Мия и голем бесплатное чтение

Ева Финова. Мия и голем

Глава 1. Поглотитель энергии

Исчезающий мир. Грозовой фронт. Корабль поглотителей

В глубине капитанской каюты стоял Аарон Лейк, высокий, с угольно‑черной, почти синей, блестящей кожей, человекоподобный предок грозовых поглотителей, питающихся витающей в воздухе статической и даже так называемой лучевой энергией, когда светило показывалось сквозь смог умирающей планеты. Черная дыра из соседней системы, образованная взрывом сверхновой, постепенно приближалась и к их планете, дестабилизируя все вокруг и в частности гравитационные силы, заставляющие вращаться Сторн‑5 вокруг праматери Бетельгейзе, звезды, не имеющей названия.

Взор молочно‑белых зрачков Аарона был устремлен к кораблям: треугольным, черным, в серых разводах, а точнее летающим кускам металла его преследователей. Таким же поглотителям, как и он сам, один из немногих выживших во время случившегося катаклизма.

Многие из их расы умерли еще во время взрыва сверхновой из‑за волнового выброса энергетических частиц разностного потенциала. Ему самому чудом удалось выжить. Когда это прозошло, он спустился под землю из смога в шахты ради починки корабля.

Захватчики чужого имущества, вынужденные паразитировать на остатках цивилизации, были уже близко, когда Аарон наконец решился запустить их к себе в отсеки и там вначале разделить, а затем уничтожить по одному. Экстренный план, разработанный в считанные мгновения из‑за прилива адреналина, показался бы идеальным, если бы не одно «но». Стоило ему протянуть руку к кнопке на пульте управления космическим кораблем, снующем в плотных слоях атмосферы, как его ладонь исчезла. А затем и вся рука целиком. Посмотрев вниз, Лейк чуть не взвыл от ужаса. Потому что не увидел ровным счетом ничего, кроме металлической сетки пола.

– Что?! – вскричал он, прежде чем его сознание помутилось, и Аарон отключился.

Ему показалось, будто он долго куда‑то падал, пока наконец под ногами, ребрами и вообще подо всем телом не почувствовалась твердая поверхность.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Главный зал дома Эдани. Аарон Лейк

– Яту а ха кони! – вскричал кто‑то, заставляя удивленно открыть глаза. Молоденькая, странная на вид особь с белоснежной кожей и довольно красивыми чертами лица, если не считать голубых глаз, смотрела на меня, изумленно приоткрыв рот.

– Мия! – завопил еще кто‑то. Резкий тоненький голосок резанул слух. Точнее, два резких голоса двух других странных особей. Один из них – на вид очень взрослый самец с морщинистой кожей, другая визуально походила на первую глазами и чертами лица, а еще тряпками, в которые была замотана.

Что‑то мне подсказывало, что вторая, которая постарше, принадлежала к женскому полу. Возможно, схожее строение тела с нашими женщинами?

– Яту а ха кони! – повторила первая молодая особь, досадливо сморщившись.

Так, это никуда не годится. Я решил встать и оглядеться. Возможно, меня просто вырубили, или я умер. Ведь ни одна из окружающих вещей не напоминала мою планету или же корабль. Да вообще неясно, что происходит. И почему здесь пол каменный? Я поднял взгляд. А там стекла в потолке помещения. Но, главное, сквозь них виднелось лазурное небо! И ни облачка, ни смога!

Я точно умер.

Глава 2. Призыв

Горный хребет Якату. Город Сойн. Башня дома Эдани. Мия

– Опять ты здесь? – пожурила меня ллиска Эйда.

Выйдя на смотровую площадку, белокурая наставница, женщина средних лет с крупными чертами лица и миленькими глазками цвета скальной породы, нахмурилась.

– Главная мать дома Эдани ждет тебя внизу. Уже всё готово для ритуала призыва твоего первого гиганта‑голема, Мия.

– Знаю, – горестно выдохнула в ответ. Из того, что успела прочитать, ни один из видов мне не нравился. Глупые неповоротливые камни, куски скалы, комки грязи и прочие элементы, естественно, имеющие правильные магические названия, помимо моих интерпретаций. Поэтому добавила, обернувшись: – Не могу решить, кого выбрать.

– Слушай свое сердце. – Добродушная представительница дома Эдани искренне мне улыбнулась. – Оно никогда не подведет…

– Точно! – воскликнула я и бросилась в объятья к Эйде, обучающей мудрости, словно вторая матушка.

А после этого сделала пару шагов ей за спину, схватилась за канат, привязанный к металлическому шпилю крыши ближайшей башни и стала спускаться вниз, словно грузовая тележка, для которых и делали подобные приспособления.

– Мия?! – только и понеслось мне вслед. – Мия! Прекращай вести себя как пацанка!

– Да, да, – проворчала я себе под нос, преисполненная энтузиазма. – Разочек можно. Пока не передумала призывать именно этого.

Еще пара мгновений мне понадобилась, чтобы спуститься до пяточка на входе в дом Эдани, представляющего собой прямоугольный главный зал и четыре башни по краям, две из которых упирались в обрыв.

Успела только немного пригладить растрепавшиеся от ветра волосы, прежде чем меня окликнули.

– Мия! – строго позвала матушка, выходя в своем лазурном ситцевом платьишке с открытыми плечами и короткой юбкой до колен. – Еще раз замечу такое, отдам тебя в дом к ун Штольту вместо академии.

– Ма… – с досадой протянула я, прикусывая губу. – Я больше так не буду!

– Смотри, ты обещала.

Не сказав больше ни слова Анна Эдани развернулась и вошла в дом через открытую дверь.

– Да, мама, – повторила зачем‑то, следуя за ней в своем голубеньком платьице цвета моих нательных кристаллов. В уме же повторяла печать призыва симпатичного с виду голема, судя по чернильному наброску дедушки.

«Он у меня будет самый красивый и ловкий!» – думала я, проходя по узкому коридору в гигантский по меркам Сойна зал. Он был прямоугольной формы с высокой покатой крышей, украшенной на скатах стеклянными окнами ради естественного освещения.

В центре комнаты между обеденными столами для пиршеств и праздничных застолий, выставленных буквой «П», стоял старейшина дома Эдани и придирчиво осматривал результаты своих трудов.

Дело в том, что за призывающим голема оставался лишь выбор вида, точнее, основной печати, остальные: стабилизирующие, пленяющие, охранные, – заклинания предоставляли чертить именно старейшинам дома.

Мне же осталось лишь закусить губу. Потому что для моего эксперимента не хватало нескольких магических ключей, а некоторые из защитных были, наоборот, лишними. Ведь дедушка мой редко ошибался. Точнее, никогда. Ни одной ошибки за ним не запомнили. Никто. И даже завистники из дома ун Штольтов.

Да…

Матушка знала, чем меня напугать. Никогда с ними даже не заговорю!

– Ну, дочь? – поторопила меня родительница, глядя своими лазурными глазками. – Ты готова?

Радовало то, что во время ритуала всех жителей дома отпустили в город. Исключительно безопасности ради. Вдруг я переусердствую.

Ведь в пять лет, едва у меня на лбу вылез первый кристалл, я сбежала в рудник и стерла в порошок несколько вставших на моем пути големов. Кстати, тех самых, подчиненных ун Штольтам.

– Да, мне только нужно немного подготовиться, – миленько улыбнулась, придумывая, как же отвлечь старейшину и матушку, чтобы исправить необходимое. А пока лишь опустилась на колени, взяла в руки мелок и стала чертить на полу свою призывающую печать с круглым основанием.

Глава 3. Связь

Горный хребет Якату. Город Сойн. Главный зал дома Эдани. Мия

Дорогая Эйда, любимейшая Эйда, замечательная Эйда, а еще, конечно, запыхавшаяся и взмыленная спустилась к нам в зал как раз вовремя. То и дело пытаясь что‑то выговорить на ходу, она выполнила такое необходимое мне действие – отвлекла взрослых. И даже старейшина перевел взгляд, невозмутимо взирая на мамину помощницу.

Э, нет. Его слегка приподнятые брови говорили о многом. Мне – как минимум о средней степени удивления. Просто в таком возрасте, а он перевалил за сто двадцатый год, почтенный Атот перестал выражать свои эмоции как‑либо еще. Разве что губы иногда кривил в усмешке, но очень‑очень редко.

Как он сам неоднократно проговаривал на общем празднестве, невозмутимого спокойствия ему вполне было достаточно для жизни. Более того, он не любил юмор и различные неожиданности, как сейчас.

Я тем временем уже успела внести необходимые изменения в стабилизирующей и пленяющей печати и смотрела на свое творение с немалой толикой благоговения. Линии печати в центре были идеальны. Ведь ранее я уже неоднократно их чертила, призывая маленьких големчиков, которые трудились за меня в комнате в мое отсутствие, точнее, старались ничего не сломать при попытке убраться. Неповоротливые, хоть и маленькие, они бы больше всего пригодились в карьерах по добыче руды и магических камней.

Меня, если честно, мало волновали их погромы, последствия которых я с легкостью убирала по возвращении в комнату. Каждый раз. Не суть.

Я не огорчалась. По крайней мере, из‑за такой мелочи. Вот еще. Так хоть какое‑то развлечение и заодно магическая практика! Ведь сердобольная я никак не могла себя заставить отправить этих крох к тем гигантам, которые работают сейчас в рудниках. Увы. Что‑то меня в последний момент останавливало. Поэтому приходилось самой организовывать досуг моим Торлу, Тирлу, Трамлу.

Порой при этом удавалось разрушить кое‑где стену или же знатно побуянить.

– Ты готова, дочь? – окликнула меня матушка, отвлекая от созерцания собственного творения. Идеальные линии, выведенные на камне мелком из пыли магических кристаллов, заставили невольно возгордиться собственными навыками.

Еще секунду я помяла в руке кристаллический мелок, который представлял собой такую же еду, как и картошка, хлеб, масло.

Кстати о еде. На сегодня у меня еще же урок с Эйдой, которая обучает меня манерам за столом. Вот только она куда‑то подевалась. Куда – непонятно.

Так, а я снова зазевалась.

Опомнилась и бросила беглый взгляд на старейшину, который к настоящему моменту начал щуриться, фокусируя взгляд на моей печати.

Ох!

Нужно спешить, пока Атот всё не отменил. Приложила ладони к внешнему кругу печати. Она была аккуратно отчерчена другими кругами с гигантским радиусом, выведенными аж тремя повторяющимися ключами равновесия и одним подчиняющим заклинанием, у которого сейчас и стоял старейшина. Защитным контур замыкал всю призывающую конструкцию.

Все случилось в считанные мгновения. Точнее, что‑то явно пошло не так. Едва я почувствовала мощный отток энергии, унесший большую половину всего моего магического резерва, как на полу материализовался не голем, а какое‑то странное существо, очень похожее на одного из нас – кристаллиска, если бы не одно «но». Его кожа была темно‑темно‑синей, а глаза, наоборот, угольными с белыми зрачками. А в остальном… Мускулистые руки на массивных плечах, торс, обтянутый рубашкой без рукавов и пуговиц, крепкие бедра в узких штанах, человеческая голова с довольно привлекательными чертами лица. Я бы даже сказала, довольно острыми, если не считать волевого подбородка с ямочкой и полноватых губ.

В общем и целом, когда он ловко поднялся на ноги, я сумела по достоинству оценить поджарое тело великана, он был выше меня более чем на полторы головы, а матушку превосходил на голову. Про невысокого старейшину вообще молчу.

Мгновенно вскочив на ноги, я даже как‑то побоялась приближаться к нему, хотя и должна была в будущем им руководить. Вместо этого лишь умудрилась себя мысленно поздравить с самым красивым призванным големом, если его вообще можно отнести к подобному подвиду фамильяров.

Неожиданная догадка прострелила голову со скоростью мушкета, изобретенного мужчиной, давшим мне свое имя при рождении. Иначе вместо частицы «фон» после названия дома в моем имени звучало бы «ун» чего‑то там придуманного, не имеющего никакого значения в нашем обществе.

– Понимаешь ли ты нас? – спросила я голема, непонятно на что надеясь. Ведь если он разумен, то и пленять, а тем более привязывать его магией мы не имеем никакого права.

– Мия! – вскричала матушка. Сейчас, когда она увидела результат хитрости, к которой я прибегла, Анна Эдани действительно разгневалась. Глаза её потемнели, а взгляд осязаемо ранил.

– Понимаешь ли ты нас? – повторилась я. А после не удержалась, сморщилась и поежилась под гневными взглядами обоих взрослых.

– Что ж, – проронил Атот, опускаясь на колени, чтобы приложить ладони к пленяющему контуру заклинания, еще пока не активированному. – Сегодняшний день послужит тебе, Мия, неплохим уроком, показав, как поступать нельзя.

К слову, я даже возразить не успела, лишь ошарашено следила за развивающимися событиями, словно издалека. Вот золотистое заклинание окружило нас с големом, а магия заструилась между нами. Еще мгновение, и фамильяр схватился за горло, надсадно захрипел, будто испытывал неимоверную боль.

– Остановитесь! Вы разве не видите, ему больно! – приказала я. Мучительно было смотреть на его муки.

Но старейшина был неумолим, поясняя ровным голосом:

– Он – твое творение, живой голем, пусть терпит. Это его судьба.

Не слушая никого, старейшина лишь ускорил вливание магии, из‑за чего голем в центре печати упал на пол и подогнул к себе колени, корчась от боли. Присев к нему, я в неосознанном порыве потянулась рукой к его шее, пытаясь применить лечащую печать, чтобы обезболить.

Сделать хоть что‑то, чтобы облегчить эту незавидную участь! Однако, стоило мне только сделать так, защитные контуры вокруг нас заискрились и в следующее мгновение взорвались, разлетевшись на тысячи маленьких мерцающих осколков радужного цвета. Старейшину при этом даже оттолкнуло на добрую пару метров ударной волной. Матушку, к слову, тоже, но она устояла на ногах.

Атот, увы, приземлился на копчик и сейчас довольно громко постанывал. Ага. Как кому‑то боль причинять, так никаких мук совести. Но сейчас не о нем.

Я все‑таки рискнула прикоснуться к призванному существу, все еще тяжело дышащему, лежащему на полу.

На один лишь миг, на одно маленькое мгновение мне почудилось, будто между моим запястьем и его новым магическим ошейником протянулась тонкая золотистая нить связи, прежде чем подушечки моих пальцев ощутили тепло прикосновения кожи к коже. Такой нежной и гладкой. Хоть и невероятно твердой.

Он живой! Он действительно живой! Но что еще более странно, мою руку голем отталкивать не стал, а лишь скосил на меня изумленный взгляд и промолчал. Лишь зрачки его слегка расширились, когда я коснулась ладонью его щеки. Хотя мы все слышали, как он кричал от боли несколько мгновений назад. Но в этот раз не произнес ни звука.

Правда, его молчание с лихвой компенсировалось ворчанием Атота. Который, кряхтя, поднимался на ноги, где‑то там, за моей спиной. Анна Эдани, естественно, ему помогала, я уверена в этом на все сто. А я все продолжала разглядывать его глаза, будто прикованная этим гипнотическим взглядом. И тоже не смогла и слова вымолвить.

– Что тут у вас? – В зал вернулась Эйда, которую на время проведения ритуала, видимо, отправили в город, как и всех остальных. – Мы слышали взрыв.

– В этот раз все обошлось, – раздались за моей спиной слова матушки.

А я поспешила отдернуть руку, которая по‑прежнему хранила тепло этого нового голема. Поразительно!

В ощущении полного экстаза, накатившего от осознания того, что ритуал взросления совершен, я подскочила на ноги и бросилась обнимать всех по очереди. Вначале наставницу, так как она стояла ближе всех, затем и матушку. Когда же очередь дошла до старейшины, он меня быстро осадил одним лишь предложением:

– И как же ты с таким хилым големом планируешь выиграть турнир? А, Мия? Помнится мне, были у тебя грандиозные планы не посрамить честь достоинство дома Эдани и рода Ллиска?

– А вот и выиграю! – выдала я в запале. После, правда, одумалась и обернулась к голему размером с высокого кристаллиска. Памятуя о криках и страдании, невольно сморщилась. Следующие же слова вырвались сами собой: – Ничего, на турнир призову другого.

– Да‑а‑а? Вот только уже без меня, – прокряхтел Атот, с хрустом разгибая скрюченную спину. – Увольте, следующего раза я могу и не пережить.

– Что ж, так тому и быть, – вмешалась в разговор матушка. – В общем, Мия, давай отпускай его обратно, позже еще раз призовешь, а мне нужно в город. Эйда, проследи, чтобы к вечернему званому ужину все было готово. Моя младшенькая вступает во взрослую жизнь, это будет её дебютом.

– Да, конечно, – Эйда подобострастно кивнула.

А я только сейчас с удивлением осознала страшное. Мало того что я об этом големе ничего не знаю, так еще и в дедушкиных трудах не сказано, как его отпускать!

Поэтому, едва матушка вышла из зала, а старейшина скрылся за одной из дверей в башню, позволила себе признаться.

– Милая Эйда… – состряпала скорбную мину, будто раскаивалась в содеянном, – кажется, у нас проблема.

Глава 4. Убежище голема

Горный хребет Якату. Город Сойн. Убежище голема. Мия

Не знаю, кто придумал сделать в нашем доме, доме Эдани целую сеть потайных ходов и комнат, связанных между собой узкими проходами, люками и спусками, но сейчас я была ему очень и очень благодарна. Мы с Эйдой ими воспользовались. Повезло еще, что все ллиски нашего дома сейчас находились в городе, поэтому мы втроем без труда покинули главный зал, направляясь в восточную башню, в которой располагались мои апартаменты.

Более того, прямо под моей спальней было обустроено техническое помещение с подъёмными механизмами для рудных тележек и мостовых платформ, позволяющими перевозить грузы между городами, расположенными на всем горном хребте Якату.

Непреложная обязанность каждого из домов – хранить и обслуживать такие механизмы: двигатели, коленвалы, оси, шестеренки, цепи, рычаги, которые упрощали нам всем жизнь в условиях сильной раздробленности на огромной территории и необходимости добывать пропитание, металлическую руду, строительный камень и кристаллы в подгорных карьерах и на дне морском, а после поднимать все это наверх, в города, стоящие на вершине.

Так вот, недолго думая, я решила разместить своего голема в одной из таких комнат, организуя ему удобства не хуже моей спальни, и даже принесла собственные одеяла и подушки. Наставница моя, к слову, удивительным образом умудрялась как‑то общаться с Рроном на языке жестов, и тот все‑таки решил представиться после пятого вопроса Эйды.

В итоге спустя полчаса наших мучений вполне разумный голем уже принялся за уборку помещения, в котором сам себе и соорудил гамак, завязав плотную холстину морским узлом между двумя металлическими арматуринами, то тут то там торчащими из стен.

– Т… ты быть здесь, пока я тебя не позову, – обратилась я к нему, слегка запинаясь.

Умилительно было наблюдать за буграми мышц, перекатывающимися под тканью на спине фамильяра, особенно когда он продолжал уборку, а сейчас усиленно подметал пол. Потому мысль периодически ускользала из моей головы, едва я открывала рот.

Обернувшись ко мне, Ррон нахмурился и молча пожал плечами, мол, не понял приказа. Я невольно вздохнула и прошла к двум большим ящикам и двум поменьше, на один из которых села от досады. А еще немаленькой такой усталости из‑за затраченной энергии.

Как там Эйда просила его пойти с нами? Указывала пальцем и говорила очень медленно?

– Ты, – я ткнула пальцем в его сторону. – Оставайся здесь. – И снова сделала знак, но только в сторону пола. Ррон кивнул. Я же облегченно выдохнула. Так, легкая часть пройдена. Теперь осталось самое трудное.

– Когда я, – указала на себя ладонью, – тебя позову, – вначале ткнула в него пальцем, а после сделала знак, будто зову его к себе.

Вот, казалось бы, простые слова, но и их голем не понял как надо. Он попросту подошел ко мне и встал вплотную. Радовало, что не прикасался. Однако пристальный взгляд, которым он на меня воззрился сверху вниз, заставил внутренне задрожать от странного ощущения. Щеки опалило огнем. Я встала и непроизвольно попыталась сделать шаг назад, но нога моя, как назло, уперлась в тот самый ящик, на котором я сидела.

А голем по‑прежнему молчал и смотрел на мое лицо внимательно, изучающе. На секунду мне даже почудилось, будто он меня понял, однако специально притворялся, что это не так.

– Мия? – позвала вдруг Эйда через приоткрытый лючок из моей спальни. – Тут твои Тримлы совсем комнату разгромили, – проворчала она.

– Иду! – воскликнула я в ответ и снова посмотрела на своего фамильяра, а после решила попросить: – Пожалуйста, хотя бы ты не прибавляй мне проблем, оставайся здесь, пока я тебя не позову, – при этом его ошейник слегка вспыхнул золотистой магией, мужчина скривился. Видимо, от боли.

Я взметнула руку вверх и мигом применила лечащую печать, спешно извиняясь:

– Ох, прости!

Чуть слезы не навернулись на глаза. Я не хотела причинять ему боль! Не удержалась, погладила рукой по его шее и спешно отстранилась. Отступила в сторону, пока не попросила Ррона обнять меня из‑за глупых мыслей, пришедших из ниоткуда.

– Ну, где ты там? – позвала меня наставница, судя по звукам, уже вовсю воюя с моими тремя буянами.

Я кивнула Ррону на прощание и поспешила к деревянной лесенке, чтобы подняться наверх. Напоследок бросила взгляд на моего голема и увидела лишь его спину, такую мощную, мускулистую. Он продолжил подметать пол в комнате.

Уф, одна проблема решена. Осталось малость. Решить, как быть дальше, а главное, как выкручиваться, если меня попросят на празднестве вновь призвать своего голема для его демонстрации остальным представителям дома Эдани. Как назло, сегодня к нам приглашены и остальные члены рода Гибрецов, то есть дом Ллисков и даже несколько побочных ветвей.

Но даже при всей моей невезучести, я заочно порадовалась приходу любимой бабули, которая всячески поощряла мои эксперименты у неё в библиотеке. Точно! Может быть, она подскажет, как быть? Уж кто‑кто, а Лиора, казалось, понимала меня, как никто другой. Не считая Эйды, конечно. Ведь моя наставница на свой страх и риск всегда прикрывала меня перед матушкой, её советчицами и остальными ллисками.

Ни для кого не секрет, что женская половина рода всегда жила отдельно от мужской. Поэтому из мужчин в нашем Эдани в обычные дни можно было встретить разве что старейшину Атота. И то по долгу службы он чаще пропадал в совете, представляя наш дом на голосованиях, чем сидел у себя в комнате в одной из башен. А две мои старшие сестры от разных ллисков уже учились в академии, поэтому жили там, в общежитии, и изредка приходили домой за какими‑то книгами, вещами и прочим.

Я мысленно вернулась к своим проблемам и наконец поднялась по лестнице в спальню через лючок в полу. Ничуть не удивилась, когда увидела там полный хаос и двух големов: Тирла и Трамла, смиренно стоящих возле уцелевшего шкафа. Один только Торл бегал от моей наставницы по всей комнате и попутно крушил все подряд: стулья, пуфы, вазоны, туалетный столик, – нечаянно задевая вещи своими каменными руками‑кувалдами.

Высотой в половину человека этот самый несносный из всех фамильярчик был одновременно и самым проблемным, и самым любимым, потому что его выходки меня веселили!

Но сегодня, увы, у меня было иное настроение. Я решила сразу применить сковывающую печать, мысленно вырисовывая её в воздухе перед глазами. А когда закончила с волшебством, вся комната застыла. И даже Эйда.

Еще одна печать, теперь уже восстановления, и разломанная мебель, истоптанная массивными каменными ногами Торла до состояния щепок, стала нехотя собираться обратно. Я мысленно подметила увеличение магического износа вещей, которые при починке с каждым разом всё дольше и дольше возвращались в свое обычное состояние. Поэтому приняла важное решение: после празднества отдам всю троицу на перевоспитание Ррону. И ему будет занятие, и мне – свободная спальня, четверть которой занимала кровать на постаменте, а остальное пространство – стеллажи с книгами по всему полукружку, кроме пуфа, туалетного столика, стульев и прочей мелочи. Ну и куда же без платяного шкафа для моих платьев! Кстати, единственного уцелевшего в каждодневном погроме предмета интерьера. Это я постаралась, устав чистить каждый раз свою одежду, начертила в нем охранную печать, как и на кровати. Но на кровать почему‑то не подействовало, а вот шкаф голем всегда обходил стороной.

Еще через мгновение моя комната нехотя приняла первозданный вид, а сковывающая печать исчерпала энергию и прекратила свое действие, отпуская и големов, и наставницу из магического плена.

– Я все жду, когда же ты сжалишься надо мной и отдашь наконец этих негодников в карьеры, – проворчала Эйда, оттряхивая свое бежевое платье длинной почти до самых щиколоток. Её грудь при этом усиленно вздымалась, будто она только что совершила подъем от самого низкого плато до города.

– Есть идея лучше, – подмигнула я с улыбкой и прошла к шкафу. – Как насчет того, чтобы поручить их Ррону?

– Безумная идея… – только и услышала я в ответ, когда наставница обернулась и зашагала к выходу из моей спальни. – Особенно, если учесть, где будет находиться большую часть времени твой фамильяр. Чую, из‑за Тримлов, Тромлов и Трумлов встанут подъёмники и мостовая платформа, двигательные механизмы которых располагаются как раз под этой спальней.

– Да нет же, ты меня не так поняла… Из той комнаты есть два выхода наружу. Почему бы мне не поручить Ррону выгуливать моих малюток на улице или даже спускаться в карьеры, где они могли бы вволю покуролесить.

– Еще более безумная идея, – проворчала наставница, – но мне нравится.

Секунду спустя она наконец закрыла за собой дверь и поспешила исполнить приказание матушки. А именно, если память не изменяет, проверить готовность предстоящего пира для празднества по случаю моего вступления во взрослую жизнь.

Я тоже принялась за мучительную работу – выбор платья, в котором буду принимать гостей, стоя в центре зала, постоянно кланяясь, кивая, улыбаясь всем приходящим ллискам, получая от них подарки и поздравления. В общем, ничего интересного. Но… ударить в грязь лицом не хотелось.

Как назло, я наткнулась взглядом на белое платье с открытыми плечами, то есть довольно взрослого покроя с глубоким мысиком на груди, и улыбнулась буквально до ушей.

Решено!

Наконец‑то я смогу его надеть! Ведь матушка приготовила его для меня самолично, приговаривая, что это платье особенное, его можно носить только взрослым девушкам.

Лениво потянулась в предвкушении сегодняшнего вечера и того, как буду блистать в белом платье с узкой юбкой целомудренной длины, начинающейся от завышенной талии и корсажа платья. Мм‑м, красота неописуемая!

Глава 5. Выбор

Горный хребет Якату. Город Сойн. Спальня дома Эдани. Мия

В общем и целом, перед тем как спуститься вниз к остальным ллискам, которые наверняка уже начали заполнять зал, я еще успела пару раз повоевать со своими големами, окончательно истощая магический запас. Поэтому под конец пришлось даже крикнуть новичку, попросив у него помощи. Удивительно, но в какие‑то секунды этот ловкий фамильяр очутился у меня в комнате. Еще пара мгновений ему понадобилась, чтобы отогнать от меня, как он наверняка подумал, какого‑то врага. Надеюсь на это.

Потому что Торл и Трамл, к моему великому огорчению, рассыпались на камешки от его молниеносного удара! Ведь, если бы знал он, как сложно будет их восстановить, так бы не поступил со своей хозяйкой!

Еще немного пообижавшись на непонятливого помощника, я все‑таки махнула рукой и вышла из комнаты. А там, на лестнице, столкнулась с Эйдой, которая, видимо, пришла меня подгонять. Ведь я изрядно опаздывала, судя по обескураженному взгляду наставницы. Которая, увидев меня, будто обомлела. Не знаю, что ее так сильно удивило, то ли красота платья, то ли измученное выражение моего лица. То ли темные круги под глазами из‑за усталости, а может, постоянно накатывающая зевота и попытки её скрыть?

Но, увы, перед входом в общую залу она все‑таки прервала свое тягостное молчание и спросила:

– Мия, девочка, ты уверена?

Странно. А в чем я должна быть уверена? В достижении фазы своего взросления? Уверена на все сто! Я. Хочу. В академию. Точка! Поэтому утвердительно ответила безо всякой задней мысли. Вот что неожиданно, так это реакция моей наставницы: поджав губы, она посмотрела на меня неодобрительно. Правда, продлилось это недолго. После сокрушенного вздоха Эйда все‑таки открыла предо мной дверь в общий зал.

Сказать, что я была удивлена, – наглым образом соврать. Соврать! Соврать и еще раз соврать! Народу в зале было… О‑очень, о‑очень и двести раз «очень» много! Ягоде негде упасть, не то что яблоку!

И, как назло, все присутствующие уставились на меня… Все до единого. Казалось, глаза у них сейчас лопнут или из орбит повылазят, настолько удивленными выглядели эти взгляды.

Что‑то не так? Я‑я, что ли, испачкалась? Смущенно посмотрела на свое платье. Да, немного непривычное. Да, с открытыми плечами, мысиком… Неужели из‑за него такая реакция?

Странно.

– Дочь? – первой опомнилась матушка и даже моргнула пару раз, пряча свой пристальный взгляд. – Подойди, будь добра.

– Хорошо.

Я скромно кивнула, заливаясь краской стыда. Неужели что‑то не так с моей юбкой? И пока я шла через всю залу, отчаянно пыталась углядеть то самое подлое пятнышко грязи, поставившее меня в столь неудобное положение.

– Ты точно для себя решила? – спросила Анна Эдани, когда я к ней приблизилась.

К слову, мама сейчас сидела в том же самом голубом ситцевом платьишке с открытыми плечами, безумно шедшим к её глазам цвета аквамарина, по правую руку от моего родителя, статного мужчины средних лет, брюнета со смеющимися карими глазами, Рола Ллиска.

– Да, мама, – ответила я утвердительно во второй раз за сегодня и перевела взгляд на бабушку, единственную из всех довольно улыбающуюся.

– Я в её возрасте тоже решилась, – проворчала она, отпив из кубка, который до того крутила в руке, словно специально вращая жидкость.

Милая бабуля, до сих пор вытаскивающая меня из разных передряг, сейчас подписала мне приговор. Брачный. Точнее, навязала мне ту роль, на которую я никогда в жизни бы не согласилась. Но кто же знал, что платье, которое я выбрала, предназначалось для взрослых игрищ по поиску своего первого ллиска ради продолжения рода!

Правда, нервное потрясение все же сказалось, а еще невероятная усталость, которая накатывала словно волнами.

Иными словами, перед глазами у меня резко потемнело, и я впервые в жизни хлопнулась в обморок, так и не узнав в итоге, чем окончился тот многозначительный разговор между моими родственниками. Ведь застолье проходило уже без моего участия. Призванный магией голем, который мамин, не мой, как позже рассказала бабуля, подхватил меня на руки и отнес к ней в комнату. Где я и пролежала весь остаток вечера, ночь и даже часть утра.

Каюсь. Я попросту бессовестно спала всё это время, восстанавливая силы. Причем не только физические. Ох уж эти Торл, Тирл, Трамл!

Глава 6. Зачисление

Горный хребет Якату. Город Сойн. Спальня дома Ллисков. Мия

Утро встречало меня рокочущим шумом прибоя, хоть и отдаленным, негромким, но таким приятным, ласкающим слух.

Сквозь приоткрытое окошко бабушкиных покоев проникало теплое светило, которое и подняло меня на ноги, будто нехотя. Увы, пришлось просыпаться. Устав отползать от него на теневую сторону кровати, я в конце концов чуть не упала на пол.

А еще к этому моменту к нам с бабулей, которая сидела и вязала в кресле напротив, присоединилась матушка.

– И как там моя младшая повзрослевшая девочка? – слегка взволнованно спросила она, буквально влетая в двустворчатые полукруглые кверху двери.

– Как, как, бессовестно спит и даже не думает вставать, – отозвалась бабуля. А я только сейчас с ужасом вспомнила вчерашний день, а еще…

– Зачисление! – выкрикнула я, кубарем скатываясь на пол, чтобы тут же подскочить на ноги. – Я же опаздываю!

– Какое зачисление? – в один голос переспросили обе дамы. Секунду спустя бабуля приподняла белесую бровь и добавила: – А как же твои планы по продолжению рода?

Матушка скрестила руки на груди.

– К слову, мне уже поступило пять предложений от благородных домов от желающих дать имя твоему первенцу.

– Какому такому первенцу, вы о чем? – удивилась я, усиленно озираясь по сторонам. Застекленные высоченные арки в вершине бабулиной башни как будто придавали полукруглой комнате воздушности и невесомости, словно я спала на крыше, если не считать цветастого мозаичного потолка над нашими головами.

Я перевела взгляд на ближайшее от бабушки однобокое ложе, и на его многочисленных пестрых подушках обнаружила темненькое платьишко с закрытыми плечами.

– О, хвала небесам! – проворчала я, когда бросилась переодеваться. – Никаких продолжений рода и прочего, мы это уже обсуждали. Я хочу поступить в академию!

– Но, но… – снова опешила матушка, а бабуля лишь усмехнулась и отложила вязание на ближайший чайный столик со словами:

– Наша девочка никак в себя не придет. Хорошо ли тебе спалось? А, милая Мия, головой нигде не ударялась? Или память отшибло?

– Ба… – возмутилась я с улыбкой. Её беззлобное подтрунивание всегда умиляло, но только не сейчас. – Я здорова и энергична, как никогда! – хоть это и была наглая ложь, потому что чувствовала я себя скорее разбитым камнем. Но об этом никому знать не положено.

– Что «ба»? А кто нарядился в белое «особенное» платье и во всеуслышание объявил о свое готовности? Увы, Мия, это ты у нас вчера прилюдно заявила о любовном марафоне за право разделить с тобой ложе.

– Что?!

– Подожди, Лиора, – в наш разговор вмешалась матушка. – Кажется, я начинаю понимать, что произошло.

Я при этом открывала‑закрывала рот, так и застыв, сжимая подол того самого «особенного» платья, которое уже начала стаскивать с себя.

– Ты, дочь, видимо, неправильно меня поняла, когда я рассказала об этом платье. – Анна Эдани, казалось, впервые в жизни выглядела смущенно, она даже немного покраснела при разговоре: – Не знаю, помнишь ли ты наш разговор про то, что его можно будет надеть лишь один раз, когда ты будешь готова…

– Да, мама, я помню этот разговор. – В подтверждение своих слов усиленно закивала, а то вдруг мне не поверили.

– Так вот, про готовность… – Мама подбирала слова. – Понимаешь ли, но речь шла не о твоем взрослении или же половом созревании, что, безусловно, тоже важно. Нет, конечно, одно без другого никуда, в общем‑то. Но…

– Ой, да скажи ты ей уже, что платье надевают перед неделей любви, когда готовы выбрать отца для своего ребенка, – бабушка взяла и рассказала, о чем же это скромно промолчала матушка в нашем давнем разговоре.

– Именно, – согласилась Анна Эдани.

У меня при этом случился маленький… но весьма ощутимый ступор, так что я попросту не сразу нашлась с ответом.

– А к‑как же п‑поступление? – вот то единственное, что пришло мне на ум в этот миг.

– Ну… – было мне ответом с обеих сторон.

– Так! Нет же! Не «ну», я хочу поступать! – взяла себя в руки и улыбнулась своим родным в надежде, что это поможет. Подумаешь, надела платье. И что с того?

– Никак, – прибила меня бабуля одним лишь только словом.

– Совсем, – потопталась на моих останках матушка. А я чуть на пол не осела от осознания собственного невезения.

– Я сбегу, – просипела в голос первую мысль, которая соизволила посетить мой изумленный мозг. – Точно! Я сбегу в академию и там меня никто не достанет! – Правда, под конец все‑таки осознала всю глубину иронии. В академии учатся и мальчики, и девочки. По сути, это единственное место, которое позволяло находиться мужчинам и женщинам под одной крышей долгое время. Но только ради обучения. В остальных же случаях нас разделяли здания, кварталы, устои общества, правила, обеты.

Поэтому даже как‑то машинально разделась, стянув с себя тряпку, которая успела испортить мне жизнь, и снова нарядиться в более привычное и довольно закрытое платье.

– А‑а… – голос мой дрогнул. – Как же академия кристаллисков? Как же планы поступить, отучиться и отправиться к морским ларгам?

– Какие морские ларги?! Ловить гигантских крабов? Ты же мне говорила, что хочешь в магические карьеры… – настала мамина очередь удивляться. Глянув на меня укоризненно, Анна развернулась и негодующе покинула комнату. И дверью хлопнула, а после секундного промедления вернулась и бросила в запале: – Всё, дочь, собирайся. Внизу тебя ждут первые претенденты, которые уже пару часов обивают пороги наших с Лиорой домов в ожидании возможности поговорить с тобой, Мия.

При этом её аквамариновые глаза полыхнули злобой, а лицо приняло упрямое выражение, которое устрашало до дрожи в поджилках. Вот я и подписала себе приговор.

– Да, мам, – ответила скорее по привычке, переводя жалобный взгляд на любимую бабулю Лиору. А она так и осталась в её‑то пятьдесят с «хвостиком» красавицей хоть куда. Ведь стоило ей появиться в любой части города, как кругом буквально закипала жизнь, а мужчины начинали ошибаться, ронять поклажу, промахиваться при работе инструментами, глядя ей вслед.

И вот сейчас я смотрела на неё и искренне надеялась на помощь Лиоры Ллиски фон Гибрец, самой умелой призывательницы, которую я знала. Уж если не она, то никто точно не в силах мне помочь в таком щекотливом вопросе, как попрание устоев общества кристаллисков, одно из которых так и осталось вне поля моего зрения, как оказалось. Я попросту о нем не знала.

– Что? Неужели тебе настолько противна мысль о продолжении рода? – бабушка скосила на меня свой хитрый взгляд, а я даже не сразу нашлась с ответом. Ведь если соглашусь, то обижу её как главную во всем роде Гибрецов, после моего деда, конечно, который сейчас пропадал неизвестно где. А если откажусь, то прямая дорога в домашнюю жизнь с пеленками, орущими детьми, ночными горшками и прочими гадостями, о которых я даже и не думала толком.

– Ба… Я хочу в академию! – выкрутилась как смогла.

– Ладно уж, поняла я и так, чего ты хочешь, пойдем. – С этими словами бабуля поманила меня к себе, а после отодвинула кресло, за которым скрывался люк к очередному потайному ходу.

Восторгу моему не было предела!

Ведь если бы Лиора решила сдать меня Анне, то повела бы через главную лестницу башни, или к грузовым платформам, которыми время от времени пользовались и сами люди, как наш старейшина. А тот вообще не особо любил лестницы. И сегодня я искренне поняла почему. Ноги, словно деревянные, меня еле слушались.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Не знаю, что бы я делала без моей любимой бабушки, влияния которой хватило на то, чтобы строгие охранники академии безоговорочно пропустили нас вдвоем на церемонию зачисления. К слову, я почти опоздала. Последние претенденты, благодаря бесхитростной жеребьевке с номерками в урне, вяленько сражались на центральной арене под неустанным взором хмурого и, как я успела узнать, строгого Вилфрида Сторсо фон Дорбен. Точнее, сражались их призванные големы, а сами будущие студенты разве что в носу не ковырялись, стоя у высокого парапета трибун.

Абсолютно круглая и непозволительно большая крытая арена располагалась на задворках основного корпуса академии кристаллисков. Ведь каждый клочок земли в Сойне имел свое предназначение. А это сооружение, эдакий каменный гриб со стеклянной шляпкой, чаще всего пустовало или же использовалось для спортивных и культурно‑массовых мероприятий. Моим самым любимым делом было наблюдать сквозь прозрачный стеклянный потолок арены, стоя на крыше одной из башен дома Эдани, за студентами, соревнующимися в беге, боевых единоборствах, за сражениями големов. Сколько себя помню, всегда мечтала принять во всём этом участие.

И вот теперь, когда я была вынуждена молча ступать за бабушкой, протискиваться сквозь толпы уже студентов или еще пока абитуриентов, пришедших поступать, чуть ли не плакала от осознания, что, возможно, уйду отсюда ни с чем. Точнее, буду вынуждена заниматься домашними делами, как моя мама, вместо увлекательной учебы и соревнований.

Двое парней, мимо которых мы только что прошли, двигаясь по проходу между рядами, даже позволили себе слегка присвистнуть нам вслед. Не говоря про тихие шепотки, которые звучали с разных сторон. Ничего интересного. Мол, а это что за фифа? Студентка? Или только поступает? Но, что удивительно, большая часть встречных студентов в темно‑серой, почти угольного‑черной форме меня почему‑то знали, потому как кивали и здоровались со мной по имени. А кто‑то даже попытался подать руку для приветствия. Я сделала вид, что не заметила, и прошла дальше.

Да. Некрасиво. Но времени на праздные беседы у меня не было ничуть.

Вот и бабушка также решила, потому как не реагировала на кивки родителей, пришедших вместе со своими отпрысками, или же просто преподавателей академии.

А я все продолжала комкать юбку своего платья, нервно поглядывая то на арену, то на бабушку, которая, словно волнорез, шла вперед, заставляя всех расступаться.

И вот наконец мы добрались до какой‑то двери, отгораживающей проход в богато обставленную мебелью и задрапированную бархатными шторами ложу, в которой сейчас восседал в кресле, видимо, ректор.

– Лиора! – седовласый, импозантный на вид мужчина поднялся, нет, подскочил на ноги, как какой‑то юноша, и, слегка склонившись, распростер свои объятья. Оказалось, он лишь хотел поцеловать её руку в знак приветствия, что и сделал. К слову, для этого не нужно так сильно склоняться, как он. Но я сделала вид, будто не замечала ничего особенного.

Бабуля моя в ответ лучезарно улыбнулась, невольно вызвав у меня подобную улыбку.

– Приветствую тебя, Вилфрид, – произнесла она гордой интонацией.

Хм, а это странно, обычно в её голосе звучало озорство, в крайнем случае, беззлобная издевка. Но тут…

– Не могу не сказать, как я счастлив лицезреть тебя в нашей академии, Лио! – И, если бы не интимный подтекст в сказанном и хитрый взгляд мужчины в возрасте, я бы и не подумала, что эти двое хорошо знакомы. Настолько отстраненной выглядела моя ба сейчас.

– Ой, да брось! – С этими словами бабушка отдернула руку и слегка засмущалась. Нежный румянец выступил на её щеках. А я онемела от увиденного. Ого! Вот это новости!

Многозначительный взгляд Вилфрида из‑под седых кустистых бровей переместился на меня. И я окончательно убедилась в том, что это ректор академии кристаллисков.

Да, я видела портрет Вилфрида Сторсо фон Дорбена, ректора академии, в которую планировала поступать. Его орлиный, хищный профиль с годами лишь стал еще грознее, а нос еще более крючковатым. Но это отнюдь не портило приятного впечатления от его внешности. А дорогой костюм, сшитый одним из элитных портных, придавал его высокой, величественной фигуре еще больше статности и лоска.

– Да, действительно красавица, вся в бабушку, – заметил Вилфрид. Но тут же опомнился и махнул рукой в сторону ряда стульев, стоящих по двум сторонам от кресла, развернутого к парапету арены. – Дамы. Прошу вас.

К слову, сейчас там уже сидел студент, на вид моего возраста, может, старше. Как назло, он мне смутно кого‑то напоминал. Кого – непонятно, потому как сидел к нам боком. Нет, все‑таки больше спиной.

Но не успела я даже толком подумать над этой головоломкой, как услышала:

– Мы ненадолго, Вил. – Бабушка отказалась располагаться, переводя тему: – Я к тебе по делу.

– Ну конечно же! – воскликнул ректор, хищно сощурившись. – А как же иначе? Люди просто так не ходят в гости друг к другу, не так ли?

Казалось бы, простые слова, а я словно почувствовала в них какой‑то намек. Какой именно, понять не смогла. Но вместо меня это сделала ба.

– Вил, вот только не вздумай закатывать мне сцену ревности. Мы уже всё сказали друг другу. – Она виновато опустила взгляд, а я впервые в жизни так сильно испугалась за свою судьбу. Неужели бабуля в чем‑то виновата перед ректором академии? Ведь он же может и отказать мне в зачислении?!

Ох, только бы не это, только бы…

– Я слушаю, – лицо Вилфрида приняло серьезное и даже какое‑то каменное выражение. А мое сердце совершило кульбит в пятки и обратно. Ведь точно откажет!

– Понимаешь, Мия… – начала было бабушка. А я решила взять дело в свои руки и выпалила скороговоркой:

– Мистер Вилфрид Сторсо фон Дорбен, я очень хочу поступать, а вчера взяла и по глупости надела не то платье, которое… ну, вы, наверное, не поймете. В общем. Я очень, очень и еще тысячу раз очень хочу поступить к вам на обучение! И сегодня так получилось, что я пропустила жеребьевку…

– Хм, – было мне ответом ректора.

А дорогая бабуля погладила меня ладонью по спине, после приобняла за плечи, а уже потом объяснила ректору:

– Вил, это глупое создание надело белое ритуальное платье, не зная его предназначения. Её же мысли с самого детства занимают лишь одни големы, соревнования да ларги, в ловцы которых она и хочет записаться после обучения. А ты сам понимаешь, после ритуала ухаживания и «веселых» ночей ей прямая дорога к пеленкам, горшкам и ночным бдениям над люлькой. Моя же Мия еще совсем ребенок, если не телом, то душой уж точно.

Осознав, как именно только что меня обозвали, я ничуть не оскорбилась, а даже усиленно закивала, втайне надеясь, что этого будет достаточно, чтобы убедить строгого и принципиального на вид руководителя академии.

Но, увы, Вилфрид лишь от души расхохотался и обратился к тому самому студенту, сидящему на одном из стульев.

– Понял, Леофред, твои чаянья и надежды разобьются о скалы Якату по весне, после дождей, – сказал он путаную фразу, смысла которой я в очередной раз не уловила! И меня это откровенно начало злить.

– То есть он тоже? – изумилась бабушка. А я нахмурилась. Потому что мне так захотелось!

– Представь себе, я уж было надеялся, что, если не сам, так хоть Леофред попытает счастье заполучить себе в партнерши внучку Лиоры фон Гибрец. А ты берешь и просишь меня растоптать мечты мои и моего внука?

В этот раз даже мне удалось уловить суть сказанного. Чудом не охнула в голос. Неужели они про ночь любви? И этот туда же?!

Невольно перевела взгляд на Лео, того самого Лео, с которым в детстве много играла и даже вместе с ним мечтала поступить на морской факультет в ловцы ларгов! Да быть не может, чтобы он, чтобы и он туда же!

Всё, буря эмоций, которая буквально бушевала во мне после всей этой истории с платьем, была готова вырваться наружу. Я даже невольно подбоченилась, готовая высказать ему всё, что думаю по поводу этого глупого решения. Оставалась малость, поймать его взгляд.

Леофред, как назло, потупился и отвел глаза, хоть и приблизился к нам, встав рядом с дедом.

Тот злорадно усмехнулся со словами:

– Так что, Лиора? Как думаешь выходить из положения?

Вот уж чего не ожидала, так это…

– Одно свидание, Вил, – сказала она серьезно. – И не нужно впутывать в наши разборки детей. Это как минимум некрасиво.

– Некрасиво отказывать сто раз подряд, – проворчал Вилфрид в ответ. А после опомнился и лучезарно улыбнулся: – Два свидания, и место встречи выбираю я.

Бабушка насупилась, прямо как маленькая, а я… злилась, смущалась и переживала одновременно! Потому даже не берусь утверждать, как именно сейчас выглядела. Но по всей видимости, убедительно, потому как ба нехотя согласилась:

– Идет, – а после прибавила: – Но учти, это только свидания, и я тебе ничего не обещаю…

– Кх‑кхм, – подал голос Леофред, все так же не отводя взгляда от пола.

– Хорошо, так тому и быть, – нехотя согласился ректор, – но я тоже не обещаю, что твоя внучка поступит к нам в академию. К слову, в этом году у нас хоть и недобор по всем факультетам, но количество абитуриентов четное, поэтому парой… – ректор осекся, – точнее, противником Мии будет Леофред и его голем. Такой расклад устроит?

– Более чем! – крикнули мы вдвоем. Бабушка злилась, я радовалась, пока не вспомнила про своего призванного голема.

– Отлично, – сухо проронил Вилфрид. – Лео, проводи Мию на арену, и можете приступать. А я пока отдам приказ покинуть поле тем двум недотепам, которые уже полчаса изображают поддавки.

– А‑а‑а, – протянула я, слезно глядя на бабушку. Я же даже не успела спросить про новый вид голема! Да и энергии во мне сейчас кот наплакал, судя по ощущениям. В общем, как призывать его на арену, я, возможно знала, но… рисковать новым обмороком и здоровьем Ррона попросту не хотелось. – Можно бабушку на пару слов?

– Нет, – приказал старший представитель рода Дорбен. – Исключено. Все обсуждения, вопросы, советы вы оставляете дома. Поздно, Мия, раньше нужно было учить печати призыва.

Мне же осталось только ответить:

– Х… хорошо.

И отправиться за другом детства, который сейчас явно перестал быть таковым. Такого удара в спину я не прощу. Тем более ему!

Глава 7. Первое испытание

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Каково же мне было узнать, что мы с ним будем соревноваться на арене, а не стоя на трибунах возле парапетов. Ведь это усложненная версия вступительного экзамена, не иначе! Я же видела, как на самом деле соревновались абитуриенты до нас.

А Лео, самый симпатичный парень из нашей компании бузотеров‑подростков, взял и проводил меня вниз.

– Сейчас мы начертим на поле печати призыва. И учти, поддаваться мне дед не позволит. Он завалит тебе поступление, если только заподозрит… – произнёс он тихонько.

– Предатель, – не удержалась и прошипела я. – Ты сейчас просто ищешь оправдание, чтобы выиграть в нечестном бою. Ведь ты же старше и уже два года учишься здесь!

О том, что я тоже зря времени не теряла, пока пропадала у бабушки в святая святых, библиотеке, нагло промолчала. Пусть думает что хочет о моих навыках, выдавать которые раньше времени я не планировала. Какой в этом смысл?

Тем более сейчас у меня была другая проблема, как призвать своего голема? Использовать обычную печать, такую, как с мелкими Тирлом Трамлом? Не уверена, что сработает. Ведь я поменяла не только призывающую формулу, но и…

И меня осенило. А что, если при обычном вызове голема я поменяю стандартные ключи рун таким же образом?

Может сработать! Ведь так? Да?

Искренне хотелось в это верить.

От энтузиазма, который буквально зашкаливал, я склонилась, чтобы подхватить мелок, не сразу заметив приблизившиеся к нам силуэты. Как ни странно, ими оказались моя маман и… голем Ррон!

Ух, да я везучая сегодня!

Правда, посмотрела в глаза Анне и в корне поменяла свое мнение.

– Мия, ты что здесь делаешь? – Но слушать меня она не стала, продолжая допрос: – И почему ты не отпустила голема, почему он шатается по нашему залу в поисках тебя? Он что, всё это время тратил твою энергию? Так вот из‑за чего ты хлопнулась в обморок, да?

– Ма… – завыла я и кивнула в сторону Леофреда.

Да уж, неудобно получилось. Теперь еще и он подумает, что я какая‑то неумеха, не могу отпустить голема. Эх…

Осмелилась покоситься в сторону друга детства, точнее, бывшего друга. А он стоит весь такой изумленный и пялился на моего Ррона. Невольно захотелось закрыть его от очередного любопытного. Что и сделала, кстати, вот только мамуля продолжила упорствовать:

– А ты никак не угомонишься? Сбежала поступать, да? Что ж, хорошо. Видимо, хочешь, чтобы дом Эдани от тебя отрекся?

– Никто ни от кого не отречется, дочь, – бабуля крикнула из ложи ректора. – Или мне припомнить все твои поступки, Анна?

– Ма, и ты здесь? – подняв глаза, которые сейчас напоминали по цвету морскую пучину, мамуля отошла от меня на пару шагов и обернулась к трибунам, выискивая Лиору взглядом.

– Да здесь я, здесь, – проворчала ба в ответ. – Не мешай внучке проявить себя, а все прения оставим на потом. Я слишком многое поставила на кон, чтобы отступить.

Мама изумленно открыла и закрыла рот, перевела взгляд на меня и нахмурилась. Эдакая повзрослевшая я, правда, негодующая.

– Ну всё, голем твой здесь, Мия? – крикнул дед Леофреда, он же ректор. – О прекрасная Анна, не будете ли вы так любезны покинуть арену и предоставить дочери возможность попытать удачу?

– К удаче мой выигрыш не будет иметь никакого отношения, – проворчала я, косясь в сторону Лео. А тот уже присел на корточки и приложил ладони к начерченной мелом на камне призывающей печати.

Мне притом осталась малость, понять, как отдать приказ Ррону. Обернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Вздрогнула в очередной раз, глядя на черные как ночь глазные белки и зеленую радужку. Ведь если бы не это и отсутствие нательных кристаллов, его вполне можно было бы назвать кристаллиском.

– Ррон, – позвала я, смущаясь. Странный природный магнетизм моего голема заставил покраснеть, а сердце учащенно забиться. – Пожалуйста, помоги мне поступить в академию, прошу…

Но голем стоял молча, вытянув руки по швам, и не двигался. Лишь перевел взгляд куда‑то за мою спину, где уже вовсю грохотал призванный фамильяр Леофреда и слышались странные неприятные щелчки.

Стремительно обернулась и закричала на своего соперника:

– Да ты издеваешься? Серьезно? Грозовик? Голем из грозового камня? Его же учат на четвертом курсе!

– А никто не говорил, что будет просто, Мия, – поиздевался с трибуны ректор. Зло посмотрела на признанного красавчика нашей пубертатной тусовки будущих ловцов ларгов и скрестила руки на груди, упрямо встав перед грозовиком – эдакая каменная горочка с четырьмя конечностями, по которой то и дело пробегали электрические разряды из‑за природной статики электролитной породы с зелеными прожилками.

