Мажор. Право на ошибку бесплатное чтение

Пролог

Почти шесть лет назад…

Агата

— Платон, подожди! — я догоняю парня, когда он открывает дверь своей дорогой тачки.

— Ты что здесь делаешь? — резко поворачивается ко мне лицом, а я так же резко торможу, громко и часто дыша после марафона в пару километров.

Бежала, как угорелая, лишь бы успеть. Еще раз увидеть. Спросить.

Ведь он же объяснит мне, глупой, что это просто сплетни?

“Слышала, Платон завтра уезжает домой?”

“Жаль, я бы с ним еще разочек зажгла!”

“Какой же он красавчик!”

“Этого не может быть!”

Последнее — это мои мысли, о которых никто даже не догадывается. Глупые, наивные, но уж какие есть! Девчонки сплетничали на перемене, а я случайно мимо проходила. Платон — имя редкое, а его обладатель появился у нас в городе недавно. Бабушку любимую приехал проведать, тем самым вызвав фурор у всего женского населения нашего скромного района.

Включая и меня…

— Мы договорились встретиться… вечером…

— Вот вечером и приходи, — выдает парень с безразличием, а у меня сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Нет, не от быстрого бега, а от переживания — моя первая любовь сейчас закончится, толком не начавшись.

— Ты не рад меня видеть? — я настаиваю, хотя прекрасно понимаю, что зря.

Это правда, горькая и безжалостная. Парень злится и не скрывает этого, а значит, девчонки не соврали.

И меня, как я понимаю, посвящать в свои планы он даже не планировал…

— Слушай, что тебе от меня надо? — Платон захлопывает дверь автомобиля и делает шаг в мою сторону. — У меня дела, — разводит руками в разные стороны. — Срочные! — зачем-то громко добавляет, а лишь печально вздыхаю.

— Я мешаю?

— Мешаешь!

Как же я ненавижу свою жизнь — я всегда и всем мешаю. Даже поплакаться толком некому, у меня и подруг как таковых нет. Про мать промолчу — ей всю жизнь было “не до меня”.

Ненавижу свою школу… Ненавижу этот долбанный город…

Я себя тоже ненавижу!

А сейчас так и подавно кажусь себе жалкой, никчемной, брошенной…

— Зачем ты так…

— Посмотри на себя и на меня, — со злостью выдает мне парень прямо в лицо, а я мысленно усмехаюсь.

“Спасибо, хоть убогой не назвал!”

— Погуляли, развеялись, у нас разве что-то было? — приподнимает одну бровь вверх в ожидании ответа.

Это в моем понимании он — принц на белом коне, о котором девушки мечтают, начитавшись любовных романов. А в его я…

Здесь можно много и долго перечислять — взгляд парня говорит лучше любых слов.

— Зачем ты тогда со мной встречался? — я все же надеюсь, что Платон всё это говорит сгоряча, так как дела у человека. А я задерживаю, но ведь мне нужно знать эту чертову правду.

Какой бы горькой она не была…

— Скучно было, — парень пожимает плечами.

— Ты… уезжаешь? — в моих глазах появляются слезы, но я до победного пытаюсь с ними бороться. — А как же… мы?

— Разве я что-то тебе обещал? — парень приподнимает одну бровь вверх.

— Но я люблю тебя…

— Все любят бабки моего отца, — он усмехается со злостью, а мне становится обидно.

Я поверила! Решила стать для него единственной. Отдала свое сердце.

А он его разбил вдребезги.

— Не веришь? Ну и черт с тобой! Только знай, милый, — последнее слово произношу с издевкой. — Если хоть раз окажешься на моем пути, очень сильно об этом пожалеешь.

И я даже не подозревала в тот момент, насколько пророческими окажутся мои слова…

Месть…

Это круче, чем любовь.

Или все-таки нет?

Глава 1

Наши дни…

Агата

— Ты уволена, Черныш!

— В смысле?

На лице начальницы ни единой положительной эмоции, и, кажется, она не шутит. А я, наоборот, округляю глаза, так как злобная фурия скорее всего караулила именно меня. Даже порог агентства переступить не позволила — в нее бес вселился, что ли?

А может, магнитные бури так повлияли на женщину? Прямо разорвать меня готова, только я до сих пор не понимаю — за что?

— Сейчас тебе вынесут твои документы, расчет получишь на карту, и вуаля! — начальница делает круговые движения указательным пальцем в воздухе и ехидненько так кривится.

Ну, знаете ли, это уже перебор. Вот так, без объяснения, прямо на пороге — наша “любимая фурия” совсем страх потеряла? Придется напомнить, сколько бабла я принесла ее модельному агентству. Сколько контрактов отработала, ни разу не сославшись на усталость.

И тут на тебе, Агата, кушай и не обляпайся.

Со мной такой номер не пройдет — не на ту нарвалась!

— Вообще-то, вы нарушаете условия нашего контракта, — я все еще держу себя в руках, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все кипит, бурлит и вот-вот выплеснется наружу.

— Можешь подать на меня в суд! — усмехается Инесса Брониславовна мне прямо в лицо.

— А если подам? — провоцирую начальницу, так как ничего другого она мне не оставляет.

Ну, не истерику же здесь закатывать, в самом-то деле. Да и я вроде как девушка культурная, хоть и с периферии.

Почему, черт возьми, все, кто живет в областных центрах, считают нас лохушками?

“Безвкусица!”

“Фу, колхозница!”

“И эта в модели рвется…”

И так по кругу, одно и то же. Не надоело? Я, между прочим, больше этих расфуфыренных кукол отпахала на родное агентство. Да, кстати, и клиенты почему-то выбирают именно мою физиономию для каталогов, рекламы и обложек журналов.

А во всем виновато… мое место рождения.

Кто бы знал, как я иногда ненавижу этот маленький городок, коих тысячи на просторах нашей необъятной родины, в котором я родилась!

Ну почему не в столице?!

— Слушай, Черныш, — Инесса Брониславовна поворачивается ко мне лицом, хотя перед этим уже продемонстрировала мне спину. — А ты не много ли на себя берешь?

— Да мне-то уже терять нечего, — пожимаю в ответ плечами. — Вы меня только что уволили!

— Наглая провинциалка!

— Ничего нового, — усмехаюсь, но продолжаю твердо смотреть в глаза начальнице. — Хоть объясните, за что, — не даю женщине возможность уйти от ответственности, ведь должна же быть веская причина.

Инесса или фурия, как ее девочки называют за спиной, тетка неплохая, хоть и орет много. Часто не по делу, лишь бы значимость свою показать. Ее давно уже никто не боится всерьез, но все делают вид, что каются во всех смертных грехах, стоит только нашей фурии открыть рот.

Хотя и коллективчик тут подобран “со вкусом” — стукачи сплошные, завистники и любительницы посплетничать. Причем припишут тебе то, чего и в помине не было.

И как я здесь три года продержалась? Самой страшно становится, едва представлю…

— Ты зачем Саранскому из “Алекс-плюс” по башке бутылкой дала? — прищуривается Инесса, а я с облегчением вздыхаю.

Хоть причину назвала, а то бы я себя поедом ела, гадая, что же сделала не так.

— Так он приставать начал, на брюках пуговицу оторвал, на блузке рукав…

— И что?

Инесса нагло меня перебивает, но мне, если честно, на это плевать. Удивление вызывает ее вопрос — она в своем уме? Толстый боров, который заплатил ей бабки за рекламу, еще не купил меня. И уж никак не имеет права распускать свои грязные, потные и жирные лапы. Фу, противно становится, как вспомню этот ад…

— Да пошла ты, — выхватываю документы у подошедшей кадровички, выдавая последнюю фразу Инессе прямо в лицо, разворачиваюсь и выхожу на улицу.

Мне конец. Причем полный. А я только начала свободно дышать и строить планы на будущее.

В одночасье урод с баблом разрушил мою жизнь — ни денег, ни работы, ни радужных перспектив. Одним словом — полный ноль.

— И чего ты ревешь? — слышу рядом женский голос и поворачиваюсь в его сторону.

Вот это я ушла в себя, что называется — и сама не поняла, как оказалась на лавочке в небольшом парке. Никого в округе — еще бы, рабочий день в разгаре. Лишь милая бабулька с палочкой, которая сидит со мной рядом и с удивлением смотрит мне в глаза.

— Что, простите? — я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони.

— Парень бросил? — бабуля проявляет настойчивость, но мне сейчас плевать.

— Нет, — честно отвечаю, мотая головой из стороны в сторону.

— Из дома выгнали?

— Кто?

Я удивляюсь, причем открыто, поражаясь чужой логике. Других вариантов нет, почему человек плачет? Например, у него что-то болит. Или…

Дальше и у меня с логикой и предположениями туго, поэтому тупо пялюсь на бабульку в ожидании дальнейшего допроса.

— Муж, родители, — пожимает старушка в ответ плечами.

— Мужа у меня нет, родители далеко, — отвечаю на автомате, так и не понимая до конца, зачем перед ней оправдываюсь.

— Болит чего?

— Нет, — снова мотаю головой, слыша, как моя собеседница усмехается.

— Так а ревешь тогда чего?

— Уволили с работы, за квартиру нечем платить, и вообще…

— Тоже мне, нашла проблемы, — машет бабка рукой, а у меня слезы снова текут по щекам, как представлю, что придется возвращаться в общагу.

Да это еще мелочи — мне теперь нечем платить за учебу!

— Хочешь совет? — старушенция снова привлекает мое внимание, и я теперь просто на нее пялюсь, больше не пытаясь понять какой-либо логики. — Закрой глаза, подумай о чем-то хорошем, посчитай до сорока…

— И работа сама ко мне придет?

— Жизнь наладится, дурочка! — смеется бабулька, а я на автомате закрываю глаза.

Море, пальмы, песок, легкий бриз… Раз, два, три…

Тридцать восемь, тридцать девять… сорок!

Глаза резко открываю и поворачиваю голову вправо. Никого. Пусто. Может, у меня глюки?

— Пора отдыхать, — я встаю с лавочки и едва делаю шаг, как мой взгляд утыкается в противоположную сторону улицы.

— Этого не может быть! — отступаю и тут же плюхаюсь назад на скамейку. — Мне мерещится, — мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя то ли галлюцинации, то ли свои глупые мысли. — Черт! — тут же вскакиваю, так как наконец-то меня осеняет.

Чего это я сопли распустила? Вот он, мой шанс на новую жизнь!

Бегом! И как можно быстрее!

Иначе буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь…

Глава 2

— Адалин… Адлаи… Тьфу ты, черт, — последнее бухту себе под нос и собираюсь с духом, чтобы правильно произнести это трудновыговариваемое имя-отчество: — Аделаида Ростиславовна!

— Вы мне, девушка? — невысокая женщина поворачивается лицом в мою сторону, хотя уже взялась за ручку двери.

А я пытаюсь унять дыхание и заодно сердцебиение — бежать пришлось довольно быстро, лишь бы успеть поймать эту Аделаиду возле входа. Странный вопрос, если честно, учитывая, что женщин с таким именем днем с огнём не сыщешь. А уж в комплекте с довольно редким отечеством и подавно, но сейчас не время разбираться в чьей-либо логике.

Мне бы уговорить её, хотя тётка она серьёзная. Странно, как вообще в нашем городе оказалась. Насколько мне известно, бывает она здесь крайне редко — раз в год, и то под вопросом. Такую, как эта Аделаида, нахрапом не возьмёшь. Тем более, это я к ней обращаюсь, а не наоборот.

Придётся хитрость применять, но для начала…

— Вы меня не узнаёте? — я расплываюсь в улыбке, хотя по хмурому взгляду Аделаиды понимаю, что не узнает.

Впервые видит. И не скрывает своего раздражения. Как это я посмела её задержать?

— Девушка, что вы от меня хотите? — нервничает моя собеседница, а я набираю полные лёгкие кислорода и выдаю на одном дыхании:

— Пять лет назад вы сидели в жюри конкурса “Мисс”… - я произношу название города, но женщина абсолютно равнодушна к данной информации.

— Допустим, — кривится, косится на дверь, лишь бы поскорее отсюда свалить.

— Я тогда победила, а вы оставили мне свою визитку, — стараюсь не нервничать и ни в коем случае не вспылить, хотя вижу по взгляду Аделаиды, что зря стараюсь.

Мне интересно, все эти Инессы, Аделаиды, Элеоноры специально становятся хозяйками агентств моделей? Чтобы все язык ломали, пока обратишься к ней. Еще и отчества — мать честная, все как на подбор, фиг выговоришь правильно с первого раза.

Еще и взгляд такой, что вот-вот сожрет тебя на завтрак. Хищница. Акула бизнеса. На уме только бабки, бабки, бабки…

— Деточка, я этих визиток в день раздаю по сто штук, — резко выдает женщина. — От меня ты что хочешь?

— Хочу к вам в агентство устроиться! — честно заявляю, на что Аделаида приподнимает одну бровь.

— Вот как! Удивила! Пять лет ждала, чтобы сейчас устроиться ко мне в агентство?

— Я вам писала на почту, высылала свое портфолио, — перечисляю, но по глазам своей собеседницы вижу, что все мои письма давно покоятся в папке “Спам”. — Несколько раз писала, но вы не ответили.

— Значит, ты мне не подходишь! — отворачивается и открывает дверь, но я не могу так просто сдаться.

Главный офис агентства моделей “Diamonds” находится, конечно же, в столице. Ну и плюс восемь или десять филиалов, включая наш город. Аделаида Ростиславовна занимает весомое место в модельном мире — в ее команду попасть не так просто, как кажется.

И я, по ходу, пролетаю мимо, как фанера над Парижем.

Вот тебе и “жизнь наладится”, Агата.

Неудачница. Провинциалка. Полная…

— Подождите! — кричу громко, когда перестаю себя жалеть. — Дайте мне шанс!

Женщина застывает на месте, несколько секунд смотрит на стеклянную дверь, а после снова поворачивается ко мне лицом.

— Ну, пойдем, — кивает на вход, а я быстренько вбегаю по ступенькам следом за Аделаидой. — Шанс, говоришь? — интересуется, следуя, как танк, прямо, по дороге кивая сотрудникам в знак приветствия. — Для массовки сойдешь.

— Какой массовки? — останавливаюсь, так как не совсем понимаю, о чем она. — Я проработала на ваших конкурентов три года, если не больше. У меня солидное портфолио, имя…

— Да нихрена у тебя нет, деточка! — резко выдает Аделаида и открывает одну из дверей. — Заходи, — пропускает меня первой и бухтит себе под нос: — Попробуем сделать из тебя что-то стоящее…

— Ким, — довольно высокий паренек с фотоаппаратом на шее протягивает мне руку. — Новенькая? — приподнимает одну бровь, искоса рассматривает меня, но нашу игру во взгляды прерывает Аделаида:

— Временная! До кучи сойдет!

— Объясните, что здесь происходит, я не понимаю…

— Объясню! — прерывает меня женщина. — Живо переодеваться.

Белый медицинский халат, едва прикрывающий попу, на шее штуковина, которой обычно врачи слушают пациентов (черт, даже не знаю, как она правильно называется), высокие каблуки, распущенные волосы…

— Сейчас мы из тебя сделаем красавицу, — миленькая девушка колдует над моим лицом, пока я сижу в кресле. Мысли у меня, конечно же, одна другой витиеватее, только я гоню их прочь. Шанс свой я использую на все сто.

Слава Богу, хоть не голой придется сниматься…

— Одна из солидных фармацевтических компаний расширяет рынки сбыта, а так же открывает новую сеть аптек по всей стране, — Аделаида тарахтит, а я пытаюсь вникнуть в суть между щелчками камеры. — Новое лицо, возможно даже два, пока только заказ на бигборды, вывески на аптеках, ну и парочка презентаций, где придется сниматься в роликах. Как она тебе? — последний вопрос женщина адресует Киму, а тот в ответ отрывается от экрана и расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба.

— Моей малышке она нравится, — гладит камеру рукой, а я у меня глаза на лоб лезут.

Кому я нравлюсь? Малышке? Боже, к каким извращенцам в логово я попала? А с виду приличное модельное агентство. Одна меня “временной” назвала, в массовку какую-то непонятную записала, другой фотоаппарат “малышкой” называет.

Дурдом, честное слово. Причем, самый что ни на есть настоящий.

— Страсти дай, детка, огня! — умничает Ким, а я хоть и пытаюсь удовлетворить его запросы, но хоть убей, не понимаю, нафига оно надо.

Какая страсть? Какой огонь? Если физиономия твоя будет висеть на входе в аптеку! Контрацептивы может рекламировать еще заставят? Ой, мамочки, вот это я влипла!

И это, черт бы их побрал, солидное агентство!

Может, я погорячилась со своим “шансом”?

— Достаточно! — командует Аделаида Ростиславовна спустя время, а я готова упасть прямо здесь замертво.

Все соки выжали из меня, но я стойко держалась. Так просто я не сдамся, раз уж дали мне возможность себя проявить. Я давно привыкла к тяжелому труду, поэтому нытье в данном случае считаю непозволительной роскошью. Либо я срублю Джек-пот, либо…

— Когда ждать результаты? — интересуюсь, когда Ким отворачивается, а Аделаида ехидно так усмехается.

— Мы тебе позвоним, детка!

Вот же стерва! Даже не скрывает своего превосходства, открыто демонстрируя, какое я ничтожество, по ее мнению. Глаза очень громко орут:

“Сними розовые очки, дорогая! Никто тебе звонить не собирается!”

И теперь до меня окончательно доходит, что меня тупо использовали…

А теперь просто избавляются, как от ненужной вещи…

— Вы не позвоните, — печально констатирую факт, наблюдая ехидные усмешки фотографа и хозяйки агентства. — Вы даже не попросили оставить вам мой номер телефона.

— Послушай меня, крошка, — Аделаида становится серьезной, только вот мне, если честно, сейчас плевать на ее нравоучения. — Ты, конечно же, девушка фактурная, симпатичная и харизматичная, но мне нужны лучшие.

— Лучшие когда-то тоже начинали с нуля…

— Вперед, кто мешает? — Аделаида Ростиславовна пожимает плечами. — Пробейся с низов, и тогда я посмотрю, достойна ли ты представлять мое агентство или нет.

— Понятно…

— Это один из самых крупных контрактов, за который борются сразу несколько конкурентов, — женщина поясняет мне, как будто ничего я не понимаю в этом бизнесе. — Поверь моему опыту, — намерено делает паузу, не отводя пристального взгляда. — Выберут одну из самых известных моделей.

Логично, только я все равно не понимаю, меня зачем она сюда притащила? Ах да, “шанс” новичку дала. Ну и в массовку меня впихнуть — вроде как работало агентство, подбирало моделей.

А по факту все давно уже куплено, подстроено и…

— Я так понимаю, мне сейчас нужно вам “спасибо” сказать? — язвлю, едва сдерживая слезы, хотя на языке вертится парочка нелицеприятных фраз.

Я же девушка с провинции — мне простительны вульгарные словечки и поведение истерички. Если что, спишут на происхождение — я уже давно к этому привыкла.

— Зайдешь через пару дней к Киму, он тебе фото подарит, — улыбается начальница, как будто делает мне величайшее одолжение. — Считай, бесплатно тебе портфолио пополнили.

Косится на парня, а тот поддакивает Аделаиде. Ну, стерва, ты еще пожалеешь, что так со мной обошлась. Это, по ее мнению, “шанс”? Пробы, в которых у меня вообще нет никаких шансов — даже боюсь представить, сколько знаменитых моделей будут подсовывать директору этой самой фармацевтической компании.

Куда уж нам, провинциалкам, до них…

Настроение на нуле, когда иду домой. К черту общественный транспорт — лучше пешком прогуляюсь, может, какие мысли в голову придут. Но их нет, хоть ты тресни, а настроение падает ниже плинтуса.

— Неудачница! — ворчу себе под нос, когда захожу в съемную квартиру. — Дура доверчивая! — швыряю ключи на тумбочку и направляюсь в спальню.

Делаю глубокий вдох, затем резкий выдох и падаю спиной на матрац. Закрываю глаза, чувствуя, как предательские слезы все же прорываются наружу.

Мне обидно и безумно стыдно.

Что придется возвращаться домой. В нищету, из которой я еле-еле вырвалась.

— Ненавижу…

Глава 3

Платон

Что ж так башка-то трещит! Как будто кто-то специально по ней бьет молотом — бабах, бабах, бабах! Пульс громко стучит в висках, и, кажется, сейчас моя головушка просто разорвется на несколько частей.

— Платон Романович… — слышу женский голос и поднимаю глаза.

— Что?

Даже говорить больно, теперь еще и звенит в башке. И таблетки не помогают, да что, черт возьми, происходит?

— Вы модель выбрали? — секретарь знает о моей головной боли, поэтому разговаривает тихонечко, но мне-то от этого легче не становится.

Хочется сейчас закрыться в спальне на сто замков, завалиться в кровать и послать весь этот чертов мир нахрен. Лишь бы все заткнулись. Не трогали меня.

Боже, когда же я наконец-то высплюсь по-человечески? Работа, работа и одна сплошная работа уже год, если не больше. Вот же подфартило мне, так подфартило. Жил себе спокойно, не тужил, шлялся по клубам, зажигал с девчонками, тратил папины деньги, гонял на крутой тачке по городу, и тут на тебе, сынок, “подарочек”.

Всем на дни рождения дарят нормальные подарки — дорогие машины, квартиры, виллы, личный счет с шестью нулями, а мне предки организовали геморрой.

А как иначе можно это назвать?

— Я решил отойти от дел, — заявил отец, когда я меньше всего ожидал от него такой подлянки. — Мы с мамой уезжаем за границу, а ты, — направил папаша указательный палец в мою сторону, — возглавишь мою компанию.

