Замуж по контракту бесплатное чтение

Замуж по контракту — Агата Лав

Глава 1

— Умные девушки приезжают к матерям с одной целью. Чтобы посмотреть, куда колоть ботокс через пару лет.

Фраза незнакомки повергает в шок. Я не собиралась подслушивать, но этого трудно избежать, когда ждешь лифт.

— Лицо матери — это карта твоих будущих морщин. Вот и вся польза. А ты, как дура, до сих пор слушаешь ее наставления, — продолжает девушка, разговаривая с кем-то через беспроводные наушники. — Она ничего не понимает, зачем ее слушать?! Чего она добилась? Я вот сейчас иду на вечеринку Бестужева. И готова спорить, он уже выбрал огромное кольцо для меня…

Я отхожу от створок лифта, когда те распахиваются. Лучше подожду следующий.

— Вы заходите или нет? — с раздражением бросает незнакомка.

И смотрит на мое пальто. Она быстро оценивает его стоимость, после чего нажимает на кнопку, не дожидаясь моего ответа. У меня кстати элегантное серое пальто, но видимо слишком дешевое по местным меркам. На душе становится противно. Я застрелюсь, если на вечеринке все будут снобами и стервами, как она. Это же пытка — улыбаться и разносить напитки тем, кто смотрит на тебя как на второй сорт.

Я вхожу в кабинку другого лифта и выбираю 23 этаж. Как раз на нем находятся апартаменты, которые указали в объявлении о подработке.

— Быстрее! Быстрее!! — доносится за дверьми. — Начало перенесли, у вас три минуты, чтобы переодеться!

Я переступаю порог и вижу, как менеджер в черной строгой жилетке подгоняет персонал.

— Что под пальто? — менеджер замечает меня и показывает на мою грудь гелевой ручкой.

— Что?

— Там же не джинсы? — она говорит таким тоном, будто джинсовая ткань — это преступление.

— Нет. Черные брюки и персиковая блузка.

— Пойдет, иди за мной. Поможешь мне на кухне.

Она звонко хлопает в ладоши.

— Осталась минута! Чтобы все были в зале точно в срок!

Я иду за менеджером, которая уводит меня в подсобное помещение.

— Будешь следить за сервировкой, — она указывает на ряд квадратных фотографий. — Все блюда должны быть, как на картинке. Даже листик салата должен лежать под правильным углом. Поняла?

— А что делать, если лежит неправильно? Поправить?

Менеджер обреченно выдыхает, оценивая мои умственные способности. Она подходит к высокому мусорному ведру и нажимает ножную педаль. Крышка ведра с щелчком распахивается.

— Справишься? — с издевкой спрашивает менеджер.

Я бы ей ответила, что думаю на самом деле, но мне нужна работа.

— Да, — отвечаю коротко.

— Отлично, скоро уже начнут выносить… Так, с тобой всё, теперь мне нужен Стас. Где этот чертов фотограф?!

Она уходит, продолжая рассуждать вслух. А я снимаю пальто и подхожу к большому стальному столу. Фотографии висят точно над ним и, видимо, на него будут ставить тарелки. Приятный запах уже доносится, мобильная ресторанная кухня вовсю работает.

Я поднимаю голову, когда двойные двери вновь распахиваются. Думаю, что увижу повара или официанта, но картинка удивляет меня. Передо мной появляется высокий мужчина в белой рубашке и черных брюках. Он настолько идеально выглядит, что у меня перехватывает дыхание. Высокий, стройный, фактурный брюнет с нереально красивыми глазами. Карий мед с мерцающим блеском.

— Мне нужна вода, — бросает он мне. — Без газа.

У него уверенный хозяйский голос. Я непроизвольно киваю и оглядываюсь по сторонам, хотя понятия не имею, где здесь вода.

— Проблема? — произносит он раздраженно.

Мужчина подносит ладонь к лицу и растирает переносицу, словно его мучает адская боль. Его острые скулы заостряются, и становится видно, как ходят желваки под кожей. Он него веет грубой мужественностью.

— Боюсь, что да. Мне не сказали, где можно найти воду.

— Ты официантка?

Он подходит ближе и я чувствую свежий аромат его туалетной воды. Что-то морское и одновременно пряное. Запоминающееся.

— Я помогаю на кухне, — я указываю на фотографии, — слежу за сервировкой.

— Сколько тебе лет?

Оу.

Мужчина делает еще шаг и еще. Подходит ко мне уверенной поступью, позволяя разглядеть себя в деталях. У него мощная шея, впалые щеки и красивые губы, между бровей пролегла хмурая складка, из-за чего он выглядит высокомерным и жестким.

— Так сколько? — повторяет он.

— Двадцать шесть.

Он тоже разглядывает меня. Только по-другому. Не стесняется и не пытается скрыть свой интерес, его тягучий взгляд скользит по моим чертам и телу… Господи, меня впервые так нагло рассматривают, словно я игрушка на прилавке. Мне хочется закрыться, хотя на мне полно одежды.

— Выйдешь за меня?

— Что?!

Наверное, я ослышалась.

— Меня зовут Влад Бестужев. Я хозяин всего этого бардака, — он обводит ладонью пространство вокруг себя, — и половины города. Ты не продешевишь, если согласишься.

— Простите, но вам действительно нужна вода. Я сейчас спрошу.

Он приближается вплотную рывком и обхватывает мой локоть. Делает больно на мгновение. Но тут же ослабляет хватку, когда я послушно замираю.

— Я не шучу, — выдыхает он мне в лицо.

— Почему я? — я смотрю на него — на мужчину, которого впервые увидела только десять минут назад. — Я ничего не понимаю…

— Тебе не нужно ничего понимать. Тебе нужно запомнить одно простое правило — я говорю, ты делаешь.

— Я не рабыня, — я качаю головой, как заведенная.

— А кто говорил о “рабыне”? Ты станешь моей женой.

Он достает из кармана бархатную коробочку.

— Пойдем в зал, — он притягивает меня к себе, обнимая за талию. — Объявим, как положено.

Глава 2

Он вытаскивает меня из подсобки за секунду. Я не успеваю ничего осмыслить, как оказываюсь в главном зале. Первым делом замечаю испуганный взгляд менеджера, которая делает шаг в нашу сторону. Она явно решила, что я нарвалась на гнев хозяина и уже спешит исправлять ситуацию.

— Господин Бестужев, — официально обращается она, поджимая губы. — Простите, давайте я…

— Мне нужно, чтобы музыка заткнулась, — приказывает Бестужев.

Он даже не смотрит в ее сторону. Господин Бестужев занят делом поинтереснее — он отрывает меня от пола и вносит на подиум, который выполняет роль сцены у большого панорамного окна. Внизу огни огромного города, а передо мной гости, которые добились успеха в нем. Вечерние платья, украшения с бриллиантами, итальянские костюмы, идеальные улыбки с винирами и пудровое облако элитного парфюма, которое буквально висит в воздухе.

Я в растерянности смотрю на Бестужева и понимаю, что он настроен решительно. Он громко хлопает в ладони, привлекая внимание, и подмигивает кому-то из гостей.

Может, он пьян? Но запаха нет.

Развлекается?

Я вспоминаю о девушке из лифта, которая как раз назвала фамилию Бестужев. И там же она говорила о кольце! Черт!

Они поругались? И он решил ей назло украсить безымянный палец первой встречной?

Похоже на правду…

Но я не хочу лезть в чужие разборки! Это всегда плохо заканчивается. Только никто тут не спрашивает моего согласия, я вижу по Бестужеву, что он из тех, кто не потерпит “нет”. Он успешен, избалован и любое мое неосторожное слово может принять за оскорбление. Тем более перед гостями, это же его вечер, его прием.

Наверное, лучше подыграть. Он развлечется или отомстит своей невесте, а через час забудет обо мне.

— Паш, присядь, — бросает Бестужев в зал. — У меня важная новость.

Бестужев наклоняется к моему уху. Он уверенно кладет широкую ладонь на мою поясницу, чтобы я даже не думала отстраняться.

— Как тебя зовут? — спрашивает он шепотом.

— Ллена.

— Лена, — повторяет Влад, усмехаясь. — Мою будущую жену зовут Лена. Все запомнили? Приглашения на свадьбу скоро придут.

По залу проходит ропот удивления, но замешательство длится всего пару секунд. Слышатся первые выкрики “Оу!”, “Поздравляю!”, а следом аплодисменты, которые только усиливаются. Я же непроизвольно прячусь за спиной Влада, мне не хочется, чтобы мое лицо запоминали. Я вообще хочу, чтобы меня отпустили домой.

— Иди сюда, малыш, — Бестужев подталкивает меня вперед, обнимая за плечи. — Покажись. Я хочу тобой похвастаться.

Похвастаться?

Мной?

Нет, он точно пьян.

Я замечаю, как перешептываются парочки. Люди пытаются понять, кто я такая. Мне даже жалко их, мне бы самой понять какого черта я сейчас стою на сцене. Бестужев тем временем заключает меня в излишне интимные объятия. Я чувствую, как его прорисованные тугие мышцы напирают на мое тело, как его сильные пальцы ходят по плечам и согревают кожу через блузку. Он прижимает меня к себе, как любовницу, и кажется вот-вот поцелует…

В губы.

Он запускает ладонь в мои волосы, не давая отодвинуться, и углубляет поцелуй. Жаркий, взрослый, опасный. Я чувствую, как возмущение смешивается с удовольствием в причудливый коктейль. Так не должно быть, я должна… должна… Он преступно хорошо целуется и останавливается точно в тот момент, когда я почти решаюсь на пощечину.

Влад дает мне отдышаться, он проводит ладонью по моим волосам. Резковато отбрасывает прядку и выглядит в этот момент, как человек, которого невозможно разгадать.

Я не знаю, что у него на уме.

Но он не выглядит, как богач, который от скуки выдумал идиотское развлечение с простой девушкой. В нем словно спрятан нерв. Настоящий рваный излом. Я вдруг ощущаю, как фальшива его пафосная высокомерная улыбка, что он другой на самом деле.

— Не смотри на меня так, — произносит он неожиданно. — Это опасно, малышка.

Я не успеваю понять, что он имеет в виду. Влад отворачивается, обращаясь в зал. Я тоже поворачиваюсь к людям и натыкаюсь взглядом на ту девушку из лифта. Высокая брюнетка в платье с глубоким вырезом смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Если бы она могла, она бы испепелила меня прямо на сцене. На ее пухлых алых губах я читаю проклятья, а в ее глазах горят угрозы.

В мой адрес.

— Лена уже видела кольцо, — говорит Влад. — Но она сейчас изобразит девственный восторг специально для вас.

Черт! Только не кольцо! Только не у нее на глазах!

Влад обнимает горячими пальцами мое запястье и делает вид, что не замечает, как я одеревенела. Он проводит большим пальцем по моей коже, растирая, а второй рукой подносит обручальное кольцо. Оно благородно играет гранями и поражает размером камня.

— Теперь ты моя, — произносит Влад с прохладной улыбкой.

Глава 3

Я кручу обручальное кольцо на пальце. Оно великовато мне, но терпимо. Хотя в холодную погоду точно будет спадать. Нужно следить, чтобы не потерять целое состояние.

Нет, я не спятила, но о чем еще думать в машине? Охранник усадил меня на заднее сиденье после того, как Влад вывел меня из главного зала через кабинет. Господин Бестужев все-таки понял по моему лицу, что актриса из меня никакая. Я была в состоянии только молчать и максимум иногда кивать.

Так что осталось дождаться, когда меня отвезут домой, и я смогу забыть сумасшедший вечер.

И кольцо пора снимать, чего я до сих пор сижу с ним?

Я стаскиваю с пальца чужой бриллиант и кладу на перегородку между сиденьями. Мне бы еще получить обратно свое пальто, которое осталось в подсобке, и вообще будет отлично.

— Добрый вечер, — водитель в черном костюме коротко оборачивается ко мне с приветствием. — Какую музыку вы слушаете?

— Что?

— Радио? Предпочтения? — его ладонь застывает у панели рядом с рулем.

— Мне не нужна музыка, мне нужно мое пальто.

Мужчина хмурится.

— Я, к сожалению, не в курсе, но я передам охране вашу просьбу.

Водитель разговаривает как робот. Безэмоциональный вышколенный работник, которого не стыдно назвать слугой. Неудивительно, что Бестужев схватил меня, как куклу, и разыграл целый спектакль на свой вкус. Он явно привык, что его окружают фигурки, исполнительные и послушные, а не живые люди.

— Передайте, — я решительно киваю. — И мне уже пора домой.

— Да, конечно.

Водитель заводит мотор, нажимая кнопку start.

— Район Медведково, — сообщаю водителю. — Я живу у…

— У меня есть адрес.

— Да? Откуда? Я никому не называла свой адрес.

— Мы едем загород.

Со сопротивлением не складывается. Трудно хоть что-то противопоставить чужому замыслу, когда человечество изобрело центральный замок, запирающий все двери одним нажатием, и перегородку между водителем и пассажиром. А природа еще так постаралась, что мужчины намного сильнее.

Меня привозят в коттеджный поселок. Разглядеть хоть что-то затруднительно, уже окончательно стемнело.

— В хозяйский дом, Елена, — подсказывает сопровождающий.

— Какая честь, — шиплю.

Я из упрямства пытаюсь затормозить, но мужчина прикладывает малейшее усилие и мои каблуки проскальзывают по брусчатке. Кажется, еще чуть и он возьмет меня на руки. Мы вместе с охранником поднимаемся по каменным ступеням и подходим к высокой двери с готическим витражом. Внутри тоже хмуро, сразу видно, что это мужской дом, ни капли уюта, только статусные вещи и полупустые пространства.

— Подождите здесь, — сообщает охранник, указывая на диван оливкового цвета.

— А долго ждать? И это незаконно, вы в курсе? Вы удерживаете меня против воли, я хочу домой…

Мужчина просто-напросто разворачивается и уходит.

Чудно.

Я делаю несколько нервных кругов по комнате, пытаясь сообразить, что делать. Я злюсь и начинаю паниковать. Всё это скверно и становится хуже. У меня даже сотового нет! В карманах пальто остались все мои личные вещи, там и телефон, и ключи от квартиры, и паспорт.

Я пробую двери, но они уже заперты. В моем распоряжении только большая гостиная с камином из серого гранита. Я на эмоциях сбрасываю с него декоративные фигурки из стекла и сама же пугаюсь пронзительного звона, когда те разбиваются вдребезги.

Нет, так не пойдет.

Надо выдохнуть.

Надо попробовать договориться мирно, пока есть возможность. Поэтому лучше сесть на диван, как сказал охранник, и еще раз обдумать ситуацию. Я провожу в подвешенном состоянии больше получаса прежде, чем появляется Бестужев. Он бросает в мою сторону короткий взгляд и идет к барной полке, которую я успела изучить от скуки.

— Выпьешь? — спрашивает он, оборачиваясь через плечо.

Я качаю головой.

— Что происходит? — мне приходится прочистить горло, чтобы заговорить.

Присутствие Влада вновь действует на меня. Я успела накрутить себя, но рядом с ним весь запал потихоньку улетучивается, от Бестужева исходит тяжелая энергетика власти, она давит и сковывает лучше всяких веревок.

— Я думала, мы закончили, — я с трудом продолжаю. — Я подыграла на вечере, как вы просили. Если вы опасаетесь, что я кому-то расскажу, то это глупости…

— Ты не поранилась?

Он сбивает меня с мысли.

— Тут стекло, — подсказывает Влад, указывая на пол.

— А это… я случайно, задела и не успела поймать.

Бестужев никак не реагирует, он возвращает початую бутылку скотча на полку и разворачивается ко мне. Я почему-то смотрю на золотые запонки на его рубашке, они магнетически мерцают в полумраке комнаты и идеально подходят к кофейному цвету его глаз.

— Мы не закончили, — добавляет Влад. — Юристы подготовят документы, и мы заключим брачный договор.

— Но я не хочу за вас замуж!

— Не нравлюсь? — он усмехается, будто услышал глупость.

— Я не знаю вас.

Влад подходит ко мне, зажимая в крупной ладони квадратный стакан. Он толчком подвигает столик ближе ко мне и опускается на него. Садится напротив, широко расставив ноги, и делает первый глоток.

— Это легко поправить, — бросает он и ослабляет верхние пуговицы рубашки. — Спрашивай, что хочешь,

— Вы сумасшедший? — я не удерживаюсь от шпильки.

— Нет. Не замечал, во всяком случае.

Он снова отпивает из стакана. Всем видом показывает, что ждет других вопросов. А я пытаюсь просчитать ситуацию. Я на самом деле могу спрашивать обо всем? Или все же стоит держать в голове, что мы ни черта не равные соперники. На его стороне власть, деньги, сила. Все то, чего нет у меня.

Так что спросить?

О его мотивах?

О той девушке, которая смотрела на меня как на врага?

Или…

— Ваш бизнес связан с криминалом?

— Больше нет.

— А раньше значит да?

— А раньше значит да.

Это скверно, я и так его боюсь.

— Вы когда-нибудь поднимали руку на женщину?

— Нет.

— Зачем вам брак?

— Следующий вопрос.

— Так нечестно, — из меня вырывается детская обида.

— Я редко играю по правилам, Елена, — он издевается. — Я забыл предупредить.

— Но это из-за той девушки в бордовом платье? Она отказала вам?

— Нет. Мне не отказывали уже лет пятнадцать.

— Вы в календаре отмечаете?

— Мой помощник.

Во мне закипает раздражение. Я открываю рот, чтобы сказать что-то не самое умное и очень едкое, но Влад внезапно придвигается.

— К черту разговоры.

Он бросает стакан на столик, разливая алкоголь, и переносит ладони на мои бедра. Бестужев дергает меня на себя с силой, вклиниваясь между моих ног. Я беспомощно скатываюсь с кожаной спинки и оказываюсь под ним. От шока темнеет перед глазами, я выбрасываю ладонь наверх и каким-то чудом попадаю точно по его щеке.

И очень смачно!

От души.

— Это работает лучше вопросов, — произносит он, останавливаясь. — Я не задал ни одного, но понял о тебе всё, что мне надо.

Он убирает руки с моего тела. Я же замечаю, как на его щеке наливается тонкий кровавый след. Я поцарапала его ногтями, когда ударила. Но ему плевать на рану.

— И что ты понял?! — мой голос делает дугу из дрожащих интонаций.

— Ты боишься меня, но не собираешься угождать. Ты осторожная и одновременно вспыльчивая. И ты никогда не ложилась под мужчину за деньги.

Что он несет?

Какие деньги?!

Или в его мире это в порядке вещей?

У всего и каждого есть своя цена…

— Отойди от меня! — я выкрикиваю фразу как ругательство и поджимаю ноги, забираясь на диван. — Не смей больше так делать!

Я вжимаюсь в спинку дивана, которая издает противный скрип. Бестужев не двигается, спокойно наблюдая за мной. Он как будто ждет, когда я успокоюсь, дает мне передышку, чтобы я не провалилась в истерику с головой.

Проходит секунд десять, и он поднимается на ноги. Проходит к бару, где наполняет еще один стакан. Он возвращается с ним ко мне и оставляет его на деревянной подставке, которая врезана в диван.

— Вода, — сообщает Бестужев.

— Я не буду ничего пить в этом доме.

— Не получится, — он коротко качает головой. — Ты задержишься здесь на несколько дней.

Влад поднимает ладонь, показывая, что мои протесты не помогут.

— Это решено, — добавляет он. — Можешь разнести несколько комнат, если захочешь куда-то деть злость. Хоть весь этаж, если хватит сил.

Глава 4

На втором этаже оказывается целый ряд спален с открытыми дверьми. Выглядит как отель, в котором я могу выбрать любой номер. И плевать, хочу я в нем останавливаться или нет, домой меня не отпускают. Это я уже уяснила, как и то, что Бестужев уехал. У него, наверное, сотня домов и квартир, может переезжать из одного в другой вечность.

В доме сразу становится пусто и тихо, словно он отдал приказ охране не нервировать меня и не попадаться на глаза. Я обошла почти весь первый этаж, добравшись до галереи со стеклянным потолком и садом, но не встретила ни души.

Хотя вру.

Один костолом показался, когда я разбила окно миниатюрной но увесистой копией яхты. Там был широкий подоконник и я прикинула, что смогу забраться на него и спрыгнуть на лужайку. Но мой план не понравился шкафообразному мужчине с наушником в ухе.

Он строго покачал головой и заговорил неожиданно рассудительным тоном.

— Зачем вам охрана в доме, Елена Станиславовна? В вашем распоряжении целый дом, — он сделал паузу, в которой отчетливо слышалось “цените это”. — Мы не заходим в его стены, пока вы не глупите.

Я в сердцах разбила еще одно окно, осыпав охранника крошкой из стекла, а потом развернулась и пошла в другую сторону.

В голове до сих пор стучит его “Елена Станиславовна”.

Охрана уже знает мое имя.

Бестужев основательно взялся за дело.

Неужели, он не шутит? Я видела его решительный взгляд, но часть меня отказывалась воспринимать его серьезно. Я только сейчас постепенно отхожу от шока, в котором пребываю с того момента, как он вошел на кухню. Я ведь подыгрываю ему весь вечер, словно жду, что он вот-вот наиграется и отпустит меня.

Но нет же.

Ситуация принимает серьезный и одновременно нереальный оборот.

Что же делать?

— Поспать, — голос разума подает сигнал. — Ты устала и не придумаешь ничего умного. Нужно выспаться сперва, хотя бы попытаться.

Мне чертовски хочется принять душ, но я не готова раздеваться в чужом доме. Я захожу в первую спальню на этаже и иду в ванную комнату только, чтобы умыться. И то сперва оглядываю каждый закоулок.

В шкафчике стоит вся необходимая косметика. Мне знаком только один бренд — французский — остальные видно еще круче и у обычного человека не на слуху.

— Какое заботливое похищение, — шепчу со злостью. — По первому классу, господин Бестужев. Только надо было лучше выбирать девушку для такой чести, чтобы она оценила.

Я не осматриваю другие шкафы, не ищу одежду и не иду смотреть остальные спальни. Просто падаю на огромную кровать с балдахином и закутываюсь в одеяло. Я впервые рада, что последний месяц очень мало спала. Было не до сна, я хваталась за любую работу и всем сердцем мечтала удалить будильник с телефона. А сейчас у меня нет даже телефона.

И права голоса тоже…

Стук.

Тук-тук.

Тук-тук-тук!

Настойчивее.

Ох!

Я просыпаюсь толчком, когда понимаю, что стучат в мою дверь. Вокруг полно солнечного света, который ослепляет меня. Кто придумал окна во всю стену?!

— Минутку! — кричу, чтобы перестали стучать. — Не надо ломиться!

Я встаю на ноги вместе с одеялом и иду к двери.

— Елена, доброе утро, — скороговоркой выдает миловидная женщина в сером деловом костюме. — Простите, что разбудила, но у меня подходит время…

Я смотрю на нее без капли понимания. Кто она? О чем говорит?

— Меня зовут Анастасия, я ваша помощница…

— Стоп. У меня нет помощницы.

— Но господин Бестужев назначил меня.

Ну конечно.

Земля же вертится вокруг его орбиты.

— Анастасия, говорите? — она кивает мне с облегчением, решив, что я иду на контакт. — Хорошо, мне очень нужна ваша помощь.

Я выхожу из комнаты, протискиваясь рядом с женщиной.

— Конечно, — она вытаскивает из кармана сотовый, готовясь сделать пометку под мою диктовку. — В чем проблема?

— Мне нужно три вещи. Записываете? Первое, открытая входная дверь. Второе, машина, можно без водителя, я умею водить, и третье, открытые ворота.

Анастасия обреченно выдыхает. Она зажимает сотовый в ладони, опуская его вниз.

— Это я не могу, — произносит она. — Я здесь, чтобы узнать, с чего вы хотите начать. С декоративной или официальной части.

— О чем вы?

— Я могу первым делом назначить консультацию с юристом, чтобы обсудить детали брачного договора, или встречу с устроителем свадеб. Платье, украшения, церемония. Господин Бестужев сказал, что полностью полагается на ваш вкус. Бюджет его не волнует.

— Ох! — я прикладываю ладони к губам. — Я могу выбрать себе любое платье? Даже не искать со скидкой? Правда-правда?! Божечки, я же мечтала об этом всю жизнь!

Я резко отнимаю руки от лица и перестаю улыбаться как счастливая идиотка.

— Господин Бестужев думал, что я так отреагирую? Захлопаю в ладоши от радости?

Помощница молчит.

— Пусть сам выбирает платье. И пусть сам надевает его, если ему так хочется свадьбы.

Я завожусь. Не успеваю выдохнуть полной грудью, как в голову приходит шальная мысль. Я рывком выдергиваю телефон из ладони помощницы и кидаюсь за дверь. Какая-то секунда, две, я действую удивительно быстро. И мне везет, она не успела заблокировать экран.

— Елена! — она стучит в дверь, которую я защелкиваю на замок. — Не делайте глупостей, я прошу вас…

Я набираю службу спасения.

Глава 5

А куда мне еще звонить?

Я недавно перебралась в столицу и не успела обзавестись тут защитниками или хотя бы помощниками. И я поздний ребенок. Звонить стареньким родителям в другой город — так себе затея.

И, если честно, 112 — единственный номер, который я помню наизусть.

Я сбивчиво объясняю свою ситуацию и упираюсь в стену непонимания. Голос на том конце звучит скептически, будто я рассказываю байку или затеяла глупый розыгрыш. А потом становится совсем тяжело, я не могу назвать адрес, где нахожусь. У меня нет ни малейшего представления, куда меня привезли. Но я называю высотку, в которой был прием прошлым вечером и который устраивал Влад Бестужев…

— Бес-ту-жев? — устало повторяет оператор, он явно принял меня за городскую сумасшедшую, но послать меня подальше и бросить трубку ему не позволяет инструкция. — Правильно?

В трубке раздается треск. Голос оператора вдруг исчезает, а на экране появляется надпись “Нет сети”.

Отлично!

Чтоб их!

Делать нечего, я отпираю замок и дергаю дверь. Выхожу за порог, встречаясь глазами с побледневшей Анастасией. Моя помощница уже не рада новой должности. Она открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но замолкает, когда я протягиваю ей ставший бесполезным телефон.

— Это ваше, — произношу спокойно. — Спасибо.

В коридоре стоят двое охранников. Они напряженно смотрят, ожидая от меня новой неприятности, но руки держат при себе. Даже стоят на почтительной дистанции.

— Мне уже любопытно, что господин Бестужев сказал на мой счет. Я что-то среднее между пленницей и важной гостьей? Меня нельзя обижать? Доводить до слез?

Я подхожу к охранникам плавным шагом. Они напрягаются сильнее, будто физическая сила не на их стороне. Это так странно: видеть перед собой грозных мужчин с развитой мускулатурой и чувствовать, что они, как бойцовские псы, посажены на надежную цепь.

Я подхожу ближе и протягиваю ладонь к одному из них.

— Трогать?

Я почти касаюсь кожаной куртки охранника. Тот реагирует в последний момент и отклоняет корпус. Я же замечаю пустую наплечную кобуру под его курткой.

— Вы свободны, — Анастасия бросает мужчинам поспешно. — Недоразумение разрешилось, и все могут вернуться к своим делам.

Я наблюдаю, как охранники поворачивают к лестнице на первый этаж, и обращаюсь к помощнице.

— Почему у них нет оружия? Я сейчас увидела, что кобура пустая.

— Господин Бестужев запретил входить в дом с оружием, пока вы здесь.

— Но они могли выломать дверь? — спрашиваю, указывая на свою комнату.

— Если бы господин Бестужев разрешил, — она кивает и замолкает на мгновение, подбирая слова. — Но он не поклонник таких мер.

— О, я, кажется, поняла. Есть люди, которые вышибают дверь с ноги, а есть — которые поджигают дом, чтобы ты открыл ее сам от безысходности.

— Я не вижу вокруг огня, — Анастасия закусывает нижнюю губу. — Елена, я хочу найти с вами общий язык.

— А я не очень…

— Я понимаю, — она кивает. — Но я хочу предостеречь вас. Мой босс жесткий человек, если он достаточно мягок сейчас, это не значит, что так будет всегда.

Ее слова повисают в воздухе, а потом падают на меня нестерпимым грузом. Я вдруг чувствую ужасную усталость, ведь этот абсурдный сон не думает заканчиваться.

— Я не буду встречаться с юристом, — я все равно стою на своем. — Я буду разговаривать только с Владом, пусть он сам приезжает, а не присылает других людей.

Я возвращаюсь в комнату и понимаю, что мне все-таки нужен душ. Вчерашняя боязливость проигрывает простой необходимости в чистоте. Я провожу в душе минут пять, после вновь надеваю свою одежду и пользуюсь только кремом для лица из шкафчика.

Я подхожу к панорамным окнам, осматривая двор. Он огромный и ухоженный, как на глянцевой картинке. С моей стороны видно еще один дом, гостевой или для прислуги, и большой гараж, рядом с которым стоят два черных внедорожника.

— И очень высокий забор, — я подытоживаю, понимая, что отсюда не сбежать.

Бестужев слишком богат. Я вижу это в каждом сантиметре пространства, в котором меня заперли. Вряд ли, звонок в службу спасения мне чем-то помог, если не сделал хуже. Его сотрут или забудут, в любом случае люди Бестужева найдут выход.

А вот как мне найти выход?

Что вообще делать?

Я все же спускаюсь на первый этаж, чтобы не свихнуться в четырех стенах. По гостиной шуршит робот-пылесос, а специальный датчик реагирует на мое движение и включает симпатичную верхнюю подсветку. Это могло быть романтичным в другой ситуации.

Я поворачиваю к столовой, надеясь на кофе, и вижу, что на кухонном острове стоят сервировочные блюда с крышками как в ресторанах. Вокруг снова ни души, но кто-то явно всё это принес и красиво расставил. Словно я принцесса голубых кровей.

Я нахожу контейнер с разными капсулами для кофемашины, включаю ее и через минуту понимаю, что промахнулась. Напиток выходит ужасно крепким и маленьким, буквально две столовые ложки. Я повторяю процедуру с капсулами три раза, пока не нахожу что-то похожее на капучино.

Так-то лучше.

Запах кофе разгоняет аппетит, и мне становится интересно, что под ресторанными крышками. Я открываю первую… несколько раз моргаю, справляясь с шоком, и открываю вторую, третью…

Это не еда, это…

На первой тарелке лежит обручальное кольцо, которое я вчера сняла с пальца и оставила в машине. Это странно, но все же укладывается в голове. А вот дальше… На вторую тарелку брошена фотография моих родителей, на третью — снимок карты, на которой отмечен их частный дом в Калужской области. И адрес верный, именно там они живут уже двадцать лет. Я выросла в этом доме и долгое время не решалась уехать.

Я шокирована и перевожу взгляд туда-сюда, пытаясь разгадать ребус.

Хотя что тут гадать?

Это же угроза, да?

Моим близким грозит опасность, если я продолжу упрямиться. Если буду и дальше неблагодарно раскидываться подарками Бестужева.

Господин Хозяин ждет другого поведения от меня. Он сам признался, что был связан с криминалом, а хищные привычки невозможно оставить в прошлом. Он немного поиграл в истинного джентльмена, но стоило мне заупрямиться, как его натура выплыла наружу. Он не просто жесткий, как сказала помощница Анастасия, он жестокий… он способен на самые страшные угрозы.

Я снимаю кольцо с первой тарелки и надеваю его на палец.

Если ему так хочется, то пусть. Если он никакой не бизнесмен, а остался бандитом с гнусными методами, то что я могу?

Рисковать родителями?

Нет, этого я себе не прощу.

Я убираю их фотографию и снимок дома в карман брюк, не желая, чтобы кто-то снова дотрагивался до них. Это всего лишь бумага, но меня передергивает от одной мысли. Я понимаю, что ни в чем не виновата, я не ввязывалась в темные дела, не ходила по сомнительным вечеринкам в мини, не напрашивалась в лимузины к богатым мужикам, только на сердце все равно тяжело. Я втянула своих родителей в плохую историю, они ведь могут пострадать из-за меня.

— Я не помешаю?

Уже знакомый голос раздается неподалеку. Я поднимаю голову и вижу Анастасию. Помощница с приторной улыбкой выглядывает из-за двери и ждет моего разрешения войти в дом.

— У меня хорошие новости, — добавляет она. — Босс… Господин Бестужев приедет вечером, я передала ему, что вы хотите поговорить.

Она вдруг опускает глаза точно на мой безымянный палец. И едва заметно кивает, разглядев на нем кольцо. Она явно довольна. Еще бы. Бунт подавлен, поручение босса выполнено.

— Но он будет поздно, у него много дел, — Анастасия больше не стесняется и входит в дом, хотя я так и не сказала ни слова. — У него очень напряженный график, вы сами должны понимать, Елена.

— Поздно это во сколько?

— Часов в двенадцать.

— Хорошо, двенадцать так двенадцать.

— И он будет уставший…

От ее вкрадчивого тона становится не по себе, как будто что-то липкое и вязкое пачкает пальцы. Я бросаю на нее напряженный взгляд.

— Вы это к чему? — спрашиваю прямо.

