Натурально бесплатное чтение

«Диалектика бурлит…»

«Блуждает склочной стервою стезя…»

Инклюз[1]

(Янтарный смертник)

Разговор в пивной

Монолог в чебуречной

Охота

Идет охота на волков…

Владимир Высоцкий

На перекрестке

Красный глаз равнодушного светофора… На грязных обрубках оставшихся ног… Весла костылей – надежная опора… Вдыхает, улыбаясь, московский смог… Ловко скребет вдоль авто – гирлянды цветной… Сжав безмолвные губы, отдыхает… Просветленный взгляд встречается и со мной… Эх, бедняга, вот как в жизни бывает…

Торопливо отвожу виноватость глаз. Поскорей бы ковылял привычно дальше. Осознаю опустошенно, без прикрас, горечь его искренности или фальши. Пусть где-то воевал или не воевал… Или стал таким по своей глупости. Пускай камуфляж для жалости надевал. Каково нести груз неполноценности на измозоленных страданием культях?! Господи! Всех нас целых за него прости! Нас, страдающих пустяшно второпях! Сумевших благополучие обрести! Господи! Спаси калеку и сохрани, если Ты существуешь в реальности! Глотаю, как чистый воздух, светлые дни, подверженный горькой сентиментальности…

Мелочи в кошельке нет, крупных – жалко… Другие подадут. Всем бессилен помочь. Что-то в салоне становится жарко… Настрою климат-контроль – и быстрее прочь…

«О, сколько скользких ящериц соблазна…»

Как тогда

Помню, малышом томясь в кроватке, в занавешенном простынкой уголке, видел – тени странные украдкой приближались и ползли на потолке. Выскользнув из папиной шинели, что на вешалке дремала до утра, тени наклонялись и смотрели на меня и мой неясный страх… Лишь машинка швейная бубнила у родителей без устали в углу… Тень очередная подходила… Неужели я когда-нибудь умру?!

Пусть заплачет безутешно мама, папа горько зарыдает обо мне! Все поймут – я был хороший самый! Завтра буду есть назло холодный снег, разгрызать хрустящие сосульки! Потеряю снова варежки и шарф! И не стану пить ваши пилюльки! Пусть заплачет мой резиновый жираф…

Жаль, игрушки отдадут кому-то… Как же детский садик, мамина еда? Пусть умру, но не совсем как будто… Нет! Так страшно… Не умру я никогда!

Обыденно гудел аэродром – ночные гарнизонные полеты… Блуждали мрачно тени над ковром и сотрясали стекла самолеты… Над кроваткой – мрачный мир сердитый… Душат слезы в хороводе злых тене́й… Я несчастный, плачущий, забытый… Губки сжаты. Все страшнее и больней…

Жизнь проходит словно в странном сне… Словно тени – смутные года… Затаилась боль той тьмы во мне… Все по сути нынче как тогда…

(2015)

Кара-Кум

Это Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кум…

Игорь Саруханов и группа «Круг»

Пришла нежданно постаревшая мелодия. И мозг послушно открывает памяти архив моих годов, когда был лучше и моложе я – седой души болезненно-фантомный лейтмотив… Слова простые увлажняющей глаза печали. Как из былых магнитофонных лент воскрес мотив. Какие планы дерзкие в стране, во мне звучали! Я жил, себя служенью идеалов посвятив!

