Хрупкий маленький цветок бесплатное чтение

Предисловие.

Дорогая Ди, я никогда не писала книги, мысли по этому поводу безусловно были, но не было повода начать. Спасибо, что подарила мне его. Надеюсь, тебе придётся по душе окунуться в этот несуществующий, но такой манящий мир, прожить эту небольшую историю всем сердцем.

В эту книгу я постаралась вложить все эмоции и мысли по поводу твоей личности, а зная твои предпочтения, я попробовала создать мир небольшого криминала с оттенком чего-то мистического и «стеклянного».

Приятного прочтения.

Введение.

Вы когда-нибудь встречали людей особенных? Наверняка, в вашей жизни был или есть человек, не похожий на всех остальных. Он или она будто не подчиняется законам человечества и всей жизни, да и это кажется не обязательным, ведь это будто и не человек, а что-то свыше – из рая – или же ниже – из преисподней. Нет, не ангел и не бог – с таким характером её или его давно бы выгнали с небес, ежели Библия нам не врёт и рай действительно существует. Но и не демон. Для того, чтобы быть демоном, этому существу не хватает жестокости характера. В аду, в том горящем мире, оно бы уже сошло с ума от вечных мук людей, ступивших не на ту тропу (естественно, когда те ещё были живы). Но это, опять-таки, ежели Библия хранит в себе истину.

Если вы не встречали таких созданий – вы не видели всей красочности настоящей жизни и тех поворотов судьбы, что наступают, как это принято, не в то время и не в том месте.

Такие существа – не ангелы, но и не демоны – внедряются в вашу жизнь, гипнотизируют, отравляют ваше сознание, но вы будто не против. Вам нравится. Сравнимо это с зависимостью: сначала острые иглы кажутся вам страшными и колючими, но потом то удовольствие, что растекается по вашим венам, становиться необходимостью для вашего существования.

Вы находитесь под приятным влиянием этого существа и понемногу начинаете привыкать. Не стоит сравнивать данное влияние с манипуляцией, нужно чувствовать грань между этими понятиями. Всё же нет – это не зависимость, которая бывает от алкоголя, сигарет и прочих вредных вещевств, но это вечная потребность в нахождении подобного существа рядом с вам. Эта грань между понятиями «зависимость» и «жизненная необходимость» ещё тоньше. Не всем людям, встречавшим в своих жизнях таких существ, удалось ощутить её.

Юный восемнадцатый год.

Это было в августе восемнадцатого года. На тот момент у меня был один друг, не помнящий о своих обязанностях. Он, а точнее она, относилась ко мне как к игрушке для битья – иначе, в наших дружеских отношениях присутствовали нотки самого жесточайшего абьюза.

Каждая наша встреча с той псевдо-подругой заканчивалась нелепыми шутками, которые она повторяла снова и снова, а после громко и устрашающе смеялась. Характер у этой особы был грубый. Она хамила всем: учителям, прохожим (а я, к слову, терпеть не могу, когда проявляют неуважение к людям, не заслужившим такого отношения), но только не своим родителям – они были за пределами её устрашающего гнева, и только их она ставила в пример своего подражания. Казалось, что при виде предков в голове этой девочки что-то менялось, и вместо страшного зверя появлялся милый ребёнок, который мог заплакать, чтобы запудрить мозги бедным родителям, тем самым доказать свою невиновность в том или ином происшествии.

Но весь этот ад, пугающий душу бедного ребёнка, то есть меня, закончился с появлением этого существа – человека с характером чего-то святого или, наоборот, демонического. Странная по своему характеру, не то принцесса, не то изгнанный с престола наследник, моя Диана. Моя Ди.

Диана, Ди, Диша (так я называла её иногда) полностью поменяла моё мировоззрение, указала на мои ошибки и донесла до меня очень много мудрых мыслей, одна из которых отложилась в подкорке моего головного мозга навсегда: ошибается только тот, кто имеет большое будущее. Она сказала это будучи ещё совсем ребёнком (нам было всего по тринадцать), и, скорее всего, даже не помнит этого, но уже тогда эти слова стали значить для меня многое. Они помогли обрести покой в душе и умиротворение в сердце. Она внесла большой вклад в мою жизнь, за который я очень благодарна. Чтобы вам, читатель, хоть немного понять, о чём я говорю, расскажу свою историю. Как я и сказала, мы познакомились в августе восемнадцатого года.

– Так ты переходишь в наш класс? – с надеждой писала я Диане. Не знаю, чего нужно было ожидать, но знакомство с ней казалось канатом, брошенным в яму, где застряли мои невинные душа и плоть. Всё это, конечно, в метафорическом смысле.

– Да, надеюсь, что скоро будем учиться вместе, – отвечала мне Даня.

От её спокойствия в голове закручивался дым и затмевал сознание – так оставалось всегда, когда она говорила, что всё будет хорошо. И я верила ей и, пока мы находились вместе, я жила в отдельном мире, где нет страха и риска. Нет, правильнее будет сказать, что риск заранее был просчитан для безопасности, просто об этих расчётах не знала я. Вообще всё просчитано до малейших деталей и обдумано до мозга костей. Эта черта характера – продумывать всё в мгновение ока – зацепила меня не сразу. Вернее, её не сразу можно было разглядеть, только спустя годы нашего общения я обнаружила эту вещь в ней. И будто сложился паззл. Но об этом я расскажу позже, а пока вернёмся к истории.

С того момента, как Ди написала, что переходит в наш класс, и началось наше общение, наша дружба и моя бескрайняя любовь к ней. Наши первые встречи были пропитаны трепетом в моем сердце, дрожью в ногах, волнением. Да, трепетом и, можно сказать, страхом, ведь сначала я боялась, что не смогу понравиться ей из-за каких-то её личных принципов, взглядов на жизнь, которые, казалось, отличаются от моих, но Диана любила эту жизнь и всех людей, которые были там; воспринимала её как должное, но всё же любила её до самых краешков души. Это чувство не гасло в ней, казалось, никогда. Она любила жизнь, а я – её желание жить и любить жизнь.

Мы насчитали 8 видов её смеха (Ди часто смеялась над моими глупыми шутками, что было довольно забавно) в первый месяц общения, тогда мы были детьми, и всё, что окружало нас, казалось простым, радостным, красочным и беззаботным. Мир не окутывал своей тяжестью, не пеленал в туманы огорчений и расстройств, но наступила осень, как в сером городе, так и в наших душах, но моменты, проводимые нами на жёлтой, как солнце, качели, давали надежду на светлые времена.

И так тянулась осень, долго, невыносимо долго, а за ней следовала суровая Сибирская зима (в данном случае слова «суровая» и «Сибирская» – синонимы, ведь других зим в стране Сибири и не бывает). Градус на улице переваливал за -30, но сердца ещё юных, цветущих девочек согревали тела и подъезды, где мы переживали эти холодные, омертвляющие зимы. Всё вокруг застывало, замерзало, но не наши души. В том случае они были аккумуляторами – накапливали энергию летом и тратили её на трудные времена, то есть на оставшиеся сезоны.

– Так холодно на улице, – сказала я, – у меня руки онемели, не могу пошевелить.

– Там есть батарея, пойдём к ней.

– Она очень слабо греет, но хоть что-то. Сколько градусов сегодня на улице? Минус сто?