— Не трепите ему нервы, Владу только этого недоставало, — Анастасия неожиданно переходит на учительский тон. — Показали характер и хватит, вы и так доставили проблем. Ваш звонок в службу спасения пришлось улаживать: просить, подключать важных людей, стирать запись.

Она подходит к кухонному острову и собирает тарелки с крышками в стопку.

— Может, не стоит работать на господина Бестужева? Тогда не придется всем этим заниматься.

— Может, — она равнодушно пожимает плечами. — Но вот вам точно стоит завязать с остротами. Я-то потерплю, а мой босс нет. Будьте с ним ласковой и послушной, нежной… чтобы потом не жалеть.

Она медленно проводит острым ноготком по тарелке, на которой лежала фотография моих родителей.

К моим щекам приливает кровь, а к пальцам — острое желание придушить собственную помощницу.

— Давайте уже займемся делом, — Анастасия разворачивается и идет к шкафчику, на полку которого ставит тарелки. — Вы не захотели встречаться с юристом, так и быть. Но к встрече с Бестужевым надо подготовиться.

— Я уже дважды с ним встречалась и обходилась своими силами.

— Вам нужна другая одежда, — она пропускает мою фразу мимо ушей и окидывает меня оценивающим взглядом. — И запах.

— Что?

— У вас противные духи. Пахнет распродажей.

Она так быстро перестроилась. Я вижу, что она совсем другая, нежели была утром. Меня разбудила любезная девушка, а сейчас передо мной прожженная стерва.

— Вы нарядите меня как куклу? Мои манеры тоже подтянем?

— Если успеем, — Анастасия смотрит на наручные часы. — Я выкупила целый день в салоне Афанасьева, вами будут заниматься их лучшие мастера. Мы сейчас поедем туда и сделаем все необходимые процедуры. Одежду привезут сразу в салон, я заказала сотню вариантов. Я не уверена в вашем размере, придется убить много времени на примерку.

Она смахивает невидимые пылинки со столешницы и достает из кармана сотовый, который снова ловит сеть.

— Нам нужна машина с водителем, — сообщает она в трубку. — К главному входу.

После звонка она улыбается мне широкой улыбкой.

— Расслабьтесь и получайте удовольствие, Елена. Вы вернетесь в этот дом абсолютной красоткой, — она оборачивается к охраннику, который открывает двойные главные двери. — Вы быстро войдете во вкус, вот увидите. Многие девушки мечтают о такой жизни и готовы идти по головам ради нее. На вас свалилась удача, а не проклятье.

Она показывает ладонью, что нам пора на выход.

— Он же даже не урод, — добавляет она тише. — Под такого и лечь приятно.

Глава 6

“Под такого и лечь приятно”.

Нет.

“Вы вернетесь в этот дом абсолютной красоткой”.

Разве?

Две фразы Анастасии сталкиваются в голове, когда меня, наконец, оставляют в покое. Богемная студия красоты со специальным входом для своих остается позади, как и бесконечные примерки. Мне удалось отключиться, пока мной занимались именитые мастера, так что день пролетел незаметно.

Только я теперь не узнаю себя в зеркале.

Вернее, в отражении окна.

Я не захожу в дом, остановившись на крыльце, чтобы подышать вечерним воздухом. Уже поздно и, наверное, скоро приедет Бестужев.

Он будет доволен?

Он этого хотел?

Мне нарисовали высокие скулы, подвели губы, сделав соблазнительную форму, нанесли специальный тончайший крем, который подарил коже сияние. Нашли самые тугие джинсы и блузку с поясом под грудью. Я обычная симпатичная девушка, но сейчас из меня слепили эталонную инста-красотку. Не самую выдающуюся, все-таки моя природа против таких экспериментов, но я уже могу попытать счастье в эскорте.

Боже, как же противно…

Я резко отворачиваюсь от окна. Слава богу, ветер идет со стороны леса и доносит успокаивающий хвойный аромат. Я вдыхаю его большими глотками, рассматривая иллюминацию. Весь внутренний двор горит желтоватыми огоньками, которые горят как свечки, а не лампочки. Здесь красиво, хоть что-то хорошее.

— Лена.

Я оборачиваюсь на голос и вижу Влада. Я пропустила момент, хотя думала, что услышу рык автомобиля с другой стороны дома. Но нет, он успел приехать, пройти через весь дом и появиться передо мной совершенно неожиданно.

Его темный взгляд не задерживается на моем лице. Бестужев оглядывает мое тело, которое упаковано так, что его можно назвать товаром. Во всяком случае я так себя чувствую после того, как меня готовили к встрече с ним.

— Ты не замерзла? — он делает шаг ко мне и стягивает с плеч черный пиджак.

Я выставляю ладонь, чтобы он не утруждался.

— Я думала, смысл в другом.

Влад смотрит на меня с вопросом.

— Меня специально нарядили так, чтобы меня хотелось раздеть, а не наоборот.

Я смотрю на пиджак в его крупной ладони и проклинаю свой длинный язык. Я совершенно не умею держать себя в руках, хотя дала себе обещание помалкивать. Я решила отыграть роль безропотной куклы насколько меня хватит, ради родителей и с надеждой, что так я быстрее наскучу Бестужеву.

Но я целый день терпела в салоне. Я не железная.

— Ты доволен? — я откидываю волосы от лица, чтобы он получше меня разглядел. — Визажист сказал, что знает отличного косметолога и тот может сделать то же самое, но с долговременным эффектом. Я так поняла, он имел в виду уколы ботокса или что-то в этом роде. Я не ориентируюсь.

Бестужев молчит.

Он умеете молчать так, что воздух сгущается.

Он вспарывает пространство между нашими лицами пронзительным взглядом и смотрит так, что мое сердце ускоряет ритм.

Во что у него на уме?

Он вообще живой?

Или он подонок, который продал душу ради успеха и забавляется со мной как с бабочкой, угодившей в стеклянный футляр?

— Тебе не нужны уколы, — произносит он с хрипотцой.

Влад делает шаг ко мне, а я дергаюсь, чувствуя, как темная мужская энергетика действует на меня. Его глаза кажутся дьявольски выразительными в сумраке, поздний вечер — вообще его время.

Бестужев нагоняет меня и накидывает пиджак на мои плечи. Кладет горячие ладони поверх, нажимая с силой и растирая мою кожу через кашемировую ткань.

— Тогда для чего всё это? — я запрокидываю голову, чтобы видеть его глаза, хотя это опасно. — Зачем такие сложности? Вокруг тебя полно девушек, которые будут рады быть рядом и исполнят любой каприз, и они выглядят как надо. Их не надо переделывать, как меня.

Влад накрывает ладонью мои губы. Жестко и требовательно. Как мой хозяин. Я замираю в первое мгновение, чувствуя его прикосновение слишком остро. Не через ткань, а кожа к коже. Но злость все же прорывается наружу. Он что заткнул меня?

Нет.

Он проводит пальцами, стирая помаду с моих губ. Медленно и тягуче, словно это запретная ласка. А потом нажимает слишком сильно и я чувствую, как его указательный палец раскрывает мои губы и проникает глубже. Я тут же отодвигаюсь, но Влад обхватывает мое запястье, не давая уйти далеко.

— Так и будешь молчать? — выдыхаю ему в лицо.

— Я сегодня потерял много денег. Меня не тянет говорить.

— Проиграл в казино? Затонул твой танкер с нефтью?

— Почти.

Я вижу по его глазам, что мне бы заткнуться. Он сжимает меня слишком сильно, едва контролируя свою мощь.

— Я привез договор, — бросает Влад. — Пойдем в дом, подпишем.

Глава 7

Договор в двух экземплярах лежит на овальном столе в гостиной. Стопки выглядят безнадежно, в них десятки страниц печатного текста. Тут только читать до утра.

Я подхожу к столу и веду пальцами по верхним листам. Подписи Бестужева уже стоят, размашистые и уверенные росчерки, которым тесно на бумаге.

— Твои юристы быстро работают, — я вчитываюсь в первые строчки, продираясь сквозь сухой официальный язык, который понимают только профессионалы. — Я сейчас жалею, что не поступила на юридический в свое время.

— Ты хотела?

— Да, — я киваю, — мне не хватило несколько баллов для бесплатного. Пришлось идти на соцработу, туда намного легче попасть.

Влад останавливается рядом, упираясь бедром в столешницу. Он смотрит на меня сверху вниз, а ладонью подводит ручку к моим пальцам.

— Тогда просто подпиши. Нет смысла читать то, что не понимаешь.

Я поднимаю на него глаза.

— Что в нем? Хотя бы объясни на словах.

— Ты будешь моей женой три года. Мы оформим брак официально и сыграем свадьбу где-нибудь в Европе, ты возьмешь мою фамилию и будешь жить за мой счет. Тебе достанется комфортная жизнь рублевской жены, если коротко.

— Правила?

— Никаких наркотиков.

— Что? Это лишнее, я никогда не принимала…

— У тебя никогда не было больших денег, — он усмехается. — Я насмотрелся на чужих жен и любовниц. Сперва они скупают все сумки из крокодиловой кожи и побрякушки, потом сеансы модных психотерапевтов, а потом переключаются на дилеров.

— Влад, это точно не про меня.

— Ты будешь сдавать тест раз в месяц.

— Тест? Ты серьезно?

Он опускает взгляд на договор, смахивает несколько страниц и показывает мне пункт, где указана медицинская клиника для тестов.

— Ты параноик, — я пораженно выдыхаю, качая головой.

— Моя мать умерла от этой дряни. Отец не додумался контролировать.

Я прикусываю язык, а Влад берет паузу. Из него впервые вырывается личное, я узнаю о нем хоть что-то и вижу, что он не привык говорить о себе. Он закрытый и холодный, и мне вдруг кажется, что у него вообще нет близких людей.

— Что еще? — я задаю вопрос.

— Ты должна хорошо выглядеть, чтобы сопровождать меня на встречах и в поездках. Их будет много, я редко провожу на одном месте больше месяца. Ты научишься держаться в обществе, но без фанатизма. Мне не нужна светская стерва с фальшивым смехом. Будешь говорить на людях то, что мне надо, и держать наш договор в секрете. И никаких любовников, за это убью. Спать будешь только со мной.

Ручка сама выпадает из моей ладони.

— У нас будет секс?

— Да. У нас будет обычный брак, а не фиктивный. Отличие лишь в том, что заранее известна дата развода.

— Три года, — я машинально киваю. — Почему кстати три?

— Мне хватит.

— Это не ответ.

— Другого у меня нет.

Стена, а не человек.

Влад перебрасывает еще десяток страниц и показывает мне строчки, где значатся суммы.

— В договоре предусмотрены отступные. После развода ты заберешь все подарки, которые захочешь, и тридцать миллионов на счет.

— Рублей?

— Ты хочешь в валюте?

— Да, — я завожусь. — Если уж продаваться, то подороже.

— Хорошо. Назови свою цену.

Он придавливает меня презрением. Он явно ненавидит торговаться с девушками. Мне самой противно, я бросила глупость на эмоциях, а теперь язык не поворачивается назначить цену для своего тела.

— Пообещай, что с моими родителями ничего не случится, если я всё сделаю. Меня волнует только их судьба.

Влад хмурится, словно я заговорила на иностранном языке. Он обдумывает мои слова пару секунд и все же кивает.

— Им ничего не грозит, — произносит он.

— Где подписывать?

— Две первые страницы и три последние.

Я ставлю подписи одну за другой, пока не передумала. Чувствую, что осознание последствий вот-вот нагонит, но ведь у меня нет выбора по большому счету. Он сказал, что моим родителями ничего не грозит, а это самое главное для меня. Я не так наивна и вижу, что Влад не внушает доверия, но мне нужно хотя бы его слово.

Как выбираться из условий договора, я буду думать потом.

О том, что три года должна жить чужой жизнью.

Спать с чужим мужчиной.

Я подписала договор, но не приняла эти правила. Я должна что-то придумать…

— Пойдем в спальню, — Влад резким жестом откидывает бумаги и берет меня за ладонь. — Уже поздно.

Он тянет меня к лестнице, приобнимая за талию.

— Влад, — произношу на выдохе. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.

— Привыкай сейчас.

Ступеньки тают под его уверенными шагами. Он не думает останавливаться, уводя меня наверх.

— Влад, пожалуйста…

Я пытаюсь вырваться: перехватываю его напряженные руки и распаляюсь от собственной беспомощности.

— Ты же не подонок, я чувствую, не надо так со мной!

Слышу, как трещит ремешок блузки, когда дергаюсь со всей силы. Тонкая ткань не выдерживает и распускается по шву, обнажая мое тело. Черное кружево бюстгальтера показывается в разрезе блузки, из-за чего я замираю, боясь пошевелиться и оголиться сильнее.

Сердце колотится, как загнанное, я едва различаю строгое лицо Влада перед собой. Его черты как будто выточены из камня, суровые и идеальные. Он использует затишье и бросает меня стену, перенося ладони на мои плечи.

— Чувствуешь, что я не подонок? Тогда чего бьешься? Чего боишься?

Влад силой приводит меня в хозяйскую спальню. Она расположена на другой стороне и раза в три больше той, в которой я провела первую ночь.

— Дыши, — бросает Влад.

Он убирает руки с моего тела и ждет пару секунд, проверяя, что я могу стоять на ногах самостоятельно. Я могу. Я делаю глубокий вдох и улавливаю лавандовый аромат. Кажется, постельное белье только принесли из химчистки.

Я коротко оглядываюсь по сторонам, отмечая лаконичный мужской дизайн. Бестужев предпочитает серые и коричневые цвета, которые создают ощущение надежности и… подлинности что ли. Только камень и дерево. Без капли фальши и кричащей роскоши.

Я вздрагиваю, когда Влад закрывает дверь до щелчка. Спальня сразу перестает казаться огромной, мы остаемся наедине в одной комнате и в этой комнате есть двуспальная кровать. Я переступаю с ноги на ногу, чувствуя, как диссонирует теплый пол с ледяными иголками, что вонзились в мои ладони.

— Твоя одежда здесь, — бросает Влад, проходя в центр комнаты.

Я смотрю на его широкую спину, угадываю как под белой тканью играют мускулы и даю себе совет больше никогда не сопротивляться его рукам. Он сильнее меня в тысячу раз, он может сделать мне очень больно, если захочет. Нужно быть умнее и искать выход словами.

Бестужев стаскивает с плеч рубашку и бросает ее на комод, его загорелая миндального оттенка кожа тут же притягивает взгляд. Он идеально сложен, это глупо отрицать. Тот случай, когда прекрасные гены оказались помножены на возможности, которые дают деньги.

Я перевожу взгляд в другую сторону. Смотрю на картонные пакеты с покупками, которые мне навязала Анастасия со стилистом.

— Это не моя одежда. Мне она не нравится.

— Зачем тогда купила?

— Помощница не спрашивала моего мнения.

Бестужев оглядывается, реагируя на мои слова. Он замечает, что я по-прежнему топчусь у двери и снова отворачивается. Словно уже не может видеть, как я дрожу от его вида.

— Хватит, Лена, иди в кровать. Ты выглядишь уставшей.

— Я все равно не усну рядом с тобой.

Я слышу его злую усмешку, которая буквально царапает слух. Но мне спокойнее, когда между нами есть дистанция. Я снова могу думать и с надеждой смотрю на каждое движение Бестужева. Он отдаляется всё дальше и, кажется, не собирается тащить меня в постель силой.

Может, он и не собирался?

Я подумала о самом страшном, запаниковав, но Бестужев притащил меня в спальню и больше ничего. Словно это и было его целью.

Я слышу, как щелкает стальная пряжка ремня. Влад переносит крепкие пальцы на пуговицу брюк, а я отворачиваюсь. Я не буду раздеваться, не дождется! Я лучше лягу прямо здесь или устроюсь вон в том кремовом кресле в порванной блузке, но не подойду к нему ближе. К его сожалению, я знаю, что такое стыд, и не могу раскидываться одеждой с вызывающей легкостью.

— Лена, — зовет.

Я делаю очередной глубокий выдох и все же возвращаюсь глазами к его волевому лицу.

— Ванная, — он показывает на дверь, которая спрятана в нишу между зеркалами. — Все выключатели здесь, в ящике есть вода.

Влад перенаправляет мое внимание на большую тумбу рядом с кроватью.

— Я лягу в кабинете, — добавляет он, поворачивая к арке, которую я замечаю только сейчас.

Спальня оказывается даже больше, чем мне показалось сперва. Она соединена высокими арками сразу с двумя комнатами. В первой я угадывая массивный рабочий стол с включенной настольной лампой, а во второй устроена гардеробная.

— Влад, — я окликаю его, когда он почти уходит. — Мы будем жить здесь?

— Недели две точно, там посмотрим. Но завтра мы поедем в центр.

— Вместе?

— Да, я хочу познакомить тебя с некоторыми людьми.

— По-твоему, я готова? Не боишься, что я всё испорчу?

— Тебе не на пользу замкнутое пространство. Ты становишься нервной.

— Ты реально думаешь, что дело в замкнутом пространстве?

— А ты думаешь, дело во мне? — его жесткие губы кривятся в легкой усмешке. — Спи. Я утром разбужу тебя и буду чертовски благодарен, если ты не заорешь, увидев меня.

Глава 8

Я не кричу утром, хотя Влад просыпается раньше меня. Я слышу его шаги, а потом чувствую, как горячие пальцы накрывают мое запястье. Бестужев требовательно проводит по коже и нисколько не смущается, когда я открываю глаза. Он вообще не умеет смущаться, зачем ему такая глупость?

Еще он не умеет сопереживать, слушать, тонко чувствовать. Ему как будто досталось бракованное сердце, которое не знает половины чувств. У него много денег, но его палитра переживаний крайне бедна. Он то ли родился бесчувственным, то ли испортился от власти, то ли ожесточился…

Так, Лена, стоп!

Еще начни жалеть его. Копаться в его прошлом, чтобы найти причины.

Я вчера так перепугалась, что чувствую идиотскую благодарность за то, что мне дали поспать одной в кровати. Как же глупо устроена моя психика! Или это мой вечный придурошный оптимизм? Даже в самой скверной ситуации мне надо найти что-то хорошее — мою же блузку только надорвали, а не сорвали полностью. Уже победа. Значит вечер сложился сносно и можно не отчаиваться. А в Бестужеве так вовсе разглядеть человека, да?

Нет, он дикарь и точка. Для него я всего лишь вещь, которая приглянулась и которую он притащил к себе в пещеру.

— Любишь спать в одежде?

Влад указывает подбородком на мою блузку. Я закуталась в нее в два слоя и завернулась в одеяло, как в кокон, чтобы не дать Бестужеву даже малейший повод.

Он же стоит передо мной в одних джинсах, которые к тому же не застегнуты на две верхние пуговицы. Он явно только из душа, короткие волосы блестят от влаги и кажутся черными, как смола, а через плечо переброшено махровое полотенце. Тоже черное.

— Люблю просыпаться в одиночестве, — бурчу, отбрасывая одеяло, чтобы спуститься на пол.

Бестужев подхватывает край и помогает мне выпутаться. Я переборщила с коконом, даже спина вспотела.

— А еще что любишь? — спрашивает он.

Он что ищет точки соприкосновения?

Я вот не хочу ни с кем соприкасаться, если честно.

— Еще я люблю свою квартиру…

— Тесноту? — он подшучивает.

— Она у меня уютная, а не тесная. Необязательно иметь аэродром вместо спальни, чтобы радоваться жизни.

— Значит любишь уют.

— Да, здесь им кстати не пахнет.

Я киваю в сторону бетонной стенки, которая выглядит так, будто каменная порода проросла прямо из пола.

— Хочешь переделать дом? — Бестужев играет расслабленными интонациями, от которых веет мужской непоколебимой самоуверенностью. — Что именно тебе не нравится?

— Я же уже показала.

— Стена? — Влад бросает на нее долгий взгляд. — Можно снести к черту, прорубить окно или балкон…

— Можно поклеить обои, — я предлагаю более мирный вариант. — Розовые, например, в ромбик.

Он усмехается.

— Я так понимаю, ты проснулся в хорошем настроении.

— Да, я выспался.

Он протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Я смотрю на его широченную ладонь и сомневаюсь. Мне не хочется касаться его, особенно, когда он так доволен собой. Я поднимаюсь самостоятельно, но обойти Влада не получается. Он поворачивает корпус вслед за мной и кладет ладонь, от которой я отказалась, на мое плечо.

— Чего ты добиваешься, малышка?

— Я хочу пойти умыться…

Ему не нравится мой ответ, как не нравится то, что я упрямо отворачиваюсь от него. Ладонь Влада идет выше, он запускает ее под мои волосы, собираясь обхватить за основание шеи, но я выворачиваюсь прочь. Тут же чувствую захват — жесткий, но не болезненный — он контролирует силу и, кажется, запомнил, как легко меня поранить после вчерашнего.

— Влад! — выкрикиваю ему в лицо. — Чего ты добиваешься?! Хочешь сломать меня? Я ведь все равно не сдамся. Я не смогу быть послушной, даже если захочу, это рефлекс, моя природа! Я не знаю, к каким девушкам ты привык, но я другая. Я не капризничаю, не набиваю себе цену, мне просто нужно время!

Когда он уже поймет?! Это же элементарные вещи!

— Не хватай меня, — я пытаюсь скинуть его ладонь. — Не надо так! Я же подписала договор, я согласна попробовать, только дай мне чуть больше воздуха.

Что за девушки у него были до меня?

Одни куклы?

Идеальные безотказные куклы, которые считывали каждый полутон его настроения и постоянно угождали. Как еще объяснить его поведение, которое напоминает ход тяжелого танка? Он давит и давит! И реагирует на малейшее неповиновение.

— Боже, почему ты такой? — я выдыхаю, запрокидывая голову и смотря ему в глаза. — Что с тобой случилось?

Я заставляю себя успокоиться и медленно отклоняюсь. Мне удается уйти из захвата, Влад больше не распускает руки. Он внимательно рассматривает меня, пока мои вопросы висят в воздухе. Хотя уже ясно, что он не собирается отвечать.

Так легко к нему не пробиться. Он не привык пускать в душу посторонних.

— Ты хотела пойти в ванную, — напоминает он и от его голоса крадется холодок по спине.

Я молча ухожу, чтобы побыстрее скрыться за тяжелой дверью. Пальцы до сих пор шалят, я нервничаю рядом с ним и раз за разом хватаю критическую дозу адреналина. Влад большой как скала, к тому же он пренебрегает рубашками и я уже выучила, что у него идеальная V-образная фигура с широким торсом и развитыми мышцами груди.

Я ополаскиваю лицо холодной водой, а потом привожу себя в порядок. К счастью, дверь спальни вскоре хлопает и я понимаю, что Бестужев ушел.

Лучше не терять время. Я осторожно выглядываю, проверяя обстановку, и подхожу к дивану. Мне нужно найти что-то приличное в куче брендовых тряпок, которые привезли из салона. Задача сложная. Вчера мне было плевать на одежду, а сегодня чертовски не хочется выглядеть успешной эскортницей.

Мне никогда не были близки девушки, которые делают ставку на одну лишь внешность, превращая ее в товар. Они торопятся пристроить ее подороже, пока набежавшие годы не испортили оболочку. И мне всегда было интересно, что эти девушки говорят своим родителям, которые вырастили их в маленьких городках. У меня буквально стоит картинка перед глазами — приезжаешь к ним в гости, а твоя сумочка стоит, как их годовая зарплата, и это только сумочка.

Как внезапное богатство можно объяснить?

Я бы не смогла выкрутиться.

— Нет, — шепчу, отбрасывая корсетное платье, — тоже нет. Нет и нет.

Следом летит комбинезон из эко-кожи, туника с вырезом, для которого подобрано черное белье, леггинсы… Не гардероб, а наряды для подтанцовки Лободы.

Я нахожу лишь одно приличное платье, меняю на нем пояс и накидываю сверху свободный пиджак зеленоватого оттенка. Получается очень даже, все-таки дорогие вещи выглядят иначе. Мягкая ткань, идеальные швы, ощущение лоска. Даже страшно привыкать.

Я спускаюсь на первый этаж и первым делом замечаю наш договор с Бестужевым. Как Влад бросил его на стол, так он и лежит со вчерашнего вечера. Я собираю в стопку свой экземпляр и прижимаю к груди, надеясь прочитать его в машине. Влад говорил, что мы поедем в центр, так что время у меня будет.

— … скверно подумал, — приходит незнакомый голос, грубоватый и мужской. — Я тебе это как друг говорю, а не как зам.

Разговор идет из столовой. До меня доносятся размеренные шаги и я с удивлением обнаруживаю, что по звуку узнаю походку Бестужева.

Следом раздается его голос.

— Я со всем разберусь, — бросает Влад.

— Как вчера? Сколько ты вчера потерял? И это сорвалась только одна сделка, а Самохин не успокоится. Он тебе кислород перекроет везде, где только дотянется. Контракты подвиснут, я тебе говорю, Самохин может влезть в дела с голландцами и тогда у нас заморозят европейские счета.

Доносится тяжелый выдох незнакомца и его шаги. Нервные, суетливые. Их невозможно перепутать с шагами Бестужева.

— Ты его смертельно обидел из-за дочки. Унизил как какого-то пацана, — второй голос заводится и звучит злее. — Влад, ты кинул дочку бриллиантового короля, ты это понимаешь? Причем на глазах всей тусовки. Там же все были! А все в курсе что у вас намечалась свадьба с Элиной. Даже Самохин не отрицал, он ходил довольный и уже считал тебя зятем. И тут какая-то Лена!

— Притормози.

— Я заткнусь, не вопрос. Но ты же сам говорил, что тебе пора остепениться, что тошнит от малышек со счетчиком купюр вместо глаз, что нужна семья и дети.

— У меня будет семья. Свадьба в силе.

— Ты серьезно? С этой?

— Паша, больше ни слова о моей невесте таким тоном.

Повисает пауза.

— Я переговорю с Самохиным, — произносит Влад. — Если он не успокоится, будем принимать меры.

— Хорошо, — собеседник устало выдыхает. — Я пошлю кого-нибудь к ним на разведку, в главный офис… Надеюсь, автоматной очередью не встретят.

Зам усмехается и становится слышно, как его голос немного оттаивает.

— Так кто твоя Лена? — спрашивает он у Бестужева тише. — Почему именно она?

Тот молчит, а я чувствую, как внутренне напрягаюсь. Будто сейчас узнаю самую главную тайну вселенной. Или получу ключик к свободе. Ведь если узнать из-за чего я попала в золотую клетку, то, может, и дорога обратно на волю станет понятной.

— Она не испорчена, Паш.

Ох.

Я вбираю воздух в легкие, стараясь не издать ни звука. Но Влад произносит фразу низким тихим голосом. Меня бьет током от его интонаций, я впервые слышу, что он может говорить без льда или стали, а как нормальный человек.

Глава 9

Вскоре за мной приходит водитель. Черный седан представительского класса уже стоит рядом с крыльцом и переливается начищенными до блеска боками. Я видела такие автомобили только в фильмах, да в новостях с резонансными уголовными делами. Как оказалось, английские авто входят в обязательный комплект преуспевающего адвоката наравне с итальянскими костюмами.

Водитель открывает дверцу, и я ныряю в белоснежный салон, который выглядит как уютная гостиная в классическом стиле. Заднее окно закрыто шторкой и над ним висит перекладина с вешалками. В трех темных чехлах находится одежда Бестужева с пометками. На стикерах написано от руки “вечер”, “съемка Патрики”, “синий”.

Всё продумано до мелочей.

Напротив кресел поставлены экраны. Мой выключен, а вот дисплей Влада показывает экономический канал. К счастью, звук выводится в наушники и мне не приходится слушать, сколько стоит баррель нефти на мировом рынке.

Меня больше волнуют два стаканчика кофе. Они стоят в подставке между креслами и источают волшебный аромат, за который можно продать душу. Я еще ничего не ела, так что я быстро прихожу к выводу, что левый стаканчик мой.

Я не ошибаюсь. Сливки и ореховый сироп не сочетаются с образом влиятельного бизнесмена, а вот для девушки в самый раз. Я пью кофе, поглядывая в окно и обдумывая слова Влада. Он сказал, что я не испорчена… Странные слова, если честно. И я боюсь даже предполагать, какой смысл в них вкладывает Бестужев, я почти ничего не понимаю в его мире и мне еще долго двигаться в нем на ощупь.

Но зато я точно знаю, о какой дочке бриллиантового короля они говорили. Та высокомерная девушка из лифта. Значит ее зовут Элина и это она должна была получить кольцо, которое сейчас находится на моем безымянном пальце. И это она смотрела на меня так, словно хотела задушить голыми руками.

Славно.

Я определенно умею вляпываться в истории. Мне удалось получить самое дикое предложение руки и сердца, а заодно перейти дорогу девушке из крутой семьи.

Пять балов, Лена.

Ты уникум.

Я вытаскиваю столик-подставку — лучше заняться договором, пока есть время. Огромное количество текста по-прежнему пугает меня, но в то же время становится спокойнее от того, что Влад не стал прятать его. Я ведь могла проснуться утром и ничего не найти на столе. И что я там подписала в эмоциональном порыве, поди еще разбери.

— Граждане, именуемые далее “будущие супруги” и “лица, вступающие в брак”… Так-так-так… Боже, сколько воды!

Я перелистываю вступительную страницу и ищу глазами заголовки с правами и обязанностями. Хотя бы найти основные положения, а уже потом искать мелкий шрифт и коварные звездочки. Я вчитываюсь в строчки по несколько раз, улавливая смысл и проговаривая их вслух.

Мне так легче усвоить новую информацию.

Хотя ее не назвать новой.

В брачный договор вписано ровно то, что мне сказал Бестужев. Меня ждет три года оплачиваемого замужества. В договоре прописана каждая мелочь, какие встречи и банкеты я должна буду посещать с мужем, какие уроки брать и сколько времени уделять здоровью. Чертова клиника для тестов на наркотики тоже тут. Как и перечень финансовой помощи, которую должен представить Бестужев.

А еще мне грозит уголовная ответственность, если я проболтаюсь о контракте. Или о любых других тайнах Влада. Не знаю, зачем этот пункт, Бестужев не похож на человека, которого может потянуть на откровения. Но так или иначе, его юристы подстраховались даже здесь. Влад может со спокойной душой выпить лишнего, излить мне душу и не бояться, что я кому-нибудь расскажу о его секретах.

Бестужев помешан на контроле.

Наверное, по-другому не может быть, в его мире слишком высоки ставки. Но мне от этого не легче. Я должна согласовывать с ним или его командой почти каждый шаг и слово. Словно у нас президентская кампания на кону.

— Дети, — я судорожно выдыхаю слово, которое вдруг попадается мне на глаза.

Я с головой погружаюсь в новый абзац и не поворачиваюсь, хотя слышу, как хлопает соседняя дверца. Свежий аромат одеколона накрывает пространство, но лишь на пару мгновений. Я чувствую лишь его легкие отголоски и слышу, как Влад достает стаканчик кофе из подставки. Там есть подогрев, чтобы напиток не остывал.

— Ты хорошо выглядишь, — произносит Бестужев. — Мы можем позавтракать в Джей. Ты любишь итальянскую кухню?

Я все же оборачиваюсь к нему. На нем белоснежная рубашка с темно-серыми пуговицами и серые твидовые брюки. Его стилист попытался приглушить запредельную дозу брутальности, которая досталась внешности Влада, но получилось у того едва. Мягкая ткань и светлые оттенки ничего не могут поделать с острым хищным взглядом и волевыми чертами лица Бестужева.

— Тут есть пункт о детях, — я указываю на страницу договора.

— Да, я в курсе.

— Почему ты не сказал мне?

— Ты не спрашивала.

— Нет, я спрашивала, Влад. Я попросила тебя рассказать о договоре, о том, что в нем есть. И это немаловажный пункт, чтобы пропускать его.

— Значит я забыл.

— Ты сейчас серьезно? — я смотрю на него, на то, как он с невозмутимым видом делает глоток черного кофе и бросает короткий взгляд на экран с экономическим каналом, он пробегает глазами по котировкам и только после этого вновь поворачивается ко мне. — Или ты издеваешься?

— Нет, — он проводит подбородком строгую линию. — Там указано, что нужно твое согласие на детей…

— Его не будет, я не буду рожать от тебя.

— Почему?

— Почему? — у меня за секунду вылетает весь воздух из легких. — Потому что я не хочу связывать с тобой свою жизнь. Ты намного сильнее меня, богаче и влиятельнее, только ты будешь распоряжаться их судьбой. Захочешь заберешь, захочешь увезешь на край света. Я буду зависеть от твоей благосклонности, как нищенка. Это уже договор не на три года, а на всю жизнь.

Влад возвращает стакан в подставку.

— Какие еще пункты тебя смутили? — его деловой тон отдает холодом.

— Ты еще ничего не сказал насчет предыдущего.

— А что я должен сказать? Я не привык отказываться от своих решений. Я выбрал тебя…

— Боже, Влад. Ты не выбирал меня! Я просто попалась тебе на глаза в нужный момент. Это глупая случайность, а не выбор.

— Ты уверена?

Я зло киваю.

Я не могу сохранять хладнокровие рядом с ним, мое нутро царапает до крови его отстраненность. Словно в меня ударяют эмоции за нас двоих, он же не умеет их испытывать, вот они и наваливаются на меня с двойной силой. Он в коконе, а я как на ладони. Часто дышу и стреляю в него молниями.