Всеобщность светлых целей в мире дружбы и труда, под стягом правильных, все побеждающих идей. Душа страдала и болела, но была горда, и отвергалась легкость незатейливых путей. Пылал задорно бодрый, молодой максимализм в марксистско-ленинской незыблемой оправе. А я плевал на дефицит и на капитализм и изменять советской вере был не в праве…

Круженье давних звуков, немудреность старых слов. Сжимает душу пустота утрат и вздорных дум. Но нет возврата в юное вчера своих основ, в доперестроечный и простодушный Кара-Кум! И не пустыня у меня перед глазами – цветущей молодости упоенный счастьем сад! Я снова слышу, как зовут знакомыми до боли голосами, мои друзья-товарищи. Но нет пути назад…

Вот вереница добрых лиц, потерянных когда-то… Где нынче те, кого любил, с кем сердцем близок был? Плывет мелодия, плывут события и даты… Пускай умчались годы, не все я позабыл…

К дверям реанимации таких родных идей смиренно возложу цветы тоски и вечной боли. Смотрю с грустью в глаза демократических вождей, твердящих о российской возрожденной веской роли. Они уверенно с экранов говорят и говорят, как новая труба пройдет, инфляция завянет, что терроризм, коррупцию и бедность победят, патриотизм и вера все решат, Держава встанет…

И где-то парень радостный, красивый, молодой, любя страну, девчонок, доверяя правде власти, за новорусской яркой путеводною звездой под песни новые пойдет к добру и счастью…

Заблудшая судьба нелепой клячей тянется в стыдливой смене убеждений, покаянных дум… Покину зыбкий мир – мелодия останется: советский Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кум…

Уйди, пенсионерская хандра! Печаль, остынь! Мне песня нравится, хоть не люблю пустынь! Живет мелодия, забытые вчерашние слова… История изношенной судьбы безжалостно права… Жизнь – не слащавая халва и не рахат-лукум. Горчит слеза и снова воскресает «Кара-Кум». Утраченная молодость, за все, за все прости! Я не сумел к себе найти счастливого пути…

Что я имел, ценил, хотел? Сюда судьба пригнала… За мной пустыня старых, изможденных идеалов… Лишь счастья призрачное, испарившееся русло… Жизнь продолжается, но так порою грустно…

(2010)

Проверьте

С пеленок папу с мамой волновало, чтобы в жизни я достиг немало… Зомбированным счастьем октябренком, я рос ответственным и вежливым ребенком. Меня учили быть достойным пионером, в учебе и вообще служить примером. Активно жить и быть неравнодушным, и вырастать идейным винтиком послушным…

Я комсомольцем прослыл принципиальным, изо всех сил старался быть моральным. Великой партии активный честный член, так свято верил в неизбежность перемен… Под славным Красным знаменем советским служил стране в порыве молодецком – по совести и по заветам Ильича… Кипела, пела кровь, от страсти горяча… Потоки льющихся с трибун словес глотал, боролся, жертвовал, надеялся, искал…

Я гордо якал (как и якаю теперь) под тяжким бременем ошибок и потерь… И рифмой к этим «якал» и «искал» похабно просится итогом слово «кал»… А финиш близок – две трети жизни позади… Обрюзгший, лысый, нудный – погляди… Что радостное светит впереди? Мне ухмыляется юнец – нахальный век… Отчаянье сочится из-под век… Сменился базис, рухнула надстройка… Так naebала наша перестройка…

А на обломках ценностей социализма росла, жирела жлобская харизма. И новорусские основы изначально закладывали словно бы анально… Рванули массы в порыве потребленья доить судьбу до самоисступленья. Пессимистический раскинулся пейзаж, и криминальный круто кайфовал кураж. Культура курвилась, и вместе с тем развилась резво сеть порочных подсистем.

Молились люди божеству успеха. Расширилась духовная прореха. Под звоны возрождающихся храмов цвела свобода подлецов, хапуг и хамов… Насилья мерзкий кровожадный спрут обвил Россию щупальцами пут… В потоках депрессивных новостей, поверив бодрым обещаниям властей, все отдавались бурному теченью, как садомазохисты наслажденью…

Я жил, пленен величием светлых Идей… Теперь – священных материальных Благ. И стаи страждущих отчаянных людей легко порвут за этот наркотичный смак… Иные ценности в мозгах витают… Одни – в дерьме, другие – процветают… Пирует потребительское племя, смакуя развлекательное время…