– Да нет, всего минус тридцать два.

– Почему мы вышли гулять?

– Чтобы не сидеть дома, – так легко и беззаботно отвечала Ди на вопросы, действительно волнующие меня в ту холодную пору.

– А почему мы не могли посидеть дома? – продолжала я.

– Дома не так интересно.

– Зато там тепло и уютно.

– Дора, ты совсем не понимаешь. Мы подышали свежим воздухом, очень много ходили. Наши задницы уже приняли форму квадрата из-за того, что мы постоянно сидим. Ты чего ворчишь? Я сейчас начну петь.

– Что? Петь? Нет, только не петь. Как ты будешь петь в подъезде? Все услышат и выйдут, – наперекор моим словам Диана уже что-то доставала из своей сумки, – Да что же ты делаешь?

– Я начинаю свой концерт, – и она вытащила из рюкзака расчёску, взяла её как микрофон и начала петь песни, которые тогда казались нам по-настоящему классными и забавными, но я, если быть честной, уже в те времена не понимала их смысла.

– Снимай! – почти пропела Диана на нотах радости и засмеялась.

Смотреть на это шоу было действительно весело. Ди танцевала нелепые танцы и изображала из себя певицу. «Микрофон» в её руках был дополнением того наигранного образа артиста. Возможно, её вовсе не ждёт Голливуд, но тогда, в подъезде артистизм Дианы можно было сравнить с артистизмом актрис, имеющих огромный опыт в своей карьере. Я смотрела этот «концерт» всего несколько минут, но они тянулись долго. Нет, не потому что я ожидала конца, и это ожидание было скучным и муторным, совсем наоборот. Хотелось часами наблюдать за этим прекрасным созданием, молодым, свежим, уютным. Вовсе не было желания покидать тот уже пропитанный комфортом подъезд, ведь он перестал быть холодным и бетонным. Он превратился в зал для шоу. И это шоу когда-нибудь должно было закончится, и я уже знала, что всё снова станет серым и суровым. Так и было.

Мы с Дианой опять погрузились в наш город, когда представление закончилось, но смех этой девчонки не давал унывать. Он заставлял смеяться и радоваться вместе с ней.

– Ну как тебе мой концерт? – всё так же смеясь, спросила Ди.

– Очень классно! – тогда моего почти пустого и скудного словарного запаса хватило всего на это выражение. В то время я действительно пережила смену миров: со скучного и серого людского мира, пропитанного сыростью, холодом, лицемерием и гневом, на простой, но при этом прекрасный и красочный мир. «Мир Дианы».

25.03.19.

Первый год нашего общения с Ди был годом «дворцовых переворотов» в моей душе. Не знаю, появилось ли что-то новое в жизни Дианы, но что-то мне подсказывает, что у неё тоже произошли перемены, возможно и незначительные, но они всё же были.

Восемнадцатый год сменился на девятнадцатый. Тяжелая и мерзкая зима ушла, а на смену ей явилась весна. Это время года должно вызывать ассоциации с цветением, жизнью, радостью, бегущими ручьями, которые точно спешат на встречу новому дню. Весна – это поющие птицы, тающий снег, веселящиеся дети. Куда не посмотришь – всюду жизнь. Жизнь, жизнь, жизнь… Но, как бы ни кричало всё той весной о жизни, смерти тоже было не избежать.

Так вот, двадцать пятого марта того года мы с Дианой и её братом решили отправится в кино.

Утро того дня можно назвать самым ужасным из тех, которые я только помню. Изначально всё шло не так: мрачное небо за окном, предвещающее явно что-то очень плохое; будильник, который не должен был звенеть, но всё же прозвенел и разбудил меня раньше, чем я планировала проснуться; даже родители подозрительно рано уехали и не отвечали на звонки. Всё это вызывало состояние тревоги, но нельзя было заранее накручивать себя, ведь нужно было уже собираться.

Я надеялась, что сборы пройдут спокойно, но, как это и бывает в такие дни, всё заранее идёт по… Не так, как хотелось бы. То утро не было исключением. Сказать честно, не помню причины, но тогда я почему-то накричала на свою младшую сестру. Вероятнее всего, уже в тот момент разум начал догадываться о произошедшем, но не сообщал мне, поэтому пришлось сорваться на малышку просто так.

Серое небо, облака цвета асфальта, грязные лужи и я. С состоянием, примерно похожим на всю сырость вокруг, я отправилась к дому Дианы, ведь наш путь начинался именно оттуда. Проходя через дворы, я понимала, что сейчас мы встретимся с Ди, и мой настрой полностью поменяется. Уже от этих мыслей становилось лучше и даже теплее, невзирая на то, что на улице было градусов десять (благо со знаком «+»).

– Приве-е-ет! – Диана часто при произношении этого слова протягивала буквы, это было забавно и мило, а ещё очень подчёркивало букву «р», не подчиняемую девушке. Да, это я к тому, что данную букву Диана не выговаривала.

Мы обнялись при встрече. От девушки, как и всегда, приятно пахло её сладкими духами.

Это странный факт, небольшое отступление, но сначала я думала, что у Дианы не изменился вкус на парфюм за четыре года нашего общения, поэтому её запах так привычен и узнаваем. Я к тому, что она пользуется одними духами уже столько лет. Но позже я начала замечать, что флакончики от парфюма разные, следовательно аромат тоже. Вероятнее всего, наш мозг достраивает всю картину сам: близкий нам человек всегда пахнет так, как мы запомнили изначально. Это можно объяснить по-научному, но мне нравится считать, что даже запах этого создания ни что иное как гипноз, иллюзия или что-то в этом роде. Для меня Диана оставалась необычной, поэтому мне так нравится строить подобные загадочные теории.

Мы приехали быстро и уже сели в зал. Фильм был отвратительным, страшным, жестоким: разорванные тела, оторванные конечности, мрак и кровопролитие, одним словом – война. После этого мы с Дианой перестали смотреть боевики. Но самым страшным был не фильм, а то, что было после.

Когда мы вышли из зала, я проверила телефон. Мне сразу показалась странным, что пришло сообщение от дальней родственницы. Это не было поздравление с каким-то праздником или вопрос о том, когда мы с семьёй приедем в гости. Там были слова соболезнования. Что бы то не значило, я решила сразу позвонить маме.

Пошли гудки, в горле стоял ком, и тут она взяла трубку:

– Ало, – послышался обычный тон мамы, что давал надежду на лучшее.

– Да, привет, мам. Что-то случилось? – мой голос всё ещё был пропитан дрожью.

– Нет. Всё нормально. Вы ещё в кино?

Мама говорила так, будто и правда всё было хорошо, поэтому дальше диалог был самым житейским.

Телефонный разговор закончился, но почему-то ком в моём горле никуда не пропал – что-то всё же терзало душу. Незаметно подруга подкралась со спины:

– Мы больше не доверяем выбор фильма моему брату, – прошептала мне на ухо Диана.

– Я с тобой полностью согласна, – ответила я и ухмыльнулась, насколько позволило мне состояние опустошения.

В голове были страшные момента из фильма: трупы, военные действия. И, если честно, это не самое ужасное, что происходило тогда внутри. Сообщение о соболезновании не давало мне покоя, но накручивать себя зря тоже не стоило.