— Я не могу заставить тебя родить, — продолжает Влад. — Но три года — большой срок, ты можешь передумать.

— Поэтому ты выбрал три года? Собираешься приучить меня и додавить.

Это даже не звучит, как вопрос. Я киваю сама себе и отворачиваюсь к своему окну. В этот момент автомобиль трогается, и роскошный особняк Бестужева проплывает передо мной как в замедленной съемке.

Глава 10

Еда в меня не лезет.

Я ковыряю вилкой салат с грушей и горгонзолой, то и дело отвлекаясь на большой экран. Он расположен сбоку от столика с двумя диванчиками и показывает кулинарное шоу. Я узнаю кудрявого повара-красавчика, которого часто видела по телику. Он очаровательно улыбается и готовит пасту, и это выглядит так, будто он одобряет мой выбор. Я тоже заказала пасту, только это был вынужденный выбор, я просто-напросто устала листать огромное меню и показала на случайное блюдо.

Бестужев снова пьет кофе.

Он вообще ест?

Наверное, не имеет привычки завтракать.

И он молчит. Как случился неприятный разговор в машине, так повисло молчание. Влад забыл обо мне, погрузившись в дела — он смотрит то в сотовый, то в бумаги, которые принесла девушка в черном деловом костюме. Мне же остается рассматривать модный ресторан, который находится в нескольких шагах от Кремля.

Здесь красиво и нет противного пафоса. Как нет посторонних людей. Нас посадили в зону для важных гостей, к нам подбегает только официант и неподалеку стоит охранник Влада. Вот и все люди.

— Тебе скучно? — отзывается Влад.

Он отрывает взгляд от бумаг и смотрит прямо на меня.

— Мне странно. Я раньше не бывала в таких местах. И я заказала слишком необычный салат.

— Невкусно?

— Вкусно, — я киваю. — Просто… странно.

Я выдыхаю слово, которое встало в моем мозгу на повтор. А что еще сказать? Я каждую секунду привыкаю к новому окружению и новой жизни, которая обрушилась на меня штормом.

Влад чуть наклоняет голову и проводит крепкими пальцами по подбородку. Мне почему-то кажется, что он тоже крутит в голове наш разговор о детях, но не хочет больше ругаться.

— Пенне Аматричана, — произносит официант, ставя передо мной тарелку с пастой.

Я благодарю его и вытаскиваю салфетку из зажима. Я чувствую, что Бестужев до сих пор смотрит на меня. У него что кончились важные сообщения? Или цифры в отчетах все посчитаны?

— У тебя есть какие-то планы?

— Планы? — я поднимаю удивленные глаза на Влада. — У меня?

— Тебе нужно забрать вещи из своей квартиры? Что-то уладить до свадьбы? Купить?

На мои губы рвется усмешка. Я едва удерживаю ее, чтобы не начать ссору на пустом месте, и трезво обдумываю вопросы Бестужева. Кажется, он собрался чередовать кнут и пряник.

— Мне так и не вернули мой паспорт и сотовый.

— А где они?

— Они лежат в кармане пальто, которое я оставила в подсобке.

— Проще не стало.

— На твоем приеме, Влад. Я разделась в подсобке, а потом пришел ты и утащил меня в главный зал. Мое пальто так и осталось там.

Он, наконец, понимает о чем речь. Бестужев подзывает девушку в черном костюме и передает ей мою просьбу.

— Твои вещи привезут, — бросает Влад, когда помощница уходит. — Что еще?

— Съездить в съемную квартиру — хорошая идея. Мне нужно забрать вещи, переговорить с хозяйкой…

— С хозяйкой поговорят мои люди, они уладят все проблемы. А за вещами я могу отвезти тебя, у меня еще есть время.

— Ты? — я все-таки усмехаюсь. — Я живу в плохом районе, Влад, у тебя случится головокружение. Поверь, ты не привык к столь убогим местам.

— Откуда ты знаешь, где я бывал в своей жизни?

Он отставляет пустую чашку на край стола и резковатым жестом поправляет манжет рубашки.

— Не делай выводов обо мне раньше времени, — добавляет Влад. — Я зарабатываю большие деньги, но это не значит, что я прожил жизнь в золотой колыбельке.

В его глубоких глазах вспыхивает огонек опыта и боли. Я вдруг чувствую себя глупой девчонкой, которая вообще ничего не понимает и обречена всю жизнь смотреть на этого матерого волка снизу вверх.

И это случается не в первый раз, из Влада снова вырывается что-то истинное, подспудное, что он надежно прячет от чужих людей. Оно прорывается всего на мгновение, и я не успеваю найти разгадку. Я лишь чувствую его силу. Ту самую, которая отличает волевых и многое переживших людей.

— Водитель отвезет тебя, — Влад поднимается с места. — Ты свободна до трех.

— Влад…

Он не тормозит и мне приходится выставить руку. Я думала коснуться его рубашки, но промахиваюсь и провожу пальцами по его ладони. Влад тут же реагирует, он перехватывает мою руку и берет в жесткий замок, переплетая наши пальцы.

— Что? — спрашивает он, надвигаясь.

Его близость вышибает все мысли из головы. Я не знаю, что сказать, мне всего лишь хотелось остановить его, чтобы он не уходил злым.

— Мне нужна другая одежда, — я выдаю первое, что приходит на ум. — Я хочу выглядеть, как сейчас, одеваться в спокойном приличном стиле. А все остальные вещи подбирала Анастасия и я в них выгляжу, как девушка легкого поведения.

Две секунды и Влад тянется в карман. Он вытаскивает кредитную карту, перекидывает ее пальцами и вкладывает в мою ладонь.

— На ней твое имя.

— Проблем не будет, малышка, — он сжимает мои пальцы сильнее, так что я чувствую, как выпуклые буквы с его фамилией и именем врезаются в мою кожу. — Можешь тратить сколько хочешь. До головокружения.

Черт…

Я задела его своими словами.

Влад наклоняется ко мне с холодной улыбкой и целует в губы. К счастью, это лишь легкое касание на прощание. Но я чувствую его дыхание и сильные пальцы, которые вновь не дают мне отклониться.

— Не напрягайся хотя бы на людях, — произносит Влад, отрываясь от моих губ всего на миллиметр. — У нас свадьба через три недели, а ты дергаешься.

— Я этим не управляю.

— Найди это чертово управление к трем. У нас важная встреча.

Как у него всё просто, отдал приказ и ушел.

Словно я работник в его компании, а не случайная девушка, которую заставили подписать брачный контракт. Хотя в каком-то смысле я и есть работник. Остается только иронично улыбаться, прокручивая кредитку Бестужева в ладони. Видимо, так в его понимании выглядит премия? Или это командировочные?

Я поднимаюсь из-за стола и замечаю, как ко мне делает шаг охранник. Он провожает меня до машины, прокладывая самый короткий путь. Не знаю, на каком авто уехал Бестужев, но роскошного англичанина со светлым салоном он оставил мне.

Я ныряю в салон, который еще “помнит” свежий аромат морского одеколона Бестужева, и чертыхаюсь вслух!

Анастасия!

Моя любезнейшая и добрейшая помощница сидит на месте Влада и встречает меня широкой улыбкой. У нее идеальные зубы, только вот на этом вся идеальность заканчивается. В ее глазах горит фальшивая заинтересованность, а мягкий покрой костюма не подходит стервозному характеру.

— Доброе утро, Елена Станиславовна, — поет она, разворачиваясь ко мне всем телом. — Как прошел завтрак?

Так, да?

Она вчера говорила завуалированные гадости, а сегодня смотрит мне в глаза как ни в чем не бывало.

— Мне передали вашу просьбу насчет пальто, — Анастасия продолжает, приняв мое молчание за красноречивый ответ. — Также я посмотрела ваше расписание. Лучше сперва заехать в студию…

— Нет, — я качаю головой. — Мы сейчас едем в мою квартиру.

Водитель реагирует на мою фразу в то же мгновение. Он заводит мотор и выруливает с вип-пятачка, где припаркованы только редкие иномарки. Меня уже не удивляет, что мне не приходится называть адрес. Служба безопасности Бестужева работает как часы, даже любопытно взглянуть на досье, которое они собрали на меня.

Анастасия замолкает на добрую минуту. Помощница погружается в свой сотовый, на экране которого горят разноцветные строчки с расписанием.

— И найдите мне нормальные магазины одежды, — я обращаюсь к ней сама. — После квартиры мы заедем за покупками.

— Вам чего-то не хватило?

— Мне не хватило вкуса. Вещи, которые выбрали вы, мне не подходят.

Анастасия забрасывает сотовый в карман пиджака и на мгновение отворачивается к своему окну.

— Вы уверены? — она все же решается ответить мне. — Вы еще плохо ориентируетесь и не знаете, как одеваются девушки из окружения успешных мужчин. Как одевается та же Элина Самохина. Вы будете проигрывать на их фоне, если…

— А у меня не соревнование, — я поднимаю ладонь, чтобы она не думала перебивать меня. — И вы можете заняться гардеробом Элины Самохиной, если хотите.

Она выдавливает из себя любезную улыбку.

Я же отворачиваюсь, не желая больше с ней разговаривать. Пока что хватит. Я умею сохранять лицо и я немного пришла в себя, поэтому смогла выдержать ее атаку, а не бесславно прогнуться, как в прошлый раз, но мне не доставляют никакого удовольствия пикировки. Я из тех людей, у кого учащается пульс и появляется неприятный отголосок на душе. Даже если я сотню раз права.

— Ваш адрес, — дежурно сообщает Анастасия, когда мы приезжаем в мой двор.

Я выхожу на улицу и понимаю, что не сгущала краски. Автомобиль Бестужева смотрится чертовски чужеродно в квартале из панелек. Я бы не назвала свой район по-настоящему плохим, это я больше пугала Влада, но тут точно не бывали машины, которые собирают вручную в Англии.

Я сразу же ловлю заинтересованные взгляды прохожих. Осталось только столкнуться с бабушкой из двадцать четвертой квартиры, которая и так плохого мнения обо мне. Не буду же я ей объяснять, что возвращаюсь с ночных смен, а не с вечеринок, как она думает. Да и теперь бесполезно — все улики на лицо! Бриллиант на пальце, а под окнами ждет дорогущий седан.

— Пальто, Елена Станиславовна, — Анастасия подходит ко мне с посылкой.

Мое пальто, наконец, привезли. Я забираю его и достаю ключи из кармана.

— У вас там сотовый, да? — замечает помощница шепотом. — Нужно сперва обсудить ваши звонки и то, что вы имеете право говорить.

— Он разряжен, не паникуйте.

Я ухожу в квартиру, оставляя всех помощников на улице. Моя съемная однушка кажется еще меньше после безумных пространств, в которых живет Бестужев. Но мне в ней хорошо, на душе становится спокойно и ужасно не хочется уходить. Я пару минут стою в прихожей, зависнув, а потом иду собирать вещи. Беру только самое необходимое, словно решила на пару дней заскочить к родителям.

Кстати им нужно позвонить, чтобы они не начали беспокоиться.

Я ставлю телефон на зарядку и проверяю ящики в комоде. Ничего путного на глаза не попадается, да и не знаю я, что мне может понадобиться у Бестужева. Шокера и перцового баллончика у меня в квартире, к сожалению, нет. А так бы прихватила.

В конце концов, я собираю небольшую сумку и забрасываю наличку в кармашек. Свои деньги никогда не помешают, даже в доме миллиардера. Я уже хочу уходить, но раздается трель сотового.

Ох, чуть не забыла телефон!

И хоть бы это не мама. Я еще не придумала, что ей говорить и как подать то, что все равно не получится скрыть. Три года — слишком большой срок, мне в любом случае придется говорить о замужестве. Только вот как? Или все же придумать какую-нибудь небылицу?

Номер оказывается неизвестным. Я редко беру такие, но тут почему-то отвечаю.

— Лена? — смутно знакомый женский голос отдается в динамике. — Это ты?

— Да… А кто это?

— Кто я? — усмешка. — Меня зовут Элина, Леночка.

Глава 11

Элина.

Имя вспыхивает яркой звездой, а ее голос всплывает в памяти. Да, это она… Точно она!

— Узнала? — девушка заполняет повисшую паузу сладким голосом.

Правда, на дне этого сахара отчетливо чувствуется яд. Она даже не пытается скрыть, что забавляется и говорит со мной насквозь фальшивыми ласковыми интонациями.

— Я с тобой не знакома, — произношу, с трудом заставляя себя успокоиться.

— Разве? Владик познакомил нас, не помнишь? Или он забыл представить меня? — она снова усмехается, а на заднем фоне что-то переливается тонким звоном. — Он бывает забывчивым, упускает из виду самое главное.

Звон становится громче. Еще чуть и она разобьет что-то хрупкое.

— Но тебя он точно представил, — добавляет Элина уже откровенно зловещим тоном. — Я запомнила.

— Я не понимаю, для чего этот звонок.

— Для того, чтобы вправить тебе мозги, — ее голос наливается стопроцентной ненавистью, нет в нем больше никаких эмоций, только опаляющая ненависть, которую я чувствую через динамик. — Послушай меня внимательно, девочка, ты не в сказку попала, а в ад. Ты вообще знаешь, кто я?

В горле пересыхает.

Мне хотелось бы быть смелее, только вот проблема в том, что я знаю, кто она. Друг Бестужева говорил об отце Элины, он назвал его бриллиантовым королем и пытался вправить Владу мозги. Если даже Владу нужно опасаться этой драгоценной семейки, то что говорить обо мне?

Тем более выходит так, что я уязвила ее. Против своей воли, но об этом она не знает. Избалованной высокомерной девушке из богатой семьи щелкнули по носу… И теперь она презирает меня.

— Знаешь, — она отвечает сама. — Я могу растоптать тебя, если захочу…

— Влад не позволит, — вырывается.

— Да? — она шумно выдыхает, словно услышала невозможную глупость. — А ты с ним справишься? Ты никогда не видела таких мужиков, ты не потянешь его, глупышка. Он богатый, искалеченный и жестокий. Он сам растопчет тебя, если захочет. Его столько раз предавали еще в детстве, что он может доверять ровно две секунды. И твои две секунды скоро истекут.

— Как твои?

Я сбрасываю звонок и запоздало понимаю, что наш разговор вообще был лишним. Хотя, с другой стороны, не получится спрятать голову в песок. Всё это происходит вокруг меня, в моем мире теперь существует Элина, ее отец и ее запутанная предсвадебная история с Владом. Я теперь участник всего этого бардака, и мне бы выбраться из него с наименьшими потерями.

Я подхватываю сумку с вещами и выхожу из квартиры, хлопая дверью на эмоциях. Нужно выдохнуть и вспомнить, где в моей голове находится отдел, отвечающий за логическое мышление. Ведь что-то я могу? Хоть что-то сделать правильно и помочь себе.

— Я нашла подходящий магазин, — выдает Анастасия, когда я появляюсь на улице.

Охранник забирает сумку, а водитель направляется к дверце, чтобы поухаживать за мной.

— Ехать минут сорок, — добавляет она, проверяя пробки в приложении. — Но там есть всё, поэтому до трех должны управиться.

— Мне звонила Элина Самохина.

— Что?!

Я внимательно смотрю на помощницу, считывая ее реакцию. Она выглядит шокированной и одновременно встревоженной, она даже бледнеет на пару тонов и порывисто кидается к сотовому. Она уже хочет кому-то звонить и экстренно решать проблему.

— Чего она хотела? — спрашивает Анастасия. — Она звонила на ваш номер?

— Да, ее служба безопасности работает не хуже, чем у Влада. Уверена, она уже знает не только мой номер.

Я сажусь в машину, чтобы не продолжать разговор на улице. Анастасия садится следом и дает сигнал водителю, подгоняя.

— О ее словах я буду говорить с Владом, — я качаю головой, не желая обсуждать детали с помощницей. — Он может освободиться раньше?

— Вряд ли, — Анастасия прикидывает, вспоминая расписание. — Нет, никак. Сегодня финальное согласование в головном офисе.

Я откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Я совершенно выбита из колеи и дело не только в словах Элины, но и в ее тоне. Она говорила с давящей уверенностью, как человек, за которым стоит настоящая сила. И как выкинуть ее слова о Владе из головы? Они скребутся и раздаются в памяти снова и снова.

Она сказала, что он жестокий.

Искалеченный.

Я не последняя идиотка и понимаю, что обиженная соперница может наговорить что угодно. Но что делать с тем, что я сама успела почувствовать рядом с ним? Я уже знаю, что Бестужев способен на жесткие ненормальные поступки. Он заставил меня подписать брачный договор, сделал невестой почти что насильно и ведет игру, которую я не понимаю до конца.

Черт, Лена!

Выбрось слова этой девицы из головы!

Сейчас же!

— Сколько Элина была с Бестужевым? — я поворачиваюсь к Анастасии, которая как обычно что-то записывает в сотовый. — Говори, Настя. Я ведь тоже могу сказать разное. Могу сказать Владу, что ты забыла предупредить меня о звонках. Пустила дело на самотек.

Возможный гнев босса отрезвляет ее моментально.

— Около четырех месяцев, — выдыхает Анастасия. — Они познакомились на аукционе ее отца, Самохин устраивал благотворительный вечер для европейских инвесторов.

— Кто из них богаче? Влад или Самохин?

— По бумагам Бестужев. А так… я не знаю. Но в крайнем случае, Влад может обратиться за помощью к отцу.

— В крайнем? Они не общаются?

— Влад прекратил всё общение после смерти матери.

Машина сворачивает на подземную парковку торгового центра. Я обдумываю слова Анастасии, которая успела занервничать. Она явно боится, что наговорила лишнего о своем грозном боссе, хотя и бросила всего пару фраз.

— Вот и подкрепление, — устало произносит помощница. — Сейчас будет много вопросов.

Рядом с нашей машиной останавливается сразу два квадратных черных внедорожника.

— Я сообщила о звонке Элины, — говорит Анастасия.

Она открывает дверцу и выходит на улицу. Я не хочу ни с кем разговаривать, пусть Анастасия и разбирается с охраной Бестужева, поднятой по тревоге. Я пару минут провожу в салоне, а потом вижу как крепкий мужчина с наушником внутренней связи подходит к моей двери. Он коротко стучит по тонированному стеклу костяшкой указательного пальца и следом тянется в ручке.

Ну конечно. Отсидеться не выйдет.

Но ко мне не лезут с допросом, что меня удивляет и одновременно радует. Когда я покидаю машину, мне лишь протягивают новый телефон с надкушенным яблоком и просят отдать старый. Охранник называет его “засвеченным”, что бы это ни значило. Я соглашаюсь на обмен при условии, что мне дадут скопировать важные контакты. Мне снова идут на уступки, хотя уже и скрипят зубами.

— Вы сейчас в здание? Планы не поменялись? — спрашивает глава охраны у Анастасии. — С вами пойдут двое моих парней.

Уже двое. Утром был один охранник.

Звонок Элины всех взбаламутил. Я вижу, как поменялось настроение бодигардов, парни напряжены и смотрятся чересчур воинственно. Даже верится, что такие и грудью закроют, и все выходы проверят, и не дадут Элине испортить мне жизнь. Я киваю помощнице, показывая, что готова идти. Планы и правда лучше не менять, так больше шансов отвлечься и дождаться встречи с Владом без лишней нервотрепки.

— Третий этаж, — помощница подсказывает охраннику, когда мы все вместе входим в лифт. — Бутик называется “Орхидея”, там большая линейка европейских брендов. Надеюсь, вам понравится.

— Я тоже надеюсь, — отвечаю коротко.

Бутик производит приятное впечатление. Я сходу замечаю десяток моделей, которые хочется примерить, зеленый джемпер и темно-коричневая джинсовая юбка вовсе похожи на те, которые есть в моем гардеробе. Фасон один в один, только сшиты лучше и смотрятся с большим лоском.

Анастасия оставляет меня с двумя девушками-консультантами. Первая предлагает мне варианты, а вторая относит в примерочные те, которые я одобрила. И никто не навязывает мне шокирующие вырезы, тугие корсеты и обтягивающие до скрипа брюки.

Удивительно. Всего день прошел, а разница огромная.

Надо двигаться в том же направлении. Учиться жить в мире Бестужева, коль я не могу вырваться из него по щелчку пальцев. Я кручу эти мысли, пока на автомате рассматриваю одну вещь за другой. Все же из меня никогда не выйдет достойного шопоголика, даже чужая кредитка не может разжечь мой азарт. Я смертельно устаю от дизайнерской фантазии уже через час и говорю, что хватит.

Потом иду в примерочную, которая поражает меня. Она не имеет ничего общего с тесными кабинками в обычных магазинах, тут для клиентов предоставляют целую комнату. Этакий кабинет с мягкой мебелью, напольными вешалками и зеркалами во всю стену. Уверена, что и шампанское принесут, стоит только намекнуть.

Я опускаюсь в низкое кресло. Энтузиазм иссякает полностью, а мысли снова возвращаются к Владу. В этот момент взгляд сам падает на новенький смартфон, который мне дал охранник и который я бросила на подлокотник.

А что если…

Может, хоть что-то найдется?

Попытка не пытка.

Я беру телефон и открываю поиск. В голову приходит очевидный запрос — Влад Бестужев, на всякий случай я приписываю “миллиардер” и нажимаю “найти”.

Первым делом на экран выпрыгивают его фотографии. Бестужев чертовски фотогеничен, камера его любит сумасшедшей любовью, Влад и так не обделен природой, но на снимках он сам дьявол. Заматеревший, поджарый, харизматичный дьявол, которому больше всего идут костюмы-тройки. Я не видела Влада при столь официальном дресс-коде раньше, а тут очень сложно отвести глаза. Он умеет носить костюмы, он как будто родился в них и чувствует себя предельно уверенно в строгой изысканной одежде.

— Ох, я угадала, — произношу, читая строчки статьи.

Бестужев родился в богатой семье. Его отец крупнейший застройщик столицы, который создал свой бизнес еще в полукриминальную эпоху. На ранних фотографиях отец Влада, если честно, выглядит как браток. Потом дело обстоит лучше, но он все равно вызывает во мне дикую антипатию. Что-то на грани брезгливости.

Владу повезло, что внешность ему досталась исключительно по материнской линии. Я нахожу лишь один их общий снимок, где на фоне высоченной и богато украшенной елки Влад опирается на перила лестницы, а мать сидит на ступеньках. Она натужно улыбается, держа в ладони бокал с шампанским, и смотрит куда-то мимо камеры.

Владу там лет семнадцать и он выглядит смертельно уставшим.

— Я могу войти?

Сотовый едва не выпадает из моих ладоней!

— Влад? — я издаю слишком высокий звук на нервах, я никак не ожидала, что он вдруг приедет.

— Это значит да? — он приоткрывает дверь сильнее и делает шаг в комнату.

Глава 12

Влад бросает в мою сторону короткий взгляд, а когда понимает, что я одета, уверенно входит внутрь. Он прикрывает за собой дверь, а я зачем-то вскакиваю на ноги. Разглядываю его жадно, словно не видела вечность. Хотя в определенном смысле это так, мы виделись с Владом за завтраком. С тех пор я услышала странные слова о нем от Элины, потом Анастасия проговорилась и обрывки информации из интернета как вишенка на торте.

Я по-прежнему не знаю его, но появляются первые штрихи. Они начертаны неуверенной рукой и приходится сильно напрягать зрение, чтобы рассмотреть хоть что-то. Поэтому я жадно смотрю на него, справляюсь с нервозностью и не отступаю, когда Бестужев направляется ко мне.

Как ему удается так двигаться? Одновременно стремительно и расслаблено.

— Ты закончила? — Влад указывает на вешалки, которые завалены одеждой для примерки. — Теперь довольна?

— Я только начала, еще ничего не мерила.

— Значит моя кредитка пока не пострадала, — он усмехается, подходя вплотную.

Жесткая улыбка покидает его губы, а по темным глазам становится ясно, что легкий разговор закончился. Сейчас он перейдет к делу.

— Элина угрожала тебе?

Да, точно. Я угадала.

Я все-таки начинаю чувствовать его?

— Она сказала, что может растоптать меня. Звучала она убедительно, если честно.

Я опускаю голову, чтобы спрятать нервную улыбку. Не хочу выглядеть испуганной девчонкой, которой хватило одного телефонного звонка для тика. Но Влад не дает спрятаться, он кладет пальцы на мой подбородок и заставляет запрокинуть голову. Он стоит так близко, что почти что обнимает меня, я чувствую его тепло, запах, наплывы размеренного дыхания. И самое главное — я чувствую его силу.

— Что еще она сказала? — нажимает Бестужев.

Сказать ему всё?

Так же лучше?

— Еще назвала меня глупышкой, которая не понимает, куда попала. Она сказала, что мне стоит опасаться тебя, потому что ты жестокий.

Влад лишь кивает. Я замечаю, что ему в отличие от меня, не надо опускать голову, чтобы спрятать эмоции. Он умеет надевать непроницаемую маску, в которой можно выигрывать самые престижные покерные турниры. Никто никогда не догадается какая карта у него на руках, Влад может смотреть прямо в глаза и не давать ни единой подсказки.

— Это правда, Влад? Ты жестокий?

— Уверен, у нас разное представление о жестокости.

— Боже, Влад! С меня хватит загадок, — я шумно выдыхаю, заводясь вспышкой. — Мы можем нормально поговорить? Мне это нужно… Поговори со мной, небо не обрушится на землю, если ты расскажешь о себе хоть что-то!

Я привожу дыхание в порядок, запоздало понимая, что сорвалась. Я выплеснула на Влада эмоции, которые затронула во мне Элина. Они прорвались, хотя я думала, что справилась с ними.

— Я отменил сегодняшнюю встречу, тебе нужно отдохнуть.

— Это, по-твоему, разговор? Нет, Влад, ты только распоряжаешься и приказываешь…

— Я не считаю себя жестоким, Лена. Но я делал вещи, о которых не хочу вспоминать. Уверена, что тебе нужны подробности?

Он обжигает меня раздражением. Его крепкие ладони ложатся на мои плечи и с несправедливой легкостью прогибают. Я замираю, пугаясь, что спровоцировала его. Я вижу, как напрягаются его черты. Они становятся четче и острее, словно изморозь покрывает колючим слоем.

Но в то же время мне кажется, что Влад ищет равновесие. Он не хочет пугать меня и сдерживается.

Ведь так?

Ведь…

Я не знаю, что мной движет в следующее мгновение. Интуиция? Подсказка разума? Но я утыкаюсь лицом в его плечо. Легонько касаюсь белой рубашки, вдыхая свежий мужской аромат, а потом нажимаю сильнее. Ощущаю тугие налитые мышцы и дурманящее тепло сильного тела.

Как напоминание, что он живой.

Что его сердце бьется, хотя его владелец то и дело дышит холодом, а в его венах течет кровь.

— Что ты делаешь? — спрашивает Влад.

— Не знаю… Я не хочу ругаться с тобой.

— Я не собирался угрожать тебе.

— Я не об этом, — я не поворачиваю головы, почему-то вот так разговаривать легче, мне не видно его глаз, я лишь чувствую его близость и слышу мощные удары сердца. — Я просто не понимаю, почему ты не можешь ответить на несколько вопросов. В договоре вообще есть специальный пункт, что я не могу рассказывать о тебе посторонним. Всё в любом случае останется между нами.

Влад выдыхает с бранным отзвуком.

— Хорошо, — произносит он. — Что у тебя там за вопросы?

— Почему ты расстался с Элиной? Ты должен был ей подарить кольцо.

Я поддеваю пальцем обручальное кольцо, которое до сих пор смущает меня размером бриллианта.

— У меня не вышло уговорить себя. Мне был выгоден наш брак, я бы тогда смог выйти на новый рынок благодаря ее отцу. Но я всегда с трудом переносил Элину.

— Но переносил же?

— Переносил.

— Что-то стало последней каплей?

— Мне надоел секс с ней. Раньше хоть это спасало.

Я резко отстраняюсь от Бестужева, а в его глазах появляются огоньки.

— Я думал, надо отвечать честно.

— Ты специально, да?

Он делает шаг ко мне, сокращая дистанцию, на которую я успела отпрянуть.

— Давай я отвезу тебя в дом. На сегодня хватит событий…

— Я еще не выбрала одежду.

— Возьми по несколько размеров, дома решишь.

— Тогда твоя кредитка очень сильно пострадает, — я качаю головой, изображая беспокойство за его состояние. — Это очень дорогой магазин.

— Ничего, я переживу.

Десяток картонных пакетов ставят в машину. Охранники относят их в свой внедорожник, в котором предусмотрен вместительный багажник. Проблема с гардеробом выглядит решенной.

Так что я протягиваю кредитку обратно Бестужеву. Он садится рядом и смотрит на меня без капли понимания: переводит взгляд с моей ладони на лицо, и выглядит так, словно я сделала что-то немыслимое.

— Оставь себе, — произносит он, наконец.

Влад касается моих пальцев, складывая их так, что кредитка оказывается плотно зажатой. После он отвлекается на телефонный звонок, уходя в деловой разговор с невидимым собеседником. Я не понимаю добрую половину слов, которые он произносит, но мне нравится украдкой наблюдать за ним. Он явно на своем месте — ему безумно идет быть собранным и серьезным, отдавать короткие приказы и произносить цифры с шестью нулями.

И мне так легче освоиться. Я сижу рядом с ним, привыкаю к его присутствию, но не чувствую давления. Влад занят своим делом, а не моим характером, из которого вечно хочет сделать нечто покорное.

Я откидываюсь на спинку, подбирая под себя ноги, и смотрю в окно. Иногда на Бестужева, иногда на экран телевизора. Глубокий низкий тембр Влада действует умиротворяюще, что даже удивительно, а вот московские пробки выматывают.

В какой-то момент я сдаюсь и прикрываю глаза. Казалось, всего на мгновение… но когда я вновь прихожу в себя, оказываюсь в крепких руках. Влад забирает меня из машины и несет в дом. Я замираю, делая вид, что до сих пор сплю. Пусть сперва донесет, отойдет на безопасное расстояние, тогда и проснусь.

Хорошо, что идти недалеко. Влад вносит меня в гостиную и опускает на большой диван у камина. Я слышу, как он делает всего шаг в сторону и останавливается.

И что теперь?

Долго будет стоять над душой?

Вскоре доносится шелест ткани. Я слышу, как Влад снимает пиджак и бросает его рядом. Потом щелкает замок дальней двери.

— Оставьте на кухне, — кидает Влад, отдаляясь. — Тише.

Снова шаги и шуршание пакетов. Видимо, охрана принесла мои покупки из “Орхидеи”.

— Я усилил смену, — произносит кто-то из охранников. — Мне бы потом поговорить с Еленой Станиславовной, нужно провести инструктаж.

— Поговори, только не пугай.

— Понял.

Влад возвращается в гостиную. Мне уже не хочется “просыпаться” из любопытства. Я уже выучила каким упрямым и непробиваемым бывает Бестужев. Бойцы поднимают руки к голове, чтобы не пропустить удар, когда входят в клетку. Вот и Влад привык держать оборону каждую секунду. Он как будто не умеет иначе.

Но, может, он оттаивает, когда остается наедине с собой?

Поэтому я не шевелюсь, но жадно прислушиваюсь к шорохам. К его шагам, которые то отдаляются, то приближаются. А потом на мои плечи ложится покрывало.

Ох.

Влад расправляет ткань порывистыми рывками, все-таки с деликатностью у него врожденная проблема, после чего затихает. Я чувствую, что он рядом, но не понимаю, что он делает. Наверное, снова отвлекся на дела, заглянув в сотовый. Или вспомнил о проблемах. Или догадался, что я не сплю?

Он вдруг садится рядом. Опускается на пол, опираясь спиной на диван, а головой откидывается на сиденье рядом с моей рукой. Я открываю глаза и поэтому вижу в деталях, как он устроился на полу.

И это так странно… Вокруг огромный дом, тысяча комнат с самыми большими кроватями и самыми удобными креслами, а он не нашел места лучше. Остался рядом.

Влад устало выдыхает. И в этом звуке есть что-то мучительное, словно его изводит тяжелая физическая боль. Я не выдерживаю и шевелюсь, провожу ладонью по мягкой обивке, перебирая ворсинки рядом с его черными волосами.

— Разбудил? — Влад запрокидывает голову, ловя мой взгляд в ловушку.

Он не выглядит смущенным или застигнутым врасплох. Хотя о чем это я? Влада невозможно застигнуть врасплох. Его можно поймать за ритуальными танцами вокруг трехметрового костра, он и бровью не поведет.

— Нет, — я качаю головой, — я вообще не поняла, как заснула. И как оказалась здесь.

— Я принес тебя. Можешь проверить, все пуговицы на твоей блузке застегнуты, как были.

— Спасибо, — я улыбаюсь одними уголками губ. — Ты уверен, что тебе удобно?

— Я скоро поеду.

— Опять в город? По этим ужасным пробкам?

Я вдруг замечаю, что говорю с ним предельно мягким голосом. Сама собой происходит калибровка, я интуитивно чувствую, как это нужно ему сейчас.

