Сокровища гернгутеров бесплатное чтение

1

Родители подарили Мишке на день рождения новенький футбольный мяч. Настоящий, кожаный, с классическими чёрно-белыми вставками, накрепко стянутыми между собой аккуратными стежками. Мяч пах так маняще, что нам не терпелось его опробовать прямо в квартире. Лёгкий и упругий, он высоко подпрыгивал до потолка от удара о пол, и мы наперегонки пытались его поймать.

Вдруг мяч, высоко взлетев, приземлился на антресоли высоченной стенки-гарнитура в гостиной и застрял там. Некоторое время мы с Мишкой стояли, задрав головы, в надежде, что мяч, передохнув, спрыгнет к нам вниз. Однако он вовсе не торопился спускаться.

– Вот и поиграли, – посетовал Мишка.

– Нам теперь его не достать, – огорчился я, наверное, даже сильнее, чем Мишка.

Он несколько раз подпрыгнул, пытаясь высмотреть, где же прячется мяч? Но смог лишь уловить взглядом его круглый бок, видневшийся вдали от края антресоли.

– Эх, была не была, – вздохнул Мишка и начал вскарабкиваться по выступам гарнитура вверх.

– Стой! Ты же разобьёшься, дуралей! – испугался я за друга.

– Спокойно! – говорил Мишка, поднимаясь. – Сто раз по этой стенке лазил.

Встав босой ступнёй на полку в нише, он схватился за край антресоли. Как только его светлая макушка достигла верха гарнитура, Мишка свободной рукой принялся отыскивать притаившийся в глубине мяч. Ладонью он нащупал его округлый бок и попытался за него ухватиться. Но упрямый мяч выскользнул из Мишкиных пальцев и откатился чуть дальше. Тогда Мишка чуть подтянулся и с размаху шлёпнул по мячу. Тот от удара отлетел к краю и спрыгнул вниз, попав мне прямо в руки. Мишка на миг задержал дыхание. А потом чихнул так, что рука, которой он держался за край, предательски соскользнула, и мой друг-скалолаз полетел вниз. Приземлившись, как кошка, он вскочил, шмыгая носом, и обтряхнул ладони.

– Пыли там скопилось изрядно, – ещё раз чихнул Мишка.

На шум прибежала его мама в цветастом халате. Она распахнула дверь в гостиную, и с дальнего угла трёхкомнатной квартиры послышались знакомые звуки мелодии из программы «Моя семья».

– Что тут происходит? – тревожно посмотрела на нас тётя Света.

Её голову облепляли бигуди. Недавно она решила сменить имидж: перекраситься из блондинки в шатенку. Правда, эксперимент оказался неудачным: волосы получились огненно-рыжими, как у клоуна. Отец Мишки ещё шутил, что ей для полного образа не хватает красного носа и колпака сверху. А тётя Света гордо оправдывала неудавшуюся попытку пресловутой фразой: «Сейчас так модно».

– Ничего, мам, – бодро ответил Мишка. – Просто мяч улетел на антресоль, и пришлось его доставать.

– Что?! – встревожилась она. – Ты снова залезал на гарнитур? Сколько раз мы с отцом тебе говорили, чтобы ты не делал этого. А ты опять за своё…

– Ну я аккуратно, – промямлил Мишка. – Никита меня подстраховывал.

Тётя Света зыркнула на меня, и взгляд её карих глаз был недоверчивым.

– А меня позвать не догадались? – продолжала она сердиться.

– Да мы хотели, тёть Свет, – вмешался я, – но подумали, чего вас от готовки отвлекать.

– Ой, – она театрально всплеснула руками и покачала головой, – ну какие заботливые дети. Самостоятельные!

Пожурив Мишку, она в очередной раз настрого запретила ему залезать на гарнитур. А заодно и играть с мячом в квартире: «Для этого есть площадка во дворе».

2

Стоял июль, его первая половина. На бравой груди бирюзового неба медальоном висело солнце. Торжествуя, оно во все стороны распускало длинные лучи, окутывая томным зноем улочки Волгограда.