– Мама за нами приедет, потом ей нужно будет заехать по делам, а после этого мы отправимся домой. Дора, всё хорошо? – Диана тоже поняла, что произошло неладное. Здесь моя теория ломается, ведь будь она существом свыше, всё узнала бы быстрее меня и как-нибудь аккуратно сообщила эту новость, но она действительно не знала. Или же она просто обладала способностью считывать эмоции и чувства, но не мысли людей.

– Вроде бы всё хорошо. – сказала я, – Когда, говоришь, приедет мама?

– Кажется, это её машина, – негромким голосом произнес старший брат Ди, – да, пойдём уже, а то холодно.

– Между прочим, это он предложил сегодня ехать, а сейчас ворчит, – и мы посмеялись вместе с подругой, а её брат лишь искоса посмотрел на нас.

Мы доехали до того самого места, куда нужно было заглянуть по работе маме Ди. Всё было как в тумане: все, кроме меня вошли внутрь здания, а я, по какой причине сама не знаю, осталась на улице и решила позвонить маме снова.

Как ни странно, она удивилась моему повторному вопросу, но на этот раз сказала мне слова, которые я забыть не смогу уже никогда: «бабушки больше нет». В голове возникли лишь какие-то строчки:

Канаты в моём сердце были сброшены,

А бабочки в желудке впали в кому.

Часы пробили полдень, но не в прошлом,

Мечт больше нет, теперь всё по-другому.

И разбежавшись, прыгнуть под колёса.

Или повыше стоило забраться.

Внутри мертва, лишь тело остаётся.

Придётся смерти плоти дожидаться.

Как вы, дорогой читатель, можешь догадаться, это не самая приятная вещь, которую хочет услышать ребенок в свои почти четырнадцать лет. Но суровая реальность такова, к сожалению. Как бы мы ни старались, её не изменить.

Вот все вышли, моя тишина была нарушена, но лишь внешне. Они были будто в немом кино, да ещё и в замедленном действии. Меня звали, трогали, спрашивали, а я стояла и, будто под действием морфия или метамфетамина, отвечала им, а что – сама не понимала.

Сели в машину. Дорога домой была длиннее, чем рейс Москва-Владивосток.

– Дора, – после того, как кто-то произнёс моё имя, к горлу подступил ком, и я точно знала, что не смогу заговорить сейчас, – Дора, вас куда везти? – спросила мама Ди. Дело в том, что иногда близкие Дианы называли её так.

– Думаю, Дору домой, да? – на вопрос подруги я лишь кивнула, так как на большее, увы, была не способна.

Ещё в машине мне пришло сообщение от Диши: «Всё в порядке?», на что я ответила: «Нет, сейчас я не могу собраться с мыслями и всё тебе рассказать, но, когда буду дома, постараюсь прийти в себя и сообщу тебе, что случилось».

Наш короткий диалог был закончен, но вот путь домой длился ещё, казалось, часов восемь. Всё, что помогало отвлечься от мыслей – природа и математика. Я считала облака, деревья, даже камни и полосы на дороге. Если бы не сбивалась, получилось бы миллиона два камней, что я смогла разглядеть. Позже считала дома, их было не так интересно считать, ведь они довольно большие, приходилось замедлять счёт, и тогда мысли о произошедшем проникали в сознание.

Ком был близко к горлу, а мы уже были близко к нашему городу. И на моей остановке я выбежала из машины (вроде бы даже не попрощавшись), поднялась к себе в квартиру и начала горько плакать с самого порога. Сил уже не было ни на что.

Родители сказали что-то из разряда «это жизнь», что только усугубило положение. «Если жизнь приносит так много страданий, то зачем она вообще?».

Вечером в ванной я написала Диане о случившемся, а в ответ получила слова поддержки, что так нужны были мне тогда. В тот тяжёлый день, к слову, только Ди подарила их мне, именно подарила, не требуя ничего в ответ. После я положила лезвие, а на следующий день просто отправилась в школу.

Отчаянная высотка.

После похорон время тянулось долго, муторно и невыносимо. Проходили недели, но казалось, что месяцы. По аналогии – месяцы казались годами. Не было ни лучика солнца на улице, но был один, который светил в чёрную дыру моего сердца. Как вы, мой дорогой читатель, могли догадаться, этим лучиком была она – Диана.

Начался период, в котором мы с ней преодолевали страхи: она – страх высоты, а я – страх провалиться в глубокую пучину, называемой депрессией. Нет, это не тот страх перед «депрессией», что бывает у девочек, таких красивых и совсем юных, семиклассниц, напомаженных и клёво одетых, плачущих из-за одиннадцатиклассников, которые почему-то (интересно почему) не смотрят в их сторону. Всё намного проще и одновременно сложнее – страх перед той депрессией, что проживаешь после потери человека, остававшегося рядом с тобой на протяжении тринадцати лет, девяти месяцев, трёх дней и двенадцати часов. Этот фрагмент своей жизни (потери) я бы хотела бросить в ту бездонную яму своего сердца, но, как ни старайся, чёрная дыра на то и есть дыра: она искажает пространство, время, меняет законы физики, все вещи в мире, но всё равно наперекор всем словам учёных выбрасывает факты из своей беззубой, но смертельно жуткой пасти. Вернёмся, пожалуй, к страху высоты.

– Я не пойду туда.

– Нет, Диан. Ты не пойдёшь. Пойдём мы.

– Шестнадцать этажей! Я только вниз посмотрю, у меня голова закружится и вместе со мной упадёт вниз!

Оказалось, существа божественно-адские тоже чего-то бояться, к моему удивлению. Как я ни пыталась убедить Ди выйти со мной на балкон дома высотой в каких-то шесть плюс десять этажей, у меня ничего не получалось. У неё, у девушки, имеющей сознание нечеловеческое, которое способно менять людей и в целом мир, тряслись коленки. Коленки, руки, даже глаза бегали в разные стороны от вида сверху. И чего она боялась – высоты! Не страшных тварей, что рисует нам сознание во тьме ночи или чего ужаснее этого, а простой высоты. Из этого исходит, что её существо всё-таки не райского происхождения, то есть не небесного или как его ещё называют по Библии. Или же, когда раздавали тела могучим и бесстрашным душам, этой душе досталось самое трусливое.

– Пойдём уже. Видишь, я могу тут даже прыгать, – и я невысоко подпрыгнула, чтобы доказать ей безопасность данного места, – ты всё ещё боишься?

– Да! Не делай так больше.

– Не делать чего? Не прыгать? – и я снова прыгнула, но в этот раз с большим энтузиазмом.

– Не надо, пожалуйста!

– Смотри, я могу и вниз, – на тот момент я и правда могла вниз, думаю, причина достаточна понятна, если вы, конечно, не начали читать книгу с этого момента.

– Какие-то глупые у тебя шутки, – Диане и правда никогда не нравились подобные шутки про. После таких моих высказываний она делала брови перевёрнутым «домиком» и сердито надувала губы. Выглядело это по-детски, но всё же было устрашающе, – ладно, мы же просто так не уйдём отсюда?

– Не-а, – протянула я.

Диана закрыла один глаз, а другой оставила немного приоткрытым (видимо любопытство было на одном уровне со страхом). Девушка нащупала ногой опору в виде бетонного пола, взялась за перила и ступила на балкон. Ещё несколько секунд она оставляла закрытым один глаз, а затем открыла его, осмотрелась взглядом потерянного щеночка и крепче вцепилась в перила.

