Компромисс

Продолжаю знакомится с творчеством Довлатова, и не собираюсь останавливаться. Его произведения заставляют меня смеяться над нелепостью ситуаций, но в тоже время я понимаю, что это его жизнь! Надо быть действительно сильным человеком, чтобы жить в обществе, с которым нужно во всём искать компромиссы, для нормального существования. Он был выше всего этого, но в тоже время частью. Читая эти заметки, которые составляли определенный этап жизни автора, приходит только одна мысль- какой же он молодец, что иногда выключал мозг, но искал альтернативы, и выкручивался из любых ситуаций. «Не думай, не думай и всё, потому что жизнь одна и другой не будет»- цитата из книги, она говорит о многом. Ведь когда ты начнёшь думать, то поймёшь, что живешь в стране где рождаются только «счастливые люди», которые стали такими не по своей судьбе, а по месту рождения…, а у тебя на это другой взгляд, и тут же ты становишься самым несчастным человеком. Я представлял каждую ситуацию, как наяву… прошло уже много лет, с тех пор, когда написаны эти новеллы, мы живем в другой стране, в новом тысячелетии, но актуальность остаётся до сих пор, тем я и ценю Довлатова, а то что уже ушло в историю, тоже нельзя забывать, т.к. это было, и является частью нас!

Не думай, и все. Я уже лет пятнадцать не думаю. А будешь думать – жить не захочется. Все, кто думает, несчастные… Вот что за удовольствие - этот Довлатов! Читай хоть что с любого места, не ошибешься... А в этой книге вообще! Журналистика и журналюги во времена развитого социализма. Несостоявшаяся моя профессия... просто в один какой-то момент, учась на журфаке и имея уже опыт летней практики, отчетливо поняла - не моё. не смогу я, как виртуозно удавалось Довлатову, находить компромисс, приемлемый для советской газетной полосы, между реальностью и требующейся оптимистической иллюзией. ...Я вспомнил разговор с одним французом. Речь зашла о гомосексуализме. - У нас за это судят! - похвастал я. - А за геморрой у вас не судят? - проворчал француз. Или надо было не думать. Совсем. Как советовал автору его друг-фотограф. Но так почему-то не получалось - видимо, привычка еще не сформировалась. А у Довлатова получалось оно, вот это балансирование на грани между... Другой вопрос - чего это ему стоило, при таком-то критическом складе ума и умении подмечать сатирическую сторону любой вещи. Нервы все-таки не железные. Видимо, у этих бесконечных попоек и оттуда тоже ноги растут... — Генрих Францевич, что касается снимков… Учтите, новорожденные бывают так себе… — Выберите лучшего. Подождите, время есть. — Месяца четыре ждать придется. Раньше он вряд ли на человека будет похож. А кому и пятидесяти лет мало… Кстати, этот рассказ о юбилейном таллинском младенце мне больше всего понравился. Хохотали как ненормальные на пару с мужем... И так живенько вспомнился наш свердловский Союз журналистов, где сподобилась проходить практику, все эти разговоры, как лучше "подать", "донести", "отлакировать" то, что произошло на самом деле - чтоб и начальство было довольно, и читателям нравилось... Впрочем, мир журналистики и сейчас далек от свободы, во всяком случае у нас. Так же приходится прогибаться и пригибаться. Можно и не так, конечно... но тогда могут убить. Или искалечить. Опасная и вредная профессия - журналист, куда там шахтерам.

Довлатов никогда не присутствовал, как автор, в моих "хотелках". Я слышала о нем, но никогда не рассматривала для чтения. И тут я начинаю играть в игру "Открытая книга", и выбираю из предложенных книг "Компромисс". И это было и правда открытие!!! Приятнейший для меня слог, непередаваемый юмор, самоирония, атмосфера советской Эстонии просто заворожили. Так передать дух эпохи, вызвать ощущение присутствия в редакции, на выездных заданиях журналистов, на их вечеринках и застольях...Часть рассказов вызывают смех, часть - грустную улыбку. Автор высмеивает советских чиновников, их цензуру, идеологию, постоянный страх напечатать что то не то. Журналисты, которые описаны в рассказах, тоже все знают, понимают, но они в перманентном состоянии компромисса, компромисса со своими убеждениями, совестью, правительством, нежеланием уехать в Мордовию.Понравилась жизненность и настоящесть персонажей, среди которых нет хороших, нет плохих. Есть поступки людей, их реальность, и мотивы. И, зачастую, они вынуждены поступить именно так, пойти на компромисс.

