Вы не авторизовались

Под доброй улыбкой зла бесплатное чтение

Евгения Горская
Под доброй улыбкой зла

* * *

Я страшный консерватор, особенно когда речь заходит о детективе.

Я всегда выбираю книги со всей серьезностью: долго хожу туда-сюда вдоль заставленных полок магазина, придирчиво читаю аннотацию, пролистываю несколько страниц из середины, внимательно разглядываю обложку, нюхаю свежеотпечатанные страницы, иногда пробую корешок на зуб. Просто я должна быть заранее уверена, понимаете?.. Чтобы не было никаких неприятных неожиданностей, а напротив, одни приятные: тайны, загадки, погони, перестрелки, любовь опять же. И – главное! – чтобы в финале зло оказалось наказано, а добро восторжествовало! А чего ради еще читать?..

Особенно бывает обидно, когда знакомые авторы вдруг «берутся за ум»: писал-писал, хорошо писал, отлично даже, всем нравилось, а потом какая-то высокоумная «достоевщина» начинается. Зачем?..

А вот моя любимая Евгения Горская из тех авторов, в которых можно не сомневаться. Принимаясь за ее новый детектив, можно быть твердо уверенным: вечер удастся на славу!

Горская – непревзойденный мастер интриги. Ей удается придумывать нетривиальные, захватывающие, многоходовые сюжеты. Я прекрасно знаю, как сложно придумать историю со множеством взаимосвязанных детективных линий. Они то расползаются в разные стороны, то норовят намертво спутаться, и выстроить их в стройную логическую цепочку порой просто невозможно. Но Евгения Горская без труда управляется с несколькими детективными нитями одновременно, превращая их в единый стройный, до мельчайших деталей выверенный рисунок сюжета. В своих романах она водит за нос, отвлекает, пускает нас – читателей – по ложному следу. И никак не разобраться в сюжетных перипетиях, пока сама Евгения все нам не объяснит. Читаешь – и дух захватывает!

Но что еще важнее, Евгения Горская сумела вычислить «золотое сечение» детектива – здесь в самый раз всего: и страхов, и предательств, и приключений, и тайн, и любви, а это верный признак мастерства и опытности автора.

Татьяна Устинова

Продумано все было тщательно, он готовил операцию несколько месяцев. Помешала случайность. Винить в этом было некого, разве что судьбу, и он никого не винил.

Он только понимал, что действовать теперь нужно быстро и решительно и ни в коем случае не выпускать ситуацию из-под контроля.

Он был готов к решительным действиям.

30 января, понедельник

На работе Власта переставала себя жалеть. Такой нагрузки, как в районной поликлинике, конечно, не было, но и свободной минуты не находилось. Работа в престижной клинике, в которую ей год назад удалось устроиться, требовала большого напряжения сил. Больные сюда приходили капризные, но Власта их хорошо понимала. За те деньги, которые стоили ее консультации, пациенты имели полное право на капризы.

Последняя больная, семидесятилетняя дама с массивными браслетами на обеих руках, явилась уже в третий раз. Власта могла себя похвалить, она подобрала даме хороший курс, старушка ходила заметно легче и была довольна и собой, и доктором.

Прощально улыбнувшись пациентке, Власта посидела, сжав виски. Голова не то чтобы болела, но была тяжелой, мутной, как будто с уходом последней больной Власта мгновенно окунулась в другую реальность. В другой реальности ей не хотелось улыбаться. В другой реальности время не двигалось. Власта предчувствовала, что никогда больше не увидит Мишу, и от этого не хотелось жить.

Жить приходилось. Она тряхнула головой, достала из сумки телефон. Пропущенных вызовов не было. Это плохо, утром звонила Лиза, обрадовала, что вечером заедет, а Власте совсем не хотелось видеть невестку.

Невестку нужно было утешать, а Власте хотелось, чтобы кто-нибудь утешил ее.

Она напрасно надеялась, что невестка перезвонит и откажется от встречи.

Бросив телефон в сумку, Власта переоделась, заперла кабинет, перекинулась парой слов с сидевшей на рецепции администратором Миланой и вышла на заснеженную улицу.

Снег шел с самого утра. Если бы Власта задержалась еще на несколько часов, машину пришлось бы откапывать.

Из-за снега дорога заняла больше времени, чем обычно. Когда она подходила к подъезду, уже смеркалось.

Оттого, что должна приехать Лиза, и поэтому нельзя лечь в горячую ванну, а потом валяться на диване, вытирая слезинки и мечтая, чтобы жизнь стала прежней, плохое настроение превращалось в отвратительное.

Власта понимала, что ведет себя как законченная эгоистка.

Лизе хуже. Лиза потеряла ребенка, а она, Власта, в общем-то ничего не потеряла. Она всего-навсего год не видела мужа.

От машины до подъезда было всего несколько шагов, но мех на капюшоне куртки успел покрыться снегом. Власта зло отряхнула куртку, повесила на вешалку. Переобулась в пушистые тапочки, пройдя в кухню, постояла у окна.

В прошлом году под окном установили фонарь. Он красиво освещал заснеженные ветви растущих под окном деревьев. В прошлом году Власта зимним пейзажем под окном восхищалась. Сейчас пушистые ветви не вызывали ничего, кроме тоски.

Власта задернула занавеску, включила чайник. От скуки выпила чашку чая.

Лиза обещала приехать в шесть, но не появилась ни в семь, ни в девять.

В половине десятого злая Власта ей позвонила. Невестка не ответила. После смерти сына невестка сильно злоупотребляла спиртным, но такого, чтобы заставить Власту несколько часов ее ждать, все-таки не допускала.

Но все когда-нибудь случается в первый раз.

Власта наконец-то отправилась в ванную, легла в горячую, с пеной, воду.

Если сейчас раздастся звонок в дверь, она не будет вылезать из воды. Лизе придется обойтись без ее утешений.

В дверь никто не позвонил.

31 января, вторник

По утрам было хуже всего. Просыпаясь, Антон вспоминал, что скоро с очень большой вероятностью станет нищим, скрипел зубами и мечтал швырнуть что-нибудь в стену.

Подскакивала Варька, чудом угадывающая его настроение, начинала щебетать, звала завтракать. Злость постепенно проходила, сменялась надеждой, что ситуация как-то выправится.

Сейчас было так же. Пока брился, безнадежность сменилась робкой надеждой.

– Сейчас всем тяжело, – ставя перед ним тарелку с яичницей, вздохнула подруга.

– Ты что, спятила! – оторопел Антон. – Зачем ты это говоришь! Какое мне дело до всех!

– Не сердись!

– Какое мне дело до всех! Мы с тобой можем остаться без денег! Понимаешь, мы с тобой!

Опять захотелось швырнуть что-нибудь в стену. Он с трудом сдержался, чтобы не разбить тарелку.

Фирма жила за счет сотрудничества с иностранными партнерами. Теперь от сотрудничества остались одни воспоминания.

– Антон, перестань! – неожиданно твердо попросила Варя. – Время трудное, но его нужно пережить. Нельзя впадать в отчаяние. Нельзя!

От неожиданности Антон промолчал. Он всегда терялся, когда встречал отпор.

– Будем посылать заявки на все тендеры.

– О господи! – Антон едва не застонал. – Тендеры выигрывают только свои! Кто-то с нами поделится?! Ты всерьез в это веришь?

– Если что-то делать, может получиться, может не получиться. Если ничего не делать, точно не получится.

– Хватит! – не выдержал Антон. – Дай мне поесть спокойно!

Варя виновато тронула его запястье, он отдернул руку.

Подруга была права. Нужно мелькать, совать предложения фирмы везде, где можно.

Впрочем, он и без нее это понимал.

– У тебя телефон, – Варя расслышала звонок первой.

– Не глухой!

Он отодвинул тарелку, неохотно прошел в комнату, выдернул телефон из зарядки.

Звонила мать.

– Алло, – зло проворчал Антон. – Привет!

Обычно мать старалась по утрам ему не надоедать. Сама всю жизнь работала, знала, что по утрам минуты лишней не бывает.

– Лиза умерла, – тихо сказал голос в трубке. – Приезжай!

– Что? – не понял он. Действительно не понял.

– Лиза лежит в постели мертвая. Не забудь паспорт.

Мать отключилась, он сжал телефон в руке.

Подошла Варя, вопросительно на него посмотрела.

– Мама, – объяснил он. – Лиза умерла.

Варя схватилась рукой за щеку.

Хорошо, что он с ней сошелся. Она никогда не задавала лишних вопросов и, в общем-то, очень ему помогала.

Потом ему казалось, что день был бесконечным.

До квартиры бывшей жены он добрался быстро. Формально жена не была бывшей, они не оформили развод, но оба давно не считали себя связанными узами брака. То есть Антон не считал. А что думала Лиза, его не интересовало.

Он настолько привык считать себя холостым, что однажды чуть не ляпнул, что не женат. Об этом его спросил пару лет назад на банкете в Германии один из немецких партнеров. Подвыпивший бюргер показывал фото жены и детей, Антон семейство похвалил.

Ему показать было некого. Жену он таковой не считал, а урода-сына никому показывать было нельзя.

Мать успела вызвать и «Скорую», и полицию. Или для таких случаев существует единый номер, Антон не стал уточнять. Сел рядом с матерью на диван и односложно отвечал на вопросы.

Впрочем, их было немного. И мать, и он сказали, что никаких беспокойств Лизино здоровье не вызывало и ее смерть является полной неожиданностью.

Мать объяснила, что обнаружила Лизу, приехав к снохе пару часов назад.

Лиза лежала на диване в джинсах и черной водолазке. Мертвое лицо было обращено к спинке дивана, и Антон радовался, что на него можно не смотреть.

Если бы не мать, Лиза могла пролежать так долго. Очень долго.

Антон не собирался ни звонить ей, ни, тем более, с ней встречаться.

Он давно мечтал вычеркнуть ее и из памяти, и из документов. Вычеркнуть из документов возможности не было, а вычеркнуть из памяти он старался.

Иногда это получалось, чаще нет.

То мать, то сестра начинали рассказывать, как идиоту Игорьку понравилась купленная машинка, или что-то еще, такое же бессмысленное и никому не нужное, и ему хотелось заткнуть уши. Он рявкал на сестру и мать, обе замолкали, но потом снова напоминали о самом большом несчастье в его жизни.

Удивительно, до рождения Игорька мать Лизу не любила. Вернее, не то чтобы совсем не любила, но и симпатии не испытывала. Не ссориться со снохой и не настраивать Антона против жены у нее ума хватало, но он отношение матери к Лизе чувствовал. Его это даже слегка забавляло.

А когда вместо ребенка они получили урода, мать стала для Лизы не то нянькой, не то домработницей, не то подружкой. Сама стала, ее никто об этом не просил.

Лизиного лица видно не было, но Антон порадовался, когда двое мрачных мужиков унесли тело.

Больше жены в его жизни не было.

* * *

Телефон Власта достала, сев в машину. Просто так достала, вспомнив, что отключила звук перед тем, как начать прием больных. Звонков она не ждала, в будни Миша звонил по вечерам, немногие подружки – по выходным.

Непринятых вызовов было шесть, и все от мамы. Власта торопливо набрала ее номер.

– Что случилось, мам? – Она только теперь, услышав мамин голос, поняла, как сильно испугалась. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Умерла Лиза.

– Что? – оторопела Власта.

– Умерла Лиза. Мы с Антоном сейчас у нее. Приедешь?

– Конечно! Боже мой! Что случилось?.. Что с ней случилось?

– Приезжай! Мы тебя ждем.

В трубке щелкнуло. Власта посидела, тупо глядя на дверь клиники. Равнодушно заметила, что ступени крыльца покрыты снегом. Снег нужно счистить, пациенты могут поскользнуться.

Впереди остановился серый джип, покрутился, освободил выезд с небольшой стоянки.

Власта тронула машину, влилась в поток.

Год назад она радовалась, что сумела устроиться в клинику. Миша собирался в полугодовую командировку, которую давно ждал, звал ее с собой, но уехать на полгода означало потерять работу, и Власта отказалась.

Тогда можно было приехать к мужу в любую минуту. После введения санкций все изменилось. Теперь в Европу ее никто не пустит.

Она еще летом сказала мужу, чтобы не возвращался.

Ничего катастрофического в стране не происходило, но Власта чувствовала, что возвращаться мужу не хочется.

– Что делать, Ластик? – тоскливо спросил Миша летом.

– Не приезжать! – твердо сказала Власта.

Ей тогда очень хотелось заплакать, но слез не было.

Светофор впереди замигал зеленым, Власте удалось проскочить. Ей везло, до дома Лизы она доехала быстро.

Пока Игорек был жив, она часто сюда приезжала. Иногда ей казалось, что ребенок ее узнает и даже радуется, иногда несчастный мальчик тетку совсем не замечал. Власте хотелось его приласкать, но в таких случаях Игорек начинал кричать, плакать, и она старалась к нему не прикасаться.

Все знали, что долго мальчик не проживет, но когда Лиза позвонила из больницы и хрипло сказала, что Игорька больше нет, Власта заплакала.

Она и потом плакала, стоя вместе с Лизой и мамой у маленького гробика. Мама и Лиза не плакали, а Власта давилась слезами, прижимая к лицу бумажный носовой платок.

Антон на похороны не пришел.

Пропуск во двор у Власты был, но она приткнула машину около шлагбаума. Поискала глазами автомобиль брата, не нашла.

Обитая дубом дверь открылась, едва лифт остановился на этаже, как будто Антон ее поджидал, стоя у двери.

– Заходи, – брат повернулся и молча пошел на кухню.

Власта помедлила. Обычно она переобувалась в тапочки. Пока Игорек был жив, Лиза поддерживала в квартире почти стерильную чистоту. Сейчас чистоты не было, на полу виднелись следы грязной обуви. Это неудивительно, сохранить обувь чистой при такой погоде невозможно.

Власта, не переобувшись, прошла вслед за братом.

– Черт… – брат стоял у окна. – Пойдемте в кафе, что ли. Не могу здесь находиться.

– Пойдемте, – согласилась мама, вставая из-за стола.

Кухонный стол был чист. Похоже, мама и брат ждали Власту здесь только потому, что находиться в комнатах было еще неприятнее.

– Что случилось с Лизой? – спросила Власта.

– Вскрытия еще не было, – мама пошла в прихожую.

– Допилась, что же еще! – пробурчал Антон. – Мама нашла ее утром. Мертвую.

Брат ушел из семьи, когда впервые прозвучал страшный диагноз.

Тогда ребенок еще походил на обычного, нормального.

– Новая люстра, – надев шубу, мама тоскливо задержала взгляд на недавно приобретенном Лизой светильнике.

Люстру Лиза повесила несколько дней назад. Один плафон от прежней разбился еще в прошлом году, и Власта долго уговаривала невестку привести прихожую в порядок. Уговорила. Приехав сюда в субботу, Власта с радостью заметила Лизино приобретение.

Это означало, что невестка начала проявлять интерес к жизни и от Власты больше не требуется постоянно за нее волноваться.

– Пойдем, – поторопил Антон.

Мама уже оделась, вышла на лифтовую площадку. Власта торопливо надела куртку.

Антон запер дверь, вызвал лифт.

– Лиза вчера собиралась ко мне приехать, – вздохнула Власта, глядя на аккуратную мамину стрижку.

Мама перестала красить волосы после смерти папы, но и с седыми волосами выглядела моложаво.

– Я ей звонила вечером, она не ответила.

Мама и брат промолчали.

Антон повел их к расположенному в соседнем с Лизиным доме ресторану. Тот был неплохой, уютный. Пару месяцев назад Лиза и Власта здесь ужинали. Лиза ухитрилась опьянеть после пары рюмок, и Власта отвела ее домой, стыдясь прохожих.

– Черт… – посетовал брат, усадив маму и сестру за столик у стены. – Жаль, что за рулем. До чего же выпить хочется!

– Закажи мне вина, – удивила Власту мама.

В отличие от Лизы, мама пристрастием к выпивке никогда не отличалась.

Впрочем, давняя, счастливая Лиза этим тоже не отличалась.

Давняя Лиза была смешливой глупенькой блондинкой, смотрела на Антона влюбленными глазами и щебетала над Игорьком, еще не зная, что ребенок никогда не будет нормальным.

Впрочем, она и потом, зная диагноз, щебетала над сыном. Только тогда она уже не была смешливой.

Наверное, следовало говорить об умершей, но ужин прошел в молчании. Потом Власта, простившись с братом, отвезла маму и наконец-то отправилась домой. Приехала вовремя, Миша позвонил, когда она успела переодеться.

* * *

Время еле двигалось. Без четверти восемь Денис не выдержал, открыл бутылку коньяка. Обычно раньше восьми он пить не начинал, но сегодня был особый случай.

Коньяк приятно обжег гортань.

Бабушка перестала бы с ним разговаривать, если бы сейчас его видела. Слабость в семье считалась непростительной, пьянство недопустимым.

Денис тоже так считал до последнего времени.

Неожиданно захотелось узнать, что происходит в квартире рядом. Звукоизоляция в доме была отличная, соседи практически не слышали друг друга, но сейчас он об этом пожалел. Денис быстро подошел к входной двери, прислушался. В подъезде стояла тишина.

Он вернулся на кухню, с рюмкой в руке подошел к окну.

Шел снег, ложился на ветви деревьев.

Желание позвонить в соседнюю квартиру стало почти нестерпимым. Хотелось сказать пожилой тетке и здоровенному мужику, которых он видел, когда подписывал протокол, что их родственница или кто она там им, не могла умереть от естественных причин. Он вчера утром с ней разговаривал, и она не походила на умирающую. Он врач, он в таких делах разбирается.

Как считает полиция, Денис не понял. Молодой полицейский позвонил в дверь, едва Денис успел побриться. В последнее время он привык поздно вставать. Спешить ему было некуда.

Денис послушно прошел в соседскую квартиру, посмотрел на лежащую на диване Лизу. Потом старался смотреть только себе под ноги и еле дождался, когда можно будет поставить подпись под коряво написанными строчками.

Тетка сидела на стуле, прямо держа спину. Мужик стоял у окна.

Денису было любопытно, кем приходится Лизе мужчина. Ни о брате, ни о муже Лиза никогда не говорила.

Тетку он до этого несколько раз видел. Однажды помог ей вывезти коляску с Игорьком из подъезда – еще при жизни бабушки, он тогда не был инвалидом. Наверное, женщина была няней.

Впрочем, зачем няне приезжать, если ребенка больше нет, непонятно.

О том, что женщина первой обнаружила тело, он узнал из разговора полицейских.

Денис допил коньяк, снова наполнил рюмку.

Полтора месяца назад Лиза сказала, что родных у нее нет. Вернее, она сказала, что одна на всем свете и никому не нужна. Но люди иногда ощущают себя одинокими, не только когда нет родственников, но и когда те есть, только такие, что лучше бы их совсем не было.

К тому же она тогда была пьяна, и к ее словам нельзя относиться с полным доверием.

Денис тогда не стал уточнять. Соседка мало его интересовала.

Сейчас он неожиданно об этом пожалел.

Вчера он увидел Лизу у лифта, когда утром пошел выбрасывать мусор.

– Я тебе звонила вчера, – улыбнулась она Денису. – Хотела, чтобы ты мне кое-что распечатал.

Вчера Денис долго сидел в ресторане, до самого закрытия.

– Сейчас могу распечатать.

– Уже не надо. – Лиза вошла в подошедший лифт. – Заходи в гости, я тебе расскажу кое-что интересное.

Двери лифта закрылись, Денис пошел к мусоропроводу.

Впервые он заговорил с ней пару месяцев назад. Поднимался вечером вместе с ней в лифте и заметил, что она пьяна.

В тот день шел дождь. Он помнил, что куртка на ней была мокрая.

– Где ребенок? – спросил тогда Денис.

– На кладбище. – Она прищурила один глаз.

Выходя из лифта, она пошатнулась, он ухватил ее за руку.

Глаза у нее были такие несчастные, что он неожиданно предложил:

– Приходите ко мне, когда будет совсем тоскливо.

Он не ожидал, что она придет. Она не приходила, и он о ней не вспоминал.

Он по вечерам пил коньяк, а днем бродил по городу, дожидаясь вечера. Говорил себе, что нужно начинать жить и работать, и понимал, что не начнет делать ни того, ни другого.

То, что с ним происходило, жизнью назвать было нельзя.

Прошло несколько дней, и он снова вечером ехал с ней в лифте, и опять заметил, что она пьяна.

Только в этот раз он, взяв ее за локоть, когда лифт остановился, подвел не к ее двери, а к своей.

– Заходи, – пригласил он, отперев квартиру.

Она помялась и вошла. Выпила чаю, рассказала, как в ковид заказывала для бабушки продукты. Ненавязчиво рассказала, просто чтобы не молчать.

Пожалуй, это был первый случай после ранения, когда собеседник, как ни странно, не вызывал у Дениса скуку. То есть собеседница.

Через несколько дней он сам позвонил ей в дверь и пил чай у нее. Потом визиты пару раз в неделю вошли в привычку. Напиваться он ей не позволял, рыдать тоже не давал. Эти визиты ничего не значили ни для него, ни для нее, разве что позволяли убить время.

Сейчас он неожиданно почувствовал, что без Лизы стало совсем пусто.

Денис допил коньяк, поднял бутылку, подержал над рюмкой и решительно убрал на полку. Сполоснул рюмку, сунул в сушилку, снова подошел к окну.

В том, что она умерла от внезапной болезни, он сильно сомневался.

Скорее могла покончить жизнь самоубийством. Напиться какого-нибудь снотворного и заснуть. Судя по ее настроению, она об этом мечтала.

Но в таком случае наверняка оставила бы записку. Вроде бы самоубийцы всегда так делают, особенно женщины.

Записки, насколько он понял, полицейские не нашли.

Опять захотелось коньяку, но он заставил себя не притронуться к бутылке. Сел в кресло в бывшей бабушкиной комнате и принялся просматривать единственное, что его еще интересовало: новости с фронта.

1 февраля, среда

Из полиции Антон вышел совершенно обессиленным. В том, что менты начнут его донимать, он не сомневался. Только идиот мог допустить, что у молодой женщины внезапно отказало сердце или что-нибудь еще. Такое бывает, конечно, но уж очень редко. Либо Лизка сама напилась какой-нибудь дряни, либо ей помогли, это еще вчера было ясно. Антона бесило, что и мать, и сестра вчера никаких предположений не высказывали, как будто хоронить предстояло столетнюю бабку, естественно скончавшуюся от старости, как и положено в ее возрасте.

Пока ждали Власту, он осторожно спросил у матери:

– Как ты думаешь, от чего она умерла?

Мать пожала плечами.

– Вскрытие покажет.

Что показало вскрытие, полицейский сказал утром, позвонив, когда Антон и Варя собирались на работу. Антон сам вызвался приехать в полицию. Мог и не приезжать, помочь следствию он ничем не мог. Он не видел бывшую жену уже года три. Или даже больше.

Он еще вчера не стал этого скрывать, хотя его об этом не спрашивали.

Разговор получился пустой и бестолковый. Впрочем, похоже, задававший вопросы средних лет полицейский больших надежд на беседу с Антоном не возлагал.

Машину удалось приткнуть лишь в квартале от полицейского отделения. Сев за руль, Антон посмотрел на часы. Ехать на работу смысла уже не было. Он достал телефон, хотел позвонить матери, но набрал сестру. Она не ответила.

Вчера Власта упомянула, что эту неделю работает по утрам. Они обсуждали похороны, и она попросила назначить их на выходные.

Антону было все равно, матери тоже.

Больше хоронить Лизу было некому.

Надо было сказать Варе, чтобы не ждала его, ехала домой, и самому отправиться туда же и постараться провести спокойный вечер, но он не позвонил подруге. Бросил телефон на соседнее сиденье и поехал к сестре в клинику.

Летом Власта заставила его пройти полное обследование. Антон для виду посопротивлялся и дал себя уговорить. У него всегда получалось заставлять сестру и мать уговаривать его на то, что ему самому хотелось сделать. Конечно, обследоваться раз в год нужно, черт его знает, какие болезни могут незаметно подкрасться.

Успел он вовремя, прием у сестры заканчивался.

– К доктору Золотаревой, – бросил Антон сидящей на ресепшене дуре и, не дав себя остановить, быстро пошел по коридору.

Он просидел у кабинета всего пару минут. Дверь открылась, выпустила седого мужика лет шестидесяти. Удалялся дед, держа спину прямой, будто аршин проглотил.

Антон неприязненно посмотрел ему вслед и открыл дверь кабинета.

Власта, стоя в углу, снимала халат.

– Можно, доктор? – фыркнул Антон и уселся на стоящий около стола стул для пациентов.

Сестра молча села за стол.

Антон терпеливо ждал, когда она заговорит. Пусть сама задает вопросы, а он будет нехотя отвечать. Не признаваться же, что ему внезапно захотелось ее поддержки.

– Пришли результаты вскрытия?

– Пришли, – кивнул он.

– И… что?

– Передозировка снотворного.

– Какое снотворное?

Антон достал из кармана телефон, прочитал название.

– Ты ей это выписывала?