– Я сейчас точно упаду, – голос её начал дрожать.

– Если падать, то только туда, – прошептала я себе под нос, глядя на землю, что находилась в шестнадцати этажах от нас. Но Диана всё-таки услышала мои слова и снова посмотрела обозлённым взглядом. Я лишь в ответ улыбнулась и пожала плечами.

Несколько минут спустя Ди ослабла хватку, а её колени практически перестали дрожать, тогда она предложила нам присесть, что мы и сделали.

– Закат красивый, – произнесла девушка уже спокойным голосом.

Я лишь буквально вкинула в наш диалог что-то подобное соглашению, когда внутри всё кипело, выло, было много мыслей по разному поводу. Но самой странной из них была та, что мне, возможно, впервые не страшно рядом с человеком, который боится.

Вы же знаете то чувство, когда сам готов идти на испытание, переполнен адреналина и юношеского максимализма, а у другого человека возникают сомнения? Он начинает говорить что-то против, и вы, подстраиваясь под него, тоже начинаете сомневаться. Это чувство подобно передаче тепла, когда более тёплый предмет, например, чай, отдаёт своё тепло более холодному – льду, брошенному в кружку с этим чаем, и оба предмета принимают одинаковую температуру, но не забывайте, что существуют дальнейшие процессы. Чай вскоре совсем остынет, ведь будет передавать тепло воздуху вокруг него. А после и совсем станет безвкусным, если оставить кружку с ним на длительный срок на кухне.

Если вы не поняли с точки зрения физики, объясню с более понятной стороны – со стороны любви. Так бывает, к сожалению, что из двух людей любит только один, допустим, вы, читатель (на личном опыте, надеюсь, не придётся проверять). Говорят, мол «моей любви хватит нам на двоих». Полный же бред. Чувства будут остывать, как и чай, а эта любовь скоро уйдёт совсем к чужому человеку. Но здесь уже два пути. Если найдёте такой же чай, каким являетесь сам, то тот первый твой любимый человек и дальше будет жить холодным, как лёд в то время, как вы будете оставаться горячими напитками с вашей новой любовью. Во втором же случае в вашей паре появится человек со стороны любимого, а любовь, то есть тепло будет уходить буквально в воздух. Вы, читатель, станете безвкусным чаем без любви. Так же и со страхом, вот только система замкнута: вы (человек, который боится) и ситуация того страха.

Да уж, видимо, язык любви ещё сложнее, чем язык физики. Пожалуй, оставим эти примеры…

Но в тот день было совсем не так. Видимо Диана всё же имеет трусливое тело, вот только само существо внутри настолько храброе, что способно на всё, только ему нужно выйти наружу.

Просидев перед заходящим солнцем ещё несколько мгновений-вечностей, мы зашли обратно в помещение.

– Очень увлекательное путешествие к небесам, – сказала Ди, – причём серьёзно, я на секунду подумала, что действительно умерла.

Она затронула тему смерти, и в моей душе опять заработал процессор чёрной дыры. Мысли, мысли, о как же их было много! Снова слёзы подступали. Нужно было срочно направить разговор в другое русло, поэтому я спросила:

– Зато ты перестала бояться?

– О нет, сейчас я боюсь ещё больше, только страх теперь не без причины.

Это заставило меня улыбнуться.

– А сейчас мы куда? На качель?

– На качель! – на выдохе ответила Диана.

Мы спустились поближе к земле, и ноги девушки окончательно перестали дрожать, руки её успокоились, а глаза смотрели прямо на цель, к которой мы шли – на качель.

На этом, мой дорогой читатель, всё. Нет, это не конец книги, вы же видите страницы дальше (и они даже не пустые). На этом кончилось наше детство. В период с тринадцати до пятнадцати лет не происходило ровным счётом ничего интересного. Мы лишь встречали людей, которые вскоре уходили из нашей жизни. Нет, не умирали, просто по какой-то причине мы переставали общаться (это бывало к лучшему, я бы даже сказала, в основном, к лучшему). Мы долгое время дружили втроём, точнее сказать, вдвоём с половиной, но об этом позже. Там же и появилась моя школа-интернат в соседнем городе, поэтому наши встречи с Ди случались реже, но становились не менее значимыми. Поэтому мы с таким нетерпением ждали выходных, чтобы увидеться и обговорить всё, что случалось с нами во время трудных «рабочих» будней школьниц.

В те годы мы лучше узнавали друг друга, я слушала про прошлое Ди, она – про моё. Мы росли. Мы менялись. Наши взгляды на жизнь менялись. Но лучше сказать, что Диана меняла меня. Она будто ниточка судьбы, которая должна была перестроить меня на нужный путь. Все эти годы она занималась этим и. А я, осознав зачем нужна была наша встреча, только послушно шла за ней. В данном случае уместно даже назвать ниткой меня, а Диану, скорее, иголкой.

На этом моменте, пожалуй, я и закончу данную главу, хотя вы и сам это понимаете, читатель, ведь видите на следующей странице название новой главы, и оно кажется вам странным. Я скажу так, лишь прочитав её, вы сможете понять смысл и постигнуть дзен моих метафор.

Nasty.

– Почему мы потакали её словам и вечно подстраивались под них? У нас своего мнения будто бы нет! Я возмущена тем, какие мы мямли, – Диана говорила это с таким напором в своей речи, что содрогались стены в помещении.

Хоть она и называла мямлями нас, бесхребетной овцой, была только я. Ди всегда имела крепкий стержень своего характера, но не показывала никому другому. Не знаю, почему она это делала, но могу предположить. Как мне кажется, если эта девушка говорила бы всем правду в лицо и смело отстаивала свою точку зрения, а она это точно могла, то ситуация произошла бы примерно такая: Диана выпрямила свой ровный стан; слегка расслабила веки; устремила бы голубоглазый взор на своего собеседника; чуть приоткрыла рот с лёгким причмокиванием и тут же закрыла его в серьёзной, но немного хитрой ухмылке. Эти действия произошли бы мгновенно, но её слушатель уже содрогнулся от взгляда, полного решительности (это с условием того, что Ди ещё совсем ничего не сказала). Далее Диана включила бы самый спокойный и настораживающий тембр своего голоса, и начала свою гипнотизирующую речь. Собеседнику оставалось бы только стоять и внимать всё, сказанное ею, а в конце послушно кивнуть в знак согласия.

Но, как я уже сказала, это прекрасное существо не показывало свой талант мирного диктатора на людях. Видимо уж слишком большое влияние имели её чары.

Так как никто из нас не высказывал своё мнение той особе, о которой шла речь в начале главы, приходилось выплёскивать свой гнев куда-то во внешнюю среду и терпеть оскорбления, замечания и прочее в наш адрес. И вы только представьте, какие из нас хорошие вышли терпилы! Почти четыре года мы слушали весь тот бред, что исходил изо рта нашей «подруги», и слова не могли сказать в её сторону. Абьюз, газлайт, манипуляции в открытом виде – всё это я уже когда-то переживала, разница лишь в том, что в этот раз со мной была Ди. Нам повезло, что мы были друг у друга, потому что чаще всего мы высказывали всё самим себе же, но, как получалось в итоге, от груза мы не избавлялись, а просто обменивались переживаниями. Это будто два грузчика перекидываются арбузами – легче им не становится.