— Не смеши, — я скривился, продолжая сидеть в вальяжной позе в кресле. — Ты и дня не проживешь без своей корпорации.

— Представь себе, смогу, — усмехнулся отец, но я особо не парился в тот момент.

Уже не в первый раз он заводил подобный разговор. Правда, о загранице заикнулся впервые. Что это еще он себе напридумывал?

Не иначе, как башкой треснулся и сотрясение себе заработал вкупе с амнезией.

Только я-то здесь при чем?

— Пап, ну какой из меня директор? — я все еще не осознавал до конца, что отец не шутит. — Да и работничек, — усмехнулся, вспоминая свою недолгую “трудовую деятельность”, — сомнительный, — добавил, но на лице родителя ни одна эмоция не промелькнула.

Да ладно, мы это уже не раз проходили. Пожурит, даже поорет, но тут вступится мама, уговорит отца в очередной раз не лишать меня наследства, не блокировать карты и не нервничать, так как сердце слабое в последнее время. Нагрузки большие, еще и я нервы любитель помотать, за что становится стыдно.

Иногда. И то недолго.

Работать — это не для меня, хотя я честно пытался. Ровно две недели. И то через день, так как по утрам башка трещала от загулов. Проще меня уволить, чем терпеть мои закидоны.

Ну реально, какой из меня директор? Я и дня не продержусь в кресле генерального, и отец это прекрасно знает.

Тогда в чем же дело?

— А дело в том, сынок, — начал папаша, а я мысленно прикусил язык, так как последний вопрос, кажется, вслух произнес. — Тебе пора взрослеть и научиться нести ответственность.

— За кого? — я округлил глаза.

— Прежде всего за себя, — скривился отец, на что я ухмыльнулся.

— Ну, слава Богу, а то я уж подумал, ты в очередной раз решил меня женить.

— Сам решишь, на ком тебе жениться, только все равно я своего решения не изменю, — отец встал с кресла, заставив меня задрать голову. — Значит так, сынок, пора взрослеть.

— Зачем? — я произнес с безразличием в голосе, на что мой родитель вспылил:

— Затем, что ты — мужчина, а не маленький ребенок!

Ого, уже даже голос повысил, но это ненадолго. Аккурат до того момента, когда в кабинет войдет… мама. Спасительница моя, ну наконец-то. А то я уж всерьез начинаю задумываться, что сейчас будет жесткий облом моим загулам.

— Мамуля, хоть ты ему скажи… — начал я елейным голосом с улыбкой на устах, но тут же меня перебил громкий ор:

— Выйди отсюда! И дверь закрой с той стороны! Хватит, Дарья, ему сопли вытирать! Я принял решение! И менять его не намерен!

Вот это поворот, которого я точно не ожидал! Неужели серьезно решил меня приструнить? Так раньше надо было, папа, воспитанием заниматься. А то у нас работа на первом месте — даже не заметил, как сын вырос.

— Круто! — я проводил взглядом маму, которая вышла из кабинета, даже слова не сказав в ответ. — И что дальше?

— А дальше, сынок, я заблокировал все твои карты, и с завтрашнего дня ты живешь на зарплату генерального директора! И только я решаю, платить тебе ее или нет.

— Считай, я поверил, — кивнул и демонстративно похлопал в ладоши. — Это все?

— Каждый месяц я буду ставить тебе планы и проверять, выполнил ты их или нет, поэтому, — папаша намерено сделал паузу, чтобы я окончательно впечатлился. — Откосить не получится.

— Смешно, — я скривился и поднялся с кресла. — Всего хорошего! — развернулся и направился к выходу, делая по дороге отцу ручкой.

Напугал, как будто в первый раз грозится! Очень страшно! Прямо коленки трясутся!

Да не посмеет он заблокировать карты. И усадить меня в свое кресло у него не получится…

Серьезность намерений папаши я в полной мере “прочувствовал” на следующий день, когда заправлялся.

— Ваша карта заблокирована, — кассир отдала мне кусок пластика и внимательно посмотрела на меня. — Другие есть?

— Конечно, — я усмехнулся, а внутри все замерло.

Все три карты заблокированы! И налички ни копейки в кармане!

Впервые в жизни мне стало стыдно…

Ну, папенька, держись, дорогой!

Как бы потом жалеть не пришлось!

Что лишишься из-за своей прихоти единственного сына…

Навсегда…

— Так что там с моделями, Платон Романович? — секретарь возвращает меня в реальность, а то я слегка из нее выпал, как тут же резко открывается дверь в мой кабинет.

Только двое уникумов могут так нагло врываться в мое личное пространство. Друзья ведь. Настоящие. Такие же раздолбаи в прошлом, как и я, зато теперь за ум взялись. Только сейчас мне бы отлежаться.

И никого не слышать. Особенно Кирилла — этот тихо в принципе не умеет разговаривать.

— Аленушка, солнце мое! — расплывается парень в улыбке на все свои тридцать два зуба. — Я так рад тебя видеть!

— Как командировка, Кирилл Александрович? — милая Алена для нас не просто секретарь.

Друг, наставник, жилетка даже иногда.

Я выставил отцу единственное условие — своего помощника подберу сам. Лично. И это не обсуждается.

Кто бы только знал, какой табун девушек прошелся по моей нервной системе за неделю, пока я выбирал секретаря! Что только не делали, лишь бы их на работу взяли — и глазки строили, и блузки расстегивали, парочка даже намекнула, что не против… интима во время перерыва.

Господи, за что мне это наказание?

— Отлично! — Кирюха падает на один из свободных стульев, продолжая скалиться. — Все готово к открытию двух новых аптек.

— Орать-то так зачем, — ворчу, закрывая глаза и потирая виски. — Как же меня все достали!

— Что с ним? — слышу шепот друга, а после такое же тихое:

— Голова с утра раскалывается.

— А таблетки? — не унимается Кирилл, а я в ответ кривлюсь, открывая глаза:

— Самый умный?

— Ладно, буду потише, — пожимает парень плечами. — Что с моделью, Платон?

— Задолбали вы меня с этой моделью! — откидываюсь на спинку кресла, громко выдыхая, ибо головная боль уже зашкаливает за предельную норму.

Неделю мозг мне выносят — не могут сами, что ли, выбрать? Почему я? Других дел у меня нет, как тратить уйму времени на пересмотр кучи фотографий?

— Аленочка, два кофе с коньячком, — командует Кирилл и тут же выставляет руку вперед, не давая мне возможности даже рта открыть. — Не обсуждается! Надо сосуды тебе расширить, чтобы кровь поступала в голову.

— Лучше молотком двинь, — снова массирую пальцами виски, но больше не сопротивляюсь.

Надо расширить — будем расширять. Мне сейчас, если честно, все равно. Даже спорить лень. Лишь бы отстали все эти советчики хреновы.

С Кириллом мы знакомы еще со школы — даже не помню, чтобы хоть раз ссорились. Меня хоть заставили работать в воспитательных целях, а у друга ситуация похуже. Отец нашел себе молодую жену, которая родила ему нового наследника, а Кирилла с матерью выгнал на улицу без гроша в кармане. Благо хоть квартиру с тачкой не отобрал, и на том спасибо.

Но Кирилл простить ему предательства не смог. Мать начала бухать, причем жестко, ну и печальный финал. Парень долго отходил от потери близкого человека, но на то мы и друзья, чтобы не просто тусить вместе. А поддержать в трудную минуту.

— Давай со мной в команду, — предложил я Кирюхе, когда отец не оставил мне выбора. — По бабкам нормально, да и людьми себя почувствуем. Если честно, то задолбало уже без конца и края слышать в спину это дурацкое “мажор”.

— Блин, Платон, я же нихрена не умею делать! — мой друг развел руками в разные стороны.

— Можно подумать, я умею, — скривился я в ответ, но Кирилла тогда уговорил.

От “блинов” пришлось отучать — с солидными людьми придется общаться. Я и сам любитель крепких высказываний, но исключительно в кругу друзей или мысленно.

Тут мне никто не запретит. Да и не услышит…

— Платон, завтра надо дать ответ, — начинает Кирилл, а слегка вспыхиваю:

— Кто у нас коммерческий директор? Вот тебе и карты в руки!

— Здрасьте, приплыли, — фыркает парень в ответ. — Подпись чья будет стоять на договоре? Генерального?

— А-аа…

— Вот и не перекладывай с больной головы на здоровую, — усмехается Кирилл. — Слушай, дай хоть поглазеть, — тянется к моему столу и берет первую стопку фотографий.

— Мать честная, — листает карточки, периодически округляя глаза. — Тут работы непочатый край! А вот с этой рыженькой я бы зажег, — машет фоткой в воздухе, но мне абсолютно безразлично.

Ладно, придется выбирать, а то ведь не отстанут от меня с этой моделью. Да и агентства ждут результата — завтра крайний срок, дальше затягивать нет времени.

Беру первую попавшуюся стопку, а их аж целых десять, и перелистываю карточки.

Боже, как я раньше-то с подобными зажигал! Страшные, как вся моя жизнь, тощие, одни ребра торчат — я даже сейчас понять не могу, что ищу.

— Фигня какая-то, — швыряю стопку на стол, но немного промазываю. Часть фотографий падает на пол, а я наконец-то не сдерживаюсь: — Твою ж…

— Платон Романович! — с издевкой произносит Кирилл. — Ты же генеральный директор, а выражаешься, как…

— Отвалил бы ты от меня, — наклоняюсь и начинаю собирать карточки с пола.

— Учить тебя и учить, — смеется друг, а по совместительству коммерческий директор моей компании, но я пропускаю мимо ушей.

Последняя фотография валяется на полу. Все остальные поднял. Только почему-то глаз именно сейчас цепляется за изображение симпатичной девушки.

Как-то предыдущие не зацепили, а эта…

— Кристи Мэй, — читаю на обратной стороне карточки, когда поднимаю ее с пола, и снова поворачиваю изображением к себе. — Они специально такие дурацкие псевдонимы себе придумывают?

— Нашел? — Кирюха привстает со стула и пытается заглянуть, а я не свожу взгляда с фотографии.

Невысокая, темненькая, с приятными формами— все, как мне нравится. Серьезный, осознанный взгляд, а не то что эти разукрашенные фифы с типа “страстью” на физиономии. Фу, противно смотреть, но только не сейчас.

— Агентство моделей “Diamonds”, - снова читаю на обратной стороне карточки. — Вызывай! — поднимаю взгляд на опешившего Кирилла. — Будем завтра переговоры вести.

— Как скажешь, — парень пожимает плечами и выходит из моего кабинета, а я все никак не могу оторвать взгляда от фото девушки.

— Кристи… Кристи… Что-то не припомню, — бубню себе под нос, рассматривая внимательно симпатичное личико.

Никак не припомню, как ни пытаюсь память напрячь. Даже голова, кажется, перестает так сильно болеть, пока внимательно рассматриваю изображение этой Кристи.

И с каждой минутой мне все больше кажется, что девушку на фотке я где-то уже видел.

Только вот где?

Глава 4

— Добрый день, — невысокая женщина с серьезным лицом переступает порог моего кабинета. — Мне назначено на два.

— Присаживайтесь, — киваю на один из свободных стульев, пытаясь вспомнить, как же зовут эту хозяйку модельного агентства.

Вот же папа, черт бы его побрал! Пристал со своей новой рекламной кампанией!

— Сынок, расширяйся, заодно и презентацию подготовьте! Да, макеты мне по электронке вышли.

Как будто без его длинного носа никто ничего решить здесь не может! Куда уж нам до моего папеньки…

— Слушай, а сам я не могу утвердить? — я попытался возразить, но услышал твердое в ответ:

— Еще рано тебя выпускать из-под контроля!

Ну вот, а как все прекрасно начиналось!

Помню, как ворвался пулей в кабинет отца в родном доме и подлетел к столу.

— Ты офигел? — уставился на любимого родителя, так как кислород он перекрыл мне по всем фронтам. — Что за ерунда происходит?

— Тон смени, мальчик, — отец вальяжно снял очки и оторвался от чтения бумаг. — Я же тебе вчера предоставил право выбора, что не так?

— Ты не предоставил, — прямо перед его носом я помотал указательным пальцем из стороны в сторону. — Ты загнал меня в тупик.

— Пусть так, но согласись, — усмехнулся отец и откинулся на спинку кресла. — Я имею на это право.

— Не имеешь!

— Щенок!

Ну вот, а делает вид, что может держать себя в руках. Да уж, папа, какой же ты предсказуемый! Я прекрасно понимал в тот момент, что он победил, но надо все равно хоть какие-то условия выставлять, а не полностью капитулировать.

Только ни одной стóящей мысли в голове на тот момент не было, да и откуда бы ей взяться? Я никогда не имел дела с бизнесом родителя.

Да я даже понятия не имею, как контракты эти выглядят. И уж тем более, как происходит процесс производства.

Единственное, что знаю наверняка — это адрес офиса. Ну и где кабинет отца находится, если вдруг деньги срочно понадобятся.

И как ни странно, именно тогда мне стыдно не было. Я просто привык к такой жизни.

Отцу читать лекции поздно, но я все равно рискнул:

— Слушай, пап, ты бы таким категоричным раньше был, — скривился, так как самому тошно становилось. — Лет так десять-пятнадцать назад. Внимания бы мне побольше уделял, интересовался моими успехами и достижениями.

— Может, еще на каруселях тебя стоило покатать? — съязвил отец, но я, как ни странно, не вспылил.

— А даже если и на каруселях, что плохого? Ты вечно в делах, бизнесе, командировках, приемах и офисах. Везде, кроме дома, — я пристально смотрел отцу в глаза, наблюдая, как все же совесть в человеке промелькнула. — Тебя интересовали друзья, адвокаты, сотрудники, компаньоны, — намеренно сделал паузу, глядя, как мой родитель опускает глаза в стол. — Все, кроме сына.

— Я деньги зарабатывал…

— Да не в деньгах счастье, папа! — я слегка повысил голос, чтобы достучаться до него. — Мариновать их теперь, что ли?

— Ты не прав, сынок, — отец поднял глаза на меня, а я лишь громко вздохнул в ответ.

Не понял он нихрена, так стоит ли сейчас перед ним распинаться? Кроме конфликта ни к чему хорошему наш диалог не приведет. Хочет, чтобы я повзрослел, как он выразился?

Посмотрим, что из этого получится…

— Аделаида Ростиславовна Мягчинская, — женщина протягивает визитку Кириллу, сидящему по левую сторону от меня. — Агентство моделей “Diamonds”.

— Терехов Платон Романович, — киваю женщине в ответ. — Кирилл Александрович, наш коммерческий директор, и Константин Игоревич, наш главный юрист, — кивком указываю на парня, сидящего по правую сторону вдоль стола.

Такой же раздолбай в прошлом, как и мы с Кирюхой, только немного серьезнее. У него статьи всех кодексов вместе взятых на лбу написаны. Я до сих пор не могу понять, как Костя умудрялся совмещать ночные загулы с дневной учебой. Золотая медаль! Красный диплом!

Мать честная, вот это рвение у человека! Еще и занудство в придачу — этот кого хочешь своими юридическими терминами в гроб загонит, особенно судей с прокурорами на заседаниях, ну и нас с Кирюхой за компанию.

Мы-то привычные, а вот женщина сейчас слегка офигеет, если Константин рот откроет.

Любит человек, чтобы все было по закону!

— Славик, — женщина представляет паренька, стоящего рядом, а мои друзья усмехаются, пряча улыбки за ладонями. — Точнее, Вячеслав, мой помощник.

Господи, где она его только откопала? Хотя, чего только не встретишь в модельном бизнесе! Чучело! Самое настоящее! Я бы в жизни такого не взял к себе в помощники, но мне лично все равно.

Может, он человек хороший, а главное — ответственный, но я привык судить всех по своему вкусу.

Хреновая привычка. Пора от нее избавляться…

— Я так понимаю, — начинает Аделаида (надеюсь, имя правильно запомнил), когда Алёна ставит перед ней шашку с кофе, — что вы, Платон Романович, выбрали моих девочек для вашей новой рекламной кампании, — скорее утверждает, чем задает вопрос, а я в ответ лишь киваю.

— Все верно.

— Могу узнать, кто именно вас заинтересовал?

Надо же, каменная статуя — ни одной эмоции. Не женщина, а какой-то робот, хотя в бизнесе не может быть в принципе эмоций. Мне нравятся подобные начальницы, знающие себе цену.

С такими легче найти компромисс. Все четко, безэмоционально и сугубо по делу.

— Вот эта девушка, — влезает Кирилл и протягивает фотографию женщине. — Кристи Мэй, — добавляет, а я не свожу взгляда с Аделаиды.

Странно, десять минут, пока шла официальная часть нашей встречи, тётка стойко держалась, а тут вдруг… поплыла. Брови ползут вверх, глаза округляются, кстати, и у Славика тоже лицо сильно видоизменяется. Они переглядываются, а после женщина переводит взгляд на меня.

— Что-то не так? — приподнимаю одну бровь и откидываюсь на спинку кресла.

— Вы… уверены? — женщина чуть ли не заикается, не отводя от меня глаз. — Что вам… нужна… именно она?

— Вы не ответили, что не так, — усмехаюсь, наблюдая за столь странной картиной. — Уважаемая Аделаида…

Черт, как же отчество-то у нее?

— Ростиславовна, — заканчивает вместо меня Кирилл, а после косится и подмигивает, чтобы наши потенциальные партнеры не увидели.

— Дело в том, что… — начинает мямлить женщина, а я ее нагло перебиваю:

— Девушка у вас не работает?

— Почему же, работает, — громко вздыхает, отводя взгляд и кусая нижнюю губу.

Темнит тетка, что-то здесь не чисто. Глаза бегают, с помощником то и дело косятся друг на друга.

Интересно, почему ее так удивил мой выбор?

— Тогда в чем дело? — не унимаюсь я, задавая вопрос немного тверже.

— Она у нас новенькая, работает недавно, — тарахтит Аделаида, а глаза все так же бегают из стороны в сторону. — Опыта мало, пока ставим только на несложные заказы, а у вас серьезный контракт, большая ответственность.

— Вот и дадим человеку шанс, — в меня как будто бес какой-то вселяется, хотя я так до конца и не могу понять причину своей настойчивости в отношении именно этой девушки.

Что я в ней такого нашел, что готов действительно дать этот чертов шанс? Почему-то уверен, что Кристи не завалит работу. Выложится на все сто процентов.

И я готов ее за это отблагодарить…

“Себе хоть не ври, благодетель!” — мысленно осекаю самого себя, все так же глядя на Аделаиду.

— Предлагаю рассмотреть более опытных моделей, — начинает женщина, но я снова ее перебиваю:

— Хочу ее!

Как-то резко у меня получается — даже парни с медленно округляющимися глазами поворачивают головы в мою сторону.

Черт, что-то несет меня в какие-то дебри. Вот далась мне эта девчонка…

— Ну-у… хорошо, — кивает Аделаида, а я понимаю, что надо немного обороты сбавить. — Пусть будет по-вашему.

— Давайте так, — усаживаюсь в кресле ровно и кидаю ручку на стол. — Через пять дней у нас небольшой корпоратив по случаю подписания договора с новыми инвесторами, — выдаю на одном дыхании, так как обстановка в кабинете накаляется. — Мы слишком быстро расширяемся, и нам необходимы дополнительные средства. Заодно инвесторы оценят нашу новую модель для рекламной кампании. Вы приглашены, — тут же добавляю, так как речь моя затягивается.

— У секретаря возьмете пригласительный, имена впишите сами. Хотим посмотреть вживую на модель, которую мы выбрали, заодно и ещё три-четыре девочки, которые достойны участвовать в кастинге по вашему, Аделаида Ростиславовна, мнению.

Впервые в жизни я теряюсь, как правильно повести разговор, так как именно сейчас эмоции берут верх над сдержанностью и рассудительностью. Со вчерашнего дня эта Кристи Мэй сидит у меня в башке, заполняя собой все мое личное пространство.

Я. Хочу. Ее. Увидеть…

Вживую!

А там потом решим, походит она нам или нет.

Аделаида Ростиславовна выходит из кабинета вместе со Славиком, а я громко вздыхаю, снова откидываясь на спинку кресла.

— Мы? — Кирилл приподнимает обе брови вверх, поворачиваясь ко мне лицом.

— Выбрали? — вторит ему Костя, повторяя все жесты и эмоции друга.

— Обалдеть! — выдают они синхронно, теперь уже глядя друг на друга.

— Я не в курсе, — Кирюха мотает головой из стороны в сторону, так как наш серьезный юрист уже готовится начать допрос с пристрастием.

— Объяснить не могу, — развожу руками в разные стороны, заранее зная все, что Костя сейчас спросит. — Интуиция!

— Ага, — кивает юрист и встает со стула. — Придумал тоже, — бухтит себе под нос, когда направляется к выходу.

— Я, кстати, тоже жду объяснений, — Кирилл встает со стула следом за Константином, глядя мне пристально в глаза. — Дружище, я тебя не узнаю.

Да я сам себя не узнаю, а последние двадцать четыре часа так и подавно. Что-то щелкнуло у меня в башке — может, вчерашняя дикая головная боль всему виной? Или я тихо схожу с ума…

— Кристи, Кристи, — тарабаню пальцами по столешнице, когда остаюсь в кабинете один. — Кто ж ты такая?

Вот и нафига, спрашивается, она мне сдалась?

Но я уже сейчас начинаю считать часы до корпоратива…

Глава 5

Аделаида Ростиславовна

— Катастрофа! — моему возмущению нет предела, когда я усаживаюсь на заднее сиденье автомобиля и со злостью хлопаю дверью. — Поехали! — командую водителю и только сейчас понимаю, что едва Славика не забыли на улице.

