Укротитель миров. Книга 4. Магические двери бесплатное чтение

Глава 1

Первый том здесь: https://author.today/work/283633

Из-за забора раздался пронзительный свист.

— Эй, колдун! Как тебя там? Выйди на улицу, поговорить надо!

Эта сторона забора выходила к заваленному мусором пустырю, который обрывался у берега Охты.

Я прислушался и различил шаги.

Кажется, один человек.

— Чего тебе надо? — крикнул я.

И, на всякий случай, встал за ствол дерева. Прилетит в ответ на крик камень или пуля — лечись потом, если выживешь!

— Выйди на улицу! — ответил голос. — Тощий Лёва хочет с тобой поговорить!

— А на хер бы вы не пошли? — спросил я. — Сейчас здесь будет охрана!

— А что они нам сделают? — возразил голос. — Иди, поговори с Лёвой, пока они не приехали. Или зассал?

Чёрт!

Похоже, придётся говорить с этим Лёвой.

— Пусть Лёва подойдёт к воротам! — крикнул я. — Там и поговорим!

— Ну, как хочешь, — со смешком ответил голос.

На шум и звон разбитого стекла прибежал Сенька.

— Костя! Что случилось?

— Гости к нам приехали! — зло ответил я. — Тощий Лёва поговорить хочет.

Даже в темноте было видно, как Сенька побледнел.

— Со мной? — дрогнувшим голосом спросил он.

— Нет, — ответил я. — Со мной. Скажи честно, Сёма — откуда Тощий Лёва про меня знает?

— Он три дня назад спрашивал, когда я долг отдам, — быстро сказал Сенька. — Я ему сказал, что Казимир взял на работу нового помощника-мага. Тебя, то есть! Обещал, что уговорю тебя помочь мне вырастить золотой корень.

— А зачем ты Лёве это обещал? — спросил я, в упор глядя на Сеньку.

— Лёва мне ухо грозился отрезать! Костя! Давай я пойду, поговорю с Лёвой! Объясню, что ты тут ни при чём!

Я скептически хмыкнул и покачал головой.

— Ты уже поговорил. Не станет Лёва тебя слушать. Но за предложение спасибо.

— Сейчас гвардия приедет! — с надеждой сказал Сенька. — Арестуют их, или прогонят, хотя бы.

— А что толку? Гвардия уедет — они обратно вернутся. Так и будем гвардейцев туда-сюда гонять, а сами в доме прятаться?

— Они же стекло в оранжерее разбили! Это нападение!

— А как ты докажешь, что это они? Вот что, Сёма! Беги в дом и смотри в камеру на ворота. Если Тощий Лёва окажется идиотом — будешь свидетелем. Всё лучше, чем ничего. Но я надеюсь на лучшее.

— А ты?

— А я пойду, узнаю, чего они хотят. Пока время есть.

Сенька побежал в дом, а я пошёл к воротам. Приоткрыл створку совсем чуть-чуть и выглянул на улицу.

На дороге стоял порядком потрёпанный седан грязно-серого цвета. Заднее стекло машины было опущено.

Я заметил, что машина стоит так, чтобы не попадать в поле зрения камеры.

Умные сволочи!

На капот опирался знакомый мне белобрысый крысёныш. Увидев меня, он ухмыльнулся заплывшим лицом.

— Эй, иди сюда! Лёва хочет с тобой поговорить!

А вот и второй!

Откуда-то сбоку появился широкоплечий приятель белобрысого. Он подошёл к машине, передёрнул плечами, словно разминая их, и тоже уставился на меня.

Ясно, кто кинул камень в стекло.

— Если Лёва хочет поговорить — пусть сам подойдёт сюда! — крикнул я.

Белобрысый с широкоплечим переглянулись.

Но тут задняя дверца машины открылась. На улицу вылез Тощий Лёва.

Он, и вправду был тощим. Высокого роста, плечистый, но выглядел так, словно в последний раз ел пару недель назад.

На плечах Лёвы болтался широкий светлый пиджак. На голове была надета широкополая шляпа.

Понятно, местный франт!

— Вытащить его оттуда, Лёва? — засуетился белобрысый.

— Заткнись!

Тощий Лёва одним кивком заставил белобрысого посторониться и неторопливо подошёл к воротам.

— Ну, привет, Костик!

— Константин, — поправил я его. — Чего надо?

Лицо у Лёвы было узкое и вытянутое, как колун. Глаза пронзительно смотрели на меня.

— Так и будем через щель разговаривать? Может, выйдешь? Под камерой ты в безопасности.

Лёва задрал вверх голову на тощей шее и насмешливо помахал рукой в сторону предполагаемой камеры.

Выходить мне не хотелось.

Но с такими людьми, как Лёва, важен не только сам разговор, но и то, как он происходит.

Я открыл ворота чуть пошире и шагнул в круг света от фонаря над воротами.

Лёва одобрительно ухмыльнулся.

Я встал так, чтобы спиной перекрыть лазейку во двор. Ну, и самому быстро отскочить, если что.

Их трое, а я один.

В такой ситуации бесшабашно ведут себя идиоты, а не герои.

— Говори, что хотел, — предложил я. — Времени мало.

А сам прислушался к ночной темноте. Мне очень хотелось услышать звуки сирен едущей на вызов гвардии.

— Да, времени немного, — согласился Лёва. — Слишком ты долго шёл. Поэтому скажу коротко: ты мне должен.

— С чего вдруг? — поинтересовался я.

— Ты избил Сивого и Большого.

Лёва кивнул в сторону своих подручных.

Тощий, Сивый и Большой.

Охренительная компания!

— Они первые начали, — ответил я. — Били рыжего.

Тьфу!

Это заразно, что ли?

— А ты здесь при чём? — резонно возразил Лёва.

— Сёма — мой друг, — сказал я. — Да к тому же, твои дебилы перепутали его с другим человеком.

— Дебилы, — согласился Лёва. — А что поделать? Кто есть, с теми и работаю.

— Сочувствую, — кивнул я.

— Давай вернёмся к делу, — предложил Лёва. — Времени мало. Ты знаешь, что твой друг Семён должен мне денег.

Он не спрашивал, а утверждал.

— Ты вписался за него и избил моих парней. Включишь заднюю, или продолжим?

— Ты знаешь, что эта ферма находится под круглосуточной охраной Императорской гвардии? — спросил я. — Думаешь, что сможешь потягаться с гвардейцами? Между прочим, они сейчас сюда приедут.

— Знаю.

Лёва насмешливо улыбнулся.

— Но ведь вы с Семёном не будете вечно сидеть на ферме. Рано или поздно вам придётся отсюда выйти. А тогда один из вас может и не вернуться.

Я улыбнулся Лёве в ответ.

— Это мы ещё посмотрим. А что ты предлагаешь?

— Вот деловой разговор, — одобрительно кивнул Лёва. — Правду говорят, что ты — маг?

Я пожал плечами.

— Начинающий. А что?

— Сможешь вырастить золотой корень? Такой, какой мне нужен.

Чего точно не стоило делать — обещать Лёве невыполнимое. Лучше сразу всё расставить по своим местам.

Я покачал головой.

— Вряд ли. А если и смогу — то очень нескоро. Я только недавно стал помогать мастеру Казимиру, и таким штукам пока не научился.

— Я так и предполагал, — удовлетворённо кивнул Лёва. — Хорошо, что ты не пытаешься мне врать.

— А стоило попытаться?

— Нет. Я бы всё равно тебе не поверил. Думаю, тысячи рублей у тебя тоже нет?

Знаменитая Императорская гвардия всё не ехала. Чёрт, куда они запропастились?

Я начал тревожиться, но постарался не показать это Лёве.

— Тысяча? Откуда?

— И это я предполагал, — хмыкнул Лёва. — Так что же мы будем делать?

— Может, разойдёмся, — предложил я. — Сёма всё равно не отдаст тебе золотой корень. Ему просто негде его взять. И денег у него тоже нет. Его бесполезно напрягать, понимаешь?

— Понимаю, конечно. Но тут дело в другом.

Лёва обернулся на Сивого и Большого, которые внимательно прислушивались к разговору.

— Если я с вас не спрошу, парни меня не поймут. А там и до бунта недалеко.

— Значит, выхода нет, — подытожил я этот бессмысленный разговор.

— Похоже, что так, — грустно согласился Лёва. — Хотя…

Его глаза хитро блеснули.

— Ты же Большому нехило вломил. Значит, драться умеешь?

— И что? — спросил я, предчувствуя подвох.

— Давай сделаем так. Ты выйдешь на ринг против одного парня. Согласишься — ты мне ничего не должен. Продержишься три раунда по две минуты — я твоего Сеню тоже отпущу с миром.

Трындец!

Он долбанулся, что ли?

И тут я, наконец, уловил далёкий звук сирены.

Лёва тоже его услышал.

— Ну? — спросил он меня. — Согласен?

— А если я выиграю?

— Если выиграешь — я тебе заплачу тысячу.

Сирена взвыла в конце улицы. В темноте метнулись яркие полосы света.

— Ладно, — кивнул Лёва. — Позже договорим.

Я решил, что они сядут в машину и смотаются. Но Лёва поступил умнее.

По его короткой команде Сивый и Большой повернулись ко мне спиной, оперлись руками о капот своего драндулета и широко раздвинули ноги.

Сам Лёва принял точно такую же позу.

Рыча мотором, к их седану подкатила машина Императорской гвардии с вишнёвыми каплями эмблем на дверях.

Из машины выскочили гвардейцы с автоматами наперевес.

— Стоять! — закричал первый. — Руки на машину! Ноги шире!

Второй гвардеец бросился ко мне.

Не дожидаясь команды, я повернулся лицом к воротам, прижал ладони к металлической створке и расставил ноги.

В поясницу мне уткнулся ствол.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил гвардеец.

— Кто-то бросил камень через забор и разбил стекло в оранжерее, — ответил я. — Я вышел посмотреть.

— Документы есть?

Чёрт!

— Документы мастер забрал с собой для регистрации. В доме жена и помощник мастера Казимира. Они могут подтвердить, что я здесь живу.

— Разберёмся. Опусти руки и повернись.

Я повернулся лицом к гвардейцу и зажмурился от яркого света фонаря, который светил мне прямо в лицо.

Через пару секунд гвардеец отвёл фонарь в сторону.

— Видел, кто бросил камень? Эти?

Он кивнул на грязно-серый седан.

Возле него четверо гвардейцев проверяли документы у Сивого, Большого и Тощего Лёвы.

— Не знаю, я не видел.

— Это не мы, начальник! — спокойно сказал Лёва. — Пьяный какой-то камень швырнул. Вон, Сивый его видел.

— А вы зачем здесь остановились?

— Да Сивому поссать приспичило. Пошёл на пустырь, а там — мужик. Кинул камень, увидел Сивого — и бежать! Ну, а мы остались, чтобы на нас не подумали. Свидетелями будем. Знаем ведь, чья это ферма.

Я поневоле восхитился Лёвиной наглостью. И подумал, что он специально решил показать мне, с кем я имею дело.

Опасный паренёк!

— Проверь пустырь! — приказал командир гвардейцев одному из своих бойцов.

Тот молча кивнул и скрылся за углом забора.

— А где мастер Казимир? — спросил меня командир.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Он не сказал, куда уехал.

— Мы должны войти в дом и осмотреть территорию.

— Входите, — сказал я. — Открыть вам ворота?

Я прикинул, стоит ли делиться с гвардейцами информацией про Тощего Лёву. И решил, что не стоит. Судя по всему, у них на него ничего нет — подержат и отпустят.

Если Лёва не отвяжется по-хорошему — лучше я решу этот вопрос через Бердышева и пристава Зотова.

Так будет надёжнее.

Со стороны пустыря вдруг раздались одиночные выстрелы. За ними прозвучала короткая очередь, и тут же человеческий крик.

На дорогу, хромая, выбежал гвардеец. Из разодранной брючины комбинезона хлестала кровь.

— Твари! — закричал он.

Затем обернулся и выстрелил в темноту.

Из темноты раздалось хриплое рычание.

Затем на дорогу выпрыгнула огромная собака и вцепилась в ногу гвардейца. Глаза собаки светились красным, словно раскалённые угли.

Рано утром виконта Стоцкого вызвал к себе начальник училища — полковник Алексей Герасимович Шихин.

Подходя к кабинету, Стоцкий расправил комбинезон и постарался взять себя в руки. Но в голове, против воли, билась только одна мысль:

«Отчисление! Наверняка пришёл приказ о моём отчислении из училища!»

Виконт остановился перед дверью, глубоко вдохнул и постучал.

— Войдите! — услышал он голос полковника.

Полковник Шихин сидел за письменным столом. У окна стоял инструктор училища — поручик Скворцов.

Виконт знал, что Скворцов его недолюбливает.

Значит, точно — отчисление!

Он шагнул к столу.

— Курсант Стоцкий по вашему приказанию прибыл!

Полковник Шихин кивнул Стоцкому на стул.

— Садитесь, курсант!

Ясно. Сейчас они будут оформлять документы. А затем он пробкой вылетит из училища.

Может быть, это и к лучшему? Сейчас ему точно не до учёбы.

Но в таком случае, скорее всего, придётся проститься с наследством. Император невзлюбил фамилию Стоцких — так зачем ему граф с убогим магическим даром?

Виконт Стоцкий опустился на стул, стараясь держать спину прямо.

Полковник Шихин поднял на него глаза и отрывисто сказал:

— Меня просили известить вас, что сегодня в полдень состоится кремация и похороны вашего отца. Если хотите — можете присутствовать и попрощаться.

Стоцкий побледнел и закрыл глаза.

Так вот оно что!

— Дмитрий Николаевич! — резко произнёс полковник. — Дайте курсанту воды.

Стоцкий открыл глаза.

— Благодарю вас, не нужно!

Но Скворцов уже стоял рядом, протягивая ему стакан.

Виконт сделал несколько глотков и вернул стакан Скворцову.

— Спасибо!

— Дмитрий Николаевич отвезёт вас на кладбище и обратно, — сказал начальник училища.

Дроздов поставил стакан на серебряный поднос.

— Ровно через час я буду ждать вас возле машины. Вы в состоянии идти, или вызвать врача?

Стоцкий поднялся на ноги. Голова заметно кружилась, пол норовил уйти из-под ног. Но виконт постарался стоять твёрдо.

— Да, благодарю вас.

— Можете идти, курсант! — кивнул полковник Шихин.

Виконт Стоцкий повернулся к двери и вышел из кабинета.

Ровно сорок минут виконт Стоцкий пролежал на своей кровати в казарме, уткнувшись лицом в подушку.

Рядом нерешительно переминался с ноги на ногу Гришка Обжорин.

— Ваша светлость! — бормотал Гришка. — Завтрак пропустите! Как ехать, не поевши? И вернётесь уже после обеда.

Стоцкий сжал кулаки.

Наорать бы на этого болвана, чтобы оставил его в покое!

Но сил не было.

И орать нельзя — проклятый поручик Скворцов пристально следит за его поведением. Нельзя давать ни малейшего повода для отчисления.

— Я не голоден, — сказал виконт. — Спасибо, Гриша!

— Да чего там!

Гришка с тоской посмотрел на дверь.

— Так я тогда пойду? А то без меня всё съедят.

— Иди, — не поднимая головы, сказал виконт. — И мою порцию тоже возьми себе.

— А можно? — обрадовался Гришка. — Спасибо, ваша светлость!

Его тяжёлые шаги стихли за дверью.

И вот таких обжориных приходится терпеть рядом с собой! Потому что у них, видите ли, тоже есть магическая матрица!

Да ещё и посильнее, чем у него, виконта Стоцкого!

Стоцкий поднялся с кровати и прошёл в умывальную комнату. Посмотрел в зеркало.

Глаза были совершенно сухие, хоть и покраснели.

Стоцкий умылся холодной водой и растёр лицо жёстким полотенцем. Повесил полотенце на крючок и спустился на плац.

Поручик Скворцов ждал его возле машины.

— Садитесь, курсант! — сказал он и открыл переднюю дверь.

Стоцкий молча сел в машину.

Скворцов вырулил с территории училища и повернул налево.

— Куда мы едем? — недоумённо спросил Стоцкий.

Фамильное кладбище Стоцких находилось в их имении в Каменке. Но чтобы попасть туда, нужно было поворачивать направо.

— По распоряжению Императора ваш отец будет похоронен на Успенском кладбище, — сухо сказал Скворцов.

Стоцкий бессильно откинулся на спинку сиденья.

Ещё один удар.

Сколько ещё их будет, и когда, наконец, это закончится?

— Я понимаю ваши чувства, курсант, — неожиданно сказал Скворцов. — Поверьте, мне эта ситуация тоже не доставляет удовольствия. Очень прошу вас держать себя в руках.

Виконт Стоцкий стиснул зубы.

Он только и делает, что держит себя в руках! Но когда-нибудь он не выдержит.

— Хорошо, — сквозь зубы ответил Стоцкий.

Поручик Скворцов привёл Стоцкого в самый дальний конец кладбища. Здесь было только ровное, как стол, поле, окаймлённое дальней полоской болотистого леса.

И бесконечные ряды одинаковых деревянных крестов.

Могильщики равнодушно курили, сидя на куче свежей земли. Рядом с ними стояли двое полицейских.

Никакого гроба не было. Была металлическая, наглухо запаянная урна.

«Зачем тогда яма?» — подумал Стоцкий.

— Хотите что-нибудь сказать? — спросил его Дмитрий Николаевич.

Виконт молча помотал головой. Говорить он не мог — судорога сжимала горло.

Урну опустили в яму, и могильщики принялись забрасывать её землёй. Закончив, насыпали сверху небольшой холмик и воткнули в него деревянный крест.

Никакой таблички на кресте не было. Он был неотличим от соседних.

— Я могу поставить здесь памятник? — сипло спросил виконт. — За свои деньги?

Один из полицейских покачал головой.

— Не положено.

Сжимая кулаки, виконт Стоцкий смотрел, как могильщики уплотняют холм.

— Я узнаю, кто тебя убил, отец, — еле слышно шептал он. — Узнаю и отомщу!

Виконт поднял голову и вздрогнул.

На соседней аллее между деревянных крестов стоял Иван Иванович и пристально глядел на виконта.

Глава 2

Твари появляются из темноты, словно демоны из преисподней. Их не меньше десятка — видимо, воспаление магического узла зацепило стаю бродячих собак.

Слишком много даже для пятерых гвардейцев.

Упавший гвардеец вскидывает автомат и выпускает длинную очередь. Пули попадают в ближайшую тварь. Опрокидывают её на землю и почти разрывают пополам. Тёмная кровь толчками выплёскивается в дорожную пыль.

Автомат захлёбывается — в магазине больше нет патронов.

Сразу две твари бросаются к упавшему. Одна вцепляется в ствол автомата, вторая — в горло.

Гвардеец кричит. Мучительный вопль рвёт барабанные перепонки.

Бросив оружие, он двумя руками пытается оторвать тварь от себя. Затем выхватывает нож и вгоняет лезвие в мохнатый бок.

Короткие автоматные очереди режут ночную тишину. Пронзительный вой и рёв подсказывают, что пули попадают в цель.

Но твари слишком быстры. Одним-двумя прыжками они достигают гвардейцев.

И начинается свалка.

Крики людей и хриплое рычание тварей. Сухие щелчки пистолетных выстрелов. Блеск ножей в свете автомобильных фар.

Чёрная тень вспрыгивает на капот машины. Когти звонко бьют по железу. Ещё в прыжке тварь достаёт когтями Сивого. Он хрипло вскрикивает, хватается за живот и падает на землю.

Тварь крутится на месте. Я вижу, как её зубы смыкаются на запястье Большого. Короткое движение головой — и Большой с визгом валится на спину, а из обрубка хлещет кровь.

Чёрт, да она ему руку откусила!

Гвардеец стреляет из пистолета в упор. Пуля вышибает твари мозги, безобразное тело скатывается с капота.

Магическая матрица в моей груди звенит от напряжения.

Я вскидываю руки, и они мгновенно одеваются ледяной бронёй.

Лохматая тварь, похожая на лабрадора, прыгает на меня, распахнув клыкастую пасть.

Наверное, когда-то она и была лабрадором. Глупым, смешным щенком. Потом — молодым сильным псом, весёлым и задорным. Позже — бездомной собакой, рыскающей по городским помойкам в поисках жратвы.

А теперь стала тварью.

Проверенная тактика — прыгнуть, ударить мускулистым телом. Сбить с ног и рвать клыками.

Я делаю шаг назад и встречаю тварь сильным толчком ладоней в туловище. Мне не удержать эту мускулистую тушу, да я и не пытаюсь. Чуть оттолкнуть в сторону, чтобы тварь не врезалась своим весом в меня, а пролетела мимо.

Жёлтые клыки звонко щёлкают возле моего лица. Я чувствую запах тухлятины.

Пальцы касаются мокрой курчавой шерсти. Касание длится долю секунды.

Но за это время ледяные иглы, выросшие из моих пальцев, пробивают шкуру твари, впиваются в неё и рвут в клочья магическую матрицу!

Волна дикой неукротимой энергии вливается в меня. Матрица поглощает её без остатка. Так окаменевшая земля впитывает дождь после долгой засухи.

Тварь жалобно визжит и падает в грязь. Пытается подняться.

Сильные лапы подламываются, из пасти течёт тёмная кровь.

Налитые кровью и бешенством глаза смотрят прямо на меня, и мгновенно тускнеют.

Я бью каблуком ботинка в холку твари. Она почти мертва, зачем длить агонию?

Твари грызут гвардейцев. Гвардейцы стреляют и режут тварей.

Визг и рёв.

Крики и выстрелы.

Сивый ещё жив — он сумел закатиться под машину и скорчился там, поджав ноги.

Здоровенный мастиф, хрипло рыча, роет мощными передними лапами землю, старается добраться до Сивого. Из розовой пасти во все стороны летит тягучая слюна.

Большой уже не шевелится. Лежит на животе, раскинув руки в стороны. Левая кисть откушена, на шее и затылке — сплошное кровавое месиво.

Резко разворачиваюсь на месте и встречаю следующую тварь ударом ноги в живот. Эта мелкая — болонка, или левретка, чёрт их разберёт!

Жила, наверное, у какой-нибудь старушки. Носила вязаную жилетку. Неторопливо ковыляла за хозяйкой вдоль аллеи парка. Терпеливо сидела возле скамейки, высунув язык, пока старушка отдыхала.

А потом старушка отдала богу душу. Может, квартира была съёмная. Или наследникам собачонка оказалась без надобности. Хотели сдать в приют, да поленились везти. Вывели на улицу, отцепили поводок от ошейника. Собачонка и кинулась прочь от чужих людей.

Хозяйку искать.

Не нашла и прибилась к дворовой своре. На своё счастье оказалась сучкой — потому и не разорвали.

Болонка с визгом отлетает в сторону, катится по земле и сворачивается кудлатым клубком.

И матрица у неё слабая, на один глоток.

Тощий Лёва бросается бежать.

Он убегает вдоль улицы, нелепо взмахивая руками. За ним бегут сразу две твари. Они быстро настигают Лёву.

Гвардеец рядом со мной вскидывает автомат, но медлит, опасаясь зацепить Лёву.

Рычащая овчарка прыгает на гвардейца сбоку, но я успеваю первым. Хватаю её поперёк туловища, чувствую, как пульсирует, разрываясь, её матрица.

Тварь извивается и хватает меня зубами за руку. Толстые лапы бессмысленно молотят воздух.

Резкая боль в руке, и меня накрывает.

Мягкий щелчок.

Мир становится красно-серым. Серое — это ночная темнота, а красное — моя бешеная злость.

В нос бьют запахи крови, псины и пороха.

Я швыряю овчарку на землю. Падаю сверху, ударом локтя ломая собачью шею. Мельком замечаю свою руку — когтистую лапу, покрытую густой шерстью.

Гвардеец разворачивается ко мне, медленно вскидывает автомат. Медленно — потому что для меня время ускоряется неимоверно.

Я вижу испуг в глазах гвардейца. Его рот перекошен, из груди рвётся бессмысленный крик.

Вскакиваю, выбиваю автомат из его рук и бросаюсь вслед за Лёвой.

Тварь как раз настигает его. Вспрыгивает на спину, и Лёва падает лицом вниз. Шляпа слетает с его головы и катится по земле.

Мне всё равно, что будет с Лёвой. Мне нужна тварь, нужна её магическая энергия. Моя матрица голодна и гудит так, что меня чуть не разрывает на части.

В несколько прыжков догоняю Лёву.

Тварь уже на нём, она рвёт Левину шею. Но зубы вязнут в плотной ткани пиджака.

Хватаю тварь за глотку и падаю набок, отдирая её от Лёвы. Прикрываюсь его телом от гвардейцев. Сжимаю ледяные пальцы, чувствуя, как в них толчками вливается сила.

Тварь бьётся в конвульсиях и замирает.

Я хватаю воздух широко раскрытым ртом, жадно глотаю ночной холод.

Багровый туман в глазах постепенно тает.

Струна в груди гудит сыто и довольно.

Выстрелов больше не слышно, крики тоже стихли. Только тихие жуткие стоны, от которых пробирает до дрожи.

Я медленно разжимаю пальцы и смотрю на свою руку. Обычная рука, человеческая. Ладонь в крови, к ней прилипла чёрная собачья шерсть.

Сажусь и натыкаюсь на взгляд Лёвы.

Жив, надо же!

И даже сознание не потерял.

Его правая щека разодрана когтями, рукава модного пиджака превратились в лохмотья, руки покрыты кровоточащими укусами.

Сегодня у доктора Лунина будет много работы. Сперва штопать раненых, потом стирать магические матрицы, пока они не проросли в тело.

Несколько секунд смотрю на Лёву. Вижу испуг в его глазах и растягиваю губы в улыбке.

— Похоже, это ты мне теперь должен, Лева. Смотри, не забудь, если останешься жив.

Из пяти гвардейцев выжили четверо.

Пятый — тот, что пошёл осматривать пустырь — лежал на спине, запрокинув голову. Горло его было разорвано, правая нога неестественно вывернута — челюсти твари раздробили голень.

Рядом с ним лежала дохлая тварь. В её боку торчал нож, засаженный по самую рукоять.

Остальные бойцы отделались искусанными руками и ногами.

Большой помер, как я и предполагал. Сначала кровопотеря из откушенной кисти, а потом твари перегрызли ему позвоночник.

Сивого попытались вытащить из-под машины, но не смогли. Он зацепился одеждой за выхлопную трубу и потерял сознание от боли и страха.

Командир гвардейцев по рации вызвал помощь, полицию и медиков.

На месте осталось одиннадцать тварей.

Все они когда-то были собаками самых разных пород.

— Редко такое увидишь, — кивнул мне командир.

Поменял магазин в автомате и пошёл добивать тварей выстрелами в голову.

Такие у них оказались правила.

Полиция и гвардия прибыли одновременно. Полиция оцепила улицу, а гвардия пошла прочёсывать пустырь и окрестные участки.

На пустыре нашли ещё одну тварь — по ней-то и стрелял погибший гвардеец. Автоматная очередь удачно перебила три ноги из четырёх, но тварь всё равно уползла почти на километр в сторону спального района.

Завывая сиренами, примчались сразу шесть машин «Скорой помощи». Раненых уложили на носилки и пристегнули ремнями, а затем погрузили в машины. Лёва крутил курчавой головой, беспокоясь о потерянной шляпе. Невысокий полный врач говорил что-то успокаивающее, склонившись над носилками. А затем сделал Лёве укол.

Сивого вытащили из-под седана, и он оказался жив.

Везучий гадёныш!

Неторопливо подъехал бронированный чёрный фургон на толстых шинах. Люди в толстых серых комбинезонах и шлемах со стёклами крючьями сволокли к фургону трупы тварей.

— Видишь, как бывает? — спросил меня командир гвардейцев.

Его левая рука была забинтована почти до плеча и висела на перевязи.

Не дожидаясь моего ответа, он кивнул и пошёл к машине «Скорой помощи».

— А с вами что, юноша?

Тот самый врач, который делал Лёве укол, стоял передо мной и деловито глядел на меня снизу вверх.

Рядом двое санитаров укладывали на землю брезентовые носилки.

Я пожал плечами.

— Ничего. Со мной всё в порядке.

— А рука?

Правый рукав рубашки был изорван зубами и весь пропитался кровью.

Я улыбнулся врачу.

— Да всё нормально. До свадьбы заживёт.

— Не дурите и ложитесь на носилки, — непререкаемым тоном заявил врач. — Я вас осмотрю, а потом поедем в госпиталь.

— Не нужно в госпиталь.

Я закатал остатки рукава.

Чёрт, теперь рубашку Сёме отдавать!

Поплевал на руку, стёр кровь и показал врачу четыре розовые точки на коже.

Следы клыков. Свежие, но уже затянувшиеся шрамы.

— Ничего не понимаю!

Врач смешно поднял брови.

— Всё равно, залезайте в машину, если не хотите, чтобы я позвал на помощь гвардейцев! Процедура для всех одна.

Это я понимал. В случае нападения тварей всех пострадавших надо изолировать.

Но ехать в госпиталь не хотел. Бессмысленно, да и устал я сегодня.

От настойчивого врача меня спас Бердышев. Его чёрный внедорожник беспрепятственно миновал оцепление и остановился рядом с нами. Жан Гаврилович выскочил из-за руля, на ходу вытаскивая из кармана удостоверение.

— Что здесь у вас?

— Вот, господин капитан, — немедленно наябедничал врач. — Раненый не хочет ехать в госпиталь.

Бердышев скользнул по мне внимательным взглядом.

— Руку покажи!

Я показал ему предплечье.

— Мда, — задумчиво протянул Жан Гаврилович и повернулся к врачу.

— Он остаётся здесь, под мою ответственность. Увозите остальных.

Врач возмущённо пожал покатыми плечами и махнул рукой санитарам.

— Уезжаем!

— Впусти гвардейцев в сад, пусть прочешут, как следует — сказал мне Жан Гаврилович. — Надо убедиться, что никакая тварь не проскочила. Да и сам иди в дом. Ты на ногах еле держишься. Тяжело пришлось?

Я усмехнулся.

— Нормально.

Повернулся и пошёл к воротам.

— Здесь теперь до утра возни, — сказал мне в спину Бердышев. — Сначала наше расследование, потом полиция. Но я к тебе загляну — поговорить надо.

Створка ворот оказалась плотно закрыта.

Я постучал в неё — сначала ладонью, потом кулаком.

— Сёма, открой! Это я!

Тишина.

— Сёма! Где ты там?

Чёрт! Тварь его сожрала, что ли?

За забором послышались торопливые шаги.

— Костя? Это ты?

— А кто ещё? Открывай, Сёма!

Створка приоткрылась совсем чуть-чуть. В щели маячило испуганное лицо Сеньки.

— Точно, ты!

— Ну, а кто ещё? Ты когда ворота успел запереть?

— Сразу, как стрельба началась. Я думал — гвардия Тощего Лёву ловит. Вот и закрыл ворота, чтобы они на ферму не проскочили.

— А если бы мне надо было проскочить? — спросил я.

— Я не подумал, — виновато ответил Сенька.

Не подумал он!

Хотя, с другой стороны, Сенька прав. В случае чего, Казимир с него сначала спросит за жену, потом — за ферму. И только в третью очередь — за меня.

К воротам подбежали шестеро гвардейцев. Все в чёрных комбинезонах и бронежилетах, у каждого — автомат, пистолет в наплечной кобуре и нож на поясе.

Один обратился ко мне.

— У нас приказ обыскать сад. Откройте ворота!

Я кивнул Сеньке.

— Слышал? Открывай, пока не выломали. Иначе не отчитаемся перед мастером.

Сенька нажал кнопку, и створка поехала в сторону. Я пропустил вперёд гвардейцев, которые мгновенно растворились в темноте сада. Среди яблоневых стволов заметались широкие лучи фонарей.

Сенька смотрел на меня с опаской.

— Костя, это были твари?

Я кивнул.

— Твари, Сёма. С пустыря выскочили.

— А как ты выжил?

Ох, Сёма!

Мне бы самому в этом разобраться!

С виду — очень просто. Убил четырёх тварей голыми руками, отделавшись пустяковым укусом, вот и всё. Но как я сумел это сделать — вот вопрос.

Назойливая мысль вертелась в голове. Я ухватил её.

Оружие.

Надо носить с собой какое-то оружие. Хотя бы, нож, как у гвардейцев.

Ладно, это потом.

Я пожал плечами.

— Как выжил, Сёма? Просто повезло. Слушай, я еле на ногах стою. Идём в дом.

Проходя мимо кухни, я потянул носом воздух. Пахло куриным супом и котлетами.

У меня мгновенно свело желудок от голода.

Дверь в комнату Марты и Казимира была заперта. Я постучал. Раздался шорох, затем голос Марты спросил:

— Кто там?

— Это я, Костя. Марта, вы можете, выходить, всё уже закончилось.

Я услышал, как щёлкнула задвижка.

— Слава богу! Костик, ты цел?

Марта в ужасе уставилась на разорванный рукав.

— Цел. Только есть очень хочется.

— Сейчас-сейчас! Костик, ты суп будешь?

— И котлеты тоже, — улыбнулся я.

— Казимир скоро приедет. Я позвонила ему, как только услышала выстрелы. Он велел мне запереться в комнате и не выходить до его приезда.

— Уже можно, — сказал я.

— А что это такое?

Марта показала на окно, в котором мелькали лучи фонарей.

— Императорские гвардейцы обыскивают сад. Это просто мера предосторожности.

— Ну, иди за стол! Я сейчас принесу еду.

Не прошло и минуты, как Марта внесла в комнату тарелку с разогретым супом. Я глотал бульон так, что только ложка мелькала.

Как будто неделю не ел!

Когда тарелка опустела, пришла очередь котлет и картофельного пюре с грибной подливой.

Только запихав в себя добавку, я почувствовал, что наелся.

Да, нелегко будет Казимиру прокормить такого работника!

Только я вспомнил про Казимира, как за окном послышался голос Жана Гавриловича.

— Успокойтесь, мастер! С вашей фермой всё в порядке. Твари напали не на неё, а на отряд гвардейцев, который патрулировал улицу.

— Идите к чёрту, капитан! — сварливо ответил Казимир. — Я, между прочим, только что из дворца. И знаю, что тревога началась на ферме! Пропустите меня, я должен немедленно узнать, что случилось!

— Так я вас и не держу! Вы сами стоите на крыльце и спорите со мной. Не хотите пригласить меня в дом?

— Не хочу, уважаемый Жан Гаврилович! От вас у меня только неприятности!

Продолжая препираться, они вошли в прихожую.

— Что здесь случилось? — строго спросил Казимир.

Увидев мой разорванный рукав, мастер побледнел.

— Костя! На тебя напали твари?

— Всё обошлось, мастер, — успокоил я Казимира.

— Это замечательно! — вместо Казимира ответил Бердышев. — А теперь расскажи нам подробно — как именно всё обошлось, и что, вообще, здесь произошло. Что на ферме делала гвардия, кто именно поднял тревогу.

— А это что такое? — встревожился Казимир, взглянув в окно.

— Гвардейцы обыскивают сад, — успокоил его Бердышев.

Мастер подпрыгнул от возмущения.

— Обыскивают сад? Они же мне все грядки потопчут!

— Сядьте, мастер! — жёстко сказал Жан Гаврилович. — Грядки — это последнее, о чём вам сейчас нужно беспокоиться. Рассказывай, Костя!

Я не видел никакого смысла выгораживать Тощего Лёву. Он сам заварил эту кашу, пусть сам и выкручивается.

Поэтому рассказал Жану Гавриловичу чистую правду о случившемся.

— Тощий Лёва? — нахмурился Бердышев. — Не слышал про такого. Но Зотов наверняка знает этого таракана.

Жан Гаврилович достал из кармана телефон.

— Никита Сергеевич! Можешь через пару часов подъехать ко мне в академию? Надо обсудить кое-что! Что? На вызове? А где? На Охте? Замечательно! Тогда подходи прямо сейчас на ферму мастера Казимира — тут есть кое-что интересное для тебя.

Бердышев убрал телефон.

— Никита Сергеевич займётся этим Лёвой. Шпана вообще обнаглела — трутся возле Императорской фермы! Кстати, что они здесь, вообще, забыли?

— Лёва хотел, чтобы я вырастил для него золотой корень с особыми свойствами, — объяснил я.

— Сенька! — угрожающе прошипел мастер Казимир. — Это твоя затея? Ты мне все уши прожужжал с этим Лёвой!

Сенька втянул голову в плечи.

— Оставьте свои семейные разборки на потом, — вздохнул Бердышев. — Сейчас есть дела поважнее. Костя! Расскажи мне, что именно ты делал во время боя с тварями?

— Дрался, — честно ответил я.

— Это я знаю, — поморщился Бердышев. — Мне нужны все твои действия, шаг за шагом.

Он поёрзал на стуле, усаживаясь поудобнее.

— Командир гвардейцев утверждает, что ты голыми руками убил, как минимум, трёх тварей. Как ты это сделал?

— Да не помню я! Они прыгали, я защищался.

— Кроме того, — продолжил Бердышев, — у меня есть показания другого гвардейца. Но они вообще ни в какие ворота не лезут.

— Я видел, как он это сделал, — тихо сказал Сенька.

— Что ты видел? — удивился Жан Гаврилович. — Ты же в доме был!

— Я на камере всё видел. Идёмте, я покажу!

Глава 3

— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Бердышев.

Я внимательно посмотрел на Сеньку.

Он перехватил мой взгляд, но глаза не опустил.

— Если бы ты сам сказал, Костя! А ты промолчал. О таком молчать нельзя, понимаешь?

Чёрт, о чём он, вообще, говорит? Что он видел?

— Где у тебя серверная? — спросил Жан Гаврилович мастера Казимира.

— Здесь!

Казимир тоже заинтересовался Сенькиными словами.

Бердышев начал неумело щёлкать мышкой. На мониторе выскочили какие-то таблицы с цифрами.

Потом во весь экран появилось изображение голой женщины. Сиськи у неё были размера пятого, не меньше.

Женщина обольстительно улыбалась в камеру, потом легла на спину и раздвинула загорелые ноги.

— Это ещё что такое? — ошарашенно спросил Казимир.

Сенька отчаянно покраснел.

— Ну, куда вы щёлкаете? — закричал она на Бердышева. — Там же всё настроено было! Дайте, я покажу!

— Семён! — привязался к нему Казимир. — Откуда в компьютере взялась эта баба?

— Из Сети, откуда же ещё, — ухмыльнулся Бердышев. — Маловато вы, мастер, своего помощника работой загружаете!

— Я загружу! — угрожающе сказал Казимир. — я его так загружу, что он от первых петухов до темноты работать будет!

На Сеньку было жалко смотреть.

Он торопливо защёлкал мышкой.

Женщина исчезла.

Вместо неё на мониторе появилось изображение с камеры над воротами.

Под камерой я разговаривал с Тощим Лёвой. Вот Лёва задрал голову, улыбнулся и помахал камере рукой.

— Там дальше, — сказал Сенька. — Сейчас я перемотаю.

Он нажал перемотку.

Наши фигуры на экране задвигались быстро и комично.

— Долго ещё? — нетерпеливо спросил Бердышев. — Да, мастер! Эта запись мне нужна для следствия!

— Сейчас!

Сенька включил быструю перемотку, и экран погас. А когда изображение снова появилось, гвардейцы уже дрались с тварями.

В гуще тёмных фигур с невероятной скоростью двигалось жуткое существо.

— Ну-ка, останови! — крикнул Жан Гаврилович.

Щелчок мышки, и картинка застыла.

Затем камера сделал наплыв.

Несмотря на темноту, я разглядел жуткую морду существа, сплошь заросшую волосами.

Низкий лоб.

Широкий, словно расплющенный нос.

Оскаленная пасть с великолепными клыками.

Чудовище было одето в хорошо знакомую мне клетчатую рубашку.

— Кто это? — удивился я.

— Это ты, Костя! — тихо ответил Сенька.

Охренеть!

— Пускай! — негромко сказал Бердышев. — Только в замедлении, иначе ничего не разглядим.

Гвардейцы и твари на экране двигались медленно, как будто их опоили сонным зельем.

И только существо в клетчатой рубашке казалось бодрым и полным жизни.

Вот оно швырнуло на землю тварь, которую держало поперёк туловища.

Упало сверху, ломая твари шею мощным ударом локтя.

Легко вскочило, выбило лапой автомат из рук гвардейца и длинным прыжком бросилось в сторону.

Камера повернулась вслед за существом.

— Еле успел! — гордо сказал Сенька.

Он был доволен, как режиссёр, которого номинировали на Оскара.

Ну, Сёма!

В кадре показался медленно бегущий Тощий Лёва. За ним нехотя ковыляла тварь.

Вот она неторопливо вспрыгнула Лёве на спину.

Лёва плавно взмахнул руками и стал падать лицом вперёд. Он валился величественно, словно старое дерево, подпиленное лесорубом.

Существо в клетчатой рубашке подскочило к Лёве. Быстрым движением когтистой лапы смахнуло с его спины не успевшую увернуться тварь. Бросило её на землю и задушило.

На несколько секунд изображение застыло.

— Давай нормальную скорость! — скомандовал Бердышев.

Сенька увеличил скорость.

Мы увидели, что Лёва шевелится, прикрывая руками затылок.

А затем с земли поднялся я.

— Ну и дела! — подытожил Бердышев.

Мы перемотали запись назад и увидели, что в жуткое существо я превратился сразу после укуса твари.

Ещё раз просмотрели всю сцену.

— Три секунды, — удивился Жан Гаврилович. — Неудивительно, что только один гвардеец это заметил. В темноте-то, да ещё во время боя!

Я подумал, что мою трансформацию видел не только гвардеец, но и Тощий Лёва.

Недаром он так испугался.

— Так, — решительно сказал Бердышев. — Эту запись я изымаю. Забудьте, что видели её, говорю абсолютно серьёзно. Особенно это касается тебя!

Жан Гаврилович строго посмотрел на Сеньку.

Тот кивнул.

— Ну, и что мы будем с этим делать, Костя? — задумчиво спросил Жан Гаврилович, глядя на меня.

Я пожал плечами.

— Делайте, что хотите. А я иду в ванну. Можно, мастер?

Казимир тряхнул бородой.

— Конечно!

Я вылил на дно ванны немного хвойного отвара и пустил горячую воду.

В комнате запахло сосновым лесом. На поверхности воды закружились белые облачка пены.

Дождавшись, когда ванная наполнится, я улёгся в неё. Сгрёб пену в огромную шапку и попытался расслабиться, глядя в потолок.

Я не мог понять, что со мной происходит.

Но собирался непременно выяснить.

Дураку понятно, что это магия.

Она просыпается во мне не впервые.

И каждый раз это происходит тогда, когда меня захлёстывают сильные эмоции.

Как только они проходят, я возвращаюсь в обычное человеческое состояние.

Вот и первый рецепт! Держать эмоции на коротком поводке.

Не успел я обрадоваться, как дверь ванной открылась.

— Эй! — возмутился я. — Здесь занято!

— Ничего! — невозмутимо ответил Жан Гаврилович. — Я не смотрю.

В руках у него была табуретка.

Мелькнула шальная мысль, что сейчас Бердышев огреет меня этой табуреткой по голове, а потом притопит в ванне.

А что? Нет человека — нет проблемы.

Но Бердышев поставил табуретку на пол и уселся на неё.

Вслед за Жаном Гавриловичем в комнату вошёл мастер Казимир. За ним бочком протиснулся Сенька.

— Что за собрание вы здесь устроили? — спросил я у них. — Подождать не могли?

— Вот что, Костя, — мирно сказал Бердышев. — Мы тут обсудили твои странности. Скажи — ты можешь контролировать своё состояние?

— Когда не злюсь — могу, — честно ответил я.

— Я же говорил! — прогудел мастер Казимир.

Бердышев кивнул.

— Я пришёл к такому же выводу. Проанализировал все твои поступки, и думаю, что угрозы ты не представляешь.

— Приятно слышать, — ответил я.

И сгрёб пену в аккуратную кучку.

А то она уже начала таять и расползаться.

— Мастер Казимир считает, что ты должен остаться у него. Он поможет тебе научиться контролировать магию. Я тоже поучаствую.

— Спасибо, — искренне ответил я.

Несмотря на молодое тело, разумом я был далеко не пацан. И знал, насколько важна помощь понимающих людей.

— Сегодня отдыхай — навоевался! А завтра съезди к доктору Лунину. Адрес госпиталя я тебе запишу.

Заметив, что я напрягся, Бердышев покачал головой.

— Это просьба, а не приказ. Но очень настоятельная просьба. Александр Михайлович — прекрасный специалист. Повидал такое, что тебе и не снилось. С его помощью ты разберёшься в себе намного быстрее.

— Хорошо, — согласился я. — Съезжу.

— Костя! — решительно заговорил Сенька. — Извини, что так получилось! Если честно — я очень испугался за тебя. Понимаешь?

Он подошёл ближе.

— И спасибо за то, что разобрался с Тощим Лёвой!

Он шмыгнул носом.

Салага!

Я улыбнулся и протянул ему мокрую руку.

— Всё хорошо, Сёма! Ты правильно сделал.

— Да, насчёт этого Лёвы, — вспомнил Жан Гаврилович. — Я дал на него наводкуНиките Сергеевичу. Зотов с ним разберётся.

— Там ещё второй выжил, — напомнил я. — Такой белобрысый. Кличка — Сивый. В трамваях по карманам шарит.

— Хорошо, я передам Зотову.

Жан Гаврилович поднялся с табурета.

— Поеду. До рассвета всего ничего осталось, а мне утром на доклад к Императору.

— Слушай, Жан Гаврилович, — спросил я. — Объясни, почему Император лично занимается делом графа Стоцкого. Что у него, полицейских генералов нет, или министров?

Бердышев потёр рукой подбородок.

— Есть, конечно. Понимаешь, Костя, бывают такие дела, которыми даже Император должен заниматься лично. Всего я тебе сказать не могу, просто поверь мне на слово.

— Идём, Сенька! — заворчал мастер Казимир. — Тебе ещё голых баб вычищать из компьютера! И чтобы я больше ничего такого не видел! Каждый день лично буду проверять.

— Вы же всё равно в компьютерах не шарите, мастер!

— Иди, не разговаривай! Рассуждает он!

Оставшись один, я открыл кран с горячей водой и снова вытянулся в ванне, глядя в потолок.

Мне было хорошо.

Наутро ферма превратилась в развалины.

Так сказал мастер Казимир.

Он бегал по грядкам, ругал императорских гвардейцев и показывал кулаки невидимым камерам.

На мой взгляд, всё было в порядке. Подумаешь, сломали несколько яблоневых веток и вытоптали малину. Не всю же! Тем более что ягоды на ней уже переспели.

Я сорвал одну ягоду, вытащил из неё белую серединку, а сладкую мякоть закинул в рот.

— Сенька, ты погляди! — кричал Казимир. — Они же капусту потоптали! А это что такое?

Мастер негодующе указал на шланг, из которого брызгала вода. Вокруг уже натекла порядочная лужа.

— Наверное, наступили в темноте, — предположил Сенька. — Вот шланг и лопнул.

— Наступили? — завопил Казимир. — А что ты стоишь⁈ Немедленно отключи воду и замени шланг! А лужу засыпь песком!

— Хорошо, — покорно вздохнул Сенька.

— А что с оранжереей? — вспомнил мастер.

— Там только одно стекло разбито, — сказал я. — А так — всё замечательно.

— Стекло?

Казимир выпучил глаза.

— Почему вы мне вечером ничего не сказали? Там же всё помёрзло!

— Да ночь тёплая была.

— Немедленно в оранжерею!

Казимир схватил меня за рукав и потащил за собой.

Растения ничуть не замёрзли. Они стояли в своих горшках, как бравые солдаты на параде.

Но Казимир нашёл новый повод для расстройства.

— Что это такое? — ледяным тоном спросил он, показывая на осколки разбитого горшка.

Кучка земли за ночь подсохла. Растение, лишённое почвы, завяло. Его плотные листья сложились в трубочки.

— Камнем зацепило, — сказал я.

Казимир опустился на колени перед растением.

— Это Дроцера Уникум! Единственный экземпляр в Империи! Я работал над ней три месяца и собирался подарить Императору!

— Такая полезная штука? — удивился я. — А от чего она помогает?

— От комаров! Она помогает от комаров. Ловит их и ест!

— Неужели во дворце не могут поставить фумигаторы?

Казимир посмотрел на меня, как на идиота.

— Его Величество Алексей Николаевич обожает рыбалку. А на речке фумигатор не включишь. И мазью мазаться нельзя — запах отпугивает рыбу. Ладно!

Казимир отчаянно махнул рукой.

— Отдам Императору свой экземпляр!

— Она же единственная в Империи, — напомнил я.

— Но не до такой же степени! — взвился Казимир. — Конечно, опытный образец я поставил себе в спальню. Не с комарами же мне спать!

— Давай, я тут всё приберу, — предложил я. — А дырку пока можно заколотить фанерой.

— Ты поедешь со мной, — неожиданно сказал Казимир.

— Куда? Во дворец?

— Вот именно. Утром звонил капитан Бердышев и сказал, что Император хочет тебя видеть.

Ничего себе!

Нет, нужно срочно покупать мобильник. Надоело, что все дозваниваются до меня через третьи руки.

— А как же госпиталь? — вспомнил я. — Мне к доктору Лунину надо.

— Доктор Лунин каждое утро работает в соседней лаборатории со мной, — ответил Казимир. — У него там замечательная прохладная комната, полная выпотрошенных трупов. Всё, как ты любишь. Вот в этой комнате он тебя и посмотрит. Пропуск на тебя уже заказан, так что собирайся. Мы выезжаем через полчаса!

Глава 4

— Долго мне ещё тебя ждать?

Раздражённый мастер Казимир топнул ногой так, что доски крыльца жалобно скрипнули.

— Сейчас, мастер!

Я заколотил последний гвоздь, отошёл на шаг и полюбовался делом своих рук.

Фанерка была прибита ровно — просто заглядение! Сегодняшней ночью ценные магические растения точно не замёрзнут. А завтра Сенька привезёт стекло.

— Всё!

Я отнёс в сарай молоток и вымыл руки в бочке с водой. Переодеваться не стал. Во-первых — не во что, парадным костюмом я пока не обзавёлся. А во-вторых — вряд ли я увижу во дворце что-то, кроме подвала. Так для кого наряжаться, для котов, что ли?

Такси уже стояло возле ворот. Грузовичок мастера Казимира нам пока не вернули — полицейский пристав Никита Сергеевич Зотов объяснил, что следствие ещё не закончено.

Я подозревал, что полицейские просто не смогли завести почтенную развалюху и оставили её в имении графа Стоцкого.

Съездить за ней, что ли?

При мысли о графском имении по спине пробежали противные мурашки.

Мастер Казимир по своей привычке уселся рядом с водителем.

Я вольготно развалился на заднем сиденье и приоткрыл окно. Несмотря на утро, солнце уже жарило вовсю, а кондиционером в машине и не пахло.

— К Императорскому дворцу! — кивнул водителю Казимир.

Пока мы пробирались через утренние пробки, я любовался Питером. Родной город мне всегда нравился. Кажется, и я ему тоже.

В этом мире Петербург выглядел по-другому, но сходство никуда не делось. Та же архитектура, те же прохожие на улицах. Даже вывески похожи.

Знакомые черты города проступали под магическим гримом, и мне это нравилось.

Такси высадило нас на Дворцовой набережной — возле арки, которую перегораживала чугунная решётка с императорскими вензелями.

Два охранника в одинаковых тёмных костюмах проверили наши пропуска и открыли решётку. Мы с мастером Казимиром вошли во внутренний дворик Императорского дворца.

— Поднимите руки, — сказал один из охранников мастеру Казимиру.

Тот послушно задрал руки вверх. Пока первый охранник ощупывал одежду мастера, второй вытащил из кармана рацию.

— Он здесь.

— Сейчас буду, — ответила рация.

Было видно, что охрана дворца на высоте.

— Мне тоже поднимать руки? — спросил я.

— Нет, что вы! — ответил охранник. — Вам не нужно. Оружия у вас нет?

— Нет, — ответил я.

— Тогда подождите, за вами сейчас придут.

Неожиданно!

Я с удивлением посмотрел на охранника, и он дружелюбно улыбнулся мне в ответ.

Мастер Казимир сердито хмыкнул. Я вполне понимал его возмущение — почтенного мага-травника, поставщика Императорской кухни обыскали, а никому не известного помощника пропустили так.

Чтобы скрасить ожидание, я любовался внутренними фасадами дворца. Как я и ожидал, они были гораздо скромнее парадных. Никакой лепнины и позолоченных статуй — аккуратно выкрашенные стены с рядами высоких окон.

Это называется разумная экономия.

Из глубины двора навстречу нам выбежал невысокий человек. Его костюм выглядел раз в пять дороже, чем костюмы охранников.

Человек был чуть выше мастера Казимира, но намного шире в плечах, и габаритами напоминал гранитный валун.

— Добрый день, мастер! — кивнул он Казимиру.

А затем схватил меня за руку и принялся её трясти.

— Здравствуйте! Очень приятно познакомиться! Николай Владимирович Померанцев, начальник дворцовой службы охраны!

— Константин Смирнов, — растерянно ответил я.

— Знаю, знаю! — кивнул Померанцев.

Дружелюбная улыбка на его лице плохо сочеталась со сломанным носом и расплющенными ушами боксёра.

— Идёмте!

Померанцев открыл перед нами резную деревянную дверь подъезда.

— Сюда!

— Эй, — не выдержал мастер Казимир. — Лаборатория в другой стороне!

— Сегодня мы пройдём по залам, — улыбнулся начальник охраны. — Вы ведь не знакомы с парадным крылом дворца?

Он смотрел на меня, хотя отвечал на вопрос Казимира.

— Пока не довелось, — вежливо сказал я.

Ну, а что я ещё мог ответить?

В прошлой жизни я несколько раз побывал в Эрмитаже. Всё же, главный музей имперской столицы!

Но сейчас хвастаться своей осведомлённостью было глупо.

Наверняка, в этом мире туристов в Императорский дворец не пускают.

Залы парадного крыла тянулись друг за другом бесконечной роскошной вереницей. Мы шагали по сверкающему паркету из дорогих сортов дерева. Шаги гулко отдавались под высокими сводами, украшенными лепниной и золотом.

Великолепные хрустальные люстры вспыхивали тысячами дрожащих огоньков.

За высокими окнами я видел Неву и скользящие по ней катера и яхты.

С огромных портретов на нас сурово смотрели богато разодетые вельможи и военные в генеральских мундирах.

В простенках между окнами кротко улыбались мраморные копии греческих и римских богинь.

Огромные парадные залы сменялись маленькими уютными гостиными, двери которых вели в следующий зал, и так до бесконечности.

Померанцев предупредительно открывал перед нами тяжёлые створки, каждый раз приговаривая:

— Прошу!

Но я почти не замечал окружающей красоты и пышности.

Меня тревожило вот что.

Почти в каждом зале к нам присоединялся один, а то и два охранника. Они ничего не говорили, просто шли следом за нами. Так что к десятому залу нас сопровождала целая толпа плечистых парней в тёмных костюмах.

Это уже не было похоже на охрану.

Это напоминало арест.

Но почему? За что?

И тут я вспомнил.

Казимир как-то говорил, что данные с его камер передаются прямо на дворцовый сервер.

Чёрт!

Теперь всё понятно!

Дворцовая охрана, действительно, оказалась на высоте!

Наверняка во время тревоги на ферме они включили изображение с камер. И подробно видели весь бой с тварями.

Даже если они не следили за боем в реальном времени, то уж точно просмотрели информацию с камер позже.

И заметили мою трансформацию.

Уверен, что это происшествие заинтересовало соответствующие службы. Какую-нибудь охранку, или Тайное управление.

Скорее всего, за мной уже выслали группу захвата.

А я взял, и сам явился во дворец.

Туда, где живёт Император, между прочим!

Естественно, охрана получила приказ меня задержать.

Но на кой чёрт им столько сотрудников? Не знают, на что именно я способен, и опасаются?

Да, опасаются. Потому и не стали обыскивать — надеялись усыпить внимание.

Я попытался незаметно оглянуться, и тут же наткнулся взглядом на восхищённую улыбку одного из охранников.

Попал!

Померанцев подвёл нас к незаметной двери, которая пряталась за тяжёлыми портьерами цвета морской волны.

— Ну, вот и пришли! — улыбнулся он. — Отсюда вы попадёте прямо в лабораторию.

Как же! Так я и поверил! Ставлю свои новые штаны, что эта дверь ведёт прямиком в дворцовую тюрьму!

— Константин! Можно вас на минуту?