Американский дьявол ненавидит нас, но сильно выручают водка, нефть и газ; и армия крепчает год от года; и что-то делается вроде для народа… Несусь в чужой неведомой игре… Виски́ и пах в печальном серебре… Стремлюсь успешнее продать себя, порядочность не окончательно губя, чтоб в рамках допустимого обмана успешней наполнять баблом карманы…

Увы, к безденежью прививки нет. Брюзжу, бреду и оставляю бледный след. Не за горами дряхлость. Вот беда – уже не быть ударником умелым каптруда… Как шустрый лузер в кризисах обвык. А вместо счастья – толстый ноль, обманка, пшик… Опять понос реформ, запор успехов… И скуден крошек корм в стране огрехов…

Тяжел истории безжалостный рычаг… Но есть еще поесть и теплится очаг… Резвлюсь во всю, как молодой пенсионер, на свой простой оптимистический манер… А повсеместно в трудовом напряге здоровье лихо отдают бедняги… И греет их в прохладе позитива демократической России перспектива…

Надеюсь и верю – но плохо верится… Лимит доброй веры давно исчерпал. Меркой иною эпоха отмерится. Наверно, истлел у задора запал… Я – не боец теперь в общем строю… Не все равно, но в шуструю струю не влился трендов и успеха ради… На маскараде смысла нет в награде… Какого хрена надрываться ради? Отвоевался, ослабел и охамел, плачу за все, влачу возок обычных дел… Ползу печально на роковой предел… Усталая судьба «не на параде», совсем не «к коммунизму на пути», а просто, чтоб в конец пути дойти… Плыву туда, куда несет судьбы поток, порабощающий порок… Обидно – мало сделал для себя… Не смог… Лишь в прошлом радостность дорог…

Пускай не все меня поддержат и поймут в эпоху липких либеральных смут… Быть может, и при жизни проклянут… Марксистский старый твердолобый баламут, но все же не метафизичный шут… Не жажду новых одиозных пут! Пусть многих мертвые вожди гнетут… Логичен современной власти блуд… Но времени бесстрастный справедливый суд приговорит на истинную меру продавших души Демолюциферу…

Я улыбаюсь, непрестанно наблюдая, как суетится резво поросль молодая.

– Куда стремитесь? Враз пообломают вас…

– А есть ли выбор, дядя?.. Только без прикрас!

Не знаю…

В МУТИ завиХРЕНИй КРУГОВЕРТИ,

                                     вздыхаЯ, ГОвоРЮ:

– $удь฿о¥ п₽ов€₽ьт€…

(200?)

КОРЯЧУСЬ

Нет в мире ничего прекрасней бытия.

Безмолвный мрак могил – томление пустое…

Николай Заболоцкий

Мыслить

Спасение

«Мир мутится…»

Мир мутится, отслаивая сущность цельности. Устремляюсь трепетать от любви и верить. Переболевший комплексом полноценности, уверенно вхожу в распахнутые двери. В паутине аспектов позитивность зыбкости смыслов, меняющих свет и сгущающих тьму. Без оптимистичной воли вовек не выбрести – обживать тяжело дерьмовую кутерьму…

Вспенено психованное время мирозданья. Душевную мякоть пиявки мыслей сосут. Спец – в тупиках своего и чужого страданья – среди порядочных людей и подлых паскуд. Сквозь смуту сомнений по минному полю судьбы, стремный скиталец в себе и беглец из себя, непрестанно бойко бреду, оставляя следы, терзаясь, терзая, спасая, в меру губя…

Давлю зло в добре, добро из дерьма извлекаю да в окрестности счастья пытаюсь добраться. Только удача стервозная, probлядь такая, с другими предпочитает сладко стебаться. О жизненной субстанции, об особях ее размышляя, непрестанно офигеваю… Не нужна давно душа октябрю и маю – в реалиях новых важней не наше, а свое.

