широкими плечами, светлыми короткострижеными волосами и серыми глазами. Волевые подбородки с ямочками украшает легкая небритость. Необычными и символичными именами наградил отец, уверенный, что они принесут сыновьям успех. Я хорошо дружила с ними лет до пятнадцати, потом общение постепенно сошло на нет. Мы стали просто здороваться и очень редко перебрасываться парой фраз из вежливости. По большей части из-за меня и семейных проблем, которые не хотела обсуждать, и потому стала замкнутой одиночкой, сведя общение к кругу семьи. Часто жалею, что утратила близкую дружбу.

– Зои передала лекарство. Это антибиотик. – Деймос протягивает бутылку с водой и упаковку таблеток. – Чтобы не было осложнений, сказала.

– Спасибо, Дей.

Немного помедлив, садится рядом и пристально изучает окровавленную штанину.

– Все же нормально? – заглядывает в глаза.

– Да, я в норме, не беспокойся. Через пару минут буду готова. – Трясу бутылкой. – Еще раз спасибо. Пить хочу, просто умираю!

– Ты страшно напугала нас. Выглядишь просто кошмарно! – Слегка отстраняется, оценивая.

– Вот уж спасибо!

Смеемся, и это вроде ностальгии по прошлому. Явно не хватает общения, но ни близнецы, ни я почему-то не смогли за столько времени восстановить былое доверие друг к другу.

– Пора двигаться, ребят. – Крис жестом дает понять, что времени на привал больше нет. Подхватывает меня под руку, помогая встать. – Идти можешь?

– Все нормально, – в сотый раз повторяю. – Не надо так переживать, я в полном порядке.

Лес уже не кажется таким мрачным при ярком свете солнца. Напротив, вечнозеленые сосны и ели приветливо раскачиваются от слабого и, на удивление, теплого порыва ветра, зазывая в чащу. Высокая пожухлая трава приятно щекочет руки. Зои, Джонатан и близнецы идут впереди, а мы с Крисом осторожно плетемся сзади. Все еще опасаюсь полностью наступать на ногу, хотя эффект от обезболивающего достаточно силен. Даже немного ободряюсь духом: бурлящий в крови адреналин учащает пульс и снимает усталость.

По карте Крис вычисляет примерное расположение упавшего самолета, и теперь идем по навигатору к цели. Во все глаза смотрю по сторонам, надеясь увидеть капсулу, парашют или другой след потерявшихся друзей.

– Эй, взгляните на это. – Фобос останавливается и неуверенно переминается с ноги на ногу возле чего-то на земле.

– Боже, какая гадость! – Зои зажимает нос и отбегает в сторону, сдерживая рвотные позывы.

Джонатан кривится от отвращения и не осмеливается приблизиться. Медленно подхожу и заглядываю через спину Фобосу. На земле лежит человеческий труп, наполовину объеденный животными. Остатки внутренних органов кишат насекомыми, а запах стоит такой, что глаза слезятся. Судя по форме, солдат чужой армии.

– Какого дьявола он делает здесь? – Фобос тычет пальцем в труп. – Что здесь делают чужаки?!

– Понятия не имею. – Ошарашенный Крис приседает на корточки, чтобы изучить тело вблизи. На солнце оно раздулось и местами покрылось грязно-зелеными гнилостными пятнами. – Я вообще не понимаю, что происходит в районе. Труп пролежал здесь сутки, не больше.

– Это как-то связано с сигналом со спутниками? – спрашивает Деймос.

– Возможно. – пожимает плечами Крис. – Если не ошибаюсь, форма принадлежит армии страны-покупателя 20-го. Видимо, их отправили сюда на разведку.

– И они подавали сигналы бедствия, – заключаю, вздохнув.

– Что ж, не повезло, – многозначительно говорит Деймос.

– Не повезло?! Да его сожрали почти целиком! – Фобос разводит руками.

– На них напала химера незадолго до нашего прибытия. Значит, чужаки где-то поблизости, нужно быть осторожными. Они не могли уйти далеко при таких… условиях, – Крис слегка запинается в конце, подбирая подходящее слово. – Они явно были не готовы к такому приему. Этот парень даже не успел воспользоваться оружием.

Крис вертит в руках пистолет с полным магазином, а потом убирает к себе в рюкзак.

– С чего ты взял, что он не один? – спрашивает Зои, прикрывая рот ладонью.

– Во-первых, потому что на земле повсюду следы. А во-вторых, потому что у него на одежде кровавые отпечатки ладоней.

– Может, это его следы и отпечатки? – Джонатан закуривает очередную сигарету. – На него же напали! Наверняка должна была пойти кровь, да, умник?

Крис молча поднимает обе руки мертвого мужчины, демонстрируя ладони. Отмечаю, что на них нет ничего, кроме грязи.

– Его ранили первым. Видимо, животное атаковало из любопытства. Об этом говорит характерная глубина укуса на ноге, – Крис погружается в рассуждения. – Они взяли его под руки и протащили несколько метров. Видите полосы на земле? Он не мог идти самостоятельно. Следовательно, четкие следы ботинок принадлежат напарникам.

– А потом они бросили его? – Зои с жалостью смотрит на тело.

– Им пришлось, – в разговор вступает Деймос. В руках вертит отстрелянные гильзы. – Животное атаковало повторно, реагируя на кровь, и в этот раз рана оказалась смертельной. Они спасались бегством. Я насчитал гильз на четыре таких магазина, как у парня.

– Значит, будем считать, что их было четверо или пятеро, – соглашается брат.

– Нужно быстрее собраться вместе. Крис, мне очень страшно за остальных, – еле сдерживаюсь.

Крис, заметив дрожь в голосе, резко выпрямляется и обнимает, упираясь подбородком в макушку.

– Перестань, Рокси. За кого ты переживаешь? За Джейса? Ты с ума сошла! Он не по зубам этим тварям.

– Он может быть безоружен или ранен!

– Он сможет защитить себя.

– Вдруг его взяли в плен и пытают?!

– Хватит, – жестко обрывает и отстраняет на вытянутые руки. Все присутствующие опускают глаза, будто стали свидетелями чего-то неприличного. – Прекрати сейчас же! Ты лучше меня знаешь, что Джейс и один в поле воин.

Обиженно отворачиваюсь, не желая продолжать ругаться. Чтобы нарушить возникшее неловкое молчание, близнецы отпускают шуточку.

Меня часто спрашивали в детстве, кого из братьев люблю больше. В основном вопросы задавали дети, которые были единственными в семье и не понимали, как можно делить что-то пополам. Искренне удивлялись, когда отвечала, что люблю одинаково, и заявляли, что такого не может быть и что с кем-то должна быть ближе. По правде говоря, так оно и есть. Действительно провожу больше времени с Крисом, но лишь потому, что он почти ровесник. У Джейса свои интересы и друзья, тогда как у нас с Крисом все общее. Но я испытываю благоговейный трепет перед старшим братом, и это чувство особенно окрепло, когда заменил обоих родителей. Не позволяю себе говорить и делать такие вещи при Джейсе, которые привычны для нас с Крисом. Вижу в нем нерушимую опору, самую прочную стену, способную защитить от любых невзгод. «Дом» ассоциируется с терпким ароматом его парфюма вперемешку со свежесваренным кофе. Другими словами, Криса я всегда считала равным, а Джейс – недостижимый идеал, к которому стремлюсь всю жизнь. От одной мысли, что с ним могло что-то случиться, земля уходит из-под ног.

Освобождаюсь из рук Криса и гордо ухожу вперед, всем видом показывая обиду. Продолжаем путь в тишине, погруженные каждый в свои мысли. Проходит не меньше получаса, прежде чем Фобос нарушает молчание:

– Мы на месте.

Заглядывая через спины друг другу, ускоряемся, чтобы увидеть, что стало с самолетом. Зрелище довольно печальное: повсюду валяются обломки крыльев, битое стекло и мелкий мусор, а в корпусе возле хвоста зияет черная с прожженными краями дыра от взрыва двигателя. Все молчат, и никто не решается подойти ближе.

– Почему он взорвался? – полушепотом спрашивает Зои, переводя взгляд на нас по очереди.

– Потеря давления в компрессоре? Топливо загорелось? – неуверенно отвечает Джонатан, разводя руками. – Я, вообще-то, не специалист по самолетам. Может, наши солдафоны знают?

Но мы не знали, поэтому пропустили ехидное замечание Джо мимо ушей, чтобы не разгорелся новый конфликт. Он обижен, поэтому пытается задеть за живое сарказмом.

Близнецы пробираются внутрь салона, Крис следует за ними. Остаюсь стоять снаружи, решив осмотреться вокруг. Почему-то уверена, что найду что-то важное. Обхватив себя за плечи, медленным шагом двигаюсь вдоль борта, внимательно смотря под ноги и по сторонам. Дойдя до окна пилотов, пытаюсь заглянуть внутрь, но не хватает роста. Тогда подпрыгиваю и подтягиваюсь на ветке дерева, но лучше бы не делала. Вижу кровь повсюду и двоих мужчин, чьи жизни оборвались вчера днем. Тела безвольно лежат на панели управления лицом вниз, руки неестественно заломаны.

Неожиданно возникает силуэт. Вскрикиваю от удивления и едва не срываюсь. Присмотревшись, понимаю, что это Крис. Он тоже не ожидал меня увидеть, потому целится прямо в грудь. Виновато улыбаюсь, а Крис выругивается и раздраженно качает головой, давая понять, что разозлила.

Спрыгиваю вниз и продолжаю обход, теперь уже с большей осторожностью. Останавливаюсь напротив дыры, через которую ребята пробрались внутрь. Изучаю почерневший от огня металл, покусывая губу и погрузившись в мысли. Вдруг из темноты выныривает Крис с телом. В ужасе отшатываюсь и прикрываю рот.

– Нет! Нет! – Зои бросается вперед, оттолкнув меня в сторону. – Анна, пожалуйста!

Вцепляется в тело подруги и почти вырывает из рук Криса. Падает на колени, прижимает к груди голову женщины и рыдает так отчаянно и пронзительно, что кровь стынет в жилах от воя.

– Она не успела попасть в капсулу, – шепчет Крис, стараясь отгородить меня от жуткой картины. – Мы нашли ее на полу под сидением.

– Не могу поверить, что это происходит наяву. – С трудом проглатываю застрявший в горле комок. – Так не должно было случиться.

– Это еще не все. – Крис заглядывает в глаза. Брови смещаются к переносице, на лбу залегает глубокая морщина. Он подавлен. – Там, внутри… Деймос… Он с Руби… Она…

Внутри все обрывается. Слезы катятся по щекам, а я не пытаюсь сдерживать. Мне безумно жаль Руби, знаю ее с детства, как и всех Гарпий. Но еще больше жаль Деймоса, который любил ее всю осознанную жизнь, но так и не успел открыть чувства.

– Ты ведь его друг. Ближе меня. Возможно, тебе нужно быть там и поддержать.

Молча направляюсь внутрь самолета, едва шевеля ногами и сдерживая всхлипы. На входе сталкиваюсь лоб в лоб с Фобосом, который выглядит растерянным, потому что впервые не знает, как успокоить половину.

– Ты всегда знаешь, что сказать. – Не смотрит мне в глаза. Губы плотно поджаты, квадратный подбородок упрямо выпячен. – Пожалуйста, приведи его в чувства.

Внутри темно, света из окон едва хватает, чтобы разобрать сгорбившийся в углу силуэт. Звук здесь как будто прикручен, словно находимся под толщей воды. Воздух пропитан нестерпимой горечью, от которой захватывает дыхание. Осторожно делаю шаг в сторону Деймоса и тихонько зову по имени.

– Дей, это я. Рокси.

– Ты говорила мне, – хриплый от боли голос заставляет замереть на месте. – Так много раз говорила, чтобы я сделал это. Но за столько лет не смог набраться смелости.

– Мне очень жаль, – шепотом отвечаю. – Правда. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Я сам не знаю, что чувствую, так откуда тебе знать?!

Выходит из себя, задетый, как ему кажется, фальшивым пониманием. Осознаю, что сглупила и пытаюсь исправить ситуацию.

– Ты мой друг. Поэтому знаю.

– Серьезно? – злорадно усмехается. – Я думал, в твоей жизни есть место только для одного друга – Кайса Феникса.

Подхожу и опускаюсь на колени рядом. За спиной Деймоса вижу непривычно тоненькое и хрупкое тело Руби, накрытое тканью. Держит ее руку, прислонив пальцы к губам и закрыв глаза.

– Это не так. Кайс мне не друг, он…

– Знаю, Лайонхарт. Трудно не заметить, что ты втрескалась по уши.

Осторожно обнимаю, чувствуя, как близнеца пробивает мелкая дрожь, как напряжена спина. Кладу подбородок на плечо и тоже закрываю глаза.

– Прости, если сможешь. Я не знала, как говорить о проблемах в семье, поэтому предпочла молчать. Не хотелось, чтобы вы с Фобосом вмешивались в этот кошмар, а я точно знала, что сделаете, если узнаете правду.

– Да. Мы бы не остались в стороне. – Немого молчит, а затем добавляет: – я никогда не обижался на тебя. Фобос злился, но у него тоже быстро перегорело. А потом мы не знали, как вернуть назад все, что было. Казалось, дружба тебе больше не нужна.

– Это не так, и никогда не было так. Я очень жалею, что совершила глупость и заставила думать, будто дружба для меня ничего не значит.

– А значит?

– Да. – Обнимаю Деймоса крепче. – Она значит все.

– Мир?

– Мир.

Снова замолкаем и сидим в тишине. Хочу дать возможность Деймосу мысленно попрощаться с Руби, не отвлекая разговором. Чувствую кончиками пальцев теплую кожу под воротом куртки, и как замедляется дыхание. Спустя немного времени Дей поднимается на ноги, помогает встать мне, и мы выходим. Он ни разу не оборачивается назад.

Снаружи у всех тоже мрачное настроение. Зои совершенно разбита смертью подруги, и Джонатан неловко топчется возле, бормоча успокоения. Фобос предлагает отнести тело Анны обратно в самолет, чтобы была рядом с Руби. Зои слабо кивает, давая понять, что готова попрощаться навсегда. Когда Фобос уходит с телом, она отходит в сторону, выпросив у Джонатана сигарету. Садится на землю и снова плачет, чередуя всхлипы с глубокими затяжками.

Мы с Крисом сосредотачиваемся на разборе уцелевшего оружия и припасов. Приходится все делать в тишине, потому что не хочется нарушать молчание обыденными разговорами. Это кажется нелепым, говорить о чем-то как обычно, когда только что похоронили друзей. Нутро самолета теперь превратилось в кладбище, которое все стараются обойти стороной и при этом не смотреть в его сторону. Но кому-то нужно выполнять работу и сохранять ясность ума.

Крис пытается настроить рацию на волну Реверса, а я смотрю, что из оружия еще можно использовать. Некоторая часть повредилась при аварии, но большинство пригодно. Я, наконец, перезаряжаю вальтер и возвращаюсь в строй. Тщательно покопавшись, вытаскиваю все магазины к нему и прячу в рюкзак, кое-что распихиваю по карманам. Из уцелевшего оружия также приглядывается глок из-за универсальности и небольшого размера. Пока никто не покусился, я, воровато оглянувшись, прикарманиваю себе, а заодно магазины и лазерный целеуказатель, шедший в комплекте.

– Кажется, тебе это пригодится. – За спиной возникает Фобос. Протягивает стрелы. – Я собрал их в парке аттракционов. Подумал, чего добру пропадать.

– Спасибо большое. Даже не вспомнила про них, – улыбаюсь, бережно принимая сверток ткани.

– Это тебе спасибо. За брата. Не знал, как его вытащить из самолета и что сказать. Мы оба знаем, как много она для него значила, – тяжело говорить о Руби в прошедшем времени. – Кстати, что ты ему сказала?

– Ничего такого, – смущаюсь под пристальным взглядом. – Поговорили немного о прошлом. Попросила прощение за все, что сделала. Я не должна была так поступать.

– Прощение? – удивленно поднимает бровь. – И что, он простил?

– Да. А ты простишь?

– Вот поэтому мы с тобой друзья, Лайонхарт! – Фобос растягивает губы в насмешливой улыбке. – Ты неисправимая бестолочь, а мне это нравится!

– Эй! – В шутку замахиваюсь свертком, от которого тот ловко уворачивается. По сдавленным смешкам и тому, как Фоб сказал «друзья», понимаю, что лед тронулся.

После разговора Фобос помогает разобрать оружие, которое приводим в порядок и распределяем по рюкзакам, а также перебрать еду. Ее много, даже вшестером не унесем, поэтому стараемся забить рюкзаки под завязку, а все остальное решаем оставить здесь и припрятать. Зои и Джо вызываются приготовить обед, забрав несколько консервных банок и пакет каши. Прошу Фобоса помочь им развести дакотский очаг подальше в лесу, и они уходят. Деймос, глядя на огромные рюкзаки, разумно подмечает, что было бы неплохо идти налегке. Это, в конце концов, не школьный поход. Но потом сходимся на мнении, что понятия не имеем, сколько времени придется здесь провести, и еда необходима.

– Вот черт! – Крис в бешенстве швыряет рацию на землю и громко втягивает носом воздух, еле сдерживаясь. – Дьявол!

– Все плохо? – Складываю на груди руки, приготовившись к дурным вестям.

– Реверс не отвечает. Ни одна станция! С этим местом нет связи, словно его вообще не существует!

– Это странно, – качаю головой. – Если бы Джейс был здесь…

– И что бы он сделал, м-м?! – Крис в ярости уставляется на меня. – Или ты думаешь, он бы чудным образом заставил рацию заработать?!

– Я только хотела сказать, что у него всегда есть план, Крис. Не надо на мне вымещать злость!

– Тише, ребята. – Деймос встает между нами, словно барьер. – Иначе и рация не понадобится. Все и так узнают, что у нас проблемы.

– У нас нет проблем! – рявкает Крис и отходит в сторону. Корчу рожицу в спину.

И тут, словно раскаты грома, раздаются выстрелы в лесу…

Глава 4. Джастифай-сити

По достижении восемнадцатилетнего возраста отобранная сотня потенциальных гарпийцев должна пройти «Предел». Это испытание определило лучших, кто удостоился получить звание Гарпии. Как это было? Страшно вспоминать.

Пять недель физкультурного ада. На старте десятки подготовленных бойцов, способных пятьдесят раз присесть и сделать сорок отжиманий, а затем пробежать два с половиной километра за девять минут без отдышки.

В моей группе до финала дошла только половина.

В конце первого этапа нужно пробежать четыре мили за полчаса и проплыть две за полтора. В полном обмундировании. После, «оставшиеся в живых» отправились в малазийские джунгли, где проходили курс выживания, симуляцию попадания в плен и 36-часовой допрос с пристрастием. Тем, кто смог сохранить рассудок и не сдался раньше времени, выдали в зубы форму с нашивкой в виде крыльев и девизом «Победа или смерть».

Из сотни осталось тридцать человек.

После «Предела» на втором этапе нас отправили в тренировочный лагерь, где сутками приобретали навыки уникального камуфляжного макияжа, изучали системы рукопашного и подводного боя и прыгали с парашютом. Мы учились обходиться без сна на протяжении нескольких дней, сражаться с четырьмя противниками сразу и штурмовать здания. И неустанно бегали: кросс по пересеченной местности, форсирование зараженной местности с противогазом, преодоление минных полей. Волосы дыбом встают от воспоминаний, сколько всего пережили.

Когда вернулись в Реверс после тренировочного лагеря, на нас смотрели так, будто мы божества. Проходя мимо, отдавали честь, а когда проходили мы, люди расступались. Выпускники программы Гарпий вот уже несколько лет преимущественно занимались диверсионными и контртеррористическими операциями в разных точках мира, чтобы поднатаскаться.

Но даже такие хорошо натренированные и смертельно опасные бойцы были не готовы к мутировавшим тварям и осознанию того, что 20-й район окажется могилой. Каждый раз, когда закрываю глаза, вижу клыкастую пасть, и кровь стынет в венах.

И вот сейчас, заслышав звуки стрельбы в лесу, уже мысленно готовлюсь к новой схватке с химерами, приводя вальтер в боевую готовность на бегу.

– Что здесь происходит? – разъяренно спрашивает Крис. Он первый оказывается на месте и теперь перекрывает мне и Деймосу обзор. Вижу только испуганных Зои и Джо, стоящих чуть поодаль от разведенного огня. – Какого черта ты делаешь, Фоб?

– У них спроси.

Фобос указывает подбородком в сторону леса. Синхронно поворачиваемся в указанном направлении, и различаю силуэты, скрытые деревьями.

– Как еще я должен себя вести, если ко мне подкрадываются со спины?

Раздвигая ветви и переступая через толстые корни, выходят по очереди Присцилла, мужчина и женщина, видимо, Ингрид и Энди, а замыкает колонну Марго.

– Если бы не эта растяпа, ты бы нас и не услышал. – Присцилла бросает надменный взгляд на Ингрид, которая виновато смотрит под ноги. – Кто бы мог подумать, что ее напугает чертова белка.

– Прости, Фоб. – Марго подходит к нему и мягко кладет руку на плечо. – Мы не хотели застать тебя врасплох. Просто думали, впереди чужаки.

– Вы и не застали, – Фобос деликатно отстраняется, заметив мой взгляд. – Я, кстати, никого не ранил?