Померанцев быстро сунул правую руку под пиджак, и я напрягся.

Вот и оружие пошло в ход!

Но в руке Николая Владимировича появилась небольшая записная книжка, в корешок которой была вложена авторучка.

— Очень прошу — дайте, пожалуйста, автограф! — сказал Померанцев, широко улыбаясь.

Что?

Нет, не так.

Какого хрена здесь происходит⁈

Разинув рот, я смотрел на Померанцева, а он протягивал мне блокнот.

Наконец, я сумел выдавить:

— А вам зачем?

— На память! — весело воскликнул Николай Владимирович. — Кто знает, когда ещё раз увидимся!

Ага, вот и угрозы пошли в ход!

И сбежать не получится — охранники обступили нас со всех сторон.

Я не мог понять, какую игру затеял Померанцев. Зачем ему моя подпись?

Но делать было нечего.

Под внимательными взглядами охранников я взял блокнот, раскрыл его и нашёл чистый листок.

Вывел на нём размашистую завитушку, которая была максимально не похожа на мою настоящую подпись, и вернул блокнот Померанцеву.

— Возьмите.

— А мне можно? — нерешительно спросил двухметровый детина с фигурой греко-римского борца.

— И мне! — заговорили остальные охранники. — И мне!

Ничего не понимая, я пожал плечами.

Какая разница?

Попаду в камеру на несколько минут позже. Так я и не тороплюсь.

Мне подсовывали блокноты, листки, носовые платки и даже ладони, которые были похожи на совковые лопаты.

Я ставил закорючки, даже не стараясь, чтобы они получались похожими друг на друга.

Происходящее напоминало утренник в сумасшедшем доме.

Вдруг незаметная дверь за портьерами открылась с еле слышным скрипом.

Из неё вышел Жан Гаврилович Бердышев.

— Николай Владимирович! — укоризненно сказал он Померанцеву. — Что вы тут устроили?

— Да мы недолго, — заторопился Померанцев. — Буквально, три минуты. Ребята очень просили!

Бердышев повернулся ко мне.

— Давай, звезда, заканчивай раздавать автографы, и за мной!

— Куда? — спросил я. — В тюрьму?

Жан Гаврилович изумлённо вытаращился на меня.

— С хрена ли?

— Вы что, телевизор не смотрите? — спросил Бердышев, когда мы спускались по узкой лестнице в подвал дворца.

Жан Гаврилович шёл впереди, я — сразу за ним. Позади меня сердито сопел мастер Казимир.

— Нет, — ответил я. — А когда? Я оранжерею чинил!

— Я эту дрянь вообще в доме не держу, — пропыхтел Казимир. — Одну ерунду показывают, только от работы отвлекает. Как ни включи — то сериал, то ток-шоу, то политика!

— Так что случилось-то? — теряясь в догадках, спросил я у Бердышева.

— Я рано утром поехал во дворец, — объяснил Жан Гаврилович. — Хотел договориться с Померанцевым и подчистить с записи твои художества. А тут уже вся охрана на ушах стоит! Оказывается, какой-то корреспондент готовил сенсационный материал о магической ферме. Ну, и снял на камеру весь ваш бой с тварями. Нашёл сенсацию, где не ждал. И ночью выложил запись в Сеть.

Охренеть! Только этого мне не хватало!

— Как же его твари не сожрали? — спросил я.

Меня даже обида взяла — ну, что стоило этим псам разорвать корреспондента вместо того, чтобы бросаться на нас?

— А он на дереве сидел, — объяснил Жан Гаврилович. — Снимал ферму сверху. Сначала хотел интервью у Казимира взять, а когда Казимир его турнул — он засаду устроил. Припоминаете, мастер?

— Ничего я не припоминаю! — разозлился Казимир. — У меня вокруг фермы каждый день куча народу шастает! И каждому что-то надо! Работать не дают!

— Это вам урок, мастер! Надо быть повежливее с прессой.

— Да пошли они к чёрту!

— Погодите! — сказал я. — А зачем охранникам мои автографы?

— Не понимаешь?

Бердышев весело посмотрел на меня.

— Ты же теперь легенда столицы. Голыми руками трёх тварей убил. Весь город о тебе говорит! Знаешь, как тот ролик называется?

— Как? — спросил я, предчувствуя недоброе.

— Оборотень против тварей! Вот, гляди!

Бердышев вытащил из кармана смартфон.

— Ого! Уже семнадцать миллионов просмотров! А ещё и полудня нет.

Охренеть!

— В общем, готовься, герой! — Жан Гаврилович хлопнул меня по плечу. — Алексей Николаевич хочет с тобой встретиться!

— Какой ещё Алексей Николаевич? — тупо спросил я.

— Император Российский.

Бердышев расхохотался. Эхо гулко прокатилось по лестничной клетке.

— Прямо сейчас?

Мне, в принципе, было всё равно. Встречей с Императором меня уже не удивишь.

Жан Гаврилович посмотрел на часы.

— Нет. Сейчас у Императора японское посольство. Приехали поздравить со столетием присоединения к Империи Курильских островов. Думаю, часа через два. Тебя предупредят. А ты пока покажись доктору Лунину.

Бердышев открыл дверь в конце лестницы и пропустил нас в подвальный коридор.

Я поёжился.

Вот почему секретные лаборатории так любят устраивать именно в подвалах? Как будто в них одни вампиры работают!

У двери каждой лаборатории стояло по охраннику. Эти автографы не просили — несли службу. Но кивали вполне приветливо.

Мы постучали в дверь с оптимистичной надписью «Мертвецкая».

— Позже! — ответил из-за двери голос доктора Лунина. — Я занят.

— Александр Михайлович! — крикнул Бердышев. — Это мы!

Дверь открылась. Из помещения пахнуло холодом и сладковатым запахом разложения.

На пороге стоял доктор Лунин в халате, перемазанном свежей кровью. Руки доктора были в крови по локоть.

— Вы уверены, что не хотите подождать? — спросил Александр Михайлович.

— Да, пожалуй! — оценив его вид, кивнул Бердышев. — Костя пока побудет в лаборатории Казимира. Вы сами за ним зайдите.

— Хорошо, — коротко ответил Лунин и закрыл дверь.

— Ну, наконец-то! — проворчал Казимир, когда за нами закрылась дверь его лаборатории. — Я уж думал, что сегодня вообще не удастся поработать!

Бердышев ушёл по своим делам, пообещав заглянуть через пару часов. Охранник остался снаружи.

— Будешь мне помогать, раз уж ты здесь, — решил Казимир. — И не смотри, что ты теперь знаменитость!

— Само собой, мастер! — кивнул я. — Деньги-то мне вы платите. А что делать?

За разговором я оглядел лабораторию.

Император не поскупился — выделил мастеру Казимиру отличное квадратное помещение размером с хороший спортивный зал. По углам тихо гудели увлажнители, временами выбрасывая в воздух белые струйки водяного пара.

Под потолком вместо солнышка светили специальные лампы. Они давали настоящий дневной свет, который необходим для растений.

А растений здесь хватало!

По всему помещению длинными рядами тянулись столы, на которых стояли горшки с зеленеющими кустами.

Правда, никакой экзотики я здесь не заметил — обычные огородные растения. Огурцы, кабачки, помидоры. Из нескольких горшков торчала ветвистая картофельная ботва.

— Это из поместья Стоцких? — спросил я.

— Именно! — кивнул Казимир. — Я займусь изучением материала. А ты всё как следует полей и выполи все сорняки из горшков! Огурцы надо опрыскать водой. Помидоры не опрыскивай ни в коем случае! И смотри — не перепутай!

— Не перепутаю, — улыбнулся я.

Ну, как можно перепутать помидоры с огурцами? Одни красные, другие — зелёные!

— Инструменты вон там! — кивнул Казимир и ушёл мыть руки.

Я проследил его взгляд и увидел отлично оборудованное рабочее место.

Происшествие с охраной так встревожило меня, что в желудке начало подвывать от голода. Хотя, завтракали мы совсем недавно.

Я машинально сорвал с ветки огурец и с хрустом откусил. Проглотил сочную мякоть и тут же закусил спелым помидором.

Вкусно!

— Какого чёрта ты делаешь? — заорал у меня над ухом Казимир.

Я чуть помидор не выронил!

— Ты соображаешь, что творишь? — не унимался Казимир. — Это же магические растения! Чёрт его знает, какие заклинания на них накладывали! А ты их в рот тащишь!

А ведь он прав!

Я немедленно выплюнул остатки помидора на пол.

— Я машинально, мастер!

Внимательно прислушался к себе.

Чёрт, так и знал!

Магическая матрица почти беззвучно гудела.

Значит, в этих овощах, и вправду, есть магия!

И вот на какого дьявола я их сожрал? Лучше бы бутербродов с собой взял!

И тут в дверь лаборатории постучали.

— Можно? — входя, спросил доктор Лунин. — Что у вас случилось?

Александр Михайлович успел вымыть руки и переодеться в чистый халат.

— Полюбуйтесь, доктор!

Казимир обвиняюще ткнул в мою сторону толстым пальцем.

— Он только что сожрал магический помидор!

— И огурец, — признался я.

Доктор Лунин покачал головой.

— С вашей стороны это очень неосторожно, юноша. Хотя, в вашем случае…

Он не договорил и замолчал.

— Что в моём случае? — насторожился я.

— В вашем случае неизвестно, что пойдёт во вред, а что — на пользу, — улыбнулся Александр Михайлович. — Готовы к осмотру?

— А кто будет поливать? — насупился Казимир. — Опять я?

— Да это недолго, — успокоил я его. — Вернусь и полью!

Меня сильно беспокоили магические овощи, которые я нечаянно съел. Расстройство желудка я как-нибудь переживу, хотя приятного в нём мало. А если пострадает магическая матрица?

— Ладно, иди! — махнул рукой Казимир. — Сделайте ему промывание желудка, доктор! И клизму!

Я выскочил из лаборатории, пока он ещё что-нибудь не придумал.

— Прошу вас, проходите!

Александр Михайлович гостеприимно распахнул передо мной дверь мертвецкой.

Даже охранник, неподвижно стоявший у стены, еле заметно поморщился и с сочувствием взглянул на меня.

Внутри всё выглядело, как в фильме ужасов. Бесконечные металлические столы, на них трупы, небрежно накрытые простынями.

Запах стоял такой, что помидор с огурцом немедленно запросились обратно.

Я сглотнул слюну.

— Идите туда!

Лунин показал на белую дверь в конце помещения.

За дверью оказался уютный кабинет, обставленный с максимальным удобством.

Письменный стол, возле него — глубокое кожаное кресло с мягкими подлокотниками. Широкий кожаный диван, на котором вполне можно было спать.

Судя по стопке белья, которая лежала в углу дивана, иногда доктор Лунин так и делал.

И пахло в кабинете совсем не так, как в мертвецкой. Здесь чувствовался лёгкий цветочный аромат.

В углу кабинета я увидел дверь. Судя по её расположению, она вела в коридор.

И на кой чёрт надо было тащить меня мимо трупов?

— Раздевайтесь, юноша! — сказал доктор Лунин, входя в кабинет вслед за мной.

Я сбросил одежду, оставшись в одних трусах.

И привычно глубоко задышал, чтобы успокоиться.

Доктор внимательно осмотрел мои шрамы.

— Какая скорость регенерации? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Очень быстро. Укус зажил примерно за полчаса.

— Ого! Я правильно понимаю, что в это время ваша матрица была активна?

— Не то слово!

Доктор сел за стол и придвинул к себе картонную папку.

— Заведу-ка я на вас карточку, — сказал он. — Вы согласны быть моим постоянным пациентом?

— В каком смысле? — удивился я.

— В случае необходимости обращаться ко мне, а не к другим врачам.

— Согласен.

— Вот и замечательно!

Доктор стал заполнять карточку. Но почти сразу поднял на меня задумчивый взгляд.

— Знаете, Константин! Я внимательно посмотрел ролик в интернете и данные с камеры наблюдения. Скажите, а вы можете превращаться в оборотня по собственному желанию?

— Не знаю. Пока не пробовал.

— Хотите попробовать? — любезно предложил доктор.

— Вообще-то, нет, — честно ответил я.

— Напрасно, — улыбнулся Александр Михайлович. — Знаете, магия иногда воплощается очень причудливо. Я вот могу лечить людей. Казимир выращивает магические растения. Есть фермеры, которые проделывают то же самое с животными. Маги-кузнецы способны придавать уникальные свойства металлам. Военные маги умеют убивать. А знаете, что роднит всех умелых магов?

Лунин сделал торжественную паузу.

— Знаю, — разочаровал я его. — Всех магов роднит умение управлять своей магией.

— Не ожидал, что вы настолько умны, Константин!

Александр Михайлович удивился, но очень быстро взял быка за рога.

— Так почему вы не хотите попробовать?

— Я хочу. Но сначала позовите сюда охрану. Это для вашей же безопасности.

— Вот в чём дело!

Лунин улыбнулся.

— Вообще-то, это секретный эксперимент.

— У ролика уже семнадцать миллионов просмотров, — обрадовал я его. — Так что позовите охранников. Хотя бы, троих.

— Разумно, — признал доктор.

— Свяжитесь с Померанцевым, — подсказал я. — Он пришлёт вам людей.

Померанцев не подкачал — через пять минут в кабинете доктора стояли трое охранников.

— Ребята, — обрадовал я их, — я собираюсь превратиться в монстра. Не факт, что во время превращения я останусь полностью разумным существом. Ваша задача — не дать мне кого-нибудь убить. Сам я при этом тоже должен выжить. Справитесь?

Здоровенные охранники нерешительно переглянулись.

— Постараемся.

— Командуйте, доктор!

Я с видом послушного ученика уставился на Лунина.

На лице доктора мелькнула растерянность.

— Я думал, Константин, что вы сами уже что-то нащупали…

— Нащупал, — согласился я. — Магия лучше работает, когда я разозлюсь.

— Прекрасно! — обрадовался доктор. — Тогда попробуйте разозлиться.

Интересно, на кого?

Минут пятнадцать я пыхтел, представляя себе то покойного графа Стоцкого, то оборотня-урядника, то Тощего Лёву. Никакого результата.

Какой смысл на них злиться, если они уже в прошлом?

Попробовал наудачу представить Захарова и почувствовал только раздражение.

— Не выходит, — грустно признался я доктору.

— Вижу, — вздохнул Александр Михайлович. — Что ж, попробуем создать более подходящие условия.

С этими словами он резко развернулся и со всей дури ударил меня в ухо. Причём ударил не только кулаком — я почувствовал, как моя магическая матрица содрогнулась от боли!

Ах ты, сука!

Его Императорское Величество Алексей Николаевич, с трудом скрывая раздражение, смотрел на японского посла.

— Я полностью разделяю ваш интерес к российской науке, господин Токугава, — сказал Император. — И с удовольствием оказал бы вам любезность, о которой вы просите. Но труды учёных любят тишину. Так говорил, кажется…

Император взглянул на министра иностранных дел князя Головина, который стоял возле его стола.

— Вы не помните, князь, кто это сказал?

— Кажется, Ломоносов, Ваше Величество! — ответил Головин.

— Вот именно!

Переводчик негромко заговорил по-японски, переводя послу ответ Императора.

— Ваше величество, — тихо сказал Головин, наклонившись к уху царя. — Мне кажется, было бы разумно показать господину послу наши лаборатории.

— Поясните, князь!

— Как вы помните, в сентябре я собираюсь с ответным визитом в Токио. И очень надеюсь осмотреть военные верфи Японии. Думаю, визит в наши лаборатории был бы хорошим сигналом для японского правительства. Посол мало что поймёт без оборудования, зато своими глазами убедится в надёжности дворцовой охраны.

Алексей Николаевич на несколько секунд задумался. Князь Головин молча ожидал его ответа.

— Ну, хорошо, — наконец, сказал Император. — Что ж, в таком случае, посетим лаборатории вместе.

Он поднялся с кресла.

— Князь, вы пойдёте с нами. Прошу вас, господин посол!

На худом смуглом лице Токугавы на мгновение промелькнула торжествующая улыбка.

В сопровождении министра и охраны Император и посол на лифте спустились в подвал.

Возле бронированной двери Император приложил цифровой ключ к сканеру.

Охранник отрыл тяжёлую створку.

— Прошу вас, господин Токугава! — улыбнулся Император.

Он сделал несколько шагов по коридору и остановился у дверей лаборатории Казимира.

— Здесь опытные мастера проводят эксперименты с магическими растениями. Хотите взглянуть?

— Непременно!

Посол чуть наклонил голову.

— Прошу!

Алексей Николаевич лично постучал в дверь.

— Кого там черти носят? — раздался из-за двери недовольный голос мастера Казимира.

Охранник торопливо открыл дверь.

— К вам Император с визитом!

В сопровождении Казимира посол и Император внимательно осмотрели лабораторию, слушая объяснения мастера.

Переводчик негромко повторял его рассказ по-японски, а Император безмятежно улыбался.

Переводчик был свой, проверенный. Даже если мастер нечаянно сболтнёт лишнее, он переведёт японцу только то, что тому можно знать.

— А где ваш помощник, мастер? — вспомнил Император. — Вы привезли его с собой?

— Привёз. Только толку от него? Сейчас его доктор Лунин смотрит у себя.

— Замечательно, — вежливо улыбнулся Алексей Николаевич. — В таком случае, мы зайдём к доктору Лунину.

Император и посол со свитой вышли в коридор.

— Здесь у нас мертвецкая, — показал Император Токугаве. — Но я не думаю, что это будет вам интересно. Идёмте сразу в кабинет доктора.

— Почему же, Ваше Величество, — возразил посол. — Я не боюсь вида мёртвых тел, даже обезображенных магией. У нас в Японии тоже есть магические узлы…

Договорить посол не успел.

Из кабинета доктора раздался леденящий душу звериный вой, полный злобы и ярости!

Глава 5

Никогда не пытайтесь ударить оборотня, если не готовы получить ответку!

На этот раз мне не понадобились фокусы с водяным облачком. Пропустив удар доктора Лунина, магическая матрица вздрагивает от боли и угрожающе звенит.

Мир покрывается багровой пеленой. Время замирает.

Я вскидываю голову к потолку, и из моей глотки вырывается дикий рёв.

Убивать!

Ударив один раз, доктор решает закрепить успех. Я вижу, как его кулак медленно движется к моему лицу. Одной рукой без труда отбиваю его в сторону, а другой хватаю доктора за горло.

Убивать!

Я не обезумел и не превратился в дикого зверя. Сознание работает чётко, без малейших сбоев, и я прекрасно понимаю всё, что происходит.

Вот только по телу стремительно разливается невыносимый зуд, и я ничего не могу с ним поделать. Матрица раскачивается и воет от голода, ей нужна еда.

Убивать!

В глазах доктора появляется страх.

Еле сдерживая себя, я отбрасываю его в сторону. Лунин отлетает в стену и валится на пол.

Поделом ему!

В другой раз подумает, прежде чем ставить надо мной эксперименты!

Если только у него будет этот другой раз.

Разворачиваюсь на месте и подныриваю под руку охранника. Он почти схватил меня сзади за шею. Вот только не учёл скорости, с которой я могу двигаться.

Бью охранника в живот, едва успев сжать руку в кулак. Удар когтями точно выпустил бы ему кишки.

Тяжеловес сгибается в поясе.

Левой ладонью наношу удар в лоб второму охраннику. Он взмахивает руками и валится спиной на стул. Стул с треском разваливается.

Чёрт, мне нужно всего несколько секунд!

Я же прекрасно помню, что это всего лишь эксперимент. Здесь нет врагов — всего лишь случайные люди, которых подвела самоуверенность.

Несколько секунд, пара глубоких вдохов, чтобы успокоиться — и я вновь стану человеком!

Беда в том, что у меня нет даже одной секунды.

Охранники не ожидали от меня такой прыти, и сейчас действуют на рефлексах.

Спасают себя и доктора от монстра.

Третий охранник успевает выхватить пистолет. Хватаю его за кисть, дёргаю на себя и в сторону. Парень проваливается вперёд, бьётся лбом о письменный стол доктора. Его ноги нелепо мелькают перед моими глазами.

Чёрт, до чего тесный кабинет!

В этом замкнутом пространстве мне никуда не деться. Я не тренированный боец, не умею вырубать людей так, чтобы не причинить им вреда. На моей стороне только неимоверная сила и скорость оборотня.

Или я покалечу охранников, или они убьют меня.

Сбоку прилетает удар в голову.

Рычу от злости, перехватываю чужую руку. Когти впиваются в податливое плечо.

Матрица звенит, требует крови и получает её.

Надо бежать!

Вырваться из клетки, сбросить погоню и получить несколько секунд передышки.

Охранник бросается сбоку. Прижимает мои руки к туловищу, пытается повалить на пол.

Мертвецкая!

Прорваться туда и успеть заблокировать дверь!

Ударом ноги отправляю одного из противников на пол. Легко выворачиваюсь из медвежьих объятий. Раздираю когтями голень охранника, стараясь не задеть сухожилие.

Охранник, который получил удар в живот, успевает прийти в себя. Он стоит как раз между мной и дверью мертвецкой. А дверь открывается наружу, это я помню точно.

Можно вышибить дверь его телом, но я выбираю другой способ.

Молниеносно прохожу охраннику в ноги.

Он просто не успевает ничего поделать — настолько высока скорость оборотня.

Хватаю его за лодыжки, дёргаю на себя. Охранник валится на спину, ударяясь затылком о деревянный пол. Перепрыгиваю через него и выскакиваю в мертвецкую.

Среди аккуратно сервированных трупов — четверо живых в окружении охраны.

Император.

Мелкий чиновник с папкой в руках.

Перепуганный толстяк в роскошном мундире.

Невысокий худенький человек, похожий на японца.

Пистолеты охранников направлены на меня.

— Стоять!

Вот и всё.

Нет, я по-прежнему намного быстрее их. Доли секунды — опрокинуть ближайший стол, нырнуть за него, уйти с линии огня…

А дальше?

Прорываться в коридор, оставляя за собой трупы и кровь?

Ты хотел передышку, Костя, и ты её получил. Чего тебе ещё?

Замираю, прижавшись спиной к двери.

Делаю первый глубокий вдох. Матрица сопротивляется, она хочет безумствовать дальше. Успокаиваю её, словно разъярённого шипящего кота.

Выдох.

— Поднять руки!

Медленно поднимаю пустые ладони. Пусть удостоверятся, что я их понимаю, и у меня нет никакого оружия.

Вдох.

Багровая пелена перед глазами начинает рассеиваться.

Вижу удивление на лице Императора.

У толстяка, который стоит рядом с ним, мелко трясётся левая ляжка. Это прекрасно видно даже под брюками.

Толстяк почему-то напоминает мне огурец, который я сожрал в лаборатории мастера Казимира.

Такой же крепенький и зелёный? И пупырчатый — вон, какая у него бородавка на пухлой левой щеке!

Похоже.

Или дело в другом?

Вдох.

— Медленно отойди к стене и расставь ноги! Руки держи на виду!

Послушно выполняю требование охраны.

Выдох.

Двое охранников начинают медленно приближаться ко мне с разных сторон. Они держат меня на прицеле, пальцы лежат на спусковых крючках.

Одно движение, всего одно — и я непременно поймаю пулю.

Вдох.

Чёрт!

Глядя на толстяка, я чувствую слабый отголосок магии. Словно след, размытый дождём.

Точно такой же след был на огурце.

Ощущение слабеет.

Матрица в груди разочарованно вздыхает и замирает. Словно старый цепной пёс засыпает в конуре, до блеска вылизав миску.

Охранники нерешительно останавливаются.

— Константин? — изумлённо спрашивает Император.

Японец, не издав ни звука, теряет сознание и мешком падает на пол.

— Оставьте его в покое! Это приказ! Проверьте, что с кабинетом и найдите врача для японского посла!

Императору пришлось дважды прикрикнуть на охрану.

Дисциплина дисциплиной, но попробуй добровольно отвести пистолет от оборотня, который прямо на твоих глазах превратился в человека.

Рука не повернётся!

Тыльной стороной ладони я вытер со лба капли пота. Чёрт его знает, откуда он взялся! В мертвецкой по-прежнему было холодно. Наверное, результат ускоренного метаболизма. Или как там по-научному?

Охранники скрылись в кабинете.

— Ну, что там? — нетерпеливо крикнул Император.

— Все живы, — ответили ему. — Двое легкораненых, им уже оказывают помощь.

— Как это получилось? — нахмурился Алексей Николаевич, глядя на меня.

— Позвольте, я объясню, Ваше Величество!

На пороге кабинета появился доктор Лунин. Он держался за затылок и нетвёрдо стоял на ногах, но разговаривал связно.

— Это моя вина. Я решил провести эксперимент и спровоцировал Константина на превращение.

— У меня просто нет слов, доктор! Что за глупый риск?

Император поджал губы.

— Как вы себя чувствуете? В состоянии оказать помощь послу?

— А что с ним? — спросил Александр Михайлович, почему-то посмотрев на меня.

Не трогал я вашего посла! Очень надо!

— Кажется, обморок.

— Сейчас!

Доктор скрылся в кабинете, и вернулся через несколько секунд.

— Расступитесь! Ему нужен воздух!

Опустившись на колени, Лунин поднёс к носу посла небольшой пузырёк. В воздухе резко запахло нашатырём.

Посол чихнул, открыл глаза и в ужасе уставился на меня.

— Примите это!

Александр Михайлович знаками показал, чтобы посол открыл рот, и бесцеремонно всыпал туда какой-то порошок. Посол машинально проглотил порошок и поморщился.

Лунин протянул ему стакан воды.

— Запейте!

Через несколько секунд глаза посла прояснились. Он завертел головой, быстро бормоча на непонятном языке, и даже попытался встать.

— Что он говорит? — поинтересовался Император.

— Посол удивлён тем, что ролик про оборотня оказался правдой, — с поклоном ответил переводчик. — Он видел материал в Сети, но был уверен, что это обычный фейк.

— Дьявол! Идиотская свобода слова! Пойдёт теперь слава по всему миру!

Император нахмурился, но тут же спохватился.

— Это не переводите!

Тем временем японец принялся о чём-то расспрашивать доктора Лунина.

— Он спрашивает, что за лекарство ему дали. Говорит, очень необычный эффект. Он чувствует себя даже лучше, чем до обморока.

В подтверждение этих слов посол легко поднялся с пола и подпрыгнул, демонстрируя хорошую физическую подготовку.

— А что вы ему дали, доктор? — спросил Император.

— Порошок золотого корня, — ответил Александр Михайлович. — Тонизирующее. Поставки мастера Казимира.

— Скажите послу, что я очень сожалею об этом инциденте, — приказал Алексей Николаевич переводчику. — И прошу его не распространяться об увиденном.

Выслушав переводчика, посол заулыбался и закивал. А затем выдал длинную фразу, изредка косясь на меня.

— Господин Токугава просит Ваше Величество продать ему пробную партию этого чудесного лекарства. Он считает, что в Японии такое лекарство будет пользоваться большим спросом и готов участвовать в цепочке поставок.

— Прохиндей, — усмехнулся Император. — Это не переводите. Скажите господину Токугаве, что нас очень заинтересовало его предложение. Российская Империя с радостью предоставит ему пробную партию. И попросите мастера Казимира изготовить партию для императорской семьи.

Отдав это распоряжение, Император обратил своё внимание на меня.

— Поздравляю, Константин! Прекрасная демонстрация ваших возможностей! Хотя, и неожиданная.

В глазах Императора промелькнула усмешка.

— Я надеялся, что ваши способности останутся тайной, хотя бы какое-то время. Но вышло по-другому. Самое время брать ситуацию в свои руки. У меня есть для вас предложение!

— Какое? — поинтересовался я.

Перехватил изумлённый взгляд толстяка в мундире и поправился:

— Я внимательно слушаю, Ваше Величество!

Император рассмеялся.

— Не сейчас! На следующей неделе я собираюсь устроить торжественный приём. Приглашаю вас его посетить! У вас есть подходящий костюм?

Насмешливый взгляд Императора скользнул по моим трусам.

А вот это уже бестактно! Он прекрасно знает всю мою подноготную — лично расспрашивал меня в своём кабинете.

Я ему не мальчишка, чтобы краснеть от счастья при разговоре с коронованной особой.

— Нет у меня костюма, Ваше Величество. И денег на него тоже нет. Не успел заработать.

Переводчик возмущённо закашлялся.

Император сдвинул брови и вмиг стал серьёзным.

— Думаю, вы ошибаетесь, Константин! Вчера ночью вы, рискуя жизнью, помогли гвардейцам спасти столицу от нашествия тварей. Такой героизм не может остаться без награды!

Началось!

Красивые слова, пафосный тон!

Высокая политика на глазах маленьких людей.

— Григорий Палыч!

Император повернулся к толстяку.

— У вас есть при себе деньги? Я не захватил бумажник.

— Конечно, Ваше Величество!

Толстяк достал из кармана толстый кошелёк и протянул его Императору.

Император открыл кошелёк.

— А вы не бедствуете, Григорий Палыч! Надо будет поднять в Думе вопрос об уменьшении министерских окладов!

Лицо толстяка налилось кровью.

Да нет! Не на огурец он похож, а на помидор.

Алексей Николаевич вытащил из кошелька несколько бумажек и протянул мне.

— Возьмите, Константин, прошу вас! Вы это честно заслужили. Здесь хватит не только на костюм. И прошу — простите мою бестактную шутку!

Император сочувственно кивнул мне, и я решился.

— Ваше Величество! Могу я попросить вас о разговоре с глазу на глаз по очень важному делу?

Виконт Сергей Стоцкий подпрыгнул и ухватился за перекладину турника. Легко подтянулся, стараясь не дёргать ногами.

Раз! Два!

Лениться нельзя. Пусть он не сможет стать лучшим на курсе, как мечтал отец. Но он должен стараться изо всех сил.

Только тогда есть надежда, что его не отчислят.

Три! Четыре!

Он будет упорно заниматься. Будет тянуться в струнку при виде преподавателей. Будет развивать свою хилую матрицу, насколько это возможно.

Семь! Восемь!

Пусть преподаватель магии профессор Пётр Самвелович Арцибашев при виде его разочарованно качает головой. Виконт Стоцкий будет медитировать до обмороков, но расшевелит свою матрицу.

Эх, если бы отцу удалось найти способ!

Тринадцать!

Четырнадцать!

Подтянувшись пятнадцать раз, виконт спрыгнул с перекладины. Не давая себе отдохнуть, улёгся на скамейку и принялся за пресс.

Раз! Два!

Уж по физической подготовке его никто не обойдёт! И по всем остальным предметам тоже.

Чёртова магия! Как бы её одолеть?

Пять! Шесть!

Краем глаза виконт Стоцкий видел, что поручик Скворцов внимательно наблюдает за ним. Но сделал вид, что не обращает внимания на преподавателя.

Девять! Десять!

Когда они ехали с кладбища после похорон, виконт пытался расспросить Скворцова о смерти отца. Но поручик уклончиво ответил, что следствие ещё не закончено.

Двенадцать! Тринадцать!

Таинственный Иван Иванович тоже молчал. Он встречался с виконтом ещё два раза. Однажды — у ворот училища, и второй раз — в Охтинском парке, подальше от любопытных глаз. Иван Иванович и посоветовал виконту налегать на занятия.

— Вокруг твоего наследства сейчас идёт нешуточная борьба, — сказал он виконту. Но окончательно решать будет только Император. А для этого нужно, чтобы он захотел с тобой встретиться.

— Расскажите, как погиб мой отец? — спросил его виконт.

Но Иван Иванович только покачал головой.

— Узнаешь в своё время.

Рядом пыхтел Обжорин. Несмотря на внушительные габариты, физическая подготовка давалась Гришке плохо — сказывалась его жадность к еде.

Зато в магии Гришка уже превосходил Стоцкого на голову. Та, давняя встреча с неизвестным бродягой словно что-то перевернула в голове Обжорина. Теорию он по-прежнему понимал плохо, зато на практических занятиях действовал как будто по наитию.

Профессор Арцибашев часто хвалил Гришку, но по теории гонял его в хвост и в гриву.

— У вас большое будущее, молодой человек! — говорил Арцибашев Обжорину. — Но если вы будете лениться, то сопьётесь и закончите жизнь в сточной канаве.

Стоцкому Арцибашев не говорил ничего. Только качал головой и проходил, словно мимо пустого места.

Гришка шумно вздохнул и развалился на скамейке, безвольно свесив вниз длинные руки с большими ладонями.

«Чёртов увалень» — подумал виконт.

И вдруг снова перехватил внимательный взгляд Скворцова.

— Гриша, — сказал виконт. — Ты неправильно делаешь упражнение. Слишком высоко задираешь голову, и шея устаёт. Давай, я тебя научу!

— Мы же только пообедали, ваша светлость! — привычно заныл Гришка. — Ну, куда с полным брюхом физкультурой заниматься?

— А зачем ты две порции съел? Ты же знал, что сегодня сразу после обеда физподготовка!

— А как потом до ужина дотерпеть? — возразил Гришка.

— В следующий раз перед физподготовкой не наедайся. А после занятий сходи в кафе и поешь.

— А где деньги взять?

— Я тебе дам. И физкультурой с тобой займусь. А ты поможешь мне с магией. Согласен?

— Конечно, ваша светлость! — обрадованно закивал Гришка.

И тут же загрустил.

— А когда заниматься будем?

— Физкультурой — утром. Будем вставать на полчаса раньше. А магией — вечером, перед отбоем.

— Я и так не высыпаюсь, — приуныл Обжорин.

— Курсант Стоцкий тебе дело предлагает, — сказал незаметно подошедший к ним сзади Скворцов. — А не высыпаешься ты потому, что на ночь лопаешь, как слон. Если не сдашь мне физическую подготовку — поставлю вопрос о твоём отчислении. Пойдёшь к ремесленнику в подмастерья.

— Мне нельзя в подмастерья! — испугался Гришка. — Если батя узнает, он меня выпорет! Да и не выйдет у меня — я уже пробовал.

— Значит, другого выхода у тебя нет, — веско заключил Скворцов. — Будешь по утрам заниматься с курсантом Стоцким. Назначаю его твоим шефом, раз уж он сам предложил. А ты поможешь товарищу с магией. Курсант Стоцкий! О ходе занятий каждый день докладывать лично мне!

— Слушаюсь, господин поручик! — отрапортовал Стоцкий.

— Вольно! Вот что, Сергей! Давай-ка отойдём в сторону.

Скворцов пошёл к дальнему краю спортивной площадки. Виконт послушно шагал за ним.

— Я не знаю всего, что происходит, — сказал Дмитрий Николаевич. — Сам понимаешь, преподавателей о государственных делах в известность не ставят. Но я вижу, что ты сильно изменился.

Он посмотрел в глаза виконту.

— Если так пойдёт дальше, и ты ни в чём не замешан — я буду на твоей стороне.

— Скажите, господин поручик! — рискнул спросить Стоцкий. — Вопрос о моём отчислении из училища уже поднимался?

— Да, — откровенно признал Скворцов. — Но мы с полковником Шихиным решили дать тебе шанс. Повторюсь — если ты ни в чём не замешан.

— Спасибо, господин поручик!

— Скажи мне, кто это к тебе приходил? — вдруг спросил Скворцов.

Сердце Стоцкого похолодело.

— Когда? — уточнил он.

— Четыре дня назад. И на прошлой неделе.

— Не знаю, господин поручик! Какой-то мастеровой. Сказал, что отец о чём-то с ним договаривался. Я ответил, что о делах отца ничего не знаю.

— Ну, хорошо. Иди, занимайся!

Скворцов быстрым шагом направился к административному корпусу. Стоцкий угрюмо смотрел ему вслед.

Надо немедленно предупредить этого Ивана Ивановича, чтобы даже не приближался к училищу!

— Ваша светлость, видели новый ролик? — спросил, подходя, Гришка.

— Нет, — рассеянно ответил виконт.

— Там такое! Оборотень против тварей! И совсем рядом с нашим училищем — в двух шагах!

— Счастливый ты человек, Гриша! Находишь время смотреть всякую ерунду.

— Да он короткий!

Гришка вытащил из кармана телефон.

— Сами посмотрите!

Виконт равнодушно взглянул на экран дешёвого смартфона и остолбенел.

Надо отдать должное Императору — на его лице не дрогнул ни один мускул.

Наверняка ведь не каждый день оборотень предлагает ему встретиться с глазу на глаз.

Я покосился на толстяка — тот выглядел обеспокоенным.

— Ваше Величество! — заговорил он, — это может быть опасным. Если у молодого человека есть важная информация — пусть скажет здесь. Вокруг только доверенные люди…

Ага!

Особенно ты и японский посол!

Видимо, Император тоже подумал про посла. Ничего не отвечая мне, он обратился к японцу:

— Господин Токугава! Вам необходимо отдохнуть, да и меня, к сожалению, ждут неотложные государственные дела. Надеюсь увидеться с вами в самое ближайшее время!

Император кивнул охране.

— Проводите господина Токугаву до здания японского посольства!

В этот момент мне в голову пришла неплохая мысль.

— Ваше Величество, я прошу пригласить на встречу капитана Бердышева. Его это тоже касается.

Император поднял брови.

— Кажется, я понимаю. Хорошо, идёмте!

За дверью мертвецкой нас дожидался Померанцев.

— С вами всё в порядке, Ваше Величество? — кинулся он к Императору.

— Николай Владимирович! Немедленно разыщите Бердышева и проведите в мой кабинет!

— Он звонил сам и сообщил, что через десять минут будет во дворце, Ваше Величество!

— Тем лучше!

Император кивнул мне.

— Идите за мной, Константин!

Толстяк двинулся за ними, но Император остановил его.

— Благодарю вас Григорий Павлович! Я вас больше не задерживаю. Наверняка у вас хватает дел в министерстве.

Толстяк поклонился так низко, что чуть не плюхнулся на пухлый зад.

— Счастлив служить, Ваше Величество!

В сопровождении Померанцева мы добрались до Императорского кабинета очень быстро — всего минут за десять.

— Я не очень хорошо знаю эту часть дворца, — улыбнулся Император.

Да уж!

Наверное, интересно жить в доме, который и за неделю не обойдёшь!

— Николай Владимирович, — сказал Император Померанцеву. — Останьтесь снаружи и проследите, чтобы нам никто не мешал. Затем выясните состояние своих охранников и непременно доложите мне.

— Они не виноваты, — на всякий случай, сказал я. — Ребята старались меня не убить, вот им и досталось.

— Вот оно что! — удивился Император. — Смелые у тебя сотрудники, Николай Владимирович! С голыми руками на оборотня. Успокой ребят и выдай им премию.

Мы прошли в кабинет.

— Вы голодны, Константин? — спросил Алексей Николаевич.

— Как волк, Ваше Величество! — честно ответил я.

— Скорее, как горилла, — улыбнулся Император.

Нормально!

Увидев мой недоумённый взгляд, Император объяснил:

— Не хочу вас обидеть. Но когда вы выскочили из кабинета доктора Лунина, то напоминали разъярённую гориллу.

Ну, хоть не мартышку!

В дверь постучали.

Симпатичная женщина средних лет в безупречно-белом переднике вкатила сервировочный столик.

Интересно, а как Император её вызвал? Наверняка, секретная кнопка.

Ну, что, Костя? Узнаем, чем кормят в Императорском дворце?

— Что у нас на обед? — спросил Император.

— Ваше любимое, Алексей Николаевич, — улыбнулась женщина. — Щи суточные и греча с мясом.

Мда!

Женщина налила мне в тарелку густые дымящиеся щи и вышла из кабинета.

Ну, что сказать?

Щи во дворце были офигительные!

Император сидел за письменным столом и просматривал какие-то бумаги, изредка поглядывая на меня.

Не успел я опустошить тарелку, как снова раздался стук в дверь, и вошёл Бердышев.

— Разрешите?

— Проходи, Жан Гаврилович! Тут Константин хочет сказать нам что-то важное. Вы готовы, Константин?

— Да, — кивнул я. — Но сначала скажите — кто этот толстяк в мундире, который приходил в лабораторию вместе с вами?

— Князь Григорий Павлович Головин, министр иностранных дел.

— Я почувствовал в нём точно такую же матрицу, которую наложили на растения в поместье графа Стоцкого.

Глава 6

— Что значит — «такая же матрица»? С чего ты это взял⁈

Жан Гаврилович опёрся руками о край сервировочного столика и угрожающе навис надо мной.

Столик опасно наклонился. Тарелки жалобно звякнули и поехали по скользкой поверхности.

Но я вовремя придержал столик.

— Я говорю, что видел.

— Чёрт!

Жан Гаврилович резко выпрямился, и столик едва не опрокинулся на меня. Бердышев, размахивая руками, принялся мерить шагами комнату.

— Но как ты это понял?

— Да откуда я знаю?

Я пододвинул к себе тарелку с гречей. Лучше доесть побыстрее, пока капитан не сбросил всё на пол.

— Видимо, когда я становлюсь оборотнем, во мне обостряется чувство магии. А я ещё и огурец съел.

— Какой огурец? — непонимающе нахмурился Бердышев.

— У Казимира в лаборатории, — объяснил я. — Тот самый, из теплицы графа.

— А зачем ты его съел? Предполагал, что сможешь обнаружить похожую матрицу?

— Нет, — объяснил я, набивая рот гречей. — Жрать хотелось.

Император молча смотрел то на меня, то на Бердышева.

— Господа, — остановил он нас. — Сейчас важно выяснить, не ошибся ли Константин. Как мы можем это проверить?

— А никак, — раздражённо ответил Жан Гаврилович. — Мастер Казимир пока не нашёл способ различать такие слабые особенности.

Он резко остановился прямо передо мной. Я чуть мясом не подавился.

— Погоди! Или ты хочешь сказать, что министр иностранных дел и есть тот самый неизвестный маг?

— Вряд ли, — хорошенько подумав, ответил я. — Матрица была совсем слабая. Не как у огурца, конечно. Но не намного сильнее.

— Так!

Император устало потёр лоб ладонью.

— Значит, Константин, вы утверждаете, что мой министр иностранных дел находится под влиянием неизвестного мага?

— Думаю, да, — ответил я, облизывая ложку.

— Нам нужна проверка, — кивнул Император. — Сделаем так. Жан Гаврилович! Вы с Константином скроетесь в потайной нише, а я под предлогом работы вызову сюда Головина. Задержу его столько, сколько потребуется, чтобы вы могли всё проверить.

Мне очень не хотелось расстраивать Императора. Но пришлось это сделать.

— Ваше Величество, я почувствовал чужую матрицу только когда был оборотнем. Как только превратился обратно в человека — все ощущения пропали.

— Ну, и что? — непонимающе взглянул на меня Алексей Николаевич.

Но тут же понял и нахмурился.

— Погодите… Ну, да, я видел, во что вы превратили кабинет доктора Лунина. Скажите, Константин! А когда вы превращаетесь — вы совсем не можете держать себя в руках?

— В лапах, — тихонько пробормотал я.

Взглянул в серьёзное лицо Императора и объяснил:

— Мы с доктором выяснили, что я превращаюсь под действием сильных отрицательных эмоций. Матрица начинает работать на пределе, и происходит превращение. Но как только успокаиваюсь — снова становлюсь человеком.

— Ерунда какая! — раздражённо воскликнул Император. — Маг, который не умеет управлять магией!

Я не остался в долгу.

— Многие люди даже своим настроением управлять не умеют. Мне нужно время — я совсем недавно обнаружил в себе магию. Некоторые, говорят, годами учатся.

— Это верно, — кивнул Император. — Но что делать?

— Допустим, Костя не ошибся, — сказал Жан Гаврилович. — Тогда за Головиным надо установить слежку. Возможно, через него мы сможем выйти на неизвестного мага.

— Пробуйте, Жан Гаврилович, — кивнул Император. — Подберите только таких людей, которым можно полностью доверять. Я очень рассчитываю на вас.

Алексей Николаевич повернулся ко мне.

— И на вас, Константин! С сегодняшнего дня властью Императора прошу вас ежедневно заниматься с доктором Луниным! Считайте это службой на благо государства. С соответствующей оплатой.

— Хорошо, — кивнул я.

Похоже, у меня появился ещё один перспективный работодатель.

Неплохо!

Совещание в кабинете Императора затянулось.

Алексей Николаевич и Бердышев обсуждали подробности слежки за министром иностранных дел.

Император, не теряя времени, заказал для меня постоянный пропуск в лабораторию доктора Лунина. Меня сфотографировали тут же, в кабинете и уже через час принесли готовую пластиковую карту, на которой были записаны все необходимые данные.

— Не вздумай потерять, — предупредил меня Жан Гаврилович. — Попадёшь под следствие.

Пока делался пропуск, Император вызвал в кабинет доктора Лунина и поставил перед ним задачу в самые короткие сроки помочь мне овладеть магией.

— Требуйте всё, что нужно, доктор! — сказал Алексей Николаевич. — Но завтра после обеда вы должны приступить к занятиям. Жду от вас список необходимого.

Серьёзные люди решали важные государственные дела. А я сидел и думал — сказать им о том, что они упускают, или пока промолчать.

Эта информация могла здорово осложнить мою жизнь. Но взвесив все обстоятельства, я решил, что молчать не стоит.

— Головин может быть не единственным, на кого наложена матрица, — сказал я.

Император и Бердышев уставились на меня.

— Простая логика. Видимо, матрица легко накладывается даже через пищу. Скорее всего, есть и другие способы. На месте неизвестного мага я бы попытался заполучить как можно больше помощников.

— Чёрт!

— Не переживайте, Ваше Величество! — сказал я Императору. — Что-нибудь придумаем.

Я думал, что мастер Казимир давно уехал домой. Но на самом деле, мне ещё пришлось его дожидаться — он засиделся за экспериментами в своей лаборатории.

Мы и на этот раз вызвали такси — правила конспирации выполнялись неукоснительно.

На улице уже темнело. В городе загорались фонари.

По дороге я предупредил мастера, что завтра буду занят почти весь день.

— За что я тебе деньги плачу? — заворчал Казимир. — У нас срочный заказ на золотой корень. Завтра надо накопать двести килограммов, не меньше!

— Встанем с Сёмой пораньше и накопаем, — успокоил я мастера.

На подъезде к ферме нас поджидала новая неприятная неожиданность.

Возле ворот толпились люди с камерами и телефонами. Ярко светили расставленные по сторонам прожектора. В микроавтобусе, припаркованном неподалёку, тарахтел генератор.

Увидев нас, люди оживились и бросились к машине.

Кого там только не было! Блогеры, корреспонденты интернет-изданий и бумажных газет.

Операторы с Имперского телеканала приехали на трёх машинах с собственной охраной и поэтому сумели пробиться ко мне первыми.

Со всех сторон сыпались просьбы дать эксклюзивное интервью, попозировать для фотосессии, улыбнуться в камеру, пригласить подписаться на канал, поучаствовать в шоу.

Я с сочувствием поглядел на Казимира. Маленький мастер с остервенелым рычанием пробирался к воротам.

Да, устроил я ему весёлую жизнь, сам того не желая!

Кое-как протолкнувшись через толпу, я проскочил на ферму и быстро задвинул за собой створку ворот.

Сочувственно улыбнулся Казимиру, у которого чуть пар не валил из ушей.

— Да ладно тебе, мастер! Это на пару дней, не больше. Появятся другие новости, и про нас все забудут. Зато какая реклама для твоей продукции!

— Не нужна мне такая реклама! — фыркнул Казимир. — Мне вообще никакая реклама не нужна!

Я пожал плечами.

— Тогда давай попросим Бердышева поставить вокруг фермы охрану.

Я приветливо кивнул Сеньке, который встречал нас на крыльце.

— Давно они здесь?

— С самого утра, — ухмыльнулся Сенька. — Костя, можно тебя на минуту?

— Конечно!

Сенька отвёл меня за угол дома и протянул какую-то коробку.

— Вот, держи! Подарок.

Вид у него был таинственный.

Я открыл коробку и увидел мобильный телефон в толстом резиновом чехле.

— Там ещё зарядка и симка уже вставлена. Я на неё пятьдесят рублей положил.

— Дорого же, Сёма! Давай, я тебе деньги отдам? — предложил я. — У меня есть.

— Не вздумай, — нахмурился Сенька. — Обижусь!

Я хлопнул его по плечу.

— Спасибо, друг!

Иван Иванович неторопливо шёл по Петергофскому проспекту, когда рядом с ним остановилась машина.

Из неё вышли двое. Один остался рядом с машиной и предупредительно открыл заднюю дверцу. Второй шагнул к Ивану Ивановичу.

— Садитесь!

Иван Иванович молча сел в машину.

Его привезли в тихий зелёный двор, утопавший в тени старых тополей. Один из провожатых указал Ивану Ивановичу на металлическую дверь, выкрашенную рыжей краской.

— Позвоните три раза, потом ещё два. Скажите, что вы в третий номер. В номере назовите код.

Он продиктовал Ивану Ивановичу пять цифр.

— Повторите!

Иван Иванович послушно повторил цифры.

Не успел он подойти к двери, как машина тронулась и скрылась в арке.

На всякий случай, Иван Иванович запомнил номер машины, хотя и знал, что это не имеет смысла.

Он нажал кнопку звонка — три раза, затем ещё дважды.

За дверью раздались тяжёлые шаги.

Мягко щёлкнул замок.

Перевитый буграми мышц охранник молча посмотрел на гостя.

— В третий номер, — сказал Иван Иванович.

Охранник молча посторонился, пропустил его внутрь и запер дверь.

— Идите за мной.

Откуда-то сверху доносилась приглушённая музыка.

Вслед за охранником Иван Иванович поднялся по лестнице и попал в бар. Высокие табуреты стояли возле стойки. Вдоль стен ютились мягкие двухместные диваны. На полках за спиной бармена поблёскивали разнообразные бутылки.

Бар был пуст.

Протирающий стаканы бармен не обратил на Ивана Ивановича никакого внимания.

Охранник отвёл в сторону тяжёлую портьеру, за которой оказался узкий коридор с выходящими в него дверями.

— Вторая дверь направо, — сказал он Ивану Ивановичу. — У вас оплачены два часа. Если желаете напитки, вам принесут их в номер.

Убедившись, что охранник ушёл, Иван Иванович толкнул дверь третьего номера.

Стены комнаты были затянуты розовым шёлком. Узкая дверь в углу, очевидно, вела в ванную. В другом углу прятался изящный туалетный столик с трёхстворчатым зеркалом.

Посреди комнаты стояла огромная кровать, на которой в непринуждённой позе лежала молодая смуглая брюнетка с карими глазами.

Из одежды на ней был только прозрачный пеньюар.

Увидев Ивана Ивановича, она обольстительно улыбнулась и села, поджав загорелые ноги.

— Привет, милый!

Иван Иванович посмотрел на тёмные соски девушки и невольно сглотнул.

— Пять — семь — четыре — один — семь, — чётко произнёс он.

Глаза брюнетки закатились, она стала похожа на куклу.

— Докладывай, что с виконтом, — хрипло сказала девушка.

— Виконт выполняет все инструкции. Угрозы отчисления пока нет. Интересовался обстоятельствами смерти отца.

— Он готов встретиться с Императором?

Иван Иванович еле заметно качнул головой.

— Говори вслух, — напомнила брюнетка.

— Для уверенности мне нужна ещё одна встреча с ним.

— Работай с ним столько, сколько понадобится. Но в училище больше не ходи, тебя там заметили.

— Понял, — кивнул Иван Иванович.

— Возьми телефон на столике и посмотри ролик.

Иван Иванович послушно взял телефон с туалетного столика. Нажал кнопку просмотра.

— Да, я видел этот ролик, — через несколько секунд сказал он.

— Парня зовут Константин Смирнов, — без выражения произнесла брюнетка. — Живёт на ферме мастера Казимира. Узнай о нём всё.

— Понял.

— Произнеси цифры в обратном порядке.

— Семь — один — четыре — семь — пять, — сказал Иван Иванович.

Брюнетка удивлённо захлопала глазами.

— Всё в порядке, милый? — хрипловатым сексуальным голосом протянула она.

— Да, киска.

— Чем займёмся? Может, закажем выпить?

Иван Иванович улыбнулся девушке и посмотрел на часы.

У него ещё был час и сорок пять минут.

— Конечно, — кивнул он и расстегнул ремень брюк.

На следующий день мы поднялись одновременно — солнышко, я и Сёма.

Немилосердно зевая, взяли в сарае лопаты и носилки и отправились по утренней росе к ручью — копать золотой корень.

Корни глубоко залегали в глинистой сырой почве. Да ещё и топорщились в разные стороны, как будто упирались и не хотели вылезать на дневной свет.

Чтобы не потерять ценное сырьё, нам пришлось окапывать каждое растение по кругу, а потом тащить тяжёлый глиняный комок к ручью и там промывать его.

Вода в ручье стала бурой от глины, а на берегу росла куча коричневых ветвистых корней.

— Слушай, Сёма! — сказал я. — А ты знаешь в округе какое-нибудь приличное ателье?

— А тебе зачем? — заинтересовался Сенька.

— Хочу костюм сшить.

— С ума сошёл?

Сенька выразительно посмотрел на меня.

— Купи готовый в магазине! И быстрее, и дешевле.

Я покачал головой.

— Готовый не подойдёт. Слишком важное мероприятие. Так знаешь ателье, или нет?

Сенька воровато оглянулся и наклонился к моему уху.

— Знаю одно! Только оно того…

— Не понял.

— Говорят, они из ворованных тканей шьют. Им из порта ткани привозят. Но шьют хорошо и недорого.

— А где находится?

— Здесь недалеко. На Заневском, только у них вход со двора и без вывески.

Я в сомнении почесал затылок.

Идти на приём к Императору в костюме, который сшит из ворованной ткани — так я ещё не развлекался.

Накопав достаточно корней, мы принялись таскать их в специальный сарайчик для сушки. А тут и Марта вышла на крыльцо, чтобы позвать нас к завтраку.

Прихватив с собой пару бутербродов, я свалил в серверную, уселся перед компьютером и зашёл в Сеть. Набрал в строке поиска «ателье мужской одежды» и охренел от покроев и цен.

Денег на модный костюм мне хватало. Загвоздка была в том, что я хотел два костюма.

Один тёмный — для Императорского приёма. Другой — светлый, летний, для похода в кафе с баронессой.

А ещё к ним необходима дорогая обувь, и приличные рубашки.

Шиковать — так шиковать!

Я решил заглянуть в ателье, о котором говорил Сёма. Прожив почти полсотни лет в прошлом мире, в костюмах я худо-бедно разбирался. Совсем туфту не впарят.

В конце концов, качество костюма зависит от ткани и мастерства портного, а не от вывески и стоимости аренды!

— Сёма, — спросил я друга, — Как бы мне свалить так, чтобы репортёры у ворот не заметили?

— Я знаю, — заулыбался Сенька. — Идём, покажу. Только сразу не переодевайся, лезь в грязном. А чистые шмотки возьми с собой.

Это предложение меня насторожило.

Но делать было нечего — с блогеров станется увязаться за мной.

Я сложил чистую одежду в пакет и пошёл за Сёмой в глубину сада.

Сенька привел меня к тому месту, где ручей втекал на территорию фермы. Под забором была вкопана бетонная труба метрового диаметра, в которой весело журчала вода. Горловину трубы перегораживала металлическая решётка.

Сенька разводным ключом открутил гайки, которые удерживали решётку.

— Помогай!

Вдвоём мы отодвинули решётку в сторону.

— Лезь! — ухмыльнулся Сёма. — Другого выхода нет.

— А как я обратно попаду?

— Позвони мне, я приду и откручу решётку. Запиши мой номер.

Чёрт! У меня же теперь телефон есть!

Я на четвереньках протиснулся в трубу. Локти то и дело задевали за шершавый бетон, а голову приходилось прятать между колен, чтобы не оставить в трубе обрывки скальпа. Ноги скользили по зелёному мху, в кроссовках хлюпала холодная вода.

Выбравшись из трубы, я кое-как отмылся в ручье и переоделся в чистую одежду. Пакет с грязной одеждой засунул в росший неподалёку куст черёмухи и зашагал по тропинке в сторону дороги.

Ателье, о котором говорил Сеня, и вправду не заботилось о рекламе. Я чуть не заблудился во дворах, пока нашёл нужную дверь.

За стойкой приёмщика сидела молодая девушка. Прикусив кончик розового языка, она что-то старательно записывала в большую конторскую книгу.

Круглое улыбчивое лицо, весёлые ямочки на щеках. Пушистая русая чёлка всё время падала ей на лицо. Девушка сдувала её в сторону и продолжала писать.

— Добрый день, — вежливо сказал я. — я бы хотел сшить костюм.

— Одну минутку, — ответила девушка, не поднимая головы. — Я только допишу. Вам на похороны, или на свадьбу?