Блуждает разум, в закоулках бытия кряхтя, пытаясь опечаленность развеять как-то. Спасибо, что козырная приходит карта, злобные демоны и ангелы пока щадят… Рвем радости вожделенные куски натужно и раздваиваем, как нам надобно, мораль – но ни хрена не можем душу не замарать. Зачем живем мучительно, нелепо, не нужно?

Проясняется мир, и выясняется все же, в мутной явности тают истины миражи. А если шибко умный, откровенно скажи: почему знаем, как правильно жить, но не можем?

(2019)

Блюдя

Тварь

Ты ль дрожащая тварь бесхребетная, копошась по сусекам судьбы, на проклятия зла безответная, источаешь истошно мольбы? Вновь изнываешь в бездушном угаре полыхающих бешеных чувств? Избавленьем от бренных безумств, быть может, скоро небеса одарят…

Выдохлись мысли, истощился язык. Обломано все, снова счастья затык… Ля-ля-тополя, чик-чирик и… звездык! Трали-вали, про… стебали то да се… Пусть тошнотворно от душевной хмари, ты удостоен живучести твари, сотворенной пройти через все…

(2020)

«Явись…»

«Где же вы, незамороченные будни…»

«Линяющее время скользит коброй…»

«Искримся в ежедневность новизны…»

«Душа, лучась неутоленным светом…»

«Вдыхаю сумрачность густой прохлады…»

НАДО

Гул затих, я вышел на подмостки…

Борис Пастернак

Жажда

Рифмобол

Поют цвета. Снуют года. Зовут цветы. Манят мечты. Счастья нега, была ли ты?

Мое небо здесь. С тобой быть, творить небыль – бытия блажь… Верю: лишь ты – зов высоты, небо мое. Нашей мечте мира мираж поет гимны. Нашей звезде любви кураж не даст гибнуть!

Ты – навсегда счастья звезда. Манишь куда? Судьба глупа, тянет в никуда? Зачем? За что ж? Муть правды – ложь. В ладонях тьмы сияем мы, жизнью больны…

Встретимся ли в тайной дали адско-райской с прежней лаской? Раскройся, тьмы смертный секрет – да или нет? Дано ли нам встретиться там? Или зазря у пузыря веры будем молить дружно о пощаде счастья ради в муках страха?

Горечь праха грядущего идущего давит смутно. Груз сомненья тащить трудно. Простят ли: муть, иллюзий суть и формы правд злоскверный нрав? Прав иль не прав? Не обессудь – всегда грешен. Прощенья путь неизбежен ли для тебя? Как будет, будь. Будь как будет. Живи любя. Судьба судит – муки будит… Протрезвеешь ли от зла зрелищ? Во что веришь, неверья дервиш?

В вытрезвитель путаных душ, тьмы любитель – печальности похмелитель, испытатель жестоких стуж судьбы, – иди, изводи чушь, почитатель кайфовых нужд…

Прав или нет, в бурях бед и побед? Таинства свет освятит тьму, развеет муть напрасных мук… Вечен ли дух твой, узнаешь, лишь станешь холоднее жизни. Больше не ной, меньше кисни. Все – перегной жизни земной. Верь, плач, пой, жди мир иной… Пускай порой невыносим гной мерзости, неуязвим будь. Хрен с ним…

Правдива ложь. Истины блажь – ломаный грош в магазине ярких времен, не будоражь предков канон. Такта лишен гордый пижон… Знать, вот так-то, я де-факто мглою пленен. Но окрылен часто все же, дерзко даже… Быть разиней бедным умен каждый дурак. Нас, бедолаг таких, полно. Веретено стихонудно вить не трудно словес текста… Рифмобольство интересно. Взбивать тесто и печь строфы. Простите, снобы!.. Микробы душевной утробы.

Знать, жить честно порой пресно и мутит ложь. Так надо, что ж… Коль не хорош, бьет страха дрожь, трепещет дух тщедушных мук. Терпи, браток и сестрица. Греши чуток. Веселиться не забывай, пока длится жизнь. Близок край… Здесь наш ад и рай.