Вообще‑то, один удар грозовика, и любого взрослого кристаллиска, не то что голема, можно отправлять в мешок, привязывать камень к ногам и сбрасывать в воду с похоронного утеса.

– Уйди, Мия, – крикнул Лео, глядя на меня своим спокойным‑преспокойным взглядом. – Иначе он тебя заденет.

– Блефуешь! Он меня не заденет. А ты побоишься отправлять его по мою душу или за моим големом.

В подтверждение своих слов сделала пару шагов вперед, подошла почти вплотную к грозовику. Что естественно, из‑за статики мои волосы встали дыбом. Впрочем, как и короткие пшеничные пряди Лео, прекрасно подходящие по цвету с его янтарными глазами. Самое обидное, ему‑то расчесаться проще простого. А вот мне после такого точно придется состригать концы. Невольно вздохнула и подняла руки в попытке пригладить волосы.

Зря я это сделала, ведь голем, точнее, его хозяин испугался и приказал своему фамильяру сделать шаг назад. К слову, неуклюжий грозовик с раскачкой угрожающе пошатнулся, махнул своей гигантской каменной кувалдой‑ручищей, пытаясь поймать равновесие. И сшиб бы меня на пол, если бы не мой голем. Удивительно просто! Выставив вперед ладонь, мой фамильяр остановил удар многотонной кувалды, превратив грозовика в пепельно‑зеленое облако, опавшее на плиты арены за долю секунды. Просто раз – и нет больше угрозы.

Только и успела заметить зеленые электрические разряды, пробежавшие по коже Ррона после всего произошедшего. О‑ого!

– Что ж. Поединок окончен, – крикнул ректор с трибуны.

Но эти слова миновали мой мозг. В одно ухо залетели, в другое – вылетели. Я не выдержала и схватила своего голема за руку, проверяя её целостность. Как? Как, скажите мне, такое возможно?!

– О‑он его расщепил прикосновением? – выдохнул Лео, который, как и я, сейчас смотрел на Ррона с немалой толикой благоговения.

Так еще и сил во мне значительно прибавилось, а нательные кристаллы на ладонях слегка блеснули, будто я только что употребила в пищу целую вазу энергетической смеси.

– Что это за вид? – очередной вопрос за авторством моего бывшего друга прозвучал рядом. А я внимание не обратила. Продолжила щупать почти каменную, жесткую и вместе с тем довольно упругую, эластичную кожу моего голема.

Не знаю, как долго это продолжалось, но я отвлеклась только тогда когда услышала за спиной многозначительное «Кх‑кхм» от мамы и заметила стоящую рядом с ней бабушку. Она была очень довольна произошедшим, а вот ректор наоборот. И конечно, трибуны к тому моменту уже успели наполовину опустеть.

– Поздравляю, Мия, – сквозь зубы процедила маман, зачем-то жестикулируя.

Моргнула.

Один раз – не помогло. Пэтотому повторила процедуру еще два раза. И до меня наконец дошло. То, как она сгибала и разгибала ладонь, означало: отпускай голема быстрее. А я только руки отняла от кожи голема, когда Вилфрид Сторосо фон Дорбен обозначил некую осведомленность:

– Какой интересный у вас подвид. Последний раз такого видел у старшего Гибреца.

Его слова буквально заставили застыть на месте.

– Как? Дедушка уже призывал такого?!

– Да… но, насколько мне известно, ненадолго. Потом этот голем куда‑то исчез. – Любезно ответи ректор.

– Ага, – поддакнула бабушка. – А после него исчез и твой дед, Мия. Быстро признавайся, где ты нашла эту формулу печати?

– Поздно, Лиора! – Вилфрид довольно улыбнулся. – Твоя внучка теперь – моя забота. Ведь вы обе этого хотели, не так ли?

– Не так ли, – возразила бабушка. – Никакого особенного отношения к моей внучке, Вил. Ни хорошего, ни плохого, иначе…

– Что ж, дорогая, с тобой мы позже поторгуемся. – Кустистая бровь старшего Дорбен многозначительно взметнулась на середину лба. Да. Именно бровь. Одна штука. А рот ректора растянулся в ухмылке. – Лео, проводи, пожалуйста, Мию, в её академическую комнату. Но учти, не проявляй при этом никакого особенного отношения. Ты меня понял? – И сказал он это так, будто имел в виду обратное. Невольно закатила глаза.

– А что делать с големом? – Леофред поинтересовался вместо меня, точнее, у меня. – Мия, ты не думаешь его отпускать?

– Я не знаю как… – Вот! Я наконец это сказала.

– Хм, – было мне ответом. Причем сразу со всех сторон.

Но затем бабушка не удержалась от ехидства:

– Твоя, говоришь, проблема? – Теперь настала её очередь ухмыльнуться. – Вот и занимайся.

Подхватив мою маму под руку, Лиора тут же совершила акт бегства, по пути бросив мне вполоборота:

– Дорогая, в академической столовке кормят плохо, заглядывай, как проголодаешься.

– А‑а как же вещи? – удивлённо уточнила я.

– Лиора! – окликнул её ректор. – Ты слышала свою внучку? Ей нужно собрать вещи для переезда в наше общежитие. Так что вечером мы к вам заглянем. И я очень надеюсь застать тебя в доме Эдани сегодня.

А я только сейчас осознала, как подставилась на всю академию. Мало того что призвала «интересного голема», так еще и стою рядом с ректором, который на всю Якату кричит о своем желании соблазнить мою бабушку.

Ох… Ну и влипла…

Махнула Лео, а заодно и голему со словами:

– Веди уж куда‑нибудь. Хочу поскорее спрятаться от вездесущего внимания студентов и твоего деда.

– Хорошо. – Леофред за пару шагов обогнал меня и Ррона, устремляясь к арке прохода в правой части арены. – Сюда.

Глава 8. Неразделенная любовь

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Пока мой бывший друг детства шел вперед и вел нас к величественному каменному зданию общежития, скорее напоминающему фресочный город над шахтами, когда‑то найденный копателями, то я оглядывала всё вокруг. В отличие подземного города этот рукотворный шедевр соорудили маги академии, а не неизвестная цивилизация, жившая в этих горах до нас.

Поразительное сооружение по сути представляло собой голема‑гиганта, который так и застыл, сидя, утратив призывающую искру. Творение моего деда.

Нет, конечно, без каменщиков и рудокопов здесь не обошлось, они выдолбили тоннели, комнаты, а местами заложили чересчур широкие световые колодцы. На первых порах не обошлось и без магии при подъеме и спуске тяжестей, пока мастера не соорудили механизм с платформами. На одну из которых мы были и вынуждены встать, чтобы квадратная каменная плита подняла нас куда‑то вверх. Я невольно заинтересовалась металлической цепью‑гусеницей и перевела взгляд на четыре верхние шестерёнки, которые двигались, каждая в своем ритме, благодаря заправленным в них магическим кристаллам.

При этом Лео продолжил странно на меня смотреть и то и дело вздыхать и кривиться. Пока наконец не перевел настороженный взгляд на Ррона.

– Скажи, а это действительно голем?

В голосе его сквозила то ли легкая подозрительность, то ли неверие, а возможно, даже недоверие к моим навыкам призывателя. Потому я обиделась пуще прежнего и решила не отвечать на подобную глупость, а лишь поменяла тему.

При этом не удержалась и передразнила его:

– Скажи, а с каких это пор ты решил записаться в ряды моих воздыхателей?

Показалось ли, но зрачки голема странно расширились, и он качнулся в мою сторону. Хотя сейчас, взглянув на него более пристально, я уже не была так в этом уверена. По‑прежнему стоит ровно и невозмутимо.

– Я… не хотел, – Лео, видимо, надумал оправдатся пободным образом. – Это всё дед.

– Ага, ага. Помнится, ты мне подножки ставил каждый раз, когда я пыталась сползти с вами на плоты! И хохотал громче всех над моими неудачами!

Я обиженно сощурилась, глядя в его сторону.

– Так это же было в детстве! – выкрикнул Лео и действительно заставил моего Ррона занервничать. Голем смазанным движением встал предо мной и загородил своей спиной. Еще секунда, и он замахнулся бы в сторону хоть и бывшего, но все‑таки друга.

– Не надо! – приказала я, жмурясь от страха.

На мое счастье, удара не последовало. Вроде бы. Или я просто ничего не услышала. Одно из двух. Для начала нехотя приоткрыла один глаз, затем второй. Не помогло. Внушительная спина Ррона мешала понять, что же там произошло. Поэтому я сдвинулась чуть в сторону и увидела застывший у лица Лео кулак моего защитника.

К слову, Леофред стоял весь такой мужественный и упрямо сверлил взглядом голема. Ни шага назад, ни тебе блокировки удара. Ничего.

– И? – не выдержала я.

– Да вот думаю, на что ты готова пойти ради мести за причиненную обиду. Да, я виноват. Поэтому готов понести наказание, – выдал этот чудик. И уверенно добавил: – Бей.

К счастью, голем чужим приказам не подчинился. Застыл в боевой стойке на какое‑то время. Но только я успела перехватить его изучающий взгляд, как рука Ррона все‑таки опустилась, и он встал у меня за спиной.

Я невольно выдохнула и решила все‑таки оправдаться:

– Это не месть, Лео. Это защитные рефлексы, – пояснила я ему, или себе, или нам обоим. Но вместо примирительных слов услышала сущую провокацию:

– Хотелось бы в это верить…

Как назло, платформа наконец поднялась наверх и с легким покачиванием остановилась. А я вместо неласкового ответа, который рвался наружу, была вынуждена обернуться к студентам, столпившимся на первой площадке из четырех.

– Вы вниз или вверх? – настороженно уточнила веснушчатая девушка на вид моего возраста. Странно. И когда только успела переодеться в академическую угольно‑серую форму? А именно в платьице с узким горлом и широкой юбкой длинной до колен. Ведь испытания только‑только закончились, а она уже нарядилась?

– Мы выходим, – Лео ответил за троих. Мне же осталось лишь дружелюбно улыбнуться и проследовать за ним.

Толпа, кто в чем, кто, уже одетый в темную форму, кто еще в домашних вещах, молча расступилась, пропуская нас: младшего Сторсо фон Дорбен, меня и Ррона. А я с удивлением ощутила руки голема в подмышках. Он попросту бесцеремонно схватил меня, чтобы приподнять и поставить на встреченную впереди ступеньку. Ну да, высокая, в половину моей голени. Но я бы и сама смогла на неё подняться, тем более уже успела занести ногу для этого. Однако его помощь все‑таки понравилась и одновременно смутила.

Но я тут же опомнилась, отстранилась и сделала вид, будто оттряхиваю юбку. Шагнула вперед, ближе к Лео и подняла взгляд… А там, лицо искаженное болью. Ох. Он, что ли, ударился? Или все‑таки обиделся?

– Что такое?

– Нет, ничего, – только и ответил на мои слова Леофред, прежде чем обернуться к открытому проему в рукотворную пещеру. – Пойдем. Нужно спешить, пока все хорошие комнаты не разобрали.

Глава 9. Первое открытие

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

Мое наблюдение за местностью и странной особью женского пола, «спасительницей», если её можно так назвать, заставило прийти к неутешительному выводу. Меня не считают за живое существо. Скорее всего, меня восприняли как вещь, машину или призванную игрушку для каких‑то своих целей. Вот каких именно, понял не сразу. Первое – это, конечно, защита, самое легкое из всего списка. Второе – статус. Мне кажется, иметь при себе призванного охранника – престижно. По крайней мере, наблюдение наталкивало на такую мысль. Или же остальные гуманоиды на этой планете просто так на меня пялились. Потому что я не похож ни на кого из здесь присутствующих? Возможно. Но маловероятно. Все просто, меня считали вещью. И наконец третье – соревнования в силе, как я узнал позднее.

А теперь обо всем по порядку.

Огромный и основной жирный минус моего пребывания здесь обнаружился почти сразу, стоило моей хозяйке покинуть определенный радиус, увеличив дистанцию между нами, я стал сильно слабеть. По пробуждении ото сна пришлось срочно покинуть убежище, комнату с допотопным оборудованием, шестеренкам, гусеничным цепями, и искать свою «хозяйку», пока я окончательно не свалился замертво от истощения.

И даже попытки зарядиться от планетарного светила, как раньше, у себя на планете, эффекта не дали, что перепугало до… кхм. Ведь проснувшись утром следующего дня после призыва, я впервые ощутил ноющую слабость и ломоту во всем теле. Думал, болезнь какая, или это от голода, хотя я мог неделями не питаться у себя на планете. Но нет, ошейник сильно запекло, недвусмысленно намекая на источник проблемы.

Первым делом выбрался наружу на смотровую площадку через спальню, кажется, Мии, по крайней мере, она так представилась. Не помогло. Попытался зарядиться, протянув вверх ладони со стигмами. Снова мимо. Внутренние органы вообще не реагировали на все мои потуги. Только шею обожгло сильнее.

Посмотрел вниз и изумленно уставился на раскинувшийся внизу, на вершине горы, город, сплошь каменный с высокими башенками цвета бежевого перламутра, а еще изумляли зеленые островки в овальных карманах. Но это ничто в сравнении с лазурным небом и расплескавшимся по правую сторону океаном, уходящим за горизонт. Никогда не был сентиментальной тряпкой, но в убогой серости, в которой я жил ранее, впору разучиться видеть иные цвета, кроме всех оттенков серого.

И снова горло, и снова противная слабость напомнила о себе. Голова закружилась из‑за высоты, но я все‑таки решил спуститься вниз самым быстрым способом. А для этого схватил висящий рядом канат, дернул и посмотрел вверх, на шпиль башни со специальным кольцом, по которому тот ездил. Затем глянул вниз, на правом конце троса был утяжелитель: мешки, на вид массивные, – с другого конца, если я правильно разобрал на таком расстоянии, крепилась тележка.

Так. На всякий случай один край обернул вокруг себя, завязал кунгутовым узлом с ездящей петлей. За второй канат с привязанным утяжелителем на конце схватился правой рукой, набрал вокруг ладони две простые петли, выдохнул, оттолкнулся и стал спускаться вниз, как по скале. Поначалу думал, будет сложнее. Однако веса утяжелителя как раз хватало, чтобы гасить скорость свободного падения и вместо этого медленно спускаться вниз. Поэтому снял лишнюю петлю с запястья и слегка ускорился.

В итоге спуск до площадки перед крыльцом у входа в башню занял у меня не больше минуты. Из плюсов – самочувствие немного улучшилось. А это означало, что я, видимо, стал ближе к своей хозяйке. Однако, едва спустился вниз, услышал шаги и непроизвольно спрятался, спрыгнув в водосточную канаву, над которой перекинулся аккуратненький каменный мостик. Словно вытесанный из скалы идеальным полым полукружком. Я согнулся, залез внутрь. И услышал шаги. Много.

– Мия во кунон рохе Лиора Ллиска тор, – мелодичный, женский голосок прозвучал совсем близко. Где‑то наверху.

В ответ ей пробасил чей‑то голос, низкий, вибрирующий, безусловно, мужской:

– Кунон рохе, варох тор до Мия, ундор?

Я не удержался и слегка выглянул наружу с теневой стороны крыльца.

В это самое время на улицу высыпал десяток гуманоидов, бледных, в цветастых тряпках и с уродливыми глазами. Но не мне судить о красоте. Наверное. Хотя и выглядело дико. Повезло еще, что все они смотрели на женщину в голубых тряпках длинной по колено, а не в мою сторону.

– Кунон рохе, би тур. Ата дус мохот Мия.

– Ундор, – сказал один, и остальные за ним повторили. А женская особь, внешним видом и чертами очень похожая на мою хозяйку, развернулась и зашагала по улице. Внутреннее чутье подсказало, что она пошла за Мией, о которой только что шла речь. Пришлось ускориться и отправиться за ней следом, пригнувшись, хлюпая по воде канализации ботинками. Осталось только надеяться, что в ней нет химикатов, как в моем мире, сплошь отравленным техническим прогрессом.

Вопреки ожиданиям, идти далеко не пришлось. Едва женщина, точнее, женская особь этих гуманоидов, прошла через маленькую площадь, она тут же свернула на широкую улицу и нырнула в стоящее через дорогу на углу многоэтажное здание с гигантскими колоннами, украшающими фасадную часть.

Да уж, не думал, что когда‑нибудь доведется увидеть башни, шпили и бежевую, почти белую, черепицу, поблескивающую на скатах крыш. Видимо, осадки здесь не столь ядовитые и грязные, раз камень еще не окрасился в бурый или хотя бы серый цвет.

А меж тем мне пришлось замереть на месте и думать, что же делать дальше. Внутренние ощущения, сродни интуиции, подсказывали, что источник моих жизненных сил, он же «хозяйка», находится где‑то в этом здании.

Радовало то, что меня не воспринимали как врага. Но это пока. Пока я не нарушил какой‑нибудь их запрет, как, например, с мелкими каменными тварями. Которых уничтожил. Вначале двоих, спасая «хозяйку», потом, вечером, еще одного, который мешал спать и то и дело норовил скинуть меня на пол. Один раз все же достал и поставил внушительный синяк на голени. Тогда я и не выдержал. Прикоснулся ладонью.

Радовало, что мои стигмы на этой планете хоть как‑то, но работали. Например, стигма расщепления. Третий выжженный знак на ладони без проблем измельчил каменного вредителя хоть и не на атомы, но в мелкодисперсную крошку точно. Вот только другая стигма так и не вздумала поглощать его энергию, равно как и световую. А жаль. Мог бы сбежать отсюда, спуститься куда‑нибудь на побережье, угнать водный транспорт, после того как решу проблему с ошейником. И спрятаться ото всех, например, на необитаемом острове.

Ну а пока… Пришлось выбираться из канавы и делать вид, будто я праздно прогуливаюсь к угловому зданию, в которое зашла знакомая Мии. Моей Мии.

Последнее мысленное предположение сильно удивило. Внутри что‑то всколыхнулось при слове «моей». Уже очень давно я даже не мечтал встретить свою поглотительницу, чтобы создать семью. Укрепить наш вымирающий вид, потому что я проживал каждый день только лишь затем, чтобы просто запечатлеть в памяти нашу угасающую планету. Не более. Ресурсы, энергия, отравленный воздух, ничто из этого не способствовало продолжительности жизни. По этой причине наши женщины, наши хрупкие женщины, вымерли первыми. Остались только мы, горстка алчных подонков, готовых драться друг с другом за остатки еды, энергии, топлива, реже запчастей для починки кораблей и прочих материалов.

Задумчивость сыграла со мной злую шутку. Опомниться не успел, как вдруг стал центром всеобщего внимания. Обескураженные гуманоиды обступили меня с разных сторон, преграждая путь целой толпой.

– Рохе би тур, ананхе ворхе ка эк? – недовольно проворчал высокий, плечистый, со светлыми волосами и голубыми глазами.

– Яту а? А ха кони? – прозвучало сбоку от меня женским голосом. Странным, словно с издевкой. Однако реагировать не стал. Встал ровно, изображая неодушевленный предмет. Правда, в этот раз даже адреналин в крови не подсказал, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

И когда я уже почти отважился открыть рот, сверху из открытого окошка услышал знакомый голос.

– Мия ха кони Рохе, би тур Ррон.

Поднял голову медленно, стараясь не делать резких движений, и увидел выглянувшую наружу помощницу моей хозяйки. Ту самую, которая вчера помогала соорудить некое подобие кровати там, в помещении, предоставленным для жилья.

Повезло. Толпа расступилась, и меня пропустили вперед. Медлить не стал. Поднялся на крыльцо и вошел внутрь.

Последующие события заставили еще раз увериться в собственной правоте. Меня не воспринимали всерьез как какого‑то гуманоида. А лишь считали игрушкой, охранником или кем‑то вроде того каменного болванчика, который всю ночь мешал спать.

Потому что на меня ровным счетом никто не обращал внимания, пока я бродил по первому этажу допотопного жилища, украшенного геральдическими тряпками на стенах, резной деревянной мебелью, понаставленной тут и там, простенькой конструкции, словно детали соединялись друг с другом с помощью простых пазов, дабы не использовать сложные фурнитурные крепления. Буфеты, столы, лавки, шкафы из лакированного дерева, выглядели достойно и, возможно, дорого, однако заставляли меня каждый раз горестно вздыхать от осознания того, куда я попал.

Примитивный мир с легким намеком на механизацию. По крайней мере, я пришел к такому выводу, судя по тому, что уже успел увидеть.

Примитивной была и архитектура города в целом. Хоть заставляла восхищаться своей продуманностью и универсальностью. Каждый клочок земли в этой горной местности использовался или под застройку, или под селекцию.

В неописуемый восторг меня привели горные сады, в которые я заглянул, едва подошел к приоткрытой балконной стеклянной дверке и вынырнул наружу. Большие продолговатые горшки с растениями висели на металлических штангах, сваренных между собой, образуя параллелепипед высотой в два моих роста. По бокам крепилась карусельная система с несколькими шестеренками, соединенными между двумя сторонами самой настоящей трансмиссией с ходящими по внешней стороне гусеничными цепями. Эта система позволяла перемещать продолговатые горшки вверх или вниз. Тем самым создавалось некое удобство сбора урожая, видимо, садовых культур. Как например сейчас на зеленых ветвях каждого растения висели цветные грозди и источали сладкий, мускусный и немного пряный аромат.

Фрукты. Сладкие плоды земледельцев. Давненько я не встречал их на своей планете. Последние сады, которые имелись в наших краях, вымерли без световой энергии еще сто‑двести лет назад. Кто‑то из поглотителей, конечно, пытался вырастить что‑нибудь на своем корабле из семян, вынесенных из полуразрушенной селекционной лаборатории, призванной сохранить остатки растительности умирающей планеты, но тщетно.

Я протянул было руку, чтобы сорвать одну ягодку, темно‑лиловую шарообразную с зеленым кончиком в виде маленькой стрелочки, видимо, бывшей когда‑то столбиком от цветочной завязи, из которой и вырос сей плод, но не успел. За спиной в очередной раз услышал поднадоевшее:

– Яту а?

В уме же добавил: «А ха кони?» Видимо, это что‑то вроде: «Ты кто такой?» Иначе бы в меня не кидались этими словами с такой завидной регулярностью.

Вытянул руки по швам и медленно повернулся. Последующие события оставили в моем мировосприятии неизгладимый след.

Женщина, которая присутствовала при моем призыве, хотела было меня отчитать. Лицо её так и скривилось от осуждения, однако вместо этого она всплеснула руками, когда за её спиной подобострастно послышалось мужским голосом:

– Мия ко рикато дор Акадори ллисков.

И снова моя «хозяйка» Мия что‑то натворила. Но не это меня удивило. Нет. А то, с каким усердием мужчина гнул спину, приклоняясь перед этой женщиной. Я даже не знал, как реагировать, смотреть на этого бесхребетного слизняка то ли с отвращением, то ли с сочувствием.

Но вместо подобных гримас на моем лице явно отразилось удивление, когда эта дамочка схватила меня за руку и с легкостью потянула за собой, словно я ничего не весил. Вот совсем.

Изумленно воззрился на её хилые руки без всякой развитой мускулатуры. Может ли быть, что она киборг? Я что‑то слышал в свое время о том, что наши ученные рассматривали варианты трансформации поглотителей, переселения души в кибернетическое тело с полностью автономным источником питания и жизненных сил. Но я этому не поверил. Слишком уж невероятным казалась такая идея.

Но сейчас, когда женская особь гуманоидов буквально заставляла меня спешить за ней, такая вещь уже не казалась неосуществимой. А может быть, всё дело в торчащих по всему телу синих кристаллах, которые время от времени поблескивали на свету, пока мы вдвоем дружно пересекали ту самую площадь. Возвращались обратно к первому дому, но заходить внутрь не стали.

Женщина потащила меня дальше и чуть левее вдоль обрыва к следующему массивному зданию с большим куполом, раскинувшимся на несколько рарсек и казавшимся стеклянной шапкой.

Опомниться не успел, как очутился в некотором подобии полукруглой арены. Только у этой, в отличие от помещений нашей цивилизации, на плитах пола был рассыпан жиденький силикатный желто‑коричневый песок. Его было немного, но он был, и противно хрустел под подошвами ботинок.

Из насущного, крытая прозрачная стеклянная крыша создавала эффект линзы и явно повышала градус окружающего меня воздуха, чем заставляла буквально обливаться потом и изнывать от жары. Но и среди всех этих минусов имелся один жирный плюс. Женщина‑силачка привела меня прямо к Мие, которая сейчас стояла рядом с неким щуплым задохликом в серых тряпках.

Дальнейшая перепалка женщины и моей хозяйки и еще кого‑то с трибуны прошла мимо моих ушей. В тот момент я внимательно разглядывал соперника. Не знаю почему, но его оценивающий взгляд совсем не понравился.

Пока трое говорили на неведомом мне языке, высокий худой гуманоид напротив опустился на колени и стал расчищать себе место от песка, чтобы начеркать там мелом широкий круг. Кстати, по‑моему, подобным кругом меня и призвали в этот мир. Дальнейшие события развивались довольно стремительно. Несколько секунд спустя, как он завершил своё творение, взору предстало призванное существо. Им оказался оживший кусок скальной породы с зелеными светящимися прожилками.

Я разочарованно выдохнул, думал, что сейчас увижу себе подобного поглотителя.

А между тем Мия упрямо приблизилась, встав перед ожившей горкой, опасно щелкающей электростатическими разрядами. Не мудрено её волосы встали дыбом. Как и любая девушка на ее месте, она тотчас взметнула руки, чтобы пригладить причёску. И ошиблась.

Похоже, она спровоцировала соперника на атаку. Действовал неосознанно. Подался вперед и выставил вперед руку. Ладонь встретилась с каменной конечностью призванного существа, которое вмиг превратилось в труху. Удивительно! В этот раз поглощающая энергию стигма повела себя как следует. Она впитала всю мощь каменного гиганта перед расщеплением.

Правда, в отличие от прошлого случая, я выстроил в мозгу цепочку для её активации. Успел. И всё получилось. Усталость как рукой сняло. Энергия так и заструилась в моем теле, а когда стала переполнять, то передалась и Мие. Через ошейник. Почувствовал характерное покалывание в районе горла и отъём сил.

Глава 10. Куратор

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Хорошими комнатами, о которых говорил Леофред, оказались аскетически обставленные спальни без всяких цветочных горшков, ширм, картин, цветастых подушек, в общем, без столь излюбленных моей ба предметов интерьера, привычных мне с рождения.

А тут взору предстали голые стены и деревянная мебель даже без постельного белья. Обычная прямоугольная комнатка с кроватью, шкафом, стулом и столиком, высоким и узеньким окном, застекленным, но без штор. Не такого я ожидала, когда жаждала сюда поступить. Совсем не такого. Но воротить нос не стала. Любезно улыбнулась и вошла внутрь, когда Лео шире распахнул дверцу и махнул рукой.

«Больше называть его другом не буду, – решила я. – Ведь он меня обидел и лишь оправдался, а извиняться не стал».

Сразу видно – эгоист. Я хмыкнула, обернулась и увидела внушительную грудную клетку моего голема, невольно притягивающую взгляд.

– Да! – опомнилась я, только сейчас вспомнив о его существовании. Это и неудивительно. Он вел себя настолько бесшумно. – Мне же нужно будет две кровати… для меня и моего голема.

Лео заметно помрачнел, однако лишь пожал плечами. Стоя сбоку от Ррона, он не доставал тому до плеча, украшенного то ли точечными шрамами, то ли мелкими царапинами, причем такими упорядоченными, словно их специально нанесли.

Вновь подавила в себе желание разглядеть руки голема поближе.

– Ну? – поторопила я Леофреда с ответом.

– Комнаты положены на одного студента, – пробурчал он. А затем глянул на мою упрямую мину, вздохнул и добавил: – Можно позаимствовать кровать из каких‑нибудь дальних пустующих комнат, дед вроде говорил, что у вас на потоке недобор. Вот с постельным бельем не уверен. Заведующий этажом выдает на студента строго и подотчетно по одному комплекту в неделю.

– Уф.

Я всплеснула руками и подбоченилась.

Видимо, придется взять у мамули еще и постельное бельё, помимо моих вещей. Не забыть бы.

– Так, а вы почему еще не на кураторском часе? – услышала я из коридора громкий и строгий женский голос. – Быстро спускайтесь, первогодкам быть обязательно.

Упрямо уставилась на Лео, а тот аж ушами порозовел.

– Забыл тебе об этом сказать, – оправдался он, прежде чем в дверном проеме показалась женщина в песочного цвета платье.

– Так, а у вас тут что? Нужно отдельное приглашение?

Это была взрослая и плечистая ллиска возраста моей маман, но выше её на голову, волевая, поразительно рыжая, веснушчатая и невероятно загорелая. Да это же!.. Это знаменитая Ксанья Лорбель фон Хоркурт. Первая ловчиха! А‑а‑а!

Раньше считалось, что ловцами ларгов могут быть только мужчины, но она сумела! Она доказала всем, она‑она… она!..

Я чуть от восторга не завопила! Или от экстаза! Или от всего вместе взятого!

Но вместо этого была вынуждена остановить своего голема, который зачем‑то вздумал загородить дорогу и закрыть меня от Ксаньи.

– Ррон отойди, – упрямо приказала я и бросилась из комнаты в коридор, чтобы пожать Лорбель руку. Если позволит, конечно. Подбежала к ней со взглядом, полным обожания, и сумела‑таки стиснуть ее ладонь! Жалко было видеть, как Ксанья смутилась. Но я пребывала просто на седьмом небе и напрочь отказывалась осознавать неловкость происходящего. А еще продолжала сжимать и трясти её ладонь в воздухе.

– Что с ней? – спросила она, поворачиваясь к Лео.

– Вы её кумир, – пояснил он.

Видимо, это обо мне. Наконец я опомнилась и отпустила руку ллиски. Пришлось нехотя согласиться:

– Да, это так. Еще с детства…

– А он кто?

Ксанья кивнула мне за спину и выглядела довольно обеспокоено.

– Это её голем, – неуверенно ответил сын ректора.

Я невольно окинула взглядом Ррона и почувствовала странное, необъяснимое узнавание. Мне вдруг показалось, будто я его, или кого‑то вроде него, уже где‑то видела. Смутное ощущение продлилось лишь мгновение и быстро выветрилось из головы, едва Лорбель перевела тему:

– В общем, голема своего оставь здесь, а сама спускайся вниз.

– Так вы, получается, будете курировать одногодок? – Лео задал правильный вопрос. Озвучил мои мысли, чем заслужил еще один плюсик по шкале взаимоотношений в сторону дружбы.

– Да, я и трое моих коллег.

– А‑а‑а, – вырвалось у меня вместо следующего сжигающего вопроса.

Лео и тут расшифровал:

– Учитывая специфику ваших предметов, вы, наверное, будете курировать первогодок морского факультета?

– Именно, – раздраженно ответила она, вновь глянув мне за спину. – Так, мне не до разговоров, спускайтесь живее!

И она пошла дальше по коридору, крича остальным:

– Все, кто не явятся на кураторский час, в наказание будет распределены и зачислены на любой из пяти факультетов жеребьевкой, а не по выбору. Пошевеливайтесь!

Мне же осталось гневно посмотреть на Лео за то, что он мне об этом не сказал. Заодно быстро обернулась к Ррону и попросила:

– Пожалуйста, будь здесь. И ничего не ломай, ладно? Я скоро.

Всё.

Больше времени тратить не стала. Ускорилась вслед за Ксаньей по коридору со словами.

– А куда идти‑то?!

Но Лео и тут меня догнал. А Лорбель, наоборот, словно перешла с шага на бег, так еще и быстро свернула, скрывшись в дверном проеме, ведущем наружу.

– Куда‑куда, в зал для торжеств, в единственный крытый амфитеатр во всем Сойне, – услышала я сзади.

Сын ректора не отставал.

– Ты что пристал, а? Я не тебя спрашивала, – пробурчала я в ответ.

– Так дед же приказал…

Спорить не стала, хотя и очень хотелось. Ведь ранее я никогда за ним не замечала такой покорности. Особенно когда дело касалось каких‑нибудь запретов, проделок, вечерних посиделок у костра, вопреки общественным устоям и правилам, гласящим: все дети на закате дня должны быть уже дома и не покидать его до утра.

Куда там не покидать. Луна так интересно серебрилась на водной глади, когда мы сидели на деревянных плотах или каменистом побережье в низине Якату. А магические фонари причудливо играли тенями в глубоких провалах горных карьеров. Жуткое гулкое эхо, звучащее словно из утробы какого‑то монстра, завораживало и пугало одновременно.

В итоге мы с Лео все‑таки догнали Ксанью. И даже вместе постояли, дожидаясь спусковую платформу.

Я от досады кусала губы. Потому что в самую первую встречу сумела так сильно учудить. Стыдно было нестерпимо!

Но я не виновата в возникающей между нами неловкости… Я действительно её боготворила и просто‑напросто не подготовилась к встрече морально. Ведь так?

Лео всё это время шел за мной следом и молчал. А когда мы миновали небольшую улочку, вьющуюся между каменными высокими зданиями, и практически уперлись носами в стену амфитеатра, свернув, он меня наконец оставил.

– Еще увидимся, Мия, – бросил Леофред смущенно. Затем быстро откланялся и ушел обратно в сторону подъемника.

Куратор ничего не сказала. Она лишь встала в дверях, украшенных латуневым кнокером, массивным молоточком, исполненным в виде пасти дракона, открыла дверцу и посторонилась, пропуская вперед меня, а заодно и еще несколько десятков опаздывающих, которые до того нехотя плелись за нами.

Глава 11. Распределение

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Рассадка в единственном крытом амфитеатре академии кристаллисков проблем бы не составила в любом случае. Ведь большая часть сидений сейчас пустовала. Более того, судя по нарядам и лицам, точнее, по возрасту присутствующих, это были мои одногодки‑первокурсники.

В целом ничего и никого особенного, интересного или хотя бы немного интригующего, если не считать кураторов, обретающихся на сцене.

И их было трое. Трое взрослых людей, сидящих на цветных декорациях, оставшихся от недавнего представления. Один из мужчин и вовсе забрался на огромного деревянного краба, обклеенного со всех сторон зеленой бумагой. Другой, лохматый, темненький в светозащитных окулярах, развернул кустик‑табурет обратной стороной, то есть сиденьем к себе, и демонстративно уселся на него, сцепив пальцы в замок на коленке. Третий, самый взрослый и, видимо, строгий из всех, занял место на лавочке у музыкального инструмента, трубодува, стоящего у самого края сцены.

А если учесть Ксанью, то всего кураторов оказалось четверо. Странно… Ведь в академии пять факультетов. Значит, один из ответственных так и не пришел?

Пока я двигалась мимо рядов и думала об этом, украдкой разглядывая присутствующих, заметила на себе удивленные взгляды студентов, обернувшихся к новым вошедшим.

Вот же не повезло, а? Неужели слухи о моей выходке с белым платьем так быстро распространились на весь Сойн?

Приняла мгновенное решение, поскорее сесть на одно из пустующих кресел, чтобы не мозолить никому глаза.

– Простите, не пропустите? – обратилась к парню‑одиночке в плотном черном костюме, сидящему на боковом сиденье того ряда, возле которого я остановилась.

Странный тип хотел было мне что‑то ответить, уже даже открыл рот, искривленный недовольной ухмылкой, однако, когда наши взгляды встретились, молча уставился на меня, как на какое‑то диковинное животное.

Повисла неловкая пауза. Ненадолго.

Я уже почти решилась пройти дальше, как вдруг он резко подскочил с места и сделал приглашающее движение рукой.

– Прошу.

Отказываться не стала. Протиснулась мимо него и села через несколько пустующих кресел, чтобы никому не мешать, а главное, чтобы мне никто не мешал негромко ворчать себе под нос. Да, иногда со мной и такое случается.

– Ну же, мои дорогие, – пропел со сцены один из кураторов. Это был по‑женски красивый мужчина со светлыми волосами, объемной блестящей шапкой, обрамляющей лицо. Да уж, такой шевелюре позавидовала бы любая из нас, девочек. Вот и я прикипела взглядом, пока не отвлеклась на другую мысль – о пренебрежительных словах моего соседа:

– Леман Дранси, куратор факультета чароплетов. После третьего года обучения студенты его направления подразделяются на бытовиков, лекарей, кулинаров, обрядников. В общем, полезное бабское дело, ничего интересного.

Ах так! Бабское?

Посмотрела с вызовом на этого мужлана, а он вместо того, чтобы извиниться, сделал знак подсесть к нему поближе.

– Не узнала? – спросил он, интригуя сверх меры.

– Не‑а.

Думала сейчас представится. Ан нет, держи карман шире. Сосед лишь отвернулся обратно к кураторам.

К настоящему моменту остальные прибывшие уже расселись по местам. И Ксанья успела дойти до сцены.

– Опять ун Штольт прогуливает? – негромко спросила она у Лемана. Однако хорошая акустика амфитеатра сыграла с ней злую шутку. Её слова услышали все без исключения.

– Вообще‑то, он сидит во‑он там.

Бытовик указал пальцем в сторону моего соседа. Что? Так он ун Штольт?! Кристаллиск без признанного отцовства?

Ох, мамочки…

Из‑за негодования и одновременно смущения аж уши запекло и щеки наверняка порозовели. Как он сказал? Узнала? Да я таких, как он, обходила через две улицы!

– А что это за прелестное создание сидит рядом с ним? – Леман Дранси уставился в мою сторону, слепя белоснежной улыбкой всех студентов и в особенности студенток.

– Это, Леман, знаменитая на всю Якату внучка Лиоры Ллиски, Мия Эдани фон Гибрец собственной персоной, – представила меня Ксанья. И звучали её слова скорее издевкой, нежели уважительно или хотя бы просто нейтрально.

Из‑за такого «теплого» приема будущего куратора мне даже вдруг перехотелось поступать на морской факультет. Немного.

Совладав с эмоциями, я вынудила себя улыбнуться и кивнула вновь устремившим в мою сторону взгляды студентам.

– О‑о‑о, Гибрец? – очередной куратор заинтересовался моей персоной, тот, который самый взрослый, что сидел у духового инструмента. Однако оказалось, он сделал это, чтобы представиться самому: – Я тоже из рода Гибрецов, побочный дом Рангос…

– Да‑да, Верстан Рангос фон Гибрец, – перебила Ксанья со вздохом. – Но сейчас речь не об этом. Итак, все в сборе? – рыжая легендарная ловчиха окинула присутствующих недовольным или скорее строгим взглядом и наконец начала тот самый «Кураторский час», который должен закончиться нашим распределением. – Значит, продолжим по теме.

При этом она поманила пальцем ун Штольта. Он горько вздохнул, поднялся с места и нехотя затопал к сцене. А когда добрался и расположился рядом с Лорбель, они стали представлять факультеты по очереди.

Первым слово предоставили Вэлпу Рэнби, лохматому мужчине в очках, который оказался преподавателем предметов: «Создание и ремонт техники», «Основы механизации», «Теория платформостроения и грузовые механизмы» и так далее и тому подобное. По завершении его нудных пояснений, похожих на чтение с листа, я незаметно для себя самой начала клевать носом. Главное, что мне нужно было уяснить, – он куратор Технического факультета.

Остальное неважно, я всё равно записываться к ним не собиралась. Ведь любые разговоры про подъемники, грузовые тележки, платформы и прочее меня попросту выключали за несколько секунд.

Чудом подавила зевоту и стала слушать дальше.

Следующим слово взял мой якобы знакомый ун Штольт. Брр, наверное, он просто соврал. Я так и не смогла вспомнить его, сколько ни старалась напрячь мозги.

Хотя…

Кажется, единственная встреча с ун Штольтами произошла со мной еще в далеком детстве, как раз когда на лбу вылез первый крупный кристалл. Я тогда спустилась в карьеры и уничтожила нескольких големов…

– А! – крикнула я, подскочив с места. – Так это был ты? – С этими словами я неосознанно указала пальцем в сторону мужчины в плотном черном костюме.

– Да, – согласился куратор факультета призывателей, – вспомнила наконец?

Кивнула ему. А уже после сообразила, что опять оказалась в центре внимания. Парни странно косились, девчонки, откровенно говоря, злились и ревновали.

Поэтому медленно опустилась на кресло и еле сдержалась, чтобы не зажать ладошкой рот. Не хотелось опять отличиться из‑за собственной несдержанности.

Поняв, что разговор между нами окончен, Кроан, как он ранее представился, стал призывать своего карьерного голема.

Секунда, и на сцене рядом с искусственным ларгом из дерева и бумаги материализовался каменный гигант. При этом призыватель то и дело посматривал в мою сторону. А я не знала, куда бы провалиться, чтобы перестать привлекать всеобщее внимание. Хоть под кресло залезай.

– Таким образом наше занятие самое прибыльное, потому как карьерные големы добывают кристаллы, различные руды, в том числе и золотоносные, которые мы используем при отливании и чеканке монет. Кстати, месторождения драгоценных металлов более десятилетия назад обнаружены у Полосатой горы…

– Так, ну всё. Теперь моя очередь! – слово перехватил Леман Дранси. – Дорогие мои… – пропел он приторно слащаво. – Я представляю чароплетов.

При этом пока он воодушевленно говорил, пышные волосы упали на глаза, и он сделал оглаживающее движение рукой. Заправил чёлку за ухо. Женская половина студенток как по команде вздохнула. Каюсь, и я в их числе.

Ун Штольт фыркнул и демонстративно отвернулся, Ксанья закатила глаза. А Леман продолжил расписывать в красках все прелести обучения на своем факультете. Главным же бонусом было умение вкусно готовить и лечить, что якобы не раз пригодится в нашей материнской деятельности.

Все пятеро кураторов, не сговариваясь, уставились в мою сторону.

Теперь настала моя очередь закатывать глаза. Видимо, они просто вспомнили о моей вчерашней выходке с платьем, ведь так?

Да уж наверняка!

Отвечать на это не стала. По примеру ун Штольта фыркнула и отвернулась. И Леман продолжил воодушевлять нашу женскую половину своим чарующим голосом.

Но где‑то на пятом непрозрачном намеке на необходимость выбрать его факультет я и еще двое не выдержали и подняли руки.

– А можно мы уже запишемся и пойдем готовиться к учебе, а? – спросила, как ни странно, не я.

– Кхе, – Верстан Рангос довольно крякнул, подскочил с места и взял слово. – Отрадное рвение. Однако… дождитесь вначале окончания нашего выступления.

В сером костюме‑тройке он с реденькими волосами и небольшой проплешиной в районе лба выглядел еще старше своих лет, особенно когда доставал из кармана штанов платочек, чтобы время от времени вытирать потеющее лицо. Вот прямо как сейчас.

Закончив же положенные процедуры, куратор Верстан продолжил:

– Я представляю факультет камнемагов, иными словами, магов камня, мы изучаем все свойства накопителей и работаем над увеличением их ёмкости. Разрабатываем улучшенные формулы заряда энергией. Экспериментируем.

И тут Ксанья не вытерпела, взяла слово.

– Ну все? Вы закончили? – сказала она. – Тогда каждый из вас сейчас пройдет к Верстану Рангосу и запишется на один из четырех факультетов.

– Подождите! – вскричали мы втроем с теми самыми девочками, что и в первый раз. Правда, сейчас я оказалась проворнее, так как добавила раньше всех: – А как же факультет ловцов?

– Это элита, – Ксанья Лорбель фон Хоркурт хмыкнула и закатила глаза. – Не думаю, что кто‑то из присутствующих вообще годен для учебы на нашем факультете. Более того, опытные ловцы то и дело погибают, тонут в морской пучине, калечатся о гигантские клешни. Не говоря уже о том, что мне попросту не позволят принять такой лакомый для каждого мужчины кусочек, как ты, Мия. – Ксанья характерно скривилась, словно… Словно что? Завидовала?!

– Нет! А вот и нет! Не хочу быть ничьим кусочком! – вскричала я ей, упрямо решив, поступлю к ним любой ценой. Уж если бабушка моя подставилась из‑за меня под свидания, то кем я буду после всего, если не оправдаю её ожидания… да и свои заодно! Решено, о чем и сообщила во всеуслышание: – Я поступаю к вам, и точка.

– И мы! – вскричали еще двое вместе со мной. Те самые. В общем, не суть. Демонстративно поднялась и прошествовала мимо рядов по проходу, опережая каких‑то молодых парней, отправилась к тем самым спискам, которые держал подле себя Верстан Рангос. Они лежали на тумбочке‑трибуне для ведущего. К слову, препод совершенно не хотел отдавать мне свиток, а подсунул перечень камнемагов и кристалл для письма.

– Нет, вы, видимо, ошиблись, – процедила сквозь зубы, делая над собой усилие, чтобы не разразиться гневной тирадой. – Это не тот список.

Приняв обратно бумагу с немалым раздражением, плешивый ллиск в очередной раз достал платок и начал протирать им свой вспотевший лоб.

– А может, ты еще раз подумаешь? – Мой дальний родственник недовольно нахмурился. – Твоя мама против…

– Зато бабушка нет! – перешла сразу к козырям. И, как ни странно, подействовало!

– Ладно, но только под твою ответственность, Ксанья.

– Э‑э‑э… – послышалось закономерное от неё. И она заспешила к нам, спотыкаясь о декорации. Мне повезло. Лорбель так и не успела что‑либо сделать, потому что я быстро перехватила другой протянутый свиток, развернулась, пробежалась глазами, убедилась, что это нужный мне лист. Затем размашисто записалась. Крупно. Сразу на несколько строчек, таким образом, чтобы мои инициалы никто не подправил.

И, когда она подоспела, я уже с улыбкой протягивала свиток со словами:

– Вот.

За что заочно уважаю тех девушек, наша куратор не успела забрать у меня свиток, как его тут же перехватила еще одна, стоящая за моей спиной, блондинка, а затем и темненькая. Тоже из смелых, видимо.

И ладно бы этим ограничиться. Так они еще и пустили его по рядам. Обескураженные кураторы только и смотрели на наш нахальный поток, раскрыв рты. В то время как половина присутствующих вписывалась в свиток ловцом ларгов, к слову, не только мужская.

Первым не выдержал Леман Дранси:

– Девушки, красавицы, подумайте хорошенько… – пропел он своим мелодичным голоском. И снова в ход пошел трюк с приглаживанием шелковистых волос.

Хорошо, что я уже записалась, потому что это движение действительно завораживало и заставляло завидовать до глубины души.

Так, нет, не отвлекаться. Перевела взгляд на раздосадованную Ксанью и с чувством полного удовлетворения переспросила:

– На этом всё? Нам можно идти?

– Да… – растерянно ответила она. И тут же собралась, выискивая взглядом свиток. – Так, ну все! Факультет не сможет учить всех вас в одной группе. Давайте сюда список.

Ага, кто бы её послушал, тем более после того, как все самые наглые и симпатичные записались в ловцы. И в данном конкретном случае я имела в виду не себя. А некоторых сокурсников, которых успела подметить и даже перекинуться с ними многозначительными оценивающими взглядами.

Так. Вернула свою самооценку на положенное ей место. Опустила задранный нос и потопала к выходу. На сегодня еще столько дел. Как минимум нужно раздобыть еще одну кровать для моего голема. Обустроиться. Да… Успеть бы все это решить до явления ректора и похода в дом Эдани. Иначе даже не представляю, куда пристроить своего Ррона на ночь, ведь он…

И тут странная мысль заставила меня встать как вкопанную. Ведь он совсем как живой? Это я имела в виду?

Прислушалась к внутренним ощущениям и поняла, что да, именно. Но нет же! Этого просто не может быть! Я бы не смогла призвать и привязать к себе живое существо, ведь так? Так?!

Однако, как назло, что‑то мне подсказывало – всё возможно, если дело касается моего любимого гениального дедушки.

И подобная мысль мне пришлась не по вкусу. Потому я решила выкинуть её из головы, по крайней мере, пока дед не вернется из очередного путешествия. Уж он наверняка мне и ответит, кого же я призвала в этот мир.

В итоге я наконец вышла из зала‑амфитеатра, отведенного нам для кураторского часа, и даже пропетляла по улочкам. Добралась до подъёмника и чудом не споткнулась о платформу, которая уже успела подняться где‑то мне по пояс. И если бы меня не отдернули за локоть, я бы даже попыталась на неё забраться. Чтобы не ждать нового спуска.

– Осторожно! – вскричала девчонка, которая якобы меня спасла. – Э‑это опасно.

– М-м‑м? – смерила её оценивающим взглядом. – Ты? Э…

Я удивленно уставилась на наглую блондиночку, которая записалась в ловцы вторым номером.

– Лира ун Штольт.

Твою же! Штольт!

– Э‑э‑эм, а я Мия. И да, спасибо, – буркнула ей в ответ и отошла в сторону. Пока меня не втянули в разговор.

Глава 12. Озабоченный

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

Едва хозяйка вышла из комнаты, я наконец позволил себе выдохнуть и снова вдохнуть свободной грудью. Вопрос с зарядом и слабостью решен – это, конечно, здорово. Осталась одна насущная проблема. Как они тут нужду справляют?

Ведь внутренний энергетический синтез и метаболизм никто не отменял. Непроизвольно посмотрел в окно и потерял всяческий интерес к лазурным красотам, обрывам, скалам и прочему. А еще одернул себя и прогнал мысль открыть створку, чтобы решить проблему как какой‑то абориген. Нет.

Определенно. Оставлю такой выход на самый экстренный случай. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как выглянуть в коридор и попытать счастья в одной из комнат, в которых, как я искренне надеялся, должен находиться как минимум толчок, или его жалкое подобие, ведь сточную канаву видел и даже погулял по ней на досуге, а значит, и водопровод здесь имелся.

На мое счастье, длинный прямой коридор сейчас пустовал. Из‑за этого я осмелел, прошел до ближайшей двери напротив, дернул за ручку – закрыто. Так‑так, думаю, уборную на замок закрывать точно не будут. Поэтому прошел дальше и повторил процедуру. И снова закрыто.

М‑да. Обернулся к приоткрытой двери комнаты Мии и придирчиво осмотрел её, посчитал её номер от конца коридора, получалась седьмая. Так, значит, запомнил, вернулся, закрыл дверь и пошел в другую сторону – стал поочередно дергать двери с разных сторон за ручки. Где‑то на десятой попытке уже ближе к выходу на площадку с подъемными платформами дверца всё‑таки поддалась, и я быстро приоткрыл дверь, полагая, что наконец удовлетворю нужду, а там…

Судя по всему, мужская особь странных гуманоидов стояла подле распахнутого шкафа. И в руках парень держал, если не ошибаюсь, женские трусы.

Мое появление заставило его изумленно обернуться и, выпучив глаза, выдать:

– Каре дау а кони?

Отвечать не стал. Перевел взгляд на стол, где уже лежали выбранные элементы цветастой женской одежды, которую тот выкладывал из ящиков. А на полу лежал холщовый серый мешок. Наверняка чтобы унести всё это добро с собой.

Да уж, мотивы его поступка и конечная цель были видны невооруженным глазом. Непроизвольно скривился, когда повторно посмотрел на озабоченного самца с жиденькими каштановыми волосами длиной до плеч, сам же он щуплый, даже не так, худосочный на вид, острые черты лица и крючковатый нос с родинкой на правой ноздре.

– Урабидо каасе! – повторился тот. И, как для слабоумного, повторил: – Ка‑а‑се!

Создалось стойкое ощущение, будто этими словами меня куда‑то посылали или прогоняли прочь. Опомнившись, я, наоборот, вошел внутрь и плотно закрыл за собой дверь. Думаю, раз уж он такой любитель женского белья, нужно помочь ему немного. Прежде чем я продолжу поиски туалета, конечно.

Озабоченный воришка, поняв, что уходить я не собираюсь, смял женские трусики в ладони и продемонстрировал мне кулак. Я погрозил им. Ах так?

Ну всё, будет ему помощь со всеми вытекающими.

В два шага приблизился и перехватил его руку за запястье. Ведь тот умудрился даже замахнуться в мою сторону. Странно, что он не кинулся на пол и не стал чертить какие‑нибудь там символы или иероглифы, призывать каменных уродцев.

Поэтому вырубил его на раз‑два. А дальше решил немного проучить. Будут ему и трусы женские и одежда…

Когда закончил с озабоченным представителем гуманоидов, услышал в коридорах топот и негромкие крики. Так‑так, об этом я как‑то не подумал. Что неудивительно, в туалет захотелось еще сильнее.

Вновь посмотрел в сторону окна и понял, что нахожусь в спальнях с другой стороны, потому как здесь окна выходили к стенам той самой арены со стеклянным куполом. Долго думать мне не пришлось. Быстро открыл створку. И еще раз повезло. Мастера, которые занимались зданием, наверняка планировали сделать что‑то вроде лоджий. Однако терпения и сил хватило лишь на парапет, на который я и встал. Развернулся и не забыл прикрыть за собой окошко, чтобы меня не стали искать, и было время скрыться.

Вовремя, однако, потому что, стоило мне только сделать шаг в сторону, как двери в комнату открылись, и послышался громкий тоненький крик. Скорее визг или и даже писк. Но мне было не до того. Сейчас я кое‑как (не горжусь этим) подполз к соседнему окну и… О счастье! Увидел самый настоящий туалет: серые каменные раковины, деревянные кабинки с унитазами, судя по всему…

Одна проблема – окна закрыты. А начну выбивать, прибегут крикливые гуманоиды.

Не повезло.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Мое прибытие обратно в свою комнату было омрачено сразу несколькими событиями.

Первое и самое неприятное: Ррон исчез.

Второе: в соседних комнатах дальше по коридору раздался то ли писк, то ли визг. Сразу не поняла. А когда выглянула наружу, заметила лишь толпу девчонок, собравшихся возле прохода в одну из комнат.

Вот оттуда как раз и звучало истеричное:

– Извращенец!

– Подонок!

– Озабоченный!

И все в таком роде, духе, прочее, короче. На секундочку я даже испугалась, будто это мой голем по незнанию совершил глупость и зашел в чужую комнату. Но к чему тогда извращенец? Подумаешь, девочки, оказывается, живут на отдельном этаже, выше мальчиков. Ну, зашел голем в комнату, ну и что?

– Вы видели? – звучало со всех сторон вместе со смущенными смешками. – У него прямо во рту… те самые, представляете?

Что у него во рту? О чем они?