— А есть разница? — улыбнулся я.

— Конечно, — ответила девушка. — На похороны можно взять готовый. А на свадьбу лучше сшить.

Она захлопнула книгу и подняла взгляд на меня.

— Мне на Императорский приём. Почти похороны, но надо выглядеть прилично.

Девушка улыбнулась шутке.

— Идёмте, я покажу вам образцы тканей!

Ткани в ателье, и вправду, были хорошие. Мы выбирали вместе и остановились на чёрной шерсти для торжественного приёма. Для летнего костюма подобрали светло-серую льняную ткань с добавкой синтетики.

— Раздевайтесь, — мило улыбаясь, сказала мне девушка. — Будем снимать мерки.

Я разделся до трусов. Глаза портнихи испуганно округлились.

— Где это вы так? — спросила она, глядя на шрамы, которые покрывали моё тело.

— Лазил в чужой огород за яблоками, — улыбнулся я. — А там собаки злые.

— Теперь понятно, зачем вам новый костюм, — пошутила она. — Старый собаки изорвали?

— Точно!

Пока мы болтали о пустяках, она быстро сняла с меня мерки. Когда её тёплые пальцы касались моей кожи, по телу бежали приятные мурашки.

Я спросил о цене, и она назвала сумму, за которую я мог бы купить костюм только в секонд-хэнде.

— Зайдите завтра, — улыбнулась девушка. — Сделаем первую примерку.

— Как тебя зовут? — напрямик спросил я.

— Аня.

— А меня — Костя. Предлагаю завтра после примерки пообедать вместе. Есть поблизости хорошее кафе?

— Есть. Там очень вкусная рыба, и жульен…

Аня не договорила и стремительно покраснела.

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — До завтра, Ань!

Возвращаться на ферму уже не имело смысла.

Я перекусил в кафе, о котором говорила Аня. Кафе предсказуемо называлось «Магия вкуса», но жареный судак у них действительно был хорош.

Кроме того, мне понравилось, что столики в кафе отделены друг от друга невысокими перегородками. Это позволяло посидеть не на виду у посторонних глаз.

Я запил судака бокалом таманского «Ркацители», вызвал по телефону такси и отправился во дворец.

Охрана пропустила меня, не задавая никаких вопросов. Правда, пришлось десять минут дожидаться провожатого — без него я бы просто-напросто заблудился.

— Мастер Казимир ещё не приехал? — спросил я.

Охранник покачал круглой головой, которая, казалось, росла прямо из плеч.

— Пока не было.

Вот и отлично! Не придётся поливать помидоры под его ворчание.

Мы прошли бесконечными подвальными коридорами. Ленивые коты, развалившись на трубах, провожали нас презрительными взглядами. Наверное, в глубине кошачьей души они были уверены, что дворец выстроен специально для них. А тут шляются всякие двуногие, отдыхать мешают!

Я прекрасно понимал этих мохнатых. Самое правильное отношение к жизни!

Доктор Лунин встретил меня у дверей мертвецкой. Должно быть, охрана предупредила его о моём приходе.

— Прошу сюда! — улыбнулся Александр Михайлович и жестом опытного швейцара распахнул дверь.

Я привычно поморщился.

Но разложением в мертвецкой и не пахло.

Металлические столы исчезли вместе со своим неаппетитным содержимым. Вместо них в центре пустого помещения стояла большая клетка. Толстые прутья были заботливо обтянуты мягким материалом — таким оббивают стены в лечебнице для душевнобольных, чтобы буйные пациенты не покалечили себя во время припадка.

— Что это? — моментально охрипнув, спросил я.

В памяти всплыл подвал дома Стоцких. Пронзительный безумный взгляд бывшего урядника, жалобный визг обезьянки, в которую тычут железом, безголовый труп Роберта.

А ещё жуткие руки-пилы, которыми граф отхватил Роберту голову, и умирающий в луже собственной крови начальник графской охраны.

— Мы приняли меры предосторожности, чтобы вчерашняя ситуация не повторилась.

Александр Михайлович машинально дотронулся до затылка.

— Вы рехнулись, доктор?

Мне внезапно стало плевать на его вежливый тон.

— Я туда не полезу!

Глава 7

Хватит с меня клеток! Я у безумного графа в них насиделся!

— Подождите, Константин! Позвольте, я всё вам объясню!

Доктор Лунин подошёл к клетке. Я нехотя последовал за ним.

Решётчатая дверь была открыта настежь, как будто приглашала войти.

Да ни за что!

— Смотрите, мы специально обтянули прутья мягким материалом, чтобы вы не поранились. Взгляните на пол!

Я бросил взгляд на толстые металлические листы.

— К ним мы подвели электрический ток — он будет раздражать вашу матрицу. Но для этого вам придётся разуться.

Он вообще охренел, что ли? А почему не электрический стул?

— Доктор, я сказал, что не полезу в эту мышеловку!

— А как же просьба Императора? — нахмурился Александр Михайлович.

— Он просил вас пытать меня током?

— Алексей Николаевич приказал мне сделать всё возможное, чтобы вы как можно скорее овладели своими способностями. Вы ведь даже превращаться пока не можете по своему желанию!

— Научусь без вашей душегубки.

— Юноша, прекратите спорить и снимайте обувь! Вы напрасно тратите моё время!

— И не только ваше. До свидания, доктор!

Я сделал шаг в сторону выхода. Вдруг дверь распахнулась, и в неё шагнули сразу трое охранников.

Я оглянулся на дверь, которая вела в кабинет.

Чёрт!

Возле неё тоже стояла охрана.

— Засуньте его в клетку! — скомандовал Александр Михайлович.

Вот уж хер вам!

Меня охватила дикая безудержная злость.

Магическая матрица в груди угрожающе загудела.

На глаза упала багровая пелена.

Я зарычал, чувствуя, как руки превращаются в когтистые лапы.

Допрыгались?

Сейчас я вас самих в эту клетку загоню!

Я рванулся к охранникам, и они брызнули в стороны, как воробьи.

Всем весом, с разбегу я ударил в дверь.

Она даже не дрогнула.

Заперто.

Ну, держитесь!

Я повернулся к доктору, который стоял возле клетки.

Какого хрена ты улыбаешься? Ты же должен дрожать от страха?

Доктор шагнул внутрь клетки.

— Быстро сюда! — приказал он охранникам.

Ах ты!

Я рванул к клетке, но последний охранник захлопнул перед моим носом решётчатую дверь.

Я с разбега распластался на прутьях.

— Что ж, превращение прошло прекрасно — ухмыльнулся Лунин. — А теперь, Константин, начнём занятия.

Он возбуждённо потёр ладони.

— Сначала я хочу посмотреть, на что вы способны! Попробуйте ещё раз выломать дверь. И, ради бога, не переставайте злиться! Я пока не знаю, как ещё раз помочь вам превратиться.

Доктор говорил ужасно медленно. Я даже понимал его с трудом и едва мог дождаться конца фразы. Охранники внутри клетки двигались, словно сонные рыбы в маленьком пруду.

Я подбежал к двери и навалился на неё. Бесполезно. Тогда я провёл когтями по металлической поверхности. Раздался скрежет, от которого свело зубы. На двери остались отчётливые царапины.

Люди в клетке возбуждённо переговаривались.

— Попробуйте разобраться, что происходит с вашей матрицей, — сказал доктор. — Прислушайтесь к себе!

Мне не нужно было прислушиваться.

Матрица в груди выла от голода. Она требовала найти любую добычу, обладающую магией, и сожрать её!

Невыносимый зуд охватывал тело. Как будто все магические твари, которых я убил, поселились внутри меня, и теперь изнывают от голода.

Чёрт, а ведь так и есть!

Теперь я различаю их. Вот матрица безумной твари, в которую превратился урядник. Оранжевая и горячая, она по-прежнему голодна и мечется внутри меня, как в клетке.

Вот сумасшедший граф. Он давно мёртв, но его матрица пульсирует у меня внутри, подпитывая меня энергией. Она чистого голубого цвета и такая яркая, что смотреть больно.

А вот Валентин Григорьевич — тот самый, который стал обезьянкой. Он по привычке забился в самый дальний уголок моей матрицы и там скулит от ужаса.

Его матрица серая, и светится еле-еле. Словно угли, которые уже подёрнулись пеплом.

Он единственный из этой поганой компании, кто вызывает во мне хоть какую-то симпатию.

Наверное, поэтому я и становлюсь похож на обезьяну, когда превращаюсь в оборотня.

Вот что мне надо сделать. Подчинить эти матрицы себе, сплавить их в одно целое и сделать его частью себя.

— Константин! Вы меня слышите?

Голос доктора доносится, словно издалека. Я не обращаю на него внимания.

Закрыв глаза, я вытягиваю из бьющихся матриц оранжевые, голубые и серые нити. И вплетаю их в себя.

Виток за витком, узор за узором.

Заодно и собственную матрицу привожу в порядок. А то она какая-то растрёпанная — похожа на вихрастого пацана-беспризорника.

Очень трудно понятными образами описать то, что происходит внутри меня. Но я не думаю об этом. Просто делаю, что могу.

Увлечённо сплетаю матрицы.

Я дышу ровно и глубоко. Это помогает сосредоточиться. Биение матрицы не стихает, как обычно — оно просто становится спокойным и равномерным.

Даже голод отступает куда-то далеко.

Ни злости, ни ярости больше нет.

— Костя! Приди в себя!

Я открыл глаза и посмотрел на свои руки.

Обычные человеческие руки. Из-под кожи еле заметно просвечивают синие вены. Предплечья покрыты тонкими белыми шрамами — память о встречах с многочисленными тварями.

Но ещё я видел под кожей тонкий цветной узор, недоступный чужому глазу.

Пульсирующие нити магической матрицы одевали меня, словно кольчуга.

Я поднял голову.

Ничего себе! Оказывается, всё это время я сидел на полу, поджав ноги.

Непроизвольная медитация, блин!

Александр Михайлович внимательно смотрел на меня сквозь прутья клетки.

— У тебя что-то получилось?

Матрица мерно пульсировала. Ощущение было такое, словно я заряжен магией под завязку — того и гляди, взорвусь.

Я сделал ещё несколько глубоких вдохов.

Спокойнее, Костя, спокойнее.

Матрица притихла, и я снова почувствовал голод. Самый обычный человеческий голод.

Да, с таким метаболизмом растолстеть мне не грозит!

Поднялся на ноги и подмигнул Лунину.

— Можете вылезать из клетки, доктор! Бука ушла!

Интерес на лице Александра Михайловича сменился разочарованием.

— Ну, ничего! — сочувственно сказал он. — Не всё сразу. Но для первого раза очень неплохо.

Он щёлкнул замком клетки.

— Выходим!

Чёрт, и как я сразу не заметил, что замок закрывается изнутри?

Значит, это с самого начала был спектакль. Чёртов доктор знал, что при виде клетки меня накроет, и я взорвусь.

От этих мыслей матрица запульсировала сильнее.

Охранники выбрались из клетки, с опаской поглядывая на меня. Я улыбнулся им, как можно беззаботнее.

— Свободны! — сказал им Александр Михайлович. — Спасибо, ребята!

Охранники вышли, и доктор повернулся ко мне.

— Ну, что, юноша! Идёмте в кабинет, я вас осмотрю.

— Конечно, доктор.

Едва дверь кабинета закрылась за нами, я взял доктора за отвороты халата. Молча прижал спиной к стене и легко приподнял.

Ноги Александра Михайловича оторвались от пола.

— Давайте договоримся, доктор! — сказал я, глядя ему в глаза. — Больше никаких розыгрышей.

В результате этой маленькой демонстрации я вышел из лаборатории только поздним вечером. Александр Михайлович никак не мог успокоиться — он проверял мои новые возможности любыми способами, какие только мог придумать.

По его требованию нас провели в спортивный зал. Да, во дворце нашлось и такое помещение, и оборудовано оно было великолепно.

Доктор гонял меня на беговой дорожке, заставлял подтягиваться и жать штангу.

По его требованию я то разгонял свою магическую матрицу, то заставлял её успокоиться. В конце концов, это стало получаться у меня на автомате, почти без усилий.

— Тридцать процентов! — с сияющим лицом сказал доктор, размахивая передо мной блокнотом, в котором он делал записи. — В среднем, магия почти на тридцать процентов повышает ваши физические возможности! Замечательный результат!

— Я очень рад, доктор! — ответил я, жадно опустошая бутылку воды. — Но мне бы пожрать! Иначе вы всерьёз рискуете жизнью.

— Вы не понимаете, Константин! Укрепление тела — это первая ступень военной магии. Этому обучаются годами — в Магическом училище, потом в Академии. И двадцать процентов усиления считаются замечательным результатом. А тут сразу тридцать!

Лунин был горд, как тренер, который открыл миру очередного чемпиона. Моё предложение поесть он, похоже, не услышал.

— Нам бы ещё регенерацию тканей проверить, — мечтательно сказал Александр Михайлович.

— Даже не уговаривайте! — отказался я.

— Ничего! — оптимистично заявил доктор. — Дождёмся подходящего случая. А что у вас с чувствительностью?

Но я был настроен решительно.

— Завтра, доктор! Сейчас я хочу добраться до дома, поесть и выспаться.

— Вас подвезти? — неожиданно предложил Александр Михайлович. — Я сегодня на машине.

— Давайте, — согласился я. — Только заглянем к мастеру Казимиру.

Оказалось, что мастер уехал два часа назад.

Опять я ему огурцы не полил! Ох, уволит он меня с должности помощника.

Александр Михайлович хотел довезти меня до ворот фермы. Но я попросил высадить чуть раньше — не хотелось попадаться на глаза репортёрам.

Если они всё ещё караулят меня у ворот — позвоню Сеньке и пролезу назад через трубу!

Возле фермы было пусто и тихо. Над воротами светил одинокий фонарь. Где-то далеко лаяла собака.

Ни прожекторов, ни шумных корреспондентов с камерами. Видно, разлетелись в поисках более свежих новостей.

Ну, и отлично!

Уже не таясь, я подошёл к воротам. Вытащил из кармана телефон, чтобы позвонить Сеньке, и вдруг по спине пробежал холодок.

Я буквально почувствовал чей-то внимательный взгляд. Он упёрся мне в спину, как раз между лопаток.

Я остановился, и ощущение сразу исчезло. Как будто невидимый наблюдатель отвёл глаза в сторону.

Я медленно обернулся, делая вид, что наслаждаюсь тихой летней ночью. А сам внимательно оглядывал каждое дерево, каждую перекладину забора напротив, каждую густую тень.

Ничего.

Ни звука шагов, ни одного подозрительного движения.

Улица была совершенно пуста.

Пожав плечами, я вытащил из кармана телефон.

— Сёма! Это я. Открой ворота.

— Машина подана, Ваше Величество!

Начальник дворцовой охраны Николай Владимирович Померанцев в болотных сапогах и камуфляжном жилете застыл у входа в Императорский кабинет.

— Снасти погрузили? — спросил Император.

— Погрузили, Ваше Величество!

— Ждите. Через пять минут буду.

Император вслед за Померанцевым вышел из кабинета. Внутрь помещения немедленно бросился дежурный лакей — навести порядок на письменном столе, вытереть пыль, погасить свет.

Император с досадой поджал губы.

Слуги были удобны, даже необходимы.

Но теперь это стало проблемой.

Неизвестно, на кого из них наложена чужая матрица. Кто в любой момент может сойти с ума, повинуясь чужим приказам.

— Померанцев!

— Слушаю, Ваше величество!

— Всю еду из кухни для прислуги — вон! На помойку, немедленно!

Лицо Померанцева вытянулось от удивления.

— Ваше Величество! Так ведь через десять минут ужин.

— Тем лучше! Всё — на помойку! Даже свиньям не давать! Даже котам! Сейчас же отправьте машины к мастеру Казимиру за продуктами. С сегодняшнего дня во дворце должны быть только продукты с фермы Казимира! Узнаю, что хоть яблоко сюда со стороны попало — вся охрана пойдёт под суд за государственную измену!

— Понял, Ваше Величество!

— Выполняй! Полчаса у тебя.

Озадачив Померанцева, Император прошёл в личные комнаты супруги — попрощаться с женой.

Императрица Анна Фёдоровна, в девичестве Анна-Мария Пфальц-Нейбургская смотрела по телевизору футбол.

Услышав шаги Императора, она отвела взгляд от широкого плазменного экрана и улыбнулась мужу.

— Кто ведёт? — спросил Император, поцеловав супругу в щёку.

— Наши, как всегда.

Петербургский «Зенит» уже третий сезон подряд выигрывал первенство Империи. И в этом году опять уверенно шёл к чемпионству.

Надо бы наградить главного тренера, подумал Император. И невольно поморщился.

Строительство нового стадиона для столичной команды обошлось городской казне в баснословную сумму. Нескольких проворовавшихся подрядчиков пришлось даже повесить. Только после этого удалось, наконец, достроить арену.

— Уезжаешь, Алёша? — спросила Анна Фёдоровна.

— Съезжу к Трубецкому на рыбалку, — ответил Император. — Развеюсь.

— Когда тебя ждать?

— Завтра вернусь. Вечернюю зорьку отсижу, в бане попарюсь, а утром — обратно.

— Храни тебя бог!

Императрица снова повернулась к экрану, на котором игроки столичной команды как раз пробивали штрафной.

Анна Фёдоровна увлеклась футболом уже после переезда в Россию. Европейские первенства её не увлекали. Все лучшие игроки стекались сюда, в Империю — здесь их ждала капризная мировая слава и миллионные контракты в твёрдой российской валюте.

Раз в год Императорская чета непременно присутствовала на финале первенства Империи.

Но Анна Фёдоровна была частым гостем на футбольной трибуне — разумеется, негласно и в сопровождении проверенных охранников.

Алексей Николаевич ещё раз поцеловал жену и вышел.

Во внутреннем дворе его уже ждал чёрный внедорожник. Померанцев стоял возле задней дверцы.

— Всё сделал, Ваше Величество, — доложил он. — Еда выброшена, грузовики к мастеру Казимиру отправлены.

— Спасибо, Николай Владимирович, — кивнул Император. — Садись!

Первыми, расчищая дорогу, рванули две машины ДПС. За ними шла машина сопровождения — внешне неотличимая от императорской. Ещё одна машина сопровождения летела сзади — бампер в бампер.

Померанцев, сидя рядом с Императором, не забывал поглядывать на водителя. Тот вёл образцово — не отрывая взгляда от дороги.

Когда выехали на свободное Карельское шоссе, Император, наконец, расслабился и откинулся на сиденье. Впереди сутки рыбалки. А государственные заботы… Да подождут они, в конце концов!

— А не хлопнуть ли нам по рюмашке, Николай Владимирович? — спросил он Померанцева.

— Запросто, Алексей Николаевич! — весело ответил Померанцев.

Из небольшого холодильника, который прятался в широком подлокотнике, он тут же достал запотевшую бутылку.

— Рябиновой?

— Можно и рябиновой, — кивнул Император.

На отдыхе он запрещал звать себя Величеством. В конце концов, у него есть имя и отчество, как у всех нормальных людей!

Померанцев разлил по хрустальным стопкам холодную рябиновую. Поставил на подлокотник тарелку с тонкими ломтиками розового сала, кусочками копчёного сига и четвертушками чёрного хлеба.

— Ну, Николай Владимирович, за рыбалку!

Император опрокинул стопку. Рябиновая мягко пошла внутрь, отозвалась теплом.

Хорошо!

— Алексей Николаевич, — осторожно начал Померанцев, прожевав ломтик сала, — может быть, есть смысл объяснить мне, что происходит в последнее время?

Император быстро посмотрел на Померанцева.

Вот бы кого проверить в первую очередь на наличие чужой матрицы.

Объясню, Николай Владимирович, непременно. Но чуть позже. Налей-ка ещё рябиновой!

Урядник Тихонький грозно выпучил глаза на щуплого фермера.

— Ну, куда ты прёшь со своими коровами? С утра тебе русским языком сказал — вечером Император на рыбалку поедет! Шоссе должно быть свободно!

— Так, ваше благородие, Серафим Петрович! Коровкам же не прикажешь! Они сами чуют, когда домой идти!

— Чуют! Вот я тебе в зубы дам, так у меня почуешь! Гони своих коров прочь!

Рация на ремне урядника зашипела.

— Тихонький! Кортеж проехал двадцать седьмой километр! Что у тебя?

Тихонький, отвернувшись от фермера, поспешно вдавил кнопку рации.

— Всё в порядке, ваше высокоблагородие! Дорога чистая!

— Смотри у меня!

Пегая корова, воспользовавшись минутой, выбрела на тёплый асфальт.

— Твою мать! — заорал Тихонький. — Убирай её, живо!

Вдвоём с фермером они принялись толкать скотину в раздутые бока.

Корова задрала голову и печально замычала.

— Пристрелю! — шипел Тихонький, хватаясь за кобуру.

— Дык, ваше благородие! Мёртвую-то мы вдвоём вообще не утащим!

Вдали, на серой полоске шоссе показались чёрные машины. Даже отсюда Тихонький разглядел вспышки проблескового маячка.

— Толкай!

Он изо всех сил наподдал корове блестящим сапогом под тощий зад.

Испуганная корова рванула прочь, оставив на дороге свежую кучу дымящегося навоза.

— Чёрт!

Кортеж уже был совсем близко.

Забыв про корову, урядник вытянулся по стойке «смирно», приветствуя Императора.

Вжих!

Первая машина пролетела, обдав урядника волной горячего воздуха.

Широкая шина размазала навоз по асфальту.

Вжих!

Вжих!

— Ну, слава богу! — пробормотал урядник, провожая взглядом удаляющийся кортеж.

Поправил фуражку и принялся отряхивать с белого мундира брызги коровьего дерьма.

Глава 8

Мы с Сёмой резали корневища золотого корня тонкими ломтиками и раскладывали их на толстой шуршащей бумаге. Бумага устилала бесконечные полки сушильной камеры.

Острый нож с трудом врезался в толстое плотное корневище, кромсая его на тонкие ломтики. Между большим и указательным пальцем уже саднила мозоль, а нож после каждого корневища приходилось подтачивать.

Из белого среза выступила капелька воды. Из любопытства я лизнул её — горькая!

Пряный вкус золотого корня почему-то напомнил мне баронессу. Интересно, что она сейчас делает? Наверное, сидит на лекциях в своей академии. Или тренируется на полигоне.

Своенравная девица. Вспыльчивая, страстная. И привлекательная до чёртиков. Ну, тем интереснее будет с ней встретиться.

Я был уверен, что баронесса не откажется от приглашения в «Форно Браво». Она не из тех, кто бежит от сомнений. Чем ей страшнее — тем решительнее она будет идти вперёд, лишь бы не показать свою слабость.

— Может, отдохнём, Костя? — с надеждой спросил Сенька, ширкая ножом по обломку наждачного круга.

— Давай добьём, Сёма. Тут ерунда осталась, а мне ещё на примерку надо успеть.

— Ты заказал костюм?

Сенька бросил нож и уселся напротив.

— В том ателье? И как?

— Заказал, — улыбнулся я. — И познакомился с портнихой. Сегодня идём в кафе.

— Ну, ты даёшь, Костя!

Через час мы всё-таки справились с неподатливыми корневищами.

Мастер Казимир в отчаянии бродил между опустевших грядок.

Оказывается, вчера грузовики с номерами Императорской транспортной службы вывезли весь урожай подчистую.

Мастер нежданно-негаданно заработал чёртову уйму денег. Но даже внезапно свалившееся богатство не могло его успокоить.

— Ну, что ты мечешься? — улыбнулся я, подходя к Казимиру. — Давай поставим на грядках парники и посадим всё заново. Глядишь — до конца лета успеем собрать второй урожай. Ты умеешь придавать картошке магическое ускорение?

— Тебе всё шуточки! — вспылил Казимир. — Иди к чёрту!

— Я примерно туда и собирался, — сказал я, радуясь, что разговор сам повернул в нужном направлении. — У меня тут намечается светская жизнь. Примерка костюма, поход с барышней в кафе.

Казимир топнул ногой.

— Исчезни, и чтобы глаза мои тебя не видели!

Костюм был смётан на живую нитку, но выглядел шикарно!

Я вертелся перед зеркалом, стараясь увидеть себя сзади. Задача почти невыполнимая, даже для вёрткого оборотня.

— Подожди, я второе зеркало придвину! — с энтузиазмом сказала Аня.

Её глаза блестели, на щеках горел румянец.

Я помог ей передвинуть второе зеркало и, наконец, увидел себя целиком.

Хоть сейчас во дворец!

— Ну, как? — с надеждой спросила Аня. — Нравится?

— Великолепно!

Левой рукой я осторожно притянул девушку к себе. Хотел чмокнуть в ямочку на щеке, но в последний момент передумал, и поцелуй вышел настоящим.

Я почувствовал, что Анины губы отвечают мне.

Ого!

Аня смущённо опустила взгляд. Я поцеловал её ещё раз.

— А теперь в кафе!

Несмотря на обеденное время, в кафе почти никого не было. Мы заняли столик подальше от входа и приготовились насладиться приготовленным на пару судаком, овощами соте, грибным жюльеном с белым мясом индейки и лёгким сухим «Алиготе».

Молоденькая официантка бросила на меня быстрый оценивающий взгляд и улыбнулась Ане.

— Приятного аппетита!

Я разлил по высоким бокалам вино и приготовился сказать тост, как вдруг заметил в окно человека.

Он сидел на скамейке прямо напротив кафе и внимательно смотрел в планшет, который держал перед собой на почти вытянутых руках.

Как будто страдал дальнозоркостью.

Мужчина был средних лет и ничем не примечательной внешности. Разве что русые волосы с заметной сединой встопорщились забавным хохолком, который напомнил мне Захарова.

В тот момент, когда я посмотрел в окно, мужчина поднял глаза от планшета. Наши взгляды встретились, и я снова испытал неприятное ощущение — такое же, как вчера возле ворот фермы.

Ощущение, что за мной следят.

Мужчина с равнодушным видом опустил глаза и пролистнул страницу в планшете. Весь его вид говорил о том, что он никуда не спешит.

Я улыбнулся Ане и поднял бокал с золотистым «Алиготе».

— За тебя, Анечка!

Хлопнула входная дверь. Колокольчик над ней нервно задребезжал. В тихое помещение кафе ворвались грубые голоса.

— Пива и чипсов!

— А мне орешков!

— Шевели попкой, красавица!

— Давай, подсаживайся к нам! Хорош ломаться, недотрога!

Аня испуганно сжалась и забилась в угол дивана. Похоже, эти голоса она слышала не впервые.

— Костя, может, уйдём отсюда?

Вот чёрт!

Я только-только расправился с замечательным нежным жюльеном, а к рыбе даже не притронулся.

Поесть спокойно не дадут!

Но и упускать такой шанс было нельзя.

— Ань, ты кушай спокойно. А я схожу, пообщаюсь с ребятами.

— Не надо, Костя!

Аня схватила меня за руку.

— Ты их знаешь? — спросил я.

Взгляд Ани метнулся в сторону.

— Немного. Они… они привозят к нам в ателье ткань. Наиль Исмаилович их знает.

— Наиль Исмаилович — это хозяин ателье? — уточнил я.

— Да, — еле слышно ответила Аня.

Понятно.

Ребята привозят ткани и между делом заигрывают с молодой симпатичной портнихой.

Ну, как умеют.

А она не может возразить, потому что у этих парней дела с её хозяином.

— Ещё пива и чипсов! — донеслось до меня. — И давай побыстрее!

Я сделал глоток вина. Лёгкое, вкусное, с негромким цветочным ароматом.

Хорошее вино!

Поставил бокал и поднялся из-за стола.

— Костя!

Я подмигнул Ане.

— Всё будет хорошо, не беспокойся.

И пошёл к столику, за которым гуляли любители светлого нефильтрованного.

Их было трое.

Три пары глаз уставились на меня.

Двое глядели удивлённо.

В глазах третьего промелькнул испуг.

— Тебе чего надо? — спросил один и громко рыгнул.

Не обращая на него внимания, я улыбнулся тому, который выглядел испуганным.

— Привет, Сивый!

Я сел к ним за столик, прямо напротив Сивого. Посмотрел ему в глаза, намеренно игнорируя остальных.

Сивый опустил глаза.

— Как там Лёва? — дружелюбно спросил я. — Выпустили из госпиталя?

— Ну, — буркнул Сивый.

— У меня к нему дело. Набери его, и дай мне трубку.

— Что за дело?

— Сивый, — ещё шире улыбнулся я. — Я могу и сам найти Лёву, ты же знаешь. У меня нюх, как у собаки. Но Лёве не понравится, если по твоей вине он потеряет время.

Двое остальных с тревогой поглядывали на Сивого, не зная, как реагировать.

На всякий случай, я незаметно раскачал свою магическую матрицу — благо, адреналина в крови хватало.

Сивый помялся и вытащил из кармана телефон.

— Лёва! Мы с пацанами в кафе. Тут этот… оборотень. Ну, ты помнишь!

При слове «оборотень» подельники Сивого испуганно дёрнулись и уставились на меня.

Я широко улыбнулся каждому по очереди.

— Он хочет с тобой поговорить.

Сивый выслушал ответ и протянул мне телефон.

— Привет, Лёва! — сказал я. — Как здоровье?

— Чего тебе надо? — напряжённо спросил Лёва.

— Пока ничего. Наоборот, хочу снова тебе помочь. Я тут обедал в кафе, недалеко от ателье. Ну, ты его знаешь — твои ребята привозят туда ткани. И случайно заметил, что за твоими оболтусами следят.

— Кто?

Я покосился в окно.

— Мужик, лет сорок-сорок пять. Среднего роста, худощавый, волосы русые с сединой. Одет в белую футболку, серый пиджак и синие джинсы. Сидит на скамейке напротив кафе, делает вид, что смотрит в планшет.

— Ты уверен? — спросил Лёва. — И что я, по-твоему, должен делать?

— Да мне по фигу! Я просто тебя предупредил. Кстати, хорошие ткани! Я себе два костюма заказал.

— Дай трубку Сивому, — попросил Лёва.

Я отдал телефон, помахал парням рукой и вернулся за свой столик.

Рыба на пару так и осталась нетронутой.

Аня сидела, вцепившись обеими руками в диван. Было видно, что ей стоило больших трудов не пойти за мной.

Но не пошла.

Вот, и умница!

— Видишь, всё хорошо, — ободряюще сказал я ей. — Приготовься, через минуту мы уходим.

Я посмотрел в окно.

Троица во главе с Сивым вывалилась из кафе и обступила сидевшего на скамейке мужчину. По их жестам я видел, что разговор идёт серьёзный.

Внезапно Сивый ловким ударом ноги выбил из рук мужчины планшет.

Аня вскрикнула.

— Идём! — кивнул я ей. — Быстрее!

Я на секунду задержался рядом со стойкой, чтобы положить на неё купюру.

— Где второй выход? — спросил я официантку.

Девушка решительно тряхнула головой.

— Идёмте, я покажу!

Она провела нас узким коридором, который был заставлен ящиками и мешками. С кухни пахнуло жаром и ароматом готовящейся еды.

— Сюда!

Официантка толкнула железную дверь и выпустила нас во двор дома.

— Куда теперь? — спросила Аня.

— Провожу тебя в ателье, — улыбнулся я.

В ателье мы застали очень недовольного черноволосого мужчину. Его лицо выглядело обрюзгшим, а пухлый живот нависал над широким брючным ремнём.

— Аня! — воскликнул мужчина. — Где ты ходишь? Обед давно закончился!

На толстом указательном пальце блеснул массивный золотой перстень.

— Наиль Исмаилович? — спросил я.

— А вы кто?

Мужчина подозрительно уставился на меня.

— Я заказал у вас два костюма. Они нужны мне срочно, лучше всего — завтра.

С этими словами я положил на стойку несколько купюр.

— Анечка сделала прекрасные выкройки. Попросите кого-нибудь помочь ей с пошивом. У вас же есть ещё швеи?

— Конечно! — с жаром ответил Наиль Исмаилович.

— Спасибо. Я передам Лёве, что у вас замечательное обслуживание.

Я подмигнул Ане и вышел на улицу.

Пора было отправляться во дворец, на растерзание доктору Лунину.

Я взглянул на экран смартфона, прикинул время и решил для разнообразия прогуляться пешком.

Надоест — сяду на трамвай и домчусь до дворца с ветерком.

Но не успел я сделать несколько шагов, как почувствовал, что тело меня не слушается.

Я застыл на месте, не в силах повернуть голову.

Магическая матрица в груди бессильно звенела. Её словно отключили от тела.

— Добегался! — удовлетворённо сказал сзади незнакомый голос.

Затем в поле моего зрения появился тот самый мужчина, который следил за мной возле кафе.

На его щеке запеклась кровь, левый глаз почти полностью заплыл, а верхняя губа распухла. Рукав пиджака был почти оторван.

Рядом с нами остановилась машина. Из неё выскочили двое крепких парней.

— Грузите его! — сказал мужчина и открыл багажник машины.

Императорский кортеж свернул с Карельского шоссе налево и полетел по узкой дороге, которая петляла через сосновый лес.

Рыжие белки прыгали по тонким веткам сосен, и молнией взлетали вверх по ровным стволам. С обочин то и дело взлетали испуганные куропатки. В низком подлеске с шумом вспорхнул глухарь и скрылся между деревьев.

Направо от дороги отходил почти незаметный просёлок. Передняя машина притормозила и осторожно перевалилась через бровку песчаной обочины. За ней повернули остальные.

Просёлок перегораживал металлический шлагбаум. Охраны возле шлагбаума не было. Как только подъехала головная машина, шлагбаум сам собой открылся, пропуская кортеж.

— Смотрите, Алексей Николаевич! — негромко сказал Померанцев, показывая в окно.

Метрах в двадцати от просёлка огромный лось задумчиво жевал сочную болотную осоку. Услышав шум, зверь поднял рогатую голову и проводил машины печальным взглядом.

— Вот бы осенью сюда на охоту махнуть! — мечтательно сказал Померанцев.

— Махнём, Николай Владимирович! — ответил Император.

Через двадцать минут просёлок упёрся в высокий деревянный забор с глухими воротами.

Ворота открылись.

Возле створки навытяжку стоял охранник в летнем камуфляже. На его плече висел автомат.

Водитель передней машины коротко посигналил охраннику.

Ещё пять минут — и кортеж выехал на берег чистого лесного озера. Пологий берег, заросший травой, спускался к узкой полоске песчаного пляжа. На зеркальной воде плавали широкие листья кувшинок. Кое-где торчали островки тростника.

У самой воды стоял огромный бревенчатый дом, крытый металлическим шифером. Прямо от веранды в озеро тянулся длинный пирс, на котором была устроена беседка. В беседке едва заметно дымил мангал.

Император вылез из машины и с удовольствием потянулся, оглядывая окрестности.

К запаху сосен и лип примешивалась едва уловимая горчинка дыма, которую подчёркивал дразнящий аромат жареного мяса.

— Хорошо, Николай Владимирович! — прищурившись, сказал Император.

— Хорошо, — согласился Померанцев.

Он уже доставал из багажника удочки и кофры со снастями.

От беседки по пирсу, чуть прихрамывая, спешил пожилой, но ещё крепкий мужчина.

Император махнул рукой и пошёл навстречу мужчине.

Они встретились возле дома.

— Здравствуй, Алёша! — с улыбкой сказал мужчина Императору.

В углах его глаз лучились морщинки.

Алексей Николаевич обнял хозяина.

— Здравствуй, дядя!

Глава 9

Золотой закат тонул в тёмной воде. На его фоне отчётливо выделялась чёрная полоска леса на противоположном берегу озера.

Лёгкие поплавки из гусиных перьев неподвижно висели в расплавленном золоте.

— Давно ты ко мне не заглядывал, Алёша! Я тебя весной ждал, на щуку. Всё государственные дела?

Сергей Александрович Трубецкой с доброй улыбкой поглядывал на Императора.

Он, и в самом деле, приходился Императору дядей. Но лишь по отцу.

Дед Алексея Николаевича, Император Александр Пятый после смерти жены близко сошёлся с молодой вдовой князя Трубецкого. От этой связи княгиня Трубецкая и родила сына Серёжу.

Император признал сына. Поскольку законных детей у покойного князя не было, сын Императора и княгини унаследовал его титул и фамилию. В своё время об этом случае много говорили в обществе. Но сошлись на том, что Император поступил благородно — не позволил угаснуть старинному роду.

— Как там Петербург? Не утонул ещё?

Это была любимая шутка Трубецкого. Сам он уже двадцать лет безвылазно сидел в своём поместье под Корелой — рыбачил и проводил время за чтением и бесконечным разбором старых шахматных партий.

В Петербург Трубецкой выбирался не чаще одного раза в год. Всеми столичными делами рода занимался его сын — молодой князь Иван Сергеевич.

В детстве будущий Император Алексей и княжич Иван крепко дружили. А дядю Алексей Николаевич считал вторым отцом. Имея свободное время, дядя много возился с наследником престола.

Потом между отцом и дядей вышла какая-то размолвка. Алексей не знал подробностей дела — отец ему ничего не рассказывал. И дядя Серёжа тоже молчал. В один день собрался и переехал из петербургского дворца в глушь карельских лесов.

Вновь племянник и дядя увиделись только на похоронах Императора Николая. С тех пор князь Трубецкой часто принимал молодого Императора в своём поместье. Но от переезда обратно в Петербург отказывался наотрез.

— Так что у тебя случилось, Алёша? — спросил Сергей Александрович.

Выслушав рассказ Императора, дядя задумчиво покачал головой.

— Бывал я у графа Стоцкого в Каменке, бывал. И теплицы те видел. Но о том, что граф такими погаными делами занимается — не знал. Значит, мечтал покойник матрицу свою усилить?

Трубецкой вытащил снасть из воды. Насадил на крючок свежего червя и лёгким движением забросил обратно в воду.

— Вот как бывает, Алёша — кажется, знаешь человека давно, а он возьмёт, да как выкинет фортель! А к сыну графа присмотрись. Я думаю, что парень о делах отца ничего не знал. Говоришь, сидит в училище безвылазно? Занимается?

— Преподаватели докладывают, что старается, — сказал Император.

— Вот и хорошо. Ты не спеши, проверь его. Если не виноват — дай титул, разреши вступить в наследство. Сейчас другое важнее. Надо тебе этого мага найти. А ты уверен, что это не граф покойный наколдовал?

— Стоцкий с таким делом не справился бы, — ответил Алексей Николаевич. — Был у него маг — Роберт. Но мастер Казимир клянётся, что это не он.

— Казимир? — усмехнулся Трубецкой. — Как же, помню. Надёжный человек, но самолюбивый. Такой если ошибся — ни за что не признается. Будет на своём стоять до конца. Давай-ка, по рюмке? Сам настаивал — на смородиновом листе.

Трубецкой легко поднялся и подошёл к складному столику, который стоял тут же, на пирсе. Разлил по стопкам водку, вернул бутылку в ведёрко со льдом.

— Иди, Алеша! Возьми огурчик, закуси! Моя экономка сама солила.

Император выпил, с удовольствием хрустнул малосольным огурцом. Огурец пах чесноком и укропом.

Трубецкой кивнул, с улыбкой глядя на Императора.

— Значит, у тебя есть способ проверить — кого этот маг заразил? Так проверяй, не откладывай. Всех проверяй — и слуг, и придворных. Это дело нешуточное — государственной изменой пахнет.

— И твоего сына тоже проверять? — нахмурился Император.

— Ваньку? Его — в первую очередь! Я сыну верю, как себе. Но это магия! Кто знает, у кого за столом он пировал.

— Дядя, — попросил Император, — приезжай в Петербург. Мне сейчас надёжные люди рядом нужны.

— В Петербург? — с сомнением протянул Трубецкой.

И прямо взглянул в глаза племяннику.

— Приеду. Раз ты просишь, Алёша — приеду и помогу.

Поплавок на тёмной воде дрогнул. От него во все стороны пошли лёгкие круги.

— Гляди, Алёша, клюёт у тебя! Подсекай, не упусти!

Император вскинул удилище и ощутил на другом конце натянутой лески приятную тяжесть бьющейся добычи.

— Не спеши, аккуратно вываживай! Сейчас я её сачком возьму!

Трубецкой опустил в воду подсачек на длинной ручке, и Алексей Николаевич осторожно завёл в него рыбу.

— Есть!

Тяжёлая серебристая рыбина, путаясь в частой сетке, неистово забилась на досках пирса. Рыба тяжело разевала рот, топорща алые грудные плавники.

— Голавль! На килограмм, не меньше! Молодец, Алёша! Вот мы его со сметаной зажарим.

Урядник Серафим Петрович Тихонький всю ночь не спал. Болела голова — виски будто сдавило железным обручем.

Урядник часто вставал, пил из ведра холодную воду, черпая алюминиевым ковшом. Свежая колодезная вода казалась затхлой, отдавала гнилью.

«Все мы тут гниём, а не живём!» — с неожиданной злостью подумал урядник.

Мысль была чужой — раньше Серафим Петрович всегда любил свою деревню. Здесь он родился и вырос, отсюда уехал на учёбу в Петербург. И вернулся при первой возможности с огромной радостью.

Односельчане уважали Тихонького — он представлял власть и делал это строго, но по закону и справедливости.

Скрипя половицами, Серафим Петрович бродил по пустому дому. Прижаться бы сейчас к жене, уткнуться лицом в горячее родное тело… Но жены не было — уехала на неделю в Петербург, погостить у родителей.

— Сука! — оскалился урядник. — Гуляет там, перед столичными козлами хвостом крутит!

Тихонький даже не удивился этому выводу, хотя очень любил жену и раньше ни в чём её не подозревал.

Он открыл холодильник, достал бутылку водки и налил сразу полный стакан. Выпил залпом, упал на кровать и заснул тяжёлым сном.

Его разбудило шипение рации.

— Тихонький! Тихонький, ответь!

— Слушаю, — прохрипел он, сдавив кнопку.

— Где тебя черти носят? Через два часа Императорский кортеж возвращается в Петербург! Обеспечить проезд!

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — оскалился Серафим Петрович.

Он выпил ещё стакан водки. Потом натянул мундир и сапоги, проверил обойму пистолета. Увидел на рукаве крошечное коричневое пятнышко, которое не заметил вчера вечером.

Взял в сарае крепкую верёвку и пошёл к фермерскому пастбищу. Его как будто вела неведомая и непреодолимая сила. Подчиняться ей было легко и правильно.

Серафим Петрович высмотрел в стаде пегую корову — вчерашнюю, или другую. Да какая разница!

Накинул на шею корове верёвочную петлю и потащил её за собой.

— Иди, скотина!

Корова, недоумённо мыча, покорно шла за урядником.

Князь Трубецкой обнял Императора.

— Хорошей дороги, Алёша! Береги себя, передавай привет Анне Фёдоровне. Когда наследника-то родите?

Алексей Николаевич, ещё румяный после бани, смущённо улыбнулся.

— Стараемся, дядя.

— Ну, если стараетесь — значит, получится! На какое число, говоришь, ты приём назначил?

— На восьмое.

— Значит, восьмого утром я и приеду. Отдохну с дороги — и к тебе.

Трубецкой протянул Императору тяжёлый пакет.

— Возьми-ка моих огурчиков! Казимир — мастер хороший, но и мои огурцы не хуже. Как ты их вчера уплетал-то! И квас тут — настоящий, хлебный. На нашей карельской клюкве. В столице тебе такого кваса ни за какие деньги не достанут!

По знаку Императора Померанцев принял пакет и положил его в багажник.

— Всё, дядя, пора!

— Поезжай с богом!

Императорский кортеж медленно выехал за ворота.

— Удивительный человек Сергей Александрович, — качая головой, сказал Померанцев. — Мог бы влиятельным вельможей быть. А сидит в глуши. Пьёт квас, спит на сене — и счастлив!

— Не нам его судить, — строго сказал Император.

Померанцев смущённо кашлянул.

— Прошу прощения, Алексей Николаевич.

— Ничего, Николай Владимирович, — кивнул Император. — Всё в порядке.

Когда кортеж вылетел на Карельскую трассу, Померанцев озабоченно нахмурился.

— Вы бы пристегнулись, Алексей Николаевич!

Император раздражённо дёрнул плечом, но щёлкнул замком ремня.

Перед Никольским шоссе делало крутой поворот. Серая асфальтовая лента закручивалась, словно петля Мебиуса, огибая сосновый лес.

Машина чуть накренилась, входя в вираж.

И вдруг раздался сухой щелчок.

Император даже не сразу понял, что это выстрел.

Зато Померанцев не зевал.

Наклонившись вперёд, он бешено заорал водителю:

— Тормози!

Императора повело вперёд.

Сквозь лобовое стекло он увидел, как на дорогу перед кортежем, хромая на трёх ногах, выбежала пегая корова.

Передняя машина ударила в корову.

Тяжёлая туша смяла лобовое стекло, перекатилась через крышу и упала под колёса Императорской машины.

Передний внедорожник, не сбавляя скорости, съехал с дороги и врезался в автобусную остановку.

Машина Императора подпрыгнула. Императора швырнуло вперёд, но натянувшийся ремень врезался в плечо и удержал.

Хлопнули подушки безопасности.

Сильный удар сзади — это третий автомобиль кортежа не успел затормозить.

Император откинулся на сиденье. Увидел приближающийся задний борт передней машины, услышал скрип тормозов.

И в это время по броне защёлкали пистолетные пули.

— Грузите его! — командует следивший за мной человек и открывает багажник машины.

Парни подхватывают меня под руки и тащат, словно мешок с картошкой.

Я вижу, что в багажник вмонтирована крепкая клетка похожая на широкий короткий гроб.

Как раз, чтобы один человек поместился, поджав ноги.

Это меня и спасает.

При виде клетки матрица заходится и идёт вразнос. Сознание отключается, а мир накрывает знакомая багровая пелена.

— Держите его! — кричит избитый.

Глаза его испуганно округляются. Правая рука ныряет под пиджак.

Но они уже не успевают.

Время ползёт, словно густой кисель. Двигаться в нём без помех могу только я.

Я бью правого противника пяткой в голень. Он орёт и отпускает мою руку.

Больно, сука?

Тот, что слева, пытается выкрутить мне руку за спину. Я выворачиваюсь и всаживаю в него когти, целясь в горло. Он успевает уклониться. Когти разрывают его щёку, мизинец задевает глаз.

Бью снова. Есть!

Когти втыкаются в шею. Из раны мне в лицо брызжет струйка алой крови.

Парень хватается руками за шею, пытаясь зажать рану.

Бесполезно.

Артерия перебита.

Кажется, он кричит. Но звон в ушах заглушает крики.

Правый противник не успевает выпрямиться. Я бью его ногой в лицо. Удар получается сильный. Голова парня запрокидывается, и я слышу, как хрустят шейные позвонки.

Мёртвое тело падает на тротуар.

Я разворачиваюсь к последнему противнику. Ствол пистолета смотрит мне прямо в лицо.

Бросаю тело влево, уходя с линии огня.

Выстрел. Оглушительный грохот в ушах.

Страшный удар в плечо разворачивает меня и швыряет на землю.

В падении я успеваю выбросить левую руку вперёд. Когти вонзаются в чужую плоть.

Пальцы ощущают биение чужой матрицы.

Так он маг!

Человек дёргается.

Но я сжимаю руку в кулак прямо внутри его живота.

Наверное, ему очень больно! Возможно даже больнее, чем мне.

Чужая матрица трещит под напором моей безумной ярости. Она не готова к такому противостоянию, и теперь рвётся в клочья.

Человек падает на колени.

Пистолет вываливается из его руки на тротуар.

Рыча от боли и злости, я поднимаюсь на ноги. Нащупываю пальцами его рёбра, хватаюсь за них и тяну вверх.

Ладони горячо и мокро, гладкое ребро выскальзывает. Последние ошмётки чужой матрицы впитываются в мои пальцы.

Я не знаю, жив он, или мёртв. Надеюсь, что жив.

Тащу его к машине и одной рукой неуклюже запихиваю в багажник. Его живот разорван, белая футболка пропиталась кровью. Но, кажется, он всё ещё дышит.

Захлопываю крышку багажника. Прислоняюсь к машине, чтобы не упасть и окровавленной трясущейся рукой ищу в кармане телефон.

Какой же я молодец, что записал номер доктора Лунина!

И Сёма молодец — он подарил мне телефон, который разблокируется просто кнопкой, а не отпечатком пальца!

— Доктор! — хриплю я в трубку. — Доктор!

Глава 10

Я пришёл в себя на больничной кровати. Правое плечо было туго перетянуто бинтами, сквозь которые проступала кровь. К левой руке тянулась трубка капельницы. На груди — присоски датчиков кардиомонитора.

Я повёл глазами вокруг.

Одноместная палата. Кровать, небольшой стол с двумя стульями к окна. Стойка для медицинских приборов и плоский телевизор на стене.

В углу — небольшой холодильник, на нём вазочка с засохшим букетиком незабудок.

Где-то должна быть кнопка вызова медсестры.

Я скосил глаза.

Ага, вот она — справа от кровати, на стене.

Чёрт, ну почему именно справа?

Несколько секунд я соображал, как поступить. Затем оторвал от груди присоски датчиков.

Монитор запищал. Вместо ломаной кривой сердечного ритма на нём появилась безнадёжная прямая линия.

Возможно, это самый простой способ привлечь внимание?

Ещё через пять минут я убедился, что никакая бригада реаниматоров не бежит меня спасать. Пришлось приводить в действие вторую часть плана.

Опираясь левой рукой на стальной каркас, я медленно сел в кровати. Голова закружилась, желудок подступил к горлу.

Борясь с тошнотой, я спустил босые ноги на пол и побрёл вокруг кровати, волоча за собой стойку капельницы.

Добрался до заветной кнопки и прижал её коленом.

Это сработало.

Через минуту дверь палаты распахнулась. Появилась медсестра, и сразу же набросилась на меня.

— Кто разрешил вам вставать и отключать монитор! Немедленно лягте в постель!

— Позовите доктора Лунина, — не обращая внимания на её крики, потребовал я.

— Доктор занят!

Я вцепился в стойку капельницы и, опираясь на неё, поковылял к двери.

— Куда вы? — заорала медсестра.

— Искать доктора. Он мне нужен.

— Вернитесь в кровать! Доктор зайдёт к вам, когда сочтёт нужным.

Я упорно продвигался вперёд.

— Хорошо! — неожиданно сдалась медсестра. — Я сейчас приведу доктора. Только вернитесь в кровать, меня же уволят!

Другой разговор!

Я позволил медсестре помочь мне и с облегчением откинулся на подушку.

— Пять минут! — предупредил я женщину. — Иначе я опять встану.

Александр Михайлович пришёл даже раньше.

— Какого чёрта вы буяните? — мрачно спросил он.

Я пропустил его вопрос мимо ушей.

— Доктор, это очень важно! Тот человек, которого я запихнул в багажник — он жив?

— Пока жив, — ответил Лунин. — Я прооперировал его и заштопал рану на животе. Но его матрица буквально растерзана. Как вам это удалось?

— Неважно. Он в сознании?

— Нет.

— А что с двумя другими нападавшими?

— Оба скончались ещё до моего приезда. У одного перелом шейных позвонков. У второго пробита сонная артерия.

— Как вы думаете, у них была возможность с кем-то связаться, перед смертью?

— Исключено, — твёрдо ответил Александр Михайлович.

— Отлично!

У меня начал складываться план дальнейших действий.

— Скажите, что со мной?

— Пулевое ранение правого плеча и сильное истощение магической матрицы. Пока вам надо лежать.

Я прислушался к себе.

Матрица ослабела и притихла.

— Доктор, подождите минуту!

Я закрыл глаза и попытался по памяти представить магическое плетение матрицы. Через несколько секунд перед глазами, действительно поплыли тугие жгуты, связанные из разноцветных энергетических нитей.

Голубые, оранжевые, красные, серые.

Нити здорово потускнели, местами их связь была разорвана. Но ничего непоправимого я не увидел.

Справлюсь!

Я открыл глаза.

— Доктор, слушайте внимательно! Если нападавший придёт в себя — скажите ему, что я погиб! И свяжитесь с Бердышевым, пусть приедет сюда, как можно скорее.

Александр Михайлович отрицательно качнул головой.

— Извините, Константин, но Жану Гавриловичу сейчас не до вас. На Императора совершено покушение.

— Что? Он жив? Как это случилось?

— Император возвращался с рыбалки по Карельскому шоссе. Кортеж обстреляли, машина попала в аварию. Слава богу, Алексей Николаевич не пострадал.

— Где он рыбачил? Это очень важно!

— Император ездил к своему дяде, князю Трубецкому.

— Князю? Он же член Императорской фамилии, значит — светлейший князь!

— Князь Трубецкой — бастард, — ответил доктор Лунин. — Его отцом был Император Александр, а матерью — княгиня Трубецкая.

Чёрт!

Пазл в голове щёлкнул и сложился.

— Александр Михайлович! Я должен срочно поговорить с Бердышевым и с Императором!

Жан Гаврилович приехал только к вечеру.

Это время я использовал для того, чтобы восстановить свою матрицу и залечить рану в плече.

Закрыв глаза, я упорно сплетал разноцветные магические нити. Матрица то гудела, словно рой рассерженных ос, то звенела жалобно, как осенний дождь.

Мне не хватало энергии.

Всё чаще в голову приходила мысль, что хорошо бы поймать парочку магических тварей и сожрать их. Я гнал эту мысль, но она упорно возвращалась.

Бердышев сразу повёл себя в палате по-хозяйски. Взял стул, придвинул его к моей кровати и уселся, закинув ногу на ногу.

— Рассказывай подробно — что с тобой произошло!

— Я думаю, это был человека нашего неизвестного мага, — сказал я. — Сначала он следил за мной. Потом, видимо, получил приказ похитить или убить. А теперь спрошу я. В какое время Император выехал от Трубецкого?

— Около полудня.

— На меня напали в час дня. Это выглядит подозрительно. Как именно было совершено нападение на кортеж?

— Полицейский урядник одной из деревень неожиданно рехнулся. Выгнал на дорогу корову прямо перед кортежем, а затем открыл по машине Императора стрельбу из табельного оружия.

— Что с урядником?

— Застрелен на месте.

— Чёрт! — скривился я. — Наверняка он был под воздействием нашего мага. Скажи, Жан Гаврилович — были у урядника шансы убить Императора?

Бердышев задумался.

— Вряд ли. Сильно пострадала только первая машина. Стрельба не могла причинить вреда — пули даже стёкла не поцарапали. Честно говоря — покушение идиотское. Если наш маг не смог придумать ничего лучше — я сильно в нём разочарован.

— Зря, — скривился я. — Он не собирался убивать Императора. Покушение было нужно для того, чтобы подтолкнуть Алексея Николаевича к какому-то решению.

Бердышев удивлённо поднял брови.

— Сегодня император сказал мне, что решил вызвать в Петербург князя Трубецкого. Хочет назначить его канцлером.

— Чем он это мотивировал?

— Тем, что вокруг него сейчас должны быть только надёжные и проверенный люди. Я с ним согласен.

— Вот и мотив, — сказал я.

— Ты думаешь, всё это затеял Трубецкой?

— Вероятно. А сейчас, Жан Гаврилович, тебе придётся довериться мне.

— Что ты собираешься делать? — нахмурился Бердышев.

— Я хочу проверить твою матрицу. Посуди сам — министр иностранных дел, урядник у чёрта на куличках, неизвестный, который напал на меня — все они наверняка действовали под влиянием Трубецкого. Ты знаешь — сколько ещё людей у него на крючке? И кто именно?

Жан Гаврилович сжал кулаки. Я напряжённо следил за ним — если Бердышев заражён, сейчас он, скорее всего, попытается меня убить.

А у капитана Императорской гвардии огромные возможности для этого!

Но Жан Гаврилович спросил только:

— Как ты собираешься это делать? Снова превратишься в оборотня?

— Попробую справиться так.

Не отводя от него взгляда, я принялся раскачивать свою матрицу. Чтобы было проще, сделал давно заученное движение руками и вызвал облачко водяного пара. Заморозил его в ледяной шарик, и потянул от шарика тонкую паутинку к матрице Жана Гавриловича.

Матрица Бердышева оказалась настолько мощной, что я залюбовался. Ослепительное белое сияние магических нитей напоминало свет звезды, в недрах которой кипит термоядерная реакция.

Я не удержался и сделал несколько глотков энергии. Чёрт, мне нужно было подпитать собственную матрицу!

Бердышев что-то почувствовал. Он вздрогнул и с подозрением уставился на меня.

Никаких следов чужой матрицы я в нём не нашёл.

— Чисто.

— Хорошо, — серьёзно кивнул Жан Гаврилович.