Он бы лучше порасторопнее был, а то прирос к земле. Я, если честно, сегодня так и не поняла — а за что он зарплату получает? Нехилую, кстати — да на его место выстроится тысячная очередь, лишь бы стать личным помощником самой Аделаиды Мягчинской!

— Можно ехать? — интересуется водитель, когда Славик наконец-то усаживается со мной рядом.

— Давай, — киваю в подтверждение своих слов и тут же поворачиваюсь лицом к своему помощнику:

— Шевелиться не пробовал?

— Извините, Аделаида Ростиславовна, — еще немного, и заикаться точно начнет, но мне сейчас это ни к чему.

Трезвый расчет. Дельные советы, как поступить правильно — несмотря на свою примитивную внешность и слегка… пришибленный вид, Славику цены нет. Он настолько хорошо меня чувствует, что знает, когда надо заткнуться, а когда вступиться. Причем всегда только по делу.

На него можно положиться в трудную минуту — иногда мне кажется, что он не человек. Робот. Самый настоящий.

Такой объем работы, как в нашем агентстве, не каждый потянет. Даже за бешеные бабки, которые я плачу Славику.

— Ладно, проехали, — машу рукой в ответ, так как сейчас мы еще уйму времени потратим на всякую белиберду.

А у нас нет этого самого времени.

От слова вовсе!

— Что делать будем? — интересуется аккуратно мой помощник, а я хмурюсь в ответ.

— Это я у тебя хотела спросить, дорогой, — фыркаю, еще и язвлю, так как пока не представляю, как из сложившейся ситуации выпутаться без серьезных последствий. — Что делать будем, а? Где эту девку искать? Ты же понимаешь, мы не можем упустить этот контракт!

— А как девочка к вам попала? — Славик приподнимает одну бровь вверх, а я лишь громко вздыхаю в ответ.

Помощник только вчера вечером прилетел сюда из столицы, а значит пропустил самое интересное.

Да я бы тоже сюда и дальше носа не показывала, если бы не дела.

Управляющий филиалом профукал дорогущий контракт. Еще и денег украл немало, оставив девочек без части гонорара. Интересно, а на что он вообще рассчитывал? Вроде мужик не глупый, в нашем бизнесе давно, да и у меня к нему пять лет претензий не было.

— Аделаидушка, прости, — чуть ли не на коленях умолял меня и…плакал. — Бес попутал.

— Ты, Гриша, урод моральный, — я скривилась, так как тошно становилось от подобной картины. — Думал, тебя найти будет сложно? Или у меня связей не хватит, чтобы тебя засадить?

— Мне нужны были деньги, — мужчина отвернулся, а я со злостью довольно громко хмыкнула. — Много и срочно!

— Всем нужны деньги! Только одни, Гриш, честно зарабатывают, или так же честно просят помощи, если очень припекло, а другие…

— Помоги, Аделаидушка…

И как тут мозгами не тронуться? Он в своем уме? А раньше где было его “помоги, Аделаидушка”? Сейчас мне, если честно, плевать, зачем ему деньги понадобились.

И даже слушать не хочу никакие оправдания…

А ещё теперь мне приходится расхлебывать его делишки — черт его знает, сколько еще я здесь проторчу.

— Это не она попала, а мы попали, Славик! — я развожу руками в разные стороны. — Прибилась ко мне на улице, хотела к нам в агентство устроиться, а я… В общем, сглупила. Нам же нужны были девочки для количества? Вот я и дала этой дурехе вроде как “шанс”. Даже позвонить обещала! — усмехаюсь, вспоминая печальные глаза этой… крошки.

Да я даже не помню, как зовут-то ее! Про то, где искать эту пигалицу, я и думать боюсь. Город-то не маленький, хоть и не столица. Да и я тут без году неделя — понятия не имею, куда и к кому обратиться за помощью.

— Так в чем проблема? — с оптимизмом произносит Славик, а я снова поворачиваюсь к нему лицом. — Она же должна была оставить вам свой номер телефона!

— Самый умный? — кривлюсь в ответ, наблюдая, как с лица паренька сползает улыбка. — Чего ты скалишься? Типа я такая дура, взяла телефон у девочки, а теперь голову ломаю, как ее найти? Логика, Славик, на высшем уровне!

— Извините, — помощник опускает глаза вниз, но мне сейчас нужен его светлый ум, а не расстроенные чувства.

— Отставить сопли! — командую, наблюдая, как паренек приободряется. — Телефона нет, так как я не собиралась ей звонить. На кой он мне в таком случае сдался?

— Имя, фамилия…

— А хрен ее знает, как зовут, — пожимаю плечами в ответ. — Вот скажи, когда мы имена запоминали, если девок разово в массовку брали?

— Тоже верно, — печально вздыхает Славик. — Думайте, Аделаида Ростиславовна, что-то же она должна была вам рассказывать о себе.

Думайте, а я что делаю по его мнению? Уже весь мозг себе сломала, но ничего в головушку мою не лезет, хоть стреляйся. Никакой информации. Просто полнейший тупик.

— Интересно, что в ней Терехов нашел? — автомобиль останавливается, а я, не дожидаясь водителя, сама вылезаю из салона.

— Девочка, кстати, харизматичная, — улыбается Славик, догоняя меня. — Вы бы присмотрелись к ней получше.

— Издеваешься? — я останавливаюсь возле входа и поворачиваю голову в сторону помощника. — Мне для полного счастья еще не хватало сейчас из новичков звезд лепить. Прошли те времена, когда я этих неблагодарных выводила в свет.

— Думаете, Терехов передумает? — Славик наклоняется и негромко произносит, чтобы никто не услышал.

— Очень надеюсь, что да, — кривлюсь и открываю дверь. — Но в любом случае, второй раз впросак нам попасть никак нельзя, дорогой.

И где ж мне тебя искать, Кристи Мэй? Кстати, этот дурацкий псевдоним придумала я — первое, что в голову пришло, ибо имя девушки я тогда забыла напрочь.

— Света, Маша, Даша, — перечисляет Славик, когда мы заходим в мой кабинет. — Ну же, вспоминайте, Аделаида…

— Стоп! — я поднимаю указательный палец вверх и останавливаюсь аккурат возле своего кресла. — Что-то точно было, — хмурюсь, пытаясь собрать куски информации в единое целое. — “Мисс” чего-то там она выиграла, — пауза, но хоть убей, названия города в голову не лезет. — Пять, — снова запинаюсь, все так же напрягая мозг. — Нет, вроде шесть лет назад.

— Уже лучше, — кивает Славик, а меня осеняет.

— Я в жюри конкурса сидела!

— Так это в корне меняет дело! — помощник хлопает в ладоши и испаряется из моего кабинета.

А я падаю на кресло и закрываю глаза, откидываясь на высокую спинку. Устала. Дико. Безумно. Мне бы поспать.

А лучше отоспаться денечек. Или два. Эти бесконечные гонки, контракты, перелеты, мелькание лиц перед глазами.

— Надоело, — тихо шепчу, все так же сидя в кресле с закрытыми глазами.

Я уже давно задумываюсь, а надо ли оно мне?

Муж давно бросил, узнав, что у меня очень серьезная болезнь. И я не могу иметь детей…

— Давай усыновим, — я умоляла, надеясь, что здравый смысл все-таки преобладает над глупыми эмоциями, но Валера был непреклонен:

— Мне не нужны чужие отбросы!

— Пошел вон…

Это позже я узнала, что у него есть молодая любовница. Которая, кстати, по какой-то необъяснимой причине не захотела рожать ему наследника.

А через четыре года выгнала на улицу этого неудачника.

И он не придумал ничего лучшего, как приползти ко мне с извинениями…

— Аделаида Ростиславовна, нашел! — громкий крик Славика выводит меня из раздумий, и я резко открываю глаза.

А может, я все-таки вырубилась? Хоть на время отключилась от реальности, погрузившись то ли в сон, то ли в воспоминания.

— Не тяни, — я подъезжаю в кресле ближе к столу, а Славик с довольной физиономией протягивает мне лист бумаги.

— Агата Алексеевна Черныш, — произносит парень бодро и протягивает следом фотографию.

— Она, — улыбаюсь, так как проблема почти решена.

Остались мелочи — узнать, где ее можно найти, но это решаемо в течение двадцати четырех часов. Славик отыщет и иголку в стоге сена, а тут живой человек.

Надо же, как мир тесен. Звонить не хотела, но встретиться нам все же придется.

— Завтра будете знать о ней все! — мой помощник доволен, как слон, а я не отвожу взгляда от фотографии.

Девочка и вправду харизматичная. Как говорил Ким, камера ее любит. Из нее можно сделать звезду.

Если захотеть…

— Ну что, птичка моя ненаглядная, — ехидно усмехаюсь, продолжая внимательно рассматривать черты лица Агаты. — Или я тебя потоплю окончательно, — намерено делаю паузу, все так же скалясь, глядя на фото. — Или в одночасье ты проснешься богатой и знаменитой…

Теперь твоя судьба, Агата Черныш, в моих руках!

Глава 6

Агата

— Приятного вечера, — улыбаюсь, наблюдая, как клиенты встают из-за стола и направляются к выходу, а после печально вздыхаю, переводя взгляд на стол.

Куча грязных тарелок, стаканы, вилки, и все это добро мне сейчас предстоит убрать. А что, официантка тоже профессия. Не самая плохая, но в моем случае особо и выбирать не приходится.

Слава Богу, хоть сюда взяли. Еще и без опыта. Ну, кого интересует в данном случае моя несостоявшаяся карьера модели? Почему же жизнь так несправедлива ко мне.

И никакого просвета…

— Помочь? — одна из девочек останавливается возле меня и кивает на кучу грязной посуды.

— Спасибо, Лина, сама справлюсь.

Зато чаевые неплохие здесь оставляют. А что, каждый день живые бабки. С зарплаты можно за квартиру заплатить, а вот с учебой, по ходу, придется попрощаться. Как вариант, возьму академотпуск на год, а там видно будет — обидно, что учиться осталось совсем ничего.

Оптимизма во мне хоть отбавляй, но в последнее время он тает на глазах.

А пока гора грязной посуды перекочевывает на поднос, и в несколько заходов мне удается отнести все это добро на кухню. Еще и перекусить на скорую руку успеваю, запивая на ходу чаем.

— Агата, там посетители, — Лина заглядывает в столовую, а я делаю последний глоток и вытираю салфеткой губы.

— Бегу, — хватаю блокнот с ручкой (ага, здесь еще почему-то записи заказов ведутся по старинке, хотя многие уже давно перешли на гаджеты) и вылетаю из кухни.

Честно говоря, даже смотреть по сторонам некогда. И уж тем более рассматривать посетителей. Вижу только светлую голову женщины и паренька, который не сводит с меня пристального взгляда.

Черт, улыбнуться забыла, еще нажалуются.

Вот же люди, заняться им нечем. Лишь бы кляузу на кого-то настрочить!

— Добрый вечер, — расплываюсь в улыбке, но она тут же потухает, едва женщина поднимает на меня взгляд.

— Добрый, — усмехается Аделаида Ростиславовна, видимо, наслаждаясь и произведенным эффектом, и моей временной растерянностью.

— Что заказывать будете? — тарахчу, напрочь забывая, что меню так и держу под мышкой, не положив его на стол. — Или вам другую официантку позвать?

“Стерва!” — единственная мысль, которая настойчиво бьется в голове.

Наслаждаешься своим превосходством? Ладно, я уж как-нибудь постараюсь это пережить. И не из таких передряг выпутывалась, да и унижений натерпелась. Подъезды убирала, дворы подметала — мне не привыкать, если честно, к тяжелому труду.

Да и к насмешкам окружающих уже выработался стойкий иммунитет, но тут почему-то стало обидно.

Передо мной женщина, которая обещанного шанса мне так и не дала. Конечно, винить ее в своей неудачной карьере глупо, но все равно обидно.

“Крыса!” — мысленно добавляю, хоть так немного потешив собственное самолюбие, а Аделаида почему-то продолжает улыбаться.

Я ей что, клоун в цирке? Или обезьяна, на которую приходят посетители поглазеть?

“Коза драная!” — этот последний эпитет, адресованный мысленно в адрес Аделаиды Ростиславовны, успокаивает мою нервную систему, так как молчаливая пауза затягивается.

Может, женщина вдруг резко онемела?

— Зачем же другую, и ты подойдешь, — скалится эта стерва и кивает на свободное место на диванчике рядом с пареньком. — Присаживайся.

— Нам запрещено с посетителями…

— Присаживайся, я сказала! — Аделаида повышает голос, правда, хоть скалиться перестает. — И не нервируй меня, деточка.

Что-то здесь не чисто. Вот прямо чует моя то ли интуиция, то ли еще какое-то внутренне чувство, что все-таки не случайно появилась именно здесь начальница одного из крупнейших модельных агентств.

“Зараза!” — от последней мысли хочется выть, но я молчу. Присаживаюсь на край диванчика, как и предлагала Аделаида, и все так же, не произнося ни звука, смотрю женщине прямо в глаза.

“Села, дальше-то что?” — кричит мой взгляд, но моя собеседница игнорирует и меня, мой настойчивый посыл.

Рукой подзывает официантку и тут же командует:

— Три американо, пожалуйста!

— Я не пью кофе, — печально вздыхаю, и женщина тут же поправляется:

— Тогда два кофе и сок.

Странно, но официантка делает вид, что ничего необычного не происходит. Как будто меня и вовсе нет. Даже администратор не косится в нашу сторону — это магия? Или все в одночасье резко ослепли?

— И что вы от меня хотите? — я нервничаю, но и тянуть время нет смысла. — Работы много, и мне, честно говоря, некогда тут с вами разговаривать. Да и желания нет, — заканчиваю и кривлюсь, всем своим видом показывая, как этот диалог меня дико напрягает.

— Слушай, мы уже пять дней тебя разыскиваем, а ты…

— Зачем? — прерываю пламенную речь Аделаиды, а у самой сердце замирает.

Не может этого быть! Ведь она четко в прошлый раз сказала — для массовки. Даже номера телефона не попросили. Хотя бы из вежливости.

И вот теперь Аделаида сидит напротив и скалится — разыскивала она меня, видите ли.

Только я все равно в недоумении, хотя внутренний голос настойчиво твердит:

“Выслушай ее!”

— Хочу предложить тебе работу, — ухмыляется моя несостоявшаяся начальница, а я в ответ пожимаю плечами.

— Ну а я не хочу на вас работать.

— Официанткой лучше? — кивает Аделаида в сторону барной стойки.

— Мне не привыкать, — фыркаю в ответ, но больше из вредности, чем действительно так считаю.

Просто не хочу доставить этой стерве быстрого удовольствия. Работу она мне, видите ли, хочет предложить.

Черт, как же заманчиво это звучит!

Только все равно что-то здесь не чисто…

— Будем считать, что свой шанс ты использовала, — Аделаида делает вид, что все так же не замечает моего упрямства, хотя по глазам вижу, что злится.

— Это вы меня сейчас типа осчастливили? — я приподнимаю обе брови вверх.

— Типа да, — кивает женщина в ответ, а у меня начинается истерический смех.

Вот же смешная она! Корона, случайно, на мозг не давит? Осчастливила, блин! Прямо одолжение века сделала.

И теперь уже не просто дух противоречия во мне просыпается. Я собираюсь эту стерву поставить на место!

Она для меня никто! И ничего мне сделать не может! Сама справлюсь. Без подачек царственной особы.

А Аделаида может идти в задницу. Вместе с моим шансом.

— Смешная вы, Аделаида Ростиславовна, — я вытираю ладонью проступившие слезы после смеха и поднимаю взгляд на свою собеседницу. — Это вы мне сейчас делаете одолжение? Господи, до чего же людей деньги портят, — я встаю со своего места и продолжаю усмехаться. — Всего доброго!

— Ты не знаешь, от чего ты отказываешься, дуреха!

— Даже знать не хочу!

— Променяешь карьеру модели на вот это?

Аделаида делает круговые движения указательным пальцем, а кошусь по сторонам. А что, неплохой ресторанчик. Мне очень даже нравится. По крайней мере, здесь ко мне относятся, как к человеку, а не к вещи, которую можно подороже продать.

Именно на этом принципе ведь строится модельный бизнес?

— Я же вам уже сказала — мне не привыкать, — пожимаю плечами в ответ. — Надоест здесь — найду другую работу. И точно не в вашем агентстве и не под вашим руководством!

Что, не ожидала, дорогая Аделаида Ростиславовна? Получай! Я могу и похлеще высказаться, только воспитание не позволяет. Да уж, круглые глаза Аделаиды дорогого стоят.

Жаль, я не додумалась телефон включить и заснять эту картину на долгую и вечную память.

— То есть, ты отказываешься? — женщина смотрит на меня исподлобья, а я снова усмехаюсь.

— Не просто отказываюсь, — немного приближаюсь к своей собеседнице и даже слегка наклоняюсь. — Идите вы в задницу, Аделаида Ростиславовна, со своим предложением!

Выпрямляюсь, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и направляюсь к служебному выходу. Улыбка не сходит с лица, а настроение делает резкий скачок вверх. Может, я сейчас и сглупила, но никому не позволю втаптывать меня в грязь.

Видимо, память у Аделаиды плохая — дамочка уже забыла, как насмехалась надо мной в прошлый раз? Пусть теперь побывает в моей шкуре!

Иначе так и не дойдет, что к людям надо относиться по-человечески!

А не по-свински…

Остаток смены проходит быстро — не успела оглянуться, как рабочий день уже закончился. Ноги гудят, но за шесть дней я уже привыкла. А впереди три выходных — вот, где отдохну и отосплюсь.

Но едва я переступаю порог запасного выхода, делаю пару шагов, как тут же замираю на месте.

Черный автомобиль. Прямо напротив выхода. А возле него… Аделаида Ростиславовна, черт бы ее побрал. Наблюдает, как я еле-еле передвигаю ватные ноги.

Сейчас, чувствую, отыграется по полной программе.

Вот чего она, спрашивается, ко мне прицепилась?

Глава 7

— Последние штрихи, — визажист колдует над моим лицом, пока я сижу в кресле с закрытыми глазами. — И будешь у нас королевой сегодняшнего вечера!

— Хотелось бы, — бухчу себе под нос, желая сейчас только одного.

Спать!

Два дня ада, но я выдержала. Аделаида, как и обещала, выжала из меня все соки. То ей поза не такая, то эмоций мало, то еще к чему-то придерется.

— Ты модель, а не мумия! — фыркала женщина, рассматривая очередные фото. — Где страсть?

— Аделаида Ростиславовна, я…

— Не годится, — вновь и вновь отдавала фотоаппарат Киму, и мы начинали заново.

К ночи кружилась голова, ноги подкашивались от усталости, а мне хотелось… все бросить. И послать весь этот модельный бизнес куда подальше.

— Больше не могу-у… — выла я, лежа на кровати и глядя в потолок.

Такое чувство, что Аделаида решила на мне отыграться. За слишком длинный язык. И за слишком непомерную наглость. Ведь сказала же великая начальница — нефиг со мной возиться.

А сейчас, кажется, пытается мне и всем окружающим доказать, как она была права…

— Кожа у тебя — мечта любого визажиста, — усмехается Зарина, выводя меня из грустных мыслей. Хоть с ней мне повезло. Хоть какая-то отдушина в этом змеином царстве.

В прошлый раз, помнится, мейкап мне делала девочка, которая даже улыбаться, по ходу, не умела. Как робот, постоянно выполняющий одну и ту же работу — ни одной эмоции. А вот Зарина другая. Милая и добрая. Еще и постоянно подбадривала меня, когда в очередной раз поправляла макияж.

— Она специально все это делает, чтобы избавиться от меня, — жаловалась я Зарине вновь и вновь, когда в кресло к ней усаживалась. — Нервы мотает так, что ее мечта скоро осуществится.

— Ты не права, — усмехалась каждый раз девушка, проводя кистью по моему лицу. — Аделаида Ростиславовна знает, как сделать из тебя звезду, поверь.

— Не верю, — мотала я головой из стороны в сторону.

— А зря! — хихикала Зарина, продолжая выполнять свою работу.

Кстати, еще и права оказалась — даже я поняла, что не так было раньше. Фото действительно получились супер — я и не подозревала, насколько меня “любит” камера.

— У моих моделей должно быть безупречное портфолио! — строгая начальница наконец-то подобрела. — Ширпотреба мы не держим, да, Ким?

Можно и не спрашивать, он всегда поддакивает Аделаиде. Крайне редко с ней спорит, в основном признавая правоту руководства.

Кстати, меня тоже поддерживал, как и Зарина, в те минуты, когда наша начальница отлучалась по делам.

— Давай же, милая, ты можешь! — кривился, уговаривая, когда я падала на пол, не желая вставать.

— Не могу-у… — скулила, как побитая собака, но все равно поднималась.

И вот теперь я открываю глаза, натыкаясь на собственное отражение в зеркале. Странно, я никогда себя не рассматривала столь пристально, а вот сейчас не могу оторваться. Как-то необычно, что ли, я сейчас выгляжу. Непривычно, но мне нравится.

Одно могу сказать с полной уверенностью — я повзрослела. Прямо резко. Неожиданно.

Я ведь привыкла, что еще юная девушка, а здесь… женщина. Надеюсь, что красивая.

И сегодня у меня звездный час — или я сорву этот долбанный Джек-пот, или…

— Сорвешь, куда денешься, — смеется Зарина, а я поднимаю на нее взгляд и, кажется, краснею, понимая, что последнюю фразу произнесла вслух. — Я тут краем уха слышала, — девушка наклоняется ко мне поближе и переходит на шепот. — Аделаида делает ставку на тебя.