Спустя час сидим вокруг тихо потрескивающего пламени и едим умело приготовленную кашу с консервами. Замечаю, что Зои не так близка с вновь прибывшими учеными, как с Джонатаном и Анной. Когда об этом спрашиваю, отвечает, что Ингрид и Энди работают в другой лаборатории. За обедом активно обсуждается прошлая ночь. Из разговора становится понятно, что прибывшая группа провела ее спокойно: пока солнце не село, пытались найти других членов отряда, а с закатом разбили лагерь и мирно уснули. Никаких химер не видели. Когда Крис берет на себя ответственность и рассказывает все, что узнали, Присцилла и Марго сначала не верят, принимая за злую шутку, но, заметив наши серьезные лица и опущенные глаза ученых, притихают. У них нет повода не доверять брату.

Потом начинаются вопросы. Я уже не могу слушать одно и тоже, тошнит от разговоров о лепрозории, поэтому молча утыкаюсь в тарелку, стараясь абстрагироваться от компании.

– Не могу поверить, что вы видели их, – шепчет Ингрид, близко наклонившись к Зои и прикрывая рот ладонью. Слышу, что говорит, потому что сижу по другую руку от собеседницы. – И какие они?

– Отвратительные. – Зои пожимает плечами, нервно перемешивая ложкой кашу. – Я даже представить себе такое не могла. В Реверсе другие.

– Ты сняла на камеру? Нужна любая информация, иначе сама знаешь…

– Да, я же не дура! – Крепко сжимает пальцы, что костяшки белеют. – Я знаю дело.

На этом разговор заканчивается, женщины погружаются каждая в себя, а тем временем обсуждения задания достигают апогея. Присцилла едва держит себя в руках, охваченная гневом. Точно так же, как и я минувшей ночью, не желает верить, что ее предали. Границы между великой жертвенностью и убийством стираются и становятся призрачными. Хотя выбор все равно невелик: наша судьба была предрешена, когда склонили колено перед Капитолием на церемонии посвящения в Гарпии. А он в свою очередь назвал цену за мятеж – смерть. Приказано умри, значит умри.

Марго тоже злится, но ярость тихая, словно затаившаяся в прибрежных камнях змея. Она крепко сжимает челюсти, а круглые желваки проступают и шевелятся на щеках. Вдруг ловлю себя на мысли, что приятно видеть ее растерянной. Девушка бросает колкую фразу в адрес Капитолия и Реверса.

Когда же все более-менее успокаиваются, речь заходит о потерявшихся товарищах. Об этом тоже не могу говорить, потому что всеми силами стараюсь гнать дурные мысли из головы, а Марго, не затыкаясь, упоминает имя Кайса, перечисляя страхи и опасения за его жизнь. Не выдержав болтовни, покидаю компанию и ухожу обратно к обломкам самолета, надеясь побыть немного наедине. Сажусь на землю, обхватываю руками ноги и утыкаюсь лбом в колени. Закрываю глаза.

В детстве часто думала, как сложилась бы жизнь, будь я обычным ребенком. Много раз видела, как родители забирают детей из школы. Наблюдала, как мамы целуют в щеки, а отцы гордо несут портфели с учебниками. И это выглядело так естественно и непринужденно, будто не знают, что такое риск или боль. Я в их возрасте стреляла из снайперских винтовок и лазила по скалодрому, колени и руки всегда разбиты в кровь, а мамы уже не было в живых. Иногда думаю, что занималась мазохизмом, когда в единственный выходной за квартал, ездила в город, чтобы посмотреть, как будут забирать из школы нормальных детей нормальные родители.

Однажды Джейс узнал об этом. Ему донесли знакомые, которые, оказывается, приглядывали за мной по поручению. Подозвал на следующий день после завтрака, чтобы отец не услышал, и задал вопрос в лоб: хочу ли пойти в обычную школу? Прикинулась, что не понимаю, о чем говорит. А брат велел прекратить валять дурака и дать ответ. Сказал, что до «Предела» еще не поздно передумать и что, если хочу, могу жить нормальной жизнью, а он все устроит. Мне потребовалось ровно четыре секунды, чтобы громко выкрикнуть «нет» и, стиснув зубы от горечи принятого решения, выбежать из дома.

Потом еще пять лет, вплоть до «Предела», все время размышляла, почему ответила именно так. Почему отказалась от протянутой на блюдечке свободы, предпочтя выпускным экзаменам тренировочный лагерь. Ответ прост: не хотела потерять настоящую семью. Не хотела жить отдельно от братьев с приемными родителями и видеть раз в три месяца, а потом и того реже. Не хотела, чтобы от нашей без того никудышной семьи вовсе ничего не осталось. Без меня Джейс и Крис поубивали бы друг друга. Прекрасно понимала, что никакая обычная школа и свобода в придачу не стоят того, чтобы отказаться от них. Джейс больше ни разу не поднимал эту тему, посчитав достаточно разумной, чтобы, в случае, если передумаю, сказать об этом.

После «Предела» ни разу не позволила себе подумать о другой жизни. Вплоть до этой минуты, разрешив волнам отчаяния и страха, которые до сих пор лизали щиколотки, утопить себя в пучине безысходности с головой. Больше не сопротивляюсь и даю волю слезам. Кусаю тыльную сторону ладони, чтобы сдержать вой. Если бы мы только были нормальной семьей, нам не пришлось умирать здесь!

Внезапно сквозь всхлипывания слышу хруст ломающейся ветки. Замираю с надеждой, что мне кажется. Но это не так: кто-то приближается из глубины леса. Резко вскакиваю и выставляю вальтер перед собой. Немного приняв влево, нахожу укрытие за толстым стволом кедра, и обращаюсь в слух. Едва различимые шаги выдают профессионала, его почти невозможно расслышать из-за природного шума. Понимаю, это либо гарпийцы, либо чужаки, но времени выяснить наверняка нет.

Шаги становятся ближе и отчетливей. Это не один человек. Сердце сжимается в тугой комок, готовое принять любой исход. Тот, кто идет впереди, находится уже в паре метров от укрытия, чувствую размеренное дыхание. Набрав в легкие побольше воздуха, выскакиваю из-за дерева и упираюсь вальтером прямо в грудь идущему, попутно чувствуя холод стали в области солнечного сплетения.

– Джейс! – Выпускаю из рук пистолет и бросаюсь на шею брату, крепко сдавив в объятиях.

Он, явно опешив, продолжает еще пару секунд держать меня на прицеле, а потом, узнав, отбрасывает в сторону оружие, словно то укусило.

– Ты с ума сошла?! А если бы я выстрелил?!

– Ты не ранен? – Отстраняюсь на вытянутые руки и осматриваю с головы до ног. Боюсь, что, если отпущу, исчезнет, словно мираж.

– Какого дьявола ты делаешь?! Тебе жить надоело? – Джейс одной рукой прижимает меня к себе, а второй закрывает лицо, давая понять, что разозлен. – Я же мог убить тебя!

Его передергивает от собственных слов.

– Твоя сестра просто обожает эффектные появления! Это ее конек, я давно понял.

Замираю, узнав голос. Заглядываю Джейсу за спину и вижу сияющее лицо Кайса, который держит под руку Блю. Оба улыбаются, не в силах скрыть облегчения от встречи. Не веря счастью, стремительно подлетаю и обнимаю обоих. Мне все еще кажется, что это сон.

– Я так рада вас видеть! – Зарываюсь лицом в плечо Кайса, вдыхая запах.

Спокойствие волнами разливается по телу, словно мед. Чувствую, как рука опускается на талию, и он едва ощутимо притягивает ближе.

Джейс все еще злится, испуганный возможными последствиями моего внезапного появления. Но даже будучи рассерженным, обеспокоенным взглядом осматривает, проводя инвентаризацию конечностей.

– Ты что, плакала? – вопросительно поднимает бровь.

– Что? Нет. С чего ты взял? – Выпустив Блю и Кайса из объятий, поворачиваюсь к брату.

– А с ногой что? – Подходит ко мне, опускается на колени и рывком задирает окровавленную штанину, обнажая раненую ногу.

Удивленно охаю: Джейс застает врасплох.

– Это ерунда. Всего лишь царапина, – мямлю, оправдываясь.

Блю озабоченно склоняется над ногой. Пальцем проводит по шву, который наложила Зои, и с сочувствием качает головой.

– Останется шрам.

– Не волнуйся, Рокс, он тебя не испортит, – Кайс кривовато улыбается, пытаясь приободрить. Улыбаюсь в ответ.

– Как это случилось? – Джейс смотрит снизу-вверх. – На тебя напало животное?

– Да. Это была… Дикая собака, – выдавливаю, замешкавшись на последних словах. – Послушайте, нужно очень о многом поговорить. Столько всего произошло за эту ночь! Там ребята в лесу, уже все собрались, и только вас не хватало!

– Все целы? – Джейс поднимается на ноги и отряхивает колени. – Никто не пострадал?

– Руби Рай погибла в самолете. – Воцаряется тишина. Они не были готовы к плохим новостям, а вопрос простая формальность. – Не успела пристегнуться в момент падения, поэтому не попала в капсулу. И женщина из ученых, Анна. Мы оставили их там. – Перевожу взгляд на обломки. – Подумали, так будет правильно. Пилоты тоже мертвы.

Молчим минуту, отдавая дань погибшим. Затем показываю Кайсу и Блю, в какой стороне располагается бивак. Они уходят, а мы остаемся вдвоем с Джейсом. Внимательно изучает дыру в самолете, которая недавно привлекла и меня.

– Я тоже заметила, что с ней что-то не так, но никак не могу разобраться, что именно, – прикусываю губу.

Джейс продолжает молчать. Протягивает руку и проводит по холодному покореженному металлу, оставляя следы пальцев на черной копоти.

– Что с вами было этой ночью? – нарушаю тишину.

Становится не по себе от близости входа в могильник, поэтому хочу немного отвлечься.

– Ничего. Мы все это время искали вас. Я боялся, что с тобой и Крисом может случиться беда. – Бросает быстрый взгляд на штанину и отворачивается, ухмыляясь. – Собственно, я не ошибся. Надо же, Гарпию укусила за ногу дикая собака!

– Несмешно, – фыркаю. – Она была больше, чем ты думаешь.

Рассказываю все, что узнала за эту бесконечно длинную ночь. Говорю очень долго и эмоционально, размахивая руками и показывая наглядно размеры тварей, что напали ночью. В конце концов, пересыхает горло, и я кашляю. Джейс все это время молча изучает лицо, словно пытается распознать признаки лжи. На секунду даже обижаюсь. Задумчиво сдвигает брови к переносице и вновь переводит взгляд на чернеющую дыру в корпусе самолета.

– Тогда это кое-что объясняет.

– Что, например?

– Видишь края. – Джейс проводит пальцами. – Присмотрись, металл загибается наружу. Это говорит о том, что взрыв был изнутри и двигатель тут совсем ни при чем, он пострадал только от столкновения с землей.

Внимательно вглядываюсь в почерневшую сталь и понимаю, что Джейс прав.

– Но это значит, что кто-то подложил бомбу в самолет еще до нашего отбытия из Реверса? – странное чувство нелепости от собственных слов заставляет думать, что я не в себе.

– Нет. Я так не думаю. – Джейс отходит от самолета на несколько шагов и, склонив голову набок, что-то прикидывает в уме. – Борт тщательно осматривался перед отлетом, это невозможно. Если бомбу подложили заранее, ее бы обнаружили, как и неполадки в двигателе. Да и посуди сама: если это спланированное покушение, не логично ли использовать что-то более мощное, способное превратить самолет в кучу пепла прямо в воздухе?

– К чему ты клонишь?

– Взрыв преследовал другую цель. Кто-то хотел вывести из строя самолет, чтобы не могли покинуть 20-й район, минуя Периметр. – Джейс наклоном зовет следовать за ним.

Беспрекословно подчиняюсь. Направляемся в сторону бивака.

– То, что ты хочешь сказать, лишено всякого смысла. Это невозможно, – упрямо качаю головой. – Кто в здравом уме, зная, что самолет – единственный выход убраться из этого ада, будет взрывать его.

– Химеры тоже были невозможными, Роро, пока ты не встретилась с ними лицом к лицу.

– Да, но это другое. Ты утверждаешь, что один из пассажиров подорвал самолет!

Джейс резко останавливается, поворачивается ко мне и обхватывает плечи руками.

– Слушай внимательно. То, о чем говорим, должно остаться между нами. Поняла? Ни слова остальным. Если я ошибаюсь, это не страшно, но если прав, то среди нас есть кто-то, кто хочет усложнить жизнь. – Указывает в сторону самолета. – Это не просто один из пассажиров. Это кто-то из Гарпий. Взрыв устроили с помощью гранат с таймером, а доступ к перевозному сейфу есть только у гарпийцев. И многие передвигались по салону, нельзя сказать наверняка. Ты понимаешь? Кто-то не хочет, чтобы мы выбрались из района. Не знаю, исполняет он приказ Капитолия или преследует свои цели, но обязательно выясню. А ты должна пообещать оставить разговор между нами. Велика вероятность спугнуть.

Молча киваю. Джейс тяжело вздыхает и обнимает меня, почувствовав, что растеряна и напугана.

– Будь спокойна, не подавай виду, что подозреваешь кого-то. Нужно вести себя как обычно до тех пор, пока я не разберусь во всем.

– А как же Крис? Он тоже не должен знать?

– Сам поговорю с ним, как только представится случай. А ты обещай молчать, хорошо?

– Хорошо.

У костра все шумят, обмениваясь впечатлениями. Кайс и Блю, узнав о планах Капитолия на наши жизни, приходят в ярость. Отряд близок к тому, чтобы отправиться к Периметру и начать штурмовать стены. Масло в огонь подливают близнецы, когда сообщают о мертвом солдате из чужой армии. Джейс долго уговаривает всех успокоиться и взять себя в руки, уверяя, что гневом беде не поможешь. Когда ничего не выходит, прибегает к фокусу самообмана.

– Мы выйдем отсюда живыми и невредимыми после выполнения задания. Если Капитолий откажется помогать, это сделают агенты Реверса. Вы знаете не хуже меня, что оставшиеся Гарпии не бросят нас умирать, – голос Джейса уверенный и твердый. – Мы деактивируем лабораторию, избавимся от чужаков и выберемся отсюда, чего бы это не стоило. Согласны?

Выдвигаемся в путь через полчаса, распределив рюкзаки, собранные мной и Фобосом. Дорога предстоит неблизкая. День в самом разгаре, но в лесу царит прохладный и влажный полумрак. Солнце не пробивается сквозь густые кроны деревьев, запутываясь лучами за верхушки елей и сосен. Идем молча, каждый думает о своем и не хочет нарушать тишину. Сейчас она не давит тяжелым камнем на плечи.

Кажется, чем дольше идем, тем гуще и непроходимее становится лес, словно желая помешать. В этой части не слышно ни пения птиц, ни шелеста ветра. С гор спускается туман. Поеживаюсь, вспоминая, что природа вела себя так перед встречей с химерами: лес затаился в ожидании дурного события. Однако колонна держит прежде набранный темп и не собирается сворачивать с намеченного пути.

Впереди показывается горная речка, слегка разбавив унылый и однообразный пейзаж. Ближе к воде мелькают иссохшие малиновые соцветия плакун-травы, наклонившиеся, словно чем-то опечаленные. Река узкая, перебираемся на другой берег, едва намочив ботинки. Делаем привал на пять минут, чтобы перекусить и утолить жажду. В основном ради ученых, которые не приспособлены к длинным переходам.

Ближе к вечеру, когда дальше вытянутой руки становится невозможно что-либо разглядеть, лес начинает редеть, пока чернозем, усыпанный листьями и хвоей, не превращается в твердый асфальт, а над головой не появляется вечернее зарево, освещающее крыши невысоких строений. Билборд с поблекшими буквами гласит «Добро пожаловать в Джастифай-сити». Городишко крохотный и умещается на трех улицах.

С нескрываемым интересом разглядываю главную площадь, на которой располагаются мотель «Перевал № 17», бистро «У Боба» и бар «Горькая луна». За зданиями виднеются крыши небольших панельных домов.

– Город построили для родственников пациентов, – поясняет Джонатан. – Процедура посещения была сплошной волокитой, поэтому нужно было где-то останавливаться на ночь. А те дома, – он прослеживает за моим взглядом, – предназначались для сотрудников лепрозория и обслуживающего персонала.

– Неужели на месте? – Марго раскрывает рот от удивления, вцепившись в руку Кайса.

Меня передергивает от отвращения.

– Ну что ты. – Джо качает головой. – Мы добрались только до охранно-пропускной зоны. До лепрозория еще километров пятнадцать.

Замечаю петляющую дорогу, которая уходит в лес позади домов, а на всю ширину установлен шлагбаум и рядом бронированная будка охранников.

– Это хорошо, – Деймос широко улыбается. – Большая часть пути пройдена.

– Эй, ребят, а никого не смущает, что здесь гражданский?

Голос Присциллы заставляет резко развернуться и уставиться в том направлении, куда указывает стволом винтовки. На углу улицы в самом конце площади действительно стоит человек. Это женщина в коротких брюках-капри серого цвета и белой свободной рубашке с красным орнаментом. Ломаной походкой двигается к нам, вытянув руку вперед.

– Мэм? – Фобос делает несколько шагов навстречу. – Вы не ранены?

В тишине слышно, как женщина издает странные гортанные звуки, как будто чем-то захлебывается. Мне кажется, что она ускоряется.

– Стойте на месте! – Деймос угрожающе вскидывает пистолет, целясь в ноги.

Женщина игнорирует предупреждения, приближаясь быстрее. Теперь отчетливо вижу рисунок на рубашке, который оказывается большим кровавым пятном, а лицо страшно изуродовано.

– Она, похоже, ранена. – Фобос шагает вперед, но Зои вдруг хватает за руку и тащит в противоположном направлении. – Отпусти! Ты что делаешь?!

– Бегите! Это пациентка! Бегите же!!!

Глава 5. Холодная игра

Стою на месте, затаив дыхание, и смотрю прямо в пустые, подернутые катаральной пеленой глаза кричащей женщины. С немыслимой для раненого человека скоростью сокращает расстояние между нами до нескольких метров. Делаю три предупреждения, не обращая внимания на крики Зои, прежде чем направляю дуло вальтера в голову. Озверевшая женщина бросается на меня и хватает за руку, но изворачиваюсь и бью по голове прикладом. Все происходит за несколько секунд, которые растягиваются в вечность. Никто толком не успевает ничего понять, когда предзакатный воздух вспарывает оглушительный выстрел. Слышу звук хрустнувшего черепа, встретившего пулю.

– Я предупреждала, но она набросилась на меня! – Ошарашенно хватаю ртом воздух, не в силах оторвать взгляда от разлетевшейся по асфальту кровавой массы. – Она не оставила выбора!

Зои все еще крепко держит Фобоса за локоть, но он уже не сопротивляется. Все в непонимании смотрят на бездыханное тело.

– Она укусила тебя?

Продолжаю молчать, пытаясь осмыслить заданный вопрос. Машинально перевожу взгляд на руку, но не обнаруживаю никаких следов укуса. Только брызги крови, оставленные выстрелом.

– Нет, – в доказательство протягиваю руку Зои. Она бегло осматривает и с облегчением вздыхает, ничего не замечая.

– Вытри кровь сейчас же! – приказывает. – Это может быть опасно! Нужно скорее убираться отсюда. Они не охотятся поодиночке! Нужно бежать! – язык Зои заплетается от страха.

Встречаюсь глазами с Джейсом, лицо ничего не выражает, но во взгляде читается недоумение. Едва уловимым жестом просит отойти от тела, и я слушаюсь. Встаю рядом с Крисом, который всецело поглощен изучением трупа.

– Что ты несешь? – Присцилла смотрит на Зои как на сумасшедшую. Губы презрительно искривлены.

– Пожалуйста, послушайте меня, – продолжает умолять Зои. – Нам нельзя оставаться здесь!

Джейс склоняется над телом, внимательно рассматривая его и то, что размазалось по асфальту. Ноги будто врастают в землю, а в душе зарождается чувство вины, которое медленно обвивает холодными скользкими щупальцами внутренние органы, превращая в лед. Пытаюсь совладать с эмоциями, объясняю себе, что действовала по давно известным правилам, но сердце отчаянно сопротивляется и кричит, что это был всего лишь несчастный человек, нуждающийся в помощи и до смерти напуганный, а я так хладнокровно оборвала жизнь.

– Только не прикасайся к крови! – Зои от испуга закрывает рот ладонью, когда Джейс едва не дотрагивается до густой липкой субстанции. – Это передается!

– Что передается? – вопросительно поднимает бровь.

Зои молча смотрит Джейсу в глаза, заливаясь тихими слезами и не находя силы ответить. Обвожу взглядом лица, наблюдая, как меняются выражения. Реакция Джонатана, Энди и Ингрид ожидаема, уже видела такую, когда столкнулась с химерами: ученые не были глубоко потрясены, но напуганы оттого, что мифы на глазах превращаются в реальность. Хотя не было до конца понятно, что именно воплотилось в жизнь из их антологии ужасов.

Гарпийцы сохраняют хладнокровие, а Присцилла вовсе картинно изображает скуку, позой демонстрируя безразличие. Она вдруг поднимает глаза и скрещивает со мной взгляд, почувствовав, что наблюдаю. Не отворачиваюсь, тогда Цилла кривит надменную ухмылку, намекающую на слабость, проявленную после убийства человека. В ее плоскости координат нет места неуверенности в принятых решениях: если выстрелила, значит, иди до конца и не сокрушайся.

Зеркально копирую мимику в ответ.