— Ты не думай. Иногда лучше быть глупым.Первое и оно же главное, что хочется сказать. Лучше один раз прочитать саму книгу, чем с десяток отзывов о ней. Можно обратиться к аудиоверсии. Отличная начитка в исполнении Константина Хабенского имеет хорошие шансы усилить позитивный эффект. Это было моё первое знакомство с автором, и оно прошло на удивление удачно.«Компромисс» - это небольшой сборник зарисовок, в основу которых лёг жизненный опыт Сергея Довлатова. Главным образом, опыт, накопленный в период его работы в газете «Советская Эстония». Получился горько-сладкий коктейль с нотками здорового цинизма. Такая смесь юмористического и печального, которая, должно быть, неплохо характеризует многие явления жизни в то время, в той стране.Писатель наблюдает, что происходит вокруг, фиксирует, знакомится с разными людьми и маневрирует между начальством, требованиями общества и собственными литературными исканиями. Чтобы продолжать числиться в журналистских рядах, нужно идти на компромиссы. Да чего уж там, компромиссы и маневры нужны, чтобы сохранить для себя возможность, когда-нибудь быть может, реализовать свой талант. У автора получится убить двух зайцев одним выстрелом. Компромиссы в итоге конвертируются в творчество, доказательством чего служит данная книга. Довлатов на стадии компромисса ещё не планирует уезжать, не видит пока для себя такой перспективы. Но вопрос «остаться или уехать», кажется, уже витает в воздухе. Впрочем, компромиссы бывают разной интенсивности и значимости. Выбирая между покупкой двух дорогих предметов техники, можно остановиться на третьем, менее дорогом варианте. А можно выбирать между предательством друзей и собственной совестью. Всё это может делать одна и та же личность, поставленная в разные социальные рамки. Мы все, добровольно или вынужденно, прибегаем к компромиссам по ходу жизни. И это, в принципе, неплохо. Компромиссы во все времена служили самосохранению, в том числе и в масштабах человечества. Но я отвлеклась...Двенадцать компромиссов Довлатова, которые кто-то даже сравнил с подвигами Геракла ( Zhenya_1981 вот здесь), отличаются по форме и содержанию. На первый взгляд, большинство из них затрагивают важные вопросы по касательной. Но это один из художественных приёмов, позволяющих поднимать непростые темы. Общаешься с книгой, словно со старым приятелем, с которым вы решили поговорить за жизнь. При этом необязательно друг с другом во всём соглашаться.Довлатов делает обыденное увлекательным и быстро вовлекает читателя в свой мир. Как будто мы тоже побывали в кабинете редактора газеты или пообщались с Бушем, в котором «решительный нонконформизм уживался с абсолютной беспринципностью», и загадочным западным моряком. Время, описанное автором, кажется мне достаточно далёким в терминах социально-культурных кодов. Отсюда - забавная странность некоторых ситуаций, в которые попадает рассказчик. Точнее, они были бы весьма забавными, если бы принадлежали миру вымысла. К примеру, в компромиссе третьем Довлатову поручают освещать рождение ни много ни мало четырехсоттысячного жителя Таллинна. Такое событие случается не каждый день. Рождение человека, обречённого на счастье. Только природа не считается с социальными предпочтениями газетного руководства, и вышло так, что первым новорожденным в списке оказался не совсем подходящий кандидат.— На задании… Когда вас это останавливало?! Кто в декабре облевал районный партактив?.. — Генрих францевич, мне неловко подолгу занимать телефон… Только что родился мальчик. Его отец — дружественный нам эфиоп. — Вы хотите сказать — черный? — Шоколадный. — То есть — негр? — Естественно. — Что же тут естественного? — По-вашему, эфиоп не человек? — Довлатов, — исполненным муки голосом произнес Туронок, — Довлатов, я вас уволю…Дальше судьба тоже повела себя не слишком благосклонно к нашему корреспонденту, который хотел выполнить задание и получить гонорар. Бытовые предрассудки, конечно, живучи и не знают географических границ. Однако закрытость советской системы, вероятно, способствовала культивации частных предрассудков и мешала рассмотреть, как неприглядно подобное поведение выглядит со стороны. Как показывает история, свободная циркуляция идей, мнений и тенденций, пусть и дискуссионных, в большинстве случаев, мягко выражаясь, полезнее идеологической закупорки.ЦитатыВ журналистике каждому разрешается делать что-то одно. В чем-то одном нарушать принципы социалистической морали. То есть одному разрешается пить. Другому — хулиганить. Третьему — рассказывать политические анекдоты. Четвертому — быть евреем. Пятому — беспартийным. Шестому — вести аморальную жизнь. И так далее. Но каждому, повторяю, дозволено что-то одно. Нельзя быть одновременно евреем и пьяницей. Хулиганом и беспартийным… Я же был пагубно универсален. То есть разрешал себе всего понемногу. Ты хоть не врал бы! Кто эта рыжая, вертлявая дылда? Я тебя утром из автобуса видела… — Это не рыжая, вертлявая дылда. Это — поэт-метафизик Владимир Эрль. У него такая прическа…У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший. Заявляю без тени смущения, потому что гордиться тут нечем. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека.После этого было многое. Следствие, недолгий лагерь, фронт, где Быковер вымыл песком и щелочью коровью тушу. («Вы говорили — мой тщательно, я и мыл тщательно…») Наконец он вернулся. Поступил в какую-то библиотеку. Диплома не имел (Кембридж не считается). Платили ему рублей восемьдесят.Целый год между нами происходило что-то вроде интеллектуальной близости.— Нет ли у тебя в поле зрения интересного человека? — Есть. И он тебе кланяется.свернутьИтак, относительно простые жизненные сюжеты поданы в книге с изрядной долей самоиронии и трагикомизма. Авторский текст отличает умение посмотреть на себя критически. Довлатов не пытается понравиться, не скрывает своих слабостей, к примеру, пристрастия к алкоголю. Он не стремится казаться тем, кем он не является, - человеком, готовым поставить многое на карту ради каких-то высших идеалов или просто по глупости. По сути, он хочет писать о том, что его интересует и волнует, а не о том, что хочет услышать условная партия. Поэтому и компромиссы становятся необходимостью.