— Серьезно?

— Ага, — кивает в ответ моя новая подруга. — С сусликом своим вчера совещались, а я зашла в кабинет за подписью на платежке.

— Спасибо тебе огромное, — улыбаюсь визажисту в ответ и встаю с кресла.

Странно, но усталости не чувствую. Готова снова двигаться к новым свершениям. Даже на каблуках и в длинном вечернем платье в пол.

Надо же, как поддержка хороших людей все-таки важна! Сейчас у меня твердое намерение доказать Аделаиде, да и всем окружающим, что способна я на многое.

Лишь бы шанса не лишили…

— Боже, какая прелесть! — Славик, он же суслик, как девочки его прозвали за спиной, хлопает в ладоши, вызывая у меня стойкое желание послать этого чувака куда подальше.

Иногда так бесит, что руки чешутся. И хочется действительно двинуть парня чем-то тяжелым по башке. Неужели не надоело исполнять роль клоуна?

— Спасибо, — кривлюсь в ответ; в холле появляется Аделаида с остальными девочками.

Всего нас пятеро — вроде как всех заказчик отобрал. И сегодня он сделает окончательный выбор, когда увидит нас вживую на корпоративе.

— Так, девочки, последние наставления, — Аделаида Ростиславовна говорит твердо, привлекая к себе внимание. — Ведем себя естественно, глазки заказчику строим, но в меру. А не так, как в прошлый раз, да, Оксана? — обращается к высокой брюнетке, а та в ответ цокает языком.

— Нашли, что вспомнить, — ворчит, как будто это она делает одолжение начальнице, согласившись сегодня присутствовать на мероприятии.

“Вот дура!” — мысленно фыркаю, глядя на эту тощую воблу.

Все косятся в мою сторону, да такими взглядами, будто готовы просто разорвать меня на части, не сходя с места. Оно и понятно — зачем я им в роли конкурентки? Каждая хочет урвать кусок пирога. Побольше. Пожирнее. Желательно так, чтобы подольше денежки на счет капали.

И конкурентки им точно ни к чему.

— Не наглеем, не перечим и ни в коем случае не умничаем! — продолжает Аделаида Ростиславовна, правда, такое чувство, что слушаю ее внимательно только я.

Остальные строят планы, как бы поскорее от меня избавиться.

— Эта пигалица с нами? — яркая блондинка поднимает одну бровь вверх и тычет в меня пальцем. — Где вы ее только откопали, Аделаида…

— Тебя забыла спросить, кого и где мне откапывать! — отрезает девушку начальница тоном, не требующим возражений. — Еще вопросы будут?

— Начальник хоть молодой? — интересуется та самая Оксана, как я понимаю — любительница строить глазки заказчикам. — Или опять какой-то толстяк с потными ладошками.

— Ты так спрашиваешь, как будто я тебя на панель вывожу, а не высший свет, — фыркает Аделаида, вызывая у всех остальных присутствующих ухмылки. — Скоро увидишь, не переживай.

— Так вы хоть новенькую представьте, — усмехается все та же блондинка, а Аделаида Ростиславовна переводит на нее взгляд.

— Дарья, ты бы на деле сконцентрировалась, а не на новенькой, — кривится, как будто лимон съела, и тут же выдает довольно резко: — Раз вопросов по существу нет, то по машинам. А ты со мной, — командует мне, а у меня даже желания не возникает с ней спорить.

Посылаю ехидную улыбочку остальным девушкам и двигаюсь следом за начальницей, понимая, что сейчас попала в черной список каждой из этих титулованных змей.

Кстати, и Оксану, и эффектную Дарью я видела в журналах. И не раз. Как и остальных двух блондинок, правда, имен так и не вспомнила.

Да уж, тягаться мне с ними, и вправду, не по силам, но я не отчаиваюсь. У меня есть цель.

И никакие титулованные змеи мне не смогут помешать.

— Тут такое дело, — начинает начальница, когда наш автомобиль двигается по проспекту. — В общем, сглупили мы со Славиком немного, — делает паузу, а я даже дышать боюсь, так она меня запугала. — Надо было тебя как-то назвать, вот и придумали тебе псевдоним.

— К-какой? — я округляю глаза, наблюдая, как женщина кривится и хмурит брови.

— Кристи Мэй, — печально вздыхает, а я со стоном произношу:

— Капец!

— Ты давай мне тут, без выражений! — командует Аделаида и тут же немного сбавляет обороты: — Согласна, что ерунда полная, но назад уже ничего не отмотаешь. Кто ж знал, что он тебя выберет!

— Офигеть! — откидываюсь на спинку кресла, только сейчас понимая, что сидела, не шевелясь, как натянутая струна.

— Так что давай ты пока побудешь Кристи или Кристиной, это уж как тебе больше нравится, — игнорирует мое последнее высказывание Аделаида, хотя я намерено хотела ее позлить. — А там потом разберемся, офигевать нам или нет.

Пусть будет Кристина, по сути, какая, к черту, разница? Придумали уже, назад точно не отмотаешь. А подставлять начальницу мне почему-то не хочется.

Хоть и злилась я на Аделаиду эти два дня, сейчас немного градус моего негодования спадает.

А когда переступаю порог огромного зала в дорогущем ресторане, то и вообще забываю о своей бывшей неприязни к Аделаиде. Красиво здесь. Богато. Я, кстати, впервые и в этом ресторане, и вообще на подобном мероприятии. Беру с улыбкой на лице у официанта сок и кручу головой по сторонам.

Да уж, красиво жить не запретишь. И как же хочется стать частью этого богатства и роскошной жизни! Я так давно об этом мечтала. А сейчас…

Закончить свою мысль не успеваю, так как прирастаю к полу. Не могу пошевелиться, ноги как будто кто-то приковал. Рука со стаканом застывает в воздухе, а я не могу отвести взгляда.

Ко мне навстречу движется… Платон. Моя первая несчастная любовь.

Он уехал, а я осталась с разбитым сердцем. И еще долго страдала, мечтая, что однажды его увижу.

И вот…

Кстати, а что он здесь делает?

Глава 8

Платон

— Я не понял, ты для кого так принарядился? — Кирилл усмехается, а я поворачиваюсь к зеркалу спиной, а к парню лицом.

— А у нас уже в джинсах ходят на корпоративы? — приподнимаю одну бровь вверх в немом изумлении. — Вроде костюмы никто не отменял, — поправляю галстук и снова смотрю на себя в зеркале.

Уже который день не пойму, что со мной происходит. Вроде нет повода для паники, но я нервничаю. Как будто что-то должно вот-вот произойти.

То, к чему я пока не готов…

— Неужели девочка с фото так сильно запала? — Кирилл подходит ближе, продолжая ехидно улыбаться. — Впервые тебя таким растерянным вижу, дружище.

— Ты бы ерундой не занимался, — фыркаю, так как намеки друга сейчас неуместны. — А лучше бы делом занялся.

— Интересно, каким? — парень все так же ехидничает и даже не пытается этого скрыть.

Уже неделю эта Кристи Мэй сидит у меня в голове. Как пиявка, черт бы ее побрал. Выедает мозг в час по чайной ложечке и не желает оставить меня в покое.

“Ну где ж я тебя видел, красавица?” — еще и эта мысль добивает мою нервную систему окончательно.

И если раньше я только предполагал, что мы с девушкой встречались, то сейчас уже уверен на сто процентов. Только вот где? Откуда я могу ее знать?

Конечно же, все свои временные увлечения я вспомнить просто не в состоянии, да это и не реально, только вот с Кристи, кажется, дела обстоят иначе.

Заноза какая-то, честное слово.

И никак ее изнутри не вынуть.

Надеюсь, что корпоратив расставит все по местам, когда мы встретимся вживую…

— Например, еще раз проверь, все ли готово, — наконец-то вспоминаю, что Кирилл ждет от меня ответа, и снова отворачиваюсь. — Чтобы без сюрпризов.

— Слушай, я вот одного не пойму, что такого необычного ты в ней нашел?

Вот же неугомонный какой, все никак не хочет успокоиться. Да я бы с удовольствием ответил, если бы сам понимал — что я в ней нашел. Но не отпускает же. От слова вовсе.

Никогда бы не подумал, что такое может со мной случиться.

— Закрыли тему! — обрываю друга, четко давая понять, что любопытство его останется неудовлетворенным.

— Девочка симпатичная, не спорю, — продолжает Кирилл, засовывая руки в карманы брюк и пожимая плечами. — Но чтобы так плющило…

— Я же сказал, — снова поворачиваюсь к парню лицом. — Закрыли тему.

— Надо было мне выбирать, — усмехается Кирилл, а я лишь ворчу в ответ:

— Вот и выбирал бы!

— Лоханулся! — мигает бровями, а я вот прямо сейчас готов его прибить.

Перед зеркалом стою уже битых полчаса, лишь бы не думать о ней. Хоть как-то отвлечься и занять свои мысли чем-то другим.

Не получается…

Еще и Кирилл добивает окончательно:

— Платоша, а может, ты влюбился?

— В задницу иди! — кривлюсь, вызывая у друга истерический смех.

— Все симптомы налицо, — хлопает меня по плечу, а после лезет в карман, так как у него звонит мобильный.

Передышка, хоть и временная, а после начинается прием. Инвесторы из Европы, получасовые переговоры, но это уже заключительный этап. Подписание контрактов, поздравления и, конечно же, переход в большой зал.

Столы накрыты, народ снует туда-сюда, а я пытаюсь высмотреть нужную мне девушку. Странно, вроде модели уже должны прибыть, но я в упор ее не вижу, как ни пытаюсь охватить всю толпу глазами.

— Приехали, — Кирилл материализуется рядом, как привидение, а мой взгляд утыкается в центральный вход.

Аделаида Ростиславовна со своим сморчком — только так у меня ассоциируется ее помощник, уж извините. Высокие девчонки, похоже, модели, которых хозяйка агентства нам “сватала”, только вот Кристи среди них нет.

— Платон Романович, я к вам, — слышу рядом мужской голос, но даже не поворачиваю головы в его сторону.

— Давайте чуть позже, я сейчас занят очень, — беру бокал с шампанским у проходящего мимо официанта и направляюсь в сторону Аделаиды.

Я же сказал, чтобы девушка сегодня была здесь, что непонятно? Прямо злость берет, когда кто-то идет поперек моим желаниям.

Аделаида решила, что можно мои слова игнорировать?

Сейчас мы исправим сей досадный факт!

Только вот исправить не получается, потому что мой взгляд натыкается на ту, которую я искал. И ждал нашей встречи целую неделю.

Кристи стоит в гордом одиночестве и с полуулыбкой рассматривает толпу. Я даже на какое-то время замираю на месте, любуясь девушкой.

Берет сок с подноса у подошедшего официанта, делает глоток, а я наконец-то делаю шаг.

Не могу же я столько времени столбом стоять посреди зала! Сейчас обязательно кто-то захочет со мной что-нибудь обсудить.

— Платон Романович…

— Потом, — отмахиваюсь и двигаюсь вперед, не выпуская девушку из вида.

Наши взгляды встречаются, только вот реакция малышки мне не совсем понятна. Как будто привидение увидела, а не своего будущего работодателя. Замирает на месте, так и не поднеся стакан ко рту.

Я надеюсь, моя неземная красота произвела на малышку такое неизгладимое впечатление?

— Добрый вечер, — я подхожу к девушке и расплываюсь в улыбке. — Прекрасно выглядите, Кристи, — не отвожу взгляда от милого личика.

— Д-добрый, — медленно кивает девушка в подтверждении своих слов, а глаза вот-вот из орбит вылезут. — С-спасибо, — еще раз кивает, а я приподнимаю одну бровь вверх.

— С вами все в порядке? — слегка наклоняю голову, заглядывая девушке в глаза, а она как будто точно увидела как минимум привидение.

Такой то ли испуг, то ли загадочное удивление точно не сыграешь. И мне пока не понятна столь странная реакция.

А узнать хочется до ломоты в зубах…

— В порядке, — Кристи снова кивает, а меня это начинает дико раздражать. И я бы взорвался, если бы не подоспевшая Аделаида со своей фирменной улыбкой:

— Платон Романович, добрый вечер!

— Добрый, — ворчу женщине в ответ и снова перевожу взгляд на девушку.

— Уже познакомились? — тарахтит Аделаида, но я ее пресекаю:

— Пока нет, но очень надеюсь, вы меня представите по всем правилам.

— Кристи, знакомься, это Платон Романович Терехов, генеральный директор компании “Фарма-Плюс”, - на одном дыхании произносит Аделаида, все так продолжая улыбаться, а вот девушка, наоборот, как-то резво потухает. — Очень надеюсь, что наш будущий заказчик.

— Кристи Мэй, если я не ошибаюсь? — вставляю свои пять копеек, на что получаю резкое в ответ:

— Не ошибаетесь!

— Составите мне компанию? — продолжаю давить на девушку, так как мне крайне важно остаться с ней наедине.

И узнать, черт бы ее побрал, что происходит! Я впервые в жизни…растерян. Не пойму, как себя дальше с ней вести. Хотел ведь исключительно положительное впечатление произвести, а получил в ответ какую-то непонятную стену отчуждения.

Она по жизни такая колючая, или только я удостоен подобной чести?

— Не составлю, — фыркает Кристи в ответ и ставит стакан с соком на поднос проходящего мимо официанта. — Извините, но все переговоры только в присутствии Аделаиды Ростиславовны.

И все. Жирная точка.

Девушка бросает на меня последний взгляд, полный презрения, и уходит.

Просто так. Без каких-либо объяснений.

Я не просто удивлен — я в полнейшей растерянности, поэтому перевожу взгляд на Аделаиду.

— Извините, Платон Романович, — улыбка резко сползает с лица женщины. — Я разберусь.

— Не надо разбираться, — снова смотрю на спину удаляющейся девушки. — Я сам.

— Не знаю, что на нее нашло, но…

— Сказал же, не надо разбираться, — обрезаю хозяйку модельного агентства и громко кричу вслед девушке: — Кристи, подожди!

Глава 9

Агата

Он меня не узнал! Как будто вообще никогда в жизни не видел! Просто смотрел на новую девушку — модель Кристи Мэй. Даже именем другим меня называет, вроде как мы не знакомы.

Больно. Обидно.

Противные слезы подступают, желая вот-вот вырваться наружу, когда слышу в спину громкое:

— Кристи, подожди!

О, мы уже на “ты” перешли? Надо же, какой быстрый и наглый этот Платон Терехов. Еще и я растяпа — не могла заранее поинтересоваться именем нового заказчика. Хотя, на кой черт оно мне надо? В принципе, абсолютно без разницы, кто платит бабки.

Лишь бы платили…

“Только не разревись, Агата!” — мысленно даю себе установку, как тут же чувствую прикосновение мужских пальцев к своему локтю.

— Да подожди ты! — Терехов резко дергает меня за руку, заставляя остановиться.

И повернуть голову в его сторону.

— Что-то еще, Платон… — запинаюсь, так как из-за нервозности напрочь забываю его отчество, но парень тут же расплывается в улыбке, поправляя меня:

— Можно просто Платон, — кивает в подтверждение своих слов, все так же держа меня за руку. — Ты так быстро сбежала…

— Плохо себя чувствую, — теперь уже я нагло перебиваю Терехова, лишь бы поскорее отсюда смыться и не разрыдаться, хотя как же хочется.

А еще больше хочется выпалить все, что я о нем думаю. Прямо в лицо этому негодяю. Желательно еще и в выражениях не стесняясь.

Тогда, почти шесть лет назад, я была еще слишком юна и наивна. Долго страдала, пытаясь все же Платона оправдать.

“У человека дела…”

“Он не такой плохой, как о нем говорят…”

“Он вернется…”

Но с каждым новым днем моя уверенность в том, что он действительно обо мне помнит, таяла, как снег на солнце.

Да, Платон мне ничего не обещал, но в то же самое время давал надежду. Что у нас получится.

Особенно когда я подрасту немного…

“Ты такая смешная! Жду — не дождусь, когда ты станешь взрослой!” — эти слова до сих пор больно бьют по оголенным нервам, от чего хочется реветь еще больше.

И вот сейчас Платон смотрит на меня в упор, практически не моргая, а у меня внутри злость превращается в самую настоящую ненависть. Как же так? Неужели люди для него — это просто мусор? Фиг с ними, с теми обещаниями, признаниями и комплиментами, которые сто лет назад Терехов мне говорил. И шептал на ушко, опаляя дыханием кожу виска:

“Ты такая красивая…”

Но не узнать человека, с которым провел довольно много времени — это выше моего понимания.

Неужели я так сильно изменилась?

— Может, врача вызвать? — Платон первым прерывает нашу затянувшуюся молчаливую паузу, на протяжении которой мы не отводим взгляда друг от друга.

— Не стоит, — спокойно отвечаю, уже полностью взяв себя в руки.

Он не достоин ни моих слез, ни даже моей ненависти. Да и работать на него я не хочу. И не буду! Хрен с ними, мечтами, к тому же, Аделаида четко дала понять, что берет меня, несмотря ни на что.

Поэтому сейчас не вижу смысла “строить” глазки этому предателю, как и пытаться ему понравиться.

Зачем тратить столько времени впустую, если все равно его пошлю?

— Послушайте, Платон э-ээ…

— Договорились же без отчества, — снова расплывается в улыбке этот негодяй. — И можно на “ты”.

— Романович! — тут же вспоминаю это чертово отчество, так как твердо решила держать дистанцию. Ни к чему хорошему эти переходы на “ты” сейчас не приведут, пусть даже не мечтает. — Почему бы вам не рассмотреть другую модель для вашей новой кампании?

— Зачем? — улыбка резко сползает с лица Терехова, а я мысленно усмехаюсь, так как довольна его пусть временной, но такой желанной для меня растерянностью.

— Я у Аделаиды Ростиславовна работаю недавно, опыта маловато, да и вообще, — чуть ближе приближаюсь лицом к Платону. — Боюсь, что не справлюсь с поставленной задачей.

Ну вот, и не страшно совсем, да и моя новая начальница останется безумно довольной. Пристроит одну из своих любимиц, а мне предложит новый контракт.

Где не будет Платона Терехова!

— Послушай, Кристи, — парень немного кривится, так как мой отказ его явно дико раздражает, но лично мне плевать на его чувства.

— Вы подумайте, — не даю ему закончить свою мысль. — Возможно, так будет лучше.

Чувствую, как захват мужских пальцев на моем локте ослабевает, и пользуюсь моментом — вырываю руку и оставляю Платона в гордом одиночестве.

Не ожидал? Так я и не такое способна. Пусть скажет “спасибо”, что свою пламенную речь я произносила только ему. Без посторонних.

А что, могу и скандал закатить, если сильно допекут, а Терехов так и нарывается на грубость. Ведет себя слишком нагло и самоуверенно, как будто уже купил меня с потрохами.

Спряталась в женском туалете, чтобы взять небольшой тайм-аут. Нервы и так ни к черту, усталость уже косит, вот-вот свалюсь прямо здесь, а тут такой стресс в виде Платона. Повзрослел, возмужал… Похорошел-то как!

Только вот все равно остался мажором и выпендрежником, каким был шесть лет назад.

Слишком наглый, самоуверенный и беспринципный — он и раньше считал, что Земля крутится вокруг его царственной особы. А сейчас так и подавно.

— Э, нет, мой милый, так дело не пойдет, — усмехаюсь своему отражению в зеркале. — Надо как-то скоренько смыться отсюда, пока он в полном ступоре от моей реакции, — тихонечко хихикаю и закрываю воду.

Открываю дверь, делаю осторожные шаги, как тут же в одно мгновение ока оказываюсь прижатой к стене.

А надо мной каменной глыбой возвышается Платон.

Боюсь, что сейчас он от меня мокрого места не оставит…

Глава 10

Платон

Меня никто! И никогда! Не посылал…

Причем так нагло, открыто, глядя прямо в глаза и ни разу не отведя взгляд. Да кто она, черт возьми, такая?! Кем себя возомнила эта пигалица? Не много ли на себя берет?

Это я ей работу предлагаю и собираюсь выкинуть немалую сумму денег, чтобы ее симпатичное личико в одночасье стало знаменитым. А сейчас такое чувство, что наоборот.

— Платош, все в порядке? — слышу рядом голос Кирилла, и как будто пелена с глаз спадает.

— Что? — поворачиваюсь лицом к другу.

— Ты уже минуты три стоишь на месте и втыкаешь в одну точку, — парень растерян и, по ходу, с трудом понимает, что происходит, хотя и я не лучше.

Самому бы для начала понять.

Что, черт возьми, происходит?!

— Где она? — тут же резко у меня вырывается, так как я наконец-то беру себя в руки.

Девчонка сбежала, а я, слегка опешив, прирос к полу. Как будто приворожил меня кто-то, хотя понятно кто. Не пойму, что я в ней такого нашел и почему до сих пор с маниакальным рвением не даю ей прохода, но ничего не могу с собой поделать.

Просто хочу понять…

Что не так?

— Откуда мне знать? — пожимает Кирилл плечами. — Я же не слежу за твоими моделями.

— Так узнай! — рявкаю на друга, но реально сейчас плевать.

— Слушай, ты меня с кем-то путаешь, — парень со злостью выдает мне прямо в лицо. — Я не начальник безопасности, а всего лишь…

— Вот и свяжись с начальником безопасности, — хлопаю парня по плечу. — И узнай, куда делась девчонка. Пусть по камерам посмотрят, а у меня дела.

Дел-то никаких и в помине нет, но именно сейчас нужна передышка. Пусть временная, но надо, как говорится, вздохнуть полной грудью.