– Там какое-то движение в конце улицы. – Блю заставляет посмотреть туда, где что-то заметила. – Видите?

В той стороне, подсвеченной заходящим солнцем, и вправду что-то происходит. Несколько силуэтов выплывают из-за угла мотеля и двигаются по направлению к нам.

– Бежим! – Зои вырывается, толкая здоровенных близнецов.

Джонатан, Ингрид и Энди тут же направляются за ней.

– Живо вернитесь! – Крис угрожающе кричит вслед, но обезумевших от страха людей не остановить. – Ну и что теперь делать? Они сорвут всю операцию!

– Нужно догнать, – Джейс устремляется в погоню. Крис самозабвенно бросается за ним.

Кайс, не проронивший ни слова, неожиданно грубо хватает за руку и тащит вперед. Едва успеваю перебирать ногами, чтобы не споткнуться и не упасть. Прет, как бульдозер, стараясь не отставать от братьев и в то же время не выпустить меня. Краем уха слышу, как остальные Гарпии, чуть замешкавшись, пускаются за нами.

Спины ученых мелькают далеко впереди, уже почти скрывшиеся за поворотом к высоткам.

– Здесь еще с десяток ненормальных! – выкрикивает Деймос. – Какого дьявола происходит?!

Обернувшись, вижу, как появляются один за другим черные силуэты на горизонте. Стремглав догоняют, издавая булькающие утробные звуки. Руки жадно тянутся вслед, готовые уцепиться за что угодно. Успеваю заметить, что у всех одинаковая одежда и такие же заплывшие белесые глаза, как у женщины, которую застрелила.

Джейс резко сбрасывает скорость и равняется по правую руку, прикрывая меня. Крис проделывает то же самое с другой стороны, а Кайс заслоняет спину. На давно возникшей интуитивной связи одновременно останавливаемся, разворачиваемся и, дождавшись, когда гарпийцы пересекут невидимую границу, открываем огонь. С душераздирающими воплями пациенты валятся на землю и дергаются в предсмертных конвульсиях, плюясь кровью в разные стороны.

На мгновение все стихает. Слышно только тяжелое дыхание близких. Тут подмечаю, что все трое стоят с раскинутыми руками, загораживая меня от возможной опасности. Это забавляет, и, подавив улыбку, хлопаю братьев по плечам.

– Мальчики, расслабьтесь. Я могу за себя постоять.

– Да, мальчики, наша звездочка справится с чем угодно. Дайте только шанс проявить себя, а то в прошлый раз не получилось!

Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с Присциллой, которая щурит глаза и ухмыляется. Вновь намекает на убитую женщину, из-за которой впала в ступор. Марго за спиной рыжей язвы довольно поджимает губы.

– В чем дело, Цилла? Страдаешь от недостатка внимания?

– Я страдаю от избытка иронии, – жеманно пожимает плечами. – Просто удивительно, как тебе удается привлекать внимание, ничего при этом собой не представляя.

– Ты такая остроумная, во лбу не колет? – Подхожу вплотную. Гарпии напрягаются, предчувствуя назревающую драку. Парни пытаются вмешаться, но мы отмахиваемся. – Тебя в детстве не учили выбирать собеседников по уму? Была бы чуть-чуть сообразительнее, Цилла, сейчас мило беседовала с помойным ведром.

– У-у-у, – близнецы улюлюкают.

– Еще слово, Лайонхарт, и проломлю голову, – шипит, крепко сжимая челюсть. – И братья тебе не помогут.

– Еще слово, Лефевр, и пойдешь собирать зубы по всему району. – Блю становится плечом к плечу рядом со мной и угрожающе сверкает глазами. – Приди в себя и пойми, наконец, что не стоит закрывать рот тому, кто открывает тебе глаза.

Раунд остается за мной и Блю, а Присцилле ничего не остается, кроме как заткнуться и признать поражение. Ведь Марго не хватит смелости встать против лучшей подруги, которая в данный момент поддерживает мою сторону. Самодовольно ухмыляюсь, складывая руки на груди, и наслаждаюсь лаврами словесной победы.

Понятия не имею, почему Присцилла меня недолюбливает. Бессмысленная вражда началась, когда нам было лет по пятнадцать. Цилла без причины стала задирать, а я, разумеется, огрызалась в ответ, уязвленная необоснованными нападками. Она отдалилась от компании, стала замкнутой и чересчур язвительной, что отталкивало всех желающих завести дружбу. Губы всегда брезгливо собраны, и это не потому, что что-то не нравится, а просто она даже спит с таким лицом. Мы никогда не были близкими подругами, чтобы переживала от утраты общения, но любопытно, как ухитрилась перейти дорогу. Я доверяю Цилле как первоклассному агенту, однако не хочу иметь таких людей в окружении. Просто удивительно, насколько могут быть злыми и непредсказуемыми одиночки вроде нее.

– Это было неплохо, – шепчет Кайс, бесшумно подошедший сзади.

– Спасибо, – киваю.

– Хватит. – В глазах Джейса убийственный лед, а в голосе металл. – Успокоились обе. Мериться острословием будете в Реверсе, а здесь не позволю устраивать балаган.

– С чего вдруг возомнил себя главным, Джейс? – Присцилла смотрит с вызовом. – Кто дал тебе такое право? Я не собираюсь плясать под твою дудку и изображать святую покорность!

– Ты знаешь, что делать с этим?

Брат быстрым шагом подходит к одному из лежащих тел, мыском ботинка переворачивает на спину и приподнимает за волосы изуродованную лепрой голову.

Не верю собственным глазам: мертвец слабо скрежещет зубами и тихо скулит. И это после стольких выпущенных пуль! В существе нет ничего человеческого, а болезнь обезобразила тело до неузнаваемости. Как остается живым – загадка. Оглядываюсь по сторонам, замечаю застывшие выражения на лицах друзей и понимаю, что никто не может уложить это в голове и дать рациональный ответ.

– Тогда, может, ты знаешь, что делать? – Джейс по очереди указывает пальцем на гарпийцев. – Или ты?

Все молчат, ничего не возражая в ответ. Даже Присцилла теперь настроена не так воинственно.

– Тогда будете делать то, что я скажу. Не вижу проблемы.

Джейс отпускает голову живого трупа и дважды стреляет в упор. Тот падает на землю, череп разлетается на мелкие кусочки, окрашивая асфальт в багровый цвет.

– Что это за чертовщина? – Фобос с отвращением морщится. – В жизни не видел ничего подобного.

– Вот мы и выясним. – Джейс хлопает его по спине. – Осталось только найти сбежавших друзей.

– А они вовремя сделали ноги. Кажется, надвигается вторая волна.

Устремляю взгляд за спину Джейса и вижу, как из-за «Горькой луны» нестройными рядами выплывают десятки обезображенных тел. Шаткой походкой двигаются на нас, вытянув руки и открыв перепачканные засохшей кровью рты.

– Близнецы, Цилла и Марго, бегите вперед и найдите ученых. – Джейс подгоняет. – Мы прикроем. Встречаемся возле высоток!

Присцилле не приходится повторять дважды. Первая убегает, кинув желчное пожелание:

– Берегите себя и постарайтесь не сдохнуть!

Блю бросает на Циллу полный ярости взгляд, и, если бы не обстоятельства, точно устроила драку. Вдруг ее лицо делается тревожным.

– Я почти пустая, Джейс. – Озабочено смотрит на оружие. – У меня пара патронов в стволе.

– У меня есть глок, – спохватываюсь и достаю из рюкзака пистолет. – Возьми, этого хватит, чтобы отбиться.

Перезаряжаю вальтер и прицеливаюсь в безобразную толпу тощих скелетов, обтянутых тонкой бугристой кожей. Фобос хочет оставить мне огнемет, но отказываюсь: это оружие для ближнего боя, а я не собираюсь подпускать тварей. Джейс и Крис занимают позиции по бокам шеренги, Блю встает рядом с Джейсом, а я между Кайсом и Крисом. Выжидаем, давая возможность подойти существам ближе.

– По команде, – предупреждает Джейс и снимает пистолет с предохранителя.

Ждем еще минуту, а затем открываем огонь. На подкорке мозга выжигается ужасающее изображение монстров, которые, рухнув на землю, продолжают отчаянно ползти, движимые неведомой силой, и умирают лишь после десятка полученных пуль. С содроганием сердца понимаю, что не смогу больше спокойно спать по ночам. Пыльный асфальт Джастифай-сити заливают кровавые реки, в которых плавают человеческие мозги вперемешку с раздробленными костями черепов. Существа бьются в предсмертных конвульсиях и прежде чем умереть, издают дикий визг, словно скотина на бойне.

Кровь стынет в жилах от воя, а на руках непроизвольно волосы встают дыбом. Я не трусиха, отнюдь, прослыла безрассудной, но это зрелище насилует воображение до такой степени, что ноги подкашиваются от страха. Усилием воли заставляю разум сидеть спокойно вместе с телом, чтобы окончательно не лишиться рассудка.

– У меня кончаются патроны! – кричит Крис. – Нужно отступать!

– Я тоже на мели! – Блю делает последние выстрелы, а затем беспомощно опускает глок.

Прокаженных не становится меньше. Лезут, карабкаясь по трупам с завидным упорством, как будто все, что их интересует, это наша плоть.

– Я могу прикрыть, – уверенно заявляет Кайс. – У меня еще один магазин!

– Нет, не будем разделяться, – твердо решает Джейс, не отрывая взгляда от кровавого месива. – Прекращайте огонь, уходим.

Со всей прытью, на которую способна, бросаюсь вперед, гонимая бушующим в теле адреналином. Забываю о раненой ноге и усталости, все мысли из головы стер страх перед неизвестным феноменом.

Почти добираемся до поворота к высоткам, когда спотыкаюсь и больно падаю на колени, исцарапав ладони. Рана тут же дает о себе знать, отзываясь сводящей скулы резью, а на глаза наворачиваются слезы. Пытаюсь встать, но тут же валюсь обратно, не в состоянии пересилить боль. Заметив, что случилось, Крис разворачивается, чтобы помочь, но Кайс опережает. Ударом ноги отбивается от приблизившегося прокаженного, подхватывает на руки и в несколько шагов догоняет остальных, словно вешу пять килограмм, а не пятьдесят пять. Осознав, что мне ничего не угрожает, расслабляюсь, крепко прижавшись к широкой груди.

Высокие здания маячат впереди редкой расческой. За спинами обезумевшая толпа, а многоэтажная конструкция обещает стать пристанищем. Немедля ни секунды, направляемся к первому на пути подъезду. В голове мелькает волнующая мысль, что здесь нет остальных членов отряда, с которыми условились встретиться. Остается только надеяться, что они уже внутри.

Блю, добравшаяся до подъезда первой, рывком тянет дверь, но та не поддается.

– К другой, живо! – Джейс не на шутку встревожен.

В панике оборачивается проверить, насколько оторвались, но ответ неутешительный. Во двор буйной рекой вваливаются десятки ревущих зараженных, готовые разорвать на куски. В глазах Джейса вижу неподдельный страх, но не за свою жизнь. Боится, что не сможет уберечь нас. Мне знакомо это выражение, и как никто знаю, что в таком состоянии способен броситься на что угодно с голыми руками, не подумав о собственной безопасности. Все, что его будет волновать – жизни других.

Мечемся от одного подъезда к другому, но все закрыты. Остается последняя непроверенная дверь в самом дальнем доме. Единственная надежда на спасение.

– Скорее, сюда! Давайте! – голоса близнецов. Размахивают руками с верхних этажей. – Мы прикроем!

Вваливаемся в подъезд. На улице раздаются выстрелы и вой раненых тварей: близнецы пытаются отогнать от входа. Крис и Джейс хотят забаррикадировать дверь с внутренней стороны подручным мусором, но в подъезде нет ничего достаточно большого, способного удержать ломящихся снаружи существ. Тогда братья дают Кайсу фору, чтобы смог подняться по лестнице вместе со мной на руках. Блю остается с Джейсом, не поддаваясь ни на какие уговоры.

Кайс двигается плавно и быстро, как хищник, бесшумно ступая по ступеням. Преодолев несколько пролетов, слышим, как с грохотом распахивается железная дверь и топот ног спасающихся бегством друзей.

– Феникс, найди открытую квартиру! – голос Джейса. – Вам не добежать до последнего этажа! Мы задержим!

– Понял! – Кайс опускает меня на пол, поддерживая рукой за плечи. Второй дергает двери, ища хоть одну не запертую.

Не найдя подходящей, взбираемся на следующий этаж. Несколькими лестничными пролетами ниже раздается стрельба и звуки отчаянной борьбы. Свешиваюсь за перила, чтобы разглядеть, что происходит, но Кайс оттаскивает от края.

– Все обойдется, верь мне.

– Верю. Попробуй эту, – пальцем показываю на дверь под номером 17.

Кайс дергает ручку, и она поддается.

– Джейс, мы нашли! Семнадцатая!

Снова слышу выстрелы, леденящий вопль и как падает что-то тяжелое с гулким грохотом. Проходит мгновение длиною в вечность, прежде чем получаем ответ:

– Идем!

Топот ног, опять выстрелы и, наконец, они залетают в квартиру, захлопывая дверь и запирая изнутри. Втроем тяжело дышат, жадно хватая воздух и прислоняясь разгоряченными спинами к стене. Слышим, как проносятся прокаженные, лязгая зубами и хищно рыча. Когда пробираются через наш этаж, задерживаем дыхание, но все обходится. Крис вместе с Кайсом сдвигают дубовый трельяж к двери и наваливают сверху все, что попадается под руку.

В подъезде, уже на верхних этажах, раздаются встревоженные голоса, затем стрельба, хлопает дверь и все стихает. Больше ничего не слышно. Прокаженные словно испаряются в воздухе. Это странно и до мурашек жутко, но выйти и узнать, что случилось, разумеется, никому не хочется. Так и стоим в прихожей, приткнувшись в разные углы и вслушиваясь в звуки снаружи, не решаясь заговорить о случившемся. Первым тишину нарушает Крис.

– Все целы? – пристально заглядывает каждому в глаза. – Эти твари никого не укусили?

– Я в порядке. – Блю утвердительно кивает.

– Я тоже, – говорит Джейс, не сводя с меня подозрительного взгляда. – Рокси, как нога?

Задираю штанину, мимоходом отмечая, что на коленях красуются дырки, сквозь которые видно назревающие синяки с кровоподтеками. Рана, доставшаяся от химеры, выглядит значительно лучше, чем ожидаю: швы не разошлись и нет инфекции. Однако эффект от введенного с утра анальгетика почти прошел, что объясняет невыносимо тупую боль. К тому же ссадины на коленях добавляют новых ощущений.

– Жить буду, – заключаю, подавляя иронию в голосе.

Джейс, удовлетворенный ответом, кивает, а затем почти бегом пересекает коридор, подходит к ближайшему окну и рывком дергает пластиковую ручку. Створка с жалобным скрипом подчиняется. Джейс почти целиком свешивается наружу, кажется, что вот-вот выпадет. Что-то рассматривает сначала на улице, а потом задирает голову вверх.

– Эй, Асгард! Прием! – узнаю позывной Фобоса.

– Джейс? – голос Фоба взбудоражен. – Слава богу, вы целы?

– Порядок. Как у вас? Нашли беглецов?

Возникает секундная пауза.

– Да… Да, они с нами, – отвечает, запинаясь. – Все под контролем.

– На улице полно зараженных. – Джейс машинально смотрит вниз. – Придется переждать. Попытайся выйти на связь с Реверсом, там второй день ждут вестей. Нам вообще уже стоило устранить проблему, а мы застряли в этом чертовом доме!

Джейс плюет в толпу прокаженных, выказывая полное отвращение.

– Конечно, я сделаю. Только, Джейс…

– Что? Что там у вас?

Снова пауза. Потом какая-то возня. Джейс в непонимании хмурится, приглядываясь к собеседнику.

– Ничего, все нормально. – Фобос тараторит, будто хочет поскорее закончить разговор. – Я понял тебя, постараюсь связаться. Будьте осторожны и не высовывайтесь. Зои передает, что эти твари охотятся по ночам, а с восходом солнца убираются в канализацию. А еще, Джейс, – Фобос мешкает, прежде чем добавить, – мне могло показаться, но я, кажется, видел пару человек в иностранной форме.

– Что? Где?! – Джейс так вылезает в окно, что Кайс, испугавшись, начинает придерживать за куртку.

Напряженно вслушиваюсь в разговор, ловя каждое слово. Я очень хорошо знаю Фобоса, и знаю, что почти ничто не может заставить его говорить таким взволнованным голосом. Всегда переводит все в шутку, но сейчас слышно, что ему вовсе не до веселья.

– Это странно. Я даже не уверен, что прав…

– Ну, говори уже! – не выдерживает брат.

– Видел среди зараженных на улице, когда прикрывал.

Повисает напряженная тишина, прежде чем Джейс отвечает спокойным вкрадчивым голосом.

– Я понял. Ладно, отдыхайте.

– Хорошо.

Брат, отшатнувшись от окна, заламывает руки за голову и шумно втягивает воздух.

– Это невозможно.

– Что невозможно? – спрашивает Блю, сузив глаза. – Что ты понял?

– В том-то и дело, что ничего! – психует. – Скажите мне, какой сейчас год? М-м? Скажи, Крис!

– Ну, с утра был 2054-й, – Крис осторожно подбирает слова, чтобы еще больше не вывести из себя распаляющегося брата.

– Вот именно! – Джейс яростно тычет пальцем ему в грудь. – А теперь скажи, когда человечество избавилось от лепры? Ты же у нас почти ученый, наверняка знаешь.

– Я не уверен, что понимаю тебя.

Джейс затихает, многозначительно заглядывая Крису в глаза. Всегда так делает, когда хочет, чтобы тот сам дошел до истины. Вместе с тем, как озаряется Крис, тоже улавливаю главную мысль и вступаю в разговор:

– Да, ты прав, лепрой уже никто не болеет после открытия вакцины. Но ведь и лепрозорий не вчера появился. Вполне возможно, что двадцать лет назад еще оставались больные, которым был необходим уход. – Выглядываю в окно. – Выжившие после катастрофы, в том числе пациенты, естественно, сбились в группы и заразились. А Капитолий просто не стал заниматься спасением. Они одичали, вернулись к первобытному образу жизни и сейчас в нас видят только добычу для пропитания…

– Ой, да брось, Рокс, – Джейс раздраженно закатывает глаза. – В конце прошлого века больных открытой формой лепры было раз-два и обчелся, а после обнаружения вакцины в двадцатом году их и вовсе практически не осталось. Помните, что сказала Зои, когда я осматривал труп? Это передается через кровь. Думал, она имеет в виду лепру, ведь болезнь вполне может передаваться через укус со слюной. Или если зараженная кровь попадет на раневую поверхность.

– И в чем проблема? – спрашивает Блю. – Я не понимаю. Это просто больные одичалые.

– Вы серьезно? – Джейс издает истерический смешок. – Проблема в том, что инкубационный период лепры составляет в среднем лет пять-десять, а Фобос только что сказал, что видел среди заразившихся людей агентов иностранной армии, которые прибыли в 20-й район на несколько дней раньше нас! Хочу сказать, это не лепра вовсе!

– Тогда что это? – Блю разводит руками.

– Понятия не имею. Но точно знаю, что за двадцать лет нельзя одичать до такой степени.

Тумблеры в голове щелкают с невероятной скоростью. От страшной догадки холодеют внутренности, но удаленным уголком сознания понимаю, что Джейс прав. Что-то ужасное происходит в Джастифай-сити.

– К тому же я не слышал, чтобы от лепры атрофировались мозги, – замечает Кайс.

– Эта девчонка Зои знает больше, чем говорит, – огрызается Джейс. – Когда доберусь до нее, вытрясу всю душу!

– Все, успокойся. – Блю обнимает его за плечи и ласково гладит по спине. – Мы обязательно разберемся со всем завтра, а сегодня нужен отдых.

– Ах, да, – Кайс ехидно прищуривается, – я не хочу разрушать таинственную атмосферу Джастифай-сити своими потребностями, но все-таки что у нас будет на ужин?

Стоит ему напомнить о еде, как живот бунтует, требуя положенный паек.

– Этому лишь бы брюхо набить. – Джейс машет на друга рукой и смеется. – У тебя явные проблемы с расставлением приоритетов.

– Тут я бы поспорил. – Кайс пихает его в бок. – Война-войной, а обед – по расписанию!

– У меня есть консервы и крупа. – Стаскиваю рюкзак с плеч и копаюсь внутри в поисках съестного.

– Я пока осмотрюсь. – Блю уверенными шагами направляется вглубь квартиры. – Может, здесь осталось что-нибудь из одежды или какая-нибудь информация о лепрозории.

Она испаряется в полумраке квартиры, красиво вильнув бедром. Самозабвенно перелопачиваю содержимое рюкзака в поисках спичек, которыми запаслась у самолета. На улице быстро смеркается, и внутри хоть глаз выколи. Все разбредаются кто куда. Джейс пытается достучаться до Реверса через личный передатчик, но от него, как и от других связующих устройств, которыми располагаем, нет проку. В этом аномальном месте отказывается работать любая техника. Невольно вспоминаю Руби: она бы наверняка сообразила, в чем причина.

Собрав все, что нужно, отправляюсь на кухню. По моим рассуждениям, в каждом доме есть припрятанные свечи, и этот, к счастью, не становится исключением. Нахожу на антресолях вместе со всяким хламом вроде фотоувеличителя, давно пропавшей консервации и стопок журналов с выцветшими от старости страницами.