— Теперь давай проверим Александра Михайловича. Я хочу быть уверен, что меня лечит правильный доктор.

Бердышев протянул руку и нажал кнопку звонка.

Матрица Лунина тоже оказалась безупречной. Он гораздо тоньше чувствовал мои манипуляции, но не сопротивлялся им.

Когда я закончил проверку, доктор покачал головой.

— Не знаю, что и сказать. Константин, вам прямая дорога в медицину.

— Я подумаю, доктор, — вежливо согласился я. — Но сейчас у нас другие заботы. Жан Гаврилович, как мы можем достать Трубецкого?

— В поместье — никак! — твёрдо ответил Бердышев. — Оно слишком хорошо охраняется.

— Значит, надо воспользоваться его приездом в Петербург. Но до этого момента Трубецкой не должен ничего заподозрить.

Левой рукой я почесал в затылке. Рана под бинтом невыносимо зудела, мешая соображать.

— Если Трубецкой послал за мной своих людей, значит, он что-то знает про меня. Или подозревает. Возможно, он был в курсе экспериментов Стоцкого. Но скорее всего, информацию ему дал сам Император. Он ведь для того и ездил к любимому дяде — посоветоваться, и попросить помощи.

Бердышев и Лунин слушали меня, изредка переглядываясь.

— Доктор, как там раненый, — спросил я. — Пришёл в себя?

Александр Михайлович покачал головой.

— Нет, и скорее всего, не придёт. Он умирает.

Я ударил кулаком по одеялу.

— Плохо! У него должен быть канал экстренной связи с Трубецким. Вытащите его, доктор, хоть ненадолго!

Дверь палаты приоткрылась. Перепуганная медсестра просунул голову в щель.

— Александр Михайлович! К вам Император!

Я рывком сел в кровати.

— Ведите его сюда!

— Что ты задумал? — нахмурился Жан Гаврилович.

Но мне было не до него.

— Доктор!

— Проводите Его Величество в палату! — решился Лунин.

Медсестра исчезла.

Я закрыл глаза. Потянул ледяную паутинку сквозь стену в коридор, где уже слышались шаги и голоса.

— Ты с ума сошёл⁈ — прошипел Бердышев.

— Тихо! — рявкнул я, не открывая глаз.

Император был не один.

Рядом с ним шёл ещё кто-то.

Чёрт!

Я поспешно вытянул вторую ледяную нить и осторожно коснулся матрицы этого человека.

Померанцев, начальник дворцовой охраны.

Разумеется, он не отпустит Императора одного, особенно, после покушения.

И к Трубецкому он ездил вместе с Императором.

Я быстро проверил матрицу Померанцева. Она оказалась чистой, но проблем это не убавило.

Потому что в магии идущего рядом с ним Императора чувствовались слабые, но отчётливые искажения.

— Что, Костя? — шёпотом спросил Бердышев.

— Император под воздействием. Рядом с ним Померанцев, он чист, но может нам помешать.

В моей голове мелькнул сумасшедший план, но обсуждать его было некогда.

В долю секунды я накачал свою матрицу энергией. Это было несложно — она уже несколько часов активно работала.

— Я беру на себя Померанцева. А вы вдвоём…

Дверь палаты открылась.

— Константин! — с порога начал Император. — Вы должны…

Я, что было сил, ударил магической энергией по матрице Померанцева. Оглушённого Николая Владимировича отбросило к стене. Не давая Померанцеву опомниться, я раскрутил свою матрицу, словно водоворот и принялся торопливо вытягивать из него энергию обратно в себя.

Померанцев побледнел и сполз на пол.

Рядом с ним упал Император.

— Вы давали клятву, господа!

Император Алексей Николаевич попытался сесть, но у него это не получилось.

Руки и ноги Императора были пристёгнуты ремнями к больничной кровати.

— И сейчас мы исполнили клятву, Ваше Величество! — мрачно ответил Бердышев. — Ваш дядя, князь Трубецкой воздействовал на вас своей матрицей. Нам пришлось оглушить вас, чтобы Александр Михайлович мог стереть следы воздействия. Осторожно, я сейчас вас отстегну.

Жан Гаврилович принялся расстёгивать ремни на запястьях Императора.

— А где Померанцев? — спросил Алексей Николаевич, обводя нас тяжёлым взглядом.

— Спит, — ответил Лунин. — Я вколол ему снотворное.

— Вы совсем охренели, господа заговорщики⁈

Бердышев пожал плечами.

— Раньше у вас не было причин сомневаться во мне. И сейчас, Ваше Величество, я прошу вас подумать, а не действовать поспешно.

— Чёрт!

Император сел в кровати и потряс головой.

— Меня как будто трубой по голове ударили! Вы говорите — это затеял дядя? Не верю!

— Доказательства только косвенные, — ответил Жан Гаврилович. — Но есть способ проверить версию.

— Я слушаю, — помолчав, сказал Император.

Бердышев повернулся ко мне.

— Костя, изложи свою версию целиком.

Я кивнул.

— Князь Трубецкой был знаком с графом Стоцким и несколько раз ездил к нему в Каменку. Покушение на вас было совершено, когда вы возвращались от князя. В то же самое время напали на меня. Скажите, Ваше Величество — вы рассказывали обо мне князю?

— Рассказывал. Я упомянул, что именно вы обнаружили следы воздействия на матрице министра Головина.

— Всё сходится. Наконец, именно после этой поездки изменилась ваша магическая матрица.

Император сверлил меня тяжёлым взглядом.

— А мотив? Зачем дяде убивать меня — он всё равно не сможет претендовать на трон!

— Я не думаю, что Трубецкой хотел вас убить. Скорее — напугать и убедить, что вам необходима его помощь. А затем укрепить своё влияние на вас и править Империей, оставаясь в тени.

— Но вы не можете утверждать, что в мою матрицу вмешался именно Трубецкой?

Я покачал головой.

— Нет, пока не увижу его лично.

Император задумался.

— Допустим, ваши предположения имеют под собой основание. Как вы собираетесь их проверить?

— Для этого я должен умереть, — улыбнулся я. — А князь Трубецкой должен в это поверить.

— Доктор, отведите меня к нападавшему, — попросил я. — Я хочу на него посмотреть.

— Какой в этом смысл? — удивился Александр Михайлович. — Что вы хотите увидеть?

— Вы сказали, что он умирает от того, что его матрица разрушена. Может быть, я смогу её починить.

— До сих пор это никому не удавалось, — покачал головой Лунин.

— Тогда чем мы рискуем?

Доктор пожал плечами.

— Идёмте!

Мы вошли в реанимационную палату.

Человек на кровати был до подбородка укрыт простынёй. Его лицо поражало своей белизной, оно почти сливалось с подушкой. Нос и рот закрывала кислородная маска.

На подбородке лежавшего пробивалась седая щетина. От этого человек казался старше своих лет. Да и тёмные круги под глазами его не красили.

Не знаю, что бы у меня получилось, если бы матрица не была под завязку наполнена энергией, которую я отобрал у Померанцева.

Прости, Николай Владимирович!

Я вытянул вперёд руки и закрыл глаза. Лёгким движением пальцев создал два ледяных шарика, и потянул от них тонкие ледяные паутинки.

Матрицы у него не было. Вместо неё я обнаружил жалкие, тусклые ошмётки с оборванными разлохмаченными краями.

Неудачная была идея — запихивать меня в клетку!

За это он и поплатился.

Вкачивая небольшие порции энергии в ледяные нити, я принялся сшивать клочки его матрицы друг с другом.

Даже с закрытыми глазами, я чувствовал, что доктор Лунин внимательно следит за моими движениями.

Матрица человека постепенно собиралась в одно целое, но по-прежнему оставалась тусклой и безжизненной. Она напоминала лоскутный ковёр. Только здесь лоскуты были серыми, а соединяли их светящиеся цветные нити.

Я осторожно увеличил приток энергии. Кардиомонитор на стойке тревожно пискнул — у человека изменился сердечный ритм.

Внезапно он судорожно вздохнул и открыл глаза.

Посмотрел на меня. Зрачки чуть расширились, и я понял — он меня узнал.

Я добавил ещё немного энергии. Его матрица жадно всасывала магию и сразу направляла её на лечение тела.

Спасибо Померанцеву — у меня был достаточный запас.

— У тебя есть шанс выжить, — сказал я лежащему человеку. — Моргни один раз, если это тебя интересует.

Человек медленно закрыл и открыл глаза.

Доктор Лунин остался возле пациента.

В его палате он посадил двух охранников. Предварительно я проверил их матрицы. Они оказались нулевыми.

Но лучше быть живым параноиком, чем…

— Дай-ка мне свой телефон! — сказал Бердышев.

— Зачем? — удивился я.

— Ты же у нас теперь покойник, — объяснил Жан Гаврилович, — а покойники редко отвечают на телефонные звонки. Давай, и не спорь! Верну после Императорского приёма. Кстати, пока тебе придётся пожить в госпитале.

Он забрал телефон и уехал по каким-то важным делам. А я снова пошёл в реанимационную палату.

— Он уже может говорить, — предупредил меня доктор Лунин.

— Отлично, — улыбнулся я.

Затем повернулся к пациенту.

— Кто тебя послал?

— Не знаю, — еле слышно прошептал он.

Спор показался мне пустой тратой времени.

— Дурак, — хмыкнул я. — Сейчас твоя матрица полностью завязана на меня. Смотри!

Я потянул из него энергию.

Тело человека выгнуло судорогой, глаза его вывалились из орбит.

— Я, правда, не знаю! Я никогда не видел его!

— Зачем ты напал на меня?

— Мне приказали тебя убить. Приказ передала цыганка возле Николаевского вокзала.

— Ничего себе у вас способы связи! Ты понимаешь, что твой хозяин ни за что не оставил бы тебя в живых?

— Теперь понимаю, — прошептал человек.

— Теперь? А раньше?

— Раньше всё было, как во сне. Я получал приказ и выполнял, не задумываясь.

— Что изменилось? — спросил я.

Хотя и так знал ответ.

— Я чувствую пустоту.

— Как тебя зовут? — спросил я, чтобы он хоть немного расслабился.

— Иван. Иван Иванович.

— Скажи, Иван Иванович, у тебя был экстренный канал связи? Если бы тебе удалось меня убить — как бы ты сообщил об этом хозяину?

— Нужен компьютер с выходом в Сеть, — ответил он. — Я должен оставить под определённым сообщением комментарий.

— Какой?

— Дело сделано.

— Замечательно!

Я повернулся к Лунину?

— Доктор, где у вас ближайший компьютер?

Жан Гаврилович вернулся только к вечеру и бросил мне свёрток, крест-накрест перетянутый шпагатом.

— Держи, покойничек!

— Что это? — удивился я, разворачивая шуршащую бумагу.

В свёртке оказались костюмы — светло-серый из лёгкой льняной ткани и строгий из плотной шерсти.

— Какого чёрта ты попёрся в ателье? — заорал я на Бердышева.

— Потому, что легенда должна быть безупречной, — строго ответил он. — Потом утешишь свою портниху.

— Неужели нельзя было обойтись без этого?

— Значит, нельзя. Я тебе больше скажу — я ещё и к мастеру Казимиру заехал. Теперь он тоже думает, что ты умер. Скандалит и требует выдать тело для торжественных похорон на лучшей лужайке фермы. Я сказал, что тело останется в морге до конца следствия.

— Ну, спасибо!

— Ты сам это придумал. Кстати! Объясни мне, что у мастера Казимира делала баронесса Поклонская? По её словам, она искала тебя.

— А какой сегодня день?

— Суббота.

Чёрт!

Глава 11

— Жан Гаврилович, ты рехнулся⁈ Ну, какой из него рында?

Померанцев бросил на меня выразительный взгляд, а затем с возмущением уставился на Бердышева.

Рында — это личный императорский охранник. Их отбирают из тысяч кандидатов, и отбирают очень тщательно.

— Вот, посмотри!

Померанцев обернулся к двери.

— Заходи, Боря!

В госпитальную палату вошёл великан.

В плечах он был, куда шире, чем дверь палаты. И на голову выше — ему пришлось пригнуться, чтобы не выбить верхний косяк дверного проёма покатым лбом.

Здоровяк неуверенно озирался по сторонам. В левой руке он держал плотный чёрный пакет. В правой — кожаный футляр необычной формы.

— Зачем ты его целиком сюда привёз? — удивился Бердышев. — Нам же только несколько волосков нужны.

Услышав этот странный вопрос, Боря насупился и оглянулся на Померанцева.

— Для наглядности, — усмехнулся Померанцев. — Императорский охранник — это не вышибала в баре. У него своя роль в церемониале. Боря, покажи!

Боря положил футляр на стол и снял пиджак. Из пакета он достал длинную фуфайку. Кажется, в старину такая одежда называлась кафтаном.

Фуфайка была сшита из белого бархата и украшена золотой вышивкой.

Боря надел фуфайку на свои мощные плечи и открыл кожаный футляр.

В футляре лежал топор.

Этим топором можно было запросто отрубить голову носорогу. Длинное лезвие выгибалось хищным полумесяцем. Остриё блестело в свете электрических ламп.

Мало того! Навершие топора украшал узкий копейный наконечник — тоже остро отточенный.

Топор был насажен на корабельную мачту, которую для удобства транспортировки распилили надвое. Боря вставил одну часть рукояти в другую и повернул до характерного щелчка.

— На караул! — скомандовал Померанцев.

Боря вскинул топор на плечо. Острый наконечник воткнулся в лампу, и она разбилась с тихим жалобным звоном.

Тонкие осколки посыпались на пол.

— Руби!

Неуловимым движением Боря обрушил своё чудовищное оружие на больничный стол.

Стол хрустнул и развалился пополам.

— Стоп! — заорал Бердышев. — Хватит!

— Что это за хреновина? — спросил я, имея в виду Борино оружие.

— Бердыш, — гордо ответил Померанцев.

Я с удивлением посмотрел на Жана Гавриловича. Так вот откуда у него такая фамилия!

Остановив Борю, Бердышев взял руководство операцией в свои руки.

— Боря! Поставь топор и сядь сюда!

Он указал на стул.

Боря молча покачал головой. Он был прав — хлипкий больничный стул ни за что не выдержал бы этого колосса.

— Тогда на кровать! Доктор, у вас есть ножницы?

Хирургическими ножницами Жан Гаврилович ловко срезал несколько волосков с Бориной макушки. А затем жестом фокусника вытащил из кармана стеклянный пузырёк.

Бердышев открутил пробку и опустил волоски в широкое горлышко. Несколько раз тряхнул пузырёк и протянул его мне.

— Пей!

Ага, эту магию мы уже проходили!

Я зажмурился и сделал несколько глотков.

Похоже на грушевый лимонад с нотками мяты.

— Пей до дна! — махнул рукой Жан Гаврилович. — Казимир обещал, что действие продлится не меньше суток. Хватит с головой!

Я допил зелёную жидкость.

В голове мягко щёлкнуло. Пол внезапно стал чуть ли не на полметра дальше, а потолок, наоборот опасно приблизился к моей голове. Я пошатнулся и ухватился за спинку стула. Стул заскрипел.

— Красавец! — гордо сказал Жан Гаврилович.

Его макушка маячила где-то в районе моего подбородка. Чтобы смотреть мне в лицо Бердышеву приходилось задирать голову.

— Полюбуйся!

Он кивнул мне на шкаф с зеркальными дверцами.

В зеркале отражался брат-близнец Бори — такой же мускулистый и широкоплечий.

Я напряг чудовищный бицепс и довольно улыбнулся.

Круто!

— Боря, покажи ему, как управляться с бердышом! Мебель можете не жалеть, главное — себе ничего не отрубите!

Боря готовно поднялся с кровати.

— Погоди! — сказал я ему. — Иди сюда!

Чтобы поместиться в зеркало вдвоём, нам пришлось отойти к самой стене.

Зато фотка вышла — что надо!

Потом похвастаюсь баронессе!

Боря показал мне, как вскидывать бердыш на плечо и ставить его к ноге. С остальными фехтовальными премудростями мы решили повременить до лучших времён. Всё же, я выходил не на арену Колизея, а на торжественный Императорский приём.

— Зато позиция у тебя будет — лучше не придумаешь! — довольно сказал мне Жан Гаврилович. — Прямо напротив Трубецкого.

Мне затея Бердышева тоже понравилась. Если что — рубану Трубецкого топором, и хана предателю!

Борю мы оставили дежурить в палате Ивана Ивановича. Чтобы не вызывать подозрений у медицинского персонала, его одели в безразмерный белый халат.

В этом халате Боря был точь-в-точь как добродушный медбрат из отделения для буйных помешанных.

Я переоделся в Борин костюм и подхватил футляр.

Несколько минут полёта по петербургским проспектам на внедорожнике Бердышева — и мы остановились у служебного входа в Императорский дворец.

Во дворце Померанцев отвёл меня в помещение для охраны.

— Переоденься в кафтан и жди вместе со всеми, — на ходу инструктировал он меня. — Я сам приду за вами и отведу к Императору. Вас будет четверо. Твоё место — впереди, слева от Алексея Николаевича.

Я слушал Померанцева вполуха.

На месте разберусь!

Вместе с другими охранниками я переоделся в кафтан. По их примеру вытащил из футляра бердыш, собрал его и поставил в специальную стойку.

Пользуясь свободным временем, я незаметно проверил матрицы остальных охранников. Судя по всему, до них Трубецкой со своими фокусами не добрался.

Значит, можно не опасаться, что в самый ответственный момент мне расхерачат голову бердышом!

Другого оружия, кроме церемониальных железяк у нас не было. Пистолетами и автоматами вооружалась охрана периметра. Она же следила за тем, чтобы гости Императора не принесли с собой пистолет или гранату.

Померанцев заранее показал мне фотографии «коллег» и несколько раз повторил их имена. Так что на приветствия я отвечал вполне адекватно, но от разговоров уклонился.

— Настроение хреновое!

— Дашка не дала, что ли? — заржал черноволосый громила с характерным кавказским носом.

Его звали Тагир, и, судя по всему, он был штатным весельчаком команды.

— Наоборот, — буркнул я. — До утра спать не давала, еле вырвался!

— Ну, ты даёшь! — восхищённо ухмыльнулся Тагир.

Я взял себе стакан кофе, уселся на мягкий кожаный диван и по мониторам следил за тем, как собираются гости.

Блестящие чёрные и белые лимузины по очереди подъезжали к парадному крыльцу. Мужчины в дорогих костюмах предлагали руку спутницам в роскошных вечерних платьях.

На другом мониторе я увидел, как к служебному входу подъехал автобус. Из него парами высыпали курсанты Магической академии в парадных синих мундирах.

Это Жан Гаврилович решил, на всякий случай, усилить дворцовую охрану своими ребятами.

Не успел я допить кофе, как в помещение заглянул Померанцев.

— Время!

Важные лакеи в белоснежных перчатках торжественно распахнули перед нами высокие двери.

— Его Императорское Величество Алексей Четвёртый! — громко объявил церемониймейстер.

Зал взорвался грохотом аплодисментов.

В глазах у меня всё мелькало. Свет хрустальных люстр отражался в огромных зеркалах. Чёрные костюмы аристократов, разноцветные воздушные платья дам, пышные ливреи слуг и шитые золотом мундиры военных сливались в цветную карнавальную мишуру.

Я занял своё место справа от Императора.

Алексей Николаевич поднял руку, и аплодисменты стихли.

— Господа! — заговорил Император. — Я рад приветствовать вас на торжественном приёме по случаю знаменательного события!

Стараясь не двигать головой, я внимательно оглядывал зал. По плану Бердышева во время речи Императора я должен был постараться выявить как можно больше жертв Трубецкого.

Но попробуй прощупать матрицы, когда в глазах у тебя мелькает и рябит!

Я и самого Бердышева разглядел с трудом.

— В этот трудный час я обращаюсь к вам с просьбой поддержать Империю! — высокопарно вещал Император.

Есть!

Министр иностранных дел Головин, держа в пухлой руке бокал шампанского, о чём-то разговаривал с пожилой улыбающейся дамой.

Едва заметно шевеля пальцами левой руки, я потянул ледяную паутинку в сторону этой парочки.

На матрице улыбчивой дамы лежал отчётливый чужой отпечаток.

Движением глаз я показал Бердышеву на даму. Он проследил мой взгляд и едва заметно кивнул.

Я чуть повернул голову и увидел баронессу Поклонскую.

Как и остальные курсанты, она была в синем мундире с серебряными погонами и малиновом берете.

На симпатичном лице баронессы застыло угрюмое выражение.

Чёрт!

Похоже, Мария Васильевна оплакивает мою преждевременную гибель!

Ну, ничего!

Вот возьмём Трубецкого с поличным — и можно будет выходить из подполья.

— Я обратился к человеку, которого вы все хорошо знаете, — продолжал говорить Император, — и он прислушался к моей просьбе.

Даже во время речи Императора зал пребывал в лёгком движении. Дамы еле слышно перешёптывались. Слуги, изящно скользя между гостей, разносили шампанское.

— Князь Сергей Александрович Трубецкой приглашён мной занять должность государственного канцлера Российской Империи!

Вот сейчас зал затих.

Даже слуги застыли с подносами в руках.

Настолько удивила всех присутствующих эта новость.

— Прошу вас, князь, подойти ко мне!

Только сейчас я впервые увидел князя Трубецкого.

Дядя Императора, человек, который сумел придумать и воплотить дьявольский план по захвату власти в Империи.

Под его дудку, сам того не зная, плясал покойный граф Стоцкий.

Его безмолвным приказам повиновался министр иностранных дел Головин, и десятки других, пока неизвестных мне людей.

По его указанию меня два дня тому назад чуть не отправили на тот свет.

И вот мы с ним впервые встретились.

Но из нас двоих об этом знаю только я.

Я впился взглядом в лицо князя, до предела разгоняя свою магическую матрицу.

Матрица загудела. От этого гула у меня заложило уши, и я удивился — почему никто в зале не слышит этот звук.

Под кожей появилось ощущение жжения, по спине побежали мурашки. Подушечки пальцев зудели, словно сквозь них уже прорастали когти.

Князь Трубецкой подошёл и остановился напротив Императора.

В трёх шагах от меня.

Худое лицо, изрезанное глубокими морщинами.

Седые волосы, уложенные в аккуратную причёску — видно, князь постригся только сегодня.

Твёрдая линия подбородка.

А вот губы уже начали западать.

— Сергей Александрович! — спросил Император. — Согласен ли ты принять должность канцлера Российской Империи?

Я потянул в сторону князя ледяную паутинку.

Немного перестарался — паутинка вышла чуть толще обычной. Я даже увидел, как она сверкнула в сиянии бесчисленных люстр.

Прежде, чем ответить на вопрос, князь зачем-то оглянулся. В его глазах промелькнула растерянность, на лице появилось выражение беспомощности.

Он как будто не знал, что ответить, и искал взглядом одобрения или совета.

В этот момент паутинка достигла цели, и я разглядел матрицу князя.

Тусклая, почти угасшая.

Возможно, раньше она была сильной, но теперь от неё остался лишь тонкий энергетический контур.

А поверх этого хрупкого плетения ярко светился знакомый чужой отпечаток!

Моя правая рука стиснула древко бердыша.

Я поймал напряжённый взгляд Бердышева и чуть заметно покачал головой.

Князь Трубецкой не был тем магом, которого мы искали. Только ещё одной безвольной марионеткой.

Но кто тогда его хозяин⁈

Князь всё медлил с ответом. Он почти не обращал внимания на удивлённое лицо Императора и на то, что зал перестал дышать.

Моя матрица звенела.

Мысли мчались, словно болиды в безумной гонке на выживание.

Не зная, что предпринять, я уцепился за первую идею, которая пришла мне в голову.

Я накачал свою матрицу энергией и ударил в чужой отпечаток на матрице князя Трубецкого.

Грубое плетение не выдержало этого удара. Оно вздрогнуло, вспыхнуло ярким светом и начало распадаться на отдельные нити.

Князь Трубецкой пошатнулся, но устоял.

И в этот момент его взгляд нашёл то, что искал.

— Нет! — прошептал князь в гробовой тишине застывшего зала. — Я не хочу.

Лицо его перекосилось, и он крикнул из последних сил:

— Отпусти! Прошу тебя!

Я проследил взгляд старого князя.

Возле белоснежной колонны стояла баронесса Поклонская с очень недовольным выражением лица.

Баронессу держал за руку высокий мужчина лет тридцати. Чёрный фрак прекрасно сидел на его широких плечах. Гордая осанка выдавала настоящего аристократа. Чертами лица он напоминал князя Трубецкого, только выглядел сильнее и решительнее.

Должно быть, он о чём-то разговаривал с баронессой. Но внезапно возникшая пауза прервала этот разговор, и мужчина обернулся.

Сейчас его лицо было искажено такой лютой ненавистью, словно он был готов разорвать князя Трубецкого голыми руками.

Князь смотрел прямо на мужчину. И заворожённый зал тоже повернулся к нему.

Искренняя ненависть на лице мужчины мгновенно сменилась маской ледяной любезности. Как ни в чём не бывало, он отвернулся от князя Трубецкого. Что-то сказал баронессе Поклонской и с поклоном поцеловал ей руку.

Мария Васильевна отдёрнула ладонь.

А её собеседник быстрым шагом направился к нам.

Подойдя вплотную, он поклонился Императору.

— Прошу прощения, Ваше Величество! Мой отец неважно себя чувствует. Дорога и волнения плохо сказались на его здоровье. Разрешите мне проводить его домой. Уверен, завтра ему станет лучше, и он ответит согласием на ваше предложение.

Я лихорадочно потянул в его сторону ледяную паутинку.

Дотянулся до чужой матрицы и узнал её с первого касания.

Чёрт!

Вот он — тот самый неизвестный маг!

Сын князя Трубецкого!

Мужчина вздрогнул, обернулся и уставился прямо на меня. А затем качнул в мою сторону такую волну энергии, что паутинка лопнула с тихим звоном.

— Это он! — заорал я Бердышеву. — Держи его!

Жан Гаврилович бросился к Трубецкому.

Тот даже не обернулся. Только сделал быстрое движение руками.

Министр иностранных дел Головин рванулся наперерез Бердышеву. Всем своим немалым весом он врезался в Жана Гавриловича и сбил его с ног.

В зале раздался женский визг. Зазвенело бьющееся стекло. Опрокидывались столы, трещали платья и мундиры. Обезумевшие аристократы Петербурга рвали друг друга в клочья, повинуясь мгновенному приказу Трубецкого.

Скольких же он успел опутать своей магической сетью⁈

Я замахнулся бердышом.

Но в руках Трубецкого появился огненный шар и полетел в меня. Увернуться я не успел.

Огонь ударил меня в грудь. Я отлетел в сторону и распластался на полу, продолжая сжимать в руке древко бесполезного оружия.

Рядом замертво валились остальные охранники. Я увидел обгоревшее лицо Тагира. Зрачков не было — только мутных белки широко распахнутых глаз.

Меня спасла только матрица, которую я до предела накачал энергией. Беспощадный огонь столкнулся с ледяной бронёй и жадно плавил её. Матрица визжала и выла, её плетение не выдерживало жара и распадалось прядь за прядью.

Ещё мгновение — адское пламя доберётся до тела, и тогда я сгорю заживо!

Лёжа на полу, я видел, как Трубецкой швыряет в зал огненные шары. Люди вспыхивали, катались по полу и вопили от боли.

— Сдохните все! — закричал Трубецкой. — Зачем нужна Империя, если я не смогу ей править⁈

Он повернулся к Императору. Широко взмахнул руками, и между его ладоней возникла гудящая стена огня.

Безумная гримаса уродовала лицо Трубецкого.

— Пора тебе уступить мне свой трон, братишка! — сказал он, кривя губы в усмешке.

Император тоже вскинул руки. Вокруг него мгновенно сгустился воздушный вихрь. Ледяной ветер сбивал пламя, не давая ему подобраться к телу Императора.

— Врёшь! — закричал Трубецкой. — Я всегда был сильнее тебя!

Вихрь столкнулся с пламенем, и огненные языки разлетались по залу.

Моя матрица всё ещё сражалась с огнём. Одежда на мне горела, волосы трещали от жара.

Но лёд оказался сильнее.

Я дотянулся до бердыша и коротким движением швырнул оружие в Трубецкого.

Острое копейное навершие пробило рёбра князя. Он взмахнул руками и упал на колени.

Одновременно с князем рухнул Император. Он истратил все свои силы, сдерживая натиск безумца.

Шатаясь, я поднялся на ноги.

Взялся за древко. Выдернул остриё бердыша из тела Трубецкого и замахнулся снова.

Остро отточенное лезвие описало полукруг и разрубило шею проклятого мага.

Голова Трубецкого покатилась к ногам неподвижно лежащего Императора.

Глава 12

Через два дня я сидел в удобном шезлонге на крыльце фермы Казимира, держал в левой руке стакан с холодным домашним лимонадом и наблюдал, как рабочие устанавливают новые теплицы.

Вот такую работу мне поручил Казимир. Он сказал, что магическая матрица лучше всего восстанавливается в спокойном состоянии. Но безделье и скука тоже ей вредят.

За углом дома тарахтел мотоблок. Сенька с самого утра вспахивал грядки, которые опустели после набега Императорских поваров.

Я сделал глоток холодного яблочного лимонада и задумчиво посмотрел на кисть руки. Ожоги почти зажили — шрамы уже покрывала молодая кожа. Я дважды в день мазал их каким-то составом, который Казимир приготовил своими руками.

Потрясающая, всё-таки, регенерация у оборотня!

За воротами фермы раздался нетерпеливый автомобильный сигнал.

Кого там ещё принесло?

Я лениво поднялся с шезлонга.

Наверное, рабочим опять привезли материалы. Теплицы, которые затеял мастер, оказались грандиозным строительством. Почище египетских пирамид. Грузовики со стёклами, мешками цемента и связками металлического профиля то и дело прибывали на ферму.

Я едва успевал открывать и закрывать ворота.

Я вдавил кнопку. Металлическая створка с лязгом поползла в сторону, и я увидел знакомый чёрный внедорожник.

Надо же!

Жан Гаврилович Бердышев собственной персоной!

Посигналив в качестве приветствия, внедорожник вкатился во двор фермы.

Бердышев вылез из-за руля.

Я посмотрел на лицо капитана и заржал.

Во время пожара в тронном зале Жан Гаврилович так самоотверженно спасал цвет петербургской аристократии, что огнём ему опалило усы.

Капитан гвардии долго страдал по этому поводу. В конце концов, махнул рукой и сбрил их начисто.

Общую картину это немного улучшило, но настроение Жана Гавриловича продолжало оставаться хреновым.

Вот и сейчас он хмуро посмотрел на меня.

— Ну, и что ты ржёшь? Ты свою-то рожу в зеркале видел?

Видел, само собой!

После Императорского приёма мне пришлось постричься почти наголо — волосы на голове начисто сгорели.

Я расхохотался ещё громче.

Бердышев только головой покачал.

— Собирайся, весельчак! Император хочет тебя видеть.

Я допил лимонад.

— Зачем я ему? Ещё кому-нибудь надо башку отхреначить?

— Вот у него и спросишь. Поехали!

На этот раз мы подъехали прямо к парадному крыльцу.

Жан Гаврилович вылез из-за руля и бросил подбежавшему слуге:

— Никуда не отгоняй! Мы ненадолго.

Не слушая возражений, он потащил меня во дворец.

На мраморных ступенях нас встретил Николай Владимирович Померанцев. Левая рука начальника дворцовой охраны была забинтована — во время приёма он помогал вязать министра иностранных дел Головина. А тот изловчился, и укусил Померанцева за пальцы.

— Идёмте! — сказал Померанцев, пожимая мне руку. — Все уже здесь, Император ждёт только вас.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице, украшенной статуями. Двери тронного зала были раскрыты нараспашку. Оттуда слышалось стрекотание дрелей и стук молотков, летели клубы белой известковой пыли.

Быстро Его Величество ремонт затеял!

Хотя, это понятно. Тронный зал для Императора — рабочее место. А долго терпеть бардак на рабочем месте не сможет никто.

— Посторонись, господа хорошие!

Двое рабочих тащили мимо нас стремянку, заляпанную голубой краской.

— Что здесь случилось-то, Иваныч? — спросил тот, что помоложе, своего напарника.

— Ты телевизор не смотришь, что ли? — строго ответил Иваныч. — Князь Трубецкой на торжественном приёме решил устроить в честь Императора праздничный фейерверк. Но не рассчитал мощность петард. Самому голову оторвало, и тронный зал чуть не спалил!

— Да ну, — не поверил молодой. — Что же, князь — идиот, что ли?

— Ты с этими словами поосторожнее!

Иваныч мельком оглянулся на нас.

— Князь — не князь, а технику безопасности при обращении с огнём надо соблюдать! Кстати, Митька! Ты когда мне экзамен по электробезопасности сдашь? Вторую неделю у тебя удостоверение просрочено!

— Извини, Иваныч! Закрутился с работой. У меня корочка при себе — ты мне прямо сейчас и подпиши!

— Что значит «подпиши»? — нахмурился Иваныч и сердито грохнул стремянку на мраморный пол. — Сейчас за нас, знаешь, как возьмутся? Проверками замучают! Князья залы поджигают, а проверять нас будут!

Иваныч вытер седые усы.

— Нет уж! Список вопросов я тебе дал, вот и учи! А завтра утром придёшь ко мне в кабинет и сдашь, как положено!

Рабочие со стремянкой скрылись в тронном зале.

— Ну, и чего ты опять ржёшь? — спросил меня Жан Гаврилович.

— Давайте быстрее! — занервничал Померанцев.

Николай Владимирович привёл нас в уже знакомый мне императорский кабинет.

Его Императорское Величество Алексей Николаевич сидел за письменным столом. Он был одет в военный мундир простого покроя без знаков различия. Голова Императора была забинтована.

Мне пришло в голову, что Император напоминает портрет одного из героических полководцев времён Гражданской войны, которой в этом мире никогда не было.

Я еле сдержал смех, а Жан Гаврилович строго покосился на меня.

На стульях у стены сидели доктор Лунин и курсанты Императорской Магической академии.

Среди них я с удовольствием увидел баронессу Поклонскую.

Мария примчалась ко мне сразу, как только узнала, что я жив. Нисколько не стесняясь Казимира и Марты, она повисла у меня на шее, обливая рубашку горячими слезами.

А я гладил её по спине и нёс какую-то успокаивающую чушь.

Во время ужина, Маша всё время держала меня за руку. Как будто опасалась, что я снова куда-нибудь исчезну прямо из-за стола.

Но исчезать, не доев пирожки с луком и яйцом, которые испекла Марта — это надо быть совсем дураком!

Поэтому я осторожно освободил руку и стащил с блюда сразу два пирожка. После усиленной работы магической матрицы во мне всегда просыпается зверский аппетит!

После ужина Сенька, увидев, что Мария Васильевна никуда не собирается, тактично свалил со своим одеялом на сеновал. Комната осталась в нашем распоряжении, чем мы с Машей сполна и воспользовались.

Я проводил её только рано утром — баронессе нужно было не опоздать на занятия в академии.

Кстати, во время разгрома, который устроил молодой князь Трубецкой, Мария Васильевна вела себя героически. Она помогала эвакуировать гостей, благодаря чему пострадавших оказалось гораздо меньше, чем могло быть.

Наверное, поэтому её и вызвали сегодня в кабинет Императора.

А вот Захарова не вызвали!

Не сумел рыжий отличиться.

Я улыбнулся баронессе, дружески кивнул доктору Лунину и перевёл взгляд на Императора.

Его Величество поднялся из-за стола.

Лунин и курсанты тоже встали.

А мы с Бердышевым и Померанцевым так и остались стоять.

— Господа! — торжественно сказал Император. — Я пригласил вас сюда, чтобы отдать должное мужеству, которое вы проявили во время недавнего трагического происшествия! Во все времена высшей добродетелью правителя являлась справедливость. Пётр Великий своими руками награждал отличившихся солдат. Жаловал титулы и звания за заслуги, не смотря на происхождение. И я намерен следовать его примеру!

На мой взгляд, в этой речи было многовато пафоса. Но все остальные слушали внимательно и даже зааплодировали, когда Император сделал многозначительную паузу.

Я пожал плечами и тоже присоединился к аплодисментам.

Если Император хочет считать себя блестящим оратором — кому от этого плохо?

— Баронесса, курсант Императорской Магической академии Мария Васильевна Поклонская! — произнёс Император. — Подойдите!

Мария Васильевна залилась румянцем и сделала несколько шагов к Императору.

— Ваша выдержка и хладнокровие помогли сохранить жизни подданных Империи. Вы награждаетесь орденом святой Екатерины четвёртой степени! Носите с честью!

Император протянул баронессе футляр из алого бархата.

— Благодарю вас, Ваше Величество! — с поклоном ответила баронесса.

Мы снова зааплодировали.

Остальные курсанты получили медали. Двум, особо отличившимся, Император вручил ордена святого Владимира четвёртой степени.

— Майор медицинской службы Александр Михайлович Лунин! — продолжил Император. — За выдающиеся заслуги в области военной медицины и самоотверженное служение Отечеству произвожу вас в подполковники медицинской службы!

Ого!

— Капитан Императорской гвардии Жан Гаврилович Бердышев! За проявленное мужество и смекалку, которая позволила обезвредить врагов Империи, произвожу вас в подполковники Императорской гвардии!

Вот даёт Жан Гаврилович! Сразу через ступеньку прыгнул. Если, конечно, я ничего не путаю.

Мы снова похлопали.

И тут дошла очередь до меня.

— Мещанин Константин Сергеевич Смирнов! За мужество, отвагу и готовность пожертвовать своей жизнью для спасения Императора вы награждаетесь титулом дворянина с правом передачи его по наследству своим потомкам!

Ничего себе! Вот это разошёлся Император!

— Поздравляю! — ухмыльнулся Бердышев.

— Кроме того, вам разрешается без экзаменов поступить в Императорское Магическое училище с правом службы в Императорской гвардии после его успешного окончания!

Тоже хорошо! Чем больше плюшек — тем лучше.

— И от себя лично, — добавил Император, протягивая мне пластиковую банковскую карту. — В благодарность за спасение моей жизни прошу принять десять тысяч рублей!

Он наклонился к моему уху и шепнул:

— Надеюсь, больше вам не придётся шарить по карманам моих подданных, Константин!

Язва, а не Император!

Но, честно говоря, я с трудом сдерживался, чтобы не светиться от радости. Что ни говори, а награда по заслугам — это всегда приятно!

— Благодарю за службу, господа курсанты! — сказал Император. — Можете быть свободны! Надеюсь, вы, как следует, отпразднуете награждение в каком-нибудь хорошем ресторане. Только не разнесите его до основания! Я попрошу полицмейстера проявить особую бдительность!

Курсанты строем вышли из кабинета. Померанцев отправился с ними — наверное, хотел проследить, чтобы они не начали праздновать прямо во дворце.

Ремонтируй его потом!

Я с удовольствием присоединился бы к ним, но у Императора были на нас другие планы.

— Вас, господа, я попрошу задержаться!

— Позвольте мне сменить вам повязку, Ваше Величество! — предложил доктор Лунин.

— Ерунда!

Император досадливо поморщился.

— Обычная шишка. Придворные медики любят перестраховаться.

— Естественно, — улыбнулся Лунин. — Ведь они отвечают жизнью за ваше здоровье.

— Перейдём к делу, — сказал Император.

Я решил, что это очень хорошее предложение. Награждение затянулось, и ноги уже начинали ныть.

— Присаживайтесь, господа!

Император подал нам пример и первым уселся в кресло за письменным столом.

— Ещё раз благодарю вас за то, что вы обезвредили князя Трубецкого, — сказал он. — Правда, до самой развязки мы шли по ложному следу. Но я вас не виню. Кто же мог предположить, что заговорщиком окажется сын, а не отец!

Император сгорбился за столом.

— А ведь мы с Ваней Трубецким в детстве очень дружили. Когда мой отец отправил всё семейство Трубецких в почётную ссылку, я был в гневе. Первое, что я сделал, когда стал Императором — вернул Ивана ко двору. И вот, чем он мне отплатил!

Мы уважительно помалкивали.

— Ладно, — оборвал сам себя Император. — У меня есть к вам несколько важных поручений. Жан Гаврилович, начнём с тебя!

Бердышев поднял брови, изображая внимание.

— В первую очередь, нужно выяснить все контакты Трубецкого. Не только среди петербургской аристократии, а вообще все. Привлеки гвардию, полицию — да хоть все войска! Но сделай это в кратчайшие сроки! И начни с самых верхов.

— Понял, Ваше Величество! — ответил Жан Гаврилович.

— Как только разберёшься с этим и представишь мне список, займёшься следующим делом. Я жду от тебя предложения по проверке всех магов Империи и предотвращению мятежей.

Похоже, Жану Гавриловичу придётся изрядно попотеть, отрабатывая жалованье подполковника!

— Слушаюсь, Ваше Величество! — безо всякой радости ответил Бердышев.

Император повернулся к Лунину.

— К вам, Александр Михайлович, у меня другое поручение. Временно отложите все дела в госпитале и перебирайтесь в лабораторию дворца. Вы должны будете стереть следы магического воздействия у всех жертв князя Трубецкого. Перевезите сюда всё необходимое оборудование и будьте готовы работать днём и ночью.

Чёрт!

Кажется, я догадался, что Императору нужно от меня!

И угадал.

— Константин, — сказал Алексей Николаевич. — Вас я прошу помочь доктору Лунину. Надеюсь, доктор и сам найдёт способ определять пациентов. Но пока ваш метод единственный.

И что? Теперь мне тоже придётся торчать во дворце круглыми сутками?

Может, ну его к чёрту, это дворянство? На кой оно нужно, если придётся платить за него личной свободой?

— Это не отнимет у вас много времени, — словно угадав мои мысли, сказал Император. — Подозреваемых по списку Жана Гавриловича будут доставлять во дворец каждый день с четырёх до шести часов вечера. Всё остальное время можете заниматься своими делами. Вы и так уже достаточно сделали для Империи.

— Хорошо, Ваше Величество! — кивнул я.

— К выполнению поручений приступайте с завтрашнего дня, — закончил разговор Император. — А сегодня — всем отдыхать!

Мы повернулись и вышли из кабинета.

— Ну, что, ваше благородие! — ухмыльнулся Бердышев, когда мы вышли из дворца. — Вот ты и дворянин! Да ещё и при деньгах! Неплохое начало карьеры. Где будем праздновать? В «Медведе» или «У Палкина»?

Не обратив внимания на его вопрос, я достал телефон и увидел сообщение от баронессы.

«Мы с ребятами поехали в „Форно Браво“. Если хочешь — присоединяйся!»

— Предлагаю обойтись без кутежей, — сказал доктор Лунин. — Слишком много работы. Можно выпить по рюмке у «Вольфа и Беранже». У них очень неплохие холодные закуски.

С минуту я размышлял над предложением баронессы. Но потом мне в голову пришла идея получше.

— Знаете кафе «Магия вкуса» на Охте? — спросил я.

Александр Михайлович удивлённо нахмурился.

— Кажется, помню вывеску, — сказал он. — Пару раз проезжал мимо, но зайти так и не удосужился.

— Там очень вкусная рыба, — заверил я его. — И неплохое белое вино. Если хотите — подъезжайте туда к семи часам вечера. Посидим дружной компанией.

— Хочешь пригласить Казимира? — одобрительно кивнул Жан Гаврилович.

— И Марту, и Сёму, — ответил я. — Ну, что им делать в «Медведе»? Пафосно и неуютно.

— Соображаешь! А почему не сейчас?

— Потому что сейчас у меня есть ещё дела, — ответил я.

— А что за таинственное выражение у тебя на физиономии? — удивился Жан Гаврилович.

Я пожал плечами.

— Узнаешь вечером. Ну, или нет.

— Тебя подвезти?

— Не нужно, — улыбнулся я. — Доеду на такси.

— Ну, как знаешь! Вы едете, доктор?

Я попросил водителя остановиться на перекрёстке и купил в цветочном ларьке букет роскошных красных и белых астр.

Затем завернул во двор и постучал в дверь ателье.

Сидевший за стойкой приёмщика Наиль Исмаилович поднял голову и вытаращил глаза.

— Вы же умерли! — сказал он. — Этот человек, который приходил сюда, сказал, что вас убили!

— Небольшое преувеличение, — отмахнулся я. — Позовите Аню.

— Сейчас-сейчас, — засуетился он, поднимаясь из-за стойки. — Анечка!

Дверь за моей спиной скрипнула.

— Наиль, — услышал я знакомый голос, — Аньку позови!

Я обернулся.

На пороге стоял Сивый. В его кулаке был зажат букет чахлых ромашек.

— Сивый, — улыбнулся я. — Привет! Давно не виделись!

Его зрачки испуганно дёрнулись.

— А ты как… — забормотал он, пряча ромашки за спину, — А я это…

— Не ходи сюда больше Сивый, — сказал я. — Не надо. Понял?

— Понял, — кивнул он.

— Тогда иди. Лёве привет!

Сивый вместе с ромашками исчез за дверью.

— Костя!

Аня застыла в дверях, прижав к груди ножницы.

— Костя! Ты живой!

— Живой, — улыбнулся я.

Ножницы со стуком выпали из Аниных рук. На глаза девушки навернулись слёзы.

— Живой!

— Это тебе, — сказал я, протягивая ей астры. — Пойдём, погуляем!

Глава 13

Прошло две недели с того замечательного момента, как я стал потомственным дворянином.

Особой разницы с прежним образом жизни не ощущалось. Разве что Бердышев при встречах с иронией называл меня «Ваше благородие».

За эти две недели я так вымотался, что служба на благо Императора совершенно не казалась мне чем-то заманчивым.

Два часа во дворце нередко растягивались до пяти, а то и больше. Стоило мне начать собираться по своим неотложным делам, как полицейские привозили ещё одного подозреваемого.

Этих подозреваемых неугомонный Жан Гаврилович разыскивал по всему городу. Покойный князь Иван Трубецкой оказался очень общительным разбойником. Мне начинало казаться, что он заводил многочисленные знакомства специально, чтобы мне жизнь мёдом не казалась.

Наверняка сейчас посмеивается и потирает руки в адском котле, подлая душа!

Большинство подозреваемых после проверки оказывались совершенно ни при чём. Это были булочники и мясники, у которых Трубецкой покупал еду, портные, у которых он шил одежду и прочие законопослушные граждане.

Но иногда знакомая до тошноты отметина проступала на их магических матрицах. Тогда я с важным видом кивал доктору Лунину. А тот записывал пострадавшего на процедуры, после которых его матрица становилась чистой, как первый снег.

Трубецкой успел опутать своими сетями почти половину придворных, так что первое время мы с доктором работали в авральном режиме. Только через неделю, когда пошла всякая случайная мелочь, нам стало немного полегче.

Поэтому когда подошло время поступать в Магическое Императорское училище, я не проявил особого рвения.

— Какого хрена мне там делать? — резонно спросил я Жана Гавриловича, который и привёз мне эту замечательную новость.

— Ты же сам хотел в училище поступить, — удивился Жан Гаврилович.

— Ну, правильно, — лениво объяснил я, разливая по стаканам замечательный кальвадос, который своими руками делал Казимир. — Я хотел поступить в училище, чтобы научиться магии. Но в последнее время я и так её усиленно изучаю — на практике. Отдохнуть бы хоть немного!

— Окончишь училище — и сможешь поступить на Императорскую службу, — попытался соблазнить меня Жан Гаврилович.

— А сейчас я где? — хмыкнул я.

У меня были все основания для сарказма — за мои труды во дворце Императорская казна исправно платила мне жалованье. Так что на государевой службе я числился вполне официально.

— С твоими способностями влипать в неприятности, да с училищем за плечами ты вполне можешь рассчитывать на титул барона за какой-нибудь подвиг! — задумчиво протянул Бердышев и покосился на меня.

— А вот это другое дело! — согласился я и сделал глоток кальвадоса.

Ещё через день, в восемь часов утра я стоял у ворот училища. Небо над Петербургом привычно хмурилось, из серых туч накрапывал мелкий дождь. И порывы ветра уже стали по-осеннему холодными.

Я поморщился и толкнул калитку. Часовые не обратили на меня никакого внимания.

Зачисление в училище состоялось, на удивление, быстро и буднично. Я отдал в администрацию свои документы — паспорт, который мне привёз полицейский пристав Никита Сергеевич Зотов и копию Жалованной грамоты на дворянство, подписанную лично Императором.

Хорошенькая серьёзная секретарша, которую не портила даже форма, проводила меня в лазарет. Сухонький врач в круглых очках, похожий на рано облысевшего воробья, проверил мою магическую матрицу и удивлённо присвистнул.

— Где это вы столько времени прохлаждались, молодой человек? — спросил он, глядя на меня поверх очков. — Вам бы уже года два у нас учиться.

— Неотложные дела, — неопределённо ответил я.

— Ну, раздевайтесь, — предложил врач.

Я сбросил куртку, штаны и рубашку.

— Вижу, жизнь у вас довольно бурная, — кивнул врач, разглядывая мои шрамы.

— Не жалуюсь.

— Хроническими заболеваниями страдаете? Туберкулёз, язва желудка, мочеполовая система, венерические заболевания, наследственное слабоумие, алкоголизм?

Мне всегда казалось странным, когда врачи расспрашивают пациента о болезнях вместо того, чтобы сообщать о них. Кто из нас, в конце концов, учился на медика?

— Шутите, — одобрительно сказал врач и подписал медицинское заключение. — Одевайтесь? Дорогу в административный корпус найдёте?

Мне показалось, что доктор — тоже человек с юмором. Сообщив ему об этом, я взял документы и вернулся в администрацию.

— А теперь идём к начальнику училища! — оптимистично сказала секретарша, подколов медицинское заключение в папку с моим делом.

Училищем командовал полковник Алексей Геннадьевич Шихин — это я узнал из таблички на двери его кабинета.

Сначала полковник внимательно прочитал документы в деле и только потом поднял на меня тяжёлый взгляд, не обещавший ничего хорошего.

— Меня предупреждали на ваш счёт, — сказал полковник, внимательно разглядывая меня. — Но это ничего не меняет. Учёба одинакова для всех.

Поскольку он не спрашивал моего мнения на этот счёт, я промолчал.

— Жить будете в казарме?

— А есть варианты? — уточнил я.

Полковник перевёл тяжёлый взгляд на секретаршу.

— Курсанты имеют право проживать за пределами училища, — торопливо объяснила она. — Но должны являться на занятия к установленному времени. В случае дисциплинарных взысканий курсант может быть решением преподавателя оставлен в училище до окончания срока взыскания.

— Спасибо, — поблагодарил секретаршу полковник.

Затем снова перевёл взгляд на меня.

— Сейчас вы познакомитесь со своим инструктором, а затем получите комплект обмундирования.

Он снял трубку стоявшего на столе телефона.

— Дмитрий Николаевич! Зайди ко мне!

Поручика Дмитрия Николаевича Скворцова я узнал сразу. Это он разнимал нас во время стычки с виконтом Стоцким. И он же предлагал мне помочь деньгами для поступления в училище, как только я соберу все необходимые документы.

— Поручик Скворцов по вашему приказанию прибыл! — отрапортовал он и посмотрел на меня.

Поручик тоже меня узнал — я понял это по его удивлённому взгляду.

— Здравствуйте, господин курсант! — поздоровался он.

И сразу же пояснил.

— В училище учатся курсанты самого разного происхождения. Но обращение ко всем одинаковое — «господин курсант». Привыкайте! Ко мне можете обращаться «господин поручик» или «ваше благородие» — как вам удобнее.

— Здравствуйте, господин поручик! — ответил я.

— Господин Смирнов дворянин, — сухо объяснил Скворцову начальник училища, — и наверняка знает правила вежливого обращения.

— Дворянин? — удивился поручик. — И как давно?

Его удивление вполне можно было понять.

— Дворянство пожаловано ему Императором за особые заслуги, — просветил поручика полковник Шихин.

— Понял, господин полковник! — кивнул Скворцов.

Взгляд, который он бросил на меня, мне не очень понравился.

Похоже, поручик Скворцов решил, что в училище я попал, благодаря удачному знакомству.

— Ознакомьте курсанта с распорядком, — распорядился полковник, — и проследите, чтобы он получил обмундирование.

— Слушаюсь! — козырнул Скворцов, и мы вышли из кабинета начальника училища.

— За мной, курсант! — распорядился Скворцов, тут же опуская «господина».

Мы спустились в подвал административного корпуса. Скворцов три раза постучал в железную дверь с надписью «Склад № 2» и вошёл, не дожидаясь ответа.

Я последовал за ним.

— Сергей Петрович, выдайте новобранцу обмундирование, — попросил Скворцов седого кладовщика с нашивками фельдфебеля на погонах.

— Одну минуту, — кивнул кладовщик, оторвался от своего смартфона и убыл куда-то в глубину склада.

Через десять минут он протянул мне аккуратно сложенный серый комбинезон, дешёвый ремень из кожзаменителя с хлипкой латунной пряжкой и такие же ботинки.

— Примерьте, курсант! — предложил мне Скворцов.

Я развернул комбинезон. Он был размеров на пять больше, чем нужно. Сквозь тонкую ткань тускло просвечивала подвальная лампочка.

— А есть поменьше? — спросил я фельдфебеля.

Тот удивлённо хмыкнул.

— Берите, что дают, — сказал мне Скворцов. — Курсантом вы станете только после того, как примете присягу. Тогда и получите нормальное обмундирование. Пока вы — вольноопределяющийся. Знаете, что это значит?

— Что? — поинтересовался я.

— Это значит, что вы в любой момент можете покинуть училище, — объяснил Скворцов. — И никто не станет вас искать и требовать обратно эту… форму.

Он брезгливо помял двумя пальцами рукав комбинезона.

— Я настоятельно советую вам так и сделать, если у вас возникнут хоть малейшие сомнения в вашей пригодности к учёбе.

Я сложил комбинезон и зажал его подмышкой вместе с ремнём. Ботинки взял в другую руку.

— Хоть вы и решили жить вне училища, — сказал Скворцов. — Но у вас должно быть своё место в казарме, так положено. Идите за мной!

Скворцов привёл меня в казарменный корпус. Я скептически осмотрел три ряда кроватей с одинаковыми тумбочками в изголовьях.

Нет, жить вполне можно, а временами — даже весело. Это я помнил по своему институтскому и армейскому прошлому.

Но я, пожалуй, займусь поисками отдельного жилья. Благодаря щедрости Императора, я вполне мог позволить себе снять квартиру.

Эх, жаль, что на Императора не покушаются каждую неделю! Выгодный был бы бизнес — спасать его венценосную задницу!

— Свободные кровати здесь и здесь, — показал мне Скворцов. — Выбирайте любую. Переоденьтесь — нахождение на территории училища без форменной одежды является нарушением распорядка. Сегодня можете ознакомиться с территорией. Команды часовых слушать беспрекословно! Завтра в восемь тридцать утра я жду вас у административного корпуса.

С этими словами он оставил меня в казарме одного.

Я раскатал матрас на кровати и аккуратно её застелил. Пусть видят, что место занято. Заглянул в тумбочку — девственная чистота!

Натянул комбинезон и надел ботинки. Жёсткий кожзаменитель сразу же принялся натирать пальцы.

Надо будет купить носки потолще!

Я подпоясал ремнём выданную мне хламиду и отправился искать зеркало.

За белой дверью в глубине казармы оказалась душевая. Лейки, разделённые тонкими пластиковыми перегородками, свисали прямо с потолка. Напротив были прикручены хромированные крючки для одежды.

Над длинным рядом раковин нашлось зеркало. Я внимательно оглядел себя — комбинезон нелепо топорщится из-под ремня, выражение лица угрюмое.

Ладно, есть у меня одна идея!

Я открыл кран и плеснул в лицо пару пригоршней холодной воды.

Стало немного легче.

Дверь позади меня открылась.

— Ты кто? — бесцеремонно спросили сзади.

Я обернулся. В дверях стоял смутно знакомый увалень.

Ага! Один из тех, кого я учил делать водяное облачко! Как его? Мишка или Гришка?

А вот парня, который маячил за спиной здоровяка, я узнал сразу.

Его светлость виконт Стоцкий!

Виконт, похоже, тоже узнал меня.

— Какого чёрта тебе здесь надо? — угрюмо спросил он.

Я пожал плечами.

— А сам не видишь?

И показал на свой комбинезон.

Глаза виконта сузились.

— Новенький, значит?

— Погоди!

Увалень смешно поднял светлые брови.

— Ты — тот самый⁈ Оборотень из ролика?

— Допустим, — согласился я. — А какая разница?

— Да ты чего!

Гришка (всё-таки, Гришка!) развёл в стороны руки.

— Мы же всем училищем этот ролик смотрели! Как ты тварей раскидал!