Только-только отгремел чемпионат мира по футболу 2002 года, который шёл весь предыдущий месяц на стадионах Японии и Северной Кореи. По телевизору велись трансляции. Заворожённо мы следили за каждым матчем, а после живо обсуждали во дворе, обмениваясь впечатлениями. Не было предела нашей радости, когда сборная России «всухую» обыграла тунисцев со счётом 2:0. И с безграничным огорчением мы восприняли поражение наших сначала японцами, а затем и бельгийцами. Но, вдохновившись триумфом бразильцев, мы уже не представляли себе летние дни во дворе без футбола.

Давно привыкшие к волгоградскому климату местные жители жаркими днями спасались от полуденного зноя, выгоняющего прохладу из каждого уголка. Кто сидел в душных кабинетах учреждений под вентиляторами, кто распахнул двери квартир в прохладные коридоры многоэтажек. Люди посостоятельнее могли себе позволить громоздкие кондиционеры-коробки, врезанные в окна. Все ждали, когда спадёт жара и наступит спасительный вечер. В нашем дворе частенько бывало, что пустынные обычно площадки наполнялись детскими голосами задолго до его наступления.

Несмотря на уговоры тёти Светы дождаться, когда «на улице закончится пекло», мы с Мишкой, одержимые мячом, побежали во двор. Перед тем заглянули ко мне. Отца, как всегда, не было дома. Его в очередной раз вызвали на завод, где он работал старшим мастером цеха. И это несмотря на субботу. А мама на кухне, завалив обеденный стол бумагами, сидела, склонив голову с убранными в пучок светлыми волосами, считала на электронном калькуляторе, подключённом к розетке, и что-то бубнила себе под нос. Из угла на неё дул вентилятор.

– Ма-ам! – робко протянул я.

Она так была увлечена работой, что не взглянула на меня.

– Ма-а-ам! – повторил я чуть увереннее и громче.

Мой голос заставил её вздрогнуть и посмотреть в мою сторону. Она хмурила тонкие брови, взгляд её был сосредоточенным.

– Чего тебе?

– Я пойду с Мишкой, мячик попинаю?

– Угу, – кивнула она и снова уткнулась в таблицы.

– Ему на день рождения подарили новый мяч. Такой классный! – Мне очень хотелось поделиться этой новостью, будто бы счастливым обладателем этого мяча стал вовсе не Мишка, а я.

– Здорово, – равнодушно произнесла мать, не отрываясь от машинки.

С полминуты я смотрел на свою занятую родительницу, выжидая момент, чтобы замолвить словечко о таком же подарке для себя. Но, видимо, сейчас было совсем не подходящее для этого время.

– Можно, я возьму?..

– Бери, что хочешь, только не мешай мне работать! – резко оборвав меня, выпалила она автоматной очередью. – Если я допущу хоть одну ошибку, будет катастрофа!

Меня даже в жар бросило от такого ответа, лоб покрылся испариной. Я выскочил из кухни, оставив мать наедине с бухгалтерскими отчётами.

Скинув с себя надоевшие за пол-лета красные кеды, я нацепил отцовские футбольные бутсы, в которых он играл, когда был подростком. И хотя они были далеко не новыми, потёртыми, на три размера больше, зато настоящими, с металлической подошвой и шипами.

– Ты зачем их напялил? – рассмеялся Мишка. – Они ведь тяжёлые и дико неудобные.

– Для такого профессионального мяча и обувь должна быть подходящая, – объяснил я.

А чтобы хоть как-то увеличить размер ступни, я надел красные гетры. К тому же они отлично подходили к красным шортам и футболке, которые были на мне. Затянул шнурки потуже, но всё равно ноги в бутсах «гуляли».

***

Раскалённый воздух тяжёлой саблей обрушился на голову. Честное слово, в такие моменты начинаешь мечтать о приносящем благословенную прохладу дожде.

– Эй, – послышалось за спиной, – пацаны!