– Тебе помочь? – Кайс, как всегда бесшумно подкравшись, стоит в дверях, сложив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку.

– Просто составь компанию, – говорю. – А то я начинаю сходить с ума от попыток Джейса связаться с домом.

Смеемся. Расслабляюсь и успокаиваюсь окончательно, чувствуя себя в безопасности. Кайс внимательно наблюдает за каждым движением, глубоко погрузившись в мысли. Мне нравится чувствовать его взгляд на себе. Это единственное, чего он не может лишить меня, так как сам не в состоянии справиться с желанием смотреть.

– Почему ты выбрала семнадцатую? – вдруг спрашивает.

– Не знаю, – честно признаюсь. – Просто в прошлый вторник, семнадцатого, у Джейса был день рождения. Это первое, что пришло в голову.

– Я так и подумал, – кивает.

Такие обыденные вещи, как готовка, резонируют с общей атмосферой заброшенности жилища. Кручу кран, просто на всякий случай, и в который раз за день везет. Ржавые трубы жалобно скрипят, громыхают и выплевывают безобразно коричневую воду. Спустя время она становится довольно сносной. Видимо, при затоплении города водопроводные системы не пострадали. Спешу обрадовать остальных открытием.

Пока колдую с продуктами, Кайс сооружает посреди комнаты костер, предусмотрительно занавесив окна плотными шторами и распахнув форточки. Блю, уже принявшая душ, подменяет меня на кухне, и, прихватив свечу и спички, спешу в ванную, чтобы скорее смыть с себя грязь и кровь этого дня. Наслаждаюсь каждым мгновением ритуала, очищающего не только тело, но и голову.

Когда переодеваюсь в заботливо приготовленные Блю вещи, найденные в квартире, и обрабатываю раны на ногах, настроение заметно улучшается. Смотрюсь в старое потрескавшееся зеркало, висящее над раковиной, просто из любопытства. Нет и следа от той Рокси, что была красиво накрашена и одета на праздник. Сейчас передо мной девушка в мужском черном свитере под горло и слегка большеватых синих джинсах. Уставшие глаза, мокрые волосы и синяк на скуле становятся венцом жалкого вида. Расстроенно отворачиваюсь от зеркала, задуваю свечу и выхожу из ванной.

Искупавшиеся и переодевшиеся в более-менее чистые вещи, устраиваемся возле костра на кухне и прижимаемся друг к другу плотнее, чтобы согреться. Ужин получается бедным. Разговор не клеится, все слишком измотаны. После непродолжительного застолья Джейс вместе с Блю уединяются в спальне, Крис уходит в гостиную, а я и Кайс остаемся сидеть возле костра, греясь и потягивая бурду вместо чая.

– Еще посижу, если не против, – говорит, делая глоток.

– Не против.

Молчим. Слушаю, как дрова приятно потрескивают, выпуская сноп искр. Краем глаза наблюдаю за тенями, пляшущими по его лицу и волосам. Глубоко вздыхает.

– Ты думаешь о ней? – не удерживаю язык за зубами, и слова воробьями срываются с губ.

– Да. Но не так, как о тебе.

– Очень интересно. Я должна принять это за комплимент?

– Она хороший человек и друг, пусть тебе и не кажется так. – Слегка наклоняется.

Прекрасно осознаю, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений, но ничего не могу с собой поделать. Если уж не суждено покинуть 20-й район, то хочу услышать правду здесь и сейчас, какие бы последствия за собой не влекла.

– Ты со всеми хорошими друзьями вместе живешь? – Суживаю глаза.

– К чему этот разговор, Рокс? Ты прекрасно знаешь, что у нас с тобой ничего не может получиться в ближайшем будущем, так зачем зря ворошить улей?

– Ты серьезно? – Вскакиваю на ноги и выливаю бурду в раковину, отвлекаясь от мысли ударить его. – Ты решил все за нас двоих, и даже за Джейса! Не дал ему шанса узнать, что испытываешь чувства ко мне!

– Не так громко, Роро, пожалуйста, – взмаливается, примирительно поднимая руки. – Мы всех разбудим.

– А мне плевать, – все больше распаляюсь. – И не смей называть меня Роро! Так зовет меня он один. Знаешь, что думаю? Ты ведешь себя как полный болван!

Кайс в ярости подскакивает и перекрывает выход, не позволяя сбежать.

– Я не могу сказать, что чувствую, потому что Джейс верит мне! – теперь он повышает голос. – Верит, что может оставить тебя на меня, и я позабочусь обо всем! И он точно не ждет, что буду смотреть на твое лицо и тело как мужчина, и каждый раз представлять то, чего не могу сделать с тобой! Я не хочу потерять единственного лучшего друга, который мне как родной, только потому, что не могу совладать с чувствами к его сестре.

– Почему так уверен, что он не поймет? – сдерживаю подступившие слезы.

– Ох, Рокси. – Феникс заламывает руки. – Я знаю его лучше, чем себя. Поверь, он говорил мне, какое будущее видит для тебя, и я точно не вхожу в его планы.

– А что, если у меня теперь нет никакого будущего? – Прикусываю губу. – Нет смысла молчать об этом. Мы можем никогда не вернуться домой, и что тогда?

– Не говори так. – Отшатывается, будто сделала больно. – Мы обязательно вернемся. Обещаю.

– Не давай ложной надежды, Кайс. – Качаю головой. – Я уже не маленькая, мне не получится соврать.

– Глупенькая, – улыбается уголками губ. – Я не вру. Обещаю, что доставлю тебя домой, а ты знаешь, что я держу слово. Мы выберемся отсюда.

Смотрю на его нахмуренные брови, печальные голубые глаза и сильные руки, отчаянно заломанные за голову, и больше не могу совладать с собой. В два шага сокращаю расстояние и приникаю к губам, как к последней живительной влаге в засушливой пустыне, которая образовалась в душе за долгое время нашей холодной игры в нелюбовь.

Глава 6. Дневник

28 ноября. День 3.

Меня будят три коротких выстрела после полуночи. Вздрогнув, открываю глаза и резко выпрямляюсь, разбудив Кайса. Приподнявшись на локтях, сонно спрашивает, что случилось.

– Ты не слышал? Кто-то стрелял.

– Может, показалось? – Пытается притянуть к себе, но упираюсь, вслушиваясь в ночную тишину.

– Нет, я уверена.

Встаю на ноги, подхожу к окну и напряженно всматриваюсь вдаль, пытаясь различить хоть что-нибудь в беспроглядной черноте. Но все без толку, ни зги не видно.

– Успокойся. Скорее всего, приснилось. Ложись назад, холодно.

Постояв немного, все-таки послушно возвращаюсь в сооруженную на полу постель. Угли от костра догорают, оставляя после себя легкое свечение и дымок. От окна нещадно тянет сквозняком, но я готова терпеть все неудобства, лишь бы растянуть эту ночь чуточку подольше. Ведь заветная мечта воплощается в реальность.

Поворачиваюсь на бок лицом к Фениксу и пытаюсь различить черты во мраке. Кончиком пальца дотрагиваюсь до носа, затем плавно спускаюсь ниже и очерчиваю линию губ.

– Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, – словно читая мысли, говорит он.

– Но рано или поздно ей придет конец, – вздыхаю. – Нужно успеть разойтись по разным комнатам, прежде чем кто-нибудь проснется.

– Боже, как это нелепо! – Кайс поворачивается на спину, убрав руку с плеч. – Я поговорю с ним, Рокс. Обещаю. Мне просто нужно время и подходящий момент. Не хочу причинить ему боль.

– Я понимаю. Правда.

Разговор обрывается, и просто наслаждаюсь тем, что он рядом. Чувствую тепло тела через разделяющее нас одеяло, и каждый раз, когда пальцы соприкасаются в темноте, перехватывает дыхание. Понимаю, что после этой ночи больше не смогу оставаться в стороне и подавлять чувства. От одной только мысли, что к нему будет прикасаться другая девушка, хочется умереть.

– Мы с Марго не живем вместе, – вдруг смущенно выпаливает. У меня же от признания сердце уходит в пятки, а лицо вспыхивает, словно свеча. – Мы даже ни разу не целовались по-настоящему. Чтобы до ломоты в костях и дрожи в теле, понимаешь? Я пытался навязать чувства, специально заставлял себя проводить время с ней. А когда понял, что ничего не получается, постарался внушить тебе мысль, что влюблен в нее. Думал, возненавидишь, и нам обоим станет легче. Но, как видишь, ничего не вышло.

– Но Марго сказала так на празднике, – возражаю.

– Ей хотелось произвести впечатление на Блю и похвастаться идеальными отношениями. – Отчетливо представляю саркастичную ухмылку Кайса. – Придумала всю эту красивую сказку и сама в нее поверила. Перед праздником Марго пришла выяснить отношения и поставила ультиматум: либо вместе живем, либо она уходит.

– И ты не отпустил, – хмуро заключаю.

– Просто не хотел причинять боль, – тихо отвечает Феникс. – Я привязал ее к себе и несу ответственность за последствия. И мне не хочется ранить ее лишь потому, что не вышло полюбить.

– Но ты ранишь меня, Кайс. День за днем.

Поворачивается и заключает лицо в ладони, бережно гладя пальцами кожу. Дыхание запутывается в ресницах, а я таю, словно пломбир на летнем солнце.

– Поверь, Рокс, я делал все, лишь бы ты меньше всех страдала в этой ситуации.

– Что будет утром? – не выдерживаю. – Снова будем притворяться друзьями?

– Пожалуйста. Так нужно, – умоляет. – Я разберусь со всем, объяснюсь с Марго, а потом сделаю тебя счастливой, ты только поверь.

– Хорошо. Верю.

Моя любовь живет гораздо дольше, чем любовь Марго. Он нравится ей невероятной харизмой, обаянием и чувством юмора, но она видит его таким, каким он хочет. Я же вижу с другой стороны, которую старательно прячет от посторонних под маской, боясь оказаться преданным или непонятым. Видела, когда был слаб, зол, жесток, обижен и равнодушен. Видела слезы от смеха, когда вокруг глаз появляется сеточка морщин, и видела, каким может быть внимательным. Видела плохую и хорошую стороны и приняла обе. А вот Марго знает только то, что позволяют. С этими тревожными мыслями проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь, когда кто-то ложится рядом, перетягивая одеяло на себя. Открываю глаза и съеживаюсь от порывов прохладного воздуха.

– Доброе утро. – Блю смотрит озорными глазами. Выглядит настолько хорошо, будто вчерашний день всего лишь кошмарный сон. – Как спалось?

– Хорошо, – зеваю. Мельком бросаю взгляд на половину, где недавно спал Кайс и тут же отворачиваюсь. – Только мало. Который час?

– Почти восемь. Пришла разбудить по-человечески. Иначе бы утро началось с того, что сюда бесцеремонно вломились парни и стали разводить огонь и греметь посудой. – Весело возводит глаза к потолку. – Через час выдвигаемся в лепрозорий.

Блю встает, подходит к окну и, распахнув ветхие шторы, раскрывает настежь. В комнату проникает тусклый серый свет, ознаменовавший пасмурную погоду. Приподнимаюсь на локтях и тоже выглядываю в окно. Кусочек неба, видимый в форточку, затянут тяжелыми свинцовыми тучами, грозящими вот-вот пролиться на землю дождем. Настроение такое же мрачное.

– Тогда пойду, приведу себя в порядок.

Буквально заставив себя, поднимаюсь на ноги, беру свечу и спички, и, крепко обхватив плечи и стиснув зубы от холода, плетусь в сторону ванной, минуя гостиную, откуда слышны мужские голоса. Закрываюсь в маленькой комнате, открываю кран с ледяной водой и принимаюсь умываться. Чувствую себя абсолютно разбитой, словно на костях целую вечность отбивали чечетку. Выгляжу не в пример Блю, которая светится от энергии, словно лампочка. Подкатываю штанину, чтобы осмотреть рану и убедиться, что все в порядке. Нога еще немного побаливает, но уже не доставляет проблем. Закончив умываться, мельком бросаю взгляд в старое зеркало. Отражение дрожит в свете тусклой свечи и взирается с немым укором, будто осуждает за непотребный внешний вид. Сетую на копну пышных вьющихся волос, торчащих во все стороны, которые нечем собрать, и дышу на огонек.

На кухне уже разведен огонь, на котором не слишком аппетитно варится рис с тушенкой. Желаю всем доброго утра и без лишних слов сажусь между Крисом и Блю, взяв в озябшие пальцы кружку с кипятком.

– Как спалось? – спрашивает брат.

– Хорошо, – пожимаю плечами. – А тебе?

– Я кое-что нашел в шкафу утром. – Крис достает толстый блокнот в коричневом кожаном переплете. – Это дневник мужчины, который жил здесь. Он был врачом в лепрозории, и то, что написано, заставляет задуматься.

С интересом беру в руки дневник и открываю первую страницу. Начат примерно за три года до Тихоокеанской катастрофы и состоит из коротких заметок. Чернила поплыли, местами выцвели, но текст читаем.

«7 июля 2031 год, понедельник.

Сегодня впервые тестирую усовершенствованный «БП» на человеке. Физическое состояние добровольца можно расценивать как критичное, рак дал метастазы в легкие, печень и костный мозг. Уровень лейкоцитов предельно высок, химиотерапия бессильна. Пациент подписал письменное разрешение на введение «БП», который ранее тестировался на шимпанзе и давал положительные результаты. Время начала эксперимента – 14:23».

Ниже стоят инициалы «К. Белл». Видимо, имя врача. Оторвавшись от дневника, уставляюсь на Криса.

– Они пытались лечить рак?

– Читай дальше. – Джейс садится напротив. – Все не так просто, как кажется.

Листаю страницу.

«14 июля, понедельник.

Прошла неделя с момента начала тестирования «БП». Состояние добровольца значительно улучшилось. Анализ картины крови показал стабилизацию уровня лейкоцитов, а также сокращение числа метастазов в легких. Настроение пациента можно расценивать как бодрое, «БП» не угнетает нервную систему».

«21 июля, понедельник.

«БП» введен повторно. Общее состояние организма улучшается, однако пациент проявляет признаки депрессии. Пропал аппетит, появилась бессонница. Подопытный стал требовать отдельную палату. Возможно, все дело в повышении концентрации «БП» в крови. Мы поместили пациента в изолятор и поставили круглосуточное наблюдение».

«28 июля, понедельник.

Сегодня позвонил Р.Р. и стал требовать отчет об эффективности «БП» на людях. Результаты ждут не позднее конца следующей недели. Я попытался объяснить, что «БП» не игрушка, и что мы пока не знаем обо всех возможных последствиях применения. Выбил отсрочку до конца лета.

В прошлый четверг «БП» ввели еще трем критическим больным. Согласия на процедуру будут подшиты к историям болезней. Нулевой пациент остро реагирует на свет, «БП» обострил приступы мигрени. На коже появились гнойные нарывы, как следствие реакций организма на комбинации сопутствующих препаратов. Количество лейкоцитов в норме, онкомаркеры не обнаружены. Это дает надежду, что в скором времени рак будет побежден!».

Отрываюсь от чтения записей, принимая порцию горячего риса с тушенкой. За мной внимательно наблюдают четыре пары глаз, которые уже успели прочитать дневник. Вновь поправляю волосы, которые лезут в лицо и страшно раздражают. Машинально ощупываю руку в поисках резинки, но вспоминаю, что потеряла вовремя стычки с прокаженными.

«7 августа, четверг.

«БП» подвергся непредвиденным изменениям в крови, мутировав в более сложную форму. Определенно это не лекарство от рака. Добровольцы второй группы впали в депрессию и стали избегать света гораздо раньше, чем нулевой пациент, а кожные нарывы проявились в более тяжелой форме. Внешне больные напоминают прокаженных, однако, если приглядеться, можно различить другую природу нарывов, отличающуюся от лепроидных.

Пациенты обеих групп стали проявлять признаки жестокости и агрессии. Могут нагрубить персоналу, а также категорически отказываются вести диалог. Изменились вкусовые предпочтения: аппетит увеличился, а основу рациона составляет мясо. Требуют сырое».

«1 сентября, понедельник.

Пациенты утратили способность говорить членораздельно. Нет возможности исследовать влияние «БП» на нервную систему, поскольку испытуемые ведут себя крайне агрессивно: пострадало четверо санитаров, отвечающих за гигиену и кормежку. Все четверо искусаны и расцарапаны с особой жестокостью и теперь находятся в лазарете.

Вторая группа, что находилась в одном изоляторе, стала проявлять стайные признаки, определился лидер. Между собой общаются с помощью набора звуков, варьирующих в пределах одной тональности. Это странно».

Дальше шли непонятные обозначения, формулы и неинтересные приписки. Последняя запись с изложением размышлений врача сделана за день до катастрофы, спустя три года. «К. Белл» явно нервничал, буквы выводились наспех и скакали то вверх, то вниз по строчке.

«15 сентября, 2034 год, пятница.

Мы создали что-то ужасное. Это уже не люди. Я видел часть записей о состоянии подопытных. Потребности свелись к минимуму, ограничиваясь первобытным чувством голода, а мозговая активность находится на уровне животного. «БП» стимулирует центр агрессии и голода, подавляя активность префронтальной и соматосенсорной коры головного мозга.

Три года назад у санитаров, подвергшихся нападению, проявилась та же симптоматика, что и у испытуемых, но уже спустя двое суток. Нам пришлось запереть их в изоляторе. Очевидно, «БП» передается через укус и зараженную кровь. Р.Р. отдал приказ расстрелять зараженных и продолжить изучение вируса на новых группах. Хочет использовать разработки для создания оружия. Моя команда не одобрила вектор исследований, нас отстранили. К счастью, сегодня узнал приятную весть, что Р.Р. отошел от дел. Молюсь, чтобы преемник не разделял взгляды.

В лепрозории еще содержат нулевого пациента и новые группы, но мне не позволяют знать состояние исследования. Добыл несколько архивных снимков через старые связи. Благо сохранил образцы первой версии «БП», моя команда с 2031 работает над вакциной. Эксперимент нужно немедленно свернуть, пока не стало слишком поздно. Я должен сообщить в столицу.

P.S. А.Б. не послушал меня. Я для него больше не авторитет. Сэм сообщил, что он все-таки принял участие в эксперименте. Я пытался, милая, прости».

Заканчиваю читать дневник, когда чай в кружке почти остывает и становится невозможным на вкус. Пролистав страницы, обнаруживаю несколько снимков испытуемых и животных. Но одно фото привлекает больше остальных. На нем трое изможденных людей с изуродованной кожей, панически закрывающих лица от вспышки фотоаппарата. Одеты в серые свободные рубашки и такого же цвета штаны. Над входом в изолятор висит табличка с надписью: «Восьмая экспериментальная группа. Концентрация «БП» средняя». Переворачиваю снимок и читаю подпись «10 сентября 2034 год. Испытуемым ввели пробную антисыворотку из крови шимпанзе».

Они пытались спасти их, но ничего не вышло. Что же случилось в ночь с 15 на 16 сентября того года?

– Просто невероятно. – Продолжаю листать страницы и читать пометки, оставленные врачом. Это наборы каких-то символов и цифр, возможно, пароли от компьютеров в лаборатории. – Оказывается, химеры – не самое страшное, что тут создали! Дневник – прямое доказательство, какие ужасные вещи творились в лепрозории. Боюсь представить, что случилось, если бы попал в руки агентам другой страны.

– Я обыскал все в квартире, – говорит Крис. – Здесь больше нет ничего важного. Еще нашел магнитный пропуск. У этого врача есть доступ в тот сектор, что нас интересует. Думаю, там узнаем больше об этом месте.

Достает из кармана пластиковую карточку и протягивает мне. На ней фотография и имя.

– Картрайт Белл. – Пальцем провожу по блестящей поверхности. – Интересно, кто такой «Р.Р.». Вы не нашли похожего имени в других бумагах?

– Нет, – Джейс пожимает плечами. – Думаю, это кто-то из высокопоставленных людей того времени. С его поддержкой велись разработки «БП», но это лишь теория.

– Странно. – Блю задумчиво прикусывает губу. – Если пропуск здесь, тогда он не был в лепрозории в день Тихоокеанской катастрофы? Может ли это значить, что он выжил?

Вглядываюсь в лицо на фото. Мужчина молодой, с натяжкой лет тридцать. Густые каштановые волосы, тонкая переносица и острые скулы. Глаза напоминают двух черных блестящих жучков.

В этот момент раздаются выстрелы и крики наверху. Испуганно вскакиваю на ноги и хватаюсь за вальтер. Джейс и Крис подлетают к окну и высовываются наружу, запрокидывая головы.

– Нужно подняться, там что-то случилось! – Джейс бросается в коридор.

Бежим следом. Крис помогает разгрести заваленную дверь и всматривается в глазок.

– Ничего нет, – шепчет. – Пусто.

Тут же раздается душераздирающий женский крик, который приглушает пальба. Выбегаем на лестничную клетку и несемся сломя голову на верхний этаж, перескакивая через две ступени сразу, туда. Успеваю заметить, что в подъезде нет никаких следов зараженных, преследовавших вчера. Добравшись до нужного этажа, утыкаюсь в спину Джейса, который в ступоре стоит и не двигается.

– Что ты…

– Тс-с! – шипит, прикладывая указательный палец к губам.