– Нет. – Власта широко открыла глаза. Отвернулась, потерла виски. – Боже мой…

– А ты полагала, она просто так скончалась? От тоски?

– Антон, перестань!

– Дома вроде бы никаких подозрительных таблеток не было. Менты там все перерыли, мусор в ведре просмотрели. Таблетки были растворены в чае.

– Вино в квартире было? – быстро спросила Власта.

– Не было, – он усмехнулся. – Вино у алкоголиков не задерживается.

– Она не была алкоголичкой!

– Тебе видней! Я с ней давно не общался.

Лиза, которую он помнил, не была алкоголичкой. Она была клинической дурой!

Она испортила жизнь всем. Ему, тестю с тещей.

Тесть умер через год после того, как выяснилось, что у него внук урод. Теща пережила его на год, кажется. Антон точно не помнил, тесть и теща его к тому времени не интересовали.

Все могло быть по-другому.

Нужно было только отдать урода в приют и навсегда о нем забыть. Приют можно было выбрать хороший, денег на это у Антона хватало, у тестя тем более.

– Почему ты спросила про вино? Снотворное нельзя мешать со спиртным?

– Да, – Власта вздохнула. – Мама знает?

– Я ей не говорил. Позвони сама, – Антон поднялся. Помедлил. – У тебя есть какие-нибудь… догадки?

Сестра молча покачала головой.

Зря он сюда приехал, то же самое можно было сказать по телефону. Домой пришлось пробираться через пробки.

* * *

Власта вышла из кабинета вслед за братом, заперла дверь. В коридоре Антона уже не было. Как и его машины около клиники.

Надо было жалеть Лизу, а она почему-то жалела Антона. Брат и до вчерашнего дня был издерганным и несчастным, боясь туманного будущего. А теперь еще история с Лизой…

Машин было немного, но поток шел медленно. Грязный мокрый асфальт, серые дома по обе стороны дороги, голые деревья портили и без того не радужное настроение.

Посмотрю какую-нибудь комедию, решила Власта, перестраиваясь в правый ряд. Нельзя поддаваться унынию, можно стать такой, как Лиза.

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Лиза позавчера утром.

– Я тороплюсь, – недовольно оборвала ее Власта. – Опаздываю на работу.

Звонок невестки был некстати, Лиза ее задерживала.

– Тогда я приеду вечером.

– Приезжай, – с тоской согласилась Власта.

Она уставала от Лизы. Та была ей не нужна.

Лиза никому не была нужна.

Неожиданно Власта почувствовала, что не успокоится, пока не узнает, что хотела показать Лиза.

Нет, даже не так. Она не успокоится, пока не поймет, что заставило Лизу напиться снотворного и уйти навсегда.

До поворота оставалось метров двадцать. Власта торопливо снова перестроилась в левый ряд.

Невестка плохо разбиралась в медицинских препаратах. Иногда Власту раздражало, что Лиза путает названия лекарств и забывает их назначение. Когда Лиза простужалась, приходилось по сорок раз повторять, какие таблетки следует принимать до еды, какие после.

Ничем тяжелее простуды Лиза не болела. Она не могла позволить себе болеть, у нее был Игорек.

У левого поворота пришлось постоять. Власта нетерпеливо сжимала руль, пока машина впереди наконец не сдвинулась с места.

Как Лиза смогла подобрать дозу, чтобы уйти надежно и безболезненно?

Откуда у нее вообще взялось снотворное, которое отпускается строго по рецепту?

Въезжать во двор Власта опять не стала, приткнула машину у тротуара. Хорошо, что у нее есть ключи от Лизиной квартиры. Их она стала носить в сумке после того, как Лиза сутки не отвечала на звонки. Тогда Власта вместе с мамой открыли дверь в квартиру. Пьяная Лиза спала на полу.

Вспоминать это было противно даже сейчас.

Власта вошла в подъезд. Мужчина лет сорока, стоя в открытом лифте, придержал дверь, не дав ей закрыться. Власта поблагодарила.

Как ни странно, мужчина поднимался на Лизин этаж. Насколько Власта помнила, Лизиной соседкой была какая-то старушка. Еще одна квартира давно пустовала.

Мужик с удивлением на нее посмотрел, когда она подошла к Лизиной двери. Сжав в руке ключи, он остановился у соседней квартиры, в которой должна была находиться старушка.

Власта полезла в сумку, достала ключи. Мужчина продолжал молча на нее смотреть.

Власта сунула ключ в замочную скважину.

– Вы знаете, что вчера произошло в этой квартире?

– Знаю, – не повернулась Власта к мужчине.

– Кто вы Елизавете?

Власте не нравилось отвечать на вопросы незнакомых мужиков. Она к этому не привыкла.

– Я вас видел, вы приходили к Лизе.

Негромкий голос прозвучал прямо над ухом. Мужик умел двигаться бесшумно, она не заметила, как он успел оказаться рядом.

Власта отперла дверь.

Слава богу, он не попытался войти вслед за ней.

– Она жена моего брата, – вздохнула Власта. – А вы кто?

– Сосед. Я здесь живу уже несколько месяцев. Меня зовут Денис.

– Власта, – зачем-то представилась Власта.

– Результаты вскрытия уже известны?

– Известны, – держась за дверь, доложила Власта и зачем-то назвала препарат, который отнял у Лизы жизнь.

Мужчина задумчиво кивнул.

– Знаете такое лекарство?

– Знаю, – подтвердил он.

– Откуда? – зло уточнила Власта. – Вам его выписывали?

– Нет.

Надо было захлопнуть дверь, но она почему-то медлила.

– Я был немного знаком с Лизой. Она не походила на желающую умереть.

Странный у него был взгляд. Он как будто пытался разглядеть что-то внутри Власты.

– Лиза могла превысить дозу по ошибке.

– Вы в это верите?

– Не очень, – честно признала Власта.

– Вот и я не верю. Запишите мой телефон, – неожиданно предложил он.

– Зачем?

– На всякий случай.

– Если мне захочется с вами поговорить, я позвоню вам в квартиру, – зло усмехнулась Власта. – Не возражаете?

– Как угодно. До свидания.

Она сейчас походила на Антона. Брат тоже иногда начинал упираться на пустом месте. Телефон соседа не помешает, если она хочет понять, что произошло с Лизой.

Сосед повернулся и шагнул в сторону. Поворачивался он странно, неестественно, всем телом.

Власта захлопнула дверь. Опять помялась у двери, решая, не переобуться ли в тапочки, и опять, не переобуваясь, пошла по коридору, оставляя мокрые следы.

В квартире был беспорядок, сдвинутые книги на полках, неровная стопка рисунков в детской. Это было объяснимо, вчера здесь работала полиция.

На полу разбросаны цветные кубики. Игорек мог раскладывать кубики часами, расставляя их одному ему понятным образом. Если кто-то случайно сдвигал кубик, мальчик начинал кричать, биться, его с трудом удавалось успокоить.

Он жил в своем мире. Власта пыталась проникнуть в этот мир, но ей не удалось.

Это даже Лизе не удалось.

Захотелось аккуратнее уложить стопку рисунков, но Власта не вошла в детскую.

Что Лиза хотела показать?..

Она знала, по утрам Власта торопится. Почему не позвонила вечером? Показать надо было что-то очень важное?

Ничего важного у нее не могло быть. Она никуда не ходила, кроме кладбища и винного магазина. Власта уговаривала ее начать работать, но Лиза тонула в своем горе и не хотела выплывать.

Постояв около двери в детскую, Власта заглянула в другую комнату. Когда-то та была чем-то вроде кабинета Антона. Кабинет брату был не нужен, он не работал дома. Он скрывался здесь от жены и ребенка, когда тот появился. Тогда еще никто не знал, что у ребенка возникнут особенности развития.

Зачем Антон женился, было понятно: Лизин папа обеспечил ему отличные связи.

Антон делал вид, что влюблен в Лизу, но обмануть мог кого угодно, кроме Власты и мамы.

Зачем Лиза, на свою беду, за него выскочила, Власта не понимала. Она даже пыталась намекать подруге, чтобы та поаккуратнее относилась к своему новому поклоннику.

– У него каждый месяц новая баба, – честно говорила молоденькая Власта.

Молоденькая Лиза не хотела ничего слушать.

Власта быстро прошла в другую комнату. Стараясь не смотреть на диван, на котором вчера лежала Лиза, открыла нижнюю тумбочку книжной стенки. Книг там было немного, в основном полки занимали глиняные статуэтки. Их Лиза делала еще до рождения Игорька.

В субботу утром Лиза положила в тумбочку пачку наличных.

Власта приехала к ней утром, собираясь вытащить невестку на выставку картин из частных коллекций. Лиза же собиралась на кладбище к Игорьку и ехать на выставку отказалась.

Лиза ездила на кладбище постоянно, каждую неделю. Иногда Власта сопровождала ее, а чаще безуспешно пыталась от частых поездок Лизу отговорить.

Лиза спешила, понятливая Власта пробыла у невестки не больше нескольких минут, но лежавшую на столе пачку денег заметила.

– Зачем тебе столько наличных? – удивилась тогда Власта.

Лиза виновато улыбнулась, пожала плечами и сунула пачку в тумбочку.

Пачка была увесистая.

Сейчас ее в тумбочке не было.

Власта быстро вернулась в прихожую, достала из сумки телефон, набрала маму.

– Мам, ты еще не разговаривала с Антоном? Знаешь про результаты вскрытия?

– Знаю. Только что ему звонила. – Мамин голос звучал устало.

Впрочем, было бы странно, если бы он звучал бодро и радостно. Лиза не была им совсем чужой.

– Полиция нашла у Лизы наличные?

– Какие-то нашла. В кошельке. Несколько тысяч. Почему ты спрашиваешь?

– Так…

Власта торопливо попрощалась, надела куртку, вышла из квартиры, заперла дверь. Помедлила, посмотрев на соседскую дверь, вызвала лифт.

В лифте она спускалась вместе с двумя девушками, весело разглядывавшими что-то в телефоне одной из них. Девушки были ненамного моложе ее, но Власта отчего-то почувствовала себя рядом с ними почти старухой.

2 февраля, четверг

Утро выдалось таким серым и беспросветным, что впору застрелиться. Застрелиться Денис не мог, потому что у него не было пистолета. Впрочем, беспросветной жизнь казалась ему при любой погоде. Он заставлял себя бриться, обещал, что немедленно начнет искать работу, выпивал чаю и уходил из квартиры, даже если шел дождь.

«Поболтаюсь сегодня, и все, – пообещал он себе, запирая квартиру. – Завтра начну искать работу».

В подошедшем лифте стояла соседка. Денис поздоровался, она поздоровалась в ответ. Эта соседка была из новых, по прежней жизни он ее не помнил. Соседке было лет тридцать – тридцать пять. Не красавица, не дурнушка. Запоминающимися у соседки были только глаза, очень темные, почти черные. По-хорошему, стоило начать за ней ухаживать, жениться и вступить наконец в мирную жизнь.

Мысль о женитьбе на соседке энтузиазма не вызвала.

На первом этаже Денис пропустил даму вперед, покосился на закуток консьержа.

– Денис! – позвал тот.

– Здрасте, – подошел к нему Денис.

Консьержу было под семьдесят. Он сидел здесь с незапамятных времен, бабушка, проходя мимо, любила поболтать со стариком.

Недавно кто-то из соседей предложил уволить консьержа, поскольку никакой пользы от него нет. В подъезде висела камера видеонаблюдения, дежурил консьерж обычно по вечерам, днем появлялся редко, и соседи имели право задаться вполне справедливым вопросом, зачем им нужно платить непонятно за что. Как ни странно, предложение поддержано не было. Большинство соседей отказываться от старика не пожелали, и Денис тоже. К консьержу привыкли. К тому же деньги, которые собирали для консьержа, были вполне посильны даже для пенсионеров.

– Лизавета из восемьдесят седьмой умерла, слышал?

– Слышал, – кивнул Денис. – И видел. Понятым был.

– Неужели руки на себя наложила?

– Бог его знает, – Денис пожал плечами. – Записку вроде не нашли.

Отчего-то накатила внезапная глухая злость. Не то на старого безобидного консьержа, не то на себя, не то на подлую жизнь.

– Несчастная женщина.

Денис промолчал.

– Я вот тебя что спросить хотел. В восемьдесят пятой поселился кто-то? Я вчера вечером в окне свет видел. Шел сюда, смотрю, свет в окне горит. Несколько раз выходил, смотрел, но больше света не заметил. Ты никого там не видел?

– Никого. Показалось вам, наверное, Александр Николаич.

– Может, и показалось, – с сомнением кивнул старик, ясно давая понять, что признать ошибку не готов.

Денис обернулся на стук открывшейся двери.

В подъезд вбежала девушка с маленькой собачкой на руках. Девушка улыбалась. Денис ей позавидовал, он не помнил, когда улыбался в последний раз.

Вновь бродить по исхоженным улицам было тошно. Денис постоял у подъезда, решил спуститься в метро, доехать до одной из новых, не так давно появившихся станций, но внезапно вернулся в подъезд и поднялся в квартиру.

Когда-то в восемьдесят пятой квартире жила семья: муж, жена и дочка. Дочка была лет на пятнадцать старше Дениса и в детстве казалась ему очень красивой. Потом она вышла замуж, начала жить отдельно. Потом умер муж, и осталась одна соседка. Бабушка с ней приятельствовала.

Лет пять назад соседка вместе с дочерью и ее мужем уехала куда-то на ПМЖ. В Израиль, кажется. Наверное, семья оставляла возможность вернуться, поскольку квартиру продавать не стали.

Денис бросил куртку на стул, скинул ботинки и в носках прошел в комнату. Достал из книжного шкафа деревянную бабушкину шкатулку. Той было лет сто, не меньше, крышка ссохлась, дала трещину.

В шкатулке лежало несколько бабушкиных колец и ключи. Их было несколько, к каждому аккуратная бабушка привязывала бумажку с надписью. Денис хорошо помнил, как бабушка показывала ему связку ключей от соседской квартиры. Те были с каким-то забавным брелоком. На прикрепленной к брелоку бумажке было написано «85».

Бабушка на соседку сердилась, отвечать за сохранность чужой квартиры ей не нравилось, но отказать старой приятельнице она не смогла.

Ключей от чужой квартиры в шкатулке не оказалось.

* * *

Ни одного пропущенного вызова за все время приема не было. Обычное дело, но Власта почему-то с недоумением посмотрела на телефон.

Сначала с недоумением, потом с грустью. Лизы не стало, а жизнь совсем не изменилась.

В машине было холодно, она включила печку.

Уборщица Зарина вышла на крыльцо клиники, смахнула со ступеней снег.

Власта отвернулась от Зарины, положила руки на руль. Снова достала телефон и набрала брата.

«Алло» Антона прозвучало недовольно.

– Дай мне телефон полиции, – попросила Власта.

– Тебе есть что им сообщить? – зло и ехидно поинтересовался брат.

– Сбрось телефон! – упрямо потребовала Власта.

Она редко злилась на брата. Она привыкла принимать его таким, каков он есть. Не осудила, даже когда Антон бросил больного ребенка.

– Сейчас сброшу, – равнодушно пообещал Антон и отключился, не дав Власте спросить, не общался ли он с полицейскими снова.

Эсэмэска пришла через несколько секунд. Власта подержала палец на высветившихся на экране цифрах, нажала на номер и быстро заговорила, услышав мужской голос.

– Власта Всеволодовна Золотарева. Я родственница Елизаветы Осокиной. Можно с вами поговорить?

– Можно, – сказал мужчина. – Нужно.

Полицейский пообещал дождаться Власту, но она все равно боялась, что не успеет, как будто увидеть полицейского было необходимо именно сейчас, а завтра или через несколько дней будет поздно.

Погода к торопливости не располагала. Оставив машину неподалеку от отделения полиции, она едва не упала, поскользнувшись на асфальте.

Спешила она напрасно, разговор ясности не добавил. И она не могла сообщить полицейскому ничего стоящего, и он ей. Впрочем, он едва ли собирался делиться с ней результатами следствия.

Полицейский Власте понравился. Лет сорока пяти, с умными и понимающими глазами.

Разговор ничего не дал, но из отделения она вышла с чувством выполненного долга.

Что еще можно сделать, Власта не представляла.

Сделать нельзя было ничего, но она опять поехала в квартиру Лизы. Нужно выбросить продукты и проверить, везде ли выключено электричество, объяснила себе Власта.

Не заставлять же маму снова приходить в квартиру, где обнаружен труп.

Антон делать этого не станет. Даже отговорок искать не будет, скажет, чтобы сама поехала и не дергала его по пустякам.

К подъезду Власта подошла вместе с Лизиной соседкой. Ее Власта немного знала, она была чуть старше их с Лизой и иногда останавливалась около коляски Игорька, когда Лиза и Власта гуляли с малышом.

К детской площадке Лиза сына не подвозила. Дети Игорька не обижали, их родители старательно делали вид, что с малышом все в порядке, но во всем этом была такая фальшь, что от детской площадки Лиза старалась держаться подальше. Обычно она садилась на стоявшую в конце двора лавочку.

Спящего Игорька от обычных детей отличало только наличие коляски. Четырехлетние дети в колясках не нуждаются.

Когда ребенок открывал глаза, разница становилась очевидной.

Соседка, проходя мимо, улыбалась Игорьку, пыталась с ним заговорить. Перекидывалась парой слов с Лизой.

– Простите, вы из восемьдесят седьмой? – тихо спросила женщина, входя в подъезд вслед за Властой.

– Да, – обернулась Власта.

– Меня зовут Дарья.

Дарья! Как же Власта сразу не вспомнила, Лиза иногда называла женщину по имени.

– Власта.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

Женщина вызвала лифт.

– Я была потрясена, когда узнала…

– Я тоже, – грустно усмехнулась Власта.

Женщине явно хотелось узнать, что случилось с Лизой. Власта ее понимала, любопытство в данном случае вполне естественно.

Женщина оказалась умна, ненужных вопросов не задала.

Подошел лифт, обе вошли внутрь. Власта отвернулась от зеркала, в котором отразилось ее бледное лицо.

– Когда похороны?

– В субботу.

– Где? Я хочу прийти. – Женщина сбросила с головы капюшон пуховика. Темно-русые волосы на затылке были стянуты в пучок.

Власта с удивлением посмотрела на соседку. Она была уверена, что Лиза практически не общается ни с кем, кроме нее и мамы.

– И еще… Я бы хотела дать денег, – еще больше удивила соседка.

– Спасибо, – быстро покачала головой Власта. – У нас все в порядке с деньгами. Купите цветы.

Лифт остановился, Власта придержала дверь ногой.

– Позвоните мне завтра, я скажу, во сколько нужно приехать к моргу.

Власта продиктовала номер, соседка набрала в телефоне цифры.

Что-то удивило, когда она включила в прихожей свет.

Что-то казалось неправильным…

Она заглянула в детскую, потом в комнату Лизы. Обернулась, осмотрела прихожую.

Подошла к двери в кухню. Та была приоткрыта.

Ей казалось, что вчера дверь она закрыла плотно, как всегда при Лизе.

Кухня всегда закрывалась от ребенка. Игорек мог включить газ, достать нож, пораниться.

Когда Игорька не стало, в квартире все продолжало оставаться по-прежнему.

Она нервничает из-за смерти невестки, в таком состоянии можно придумать бог знает что.

Власта вернулась в прихожую, бросила на стул куртку, нашла в стенном шкафу мусорный мешок, принялась складывать в него продукты из холодильника. Их было немного, Лиза очень мало ела в последнее время и совсем ничего не готовила. Поэтому Власта старалась водить ее в кафе.

Надо было просмотреть Лизины документы, фотографии, но Власта, завязав мешок, быстро прошлась по квартире, вышла и с облегчением заперла дверь.

* * *

Отсутствие ключей от пустующей квартиры не то чтобы сильно озадачило, но некоторое любопытство вызвало.

Любопытство подогревалось тем, что пару раз Денису казалось, что в квартиру кто-то наведывается. Однажды ночью он услышал, как где-то близко хлопнула дверь. Был не то конец сентября, не то октябрь. Уже топили, в квартире было тепло, даже жарко. Шел дождь, сильный, с ветром. Денис покурил на балконе, зашел на кухню закрыть окно, а когда возвращался в комнату, услышал стук.

Он тогда решил, что Лиза вышла из квартиры, и выглянул на площадку. Та была пуста.

– Ты где ночью гуляла? – спросил он на следующий день.

– Нигде, – удивилась Лиза.

Ее дверь стучит иначе, отметил тогда Денис и тут же о происшествии забыл.

Спустя несколько дней он опять услышал стук захлопнувшейся двери, а перед этим шум лифта и тихие голоса. Он тогда пришел домой позже обычного и раздевался около двери, поэтому и услышал. Звукоизоляция в доме была хорошая, соседи друг другу не мешали. Судя по стуку, дверь хлопнула не Лизина, и выглядывать на площадку он не стал.

Находиться днем дома было непривычно. Денис подошел к книжным шкафам, равнодушно оглядел полки. Один шкаф был занят трудами по военной истории, эти книги собирал еще дед, потом отец.

Читать о войне не хотелось.

Он открыл другой шкаф, взял какой-то дамский детектив, до которых бабушка была большая охотница, уселся с книжкой в кресло и неожиданно увлекся.

Дочитал детектив, когда было уже совсем темно. Окна стоящего напротив дома давно светились редкими желтыми пятнами. Он немного посмотрел на окна, почувствовал, что проголодался.

Захотелось хорошей вкусной еды.

Денис сунул прочитанную книжку в шкаф, надел куртку. Выключать в прихожей свет не стал, вышел на площадку и увидел вчерашнюю Лизину родственницу.

Та спускалась от мусоропровода.

– Здравствуйте. – Денис вызвал лифт.

– Здравствуйте. – Она подошла, встала рядом.

Денис пропустил ее в подошедший лифт.

– От полиции ничего нового? – зачем-то спросил он.

Не надо было спрашивать, она не расположена с ним разговаривать.

Она покачала головой – нет. Помялась и неожиданно сказала:

– Похороны в субботу.

У нее были грустные темно-серые глаза. По-настоящему серые, такие редко встречаются.

Денис промолчал. Он не собирался идти на похороны.

Ради Лизы сходил бы, но Лизе было уже все равно.

– Лиза вам ничего не рассказывала про восемьдесят пятую квартиру?

Зачем он это спрашивает? Черт его, что ли, за язык дергает?

– Про пустующую? – Серые глаза посмотрели на него с удивлением. – Нет. А что не так с квартирой?

– Да так… Ерунда, – отмахнулся он.

Она поправила висящую на плече сумку. Пальцы у нее были тонкие, длинные. На безымянном обручальное кольцо.

Лифт остановился, она быстро пошла к подъездной двери. Денис хотел открыть ей дверь, но не успел. Двигаться так же легко, как до ранения, у него не получалось.

Уличные фонари отражались на мокром асфальте. Температура минусовая, асфальт мокрый из-за дряни, которой дворники его посыпали.

Денис дошел до соседнего дома, в котором находился ресторан, поужинал в полупустом зале. Как ни странно, аппетит пропал, и мясо он доел через силу.

Вернувшись домой, в грязной обуви прошел на кухню, налил коньяк в рюмку, отпил и только после этого начал раздеваться.

Стук чужой двери он услышал только потому, что находился в прихожей. Дверь хлопнула негромко.

И опять ему помешала невозможность двигаться легко и быстро. Когда выскочил на площадку, никого не увидел. Только откуда-то снизу доносился шум шагов. Да и в этом Денис не был уверен, могло и показаться.

Он постоял, прислушиваясь. В подъезде было тихо.

4 февраля, суббота

Варя проснулась, когда было еще совсем темно.

Она еще с вечера решила, что навестит родителей. Ехать к ним не хотелось, родители были, мягко говоря, не очень довольны, что она живет с мужчиной, которого с ними даже не познакомила. Но и не поехать было нельзя, она уже больше месяца у них не была.

Варя отлично знала, как все пройдет. Сначала разговор будет похож на прежний, на тот, которые велись, когда Варя жила одна в съемной квартире. Мама похвалит новую Варину шубку, похвастается каким-нибудь необычным, специально для Вари приготовленным блюдом. В отличие от дочери, мама готовить любила.

А потом произойдет неизбежное. Мама начнет спрашивать про Антона, дочь станет неохотно односложно отвечать, папа будет сердито смотреть в сторону, и Варя быстренько улизнет, не дожидаясь, когда мама в сотый раз дрожащим голосом примется объяснять, что ничего путного из ее связи с Антоном не выйдет, и Варя только напрасно потеряет лучшие годы. Иногда вовремя улизнуть удавалось, иногда нет.

Однажды она предложила Антону познакомиться с родителями. Он посмотрел на нее с недоумением и вопрос проигнорировал. Больше она не приставала.

Ей не в чем было его винить, он ничего ей не обещал. Она сама согласилась сначала поехать к нему после работы, а потом перебраться насовсем.

Нет, даже не так. Не насовсем, до того момента, пока она ему не надоест.

Варя осторожно протянула руку, посмотрела на часы – почти семь. Еще как минимум час можно было полежать, но она тихо встала, сварила кофе. Она любила это утреннее время, когда Антон спит, и можно спокойно посидеть в одиночестве на уютной кухне.