В простенький слог забацать смог мыслепоток. Скачи, дружок, шустрый стишок… Призрак бледный, винигретный, но мой родной… Спаситель слаб. Скорее слеп. Жуешь свой хлеб – и дальше жуй. Все один… хрен, придется в тлен всем снизойти. Тьма, прости, прилипчив я к дну бытия, к смертной теме. Страшит темень… Слабее след в потоке лет. Смертельных лап когти скребут. Трусливый раб, плут странных смут. Освободясь от веры в сны жажду вечной весны. Жаль, не спастись, обречены мы бездне тьмы. Спастись ли нам в незримом там? Освободить другим места грядет пора. Мне наhера? Пусть тяжело, здесь – суета. Увы, туда – навсегда, лететь за тем, что мнится всем…

Вот и сказкам конец скоро. В плену взора явь дней проста. Плещут цвета, зовут цветы, снуют года. Жив ли Христос? Пустой вопрос… Лжив ли призрак бездны света? Мрак ответа… Мы – вопросы отпавшие, лишь отбросы, представшие черной точкой текста судьбы… Вылиняешей оболочкой ляжем в гробы.

Так сложилось… Жизнь – суета. Ждет пустота? Тихий слышу голос свыше: «Таки да…» Хитрость Христа, знать, неспроста ниспослана. Нам истина смертью дана.

Пусть не легка жизни ноша, терпим пока, тащить можем…

(2021)

Зимняя окраина столицы

Глотать и грызть

Засолнцецелован сегодняшний день! Обласкан расцветший пейзажный облик. И жизни дребезжащая дребедень брызжет весельем искрящихся колик…

Эта жгучая небесная дыра, нестерпимая слепнущему взгляду, раздевает, поджаривает с утра тела, вдохновляет будней плеяду…

Солнцеструйные волны, ласкайте высь, заливайте землю золотом неги! Хочу счастье глотать и радостно грызть надежды зыбкой сочные побеги!

(2015)

Петь

Сказочно хороша

Услады звездопады

Снова счастья случайность закономерно хрупка – словно сон мотылька или свет упорхнувшей улыбки. Сочетанием плоти тешится прелесть греха, вожделенность порочности сладкой любовной ошибки…

Улыбаясь, предчувствия тягостные таю́ – принимать преждевременность будущих бед – беспощадно. Пусть утешит слепое слияние тел на краю единения душ, насыщаемых мутью досадной…

Знаю, скоро другой властелин вожделения так же станет тебя… Плоть банальна, будет все как всегда – по закону всеобщего совокупления – будет брать твою кроткую сладостность, и ты вновь без стыда станешь страстно шептать: «Да!.. да!.. да!.. да!.. да!..»

Извлекаю покуда потаенные стоны, увлекая ритмичностью похоть покорного тела. Страсть порочного тела греховного жаждет предела. Пляшут пьяные черти – буйной страсти гормоны.

Вихрь безумия… Озверения взрыв… Так хотела?.. Увлекай в пьяный край по обрыву любовной беды – лучше сладость конца, чем печальный конец без услады! Околдует дурман искушения новой Звезды, заворожив завлечет в неизбежные звездопады…

Тихо меркнешь в сумрачном прошлом, утраченным соблазном навсегда – созвездия порочного звезда, плоть отрифмованная пошло…

(200?)

Тогда и теперь

Не жалей

В конце эпохи

Нудный гул приглушенный Москвы заоконной. Тянется ночь, не уступая рассвету. Снова из неспокойного сна извлеченный, слепо щурюсь огням, покрывшим планету… До горизонта бежит безбрежность бетона, квадратится среди деревьев безлистных, россыпью огней в панорамности мглистой…

Жизнь бурлит стандартно в старой панельной башне – шумит, словно коммунальная квартира… Сонному свидетелю войны и мира настырно лезут в мозги разборки и шашни… Наверху бушует привычный бой словесный… Вдруг (сердце тревожно замирает в груди) – слова знакомые женщины неизвестной

огнем обожгли: «Уйди отсюда! Уйди!»