— Фейк! — скривился виконт.

Честно говоря, я вообще предпочёл бы не обсуждать то происшествие с тварями. На кой хрен мне слава косматой телезвезды? Только помеха в учёбе.

Но пропустить мимо ушей реплику виконта я не мог. Потом восстановить репутацию будет труднее.

Я посмотрел ему прямо в глаза. Судя по всему, парень крепко меня недолюбливает. И это он ещё не знает о судьбе своего папаши.

Знал бы — накинулся бы на меня без разговоров! Это я чувствовал наверняка.

— Давай выясним всё сразу, — сказал я виконту. — У тебя ко мне какие-то претензии? Валяй, выкладывай!

Настроение и так было подпорчено клоунским комбинезоном, который мне выдали. А тут ещё эта кривая аристократическая морда!

— Не надо, ваша светлость! — испуганно сказал Гришка. — Он же оборотень! Да и вам драться никак нельзя, сами знаете!

Интересно, почему это виконту нельзя драться? Проблемы из-за отца?

— Не собираюсь я с ним драться! — скривился виконт. — Будь он аристократом, вызвал бы на дуэль. А марать кулаки о бродягу — слишком много чести!

Он явно провоцировал меня, чтобы я кинулся в драку первым. И свидетель есть — очень кстати!

Честно говоря, смотреть на покрасневшего от злобы парня было смешно. Но я понимал, что в каждом коллективе есть свои понятия. И стать белой вороной — значит, потом ежедневно разгребать ненужные проблемы.

Я мог просто послать виконта и уйти — махать кулаками он бы не решился.

Но был выход поинтереснее.

— Тебе повезло, — улыбнулся я. — Как раз на днях Император лично даровал мне потомственное дворянство. Так что там на счёт дуэли?

Гришка, разинув рот, уставился на меня.

Физиономия виконта стала совсем кислой.

— Не верю! — сказал он. — Покажи бумагу!

Я зло сжал губы.

— А вот это уже оскорбление. Виконт Стоцкий, теперь я вызываю тебя на дуэль! И только попробуй отвертеться!

Про дуэли я знал чуть меньше, чем ни хрена. И память карманника не помогала — ему не приходилось участвовать в дуэлях или видеть их.

Да и в училище наверняка свои правила!

Я повернулся к Грише.

— Гриша, объясни мне правила дуэли! И где у вас в училище занимаются этим видом спорта?

Стоцкий попытался презрительно улыбнуться, но получилось у него плохо.

— Дворянин без году неделя! — пробурчал он. — Хоть бы из приличия почитал дуэльный кодекс!

Я не обратил на слова виконта никакого внимания. Что ему остаётся теперь, кроме как храбриться?

Оказалось, что дуэли проводят за зданием склада в присутствии секундантов. Оружие не применяется — взять его курсантам негде, да и дело подсудное. Можно или нет использовать магию — решает оскорблённая сторона.

Смерть или серьёзное увечье во время дуэли — редкость. За такое вылет из училища гарантирован. И под суд можно попасть, если смерть не была случайной.

Все эти премудрости Гриша перечислял мне торопливой скороговоркой. А закончил просьбой:

— Может, помиритесь?

Как видно, он уже примерял на себя обязанности секунданта Стоцкого.

Я дал виконту ровно одну секунду на извинения. Но он бездарно потратил её на то, чтобы сверлить меня злобным взглядом.

— Спасибо, Гриша! — кивнул я. — Я выбираю дуэль с применением магии. До тех пор, пока один из противников не попросит пощады.

Учить — так учить!

Благородно подставлять свою физиономию под кулаки виконта я не собирался.

— Или пока дуэль не остановят секунданты! — торопливо добавил Гриша.

— Хорошо, — согласился я.

Виконт, и в самом деле, выглядел упёртым. А убивать его не хотелось — мне здесь ещё учиться.

— Идём, — кивнул я.

— Куда? — растерялся Гришка.

— За склад. Раньше начнём — раньше закончим.

— Но сначала надо предупредить курсантский комитет! Найти секундантов!

— Кому надо? — спросил я. — Я не собираюсь тратить целый день на то, чтобы воспитать одного аристократа. Драться будем сейчас.

Мы спустились по лестнице на плац училища. Видимо, лекции уже закончились — мимо нас то и дело пробегали курсанты. Некоторых из них Гриша останавливал, хватая за рукав, и что-то шептал на ухо. После это все, как один, бросали на меня горящие любопытством взгляды.

За складом уже собралась толпа. И когда они только успели?

Для нас с виконтом оставили ровную площадку пять на пять метров, которую плотным кольцом окружили зрители.

— Дуэль с применением магии между виконтом Стоцким и курсантом Смирновым! — зычным голосом объявил плечистый детина в хорошо подогнанном комбинезоне. — Проиграет тот, кто первым попросит пощады!

Он повернулся ко мне и ухмыльнулся.

— Что, пацан? Первый день в училище, а уже влип? Привыкай!

Похоже, это местный авторитет.

Я заметил, что несколько курсантов, стоявших рядом с ним, слушали его, открыв рты.

— Кто ты такой? — спросил я, одновременно разгоняя свою магическую матрицу.

Детина расцвёл в улыбке.

— Барон Валентин Симагин! Слышал обо мне?

Я покачал головой.

— Нет.

— Ну, ещё услышишь! Если выживешь сегодня. Учти — из-за нытья я дуэль останавливать не стану.

Не отвечая ему, я пошёл в свой угол площадки.

Матрица звенела и гудела. Энергии в ней было столько, что я чуть сбавил обороты. Не хватало ещё прихлопнуть виконта одним ударом.

Я потянул к нему ледяную паутинку. Дотронулся до его матрицы, а виконт этого даже не заметил.

Чёрт!

Его матрица была очень слабой — она балансировала на той самой грани, когда магические способности признают непригодными для развития!

Как же он умудрился с такой слабой матрицей удержаться в Магическом училище? Связи отца, или что-то другое?

Я посмотрел в насупленное лицо виконта и понял.

Дело ни хрена не в связях. Тем более, сейчас, когда его отец запятнал себя изменой.

Виконт держался только на собственном упорстве. И сейчас рисковал всем на этой дуэли.

Наверное, у него просто сорвало гайки. Так бывает, когда человек слишком долго держит себя в руках.

— Начинайте! — резко скомандовал Симагин.

Глава 14

— Начинайте! — резко скомандовал Симагин.

И виконт тут же ударил, даже не давая себе возможности подготовиться.

Моя матрица спокойно поглотила этот удар, облизнулась и потребовала ещё. Ей начинало нравиться происходящее.

Но на вторую попытку виконта не хватило. Увидев, что я спокойно стою на ногах и даже не собираюсь атаковать, он не выдержал и бросился ко мне.

Наверное, собирался решить вопрос кулаками.

Его физическая форма вполне это позволяла.

Но такой возможности я ему не дал.

Можно было пустить магию в ускорение и поиграть с виконтом в догонялки. Вряд ли он смог бы соперничать в скорости с оборотнем.

Сначала я так и хотел поступить — вымотать виконта, выставить его на посмешище, а потом добить.

Но передумал, увидев его слабую матрицу и решительный взгляд.

Мой ментальный удар сбил виконта с ног и опрокинул на спину. Несколько секунд он лежал неподвижно. Я даже засомневался — не переборщил ли сгоряча.

Но вот Стоцкий зашевелился, и у меня отлегло от сердца.

— Ничего себе! Вырубил с одного удара! Хорош новичок!

Прямо перед собой я увидел невысокую изящную девушку. Стройная и темноволосая, она с удивлением смотрела на меня. Перехватив мой взгляд, девушка по-разбойничьи присвистнула и сунула мне крепкую ладошку для рукопожатия.

— Полина!

Она тут же отступила на шаг и присела в церемонном реверансе, одновременно бросив на меня насмешливый взгляд.

— Княжна Соловьёва-Забайкальская!

Я чуть наклонил голову.

— Константин Смирнов.

Девушка была чертовски хороша собой! Её взгляд, казалось, прожигал меня насквозь.

— Как тебе это удалось? — спросила она, коротким кивком указывая на лежавшего виконта Стоцкого.

Во мне ещё бушевал адреналин. Короткая схватка не дала ему выхода.

Я шагнул к княжне.

— Завтра после занятий жду тебя у ворот училища. Обещаю ответить на любые вопросы.

— Ого! — удивлённо сказала княжна. — Какой ты быстрый, Константин!

И снова присвистнула, как мальчишка.

Наш короткий разговор с княжной Соловьёвой не укрылся от глаз курсантов. Наградой мне стали несколько завистливых и злобных взглядов.

— Какого чёрта здесь происходит?

Поручик Скворцов растолкал курсантов и пробрался к нам.

— Дуэль по правилам, господин поручик! — отрапортовал барон Симагин. — Виконт Стоцкий против новенького… эй, как тебя там?

— Рехнулись? — заорал Скворцов. — Кто додумался выставить обученного курсанта против зелёного новичка?

Но тут он увидел, что Стоцкий пытается подняться с земли, а я спокойно стою в стороне.

— Всем разойтись! — зарычал поручик.

Курсанты принялись исчезать, причём без всякой помощи магии.

— Вы двое! — Скворцов ткнул пальцем сначала в меня, а потом в Стоцкого. — За мной!

Поручик привёл нас в казарму.

— Вы, господин курсант, — обратился он к Стоцкому. — Моете туалеты. И чтобы блестели, как яйца у кота!

Затем он повернулся ко мне.

— Вам — душевая! Вымыть начисто, каждый уголок, каждый кран отдраить!

Скворцов чуть успокоился и добавил уже без крика:

— Если не хотите — можете катиться из училища на все четыре стороны. Документы вам вернут немедленно. Вас, виконт, это тоже касается!

Уже выходя из казармы, поручик обернулся к нам:

— Больше никаких драк и никаких дуэлей. Я не стану разбираться, кто из вас начал первым. Вылетите оба.

Наводить чистоту я умел. В армии этому учат хорошо, а холостяцкая жизнь способствовала закреплению навыков.

Через пару часов душевая сверкала — хоть операции в ней делай!

Я стёр тряпкой налёт с последней никелированной трубки, осторожно слил грязную воду в трап и поставил ведро в угол.

Стоцкий ещё возился с унитазами. Набиваться к нему в помощники я не стал. Вышел из казармы, поймал какого-то курсанта и спросил, где найти поручика Скворцова.

— Н-на п-полигоне, — чуть заикаясь, ответил курсант.

Скворцов, заложив руки за спину, гонял курсантов на полосе препятствий. Когда я доложил ему, что закончил уборку в душевой, он смерил меня равнодушным взглядом.

— Не передумали учиться, господин курсант?

— Никак нет, господин поручик! — ответил я.

— Жду вас завтра утром у административного корпуса, — напомнил поручик и отвернулся.

Вечер был слишком хорош, чтобы просиживать его на ферме. Дождь перестал, ветер растащил тучи и высушил тротуары.

Лучшая погода для прогулки с девушкой!

От училища до ателье, в котором работала Аня, было всего десять минут ходьбы. Охта — очень компактный район!

— Ничего себе! Ты поступил в училище?

Аня улыбнулась, и на её щеках отчётливо проступили ямочки.

— Как видишь, — скромно ответил я.

— Ну-ка, повернись!

Я неторопливо повернулся, давая ей возможность полюбоваться таким красивым мной.

— Этот комбинезон ужасно на тебе сидит! Снимай, я его ушью!

Это было отличное предложение во всех смыслах! Я живо скинул с себя мешковатую одежду.

— Посиди здесь, я недолго! — сказала Аня и убежала с моим комбинезоном вглубь ателье.

От нечего делать, я принялся листать ленту новостей в телефоне. Интересного было мало — несколько блогов ещё мусолили происшествие в Императорском дворце, но как-то вяло, без огонька.

Я наудачу ткнул в иконку «Астрономического вестника» и прочитал, что со дня на день ожидается нашествие Персеид. Название меня заинтересовало. Я покопался в Сети и выяснил, что Персеиды — это поток метеоров, падающих звёзд.

Посмотрев короткое видео, я решил, что это зрелище заслуживает того, чтобы любоваться им вдвоём.

Через десять минут Аня вернулась.

— Примерь! — предложила она.

Я натянул комбинезон. Форма сидела на мне безупречно, под ремнём не было ни единой складочки.

— Спасибо, волшебница!

Аня смущённо покраснела и подставила щёку для поцелуя.

Вдруг за спиной раздалось деликатное покашливание.

— Уважаемый, я не вовремя? Аня, солнышко, там заказчица спрашивает, готов ли костюм.

Чёрт!

Аня отпрянула от меня.

— Извините, Наиль Исмаилович! Я сейчас!

Я с упрёком посмотрел на хозяина ателье.

— Ань, — спросил я, когда мы с девушкой вышли из ателье. — Ты никогда не думала о том, чтобы работать на себя? Мне кажется, у тебя прекрасно получится.

В глазах Ани мелькнула растерянность.

— Не знаю. Я ведь просто портниха. А чтобы работать самой, надо уметь что-нибудь такое… необычное.

— Ладно, подумаем, — кивнул я. — Идём на набережную?

Персеиды мы так и не посмотрели. Рабочий день Ани начинался рано, а сегодня я выкрал её из ателье раньше положенного времени.

Зато вдоволь налюбовались кораблями, которые скользили по Неве, и слопали по три порции клубничного мороженого.

На закате я чмокнул Аню в щёку возле подъезда дома, где она жила с родителями, и отправился на ферму мастера Казимира.

Из-за ворот доносилось коровье мычание и громкие возмущённые крики.

Какого чёрта там происходит?

Я изо всех сил принялся колотить кулаками в железную створку.

Створка поползла в сторону. Я увидел запыхавшегося Сеньку. Его рыжие, как солома, волосы были растрёпаны, по веснушчатому лицу катились крупные капли пота.

— Сёма! Что тут у вас творится?

Сенька вытер пот рукавом.

— А ну, пошла прочь! — вдруг заорал он, глядя куда-то в сторону. — Костя! Заходи скорее!

Ответом Сеньке было громкое мычание. Вдруг в щель ворот просунулась чёрная коровья голова с толстыми крепкими рогами.

— Держи её! — отчаянно закричал Сенька.

Я схватил корову за рога и принялся заталкивать внутрь ограды. Корова упиралась.

Наконец, мне удалось втолкнуть непокорную скотину во двор. Я пролез следом, а Сенька запер ворота.

На ферме творился бардак.

Не меньше десятка разномастных коров скакали по грядкам, иногда останавливаясь, чтобы сорвать особо сочную зелень.

Меня поразили размеры коров. Ростом они были с крупную собаку, не больше. Но передвигались куда резвее своих флегматичных полноразмерных родственников.

За коровами бегали четверо худощавых парней. Желтоватая кожа и узкие глаза выдавали в них азиатов. Азиаты что-то выкрикивали резкими голосами.

На крыльце, держась за сердце, стоял мастер Казимир. Видно, мастер уже не мог ругаться — он только изредка хрипел что-то неразборчивое.

— Что случилось? — спросил я Сеньку.

— Да чёртов японец! Приехал за золотым корнем и привёз мастеру в подарок этих уродов!

— Какой японец? — удивился я.

— Японский посол, чтоб его! — выругался Сенька.

Наконец, азиатам удалось загнать бедных животных в сарай. Мастер Казимир обвёл обезумевшим взглядом уничтоженные грядки, махнул рукой и пошёл в дом. Я направился за ним.

За обеденным столом сидел тот самый японец, который упал в обморок в мертвецкой доктора Лунина. На этот раз он выглядел очень бодро и постоянно улыбался мастеру Казимиру. Кроме того, японец непрерывно говорил — так, что стоявший рядом с ним переводчик с трудом успевал донести до нас смысл отрывистых реплик.

А мне казалось, что представители самураев отличаются сдержанностью!

— Господин Токугава счастлив, что смог порадовать вас своим подарком! — сказал переводчик. — Эти карликовые островные коровы отличаются выносливостью и превосходным качеством мяса. Их мясо станет настоящим украшением Императорского стола. Господин Токугава не сомневается, что вы, как настоящий мастер, ещё улучшите эту чудесную породу.

Казимир плотно сжал губы — видимо, чтобы не выругаться.

— Ну, хорошо, — сказал он. Передай господину Токугаве «спасибо». А он чего хочет взамен?

Японец улыбнулся ещё шире, а его тёмные глаза превратились в хитрые узкие щёлки.

— Господин Токугава хочет стать единственным покупателем волшебного порошка, который вы называете «золотым корнем». Он предлагает очень хорошую цену.

— А чем ему так приглянулся этот порошок? — поинтересовался я.

Японец настороженно посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на мастера Казимира. Видно, сомневался — надо ли отвечать.

— Мистер Токугава говорит, что это снадобье оказывает замечательное действие на…

Переводчик что-то уточнил у японца и слегка покраснел.

— На мужской организм, — закончил он.

Ничего себе! Надо будет как-нибудь попробовать. Не то, чтобы я мог пожаловаться на работу своего организма. Но новые впечатления всегда бодрят.

— Передайте господину Токугаве, что я подумаю, — ответил Казимир.

По лицу мастера было видно, что он очень хочет выставить японцу счёт за разорённые грядки.

— Господин Токугава очень сожалеет, что его люди не справились с животными, — неожиданно сказал переводчик, — и предлагает вам компенсацию.

При этих словах японец вытащил из кармана пиджака пухлый бумажник.

— Извините, кажется, мне звонят, — прервал его мастер Казимир и достал телефон.

— Слушаю! Да. В каком смысле «немедленно»? Я только собрался ужинать! Это чёрт знает, что! Ну, хорошо. Сейчас я распоряжусь.

Казимир убрал телефон в карман и буркнул японцу, глаза которого светились любопытством:

— Сожалею, но разговор придётся отложить. Срочный заказ Императора.

— Понимаю!

Токугава поднялся со стула и слегка поклонился Казимиру.

— Был счастлив побеседовать с великим мастером.

Когда дверь за японцем закрылась, Казимир недоумённо проворчал:

— Что они все, с ума сошли, что ли? Костя, Сенька! Соберите весь золотой корень, который у нас есть, и приготовьте к отправке. Сейчас приедет машина Императорской кухни.

Казимир расчесал пятернёй бороду и добавил:

— Немного оставьте. Надо разобраться, в чём тут дело.

Утром, дожидаясь поручика Скворцова на ступеньках административного корпусу, я сделал два важных наблюдения.

Первое — меня в училище уже недолюбливают.

Второе — в принципе, мне это глубоко по херу.

Взгляды, которые бросали в мою сторону пробегавшие мимо курсанты были скорее недружелюбными, чем заинтересованными.

В море малиновых беретов я разглядел Полину и помахал ей рукой. Но девушка не обратила на меня никакого внимания.

Скворцов появился только без пятнадцати девять. Окинул взглядом мой пригнанный по фигуре комбинезон и покачал головой.

— Явился? Второй этаж, аудитория двести семь. Лекция по магической ботанике. Давай скорее, занятия уже начались.

Нормально?

Выходит, я в первый же день опоздал на занятия именно из-за того, что дожидался инструктора!

Я не стал ничего выяснять. Просто сделал в памяти зарубку на будущее и вихрем взлетел по лестнице на второй этаж.

Из-за деревянной двери доносился монотонный голос преподавателя.

Я постучал, подождал пару секунд и вошёл в аудиторию.

Преподаватель бросил на меня неприязненный взгляд. Выглядел он презентабельно — полный, в хорошо сшитом сером костюме и с аккуратной профессорской бородкой.

— Фамилия?

— Смирнов.

— Опаздываете, курсант Смирнов?

Он сделал какую-то пометку в журнале, который лежал перед ним.

— Я сообщу об этом вашему инструктору. Садитесь!

В аудитории было только два свободных места, и одно из них оказалось рядом с Полиной.

Ну, хоть что-то хорошее!

— Можно? — спросил я, остановившись рядом с девушкой.

Полина равнодушно посмотрела на меня и с удивлением подняла тонкую бровь.

— Пожалуйста!

— Будьте любезны соблюдать тишину, когда я говорю, — немедленно сделал замечание преподаватель. — Вам, Смирнов, надо подтянуть дисциплину! Обжорин! Поставьте на стол пособие для сегодняшнего урока!

Гриша Обжорин, который сидел на переднем ряду вместе с виконтом Стоцким, поставил на стол горшок, в котором ветвилось уже знакомое мне растение с плотными кожистыми листьями. Края листьев густо покрывали пушистые волоски.

Преподаватель хлопнул в ладоши.

— Всё внимание на меня! Перед вами экземпляр дроцеры, которую в России называют росянкой. На это растение я воздействовал своей магической матрицей, и результат получился крайне любопытным. Сейчас вы увидите, чем магическое растение отличается от обычного.

Преподаватель достал из кармана пиджака пластиковую банку, в которой сердито жужжали мухи.

Курс замер в ожидании представления.

Толстыми пальцами преподаватель ловко выудил из баночки одну муху и поднёс её к блестящему листу растения.

— Смотрите внимательно!

На глазах аудитории лист медленно изогнулся. Волоски впились в несчастное насекомое. Затем лист свернулся в трубочку, скрывая муху внутри.

Полина брезгливо поморщилась, глядя, как растение пожирает муху.

Я дотронулся до её руки и прошептал:

— Сегодня после занятий у ворот, помнишь?

— Что?

Девушка изумлённо покосилась на меня.

— Ты кто такой?

Это было охренеть, как неожиданно!

— Константин Смирнов, ты не помнишь, что ли?

— Видите? — воодушевлённо вещал преподаватель. — Лист дроцеры переваривает муху, извлекая из неё питательные вещества.

— Вот что, Константин Смирнов! — возмущённо сказала Полина. — Перед вами княжна Соловьёва-Забайкальская! Извольте оставить меня в покое и не донимайте своими глупыми предложениями!

Тёмные глаза девушки опасно прищурились.

Я пожал плечами.

— Ну, и чёрт с вами, княжна!

С ума она сошла, что ли? Вчера сама клеилась, а сегодня строит из себя недотрогу!

— Смирнов! — окликнул меня преподаватель. — Ещё одно замечание, и я буду вынужден удалить вас из аудитории!

Я сделал вид, что внимательно слушаю лекцию.

— Давайте проделаем эксперимент ещё раз, — хищно улыбнулся преподаватель и принялся вылавливать из баночки вторую муху.

От нечего делать, я попробовал разглядеть магическую матрицу растения. В конце концов, я ведь помощник известного на всю столицу травника! Глядишь, и пригодится магическая ботаника, чтобы удивить мастера Казимира.

Магическая матрица росянки оказалась совсем слабой. Она чуть светилась ровным зеленоватым светом. Только скрученный в трубочку лист, который слопал муху, немного отливал красным.

Интересно, получится у меня усилить её?

Я протянул в сторону росянки невидимую ледяную паутинку. Чуть разогнал свою матрицу и принялся накачивать растение крохотными импульсами энергии. Струна в груди негромко гудела — как будто радовалась тому, что она снова в деле.

Матрица росянки понемногу крепла, наливалась чистым алым цветом. Растение дрогнуло и выпрямилось.

Надо же, получается!

Преподаватель, наконец, поймал муху и поднёс её к росянке.

Растение мгновенно качнулось ему навстречу и вцепилось листьями в руку!

Ботаник завизжал, как будто его резали, а из-под проткнувших кожу волосков брызнула кровь!

Глава 15

— Быстрее! Быстрее! Симагин, не отставать!

Тяжело дыша и топоча ботинками, как стадо слонов, мы наворачивали седьмой круг.

После магической ботаники в расписании стояла физическая подготовка. Поручик Скворцов сразу начал занятие с кросса на три километра.

С непривычки бежать было тяжеловато. В прошлой жизни я не мог бегать из-за травмированного в молодости колена, а в этой — сказывалось отсутствие регулярных тренировок.

Но молодое жилистое тело показывало себя неплохо. Ноги упруго отталкивались от асфальта, дыхалка работала.

А к пятому кругу я поймал ощущение кайфа от бега и старался не упускать его, несмотря на неудобные ботинки и заливавший глаза пот.

— Курс, стой, раз-два! В шеренгу по росту стройся!

Мы торопливо выстроились в шеренгу вдоль желтеющего газона, который окружал спортивную площадку училища.

Поручик Скворцов, заложив руки за спину, прохаживался вдоль строя.

— Объясняю для новичков! Остальным — слушать внимательно. Физическая подготовка не только укрепляет тело! Она улучшает связь тела с магической матрицей. Это первый шаг к овладению техникой магического доспеха. Без этой техники даже самая слабая тварь сожрёт вас с потрохами! Показываю!

Поручик развёл руки в стороны и щёлкнул пальцами. Его ладони засветились слабым оранжевым светом. На лицо словно упали отблески пламени.

— Всем видно? Я специально сделал магический доспех видимым, но это необязательно. Запомните главное — магический доспех ослабляет как физические, так и магические удары противника. Чем он крепче — тем больше у вас шансов выйти из схватки победителем и без повреждений! Курсант Смирнов, ко мне!

Что ему от меня надо?

Не раздумывая, я сделал несколько шагов вперёд и оказался лицом к лицу со Скворцовым.

— Внимание! — сказал Скворцов. — Сейчас курсант Смирнов попытается пробить мой магический доспех, как сделал это во время дуэли с курсантов Стоцким. Действуйте, Смирнов!

По строю курсантов пробежал оживлённый шёпот. Послышались смешки.

Пока поручик говорил, я успел вытянуть ледяную нить и прощупать его матрицу. Её плотное светящееся плетение равномерно пронизывало тело поручика.

И в самом деле, похоже на упругий живой доспех!

— Курсант Стоцкий! Наблюдайте за тем, что сейчас произойдёт! Вам это будет полезно.

Пока поручик говорил, я успел разогнать свою магическую матрицу. По сути, Скворцов предлагал мне просто-напросто помериться силами. Я не сомневался, что его матрица выдержит мой удар. Но ведь есть и другие решения, и не одно…

К чёрту, Костя!

Сейчас не тот момент, чтобы умничать и лишний раз привлекать к себе внимание. Никакого конфликта со Скворцовым у нас нет. Напротив — он ведёт себя очень умно, поддерживая порядок среди курсантов. В конце концов, это его прямая обязанность.

Я врезал Скворцову примерно с той же силой, с какой приложил виконта на вчерашней дуэли.

Поручик даже не пошатнулся. Я увидел, как его матрица блокировала энергию моего удара и рассеяла её.

Это было похоже на обычную мышечную работу. Скворцов даже не попытался впитать магию и усилиться за счёт неё. Или это другая технология?

— Неплохо, — похвалил меня Скворцов. — Сильнее можешь?

Я пожал плечами.

— Попробую.

Разогнал матрицу и ударил сильнее, целясь в солнечное сплетение.

И снова матрица поручика блокировала мой удар и рассеяла его.

— Видите? — спросил Скворцов у курсантов, которые внимательно наблюдали за нами. — Тренированный магический доспех без труда блокирует ментальные удары. А качество доспеха напрямую зависит от двух вещей — насколько подготовлено ваше тело, и насколько сильна ваша матрица. Не забывайте об этом! Курсант Смирнов, встать в строй!

Я вернулся в строй, по пути перехватив насмешливый взгляд здоровяка Симагина.

— А сейчас — силовые упражнения! — скомандовал поручик. — Распределиться по снарядам!

Я встал в очередь к турнику. Первым к снаряду успел виконт Стоцкий. Легко подпрыгнул, ухватился за перекладину и принялся подтягиваться.

Виконт подтягивался технично — правильный хват, руки на ширине плеч, ноги свободны. Подъём только за счёт бицепсов и мышц плечевого пояса.

Подбородок виконта раз за разом поднимался над перекладиной.

Красиво работает!

— Надо поговорить, Смирнов! — услышал я.

А затем на мои плечи легла тяжёлая рука.

— Давай отойдём!

Барон Симагин чуть прижал мою шею и потянул на себя.

Со стороны это выглядело так, словно он дружески обнимает новичка. Но я почувствовал, как барон навалился всем своим немалым весом, да ещё и пытался продавить меня матрицей.

Похоже, насмотрелся на Скворцова с его магическим доспехом и пробует применить ту же технику.

Я увидел испуганные глаза Гриши Обжорина. Тот явно понимал, что происходит, но вмешаться и встать на мою сторону не рискнул.

— Послушай, Смирнов, — ухмыльнулся Симагин. — А не слишком ли борзо ты себя ведёшь? Что, снялся в фейковом ролике и поверил в себя? Жульничаешь на дуэли, подкатываешь к чужим девчонкам!

Симагин согнул руку в локте, сдавливая мою шею.

Ничего не отвечая барону, я сделал лёгкое движение кистью правой руки. По коже пробежал знакомый холодок. Вот он достиг локтя, затем — плеча и шеи.

Секунда — и ледяной панцирь, который поручик Скворцов называл «магическим доспехом», покрыл моё тело целиком.

Ледяные нити зазвенели, жадно впиваясь в матрицу Симагина.

Я не стал накачивать её энергией, разрывая в клочья. Напротив, позволил своей матрице сделать жадный глубокий глоток.

Симагин вскрикнул и попытался отшатнуться. Но его рука словно приросла к моей шее. Матрица барона тускнела на глазах.

Я почувствовал, что колени Симагина подогнулись. Он повис на мне всей тяжестью, и только тогда я его отпустил.

— Нет, не слишком, — улыбнулся я в бледное лицо Симагина. — В самый раз.

Потеряв сознание, Симагин повалился на траву, прямо под ноги подбежавшему к нам Скворцову.

— Что ты с ним сделал, Смирнов?

Поручик наклонился к Симагину и стал щупать пульс.

— Обжорин! Быстро за врачом!

— Господин поручик! Барон Симагин первым к Косте пристал!

Молодец, Гриша! Решился.

— Разберёмся, — зарычал Скворцов. — Живо за врачом!

Я знал, что с Симагиным всё нормально. Матрица цела — просто магическое истощение. Протянул к его матрице ледяную паутинку и влил немного энергии. По матрице Симагина пошли тусклые светящиеся волны.

Барон зашевелился и сел, обводя непонимающим взглядом окруживших его курсантов.

— Симагин, ты в порядке? — спросил его Скворцов.

— Я? Не знаю… кажется.

Скворцов повернулся ко мне.

— Что ты с ним сделал?

Я пожал плечами.

— Наверное, барону стало плохо после кросса. Он повис на мне и попросил помочь ему добраться до санчасти. А потом потерял сознание и упал.

— Сам потерял сознание?

Я ответил Скворцову ледяным взглядом.

— Не понимаю смысла ваших вопросов, господин поручик!

— Симагин! Что случилось?

Симагин с трудом остановил взгляд на поручике.

— А? Ничего. Всё так и было, как он говорит… господин поручик.

— Тебе стало плохо после кросса?

— Наверное.

На меня Симагин старался не смотреть.

Скворцов ткнул пальцем в первых подвернувшихся ему курсантов.

— Вы двое, отведите Симагина в санчасть! Смирнов, за мной!

Поручик Скворцов резко повернулся и направился к административному корпусу.

Я пошёл за ним.

Похоже, поручик решил, что мою учёбу пора заканчивать!

Но я ошибся.

Скворцов привёл меня в маленькую комнатушку с одним окном, в которой едва помещались письменный стол и два стула.

— Входи!

Скворцов плотно закрыл дверь и уселся за письменный стол.

— Садись!

Я сел напротив него.

— Рассказывай всё, как было.

Поручик совершенно не напоминал тупого служаку. Может, получится с ним договориться?

— Давайте поговорим, как два взрослых человека, — предложил я.

— Что?

Поручик с удивлением посмотрел на меня, но я был абсолютно серьёзен.

— Как ты себе это представляешь? — с интересом спросил он.

Ну, понятно! Он видит перед собой восемнадцатилетнего парня.

— Очень просто, — ответил я. — Я не стану включать дурака, а вы не будете применять дисциплинарные меры.

— Интересно, — протянул поручик. — Ну, хорошо. В чём причина дуэли с виконтом Стоцким?

— Думаю, виконт разозлился на меня за тот случай, месяц назад. Когда он вместе с дружками напал на подмастерье мастера Казимира, а я вступился. Виконт оскорбил меня, и я вызвал его на дуэль. Насколько я понял, в училище это принято.

— Дуэли запрещены распорядком училища, — ответил поручик.

— Но происходят, — сказал я. — И неофициально поощряются.

— У нас военное училище. Мы воспитываем боевых магов.

— Вот именно. Во время дуэли никто не пострадал.

— А что произошло между тобой и Симагиным?

Я улыбнулся.

— Обычный конфликт. Между парнями такое случается сплошь и рядом.

Я чуть наклонился к Скворцову.

— Господин поручик, я пришёл сюда учиться. Вытирать о себя ноги я не позволю никому. Но вам могу пообещать одно. У меня хватит мозгов, чтобы обойтись без тяжёлых последствий в мальчишеских ссорах.

— Ты очень необычный курсант, — задумчиво сказал поручик. — Дворянство, полученное лично из рук Императора, письмо за высочайшей подписью с просьбой принять тебя в училище. Расскажешь о своих заслугах?

— Спросите у Императора, — предложил я. — Ему виднее.

— Покажи, что ты сделал с Симагиным, — неожиданно потребовал Скворцов. — На мне покажи!

Я понимал его. Опытному инструктору трудно положиться на слово неопытного курсанта.

— Хорошо, попробую. Активируйте ваш магический доспех.

Произнося эти слова, я уже раскачивал свою матрицу.

Матрица поручика засветилась знакомым оранжевым светом. Я сделал привычное движение пальцами, одевая ладонь в ледяную перчатку. Затем схватил поручика за руку и стремительно потянул из него энергию.

Магический доспех Скворцова мгновенно погас. Но поручик успел отдёрнуть руку, и я сразу же прекратил воздействие.

— Как ты это делаешь?

— Точно не знаю, — ответил я. — Сам хочу разобраться, для того и пошёл в училище. А ещё мне нужно военное образование. Поэтому проблем я вам не доставлю, насколько это возможно.

Я посмотрел поручику прямо в глаза и добавил:

— Официальные службы Империи знают о моих способностях.

Поручик потёр руку. На его запястье виднелись отчётливые следы моих пальцев.

— Тот ролик в Сети, — сказал он, — где ты превращаешься в оборотня… Фейк, или правда?

Я вздохнул.

— Правда.

— Можешь показать?

— Для этого вам придётся меня как следует разозлить, — улыбнулся я.

— Хорошо, — решительно сказал поручик. — Я готов закрыть глаза на дуэль со Стоцким и происшествие с Симагиным. Тем более, что никто не пострадал. Но только при одном условии.

— Слушаю вас, Дмитрий Николаевич.

— Практическое обучение большей частью построено на работе в парах. Один напарник всегда прикрывает другого. Я поставлю тебя в пару с виконтом Стоцким.

— Зачем? — нахмурился я.

Работа в паре с напыщенным аристократом совершенно меня не привлекала.

— Виконт Стоцкий — один из самых старательных курсантов училища, — сказал Скворцов. — Предлагаешь взрослый разговор? Так докажи, что ты способен решить ваши разногласия. Заодно закроешь проблемы с бароном Симагиным — он уважает происхождение Стоцкого, и поостережётся конфликтовать с его напарником.

Поручик Скворцов испытующе смотрел на меня. Хорошо, что он не знает всех подробностей моего столкновения с родом Стоцких. Иначе пожалел бы о своём предложении.

— А ещё у виконта Стоцкого слабая матрица, — улыбнулся я. — И вы хотите подобрать ему сильного напарника, чтобы парень не вылетел из училища.

— Вы оба можете вылететь, если не найдёте общий язык, — напомнил Скворцов.

— Хорошо, — кивнул я. — Я согласен.

Барон Валентин Симагин проснулся среди ночи. Ему показалось, что на него кто-то смотрит.

Симагин приподнялся на локте и обвёл взглядом пустую палату санчасти.

В палате не было никого, кроме него. Обычно курсанты здесь не задерживались. Но Симагину доктор Кройфель велел остаться в санчасти до утра.

— Утром сделаем вам анализы и отпустим, — успокоил он барона.

В палате было темно. Ночной ветер чуть колыхал занавески на приоткрытом окне.

Успокоенный барон опустил голову на подушку.

Чёрт! Надо было попросить у доктора снотворное!

Симагин никому не сказал о том, какой ужас он пережил сегодня. Это новичок сделал с ним что-то страшное. В тот момент барону показалось, что из него душа лезет наружу, и уже никогда не вернётся обратно в тело.

Краем уха Симагин слышал, что новичка взяли в училище по приказу самого Императора. Но барон не придал этим слухам значения. Мало ли, что болтают?

Когда новичок в первый же день вызвал на дуэль Стоцкого, барон удивился такой наглости. Он поставил на победу Стоцкого пятьдесят рублей и проиграл их Демидову, когда новичок размазал Стоцкого одним ударом.

Хитрый Демидов рискнул всего десяткой, и не прогадал! Сразу видно, что он из купеческого рода — такие везде умеют найти выгоду!

Ладно, чёрт с ними с деньгами! Надо решить, что делать с обнаглевшим новичком.

Барон привык во всём быть первым. Конечно, он уважал более родовитых аристократов — того же Стоцкого или княжну Соловьёву. Но к остальной швали относился с презрением. Физически сильный, обладавший мощной матрицей барон считал, что может себе это позволить.

Занавеска на окне снова качнулась под порывом ветра. Барон увидел, как от неё бесшумно отделилась чёрная тень.

Тень медленно проплыла через палату и остановилась перед кроватью барона.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко прошелестела тень.

Барон Симагин похолодел от ужаса.

— Кто ты? — прошептал он и инстинктивно задёргал ногами, чтобы отползти подальше.

— Я — Тёмный Проводник, — ответила тень. — Не бойся. Ты слышал обо мне?

Тёмный проводник!

Легенда училища. Или страшилка, которую рассказывали друг другу курсанты.

Конечно, барон Симагин слышал о Тёмном Проводнике. По слухам, он приходил к некоторым курсантам и исполнял их самые заветные желания. Тёмный Проводник брал с них обещание, что они будут молчать. И те молчали. По крайней мере, барон не знал ни одного, кто был бы знаком с Тёмным Проводником лично. Это всегда были парень или девчонка с другого курса, и они уже окончили училище, или были отчислены.

Но таинственные слухи расходились, словно круги по воде. Иногда в коридорах видели силуэт в длинном чёрном плаще с капюшоном. Отчаянные смельчаки пытались догнать его (или просто врали, чтобы покрасоваться перед товарищами⁈), но силуэт всегда исчезал в тенях.

И вот теперь Тёмный Проводник стоял перед ним.

Барон различил в темноте длинный чёрный плащ и глубокий капюшон, под которым не было видно лица.

— Что тебе нужно? — просипел Симагин.

Он попробовал поднять руку, чтобы дотянуться до чёрной фигуры. Но рука не слушалась, как будто барона внезапно разбил паралич.

— У тебя есть мечта? — спросил Тёмный Проводник. — Есть желание, которое ты хотел бы осуществить?

Сейчас у барона было только одно желание — чтобы страшная чёрная фигура исчезла и оставила его в покое. И ещё чтобы тело начало слушаться.

Наверное, Тёмный Проводник понял его состояние.

— Не бойся, — повторил он. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Наоборот! Если ты не будешь бояться, я открою тебе проход в другой мир. В мир, где твоё самое главное желание осуществится.

— Ты убьёшь меня? — немеющим языком пролепетал Симагин.

Широкий капюшон чуть качнулся из стороны в сторону.

— Нет. Я только помогу тебе. Но ты должен этого захотеть. Сейчас я уйду, а ты вспоминай своё желание и думай. Не упусти свой шанс, барон Симагин!

— А если я решу? — спросил Симагин. — Как мне тебя найти?

— Я сам тебя найду, — ответил Тёмный Проводник, — и объясню, что нужно делать. А сейчас…

Он приподнял руки под чёрным плащом. Барон почувствовал, как в его матрицу, словно свежий ветер, вливается магическая энергия. Совсем немного, тонкая струйка.

Тёмный Проводник повернулся. Фигура в плаще скользнула к окну и растворилась в движущихся тенях.

Глава 16

— Персей спустился к острову и увидел на скале спящее чудовище — горгону Медузу. Тело у неё было женское, а вместо волос на голове шевелились ядовитые змеи. Взгляд горгоны превращал человека в камень. Почуяв приближение Персея, змеи на голове Медузы зашипели, и горгона проснулась. Она уставилась на героя своим леденящим взглядом. Но Персей не смотрел на Медузу — он видел её отражение в своём щите. Один взмах меча — и голова горгоны покатилась по камням, брызжа ядовитой кровью из перерубленной шеи!

Преподаватель истории и теории магии Максим Владимирович Мерлин посмотрел на курсантов и улыбнулся.

— Заслушались? Как видите, воспаления магических узлов происходили ещё в Древней Греции и вызывали к жизни жутких мутантов. Но и тогда находились воины, способные убивать магических тварей. А уже потом народная мифология возвела их в ранг богов и героев.

Я толкнул локтем Обжорина, который дремал рядом со мной.

— Гриша!

— А? — Обжорин непонимающе захлопал сонными глазами.

— Хорош спать! Чем ты ночью занимался?

Гриша оживился. Бросил быстрый взгляд на Мерлина и зашептал:

— Ты не поверишь, Костя! Я тебе на перерыве такое расскажу!

После вчерашнего происшествия с бароном Симагиным Гриша перестал меня сторониться. Когда я вернулся в группу после разговора со Скворцовым, он первым подошёл ко мне и пожал руку.

— Давно хотел сказать тебе спасибо, Костя! После того случая, как ты нас заклинанию учил — помнишь? — у меня как будто матрица открылась! Теперь всё легко получается!

— Ну, и отлично! — улыбнулся я.

И тут же перехватил неприязненный взгляд Стоцкого.

С виконтом мы после дуэли не разговаривали. А сегодня Гриша, который всегда старался держаться поближе к Стоцкому, сам предложил мне сесть вместе.

Я не стал отказываться — сидеть рядом с княжной Соловьёвой после её вчерашнего фортеля не хотелось.

— О ночных приключениях направо и налево не рассказывают, Гриша! — подколол я Обжорина. — Девушка тебе доверилась, а ты…

— Да при чём тут девушка⁈ Я видел Тёмного Проводника!

— Кого? — удивился я.

— Тёмного Проводника! — повторил Гриша. — Ты что, ничего о нём не слышал? Это же легенда училища!

— Гриша, я в училище всего третий день, — напомнил я. — Откуда я мог о нём слышать?

— Сейчас я тебе расскажу, — начал Гриша.

Но ничего рассказать не успел.

— Молодые люди, — улыбаясь, перебил нас Максим Владимирович. — Думаю, ваш разговор будет интересен всем. Тем более что мы с вами изучаем историю магии. А история, по большей части, как раз и состоит из легенд. Обжорин! Не хотите ли выйти сюда и рассказать о Тёмном Проводнике всей группе?

Я впервые присутствовал на лекции по истории и теории магии, но преподаватель Максим Владимирович Мерлин мне сразу понравился. Слегка сутулящийся, седоволосый, с добродушной улыбкой, он часто не знал, куда деть крупные кисти рук, и во время лекции то прятал их за спину, то засовывал в карманы брюк.

Говорил Максим Владимирович негромко, а к курсантам всегда обращался вежливо, независимо от их происхождения. Вот и сейчас он не вызвал Гришу к доске, а предложил ему выйти.

Огромная разница, как по мне!

Гриша умоляюще посмотрел на Максима Владимировича, и тот смягчился.

— Ну, хорошо, Григорий! Можете сидеть. Легенду я расскажу сам, тем более что немного занимался её изучением.

Максим Владимирович заложил руки за спину и задумчиво прошёлся от окна к двери.

— Я слышал эту легенду ещё в то время, когда сам учился здесь. Вкратце она звучит так: время от времени кому-то из курсантов училища является Тёмный Проводник. Человеческая фигура, всегда в длинном чёрном плаще с глубоким капюшоном. Его лица никто никогда не видел.

Тёмный Проводник предлагает курсанту открыть дверь в другой мир, в котором исполнится его самое заветное желание. Непременное условие — курсант должен добровольно согласиться на это. И не просто согласиться, а захотеть! И, разумеется, держать встречу с Тёмным Проводником в тайне.

Максим Владимирович остановился возле окна. Глядя на улицу, он легко постучал пальцами по стеклу.

— Когда я вернулся в училище преподавателем, легенда уже обросла слухами и подробностями. Скажу больше — я сам разговаривал с двумя курсантами, которые, по их словам, встречались с Тёмным Проводником. Оба они отказались от его предложения и сообщили о встрече преподавателям. Их имена я называть не стану. Но кроме этих двух ребят никто Тёмного Проводника не видел.

— Я видел! — упрямо набычившись, сказал Гриша.

— Расскажешь? — с интересом спросил его Максим Владимирович. — Где ты его видел?

— Ночью, на плацу.

— Григорий, а могу я тебя спросить, что ты делал ночью на плацу?

— Я у окна стоял, в казарме. И увидел человека в чёрном плаще с капюшоном. Он шёл по плацу, а потом исчез.

Максим Владимирович почесал ухо, улыбнулся и спросил:

— А зачем ты стоял ночью у окна?

— Я деревню вспоминал, — уставившись в парту, ответил Гриша. — Мне по ночам часто деревня вспоминается, особенно, летом.

Группа грохнула хохотом.

Гриша замолчал и покраснел.

— Тише! — остановил смех Максим Владимирович. — Чтобы вы знали — меньше одного процента населения Империи живёт в столице. И только тридцать процентов — в больших городах. Скажу больше — исчезни на карте Империи хоть несколько деревень, и всем окрестным городам придётся туго. Кто скажет, почему?

— Потому что магические узлы останутся без контроля, и рядом с ними могут расплодиться твари! — с места ответила княжна Соловьёва.

— Вот именно, — кивнул Максим Владимирович. — Спасибо за интересный рассказ, Гриша! Садись!

Сразу после истории и теории магии в расписании стояла физподготовка. На этом занятии я убедился, что поручик Скворцов не из тех, кто откладывает решения в долгий ящик.

— С сегодняшнего дня будем учиться работать в парах, — сказал он после обязательной разминки. — Всех прошу к вольеру, господа курсанты!

Вольер находился в дальнем углу плаца. Площадка десять на десять метров, со всех сторон затянутая проволочной сеткой с таким же потолком. Одной стороной вольер примыкал к металлическому ангару. С противоположной стороны был устроен входной тамбур с двойной сетчатой дверью.

— Сегодня у нас практическое занятие по истреблению магических тварей, — сказал Скворцов. — Все вы, кроме курсанта Смирнова, прошли курс фехтования. И сегодня он вам пригодится. Смирнов присоединился к группе позже. Зато у него есть то, чего пока нет ни у кого из вас — практический опыт.

Говоря это, Скворцов даже не смотрел на меня. Да и никто не смотрел. Все, как заворожённые, уставились на пустой вольер.

— Курсант Соловьёва и курсант Обжорин! — сказал поручик. — Надеть спецкостюмы!

Спецкостюмами назывались толстые комбинезоны, в которых курсанты фехтовали друг с другом. Верхний слой костюма представлял собой тонкое металлическое плетение, под которым скрывались вставки из плотного мягкого материала. Костюм подгонялся по размеру при помощи ремней с пряжками. Голову защищал фехтовальный шлем с сетчатым забралом.

Гриша и Полина быстро натянули спецкостюмы. Я, глядя на них, старался запомнить порядок действий — не хватало ещё запутаться в многочисленных ремнях!

Кажется, лицо Полины побледнело. Но я увидел, как она упрямо сжала губы.

— Берите палаши, и в вольер! — распорядился поручик.

Гриша с Полиной вошли в тамбур вольера. Скворцов запер за ними наружную дверь и только после этого позволил им войти внутрь.

— Запереть вторую дверь! — скомандовал он.

Обжорин, чуть замешкавшись, задвинул засов.

— Теперь слушайте внимательно, — невозмутимо сказал поручик. — Сейчас откроется дверь ангара, и на вас выпустят шесть магических тварей первого уровня. Это неопасно — при всём желании они не смогут даже прокусить ваши комбинезоны. Ваша задача — уничтожить тварей, одновременно защищая друг друга от нападения. Если возникнут трудности — тварей уничтожит специальная команда.

Говоря это, поручик расстегнул кобуру на поясе. Я увидел рукоятку пистолета.

— Представьте, что клинок — это продолжение вашей руки, — напомнил поручик. — Накачайте в него магию. Готовьтесь!

Гриша Обжорин и княжна Соловьёва вытащили из ножен длинные прямые палаши и встали так, чтобы видеть дверь ангара. Клинки они держали перед собой.

— Пускай! — скомандовал поручик, нажав кнопку рации, которая висела у него на ремне портупеи.

Дверь открылась, и оттуда выбежали кролики!

Шесть милых созданий, похожих на облачка серого пуха, выскочили на утоптанный песок вольера и уселись, настороженно поводя длинными ушами. Их красные глаза испуганно стреляли по сторонам.

Я увидел, как клинок Полины опустился почти к самой земле. Видимо, княжна растерялась от неожиданности.

И тут ближайший к ней кролик оттолкнулся от земли длинными лапами и прыгнул!

Словно пушистый пушечный снаряд, он одним прыжком преодолел расстояние, которое отделяло его от княжны, ударил её в грудь и опрокинул на землю!

Я услышал крик — это вскрикнул кто-то из курсантов.

Передними лапами и зубами кролик вцепился в забрало шлема княжны, а длинными задними лапами, что было сил, барабанил по её груди. Когти зверька скрежетали по проволочному плетению костюма.

Второй кролик прыгнул на Обжорина, но Гриша не сплоховал. Резким взмахом палаша он разрубил зверька ещё в полёте. Коротким уколом достал второго и бросился на помощь княжне.

Он попытался сбросить кролика руками. Ещё один зверь ударил в бок Грише, но Обжорин устоял на ногах. Длинные жёлтые кроличьи резцы проскрежетали по проволочному плетению.

Наконец, княжна Соловьёва опомнилась. Левой рукой она отбросила кролика от себя. Тот снова прыгнул, и княжне достаточно было только подставить остриё палаша — кролик напоролся на него.

Княжна вскочила на ноги. Несколько быстрых взмахов — и на залитом кровью песке валялись шесть мохнатых тушек.

Гриша и Полина замерли спиной к спине. Клинки они выставили перед собой, ожидая вторую волну атаки.

— Достаточно! — кивнул поручик Скворцов. — Проверьте тварей, и сделайте контрольные удары!

Княжна растерянно повернулась к Обжорину. Тот кивнул и пошёл к ближайшему кролику, выставив палаш перед собой.

— Стоп! — резко сказал Скворцов. — В чём дело, курсант Соловьёва?

— Они такие… — сказала княжна, глядя на поручика.

Её голос глухо звучал из-под маски.

— Громче, я не слышу!

— Они милые! — истерически выкрикнула княжна. — Я не могу!

— Ясно, — кивнул Скворцов. — Обжорин, ты как?

— Я в порядке, господин поручик! — ответил Гриша.

— Проверь тварей.

Гриша обошёл всех кроликов, нанося каждому короткий укол под переднюю лапу.

— Готово!

— Выходите из вольера!

Гриша отодвинул железный засов и пропустил княжну вперёд.

— Курсант Соловьёва, — мягко сказал Скворцов. — Я понимаю, что когда вы шли в училище, то были готовы сражаться с драконами, бешеными волками и злобными медведями. Но магические твари бывают разными. Мы не можем угадать, кого превратит в чудовище воспаление магического узла. Четыре года тому назад неожиданный магический выброс превратил в тварей заячий выводок. Они растерзали двух взрослых и троих детей прежде, чем подоспели гвардейцы. Подумайте об этом.

— Я поняла, господин поручик, — сухо ответила княжна.

— Я рад. И не переживайте — для первого раза вы хорошо держались, — неожиданно мягко добавил Скворцов. — Обжорин — молодец!

Успевший стянуть шлем Гриша покраснел от похвалы.

— Следующая пара — Стоцкий и Смирнов, — сказал поручик. — Надевайте костюмы, и в вольер!

Я был готов к такому повороту. Поэтому перехватил из рук Гриши пропахший потом костюм и принялся натягивать его на себя.

— Гриша! — прошептал я, пока виконт Стоцкий негодующим взглядом сверлил поручика Скворцова. — Помоги ремни затянуть!

— Давай!

Гриша принялся подтягивать на мне застёжки костюма.

— Я не буду стоять в паре со Смирновым! — наконец, разродился виконт.

И тут поручик Скворцов показал характер.

— Хорошо, спокойно сказал он Стоцкому. — В таком случае, даю вам десять минут на сбор вещей, и чтобы вашего духу не было в училище. Документы вам пришлют почтой.

Виконт стиснул зубы и покраснел от негодования.

Скворцов молча смотрел на него.

На исходе второй минуты Стоцкий сдался и принялся натягивать костюм. Я к этому времени уже оделся и взвешивал в руке палаш.

Оружие оказалось довольно увесистым. И непривычным, если учесть, что до сих пор из холодного оружия я держал в руках только кухонный нож и топор. Впрочем, баланс был намного лучше, чем у топора — это я почувствовал, сделав несколько взмахов.

Убедившись, что Стоцкий одевается, поручик Скворцов перевёл взгляд на меня.

— Фехтовать ты не умеешь, — сказал он, — поэтому просто постарайся не отрубить себе пальцы. И попробуй свои способности.

Мы вошли в тамбур вольера. Идя рядом со Стоцким, я почувствовал, насколько он напряжён. Палаш виконт держал умело — видно, что далеко не в первый раз.

И тут мне в голову пришла здравая мысль.

— Не пугайся! — негромко сказал я Стоцкому, одновременно протягивая в его сторону ледяную паутинку.

А затем принялся накачивать энергией его магическую матрицу.

Голова в мягком шлеме повернулась в мою сторону. За тёмной сеткой я не видел лица виконта, но понял его удивление.

— Направь всю энергию в клинок и херачь на полную! — сказал я ему.

И сам сделал то же самое.

За моей спиной поручик Скворцов задвинул засов вольера.

— Пускайте тварей! — сказал он в рацию.

Глава 17

На нас с виконтом выпустили не кроликов, а кабанов. Каждый из них весил под полсотни килограммов, а хрюкали они так громко и злобно, что у меня заложило уши.

Кабанчики оказались резвыми и крепкими. Должно быть, поэтому Скворцов счёл, что на нашу пару будет достаточно четырёх хрюшек.

Взрывая копытами песок, звери метнулись к нам, словно мохнатые торпеды.

Работать в паре оказалось очень эффективно. До меня добежал только один кабан — троих срубил Стоцкий. Он метался по вольеру с такой скоростью, что его фигура размазывалась в воздухе. А лезвие палаша казалось смертоносной сверкающей радугой.

Кабанчик, который сумел избежать встречи с виконтом, бросился на меня и напоролся на выставленный палаш, словно на вертел. Слабенькая матрица зверя мгновенно развалилась в клочья. Кабан лязгнул по металлу клинка крепкими зубами и издох.

— Неплохо, — кивнул Скворцов, обводя взглядом устроенное нами побоище. — Смирнов, вам нужно подтянуть фехтование. Стоцкий, потренируйте своего напарника!

Подтянуть? Вообще-то, я сроду не дрался холодным оружием и знал только, за какой конец его держать!

По сигналу Скворцова мы с виконтом, не снимая защитных костюмов, сменили боевые палаши на тренировочные деревянные мечи и отошли в сторону.

— Никогда больше не делай так! — злобно прошипел Стоцкий.

— Ты о чём? — поинтересовался я.

— О твоей чёртовой магии! Мне не нужна помощь, я справлюсь сам!

— А мне нужна, — спокойно ответил я. — Я тоже могу научиться фехтовать самостоятельно, если буду пару лет ежедневно колотить чучело по рисункам в учебнике. Но куда проще учиться с опытным инструктором.

— Ты — не опытный! — резко ответил Стоцкий.

— В магии я сильнее тебя, так у ж получилось. И во многом могу тебе помочь. Не всё ли равно, у кого учиться? Главное — результат.

Виконт промолчал и набросился на меня. Я попытался отбить его атаку деревянным мечом, да куда там! Через секунду мой меч валялся далеко в стороне, а пальцы правой руки ныли — Стоцкий, как следует, приложил по ним своей дубиной. Хорошо, что у защитного костюма толстые рукавицы!

Напоследок виконт чувствительно ткнул меня тупым концом своего оружия в рёбра, демонстрируя смертельный укол.

Краем глаза я видел, что Скворцов внимательно наблюдает за нами.

— Попробуем ещё раз, — невозмутимо сказал я, поднимая меч.

Стоцкий снова сделал быстрый выпад. Мой меч опять отлетел в сторону, а пальцы заныли сильнее.