Стрелка на кухонных часах подошла к половине восьмого. Часы-тарелку Варя приобрела в прошлом году. Перед двадцать третьим февраля зашла в супермаркет купить Антону туалетную воду и заметила у соседней витрины круг с двигающимися стрелками. На сером фоне угадывались цветы, листья. Обычно она лишних покупок не делала, не потому что жалела денег, потому что в последнее время нечасто встречались вещи, которые хотелось приобрести. Часы ей понравились, и она их купила.

Антон приобретение не то чтобы одобрил, но и не обругал.

Варя допила кофе, сполоснула чашку, отправилась в ванную. Критически оглядела себя в зеркале. Раньше, когда жила с родителями, а потом одна, без утренней гимнастики она не обходилась. Заниматься гимнастикой при Антоне не получалось. Не потому, что Антон мешал, а так… непонятно почему.

Впрочем, у нее и без гимнастики была неплохая фигура. Ни избыточного веса, ни лишней худобы.

Варя аккуратно подвела глаза. Лицо у нее тоже неплохое, тем более с подведенными глазами. Мужчины ей вслед, конечно, не оборачивались, но это и не требовалось.

Антон проснулся, когда она выходила из ванной.

– Завтракать будешь? – улыбнулась ему Варя.

– Буду, конечно, – Антон поморщился. – Неизвестно, сколько это все продлится, когда за стол сядем…

Он был прав, похороны – мероприятие не из легких.

Варя быстро пожарила яичницу с беконом, как он любит. Заварила чай.

– Я, наверное, к родителям съезжу.

– Подожди! – нахмурился Антон. – Ты что, не хочешь поехать со мной?

– Но… – растерялась Варя.

Конечно, она не собиралась хоронить его бывшую жену.

Она чувствовала себя виноватой перед ней.

С первой минуты чувствовала, с того момента, когда Антон, просматривая документы, которые она ему приготовила, отодвинул их в сторону и, оценивающе на нее посмотрев, решил:

– На сегодня хватит, завтра закончим. Выключи везде свет, пойдем ужинать.

Они задержались в тот день. В офисе уже никого, кроме них, не было.

Варя понимала, что происходит. И знала, что может отказаться, Антон за это ее не уволил бы. Она уже неплохо его знала к тому времени.

Варя послушно кивнула, чувствуя, как бешено забилось сердце, мимоходом вспомнила, что он женат, и больше об этом не думала. То есть старалась не думать.

– Ты что, не хочешь меня поддержать?

– Хочу, – постаралась объяснить Варя. – Просто я думала, что это как-то… неловко. Понимаешь… Она твоя жена. Мне хотелось дать тебе возможность с ней проститься.

– Она давно не моя жена! Ты лучше всех это знаешь!

– Не сердись, – попросила Варя.

– Когда все хорошо, ты рядом, а когда неприятности, тебя нет!

Он был не прав. У них давно все было не слишком хорошо, но Варя прикладывала гораздо больше сил к тому, чтобы выправить ситуацию, чем Антон.

Еще она уговаривала его не отчаиваться, и на то, чтобы внушить то же самое себе, сил почти не оставалось.

– Это очень удобно, держаться подальше от неприятностей!

Варя знала, что в таких случаях лучше не спорить, и молча пошла одеваться.

* * *

Ехать на похороны не хотелось до смерти. Он бы не поехал, сбросил неприятную процедуру на сестру и мать, если бы не мечтал поскорее получить доступ к деньгам покойного тестя. Не похоронить жену и тут же завладеть ее движимым и недвижимым имуществом было бы уж как-то нарочито непорядочно, а выглядеть откровенно непорядочным Антон не хотел даже перед сестрой и матерью.

Приходилось терпеть унылую процедуру.

На лежащую в гробу Лизу он старался не смотреть. Варька жалась за его спиной, сестра и мать смахивали слезы.

Для него Лиза умерла давно. С той минуты, когда выбрала урода.

Антон тогда так и потребовал:

– Решай, или я, или он!

Она выбрала урода молча. Ничего Антону не ответила, ушла в детскую.

Он специально долго и шумно собирал вещи: компьютер, какую-то одежду. Нянька, которая Лизе тогда помогала, уже ушла, он помнил абсолютную тишину в квартире, когда вместе с чемоданом стоял в прихожей.

Был уверен, что жена выбежит, остановит.

Лиза не выбежала. Он переночевал у матери, рявкнув, чтобы вопросов не задавала, на следующий день устроился в отеле, еще через пару дней снял квартиру.

А еще через пару месяцев поселил у себя Варьку. Девчонка давно с него глаз не сводила, но все равно удивило, что так легко и сразу поехала к нему в квартиру.

Вообще-то он привык к тому, что женщины легко идут на контакт. Цену себе Антон знал, та была высокой. У него и с внешними данными все в порядке, и с образованием, и с карьерой. Но новая помощница Варвара, которая к тому времени проработала с ним несколько месяцев, от легко идущих на контакт женщин отличалась. От нее он такой сговорчивости не ожидал.

Помимо него, Власты и мамы хоронить Лизу пришла еще одна женщина, невысокая брюнетка примерно его лет.

– Лизина соседка, – шепнула ему Власта, хотя он не спрашивал.

Соседка так соседка, Антону было все равно.

Его только неприятно удивило, что соседка отправилась и на поминки. Лучше было бы посидеть в кафе без посторонней бабы.

– Лиза была очень добрая, – тихо говорила соседка.

– И очень несчастная, – вставила Власта.

– С горем надо справляться, а не умирать, – осуждающе заметила мама.

На сестре и матери были черные водолазки, на соседке темно-серая. Варя надела приличествующую случаю темную блузку, а Антон оделся, как обычно в выходные, в джинсы и свитер. Впрочем, у него тоже был вполне соответствующий мероприятию вид, ярких свитеров он никогда не носил.

– Справиться не у всех получается, – вздохнула сестра. – Лиза чувствовала себя очень одинокой.

– Я тоже чувствую себя одинокой без папы!

– У тебя есть мы с Антоном!

– Лиза собиралась написать завещание, – соседка провела пальцем по ножке рюмки. – У нее тоже был кто-то, о ком она хотела позаботиться. Но от одиночества это не спасало.

Антон замер, подцепив вилкой маринованный гриб, но справился с собой, ничего не спросил.

Жаль, что и сестра не спросила. Если Лиза написала завещание, о деньгах тестя придется забыть.

Антону захотелось застонать.

Деньги тестя были его последней надеждой.

Антон простить себе не мог, что брал пример с тестя. Тот, в отличие от большинства тех, кому было что держать в банках, заграничных счетов не открывал. То есть открывал, конечно, но только для текущих операций. Основные деньги хранил в России.

И Антон все деньги хранил в России. На заграничных счетах у него копейки, на них долго не проживешь.

Выяснить, существует ли завещание, захотелось немедленно.

– Мам, выйди на минутку, – шепнул он сидевшей рядом матери.

Мама послушно поднялась, вместе с ним отошла от стола.

– У тебя ключи от Лизиной квартиры с собой? – нетерпеливо спросил Антон.

Мать грустно на него посмотрела. Антон был уверен, она понимает, зачем ему понадобились ключи. Мать отличалась проницательностью, замечания по поводу завещания не пропустила. Ну и наплевать. Ничего противозаконного он не делает.

Мама вздохнула, кивнула, вернувшись к столу, порылась в сумочке и незаметно сунула ему связку.

– Мы пойдем, – объявил Антон.

Варя, посмотрев на него с удивлением, послушно вскочила. Сестра промолчала, соседка кивнула – попрощалась.

Такси он вызвал, выйдя из кафе. Сначала хотел отправить Варю домой, потом передумал. Квартира навевала слишком неприятные воспоминания, входить туда одному не хотелось.

Варя не задала ни одного вопроса, ни когда стало ясно, что едут они не домой, ни когда подъехали к его бывшему жилищу. Он поступил правильно, выбрав ее. Сначала колебался, хотел остановиться на бухгалтерше. Та была томная, плавная, заразительно смеялась и забавно млела, когда сталкивалась с ним в коридоре. С бухгалтершей он бы через месяц повесился от скуки.

– Ну что ты застыла! – одернул Варю Антон, отперев квартиру. – Проходи.

Теперь она топталась в коридоре, но он больше не обращал на нее внимания.

Документы лежали там же, где они хранились еще при нем, в нижней тумбе одного из книжных шкафов. Бумаги были аккуратно разложены по пластиковым папкам. Документов было много, от свидетельств о рождении тестя и тещи до свидетельств о регистрации недвижимости.

Написанного Лизой завещания не было.

Успокаиваться не стоило, завещание могло всплыть в самый неподходящий момент.

От жалости к себе хотелось заплакать, как в детстве.

Нельзя так нервничать, одернул себя Антон. Можно раздергаться до инфаркта.

Убирать папки в шкаф Антон не стал, оставил на столе.

– Как ты думаешь, она сама это сделала? – тихо спросила Варя, глядя, как он надевает куртку.

– Откуда я знаю! – взвился Антон. – Отстань! Без тебя тошно!

Она послушно замолчала.

В такси он ее обнял, прижал к плечу. Почувствовал, как она благодарно сама к нему притискивается. И опять подумал, что сделал правильный выбор, предпочтя ее бухгалтерше.

5 февраля, воскресенье

Власта любила просыпаться от Мишиного звонка. Жаль, что это удавалось редко. Обычно в выходные она вставала так же рано, как в будни, и начинала мучиться, не зная, чем занять свободное время.

Сегодня звонок ее разбудил. Власта, улыбаясь, ответила мужу.

– Как вчера все прошло?

Любимый голос грел, успокаивал.

– Нормально. – Она подтянула подушку повыше. – То есть ненормально, конечно. В похоронах нормального мало. Так… Посидели, помянули. Я, мама, Антон с Варей и Лизина соседка. Антон долго не высидел, ты же его знаешь. Он ушел, мы еще с полчасика поговорили и разошлись.

– Жалко Лизу. Хорошая девка была.

– Жалко. Миш, как ты думаешь?.. Ты же ее тоже знал, могла она сама это сделать? Или кто-то ей помог? Скажи, Миша, просто твои ощущения?

– Могла! Я не удивился, когда ты мне об этом сказала. – Миша помолчал. – У нее в жизни ничего не было, кроме Игорька.

Игорек Мишу любил. Насколько он вообще мог кого-то любить. Миша поднимал его на вытянутых руках, мальчик смеялся. Никому другому он себя поднимать не давал.

Это должен был делать Антон. Лиза напрасно не слушала, когда Власта объясняла, что муж из Антона будет так себе.

– А у меня ничего нет, кроме тебя, – вырвалось у Власты.

– А у меня кроме тебя. Ты меня дождись, Ластик.

В трубке раздались тихие гудки, телефон сообщал о новом входящем вызове.

Отвлекаться на новый вызов Власта не стала. Еще поговорила с мужем ни о чем, попрощалась и только после этого посмотрела, кому еще могла понадобиться. Понадобилась она маме.

Перезвонить Власта не успела, телефон ожил сам.

– Ты собираешься еще съездить к Лизе? – спросила мама.

– Да нет. Зачем?

Мама замялась.

– Ты отдала свои ключи Антону? – догадалась Власта.

Она заметила, что мама вчера сунула брату связку ключей. Ключи могли быть только от Лизиной квартиры, не к маме же Антон собрался ехать, не дождавшись конца поминок. Насколько Власта знала, никаких других ключей у мамы не было. А Власта знала о маме все.

– Да.

– Ну… хочешь, я тебе свои привезу? Или вместе съездим? – покладисто предложила Власта. – Что ты хочешь там посмотреть?

– Розовый блокнот. У Лизы был розовый ежедневник. Она все туда записывала. – Мама тяжело вздохнула. – Я, пока полицию ждала, поискала блокнот, но не нашла. Привези мне его, Власта. Или у тебя на сегодня какие-то планы?

– Привезу. Зачем тебе блокнот?

– Лиза туда все записывала, – повторила мама. – Что нужно купить, какие счета оплатить. Я хочу все это посмотреть.

– Мама… Она сама?..

– О господи! Ну откуда же я знаю! В своей душе разобраться трудно, а уж в чужой…

– Привезу, – пообещала Власта.

Завтракать не хотелось, и она не стала. Выпила кофе и вышла на серую улицу.

Солнца не было уже несколько недель. Раньше Власта сумрачные дни не любила, теперь ей было все равно. Так даже лучше, солнцу хорошо радоваться в другом настроении.

Машин в городе было мало, до Лизиного дома она доехала быстро. И людей на улицах было мало. Лизин двор оказался совсем пуст, ни детей на детской площадке, ни собачников у покрытых снегом газонов.

Власта быстро вошла в подъезд, поднялась на Лизин этаж. Мокрые ботинки оставляли грязные следы, хотя она тщательно вытерла ноги о лежавший у подъездной двери коврик.

В квартире снимать ботинки смысла не было, прихожая вся была в грязных засохших следах. Их прибавилось, это означало, что, взяв у мамы ключи, Антон вчера здесь побывал.

Об этом говорило и то, что на Лизином столе лежали папки с бумагами, которых раньше не было.

Что именно интересовало брата, Власта догадывалась.

Она еще раз вытерла ботинки о придверный коврик и подошла к книжному шкафу в Лизиной комнате. Розового блокнота в шкафу не нашлось. Не было его в других книжных шкафах, она внимательно перебирала пальцем корешки книг.

Захотелось чаю, она заглянула в кухонный шкаф, увидела коробку с пакетиками, включила чайник. Вернулась в прихожую, достала из сумки телефон, набрала брата.

– Антон, ты брал Лизин блокнот? – быстро спросила, когда брат ответил.

– Какой блокнот?

– Розовый.

– Какой розовый блокнот?! Ты бредишь, что ли?

Чайник щелкнул, Власта на него посмотрела и заваривать чай передумала.

– Ты брал розовый блокнот из Лизиной квартиры?

– Не брал! – прошипел брат.

В трубке щелкнуло. Власта сунула телефон в сумку, надела куртку, посмотрела на себя в зеркало. Скромная оливковая куртка ей шла. Эту куртку они с Мишей купили, когда теплым, почти жарким весенним днем гуляли по городу и зашли в торговый центр выпить кофе. Бутик женской одежды был рядом с кафе, Власта равнодушно косилась на выставленные рядом с дверью манекены, а потом неожиданно зашла в крошечное помещение и примерила куртку.

– Покупай, – засмеялся Миша.

Куртка была дорогая, почти невесомая. Замечательная была куртка, но неожиданных покупок Власта обычно не совершала, тем более не покупала зимние вещи весной. Она повесила куртку на вешалку, но Миша, вздохнув, понес покупку к кассе.

Ему нравилось ее радовать. А ей нравилось, что это нравилось ему.

Захотелось заплакать. Власта на секунду закрыла глаза, постояла и быстро вышла из квартиры.

Пол в подъезде, видимо, в воскресенье не мыли. Засохшая грязь виднелась не только там, где ее оставила Власта, но и у двери соседа. И, как ни странно, у двери пустующей квартиры.

Власта вызвала лифт, снова посмотрела на грязный пол, потопталась и, вздохнув, подошла к двери соседской квартиры.

Нажимать на звонок пришлось дважды.

* * *

Обычно выходные Варя любила. Ей нравилось угадывать, когда Антону захочется перекусить, или посмотреть кино, или прогуляться по парку, который располагался всего в нескольких минутах ходьбы от их дома.

Мама бы ахнула, если бы узнала, что быть незаметной и полезной Варе нравится.

– Ты превратила себя в рабу! – гневно отрезала бы мама. – Зачем?! Ради чего?!

Зачем и ради чего, объяснять было бессмысленно. Мама бы этого не поняла.

Варя и сама плохо это понимала. Она была современной девушкой, знала, что себя нужно любить и уважать, но уважать себя у нее не получалось, ей нравилось во всем подчиняться Антону.

Единственное, что ее мучило, – это страх, что Антон ее бросит, но его Варя научилась подавлять.

Со вчерашнего дня появился новый страх.

Он требовал каких-то действий, и справиться с ним возможности не было.

Обычно выходные радовали, а сейчас хотелось, чтобы день поскорее закончился.

Страх сковал, когда Варя увидела на похоронах Дарью.

Она старалась держаться от Дарьи подальше, каждую минуту с ужасом ожидая, что Даша заговорит с ней, как со старой знакомой. Потом с облегчением вздохнула, когда они с Антоном покинули поминальное кафе, и старалась не выдать, что в квартире Лизы бывала, когда Антон ее туда повез. Это было несложно. В отличие от сестры и матери, Антон большой наблюдательностью не отличался.

Потом стала бояться, что Даша сейчас, прямо в эту минуту, рассказывает свекрови и Власте, что Варя была с Лизой хорошо знакома. Почти дружила.

По-видимому, не сказала. И свекровь, и Власта перезвонили бы немедленно.

Можно было успокоиться. Едва ли свекровь или Власта станут поддерживать знакомство с почти незнакомой Лизиной соседкой. Обе не отличались большой общительностью.

Можно было успокоиться, а страх только усиливался. И росло предчувствие чего-то жуткого, неотвратимого и неминуемого.

– Варь!

– Что? – Варя заглянула к Антону в комнату.

– Тортика никакого нет?

– Есть. – Варя ласково улыбнулась гражданскому мужу. – Чай сделать? Или кофе?

– Чай, – Антон уткнулся в планшет.

Она вернулась на кухню, включила чайник.

Ветер за окном шевелил голые ветви деревьев.

Был сильный ветер, когда она впервые увидела Лизу и Игорька.

Тогда Варя уже понимала, что любит Антона сильнее, чем нужно. Она старалась с этим бороться и напоминала себе, как неплохо жила до того вечера, когда Антон ее позвал. Бороться не получалось, хотелось ни на секунду с ним не расставаться.

Антон уже познакомил ее с сестрой и матерью, обе о том, что сын и брат женат, не упоминали, но к Варе отнеслись с прохладцей.

Впрочем, прохладца скрывалась за безупречной вежливостью.

Варя очень боялась, что Антон вернется к жене и сыну. И очень хотела взглянуть тайком на его жену. Едва ли оттого, что она увидит жену, будет проще защитить свое хрупкое счастье, но Варя во всем любила ясность.

Скорее всего, она не поехала бы подкарауливать Лизу, если бы та жила где-то на краю Москвы. Когда Варя, пользуясь удаленным доступом к базе данных отдела кадров, увидела адрес, по которому был зарегистрирован Антон, желание увидеть его жену окрепло, переросло в навязчивую идею.

Антон был зарегистрирован в нескольких кварталах от родителей Вари. В соседнем с ним доме когда-то жила Варина подружка-одноклассница, и тот двор Варя знала не хуже собственного.

Лизу она увидела, войдя в подружкин двор в первый же раз. Только тогда она еще не знала, что одиноко сидевшая около детской коляски женщина и есть жена Антона.

Зазвонил телефон Антона, Варя прислушалась. Муж недовольно прошипел несколько фраз.

Власта или мама, поняла Варя. Хамил Антон только им. Ну и Варе, конечно.

Со всеми остальными он был доброжелателен и вежлив.

Опять обдало волной страха. Она не сможет объяснить знакомство с Лизой.

Антон ее не простит. Не поймет.

Получалось, что Варя его обманывала, шпионила.

И вообще… Хоть убийство, хоть самоубийство, но этим делом занимается полиция. Та очень удивится, узнав, что Варя за спиной Антона дружила с его женой.

Так можно оказаться первой подозреваемой.

Варя была уверена, что Лиза ушла из жизни сама. Убивать ее было некому и незачем, но полиция может считать иначе.

– Власта спрашивает, не брал ли я Лизкин блокнот, – засмеялся Антон, садясь за стол. – Как она меня достала!

– Какой блокнот? – от пережитого страха губы слушались плохо.

– Откуда я знаю!

Варя достала из холодильника купленный накануне торт, аккуратно отрезала кусок, положила на тарелку перед Антоном.

Власта пытается понять, что произошло с Лизой, иначе не заинтересовалась бы никому не нужным блокнотом.

Что делать, если золовке удастся узнать то, что Варя пытается скрыть, Варя не представляла.

* * *

Болтаться по городу надоело сразу и бесповоротно. Накануне Денис равнодушно просмотрел в интернете список врачебных вакансий. Раздумывать над списком не стал, слава богу, у него хватало знакомых, к которым можно обратиться по поводу работы.

Начну звонить в понедельник, решил Денис.

Постоял у книжных полок, выбрал томик фантастики.

Громко прозвучал дверной звонок. Денис помедлил, поставил книгу на место.

Зазвонили снова. Он неохотно подошел к двери, отпер замок.

Он не ожидал увидеть сероглазую Лизину родственницу. И уж совсем не ожидал, что успеет испугаться оттого, что мог уйти и сейчас ее бы не увидел.

– Извините… – Она замялась. – Почему вы спросили про эту квартиру?

Она качнула головой, показывая на дверь пустующей квартиры.

У порога виднелись следы обуви. Денис вышел на площадку, подошел ближе.

– Вчера вечером здесь было чисто, – то ли ей, то ли себе заметил Денис.

– Почему вы спросили про эту квартиру?

– Меня зовут Денис, – напомнил он, вернулся к собственной двери, открыл ее пошире. – Заходите.

Она помялась, переступила через порог.

– Чаю хотите? У меня есть печенье, а больше ничего нет.

– Нет, спасибо. Вы не ответили.

Красивыми у нее были не только глаза. У нее были густые русые волосы и тонкое правильное лицо с бледными губами.

– Хозяева этой квартиры уехали несколько лет назад. Куда-то на ПМЖ, вроде бы в Израиль, но точно я не помню. Сомневаюсь, что сейчас они решили вернуться.

Она молча внимательно слушала.

Он покосился на обручальное кольцо на ее пальце и внезапно спросил:

– Вы замужем?

Черт знает, что с ним происходит. Впервые за много лет ему захотелось, чтобы женщина не уходила из его квартиры.

– Да! – резко ответила она.

– Простите, я зря это спросил, – покаялся он. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ничего страшного, – успокоила она и еле заметно улыбнулась.

Улыбка у нее вышла грустная.

– Я пару раз замечал, что в квартире кто-то бывает. – Денис отвернулся от серых глаз. – Хозяева оставили ключи моей бабушке. Она умерла несколько месяцев назад. Недавно я поискал ключи, но не нашел.

Нужно поменять обои в квартире, около выключателя темное пятно. Бабушка плохо видела, иначе пятна не допустила бы.

У них в семье всегда считалось, что жилище должно быть в полном порядке. Впрочем, как и все остальное.

– Вы думаете, это может иметь отношение к Лизе?

– Не знаю.

– Вы не можете мне позвонить, если окажется, что хозяева квартиры как-то связаны с Лизой? – вздохнув, спросила она.

– Если назовете номер, смогу.

Он достал из кармана висевшей рядом куртки телефон. Тот, к счастью, не успел до конца разрядиться.

– Власта.

Могла не напоминать, он помнил, как ее зовут.

Она продиктовала цифры, он записал их в электронную память.

Ему хотелось сказать, что у нее редкое и красивое имя.

Он не сказал. Приударять за замужними женщинами в семье считалось недопустимым.

Он знал, что это недопустимо, но ему очень захотелось за ней приударить. Пригласить в ресторан. А еще лучше поужинать прямо здесь и потом чувствовать под губами нежную шею.

Под воротником куртки нежную шею видно было плохо. Впрочем, он не старался ее разглядывать.

Глупые мысли приходят ему в голову.

Нужно позвонить Людочке. Ей давно надо было позвонить, она обещала его ждать и даже плакала, узнав, что он едет туда, где стреляют.

– До свидания, – вежливо сказала Власта. – Спасибо.

– Не за что.

Денис запер за ней дверь, постоял, пока не прошумел лифт.

Нужно позвонить Людочке. Нужно возвращаться к нормальной жизни.

Денис снова подошел к книжному шкафу. Желание читать пропало, он постоял, разглядывая корешки книг, вспомнил, что нужно зарядить телефон, вернулся в прихожую.

Если бы не вернулся, шума лифта не услышал бы.

Лифт прошуршал – двери то ли открылись, то ли закрылись. Денис прислушался, больше никаких звуков не раздалось.

Он быстро отпер дверь, выглянул на площадку.

У Лизиной двери стоял молодой человек и нажимал на кнопку звонка.

Парню было лет двадцать.

– Там никого нет, – сказал Денис.

Парень недовольно к нему обернулся.

– Там больше никто не живет.

– Почему? – не понял парень.

На нем была короткая куртка, на голове капюшон от надетой под куртку худи.

– Потому что хозяйка умерла.

– Что?! – молодой человек отпрянул от двери. – Как это?..

– Отравилась, – объяснил Денис.

Парень попятился назад, жалко и испуганно глядя на Дениса. Он всерьез испугался, что парень сейчас покатится по лестнице.

До лестницы молодой человек не дошел. Он повернулся и побежал вниз.

Денис запер дверь, заставил себя выбрать книгу и стал ждать вечера, когда можно будет начать пить коньяк.

О том, что хотел позвонить Людочке, он не вспомнил.