После трех прочитанных книг Довлатова я пришла к выводу, что его творчество нельзя разбивать на отрезки, произведения, подоплеки, недосказанности. Нельзя сказать, что, мол, «Компромисс» - вещь крутая, а вот «Чемодан» немного похуже. Довлатова можно воспринимать только всего, целиком, огромным глотком поглощая все его книги, книжули, книжонки, рассказы и заметки. Потому как… нет, ну а как иначе? Товарищи, это же ДОВЛАТОВ, он же такой… такой… вон какой, что даже слов найти невозможно!Однако данный отзыв спровоцирован все-таки именно «Компромиссом», поэтому постараюсь сосредоточиться и сказать несколько слов конкретно об этой книге. Слов, заметьте, исключительно хороших, восторженных и теплых.Книга состоит из 12 рассказов, в которых Довлатов описывает свое житье-бытье в Таллинне, свою работу в редакции «Советской Эстонии» и свои приключения. А этому человеку, видать, на роду было написано влипать в такие истории, что не поймешь, то ли умирать от смеха, то ли плакать навзрыд. Тут вам и замечательный фотограф от бога, только алкаш немного, и счастливый папаша Кузин, который, как положено всем новоиспеченным папашам, нажирается в зюзю и устраивает мордобой в ресторане, и продуктивная доярка в компании с молоденькой эстонкой, считающей Довлатова красивым (Тоже мне открытие! Детка, мы все знаем, что он красивый, что уж тут теперь!) и много кто еще. Все так ярко, сочно, но толика типичной русской тоски сквозит в каждом «компромиссе». И это все такое родное, такое знакомое, такое понятное. Но за это родное не стыдно, как за то, что творится, издается и создается сегодня.Вот казалось бы, книга-то небольшая, а поди ж ты! Что ни строчка, то цитата! Это ж каким надо быть человеком, чтоб так писать, чтоб так думать?! В маленьком объеме Довлатов вмещает все то, что многие авторы в десятки циклов втиснуть не могут. Поистине, краткость – сестра таланта. Умно, иронично, смешно, раскованно, местами до слез, местами за душу, иной раз и по почкам, но чаще, правда, по печени, Довлатов своей щедрой рукой дарит нам то, что нельзя оценить, взвесить и передать словами. Это такое хрупкое, но вместе с тем невероятно мощное чувство. Я бы его описала как Истинный Кайф Настоящего Читателя.После каждой книги Довлатова я еще несколько дней хожу как шальная. Глаза горят, душа поет, постоянно вспоминаются какие-то меткие выражения, отчего на лице периодически возникает глупая мечтательная улыбка. Окружающие шарахаются, но разве им объяснишь, что я не заболела, а просто мне очень нравится, как пишет этот человек.Жаль, нельзя уже сказать «Сережа, пиши еще!» Поздно мы своих гениев признаем.