Я тебя (не) прощу бесплатное чтение

1

Семь лет назад

Аврора порхала по кухне, словно бабочка.

Миниатюрная фигура быстро передвигалась по просторному помещению, перелетая как на крыльях от холодильника к столу, от стола – к плите. Впрочем, Аврора именно так себя сейчас и ощущала – словно у нее выросли крылья, а с губ не сходила наивно-счастливая улыбка.

Сегодня у них с мужем была годовщина. Два года с тех пор, как этот мужчина ворвался в ее жизнь и изменил все – даже то, что чудилось совершенно невозможным. Мир, который виделся ей до него в мрачном, черно-белом цвете, теперь играл всевозможными красками. И жизнь, превратившаяся в один момент в сплошное, казалось, мучение, обрела в нем новый и единственный смысл.

Ава замерла у стола, принявшись не слишком ловко, но старательно нарезать овощи для салата. Такое обычное, повседневное для многих занятие, как готовка, для нее было чем-то особенным. И она радовалась, как ребенок, тому, что может сделать это для мужа. Что может отплатить ему хоть малой толикой заботы за все, что он сделал для нее.

Но не только ужин должен был стать для него сюрпризом. Самый главный подарок она преподнесет ему позже. То, о чем он пока даже не догадывался. То, о чем она сама совсем недавно не смела и мечтать.

Рука Авроры бережно коснулась пока еще плоского живота. Казалось настоящим чудом, что там, внутри нее, жил их ребенок. Сердце стучало быстро-быстро от предвкушения того, как она все расскажет Арсению. Прикрыв глаза, она с волнением представляла, как скажет ему, что беременна, а он посмотрит на нее…  сначала, конечно, неверяще, а потом – с восторгом. Ей виделось, как вспыхивают радостные огоньки в его темных, ласковых глазах… Как он обнимает ее, крепко-крепко и говорит, что счастлив…

Кажется, она ничего и никогда не хотела в жизни так, как видеть его счастливым. Он вытащил ее из пропасти, в которую она безостановочно падала, не видя ни дна, ни спасения. Помог, когда разучилась верить во что-либо хорошее. И меньшее, что она могла сделать в ответ – это посвятить ему жизнь. Ту жизнь, что без него все равно не имела никакого значения.

Звук поворачиваемого в замке ключа заставил ее нервно подскочить на месте. Неужели она провозилась так долго, что муж вернулся с работы прежде, чем ей удалось управиться с ужином? Или это Арсений решил прийти сегодня пораньше, чтобы провести вместе больше времени в их  праздник?

Последняя мысль породила в ней волну нежности. Порой даже не верилось, что этот мужчина – такой красивый, такой внимательный, такой необыкновенный – был именно с ней. И пусть их знакомство было расчетливо спланировано и она не ждала от этого брака ничего хорошего, теперь знала, всей душой чувствовала – он ее любит. Пусть и не сказал этого ни разу вслух…

– Арсюш, ты сегодня рано, – проговорила она, с улыбкой выбегая ему навстречу. – Я не успела приготовить праздничный ужин. Знаю, что это необязательно, но мне так хотелось самой…

Она запнулась, не договорив. Муж выглядел как-то… странно. Он стоял перед ней – такой знакомый, такой родной, но вид у него был при этом совершенно отсутствующий.

Это напугало ее. Напугало до такой степени, что она, предчувствуя нечто дурное, подлетела к нему и порывисто обняла. И тут же с ужасом ощутила, как при ее прикосновении его тело буквально окаменело. Словно между ними встала стена.

Но она не разжала объятий. Прижавшись к его груди, жадно вслушивалась в тяжелые удары сердца, цепляясь за этот звук как за последнюю связующую ниточку.

– Что с тобой? – спросила, ласково гладя пальцами любимое, родное лицо. – Что-то случилось?

Он вздрогнул от мягкого прикосновения ее руки, перевел на нее взгляд, от которого внутри что-то испуганно дернулось – настолько пустым и равнодушным тот был.

– Арс, не молчи! – взмолилась она, вцепившись в его плечи в жесте отчаяния. – Что случилось? Пожалуйста… ты пугаешь меня!

Его губы дрогнули – медленно, словно бы неохотно, и сложились в бледное подобие улыбки.

– Все в порядке, – хрипло ответил он, но ей совсем не стало спокойнее. – Просто проблемы на работе.

Он аккуратно отвел от себя ее руки и, пройдя в гостиную, кинул на кресло кейс. Помедлив, раскрыл его и уже мягче произнес:

– Милая, нужно, чтобы ты подписала кое-что.

Ее беспокойство усилилось. Хотя муж часто приносил ей, как наследнице отцовской фирмы, бумаги, требующие ее подписи, сейчас все было как-то… странно. Неужели там серьезные проблемы?

И все же она доверчиво шагнула к нему и потянулась за документами, которые он держал в руках.

– Конечно, давай, – попыталась ободряюще улыбнуться. – Только скажи мне честно… в фирме что, все плохо?

Он промолчал. Она подняла на него глаза в поисках ответа и поймала на себе напряженный взгляд, который муж тут же попытался скрыть.

– Нет, все нормально. Обычные мелкие неурядицы.

Ей хотелось поверить ему, как верила всегда. Но… слишком хорошо успела его узнать – до мельчайших оттенков настроения, чтобы не понимать теперь – все далеко не нормально.

Едва скользнув глазами по документам, она дрожащей рукой поставила свою подпись и протянула бумаги обратно. Когда ее пальцы разжались, отпуская белые листы, до нее донесся смех, от которого все внутри мгновенно похолодело.

Смеялся муж. Смеялся отрывисто, горько, зло. Она испуганно посмотрела на него и встретила прежде незнакомый ей взгляд – жесткий, неумолимый, пугающий.

– А теперь – уходи, – холодно отчеканил он.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Что? – едва сумела проговорить резко переставшими слушаться губами.

Он встряхнул перед ней пачкой бумаг.

– Ты только что передала мне все, чем владела. У тебя больше ничего нет.

Он говорил это, внимательно вглядываясь в ее лицо, алчно выискивая там что-то, известное лишь ему одному. Говорил, зло цедя страшные слова, но ее разум отказывался им верить…

– Арсюш, это что, шутка какая-то?

Она слабо улыбнулась, растерянным взглядом обводя его хищно заострившиеся черты.

– Это не шутки, – отрезал он, резко отворачиваясь, словно не мог выносить даже ее вида. – Даю тебе десять минут на то, чтобы взять самые необходимые вещи. Советую поторопиться, иначе я выкину тебя вообще ни с чем.

Она стояла, потрясенная, не в состоянии пошевелиться, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Как это все возможно? Вот только сегодня утром этот человек целовал ее, сводя с ума ласками, а сейчас теми же самыми губами говорил чудовищные, невозможные вещи…

Разве мог тот, кто поднял ее однажды на ноги, теперь самолично и уничтожить?.. Это не укладывалось в голове. Отрицалось всем ее существом.

– Почему? – спросила она, подходя к нему вплотную. Повторила – требовательно и отчаянно:

– Почему?

Он даже не повернулся. Лишь кинул – отстраненно и презрительно:

– Кажется, ты забыла, милая моя, почему я вообще на тебе женился.

Слова ударили, как пощечина, ноги подкосились. Она испуганно схватилась за спинку стоявшего рядом стула, пытаясь обрести хоть какую-то опору посреди рушащегося у нее на глазах мира. Мира, в который она так наивно и опрометчиво поверила.

Мотнув головой, она протянула к нему руку – жалко,  умоляюще, точно нищенка, просящая подаяния. Только ей нужны были не деньги. Ей нужно было понять, как мог человек так измениться всего за несколько часов!

– Я никуда не уйду, пока ты все мне не объяснишь! – выпалила она с напускной решимостью, отчаянно впиваясь пальцами в его рукав. – Сегодня утром все было как обычно! Все было… хорошо. Сегодня наша годовщина, я готовила ужин…

Ее слова понемногу превращались в жалкий, несвязный лепет. Усилием воли она взяла себя в руки и спросила только:

– Что изменилось, Арс? Что произошло?

Его спина заметно напряглась. Ноги Авроры дрожали. Казалось, если она попытается сдвинуться с места в отчаянной попытке заглянуть ему в лицо – просто упадет. Упадет, как тогда… и больше уже не поднимется.

– Произошло то, что ты мне больше не нужна, – проговорил он издевательским тоном. – Я получил, что хотел. Так что…

Он выдержал паузу и отрывисто закончил:

– Поторопись, Ава. Иначе я потеряю остатки терпения и заберу последнее, что тебе дорого.

Позвоночник пробила ледяная стрела страха. Неужели он догадался о беременности?! Мысль, что этот человек отнимет у нее ребенка, о котором она так мечтала, сделала, казалось, невозможное – Аврора заставила двигаться свои буквально приросшие к месту ноги и, схватив впопыхах только сумку, валявшуюся в прихожей, кинулась прочь.

Прочь от самого дорогого человека, превратившегося вдруг в угрожающего незнакомца.

Настоящее время. Конец октября

– Лесь, ну не вертись ты!

Я с улыбкой перехватила дочь, которая так активно ерзала на стуле, что в любой момент попросту рисковала с него свалиться. И это в то самое время, когда я пыталась превратить ее непослушные кудряшки в какое-то подобие прически!

– Будешь продолжать в том же духе – уйдешь в садик растрепанная, – сказала я притворно строгим тоном. – И вдобавок мы опоздаем, – вздохнула следом, кинув взгляд на телефон, где неумолимые цифры показывали, что на сборы у нас имелось от силы минут двадцать.

– Мамочка, а можно мы не пойдем сегодня в садик?

Леся смешно наморщила нос, всем своим видом выказывая отвращение к данному заведению.

– Нельзя, – отрезала я, ловко хватая ее за прядь волос, чтобы наконец сделать из этого гнезда косичку. – Ты же знаешь – мне нужно на работу.

Дочь мгновенно насупилась и заявила:

– Все равно не пойду. На улице темно и холодно. Хочу спать… – добавила она жалобно.

Я кинула взгляд за окно и едва подавила тяжелый вздох. Нелюбовь к поздней осени у нас с дочерью была общая. Похоже, что ночью еще и дождь прошел – от этой мысли я даже содрогнулась. Шагать по лужам сквозь холодный злой ветер – совсем не то, чем хочется заняться с утра пораньше.