* * *

Предчувствие беды не обмануло. Звонок от незнакомого абонента раздался, когда на улице окончательно стемнело и Варя задернула занавески.

Нужно было сбросить вызов и отключить звук в телефоне, но Варя не решилась. Она измучилась от неизвестности. Ужас без конца ей решительно не нравился. Впрочем, не факт, что ужасный конец будет лучше.

– Алло, – сухими губами произнесла Варя и слегка отодвинула занавеску, еще надеясь, что сейчас заговорит механический голос, предлагая что-нибудь, совершенно Варе не нужное. Ей иногда надоедали со всякой рекламой.

– Варя? – тихо уточнила трубка. – Это Даша. Можешь разговаривать?

За окном кружились снежинки, искрились, попадая в свет окна.

Дашин голос звучал совсем не так, как если бы она подозревала Варю в чем-то нехорошем.

– Не очень, – с облегчением призналась Варя. Покосилась на ведущую из кухни в коридор дверь и решилась: – Хочешь, встретимся? Я сейчас недалеко от твоего дома.

Коридор упирался в большое зеркало. Если Антон решит пойти на кухню, Варя его увидит.

– Давай, – нерешительно согласилась Дарья.

Она не собиралась предъявлять Варе обвинения.

Варя ухитрилась измучить себя на пустом месте.

– Какая у тебя квартира? – быстро спросила Варя.

Дарья назвала номер. Она жила на два этажа выше Лизы.

Сжав телефон в руке, Варя заглянула в комнату к Антону. Гражданский муж с планшетом в руках валялся на диване.

– Съезжу к родителям ненадолго, – сообщила Варя. – Мама попросила. Не возражаешь?

Антон равнодушно пожал плечами – делай что хочешь.

В Вариной семье все было не так. Мама бы подробно объяснила папе, почему нужно немедленно сорваться и куда-то ехать, папа бы внимательно слушал и немедленно вызвался помочь.

В Вариной семье было невозможно скрыть, что мама знакома с бывшей папиной женой.

Впрочем, у папы не было другой жены.

Ехать Варя решила на метро. Обе квартиры, и Антона, и Лизы, располагались недалеко от станций, а добираться по такой погоде на машине – только мучиться.

Страх не то чтобы совсем отпустил, но уже не переполнял, делая губы сухими и не давая думать ни о чем другом.

Поднимаясь в лифте, Варя даже порадовалась, глядя на свое отражение в зеркале. Впервые чему-то порадовалась с тех пор, как увидела Дарью рядом со свекровью. От легкого мороза щеки слегка покраснели, губы тоже. Губы Варя красила редко, ей пока, слава богу, природной свежести хватает.

Почаще красить губы нужно бледной Власте. А Татьяне Павловне как раз пореже, очень глупо, когда старая бабка ходит с вишневым ртом.

Варя состроила себе гримаску, отвернулась от зеркала, вышла из лифта и позвонила в дверь Дарьи.

Дверь была обита дешевой черной искусственной кожей. Такой двери место где-нибудь за МКАД, а не в добротном доме в центре города.

Дарья распахнула дверь, грустно улыбнулась Варе и отступила, приглашая в квартиру.

Одета хозяйка была по-домашнему – в потертые джинсы и бесформенный свитер. Темные волосы неопрятными прядями падали на плечи.

Варя никогда не позволяла себе ходить в таком затрапезном виде.

Квартира была под стать двери, неухоженная, запущенная. Паркет старый, обои тоже. То ли у Дарьи нет денег на хороший ремонт, то ли нет желания привести собственное жилье в порядок.

– Я не знала, что ты жена Антона, – хозяйка провела Варю в ближайшую комнату.

Не ее квартира, решила Варя. Такая комната со старинным бюро в углу скорее подошла бы какой-нибудь столетней старушке. Похожая мебель когда-то была у бабушки и деда, но после их смерти родители рухлядь выбросили.

– Мы с Лизой это не афишировали, – объяснила Варя.

Страх отпустил совсем. Дурочка Дарья ничего не поняла.

– Хорошо, когда после развода люди сохраняют нормальные отношения. Мне такое не удалось. Чаю хочешь?

– Нет, – отказалась Варя и села в старое кресло. Кресло просело почти до пола. – Я только что от родителей, они рядом живут.

Дарья подошла к круглому столу, накрытому скатертью с длинной бахромой, выдвинула из-под стола стул и уселась лицом к Варе.

– Варя… Лизу убили?

Хозяйка захватила рукой бахрому и стала перебирать пальцами.

Варя напряглась. На похоронах разговор шел так, будто бы жена Антона ушла из жизни добровольно.

– Почему ты думаешь, что убили? – осторожно спросила Варя.

– Я не думаю. Я тебя спрашиваю.

– Откуда же я знаю!

Получилось резко. Варя тронула ладонями щеки.

– Не представляю, кому Лизина смерть выгодна, – задумчиво сказала Варя то, что сказал бы любой на ее месте.

– Мы не так уж много с ней общались. – Дарья отбросила бахрому. – Но сейчас мне без нее одиноко. Знаешь… Она относилась к тем людям, глядя на которых начинаешь понимать, что все собственные неприятности – это ерунда.

Черные Дарьины глаза заблестели от слез. Этого Варя совсем не ожидала.

– Это да, – подтвердила она.

– Полиция как считает?

– Понятия не имею.

– А… Антон?

– Они давно разошлись. Ему о Лизе известно еще меньше, чем мне.

Можно было не приезжать. Дарья никакой опасности не представляет.

Проговорив еще минут десять, Варя снова вышла под падающий снежок. Подумала, не зайти ли в самом деле к родителям, решила не делать этого и спустилась в метро.

* * *

От выпитой рюмки коньяка появился аппетит. Денис заглянул в холодильник, критически посмотрел на палку сервелата и нарезку сыра, подумал, не разогреть ли в микроволновке готовое замороженное блюдо из тех, что купил накануне, и решил, что возиться ему лень.

Идти в ресторан тоже было неохота, но вечер только начинался, и его следовало чем-то занять.

Одеваться быстро, как прежде, ему не удавалось, и он к этому еще не успел привыкнуть. Надев ботинки, вспомнил, что забыл достать телефон из зарядки. Оставляя засохшую грязь от ребристой подошвы, прошел в комнату, сунул телефон в карман. Выключать свет в прихожей не стал, вышел на площадку и запер дверь.

Новые следы у пустующей квартиры он заметил, подойдя к лифту. Следы были совсем свежие, влажные. Накладывались на те, которые Власта заметила утром.

Следы были мужские и вели в квартиру. Обратных не было.

Или посетитель тщательно вытер в квартире обувь.

Денис тихо подошел к чужой двери, прислушался.

Зашумел лифт, открыл двери, закрыл.

Денис прислонился спиной к стене. Хотелось сесть, стоять подолгу он уставал.

Лифт зашумел, уехал. Потом несколько раз шумел снова.

Он не сможет простоять здесь всю ночь. Спина ему не позволит.

Дверь распахнулась неожиданно, никакого шороха перед этим Денис не слышал.

Он никогда не отличался большой спортивностью, даже в молодости. Когда-то играл в теннис, плавал, но и то, и другое его не увлекало, он и тогда предпочитал спорту книги. Бабушка боялась, что он испортит себе зрение.

Тело среагировало само. Он схватил тихо вышедшего из квартиры человека за рукав, прижал к стене, увидел непонимающие испуганные глаза и слегка ослабил хватку.

Парень, который утром звонил в квартиру Лизы, не сопротивлялся.

Он был одного с Денисом роста, испуганные глаза смотрели на него в упор.

– Ты кто? – выдохнул Денис.

– Человек, – с вызовом прошипел парень.

Он хорохорился, но страх в глазах не исчез.

– Ты хозяин квартиры?

Парень отвернулся.

– Откуда у тебя ключи?

– Лиза дала.

Бабушка заболела и отдала чужие ключи соседке Лизе? Очень может быть.

– Зачем? Зачем Лиза дала тебе ключи? Говори, не тяни, – попросил Денис.

– Я здесь жил в октябре, – парень покосился на Дениса и зло усмехнулся. – От военкомата прятался.

Парень был призывного возраста. Хотел откосить от армии, такое во все времена случается.

В октябре Денис с Лизой только здоровался. Он еще не приходил к ней по вечерам.

– Утром зачем к ней приходил?

– Отдать ключи.

– Отдай мне, – решил Денис.

Молодой человек послушно полез в карман, протянул Денису связку – не ту, что хранилась у бабушки. Без забавного брелока.

Впрочем, брелок парнишка мог потерять. Или выбросить за ненадобностью.

– Кто ее убил?

– Что? – Денис сунул ключи в карман.

– Кто Лизу убил?

– Почему уж так сразу убил? – хмыкнул Денис. – Полиция разбирается, имело ли место убийство или что-то другое.

Парень посмотрел на него как-то странно, не то со злобой, не то с презрением. Дернул плечом и побежал вниз по лестнице.

Когда Денис на лифте спустился вниз, его в подъезде уже не было. И консьерж, как на зло, еще не пришел.

Консьерж появился, когда Денис через полтора часа возвращался домой. Пожалуй, с недовольными соседями можно согласиться, Александр Николаевич мог бы проводить на рабочем месте больше времени.

6 февраля, понедельник

– Пригласи нотариуса, – по дороге на работу велел Антон.

Варя послушно кивнула.

Антона было жаль, он совершенно измучился, хмурился, кусал губы. Варя его понимала, деньги от бывшего тестя кардинально улучшили бы ситуацию. Денег должно быть немало, Лизин отец когда-то занимал высокую должность.

И квартира в центре стоила немало. Сейчас с ценами на недвижимость полная неясность, но то, что на вырученные деньги можно будет какое-то время жить безбедно, очевидно.

Если Лиза успела написать завещание, Антону будет трудно это пережить.

Варе хотелось как-то его ободрить, но она молчала. Знала, что выйдет только хуже.

Нотариусу она позвонила, едва вошла в свой маленький кабинетик. Его Антон ей организовал, когда она уже пару месяцев у него жила. Варя его об этом не просила, сам догадался. Раньше она сидела вместе с секретарем фирмы, теткой предпенсионного возраста. Секретарша сначала пыталась давать Варе мелкие поручения, Варя лениво их выполняла, но очень быстро выяснилось, что Антон предпочитает иметь дело напрямую с Варей, и секретарша от нее отстала. Варя была уверена, она до ужаса боялась, что Варя ее подсидит.

О том, что Варя заняла в жизни Антона особое место, секретарша неуловимым образом догадалась первой. И к Вариному веселому изумлению, начала перед ней почти заискивать.

Варя повела себя правильно, как раньше была с секретаршей доброжелательна и вежлива, так и дальше продолжала.

Вообще-то Варе нравилось, что в компании о ее особом положении знают. Нравилось, что бухгалтерши замолкают, когда она заходит в бухгалтерию.

Впрочем, кроме секретарши и бухгалтерш, Варя никого не интересовала. Программистам до нее дела не было.

Программисты и перед Антоном не сильно заискивали.

Нотариус Виктория Геннадьевна ответила сразу и согласилась приехать к ним в офис сегодня же. Нотариус сотрудничала с фирмой уже несколько лет, Антон был теткой доволен.

Варя тоже была довольна. Виктории было лет сорок пять, и к ней Варя гражданского мужа не ревновала.

Варя включила компьютер, посмотрела служебную почту.

Срочных дел не имелось, и это было плохо. Дела помогли бы отвлечься от Лизиной смерти.

Полиция не знала, что бедная Лиза никому помешать не могла. Бедная, в смысле несчастная.

Она была несчастная и не хотела жить. Но полиция может думать иначе и искать тех, кому эта смерть выгодна.

Выгодна она была только Антону, если Лиза не успела написать завещание. И тому неизвестному, кто получит ее имущество, если успела.

Узнать, написано ли завещание, хотелось нестерпимо.

Еще хотелось немедленно узнать, считает ли полиция смерть жены Антона самоубийством, несчастным случаем или все-таки убийством.

Жаль, что узнать это было невозможно.

Неожиданно Варя пожалела, что сидит одна в офисе. Поболтать бы сейчас с кем-то о каких-нибудь пустяках.

Поболтать было не с кем, не к секретарше же наведаться.

Варя достала телефон, помедлила и набрала Власту.

Вчерашний страх до конца не исчез. На мгновение стало жутко, что сейчас Власта вежливо спросит, как давно Варя знакома с Лизой.

Скажу правду, решила Варя.

Жаль только, что всю правду сказать опасно. Можно попасть в подозреваемые.

Попадать в подозреваемые Варе не хотелось.

Власта не ответила. Варя положила телефон рядом с клавиатурой.

Ветер за окном гнал облака.

Варя покачалась в кресле.

Ветер поднимал пыль, нес ее над тротуаром, когда Варя проходила мимо женщины с коляской. Женщина поворачивала коляску, старалась закрыть ребенка от ветра и пыли. Ребенок спал. Варя успела удивиться, что такой большой малыш до сих пор спит в коляске, и тут начался дождь.

Варя молча схватила ручку коляски, не давая ветру коляску развернуть, Лиза подхватила со скамейки большую сумку, и они бегом добрались до козырька подъезда.

– Спасибо, – улыбнулась Варе Лиза.

Улыбка у нее была искренняя, благодарная.

Ребенок открыл глаза, заплакал, Лиза подхватила его на руки, Варя докатила коляску до двери квартиры.

Она не догадывалась, кого видит рядом с собой, пока Лиза не подошла к квартире. Номер квартиры Варя отлично помнила.

Тогда они еще не познакомились, не представились. Варя вкатила коляску в прихожую и заспешила к еще стоявшему на этаже лифту.

Все было ясно. Антон сбежал от ребенка, который отличался от детей его возраста. И никогда к жене не вернется.

Варя должна была радоваться, но ей было тоскливо. Она тогда прошла две остановки метро пешком, не решаясь поехать к Антону.

То есть она знала, что поедет. Но почему-то оттягивала момент, когда снова его увидит.

Власта перезвонила, когда за окном начало темнеть.

– Работала утром, – объяснила Власта. – Не слышала звонка.

– Ничего страшного, – успокоила Варя, помялась и робко спросила: – Как ты думаешь, Лиза сама?..

– Не знаю! – резко оборвала Власта.

– Не сердись. Я понимаю, я виновата… Я знала, что Антон женат…

– Кончай! Никто ни в чем тебя не упрекает! Антон не собирался возвращаться к Лизе.

– Извини, – промямлила Варя.

– Для нас, для меня и мамы, Лиза была близким человеком, – смягчилась Власта. – А Антон давно ею не интересовался.

Непохоже, что Власта узнала о Варе что-то, вызывающее вопросы. Не тот у нее характер, чтобы сразу эти вопросы не задать.

Варя попрощалась с Властой вовремя, дверь открылась, и в проеме остановился Антон.

Он был самым красивым мужчиной из всех, кого Варя знала. Высокий, широкоплечий. С мужественным лицом и умными глазами.

Для Вари было бы лучше, если бы он был самым обыкновенным, неприметным. Она его не за красоту любила и не за внешнюю мужественность.

Она любила его не за что-то, а вопреки, пошутила бы мама.

– Поезжай домой, – велел Антон. – Я попозже буду.

– Виктория приходила? – спросила Варя.

– Приходила, – Антон поморщился.

Он не был настроен отчитываться перед Варей, и она больше ничего не спросила.

Расспрашивать его необходимости не было. Сам все расскажет, если не сегодня же вечером, то в самое ближайшее время. Он не умел держать в себе то, что его хотя бы минимально волновало. Мужественность была только внешней, на самом деле ему требовалось, чтобы его постоянно утешали. Только кроме Вари этого никто не знал.

Разве что Власта и Татьяна Павловна.

Антон захлопнул дверь, Варя выключила компьютер, надела пуховик, заперла офис-кабинетик.

У лифта топталась бухгалтерша Наташа. Та была влюблена в Антона давно и прочно и сильно переживала, когда выяснилось, что место рядом с Антоном заняла Варя.

– Привет! – обрадованно улыбнулась Варя. – Какая у тебя шуба красивая!

Шубка была так себе, китайское барахло. Но Наташе шла, это правда.

Из-за поворота коридора вовремя вышел Антон, приобнял обеих женщин за плечи и подтолкнул в подошедший лифт.

* * *

Звонить насчет работы Денис не стал. Но и болтаться по городу не отправился.

С самого утра собирался позвонить Власте, рассказать, как обещал, про вчерашнего парнишку и объяснить, что все вопросы насчет пустующей квартиры нашли свое объяснение.

Денис парню верил.

Со звонком он почему-то тянул. Звонок означал, что больше с сероглазой Властой его ничто связывать не будет, и от этого жизнь начинала казаться еще более унылой.

До вечера он провалялся, читая очередной детектив. При таких запросах он может очень скоро превратиться в тупого обывателя. Правда, для этого нужно еще начать смотреть сериалы по телевизору, которого у него не было. Последний телевизор сломался у бабушки года три назад, и новый она покупать не стала, потому что к тому времени уже прочно сидела в интернете.

Как и вчера, на улицу Денис вышел, когда уже совсем стемнело. Пошел в сторону ресторана, но неожиданно развернулся и направился к супермаркету. Он безработный, ему стоит экономить деньги.

Народу в супермаркете было мало. У ближайшего ко входу столика молодая пара с детской коляской складывала покупки в целлофановые пакеты. Молодая мама смеялась, глядя на мужа, ткнулась лбом ему в плечо. Муж заметил Дениса, отчего-то удивился и неожиданно поздоровался. Денис тоже пожелал паре доброго вечера.

Через пару минут, складывая в тележку коробки с замороженными блюдами, вспомнил, что знает показавшегося сначала незнакомым молодого папу. Это племянник консьержа Александра Николаевича.

Племянник почти не изменился. Он и несколько лет назад был таким же толстым, дружелюбным и в очках с сильными диоптриями. Тогда племянник был студентом и иногда подменял дядю, дежуря в подъезде.

Парень Денису нравился. И бабушке тоже. Бабушка сетовала, что не вся молодежь сейчас такая же добродушная и искренняя, как… Денис попытался вспомнить, как зовут племянника, и не смог – забыл.

Когда он снова вошел в подъезд, накупив еды, у лифта стоял мужик, которого Денис, будучи понятым, видел сидящим около тела Лизы. Брат Власты и муж Лизы. Мужчина равнодушно оглянулся на Дениса и отвернулся. То ли не узнал, то ли не захотел узнать.

Подошел лифт, мужчина подержал кнопку, не дал закрыться дверям перед носом Дениса.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Денис.

Мужик на вежливость не отреагировал.

Ну и черт с ним.

У мужика были такие же серые глаза, как у Власты.

Мужик не посмотрел на Дениса, даже когда они одновременно отпирали находившиеся рядом двери.

Денис снял куртку, повесил на вешалку, переобулся. Сунул купленные коробки в морозилку, подумал и снова спустился на лифте вниз.

Повезло, консьерж Александр Николаевич уже сидел за своим столиком.

– За почтой спустился? – старик Денису обрадовался.

– Да нет, – Денис покосился на почтовые ящики.

Свой ящик он открывал, когда ненужные бесплатные газеты начинали торчать из узкого отверстия. Газеты выбрасывал, не просматривая, платежки приносил домой и выбрасывал, когда их стопка достигала нескольких сантиметров. Платежки ему были не нужны, счета он оплачивал онлайн.

– Хочу вас кое о чем спросить. Попросить, – поправился Денис. – Можно мне посмотреть записи с камеры?

Видеокамера висела в подъезде давно и вроде бы работала, крохотный красный огонек на ней светился.

– Посмотри, – засмеялся Александр Николаевич. – Если сумеешь. Тут я тебе помочь ничем не могу, в камерах и компьютерах не разбираюсь. А зачем тебе?

– Посмотрю, тогда скажу, – улыбнулся Денис.

Больших познаний в компьютерных технологиях у Дениса не было, но он справился. Сумел подключить ноутбук к камере и скопировать содержимое памяти.

Распечатал фотографию молодого человека, входившего вчера в подъезд, снова спустился вниз и положил принтерный лист перед консьержем.

Александр Николаевич молча и внимательно рассмотрел снимок.

– Кто это?

– Видел несколько раз парнишку, – кивнул консьерж. – Одно время часто видел, почти каждый день. Парень нормальный, на наркомана не похож. К кому приходит, не знаю. А спрашивать… Нет у меня права жильцов расспрашивать. Если бы он пьяный был, тогда другое дело.

– Он приходил в восемьдесят пятую. Говорит, что ключи ему дала Елизавета, разрешила пользоваться квартирой. У парня были особые обстоятельства. Похоже, что не врет.

Консьерж задумчиво кивнул.

Хлопнула дверь подъезда, вошла соседка с черными глазами, улыбнулась Александру Николаевичу и заодно Денису. Достала из сумки конфету, положила на стол.

– К чаю, Александр Николаевич.

– Спасибо, Даша.

Соседка Даша, заметив лежавший на столе принтерный лист, на секунду задержала взгляд на фото и отошла, вызвала лифт.

Денис, сложив лист вдвое, вошел в лифт вместе с соседкой. Соседка смотрела мимо Дениса.

Когда лифт остановился на его этаже, Денис, вздохнув, придержал дверь ногой и развернул лист.

– Вам знаком этот молодой человек?

Зря он пристает к соседям. Толку не будет, а принять за идиота могут.

Наверное, соседка Даша была прочно погружена в свои мысли, потому что недоумевающе встрепенулась, как будто ее не вовремя заставили вернуться из мыслей в действительность. С легким удивлением посмотрела на Дениса, потом на бумагу, потом снова на Дениса и пожала плечами.

– По-моему, он живет где-то рядом. Лицо знакомое. Но не в нашем подъезде, тут я всех знаю.

Она посмотрела мимо Дениса на Лизину дверь и вздохнула.

– Вы знаете, что ваша соседка умерла?

На Лизину дверь соседка смотрела с печалью. Денис не сомневался, что печаль была искренней.

Наверное, поэтому и признался.

– Знаю. И мне очень хочется понять, почему она умерла.

Даша, потеснив его, решительно вышла из лифта.

– Мне тоже хочется это понять! – Она кивнула на лист бумаги, который он продолжал держать за краешек, и требовательно спросила: – Этот молодой человек… Он как-то связан с Лизой?

– Связан, – кивнул Денис.

Всего он соседке рассказывать не стал, но кое-чем решил поделиться:

– Парнишка вчера звонил к ней в дверь.

– Зачем?

– Он не сказал. Я ему объяснил, что Лиза умерла, и он убежал.

Даша недовольно сжала губы. Не исключено, что она, в отличие от Дениса, вытянула бы из парня массу информации.

– Я жалела Лизу, – помолчав, призналась Даша. – Ее все жалели. А теперь… Я не думаю, что она чувствовала себя несчастной, пока ребенок был жив. Она его любила. А когда любишь… Любовь всегда радует. И придает сил.

Денис кивнул. Не потому, что был согласен с рассуждениями о любви, а просто так, из вежливости. О любви он никогда не задумывался.

– Лизе было всего лишь тридцать. Горе проходит. Она могла начать жить заново и быть счастливой. Я хочу, чтобы тот, кто не дал ей это сделать, сидел в тюрьме!

– Не факт, что она не сделала это сама, – заметил Денис.

– Не факт, – грустно согласилась соседка. – Но мне в самоубийство не верится. Я ее видела накануне вечером, она с Александром Николаичем разговаривала. Поздно, уже часов в десять. Она не походила на человека, который собирается умереть.

Лифт успел уехать. Даше пришлось немного подождать, пока он вернулся.

Денис вошел в квартиру, и тут же хлопнула соседская дверь. Либо брат Власты ушел, либо в квартиру Лизы пришел кто-то еще.

* * *

У Антона хорошо получалось ничем не выделять Варьку и вместе с тем давать понять, что она находится к нему значительно ближе, чем все остальные. Специально он не старался этого делать, само получалось.

Вот и сейчас он встал у стенки лифта рядом с Варей, а бухгалтерше пришлось прижаться к другой стенке. Бухгалтерша томно косила на него глаза, Антон старательно этого не замечал.

Можно было подразнить Варю, поулыбаться бухгалтерше, но Антон старался лишний раз подругу не обижать.

Когда лифт остановился, он пропустил женщин вперед, вместе с ними вышел из здания и быстро направился к стоянке. Надо было поехать раньше, сейчас попадет в самые пробки.

Задержала его нотариус. Явилась под конец рабочего дня и долго объясняла, какие документы потребуются для вступления в права наследства. Хорошо хоть, что пообещала побыстрее проверить, написала ли Лиза завещание.

И еще одно было хорошо. Никаких лишних вопросов по поводу смерти его жены нотариус не задала, никакого удивления не выразила. А могла бы, они много лет знакомы и нередко болтали на самые разные темы.

Доехал он быстрее, чем ожидал. И неожиданно пожалел, что не взял с собой Варю. Находиться одному в квартире было противно.

Квартира давила. Возвращала в то ужасное состояние, когда он узнал, что не является счастливым семьянином.