И мне тоже истошно бросали когда-то камни отчаянья этих же горьких слов… В той жизни, куда больше не будет возврата, – в конце эпохи счастливых снов…

Потом в стервозной, долгословесной драке о чем-то раздраженно лаял пес… Надеждой облегчения возник вопрос: вдруг слова те были для собаки? Тогда помирятся. Расставаться рано. И снова стоны страсти зазвучат под нестерпимый,

ритмичный скрип дивана…

Пойду, войду в один приятный чат…

(2015)

Пожалей, бессонница

(Обломок с послесловиями)

Под плавными волнами одеяла, в прохладной предрассветности окна, беспечно тело утомленное дремало… Сознанью растревоженному было не до сна…

Привычно возвращаясь среди ночи мыслеблудьем бессонной пустоты, растягивало боль, делая короче покой беспамятства в просветах нудной маеты…

Обрезки сна, разбавленные болью, мученья осознанья в комнатном квадрате нутро тянули кабально к алкоголю, сплетались, как в психиатрической палате…

Все передумано, но раз за разом бред навязчиво прессует разум… Стоном эха смысла твоих последних фраз усиливает вновь мучительный ночной маразм,

переполняя хмельной сумеречной виной…

Ворочаться устал. Себя достал. Сажусь. Раздался хруст какой-то подо мной. В чем дело, сразу и не соображу. Понятно – просто сломан позабытый карандаш. Вот, лист помятый со вчерашними словами… Что за судьбу обломанную дашь? Необратимость пролегла меж нами.

Так хрупко все в печальнолунном, мутностранном мире и в нежной солнечной гирлянде бренных дней. Лишь каторжная жизнь в съемной квартире…

Бессонница, хоть ты-то пожалей! Уйди, мучительница, отсюда прочь! Не спит изгнанник из родной квартиры. Пустым молчаньем очередная ночь терзает струны жалостливой лиры…

P. S.: Обломки хрупкого карандаша (они, как «Я» и «Ты» – теперь отдельно…) в точилку вставлю, вращая не спеша, бездумно, бездушно, бесцельно. Для пользы их – еще послужат делу. Судьба отыщет примененье телу…

P. Р. S.: Эти строки написаны одним отверженным обломком. Любви наркотик кончился, и у обломка ломка…

P. P. Р. S.:

«Only one» рифмуется с «болван», а «ломка» – со словом «комкая». Лишь ее, судьбу, комкая, любил глупой душонкою! Жаль, любовный роман, словно сладкий капкан, маняще-страстная штука. Терзаньем отрезвит разлука. Судьба – суровая наука… Подзапоздала ясность. Под зад подда́ла – и с носом я остался. Горчит любви наука… Довырифмовывался… Сука…

P. P. P. Р. S.:

Снова нет приличного слова. Снова жизнь неприличная – глядь… Дорифмуй, пожалуйста сама, б…

(2015)

Пойду

Твои подруги шлют и шлют sms, названивают: «Сделай первый шаг!» А у тебя – словно всегда ПМС… Я – охамевший, сумасшедший враг!

Пообломавшись в спорах, устал… Славлю тебя – победивший лидер! Пойду выпью «Персен» или «Броменвал», поведу себя, как явный… ирод.

Не умеешь «успокаивать психа»? Взвинчиваешь скандал до предела? Вот и проснулось притихшее лихо! Ты этого, тигрица, хотела?!

Я оставляю за гранью утраты все, что прожито, беспечно любя. Похороню

все совместные даты, по горькой утрате скорбя.