— Нет, в соседний поселок. Там закрытый гольф-клуб…

— О, нет! — я не могу сдержать эмоции и даже прикрываю рот рукой. — Только не говори, что ты играешь в гольф. Ты не можешь собрать все штампы богачей.

— Я там чаще выпиваю, чем пытаюсь попасть в лунку, — он усмехается и отодвигает манжет рубашки, проверяя время по наручным часам.

Бестужев становится серьезным за мгновение, вспоминая о чем-то нехорошем. Наверное, встреча в гольф-клубе предстоит не самая приятная. Мне безумно хочется спросить об этом, но я заставляю себя прикусить язык.

Какой смысл наталкиваться на стену?

С Владом нужно по-другому и я только-только начинаю понимать, как избегать жесткой стороны его характера. Я прекрасно понимаю, что передо мной всё тот же холодный и закрытый миллиардер Влад Бестужев, просто сегодня мне удалось пройти по минному полю, не задев спусковые крючки его тяжелого нрава.

— Не пей сегодня, ладно?

— Боишься?

— Да, — я честно киваю. — Я не усну, если ты приедешь вечером выпивший. Мне будет неспокойно, Влад.

Глава 13

Влад уезжает, а я провожу остаток дня на свое усмотрение. Меня отвлекает лишь охранник, который приходит поговорить по делу. Оказывается, нужно знать правила, чтобы бодигарды могли защитить клиента. Я запоминаю, как послушная ученица, хотя в голове укладывается с трудом. Никогда бы не подумала, что в жизни богатых людей существуют уроки безопасности.

Заодно я спрашиваю у охранника, можно ли позвонить родителям, и получаю утвердительный кивок.

Удивительно, и воевать не пришлось.

Я тут же набираю маму и говорю с ней о всяких глупостях почти час. Наши разговоры всегда такие — мы быстро обсуждаем здоровье и свежие проблемы, а потом мама долго и вдумчиво рассказывает мне, что готовила на обед, какая стоит погода и что сказал дядя Леша из Калининграда, которого я видела всего один раз за всю жизнь.

Впрочем, неважно, что она говорит. Я отдыхаю, когда слышу ее голос. Про себя молчу. Вернее, умалчиваю стремительную перемену в своей жизни, решив оставить новость до лучших времен. Зачем ей делать нервы? Да и папе тоже, тем более я не придумала, как меня угораздило познакомиться с Бестужевым. Надо или придумать достоверную легенду, как судьба меня столкнула с большим бизнесменом, или честно рассказать о договоре.

Хотя рассказывать же нельзя, это как раз записано в одном из пунктов…

Черт!

Мне нужно еще раз перечитать договор, чтобы запомнить его.

— Елена, — меня окликает знакомый голос, когда я убираю телефон в карман пиджака. — Я оставлю журналы на столе.

Анастасия раскладывает глянец на столешнице. Я подхожу ближе и понимаю, что это свадебные журналы. Точно, она же говорила, что мне нужно выбрать платье, украшения и всё-всё-всё для церемонии.

— Некоторые модели, к сожалению, будет сложно достать. Слишком близкая дата свадьбы, — она разводит руками. — Я пометила проблемные платья красными стикерами, но если что-то сильно понравится, я сделаю всё возможное. Только без гарантий.

Я смотрю на красивые журналы, которые больше напоминают коллекционные издания. И там есть полоски ткани — тончайшее кружево с изысканными узорами выглядывает из-под страниц и буквально манит. Я провожу пальцами по нему, не в силах сдержать восхищенную улыбку, и на мгновение забываю, что брак мне вообще-то навязали.

В свадебное волшебство хочется окунуться с головой. Все-таки я обычная девчонка. Конечно, у меня замирает сердце при виде настоящей красоты! Я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу выбирать из самых лучших моделей. Я ведь могу исполнить любую свою мечту, любой фасон и цвет, любой кортеж и ресторан.

В мире Бестужева нет лимитов. Он сам сказал, что свадьба состоится в Европе, а я никогда не была заграницей. И я ведь даже страну могу выбрать! Просто-напросто ткнуть пальцем в карту и сказать “хочу”. Нет ничего проще. Всё, за что платят деньгами, в мире Влада можно получить по щелчку пальцев.

В его мире с другим проблема.

Дефицит тепла и искренности.

— Я потом посмотрю, — я закрываю журнал. — Сейчас другим голова забита.

— Елена… — Анастасия вдруг запинается, и я впервые слышу, как по ее голосу проходит вибрация неуверенности. — Я хочу извиниться за свое поведение в первый день.

Я замираю. Этого я точно не ждала.

— Я неправильно поняла, кто вы, — продолжает помощница. — Я подумала, что вы девочка из эскорта, которая хочет замучить меня дурацкими капризами. Поэтому была так резка.

— А сейчас ты думаешь, что я не девочка из эскорта? И что же поменялось?

— Мой босс идем вам на уступки, — произносит она после паузы. — А я давно работаю на него, и знаю, какая это редкость. Это даже исключение из правил.

Я не верю ей.

Не верю в ее покаяние. Я же говорю, что в мире Бестужева проблема с искренностью. Я смотрю в прожженные хитрые глаза Анастасии и понимаю, что ею руководит страх. Она увидела, что Бестужев действительно идет мне на уступки, и почувствовала угрозу. Я же могу пожаловаться на нее, попросить наказать, используя небывалое расположение Влада.

Да, вот в чем дело.

Она поняла, что просчиталась в первый день, и теперь пытается исправить ситуацию.

— Фотография моих родителей на тарелке — твоя придумка?

Помощница ведет плечами, словно я ударила ее этими словами.

— Да, — ей приходится признаться. — Я не знала, как еще заставить вас слушаться. Мне дали невозможно плотный график, у меня не было времени уговаривать вас. Мне пришлось действовать жестко.

Я выставляю ладонь, не желая выслушивать ее оправдания.

— Значит моим родителям ничего не грозит? Влад ничего не знает об этом?

Анастасия качает головой.

— Не знает, — подтверждает она. — Но он бы нашел способ вас заставить, если бы вы решили упрямиться.

Она делает шаг ко мне, приподнимая ладони.

— Давайте попробуем с чистого листа? Елена, я совершила ошибку из-за недопонимания. Я…

— Сейчас просто замолчи.

Мне чертовски хочется вычеркнуть ее из своего окружения раз и навсегда. Я выдыхаю полной грудью, уже представляя, как в последний раз услышу стук ее каблуков, но вдруг понимаю одну важную вещь. Она сказала, что давно работает на Бестужева, а значит она должна многое знать о его жизни.

Ведь так?

Это же шанс…

Узнать все то, что я тщетно пытаюсь вытащить из Влада, чтобы понять его.

— Я хочу продолжить разговор в другом месте, — произношу, оглядывая большую столовую, которая не подходит для предстоящего разговора. — Чтобы нам никто не помешал.

Настя показывает путь без уточняющих вопросов.

Я узнаю кабинет, в который она меня приводит, с первого взгляда. Именно в нем я маялась, пока ждала Бестужева с вечеринки, и именно в нем Влад по-настоящему напугал меня в первый раз. Он рванул мое тело на себя, вклинившись между ног и заставив лечь на кожаную обивку. Больше Влад ничего не сделал, но мне хватило. Сердце даже сейчас пропускает пару ударов, когда мне на глаза попадается проклятый диван.

Я обхожу его стороной и иду дальше, к письменному столу с пустыми фоторамками. В этом доме бесполезно рассматривать детали и искать подсказки о характере Влада, он не обжит и выглядит как запасной аэродром. С таким же успехом можно делать выводы о нраве хозяина по его номеру в отеле.

— Можно я выпью? — неожиданно произносит помощница, указывая на бар.

Я пожимаю плечами, показывая, что мне все равно. Я опираюсь на стол и собираю ладони в замок на бедрах. Пока Анастасия выбирает напиток, я пытаюсь выбрать первый вопрос.

— Так сколько лет ты работаешь на Бестужева?

— Почти десять. Я попала в его компанию на стажировку и так и осталась, он тогда еще занимался делами в области, а не в столице.

— Какими делами?

— Грузоперевозками. Логистика для строительных компаний.

Ее ответ удивляет меня. Я верю, что это прибыльное дело, но не с миллиардными чеками.

— Ждали другого? Нефтяную скважину? — Анастасия сухо улыбается, отпивая из бокала янтарную жидкость.

— У него же богатый отец.

— Нет, Влад пробивался сам. Очень долго и не всегда успешно. Я застала два кризиса, когда он терял сумасшедшие деньги и балансировал на грани банкротства. Это сейчас он забронзовел и обзавелся всеми нужными связями, но были и другие времена. Его сбивали с олимпа и с интересом наблюдали сможет он подняться еще раз или нет.

— Сбивали? У него есть враги?

Настя коротко смеется, после чего снова поворачивается к барной полке и проводит пальцами по горлышку бутылки. Она обдумывает, что говорить. Я вижу это по ее лицу, но не подгоняю. Анастасия стерва, но не дура, она сама прекрасно знает все угрозы, которые я могу произнести.

— У Влада есть отец, — она усмехается. — Этого достаточно.

— Что ты имеешь в виду?

— У Влада очень влиятельный мстительный и опасный отец. Я бы промолчала, но я сама его не переношу. И боюсь, если честно.

Она поворачивается, бросая острый взгляд в мою сторону. Словно хочет добавить одними глазами — его стоит бояться.

— Как его зовут? — спрашиваю.

— Адам Яскевич.

— Не Бестужев?

— Влад взял девичью фамилию матери. Я плохо понимаю в их семейных делах, у меня есть лишь слухи и догадки… Но я знаю то, что видела собственными глазами. А я видела, что те два кризиса, которые едва пережила компания Влада, устроил ему отец. Специально и планомерно.

— Что? Он хотел разорить Влада?

— Он бы закатил шумный праздник с фейерверком над Москва Сити, если бы ему удалось.

— Но зачем?

— Чтобы показать Владу его место. Адам Яскевич, — она непроизвольно понижает голос до боязливого шепота, когда произносит его имя, — обожает, когда люди зависят от него. Да так, чтобы целовали его ботинки с трепетом. Он умеет ломать людей.

Я беру паузу, чтобы обдумать ее слова. Они звучат дико для меня, хотя и многое объясняют. Если Влад вырос в этом безумии, то его поведение уже не вызывает столько вопросов. Он вообще знает, что такое семья? Что такое поддержка и доверие? Как родные люди помогают друг другу, а не используют в войне то, что лучше остальных знают твои слабые и сильные стороны.

Это же не жизнь, а сумасшествие. Защищаться от самых близких. Постоянно ждать удар в спину.

— А мама Влада… — я начинаю фразу и спотыкаюсь из-за нахлынувших эмоций. — Что с ней случилось?

— Я же говорю, у меня только слухи и догадки.

Я не отрываю от Насти взгляда, показывая, что слушаю. Но она все равно медлит. Ей трудно говорить о матери Бестужева, она резковато облизывает губы и делает глоток из уже пустого бокала.

— Она давно погибла.

— Это я знаю. Сколько Владу было лет, когда это случилось?

— Двадцать или около того.

— Она погибла от передозировки?

Я помню, как из Влада вырвалось — “моя мать погибла от этой дряни”.

— Да, — Анастасия кивает.

Помощница вдруг поворачивается ко мне, едва не роняя бокал на пол.

— Я не хочу говорить о ней. Все равно не знаю правды, могу только догадываться, как трудно ей было и чего насмотрелся Влад, пока рос.

Глава 14

После разговора с Настей я ухожу наверх. Поднимаюсь на второй этаж и долго смотрю на дверь хозяйской спальни. Она теперь наша с Владом, к чему мне только предстоит привыкнуть. Я провела на огромной кровати всего одну ночь, и то Влад оставил меня в покое и ночевал в соседнем кабинете.

Он кстати до сих пор не приехал.

А на часах уже двенадцатый час.

Что у него там за встреча? Что-то важное и касающееся бизнеса? Наверняка, это связано с бриллиантовой семейкой Самохиных, которые хотят отыграться за расстроенную свадьбу. Так и голова может закружиться, рядом с Владом слишком много людей, которые хотят ему зла.

Я выдыхаю сквозь сжатые губы и толкаю дверь. Нужно попытаться заснуть. Если не отдохнуть, то завтра от меня будет мало толку.

В спальне по-прежнему пахнет лавандой. А вот пакеты со старыми вещами унесли, их место заняли покупки из “Орхидеи”. Я захожу в гардеробную через высокую арку и вижу, что кто-то из прислуги заботливо разложил вещи по полочками и развесил на плечики.

Тон к тону. Идеально.

К счастью, я успела выбрать в магазине домашнюю одежду. Я сдергиваю с плечиков бежевое платье из мягкой ткани, чтобы переодеться, и возвращаюсь в спальню. Вдруг замечаю еще одну перемену. Рядом с бетонной угрюмой стенкой, на которую я жаловалась Владу, поставили большую напольную вазу с цветами. Буйные экзотические бутоны смотрятся с явным перебором, слишком много красок и неожиданных сочетаний. Тут и красный, и фиолетовый, и изумрудный, и даже золотой!

— Понятно, Бестужев, — произношу вполголоса, скептически разглядывая букет. — Ты у нас человек крайностей.

На ум сразу же приходит другое сравнение. Если он сейчас так холоден, то, что будет, если зародится доверие? Он горячий и страстный? Сколько должно быть эмоций накопилось за годы его душевного затворничества. Он же не может вечно сдерживаться и жить как робот?

Надо притормозить.

Откуда вообще эти мысли?

Глупо ждать, что между нами будет доверие. Не говоря уже, о чем-то горячем и страстном.

Я принимаю душ, выбирая на полочке шоколадный французский гель. Потом накидываю новое платье и быстренько пробегаюсь по баночкам с кремами. Мои средства занимают три большие полки, напоминая мне витрину. У меня никогда не было столько косметики, а ведь здесь нет декоративки. Только крема, тоники, лосьоны. Страшно подумать, какие богатства прячутся в туалетном столике в спальне.

Рядом стоят несколько черных упаковок. Явно мужских. Влад следит за собой, я узнаю его запах с крепкими нотами, когда дотрагиваюсь до флакона с обтянутой крокодиловой кожей крышкой. Пахнет морем. Древесно-мускусная ватерлиния… стоит вдохнуть глубже, как чувствуешь запах перца, соленой воды и горького незрелого лимона.

Этот аромат остается на пальцах. Я ополаскиваю руки в теплой воде, но приглушенный мужской запах все равно остается.

Я выхожу из ванной комнаты и сразу же падаю на кровать. Как и в прошлую ночь, заворачиваюсь в одеяло как в кокон. А еще запрещаю себе крутить в голове слова Анастасии. В двенадцать ночи надо спать, а не обдумывать чужую тяжелую судьбу! Этим можно заняться завтра, хоть с самого утра.

Да, Лена. Сначала сон, потом сострадание.

Надо уметь расставлять приоритеты.

Я все равно ворочаюсь добрых двадцать минут, а когда просыпаюсь от громкого хлопка, понимаю, что еще ночь. Электронные часы светятся в темноте, и на них 3.10. Я сажусь в кровати, прислушиваясь к шорохам, и вскоре становится ясно, что в комнате я по-прежнему одна. А шум идет из коридора.

Точно.

Снова хлопнула дверь. В одной из спален.

Это Влад? Он решил лечь в другой комнате?

Не знаю, где мое хваленое благоразумие и какого черта меня несет, но я встаю и иду к двери. Все равно уже не усну, а так хоть проверю его. Он же хотел себе жену, а жена вообще-то и скандал может закатить за позднее возвращение.

Мне везет, что в коридоре горят настенные бра. Я замечаю, что Влад бросил темно-синий пиджак у двери другой спальни. Его ткань намертво пропиталась тяжелым запахом табака. Но меня смущает другое — один из нагрудных карманов вырван с мясом.

— Влад, — тихо произношу, толкая дверь.

Внутри темно. Правда, глаза быстро привыкают и мне удается разглядеть диван. Влад лежит на нем, очертания его массивной фигуры невозможно не заметить. Я подхожу вплотную и вижу, что он выбрал самый плохой вариант для сна. Диван ему короток, а большие кожаные подушки чертовски мешают.

Я тяну одну из них, и в этот момент чувствую рывок. Вместе с силовым захватом и горячим дыханием, которое вдруг опаляет мое лицо.

— Ааах, — глупый возглас слетает с моих губ первым делом. — Влад! Тише… Это я, Лена!

Он останавливается. А я пытаюсь осмыслить, как он за секунду утянул меня вниз и почти что придавил своим тяжеленным телом.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты разбудил меня хлопками, — я просовываю ладонь между нашими телами и надавливаю на его грудь, чтобы он отодвинулся. — И у тебя порван пиджак.

— И?

Я вижу, как он смотрит на меня. В темноте его взгляд кажется бездонным, как пропасть.

— И ничего, — я толкаю его сильнее, заводясь от собственной глупости, приведшей меня сюда, и бессилия, которое мешает освободиться. — Я ошиблась дверью! Я хочу назад в свою кровать.

Его взгляд опускается ниже. На мои губы. И темнеет на пару оттенков. Как в коктейле. От сладкой трети к самой густой и крепкой.

Я непроизвольно закусываю нижнюю губу, и делаю только хуже. Я понимаю это слишком поздно, когда Влад рывком проходит последние сантиметры и накрывает ртом мои губы. Его сбитое дыхание обжигает, а уверенные движения уносят в другую реальность. Я совершенно теряюсь, чувствуя его жадный поцелуй как созвездие противоположных желаний. Мне нужно и вырваться прочь, и почувствовать его сильнее. Глубже… Я едва сдерживаюсь, чтобы не распахнуть губы и не впустить его так далеко, как он хочет.

Он и правда Дьявол.

Бесстыдный, искушенный, без капли милосердия к женской чувствительности. Он продавливает меня и заставляет дышать только собой. Весь кислород кончается, а моего благоразумия хватает лишь на то, чтобы чиркнуть щекой по его щеке и отклониться чуть в сторону. Я замираю и пытаюсь услышать хоть что-то сквозь гулкие удары сердца. Мой пульс сходит с ума, а мысли выстукивают обрывки азбукой Морзе.

Что со мной…

Я спятила?

Мы же чужие!

Когда он успел понравиться мне…

Понравиться?

Нет!

Он просто сильнее…

Я встряхиваю головой и вдруг понимаю, что Влад с трудом притормаживает. Он держит меня за плечи, но старается не давить. Хотя бы мгновение. Он сместился в сторону, чтобы перенести вес, и обнимает меня, прижимая к своему горячему телу. Я чувствую его силу, которую он контролирует как может. Но она все равно растекается по моему кровотоку запретным удовольствием. Действует на меня.

— Влад, — я поворачиваю голову и встречаюсь с ним глазами. — Мне нечем дышать…

— Разве?

— Да, — я киваю. — Я совершенно уверена, что мне нечем дышать.

Его тянет ко мне. Я чувствую, что он не хочет выпускать меня из рук. Еще мне чудится, что он совсем вымотался. Да, он сильный грозный волевой, но ему бы сейчас лечь рядом и заснуть в моих руках. Не знаю, откуда все эти глупости в моей голове, но наедине с ним только они и приходят.

— От тебя пахнет сигаретами, — добавляю, пока еще могу сопротивляться.

Это работает. Бестужев переносит ладони с моих плеч на талию. Сжимает, заставляя выдохнуть парочку проклятий в свой адрес, а потом отпускает. Он отжимается от дивана и садится рядом. Я же отодвигаюсь, упираясь в кожаную спинку. Выходит нелепо — мы поменялись местами, теперь я лежу на диване, а он опустил ноги на ковер.

— От тебя пахнет шоколадом, — неожиданно кидает Бестужев.

Он поворачивает голову в мою сторону и разглядывает меня сверху вниз. Воздух между нашими лицами электризуется, меня буквально покалывает напряжением. Вокруг темно, но я все равно начинаю нервничать и поправляю одежду. И нахожу что-то липкое.

— Что это? — выдыхаю обеспокоенно, перебирая пальцами ткань платья снова и снова. — Влад?

Это кровь?

Он испачкал мою одежду, когда обнимал — вот единственное объяснение, которое приходит на ум. Следом я вспоминаю о порванном пиджаке, который до сих пор валяется в коридоре. Черт… Я рывком поднимаюсь на ноги и на ощупь нахожу лампу на тумбочке неподалеку.

— Мать твою, Лена! — хрипит Влад, когда свет накатывает сильной волной. — Выруби!

Моим глазам тоже больно, но мне плевать. Как только глаза привыкают, я смотрю на свою ладонь и понимаю, что не ошиблась. Смазанные разводы алого оттенка остались на пальцах.

— Нет, Влад! — шумлю на него, когда он тянется к выключателю. — Не трогай!

— Иди к себе.

Грубит.

И смотрит со злым вызовом.

Я же использую момент и рассматриваю его лицо. Оно чистое, нет ссадин или порезов. Но что под рубашкой? И почему он прячет ладони?

— Не посылай меня, — я мотаю головой, я тоже начинаю злиться, словно наши эмоции синхронизировались. — Я не прислуга.

— Значит пришла как невеста? Соскучилась?

Влад надвигается на меня. Я машинально отступаю и едва не роняю лампу на пол.

— Бестужев, хватит.

Из моего голоса испаряется всякая уверенность. Мне не нравится, как он смотрит на меня, как не нравится что вокруг ночь и мы одни в одной комнате.

— Почему хватит? Ты не хочешь уходить, значит хочешь продолжить. Я не против.

Мне больше некуда отступать, я упираюсь в тумбочку и падаю на нее после первого же прикосновения Бестужева. Он закрывает своим крепким телом все вокруг, напирает и вынуждает быть ближе.

Кожей к коже.

Слишком резко и на грани насилия.

Он специально. Завелся из-за моего упрямства и теперь доводит до кризиса, чтобы я в слезах бросилась прочь. Лишь бы не лезла ему в душу с расспросами. А я терплю. Не знаю, почему принимаю его вызов и не ухожу, ведь легче всего залепить ему пощечину и вылететь из комнаты пулей. Он отпустит, я откуда-то знаю со стопроцентной уверенностью.

Вместо этого я жду, когда он остановится сам. Он же тоже чувствует меня. Как бы ни играл в холодного подонка, он знает, что я не готова зайти дальше поцелуя.

— Тебе легче напугать меня, чем показать, что с тобой? — выдыхаю, когда ладони Влада ложатся на мои плечи. — Проще оттолкнуть, чем приоткрыться?

Я обхватываю пальцами его запястья.

— Можешь просто кивнуть, если со словами у тебя не сложилось. Ты подрался?

Молчит.

Ну вот что с ним делать?

Холодный, упертый, невозможный!

Я надавливаю с силой, чтобы освободиться из его захвата и уйти. Влад не сразу, но позволяет мне. Я медленно увожу мужские ладони вниз и замечаю, что его правая рука разбита. Костяшки стесаны, свежие ссадины сочатся и смотрятся скверно.

— Ты подрался, — говорю уже утвердительно, отвечая за него на свой же вопрос. — И где ты только успел? Ты же даже не пьян.

— Мне нужно было выпустить пар.

— Ох, ты все же умеешь разговаривать, — я подшучиваю от неожиданности и тут же виновато улыбаюсь, одними глазами обещая Владу больше не поддевать его. — А сам пропустил? Под рубашкой нет ушибов?

— Хочешь проверить?

— Я сейчас проверю, как быстро сюда приезжает городская скорая.

— Ее не пустит охрана, можешь не пытаться.

Пока он острит, я разворачиваю его ближе к свету. Потом подношу его руку к своему лицу, за что приходится вновь повоевать.

— Я не кусаюсь, Влад, — произношу на выдохе. — Господи, ты стекло что ли заодно разбил? У тебя прям порезы.

— Осмотр окончен? Я свободен?

— Нет, — я качаю головой. — Я принесу что-нибудь из аптечки и лед.

— Не нужно.

— Нужно. Я где-то слышала, что будущие супруги должны заботиться друг о друге.

Я покидаю комнату за секунду. Приобретенный опыт подсказывает, что терпения Влада не хватит надолго, поэтому я быстро спускаюсь на первый этаж и поворачиваю к столовой. Я видела навесные шкафы с разной всячиной рядом с черным входом. Там точно должен быть бинт и перекись, а со льдом еще проще. Я как раз сегодня поразилась, что на кухне стоит специальный генератор кубиков льда, как в американских гостиницах. Нужно только подставить ведерко.

И найти…

Мысли обрываются вспышкой. Я поворачиваю в столовую и натыкаюсь на раскрытую дверь черного входа. И именно в тот момент, когда через нее заходит массивный мужчина, который выглядит как охранник. Я не узнаю его, но на Бестужева работает столько людей, что ничего удивительного. Я уже хочу пожаловаться, что он напугал меня, как вслед за охранников в комнату входит другой мужчина.

Старше и мрачнее.

И вот теперь становится по-настоящему жутко. Я узнаю его с одного взгляда. Той единственной фотографии оказывается достаточно, его фактурная неприятная внешность врезалась в память.

Это отец Влада.

— Она? — спрашивает он у охранника, указывания на меня, как на вещь. — Его девка?

Глава 15

Я пораженно смотрю на мужчину и не могу сдвинуться с места. Меня парализует из-за шока, а в голове бьется одна-единственная мысль — я не ошиблась на его счет. Я почувствовала резкое отторжение, когда увидела фотографию отца Влада, но в жизни он еще хуже. От него исходит вибрация чего-то темного и летально опасного.

— Да, она, — отвечает высокий охранник.

Я не смотрю на него, в поле моего внимания попадает только Адам Яскевич. Я запомнила его имя, оно редкое и царапает слух. И слава богу, оно другое! Не Бестужев. И черты лица у него другие, было бы неприятно смотреть на него и узнавать внешность Влада хотя бы в крупицах.

— Лена, да? — бросает Адам, делая размеренный шаг в мою сторону.

Я пячусь от него, как от прокаженного, на что он противно усмехается. Растягивает тонкие губы в оскале и морщится, словно ждал от меня поведения поинтереснее.

— Вижу, ты в курсе, кто я, — добавляет он. — Тогда не будем тянуть. Сядь сюда.

— Я лучше позову Влада…

— Ты плохо слышишь, крошка? — теперь в его голосе раздражение. — Я сказал, села!

А вот и приказ.

Я не успеваю увернуться от ручищ охранника. Он вдруг оказывается рядом, а с другой стороны мелькает еще одна крепкая фигура. Боже, сколько их здесь?! И где охрана Бестужева? Что вообще происходит?!

Я выкрикиваю короткий возглас, пытаясь привлечь внимание, но широкая ладонь молниеносно накрывает мои губы. Охранник ловко обхватывает мое тело, отрезая путь к сопротивлению, и тащит туда, куда приказал Яскевич. На барный стул с черной спинкой.

— Давай, крошка, соображай быстрее, — Яскевич приближается и проводит тыльной стороной ладони по моим волосам, останавливаясь у виска. — Есть же чем? Глаза вроде не самые глупые.

Сердце колотится где-то у горла. И становится только хуже, он наклоняется и с интересом разглядывает меня, как зверушку. Я не человек для него, то ли кукла, то ли пыль под подошвами.

— Не будешь больше орать? — спрашивает Адам, стирая с губ язвительную улыбку. — Он отпустит, если ты кивнешь.

Мне нужен глоток свободы. Я размышляю всего миг и киваю, хотя меньше всего хочу идти у него на поводу. Адам дает отмашку своему псу, и мужская тяжелая ладонь отпускает мое лицо. Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что охранник остался стоять рядом и может схватить в любую секунду.

— Умница, — хвалит Яскевич, вновь дотрагиваясь до моих волос. — Отдышалась? Готова слушать?

— Я не понимаю, что вы хотите от меня. Что вы делаете? Зачем все это…

— Мой сын платит тебе?

— Что?

— Да или нет? И не ври мне, за это можно поплатиться.

Я мотаю головой.

— Сколько хочешь, чтобы я больше не видел тебя рядом с ним? Я готов перекупить тебя.

— Перекупить?

— Именно, я говорю о деньгах. Назови свою цену.

— Вы спятили? — я пытаюсь отодвинуться от него и цепляюсь за край стола. — Нет!

Я повышаю голос до крика. Охранник и так уже тянется ко мне, терять нечего. Мне удается ударить его в грудь и следом добавить смазанным толчком, я намного слабее, но во мне просыпается злость обреченного.

Я не хочу играть по их правилам!

Не хочу больше чувствовать чужие пальцы и слушать надменные фразочки с угрозами!

Нет! Не буду!

— Отойди от нее.

Ледяной голос Влада разрезает пространство. Я выдыхаю и быстро поворачиваюсь. Становится легче в ту же секунду, словно одно его присутствие может спасти меня. Я смотрю на Влада и впервые в жизни испытываю столь резкий бросок от одних эмоций к другим. Меня затапливает теплом с ног до головы, мягким нежным теплом, которое идет из самого сердца.

— Отойди, — повторяет Влад с угрозой, надвигаясь на охранника.

Тот теряется.

— Здравствуй, Влади, — отец обращается к сыну со снисходительной улыбкой. — Я хотел сперва пообщаться с твоей красоткой наедине.

Влад не реагирует на отца. Он делает шаг за шагом и смотрит только на меня. И он протягивает мне ладонь, когда подходит на достаточное расстояние.

— Не бойся, — складывает он одними губами и кивает, подгоняя.

Я шагаю к нему. То ли охранник сдался, то ли Адам позволил, но я беспрепятственно прохожу мимо мужчин. Секунда и моя дрожащая ладонь находит горячие пальцы Влада. Он обнимает меня, рывком прижимая к своему телу, и следом подталкивает дальше. Прячет за спину.

Я и рада укрыться за ним как за каменной стеной. Я утыкаюсь лицом в его рубашку и зажмуриваюсь так крепко, будто все неприятности могут исчезнуть, если постараться. Веду щекой, прижимаясь и угадывая, как бугрятся его налитые мышцы, и вдыхаю его запах полной грудью.

Это помогает.

Простое понимание, что он рядом, помогает.

— Убирайся, — до меня снова доносится голос Влада. — Забирай своих людей и иди вон.

— А поговорить? — интересуется Яскевич с ухмылкой. — Ты ни капли не скучал, сынок?

Я чувствую, как напрягается спина Влада. Его мышцы сковывает бетоном. Я провожу ладонями по его телу, стараясь хоть как-то помочь и успокоить.

— Хватит, Влади, я вижу твою игру насквозь. Ты подцепил эту девку, чтобы утереть нос Самохину. Даже толком не выбрал, схватил первую попавшуюся из массовки. Я же вижу, она дешевка.

Влад срывается с места!

Черт!

Я чудом успеваю среагировать и оказываюсь перед ним. Вбиваю ладони в его грудь и пытаюсь удержать.

— Влад, пожалуйста! — кричу ему в лицо. — Не надо, он же специально… Послушай меня, не надо!

Я протягиваю ладони к его лицу, и это неожиданно действует. Влад опускает на меня глаза и достает темным пронзительным взглядом до самой души.

— Не делай глупости, прошу, — я встаю на носочки и произношу шепотом почти что ему в губы. — Пожалуйста.

— Ты дрожишь.

— Да, — я киваю, понимая, что Влад прекрасно чувствует, как меня бьет. — Я еще та трусиха, ты просто плохо меня знаешь. Я тебя еще сто раз неприятно удивлю, устанешь замечать мои косяки.

— Ладно, Влади, убедил, — произносит Адам за моей спиной. — Выглядите как настоящая парочка.

— Что тебе надо? — отзывается Влад.

— Ничего. Захотел проведать сына впервые за много лет, на невесту новую взглянуть, ты же не познакомишь. И насчет Самохина предупредить, он тебя в порошок хочет стереть.

Влад ничего не отвечает.

— Еще не прижало? Хорошо, — Адам кивает. — Позвонишь, когда позвонки затрещат. Я, может быть, помогу.

Яскевич уходит вместе с двумя охранниками. Я остаюсь с Владом, который усаживает меня на ближайший стул.

— Ты в порядке? — спрашивает он, проводя ладонями по моим плечам. — Я отойду, хорошо? Всего на минуту, мне нужно проверить, что там с охраной.

Я киваю, хотя чертовски не хочу отпускать его.

— Лена?

Влад опускает глаза, и я вдруг понимаю, что держусь за его ладонь мертвой хваткой.

— Да, прости, — шепчу виновато.

— Все хорошо, ничего не бойся. Он не вернется больше.

Влад разворачивается и широким шагом направляется к главной двери. Я же пытаюсь успокоиться. Оказывается, мой организм совершенно не подготовлен к подобным штурмам. Мужская грубость, угрозы и сила, помноженные на обрывки ужасных слухов, которые я слышала об отце Влада, привели к тому, что я сжалась как пружина. Я только сейчас осознаю, насколько перенервничала. Ох… Из меня точно не вышло бы героини триллера, которая может терпеть одну психологическую встряску за другой.

Я уже на грани.

И сидеть на месте больше не могу, доза адреналина гуляет по кровотоку и не дает релаксировать посреди столовой.