Но выбора не было.

– А поющую принцессу Эльзу ты все еще хочешь? – поинтересовалась я с невозмутимым видом.

Глаза Леськи мгновенно загорелись.

– А ты купишь? – спросила тихо, словно неверяще.

– Куплю, если будешь смирно сидеть и послушно соберешься в садик.

– Ладно, – буркнула она в ответ явно без особого энтузиазма. А пару секунд спустя огорошила меня нежданным вопросом:

– А почему у нас нет бабушки? У всех в садике она есть. Хотя бы одна.

Это было что-то новенькое. Обычно дочь спрашивала об отце – как любой ребенок, у которого его не было и который каждый день имел перед глазами примеры других детей, живущих в полной семье.

Но вот бабушка…  этим Леся раньше особо не интересовалась.

– А с чего вдруг ты спросила про бабушку? – осторожно полюбопытствовала я, споро заплетая оставшиеся свободными локоны дочки во вторую косичку.

Леся задумчиво надула губы, но я с тревогой заметила, что они при этом дрогнули.

– Ну, других бабушки к себе берут, когда они не хотят идти в садик, – ответила она после паузы, в течение которой даже ни разу не дернулась, и это меня испугало больше всего.

Я присела перед дочерью на корточки и заглянула ей в лицо.

– Зайка, к сожалению, так получилось. Моей мамы уже давно не стало…

Я закусила губу от накатившего вновь давнего чувства – щемящей мучительной тоски. Несчастливое обстоятельство стало причиной того, как меня назвали. Аврора. Богиня утренней зари. Мама родила меня на рассвете – и это было последнее, что она сделала в своей жизни.

– А у папы? – требовательно спросила Леся в ответ. – У него тоже не было мамы?

 Я вспомнила хрупкую скромную женщину, каковой была моя бывшая свекровь. Интересно, жива ли она еще? Впрочем, как бы там ни было, а ей все равно никогда не доведется узнать о внучке. И сейчас я впервые об этом сожалела. Но что поделать, если все так сложилось? Я тоже не мечтала о том, чтобы стать матерью-одиночкой без средств к существованию. Но так пришлось. И я это пережила.

– Да, у папы тоже никого не осталось, – солгала я дочери неохотно и, аккуратно сжав ее плечики, заговорила серьезнее:

– Лесь… Тебя что, кто-то дразнит?

Дочь упрямо вздернула подбородок, всем своим видом желая показать, что если и так, то ее это ничуть не волнует. Но я видела как мелко подрагивали ее губы, когда она храбро проговорила:

– Одна девочка сказала, что твоя мама наверняка тебя бросила, как и папа.

Я автоматически поднялась на ноги и гордо выпрямилась, готовясь узнать, кто наплел моему ребенку подобную ересь. Но Леська меня опередила.

– Я знаю, что это неправда, – сморщила она нос. – Папа просто умер. Как и бабуля…

Я мгновенно обмякла. Да, пришлось в ответ на все расспросы дочери отправить ее папашу на тот свет – пусть даже только мысленно. Хотя я была уверена, что в реальности у него все было лучше некуда. Такие сволочи обычно живут долго и счастливо. Закон жизненной несправедливости.

– Я знаю, что это трудно, – сказала я как можно мягче. – Но у тебя есть я и я тебя люблю. И поверь мне, это куда лучше, чем иметь бабушку.

Леська ничего не сказала в ответ – лишь крепко меня обняла. И это стоило миллиона слов.

– Мы опаздываем! – спохватилась я, взглянув на часы и схватила дочь за руку. – Побежали скорее. Иначе, если я опоздаю на встречу и упущу этот заказ – Эльзу из магазина заберет кто-то другой!

Я влетела в кафе, где у меня была назначена встреча, буквально в последний момент. Переведя дух, оправила деловой костюм и подтянула сумку, едва не свалившуюся с плеча. Терпеть не могла прибегать вот так, впопыхах, едва успев собрать мысли в кучу, но у городских пробок оказалось собственное мнение по поводу того, опоздаю я на встречу или нет.

Найти клиентку не составило особого труда – она заняла столик в углу, у окна, ведшего на оживленную улицу. Размеренно помешивая ложечкой кофе, она задумчиво смотрела на бешено циркулирующий поток людей по ту сторону стекла.

– Доброе утро, – поздоровалась я, с улыбкой протягивая ей руку для приветствия. – Простите, что заставила вас ждать, Анастасия.

Она повернулась ко мне с ответной робкой улыбкой на губах.

– Ничего, я сама пришла совсем недавно, – ответила вежливо, пожимая мою руку в ответ, после чего подтянула к себе салфетку, которую тут же принялась нервно мять.

Я же пробежалась взглядом по столу и пришла к весьма ясному выводу – она лукавила. Судя по уже опустошенной чашке, стоявшей на краю стола, и наполовину выпитой порции кофе, находящейся сейчас перед ней, Анастасия здесь сидела, должно быть, уже минимум полчаса.

Я присела напротив нее и ободряюще улыбнулась. Не нужно было являться хорошим психологом, чтобы понять – девушка ужасно нервничала.

– Я принесла примеры некоторых работ, – перешла я сходу к делу, чтобы чем-то заполнить повисшую паузу. – Или вы, быть может, уже четко знаете, чего хотите?

Она еще активнее стала терзать пальцами салфетку, затем подняла на меня взгляд, полный растерянности и попросила:

– Аврора… а мы не могли бы перейти на «ты»?

– Конечно, – спокойно согласилась я.

Она шумно выдохнула:

– Спасибо. Прости, я ужасно нервничаю. Подумала, что если мы будем на «ты», то смогу расслабиться, представляя, что просто болтаю с подругой…

– Нервничать для невесты – совершенно обычное дело, – заметила я в ответ мягко. – Я бы даже сказала – это ее священная прерогатива.

– Да, ты права… Кстати! – вдруг спохватилась Анастасия. – Я позвала на встречу своего жениха. Он ужасно не хотел идти, но я настояла. Понимаешь, мне кажется… будто ему все равно. Мы скоро поженимся, а он не проявляет к свадьбе никакого интереса…

Я рассмеялась:

– Для мужчины это нормально.

– Ты права, наверно… – пробормотала она, но от меня не укрылось, что ее беспокоило что-то еще.

И я оказалась права.

– Просто я… мне хочется, чтобы мы были ближе… – призналась она едва слышно. – Я надеялась, что организация свадьбы нам в этом поможет, но…

Она замолчала, но я не стала ее подгонять. У меня на лицо имелась не просто невеста на нервах, а та, что, похоже, сомневалась вообще в самом решении сходить замуж.

И это было чертовски плохо для моего бизнеса.

– Послушай… – начала было я, доверительно склоняясь к Анастасии, но договорить не успела, потому что рядом раздались решительные шаги, а следом послышался мужской голос:

– Привет.

И в этот момент меня буквально парализовало. Даже не поднимая головы, я точно могла сказать, кто сейчас стоял напротив меня.

Арсений Богданов.

Мой бывший муж.

Тот, кто меня уничтожил.

2

Девять лет назад

– Это обязательно?

Аврора пыталась говорить спокойно, но голос противно дрогнул, выдавая истинные эмоции.

Протест. Неприятие. Нежелание и боязнь разочарования. Разве мало ей было и без того потрясений, навалившихся за последнее время неумолимой лавиной? Она хотела только покоя. Разве просила о слишком многом?

Но у отца были совсем иные планы на ее счет.

– Обязательно, – ответил он твердо, тем непререкаемым тоном, какой позволял себе обычно лишь на работе, а с ней – только в самых крайних случаях.

– Это не выход, как ты не понимаешь… – прошептала Аврора, глотая внезапно вставший в горле удушающий ком.

Отец нашел ее руку наощупь в кромешной тьме комнаты, требовательно сжал, словно пытаясь заставить к себе прислушаться. Или хотя бы услышать.

– Я хочу быть за тебя спокоен, когда…

Он прервался, не договорив, но они оба знали то, что имелось в виду.

– …Когда меня не станет, – с заметным усилием все же закончил отец.

Этот разговор был невыносим. Если бы только Аврора могла – вскочила бы с места и просто убежала куда подальше. Но вот злая ирония – именно этого сделать она и не могла.

Все же инстинктивно дернувшись, она едва не застонала от бессилия. Ну за что ей все это? Почему?..

– Ты мог бы просто кого-то нанять, – проговорила зло, но злилась при этом не на отца, а на собственную судьбу. Злилась, прекрасно сознавая, что это бесполезно. Что нужно просто смириться – ничего иного ей не дано.

– Откуда ты знаешь, что он нас не обманет? – продолжила она все так же горячо, но теперь злость переродилась в глухое, безысходное отчаяние. – Папа, бога ради! Ну кому я такая нужна?

Она всплеснула руками, нечаянно при этом задев стоявший рядом, на тумбочке, стакан. Отлетев, он врезался в стену и разлетелся на осколки. Этот звук – слишком громкий в ее скорбной, добровольной тюрьме – произвел внутри Авроры эффект взрыва. С губ сорвалось рыдание, которого давно себе уже не позволяла.

– Не мучай меня, – взмолилась она, ощущая, как в груди перестает хватать воздуха. – Я не хочу быть ничьей обузой! Не хочу жалости…

Аврора скорее почувствовала, чем увидела – отец поднялся на ноги. Положив руку ей на плечо, почти умоляюще сказал:

– Просто дай ему шанс. Я знаю Арсения достаточно давно… и мне он кажется надежным человеком. К тому же, он получит свою долю в фирме только через год вашей совместной жизни, так что если что-то пойдет не так – у тебя будет возможность с ним развестись. А сейчас… просто дай ему шанс, – повторил настойчиво отец.

– Шанс… – пробормотала она с горечью. – Шанс на что? На то, чтобы привыкнуть к тому, что его жена…

Аврора подавилась собственными словами. До сих пор не получалось примириться со случившимся. Несмотря на то, что уже опустила руки и потеряла надежду, погрузившись в сплошное саможаление, она продолжала отчаянно тонуть в бесконечных «почему я?» и «за что?».

На фоне страшной болезни отца собственная беспомощность сломала ее окончательно.