“Вы подумайте…”

“Возможно, так будет лучше…”

Настойчивый голос, пристальный взгляд — черт, да я просто не могу поверить, что Кристи мне отказала! А ведь я старался ей понравиться. Возможно, даже готов был пойти на кое-какие уступки. Ну и вроде как служебный роман закружить — а что, девушка она симпатичная. Мне, если честно, нравится. Не стыдно и на людях показаться — еще никто не отказывался от новой шубы или поездки на Мальдивы! Эта тоже не стала бы исключением, если бы…

“Возможно, так будет лучше…” — снова всплывает в памяти спокойный и уравновешенный женский голос, а я только сейчас замечаю, что сжимаю пальцами стакан. Еще немного, и осколки усеют пол под ногами, а я стану “гвоздем” сегодняшнего корпоратива.

— В туалете она, — слышу рядом мужской голос. — Женском! — зачем-то добавляет Кирилл, а я в ответ усмехаюсь.

— Спасибо, — киваю и направляюсь к двери, за которой скрылась эта строптивица.

— Платон Романович… — кто-то снова пытается меня остановить, но я игнорирую, даже не поворачиваясь в сторону кричащего.

Позже. Все дела мы решим завтра, а сейчас у меня есть “цель”.

Какая-то странная, навязчивая идея-фикс. Но так уж я устроен, что мне надо вникнуть в суть проблемы. Понять до конца.

А не просто признать факт.

У девчонки должно быть веское основание и железобетонный повод, чтобы так откровенно нагло себя вести. Или я просто чего-то не знаю?

— Вот сейчас и выясним, — подхожу к двери, делаю глубокий вдох, затем резкий выдох, и эта самая дверь открывается.

Кристи делает осторожный шаг, но сбежать я ей не позволю — хватаю за руку, резко тяну в сторону и легонько толкаю к стене, нависая сверху. Все это проходит быстро, четко и без каких-либо сбоев. Раз, и девушка уже смотрит на меня круглыми от удивления глазами, пытаясь слиться со стеной.

— Ты… То есть вы, — негромко выдает, а я со злостью ухмыляюсь.

— А ты кого хотела здесь увидеть? — приподнимаю одну бровь вверх.

— Точно не вас! — нагло парирует девчонка в ответ и тут же резко выпаливает мне прямо в лицо: — Отпустите, или я закричу!

— Кричи, — киваю в подтверждение своих слов и приближаю лицо к ее виску. — Соберется толпа вокруг нас, — шепчу ей на ухо, едва касаясь губами кожи. — А я для пущего эффекта еще и поцелую тебя. На глазах у изумленной публики. Как тебе перспективка? — резко отклоняюсь, снова натыкаясь на ее испуганные глаза.

— Уб… — начинает девушка, но замолкает, вызывая у меня улыбку.

Кто ж спорит — меня и не такими эпитетами барышни награждали. Хотя не только барышни — многие завистники еще похлеще высказываются в мой адрес. А сколько дерьма в прессе вылито — мама ты моя дорогая! Читаю и со смеху каждый раз падаю, поражаясь чужой злобе.

Я-то сейчас улыбаюсь, только почему-то задевает. Обидно звучит из уст Кристи, ведь я-то изначально рассчитывал совершенно на другое отношение к своей скромной персоне. И в очередной раз поведение девушки вызывает недоумение — чем заслужил-то?

— Будем считать, что договорились, — я отстраняюсь, наглым образом беру ее пальцы и засовываю их себе под локоть. — А раз так, то мое первоначальное предложение остается в силе, — посылаю победоносную улыбку, хоть сейчас реально ехидничаю. — А ты согласилась.

— У тебя есть двадцать минут, — сарказм так и прет из девчонки, но я все равно наслаждаюсь пусть маленькой, добытой не совсем честным путем, но победой.

— Надеюсь, улыбаться ты умеешь? — приподнимаю одну бровь, ну и, естественно, ехидная улыбка служит мне ответом. — Прекрасно! — парирую, сейчас акцентируя внимание лишь на том, что девушка идет со мной по залу под руку, а не на том, что она злится.

Да я ж озолотить тебя собираюсь, дуреха! К чему это непонятное сопротивление?

— Знакомьтесь, Кристи Мэй, — представляю девушку компании мужчин. — Очень надеюсь, что новое лицо нашей компании.

Понятное дело, инвесторы в восторге от моего выбора, один лишь Кирилл хмурится и постоянно отводит взгляд. Ладно, с другом уж я как-нибудь разберусь, а пока все мое внимание сосредоточено на симпатичной брюнетке. Улыбается, зараза такая, и совсем без сарказма и ехидства, как недавно со мной, и это снова задевает.

Пора уже на прием к психоаналитику записываться, чтобы разобраться в этой чепухе. Такое чувство, что девчонка меня… на дух не переносит.

Но мы ведь не знакомы!

А может, это у меня с памятью туго? А у нее как раз-таки есть повод меня недолюбливать?

Да уж, загадка на загадке, но пока с этим повременим. И так голова кругом, для полного счастья осталось только ответы на загадки придумывать!

— Платон, а где твоя спутница? — интересуется один из инвесторов, а я резко поворачиваю голову в сторону.

Где до недавнего времени стояла Кристи.

Отвлекся-то всего на минуту, а ее и след простыл.

— Устала, — ворчу в ответ, внутри закипая все сильнее.

Она думает, что я за ней побегу? Зря она в принципе затеяла эти пока мне непонятные военные действия. Никуда не денется — сама скоро ко мне придет. Всего одна подпись, и девушка в полной моей власти.

Ну а там уж посмотрим, кто кого — готовься, Кристи, я тебе так просто сегодняшнее унижение не прощу! Даже не мечтай о пощаде.

Хотя…

Глава 11

Агата

Сегодня мне надо срочно прибыть в агентство, хотя по телефону я делаю такой несчастный голос, что только глухой бы не поверил в мою болезнь.

И Аделаида…

— Агата, сегодня отлежись, так уж и быть, а завтра жду!

— Аделаида Ростиславовна… — я уже на самом деле готова разреветься прямо в трубку, но строгую начальницу ничем не возьмешь.

— Не приедешь сама, пришлю роту спецназа!

— М-мм… — я отшвыриваю трубку на постель и падаю на подушку головой, закрывая глаза.

Чертово завтра! Когда не надо, так оно слишком быстро наступает. Не успела уснуть, как будильник трезвонит над ухом.

Ладно, не стоит все-таки злить начальницу, хотя она еще не в курсе о моем решении.

Придется Аделаиде подбирать для Платона новую модель, а я испаряюсь. Желательно в другой город.

А еще лучше — на другую планету!

— О, явилась, — строгая хозяйка агентства встречает меня на пороге. — Выздоровела? — бросает оценивающий взгляд, слега прищурившись. — Бледненькая та какая-то, Агата.

— Может, отравилась? — влезает Славик, а я мысленно стону.

“Заткнулся бы ты лучше, суслик!” — фыркаю, правда, тоже мысленно, а вслух выдаю:

— Упадок сил, сильный стресс, нервное перенапряжение…

— Завязывай! — Аделаида Ростиславовна машет рукой и кривится, не веря ни единому моему слову.

По глазам вижу, что уже насквозь просканировала. И знает заранее все, о чем я скажу.

— Вы спросили, я ответила, — пожимаю плечами, но начальница не ведется.

— Завтра готовься, — выдает строго тоном, не требующим возражений. — Подписываем контракт с Тереховым. Я для тебя такие шикарные условия выбила, что будешь меня до конца своих дней благодарить, — и расплывается в ехидной улыбке, а я у меня внутри все замирает.

Несмотря ни на что, Платон все же выбрал меня. Вот же упрямый баран! Я же по-русски человеку сказала — поищи другую модель. Так нет же, прицепился ко мне, как банный лист. Как пиявка, которая хочет выпить всю мою кровь.

Для Терехова контракт — это способ меня унизить. И отомстить за все то, что я ему наговорила.

Еще и бросила одного, наглым образом сбежав с корпоратива. Не послушала грозного начальника. Посмела ему перечить.

И я бы все равно согласилась, так как от мечты сложно отказаться, если бы не одно “но”.

Жирное такое “но”, о чем Платон даже не догадывается.

И это перевесило все мои мечты, вместе взятые.

Да я лучше пахать на трех работах буду, но только не на Терехова!

— Аделаида Ростиславовна, я отказываюсь от контракта! — произношу довольно твердо, наблюдая, как у начальницы начинают медленно округляться глаза до неимоверных размеров.

— Чего?! — женщина даже замирает на месте, не в силах пошевелиться.

— Ты обалдела? — влезает Славик, тоже глядя на меня глазами по пять копеек.

— Предложите ему другую модель, вы же так хотели, — пожимаю плечами, как будто говорю о чем-то для меня безразличном, а внутри все замирает.

Одно слово. Один случайно подслушанный разговор. И снова моя жизнь рушится по вине этого долбанного мажора, который решил, что ему все позволено. И ноги об меня вытирать тоже, хотя, почему же тоже? Это его главная цель!

Ну почему судьба ко мне так несправедлива? Зачем меня снова столкнула лбами с этим наглым Тереховым?

— Я-то хотела, — наконец-то отмирает Аделаида Ростиславовна, скрипя зубами так, что все окружающие слышат. — Только вот он хочет тебя! — тычет в меня пальцем, а я в ответ лишь печально вздыхаю. — Ты же знаешь, что я изначально была против твоей кандидатуры!

— Знаю, — киваю в подтверждение своих слов.

— И это ты влезла со своим шансом! — продолжает истерить начальница, все сильнее зажимая меня в угол. — Хотела свой шанс? Ты его получила! Какие теперь проблемы?

— Я не смогу…

— Сможешь!

Она даже не пытается узнать причину моего отказа, настаивая на своем. Шанс… Шанс… Этот долбанный шанс! Зачем я вообще согласилась на эту авантюру?

— Я, — пауза, на протяжении которой я пристально смотрю в глаза начальнице. — Не буду, — снова запинаюсь, все так же не отводя взгляда исподлобья. — Работать на Терехова!

— А я сказала — будешь! — Аделаида Ростиславовна повышает голос. — Иначе, деточка, — делает шаг в мою сторону и шипит, как змея: — Я тебя с землей сравняю! Ты пожалеешь, что вообще когда-то родилась! Еще никто, запомни! Никто! И никогда! Так нагло не подставлял Аделаиду Мягчинскую! Запомнила? А теперь за мной в кабинет, — фыркает напоследок и поворачивается ко мне спиной. — Будем обсуждать детали.

Девчонки ехидно усмехаются, Славик, этот тихушник, одаривает таким взглядом, что я готова сквозь землю провалиться со стыда, лишь бы именно сейчас исчезнуть. Просто раствориться.

И не видеть этих осуждающих взглядов…

— Аделаида Ростиславовна, я в последний раз вам повторяю, — начинаю прямо с порога кабинета, наблюдая, как женщина усаживается в огромное кожаное кресло. — Найдите мне замену, иначе…

— Иначе что? — перебивает меня начальница, приподнимая одну бровь. — Ну же, продолжай, чего замолчала?

— Не надо этого делать, — мотаю головой из стороны в сторону, а внутри снежным комом нарастает одно единственное чувство.

Ненависть!

К Аделаиде, что сейчас заставляет меня переступить через себя.

К Славику, который заглядывает своей хозяйке в рот.

Ко всем девочкам, которые именно сейчас лопаются от зависти и презрения ко мне.

Но главный, конечно же, Терехов! Хочет он меня, видите ли! А не облезет? Ничего у него там не треснет? Тоже мне, принц выискался! Мажор недоделанный! Бабник, коих свет не видывал.

Не привык к отказам? Ну, так это мы исправим.

В следующий раз, дорогой, я устрою тебе истерику публично! Потом не обижайся…

— Садись, — кивает Аделаида Ростиславовна на один из свободных стульев. — Слушай внимательно и запоминай, что завтра должна сказать…

Только я все равно не слушаю, так как в моей голове уже зреет план мести!

И завтра вы все увидите, на что я способна…

Глава 12

— Спасибо большое, — протягиваю деньги таксисту, закрываю сумочку и вылезаю с заднего сиденья автомобиля на улицу.

Да уж, здание, где находится главный офис “Фарма-Плюс”, впечатляет — это ж сколько тут этажей? Голову приходится вверх задирать, чтобы посчитать, хотя на кой черт оно мне надо?

“Главное не нервничать и твердо стоять на своем!” — мысленно даю себе установку, делаю глубокий вдох, затем резкий выдох и двигаюсь к центральному входу.

Аккурат в тот момент, когда автомобиль Аделаиды останавливается возле ступенек. Слава Богу, я первой приехала, а то бы еще получила нагоняй от начальницы.

Хотя, чего я вдруг разволновалась?

Меня сегодня уволят! Карьере модели точно крышка, зато честь и достоинство сохраню.

Да уж, обмен какой-то неравноценный, но я через себя переступить не смогу. И стать чьей-то вещью тоже.

Тогда к чему эти сомнения?

Поработаю пока официанткой, а там кривая куда-нибудь да выведет. Аделаида мне точно перекроет кислород в модельном бизнесе — у тетки связи по всей стране. Разве что податься на Крайний Север, только будет ли от этого толк?

— Мать честная! — начальница хватается за сердце, разглядывая меня с ног до головы.

— Оригинальненько! — усмехается Славик, а я в ответ посылаю ему ехидную улыбку.

— Я старалась, — приседаю в небольшом реверансе, нарочно издеваясь и над Аделаидой Ростиславовной, и над ее помощником.

— Ты охренела? — выдает моя строгая начальница, привлекая к себе внимание окружающих.

Их немного, но и этого хватает. А что, имею право вырядиться, как “колхозница”, ведь именно так обо мне все думают? Ярко, броско, вульгарно.

И что она сейчас мне сделает? Отправит домой переодеваться? Так я именно этого и жду от Аделаиды. Только вряд ли — цифры с шестью нулями уже вскружили женщине голову.

— Да! — нагло киваю в подтверждение своих слов. — Вы же не захотели…

— Сюда иди, курица тупая! — шипит Аделаида, хватая меня за руку, а после тянет к себе поближе.

Каблуки-то двенадцать сантиметров! Я же сейчас свалюсь, если меня будут слишком резко дергать!

— Ой! — кривлюсь, так как захват женских пальцев усиливается. — Мне больно, — тихонечко скулю, но тут же получаю злобное прямо в лицо:

— Если ты мне завалишь сейчас контракт, то…

— Я поняла, — снова киваю, теперь уже принимая покаянный вид нашкодившей ученицы. — Можете не продолжать.

— Попробуй только спровоцировать Терехова, — снова шипит Аделаида и толкает меня легонько вперед. — Недооценила я тебя, деточка! Ты хоть знаешь, сколько бабла мы сейчас можем из-за тебя потерять?

“Не знаю и знать не хочу!” — мысленно отвечаю, направляясь к пропускному пункту.

Нас уже встречает пресс-секретарь (Господи, это еще что за птица?), расплываясь в улыбке на все свои тридцать два зуба, и предлагает следовать за ней.

Я-то следую, только вот быстро не получается. Юбка короткая и слишком узкая, поэтому задирается постоянно. А я ее, соответственно, поправляю, слыша, как за спиной стонет Аделаида. Не любит женщина красный цвет, что я могу поделать? Кофточка, правда, ярко-желтая, но грудь того и гляди вырвется наружу. Про боевой раскрас промолчу — исключительно для сельских дискотек.

В общем, постаралась я на славу, чтобы сегодня контракт завалить, чего так опасается хозяйка модельного агентства.

Жаль, конечно, с мечтой прощаться, но мне просто не оставили выбора…

— Платон Романович, разрешите? — пресс-секретарь первой заходит в огромный конференц-зал, а после пропускает нас.

Я беру себя в руки, так как в лифте нервозность достигла своего апогея, и переступаю порог. Руки вроде не дрожат, хотя внутри все замерло, но я стараюсь не паниковать. Сейчас четко озвучу свои требования, меня пошлют куда подальше, и я больше никогда не увижу подобной красоты.

Описывать не буду, ибо не сильна я в описаниях, скажу лишь одно — дорого. Даже слишком. И пафосно. Тоже слишком. Но это, скорее, плюс, чем минус, по крайней мере, в моем понимании.

А во главе всего этого Платон Терехов. Со своими подчиненными. Или компаньонами, фиг их разберешь, кто они такие, только все трое пялятся исключительно на меня.

— Мать моя женщина! — восклицает парень в очках, больше похожий на крутого адвоката, чем на бизнесмена.

— Я в шоке, — усмехается второй, которого я одариваю взглядом, полным ненависти.

Закрывает лицо ладонями и не скрывает этого самого “шока”, но именно на подобную реакцию я и рассчитывала.

Зато Платон, как ни странно, держится стойко. Улыбается, едва сдерживая смех, рассматривая меня с ног до головы, а после с пафосом выдает:

— Впечатляет!

Гад этот Терехов — разгадал все мои задумки.

Ладно, на первом этапе провал, хотя я очень надеялась, что до второго мы просто не дойдем. Но ведь сам напросился.

Теперь пусть пеняет на себя…

— Присаживайтесь, — пресс-секретарь первой прерывает слегка затянувшуюся молчаливую паузу, на протяжении которой мы с Платоном не сводим глаз друг с друга.

“Я не повелся!” — кричит его взгляд, а мне лишь остается отодвинуть стул и пристроить туда свою пятую точку в слишком короткой юбке.

Не повелся, ну и ладно — последнее слово все равно за мной будет. Еще и друг, тот, что без очков (жаль, на банкете имя его прослушала), продолжает усмехаться, косясь в мою сторону, от чего становится еще обиднее.

Надо же, как быстро они научились чужими жизнями и чувствами играть! А ведь я почти поверила, что Платон… изменился. Уже почти согласилась на его предложение, несмотря на глупые детские обиды.

Не помнит он меня, а может, это и к лучшему?

Отработаю контракт, получу денег, и прощай, Платон Терехов.

Если бы не этот дурацкий банкет… И моя усталость…

Голова закружилась — еще немного, и точно бы потеряла сознание. Мне срочно нужен был свежий воздух. Да и выдохнуть не помешало бы, а то двадцать минут рядом с Платоном что-то слишком уж напрягали мою нервную систему.

— Какая очаровательная модель! — услышала негромкое, когда какой-то мужчина подошел вплотную к Терехову.

— Мы всегда выбираем самое лучшее, — улыбнулся Платон в ответ.

Выпендрежник, хотя он и раньше таким был, так стоит ли на этом внимание зацикливать? Тем более теперь ему по статусу положено — как никак, а глава крупной компании. Ну и что, что папа посадил парня в кресло генерального директора?

Ведь не прогулял же все нажитые отцом миллионы! Наоборот, трудится, не покладая рук, чем действительно вызывает уважение. И смысл мне сопротивляться? Что было, то давно прошло. Да и я, если честно, уже забыла о Платоне, если бы не этот дурацкий контракт.

А встреча, которой я не ожидала, выбила слегка почву из-под ног.

Только вот голова все так же кружилась, а мужчина взял Терехова под руку как нельзя кстати.

Пока никто на меня не обращал внимания, я быстренько свалила на балкон. Огромный, с витыми перилами, а главное — можно спрятаться в углу, за колонной, где тебя никто не увидит.

И вздохнуть полной грудью…

— Платоша, чего ты злишься? — услышала незнакомый мужской голос и напряглась.

Имя-то редкое — вряд ли найдется здесь еще хотя бы один Платон!

— Не пойму, — чуть ли не зарычал теперь уже знакомый голос, от чего внутри все занемело, — она кем себя возомнила? Оставить меня! — на последнем слове он сделал акцент, да так громко, что едва стены не задрожали, а я вообще попыталась слиться с колонной, за которой пряталась. — Одного!

— Да забей ты на нее…

— Не-ет! — протянул гласную букву Платон, перебивая своего собеседника. — Теперь так просто она от меня не отделается! Будет пахать на меня, как миленькая!

— Какой ты мстительный, — засмеялся незнакомый мне парень. — Кстати, ты еще не передумал ее в постель затащить?

— Думаешь, такая мелочь, как “побег нерадивой красотки” заставит меня отступиться от своего?

В тот момент мне стало тяжело дышать. И если бы не колонна, то я бы свалилась на пол, так как ноги подкосились. Вот, оказывается, как! Он изначально хотел затащить меня в постель! А теперь, как я понимаю, еще сильнее хочет осуществить свою задумку.

Очень, кстати, удобно, раз Терехов решил меня “купить” с потрохами. И контракт, и постель — два в одном.

Да пусть подавится своими бабками, удод недоделанный! Еще никто и никогда меня так не унижал…

— Кристи, вы с нами? — слышу вдалеке мужской голос и возвращаюсь в реальность, выходя из воспоминаний.

— Да, — киваю, хотя не понимаю, кто ко мне обратился. — С вами, — тихонечко добавляю, чувствуя, как Аделаида под столом наступает мне на ногу.

— Отлично, — парень в очках протягивает мне бумаги. — Это контракт, ознакомьтесь. Если будут какие пожелания, мы можем обсудить. Если нет, то мне потребуются ваши паспортные данные, и через полчаса сможете подписать окончательный вариант.

“Юрист!” — тут же всплывает в голове, после чего киваю и опускаю взгляд на бумаги.

Так, самое начало — это не интересно, а вот дальше… Цифра с несколькими нулями впечатляет, как и срок — два года. Но за такие бабки любая бы согласилась работать на Платона. И даже спать с ним.

Но только не я…

Терехов ведь не знает, что я подслушала его разговор с коллегой. И по довольной физиономии сытого кота видно невооруженным взглядом, что уже заранее отпраздновал победу.