Я соскальзываю со стула и иду к шкафу, к которому шла изначально. Я же искала перекись и бинт для Влада. Глупость не глупость, а когда руки заняты, мне легче. Я проверяю несколько полок, чуть не опрокидывая контейнер с инструментами прямо себе на голову, все-таки пальцы еще шалят, а перед глазами стрессовая дымка. Но я же упрямая, почти как Бестужев, тут мы два сапога пара. Поэтому я нахожу правильный чемоданчик с красным крестом и отношу его на кухонный остров.

— Тебе плохо? — обеспокоенный голос Влада раздается со спины. — Я сейчас вызову врача…

— Нет, это не мне.

Влад глядит так, будто я загадала ребус, а когда понимает, что аптечку я принесла для него, меняется в лице. В его глазах ярко загорается вопрос “ты это серьезно?”

— Что с охраной? — я быстро перевожу тему, откидывая крышку чемоданчика. — Почему они не вмешались?

— Сейчас проверяют, — Влад подходит к столу, на который бросает переносную рацию. — Скорее всего, гости въехали через северные ворота, а вот почему этого никто не заметил — вопрос.

— Я ставлю на деньги.

Брови Влада ползут вверх.

— Твой отец предлагал мне деньги за то, чтобы я уехала от тебя. Он так и сказал — “я хочу перекупить тебя”. Может, он кого-то перекупил из твоей охраны?

— Может, — Влад пожимает плечами. — Лена, а без перевязки никак?

Он, наконец, понимает, что я не собираюсь отступать от своего плана.

— Никак.

Я по-хозяйски обхватываю его правое запястье, подвигая ближе. Потом смачиваю ватный диск перекисью и осторожно стираю следы крови с крепких пальцев Бестужева. Он морщится.

— У тебя очень странный отец, Влад, — произношу, не отрывая взгляда от его порезов. — И странный — это самое мягкое слово, которое пришло мне на ум.

— Хочешь разорвать контракт? — Бестужев подшучивает.

— Мне нужно время, чтобы подумать. Но ты прав, с такими родственниками надо знакомить заранее.

— Я давно пытаюсь разорвать наше родство, но пока не выходит.

— Когда я стояла между вами, я буквально кожей чувствовала, как вы ненавидите друг друга. Это так дико, Влад… Прости, я просто не знаю, как еще сказать, но у меня иногда в голове не укладывается то, что происходит вокруг тебя. Ты живешь очень странной жизнью.

— А есть другая? — он обреченно усмехается, как будто вообще не верит в возможность другой судьбы.

— Да. Конечно.

— И какая?

— Нормальная, — я закусываю губу, чувствуя насколько это слово не подходит ситуации.

Ведь сейчас я обрабатываю рану мужчине, которого знаю всего три дня и невестой которого стала по договору.

— В нормальной мы бы не познакомились, — бросает Бестужев.

Я не решаюсь пытать Влада. Мне безумно хочется расспросить его о семье, о том, что творилось в его прошлом, но момент только с первого взгляда кажется подходящим. Мы оба вымотаны, толком не спали и пережили не лучшие минуты.

Тем более Влад снова отлучается по срочным делам, приходит охранник и просит его на минутку. Я же ополаскиваю лицо и руки теплой водой, а потом недолго сижу в столовой, чувствуя, как за адреналиновым всплеском приходит усталость.

Спать.

Говорю сама себе и поднимаюсь со стула. Я иду к лестнице и снова слышу голос Влада в холле. Он что-то строго говорит охраннику, не стесняясь в выражениях, после чего слышатся его шаги.

— Я решила лечь, — произношу, замечая, что он тоже направляется в сторону лестницы. — А то уже скоро утро.

Влад останавливается рядом, он бросает крепкую ладонь на перила и как будто ждет, что я продолжу. А я испытываю неловкость. Это даже смешно, но наши отношения спутались в огромный клубок, в котором я уже ничего не понимаю. Влад жарко целовал меня, придавив всем телом, я знаю, какой запах у его кожи, как до жестокого опасны его умелые губы и как меняется его дыхание, когда я становлюсь совсем близко. Я и сама крепко обнимала его только что, пряталась за его широченной спиной и в то мгновение была готова провести за ней вечность.

Но при всем этом, мне неловко от мысли, что нам идти в одну спальню. Может быть, спать в одной кровати.

— Тебе тоже нужно поспать, — говорю ему, потому что вижу, как он устал. — И переодеться. Ты в той же одежде, в которой поехал в клуб.

— Да, ты говорила, что от меня пахнет сигаретами.

Он разрешает неловкую ситуацию за меня, он кладет ладонь на мою спину и уверенно подталкивает наверх. Я не противлюсь, это не та жесткость, которой он испугал меня в прошлый раз, когда как куклу затащил на второй этаж и показал мое место. Нет, сейчас это другое.

Другая грань мужского превосходства.

Та грань силы, которая действует как афродизиак.

На втором этаже Влад толкает дверь хозяйской спальни и пропускает меня вперед.

— Я оценила вазу с цветами, — я указываю на напольную вазу, оборачиваясь к Бестужеву через плечо. — Ломать стенку, я так поняла, ты передумал?

Я подшучиваю, чтобы отвлечься. Я не прячусь от своих эмоций и считываю, как быстро происходит перемена. Наедине с Бестужевым весь воздух как будто наполняется импульсами. Пока неясными и слегка покалывающими кожу, но меня пугает стремительность. Я проникаюсь к нему слишком быстро, словно одна фигурка домино падает за другой, цепляет длинную вереницу и ускоряется с каждой секундой. Я уже не контролирую процесс, только слышу, как рушится очередная фигурка на ребро, ближе и ближе к эпицентру.

К сердцу.

— Почему? — он с хитрой улыбкой переводит взгляд на вазу. — Сломаем, если хочешь.

— А если я захочу переломать весь второй этаж?

— С этим уже сложнее. Дома так устроены, что в нем есть несущие стены. Вообще все дома, не только этот.

Я кривлюсь на его учительский тон, но с улыбкой. Я вижу, что он специально. Нас обоих отпускает после встречи с его отцом, так что нам, как воздух, нужен дурацкий разговор ни о чем. Невозможно постоянно говорить о важном или выяснять отношения на повышенных тонах, это уже не отношения, а война.

А мы с Владом вовсе проскочили этап знакомства, заменив его на подписание брачного договора. Нормальные люди сперва говорят о пустяках, приглядываются друг к другу и постепенно переходят от поверхностных фраз к самым важным. От напольной вазы к “почему твой отец презирает тебя?”

Я даже смотрю на Влада под другим углом. Рассматриваю черты, которые не замечала прежде… У него острые совершенно черные ресницы, мне для такого эффекта надо дважды провести кисточкой с тушью, а на его правой скуле есть короткий штрих. Выцветший с годами шрам, за которым, я уверена, стоит дурацкая история из детства. У меня тоже есть шрам на коленке, я умудрилась упасть точно на острый край ведра из железа.

— Я в душ, — неожиданно буднично произносит Влад.

Он уходит, а я еще полминутки разглядываю безумный красочный букет на фоне серой стены. Иногда мы с Владом выглядим точно также, ноль совместимости и сочетаемости, а иногда… Иногда я действительно верю, что его глухую стенку, которой он отгородился от остального мира, можно сломать.

Я иду в кровать и забираюсь под мягкое одеяло. На часах уже пять утра, я нажимаю кнопку над тумбочкой, чтобы опустить плотные шторы и скрыться от проснувшегося солнца. Надеюсь, Влад не будет против.

Я еще не сплю, когда он выходит из ванной. В темноте его шаги кажутся объемными, как в дорогих стерео-колонках, вибрация задевает что-то внутри и я непроизвольно шевелюсь, хотя хотела лежать неподвижно. Тогда я быстро замираю, исправляя оплошность, и делаю вид, что все-таки успела заснуть.

Боже! Я точно молодая женщина? Или девочка-подросток?

Влад проходит мимо. Уходит в соседний кабинет, как в прошлую ночь. И это становится неожиданностью, я почему-то не подумала, что он снова останется в спальне, но не ляжет рядом. Я удивлена и совершенно сбита с толку. Я не могу распознать, какое именно чувство накрывает меня с головой.

Облегчение?

Или разочарование?

Глава 16

Утро начинается поздно.

Я проваливаюсь в безмятежный сон после дикой ночи. Сто лет так не вырубалась и сто лет не видела на электронных часах почти двенадцать в момент пробуждения. Я спускаюсь на первый этаж, где стоит музейная тишина. Толстые стеклопакеты не пропускают ни капли шума с улицы. Даже гул газонокосилки не доносится. Я смотрю на садовника, который работает вдалеке, у витого черного ограждения с орлами вместо наконечников, и вспоминаю, сколько раз просыпалась от рабочего шума в своей квартире. То снег чистят самыми звонкими лопатами на свете, но газон приводят в порядок в субботнее утро, то мусоровоз пищит как спятившая полифония.

Мой взгляд падает на свадебные журналы, которые оставила Анастасия. Я собираю их в стопку и иду к столешнице, чтобы придумать что-то на завтрак. Хотя придумывать ничего не надо, контейнеры с ресторанными стикерами стоят в холодильнике, а на столе красуются корзинки с фруктами и снеками.

Я беру печенье с кунжутом и включаю кофемашину. Я уже подружилась с ней и знаю какую капсулу выбрать, чтобы не нарваться на горькую горечь с запахом сожженной дотла плантации.

Журналы отвлекают меня на добрый час. Особенно “пробники” тканей действуют завораживающе, я раскладываю кружевные ленты и представляю как они будут смотреться целым полотном. Я еще не поместила в свою голову мысль, что выхожу замуж, и выбираю платье как будто для своей подруги. Думаю над оттенками, ищу правильный силуэт, разглядываю модели, которые явно создавались для совсем других женщин. Они слишком идеальные и стильные, в таких платьях выходят замуж голливудские актрисы и избранницы арабских шейхов.

Слава богу, в журнале нет ценников. Это помогает хоть чуточку отпустить себя, я ставлю пометки на страницах ручкой и уже представляю, сколько примерок мне предстоит.

На телефон приходит сообщение от Анастасии, а через десять минут она появляется в столовой собственной персоной.

— Добрый день, — бросает она подчеркнуто вежливо. — О, журналы… Нужна помощь?

— Я кое-что выбрала для примерки. А насчет оформления, — я задумываюсь, — если честно, я не знаю. Мне понравились первые двадцать страниц.

Я и не мечтала о чем-то подобном. Красивая рассадка гостей на белых стульях с видом на озеро, цветочная арка из нежных бутонов и роскошный банкет под открытым небом с живой музыкой.

Ох, еще же и музыка!

Уверена, Анастасия подсунет мне список топовых групп и певцов, которых можно заказать для выступления.

— Я пришлю вам ссылки на ролики, — подсказывает помощница. — Подберу разные варианты, классические и более свободные…

— Строгую церемонию я точно не хочу.

— Поняла, — она кивает. — Значит что-то более демократичное.

— А чего хочет Влад? Он вообще ничего не говорил?

— Нет.

— Но он же устраивает вечеринки, аукционы, что еще? Что он предпочитает? Как выглядят его приемы?

Я пытаюсь припомнить вечеринку в небоскребе, на которой мы познакомились. Только вот никаких особенных деталей не нахожу, всё было богато и идеально. Как по стандарту.

— Честно? — Анастасия понижает голос. — Бестужеву плевать, он не любитель больших вечеринок. Он однажды не появился на банкете в свою честь, остался дома и отключил телефон.

— И зачем ему тогда пышная свадьба на тысячу гостей?

Анастасия смотрит на меня с удивлением.

— Не зачем, а для кого, — произносит она после паузы, когда понимает, что я не силах догадаться самостоятельно. — Думаю, пышная свадьба делается для вас.

— Для меня? — я шумно выдыхаю. — Вряд ли, вы заговорили о ней в первый же день. Сразу принесли буклеты и сказали выбирай, что хочешь. Слишком много чести для случайной девушки.

Анастасия лишь пожимает плечами. Она собирает журналы, попутно что-то помечая в своем сотовом, а потом сдвигает рукав пиджака и смотрит на наручные часы. Я легонько улыбаюсь, у меня тоже есть эта странная привычка. Игнорировать цифры на экране сотового и сверять время по наручным часам.

— Бестужев предупредил вас, что вчерашнюю встречу перенесли на сегодня?

Я качаю головой. А в мозгу вспыхивает слово “прекрасно” с едкой интонацией.

— В семь вечера в ресторане “Адле”, будет светская публика, только свои, дресс-код “коктейль”.

— А сейчас точно подходящий момент? Мне кажется, у Влада хватает проблем.

— На таких встречах между делом обсуждают важные вопросы. А вы его невеста, будет странно, если он начнёт вас прятать. Тем более он уже представил вас, многие хотят разглядеть его будущую жену поближе.

— О, господи! Представляю, что обо мне уже говорят.

— В этот раз не о чем беспокоиться, будет только ближний круг.

— Там будут его друзья?

— Скорее, приятели и партнеры.

— Только не говорите, что у Влада нет друзей.

— Есть Павел, это его заместитель. Они давно общаются, Павел ещё работал в клинике, в которой проходила реабилитацию…

Анастасия замолкает. Она запоздало понимает, что увела беседу не в то русло. А мне не нужно продолжение, я и так догадываюсь, что речь идёт о маме Влада. И имя Павел я тоже уже слышала, я случайно подслушала их с Владом разговор, когда Бестужев сказал ему, что я не испорченная.

— Не надо, Настя, — я киваю. — Ты права, не говори ничего о ней. Если Влад захочет, он сам поделится. Это слишком личное.

И больное.

— Давайте тогда посмотрим образцы, которые есть в наличии? — помощница проводит пальцами по страничкам буклетов. — Я сейчас позвоню и уточню, какие платья можно примерить.

Сегодня Анастасия дает маршрут водителю, я не вмешиваюсь и всю дорогу до салона рассматриваю город через тонированное окно. Позади нашего седана едет черный гелик, который навевает ужас даже на меня. Я знаю, что там наша охрана, но от вида агрессивной морды внедорожника все равно не по себе.

— Машина сопровождения есть всегда, — произносит помощница, видимо, заметив мои тревожные взгляды назад. — Она с нами не из-за ситуации с Самохиным, это обычная практика.

Я коротко улыбаюсь на ее слова, которые действительно чуточку успокаивают.

— Вы привыкнете, — добавляет Настя.

Когда мы приезжаем в салон, он мне вовсе кажется знакомым. Тут мне привыкать не приходится, я одно время очень любила программы, где невестам помогают выбрать Платье Мечты. Я включала их фоном, пока занималась домашними делами, и сама не заметила, как посмотрела несколько сезонов. Я видела и британские шоу, и американские, и выпуски для девушек пышных форм, так что роскошный салон, который выбрала Анастасия, не в силах меня поразить.

Меня преследует стойкое чувство дежа вю. Картинка с телеэкрана “сходит” в реальность, а я сама становлюсь той девушкой-героиней выпуска, вокруг которой кружат консультанты и приносят свадебные платья.

— У вас прекрасная фигура, — говорит мужчина в очках в золотой оправе, который представился как Элвис. — Вы можете себе позволить самый требовательный к фигуре фасон. Силуэт годе?

Он подводит меня к манекенам.

Ох!

Их точно не выкрали из музея? Их место под стеклянной витриной со строгой табличкой “не трогать руками!”, а не в магазине, это же произведения искусства, а не платья.

— Нравится? — консультант лукаво улыбается. — Многослойная юбка расширяется не от талии, а от колена. Видите? Очень утонченный и аристократичный силуэт, он стал популярным еще в шестидесятых и не потерял актуальности. Идеальный выбор для высоких невест.

Он снова улыбается.

Я же неотрывно смотрю на платье нежнейшего оттенка, которое висит последним в ряду. Цвет розового шампанского завораживает меня, как и цветочный узор из кружева.

— Да, оно прекрасное, — соглашается Элвис, когда замечает направление моего взгляда. — Хотите примерить?

— Хочу.

В примерочную приносят несколько вариантов, еще не зная мою нелюбовь к лишним переодеваниям. Я все равно указываю только на одно платье, которое выбрала еще в зале. Мне помогают нырнуть в него и ловко застегивают маленькие круглые пуговицы, которые идут по спине. Я специально отворачиваюсь от зеркала, пока платье прилаживают к моей фигуре, и смотрю на себя лишь тогда, когда девушка-консультант заканчивает.

А потом случается волшебство. Именно столь удивительные моменты я видела в передачах, радуясь вместе с совершенно чужими людьми. На экране девушки плакали от счастья и бросались с поцелуями к консультантам, поправляли потекшую тушь и пытались связать хоть пару слов, чтобы объяснить, как они счастливы. Не хватает только мамы с платочком в руках, которая по телевизионной традиции должна сидеть на диванчике рядом и едва дышать от восторга.

Впрочем, моего восторга хватает на двоих. Я вижу в отражении лучшую версию себя — красотку, которая нашла свое платье. Его как будто шили специально для меня, я влюбляюсь в него с одного взгляда и не хочу больше снимать.

— Нет, другое не буду, — шепчу, когда девушка подносит новое платье. — Нет смысла, я уже выбрала.

Она понимающе кивает и помогает мне собрать волосы, чтобы оголить линию шею.

— Правильно, — произносит она мягким тоном. — Когда находишь свое платье, сразу чувствуешь. И не имеет значение первым оно пришло или сотым.

— Я рада, что первым, — я смеюсь. — Ненавижу примерки!

После салона остается не так много времени. Анастасия помогает мне собраться для встречи в ресторане “Адле”, она организует появление визажиста и парикмахера, которые в четыре руки делают так, что Бестужев обомлеет, когда увидит меня.

— Так, нам пора, — произносит помощница, постукивая ногтем по наручным часам. — Вы встретитесь с Владом сразу в ресторане. Он уже выехал.

— Пусть водитель не гонит, я не хочу приезжать раньше Влада, — признаюсь Насте. — Я буду неловко себя чувствовать без него, никого не знаю, не знаю, что говорить.

Это же мой первый выход в так называемый свет. То короткое появление, когда Влад назвал меня невестой и сверкнул обручальным бриллиантом, не считается. Поэтому сердце стучит в груди, и чем ближе становится модный ресторан, тем больше тревоги. Мне не хочется подвести Влада, у него и так полно проблем, а мы же с ним ничего толком не обсудили.

Вот где мы познакомились?

Сколько уже встречаемся?

— А Влад ничего не просил передать мне? — спрашиваю у Насти, поворачиваясь к ней. — У нас же должна быть своего рода легенда, вдруг кто-то спросит, как мы познакомились, какие у нас планы на свадебное путешествие. Люди же говорят на такие темы, меня точно будут спрашивать о разном.

— Не просил, — помощница качает головой. — Я бы передала, если бы мне что-то дали. Я тоже удивлена… но легенды нет.

— И как же теперь? Молчать весь вечер? Я даже не знаю, что могу рассказать о себе. Мне изображать другого человека или судьба простой девушки из Калужской области подойдет?

— У меня только один совет, Елена. Прислушивайтесь к Бестужеву, он подскажет, что делать.

Мы подъезжаем к высокому зданию недалеко от центра, иллюминация красиво подсвечивает карнизы, а над входом в ресторан переливаются зеленые огоньки. Анастасия желает мне удачи, охранник распахивает дверцу и остается сделать всего несколько шагов внутрь. Сердце уже выстукивает не ритм, а громогласное требование принять успокоительное. Не знаю, когда стала такой впечатлительной и нервной, хотя, скорее всего, моя психика не поспевает за переменами. Вокруг всё новое. На мне даже каждый элемент одежды новый, и каждый грамм косметики и каждое украшение.

— Лена.

Я поднимаю глаза и вижу, как из дверей мне навстречу выходит Бестужев.

Слава богу, он пришел встретить меня!

Он протягивает ладонь, чтобы взять меня под руку, но не торопится притянуть к себе. Его взгляд скользит по моему лицу и спускается ниже, по черному шелку коктейльного платья, длина которого кончается выше колена. Я безотчетно усмехаюсь, замечая, что Влад не в силах оторвать взгляд от моих ног. Мне действительно очень идет это платье, в нем сочетается сексуальность и аристократическая строгость.

— Я выбрала платье под твой костюм, — произношу, проводя пальцами по строгой линии воротника его пиджака цвета красного вина. — Мы же должны отлично смотреться вместе? Смысл в этом?

Влад переводит взгляд на мое лицо, а его ладонь крадется мне за спину и жестко надавливает, заставляя прижаться к нему всем телом.

— Мне показалось, что ты выбрала платье, чтобы свести меня с ума.

Глава 17

Для встречи отведен отдельный зал. Он скрывается за двойными резными дверьми, которые навевают мысли о королевских балах. Я иду за Бестужевым и чувствую, как его уверенность делает со мной невероятное.

Я успокаиваюсь без каких-либо лекарств, начинаю дышать ровней и смотрю по сторонам уже не с тревогой, а с любопытством. И правда зачем портить себе вечер нервами? Я же не бывала на закрытых приемах, а тут можно взглянуть на жизнь, которой живет круг избранных.

Это даже увлекательно, если подумать.

— Мы немного опаздываем, — говорит Бестужев, наклоняясь к моему уху. — Уже все собрались.

— А много людей?

— Человек сто.

— Что?!

Я останавливаюсь как вкопанная и вдруг замечаю, что в глазах Влада танцуют дьяволята.

— Я пошутил, — сдает он назад с довольной улыбкой. — Гостей чуть больше десяти.

Звучит лучше. С этим я должна справиться.

Мы проходим к большому овальному столу, который красиво сервирован и усыпан весенними цветами. Длинные вереницы бутонов персикового оттенка оплетают тарелки и создают удивительно стильную композицию.

— Вот и мы, — сообщает Влад, подводя меня к столу.

Он коротко качает головой, отгоняя официанта, и ухаживает за мной сам. Отодвигает стул, после чего хлопает по плечу мужчину рядом и, наконец, садится рядом. Я кожей чувствую, как все взгляды устремляются в мою сторону. Стоит немалых усилий заставить вести себя естественно. Больше всего хочется уткнуться в тарелку и хорошенько отдышаться, но вместо этого я обвожу взглядом гостей и прибиваю к губам любезную улыбку.

Ничего, Лена.

Справишься.

Это всего лишь люди. Да, состоятельные. Может быть, капризные и высокомерные. Но все равно они такие же, как ты. Ходят по той же земле.

— Я представлял Лену, — бросает Влад, вальяжно откидываясь на спинку кресла. — Кажется, все были на прошлом вечере? Ростов, ты был?

— А твои приглашения можно игнорировать? — подшучивает крупный мужчина в клетчатом пиджаке. — Не знал, что можно так легко отделаться.

— Это Глеб Ростов, — сообщает Бестужев, поворачиваясь ко мне. — Он торгует Антиквариатом, ныряет с Аквалангом и… что-то еще на букву “А”. Ростов?

— Влад, эта шутка устарела.

— Вспомнил. У него Аллергия на мое чувство юмора еще со студенческих времен.

Влад представляет остальных гостей, задавая непринужденную дружескую интонацию. Я улавливаю легкое удивление, которое царит в зале первые минуты, и догадываюсь, что Бестужев редко бывает таким. Его приятели удивлены, а мне остается только обхватить ладонь Влада в знак благодарности. Я ценю то, что он делает, помогая мне освоиться.

— Всё хорошо? — он наклоняется ко мне, касаясь губами виска. — Дышишь?

Я киваю, но Влад продолжает испытывать предел. Он смещается, ведя жесткими губами по моей коже и согревая ее горячим дыханием. Я ощущаю выдохи Бестужева не как воздух, а как что-то тягучее. Как карамельный сироп или густой алкогольный коктейль, который обостряет все чувства.

Я царапаю ладонь Влада, чтобы он прекратил и снова включился в общую беседу. Мне в ней сложно участвовать, как-то так сложилось, что я ничего не понимаю в дайвинге.

— …Мальта в десятке дайв-спотов Европы, — голос Ростова перекрывает остальные реплики. — Там десятки отвесных скал с пещерами и внутренние лагуны, туда можно летать каждый сезон и все равно исследовать новые места.

— Мальта? — неожиданно оживляется Бестужев. — Что скажешь, малышка?

Я хмурюсь, не понимая к чему он клонит.

— Мы собирались сыграть свадьбу в Европе, — подсказывает он. — Мне нравится Мальта.

— Остров Гозо, — подсказывает женский голос с другого конца стола. — Глеб говорил о нем.

— Очень романтичное место, — вмешивается спутница Глеба, которая явно провела там не один отпуск. — По легенде на нем жила нимфа Калипсо. Чертовка очаровала и на десять лет задержала у себя самого Одиссея.

— Прекрасно, — произношу вслух, а потом наклоняюсь к уху Бестужева и добавляю только для его слуха. — Остров Гозо нам не подходит.

— Почему это? — он усмехается.

— Ты слышал? Десять лет. У нас только три.

— Поищем другую легенду?

— Остров.

Я случайно касаюсь кончиком носа его кожи и чувствую, как моя малейшая инициатива действует на Влада. Я отвлекаюсь на бокал с терпким напитком, чтобы отдышаться. Непривычный вкус с кисловато-горьким оттенком кажется мне странным, но я делаю еще несколько глотков, надеясь распробовать новое сочетание.

Нет, все-таки не мое.

И в голову ударяет. Хотя я не почувствовала градус, решив, что это какой-нибудь фирменный лимонад.

— Глеб, какие еще острова ты знаешь? — бросает Бестужев. — Необязательно для дайвинга, можно для нормального человеческого отдыха.

Я запиваю странный напиток водой, которая кажется мне чем-то райским. Да уж, мой организм порой протестует против элитных вещей. Я откидываюсь на мягкую спинку и стараюсь сконцентрироваться на словах Ростова, который с жаром рассказывает об очередном уголке планеты. Только вот я почти не разбираю его слова, до меня долетает лишь гул человеческой речи, а смысл ускользает. Да что со мной? И почему так жарко в груди, как будто жестокое тропическое солнце опалило платье.

Я снова тянусь к стакану с водой, но вдруг понимаю, что тело не слушается меня.

Мне приходится собрать все силы, чтобы попасть ладонью по стеклу. Я жадно обхватываю стакан, все же надеясь выпить еще немного воды. Может, полегчает? Может, я переоценила свои силы, а на самом деле едва соображаю из-за стресса?

Воздух падает тяжелым грузом на грудь, я вдыхаю каждый глоток с трудом и чувствую, как начинает кружиться голова. Я отпускаю стакан, боясь обронить его на себя, и поднимаюсь с места. Мне нужно в уборную, нужно ополоснуть лицо и прийти в себя.

Влад трогает мое запястье. Могу поспорить, что он с вопросом смотрит на мое лицо, но я не опускаю взгляд на него. Я вижу вдалеке дверь и она становится моей единственной целью. Я делаю шаг за шагом, киваю официанту, который открывает передо мной дверь и, к счастью, быстро ориентируюсь, куда идти дальше.

Направо.

Еще немного.

Когда серая лакированная дверь туалета захлопывается за моей спиной, я буквально оседаю на мраморную столешницу. Мой золотой браслет звонко бьется об камень, заставляя поморщиться, а отражение в зеркале кажется едва знакомым. Я побледнела и не могу толком сфокусировать взгляд. Всё расплывается и танцует…

Черт, со мной происходит что-то непонятное. Прилив слабости сменяется дикой эйфорией.

И…

Связно думать не выходит. Я открываю кран и зачерпываю побольше, обливая лицо. Мне уже плевать на макияж, и на платье тоже. Хотя шелк тут же промокает и пошлейшим образом обрисовывает мою грудь. На мне нет белья, открытое платье на бретельках не предполагает, что между ним и твоим телом будет хоть что-то.

Я слышу стук в дверь.

— Лена? — голос Влада звучит напряженно. — Ты тут?

Его слова доносятся как сквозь толщу воды. Мне становится смешно, потому что �

Глава 1

– Умные девушки приезжают к матерям с одной целью. Чтобы посмотреть, куда колоть ботокс через пару лет.

Фраза незнакомки повергает в шок. Я не собиралась подслушивать, но этого трудно избежать, когда ждешь лифт.

– Лицо матери – это карта твоих будущих морщин. Вот и вся польза. А ты, как дура, до сих пор слушаешь ее наставления, – продолжает девушка, разговаривая с кем-то через беспроводные наушники. – Она ничего не понимает, зачем ее слушать?! Чего она добилась? Я вот сейчас иду на вечеринку Бестужева. И готова спорить, он уже выбрал огромное кольцо для меня…

Я отхожу от створок лифта, когда те распахиваются. Лучше подожду следующий.

– Вы заходите или нет? – с раздражением бросает незнакомка.

И смотрит на мое пальто. Она быстро оценивает его стоимость, после чего нажимает на кнопку, не дожидаясь моего ответа. У меня кстати элегантное серое пальто, но видимо слишком дешевое по местным меркам. На душе становится противно. Я застрелюсь, если на вечеринке все будут снобами и стервами, как она. Это же пытка – улыбаться и разносить напитки тем, кто смотрит на тебя как на второй сорт.

Я вхожу в кабинку другого лифта и выбираю 23 этаж. Как раз на нем находятся апартаменты, которые указали в объявлении о подработке.

– Быстрее! Быстрее!! – доносится за дверьми. – Начало перенесли, у вас три минуты, чтобы переодеться!

Я переступаю порог и вижу, как менеджер в черной строгой жилетке подгоняет персонал.

– Что под пальто? – менеджер замечает меня и показывает на мою грудь гелевой ручкой.

– Что?

– Там же не джинсы? – она говорит таким тоном, будто джинсовая ткань – это преступление.

– Нет. Черные брюки и персиковая блузка.

– Пойдет, иди за мной. Поможешь мне на кухне.

Она звонко хлопает в ладоши.

– Осталась минута! Чтобы все были в зале точно в срок!

Я иду за менеджером, которая уводит меня в подсобное помещение.

– Будешь следить за сервировкой, – она указывает на ряд квадратных фотографий. – Все блюда должны быть, как на картинке. Даже листик салата должен лежать под правильным углом. Поняла?

– А что делать, если лежит неправильно? Поправить?

Менеджер обреченно выдыхает, оценивая мои умственные способности. Она подходит к высокому мусорному ведру и нажимает ножную педаль. Крышка ведра с щелчком распахивается.

– Справишься? – с издевкой спрашивает менеджер.

Я бы ей ответила, что думаю на самом деле, но мне нужна работа.

– Да, – отвечаю коротко.

– Отлично, скоро уже начнут выносить… Так, с тобой всё, теперь мне нужен Стас. Где этот чертов фотограф?!

Она уходит, продолжая рассуждать вслух. А я снимаю пальто и подхожу к большому стальному столу. Фотографии висят точно над ним и, видимо, на него будут ставить тарелки. Приятный запах уже доносится, мобильная ресторанная кухня вовсю работает.

Я поднимаю голову, когда двойные двери вновь распахиваются. Думаю, что увижу повара или официанта, но картинка удивляет меня. Передо мной появляется высокий мужчина в белой рубашке и черных брюках. Он настолько идеально выглядит, что у меня перехватывает дыхание. Высокий, стройный, фактурный брюнет с нереально красивыми глазами. Карий мед с мерцающим блеском.

– Мне нужна вода, – бросает он мне. – Без газа.

У него уверенный хозяйский голос. Я непроизвольно киваю и оглядываюсь по сторонам, хотя понятия не имею, где здесь вода.

– Проблема? – произносит он раздраженно.

Мужчина подносит ладонь к лицу и растирает переносицу, словно его мучает адская боль. Его острые скулы заостряются, и становится видно, как ходят желваки под кожей. Он него веет грубой мужественностью.

– Боюсь, что да. Мне не сказали, где можно найти воду.

– Ты официантка?

Он подходит ближе и я чувствую свежий аромат его туалетной воды. Что-то морское и одновременно пряное. Запоминающееся.

– Я помогаю на кухне, – я указываю на фотографии, – слежу за сервировкой.

– Сколько тебе лет?

Оу.

Мужчина делает еще шаг и еще. Подходит ко мне уверенной поступью, позволяя разглядеть себя в деталях. У него мощная шея, впалые щеки и красивые губы, между бровей пролегла хмурая складка, из-за чего он выглядит высокомерным и жестким.

– Так сколько? – повторяет он.

– Двадцать шесть.

Он тоже разглядывает меня. Только по-другому. Не стесняется и не пытается скрыть свой интерес, его тягучий взгляд скользит по моим чертам и телу… Господи, меня впервые так нагло рассматривают, словно я игрушка на прилавке. Мне хочется закрыться, хотя на мне полно одежды.

– Выйдешь за меня?

– Что?!

Наверное, я ослышалась.

– Меня зовут Влад Бестужев. Я хозяин всего этого бардака, – он обводит ладонью пространство вокруг себя, – и половины города. Ты не продешевишь, если согласишься.

– Простите, но вам действительно нужна вода. Я сейчас спрошу.

Он приближается вплотную рывком и обхватывает мой локоть. Делает больно на мгновение. Но тут же ослабляет хватку, когда я послушно замираю.

– Я не шучу, – выдыхает он мне в лицо.

– Почему я? –  я смотрю на него – на мужчину, которого впервые увидела только десять минут назад. – Я ничего не понимаю…

– Тебе не нужно ничего понимать. Тебе нужно запомнить одно простое правило –  я говорю, ты делаешь.

– Я не рабыня, – я качаю головой, как заведенная.

– А кто говорил о “рабыне”? Ты станешь моей женой.