Уф, не выдержала и стала работать локтями, расталкивая всех собравшихся. Попутно уже соображала, как выкручиваться из ситуации, если это действительно мой Ррон так отличился.

– Эй! – крикнула недовольная ллиска, высокая, явно выше меня. Однако, обернувшись и заметив, с кем имеет дело, лишь фыркнула да посторонилась.

Странно. Неужели я настолько узнаваема, что меня помнит каждый встречный в Якату. Иногда у меня прямо‑таки складывалось подобное ощущение.

– Да как ты посмел трогать мои вещи?! – вновь провизжала, по всей видимости, хозяйка испорченного имущества. – Вот урод! – С этими словами девушка пнула в ногу какого‑то щуплого неказистого парня, не моего Ррона (выдохнула от облегчения). Паренек был связан, точнее, довольно технично прикручен к стулу женскими вещами, и мычал, потому как во рту его красовался кляп. Цветной такой, с выглядывающими наружу кружевами.

– Трусы у него там, что ли? – ничуть не смущаясь, произнесла я вслух.

Да, попала прямо в точку.

– И как ты догадалась? – огрызнулась ллиска, которая, видимо, была хозяйкой этого имущества. А затем снова пропищала свое: – Эй, у меня же не сто одежд, как у вот этой богатенькой! – девушка махнула рукой в мою сторону и скорчила недовольную гримасу.

– Так, подождите, а вы видели того, кто его связал? Ведь он же не смог сам себя так оформить… – и эти слова, увы, сказала не я. Хоть и подумала о подобном. Мои мысли озвучила та самая блондиночка из ун Штольтов, когда протиснулась внутрь и встала сбоку от меня по правое плечо.

– Вот именно, может быть, он жертва, – поддакнул кто‑то из толпы.

– Так! Что тут у нас? – за спинами собравшихся раздалось зычное воззвание голосом Ксаньи Лорбель фон Хоркурт. И следом прозвучал её приказ: – Ну‑ка, быстро разошлись по своим комнатам. Нечего устраивать столпотворение!

– А‑а‑а, можно в туалет заглянуть? – спросил вдруг кто‑то из нашего сборища.

Наступила гробовая тишина. На несколько секунд точно.

– Приспичило, сил н‑нет, – робко оправдалась она же.

– Можно, – куратор Морского факультета все‑таки недовольно ответила, – но только не все сразу… – А затем повторила: – Все остальные живо по комнатам!

«Эх, видимо, не судьба узнать, что же тут произошло», – подумала я и намылилась обратно к себе в спальню, строить планы по поиску своего голема. Да не тут‑то было.

– Мия, а ты останься, – задержала меня Ксанья.

– Э‑э‑э… – выдала я непроизвольно. Но в конце все‑таки прикрыла рот и продолжать мысль не стала.

– Крепись, – ун Штольт похлопала ладонью по моему плечу, вроде как подбодрила, и отправилась вместе с остальными обратно по комнатам. А я перехватила подозрительный взгляд кураторшы, которая без предисловий сразу, как оказалось, решила обвинить меня.

– Теперь, значит, ты у нас новый возмутитель спокойствия, да?

– О чем вы? – изумилась я.

– Не строй из себя глупенькую, – проронила Лорбель, входя в комнату. – Я видела, как ты одной из первых двинулась на выход после собрания. Вот и пришла в общагу раньше всех, да? Чтобы успеть провернуть такое? Я права?

Между тем куратор подцепила пальцем и дернула за край трусиков, играющих роль кляпа для связанного бедняги. Вытащила их… и немедля скинула на пол. Мне же оставалось изумленно пялиться на всех троих: связанного парня, Ксанью и потерпевшую студентку, обиженную на всех и вся.

Но не успела я сказать и слова в свою защиту из‑за вопиющего нелогичного и попросту глупого обвинения, как вдруг услышала из уст парня:

– Это синий гигант… О‑он в окно вылез, поймайте его…

– Гигант, значит, синий? – Лорбель фон Хоркурт подозрительно сощурилась и снова уставилась в мою сторону. Её рыжие волосы, остриженные в короткую прическу, казалось, сильнее встопорщились. А я, увы, туго соображала. Есть такое. Каюсь. И вообще, как он сказал? Синий гигант? Ррон, что ли?!

Сделав пару шагов в сторону окна, куратор явно намеревалась открыть одну из створок…

Нервы мои натянулись в ожидании, что вот‑вот она увидит моего голема где‑нибудь сбоку, стоящего на карнизе. Но, увы, не успела Ксанья открыть окно, как мы все услышали тревожное:

– Беда! – прокричал какой‑то парень.

Ксанья в очередной раз нахмурилась и отправилась в обратную сторону – к двери, где её и встретил какой‑то старшекурсник, высокий и такой же худощавый, прям как Леофред.

– Леман… Дранси… – проронил тот впопыхах. – Без создания лежит… А… в туалете… окно выбито.

– Где? – только и спросила наш куратор.

– Этажом ниже, – ответил студент, выравнивая дыхание.

Медлить Ксанья не стала, устремилась в сторону площадки для спусковых платформ и лестниц, сооруженной сбоку на всякий случай.

Студент, как ни странно, провожать нашу кураторшу не стал, а наоборот, заглянув в комнату, проронил с деланым облегчением:

– Икен, вот ты где…

– Ты его знаешь? – удивленно проронили мы вдвоем с девушкой, владелицей вещей, которыми тот самый Икен был по‑прежнему связан.

– А‑а‑а, да. – Дылда усмехнулся. – Этот нытик, одногруппник моего брата.

– Иди ты! – огрызнулся Икен, который нытик. – Лучше развяжи.

– Ага, щас, бегу и падаю, – усмехнулся высокий студент, лучезарно улыбаясь словно мне одной. – Когда бы ты еще был настолько близок к девушкам, Икен. Так что будь благодарен и пользуйся моментом… – А переведя взгляд на несчастного студента, добавил ехидно: – Ты же чувствуешь это? Их атласную одежду своей кожей? Да?

Притом старшекурсник явно начал стрелять глазками, опасно двигаясь в мою сторону, чтобы добавить театрально к уже сказанному:

– Вот так новости, сама Мия Гибрец проживает у нас в общежитии? Кому скажу, не поверят!

– Развяжите меня, и я вам всё расскажу… – Связанный парень дернул руками в тканевом плену. – Э‑это всё они виноваты, братья Райфы, о‑они меня заставили…

– Молчи! – прикрикнул на него дылда.

– Пошел вон отсюда! – не выдержала я и приказала новенькому пришедшему. Ведь сейчас я еле сдерживала себя, чтобы не залепить пощечину обоим. Просто так. Потому что настроение испортили.

Но студент подчиняться не спешил, а, наоборот, сделал еще один шаг в мою сторону, нахально скалясь.

Я же, хоть и злилась, лезть в драку не спешила, вместо этого бросилась к парню, сидящему на стуле, и стала его развязывать.

– Да брось ты его, – услышала за спиной противным голосом одного из братьев Райфов. – Лучше пойдем к нам в комнату, поговорим, а? Может, и бабушку с собой позовешь? – поганец хмыкнул неудачной шутке.

А у меня перед глазами поплыла красная пелена. Ладонь так и жгло влепить пощечину этому наглецу. И не одну!

Не знаю, что бы я сделала, если бы не Ррон, который показался в дверях.

Секунда, и он схватил вредного студента за шиворот, выволок его наружу.

– Эй! – дылда только и успел вякнуть. И еще: – Эй, ты что творишь?!

– Э‑э‑это он меня связал! – вскричал вдруг Икен, тыча указательным пальцем освобожденной руки в сторону двери. Мне же осталось припугнуть его словами:

– Значит, слушай сюда, ты никого не видел и сам виноват в случившемся, понял? А если попробуешь свалить вину на моего голема, мало тебе не покажется, усек?

Парень кивнул, что радовало.

А я обернулась к обиженной девушке, хозяйке пострадавшей одежды, которая всё так же сидела на кровати и пялилась в нашу сторону.

– Да я же только ради спора… – начал оправдываться виновник происходящего, пока его развязывали. – Йен из братьев Райфов поймал меня на слабо, понимаете?

– И именно поэтому ты заявился на женский этаж и собирался что‑то сделать с моей одеждой?

– Да, я хотел одолжить… – нехотя согласился Икен.

– Ага, и выбрал именно мою комнату? – негодующе фыркнула девушка с кровати. – Повезло же мне, слов нет!

– Так ты же её не заперла, да и к выходу близко, – оправдался горе спорщик. – Я‑я возмещу.

– Уж будь любезен, – сказали мы вдвоем в один голос.

– Ты только голема своего больше на меня не натравливай, а, – проскулил студент, поднимаясь со стула, чтобы опасливо сделать шаг в сторону и попятиться под тяжелым взглядом Ррона.

Мне же осталось лишь вздохнуть и попросить голема сбавить обороты в надежде, что он меня поймет:

– Не трогай больше никого здесь, ладно? Иначе меня могут выгнать из академии.

– Ага, выгнать? Тебя‑то? Внучку Лиоры? – вякнул Райф из коридора.

Решила пропустить, по сути, обвинение в предвзятости ректора мимо ушей и гордо вздернула подбородок. Подумаешь, пусть завидует. Уж я‑то знаю, что поступила благодаря своим способностям, выиграла, между прочим, грозовика Леофреда.

Правда, чтобы меня все‑таки допустили до самого экзамена, пришлось просить помощи у бабушки. Однако вышло так случайно! И больше я этого делать не собираюсь. Категорически. Сама справлюсь!

– Пойдем, – позвала я Ррона, поняв, что находиться в чужой комнате больше нет смысла. Тем более разговаривать ни с кем из присутствующих я не имела ни малейшего желания.

Ничего не объясняя, просто вышла в коридор, где сейчас обиженно подпирал противоположную стену дылда из братьев Райфов, не знаю, как звать его по имени. Да и знать не хочу.

Прошла мимо.

Голем шествовал за мной, точнее, отставал на несколько шагов. И это откровенно радовало, в смысле, что он вообще нашелся. Сам. Потому как я даже не представляла, где его искать в случае чего.

Глава 13. Семейный ужин

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Верхний край круглого светила еле‑еле выглядывал из‑за горизонта, нагоняя холод в окружающую меня реальность. Оранжевые всполохи световых лучей красили поверхность воды где‑то там, близ горизонта, в ярко‑зеленый, а крыши башен и домов Сойна, ютившихся на вершине скалы, в золотистый и местами серебряно‑розовый цвета.

Крепчающий ветер трепал мои спутанные волосы, напрасно собранные в хвост, когда я, исписывая пятый кряду магический мелок, отчаянно пыталась вызвать еще одного голема, любого. Да хоть самого маленького, как мои Тирл, Торл и Трамл…

Но ничего. Совсем ничего! Сила словно не откликалась!

Ррон послушно сидел невдалеке от меня, на крыше общежития академии кристаллисков, уставившись в одну точку, куда‑то за горизонт, а я продолжала истязать свои нательные кристаллы. И ведь дело не в энергии, которой было предостаточно.

Наоборот, из‑за её переизбытка я даже чувствовала легкое жжение на коже вместе с покалыванием. Магия струилась по телу, позволяя не мерзнуть при резком снижении температуры в связи с наступлением вечернего холода.

Забыв обо всем на свете, я в тысячный раз рассматривала идеальное начертание очередной печати, призывающей големов, и прикусила губу, стараясь увидеть незримую разницу между десятками других таких же.

Как вдруг меня нашли и отвлекли.

– Вот ты где… – раздалось глухое за моей спиной голосом ректора.

Перевела взгляд к боковой лестнице, по которой на крышу поднялся бабушкин воздыхатель, Вилфрид Сторсо фон Дорбен собственной персоной, и постаралась не кривиться, припоминая события уходящего дня.

– Здравствуйте, – поприветствовала его, вспомнив о приличиях. А кроме того, еще и обещание отправиться в совместный поход…

Невольно вздохнула, «радуясь» перспективе провести весь вечер в его обществе. Тем более матушка наверняка устроит мне нагоняй при встрече, не обращая внимания на свидетелей.

– Спешу напомнить тебе о наших планах, – деликатный полушепот ректора, этакого моложавого властного старикана с орлиным профилем, заставил невольно смутиться. Ррон, к слову, медленно поднялся на ноги и моментально очутился рядом со мной, нависая внушительной скалой.

– Да‑да, припоминаю, – я поспешила улыбнуться, пока этот рьяный защитник не вздумал пересчитать косточки ректора просто так, например, за всякие там двусмысленные намеки. Поэтому раздосадовано поднялась на ноги, оттряхивая руки. – Что ж, идемте.

Как странно, я думала, Ксанья ему уже рассказала о своих подозрениях на мой счет, но… судя по добродушному настроению, ректор не собирался меня отчитывать. Более того, внимательно пронаблюдав за его походкой вприпрыжку, которой он вновь отправился к лестнице, поняла одно: его мысли сейчас занимало что‑то совсем другое, никак не проблемы академии и ее студентов.

Ага, бедная моя бабушка.

Мысленно скривилась от этой мысли и отправилась вслед за ректором к спуску до подъемных платформ.

Естественно, Ррон от меня не отставал ни на шаг. Молча шел рядом. И, может, мне это показалось, но он озирался по сторонам. Решила украдкой понаблюдать за ним в течение всего нашего путешествия до дома Эдани.

И не зря.

Действительно, казавшееся отстраненным поведение голема было явно напускным. Ведь стоило мне подойти к краю платформы, как он тут же схватил меня за талию и притянул к себе. Правда, в следующий миг отпустил и вытянул руки по швам, стоило ректору Сторсо недоуменно повернуться в нашу сторону. До того он стоял ко мне спиной.

– Твой дед всегда был экстраординарной личностью, – заметил Вилфрид несколько минут спустя. Довершала же явный намек на оскорбление неприятная ухмылка. Чудом сдержалась от колкого ответа. Мол, по крайней мере, мой дед не вел себя как маленький ребенок, в отличие от некоторых.

Хорошо хоть, я жила недалеко. Долго терпеть ректора не пришлось. И как я умудрялась восторгаться его портретом и мечтать о личной встрече? Уму непостижимо!

Ведь его замечание убило всяческое расположение. А всё потому, что никого на свете я не любила сильнее своего деда. Даже бабушка в этом плане немного уступала. В смысле обожала её чуть меньше, чем всемогущего умнейшего Арэла Ллиска фон Гибрец.

Видимо, не дождавшись моей реакции на сущую провокацию, главный представитель дома Сторсо усмехнулся и пришел к странному умозаключению:

– А ты подросла.

Более того, взгляд его стал серьезным и каким‑то странным. Оценивающим с ног до головы.

– Определенно, идеальная партнерша для Лео…

Услышав такое в очередной раз, я невольно смутилась, пропуская мимо ушей его следующие слова.

Щеки так и запекло.

А Ррон, стоящий рядом со мной, напрягся, хоть и не двигался, даже пальцем не дернул. И я это отчетливо почувствовала, не пойму, правда, как именно, но факт оставался фактом: чем больше проводила времени в его обществе, тем легче и легче мне было понимать без всяких слов его поведение, улавливать эмоции, душевное состояние.

И тут я застыла. Душевное? Я подумала о душевном состоянии, эмоциях?!

Глаза мои раскрылись от беспощадного осознания, которое я подавляла в себе всё это время. Ррон живой! У него есть душа, эмоции, чувства! Я знала это, знала!

К тому моменту, когда пришла к неутешительному выводу, мы уже успели выйти из Академии кристаллисков и сейчас, по сути, топтались на пороге дома Эдани.

Ректор протянул руку, чтобы постучать кнокером о дверь. Но не успел.

Створка широко отворилась, а на пороге нас уже встречали.

– Мия, дорогая, ты дома? – услышала я звонкий голос моей любимой ба.

Оглянуться не успела, как она отпихнула вначале Вилфрида, затем и Ррона в сторону и обняла меня до хруста костей, никак не меньше.

И тут же на ушко прошептала:

– Прости, милая, я здесь ни при чем. Учти, хочешь учиться, отказывайся от всего на свете, поняла?

– Лиора! – вознегодовал ректор.

Чего это он?

– Мама, дочь? – позвала нас Анна Эдани откуда‑то из глубин дома. – Входите, не стойте на пороге!

А бабушка повторила, как для несмышленой:

– Мама пригласила на ужин…

Но договорить ей не позволил настырный Вилфрид, негодуя:

– Об этом уговора не было, Лиора!

– Начнем с того, что я с тобой вообще ни о чем не договаривалась, кроме двух свиданий.

Смерив своего воздыхателя если не презрительным, то весьма близким к тому, взглядом, моя бабушка распрямила плечи и гордо вплыла внутрь.

А я наконец закрыла рот, распахнутый настежь от удивления. И постаралась изобразить что‑то похожее на её надменную мину, следуя хорошему примеру.

Что ж, отказываться и упрямиться я умею. Главное, чтобы меня не застали врасплох. Остальное не так важно, пока Ррон со мной.

– Голем пусть останется на улице, – услышала я приказ Анны. М‑да. Ожидаемо, но…

– Тогда и я никуда не иду! – упрямо скрестила руки на груди и остановилась на верхней ступеньке почти у самого порожка.

Жаль только, помня об ужине, не стала есть в столовой, и желудок мой нещадно ныл, требуя хоть какой‑то еды. Пришлось спешно поменять план действий.

– И вообще, я пришла за вещами, – обернувшись к голему, махнула рукой в сторону дома. Недавние воспоминания о том, что он, скорее всего, живое существо, заставили смущенно потупиться и мысленно попросить прощения за такие приказные жесты.

Голем упираться не стал и даже кивнул!

Приободренная этим фактом, я расправила плечи и подобно бабуле вплыла внутрь. «Думаю, с гордостью пройду мимо столов, сверну в свою башню за вещами и постельными принадлежностями. А там, может, и Эйду встречу, попрошу принести еды с кухни», – мечталось мне, пока я невменяемо пялилась на очередное застолье в нашем доме.

– Погодите, так вчера же было… – вырвалось у меня само собой, когда переварила увиденное. М‑да. Количества разодетых в праздничные наряды парней, юношей или уже мужчин разных мастей, ростов, да вообще, в целом внешности, не счесть. И все сейчас пялились на меня одну.

– Здравствуй, Мия, – робко поздоровался со мной Леофред.

Невольно нашла его взглядом. Сидит весь такой смущенный, смотрит в тарелку. А сзади раздалось одобрительное голосом ректора:

– Молодец, внук, не теряешься.

– Дорогая, ты проходи, не стой столбом, – мамуля сидела во главе сего мероприятия, а по обе стороны от неё расположились молодые парни примерно моего возраста в количестве пары десятков штук. Мужчин постарше разместили почти на самом углу. А за параллельными друг другу частями праздничного стола, исполненного в виде буквы «П», занимали места, похоже, всяческие там родители, родственники или болеющие душей и сердцем за того или иного претендента. Немного не поняла. По крайней мере, там были и женщины, и старики.

Бабушка и тут не удержалась, решила подколоть, пока усаживалась на стул рядом с другими взрослыми свидетелями этого балагана.

– Правильно, вчера было дефиле в ритуальном платье, а сегодня смотрины. Всё как полагается.

– Но‑но я же учусь! – выпалила я, наконец опомнившись. Правда, с места не сдвинулась. Поэтому ректору пришлось обходить меня, стоящую в проходе, втянув живот.

– А вот это вопрос спорный, – Вилфрид хмыкнул по пути к столу. – В первый же день зачисления на тебя уже куратор жалуется.

Ах, он противный старикан! Ни словом об этом ранее не обмолвился. Видимо, боялся спугнуть… Хотела же оправдаться… Уже было набрала воздуха в грудь, чтобы рассказать, что произошло на самом деле, вот только слова в голове сталкивались друг с другом, а язык попросту онемел.

Собственно, по этой причине я молча открывала и закрывала рот, багровея, если не от злости, то легкого негодования точно…

– Ну что ты в самом деле, как маленькая? – упрекнула маман. – Проходи, никто тебя не укусит.

Рукой она похлопала по сиденью пустующего стула рядом с собой.

– А вот тут я бы поспорила, – бабуля подлила масла в огонь. – Судя по накалу страстей, не укусят, так оближ… – Один острый взгляд маман, и даже гордая Лиора Ллиска умолкла.

Для пущей убедительности главной хозяйке дома Эдани не хватало только грозно стукнуть кулаком по столу. М‑да… Когда она в таком настроении – жди беды. Пришлось немного ей подыграть, чтобы совсем не рассвирепела.

– Но только я с Рроном, – скрестила упрямо руки на груди. Однако все‑таки сдвинулась с места и нехотя пошла к ней.

– А как же, – согласилась ба. Я перехватила её подмигивающий взгляд. И мысленно поблагодарила.

– Вот и хорошо! – добавила к сказанному и ускорилась, чтобы поскорее занять свое место.

Обернулась и махнула растерянному Ррону. Хоть он и старался не подавать виду, однако удивленную округлость глаз я всё же заметила. И губы у него сейчас чуть сильнее поджаты, чем ранее.

Вот глупая, и как я могла не замечать за ним такого поведения?

Обогнув стол, старалась не реагировать на оценивающие взгляды мужчин и их болельщиков. Чувствовала себя какой‑нибудь диковинной бирюлькой, выставленной на продажу.

Искренне радовал тот факт, что бабушка предупредила. Если вариантов не было, она бы не стала обнадеживать раньше времени, ведь так?

Как бы моя ба ни любила шутки, но столь зло она еще ни разу меня не разыгрывала, наоборот, в нужные моменты выручала.

– Простите, – прежде чем сесть, я обратилась к белобрысому пареньку, утроившемуся справа от моего стула. – Вы не могли бы пересесть? Мне нужно это место для моего голема.

Поначалу обрадованный моим вниманием голубоглазый смазливый парень лет двадцати, переварив сказанное, явно приуныл. Жаль только вставать со стула не спешил.

– Мия! – возмутилась мать.

– Что? – ответила ей той же интонацией. По рядам присутствующих прошелся негромкий шепоток, но мне было наплевать. – Мой голем. Что хочу, то и делаю! Хочу, рядом сажаю за стол. А хочу, иду собираю вещи, и…

– Ладно, – раздраженно согласилась Анна Эдани. – Ладно, только сядь уже.

Блондин сокрушенно поднялся и пошел искать себе новое место где‑то сбоку. А я наконец расположилась. Заодно и похлопала ладонью по сиденью рядом, предлагая Ррону сесть. Тот молча подчинился с легкой улыбкой на губах. Умничка моя!

Не знаю почему, но эта мелочь меня так обрадовала, так обрадовала! Правда, отвлекшись на него, я чуть было не прозевала самое интересное.

Маман тем временем провела ладонью по лицу, устало вздохнула и попыталась улыбнуться. И вместе с тем проворчала, совсем как старушка:

– И почему это я чувствую себя главной злодейкой?

Взгляды многих сидящих здесь, из тех, кто хоть немного знал нашу семью, устремились к моей ба.

Бабуля не подвела:

– Да потому что так и есть на самом деле.

– Так традиция же…

– Ха! Традиция, – Лиора повернулась к своей соседке, импозантной, такой же, как и она сама, седовласой женщине, этакой даме в самом расцвете сил, видимо, закадычной подруге. – А помнишь Риада, как твой сын таскался за ней, цветы дарил, она соблаговолила дать ему согласие, однако в этот же вечер вернулся Рол из плавания и…

– Лиора! – прервала её Анна, густо краснея почти до кончиков ушей.

Поразительно!

– Да‑да, так и было… – поддакнула та самая Риада.

Посмотрела в её сторону и перехватила хитрый прищур этой самой Риады, в ответ тоже улыбнулась. Похоже, бабуля привела с собой группу поддержки. Мне же это только на руку.

– Заметь, Анна, не моя была идея созывать всех в очередной раз, – бабуля демонстративно схватила салфетку со стола и расправила её, чтобы положить на колени. – Тем более от сытного пиршества и занимательного зрелища, думаю, никто не откажется.

Немного онемев из‑за бесцеремонного поведения моей бабули по папиной линии, Анна Эдани дрожащими руками взяла бокал и отпила вина. Мне вдруг стало так её жаль. Улыбка стерлась с моего лица. Видимо, кто‑то перегнул палку.

– Прошу, приступайте, – проронила глава дома Эдани севшим от волнения голосом.

А мне сделалось не по себе.

– Мам, – позвала я её негромко. – Ну в самом деле, я не хотела.

– Ты‑то здесь при чем? – Слезы блеснули на глазах мамули. Сердце моё неприятно сжалось. Мамины голубые, такие лазурные‑лазурные глазки на миленьком личике посмотрели на меня грустно‑грустно. А её теплая рука так трепетно сжала мою ладонь, усиливая муки совести во сто крат. Если бы только не её слова: – Лучше выбери себе уже кого‑нибудь, и закончим этот вечер поскорее…

Вот же! Хитрая лиса, а? Я чудом не попалась на её уловку! Чудом не дала обещание в такой момент, а ведь готова была сказать что угодно, лишь бы она не расплакалась…

– Можно, я на ушко тебе скажу, кто мне нравится? – вздумала немного подыграть.

К слову, ритмичные стуки, лязг вилок и ложек о тарелки, равно как и легкий гомон, мигом прекратились. Наступила звенящая тишина.

– Он такой большой, нет, огромный просто, – вроде как шептала я, но слышали меня все без исключения. А кто не расслышал с первого раза – эхо ему в помощь. Высокие и плечистые парни после моих слов довольно заухмылялись.

– Краси‑и‑ивый, – протянула я влюбленно. – Весь такой, ну… Такой! И блестит на солнце своей темной кожей, и вообще…

Улыбки стерлись с лиц и присутствующие почему‑то воззрились на моего Ррона. Тот чуть слюной не подавился, судя по всему, или слегка кашлянул, останавливая громкий позыв горла еще на подступе к языку.

Глаза окружающих меня ллисков округлились. А я запоздало осознала, что невольно подставилась, поэтому поспешила договорить скороговоркой и громко:

– А еще у него хитиновый панцирь, и зовут его морской глубоководный ларг.

По рядам прокатились разочарованные вздохи с примесью облегчения.

– Мия… – мамуля моя сверкнула на меня обиженным взглядом.

– Что? – состряпала в ответ невинную рожицу и тоже наконец взяла салфетку, решила набить род едой по самое‑самое, чтобы неудобно было говорить глупости. Да и вообще говорить.

Поняв, что спорить со мной бесполезно, равно как и манипулировать, Анна Эдани горько вздохнула.

Неожиданно в наш с мамой разговор бесцеремонно вмешался ректор Вилфрид. Надменно приподняв свои кустистые седые брови, он заметил как бы между делом:

– Кстати, мой внук, Леофред, тоже очень любит ларгов, и в этом они с Мией похожи.

– Мой сын тоже! – вскричала какая‑то женщина справа от меня. Не успела заметить, какая именно. Потому что следом раздалось многоголосое одновременно и хором, и вразнобой:

– И мой!

– И я!

– Я тоже!

Но больше всех отличилась одна рыжая кудрявая дама – строгая на вид, в бежевом платье с глухим вырезом:

– И моя Ксанья тоже очень любит ларгов, только о них и говорит целыми днями.

– Простите, это вы про свою дочь говорите? – уточнил у неё ректор недоуменно. Честно говоря, его эмоциям сейчас вторили и остальные сидящие за столом.

Но дама не растерялась:

– А что? Вы все тут признаетесь в любви этим склизким вонючим монстрам, а мне что, нельзя? Тем более дочь у меня будет куратором Мии на Морском факультете. И она действительно любит ловить этих треклятых ларгов.

– Простите, а что вы здесь…

– Я здесь ради своего сына, младшенького братика Ксаньи Лорбель фон Хоркурт. – Строгий взгляд яркой представительницы рода Хоркуртов потеплел, когда она посмотрела на неказистого с виду, рыжего веснушчатого паренька, смущенно ссутулившего плечи.

– М‑ма‑мама, я‑я не х‑хочу здесь быть, – ответил он ей, запинаясь.

И снова первой отличилась моя бабушка. Она просто разразилась таким диким громким хохотом, что за ней тут же повторили и остальные, хотели они того или нет.

Буквально через секунду кругом звучало:

– Муа‑ха‑ха‑ха!

– Ха‑ха‑ха!

А еще довольно сдержанное:

– Аха‑ха…

К концу всеобщего шумного гогота я тоже сидела и тихонько посмеивалась вместе с мамой. Ррон всё это время сидел и спокойно ел, не обращая ни на кого внимания. Точнее, долго и методично ел. Пока бабуля наконец не начала всхлипывать и попеременно стучать рукой по столу. Тогда‑то его челюсти остановились, и он бегло осмотрел присутствующих. Затем снова невозмутимо принялся за еду.

Немного отойдя от настоящего приступа смеха, Лиора утерла салфеткой слезящиеся глаза и хрипло проронила:

– Фарида, ты бы вначале у своего сына мнения спросила, прежде чем вести его сюда на смотрины, а? Как ты думаешь, они смогут заняться продолжением рода, если он не хочет…

Однако рыжая дама всеобщего веселья не разделяла. Казалось, она внутренне кипела, позвякивая крышкой, как пустой чайник, раскаленный на огне. Будто вот‑вот засвистит через нос.

Когда же её терпение кончилось, точнее, настала наивысшая точка кипения, она подскочила со стула и разразилась прямо‑таки гневной тирадой:

– На себя бы посмотрели! Заставляете внучку выбирать себе партнера, когда она совсем не согласная! Зачем тогда созывали всех нас, чтобы в очередной раз показать своё превосходство и материальное благополучие, да? Да вы спросите! Спросите вон у остальных. Думаете, все тут сидящие так и жаждут отдать своих сыновей на растерзание такой ветреной, поверхностной девице, как ваша Мия? Не‑ет… А вот и нет! Все только и жаждут продвинуться в совете и скрепить союз между семьями, только и всего!

– Ветреной? – почему‑то из всего сказанного мою маму оскорбило только это слово. Потому как она его даже повторила с затаенной злобой в голосе.

– Ветреной, говорите?

Вилка звонко выскользнула из моих пальцев и упала вначале на стол, а затем уже дезертировала на пол. Увы, на это внимания никто не обратил, равно как и я.

Ведь эта женщина, Фарида, мама Ксаньи. И пускай, она меня унизила, пускай. Мне не привыкать к такому отношению. За спинами обо мне судачат все кому не лень. Возможно, используют словечки и обиднее. Но вот столь открытая враждебность мамы моего куратора – это, конечно, новость не из приятных. Неужели всё так плохо? Неужели они обе меня так сильно ненавидят?

Рыжая дама из дома Хоркуртов постепенно остыла и, оглядываясь по сторонам, наконец осознала, как умудрилась отличиться. Пару раз удивленно хлопнув глазами, она оторопело села обратно на стул и опустила виноватый взгляд на свои руки, или же колени. С моего места было не разобрать.

– Я… – только и сказала она.

– Поверхностной, значит, да? – мамуля не унималась. Сверлила её негодующим взглядом.

Да уж, ситуация…

Нужно срочно заканчивать, пока не договорились до драки. Недолго думая, я схватила тарелку с мясным пирогом, надрезанным только с одного края, поднялась со стула и громко отчиталась, отвлекая внимание:

– Я всё! Спасибо, было вкусно. Никто из здешних парней мне не нравится, вы уж не обижайтесь. Ухожу. Ррон, идем.

К сожалению, голем мой по‑прежнему сидел и размеренно ел какой‑то суп, пользуясь столовыми приборами.

В очередной раз воцарилась громкая тишина. Эта такая, когда все молчали, но при этом продолжали себе работать ложками и вилками. Короче говоря, молча ели. Ррон в том числе.

Заметив же наконец, что что‑то не так, он поднял взгляд от тарелки, боковым зрением заметил стоящую меня и – о чудо! – моментально сообразил, чего от него ждут. Молодец, умный малый, ничего не скажешь. Но главное, какой послушный…

Поднялся, скрипя стулом, и первым делом перехватил у меня тарелку. Затем невозмутимо встал за моей спиной, словно испугался чего‑то.

Да уж. А еще голем, называется.

Мамуля всё это время изумленно смотрела то на меня, то на Ррона.

Радовало, злиться перестала. Отвлеклась. Хотя, не уверена, что после моего ухода скандал замнется сам собой. Но искренне на это надеюсь. А надежда, как известно, умирает если не последней, то предпоследней точно. Последней умру я. Или первой… От стыда.

По этой и многим другим причинам устремилась через весь зал прямо на выход. Решила вещи забрать завтра после занятий.

– Я‑я провожу, – вызвался вдруг Леофред, подскочив со стула.

– Ладно, – нехотя согласилась я, не ведая, что творю. И только звук хлопка – бабуля стукнула себя ладошкой в лоб – позволил понять: я явно сделала что‑то не так.

Отказываться от всего?!

– А‑а‑а, нет! Я сама дойду, не надо…

– Поздно! – рявкнул Вилфрид. – Ты уже согласилась на его ухаживание, Мия. Будь добра, иди, куда собралась. А мы тут и сами договоримся.

– Нет, вы чего, это же…

– Иди, Мия… – Голос моей любимой бабушки был, как никогда, серьезен. – Я разберусь. – А после успокоила меня с улыбкой: – Одним свиданием больше, одним меньше, какая теперь уже разница…

Мне же оставалось вылететь из дома так быстро, как только умела, пока еще раз кого‑нибудь не подставила! Ох уж эти глупые правила, традиции, законы!

Глава 14. Спальня

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

Абсурдная, по всей видимости, ситуация сложилась на ужине, на котором мне предоставили великую честь поприсутствовать. Судя по визуальному сходству, родительница Мии явно старалась добиться всем этим сборищем недоумков какого‑то эффекта. Особенно если учесть тот факт, что молодая, сносного вида женская особь была всего одна, и та моя хозяйка, среди стреляющих взглядами самцов и еще каких‑то взрослых гуманоидов, сидевших за крайними столами, то вывод напрашивался сам собой.

Мию прочили кому‑то в партнеры, или как это у них называется?

Тестостерон в воздухе если не зашкаливал, то, откровенно говоря, доминировал над приятными запахами вполне вкусной еды, особо остро ощущаемыми на голодный желудок. Я, как только мог, старался не реагировать и ускоренно работал челюстями. Ел молча.

Но, к сожалению, терпением Мия не отличалась. К тому моменту, когда она вновь подскочила из‑за стола, подхватив тарелку с какой‑то хлебно‑мясной лепешкой, мне пришлось все‑таки последовать её примеру, встать и на всякий случай забрать ношу из рук, пока не уронила. Это она может.

Далее нас вызвался провожать обратно вездесущий дрыщ, он же друг детства (судя по всему), он же недавний соперник на арене. А еще тайный воздыхатель и ревнивец. Неужели этот наивный думает, будто я не вижу все его любовно‑подозрительные взгляды то на хозяйку, то в мою сторону?

Да даже будь я слепым, не слышать его томные вздохи из нас двоих могла только Мия. Понятия не имею, что у неё в голове такого занимательного творится, что она не реагирует на страдания паренька. На десятом шумном вздохе я бы точно не выдержал и, будь девушкой, предложил бы отношения чисто из жалости. Хорошо, конечно, что это не так, что я все‑таки мужик, и что ему пришлось нас покинуть вздохе на восьмом.

А то еле себя сдерживал от желания похлопать беднягу по плечу. Мол, крепись, парень.

Мия при этом сморщила свой маленький прямой носик и о чем‑то действительно усиленно задумалась. На лбу её залегли глубокие борозды морщин, прям как у её родительницы, когда она хмурилась, глядя в мою сторону.

– Ваади, – бросила она своему воздыхателю, когда мы оба зашли в комнату, спальню хозяйки. Но настырный паренёк уходить не спешил, смотрел на меня недовольно. Я стоял и ждал развития событий. Неужели он реально отважится устроить сцену ревности из‑за такого, как я?

Да она же меня и за мужчину‑то не считает. Эх, знал бы я их язык, непременно бы шепнул ему об этом еще тогда, когда мы поднимались на лифтовой платформе.

Но нет, понять их мне всё еще было сложно, особенно из‑за отсутствия какого‑либо учителя или хотя бы книги, которую я бы мог прочитать.

А символы, мелькающие пред глазами то тут то там, остались за пределами моего понимания и, как следствие, запоминания.

К слову, воздыхатель‑то не сдавался, затараторил что‑то на своем «бельме‑мебельме», тыкая пальцем в мою сторону. Да, зря я ему сочувствовал. Сейчас он вызывал во мне не столько жалость, сколько раздражение.

– Ко ваади! – даже крикнула Мия. А я понял, что пора бы и вмешаться. Сделал пару шагов в его сторону, надвигаясь на этого щуплика своим внушительным ростом, весом, мышцами, короче говоря, авторитетом.

В глаза старался не смотреть, вдруг еще поймет, что я разумен. Тогда реально проблем не оберусь, особенно если разлучат с хозяйкой и поселят где‑нибудь в соседнем здании. И да здравствует слабость, да здравствует ломота во всем теле.

Не, не хочется как‑то. Поэтому сдержал себя, рукоприкладствовать не стал.

Задохлик, который воздыхатель, обиделся… очень. Весь такой насупился, что‑то вякнул и ушел наконец, правда, дверь не закрыл.

Хм. Прошел и исправил эту оплошность. Однако, когда обернулся, изумился до глубины души. На секунду мне показалось, будто во взгляде Мии прочитался испуг.

Вот так новости. Это из‑за меня‑то?

Потупил взгляд и застыл, вновь изображая кусок подвижного камня. Вроде бы успокоилась. Но что‑то в её поведении явно изменилось.

Что именно, понять так и не смог.

– Кууди ато, – Мия поманила меня пальцем к столу.

Ах да, мясная лепешка.

Подчинился и подошел к ней. Хозяйка села на стул и похлопала рукой по столешнице. Если честно, не понял, то ли она мне предложила сесть на стол, то ли поставить туда тарелку с едой. Второе было бы логичнее предположить.

Ну‑ка. Прокатит? Нет? Поставил тарелку.

Мия вроде бы не разозлилась, но перевела на меня странный взгляд. Я стоял и ждал дальнейших приказаний. А она взяла, с места подскочила и… зачем‑то стала толкать назад, упершись руками в мой торс. От одного её прикосновения мне вдруг стало как‑то не по себе. Нервы там, где она меня касалась, дернуло, вызвав легкую дрожь.

А она вроде бы и не почувствовала, попыталась толкнуть еще сильнее. Ну, я и сделал шаг назад, посмотрел, куда она показывает, и наконец понял. Мия хотела, чтобы я сел на стул рядом.

Хоть я и не желал прерывать наш с ней контакт, но все‑таки решил не сильно упираться, а сел, куда указала. Легкое разочарование проскользнуло в её взгляде, прежде чем она опустилась на своё место. Что я сделал не так? Вот бы треснуть себя по голове за недогадливость, а? Нет, нельзя, испугаю её. Это уж наверняка.

Поймал себя на мысли, что и сам чуть не вздохнул горестно, прям как тот дрыщ. Помянул его нехорошими словами. Плохой пример заразителен. Теперь вот с новой вредной привычкой воевать придется. Методично вытравливать из головы.

Пока я думал о своём, Мия отломила себе небольшой треугольный кусочек лепешки с начинкой и остальную часть на тарелке подвинула ко мне. Так еще и кивнула с улыбкой. Удивительно!

Да, я, конечно, всё еще был слегка голоден из‑за большого перерыва между прошлым приемом пищи, но откуда ей об этом знать? Что я еще не наелся после ужина?

Перехватив мой удивленный взгляд, хозяйка явно смутилась и слегка отвернулась. Я же мотнул головой, заставляя себя в очередной раз прикинуться каменным изваянием. С одной поправкой, жующим мясную лепешку каменным изваянием.

Кстати, интересная бы получилась картина, жующая статуя. Хотел было хмыкнуть, правда, чуть не поперхнулся, успел все‑таки проглотить еду.

А Мия вновь посмотрела на меня как‑то странно, жалостно так. Сделав еще один укус от своей маленькой части лепешки, взяла и протянула её мне.

Я чуть было не поперхнулся повторно.

Погодите, она, что ли, подумала, будто я давлюсь едой из‑за голода?

Приятное чувство разлилось в груди от осознания, что эта вот мелочь за меня переживает. Ничего не смог с собой поделать, улыбка сама растянулась на моем лице, когда я смотрел в её такие ясные голубые глаза. Хоть и когда‑то они казались мне уродством, но только не сейчас.

Чем больше я на неё смотрел, тем больше она мне нравилась, такая, какая есть. С бледной кожей, светлыми кудрявыми волосами, со странным голубым камешком, выросшим аккурат в центре лба.

Когда же я наконец опомнился, отвел взгляд и отрицательно помотал головой. Щеки мои пекло и отчаянно хотелось ударить себе по голове чем‑нибудь тяжелым, или же почесать лоб об стену несколько десятков раз, что тоже, в принципе, неплохо.

Как? Вот как, скажите, теперь играть безмозглого слугу после таких вот взглядов? Или же она наконец догадалась, что я живое существо?

Посмотрел на неё украдкой, ведь точно же! Поняла… Сидит, смущается, плечи ссутулила. Хм. Плохо. Видимо, страх, который увидел в её глазах, был настоящим. Она меня побаивалась.

Оно и понятно.

Доев свой кусочек лепешки, Мия аккуратно вытерла ладонью губы, смахивая крошки с лица. А я так засмотрелся на неё, что даже не заметил, как сам протянул руку и снял со щеки малюсенький кусочек мясного фарша.

Девушка вздрогнула, но и только, сидела на стуле ровно и окинула меня странным взглядом. Невыносимо было смотреть на неё и не понимать, о чем она говорит, о чем думает. Особенно сейчас, когда заставил себя убрать руку, а ведь хотел провести пальцами по её губам. Вовремя одумался.

Может быть, она опять меня испугалась? Почти рискнул посмотреть ей в глаза. Но… момент был упущен. Мия встала со стула и отправилась к шкафу. Я остался за столом, ел чисто машинально, не чувствуя вкуса. Все мои мысли сейчас занимала одна она и эмоции на её лице. Что это было? Точнее, испугалась ли Мия в этот раз? И что она сделает, как поступит, когда я опять к ней прикоснусь? Даже если вынужденно?

Определенно, не стоит этого делать ни под каким предлогом. Иначе сдерживать себя от более опрометчивых поступков и менее невинных касаний будет крайне сложно.

Пока я раздумывал, уйдя в себя, даже не заметил, как Мия покинула комнату. Когда очнулся, моему взору предстал открытый шкаф, в котором из вещей лежала только её дневная одежда и пара белых отрезов ткани.

Хм, видимо, ушла по «своим» делам. Преследовать не стал, чтобы лишний раз не пугать. Хотя и легкая тревога за хозяйку всколыхнулась внутри.

Нет, определенно, лучше лечь спать и ни о чем не думать. Я остался жив, и стоит быть этому благодарным.

Пошарил взглядом по комнате и понял одно. Кровать‑то одна.

Н‑да. И как быть?

Глава 15. Кружок по интересам

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

«Нельзя! Нельзя! Нельзя… думать о нём в таком ключе! – мысленно корила себя и разбушевавшиеся чувства внутри своего тела».

Ведь ровным счетом ничего же не произошло, нет? Тогда почему я так на него реагирую? Почему мне так приятно, когда он смотрит на меня с улыбкой, скупой такой, осторожной, но улыбкой!

Я шла по коридору и отчаянно хотела что‑нибудь пнуть, чтобы просто выместить бурлящие внутри чувства.

А сама еще осознать не успела, зачем вылетела из комнаты, прихватив с собой маленькое полотенце для рук и лица.

Точно!

Собиралась умыться перед сном. И, может быть, слегка освежиться? Нет, душ я оставлю на потом. Тем более не знаю, где он здесь находится. Собственно, и туалет бы поискать или, может быть, у кого‑то спросить.

О, а вот и…

Осторожно выглянув наружу, девушка моего возраста в ночнушке и босиком быстро шмыгнула из своей двери в чужую, соседнюю напротив. Ну, или, наоборот, из чужой в свою.

Хм.

А вот это интересно…

Хищная улыбка непроизвольно растянулась на лице, когда я подкралась в своей почти бесшумной обуви без каблуков к этой двери, а там…

Девичье собрание в самом разгаре.

– И что ты предлагаешь? – прошептала одна довольно громко.

– Ну, как «что»? Они тут наше бельё воруют, предлагаю сделать то же самое! – под конец одна из девушек даже крикнула, а потом стушевалась: – Ой…

– Я, кстати, могу вам в этом помочь, – решила, что стоять и просто так подслушивать неприлично, хоть и более безопасно. Но все‑таки вмешалась. Открыла дверь и первым делом встретилась взглядом с Лирой ун Штольт. Мамочки, Штольт!

Искренне надеюсь, что они не услышали скрипа моих зубов.

«Так, ладно, улыбаемся и делаем вежливое лицо», – приказала себе. А заодно окинула взглядом еще пятерых девушек в ночнушках, подсвеченных магическим сиянием из коридора.

– У тебя, что ли, тоже украли? – спросила с сомнением одна из сидящих рядом с дверью, прямо так, на стуле, придвинутом к стене. Темненькая, смугленькая. Плечи ссутулены, взгляд подозрительный.

– Э, нет. Но это только потому, что я еще не принесла с собой вещи из дома.

– А как же ты завтра будешь без сменного? – спросила другая, рыженькая.

На меня посмотрели все присутствующие, а одна даже фыркнула:

– И спать в чем собираешься?

– Так, это, давайте я сама разберусь со своим нижним бельем. Сейчас ведь речь о вашем, не так ли?

С этими словами я закрыла за собой дверь, и в комнате стало угрожающе темно. Глаза, к сожалению, долго привыкали ко мраку, поэтому я не видела, кто говорил. Могла только различать голоса.

– Ну что, скажем ей? – спросила одна.

– А что она может? – задалась вопросом другая.

– Как что? Это же Гибрец, она может всё, и её за это не исключат, – а это уже третья решила меня представить или же подставить, что больше похоже на правду.

В комнате воцарилась гнетущая тишина.

– Вообще‑то, ректор спит и видит, как бы меня исключить, – добавила я к сказанному, – чтобы матушка нашла мне партнера поскорее.

– Почему? – закономерно уточнил кто‑то из пятерки.

Как, она не знает, что ли? Ай, это всё равно не секрет.

Нехотя выдавила из себя:

– Я вчера умудрилась надеть ритуальное платье…

– И тебя отпустили в академию? – с сомнением спросила еще одна.

– Да…

– Я же говорю, она может всё.

– Ладно, тогда слушай, – кажется, вот этот голос я узнала. Лира ун Штольт, судя по всему, главная в этом сборище наконец решила приобщить меня к общему делу. – Завтра рано утром, когда все парни пойдут умываться, мы планируем слазить к ним в комнаты через окно и позабрать их трусы из шкафов. Точно так же, как они своровали наши.

– Погодите, – остановила я. – Так вы же знаете, кто это сделал. И его разве не наказали?

– В том‑то и проблема, им ничего не было. И они не одни такие. У парней это что‑то вроде задания для поступающих и не только. Мол, докажи, что ты мужик, укради женское бельё.

– М‑да, фантазия у них, понятно, в какую сторону работает, – не выдержала я. – Но мы‑то… неужели мы тоже опустимся до их уровня?

– Это… – тут высказалась та темненькая, которая ближе всего сидела к двери. Я её не только узнала, но теперь уже и увидела. Привыкла наконец к темноте. – Пока братец жил с моей мамой, до отселения в мужской дом, он… В общем, он жуткий грязнуля, и у него вся одежда воняла, не то что там трусы.

– Вот‑вот, – поддакнула я.

Потому что помощь помощью, а рисковать здоровьем и репутацией ради такого очень уж не хотелось.

– И что же ты предлагаешь?

– Мм‑м, допустим, их можно проучить иначе, – начала я, не имея в голове ни единой годной мысли, идеи, да чего угодно.

Как назло, в комнате вновь воцарилась тишина, гнетущая, неприятная.

– Ну? – подтолкнула меня продолжить Штольт.

Я начала выкручиваться, перечисляя критерии вслух:

– Это должно быть что‑то не травмоопасное и очень обидное, такое, чтобы им больше неповадно было залезать к нам в комнаты и что‑то воровать.

– А давайте им с утра запрем туалет? – предложила одна.

– И как мы это сделаем? – Лира ответила скептически. – У нас нет ключа.

– Точняк…

– Нет, нужно что‑то изящнее, – отрицала я, мучая фантазию. – Мужчины, мальчики, юноши. О чем они мечтают…

– Ха… В их возрасте пубертатов‑переростков, понятное дело… – хмыкнула ун Штольт.

Все как по команде воззрились на неё с неподдельным интересом. Хоть я этого и не видела, но могла со всей уверенностью предположить, потому как и сама так же уставилась.

– И?

– Что «и»? О кровати они мечтают, – нехотя выдала она.

– Не поняла, – а это уже я отличилась. – У них же есть кровать. О второй, что ли?

– Тфу ты, – Лира вознегодовала, – да о девушках и юношах в кровати, вот только не говорите мне, что вы ничего там об этом не знаете.

Жаль, в комнате выключен свет, а то я бы внимательно посмотрела на лица всех присутствующих.

– А‑а‑а, так ты имеешь в виду покувыркаться в кровати, – процитировала я слова мамы, подслушанные еще в какие‑то пятнадцать лет, когда я не очень‑то понимала, зачем именно «кувыркаться» в кровати. Да, там мягче, чем на полу, но если матрас опустить на пол, то так кувыркаться гораздо безопаснее, чем на кровати. Позже Эйда все‑таки разъяснила мне это понятие, как могла. О том, что девочка ложится на кровать, а мальчик сверху, и дословно «всё такое, а потом рождаются дети».

К слову, кто‑то из девочек хрюкнул или всхрапнул, давясь смешинкой. Еще секунда, и уже двое начали тихонько хихикать.

– Короче, ты предлагаешь их жестоко обломать, – пришла к выводу Лира. – А что, это идея. Значит, завтра мы все дружно напишем им любовные письма и пригласим на свидание при луне…. Друг с другом.

– Да‑да, именно это я и хотела предложить… – подмазалась я.

Вообще‑то, ни о чем таком я не подумала даже, но мне не хотелось списывать заслугу со своих счетов.

– А давайте выберем такие места, где будет ну о‑очень темно… – со смешком предложила одна.

– Ага, как бы нам потом за это «темную» не устроили, когда горе кувыркальщики раскроют обман.

– Раскроют ли? – недоуменно спросила ближайшая ко мне.

– Поверь, пренепременно раскроют, – вновь проявила чудеса эрудиции ун Штольт. И тут же добавила: – Решено, значит, нужно найти места и написать записки от имени Мии.

– Э‑э‑э, – я закономерно вознегодовала. – А почему от моего имени?

– Ну, ты, как правильно выразилась Ксанья, «лакомый кусочек». А если спросят учителя и взрослые, всегда сможешь сказать, что ты здесь ни при чём. Ведь это мы напишем записки, и почерк будет не твой.

Так‑то оно так… Но чую пятой точкой, получится всё немного не так, как мы планируем, и еще, что бабушка меня убьет, после того как обман раскроется.

Однако и повода отказать, увы, не нашла. Ведь реально, можно просто всё отрицать.

– Хорошо, – нехотя согласилась я.

Уж лучше бы пошла мыться, как и собиралась.

– Ладно, пойду тогда, – поспешила попрощаться, пока еще что‑то на меня не записали. А заодно и уточнила: – И это, а где тут у нас умывальник или душ?

– А, так душевая уже закрыта. Если ты мыться собралась, то опоздала. А умывальники только в туалете.

– Ясно, – я зачем‑то вздохнула и больше спрашивать не стала. Вообще‑то, я узнавала направление, а не название комнаты.

Короче, поспешила выйти из спальни и пошла бродить и искать туалет. Самостоятельно. Так вероятность выше, что вообще доберусь.

Глава 16. Маленькое неудобство

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Моё маленькое приключение с поиском умывальника закончилось безоговорочной победой и немедленной капитуляцией. Моей капитуляцией.

Оказалось, горячую воду тоже выключили, как и заперли душ, и потому после понятного дела умывалась я практически ледяной водой. Что, конечно, закаляло тело и дух, но явно не моральную стойкость.

Иными словами, терпение моё страдало нещадно.

Но это опустим.

Возвращалась я в комнату в приподнятом настроении, с одной поправочкой, приподнято‑раздраженном. Да‑да, сама не знала, что такое возможно. Оказалось, еще как!

Ладно уж, вдохнула, выдохнула, успокоилась. Захожу обратно в комнату, а там…

Никого.

Но это только на первый взгляд. Кровать застелена, стул приставлен к стене, второй придвинут к столу, и моего голема нигде нет. Но… прислушалась и услышала легкое сопение в углу справа. Повернула голову и изумилась до глубины души.

Ррон спал на полу! Свернул рулоном какую‑то тряпку (как я догадалась позднее, свою собственную верхнюю одежду) и подложил её под голову вместе с согнутой в локте рукой.

А ведь точно же… Вторую кровать мне никто не позволил взять. Стоило начать вытаскивать чужую мебель из пустующей спальни, как тут же нарисовалась Ксанья и отругала меня, заряжая «позитивом» на весь последующий день.

Да.

Как сейчас помню, я тогда так сильно разозлилась, что готова была убить кого‑нибудь одним лишь взглядом. Поэтому, кстати, и решила всего‑то лишь забраться на крышу общежития и заняться любимым делом, черчением рун призыва, чтобы занять себя чем‑нибудь до ужина.

Ведь я реально хотела рвать и метать. Но это только пять минут после нашей с куратором стычки. Потом же я отвлеклась, подзабыла, повеселела…

Плохо, конечно, что я не взяла с собой ничего из дома. И плохо, что у нас одна кровать.

Вздохнула и прошла дальше к стульям, первым делом повесила на спинку нижнее белье, застиранное в ледяной воде, чтобы успело высохнуть к утру.

Конечно, неудобно будет без него спать, прямо в платье. Но иного выбора у меня просто не было.

Эх…

Покружилась растерянно по комнате, выхода из сложившейся ситуации попросту не видела. Ведь он реально живой, а спит на полу.

Шумно вздохнула и помянула нехорошими словами рыжую ловчиху, которая еще недавно была моим кумиром.