До меня вдруг доходит, что звуки стихли. Держу вальтер наготове и жду распоряжения брата. Джейс бесшумно подходит к каждой из пяти дверей на этаже и вслушивается. Возле крайней задерживается, затем рукой показывает, что это та самая. Предупредив жестом, чтобы отошли подальше, сильным ударом ноги вышибает дверь и направляет пистолет в темноту.

– Что происходит? – Крис удивленно поднимает бровь. – Что они устроили тут?

В квартире царит полумрак. Окна заклеены черной пленкой, на полу разбросаны вещи, а линолеум усыпан крошкой битого стекла. Вижу несколько капель свежей крови и использованные гильзы. В свете, что пробивается с этажа, переливается поднятая многолетняя пыль. Вслушиваюсь в доносящиеся шорохи.

– Это уже не смешно. – Кайс напряженно сжимает челюсть так, что видны желваки. – В прятки будем играть?

– Близнецы? – тихо зовет Крис. – Марго? Цилла?

Никто не отвечает. Тогда по очереди входим внутрь. Я замыкаю колонну, внимательно осматривая каждый сантиметр пространства. В квартире три комнаты, но только одна заперта. Мельком проверив остальные, руками показываю, что там никого. Джейс встает перед закрытой дверью и долго прислушивается. Потом несколько раз дергает ручку, но та не поддается. Тогда брат исполняет тот же трюк, что и с входной дверью: она с грохотом срывается с петель и, подняв столб пыли, падает на пол. Кто-то испуганно вскрикивает и выругивается.

– Вы с ума сошли? – строго спрашивает Джейс. – Что происходит?

– Где она?! – это Деймос. Очень напуган, и страх слышен в панически дрожащем голосе.

– Кто?

– Женщина из ученых! Ингрид! – Деймос тычет указательным пальцем мне за спину. – Она была там!

Глава 7. Другая пуля

Смотрю в округлившиеся от ужаса глаза Деймоса и Фобоса, которые, не замечая меня, глядят куда-то мне за спину. Стоят в оборонительной позе с раскинутыми руками, закрывая собой людей в комнате. Вижу, как один за другим друзья поворачиваются, лица перекашивает от страха, и понимаю, что не хочу знать, что стоит за спиной.

Тяжелое дыхание, от которого едва ощутимо разлетаются прядки волос у самых ушей, периодически сбивается на сдавленные хрипы. Догадываюсь, что не успею увернуться – коридор слишком узкий и не оставляет места для маневра.

– Не двигайся, – одними губами произносит Джейс. Направляет пистолет мне за спину, целясь в зараженную.

Задерживаю дыхание, закрываю глаза и молюсь, чтобы рука брата не дрогнула.

В следующую секунду Ингрид хватает меня за рукав и рывком тянет назад так, что теряю равновесие и падаю на пол. Вальтер выскальзывает из рук и теряется где-то в полумраке коридора. Зараженная наваливается сверху и принимается избивать, истошно вереща. Инстинктивно прикрываю лицо руками, а ногами пытаюсь сбросить, но женщина держится мертвой хваткой. В какой-то момент удается вырваться, катаемся по полу в ожесточенной борьбе на выживание, но потом зараженная загоняет в угол и наносит решающий удар, после которого, отлетев к стене, теряю контроль над ситуацией.

Рухнув на осколки зеркала, не успеваю подняться, как получаю мыском ботинка удар под дых, от которого перекручивает в воздухе. Приземлившись на лопатки, удается только вздохнуть, прежде чем Ингрид вновь наваливается. Удары обрушиваются один за другим, не давая возможности перейти в атаку. Остервенелое лицо перекошено от ярости, женщина лязгает зубами в сантиметре от шеи и жаждет вгрызться в артерию, а я с трудом удерживаю на расстоянии. Молотит меня, как боксерскую грушу, больно ударяя по ребрам. Напрягаю пресс, чтобы избежать переломов, но у зараженной получается нанести парочку серьезных ссадин. Ученая настолько сильна и резка в действиях, что единственное, что остается, это защищаться и постараться не дать укусить.

Ингрид дергает за грудки и вколачивает в пол. Бьюсь головой о линолеум несколько раз, прежде чем выпадает момент для атаки. Изловчившись, ударяю ногой в живот, но это не останавливает зараженную. Рассвирепев еще больше, запрокидывает голову и орет так, что голосовые связки не выдерживают, и крик срывается на жуткий призрачный свист. Адреналин шквалом бурлящих эмоций обрушивается на нервную систему, заставляя сердце бешено колотиться в груди. В мыслях только одно желание – убраться подальше отсюда.

Раздается выстрел, другой, третий. Ингрид затихает. Изумленно смотрит мне в глаза, а затем на расползающееся багровое пятно на груди. Взгляд вдруг становится осмысленным и живым, ясность сознания возвращается в измученное болезнью тело. Ингрид, качнувшись, падает вперед, а я подхватываю. Женщина беззвучно шевелит губами, пытаясь что-то сказать, и наклоняюсь ближе, чтобы расслышать кряхтение.

– Мне…страшно… – шепчет, захлебываясь кровью. – Не хочу умирать.

Из груди слышны хлюпающие звуки. Отчаянно стараюсь остановить кровотечение, закрывая рану, но все без толку. Ингрид продолжает шевелить губами и судорожно хватать воздух.

– Не хочу… Не хочу умирать… вот так… Не хочу…

– Ты не умрешь, Ингрид. – Беру за руку. – Все будет нормально.

– Мне… страшно. Я не хочу. Мне страшно…

– Скоро все пройдет, потерпи. – Раскачиваюсь из стороны в сторону, баюкая умирающую. – Рана не смертельная. Ты обязательно поправишься, мы тебя подлечим.

Сколько людей слышат ложь, прежде чем умереть? Понимаю по глазам Ингрид: знает, что вру, но ей так хочется верить. Сдавливает ладонь из последних сил.

– Скажи Виви… что… люблю ее. Передай! Обещаешь?

– Обещаю.

– Скажи… что… не хотела бросать. Не хотела… Не говори, кем я стала. Пожалуйста…

Кашляет, пытается дышать, но легкие уже наполнены кровью. Она задыхается. Закрывает глаза и расслабляет хватку, а тело обмякает, голова безвольно запрокидывается. От краешка губ по шее и на пол стекает тоненькая струйка крови, превращаясь в лужицу. Ингрид мучительно умирает у меня на руках. Не сразу замечаю слезы, скатывающиеся по щекам.

Тяжелая ладонь ложится на плечо. Поднимаю глаза на Джейса. Изучает меня на наличие укусов и ссадин, испуганно берет за руку, на которой виднеется кровавый отпечаток ладони Ингрид.

– Я в порядке. Она не укусила меня.

– Уверена? – недоверчиво заглядывает в глаза. – Я должен знать правду.

– Я тебе соврала хоть раз в жизни?

Джейс ничего не отвечает и молча кивает.

– Мы не можем ей верить! Кровь зараженной повсюду, она врет! – Энди тычет в меня пальцем и брызжет слюной. – У нее даже на лице кровь!

– Это не ее, – отвечает Джейс. – Она не укушена.

– Кровь могла попасть в рот, – подхватывает Джо. – Мы не можем позволить себе так рисковать.

– Я же сказал, она здорова!

Тут Энди совершает ужасную глупость. Выхватывает у замешкавшегося Фобоса пистолет и направляет на меня.

– Ее нужно пристрелить!

Все происходит за долю секунды. Джейс рывком прячет меня за спину, а сам наставляет оружие на Энди. Крис мигом встает между ученым и Джейсом, стараясь собой закрыть нас обоих. Кайс направляет оружие на Энди, целясь в голову, а Деймос, Марго и Цилла окружают Джо и Зои в кольцо, отсекая возможные попытки помочь товарищу. Блю вскрикивает, вижу, что хочет помешать потерявшему контроль мужчине, но Джейс останавливает коротким кивком.

– Стой, где стоишь, Хейл, – сверкает глазами в ее сторону. – Фоб!

Фобос без лишних слов понимает приказ и заслоняет девушку, не давая лезть на рожон.

– Опусти пистолет, Энди, – просит Крис вкрадчивым голосом, держа руки перед собой. – Ты не имеешь права направлять оружие на агентов Реверса. Тебя могут осудить.

– Она заражена и скоро станет одной из этих тварей! Хотите дождаться, пока мы все заснем, а она перегрызет глотки?! – Пистолетом указывает на тело Ингрид, лежащее позади. – Она тоже клялась, что здорова, пока не попыталась сожрать меня!

Испуганно дергаю Джейса, желая сдвинуть из-под прицела ученого, но не тут-то было. Отмахивается и прячет еще больше.

– Мы гарантируем тебе безопасность, – продолжает переговоры Крис. Медленно двигается из стороны в сторону вслед за раскачивающимся дулом, чтобы всегда быть по центру и наверняка закрыть от пули Джейса. – Опусти пистолет, и я обещаю, что никто в Реверсе не узнает о попытке нападения на агентов. Ты же понимаешь, Энди, что будет, если Рекс Ройлад узнает об инциденте? Тебя могут расстрелять за измену.

– О чем ты, парень! – безумно хохочет. – Суд когда еще будет, а моя жизнь в опасности здесь и сейчас.

– Энди, – Джо окликает сзади. – Не глупи, опусти пистолет. Ты не видишь, что нет шансов?

– Послушай товарища, – рычит сквозь зубы Джейс. – Дернешься, и я заставлю его отскребать твои мозги со стены.

– Это мы еще посмотрим!

Энди резко подается вперед и стреляет Крису в грудь. Тот глухо вскрикивает и падает на пол, мгновенно теряя сознание.

– Крис! – визжу, точно сирена.

Джейс ударяет Энди кулаком в лицо и выбивает пистолет, который подхватываю на лету. Тяжелым ударом в живот отбрасывает ученого в стену, а я молниеносно реагирую и совершаю несколько точных выстрелов по ногам. Падает на спину, завывая как дикий зверь.

– А-а-а! Дрянь! Ну и дрянь же! – обхватывает раненные конечности.

Вырываюсь из-под защиты Джейса и устремляюсь к лежащему без сознания Крису. Не слушающимися руками ощупываю грудь в поисках раны, сдерживая судорожные всхлипы. Джейс падает рядом, в ужасе отпихивает в сторону и сам начинает снимать с Криса верхнюю одежду. Руки дрожат, из-за чего долго возится с курткой.

– Крис, – зовет, одной рукой придерживая голову, а другой освобождает шею от стесняющего воротника. – Крис.

Не отзывается. Джейс наклоняется, стараясь услышать вдохи.

– Дышит, – хрипит. От паники голос не слушается.

– О, Боже! – Прижимаюсь к груди Криса.

Тут меня накрывает волна чувств, выбивая землю из-под ног. Истерически смеюсь, давясь слезами. Джейс смотрит в недоумении, ошеломленно подняв брови.

– Что? – Со стороны кажется, будто тронулась умом. – В чем дело?

Беру его руку, прикладываю к плечу Криса и слегка прижимаю. В страхе за жизнь брата не заметили, что на нем бронежилет.

– Ох, черт. – Джейс обессиленно облокачивается на стену и закрывает глаза.

Облегчение, которое оба испытываем, нельзя ни с чем сравнить. Выкачивает абсолютно всю энергию, оставляя лишь глубокую пустоту.

Аккуратно снимаю с Криса свитер, потом расстегиваю жилет и убираю в сторону. В месте, куда должна была попасть пуля, назревает огромная лиловая гематома. Крис начинает морщиться и стонать, приходя в себя.

– Как же ты напугал! – Сдавливаю шею в объятиях, стараясь не прикасаться к груди. – Я такое страшное подумала!

Смотрю на Джейса. Все еще сидит с закрытыми глазами и тяжело дышит.

– Расслабь хватку, – говорит ему Крис и растягивает губы в ухмылке. – Я уже не чувствую руки.

– Ой, заткнись, придурок! – фыркает Джейс.

– Жить будет? – Друзья толпятся вокруг плотным кольцом. – Все в порядке?

– Буду-буду, – ворчит Крис, кривясь от боли. – Куда денусь.

Энди, свернувшийся калачиком и тихо поскуливающий, решает воспользоваться вторым шансом. Замечаю, как тянется к вальтеру, который упустила во время драки с Ингрид. Ярость овладевает разумом, и я полностью отдаюсь порыву. В один стремительный прыжок сокращаю расстояние и выбиваю пистолет. Деймос на лету перехватывает вальтер и направляет на ученого.

– Как ты смеешь?! – Пинаю Энди по раненой ноге, а тот орет истошным воплем от боли. – Как смеешь нападать на тех, кто защищает твою гнусную задницу?!

– Не надо, Рокси. Оставь его.

Фобос пытается оттащить меня, но отмахиваюсь. Самозабвенно продолжаю выбивать дух из Энди. Лицо заплывает от отеков и синяков, которые добавляю с каждым ударом.

– Ты же убьешь его так! – Зои виснет сверху, желая остановить. – Прекрати! Пожалуйста, не надо!

– Он хотел убить меня! – Изворачиваюсь и скидываю девушку на пол. – Стрелял в Криса! Засранец не заслуживает пощады!

Замахиваюсь, чтобы нанести финальный удар, но меня удерживает Феникс. Сгребает в охапку и уносит прочь, а я продолжаю разъяренно молотить воздух ногами, старясь дотянуться до Энди.

– Пусти меня! Пусти, я убью его!

– Успокойся, Рокс. – Крепко прижимает к себе, сковывая движения. – Он не заслуживает, чтобы ты становилась хладнокровной убийцей.

Затихаю, вздрогнув от последнего слова. Кайс относит меня в соседнюю комнату и плотно закрывает дверь. Слышу возню из коридора и надрывный плач Зои, которая от пережитого потрясения до сих пор не может взять себя в руки. Твердый спокойный голос Джейса взывает к благоразумию и заставляет оказать посильную помощь Энди. Говорит, что доставит его в Реверс, чего бы это ни стоило, чтобы там над ним вершили высший суд.

Оглядываюсь по сторонам. Слабый серый свет не пробивается сквозь плотные шторы на окнах, поэтому в комнате темно. На полу разбросаны одеяла и простыни, поблескивают осколки стекол. Вдыхаю полной грудью, приводя нервы в порядок, и смахиваю слезы тыльной стороной ладони. Кайс садится рядом на диван и приобнимает за плечи. Поднимаю на него глаза.

– Кто был первым, кого ты убил? – Наблюдаю за лицом. – По-настоящему, не в визуальной комнате?

– Это было давно. – Кайс слегка сжимает плечо.

– Расскажи.

– Мне было восемнадцать. После «Предела» это первое заданием. Нас отправили в 3-й район, может, помнишь? По всем новостям передавали, что из Сартификса сбежал…

– Нейлоновый демон! Серьезно? – удивленно раскрываю рот. – Это был ты?

Нейлоновый демон, так прозвали серийного убийцу – Мавра Таврию, который душил жертв нейлоновыми струнами, отделяя головы от тел. Нападениям подвергались в основном одинокие женщины и дети. Каким-то чудом ему удавалось покидать место убийства незамеченным, не оставляя после себя ни отпечатков пальцев, ни улик. Словно демон. Позже выяснилось, что Таврия сжег индивидуальные рисунки на ладонях серной кислотой, сделавшись «невидимкой». За ним гонялись почти двенадцать лет, прежде чем упекли в самую охраняемую тюрьму – Сартификс, непреступные стены которой омывал равнодушный океан.

Но однажды новость с экранов прогремела громче, чем взрыв атомной бомбы: Нейлоновый демон вырвался на свободу.

– Нас отправили в лес на границе с 6-м районом, где его засекли с вертолета. – Кайс закрывает глаза, предаваясь воспоминаниям. – Мы оцепили местность и смыкали кольцо. Было приказано стрелять на поражение, так что это был лишь вопрос времени. И воля случая, кому повезет встретить психопата первым.

– Это был ты, – снова повторяю, будто пробуя слова на вкус. – Я не знала.

– Я бы не выстрелил просто так, мне восемнадцатилетнему не хватило бы духу, – Кайс замолкает на секунду, погружаясь в водоворот памяти. – Все-таки убивать в визуальной комнате не одно и тоже. Когда смотришь в живые глаза, человеческое внутри зачастую перевешивает, и хочется отделаться малой кровью. Не вешать смерть на себя.

– Тогда как это было?

– Я встретился с ним возле хижины лесничего. Первый. Таврия вытирал руки, а позади лежали четыре трупа, Рокс. Вырезал всю семью. Черт, застыл, как вкопанный, пораженный жестокостью, и только тогда понял, почему Таврию прозвали демоном. В нем не осталось ничего людского. Глаза горели безумным огнем, сводившим с ума и заставляющим делать ужасные вещи.

Прижимаюсь к Фениксу и почти не дышу, завороженная историей. Клубочком сворачиваюсь на коленях, как маленький котенок.

– Ближе всех был твой брат. Я только и успел, что подать сигнал, прежде чем Таврия бросился на меня. А я не мог даже пошевелиться, парализованный ужасом, понимаешь? – Кайс невесело усмехается. – Даже смешно. Столько тренировок коту под хвост. Беннет потом орал так, что уши сворачивались в трубочку. Если бы Джейс опоздал хоть на пару секунд, псих бы меня добил. Тоже дурной, налетел на Мавра с разбегу.

– Почему не выстрелил? – возмущенно вскликиваю.

Кайс опять глухо смеется, ярко вспоминая прошлое.

– Мы были слишком молоды, чтобы реагировать четко и слаженно, как сейчас. Даже «Предел» и визуальная комната не могут дать этого, только опыт в реальной жизни.

– И что было дальше? – не унимаюсь.

– Таврия попытался задушить Джейса, а я не дал. Вот и все.

Феникс быстро заканчивает историю, и понимаю, что больше не хочет говорить об этом. Поднимаюсь и сажусь прямо, подтягиваю колени к подбородку, обхватывая ноги.

– Повезло, что твой первый выстрел на поражение был в безжалостного убийцу, – тихо говорю. – Моя первая пуля была… другой.

– В смысле?

– Мне тоже было восемнадцать. И не такое громкое задание, как у тебя. Это было в 13-ом районе. Банда отморозков взяла в заложники сотрудников и клиентов банка. Вроде дело не хитрое, но…

– Но? – Кайс поднимает бровь.

– Но к моменту нашего прибытия выродки истребили почти всех заложников, потому что местные власти отказались организовывать коридор для отступления. И тогда, – сглатываю ком в горле, – обычный план действий был не актуален. Аверилл велел не выпускать их живыми из банка и брать здание штурмом. У нас на шлемах были камеры, позволяющие следить за операцией снаружи. Все шло по плану, пока передо мной не появилось чудовище в маске, прикрывающееся женщиной. Помню, будто было вчера. – Бросаю отчаянный взгляд на Феникса. – В руках автомат, которым упираюсь в грудь несчастной, потому что толкает ее на меня, а сволочь вдобавок приставил пистолет к виску женщины. Можешь представить, что она чувствовала?

– Не буду даже пробовать. – Кайс притягивает меня обратно.

– Она плакала, умоляла пощадить, потому что дома семья. – Смахиваю слезы. – А ублюдок стоял сзади и орал мне, чтобы убиралась прочь, иначе пристрелит. Я могла спасти ее, Кайс. Клянусь, на тренировках отбивала заложников и в худших условиях! Но не успела среагировать, как ты сказал, четко и слаженно. Дважды проигнорировала приказ от Аверилла стрелять на поражение, а на третий…

Закрываю глаза, переносясь в тот день. Сжимаю пальцы и впиваюсь ногтями в кожу.

– Знаешь, в Реверсе новичков в визуальной комнате иногда заставляют надевать электрические перчатки. Почти как собачьи ошейники, – нервно ухмыляюсь. – Если не выполняешь приказ, это делают за тебя, причиняя боль, чтобы усвоил урок. Так вот, в тот день я была в чертовых перчатках. Перед штурмом Аверилл заставил надеть под предлогом, что, если вдруг запаникую, сможет спасти мне жизнь.

– Дьявол, – на выдохе произносит Феникс. – Я не знал, Рокс. Прости.

– Моя пуля убила ее, – говорю шепотом. – Невинный человек стал первой смертью на руках. И только вторая пуля оправдалась.

– Это не твоя вина, – целует в макушку. – Ты это и сама знаешь.

– Да, но это ничего не меняет.

Дверь в комнату с грохотом распахивается, заставив подпрыгнуть на месте. Мы с Фениксом, как ошпаренные, бросаемся в разные стороны. Врывается Джейс и, не церемонясь, хватает меня за руку, рывком поднимая с дивана.

– Он сделал тебе что-нибудь?!

– К-кто? – заикаюсь.

– Что за глупый вопрос? Энди! Навредил тебе?

– А… Нет. Скорее, я навредила.

– Уверена? А то будет предостаточно поводов прикончить его и не тащить в лепрозорий. – Джейс расслабляет хватку и переводит дух. – Этот район сводит меня с ума.

– Что с Энди? – Кайс деликатно привлекает к себе внимание.

– Ничего. – Джейс бросает на меня взгляд, полный упрека. – Лишняя обуза. Выдвигаемся через пятнадцать минут.

– Хорошо, только нужно забрать вещи из квартиры. – Кайс уже направляется к выходу, но Джейс останавливает.

– Близнецы все принесли. Ждем, когда Зои закончит с ранами Энди.

– Что это за вирус, который так быстро превращает человека в монстра? – спрашиваю. – Еще вчера с Ингрид было все хорошо. Как это случилось?