Бездну темы разрыва не исчерпать, как бурное море чайной ложкой… Благодарю тебя… твою мать… Пусть иным распахнется твоя кровать. Пойду своей свободной дорожкой…

(2015)

Конец войне

Сойдемся в яростном бою.

Самих себя смертельно раним.

И не увидимся в раю.

Максим Замшев

Стервозную сущность не излечить – тебе скандалов мало и мало… От квартиры оставляю ключи… Милая, ты меня… застебала! Да будь ты… счастлива

как угодно! Заманить другого – сущий пустяк… Пускай опозорен принародно…

Пусть тебе наступит полный… ништяк!

Усталость от войны ерундовой испепелила наш цветущий мир… Давай жить снова… порознь – по новой, лихой и всезнающий командир!..

Давай вперед, с боевой песней, к твоим новым азартным боям! Раненый отползу. Мир чудесней… И пошлю эту войну к… чертям!

(2015)

Постижение одиночества

К одиночеству приложены преимущества – можно не бриться и, балдея, бродить без трусов, разбрасывая одежду, имущество… И отдых концу, наконец, в конце концов…

Беспощадная, противоречивая штука – для подопытной души – смесь яда и лекарства. Не спасет и сверхсексуальная сука от истязающего самомытарства… От алкоголя тошнит, и ничего не хочу… Лишь жалкие трупики дней укладываю в могилы. Злюсь – бесполезно идти к любому врачу, свято сомневаясь, черпать в церкви силы…

Почему одиночеству мы предназначены?! Хмурый… чудак, отбрось сладенький самообманчик! Две трети жалкой жизни зря утрачены… Глупенький,

лысенький, седеющий мальчик…

Зря ощетинилась морда в зеркале печально… Напряженно морщинит корку гудящего лба… Если судьба отчебурала анально – такова твоя содомитская судьба…

Одиночество – ее чистенькая изнанка – лишь внешнее приличие замызганных трусов; небытие внутри подбитого танка; скитающийся парусник без парусов…

Пора бы кончать строчить слезливый слюнявый стих и ставить на словоблудии жирную точку. Одинокий невротик – не полностью псих. Мерси одиночеству за оболочку! Оно как презерватив при миросношении – защищает

от болезненных заразных стрессов. Горестная сладость в этом спасении от злопорочных, похотливых процессов…

Вымучить что хочу? Что не кончу почему-то затянувшийся утомительный

стеганый стих? Порою отбарабанить хватало минуты. Так перспективный и паникующий псих ослабляет сумасшествия стягивающие путы…

(2015)

Психиатрическое

Пришлось порочную любовь приговорить к расстрелу. Приговор окончательный – отменить невозможно. Проклинаю зов доступа к разлюбленному телу – ничтожное желанье должно быть уничтожено…

Корячатся сомнения – живучие калеки, – за мной ползут со стонами к последнему пределу… Нищенка-жалость молит душу, увлажняя веки; сияет смысл грядущего в далеком счастья склепе; боль любви судьбой разъята на тоски молекулы…

Время – цепкий, странный психиатр, излечи мне душу! Выправь пациенту тоски мозговых извилин выверты! Пожалуйста, помоги мерзких мыслей сор вымести…

Бом!

    Бам!

        Бам!

            Бом!

                Бам!

                    Бам!

Бьет боль бытия в мозговой барабан! Бьет снаружи, бьет изнутри! Осколки смыслов – ду́хи обозленных глубин – тьмы праведники и нечисти срам, не внемля слезным мольбам, бал безумия, подлюки, мутят! Групповуха душевной жути – оргия муки!

Врач мой! Знай, психобрат, здесь – из ада в рай, из рая в ад – все по-всякому, подряд, вперемешку. Спрячь усмешку! Сечешь фишку?