– Арсений – умный человек, – ответил отец, поворачиваясь к двери. – И я верю, что он поймет – ты стоишь куда больше многих…

Аврора невесело рассмеялась:

– Вернее, мое наследство того стоит…

И в этот момент дверь в спальню после предупреждающего стука неожиданно приоткрылась. От полосы света, проникшей в темноту комнаты, Авроре сразу захотелось спрятаться, будто ее застали обнаженной. Но она не сдвинулась с места – как завороженная смотрела на мужчину, стоявшего на пороге.

– Простите, я слишком рано? – произнес он и по коже от его мягкого, чуть хрипловатого голоса, побежали невольные мурашки.

– Нет, мы уже закончили разговор, – ответил отец. – Проходи. Вот, познакомьтесь… это моя дочь Аврора. А это Арсений…

– Можно просто Арс, – растянул он губы в неторопливой, словно бы ленивой улыбке.

А она отчего-то не могла сказать и слова. Лишь ощущала, как внутри зарождается какое-то сосущее, тоскливое чувство… сожаление?..

Пока Аврора молча на него смотрела, Арсений подошел ближе. Он не задал вопроса, почему в комнате нет света. Не пытался заполнить пустой болтовней повисшую внезапно паузу. Остановившись напротив, он молча обвел ее взглядом – с головы до пят. И Аврора поняла вдруг, что перестала даже дышать. Что с замершим сердцем ждет его реакции…

Внутри что-то дрогнуло, когда взгляд Арсения спустился к ее ногам. Жалким, обездвиженным конечностям, которые сама Аврора практически возненавидела. Она впилась взглядом в его лицо, выискивая там презрение или чертову жалость, но Арсений выглядел все таким же спокойным. Словно не увидел ничего особенного. Словно это не имело для него значения.

Впрочем, так оно наверно и было. Он ведь собирался жениться не на ней, а на деньгах, что к ней прилагались. И все же… в этот момент Аврора ощутила жгучую благодарность за то, что он воспринимал ее… как совершенно обычного человека.

– Я вас оставлю, – вдруг спохватился отец, направляясь к выходу.

Она не стала его останавливать. И даже ничего не сказала, когда он не закрыл за собой дверь, позволяя освещению из коридора по-прежнему проникать в ее комнату. Не сказала, потому что это позволяло ей видеть лицо Арсения – пусть и в полутени, но все же…

Ей хотелось на него смотреть. Хотя вряд ли его можно было назвать безупречно красивым, было в нем, тем не менее, что-то притягательное. Даже несколько широковатый нос, который кто-то мог бы посчитать недостатком, придавал его лицу определенный шарм.

Но больше всего ее завораживал его голос.

– Можно мне присесть? – спросил он деликатно и, дождавшись от нее одобрительного кивка, подтянул к себе стул и… сел с ней спиной к спине. Аврора со странной дрожью, пробежавшейся по коже миллионом иголочек, ощутила, как его голова соприкоснулась с ее – ненавязчиво, словно бы робко, доверительно-просяще…

Она с замиранием сердца поняла – он не хотел ее смущать. Они были так близко, находясь в тесном контакте, но при этом она могла не думать о том, какой жалкой он ее видит. Все тяжелые мысли плавно перетекли в сплошные ощущения…

Она вдруг ясно осознала, откуда внутри нее при виде Арсения появилось это странное сожаление. Поняла, что именно ее так обеспокоило.

Даже если этот мужчина и останется с ней рядом – он никогда ее не полюбит.

Настоящее время

Я сделала тайком глубокий вдох и подняла глаза.

Он не смотрел на меня – хмуро сдвинув брови, что-то печатал у себя в телефоне. А у меня все внутри перевернулось от воспоминаний, ворвавшихся в душу бешеным ураганом.

Он почти не изменился. Конечно, время добавило морщинок, затаившихся в уголках глаз, тронуло сурово поджатые губы, которые я помнила часто улыбающимися. Но волнистые волосы, доставшиеся по наследству моей дочери, оставались все такими же черными и густыми.

Я поняла вдруг, что рассматриваю его слишком пристально – так, что это может показаться его невесте по меньшей мере странным.

Его невесте… Господи, от чего при этой мысли внутри что-то мгновенно оборвалось?

Мне не о чем было сожалеть. Мне вообще следовало его ненавидеть. Он поступил со мной так, как того не прощают. Но сейчас отчего-то внутри меня превалировала не злость и не ненависть. Нет, это была горечь.

От того, что он так спокойно прожил все эти годы. От того, что легко нашел мне замену.

Впрочем, чему я удивлялась? Он же никогда меня не любил.

От повисшей за столом тишины стало неуютно. Казалось, все вокруг замерло, ожидая, когда Арсений соизволит оторваться от телефона. Я набрала в грудь воздуха, готовясь заговорить о деле, но Анастасия меня опередила.

– Арсюш, – тронула она робко его рукав. – Арсюш, нас ждут…

От этого ласкового обращения, которым я сама его когда-то называла, внутри меня всколыхнулась новая волна боли. Такая сильная, что пришлось сильно закусить губу, спрятав этот жест за чашкой кофе.

И тут он наконец поднял глаза.

А я поняла, что была совсем к этому не готова.

В его взгляде громовым раскатом отразилось потрясение, которое он и не старался скрыть. Я заметила, как пальцы Арсения крепко сжались вокруг телефона, словно так он пытался от чего-то удержаться. И было в глубине его глаз что-то еще, что одновременно пугало меня и… вызывало странный отклик. Словно оба мы сейчас чувствовали одно и то же.

– Кто это? – вдруг резко бросил он, но даже не повернул головы в сторону своей невесты, продолжая смотреть на меня.

Анастасия, в свою очередь, казалось, растерялась окончательно.

– Это… я пригласила ее… это Аврора… наш флорист… если мы выберем… ее…

Она жалко лепетала, сбиваясь с мысли, явно собой совершенно не владея. Тогда я решительно протянула руку своему бывшему мужу и сказала:

– Да, меня зовут Аврора. И я надеюсь быть вашим… флористом.

Он тяжелым взглядом посмотрел на протянутую ему руку и мне даже показалось, что он так и не рискнет ее пожать. Я слегка усмехнулась при виде его нерешительности, но улыбка мгновенно застыла на губах, когда моей ладони коснулась знакомая рука.

Я едва сумела скрыть дрожь, предательски пробежавшую по телу. И разозлилась – на собственную реакцию в первую очередь. Столько лет прошло! Какого же черта его прикосновение и сейчас вызывало во мне подобную реакцию?

А Арсений не торопился отпускать мою руку. Продолжая крепко ее сжимать, смотрел в глаза, словно хотел там что-то прочесть.

– Давайте перейдем к делу, если вы не против, – с нажимом произнесла я, пытаясь высвободить свою ладонь из этого захвата.

Теперь уже усмехался он, явно довольный моей капитуляцией.

Я стиснула зубы, чтобы не выдать эмоций и демонстративно повернулась к Анастасии.

– Итак, вы уже решили, чего хотите?

В ожидании ответа я выудила из сумки старомодный блокнот, готовясь записывать, а когда подняла глаза вновь, обнаружила, что та кидает робкие взгляды на Арсения, нервно покусывая губы.

Он же продолжал смотреть на меня – прямо, ничуть не стесняясь и не беспокоясь о том, что подумают другие.

– Анастасия? – напомнила я о себе, борясь с дискомфортом, который рождала вся эту ситуация.

Она вздрогнула и наконец перевела на меня взгляд.

– Я… я бы очень хотела букетик из крокусов… – пробормотала она, словно бы стесняясь собственных желаний.

Я невозмутимо записала это в блокнот.

– Цвет? – уточнила, не поднимая глаз от разлинованной бумаги.

– Белые… и голубые… – она споткнулась на слове и с опаской уточнила:

– А это возможно? Это ведь, кажется, весенние цветы…

Я вновь нацепила на лицо приободряющую улыбку.

– Возможно, конечно. У меня есть осенние сорта. Прекрасные цветы.

Кажется, ее это успокоило и она почувствовала себя увереннее. Но ее следующий вопрос едва не заставил меня поперхнуться.

– А вы замужем, Аврора?

Я ясно ощутила, как внимательно на меня смотрит Арсений и как под этим взглядом начинает гореть лицо. Ощущая от этого досаду, перевела на него раздраженный взгляд. И точно! Приподняв вопросительно брови, он нагло ухмылялся, словно уже знал ответ.

– Нет, не замужем, – сказала я. И, уже не заботясь о последствиях, желая лишь поставить бывшего мужа на место, добавила:

– Но была когда-то. Увы, мне попалась та еще сволочь.

С его лица мигом слетела ухмылка, от чего я ощутила такое удовлетворение, которое стоило даже того, чтобы лишиться этого несчастного заказа.

Но я не учла другого – впечатлительности невесты.

– О… – пробормотала она потрясенно.

И тут вклинился сам Арсений:

– И чем же он был так плох? – поинтересовался этот негодяй, откидываясь на спинку диванчика.

– Вам весь список претензий огласить? – издевательски выгнула я бровь.

– Конечно, было бы любопытно послушать.

– Думаю, это неуместно, – решительно отбрила его я. – Мы здесь не для того собрались. Тем более… – я с улыбкой повернулась к невесте, – уверена, что ваш жених… не такой.

Анастасия явно ничего не понимала. Лишь беспомощно переводила взгляд с меня на Арсения и обратно. А потом вдруг выдала:

– А Арсюша тоже был женат…

– Неужели? – усмехнулась я в сторону бывшего мужа.

– Да, но он не любит об этом говорить…

– Почему, интересно, – не сдержалась я от того, чтобы съязвить.

– Не только вам не повезло… Аврора, – презрительно кинул он в ответ.

Это было уже слишком. Я красноречиво посмотрела на часы и сунула блокнот обратно в сумку, после чего поднялась со своего места и сказала:

– Анастасия, простите, но мой день расписан по часам. Давайте продолжим наш разговор в другой раз? А еще лучше – приезжайте ко мне в теплицу, я с радостью вам все покажу и расскажу. И, поверьте – смогу удовлетворить любую вашу прихоть. А теперь мне пора.