Он достает из кармана бархатную коробочку.

– Пойдем в зал, – он притягивает меня к себе, обнимая за талию. – Объявим, как положено.

Глава 2

Он вытаскивает меня из подсобки за секунду. Я не успеваю ничего осмыслить, как оказываюсь в главном зале. Первым делом замечаю испуганный взгляд менеджера, которая делает шаг в нашу сторону. Она явно решила, что я нарвалась на гнев хозяина и уже спешит исправлять ситуацию.

– Господин Бестужев, – официально обращается она, поджимая губы. – Простите, давайте я…

– Мне нужно, чтобы музыка заткнулась, – приказывает Бестужев.

Он даже не смотрит в ее сторону. Господин Бестужев занят делом поинтереснее – он отрывает меня от пола и вносит на подиум, который выполняет роль сцены у большого панорамного окна. Внизу огни огромного города, а передо мной гости, которые добились успеха в нем. Вечерние платья, украшения с бриллиантами, итальянские костюмы, идеальные улыбки с винирами и пудровое облако элитного парфюма, которое буквально висит в воздухе.

Я в растерянности смотрю на Бестужева и понимаю, что он настроен решительно. Он громко хлопает в ладони, привлекая внимание, и подмигивает кому-то из гостей.

Может, он пьян? Но запаха нет.

Развлекается?

Я вспоминаю о девушке из лифта, которая как раз назвала фамилию Бестужев. И там же она говорила о кольце! Черт!

Они поругались? И он решил ей назло украсить безымянный палец первой встречной?

Похоже на правду…

Но я не хочу лезть в чужие разборки! Это всегда плохо заканчивается. Только никто тут не спрашивает моего согласия, я вижу по Бестужеву, что он из тех, кто не потерпит “нет”. Он успешен, избалован и любое мое неосторожное слово может принять за оскорбление. Тем более перед гостями, это же его вечер, его прием.

Наверное, лучше подыграть. Он развлечется или отомстит своей невесте, а через час забудет обо мне.

– Паш, присядь, – бросает Бестужев в зал. – У меня важная новость.

Бестужев наклоняется к моему уху. Он уверенно кладет широкую ладонь на мою поясницу, чтобы я даже не думала отстраняться.

– Как тебя зовут? – спрашивает он шепотом.

– Ллена.

– Лена, – повторяет Влад, усмехаясь. – Мою будущую жену зовут Лена. Все запомнили? Приглашения на свадьбу скоро придут.

По залу проходит ропот удивления, но замешательство длится всего пару секунд. Слышатся первые выкрики “Оу!”, “Поздравляю!”, а следом аплодисменты, которые только усиливаются. Я же непроизвольно прячусь за спиной Влада, мне не хочется, чтобы мое лицо запоминали. Я вообще хочу, чтобы меня отпустили домой.

– Иди сюда, малыш, – Бестужев подталкивает меня вперед, обнимая за плечи. – Покажись. Я хочу тобой похвастаться.

Похвастаться?

Мной?

Нет, он точно пьян.

Я замечаю, как перешептываются парочки. Люди пытаются понять, кто я такая. Мне даже жалко их, мне бы самой понять какого черта я сейчас стою на сцене. Бестужев тем временем заключает меня в излишне интимные объятия. Я чувствую, как его прорисованные тугие мышцы напирают на мое тело, как его сильные пальцы ходят по плечам и согревают кожу через блузку. Он прижимает меня к себе, как любовницу, и кажется вот-вот поцелует…

В губы.

Он запускает ладонь в мои волосы, не давая отодвинуться, и углубляет поцелуй. Жаркий, взрослый, опасный. Я чувствую, как возмущение смешивается с удовольствием в причудливый коктейль. Так не должно быть, я должна… должна… Он преступно хорошо целуется и останавливается точно в тот момент, когда я почти решаюсь на пощечину.

Влад дает мне отдышаться, он проводит ладонью по моим волосам. Резковато отбрасывает прядку и выглядит в этот момент, как человек, которого невозможно разгадать.

Я не знаю, что у него на уме.

Но он не выглядит, как богач, который от скуки выдумал идиотское развлечение с простой девушкой. В нем словно спрятан нерв. Настоящий рваный излом. Я вдруг ощущаю, как фальшива его пафосная высокомерная улыбка, что он другой на самом деле.

– Не смотри на меня так, – произносит он неожиданно. – Это опасно, малышка.

Я не успеваю понять, что он имеет в виду. Влад отворачивается, обращаясь в зал. Я тоже поворачиваюсь к людям и натыкаюсь взглядом на ту девушку из лифта. Высокая брюнетка в платье с глубоким вырезом смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Если бы она могла, она бы испепелила меня прямо на сцене. На ее пухлых алых губах я читаю проклятья, а в ее глазах горят угрозы.

В мой адрес.

– Лена уже видела кольцо, – говорит Влад. – Но она сейчас изобразит девственный восторг специально для вас.

Черт! Только не кольцо! Только не у нее на глазах!

Влад обнимает горячими пальцами мое запястье и делает вид, что не замечает, как я одеревенела. Он проводит большим пальцем по моей коже, растирая, а второй рукой подносит обручальное кольцо. Оно благородно играет гранями и поражает размером камня.

– Теперь ты моя, – произносит Влад с прохладной улыбкой.

Глава 3

Я кручу обручальное кольцо на пальце. Оно великовато мне, но терпимо. Хотя в холодную погоду точно будет спадать. Нужно следить, чтобы не потерять целое состояние.

Нет, я не спятила, но о чем еще думать в машине? Охранник усадил меня на заднее сиденье после того, как Влад вывел меня из главного зала через кабинет. Господин Бестужев все-таки понял по моему лицу, что актриса из меня никакая. Я была в состоянии только молчать и максимум иногда кивать.

Так что осталось дождаться, когда меня отвезут домой, и я смогу забыть сумасшедший вечер.

И кольцо пора снимать, чего я до сих пор сижу с ним?

Я стаскиваю с пальца чужой бриллиант и кладу на перегородку между сиденьями. Мне бы еще получить обратно свое пальто, которое осталось в подсобке, и вообще будет отлично.

– Добрый вечер, – водитель в черном костюме коротко оборачивается ко мне с приветствием. – Какую музыку вы слушаете?

– Что?

– Радио? Предпочтения? – его ладонь застывает у панели рядом с рулем.

– Мне не нужна музыка, мне нужно мое пальто.

Мужчина хмурится.

– Я, к сожалению, не в курсе, но я передам охране вашу просьбу.

Водитель разговаривает как робот. Безэмоциональный вышколенный работник, которого не стыдно назвать слугой. Неудивительно, что Бестужев схватил меня, как куклу, и разыграл целый спектакль на свой вкус. Он явно привык, что его окружают фигурки, исполнительные и послушные, а не живые люди.

– Передайте, – я решительно киваю. – И мне уже пора домой.

– Да, конечно.

Водитель заводит мотор, нажимая кнопку start.

– Район Медведково, – сообщаю водителю. – Я живу у…

– У меня есть адрес.

– Да? Откуда? Я никому не называла свой адрес.

– Мы едем загород.

С сопротивлением не складывается. Трудно хоть что-то противопоставить чужому замыслу, когда человечество изобрело центральный замок, запирающий все двери одним нажатием, и перегородку между водителем и пассажиром. А природа еще так постаралась, что мужчины намного сильнее.

Меня привозят в коттеджный поселок. Разглядеть хоть что-то затруднительно, уже окончательно стемнело.

– В хозяйский дом, Елена, – подсказывает сопровождающий.

– Какая честь, – шиплю.

Я из упрямства пытаюсь затормозить, но мужчина прикладывает малейшее усилие и мои каблуки проскальзывают по брусчатке. Кажется, еще чуть и он возьмет меня на руки. Мы вместе с охранником поднимаемся по каменным ступеням и подходим к высокой двери с готическим витражом. Внутри тоже хмуро, сразу видно, что это мужской дом, ни капли уюта, только статусные вещи и полупустые пространства.

– Подождите здесь, – сообщает охранник, указывая на диван оливкового цвета.

– А долго ждать? И это незаконно, вы в курсе? Вы удерживаете меня против воли, я хочу домой…

Мужчина просто-напросто разворачивается и уходит.

Чудно.

Я делаю несколько нервных кругов по комнате, пытаясь сообразить, что делать. Я злюсь и начинаю паниковать. Всё это скверно и становится хуже. У меня даже сотового нет! В карманах пальто остались все мои личные вещи, там и телефон, и ключи от квартиры, и паспорт.

Я пробую двери, но они уже заперты. В моем распоряжении только большая гостиная с камином из серого гранита. Я на эмоциях сбрасываю с него декоративные фигурки из стекла и сама же пугаюсь пронзительного звона, когда те разбиваются вдребезги.

Нет, так не пойдет.

Надо выдохнуть.

Надо попробовать договориться мирно, пока есть возможность. Поэтому лучше сесть на диван, как сказал охранник, и еще раз обдумать ситуацию. Я провожу в подвешенном состоянии больше получаса прежде, чем появляется Бестужев. Он бросает в мою сторону короткий взгляд и идет к полке, которую я успела изучить от скуки.

– Выпьешь? – спрашивает он, оборачиваясь через плечо.

Я качаю головой.

– Что происходит? – мне приходится прочистить горло, чтобы заговорить.

Присутствие Влада вновь действует на меня. Я успела накрутить себя, но рядом с ним весь запал потихоньку улетучивается, от Бестужева исходит тяжелая энергетика власти, она давит и сковывает лучше всяких веревок.

– Я думала, мы закончили, – я с трудом продолжаю. – Я подыграла на вечере, как вы просили. Если вы опасаетесь, что я кому-то расскажу, то это глупости…

– Ты не поранилась?

Он сбивает меня с мысли.

– Тут стекло, – подсказывает Влад, указывая на пол.

– А это… я случайно, задела и не успела поймать.

Бестужев никак не реагирует, он возвращает початую бутылку на полку и разворачивается ко мне. Я почему-то смотрю на золотые запонки на его рубашке, они магнетически мерцают в полумраке комнаты и идеально подходят к кофейному цвету его глаз.

– Мы не закончили, – добавляет Влад. – Юристы подготовят документы, и мы заключим брачный договор.

– Но я не хочу за вас замуж!

– Не нравлюсь? – он усмехается, будто услышал глупость.

– Я не знаю вас.

Влад подходит ко мне, зажимая в крупной ладони квадратный стакан. Он толчком подвигает столик ближе ко мне и опускается на него. Садится напротив, широко расставив ноги, и делает первый глоток.

– Это легко поправить, – бросает он и ослабляет верхние пуговицы рубашки. – Спрашивай, что хочешь,

– Вы сумасшедший? – я не удерживаюсь от шпильки.

– Нет. Не замечал, во всяком случае.

Он снова отпивает из стакана. Всем видом показывает, что ждет других вопросов. А я пытаюсь просчитать ситуацию. Я на самом деле могу спрашивать обо всем? Или все же стоит держать в голове, что мы ни черта не равные соперники. На его стороне власть, деньги, сила. Все то, чего нет у меня.

Так что спросить?

О его мотивах?

О той девушке, которая смотрела на меня как на врага?

Или…

– Ваш бизнес связан с криминалом?

– Больше нет.

– А раньше значит да?

– А раньше значит да.

Это скверно, я и так его боюсь.

– Вы когда-нибудь поднимали руку на женщину?

– Нет.

– Зачем вам брак?

– Следующий вопрос.

– Так нечестно, – из меня вырывается детская обида.

– Я редко играю по правилам, Елена, – он издевается. – Я забыл предупредить.

– Но это из-за той девушки в бордовом платье? Она отказала вам?

– Нет. Мне не отказывали уже лет пятнадцать.

– Вы в календаре отмечаете?

– Мой помощник.

Во мне закипает раздражение. Я открываю рот, чтобы сказать что-то не самое умное и очень едкое, но Влад внезапно придвигается.

– К черту разговоры.

Он бросает стакан на столик, разливая напиток, и переносит ладони на мои бедра. Бестужев дергает меня на себя с силой, вклиниваясь между моих ног. Я беспомощно скатываюсь с кожаной спинки и оказываюсь под ним. От шока темнеет перед глазами, я выбрасываю ладонь наверх и каким-то чудом попадаю точно по его щеке.

И очень смачно!

От души.

– Это работает лучше вопросов, – произносит он, останавливаясь. – Я не задал ни одного, но понял о тебе всё, что мне надо.

Он убирает руки с моего тела. Я же замечаю, как на его щеке наливается тонкий кровавый след. Я поцарапала его ногтями, когда ударила. Но ему плевать на рану.

– И что ты понял?! – мой голос делает дугу из дрожащих интонаций.

– Ты боишься меня, но не собираешься угождать. Ты осторожная и одновременно вспыльчивая. И ты никогда не ложилась под мужчину за деньги.

Что он несет?

Какие деньги?!

Или в его мире это в порядке вещей?

У всего и каждого есть своя цена…

– Отойди от меня! – я выкрикиваю фразу как ругательство и поджимаю ноги, забираясь на диван. – Не смей больше так делать!

Я вжимаюсь в спинку дивана, которая издает противный скрип. Бестужев не двигается, спокойно наблюдая за мной. Он как будто ждет, когда я успокоюсь, дает мне передышку, чтобы я не провалилась в истерику с головой.

Проходит секунд десять, и он поднимается на ноги. Проходит к бару, где наполняет еще один стакан. Он возвращается с ним ко мне и оставляет его на деревянной подставке, которая врезана в диван.

– Вода, – сообщает Бестужев.

– Я не буду ничего пить в этом доме.

– Не получится, – он коротко качает головой. – Ты задержишься здесь на несколько дней.

Влад поднимает ладонь, показывая, что мои протесты не помогут.

– Это решено, – добавляет он. – Можешь разнести несколько комнат, если захочешь куда-то деть злость. Хоть весь этаж, если хватит сил.

Глава 4

На втором этаже оказывается целый ряд спален с открытыми дверьми. Выглядит как отель, в котором я могу выбрать любой номер. И плевать, хочу я в нем останавливаться или нет, домой меня не отпускают. Это я уже уяснила, как и то, что Бестужев уехал. У него, наверное, сотня домов и квартир, может переезжать из одного в другой вечность.

В доме сразу становится пусто и тихо, словно он отдал приказ охране не нервировать меня и не попадаться на глаза. Я обошла почти весь первый этаж, добравшись до галереи со стеклянным потолком и садом, но не встретила ни души.

Хотя вру.

Один костолом показался, когда я разбила окно миниатюрной но увесистой копией яхты. Там был широкий подоконник и я прикинула, что смогу забраться на него и спрыгнуть на лужайку. Но мой план не понравился шкафообразному мужчине с наушником в ухе.

Он строго покачал головой и заговорил неожиданно рассудительным тоном.

– Зачем вам охрана в доме, Елена Станиславовна? В вашем распоряжении целый дом, – он сделал паузу, в которой отчетливо слышалось “цените это”. – Мы не заходим в его стены, пока вы не глупите.

Я в сердцах разбила еще одно окно, осыпав охранника крошкой из стекла, а потом развернулась и пошла в другую сторону.

В голове до сих пор стучит его “Елена Станиславовна”.

Охрана уже знает мое имя.

Бестужев основательно взялся за дело.

Неужели, он не шутит? Я видела его решительный взгляд, но часть меня отказывалась воспринимать его серьезно. Я только сейчас постепенно отхожу от шока, в котором пребываю с того момента, как он вошел на кухню. Я ведь подыгрываю ему весь вечер, словно жду, что он вот-вот наиграется и отпустит меня.

Но нет же.

Ситуация принимает серьезный и одновременно нереальный оборот.

Что же делать?

– Поспать, – голос разума подает сигнал. – Ты устала и не придумаешь ничего умного. Нужно выспаться сперва, хотя бы попытаться.

Мне чертовски хочется принять душ, но я не готова раздеваться в чужом доме. Я захожу в первую спальню на этаже и иду в ванную комнату только, чтобы умыться. И то сперва оглядываю каждый закоулок.

В шкафчике стоит вся необходимая косметика. Мне знаком только один бренд – французский – остальные видно еще круче и у обычного человека не на слуху.

– Какое заботливое похищение, – шепчу со злостью. – По первому классу, господин Бестужев. Только надо было лучше выбирать девушку для такой чести, чтобы она оценила.

Я не осматриваю другие шкафы, не ищу одежду и не иду смотреть остальные спальни. Просто падаю на огромную кровать с балдахином и закутываюсь в одеяло. Я впервые рада, что последний месяц очень мало спала. Было не до сна, я хваталась за любую работу и всем сердцем мечтала удалить будильник с телефона. А сейчас у меня нет даже телефона.

И права голоса тоже…

Стук.

Тук-тук.

Тук-тук-тук!

Настойчивее.

Ох!

Я просыпаюсь толчком, когда понимаю, что стучат в мою дверь. Вокруг полно солнечного света, который ослепляет меня. Кто придумал окна во всю стену?!

– Минутку! – кричу, чтобы перестали стучать. – Не надо ломиться!

Я встаю на ноги вместе с одеялом и иду к двери.

– Елена, доброе утро, – скороговоркой выдает миловидная женщина в сером деловом костюме. – Простите, что разбудила, но у меня подходит время…

Я смотрю на нее без капли понимания. Кто она? О чем говорит?

– Меня зовут Анастасия, я ваша помощница…

– Стоп. У меня нет помощницы.

– Но господин Бестужев назначил меня.

Ну конечно.

Земля же вертится вокруг его орбиты.

– Анастасия, говорите? – она кивает мне с облегчением, решив, что я иду на контакт. – Хорошо, мне очень нужна ваша помощь.

Я выхожу из комнаты, протискиваясь рядом с женщиной.

– Конечно, – она вытаскивает из кармана сотовый, готовясь сделать пометку под мою диктовку. – В чем проблема?

– Мне нужно три вещи. Записываете? Первое, открытая входная дверь. Второе, машина, можно без водителя, я умею водить, и третье, открытые ворота.

Анастасия обреченно выдыхает. Она зажимает сотовый в ладони, опуская его вниз.

– Это я не могу, – произносит она. – Я здесь, чтобы узнать, с чего вы хотите начать. С декоративной или официальной части.

– О чем вы?

– Я могу первым делом назначить консультацию с юристом, чтобы обсудить детали брачного договора, или встречу с устроителем свадеб. Платье, украшения, церемония. Господин Бестужев сказал, что полностью полагается на ваш вкус. Бюджет его не волнует.

– Ох! – я прикладываю ладони к губам. – Я могу выбрать себе любое платье? Даже не искать со скидкой? Правда-правда?! Божечки, я же мечтала об этом всю жизнь!

Я резко отнимаю руки от лица и перестаю улыбаться как счастливая идиотка.

– Господин Бестужев думал, что я так отреагирую? Захлопаю в ладоши от радости?

Помощница молчит.

– Пусть сам выбирает платье. И пусть сам надевает его, если ему так хочется свадьбы.

Я завожусь. Не успеваю выдохнуть полной грудью, как в голову приходит шальная мысль. Я рывком выдергиваю телефон из ладони помощницы и кидаюсь за дверь. Какая-то секунда, две, я действую удивительно быстро. И мне везет, она не успела заблокировать экран.

– Елена! – она стучит в дверь, которую я защелкиваю на замок. – Не делайте глупостей, я прошу вас…

Я набираю службу спасения.

Глава 5

А куда мне еще звонить?

Я недавно перебралась в столицу и не успела обзавестись тут защитниками или хотя бы помощниками. И я поздний ребенок. Звонить стареньким родителям в другой город – так себе затея.

И, если честно, 112 – единственный номер, который я помню наизусть.

Я сбивчиво объясняю свою ситуацию и упираюсь в стену непонимания. Голос на том конце звучит скептически, будто я рассказываю байку или затеяла глупый розыгрыш. А потом становится совсем тяжело, я не могу назвать адрес, где нахожусь. У меня нет ни малейшего представления, куда меня привезли. Но я называю высотку, в которой был прием прошлым вечером и который устраивал Влад Бестужев…

– Бес-ту-жев? – устало повторяет оператор, он явно принял меня за городскую сумасшедшую, но послать меня подальше и бросить трубку ему не позволяет инструкция. – Правильно?

В трубке раздается треск. Голос оператора вдруг исчезает, а на экране появляется надпись “Нет сети”.

Отлично!

Чтоб их!

Делать нечего, я отпираю замок и дергаю дверь. Выхожу за порог, встречаясь глазами с побледневшей Анастасией. Моя помощница уже не рада новой должности. Она открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но замолкает, когда я протягиваю ей ставший бесполезным телефон.

– Это ваше, – произношу спокойно. – Спасибо.

В коридоре стоят двое охранников. Они напряженно смотрят, ожидая от меня новой неприятности, но руки держат при себе. Даже стоят на почтительной дистанции.

– Мне уже любопытно, что господин Бестужев сказал на мой счет. Я что-то среднее между пленницей и важной гостьей? Меня нельзя обижать? Доводить до слез?

Я подхожу к охранникам плавным шагом. Они напрягаются сильнее, будто физическая сила не на их стороне. Это так странно: видеть перед собой грозных мужчин с развитой мускулатурой и чувствовать, что они, как бойцовские псы, посажены на надежную цепь.

Я подхожу ближе и протягиваю ладонь к одному из них.

– Трогать?

Я почти касаюсь кожаной куртки охранника. Тот реагирует в последний момент и отклоняет корпус. Я же замечаю пустую наплечную кобуру под его курткой.

– Вы свободны, – Анастасия бросает мужчинам поспешно. – Недоразумение разрешилось, и все могут вернуться к своим делам.

Я наблюдаю, как охранники поворачивают к лестнице на первый этаж, и обращаюсь к помощнице.

– Почему у них нет оружия? Я сейчас увидела, что кобура пустая.

– Господин Бестужев запретил входить в дом с оружием, пока вы здесь.

– Но они могли выломать дверь? – спрашиваю, указывая на свою комнату.

– Если бы господин Бестужев разрешил, – она кивает и замолкает на мгновение, подбирая слова. – Но он не поклонник таких мер.

– О, я, кажется, поняла. Есть люди, которые вышибают дверь с ноги, а есть – которые поджигают дом, чтобы ты открыл ее сам от безысходности.

– Я не вижу вокруг огня, – Анастасия закусывает нижнюю губу. – Елена, я хочу найти с вами общий язык.

– А я не очень…

– Я понимаю, – она кивает. – Но я хочу предостеречь вас. Мой босс жесткий человек, если он достаточно мягок сейчас, это не значит, что так будет всегда.

Ее слова повисают в воздухе, а потом падают на меня нестерпимым грузом. Я вдруг чувствую ужасную усталость, ведь этот абсурдный сон не думает заканчиваться.

– Я не буду встречаться с юристом, – я все равно стою на своем. – Я буду разговаривать только с Владом, пусть он сам приезжает, а не присылает других людей.

Я возвращаюсь в комнату и понимаю, что мне все-таки нужен душ. Вчерашняя боязливость проигрывает простой необходимости в чистоте. Я провожу в душе минут пять, после вновь надеваю свою одежду и пользуюсь только кремом для лица из шкафчика.

Я подхожу к панорамным окнам, осматривая двор. Он огромный и ухоженный, как на глянцевой картинке. С моей стороны видно еще один дом, гостевой или для прислуги, и большой гараж, рядом с которым стоят два черных внедорожника.

– И очень высокий забор, – я подытоживаю, понимая, что отсюда не сбежать.

Бестужев слишком богат. Я вижу это в каждом сантиметре пространства, в котором меня заперли. Вряд ли, звонок в службу спасения мне чем-то помог, если не сделал хуже. Его сотрут или забудут, в любом случае люди Бестужева найдут выход.

А вот как мне найти выход?

Что вообще делать?

Я все же спускаюсь на первый этаж, чтобы не свихнуться в четырех стенах. По гостиной шуршит робот-пылесос, а специальный датчик реагирует на мое движение и включает симпатичную верхнюю подсветку. Это могло быть романтичным в другой ситуации.

Я поворачиваю к столовой, надеясь на кофе, и вижу, что на кухонном острове стоят сервировочные блюда с крышками как в ресторанах. Вокруг снова ни души, но кто-то явно всё это принес и красиво расставил. Словно я принцесса голубых кровей.

Я нахожу контейнер с разными капсулами для кофемашины, включаю ее и через минуту понимаю, что промахнулась. Напиток выходит ужасно крепким и маленьким, буквально две столовые ложки. Я повторяю процедуру с капсулами три раза, пока не нахожу что-то похожее на капучино.

Так-то лучше.

Запах кофе разгоняет аппетит, и мне становится интересно, что под ресторанными крышками. Я открываю первую… несколько раз моргаю, справляясь с шоком, и открываю вторую, третью…

Это не еда, это…

На первой тарелке лежит обручальное кольцо, которое я вчера сняла с пальца и оставила в машине. Это странно, но все же укладывается в голове. А вот дальше… На вторую тарелку брошена фотография моих родителей, на третью – снимок карты, на которой отмечен их частный дом в Калужской области. И адрес верный, именно там они живут уже двадцать лет. Я выросла в этом доме и долгое время не решалась уехать.

Я шокирована и перевожу взгляд туда-сюда, пытаясь разгадать ребус.

Хотя что тут гадать?

Это же угроза, да?

Моим близким грозит опасность, если я продолжу упрямиться. Если буду и дальше неблагодарно раскидываться подарками Бестужева.

Господин Хозяин ждет другого поведения от меня. Он сам признался, что был связан с криминалом, а хищные привычки невозможно оставить в прошлом. Он немного поиграл в истинного джентльмена, но стоило мне заупрямиться, как его натура выплыла наружу. Он не просто жесткий, как сказала помощница Анастасия, он жестокий… он способен на самые страшные угрозы.

Я снимаю кольцо с первой тарелки и надеваю его на палец.

Если ему так хочется, то пусть. Если он никакой не бизнесмен, а остался бандитом с гнусными методами, то что я могу?

Рисковать родителями?

Нет, этого я себе не прощу.

Я убираю их фотографию и снимок дома в карман брюк, не желая, чтобы кто-то снова дотрагивался до них. Это всего лишь бумага, но меня передергивает от одной мысли. Я понимаю, что ни в чем не виновата, я не ввязывалась в темные дела, не ходила по сомнительным вечеринкам в мини, не напрашивалась в лимузины к богатым мужикам, только на сердце все равно тяжело. Я втянула своих родителей в плохую историю, они ведь могут пострадать из-за меня.

– Я не помешаю?

Уже знакомый голос раздается неподалеку. Я поднимаю голову и вижу Анастасию. Помощница с приторной улыбкой выглядывает из-за двери и ждет моего разрешения войти в дом.

– У меня хорошие новости, – добавляет она. – Босс… Господин Бестужев приедет вечером, я передала ему, что вы хотите поговорить.

Она вдруг опускает глаза точно на мой безымянный палец. И едва заметно кивает, разглядев на нем кольцо. Она явно довольна. Еще бы. Бунт подавлен, поручение босса выполнено.

– Но он будет поздно, у него много дел, – Анастасия больше не стесняется и входит в дом, хотя я так и не сказала ни слова. – У него очень напряженный график, вы сами должны понимать, Елена.

– Поздно это во сколько?

– Часов в двенадцать.

– Хорошо, двенадцать так двенадцать.

– И он будет уставший…

От ее вкрадчивого тона становится не по себе, как будто что-то липкое и вязкое пачкает пальцы. Я бросаю на нее напряженный взгляд.

– Вы это к чему? – спрашиваю прямо.

– Не трепите ему нервы, Владу только этого недоставало, – Анастасия неожиданно переходит на учительский тон. – Показали характер и хватит, вы и так доставили проблем. Ваш звонок в службу спасения пришлось улаживать: просить, подключать важных людей, стирать запись.

Она подходит к кухонному острову и собирает тарелки с крышками в стопку.

– Может, не стоит работать на господина Бестужева? Тогда не придется всем этим заниматься.

– Может, – она равнодушно пожимает плечами. – Но вот вам точно стоит завязать с остротами. Я-то потерплю, а мой босс нет. Будьте с ним ласковой и послушной, нежной… чтобы потом не жалеть.

Она медленно проводит острым ноготком по тарелке, на которой лежала фотография моих родителей.

К моим щекам приливает кровь, а к пальцам – острое желание придушить собственную помощницу.

– Давайте уже займемся делом, – Анастасия разворачивается и идет к шкафчику, на полку которого ставит тарелки. – Вы не захотели встречаться с юристом, так и быть. Но к встрече с Бестужевым надо подготовиться.

– Я уже дважды с ним встречалась и обходилась своими силами.

– Вам нужна другая одежда, – она пропускает мою фразу мимо ушей и окидывает меня оценивающим взглядом. – И запах.

– Что?

– У вас противные духи. Пахнет распродажей.

Она так быстро перестроилась. Я вижу, что она совсем другая, нежели была утром. Меня разбудила любезная девушка, а сейчас передо мной прожженная стерва.

– Вы нарядите меня как куклу? Мои манеры тоже подтянем?

– Если успеем, – Анастасия смотрит на наручные часы. – Я выкупила целый день в салоне Афанасьева, вами будут заниматься их лучшие мастера. Мы сейчас поедем туда и сделаем все необходимые процедуры. Одежду привезут сразу в салон, я заказала сотню вариантов. Я не уверена в вашем размере, придется убить много времени на примерку.

Она смахивает невидимые пылинки со столешницы и достает из кармана сотовый, который снова ловит сеть.

– Нам нужна машина с водителем, – сообщает она в трубку. – К главному входу.

После звонка она улыбается мне широкой улыбкой.

– Расслабьтесь и получайте удовольствие, Елена. Вы вернетесь в этот дом абсолютной красоткой, – она оборачивается к охраннику, который открывает двойные главные двери. – Вы быстро войдете во вкус, вот увидите. Многие девушки мечтают о такой жизни и готовы идти по головам ради нее. На вас свалилась удача, а не проклятье.

Она показывает ладонью, что нам пора на выход.

– Он же даже не урод, – добавляет она тише. – С таким и замутить приятно.

Глава 6

“Под такого и лечь приятно”.

Нет.

“Вы вернетесь в этот дом абсолютной красоткой”.

Разве?

Две фразы Анастасии сталкиваются в голове, когда меня, наконец, оставляют в покое. Богемная студия красоты со специальным входом для своих остается позади, как и бесконечные примерки. Мне удалось отключиться, пока мной занимались именитые мастера, так что день пролетел незаметно.

Только я теперь не узнаю себя в зеркале.

Вернее, в отражении окна.

Я не захожу в дом, остановившись на крыльце, чтобы подышать вечерним воздухом. Уже поздно и, наверное, скоро приедет Бестужев.

Он будет доволен?

Он этого хотел?

Мне нарисовали высокие скулы, подвели губы, сделав соблазнительную форму, нанесли специальный тончайший крем, который подарил коже сияние. Нашли самые тугие джинсы и блузку с поясом под грудью. Я обычная симпатичная девушка, но сейчас из меня слепили эталонную красотку. Не самую выдающуюся, все-таки моя природа против таких экспериментов, но я уже могу попытать счастье в эскорте.

Боже, как же противно…

Я резко отворачиваюсь от окна. Слава богу, ветер идет со стороны леса и доносит успокаивающий хвойный аромат. Я вдыхаю его большими глотками, рассматривая иллюминацию. Весь внутренний двор горит желтоватыми огоньками, которые горят как свечки, а не лампочки. Здесь красиво, хоть что-то хорошее.

– Лена.

Я оборачиваюсь на голос и вижу Влада. Я пропустила момент, хотя думала, что услышу рык автомобиля с другой стороны дома. Но нет, он успел приехать, пройти через весь дом и появиться передо мной совершенно неожиданно.

Его темный взгляд не задерживается на моем лице. Бестужев оглядывает мое тело, которое упаковано так, что его можно назвать товаром. Во всяком случае я так себя чувствую после того, как меня готовили к встрече с ним.

– Ты не замерзла? – он делает шаг ко мне и стягивает с плеч черный пиджак.

Я выставляю ладонь, чтобы он не утруждался.

– Я думала, смысл в другом.

Влад смотрит на меня с вопросом.

– Меня специально нарядили так, чтобы меня хотелось раздеть, а не наоборот.

Я смотрю на пиджак в его крупной ладони и проклинаю свой длинный язык. Я совершенно не умею держать себя в руках, хотя дала себе обещание помалкивать. Я решила отыграть роль безропотной куклы насколько меня хватит, ради родителей и с надеждой, что так я быстрее наскучу Бестужеву.

Но я целый день терпела в салоне. Я не железная.

– Ты доволен? – я откидываю волосы от лица, чтобы он получше меня разглядел. – Визажист сказал, что знает отличного косметолога и тот может сделать то же самое, но с долговременным эффектом. Я так поняла, он имел в виду уколы ботокса или что-то в этом роде. Я не ориентируюсь.

Бестужев молчит.

Он умеете молчать так, что воздух сгущается.

Он вспарывает пространство между нашими лицами пронзительным взглядом и смотрит так, что мое сердце ускоряет ритм.

Во что у него на уме?

Он вообще живой?

Или он подонок, который продал душу ради успеха и забавляется со мной как с бабочкой, угодившей в стеклянный футляр?