Вот так:

Вновь – знак, стар мир, вновь вдруг, всяк нам, мнет мрак, дней сор, цепь лет, шлак бед, грязь – срам, ржет хам, тут – хлам, там – бред, хлеб – соль, дел жар, дан старт, дай тишь, шарм ширм, яств сласть, кайф тел, плен драм, грянь гром, смрад толп, глуп зов, спесь морд, век – нов, взмыл зов, зверь – стар, дух – худ, прет сброд, льет ложь, мрет люд, быт сперт, рой мух, код – глух, шифр слов, зря красть, муть – в масть, взял плоть, был – вдул, так-сяк, глядь – влип, как быть, чтоб ввысь? Ты трать, вот blядь, нагл вой, слов зябь, пыль лет, да – нет, смят стыд, страсть мчит, суд сил, нрав крив, был прав, вел торг, вор рад; бед – горб, вглубь стон, тьмы пик, лют рык, бег в круг, чувств плеск, ишь горд, мир стерв, язв дев, жен – ведьм, так ведь, средь склок, грусть стен, вал цен, нал мал, счет – пуст, так-сяк, нас – вниз; знать, злюсь, что бдишь? Зря бздишь, страх рвет, бьет дрожь, спрут смут, груз груд, вновь – лгать, суть мять, чтить лад, дал – взял, в дар – рад, ждет враг, боль гнет, брат – лжешь, пусть спишь, что мнишь? Низ ниш, но – мстишь, хоть смел, глуп лишь, ты – прыщ, не смог, слаб бог, льнет бес, крут блуд, рыл вал, их кал, знал – вел, все ссут, есть смысл, мысль – есть, пусть вес, вверх влез, шут с ним, шлю всех, жаль гад, вял член, дом гол; раб – бар; плох слог, дрянь строк, слив рифм, брызг тем, бред всем, треп муз, тих стих, фак ю, длю дни, жру – пью, зер гуд, хрен труд, жду доз, ласк плеск, трезв – пьян, лих – нем, в крик псих, мир всем, пусть даст, всех благ, мой путь, стон грез, жизнь – тлен, вал войн, жмет жуть, вдох – пуст, стух мозг, гол – бос, коль труп, пей скорбь, груб гроб, дом – тих, иль – жив? Рад быть, зол ад; а вдруг? Все – стих. Стих – глуп. Жизнь – стоп! Дорифмовался остолоп…

(2015, 2021)

Мотая срок

И опускаются бессильно руки… Я сам себе судья и прокурор. Мотаю срок по кодексу разлуки и отбываю самоприговор… За неспособность сохранить любовь, упертую психованность натуры, и за доставленную близким боль, и не высокий уровень культуры…

От адвокатства отказался сразу я… За черною решеткой невозврата осталась позабывшая, увы, семья… и птичка счастья унеслась куда-то…

Пусть заключенная заблудшая душа тисками боли сжата одиноко, осмысливает свои беды не спеша и ждет конца спасительного срока…

Так быстротечно истекает срок земной… Вновь гложет крысой смутное сомнение: быть может, я, с неисправимою душой, склонен к постоянству преступления?

Свобода радостной самоамнистии – освобождение от истязающей беды – не облегчают неизбежной миссии – быть обреченным на самосуды… Злой атрибут моей судьбы, навечно вросший в нутро натуры едкой чернотой – бесстрашие все разрушать беспечно, оказываясь за черною чертой… А после каяться, виной страдая, не пытаясь снова исправить ничего, опять судьбу по-шулерски кидая, быть бедным узником страданья своего…

Зачем то страстно рвусь из заключения, то самовертухайствую напрасно? Свобода не приносит излечения… Тюрьма душе везде – теперь все ясно…

Убить чувство порочной ревности! Изгнать бред мыслей об обреченности! В быстро растущей потребности дожидаться счастливой влюбленности? Зажат жерновами искренности… Как после самозапетушенности ощутить милость самоценности, достигнуть благостной просветленности?

(2015)

Зеркала

Друг друга отражают зеркала,

Взаимно искажая отраженья.

Георгий Иванов

Сны весны

Важно то, что уже неважно…