Мы обернулись: навстречу нам шли Генка, Серёга, Славик и Лёшка. Все четверо жили в разных подъездах нашего длиннющего дома, которого взрослые называли «китайской стеной». Он начинался с севера от бульвара Энгельса и тянулся тринадцатью подъездными блоками в девять этажей вдоль проспекта Героев Сталинграда, а заканчивался у площади Свободы на юге несколькими пристройками на два и четыре этажа меньше, чем основная часть дома. Мы с Мишкой жили в подъезде, который был ближе всего к южной части дома и напротив дворового стадиончика. Именно к нему и направлялись наши друзья.

– Здорóво! – поочерёдно отозвались мы с Мишкой.

Приветствие скрепили рукопожатиями.

– У меня новый мяч, – объявил Мишка, демонстрируя родительский подарок.

Глаза мальчишек блеснули ликованием.

– Классный, – оценил Генка. – Очень похож на те, что гоняют футболисты по полю в телевизоре.

– Видно, что фирмóвый, – провёл пальцем по стыку между прошитыми вставками Лёшка.

Одной рукой он прижимал к боку видавший виды старый мяч. В один из вечеров кто-то пульнул его в отколотый уголок старых ворот, и тут же появились шишка и общая глубокая грусть. Все дружно оплакали мяч, потому что были уверены: второй жизни у него не будет. Спас нас Лёшкин папа, который магически залатал мяч, аккуратно спрятав шов внутрь. Брутальности мячу (а заодно и Лёшке с его чрезвычайно крупной для двенадцатилетнего комплекцией) добавлял небольшой след от огня: кончики толстой нитки нужно было опалить. Тёмная метка стала напоминанием, что этот мяч пережил. Как же мы обрадовались, когда Лёшка снова пришёл во двор с этим мячом! И как же он гордился, что именно его папа сумел спасти наш дворовый футбол.

– Твоему «старичку» пора на пенсию, – с улыбкой кивнул Мишка на мяч Лёши.

– Ты что, – нахмурился Славик, – это победный мяч: я с ним прошлым летом забил тридцать три гола, больше вас всех, между прочим. Это рекорд!

– Мне до твоего рекорда одного гола не хватает, – добавил Серёга. – И этим летом я намерен его побить.

– Этим летом нам всем нужно выйти на рекорд, – напомнил Мишка. – Теперь нам всем по двенадцать – пора выходить на новый уровень. И новый мяч нам в помощь.

По лицу Лёшки проскользнула грусть. Он старался не выдавать обиду за мяч, который сейчас переживал закат своей карьеры. Не желая с ним расставаться, Лёшка сильнее прижал его к полосатой футболке.

– Ну, что же, – заблестели мои глаза, – погнали играть. – И я громко застучал по асфальту тяжёлыми отцовскими бутсами.

Генка рассмеялся:

– Похоже, что из раритета тут не только Лёшкин мяч.

Ребята подхватили его шутку, но их подколов я уже не слышал – со всех ног нёсся за Мишкой к стадиону.

***

Следующие полтора часа мы гоняли от ворот до ворот Мишкин мяч (свой Лёшка оставил под скамьёй рядом с полем).

Ещё недавно наш стадион был большим, почти как у школы, и простирался на несколько сотен метров вдоль, занимая одну треть от общей площади огромного двора. Как же мы гордились нашим футбольным полем! Ни у кого такого не было. К нам приходили играть даже из соседних кварталов, устраивались междворовые матчи. Зимой стадиончик превращался в ледовый каток, посреди которого стояла высоченная сосна, обвешанная гирляндами: в темноте она переливалась разноцветными огоньками, притягивая любителей покататься на коньках со всей округи.

Двумя неделями ранее тут вырос бетонный забор. Откуда и зачем его тут возвели, мы не знали, но в итоге он оттяпал половину священной для нас футбольной земли. В итоге огромный некогда дворовый стадион превратился в небольшую площадку для игры три на три с кочками и какой-то травой. Уцелели только одни из железных ворот с сеткой-рабицей. Вместо других, исчезнувших с появлением забора, появилась вычерченная красной краской на бетонной стене рама. Возле неё встал Генка, а на воротах противника – Лёшка. Против меня и Мишки играли Славик и Серёга.