Хм, как странно. Буквально этим утром я была готова её боготворить за тот образ героини, умницы, силачки, который нарисовала себе из тех историй, которые о ней слышала, а уже к вечеру эта рыжая надменная злюка выводила меня из себя одной лишь кривизной ехидной ухмылки.

Фыркнула, припомнив упрямую гримасу на её лице, когда я упрашивала отдать мне вторую кровать. Казалось, эта вредина даже получала какое‑то изощренное удовлетворение из‑за моего затруднительного положения.

Ладно, ларг с ней, с этой Ксаньей.

Расправила кровать, отдернув одеяло, разулась, легла, кое‑как распластав юбку платья, чтобы не помялась. Всё! Закрыла глаза и попыталась уснуть.

Ага, размечталась…

Едва моя голова коснулась подушки, непрошенные мысли стали сами собой выплывать на поверхность сознания: «А он там не замерзнет ночью?», «Ему точно удобно?» «Ага, тебе‑то мягко на матрасе, а ему как?».

И всё в таком роде.

Перевернулась на другой бок, пытаясь отвлечься, и поняла, что, в принципе, кровать‑то может вместить нас двоих, если ляжем боком и спинами друг к другу.

Ой, а если утром меня заметят вместе с ним в одной кровати? Что тогда подумают? И вдруг доложат моей маман? А она непременно заберет меня из академии… И еще бабушка обидится и перестанет пускать в библиотеку в качестве наказания.

А‑а‑а!

Как же это бесит!

Быстро поднялась с кровати, пока не передумала и босиком отправилась в угол комнаты туда, где он спал.

«Ему хорошо, видит, наверняка, уже пятый по счету сон, а мне тут совестью мучиться!» – думала я, с сомнением глядя на его внушительное тело с согнутыми коленями, потому как ногам не хватило места, сейчас они упирались в тумбочку, стоящую рядом с кроватью.

«Хорошо ему, говоришь? – укорила я себя мысленно. – Да он даже вытянуться не может».

В общем, так я и сдалась окончательно. Опустилась на колени и стала его тихонько тормошить. Как бы не получить от своего голема кулаком в челюсть просто потому, что мешаю спать…

– Э‑эй, Ррон, – позвала я тихонько.

Он не отреагировал. Однако дыхание его сбилось, потому как больше не слышно было мерного сопения.

К слову, кожа голема гладкая, с легкими бугорками от странных тату, была очень теплой и такой… такой приятной на ощупь. Бесспорно, эластичной. Слегка увлекшись своим открытием, я его погладила его по плечу и предплечью.

А уже секунду спустя мягкие, податливые мышцы словно окаменели. Голем напряг руку.

«Может быть, ему не нравится?» – подумала я так, закусив губу.

Но делать нечего.

Предприняла повторную попытку еще осторожнее прежнего.

– Ррон, поднимайся, пойдем. Нам вдвоем на кровати места хватит.

Подхватила его за руку, и – удача! – он, видимо, понял, что же я от него хочу, повернулся на спину и уставился на меня вопросительно. А когда я потянула его за руку вверх, и сама поднялась с колен, он вначале сел, а после еще и встал на ноги.

Дальнейшие наши действия приличными словами, увы, не описать…

Я Ррона и толкала в спину и тянула на себя к кровати, а он стоял, недоуменно на меня смотрел и ни в какую не понимал, чего же я хочу.

Уморившись окончательно, я прошла и села на матрас. И тут же припомнила недавний ужин, похлопала рукой рядом с собой, один раз, второй, третий.

Ура! Ррон догадался. Но… не так, как надо. Прошел к столу, взял стул и поставил его рядом с кроватью. Уселся.

Срань!

Да как он не поймет, что я от него хочу!

Чуть не взвыла в голос, пока ломала голову, как заставить его лечь на кровать.

А тут еще и из соседней комнаты застучали по стене, мол, будь тише.

Упс… Только ночных гостей из семейства рыжих мне не хватало!

Кинулась к двери и начертила ногтем запирающие символы печатей, чтобы уж наверняка не заглянули ко мне с разборками. А когда управилась, облегченно выдохнула.

Уф, всё.

– Ррон, прошу, – прошептала я, подходя к нему. – Не создавай мне проблем, ляг спать. Я не могу смотреть на то, как ты мучаешься там в углу, на полу. Меня же совесть съест живьем.

Но, увы, голем ни в какую. Сидит молча, глаза закрыл, неужели так собрался спать, а? Правда, что ли?

Вдох‑выдох.

Ладно, еще одна попытка, и пусть делает, что хочет. Совесть моя будет чиста.

Села напротив и снова протянула руку к нему. Прикосновение кожи к коже, легкий энергетический разряд отозвался покалыванием под подушечками пальцев. Голем слегка вздрогнул, и я тоже. Но это меня не остановило. Крепко схватив его за запястье, я потянула его на себя, что было сил и одновременно процедила сквозь зубы.

– Да сядь ты уже рядом со мно‑о‑ой…

Не знаю, то ли он понял в последний момент, то ли я перестаралась, то ли всё вместе взятое.

Но буквально через мгновение он чуть меня не раздавил.

Стул со скрежетом проскользил назад по полу. Кровать скрипнула под нашим обоюдным весом, я ойкнула, и он тут же слез с меня, повернувшись на бок. И всё в какие‑то секунду‑две.

Я же зажмурилась испуганно, ожидая, что сейчас опять кто‑нибудь постучит по стене.

Ага, так и произошло. В этот раз уже стучали с толком расстановкой, остервенением и гораздо дольше.

Одно радовало. Голем теперь уже лежал сбоку от меня, не двигался. Не радовало, что места между ним и стеной было катастрофически мало. Дважды не радовало, что вместо предполагаемой спины я была повернута к нему лицом.

Но ерзать и вертеться не решалась. Так и сердце стучало в ушах как бешеное. Всё еще живы были в памяти недавние прикосновения его тела. Щеки нещадно пекло, и я все‑таки выжала из себя:

– Извини…

Следом попыталась уравновесить свой сердечный ритм, очередной глубокий вдох, выдох, и всё такое.

Вроде бы помогло, позволило не концентрировать внимание на легких касаниях коленями и локтем и неудобном положении левой руки, на которой я сейчас лежала. Переместила её под подушку и вытянула чуть вперед так, чтобы не отлежать. И невольно коснулась его груди, жесткой, гладкой, приятной.

Странное дело, но, как бы это ни было вульгарно, неуместно, может быть, даже запретно, мне не хотелось отдергивать руку или отодвигаться.

Зато это сделал он. Точнее, Ррон приподнялся на локте, потянулся куда‑то себе в ноги и… достал покрывало, которым укрыл нас обоих, а заодно себя, создав между нами еще один тоненький барьер.

Хм, не знаю почему, но это слегка меня огорчило. Но пусть будет так. Такое маленькое досадное неудобство вряд ли помешает мне с чувством выполненного долга проспать всю ночь сном младенца.

Тем более что и моральная усталость сказывалась и теплый Ррон рядом через двойной слой покрывала убаюкивал, как и его ровное дыхание, постепенно замедляющийся ритм сердца.

Поерзав еще немного с закрытыми глазами, я, сама того не подозревая, придвинулась к нему ближе и подальше от холодной стены.

В общем, заснула с улыбкой на устах.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

«Она в своём уме?!» – пронеслось в моей голове, пока я смотрел на эту наглую спящую рядом мелочь.

Хорошо, что Мия с дверью что‑то сделала, может, и не застанут нас врасплох поутру. Однако спать в таком положении оказалось еще сложнее, чем просто на полу. Да, тут мягче, и приятный запах моей хозяйки щекотал ноздри вместо пыльных стен. В том‑то и проблема. Даже укрыв её, я всё еще отчетливо вспоминал момент нашего «столкновения».

«Я так перепугался! – пролетела мысль в голове. – Думал, что раздавлю».

А она сильная, хоть и кажется слабой, сумела пошатнуть моё равновесие. И, кажется, я начинаю понимать почему. Всё дело в нательных кристаллах. Они, скорее всего, что‑то вроде источника энергии. У меня на это чутье развито. Да и механизмы подъемников, как успел разглядеть мельком, работают на таких же кристаллах, которые они, скорее всего, даже едят.

Мне и самому показалось, будто в одном из блюд я съел что‑то странное. По зубам неприятно проскользил какой‑то порошок или мелкая несъедобная крошка. Однако после этого энергии во мне ощутимо прибавилось. Даже стигма на руке запульсировала. А такое обычно случалось, когда я «поглощал» энергоёмкий предмет.

Вздохнул и снова обратил внимание на хозяйку. И правда ведь, безмятежно спит.

Не удержался, провел кончиками пальцев по её волосам. Гладкие, шелковистые, приятные. Мия что‑то там промямлила во сне, слегка повернув голову к моей ладони.

Я чуть не умер из‑за испытанного страха.

А что будет, если я невзначай прикоснусь к ней стигмой и подумаю о поглощении? Её не станет в один миг? А что будет с подчиняющей связью? Я исчезну и перенесусь обратно в свой умирающий мир?

Интуиция подсказывала – вполне возможно. Иначе зачем нужно создавать между нами энергетическую связь? Достаточно было бы и подчиняющего поводка с ошейником. Или это всё работает только в одну сторону?

Так, прогнать всё из головы! Нужно лечь спать. Срочно. Завтра, насколько я могу судить, опять будут какие‑нибудь испытания и, возможно, мне вновь придется с кем‑то драться. Надеюсь только, не с тем вечно вздыхающим задохликом. Иначе мне его будет искренне жаль. У него против меня нет и шанса.

По крайней мере, морально парень еще не готов не то что сражаться, но и соблазнять себе подобных. А еще мечтает о взаимности со стороны Мии. Не дорос еще. Впрочем, как и она, вряд ли думает о чем‑то, кроме своих мелков и картинок на полу.

Хмыкнул и попытался забыться сном без сновидений, выбросил все мысли из головы…

И задремал. Но ненадолго. Моя хозяйка, видимо, решила выгнать с кровати. Придвинулась и даже приобняла одной рукой за шею. По крайней мере, иной причины я не нашел. Когда же она еще и попыталась закинуть на меня ногу, не выдержал. Встал с кровати и отправился открыть окно.

Мне вдруг стало так нестерпимо жарко и душно, хотелось разбудить одну смелую представительницу этих странных гуманоидов поцелуем.

Небо между тем уже успело посветлеть. Отвлекся, полегчало.

Хм, красиво… Предрассветные часы – это всегда здорово, холод ночи сменяется на теплоту утра и жар дня. Энергия светила озаряет планету, прогревает поверхности, вселяет в нас жизнь. Давненько я так не радовался, глядя на цветное небо – бледно‑голубое с розово‑желтой полоской на горизонте. Небо, не затянутое смогом.

Тем временем Мия, дрыхнущая где‑то там, за моей спиной заговорила во сне и продолжила распускать руки. В этот раз она подмяла под себя подушку, заключила её в удушающие объятья, чем вызвала у меня непроизвольную улыбку.

Наивная, веселая, озорная. Такая живая…

И тут мой взгляд упал на спинку стула.

Что это там? Какой‑то маленький тканевый треугольник.

Неужели…

Догадка, посетившая мозг, заставила меня открыть створку и выбраться на парапет, больше смахивающий на недостроенный балкон. В одночасье мне стало очень тесно с ней в одной комнате. Так она спала без нижнего белья?! Или это сменное?!

Нет, проверять точно не буду.

Прочь, мысли прочь. Уф‑ф, теперь понимаю, почему вздыхал тот задохлик. Еще немного, и я тоже приобрету эту глупую привычку.

Так! Нужно бы умыться до того, как эти пугливые гуманоиды проснутся. А то, помнится, прошлая моя вылазка окончилась обмороком одного из них. Подумаешь, увидел меня за понятным делом, когда вошел в уборную.

Ладно, так и поступлю. Радует, конечно, что теперь не придется слоняться по этажам в поисках нужной комнаты, потому как я уже знал её расположение.

Глава 17. Морской факультет

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Поутру, когда наконец соизволила проснуться, первым делом я сладко зевнула и потянулась. Отменно выспалась, если не считать того, что спала без подушки, поэтому шея немного все‑таки затекла, чем и разбудила.

Когда же прищурилась, оглядывая комнату, поняла, что я одна. О! Вот и подушка. Она, оказывается, упала с кровати, на которой, судя по всему, я спала одна. Или же Ррон просто встал раньше и куда‑то ушел.

А когда поток мыслей повторно прокрутился в голове, я еще и вспомнила, что запечатала вход в спальню. Куда это мой голем делся тогда? А?

В этот самый миг по двери что‑то шарахнуло, раздался грохот и шум.

– Мия, Мия! Ты там как?! – послышался голос моей бабушки.

Судя по тому, как сотрясалась дверь, по бедняжке стучали упорно, до треска косяка. Заклинание, заглушающее звуки снаружи, работало исправно, пока его не сломали магией.

– Я? – изумилась в ответ, немного отойдя от изумления.

Но меня, видимо, не услышали. Крик повторился. В коридоре, судя по теням и световым вспышкам, видимым в пространстве под дверью, остальные мои печати пытались вскрыть. И… безуспешно.

– Ну‑ка, отойдите! – скомандовала ба.

– Ой… Нет! – вскричала я и кинулась к двери. – Ба! Только не надо ломать мне дверь, я сейчас открою!

К слову, запнулась о подушку, растянулась на полу и порвала подол платья, когда кубарем отправилась отворяться.

За малым успела, приложила ладонь и стерла печати абсолютного покоя. Моё экспериментальное изобретение (на самом деле наполовину позаимствованное из дедушкиного дневника).

Когда же я открыла дверь, бабуля застыла на карачках, дочерчивая мелком стабилизирующий круг.

– Оп‑па, – проронил кто‑то из моих соседок. А следом еще и шепотом добавил: – Это с кем она тут кувыркалась всю ночь?

– Мия? – бабуля смотрела на меня обескуражено.

Я глянула вниз и даже ойкнула.

Юбочка моя от платья, в котором спала, ну очень сильно укоротилась, а еще, если учесть, что у меня там ничего нет, я мгновенно вспыхнула, оттягивая ткань пониже. Нет, совсем неприличного заголения не случилось, конечно, но было близко к тому.

– Неужели это мой внук Леофред взял быка за рога? – за спиной Лиоры раздалось горделивое голосом Вилфрида.

Я же, когда обозрела всю толпу, стоящую под моей дверью, поняла, что наверняка собрала как минимум женский этаж, и даже кураторов зачем‑то позвали, этих: самовлюбленного Лемана Дранси и наверняка полезного мастера на все руки – Вэлпа Рэнби.

– Нет, нет и нет! – ответила одновременно всем. – Я заперлась по привычке.

– Ну да, ну да, – ехидно проронила бабуля. Один мой упрямый взгляд, и она скомандовала:

– Эй, чего все тут столпились? Представления ждете? Дальше только дела семейные, так что гуляйте… – Леман закатил глаза из‑за хамского ответа Лиоры. Вилфрид вначале хмыкнул, а после кашлянул. И бабуля нехотя исправилась: – В смысле, учитесь там, тренируйтесь. Всё, идите…

– Да, да, дальше мы сами, – увещевал ректор. – Нам с Лиорой и Мией есть что обсудить в свете недавних событий.

– Это каких таких событий? – Я неуклюже попятилась, стоя на коленях. А бабуля вошла внутрь, втащила Вилфрида за грудки черного смокинга и громко захлопнула дверь. К слову, из‑за такого бесцеремонного обращения ректор даже не возмутился, а наоборот, казался очень даже довольным.

– Коли ты забыла, я тебе напомню, как ты сумела подставиться, приняв ухаживания Лео после ужина? – бабушка сказала прямо в лоб, то есть без всяких намеков. Да, это она любила.

Я нахмурилась и немного забылась. Подскочила на ноги и тут же опомнилась, потянула назад платье, которое чудом не оголило то, чего не следовало.

– Отвернись! – рявкнула бабуля непонятно кому. Я подчинилась, и, судя по скрипу подошвы по полу, ректор тоже.

– Ты, моя дорогая, что‑то сильно подозрительно себя ведешь…

– Вот‑вот! – вякнул бабушкин воздыхатель.

– Быстро признавайся, с кем ты там ночью шумела, раз об этом теперь все соседки шепчутся?

– Я?! – изумилась её словам. А после этого плюнула на разговор, отпустила платье и беззастенчиво прошествовала к стулу, сняла оттуда своё нижнее бельё, надела.

Судя по молчанию за спиной, бабуля лишилась дара речи.

– Ну не я же, – проворчала она, когда немного отошла от изумления. – И вообще, что это за заголения?

– Где? – ректор попытался обернуться, однако тут же получил от ба.

– Так! – рявкнула она. – Стой смирно!

Ректор не ответил, а только икнул и вновь обернулся к двери.

– Ну? – а это было уже мне.

Горько вздохнула и честно призналась, как было дело. Почти…

– Ба… я просто не смогла найти второй кровати для своего голема, не хотела размещать его на полу, вот и шумела, решая, где бы его уложить спать.

Между тем я прошла к шкафу, взяла полотенце и обернула его вокруг оголенных бедер.

– И вообще, я вчера из‑за вашего ужина и маминых планов не успела забежать, забрать вещи.

– Знаю‑знаю. Там тебя на улице Эйда дожидается с целым мешком вещей и постельного белья.

– Ты лучше скажи ей про перевод… – Вилфрид вставил между нашим разговором.

– Какой такой перевод? – я вдруг изумилась, услышав слова ректора.

– Так, Мия, ты только не расстраивайся.

– Что?!

– Да‑да, перевод, – ректор ухмыльнулся. – Мы тут посовещались и решили перевести тебя на факультет к моему Леофреду.

– Вот так взял и в лоб всё выдал, – проворчала бабушка.

– Э, нет. Так не пойдет, – вопреки в миг упавшему настроению я сказала ровно. – Это пусть ваш Леофред переводится на морской факультет. Тем более он и сам с детства мечтал обучаться на ловца ларгов.

– Э‑э‑э, – не нашелся с ответом ректор.

– Ладно, сходи‑ка, приведи сюда Эйду, – попросила бабуля своего приятеля. – А мы пока с Мией всё обсудим.

Не знаю, каким образом бабуля нашла управу на самого Вилфриду Сторсо фон Дорбен, однако результат был налицо. Воздыхатель Лиоры ничего не ответил, а молча вышел, оставив нас одних, ровно для того, чтобы мне сделали втык:

– Ты в своём уме?! – воскликнула бабуля, глядя на меня осуждающе. – Слушай, внуча, я устала краснеть из‑за твоих выходок, еще немного, и моё терпение лопнет.

– Ну ба…

– Что ба? Быстро говори, что ты делала ночью и почему спала без тру… эм, нижнего белья.

– Я их застирала, только и всего, повесила сушиться. А спала я в кровати… Одна, – последняя ложь, правда, далась с трудом. Вот и бабушка это почуяла.

– Кто он?

– Кто? Голем? – подставилась я, не поняв, о чём она спрашивает.

Когда же подняла взгляд к её лицу, увидела там крайнее изумление.

– Что? – спросила я недоуменно. – Он же живой, мне стало его жаль, не спать же ему на полу?

– То есть я правильно понимаю, что вы… только спали? Ой, тфу! – бабушка исправилась зачем‑то. – Лежали в кровати и ничего не делали?

– Нет, мы только спали, а что?

Бабуля выдохнула от облегчения. И именно в этот самый момент раздался стук в окно. Я обернулась и увидела там своего голема.

Ага, а вот и он. На сердце полегчало, и даже настроение улучшилось… Бросилась вначале к нему, но тут же услышала.

– Мия… платье.

Ах, да! Моментально вспыхнула и натянула обратно слегка сползшее полотенце. Голем тем временем залез обратно в комнату, прошел и сел на стул, будто так и надо. Рисковать не стала. Кивнула ему ради приличия.

– Так, ладно, – бабушка еще немного посверлила нас обоих проницательным взглядом. А после обрадовала: – Я распоряжусь, чтобы тебе в комнату поставили еще одну кровать. И больше никакого шума ночью, поняла меня?

– Да… – ответила ей глухо.

– А что с приказами? – бабуля взяла и ударила по больному месту. – Он хоть управляемый? – Лиора кивнула в сторону моего голема.

– Да… почти.

– Что значит «почти»?

– То и значит, он не говорит на нашем языке, – призналась честно. – Некоторые жесты понимает, но не все.

– А как же связь и приказы подчинения?

– Я‑я не могу, ба… он же живой!

– Так, ясно. Первым делом пойду искать вашего деда. Путь он дальше сам разбирается с твоим экспериментом, – проворчала Лиора себе под нос, словно говорила сама с собой.

В этот самый момент наш разговор прервали, в комнату вошла Эйда, затаскивая пузатый мешок. Если правильнее выразиться, волочила его по полу.

Неужели она весь шкаф мой выгребла?

Голем не выдержал, подскочил с места. Решил помочь, забрав ношу в считанные мгновения. Затем обернулся ко мне, ожидая приказаний.

Я махнула рукой в сторону шкафа, голем кивнул.

– Так, ладно. По крайней мере, с моральными принципами у него порядок, – и снова Лиора мыслила вслух.

А во мне проснулся бунтарский дух. Который было некуда деть, пока ректор здесь. Главное, поскорее их выпроводить и заставить забыть про перевод. Потому как никуда я переводиться не собираюсь, не услышав ни одной лекции.

Так еще же и месть, не свершившуюся, нужно свершить. Или что там собирались девочки сотворить? Надо бы уточнить, как именно они планируют «использовать» моё имя в своих целях.

– Короче, – я схватила полотенце, которым была обернута. – Давайте, уходите все, мне нужно переодеться, как видите. – А когда оторопелые взрослые открыли рты от такого бесцеремонного обращения, я еще и добила: – Эйда, дорогая Эйда, останься, прошу, мне нужна помощь…

– Так. Какая такая помощь? – изумился ректор из‑за моей наглости, судя по всему. – Ученики академии сами себе помогают, никакой помощи!

– Э, а как же вещи? Я сама их не разберу. Тут же целый мешок!

– Нет! – запротестовал ректор.

А я стояла и старалась сдержать улыбку. И даже, наоборот, изобразила обиженную мину.

– Как? Чтобы я? И сама? – решила показать всю силу своего обаяния, состроила невинные глазки. По крайней мере, на многих парнях срабатывало. Они вдруг замолкали и переставали на меня злиться по тем или иным причинам.

Правда, бабуля быстро мой маневр раскусила и пошутила.

– Ты бы это, поосторожнее, иначе он сменит объект своего обожания, и тогда на свиданиях сама будешь отдуваться.

Перспектива не прельщала, поэтому я потупила взгляд и выдала обижено:

– Ну ба, помоги хоть ты вещи разобрать. Тут же очень и очень много!

К слову, бабуля моя ну очень не любит ручной труд, мотивируя это тем, что, мол, уже не в том возрасте, чтобы напрягаться.

– Нет‑нет! – ба капитулировала. – Ладно, идемте все, а о переводе на другой факультет потом еще поговорим, пусть внуча разочек сама попробует, может, ей и не понравится вовсе, и она сама еще ко мне прибежит, проситься назад домой.

Картина, нарисованная Лиорой, пришлась ректору по душе, и он миленько мне улыбнулся напоследок, многозначительно так. Несколько розовых пятен на его щеках не сулили мне ничего хорошего.

Однако я была не в том состоянии, чтобы обдумать это как следует. Потому как взрослые меня наконец покинули.

– Да‑да‑да! – тихонько, но от всей души порадовалась я и даже подпрыгнула на месте, забыв про платье‑полотенце. Хорошо еще, что голем стоял у шкафа, отвернувшись… И, о чудо! Сам принялся вытаскивать мои вещи, правда, по‑мужски, без разбора, распихивал их по ящикам.

И на том спасибо.

Ладно, пора бы переодеться и двинуться на занятия.

Что я и сделала. Вот только как бы еще Ррона выпроводить наружу, чтобы не подглядывал – та еще задачка.

С другой стороны, он так увлеченно разбирал мои вещи, что я попросту схватила первое попавшееся – голубое – платье из мешка, стоящего рядом с его ногой, и прошла к кровати, решила, что он и сам со своими моральными принципами себе лишнего не позволит.

Стянула я, значит, платье, скинула его на пол. Залезаю в голубенькое, и, как назло, то ли я потолстела, то ли одежда села после стирки. Короче, я не втиснулась.

Однако же швы затрещали, и я почувствовала, что кто‑то потянул за юбку сзади.

Влезла в платье, изумленно оборачиваюсь, а голем самозабвенно разбирает мои вещи дальше. Вот только запоздалое осознание позволяет понять: не показалось. Ведь рваное платье, которое валялось у меня под ногами, исчезло с пола.

Ничего себе фортель!

Открыла рот от удивления, смотрю на своего голема, пыхчу, вся такая закипаю от тихой злобы и потихоньку понимаю, что не могу на него кричать. Вот совсем. После того, как я с ним обошлась, радоваться должна, что он заделался моей нянькой и прибирает за мной. А если еще раз продемонстрирует свою магию, с помощью которой он буквально проглотил грозовика, я вообще взлечу на десятое небо от счастья.

В общем, махнула рукой на произошедшее и подняла полотенце с кровати, сложила его и протянула Ррону.

Тот убрал полотенце к остальным вещам, на том и закончил свою работу.

– Спасибо, – буркнула ему наверняка красная, как помидор, от смущения. Так еще же и по щекам себя стукнула, приводя мысли в порядок. А он стоит, смотрит на меня изумленно. Да уж, логичность – моё второе «я».

– Идем, – махнула ему к выходу.

Как раз в этот самый миг раздался звонок. Опаздываю!

И всё бы ничего, я бы, возможно, смогла опередить преподавателя на подходе к аудитории, если бы знала, куда идти. Повезло еще, пробегая мимо учебного корпуса, была окликнута кураторшей, выходящей из здания.

– Мия? Ты почему здесь? – спросила Ксанья удивленно.

– Ищу свою группу, – честно призналась.

И снова настороженный взгляд рыжей ловчихи был устремлен за мою спину. Наверняка на голема.

– А разве тебя не перевели на другой факультет? – ехидство в её голосе можно было взвешивать мешками.

– Нет, – состряпала уверенное лицо.

Ксанья нахмурилась. Посверлила меня взглядом и после вздохнула, кивая на дверь.

– Восемнадцатая аудитория на первом этаже, поспеши, у них сейчас перекличка.

А я за гримасой разочарования на долю секунды заметила просто смертельную усталость. Неужели её поведение обусловлено лишь этим? Ненадолго задумалась, прежде чем кивнуть, и поспешить войти в учебный корпус – каменное прямоугольное здание с большим количеством окон, в украшения которого можно было записать разве что побелку, пыль на подоконниках и паутину, висящую по углам.

Хм, честно говоря, ожидала немного большего. Но расстраиваться раньше времени не стала. Миновала тамбур, еще один, и вышла в прямой коридор, длинный‑длинный, прямо как в общежитии. И кабинеты по разные стороны, а иногда в небольших прямоугольных тупичках стояли кадки с цветами и маленькими деревцами в горшках. Причина понятна – приятный запах и освещение коридора, ради которого верхняя часть стены аудитории ближе к потолку остеклялась. Не у всех, но у некоторых. Этакое чередование.

Так я и добрела до восемнадцатой аудитории, пребывая в задумчивости.

– О!

Поскреблась в дверь и, не услышав ответа, открыла.

Яркий свет из окон почти слепил и заставил сощуриться. Пришлось пересиливать в себе непреодолимое желание остаться учиться в коридоре.

– Кто там? Опять опоздавший? – проворчал мужчина в темно‑синем костюме. Он стоял за учительским столом, боком ко мне, лицом к партам, выставленным рядами. – Проходи, не задерживай.

Отвечать не стала, кивнула и закусила губу. Щеки слегка запекло от смущения: снова я опоздала. На зачислении последняя и тут тоже. Решила впредь более ответственно относиться к занятиям, расписание которых неплохо было бы и узнать.

– А это кто? – изумился преподаватель.

Я недоуменно застыла, оглядывая аудиторию, набитую будущими ловцами до последних парт. Всё те же лица, что и на распределении. И непонятно, о чём он спрашивал. Перевела взгляд на абсолютно заурядное лицо взрослого учителя – темноволосого, с кучерявыми вихрами на затылке. Видимо, после сна и не подумал расчесаться.

Однако же быстро опомнилась, поняв наконец.

– А! Это мой голем. Он… – чуть не сказала «живой». Нет, думаю, к таким новостям никто из преподавателей не готов. – Он будет сидеть рядом.

– Что ж, – препод скривился и раздраженно добавил: – Тогда садитесь поскорее!

Потер пальцами переносицу и, кажется, слегка отрыгнул воздух.

Как назло, в аудитории было два свободных места, но оба в разных частях кабинета. Недолго думая, я подошла к первому свободному во втором ряду и тихонько попросила рыженького мальчика, худого на вид лет четырнадцати‑пятнадцати:

– Эм, будь другом, пересядь на вон то место…

– Я вижу плохо, – смущенно проронил он.

Всё понятно. Освобождать не планировал.

Вот уж чего не ожидала, положение спасла ун Штольт. Они вдвоем с другой девочкой встали из‑за парты и расселись по свободным местам. А когда одна из них проходила мимо меня, она даже подмигнула!

– И долго вы там будете пересаживаться? – недовольствовал преподаватель. – Вижу, весь класс прямо жаждет остаться без перемены?

– Э‑э‑э… – раздалось с задних парт. А я прикусила щеку от недовольства. Буквально потащила за собой Ррона и впихнула на стул, села рядом. Выдохнула.

Занятие началось.

– Итак, я правильно понимаю, это Мия Эдани фон Гибрец, единственная отсутствующая, поощрила нас своим вниманием?

– Да, простите, меня с утра задержали.

– Что ж, на первый раз прощаю, но только в этот раз, – преподаватель вновь потёр пальцами переносицу. – Это вводное занятие, учебники, как я понимаю, никто еще не додумался взять из библиотеки?

А в ответ тишина, ведь все сидящие за партами не подумали достать пергаменты с чернильными трубками.

– Сделайте это сегодня. Иначе не сможете выполнить домашнее задание на завтра. Ладно, начнем.

И он действительно начал. С самых основ, которые я изучила еще лет в десять‑одиннадцать, листая книги в библиотеке.

– Ларги – огромные неповоротливые морские гиганты с толстенным хитиновым панцирем, острейшими клешнями и нежнейшим мясом. Чтобы полакомиться нашей наживкой, специально оставленной для них на плоту подле пирса они выбираются на мель, где мы их и ловим.

Я сидела и усиленно жмурилась, стараясь промолчать.

Терпи, Мия, терпи. Скоро начнется самое интересное…

А преподаватель продолжил нещадно пилить мои мозги старой и неинтересной информацией:

– Когда из воды показывается панцирь, это значит, что его клешни уже находятся в состоянии, готовом дотянуться до наживки, чтобы схватить её и утащить на дно. Поэтому всем ловцам строго‑настрого запрещается спускаться с пирса на плоты.

– Но как же вы его ловите тогда?

Молодец, умничка ун Штольт, потому что спросила именно она.

– А големы вам на что?

И вот тут со мной случился ступор. Мысли зашли в тупик, и я еле‑еле усидела на месте.

Мне срочно нужен мой дед. Позарез! Ведь накануне вечером я рисовала печати призыва моих Торла, Тирла, Трамла, но не смогла их призвать! На тело нападала слабость, и магическая связь между нами с Рроном начала слабо пульсировать.

Ведь если я не смогу призвать голема: каменного или морского, а лучше грозовика, который бы за пару ударов молний оглушил гиганта, – я попросту не смогу пройти испытание в конце года обучения и буду отчислена!

Нет, Ррон, конечно, душка, вещи мои разбирает, големов расщепляет в пыль одним прикосновением. Но моя‑то задача – не расщепить, а поймать. Оглушить и поставить пленяющую печать. А уже потом, когда к нам на пирс сбросят крюки, прицепить их за панцирь с разных краёв, чтобы ларга лебедкой вытащили из воды. Ну а дальше дело за мясниками, не такое уж интересное.

Помнится, еще подростками мы сидели вместе с Лео и остальными ребятами на плотах и воображали себя великими ловцами, снабжающими мясом весь город. Вдобавок к почетнейшему званию и уважению сродни благоговению в финансовом плане моё будущее призвание неплохо поощрялось. Ведь кристаллы кристаллами, без магической энергии никуда. Но вот еда – это поважнее будет. Как и посложнее. Кристаллы никуда не уплывут, в отличие от ларгов.

– Простите, а вы говорили, что ларги – гиганты, а значит, много весят, но как они всплывают на поверхность воды, если это так?

И снова чужой вопрос.

Да, давненько я уже нашла на него ответ, но послушать версию преподавателя, как ни странно, тоже было интересно.

– Тут всё просто… – начал было он, морщась словно от головной боли. Затем полез листать учебник перед собой, лежащий на парте. – И вообще, мы еще проходим азы, а вы задаете вопросы по середине курса.

– Газы, – ответила я, скривившись. – Их пищеварительная система получает импульсы из мозга – его мизерной части, и ларг начинает вырабатывать газы, благодаря ферментной системе своего кишечника. Воздух постепенно скапливается под панцирем, и ларг всплывает. А если ему нужно немного скорректировать свой курс, он подгребает клешнями, как вёслами.

Сказать, что сидящие рядом со мной студенты удивились, – нагло соврать.

– Вот, что значит Внучка Лиоры Ллиски, – похвалил меня преподаватель. А я упала лбом на руки, лежащие на парте, и попыталась скрыться таким образом от вездесущего внимания.

Да уж, в моих мечтах обучение должно было проходить немного иначе.

Нет, не так, совсем иначе!

Вот бы сюда моего деда, который всегда умел застигнуть меня врасплох каким‑нибудь каверзным вопросом. А когда я начинала его расспрашивать, он неизменно хохотал и говорил одно и то же: «Вырастешь, выучишься и узнаешь».

Ведь он никогда не ошибался ранее. Никогда!

Преподаватель, наверняка изумившись моей реакции на его похвальбу, все‑таки продолжил что‑то там рассказывать. А я потеряла к вводному занятию всякий интерес. Повернула голову и заметила перед глазами белый свернутый клочок бумаги.

Развернула его с интересом и увидела лишь: «Сегодня ночью, перед самым рассветом, буду ждать тебя в тупичке за ареной».

Я мигом поднялась с парты и изумленно огляделась по сторонам. И вовремя, ведь краем глаза заметила еще какое‑то движение.

На парту приземлился второй клочок бумаги, к моему ужасу, исписанный уже другим почерком: «Душевую на мужском этаже не запирают, ночью буду ждать тебя там».

Пару секунд я невменяемо пялилась на записку, прежде чем до меня дошло… Нет, безумная мысль ворвалась в мой мозг со скоростью светового луча. Так это они про «свидания», о которых мы говорили с ун Штольт?!

Не успела моргнуть, как с передних парт, ничуть не смущаясь присутствия преподавателя, какой‑то блондинчик попросил передать мне еще одну записку.

А перехватив мой обескураженный взгляд, самовлюбленный индивид вздумал мне подмигнуть и даже послал воздушный поцелуй…

Недовольная ученица с темными волосами, сидящая предо мной, быстро обернулась и кинула мне на парту сразу несколько листочков, свернутых трубочками.

Нет! Вот эти даже трогать не стала.

Подскочила с места и сказала лишь:

– Извините, совсем забыла, ректор хотел меня видеть.

И выскочила из кабинета, напрочь позабыв про своего Ррона.

Когда же, негодуя, кипя и смущаясь одновременно, надумала остановиться, ощутила легкий толчок в плечо. И только тогда вспомнила о нем.

На моё счастье, голем не отставал, а, наоборот, нагнал и шел рядом.

Вот так попала я на морской факультет… Ничего не скажешь. И зачем только согласилась на эту месть, спрашивается? Ведь мне просто нравилось быть частью чего‑то, какого‑то события, принимать участие в маленьком миленьком кружке мстителей. А сейчас…

Эх. Пойду‑ка я завтракать. На сытую голову думается лучше.

А голему скомандовала прям как домашнему питомцу:

– Ррон, за мной.

Глава 18. Соседка

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Вопреки ожиданиям, в столовой, которую я нашла почти без проблем, если не считать попытки допросить некоторых личностей со странным поведением, было довольно людно.

Двое встреченных парней, старше года на два, так и смотрели на меня с приоткрытыми ртами, когда я их допрашивала. Пришлось даже повторять свой вопрос трижды, чтобы услышать вменяемый ответ. Оказалось, это были старшики. И у них сейчас «окно», правда, я не поняла, что это значило. Пожала плечами и зашла в корпус, боком прилегающий к учебному, куда они мне указали.

А дальше стала двигаться на запах, потому как их объяснения были так себе.

На первом этаже этого здания, дальше по коридору заметила двустворчатые распашные двери со стеклянными окошками.

Вошла внутрь, а там… среди утренних прогульщиков, видимо, обретался целый класс ллисков в двадцать‑двадцать пять тел. И все они устремили свои удивленные взоры в мою сторону. Неужели так странно то, что я сейчас делаю? В смысле, собираюсь позавтракать?

На всякий случай даже обернулась. Вдруг они удивляются не мне, а… Ах, точно же! Ррон!

Нервно хохотнула, улыбнулась и поспешила к стеклянным витринам и стоящей за ними взрослой женщине в белом фартуке и чепчике, под которым прятались кучерявые каштановые волосы.

– Здрасте, – поздоровалась я. Не слишком вежливо, конечно, но это всё, что я смогла из себя выжать в конкретный момент времени, увы.

Кухарка, или кто‑то вроде того, скривилась. Видимо, была недовольна моим обращением.

– Драсте, – передразнила она меня.

– Мне бы что‑нибудь покушать, – попросила её с надеждой в голосе. И даже добавила: – Пожалуйста…

Ллиска поджала губы. По ответному взгляду я поняла – хочет отказать. Ищет повод.

Окончив же доскональный осмотр моей персоны, кухарка посмотрела на голема, и щеки её порозовели.

– Да‑да, сейчас принесу, – ответила она слащаво, продолжая смотреть в сторону моего, между прочим, го‑ле‑ма. – А это у нас кто? Новенький? С континента какой‑нибудь там…

– Это мой слуга, – взяла и ляпнула я. Зачем – непонятно. Ллиска словно нож проглотила, побелела, глаза её расширились до невообразимых размеров. Поэтому уточнила еще раз: – Да голем это, голем.

Ага. Не помогло. Опомнившись, ллиска фыркнула что‑то про фантазерку и ушла. Скрылась за дверью кухни. А я осталась стоять и ждать свою порцию еды. Надеюсь, она в неё не плюнет.

Ох! Надо же было попросить принести на двоих… А лучше на троих.

– Новенькая, да? – окликнула меня какая‑то девушка. Не разобрала, потому как не успела обернуться. – Я тут. Идите сюда. – Позвала меня она и даже рукой помахала.

– А‑а‑а как же еда? – спросила у неё зачем‑то.

– Ой, когда наша Дюзель так демонстративно уходит, закатив глазки, еды можешь не ждать. Иди сюда, я поделюсь.

И какое‑то внутреннее чувство подсказывало, что она права.

Н‑да.

Что ж, придется выкручиваться. Натянула вежливую улыбку и пошла на зов своей новой знакомой, смугленькой девушки с темными волосами, симпатичными чертами лица и каким‑то странным металлическим колечком в носу.

– Ты Мия, да? – спросила она меня прямо в лоб. Вот так‑так, думала, вначале хоть представится сама, на что и намекнула:

– А ты…

– Я Биерта.

Чуть не ляпнула в ответ: «А я Мия». Ага. Молодец. Вместо этого улыбнулась и обернулась на Ррона. А он…

Надыбал где‑то пустой поднос и продолжил стоять возле стеклянной витрины. К слову, в следующий миг из дверей кухни показалась Дюзель. Более того, она несла в руках большущую кастрюлю. Щеки её порозовели от натуги, Ррон поспешил помочь ллиске, я не мешала. Присела на стул рядом со своей новой знакомой.

– Ого! Да ты везучая! – воскликнула Биерта в неподдельном удивлении. – С утра и свеженькое.

– Ага, теперь понятно, почему бабушка говорила, что в столовой кормят плохо.

– Кха‑кха‑кха… – После моих слов собеседница слегка поперхнулась едой, точнее, теми остатками, которые до того жевала и не успела проглотить.

– Завязывай ты с этим, – Би (как я невольно сократила её имя) посмотрела на меня осуждающе.

– С чем?

– Всюду тыкать в людей авторитетом своей великой бабушки. А сама что? Не хочешь сделать своё имя вместо того, чтобы пользоваться чужим?

М‑да, вот ни разу не уловила смысла в её словах. Посмотрела на неё с сомнением, и только через несколько секунд до меня дошло:

– Так ты это про то… что я упомянула бабушку в разговоре? – я натурально изумилась. Чудом не закричала в голос. Вовремя понизила октаву. – Да я же нечаянно.

– Ага‑ага, удобно, не правда? – Би вновь на что‑то намекнула. И даже скептически бровь заломила, правую, одну штуку.

– Ладно, твоя взяла. Действительно, неправильно с моей стороны кичиться своим положением, – решила не спорить. Тем более, мне отчего‑то эта Би начала нравиться.

Наверное, тем, что она без всякого говорила мне, Мие из рода Гибрецов, правду? Смелая ллиска – уверена в этом на все сто.

Неожиданное явление Ррона отвлекло. И прибыл он к нашему столу с подносом в руках, а на нем две тарелки овощного рагу, а еще кусочки хлеба и даже пара ложек. К скептической правой брови Биерты добавилась изумленная левая. И Би не выдержала, уточнила:

– А он действительно твой голем?

– Что, тоже не верится?

– Ага… – честно ответила она на мой вопрос.

Невольно вздохнула и кивнула.

– Ва‑а‑ау! – вскричала она. – Ни‑чё‑се!

Вилка Ррона упала. В тарелку. Пара десятков капель овощного сока дезертировало на поднос, тройка – на одежду Ррона. Он слегка дернулся, скривился, и я поняла почему. Рагу было еще горячим.

– Ой, прости, не хотела его пугать, – Би поспешила извиниться.

Я вновь кивнула и принялась за еду. Взяла кусочек хлеба, свою тарелку, ложку, зачерпнула рагу и стала дуть на него, чтобы остудить.

Пока я ела, соседка по стулу беззастенчиво пялилась на моего голема во все глаза. Даже жевать перестала.

Предвидя очередной вопрос, решила начать первой:

– Ты с какого курса?

– С третьего, – бесхитростный ответ ллиски поставил в тупик. В смысле, сложно продолжать после него разговор.

– А я с первого, – ляпнула, не задумываясь.

Би усмехнулась.

– Думаешь, не видно? Тем более про твоё поступление уже половина общаги судачит.

Она отхлебнула красного компота или морса, моментально скривилась и перешла в наступление:

– Слушай, а чем он, твой голем, грозовика Леофреда шарахнул, что тот исчез на месте?

– Э…

Биерта выпучила глаза, ловя каждое моё словно.

Как ни странно, во всей столовой наступила звенящая тишина, если не считать постукивания одной конкретной ложки о тарелку. Ррон в своей манере ел и не делал никаких попыток поучаствовать в разговоре.

– Секрет, – пришлось выкручиваться.

Ага, а в ответ получала осуждающую мину.

– Жадина, – констатировала Би. – Мало того что у тебя есть беспрепятственный доступ к библиотеке деда, так еще и знаниями не делишься.

Пристыдила так пристыдила, ничего не скажешь. От неприятного ощущения даже щеки запекло. Но уж лучше так, чем сказать обыденное «не знаю». А так, выходит, тайна, покрытая мраком, подогреет и без того немаленький интерес к моей персоне.

Ха! Можно подумать, мне внимания не хватает.

Непроизвольно вздохнула, припоминая планы Вилфрида свести меня с его внуком, так еще и эти записочки о встречах смущают неимоверно.

– Ой! – вскликнула я, желая поскорее перевести гадкие мысли в иное русло. – Давай ты мне расскажешь про практику ловцов всё что знаешь? А я… я… Я поделюсь… В общем, покажу, что сделал Ррон, чтобы грозовик Лео исчез.

– Ох, так ты внучка ректора называешь коротким именем? Дружите? Или уже всё решено?

– И ты туда же? – посмотрела на неё сокрушенно, и снова мой взгляд устремился на колечко в её носу.

– Идет, – выдала она вдруг.

– Что?

– В смысле, я тебе, ты мне. Идет.

Когда до меня дошло, о чём она, эта скорая студентка уже начала рассказывать:

– Короче, дело обстоит так. Куратор сбрасывает на плот кусок рыбной туши, желательно уже с душком. Ларги и тухлятиной не брезгуют. На неё они приплывают быстрее.

Я резко перестала жевать и перевела брезгливый взгляд в свою тарелку. Нет, еда вроде бы свежая, только‑только сваренная, еще горячая, просто после такого рассказа у меня резко пропал аппетит.

А Биерта же тем временем дожевывала свой кусок картофельного хлеба и продолжала сыпать подробностями:

– Вы некоторое время стоите и ждете появления ларга. И дальше по обстоятельствам.

Би замолчала, взвешивая что‑то в уме или же укладывала мысли в нужной последовательности.

– М?

– Да всё просто. В зависимости от того, с какой стороны он всплывет, с той и начинают студенты по очереди его ловить. Призывают водных и воздушных големов, цель которых – обездвижить ларга через связующую печать.

Переварив сказанное, я поняла одно – встряла по самую макушку! Чем я его обездвиживать буду?! Ведь, кроме Ррона, я никого призывать теперь не могу!

Кажется, моё внутренне волнение отразилось и на лице, потому как Би решила меня успокоить:

– Эй, да не дрейфь, с первого раза ни у кого не получается. В первую практику ларг, как правило, уплывает, прихватив с собой тушку, и иногда ломает плот. Но это не проблема. Наши умельцы его быстро чинят.

Я же в уме поздравила себя с будущим провалом.

Нет, только не это. Я обязательно что‑нибудь придумаю. На худой конец найду деда, и он всё починит. Точно! Так и поступлю, сегодня первым делом после учебы пойду искать бабушку, а заодно у неё и поужинаю и переночую. А все эти любвеобильные самцы пусть ищут меня в общаге до посинения.

Ага, так и поступлю!

– О, теперь ты повеселела… – пришла к выводу соседка по стулу.

А я не нашла ничего лучше, чем спросить, переводя тему:

– Слушай, а что это у тебя за колечко в носу?

– Ах это… – она загадочно улыбнулась. – Не слишком ли много вопросов? Или ты решила улизнуть от своей части обещания?

Ой…

– Да, об этом. – Я перевела взгляд на моего жующего голема. – Извини, Ррон, но будь добр, подай мне руку.

Потянулась к нему, и голем вскинул на меня настороженный взгляд. А когда я попыталась схватить его за пальцы, взял и отодвинулся!

– Ого, строптивый…

– Да, есть такое, – я вынуждено улыбнулась, скрывая неловкость. И снова потянулась к голему, но уже медленнее.

– Я только покажу, понимаешь? – продемонстрировала ему свою ладонь и тыкнула в неё указательным пальцем другой руки.

Ррон осторожно протянул ко мне лапу, и я показала.

– Вот, смотри, видишь символ? – указала взглядом, не касаясь голема. Ведь и сама не была до конца уверена, что меня точно так же не шарахнет, превращая в пыль, если он, например, этого захочет. И вообще, шарахнет ли?

И тут я вздрогнула, когда осознала, как сильно рисковала всё это время, находясь с ним рядом и позволяя себя касаться! Даже в кровать позвала спать вместе!

Не удержалась и промычала в голос от досады.

– Что? Это так нужно сделать, чтобы грозовик исчез? – Би посмотрела на меня с сомнением.

– Да нет же! – я поспешила оправдаться. – Просто вспомнила кое‑что, меня же к ректору вызывали, а я тут сижу…

Пришлось немного соврать.

– Так ты же не рассказала, – соседка посмотрела на меня осуждающе.

– А что тут рассказывать? – посетовала я. – Ррон выставил ладонь вперед, и грозовик растворился в воздухе.

– Так, получается, вот этот символ всё сделал? – пришла к выводу Би. И тут же нагнулась к своей сумке, наверняка, полезла за листочком, чтобы его срисовать.

Ох, еще чего не хватало.

– Всё? – попыталась её отвлечь, а заодно сделала голему знак убрать руку. На удивление, Ррон всё понял и вновь принялся за еду.

– Так что там с колечком в носу?

Би явно разочаровалась из‑за моей жадности, я отчетливо прочитала это по её взгляду, однако виноватой себя не почувствовала. За свою выходку – призыв «красивого голема» я уже и так не мало поплатилась. Поэтому секреты моего Ррона – это мои секреты, и нечего их знать всем подряд.

– Ну? – подтолкнула соседку по стулу ответить.

– Да так, чтобы маму позлить.

– А‑а‑а, – сделала вид, будто хоть что‑то поняла. На самом же деле не очень. Но разговор поддержала: – Да уж, а мне ничего не приходится делать, чтобы злить мою мамулю. Как‑то само получается. Не специально.

– В этом вся ты, надменная, высокомерная, наглая Мия Эдани фон Гибрец.

Хм, кажется, я погорячилась с симпатиями к своей собеседнице. Ведь одно дело говорить правду, когда об этом просят, и другое – попрекать ею при любом удобном случае.

И вообще, я ничуть не высокомерная. Просто мне не интересен никто из сверстников, только и всего.

– Ладненько, – начала было прощаться с Биертой, но она меня опередила:

– Ну, бывай.

Подхватила сумку, повесила её на плечо. После настала очередь за подносом, и она ушла в сторону столов для судомоек.

Потому я облегченно выдохнула, глядя ей вслед, опять взяла ложку и принялась за еду. Когда же я успела молча опустошить половину тарелки, с удивлением услышала голос ректора, звучащий где‑то там за моей спиной.

– Хм, вот ты где.

– Ой… кажется, я кое‑что забыла сделать перед посещением столовой…

– Идем, – строго позвал меня Вилфрид. – У меня есть новости про твоего деда.

Глава 19. Неожиданные известия

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

В кабинет ректора шли мы довольно долго. Всё потому, что располагался он на верхней платформе учебного корпуса. И, что неудивительно, окна его кабинета, этакой квадратной каменной коробки, выходили прямо в сторону башен дома Эдани, а заодно отсюда и комната Лиоры была видна довольно отчетливо.

Совпадение? Не думаю.

Я опустила взгляд на шпили башенок пониже, высотой чуть выше академии и арены, иными словами, рассматривала город с нового ракурса, примостившись у ограды учебного заведения. Красота, нечего сказать. Однако с бескрайними морскими просторами не сравнится уж точно. С этим божественным видом ничто не сравнится.

Свежий ветерок путал мои распущенные волосы, которые я с утра не успела заплести. Но все мои мысли занимали иные вопросы. Вот бы узнать, что же там на другом берегу? Что собой представляет та мифическая Мехонария? Вот бы…

– Мия, ты никуда не спешишь? – поторопил меня Вилфрид.

Да уж, сколько мне лет, а я всё туда же.

– Иду.

Обернулась к Ррону, неотступно следующему за мной, улыбнулась ему непроизвольно и кивнула в сторону приоткрытой двери в кабинет. Попросила таким образом следовать за мной.

Что‑что, а оставаться наедине с этим властным и хитрым стариканом не было абсолютно никакого желания.

– И снова голем ходит за тобой по пятам, – проворчал ректор, располагаясь, как ни странно, в гостевом кресле с темно‑коричневой шерстяной обивкой, стоящем рядом с такого же исполнения довольно скромненьким диваном. Простенько, но удобно.

Я окинула изучающим взглядом кабинет ректора и его убранство – грубо сбитый рабочий стол, стулья, диван, кресла, маленькие журнальные столики и множество воздушных и тоненьких золотистых тюлей, шторок, ламбрекенов на окнах. Бабушке бы здесь понравилось.

Сделав знак рукой, Вилфрид предложил мне присесть.

Отказываться не стала, не желая нарываться раньше времени.

Однако уселась от него через одно сиденье.

Мой сообразительный Ррон занял место между нами, тем самым выступив в качестве моего защитника от поползновений Вилфрида.

А в том, что они будут, я почему‑то не сомневалась.

Может быть, всё дело в моём утреннем дефиле и предупреждении бабушки? Или же в желании меня убедить, войдя в моё личное пространство? Например, похлопыванием по плечу как бы невзначай или поглаживанием по спине. Но самыми наглыми случаями я считала – попытки взять меня за руку. Частенько замечала за ллисками подобные штучки. И уже давно приобрела к ним иммунитет.

Без этого, увы, никак. Ведь чем больше я взрослела, тем чаще замечала за другими жителями Якату попытки втереться ко мне доверие с целью получить какую‑то выгоду. Будь то просто информация или же книги из библиотеки деда… Да, в этом смысле я была сущей эгоисткой. Потому что знаний мне и самой было мало. И тем более не хотелось ими еще с кем‑то делиться. Вот еще.

Более того, это ведь не мои вещи, и я ими не распоряжалась, чем и аргументировала собственные отказы. А ллиски все до единого обижались и переставали со мной общаться.

– Итак, скажи‑ка мне, о молчаливое создание, – начал свою мысль ректор. – Почему, так рьяно добиваясь поступления в академию и не абы куда, а на морской факультет, ты в первый же день занятий прогуливаешь?

– Я не успела позавтракать… – пробубнила смущенно ему в ответ.

Не жаловаться же Вилфриду на неинтересного преподавателя, который не ответил ни на один мой вопрос.

– То есть я правильно понимаю, домашний быт и удобный распорядок дня для тебя предпочтительнее учебы?

Этот хитрый старикан гнул свою линию с блеском заправского интригана. Ведь я оглянуться не успела, как он подвел меня к мысли к тому, что сидеть дома и заниматься бытовыми делами было бы куда интереснее, чем заниматься в академии.

– Меня не отпускает ощущение, будто вы всё это нарочно подстроили…

– Что? – Вилфрид оскорбленно сощурился, словно я поймала его на лжи.

А вот это интересно.