– Нет, да я вообще этого не понимаю! Как мы могли её просто слушать? Это же невыносимо!

Наша так называемая дружба с этой особой уже закончена, к счастью. Было много причин, чтобы прекратить этот кошмар, но нам нужен был конкретный повод. Этим поводом был он – парень. Да, как и в большинстве случаев, эти существа могут всё испортить, наш случай был не исключением. Человек с нежной внешностью скромного котёнка: глаза карие и безмятежные, как у ребёнка; приятные черты лица, вызывающие доверие и улыбку, такую милую, скоромную и заразительную. Даже его запах словно пропитывал атмосферу скромностью и беззаботностью, что хотелось находиться с ним рядом постоянно. По виду парня (не хочется называть имён, поэтому обозначим его какой-нибудь буквой, например, А) можно было сразу сказать о том, что он имеет увлечение в виде игры на гитаре: длинные пальцы с твёрдыми подушечками на левой руке выдавали его почти сразу. Вся эта милая внешность – антитеза его поступку, мерзкому и неподобающему.

Дело в том, что А давно хотел бросить одну милую особу, но каждый раз после расставания чувствовал некое давление со стороны своего друга. Лучшего друга. Представьте себе: «Вы же такая хорошая пара!», «Как вы можете расстаться?», «Вы подходите друг другу идеально!» – эти фразы и многие другие слышал парень каждый раз после того, как расходились его пути с той девушкой. Можно подумать, что у него нет своего мнения, а можно делать, как я, оправдывать А. Не каждый сможет справиться с давлением со стороны.

Поступок парня омерзителен, но, чем чаще я задумываюсь о том, как он поступил, тем больше понимаю – вероятнее всего сделала бы также, ведь намного проще состроить из себя мерзавца, нежели разъясняться перед людьми, используя банальные до тошноты фразы: «Мы разные», «Дело не в ней, а во мне», «Мои чувства остыли» и так далее. В ответ им могут прилететь фразы, что ещё более тошнотворные выше представленных.

Парень должен был сделать из себя неприятеля, ужасного человека, гада – называйте, как хотите. А для того, чтобы воплотить свой план в реальность, парню понадобилась марионетка, ею, как можно догадаться, оказалась наша старая знакомая. Её имя называть не хочу, оно достаточно стереотипно и созвучно с английским словом «nasty», что значит «неприятный».

Та история не вызывает положительных эмоций. Вообразите: мусорный бак; дым сигарет, кажется, фирмы Marlboro; два человека касаются друг друга губами и будто бы один из них испытывает отвращение от самого себя, а вторая вполне себе удовольствие и радость. Всё это стоит закрепить неприятным запахом мусора и грязным подъездом. И тут я. Открываю дверь. Вижу эту картину. На мой вопрос парню: «Зачем?», слышу самый достойный того помещения ответ: «Потому что она красивая». И план его стал понятен в ту же секунду. Осадок остаётся по сей день, и мне, как человеку, наблюдавшему за тем, как эта девушка оставляет глубокие поцелуи на шее парня, а парень в то время поворачивает голову и своими милыми ребяческими глазами говорит: «Я не знаю, мне хотелось бы попросить помощи, но сейчас не та обстановка, и ты уже поняла что я полный мудак», но произносит совсем другие слова; мне, этому человеку, повторюсь, до сих пор сниться это в кошмарах, даже, я бы сказала, в психологических триллерах моего разума…

Для любой войны нужны причины, но без повода побоища не будет. В нашем с Ди случае причинами были агрессия, ненависть, низкая самооценка нашей бывшей подружки, а причиной, как я уже сказала, был он – парень А.

Как бы плохо это бы не звучало, иногда я благодарна этому парню – он обрезал те ниточки, за которые дергала нас «nasty». Воспользовавшись ею, вывел нас в ноль. Мы стали свободны. Опять.

– Нет, да ты просто подумай! – в негодовании говорила Ди, сидя на нашей жёлтой качели и болтая своими белыми ножками. Да, на тот момент прошло уже больше полугода, но тот случай иногда вновь вызывал ту бурю эмоций и недопонимания.

Я наблюдала за Дишей и тихо смеялась над её возмущениями, которые местами были действительно забавными. А то, как она надувала свои губы, подчёркивало образ недовольства.

– Я не пойму её, кажется, никогда. Но так нужно было. Мы давно запутались в нашей дружбе, если её и можно было назвать дружбой, – начала я свои рассуждения.

– Думаю, сейчас уже нельзя. Обсуждение войны возможно только по её завершении. И вообще… – Ди отвлеклась на сообщение.

– Пишет возлюбленный? – я усмехнулась, увидев незнакомый номер. Мы часто говорили так шутки ради.

В ответ я уже ожидала такое же забавное «да, пишет», но последовали иные слова:

– Бабушка, это она пишет, – и кроткое молчание, такое серьёзное и напряжённое, будто Диана пыталась оправдаться – о чём я? И вообще…

– У бабушки новый номер, который ты не успела записать? – этими словами я хотела разбавить наш мрачный разговор, но Диана стала ещё более замкнутой. Наблюдая эмоцию Ди, неловкий момент разговора пришлось увести в другую сторону таким же неловким смешком, – Да-да, о чём ты, продолжай.

– Слушай, холодно вообще-то стало, – словно сменив то напряжение маской обыденности, подруга решила закончить нашу беседу, – может, пойдём домой? Знаешь, я совсем забыла про то, что приедет мой брат (тот самый брат Ди из третьей главы), а у меня в комнате будто ураган был. Нужно прибраться. Да и не только в комнате. Да и поздно уже.

– Точно, твой брат. Может, сходим тогда завтра прогуляться по просторам нашего такого огромного города? – саркастически вымолвила я, всё ещё не понимая, почему наша беседа стала такой странной, будто мы вспоминаем ошибки пьяной ночи.

– О, конечно! В сотый раз обойдём наш «Нью-Йорк»! А нет, подожди, – и, словно придумывая, как бы отказаться от встречи со мной, Диана впала в небольшой ступор, – я завтра не могу.

Окатив Ди подозрительным, но скрытым взглядом, я кивнула. Очень хотелось выдавить из неё причину, но это ангельское существо будто потеряло крылья в тот момент – стало беззащитным. А её голубоглазый взор, скрывающийся за длинными ресницами, словно молвил: «Я не готова сказать правду тебе, потому что боюсь осуждения, прошу, не задавай вопросов». И если даже магическое существо боялось, страшно представить, какой страх испытывал бы обычный человек.

– Да, хорошо. У нас много времени, точно успеем обойти «Манхеттен» в следующий раз.

Мы попрощались, и, уже отвернувшись, я почувствовала её демоническую улыбку за спиной, которая означала «умение сделать милый вид спасает от лишних вопросов».

«Да кто же ты такая, Диана?» – эта мысль не покидала меня до конца дороги домом.

Любитель байков и кожаных курток.

Прекрасные просторы Асгарда, медленно обнимающие своих жителей Туманностью Андромеды. Тут давно был рассвет, около трёх с половиной тысяч лет назад, поэтому жизнь продолжалась в этом райском месте всегда и будет продолжаться, пока на эту прекрасную землю не обрушится апокалипсис под названием Рагнарёк. Но до тех пор остаётся ещё около двух-трёх тысяч лет.