– Фобос сказал, они сами не поняли, – Джейс хмурится. – Она никому ничего не сказала, а около полуночи стало плохо, рвало кровью, и тогда ученые догадались, что женщина заражена. Пока наши спорили, что делать, Ингрид набросилась на Энди, а Цилле удалось спугнуть выстрелами.

– Я слышала стрельбу, но мне показалось, это было во сне.

– Если бы так, – саркастично ухмыляется брат. – Ингрид затаилась в квартире, а ребятам ничего не оставалось, кроме как запереться в комнате и ждать, надеясь, что мы догадаемся, что что-то случилось. Решать судьбу без общего собрания не стали, женщина оставалась… разумной? Ну, а дальше сами знаете.

– Этот район полон сюрпризов, – смеется Феникс. – Химеры, неизвестный науке вирус. Что еще может быть?

– Ох, не зарекайся, – Джейс поднимает бровь. – То ли еще будет.

Втроем выходим из комнаты в коридор, где уже в полной готовности ждут друзья. Стараясь не привлекать внимания, встаю за спинами братьев. Мне стыдно, что поддалась эмоциям, когда напала на Энди, ведь такая несдержанность несвойственна благородству Гарпии, но чего греха таить: возмездие пришлось по нраву.

Спустя несколько минут Джо и Зои выводят товарища, поддерживая под руки. Энди зло оглядывает меня с ног до головы и угрожающе шипит, что еще расплачусь за содеянное. Презрительно суживаю глаза и отворачиваюсь.

Покидаю квартиру последней. Застыв в проеме, оборачиваюсь на запятнанный кровью коридор, посреди которого лежит мертвое тело Ингрид в неестественной позе. Закрывая дверь, наблюдаю, как полоса света постепенно сужается, в конце концов, исчезая во мраке и оставляя Ингрид навсегда в этом черном аду.

Глава 8. Кукурузное поле

Покинув квартиру, спускаемся во двор и по одному пробираемся вдоль стен к дороге, которая ведет к лепрозорию. Тучи на небе еще зловещей и мрачнее, чем с утра. Первые капли тяжело падают на землю, прибивая пыль к асфальту. Когда раздается раскат грома, инстинктивно замираем и напрягаемся, будто что-то должно вот-вот случиться. Яркая вспышка молнии озаряет двор и старые ржавые качели, поскрипывающие на ветру. Многоэтажные дома, от которых веет ужасом пустоты и заброшенности, скалятся кое-где разбитыми окнами. Словно живые существа, высотки издают стоны и всхлипы, подчиняясь разбушевавшейся непогоде.

Блуждаем среди одиноких серых строений Джастифай-сити, и я выискиваю что угодно, что может напомнить о живших здесь людях. В ушах стоит звон, воображение бурлит с каждым шагом, чуя приближение к затерянному и безмолвному месту с неразгаданными тайнами, будоражащими ум.

Иду прямо за Зои, которая что-то монотонно бормочет под нос в такт моим мыслям. Равняюсь с ней и спрашиваю, что случилось.

– Сейчас слишком темно, – шепчет дрожащими от холода губами. – Они появляются ночью, но сейчас слишком темно.

Вдоль позвоночника пробегают мурашки.

– Ты имеешь в виду зараженных?

– Да, – мелко кивает. – Ультрафиолет оставляет ожоги на их коже, причиняя боль, поэтому прячутся в канализациях.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я слишком много времени провела в обществе Картера. Правда, тогда казалось, что он бредит, – Зои вздыхает. – Жалею, что не воспринимала истории всерьез, как Джо.

Поднимает на меня взгляд. Капли дождя стекают по лицу и собираются на подбородке.

– Ты помнишь обещание, данное Ингрид?

– Я… Да.

Теряюсь от того, как быстро Зои меняет тему разговора. У меня еще столько вопросов, которые вертятся на языке.

– Виви – это ее дочь. – Ускоряет шаг. – Говорю это, потому что ты наверняка не знаешь, кому нужно передать последние слова Ингрид. Она была здесь ради Вивианы. Картер пообещал большие деньги за работу в этом районе.

– Она знала, что может не вернуться?

Дождь льет со страшной силой, размывая дорогу и превращая в потоки грязи. Капли тарабанят по капюшону ветровки, отчего едва слышу, что говорит Зои. Выходим за пределы Джастифай-сити, продолжая двигаться колонной. Я по обыкновению замыкаю строй. Впереди виднеется шлагбаум и контрольно-пропускная будка, за которой начинается зона лепрозория. Инстинктивно нащупываю в кармане рукоятку ножа и крепко сжимаю в ладони.

– Я не была близка с Ингрид, но она рассказала накануне перед вылетом, что согласилась на эту работу ради денег. – Зои опасливо оглядывается по сторонам. – Она была единственной, кто добровольно пошел на это.

– Расскажи мне все, – прошу твердым голосом. – Хочу знать ее историю.

Замечаю, что нас невольно подслушивают остальные, поэтому хочу сделать так, чтобы Ингрид осталась в памяти не как зараженная, пытавшаяся убить человека, а как обычная женщина, у которой свои причины оказаться в 20-ом районе.

– Ингрид – превосходный специалист в области биоинженерии. Картер нашел ее в Капитолийском университете, где она изучала рекомбинантные структуры и их возможное применение в медицине.

– Что это? – с интересом поглядываю на собеседницу.

– Это гибридные нуклеиновые кислоты, полученные вне живого организма с помощью методов генной инженерии. Ингрид выделяла нужный ген, встраивала в кишечную палочку, а потом идентифицировала и отбирала клетки, которые приобретали тот самый желаемый ген. – Зои жестикулирует руками. – Например, генетически модифицированные растения и животные более устойчивы к различным факторам внешней среды, что позволяет решить проблему голода и не только. В общем, когда Картер нашел Ингрид, уговорил работать под его началом.

Земля неприятно чавкает и хлюпает, прилипая к подошве ботинок. Ельник, начавшийся сразу после шлагбаума, встречает таинственным полумраком и пронизывающим до костей холодом. Изо рта идет пар, быстро исчезающий под проливным дождем. Подношу руки к губам и дышу на пальцы, возвращая чувствительность.

– Ингрид согласилась, но с условием, что ее пятилетняя дочь не будет иметь никакого отношения к Реверсу. Виви осталась учиться в обычной школе в городе и стала жить с матерью Ингрид. А незадолго до рейда в 20-й район…

Зои вдруг прекращает рассказ, отрывает взгляд от земли и всматривается в сгущающийся лес с подозрением. Кладу руку на плечо, чтобы успокоить и приободрить.

– Мать Ингрид заболела, и ей пришлось взять дочь на работу. Там и произошел несчастный случай. Вернее, нелепость! Ингрид отвлеклась всего на секунду, а девочка случайно разбила контейнер с вакцинами, содержащими обезьяний вирус. Он может спровоцировать у человека рак, если имеется особая патология. Ингрид использовала вирус в качестве вектора, чтобы встраивать гены в кишечную палочку.

– Не может быть, чтобы девочка заболела, – Марго равняется по другое плечо с Зои.

– К сожалению. Вероятность была всего один к десяти тысячам, но… В общем, у Виви та самая патология. Анализы пришли пару месяцев назад, и болезнь прогрессирует. Поэтому Ингрид в спешке стала искать деньги на лечение, а Картер предложил участвовать в рейде.

– А ее отец? – допытывается Марго.

– Ему нет никакого дела до Виви и уже очень давно, – Зои пожимает плечами. – Ингрид сказала, ушел до рождения дочери.

– Вот же! – восклицает Марго, морща миниатюрный носик. – Как таких Земля носит?

Гневно отбрасывает намокшие светлые волосы и берет за руку Кайса, будто надеется на поддержку. Он вежливо кивает, а сам настороженно смотрит на мою реакцию. Делаю вид, что ничего не замечаю, демонстративно игнорируя обоих.

– Я позабочусь, чтобы Виви получила деньги, – говорю с полной уверенностью. – Ей будет оказана вся необходимая помощь.

– Ей не нужны деньги, Рокси. – Зои поднимает глаза к грозовому небу. – Ей нужна мать.

Слова звучат для меня как упрек, словно я бесчувственная эгоистка, мерящая благополучие деньгами. Смущенно опускаю голову и думаю, как правильней выразить мысль, и когда уже собираюсь открыть рот и сказать, что не то имела в виду, слышу звонкий издевательский голос.

– Куда уж одаренной до таких простых истин, – поднимает бровь Присцилла. – Она привыкла все решать с помощью грубой силы, а пораскинуть мозгами – не ее прерогатива.

– Закрой рот, – рычу.

– Ой, боюсь-боюсь, – парирует. – Прежде чем давать обещание, убедись, что сможешь сдержать!

Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что Присцилла намеренно старается унизить при всех. Марго улыбается краешком губ, сильно не показывая восторга, и это становится последней каплей. Замахиваюсь и со всей дури бью кулаком Цилле в лицо, стирая ухмылку. Покачнувшись, падает плашмя в грязь, из носа брызжет кровь, но она смеется, продолжая дразнить. Зои вскрикивает от неожиданности и отшатывается от меня, как от огня, прижимаясь к Джонатану, который выпускает из пальцев сигарету и недоуменно уставляется на развернувшуюся сцену. Кайс и Марго, ошеломленные поступком, теряют на секунду дар речи, а затем торопливо помогают Цилле подняться.

Краем глаза вижу, как Блю догоняет ушедших вперед близнецов с Энди и братьев, что-то торопливо объясняет. Закатываю глаза и вздыхаю.

Кажется, влетит по первое число.

– Что и требовалось доказать! – Цилла тычет пальцем, утирая кровь грязной ладонью.

– Ты специально провоцируешь меня! Чего ты ждала? Что поглажу по головке? – удивляюсь.

Между нами стеной встает раздраженный Джейс. Отталкивает в сторону, подальше от Циллы, и, грозно сверкая глазами, нависает сверху. Съеживаюсь под пронзительным взглядом.

– Ты что вытворяешь?!

– Она первая начала! – жалко оправдываюсь.

– Я думал, что могу положиться на тебя, а ты устраиваешь черти что, подвергая всех опасности! – дышит в лицо, будто разъярённый буйвол. – Нравится или нет, но вы в одной связке, и пока мы здесь, ваши жизни напрямую зависят друг от друга! Так что, будь добра, не пытайся выводить из строя людей, которые прикрывают твою спину!

– Я не…

– Хватит устраивать драмы, Роксана, иначе обеих вышвырну из команды! А ты, – резко разворачивается к Присцилле, – еще раз хоть словом или взглядом заденешь ее, и я лично позабочусь, чтобы в Реверсе вам устроили спарринг! И тогда будь уверена, что разбитым носом не отделаешься.

– Посмотрим, – скалится Цилла, с вызовом вздергивая подбородок. – Я не боюсь ни тебя, ни твою сестру!

– А меня не нужно бояться, – фыркает Джейс. – Лучше бойся, что я не приду, когда станешь звать на помощь. И никто не придет, если будешь вести себя как прожженная дрянь.

Обмениваются ядовитыми взглядами, и Цилла первая опускает глаза, не выдерживая напряжения. Джейс поворачивается ко мне.

– Я очень разочарован, – говорит так, чтобы слышала только я. – Думал, ты будешь выше этого.

– Джейс, правда, я не хотела…

Больше не слушает и даже не смотрит. Качает головой и уходит вперед, оставляя меня и Циллу с позором. Блю сочувственно проводит рукой по спине и тоже уходит, уводя с собой ученых. Марго, окатив волной презрения, удаляется под руку с Присциллой и Кайсом. Перехватываю его виноватый взгляд и быстро опускаю голову.

Наконец остаемся вдвоем с Крисом. Ободряюще прижимает к себе и треплет за шею.

– Не обращай внимания на эту ненормальную. Она не дружит с головой!

– Пытаюсь, но это переходит все границы, – едва сдерживаю слезы обиды. – Еще и Джейс сказал, что я самое большое разочарование в его жизни.

– Прямо так и сказал? Никогда не поверю, – Крис улыбается.

– Может, не совсем так, – соглашаюсь. – Но основной посыл был таков.

– У меня на этот счет другие мысли.

– Да ну?

– Ты у него в любимчиках, Рокси. Можешь мне поверить. – Крис целует в макушку. – Не знаю никого, кто был бы для него большим поводом для гордости, чем ты.

– Ну-ну, – скептически хмыкаю.

Медленно следуем за друзьями, не упуская из виду. Дождь не думает стихать, но с каждым шагом вглубь леса, капли попадают на лицо все реже, задерживаясь на густо сцепленных верхушках деревьев. Запах намокшей хвои въедается в одежду и волосы, и с наслаждением вдыхаю полной грудью.

– Спасибо, Крис. – Сжимаю его руку. – За поддержку.

– Не обижайся, – кончики губ растягиваются в улыбке. – Ты же знаешь Джейса, он иногда может перегнуть палку.

– О да, это я знаю!

Смеемся. Вдруг в голове стремительно проносится мысль, словно молния, и слова сами срываются с языка.

– Сейчас слишком темно!

– Что?

– Темно! Зои сказала, солнце опасно для зараженных, но сейчас оно затянуто тучами. Они могут выбраться на охоту!

– Ну что же, – Крис вмиг делается серьезным, – будем молиться, чтобы этого не случилось.

Догоняем колонну и пристраиваемся в хвосте. Не хочется ни с кем встречаться глазами, и особенно с Джейсом.

Следующие полтора часа проходят в тишине под барабанящие по кронам деревьев капли. Грунтовая дорога, ведущая от шлагбаума, постепенно сливается с лесом в единое целое, и приходится довериться барахлящей технике и интуиции. Двигаемся по навигатору на северо-запад, держа курс на законсервированный лепрозорий, откуда Реверсом был перехвачен странный сигнал. Полностью ухожу в себя и сосредотачиваюсь на задании, прокручивая в голове различные варианты сценария развивающихся событий. Стараюсь гнать плохие мысли, чтобы не загоняться в ловушку собственных эмоций и не стать пленницей.

Пейзаж вокруг постепенно меняется. Лес заканчивается, а перед глазами открывается вид с холма на золотое кукурузное поле, окруженное горами вдали. В центре возвышается на металлических сваях смотровая хижина, а над крышей кругами летают вороны. Черные тучи по-прежнему нависают у горизонта, нагнетая атмосферу, но дождь затих. Обнимаю себя за плечи.

– За этим полем находится лепрозорий, – говорит Джо, указывая на виднеющуюся гигантскую спутниковую антенну.

– Если ускоримся, будем на месте через час, – отмечает Деймос. – Только вот это поле меня настораживает. Совершенно никакого обзора.

– Другого пути нет? – спрашивает Фобос у Джо.

– Боюсь, что нет. Во всяком случае, мне о нем ничего неизвестно. – Джо утыкается в свои бумажки. – Раньше дорога пролегала напрямик, если верить карте.

– Тогда нет выбора. – Джейс решительно направляется вниз с холма прямиком в кукурузные заросли.

Поле съедает нас целиком, обступив со всех сторон пожухлыми толстыми стеблями и сомкнув над головами листья. Достаю вальтер и снимаю с предохранителя на всякий случай. Куда не посмотри, не видно ничего, кроме кукурузы, а сверху раздается противное карканье воронья. Почва под ногами похожа на трясину, затрудняет шаги, словно желает проглотить.

– Тихо! – Фобос вдруг застывает. – Вы это слышали?

– Я ничего не слышала, – пожимает плечами Цилла.

– Мне показалось какое-то шуршание.

– Это ветер. – Деймос оглядывается по сторонам. – Мы же в поле.

Вслушиваюсь в звуки природы. Ветер пронизывает кукурузу, развевая побеги, и шуршит. Играючи обрывает сгнившие початки.

Ничего подозрительного не замечаю.

– Это не было похоже на ветер, – продолжает спорить Фобос. – Я пока в своем уме.

– Замолчите все, – шипит Крис.

Стоим около минуты в полной тишине и слушаем.

– Вот, сейчас! – вскликивает Фобос. – Слышали?

– Оружие наготове! – рявкает Джейс.

Сминая к земле кукурузу и угрожающе рыча, нас обступают четыре химеры. Принюхиваются, изучают, не решаясь напасть. Бока раздуваются, а морды демонстрируют хищный оскал. Оцепенев от страха, забываю, как дышать.

Бежать некуда.

– Есть идеи? – шепчет Деймос.

Собаки недоверчиво держатся на расстоянии, наворачивая круги. Никак не могут определить, какое место нам отведено в пищевой цепи, и потому не рискуют набрасываться. Смущает наше численное преимущество, но чувствую, что звери близки к разгадке превосходства.

Одна из химер замирает напротив Энди, учуяв запах крови.

Словно в замедленной съемке вижу, как открывается от крика рот мужчины, и как собака с оглушительным рычанием устремляется вперед. Фобос отталкивает ученого и направляет огнемет на химеру. Языки пламени обжигают мускулистое туловище, и тварь отскакивает к сородичам, скуля от боли. Чувствую запах паленой плоти, резко ударивший в нос.

– Бегите! – Фобос встает между нами и животными плечом к плечу с Деймосом. – Мы прикроем!

Крис хватает меня за руку и куда-то тащит сквозь кукурузу. Мокрые листья больно хлещут по лицу, практически ничего не вижу. Слышно только крики и возгласы паникующих друзей, которые раздаются где-то поблизости. Крис так резко останавливается, что врезаюсь в спину.

– Мы не можем бросить их! – кричу, вырываясь из мертвой хватки брата. – Мы должны вернуться!

– Мы и не бросаем! Нам нужен обзор сверху, чтобы отстреляться, и как можно скорее!

Снова бежит стремглав сквозь кукурузные ряды, утягивая меня за собой. Несколько раз чуть не поскальзываюсь на размякшей земле, но Крис удерживает. Где-то правее раздаются женские вскрики. Едва успеваю пригнуться, не задев головой металлическую сваю.

– Лезь наверх, я подержу! – приказывает Крис, подталкивая к лестнице.

Машинально задираю голову, прикидывая расстояние до входного люка. С разных сторон выбегают остальные, собираясь у подножия хижины.

– Я полезу. – Цилла отталкивает меня от лестницы и, словно рысь, взбирается наверх.

Раздается стрельба. Леденящий вой химер заглушает вопль Присциллы.

– Не подходите ближе! Нет! Я ничего не вижу!

– Зажигательная смесь кончилась! – отвечает кто-то из близнецов. – Что делать?!

Джейс громко выругивается и вглядывается в кукурузные заросли.

– Ну, давайте же!

Присцилла совершает еще несколько выстрелов, кто-то громко кричит, и все стихает. Больше не слышно рыка и протяжного лая химер.

– Получилось? – Марго вытягивает шею, чтобы разглядеть что-нибудь.

– Я ничего не вижу, – жалуется Блю.

Дождь заряжает с новой силой. Вспышка молнии освещает волнующееся кукурузное море и смотровую хижину. Глухой раскат грома ударяет по барабанным перепонкам, и чувствую, как дрожит земля под ногами. Тяжелое предвестие беды въедается в кожу вместе с дождевыми каплями и сковывает сердце толстой коркой льда.

Близнецов нигде не видно.

Глава 9. Перевертыш

Словно в бреду бросаюсь в заросли кукурузы, ловко уворачиваясь от вытянутых рук, пытающихся остановить.

– Рокси, вернись! Сейчас же! – кричит Джейс в спину, но уже ничего не слышу.

Ноги сами несут к цели, преодолевая препятствия на пути и лавируя среди стеблей. Зову близнецов, молясь, чтобы оказались живы и невредимы. Почти добираюсь до места, как что-то набрасывается сзади и валит на землю. Достаю нож и замахиваюсь, но запястье перехватывает сильная рука.

– Тише, – Фобос подносит указательный палец к губам. – Это я.

– Фоб! – взвизгиваю, обхватывая за шею. Одежда на ощупь кажется странной, но значения не придаю. – Я так испугалась! Ты в порядке?

Руки покрыты глубокими царапинами и кровоточащими укусами, а широкий лоб украшает ссадина. Бережно беру ладони и накрываю своими.

– Ты даже представить не можешь, как сильно мне стало страшно.

– Рокси, – Фобос перебивает. – Где-то здесь прячется еще одна тварь. Затаилась и ждет, чтобы напасть. Оказывается, эти зверюги чертовски умные. Ты должна мне помочь! Пожалуйста!

Поднимается на ноги и протягивает руку. Без сомнений следую за ним.

– Дей остался там, ему сильно досталось. Помоги его унести отсюда, пока химера не вернулась! – Тащит все дальше в кукурузу.

– Давай позовем остальных…

– НЕТ!

Голос Фобоса странно меняется, словно старую пленку зажевало. Хватка на руке усиливается, причиняя боль, кожа под ладонью горит, а страх в груди толкается, колется, и я отчаянно дергаюсь, пытаясь вырваться на свободу.

– Прекрати! Ты делаешь мне больно, – беспомощно скулю, чувствуя что-то неладное. – Что с тобой?

– ЗАТКНИСЬ, – тем же жутким троящимся голосом отвечает Фоб, не поворачивая головы.

Могу поклясться, что вижу, как плечи расширяются, а тело и руки вытягиваются. Ноги становятся тонкими, несуразно длинными, и один его шаг равен пяти моим. Нечто, похожее на Фобоса, утаскивает все дальше от друзей, а я не могу издать ни звука. Язык немеет от страха, отказываясь подчиняться.

– Пожалуйста, – пищу и сама пугаюсь жалобной интонации. – Не надо.