Я развернулась, чтобы уйти, и уже сделала несколько шагов к выходу, когда столик позади меня содрогнулся, как от резкого рывка и знакомый голос прогрохотал:

– Ава, постой!

Девять лет назад

Они оба молчали.

Казалось, Арсению было комфортно просто сидеть вот так, спиной к спине, и слушать тишину, нарушаемую лишь их дыханием. Аврора же ощущала полную растерянность, к которой примешивался незваный страх – от того, что этот мужчина просто встанет и уйдет, так и не дождавшись от нее каких-либо слов. Или же, наоборот, останется… породив тем самым еще большую неловкость.

Чудилось, что даже воздух сейчас сгустился вокруг них, сделавшись тягучим и плотным, состоящим теперь больше из ощущений и чувств. Это и будоражило ее, и пугало.

Она с отчаянием впилась ногтями в ладони. Когда отец практически в ультимативной форме сообщил, что нашел ей мужа, Аврора думала, что сделает все, чтобы оттолкнуть этого человека. И совсем не была готова к тому, что ей захочется, чтобы он задержался рядом.

Отец дал ей блестящее образование, жизнь – тяжелые испытания, но никто при этом не научил, как вести себя с мужчинами. Особенно с теми, от которых сердце выпрыгивало из груди.

В свои двадцать три года она почти не имела опыта отношений. Даже в те времена, когда была способна сама о себе позаботиться, ей не хватало уверенности. Все казалось – она слишком невзрачная для того, чтобы на нее могли обратить внимание. Теперь же… и вовсе чувствовала себя совсем жалкой на фоне привлекательного мужчины, который мог стать ее мужем.

Внутри зародилось яростное желание защититься. От грядущего разочарования, от возможной боли. Она отчего-то уже понимала каким-то шестым чувством – от этого мужчины будет очень легко потерять голову. И муки от того, что она для него – лишь предмет сделки, последнее, что ей было нужно в довесок ко всем остальным ее несчастьям.

И Аврора сделала то немногое, что могла в этой ситуации. Она попыталась его оттолкнуть.

– Зачем вам это? – спросила резко, не скрывая своего отношения ко всей этой ситуации.

И вздрогнула, когда ощутила, как его голова повернулась в ее сторону, а висок соприкоснулся с виском.

– Может, на «ты»? – предложил он, полностью игнорируя ее недружелюбный тон.

– Нет, – отрезала она, словно эта преграда в виде «вы» могла каким-то образом  ее от него защитить.

Он пожал плечами – она это ясно почувствовала – словно молча принимал установленные ею правила.

– Вы ведь и так знаете ответ на свой вопрос, – ответил Арсений спокойно.

То, что он так открыто признавал свои мотивы, странным образом ее обезоружило. Наверно, ей даже хотелось, чтобы он солгал. Чтобы слащаво говорил о том, что эта жертва приносится им исключительно по доброте душевной… В этом случае ей было бы гораздо проще его возненавидеть.

– Деньги… – с презрением выплюнула она. – Они того стоят? Стоят того, чтобы со мной возиться?

По первым секундам молчания показалось, что застала его врасплох, но он не стал долго думать. Невозмутимо признал:

– Да, мне нужны деньги.

– А заработать вы не пробовали?

Это прозвучало почти грубо. На миг она даже об этом пожалела, хотя если бы он сейчас встал и ушел, то этому следовало бы только радоваться.

Но Арсений даже не пошевелился.

– Я не избегаю честного труда, – сказал он. – Но глупо отказываться, когда предлагают сделку, которая выгодна обеим сторонам. Вам нужен кто-то рядом…

Она не дала ему договорить. Перебила, не скрывая горечи, которая отравляла изнутри.

– Мне не нужен рядом «кто-то». Мне нужен тот, кто сам хочет быть рядом.

На этот раз он ответил не сразу. Видимо, тщательно подбирал слова, оценивая ситуацию, словно был сапером, ступавшим на минное поле.

– Я не хочу обещать вам того, что, возможно, не сбудется, – наконец произнес размеренно. – Но мы не можем знать, что у нас получится, если не попробуем. Скажите, Аврора… какой вы представляли свою свадьбу?

Его вопрос застал ее врасплох. Она резко втянула в себя воздух сквозь плотно сжатые челюсти. Вольно или невольно – он попал по больному месту. Впрочем, она вся сейчас, казалось, состояла из сплошных язв, неумолимо разъедающих душу день за днем. И любое упоминание о том, что стало ей недоступно, отзывалось внутри болезненным уколом.

– Я представляла ее точно не такой, какой она будет теперь! – огрызнулась в ответ, но в голосе было больше отчаяния, чем злобы. – Я мечтала как минимум пойти к алтарю на своих собственных ногах!

– И это все? – уточнил он, не обращая внимания на ее вспышку.

– А еще… – ее голос вдруг упал до шепота, словно собиралась поведать ему самую заветную тайну, о которой больше никто не должен был знать. – А еще я хотела бы букетик из крокусов…

3

Настоящее время

Все замерло. А может, это мне только показалось, потому что от грохота, с каким билось в груди мое собственное сердце, я ничего больше не слышала.

Я медленно обернулась, хотя стоило бы нестись прочь со всех ног. Жизнь вокруг бежала в прежнем ритме – люди выходили и заходили, болтали о чем-то и пили кофе. Но мой мир действительно встал на паузу в тот момент, когда посмотрела бывшему мужу в глаза.

– Арсюш? – нарушил этот момент голос Анастасии, поднявшейся со своего места и с полным непониманием смотревшей на развернувшуюся перед ней сцену.

Конечно, у нее наверняка возникли вопросы. Но держать ответ перед этой женщиной должна была точно не я.

– Я сейчас вернусь, – быстро кинул ей Арс, с какой-то словно бы досадой стряхивая руку невесты со своего локтя.

А потом он внезапно оказался рядом. Схватил меня за запястье и буквально поволок на улицу.

Хотелось выдернуть руку из его наглого захвата. Он тащил меня за собой, как какую-то вещь или собачку на поводке, и от этой мысли внутри меня все буквально взорвалось.

– Пусти! – процедила сквозь зубы, но не стала открыто вырываться, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Сначала поговорим, – непререкаемым тоном отрезал он, открывая дверь на улицу.

Мы оказались на пустой летней веранде. Студеный ветер, словно завидев долгожданную добычу, мгновенно накинулся на нас со своими ледяными объятиями, отчего я зябко поежилась и едко прокомментировала:

– Решил снова выкинуть меня на мороз? Конечно, такой змее, как ты, холод не страшен – у вашей породы талант приспосабливаться ко всему, а вот нормальным людям вроде меня…

Я резко замолчала, потому что в меня внезапно прилетел пиджак. Растерянно моргнув, я опустила взгляд на свои руки,  машинально схватившие дорогую ткань.

От материи, еще хранившей чужое тепло, исходил пряный аромат. Прислушавшись, я поняла – это был кардамон в обрамлении ванили. Тот же самый запах, что Арсений носил, когда мы были женаты. Тот самый аромат, который я сама ему подарила.

Я взметнула на него удивленный взгляд, но Арс на меня уже не смотрел. Цепляясь руками за перила, он отсутствующим взглядом провожал протекающих мимо нас людей.

Но его задумчивость оказалась обманчивой. Так и не поворачивая ко мне головы, он приказным тоном скомандовал:

– Надевай.

Его властность породила внутри меня раздражение. И как я раньше не замечала, что за человек прячется под личиной заботливого мужа? А может, просто не хотела замечать? Может, мне было жизненно необходимо верить, что меня кто-то любит…

– А вот и надену, – огрызнулась я, просовывая руки в рукава пиджака.

Черта с два я буду мерзнуть из-за этого гада!

– Так что ты хотел? – спросила, устав дожидаться от него каких-либо слов.

Впрочем, Арсений никогда и не был сильно разговорчив. Любым словам он предпочитал действия. Жениться на мне, поставить на ноги… обобрать до нитки. Все это он делал уверенно и решительно.

– Ты должна отказаться от этого заказа, – донесся до меня его ровный голос.

Мои брови стремительно подскочили вверх.

– Да что ты? – язвительно отреагировала я. – И с какой же это стати?

Он поджал губы, выражая тем самым свое недовольство. Я почувствовала мстительное удовлетворение. Его спокойствие – наносное или нет – вызывало во мне дикую досаду.

– Ты изменилась, – обронил он задумчиво, наконец удостаивая меня взглядом.

– Пришлось, знаешь ли, – усмехнулась я ему в лицо. – Наивной девочке долго на улице не протянуть.

В его взгляде мелькнуло что-то странное. Неверие? Подозрение? И причин подобных эмоций я понять не могла, что раздражало меня еще сильнее.

– Я возьму этот заказ… Арсюша, – добавила я, пытаясь тоже выбить у него почву из-под ног. – Мне,  видишь ли, нужны деньги. Потому что меня никто не содержит и наследства, на которое можно прожить, тоже не имеется, представляешь?

Он сжал челюсти, словно претерпевал приступ внезапной боли. И это уже можно было считать маленькой победой.

– Если это все, что ты хотел… – начала я, отворачиваясь к лестнице, ведущей вниз, но его неожиданный вопрос заставил меня остановиться.

– Как так вышло, что ты не замужем?

Я резко развернулась на каблуках обратно.

– А что, должна быть? – поинтересовалась, не скрывая презрения. – Как ты уже знаешь, Арсюша, замуж я однажды сходила и мне там совершенно не понравилось…

Теперь уже он обхватил меня всю взглядом, в котором отвращение боролось с неясной мне горечью. Его губы искривились в болезненной усмешке, когда он процедил:

– Странно слышать от тебя подобные вещи. После всего, что я сделал…

Я задохнулась от возмущения.

– После всего, что ты сделал? – зло переспросила я. – Это что же, интересно? Выкинул меня на улицу, обманом заполучив все, чем я владела? Заставил влюбиться в тебя без памяти и воспользовался моим доверием?

Его брови изогнулись, приняв комично-ломаную форму.

– Что, прости? – спросил он удивленно. – Влюбиться?

А в следующее мгновение резко, оглушительно захохотал. Я растерянно смотрела на его запрокинутую голову и сотрясающуюся от смеха грудную клетку, и чувствовала, как где-то слева начинает мучительно ныть – это пробуждалась застарелая боль. Боль от его нелюбви.