– Уже проснулась, принцесса?

Сурово-ласковый голос заставил меня обернуться, и мой такой неуклюжий взор поймал его глаза – томные, манящие и малахитовые. Передо мной стоял Локи, сын самого Одина.

– Д-доброе утро, – промолвила я, не отрываясь от его взгляда.

– Будущая королева Асгарда не может налюбоваться своими владениями? Так можно не успеть ею стать. Коронация начинается через пять минут, – и я вспомнила, что сегодня тот самый день. День, когда я смогу встать на престол этого прекрасного царства.

– Пойдём за мной, пока-ещё-принцесса. Коронация начинается через… – грохот прервал его.

– Что это?

– Наверное, Тор опять развлекается. Скорее, а то опоздаем.

Мы уже направились к замку, но вдруг всё начало рушиться и грохотать.

– Локи, да что это, чёрт возьми?!

Принц Йотунхейма обернулся ко мне, взял мои руки в свои и снова посмотрел в глаза, но на этот раз в его прекрасном взоре отражались страх и отчаяние. Он будто говорил всем своим видом: «Мы не сможем спастись, принцесса, но я хочу остаться здесь, умереть вместе с тобой, в этом прекрасном, но уже обречённом Асгарде».

И он произнёс те же слова вслух и добавил:

– Ты так и не стала королевой, м– Локи говорил это с сожалением, но я лишь улыбнулась:

– Главное, что рядом со мной сейчас ты, Локи Одинсон.

Мы снова посмотрели друг на друга, держась за руки. По моей щеке покатилась слеза, но бог обмана успел поймать её.

– Хорошая, – прошептал он.

И мы потянулись навстречу друг другу и верной смерти. Мои губы находились в миллиметре от его и…

– Вррр!

– Локи! – испугавшись громкого звука, я с криком подскочила. На пол с грохотом повалилась книга «Скандинавские мифы».

Быстро моргая и пытаясь понять, что произошло, я потёрла глаза и с недовольным видом огорчённо выругалась вслух. Осмотрев кухню, я с сожалением поняла, что нахожусь дома. К слову, иногда спала я на кухонном диване из-за невыносимой жары в комнате.

– Ну почему мы даже умереть не можем вместе? Даже во сне! – снова услышав громкий звук, я вздрогнула, – Что это ещё такое?

Оттолкнув от себя одеяло, будто оно приставало, как пьяный мужик, я с тем же недовольным видом подошла к окну. Увиденное начало ещё больше раздражать: несколько байкеров разъезжали прямо по трассе перед моими окнами. Присмотревшись к ним, мне удалось узнать одного. Теперь готова представить его и вам.

Человек без имени (ЧБИ, если коротко), да, вы правильно поняли. Думаю, даже родные родители не знали, как его зовут, что говорить об остальных людях. До нас с Ди долетали лишь некоторые слухи о его странных прозвищах, например, профессор – он учился на каком-то химическом факультете, там его прозвали Снейпом, профессором зельеварения из «Гарри Поттера», но до нашего маленького «Сан-Франциско» почему-то дошло только «профессор»; Ге-Генри, ведь несмотря на свой грозный вид, суровый байкер заикался в минуты волнения, а называли его этим именем, так как оно – отсылка к немецкому солдату, который против своей воли попал в армию врага народа (об этом Генри существует много легенд, лично я нашла их в каких-то старых записках, лежавших в книге из библиотеки); «ящер» – он был главой новорождённой, если можно так выразиться, группировки байкеров, которые прозвали себя «Чёрными ящерами» (ну и названьице же выбрали ребята). О многих других его прозвищах я буду писать дальше, а сейчас, уверена, что вы, читатель, желаете узнать о его внешности больше, чем о каких-либо кличках.

Хоть я и видела этого байкера всего пару-тройку раз, уже успела заметить некоторые детали его обличия, которые могут сказать также и о его характере. Несмотря на то, что он, казалось, жил в своей кожаной куртке, эта суровая вещь гардероба не могла скрыть нежности в томных голубых глазах, таких голубых, как самое голубое, даже синее море с отплесками зелёных волн. Его тёмные волосы слегка вились на концах. Кожа была смуглой, словно у солиста какой-то итальянской рок-группы. Нельзя было также не заметить его ухоженность: одежда была такой чистой и наглаженной, совсем не свойственной людям, имеющим увлечение в виде езды на байках. Лицо практически идеальное, не считая немного нелепой щетины, которая была не так заметна, но всё же бросалась в глаза, если рассматривать (я сама никогда не разглядела бы этой детали, если бы не Ди, но об этом я расскажу позже). Не могу не сказать про руки – немного виднеющиеся на них вены изящно описывали кисти и пальцы. Хочу отдельно выделить улыбку – она была изюминкой его образа, подчёркивала доброту его характера, так как уголки его губ всегда были направлены вверх. Но всё же не столь миловидным был его облик: чёрные густые, но аккуратные брови были хмурыми, тем самым добавляли серьёзности всему виду.

Наверное, читатель, теперь у вас возникнет вопрос о том, как же мы с Ди узнали о нём. Ответ также прост, как и квадрантные уравнения, решаемые с помощью дискриминанта – узнали мы о нём по слухам, не самым хорошим, скажу вам честно. Как бы странно это ни было, мы (ну или только я) поверили во весь бред, что говорили о ЧБИ.

– «ФБР удалось обнаружить третьего захватчика Центрального банка, говорят СМИ. Напомним, что ровно пять лет назад трое неизвестных в масках ворвались в банк и взяли в заложники трёх работников и четырёх посетителей офиса головного банка. После долгих переговоров с администрацией города грабители решили отпустить захваченных с условием того, что банк добровольно отдаст все сбережения своих клиентов. Благодаря оперативной работе сотрудников полиции заложники были переданы в руки скорой помощи, а двое захватчиков пойманы и взяты под стражу. Третий грабитель скрылся с места происшествия. До сегодняшнего дня считалось, что он не был замечен на камерах видеонаблюдения, но была обнаружена новая запись. На ней можно заметить мужчину в маске, покидающего банк. К сожалению, полиции пока не удалось распознать личность грабителя», – зачитала я статью, – хоть что-то забавное в городе происходит.

– Ограбления – это забавно? Разве ты так считаешь? Были взяты заложники, наверняка, кто-то из них пострадал, не знаю, физически ли, но морально точно, – Диану явно захватывала эта тема для разговора. Она испытывала сочувствие ко многим людям, особенно к тем, кто оказался в подобной ситуации, поэтому чаще всего эмоциональной стороной наших подобных бесед была она, – самое страшное в такой ситуации – стокгольмский синдром. Ты слышала о нём?

– Когда жертва влюбляется в своего захватчика?

– Именно. Не знаю, что бы я делала в такой ситуации. Придя домой, наверное, сходила бы по нему с ума, позабыв о том ужасе, что произошёл в банке. А если бы в меня стреляли, то лежала бы на больничной койке и представляла бы нашу счастливую жизнь в…

– В Стокгольме? – посмеялась я.

– Да отстань ты, – нахмурилась Ди, – конечно, в Турции. В Турции так классно. Я же рассказывала про аквапарк там?

– Дай подумать, раз тридцать я уже слышала, – с лёгкой насмешкой произнесла я.

– Будешь слушать ещё, если так и будешь смеяться.