Игра складывалась не в их пользу. Мощным ударом Мишка перевёл мяч точно на меня, я нырнул под него рыбкой и пробил головой. Мяч влетел в сетку за спиной Лёшки, у дальней штанги. Я и Мишка стали кричать, хлопать друг друга по спине и обниматься: мы вели со счётом 3:2.

Когда Серёга получил мяч, он, как супергерой в кино, бросился в атаку. Ветер ерошил его короткие светлые волосы. Тут я увидел, что к нему подбежал Мишка и зарядил мне передачу. Мяч взмыл высоко в воздух и приземлился у меня на груди. Я ловко обработал его, не снижая скорости, добежал до края штрафной, ударил низом, но мяч прошёл мимо ворот.

В небе над двором стали потихоньку сгущаться принесённые ветром облака. Солнце то и дело пряталось за ними, затем появлялось, бросая золотые лучи на землю, потом вновь исчезало.

Арбитра у нас на матче не было, но всем было очевидно, что из-за того, что мяч оказался на линии штрафной, нам с Мишкой и Генкой назначено пенальти.

– Ну вот, – сказал Мишка, – доигрался.

– Но мы же победим, – успокаивал я друга.

– Да? А если сейчас они забьют? Поздно определяться. С тебя бутылка «Дюшеса».

– Мы не спорили.

– Так давай поспорим.

– Что не забьют? Да, давай! Я говорю, так и останется три – два.

– Ладно. Считаю, будет четыре – два, и в нашу пользу, – отмахнулся Мишка.

Так как поле было небольшим, мы встали с ним в трёх метрах от ворот. К этому времени я изрядно натёр ноги в разношенных, не по размеру больших бутсах. Не спасли даже гетры. Мяч лежал посередине, и по нему уже готовился ударить Серёга. Он согнулся, уперевшись руками о колени, и тяжело дышал, сердце его билось, как сумасшедшее, словно тотчас выпрыгнет из груди. Серёга посмотрел на Славика и крикнул:

– Если сейчас забью мяч, то побью твой рекорд!

– Да бей уже, Роналдо, – Славик в шутку назвал его бомбардиром сборной Бразилии, – только не промажь.

Серёга глубоко вздохнул, выпрямился. Короткий разгон, удар. Азарт игры послал мяч к нарисованной красной раме, но… спортивная злость закрутила его метров на шесть в высоту и увела за бетонное ограждение.

– Пш-ш-ш! – за забором раздался глухой звук, похожий на сдувающийся воздушный шарик.

3

Густые белые облака превратились в тёмно-синие тучи, окончательно скрыв за собой палящее солнце. С земли кверху поднимались столбы пыли, вдалеке громыхала железная пластина крыши старого киоска – разбойник-ветер трепал её, как осиновый лист.

Славик медленно начал хлопать в ладоши.

Хлоп.

Пауза.

Хлоп.

Пауза.

Хлоп.

Такие саркастические аплодисменты.

– Ну что, забил, рекордсмен? – улыбнулся Славик. – Иди теперь доставай.

Пару мгновений Серёга ошалело взирал на хозяина мяча. Я рассмеялся, потому что Мишка, поджав губы, застыл с руками на бёдрах и смотрел на Серёгу, который только что подписал себе приговор.

– Лезь за мячом, – грозно приказал ему Мишка.

– Там забор – метров пять, не меньше, – промямлил Серёга. – Я не залезу на него.

– А бить со всей дури можешь? Давай лезь за мячом, говорю.

Под наш хохот Серёга понуро побрёл к забору. Приблизившись к нему, он поднял глаза: высоченные бетонные плиты, плотно сомкнутые между собой, не оставляли шанса их преодолеть и попасть на закрытую территорию. Ни тебе лаза снизу, ни щели между стыками, через которую можно было бы протиснуться щуплому пацанёнку, ни даже выступов на ровной поверхности, чтобы вскарабкаться. Глухая и неприступная стена.

– Эй, бедолага, давай мы тебе подсобим, – сжалился над товарищем Лёшка.