Чёртов виконт специально нарывался! Я слышал его тяжёлое дыхание.

— Ещё! — улыбнулся я.

На третий раз мне удалось удержать меч и сделать неуклюжий выпад. Подвела мокрая трава, на которой я поскользнулся. Стоцкий легко отвёл мой клинок своим, и я опять получил остриём по рёбрам.

Благословляя создателей защитного костюма, я снова и снова вставал в позицию. Виконт явно старался разозлить меня. Ну, а я изо всех сил сохранял спокойствие, давая ему выпустить пар.

На десятый или двенадцатый раз, когда я внимательно следил за его движениями, ожидая очередного подвоха, он вдруг поднял клинок вверх.

— Извини, — услышал я. — Давай, покажу медленно. Держи меч вот так и делай выпад вперёд.

На обед вместе со всеми я не пошёл. С меня градом катил пот, а всё тело болело после ударов и тычков, которые я получил от виконта.

Стащив с себя защитный костюм, я сел на скамейку возле казарменного корпуса. Закрыл глаза и разогнал магическую матрицу. Я представил, как огненная сеть магических нитей разогревается у меня под кожей, разгоняя кровообращение. Через полчаса боль почти исчезла. Опухоль с пальцев спала, а от синяков не осталось и следа.

— Костя, ты чего тут сидишь? — окликнули меня.

Я открыл глаза. Рядом со мной стол Гриша Обжорин. В руках он держал свёрток из бумажных салфеток.

— Ты чего на обед не пошёл? Я вот тут тебе принёс!

Гриша протянул мне свёрток. Я развернул салфетки. На тонкой промасленной бумаге лежали две ещё тёплые котлеты, переложенные чёрным хлебом.

— Откуда две? — улыбнулся я.

— Бери, — смутился Гриша. — Я твой суп съел, ничего?

— Правильно сделал, — рассмеялся я. — Не пропадать же добру!

И откусил котлету. Она оказалась сочной, с тонкими розовыми мясными прожилками.

— Кабанятина, свежая!

Гриша невольно сглотнул слюну.

Так вот куда деваются твари, убитые нами на тренировках! Идут на кухню училища.

Разумно!

И мясо не пропадает, и магическая еда хоть немного, но усиливает матрицы курсантов.

Я протянул Грише вторую котлету.

— Держи! Слушай, а покажи — где ты видел этого Тёмного Проводника?

— Прямо здесь, — ответил Гриша, торопливо жуя котлету. — Смотри — вот наши окна!

Он показал рукой на окна второго этажа.

— А он шёл вот так!

Новый взмах руки прочертил траекторию от административного корпуса к середине асфальтированного плаца.

— И примерно вот там исчез.

— Исчез посреди пустого пространства? — удивился я. — Может, ты его в темноте потерял?

— Нет, — уверенно ответил Гриша. — Луна светила. Точно исчез.

— Пойдём, поглядим! — сказал я, поднимаясь со скамейки.

Вытер ладони, выбросил скомканные салфетки в урну и пошёл к середине плаца.

Ага!

В асфальте виднелась круглая литая решётка канализационного люка. Она была утоплена заподлицо с поверхностью.

Я присел и попробовал поддеть решётку пальцами. Она даже не шелохнулась — настолько тяжёлая. Здесь нужен ломик, вот и отверстие для него в решётке. Я постарался запомнить примерный диаметр отверстия.

— Ты думаешь, он туда спрыгнул? — спросил Гриша.

— А у тебя есть другие варианты?

— Ну, — неуверенно сказал Обжорин, — это же Тёмный Проводник. Может, он просто растворился в воздухе?

Я пожал плечами. Потом лёг на живот приложил ухо к холодному металлу крышки люка и прислушался.

Если здесь проходит канализация, значит, должна течь вода. Тем более, что вчера был дождь.

Под крышкой было тихо.

Поднимаясь на колени, я увидел, как в одном из окон учебного корпуса качнулась тяжёлая штора. Как будто кто-то смотрел на нас из окна.

— Что это за окна? — спросил я Гришу.

Гриша наморщил лоб.

— Кажется, кабинет магической ботаники.

К концу занятий за мной неожиданно заехала баронесса Поклонская. Именно заехала — сияющая от радости баронесса грациозно опиралась на капот новенького красного автомобиля. Автомобиль она предусмотрительно запарковала прямо напротив ворот училища, чтобы все желающие могли им полюбоваться.

— Ничего себе, какой красавец! — восхитился я, разглядывая стремительные обводы автомобиля.

— Папа подарил! — гордо сказала Мария Васильевна. — Они с мамой позавчера вернулись из Парижа.

— Прокатишь? — улыбнулся я.

— Поехали!

Лихо крутя спортивный руль, баронесса выехала на набережную Невы и тут дала себе полную свободу. Мотор басовито урчал, покрышки с шорохом глотали километры трёхполосного шоссе. Свежий летний ветер, врываясь в приоткрытое окно, трепал светлые волосы баронессы.

— Куда мы едем? — спросил я, перекрикивая шум ветра и мотора.

— Отец год назад купил дачу на берегу Суздальского озера. Завтра они с мамой переезжают туда, а сегодня дача в нашем распоряжении! Ты не против?

— С чего бы? — улыбнулся я. — Давай купим мяса — будем жарить его на огне, пить вино и развратничать.

— А ты умеешь? — удивилась баронесса.

— Развратничать? Конечно!

— Да нет. Делать шашлык!

— Не назову себя большим специалистом, но жареное мясо в любом случае получится.

Дача у баронов Поклонских оказалась, что надо — старый, но вполне крепкий двухэтажный дом на самом берегу Нижнего Суздальского озера. С трёх сторон дом окружал чистый сосновый лес, а с четвёртой стороны располагался собственный кусочек песчаного пляжа.

На пляже мы и расположились. Я соорудил мангал из четырёх кирпичей, поставленных на ребро, и развёл между ними огонь. Мясо на решётке шипело, исходя прозрачным соком. Капли жира падали в огонь и вспыхивали синеватым пламенем.

По воде озера скользили лодки с отдыхающими, слышались неразборчивые разговоры, которые иногда прерывались весёлым смехом.

Баронесса сбросила лёгкое платье и осталась в голубом открытом купальнике. Осторожно вошла в воду и удивилась:

— Надо же, ещё тёплая!

Затем красиво нырнула и поплыла брассом.

Я снял мясо с огня и с разбега бултыхнулся в озеро. В несколько гребков догнал Машу и поплыл с ней рядом.

Вода пахла свежестью, над ней поднимался лёгкий, еле заметный туман. Закатное солнце просвечивало сквозь сосны, окрашивая их стволы тёмной горящей медью.

Надо бы поинтересоваться, сколько стоит домик в этом уютном местечке!

Потом мы, обжигаясь, ели горячее мясо и запивали его красным «пинно» из пластиковых стаканчиков. Огонь давно прогорел, только угли еле заметно алели под толстым слоем седого пепла.

Я залил костёр водой и обнял баронессу за плечи. Её кожа была сухой и прохладной.

По скрипучей деревянной лестнице мы поднялись на второй этаж. Там стояла огромная высокая кровать тёмного дерева с самым настоящим балдахином! Кровать была застелена свежим бельём, и я заподозрил, что Маша заранее планировала эту поездку.

Маша повернулась ко мне спиной. Я осторожно потянул тесёмки купальника. Они легко развязались, и я увидел тонкую белую полоску на загорелой коже.

Барон Валентин Симагин решился.

Утром доктор посмотрел на него сквозь очки и сказал:

— Ну, что же, анализы у вас хорошие. Налицо некоторое истощение. Пожалуй, я порекомендую вам некоторое время воздержаться от практических упражнений с магической матрицей. Но к теоретическим занятиям вы можете вернуться уже сегодня.

Симагин откинулся на подушку, изображая слабость. Сильно стараться ему не пришлось — барон не спал всю ночь, думая о Тёмном Проводнике, и задремал только под утро.

— Хорошо, доктор, — слабым голосом сказал Симагин.

Он был достаточно умён, чтобы понимать — прямую просьбу оставить его в санчасти доктор воспримет как симуляцию.

Доктор поправил очки и внимательнее вгляделся в лицо барона.

— Что-то не нравятся мне ваши круги под глазами, — сказал он. — Плохо спали?

— Отвратительно, — честно сказал Симагин.

— Вот что, — решил доктор. — Оставлю-ка я вас в палате ещё на сутки. Сейчас вам принесут снотворное. Высыпайтесь.

— Спасибо, — от души поблагодарил Симагин.

Таблетку снотворного, которую дала ему медсестра, Симагин спрятал под языком. Лекарство оказалось таким горьким, что Валентин еле-еле дотерпел до туалета. Выплюнув таблетку в унитаз, он долго полоскал рот водой из-под крана. Вода чуть отдавала ржавчиной, но барону было всё равно.

Только бы избавиться от невыносимой горечи!

Затем Валентин вернулся в палату и спокойно уснул. До вечера нужно было выспаться.

Ночью он лежал, не сводя глаз с шевелящихся занавесок. Чёрные тени скользили по полу, порывы ветра холодили лицо.

Симагин чувствовал мелкую дрожь и не мог понять, что это — холод, страх или нетерпение.

— Ты принял решение?

Знакомый бесцветный голос негромко прошелестел откуда-то из-за спины барона.

Непостижимым образом Тёмный Проводник вошёл в палату незамеченным и опять стоял возле кровати!

Симагин повернул голову и увидел фигуру в чёрном плаще с широким капюшоном.

— Да, — закивал барон, боясь передумать. — Я хочу, чтобы моё желание исполнилось! Я хочу…

Тёмная фигура еле заметно шевельнулась.

— Мне не нужны подробности. Достаточно, что их знаешь ты. Насколько сильно твоё желание?

— Очень! — подтвердил барон Симагин.

И торопливо спросил:

— А если желание не одно?

— В этом нет ничего страшного, — негромко сказал Тёмный Проводник, — если твои желания не противоречат друг другу.

— Не противоречат! — заверил его барон.

— Что ж, сосредоточься на них, а я просканирую твою матрицу. Закрой глаза — так тебе будет проще.

Барон крепко зажмурился и представил голую княжну Соловьёву. Он не знал, как она выглядит без одежды, но достаточно изучил фигуру княжны. Остальное доделало воображение.

— Попробуй объединить все желания в одну картинку, — приказал голос.

Барон представил себя рядом с княжной. На нём богатый костюм, на левой стороне груди вышит княжеский герб. Правый карман пиджака чуть оттопыривается — в нём лежит увесистый пухлый бумажник. Барон — нет, князь Симагин! — сидит в роскошной столовой своего дворца на Невском проспекте и завтракает с золотой посуды, которую подаёт ему симпатичная служанка в белоснежном кружевном переднике. Князь Симагин протягивает руку к высокому бокалу на тонкой ножке, в который налито коллекционное шампанское «Дом Роше». Симагин делает глоток и лениво улыбается, глядя на княжну Соловьёву.

— Я сегодня допоздна задержусь на бирже, — говорит он. — Не жди меня.

Княжна послушно кивает. Её розовые соски вздрагивают.

Князь Симагин знает, что она всё равно будет ждать — ведь княжна влюблена в него, как кошка. Эта мысль будоражит Валентина.

— Достаточно, — шелестит голос Тёмного Проводника. — Я вижу, ты настроен серьёзно.

Барон Симагин открыл глаза. Образ княжны Соловьёвой медленно таял в ночной темноте палаты.

— Что дальше? — спросил барон.

— Завтра приступай к занятиям, — приказал Тёмный Проводник. — Никому ничего не говори и почаще думай о своих желаниях. Когда придёт время, я с тобой свяжусь.

— Когда это будет?

— Скоро. Проход в другой мир требует подготовки. Ты получишь записку с указаниями, она будет в твоём кармане.

— В том другом мире, там всё будет так, как я хочу?

Тишина.

Симагин повернул голову и увидел только стену, выкрашенную белой краской.

Фигура в чёрном плаще бесследно исчезла.

Утром мы с баронессой пили кофе на открытой веранде и слушали пение птиц. Судя по тёмной окраске с рыжими пестринами, это были скворцы. Они деловито перепрыгивали по развесистой рябине, на которой гроздьями висели ярко-оранжевые ягоды.

По небу скользили лёгкие белые облака. День обещал быть солнечным, а для петербургского августа это редкость.

— Хорошо, что ты поступил в училище, Костя, — осторожно сказала баронесса, поглядывая на меня.

— Согласен, — ответил я, разглядывая тонкую молочную пенку на стенках чашки.

— Конечно, это всего лишь начало, — улыбнулась Маша, — но перед тобой открываются хорошие возможности. Ты всего лишь дворянин, а уже бываешь во дворце и лично знаком с Императором. Есть шанс сделать карьеру при дворе.

Я и сам думал о возможностях и прикидывал разные варианты будущего. Но слова баронессы неприятно царапнули.

Это моё будущее, мне о нём и думать.

Я промолчал и сделал глоток кофе.

— Мой отец хочет с тобой познакомиться, — сказала Маша.

Я чуть было не спросил «зачем», но вовремя спохватился. Всё было понятно и так.

Я пожал плечами.

— Хочет — значит, познакомимся.

— Ты не против? — обрадовалась баронесса.

— А почему я должен быть против? — уклончиво ответил я.

— Отлично! Тогда я поговорю с папой и позвоню тебе. Слушай, а ты сможешь приехать к нам в гости в форме?

— У меня есть неплохой костюм, — удивился я.

Надевать комбинезон не хотелось. Хоть Аня и подогнала его по фигуре, но плохую дешёвую ткань не скроешь.

— Нет!

Маша тряхнула головой.

— Понимаешь, мой папа хоть и барон, но никогда не служил в армии. А ты пока просто дворянин, но форма придаст тебе…

Баронесса замялась, подыскивая подходящее слово.

— Серьёзности? — спросил я. — Веса?

— Вот-вот!

Маша не уловила сарказм в моём голосе.

— Я могу даже палаш прицепить, — согласился я. — И притащить с собой голову какой-нибудь твари пострашнее.

— Да ну тебя!

— Ладно, буду в форме, если ты просишь. Ты закинешь меня в училище, или уже опаздываешь?

— А сколько сейчас времени? — спохватилась баронесса.

И тут в её сумочке зазвонил телефон.

— Да, Жан Гаврилович! — сказала она. — Слушаю!

Я насторожился.

— Прорыв, где?

Баронесса выслушала ответ и побледнела.

— Так это же совсем рядом с нами! Поняла!

Чёрт!

Я поставил пустую чашку на стол и поднялся с кресла.

Глава 18

Я поставил пустую чашку на стол и поднялся с кресла.

— Что случилось?

— Твари в Шуваловском парке! Внезапный прорыв узла. Полиция и гвардия уже выехали, но мы ближе всех!

— Едем!

Маша подбежала к машине и достала из багажника комплект формы.

— Отвернись!

Она быстро переоделась и села за руль. Я уже сидел рядом.

Мотор машины взревел, и она рванула с места, пробуксовывая на песчаной дорожке.

— Как курсант Магического училища, ты поступаешь в моё распоряжение! — быстро говорила баронесса, не отрывая взгляда от дороги. — В сторону!

Мы вылетели на перекрёсток Суздальского шоссе и Выборгского тракта. Летевший по шоссе продуктовый фургон, скрипя тормозами, шарахнулся в сторону. Водитель что-то кричал, грозя нам кулаком.

Вдалеке послышалось завывание полицейских сирен.

Не сбавляя скорости, баронесса свернула на разбитый асфальт парковой аллеи. Машина ухнула в колдобину, и я чуть не вылетел через люк. Ели, рябины и берёзы мелькали по сторонам дороги. Ветки хлестали по лобовому стеклу, скрежетали по железу кузова.

Впереди, между деревьями, мелькнуло здание усадьбы — жёлтое, с белыми колоннами.

И тут мы наткнулись на первый труп.

Мужчина в шортах и цветастой рубахе лежал прямо на дороге лицом вниз. Руки его были выброшены вперёд — видимо, он упал на бегу. Под головой уже натекла лужа тёмной крови. Спина представляла собой кровавое месиво — её рвали когтями или зубами.

Маша резко затормозила. Меня бросило к лобовому стеклу, и я больно ударился локтем. Шипя от боли, втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Но рассиживаться было некогда.

Баронесса уже выскочила из машины. Она подбежала к лежавшему мужчине, присела рядом с ним и проверила пульс.

— Мёртвый!

Лицо Маши было бледным, глаза расширились.

— К усадьбе, скорее! — крикнула она. — Там могут быть ещё люди!

— Стой!

Я схватил баронессу за плечо.

Чёрт!

Вдвоём в огромном парке, где за каждым кустом может прятаться тварь!

А у нас даже оружия нет!

Не отпуская плечо Маши, я медленно обвёл взглядом аллею.

Тихо.

Подозрительно тихо.

Ни звука, ни движения.

Как будто вся лесная мелочь попряталась, почуяв рядом сильного хищника.

И тут я почувствовал магический узел.

Словно совсем рядом со мной мерно билось огромное сердце. Биение было неслышным, но отдавалось во всём теле. Это матрица резонировала с энергией узла.

Под кожей возник невыносимый зуд. Почти сразу он превратился в сильное жжение. Как будто волокна матрицы раскалились и теперь прожигали кожу. Я даже услышал шипение испаряющейся жидкости и почуял запах палёного.

Перед глазами поплыли цветные круги.

Мне показалось, что это от боли. Но круги пульсировали в такт биению магического узла.

А затем я увидел магическую линию.

Она была похожа на тоннель, состоящий из ослепительного голубого света. Этот тоннель тянулся через весь парк, проходя прямо сквозь кусты и деревья. Впереди был холм. Магическая линия уходила внутрь холма и там пересекалась с другой — такой же светящейся, но огненно-алой. Место их пересечения пульсировало — это и был воспалённый магический узел.

На холме стояла давно заброшенная церковь. Её остроконечный готический шпиль наводил на мысли о какой-нибудь бессарабской деревушке.

Линии сходились в узел прямо под церковью.

Кроме линий я смог разглядеть светящиеся пятна. Они не стояли на месте, а перемещались по парку, то скрываясь за деревьями, то снова появляясь.

Одни пятна были тусклыми, едва заметными. Другие горели ярко, словно вспышки сварки.

Вот два пятна сошлись вместе. Я услышал рычание и предсмертный звериный крик. Он почти сразу оборвался. Одно из пятен погасло, а второе вспыхнуло ещё ярче и двинулось в нашу сторону.

— Осторожно!

Тварь была прямо над нами — она пряталась в ветках старой ели, которые нависали над аллеей.

Я оттолкнул Машу в сторону.

В этот момент тварь прыгнула на неё.

Если бы я не заметил её раньше, то ничего бы не смог сделать. Но я выбросил руки и перехватил пушистое тельце в полёте. Сжал пальцы, чувствуя, как с хрустом ломаются тонкие кости.

Тварь заверещала, извиваясь. Но я разорвал её пополам и бросил окровавленные ошмётки на дорогу.

Матрица жадно чавкнула, впитывая крохотный глоток магии.

Белка! Чёртова рыжая белка, которую я разорвал, и после смерти скалила зубы.

Как будто хотела укусить.

Маша испуганно взвизгнула.

Полицейские сирены взвыли совсем рядом.

А со стороны усадьбы раздался отчаянный женский крик!

Маша рванулась на голос, но я перехватил её за талию.

— Куда ты⁈

— Там люди! Им нужна помощь!

Чёрт!

Я видел несколько светящихся пятен возле усадьбы, но кто из них тварь, а кто человек — разобрать не мог.

Жжение под кожей усилилось, и я понял, что нужно делать.

— Маша! Слушай меня! Закройся в машине и дождись полицию и гвардию. Скажи им, что я там — пусть не стреляют!

— Что ты собираешься делать?

Губы баронессы посинели и не слушались. Но она упрямо рвалась к усадьбе, откуда снова послышался крик.

— Маша! Я постараюсь вытащить эту женщину! Но не смогу помочь и ей, и тебе, если твари набросятся! У тебя даже оружия нет!

— А у тебя?

Я криво усмехнулся.

— Я сам себе оружие.

Матрица уже давно звенит на пределе терпения. Я даю ей волю и чувствую, как кривые когти прорастают прямо сквозь подушечки моих пальцев. Время замедляется. Пульсации магического узла становятся реже. В паузах между ними я слышу каждый звук, каждый шорох огромного парка.

— В машину! — рычу я.

Гортань уже почти не слушается — горло оборотня не приспособлено для человеческой речи.

Маша медленно пятится. Я хватаю её за руку, вталкиваю в машину и хлопаю дверью.

— Сиди здесь!

А сам бегу в сторону церкви.

Женщине везёт. Каким-то чудом она успела забежать в пластмассовую кабинку общественного туалета и запереться там.

Перед дверью кабинки расхаживает огромный волк.

Вот он поднимает переднюю лапу и пытается когтями подцепить дверь.

Пластиковая задвижка — хлипкая преграда. Но дверь открывается наружу, а когти зверя скользят по ней.

Волк встаёт на задние лапы, а передними опирается на кабинку. Кабинка качается, и женщина внутри визжит от ужаса.

Этот визг будоражит волка, заставляет его матрицу светиться ярче.

Да что там! Он и меня будоражит.

Визг добычи перед смертью!

Я делаю глубокий вдох, чтобы не растерять остатки разума.

Волк вцепляется зубами в угол кабины и мотает лобастой головой из стороны в сторону, стараясь разгрызть пластмассу.

Я тянусь к его матрице. В состоянии оборотня мне не нужна ледяная паутинка. Я мог сразу прикоснуться к матрице зверя.

Но не успеваю.

С ветки, которая нависает над поляной, летит упругий шерстяной комок. Он падает на волчий загривок, и два зверя рычащим клубком катятся по траве.

Вот клубок распадается.

Истекающий кровью волк вскакивает на ноги. Перед ним, выгибая спину и рыча, стоит огромная рысь!

Челюсти волка сухо щёлкают, но рысь уворачивается и снова вспрыгивает ему на спину. Она рвёт волка когтями так, что во все стороны летят клочья серой шерсти и ошмётки окровавленной кожи.

Два зверя дерутся за беспомощную добычу!

С моими глазами происходит странное. Обычным зрением я вижу двух дерущихся зверей. И одновременно передо мной полыхают два тугих клубка магии. Ярко-зелёные нити переплетаются с оранжевыми, вспыхивают в местах пересечения. Рвутся и прорастают друг в друга, образуя сложное двухцветное плетение.

Я понимаю, что волк и рысь не просто рвут друг друга когтями и зубами. Они инстинктивно пытаются разрушить матрицу соперника. И кто победит в этой схватке — тот и останется в живых.

Волк скулит и мотает головой — когтистая кошачья лапа прошлась по его морде, сдирая кожу. Он вертится юлой, пытаясь сбросить рысь с холки. Но сильная кошка держится крепко, всё глубже запуская кривые когти в волчий загривок.

Оранжевые нити тускнеют, а зелёные наливаются силой.

Рысь побеждает

Волк падает на бок и катится по траве. Рысь отпрыгивает в сторону. Она тоже вся в крови, передняя лапа прокушена. Но и на трёх ногах зверь остаётся опасным.

Только не для меня.

Звериная схватка стремительна. Но для меня она выглядит, словно в замедленной съёмке.

Два быстрых шага — и я оказываюсь возле рыси. Она успевает дёрнуться в мою сторону. Вот только прокушенная волком лапа её подводит. Я вонзаю когти в кошачий загривок, одним глотком выпивая матрицу твари. Второй рукой хватаю рысь за короткий жёсткий хвост и отрываю от земли.

По телу идёт тёплая волна. Странное ощущение — как будто глотаешь горячий мясной бульон, и с каждым глотком у тебя прибавляется сил.

Рысь шипит и извивается, размахивая в воздухе мощными когтистыми лапами. Если вывернется — как пить дать, располосует когтями!

Но вырваться ей не удаётся. Меньше чем через секунду её матрица тускнеет. Плетение осыпается серыми клочьями, и выходит из туши серебристым облачком. Мускулистую спину выгибает судорога.

Я швыряю рысь на землю и делаю шаг к умиравшему волку. Быстрое движение когтей разрывает ему глотку, избавляя от мучений. Его матрица уже умирает, но я успеваю сделать небольшой глоток.

Хорошо!

Теперь надо вытаскивать женщину. Я стучу в хлипкую дверь кабинки, но никто не отзывается.

Чёрт! Это выглядит так, словно я ломлюсь в занятый туалет!

Идиотская ситуация!

Хриплый смех вырывается изнутри, и матрица начинает успокаиваться. Вовремя — не хватает ещё появиться перед женщиной в виде оборотня. Так и до сердечного приступа недалеко.

Когти укорачиваются. Я успеваю поддеть ими дверь, дёргаю на себя. Пластмассовая задвижка лопается с хрустом. Женщина забилась в угол кабинки и потеряла сознание. В лице — ни кровинки, глаза неподвижны под бледными веками.

Оно и к лучшему. Придёт в себя в больнице — меньше будут мучить ночные кошмары.

Я подхватил женщину подмышки и, пятясь задом, вытащил из кабинки. Вроде не тяжёлая, но тащить неудобно — тело женщины было полностью расслаблено и выскальзывало из рук. Да ещё и босоножка зацепилась за металлическую ленту порожка и слетела с ноги.

Чёрт с ней!

Купит себе новые на второй день рождения!

В стороне послышались выстрелы. Видимо, гвардия и полиция уже оцепили парк и начали зачистку.

Похоже, сегодня меня пронесло — ни царапины!

Присев на корточки, я взвалил женщину на плечо и с трудом выпрямился.

Вот так намного удобнее!

Придерживая «добычу» за талию, я быстро зашагал к машине. Сейчас оставлю пострадавшую под присмотром Маши, да и сам отдохну.

— Костя!

Маша стояла на краю поляны.

Не усидела в машине, побежала на выручку.

— Она жива?

— Жива! Идём к машине, гвардия уже на подходе. Мы сделали, что могли.

— Что это?

Я видел, как глаза баронессы округлились от ужаса. Она смотрела куда-то через моё плечо.

Я обернулся и остолбенел.

Оказывается, в подножии холма был самый настоящий склеп! Полукруглые двустворчатые двери, обрамлённые чугунной аркой. Их как раз скрывала кабинка туалета.

Сейчас двери были распахнуты, и из них выползало…

Чёрт!

Такое страшилище я никогда раньше не видел! Чёрная, как уголь, змея с серым зигзагообразным узором на спине.

Змея была толщиной с ёлку. Она стремительно скользила к нам, подняв голову и выгибая бесконечное тело.

Даже сейчас я видел её ослепительно полыхавшую матрицу.

На ком же эта тварь так отъелась⁈ И сколько времени она провела в склепе?

Бежать не имело смысла — от такой гадины не убежишь!

Всё, что я успел сделать — толкнул баронессу в сторону и вытянул руку навстречу змее.

Ледяная паутинка воткнулась в матрицу твари.

Змея зашипела и вскинула голову, широко раскрывая пасть. Я увидел розовое нёбо, длинный раздвоенный язык и огромные клыки, на которых набухали мутные капли яда.

А затем качнул в змеиную матрицу всю энергию, которая у меня была!

Матрица змеи вспухла, словно атомный гриб.

Раздался оглушительный хлопок, и тварь разорвало на части, как будто внутри неё взорвалась граната!

Кровавые ошмётки разлетелись в стороны, а нас с баронессой залило кровью с головы до ног!

Только кончик змеиного хвоста бешено извивался в траве.

Баронесса вскрикнула и упала в обморок.

Змеиный хвост дёрнулся ещё несколько раз и затих.

Знакомый чёрный внедорожник вылетел на поляну и, скрипя тормозами, остановился возле нас. Из-за руля выскочил Бердышев.

— Целы? — крикнул он и сразу бросился к баронессе.

Вид у Марии Васильевны был ещё тот — на комбинезон налипла слизь и змеиная чешуя, светлые волосы слиплись от крови.

Подозреваю, что и сам я выглядел не лучше.

— Целы, — кивнул я. — Вызови врачей.

Только сейчас я опустил на траву женщину, которая так и не пришла в себя.

— Что здесь случилось? — спросил Жан Гаврилович. — Какого чёрта вы полезли в глубину парка? Я же велел баронессе отгонять прохожих и ждать полицию!

Я только пожал плечами.

— Мы услышали женский крик и пытались помочь.

Бердышев выхватил из кармана телефон.

— Машину медиков к церкви, быстро!

Выслушал ответ и убрал телефон в карман.

— Рассказывай!

— Да вот!

Я кивком показал на змеиный хвост, который валялся в траве.

— Выползла из склепа под холмом.

Бердышев выкатил глаза.

— Ты её гранатой взорвал, что ли? Где взял?

— Там ещё две твари — рысь и волк. Обе мёртвые.

Я махнул рукой в сторону зелёной кабинки общественного туалета.

Бердышев вытянул в сторону холма руку, в которой был зажат какой-то прибор с круглой шкалой. Половина шкалы была окрашена в угрожающе-красный цвет.

Стрелка прибора подрагивала, но до красной половины не добиралась.

— Магический фон уменьшился, — нахмурился Жан Гаврилович.

Я и сам чувствовал, что биение огромного сердца почти затихло. И тоннели магических линий растаяли, словно их никогда и не было. Заросли вокруг снова стали обычным парком.

— Слушай, Жан Гаврилович, — спросил я. — А какого чёрта эти магические узлы не оградят каким-нибудь забором?

— Да потому что магические линии не стоят на месте. Они всё время смещаются. И узел смещается вместе с ними. В прошлый раз он рванул в трёх километрах отсюда, в жилом квартале. Прикажешь весь город стенами разгородить?

— Весело!

Жан Гаврилович с подозрением посмотрел на меня.

— Костя, ты головой не ударился?

— С чего ты взял? — обиделся я.

— Спрашиваешь о вещах, которые знает каждый школьник.

Чёрт!

— Слушай, Жан Гаврилович, — попросил я. — Организуй мне машину до училища. А то поручик Скворцов меня живьём съест за опоздание.

Бердышев окинул меня взглядом с ног до головы.

— Ты умыться и переодеться не хочешь?

— В казарме душевая есть. А второй комплект формы мне всё равно не выдали.

— Ты как тут с Поклонской-то оказался?

— Шашлыки мы жарили у неё на даче.

— Шашлыки?

Жан Гаврилович недоверчиво покачал головой.

— Ну-ну.

— Только Захарову не говори, — улыбнулся я. — Не надо расстраивать парня.

Жан Гаврилович отвёз меня в училище на своей машине. Коротко посигналил возле ворот, въехал на территорию и остановился у дверей учебного корпуса.

Я на секунду задержался в вестибюле, чтобы взглянуть на расписание занятий.

Десять минут назад началась магическая ботаника.

Чёрт! Ну, что за невезение? Арнольд Кириллович, — преподаватель ботаники, и так недолюбливал меня после случая с росянкой. Каким-то образом он почуял, что я причастен к этому делу, вот только доказать ничего не мог.

Ну, так ему и не надо ничего доказывать! Преподаватель и без всяких доказательств может устроить ученику весёлую жизнь.

Я забежал в туалет и наскоро умылся под краном с холодной водой. Зеркало над раковиной было маленьким и к тому же треснуло пополам. А лампочка горела тускло.

Я покрутил головой, вглядываясь в своё отражение.

Вроде, всю кровь смыл!

Бердышев обещал позвонить Скворцову и объяснить причину моего опоздания. Но вряд ли это означало, что я могу пропустить все занятия сегодня.

Я пригладил мокрые взъерошенные волосы и заторопился на занятия.

Перед аудиторией я задержал шаг. Поправил ремень и одёрнул комбинезон.

Из-за двери глухо доносился монотонный голос Арнольда Кирилловича.

— Беладонна, или Красавка обыкновенная относится к семейству паслёновых…

Я постучал и открыл дверь.

Первое, что я увидел — широко распахнутый рот Гриши Обжорина и вытаращенные глаза Арнольда Кирилловича.

Преподаватель вскочил со стула и попытался спрятаться за кафедрой. Но споткнулся и грузно шлёпнулся на пол.

А затем раздался женский визг!

Глава 19

— Скажи мне, Костя — ты каким местом думаешь вместо головы?

Похоже, поручик Скворцов разволновался всерьёз, раз уж вспомнил, как меня зовут.

— Явился на занятия весь в крови, перепугал преподавателя! Что за детские выходки?

— Старался сократить опоздание, господин поручик! — с честными глазами отрапортовал я.

— Да кому ты сказки рассказываешь? Имей в виду, Арнольд Кириллович — не просто преподаватель, а один из экзаменаторов. Или ты надеешься обойтись без выпускного экзамена?

— Никак нет, господин поручик!

— Да сядь ты!

Скворцов раздражённо махнул рукой.

Мы снова находились в той маленькой клетушке, которая считалась его кабинетом. Я уже принял душ и теперь ждал, когда мне принесут новый комплект формы.

А Скворцов использовал это время, чтобы отчитать меня за выходку в кабинете магической ботаники.

— Чай будешь?

Поесть я сегодня не успел — день выдался слишком насыщенным. То людей спасай, то с магическими тварями сражайся. Теперь вот выволочка от начальства.

Но раз уж Скворцов заговорил по-человечески — почему бы этим не воспользоваться?

— Буду. И бутерброды тоже. И обед бы не помешал.

К моему удивлению, поручик только понимающе кивнул.

— Разгонял матрицу? После этого чувство голода всегда усиливается. Сейчас я тебя отпущу в столовую.

В дверь постучали. Седой кладовщик-фельдфебель принёс сразу три комплекта формы. На меня он смотрел хмуро. Ещё бы — я в училище без году неделя, а уже такие поблажки.

Фельдфебель сунул мне ведомость.

— Распишись! Тут и вот здесь. И здесь ещё. За каждый комплект — отдельно.

Я развернул на пробу один комбинезон и разочарованно вздохнул.

Ну, какого чёрта они не могут выбрать нормальный покрой⁈

Я сбросил с себя комбинезон, в котором дрался с тварями в парке, и натянул новый.

Похоже, снова придётся идти к Ане — просить, чтобы подогнала форму по размеру.

— Ну, и что мне с тобой делать? — спросил Скворцов.

Его вопрос означал — сколько ещё неприятностей ты мне доставишь.

— Да ничего, Дмитрий Николаевич, — миролюбиво ответил я. — Наша договорённость остаётся в силе. Контакт с виконтом Стоцким я почти наладил. Всё будет хорошо.

— Я очень на это надеюсь, Константин, — сказал Скворцов. — иди, пока обед не закончился.

Обедал я за одним столом с Гришей Обжориным и виконтом Стоцким. Вышло это словно само собой — когда я с полным подносом в руках повернулся к залу, ища свободное место, Гриша замахал мне руками:

— Костя, давай к нам!

Стоцкого я увидел только когда подошёл к столу. Он аккуратно резал ножом шницель и делал вид, что не обращает на меня внимания.

— Садись, Костя!

Гриша похлопал крестьянской ладонью по пустому стулу, который стоял рядом с ним.

Я поставил поднос на стол и сел.

Гриша сразу взял быка за рога.

— Слушай, а ты, правда, сегодня на прорыве был?

Аромат горячего борща щекотал ноздри.

— Правда.

— И тварей убивал?

— Пришлось, — я отломил кусок хлеба. — Слушай, Гриша, я жрать хочу.

— Да ты ешь, ешь!

Гриша тоже занялся содержимым своей тарелки, иногда поглядывая на меня.

Борщ оказался таким вкусным, что моя тарелка опустела мгновенно. Я облизал ложку и потянул к себе второе.

— Слушай, Костя, — не вытерпел Гриша. — У нас к тебе разговор.

У «нас»?

Значит, виконт не случайно оказался за одним столом с нами. Интересно!

— Что случилось? — спросил я Гришу.

— Можешь позаниматься с нами магией?

— Зачем? — удивился я. — Мы же и так в училище. Здесь учебная программа, и всё такое.

— Ну…

Гриша растерянно взглянул на виконта. Видно, сам не мог найти аргументы.

Вот и понятно, кто всё это затеял.

Стоцкий коротко взглянул на Гришу и перевёл взгляд на меня.

— Мне нужна твоя помощь с развитием матрицы. Учебные программы помогают плохо. Я могу заплатить деньгами, или…

Деньги — это очень хорошо. Но на свете есть и другие полезные штуки. Поэтому я улыбнулся виконту и спросил:

— Или?

— Или мы можем попробовать стать полноценной командой. На время учёбы.

А вот это уже интересно. Виконт сам шёл на сотрудничество, да ещё и просил помощи.

Похоже, у меня теперь найдётся, чем успокоить Скворцова.

Я пожал плечами.

— Да я и сам не против позаниматься вместе. Но нас трое. А практика в училище построена на парной работе.

Увидел, как начало вытягиваться лицо Гриши, и добавил:

— Тебе, Гриша, нужен постоянный напарник. Можем тренироваться вчетвером.

— А у меня есть напарник, — обрадованно сказал Гриша.

— Ну, так зови, — улыбнулся я.

И тут Обжорин меня удивил.

Он закивал кому-то с такой силой, что его голова чуть не отвалилась.

А затем к нашему столику подошла княжна Полина Соловьёва-Зауральская.

Ничего себе!

Стоцкий при виде княжны немедленно поднялся из-за стола. Вот, что значит аристократическое воспитание!

Мы с Гришей тоже поднялись.

— Привет, — улыбнулся я.

И тут же удивился ещё раз.

— Здравствуйте, — звонким голосом сказала княжна.

Чуть наклонила голову и улыбнулась мне виноватой улыбкой.

— Компания у нас подобралась очень разная, — сказал я. — Поэтому предлагаю обходиться без титулов. Намного проще, когда все находятся в равных условиях.

— Согласна, — сказала Полина.

— Согласен, — кивнул Стоцкий.

— Значит, обращаемся друг к другу по именам. Полина, Серёжа, Гриша и Костя. Вы уже объяснили Полине ваш план?

— Да, — ответил виконт.

— Когда планируете заниматься?

Стоцкий пожал плечами.

— Мы с Гришей живём в казарме, поэтому можем заниматься в любое время. А вам, наверное, удобнее после основных занятий? Ну, или утром, до подъёма.

— Давайте утром, — решил я. — Завтра и начнём.

Когда мы выходили из столовой, княжна Соловьёва чуть придержала меня за рукав.

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно, — кивнул я.

— Прости, пожалуйста, за ту сцену, которую я устроила на занятии ботаники. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Бывает, — улыбнулся я. — Не бери в голову.

— Ты пригласил меня погулять. Если приглашение ещё в силе, то я согласна.

Ничего себе!

Всё удивительнее и удивительнее.

— Конечно, — кивнул я. — Давай сегодня, после занятий?

— Отлично!

Княжна искоса посмотрела на меня из-под опущенных ресниц. А потом привстала на цыпочки и поцеловала в щёку.

Резкие перемены в настроении княжны так озадачили меня, что на следующее занятие я шёл без особого интереса. Хотя в расписании значилась «биология магических тварей».

Профильный предмет, один из самых важных.

Преподаватель выглядел соответствующе. Здоровенный мужик из бывших военных в звании ротмистра. Кисть левой руки у него была откушена, а лицо наискось пересекал уродливый шрам от когтя.

Несмотря на устрашающую внешность, Семён Васильевич Звягинцев оказался профессором магической биологии.

Гриша шёпотом рассказал мне, что военную карьеру Звягинцев прошёл без царапины, а ранения получил в своей лаборатории во время неудачного опыта. Тварь, которая оставила на теле профессора такие отметины, тоже не ушла — Звягинцев задушил её оставшейся рукой.

— Тема сегодняшнего занятия — подчинение магических тварей, — без обиняков начал профессор. — Предупреждаю сразу — одной теорией вы не отделаетесь, знания придётся впитывать на практике.

По аудитории пробежал оживлённый гул.

— Тихо! — повысил голос Звягинцев. — Для начала — несколько пояснений. Существует возможность управлять магическими тварями. Для этого необходимо выполнение двух условий. Первое — матрица твари должна быть слабее матрицы мага. Второе — маг не должен наложить в штаны при встрече с тварью.

Звягинцев обвёл группу тяжёлым взглядом. Один глаз у него смотрел нормально, а второй еле выглядывал из-под изуродованного века.

— Есть и третье условие. Маг в принципе должен быть способен к взаимодействию матриц. Такое случается нечасто. Хорошо, если в вашей группе найдутся два-три способных курсанта.

Он ещё раз оглядел аудиторию.

— Но пробовать будут все. А сейчас — за мной!

Вслед за Звягинцевым мы вышли во двор училища, и подошли к уже знакомому вольеру.

— Сейчас техники выпустят в вольер тварь первого уровня. Ваша задача — попытаться наладить взаимодействие с её матрицей. По очереди, а не все вместе! Действует тот, кого я назову, остальные смотрят. Но сначала я сам покажу, как это делается.

По сигналу Звягинцева техники выпустили в вольер лисицу. Она почти ничем не отличалась от обычных лис — такая же рыжая, с пушистым хвостом и умной острой мордой.

Разве что, чуть крупнее.

А ещё лисица сразу продемонстрировала скверный характер. Стоило ей оказаться в вольере, она с разбега бросилась на сетку — как раз с той стороны, где стояла группа.

Рыжее тело ударило в проволоку, а курсанты невольно сделали шаг назад.

Громкий голос Звягинцева оборвал начавшийся гомон.

— Смотрите и слушайте внимательно! Сначала вы должны увидеть матрицу твари. Не знаю, как это у вас получится. Я чувствую её в виде переплетения горячих нитей, у вас могут быть другие ассоциации.

Я прекрасно видел матрицу лисы. Не такой уж горячей она и была — светилась тускло, но равномерно. Видимо, матрица становится сильнее с каждым уровнем твари. Ещё бы знать закономерности перехода с уровня на уровень.

— Семён Васильевич! — спросил Стоцкий. — А зачем нам учиться управлять тварью? Не проще ли её убить?

— А если тварей несколько, а вы один? — сварливо спросил его Звягинцев. — В таком случае возможность стравить их друг с другом может спасти вам жизнь. Впрочем, лично к вам это вряд ли относится. А сейчас не отвлекайте меня.

Звягинцев повернулся к вольеру. Лиса рыжим челноком сновала вдоль сетки, не сводя с нас голодных глаз. На сетку она больше не бросалась — с одного раза поняла, что преграда слишком прочная.

— Итак! Первым делом сканируем матрицу твари. Потом устанавливаем с ней контакт и подчиняем её себе.

Я увидел, как от матрицы Звягинцева в сторону лисы потянулись светящиеся нити. Не знаю, кто ещё из курсантов смог их заметить, но я видел очень отчётливо.

Нити дотянулись до лисицы и вплелись в её матрицу.

Зверь сел на задницу и уставился на Звягинцева.

Я увидел, как лисица напряглась в попытке противодействия. Но нити держали её крепко, словно марионетку. Подчиняясь им, лисица неохотно подняла переднюю лапу.

Курсанты восхищённо выдохнули.

— А если получится наоборот, и тварь подчинит человека? — вдруг спросил Симагин.

Сегодня утром барон вернулся из санчасти и пока держался тише воды, ниже травы. Но по взглядам, которые он бросал на меня, я понимал, что это ненадолго.

— Это невозможно, — твёрдо ответил Звягинцев. — Либо ваша матрица сильнее, и тогда вы подчините тварь. Либо она слабее — тогда у вас ничего не получится.

— Невозможно? — ненатурально удивился Симагин. — Но ведь с ним получилось!

И этот скот показал прямо на меня.

— Тварь вселилась в него, и теперь он стал оборотнем!

— Хватит болтать ерунду, курсант! — резко оборвал его Звягинцев. — Смотрите!

С этими словами он открыл дверь вольера и вошёл внутрь.

Лисица следила за ним, но не делала никаких попыток напасть на человека.

Если говорить точнее, то попытки она делала. Но матрица Звягинцева удерживала зверя на месте.

Покрасовавшись перед нами несколько секунд, профессор вышел из вольера и запер дверь.

Стоило ему разорвать контакт матриц, как лисица сразу бросилась в его сторону и вцепилась зубами в сетку вольера.

— Не нравится! — захохотал Симагин. — Можно, я попробую, Семён Васильевич?

— Пробуйте, курсант! — разрешил Звягинцев.

Хотя сам в начале занятия сказал, что будет вызывать по списку.

Видно, барон ничего не понял из объяснений профессора. Вместо того чтобы установить контакт с тварью, он принялся грубо давить её своей матрицей.

Это бесцеремонное давление раздражало лисицу, причиняло ей боль и доводило до бешенства. Тварь металась по вольеру и с рычанием бросалась на проволочное заграждение.

А Симагин не унимался.

Сил ему было не занимать, в отличие от ума.

— Хватит! — не удержавшись, выкрикнула Полина, когда лисица очередной раз вцепилась зубами в сетку.

Из пасти у неё текла кровь. А матрица под напором Симагина разогрелась почти добела.

— Это же тварь! — удивился Симагин. — Она нужна только для тренировки, а потом ей всё равно конец.

Он был прав.

Но во мне внезапно шевельнулась жалость. Убить опасную тварь, чтобы она не навредила людям — это одно.

А бессмысленно издеваться над ней, как делал сейчас барон — совсем другое.

Он уже и не пробовал подчинить тварь себе, просто давил на её матрицу, норовя разрушить.

Я воспользовался тем, что Симагин ослабил контроль, когда заговорил с княжной. Он даже повернулся к девушке, на пару секунд выпустив лисицу из виду.

Ну, конечно!

Ведь зверь в вольере, а значит, не представляет собой угрозы!

— Не отвлекайтесь, курсант! — тут же одёрнул барона Звягинцев.

Но я уже разогнал свою матрицу и протянул ледяную паутинку к лисице.

Чёрт его знает, что я собирался сделать. Скорее всего — просто разрушить матрицу твари и прекратить её мучения.

Но вышло по-другому.

Как и говорил Звягинцев, я легко установил контакт с матрицей твари. А дальше сработали неучтённые факторы.

Не знаю, что помогло. Возможно, мои способности оборотня.

Но я почувствовал, как матрица твари сливается с моей. Становится её частью.

Она даже светилась похоже — тремя цветами.

Лисица повернула ко мне голову. Она сделала это сама, без всякого принуждения. И вдруг я почувствовал, как тёплый шершавый язык облизывает мою руку.

Чёрт, не так!

Нас со зверем по-прежнему разделяла проволочная сетка. Но от матрицы твари пришёл импульс подчинения. И сознание восприняло его так, словно лисица лизнула мою руку.

Симагин снова навалился на матрицу твари. Теперь и я чувствовал это давление. И просто блокировал его так, чтобы оно не доставляло лисе неудобства.

Я приказал лисице сесть и повернуться мордой в мою сторону. Не знаю, зачем я добивался зрительного контакта. Просто подумал, что так будет проще.

— Получается! — обрадовался Симагин.

Этот идиот решил, что его усилия дали результат.

— Смотрите! Она меня слушается!

Он шагнул к двери вольера.

— Стоять, курсант!

Профессор Звягинцев был настороже и ни на секунду не поверил бахвальству Симагина.

Он впился недоверчивым взглядом в присмиревшую лисицу. Мгновенно всё вычислил. А затем повернулся ко мне.

— Ваша фамилия?

— Курсант Смирнов!

— Смирнов? — нахмурился Звягинцев. — Мне говорили о вас. Давно практикуетесь?

— Нет, господин ротмистр!

— Занятно. Попробуйте разорвать контакт!

Я незаметным движением стряхнул ледяную паутинку. Но перед этим влил в матрицу твари немного энергии. Совсем чуть-чуть — только для того, чтобы она могла выдержать давление Симагина.

Лисица по-прежнему сидела, глядя на меня. А когда я пошёл вдоль вольера — побежала следом, точно ручная собачонка.

— Кажется, она считает меня своим хозяином, — растерянно сказал я.

— Я же говорил! — заржал Симагин. — Одна тварь чует другую!

Но стоило мне повернуться к нему, как он тут же подавился смехом и умолк.

— Занятно, — повторил Звягинцев. — Никогда не слышал, чтобы кто-то смог приручить магическую тварь.

Сделав несколько шагов, я вернулся к двери вольера. Лисица послушно бежала за мной. Да ещё и норовила просунуть морду через сетку вольера.

— Похоже, нам придётся поработать с этим экземпляром подольше, — решил Звягинцев. — Вот только как её теперь поймать?

Это был закономерный вопрос. Насколько я понимал, всех тварей здесь уничтожают — либо во время практических занятий, либо сразу после. А ловить тварь живьём — охотников мало.

— Давайте, я попробую, Семён Васильевич, — предложил я.

Прежде, чем Звягинцев успел возразить, я уже отодвинул засов и вошёл в вольер.

Лисица подбежала ко мне и встала на задние лапы, положив передние мне на грудь.

Чёрт, я чуть не прослезился от умиления!

Потрепав тварь по остроухой голове, я снял с себя ремень и застегнул его на шее лисицы. Она терпеливо ждала, даже не думая сопротивляться. Похоже, магическая тварь окончательно признала меня своим хозяином.

Я затянул ремень вокруг пушистой шеи. Получилось что-то, вроде ошейника с коротким поводком. Крепко держа конец ремня, я спросил:

— Куда отвести эту милашку?

Глава 20

— Я испугалась, когда ты вошёл в вольер! Это было безрассудно!

Полина взяла меня за руку и даже отвлеклась на минуту от бисквитного пирожного с разноцветным сливочным кремом.

Мы сидели в кондитерской. Широкие окна выходили прямо на Неву. Стёкла в них снаружи были зеркальными, так что мы без помех могли любоваться белыми барашками пены на серой воде, хмурым дождливым небом и прохожими, которые спешили укрыться от дождя.

Я предлагал зайти в кафе, где мы могли бы нормально поужинать. Но Полина оказалась ужасной сладкоежкой и, ничуть не стесняясь, призналась в этом.

Поэтому мы сидели в кондитерской, и девушка с аппетитом уплетала пирожные. А я допивал вторую чашку капучино без сахара.

— Расскажи о себе, — предложил я. — Что это за титул «княжна Зауральская»?

Полина весело рассмеялась.

— Никогда не слышал о князьях Зауральских? Неудивительно! В Петербурге всем кажется, что Урал — это где-то далеко. А Зауралье — так и вообще край света!

Она облизала десертную ложечку.

— Хотя… когда я жила в Ишимске, мне казалось, что Петербург — это сказочный город на выдуманной планете. А оказалось, что от нас до столицы всего три дня ехать на поезде.

— Значит, твой отец — князь Соловьёв-Зауральский?

— Дядя, — помрачнев, поправила меня Полина. — Мои родители умерли, когда я была совсем ребёнком. Дядя удочерил меня и сделал своей наследницей. Представляешь, он даже не хотел отпускать меня в столицу! Настаивал, чтобы я поступила в Екатеринбургский институт благородных девиц!

Княжна Соловьёва расхохоталась так, что на нас стали оборачиваться другие посетители кондитерской.

— Но я пригрозила, что сбегу и выйду замуж за первого встречного, если дядя не отпустит меня в Имперское Магическое училище. И он согласился!

— Понятное дело, — улыбнулся я. — Куда же ему было деваться!

— Вот именно, — ничуть не смущаясь, подтвердила княжна.

Я расплатился с кондитером, и мы вышли на улицу. Дождь уже закончился, над рекой повисли хмурые сумерки.

— Где ты живёшь? — спросил я княжну. — Пойдём пешком, или вызвать такси?

— Не нужно меня провожать, — смутилась Полина. — Дело в том… в общем, дядя приказал слугам строго приглядывать за мной. Так что… Видишь?

Я обернулся.

За нами вдоль тротуара медленно двигалась большая чёрная машина. Когда мы с княжной остановились, машина тоже встала, не доезжая до нас двадцати метров.

— Охрана? — спросил я.

— Дядя отправил со мной своего личного шофёра. Герман очень хороший человек и не станет докладывать дяде о нашем… о нашем знакомстве. Но домой я должна возвращаться только с ним.

— Ни к чему нарушать договорённости, — согласился я.

Взял Полину под руку и подвёл к машине.

Из-за руля вышел высокий черноволосый мужчина средних лет. На руках у него были белые перчатки из мягкой кожи.

Мужчина вежливо кивнул мне и открыл перед княжной заднюю дверцу.

— Прошу, ваша светлость!

— До завтра! — улыбнулась Полина. — Ты помнишь, что мы встречаемся за полчаса до подъёма?

— Помню, — кивнул я. — Завтра попробуем научиться видеть магическую матрицу.

Полина вдруг потянулась и прижалась своими губами к моим.

— Спасибо за чудесный вечер! — прошептала она.

А затем быстро села в машину.

Герман сделал вид, что не заметил нашего поцелуя. Он мягко захлопнул дверцу, и автомобиль скрылся в вечерней темноте.

На ферму мастера Казимира я вернулся далеко за полночь. В доме горел свет.

— Явился! — проворчала с крыльца бородатая низенькая тень.

— Здравствуйте, мастер! — смущённо сказал я.

Чёрт!

Сам согласился помогать мастеру, а на ферму являюсь только затем, чтобы переночевать! Да и то не каждый день.

— Опять миловался со своей баронессой? — нахмурившись, спросил Казимир.

— Нам надо поговорить, мастер! — решительно сказал я.

— Ну, если надо — так пойдём и поговорим! — кивнул Казимир. — Ты есть-то хочешь?

— Хочу, — признался я.

В кондитерской не подавали ничего, кроме сладкой выпечки, так что я ограничился кофе. И теперь желудок настойчиво требовал хоть чем-нибудь его наполнить.

— Идём, я разогрею ужин, — сказал Казимир. — Марта уже легла.

Он повернулся и пошёл в дом, шаркая шлёпанцами.

— Мастер Казимир, я решил снять себе квартиру, — сказал я, уплетая тушёную картошку с мясом.

— Это с чего вдруг? — поинтересовался Казимир.

— На ферме я вам совсем не помогаю. Учёба, ну и всё такое…

Я повёл рукой в воздухе.

— Допустим. И что с того?

— Ну, и зачем мне у вас место занимать? Да и жизнь устраивать как-то надо.

— Молодость, — кивнул Казимир, — понимаю.

Мастер испытующе глядел на меня, поглаживая пышную чёрную бороду.

— Только ведь мы с тобой как договаривались? — неожиданно спросил он.

— Что я вам на ферме буду помогать, — смутился я.

— Не просто помогать, а учиться магии, так?

— Ну, так.

— Так ты сейчас этим и занимаешься, если я ничего не путаю.

— Так ведь я другой магии учусь, — удивился я.

— А какая разница? — возразил Казимир. — Магия — она магия и есть. Неизвестно, куда тебя жизнь повернёт. Да и какую квартиру ты снимешь? Комнату в доходном доме на Лиговке? А здесь — простор, свежий воздух. И училище твоё в двух шагах.

— Да я и сам не хочу уезжать, — признался я.

— Ну, так и не уезжай, делов-то! — улыбнулся мастер.

Он наклонился ко мне и понизил голос.

— Я тут подумал и решил, что негоже вам с Сенькой вместе жить. Парни вы молодые, каждому свой угол нужен. Так что завтра начнём строить для тебя дом. Я возле ручья хорошее место приметил. Красота, романтика! Что скажешь?

От неожиданности я смог сказать только:

— Э-э-э…

— Э-э-э! — передразнил меня Казимир.

И покачал головой.

— Сколько денег ты отдашь, чтобы квартиру на год снять? А тут — свой дом, отдельный!

— Так это же дорого! — запротестовал я.

— Не дороже денег, — отрезал Казимир. — Разберёмся — не чужие люди. Марта к вам привязалась, да и я тоже. Так что даже не думай отказываться. Я уже и архитектора нанял. А место завтра утром покажу — тебе понравится. Всё, иди спать — подниму на рассвете!

Я долго не мог уснуть. Ворочался на жёстком матрасе и думал над словами мастера Казимира. В другом углу комнаты безмятежно посапывал Сенька.

Эх, Костя! Везёт тебе на хороших людей! Сколько их уже появилось в твоей новой жизни? Пальцев не хватит, чтобы сосчитать, а ведь живёшь в этом мире всего ничего!

Я так и уснул, улыбаясь.

Раздеваясь в казарме, барон Симагин нашёл в кармане записку.

На обрывке белой бумаги твёрдым почерком было написано:

«Сегодня в полночь выйди из казармы. За складом есть люк, крышка будет приоткрыта. Спустись в него».

Сердце Симагина сжалось.

Да!

Тёмный Проводник его не обманул!

Барон быстро оглянулся и сжал записку в кулаке.

Казарма затихала сразу после отбоя — курсанты выматывались за день, об этом заботились все преподаватели Имперского училища.