– Тебе не нужны уколы, – произносит он с хрипотцой.

Влад делает шаг ко мне, а я дергаюсь, чувствуя, как темная мужская энергетика действует на меня. Его глаза кажутся дьявольски выразительными в сумраке, поздний вечер – вообще его время.

Бестужев нагоняет меня и накидывает пиджак на мои плечи. Кладет горячие ладони поверх, нажимая с силой и растирая мою кожу через кашемировую ткань.

– Тогда для чего всё это? – я запрокидываю голову, чтобы видеть его глаза, хотя это опасно. – Зачем такие сложности? Вокруг тебя полно девушек, которые будут рады быть рядом и исполнят любой каприз, и они выглядят как надо. Их не надо переделывать, как меня.

Влад накрывает ладонью мои губы. Жестко и требовательно. Как мой хозяин. Я замираю в первое мгновение, чувствуя его прикосновение слишком остро. Не через ткань, а кожа к коже. Но злость все же прорывается наружу. Он что заткнул меня?

Нет.

Он проводит пальцами, стирая помаду с моих губ. Медленно и тягуче, словно это запретная ласка. А потом нажимает слишком сильно и я чувствую, как его указательный палец раскрывает мои губы и проникает глубже. Я тут же отодвигаюсь, но Влад обхватывает мое запястье, не давая уйти далеко.

– Так и будешь молчать? – выдыхаю ему в лицо.

– Я сегодня потерял много денег. Меня не тянет говорить.

– Проиграл в казино? Затонул твой танкер с нефтью?

– Почти.

Я вижу по его глазам, что мне бы заткнуться. Он сжимает меня слишком сильно, едва контролируя свою мощь.

– Я привез договор, – бросает Влад. – Пойдем в дом, подпишем.

Глава 7

Договор в двух экземплярах лежит на овальном столе в гостиной. Стопки выглядят безнадежно, в них десятки страниц печатного текста. Тут только читать до утра.

Я подхожу к столу и веду пальцами по верхним листам. Подписи Бестужева уже стоят, размашистые и уверенные росчерки, которым тесно на бумаге.

– Твои юристы быстро работают, – я вчитываюсь в первые строчки, продираясь сквозь сухой официальный язык, который понимают только профессионалы. – Я сейчас жалею, что не поступила на юридический в свое время.

– Ты хотела?

– Да, – я киваю, – мне не хватило несколько баллов для бесплатного. Пришлось идти на соцработу, туда намного легче попасть.

Влад останавливается рядом, упираясь бедром в столешницу. Он смотрит на меня сверху вниз, а ладонью подводит ручку к моим пальцам.

– Тогда просто подпиши. Нет смысла читать то, что не понимаешь.

Я поднимаю на него глаза.

– Что в нем? Хотя бы объясни на словах.

– Ты будешь моей женой три года. Мы оформим брак официально и сыграем свадьбу где-нибудь в Европе, ты возьмешь мою фамилию и будешь жить за мой счет. Тебе достанется комфортная жизнь рублевской жены, если коротко.

– Правила?

– Никаких таблеток.

– Что? Это лишнее, я никогда не принимала…

– У тебя никогда не было больших денег, – он усмехается. – Я насмотрелся на чужих жен и любовниц. Сперва они скупают все сумки из крокодиловой кожи и побрякушки, потом сеансы модных психотерапевтов, а потом переключаются на дилеров.

– Влад, это точно не про меня.

– Ты будешь сдавать тест раз в месяц.

– Тест? Ты серьезно?

Он опускает взгляд на договор, смахивает несколько страниц и показывает мне пункт, где указана медицинская клиника для тестов.

– Ты параноик, – я пораженно выдыхаю, качая головой.

– Моя мать умерла от этой дряни. Отец не додумался контролировать.

Я прикусываю язык, а Влад берет паузу. Из него впервые вырывается личное, я узнаю о нем хоть что-то и вижу, что он не привык говорить о себе. Он закрытый и холодный, и мне вдруг кажется, что у него вообще нет близких людей.

– Что еще? – я задаю вопрос.

– Ты должна хорошо выглядеть, чтобы сопровождать меня на встречах и в поездках. Их будет много, я редко провожу на одном месте больше месяца. Ты научишься держаться в обществе, но без фанатизма. Мне не нужна светская стерва с фальшивым смехом. Будешь говорить на людях то, что мне надо, и держать наш договор в секрете. И никаких любовников, за это убью. Спать будешь только со мной.

Ручка сама выпадает из моей ладони.

– У нас будет близость?

– Да. У нас будет обычный брак, а не фиктивный. Отличие лишь в том, что заранее известна дата развода.

– Три года, – я машинально киваю. – Почему кстати три?

– Мне хватит.

– Это не ответ.

– Другого у меня нет.

Стена, а не человек.

Влад перебрасывает еще десяток страниц и показывает мне строчки, где значатся суммы.

– В договоре предусмотрены отступные. После развода ты заберешь все подарки, которые захочешь, и тридцать миллионов на счет.

– Рублей?

– Ты хочешь в валюте?

– Да, – я завожусь. – Если уж продаваться, то подороже.

– Хорошо. Назови свою цену.

Он придавливает меня презрением. Он явно ненавидит торговаться с девушками. Мне самой противно, я бросила глупость на эмоциях, а теперь язык не поворачивается назначить цену для своего тела.

– Пообещай, что с моими родителями ничего не случится, если я всё сделаю. Меня волнует только их судьба.

Влад хмурится, словно я заговорила на иностранном языке. Он обдумывает мои слова пару секунд и все же кивает.

– Им ничего не грозит, – произносит он.

– Где подписывать?

– Две первые страницы и три последние.

Я ставлю подписи одну за другой, пока не передумала. Чувствую, что осознание последствий вот-вот нагонит, но ведь у меня нет выбора по большому счету. Он сказал, что моим родителями ничего не грозит, а это самое главное для меня. Я не так наивна и вижу, что Влад не внушает доверия, но мне нужно хотя бы его слово.

Как выбираться из условий договора, я буду думать потом.

О том, что три года должна жить чужой жизнью.

Спать с чужим мужчиной.

Я подписала договор, но не приняла эти правила. Я должна что-то придумать…

– Пойдем в спальню, – Влад резким жестом откидывает бумаги и берет меня за ладонь. – Уже поздно.

Он тянет меня к лестнице, приобнимая за талию.

– Влад, – произношу на выдохе. – Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.

– Привыкай сейчас.

Ступеньки тают под его уверенными шагами. Он не думает останавливаться, уводя меня наверх.

– Влад, пожалуйста…

Я пытаюсь вырваться: перехватываю его напряженные руки и распаляюсь от собственной беспомощности.

– Ты же не подонок, я чувствую, не надо так со мной!

Слышу, как трещит ремешок блузки, когда дергаюсь со всей силы. Тонкая ткань не выдерживает и распускается по шву, обнажая мое тело. Черное кружево бюстгальтера показывается в разрезе блузки, из-за чего я замираю, боясь пошевелиться и оголиться сильнее.

Сердце колотится, как загнанное, я едва различаю строгое лицо Влада перед собой. Его черты как будто выточены из камня, суровые и идеальные. Он использует затишье и бросает меня стену, перенося ладони на мои плечи.

– Чувствуешь, что я не подонок? Тогда чего бьешься? Чего боишься?

Влад силой приводит меня в хозяйскую спальню. Она расположена на другой стороне и раза в три больше той, в которой я провела первую ночь.

– Дыши, – бросает Влад.

Он убирает руки с моего тела и ждет пару секунд, проверяя, что я могу стоять на ногах самостоятельно. Я могу. Я делаю глубокий вдох и улавливаю лавандовый аромат. Кажется, постельное белье только принесли из химчистки.

Я коротко оглядываюсь по сторонам, отмечая лаконичный мужской дизайн. Бестужев предпочитает серые и коричневые цвета, которые создают ощущение надежности и… подлинности что ли. Только камень и дерево. Без капли фальши и кричащей роскоши.

Я вздрагиваю, когда Влад закрывает дверь до щелчка. Спальня сразу перестает казаться огромной, мы остаемся наедине в одной комнате и в этой комнате есть двуспальная кровать. Я переступаю с ноги на ногу, чувствуя, как диссонирует теплый пол с ледяными иголками, что вонзились в мои ладони.

– Твоя одежда здесь, – бросает Влад, проходя в центр комнаты.

Я смотрю на его широкую спину, угадываю как под белой тканью играют мускулы и даю себе совет больше никогда не сопротивляться его рукам. Он сильнее меня в тысячу раз, он может сделать мне очень больно, если захочет. Нужно быть умнее и искать выход словами.

Бестужев стаскивает с плеч рубашку и бросает ее на комод, его загорелая миндального оттенка кожа тут же притягивает взгляд. Он идеально сложен, это глупо отрицать. Тот случай, когда прекрасные гены оказались помножены на возможности, которые дают деньги.

Я перевожу взгляд в другую сторону. Смотрю на картонные пакеты с покупками, которые мне навязала Анастасия со стилистом.

– Это не моя одежда. Мне она не нравится.

– Зачем тогда купила?

– Помощница не спрашивала моего мнения.

Бестужев оглядывается, реагируя на мои слова. Он замечает, что я по-прежнему топчусь у двери и снова отворачивается. Словно уже не может видеть, как я дрожу от его вида.

– Хватит, Лена, иди в кровать. Ты выглядишь уставшей.

– Я все равно не усну рядом с тобой.

Я слышу его злую усмешку, которая буквально царапает слух. Но мне спокойнее, когда между нами есть дистанция. Я снова могу думать и с надеждой смотрю на каждое движение Бестужева. Он отдаляется всё дальше и, кажется, не собирается тащить меня в постель силой.

Может, он и не собирался?

Я подумала о самом страшном, запаниковав, но Бестужев притащил меня в спальню и больше ничего. Словно это и было его целью.

Я слышу, как щелкает стальная пряжка ремня. Влад переносит крепкие пальцы на пуговицу брюк, а я отворачиваюсь. Я не буду раздеваться, не дождется! Я лучше лягу прямо здесь или устроюсь вон в том кремовом кресле в порванной блузке, но не подойду к нему ближе. К его сожалению, я знаю, что такое стыд, и не могу раскидываться одеждой с вызывающей легкостью.

– Лена, – зовет.

Я делаю очередной глубокий выдох и все же возвращаюсь глазами к его волевому лицу.

– Ванная, – он показывает на дверь, которая спрятана в нишу между зеркалами. – Все выключатели здесь, в ящике есть вода.

Влад перенаправляет мое внимание на большую тумбу рядом с кроватью.

– Я лягу в кабинете, – добавляет он, поворачивая к арке, которую я замечаю только сейчас.

Спальня оказывается даже больше, чем мне показалось сперва. Она соединена высокими арками сразу с двумя комнатами. В первой я угадывая массивный рабочий стол с включенной настольной лампой, а во второй устроена гардеробная.

– Влад, – я окликаю его, когда он почти уходит. – Мы будем жить здесь?

– Недели две точно, там посмотрим. Но завтра мы поедем в центр.

– Вместе?

– Да, я хочу познакомить тебя с некоторыми людьми.

– По-твоему, я готова? Не боишься, что я всё испорчу?

– Тебе не на пользу замкнутое пространство. Ты становишься нервной.

– Ты реально думаешь, что дело в замкнутом пространстве?

– А ты думаешь, дело во мне? – его жесткие губы кривятся в легкой усмешке. – Спи. Я утром разбужу тебя и буду чертовски благодарен, если ты не заорешь, увидев меня.

Глава 8

Я не кричу утром, хотя Влад просыпается раньше меня. Я слышу его шаги, а потом чувствую, как горячие пальцы накрывают мое запястье. Бестужев требовательно проводит по коже и нисколько не смущается, когда я открываю глаза. Он вообще не умеет смущаться, зачем ему такая глупость?

Еще он не умеет сопереживать, слушать, тонко чувствовать. Ему как будто досталось бракованное сердце, которое не знает половины чувств. У него много денег, но его палитра переживаний крайне бедна. Он то ли родился бесчувственным, то ли испортился от власти, то ли ожесточился…

Так, Лена, стоп!

Еще начни жалеть его. Копаться в его прошлом, чтобы найти причины.

Я вчера так перепугалась, что чувствую идиотскую благодарность за то, что мне дали поспать одной в кровати. Как же глупо устроена моя психика! Или это мой вечный придурошный оптимизм? Даже в самой скверной ситуации мне надо найти что-то хорошее – мою же блузку только надорвали, а не сорвали полностью. Уже победа. Значит вечер сложился сносно и можно не отчаиваться. А в Бестужеве так вовсе разглядеть человека, да?

Нет, он дикарь и точка. Для него я всего лишь вещь, которая приглянулась и которую он притащил к себе в пещеру.

– Любишь спать в одежде?

Влад указывает подбородком на мою блузку. Я закуталась в нее в два слоя и завернулась в одеяло, как в кокон, чтобы не дать Бестужеву даже малейший повод.

Он же стоит передо мной в одних джинсах, которые к тому же не застегнуты на две верхние пуговицы. Он явно только из душа, короткие волосы блестят от влаги и кажутся черными, как смола, а через плечо переброшено махровое полотенце. Тоже черное.

– Люблю просыпаться в одиночестве, – бурчу, отбрасывая одеяло, чтобы спуститься на пол.

Бестужев подхватывает край и помогает мне выпутаться. Я переборщила с коконом, даже спина вспотела.

– А еще что любишь? – спрашивает он.

Он что ищет точки соприкосновения?

Я вот не хочу ни с кем соприкасаться, если честно.

– Еще я люблю свою квартиру…

– Тесноту? – он подшучивает.

– Она у меня уютная, а не тесная. Необязательно иметь аэродром вместо спальни, чтобы радоваться жизни.

– Значит любишь уют.

– Да, здесь им кстати не пахнет.

Я киваю в сторону бетонной стенки, которая выглядит так, будто каменная порода проросла прямо из пола.

– Хочешь переделать дом? – Бестужев играет расслабленными интонациями, от которых веет мужской непоколебимой самоуверенностью. – Что именно тебе не нравится?

– Я же уже показала.

– Стена? – Влад бросает на нее долгий взгляд. – Можно снести к черту, прорубить окно или балкон…

– Можно поклеить обои, – я предлагаю более мирный вариант. – Розовые, например, в ромбик.

Он усмехается.

– Я так понимаю, ты проснулся в хорошем настроении.

– Да, я выспался.

Он протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Я смотрю на его широченную ладонь и сомневаюсь. Мне не хочется касаться его, особенно, когда он так доволен собой. Я поднимаюсь самостоятельно, но обойти Влада не получается. Он поворачивает корпус вслед за мной и кладет ладонь, от которой я отказалась, на мое плечо.

– Чего ты добиваешься, малышка?

– Я хочу пойти умыться…

Ему не нравится мой ответ, как не нравится то, что я упрямо отворачиваюсь от него. Ладонь Влада идет выше, он запускает ее под мои волосы, собираясь обхватить за основание шеи, но я выворачиваюсь прочь. Тут же чувствую захват – жесткий, но не болезненный – он контролирует силу и, кажется, запомнил, как легко меня поранить после вчерашнего.

– Влад! – выкрикиваю ему в лицо. – Чего ты добиваешься?! Хочешь сломать меня? Я ведь все равно не сдамся. Я не смогу быть послушной, даже если захочу, это рефлекс, моя природа! Я не знаю, к каким девушкам ты привык, но я другая. Я не капризничаю, не набиваю себе цену, мне просто нужно время!

Когда он уже поймет?! Это же элементарные вещи!

– Не хватай меня, – я пытаюсь скинуть его ладонь. – Не надо так! Я же подписала договор, я согласна попробовать, только дай мне чуть больше воздуха.

Что за девушки у него были до меня?

Одни куклы?

Идеальные безотказные куклы, которые считывали каждый полутон его настроения и постоянно угождали. Как еще объяснить его поведение, которое напоминает ход тяжелого танка? Он давит и давит! И реагирует на малейшее неповиновение.

– Боже, почему ты такой? – я выдыхаю, запрокидывая голову и смотря ему в глаза. – Что с тобой случилось?

Я заставляю себя успокоиться и медленно отклоняюсь. Мне удается уйти из захвата, Влад больше не распускает руки. Он внимательно рассматривает меня, пока мои вопросы висят в воздухе. Хотя уже ясно, что он не собирается отвечать.

Так легко к нему не пробиться. Он не привык пускать в душу посторонних.

– Ты хотела пойти в ванную, – напоминает он и от его голоса крадется холодок по спине.

Я молча ухожу , чтобы побыстрее скрыться за тяжелой дверью. Пальцы до сих пор шалят, я нервничаю рядом с ним и раз за разом хватаю критическую дозу адреналина. Влад большой как скала, к тому же он пренебрегает рубашками и я уже выучила, что у него идеальная V-образная фигура с широким торсом и развитыми мышцами груди.

Я ополаскиваю лицо холодной водой, а потом привожу себя в порядок. К счастью, дверь спальни вскоре хлопает и я понимаю, что Бестужев ушел.

Лучше не терять время. Я осторожно выглядываю, проверяя обстановку, и подхожу к дивану. Мне нужно найти что-то приличное в куче брендовых тряпок, которые привезли из салона. Задача сложная. Вчера мне было плевать на одежду, а сегодня чертовски не хочется выглядеть успешной эскортницей.

Мне никогда не были близки девушки, которые делают ставку на одну лишь внешность, превращая ее в товар. Они торопятся пристроить ее подороже, пока набежавшие годы не испортили оболочку. И мне всегда было интересно, что эти девушки говорят своим родителям, которые вырастили их в маленьких городках. У меня буквально стоит картинка перед глазами – приезжаешь к ним в гости, а твоя сумочка стоит, как их годовая зарплата, и это только сумочка.

Как внезапное богатство можно объяснить?

Я бы не смогла выкрутиться.

– Нет, – шепчу, отбрасывая корсетное платье, – тоже нет. Нет и нет.

Следом летит комбинезон из эко-кожи, туника с вырезом, для которого подобрано черное белье, леггинсы… Не гардероб, а наряды для подтанцовки поп-дивы.

Я нахожу лишь одно приличное платье, меняю на нем пояс и накидываю сверху свободный пиджак зеленоватого оттенка. Получается очень даже, все-таки дорогие вещи выглядят иначе. Мягкая ткань, идеальные швы, ощущение лоска. Даже страшно привыкать.

Я спускаюсь на первый этаж и первым делом замечаю наш договор с Бестужевым. Как Влад бросил его на стол, так он и лежит со вчерашнего вечера. Я собираю в стопку свой экземпляр и прижимаю к груди, надеясь прочитать его в машине. Влад говорил, что мы поедем в центр, так что время у меня будет.

– … скверно подумал, – приходит незнакомый голос, грубоватый и мужской. – Я тебе это как друг говорю, а не как зам.

Разговор идет из столовой. До меня доносятся размеренные шаги и я с удивлением обнаруживаю, что по звуку узнаю походку Бестужева.

Следом раздается его голос.

– Я со всем разберусь, – бросает Влад.

– Как вчера? Сколько ты вчера потерял? И это сорвалась только одна сделка, а Самохин не успокоится. Он тебе кислород перекроет везде, где только дотянется. Контракты подвиснут, я тебе говорю, Самохин может влезть в дела с голландцами и тогда у нас заморозят европейские счета.

Доносится тяжелый выдох незнакомца и его шаги. Нервные, суетливые. Их невозможно перепутать с шагами Бестужева.

– Ты его смертельно обидел из-за дочки. Унизил как какого-то пацана, – второй голос заводится и звучит злее. – Влад, ты кинул дочку бриллиантового короля, ты это понимаешь? Причем на глазах всей тусовки. Там же все были! А все в курсе что у вас намечалась свадьба с Элиной. Даже Самохин не отрицал, он ходил довольный и уже считал тебя зятем. И тут какая-то Лена!

– Притормози.

– Я заткнусь, не вопрос. Но ты же сам говорил, что тебе пора остепениться, что тошнит от малышек со счетчиком купюр вместо глаз, что нужна семья и дети.

– У меня будет семья. Свадьба в силе.

– Ты серьезно? С этой?

– Паша, больше ни слова о моей невесте таким тоном.

Повисает пауза.

– Я переговорю с Самохиным, – произносит Влад. – Если он не успокоится, будем принимать меры.

– Хорошо, – собеседник устало выдыхает. – Я пошлю кого-нибудь к ним на разведку, в главный офис… Надеюсь, автоматной очередью не встретят.

Зам усмехается и становится слышно, как его голос немного оттаивает.

– Так кто твоя Лена? – спрашивает он у Бестужева тише. – Почему именно она?

Тот молчит, а я чувствую, как внутренне напрягаюсь. Будто сейчас узнаю самую главную тайну вселенной. Или получу ключик к свободе. Ведь если узнать из-за чего я попала в золотую клетку, то, может, и дорога обратно на волю станет понятной.

– Она не испорчена, Паш.

Ох.

Я вбираю воздух в легкие, стараясь не издать ни звука. Но Влад произносит фразу низким тихим голосом. Меня бьет током от его интонаций, я впервые слышу, что он может говорить без льда или стали, а как нормальный человек.

Глава 9

Вскоре за мной приходит водитель. Черный седан представительского класса уже стоит рядом с крыльцом и переливается начищенными до блеска боками. Я видела такие автомобили только в фильмах, да в новостях с резонансными уголовными делами. Как оказалось, английские авто входят в обязательный комплект преуспевающего адвоката наравне с итальянскими костюмами.

Водитель открывает дверцу, и я ныряю в белоснежный салон, который выглядит как уютная гостиная в классическом стиле. Заднее окно закрыто шторкой и над ним висит перекладина с вешалками. В трех темных чехлах находится одежда Бестужева с пометками. На стикерах написано от руки “вечер”, “съемка Патрики”, “синий”.

Всё продумано до мелочей.

Напротив кресел поставлены экраны. Мой выключен, а вот дисплей Влада показывает экономический канал. К счастью, звук выводится в наушники и мне не приходится слушать, сколько стоит баррель нефти на мировом рынке.

Меня больше волнуют два стаканчика кофе. Они стоят в подставке между креслами и источают волшебный аромат, за который можно продать душу. Я еще ничего не ела, так что я быстро прихожу к выводу, что левый стаканчик мой.

Я не ошибаюсь. Сливки и ореховый сироп не сочетаются с образом влиятельного бизнесмена, а вот для девушки в самый раз. Я пью кофе, поглядывая в окно и обдумывая слова Влада. Он сказал, что я не испорчена… Странные слова, если честно. И я боюсь даже предполагать, какой смысл в них вкладывает Бестужев, я почти ничего не понимаю в его мире и мне еще долго двигаться в нем на ощупь.

Но зато я точно знаю, о какой дочке бриллиантового короля они говорили. Та высокомерная девушка из лифта. Значит ее зовут Элина и это она должна была получить кольцо, которое сейчас находится на моем безымянном пальце. И это она смотрела на меня так, словно хотела задушить голыми руками.

Славно.

Я определенно умею вляпываться в истории. Мне удалось получить самое дикое предложение руки и сердца, а заодно перейти дорогу девушке из крутой семьи.

Пять балов, Лена.

Ты уникум.

Я вытаскиваю столик-подставку – лучше заняться договором, пока есть время. Огромное количество текста по-прежнему пугает меня, но в то же время становится спокойнее от того, что Влад не стал прятать его. Я ведь могла проснуться утром и ничего не найти на столе. И что я там подписала в эмоциональном порыве, поди еще разбери.

– Граждане, именуемые далее “будущие супруги” и “лица, вступающие в брак”… Так-так-так… Боже, сколько воды!

Я перелистываю вступительную страницу и ищу глазами заголовки с правами и обязанностями. Хотя бы найти основные положения, а уже потом искать мелкий шрифт и коварные звездочки. Я вчитываюсь в строчки по несколько раз, улавливая смысл и проговаривая их вслух.

Мне так легче усвоить новую информацию.

Хотя ее не назвать новой.

В брачный договор вписано ровно то, что мне сказал Бестужев. Меня ждет три года оплачиваемого замужества. В договоре прописана каждая мелочь, какие встречи и банкеты я должна буду посещать с мужем, какие уроки брать и сколько времени уделять здоровью. Чертова клиника для тестов тоже тут. Как и перечень финансовой помощи, которую должен представить Бестужев.

А еще мне грозит уголовная ответственность, если я проболтаюсь о контракте. Или о любых других тайнах Влада. Не знаю, зачем этот пункт, Бестужев не похож на человека, которого может потянуть на откровения. Но так или иначе, его юристы подстраховались даже здесь. Влад может со спокойной душой выпить лишнего, излить мне душу и не бояться, что я кому-нибудь расскажу о его секретах.

Бестужев помешан на контроле.

Наверное, по-другому не может быть, в его мире слишком высоки ставки. Но мне от этого не легче. Я должна согласовывать с ним или его командой почти каждый шаг и слово. Словно у нас президентская кампания на кону.

– Дети, – я судорожно выдыхаю слово, которое вдруг попадается мне на глаза.

Я с головой погружаюсь в новый абзац и не поворачиваюсь, хотя слышу, как хлопает соседняя дверца. Свежий аромат одеколона накрывает пространство, но лишь на пару мгновений. Я чувствую лишь его легкие отголоски и слышу, как Влад достает стаканчик кофе из подставки. Там есть подогрев, чтобы напиток не остывал.

– Ты хорошо выглядишь, – произносит Бестужев. – Мы можем позавтракать в Джей. Ты любишь итальянскую кухню?

Я все же оборачиваюсь к нему. На нем белоснежная рубашка с темно-серыми пуговицами и серые твидовые брюки. Его стилист попытался приглушить запредельную дозу брутальности, которая досталась внешности Влада, но получилось у того едва. Мягкая ткань и светлые оттенки ничего не могут поделать с острым хищным взглядом и волевыми чертами лица Бестужева.

– Тут есть пункт о детях, – я указываю на страницу договора.

– Да, я в курсе.

– Почему ты не сказал мне?

– Ты не спрашивала.

– Нет, я спрашивала, Влад. Я попросила тебя рассказать о договоре, о том, что в нем есть. И это немаловажный пункт, чтобы пропускать его.

– Значит я забыл.

– Ты сейчас серьезно? – я смотрю на него, на то, как он с невозмутимым видом делает глоток черного кофе и бросает короткий взгляд на экран с экономическим каналом, он пробегает глазами по котировкам и только после этого вновь поворачивается ко мне. – Или ты издеваешься?

– Нет, – он проводит подбородком строгую линию. – Там указано, что нужно твое согласие на детей…

– Его не будет, я не буду рожать от тебя.

– Почему?

– Почему? – у меня за секунду вылетает весь воздух из легких. – Потому что я не хочу связывать с тобой свою жизнь. Ты намного сильнее меня, богаче и влиятельнее, только ты будешь распоряжаться их судьбой. Захочешь заберешь, захочешь увезешь на край света. Я буду зависеть от твоей благосклонности, как нищенка. Это уже договор не на три года, а на всю жизнь.

Влад возвращает стакан в подставку.

– Какие еще пункты тебя смутили? – его деловой тон отдает холодом.

– Ты еще ничего не сказал насчет предыдущего.

– А что я должен сказать? Я не привык отказываться от своих решений. Я выбрал тебя…

– Боже, Влад. Ты не выбирал меня! Я просто попалась тебе на глаза в нужный момент. Это глупая случайность, а не выбор.

– Ты уверена?

Я зло киваю.

Я не могу сохранять хладнокровие рядом с ним, мое нутро царапает до крови его отстраненность. Словно в меня ударяют эмоции за нас двоих, он же не умеет их испытывать, вот они и наваливаются на меня с двойной силой. Он в коконе, а я как на ладони. Часто дышу и стреляю в него молниями.

– Я не могу заставить тебя родить, – продолжает Влад. – Но три года – большой срок, ты можешь передумать.

– Поэтому ты выбрал три года? Собираешься приучить меня и додавить.

Это даже не звучит, как вопрос. Я киваю сама себе и отворачиваюсь к своему окну. В этот момент автомобиль трогается, и роскошный особняк Бестужева проплывает передо мной как в замедленной съемке.

Глава 10

Еда в меня не лезет.

Я ковыряю вилкой салат с грушей и горгонзолой, то и дело отвлекаясь на большой экран. Он расположен сбоку от столика с двумя диванчиками и показывает кулинарное шоу. Я узнаю кудрявого повара-красавчика, которого часто видела по телику. Он очаровательно улыбается и готовит пасту, и это выглядит так, будто он одобряет мой выбор. Я тоже заказала пасту, только это был вынужденный выбор, я просто-напросто устала листать огромное меню и показала на случайное блюдо.

Бестужев снова пьет кофе.

Он вообще ест?

Наверное, не имеет привычки завтракать.

И он молчит. Как случился неприятный разговор в машине, так повисло молчание. Влад забыл обо мне, погрузившись в дела – он смотрит то в сотовый, то в бумаги, которые принесла девушка в черном деловом костюме. Мне же остается рассматривать модный ресторан, который находится в нескольких шагах от Кремля.

Здесь красиво и нет противного пафоса. Как нет посторонних людей. Нас посадили в зону для важных гостей, к нам подбегает только официант и неподалеку стоит охранник Влада. Вот и все люди.

– Тебе скучно? – отзывается Влад.

Он отрывает взгляд от бумаг и смотрит прямо на меня.

– Мне странно. Я раньше не бывала в таких местах. И я заказала слишком необычный салат.

– Невкусно?

– Вкусно, – я киваю. – Просто… странно.

Я выдыхаю слово, которое встало в моем мозгу на повтор. А что еще сказать? Я каждую секунду привыкаю к новому окружению и новой жизни, которая обрушилась на меня штормом.

Влад чуть наклоняет голову и проводит крепкими пальцами по подбородку. Мне почему-то кажется, что он тоже крутит в голове наш разговор о детях, но не хочет больше ругаться.

– Пенне Аматричана, – произносит официант, ставя передо мной тарелку с пастой.

Я благодарю его и вытаскиваю салфетку из зажима. Я чувствую, что Бестужев до сих пор смотрит на меня. У него что кончились важные сообщения? Или цифры в отчетах все посчитаны?

– У тебя есть какие-то планы?

– Планы? – я поднимаю удивленные глаза на Влада. – У меня?

– Тебе нужно забрать вещи из своей квартиры? Что-то уладить до свадьбы? Купить?

На мои губы рвется усмешка. Я едва удерживаю ее, чтобы не начать ссору на пустом месте, и трезво обдумываю вопросы Бестужева. Кажется, он собрался чередовать кнут и пряник.

– Мне так и не вернули мой паспорт и сотовый.

– А где они?

– Они лежат в кармане пальто, которое я оставила в подсобке.

– Проще не стало.

– На твоем приеме, Влад. Я разделась в подсобке, а потом пришел ты и утащил меня в главный зал. Мое пальто так и осталось там.

Он, наконец, понимает о чем речь. Бестужев подзывает девушку в черном костюме и передает ей мою просьбу.

– Твои вещи привезут, – бросает Влад, когда помощница уходит. – Что еще?

– Съездить в съемную квартиру – хорошая идея. Мне нужно забрать вещи, переговорить с хозяйкой…

– С хозяйкой поговорят мои люди, они уладят все проблемы. А за вещами я могу отвезти тебя, у меня еще есть время.

– Ты? – я все-таки усмехаюсь. – Я живу в плохом районе, Влад, у тебя случится головокружение. Поверь, ты не привык к столь убогим местам.

– Откуда ты знаешь, где я бывал в своей жизни?

Он отставляет пустую чашку на край стола и резковатым жестом поправляет манжет рубашки.

– Не делай выводов обо мне раньше времени, – добавляет Влад. – Я зарабатываю большие деньги, но это не значит, что я прожил жизнь в золотой колыбельке.

В его глубоких глазах вспыхивает огонек опыта и боли. Я вдруг чувствую себя глупой девчонкой, которая вообще ничего не понимает и обречена всю жизнь смотреть на этого матерого волка снизу вверх.

И это случается не в первый раз, из Влада снова вырывается что-то истинное, подспудное, что он надежно прячет от чужих людей. Оно прорывается всего на мгновение, и я не успеваю найти разгадку. Я лишь чувствую его силу. Ту самую, которая отличает волевых и многое переживших людей.

– Водитель отвезет тебя, – Влад поднимается с места. – Ты свободна до трех.

– Влад…

Он не тормозит и мне приходится выставить руку. Я думала коснуться его рубашки, но промахиваюсь и провожу пальцами по его ладони. Влад тут же реагирует, он перехватывает мою руку и берет в жесткий замок, переплетая наши пальцы.

– Что? – спрашивает он, надвигаясь.

Его близость вышибает все мысли из головы. Я не знаю, что сказать, мне всего лишь хотелось остановить его, чтобы он не уходил злым.

– Мне нужна другая одежда, – я выдаю первое, что приходит на ум. – Я хочу выглядеть, как сейчас, одеваться в спокойном приличном стиле. А все остальные вещи подбирала Анастасия и я в них выгляжу, как девушка легкого поведения.

Две секунды и Влад тянется в карман. Он вытаскивает кредитную карту, перекидывает ее пальцами и вкладывает в мою ладонь.

– На ней твое имя.