Сегодняшний мой внешний вид парня смущает, но ведь сам хотел. Чего теперь нос воротить? У него есть цель — переспать со мной, так какая разница, как я выгляжу? Элегантная, уверенная в себе девушка-модель, или колхозница в периферии?

Или уже передумал, глядя на мой маскарад?

— Пожелания есть, — отдаю контракт юристу, немного отодвигаю стул и демонстративно закидываю ногу на ногу.

Раз уж начала исполнять роль деревенской простушки без вкуса и стиля, значит, надо идти до конца. Самой тошно от этого цирка, но ничего другого придумать не смогла. Платон сам виноват — надо было сразу отказываться.

И все были бы рады и счастливы — он с новой моделью, которую бы сделал своей любовницей, а я с новым контрактом, который мне бы подсунула Аделаида.

Но ведь не захотел же…

— Слушаем вас, Кристи, очень внимательно, — юрист пока еще даже не подозревает, что сейчас услышит, поэтому и ведет себя уверено. А Платон даже приподнимает одну бровь вверх, в ожидании моего ответа.

Ну что, раз уж решила, то надо идти до конца.

Вот бы заснять их рожи в тот момент, когда я выскажу свои “условия”. Да ни один нормальный человек в трезвом уме и здравой памяти не согласится.

А перед Аделаидой я после искренне покаюсь. Вдруг простит мою сегодняшнюю выходку?

— Я хочу в два раза больше! — выдаю с победоносной улыбкой, наблюдая, как у Платона эта самая улыбка победителя резко сползает с лица.

Славик стонет, Аделаида бьет себя по лбу ладонью (определяю исключительно по звуку), юрист пялит глаза и довольно громко произносит:

— Чего вы хотите?!

— В два раза больше, — повторяю по слогам, как будто не понимаю сарказма в последнем вопросе.

— Офигеть! — выдает тот самый друг, который поддерживал Платона в его намерениях. — Девочка, а ты ничего не попутала?

— Я так понимаю, вы мне отказываете? — продолжаю улыбаться, так как слишком уж предсказуема реакция парней. — Тогда всего доброго, — игнорирую злобные взгляды Аделаиды и встаю с места.

— Нас Роман Александрович не поймет! — шипит юрист, пока Платон молчит и пялится на меня.

— Ты хотел сказать — убьет, — добавляет второй парень, а я…

Вот же растяпа — чего пялилась так долго на Терехова? Одно неаккуратное движение, и нога поехала в сторону, а каблуки-то высокие!

— Ай! — я немного наклоняюсь, а из декольте выпадает цепочка с кулоном.

Милая безделушка, которая приносит мне удачу.

И которую шесть лет назад подарил мне Платон…

Милый серебряный ангелочек, крылья которого усыпаны фианитами.

“Пусть принесет тебе удачу!” — тут же всплывают слова парня в голове, я сжимаю кулон в кулак и поднимаю глаза на Платона.

Желваки играют на скулах, при этом парень не сводит взгляда теперь уже с моих пальцев. Видно, что нервничает, а все как будто чувствуют повисшее напряжение. Молчат, как рыбы.

И ждут окончательного вердикта…

— Твою ж мать! — Платон выдает довольно резко и наконец-то поднимает взгляд на меня.

Неужели вспомнил?

Глава 13

Платон

Я узнал ее! Теперь понятно, почему меня так плющило в последнее время. Да и сегодня словно какая-то молния ударила в голову, когда увидел девушку в столь необычном образе. Понятное дело, что девчонка просто хотела меня спровоцировать, но я — крепкий орешек. Таким дешевым фарсом меня не возьмешь, но все равно этот маскарад как будто настойчиво твердил:

“Платон, вспоминай! Ты знаешь эту малышку!”

Ну, теперь хотя бы становятся понятными ее мотивы — мстит за то, что много лет назад разбил ее хрупкое сердце.

А сейчас, спустя годы, еще и не узнал…

— Агата… — скорее для себя произношу ее имя, чем пытаюсь обратить внимание всех присутствующих, которые вдруг резко онемели.

Тупо пялятся по очереди то на меня, то на девушку, при этом ни черта не понимая, что же происходит на самом-то деле.

— Не думала, что я так сильно изменилась, — девушка кривится, усаживается назад на стул, а так же прячет кулон назад в декольте.

Изменилась, даже очень, только я молчу в ответ. Черт, сам себя загнал в тупик, и теперь ломаю голову, как же выпутаться из этой дурацкой ситуации. По глазам хозяйки агентства вижу, что разорвет Агату, стоит им только выйти из конференц-зала. Еще бы, какая-то моделька посмела пойти против великой и могучей Аделаиды Ростиславовны Мягчинской.

Я наводил справки — тетка действительно серьезная. Имеет вес и нехилые связи в модельном бизнесе, и переходить ей дорогу опасно. Особенно столь юным созданиям, как Агата.

— Оставьте нас, — спокойно произношу, все так же сканируя насквозь девушку, которая в этот момент рассматривает больную ногу. А после поднимает взгляд на меня, затем по очереди бросает косые взгляды на всех окружающих, и снова я оказываюсь в поле ее зрения. — Наедине, — добавляю, так как никто из присутствующих еще не сдвинулся с места.

— Платон… — начинает Костя, но я его перебиваю:

— Все в порядке, — киваю в подтверждение своих слов. — Нам надо с Агатой кое-что обсудить вдвоем. Без посторонних.

— Очень надеюсь, что без последствий, — юрист хлопает меня по плечу и первым направляется к выходу, подавая всем остальным пример.

Нехотя, все так же недоверчиво косясь в мою сторону, Кирилл, Аделаида и ее помощник следуют за Константином. Одна лишь Агата, кажется, не удивлена моим решением.

Но едва закрывается дверь, и мы остаемся с девушкой наедине, она усмехается, глядя мне прямо в глаза:

— Это лишнее, поверь.

— Думаешь? — приподнимаю одну бровь вверх.

— Уверена, — все так же смеется, а у меня внутри как будто струна натянутая.

Но, глядя на Агату, это самое напряжение немного ослабевает. Не до конца, но все же просвет появляется в этой непростой и довольно щекотливой ситуации.

Я до сих пор не пойму, как мог ее не узнать? Единственную девочку, которая когда-то запала мне в душу. Я даже какое-то время был влюблен в нее, как бы фантастически это не звучало. Чистая, добрая, светлая, слишком наивная — таких больше у меня на пути не встречалось.

“Я подожду, когда ты подрастешь…” — даже несмотря на шесть долгих лет, эта фраза всплывает в памяти, как будто я ее сказал только вчера.

Одно время я был действительно уверен в том, что дождусь. Пока ей исполнится восемнадцать. Она повзрослеет. И мы попробуем…

— Нахрена она тебе нужна?

— Господи, Платон, очнись! Столько девок вокруг, гуляй — не хочу!

— Ты еще скажи, что жениться собрался…

Все вокруг не верили в мои тогда только зарождающиеся чувства, хотя я упорно твердил, в основном самому себе, что они заблуждаются.

Но все равно поддался на провокацию. Прислушался к чужому мнению.

Может, все-таки зря я тогда не поверил…

— Послушай, Агата, — начинаю, но девушка тут же меня перебивает:

— Давай лучше я первая, — делает глубокий вдох, затем резкий выдох, и по глазам видно, что нервничает сильно. Подбирает слова, хочет казаться непробиваемой стервой, но все равно что-то от той наивной девочки в ней все же осталось.

Не верю, что она так сильно изменилась. У таких, как Агата, жизненные ценности и принципы с годами не меняются. Вот не верю, и все тут. Один цирк с вызывающим нарядом чего стоит, хотя многие так и не поняли, что это был обычный крик души.

Такие, как Агата, всегда верят в лучшее. И на жизнь смотрят с оптимизмом, как бы сильно она их не била. Они так и остаются верными себе — хоть в шестнадцать, хоть в тридцать.

— Ну, попробуй, — улыбаюсь одними уголками губ, наблюдая, как девушка пытается взять себя в руки.

— Извини за этот маскарад, я действительно переборщила, — усмехается, немного кривясь, а я в ответ лишь мотаю головой. — Только сейчас понимаю, как глупо выгляжу со стороны. Но, — разводит руками в разные стороны и слегка прищуривается. — Ничего другого в голову мне не пришло, как бы тебя оттолкнуть.

— Так сильно противен? — вопрос вылетает на автомате, и я не свожу пристального взгляда с девчонки.

Впервые в жизни я боюсь услышать “да”…

— Давай не будем о прошлом, — девушка усмехается, но как-то уж слишком печально.

Как будто действительно до сих пор… помнила обо мне. Фантастика какая-то, честное слово, неужели так и не смогла простить, затаив лютую ненависть в сердце?

И теперь просто мстит мне за прошлое…

— Давай о настоящем, — настойчивости мне не занимать, а я сейчас очень хочу узнать правду. — Так противен или нет?

— Противен! — довольно резко выдает Агата, на что я слишком громко произношу:

— Врешь!

— Слушай, я ведь хотела быть культурной, — вспыхивает и пытается встать, но тут же кривится и снова плюхается на стул: — Ай!

— Да сними ты уже эти “копыта”! — звучит, скорее, как приказ, чем пожелание, но девушка все равно трактует по-своему.

— В этом весь ты…

Правда, больше не геройствует, а действительно разувается. Здесь везде ковровое покрытие, а я просто не могу смотреть на то, как Агата страдает. Старая любовь не ржавеет…

Бред, конечно, но я почему-то не могу глаз от девушки отвести. Она изменилась. Сильно. И внешне, раз я ее спустя столько лет так и не смог узнать, если бы не кулон, а ещё внутренний стержень появился. Сейчас, чувствую, начнется — характер-то у девушки о-го-го. Чего только ее фырканье в мой адрес на банкете стоило, а ведь она тогда меня точно узнала. Но какая же выдержка у человека!

“Так будет лучше…”

Интересно, для кого?

— Могу я поинтересоваться, почему ты на меня работать не хочешь? — меняю тему, точнее перевожу в нужное для меня русло, так как молчаливая пауза затягивается. Агата косится на дверь, того и гляди сбежит, ищи ее потом, а я не хочу ее отпускать.

Ни сейчас, ни позже.

Возможно, со временем я пойму, что совершил ошибку. Даже буду жалеть об этом — зачем же так настойчиво девушку добивался. Но именно сейчас… в эту самую минуту… я хочу, чтобы Агата улыбнулась, посмотрела мне в глаза и твердо произнесла:

“Я согласна на тебя работать!”

— Потому что ты — самовлюбленный эгоист! — выдает девушка, не стесняясь, как будто заранее готовилась к провокационным вопросам.

— И это все? — приподнимаю обе брови вверх, провоцируя Агату на эмоции.

А то сидит, кривится и вообще никак на меня не реагирует. Пусть лучше злится, обзывает и… Как говорится, от ненависти до любви всего один шаг. Или один поцелуй.

А может, даже одна ночь…

— Интересно, что еще ты хочешь услышать? — девушка вспыхивает, как спичка, хотя раньше за ней подобного не водилось. Ну, точно изменилась, и это заводит меня еще сильнее.

— Значит, все-таки детские обиды…

— Да плевать мне на обиды! — перебивает меня, продолжая метать искры из глаз в мою сторону. — От слова совсем!

— Не верю!

— А ты поверь! — вскакивает с места, поправляет короткую юбку, а я снова Агату провоцирую, слегка наклоняя голову и вроде как заглядываясь на ее стройные ножки. — Что и следовало доказать! — хватает сумочку, поворачивается ко мне спиной и даже делает шаг в сторону входной двери.

Ладно, пойдем другим путем, раз до сих пор простить мне не может моего побега шесть лет назад. Тогда я видел по ее глазам, что она меня чуть ли не боготворит, и мне это безумно нравилось.

А ещё нравилось делать ей приятное. Просто так. Без каких-либо обязательств. Кстати, впервые в жизни.

Хотя какое, к черту, впервые? Единственный раз… С одной единственной девушкой я чувствовал себя счастливым. Настоящим, что ли. А потом долго и нудно всех своих пассий сравнивал с Агатой.

Фальшивки! Одни сплошные подделки! Просто куклы разрисованные, которые хотят залезть к тебе в кошелек. Им пофиг и на твои чувства, и на желания, и уж тем более…

— Слушай, а пошли в кино? — вдруг резко вырывается у меня, а девушка в ответ останавливается. Даже через кофточку видно, как Агата напрягается в одночасье. Наверное, решила, что ей это просто послышалось.

— Чего?! — медленно поворачивается ко мне лицом, а глаза того и гляди из орбит вылезут, так ее мой вопрос вогнал в какой-то неописуемый ступор.

— Задний ряд, — ехидничаю в ответ, наслаждаясь произведенным эффектом. — Места для поцелуев, — расплываюсь в улыбке на все свои тридцать два зуба, хотя глаз не свожу с Агаты в ожидании новой реакции.

Пальцы сжимаются в кулачки, зубы скрипят так громко, что даже я слышу, а глаза медленно наливаются кровью.

— Ты меня за дуру держишь?

— То есть ты согласна? — продолжаю свои провокации, игнорируя ее глупый вопрос, но тут же мне в ответ прилетает резкое:

— Нет!

— Жаль, — пожимаю плечами, делая лицо таким несчастным, как будто я сейчас лишился миллиона как минимум. — Сто лет не был в кинотеатре.

— Ты хоть знаешь, где он находится?

А вот это уже удар ниже пояса — она меня совсем пропащим считает? Как будто кроме клубов и девок на одну ночь меня больше ничего не интересует?

— Жестоко, — криво ухмыляюсь, так как от Агаты подобного вопроса в принципе не ожидал. — А ты изменилась, — медленно встаю со своего кресла, так же медленно обхожу огромный стол, засовываю руки в карманы (от греха подальше, как говорится) и направляюсь к замершей на месте девушке.

Она смотрит мне в глаза. Практически не моргает. И ждет.

— Не подходи! — выставляет руку вперед, но я игнорирую ее просьбу.

— Почему? — приподнимаю одну бровь вверх, делая очередной шаг.

— Я не стану твоей игрушкой, Платон! Даже не мечтай! Лучше буду полы мыть, официанткой пахать по шестнадцать часов, но с тобой, — Агата запинается, вроде как дыхание переводит. — Никогда!

— А говорила, что детские обиды давно прошли…

— Я разговор ваш слышала! — пауза, на протяжении которой мы не отводим взгляда друг от друга. — Там, на балконе, — добавляет и почему-то начинает пунцовой краской заливаться. — Я за колонной стояла, воздухом дышала, так как плохо себя чувствовала.

— Подслушивала? — усмехаюсь, так как теперь многое становится понятным.

Но самое главное — Агата не сбежала, как я думал тогда, на банкете.

И теперь моя настойчивость рвется наружу, не желая и дальше себя сдерживать.

Не отпущу…

Пока не пойму, нужна ли она мне…

Глава 14

Агата

— Подслушивала? — Терехов усмехается, а в глазах уже вовсю черти пляшут.

Как у него все просто, оказывается. Даже оправдаться не пытается, хотя зачем ему объясняться? И так все понятно, да и Платон особо не скрывает своих истинных намерений. Раз, и решил судьбу девчонки. А что, ему же можно — такие, как Платон Терехов, вряд ли станут интересоваться моим личным мнением.

— Запрещено? — язвительно отвечаю, так как парень давно нарывается.

Одно приглашение в кино чего стоит — я, кажется, даже на несколько долгих секунд дар речи потеряла, когда услышала столь странное предложение из уст Платона.

Он издевается? А как иначе можно назвать его провокации?

— Я просто думал, ты сбежала, — немного даже корпусом вперед подается, а так же делает еще один шаг мне навстречу.

И упирается грудью в мою ладонь.

— Не подходи! — снова повторяюсь, но в ответ получаю лишь очередную ехидную улыбку.

Смешно ему, еще бы! Такое бесплатно развлечение себе нашел!

— Очень страшно! — мигает бровями и снова прет вперед, как танк, заставляя меня отступать.

— Вот нафига оно тебе сдалось, скажи на милость? — как-то ведь надо его сдвинуть с намеченной “цели”, иначе он сейчас точно съест меня, целиком и полностью.

— Что именно? — Платон улыбается одними уголками губ, а у меня чуть ли не стон вырывается.

Какой же он все-таки… сексуальный! И красивый! Шесть лет назад все девки кипятком писали, глядя на Платона. А если еще улыбнется на их заигрыванья…

— Ты можешь быть серьезным? — печально вздыхаю, так как броню эту вряд ли пробью. Но ведь попробовать же можно.

И шанс есть всегда!

— Зачем? — опять усмехается этот наглец, да что за черт-то такой в него вселился.

— Вообще-то, если ты не забыл, то мы тут по делу собрались.

— Не забыл, — пожимает плечами с безразличием. — Мы еще только начинаем договариваться.

Самомнение у Терехова зашкаливает, но я его сейчас быстро с небес на землю спущу. Вряд ли он согласится на мои условия — я слишком много запросила. Никто в здравом уме и трезвой памяти не рискнет заплатить подобную сумму неизвестной модели.

А значит, можно начинать праздновать победу! Не получится у тебя, Платоша, “купить” меня.

Я же сказала — никогда не стану твоей!

Свой шанс ты упустил…

— Ни о чем с тобой я договариваться не буду! — выдаю ему прямо в лицо, и снова отступаю, так как Терехов нагло движется вперед. — Ты же слышал мои условия!

— Это очень много, Агата!

— На меньшее я не согласна!

Вот куда он смотрит, скажите на милость? Ах да, мое “возбуждение” и “возмущение” сейчас вздымается, того и гляди выпрыгнет из декольте. А этот негодяй пялится на грудь, не стесняясь открыто демонстрировать свой интерес.

И после подобной наглости он еще на что-то надеется?

— Предлагаю компромисс, — спустя время произносит Платон довольно спокойно, а у меня в ответ вырывается резкое и довольно громкое:

— Нет!

— Ты еще не слышала…

— Не хочу ничего слышать!

Он поднимает на меня взгляд, того и гляди, прожжет насквозь. Глаза пылают так, что пора бежать за огнетушителем. Как же, второй раз самому Платону Терехову отказала!

А мажор к отказам точно не привык!

Ничего страшного, никогда не поздно начинать!

— Все-таки злишься…

— Ты меня не слышишь!

— Я виноват, согласен…

— Платон!

— Но я же ничего тебе и не обещал…

Непробиваемый, черт бы его побрал! Просто бесит до посинения и до громкого зубовного скрежета! Наступает, как танк, а я сама не замечаю, как оказываюсь прижатой спиной к стене.

Главное, дверь-то совсем рядом! Стоит лишь руку протянуть, и вот она, заветная ручка. Один негромкий щелчок, и свобода!

Только вот сейчас сверху на меня напирает каменная глыба, которую ничем не пробить. Руки упираются в стену аккурат возле моей головы, а лицо парня приближается к моему.

— Ты… что задумал? — смотрю на парня, не моргая, еще сильнее вжимаясь в стену.

— Ты же слышала на балконе, о чем я мечтаю, — Платон тянет гласные буквы, как будто наслаждаясь и произведенным эффектом, и моими круглыми глазами, и моей временной растерянностью.

— Поздно! — выдаю ему прямо в лицо, но надежда отделаться от этого негодяя тает, как снег в середине июля, так как лицо парня уже совсем близко.

Так близко, что дыхание касается моих губ.

— Мечтать никогда не поздно.

— Ненавижу тебя, — шепчу в ответ, а сердце замирает.

Он же не посмеет — не сделает мне больно. Хватит того, что разрушил когда-то веру в мужчин.

Мы сейчас одни. Да и заступиться за меня некому.

Но ведь не пропащий же Терехов совсем — все-таки воспитанный и порядочный, на что я надеюсь.

— Строптивая, — спустя время выдает Платон и слегка усмехается. — Но тем сильнее заводишь.

— Ответь мне честно на один вопрос, — выдаю, сама от себя не ожидая подобного порыва.

Платон замирает, больше не пытается меня поцеловать и даже отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. Серьезен, но и я не шучу. Чувствую, что именно сейчас наступает переломный момент и в моей жизни, и в моей карьере.

— А что взамен? — парень приподнимает одну бровь вверх в немом вопросе.

— Обсудим, — усмехаюсь, немного расслабляясь, но все равно напряжение до конца не отпускает.

— Контракт, постель и мое личное уважение, — мигает бровями, и снова у него на лице появляется эта победоносная улыбка, от которой барышни просто тают.

Но я же крепкий орешек! Меня такими дешевыми приемами не купишь!

— Наглец! — фыркаю прямо в лицо Платону, а он даже глазом не ведет.

— Есть такое, — немного наклоняет голову в сторону, не сводя пристального взгляда. — Так что за вопрос?

— Только честно!

— Как на духу!

Наверное, я все же переоценила свои способности, так как язык резко немеет. Не смогу! Не получится ничего.

И я так и не решусь признаться Платону в главном…

Глава 15

Платон

Помимо того, что строптивая, еще и смелая. Ох, как же эта взрывоопасная смесь меня заводит. Но сначала надо, как говорится, все точки над “i” расставить, иначе этот ураган не успокоится. И не начнет снова мне доверять.

Вот кто бы спросил, а нафига мне ее доверие-то сдалось? Проведем хорошо время, отработает Агата свой контракт, я получу желаемое, а она деньги — прекрасное взаимовыгодное сотрудничество.

Только почему же с каждой минутой, проведенной рядом с девушкой, меня начинает тошнить от столь “радужных” планов? Какое-то звено заржавело.

И надо от него поскорее избавиться…

— Так в чем вопрос? — подталкиваю девчонку, а то вроде как сомневается.