– Так, значит, вы проинструктировали преподавателя, велев не отвечать на мои вопросы?.. – не знаю даже, как я пришла к такому выводу, однако же идея была простой и столь же гениальной! – Вы решили отбить у меня желание учиться, чтобы я посмотрела в сторону иного занятия…

Щеки ректора покрылись красными пятнами, сообщая о моей правоте без всяких слов. А я, увидев это, еще сильнее вскипела:

– Теперь‑то уж точно даже не посмотрю в сторону вашего внука, будь он последним ллиском в Якату! И пускай ранее у нас с ним были дружеские отношения, но теперь, теперь… – я запнулась, яростно негодуя. На ум не приходила ни одна годная мысль, чтобы поугрожать ректору, который с легкостью мог выгнать меня с учебы. – Теперь я не буду с ним даже разговаривать! Вот.

Упрямо скрестила руки на груди и сделала вид, будто не боюсь его ответного гнева.

На самом‑то деле еще как боялась. Но моё внутреннее «я» подсказывало, что если меня выгонят, то, по крайней мере, мне не придется позориться на первом же занятии по практике для ловцов. Потому что из‑за Ррона я не могла больше призывать големов.

Ректор же после недолгого сверления взглядом вздохнул и пошел на попятную:

– Что ж, признаю, может быть, где‑то и перегнул…

Отвечать не стала, чувствуя опасную легкость, это такую, от которой очень и очень страшно. Ведь до победы над Вилфридом Сторсо и его планами на мой счёт еще «ой как далеко».

– А теперь перейдем к иному вопросу. – Хитрый ректор умело направил разговор в нужное ему русло. – Скажи мне, пожалуйста, милейшая, что это за записки с предложениями встреч, которыми буквально закидывали твой стол?

В подтверждение своих слов, бабушкин ухажер достал из внутреннего кармана приталенного пиджака те самые свертки, комки, трубочки. В общем, любовные послания, если их так вообще можно назвать.

– Я… э… – припомнила о том, что ун Штольт говорила по поводу «всё отрицать». – Не знаю. На меня это всё неожиданно свалилось. И сама понять не могу.

Вилфрид нахмурился.

– Сдается мне, ты просто таким образом пробуждаешь ревность в моём внуке.

«Да что вы говорите?.. – съехидничала я мысленно. – Правда? А я и не знала».

Правда, тут же опомнилась и резко ответила:

– Категорическое нет.

Морщин на лбу ректора значительно прибавилось. А лицо ожесточилось.

– То есть и покидать свою спальню сегодня ночью, ровно как и запираться, ты не планируешь?

Показалось ли, но в его голос звучал до ужаса неприятно, а еще этот скрытый намек…

– Это не ваше дело, – огрызнулась в ответ.

– Так всё‑таки решила принять чьё‑то предложение?! – Вилфрид вышел из себя и даже вскричал в конце фразы.

– Нет, я не собираюсь принимать ни чьих предложений. А вашего внука теперь буду обходить стороной, как и сказала ранее, – ответила ему с нажимом. А после недолгого молчания добавила: – Прошу прощения за прогул. У вас всё?

Старик, уязвленный моим резким ответом, сделал над собой невероятное усилие, чтобы не отвесить мне как минимум подзатыльник, как максимум оплеуху или внушительную затрещину. Ведь его кулаки то сжимались, то разжимались. А я была премного благодарна Ррона за то, что он сейчас, получается, охранял меня от гнева ректора.

Еще несколько мгновений прошло, прежде чем тот всё‑таки буркнул недовольно:

– Да, можешь идти.

Фу‑уф. Пронесло.

Тотчас подскочила с дивана и устремилась на выход из его кабинета, чтобы поскорее покинуть досаждающую личность. Правда, уже возле двери решила напомнить:

– Я надеюсь, преподаватели больше не будут игнорировать мои вопросы? А станут преподавать так же, как и предыдущим потокам?

– Не знаю, о чём ты, – Вилфрид Сторсо фон Дорбен скрестил руки на груди и одним своим красноречивым взглядом дал понять: война еще не окончена.

А я лишь ухмыльнулась и поздравила себя с маленькой победой в сражении. Ведь как‑никак, а за прогул меня отчислять не стали. И на морском факультете оставили.

Взялась было за ручку, преисполненная энтузиазма, чтобы вернуться в класс, как вдруг услышала напутствующие слова этого несносного:

– Ничего, дорогая Мия, ничего, Леофред за тобой присмотрит на морском факультете.

– Что, простите? – уточнила я, недоуменно обернувшись.

– Я его перевел в твою группу.

Ехидная улыбка сползла с моего лица, перетекая в обиженную мину.

Уф. Достал. Как же он достал со своими планами на мой счёт. Ведь даже моя маман действовала куда менее раздражающе, чем этот… этот…

Вышла из комнаты и отвечать не стала. Более того, даже дверью не хлопнула, хоть и хотелось, потому что Ррон замыкал. А он, видимо, помимо моральных принципов имел еще и хорошие манеры.

– Идем, – позвала своего голема после небольшого вздоха. – Буду и дальше отвоёвывать свою независимость, мечту, идеалы…

– Труке… – проронил негромко мой фамильяр. А я встала как вкопанная. Так он умеет говорить?!

Глава 20. Дедушка

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Мия

Нудный и не очень удачный день тягуче медленно перевалил через середину, когда я бегом покинула академию и устремилась в сторону главной городской площади, чтобы вбежать по крыльцу дома моей спасительницы.

– Ба! Бабуля! – закричала я громко, шествуя по пустынному залу огромного дома Ллисков. Единственного во всем Сойне, превосходящего своими размерами городской совет. А это, на секундочку, половина площади всей Академии кристаллисков.

– Ба!.. – продолжила я попытки дозваться Лиору Ллиску фон Гибрец. Но отвечало мне, к сожалению, только эхо.

Вот же подлость… Когда надо, не найдешь, а когда не надо – двери мои штурмует и поднимает панику на всю общагу.

– О! – вскликнула я, заметив старейшину Ватата. – Здравствуйте, достопочтенный…

– Чего кричишь, – прокряхтел старик, глядя на меня осуждающе из‑под своих белесых кустистых бровей. Секундой ранее он вышел из дверей главной башни в торжественный зал и стал медленно приближаться ко мне неуверенной поступью.

На мгновение мне даже стало как‑то совестно оттого, что достаю своими проблемами пожилого человека.

– Я всего‑то лишь ищу бабушку.

– Она отправилась в соседний город, отбыла несколько часов назад. Видимо, решила попросить твоего деда почтить нас наконец своим присутствием.

– О, вот как?

Мысли мои прочитала, что ли? Я смущенно потупилась, перехватывая насмешливый взгляд старейшины. Ватат имел удивительное свойство – он умел читать чужие мысли по эмоциям и мимике. Ну, или угадывать не без помощи наводящих вопросов.

– Итак, Мия… – старик посмотрел за мою спину и заметно повеселел. – Это и есть твой голем, из‑за которого начался весь этот переполох?

Старик поднес пальцы к подбородку и стал его массировать круговыми движениями, будто собирался выдавить ровно по середине вторую ямочку.

– А он меньше и ниже, чем я себе представлял. Хотя… – Ватат усмехнулся. – У страха перед необъяснимым всегда глаза велики. Лиора, видать, несколько «приукрасила» его внешность.

– Э, я… наверное… – пошла было на попятную, ведь чего‑чего, а его нравоучений слушать попросту не хотелось, – …пойду?

– А хочешь, могу попытаться его расспросить, – прозвучали заветные слова, которые в очередной раз нашли ключик к моему сердцу.

– Ватат… – не удержалась, кинулась в его объятья. Благодарно стиснула в переизбытке чувств. – И всё‑то ты знаешь, как вызвать мой интерес…

– Да… будь я моложе лет на сто, мог бы и приударить за тобой, Мия…

В ответ я расхохоталась искренне и от всей души, когда отстранилась от него. Как же я, оказывается, скучала по его шуткам.

– Только его лучше не расспрашивать, а наоборот, научить нашему языку. Сможете?

– Боюсь, никто, кроме твоего деда, не осилит столь сложную задачку. Но я попробую. А там, может, и Арэл к вечеру вернется вместе с Лио. – Ямочки на щеках старейшины стали глубже, когда он посмотрел на меня с хитрецой во взгляде. – Из академии, да? Голодная?

В ответ молча кивнула. И как он только догадался?

– Рокхе, Ррон. – Ватат обратился к кому‑то. А я изумленно обернулась к своему голему и заметила на его лице неописуемое ошеломление. От удивления он даже рот приоткрыл, обычно плотно сомкнутый. Суровый взгляд тоже изменился.

Удивительно просто! На секунду его черты показались мне довольно очаровательными. Вот так новости…

Голова Ррона склонилась в легком кивке, и он сделал шаг к старейшине. Тот махнул рукой в сторону третьей двери справа от нас.

– Я попрошу накрыть в саду. Мне там нужно виноград подвязать. А вы вдвоем удобно устроитесь и расскажете, как и что произошло. Пойдем.

Не говоря больше ни слова, старейшина развернулся на месте и медленной прихрамывающей поступью направился туда, куда и позвал.

– Я сама распоряжусь принести еды, а вы идите вместе с Рроном… – предложила я, желая упростить ему задачу.

– Ну уж нет, – проворчал Ватат. – Не лишай меня одной из немногих прелестей жизни в моём нынешнем положении.

А в ответ на моё удивление весело пояснил:

– Приказывать и ворчать – удел стариков, не находишь?

– А‑а‑а! – до меня наконец дошло. – Так вот от кого я научилась время от времени тихонько зудеть себе под нос…

– О, Мия, я польщен. – Старейшина хмыкнул. – Как думаешь, когда ты постареешь лет на сто, я еще буду жив?

– Не удивлюсь этому, – подыграла ему. И тут же поспешила вперед, чтобы первой открыть дверь в сад.

– Спасибо, дорогая.

– Всегда пожалуйста, – продемонстрировала те немногие крохи манер, втиснутые маман в мою бедовую голову. – Идем, Ррон.

Обернулась к нему и остолбенела.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Аарон Лейк

Мое бесцельное хождение вслед за беспокойной и самую малость неуравновешенной Мией, откровенно говоря, начало досаждать.

Если так продолжится три‑четыре дня подряд, я наверняка попросту сойду с ума. О чем и сообщил, проворчав: «С ума сойти…» – когда мы с хозяйкой вышли из душного помещения одного крикливого индивида. По‑моему, это его мы видели на вчерашнем ужине.

После моих нечаянно оброненных слов Мия уставилась на меня как на второе светило на небосводе, открыла рот, чудно похлопала глазками.

И вот мы вновь покинули академию и вернулись в дом, в зале которого меня уже ранее ловили, когда я искал свою «спасительницу».

Пригляделся к интерьеру и констатировал очевидное: в этот раз отсюда исчезла мебель. Вообще вся. Зал был пуст.

Хозяйка, отойдя от первого ошеломления, начала выкрикивать что‑то и (судя по всему) кого‑то звать. А я снова стал разглядывать окружающий меня мир, в частности, каменные обшарпанные стены, завешенные цветными тряпками.

Ничего интересного.

Пока я это делал, к нам успел приковылять неуверенной поступью пожилой представитель их расы, насколько мог судить. Добродушный на вид мужчина то и дело улыбался Мие и посматривал в мою сторону. Шутливая интонация ни разу не поменялась за весь разговор, да и моя хозяйка была очень весела и даже обняла его после очередной реплики.

Я расслабился и продолжил украдкой поглядывать в их сторону, но так, чтобы не сильно пялиться. Дожили. Еще немного, и я научусь сливаться со стенами и мебелью. Ведь именно так я себя и ощущал, пока старик не кивнул в мою сторону с очередными непонятными словами.

И тут я услышал слово на моем родном языке:

– Идти, Ррон.

Сказать, что я выпал в осадок, – не сказать ничего! Казалось, прошла вечность с того дня, когда я последний раз слышал родную, понятную речь.

Что естественно, за лицом не уследил. И оно наверняка вытянулось от удивления. Рот раскрылся, челюсть отвисла, я шагнул вперед, прежде чем опомниться и взять себя в руки.

И стал прислушиваться к разговору в надежде уловить еще хоть одно словечко… Но меня ждало лишь жгучее разочарование. Переведя взгляд обратно на Мию, старик продолжил разговор на чужом языке уже с ней.

Еще пара реплик, и Мия заспешила открыть дверь раньше старца. Хотела, наверное, еще и меня окликнуть, когда обернулась, но вместо этого замерла, изумленно глядя куда‑то вдаль.

Что там?

Плюнул на всякие правила и запреты, которые успел себе насочинять, желая как можно дольше прожить рядом с хозяйкой без всяких проблем. Всё‑таки не вытерпел и тоже обернулся, а там… на проходе стояла поглотительница энергии. Темно‑синяя кожа, исписанная точечными письменами, черные глаза, зеленая радужка вокруг темных зрачков. Что же до фигуры…

Не понял. Реально? Такая же, как я? Но женщина?!

И что это за седой бугай рядом с ней? Впервые вижу подобную гору мышц у таких гуманоидов, как Мия.

Так, это…

Стойте.

Вернул взор к представительнице своей расы.

– Ты?! – спросили мы вместе, не сговариваясь. – Что ты здесь…

– Мия‑Мия, – гора мышц покачал головой, бодренько ступая по пустынному залу, освещенному светилом сквозь стеклянные окна крыши.

Я открывал и закрывал рот, стараясь не выглядеть таким уж тупорылым кретином. Выходило у меня так себе. А, судя по надменному взору женщины, совсем так себе.

Меж тем седовласый мужчина с таким же кристаллом во лбу, как у Мии, только скорее над левой бровью, чем над переносицей, подошел почти вплотную и стал меня беззастенчиво разглядывать. Не хватало еще, чтобы он меня ощупал.

– Тебя Мия призвала? – спросил он на моём родном языке, после того как отсмеялся над какой‑то шуткой старика, стоящего позади меня.

– Наверное, – ответил неопределенно.

– О, ну хоть какие‑то зачатки разума, – съязвила поглотительница, когда подошла к нам. – А то я уж подумала…

– Нэя, – осадил её седовласый. – Полегче, он еще ничего не знает о нашем мире.

– Да‑да, – согласилась она, сверля меня недовольным взглядом, будто ревновала к вниманию этого мужика.

– Ватту рор Арэл! – вскрикнула Мия и кинулась обнимать седовласого.

– Это моя внучка, – пояснил он. Затем дед‑силач указал в сторону Нэи. – А это, как ты уже успел догадаться, тоже призванный голем, как и ты.

– Голем?

– Да… мы так называем существ, которых призываем, воздушных, водяных, каменных, грозовиков, теперь вот живых… Но в вашем случае, наверное, это звучит оскорбительно, однако правда такова.

– Это так, – Нэя с достоинством кивнула.

– Связь, – дедушка Мии указал на еле заметные следы покраснения на шее. – Магический ошейник, который одновременно и удерживает вас в нашем мире и дает силы находиться здесь. Иначе природа поспешит взять своё, точнее, избавиться от инородных жителей. Иными словами, вы просто исчезнете и переместитесь обратно в свой мир.

– Он разрушен.

– Как? Уже?! – моя соплеменница воззрилась на меня изумленно. А в уголках её черных с зеленой радужкой глаз блеснули слезы.

Я сглотнул ком в горле и решил перевести тему.

– А что будет с Мией, когда я исчезну? – спросил первое, что пришло в голову.

Глядя сейчас в её глаза, лучащиеся искренним весельем и беспредельным счастьем, понял, что не хочу ей навредить. Никак и абсолютно.

– Кто знает… – дед усмехнулся и громко чмокнул внучку в макушку. – Да что с ней будет, бодра и весела, как всегда. Жениха, наверное, найдет и забудет про свою вредную затею с путешествием за горизонт на пойманном ларге.

– Ларге? – И снова почувствовал себя кретином. Потому что это слово не имело никакой смысловой нагрузки… в моём лексиконе точно.

– А! Это такие огромные морские животные с панцирем, которых мы ловим, едим, сушим и так далее. Хитин же отдаем скоту, для костей полезно.

– И что, у вас вся еда здоровая? Не синтезированная?

Припомнил недавний ужин и с легкостью нашел ответ на свой вопрос. Безусловно.

– Не знаю, что это за словечко…

– Искусственная, – подсказала Нэя. Дед Мии нахмурился. – Созданная машинами, а не выращенная человеком.

– Ого! Расскажите, как они это делают, а?

Нэя закатила глаза к потолку, а я недоуменно уставился на силача.

– Зачем она вам, если у вас есть натуральная? Это мы в погибающем мире были вынуждены…

– Можно подумать, у нас здесь всё гладко, – отмахнулся дед. – Ну да ладно. Об этом потом. Перво‑наперво тебя нужно обучить основам нашего языка и хоть немного письменности, а уже потом всё остальное. Вот только…

– Только? – невольно повторил за ним последнее слово.

– Только тебе нельзя разлучаться с Мией, отдаляясь более чем на сто метров. Иначе ваша связь начнет слабеть, а ты исчезать из этого мира.

Да уж, перспектива.

– Но есть один положительный момент, – дед был весел и даже мне подмигнул. – Никого эта мелкая врединка ранее не пускала в свою спальню. – Он приложил ладошку ко рту и заговорщицки подмигнул со словами: – Лови момент и наслаждайся.

А? Он это серьезно?

Когда же до меня дошел еще и пошлый контекст его слов, я смущенно потупился, что не укрылось ни от этакой горы мышц, ни от Нэи.

– Эй, я ж пошутил. Ты только учти, хоть пальцем её тронешь, ну, ты меня понимаешь, в каком смысле… и я тебя убью. Точнее сделаю так, чтобы ты исчез из жизни Мии. Буквально. Например, в два счета разорву вашу связь.

Посмотрел на него изумленно и в очередной раз не понял, он это серьезно или шутит?

Дед Мии мне в этом не помогал, сверлил серьезным взглядом и только. Правда, уже мгновение спустя прыснул, а после и расхохотался из‑за локтевого тычка внучки под ребра.

– Не знаю как, но она уловила наш серьезный тон и требует, чтобы я тебе не угрожал… Представляешь? – поделился он, когда отсмеялся. – Ладно, идемте есть… Голодный, ларга бы сожрал вместе с панцирем.

Нэя вздохнула, Мия наконец расцепила свои объятья и подошла ко мне, чтобы взять под локоть. А затем повторила, как некогда хромой старик:

– Идти, Ррон.

Теплая улыбка тронула мои губы, когда я посмотрел на эту прелестную девушку с кристаллом во лбу, который сейчас мне казался очень даже милым, а не уродливым, как когда‑то ранее.

Возможно, я уже привык видеть рядом с собой подобных гуманоидов. Определенно, фаза отрицания пройдена, настала фаза приятия действительности такой, какая она есть.

Упираться не стал, зашагал вместе с Мией, куда бы она меня ни тащила.

Глава 21. Встреча

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Мия

Каждый год мой великий, многоуважаемый, невероятно сильный дед совершал свои увлекательные вылазки в морские пещеры, расположенные под нашими городами. И каждый год не брал меня с собой, хоть я и просила об этом неоднократно.

Мастак выдумывать оправдания, Арэл каждый раз обводил меня вокруг пальца в разговоре и заставлял прийти к выводу, что мне это занятие вовсе не по нраву. Ну кому, скажите, может понравиться сидеть на камне возле воды или запекаться на плотах и ловить рыбу?

Вот и я подумала, что мне подобное будет только в тягость. Однако, чтобы не отставать от него и во многом благодаря любви ко всему таинственному и неизведанному, я заметить не успела, когда обзавелась мечтой свершить путешествие за горизонт. Куда‑нибудь в Мехонарию.

А до тех пор, пока я не собралась и не отважилась покинуть родные края, решила приобрести полезнейший навык, такой, как ловля морских ларгов. Маме же и бабушке талдычила изо дня в день, что это и есть моя мечта. Что ловля этих гигантов – призвание всей моей жизни. И в какой‑то момент даже сама в это поверила, до сегодняшнего дня. Пока явление моего деда не напомнило о моём истинном увлечении, о котором не говорила никому, даже Арэлу.

Так вот.

Когда обернулась и увидела явление великого призывателя из рода Гибрецов, я задним умом припомнила слова ректора, мол, он видел такого же голема у моего деда, и теперь я смогла узреть его воочию.

Такой же… это, конечно, да. Но не совсем. Мой Ррон высокий, плечистый, сильный, одним словом, – мужская особь. А этот или, правильнее сказать, «эта» была женской? Серьезно?

Неприятное чувство кольнуло меня в груди да так сильно, что аж дыхание сбилось. Противная дрожь пробежалась по телу, доставляя просто жуткие муки, непонятно с чем связанные.

– Мия! – выкрикнул дед на ходу. Распростер руки, припоминая наш ритуал приветствия. Обычно после его долгого отсутствия я на всех парах спешила обниматься. Настолько по нему скучала, точнее, по его беззлобным шуткам и подаркам, которые он обычно приносил с собой: будь это обычная ракушка или интересной формы кристалл. Мне было всё равно. Каждый раз я радовалась одинаково или, может быть, даже больше, видя какую‑нибудь милую безделушку, на которую потратил своё время сам Арэл Гибрец. Негласный глава городского совета кристаллисков.

– В этот раз тебя очень уж долго не было, – проворчала я, глядя на него сощуренно. Сделала вид, что обиделась, но так и не смогла сохранять спокойное выражение лица, заметив его искренне веселье.

– Я посмотрю, ты тут балуешься понемногу? Мои книжки с запрещенными знаниями читаешь, да?

– Это… – не нашлась, что ответить. Ха! Как‑то я даже и не подумала, что мне влетит из‑за Ррона. И вообще, влетит ли?

Внимательно оглядела выражение дедушкиного лица и отчетливо поняла, не‑а. Он хоть и упрекал, но делал это с улыбкой. А в таком случае вряд ли накажет.

– Мм‑м? – брови Арэла чуточку приподнялись, а улыбка стала менее явной. – Я жду ответа.

Ох, а вот теперь у меня серьезные неприятности.

– Я всего лишь хотела самого сильного и ловкого голема… – ответила ему, насупившись. – Подумаешь, запретные книги. У тебя, куда ни плюнь, всё запретное. Но интересное же!

Дед в ответ лишь хохотнул и посмотрел на моего Ррона.

– Говоришь, самого сильного и ловкого? – даже переспросил с легкой издевкой. – Ну‑ну, это нужно еще выяснить.

И тут он начал говорить с моим големом на каком‑то странном языке, мне аж завидно стало. Нахмурилась, насупилась еще сильнее, пытаясь распознать в этой словесной белиберде хоть одно знакомое словечко – безрезультатно. Более того, в разговор вступила еще дедушкина големша, или как там её звать?

Как назло, переводить лично для меня никто не спешил. Посмотрела в поисках поддержки на старейшину, стоящего в дверях сада, но поняла лишь – смысла нет. Ватат сейчас глядел в сторону виноградной лозы, новые ветви которой планировал подвязать. И до нас ему не было абсолютно никакого дела.

Так я и простояла, случая чужую речь, пока про меня не вспомнили.

– Извини, Мия, но, похоже, тебе придется туго с обучением в академии.

– Чего это?

– Ты же, как я понимаю, не можешь больше никого призывать, я ведь прав?

– Да… – И откуда он только узнал?! Сказать, что я удивилась, – значит нагло соврать. Однако виду не подала, а лишь шире улыбнулась. – Зато он грозовика расщепил одним ударом.

– Вот как?

И снова дед переключился на моего голема, не обращая на меня внимания.

Так всё и продолжалось, пока я не заметила, что дед хмурится и сверлит взглядом моего Ррона. Не знаю как, но я словно почувствовала внутренне смятение фамильяра. Тотчас поспешила заступиться:

– Дед, не смей пугать моего голема, а то обижусь…

В ответ Арэл лишь расхохотался и, отсмеявшись, пригласил нас отобедать. В свете произошедшего у меня к нему имелась прямо‑таки целая сотня вопросов. Но я сдержалась и подхватила фамильяра под локоть, припоминая слова старейшины:

– Рокхе, Ррон.

Так мы и направились прямо на кухню, чтобы не ждать, пока принесут еду.

Глава 22. Вкуснятина

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Мия

И всё‑таки засоленное и высушенное мясо ларгов, развешенное в специальных стеллажах в кладовой кухни, – это нечто. Одновременно соленое, сладкое и пряное, оно было разделено на тоненькие волокна и сплетено длинными бледно‑желтыми косичками с розоватым оттенком из‑за приправ. Но самым вкусным во всём Якату его делал эксклюзивный бабушкин рецепт маринадной смеси.

Сколько себя помню, всегда, когда хотелось чего‑нибудь вкусненького, бегала именно к бабуле и клянчила эти самые ларговы косички.

– Мм‑м вкусняшка! – не удержалась я от комплемента, оглядывая с улыбкой всех присутствующих. А именно: двух живых големов, дедушку, старейшину, Эйду, которая заглянула передать просьбу Анны к хозяйке дома Ллисков. Вот только Лиору так и не застала и потому сидела вместе с нами и блаженствовала, уплетая наставленную горой еду, пока дед позволял есть всё, что припасено у них в доме.

– Ешьте, ешьте, – он как будто поторапливал, посмеиваясь над нами: – А то придёт Лиорочка и всем нам трындюлей раздаст за то, что разворовываем её запасы без разрешения.

– Ой, – непроизвольно слетело с моих губ, когда я увидела в дверях взмыленную бабушку.

– Ну, Ар! Ну, шустрый суслик! А? – она говорила, запыхавшись, с небольшими перерывами. – Ты не мог меня дождаться, прежде чем отправиться в обратный путь? Я же из‑за тебя крюк сделала до твоего лагеря в пещере, прихожу, а там пусто! Хоть бы записку оставил, хоть что‑то!

– Дорогушенька, – мой дед подскочил со скамьи, чтобы тут же стиснуть Лиору в крепких объятьях – это таких, до хруста костей. – Для начала сядь вон, переведи дух да покушай…

Мы с Эйдой, не сговариваясь, перестали жевать, искренне надеясь, что бабушкины «трындюлины» обойдут нас стороной.

Повезло ли, но Лиора словно не замечала еду перед собой, выставленную на столе настоящими горами. Ни много ни мало, а весь ассортимент засоленных овощей, маринованного, сушеного мяса, колбас, рыбных деликатесов и даже различные варенья с сухарями были понаставлены то тут, то там.

– Уф, замаялась я, устала, – ба продолжала шумно переводить дыхание. – Так, я смотрю, ты уже познакомился со внучкиным големом?

– Угум‑с, – ответил Арэл и продолжил чавкать рисовым шариком с мясной начинкой. – Очень перспективный и довольно сильный.

Бабушка перевела взгляд на Ррона. Бедняжка аж поперхнулся непонятно по какой причине. Ведь он вообще в разговоре почти не участвовал и смотрел себе в тарелку. Сидел и слушал объяснения деда, который прямо так, с набитым ртом, и стал его обучать некоторым словечкам.

– И вообще, что это вы тут устроили, а? – бабуля наконец узрела поле военных действий под названием кухонный стол.

«Началось…» – пронеслось у меня в голове.

– Ну, мы, пожалуй, пойдем, – я попыталась прикрыть своё позорное бегство красивыми словами.

– Сиди, сиди, – приказала бабушка притворно милым голоском. – Тебя я не трону, дорогая.

И тут же словно бритвой прошлась по моей воспитательнице:

– Эйда? Ты зачем ко мне пожаловала?

– Я… передать послание от Анны. – К тому моменту, когда Эйда была удостоена внимания, она уже успела прожевать и проглотить все остатки еды во рту и поэтому говорила чисто, без всякого шамканья. Однако руки её дрожали, стискивая колени.

– И что же она хочет мне сообщить?

Эйда скосила на меня странный взгляд, переспрашивая:

– Это касается Мии. Вы точно хотите, чтобы она услышала такое?

– Что ж, ладно, – Лиора нахмурилась, вымученно поднимаясь из‑за стола. – Давай выйдем в сад, там и поговорим. – И уже на выходе из кухни проронила между делом, явно желая испортить настроение Арэлу: – А у меня, между прочим, сегодня свидание с Вилфридом, скажи спасибо Мие.

Хорошо, что рот мой был пуст, иначе подавилась бы насмерть.

– Мм‑м! – промычал дед, глядя на меня грозно. – Ну‑ка, рассказывай, что ты там сотворила такого, раз подставила мою Лиорочку под удар, а?

– Я… всего лишь надела платье ритуальное, не зная его значения, а потом запросилась поступать в академию … – взвыла я, чуть не плача. В детстве всегда безотказно срабатывало, стоило только показать слезы, и взрослые переставали злиться и ругать, кричать друг на друга. Но в этот раз не вышло.

– Так, значит, ты сглупила, а бабушке отдуваться, да? – Дед и не подумал смягчиться, а продолжил буравить меня обиженным взглядом. – Ничего не знаю, но на свидание сегодня пойдешь сама, вместо Лиоры. Будет тебе уроком на будущее. Всё уже беззаботное детство кончилась, пора и головой думать.

– Но я же не знала! – возмутилась я. – Откуда мне было знать?!

– А спросить? – Дед, как всегда, с легкостью выигрывал в наших дебатах. – Сложно было просто спросить? Если чего‑то не знаешь, попросить помощи не зазорно, а даже полезно.

– Но‑но… – увы, не нашла, что ему ответить. Вот уел так уел.

Вздохнула, шмыгнула носом и невольно согласилась:

– Ла‑а‑адно. Виновата, значит, пойду к этому старикану на свидание.

Правда, дед и снова удивил. Стоило мне свыкнуться со своей нерадостной судьбой, как он смягчился и успокоил:

– Поняла свою ошибку, молодец. В первый раз прощаю. Но больше чтобы никаких ритуальных платьев, коли решила постигать мастерство ловли морских ларгов. А со старшим из рода Дорбен я сам разберусь. Сыграю на его интересе к одной маленькой запретной книжке.

Не удержалась от громкого хмыка, мол, запретная – никто не спорит, только я её наверняка уже читала.

А дед словно мысли мои услышал, улыбнулся во всю челюсть и радостно произнес:

– Её ты точно не читала.

– Но…

– Не‑а, исключено. Я её всегда с собой ношу. Это мой дневник.

Ух ты ж!

Заметить не успела, как протянула руки вперед, желая поскорее заполучить этот источник наисвежайших знаний по призыву големов. Вот только…

– Так, дед. – Я посмурнела, когда вспомнила о своей проблеме. – Скажи, пожалуйста, а почему у меня не выходит призывать других фамильяров, кроме Ррона?

– Что‑что? – Арэл изумился до глубины души. Никогда не видела его таким.

– А у тебя разве не так?

Заметив отрицательное мотание головой, даже как‑то приуныла и обиделась на него.

– У тебя, что ли, была допущена ошибка в формуле?

– А… – в разговор встрял старейшина Ватат. – Знаем‑знаем о твоей проблеме, Атот мне рассказывал.

Теперь уже мы вдвоем обратили внимание на пожилого долгожителя дома Ллисков, пожевывающего виноград.

– Нарушена печать подчинения голема. Твоё заклинание взорвалось, когда ты вмешалась с магией иного начала, желая исцелить голема. Помнишь взрыв, который не позволил закрыть печать в замкнутый контур. Кстати, по этой причине ты не можешь приказывать своему голему ментально.

– То есть получается, у Мии и голема нет подчиняющей связи? – брови Арэла причудливо свелись на переносице.

Задним умом я понимала, что ничего хорошего это не сулит. Но не сдержалась от смешка из‑за причудливого выражения лица моего деда.

– Ой, ну, подумаешь, нет связи, он меня и так слушается.

– Да как же ты не поймешь, незамкнутый контур означает бесконтрольную утечку магии, нестабильность волшебства и много другое. Вот представь, ты легла спать, а наутро проснулась уже без голема с истощенным магическим резервом.

А вот это уже серьёзно.

Смеяться я, конечно, перестала и даже натурально испугалась. И снова главный из дома Ллисков вначале напугал, а после успокоил с улыбкой:

– Ну, это как самый худший из исходов. Всё это дело поправимое… – Правда, после паузы добавил: – В теории.

А затем зычно расхохотался, искренне радуясь моей неудаче.

– Вот уж не ожидал, внуча, от тебя такой сложной задачки. Молодец, постигаешь мастерство через мои же ошибки. Прям как я и твой отец в юности.

Так это комплимент или издевка? После недолгого наблюдения за весельем деда поняла: и то, и другое в равных пропорциях.

Радовало во всём произошедшем только одно. Он сказал, что это дело поправимое, значит, решение где‑то уже есть, наверняка записано, и его попросту нужно найти.

– Книгу. – Я требовательно протянула руку к его жилетке. – Давай сюда этот запретный дневник.

Вот всего ожидала от дедушки, но только не подобного поведения. Арэл смутился и покраснел, как какой‑то юноша, пойманный при подглядывании за девушками в душевой. Вот точно же этот самый оттенок, как у того вора нижнего белья!

– Охо‑хо, не‑а, это не для ваших с Лиорой глаз… – вначале сболтнул, а после резко прервался, поняв, какую глупость совершил.

– Ага, значит, там что‑то непристойное, да?

– И вообще, Мия. Я тебя от свидания с Вилфридом спас, помни об этом, – дед попытался сменить тему. – Пойдем лучше восстанавливать подчиняющую печать и обучать твоего голема языку.

– Пренепременно, – я решила не уступать. – Но вначале покажи мне свой дневник, а после я решу, годятся ли эти знания для моей нежной психики или нет.

Бросив быстрый взгляд на Ватата, дед недовольно вздохнул и достал маленький кожаный блокнотик.

– Ухожу‑ухожу, – прокряхтел старейшина, поднимаясь с лавки. Наверняка понял посыл моего деда.

А я уже вовсю листала заветную книжечку, вот только ничего, кроме чернильных рисунков големши в интересных позах, не нашла. Странно. Неужели это вызывало у Арэла такое смущение?

– Честно признаться, – дед ответил глухо. – У нас с тобой похожие проблемы. Я больше не могу призывать других големов.

Я чудом устояла и не осела на пол. Но нет, постепенное осознание услышанного словно выбило землю у меня из‑под ног. Ррон каким‑то чудом предугадал траекторию падения и подставил руку, придержав меня за талию.

– Уф, – только и вырвалось у меня в связи с этим. Ведь язык еле‑еле ворочался во рту, я не желала верить в происходящее.

– Да‑да, дорогая, вот она, расплата за спасение чужой жизни. Теперь вы связаны навсегда, как и мы с Нэей.

– Бабушка знает?

– Я ей не говорил, но она, возможно, уже догадывается, что я бесполезен в каком‑то смысле.

– А что не так? – постаралась найти позитивную сторону в произошедшем. – Ты же уже не должен призывать голема, чтобы работать в карьерах, или ловить ларгов?

– Да… но я в одночасье могу потерять главенство в роду, если мне бросят вызов.

– А как же мой отец?

– Он, конечно, сможет забрать права на правление, если победит. Но Ралу представится возможность сделать это только через год после смены главы, когда у победителя закончится иммунитет на вызовы.

В этот раз я по‑настоящему расплакалась, а заодно вцепилась в приобнимающую руку Ррона. Более того, кинулась реветь ему на плечо, постанывая:

– Не хочу, не хочу смену! Хочу, чтобы всё было как прежде…

– Увы, Мия. Если бы я только мог позволить себе разорвать нашу с Нэей связь, чего я делать не собираюсь. Но даже в этом случае нет никаких гарантий, что всё станет по‑прежнему, и силы на призыв других големов вернутся.

И правда ведь, я тоже не хочу расставаться с Рроном даже ценой возврата умений. Только‑только осознав это, невольно смутилась, ощущая тепло его приобнимающей руки. Более того, участливое изумление, с которым он взирал на меня, тронуло до глубины души. Хотелось еще сильнее прижаться к его плечу и забыть про все проблемы, разом накатившие вместе с осознанием неизбежного: рано или поздно дедушке бросят вызов, и тогда…

Ох, не хочу даже думать о том, что будет тогда!

– Знаешь, – дед продолжил пояснять, уходя глубоко в мысли. – Раньше, когда мы придумывали эти правила, на наших островах царил хаос. Мужчины были добытчиками, а женщинам приходилось довольствоваться теми крохами, которые им доставались «по доброте душевной», чаще всего не за просто так. Даже с учетом того, что работали они наравне с нами, но что могла сделать женщина против сильного мужчины, когда тот прибыл, чтобы разворовывать её грядки?

Нарисованная в мыслях картинка оказалась гораздо хуже того будущего, которое печалило меня до слез, поэтому я затихла, случая дальше.

– А тут еще и открытие кристаллов, и копи с фресками камнеедов. Много времени прошло с тех пор, как мы научились правильно обращаться с синитами и даже начали употреблять их измельченными в пищу для увеличения магической силы и жизненной энергии. Но, глядя сейчас на это и на то, как болезненно растут кристаллы в наших телах, я очень сожалению о принятом решении. Незачем было уродовать себя и своё потомство, достаточно было остановиться на уже достигнутом.

– Всё нормально… – я попыталась остановить поток его откровений, но не смогла. Арэл лишь стукнул кулаком по небольшому пяточку рядом с тарелкой. Посуда звякнула, а с другого края даже упало блюдце с какими‑то солениями.

– Не нормально, Мия! Это не нормально! Мужчины и женщины должны жить вместе, а не порознь, как это заведено.

– Но…

– Да, бабушка единственная была согласна со мной и пошла против устоев общества. А тем самым и против Совета, который немало крови попил нашей семье, прежде чем Лиоре было дано официальное разрешение. Да знала бы ты, сколько вызовов было мне брошено по этой причине! По пальцам не перечесть! И именно из‑за этого было придумано каверзное правило с иммунитетом. Да уж, знал бы я, чем обернется идея Лио, как защитить меня и нашу семью, непременно проголосовал бы против такой инициативы.

– Но ничего же еще не пропало, тебе же еще…

– Вилфрид, наверняка этот хитрец что‑то прознает, глядя на тебя и твоё обучение. Уж он непременно воспользуется случаем. Особенно если учесть количество отказов… – оборвав себя на полуслове, дед опомнился и замолчал.

– И как вы тут без меня? – с этими словами в проходе кухни появилась бабуля, отвлекая всё внимание на себя. – Ох, Мия! Что ты себе позволяешь?

Только сейчас я наконец поняла, как моё поведение выглядело со стороны. Стою я, значит, подле Ррона, а он меня приобнимает за талию.

– Я, хе‑хе… поплакать на плече своего фамильяра решила, – сказала первое, что пришло в голову, а врать я не очень‑то умела. – Вот, уже всё прошло. – Попыталась отстраниться, но Ррон немного не понял и задержал руку.

Вовремя дед проявил чудеса эрудиции и что‑то ему сказал. И только после этого фамильяр меня выпустил и снова повернулся к столу.

– Ну‑с? – Бабуля прошла прямо к Арэлу и уставилась на него выжидательно. Руки при этом уперла в бока так, что я искренне посочувствовала деду. – Зачем на этот раз пропадал так долго?

Припомнив блокнотик с интересными рисунками, однако без всякой пошлости, поняла, что в лучшем случае старшему из рода Гибрецов в наказание драить полы по всему первому этажу, в худшем и самом вероятном – спать на улице на коврике возле двери. Ведь Лиора была очень и очень ревнива во всём, что касалось моего деда. Поэтому я решила ему немного подыграть, припомнив:

– А кто‑то ходил на свидание…

– Молчи! – крикнули на меня оба в один голос. Но бабушка еще и добавила: – Мия, иди‑ка ты обратно в академию. Деда я пришлю позже, после того, как он у меня тут одну маленькую уборочку сделает и вернет всю мою еду на место.

– Ой, да, дедусь, я побегу. И еще, я очень и очень надеюсь, что ты мне поможешь с обучением Ррона нашему языку.

– Да‑да, конечно, милая, – любезно произнес Арэл и тут же был схвачен за ухо, потому вознегодовал: – Ай, за что?!

– Это… тебе за потрошительство моей кладовой!

А‑а‑а, так вот что значит «трындюлины»…

Теперь, когда увидела бабушкин гнев в действии, я поняла, что всю свою сознательную жизнь ходила по краю! Нет! Буквально по лезвию очень острого ножа! Потому как даже Ррон, покидая кухню, на секунду вздрогнул и отвел взгляд.

Между тем оттуда уже звучал громкий бой посуды вместе с не очень цензурной руганью, щелчками, шлепками и чем‑то еще.

Големша, кстати, словно привычная к такому развитию событий, стояла поодаль от хозяина и не вмешивалась. Это и успокаивало. Значит, бабушкин гнев мой деда точно переживёт. О большем я мечтать даже не смела.

Поспешила обратно в академию. Тем более что светило уже успело скатиться за горизонт, и только его слабые бледные лучики еще выглядывали из‑за края. А жаль, я так и не успела попробовать одну бабулину вкусняшку – фаршированную редьку в маринаде.

Но, думаю, рисковать здоровьем ради этого точно не стоит.

Мой голем всё еще со мной. И остальное теперь не так важно, как оказалось.

– Рокхе, Ррон, – повторила то единственное, что сумела изучить из его языка. И устремилась ко входу в академию, пересекая небольшую площадь.

Надеюсь только, успею до завершения комендантского часа, иначе еще раз подставлять бабушку – себе дороже.

Поэтому прикрикнула своему голему и буквально побежала вперед на всех парах:

– Поспешим!

Глава 23. Разговор по душам

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Моё прибытие в академию было ознаменовано сразу несколькими событиями. Первое – на входе в мою спальню столпилось пятеро парней разной наружности, длины ног и ширины плеч. Но мне было не до них, ведь рядом стояло событие номер два – мой куратор, Ксанья Лорбель фон Хоркурт.

И я, пока шла к ним вместе с моим иноземным защитником, втайне была рада, что не умею «отпускать» своего голема, так что он всегда со мной. Потому как первой мыслью, когда я увидела это сборище, было бежать без оглядки!

Еле‑еле себя пересилила.

Так нет же, за моей спиной появилась еще одна проблема, даже не знаю под каким номером.

– Мия, Мия… – позвал мужчина драматическим тенором. Бросила беглый взгляд себе за спину и выдохнула от облегчения. Оказалось, это всего‑навсего Леман Дранси. Вот только рано я обрадовалась, потому как услышала его следующие слова: – Мия, если уж на то пошло, выбери меня, как более опытного в этом деле…

Я застыла на месте как вкопанная.

Ксанья, стоя посреди коридора, хмыкнула, а за её спиной послышалось недовольное и многоголосое:

– Э‑эй! Так нечестно!

А еще возмутительное своей наглостью:

– Давай в очередь, старпёр!

Не удержалась и вначале прикрыла ладонью глаза, а после расхохоталась, зычно и от души. Честное слово, знала бы, чем окончится задумка ун Штольт с наказанием воришек нижнего белья, отказалась бы, не раздумывая.

К тому моменту, когда я продолжила движение, Леман, довольно щуплый по сравнению с Рроном, меня догнал и попытался пойти рядом, однако умный фамильяр ему этого не позволил, преградил путь. Не знаю, как именно, но он буквально чувствовал моё настроение и прикрывал в нужный момент, за что я была ему очень благодарна.

Как назло, тотчас припомнила о нашей с дедом проблеме. Горько вздохнула и поймала странный взгляд Ксаньи, полный сомнения в моём умственном здравии. Да, такой сложно перепутать с любыми другими гримасами, коих у неё оказалось бессчётное множество.

Подошла к столпотворению у моей двери и серьезно произнесла:

– Не знаю, на что вы надеетесь, но я прибыла в академию, только чтобы учиться на ловца морских ларгов. Точка.

Разогнавшаяся на долгий монолог кураторша, осмыслив сказанное мной, прикрыла рот. Остальные участники немого диалога продолжили буравить меня обиженными взглядами, пока один из них не протянул какой‑то клочок бумаги.

– Но что же тогда это?

Я брезгливо перехватила измятую и слегка влажную от пота записочку, развернула и кое‑как прочитала растёкшиеся чернила:

«О мой любимый плюшевый зайчик…» – На большее меня не хватило, во рту стало приторно‑сладко, я скривилась и скинула бумажку на пол.

– Ужас какой!

Градус обиды на представителей мужской половины общаги возрос вдвое. Но мне было всё нипочем, пока со мной Ррон. Поэтому храбро выдала, даже не дрогнув голосом:

– Это же не мой почерк. Не знаю, кто решил вас таким образом разыграть… но, судя по вашему виду, у него это вышло с блеском.

– А ты? – Ксанья посмотрела на меня сощуренно. – По тебе видно, что ты об этом все‑таки знаешь…

– Конечно, знаю! – я кивнула в сторону записки, скинутой на пол. – Сегодня на вводном занятии мою парту засыпали ответами на подобную вульгарщину! Поэтому, кстати, я была вынуждена покинуть кабинет…

– Да, об этом. Ректор назначит тебе наказание за прогул, – Ксанья кивнула и обернулась к негодующим парням. – Ну? Вы всё услышали? Более я вам не позволяю находиться на женском этаже. Свободны!

– А… как же, – за спиной Ррона подал голос Леман.

– Ты тоже, Дранси, – Лорбель была неумолима. – Это правило относится ко всем мужчинам общежития.

Но куратор чароплётов не унимался.

– А как же вот эта махина, – он наконец сказал что‑то более информативное. – Она тоже уйдет с нами на мужские этажи?

– Нет! – я вскричала на опережение. – Это мой голем, и ему позволили охранять меня в моей комнате. Сам ректор разрешил выделить ему еще одну кровать!

– Да‑да, помню, – кураторша кивнула в сторону двери в мою спальню. – Мы её кое‑как разместили, а дальше уж ты сама.

В кои‑то веки я была благодарна ловчихе, но ровно до того момента, пока не зашла внутрь бедлама под названием спальня.

Однако Ксанье было мало, судя по её ехидному оправданию:

– И это… Пока мы её перли и кружили по комнате, прикидывая, куда бы поставить, невольно задели шкаф…

Сказала бы сразу, что разломали всю мебель в моей комнате, кроме одной‑единственной кровати.

– Сладких снов, Мия, – гаденько бросила кураторша, когда развернулась ко мне спиной, прошла к Леману и схватила его за плечи: – Я же сказала, идем. Тебе здесь больше делать нечего.

– Но этот же… он же в мужской туалет залезал, пока я там был… Эм, не суть. Он же тоже мужик, получается?

– Не получается, он голем, – успокаивала его ловчиха, уводя прочь по коридору. – И вообще, забудь ты об этой Гибрец. Она птица не твоего полета.

К слову, звучало это так унизительно. Уф. Почему она меня так невзлюбила? Хоть убейте, не пойму!

Эх…

За что люблю Ррона, так это за его трудолюбие. Первым делом он принялся разгребать завалы и складывать обломки моей и без того скудной мебели в угол.

Ранее я бы с легкостью применила печать восстановления, и дело с концом, однако сейчас, припоминая слова деда, решила не рисковать. Страх сковал всё моё тело, когда я вновь прокрутила в голове ответ Арэла про незавершенный контур печати, магическое истощение и исчезновение голема поутру.

Допустим, сейчас я была сыта и полна энергии. Ррон, судя по его активности, тоже. Облегченно выдохнула и невольно залюбовалась буграми его мышц, когда он перекладывал сломанные деревяшки с места на место. Когда же перехватила его насмешливый взгляд, покраснела до корней волос и кинулась помогать.

Ведь он же не слуга. Да, нас связывала магия, и да, я призвала его в этот мир. Но между нами не было подчиняющий печати. Почему он так рьяно мне помогает? Непонятно. А глядя на то, как ведут себя остальные ллиски, кроме моей семьи, мне тем более становились неясны его мотивы. Может быть, он как‑то узнал или почувствовал, что не может отходить от меня далеко, если дед не соврал? И значит, поэтому слонялся в день моего поступления по залу бабушкиного дома. Искал меня, когда его нашла мама и сама привела в академию?

Столько вопросов, на которые сложно было получить ответ без возможности нормально с ним поговорить. Поскорее бы дед занялся его обучением!

Правда, молчание наше было таким уютным, таким… странным и одновременно приятным. Я подавала ему детали и попутно разбирала свои вещи, складывала их горочками на подоконнике, он работал технично и расставлял деревяшки у стены в углу, а какие‑то клал на пол. Часть самых больших из них сложил под новую, принесенную, кровать, которую придвинул к окну.

И снова нам придется спать на одном матрасе, между прочим. Что удручало и радовало одновременно. Нет, на пол я его не пущу, однозначно. Но в этот раз интуиция мне подсказывала, будет сложно уснуть, лежа рядом.

Не знаю, как это объяснить. Стоило нашим пальцам соприкоснуться, как по телу пробегали магические разряды. Кристаллы пощипывали, задевая нервные центры. Приятная дрожь разливалась по телу совершенно против моей воли! И как называть это чувство, я, увы, не ведала.

Но, что более удивительно, мне было мало и хотелось еще. Я мечтала его обнять, прижаться щекой к мускулистой груди, послушать биение сердца. Странно, нелогично и даже неправильно. Ведь он не кристаллиск, в конце‑то концов!

– Мия, – вздрогнула, когда услышала его голос. Низкий, хрипловатый, довольно грубый, но не отталкивающий, а наоборот.

Вопросительно посмотрела на него. А он на меня…

Молчит. Лишь пару раз моргнул своими черными глазами с зеленой радужкой. В последний момент, когда почти осмелилась протянуть руку и погладить его по щеке, я всё‑таки отдернула себя, услышав:

– Нет…

Изумлению моему не было предела. Так он что‑то все‑таки запомнил из дедушкиного объяснения, пока мы обедали? Или это големша постаралась?!

– Я, нет, Ррон, – продолжил он свою мысль. – Я Аарон. Аарон Лейк.

В наступившей тишине были отчетливо слышны изумленные хлопки моих ресниц, по крайней мере, мне точно, сквозь звон в ушах. Неожиданное осознание позволило облегчённо выдохнуть. Ведь он «нет» сказал не на мою попытку прикоснуться, а про Ррона!

Ох, за секунды после отказа я уже успела свариться на маленьком огне без всяких специй. Настолько неприятны были испытанные чувства.

Вместе с тем пришел стыд и запоздалое понимание того, как я невольно обижала жестоким отказом Лео и остальных, когда они пытались просто со мной заговорить.

Да уж, хороша же я была.

Голем между тем напряженно молчал, ждал моего ответа.

– Аарон? Тебя зовут Аарон? – переспросила я с улыбкой. – Так?

– Да, – прозвучало неуверенное.

Похоже, мою фразу он перевел не до конца. Но даже этого было достаточно, чтобы отправить в пропасть огромный валун, возникший в душе из‑за одного маленького и довольно каверзного слова.

Я сделала знак в сторону кровати, предлагая присесть, потому как стулья тоже были разломаны в щепки.

И снова услышала это неприятное:

– Нет…

Н‑да, знала бы, чем обернется обучение Ррона, точнее, Аарона, десять раз подумала бы.

– Почему?

– Я нет, – сказал он, указывая пальцем на кровать. – Ты да.

Вздохнула, села и похлопала по сиденью рядом.

– Аарон, сядь, прошу. Просто сядь.

Голем смотрел на меня с таким сомнением, будто я предлагала ему прыгнуть с похоронного утеса и это как минимум.

– Прошу, – повторила я, не совсем понимая, чего же добиваюсь в итоге.

Приятным удивлением стало то, что он послушался. Сел, но чуть дальше, чем хотелось бы. Держал дистанцию, и это немного обижало.

«Неужели ему так неприятно находиться рядом со мной?» – запоздалое осознание очевидного заставило скривиться от боли, чудом слезы не навернулись на глаза. Но из‑за чего? Из‑за его непонимания моих чувств?

Вот так новости… Чувств?!

С каких пор я думаю о нём в таком ключе?!

– Ррон, – вначале сказала, а после исправилась со вздохом. – Аарон, ложись, пожалуйста, спать. А я сейчас приду. Хочу умыться на ночь.

– Мия, нет быть далеко, – выжал он из себя, сморщив лоб. Видимо, старался из всех сил, припоминая краткий урок деда. – Я плохо без Мия.

Определенно, Аарон понял, что мы с ним связаны, и то, как печать действует на нас обоих. Хотя бы это радовало из всего нашего разговора «по душам». Оставалась малость. Отправиться умываться, а заодно дождаться, когда он ляжет спать, чтобы бесшумно прокрасться в спальню, пристроиться рядом.

Не знаю почему, но такой вариант мне казался самым приемлемым с учетом незамкнутого контура. Это значит, что утекающая магия из его ошейника частично может быть впитана моими кристаллами, улавливающими чистую энергию, витающую в воздухе.

Да, кстати, благодаря этому нашему умению многие рудокопы и ведут разведку для добычи кристаллов. Они «нутром» чувствуют самые магически заряженные камни, запрятанные глубоко в рудных залежах. И ради развития этого навыка в академии даже создано несколько учебных дисциплин, насколько мне известно.

Глядя на напряженное ожидание Аарона, кивнула ему с улыбкой и отправилась в ванную умываться, обтираться полотенцем, смоченным холодной водой, предварительно подхватив всё необходимое с подоконника.

А уже закрывая дверь, бросила украдкой взгляд в сторону голема. Как назло, он сейчас поднялся и прошел к разломанным деталям, присел там и стал что‑то перебирать.

Да уж. Видимо, придется задержаться в ванной комнате, в надежде, что он всё‑таки уснет на кровати, и нам не придется громыхать этой ночью.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

Неужели Мия не понимает, как на меня действует? Неужели она даже после разговора с дедушкой о нашей расе не увидела во мне гуманоида‑мужчину? Да, немного иного, не такого, как эти неженки с кристаллами. Но мужчину же! Приглашает меня сесть с ней рядом на кровати с таким невинно‑наивным видом, как она вообще может не знать об отношениях между двумя полами, или у представителей её расы всё происходит не так, как у нас?

Тот факт, что в этом мире есть еще один поглотитель, женщина, немного грел душу, но отчего‑то и печалил. Ведь Нэя от меня была явно не в восторге. Или же виду не подала, не проявляла никакой симпатии.

Честно признаюсь, я и сам к ней ничего особенного не испытывал, только радость от того, что есть с кем поговорить, что я не один здесь такой.

Всё, на этом интерес, к моему прискорбию, заканчивался.