Не то чтобы он был уж слишком счастлив, когда женился на Лизе, но доволен был, это точно. Он тогда был уверен, что жена безумно его любит, и слегка этому удивлялся. Понимал, что Лиза была завидной невестой и могла выбрать себе любого мужа. А выбрала его.

Он тогда очень собой гордился.

Снимать куртку Антон не стал, только расстегнул. В квартире было жарко.

Нашел свидетельства о смерти тестя и тещи, положил в рюкзак. Потянулся к брошенным на тумбочку ключам от квартиры, но неожиданно достал телефон и набрал сестру.

– Про какой блокнот ты спрашивала? – услышав голос сестры, недовольно уточнил он.

Власта начала объяснять, он подошел к окну. Двор внизу был покрыт снегом. Недавно выпавший снег отчего-то казался грязным, как в марте.

– Зачем блокнот маме? – перебил Антон сестру.

– Послушай! Лиза нам не чужая! Нас не может не интересовать, что с ней случилось!

– Ладно, пока! – Антон отключился.

Раньше у Лизы привычки вести что-то вроде дневника не было. Раньше она писала примитивные стишки и декламировала их крошечному Игорьку. Стишки вызывали у Антона гримасу. Впрочем, и профессионально написанные детские стишки у него ничего, кроме гримасы, не вызывали. Он тогда собирался читать сыну хорошие умные книжки.

Он тогда не знал, что сына у него нет.

Есть урод.

Квартира давила. Антон подхватил рюкзак, запер дверь и, не дожидаясь лифта, пошел вниз.

7 февраля, вторник

Впервые за все время работы в фирме Антона Варя не могла сосредоточиться на делах.

Она оказалась права, Антон еще вечером рассказал, какие документы требуются нотариусу. Он говорил и морщил лоб, и Варя очень его жалела. Ей хотелось провести по его лбу рукой, разгладить морщины. Хотелось оградить его от проблем, но она не была царевной-лебедью, способной творить чудеса.

Она и так делала что могла.

Какое-то время фирма могла продержаться. Еще не все толковые программисты разбежались, у заказчиков еще оставались деньги и желание покупать софт, но тенденции были тревожные, негативные. Хороших перспектив санкции никому не добавили.

Лизины деньги дали бы возможность отсрочить любую катастрофу.

Не только Антон мучился, не зная, достанется ли ему наследство, тот же вопрос не давал Варе работать. Ей очень хотелось, чтобы Антон снова стал прежним, уверенным в себе, веселым, и Варе не приходилось бы непрерывно думать над тем, как не дать ему впасть в полную депрессию.

Неизвестность относительно возможности получить наследство накладывалась на страх, что Власта и Татьяна Павловна узнают, что Варя бывала у Лизы.

Бог их знает, какие выводы они могут сделать.

Совсем тоскливо становилось оттого, что то же самое может узнать полиция.

Если полиция в самоубийство не верит, Варе могут задать неприятные вопросы.

Повлиять на полицию Варя не могла, а выяснить, кому Лиза могла завещать имущество, хотелось немедленно.

Варя решительно взяла лежащий рядом с клавиатурой телефон и набрала Дарью.

– Не отрываю? – робко спросила Варя. – Можешь разговаривать?

– Могу. Я еще дома.

В трубке слышалась музыка, потом стихла. Дарья ее выключила.

Раньше Варя тоже любила по утрам слушать музыку.

– Даша, ты знаешь, на кого Лиза написала завещание? Я подумала… Этот человек… Он ведь не знает, что она умерла. Знал бы, пришел на похороны. Надо как-то ему сказать.

– Я сама об этом думала. Про завещание я почти ничего не знаю. Лиза меня где-то за пару недель до смерти спросила, могу ли я завещание оформить. Я же нотариус. Я сказала, что могу. Сказала, что ничего кроме имени и даты рождения можно не указывать. Еще сказала, что это можно в любой нотариальной конторе сделать. У нас разговор короткий был, мы вместе с ней в лифте ехали. Я думала, она позвонит насчет завещания, но она не позвонила. Больше она об этом не упоминала.

– Если она хотела написать завещание… Или даже написала. Сходила в какую-нибудь контору, чтобы тебя не беспокоить. Она же не незнакомому человеку все завещала, близкому. Не может же этот человек не поинтересоваться, что с ней. У нее же телефон уже больше недели не отвечает.

– Может, он интересуется, откуда мы знаем. – Дарья задумалась и неожиданно предложила: – Напиши свой номер телефона и приклей на Лизину дверь.

Предложение выглядело довольно глупо, но его стоило обдумать.

Попрощавшись с Дарьей, Варя опять попробовала заняться работой и опять поняла, что думать о работе ей решительно не хочется.

Она поднялась, потрогала землю в стоявшем рядом со шкафом с документами горшке с толстянкой. Земля была еще достаточно влажной. Никаких других цветов в кабинете не было.

Толстянку Варя принесла из дома, надеясь, что растение не напрасно называют денежным деревом и оно принесет ей денег и удачу.

Удачу толстянка принесла, Антон выбрал Варю.

А насчет денег большой вопрос.

До недавнего времени толстянку поливала уборщица, но та постоянно превращала горшок в маленькое болотце, и Варя запретила ей прикасаться к растению.

Варя снова села к компьютеру, покачалась в кресле.

Она не представляла, кому Лиза могла завещать имущество.

Более одинокого человека представить было трудно.

Неожиданно Варя снова почувствовала острый приступ жалости к незаметной робкой белокурой женщине, выходящей во двор с детской коляской.

Впервые такую жалость она испытала, когда увидела Лизу во второй раз.

Тогда Варя прошла через двор, потому что собиралась от родителей заглянуть в торговый центр, к которому таким путем идти было ближе.

Лиза сидела на той же скамейке. Игорек вяло размахивал руками, пребывая в своем неведомом мире, а Лиза весело разговаривала о чем-то с мальчиком лет пяти и его мамой. Узнав Варю, она и Варе улыбнулась весело, а у Вари от жалости сжалось сердце.

Она, Варя, не смогла бы делать вид, что ничего ужасного не происходит. Она не смогла бы смеяться, имея такого ребенка. Она бы рыдала сутками напролет.

Мальчик с мамой отошли, Варя присела на скамейку и неожиданно предложила:

– Хотите сходить со мной на концерт? Завтра вечером?

Билеты Варе всучила мама. Мама была большой любительницей барочной музыки, но у нее возникли проблемы на работе, и попасть на концерт у мамы не получалось.

Варе идти на концерт не хотелось, она предпочитала проводить вечера с Антоном, а Антон предложение провести вечер в концертном зале даже дослушивать бы не стал. Варя тогда решала, пропустить злосчастный концерт, а маме сказать, какое огромное удовольствие она получила, слушая старинную музыку, или предложить второй билет Власте. Ей хотелось установить с ней дружеские отношения.

Хорошо, что не успела предложить. Лиза обрадованно распахнула глаза и робко призналась:

– Хочу. Только не знаю, получится ли.

У Лизы получилось освободить вечер. С ребенком осталась Татьяна Павловна.

Кто остался с ребенком, Варя узнала потом. Тогда она о Лизе не знала практически ничего.

Потом ей казалось, что она знает все.

Она ошибалась. Кто-то был Лизе настолько дорог, что она думала о завещании. Или даже успела его написать.

За окном повалил снег, густой, плотный. В кабинете сделалось сумеречно. Варя поднялась, включила верхний свет.

* * *

Звонить Власте и хотелось, и нет. Не хотелось, потому что она не казалась убитой горем, и он сомневался, что смерть родственницы так уж сильно не дает ей покоя. Он скорее снова поговорил бы с соседкой Дашей.

А хотелось, потому что она оказалась первой за многие месяцы женщиной, о которой он почему-то постоянно думал.

Он позвонил, потому что обещал. Он привык выполнять свои обещания.

– Да, Денис, – ответил ему тихий равнодушный голос. – Здравствуйте.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Денис. – В восемьдесят пятую квартиру приходил молодой человек, которому Лиза разрешила пользоваться квартирой.

– Как это разрешила? – не поняла Власта.

Денис тоже не понял бы на ее месте.

– Как можно разрешить пользоваться чужой квартирой?

– У него были особые обстоятельства. Я ему верю.

– Я хочу с ним поговорить!

– Я тоже, – вздохнул Денис. – Но с этим могут быть проблемы.

– Послушайте! Вы можете объяснить все нормально?

– Я пытаюсь. Я поймал парня, когда он выходил из квартиры. Он сказал, что ключи от квартиры ему дала Лиза. Ключи сейчас у меня. Парень убежал, как его найти, не знаю.

– Как он выглядит?

– Могу прислать фото. У меня запись с камеры в подъезде. Весь файл большой, переслать может не получиться. Я в компьютерных технологиях не очень продвинутый.

Она немного помолчала и неожиданно предложила:

– Не возражаете, если я сейчас приеду? Я хочу посмотреть полную запись.

– Не возражаю, – заверил Денис.

Она позвонила в дверь через сорок минут.

У нее было бледное уставшее лицо. Он посоветовал бы ей ежедневные прогулки, если бы она пришла к нему на прием.

– Я ни от чего вас не отрываю? – без улыбки спросила Власта.

– Не отрываете. Проходите.

Денис вежливо взял у нее куртку. Меховой капюшон был покрыт снегом, он слегка встряхнул куртку, перед тем как повесить на вешалку.

У нее были серые глаза, серые волосы и серый свитер. Она как будто совсем была лишена красок.

Когда-то его учили, что к черно-белой гамме люди стремятся, пребывая в депрессии.

– Проходите, – он провел ее в комнату, усадил за ноутбук, включил видеозапись.

Дождался, когда парнишка на экране повернется лицом к камере, остановил видео.

Власта молча и внимательно смотрела на экран.

– Ключи от восемьдесят пятой были у моей бабушки, – объяснил Денис. – Наверное, когда она заболела, она отдала их Лизе.

Власта не отрывала глаз от экрана. Неожиданно ему показалось, что она думает о чем-то своем и совсем его не слышит.

– Власта! – позвал он.

Она провела ладонями по лицу.

– Власта, можете посмотреть, есть ли у Лизы дубликат ключей?

Вряд ли Лиза отдала парнишке единственные ключи. Денис бы точно не отдал, сделал бы дубликат.

– Да, конечно.

Она быстро поднялась, достала из кармана куртки связку ключей, отперла Лизину квартиру.

Денис сжал в кулаке полученную от молодого человека связку.

Им понадобилось минут двадцать, чтобы найти в квартире Лизы связку с забавным брелоком. Брелок Денис узнал сразу – два крошечных металлических чертика цеплялись за серп луны. И прикрепленную канцелярской кнопкой к брелоку бумажку узнал сразу. На ней бабушкиным почерком были написаны цифры 8 и 5.

– Они, – сказал Денис, разглядывая брелок. – У бабушки были эти ключи.

Власта снова положила ключи в красивую жестяную коробку, стоявшую в книжном шкафу.

– Зачем Лиза дала кому-то ключи от своей квартиры?

– У него проблемы с военкоматом. Косит от армии.

Власта кивнула. Объяснение казалось ей убедительным.

Вернувшись в квартиру Дениса, она потянулась к своей куртке, подумала и попросила:

– Не возражаете, если я перепишу видео?

Она стояла совсем близко. Между откинутыми с лица волосами виднелось красивой формы ухо.

Денис заставил себя на ухо не смотреть.

– Не возражаю.

Власта подключила телефон к ноутбуку, через пару минут выдернула, надела куртку и попрощалась.

Денис запер за ней дверь.

* * *

С передачей документов нотариусу можно было не спешить, раньше чем через полгода в права наследства вступить невозможно, но Антону хотелось хоть как-то поторопить события.

– Варь, зайди, – когда за окном стало темнеть, не выдержал Антон. И когда Варя вошла в кабинет, протянул папку со взятыми вчера из квартиры Лизы бумагами. – Передай Вике.

– Сегодня? – Варя прижала папку к груди.

– Не важно! Сегодня! Завтра! – разозлился Антон. Глупые вопросы всегда раздражали, а сейчас особенно.

Варя послушно кивнула. Подошла к нему вплотную и провела ладонью по волосам. Антон зло отдернул голову.

Заглянула главбух, робко спросила:

– Можно к вам?

– Можно, – ободряюще кивнул Антон главной бухгалтерше. А Варе вежливо сказал: – Передай, когда созвонишься с Викой. Это не срочно.

Антон давно взял за правило перед вышестоящими не заискивать, нижестоящих не обижать. Правило выручало, его уважали и те, и другие.

Варя вышла из кабинета, он несколько минут слушал бухгалтершу.

Пока дела шли неплохо, но легче от этого не становилось.

Бухгалтерша ушла. Он посидел, глядя в окно на кружащиеся снежинки. Хотелось забыться, спрятаться от пугающего темного будущего. Он в который раз позавидовал Властиному Мишке, успевшему вовремя соскочить, вырваться.

Спрятаться было негде.

Снежинки падали густо. Если в ближайшее время снег не прекратится, пробки на дорогах совсем замучают.

Неожиданно кабинет, который он пару лет назад продуманно и с удовольствием обставил хорошей итальянской мебелью, показался мышеловкой, в которую он добровольно залез. Нет, не так. В нее его загнала судьба.

Вырваться из мышеловки захотелось немедленно.

Антон достал телефон и позвонил матери.

– Мам, ты дома? – Снежинки метались, как будто плясали, дразнили.

– Дома.

У матери и у сестры хорошо получалось всегда говорить ровно, без эмоций. Иногда Антону казалось, что они и в самом деле лишены эмоций, как манекены.

Он знал, что это не так. У них в семье все хорошо друг друга знали.

– Я сейчас приеду.

Больших пробок снег еще не сумел вызвать, до родительской квартиры он доехал быстро.

Мать читала при свете слабой настольной лампы. Погруженная в полумрак квартира усиливала предчувствие надвигающейся катастрофы.

– Сидишь в темноте, как в склепе! – Антон включил люстру.

– Ты за рулем?

Мама пошла на кухню.

На ней был домашний брючный костюм. Она всю жизнь старалась даже дома выглядеть элегантно.

– За рулем, – буркнул Антон ей в спину.

Черт возьми, не пешком же он сюда пришел!

– Жаль. Сегодня девятый день.

Мать поставила на стол закуски, из сотейника положила на тарелки мясо.

После смерти отца она редко готовила, покупала какую-то готовую ерунду. Власта ее ругала, пугала больным желудком.

Мать достала из шкафчика рюмку и, как ни странно, бутылку водки. Раньше она терпеть не могла крепких напитков.

Купила специально для поминок.

– Я тоже выпью, – решил Антон. – Домой на такси доеду.

Мать поставила на стол вторую рюмку, Антон налил водку.

Не чокаясь, оба отпили из рюмок, помолчали.

Антону не пришлось задавать вопросы, мама его опередила.

– Я не представляю, на кого Лиза могла написать завещание, – вздохнув, призналась она.

Антон промолчал.

– Плохи дела, Тошка?

Он опять промолчал.

– Может, тебе уехать? Пока еще можно.

– Куда? – с тоской спросил Антон.

– Куда угодно! В Казахстан, в Турцию…

– Без денег! Даже если продать квартиру… Сколько я увезу? Десять тысяч? Сколько я на них протяну?

– У тебя хороший диплом. Земной шар большой, можно найти работу.

Антон покачал головой.

У него диплом хорошего вуза, но он почти не работал по специальности. Он был бизнесменом местного образца, умел заводить знакомства и выгодно их использовать. Такое умение за пределами Российской Федерации не востребовано.

Это Мишке повезло. Тот никогда не пытался подняться выше простого разработчика. Раньше Антон зятя жалел и относился к нему снисходительно, а теперь все наоборот. Теперь Мишка успешный европеец, а Антон в яме с темными перспективами.

– Не надо больше об этом говорить, мам, – попросил Антон. – Зачем ты поехала к Лизе в то утро?

– Забеспокоилась. Я звонила ей каждый день. Мы обе к этим звонкам привыкли. В тот день я не дозвонилась и забеспокоилась. Подумала… Ну ты знаешь, что я подумала.

Мать тронула пальцем ножку рюмки.

– В последнее время она изменилась, перестала напиваться. Ожила. Я за нее радовалась. Если сейчас вообще можно чему-то радоваться. Господи, скорее бы все это кончилось!

О том, чтобы теперешняя неопределенность поскорее закончилась, мечтали все. Жаль, что конец пока не просматривался.

– Лиза не собиралась уехать? – неожиданно спросил Антон.

– Нет конечно. Родственников за границей у нее нет, нормальной специальности тоже нет.

Надо было сказать «не было», но Антон поправлять не стал.

Хорошо, что он сюда приехал. Ощущение безнадежности как-то притупилась. Он с ним справится, с туманным будущим. Он не один. У него есть мама. Сестра. Варя, наконец.

Снег продолжал идти. Но когда Антон ехал домой в такси, снежинки больше не раздражали. Ночная заснеженная Москва была красива.

* * *

Смотреть видео с камеры в подъезде Власта начала, сев в машину. Понимала, что делать это впопыхах бессмысленно, но упорно продолжала разглядывать пятачок перед входной дверью.

Заболела голова. Она ничего не ела с самого утра, звонок Дениса застал ее, когда она после приема садилась в машину около клиники.

Власта сунула телефон в сумку, вышла из машины и нерешительно подошла к ресторану, в котором не так давно была вместе с Лизой. За окном в полутемном зале виднелись свободные столики. Их было много.

Утром мама напомнила, что сегодня девять дней. По-хорошему, нужно было поехать к маме, устроить нормальные поминки.

Поехать было не поздно даже сейчас.

Власта помедлила и открыла дверь.

Она виновата перед Лизой. Она не испытывает тяжелого горя и ей не хочется на ночь глядя ехать на другой конец Москвы.

Власта выбрала столик у стены, заказала шашлык из рыбы.

Посетителей было немного. Раньше свободных столиков было намного меньше.

Дениса она увидела, случайно глянув на вход в зал. Денис смотрел прямо на нее и явно не мог решить, приблизиться к ней или сделать вид, что не видит.

Власта вздохнула и отвела глаза.

Он неуверенно подошел, взялся за спинку соседнего стула.

– Сегодня девять дней, – грустно сказала Власта.

– Я помню, – он поколебался, сел рядом и поискал глазами официанта.

Он помнит, а Власта не вспомнила бы, если бы утром не позвонила мама.

Подошел официант, Денис заказал мясо и коньяк.

– Вы заходили в ту квартиру? – спросила она, когда официант отошел.

– Заходил, – кивнул Денис. – Там ничего нет, кроме хозяйской мебели. Парень все за собой убрал, даже мусор выбросил.

У него были усталые глаза. На щеках проступившая за день щетина.

– Это могло быть самоубийство, – то ли себе, то ли ему напомнила Власта.

– Могло. Но я сомневаюсь.

– Есть основания сомневаться?

Он пожал плечами и неожиданно спросил:

– Где ваш муж? Почему вы все время одна?

– Мой муж за границей.

Зачем она перед ним отчитывается? Она сто лет ни перед кем не отчитывалась, даже перед мамой.

– Возвращаться в Россию сейчас рискованно, – согласился он.

Надо было не разрешать ему к ней подсаживаться. Надо было вспомнить Лизу и погрустить.

Он все испортил!

Она не собирается ни с кем обсуждать Мишу!

Власта помахала официанту, расплатилась и быстро пошла к выходу. А доехав до дома, почувствовала слабый укол неловкости. В общем-то, Денис ничем ее не обидел, а она повела себя как… как черт знает кто. Даже не попрощалась.

Наплевать, успокоила себя Власта. Я его никогда больше не увижу.

Неожиданно она опять почувствовала себя такой одинокой и никому не нужной, что захотелось немедленно поговорить хоть с кем-то. Войдя в квартиру, она торопливо разделась и набрала маму.

– Приезжал Антон…

Власта, не включая свет, прошла на кухню. Заснеженные деревья за окном казались нарисованными.

– Только что ушел.

Денис сомневается, что Лиза ушла из жизни сама…

– Мам, ты давала Лизе снотворное?

Власта сразу сказала полицейскому, что врач. И сразу сказала, что снотворного, которое обнаружили в крови Лизы, Лизе не выписывала.

Она не сказала, что выписывала снотворное маме.

В трубке стояла тишина.

– Мама!

– Давала, – мама заговорила устало и совсем тихо. – Дала еще летом, когда Игорька похоронили.

– В квартире была упаковка? – напряглась Власта.

– Пустая упаковка лежала на столе. Я сунула ее в карман, пока ждала полицию.

– Зачем? – с тоской спросила Власта.

– Сама не знаю. Испугалась чего-то… Теперь жалею.

Мама испугалась. Перед ней лежала мертвая Лиза, а на столе пустая упаковка таблеток.

Снотворное было сильным, но не относилось к наркосодержащим, им можно было делиться с кем угодно. Но мама могла этого не знать.

Если бы полиция нашла упаковку, версия самоубийства была бы самой убедительной.

Но у полиции возникли бы вопросы, а у мамы и того неприятностей хватает. Фирма Антона успешно работала в мирное бессанкционное время. Что будет с ней сейчас, одному богу известно.

– Твоей вины нет, мам.

– Есть! Я устала от Лизы. Она никому не навязывалась, ты же знаешь, но я все время о ней беспокоилась. Я устала от этого беспокойства. Мечтала, чтобы она вышла замуж, и я могла бы о ней забыть.

– В таком случае мы все виноваты.

– Да! Мы все виноваты. Мы ей не помогли.

– Антон знает про таблетки?

– Нет.

– Не говори ему.

В трубке послышались тихие гудки, сообщая о поступившем вызове. Власта торопливо попрощалась и ответила Мише, с грустью осознав, что жизнь незаметно, но бесповоротно изменилась. Она больше не все может рассказать любимому мужу. Миша далеко и плохо представляет наступившую в стране действительность.

8 февраля, среда

Звонок от свекрови раздался, когда Варя опять пыталась начать работать и снова поняла, что ничего не получается. Выходило думать только о том, сможет ли Антон получить Лизины деньги.

О том, что денег у Лизы очень много, Варя узнала от нее самой. И почему-то очень этому удивилась. Наверное, потому что одевалась Лиза скромно, а услугами платных нянь не пользовалась вовсе.

Потом Варя поняла, почему Лиза чужих нянь избегала. Ей хотелось, чтобы рядом с Игорьком были только те, кому он по-настоящему дорог, а не те, кто начнет изображать любовь к больному ребенку.

Был жаркий летний вечер, когда Варя, навестив родителей, забежала к Лизе. Игорек уже спал, они с Лизой пили чай на кухне.

– Тебе бы на дачу поехать, – помечтала Варя. – У тебя есть дача?

– Есть, – Лиза прислушалась. В квартире было тихо. – Загородный дом. Я не хочу уезжать, иногда приходится вызывать врача, а туда он пока доедет… Мне здесь спокойнее.

Тогда Варя уже знала, что врача Игорьку приходится вызывать часто.

– А я всю жизнь о даче мечтала, – поделилась Варя. – Уговаривала маму с папой участок купить, но они не захотели.

– Сама купи.

Лиза опять прислушалась. Она всегда прислушивалась, когда не видела Игорька.

– Сама! – засмеялась Варя. – Откуда у меня такие деньги!

– Хочешь, я тебе одолжу?

– Нужно же не только участок купить, но и дом построить. Я буду сто лет с тобой расплачиваться.

– Сколько надо, столько и будешь, – улыбнулась Лиза. – Правда, Варя, подумай. Я тебе не последнее отдаю.

То, что Лиза предлагала не последние деньги, заинтригованная Варя узнала тем же вечером. Поискала в интернете информацию о Лизиных родителях и нашла.

И тогда же впервые подумала, что Антон сможет получить неплохое наследство, если его семьи не станет.

Впрочем, тогда исчезновение семьи не казалось вероятным.

Телефон звонил, Варя торопливо нашла его в сумке, ответила свекрови.

– Я хочу с тобой поговорить, Варя, – Татьяна Павловна замялась. – Ты можешь сейчас разговаривать?

– Да, – послушно кивнула Варя.

– Мне бы не хотелось, чтобы Антон знал.

– Я ему не скажу: – Варя покосилась на дверь кабинета и неожиданно предложила: – Хотите, я к вам приеду?

Уйти с работы проблемой не было. Варя в любой момент могла сослаться на необходимость отвезти документы в налоговую или придумать какую-нибудь другую причину для исчезновения. Она ни перед кем, кроме Антона, не отчитывалась, а он не следил за тем, сколько времени она проводит на рабочем месте.

– Лучше я приеду, – решила свекровь.

Боится, что Антон заметит Варино отсутствие и станет задавать вопросы.

– У вас там в соседнем доме хинкальная. Летом мы с Антоном там однажды обедали. Она еще существует?

– Существует.

– Спустись через час. Я буду тебя ждать.

За этот час Варя измучилась. Представляла, что свекровь узнала о ее дружбе с Лизой, и теперь будет требовать объяснений или, не дай бог, подозревать в том, что Варя подсунула Лизе таблетки.

В хинкальную Варя вошла минут за пять до назначенного времени. Татьяна Павловна уже сидела за угловым столиком. Перед ней стоял чайник с чаем и вазочка с рогаликами. Еще на столе стояли две чистые пустые чашки.