Не стоит включать заднюю, дорогая! Раз решила идти вперед, то давай, не останавливайся!

Раньше я, кстати, даже не представлял, что однажды начну думать и действовать в подобном направлении. Зачем мне было представлять? Меня и так жизнь беззаботная устраивала.

— Ты? Генеральный? — смеялись мои вроде как друзья, округляя глаза и поднимая брови вверх.

Не верили до конца, да я и сам тогда не верил, что получится. Что смогу…

— Ты ведь тогда несерьезно ко мне относился? — девушка смотрит в упор, как будто хочет все честные ответы на лбу у меня прочитать. — Возраст остановил, чтобы в постель меня затащить? Зачем я тебе нужна была, Платон?

— И на какой из этих вопросов отвечать? — вроде как с иронией произношу, хотя прекрасно понимаю, что именно сейчас мои отмазки и шутки неуместны.

— На любой, — кривится Агата, поправляя сумочку на плече. — Все равно же соврешь.

— А если я скажу, что приезжал? — своим вопросом заставляю девушку на месте остаться, а то уже косится на входную дверь. — К тебе, — добавляю, на что она лишь ехидно усмехается.

— Не верю! — мотает головой из стороны в сторону, а я вроде как злиться собираюсь, только прекрасно понимаю, что зря.

Права не имею на нее злиться. И не доверять мне у нее сто и одна причина.

Можно долго и нудно сейчас распыляться перед Агатой, только без толку. По глазам вижу, что вопросы свои затеяла, лишь бы поскорее избавиться от меня.

Черт, ну почему я не могу ее просто так отпустить? Меня как магнитом манит к ней с неимоверной силой притяжения друг к другу. Только напором брать уже не хочу.

Не то, чтобы не поддастся — сломать-то не проблема. Но от подобных мыслей тошно становится.

Прежде всего, от самого себя.

— Видишь, как у нас все сложно, — пожимаю плечами, но Агата уже рвется в бой. Глаза-то как горят, того и гляди, сейчас нападет на меня, как разъяренная тигрица.

— “Нас” нет! — отделяет каждое слово друг от друга, не отводя от меня пристального взгляда. — И никогда не будет! Запомни это раз и навсегда.

— А если ты ошибаешься? — я не пойму, откуда столько напора во мне, и почему до сих пор так настойчиво ее уговариваю, но продолжаю и дальше стоять не месте. Слежу, чтобы не сбежала раньше времени.

Пока мы не договоримся…

— Слушай, Терехов, — фыркает Агата, всем свои видом показывая, как я ей противен. — Тебе девок мало? Чего ты ко мне прицепился?

— Я уже отвечал, — ухмыляюсь, но девушка не ведется. — Могу повторить, если ты так сильно хочешь.

— Не хочу!

— А я хочу!

Двусмысленная фраза, но вырывается на автомате. Сама же просила, чтобы честно.

И к чему теперь недовольство?

— Ты уже однажды мне жизнь сломал, — со злостью произносит Агата, делая шаг в мою сторону. — Это у тебя развлечение, а для меня… — запинается, сглатывая громко невидимый комок в горле. — В шестнадцать лет на мир смотришь сквозь розовые очки, и первая любовь — это очень серьезно.

— Агата…

— Я не верю ни тебе, ни другим парням, — продолжает, игнорируя мое обращение. — Я боюсь, что мне снова сделают больно.

— Ты хочешь сказать…

Я запинаюсь, а девушка краснеет, опуская глаза в пол, хотя и так все понятно. Может даже не отвечать на мой полувопрос.

Вот это я напортачил! А ведь даже не подозревал тогда, что малышка всё так близко к сердцу примет. Замкнется в себе, перестанет доверять людям… Ей всего шестнадцать было, но я даже не подозревал, насколько серьезно она относилась к происходящему.

И насколько сильно это отразится в будущем…

— Извини…

— Да не стоит, Платон, — усмехается одними уголками губ. — ты же в действительности так не думаешь. Так к чему твои фальшивые извинения?

Все ее слова больно бьют по оголенным нервам. А ведь отец мне когда-то говорил:

“За ошибки, сынок, надо платить!”

Вот и час расплаты настал — девушка, которая мне нравится, на дух меня не переносит. Ненавидит, а я даже не могу ее ни в чем упрекнуть.

И бросить на произвол судьбы тоже не могу, так как виноват. Сильно.

Облажался, что называется, по полной программе.

— Пусть будет так, — негромко произношу, разворачиваюсь и направляюсь к столу, слыша в спину:

— Я свободна? Переговоры закончены?

Не глядя на Агату, усаживаюсь в кресло и беру со стола мобильный. Ищу нужный номер, хотя на самом деле просто время тяну, лишь бы не смотреть девушке в глаза. Да и она пусть немного понервничает в ожидании моего ответа.

Я и сам немного растерян, так как не ожидал подобного поворота событий.

В одном уверен на сто процентов — отпустить Агату не смогу. По крайней мере, сейчас.

Пока не удостоверюсь, что у нее все в порядке…

Мобильный оживает сам, а у меня вырывается единственное слово:

— Черт!

Как же ты не вовремя объявился. Неужели настучали?

— Да! — довольно громко отвечаю своему любимому абоненту, который так не вовремя объявился.

— Что там у вас, черт возьми, происходит? — вспыхивает в ответ отец, а я едва сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть чего лишнего.

Настучали, значит, а еще друзья называются. Не могли дождаться окончания нашего с Агатой объяснения. Я бы все по полочкам разложил. С подробностями. Со всеми вытекающими.

Но только без крика моего ненаглядного папаши…

— Ты о чем? — стараюсь держать себя в руках, иначе с отцом мы сейчас точно поругаемся.

А лучшая атака, как говорится, это нападение. И я частенько советы умных людей применяю на практике. Действуют, кстати, хотя отец бесится неимоверно, когда я делаю вид, что не понимаю, о чем речь. Бесится, но на слове меня поймать все равно не может. А еще лучше всего действует полный пофигизм.

Не в курсе. Понятия не имею. Я-то тут при чем?

— С агентством контракт подписали? — отец снижает немного тональность, а значит, не так уж много он знает, раз задает столь банальный вопрос.

— В процессе, — ухожу от точного ответа, так как пока не готов долго и нудно расписывать причины своего необъяснимого поступка.

Временное помутнение. Какая-то молния по башке треснула. Да тут еще много чего можно придумать и бежать от главного. Точнее, от себя.

Далеко все равно не убежишь, поэтому я сейчас трезво оцениваю ситуацию и смотрю правде в глаза. Она слишком неприятная, эта самая правда. И болезненная, особенно для девочки, которая молча стоит возле двери и ждет моего решения.

Уже, видимо, и с высокооплачиваемой работой модели попрощалась, раз громко кричала, что готова полы мыть.

Лишь бы подальше от меня!

Глупо, конечно, вестись на провокации Агаты, но по-другому исправить все то, что я когда-то натворил, увы, не получится.

За свои ошибки надо расплачиваться самому…

— Через две недели совет директоров, и я прилетаю, — произносит отец на одном дыхании. — Смотри, не облажайся. Жду презентацию новой рекламной кампании!

— Куда уж мне без твоих наставлений!

— Платон!

— Я все понял! — произношу довольно грубо и отключаюсь, так как точно сейчас разругаемся вдрызг. — Как же ты меня задолбал-то, — тереблю пальцами волосы на затылке, как слышу голос Агаты:

— Я могу идти?

Игнорирую ее вопрос, даже не поднимая взгляда на девушку. Еще не время смотреть ей в глаза.

Так, номер Кости, заветная зеленая кнопка, и через два гудка взволнованный голос юриста:

— Слушаю!

— Контракт готовь, — откидываюсь на спинку кресла и наконец-то перевожу взгляд на Агату.

— Не понял, — парень произносит по слогам, видимо, не ожидая от меня столь глупого порыва.

— Девушка выставила свои условия, мы их принимаем, что не понятно? — выпаливаю на одном дыхании, наблюдая, как у Агаты округляются глаза.

Да и ноги едва держат, того и гляди, малышка свалится прямо возле входной двери. К стеночке прижимается, едва держась на этих самых ногах. Не ожидала, дорогая?

Вот и посмотрим, как сейчас ты, Агатушка, за свои слова будешь отвечать!

— Ты…обалдел? — наконец-то отмирает Костя, а после выдает свою гневную тираду на одном дыхании: — Нас Роман Александрович с землей сравняет! Ты хоть представляешь, сколько бабла мы отвалим не пойми кому? Да ни одна модель таких денег не стоит!

— Эта стоит, — усмехаюсь, все так же глядя на Агату. — Девушка данные свои тебе передаст, — приподнимаю обе брови вверх, наблюдая за Агатой исподлобья и обращаясь к ней:

— Да, девушка?

— Д-да, — едва ворочает языком в ответ. — То есть нет.

— Жду с контрактом, — заканчиваю разговор, отключаюсь, швыряю телефон на стол и сцепляю пальцы замком.

— Почему нет? — это снова адресую Агате, а она в ответ лишь мотает головой. — Ты выставила условия, я их принял. Что не так?

— Все не так!

— Не пойдет, милая, — встаю со своего места и снова направляюсь к девушке. — Сама же говорила, что за свои слова надо отвечать.

— Да, но…

— Отвечай, — развожу руками в разные стороны. — Твой первоначальный гонорар удваивается, ты же этого хотела?

— Я не буду с тобой спать, — шипит, не отводя взгляда.

— Не спи, — пожимаю плечами в ответ.

— И игрушкой твоей я тоже не буду! — теперь уже чуть эмоциональнее произносит, но все равно я усмехаюсь, так как заводит меня вся эта ситуация.

— Не будь, — снова пожимаю плечами, вроде как мне безразлично, но внутри такой пожар вспыхивает.

Я хочу ее сейчас прижать к себе. Успокоить и сказать самую банальную фразу:

“Все будет хорошо!”

Только ведь не позволит.

Да и я больше давить на нее не имею права. Надо дать немного времени Агате, чтобы успокоилась. Возможно тогда… попробуем.

Черт, я и сам запутался, чего хочу. Может, это мне нужно время, чтобы определиться?

— Все равно я тебя ненавижу! — выдает малышка мне прямо в лицо, резко срывается с места, дергает за ручку, открывает дверь и вылетает из конференц-зала.

— Агата! — кричу ей вслед и даже делаю шаг вперед, только вряд ли успею ее догнать. — Ладно, — усмехаюсь, бубня себе под нос. — Еще увидимся, дорогая, — разворачиваюсь и тут же к полу прирастаю.

Туфли. На очень высоком каблуке. Так и стоят возле стола, где Агата их сняла. И я сейчас не знаю, плакать мне или смеяться?

“Золушка, блин!” — усмехаюсь, мотая головой из стороны в сторону.

Та хоть на ступеньках одну туфельку потеряла, а моя сразу две мне оставила. Чтобы долго не мучился с поисками.

Для полного счастья остается только бегать за босыми девицами.

Кстати, дико любопытно, а какой у нее размер ноги?

Глава 16

Агата

— И чего ты ревешь? — слышу рядом голос Аделаиды и поворачиваю голову в ее сторону.

Да уж, картина, что называется, “приплыли” — разрисованная девка сидит на ступеньках, босая, и размазывает три килограмма косметики по физиономии. Дожилась, Агата.

Скоро такими темпами и побираться пойдешь!

— Туфли в кабинете забыла, — всхлипываю и тут же снова начинаю реветь, так как нервное напряжение последнего часа дает о себе знать.

— На свои туфли, — женщина ставит обувь возле моих ног. — Мои девочки ведут себя культурно, а не…

— Аделаида Ростиславовна! — влезает Славик, разводя руками в разные стороны. — Ну, как маленькая, ей-богу!

— Ай! — машет начальница рукой, смотрит на меня, мотая головой из стороны в сторону, а после усмехается. — Пойдем, горе ты мое луковое! — теребит рукой мою макушку. — Будем из тебя человека делать.

— Не плачь, крошка, — Славик присаживается на корточки, берет мою правую ногу и надевает на нее обувь. — Все мы, мужчины, сволочи, — усмехается, а после и левую ногу аккуратно берет пальцами. — Сильно обидел?

— Королевский подарок сделал! — фыркаю в ответ, и снова слезы катятся градом по щекам. — Извини, это я перенервничала.

— Не переживай, — Славик встает, протягивает мне руку и помогает мне подняться со ступенек. — Он еще пожалеет!

Ага, еще как пожалеет. Особенно когда по шее ему папа настучит. Я-то слышала громкий голос в трубке, а Платон мужчину называл отцом. Вряд ли обрадуется Терехов-старший, что сын… вроде как благородство проявил, но я с трудом в это верю.

Скорее поверю, что решил получить желаемое любой ценой.

Вот не пойму, чего он так рьяно и нагло меня добивается? Что во мне такого, чего нет в других?

— Ты особенная, — тихонечко шепчет Славик и открывает мне заднюю дверь автомобиля, а у меня в ответ вырывается негромкий стон.

— Спасибо, — наверное, даже краснею, прекрасно понимая, что последний вопрос произнесла вслух.

А может, и остальные мысли тоже, и теперь Славик знает о моих секретах. Хотя парень он вроде неплохой. Вон, как бросился заступаться за меня перед Аделаидой. Как же не вовремя я расклеилась!

Но дальше держать все в себе не смогла…

— А теперь слушаем и запоминаем основные пять правил, — начинает Аделаида после своего коронного “поехали”, адресованного водителю. — Это, конечно же, если ты хочешь стать звездой, — поворачивает голову в мою сторону и кривится. — Мать честная, моя нервная система такую “красоту” не выдерживает. Еще раз такое учудишь…

— Больше не буду, — мотаю головой из стороны в сторону. — Честное слово. Это я так, — печально вздыхаю. — На эмоциях.

— Эмоции должны остаться в твоей прошлой жизни — это правило номер один, — вещает Аделаида тоном учительницы младших классов, объясняя новую тему нерадивой ученице.

Так, без эмоций. Только трезвый расчет. Сложно, конечно, но можно попробовать, просто сегодня уж слишком насыщенный день. Обычно я себе такого не позволяла, но сейчас не сдержалась. Слезы сами по себе как-то полились. Особенно когда босой ногой на камень наступила, а вернуться за туфлями гордость не позволила. И так впросак попала я с этим “хочу двойной гонорар” — возвращение в логово врага станет перебором.

— Попробую, — киваю в подтверждение своих слов, так как Аделаида ждет моего ответа.

— Не попробую, а сделаю! — выдает довольно резко, но тут с переднего сиденья Славик подает голос:

— Аделаида Ростиславовна, я же просил. Не давите на девочку, и так расстроена наша крошка.

— Умеешь ты убеждать! — кривится начальница своему помощнику и снова переключается на меня. — Правило второе — никогда не мешай работу с личным. Научись разделять эти два понятия. Посмотри на себя, — кивает в мою сторону и мажет взглядом по голым ногам. — Сегодня ты смешала все до кучи, и вот итог! — женщина разводит руками в разные стороны, а я снова хочу разреветься.

Она права, черт возьми. Тысячу раз права. А я еще к ней претензии какие-то предъявляла. Такой глупой себя сейчас чувствую, что готова в очередной раз зареветь.

— Не смей! — Аделаида выпаливает резко, как будто чувствует мой настрой. — Я на истерики не ведусь.

— Не буду, — горько усмехаюсь, поднимая взгляд на женщину. — А третье правило?

— Уже и румянец появился, — смеется моя начальница, слегка прищурившись. — Боже, не могу на тебя смотреть! Так и быть, сегодняшнюю твою выходку спишем на неопытность и твой юный возраст. Но еще раз…

— Я же сказала, больше не буду, — повторяюсь, а женщина поднимает указательный палец вверх.

— Правильно, потому что третье правило гласит, — запинается, поднимает немного голову, а Славик заканчивает:

— В любой ситуации надо оставаться королевой!

И где они раньше были со своими правилами?

— Вот! — тычет начальница в меня указательным пальцем. — Королевой! А не нищенкой с Задрюпинска. Это ты должна смеяться всем в лицо, а не наоборот. Упала в лужу, свалилась в бассейн в вечернем платье, да мало ли какие бывают казусы. Выпрямилась, подняла голову и с видом царственной особы прошла мимо, пусть завидуют. Учись, крошка, пока я жива!

Офигеть, как у нее все просто, хотя я в очередной раз признаю — Аделаида и тут права. Возможно, я действительно еще слишком неопытна, но буду учиться, как советует начальница. Стараться не подвести ни свою строгую наставницу, ни тем более имидж ее агентства.

Действительно, и чего это я расклеилась?

Тоже мне, принц выискался. Нашла, из-за чего рыдать, еще и сидя на ступеньках офиса. Не дождется! Больше ни одной слезинки не увидит!

К тому же, я его люто ненавижу. Ни единого шанса не дам, хотя какие тут могут быть шансы? На лбу у Платона написано большими буквами — Мажор! У таких, как он, и ему подобных одни развлечения на уме. Никаких обязательств и обещаний. Никакой ответственности.

Они просто не умеют любить…

— Девочка смышленая, — подает голос Славик с переднего сиденья, прерывая затянувшуюся молчаливую паузу. — Однозначно справится. Особенно под вашим чутким руководством, Аделаида Ростиславовна.

— Подхалим, — усмехается женщина и тут же обращается ко мне: — Смотрю, советы-то действуют. Уже и голову задрала, рыдать передумала, того и гляди олигархи штабелями начнут падать к твоим ногам.

— Скажете тоже, — ухмыляюсь, вытирая тыльной стороной ладони остаток слез с лица. — Олигархи! Откуда им взяться? Да и кто на меня позарится?

— Если будешь одеваться, как пугало, то даже дворники в твою сторону не посмотрят, — Аделаида пожимает плечами. — Правило номер четыре — всегда надо держать лицо! Даже мусор выносить, — снова смеется, заставляя и меня улыбнуться в ответ, — ты должна в полной боевой готовности. А вдруг на лестничной клетке столкнешься с олигархом? Кстати, в жизни четвертое правило помогает даже круче, чем в работе. Запомни это, детка, — женщина легонько дотрагивается кончиком указательного пальца до моего носа, а я лишь печально вздыхаю в ответ.

Нарушила сразу все правила, а теперь сопли по физиономии размазываю. А еще обижаюсь, когда дурой деревенской за спиной называют.

Только вот не было в моей жизни человека, кто бы по полочкам разложил простые истины. Как, например, сейчас это демонстрирует Аделаида Ростиславовна.

Матери не до меня было, еще двоих младшеньких прокормить надо. А в нашем провинциальном городишке с работой напряженка, да и где ее найти, эту высокооплачиваемую работу, если сразу после школы мама замуж выскочила. Сначала я, через восемь лет еще ребенок, правда, уже от другого мужа. Потом третий, и все хотят кушать. Для нашей периферии — это норма.

По крайней мере, другой жизни тогда я не видела…

— Ну а пятое? — интересуюсь, уже немного расслабившись и воодушевившись оптимизмом начальницы.

Вот, с кого надо брать пример для подражания! И никаких тебе соплей, истерик, причитаний и тому подобного. Все четко, по делу и без эмоций.

Настоящий руководитель и наставник!

— И пятое правило, — женщина кивает в подтверждение своих слов и машет рукой, как будто дирижирует, предоставляя возможность Славику закончить.

— Всегда и во всем доверяй Аделаиде Мягчинской! — выдает парень бодро, а я в очередной раз печально вздыхаю.

И это правило я тоже нарушила. Капец, одним словом — облажалась по полной программе.

— Есть, конечно, и нюансы, — женщина слегка прищуривается, продолжая меня разглядывать. — Но это все в индивидуальном, так сказать, порядке. Так что делай выводы, крошка! И завязывай с соплями, — кривится, но больше, слава Богу, не делает замечаний по поводу моего внешнего вида.

— Уже сделала, — мне хочется и плакать, и смеяться одновременно, причем даже не знаю, что в данный момент пересиливает чашу весов.

— Все пять правил ты нарушила, но, как ни странно, выиграла в этой битве, — Аделаида Ростиславовна демонстративно медленно хлопает в ладоши. — Иногда случаются исключения, но это, скорее, подтверждает мои правила, чем их опровергает. Поэтому, милая моя, с сегодняшнего дня никакой самодеятельности, поняла?

— Ага, — киваю с покаянным видом. — Это все эмоции.

— Правило номер один… — влезает Славик, но я его резко перебиваю:

— Да помню я, помню!

— А раз помнишь, то сейчас мы приведем тебя в божеский вид, — кривится начальница, а автомобиль уже паркуется возле центрального входа в наше агентство. — Напоим валерьяночкой, чтобы не нервничала, и начнем с правила номер пять.

Терехов! И тут без него никуда. Прямо как пиявка впился, не желая меня выпускать из своего захвата. И надо же было нам с ним снова встретиться. Видимо, судьба у меня такая — то бросает меня Платон, то теперь делает царские подарки.

Только какую мне цену придется заплатить за этот самый “подарок”?

Не получилось у Платона соблазнить, значит, взял контрактом, о котором я давно мечтала. Понятно, что руки распускать ему никто не позволит, только вот выдержит ли моя нервная система такой накал? Ведь обязательно начнет маячить перед глазами, раздражая меня еще сильнее. Одни его намеки и шуточки чего стоят! Так и хочется иногда подбить ему глаз! Или сразу оба!

Это же Платон! Непробиваемая скала, черт бы его побрал! Если вбил себе что-то в голову, его никакие силы не остановят.

Он обязательно добьется своего. Начнет мне диктовать свои условия, выводить из себя, заставляя нарушать правило номер один, а так же портить жизнь с завидной регулярностью. И рано или поздно сломает. Окончательно. И бесповоротно.