Меня с каждым днем всё больше и больше интересовала хозяйка, а заодно беспокоило её абсолютно безбашенное поведение. Хотел бы я знать, что такого творится у неё в голове и что она видит, когда смотрит на меня, а иной раз и сквозь, будто я прозрачный.

Припомнил своё исчезновение из погибающего мира поглотителей энергии и вздрогнул, помотав головой. Определенно, не хочу испытывать это вновь.

А пока Мия в очередной раз куда‑то ушла, я принялся разбирать сломанную мебель, которую сложил в углу комнаты в поисках гвоздей или же мелких щепок, чтобы потренироваться с активацией стигм: расщепления, поглощения, светового потребления или, как мы по‑простому её называем, зарядки.

Стигма расщепления, выжженная до состояния шрама на коже моей ладони, в случае активации должна была расщеплять любые вещества на атомы, чтобы вторая стигма, поглощения, употребляла эти атомы в энергетическую пищу, так скажем. Третья стигма была вспомогательной, отец вывел её рядом с первыми двумя уже позже, в подростковом возрасте, когда было совсем туго и рядом не нашлось продуктов для расщепления, – она позволяла улавливать световые волны и поглощать уже их, правда, для этого приходилось подниматься в самый смог. Что радовало, служила она исправно и всегда работала, но только не здесь. Если расщепляющая и поглощающая хоть как‑то активировались, например, под действием эмоционального эффекта, но эта…

Может быть, всё дело в настраивающих знаках – интенсивность пучка, амплитуда, длина волны и прочее? Здесь же другое светило!

Запоздалое понимание посетило немного не вовремя, когда я не мог проверить эту теорию, потому как за окном уже стемнело. С другой стороны, завтра наступит новый день, и светило поднимется из‑за горизонта. Тогда и опробую.

Перестал пялиться на свою ладонь и продолжил выдирать кривые гвозди из досок. Достал парочку и положил рядом с собой на пол.

Перво‑наперво опробую расщепление без поглощения. Положил гвоздь на ладонь – ничего. Отлегло. Из‑за обычного прикосновения стигма не активировалась – и это, безусловно, плюс. Теперь осталось найти минус – попытаться подумать о расщеплении, и… Опять ничего.

Но раньше времени расстраиваться не стал. Закрыл глаза, представил момент из прошлого, когда я действовал на эмоциях, спасая Мию от каменного гиганта интересной породы с зелеными прожилками, то и дело посверкивающего маленькими молниями.

Заметить не успел, как кулак мой на эмоциях сжался, и гвоздь исчез. Легкая пульсация в запястье подсказала, что вторая стигма также активировалась сразу после первой, хоть я и не приказывал ей. Организм действовал сам, стоило только подумать об опасности для Мии. Неприятный металлический привкус во рту подсказал, что это вещество не очень‑то подходит для моего организма. Еле‑еле подавил желание сплюнуть на пол.

Так, ладно. Поэкспериментировали и хватит. В следующий раз лучше для этих целей запастись едой. Или той зеленой энергетической породой, которая неплохо зарядила на целые сутки.

И снова критически оглядел куски мебели и понял странное. По идее, среди обломков шкафа, стола и стульев я обнаружил детали еще и кровати: две длинные треснутые боковины и две поперечины той же ширины. Вон стоят четыре ножки, как у выжившего экземпляра. Но где тогда еще один матрас?

Зачем вообще было притаскивать сломанные части кровати в кучу к уже сломанному, двигать на середину комнаты старую, заправленную покрывалом койку, ту, на которой мы спали. Это, что ли, новый вид измывательства? Или хозяйке за что‑то отомстили?

В общем, завтра найду где‑нибудь инструменты и попытаюсь сколотить что‑нибудь годное из всего этого хлама, а пока Мия не вернулась, могу и полежать на кровати, вытянуть ноги, отдохнуть…

Так и поступил, долго не думая.

Правда, не учёл одного «но», едва голова коснулась кровати, сон меня сморил, и я провалился в блаженное небытие, словно упал в какую‑то темноту. Запоздалый страх исчезнуть из этого мира закрался в остатки сознания и ушел вместе с остальными мыслями.

Время шло, а я всё падал и падал, интуитивно ощущая странную слабость в этом изнурительном сне, который пришел вслед за темнотой. Я словно очутился там, на своем корабле, разворованном и сломанном, спущенном в шахты на распиловку корпуса. Кругом торчали провода, была снята металлическая обшивка. И даже более того, слышались странные звуки, гудение или же вибрация.

Как вдруг на фоне всего этого прозвучало еще что‑то.

– А‑арон! – раздался далекий крик, будто сквозь вату. – Ррон, кихато!

Щеку мою обожгло ударом, прежде чем я удивленно открыл глаза и выставил вперед руку. Схватил обидчика за горло, сдавил. А оказалось, Мия?!

Хозяйка успела пару раз кашлянуть и засипеть, прежде чем я в ужасе разжал пальцы.

– Прости! – потрясенно выдал, глядя на свою дрожащую ладонь. Как я только мог позволить себе поднять руку на такое хрупкое создание, женщину?!

Посмотрел на неё и понял, как сильно обидел… От того стало еще гаже внутри и захотелось протаранить головой стену, просто так, даже не в наказание. Наказанием было иное.

Ведь по щекам Мии градом катились слезы, напрочь лишающие внутреннего спокойствия, но вместе с этим, несмотря на моё непростительное поведение, она кинулась меня обнимать, будто я и не душил её вовсе. А наоборот, она прижималась ко мне, что‑то там причитала сквозь безудержные рыдания и наверняка продолжила бы плакать навзрыд, если бы не громкий стук, вначале звучащий из‑за стены, а потом уже и в дверь.

Но Мия проигнорировала своих соседок, открывать не стала, а лишь стиснула меня сильнее и стала уже просто тихо всхлипывать. Я не мог ничего с собой поделать, хоть и знал, что нельзя! Но все‑таки обнял хозяйку и покрепче прижал к себе, позволяя её голове удобнее устроиться на моем плече.

Волосы… Перебрал пальцами её шелковистые кучерявые волосы, восхитился их ароматом. А после уже не смог усмирить взбунтовавшиеся чувства и поцеловал в макушку, не зная, чем ей помочь и как утешить. Ведь я же всего лишь уснул.

Разве не так?

Моя интуиция и странная реакция Мии подсказывали: не совсем. Слишком уж реалистичными и невероятными были видения или сон. Неужели это моё будущее? Или же я начал перемещаться в свой прежний мир по какой‑то причине, но хозяйка меня остановила?

Ничего не понимаю. Но думаю, дедушка моей хозяйки должен хоть что‑то об этом знать. А пока… да, я подлец и наглая тварь, но мне было до одури приятно вот так вот обнимать Мию, гладить по волосам, заправлять их за ушко. Слегка целовать её голову, пока она не затихла. Еще что‑то пробубнила себе под нос и засопела в моих объятьях.

Ну, прекрасно. И что мне прикажете делать, пока она спит? Ведь я же точно так не усну. Или на то и расчет? Мне нельзя спать вообще, чтобы снова не исчезнуть? Или же нельзя спать одному без неё?

Ох, не знаю, не знаю. Надеюсь, что все‑таки второе, иначе дело – труба, долго без сна я не протяну даже со стигмами.

Немного помолчал, с упоением вслушиваясь в мерное дыхание Мии, и снова провел рукой по её волосам, залюбовался игрой серебристого ночного света и неожиданно для себя обнаружил, как сверкнули кристаллы хозяйки и моя стигма вместе с ними.

Выставил вперед руку и попытался активировать третий знак на ладони, не особо ожидая хоть какого‑то результата. Но он был!

Стигма зарядки стала жадно поглощать частицы ночного света, как когда‑то там, на моей планете сквозь смог!

Энергия заструилась по венам с новой силой, заставляя шире раскрыть глаза. Так, значит, все‑таки дело в длине волны, амплитуде, интенсивности пучка, если я могу поглощать световые лучи только после их преломления о поверхность планеты‑спутника и даже двух, выстроившихся в этакий зеркальный коридор, но с небольшим смещением вправо.

Терять время не стал, протянул ладонь стигмами вперед и продолжил заряжаться энергией, пока была такая возможность.

Правда, Мия заерзала ногами по моим, шелохнулась, направив мои мысли в неправильное русло. Но я совладал с собой и распускать руки не стал. Терпел. Долго и отчаянно до нервной чесотки на коже. Но уже под утро все‑таки не выдержал и отодвинул хозяйку на край кровати, а сам повернулся к стене лицом.

Так и уснул в легком нервном изнеможении, охватившем меня впервые.

Глава 24. Контур

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Холод сковывал всё тело, мне снилась толща воды и то, как я медленно и верно погружаюсь в темноту, устремив взор к световым лучам, проникающим сквозь поверхность желтым ярким пятном.

Там, куда меня тянуло, не было ничего: ни воздуха, ни тепла, ни эмоций. Пустота. Мокрая, всепоглощающая пустота, и ничего более.

Как вдруг теплые руки схватили меня и… я проснулась.

Оказалось, лежа с краю, сама не заметила, как сползла на пол, ведь думать о падении не хотелось, потому что я его даже не почувствовала. И сейчас Ррон, точнее, Аарон склонился и поднял меня на руки вместе с подушкой в обнимку. Хотел было уложить на кровать, но, заметив моё пробуждение, замер, ожидая реакции.

– И тебе доброе утро… – не слишком бодро отозвалась я, чувствуя себя всё еще немного озябшей. Да, видимо, мой кошмарный сон был навеян тем, что я просто замерзла. В продолжение пережитых вчера событий я широко раскрыла глаза и принялась щупать его грудную клетку.

Фу‑ух. Живой, плотный, упругий.

Голем вначале встряхнул головой, а после склонил её набок.

– Мия?

– Ты, ты вчера исчезал! – вскликнула я. Снова потянула руки и обняла его так крепко, как только могла. – Как же ты меня напугал…

Одинокая слеза скатилась по щеке, прежде чем я запретила себе раскисать.

– Впрочем, неважно, сегодня я достану деда, и он наконец завершит наш подчиняющий контур.

Однако, осознав, что только такого сказала, поспешила заверить:

– Только без всякого подчинения! Я не хочу делать тебе больно, Ррон.

– Аарон, – поправил он меня негромко.

А я, услышав его низкий и такой приятный голос (для меня точно), пометила себе, что надо почаще провоцировать его на разговор.

Ох, даже не знаю, чего хотелось больше, чтобы дед научил его говорить или же завершил наш с ним контур.

Видимо, поняв, что я окончательно проснулась, голем решил избавиться от лишнего груза и усадил меня на кровати.

Не бросил обратно на пол – и на том спасибо.

И вообще, помнится, засыпала я в обнимку с ним, а проснулась с подушкой на полу. Как я так умею – не знаю, но очень хочу узнать. Бабушка уже устала надо мной шутить: «Сколько подушек ни положи на кровати, все соберешь, обнимешь или заберешься на них, да так и уснешь.

Так не вовремя отвлек стук в дверь.

Думала, опять бабушка. Ан нет. Оказалось, сестра. Войдя, она покосилась на мой вчерашний помятый наряд, в котором я уснула, потому как, почуяв неладное, была застигнута врасплох в девчачьем туалете возле раковины. Вновь забыв, где нахожусь, я долго искала ванную с душевой, а потом припомнила, что там закрыто. Не суть. Почуяв слабость, я осознала страшное: «Что‑то случилось с Рроном!» А когда ввалилась в комнату и заметила, как он исчезает, только и вздумала закричать, кинуться к нему, чтобы попытаться растормошить его тело, теряющее упругость. Он словно растворялся в воздухе. Припомнив неприятные ощущения, вздрогнула и недоуменно воззрилась на старшенькую Эдани с каштановыми волосами, оттенка между папиным и маминым, и карими глазками, которыми она на меня щурилась с высоты своего роста.

– Как всегда, чудишь? – Файна усмехнулась. – Впусти, у меня к тебе разговор.

Посторонилась и позволила пройти внутрь. Не забыла плотно закрыть дверь, прежде чем начать очередную ссору. Ведь мы с сестрой не очень ладили, а сейчас, когда я выросла, старались просто игнорировать друг друга.

Тем страннее мне было видеть у себя в комнате звезду факультета камнемагов. Поступив под начало Верстана Рангоса, она с блестящим результатом отучилась пять лет и была оставлена помощницей преподавателя.

– И? – я поторопила её с новостями, которые она принесла. Ведь сестра сейчас обескуражено оглядывала комнату и недвусмысленно пялилась на моего Аарона.

– Хм, неужели он настолько неуправляем? – изумилась Файна. Заметить не успела, как она вскинула руку и стала призывать печати восстановления, сжимая синит.

Мебель нехотя начала собираться обратно в цельное состояние и даже двигаться по комнате в нужные места.

Вот на этом, конечно, спасибо, тем более что сейчас, будучи морально и энергетически истощена, я вряд ли возьмусь колдовать ценой жизни моего голема.

– Разломанную кровать восстанавливать не буду, тем более там не хватает матраса, ламелей и гвоздя.

– Премного благодарна, – начала было я, собираясь уточнить цель визита. Но сестра меня опередила:

– Я здесь, чтобы предупредить тебя. – Файна очень строго посмотрела на меня, прямо как мама. Вот даже брови заломила на её манер. – Ун Штольт, та, светленькая, на твоём потоке. Не общайся с ней.

Вообще‑то, я знаю, какими бывают ун Штольты. Выбивая себе место в жизни, эти представители ллисков были обычно коварнее и хуже всех, потому что не гнушались ничем, лишь бы добыть информацию, а потом шантажировать ею.

– Знаю, – проронила я гордо, хоть и попыталась прогнать дружелюбный образ Лиры.

Ведь отчего‑то с этой девочкой мне хотелось подружиться, а не наоборот.

– Ничегошеньки ты не знаешь, – осадила меня Файна. – Светленькая Штольт с твоего потока, забыла её имя, сдала тебя с потрохами. Я лично видела, как она вчера выбежала навстречу Вилфриду и передавала ему какие‑то бумажки, мол, твои любовные записочки. И это еще что, слышала бы ты, в каких красках она описывала, как ты будто бы строила глазки парням с вашего потока. Зная тебя, и то, как ты зациклена на своих ларгах, я сразу подумала, здесь что‑то не так. Стала слушать дальше.

И тут, как назло, сестра замолчала.

– И? – поторопила её продолжить.

– Что «и»? Теперь она в сговоре с ректором и будет докладывать о каждом твоём шаге. Взамен наш старикан обещал устроить ей отличный диплом и выгодную работу после учебы подальше от ларгов. – Сказав это, Файна вначале скривилась, а после удивленно вскликнула: – Слушай, а что это он делает?

Я посмотрела себе за спину и усмехнулась. Да уж, надо научиться еще и слову «спасибо» на языке Аарона.

– Как «что»? Он снова раскладывает мои вещи в шкафу.

– Подожди, так это, что ли, какой‑то новый вид големов? Он слуга? – Файна с завистью закусила губу, явно планируя расспросить меня поподробнее на его счет.

Но я её опередила:

– Э нет. Даже не думай, минусов больше, чем плюсов.

Не знаю, о чем она подумала после моих слов, но ответ её явно устроил.

– Так это он, что ли, тут всё разломал? Ай, неважно. Короче, я предупредила.

Правда, отвечать даже не пришлось, резко потеряв интерес ко всему, что касалось меня, сестра развернулась на пятках и быстренько покинула комнату, даже не прощаясь.

Я, как только выдалась возможность, прошла к Аарону и попросила его прекратить, потому как неудобно смотреть на его помощь. Ведь я и сама уже взрослая. Сделаю это, когда мы вернемся с учебы.

– Рокхе, Ррон, – повторила за старейшиной и сразу же исправилась: – Рокхе, Аарон.

Про себя же проворчала: «Блин, какая разница, Ррон или Аарон, звучит же почти одинаково!» Но зацикливаться не стала, тем более что‑то ему доказывать. Не нравится, когда коверкают его имя, значит, буду исправляться.

Моё утреннее умывание, сборы, спуск вниз в толпе с остальными ллисками, идущими на завтрак, было самым обычным, если не считать удивленно‑косых взглядов на моего голема.

А так я даже почти дошла до столовой, как вдруг услышала бодренький голос деда:

– Мия! И ты здесь? Неужели уже доросла до академии?

– Ага, смешно, – я состряпала обиженную рожицу вместо того, чтобы пожелать доброго утра. И только после этого заметила еще большее оживление среди студентов. Все кругом буквально шептались и тыкали пальцами, проходя мимо меня, моего голема, Арэла и его големши.

Наверняка поняли, в кого я такая уродилась.

Что, кстати, немного порадовало. Но только до того момента, пока я не услышала:

– Я пришел, чтобы ненадолго его у тебя конфисковать.

Дед указал в сторону голема. Неприятное чувство сжало желудок, и это был не голод, скорее страх или же нечто, чему я никак не могла найти определение.

– Не хочу его отпускать!

Да, я собственница, особенно во всем, что касается Аарона. Тут я уже определилась, смирилась и сама с собой не спорила.

– Это для твоего же блага. Мы будем недалеко, в соседнем пустующем классе. И пока ты преспокойно учишься и не отвлекаешься, мы подтянем его в знании нашего языка.

Дед, как всегда, знал, что предложить, чтобы я согласилась.

Но в этот раз решила заупрямиться и попытать счастья:

– А может, я тоже с вами посижу, а? Поучу его язык заодно…

– Мия! – дед невольно повысил голос, и «шушуканья» прохожих прекратились.

– Да‑да, поняла, наглеть не буду, – смиренно покивала головой и все равно улыбнулась деду. – Ну я же не виновата, что преподаватели в сговоре с ректором.

– И всё‑таки ты поступала сюда учиться. Вот и учись. А с Вилфридом я поговорю. Завтра.

Смерив меня суровым взглядом, чтобы закрепить эффект сказанного, дед в конце всё же смягчился и тихонько попросил:

– Слушай, милая внуча, а не поделишься ли ты со мной завтраком? А то обидчивая Лиорушка меня даже не накормила. Выперла голодного из дому к тебе на помощь.

Я ее удержалась от злорадной ухмылки, подмечая помятый вид его одежды – темно‑синяя рубашка без рукавов и серые бриджи длиной до середины голени. Главное, на нем не было царапин, синяков, ссадин.

– Что ж, ладно, – сжалилась над дедом и не стала язвить над его внешним видом. Тем более и сама не была идеальным примером для подражания. Особенно после недавнего бедлама в комнате.

Завтрак мой и завтраком‑то не назовешь. Особенно если учесть, что его пришлось делить на четверых. Но я не жаловалась. Заставила себя съесть немного омлета и запить его морсом, то и дело надкусывая кусок черствого хлеба.

Дед, как всегда в таких случаях, ел с аппетитом, прикрывая глаза. Наверняка этот хитрец представлял вчерашние вкусности. Поэтому ему было всё нипочем.

Големша, кстати, почти не ела, а только и говорила с Аароном и попеременно тыкала пальцами в его знаки на ладони. Я невольно припомнила про поступление и грозовика Леофреда.

Зря подумала о внуке ректора, ведь тут же услышала у себя за спиной его дружелюбное:

– Привет, Мия!

Отвечать не стала. Помнится, грозилась с ним не разговаривать. Обернулась и кивнула, вот то единственное, на что я была способна после недавнего общения с Вилфридом Сторсо фон Дорбен.

Но, увы, Лео оказался на удивление приставучим.

– А я теперь тоже на ловцов перевелся. Повезло, не правда ли? Сколько деда ни упрашивал, ни в какую. А тут даже сам предложил…

Хм. После услышанного невольно за него порадовалась, но еще и обиделась. Ведь выходило, что меня использовали!

Тем более разговаривать не буду, даже из‑за мук совести рот не раскрою.

Не‑а.

Не дождавшись от меня ни единого слова, Лео заметно погрустнел и поспешил распрощаться:

– Ну, я пойду. Еще увидимся.

Уходя, он кивнул моему деду, на что тот хмыкнул, комментируя вслух:

– Дела… А раньше вроде нормально общались. Неужели обидел чем? Так я разбе…

– Дед, – прервала я, пока тот не наобещал на всю столовую. В которой я, к слову, хоть и сидела с краю, в пятом ряду возле выхода, по ощущениям, находилась в самом центре. Потому что на нас косились все, и даже стены. – И вообще, скажи ты ей, чтобы убрала руки от моего Аарона.

Вначале выдала в запале, а после закусила губу, перехватывая насмешливый взгляд деда. Как назло, его големша меня тоже поняла и руки все‑таки убрала. А месте с тем заинтриговано вскинула брови.

– Никак, наша Мия ревнует?

Вот то чувство, название которому я не могла найти, равно как и объяснения.

И даже сейчас, услышав в шутку сказанное Арэлом, поняла, что он прав, только на интуитивном уровне. Ведь разум подсказывал, что это было глупо с моей стороны. Мы с ним из разных миров! Разных физиологий! И вообще… Я еще не знаю, что обо мне думает сам Аарон.

Сумбурные, странные мысли стали штурмовать мой мозг с такой силой, что перед глазами поплыло, и я мотнула головой, чтобы просто не свалиться в обморок.

– Так, – дед вдруг стал серьезным. – Идемте, нужно срочно закончить дело с вашим контуром. Иначе я так и вижу, как Мия тратит впустую всю свою энергию.

Что‑то сказав Аарону, он поднялся. И я перехватила встревоженный взгляд Лейка. Не обращая ни на кого внимания, он подошел и подхватил меня на руки.

Сопротивляться не стала. Тем более что даже еда не сильно помогла. Слабость подкралась незаметно и была настолько коварной, что не сразу себя выдала. Я всего лишь хотела поднять руку, чтобы уцепиться за шею Лейка. Но не смогла. Противное покалывание в предплечьях и спине подсказывало, что тело будто на краткий миг лишили воздуха.

А перед глазами продолжало плыть, пока Аарон не опустил меня на стол в неизвестном мне белом помещении, где я не выдержала и закрыла глаза.

– Не засыпай, – услышала я командирский тон деда.

Но сладостная дремота уже вовсю царила в моём разуме и не позволяла даже приподнять веки, чтобы увидеть, что же там происходит.

Секунда…

Две…

Три…

Ранее тело было таким тяжелым, таким неповоротливым, а сейчас, наоборот, стало легким и ничем не скованным. Невесомым, будто парящим в облаках…

Но не успела я как следует испугаться или насладиться новым состоянием – так не поняла, чего было больше, – как вдруг рот мой сделал судорожный вздох, и я со слезами открыла глаза.

Дед явно ругался с Лейком, судя по крикам и эмоциям обоих. Но голем при этом продолжал расщеплять ладонью кристаллы, чашка которых лежала рядом со мной. И я буквально чувствовала, как его энергия передавалась мне через нашу связь, хоть и с незамкнутым контуром.

Заметив, что я пришла в сознание, Арэл облегченно выдохнул. И что‑то там пробубнил себе под нос, а вместе с тем продолжил чертить мелком прямо так, по квадратном столе лаборатории с белыми оштукатуренными стенами и ярко горящими светильниками под потолком.

– Будет больно вам обоим, – предупредил дед. – Но в этот раз даже не смей противиться.

– Нет, – я прохрипела слабым голосом, который и сама не узнала. – Ни… ни… какого подчинения… – истратив последний воздух на столь долгую фразу, я сделала судорожный вдох и впилась в Арэла упрямым взором.

– Но мне же нужно заполнить контур заклинанием, чтобы его замкнуть!

– Пустышка, – выжала я из себя. Сама не ожидала, что мой мозг сейчас способен соображать.

Дед нахмурился. Ненадолго. А после воскликнул:

– Ну, конечно! Сейчас мы вам всякого полезного и напишем. Та‑ак‑с!

Даже язык показался из дедовского рта от усердия, с которым он ваял замкнутый контур заклинания, но почему‑то вокруг меня, а не голема.

– Ии‑и последний штрих… – пророкотал он громко, а, глянув на Аарона, прибавил: – Кушай, кушай, не стесняйся. Камнемаги еще поделятся. Им для экспериментов всё равно многовато.

Сил во мне к тому моменту значительно прибавилось, потому я даже улыбнулась, представляя будущее недовольного Рангоса и мою сестру, когда они обнаружат пропажу.

Вспышка желтого или, я бы даже сказала, теплого золотистого света озарила комнату на несколько мгновений, когда дед приложил руки к своему творению. Между нами с Лейком вновь протянулась небольшая цепь, которая теперь не связывала меня за запястье, а воссоздалась вокруг горла.

– Знаешь, в чем коварство моих чар? – похвастал дед, когда свет исчез.

– В чём же? – бодренько спросила я. Подмечая то, как быстро опустела полная ваза с синитами…

– В рунах взаимопонимания. Теперь, что бы ты ни говорила, Ррон тебя поймет. А значит, узнает, какая ты еще наивная маленькая девочка.

– Его зовут Аарон, – поправила я деда, пропустив обидные эпитеты.

– Спасибо, – негромко проронил Лейк, глядя на меня как‑то даже виновато. – Не думал, что моё спасение станет такой тяжкой ношей.

– Вот и не думай, – я улыбнулась голему. И, пользуясь тем, что мы наконец говорим с ним на одном языке, добавила: – И больше не смей разбирать мои вещи. Ты же не слуга!

– Так, внуча, – Аарэл смерил меня недовольным взглядом. – Во‑первых, учеба тебя ждет. И теперь, глядя, сколько твой спаситель умял, удивлен, что ты еще не сияешь, как вон тот фонарь. Так что на слабость можешь не жаловаться.

– Да‑да…

– Иди давай, а я всё равно обучу голема нашему языку. Помимо тебя, А‑арону, – он специально сделал небольшую паузу в последнем слове, мол, помнил о моём замечании, – нужно уметь общаться и с другими кристаллисками. Усекла?

– Ой, вот только давай без молодежных словечек, ты всё равно уже старик и, как бы ни старался, мускулы ни качал…

– Мия, иди. Учеба ждет, – снова отправил меня дед. – Тебе на третий этаж в этом же корпусе, у них там основы призыва воздушных и морских големов должны быть в программе.

– Но я же…

– Мия, мне напомнить тебе о нашем разговоре?

– Да, поняла‑поняла, – сдалась и направилась на выход из кабинета, с интересом напоследок разглядывая всякие тумбы со склянками и разноцветными жидкостями в колбах, висящих на металлических подставках.

Невольно даже позавидовала Файне. Самую такую малость.

Но это не моя мечта. Поэтому вновь улыбнулась, повела плечами, будто проверяя организм на прочность. Глубоко вдохнула и вышла наружу.

Глава 25. Кроан

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Когда я завершила свой побег по коридорам до нужной аудитории, мне несказанно повезло. Дверь была открыта. А в кабинете не было никого, кроме учеников. Из минусов – все самые «удобные» парты, которые подальше, оказались заняты. Пришлось садиться спереди. Из плюсов – их не было. Вдобавок, уходя из помещения, где дед химичил над моим контуром, я забыла рюкзак с письменными принадлежностями. Поэтому сейчас сидела и сгорала от стыда, думая о том, что наверняка меня спросят о пустой парте и почему я ничего не записываю.

Вздохнула, уравновешивая сердечный ритм. Всё это сущие мелочи, главное, что контур завершен, и мы можем с Рроном разговаривать! Почему‑то эта новость затмила для меня всё на свете. Остальное вдруг показалось блёклым на её фоне, и даже моё долгожданное поступление, которое в сухом остатке принесло только сущее разочарование.

Может быть, всё дело в моей несобранности? Расхлябанности и…

Нет, вот самокопанием займусь позже. Сейчас не время.

Заметить не успела, как та самая Лира ун Штольт, о которой предупреждала Файна, взяла и без всякого смущения подсела ко мне. Будто мы лучшие подруги.

Мало того, она еще подмигнула и протянула ко мне листочек и перо, заправленное твердыми чернилами (краска, смешанная с кристаллическим порошком).

– Спасибо, – вежливо поблагодарила её, посматривая в сторону коридора, из которого явно слышались чьи‑то шаги.

«Странно, может быть, сестра ошиблась насчёт светленькой Штольт?» – подумалось мне, после того как Лира меня прикрыла. Но нет, я тут же получила невольное подтверждение словам Файны в виде записочки: «Ты без вещей, что‑то случилось? Как прошёл вечер? Проблем не было с ухажёрами?»

И как только все вопросы уместились на таком маленьком клочке бумаги?

Подивиться не успела, равно как и ответить, потому что в аудиторию вошел Кроан. Как оказалось позднее, он лично вызвался обучать нашу группу призывам водных и воздушных големов. Оставалось надеяться, что я к этому не имела ни малейшего отношения.

Лира слегка толкнула локтем и настойчиво пододвинула ко мне записку. Отчего мне стало даже как‑то неприятно, что ли.

В ответ отрицательно помотала головой и отшвырнула от себя этот клочок бумаги.

– О, я смотрю, Мия сегодня без своего голема? – первым делом уточнил ун Штольт в черном костюме, по совместительству наш преподаватель. – С ним всё в порядке?

– Да, спасибо, – вынужденно ответила я, опустив взгляд.

– Что ж, начнем перекличку, – Кроан опустил взгляд к журналу посещаемости и стал ставить точки в клеточках, попеременно поднимая взгляд и выкрикивая очередную фамилию. Когда же дошел до буквы «Э», меня почему‑то пропустил.

Я невольно вскинула руку, спрашивая на опережение:

– Эм, Мия Эдани, вы пропустили.

– Что ты, Мия, как тебя пропустишь, – Кроан усмехнулся, глядя в мою сторону. – Не переживай, я тебя отметил.

Щеки мои обожгло с новой силой. Неужели и этот туда же?! Или всё дело в ректоре, который наверняка науськал нового заговорщика против меня?

– О, я смотрю, Лира тоже в ловцы записалась, – преподаватель перевел взгляд на мою соседку. – Не ожидал от тебя. Думал увидеть тебя у Рангоса или в моей группе на другом факультете.

Теперь настала очередь Лиры краснеть.

Ага…

Заметив то, как она стиснула пальцы в кулаки, поставила еще один плюсик к подозрению о сговоре с Вилфридом.

– Итак, – Кроан поднял взгляд от журнала и оглядел аудиторию. – Почти все в сборе, и это хорошо. Потому как завтра вам предстоит первая практика по поимке морского ларга.

Кто‑то с задних рядов взметнул руку. Хорошо, что это была не я.

– Да, Рилс? – на моё удивление, преподаватель обратился по имени. Неужели успел запомнить всех нас?

– Так быстро? – спросил худой и высокий парень, судя по длине его вытянутых под партой ног. – Вот так, на третий день после поступления и сразу практика?

– А зачем тянуть? – Кроан усмехнулся. – Жизнь – дорогая штука, и если кому‑то нет необходимости переживать о пропитании… – Взгляды большей части аудитории были устремлены в мою сторону.

Ох! Можно подумать, у нас единственная успешная семья в городе.

– То у остальных нет времени даже на учебу. И чтобы хоть как‑то питаться, многие, например, из Штольтов идут работать чуть ли не в подростковом возрасте.

Теперь взгляды плавно переместились вначале к Лире, а после к Кроану.

– Поэтому, да. Завтра у вас практика. Еще вопросы?

– Да! – снова Рилс отличился. – А если есть еда и родители обеспечены, то зачем учиться?

Видимо, это был камень в мой огород.

– Мия, ответишь? – уточнил у меня Кроан. – Потому как мне тоже интересно, зачем тебе было поступать на столь опасный факультет, имея практически всё, о чем только можно мечтать.

– Это не так, – прохрипела я в ответ. – Всегда есть, о чем мечтать…

Голос мой звучал тихо и даже как‑то бесцветно. Всеобщее внимание, к которому я должна была уже привыкнуть, сейчас особенно ранило и было почти осязаемым.

Да, я понимаю. Зависть – это в порядке вещей, и тот факт, что моя семья находится на вершине иерархии, многим не даёт покоя. Но это же не значит, что это правильно? Можно подумать, моим родителям все эти блага с неба упали.

– Мой отец, как вам известно, опытный ловец. Мой дед опытный призыватель, автор большей части книг в вашей библиотеке, а моя бабушка даже не училась в академии и так же, как некоторые Штольты, работала в карьерах с подросткового возраста. Да, у меня есть возможность пользоваться благами, которые мне даёт дом, род, но это не значит, что я хочу всю жизнь сидеть у них на шее!

Под конец я даже подскочила с места, явно желая покинуть аудиторию. Но вместо этого мотнула головой, прогоняя непрошенные слезы, и села на место.

Больше никаких прогулов.

Однако меня всё еще не отпускало ощущение недосказанности, поэтому выдала:

– И вообще, всё это неправильно! Если все кругом тыкают в меня пальцами и шушукаются за спиной, оправдываясь словами: «А что в этом такого? Все так делают…» Если все так делают, по‑вашему, это нормально? Нормально, я спрашиваю?! Да вы все здесь ненормальные…

– Мия! – оборвал меня Кроан. – Спасибо за честность, мы уже поняли.

Ох… хорошо, что он меня остановил, ведь я чуть не договорилась до того, что просто мечтаю сбежать из этого Якату ото всех кристаллисков, от этих взглядов. Затеряться где‑нибудь на других островах или же переехать жить в Мехонарию. Неважно. Главное, не видеть завистливых взглядов, бросаемых на меня украдкой.

Эгоизм эгоизмом, бравада бравадой, но и мне тоже нелегко держать дистанцию и ожидать предательства от каждой подруги, с которой собиралась заводить отношения. Поэтому с детских лет дружба – это не моё. Приятельство – да. Вместе сбегать на плоты с другими мальчишками, мечтать о будущем, но никого не подпускать близко к сердцу. Иначе быть беде. Иначе боюсь распасться на кусочки и потом себя не собрать. Вот моя самая главная фобия в жизни. Предательство после долгой дружбы.

Нет. Мне этого не нужно.

Когда я наконец пришла в себя, заметила, как Кроан повернулся к доске и стал что‑то там чертить. Остальные одногруппники молчали и теперь, наоборот, нарочито игнорировали мою персону.

И только маленькая записка Штольт очутилась под локтем, позволяя увидеть хоть какую‑то реакцию на сказанное.

«Зря ты так. Теперь друзей среди них можешь не искать».

А мне и не нужно. Но я об этом только подумала, а не написала. И даже наоборот, протянула обратно её листочки и перо, а еще стул подальше отодвинула. Ведь в итоге она тоже предательница. Хочет сдать меня Вилфриду.

– Смотрите сюда, – преподаватель отвлек меня от нерадостных мыслей. – Вот эти знаки печати отвечают за стихию призыва.

Я мысленно проанализировала начерченное на доске и в этот раз промолчала. Обнаружила две… не сказать, чтобы ошибки, правильнее будет – неточности. И вообще, из одиннадцати указанных знаков полезные только семь. Остальные четыре непонятно зачем добавлены.

А Кроан продолжил пояснять:

– Кто‑то из вас, возможно, задается вопросом. Зачем одиннадцать знаков, если полезных только шесть.

Я нахмурилась.

Нет, не шесть, семь же! Даже еще раз пересчитала. Две основы для стабилизации, три стихийных знака и два замыкающих.

– Как известно, чем сложнее стихия, тем больше нужно основных и столько же замыкающих контур знака, – начал свою мысль Кроан. А я не выдержала, подняла руку.

– Почему шесть, а не семь?

– А почему не пять? – вопросом на вопрос ответил преподаватель, оборачиваясь к доске. Придирчиво осмотрел написанное и обернулся ко мне, подозрительно сощурившись.

– Так, Мия, к доске.

Вздохнула и поднялась из‑за парты.

– Продемонстрируй, что бы ты поменяла в этой печати.

Я подошла к преподавательскому столу и вместо протянутого мелка схватила другой кусок, лежащий возле журнала. Намеренно не стала подходить к Кроану, а отправилась сразу к доске и исправила печать, зачеркнув лишние четыре знака и обведя три стихийных.

– Так и знал, что у твоего деда в книге ошибка, – произнес он с торжеством, будто подловил его на воровстве.

А меня словно ударили в грудь со всего маху.

– Где?! – крикнула я требовательно и даже ногой топнула.

Вечно эти Штольты копают под моего деда. Ошибки ищут, вопросы неудобные поднимают на совете, хоть и не имеют права голоса.

– Вот, – он указал мне на небольшой томик, в котором была написана печать и один из трех стихийных знаков зачеркнут.

Я посмеялась в голос, поясняя:

– Мало ли кто подобрал чернила и зачеркнул знак?

– Подождите, так, получается, в наших книгах ошибки? А в библиотеке Арэла – нет?

Этот разговор явно приобретал опасный оборот.

– Мия. В нашей академии восемьдесят рукописных учебников, копий трудов твоего деда, великого призывателя големов, которыми он поделился с академией. И ты утверждаешь, что во всех восьмидесяти копиях одинаковая ошибка?

– Но… – я попыталась найти оправдание. Ведь дед никогда не ошибался? Правда, память услужливо напомнила про ситуацию с Аароном. – Но такое ведь возможно! Кто‑то намеренно решил его подставить, и я не удивлюсь…

Чуть не сказала: «Что это был кто‑то из ун Штольтов».

– Не удивишься? – Кроан засверкал очами, явно догадываясь, о чём я хотела сказать во всеуслышание.

– Что это кто‑то из его завистников, – вовремя исправилась я. И не стала конкретизировать.

Гадкие смешки прокатились по партам, когда я окинула группу ошарашенным взглядом.

– Мой дед не ошибается, ясно? – сказала я неизвестно кому. – И кто бы что ни говорил, я буду в это верить, и никто меня в этом не разубедит.

С этим я и села на место.

К слову сказать, Лира демонстративно собрала листочки с парты и пересела к своей подруге. Видимо, решила, что шпионить за мной можно и издалека.

А я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что мир уходит у меня из под ног.

Одно занятие. Только одно занятие, и уже столько проблем. Может, бабушка была права? Может, я и сама не захочу дальше учиться, если всё и дальше так пойдет?

Как назло, память услужливо напомнила наш разговор с Вилфридом. И я поняла, что Кроан с ним заодно. Более того, он меня использовал, чтобы подставить Арэла! Это больше всего и расстраивало. Ведь ранее он казался таким дружелюбным, а теперь… Что теперь?

Неужели дедушке предъявят какое‑то обвинение?

Стиснула пальцы в кулаки, прежде чем выдохнуть и снова поднять голову к доске. В этот раз решила больше не реагировать и не отвечать на вопросы, даже если прямо спросят. Хватит. Если и дальше так пойдет, я отказываюсь здесь учиться. Впрочем, как отказываюсь и соблюдать традиции и искать себе партнёра. Главное, поймать своего ларга, подчинить и отправиться на нем в далёкое плавание до Мехонарии или к другим островам, на которых и поселюсь вместе с Аароном.

Теперь‑то в этом решении я была тверда, как никогда ранее.

Глава 26. Островок счастья

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Самый неинтересный день в моей жизни всё никак не хотел заканчиваться. После недавнего сольного выступления на занятии по призыву воздушного голема я стала словно прозрачной. Теперь‑то на меня специально внимания не обращали, не косились, не тыкали пальцами в мою сторону.

Но лучше от этого я себя не чувствовала.

И даже наоборот. Мне было непривычно, и оттого внутренний дискомфорт только усилился, а страх за дедушку добил остатки самообладания. Поэтому, когда я брела вместе с толпой в столовую, увидела Аарона и деда, не думая, кинулась к ним со счастливым возгласом:

– Привет!

Первым делом с разбега врезалась и обняла почему‑то голема, может быть, потому что он стаял ближе?

Застигнутый врасплох и оттого смущенный Лейк противиться не стал, а легонько похлопал меня по плечу.

– Мия… – дед обескураженно меня позвал. – Ты чего это?

– Я соскучилась, – невинно проронила, отстраняясь от Аарона только лишь для того, чтобы встать с ним рядом.

Обычно я таким образом стискивала деда, может быть, сейчас он просто ревновал? Но после недавнего события я будто чувствовала, что его подставила, хоть и не специально. Поэтому на ту счастливую секунду позабытый дискомфорт вновь напомнил о себе, и так некстати проснулось чувство вины.

– Дед, я это… кажется, из‑за меня Кроан ун Штольт нашел твою ошибку в учебнике.

Арэл мгновенно нахмурился.

Эх… знала же, что так будет. Забыв про всё на свете, он стоял и витал в облаках, перебирая в уме названия своих трудов.

– Учебник для начинающих призывателей, начальные страницы, воздушный голем, – подсказала я. – Один из необходимых стихийных знаков зачеркнут.

– Быть этого не может! – вскипел Арэл. – Я никогда не черкаю в своих книгах и переписываю целый лист, а потом заново подклеиваю его в переплет, если допущу ошибку.

– Вот и я о том же, – вздохнула и схватила Аарона за руку.

Не знаю почему, но мне всё еще жутко хотелось обнять его за талию, уткнуться лбом в его мускулистую грудную клетку и забыть обо всём на свете. Обо всех проблемах, которые мне принес этот день. Но я ограничилась только захватом руки.

– У тебя стальные мышцы… – подивилась я, обращаясь к Лейку. Невольно заметила гордую ухмылку, которую он поспешил стереть с лица.

– А ты как всегда бесцеремонна, – ответил он мне со вздохом.

Не удержалась, прыснула и пожурила его:

– Не забывай, теперь‑то я понимаю, о чем ты говоришь.

– Теперь и я хоть немного понимаю, о чем говорите все вы, – Аарон кивнул в сторону толпы. – Однако удивительно, что они в нас не тыкают пальцами. Что‑то случилось? Или они так быстро привыкли к моему… – на этом слове голем прервался и смущенно посмотрел на Нэю. – Эм, к нашему присутствию.

– Они не привыкли, они делают вид, – поспешила я ответить, чувствуя неприятный укол ревности. Да, теперь я знала, что это за чувство, саднящее внутри каждый раз, когда мне приходилось думать об этих двоих вместе в одной аудитории. И мне безразлично, что формально там присутствовал и мой дед.

– Так чем вы занимались? – преувеличенно бодро уточнила я.

– Прости, Мия, – Арэл всё еще хмурился и стоял, о чем‑то думая. – Но мне нужно навестить одного своего приятеля, – он кивнул в сторону ректора, как раз спускающегося на подъемнике вниз. Наверняка шел в столовую, как и все.

– Хорошо, – кивнула ему и его големше на прощание и еще сильнее вцепилась в Аарона. – Идем обедать?

– Э, да, – согласился Лейк.

При этом он постарался аккуратно высвободить свою руку из моего захвата. Но я ему этого не позволила и лишь тихонько попросила, чтобы остальные не слышали:

– Прошу, не упрямься. Ты мой маленький островок счастья. Сейчас я немного расстроена, и мне это просто жизненно необходимо.

– Что именно? – не понял Аарон.

– Поддержка, мне важно чувствовать чью‑то поддержку…

Мышцы голема слегка окаменели, но вырываться он перестал. И лишь по стиснутым скулам я поняла, явно что‑то себе надумал.

– Тебя кто‑то обидел, пока меня не было?

– Ничего особенного, – отмахнулась я. – Просто поссорилась со своей группой из‑за вопроса по призыву голема.

Аарон облегченно выдохнул. Да сделал это так громко, что меня удивило:

– Подожди, а ты о чем подумал?

– Ничего особенного, – вернул мне мои же слова.

Ах он вредина!

Однако настроение улучшилось, и все проблемы показались сейчас мелкими и несущественными. Смех, да и только.

В этот раз я ела с аппетитом, прикидывая в уме список дел на вечер.

Перво‑наперво хотелось прогуляться с Аароном в порт к платформам и плотам. Чтобы посидеть там и помечтать о будущем, а заодно расспросить его про родину, откуда я его выдернула, сама того не подозревая. Но вначале все‑таки разобрать вещи в комнате. И решить вопрос со второй кроватью. Хотя…

Я уже смирилась с таким неудобством, как пробуждение на полу. Но, думаю, сейчас, после того как мы смогли свободно поговорить друг с другом, придется объясниться.

А как объяснить то неведомое чувство, снедающее меня изнутри. Тревога? Да, возможно. Особенно когда голем где‑то далеко от меня. Ведь еще недавно я видела, как он исчезал.

– Так чем вы занимались? – спросила у жующего Аарона, чем чуть не лишила его жизни. Ведь он поперхнулся куском черствого хлеба, который пытался разжевать.

– Ой…

– Ничего, всё нормально, – проронил Аарон, когда откашлялся. – Я учил ваш алфавит, читал вслух какую‑то детскую сказку про голема по имени Кори.

– А‑а‑а, люблю её, – лицо моё наверняка осветилось миленькой улыбочкой. – Он такой отважный, отправился в карьеры спасать свою хозяйку.

– Да, наверняка твой дедушка пытался этим на что‑то мне намекнуть.

– Например?

– Например, на то, что я всё‑таки твой слуга.

– Нет! – не заметила, как вскричала на всю столовую. Воцарилась оглушающая тишина. Оглянулась по сторонам и снова обнаружила всеобщее внимание на моей неугомонной персоне.

– Давай продолжим разговор в менее людном месте, – попросила я Аарона, понизив голос. – Ты доел?

Вместо ответа Лейк кивнул.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Аарон Лейк

Что она со мной делает? Как она может так легко пробуждать во мне эмоции, о существовании которых я давно позабыл?

Когда умер мой отец, я долгое время молчал, не говорил ни слова, даже с мастером своим – другом детства – общался исключительно жестами, указывая на ту или иную деталь корабля. Но сейчас шёл по узенькой улочке миленького городка с цветными занавесками, выглядывающими буквально из каждого окошка, и не замечал никого и ничего вокруг.

Мия рассказывала без умолку про свои приключения на плотах, и я шёл рядом с ней и улыбался, как последний идиот.

– А ты что молчишь? – хозяйка бросила на меня хитрый взгляд.

Когда она врезалась в меня с объятьями, я чуть не умер на месте, не зная, что бы это значило, и как реагировать на подобное, тем более в присутствии её деда. Помнится, Арэл недвусмысленно дал понять, что сделает, если заметит между нами хоть какие‑то намеки на близость.

Но как тогда назвать вот то, что происходит между нами сейчас?

Я ей не ответил, и миленькая ллиска, как они называли свою расу, надулась.

– У меня почти не осталось приятных воспоминаний о своём мире. – Я невольно вздохнул.

– Но ты скучаешь? – Её такой наивный и добрый взгляд заставляли меня еще глупее улыбаться. – Ты же не хочешь вернуться назад?

Ответил однозначно и категорично:

– Нет.

– Вот и отлично!

Мия оживилась и вновь принялась с интересом рассказывать про их подростковые вылазки в карьеры и спуски на плотах.

– А этот Лео, он тот самый, который…

Не успел договорить, как она меня перебила.

– Нет, он мне никто.

– Вообще‑то, я хотел узнать, это он с тобой соревновался на той арене, когда я расщепил на атомы его горочку камней?

Хозяйка заметно покраснела – недобрый знак. С достоинством проглотил укол ревности и чуть не стукнулся головой стену, чтобы выкинуть оттуда дурацкие мысли. Успел уже себе напридумывать всякое за то время, пока она вот так дружелюбно со мной говорила.

– Он был моим приятелем… – Мия немного пожевала в губы, подбирая дальнейшие слова: – В детстве.

А я словно вновь научился дышать. Оказалось, пока она не договорила фразу, я затаил дыхание. Вот так новости, помнится, я над ним насмехался.

– У вас с ним…

Рука дернулась, чтобы врезать себе по лицу. Это. Не. Моё. Дело!

– Нет, он мне даже не друг, – робко проронила хозяйка и поспешила сменить тему:

– А что вы едите? И как питаетесь?

К тому моменту, когда мы дошли до интересных вопросов обо мне, успели приблизиться к довольно интересной деревянной конструкции, напоминающей зигзагообразную лестницу, пристроенную прямо к обрыву.

– Давай спустимся на плоты, там обычно в такое время уже никого нет, а заодно я покажу тебе механизмы подъема ларгов и расскажу, что нас ждет завтра?

К сожалению, я переваривал её слова порциями и даже немного обрадовался, когда Мия предложила уединиться. Теплое приятное чувство разлилось по телу, однако тут же испарилось, когда я понял, с какой целью она меня тянет на эти самые злосчастные плоты.

Не хочет опозориться. Точнее, не хочет, чтобы я её опозорил.

Моральных сил хватило только на то, чтобы молча кивнуть. Но проницательная Мия сразу всё поняла. Потому замерла на первой ступеньке и воззрилась на меня вполоборота. Смотрит так странно и тоже молчит.

– С тобой, определенно, что‑то не так.

Хороший вывод. Мне нравится. Главное, она не стала задавать еще более неудобные вопросы. Но нет, рано обрадовался.

– Так что там с питанием и размножением?

Чуть слюной не подавился.

А тут еще и взгляд перевел вниз. Посмотрел на то, что на дне обрыва.

И… Голова слегка закружилась от высоты отвесного выступа. До воды лететь и лететь, если надумаю спрыгнуть.

– Прости, это, наверное, бестактный вопрос, – Мия слегка смутилась.

– Про питание и размножение я отвечу… – Улыбнулся из‑за её смущения. Ведь она все‑таки знает, как на меня действует, наверняка догадывается. Может быть, откровения и помогут разрешить то недопонимание, которое стоит между нами сейчас? Потому добавил: – Но только давай вначале спустимся пониже или же, наоборот, отойдем от обрыва. Иначе боюсь непоправимого.

– Хорошо!

Хозяйка повеселела и, словно привычная к такому спуску, резвенько преодолела первый пролет, затем второй. На третьем остановилась и крикнула:

– Ты идешь?

– Да…

Рядом с Мией, худенькой, шустренькой, хоть и взрослой, судя по словам её деда, но такой наивной ллиской, я чувствовал себя просто юнцом! Пытался её догнать и на каждом пролете в последний момент уворачивался от деревянной перекладины, чтобы не рассечь лоб.

Видимо, строители не предвидели столь высоких путешественников. Интересно, а как у них дела обстоят с весом? Ведь пока спускался, я слышал скрипы то одной ступеньки, то другой.

Страх, что эта конструкция не выдержит нас обоих и оборвется, пробуждал во мне страшные чувства. Хотелось поскорее окрикнуть Мию, опередить и ступать более медленно и осторожно.

В принципе, я бы так и сделал, если бы не заметил, что до деревянного широкого пирса, на который мы спускались, оставалась какая‑то пара пролетов.

– Сейчас сезон отливов, и поэтому сваи так высоко торчат из воды. – Хозяйка к тому моменту, как я спустился к ней, уже стояла подле какого‑то деревянного ящика и смотрела на воду.

– До плотов, жаль, так просто не спуститься. Но, если хочешь, можем использовать лебедку.

– Зачем? – я в очередной раз не осилил её мысль.

– Как зачем? Чтобы я показала, что будет завтра.

Ах да, точно.

– Может быть, ты просто расскажешь? – я попытался затолкать неприятные предчувствия и страх подальше, вместе с искренним желанием, чтобы это треклятое завтра не наступало.

– Хм, ладно, – Мия села на ящик.

Я умостился рядом с ней прямо на пол.

Удивительно ли, но моя макушка сейчас находилась чуть выше её плеча.

– Итак, ты первый.

Я невольно оглядел то место, где мы очутились, чтобы убедиться, что за нами никто не подглядывает. Ведь кто его знает, как Мия отреагирует, когда я удовлетворю её любопытство.

Вокруг никого, и только волны шумно облизывают сваи под нами, разбиваясь о скалы.

Мы сейчас находились на большом деревянном причале с тремя пирсами, напротив каждого из которых поднимались зигзагообразные лестницы, чем‑то напоминающие строительные леса.

Вместе с тем по обе стороны от этих лестниц торчали вмонтированные прямо в скальную породу устройства с катушками, шестеренками и грузилами, которые сейчас лежали внизу, а металлический крюк на толстом канате, наоборот, висел высоко.

– Странно, обычно для подъема большой тяжести нужны хотя бы три, а лучше четыре точки для крепления крюка, а тут по две.

– Не уходи от ответа, – Мия упрямо скрестила руки и сверлила меня взглядом. Выглядела при этом очаровательно и мило…

– Эм, да. Мы питались синтезированной едой.

– А это как?

– Это?.. – Я даже не сразу нашелся, что ответить. – В общем, есть у нас такое устройство, в которое нужно заправлять картриджи с необходимым набором химических элементов. Для очень «вкусного блюда», например, требовалась даже органика, но та была в дефиците.

– Что ж, ладно. А со вторым вопросом?

– Ах, размножение, да? – я нахмурился. – Честно сказать, могу прояснить ситуацию только с физиологической точки зрения, как это должно быть, когда партнер встречает партнершу.

Невольно покосился в её сторону, ожидая новых комментариев. Но, как назло, их не было. Мия притихла и слушала меня с неподдельным интересом, слегка приоткрыв рот. Вот она облизала губы, и я совершил самую глупую ошибку в своей жизни. Попытался её поцеловать.

Нет, наши губы даже соприкоснулись друг с другом, и невероятное ощущение мягкости её кожи вызвало ни с чем не сравнимое чувство экстаза.

Вот только сама Мия подскочила и попыталась шагнуть назад, но ноги её уперлись в ящик, и она потеряла равновесие, чуть не упала. Вовремя её схватил за талию или то, что немного ниже.

Она взвизгнула, уперлась руками в мои плечи.

– Успокойся! – рявкнул на неё что было сил. – Я тебе ничего не сделаю.

Хозяйка замерла и перестала отталкивать мои плечи, села обратно на ящик.

Удостоверившись, что опасность миновала, я разжал пальцы и вытащил руки из‑под её ног.

– Прости, так получилось…

– Что это сейчас было? – изумилась она. – Т‑та‑так в‑вы так размножаетесь?

– Нет, – успокоил её, а сам усмехнулся над таким «везением». Мало того что влюбился в неподходящую для этого личность, так еще и… Ох, неважно. – Это была маленькая прелюдия, насколько могу судить из увиденных видеозаписей.

Я потупился, устремляя взор к коленям, и со страхом ждал её следующих слов. При этом продолжил себя мысленно корить: «Как я мог позволить себе нечто подобное?! Как?!»

Защитник моей совести услужливо подкинул воспоминания о счастливом объятии, которым Мия наградила меня еще в обед. И в этом, видимо, наши мысли сошлись, потому как она все‑таки извинилась:

– Прости, я вела себя слишком легкомысленно…

Неужели осознала, как действует на меня её близость?