– Я возьму этот заказ, Арс, – повторила холодно. – И ты мне не помешаешь. Да, кстати… а твоя нынешняя невеста тоже с хорошим наследством? Или она не в курсе твоей страсти к богатеньким девочкам?

Его смех тут же прервался, тело выпрямилось. Когда он посмотрел на меня, я ожидала увидеть в его темных глазах испуг или угрозу, но там плескалась лишь горечь – такая же, какую испытывала я сама всего несколько секунд назад.

Освободившись от его пиджака, я с отвращением швырнула дорогую ткань прямо Арсению под ноги и выплюнула:

– Прощай, Богданов. Надеюсь, больше не увидимся.

Его ответ нагнал меня, когда я была уже внизу.

– Я так не думаю… дорогая.

Девять лет назад

Аврора ничуть бы не удивилась, если бы Арсений больше вообще не пришел. Она настраивала себя на эту мысль с того момента, как он покинул ее комнату в вечер знакомства. Она пыталась оградить себя от разочарования, которое непременно наступит, когда выяснится, что он предпочел даже упустить выгодную сделку, нежели жениться на ней.

От этой мысли стало невыносимо тоскливо. Еще недавно она даже не знала этого человека, а теперь боялась, что он больше не появится в ее жизни.

Подобравшись к стоявшему в углу трюмо, Аврора впервые за последнее время отдернула тяжелые шторы, позволяя дневному свету проникнуть в комнату. Обычно она избегала того, чтобы смотреть на себя такую, какой стала, и категорически не желала, чтобы ее беспомощность видел кто-то еще.

Теперь же отчаянно, испытующе вглядывалась в свое отражение в небольшом зеркальце. Ее кожа, вследствие упорного затворничества, приобрела сероватый оттенок, под глазами залегли круги. Вполне ожидаемый эффект от нынешнего образа жизни.

Но вовсе не недостатки пыталась выискать Аврора в своем лице. Она всматривалась в зеркало, пытаясь понять – могла бы она по-настоящему ему понравиться?..

Нет, она не была уродиной, но и красавицей – тоже. Она была… обычной. Темные, каштанового оттенка волосы до плеч. Карие глаза – совсем не такие как в романах, где у героинь они огромные и в обрамлении пушистых ресниц. Нет, ее глаза были совершенно стандартными. Она самой себе казалась вот такой же – до скукоты стандартной. Слишком невзрачная, чтобы кто-то клюнул на ее внешность. Слишком робкая, чтобы продемонстрировать свой ум. Она сливалась с окружающим миром, желая быть кем-то более заметным, но не решаясь на то, чтобы сделать шаг вперед в этом направлении.

А теперь… теперь она и вовсе никому была не нужна.

Ощущая, как на глаза навернулись жгучие слезы, Аврора с отчаянием отшвырнула от себя зеркало. Он не придет! А если придет – она сама отправит его к черту! Ей не нужна его фальшивая жалость. Ей вообще никто не нужен!

Деликатный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Отец никогда так не стучал. А кроме него, больше особо некому было к ней заглядывать…

Видимо, гость устал ждать ответа, потому что дверь аккуратно приотворилась, образовав тонкую щелку, но никто так и не заглянул внутрь. Лишь голос – мягкий, как бархат, поинтересовался:

– Аврора, можно мне войти?

Сердце провалилось в пятки. Арсений! Недавние намерения прогнать его прочь внезапно растворились, как сахар на дне чашки с горячим чаем, вытесненные радостным волнением от того, что он все же пришел.

– Да, – откликнулась она хриплым от нервного возбуждения голосом и тут же сама себя перебила:

– То есть нет! Я…

– Так да или нет? – насмешливо уточнил он, аккуратно заглядывая в комнату.

Она отчаянно всплеснула руками:

– Я не готова…

Он же пробежался взглядом по спальне и, заметив расшторенные окна, одобрительно кивнул – то ли тому, что увидел, то ли каким-то своим мыслям. После чего протиснулся в комнату и, подойдя ближе, решительно заявил:

– Я пришел пригласить тебя на прогулку.

Она настолько оторопела от этих слов, что даже не обратила внимания, что он одним махом обрушил стену, которую она между ними воздвигла в прошлый раз, требуя общаться на «вы».

– Прогуляться… – рассмеялась горько. – Ты, должно быть, шутишь.

– Ничуть, – откликнулся он невозмутимо. – Пора тебе вылезти из своей скорлупы на свет. В конце концов, скоро мы поженимся и…

– Я не давала своего согласия, – из какого-то яростного упрямства сухо перебила она.

– Не давала, – спокойно согласился Арсений, а в следующий миг склонился к ней так интимно, что она ощутила его дыхание на своей шее, когда он шепнул:

– Но поверь, мое общество все же куда лучше одиночества.

Еще никогда мужчина не был к ней так близко. Аврора сидела, затаив дыхание, ощущая, как по телу разбегаются толпами мурашки, и не знала, что делать дальше. Как реагировать? Мысли стремительно покинули голову, она не могла даже сообразить, что именно он сейчас сказал…

– Ну так что, идем? – бодро спросил Арсений, выпрямляясь и тем самым первым прерывая этот интимный момент.

– Мне нужно собраться… – пробормотала она растерянно.

– Ну, вижу, ты уже одета, – констатировал он. – Сегодня немного прохладно, так что нужно будет накинуть что-то сверху на всякий случай…

Он говорил так, будто проделывал нечто подобное каждый день. Будто для него было не в новинку возиться с беспомощным человеком. И при этом… он, казалось, не обращал никакого внимания на ее неспособность самостоятельно идти.

Она прикусила губу, не зная, как ко всему этому относиться. Испытывая одновременно неловкость и благодарность.

В конце концов Аврора потянулась за расческой, коротко обозначив:

– Мне нужно привести в порядок волосы.

Он перехватил ее руку. Мягко, но настойчиво сжал запястье.

– Позволь мне… – произнес, забирая из ее рук расческу.

А в следующий момент она ощутила его руки на своих волосах. Его пальцы нырнули в темные локоны, освободив их от резинки и по телу пронеслась волна удовольствия от его прикосновения к коже головы.

– Такие мягкие… – пробормотал Арсений, пропуская ее волосы между пальцев.

Авроре же в этот миг казалось, что ничего лучше она в своей жизни не испытывала. И его самые обычные слова воспринимались сейчас как самый приятный комплимент.

Он, тем временем, ловко принялся ее расчесывать. Аврора сжала зубы, чтобы не застонать вслух от удовольствия, которое несли в себе его прикосновения. Она прикрыла глаза, сдаваясь перед этими ощущениями, а когда распахнула их вновь, обнаружила, что Арсений уже придал ее прическе нехитрую форму, зачесав локоны на правую сторону.

– Теперь можем идти? – улыбнулся он.

И ей не осталось ничего иного, кроме как согласно кивнуть.

Было поначалу неловко ощущать его присутствие позади себя. И особый стыд рождало понимание, что это именно он везет ее. Именно он видит ее такой жалкой – именно тот мужчина, которому вдруг так отчаянно захотелось понравиться.

Он проворно спустил ее по пандусу вниз и Аврора позволила себе жадно глотнуть ртом свежий воздух, от которого почти отвыкла. Стоял конец апреля – сырость талых снегов почти ушла, зеленая трава уверенно пробивалась вверх, а солнце все наглее шагало по небосводу, разгоняя на своем пути облака.

Весна… время, когда особенно хотелось жить. Когда хотелось верить, что лучшее еще впереди…

Но не для нее. Или все же?..

Аврора робко оглянулась на Арсения, словно ища в нем ответ на свой невысказанный вслух вопрос. Могло ли у них действительно что-то получиться? Или она навсегда для него останется той, чье единственное достоинство – это большое приданное?

– Что такое? – спросил он, уловив на ее лице сомнение. – Хочешь, остановимся?

Она оглянулась вокруг. Он вез ее по одной из дорожек сада, скрытой от посторонних глаз рядами хвойных деревьев. И только разноцветные головки многочисленных крокусов, росших вдоль дороги, расцвечивали окружающую их зелень.

Взгляд Авроры остановился на белых цветах. Как ей было известно, этот сорт назывался «Жанна д'Арк». Неожиданно для себя она сказала:

– Крокусы были любимыми цветами моей мамы…

– Поэтому ты хочешь букет из крокусов, – кивнул Арсений, мгновенно схватывая то, о чем она даже не упомянула.

– Угу.

– Остановимся тут? – предложил он, склоняясь над ней.

Его близость отчего-то отбивала в ней способность соображать. Поэтому Аврора только и сумела, что сказать:

– Можно…

И оказалась совсем не готова к тому, что произошло дальше. Арсений вдруг подхватил ее на руки и устроил на скамье, а после откатил коляску за пределы видимости. Аврора уставилась на него, едва сдержав всхлип – до того пронзительным было чувство свободы, возникшее благодаря его жесту – пусть обманчивое, пусть краткосрочное, но так приятно было почувствовать себя… как прежде. Словно она сидит в саду и просто наслаждается весенним днем в обществе красивого мужчины.

Такая обыденная, казалось бы, вещь, но такая особенная для нее.

Арсений присел рядом, позволяя еще больше занырнуть в свой идеальный самообман. Со стороны они наверняка выглядели типичной парочкой, решившей уединиться подальше от чужих глаз. На деле же…

Аврора рассеянно расправила складку на своем платье и, несмотря на то, что не хотелось ничем нарушать этот момент, когда можно было представить себя кем-то… совершенно обычным, все же решилась спросить:

– Ты так и не сказал, для чего тебе нужны эти деньги.

Он ответил не сразу. Она даже рискнула поднять на него глаза, чтобы понять, почему он молчит, но лицо Арсения оказалось непроницаемо.

И все же он, почувствовав на себе ее взгляд, ответил:

– Для матери.

– Она… больна?

Он помотал головой.

– Даже если и так, она это вряд ли признает. Привыкла тащить все на себе. Отец… его все равно, что не было. Он то появлялся, то пропадал… и когда мы его видели – чаще всего был пьян. И приходил только для того, чтобы попросить денег, которые спускал на азартные игры.