Но барон Симагин не спал, то и дело поглядывая на светящийся циферблат часов, которые ему подарил отец.

Баронство Симагиных находилось в северной глуши, недалеко от Вологды. Несколько деревень с серыми однообразными домами, да небольшой городок Наволок-Двинский на берегу широкой реки.

Почти вся промышленность в городке принадлежала отцу Валентина, барону Виктору Симагину, и доходы с неё шли в казну баронства.

Только что там тех доходов⁈

Денег едва хватало на то, чтобы содержать дом, слуг и роту Императорских гвардейцев для охраны местных магических узлов.

Содержание Имперской армии всегда было обязанностью аристократов. Гвардейцы защищали земли от магических тварей. Если у барона не было денег, чтобы содержать гвардию — земли могли отойти в казну, такое случалось неоднократно. В таком случае Император назначал другого управляющего.

Хорошим шансом для рода Симагиных стала бы военная карьера Валентина или его удачная женитьба. С такими планами молодой Симагин и приехал в столицу Империи.

А что может быть лучше, чем жениться на княжне Зауральской и отхватить княжество в придачу к симпатичной девчонке?

Минутная стрелка сдвинулась с еле слышным щелчком. Без десяти минут полночь — пора выходить.

Прислушиваясь к храпу и сопению курсантов, Валентин Симагин вынырнул из-под одеяла и бесшумно натянул комбинезон.

Стараясь ступать тише, пошёл к двери.

Гришка Обжорин вдруг поднял с подушки лохматую голову, захлопал спросонья глазами.

— Ты куда?

— Спи, — шикнул Симагин. — Поссать я.

— Так туалет в другой стороне!

Симагин побагровел от злости и сжал кулаки. Не хватало ещё провалить дело из-за идиота!

Но Гришка уже уронил голову на подушку и мирно засопел.

Симагин выскользнул в коридор и бесшумно закрыл за собой дверь. Спустился по лестнице. Часовых на выходе из корпуса не было. Барон толкнул входную дверь — тугая пружина надсадно заскрипела.

Чёрт!

Оглядываясь по сторонам, барон вцепился в ручку. Затем с трудом пролез в узкую щель и оказался на улице.

Держась в тени здания, он добежал до задней глухой стены корпуса, и только здесь перевёл дыхание. Затем двинулся вдоль забора в сторону склада.

Склад занимал огромный ангар на краю территории училища. Хорошо хоть крапивы и лопухов вокруг не было — курсанты недавно окашивали территорию.

Пахло недавним дождём, прелой травой и почему-то грибами. Симагин осторожно пробирался вдоль стены склада, старательно пуча глаза в ночную темноту.

— Где этот грёбаный люк? — еле слышно бормотал он себе под нос.

Люк нашёлся в укромном углу между складом и забором. На бетонной блямбе чернела чугунная крышка, чуть сдвинутая в сторону. На краю крышки белела записка.

«Закрой за собой люк».

Симагин настороженно оглянулся. Спрятал записку в карман, сдвинул крышку в сторону и заглянул в чёрное отверстие.

Вниз вела лестница из металлических скоб, вмурованных в бетонную стенку. Дно канализации Симагин не увидел.

Спустившись по плечи, он подтащил тяжёлую крышку. Потом присел, пряча голову. Одной рукой вцепился в рифлёную скобу, другой кое-как задвинул крышку.

Спускаясь вниз, он считал ступеньки и гадал — что будет дальше.

Ступенек оказалось двенадцать.

А дальше были тусклые лампы, горевшие без всяких проводов, и стрелка, нарисованная розовым мелом на бетонной стене коридора.

Барон пошёл в направлении, которое указывала стрелка. Воздух в подземелье был сухой, чувствовался еле заметный ветерок — как будто работала вентиляция.

Вода под ногами не хлюпала. Видно, канализация давно не использовалась по назначению.

Через двести шагов барон пришёл к развилке и снова нашёл стрелку, которая указывала на боковое ответвление.

Симагин послушно свернул в правый тоннель.

Затем были ещё повороты. По ощущениям, барон давно вышел за территорию училища.

Но продолжал идти, нисколько не сомневаясь в правильности этого решения.

Однажды он услышал ритмичные звуки, эхо которых отражалось от стен.

Симагин прислушался.

Где-то далеко падали водяные капли.

В конце последнего коридора Симагин увидел тяжёлую железную дверь. На двери всё тем же розовым мелом было написано:

«Стучи три раза».

Симагин постучал, и дверь сразу же открылась.

На пороге стоял Тёмный Проводник. За его спиной барон увидел множество горящих свечей. Они стояли на полу и выступах стен.

— Не передумал? — спросил Тёмный Проводник.

Его лицо по-прежнему скрывалось в тени капюшона.

— Нет, — ответил Симагин.

Тёмный Проводник посторонился, позволяя барону пройти.

Это был огромный подземный бункер. Свод бетонного потолка нависал над головами, дальние стены прятались в тенях.

На полу была нарисована семиконечная гексаграмма. Вдоль начерченных мелом неровных линий стояли зажжённые свечи.

— Ложись, — сказал Тёмный Проводник, указывая на центр гексаграммы. — Одежду не снимай, пол холодный.

Симагин перешагнул горящие свечи и лёг на пол.

— Держи!

Проводник вложил ему в руки толстую стеариновую свечу.

— Ты добровольно пришёл сюда? — спросил он.

— Добровольно, — ответил барон.

— Не боишься?

— Нет.

— Хорошо.

Тёмный проводник чиркнул спичкой и зажёг свечу.

— Смотри на пламя и думай только о своих желаниях. Только о них, и ни о чём другом.

— Только о них, и ни о чём другом, — послушно повторил Симагин.

Он уставился на дрожащее пламя свечи.

Тихое шарканье шагов подсказало барону, что Тёмный Проводник стоит возле его головы.

В пламени тускло блеснуло золото. Что это было — золотая посуда, или позолоченный шильдик на капоте княжеского лимузина?

Золото переливалось, искря драгоценными камнями.

Симагин почувствовал, как закружилась голова.

Пламя расплывалось. В нём возникла голая княжна Соловьёва-Зауральская. Смеясь, она манила Симагина руками к себе.

Затем пламя вспыхнуло ослепительным белым светом и раздвинулось куда-то за пределы зрения.

— Встань и иди, — услышал Симагин голос Тёмного Проводника.

Мастер Казимир, как и обещал, поднял нас на рассвете.

— Хватит спать, сони! — проворчал он, стаскивая с меня одеяло. — Кофе уже остывает. Ты, Костя, в училище хотел пораньше? Так пошевеливайся! Сенька, а ты чего валяешься? Знаешь, сколько у нас дел?

Мы едва успели выпить по чашке кофе. Казимир схватил меня за рукав и чуть ли не силком поволок в сторону ручья.

— Костя, а как у тебя с баронессой? — между делом спросил он.

— Да нормально всё, — удивлённо ответил я. — А ты почему спрашиваешь?

— Беспокоюсь! — фыркнул Казимир. — Девка хорошая, а к нам в гости давно не заглядывала. Не упустил бы ты её.

— Вроде, пока не собираюсь. Наоборот, её родители в гости зовут, познакомиться хотят.

— Вот и поезжай, познакомься! Баронский род — это знаешь! Это упускать нельзя.

— Ты-то чего так беспокоишься?

— Да за тебя я беспокоюсь, дурень! У вас, молодёжи, только ветер в голове. Знаю, сам таким был! Ну, вот, смотри!

Казимир торжествующе обвёл рукой берег ручья.

Знакомое местечко!

Вот и яблоня, к которой я баронессу впервые прижал.

От воспоминаний потеплело на душе. А Казимир не унимался.

— Ну, что скажешь? Хорошее место, уютное! Вот так и так сваи поставим. Здесь дом будет, здесь — веранда! А? Прямо к воде — сиди себе утром, пей кофе и любуйся!

Место, и в самом деле, было хорошее. От основных построек его отделял яблоневый сад. Старые деревья создавали ощущение уединённости и покоя.

— И от нашего дома далеко, — словно услышал мои мысли Казимир. — Никому не помешаешь — води сюда баронессу хоть каждый день!

— Да что ты пристал ко мне с этой баронессой? — не выдержал я.

Но Казимир ни капли не смутился.

— Это я так, к слову. Ну, что — согласен строиться?

— А деньги?

— Разберёмся с деньгами. Ты ещё не всю Императорскую премию прогулял? Ну, вот! А я добавлю, сколько не хватит!

— Ладно, — кивнул я. — Уговорил!

В училище я едва не опоздал — ребята уже дожидались меня у крыльца казарменного корпуса.

Я пожал руки виконту Стоцкому и Грише, дружески кивнул княжне Соловьёвой-Трубецкой.

— Привет, Поля!

— Здравствуйте, Константин! — внимательно глядя на меня, ответила княжна.

Да что с ней такое? То сама целует, а то «здравствуйте»!

Может, этот водитель Герман пригрозил, что сообщит дяде княжны о нашем близком знакомстве? Вот она и держит дистанцию.

Ладно, потом разберёмся. Сейчас не для этого собрались.

— Серёжа, поручик Скворцов дал разрешение на наши занятия? — спросил я виконта Стоцкого.

Это была моя стратегическая хитрость — заслать к Скворцову за разрешением именно виконта.

— Разрешил, — кивнул Стоцкий.

— Отлично! Предлагаю найти укромное место, где на нас никто не будет глазеть и отвлекать.

— Я знаю, — оживился Гриша. — Можно за складом заниматься. Туда вообще никто не заглядывает.

— Показывай! — сказал я.

Место, и в самом деле, оказалось укромным — широкая щель между забором училища и глухой стеной склада. С плаца она не просматривалась, увидеть нас здесь можно было только случайно.

За забором был широкий овраг, густо заросший ольхой и ивой. Дома начинались на другой стороне оврага.

— Неплохо, — одобрительно кивнул я, оглядывая недавно выкошенную площадку. — А там что?

Я кивнул на бетонную бандуру, которая торчала из травы.

— Люк, — ответил Гриша. — Ха! Его недавно открывали!

Из любопытства я подошёл поближе.

Крышка люка плотно сидела в отверстии. Но на бетоне рядом с ней остались свежие царапины, а на краю крышки белела цементная пыль.

— Наверное, канализацию чистили, — сказал я. — Ладно, приступим! Попробуйте для начала увидеть мою матрицу.

Я разогнал матрицу до лёгкого упругого звона.

Ребята внимательно уставились на меня. Серёжа Стоцкий чуть прищурился. А Гриша, наоборот, выпучил глаза, как будто это помогало ему видеть.

— Что здесь происходит, господа курсанты? — неожиданно раздался за моей спиной знакомый бархатный баритон.

Я обернулся.

Надо же!

Арнольд Кириллович, преподаватель магической ботаники собственной персоной!

И каким ветром его занесло в наш тихий закоулок?

Глава 21

Перед обедом меня неожиданно поймал преподаватель истории и теории магии Максим Владимирович Мерлин.

— Здравствуйте, Константин! — без предисловий начал он. — Я хочу с вами поговорить.

— Что-нибудь случилось? — насторожился я.

Ничего криминального за мной не числилось — по крайней мере, на лекциях Максима Владимировича. Напротив, его занятия мне очень нравились.

В прошлый раз он рассказывал об осаде Карфагена и о том, как маги пунов противостояли римским авгурам и фламинам.

Оказывается, огромные камни, которые карфагеняне швыряли со стен на головы римских легионеров, поднимались не хитроумными механизмами, а специально созданными для этого големами. Между прочим, это первое в истории задокументированное применение големов для военных действий.

А получилось это потому, что на территории древнего Карфагена находились сразу два магических узла. И карфагеняне уже в глубокой древности научились использовать магию.

Вот только против обученных римских легионов не выстояли даже маги. И тайна карфагенских заклинаний исчезла во тьме веков.

А здорово было бы слепить своего ручного голема! Его и кормить не надо — он же глиняный!

Идеальный слуга!

Сами понимаете, что на лекции Мерлина я ходил с особым удовольствием. Где ещё столько узнаешь об истории магического мира, в который довелось попасть.

— Ничего не случилось, Константин! — улыбнулся Максим Владимирович. — Просто я хочу пригласить вас к себе в гости.

— В каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом. Вы ведь помните, какой предмет я веду?

— Конечно! История и теория магии.

Он что, проверяет меня, что ли?

— Именно! — закивал Максим Владимирович. — История! Представляете — сколько великих магов было в истории человечества? Какое множество непобедимых воинов сражалось с магическими тварями с тех пор, как на планете открылись первые магические узлы?

— Не представляю, — честно сказал я.

— Легионы! — воодушевлённо воскликнул Мерлин. — Легионы, и не меньше!

— А при чём тут я?

— Не понимаете?

Максим Владимирович хитро прищурился.

Я покачал головой.

— Не понимаю.

— Дело в том, что вы — один из них!

— Один из кого? — нелепо спросил я.

— Один из этих воинов. Вы прямо сейчас сражаетесь с магическими тварями, защищая жителей столицы.

— Бред.

— История, Константин, — серьёзно сказал Максим Владимирович, — это не только далёкое прошлое. История происходит здесь и сейчас. Она творится прямо на наших глазах, каждую секунду. Вы — один из тех, кто её творит. А я — тот, кто может это видеть.

— Чего вы от меня хотите? — прямо спросил я.

— Я бы хотел, чтобы вы подробнее рассказали мне о ваших столкновениях с магическими тварями.

— Это не так просто, Максим Владимирович. Я не всё могу вам рассказать. У меня есть обязательства.

— Расскажите, что сможете, — предложил Мерлин. — Посоветуйтесь с теми, кто имеет полномочия. Я не собираюсь выспрашивать у вас государственные тайны.

— А где вы предлагаете встретиться? — спросил я. — И когда?

— Я живу прямо на территории училища, — ответил Максим Владимирович. — Видели за вольерами домик с башенкой? Такая смешная, с полукруглым верхом? Вот там я и обитаю. Кстати! Константин, вы интересуетесь астрономией?

— От случая к случаю, — осторожно ответил я.

— Вы слышали про Персеиды?

— Читал. Это такой метеоритный поток.

— Совершенно верно, — обрадовался Максим Владимирович. — Кроме истории я интересуюсь астрономией и астрологией. В башне у меня есть неплохой телескоп. А сегодня как раз обещают ясную ночь. Приходите, как стемнеет — я покажу вам Персеиды и спутники Сатурна. А вы расскажете мне о тварях, которых вам довелось увидеть.

— Почему бы и нет, — задумался я.

В самом деле, хорошие отношения с одним из преподавателей мне не помешают. А до вечера я успею позвонить Бердышеву и рассказать ему о просьбе Мерлина.

Жан Гаврилович у нас теперь главный в Петербурге по тварям. Пусть он и решает — о чём можно рассказывать любознательному историку, а о чём лучше промолчать.

Хм, Персеиды!

Помнится, я собирался полюбоваться ими вместе с девушкой.

— Максим Владимирович! А можно я приду не один?

— С девушкой? — улыбнулся историк. — Собираетесь впечатлить её романтикой? Конечно, приходите! Чай у меня настоящий, индийский. А малиновое варенье ваша девушка любит?

— Вот и проверим, — весело ответил я.

— Костя, вам специально шьют комбинезоны такого ужасного покроя?

Аня огорчённо развела руками.

— Или это невзлюбили именно тебя?

— Вряд ли, — весело ответил я. — Как я понял, все курсанты до присяги наряжаются, как огородные пугала. Расчёт на то, что в таком наряде будет стыдно выйти в город, а значит, снижается вероятность побега.

— Немедленно снимай этот ужас, — решительно сказала Аня. — У меня как раз есть свободный час.

— Вообще-то, я планировал потратить его на кое-что другое. А где твой строгий Наиль Исмаилович?

— Поехал к Тощему Лёве. Что-то у них там с поставками ткани сорвалось.

— Криминальный бизнес — штука непредсказуемая, — пожал я плечами.

— Снимай комбинезон!

Аня настойчиво потянула меня за рукав.

— Не могу устоять, когда девушка раздевает, — пошутил я и с удовольствием увидел, как Аня стремительно покраснела.

— Вот и не устаивай! То есть, не устояй. То есть… тьфу!

Буквально стащив с меня комбинезон, Аня убежала вглубь цеха. А я в трусах и майке пошлёпал за ней.

— Ты знаешь, зачем я зашёл?

— Нет, — рассеянно ответила Аня.

Она одним взмахом разложила комбинезон на длинном столе. Мелом отметила лишнюю ткань и взяла в руки ножницы.

— Вжик!

Серый лоскут в форме полумесяца упал на пол.

— Я тут подумал — почему бы не попробовать научить тебя магии? Вдруг это поможет тебе в ремесле?

Ножницы замерли над тканью.

Аня повернулась ко мне.

— А ты сможешь? Я никогда о таком не слышала.

Я улыбнулся.

— Мы запросто можем попробовать. Ничего страшного точно не случится.

— Погоди! — решительно сказала Аня. — Сначала комбинезон!

Лёгким движением ножниц она отрезала лишнюю ткань с другого бока. А затем застрекотала швейной машинкой, делая такой аккуратный и ровный шов, что я залюбовался.

— А ну-ка, примерь!

Я натянул готовый комбинезон. Аня смотрела на меня с лицом матери, собирающей любимого сына на выпускной. С учётом нашей реальной разницы в возрасте это было весело. Я не выдержал и расхохотался.

— А по-моему, хорошо! — нахмурилась Аня.

— Прекрасно! — заверил я её. — Спасибо тебе огромное! Ну что, попробуем?

— А это очень страшно? — нерешительно спросила Аня.

— Нисколько, — заверил я девушку.

Я всмотрелся в магическую матрицу Ани и поднял брови от удивления.

Её матрица напоминала цветок. И это не красивое выражение, а чистая правда.

Едва заметные очертания лепестков светились нежным розовым светом. Матрица была слабая, она выделялась только контуром — так дети рисуют цветы в подарок маме на день рождения.

Я протянул к матрице девушки ледяную паутинку. А потом, действуя очень осторожно, принялся штриховать один из лепестков плетением магических нитей. Для этого я подавал в матрицу Ани совсем крохотные порции энергии.

Но и их хватило!

Когда я принялся за четвёртый лепесток, первые три словно распрямились. Их свечение стало ярче, и я почувствовал, как из меня деликатно, но настойчиво тянут энергию.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила Аня.

— А что ты чувствуешь? — вопросом на вопрос ответил я.

— Ветер, — попробовала объяснить девушка. — Ощущение свежести, и такая бодрость… как будто вышла осенью на крыльцо в лёгком платье.

Я ещё не закончил с пятым лепестком Аниной матрицы. А шестой уже сам по себе засветился. И даже подрос.

— Красота!

Я оборвал ледяную паутинку.

— Ну, вот. Теперь ты — маг!

А это насовсем, или скоро пройдёт? — спросила Аня.

Я легкомысленно пожал плечами.

— Не знаю, посмотрим.

Блин, тоже мне магический доктор-самоучка!

— А что мне теперь делать?

Я растерянно потёр подбородок.

— Знаешь, а попробуй что-нибудь сшить! Только не придумывай специально. Разгони матрицу, и пусть она придумывает за тебя.

— Как это «разгони»? — нахмурилась Аня.

— Ну, — я задумался, подбирая слова, — у меня это похоже на звон или гул. Как будто внутри звучит струна.

— Поняла! — оживилась Аня. — Знаешь, кажется, я что-то такое чувствую!

Она закрыла глаза и принялась рассеянно перебирать разноцветные обрезки тканей на столе.

Через несколько минут её рука сама собой потянулась за ножницами.

Чик!

Вжик!

Руки девушки мелькали всё быстрее и увереннее.

Вот опять застрекотала машинка.

Ещё несколько взмахов ножницами.

Скажу честно — я наблюдал за девушкой с некоторым недоверием.

Одно дело — усилить готовую слабую матрицу.

И совсем другое — создать её почти из ничего.

Или не другое?

А может, это зависит совсем не от меня? Может, матрица Ани и сама бы развилась со временем, а я ей просто немного помог?

Так я успокаивал сам себя, пока девушка не повернулась ко мне.

— Ну, как?

На вытянутых руках она держала платье. Судя по длине и материалу — летнее.

Светло-голубой полупрозрачный материал рассекали стремительные золотые клинья.

Честно говоря, я ни черта не понимаю в покроях и деталях. Но платье мне понравилось.

— Офигенно! — сказал я.

— Погоди, я ещё кое-что придумала!

Аня снова закрыла глаза и принялась перебирать обрезки материи.

— Ань, я пойду, наверное, — улыбнулся я.

— А? — словно во сне спросила Аня. — Да, иди!

— Спасибо за помощь с комбинезоном! Я ещё зайду.

— Конечно!

Я вышел из ателье, и тут же в кармане комбинезона запиликал телефон. Звонила баронесса Поклонская.

— Костя, — спросила она, — ты не забыл?

Обожаю, когда разговор начинают с таких вопросов!

— Конечно, нет! — ответил я. — Дважды два — четыре, прямой угол равен девяносто градусов, «жи-ши» пишется с буквой «и».

— Да ну тебя! — обиделась баронесса. — Через час родители ждут нас на обед. Ты в училище? Я за тобой заеду.

— Скинь адрес, я доберусь сам.

— А ты где? — сразу же насторожилась баронесса.

— В Петербурге, — честно ответил я. — Увидимся, Маша! Твоей маме какие цветы нравятся?

— Розы. И мне тоже, если тебе это интересно.

— Принято.

Я сбросил звонок. Через минуту пришло сообщение с адресом.

Семейство баронов Поклонских проживало в трёхэтажном доме на Таврической улице. Дом был окружён забором, за которым виднелись ровные клумбы. На клумбах, словно язычки пламени, полыхали ярко-оранжевые цветы поздней календулы.

Пожилая служанка в кружевном белом переднике открыла мне дверь. Наклонила голову, тряхнув длинным хвостом жидких бесцветных волос, и сказала:

— Входите, вас ждут!

Барон Василий Георгиевич Поклонский был полным человеком с бритой наголо блестящей головой и щёткой коротких усов. Он хмуро взглянул на меня блестящими глазами в щёлках припухших век и сказал прямо:

— Вся эта возня с магическими тварями — глупое и опасное занятие. Делом нужно заниматься, делом! Прошу за стол, Константин!

Барон проглотил несколько ложек тыквенного супа и продолжил:

— У меня доходные дома в Петербурге, Ревеле и Хельсинки. Недавно в Париже на Монмартре выкупил два особняка, заказал переделать их под квартиры. Баронство — это блажь! Отказался, и не жалею. Содержать дармоедов из Императорской гвардии — удовольствия мало. Деньги им платишь, а пользы никакой. Так-то, юноша! Титул и деньги — вот что важно! Я слышал, вам Император недавно пожаловал дворянство? Это хорошо, очень хорошо! Но денег, как я понимаю, у вас негусто?

— Васенька! — предостерегающе сказала мать баронессы Поклонской — маленькая худая женщина с капризным лицом. Звали её Анна Петровна.

Я попробовал суп — он оказался чуть тёплым и сладковато-безвкусным.

— Я прямо говорю! — нахмурился барон на замечание жены. — У меня в Ревеле пять домов. Нужен свой человек, чтобы управляющие не воровали. Чем не приданое?

— Папа! — вспыхнула баронесса Поклонская.

Но успела стрельнуть глазами в мою сторону.

— Скажите, Василий Георгиевич, — спросил я, осторожно положив ложку на салфетку. — В Париже случаются магические прорывы?

— Допустим!

Барон прищурил и без того узкие глаза.

— К чему вы спрашиваете, молодой человек?

— А когда твари начинают вас за задницу хватать — вы к кому за помощью бежите?

Анна Петровна тихо ахнула.

Я поднялся из-за стола.

— Спасибо, всё было очень вкусно, но мне пора. Благодарю за приглашение!

Баронесса Поклонская выбежала за мной на лестницу.

— Костя! Ну, зачем ты так резко? Неужели трудно было промолчать? Просто у отца такие принципы — сразу напрямик говорить.

— Хорошие принципы, — улыбнулся я. — Очень экономят время.

— Мы в выходные едем на дачу, — нахмурилась баронесса. — Я поговорю с отцом, он тебя пригласит! И всё уладим.

— Маша! Я встречаюсь с тобой, а не с твоим отцом. И этого мне вполне достаточно. На выходных я буду занят.

— Чем?

— Надо мастеру Казимиру помочь, — честно объяснил я. — Он задумал для нас с Сеней отдельные дома построить.

— Для вас с Сеней! — передразнила баронесса. — Ты сам-то себя слышишь?

Я молча смотрел на баронессу.

— А сейчас ты куда? — спросила она.

— Обратно в училище. Историк пригласил меня в гости — предлагает поболтать и посмотреть на метеориты. Поехали со мной!

— Я не могу. Отец рассердится.

— Маша, — спросил я, — тебе самой это нравится?

— Нет, — тихо сказала Мария Васильевна.

И решительно тряхнула головой.

— Поехали!

Максим Владимирович Мерлин встретил нас на пороге своего дома. Мягкий жёлтый свет падал из-за его спины. Из-за этого силуэт историка казался вырезанным из чёрной бумаги.

— Константин? — спросил Мерлин. — А кто с вами?

— Баронесса Мария Васильевна Поклонская, — представил я Машу.

— Очень приятно! — улыбнулся Максим Владимирович. — Проходите!

Я задержался на крыльце.

Дом был сложен из серых гранитных валунов, скреплённых мощными слоями известкового раствора, и скорее напоминал башню пропавшего замка.

— Интересная конструкция, — вопросительным тоном сказал я.

— Раньше здесь была водонапорная башня, — объяснил Максим Владимирович. — На самом верху, на площадке стоял огромный резервуар с водой. А толстые стены были нужны для того, чтобы выдержать его вес. Потом в училище провели водопровод, а башню забросили. Я отремонтировал её и устроил наверху обсерваторию. Предлагаю почаёвничать там. В хорошую погоду я открываю купол, и получается веранда под открытым небом.

— Здорово! — сказала баронесса.

— И Персеиды покажете? — улыбнулся я.

— Непременно!

Максим Владимирович снял с небольшой плиты пузатый чайник.

— Люблю греть воду на огне, по старинке.

Он разлил кипяток по чашкам, которые стояли на серебряном подносе.

— Константин, захватите вазочку с печеньем!

Узкая винтовая лестница шла в середине башни. Мы поднимались по скрипучим ступеням. Мерлин уверенно держал в руках поднос с чашками.

А я разглядывал украшения, висевшие на каменных стенах.

Две перекрещенные шпаги — судя по налёту ржавчины, старинные, а не новодел.

Деревянная маска африканского идола — толстые губы выпячены, из-под них зловеще выглядывают клыки.

Дерево давно растрескалось от времени.

— Интересная у вас коллекция, — заметил я.

— Да, люблю вещи с историей, — кивнул Максим Владимирович. — Но если о них рассказывать — нам дня не хватит. Прошу сюда!

Мы поднялись на просторную площадку под куполообразной крышей. Возле стены стоял длинный мягкий диван. Перед ним — низкий столик на выгнутых ножках и два удобных кресла.

Мерлин поставил поднос на столик.

— Внимание! — торжественно сказал он и нажал кнопку на стене.

Загудели невидимые электромоторы. Половинки купола над нашими головами дрогнули и начали складываться с лёгким скрежетом. В расширяющуюся щель между ними ворвался порыв прохладного ночного ветра.

— Как красиво! — вздохнула баронесса.

Купол сложился, и над нами повисло угольно-чёрное звёздное небо.

Звёзды висели очень близко. Казалось, до них можно дотянуться рукой.

— Присаживайтесь и наслаждайтесь! — сказал Максим Владимирович. — Вы знаете индийскую теорию о лепестках лотоса?

Я покачал головой.

— Никогда не слышал.

— Древние индусы верили, что каждая звезда — это свой отдельный мир. А ещё они считали, что пространство не трёхмерно, а похоже на цветок лотоса. Его лепестки соприкасаются. И если найти место их соприкосновения, то можно перейти из одного мира в другой без всяких космических кораблей и долгих полётов в пустоте.

— Я бы хотела попробовать, — вздохнула Маша. — Ой, смотрите!

Черноту неба пересёк ослепительный росчерк. Он вспыхнул только на одно мгновение и погас.

Затем ещё один.

И ещё.

— Это и есть Персеиды, — улыбнулся Мерлин. — Падающие звёзды.

Не отрывая взгляд от неба, я сделал глоток чая. Горячий, душистый, он пах тропиками и пряностями.

— Спасибо, Костя! — сказала Маша. — И вам спасибо, Максим Владимирович!

Она подошла к краю площадки и опёрлась на перила.

— Осторожнее! — предупредил я.

— Ничего, — успокоил меня Максим Владимирович. — Ограда крепкая.

Вдруг Маша воскликнула:

— А это кто? Там, на плацу!

Мы с Мерлиным подбежали к ней.

Над светлым асфальтом плаца бесшумно плыла широкая чёрная фигура. Ног не было видно — их скрывали полы длинного плаща.

На голову человека был накинут глубокий капюшон.

Фигура остановилась и повернулась в нашу сторону.

Глава 22

Тёмного Проводника мы так и не поймали.

Наверное, надо было оставить баронессу наверху, чтобы она следила за ним и давала нам направление.

Но когда мы скатились по лестнице вниз, я обнаружил, что Маша бежит первой.

Максим Владимирович задержался, чтобы схватить фонарь. Но пока мы добежали до плаца — Тёмного Проводника простыл и след.

— Чёрт! — выдохнул я. — Куда он мог деться?

— Да куда угодно!

Мерлин обшаривал узким лучом фонаря ночную темень.

— Здесь столько зданий, что рота затеряется!

— Может быть, часовые что-то видели?

— Они охраняют только периметр училища. Но идея хорошая. Прямо сейчас и сделаю.

Максим Владимирович погасил фонарь.

— Не будем пока поднимать тревогу. Всё же, здесь не секретный объект — шпионам делать нечего. Завтра всё выяснится.

Я понимал правоту Мерлина. Поднять по тревоге училище из-за сказки о Тёмном Проводнике — значит, надолго стать объектом для насмешек.

А тень?

Тень и привидеться могла.

— Что ж, молодые люди! Давайте прощаться. Константин, мне жаль, что мы с вами не успели поговорить. Вы не против того, чтобы ещё как-нибудь заглянуть ко мне?

— С удовольствием, Максим Владимирович! Спасибо за чай!

Мерлин проводил нас с Машей до ворот. Формально я имел право прохода и выхода с территории училища. Но не посреди ночи! А баронесса курсантом училища вообще не являлась — она доучивалась в Магической академии.

Структура одна, но заведения разные.

Махнув нам рукой, Мерлин принялся опрашивать часовых, которые скучали возле ворот.

А мы с Машей сели в её машину, припаркованную на другой стороне улицы.

— Костя, я очень тебя прошу — не сердись на отца!

Маша повернула ключ. Остывший мотор сердито чихнул и завёлся.

— Он хочет для меня только хорошего. Просто не всегда понимает, что не прав.

— Я и не сержусь, — улыбнулся я.

— Слышали? — возбуждённо спросил утром Гриша Обжорин. — Говорят, сегодня ночью в училище видели Тёмного Проводника!

— А ещё говорят, — с улыбкой добавил Стоцкий, — что Костя приводил сюда очень симпатичную девушку. И ушли они чуть ли не под утро!

— Врут! — зевнул я, потирая красные от недосыпа глаза.

Княжна Соловьёва-Зауральская удивлённо подняла тонкие брови, но ничего не сказала.

Я подавил ещё один зевок и нахмурился.

— Мы заниматься будем, или болтать? Матрицы друг друга видеть научились? У всех получается?

— У меня — да! — с гордостью ответил Гриша.

— Я тоже могу, — сказала Полина.

А Стоцкий недовольно поморщился.

— У меня пока плохо выходит. Кажется, что-то мелькает и сразу пропадает.

— Ничего, — подбодрил я его. — Нам спешить некуда.

— Смотря, кому, — отворачиваясь, пробормотал Сергей.

Но я его расслышал.

— Что случилось.

Стоцкий промолчал, но вместо него ответила Полина.

— Серёжу могут лишить наследства и титула. Со дня на день его вызовут к Императору. Там он должен будет подтвердить свою лояльность и магический дар.

— А если не подтвердит?

— Тогда графом мне не бывать, — угрюмо ответил Сергей. — И из училища могут выкинуть.

Чёрт!

За ежедневными заботами я почти забыл о безумных опытах старшего графа Стоцкого, которые окончились его смертью.

Получается, преступления графа могли теперь сломать жизнь его сыну.

— Не бери в голову, Костя! — снова поморщился Сергей. — Это мои проблемы.

Да уж!

Всё в этой жизни имеет последствия. И не всегда такие, как нам хочется.

— Ладно, давайте заниматься! — сказал я.

Перед обедом я выкроил время, чтобы заглянуть в зверинец училища.

Техники резались в дурака, устроившись в тени ангара. Перед ними стояла начатая бутылка.

Обед, блин!

Когда я подошёл, они дёрнулись, чтобы спрятать её. Но увидев, что перед ними просто курсант, облегчённо расслабились.

— Тебе чего? — спросил старший.

— Лису хочу покормить. Я её вроде как приручил.

— Разрешение нужно, — упёрся техник.

— У меня есть.

Я протянул ему бумажку за подписью полковника Шихина. Разрешение выбил профессор Звягинцев. Он убедил полковника, что опыт по приручению магической твари очень важен для науки.

— Ну, идём, — проворчал техник, неохотно поднимаясь с травы.

Остальные из любопытства пошли за нами.

Лисица лежала в углу клетки.

Увидев меня, она вскочила и забегала вдоль сетки, изредка тявкая от нетерпения и поднимаясь на задние лапы.

— Ты смотри! — удивился один из техников. — Признала!

Я вытащил из кармана заранее припасённый кусок мяса и протянул лисице.

Она принюхалась. Осторожно, словно извиняясь, оскалила зубы и попыталась просунуть острую морду сквозь решётку.

— Погоди, — сказал я. — Мужики, отойдите!

Техники сделали шаг назад.

Я открыл дверцу клетки и просунул мясо внутрь.

Лисица взяла его зубами и деликатно потянула.

Я не отпускал.

Тогда лиса острыми зубами откусила кусок мяса и принялась жевать.

— Ты смотри! — восхитился техник. — Из рук ест!

Матрица лисы светилась знакомым трёхцветным сиянием. Мне показалось, или она стала чуть ярче?

Я бросил мясо на пол клетки и осторожно погладил зверя по загривку. Лиса чуть прижала уши и скосила на меня глаза, но рычать не стала.

— Мужики, — спросил я, — веник и совок есть? Дайте, я говно из клетки вымету.

— Чем от тебя пахнет? — спросила Полина, наморщив нос. — Фу!

Мы стояли в очереди на раздачу обеда. Я пропустил княжну вперёд, а сразу за мной пристроился Стоцкий. Как и все курсанты, виконт держал в руках алюминиевый поднос.

Убрав за лисой, я забежал в казарму и успел принять душ. И надо же — какое чуткое обоняние оказалось у княжны!

Пришлось сказать правду.

— Заходил в зверинец, проведал свою подопечную. Заодно прибрался в клетке. Но потом принял душ, честное слово!

Лицо княжны прояснилось.

— Так это гель для душа так пахнет? Интересно, почему вам выдают эту бурду с противным цветочным запахом?

Тьфу, чёрт! А я-то думал, что княжне не понравились ароматы зверинца.

Улыбчивая повариха протянула мне стакан яблочного компота. Сверху на стакане лежала сдоба с белыми крошками сладкой обсыпки.

— Хочешь? — спросил я княжну.

— Спасибо, — рассеянно ответила она, — но я не люблю сладкое.

— Давно? — удивился я.

— С детства.

Не успел я осознать очередную странность в поведении княжны, как случилась беда.

Барон Симагин поднялся со своего места и, размахивая руками, крикнул княжне:

— Эй, крошка! Иди ко мне! Я занял нам хорошее местечко!

Разговоры мгновенно стихли. Все, кто был в столовой, с интересом уставились на барона.

— Благодарю вас, барон! — ледяным тоном сказала Полина. — Но я предпочитаю обедать за другим столиком.

Аристократическое воспитание во всей красе!

А вот барону воспитания явно не хватило. Услышав отказ, он мгновенно слетел с катушек.

— Ночью ты не была такой стервой! — заорал он. — Вспомни, как я тебя имел! И так, и этак!

Княжна застыла на месте. Рот её приоткрылся, губы дрожали.

— Сегодня я ещё пару раз тебя трахну! — хвастливо заявил барон. — А может, и три раза!

Я опустил поднос на стол, чтобы разобраться с идиотом без помех.

Это было моей ошибкой.

Сергей Стоцкий не стал ставить поднос. Он просто швырнул его в Симагина.

Поднос ударил барона в грудь, залив комбинезон горячими щами и мясной подливой.

— Ах ты, козёл! — заорал сбрендивший барон.

Он схватил со стола вилку и бросился на Стоцкого.

Барон был выше и сильнее виконта. Одним ударом он повалил Стоцкого на пол, а сам прыгнул сверху и ударил виконта вилкой в бок.

Тут уже и я успел вмешаться в драку. Ничего не выдумывая, я хлопнул барона ладонями по ушам. Симагин взвыл и схватился за голову, а я за волосы стащил его с лежавшего на полу Стоцкого.

Виконт опёрся на локти, на его комбинезоне расплывалось пятно крови.

— Полина, врача! — заорал я и еле успел перехватить вилку, которой настырный барон собирался пырнуть и меня.

Матрица Симагина дребезжала от напряжения. Я мгновенно одел свои руки ледяной бронёй и принялся втягивать в себя энергию безумца.

Хватило и трёх секунд — барон дёрнулся и обмяк в моих руках.

Я отпустил его волосы и выпрямился.

— Серёжа, зажми рану! — крикнул я виконту.

И перехватил взгляд преподавателя магической ботаники.

Оказывается, Арнольд Кириллович всё это время сидел за дальним столиком у самого окна. Его вилка была воткнута в недоеденную котлету, а сам ботаник не сводил с меня глаз.

Через минуту в столовую ворвался поручик Скворцов и медики с носилками. Стоцкого потащили в санчасть, а поручик остался разбираться.

— Что здесь произошло? — спросил он.

— Симагин стал оскорблять княжну Соловьёву, — объяснил я ему. — А Стоцкий её защищал. Барон пырнул виконта вилкой в бок.

— А с ним что?

Скворцов смотрел на неподвижного Симагина.

— Это я его угомонил.

— А что же раньше не вмешался? — зло спросил Скворцов.

— Не успел. Господин поручик! Я уверен, что Симагина надо изолировать и показать опытному врачу. Он вёл себя, как сумасшедший.

Поручик нетерпеливо дёрнул плечом, но другие курсанты подтвердили мои слова.

— Отнесите Симагина в санчасть, — приказал поручик курсантам. — Да тащите вчетвером, что вы возитесь?

Барона схватили за руки и за ноги и вынесли из столовой.

— Гриша!

Я кивнул подоспевшему Обжорину.

— Пригляди за Полиной. А я в санчасть.

— А что с виконтом? — спросил меня Гриша.

— Узнаю — расскажу, — пообещал я и вышел вслед за Скворцовым.

Не спрашивая разрешения, я вошёл в палату, куда принесли барона.

— Чего тебе? — вызверился на меня Скворцов.

Я твёрдо выдержал его злой взгляд.

— Я могу привести Симагина в сознание, чтобы вы его допросили. Но сначала привяжите его к кровати. Он опасен.

— Ты не слишком раскомандовался? — спросил Скворцов.

— Нет. Если вы лучше знаете, как действовать — будите его сами!

— Разберёмся! — фыркнул поручик.

Я с независимым видом отошёл к окну, не переставая контролировать матрицу Симагина. Разрушать её я не собирался, просто всё это время поддерживал в его матрице минимальный уровень энергии, беззастенчиво отбирая излишки.

Моя собственная матрица поглощала их с заметным удовольствием.

Наверное, это и называется кормить внутренних демонов.

А Симагин в это время улыбался, не приходя в сознание, и пускал слюни.

Похоже, ему снилось что-то очень приятное.

Прощупывая матрицу Симагина, я заметил странность.

От головы барона отходила тонкая энергетическая нить. Она тянулась в сторону и таяла в воздухе. Не обрывалась, а именно таяла, расплывалась. Как будто, уходила в какое-то другое пространство.

И самое интересное!

По этой нити из матрицы Симагина непрерывно утекал тоненький ручеёк энергии.

Я попробовал ухватиться за нить и пойти по ней. Но как будто уткнулся лбом в упругую непрошибаемую стену.

Тогда я потянул нить на себя — сначала потихоньку, а потом сильнее.

Нить пружинила и сопротивлялась.

Наверное, приложив больше усилий, я смог бы её оторвать. Но тогда будет потерян след и единственное доказательство того, что в училище творится чертовщина.

Поэтому я оставил нить в покое.

Скворцов расхаживал по палате, не обращая внимания на мои манипуляции. Выражение его лица было хмурым, губы плотно сжаты.

Представляю, сколько шкур сдерёт с него полковник Шихин за недосмотр! Конфликт-то произошёл в нашей группе.

Наблюдая за Скворцовым, я придумал ещё один ход, который показался мне перспективным.

Я ещё раз примерился к энергетическому каналу, который тянулся от матрицы Симагина, и попытался запустить в него свой импульс.

Вплёл его в тот ручеёк энергии, который утекал в неведомые дали, и попробовал проскользнуть по течению.

И это почти получилось!

Я нащупал прокол который вёл… Да хрен его знает, куда он вёл! Куда-то, где я до сих пор не был.

Я уже собрался нырнуть на ту сторону, как понял, что меня заметили.

Почувствовал чужое удивление и страх.

И сразу же разорвал контакт.

Доктор пришёл только через час. Вместе с ним в палату вошёл полковник Шихин.

Скворцов вытянулся по струнке. Я тоже отлип от подоконника и старательно ел глазами начальство.

— Доложите о случившемся, господин поручик! — устало сказал Шихин.

— Драка в столовой, господин полковник! Курсант Симагин напал на курсанта Стоцкого. Их разнимал курсант Смирнов, он свидетель происшествия.

— Где Смирнов? — спросил полковник.

И тут заметил меня.

— А, ты здесь! Докладывай.

Ну, что, Костя! Похоже, пришло время спорить с начальством.

— Господин полковник! Ввиду секретности некоторых обстоятельств не могу ввести вас в курс дела. Разрешите связаться с подполковником Бердышевым?

— А при чём тут Бердышев? — нахмурился Шихин.

И вдруг строго округлил глаза.

— Вы рехнулись, курсант⁈ Какого чёрта вы себе позволяете? Немедленно доложите по всей форме о том, что произошло, и отправляйтесь под арест! Поручик Скворцов!

— Слушаю, ваше высокоблагородие!

— Арестовать курсанта Смирнова!

— Слушаюсь!

Скворцов вцепился пальцами в моё плечо и прошипел:

— Допрыгался?

— Вы будете отвечать, курсант? — спросил меня полковник.

— Мне нечего добавить, господин полковник!

— Поручик, увести арестованного!

Перед тем, как выйти из палаты я успел сделать два очень важных дела.

Спросил у врача:

— Доктор, как там Стоцкий?

На что врач соизволил ответить:

— С ним всё в порядке. Внутренние органы не задеты, я наложил швы и повязку.

И второе.

Уходя, я выпил остатки энергии из матрицы Симагина.

Барон только беспомощно всхлипнул.

Пусть теперь повозятся, чтобы привести его в чувство. Сомневаюсь, что успеют до вечера.

Вместо промозглого карцера Скворцов привёл меня в свой кабинет. Если так пойдёт и дальше — я успею запомнить все детали интерьера этой клетушки.

— Надеюсь, у тебя хватит мозгов не пускаться в бега? — мрачно спросил меня поручик.

Я промолчал.

На кой чёрт давать поспешные обещания? Арестовали — так позаботьтесь об охране.

— Сиди здесь, — вздохнул поручик. — А я — обратно в санчасть. Надо допросить Симагина.

— Я пока поучу устав, — улыбнулся я.

— На кой чёрт? — поинтересовался поручик. — Из училища ты всё равно вылетишь. Полковник Шихин не простит твоей дерзости.

Поручик уже шагнул к двери, но неожиданно вспомнил:

— Дай-ка сюда свой телефон!

Я вытащил телефон из кармана и протянул Скворцову.

— Верну, как разберёмся с этим делом, — пообещал поручик.

Выйдя, он не забыл запереть дверь на ключ.

Я пожал плечами и взял со стола толстую книжечку в обложке с золотым двуглавым орлом.

Книжечка называлась «Устав Императорской гвардии».

Телефон мне вернули гораздо раньше, чем обещал поручик.

Минут через сорок Скворцов вернулся в кабинет и недоверчиво посмотрел на меня.

— Что ты сделал с Симагиным?

— А что с ним? — удивился я.

— Он не приходит в сознание. Доктор зафиксировал сильнейшее магическое истощение. Курсант на грани комы!

— А какие меры принял врач?

— Какие меры? — чуть ли не закричал Скворцов. — У него магическое истощение крайней степени!

Поручик навис надо мной.

— Запомни, Смирнов! Если Симагин умрёт, ты пойдёшь под суд!

— Возможно, — спокойно ответил я. — Но скорее всего, под суд мы пойдём все вместе из-за упрямства полковника Шихина. Это он препятствует расследованию, не желая вызвать Бердышева. А теперь придётся и доктора Лунина потревожить.

— Это ещё зачем?

— Я могу поправить матрицу Симагина. Но лучше, если при этом будет присутствовать опытный врач.

— Чёрт! — скривился Скворцов.

Две секунды он раздумывал, потом решительно бросил:

— Идём!

— Верните телефон, Дмитрий Николаевич! — напомнил я. — Чем раньше приедет доктор Лунин, тем больше шансов, что Симагин выживет.

— Откуда ты взялся на нашу голову? — спросил поручик.

Было видно, что ответа на вопрос он не ждёт.

Я мог бы ему рассказать, но решил, что Дмитрий Николаевич прекрасно проживёт без этих сведений.

У него и без того служба — не сахар.

Скворцов вытащил из кармана телефон и протянул мне.

— Звони!

Я улыбнулся и разблокировал экран.

— Жан Гаврилович! Срочно приезжай в училище. Тут преступление по твоей части! И вызови доктора Лунина, есть пострадавший.

Глава 23

Жан Гаврилович и доктор Лунин приехали через пятнадцать минут.

Этого времени полковнику Шихину как раз хватило, чтобы отправить под арест поручика Скворцова, выслушать его доводы, отменить арест и изгрызть карандаш.

Карандаш полковник прихватил в кабинете доктора и машинально покусывал его, меряя широкими шагами палату.

Я поглядывал в окно, ожидая, что знакомый чёрный внедорожник влетит на плац училища.

Но Бердышев и Лунин пришли пешком. При этом они не очень торопились и о чём-то беседовали по дороге.

— Добрый день, господа! — поздоровался Бердышев, войдя в палату.

Он козырнул полковнику Шихину и повернулся ко мне.

— Рассказывай, ваше благородие! Что случилось?

— Прошу о разговоре с глазу на глаз, — твёрдо сказал я, подмигивая Бердышеву.

— Это чёрт знает, что такое! — взорвался полковник Шихин. — Что вы себе позволяете, курсант⁈

— Алексей Герасимович, — мягко прервал полковника Бердышев. — Вы ведь в курсе, что Смирнов — не просто курсант?

— Допустим, — набычился полковник.

А я навострил уши.

Что значит «не просто курсант»? И почему полковник в курсе этого, а я нет?

— Я работал с Константином, — продолжил Бердышев. — И уверен, что ему можно доверять. Скажите — где я могу поговорить с курсантом без помех?

— Он — мой подчинённый! — отрезал полковник.

— Мы с вами все давали присягу Императору, — поправил его Бердышев. — И Константин — в том числе. Я уверен, что его просьба имеет основания и отвечает интересам Империи. Итак?

— Вы можете пройти в мой кабинет, — выручил полковника врач.

— Здравствуйте, коллега! — поздоровался с ним доктор Лунин. — Введите меня пока в курс дела.

Врачи тихо заговорили между собой, пересыпая речь латинскими терминами.

— Хорошо, — неохотно кивнул Шихин. — Мы ждём вас здесь.

— Ну, рассказывай!

Бердышев удобно устроился в кресле врача и внимательно взглянул на меня.

Я коротко изложил ему обстоятельства происшествия с Симагиным и рассказал о необычном состоянии матрицы барона.

— Интересные у тебя способности открываются, — покачал головой Жан Гаврилович. — А почему не хотел говорить при полковнике?

— Потому что я не знаю, куда именно ведёт эта магическая ниточка. Или к кому.

— Логично, — кивнул Бердышев. — Подожди здесь.

Он вышел из кабинета и через минуту вернулся с доктором Луниным.

— Александр Михайлович! Костя говорит, что к матрице пострадавшего кто-то подключил энергетический канал и откачивает энергию. Что скажете?

Доктор Лунин задумчиво потёр лоб.

— Да, я заметил утечку. Но определить её природу не смог. Матрица молодого человека практически высушена. Кто-то выкачал его почти досуха.

— Это я его приложил, — признался я.

— Ты? — изумился Бердышев. — Зачем?

— Полковник отправил меня под арест, а я не хотел, чтобы Симагин пришёл в себя до вашего приезда.

— Авантюрист! А если парень помрёт, мы что его родне скажем?

— Не помрёт. Я могу восстановить его матрицу, но хочу, чтобы Александр Михайлович был рядом на всякий случай.

— Подождите, — прервал меня доктор Лунин. — Что значит — можете восстановить матрицу? Каким образом?

— Наполню её энергией, и всё.

— Магические энергии разных матриц несовместимы, — нравоучительно сказал доктор. — Вы просто добьёте Симагина.

— Я уже так делал, — сказал я.

Но, честно говоря, немного растерялся, услышав слова доктора.

Несовместимы, значит?

Знай я об этом раньше — ни за что бы не рискнул на эксперимент с матрицей Ани.

Чёрт!

— Вы не перестаёте меня удивлять, Константин!

Доктор Лунин удивлённо покачал головой.

— Но я за то, чтобы попробовать.

— Подождите, доктор, — остановил я его. — Есть какой-то способ определить, кто мог откачивать магическую энергию из матрицы Симагина?

— Безусловно. Как я уже сказал, чужая энергия изменяет матрицу. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не познакомился с вами, Константин.

— Ага! Значит, на матрице преступника должен остаться след! И я смогу его разглядеть!

— Думаю, вы — сможете, — кивнул Александр Михайлович.

— Тогда идём!

Я вскочил со стула.

— В первую очередь надо проверить матрицы Скворцова и Шихина.

— Думаешь, они согласятся? — хмыкнул Бердышев.

— Они и не заметят, — уверенно сказал я.

Мы вернулись в палату.

Ещё в коридоре я движением пальцев создал водяное облачко и заморозил его. А войдя в палату, сразу протянул ледяные паутинки к поручику и полковнику.

Как я и сказал Бердышеву, они даже ничего не заметили.

Полковник всё ещё злился на то, что ситуация вышла из-под его контроля. Его матрица светилась сердитым багровым светом. Но никого сходства с матрицей Симагина я не увидел.

Энергетических каналов, которые поставляли бы энергию со стороны, тоже не было.

Просто мощная матрица пожилого вояки.

Матрица поручика была намного изящнее. Её плетение отличалось от грубого плетения матрицы полковника. И свет был холоднее — жёлтый с салатным оттенком.

К выкачиванию энергии из Симагина поручик тоже не имел никакого отношения.

Я поймал взгляд Бердышева и едва заметно покачал головой.

Жан Гаврилович облегчённо выдохнул.

— Господа, теперь мы можем ввести вас в курс дела.

— Наконец-то! — ворчливо ответил полковник.

— Похоже, что в вашем училище завёлся вампир. Кто-то высасывает магическую энергию из курсантов.

— И зачем-то прикидывается Тёмным Проводником, — добавил я.

— Тёмный Проводник⁈ — взревел полковник. — Бред! Страшилки для молодых курсантов!

— Его видели на территории училища, — заметил я. — И я в том числе.

— Ерунда! Чушь!

— В самом деле, Константин, — заметил доктор Лунин. — Для того чтобы воровать чужую энергию, необязательно прикидываться Тёмным Проводником. Я предлагаю сначала помочь Симагину. Может быть, получится его допросить. И тогда уже вы сможете строить версии.

— Здравая мысль, Александр Михайлович, — кивнул Бердышев. — Впрочем, как и всегда.

Он повернулся ко мне.

— Давай, Костя!

— Подождите, — остановил меня Лунин.

Он раскрыл свой саквояж и вытащил из него шприцы, ампулы с лекарствами и какие-то блестящие инструменты угрожающего вида.

— Возможно, потребуются реанимационные процедуры. Приступайте, Константин!

— Привяжите его к кровати, на всякий случай!

Лунин молча выполнил мою просьбу. Через минуту руки и ноги барона были крепко притянуты ремнями.

Под внимательными взглядами присутствующих я разогнал свою магическую матрицу. Матрица отозвалась привычным звоном туго натянутой струны.

— Что вы собираетесь делать? — с тревогой спросил врач санчасти. — Это мой пациент, и я имею право знать!

— Сейчас Константин попробует восстановить его магическую матрицу, — объяснил Лунин.

— Но это невозможно! В таких случаях требуется длительная реабилитация!

Не слушая врача, я протянул ледяную паутинку к матрице Симагина и стал нить за нитью ощупывать её плетение.

Матрица казалась почти безжизненной. Но плетение было крепким и распадаться пока не собиралось.

Проверив его, я стал крохотными порциями вливать в Симагина энергию. Лунин внимательно наблюдал за моими действиями.

Это было всё равно, что поливать почти мёртвое растение. Сначала энергия не хотела впитываться — она скатывалась с матрицы барона, как вода скатывается на поверхности засохшей земляной корки.

Но затем корка размокла. Энергия начала впитываться, как вода в сухой песок. Я едва успевал подливать новые порции.

Симагин судорожно втянул в себя воздух и открыл глаза.

— Где я? — хрипло спросил он. — Что вы со мной делаете?

— Успокойтесь, — ответил доктор Лунин. — Мы хотим вам помочь.

Симагин рывком попытался сесть, но его удержали ремни.

— Как вы смеете? — закричал он. — Это нападение на Императора! Немедленно развяжите меня! Я не хочу!

— Ты помнишь, что с тобой случилось? — спросил его Бердышев.

Но Симагин не слушал.

— Не хочу! — орал он. — Пустите! Это мой мир, мой!

Его губы посинели и скривились, по подбородку текла слюна.

— Я здесь хозяин! Всех казню! Это бунт!

Его безумные глаза остановились на мне. Лицо исказила торжествующая гримаса.

— Я её трахнул! — крикнул Симагин и расхохотался. — Трахнул и ещё трахну, понял⁈

Он запрокинул голову и выгнулся всем телом, стараясь разорвать ремни.

Я развёл руками.

— Извините, доктор! Это всё, что я умею. Дальше дело за вами.

— Я забираю его, — решительно сказал Александр Михайлович. — Константин! Вы можете разорвать канал, по которому из парня качают энергию? Мне для этого придётся стереть его матрицу, а не хотелось бы.

— Могу, — кивнул я. — Но лучше пока оставить всё, как есть.

— Верно мыслишь, — кивнул Бердышев. — Разрыв канала насторожит вампира.

Доктор Лунин наполнил шприц лекарством и сделал Симагину укол. Через пять секунд барон затих.

— Так, — решительно сказал Бердышев. — Обсудим наши планы. Первое — о случившемся никому ни слова. Это касается всех. Официальная версия — курсант переутомился на занятиях, у него нервный и магический срыв.

Бердышев достал из кармана пачку одинаковых листков бумаги.

— Я не шучу, — предупредил он. — Это подписки о неразглашении, извольте подписать.

— Это лишнее, подполковник, — отозвался Шихин. — Здесь нет идиотов.

— Алексей Герасимович! — мягко сказал Бердышев. — Речь идёт о репутации училища, в котором готовят Императорских гвардейцев. В интересах Империи я обязан принять все возможные меры.

Он первым подписал бумагу и протянул авторучку Шихину.

Когда с бумагами было покончено, Жан Гаврилович обвёл нас тяжёлым взглядом.

— Пока намечаются два пути расследования. Я постараюсь допросить Симагина, если он придёт в себя. А ты, Костя, начнёшь проверку преподавателей и работников училища.

— Курсант? — изумился Шихин. — Вы собираетесь поручить следствие курсанту⁈

— Именно, — кивнул Бердышев. — Потому что если кто-то и в состоянии распознать матрицу вампира — то только он. А вас, Алексей Герасимович, прошу оказывать курсанту Смирнову всяческое содействие. Уверяю, Император это оценит.