Бьюсь и извиваюсь, но безрезультатно. Сердце готово выпрыгнуть из груди, проломив ребра, и лишь усилием воли заставляю остаться на положенном месте. Теперь существо совершенно не похоже на Фобоса, и это уже чересчур для воспаленного мозга. Сокрушаюсь, что действовала в одиночку, но о фатальной ошибке жалею слишком поздно. Лес, откуда пришли, уже в нескольких метрах от длинноногого существа. В какой-то момент понимаю, что не чувствую землю. Оно держит меня на весу за талию, словно безвольную куклу. Закрываю глаза, чтобы не видеть, что будет делать со мной дальше.

– Рокс! – голос Джейса возвращает в сознание.

– Помогите, – вместо крика вырывается хриплый шепот. От страха голос сел. – Пожалуйста, помогите.

Вряд ли мольба будет услышана, но точно знаю, что теперь есть шанс. Существо не обращает никакого внимания на брата, продолжая рваться в лес. Джейс устремляется наперехват.

В жизни не видела такой скорости.

– Подожди, я с тобой! – это Кайс. Подрезает существо с другой стороны и пытается поравняться с братом, но тот оставляет его далеко позади.

Кручу головой по сторонам и стараюсь не выпускать обоих из виду. Хищник продолжает резво скакать прямиком в чащу, крепче сдавливая живот, что становится нечем дышать. Глотаю маленькими порциями воздух, но этого недостаточно. Начинаю задыхаться и жадно хватать губами кислород, который не могу усвоить. Перед глазами темнеет, а я словно проваливаюсь в никуда.

Джейс, вырвавшийся вперед, с разбегу отталкивается от дерева и, развернувшись, точным ударом попадает в голову существу, заставляя рухнуть на землю. Оно выпускает меня из цепких лап, и лечу лицом вниз, выставляя руки перед собой, чтобы смягчить падение. Судорожно втягиваю воздух, стараясь надышаться вдоволь. В ушах звон, а глаза застилает пелена, мешающая четко видеть. Беспомощно мечусь из стороны в сторону по мокрой холодной земле, чтобы не угодить обратно в длинные лапы неизвестного хищника.

Кайс, подоспевший вовремя, выпускает полную обойму в мерзко визжащую тварь, но этого мало, чтобы убить. Оно изловчается и, врезаясь в деревья на пути, растворяется в лесном тумане, разбрызгивая голубую слизь.

Джейс налетает на меня и крепко прижимает к себе. Вцепляюсь в ответ, всхлипывая и поскуливая, съедаемая чувством вины за проступок.

– Прости меня. – Зарываюсь глубже в ворот куртки. – Пожалуйста, делай что хочешь, кричи, накажи, как считаешь нужным, но только прости!

Джейс ничего не говорит. Просто прижимает крепче и тяжело вздыхает. Чувствую, как укладывает подбородок мне на макушку. Продолжаю тараторить, лишь бы вытянуть хоть одно словечко.

– Я обещаю, что такого больше не повторится. Честное слово! Буду слушаться во всем!

Слышу через плотную ткань свитера, как быстро бьется сердце. Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть и не понимать, как заставила волноваться. Словно читая мысли, Джейс, наконец, отвечает:

– Я очень испугался, Роро, – еле слышно шелестит. Хотя обычно уверенно рычит. – В жизни так не боялся, как сегодня. Почему ты никого не слушаешь?

– Прости, умоляю. – Кажется, что сейчас умру от раздираемой вины. – Больше такого не будет, обещаю!

– Ты ведь не думаешь ни о чем. Что, если бы я не успел? Мне даже представить страшно, что бы тогда случилось! – Джейс повышает голос, возвращая привычное львиное рычание. – Почему тебя не волнует, что я почувствую, Роксана?

Полным именем называет исключительно в воспитательных беседах, когда хочет достучаться до совести. И это имеет определенный эффект.

– Не говори так, пожалуйста. – Глаза щиплет от подступивших слез.

– Как – так? – Джейс отстраняется и заглядывает в глаза. – Ты ведь не подумала, когда бросилась в проклятые заросли! Не подумала, что будет со мной и что я почувствую, если потеряю тебя! Что почувствует Крис? Ты ведь не думала?!

– Пожалуйста, Джейс, прекрати, – умоляю. – Да, я поступила неразумно, но только потому, что была уверена, что все будет в порядке.

– Да что ты! – огрызается. Теперь точно, как лев. – И именно поэтому мы с Фениксом едва успели остановить тварь, которая волокла тебя в лес?! Ты это называешь порядком?!

Замолкаю, потому что не знаю, что ответить. Сглатываю ком в горле и пытаюсь подобрать слова.

– Я боялась потерять друзей, – тихо шепчу под нос. – Мне очень страшно их потерять, Джейс. У меня никого нет, кроме тебя, Криса, и моих друзей. Это вся семья, и другой не будет. Больше не хочу и не могу никого потерять, понимаешь?

Брат вздыхает и утыкается носом в лоб. Теплое дыхание действует успокаивающе, и закрываю глаза.

– Не потеряешь, – отвечает. – Обещаю.

Данный обет скорее похож на порыв, нежели реально выполнимую клятву. Джейс просто пытается вернуть меня в норму, не более, и потому не цепляюсь за слова и не прошу подтверждения.

– Прости, что заставляю волноваться. Я все исправлю, честное слово!

– Я в любом случае буду волноваться, потому что люблю. А это нельзя исправить, к сожалению, – брат улыбается кончиком губ.

Расцветаю в ответ.

Кайс неожиданно обнимает обоих, повисая на плечах, и радостно смеется, демонстрируя великолепные зубы.

– Наконец-то этот день настал! Как я счастлив, что ваша ссора не закончилась очередным хлопаньем дверью! – ухмыляется.

– Здесь нет двери, Кайс, – иронично замечаю. – Приходится мириться.

– Кстати, близнецы в полном порядке! Цилла, как всегда, не промахивается.

– Это был Фобос, – вдруг вспоминаю, как все случилось.

– В каком смысле? – уточняет Кайс, удивленно поднимая бровь.

– Когда убежала, то столкнулась с Фобосом. Сказал, что одна из химер выжила и где-то затаилась, и что нужно помочь спасти раненого Дея. И я не спятила. – Замечаю изумленный взгляд Джейса. – Правда думала, что иду с Фобосом. Это был он, его голос, лицо, одежда, точно он! – Задумчиво кусаю губу. – Но потом что-то случилось, он стал меняться, пока окончательно перестал быть похожим на себя. Испугалась до мурашек! Даже пискнуть не успела, как оно схватило.

– Это уже слишком даже для 20-го района, – мрачно говорит Кайс. – Ладно, злобные твари, пусть. Но злобные твари, маскирующиеся под людей – это перебор. Куда смотрел Капитолий, когда размножали дрянь?

– В кошельки, – хмыкаю.

– Может, кто-нибудь из ученых сможет объяснить, что это было? – Джейс кладет руку на плечо, давая понять, что все закончилось. Я в безопасности. – Пошлите отсюда.

Выходим из леса и направляемся через пресловутое кукурузное поле к смотровой хижине, где ждут друзья, взволнованные долгим отсутствием. К стыду, понимаю, что не могу смотреть на Фобоса прежним взглядом, по крайней мере, сейчас, и это чувство заставляет презирать саму себя. Ведь он ни в чем не виноват…

– Неужели! – Блю набрасывается, как только выходим из кукурузы. – Я уже начала волноваться! Мы слышали стрельбу, это химеры?

– Кайс, ты в порядке? Я так переживала за тебя! – Марго кидается ему на шею, задев меня локтем. Плотно сжимаю губы, чтобы не выругаться.

– Все хорошо. – Отстраняет руки девушки от лица и натянуто улыбается. – Не переживай. Вообще-то со мной были Джейс и Рокси, они тебя не волнуют?

– Ох, ну что ты. – Смущенно опускает глаза. – Конечно, волнуют. Джейс, вы как?

– Спасибо, Марго. – Джейс выразительно переглядывается с Фениксом. – Все нормально.

Девушка отходит к Присцилле, давая возможность приблизиться Крису и близнецам. Быстро и крепко обнимаемся, обмениваясь словами облегчения. Когда Фобос гладит по спине, невольно вздрагиваю и хватаюсь за ребра, которые ноют после смертельных объятий Фобоса-подражателя. Конечно, настоящий Фобос это замечает и сконфуженно отстраняется.

– Что случилось? – спрашивает Крис, осматривая нас с головы до ног. – Я уже хотел нарушить приказ, когда услышал стрельбу.

– Приказ? – удивляюсь.

– Кому-то нужно было остаться возле хижины, – разводит руками Джейс, – чтобы защитить и вывести остальных, если с нами что-то случится. А кому еще мог доверить людей, кроме собственного брата? Велел быть здесь несмотря ни на что, прежде чем бросился за тобой, Роксана, – в конце тон звучит как упрек.

Закатываю глаза и ласково улыбаюсь, прикидываясь невинной овечкой. Разговор подхватывает Кайс.

– Когда нашел близнецов и убедился, что невредимы, а вас словно след простыл, направил их к вышке, а сам рванул в поле, – говорит эмоционально. – Догадался, что случился очередной… – не заканчивает, подбирая ругательству цензурную замену.

– И даже не подумал сказать мне? – ревностно спрашивает Крис, суживая глаза.

– Я не успел, Крис, остынь. – Феникс демонстративно складывает руки на груди. – Если бы потратил на это время, ты мог бы лишиться сразу двух близких людей. Так что спасибо скажи!

– Что он несет? – шипит Крис, обращаясь ко мне. – Объясните по-человечески!

– Все нормально. – Джейс встает между ними. – Просто еще один сюрприз от 20-го района.

Уголком глаза замечаю, как Блю пристраивается сзади, и, незаметно просунув руки Джейсу под куртку, обнимает. Смущаюсь, что стала свидетельницей интимного момента, улыбаюсь и опускаю глаза.

– О да, нам же не хватает сюрпризов, – усмехается Деймос. – Ты как, брат, хочешь еще сюрпризов? – шутливо пихает близнеца локтем.

– Нет уж, оставь себе! – Фоб толкается в ответ.

– И что там было? Что вы видели? – хмурится Крис.

Джейс и Кайс одновременно переводят взгляды на меня.

– Ну-у, – протягиваю. – Скажем так, кое-что, что было очень похоже на одного из нас. Я была уверена, что иду с другом, но потом существо приняло истинный облик, и, поверьте, далеко нечеловеческий, – строю выразительное лицо.

Повисает удивленное молчание. Поправляю волосы, чтобы как можно больше закрывали лицо. Через завесу прядей украдкой поглядываю на Фобоса, прикидывая в уме, сможет ли догадаться, что имею в виду именно его. Но, судя по выражению лица, ничего подобного даже не думает. От стыда щеки загораются пламенем, и упираюсь взглядом в землю.

– Кхм-кхм, – Джонатан осторожно привлекает внимание. – Прошу прощения, что вмешиваюсь, но я невольно подслушал, о чем говорили. Мне кажется, знаю, что вы встретили там, – наклоном головы показывает в сторону поля. – Мне доводилось слышать об этом существе.

– Серьезно? – Блю скептически прищуривается. – Дай угадаю, Элиот Картер рассказал?

– Может и так, лапочка, но какое это имеет значение? – Джо закуривает очередную сигарету, а Джейс недовольно морщится, зыркнув на ученого. Не понравилось пренебрежение в адрес Блю. – То, что вы видели, называют перевертышем. Несколько таких особей создали на продажу в Реверсе, используя ткани и органы человека. А вот ДНК изменили, вставив гены каракатицы и мимического индонезийского осьминога, позволяющие менять внешность. – Джо стряхивает пепел кончиком пальца. – Вот только я слышал, что созданные твари размером не больше сопливой пятилетки и могут подражать лишь цвету окружающей среды.

– Потому что человеческие органы не способны видоизменяться. Иначе теряют свои функции, – заканчивает Зои. – Перевертыши из Реверса – невинные создания, не способные питаться самостоятельно. Не говоря уже о нападении на человека!

– Значит, ваши коллеги из лепрозория переплюнули в мастерстве, – саркастично говорит Марго.

– А кто принимал участие в создании перевертышей? – спрашивает Джейс.

– Я, – с вызовом говорит Энди, выйдя из-за спины Джонатана. – Помогал Элиоту Картеру создавать образцы. И что с того?

– А ничего! – рявкает на него Джейс. – Может, знаешь, почему эти «невинные» создания начали охотиться на людей?

– Понятия не имею, – зло шипит Энди. – Могу только сказать, что оно давно преследовало нас, раз твоя сестра не смогла отличить от человека. Перевертышу необходимо время, чтобы выбрать маскировку и приспособиться к ней. – Прихрамывая, подходит вплотную к Джейсу и заглядывает в глаза, бешено вращая зрачками. – Он выслеживал нас не меньше суток, тщательно изучая понравившийся объект. Может, даже прикасался, чтобы принять желаемый облик. Те перевертыши, которых я создавал в Реверсе, действительно мало похожи на хищников. Однако даже они, когда были голодными, пытались откусить пальцы. Вот только зубки маловаты.

Бросает в дрожь от его слов. Одна мысль, что существо следовало за нами попятам и трогало Фобоса, заставляет подняться волосы дыбом на загривке.

Энди, как безумный, скалится прямо в лицо брату, явно стараясь спровоцировать. Джейс понимает, чего добивается ученый, и поэтому хладнокровно, с металлом в голосе и льдом в глазах, отвечает:

– Тогда молись, чтобы не встретить перевертыша в этом районе. Поверь, ты будешь ему по зубам.

Глава 10. Ольховая топь

Дождь стихает, а вместе с ним успокаиваюсь и я, ощущая себя в безопасности рядом с близкими. Проводим у хижины не больше пятнадцати минут. Близнецы меняют баллоны с зажигательной смесью, игнорируя замечания Криса и Джейса взять что-нибудь надежнее огнеметов. Не желают расставаться с любимым оружием, уверяя, что только с ним чувствуют себя защищенными, берут под конвой Энди и уводят вперед.

– Шевелись, кретин, – Фобос нетерпеливо толкает ученого в спину.

– Не нужно было простреливать ноги, – огрызается Энди. – Иду, как могу.

Один за другим друзья скрываются в зарослях кукурузы, а я провожаю внимательным взглядом. Присцилла, проходя мимо, специально задевает плечом и бросает полный презрения взгляд. Сузив глаза, показываю неприличный жест.

– Как ты себя чувствуешь? – Кайс возникает из ниоткуда.

Подпрыгиваю от неожиданности и с упреком уставляюсь на него.

– Тебе не надоело подкрадываться?

– Прости, я думал, ты меня слышишь, – виновато улыбается.

– Нет. Я… задумалась.

– Если спрошу, о чем, ты ответишь?

Вопросительно поднимаю бровь.

– С какой это стати? Иди, догоняй свою подружку.

Решительно направляюсь вперед, уклонившись от него. Кайс равняется по правую руку и, сверкая глазами, пытается вновь преградить дорогу.

– Пожалуйста, Рокс, – взмаливается. – Я ведь объяснил, почему так вышло с нами!

– Тише ты, – шиплю, с опаской вглядываясь в спины впереди идущих друзей. – Нас может кто-нибудь услышать.

– Ну и пусть! – Кайс упрямо вздергивает подбородок. – Хочешь, прямо сейчас все расскажу Джейсу и Марго?

– Ты издеваешься? – Останавливаюсь, как вкопанная. Дыхание перехватывает от гнева. – Смотрю на тебя и тщетно пытаюсь найти признаки рассудка! Неужели ты действительно хочешь именно сейчас выяснить отношения с моим братом, когда у нас есть дела немножечко, – почти свожу большой и указательный палец, оставляя маленький просвет, символизирующий степень важности, – повторяюсь, немножечко значительнее!

– Я тебя не понимаю. – Кайс качает головой и отходит на полшага. – То ты добиваешься от меня слова поговорить с Джейсом, то останавливаешь. Чего ты хочешь?

– Да, все правильно, я хочу этого. Но не сейчас же, когда вокруг творится такое!

– А когда? – Кайс переходит на еле слышный шепот. – Я думал, мы оба понимаем, что здесь каждое утро может стать последним.

Шарахаюсь от него, будто ударило током. Сердце пронизывает острая боль, которая медленно расползается по жилам, словно яд. Качаю головой, прогоняя темное наваждение, и глубоко вдыхаю свежий воздух, развеивая панику в душе.

– Не говори так, – слабо выдавливаю. – Даже думать об этом не хочу.

Кайс молча берет меня под руку, и мы ускоряем шаг, чтобы нагнать остальных. Скулы выделяются на напряженном и обеспокоенном лице, и я невольно испытываю острое желание провести по ним рукой, но вовремя себя одергиваю, понимая, что сейчас неподходящий момент для нежности.

– Я очень испугался за тебя, – тихо говорит. – Поэтому так тороплюсь разобраться. Потому что… – проглатывает застрявший ком в горле, – понял, что могу потерять тебя в любой момент.

– Не потеряешь. – Я сжимаю его ладонь в своей. – Обещаю тебе.

– Тогда позволь поговорить с Джейсом.

Ничего не отвечаю, но Кайс понимает без слов. Помолчав немного, добавляет:

– Сделаю это, как только представится случай. Больше не буду тянуть.

Понимаю, что спорить бесполезно, он уже решил, поэтому принимаю это как что-то неизбежное, хотя внутри все сжимается от неизвестности. Переживаю за реакцию брата и осознаю, что у него и без нас забот хватает, но Кайс прав: либо сейчас, либо никогда.

Тяжелое свинцовое небо опускается на землю, вдали соприкасаясь с горизонтом. Стебли шелестят в такт шагам, и не видно конца и края золотому морю. Все ощущения концентрируются на сводящем зубы холоде, одежда и волосы мокрые насквозь, и я пытаюсь любыми способами отвлечься и расслабиться. Пристально всматриваюсь в небосвод, глубоко погружаясь в сознание.

Проходит не меньше часа в изнуряющей и выматывающей нервы тишине прежде, чем кукурузное поле заканчивается, открывая еще один неприятный сюрприз.

– Ну, нет, – стонет Марго. – Разве об этом кто-нибудь упоминал?

Перед нами в обе стороны растягивается кирпичная двухметровая стена с колючей проволокой сверху.

– Ничего страшного не случится, если ты слегка поцарапаешься, – хмыкает Цилла. – Я покажу, как это делается!

Снимает верхнюю одежду и, подпрыгнув, набрасывает на колючую проволоку. Фобос хватает ее за руку.

– Что ты делаешь! – восклицает. – Ты же не знаешь, что за забором!

– Ты что, переживаешь за меня? – Цилла лукаво подмигивает и высвобождается из хватки. Затем обводит взглядом остальных. – Бросьте, неужели собираетесь тратить время на поиски парадного входа!

– Она права, – вздыхает Блю. – У нас нет на это времени.

– Чур, я первая!

Цилла разбегается и в прыжке хватается руками за выступающий из-под проволоки камень. Обувь оказывается скользкой от грязи, и девушка едва не срывается, но все же ей удается удержаться. Находит точку опоры и, подтянувшись, берется за прикрытую одеждой проволоку. Цилла не издает ни звука, но замечаю выступившие багровые пятна на куртке и тонкую струйку крови, стекающую по локтю. Стиснув челюсть, еще раз подтягивается и здоровой рукой цепляется за торчащую ветку. Напряженно наблюдаем за ее действиями. Присцилла аккуратно перебрасывает ногу через проволоку и проверяет поверхность.

– Чокнутая, – шипит Джейс сквозь зубы. – Видно что-нибудь?

– Здесь много деревьев. Это ольха, – уточняет Присцилла.

– Да какая разница, – фыркает Крис, пожимая плечами.

– А такая, – снисходительно смотрит сверху-вниз. – Ольха растет чаще всего на болотах. Я не могу точно сказать, слишком темно, но, по-моему, это ольховая топь.

– Только этого не хватало, – мрачно кривится Энди. – Мне же только по болотам шастать, чтобы заразу какую-нибудь подцепить!

– Хватит ныть! – рявкает Деймос. – Сам виноват во всех своих бедах.

– Как мы перелезем? – робко спрашивает Зои, наклонившись ко мне. – Я абсолютно не умею подтягиваться.

– Все будет хорошо, – подбадриваю. – Доверься, мы поможем. Ты справишься.

Следующим на стену взбирается Фобос. Ему тоже не удается сделать это без порезов, но, кажется, он вовсе не замечает боли. Цилла тем временем полностью скрывается за стеной, чтобы проверить местность.

– Тут все в порядке, но я была права, – ликует от собственного превосходства. – Здесь трясина повсюду.

– Будь осторожна, я очень прошу тебя! – в голосе Джейса звенит злость. – Твое излишнее геройство начинает меня раздражать!

Фобос занимает более-менее устойчивое положение на стене. Держится рукой за ветку, а вторую протягивает вниз.

– Давайте по одному.

– Первыми переправим ученых, – командует Джейс. – Давай, Джо.

Мужчина послушно подходит к стене и задирает голову, уставляясь на Фобоса.

– Мне нужно просто подпрыгнуть? – На лице отражается смесь беспокойства и недоверия.

– Я помогу, – вызывается Деймос. – Сяду возле стены, а ты взберешься на спину.

– Поторапливайтесь, – просит Крис.

Переправив за стену Джо, то же самое повторяют с Энди и Зои. Затем по очереди перелезают гарпийцы. Джейс нежно усаживает Блю на плечи и лично передает в руки Фобосу. В шутку пихаю брата локтем и многозначительно улыбаюсь, головой указывая на Блю.