Он замолчал, потом с кривой улыбкой добавил:

– Ты наверняка думаешь, что это не причина жениться по расчету. Что я мог бы зарабатывать больше… но я хочу дать ей что-то хорошее прямо сейчас. Когда еще жива, когда еще не потеряла окончательно остатки здоровья…

– А как же любовь? – спросила Аврора приглушенно, словно сама стыдясь своего вопроса.

– Любовь – слишком большая роскошь для того, кто вынужден был выживать.

Он произнес это без особых эмоций, как какую-то данность, с которой смирился.

– Не было в моей жизни сумасшедшей любви, Аврора, – признался следом. – И, вероятно, уже и не будет. Так почему бы мне не попытаться тогда обрести в этом браке кого-то близкого? Я ведь никого своим поступком не предаю. Я никому ничего не должен…

Это было не то, что ей хотелось бы от него услышать, но, по крайней мере, он говорил честно. И это тоже подкупало.

– А теперь откровенность за откровенность, – решительно сменил тему Арсений. – О чем ты мечтаешь? Ну, кроме букета из крокусов, конечно, – улыбнулся он следом.

Ее снова захлестнула волна тоски по несбыточному.

Уткнувшись взглядом в свои по-прежнему неподвижные ноги, она сквозь ком в горле призналась:

– Я хотела бы… танцевать. Хотя никогда этого не умела, даже… раньше. Знаешь, говорят, многим, кто не может ходить, снится, что они танцуют…

Арсений вдруг резко поднялся на ноги. Аврора с некоторой растерянностью смотрела, как он склоняется над крокусами и срывает один белый цветок. Дыхание у нее перехватило, когда он, вернувшись, протянул к ней руку и заправил за ухо белоснежный бутон, после чего сказал:

– Тогда разреши пригласить тебя на танец.

– Это не смешно…

Это все, что она успела сказать. Потому что он порывисто поднял ее со скамьи, крепко прижав к себе, и сердце Авроры мгновенно пустилось вскачь – от его близости, от ощущения невесомости, от легкого страха, что он выпустит ее из объятий…

Но он не выпускал. Включив на телефоне какую-то красивую, незнакомую ей прежде мелодию, он повел ее в танце, не позволяя при этом касаться ногами земли.

И этот миг, когда они смотрели друг другу в глаза, а его рука надежно держала ее за талию, не позволяя упасть, но давая вновь ощутить себя свободной, решил все.

У нее просто не осталось шансов на то, чтобы в него не влюбиться.

 Настоящее время

– Арсюш, что происходит?

Он и не заметил, в какой момент Настя появилась на веранде. Так и стоял на том месте, где говорил с Авророй и смотрел вдаль… туда, где знакомый силуэт смешался с толпой и исчез из поля его зрения.

Снова.

– Почему ты без пиджака? – засуетилась рядом его невеста, что породило в нем сейчас только раздражение.

Арсений неохотно повернулся к ней, наблюдая, как Настя подбирает с дощатого пола его пиджак, как заботливо его отряхивает, хмуря идеальные брови…

– Простынешь… – пробормотала она, протягивая ему так презрительно сброшенную Авророй деталь гардероба.

Он взял его на автомате, но так и не надел. Появление Насти вызвало в нем дикую досаду от того, что она прервала то состояние задумчивости, в котором он пребывал. Но просто отмахнуться от нее он не мог. Поэтому коротко скомандовал:

– Пошли.

Они спустились по лестнице вниз и прошли к его машине, припаркованной неподалеку. Он сел за руль, пытаясь прогнать из головы непрошеные мысли о бывшей жене и сосредоточиться на запланированных на день делах, но это оказалось невозможно.

Встреча с Авророй всколыхнула в нем слишком много всего. В этой женщине заключались его самые больные и вместе с тем – самые дорогие воспоминания.

Он так отчаянно хотел о ней забыть… и одновременно этого боялся. Он метался в плену своих полярных чувств и не находил оттуда выхода.

А может, и не хотел его искать. Чем дальше, тем яснее ему становилось – годы шли, а чего-то важного он так и не обрел. Так и не сумел заменить…

Хотя и пытался.

Внезапная мысль заставила Арсения повернуться в сторону невесты и спросить – гораздо грубее, чем он того хотел:

– Крокусы? Серьезно?

Ее глаза мгновенно округлились, сделавшись такими испуганными, словно он не вопрос ей задал, а собирался как минимум убивать.

– Я… я… – забормотала она, так и не сказав ничего связного.

Черт! Как же его раздражала эта ее привычка мямлить и набивший оскомину образ испуганной лани! Хотя именно ее робость и скромность поначалу заставили его обратить на эту девушку внимание. Но сейчас он понимал – со всей пугающей ясностью – она совсем не Аврора.

В бывшей жене всегда был стержень. Даже когда они только познакомились и она казалась ему сломанной куклой, в ней чувствовалась внутренняя сила. Та сила, которую он сумел направить в нужное русло, чтобы поднять ее на ноги.

Кто же мог подумать, что это потом обернется против него самого? Что наконечник ее стержня способен так смертельно ранить?

Столько лет прошло, а он все еще с этим не примирился. А теперь, когда Аврора намеревалась быть флористом на его свадьбе… вообще не представлял, чем способна завершиться эта ситуация для них всех.

Один взгляд на нее и все, что создавал годами – жалкие иллюзии и самообманы – рухнуло, обнажив истинную суть. И Настя, которую так старательно драпировал в своем воображении под желанный образ, выглядела теперь лишь неудачной подделкой. Бледным, жалким подобием.

Проклятье!

Он с досадой двинул кулаком по рулю и машина нервно засигналила в ответ, что наконец привело его хоть немного в чувство.

– Зачем? – спросил он глухо, стараясь не смотреть на собственную невесту. – Зачем тебе сдались эти чертовы крокусы?

– Я что… не могу хотеть букет из крокусов? – поинтересовалась она испуганно в ответ.

Он повернулся к ней, просканировав взглядом, и вынес свой вердикт:

– После того, как ты настырно допытывалась у меня, какой букет был у моей первой жены? Нет, не можешь. Тебе для этого нужна была эта информация? Насть, ну какого черта?!

Он уже почти кричал. Запоздало осознал, что наверняка пугает этим ни в чем неповинную женщину. Не говоря уже о том, что его агрессия выглядела, должно быть, довольно странно.

Но неожиданным образом на этот раз она не стушевалась. Гордо выпрямившись, сказала:

– Ты не любишь говорить о ней. Мне кажется, что она тебе все еще… дорога. И я хотела быть ничуть не хуже нее!

Он едва не рассмеялся вслух. В своих стараниях быть похожей на Аврору она даже не подозревала, что он и сам отчаянно ищет в настоящем отголоски прошлого.

Но, как оказалось, есть то, что просто невозможно заменить.

– Не нужно этого делать, – произнес он отсутствующим тоном. – Не нужно никого копировать и ни с кем соревноваться…

«Тем более, что это бесполезно», – добавил следом, но эти слова остались лишь в его голове. Вслух же Арсений сказал:

– Закажи то, что тебе хочется.

– А вы с ней знакомы, да?

Он не сразу понял, о чем она.

– С кем?

– С Авророй.

С губ сорвался едкий смешок. Все было, казалось, до ужаса очевидно. Настолько, что он даже не попытался бы соврать, задай ему Настя прямой вопрос. Но она, похоже, так ничего и не поняла. Ее поразительная слепота вызывала в нем жалость вперемешку с презрением.

– Да, когда-то были знакомы.

– Она мне понравилась… – задумчиво протянула невеста. – Думаю, я съезжу к ней в теплицу и там все решу…

Эти слова заставили его вновь обратить на нее внимание. Решение – молниеносное, эмоциональное – созрело в голове мгновенно.

– Прекрасно. Я поеду с тобой.

4

– Я так рада, что мы едем вместе!

Настя впорхнула в машину, словно маленькая щебечущая птичка. Приземлившись на соседнее сиденье, тут же потянулась к нему с объятиями и он едва не задохнулся от ее приторных духов, мгновенно ударивших в нос удушливой волной.

Она пахла чем-то сладким. Прежде он и внимания на это не обращал, теперь же эта сладость, похожая на помесь миндаля с кокосом, щедро политых сверху липким сиропом, вызывала в нем тошноту.

Аврора так не пахла. Никогда.

Настя, тем временем, продолжила оживленно болтать, не обращая внимания на полное отсутствие какой-либо реакции с его стороны.

– Знаешь, ты казался таким безразличным ко всему… что я даже начала сомневаться,  стоит ли… ну, ты понимаешь… Зато теперь мы проводим время вместе! Будем выбирать все вдвоем… Боже, Арсюша, это так для меня важно!

Он слушал ее буквально вполуха, вбивая нужный адрес в навигатор. Любопытно… Аврора устроилась где-то за городом. Одна? Он почему-то все еще не мог в это поверить. Ведь почти научился жить с мыслью, что у нее все прекрасно и без него. Что она счастлива… с кем-то другим.

– Как ты думаешь, зал стоит украсить розами или лилиями? – спросила Настя и, когда он не отреагировал, дернула его за рукав.

– Насть, ну я же машину веду! – хмуро отчитал он ее.

– Извини… – мгновенно стушевалась она, и даже голос упал почти до шепота.

Арсений попытался подавить подступающее раздражение.

– Что ты хотела? – спросил он, стараясь говорить помягче.

– Я хотела узнать, что ты думаешь по поводу украшения зала…

– Ты женщина, ты и решай такие вопросы, – отрезал он.

– Ясно…

В ее голосе ясно слышалось разочарование. Но, по крайней мере, теперь она замолчала. И его это в данный момент полностью устраивало.

По данному Авророй адресу обнаружился небольшой частный дом. Припарковавшись у ворот, Арсений вышел из машины и, держась чуть позади невесты, предоставил ей возможность действовать самостоятельно.

Настя уверенно прошествовала вперед и нажала на звонок. Похоже, их ждали, потому что дверь распахнулась довольно быстро и перед ними предстала чуть запыхавшаяся Аврора.

Он отметил, что ее волосы, собранные в небрежный пучок, растрепались, словно она только что пробежала длинную дистанцию. Но руки, облаченные в перчатки, черный земляной след на щеке и секатор, зажатый в ладони, не оставляли сомнений – она увлеченно работала в теплице.