– Но мне действительно нравится, когда ты рядом. Ничего не могу с собой поделать… – С каждым словом её голос звучал все глуше и глуше. – Вот только про наше размножение я, к сожалению, ничего не знаю. Только слышала про кувыркания в кровати, и еще немного, будто после этого рождаются дети.

Сравнил её знания с моим пониманием данного вопроса и пришел к выводу – физиология у наших рас, видимо, схожа.

– Насчет питания, – решил перевести опасную тему и показал ей ладонь. – У нас в нашем мире было мало органики, да и с синтезированной едой проблемы.

– Но как же вы выживали?

– С помощью стигм расщепления и поглощения. Вот смотри. – Ткнул пальцем поочередно в каждый знак.

– И как это действует?

– Первый знак при активации расщепляет предмет, с которым контактирует ладонь, на атомы в лучшем случае, в мелкодисперсную пыль в худшем. Второй поглощает полученную субстанцию.

– То есть к твоим ладоням нельзя прикасаться? – Мия испуганно отдернула руку, будто обожглась.

– Нет, для этого мне нужно очень сильно пожелать расщепить объект…

– А третий знак?

– Это мой спаситель, – я хмыкнул, глянув на небо с затаённой грустью. – Знак зарядки, если коротко, он позволяет поглощать световую энергию. Правда, работает на этой планете только ночью, когда нужный спектр лучей преломляется о спутники вашей планеты.

– А‑а‑а, это ты про Ваю и Маю? Ночные небесные тела?

– Видимо, так.

Мия улыбнулась и провела пальцами вокруг каждого символа.

– Интересно, а чем вы их выводили на коже, и получится ли сделать такое ллиску?

И правда, занимательный вопрос.

– Обычно такие знаки у нас выжигаются раскаленным прутом.

– Больно?

– Скорее неприятно, и потом долгое время ноет, – умолчал о том, что некоторые поглотители с низким болевым порогом иногда падали в обморок.

Оказалось, зря, потому как моя красавица‑хозяйка тут же загорелась новой идеей:

– А можно и мне такие сделать?

– Нет, – сказал как отрезал и пристально всмотрелся в её лицо.

Хозяйка заметно погрустнела и прикусила щеку изнутри. Видимо, сдерживала себя от дальнейшего препирательства.

– Зачем тебе уродовать свою красоту? – сжал её ладонь. – Стигмы – это не всё. Видишь на моих руках маленькие точки?

Я тем временем провел подушечками пальцев по коже предплечья Мии, останавливаясь на выпирающих наружу кристаллах.

– Ллискам не впервой себя уродовать. – Она вздохнула. Ты думаешь, мы всегда были такие «красивые» с этими камешками, торчащими то тут то там?

Отрицательно помотал головой и стал слушать дальше.

– Камнееды – это народ, живший в копях под нашими скалами когда‑то давно. А мы народ переселенцев, который занял чужую территорию и потому, наверное, чужие боги нас покарали. Извержение вулкана Вунсок заставило землю содрогнуться, а Якату отделился от материка, от территории Мехонарии в частности. Наши предки в одночасье стали отрезаны от благ прежней цивилизации, мастеров‑создателей механизмов, пастбищ, полей, садов, были вынуждены придумывать свои правила в условиях выживания вместо полноценной жизни.

Хозяйка ненадолго замолчала, устремив взор вверх.

– Когда копатели добрались до фресочного города камнеедов, народа Пропасти, жившего в копях горной гряды Вучавунсок еще до прихода туда потомков демиургов, в работу вступили наши лингвисты. С горем пополам они перевели письмена и узнали тайну поглощения магической энергии кристаллов. Тогда‑то наша цивилизация и стала развиваться и успешно выращивать сады, строить подъёмные платформы и целые города с помощью магии, учиться ловить ларгов, а мой дед стал самым первым призывателем големов. Единственным, кому это вообще удавалось в те времена. Он написал множество трудов, учебников и подарил эти знания всем. А что получил взамен? Множество вызовов на поединок, когда пожелал оставить бабушку Лио в своём доме вопреки устоям нашего общества. А теперь я, его внучка, даже вынуждена защищать Арэла перед преподавателем и доказывать, что в его трудах нет никакой ошибки…

Мия стиснула пальцы в кулаки и очень сильно разозлилась. Такой я видел её впервые. И потому слегка удивился, заметив столь резкую смену настроения. То она была весела, то грустила, а теперь вот злится.

– Но почему это тебя так трогает? Ведь всем известна простая истина, чем больше отдаешь, тем больше от тебя требуют. Это правило работает и с вашей планетой, и с нашей. Мы, поглотители, были неблагодарными потребителями, которые сами уничтожили свой мир. Да, случившийся катаклизм с черной дырой медленно, но верно добивал остатки нашей цивилизации. Но и до того, как мир наш утратил краски, а смог заполонил небо.

Красавица посмотрела на меня своими лазурными глазками с толикой сострадания во взгляде и погладила по плечу, подводя итог в нашем общении:

– Спасибо за утешение, буду иметь в виду, что эгоизм – это норма, на которую нужно равняться.

В ответ возмутился, хоть и пожелал сдержаться:

– Я имел в виду иное! Эгоизм – это заложенная черта характера у многих и многих живых существ, как и инстинкт выживания, или иначе инстинкт самосохранения. Но это не значит, что при принятии решений нужно руководствоваться только собственными желаниями и потребностями. Это в корне неверно.

– И что же ты предлагаешь?

– Пытаться договариваться, строить отношения с другими ллисками, отодвинув собственные интересы на второй план.

– Но ты же сам сказал, чем больше даешь, тем больше от тебя требуют! – Мия явно меня не поняла.

– Да, а всё потому, что дед отдавал свои труды безвозмездно, – Аарон покивал. – Ему нужно было сразу оговорить посильную цену за свои знания. Тем самым он бы добился и уважения, и материального благополучия, которым мог бы поделиться с нуждающимися. И тогда, глядя на его щедрость, ваше общество стало бы ценить его еще больше. Но что сделал Арэл? Он просто раздал свои труды и в ответ не получил ничего, ни признания, ни уважения, ни моральной поддержки, ведь так?

Казалось, не сказал ничего удивительного, но ллиска воззрилась на меня как на мудрейшее создание и снова погрустнела:

– Жаль, я не могу повернуть время вспять. Ведь теперь‑то уже поздно что‑либо менять.

Но я посмотрел на неё с улыбкой и протянул вперед ладонь со стигмами:

– Никогда не поздно, Мия. Главное, уметь ценить то, что имеешь.

Вот уж не ожидал, что она опять кинется меня обнимать без всякого стеснения.

– Какой же ты все‑таки славный…

Звонко рассмеявшись, ярчайшая представительница ллисков в следующий миг подскочила на ноги и направилась в сторону ближайшей лестницы.

– Хочу срочно увидеть деда!

Негромко проворчал ей вслед:

– Не удивлен.

Поднялся с колен с легким хрустом суставов, размял затекшие от долгого сидения ноги и поспешил догонять неугомонную хозяйку, которая и для меня с самого первого дня в этом мире стала настоящим «островком счастья», как она правильно выразилась.

Глава 27. Вызов

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Мия

Только поднявшись обратно в город, я поняла, что мы так и не порепетировали поимку ларга. Да и в целом я еще даже не придумала, как поступлю, когда меня попросят призвать воздушного голема.

А в том, что попросят, сомнений не было никаких. И это заставляло меня изрядно нервничать на пути к деду. Более того, интересно, о чём таком интересном он успел договориться со своим соперником в борьбе за бабушкино внимание, Вилфридом Сторсо?

Аарон молчал, лишь изредка вытирая пот со лба. Бедный, наверняка ему было очень жарко в его‑то костюме.

– Ты бы не хотел переодеться? – спросила его уже на подходе к дому. – И принять душ?

– Не думал, что слугам такое дозволено, – Аарон усмехнулся. А заметив мою обиженную гримаску, добавил с обезоруживающей улыбкой: – С радостью.

На том и сошлись, что я предлагаю, а он соглашается без сопротивления. Ведь кому, как не мне, лучше знать здешние края и условия выживания в таком пекле.

Вот только планам моим пришлось слегка подвинуться, потому как, проходя главный зал дома Ллисков, я была перехвачена уже у самых дверей к лестнице до бабулиной спальни, под которой, на два яруса ниже располагалась купальня.

– Мия! – позвал меня дед, выглянув из сада. – Иди сюда, есть разговор.

Я задумчиво посмотрела на Аарона и приняла решение.

– Слушай, а давай ты сам поднимешься, купальная комната за той дверью, третий ярус налево. Там сейчас никого не должно быть, а если встретишь Ватата или еще какого слугу, сошлись на меня. Ты же это уже умеешь?

Лейк с достоинством кивнул.

Видимо, неприятно получать указания от такой, как я, которая не только ниже него, но и наверняка младше.

Невольно вздохнула и улыбнулась.

– Одежду я тебе принесу, как подберу что‑нибудь из дедушкиной сокровищницы. А то эти плотные вещи наверняка неудобные при таких температурах.

Голем комментировать не стал, лишь его взгляд еле заметно изменился, но я почувствовала в нем промелькнувшее удивление с примесью признательности.

Окрыленная своей маленькой победой, я вошла в садик и первым делом стерла улыбку со своего лица. Ведь Лиора хмурилась. Более того, сидела, скрестив руки на груди и отвернувшись от Арэла, усевшегося напротив.

– Я же тебе говорю, Мию доставали и поэтому я решил разобраться, а заодно отказать этому хлюпику в свиданиях с тобой.

– Кто тебя об этом просил? – зло уточнила она. – Я, быть может, уже устала от твоего общества и хотела поразвлечься на старости лет. Откуда тебе знать?

Теперь настало время вскипеть моему деду.

– Слушай, Лио! Да, мне снова бросили вызов. Ты поэтому так злишься? Если бы я сам к нему не пришел, он бы и так нашёл меня в пещерах или же здесь.

– Откуда тебе знать? Может быть, увидев, наконец, какая я взбалмошная, он и сам бы отказался от такой идеи?

На долю секунды я увидела боль, промелькнувшую в глазах старшей из рода Гибрецов.

– Может быть, я хотела сама отстоять свою честь и достоинство, не прибегая к твоей помощи! – не унималась она.

А я стояла, слушала их и бледнела от осознания, что в очередной раз стала причиной проблемы такого грандиозного масштаба. Но больше всего меня поразило то, как они спокойно препирались, зная, что скоро мой дед потеряет власть над домом Ллисков! Потеряет всё! Если Вилфрид победит…

– Так ты ей не рассказал? – почему‑то я пришла к такому выводу.

– О чём это ты, дорогая? – бабушка наконец заметила моё присутствие.

Я подошла к её скамье на ватных ногах и обессиленно плюхнулась рядом.

– Давай лучше ты…

Арэл отвернулся и нехотя под нос буркнул:

– Я не за тем тебя позвал, чтобы ты принимала сторону Лио. Не ожидал от тебя, внучка, такого предательства.

– Деда! – вскипела я. – Ты когда планируешь ей признаться в том, что не можешь больше призывать големов? Когда сдашься своему сопернику без боя и будешь уходить с арены под гнусное улюлюканье с трибун?!

Теперь настала очередь белеть Лиоре.

– Так вот почему ты сбегал из дома на свои исследования каждый раз, когда я просила тебя помочь с силовой работой, требующей призыва?!

В глазах бабули стояли слезы, когда она дрожащим голосом продолжила упрекать:

– А я… я‑то уже надумала себе всякого! А тут еще и твоя книжка с этими рисунками големши…

Она не удержалась и разревелась на моём плече.

– Я же подумала, что ты… ты…

– Ну что ты, – дед состряпал скорбное лицо. – Это я, старик, придумал себе занятие, рисовать всё подряд, пока прятался ото всех. А там, куда спускался, одни камни… Ну и Нэя. Поэтому я рисовал её. Не думал, что ты меня так взревнуешь!

– Так, ты, пожалуйста, не меняй тему, – пожурила я деда. – Как планируешь выигрывать арену?

– Я сам лично сокрушу голема, – Арэл бравурно сжал ладонь в кулак и продемонстрировал свои недюжинные мускулы.

– Крошу камень на раз‑два, – гордо проронил он. – Зачем, думаешь, я на старости лет нарастил себе такую внушительную мышечную массу, а?

– Да уж… – Лиора ответила хрипло, перестав плакать. – В этом ты весь. – Она даже слабо улыбнулась. – Но знаешь, ни один ллиск не сравнится с грозовиком или, еще хуже, с пустынником – песочным големом, если Вил вздумает его призвать. Ты же просто вначале утонешь и задохнешься в нём, прежде чем доберешься до его плотной сердцевины.

Мы все втроём замолчали.

Еле сдержалась от порыва стукнуть себя по голове… Просто так! Потому что заслужила! Ведь это я виновата в том, что дедушке бросили вызов прямо сейчас, пока мы еще не нашли выход из сложившейся ситуации. А что я делала, чтобы хоть как‑то помочь? Сидела на пирсе и разглядывала стигмы на ладони Аарона?

И тут меня озарило.

– Точно! Нэя же поглотитель, ведь так?! Так?!

– Да… – оба родителя на меня изумленно воззрились.

– Стигмы поглощения. У твоей големши наверняка они есть?

– У неё их нет, – изумил меня дед.

– Но почему?!

– Она попала в наш мир еще до того, как в тех местах наступили жуткие времена, толкающие на подобное.

– Но… – я вдруг задалась новым вопросом. – Ты же Нэю вызвал относительно недавно, ведь так?

– Я тоже уже задавался этим вопросом, Мия. И пришел к выводу, что время течет в наших мирах по‑разному.

Маленький лучик надежды простого решения проблемы, возникший в мыслях, с невыносимой болью рассеялся, не успев как следует обрадовать. Но я была бы не я, если бы не продолжала упорно подбирать варианты:

– Но, быть может, она сделает эти стигмы, чтобы сражаться против големов, а?

– Мия! – Дедушка нахмурился. – Она не воин, она женщина, как и ты. Тем более мне невыносимо думать о боли, которую она должна будет перенести, чтобы поставить эксперимент на возможность поглощения.

Лиора обиженно засверкала очами, а я продолжила упираться.

– Ну, тогда ты. Ты же мужчина, не так ли? – пошла на сущую провокацию.

– А что я?

– Ты сделай себе эти стигмы. – Я даже привстала с лавочки, окрыленная новой идеей. – Боль ты умеешь превозмогать. Ведь сам говорил, когда у тебя рос новый кристалл, ты даже не морщился. И кстати об этом! Тебе, как и всем нам, не впервой уродовать своё тело ради новой неведомой силы.

– Это ты про употребление размельченных кристаллов в пищу, да? – Дедушка призадумался. – В чем‑то ты действительно права. Но вот выдержит ли моё тело сам процесс поглощения…

– А ты начни с поглощения стигмой именно кристаллов, как некогда Ррон, – меня было не остановить. – Подобное вещество твоему телу не в новинку. Да и грозовика мой голем уже расщеплял, и…

Я выкрикнула, хлопнув в ладоши:

– Ой! Так у него же три стигмы: одна расщепления, другая поглощения, третья зарядки от световой энергии, но не суть. Вдруг… – Я немного помолчала, переваривая идею, промелькнувшую в голове. – Вдруг можно расщеплять без поглощения!

– Сделай это, – глухо приказала Лио. – Ради меня. Нет. Хотя бы ради меня. Иначе я не вытерплю этого чванливого старика у себя под одной крышей, уйду кочевать вместе с тобой и брошу всю свою провизию, запасенную на год вперед. А ты знаешь, как это будет тяжело сделать после стольких упорных лет труда без отдыха и нормального сна.

– Что ж, я попробую, – смущенно согласился дед.

А я не смогла устоять на месте, развернулась и кинулась звать Аарона, напрочь позабыв, куда его отправила и зачем.

– Мы скоро вернемся, не уходите! – крикнула, повернув голову к родным, и скрылась за дверью.

Горный хребет Якату. Город Сойн. Дом Лиоры Ллиски. Аарон Лейк

Мия, конечно, молодец. Предложила освежиться в купальне своей бабушки. Сделала то, о чем я так долго мечтал, едва очутился в этом мире. Скинуть с себя потную и наверняка вонючую одежду, которая лично для меня уже не имела аромата, потому что я притерпелся. Но прекрасно знал, мой запах сейчас далек от пряно‑сладких приятных фруктовых ноток, которыми веяло от моей хозяйки с каждым дуновением ветерка.

Ума не приложу, как она терпела меня подле себя и сама без всякого принуждения обнимала и прижималась ко мне недавно.

Вот только Мия не сделала одного, не проводила меня и не предупредила о правилах посещения, сыграв на моем мужском самолюбии. Поэтому я по прибытии в эту самую купальню, которую нашел далеко не сразу, попал в одну неприятную ситуацию.

Вломился во влажную комнату, отделанную серым камнем, в которой, к сожалению, уже кто‑то был.

– Выйди! – выкрикнула Нэя из недр купальни.

Я особо не глазел, да и самую влажную часть помещения от входа отделяла плотная тканевая занавеска в маленькую красную точечку, но приятного в этом было мало. Сконфужено опустив плечи, поспешил покинуть комнату и даже отошел от двери на несколько шагов, чтобы не слышать плеска воды.

На моё счастье долго ждать не пришлось.

Едва я успел немного пострадать муками совести, дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда выскользнула уже полностью одетая Нэя, в голубеньком платье с открытыми плечами и длиной до колен, которое смотрелось на ней причудливо. Потому как было на несколько тонов светлее кожи.

Когда же я посмотрел на её лицо, она смерила меня рассерженным взглядом, прежде чем отчитать:

– Обычно вначале стучат.

– Прошу прощения, не знал, что внутри кто‑то есть, – неумелое оправдание сорвалось с языка само собой.

Но больше терпеть уже не было сил.

– Если позволишь, пойду мыться, пока есть на это время.

Нэя слегка смутилась и перестала сверлить меня негодующим взглядом. Её ответа я так и не услышал, потому что спешно вошел внутрь и плотно закрыл за собой дверь.

Что радовало – наличие элементарных удобств, а именно, некоторое подобие водопровода, которым с натяжкой можно назвать дренажные отверстия в чугунной ванной, накрытой сверху серой шерстяной холстиной, сейчас уже влажной, и крана, который открывал клапан в трубе, протянутой от металлического бака, в стенах которого посверкивали магические камешки, вазу которых я недавно поглотил. Наверняка подогревали воду.

Как она поступала внутрь бака – увидеть не удалось, потому что его крышка явно находилась на уровень выше, в другой комнате, видневшейся отсюда через узенькую щель.

Что ж, больше терять времени не стал. Разделся и поискал моющие средства. Пытался ориентироваться по запаху. Долго мучиться не пришлось. Квадратный душистый кусок мыла обнаружился в чашке подле чугунной ванной. Поэтому залез внутрь, присел и открыл кран.

От отборной ругани меня удержала лишь мысль о том, что Нэя, возможно, еще стоит снаружи, желая завершить наш разговор, и может меня услышать.

Поэтому стиснул зубы и вытерпел холодную струю, брызнувшую из крана прямо мне на ягодицы. Возиться с кристаллами и всякими рычажками, торчащими сбоку от них, я не стал. Подхватил кусок мыла и стал водить рукой по коже, стараясь ногтями соскоблить тот слой пота, который накопился за несколько дней удушливой жары этого мира.

Как вдруг неожиданно услышал стук.

Не думая ни о чем, крикнул:

– Войдите.

Вдруг это Нэя решила договорить. Так пусть сделает это, стоя за занавеской.

Но нет, оказалось, моя шустрая хозяйка.

– Ты уже разделся? – робко спросила она, едва вошла внутрь. – Я принесла тебе чистую одежду. Положу здесь, на скамье у стены.

– Да, спасибо… Я уже скоро.

– Н‑не торопись! – вскликнула она.

Хм, наверняка что‑то надумала.

– Да нет, тут вода холодная, дольше я и сам не выдержу.

– Ох! – Мия вдруг проявила чудеса храбрости. – Если хочешь, я пройду с закрытыми глазами и добавлю горячей воды в смеситель.

– А ты сможешь? – с сомнением пошарил взглядом по комнате и решил поступить немного иначе. – Подожди, я сейчас штаны надену, и ты сможешь не закрывать глаза.

Во втискивании мыльного тела в сухую грязную одежду приятного было мало, но от холодной воды сводило зубы до боли в скулах, поэтому выбрал меньшее из зол.

– Всё, можешь проходить, – робко ответил хозяйке, стоящей за холстиной возле входа.

Она, отдернув ткань, уткнулась взглядом в мою грудную клетку. Щеки еле запылали ярко‑алым цветом. Губы поджались еще сильнее.

Такой напряженной я её еще не видел.

– Надо было все‑таки тебя проводить, – проворчала она, когда опомнилась. Быстро прошла мимо и… поскользнулась. Каким‑то чудом успел её поймать, приобняв за талию.

Старых ошибок совершать не стал, подхватил её повыше, почти у самых ребер.

– Эм… – Мия стыдливо зарделась, но в этот раз не спешила отталкивать мои руки, а лишь поблагодарила робко: – Спасибо.

Я, изумленный своей реакцией на её близость, замер на месте, не в силах убрать руки. Сердце стучало в ушах. Пальцы слегка подрагивали, ощущение гладкости её кожи, хоть и спрятанной под тоненьким слоем ткани, вскружило голову. А пряный, фруктовый аромат волос окончательно лишил меня остатков разума.

– Ты мне нравишься, – выжал я скупое признание, когда не удержался и поцеловал её в макушку.

Мия стояла ко мне спиной. Молчала, не препятствуя подобному непростительному поведению. А мне вдруг мучительно захотелось увидеть её лицо, услышать хоть какую‑то реакцию. Правда, стоило усилить нажим пальцев и попытаться повернуть хозяйку к себе, как она вдруг резко отстранилась и разбила мне сердце категоричным ответом:

– Нет, Лейк. Сейчас не время для таких разговоров

Она в два шага добралась до бака, дернула средний из двух рычагов и поспешила покинуть ванную комнату, лишь бросив напоследок:

– Всё, теперь можешь мыться.

Мне же было больно осознавать, как я наверняка подобными действиями разрушил нашу дружбу. Ведь та атмосфера непринужденного веселья, возникающая между нами каждый раз, так и называется, не так ли? По крайней мере, на большее она меня не поощряла, явно дав понять, что вела себя чересчур легкомысленно, даже не помышляя о последствиях.

Поздравил себя с очередным нарушенным обещанием. Ведь каждый раз зарекался не делать этого, когда меня тянуло обнять и показать поцелуем свои чувства к Мие.

«Всему виной слишком маленькие комнаты в этом Якату. Слишком мало расстояния было между нами. Точно!» – нашел оправдание своему безумию и выдохнул от облегчения. Нужно просто стараться не приближаться к ней и держать небольшую дистанцию, чтобы было время одуматься и отдернуть себя, придя к такому выводу, решил не тратить больше времени зря и отправился «домываться» в теплой воде, отчаянно стараясь выкинуть произошедшее из головы.

Выходило с трудом. Ведь едва я разделся, как в мельчайших подробностях припомнил невероятные ощущения от прикосновения к её талии. Более того, память услужливо подкинула недавний поцелуй, промелькнувший перед глазами. И я не удержался от легкого шлепка по голове, попытавшись забыть произошедшее.

Вроде бы помогло. Но ненадолго. Мия стояла снаружи и смущенно дожидалась окончания водных процедур.

Глава 28. Ловцы ларгов

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Последующую часть дня, ближе к вечеру, мы с Аароном провели в неловком обмене короткими фразами, если не считать бурного обсуждения в саду. Плавно переместившись на кухню, я и мой голем несколько часов провели со старшими за столом, ели и составляли план действий.

Решено было поступить следующим образом: Аарон займется дедушкиными стигмами, а я тем временем отправлюсь на поиски учебника для начинающих призывателей, в котором Кроан ун Штольт углядел ошибку. Нужно было убедиться, что кто‑то пытается подставить Арэла, зачеркнув нужный стихийный знак, прежде чем продолжить гнуть свою линию.

Правда, на подходе к двери этакой огроменной комнаты, заставленной стеллажами с книгами, меня перехватил отец.

Рал наконец вернулся! Он вернулся из Вайна – города ловцов на соседней горе с менее пологим спуском к воде и большим числом пирсов с крюками. Запах специй и морской соли сопровождал каждое его появление, едва он ступал на порог дома, как, например, сейчас.

– Папа! – выкрикнула я издалека, когда заспешила врезаться в него удушающими объятьями.

Он уже успел переодеться в домашний зеленый костюм с широкими штанами и рубашкой без рукавов. Да и вихры его темно‑каштановых волос, немного выгоревших, сейчас был зачесан назад (любимая прическа моей мамули).

В голове промелькнула идея попросить совета относительно того, как быть с завтрашней практикой. Но я отодвинула её подальше, едва услышав приветственные слова родителя:

– Привет, Мия. Опять маму доводишь, моя маленькая вредина, а?

Ох!

– Да нет же, всё не так!

И я почти оправдалась, если бы не выглянувшая из кухни бабушка со своим:

– Рал, дорогой, иди сюда, поможешь нам кое с чем…

Красавец‑папуля слегка нахмурился, потрепал меня по волосам своей загорелой шершавой рукой и бросил:

– Потом, дочь, я тебя обязательно выслушаю.

За её спиной стоял Аарон, который невольно привлек моё внимание. Вид у него был расстроенный, что не могло не заинтриговать. Поэтому, вопреки нежеланию Лейка показывать, как делать стигмы, я устремилась хвостиком за родителем.

– Ничего не знаю, но я тоже хочу посмотреть, – упрямо выдала я, входя в комнату, бывшую когда‑то кухней.

Уголок возле печки сейчас был оборудован всяческими металлическими инструментами, а подоконник уставлен склянками с лечебными растворами.

И когда только успели?

– Мия, – Аарон, видимо, вновь решил меня прогнать. – Тебе не нужно это видеть.

– На каком языке он говорит? – подивился мой отец, а мы с дедом ему ответили в один голос:

– На своём.

– И вы его понимаете?

– Да, – в этот раз я оказалась первой.

Папуля нахмурился, встал рядом с Лиорой и уточнил:

– Что вы собираетесь делать и чем помочь?

– Держи отца, чтобы не дёргался, пока Ррон будет ему делать стигму.

– Ой, да что вы в самом деле, я же не маленький мальчик, – возмутился дед. – Справлюсь и так.

– А что, если применять обезболивающую печать сразу же после прикосновения? А еще…

– Лучше уж заживляющую, – задумчиво предложил Арэл и посмотрел на меня с хитрецой во взгляде: – Мия, сможешь?

– Конечно!

– Тогда тем более держи, – Лиора усмехнулась. – А то вдруг не сработает… У него рука дёрнется, и кому‑нибудь из нас точно прилетит раскаленным прутом.

– Уф… – Папа вздохнул. – Ничего не понимаю и не поддерживаю ваших экспериментов. Но помочь – помогу. За плечи?

Дед кивнул. Рал встал у него за спиной и вцепился стальной хваткой в бугры мышц Арэла. Что интересно, никогда бы не подумала, что мускулы у деда окажутся на вид внушительнее, чем у отца.

Пока я засмотрелась на них, Аарон клещами достал из углей небольшой кусочек металлического прута и спросил у меня:

– Готова?

Я наконец опомнилась и попыталась применить лечащую печать на ладони деда. На долю секунды с кончиков пальцев сорвался бледно‑желтый свет. Отлично!

– Да, – ответила ему твердо, когда убедилась в своих силах. – Начинай.

Действуя аккуратно, с филигранной точностью, Аарон нанес первые две стигмы довольно быстро. А если учесть, что ожоги сразу же затягивались под действием моего заклинания, дед только и успел поморщиться.

Лейк отошел вместе с раскаленным кусочком металла обратно к печи.

– Больно? – спросила я.

– Скорее неприятно, но терпимо. Так и хотелось отдернуть руку.

– Прежде чем мы продолжим, вам нужно проверить стигму расщепления, – предложил голем. – Это первая, кругообразная. Запомните её и представьте в уме во время применения.

Арэл кивнул и полез к вазе с магическими камнями.

Но отец держал крепко, не отпускал. Видимо, он не понял ничего из нашего с големом разговора.

– Э, спасибо, сын, – дед усмехнулся. – Можешь расслабиться.

Папуля пожал плечами и отпустил.

– Что? Уже всё? – удивился он. – А я‑то думал, криков будет, ругани всякой.

Лиора хохотнула:

– Так и скажи, жаждал это увидеть, чтобы припомнить ему все свои подростковые обиды, да, сынок?

Пока эти двое углубились в воспоминания, беззлобно шутя друг с другом, Арэл взял в руки небольшой кристалл, выудил его из стоящей на подоконнике вазочки, и попытался сделать так, как сказал Аарон.

Из хорошего – кристалл треснул. Из плохого – он треснул от силы сжатия кулака, а не из‑за стигмы.

Лейк, кстати, впечатлился, по крайней мере, глаза его расширились, когда он это увидел.

– Может быть, ему и не нужны стигмы, – проронил он негромко, – ведь и правда голыми руками раскрошит любую груду камней.

– А то! – дедуля горделиво нахохлился, выставил руку вперед и поиграл мышцами перед бабушкой и сыном. – Глядите какие стальные!

– Ой, ну хватит уже. Насмотрелись… – проворчала Лиора, слегка покраснев. – Давай не дури, а пробуй стигму, говорю. Вон, Мие уже давно в академию пора.

– Ла‑а‑адно, – проронил дед недовольно. И попробовал снова.

На несколько секунд воцарилась звонкая тишина. И лишь угли в печи потрескивали, издавая хоть какие‑то звуки.

Выпучив глаза, Арэл вдруг разжал ладонь, а внутри было пусто!

– Я его проглотил, что ли? – изумился он. И вместе с тем маленький кристалл, торчащий из его запястья, блеснул, как в тот раз у меня, после сражения с грозовиком.

– Возможно… – ответила я. – Что чувствуешь?

– Силы в кулаке прибавилось…

– Но как? – изумился Ррон. – Вы применили поглощающую стигму без балансовых точек?

Он схватил руку деда и стал ощупывать кожу.

– Я их не вижу. Как вы смогли проглотить энергетический кристалл?

– Не знаю я!

– Зато я знаю, точнее, догадываюсь, – сорвалось у меня само собой. – Наши нательные синиты поглощают энергию. Мне кажется, дело не во второй стигме. А в тебе самом. Если бы это был какой‑нибудь иной предмет, вряд ли бы ты его «поглотил».

Немая перестрелка взглядами окончилась тем, что Арэл, не раздумывая, схватил со стола виноградинку и зажал её в руке.

Секунда.

И в ладони не осталось ничего. Ни сока, ни косточек, ни мякоти с кожицей.

– Ты её проглотил?

– Не‑а, в этот раз я ничего не почувствовал.

– Что он говорит? – спросил у меня Аарон.

– Он его не проглотил.

Голем выдохнул.

– Может быть, на сегодня уже хватит? – спросил вдруг мой папа. – Мия, тебе уже пора возвращаться, иначе нарушишь комендантский час – получишь наказание.

«Подумаешь, одним больше, одним меньше…» – промелькнуло у меня в голове. Правда, я тотчас вспомнила про завтрашний день и подскочила на месте как ужаленная.

– И правда! Нужно возвращаться, у меня еще столько дел!

– Ладно, на сегодня закончим, – дед кивнул, все еще разглядывая правую ладонь со стигмами.

Заметив недоумение Аарона, который, похоже, не умел так быстро переводить слова, я решила ему пояснить:

– Мы возвращаемся, завтра продолжим.

Голем кивнул и отложил прут в печку, в ближний уголок, где почти не было углей. Клещи устроил на столике рядом с другими инструментами. Аарон отряхнул руки от сажи и кивнул.

Мы отправились обратно в академию.

Этот вечер проходил спокойно и без всяких волнующих событий. Что удивительно, ни в коридоре рядом, ни в моей комнате по возвращении никого не оказалось. Однако, когда вошла, я вновь заметила перестановки: теперь, как и положено, у меня имелось две полноценные кровати, стоящие у стен в дальних углах, друг напротив друга. Шкаф передвинули ближе к выходу с левой стороны, а стол со стульями сейчас обретались справа от меня.

Да, широко дверь теперь не распахнешь, но мне и не нужно. Главное, это комфортный сон нам обоим.

– Наконец‑то! – проронила я с облегчением.

И только сейчас поняла, что не объяснилась с Аароном из‑за прошлого неподобающего поведения. Тискала его, как игрушку плюшевую, словно девочка маленькая. Так неудобно теперь говорить об этом, прощения просить…

Голем угрюмо шел за мной всю дорогу до общаги, молчал, прямо как сейчас. Будто изображал мебель. Ну, или ходячий столб какой. Это радовало и напрягало одновременно.

Сама понять ничего не могу.

– Аарон, я… – попыталась неуклюже начать разговор.

Но он меня оборвал, буркнув лишь:

– Я спать.

Прошел до кровати, стоящей слева, там, где раньше громоздился шкаф.

– Это моё спальное место? – только и уточнил негромко.

– Да…

– Что ж, спокойной ночи, – последнее, что он сказал, прежде чем разуться и завалиться на кровать.

– Спокойной, – нехотя повторила за ним.

Вот и поговорили.

Ну и ладно. Он, видимо, устал. А завтра с утра у нас еще будет время пообщаться. Поэтому быстро добрела до шкафа (сделала целых два шага от дверного проёма), подхватила очередное чистое полотенце из оставшихся трех. Вспомнила и про грязное, которое сейчас лежало на подоконнике. Ведь я его так и не застирала. А заодно подхватила сразу стопочкой и остальные вещи не первой свежести. В общем, отправилась умываться и застирывать всякую мелочевку под холодной водой. Ведь горячую, как назло, уже отключили.

Когда я вернулась в комнату, оледеневшая и вдобавок с мокрыми вещами в руках, Лейк, похоже, уже спал. Мирно посапывал, повернувшись лицом к стене.

Я окинула изучающим взглядом спальню и решила развесить одежду, полотенца, платки на спинках стульев. Когда покончила с этим, с превеликим удовольствием сбросила на пол тканевые сандалии с закрытым носом. Залезла в кровать, откинув покрывало, которым кто‑то идеально заправил постель в моё отсутствие. Наверное, Эйда. Или всё же дедушка заглянул и удивился, прежде чем навести порядок. А может быть, это пристыжённый ректор постарался?

Ай, неважно. Главное, всё уже позади. Только бы дед ничего не напутал на арене, когда будет сражаться с големом Вилфрида. Ведь о том, что Арэл может проиграть, думать вовсе не хотелось.

Громко взбила мягонькую подушку и поудобнее устроилась, прижав ледяные пальцы к животу, чтобы быстрее их согреть. Собралась было засыпать, как вдруг вспомнила про завтрашнюю практику по призыву ларгов и чуть не взвыла в голос.

– Мы же ничего не успели… – прохныкала я.

Аарон, похоже, проснулся. Потому как мерное посапывание его прервалось, и я себя поздравила с очередным эгоистичным поступком. Но отступать уже было поздно. Сделала вид, будто так и надо.

– Не спишь? – спросила робко.

Молчит.

– Я хотела бы поговорить насчет завтрашнего испытания.

Голем одним быстрым движением повернулся ко мне лицом и смерил внимательным, я бы даже сказала, испытующим взглядом.

– Практика по поимке ларгов… в свете последних событий эта задача стала для меня непосильной, ведь я не могу призывать воздушных и водных големов, как обычно делают в таких случаях.

– Я уже догадался, – проворчал Лейк.

– Ну да, дед, наверное, что‑то успел рассказать?

– Он начал говорить про невозможность призывать големов, после того как ты покинула кухню.

– Это уже неважно, – горестно вздохнула я и уставилась в одну точку.

Взгляд мой остановился на ключицах Лейка.

– А в чём суть?

– Ларги – это огромные морские монстры. У них большой овальный панцирь, четыре клешни и тьма ног поменьше.

– Стесняюсь спросить, зачем вы их ловите?

– Мясо.

Аарон пожевал губы.

– Гм… Понятно, – он слегка улыбнулся. – Кажется, я его уже успел попробовать.

– Ага. – Взгляд мой не удержался возле его шеи. Посмотрела ему прямо в глаза.

– Что ты планируешь делать? – вопрос Лейка не порадовал. – Отказаться от учебы? Или перевестись на другой факультет, который не требует призыва?

– Например, в камнемаги? – Я поморщилась, припоминая лабораторию, в которой дед замыкал наш с големом контур. – Бр‑р, нет. Не хочу.

– А что тогда?

– Буду выкручиваться, – слегка улыбнулась. – Но мне нужна будет твоя помощь.

– Об этом можешь даже не спрашивать, – Лейк отмахнулся и сел в кровати. Жаль, он отвел взгляд. Смотрел куда‑то в сторону двери, слегка отвернувшись. – Меня другое волнует. Как ты думаешь его ловить? И как его обычно ловят другие?

– В том‑то и проблема, что я знаю обо всем в общих чертах, а книг на эту тему очень и очень мало. Но что еще хуже, в сегодняшней суматохе я даже позабыла расспросить отца или же кого‑то из ловцов с нашего факультета, как и планировала изначально. Ведь папа собирался мне устроить нагоняй…

Аарон нахмурился.

– Так это был твой отец?

– Да, – изумленно ответила я. – А ты о чём подумал?

– Я мало что понял, потому что ты часто говорила на чужом языке… Довольно быстро, переводить так я не успевал. Да и знаний у меня за день не сильно‑то прибавилось.

– Ясно, – настала моя очередь хмуриться. – Хорошо хоть, дед додумался добавить руну взаимопонимания в замыкающий контур.

Но Аарон вернул разговор к прежней теме:

– Так, в сущности, в чем заключается процедура поимки ларга? Вы что‑то делаете с крюками, теми, которые рядом с лестницей?

– Точно! – выкрикнула я в очередной раз, когда поймала идею за хвост. – Ррон, ты гений!

– Аарон.

– Не важно, – отмахнулась я. Подскочила с кровати и стала возбужденно расхаживать туда‑сюда. Казалось, еще немного – и начну прыгать с места на место. Просто так, чтобы унять мышечную дрожь, охватившую всё тело.

– Ведь смысл поимки ларга в том, чтобы его обездвижить и зацепить панцирь крюками!

– И?

Голем посмотрел на меня, сощурившись, будто не верил в успех идеи, которую я еще даже не озвучила. А это, если честно, немного обидело. Но виду я не подала.

– Мы! – вначале вскрикнула, но после опомнилась и понизила голос, боясь услышать очередной недовольный стук в стену. – Мы с тобой будем ждать на пирсе с крюками и канатами в руках. А когда ларг появится за добычей, лежащей на плоту внизу, спрыгнем на него.

Немного помолчала, укладывая сумбур в голове по полочкам:

– Я подготовлю мелок, начерчу обездвиживающую печать. А если успею, даже подчиняющий контур. И тогда прощай, академия!

И снова чуть‑чуть повысила голос, поэтому в конце закрыла ладошкой рот.

– Так ты хочешь сбежать? – Казалось бы, одно нечаянно оброненное предложение, и Аарон всё понял. Ох уж эта руна взаимопонимания. – Покинуть остров?

– Да… – юлить не стала.

– Но зачем?

–Я еще с детства мечтаю посетить Мехонарию или отправиться на соседние острова. Удалиться от всех этих ллисков, не видеть больше никого из них.

– А как же родные? Дедушка, бабушка, мама и папа? – Аарон посмотрел на меня с сомнением. – Пойми, один раз покинув своё общество, ты рискуешь потерять место в нем раз и навсегда. И даже родня тебе вряд ли сможет помочь по возвращении.

– Я уже решила, – ответила так твёрдо, как только могла. – И дело не в моём эгоизме или подростковых мечтаниях. Пойми. Меня не устраивают устои общества, которые мне навязывают. Мне очень сложно понять причины, по которым женщины должны жить отдельно от мужчин. Да. Я многого не знаю в вашей физиологии. Но неужели всё настолько сложно, что обязательно разлучать семьи и расселять их в разные дома? Ведь мой дед с бабушкой живут вместе и очень довольны этим сожительством. И…

Пока говорила, невольно подошла к нему и встала почти вплотную к его коленям. Наши взгляды встретились, и я потеряла мысль, которая улетучилась из головы, едва Лейк поднял руку и провел подушечками пальцев вдоль моего предплечья, аккуратно, медленно, щемяще‑нежно, так… До жути приятно!

– Мия… Вы слабая половина вашей цивилизации, нравится вам это или нет. Но вам требуется защита от нас, мужчин, сильных, необузданных и даже временами похотливых. А что может защитить вас сильнее запрета жить вместе? Понимаешь ли ты это?

– Да, но… я очень часто слышала, как мама жаловалась Лиоре, что скучает по Ралу.

Аарон, увы, меня будто не услышал, или не захотел. Схватил за руку и потянул вниз. Я в один миг потеряла равновесие и буквально плюхнулась в его объятья.

– Твоему отцу несказанно повезло получить взаимность такой невероятной женщины, как твоя мать. А что насчёт тебя, а? Ты так борешься за право влюбленных жить вместе, но сама при этом не проявляешь ни к кому интереса.

– Но‑но, это же не значит, что так будет всегда! – возразила я.

Его в высшей степени нахальный поступок мог бы привести меня в лютое бешенство, мог бы заставить зашипеть и начать вырываться, но, увы, вместо всего вышеописанного я лишь испытала легкое волнение и теплоту, исходящую от его обнимающих рук, от колен, на которые он меня усадил.

– И кто сказал, что я вообще захочу возвращаться? – проворчала еле слышно. – Да, бабушку и дедушку жаль, как и маму с папой. Но им без меня будет проще… уж поверь. Одной проблемой меньше.

– Что бы ты себе ни думала, но это не так.

Наглец‑голем водрузил на мою макушку подбородок, заставляя слегка ссутулиться, и легонько погладил по плечу.

Я затаила дыхание от непередаваемых чувств, охвативших моё тело. Отчаянно хотелось обнять его за шею, но в этот раз я себе подобного не позволяла, чтобы не вселять лишнюю надежду.

– И все‑таки, Мия. Подумай хорошенько. Ты и дня не прожила без родных, даже когда отселилась в общежитие академии. А хочешь уехать далеко‑далеко и не возвращаться? Не навещать, когда соскучишься?

Стараниями Лейка легкое сомнение все‑таки закралось в душу и заставило пересмотреть планы насчет путешествия на ларге по всей акватории Якату.

– В любом случае, – проронила я со вздохом, – для этого вначале нужно его поймать. И решить вопрос с провиантом. Иначе даже не знаю, как питаться на необитаемых островах. А еще нужно научиться собирать пресную воду.

– Во‑от, уже слышу здравые мысли.

Не знаю, чего добивался мой голем, но он меня обидел. Очень сильно.

Потому подскочила на ноги и нечаянно стукнулась затылком о его подбородок. Аарон клацнул зубами, а я замычала от боли.

– Ты… – кинула в него упрекающее. – Ты меня совсем за маленькую девочку принял. Так ведь, да?

– Хотел бы, но нет, – Аарон отвел взгляд. А я это почувствовала – он соврал. Не во всём, конечно, но что‑то в его ответе явно было не так!

– Тогда откуда такой поучительный тон? Откуда столько советов относительно того, как мне жить? И где были твои мудрые советы, когда вы и ваши поглотители гробили ваш мир?

Ох, зря я это сказала…

Вначале выпалила, а уже после поняла, как сильно напортачила. Злость моя мигом улетучилась, сменяясь муками совести, но было уже поздно. Аарон отвечать не стал, а лишь лег на кровать и отвернулся к стене.

И уже оттуда попросил:

– Давай спать.

– Извини…

– Не утруждайся, – голем меня перебил. – Завтра скажешь, что мне делать с твоим ларгом, а сейчас уже поздно. Тебе тоже надо выспаться.

Уж лучше бы Ррон на меня накричал, чем слышать этот ровный и холодный тон, которым он ответил на мою грубость.

Я стояла и не знала, как вести себя в такой ситуации. Мне так хотелось до него достучаться, повернуть к себе, извиниться за те жестокие слова. Я же не такая злюка. Откуда во мне эта желчь?

Прикусила губу, глядя на его мускулистую спину, и с изумлением поняла, что вот он тот, с кем мне бы хотелось жить под одной крышей. Тот, к кому хотелось бы возвращаться домой и видеть его улыбку. Кому хотелось бы готовить всякие вкусности, как моя бабушка Арэлу.

Перед глазами промелькнуло робкое признание Лейка, когда он приобнял меня за талию, чтобы я не упала. Чувства захлестнули, из уст вырвалось само собой:

– Ты тоже мне нравишься.

Четыре слова.

Всего лишь четыре обычных, обыденных слова.

Они разрезали тишину раскатом молнии. Я застыла, забыв, как дышать.

Ждала, что вот‑вот Аарон повернется ко мне, улыбнется и обнимет так же, как и ранее. Или же усмехнется и снова начнет поучать, говорить, что я не знаю смысла этих слов, или…

Да чего угодно! Но только не храпа.

Всё ясно.

Он меня не услышал.

Очередной вздох нарушил тишину. Мой вздох. И я на негнущихся ногах добрела до своей кровати. Завалилась спать с жалобным скрипом ламелей. А еще в этот раз, чтобы ускорить процесс, не стала ждать утра, а сразу подмяла под себя подушку, обняла и постаралась не думать ни о чем.

Видимо, события суматошного во всех смыслах дня оставили во мне нешуточную усталость. Ведь она напала с удвоенной силой, едва я закрыла глаза.

Веки отяжелели в один миг. И я уснула.

Утро наступило неожиданно быстро. Казалось, только‑только сомкнула веки, как вдруг кто‑то тронул меня за плечо, вырывая из сладостного плена приятной дрёмы.

– Мия? – позвал меня голем.

Я открыла глаза и подслеповато оглядела комнату. Зевнула, позабыв прикрыть ладошкой рот. И только затем до меня дошло…

– Что я тут делаю?

– Ты перебралась на мою кровать во сне, – ответил Аарон.

Еще раз зевнула, не до конца веря его словам, и опустила взгляд на подушки, которых было две.

– Ох… – Я припомнила бабушкины слова про мою «подушкоманию» и слегка улыбнулась воспоминаниям. – Именно поэтому я обычно сплю одна в комнате.

Вначале сказала, а после осознала, что мои слова звучат не оправданием, а скорее упреком, поэтому поспешила добавить:

– Прости, со мной подобное с детства. Пока не соберу все подушки в кучу и не обниму их, никак спокойно не усну.

Аарон поспешил отвернуться и молча поднялся с кровати, на краю которой сидел до этого.

– Подожди, – только сейчас до меня дошло. – Так мы опять спали вместе?

Лейк рассмеялся громко и от души. Чем невероятно удивил.

– Поверь, Мия, я пытался спать отдельно… Но ты через некоторое время перебиралась ко мне.

– И сколько же раз ты пытался? – нахмурившись, уточнила, чувствуя в его словах какой‑то подвох, и вообще, если бы он попытался перелечь, я бы проснулась у себя на кровати, когда последовала бы за ним во второй раз.

– Четыре раза, Мия. Я считал. Полночи глаз не сомкнул, пока не смирился и не лег спать, отвернувшись к стеночке. А ты настырной оказалась, даже ногу на меня закидывала несколько раз. – Аарон усмехнулся. – Видимо, твоё подсознание восприняло меня еще одной подушкой, раз ты так отчаянно пыталась сгрести меня в охапку и обнять.

Я не поверила своим ушам и снова попыталась поймать Лейка на лжи, однако странное внутреннее чувство подсказывало, что он не врет.

– Подожди, если ты спал у стены, то как тогда сумел подняться с кровати, не разбудив при этом меня?

– Всё просто, вылез через изножье. И, кстати, умудрился сломать одну из ламелей. Тут уж прошу меня извинить, сильно оперся рукой, когда пытался оттолкнуться от матраса.

– И я даже ни разу не проснулась?

– Вроде бы нет… – Аарон рассеяно провел рукой по голове. Его темные волосы слегка отросли небольшим ёжиком. Мм‑м, как интересно, захотелось тоже потрогать. Но я себя одернула.

– Ты никуда не спешишь? – поторопил меня голем. – Многие ллиски из твоего потока уже ушли в столовую.

– Ой, точно же! Практика! – вскричала я, подскакивая на ноги. – С этого стоило и начинать!

Аарон усмехнулся, но промолчал.

Удивительно ли, но мне показалось, что он на меня не злился, хоть я ему и нагрубила вечером, перед тем как он завалился спать.

– Прости… – повторила я, когда поспешила подхватить со стула полотенце, высохшее за ночь.

– За что? – Лейк, наоборот, напрягся.

– За то, что мешала тебе спать, за то, что нагрубила… А ты о чём подумал?

Но снова промолчал и лишь поторопил:

– Мия, время. Иди умывайся, а я подожду тебя на площадке возле спуска.

– Договорились!

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Аарон Лейк

С Мией точно не соскучишься – спорить с этим утверждением не приходилось. Потому как стоило мне обидеться на грубость, улечься спать в попытке усмирить свои чувства, бушующие внутри настоящим ураганом, она сказала:

– Ты тоже мне нравишься.

И как мне на это отреагировать?

Ведь она же это не всерьез? Она вообще понимает, что делает? После недолгого обдумывания пришел к выводу, что нет. Поэтому решил разрядить обстановку, притворился спящим и даже захрапел для убедительности.

А тут еще и ночные похождения неугомонной ллиски, решившей довести меня до нервного припадка, легла ко мне спать со своей подушкой в обнимку. И ладно бы только это.

Я, значит, от неё сбегаю на другую кровать, а она плетётся ко мне через некоторое время уже с двумя подушками в обнимку, которые нашла на наших кроватях.

На четвёртой попытке я уже смирился, отвернулся к стене, искренне надеясь, что она не сползет на пол, как вчера. Ведь там холодно. Заболеет еще.

Но нет, пытка, оказалось, только началась. Ведь Мия тотчас начала закидывать на меня ногу и пытаться обнять рукой. Радовало только одно. Между мной и ей лежали еще две подушки, которые она тоже обнимала… вместе со мной.

Очаровательно и мило. В какой‑то степени так и есть, если бы это случилось не со мной.

В итоге сделал над собой усилие и кое‑как уснул, смирившись с неизбежным – закинутой на моё бедро ногой.

Этот собственнический жест мог бы даже показаться забавным, если бы я действительно знал, что Мия не придуривается и считает меня не еще одной подушкой, а своим партнёром, как они здесь выражаются в таких случаях.

Третья по счету почти бессонная ночь, видимо, плохо сказалась на моих нервах, потому как я почти отважился поутру снова её поцеловать. В последний момент передумал и вместо этого выбрался из тисков. И отправился умываться. Правда, умудрился в процессе освобождения сломать ламель, но Мия даже не поморщилась, а лишь что‑то забормотала своим приятным голоском во сне.

Что она там бубнила – жаль, не разобрал. Ушел пугать кристаллисков своей неприятной рожей.

Поплутав немного по коридорам, решил не ломиться в женскую уборную, а спуститься на мужской этаж. Уже стоя на площадке заметил, как многие из виденных ранее ллисок спускались вниз и брели в сторону учебного корпуса, на первом этаже которого, судя по всему, располагалась столовая.

Поэтому задерживаться не стал, умылся, стараясь не реагировать на изумление других учеников академии кристаллисков, если правильно запомнил название.

Кстати, в коридоре видел того светленького щуплика с янтарными девичьими глазками. Повезло еще, успел узнать, что у них с Мией ничего нет, иначе бы нашел еще один повод испортить себе настроение с утра пораньше.

Определенно, что‑то с моей нервной системой не так.

Прополоскал несколько раз рот, умыл лицо еле теплой водой и выжал воду из влажных ладоней. Позабыл взять с собой полотенце.

Удивительно ли, но, едва завидев меня, Лео, как его назвала Мия, застыл и посмотрел на меня с неприкрытой враждебностью. Хм. С чего бы это вдруг? Раньше он был более дружелюбен, что ли.

Пометил в уме – расспросить Мию поподробнее насчет этого друга детства.

Вернулся в комнату без приключений – смотрю, а Мия всё еще спит в обнимку с подушками. Решил все‑таки разбудить, чтобы потом не быть крайним. Присел на кровать, протянул руку и слегка тронул за плечо вопреки желанию провести пальцем по щеке. Вовремя одернул себя и делал лишь это.

– Мия? – позвал её.

Миленькая ллиска нехотя открыла глаза, слегка нахмурилась и сладко зевнула.

– Что я здесь делаю? – возмутилась она, едва до неё дошло, где она оказалась по пробуждении.

– Ты перебралась на мою кровать во сне.

Прежде чем сделать какие‑то выводы, Мия еще раз зевнула и посмотрела на подушки, которые по‑прежнему обнимала.

– Ох… Именно поэтому я обычно сплю одна в комнате.

Проворчала она негромко. Правда, тут же посмотрела на меня виновато и добавила:

– Прости, со мной подобное с детства. Пока не соберу все подушки в кучу и не обниму их, никак спокойно не усну.

Её миленький носик причудливо сморщился, а я поспешил отвернуться и закусил губу, чтобы не засмеяться.

– Подожди. Так мы опять спали вместе?

Мия решила добить меня своей наивной непосредственностью. Не выдержал и все‑таки расхохотался.

– Поверь, Мия, я пытался спать отдельно… – Если слово «спать» вообще уместно в моём случае. – Но ты через некоторое время перебиралась ко мне.

– И сколько же раз ты пытался?

– Четыре, Мия. Я считал. Полночи глаз не сомкнул, пока не смирился и не лег спать, отвернувшись к стеночке. А ты настырной оказалась, даже ногу на меня закидывала несколько раз. – Я хохотнул. – Видимо, твоё подсознание восприняло меня еще одной подушкой, раз ты так отчаянно пыталась сгрести меня в охапку и обнять.

Но Мие показалось мало, она продолжила допытываться:

– Подожди, если ты спал у стены, то как тогда сумел подняться с кровати, не разбудив при этом меня?