На диванчике рядом с Татьяной Павловной была небрежно брошена шубка из искусственного меха. Шубу свекровь купила в прошлом году. Варя считала, что для тетки свекровиного возраста шуба слишком молодежная, но Власта покупку одобрила, и Варя тоже похвалила.

Варя молча села напротив и выжидательно уставилась на свекровь.

Та умела выглядеть элегантно. Вроде бы одевалась как все и стриглась как все, но было в ней что-то, отличающее ее от толпы. Пожалуй, спокойный и умный взгляд, которым она смотрела на окружающих.

– Варя, как дела в фирме?

Варя облегченно выдохнула. Вопросов про дружбу с Лизой не предвиделось.

– Пока держимся… – начала деловито рассказывать Варя.

Свекровь внимательно слушала.

– Если неожиданностей не будет, до лета будем работать с полной загрузкой.

Татьяна Павловна покивала. Варина информация ее не успокоила. Туманное будущее никого оптимизмом не заряжает, даже умеющую держать себя руках Татьяну Павловну.

Неожиданно Варя почувствовала в свекрови родственную душу. Только они обе страдали, боясь, что будущее не сулит Антону ничего хорошего.

Власта за судьбу брата тревожилась гораздо меньше. Власта считала, что он сам должен о себе беспокоиться.

Наверное, от внезапно возникшей близости со свекровью Варя вздохнула и тихо призналась:

– Я тоже хочу кое-что вам рассказать. И тоже хочу, чтобы Антон об этом не знал.

Татьяна Павловна посмотрела на нее с грустным равнодушием. Она никогда не воспринимала Варю всерьез. И, как казалось Варе, всегда немножко ее жалела. Считала, что Антон очень скоро Варю бросит.

– Я знала Лизу, – Варя сжала ладони. – Давно знала, еще до того, как начала работать с Антоном.

Она не считала себя хорошей лгуньей и даже удивилась, что лгать получается так достоверно.

– Лиза жила рядом с моими родителями. В соседнем дворе. Я с ней познакомилась, когда Игорек еще совсем маленький был. Я тогда с собакой часто гуляла…

Нужно не забыть, что сказала про собаку. На самом деле шпиц Мося умер еще до того, как Антон женился на Лизе.

– Я с собакой гуляла, а она с ребенком. И мы познакомились. Я была поражена, когда узнала, что она жена Антона. Думала, таких совпадений не бывает. И я… Я не сказала ни Лизе, ни Антону. Лиза не знала, что я живу с Антоном. Мы иногда перезванивались. Иногда я к ней заходила. Когда к родителям приезжала.

Кажется, свекровь поверила.

– Я не представляю, кому Лиза могла написать завещание, – перешла Варя к главному и рассказала о разговоре с Дарьей.

Встреча прошла удачно, Варя больше не чувствовала себя одинокой.

Теперь ей, по крайней мере, было с кем поделиться своими тревогами.

Похоже, и свекровь почувствовала, что они связаны теперь чем-то более важным, чем любовь к Антону. На прощание свекровь даже неожиданно поцеловала Варю.

На работе Варя отсутствовала меньше часа.

* * *

Вопрос с работой решился быстрее и проще, чем Денис предполагал. Позвонил утром бывшему однокурснику и даже не успел изложить просьбу. Однокурсник заведовал небольшой клиникой, звонку Дениса обрадовался и сразу предложил работу. Денис его понимал, ученая степень доктора производит на пациентов хорошее впечатление, а у Дениса степень была.

– Через пару недель выйду, – решил Денис, рассказав вкратце про свои приключения. О них директор фирмы слушал с интересом. – Устроит?

– Устроит, – засмеялся однокурсник. – Только не затягивай. Нам хирург нужен.

Денис пообещал не затягивать.

Главная проблема решилась, но настроения это не улучшило. То есть не убавило скуки в окружающем мире. Денис даже пожалел, что угнетающее бесцельное времяпрепровождение через две недели закончится.

– На тебя не угодишь, – сказала бы бабушка.

В холодильнике, кроме подсохшего куска сыра, не было ничего. Пришлось одеться, спуститься в магазин.

Александр Николаевич, сидя за своим столиком, читал книгу.

– Здрасте, – поздоровался Денис.

– Все бездельничаешь, – консьерж закрыл книгу.

Денис подошел ближе, покосился на обложку. Александр Николаевич читал Гоголя.

Денис Гоголя не читал со школьных лет.

– Бездельничаю.

– Посмотри на мою внучку, – консьерж достал телефон и поправился: – На внучатую племянницу. Красавица, правда?

– Красавица, – улыбнулся Денис, посмотрев на забавного веселого ребенка.

Ребенку было месяцев восемь.

– Повезло, что племянник с семьей рядом живут. Я теперь иногда дедом работаю. – Консьерж положил телефон на стол.

– Отличная работа, – похвалил Денис.

– Погода там не для прогулок. Метет.

– Мне погода не помеха.

Погода к прогулкам действительно не располагала. Порыв ветра обжег, едва Денис вышел на крыльцо.

Денис постоял, решая, не пообедать ли в ресторане, решил отложить ресторан до вечера.

Когда минут через двадцать возвращался назад, ветра уже не было, крупные снежинки падали вертикально. Снега насыпало много, дворники не успевали его счищать.

Соседка Даша подходила к подъезду со стороны метро. Денис открыл дверь, пропустил соседку вперед. Пуховик у нее был в снегу, она рукой стряхнула снег с плеч и капюшона.

Александра Николаевича за столиком уже не было.

– Лизина квартира пустует? – соседка вызвала лифт.

– Пустует.

– Так и не известно, убийство это или?..

От мороза Дашины щеки зарумянились, сейчас она не казалась такой отрешенной, как в прошлый раз.

– Мне не известно. Семья, возможно, знает.

Денис пропустил ее в лифт, зашел следом.

– У Лизы не было семьи!

– Семья мужа.

– Семья мужа больше интересуется завещанием, – печально сказала Даша. – Я разговаривала с Варей… Варю очень интересовало завещание. Она даже не поленилась ко мне приехать, чтобы об этом спросить. Но вообще-то я ее понимаю. Лизу не вернешь, а деньги всем нужны.

– Кто такая Варя? – Денис, как и в прошлый раз, придержал открывшуюся дверь лифта коленом.

– Жена Лизиного мужа. Удивительная семья… Муж ни разу не навестил собственного ребенка, а новая жена дружит с прежней! – Даша сказала это без ехидства, просто констатировала.

Денис поразился, у нее на глазах выступили слезы.

– Они не любили Лизу… Ее никто не любил.

Сердитое милое лицо, чуть вздернутый носик… Ну губах светлая помада.

Пригласить ее домой?.. Пожалуй, она согласится.

– Лиза написала завещание?

Спину начало тянуть, Денис переложил сумку с продуктами в другую руку.

– Она собиралась написать завещание. Написала ли, я не знаю. И не знаю, кому она собиралась завещать имущество. По-моему, это как раз Варю больше всего интересовало. Если завещания нет, имущество достанется мужу. Он ни разу не навестил ребенка, а имущество достанется ему!

– Закон не всегда справедлив, – признал Денис.

До вечера еще черт знает сколько времени. Изнывать одному от скуки или позвать к себе симпатичную милую женщину?..

Денис подвинул колено от лифта и сказал в закрывающиеся двери:

– До свидания.

Когда отпирал дверь, еще не был уверен, что поступил правильно, но, войдя в пустую квартиру, с облегчением выдохнул.

Соседка ему не нужна. Одиночество вполне устраивало.

* * *

Мама позвонила, когда Власта достала из морозилки коробку с замороженным вторым блюдом и сунула в микроволновку. Ничего, кроме коробок с готовыми блюдами, в морозилке уже давно не было. Раньше, с Мишей, она любила готовить, выискивала в интернете новые рецепты.

С тех пор прошел всего год, а кажется, что целая вечность.

Она торопливо нашла телефон в сумке, успела ответить, пока звонки не прекратились.

– Ты уже дома? – спросила мама.

– Дома.

За окном темнело. Власта, не зажигая свет в комнате, подошла к окну. Фонарь внизу светился мягким греющим светом. На ветках деревьев лежал снег.

Картинка подходила для поздравительной рождественской открытки.

– Я сразу не догадалась попросить тебя, чтобы ты привезла запасные ключи от квартиры Лизы.

– А я не догадалась сама это сделать, – покаялась Власта. – Хочешь, сейчас съезжу и привезу? Или закажу новые.

– Сейчас необязательно, а при случае привези. – Мама помолчала. – Ты знала, что Лиза собиралась написать завещание?

– Нет. – Власта отошла от окна. – Сама впервые услышала, когда Даша это сказала на поминках. Но я в последнее время с Лизой мало общалась. Меньше тебя.

– Я тоже в последнее время мало с ней общалась. В последний раз была у нее недели две назад, и неизвестно, когда бы приехала снова. Когда Игорька не стало… Не стало и необходимости приезжать. Вот и ограничивались звонками. – Мама опять помолчала. – Мне казалось, она как-то ожила в последнее время.

– Да, ты говорила. Я этого не заметила.

Власта этого не заметила, потому что Лиза мало ее интересовала. Власта так сильно себя жалела, что на жалость к кому-то еще ее уже не хватало.

– Как ты думаешь, у нее мог появиться мужчина?

– Ну… Мог, наверное, – опешила Власта.

Мог, конечно. Почему нет?

Раньше Лизу можно было поместить на рождественскую картинку рядом с фонарем, окруженным снежинками. У нее были круглое личико, голубые глаза, светлые волосы и мягкая веселая улыбка.

Антон не женился бы на ней, если бы она была уродиной. Не женился бы даже ради Лизиного папы. Брат высоко себя ценил.

Неожиданно Власта поймала себя на том, что и потом, пока Игорек был жив, Лиза не выглядела несчастной и забитой. Она вела себя как обычная мать, радующаяся своему ребенку. Просто Власта жалела ее, как жалела бы себя, если бы, не дай бог, с ней приключилось такое несчастье.

Лиза казалась ей несчастной, а на самом деле такой не была. Игорек не походил на других детей, но от этого не становился Лизе менее дорог.

– Мам, ты любила Игорька? – неожиданно спросила Власта.

– Да! Я его любила! Сначала мне трудно было к нему привыкнуть, но потом… Это был мой внук, и я его любила.

Власта не знала, любила ли она племянника. Власта очень себе нравилась, когда возилась с малышом. Это было похоже на благотворительность, а та всегда вызывает уважение.

– Как бы все-таки узнать, есть ли завещание…

– Антон его не нашел? Он ведь искал, верно?

– Искал, – вздохнула мама. – Полиция тоже не нашла завещание, они бы об этом упомянули. Они все в квартире перерыли. Кстати, в квартире не было Лизиного телефона. Я тебе об этом говорила?

– Нет. Странно.

Отсутствие телефона действительно казалось странным. Даже сломанный телефон никто не выбрасывает, пока не купит новый. Власта бы точно не выбросила.

– Ты переживаешь, что Антон не получит наследство? – зачем-то спросила Власта. Могла и не спрашивать. И так все ясно.

– Переживаю!

– Мам…

– Сейчас не те времена, чтобы…

Чтобы поступать по совести, с грустью мысленно докончила Власта.

– У него тяжелое положение.

У Лизы тоже было тяжелое положение, когда Антон ее бросил.

– Я привезу тебе Лизины ключи, – пообещала Власта. – Завтра.

Аппетит пропал. Она нехотя съела содержимое коробки.

Вечер надо было чем-то занять. Власта включила ноутбук, подсоединила к нему телефон и принялась в ускоренном темпе разглядывать запись с камеры видеонаблюдения. Когда на экране кто-то появлялся, Власта останавливала запись и разглядывала человека.

В тот день, когда умерла Лиза, сначала люди из подъезда только выходили. Потом кому-то доставили пиццу. Курьер с коробкой зашел и вышел. Около одиннадцати из подъезда вышла Лиза. Около двух вернулась.

В промежутке между одиннадцатью и двумя в подъезд вошло четыре человека. Трое вышли.

Одной из вошедших была мама.

Мама вошла в подъезд и через пятнадцать минут вышла.

Власта потянулась к телефону, чтобы немедленно позвонить ей, и отдернула руку, тупо разглядывая мамину шубку на экране.

Мама только что сказала, что в последний раз была у Лизы две недели назад…

Мама сказала, что не видела новую люстру в прихожей, хотя люстра висела уже несколько дней…

Власта, обняв себя за плечи, быстро прошлась по комнате.

Хорошо, что позвонил Миша. Разговор с мужем вернул ее в норму.

Она слишком зациклилась на мыслях о Лизе. С этим нужно кончать, пока совсем не свихнулась.

* * *

Ждать и мучиться неизвестностью Варя не любила. Это мало кому нравится, но в отличие от многих Варя предпочитала действовать.

Сейчас можно и нужно было заглянуть в аккаунт Лизы. Странно, что она не догадалась сделать это раньше.

О том, что телефон жены пропал, Антон упомянул мимоходом еще в первый же день. Он тогда зло жаловался на бестолковость полиции, а Варя ему сочувствовала.

То, что телефон пропал, было хорошим известием. Присутствие в электронной памяти Вариного номера не могло не вызвать нехороших вопросов и у полиции, и у самого Антона.

Компьютера у Лизы не было, планшета тоже. Это Варя знала точно, потому что насчет гаджетов Лиза всегда советовалась с Варей. В прошлом году Лиза пожаловалась, что телефон начал быстро разряжаться, Варя заказала ей новый, удачно выбрав модель, сама переставила симку и сама ввела аккаунт. Лиза смотрела на нее с большим уважением.

Логин был простой, пароль тоже. Лизины инициалы и год рождения. Варя тогда попеняла, что пароль ненадежный, но Лиза только улыбнулась и махнула рукой.

Варя покосилась на дверь кабинета, повернула дисплей, чтобы экран не было видно от двери, и быстро вошла в Лизин аккаунт. На то, чтобы удалить свой номер из контактов, потребовалось несколько секунд, но волновалась Варя так, что на лбу выступила испарина.

Только минут через пятнадцать она почувствовала, что страх отпустил полностью.

Позвонил Антон, велел спускаться вниз. Варя быстро оделась, оставляя следы на только что выпавшем снегу, подошла к машине Антона. Садиться не стала, ждала гражданского мужа, подставив ладонь падающим снежинкам.

Снежинки в свете фонарей искрились.

Настроение у Антона было отвратительное. Это она заметила сразу, как только он вышел из дверей здания. Антон сбежал с крыльца, зло отшвырнул ногой не то камешек, не то осколок льда, сердито рванул дверь машины.

Варя быстро села на соседнее с ним сиденье.

Нахмуренный лоб вызывал острую жалость.

«Ты бы себя побольше жалела», – посоветовала бы мама.

Машина мягко тронулась, Антон приветливо помахал рукой охраннику.

Один талант у него явно был, он умел скрывать от посторонних плохое настроение. У Вари так не получалось.

Впрочем, она не сильно старалась.

– Человек, на которого пишешь завещание, должен обязательно фигурировать в телефонных контактах, – глядя на кружащиеся снежинки, вздохнула Варя.

Антон поморщился, это он и сам понимал. Он не догадывался, что с этим пониманием делать.

– Женщины обычно не придумывают сложных паролей, – Варя на него покосилась. – Ты знаешь логин Лизиного аккаунта?

– Какой был раньше, знаю, – неохотно признал Антон.

Управлять им оказалось проще, чем это можно было предположить. Варя каждый раз удивлялась этому открытию.

– Вряд ли она его поменяла.

Дальше Варя ехала молча. Главное она уже сделала.

Антон включил ноутбук, едва войдя в квартиру. Варя отправилась на кухню готовить ужин.

Антон позвал ее, когда она доставала тарелки.

Подбежавшая к нему Варя увидела на экране список Лизиных контактов.

– Я думаю, нужно искать мужчину, – неуверенно предложила Варя.

Подружкам и соседкам редко завещают имущество.

Впрочем, люди, которым всего тридцать, вообще редко пишут завещания.

– Для начала нужно искать мужчину, – твердо повторила Варя.

Антон неопределенно пожал плечами. Не возражал.

Контактов у Лизы было немного. Татьяна Павловна, Власта, Михаил. Несколько имен с отчествами.

И только одно мужское имя без отчества – Павел.

– Позвони, – велел Антон. – Скажи, что нашла его номер в Лизиных контактах. Скажи, что она умерла. Ну… ты сообразишь, что сказать.

Варя сходила в прихожую за телефоном и неожиданно попросила:

– Обними меня.

Антон, не вставая с компьютерного кресла, ласково прижал ее к себе, погладил бедро. Варя благодарно поцеловала его в волосы.

Она набирала номер Павла несколько раз. Номер находился вне зоны действия Сети.

9 февраля, четверг

В прачечную Денис решил спуститься, чтобы чем-то себя занять. Собрал постельное белье, рубашки, скомкав, сунул в целлофановую сумку. Проверил наличные в бумажнике.

Прачечная была единственным местом, где нельзя расплатиться банковскими картами. Из-за этого приходилось периодически снимать наличные в банкомате.

Сейчас искать банкомат необходимости не было, наличных должно хватить.

Александр Николаевич сегодня приступил к работе раньше обычного. Рядом с ним сидела женщина лет пятидесяти. Женщина казалась знакомой.

Смеркалось. Вчерашний снегопад закончился, тротуары уже почистили. До прачечной было несколько минут ходу. Денис, отдав приемщице белье, сунул квитанцию в бумажник, снова вышел на улицу, постоял, раздумывая, не отправиться ли в ресторан, и решил вернуться домой. Вечер в ресторане казался еще более скучным, чем дома.

Женщина ушла, консьерж сидел за столиком один.

– Хоть бы кто-нибудь хорошими новостями поделился, – посетовал Александр Николаевич. – Одни несчастья кругом.

– Что же за несчастья такие? – Денис остановился у лифта.

– Да вот Ксения сейчас рассказала. Мальчишка из соседнего дома под машину попал. Насмерть. Ты Ксению помнишь? Ксения соцработник, она к Ольге Викторовне одно время ходила.

– При мне к бабушке соцработник не ходила. Но лицо показалось знакомым.

– Ну значит, потом ходила, когда ты уехал. Ксения ко всем в нашем доме ходит. Много лет уже, ты не мог ее не видеть. И к Ольге Викторовне ходила, и к Игорю Леонидовичу. Раньше стариков больше было, – консьерж вздохнул. – И детей тоже. А теперь на весь подъезд ни одного ребенка. Вырождаемся?

Денис пожал плечами.

– Ты Игоря Леонидовича-то помнишь? Из девяносто второй?

Соседа Игоря Леонидовича Денис помнил. Сосед иногда захаживал к бабушке, а с маленьким Денисом решал заковыристые математические задачи.

Обожгло запоздалым стыдом. Он уже несколько месяцев живет в Москве, а старым бабушкиным приятелем ни разу не поинтересовался.

– Игорь Леонидыч в прошлом году умер. За год до этого у него Даша поселилась, тогда Игорь Леонидыч от Ксении отказался.

– Даша его родственница?

– Вроде да. Мы сначала голову ломали, гадали, кто она ему. Он к тому времени из квартиры уже не выходил. Лет-то ему много было, он старше твоей бабушки.

Мы – это, видимо, сам Александр Николаевич и соцработник Ксения. То есть соцработница.

– У Игоря Леонидыча семьи не было, насколько я помню.

– В последние двадцать лет не было, – усмехнулся консьерж. – А раньше кто его знает. А ты что же дома вечера проводишь? Надоели рестораны? Или деньги кончились?

– Деньги пока не кончились, – улыбнулся Денис. – Так… надоело.

– Ну и правильно! В ресторанах только бездельники околачиваются.

Лифт открыл двери, выпустил хмурого мужчину с бульдогом. Денис вошел в лифт.

Он бездельник. Он не работает и околачивается в ресторанах.

Жаль, что околачиваться оставалось меньше двух недель. Работать не хотелось.

* * *

– Не знаешь, где здесь можно ключи сделать? – закончив прием, Власта задержалась у администратора.

– Слева от входа в супермаркет. Там металлоремонт и ателье. Раньше еще ювелир сидел, летом цепочку мне укоротил. Но теперь ювелира нет.

В отличие от Власты, Милана хорошо знала все близлежащие торговые точки. Власту это удивляло, у нее никакого желания ходить после работы по магазинам не возникало. Ей хотелось домой, даже когда там стало некого ждать.

– Хочешь, кофе тебе сделаю? – предложила Милана.

– Нет, спасибо, – отказалась Власта, посторонилась, пропуская вошедшую пациентку, и вышла на улицу.

На улице было хорошо – тихо, безветренно. Лежащие вдоль тротуара сугробы слабо искрились в свете фонарей. Телефон зазвонил, когда она почти дошла до супермаркета: Варя. Невестка звонила Власте редко, так же редко, как и Власта ей. Держать телефон у уха было холодно, и Власта прижала его к капюшону куртки.

– Можешь разговаривать? – робко спросила Варя.

Варя и напоминала, и не напоминала Лизу. Обе были влюблены в Антона, это бесспорно. Только Лиза радовалась своей любви, а Варю она как будто пугала.

Не исключено, что Варя понимала Антона куда лучше прежней жены.

– Могу, – с сомнением заверила Власта, заметив вход в металлоремонт. – У вас все нормально?

– Нормально. Власта… Как ты думаешь, у Лизы был мужчина?

– Мужчина?.. – удивилась Власта. – Почему ты спрашиваешь? Завещание?..

– Ну конечно! – вздохнула Варя. – Антону нужны деньги. В фирме так себе положение. Я Татьяне Павловне не говорю, но дела не блестящие.

– Не было у Лизы мужчины! – решительно сказала Власта.

И неожиданно для себя засомневалась.

Мама права, в последнее время Лиза не то чтобы ожила, но как-то вошла в норму. Перестала напиваться, в прошлом месяце купила красивое пальто…

– То есть я не знаю, – поправилась Власта.

– Антон посмотрел ее контакты…

– Как посмотрел? – не поняла Власта. – Мама говорила, что Лизин телефон пропал.

– Телефон пропал, но имя аккаунта Антон помнил. Там в контактах есть имя Павел. Лиза когда-нибудь говорила про Павла?

– Не помню. Варя, мы нечасто виделись и подробностями личной жизни не делились. На самом деле я мало что знаю о Лизе. И теперь очень об этом сожалею.

– Я второй день этому Павлу не могу дозвониться.

В этом Власта ничем помочь невестке не могла. Сунув телефон в сумку, она вошла в маленькое помещение.

В одном углу девушка строчила что-то на швейной машине, другой угол огораживала пустая стойка. Над ней висели заготовки ключей.

– Извините, мастер появится? – Власта подошла поближе к швее.

– Вышел ненадолго. Попозже зайдите.

Ни глаз, ни рук от машины девушка не оторвала и на Власту не посмотрела.

Стоять в мастерской Власте решительно не хотелось. Она медленно вернулась к клинике, села в машину. Снова достала телефон и набрала Варю.

– Пришли мне Лизины контакты, – попросила Власта.

Телефон звякнул через несколько секунд. Власта посмотрела на небольшой список телефонных номеров и тронула машину.

Имени Денис в списке не было.

Вчерашний снегопад портил дорожную ситуацию, до дома Лизы она добиралась долго. Запасные ключи в квартире были, она сразу нашла связку в выдвижном ящике стоявшей рядом с зеркалом тумбочки.

Один из замков Лиза меняла пару лет назад. Власта тогда вызвала знакомого мастера и находилась в квартире, пока он возился с замком.

Комплектов ключей было несколько. Один Лизе, один маме, один Власте. Два запасных Лиза положила в тумбочку.

Власта точно помнила, что запасных комплектов было два.

С тех пор прошло много времени, один комплект Лиза могла кому-то дать.

Власта оглядела полупустой ящик, задвинула его и надела куртку. Заперла квартиру, помедлила и решительно позвонила в соседнюю дверь. Денис открыл не сразу, как будто не мог быстро подойти. И опять Власта заметила, как неестественно он поворачивается.

– Здрасте, – без удивления поздоровался он.

– Здрасте, – кивнула Власта и хмуро спросила. – Что у вас со спиной?

– Травма.

Он посторонился, чтобы она вошла, но она продолжала стоять на площадке.

– Вам нравилась Лиза?

Он примет ее за дуру. Ну и пусть.

– Смотря что понимать под словом «нравилась». Она вызывала у меня симпатию, – подумав, объяснил Денис.

– Она могла написать на вас завещание?

До этого он смотрел на Власту со спокойным любопытством, а теперь еле заметно поморщился. Или Власте показалось, что поморщился.

– Было бы очень странно, если бы она это сделала, – теперь Денис поморщился явно. – Могу вас успокоить. Если она написала завещание на меня, я от наследства откажусь. Еще вопросы есть?

– Нет, – вздохнула Власта.

– Всего доброго! – Денис кивнул и захлопнул перед ее носом дверь.

Вчерашний снегопад создавал неудобства. До мамы Власта тащилась по плотным пробкам.