Он повернулся ко мне.

— Как будешь действовать, Костя?

Я пожал плечами.

— Тихо, без лишнего шума. Чтобы не спугнуть преступника. И хорошо бы взять его с поличным — вряд ли я смогу показать другим следы на его матрице.

— Согласен, — кивнул Бердышев. — Но об этом подумаем, когда ты его обнаружишь. Звони в любое время — я всегда на связи. Доктор, вы машину вызвали?

— Будет с минуты на минуту.

— А почему вы решили проверять только преподавателей и работников? — прицепился Шихин. — Почему не курсантов?

— Потому что слухи о Тёмном Проводнике появились уже давно, — объяснил я. — С тех пор состоялся не один выпуск. К тому же, у работников больше возможностей проворачивать незаконные дела. Но курсантов мы тоже проверим, если придётся.

— Дался вам этот Тёмный Проводник! — воскликнул полковник Шихин.

Бердышев и Лунин уехали и увезли с собой спящего Симагина. Александр Михайлович предупредил, что мне, возможно, придётся периодически заезжать в госпиталь — подкачивать матрицу барона энергией.

Ладно, почему бы и нет?

Человек он никудышный, но ценный свидетель.

Выживет — его счастье.

Пользуясь тем, что полковник Шихин отменил мой арест, я зашёл навестить виконта Стоцкого.

Сергей лежал в кровати и играл на телефоне в какую-то игру, которая пищала, свистела и щёлкала на все лады.

— Здорово, Серёга!

Я протянул Стоцкому руку.

— Как ты?

— Нормально.

Стоцкий поморщился.

— Бок только болит, зараза!

Я вспомнил, как быстро затянулись мои раны после пребывания в подвале его папаши, им предложил:

— Хочешь, посмотрю?

— А ты врач, что ли? — нахмурился Сергей.

— Нет. Но могу немного разогнать твою матрицу. Это ускорит регенерацию.

— Спасибо, Костя, — серьёзно сказал Стоцкий. — Но не надо. Я хочу сам научиться.

— Так и научишься со временем, — удивился я. — В чём проблемы?

— Пусть болит, — объяснил Стоцкий. — Это как напоминание. Я сейчас, отдохну немного и возьмусь за свою матрицу. Приёмы ты показал, теперь дело за мной.

Вот упёртый!

— Спасибо, что заступился за Полину, — сказал я. — Ты молодец.

— Да я просто тебя опередил, — улыбнулся Стоцкий. — Ты бы свою рожу видел, когда Симагин выступать начал. Слушай!

Он отложил телефон и махнул рукой, чтобы я придвинулся поближе.

— Ты знаешь, что Полина к тебе неровно дышит? — спросил он, понизив голос.

— С чего ты взял?

— Так видно же! Она к нам с Гришей приставала. Спрашивала, откуда мы тебя знаем. И вообще — только о тебе и говорит. Какая бы тема не была — уже через пять минут разговор на тебя съезжает.

— Да показалось тебе! Ладно, выздоравливай! Мы ещё зайдём.

— А что с Симагиным? — спросил Стоцкий.

— Врачи говорят, нервный срыв. Тронулся немного.

У дверей санчасти я наткнулся на Гришу и Полину. Он печально глядели на дверь.

— Вы чего тут стоите? — удивился я.

— Не пускают, — пожаловался Гриша. — Костя! Как там Сергей?

— Нормально, ничего страшного. Через неделю выпишут.

— А что ты с Симагиным сделал? — прицепилась Полина. — Его на носилках вынесли, мы видели!

Пришлось повторить им байку про нервный срыв.

— Урод он, а не барон! — заключил Гришка. — Хорошо бы, чтоб его из училища турнули!

— Странно, — удивилась Полина. — Симагин, конечно, дурак. Но на сумасшедшего не был похож.

— Ребята! — осенило Гришку. — А может, это Тёмный Проводник виноват?

— Да ну тебя! — фыркнула Полина.

— Почему ты так решил? — спросил я.

— Да я так, просто спросил, — насупился Гришка.

— Думаю, всё это ерунда, — повторил я слова полковника Шихина. — Переутомился Симагин, и всё. А Тёмный Проводник тут ни при чём.

Я думал, что Гриша начнёт спорить, но он промолчал.

— Идём на занятия? — предложил я.

— Я здесь подежурю, — ответил Гриша. — Вдруг пустят к Серёге? Всё равно лекция уже началась.

— А что у нас сейчас?

— Магическая ботаника.

Полина сделала страдальческое лицо и передразнила преподавателя:

— Крапива двудомная — многолетнее растение из семейства Крапивных…

Я рассмеялся — до того похоже она изобразила Арнольда Кирилловича.

— Нафиг эту ботанику! Пойду навещу своего питомца!

— Лису? — обрадовалась Полина. — А можно мне с тобой?

— Увидев её энтузиазм, я всерьёз задумался над словами Стоцкого.

— Да почему нет-то? Идём, конечно!

Гриша остался дежурить у дверей санчасти. Ну, телефон есть — наберёт, в случае чего.

А мы с Полиной направились в обход учебного корпуса к зверинцу.

Почему в обход?

А чтобы ботаник из окон не заметил.

— Ой, какая она пушистая! — удивлённо сказала Полина.

Я критически оглядел лису.

— Да, вроде, такая и была. Ты же её видела.

— Я тогда испугалась и она показалась мне злобной тварью. А сейчас вижу, что она хорошая.

Логика, что тут скажешь!

«Хорошая» магическая тварь сновала взад и вперёд по клетке, нетерпеливо повизгивая.

— Сейчас пойдём гулять, — сказал я.

И вытащил из-под комбинезона заранее купленный ошейник с поводком и намордник.

— Ты серьёзно? — удивилась Полина.

— Абсолютно, — кивнул я.

— Это нарушение правил! — запротестовал усатый техник.

Сегодня он был трезвый, а потому — несговорчивый.

— Каких правил? — удивился я. — я же показывал разрешение.

— А мне плевать! Я не позволю выпускать тварь из клетки!

— В таком случае, — убедительно сказал я, — я приглашу сюда профессора Звягинцева и инструктора Скворцова, чтобы они подтвердили, что прогулки входят в программу приручения твари. А заодно увидели, какой у тебя срач в клетках. Такой вариант тебя устроит?

Недовольно бурча, техник скрылся в глубине ангара.

А я попросил Полину отойти подальше и открыл дверцу клетки.

— Иди сюда, рыжая!

— Между прочим, это не она, а он, — смеясь, сказала Полина.

И кивком показала на важную деталь, которая отличает мальчиков от девочек.

— Ну, значит, будет Рыжим! — не смутился я, убедившись, что Полина права. — Иди сюда, Рыжий!

Лис радостно тявкнул и бросился ко мне.

Я надел на него намордник и подтянул ремешки. Затем застегнул на шее новенький ошейник.

— Идём!

Лис одним махом выпрыгнул из клетки.

Глава 24

— Никогда не думала, что буду выгуливать магическую тварь, — улыбаясь, сказала Полина.

Мы, не спеша, брели позади ангара, чтобы не попадаться на глаза любопытным. Лис трусил впереди, старательно обнюхивая кусты и пучки травы. Поведением он ничем не отличался от обычной собаки.

Впрочем, к Полине зверь относился настороженно. Не рычал, но и близко старался не подходить.

— Давай, мы и тебе кого-нибудь поймаем, — предложил я. — А я помогу приручить.

— Ты сможешь? — недоверчиво спросила Полина. — Кстати, как ты приручил лиса?

Я пожал плечами.

— Просто соединил его матрицу со своей. А он почему-то решил, что я теперь его хозяин.

— Просто соединил? Ну, ты даёшь! Я его матрицу даже разглядеть толком не могу. Только чувствую, что она есть.

— Не может быть, чтобы я первым приручил тварь, — сказал я. — Наверняка уже кто-то пробовал.

— Наверняка, — согласилась Полина. — Но вряд ли кто-то из них выжил. А если серьёзно — откуда у тебя такие способности?

— Не знаю. Может, от того, что твари много меня кусали.

Я не стал рассказывать Полине, что могу поглощать матрицы тварей. Чёрт его знает, умение это, или уникальная способность, которой хрен, кого научишь.

— А ещё я слышала, что ты можешь становиться оборотнем, — неожиданно сказала Полина.

— Могу, — согласился я.

— Покажешь? — загорелась девушка.

— А в своём обычном виде я тебя не устраиваю?

— Симпатичный, — оценивающе протянула девушка. — Но оборотень всё равно круче.

— Ага, — улыбнулся я. — У него мощные когти и обаятельный оскал. Нет уж! Не хочу пугать лиса, да и тебя тоже.

— Костя, — помолчав, спросила Полина. — Ты же не поверил Симагину, что мы с ним…

— Не поверил, Поля, — улыбнулся я. — Я не идиот.

Мы повернули за угол и оказались возле закоулка, где занимались магией по утрам.

Лис вдруг поднял голову и негромко зарычал. А затем потянул меня к задней стене склада.

— Кажется, он что-то почуял! — сказала Полина.

— Похоже на то!

Я уже шагнул вслед за лисом. Но меня остановил голос баронессы Поклонской.

— Костя!

Я обернулся.

Баронесса с ошарашенным выражением лица стояла на краю плаца. Рядом с ней маячил её папаша. Его короткие усы воинственно топорщились.

— Ну вот, полюбуйся! — сказал он дочери. — Что и требовалось доказать! Твой ненаглядный Костя мигом нашёл себе новую подружку. А я тебя предупреждал!

— Кто это, Костя? — хором спросили баронесса и княжна.

Маша смерила Полину презрительным взглядом. Полина не осталась в долгу.

— Баронесса Поклонская, — улыбаясь, представил я. — Княжна Соловьёва-Зауральская.

— Княжна? — удивился барон Поклонский. — Прошу прощения, ваше сиятельство!

Он попытался изобразить поклон, но ему помешал живот.

— Должен предупредить вас, княжна, чтобы вы были осторожнее с этим молодым человеком. Он обманом втёрся в доверие к моей дочери. Я даже принимал его у себя в доме, пока не убедился, что…

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Костя? — ледяным тоном спросила баронесса.

— А должен? — вежливо удивился я.

— Ну, что ж. Идём, папа!

Маша потянула отца за рукав.

— Подумать только! — возмутился Василий Георгиевич. — Я лично заехал, чтобы пригласить этого… этого негодяя на обед, а он!

— Увидимся, — кивнул я Маше.

— Вряд ли, — отрезала баронесса.

Повернулась и пошла вслед за отцом.

— Неловко получилось, — сказала Полина. — Костя, прости, пожалуйста!

— А при чём здесь ты? — улыбнулся я. — Просто некоторым людям не хватает драмы в жизни. Идём, посадим Рыжего обратно в клетку.

Выходные я провёл на стройке. И своими глазами увидел самую могущественную магию на свете — магию строительных смет и отчётов.

— Сорок мешков цемента⁈ — орал Казимир в лицо прорабу. — Сорок⁈ Вы что там, вертолётную площадку бетонировать собрались?

— А вам нужна вертолётная площадка? — оживился прораб. — Я сейчас запишу. Знаете, у меня есть выход на нужных людей. Можно и вертолёт достать недорого. Его как раз собрались списывать, проведём как металлолом…

— Да не нужен мне вертолёт! — Казимир уже сипел. — Мне нужен дом! Просто дом! Небольшой!

— Но с верандой, — добавил я.

— А может быть, хотите японский сад? — с надеждой предложил прораб. — Эксклюзивные гранитные валуны с Карельского перешейка. Исторические камни!

Казимир побагровел и надрывно раскашлялся.

— Успокойтесь, мастер, — сказал я. — Сейчас попробуем всё решить.

Я отвёл прораба в сторону и вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Вот смотри. Дом должен выглядеть так. Я тут от руки набросал, но ты разберёшься. Как тебя зовут?

— Володя.

— Смотри, Володя. Я поглядел прайсы строительных магазинов и прикинул цены. Материалы на небольшой каркасный дом обойдутся примерно в три тысячи золотых рублей. Ещё столько же — работа. Процентов двадцать ты сэкономишь, если будешь брать материалы оптом. Можешь положить их себе в карман.

— Ну, я не знаю, — поскучнел Володя. — У нас сейчас столько заказов, что…

— Ещё тысячу сверху, если дом будет готов в воскресенье вечером, — добавил я.

В пересчёте на деньги моего прежнего мира постройка дома обходилась примерно в пять миллионов. Недешёвое удовольствие, но оно того стоило.

Правда, от Императорской премии в таком случае оставались жалкие крохи.

Наплевать, с деньгами разберёмся!

Важно не количество денег, а умение их зарабатывать.

— За два дня? — вытаращил глаза прораб.

— Примени магию, — посоветовал я.

И напомнил:

— Тысяча сверху. Берёшься?

— Берусь!

— Тогда ещё одно условие.

Я поманил прораба за дерево и раскачал свою магическую матрицу. А чтобы было проще — представил рожу Симагина в тот момент, когда он оскорблял Полину.

Подушечки пальцев зачесались, и из них показались кончики когтей. Я нежно поскрёб когтями по стволу яблони.

— Вот такой зверь будет являться тебе во сне, если ты решишь меня обмануть, — сказал я, улыбаясь в ошалевшее лицо прораба. — Давай, Володя, за работу!

Прораб Володя не подвёл.

Через пятнадцать минут после нашего разговора возле пруда разгружалась машина стройматериалов.

А четверо рабочих вкручивали в глинистый грунт первые сваи фундамента.

Через час на столицу упала влажная августовская темнота, но работы даже не приостановились. Над стройплощадкой повисли светящиеся шары наружного освещения. Рокотал дизелем миниэкскаватор, копая траншеи для коммуникаций прямо между теплиц. Трещали шуруповёрты, вспыхивала сварка, тонко взвизгивала циркулярная пила.

А Володя разговаривал одновременно по трём телефонам, обеспечивая поставку материалов, дополнительные бригады строителей и питание для рабочих.

В субботу уже стояли стены — толстые блоки из тёплого пористого полистирола, с внешней стороны укрытого серыми листами из цемента и сосновой стружки. Бригада верхолазов монтировала стропила и кровлю, а внутри уже стучали молотки отделочников, которые стелили полы и обшивали стены шпунтованной доской.

— Покрасить не успеем, — расстроенно сказал Володя и покосился на меня. — Краску на три слоя надо класть, а слои должны высохнуть.

— Сколько времени надо на покраску? — спросил я.

— За понедельник управимся.

— Годится!

— И смету чуть превысили. Брусья и стойки пришлось уже пропитанные брать, а они дороже.

— Отдай чеки Казимиру. Но учти — проверю с калькулятором.

Ровно в полночь с воскресенья на понедельник я потянул на себя металлическую входную дверь и вошёл в свой новый дом.

Мебели ещё не было, и голая лампочка бросала тусклые отсветы на некрашеные деревянные стены.

Но крыша над головой не протекала, в окнах блестели стёкла, а из крана в ванной текла горячая вода.

Жить можно!

— Буду ночевать здесь! — решил я и расстелил на дощатом полу надувной матрас.

— Спасибо, Володя!

Утром понедельника в нашем уютном местечке для тренировок я обнаружил только Полину.

Серёжу Стоцкого наверняка ещё не выписали из санчасти. А куда подевался Гриша?

— Гриша заболел, — ответила на мой вопрос Полина. — Я ему звонила, он с трудом говорит. Хрипит в трубку и кашляет.

Ну, Обжорин!

Холодного компота напился, что ли?

— Надеюсь, на занятиях появится, — сказал я. — Ладно, давай тренироваться!

На этот раз у Полины получилось не только рассмотреть мою матрицу, но и просканировать её.

При этом я отчётливо почувствовал прикосновение — как будто ладонь на грудь положили.

— Знаешь, что, — сказал я. — А давай попробуем с Рыжим? Вдруг у тебя тоже получится его приручить?

— Я бы предпочла хомяка, — сказала Полина.

— Будет тебе хомяк, — пообещал я. — А Рыжего всё равно надо выгулять. До начала занятий ещё целый час.

Нечего и говорить о том, как лис обрадовался нашему появлению! Он чуть клетку не опрокинул, когда с размаху опёрся передними лапами на сетку и заскулил.

— Соскучился! — обрадовалась Полина. — Сейчас мы с тобой погуляем, Рыжик!

Я застегнул на шее лиса поводок и выпустил зверя из клетки. Он нетерпеливо тявкал и рвался из ангара наружу.

— Идём на наше место, — сказал я Полине. — А ты по дороге присмотрись к матрице Рыжего. Она похожа на мою, так что у тебя должно получиться.

И в самом деле, у княжны получилось!

Пока лис метил все встречные кусты и кочки, Полина пристально всматривалась в рыжий комок пушистого меха.

— Кажется, что-то чувствую! — сказала она, не сводя взгляд с лиса.

Лис вдруг застыл на месте и обернулся на Полину. Как будто проверял, кто его касается.

А потом, зараза такая, упал на спину и бесстыдно выставил белое брюхо, требуя, чтобы его почесали!

Я расхохотался и дёрнул лиса за поводок.

— Вставай, скотина бесстыжая! Магическая тварь называется!

Лис заёрзал на спине, умильно глядя на Полину. Потом вскочил, подбежал к княжне и ткнулся головой в её колени.

Княжна расцвела в улыбке.

— Получилось!

Я шутливо нахмурился:

— Идём, подлиза! Сейчас мы тебя на пару дрессировать будем.

Возле угла склада лис снова насторожился. Поднял голову и принюхался к ветру. А потом потянул меня за склад.

— Что ты там нашёл?

Лис притащил меня прямиком к люку канализации. Вспрыгнув на люк, он принялся скрести лапами крышку и заскулил. А потом выразительно оглянулся на меня — чего стоишь, помоги!

А ведь Гриша видел, что Тёмный Проводник исчез как раз возле такого же люка!

— Ну, давай, поглядим, кто там прячется! — сказал я лису.

И передал поводок Полине.

— Держи!

Тяжёлая чугунная крышка плотно сидела в гнезде — подковырнуть её пальцами у меня не получилось. Зато я убедился, что люк совсем недавно открывали — на боку крышки отчётливо виднелись мелкие свежие царапины.

Я внимательно огляделся и заметил торчавший из земли кусок ржавой арматуры. Выдернул его.

Ага!

Воткнутый в землю конец кто-то заботливо заострил наподобие отвёртки!

Этим плоским концом я легко поддел крышку и сдвинул её в сторону, а сам заглянул в люк.

Вниз уходили металлические ступени. Дно колодца скрывалось в темноте. Я прислушался — журчания воды не было. Бросил вниз камешек — он упал с сухим стуком.

Значит, внизу сухо.

Я опустил ноги в колодец.

— Спущусь, погляжу — что там.

И тут нетерпеливо повизгивавший лис вдруг рванулся к люку. Поводок вырвался из рук княжны и больно хлестнул меня по щеке. Я отшатнулся, а лис прыгнул в люк.

— Рыжий, куда ты, придурок! — заорал я и полез вниз, быстро перебирая руками по скобам.

— Вернись!

Чёрт, только этого мне не хватало!

Выпустить магическую тварь в канализацию! Да меня за это Бердышев на клочки порвёт. Или, по крайней мере, непременно попытается это сделать.

Не успел я коснуться ногами дна колодца, как сверху заскрипели ступени.

— Костя, ты здесь?

Княжна лезла за мной.

— Ты-то куда? — с досадой спросил я. — Лезь обратно, подожди наверху! Сейчас я Рыжего поймаю.

Я огляделся по сторонам.

Сверху из колодца падал солнечный свет. Мало того, под потолком горели лампы.

Люк привёл нас в бетонный тоннель. Высота его была достаточной, чтобы идти, не задевая головой потолок. Тоннель тянулся влево и вправо, и таял в темноте.

Куда же рванул лис?

Следов на бетонном полу не было. Я прислушался. Слева доносилось еле слышное тявканье.

— Туда! — сказал я Полине и бегом припустил по коридору.

Звук шагов гулко отдавался в замкнутом пространстве.

Полина молча бежала за мной.

Тоннель привёл нас к развилке. Я прислушался и повернул направо. Но метров через двадцать остановился.

Тявканье затихло. Одно из двух — либо лис замолчал, либо эхо обмануло меня, и я выбрал не тот тоннель.

— Вернёмся к развилке! — сказал я Полине после минуты тишины, которую прерывало только наше шумное дыхание.

Мы вернулись назад, и я сразу услышал отрывистый лисий лай слева.

Ага!

Вот ты где!

Я побежал на звук и через минуту увидел лиса.

Он яростно облаивал груду камней, которая непонятно откуда взялась посреди пустого коридора.

— Рыжий, какого чёрта ты творишь? — заорал я. — Иди сюда!

Я подбежал к лису и наступил ногой на поводок.

Попался!

Чёрт!

Я не мог удержать вздох облегчения.

О сбежавшей магической твари пришлось бы сообщать Бердышеву, а я понимал, как он отреагирует на такую новость.

Я наклонился и подобрал поводок. Оттащил лиса от груды камней.

— Чего ты разошёлся?

Это были самые обычные гранитные булыжники, размером с футбольный мяч. Серые и угловатые.

В тусклом свете я заметил на одном из камней какую-то надпись. Она была написана бурой краской похожей на кровь.

Что там такое?

Я наклонился и прочитал:

«Эмет».

Что-то шевельнулось в памяти. Я наморщил лоб, но ничего не вспомнил.

Ладно, чёрт с ним!

Рыжий неистово тявкал на камни, а потом задрал на них заднюю ногу.

Я покачал головой и вдруг увидел, как впереди, в полумраке коридора мелькнула человеческая тень.

Тёмный Проводник?

Неплохо было бы прихватить его здесь, в самом логове!

— Полина, не отставай!

Я сделал несколько шагов вперёд, вглядываясь в глубину коридора.

— Костя! — испуганно крикнула княжна.

Я услышал стук, словно с горной кручи катился каменный обвал.

Обернулся, и увидел, как бесформенная груда камней шевелится, собираясь в грубое подобие человеческой фигуры.

Фигура перегораживала тоннель, отрезав нам путь для отступления к люку.

Лис попятился, прижался к моим ногам и жалобно завыл.

Глава 25

Камни со стуком катились по бетонному полу тоннеля. Как будто их притягивали друг к другу невидимые, но крепкие нити. И я готов был поклясться, что нити эти — магические.

Каменный монстр собирался постепенно, словно пазл. Крупный округлый булыжник стал головой. К нему подкатились два камня побольше — плечи.

К плечам приросли каменные руки с пальцами из округлой гальки.

Монстр упёрся длинными руками в стены тоннеля и поднял себя.

Он полз всё выше, впиваясь каменными пальцами в стены. А камни подкатывались под него, образуя массивное угловатое тело.

Это голем, вспомнил я.

Так в мифологии назывался человекообразный монстр. Его лепили из глины и камней, а потом оживляли.

О таких монстрах рассказывал на занятиях Максим Владимирович Мерлин. Именно их создавали маги древнего Карфагена, чтобы противостоять римлянам.

Но Мерлин говорил, что секрет создания големов утерян.

Значит, кто-то его нашёл.

Каменное туловище к этому времени поднялось над полом. Под него подкатились толстые булыжники, которые образовали бёдра голема.

Каменная голова существа маячила высоко под потолком тоннеля.

Голем отрезал нам путь к люку.

— Костя! — крикнула княжна. — Ты можешь что-нибудь сделать?

— Сейчас попробую! — браво ответил я.

Вариантов было немного.

Превращаться в оборотня не имело смысла — камень легко устоит против камней и зубов.

Единственный шанс — попытаться распознать матрицу существа и разорвать связь между отдельными камнями.

Этим я и занялся.

Матрицу голема я увидел легко. Светящиеся мертвенно-синим светом толстые нити и в самом деле соединяли камни в единое целое. Эти нити напоминали рыбачью сеть и проходили прямо сквозь прочный гранит.

Мало того!

Внутри каждого камня сиял ослепительный голубой сгусток. Если присмотреться внимательнее, можно было увидеть, что каждый сгусток, в свою очередь, состоял из плотного переплетения магических нитей.

Чем крупнее были камни в теле голема — тем большее количество нитей их соединяло. Разорвать все нити сразу я не мог — они лопались неохотно. И чем больше нитей я пытался захватить своим вниманием — тем мощнее было сопротивление.

Я сосредоточился на руке голема и рванул магические нити. Они лопнули с треском. Камни, из которых состояла рука, посыпались на пол.

Есть!

Но радовался я недолго.

Голубые сгустки внутри камней засияли ярче. Камни ожили и покатились навстречу друг другу, снова становясь рукой голема.

Мало того!

Другой рукой голем подхватил несколько камней и швырнул их в меня!

Камни, словно картечь, чиркали по бетонным стенам, высекая искры.

Полина успела укрыться за моей спиной, а вот меня слегка зацепило. Камень величиной с куриное яйцо ударил в бедро. Спасибо, что в мышцу, а не в кость — перелом был бы мне обеспечен!

Но и так нога мгновенно онемела и подогнулась. Я чуть не свалился на пол.

Досталось и лису — один из камней зацепил его по спине, вырвав клок шерсти.

Лис взвыл и дёрнул поводок.

— Что будем делать? — крикнула Полина.

Несмотря на опасность, девушка держалась молодцом — не паниковала и ждала моего решения.

— Бежим! — ответил я. — Где-то должен быть другой выход!

Умница Полина!

Она не стала со мной спорить, и сразу бросилась прочь по длинному коридору.

Я медленно отступал, сжимая в руке поводок. Лис, поскуливая, тянул меня вглубь коридора, но я придерживал его.

Надо было дать Полине время отбежать подальше.

Голем не спешил бросаться на меня. А может, это существо и вовсе не умело двигаться быстро. Возможно, его поставили здесь только для того, чтобы охранять проход и никого не пропускать дальше.

Но почему он тогда сработал с таким опозданием. Если бы голем был сторожем — он должен был собраться куда раньше и загородить нам дорогу.

Если только…

Логичная мысль пришла мне в голову, и я не мог прогнать её, как ни старался.

Если бы голем отпугивал случайных посетителей — то о его существовании очень скоро узнали бы.

Значит, он поставлен здесь для того, чтобы перекрывать выход, а не вход.

Чёрт!

Каменная громадина уставилась на меня. У голема не было глаз, но каким-то образом он ощущал моё присутствие и точно знал, где я нахожусь.

Ничего удивительного — магия!

Как бы то ни было, голем посмотрел на меня.

И сделал шаг вперёд.

Тяжеленная каменная нога поднялась и с грохотом опустилась на пол, поднимая облачко каменной пыли.

Охренеть!

Я попятился назад.

А голем, скрежеща всем туловищем, сделал ещё шаг.

— Полина! — крикнул я через плечо. — Поищи выход из тоннеля!

Мой план был очень прост.

Пока я шаг за шагом отступаю, не давая голему разбежаться — княжна ищет лазейку, через которую мы выберемся из подземелья.

В то, что голем полезет за нами, мне не верилось.

Ну, а если и полезет — там разберёмся!

— Костя, здесь тупик! — крикнула Полина.

Чёрт!

Я предчувствовал это с самого начала, просто не хотел верить в такую возможность.

— Совсем нет выхода? — крикнул я, не сводя глаз с голема. — А куда делся человек, которого я видел?

К этому времени он сделал третий шаг.

— Здесь железная дверь, но она заперта.

— Попробуй постучать в неё.

Это звучало по-идиотски. Но другого предложения у меня всё равно не было.

Я услышал, как Полина забарабанила кулаками по железу.

Лис испугался и снова рванул поводок.

Я крепче сжал кулак.

Если голем припрёт нас к стене — отпущу животину, но не раньше.

Грохот изменился, стал громче — видно Полина колотила в дверь каблуком.

— Никто не открывает! — крикнула она.

Надо было выиграть хотя бы немного времени, чтобы придумать, что делать дальше.

Я собрал энергию и снова рванул магические нити, которые скрепляли тело голема.

На этот раз сосредоточился на его шее.

Может, получится оторвать каменную голову?

Вряд ли в ней есть мозг, но я действовал по привычке.

Магические нити лопнули, рассыпав по сторонам разноцветные искры.

Каменная голова монстра с грохотом упала на пол. Мне показалось, что тоннель дрогнул.

Но разбираться я не стал.

Повернулся и изо всех сил припустил по коридору. Лис нёсся впереди меня.

Коридор оказался совсем коротким — сотня метров, не больше. На бегу я успел оглядеть стены. Ни стоков, ни вентиляционных каналов — везде сплошной бетон. Люков тоже не было. Ни убежать, ни спрятаться.

Как и говорила Полина, коридор заканчивался поворотом, за которым был тупик. Грубая каменная кладка, которая держалась без раствора. Возможно, раньше коридор продолжался. Но кто-то перегородил его каменной стеной, превратив в ловушку.

Рядом с каменной кладкой я увидел вмурованную в бетон железную дверь.

Возле неё стояла Полина.

Девушка прижалась спиной к камням и растерянно смотрела на меня. Несмотря на отчаянное положение, Полина верила, что я смогу что-нибудь придумать.

Только вот с идеями у меня была напряжёнка.

На бегу я от души саданул кулаком по двери — просто, на всякий случай. Дверь даже не дрогнула. За спиной слышались тяжёлые шаги. Они приближались — чёртов голем шагал за мной по коридору.

— Я не могу разрушить его, — крикнул я девушке. — Точнее, могу. Но он собирается снова. В камнях есть источники магии.

Я ещё не успел договорить, а в голову мне пришла новая идея.

Я сунул Полине поводок.

— Держи, только не выпусти!

А сам побежал обратно навстречу голему.

Какой смысл рвать нити между камнями? Надо попробовать разрушить сгустки внутри камней — может быть, это поможет!

Я забежал за угол и чуть не столкнулся с големом. Он передвигался куда быстрее, чем в начале нашей встречи.

Сделав шаг назад, я сосредоточился на сгустке, который сиял в глубине самого большого камня.

Разумнее было бы выбрать для проверки камень поменьше. Но время поджимало.

Магия не подвела. Я вогнал в сгусток такую волну энергии, что он не выдержал. Сияние усилилось, магическое плетение сгустка задрожало от натуги и лопнуло.

Я прикрыл лицо рукой, опасаясь, что вместе со сгустком взорвётся и сам камень.

Но камень остался цел. Он просто вывалился из голема и со стуком упал ему под ноги.

Магические нити, которые связывали этот камень с другими камнями, лопнули и бессильно обвисли. В результате, обе ноги голема отвалились, и он грохнулся на пол.

Есть!

Я обрадовался победе, но тут же увидел, что живучая тварь шевелится. Голем приподнялся на гранитных руках. Рассыпавшиеся камни снова подкатились к нему, собираясь в одно целое.

Только тот камень, в котором лопнул магический сгусток, остался валяться в стороне.

Похоже, мне предстоит занятная игра. Вышибать камни по одному. И не просто вышибать, а выбирать их так, чтобы максимально тормозить голема.

Этот план лучше, чем ничего.

И я принимаюсь приводить его в действие.

Бац!

Очередной клубок магических нитей взрывается искрами.

Камень падает на бетон.

Голем рушится следом — я выбил ему то, что у людей называется коленным суставом.

Бац!

Каменная рука, на которую опирается гигант, рассыпается на отдельные камни.

Коридор заполняют тучи каменной пыли. Она забивается в нос и глаза. Несколько раз я чихаю, но не перестаю разгонять свою магическую матрицу.

А жизнь-то налаживается!

Я безвозвратно вышибаю из голема ещё пару камней. Но рассыпающийся монстр продолжает упрямо собираться раз за разом. Да ещё подползает всё ближе.

А у меня уже подгибаются ноги.

Запас сил оказался конечным. Матрица воет на пределе, собирая уже крохи энергии.

— Полина! — ору я, уворачиваясь от взмаха каменной руки. — Помоги!

— Что нужно делать?

— Качай в меня энергию!

— Как?

— Как можешь!

Каким-то чудом княжна понимает, что нужно делать. Ещё чудеснее, что у неё получается.

Я чувствую, как в мою матрицу тонкой струйкой вливается энергия. Её мало, очень мало.

Но это лучше, чем ничего!

Голем снова собирается из обломков и делает шаг ко мне. Голова на каменной шее наклоняется, я вижу бурую неровную надпись:

«Эмет».

И тут меня озаряет.

Я вспоминаю невесть когда прочитанную книгу. В ней маг, создавший голема, оживил его при помощи такой надписи.

А для того, чтобы лишить его жизни, нужно было стереть первую букву слова.

Чёрт!

Легко сказать.

А как это сделать, когда каменная голова болтается под потолком и, того и гляди, расплющит тебя в лепёшку?

Подпрыгивать с носовым платочком?

Я делаю единственное, что приходит в голову.

Собираю последние крохи энергии и луплю в магический сгусток, который сияет в голове голема. Луплю изо всех сил, вкладываясь без остатка.

Силы удара не хватает, чтобы разрушить сгусток. Вместо этого он меняет цвет. Знакомые трёхцветные всполохи бегут по магическим нитям, которые соединяют камни.

Голем удивлённо замирает.

Убедившись, что каменный великан не шевелится, я обернулся, чтобы взглянуть на Полину.

Девушка сидела, прислонившись спиной к бетонной стене. По её бледному лицу катились крупные капли пота. Видно, помощь мне стоила ей всех возможных сил.

Лис прижался к ногам княжны и громко рычал на голема.

Я улыбнулся княжне, стараясь её подбодрить.

— Кажется, у нас получилось!

— Как? — спросила она. — Я ничего не поняла.

— Смотри!

Я повернулся к голему и громко сказал:

— Сделай шаг назад!

Голем послушно попятился.

— Видишь?

— Ты приручил его? — мигом сообразила княжна. — Он больше не будет нападать? И мы можем уйти отсюда?

— Видимо, да. Но мне очень интересно — кто прячется за этой дверью. Кажется, теперь у нас есть возможность это узнать!

Я кивнул голему.

— Выломай эту дверь!

Матрица голема вспыхнула чуть ярче. От неё пришла волна энергии. Видимо, это означало, что голем понял приказ и готов его выполнить.

Каменный великан шагнул к двери и врезал по ней булыжником, который заменял ему кулак.

На железе появилась вмятина.

Полина заткнула уши — такой грохот стоял в тоннеле.

Голем ударил снова.

Дверь открывалась наружу. Но удары голема вминали её внутрь помещения вместе со стальной коробкой. Я увидел, как между сталью и бетоном появилась щель.

Хриплый мужской голос что-то прокричал из-за двери. За моей спиной загрохотали камни. Полина испуганно взвизгнула.

Грубая каменная кладка, которая перегораживала коридор, зашевелилась. Камни вспыхнули голубым светом, с них сыпалась каменная пыль и труха.

Чёрт!

Камни с грохотом собирались в угловатую фигуру.

Ещё один голем!

А я потратил все магические силы на первого.

Полина отползала в сторону, не сводя глаз с медленно ворочающейся фигуры. Поводок она выпустила, но лис не убежал. Он бросился на врага, пытаясь его укусить.

Удар каменной руки отшвырнул лиса в сторону. Пушистое тело врезалось в бетонную стену.

— Задержи его! — прокричал я первому голему, который всё ещё колотил в дверь.

Он послушно шагнул навстречу своей копии.

Камень столкнулся с камнем. Сыпались искры, в воздухе свистели каменные обломки.

Я бросился к Полине и рывком поднял её на ноги.

— У нас есть только один шанс! — крикнул я ей. — Один шанс, понимаешь?

Княжна молча кивнула.

— У тебя получилось один раз, получится и сейчас! Всю магию — в меня!

Я повернулся к сцепившимся големам и разогнал свою матрицу так, что в ушах зазвенело. Перед глазами мелькали цветные круги.

Я тряхнул головой, чтобы собраться. Вытянул вперёд руки и одел их в ледяную броню.

Почувствовал, как в мою матрицу вливается тонкая струйка чужой магической энергии.

Соединил её со своей и ударил в голову второго голема.

Он вздрогнул и замер.

Голем, которого я приручил первым, продолжал толкать замершего собрата. Тот не сопротивлялся.

— Стой! — крикнул я. — Полина, ты как?

Княжна не ответила.

Я обернулся и увидел, что девушка лежит на бетонном полу.

Чёрт!

Кажется, дышит!

Да, точно дышит.

Полина отдала все силы и потеряла сознание от магического истощения. А я сейчас ничем не мог ей помочь — сил хватало только на то, чтобы держаться на ногах.

— Ломайте дверь! — скомандовал я големам.

Тяжёлый удар вмял металлическую створку внутрь помещения. Оттуда послышался испуганный крик.

Големы остановились, ожидая приказа.

— Вытащите его, — сказал я. — Только не убейте.

Один из каменных великанов втянул голову в широкие плечи и протиснулся внутрь.

Через минуту он вернулся, волоча за шиворот перепуганного мужчину.

— Отпусти меня! — визжал пленник, извиваясь и пытаясь вырваться. Но каменные пальцы крепко держали его за шкирку.

Я увидел бледное лицо, на котором отчётливо выделялась аккуратная профессорская бородка.

Надо же!

Арнольд Кириллович, преподаватель магической ботаники!

— Держи крепче, — велел я голему.

Каменные пальцы послушно сжались.

Меня шатало от усталости. Но я всё же сделал несколько шагов и заглянул внутрь помещения.

За дверью в ярком свете ламп зеленели бесконечные ряды каких-то растений.

— Что это? — спросил я Арнольда Кирилловича.

Ботаник презрительно вскинул голову.

— Не ваше дело, курсант! Немедленно отпустите меня!

Я ударил его по лицу.

Потом ещё раз.

Арнольд Кириллович взвизгнул и заткнулся. Из разбитой верхней губы потекла струйка крови.

— Жить хочешь? — спросил я его.

— Д-да!

— Говори, где ближайший выход отсюда.

— В-вот т-там!

Дрожащая рука ботаника показала в сторону коридора, который раньше был перекрыт каменной кладкой.

— Тащи его, — приказал я голему. — А ты возьми девушку, только осторожно.

Второй голем бережно подхватил Полину на каменные руки.

Я поднял безжизненное тело лиса. Оно было лёгким, почти невесомым. На рыжей шерсти засохли капли крови.

Как же так, дружище?

Лис вдруг слабо шевельнулся, открыл глаза и лизнул мою руку.

У меня отлегло от сердца.

Жив!

А остальное поправимо!

Я кивнул големам.

— Идём!

Каменные великаны гулко затопали по коридору.

Бетонный тоннель привёл нас на склад, забитый какими-то рулонами. Выход на улицу перекрывали железные ворота. Хватило одного удара каменным плечом, чтобы створки с грохотом вылетели, ломая кирпичную стену.

Я огляделся и понял, что склад находится буквально в двух шагах от фермы мастера Казимира. Точно, я видел его, когда пролезал через трубу водостока!

Я опустил лиса на траву и вытащил из кармана телефон.

— Жан Гаврилович! Приезжай на ферму к мастеру Казимиру. Там всё объясню.

Свежий воздух кружил голову. Хотелось сесть и не вставать. А ещё лучше — растянуться на траве и заснуть.

Но я пересилил себя. Взвалил лиса на руки, скомандовал големам:

— За мной, ребята!

И уже ничего не соображая, упрямо потащился в сторону фермы.

Глава 26

Первое, что я увидел, когда проснулся — лицо Полины. Княжна сладко посапывала на моём матрасе, доверчиво прижавшись ко мне.

Стараясь не шевелиться, я стал вспоминать события вчерашнего дня.

В памяти сохранились только беспорядочные обрывки.

Голем, зажав подмышкой преподавателя магической ботаники, ударом каменной ступни проламывает забор. Лист рифлёного железа, словно диковинная бабочка улетает в заросли золотого корня.

Между теплиц, размахивая руками, бежит мастер Казимир. Его лицо светится радостью, хотя мне кажется, что мастер должен сердиться.

Жан Гаврилович что-то спрашивает, грозно хмуря брови. Но я не слышу — в ушах только непрерывный звон магической матрицы и грохот перекатывающихся камней.

Человек с окровавленным лицом сидит на крыше дома и жалобно просит снять его вниз. Я показываю человеку средний палец.

Этот набор воспоминаний показался мне странным. Я попробовал вспомнить что-то ещё. Но тут Полина открыла глаза и испуганно уставилась на меня.

Лицо девушки было совсем рядом. Мне ничего не стоило дотянуться и поцеловать её. Само собой, я так и сделал.

Губы Полины с готовностью ответили на поцелуй. Я обнял её, и прижал к себе, чувствуя руками горячее тело.

Матрица зазвенела, разгоняясь. Совершалась самая приятная магия на свете — магия взаимной страсти.

Какое-то время мы были поглощены друг другом. Потом я услышал, как в дверь дома стучат.

— Ты помнишь, что было вчера? — спросил я Полину.

— Нет, — тяжело дыша, ответила девушка. — Я потеряла сознание. Проснулась, и увидела тебя.

Я неохотно освободился из рук княжны и натянул штаны.

Какого чёрта, кто там ломится?

На пороге стоял Жан Гаврилович Бердышев и нетерпеливо барабанил пальцами по дверному косяку.

— Хороший дом, — одобрительно кивнул он. — Почти ничего не слышно.

Полина за моей спиной негромко ойкнула.

— Ты давно здесь? — спросил я Бердышева, загораживая вход в дом.

— Со вчерашнего дня, — язвительно ответил Жан Гаврилович. — Преступника караулю.

— Не понял.

— А ты выйди на крыльцо, и поймёшь.

Я вышел на веранду.

Прямо передо мной, на другом берегу пруда в заборе красовалась здоровенная дыра. Железо по краям дыры было смято, как тонкая фольга.

Возле дома, словно часовые, стояли два каменных голема. Они переминались с ноги на ногу, еле слышно похрустывая каменными суставами.

Мне что, достались монстры с отложением солей?

По грядкам деловито сновал рыжий зверь.

Увидев меня, он радостно взвизгнул, примчался ко мне и принялся тереться умной мордой о мои колени.

— Кража магической твари с территории училища, — занудным голосом сказал Бердышев. — Выгул опасного зверя без намордника и поводка. Подсудное дело!

— Не бухти, Жан Гаврилович, — попросил я.

А лис негромко зарычал, с опаской поглядывая на Бердышева.

— Что ты там говорил про преступника?

— Да вот не могу его достать, — пожаловался Жан Гаврилович. — Големы твои не разрешают. Кстати, за них тебе отдельная статья полагается. А теперь посмотри наверх.

Я задрал голову и увидел Арнольда Кирилловича, который с печальным видом сидел на крыше дома.

— Снимите меня! — завизжал он. — У меня руки устали! Если я упаду, вы будете отвечать!

— С чего вдруг? — удивился я. — Ты как туда залез?

— А вы мне не тычьте, курсант! — крикнул Арнольд Кириллович и попытался слезть.

Големы немедленно зашевелились и с угрозой посмотрели на преподавателя магической ботаники.

— Эти каменные парни его туда посадили, — любезно объяснил мне Бердышев. — Я хотел его увезти, но ты был против. Сказал, что сам желаешь выслушать его рассказ, как выспишься. И принялся лечить лиса.

— Лечить? — не понял я.

— Ага!

Бердышев ухмылялся, как довольная жизнью акула.

— Ты на моих глазах накачал матрицу опасной твари магической энергией. А потом пообещал проделать то же самое с княжной и велел, чтобы я тебе не мешал. Утащил княжну в дом и захлопнул дверь перед моим носом. А я остался коротать время с големами, лисами и государственными преступниками. Честно говоря, я хотел выломать дверь и вытащить тебя из дома за шкирку. Но големы мне не позволили. На кой хрен они тебе нужны?

— Потом расскажу, — пообещал я. — Чёрт, столько веселья, а я всё пропустил. Ничего не помню.

— Немудрено, — расхохотался Бердышев. — Ты еле на ногах держался. Как до фермы-то добрался!

— Снимите меня! — снова заверещал Арнольд Кириллович. — Я упаду!

Я хлопнул ближайшего голема по каменному плечу.

— Сними его. Только не упусти.

Голем протянул каменную лапу и ухватил ботаника за шиворот. Арнольд Кириллович обеими руками вцепился в кисть голема.

— Он же меня уронит! — причитал ботаник.

— А ты держись крепче! — крикнул я. — Не доверяешь собственному созданию?

Голем поставил Арнольда Кирилловича на землю, но не отпустил. Молодец, исполняет приказы!

— Рассказывай, — велел я ботанику. — Что ты там выращивал в подземелье, и зачем качал магическую энергию из курсантов, прикидываясь Тёмным Проводником?

— А это не он, — неожиданно сказал Жан Гаврилович.

— В смысле? — удивился я.

— Я всё объясню, — торопливо заговорил Арнольд Кириллович.

Видя, что мы с Жаном Гавриловичем общаемся как старые друзья, ботаник совсем скис.

— Рассказывай, — согласился я.

— Я просто выращивал золотой корень, — объяснил Арнольд Кириллович. — Не обычный, а немного другой.

— Знаю, можешь не объяснять, — прервал я его. — Дурью хотел торговать.

— Вы знаете, сколько он стоит? А я небогат. Думаете, легко жить на зарплату учителя?

— Не прибедняйся. Рассказывай, что ты сделал с Симагиным.

— Я ничего с ним не делал!

Арнольд Кириллович вытаращил глаза.

— Я просто выращивал растения. Ничьи матрицы я не трогал!

— А ну-ка!

Я прищурился и поглядел на него.

Интересно!

Впервые вижу матрицу, которая трясётся, как желе.

Я вгляделся в переплетение магических нитей и с досадой признал, что отпечатка матрицы Симагина на них нет.

Получается, ботаник не имеет никакого отношения к Тёмному Проводнику?

— Пока ты дрых, полицейские обыскали канализацию, — сказал мне Жан Гаврилович. — Нашли его плантацию, выломанную дверь и другие доказательства вашей эпичной битвы. Кстати, на складе, через который вы вышли, оказалась украденная в порту материя. Зотов просил сказать тебе спасибо — они её полгода искали. Но никаких следов Симагина или Тёмного Проводника там нет.

— Я же сразу сказал вам, что я ни при чём! — ввернул Арнольд Кириллович. — Скажите голему, чтобы отпустил меня. Я в туалет хочу!

Жан Гаврилович отстегнул от пояса наручники и защёлкнул их на запястьях ботаника.

— Потерпишь до участка! Сдам тебя Зотову, пусть он с тобой разбирается.

— Погоди, Жан Гаврилович! — остановил я Бердышева. — Пусть расскажет, как разобрать големов.

— Откуда я знаю? — запричитал Арнольд Кириллович. — В книге было написано, как их создать. Вот я и создал!

— Зачем? — удивился Бердышев.

— Чтобы никто не нашёл и не обокрал мою тайную лабораторию! — гордо ответил Арнольд Кириллович.

— Всё, Жан Гаврилович, уведи его, — поморщился я. — У меня от него башка разболелась.

— А ты чем займёшься? — поинтересовался Бердышев.

— Мы с Полиной, вообще-то, в училище опаздываем! — напомнил я.

— Не опаздываем, — неожиданно услышал я голос Полины.

Девушка стояла в дверях дома, кутаясь в мою рубашку, и застенчиво улыбалась.

— У нас сегодня до обеда должна быть магическая ботаника.

— Ну, хоть какая-то польза от твоей преступной деятельности, — кивнул я Арнольду Кирилловичу. — Значит, успеем позавтракать.

— Извини за забор, мастер! — с виноватым видом сказал я Казимиру. — Плохо я вчера соображал. Сегодня же позвоню Володе и оплачу ремонт.

Мы сидели в столовой мастера Казимира и уплетали горячие блины со сметаной и клубничным вареньем.

— Да брось! — махнул рукой Казимир. — Живы — и ладно! А дырку ты удачно проделал. Поставим в этом месте ворота, и будет у тебя отдельный вход!

Он улыбнулся в косматую бороду и положил Полине ещё один блин.

— Кушай, дочка!

— Спасибо, мастер Казимир! — вежливо поблагодарила Полина.

И намазала блин толстым слоем варенья.

— Ты же сладкое с детства не любишь! — напомнил я.

— Кто тебе сказал? — удивилась Полина.

Похоже, странности в поведении княжны никуда не делись, несмотря на пережитые потрясения.

Это я имею в виду схватку с големами, а не наши постельные забавы.

— Вечером приглашаю на ужин! — сказал Казимир. — Отказ не принимается. Будет крольчатина в сметане и домашнее яблочное вино.

— Я постараюсь! — ответила Полина. — Но обещать не могу.

— Вообще-то, она — княжна, мастер! — сообщил я Казимиру. — Могут у княжны быть свои княжеские дела?

— Княжна должна хорошо питаться, — ответил Казимир. — А лучше, чем Марта, в Столице никто не готовит.

— Правда, — улыбаясь, подтвердила Полина. — Спасибо, Марта, очень вкусно!

Когда княжна вышла привести себя в порядок, Казимир с видом заговорщика наклонился ко мне.

— Слушай, а что у тебя с баронессой? Всё уже? Или ты решил разнообразить?

— Да хрен его знает, — честно ответил я.

— Ну, и не бери в голову! — подхватил Казимир. — Чем больше девок — тем лучше!

Я покачал головой.

— Опять переживаешь за мою жизнь?

— И переживаю, — ответил Казимир. — Вы же с Сенькой мне как сыновья!

— Слушай, мастер — вспомнил я, — тебе големы нужны? Таскать там что-нибудь тяжёлое, машины грузить? Возьми, а?

— И возьму, — согласился Казимир. — В хозяйстве пригодятся. Только ты им скажи, чтобы меня слушались.

— С этим проблем не будет, — заверил я Казимира. — А лиса приютишь?

— Давай и лиса, — махнул рукой Казимир. — Пусть мышей на участке ловит. Только ты это… княжну вечером приводи, ладно? А то Марта расстроится!

В столовую вбежал Сенька.

— Дядька Казимир! Там Тощий Лёва приехал!

— А ему чего надо? — нахмурился мастер.

— Не знаю. Он Костю спрашивает.

Я поднялся из-за стола.

— Схожу, пообщаюсь.

Интересно, какого чёрта Лёве от меня понадобилось?

И тут я вспомнил.

Бердышев сказал, что на складе нашли ткани, которые украли в порту. А кто у нас этим промышляет?

Не иначе, Лёва приехал предъявить претензии!

Ну, пусть попробует!

Подходя к воротам, я разогнал магическую матрицу. Она охотно откликнулась — как будто и не было вчера истощения после бойни с големами.

Вот что значит здоровый сон, хороший секс и сытная еда!

Я приоткрыл ворота.

Лёва стоял, опираясь задницей в модных брюках на капот новенького автомобиля.

Его прежняя тачка после встречи с магическими тварями не подлежала восстановлению. Я сам видел, как её увозили на эвакуаторе в металлолом.

Смотри-ка, быстро он нашёл себе колёса!

— Здорово!

Лёва улыбался до ушей.

— Чего тебе? — хмуро поинтересовался я.

— Заехал сказать спасибо.

Я прищурился и внимательно поглядел на Лёву. Сарказма в его голосе не было.

— Это ты вчера вынес ворота на складе неподалёку? Сейчас там городовые всё перетряхивают.

— Допустим. Твой склад?

— Не, — Лёва опять улыбнулся. — Одного мутного кореша.

— Ясно, — сообразил я. — Значит, у тебя одним конкурентом меньше.

— Вроде того.

— Кстати, у тебя есть возможность отплатить добром за добро, — сообщил я Лёве.

— А что нужно делать? — насторожился он.

— Аню-портниху помнишь?

— Которая у Наиля работает?

— Да. Я думаю, скоро она захочет открыть своё ателье. Вы с Наилем не вздумайте ей мешать. И лезть в её дела тоже не надо, если она сама не попросит.

Лёва пожал плечами.

— Договорились.

В училище мне неожиданно пришлось отправляться одному.

Под воротами посигналила чёрная машина. Полина виновато взглянула на меня.

— Это Герман за мной приехал. Дядя настаивает, чтобы я ездила на занятия только с Германом.

— Я его поддерживаю, — улыбнулся я. — Уверен, что ты можешь постоять за себя. Но дяде так спокойнее.

— Ты не обидишься, если я не приглашу тебя с собой? Иначе дядя будет думать, чёрт знает, что.

— Не обижусь. Я как раз собирался прогуляться до училища пешком, проветрить голову. Вдруг ветром в неё занесёт умные мысли.

Я проводил Полину до машины. Герман, как и в прошлый раз, молча открыл дверцу для княжны и сдержанно кивнул мне.

Я помахал рукой своему отражению в наглухо затонированном стекле и неторопливо пошёл вдоль улицы по направлению к набережной.

Надо было привести мысли в порядок.

Информация о том, что Арнольд Кириллович не имеет никакого отношения к Тёмному Проводнику, не укладывалась в голове. Такая была хорошая версия, и на тебе!

Теперь придётся начинать охоту сначала.

Первым делом надо проверить всех преподавателей и работников училища. Сколько их, я в точности не знал. Но уверен, что наберётся немало.

А если это не сработает?

Тогда я, пожалуй, на время перееду жить в казарму училища. И попытаюсь застукать Тёмного Проводника с поличным.

Хотя, он может и затаиться, гад такой! И буду я куковать в казарме до выпуска без всякого толка.

Верить в это не хотелось.

Я чувствовал, что у Тёмного проводника есть какая-то цель. Не просто так он проворачивает свои махинации.

Понять бы, что ему нужно. Тогда я мог бы предсказать его следующие шаги.

Тут я вспомнил, что надо ещё кое-что выяснить. Достал из кармана телефон и набрал номер доктора Лунина.

— Александр Михайлович! Как там Симагин?

Оказалось, что барон всё ещё пребывает в какой-то своей реальности. И канал, по которому утекает его магическая энергия, никуда не делся.

— Пока я поддерживаю Симагина терапией, — сказал Лунин. — Но завтра очень хочу увидеть вас в госпитале. Возможно, придётся оборвать этот канал, чтобы вылечить пациента.

— Завтра решим, доктор, — пообещал я и повесил трубку.

Проверку преподавателей я начал прямо у ворот училища. Потому что там меня поджидал преподаватель биологии магических тварей Семён Васильевич Звягинцев.

— Курсант Смирнов! — без предисловий начал он. — Немедленно говорите, куда вы дели магическую тварь, с которой работаете по программе приручения?

— Рыжего? — улыбнулся я. — Всё в порядке, Семён Васильевич. Лис уже совсем ручной. Я его дома оставил, чтобы не запирать в клетке.

Семён Васильевич побледнел от негодования. Шрам, который наискось пересекал его лицо, стал багровым.

— Вы с ума сошли? Оставили магическую тварь без присмотра! Знаете, какие могут быть последствия?

— Семён Васильевич, Рыжий совершенно безопасен. Завтра я приведу его к вам на занятие, убедитесь сами.

Говоря это, я внимательно проверил магическую матрицу Звягинцева. Никаких следов контакта с Симагиным.

— Что вы делаете? — насторожился Звягинцев.

Надо же, почувствовал! Не потерял хватку бывший ротмистр Императорской гвардии.

— Ничего, — ответил я. — Вам показалось.

И проскользнул мимо Звягинцева.

Будет доставать — надавлю на него через полковника Шихина.

— Вас разыскивал поручик Скворцов! — крикнул мне в спину Звягинцев.

— Спасибо!

Кабинет Скворцова был заперт. Я поднялся в администрацию.

— Кажется, Дмитрий Николаевич в санчасти, — сказала мне секретарша. — С кем-то из курсантов произошёл несчастный случай.

— Спасибо, — ответил я, проверяя матрицу девушки.

Надо же!

А у неё ко мне определённо есть интерес!

Сделав зарубку в памяти, я улыбнулся секретарше и свалил в санчасть. Заодно и Серёгу навещу.

На лестнице я столкнулся с Мерлиным. Историк был сильно взволнован.

— Константин, вы здесь? — крикнул он, увидев меня.

— Что случилось, Максим Владимирович?

— Грише Обжорину плохо! Никого не узнаёт. Поручик Скворцов послал меня за вами!

— Какого хрена?

Я оттолкнул Мерлина и в три прыжка взлетел по лестнице. Максим Владимирович спешил за мной.

В палате, кроме хмурого доктора собрались Скворцов и Серёжа Стоцкий. Стоцкий кивнул мне.

— Костя, с Гришей беда!

Гриша лежал на кровати, закатив глаза. Бескровное лицо своей белизной сливалось с подушкой. Он был без сознания.

Я торопливо проверил матрицу Обжорина.

Так и есть!

От Гришиной головы тянулась толстая нить магического канала, по которой ритмичными толчками сочилась энергия.

Как будто её кто-то жадно высасывал.

Чёрт!

Третий том уже здесь: https://author.today/work/292366