– Хорошо-хорошо. Можешь дальше представлять свою жизнь с грабителем. Я не против, – и снова этот ребяческий озлобленный взгляд посмотрел на меня. Я лишь довольно ухмыльнулась.

Мы сидели в новом сквере, построенном совсем недавно. Так как город у нас был совсем не исполинских размеров, в новом месте должны были собраться все, чтобы опробовать качели-гамаки, попрыгать по только что сделанным лавочкам, испытать тренажёры, ну и, как же без того, чтобы сломать что-нибудь. Несмотря на это, мы с Ди наслаждались последними днями июля, размышляли о чём-то своём и разговаривали, пока проходящие мимо люди не сбили нас с мысли.

– Ты видела новости? – спросил парень.

– Про этих грабителей? Скука смертная. Даже наш банк никто не смог обокрасть, – без эмоций отвечала девушка.

– А слышала, кто может скрываться под маской третьего? – с тем же энтузиазмом продолжал молодой человек.

– Ну и кто же?

Их разговор был похож на разговор пары, отношения которой уже невозможно было спасти – нет никакого интереса с обеих сторон, но одна (в данной случае парень) всё ещё пытается вернуть прежние чувства на круги своя, так скажем, прыгнуть в зыбучие пески к утопающему вместо того, чтобы протянуть руку помощи. Возможно, их отношения были на другом уровне, но мне нравится выдумывать разные теории, наталкиваясь на подобные случаи.

Парень выдержал интригу, но буквально разорвался изнутри, когда всё же произнёс (точнее сказать, чуть не выкрикнул):

– Чёрный ящер!

Девушка посмотрела на него немного округлёнными глазами, полными стыда, закатила их, вздохнула и саркастично спросила:

– Почему сразу не рыжая химера?

– Ты что, не слышала о них?

– О ком «о них»? – с таким же возмущением спрашивала девушка.

– О банде байкеров, появившихся недавно. Их называют Чёрными ящерами.

– Слышала. Каждое утро слышу этот ужасный рёв под окнами. Уже раздражает. Но откуда ты знаешь, что это кто-то из них?

– Не кто-то, а их глава. Имени никто не знает, я слышал, что кличут его Адам.

– Что за бред? Ты это придумал.

– Нет! Адам типа прародитель, то есть основатель. Много слухов о них есть, в том числе и о том, что их главарь замешан в ограблении.

– Слушай, я устала от твоих вечных сплетен, да это же все выдумки!

Парень будто бы не слышал последних слов:

– Смотри! Да это же они!

Всё замедлилось, земля остановилась, лишь пять человек проходили по скверу сквозь взгляды, направленные на них со всех сторон. С ЧБИ я уже познакомила вас, представляю остальных:

Чер. Скажу вам сразу, что таких симпатичных байкеров свет ещё не видел. Высокий, зеленоглазый брюнет, к тому же ещё и кудрявый. Он покорил моё сердце сразу. Показалось на секунду, что мы пересеклись взглядами. Надеюсь, что от удивления я не открыла рот, ведь было бы неловко, но объясняло бы тот факт, что парень улыбнулся, глядя на меня. Хочется многое написать про Чера, но это уже отдельная книга моих фантазий.

Итан. Брутальный брат-близнец Чера. В отличие от брата, Итан не обладал тем милым влечением. Типаж таких парней скорей по душе Ди. Он более накачен, нежели остальные участники банды, кожа его более смуглая, а взгляд такой серьёзный, строгий и напряжённый. Волосы такие же чёрные, как и глаза, но душа, кажется, ещё более тёмная.

Несмотря на то, что Чер и Итан братья, объединяла их только любовь к байкам. С детства они были дружны, но смерть родителей и передача не совсем законного бизнеса отца усугубила ситуацию. Итан взял руководство на себя, а Чер был категорически против этого. Братья прекратили взаимодействовать как-либо на несколько лет, но вскоре встретились в клубе Человека без имени и прикрылись маской забытых обид. О незаконном бизнесе Итана писали в новостях, но ФБР прикрывала его из-за близких связей.

Брайан. Длинноволосый брюнет с глазами-хамелеонами. Он однозначно самый скромный парень в банде, это можно понять по его замкнутым движениям: руки либо в замке, либо сложены на груди; взор направлен в сторону, либо в пол; не такие широкие и уверенные шаги, как у остальных. Можно было понять, что он байкер лишь по тому, что он носил кожанку, как и другие участники. Такой типаж парней тоже приходился по душе Диане, но всё же, характерами они бы не сошлись – Брайан чересчур романтичная персона, таковой является и Диана. Два романтика на один квадратный метр уж слишком много.

И Майя. Самая прекрасная часть этого квинтета. Девушка с невероятными чарами, заставляющими смотреть на неё, не отрываясь. Длинные ресницы, пухлые губы, длинные чёрные волосы, подтянутое тело и, конечно же, манящие, зовущие, искрящиеся чёрные, как небо во время грозы, глаза. Что-то во всём её виде затмевало всех людей вокруг. То, как Майя улавливала души людей и завораживала их, вполне могло сравниться с чарами Ди. Но Диана имела особые преимущества: в отличие от «демоницы», девушка обладала и сердцем, и разумом (возможно, не человеческими, но всё же). Хоть Майя и безумно притягивала внешне, злоба сочилась из неё, как из свежей ягоды сок, но это только на первый взгляд.

И, конечно же, впереди всей компании был он. Ну он. Вы поняли. Вы точно поняли – тот брюнет без имени, но с очень привлекательными чертами.

Обычно именно главные члены команды, банды, партии и прочих объединений получают самые приятные знаки в свою сторону: влюблённые взгляды, секретный шёпот, неловкие и радостные взвизгивания. Да, всё это можно было заметить в том сквере, если оглядеться по сторонам. Слышались имена: Итан, Чер (это произнесла я удивлённым и, надеюсь, неслышным ропотом), Майя, Брайан. Девушки и парни возбужденно обсуждали этих ребят. Глаза людей были наполнены огнём, восторгом, страстью. Редко, но всё же осуждением. Именно последнее в свой адрес получил «тот-чьё-имя-не-называют-потому-что-не-знают» из-за сплетни, пущенной сегодняшним утром. Хоть никто и не знал правда ли ЧБИ третий грабитель, весь сквер обсуждал его без стыда и совести.

– Несправедливо, – прошептала Диана, – ты слышишь это? За глаза, не зная всей правды, осуждают его.

Диша волновалась за человека, которого осуждают остальные. Я бы сказала, что никогда такого не было, но не было и таких ситуаций. Такие эмоции в «девушке свыше» мне удосужилось заметить впервые.

Со всех сторон нас окружал шёпот, переполненный усмешками и гневом, но несмотря на весь этот шум, ящеры чувствовали себя уверенно, а самый обсуждаемый герой недели (ЧБИ) продолжал идти своими строгими шагами. Как бы не было много стойкости в его движениях, глаза были полны грусти. Понятно было только то, что его синие, как самое синее море, глаза были в тот день серыми, будто на том самом синем море начинался шторм.

– Ди, пойдём отсюда, – заметив, как девушке некомфортно было находиться здесь, сказала я, – Диан, ты слышишь?