* * *

За год жизнь изменилась кардинально. Год назад Антон досадовал, когда не получалось раз в неделю поплавать в бассейне. О бассейне напомнила картинка в поисковике, выскочившая, когда Антон искал по сброшенной питерским коллегой-конкурентом ссылке недавно объявленный конкурс.

На картинке атлет в водных очках яростно рассекал морские волны.

У атлета были широченная спина и рельефные мышцы.

У Антона и спина, и мышцы не хуже.

Антон отъехал от стола вместе с креслом, открыл дверь стоящего у двери кабинета шкафа, достал оттуда давно болтавшуюся там спортивную сумку и заглянул внутрь.

В сумке лежали плавки и полотенце. Они не могли исчезнуть, но он вздохнул с облегчением.

Сумка стояла в шкафу уже пару месяцев. Антон принес ее, собираясь вечером отправиться поплавать, но в тот день не получилось, ему пришлось уехать на срочное совещание в объединенной отраслевой компании. Попасть на такое совещание было большой удачей, и Антон возлагал на него большие надежды.

Надежды не оправдались. Новых договоров он с совещания не привез.

Антон вернулся к компьютеру. Над предложением питерского коллеги стоило поразмыслить, но думать Антону не хотелось.

Вернуться бы на год назад и остановить время.

Год назад жизнь казалась прекрасной. Антон был преуспевающим бизнесменом, много работал и с удовольствием отдыхал на лучших курортах мира.

Антон снял трубку внутреннего телефона и набрал Варю.

– Схожу в бассейн, – окончательно решил он, вспомнив, что купленный осенью абонемент еще действует.

– Сегодня? – тихо спросила Варя.

– Сегодня! – разозлился Антон.

Он не стал бы ей звонить, если бы собирался поехать в бассейн через неделю!

Думать о тендере окончательно расхотелось. Антон выключил компьютер, надел куртку, взял спортивную сумку и спустился к машине.

Ту следовало помыть, нужно сказать Варе, чтобы съездила на мойку.

Пока добирался до бассейна, желание поплавать пропало, он пожалел, что не поехал домой. Но через час, приняв после плавания душ, Антон чувствовал себя уже по-другому.

Дурные мысли отступили. Он с удовольствием разглядывал себя в зеркале.

Он красив, умен и еще достаточно молод. У него впереди большая часть жизни. Варька права, нельзя опускать руки. Все неприятности временны.

Обычно после плавания он заходил в кафе. Сейчас желания пить кофе не было, но Антон по привычке зашел.

– Антон! – вместе с ним к стойке подошла женщина.

Антон узнал ее не сразу, хотя женщина за прошедшие несколько лет мало изменилась.

– Лена! – отчего-то обрадовался он.

Елена работала не то в управе, не то в мэрии. Антон познакомился с ней случайно, выполняя незначительный заказ. Женщина Антону нравилась. Она умела вести себя очень демократично, но при этом хорошо держала дистанцию и фамильярностей не допускала.

– Как жизнь? – Елена ласково улыбнулась.

– Паршиво, – улыбнулся он в ответ. – Но бывает и хуже.

– Сейчас у всех паршиво, – невесело признала она и попросила буфетчицу: – Чай и сухарики.

Антон тоже попросил чай и вместе с Еленой сел за столик.

Она была примерно его ровесница. Гладкая, словно фарфоровая кожа и умные насмешливые глаза. Небрежная стрижка и скромная кофточка, наверняка стоящая немалых денег.

– Отлично выглядишь! – искренне похвалил Антон.

– Спасибо. Ты тоже.

– Лен… Я о тебе вспоминал, – неожиданно вырвалось у Антона.

Он о ней не вспоминал, но сказанное почему-то показалось правдой.

Как хорошо, что он сюда приехал!

Здесь он снова чувствует себя успешным, умным и молодым.

И контакты с мэрией сейчас особенно ценны.

– Да ладно! – засмеялась она.

– Нет, правда. – Антон взял ее за руку и посмотрел на пальцы.

На безымянном было тонкое колечко с бриллиантом – небольшим, скромным.

– Замуж не вышла?

Елена, улыбнувшись, выдернула руку.

– Ты решил за мной поухаживать?

– Да! – искренне подтвердил Антон.

Он устал не только от постоянной тревоги. Он устал от любящей Вари.

Ему нужна взрослая, уверенная женщина.

Елена улыбнулась, посмотрела на часы и слегка нахмурилась.

– Мне пора.

Часы у нее тоже были скромные и наверняка очень дорогие.

Антон давно не видел у женщин наручных часов.

– Подожди, – задержал ее Антон. – Телефон скажи.

Она помедлила, взглянула на него в упор и продиктовала цифры. Он вбил их в электронную память.

У нее была прямая спина и стройные ноги. Смотреть ей вслед доставляло удовольствие.

* * *

Не то чтобы Денис соседке Даше не верил, он допускал, что Лизину семью очень интересует завещание. Но вопрос Власты его разозлил. Так сильно, что унять злость не удавалось.

Он от нее такого вопроса не ожидал. Почему-то она казалась ему одной из тех женщин, которых можно уважать.

Уважать женщину, которую после убийства родственницы больше всего волнует получение наследства, Денис не мог.

Две рюмки коньяка не помогли, злость не проходила, только крепла. Он налил третью рюмку, но пить не стал. Оделся и поднялся в девяносто пятую квартиру.

Даша открыла ему сразу. Видимо, она только что пришла, на стуле лежал брошенный пуховик, на шее у нее висел шарф, на ногах были еще не снятые сапожки.

Она удивилась, когда его увидела, посмотрела с серьезным настороженным любопытством. Непохоже, что сильно обрадовалась.

– Я хочу пригласить вас в ресторан, – хмуро объявил Денис.

Она замялась, отвела глаза, потом снова на него посмотрела.

Сейчас пошлет, отчего-то с веселым облегчением подумал Денис.

– Спасибо, – внимательно его разглядывая, кивнула она. – Очень приятно.

Она обернула шарф вокруг шеи, надела пуховик, выключила в прихожей свет. Прихожая совсем не изменилась. При Игоре Леонидовиче все было так же, Денису показалось, что даже стул у двери стоял тот же.

Денис посторонился, вызвал лифт. Даша заперла дверь.

– Я знал Игоря Леонидовича, – лифт не успел уехать, Денис придержал быстро открывшуюся дверь, ожидая, когда Даша подойдет. – Он дружил с моей бабушкой.

Даша кивнула. Она ни разу не улыбнулась, как будто шла на похороны, а не для того, чтобы провести приятный вечер.

– Вы его родственница?

– Да, – она подумала и, нахмурившись, спросила: – Вы знаете, чем была отравлена Лиза?

– Знаю, – Денис пропустил ее вперед из лифта.

Александра Николаевича на рабочем месте еще не было.

– Чем? – Даша, выйдя из подъезда, на него посмотрела.

Он назвал латинское название и пояснил:

– Большой дозой снотворного.

Черт возьми, сейчас у него не было настроения говорить об убийстве. Ему хотелось поговорить о чем-то легком и незначительном.

Напоминание об убийстве опять вызвало злость на Власту с ее идиотским вопросом.

– Снотворное продается по рецепту?

– Да, – машинально ответил Денис и тут же поправился: – То есть наверное. Без рецепта обычно продается всякая ерунда, которой не отравишься.

Почему-то ему не захотелось объяснять, что он врач.

В ресторане его уже давно узнавали. Девушка-администратор сразу подвела к его любимому столику в углу.

– Я очень давно не была в ресторане. – Даша без любопытства оглядела зал.

– Вы москвичка?

– Питерская, – вздохнула она. – Приехала в Москву, чтобы за дядей Игорем ухаживать. Москва для меня чужой город. Ни друзей, никого… Хорошо, что с работой повезло. Племянник Александра Николаича меня хозяйке конторы порекомендовал, теперь работаю рядом с домом. Витя хороший парень, с ним приятно работать.

Виктор! Племянника звали Виктор, как же он сразу не вспомнил!

– И Александр Николаич хороший человек.

– Хороший, – кивнул Денис, посмотрел на черные грустные глаза, тронул ее за руку и попросил: – Улыбнись.

Она опешила. Замялась и послушно растянула губы в улыбке.

Глаза у нее оставались грустными.

Вечер явно не удавался.

Официантка принесла вино, разлила в бокалы. Поставила перед ними тарелки с куриным шашлыком.

– За знакомство? – подняла бокал Даша.

– За знакомство, – кивнул Денис. – А я в Москве вырос. Только мне часто уезжать приходилось. Сейчас мне тоже кажется, что это не мой город, чужой.

– Так всегда бывает, когда долго отсутствуешь.

Чуть неправильное лицо придавало ей особую мягкость. Ее можно фотографировать в качестве добродетельной жены и матери.

– Мне казалось, что Лиза в последнее время начала справляться с горем. Почему у нее снотворное появилось именно сейчас?

– Мы не знаем, когда оно появилось, – заметил Денис.

– Откуда она его взяла?

– Купила, я полагаю, – вздохнул он. – Пошла в аптеку и купила.

– А почему раньше не выпила? Почему купила только сейчас? Она действительно сутками не спала, когда сына похоронила. Я это знаю, я тогда каждый день к ней заходила.

Объяснять, что появление снотворного могло иметь сотню причин, было скучно, и Денис этого делать не стал.

– Даш, давай не будем сейчас об этом говорить, – попросил он.

– Давай, – грустно согласилась Даша. – Жизнь продолжается. Ты прав, нельзя зацикливаться на плохом.

Она перестала хмуриться, улыбнулась ему мягкой доброй улыбкой.

Жизнь продолжалась. Денис н

Скачать книгу

* * *

Я страшный консерватор, особенно когда речь заходит о детективе.

Татьяна Устинова

Продумано все было тщательно, он готовил операцию несколько месяцев. Помешала случайность. Винить в этом было некого, разве что судьбу, и он никого не винил.
Он только понимал, что действовать теперь нужно быстро и решительно и ни в коем случае не выпускать ситуацию из-под контроля.
Он был готов к решительным действиям.

30 января, понедельник

Невестку нужно было утешать, а Власте хотелось, чтобы кто-нибудь утешил ее.

Она напрасно надеялась, что невестка перезвонит и откажется от встречи.

Снег шел с самого утра. Если бы Власта задержалась еще на несколько часов, машину пришлось бы откапывать.

Из-за снега дорога заняла больше времени, чем обычно. Когда она подходила к подъезду, уже смеркалось.

Власта понимала, что ведет себя как законченная эгоистка.

Власта задернула занавеску, включила чайник. От скуки выпила чашку чая.

Лиза обещала приехать в шесть, но не появилась ни в семь, ни в девять.

Но все когда-нибудь случается в первый раз.

Власта наконец-то отправилась в ванную, легла в горячую, с пеной, воду.

Если сейчас раздастся звонок в дверь, она не будет вылезать из воды. Лизе придется обойтись без ее утешений.

В дверь никто не позвонил.

31 января, вторник

Сейчас было так же. Пока брился, безнадежность сменилась робкой надеждой.

– Сейчас всем тяжело, – ставя перед ним тарелку с яичницей, вздохнула подруга.

– Ты что, спятила! – оторопел Антон. – Зачем ты это говоришь! Какое мне дело до всех!

– Не сердись!

– Какое мне дело до всех! Мы с тобой можем остаться без денег! Понимаешь, мы с тобой!

Опять захотелось швырнуть что-нибудь в стену. Он с трудом сдержался, чтобы не разбить тарелку.

От неожиданности Антон промолчал. Он всегда терялся, когда встречал отпор.

– Будем посылать заявки на все тендеры.

– Если что-то делать, может получиться, может не получиться. Если ничего не делать, точно не получится.

– Хватит! – не выдержал Антон. – Дай мне поесть спокойно!

Варя виновато тронула его запястье, он отдернул руку.

Подруга была права. Нужно мелькать, совать предложения фирмы везде, где можно.

Впрочем, он и без нее это понимал.

– У тебя телефон, – Варя расслышала звонок первой.

– Не глухой!

Он отодвинул тарелку, неохотно прошел в комнату, выдернул телефон из зарядки.

Звонила мать.

– Алло, – зло проворчал Антон. – Привет!

– Лиза умерла, – тихо сказал голос в трубке. – Приезжай!

– Что? – не понял он. Действительно не понял.

– Лиза лежит в постели мертвая. Не забудь паспорт.

Мать отключилась, он сжал телефон в руке.

Подошла Варя, вопросительно на него посмотрела.

– Мама, – объяснил он. – Лиза умерла.

Варя схватилась рукой за щеку.

Хорошо, что он с ней сошелся. Она никогда не задавала лишних вопросов и, в общем-то, очень ему помогала.

Потом ему казалось, что день был бесконечным.

Ему показать было некого. Жену он таковой не считал, а урода-сына никому показывать было нельзя.

Мать объяснила, что обнаружила Лизу, приехав к снохе пару часов назад.

Если бы не мать, Лиза могла пролежать так долго. Очень долго.

Антон не собирался ни звонить ей, ни, тем более, с ней встречаться.

Иногда это получалось, чаще нет.

Лизиного лица видно не было, но Антон порадовался, когда двое мрачных мужиков унесли тело.

Больше жены в его жизни не было.

* * *

Непринятых вызовов было шесть, и все от мамы. Власта торопливо набрала ее номер.

– Умерла Лиза.

– Что? – оторопела Власта.

– Умерла Лиза. Мы с Антоном сейчас у нее. Приедешь?

– Конечно! Боже мой! Что случилось?.. Что с ней случилось?

– Приезжай! Мы тебя ждем.

Впереди остановился серый джип, покрутился, освободил выезд с небольшой стоянки.

Власта тронула машину, влилась в поток.

Она еще летом сказала мужу, чтобы не возвращался.

Ничего катастрофического в стране не происходило, но Власта чувствовала, что возвращаться мужу не хочется.

– Что делать, Ластик? – тоскливо спросил Миша летом.

– Не приезжать! – твердо сказала Власта.

Ей тогда очень хотелось заплакать, но слез не было.

Светофор впереди замигал зеленым, Власте удалось проскочить. Ей везло, до дома Лизы она доехала быстро.

Антон на похороны не пришел.

Обитая дубом дверь открылась, едва лифт остановился на этаже, как будто Антон ее поджидал, стоя у двери.

– Заходи, – брат повернулся и молча пошел на кухню.

Власта, не переобувшись, прошла вслед за братом.

– Черт… – брат стоял у окна. – Пойдемте в кафе, что ли. Не могу здесь находиться.

– Пойдемте, – согласилась мама, вставая из-за стола.

– Что случилось с Лизой? – спросила Власта.

– Вскрытия еще не было, – мама пошла в прихожую.

– Допилась, что же еще! – пробурчал Антон. – Мама нашла ее утром. Мертвую.

Брат ушел из семьи, когда впервые прозвучал страшный диагноз.

Тогда ребенок еще походил на обычного, нормального.

– Новая люстра, – надев шубу, мама тоскливо задержала взгляд на недавно приобретенном Лизой светильнике.

– Пойдем, – поторопил Антон.

Мама уже оделась, вышла на лифтовую площадку. Власта торопливо надела куртку.

Антон запер дверь, вызвал лифт.

– Лиза вчера собиралась ко мне приехать, – вздохнула Власта, глядя на аккуратную мамину стрижку.

Мама перестала красить волосы после смерти папы, но и с седыми волосами выглядела моложаво.

– Я ей звонила вечером, она не ответила.

Мама и брат промолчали.

– Закажи мне вина, – удивила Власту мама.

В отличие от Лизы, мама пристрастием к выпивке никогда не отличалась.

Впрочем, давняя, счастливая Лиза этим тоже не отличалась.

Впрочем, она и потом, зная диагноз, щебетала над сыном. Только тогда она уже не была смешливой.

* * *

Коньяк приятно обжег гортань.

Денис тоже так считал до последнего времени.

Он вернулся на кухню, с рюмкой в руке подошел к окну.

Шел снег, ложился на ветви деревьев.

Тетка сидела на стуле, прямо держа спину. Мужик стоял у окна.

Денису было любопытно, кем приходится Лизе мужчина. Ни о брате, ни о муже Лиза никогда не говорила.

Впрочем, зачем няне приезжать, если ребенка больше нет, непонятно.

О том, что женщина первой обнаружила тело, он узнал из разговора полицейских.

Денис допил коньяк, снова наполнил рюмку.

К тому же она тогда была пьяна, и к ее словам нельзя относиться с полным доверием.

Денис тогда не стал уточнять. Соседка мало его интересовала.

Сейчас он неожиданно об этом пожалел.

Вчера он увидел Лизу у лифта, когда утром пошел выбрасывать мусор.

– Я тебе звонила вчера, – улыбнулась она Денису. – Хотела, чтобы ты мне кое-что распечатал.

Вчера Денис долго сидел в ресторане, до самого закрытия.

– Сейчас могу распечатать.

– Уже не надо. – Лиза вошла в подошедший лифт. – Заходи в гости, я тебе расскажу кое-что интересное.

Двери лифта закрылись, Денис пошел к мусоропроводу.

В тот день шел дождь. Он помнил, что куртка на ней была мокрая.

– Где ребенок? – спросил тогда Денис.

– На кладбище. – Она прищурила один глаз.

Выходя из лифта, она пошатнулась, он ухватил ее за руку.

Глаза у нее были такие несчастные, что он неожиданно предложил:

– Приходите ко мне, когда будет совсем тоскливо.

Он не ожидал, что она придет. Она не приходила, и он о ней не вспоминал.

То, что с ним происходило, жизнью назвать было нельзя.

Прошло несколько дней, и он снова вечером ехал с ней в лифте, и опять заметил, что она пьяна.

Только в этот раз он, взяв ее за локоть, когда лифт остановился, подвел не к ее двери, а к своей.

– Заходи, – пригласил он, отперев квартиру.

Сейчас он неожиданно почувствовал, что без Лизы стало совсем пусто.

В том, что она умерла от внезапной болезни, он сильно сомневался.

Но в таком случае наверняка оставила бы записку. Вроде бы самоубийцы всегда так делают, особенно женщины.

Записки, насколько он понял, полицейские не нашли.

1 февраля, среда

Пока ждали Власту, он осторожно спросил у матери:

– Как ты думаешь, от чего она умерла?

Мать пожала плечами.

– Вскрытие покажет.

Он еще вчера не стал этого скрывать, хотя его об этом не спрашивали.

Антону было все равно, матери тоже.

Больше хоронить Лизу было некому.

Успел он вовремя, прием у сестры заканчивался.

Антон неприязненно посмотрел ему вслед и открыл дверь кабинета.

Власта, стоя в углу, снимала халат.

– Можно, доктор? – фыркнул Антон и уселся на стоящий около стола стул для пациентов.

Сестра молча села за стол.

– Пришли результаты вскрытия?

– Пришли, – кивнул он.

– И… что?

– Передозировка снотворного.

– Какое снотворное?

Антон достал из кармана телефон, прочитал название.

– Ты ей это выписывала?

– Нет. – Власта широко открыла глаза. Отвернулась, потерла виски. – Боже мой…

– А ты полагала, она просто так скончалась? От тоски?

– Антон, перестань!

– Вино в квартире было? – быстро спросила Власта.

– Не было, – он усмехнулся. – Вино у алкоголиков не задерживается.

– Она не была алкоголичкой!

– Тебе видней! Я с ней давно не общался.

Лиза, которую он помнил, не была алкоголичкой. Она была клинической дурой!

Она испортила жизнь всем. Ему, тестю с тещей.

Все могло быть по-другому.

– Почему ты спросила про вино? Снотворное нельзя мешать со спиртным?

– Да, – Власта вздохнула. – Мама знает?

– Я ей не говорил. Позвони сама, – Антон поднялся. Помедлил. – У тебя есть какие-нибудь… догадки?

Сестра молча покачала головой.

Зря он сюда приехал, то же самое можно было сказать по телефону. Домой пришлось пробираться через пробки.

* * *

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Лиза позавчера утром.

– Я тороплюсь, – недовольно оборвала ее Власта. – Опаздываю на работу.

Звонок невестки был некстати, Лиза ее задерживала.

– Тогда я приеду вечером.

– Приезжай, – с тоской согласилась Власта.

Она уставала от Лизы. Та была ей не нужна.

Лиза никому не была нужна.

Неожиданно Власта почувствовала, что не успокоится, пока не узнает, что хотела показать Лиза.

Нет, даже не так. Она не успокоится, пока не поймет, что заставило Лизу напиться снотворного и уйти навсегда.

До поворота оставалось метров двадцать. Власта торопливо снова перестроилась в левый ряд.

Ничем тяжелее простуды Лиза не болела. Она не могла позволить себе болеть, у нее был Игорек.

Как Лиза смогла подобрать дозу, чтобы уйти надежно и безболезненно?

Откуда у нее вообще взялось снотворное, которое отпускается строго по рецепту?

Вспоминать это было противно даже сейчас.

Власта полезла в сумку, достала ключи. Мужчина продолжал молча на нее смотреть.

Власта сунула ключ в замочную скважину.

– Вы знаете, что вчера произошло в этой квартире?

– Знаю, – не повернулась Власта к мужчине.

– Кто вы Елизавете?

Власте не нравилось отвечать на вопросы незнакомых мужиков. Она к этому не привыкла.

– Я вас видел, вы приходили к Лизе.

Власта отперла дверь.

Слава богу, он не попытался войти вслед за ней.

– Она жена моего брата, – вздохнула Власта. – А вы кто?

– Сосед. Я здесь живу уже несколько месяцев. Меня зовут Денис.

– Власта, – зачем-то представилась Власта.

– Результаты вскрытия уже известны?

– Известны, – держась за дверь, доложила Власта и зачем-то назвала препарат, который отнял у Лизы жизнь.

Мужчина задумчиво кивнул.

– Знаете такое лекарство?

– Знаю, – подтвердил он.

– Откуда? – зло уточнила Власта. – Вам его выписывали?

– Нет.

Надо было захлопнуть дверь, но она почему-то медлила.

– Я был немного знаком с Лизой. Она не походила на желающую умереть.

Странный у него был взгляд. Он как будто пытался разглядеть что-то внутри Власты.

– Лиза могла превысить дозу по ошибке.

– Вы в это верите?

– Не очень, – честно признала Власта.

– Вот и я не верю. Запишите мой телефон, – неожиданно предложил он.

– Зачем?

– На всякий случай.

– Если мне захочется с вами поговорить, я позвоню вам в квартиру, – зло усмехнулась Власта. – Не возражаете?

– Как угодно. До свидания.

Сосед повернулся и шагнул в сторону. Поворачивался он странно, неестественно, всем телом.

Он жил в своем мире. Власта пыталась проникнуть в этот мир, но ей не удалось.

Это даже Лизе не удалось.

Захотелось аккуратнее уложить стопку рисунков, но Власта не вошла в детскую.

Что Лиза хотела показать?..

Она знала, по утрам Власта торопится. Почему не позвонила вечером? Показать надо было что-то очень важное?

Зачем Антон женился, было понятно: Лизин папа обеспечил ему отличные связи.

Антон делал вид, что влюблен в Лизу, но обмануть мог кого угодно, кроме Власты и мамы.

– У него каждый месяц новая баба, – честно говорила молоденькая Власта.

Молоденькая Лиза не хотела ничего слушать.

В субботу утром Лиза положила в тумбочку пачку наличных.

– Зачем тебе столько наличных? – удивилась тогда Власта.

Лиза виновато улыбнулась, пожала плечами и сунула пачку в тумбочку.

Пачка была увесистая.

Сейчас ее в тумбочке не было.

Власта быстро вернулась в прихожую, достала из сумки телефон, набрала маму.

– Мам, ты еще не разговаривала с Антоном? Знаешь про результаты вскрытия?

– Знаю. Только что ему звонила. – Мамин голос звучал устало.

Впрочем, было бы странно, если бы он звучал бодро и радостно. Лиза не была им совсем чужой.

– Полиция нашла у Лизы наличные?

– Какие-то нашла. В кошельке. Несколько тысяч. Почему ты спрашиваешь?

– Так…

2 февраля, четверг

«Поболтаюсь сегодня, и все, – пообещал он себе, запирая квартиру. – Завтра начну искать работу».

Мысль о женитьбе на соседке энтузиазма не вызвала.

На первом этаже Денис пропустил даму вперед, покосился на закуток консьержа.

– Денис! – позвал тот.

– Здрасте, – подошел к нему Денис.

– Лизавета из восемьдесят седьмой умерла, слышал?

– Слышал, – кивнул Денис. – И видел. Понятым был.

– Неужели руки на себя наложила?

– Бог его знает, – Денис пожал плечами. – Записку вроде не нашли.

– Несчастная женщина.

Денис промолчал.

– Никого. Показалось вам, наверное, Александр Николаич.

– Может, и показалось, – с сомнением кивнул старик, ясно давая понять, что признать ошибку не готов.

Денис обернулся на стук открывшейся двери.

Ключей от чужой квартиры в шкатулке не оказалось.

* * *

Сначала с недоумением, потом с грустью. Лизы не стало, а жизнь совсем не изменилась.

В машине было холодно, она включила печку.

Уборщица Зарина вышла на крыльцо клиники, смахнула со ступеней снег.

Власта отвернулась от Зарины, положила руки на руль. Снова достала телефон и набрала брата.