– Ой, отстань, – отмахивается и тоже улыбается краешком губ.

– Я очень счастлива за тебя, – тихо говорю, чтобы это было между нами. – Она действительно то, что тебе нужно.

Джейс смотрит долгим пристальным взглядом. Догадываюсь, что брат что-то заподозрил, и поспешно добавляю:

– Ты всю жизнь только и делал, что возился с нами. Думала, у тебя будут проблемы с девушками.

– Спасибо, Роро, – фыркает Джейс. – Твоя забота бесценна.

– Пожалуйста, – обнажаю все тридцать два зуба в невинной улыбке.

– О чем это вы тут шепчитесь? – ревностно спрашивает Крис, повисая у меня на шее.

– Об успехах Джейса на любовном фронте, – хихикаю.

– Идите-ка вы оба, – отмахивается Джейс. – Давай, Роро, твоя очередь.

Брат поднимает меня на руки и, на долю секунды прижав к груди, заботливо передает Фобосу. Но эта забота отличается от той, что проявляет к Блю. Почти отцовская и более глубокая, как к собственному ребенку. Джейс словно пытается восполнить частое отсутствие и сделать то, что не успел раньше. Наверное, всему виной гнетущее воздействие 20-го района.

Перебравшись за стену, с громким хлюпаньем ступаю на вязкую землю, и ботинки по щиколотку утопают в болотной воде. Морщусь от неприятных ощущений. Здесь света меньше из-за густо сцепленных крон ольхи, поэтому приходится идти почти интуитивно, слепо подчиняясь карте. Каждый прощупывает почву длинной палкой, которые предусмотрительно наломали. Едва различаю силуэты товарищей рядом.

– Мне как-то не по себе, – жалуется Джо. – Тут пахнет странно.

– Это же болото, – цокает Цилла. – Как оно должно пахнуть, по-твоему, гений?

– Не держи меня за идиота, милочка! – вспыхивает Джо. – Я прекрасно знаю запах болота! У моей бабки, да будь спокойна ее душа, был дом с озером, которое превратилось в болото. А после ее кончины жене захотелось переехать в чертов бабкин дом, и знаешь, что? Я выпрашивал отпуск у начальства, чтобы расчистить зловонную лужу, кишащую жабами и змеями, потому что жена заставила! И поверь, пахнет болото совсем по-другому!

– Какая душещипательная история, – драматично охает Цилла. – У меня слезы застыли в глазах!

– Прекратите, – шикает Крис. – И без вас тошно.

Следующие десять минут идем в тишине, которую нарушает только хлюпанье ботинок. Чем дальше забираемся, тем глубже становится болото и тем труднее двигаться. Вода уже доходит мне до колен. Так странно, не слышу никаких звуков природы, хотя сейчас самое время для уханья ночных птиц…

– Ой! – где-то слева раздается визг Марго. – Ай!

– Что случилось? – голос Кайса. Ревниво сжимаю кулаки.

– Не знаю… Ай! Что-то меня держит. – Марго беспомощно вертится на месте, взбаламучивая воду. – Не понимаю!

– Я иду к тебе, – спокойно отвечает Крис. – Вытяни руку, я тебя не вижу.

– А-а-а!!!

Марго надрывно вскрикивает, раздается громкий всплеск, и чувствую, как обдает ледяной водой с ног до головы.

– Какого черта! – рычу. – Ты можешь стоять спокойно?!

Но в ответ тишина. Народ стягивается ближе.

– Марго! – зовет Блю. – Кто-нибудь видит ее?

– Неужели ни у кого нет фонарика?! – взволнованно вопрошает Цилла.

Вдруг яркая вспышка света бьет прямо в глаза, и я инстинктивно закрываюсь ладонью.

– Простите, – бормочет Зои. – Думала, что им запрещено пользоваться.

– Где она? – бесцветным от паники голосом спрашивает Крис. – Посвети вокруг, Зои!

Луч фонаря отчаянно мечется от дерева к дереву и по трясине, разгоняя тьму, но Марго нигде нет.

– Там! Она там! – вскрикивает Блю и бросается в воду почти с головой.

Становится понятно, что Марго затянуло в болото.

– Нет! – Джейс с неподдельным ужасом кидается за Блю. – Крис, держи ее!

Крис, находившийся в двух шагах, рвется наперерез, хватает девушку за руку и оттаскивает на безопасное место, а Джейс погружается в трясину, которая все глубже затягивает Марго на дно. Только хочу сделать шаг, как рядом возникает Кайс, взглядом пригвождая к земле.

– Не смей! Оставайся на месте, я разберусь!

Феникс ловит конец палки, которую протягивает стоящий рядом Джонатан, и, насколько позволяет длина, заходит в трясину. На лбу у Джо выступают капли пота, обильно стекающие по лицу и собирающиеся на подбородке. Мужчине тяжело удерживать Кайса, который вдвое больше него. Заметив мой взгляд, Цилла приходит на помощь ученому.

– Ничего страшного, Лайонхарт, – с сарказмом говорит. – Главное, ты береги свой зад, а мы уж тут как-нибудь справимся!

– Не груби мне, – цежу сквозь зубы. – Потому что тогда мне придется грубить в ответ, а я это делаю гораздо лучше, чем ты!

– Нет, ну вы серьезно? – усмехается Фобос, направляясь окольным путем к Цилле и Джо, чтобы подсобить. – Еще не надоело скалиться друг на друга? – Перехватив палку, жестом просит подругу отойти в сторону.

Но я уже отстраняюсь от обоих, полностью концентрируя внимание на Кайсе, который шарит под водой в поисках брата и Марго. Жилка на виске пульсирует от напряжения.

– Тащите! – приказывает, ухватившись за что-то.

Джо и Фобос изо всех сил тянут за другой конец палки и пятятся назад, постепенно вызволяя на поверхность Кайса. К облегчению он крепко держит за руку Джейса, у которого на плече висит обмякшее тело девушки.

Блю вырывается из-под опеки Криса и бросается к лучшей подруге. С помощью Зои приводит Марго в чувства, сделав несколько толчков в области грудины. Та заходится в удушливом кашле, сплевывая воду, попавшую в легкие.

– Как ты себя чувствуешь? Идти можешь? – Блю убирает ей со лба прилипшие волосы.

– Что-то меня схватило, – хрипит Марго, держась за горло. – Там что-то есть!

– Ты попала в трясину. – Кайс указывает палкой туда, где до сих пор идут круги по воде. – Просто это место оказалось глубже, вот и все. Там ничего нет, поверь мне.

– Нет, я уверена. Может, это какое-то животное?

– Животное? – Кайс усмехается. – Это вряд ли.

– Хватит! – Марго срывается на визг. – Я больше не могу так! Ты постоянно говоришь, что я в чем-то заблуждаюсь или что-то не понимаю! Цепляешь за каждое слово! В чем проблема, Кайс? – тыкает пальцем ему в грудь. – Дело в том, что говорю не ее голосом и словами?

Марго разворачивается и, сверкнув глазами, ногой поднимает волну прямо мне в лицо. Успеваю увернуться.

Наступает гробовая тишина. Адреналин, бурлящий в крови девушки, помогает вырваться наружу тому, что очень долго подавляла, а вместе с этим цепной реакцией разоблачается наш маленький секрет. Вот так глупо обламываются планы об искреннем разговоре по душам.

В страхе поднимаю взгляд на Джейса и встречаюсь с его зеленью глаз в упор. Сглатываю ком в горле, но выдерживаю гляделки. Длившуюся, казалось, целую вечность тишину нарушает короткий смешок Присциллы, который рыжая язва тут же попыталась задавить кулачком.

– Кажется, у кого-то проблемы в личной жизни, – говорит сквозь приступ хохота.

Джейс еще мгновение выжидающе смотрит, а потом переключается на Марго.

– Ты идти можешь? – тихо спрашивает.

– Да, – отвечает сквозь зубы.

– Отлично, тогда вперед. Двигаемся в линию, Крис замыкает.

Брат проходит мимо, словно не замечая. Поворачиваюсь вслед по инерции, и тут же натыкаюсь взглядом на Кайса. Качает головой, а я успеваю прочитать в лице тревогу и сокрушительное чувство вины. Заламываю руки и тяжело вздыхаю, раздраженно закатив глаза.

Почему-то каждый посчитал нужным сочувственно посмотреть на меня, будто только что лишилась ноги, а не стала причиной ссоры между двумя неподходящими друг другу людьми! Слово «неподходящими» зацепилось на языке, и начинаю катать его во рту, пробуя на вкус. Скрывать не буду, вкус пришелся по душе.

– Кто попадет в трясину, тот неудачник! – Деймос растягивается в улыбке до ушей.

– Как остроумно. – Суживаю глаза. – Иди уже!

– О-о, какие мы злые! Бутерброда не хватило на завтрак? – ерничает Дей и строит рожицу.

Кривляюсь в ответ, но он уже не видит, уходя вперед за близнецом.

– Так это правда?

Обернувшись, застаю Криса в испытывающей позе со скрещенными руками. Брови хмуро сведены к переносице.

– Можно, пожалуйста, конкретизировать, – фыркаю.

– Не придуривайся! Ты поняла, о чем я.

– И все равно хочу услышать вопрос.

– Ты любишь Феникса? – Брат крепко сжимает мне руку чуть выше локтя и заглядывает в глаза.

Едва вижу лицо, потому что Зои с фонариком ушла, и вновь остаемся вдвоем, отбиваясь от остальных.

– Во-первых, не надо меня хватать, я тебе не игрушка, – рычу и вырываюсь, – а во-вторых, какое тебе дело до моей любви? Я же не лезу в твою личную жизнь, хотя мне есть, что сказать!

– Надо же, – изумляется Крис. – Вот, значит, как заговорила. Ну, так скажи, не стесняйся!

– И скажу! Думаешь, не знаю, что по уши втрескался в пустышку Марго? Слюни пускаешь в подушку и трясешься от ее вида? – толкаю Криса в грудь. – Да ты Кайса не выносишь только потому, что она выбрала его, а не тебя!

– Закрой рот и не смей со мной так разговаривать, Роксана, – злобно шипит брат, обжигая щеку дыханием. – Я тебе не подружка. И, если хочешь знать, я не собирался ставить любовь в упрек! Но раз уж пошел такой разговор, то хочу кое-что разъяснить. Во-первых, мне нет никакого дела до Феникса, слишком много чести. А, во-вторых, если считаешь, что твоя жизнь не касается меня, то вот тебе сюрприз – моя жизнь тоже не касается тебя!

Крис задевает плечом и уходит на свет мелькающего впереди фонарика, оставляя совсем одну посреди болота. Мне вдруг кажется, что тени сгущаются и протягивают длинные вьющиеся щупальца к горлу, сдавливая в болезненных объятиях. Я так давно не ссорилась с Крисом, что разговор застрял комом в горле.

Упрямо вздернув подбородок, хлюпаю по трясине и мысленно корю себя за вспыльчивый нрав. Конечно, я погорячилась и наговорила лишнего, хотя это правда, но кому стало легче?

Уже почти догоняю друзей, как вдруг свет гаснет, и ольховая топь погружается в полнейший мрак. Успеваю провести аналогию со своей жизнью и нервно хихикнуть, но тут же замираю на месте, боясь шелохнуться и даже дышать. Рука автоматически тянется к вальтеру, снимаю оружие с предохранителя. Слышу, как плещется вода оттого, что кто-то ходит, и какой-то неразборчивый шепот. Медленно направляюсь вперед, вытянув ладонь в поисках чьей-нибудь спины.

Мурашки пробегают по коже, и я застываю, словно вкопанная. Это чувство ни с чем нельзя спутать. Затылком ощущаю, как в спину кто-то дышит, наблюдая из темноты.

Глава 11. Давай поиграем?

Прикладываю недюжинные усилия, чтобы ступать бесшумно. Пальцы то и дело натыкаются на мшистые стволы деревьев, а слух напряжен до предела. Друзья будто растворились во всепоглощающей черноте, и я осталась один на один с неизвестностью. Ноги и руки сводит от холода, зубы приходится сжимать, чтобы не стучали, но с завидным упорством двигаюсь вперед, не желая так просто сдаваться.

По внутренним часам проходит около двадцати минут с тех пор, как погас свет фонаря, и я блуждаю по топи в тщетных поисках отряда. Уже не испытываю страха или паники, только навязчивое желание застрелиться, чтобы не ощущать мерзкий холод. Останавливаюсь и подношу руки ко рту, согревая дыханием. С иронией думаю, что металл оружия одной температуры с кожей.

Нащупываю влажную кору дерева, разворачиваюсь и прижимаюсь спиной. Закрываю глаза и считаю до десяти, собирая мысли в кучу. Рукавом вытираю слезы и поднимаю глаза к небу, лелея надежду увидеть звезды, но не вижу ничего. Вокруг только вода и черная тишина, которая разрывает изнутри на части. И еще едва уловимый запах, похожий на мускус.

– Ну уж нет, – почти беззвучно скулю, – все не может закончиться вот так.

Отодвигаю лямку рюкзака и даю натертому плечу отдых. Почему это происходит именно со мной? За что досталась такая жизнь?

Словно в ответ безмолвным стенаниям сбоку раздается тихий свист, точно кто-то напевает под нос. Вздрагиваю и еще сильнее прижимаюсь к дереву, вцепившись в вальтер двумя руками. Перемерзшая кожа на костяшках лопается от натуги, и через мелкие трещинки выступают теплые капли крови.

Свист перемещается в темноте, делаясь то тише, то громче, а иногда и вовсе раздаваясь в нескольких сантиметрах. Испытывая леденящий душу ужас, буквально чувствую, как волосы встают дыбом на загривке. Не могу решиться, чтобы выстрелить, теряясь в догадках, чем это обернется: спасением или смертью. Что это? Химеры, перевертыши или… пациенты лепрозория? Пульс зашкаливает и эхом отдается в ушах, мешая сконцентрироваться.

Уже готова слепо ринуться в бой, как вдруг тоненький детский голосок пригвождает к земле, заставляя забыть от испуга собственное имя.

– Давай поиграем?

Вопрос пронзает тишину, как удар барабана в пустой комнате, отражаясь от деревьев множеством «давай, давай, давай».

Перестаю дышать, захлебываясь беззвучными рыданиями. Колени дрожат, и едва успеваю закрыть рот кулаком, подавляя вопль. Теперь отчетливо понимаю, что имеют в виду люди, когда уверяют, что жизнь пролетает перед глазами.

– Давай поиграем, – настаивает голос. – Я буду хорошим.

От напряжения не замечаю, что кусаю тыльную сторону ладони до крови. Слабые попытки вернуть контроль заканчиваются провалом. Чувство безысходности отравляет сознание, заставляя прекратить сопротивляться действительности и принять судьбу как должное. Нас учили не бояться смерти, свели инстинкт самосохранения почти к нулю, но в Реверсе, видимо, не рассчитывали на выживание в 20-ом районе одичавших химер и прокаженных, поэтому как-то упустили этот момент в подготовке Гарпий к заданию.

О, как же люблю иронию, да только вкус горчит.

– Давай поиграем! Давай, давай, – снова прерывает мысли голос-призрак.

Задумываюсь, стоит ли тянуть время, если нет никаких шансов выжить в темноте? Потом совершаю глупость прежде, чем успеваю подумать оцепеневшим от страха разумом.

Я соглашаюсь поиграть.

– Давай, – язык еле ворочается во рту. – Подойди поближе.

– Я уже играю! Раз, два, три…

Умереть, хотя бы не попытавшись сразиться, не для меня, поэтому не слушающимися руками направляю вальтер во тьму и молюсь, чтобы пуля попала в цель. Задержав дыхание, нажимаю курок, полностью доверившись охотничьим инстинктам. Выстрелы вспарывают ночь и поднимают страшный визг, доносящийся со всех сторон. Обхватываю голову, зажимаю уши и сажусь на корточки, не придумав ничего умнее. Жду, глотая предательские слезы, когда нечто нападет и раздерет в клочья.

Но этого не случается ни через секунду, ни через пять минут. Почуяв слабую надежду выбраться из болота живой, я, что есть мочи, рвусь в противоположную сторону. Легкие горят, обжигаемые холодным воздухом. Позабыв о всякой осторожности, самозабвенно несусь по трясине, поднимая такой шум, что становится стыдно перед болотными тварями за неразумность, но ничего не могу с собой поделать. Ноги сами несут в неизвестность, а боевой клич, с которым рассекаю по топи, мертвого поднимет из могилы.

Накрутив знатный километраж и наставив кучу шишек от столкновений с деревьями, наконец, останавливаюсь, чтобы перевести дух. Даже начинает казаться, что глаза адаптировались к полнейшей темноте, и теперь различаю некое подобие очертаний стволов и кустарников по глубине и насыщенности черного цвета.

Нет, мне не кажется. Определенно кое-что вижу. Вытянув руку, медленно подхожу к тому, что несколько светлее, чем все вокруг. Ладонью упираюсь в холодную материю и начинаю изучать пальцами. Поверхность гладкая и ровная, похожая на корпус машины. Уже собираюсь обойти находку, как вдруг…

– Давай поиграем?

Сердце бухается в пятки и безнадежно трепыхается там, отказываясь работать. Какого черта происходит?!

– Я тебя вижу. Давай поиграем?

– Отстань! Замолчи!

Беспомощно верчусь на месте и направляю пистолет в никуда. Понятия не имею, что делать. Знаю только, что патронов в магазине осталось всего три.

– Если мы не будем играть, тогда мы будем есть! – свистит нечто, пролетая над головой.

На секунду впадаю в ступор, а тем временем мозг, подстегиваемый адреналином, лихорадочно перебирает варианты бегства. Вспоминаются самые банальные инструкции наставников, вплоть до того, что нужно всегда знать местность, на которой работаешь, чтобы продумать пути отступления.

Точно! Браслет с картой! Подсветки дисплея хватит, чтобы разглядеть силуэт нападавшего и выстрелить.

– Спасибо, но я не голодная, – выставляю руку с пистолетом и одновременно включаю браслет.

Блеклого света оказывается достаточно, чтобы понять, что передо мной никого нет. Судорожно кручу головой по сторонам, но ничего, что угрожало бы жизни, не замечаю. Окончательно запутавшись, с недоумением разглядываю поросль камышей, размышляя, не свихнулась ли я часом?

– Давай поиграем? – голосок раздается из-за спины.

Резко разворачиваюсь и успеваю заметить краем глаза движение. Что-то скрывается в кроне деревьев. На непослушных ногах подхожу ближе, пересиливая страх. Браслет тухнет, и я мешкаю, возясь с блокировкой. Чертыхнувшись, поднимаю взгляд и вскрикиваю от удивления и неожиданности.

На ветке сидит птица с серым невзрачным оперением. Блестящие глазки-бусины внимательно смотрят, изучая. Похожа на пересмешника, но больше размером и клюв загибается. Птица переливчато свистит и изрекает голосом ребенка:

– Давай поиграем?

Не найдется слов, которыми могу описать облегчение.

– Ты ж мой хороший, – ласково обращаюсь к пичуге, протягивая пальцы. – Не представляешь, как рада видеть тебя!

Эмоции бьют через край, однако пернатый душевного порыва не разделяет и, бесшумно взмахнув крыльями, пугливо исчезает в темноте. Эхо «давай, давай, давай» слабо доносится из глубины чернеющей топи.

Не сдерживая улыбки, радуюсь, как дитя. Кто бы мог подумать! Такой четкий говор у птицы!

Но улыбка тухнет вместе с дисплеем браслета. Пережив ужас неизвестности и обрадовавшись спасению, я и думать забыла о потерявшемся отряде, и теперь отголоски паники вновь лижут лодыжки, постепенно поднимаясь выше, к горлу. Нужно скорее найти друзей.

Вспоминаю о гладкой материи, которую трогала, и спешу назад, зажигая браслет на ходу. Подойдя вплотную к находке, вижу, что это не машина, и даже не металл. С удивлением натыкаюсь на странную стену из прозрачного светоотражающего материала. Точно определить высоту не могу, слишком темно, но вот на ощупь обнаруживаю, что стена однозначно выше меня на цыпочках с вытянутой рукой.

Еще с полчаса изучаю поверхность, меряю стену шагами, а затем делаю вывод, что она достаточно протяженная: прошла в обе стороны метров по пятьдесят, но не заметила ничего похожего на вход.

– Давай поиграем? – до боли знакомый голос раздается откуда-то снизу. – Я буду хорошим.

– О, неужели ты ничего не знаешь, кроме этой фразы, – с досадой обращаюсь к невидимой птице. – Скажем, как насчет разговоров о погоде? У меня лично от холода зубы сводит.

– Зубы сводит! Зубы сводит! – отзывается свистящее эхо.

– Позволю заметить, что ты так себе собеседник, – фыркаю.

Принимаю решение идти только вправо. В конце концов, стена не может быть бесконечной, и, чтобы наверняка не ходить кругами, снимаю бинт с раненой ноги и завязываю на ближайшей к стене ветке. Надеюсь, получится разглядеть в темноте.

Не замечаю, как проходит еще четверть часа. На дисплее цифры показывают половину одиннадцатого, а у меня до сих пор нет никаких идей и зацепок, где искать потерявшийся отряд. Думаю об этом, ведя рукой по холодной стене. А еще думаю, не зря ли трачу время на поиски того, чего может не быть? Упорно мотаю головой и гоню дурные мысли, не позволяя себе даже на миг допустить, что с друзьями могло что-то случиться. Но тогда как объяснить, что целый отряд из одиннадцати человек канул в небытие?