– Проблем не будет, малышка, – он сжимает мои пальцы сильнее, так что я чувствую, как выпуклые буквы с его фамилией и именем врезаются в мою кожу. – Можешь тратить сколько хочешь. До головокружения.

Черт…

Я задела его своими словами.

Влад наклоняется ко мне с холодной улыбкой и целует в губы. К счастью, это лишь легкое касание на прощание. Но я чувствую его дыхание и сильные пальцы, которые вновь не дают мне отклониться.

– Не напрягайся хотя бы на людях, – произносит Влад, отрываясь от моих губ всего на миллиметр. – У нас свадьба через три недели, а ты дергаешься.

– Я этим не управляю.

– Найди это чертово управление к трем. У нас важная встреча.

Как у него всё просто, отдал приказ и ушел.

Словно я работник в его компании, а не случайная девушка, которую заставили подписать брачный контракт. Хотя в каком-то смысле я и есть работник. Остается только иронично улыбаться, прокручивая кредитку Бестужева в ладони. Видимо, так в его понимании выглядит премия? Или это командировочные?

Я поднимаюсь из-за стола и замечаю, как ко мне делает шаг охранник. Он провожает меня до машины, прокладывая самый короткий путь. Не знаю, на каком авто уехал Бестужев, но роскошного англичанина со светлым салоном он оставил мне.

Я ныряю в салон, который еще “помнит” свежий аромат морского одеколона Бестужева, и чертыхаюсь вслух!

Анастасия!

Моя любезнейшая и добрейшая помощница сидит на месте Влада и встречает меня широкой улыбкой. У нее идеальные зубы, только вот на этом вся идеальность заканчивается. В ее глазах горит фальшивая заинтересованность, а мягкий покрой костюма не подходит стервозному характеру.

– Доброе утро, Елена Станиславовна, – поет она, разворачиваясь ко мне всем телом. – Как прошел завтрак?

Так, да?

Она вчера говорила завуалированные гадости, а сегодня смотрит мне в глаза как ни в чем не бывало.

– Мне передали вашу просьбу насчет пальто, – Анастасия продолжает, приняв мое молчание за красноречивый ответ. – Также я посмотрела ваше расписание. Лучше сперва заехать в студию…

– Нет, – я качаю головой. – Мы сейчас едем в мою квартиру.

Водитель реагирует на мою фразу в то же мгновение. Он заводит мотор и выруливает с вип-пятачка, где припаркованы только редкие иномарки. Меня уже не удивляет, что мне не приходится называть адрес. Служба безопасности Бестужева работает как часы, даже любопытно взглянуть на досье, которое они собрали на меня.

Анастасия замолкает на добрую минуту. Помощница погружается в свой сотовый, на экране которого горят разноцветные строчки с расписанием.

– И найдите мне нормальные магазины одежды, – я обращаюсь к ней сама. – После квартиры мы заедем за покупками.

– Вам чего-то не хватило?

– Мне не хватило вкуса. Вещи, которые выбрали вы, мне не подходят.

Анастасия забрасывает сотовый в карман пиджака и на мгновение отворачивается к своему окну.

– Вы уверены? – она все же решается ответить мне. – Вы еще плохо ориентируетесь и не знаете, как одеваются девушки из окружения успешных мужчин. Как одевается та же Элина Самохина. Вы будете проигрывать на их фоне, если…

– А у меня не соревнование, – я поднимаю ладонь, чтобы она не думала перебивать меня. – И вы можете заняться гардеробом Элины Самохиной, если хотите.

Она выдавливает из себя любезную улыбку.

Я же отворачиваюсь, не желая больше с ней разговаривать. Пока что хватит. Я умею сохранять лицо и я немного пришла в себя, поэтому смогла выдержать ее атаку, а не бесславно прогнуться, как в прошлый раз, но мне не доставляют никакого удовольствия пикировки. Я из тех людей, у кого учащается пульс и появляется неприятный отголосок на душе. Даже если я сотню раз права.

– Ваш адрес, – дежурно сообщает Анастасия, когда мы приезжаем в мой двор.

Я выхожу на улицу и понимаю, что не сгущала краски. Автомобиль Бестужева смотрится чертовски чужеродно в квартале из панелек. Я бы не назвала свой район по-настоящему плохим, это я больше пугала Влада, но тут точно не бывали машины, которые собирают вручную в Англии.

Я сразу же ловлю заинтересованные взгляды прохожих. Осталось только столкнуться с бабушкой из двадцать четвертой квартиры, которая и так плохого мнения обо мне. Не буду же я ей объяснять, что возвращаюсь с ночных смен, а не с вечеринок, как она думает. Да и теперь бесполезно – все улики на лицо! Бриллиант на пальце, а под окнами ждет дорогущий седан.

– Пальто, Елена Станиславовна, – Анастасия подходит ко мне с посылкой.

Мое пальто, наконец, привезли. Я забираю его и достаю ключи из кармана.

– У вас там сотовый, да? – замечает помощница шепотом. – Нужно сперва обсудить ваши звонки и то, что вы имеете право говорить.

– Он разряжен, не паникуйте.

Я ухожу в квартиру, оставляя всех помощников на улице. Моя съемная однушка кажется еще меньше после безумных пространств, в которых живет Бестужев. Но мне в ней хорошо, на душе становится спокойно и ужасно не хочется уходить. Я пару минут стою в прихожей, зависнув, а потом иду собирать вещи. Беру только самое необходимое, словно решила на пару дней заскочить к родителям.

Кстати им нужно позвонить, чтобы они не начали беспокоиться.

Я ставлю телефон на зарядку и проверяю ящики в комоде. Ничего путного на глаза не попадается, да и не знаю я, что мне может понадобиться у Бестужева. Шокера и перцового баллончика у меня в квартире, к сожалению, нет. А так бы прихватила.

В конце концов, я собираю небольшую сумку и забрасываю наличку в кармашек. Свои деньги никогда не помешают, даже в доме миллиардера. Я уже хочу уходить, но раздается трель сотового.

Ох, чуть не забыла телефон!

И хоть бы это не мама. Я еще не придумала, что ей говорить и как подать то, что все равно не получится скрыть. Три года – слишком большой срок, мне в любом случае придется говорить о замужестве. Только вот как? Или все же придумать какую-нибудь небылицу?

Номер оказывается неизвестным. Я редко беру такие, но тут почему-то отвечаю.

– Лена? – смутно знакомый женский голос отдается в динамике. – Это ты?

– Да… А кто это?

– Кто я? – усмешка. – Меня зовут Элина, Леночка.

Глава 11

Элина.

Имя вспыхивает яркой звездой, а ее голос всплывает в памяти. Да, это она… Точно она!

– Узнала? – девушка заполняет повисшую паузу сладким голосом.

Правда, на дне этого сахара отчетливо чувствуется яд. Она даже не пытается скрыть, что забавляется и говорит со мной насквозь фальшивыми ласковыми интонациями.

– Я с тобой не знакома, – произношу, с трудом заставляя себя успокоиться.

– Разве? Владик познакомил нас, не помнишь? Или он забыл представить меня? – она снова усмехается, а на заднем фоне что-то переливается тонким звоном. – Он бывает забывчивым, упускает из виду самое главное.

Звон становится громче. Еще чуть и она разобьет что-то хрупкое.

– Но тебя он точно представил, – добавляет Элина уже откровенно зловещим тоном. – Я запомнила.

– Я не понимаю, для чего этот звонок.

– Для того, чтобы вправить тебе мозги, – ее голос наливается стопроцентной ненавистью, нет в нем больше никаких эмоций, только опаляющая ненависть, которую я чувствую через динамик. – Послушай меня внимательно, девочка, ты не в сказку попала, а в ад. Ты вообще знаешь, кто я?

В горле пересыхает.

Мне хотелось бы быть смелее, только вот проблема в том, что я знаю, кто она. Друг Бестужева говорил об отце Элины, он назвал его бриллиантовым королем и пытался вправить Владу мозги. Если даже Владу нужно опасаться этой драгоценной семейки, то что говорить обо мне?

Тем более выходит так, что я уязвила ее. Против своей воли, но об этом она не знает. Избалованной высокомерной девушке из богатой семьи щелкнули по носу… И теперь она презирает меня.

– Знаешь, – она отвечает сама. – Я могу растоптать тебя, если захочу…

– Влад не позволит, – вырывается.

– Да? – она шумно выдыхает, словно услышала невозможную глупость. – А ты с ним справишься? Ты никогда не видела таких мужиков, ты не потянешь его, глупышка. Он богатый, искалеченный и жестокий. Он сам растопчет тебя, если захочет. Его столько раз предавали еще в детстве, что он может доверять ровно две секунды. И твои две секунды скоро истекут.

– Как твои?

Я сбрасываю звонок и запоздало понимаю, что наш разговор вообще был лишним. Хотя, с другой стороны, не получится спрятать голову в песок. Всё это происходит вокруг меня, в моем мире теперь существует Элина, ее отец и ее запутанная предсвадебная история с Владом. Я теперь участник всего этого бардака, и мне бы выбраться из него с наименьшими потерями.

Я подхватываю сумку с вещами и выхожу из квартиры, хлопая дверью на эмоциях. Нужно выдохнуть и вспомнить, где в моей голове находится отдел, отвечающий за логическое мышление. Ведь что-то я могу? Хоть что-то сделать правильно и помочь себе.

– Я нашла подходящий магазин, – выдает Анастасия, когда я появляюсь на улице.

Охранник забирает сумку, а водитель направляется к дверце, чтобы поухаживать за мной.

– Ехать минут сорок, – добавляет она, проверяя пробки в приложении. – Но там есть всё, поэтому до трех должны управиться.

– Мне звонила Элина Самохина.

– Что?!

Я внимательно смотрю на помощницу, считывая ее реакцию. Она выглядит шокированной и одновременно встревоженной, она даже бледнеет на пару тонов и порывисто кидается к сотовому. Она уже хочет кому-то звонить и экстренно решать проблему.

– Чего она хотела? – спрашивает Анастасия. – Она звонила на ваш номер?

– Да, ее служба безопасности работает не хуже, чем у Влада. Уверена, она уже знает не только мой номер.

Я сажусь в машину, чтобы не продолжать разговор на улице. Анастасия садится следом и дает сигнал водителю, подгоняя.

– О ее словах я буду говорить с Владом, – я качаю головой, не желая обсуждать детали с помощницей. – Он может освободиться раньше?

– Вряд ли, – Анастасия прикидывает, вспоминая расписание. – Нет, никак. Сегодня финальное согласование в головном офисе.

Я откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Я совершенно выбита из колеи и дело не только в словах Элины, но и в ее тоне. Она говорила с давящей уверенностью, как человек, за которым стоит настоящая сила. И как выкинуть ее слова о Владе из головы? Они скребутся и раздаются в памяти снова и снова.

Она сказала, что он жестокий.

Искалеченный.

Я не последняя идиотка и понимаю, что обиженная соперница может наговорить что угодно. Но что делать с тем, что я сама успела почувствовать рядом с ним? Я уже знаю, что Бестужев способен на жесткие ненормальные поступки. Он заставил меня подписать брачный договор, сделал невестой почти что насильно и ведет игру, которую я не понимаю до конца.

Черт, Лена!

Выбрось слова этой девицы из головы!

Сейчас же!

– Сколько Элина была с Бестужевым? – я поворачиваюсь к Анастасии, которая как обычно что-то записывает в сотовый. – Говори, Настя. Я ведь тоже могу сказать разное. Могу сказать Владу, что ты забыла предупредить меня о звонках. Пустила дело на самотек.

Возможный гнев босса отрезвляет ее моментально.

– Около четырех месяцев, – выдыхает Анастасия. – Они познакомились на аукционе ее отца, Самохин устраивал благотворительный вечер для европейских инвесторов.

– Кто из них богаче? Влад или Самохин?

– По бумагам Бестужев. А так… я не знаю. Но в крайнем случае, Влад может обратиться за помощью к отцу.

– В крайнем? Они не общаются?

– Влад прекратил всё общение после смерти матери.

Машина сворачивает на подземную парковку торгового центра. Я обдумываю слова Анастасии, которая успела занервничать. Она явно боится, что наговорила лишнего о своем грозном боссе, хотя и бросила всего пару фраз.

– Вот и подкрепление, – устало произносит помощница. – Сейчас будет много вопросов.

Рядом с нашей машиной останавливается сразу два квадратных черных внедорожника.

– Я сообщила о звонке Элины, – говорит Анастасия.

Она открывает дверцу и выходит на улицу. Я не хочу ни с кем разговаривать, пусть Анастасия и разбирается с охраной Бестужева, поднятой по тревоге. Я пару минут провожу в салоне, а потом вижу как крепкий мужчина с наушником внутренней связи подходит к моей двери. Он коротко стучит по тонированному стеклу костяшкой указательного пальца и следом тянется в ручке.

Ну конечно. Отсидеться не выйдет.

Но ко мне не лезут с допросом, что меня удивляет и одновременно радует. Когда я покидаю машину, мне лишь протягивают новый телефон с надкушенным яблоком и просят отдать старый. Охранник называет его “засвеченным”, что бы это ни значило. Я соглашаюсь на обмен при условии, что мне дадут скопировать важные контакты. Мне снова идут на уступки, хотя уже и скрипят зубами.

– Вы сейчас в здание? Планы не поменялись? – спрашивает глава охраны у Анастасии. – С вами пойдут двое моих парней.

Уже двое. Утром был один охранник.

Звонок Элины всех взбаламутил. Я вижу, как поменялось настроение бодигардов, парни напряжены и смотрятся чересчур воинственно. Даже верится, что такие и грудью закроют, и все выходы проверят, и не дадут Элине испортить мне жизнь. Я киваю помощнице, показывая, что готова идти. Планы и правда лучше не менять, так больше шансов отвлечься и дождаться встречи с Владом без лишней нервотрепки.

– Третий этаж, – помощница подсказывает охраннику, когда мы все вместе входим в лифт. – Бутик называется “Орхидея”, там большая линейка европейских брендов. Надеюсь, вам понравится.

– Я тоже надеюсь, – отвечаю коротко.

Бутик производит приятное впечатление. Я сходу замечаю десяток моделей, которые хочется примерить, зеленый джемпер и темно-коричневая джинсовая юбка вовсе похожи на те, которые есть в моем гардеробе. Фасон один в один, только сшиты лучше и смотрятся с большим лоском.

Анастасия оставляет меня с двумя девушками-консультантами. Первая предлагает мне варианты, а вторая относит в примерочные те, которые я одобрила. И никто не навязывает мне шокирующие вырезы, тугие корсеты и обтягивающие до скрипа брюки.

Удивительно. Всего день прошел, а разница огромная.

Надо двигаться в том же направлении. Учиться жить в мире Бестужева, коль я не могу вырваться из него по щелчку пальцев. Я кручу эти мысли, пока на автомате рассматриваю одну вещь за другой. Все же из меня никогда не выйдет достойного шопоголика, даже чужая кредитка не может разжечь мой азарт. Я смертельно устаю от дизайнерской фантазии уже через час и говорю, что хватит.

Потом иду в примерочную, которая поражает меня. Она не имеет ничего общего с тесными кабинками в обычных магазинах, тут для клиентов предоставляют целую комнату. Этакий кабинет с мягкой мебелью, напольными вешалками и зеркалами во всю стену. Уверена, что и напитки принесут, стоит только намекнуть.

Я опускаюсь в низкое кресло. Энтузиазм иссякает полностью, а мысли снова возвращаются к Владу. В этот момент взгляд сам падает на новенький смартфон, который мне дал охранник и который я бросила на подлокотник.

А что если…

Может, хоть что-то найдется?

Попытка не пытка.

Я беру телефон и открываю поиск. В голову приходит очевидный запрос – Влад Бестужев, на всякий случай я приписываю “миллиардер” и нажимаю “найти”.

Первым делом на экран выпрыгивают его фотографии. Бестужев чертовски фотогеничен, камера его любит сумасшедшей любовью, Влад и так не обделен природой, но на снимках он сам дьявол. Заматеревший, поджарый, харизматичный дьявол, которому больше всего идут костюмы-тройки. Я не видела Влада при столь официальном дресс-коде раньше, а тут очень сложно отвести глаза. Он умеет носить костюмы, он как будто родился в них и чувствует себя предельно уверенно в строгой изысканной одежде.

– Ох, я угадала, – произношу, читая строчки статьи.

Бестужев родился в богатой семье. Его отец крупнейший застройщик столицы, который создал свой бизнес еще в полукриминальную эпоху. На ранних фотографиях отец Влада, если честно, выглядит как браток. Потом дело обстоит лучше, но он все равно вызывает во мне дикую антипатию. Что-то на грани брезгливости.

Владу повезло, что внешность ему досталась исключительно по материнской линии. Я нахожу лишь один их общий снимок, где на фоне высоченной и богато украшенной елки Влад опирается на перила лестницы, а мать сидит на ступеньках. Она натужно улыбается, держа в ладони бокал, и смотрит куда-то мимо камеры.

Владу там лет семнадцать и он выглядит смертельно уставшим.

– Я могу войти?

Сотовый едва не выпадает из моих ладоней!

– Влад? – я издаю слишком высокий звук на нервах, я никак не ожидала, что он вдруг приедет.

– Это значит да? – он приоткрывает дверь сильнее и делает шаг в комнату.

Глава 12

Влад бросает в мою сторону короткий взгляд, а когда понимает, что я одета, уверенно входит внутрь. Он прикрывает за собой дверь, а я зачем-то вскакиваю на ноги. Разглядываю его жадно, словно не видела вечность. Хотя в определенном смысле это так, мы виделись с Владом за завтраком. С тех пор я услышала странные слова о нем от Элины, потом Анастасия проговорилась и обрывки информации из интернета как вишенка на торте.

Я по-прежнему не знаю его, но появляются первые штрихи. Они начертаны неуверенной рукой и приходится сильно напрягать зрение, чтобы рассмотреть хоть что-то. Поэтому я жадно смотрю на него, справляюсь с нервозностью и не отступаю, когда Бестужев направляется ко мне.

Как ему удается так двигаться? Одновременно стремительно и расслаблено.

– Ты закончила? – Влад указывает на вешалки, которые завалены одеждой для примерки. – Теперь довольна?

– Я только начала, еще ничего не мерила.

– Значит моя кредитка пока не пострадала, – он усмехается, подходя вплотную.

Жесткая улыбка покидает его губы, а по темным глазам становится ясно, что легкий разговор закончился. Сейчас он перейдет к делу.

– Элина угрожала тебе?

Да, точно. Я угадала.

Я все-таки начинаю чувствовать его?

– Она сказала, что может растоптать меня. Звучала она убедительно, если честно.

Я опускаю голову, чтобы спрятать нервную улыбку. Не хочу выглядеть испуганной девчонкой, которой хватило одного телефонного звонка для тика. Но Влад не дает спрятаться, он кладет пальцы на мой подбородок и заставляет запрокинуть голову. Он стоит так близко, что почти что обнимает меня, я чувствую его тепло, запах, наплывы размеренного дыхания. И самое главное – я чувствую его силу.

– Что еще она сказала? – нажимает Бестужев.

Сказать ему всё?

Так же лучше?

– Еще назвала меня глупышкой, которая не понимает, куда попала. Она сказала, что мне стоит опасаться тебя, потому что ты жестокий.

Влад лишь кивает. Я замечаю, что ему в отличие от меня, не надо опускать голову, чтобы спрятать эмоции. Он умеет надевать непроницаемую маску, в которой можно выигрывать самые престижные покерные турниры. Никто никогда не догадается какая карта у него на руках, Влад может смотреть прямо в глаза и не давать ни единой подсказки.

– Это правда, Влад? Ты жестокий?

– Уверен, у нас разное представление о жестокости.

– Боже, Влад! С меня хватит загадок, – я шумно выдыхаю, заводясь вспышкой. – Мы можем нормально поговорить? Мне это нужно… Поговори со мной, небо не обрушится на землю, если ты расскажешь о себе хоть что-то!

Я привожу дыхание в порядок, запоздало понимая, что сорвалась. Я выплеснула на Влада эмоции, которые затронула во мне Элина. Они прорвались, хотя я думала, что справилась с ними.

– Я отменил сегодняшнюю встречу, тебе нужно отдохнуть.

– Это, по-твоему, разговор? Нет, Влад, ты только распоряжаешься и приказываешь…

– Я не считаю себя жестоким, Лена. Но я делал вещи, о которых не хочу вспоминать. Уверена, что тебе нужны подробности?

Он обжигает меня раздражением. Его крепкие ладони ложатся на мои плечи и с несправедливой легкостью прогибают. Я замираю, пугаясь, что спровоцировала его. Я вижу, как напрягаются его черты. Они становятся четче и острее, словно изморозь покрывает колючим слоем.

Но в то же время мне кажется, что Влад ищет равновесие. Он не хочет пугать меня и сдерживается.

Ведь так?

Ведь…

Я не знаю, что мной движет в следующее мгновение. Интуиция? Подсказка разума? Но я утыкаюсь лицом в его плечо. Легонько касаюсь белой рубашки, вдыхая свежий мужской аромат, а потом нажимаю сильнее. Ощущаю тугие налитые мышцы и дурманящее тепло сильного тела.

Как напоминание, что он живой.

Что его сердце бьется, хотя его владелец то и дело дышит холодом, а в его венах течет кровь.

– Что ты делаешь? – спрашивает Влад.

– Не знаю… Я не хочу ругаться с тобой.

– Я не собирался угрожать тебе.

– Я не об этом, – я не поворачиваю головы, почему-то вот так разговаривать легче, мне не видно его глаз, я лишь чувствую его близость и слышу мощные удары сердца. – Я просто не понимаю, почему ты не можешь ответить на несколько вопросов. В договоре вообще есть специальный пункт, что я не могу рассказывать о тебе посторонним. Всё в любом случае останется между нами.

Влад выдыхает с бранным отзвуком.

– Хорошо, – произносит он. – Что у тебя там за вопросы?

– Почему ты расстался с Элиной? Ты должен был ей подарить кольцо.

Я поддеваю пальцем обручальное кольцо, которое до сих пор смущает меня размером бриллианта.

– У меня не вышло уговорить себя. Мне был выгоден наш брак, я бы тогда смог выйти на новый рынок благодаря ее отцу. Но я всегда с трудом переносил Элину.

– Но переносил же?

– Переносил.

– Что-то стало последней каплей?

– Мне надоел секс с ней. Раньше хоть это спасало.

Я резко отстраняюсь от Бестужева, а в его глазах появляются огоньки.

– Я думал, надо отвечать честно.

– Ты специально, да?

Он делает шаг ко мне, сокращая дистанцию, на которую я успела отпрянуть.

– Давай я отвезу тебя в дом. На сегодня хватит событий…

– Я еще не выбрала одежду.

– Возьми по несколько размеров, дома решишь.

– Тогда твоя кредитка очень сильно пострадает, – я качаю головой, изображая беспокойство за его состояние. – Это очень дорогой магазин.

– Ничего, я переживу.

Десяток картонных пакетов ставят в машину. Охранники относят их в свой внедорожник, в котором предусмотрен вместительный багажник. Проблема с гардеробом выглядит решенной.

Так что я протягиваю кредитку обратно Бестужеву. Он садится рядом и смотрит на меня без капли понимания: переводит взгляд с моей ладони на лицо, и выглядит так, словно я сделала что-то немыслимое.

– Оставь себе, – произносит он, наконец.

Влад касается моих пальцев, складывая их так, что кредитка оказывается плотно зажатой. После он отвлекается на телефонный звонок, уходя в деловой разговор с невидимым собеседником. Я не понимаю добрую половину слов, которые он произносит, но мне нравится украдкой наблюдать за ним. Он явно на своем месте – ему безумно идет быть собранным и серьезным, отдавать короткие приказы и произносить цифры с шестью нулями.

И мне так легче освоиться. Я сижу рядом с ним, привыкаю к его присутствию, но не чувствую давления. Влад занят своим делом, а не моим характером, из которого вечно хочет сделать нечто покорное.

Я откидываюсь на спинку, подбирая под себя ноги, и смотрю в окно. Иногда на Бестужева, иногда на экран телевизора. Глубокий низкий тембр Влада действует умиротворяюще, что даже удивительно, а вот московские пробки выматывают.

В какой-то момент я сдаюсь и прикрываю глаза. Казалось, всего на мгновение… но когда я вновь прихожу в себя, оказываюсь в крепких руках. Влад забирает меня из машины и несет в дом. Я замираю, делая вид, что до сих пор сплю. Пусть сперва донесет, отойдет на безопасное расстояние, тогда и проснусь.

Хорошо, что идти недалеко. Влад вносит меня в гостиную и опускает на большой диван у камина. Я слышу, как он делает всего шаг в сторону и останавливается.

И что теперь?

Долго будет стоять над душой?

Вскоре доносится шелест ткани. Я слышу, как Влад снимает пиджак и бросает его рядом. Потом щелкает замок дальней двери.

– Оставьте на кухне, – кидает Влад, отдаляясь. – Тише.

Снова шаги и шуршание пакетов. Видимо, охрана принесла мои покупки из “Орхидеи”.

– Я усилил смену, – произносит кто-то из охранников. – Мне бы потом поговорить с Еленой Станиславовной, нужно провести инструктаж.

– Поговори, только не пугай.

– Понял.

Влад возвращается в гостиную. Мне уже не хочется “просыпаться” из любопытства. Я уже выучила каким упрямым и непробиваемым бывает Бестужев. Бойцы поднимают руки к голове, чтобы не пропустить удар, когда входят в клетку. Вот и Влад привык держать оборону каждую секунду. Он как будто не умеет иначе.

Но, может, он оттаивает, когда остается наедине с собой?

Поэтому я не шевелюсь, но жадно прислушиваюсь к шорохам. К его шагам, которые то отдаляются, то приближаются. А потом на мои плечи ложится покрывало.

Ох.

Влад расправляет ткань порывистыми рывками, все-таки с деликатностью у него врожденная проблема, после чего затихает. Я чувствую, что он рядом, но не понимаю, что он делает. Наверное, снова отвлекся на дела, заглянув в сотовый. Или вспомнил о проблемах. Или догадался, что я не сплю?

Он вдруг садится рядом. Опускается на пол, опираясь спиной на диван, а головой откидывается на сиденье рядом с моей рукой. Я открываю глаза и поэтому вижу в деталях, как он устроился на полу.

И это так странно… Вокруг огромный дом, тысяча комнат с самыми большими кроватями и самыми удобными креслами, а он не нашел места лучше. Остался рядом.

Влад устало выдыхает. И в этом звуке есть что-то мучительное, словно его изводит тяжелая физическая боль. Я не выдерживаю и шевелюсь, провожу ладонью по мягкой обивке, перебирая ворсинки рядом с его черными волосами.

– Разбудил? – Влад запрокидывает голову, ловя мой взгляд в ловушку.

Он не выглядит смущенным или застигнутым врасплох. Хотя о чем это я? Влада невозможно застигнуть врасплох. Его можно поймать за ритуальными танцами вокруг трехметрового костра, он и бровью не поведет.

– Нет, – я качаю головой, – я вообще не поняла, как заснула. И как оказалась здесь.

– Я принес тебя. Можешь проверить, все пуговицы на твоей блузке застегнуты, как были.

– Спасибо, – я улыбаюсь одними уголками губ. – Ты уверен, что тебе удобно?

– Я скоро поеду.

– Опять в город? По этим ужасным пробкам?

Я вдруг замечаю, что говорю с ним предельно мягким голосом. Сама собой происходит калибровка, я интуитивно чувствую, как это нужно ему сейчас.

– Нет, в соседний поселок. Там закрытый гольф-клуб…

– О, нет! – я не могу сдержать эмоции и даже прикрываю рот рукой. – Только не говори, что ты играешь в гольф. Ты не можешь собрать все штампы богачей.

– Я там чаще выпиваю, чем пытаюсь попасть в лунку, – он усмехается и отодвигает манжет рубашки, проверяя время по наручным часам.

Бестужев становится серьезным за мгновение, вспоминая о чем-то нехорошем. Наверное, встреча в гольф-клубе предстоит не самая приятная. Мне безумно хочется спросить об этом, но я заставляю себя прикусить язык.

Какой смысл наталкиваться на стену?

С Владом нужно по-другому и я только-только начинаю понимать, как избегать жесткой стороны его характера. Я прекрасно понимаю, что передо мной всё тот же холодный и закрытый миллиардер Влад Бестужев, просто сегодня мне удалось пройти по минному полю, не задев спусковые крючки его тяжелого нрава.

– Не пей сегодня, ладно?

– Боишься?

– Да, – я честно киваю. – Я не усну, если ты приедешь вечером выпивший. Мне будет неспокойно, Влад.

Глава 13

Влад уезжает, а я провожу остаток дня на свое усмотрение. Меня отвлекает лишь охранник, который приходит поговорить по делу. Оказывается, нужно знать правила, чтобы бодигарды могли защитить клиента. Я запоминаю, как послушная ученица, хотя в голове укладывается с трудом. Никогда бы не подумала, что в жизни богатых людей существуют уроки безопасности.

Заодно я спрашиваю у охранника, можно ли позвонить родителям, и получаю утвердительный кивок.

Удивительно, и воевать не пришлось.

Я тут же набираю маму и говорю с ней о всяких глупостях почти час. Наши разговоры всегда такие – мы быстро обсуждаем здоровье и свежие проблемы, а потом мама долго и вдумчиво рассказывает мне, что готовила на обед, какая стоит погода и что сказал дядя Леша из Калининграда, которого я видела всего один раз за всю жизнь.

Впрочем, неважно, что она говорит. Я отдыхаю, когда слышу ее голос. Про себя молчу. Вернее, умалчиваю стремительную перемену в своей жизни, решив оставить новость до лучших времен. Зачем ей делать нервы? Да и папе тоже, тем более я не придумала, как меня угораздило познакомиться с Бестужевым. Надо или придумать достоверную легенду, как судьба меня столкнула с большим бизнесменом, или честно рассказать о договоре.

Хотя рассказывать же нельзя, это как раз записано в одном из пунктов…

Черт!

Мне нужно еще раз перечитать договор, чтобы запомнить его.

– Елена, – меня окликает знакомый голос, когда я убираю телефон в карман пиджака. – Я оставлю журналы на столе.

Анастасия раскладывает глянец на столешнице. Я подхожу ближе и понимаю, что это свадебные журналы. Точно, она же говорила, что мне нужно выбрать платье, украшения и всё-всё-всё для церемонии.

– Некоторые модели, к сожалению, будет сложно достать. Слишком близкая дата свадьбы, – она разводит руками. – Я пометила проблемные платья красными стикерами, но если что-то сильно понравится, я сделаю всё возможное. Только без гарантий.

Я смотрю на красивые журналы, которые больше напоминают коллекционные издания. И там есть полоски ткани – тончайшее кружево с изысканными узорами выглядывает из-под страниц и буквально манит. Я провожу пальцами по нему, не в силах сдержать восхищенную улыбку, и на мгновение забываю, что брак мне вообще-то навязали.

В свадебное волшебство хочется окунуться с головой. Все-таки я обычная девчонка. Конечно, у меня замирает сердце при виде настоящей красоты! Я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу выбирать из самых лучших моделей. Я ведь могу исполнить любую свою мечту, любой фасон и цвет, любой кортеж и ресторан.

В мире Бестужева нет лимитов. Он сам сказал, что свадьба состоится в Европе, а я никогда не была заграницей. И я ведь даже страну могу выбрать! Просто-напросто ткнуть пальцем в карту и сказать “хочу”. Нет ничего проще. Всё, за что платят деньгами, в мире Влада можно получить по щелчку пальцев.

В его мире с другим проблема.

Дефицит тепла и искренности.

– Я потом посмотрю, – я закрываю журнал. – Сейчас другим голова забита.

– Елена… – Анастасия вдруг запинается, и я впервые слышу, как по ее голосу проходит вибрация неуверенности. – Я хочу извиниться за свое поведение в первый день.

Я замираю. Этого я точно не ждала.

– Я неправильно поняла, кто вы, – продолжает помощница. – Я подумала, что вы девочка из эскорта, которая хочет замучить меня дурацкими капризами. Поэтому была так резка.

– А сейчас ты думаешь, что я не девочка из эскорта? И что же поменялось?

– Мой босс идем вам на уступки, – произносит она после паузы. – А я давно работаю на него, и знаю, какая это редкость. Это даже исключение из правил.

Я не верю ей.

Не верю в ее покаяние. Я же говорю, что в мире Бестужева проблема с искренностью. Я смотрю в прожженные хитрые глаза Анастасии и понимаю, что ею руководит страх. Она увидела, что Бестужев действительно идет мне на уступки, и почувствовала угрозу. Я же могу пожаловаться на нее, попросить наказать, используя небывалое расположение Влада.

Да, вот в чем дело.

Она поняла, что просчиталась в первый день, и теперь пытается исправить ситуацию.

– Фотография моих родителей на тарелке – твоя придумка?

Помощница ведет плечами, словно я ударила ее этими словами.

– Да, – ей приходится признаться. – Я не знала, как еще заставить вас слушаться. Мне дали невозможно плотный график, у меня не было времени уговаривать вас. Мне пришлось действовать жестко.

Я выставляю ладонь, не желая выслушивать ее оправдания.

– Значит моим родителям ничего не грозит? Влад ничего не знает об этом?