«Алло» Антона прозвучало недовольно.

– Дай мне телефон полиции, – попросила Власта.

– Тебе есть что им сообщить? – зло и ехидно поинтересовался брат.

– Сбрось телефон! – упрямо потребовала Власта.

– Власта Всеволодовна Золотарева. Я родственница Елизаветы Осокиной. Можно с вами поговорить?

– Можно, – сказал мужчина. – Нужно.

Полицейский Власте понравился. Лет сорока пяти, с умными и понимающими глазами.

Разговор ничего не дал, но из отделения она вышла с чувством выполненного долга.

Что еще можно сделать, Власта не представляла.

Не заставлять же маму снова приходить в квартиру, где обнаружен труп.

Когда ребенок открывал глаза, разница становилась очевидной.

Соседка, проходя мимо, улыбалась Игорьку, пыталась с ним заговорить. Перекидывалась парой слов с Лизой.

– Простите, вы из восемьдесят седьмой? – тихо спросила женщина, входя в подъезд вслед за Властой.

– Да, – обернулась Власта.

– Меня зовут Дарья.

Дарья! Как же Власта сразу не вспомнила, Лиза иногда называла женщину по имени.

– Власта.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

Женщина вызвала лифт.

– Я была потрясена, когда узнала…

– Я тоже, – грустно усмехнулась Власта.

Женщина оказалась умна, ненужных вопросов не задала.

Подошел лифт, обе вошли внутрь. Власта отвернулась от зеркала, в котором отразилось ее бледное лицо.

– Когда похороны?

– В субботу.

– И еще… Я бы хотела дать денег, – еще больше удивила соседка.

– Спасибо, – быстро покачала головой Власта. – У нас все в порядке с деньгами. Купите цветы.

Лифт остановился, Власта придержала дверь ногой.

– Позвоните мне завтра, я скажу, во сколько нужно приехать к моргу.

Власта продиктовала номер, соседка набрала в телефоне цифры.

Что-то удивило, когда она включила в прихожей свет.

Что-то казалось неправильным…

Она заглянула в детскую, потом в комнату Лизы. Обернулась, осмотрела прихожую.

Подошла к двери в кухню. Та была приоткрыта.

Ей казалось, что вчера дверь она закрыла плотно, как всегда при Лизе.

Кухня всегда закрывалась от ребенка. Игорек мог включить газ, достать нож, пораниться.

Когда Игорька не стало, в квартире все продолжало оставаться по-прежнему.

Она нервничает из-за смерти невестки, в таком состоянии можно придумать бог знает что.

* * *

Отсутствие ключей от пустующей квартиры не то чтобы сильно озадачило, но некоторое любопытство вызвало.

Он тогда решил, что Лиза вышла из квартиры, и выглянул на площадку. Та была пуста.

– Ты где ночью гуляла? – спросил он на следующий день.

– Нигде, – удивилась Лиза.

Ее дверь стучит иначе, отметил тогда Денис и тут же о происшествии забыл.

Читать о войне не хотелось.

Захотелось хорошей вкусной еды.

Та спускалась от мусоропровода.

– Здравствуйте. – Денис вызвал лифт.

– Здравствуйте. – Она подошла, встала рядом.

Денис пропустил ее в подошедший лифт.

– От полиции ничего нового? – зачем-то спросил он.

Не надо было спрашивать, она не расположена с ним разговаривать.

Она покачала головой – нет. Помялась и неожиданно сказала:

– Похороны в субботу.

У нее были грустные темно-серые глаза. По-настоящему серые, такие редко встречаются.

Денис промолчал. Он не собирался идти на похороны.

Ради Лизы сходил бы, но Лизе было уже все равно.

– Лиза вам ничего не рассказывала про восемьдесят пятую квартиру?

Зачем он это спрашивает? Черт его, что ли, за язык дергает?

– Про пустующую? – Серые глаза посмотрели на него с удивлением. – Нет. А что не так с квартирой?

– Да так… Ерунда, – отмахнулся он.

Она поправила висящую на плече сумку. Пальцы у нее были тонкие, длинные. На безымянном обручальное кольцо.

Стук чужой двери он услышал только потому, что находился в прихожей. Дверь хлопнула негромко.

Он постоял, прислушиваясь. В подъезде было тихо.

4 февраля, суббота

Варя проснулась, когда было еще совсем темно.

Нет, даже не так. Не насовсем, до того момента, пока она ему не надоест.

Антон приобретение не то чтобы одобрил, но и не обругал.

Впрочем, у нее и без гимнастики была неплохая фигура. Ни избыточного веса, ни лишней худобы.

Антон проснулся, когда она выходила из ванной.

– Завтракать будешь? – улыбнулась ему Варя.

– Буду, конечно, – Антон поморщился. – Неизвестно, сколько это все продлится, когда за стол сядем…

Он был прав, похороны – мероприятие не из легких.

Варя быстро пожарила яичницу с беконом, как он любит. Заварила чай.

– Я, наверное, к родителям съезжу.

– Подожди! – нахмурился Антон. – Ты что, не хочешь поехать со мной?

– Но… – растерялась Варя.

Конечно, она не собиралась хоронить его бывшую жену.

Она чувствовала себя виноватой перед ней.

– На сегодня хватит, завтра закончим. Выключи везде свет, пойдем ужинать.

Они задержались в тот день. В офисе уже никого, кроме них, не было.

– Ты что, не хочешь меня поддержать?

– Она давно не моя жена! Ты лучше всех это знаешь!

– Не сердись, – попросила Варя.

– Когда все хорошо, ты рядом, а когда неприятности, тебя нет!

Еще она уговаривала его не отчаиваться, и на то, чтобы внушить то же самое себе, сил почти не оставалось.

– Это очень удобно, держаться подальше от неприятностей!

Варя знала, что в таких случаях лучше не спорить, и молча пошла одеваться.

* * *

Приходилось терпеть унылую процедуру.

На лежащую в гробу Лизу он старался не смотреть. Варька жалась за его спиной, сестра и мать смахивали слезы.

Для него Лиза умерла давно. С той минуты, когда выбрала урода.

Антон тогда так и потребовал:

– Решай, или я, или он!

Она выбрала урода молча. Ничего Антону не ответила, ушла в детскую.

Был уверен, что жена выбежит, остановит.

Помимо него, Власты и мамы хоронить Лизу пришла еще одна женщина, невысокая брюнетка примерно его лет.

– Лизина соседка, – шепнула ему Власта, хотя он не спрашивал.

Соседка так соседка, Антону было все равно.

– Лиза была очень добрая, – тихо говорила соседка.

– И очень несчастная, – вставила Власта.

– С горем надо справляться, а не умирать, – осуждающе заметила мама.

– Справиться не у всех получается, – вздохнула сестра. – Лиза чувствовала себя очень одинокой.

– Я тоже чувствую себя одинокой без папы!

– У тебя есть мы с Антоном!

Антон замер, подцепив вилкой маринованный гриб, но справился с собой, ничего не спросил.

Жаль, что и сестра не спросила. Если Лиза написала завещание, о деньгах тестя придется забыть.

Антону захотелось застонать.

Деньги тестя были его последней надеждой.

И Антон все деньги хранил в России. На заграничных счетах у него копейки, на них долго не проживешь.

Выяснить, существует ли завещание, захотелось немедленно.

– Мам, выйди на минутку, – шепнул он сидевшей рядом матери.

Мама послушно поднялась, вместе с ним отошла от стола.

– У тебя ключи от Лизиной квартиры с собой? – нетерпеливо спросил Антон.

Мама вздохнула, кивнула, вернувшись к столу, порылась в сумочке и незаметно сунула ему связку.

– Мы пойдем, – объявил Антон.

Варя, посмотрев на него с удивлением, послушно вскочила. Сестра промолчала, соседка кивнула – попрощалась.

– Ну что ты застыла! – одернул Варю Антон, отперев квартиру. – Проходи.

Теперь она топталась в коридоре, но он больше не обращал на нее внимания.

Написанного Лизой завещания не было.

Успокаиваться не стоило, завещание могло всплыть в самый неподходящий момент.

От жалости к себе хотелось заплакать, как в детстве.

Нельзя так нервничать, одернул себя Антон. Можно раздергаться до инфаркта.

Убирать папки в шкаф Антон не стал, оставил на столе.

– Как ты думаешь, она сама это сделала? – тихо спросила Варя, глядя, как он надевает куртку.

– Откуда я знаю! – взвился Антон. – Отстань! Без тебя тошно!

Она послушно замолчала.

5 февраля, воскресенье

Сегодня звонок ее разбудил. Власта, улыбаясь, ответила мужу.

– Как вчера все прошло?

Любимый голос грел, успокаивал.

– Жалко Лизу. Хорошая девка была.

– А у меня ничего нет, кроме тебя, – вырвалось у Власты.

– А у меня кроме тебя. Ты меня дождись, Ластик.

В трубке раздались тихие гудки, телефон сообщал о новом входящем вызове.

Перезвонить Власта не успела, телефон ожил сам.

– Ты собираешься еще съездить к Лизе? – спросила мама.

– Да нет. Зачем?

Мама замялась.

– Ты отдала свои ключи Антону? – догадалась Власта.

– Да.

– Привезу. Зачем тебе блокнот?

– Мама… Она сама?..

– О господи! Ну откуда же я знаю! В своей душе разобраться трудно, а уж в чужой…

– Привезу, – пообещала Власта.

Завтракать не хотелось, и она не стала. Выпила кофе и вышла на серую улицу.

Об этом говорило и то, что на Лизином столе лежали папки с бумагами, которых раньше не было.

Что именно интересовало брата, Власта догадывалась.

– Антон, ты брал Лизин блокнот? – быстро спросила, когда брат ответил.

– Какой блокнот?

– Розовый.

– Какой розовый блокнот?! Ты бредишь, что ли?

Чайник щелкнул, Власта на него посмотрела и заваривать чай передумала.

– Ты брал розовый блокнот из Лизиной квартиры?

– Не брал! – прошипел брат.

– Покупай, – засмеялся Миша.

Ему нравилось ее радовать. А ей нравилось, что это нравилось ему.

Захотелось заплакать. Власта на секунду закрыла глаза, постояла и быстро вышла из квартиры.

Нажимать на звонок пришлось дважды.

* * *

Мама бы ахнула, если бы узнала, что быть незаметной и полезной Варе нравится.

– Ты превратила себя в рабу! – гневно отрезала бы мама. – Зачем?! Ради чего?!

Зачем и ради чего, объяснять было бессмысленно. Мама бы этого не поняла.

Единственное, что ее мучило, – это страх, что Антон ее бросит, но его Варя научилась подавлять.

Со вчерашнего дня появился новый страх.

Он требовал каких-то действий, и справиться с ним возможности не было.

Обычно выходные радовали, а сейчас хотелось, чтобы день поскорее закончился.

Страх сковал, когда Варя увидела на похоронах Дарью.

По-видимому, не сказала. И свекровь, и Власта перезвонили бы немедленно.

– Варь!

– Что? – Варя заглянула к Антону в комнату.

– Тортика никакого нет?

– Есть. – Варя ласково улыбнулась гражданскому мужу. – Чай сделать? Или кофе?

– Чай, – Антон уткнулся в планшет.

Она вернулась на кухню, включила чайник.

Ветер за окном шевелил голые ветви деревьев.

Был сильный ветер, когда она впервые увидела Лизу и Игорька.

Впрочем, прохладца скрывалась за безупречной вежливостью.

Зазвонил телефон Антона, Варя прислушалась. Муж недовольно прошипел несколько фраз.

Власта или мама, поняла Варя. Хамил Антон только им. Ну и Варе, конечно.

Со всеми остальными он был доброжелателен и вежлив.

Опять обдало волной страха. Она не сможет объяснить знакомство с Лизой.

Антон ее не простит. Не поймет.

Получалось, что Варя его обманывала, шпионила.

Так можно оказаться первой подозреваемой.

– Власта спрашивает, не брал ли я Лизкин блокнот, – засмеялся Антон, садясь за стол. – Как она меня достала!

– Какой блокнот? – от пережитого страха губы слушались плохо.

– Откуда я знаю!

Власта пытается понять, что произошло с Лизой, иначе не заинтересовалась бы никому не нужным блокнотом.

Что делать, если золовке удастся узнать то, что Варя пытается скрыть, Варя не представляла.

* * *

Начну звонить в понедельник, решил Денис.

Постоял у книжных полок, выбрал томик фантастики.

Громко прозвучал дверной звонок. Денис помедлил, поставил книгу на место.

Зазвонили снова. Он неохотно подошел к двери, отпер замок.

– Извините… – Она замялась. – Почему вы спросили про эту квартиру?

Она качнула головой, показывая на дверь пустующей квартиры.

У порога виднелись следы обуви. Денис вышел на площадку, подошел ближе.

– Вчера вечером здесь было чисто, – то ли ей, то ли себе заметил Денис.

– Почему вы спросили про эту квартиру?

– Меня зовут Денис, – напомнил он, вернулся к собственной двери, открыл ее пошире. – Заходите.

Она помялась, переступила через порог.

– Чаю хотите? У меня есть печенье, а больше ничего нет.

– Нет, спасибо. Вы не ответили.

Она молча внимательно слушала.

Он покосился на обручальное кольцо на ее пальце и внезапно спросил:

– Вы замужем?

– Да! – резко ответила она.

– Простите, я зря это спросил, – покаялся он. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ничего страшного, – успокоила она и еле заметно улыбнулась.

Улыбка у нее вышла грустная.

У них в семье всегда считалось, что жилище должно быть в полном порядке. Впрочем, как и все остальное.

– Вы думаете, это может иметь отношение к Лизе?

– Не знаю.

– Если назовете номер, смогу.

Он достал из кармана висевшей рядом куртки телефон. Тот, к счастью, не успел до конца разрядиться.

– Власта.

Могла не напоминать, он помнил, как ее зовут.

Она продиктовала цифры, он записал их в электронную память.

Ему хотелось сказать, что у нее редкое и красивое имя.

Он не сказал. Приударять за замужними женщинами в семье считалось недопустимым.

Под воротником куртки нежную шею видно было плохо. Впрочем, он не старался ее разглядывать.

Глупые мысли приходят ему в голову.

– До свидания, – вежливо сказала Власта. – Спасибо.

– Не за что.

Денис запер за ней дверь, постоял, пока не прошумел лифт.

Нужно позвонить Людочке. Нужно возвращаться к нормальной жизни.

Если бы не вернулся, шума лифта не услышал бы.

Он быстро отпер дверь, выглянул на площадку.

У Лизиной двери стоял молодой человек и нажимал на кнопку звонка.

Парню было лет двадцать.

– Там никого нет, – сказал Денис.

Парень недовольно к нему обернулся.

– Там больше никто не живет.

– Почему? – не понял парень.

На нем была короткая куртка, на голове капюшон от надетой под куртку худи.

– Потому что хозяйка умерла.

– Что?! – молодой человек отпрянул от двери. – Как это?..

– Отравилась, – объяснил Денис.

До лестницы молодой человек не дошел. Он повернулся и побежал вниз.

Денис запер дверь, заставил себя выбрать книгу и стал ждать вечера, когда можно будет начать пить коньяк.

О том, что хотел позвонить Людочке, он не вспомнил.

* * *

– Варя? – тихо уточнила трубка. – Это Даша. Можешь разговаривать?

За окном кружились снежинки, искрились, попадая в свет окна.

Дашин голос звучал совсем не так, как если бы она подозревала Варю в чем-то нехорошем.

Коридор упирался в большое зеркало. Если Антон решит пойти на кухню, Варя его увидит.

– Давай, – нерешительно согласилась Дарья.

Она не собиралась предъявлять Варе обвинения.

Варя ухитрилась измучить себя на пустом месте.

– Какая у тебя квартира? – быстро спросила Варя.

Дарья назвала номер. Она жила на два этажа выше Лизы.

Сжав телефон в руке, Варя заглянула в комнату к Антону. Гражданский муж с планшетом в руках валялся на диване.

– Съезжу к родителям ненадолго, – сообщила Варя. – Мама попросила. Не возражаешь?

Антон равнодушно пожал плечами – делай что хочешь.

В Вариной семье было невозможно скрыть, что мама знакома с бывшей папиной женой.

Впрочем, у папы не было другой жены.

Страх не то чтобы совсем отпустил, но уже не переполнял, делая губы сухими и не давая думать ни о чем другом.

Варя состроила себе гримаску, отвернулась от зеркала, вышла из лифта и позвонила в дверь Дарьи.

Дарья распахнула дверь, грустно улыбнулась Варе и отступила, приглашая в квартиру.

Варя никогда не позволяла себе ходить в таком затрапезном виде.

– Я не знала, что ты жена Антона, – хозяйка провела Варю в ближайшую комнату.

– Мы с Лизой это не афишировали, – объяснила Варя.

Страх отпустил совсем. Дурочка Дарья ничего не поняла.

– Хорошо, когда после развода люди сохраняют нормальные отношения. Мне такое не удалось. Чаю хочешь?

– Варя… Лизу убили?

Хозяйка захватила рукой бахрому и стала перебирать пальцами.

Варя напряглась. На похоронах разговор шел так, будто бы жена Антона ушла из жизни добровольно.

– Почему ты думаешь, что убили? – осторожно спросила Варя.

– Я не думаю. Я тебя спрашиваю.

– Откуда же я знаю!

Получилось резко. Варя тронула ладонями щеки.

– Не представляю, кому Лизина смерть выгодна, – задумчиво сказала Варя то, что сказал бы любой на ее месте.

Черные Дарьины глаза заблестели от слез. Этого Варя совсем не ожидала.

– Это да, – подтвердила она.

– Полиция как считает?

– Понятия не имею.

– А… Антон?

– Они давно разошлись. Ему о Лизе известно еще меньше, чем мне.

Можно было не приезжать. Дарья никакой опасности не представляет.

* * *

Идти в ресторан тоже было неохота, но вечер только начинался, и его следовало чем-то занять.

Следы были мужские и вели в квартиру. Обратных не было.

Или посетитель тщательно вытер в квартире обувь.

Денис тихо подошел к чужой двери, прислушался.

Зашумел лифт, открыл двери, закрыл.

Денис прислонился спиной к стене. Хотелось сесть, стоять подолгу он уставал.

Лифт зашумел, уехал. Потом несколько раз шумел снова.

Он не сможет простоять здесь всю ночь. Спина ему не позволит.

Дверь распахнулась неожиданно, никакого шороха перед этим Денис не слышал.

Парень, который утром звонил в квартиру Лизы, не сопротивлялся.

Он был одного с Денисом роста, испуганные глаза смотрели на него в упор.

– Ты кто? – выдохнул Денис.

– Человек, – с вызовом прошипел парень.

Он хорохорился, но страх в глазах не исчез.

– Ты хозяин квартиры?

Парень отвернулся.

– Откуда у тебя ключи?

– Лиза дала.

Бабушка заболела и отдала чужие ключи соседке Лизе? Очень может быть.

– Зачем? Зачем Лиза дала тебе ключи? Говори, не тяни, – попросил Денис.

– Я здесь жил в октябре, – парень покосился на Дениса и зло усмехнулся. – От военкомата прятался.

Парень был призывного возраста. Хотел откосить от армии, такое во все времена случается.

В октябре Денис с Лизой только здоровался. Он еще не приходил к ней по вечерам.

– Утром зачем к ней приходил?

– Отдать ключи.

– Отдай мне, – решил Денис.

Впрочем, брелок парнишка мог потерять. Или выбросить за ненадобностью.

– Кто ее убил?

– Что? – Денис сунул ключи в карман.

– Кто Лизу убил?

Когда Денис на лифте спустился вниз, его в подъезде уже не было. И консьерж, как на зло, еще не пришел.

6 февраля, понедельник

– Пригласи нотариуса, – по дороге на работу велел Антон.

Варя послушно кивнула.

Если Лиза успела написать завещание, Антону будет трудно это пережить.

Варе хотелось как-то его ободрить, но она молчала. Знала, что выйдет только хуже.

Впрочем, кроме секретарши и бухгалтерш, Варя никого не интересовала. Программистам до нее дела не было.

Программисты и перед Антоном не сильно заискивали.

Варя тоже была довольна. Виктории было лет сорок пять, и к ней Варя гражданского мужа не ревновала.

Варя включила компьютер, посмотрела служебную почту.

Срочных дел не имелось, и это было плохо. Дела помогли бы отвлечься от Лизиной смерти.

Полиция не знала, что бедная Лиза никому помешать не могла. Бедная, в смысле несчастная.

Она была несчастная и не хотела жить. Но полиция может думать иначе и искать тех, кому эта смерть выгодна.

Узнать, написано ли завещание, хотелось нестерпимо.

Жаль, что узнать это было невозможно.

Неожиданно Варя пожалела, что сидит одна в офисе. Поболтать бы сейчас с кем-то о каких-нибудь пустяках.

Поболтать было не с кем, не к секретарше же наведаться.

Варя достала телефон, помедлила и набрала Власту.

Скажу правду, решила Варя.

Жаль только, что всю правду сказать опасно. Можно попасть в подозреваемые.

Попадать в подозреваемые Варе не хотелось.

Власта не ответила. Варя положила телефон рядом с клавиатурой.

Ветер за окном гнал облака.

Варя покачалась в кресле.

– Спасибо, – улыбнулась Варе Лиза.

Улыбка у нее была искренняя, благодарная.

Ребенок открыл глаза, заплакал, Лиза подхватила его на руки, Варя докатила коляску до двери квартиры.

Все было ясно. Антон сбежал от ребенка, который отличался от детей его возраста. И никогда к жене не вернется.

То есть она знала, что поедет. Но почему-то оттягивала момент, когда снова его увидит.

Власта перезвонила, когда за окном начало темнеть.

– Работала утром, – объяснила Власта. – Не слышала звонка.

– Ничего страшного, – успокоила Варя, помялась и робко спросила: – Как ты думаешь, Лиза сама?..

– Не знаю! – резко оборвала Власта.

– Не сердись. Я понимаю, я виновата… Я знала, что Антон женат…

– Кончай! Никто ни в чем тебя не упрекает! Антон не собирался возвращаться к Лизе.

– Извини, – промямлила Варя.

Варя попрощалась с Властой вовремя, дверь открылась, и в проеме остановился Антон.

Она любила его не за что-то, а вопреки, пошутила бы мама.

– Поезжай домой, – велел Антон. – Я попозже буду.

– Виктория приходила? – спросила Варя.

– Приходила, – Антон поморщился.

Он не был настроен отчитываться перед Варей, и она больше ничего не спросила.

Разве что Власта и Татьяна Павловна.

Антон захлопнул дверь, Варя выключила компьютер, надела пуховик, заперла офис-кабинетик.

– Привет! – обрадованно улыбнулась Варя. – Какая у тебя шуба красивая!

Шубка была так себе, китайское барахло. Но Наташе шла, это правда.

Из-за поворота коридора вовремя вышел Антон, приобнял обеих женщин за плечи и подтолкнул в подошедший лифт.

* * *

Звонить насчет работы Денис не стал. Но и болтаться по городу не отправился.

Денис парню верил.

Подошел лифт, мужчина подержал кнопку, не дал закрыться дверям перед носом Дениса.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Денис.

Мужик на вежливость не отреагировал.

Ну и черт с ним.

У мужика были такие же серые глаза, как у Власты.

Мужик не посмотрел на Дениса, даже когда они одновременно отпирали находившиеся рядом двери.

Повезло, консьерж Александр Николаевич уже сидел за своим столиком.

– За почтой спустился? – старик Денису обрадовался.

– Да нет, – Денис покосился на почтовые ящики.

– Хочу вас кое о чем спросить. Попросить, – поправился Денис. – Можно мне посмотреть записи с камеры?

Видеокамера висела в подъезде давно и вроде бы работала, крохотный красный огонек на ней светился.

– Посмотрю, тогда скажу, – улыбнулся Денис.

Александр Николаевич молча и внимательно рассмотрел снимок.

– Кто это?

Консьерж задумчиво кивнул.

– К чаю, Александр Николаевич.

– Спасибо, Даша.

Денис, сложив лист вдвое, вошел в лифт вместе с соседкой. Соседка смотрела мимо Дениса.

Когда лифт остановился на его этаже, Денис, вздохнув, придержал дверь ногой и развернул лист.

– Вам знаком этот молодой человек?

Зря он пристает к соседям. Толку не будет, а принять за идиота могут.

Скачать книгу

Под доброй улыбкой зла бесплатное чтение

Евгения Горская Под доброй улыбкой зла

* * *

30 января, понедельник

31 января, вторник

* * *

* * *

1 февраля, среда

* * *

2 февраля, четверг

* * *

* * *

4 февраля, суббота

* * *

5 февраля, воскресенье

* * *

* * *

* * *

* * *

6 февраля, понедельник

* * *

* * *

7 февраля, вторник

* * *

* * *

* * *

8 февраля, среда

* * *

* * *

* * *

9 февраля, четверг

* * *

* * *

* * *

30 января, понедельник

31 января, вторник

1 февраля, среда

2 февраля, четверг

4 февраля, суббота

5 февраля, воскресенье

6 февраля, понедельник

Евгения Горская
Под доброй улыбкой зла