– Всё просто, вылез через изножье. И, кстати, умудрился сломать одну из ламелей. Тут уж прошу меня извинить, сильно оперся рукой, когда пытался оттолкнуться от матраса.

– И я даже ни разу не проснулась?

– Вроде бы нет… – Мыслительные усилия заставили меня от усердия провести по отросшим волосам, которые я обычно брил, чтобы не мучиться из‑за грязи и часто их не мыть. И вообще, сейчас есть дела поважнее, по‑моему. О чём я и напомнил: – Ты никуда не спешишь? Многие ллиски из твоего потока уже ушли в столовую.

– Ой, точно же! Практика! – судя по скрипу за спиной, Мия поднялась с кровати. – С этого стоило и начинать!

Тихонько усмехнулся и направился к двери, как вдруг услышал шорохи и её грустное:

– Прости…

Застыл на месте, ожидая, что сейчас она разорвет в клочья всю мою самооценку, слегка приподнявшуюся после её ночного признания.

– За что?

– За то, что мешала тебе спать, за то, что нагрубила… А ты о чём подумал?

Облегченно выдохнул и поспешил поторопить:

– Мия, время. Иди умывайся, а я подожду тебя на площадке возле спуска.

– Договорились!

Через некоторое время, когда все уже успели уйти в столовую, я всё‑таки увидел свою хозяйку. Растрепанная и обеспокоенная, она сменила наряд и сейчас опускала задранную юбку чуть ниже. А я не мог отвести взгляда от её точёной, притягательной фигурки.

– Ой!

Вскликнула она, когда оступилась. Вовремя подставил руки, чтобы схватилась за меня и не упала.

– А ты на удивление часто спотыкаешься последнее время, – озвучил мысли вслух без всякого намека.

Однако хозяйка моего сердца отчего‑то покраснела и слегка насупилась.

– Это всё твоя вина, – пробурчала она себе под нос. А когда опомнилась, с улыбкой позвала: – Идем сразу на пирс? Думаю, сегодня я позавтракать всё равно не успею.

– Что ж, ладно.

Мы спустились на пришедшей платформе вниз и устремились на выход из академии в город, чтобы пройти узкую улочку в сторону обрыва, туда, где был пристроен один из спусков. На пути нам как раз и попались студенты её потока, вяло бредущие после завтрака в назначенное место.

Что удивительно, на нас они демонстративно «не смотрели». Точнее, делали вид, что мы им неинтересны.

– Что‑то случилось на занятии, пока меня не было, ведь так? Это из‑за ошибки дедушки, которую нашел преподаватель?

– Нет, не совсем, – тихонько проронила Мия. Правда, тут же остановила меня под козырьком какого‑то домика и попросила: – Сделай, пожалуйста, вид, что ты простой голем. Иначе, боюсь, тебя у меня заберут, когда узнают, что ты вполне разумен…

Да. Чего‑то подобного я и ожидал.

Молча кивнул и потупил взгляд. А она немало так удивила, шмыгнула носом, смахнула слёзы в уголках глаз, прежде чем понуро отправиться вперед.

Она плакала? Серьёзно? Из‑за меня? Или…

Чуть голову не сломал, пытаясь найти ответ на этот вопрос самостоятельно. В итоге решил все‑таки спросить у неё, когда выдастся возможность остаться наедине.

Наедине…

Сейчас это каверзное слово вызывало во мне не только легкое возбуждение, но и страх быть застигнутыми врасплох, особенно ночью, если дорогая сердцу Мия продолжит стискивать меня, как какую‑то подушку.

Не успел заметить, а мы уже пришли. Только в этот раз хозяйка спускалась более осторожно, наверное, потому, что спереди и сзади шли другие ллиски.

Хорошо, что мы здесь уже были вчера, и внешний вид пристани меня не удивлял. Потому и стоял ровно за спиной хозяйки, продолжая старую игру под названием «Изобрази мебель».

Горный хребет Якату. Город Сойн. Пристань. Мия

До тех пор, пока не начался урок, я раз за разом возвращалась к подслушанному разговору Лиры ун Штольт с её подругами. Что еще хуже, ллиски на самом деле были недалеки от правды, когда обсуждали ночной шум из моей комнаты.

– Да она там со своим големом развлекается, – хихикнула Лира. – Мебель чинит она, как же. Вилфрид наказал Лео привести её комнату в порядок после выволочки от Арэла. А внучок нашего ректора и рад стараться, сохнет по ней уже не первый год. Он ей даже кровати заправил, представляете?

– А ты сама зачем от неё отсела вчера? – спросила вдруг другая, которая стояла и рядом умывалась. – Как думаешь теперь на неё стучать?

И вот тут, словно удар под дых, прозвучало:

– У меня есть одна идейка. Думаю попросить помощи у кого‑то из её родных, может быть, доберусь до одной из старшеньких или же привлеку к общему делу детских приятелей, с которыми она раньше общалась. А может быть, и Лео попрошу. Уж он‑то падкий на девичьи прелести, если повёлся на такую взбалмошную пустышку. Слышали, как она с преподавателем спорила? Ни стыда ни совести!

Больше слушать не было сил. Открыла дверцу кабинки и как ни в чём не бывало прошла мыть руки. Точнее, не так. Усиленно делала вид, что ничего не знаю и знать не хочу.

В сущности, ничего нового они мне не открыли, разве что внушили страх, что наговорят всякого, из‑за чего у меня отберут Аарона. И тогда… тогда…

Слегка повернула голову к нему, стоящему за моей спиной, и невольно вздохнула, стараясь прогнать мысль о том, что будет, если у меня заберут Лейка.

– Не бывать тому, – прошептала я негромко.

Правда, тут же опомнилась и поджала губы, заметив, что двое парней стоят и прислушиваются. Неужели и эти тоже будут докладывать?

К тому моменту, когда я уже успела обдумать одну и ту же мысль со всех сторон, наконец произошло явление Ксаньи Лорбель фон Хоркурт. Она спустилась к нам на пристань не одна, а в сопровождении Кроана ун Штольта, куратора факультета призывателей.

– Вижу, все в сборе? – констатировала рыжая ловчиха, окончив перекличку. – Что ж, так даже лучше. Значит, в наказание за недавний прогул Мия останется вечером одна‑одинёшенька переписывать учебники своего деда в библиотеке.

Вот я и узнала о своём наказании. Одно непонятно, неужели так нужно было объявить о нём прилюдно? Ах да, она меня за что‑то недолюбливает. Я уже и забыла об этом.

Вздохнула и не стала на неё обижаться. Не дождутся. Виновата, что прогуляла? Значит, отработаю.

– Итак, – вещала рыженькая молодая ллиска в зеленом костюме: рубашке‑безрукавке и бриджах.

А я вот и не подумала надеть что‑то более подходящее. Настолько услышанное утром выбило меня из колеи.

– Сейчас на удивление удачная погода для демонстрации ловли ларгов, нет этого полуденного зноя, выбивающего из сил удушливой жарой, но самое главное – это мясо приманки, оно не должно окончательно испортиться. – Она сделала небольшую паузу, окидывая строгим взглядом учеников: – Легкий душок – этого вполне достаточно, чтобы привлечь ларгов, которые по сути своей являются хищными падальщиками.

Кто‑то из студентов поднял руку, выкрикивая с места:

– А зачем нужны плоты?

– Чтобы мясо приманки не пошло ко дну.

– Но зачем?

Кроан и Ксанья ехидно переглянулись. А меня передернуло из‑за увиденного. Неужели это наши преподаватели?

– Скажи, Миц, если мясо утонет, как ты планируешь ловить ларга? Нырять за ним на глубину?

Миц, низенький кучерявый ллиск, имени которого я ранее даже не знала, умолк. А Ксанья продолжила:

– А теперь по технике безопасности. Перво‑наперво, никому из вас не разрешается покидать пирс и спускаться на плоты. Это опасно. Вам всё ясно?

– Да! – гаркнула толпа в один голос.

А я промолчала. И лишь слегка испугалась из‑за осознания того, как буду рисковать, если решусь притворить свою идею в жизнь. Подняла взгляд вверх, выискивая ловецкие крюки. Оказалось, они сейчас были спущены до самого дощатого пола и даже ниже. Видимо, кто‑то с их помощью планировал спускать наживку на плоты.

Да, так и есть.

Стоило Ксанье кивнуть, двое взрослых ловцов‑помощников, которые стояли вместе с нами, подошли и вытащили из дырявого ящика неприятно пахнущий кусок белого волокнистого мяса размером с два моих туловища. Зацепив его крюками с двух сторон, они стали медленно опускать его вниз на натянутом канате.

Металлические кольца, к которым крепились грузы‑противовесы, слегка звякнули за нашими спинами.

А ловчиха продолжила пояснять:

– И помните, ларг хоть и неповоротливый из‑за своих габаритов, но в его шипах, покрывающих панцирь, содержится парализующий яд. Поэтому остерегайтесь не только клешней, но и шиповидных отростков его хитиновой брони. Если каким‑то образом умудритесь упасть в воду. Лучше всего медленно отплыть подальше, стараясь не привлекать внимания чудовища. И тогда он, ухватив приманку, выпустит воздух из‑под панциря и снова отправится на глубину.

Ксанья осмотрела всех нас тяжелым немигающим взглядом. На мне почему‑то задержалась в конце.

– И раз уж поступила такая просьба от моего коллеги, желающего лично убедиться в наличии печати призыва воздушного голема, с помощью которого вам придется отвлекать внимание чудища и гонять плот по акватории, пока ларг не выдохнется, Мия, начнем, пожалуй, с тебя.

Вот же гадство! Знала же, что меня непременно вызовут, но не думала, что первой!

Скорбно сглотнула и обернулась к Аарону.

– Меня вызвали первой, идем.

На секунду заметила промелькнувший в его глазах страх с примесью злости, но он быстро справился с эмоциями и шагнул ко мне.

– Вот мелки, – Кроан с улыбкой протянул небольшую глиняную мисочку с кристаллическим спрессованным порошком.

– Благодарю, – выжала из себя, когда взяла сразу три. Два из них запихала в карманы, на всякий случай.

Обескураженные такой наглостью преподаватели промолчали, зато вместо них голос подали двое из студентов:

– Вот уж не знал, что род Гибрецов обнищал настолько, чтобы опускаться до кражи мела из академии.

– Я его верну после завершения призыва. Взяла на всякий случай.

– Ага, как же, – проворчал кто‑то с задних рядов.

Вздохнула и ничего не ответила, стиснув зубы. Прошла к помощникам Ксаньи, оставшимся стоять возле ящиков на пирсе. Перехватила у одного из них канат с крюком.

– Так, Мия, никакой самодеятельности! – недовольно отчитала меня рыжая ловчиха. – Зачем тебе канат?

– Чтобы не свалиться в воду. Для подстраховки… – соврала я.

– А‑а‑а, – прокатилось по рядам учеников.

Кроан насуплено молчал и лишь смотрел на меня выжидательно из‑под черной густой челочки.

– Ну же, – вскричал он, когда по поверхности воды пошла рябь, и стали появляться маленькие пузырьки. – Ларг уже скоро всплывёт, а ты не начертила и линии.

Да уж. Пришлось сделать вид, что прислушалась к его словам. Опустилась на колени и принялась рисовать печать, которую знала наизусть, хоть никогда и не призывала именно воздушника.

Десять секунд мне понадобилось, чтобы начеркать основные линии. Дело оставалось лишь за символами, с которыми я тянула.

– Мия? – окрикнул меня Кроан. – Что‑то не так? Или ты уже позабыла печать?

Соблазн соврать был велик, но я все‑таки ответила честно:

– Нет, дело не в этом.

– Тогда в чём?

– Вы хотите обвинить моего деда во вранье. И я не хочу вам в этом помогать.

– Ты неправа, – притворно изумился Кроан, будто ожидал подобных слов. – Я лишь хочу доискаться правды и сделать так, как лучше для учеников академии кристаллисков. Пойми, у нас уже не первый год возникает проблема с призывом именно воздушников, и мы поэтому, чтобы как‑то справиться с ситуацией, стали добавлять лишние символы, которые ты вчера зачеркнула.

Вот как ему ответить? Что я ему не верю – значит, обвинить его во лжи. С другой стороны, далеко не факт, что это именно Кроан «подправил» учебники в библиотеке. Или, быть может, дед всё‑таки ошибся?

Поэтому вместо ответа прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего.

Темно‑коричневый, весь в иле бугристый ларг между тем уже показался из бурлящей воды с громким шипением и плеском.

Одного не пойму, почему никто не сказал, какой он вонючий, а?

Что ж. Время было действовать. Я обернулась к Аарону и попросила лишь:

– Будь здесь, а я попытаюсь быстро его подчинить.

– Стой, Мия! – только и выкрикнул он.

А я вцепилась в канат и спрыгнула вниз, посильнее оттолкнувшись ногой.

– Что она творит?! – кричали за спиной разные ллиски. Но мне было не до того.

Неповоротливый гигантский уродец показал из воды свой панцирь – и этого было более чем достаточно, чтобы приземлиться на него и попытаться удержаться, чтобы начертить нужное мне подчиняющее заклинание.

Слетев по дугообразной траектории, я, как и планировала, спрыгнула вниз. Правда, юбка, взметнувшаяся до колен, слегка помешала, но это мелочи. Волновало другое. Его панцирь был скользкий! Пару раз оступившись, я распростёрлась на нем и чудом не зацепила лицом шип!

– Мия! – услышала я надсадный крик Аарона.

– Нет! – крикнула ему. – Не лезь! Я сама!

Ага, кто бы меня послушал. Забрав еще один крюк у ллисков, Лейк бежал по пирсу ко мне, желая также спрыгнуть вниз. А я не вовремя отвлеклась. Ведь ларг стал качаться из стороны в сторону.

Неповоротливыми клешнями он безуспешно пытался ухватить пляшущий на волнах плот.

Я наконец опомнилась, достала из кармана запасенные мелки, так как первый бессовестно уронила, когда хваталась за хитиновые бугры его панциря.

Вот еще одна проблема: поверхность была неровной, и как на ней нарисовать круглую подчиняющую печать – та еще задачка.

Шипение и крики, как назло, отвлекли. Оказалось, Кроан и Ксанья призвали големов и вместо помощи стали мне мешать. Вдобавок они что‑то там кричали и махали руками. Я обернулась себе за спину и осознала страшное.

После легкого погружения панциря ларга меня, наоборот, захлестнула гигантская волна.

Вода ударила в ноздри, залилась в глотку, заставив кашлянуть и выдохнуть остатки воздуха. Меня вначале кинуло вперед, а после начало стаскивать в морскую пучину. Но это не самое страшное, как оказалось, жалящий удар в спину лишил меня всего: чувств, боли, возможности двигаться.

О нет!

Нет! Нет! Нет!

Я, похоже, ударилась об один из его ядовитых отростков. Жесть! Зачем я это сделала?!

Холод пронзил кожу тысячами игл, он окутывал своими цепкими объятьями. Сознание помутилось из‑за противного ноющего чувства – желания вдохнуть воздуха, которого не было! И только взгляд мой был прикован к большому желтому пятну, световым лучам, проникающим во тьму глубоководья сквозь толщу воды. Парализованное тело камнем погружалось на глубину. Я обессиленно закрыла глаза, не успев толком проститься с жизнью.

Глава 29. Спасение и спаситель

Горный хребет Якату. Город Сойн. Пристань. Мия

Когда я вновь пришла в себя, в груди моей всё болело и жгло огнем! Первым делом выплюнула воду изо рта и с болью попыталась вдохнуть, но вместо этого начала отхаркивать воду уже из легких.

Аарон одним быстрым движением поднял меня, приведя в сидячее положение, и прислонил к своему плечу. Постучал по спине.

– Медленнее, Мия, – попросил он негромко. – Не пытайся вдохнуть полной грудью.

Еще пару раз сплюнув воду, я наконец сумела сделать небольшой вдох. И снова кашель сотряс моё тело настоящим приступом. Но в этот раз было уже не так больно.

Похлопывающая по спине рука Лейка сейчас гладила и успокаивала одновременно. Я вцепилась в него и постаралась не плакать.

Я чуть не утонула…

– Больше никогда, – только и попросил Аарон, но прервался на полуфразе.

– Не буду, – опередила его. Поняла и без лишних слов.

Больше я и сама никогда так не рискну. Ни за что на свете!

И только сейчас, когда немного пришла в себя, усталым взором окинула окружающий меня мир: деревянный плот, на котором мы сидели, дрейфуя в небольшом отдалении от пирса; кристаллисков, которые столпились у его края, не решаясь прыгнуть за нами в воду; призванных преподавательских големов, представляющих собой белые сгустки воздуха, напоминающие маленькие вихри.

– Скажи, зачем ты это сделала? – не унимался Аарон. – Хотела кому‑то что‑то доказать? Тому взрослому ллиску в черном костюме?

– Нет… – я вздохнула и скривилась от легкой саднящей боли в горле из‑за недавнего натужного кашля. – Я хотела подчинить ларга и уплыть подальше ото всех.

– Значит, я оказался неправ, расщепив его клешню на маленькие кусочки, да? Он уплыл и вряд ли теперь вернется.

– Не знаю, – честно призналась. – Не видела, что происходило на поверхности. Я тонула…

– У меня плохие новости, Мия, – обнимающий меня голем решил, видимо, добить спасённую. – Когда я тебя вытащил на плот, ты… была вся синяя, не дышала. Я‑я… не думал тогда о последствиях, действовал не раздумывая …

– Что ты имеешь в виду?

– Искусственное дыхание. – Неведомое словосочетание ввело меня в легкий ступор.

– И?

– Я целовал тебя под грубыми окриками остальных, точнее, делился с тобой воздухом, но, думаю, они вряд ли поймут. Помню, ты просила меня вести себя как безмозглый голем, но я был вынужден это сделать, поверь.

Кое‑как переварив услышанное, я сказала то, что должна была:

– Спасибо… Спасибо, что ты меня не послушал и не позволил утонуть. Спасибо, что делал какое‑то искусственное дыхание, хоть я и не знаю, что ты имеешь в виду.

Я сильнее стиснула такого надежного Аарона и уронила голову на его плечо.

– Что бы ни случилось, я никому не позволю забрать тебя у меня, Ррон. Даже если ты сам об этом попросишь, не соглашусь.

– Долго вы еще там будете обжиматься на виду у всех?! – услышала я крики Ксаньи. Приложив ладони к губам этаким рупором, она зачем‑то окрикивала нас. – Быстро причаливайте к пирсу и идем к ректору, Мия!

– Ну, началось… – проворчала я, глядя на раздражающую особу.

Как ни странно, ни один из пребывающих на пирсе ллисков не вызывал во мне даже самой примитивной симпатии. Ни один из них не кинулся в воду, чтобы меня спасти. И если бы не Лейк, не знаю, что бы со мной было.

– Нам нужно возвращаться? – уточнил Аарон и попытался отстраниться. Но я его не пускала.

– Плевать. Пусть уходят без нас… – наглость моя не знала границ. Но видеть еще и Вилфрида, тем более сейчас, я совсем не хотела. Мысли мои вырвались сами собой: – Вот бы уплыть куда‑нибудь далеко‑далеко.

Я вздохнула, глядя на то, как воздушники заскользили в нашу сторону.

– Но, видимо, не судьба.

Сейчас наверняка нас против воли с ветерком отбуксируют к пирсу. Вот чего не ожидала, так это задумчивого предложения Аарона:

– В принципе, если дашь мне немного времени, я могу соорудить, скажем так, самоходный плот. Но для этого мне будут нужны ваши кристаллы и та самая трансмиссионная система с шестеренками из вашего сада.

– И мы сможем уплыть? – Призрачная надежда всколыхнулась во мне с новой силой. – Правда?!

– Я еще не знаю, можно попробовать вначале сделать такой плот. И перед путешествием неплохо бы найти карты, навигационные приборы, собрать еды и воды на несколько дней.

– Это я возьму на себя! – вначале с энтузиазмом воскликнула, а после погрустнела. – Вот только было бы время собраться…

Нехорошие предчувствия бередили душу, заставляя заранее переживать по неведомой причине.

Ведь Вилфрид с легкостью может использовать этот инцидент, чтобы попытаться отобрать у меня Аарона. Что произойдет в таком случае – даже думать боюсь.

– Позволяю тебе поступать, как считаешь нужным, – проронила я негромко. – Тот факт, что ты не просто голем, уже давно раскрыт. И нет смысла сдерживать себя ради сохранения чьей‑то психики. Но, что более важно, меня хотят отвести к ректору, а там наверняка попытаются отобрать меня у тебя. Поэтому плот нам нужен как можно скорее. Иначе придется вначале сбежать в пещеры, а потом что‑то придумывать.

– Ты думаешь, всё настолько серьёзно?

– Я не думаю, а уверена. Кроан и Ксанья не оставят сегодняшнее происшествие без внимания. Ректор вызвал на дуэль моего деда. Он хочет забрать у него право на владение домом Ллисков. И если дед проиграет, станет еще хуже. Я лишусь поддержи своего рода. Хотя и не думаю, что в этом случае они вступятся за меня. Мама давно недвусмысленно намекала мне, нарядилась в платье – будь добра, чти традиции. До сегодняшнего дня у меня была поддержка Лиоры в нашем споре с Анной, если же они обе узнают, что я к тебе что‑то чувствую, даже не знаю, займут ли мою сторону.

– В любом случае терять время бессмысленно, – Лейк пришёл к выводу, что пора посмотреть своим страхам в глаза. – Чем раньше мы доберемся до города, тем раньше я смогу сделать всё возможное, чтобы мы с тобой сбежали на ближайшие острова и переждали, пока буря не утихнет.

– Думаешь, она когда‑нибудь утихнет? – спросила я с надеждой.

– Уверен…

– Тогда давай вместе сделаем всё возможное, чтобы это случилось поскорее? – я наконец отважилась отпустить своего любимого голема. А он соскользнул в воду, чем немало меня напугал вначале. Однако голова и плечи его остались на плоту, а ногами он начал грести, подталкивая нас вперед.

Я с ехидством заметила, как воздушники преподавателей отчаянно старались добраться до нас, но не могли выбраться за предельный радиус действия заклинания. Вообще‑то, при желании мы могли бы проторчать в воде хоть весь остаток дня, однако к вечеру нас ждала бы новая проблема – жажда и голод. Хотя почему к вечеру? Последний мучал меня уже сейчас, ведь я так и не позавтракала. Сейчас же сильно об этом пожалела. Подумаешь, услышала чужие сплетни обо мне. Не стоило так расстраиваться.

Легкая усталость после недавнего вновь дала о себе знать, и я завалилась на плот, чтобы немного отдохнуть.

– Только прошу, не закрывай глаза, Мия.

Я посмотрела на обеспокоенного Аарона, лучезарно ему улыбнулась и выпалила то, что чувствовала:

– Какой же ты всё‑таки хороший…

Еще несколько гребков ногами, и Аарон вылез обратно на плот, радуя взор рельефами мускулистого тела. Тканевые бриджи и рубашка, которые я ему принесла вчера в купальню, облепили тело, не оставляя места фантазии.

Я слегка покраснела и постаралась отвести взгляд. Плот сильно качнуло, когда воздушные големы принялись подталкивать его вперед вместе с нашими спинами. Лейк на всякий случай взял мою руку, чтобы меня попросту не сдуло в воду.

Наше прибытие в академию кристаллисков было обусловлено несколькими событиями, первое и самое значимое – кругом царила тишина, о втором нам еще предстояло узнать.

Кураторша шла сбоку от Аарона и не отпускала воздушника. Видимо, побаивалась. Кроан вышагивал рядом со мной и постоянно косился в мою сторону, чем невероятно раздражал.

Наверняка это было взаимно, ведь я ровным счётом ничего никому не ответила ни на один из вопросов, и эти двое по окончании занятия решили лично сопроводить меня к ректору, чтобы придумать еще одно наказание за нарушение запрета.

Я понурила взгляд и была очень далека от всего происходящего. Сейчас идея покинуть академию грела мою душу и прибавляла сил. Главное, чтобы у меня не забирали Аарона, остальное неважно. С остальным будет несложно смириться. Даже с отчислением и репутационным уроном роду Гибрецов.

Правда, уже на подходе к учебному корпусу нам повстречались Верстан Рангос и одна из моих старших сестёр. Когда мы встретились взглядами, Файна кивнула и быстро потупилась, делая вид, что мы не знакомы.

– Вы, что ли, не идете смотреть дуэль? – окликнул куратор камнемагов, когда мы поравнялись.

– Кто против кого? – заинтригованно уточнила ловчиха.

– Старший Дорбен против Арэла.

– Наш ректор? – Кроан изумился – мало сказано. – Храбрости ему не занимать…

Я криво усмехнулась, припомнив недавнее занятие в столовой.

Видимо, моё наказание откладывается на неопределенный срок, потому как, услышав о дуэли, все кристаллиски быстрым шагом устремились в сторону арены.

– Идем, – позвала меня Ксанья. – До тех пор, пока не решим вопрос с наказанием, тебе запрещено меня покидать.

Чудом стерпела и промолчала. С каких это пор у неё есть полномочия мне приказывать?

Повезло еще, что наши планы, в число которых входило намерение посмотреть дуэль, совпали.

– Идемте скорее! – поторопил свою коллегу ун Штольт.

– Да‑да, – проворчала я и тихонько шепнула Аарону, когда повернулась к нему:

– Пока мы будем толпиться на трибунах арены, можешь сделать то, о чём мы договорились? Мамулин гнев, когда обнаружат пропажу, беру на себя.

Лейк еле заметно кивнул, а у меня на сердце отлегло.

Одной проблемой меньше. В случае чего, если ситуация и впрямь станет критической, я просто уплыву подальше от этого Якату вместе с Аароном.

Глава 30. Поединок

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Пользуясь отсутствием ректора, Ксанья и Кроан, не сговариваясь, отправились в ложу для Гибрецов, где нас, оказывается уже ждали. Меня ждали.

Едва я переступила порог, кураторы поклонились стоящему внутри Леофреду, одетому с иголочки в такой же, как и у деда, костюм.

– Здравствуй, Мия, – поприветствовал он меня, лучезарно улыбаясь. – А ты с каждым днем всё хорошеешь.

От неумелой лести аж скулы свело, потому ничего на это не ответила, а скривила недовольную рожицу.

Спеси у моего ухажёра слегка поубавилось. Кивнув преподавателям, внук ректора приказал:

– Оставьте нас.

– Что происходит?

– О, ты не знаешь? – столько пафоса в голосе Лео я еще ни разу не слышала. – Мой дед вызвал на дуэль твоего деда.

– Это я знаю… – С этими словами кивнула на его костюм. А мальчишка расхохотался:

– А что? Стоило приодеться в ректорский костюм, и ты уже стала меня замечать?

– Ректорский?

– Именно, Мия. – Надменное лицо Леофреда сейчас показалось на редкость уродливым и противным. Не знаю, и как только раньше могла признавать его смазливость? – Так что, будь со мной поласковее, если хочешь доучиться.

– В смысле?

– В прямом, Мия. – Он подошел ко мне и встал вплотную, демонстрируя свой высокий рост. Правда, с Аароном он в этом не сравнится. – Как странно, а где же твой защитник? Куда этот твой Ррон подевался?

– Я его отпустила, он будет ждать меня в спальне.

– Аха‑ха‑ха! – истеричный смех Лео прокатился по комнате. – Умница, насмешила.

В мгновение его лицо стало очень серьёзным.

– Никакого совместного сна с твоим големом больше не будет. Когда мой дед выиграет, первым делом он заставит разрушить вашу с ним печать. А ты, моя дорогая, оказавшись в столь бедственном положении…

Новый ректор стал загибать пальцы:

– Потеряв собственный дом, оказавшись на грани отчисления, став изгоем в нашем обществе, будешь вынуждена на коленях просить меня принять тебя обратно.

Я стояла и изумленно таращилась на ллиска, которого сейчас попросту не узнавала.

– Как ты правильно подметила, я всегда тебя задирал. И никогда не прервал своих насмешек. Ну, что поделать, если ты, непроходимая тупица, никак не реагировала на мои ухаживания? После третьей попытки достучаться до твоей глупой головушки, ты стала вызывать во мне странные чувства с легкой примесью злости, которую мне было очень сложно скрывать. Другое дело, когда ты рядом…

Леофред ненадолго замолчал. Однако тут же о чём‑то вспомнил и, стискивая зубы, продолжил:

– Едва я увидел тебя в белом ритуальном платье, решил для себя. Ты. Будешь. Моей. И ничьей больше! Как думаешь, легко было изображать одуванчика, когда я видел тебя с этой уродской, мерзкой тварью?!

– Аарон не тварь! – вскричала я и толкнула Лео руками.

Однако тут же была схвачена за запястья.

– Поверь, он та еще тварь. Да я сразу понял, что этот уродец слюни по тебе пускает. Так и провожает жадным взглядом, искренне полагая, будто никто не видит!

– И что же ты не заставил его от меня отселить, а?

– Будто это было возможно… А мой дед ещё и осторожничал. Он никак не хотел бросать вызов Арэлу, боялся, что если проиграет, то потеряет ректорскую должность. Но… Я оказался умнее. Стоило мне услышать рассказы о ваших громких и жарких ночах с големом, как я всё придумал, лишь бы разлучить тебя с этим уродцем.

– Какой же ты всё‑таки мерзкий, – бросила я с отвращением.

– Неправда! – слюни брызнули у него изо рта, настолько громко он закричал. – Я мерзкий?! Я?! Это ты! ТЫ, МИЯ! ТЫ готова была прыгнуть в койку с таким убожеством! ТЫ не замечала моих ухаживаний. А сломанная мебель, а?! Я‑то подумал, ты хоть додумаешься поселить Аарона на мужском этаже! Но ТЫ! ТЫ как ни в чем не бывало улеглась на единственную уцелевшую кровать вместе с НИМ! С НИМ!

– Хватит орать, – попросила я, прочищая пальцем уши. – Не знаю, чего ты добиваешься, но явно не моего уважения.

– Ха… Уважения? – этот гаденыш оскорбился. – Зачем мне твоё уважение? Мне хочется увидеть, как ты приползешь ко мне на коленях… Всё, Мия. Моё терпение лопнуло. Тем более Кроан нашел повод вытурить твоего деда из совета, а там и Лиора окажется в сложном положении. Вся ваша семья будет не у дел, как когда‑то мама Ксаньи, растоптанная Анной. Ты знала? Знала, а? Анна прикинулась свидетельницей во время учебного скандала. Хоркурт не крала кристаллы, но её оклеветали, твоя мать это сделала. Но знаешь, Лиора, которая еще когда‑то давно приняла твою маму в семью, заступилась за эту врушку. Да Анне, между прочим, было самое место в ун Штольтах после потери родителей. Так нет же, Рал положил глаз на эту белокурую лицемерку. И все в очередной раз закрыли глаза на нарушение правил нашего общества!

Из‑за услышанного у меня закружилась голова. Нехватка воздуха спазмом сдавила глотку, и я шагнула в сторону трибуны, желая наконец увидеть, что там со схваткой.

– Вот так‑то лучше, Мия. Мучайся и наблюдай, как рушатся все твои мечты.

Как назло, я ничего не понимала в происходящем, действительность опасно плыла перед глазами, которые слезились. Пришлось смахнуть непрошенную влагу и вглядеться. Мой дед сейчас стоял в центре арены, раздетый по пояс, прямо напротив Вилфрида. Буквально в десяти шагах. И так повернется, и этак. И рукой помашет кому‑то на трибуне. Да уж, нашел время покрасоваться своими мускулами, не ведая, что сейчас происходит с его внучкой.

Вот Вилфрид бросился на колени и стал еще что‑то там чертить. А Арэл лишь усмехнулся и подбоченился, будто уже победил.

Внимательно вгляделась и поняла…

Ведь так и было! Я посчитала печати, начерченные возле старшего Дорбен на плитах пола, расчищенных от песка, их было более десятка. Ого!

– Деда, заканчивай! – крикнула я ему. А Лео, стоящий за моей спиной, словно взбеленился, схватил меня за шею, стиснул локтевым захватом.

– Еще слово, и я тебя придушу, – пригрозил он. Знал же, что Арэл посмотрит в мою сторону…

Заметив, что происходит, Арэл растерялся, изумленно глядя в нашу сторону, будто не верил в происходящее.

Доля секунды. Какая‑то доля секунды, и я почувствовала гнев, исходивший, увы, не от меня.

Одной рукой Аарон схватил этого чокнутого за шиворот, поднял над полом и пригрозил на нашем языке:

– Нет, тронуть Мия!

Захват внука Вилфрида разжался, я первым делом сделала глубокий вдох, перевела панический взгляд на арену и крикнула:

– Берегись!

Вовремя! Еще секунда, и грозовик мог бы сшибить Арэла с ног!

Однако подставленная ладонь, та самая ладонь со стигмой, заставила очередного голема исчезнуть, раствориться в воздухе в одночасье.

По коже старшего Гибреца прокатились зеленые искорки, когда он твердой быстрой походкой направился к противнику.

– Вилфрид Сторсо фон Дорбен, – громогласно отчеканил дед, бросив взгляд в мою сторону. – Всему есть предел. Если ты или твой внук еще хоть пальцем тронете мою родню, я не знаю, что с вами сделаю!

Но тот в ответ лишь усмехнулся и так же громко на всю арену бросил перед окончательной капитуляцией:

– У тебя иммунитет всего лишь на год. А там и посмотрим…

Дед страшен в гневе. И теперь я в этом убедилась окончательно. Никто даже не заметил, когда Вилфрид успел расквасить себе нос. Но главное, как? Одно смазанное движение, и из его ноздрей хлынули струйки крови. Звук удара достиг моего слуха с небольшим запозданием. И слышался почему‑то откуда‑то сзади.

Рука Аарона легла на моё плечо, прежде чем я обернулась.

– Мия, пора идти…

Я улыбнулась Лейку, всхлипнула, и бросилась в его объятья.

– Лео урод! Воистину сын своего отца…

– Оба получили по заслугам, – любимый выдохнул с облегчением. – Ты же не против того, что я ему личико разукрасил. Не удержался, когда увидел, как он с тобой…

– Он жив?

– Да, просто в отключке, – Аарон кивнул себе за спину, где на гостевых креслах лежал Лео с алеющим, подбитым глазом. – Всё в силе? Ты еще не передумала покидать родных?

Задержалась взглядом на обоих отпрысках рода Дорбен и отрицательно помотала головой.

– Не‑а, сейчас, даже после победы деда, мне здесь делать нечего. Ксанья и Кроан наверняка на меня донесут, не сегодня, так завтра.

– Тогда… – Лейк смущенно улыбнулся, прежде чем поднять меня на руки. – Поспешим. У меня есть маленькая идея для подстраховки, на тот случай, если провиант кончится.

– Что? – я в который раз за день изумленно хлопала глазками.

– Стигмы. Тебе их тоже нужно сделать…

– А я говорила! – съязвила в ответ, когда мы вдвоем вышли к узенькой каменной лестнице. Правда, страх быть пойманными при побеге заставил меня поплотнее сжать губы и больше не кричать. Но, покинув академию, когда мы пересекали небольшую пустынную площадь, не удержалась и произнесла: – Это значит, я согласна.

Голем хмыкнул и промолчал. Видимо, ожидал подобных слов. И только на душе стало как‑то теплее и спокойнее. И, кажется, это были чужие чувства.

Глава 31. Между тем и этим

Горный хребет Якату. Акватория. Мия

Побег наш, если его можно так назвать, идеальным точно не назовешь. Потому что на нас с Аароном постоянно кто‑то пялился. Если не в открытую, то из окна очередного здания, мимо которого мы пробегали, неся на своих спинах огромные сумки со всяким разным.

Хотя… Так даже лучше. Мама с папой хоть и не из первых уст, но все‑таки узнают, что я сама сбежала, а не была, например, похищена.

Правда, душа моя была не на месте, покидать бабушку с дедушкой, не попрощавшись и не услышав их мнение насчет нас с Лейком. Быть может, они бы всё поняли и смогли бы меня защитить от неодобрения общества кристаллисков, которое я отчетливо читала в каждом взгляде, брошенном в нашу сторону.

Мечтать не вредно.

Даже без Лейка, еще до его призыва, я ощущала эту гнетущую атмосферу и не могла ничего с этим поделать. Лиора и Арэл, ровно как Анна с Ралом просто мирились и принимали подобное отношение как данность. Старшие сестры вообще мало со мной общались, запершись в своих академических лабораториях.

Не знаю, жалило ли их так же, как меня? Оставляло ли раны в душе после очередного несправедливого злобного выпада? Увы, возможно, и не узнаю.

Уже отплыв на достаточное расстояние, я заметила знакомые силуэты на причале, похожие на маму с бабулей. Слезы непроизвольно потекли из моих глаз. А Лейк приобнял за плечи и решил успокоить:

– Ты всегда можешь вернуться к ним…

Вытерла щеки тыльной стороной ладони, шмыгнула носом и погладила его руку с благодарностью.

– Спасибо. Но думаю, после такого эгоистичного поступка они вряд ли будут ждать меня в гости в ближайшем будущем. Я в очередной раз поставила род Гибрецов под удар. Осрамила их своим побегом. Не удивлюсь, если они меня вычеркнут из своей жизни раз и навсегда и не захотят видеть, даже если вернусь.

– Пройдет время, и ты поменяешь своё мнение, Мия. Да, они разозлятся, но не думаю, что из‑за этого станут меньше тебя любить. Главное, иметь дом, в который всегда можно вернуться.

И снова глаза защипало из‑за предательской влаги.

Запретила себе думать об этом и перевела взгляд на шестерёнки, резво толкающие вперед наш плот.

– А ты хорошо придумал… – перевела тему, засмотревшись на волны впереди. Легкий ветерок обдувал лицо и трепал мои спутанные волосы. Первый голод я утолила еще полчаса назад, когда была вынуждена смиренно дожидаться завершения работ над плотоходом, как его в шутку назвал Лейк.

– Это мелочи… Вот будь с нами мастер… – и он замолчал. – Забудь.

Я обернулась и лукаво посмотрела на Аарона, который сейчас сидел за моей спиной и слегка меня приобнимал.

– Для меня ты самый рукастый из всех, кого я знаю, – решила похвалить его за проделанную работу. – И я бесконечно рада, что нам не придется рушить нашу связь только из‑за того, что это кому‑то не нравится.

Показалось ли, но зрачки Аарона слегка потемнели.

Голос его охрип:

– Мия, перестань заигрывать со мной… Знаю, ты не специально. Но я уже держусь из последних сил.

Показалось ли, но в его взгляде промелькнул страх, прежде чем он попытался отстраниться.

– Нет! Зачем? – запротестовала я, схватив его за руки. – Ты мне нравишься, Аарон. Ведь я же уже говорила.

Правда, тут же стукнула себя по лбу от досады, легонько, но ощутимо.

– Ах да… Ты же уснул, наверняка не услышал.

– Слышал, – скупо бросил он, вновь меня удивляя. – Но подумал, что ты это несерьёзно.

Ну всё! А вот теперь это уже не смешно.

– Я ведь и обидеться могу! – состряпала грозную мину, но тут же улыбнулась моему «островку счастья» искренне и от всей души. – Значит, ты уж тем более должен был понять, что наши чувства взаимны, ведь так?

Всего ожидала, но только не громкого хохота на всю акваторию.

– Взаимны? – переспросил он, когда отсмеялся. – Ну‑ну, посмотрим, что ты скажешь, когда я… – прервав фразу на самом интересном, Аарон склонился ко мне и легонько поцеловал губами, выдыхая: – Сделаю тебе очередное искусственное дыхание.

И снова расхохотался, но в этот раз, возможно, из‑за моего озадаченного вида.

– Подожди, ты хочешь меня утопить и сделать искусственное дыхание, чтобы показать, насколько взаимны наши чувства?

– Ну зачем же сразу топить… – очередная загадка за авторством этого несносного голема. – Достаточно немного придавить своим телом.

– А это больно? – вначале спросила робко, а потом обиделась. Вот реально обиделась на его реакцию. Потому что он опять хохотнул вместо ответа.

– Я, между прочим, вполне серьёзна!

– Я тоже, Мия. Я тоже… – С этими словами он стиснул меня в объятьях, будто и впрямь собирался раздавить, но затем накрыл губами мои губы. Видимо, демонстрировал то самое «искусственное дыхание», от которого чудом не задохнулись мы оба какие‑то секунды спустя. Но это неважно, ведь ощущения были… непередаваемые, волшебные, такие… такие сильные и в то же время приятные, вызывающие дрожь по всему телу!

Когда же этот наглец посмел прекратить этакую демонстрацию, одарив меня нахальной лихой улыбочкой, к слову, ни разу не виданной ранее, я не удержалась от возгласа:

– Странно! В высшей степени странно!

Любимый опешил, судя по ошарашенному взгляду, а я продолжила:

– Если это искусственное дыхание, то почему, когда ты в первый раз его делал, я ничего подобного не испытывала, а? Да, конечно, признаю, утром мне было больно, потому что я нахлебалась воды. Но сейчас‑то я тоже задыхалась от нехватки воздуха, а ощущения были другие… Нет, не так. Совсем‑совсем другие!

И снова Лейк рассмеялся, но в этот раз мне прямо в шею.

Легкая дрожь пробежалась по телу. Я вздрогнула и повела плечом.

– В самом деле, Ар, я не шучу. Хватит надо мной насмехаться.

– Мия, ты – это нечто, – на полном серьезе признался любимый, чмокнув меня в затылок. – Когда ты наконец поймешь разницу между тем и этим, непременно посмеёшься вместе со мной еще раз. А пока предлагаю немного перекусить.

– Поддерживаю! – вскликнула я, ощутив неприятный позыв желудка.

Больше в этот день «искусственное дыхание» мы не практиковали, хоть меня и подмывало попросить о повторении. Но Лейк будто держал эмоциональную дистанцию между нами и не реагировал на мои провокации в количестве нескольких десятков штук.

А жаль…

Правда, уже ближе к вечеру нам стало не до того, ведь на горизонте показались первые очертания сразу нескольких островов!

Эпилог

Мехонарские острова. Бунгало Лейков. Мия

Я держала на руках нашу маленькую малышку по имени Сиа, которое выбрали далеко не с первого раза и даже не со второго. Но Ар будто от самой природы получил невероятную силу убеждения, когда раз за разом демонстрировал различия «между тем и этим», как мы впоследствии называли страстные поцелуи, или же этакое искусственное дыхание.

Теперь‑то я в полной мере ощутила всю глубину иронии и от души посмеялась над собственной наивной непосредственностью, с которой издевалась над бедным любимым големом. В который раз за день довольно оглядела наше уютное жилище, сделанное Аароном за несколько дней пребывания на самом большом из необитаемых островов.

Столы, лавки, тумбочки и прочая утварь, смастеренные из тростника, появлялись в доме, стоило только попросить моего любимого.

Невероятное чувство свободы и защищенности, заботы чуткого и сильного Лейка заставляло улыбаться каждый раз, стоило только найти его взглядом. И вот сейчас, выйдя на веранду и устраиваясь поудобнее в кресле‑качалке с моей двухмесячной крохой на руках, я любовно наблюдала за дорогим сердцу мужчиной, плывущим обратно после утренней рыбалки.

Вода в котелке, устроенном над каменным очагом этакого подобия печи, слегка булькнула. Бульон из кокосового молока закипел. Осталось дождаться улова, или же кинуть припасенные на черный день сушеные овощи и куски копченого мяса.

И без ларгов остров, на который мы приплыли год назад, изобиловал всякой живностью, растениями, травами, плодами.

Правда, первое время мы не рисковали их есть, пока не убедились в безопасности, благодаря маленьким ящеркам, приползающим в наше бунгало уже как по расписанию.

Сия тихонько заверещала и закряхтела, давая понять, что она проснулась и хочет кушать. Я любовно посмотрела на наше чудо в связанной тоненькой пелёнке. Пристроила её маленький ротик к груди. Дочка чмокнула губами, прежде чем с завидным аппетитом приняться за еду.

Вздох её тоненького голоска потонул в стрекоте насекомых и криках лесной живности, убаюкивающего шума прибоя.

Как вдруг глаза мои широко раскрылись от удивления и легкого страха.

На горизонте замаячила маленькая точка, стремительно к нам приближаясь.

Заметив перемену моего настроения Лейк обернулся и пожал плечами, будто ожидал чего‑то подобного. Я нахмурилась, продолжая сидеть в кресле и надеяться, что это не за нами.

Увы, мечтам не суждено было сбыться.

Едва маленькая точка увеличилась настолько, чтобы стало возможным разглядеть наших гостей, я сокрушенно вздохнула.

– Что ты там говорил, вернуться в Якату? – проворчала негромко. – Скорее весь Якату приплывёт к нам, чем наоборот.

Аарон к тому моменту уже успел затащить плот на берег, привязать его к колышку возле нашего бунгало и подняться ко мне на веранду, выстроенную на сваях, впрочем, как и весь дом.

Взвесив на плече улов, Аарон с непринужденной улыбкой проронил:

– Отварю побольше, ведь у нас сегодня гости.

– Да уж, – было ему ответом.

И всё равно, несмотря на ворчливость, я была по‑настоящему рада увидеть своих родных, которые отправились меня искать. Интересно, они еще злятся или уже отошли от произошедшего, или же их из‑за меня выгнали из Якату? Год спустя?

Пока я хмурилась, пребывая в своих мыслях, заметить не успела, как была найдена взглядами путешественников.

Первым делом бабушка Лиора и Анна стали махать руками и что‑то выкрикивать. Я мысленно взмолилась, чтобы они перестали это делать, иначе разбуженная Сиачка, которая вся в меня, устроит всем «сладкую жизнь» громкими недовольными криками.

Не знаю, каким чудом, но молитвы мои были услышаны, ведь родные кричать перестали, а теперь, наоборот, о чем‑то переговаривались с дедом и папой. Доченька уже наелась и снова уснула, причудливо сложив губки. Я поправила рубашку, переложив нашу крошу на другую руку.

Когда же шумная толпа добралась до мелководья, бабуля не выдержала, первой спрыгнула с плота и резво бросилась ко мне, хлюпая пятками по воде.

– Вот ты где, беглянка наша, – прошипела она, стараясь не кричать. Но тут её показной гнев смягчился, и она стала сюсюкать, глядя на мою дочь: – Ух‑ти, какая кроха, и кто туть у нас?

И еще:

– Дай подержать бабке, а?

– В очередь, – возмутилась маман, грозно шествуя по песку.

Аарон негромко хохотнул где‑то там, за нашими спинами. А я насуплено посмотрела на маму и бабулю и непреклонно выдала:

– Не‑а.

Обе родительницы сокрушенно всплеснули руками, а Лиора даже пальчиком погрозила:

– Ага, посмотрим мы, когда у неё зубки начнут резаться, помощи у меня не проси…

Не выдержала и лучезарно улыбнулась обеим. Нехотя согласилась:

– Но только, пожалуйста, очень аккуратно. Она только поела, иначе срыгнет. Не качайте её, ладно?

Обе ллиски усмехнулись, и мама проронила со вздохом, ловко перенимая у меня доченьку в свои опытные руки.

– Ох, милая, знала бы, что ты тут в таком интересном положении, собрала бы всех пораньше на твои поиски.

Видимо, наши разговоры не понравились моей дочери, и она недовольно заверещала.

– Так, мы уходим, – проронила бабуля, уводя меня в первую из трех комнат нашего пляжного домика. Завела внутрь, усадила на скамью со спинкой и стала тихонько расспрашивать.

Дед и Рал, как оказалось, сейчас пытали Аарона, стоящего подле очага с деревянной поварешкой в руке. Расспрашивали. Я подавила в себе желание пройти и заступиться за него, прежде чем ответить хоть на один вопрос из десятка заданных моей ба.

– Я просто хотела уехать подальше, и на этом точка, – бросила Лиоре, когда все‑таки не выдержала, отправилась спасать любимого.

Не до конца понимая зачем, я за год обучила его нашему языку и сейчас искренне об этом пожалела. Потому как мужчины семейства Гибрецов спокойно общались с ним без всякого перевода.

Оказалось, все трое сейчас обсуждали мою дочь. А едва я появилась в проходе и без того небольшой кухоньки, обернулись ко мне, и дед с отцом по очереди стиснули в объятьях.

– Ты могла дождаться нас и всё рассказать, – проворчал Арэл. – Откуда нам было знать, какие козни для тебя устраивала эта четвёрка?

– Четвёрка? – вначале удивилась, а после посчитала вслух: – Вилфрид, Лео, Ксанья и Кроан?

– Именно, – поддакнула бабуля, стоя за моей спиной на дозорном посту. Наверняка, чтобы не сбежала. – Я им такое высказала, когда узнала о случившемся на практике. О том, что ты чуть не утонула, а они лишь смотрели…

– Ой, не нужно было, ведь это уже неважно… – растерянно отмахнулась я. В душу заполз легкий страх, что меня сейчас начнут уговаривать вернуться обратно.

Дед словно мысли мои прочитал:

– Изначально, мы хотели попросить тебя вернуться…

Бабуля подхватила:

– Но глядя, как вы тут обустроились, подумываем, а не переехать ли на соседний пляж?

– И кому ты оставишь руководство академией, которое пало на твои плечи после отстранения семейки Сторсо?

– Тебе? – с надеждой переспросила Лиора.

– Э, нет, студенты мои вымрут после третьего занятия по физической подготовке… – дед нашел очередной способ порисоваться перед всеми своими мускулами, по которым, честно говоря, я немного скучала. В смысле, по этаким дедовым шуточкам, а вместе с тем и по бабуле, папе, маме и даже по сестрам, хоть мы с ними и не общались, когда я жила в Сойне.

– Только решайте быстрее, а то Аарон уже присмотрел соседний пляжик для дома нашей крохи. Построим его, когда она вырастет, – пошутила я, а меня не поняли.

Родные замолчали, и только милый хохотнул:

– Что ж поделать, скажешь надо, значит, построю.

– Мне первой, – бабуля всегда умела получать от жизни максимум. – А уж потом остальным.

Но я поспешила заверить:

– Не переживайте, как Сиа подрастёт, мы, может быть, вернемся.

– Нет‑нет и нет, так не пойдет. Вы одни тут жить не будете. Семья всегда должна быть рядом.

– А как же Файна и…

– Мы и их сюда заберем, – бабулю было не остановить, когда она строила планы.

– А как же устои общества, мужчины отдельно от женщин. – Но и тут меня удивили.

– Внуча, ты отстала от жизни. Это правило уже отменено, как и правило называть детей без признанного отцовства ун Штольтами.

– Что ж, если так, то мы действительно не против приехать к вам погостить… – поспешила я пообещать, а после одумалась: – Когда Сиа подрастет.

– Правильно, а до тех пор мы будем приезжать к вам! – не растерялась Лиора.

Мне же осталось только соглашаться и не спорить со старшими, потому как по их целеустремленным взглядам я поняла, ничего у меня не выйдет, даже если начну спорить до хрипоты.

Но я и не буду. Лишь счастливо обниму всех по очереди и накормлю вкусным завтраком, а потом обедом и, может быть, даже ужином. Если к тому моменту наши запасы на черный день не опустеют, и я не надумаю выгнать их всех обратно в тесный цивилизованный Якату, чтобы не мешали мне единолично нянчиться со всей доченькой Сией, а заодно продолжать экспериментировать с любимым над искусственным дыханием. Точнее, по‑прежнему искать каверзное различие «между тем и этим».

Словарик

Якату – архипелаг.

Сойн – город на горе Сойн.

Вайн – город ловцов, расположенный на соседней горе от Сойна.

Род Гибрецов

Дом Эдани

Мия Эдани – главная героиня, голубоглазая красавица с золотисто‑русыми волосами.

Анна Эдани – мама Мии, главная в доме Эдани.

Файна Эдани – старшая сестра Мии.

Атот – старейшина дома Эдани.

Ватат – старейшина дома Ллисков

Эйда – воспитательница Мии.

Торл, Тирл, Трамл – големы Мии, о которых знает только Эйда.

Ррон, Аарон Лейк – инопланетное существо, поглотитель энергии, призванный голем Мии.

Нэя – инопланетное существо, поглотитель энергии, призванный голем Арэла.

Дом Ллисков

Рол Ллиск – отец Мии.

Лиора Ллиск – бабушка Мии.

Дом Рангос

Верстан Рангос.

Род Дорбен

Дом Сторсо

Вилфрид Сторсо – ректор Академии кристаллисков, поклонник бабушки Мии.

Леофред Cторсо – внук Вилфрида.

Род Ронбишутс

Дом Рэнби

Вэлп Рэнби.

Дом Дранси

Леман Дранси – сын Риады, куратор первогодок факультета чароплетов.

Риада Дранси – подруга Лиоры.

Род Хоркуртов

Дом Фооти

Рилс Фооти – одногруппник Мии.

Братья Райфы – хулиганы второкурсники.

Дом Лорбель

Фарида Лорбель – мама Ксаньи.

Ксанья Лорбель – куратор первогодок морского факультета.

Род Штольтов

Род для кристаллисков без признанного отцовства.

Лира ун Штольт – однокурсница Мии.

Кроан ун Штольт – куратор заклинателей (призывателей големов).

Миц ун Штольт

Икен ун Штольт

Переводы:

Мия во кунон рохе Лиора Ллиска тор. – Так Мия в спальне Лиоры Ллиски сейчас.

Кунон рохе, варох тор до Мия, ундор? – Сделаем так, я сейчас приведу Мию, хорошо?

Кунон рохе, би тур. Ата дус мохот Мия. – Сделаем так, это её выбор. Остальное решать будет Мия.

Ундор. – Хорошо.

Рохе би тур, ананхе ворхе ка эк? – Так ты знаешь, что это за создание?

Яту а? А ха кони? – Кто ты? Ты кто такой?

Мия, ха кони рохе, би тур Ррон. – Мия, которую и так знают, это её Ррон.

Яту а? – Кто ты?

Мия во рикато дор Акадори ллисков. – Мия сбежала в Академию кристаллисков.

Рокхе, Ррон. – Идем, Ррон.

Труке… – с ума сойти.

Ваади. – Уйди.

Ко ваади! – Ну уйди же!

Ррон, кихато! – Ррон, проснись!

Урабидо каасе! – Пошел вон!

Вату рор Арэл! – Я скучала Арэл!

Кууди ато. – Иди сюда.