Но Диша была будто парализована: она изучала обстановку, анализировала ситуацию, продумывала в голове своё расследование. Давняя мечта стать следователем снова замерцала в ней. Я будто переместилась в голову Дианы, в которой стояла огромная доска с красными ниточками и фотографиями, как в фильмах, а сама девушка стояла в центре и звонко и чётко говорила:

– Глядя на этого джентльмена, мы не можем сделать поспешных выводов, просто не смеем. Посмотри на его взгляд. Что видишь? Пустота и уныние. Но, с другой стороны, это может быть лишь фальшивой маской, а на самом деле его душа кричит и воет: «Да, я ранил заложников, ограбил банк и сбежал с теми деньгами, что мы успели украсть, никто не узнает об этом, потому что благодаря моей ловкости, никто не заметил пропажи третьего грабителя!». Я разберусь с этим.

Я немного встряхнула девушку за плечо:

– Земля вызывает Дарину-мандарину (Это прозвище я как-то услышала от бабушки Дианы)! Ты что-то задумала, я всё вижу.

– Не называй меня так, особенно на людях.

– Прости, я должна была как-то взбудоражить твой мозг, чтобы отвлечь от дурацких мыслей. Ты явно хочешь связаться с этим типом, чтобы узнать всю правду. Оно тебе действительно нужно?

– Во-первых, я не хочу связываться с этим, как ты назвала его «типом». Мне, конечно, безумно интересно, кто же третий грабитель, но я не поддамся этим глупым слухам о том, что Аарон был им.

– Его имя Аарон? – озадаченно спросила я, потому что из тех прозвищ, что давало ему несмышлёное общество, это хоть как-то было похоже на имя.

– Нет. Я не знаю, – Ди покраснела – явно заволновалась.

Чуть приподняв голову и склонив её набок, я прищурилась, улыбнулась краешком губ. Затем вернула свою смешную мордашку в начальное положение и сказала:

– Кажется, я всё поняла, – и на этот раз уже в моей голове начали завязываться ниточки.

– Нет, ты не так всё поняла, я… – она не успела договорить.

– Стокгольмский синдром, говоришь, – невзначай посмотрев на свою руку с умным лицом, как это делают в фильмах, когда создают серьёзный и озадаченный вид, продолжила я.

– Не смей заканчивать свою мысль.

– Поздно, она давно готова и намеревается выйти в свет.

– Прошу тебя, ты точно не так поняла, я просто хочу узнать в чём дело.

Но, как я уже сказала, было поздно. Своим хитрым, уже осознавшим всё взглядом, на этот раз я впустила Диану в свою голову:

– Имя Аарон стоит на первом месте в списке твоих любимых имён. Проведя небольшое наблюдение, можно заметить, что около нескольких секунд ты явно рассматривала ЧБИ, пытаясь разузнать о нём как можно больше, но случайно зацепилась за его милую ухмылку и смазливую мордашку. Ты впала в безумие, уже продумала вашу совместную жизнь с этим байкером, подобрала кличку для вашей собаки, имена для детей, нашла квартиру где-то в центре большого мегаполиса или же уютный домик на окраине частного сектора, а когда я оторвала тебя от мечтаний, ты не совсем успела выйти из своих фантазий и назвала этого человека, если же он достоин этого звания, своим любимым мужским именем. Ты уверена, что хорошая идея связываться с ним? – буквально на одном дыхании чётко проговорила я.

Ди неловко отвела взгляд в сторону. Побегав своими ангельскими очами по асфальту, она подняла их на меня:

– Я ничего не могу с собой поделать. Мне слишком интересны люди с какими-то невероятно жуткими историями. Я обещаю, что не буду связываться с ним. Честное Дианино слово.

Не было причин не доверять ей. Нет, конечно, я знала, что она обязательно найдёт способ найти с ящером контакт, это лишь вопрос времени. Но эта прекрасная, во всех смыслах этого слова, особа точно сможет постоять за себя в случае, если произойдёт что-то неприятное.

– Наверное, нам всё-таки лучше пойти в другое место – люди угнетают, согласись? – предложила я.

– Да, это точно.

И, бросив последний взор на Адама, Диша приняла моё предложение. Мы двинулись в сторону выхода. Девушка шла позади. Какое-то чувство (видимо шестое) заставило меня обернуться. Картина, что была замечена, оставила непонятный след воспоминания об этом дне. Диана всё так же смотрела на байкера, но в этот раз получила ответный взор и в свою сторону. Они будто о чём-то договаривались глазами. Когда Ди повернула голову на меня и заметила моё наблюдение за их «совещанием», она поджала губы и расслабила их в неловкой ухмылке, будто ничего не произошло.

В тот вечер дома меня ждали рано. Узнав эту новость, Ди сверкнула всем своим обликом, словно я освободила ей место для какой-то важной встречи. Безусловно, той встречи, о которой знать мне не суждено.

– Не совершай глупостей, прошу.

– Без тебя не смогу этого сделать, – очаровательной улыбкой девушка попрощалась со мной. Что-то внутри подсказывало мне, что лучше было бы пойти с ней, но другая сторона верила в могущественное существо под именем Диана.

Несколько дней спустя мы встретились на нашем старом месте – жёлтой уютной качели, обсуждая особу из предыдущей главы, пока нечто не прервало нашу беседу:

– Думаю, уже нельзя, и вообще… – Ди отвлеклась на сообщение.

Прочитав эту главу, вы, читатель, уже поняли, что в тот вечер Диане не писала бабушка. Это был тот самый ЧБИ или, как успела назвать его Диша, Аарон. Но это было только начало.

Попрощавшись в тот день, я отправилась домой, а Ди – навстречу неизвестности.

Добро пожаловать.

Тёмный переулок захватывал душу и будоражил фантазию. Изящные тени бродили под светом фонаря, пугая мой трусливый разум. «Нет, Дора, успокойся, это точно не маньяк. Да даже если маньяк, ты всё равно сможешь постоять за себя. Ты взяла с собой нож, всё будет хорошо. Нет, ничего хорошего не произойдёт – в кармане канцелярский нож. Кто берёт с собой канцелярский нож, чтобы обороняться от маньяков? Правильно – ты. Нет, Дора, я поражаюсь тебе. Что ни день – новое приключение. Сейчас, например, идёшь за своей подругой, которая направляется непонятно куда на встречу с этим байкером. Зачем назначать встречи ночью? Ну точно! Этот подозрительный тип – маньяк-убийца. Да и ты не лучше – следишь за своей лучшей подругой! Это же уголовная ответственность. Так, ладно, у тебя хотя бы положительные намерения. И нож. Канцелярский. Интересно, действительно ли правдивые слухи звучали сегодня в сквере? Если да, то как этому Аарону, как назвала его Ди, удалось избежать наказания? Наверное, один из близнецов его прикрыл. Или же… Маньяк! Сигнал тревоги! Дора, хватай нож скорее! Ну всё, это точно конец, а ты даже завещание не успела составить. Да ты же так молода! С другой стороны, не придётся долго жить и решать вечные проблемы. Нет! Почему он так быстро приближается? Я же не успела… А, отмена. Это же пакет. Пора бы зрение проверить.», – такими были мои мысли, пока я следовала за Дианой. Вы задаётесь вопросом о том, как же я нашла её? Всё довольно просто – по геолокации. Хакер из меня временами был замечательным, всё же пригодился диплом по специальности «прикладная информатика».