Он вспомнил, что бывшая жена и прежде обожала возиться в саду. От этого образа – такого родного, такого знакомого – мучительно защемило в груди.

Арсений даже не заметил, что слишком долгое время неотрывно на нее смотрит. Непозволительно, неприлично долго для того, с кем рядом стояла его невеста.

– Арсюш, пойдем… – потянула его Настя за собой.

– Да… – кивнул он рассеянно. – Добрый день… Аврора.

На ее лице все читалось ясно – она была совсем не рада его приходу. Хотя ради приличия попыталась сделать нарочито вежливое лицо, что его только позабавило.

– Вот мое детище, – улыбнулась Аврора, проводя их внутрь теплицы и обводя рукой огромное пространство, буйно поросшее цветами и какой-то зеленью.

– Вас интересовали крокусы, как мне помнится, – продолжала она, подводя их к одному из ящиков. – Вот, осенний сорт…

Он лишь мазнул взглядом по цветам и предпочел осмотреться вокруг. Как успел заметить на пути в теплицу, домик, прилегавший к ней, был совсем небольшим, из самого простого кирпича. Во дворе – довольно скромная «Октавия», явно не новая. Все это вызывало в нем немало вопросов. Он представлял себе ее жизнь… иной.

– А это тоже крокусы? – расспрашивала, тем временем, его невеста.

– Это безвременник, – донесся до него ответ Авроры. – Осенний цветок. В отличие от крокусов, у него – видите? – более вытянутые и тонкие лепестки… вы хотите его?

– Я…

Настя обернулась к нему, словно спрашивала совета, но разве он уже не сказал ей все, что думал на этот счет?

– Вообще-то… я хотела бы пионы, – призналась она неловко. – Это ведь не страшно… что я передумала?

– Конечно нет, – снова улыбнулась Аврора. – Но для пионов сейчас не сезон. Тем не менее, не волнуйтесь – я смогу их заказать. А когда, собственно, сама свадьба? Вы так и не сказали.

– О, скоро… в ноябре.

Он ожидал, что при этой новости Аврора взглянет на него. Надеялся прочесть в ее глазах… сам не знал, что. Просто хотел видеть… хотел понимать ее реакцию на его женитьбу.

Впрочем, бывшая жена ранее ясно дала понять – ее ничуть не волнует, что она будет работать именно на его свадьбе.

– Аврора, скажите… а какой у вас был букет? – продолжала свои расспросы Настя.

Он заметил, что при этом вопросе его бывшая жена на миг словно бы застыла. Но быстро нацепила дежурную улыбку и ответила – вопросом на вопрос:

– Почему вас это интересует?

– А это секрет?

Это уже походило на перепасовку, за которой он с любопытством наблюдал, насмешливо выгнув бровь в ожидании того, чем все закончится.

– Не секрет, – наконец ответила Аврора. – У меня был букет из крокусов. Всегда любила эти цветы.

– О…

На миг повисла тишина. Но вдруг Аврора сделала ход, от которого впал в ступор уже сам Арсений.

– А у меня встречный вопрос, если позволите, Анастасия, – широко улыбнулась она, уводя его невесту вперед и кидая красноречивый взгляд через плечо на него самого. – Скажите, чем занимается ваш отец?

Он буквально остолбенел от этой открытой атаки. А в следующий момент едва не расхохотался, готовый аплодировать ее находчивости, когда Аврора ловко пояснила:

– Мне ваша фамилия показалась смутно знакомой. Подумала, что, может быть, ваш отец какой-то известный бизнесмен…

Очередной взгляд, брошенный ею назад, походил на выстрел, который он встретил с усмешкой. Не было сомнений – Аврора полагала, что он намерен жениться на еще одной богатой дурочке ради денег. Как же она оказалась бы удивлена, если бы только узнала правду!

Правду, которую он ей никогда не скажет.

– Мой папа простой инженер, – ответила Настя. – Бизнес – это по части Арсюши…

Еще один взгляд Авроры, который она в него метнула, бил прямо на поражение. Арсений театрально схватился за грудь, показывая, что ее пуля достигла цели, но бывшая жена, презрительно поморщившись, тут же отвернулась.

– О, розы! – радостно воскликнула его невеста, словно увидела не цветы, а какое-то редкое сокровище. – Я никак не могу определиться, чем украшать зал – розами или лилиями…

– Ну, мы можем привезти вам и то, и другое, и попробовать их по очереди, – предложила Аврора и в голосе ее послышались мстительные нотки, различимые лишь для него одного. – Конечно, это обойдется недешево, но ваш жених, несомненно, щедрый человек…

Вот ведь чертовка! Она, очевидно, всячески старалась ему досадить, но в эту игру можно было играть и вдвоем.

– Арсюш? – с вопросом во взгляде и голосе обернулась к нему невеста.

– Конечно, везите, – ухмыльнулся он. – У нас как раз скоро репетиция свадьбы. Полагаю, вы, Аврора, готовы заняться всем этим лично? Или конкретно ваше присутствие требует дополнительной оплаты?

Что-то неожиданно врезалось ему в лодыжку. Беззвучно охнув, Арсений опустил глаза вниз и заметил грабельки, которые, вне всяких сомнений, Аврора в него тайком метнула.

Это уже был откровенный переход к прямым военным действиям.

– Я с радостью обслужу вас лично, – отчеканила она, разворачиваясь к нему лицом. – Дайте мне знать, когда и во сколько. А теперь…

Она быстро кинула взгляд на часы на телефоне и по лицу ее скользнула тень.

– Надеюсь, вы меня извините, но сегодня я не могу уделить вам больше времени. Мне нужно срочно уехать…

Она выпроводила их весьма стремительно и ловко. Но последние слова Авроры буквально застряли в его мозгу.

– Насть, я не смогу тебя отвезти, – сказал он решительно. – Мне надо кое-куда съездить. Вызову тебе такси.

Десять минут спустя Арсений ждал Аврору у выезда на шоссе. Ждал, не желая даже себе самому объяснять, почему так хочет знать, к кому она столь отчаянно спешила.

А еще через полчаса, со стремительно оборвавшимся сердцем, он наблюдал, как Аврора ведет к своей машине крепко державшую ее за руку маленькую девочку.

Но кто, черт побери, был ее отцом?..

Дочь выглядела непривычно хмурой. Для гиперактивной и подвижной Леси, каковой она была обычно, это казалось по меньшей мере странным. Даже не вертелась по сторонам, не сыпала кучей вопросов. Просто покорно шла рядом и лишь ее маленькая ладошка подрагивала в моей руке.

Не выдержав, я остановилась. Повернула дочку к себе и спросила, стараясь зайти издалека:

– Ты чего такая невеселая?

Она неопределенно мотнула головой, отчего ее длинные хвостики, с которыми мы сегодня пошли в садик, взметнулись, словно тоже выражая свое молчаливое недовольство.

Я подавила тяжелый вдох, грозящий вырваться наружу. Ну что, блин, за день сегодня такой? Сначала бывший муж, чтоб ему сейчас икалось, приперся вместе со своей невестой и так пристально осматривался вокруг, что это стало меня нервировать; теперь вот Леська, которую я утром отдала в садик вполне веселой, а получила назад в прямо противоположном настроении.

От грустной мордашки дочки самой захотелось буквально завыть.

– Не расскажешь? – мягко уточнила я. – Жалко. Мне в детстве очень хотелось поделиться с мамой всем на свете, но увы…

Леся испуганно вскинула голову. Маленькие ручки сомкнулись вокруг меня, словно ей стало страшно, что я вдруг исчезну.

– Ты ведь меня не бросишь? – спросила она и сердце мое с мучительным стоном оборвалось. – Никогда не бросишь?

Я подхватила дочь на руки, хотя это было и нелегко для моей весьма хрупкой комплекции.

– Лесь, ты чего? – спросила, не скрывая от нее беспокойства.

Она шмыгнула носом.

– Ты опоздала… они сказали, что ты можешь за мной не прийти…

Я впала в ступор. Захотелось развернуться, зайти обратно в садик и просто порвать на кусочки того, кто посмел наговорить моему ребенку подобной ереси.

– Солнышко, ко мне клиенты приехали, – попыталась я объяснить. – Прости меня. Я спешила к тебе, как могла.

– Ладно уж, – буркнула дочь себе под нос.

Но я не собиралась так быстро оставлять эту тему.

– Кто тебе вообще внушил эту ерунду? Другие дети?

– Угу.

Я все же тайком вздохнула. Как же сложно порой объяснить ребенку некоторые вещи… Как же страшно, что не всегда можешь защитить его от чужой жестокости!

– Знаешь что? – решительно сказала я. – Тебе не нужно их слушать и тем более – обижаться. Просто они расстроены, что их до сих пор не забрали их мамы и папы и поэтому им захотелось, чтобы тебе тоже было плохо.

– Глупо это… – фыркнула Леся себе под нос.

– Глупо, конечно, – согласилась я. – Но так бывает. Главное – ты всегда должна помнить, что у меня никого дороже тебя нет.

Она уткнулась макушкой мне в подбородок и я развернулась, готовясь открыть машину и устроить дочь на заднем сидении.

– А давай мы поднимем себе настроение, – предложила я, опуская ее на землю. – Съездим в центр, купим тебе Эльзу, а потом объедимся чем-нибудь вкусным…

– Привет, – вмешался вдруг в мои прекрасные планы слишком хорошо знакомый голос.

Я мгновенно похолодела. Что этот козел тут вообще делал?

А Леська уже с любопытством его разглядывала. Как и он – ее. Мне тут же захотелось встать между ними, отгородив дочь от того, кто не заслужил даже простого права на нее смотреть!

– Привет, – между тем охотно откликнулась Леся.

Я медленно подняла глаза на Богданова и холодно отчеканила:

– Привет и пока. Мы уже уезжаем.

Слава богу, теперь можно было себя не сдерживать. Не прятать неприязнь за вежливыми улыбками, не прикрывать ширмой из пустых слов истинные чувства. Хотя воспоминание о том, как пнула ему под ноги грабли, и сейчас вызывало в душе чувство мстительного довольства.

Я распахнула заднюю дверь машины и уже собиралась посадить дочь внутрь, но Леська вдруг чересчур заинтересовалась Арсением, словно почувствовала, что это не просто случайный мужчина.

– А вы кто? – спросила она, внимательно на него глядя. – Вы знаете маму?

Он перевел на меня взгляд. В его глазах плясали черти, но на самой глубине чудилось что-то еще. Тоска… очень хорошо знакомая мне тоска.

– Да, я знаю твою маму, – размеренно ответил он. – Меня зовут Арсений. А тебя?

Глаза дочери удивленно округлились.

– Ух ты! – выпалила она. – У вас имя прямо как…

По моему позвоночнику прокатилась ледяная волна. Она же сейчас ляпнет непоправимое!

– Как у одного нашего знакомого мальчика! – поспешно перебила я.

Но Арс уже что-то учуял. Это я видела по его раздувшимся ноздрям и прищуру, в котором читалось подозрение.

– А какая у вас фамилия? – продолжала свои расспросы Леся.

Мне пришлось снова вмешаться.

– Лесь, невежливо спрашивать такие вещи…

– Богданов, – перебил меня бывший муж, отчего мгновенно словил на себе уничижительный взгляд.

– Нам пора, – повторила я, думая только о том, как поскорее уехать от Арсения прочь. И сбить тем самым градус любопытства дочери к этому мерзавцу.

По совместительству – ее папаше.

– Я слышал, что вы едете в центр, – внезапно выдал он с наимилейшей улыбкой, которую мгновенно захотелось стереть с его лица хорошенькой пощечиной. – Мне тоже туда надо. Можно с вами?

– Можно! – радостно решила дочь раньше, чем я успела открыть рот.

И мгновение спустя была вынуждена с округлившимися глазами наблюдать, как они вдвоем устраиваются на заднем сидении моей, на минуточку, машины.

– Ты труп, – шепнула я Богданову, склоняясь над ним с таким видом, будто собираюсь закрыть дверь.

Он проворно схватил меня за локон, заставляя задержаться в опасной от него близости.

– У тебя все те же духи, – выдал внезапно то, что я никак не ожидала услышать.

Говорил при этом таким тоном, словно это была какая-то наша тайна на двоих.

Стиснув зубы, я дернулась, вырывая волосы из его захвата. Жаль, что нельзя было вот точно так же выдрать из души и памяти все, что было связано с этим человеком.

Пытаясь взять себя в руки и не думать о том, что на заднем сидении у меня находится практически бомба замедленного действия, я села за руль.

Нужно просто немного потерпеть. Вот доедем до центра и там я быстренько найду способ от него избавиться.

Но вышло все, конечно же, совсем не так.

Уже находясь в дороге, я поймала себя на мысли, что все же стоило избавиться от Арса любой ценой. Конечно, мне было не тягаться с ним физически и силой вытащить его из машины вряд ли получилось бы, но уж заорать на всю улицу я, конечно же, могла.

Почему же не стала?..

Бросив взгляд назад, призналась себе – потому что, естественно, не хотела пугать криками дочь. К тому же, мне нужен был этот заказ, а следовательно, устраивать громкие сцены было совсем не в моих интересах. Ну и главное – бывший муж попросту застал меня врасплох. Я никак не ожидала ни его появления, ни подобных выкрутасов с запрыгиванием ко мне в машину.

Когда первоначальная тревога от его присутствия улеглась, я вынуждена была признать, что Арсений ведет себя поразительно тихо и никаких неудобств, в общем-то, мне не доставляет. А когда я в очередной раз бросила взгляд в салонное зеркало… сердце и вовсе защемило от представшей передо мной картины.

Леся играла во что-то на планшете, а Арс, склонившись к ней, вовсю подсказывал, что делать. В этот момент они были так похожи на отца и дочь – самую обычную семью – что я едва не взвыла от тоски по своим прежним мечтам. Ведь у нас все именно так могло и быть…

Если бы мой бывший муж не оказался сволочью, которую волновали только деньги. И не просто волновали – ради них он вышвырнул меня прочь из моего же собственного дома!

Вот о чем мне стоило думать сейчас. Вот о чем стоило помнить и никогда не забывать!

Я сцепила зубы и крепче впилась пальцами в руль. Этот человек лишил меня всего, а я, глупая, не могла ему простить главным образом не того, что, будучи беременной и как никогда уязвимой, оказалась на улице ни с чем, а того, что его любовь была лишь плодом моего воображения.

В конце концов, я сумела встать на ноги. Сумела зарабатывать достаточно, чтобы содержать себя и дочь. Не сумела другого – найти кого-то, кого смогла бы полюбить так же, как того, кто не заслуживал даже мизерной капли моей любви.

Не сумела найти человека, который смог бы соперничать с тем, кто был, как выяснилось, лишь плодом моего воображения. Или просто ловким манипулятором.

– Поворот, – раздался с заднего сиденья голос Арсения.

Я с досадой закусила губу, потому что, задумавшись, едва не проехала мимо нужной развязки. Но признавать этого перед ним не хотелось категорически.

– Знаю, – буркнула в ответ, спешно включая поворотник.

А десятью минутами позже уже парковалась в центре.

– Ну, пока, – попрощалась коротко с Арсом, когда все выбрались из машины, и, взяв дочь за руку,  решительно повернулась, чтобы уйти.

Его голос догнал нас раньше, чем мы успели сделать хоть шаг.

– Ава, постой! Можно мне составить вам компанию?

Я сделала глубокий вдох и, даже не оборачиваясь, отчеканила:

– Нет.

– Мам, ну почемууу? – расстроенно захныкала рядом Леся.

Будь моя воля – я бы сейчас расписала бывшему мужу все лицо багряными красками за то, что так легко и стремительно влез моему ребенку в душу.

Как когда-то и мне самой.

Я развернулась к нему с выражением неприкрытого вызова на лице и ответила дочери, хотя смотрела при этом на Арсения:

– Потому что у дяди свои собственные дела. Его ждут в другом месте. Не так ли, Арс?

Наши взгляды схлестнулись. Он, конечно же, понял, кого я имею в виду. Но на привлекательном лице не отразилось ничего, кроме легкой досады.

– Мам, но он же сам хочет, – дернула меня Леся за руку, привлекая к себе внимание. – Значит,  его никто не ждет.

– Или он просто забыл, что его ждут, – произнесла я с нажимом, не сводя глаз с Арса.

Он поднял вверх руки, словно капитулировал.

– Я тебя понял, – произнес глухо.

– Вот и прекрасно. Прощай.

Не без усилий я утянула Лесю прочь, но она продолжала оглядываться на Арсения, словно и правда чувствовала что-то такое, что вопреки всякой логике ее к нему притягивало.

– Ну что, в магазин? – бодро поинтересовалась я.

Но дочь, похоже, уже полностью потеряла интерес к кукле, которую так сильно хотела еще совсем недавно.

– Угу, – только и буркнула она в ответ.

Мы прошли по ярко освещенной фонарями, вечно шумной центральной улице и занырнули в магазин игрушек. Я надеялась, что  Леся отвлечется, оказавшись среди всех этих сокровищ, но дочь выглядела по-прежнему понурой.

Поэтому на кассе мы оказались довольно быстро.

– Извините, но терминал временно не работает, – сообщила мне кассир, когда я достала карточку, чтобы расплатиться. – Только наличные.

Снова захотелось взвыть. Наличных у меня при себе не было. Ну почему, почему сегодня шло наперекосяк все, что только можно?

– Отложите эту куклу, пожалуйста, – попросила я, усилием воли беря себя в руки. – Мы сейчас сходим к банкомату…

– Я заплачу, – раздался позади ненавистный голос.

Леся тут же радостно встрепенулась, а я, даже не посмотрев в сторону говорившего, холодно отрезала:

– Не надо.

Но Арс уже протягивал деньги, а кассир выбивала чек.

Из магазина мы вышли молча. Оказавшись на улице, я, не скрывая раздражения, обратилась к бывшему мужу:

– Ты русский язык понимаешь вообще? Что тебе неясно в самой простой фразе «не надо»?

Он явно не ожидал от меня такой реакции. Стоял, неотрывно глядя мне в лицо, но так, словно видел впервые.

– Мам, ты чего? – испуганно подала голос дочь.

Арсений же, не сводя с меня взгляда, размеренно произнес:

– Извини, если тебя это задело. Я просто хотел помочь.

Ответом я его не удостоила. Молча отвернулась, намереваясь на сей раз уйти без излишних прощаний.

– Если хочешь, я просто вычту эту сумму из счета за твои… услуги.

Я презрительно поморщилась:

– Буду весьма признательна.

И, не теряя больше времени на диалог с тем, кого не могла даже видеть, повела притихшую Лесю в противоположную сторону, но спиной при этом продолжала чувствовать на себе взгляд бывшего мужа.

Пару дней спустя я спешно собиралась на репетицию свадьбы моего бывшего с его нынешней. Цветы уже были отправлены на место назначения, и зал для будущей церемонии, которая должна была пройти в помпезном особняке, ожидал только моего прибытия.

У меня же все прямо с утра пошло наперекосяк.

Садик, куда я повезла, как обычно, Лесю, внезапно оказался закрыт на карантин. Вариантов, с кем оставить дочь на время работы, у меня попросту не нашлось. Помощница, трудившаяся со мной вместе в теплице, как назло именно сегодня отпросилась по своим собственным делам.

Мне не осталось ничего иного, кроме как взять Лесю с собой. И это решение обернулось в итоге роковой ошибкой.

– Посиди тут тихо, ладно? – попросила я дочь, усаживая ее в комнате, смежной с той, где должна была пройти репетиция свадьбы, а впоследствии и сама церемония. Здесь, среди отправленных мной ранее цветов и прочей мелочи, которая нужна была для украшения зала, я могла оставить ребенка со спокойной душой, тем более, что по ходу работы постоянно забегала в это помещение и имела возможность удостовериться, что все в порядке.

И до поры, до времени все шло как надо. Не получив никаких конкретных указаний и памятуя о том, что невеста не может выбрать между розами и лилиями, я попросту скомбинировала в украшении зала и то, и другое. И как раз с чувством хорошо выполненной работы оглядывала плоды своих трудов, когда в помещении показалась Анастасия.

– Ооо, – выдохнула она восторженно, озираясь по сторонам. – Аврора, здесь просто чудесно!

Я улыбнулась, довольная ее похвалой. Заметила при этом не сразу, что появилась Анастасия не одна.