Просто уничтожит меня, даже глазом не моргнув.

И есть только один выход, как его остановить. Правда, я пока не готова к столь решительным и резким переменам в своей жизни.

И я очень надеюсь, что до отчаянного шага Платон меня не доведет…

Глава 17

Платон

— И что это было? — Костя складывает стопкой бумаги, которые только что подписала Мягчинская, ну и я, конечно же, а после поворачивается ко мне всем корпусом. — Ты совсем мозгами тронулся, Платон?

— Приказы начальства не обсуждаются, — ухмыляется Кирилл, на что получает резкий ответ от юриста:

— Он мне не начальство!

Теоретически Константин прав, указывать ему, что делать, я особо законного права не имею. Он же не мой подчиненный в полном смысле этого слова. У моего друга собственная юридическая фирма, а со мной Костя работает исключительно по договору о взаимовыгодном сотрудничестве.

И в любой момент может меня послать…

— Ну вот че ты к человеку цепляешься, а? — взрывается Кирилл, пока я храню ледяное молчание.

— Ниче! — передразнивает его Константин, так как бесит его подобная манера общения друга. — Могу еще пару рифм придумать, только вряд ли тебе понравится.

— Зануда! — ворчит коммерческий директор, вертя двумя пальцами карандаш в воздухе. — Слушай, у тебя в башке кроме закона есть такие понятия, как благородство, — с иронией перечисляет Кирилл, а я лишь улыбаюсь, зная прекрасно, что Костя сейчас скрипит зубами от безысходности. — Сострадание, — парень демонстративно делает паузу, продолжая действовать нашему драгоценному юристу на нервы. — Ответственность, — Кирилл косится в мою сторону и кривится. — Хотя с ответственностью у тебя перебор, — машет рукой в сторону нашего друга. — Тут я погорячился.

— Зато у вас, я смотрю, полный набор, — умничает в ответ Костя. — Расточительство, безумство и прогрессирующая степень идиотизма. Браво! — демонстративно хлопает в ладоши, а после снова переводит взгляд на меня. — Мне пофиг, я контракт составлю любой, какой скажешь. Перед Романом Александровичем как отмазываться будешь?

Несмотря на свое “занудство” и слишком уж гипертрофированное чувство ответственности перед законом, Костя любит выражаться довольно резко и грубо. Иногда даже жестко и цинично, но мы к этому давно привыкли.

Слава Богу, при женщинах он вел себя подобающе — боюсь даже представить, как бы на его манеру общения Агата отреагировала. Вот, кто может одним только взглядом… без слов… вогнать человека в полнейший ступор.

Что поделать — настоящий законник!

— Как-то отмажусь, — усмехаюсь в ответ, поворачивая голову в сторону Константина. — Поможешь? — приподнимаю одну бровь вверх, на что получаю вполне предсказуемый ответ:

— Без меня!

— А еще друг называется, — вставляет Кирилл свои пять копеек и тоже нарывается на грубость:

— Ты бы заткнулся, дорогой! А еще лучше исчез, так как толку от тебя…

— Хорош ругаться! — влезаю в их перепалку, так как сейчас мне хочется тишины.

До драки дело не дойдет, но пару дней могут не общаться — у них иногда возникают подобного рода “споры”. Косятся друг на друга, молча проходят мимо и ждут, пока я предложу выпить мировую. Два упрямых барана, и сейчас сцепятся, если их вовремя не разнять.

— Я же говорил, что ты зануда! — смеется Кирилл, глядя другу прямо в глаза. — Слушай, Константин Алексеевич, а ты когда-нибудь влюблялся?

Даже я округляю глаза, не ожидая столь компрометирующего вопроса от Кирюхи. Надо же, и без моих объяснений обо всем догадался. Не осуждает. И не пытается в душу влезть. Наоборот, как настоящий друг, встал на мою защиту.

— Никогда! — с сарказмом произносит Костя и расплывается в ехидной улыбке. — А что, есть кандидатура на примете?

— У тебя одни законы в башке! — умничает Кирилл в ответ. — Какая, к черту, любовь? Да твоего занудства ни одна нормальная девушка не выдержит!

— Все сказал? — Костя демонстративно встает с места и засовывает руки в карманы. — Или еще что добавить желаете, Кирилл Александрович?

— Вот желаю я тебе, дружище, чтобы однажды ты потерял голову, — ухмыляется парень, а я лишь мотаю головой из стороны в сторону. — А она тебя в ответ послала.

И зачем провоцирует нашего драгоценного юриста? Видит же прекрасно, что нарывается на скандал. Но как будто нарочно пытается вывести Костю из себя, хотя его занудство и меня сейчас раздражает. Я понимаю, что мой поступок объяснить… сложно. Практически невозможно.

Не стоит и пытаться…

— Банальщина, — Константин улыбается одними уголками губ. Держит марку, не ведется на глупые провокации друга, хотя по глазам видно, что жаждет послать Кирюху куда-нибудь подальше. — Ничего умнее придумать не мог?

— Хватит! — я повышаю голос, так как, по ходу, меня здесь никто не слышит. — Заткнитесь оба! — смотрю по очереди то на коммерческого директора, то на юриста. — А еще лучше — валите работать, без вас тошно.

— Так может, ты нам все-таки поведаешь причину своего столь странного поступка? — Костя приподнимает одну бровь, обращаясь ко мне. — Честно говоря, я обалдел, когда услышал по телефону…

— Не ты один, — поддакивает Кирилл, тоже переводя на меня взгляд. — Девочка, конечно, красивая, но чтобы так… — пожимает плечами, немного хмурясь. — Увидев на фотографии впервые, — запинается, заглядывая мне в глаза. — Или не впервые?

— Не знаю, как правильно объяснить, — закрываю глаза, откидываясь на спинку кресла. — Я виноват перед ней.

— И не нашел ничего лучше, как откупиться, — Костя, как обычно, занудствует, но в чем-то он прав, конечно же. — Благородно, хоть и глупо.

— Согласен, — легонько киваю, так и не открывая глаз. — Глупо. Но в данной ситуации ничего другого в голову мне не пришло.

— Перед Романом Александровичем как отмазываться будем? — влезает Кирилл, а я молчу в ответ.

Что тут можно сказать — папа в очередной раз начнет читать мне лекцию о том, какой я безответственный. Возможно, даже уволит за самодеятельность.

Только именно сейчас об этом я думаю меньше всего.

Эмоции, черт бы их побрал, бьют через край.

Интересно, а завтра на свежую голову я пожалею о том, что сделал сегодня?

Или все-таки нет?

Глава 18

Два дня спустя…

Платон

— Совещание закончено! — развожу руками в разные стороны, а глаза так и косятся на телефон.

Стрелка часов медленно, но уверено приближается к этим злополучным одиннадцати часам. Работы валом, в бумагах зароюсь до ночи, если не до завтра, но все равно хочу послать эту чертову работу куда подальше.

И свалить отсюда, выключив мобильный. Гори оно все синим пламенем! Жить-то когда, если по двадцать часов проводить в офисе?

— Платон Романович, нужна ваша резолюция, — финансовый директор подсаживается ближе.

— И мне надо утвердить бюджет на следующий месяц, — лезет следом начальник отдела продаж.

— Платон Романович, когда к вам можно… — начинает главный бухгалтер, но я ее наглым образом перебиваю:

— Завтра! А лучше послезавтра!

— Но…

— Анна Семеновна, не доставайте, — мотаю головой из стороны в сторону. — Расходы утвердили, все бумаги я подписал. До завтра ваш наиважнейший вопрос не подождет?

Женщина фыркает, хмурится, но кивает и выходит из кабинета, а я чуть ли не стону, так как две пары глаз пристально смотрят в мою сторону. И если начальника отдела продаж еще можно спихнуть на Кирилла, то вот с финансами…

— У вас двадцать минут! — командую своему заместителю, директору по этим самым финансам, а сам в ближайшее время точно заработаю косоглазие.

Два дня я терпеливо ждал этих одиннадцати часов. Сегодня! Проснулся раньше будильника, лежал и тупо пялился в потолок, мысленно подгоняя стрелки часов. Утренний разбор очередного завала, нудное совещание, и вот теперь еще финансовый директор мне мозг компостирует.

Раньше не мог решить все вопросы? Обязательно я всем нужен именно в тот момент, когда у меня намечаются какие-то планы?

Никакого сострадания у людей! Еще и отцу любят настучать, а тот, в свою очередь, мне лекцию прочитать о том, что работа превыше всего. Деньги тратить любят все, а вот зарабатывать…

Только с двадцатичасовым рабочим днем куда можно их потратить? Разве что на утренний кофе. И то, секретарь его делает бесплатно. Замкнутый круг, ей-богу, который сегодня я хочу разорвать. Достало все! Сыт по горло. И работой, и нотациями, и этой бесконечной гонкой за очередным миллионом. Нахрена они нужны, если их не на что тратить?

Точнее, не на кого…

— Значит, вы считаете… — начинает финансовый директор после получасового обсуждения, а я его перебиваю:

— Считаю, — и даже киваю в подтверждение своих слов. — Увеличение бюджета на новую рекламную кампанию просто необходимый шаг в нашей ситуации.

— Я вынужден сообщить Роману Александровичу, — печально вздыхает мужчина, а я лишь усмехаюсь в ответ.

— Ваше право, — демонстративно встаю с места, показывая, что разговор окончен. — У вас все?

— Поймите, мне нужно подтверждение…

— Понимаю, — обхожу стол, заставляя мужчину тоже встать.

Поскорее бы свалил отсюда, стукач недоделанный.

Он один из немногих, кто остался работать после ухода отца на “пенсию”. Каждую запятую в контрактах с ним обсуждает — интересно, ему не надоело стучать без конца и края?

— Роман Александрович нам голову оторвет, — печально вздыхает мужчина, уже стоя возле входной двери.

— Мне оторвет, — усмехаюсь, немного подталкивая финдиректора вперед, иначе я еще битый час не вырвусь из этого дурдома. — Но я привык, не переживайте.

Сегодня я, как ни странно, настроен решительно. И включать заднюю не собираюсь. Хотят стучать? Да ради Бога! Как будто в первый раз. Отцу давно пора сбавить обороты, а данная ситуация как нельзя лучше продемонстрирует, насколько он мне доверяет.

Лекции не избежать, это понятно и без слов, но вот дальнейшие действия моего родителя…

— Будем решать проблемы по мере их поступлений, — выдал Костя еще два дня назад, когда в своих предположениях мы зашли в тупик. — Ты, Платон, мальчик взрослый, и должен нести ответственность за свои поступки.

— Господи, какой же ты зануда! — Кирилл закатил глаза, но юрист его выпад проигнорировал, как ни странно.

— Мы-то тебя готовы поддержать, только для начала ты сам определись в своих намерениях, — серьезным тоном продолжил Константин, а я даже на несколько секунд задумался, принимая его слова близко к сердцу.

Намерения… Намерения… Намерения…

Самому бы для начала разобраться в этих самых намерениях. И хоть как-то объяснить свой поступок друзьям. Костя у нас парень непробиваемый, да и в мою ответственность, по ходу, не поверил, а вот Кирилл упорно ждал, что же я скажу в свое оправдание. Все так же вертел ручку двумя пальцами и наблюдал.

— Иногда мне его хочется прибить, — парень скривился, когда за юристом закрылась дверь. — Периодами он переходит все мыслимые и немыслимые границы.

— Пора привыкнуть, — я усмехнулся в ответ, а после переел взгляд на друга. — Если хочешь что-то спросить, то спрашивай, хотя я не уверен, что получится правильно объяснить. Если нет…

— Совсем башню снесло? — усмехнулся Кирилл и откинул ручку на стол. — Можешь не отвечать, я и так все сразу понял.

— Не поверишь, — я смотрел другу в глаза, практически не моргая. — Впервые в жизни мне стало стыдно.

— Значит, мы еще не совсем потеряны для общества, — Кирюха пытался меня поддержать и даже подбодрить, только вот смеяться все равно не хотелось. — Ты знаешь, я в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, что в один прекрасный день проснусь, — парень запнулся и приподнял одну бровь вверх. — А на безымянном пальце обручальное кольцо.

— Рано или поздно оно у всех там будет, — я пожал плечами в ответ, до конца не понимая, к чему же Кирилл клонит.

— Это понятно, — друг развел руками в разные стороны. — Только сейчас почему-то это не вызывает такого раздражения, как раньше, — усмехнулся и встал с места. — Так что можешь ничего не объяснять. У тебя и так на лбу все написано! — поумничал напоследок, заставляя меня улыбнуться и прокричать в спину удаляющемуся парню:

— Да пошел ты…

И вот сейчас я мчусь на всех парах, лишь бы успеть на фотосессию Агаты.

О съемках, кстати, мне случайно проболтался Кирюха. Вроде как они с Аделаидой еще до подписания контракта обсуждали первый этап рекламной кампании. И женщина, ничего не подозревая, заверила коммерческого директора, что съемки начнутся именно сегодня.

В одиннадцать часов!

— Куда ж ты прешь, идиот! — кричу в пустом салоне, как будто водитель впереди едущего автомобиля может меня услышать.

И так уже опоздал к началу, а тут то красный свет так не вовремя загорается, то подрезают всякие недоумки, которые права себе на распродаже купили. А вот правила дорожного движения выучить забыли…

— Добрый день, — встречает меня улыбающаяся барышня за стойкой возле входа. — Вы к кому?

— Я, э-ээ… — запинаюсь, не зная, как правильно объяснить свое столь внезапное появление.

Примчаться-то я примчался, только вот кто бы мне точно подсказал ответ на один единственный вопрос.

Зачем?

— Платон Романович, добрый день! — слышу мужской голос и поворачиваю голову в его сторону.

Сморчок! Тьфу ты черт, то есть Славик. Помощник Аделаиды Ростиславовны.

Вот ты-то мне и нужен!

— Добрый, Вячеслав, — пожимаю протянутую руку и улыбаюсь, чтобы расположить к себе парня. — Я на съемки, — негромко произношу, чтобы никто не услышал. — Хочу, так сказать, лично проконтролировать, как у нас дела продвигаются.

— Понимаю, — кивает Славик и тут же разводит руками, — но ничем помочь не могу.

— Что значит, не можете? — поднимаю обе брови вверх в немом изумлении, до конца не понимая причину отказа.

— Платон Романович, а вы контракт внимательно читали? — Славик ехидно так улыбается, а мне хочется биться головой о стену. — Ваш юрист внес небольшие поправки относительно сроков и оплаты. Основной текст с условиями работы нашего агентства он не правил, так что…

Твою ж!

— А если в виде исключения? — стараюсь не давить на парня, ведь это я облажался, а не он.

Если честно, даже не заглядывал я в этот дурацкий контракт, передав все полномочия Косте. Подпись ставил не глядя.

А всему виной моей невнимательности одна слишком уж симпатичная темноволосая красавица…

— Вы же понимаете, Платон Романович…

— Я никому не скажу! — мотаю головой из стороны в сторону. — Честное слово.

— Ну, если только в виде исключения, — громко вздыхает Славик. — Идемте со мной.

А не такой уж он идиот, как казался на первый взгляд. Вроде неплохой паренек, не зря же акула модельного бизнеса его держит рядом. Да и я сейчас не в том положении, чтобы права качать.

Запросто укажет на дверь, и будет прав! На все сто процентов!

— Здесь съемка, — Славик останавливается возле одной из закрытых дверей. — Только не мешайте, прошу вас.

— Буду сидеть в уголочке тише мыши! — прикладываю руку к груди в области сердца.

— Если Аделаида Ростиславовна узнает…

— Если узнает, — наклоняюсь к Славику поближе, — то гнев императрицы беру на себя.

Парень смеется, кивает в знак прощания и покидает меня. А я, как идиот, сначала прикладываюсь ухом к двери.

Тишина. Как будто никого там нет. Может, уже закончили? Неужели так быстро? Я-то понятия не имею, сколько времени уходит на одну фотосессию. Но очень сомневаюсь, что полчаса.

Эх, была — не была. Что я, как мальчишка, топчусь на месте, боясь войти в класс после звонка?

Нажимаю на ручку, открываю дверь, да так и замираю на месте.

— Ты… — глаза Агаты лезут из орбит, а я не могу оторвать от девушки взгляд.

Огромный стол посреди комнаты. Яркое освещение, фотограф с камерой крутится по периметру. Симпатичная брюнетка лежит на этом самом столе… в коротком белом халатике. Верхние пуговицы расстегнуты, в глаза так и впиваются в ложбинку.

А после перемещаются на стройные ножки…

Мать честная, какая же нервная система выдержит подобное испытание?

Вот это я удачно зашел…

Глава 19

Агата

— Ну что, крошка? Готова поработать? — фотограф мило улыбается, когда я захожу в студию.

Тот самый Ким, который делал пробные фото для массовки, как тогда назвала мой “шанс” Аделаида. Кстати, Славик по секрету проболтался, что изначально хозяйка агентства планировала вызвать специалиста из столицы — мы же не можем в самый ответственный момент ударить в грязь лицом. Все должно пройти на высшем уровне. Достойно и пафосно.

Интересно, я хоть жива останусь после этой двухнедельной фотосессии?

— Готова, — улыбаюсь парню в ответ, так как Ким мне нравится. И я, если честно, рада, что именно он будет меня снимать.

Кстати, сам напросился, поставив Аделаиде чуть ли не ультиматум, и теперь, как я понимаю, рвется в бой.

— Крошка, давай сразу определимся с условиями, — Ким проверяет камеру, периодически косится на лампы по периметру, а после переводит взгляд на меня.

— К-какими условиями? — я немного теряюсь, так как ни один фотограф мне никогда ничего подобного не предлагал.

Их, кстати, не так уж и много было, этих самых фотографов, но вот условия…

— Я не люблю, когда опаздывают, — парень смотрит в камеру, направленную на меня, и несколько раз нажимает на кнопку, чтобы сделать пару кадров. — Терпеть не могу, когда со мной спорят, — щелчок камеры. Еще один. И еще. — И самое главное, — продолжает снимать меня с разных ракурсов. — Ненавижу, когда пытаются запрыгнуть ко мне в постель в надежде на то, что либо я им сделаю бесплатную фотосессию, либо помогу с продвижением.

Слава Богу, можно выдохнуть и расслабиться, а то уж я себе напридумывала всяких небылиц. Оказывается, все намного проще. Насчет постели… тут Ким явно погорячился, так как даже в мыслях подобное желание ни разу не промелькнуло. Я вообще против служебных романов, так как чувства очень сильно мешают работе. Да и с постелью пока не тороплюсь — еще не встретила того мужчину, которому готова подарить свое сердце. Может кто-то посчитает меня старомодной или глупой, но я не представляю себе, как можно заниматься сексом без чувств.

Не представляю, и все тут!

— Принимается, — киваю в подтверждение своих слов, уже полностью расслабляясь. — Постараюсь не опаздывать.

— Тогда точно сработаемся, — Ким просматривает отснятые кадры на своей камере и усмехается. — Поймал!

— Посмотреть можно? — делаю шаг вперед, но парень мотает головой из стороны в сторону.

— Я потом тебе лично фоточку подарю, — подмигивает, расплываясь в улыбке на все свои тридцать два зуба. — Подобное удивление так просто не сыграешь! — цокает языком, как будто я хоть что-то понимаю из его слов. — А поймать-то как сложно!

— И что мне делать дальше? — киваю в сторону огромного стола, который не понятно, зачем здесь поставлен.

Я-то думала, что достаточно белого халата и стетоскопа на шее (слава Богу, хоть запомнила, как эта медицинская штука называется). А тут огромный стол. Мои удивленные глаза.

И что здесь происходит?

— У нас с тобой, крошка, десять дней, чтобы наснимать достаточно материала для ролика, — Ким пожимает плечами, внимательно меня рассматривая. — Полноценное качественное видео за две недели снять практически нереально, к тому же очень дорого, поэтому решили остановиться на нарезке из снимков. Сама понимаешь, их должно быть много, чтобы монтаж прошел на ура, ну а для этого…

— Ты выжмешь из меня все соки, — перебиваю парня, печально вздыхая. — Или я кони двину, таки не дождавшись твоей фоточки.

— Прорвемся, крошка! — снова подмигивает мне Ким, кивая на стол. — Сейчас принесут стул и очки, попробуем тебя в роли строгого доктора. А пока мы ждем… — парень запинается и прищуривается, не сводя с меня пристального взгляда.

Ох, как же он мне не нравится, этот взгляд. Что-то задумал этот ушлый фотограф. Столько информации выдал мне за десять минут, а ничего конкретного так и не поведал. Решили, сделаем, прорвемся… Одни намеки.

Сегодня строгий доктор, а завтра что еще придумают? Халат короткий на меня надели, грудь, того и гляди, скоро вывалится наружу из-за двух расстёгнутых верхних пуговиц.

Я точно снимаюсь для рекламы сети аптек? Может, это какая-то подстава?

— Договаривай, — я тоже не отвожу взгляда от фотографа, забывая и моргать, и дышать.

— Да расслабься ты, крошка, — усмехается Ким, слегка закатывая глаза. — Чего ж ты такая впечатлительная, а?

— Уж какая есть, — фыркаю в ответ, а парень подходит ко мне, берет под руку и ведет к столу.

— Окажи услугу, — я поворачиваю голову в строну, чтобы посмотреть е у в глаза. — Пока мы ждем, — пауза, на протяжении которой мы пристально смотрим друг на друга. — Попозируй мне, лежа на столе. Хочу поймать твою страсть!

— Ким! А как же никакой постели? — приподнимаю одну бровь вверх, на что парень машет рукой в ответ.

— Господь с тобой, крошка! Исключительно для работы! Чтобы ты расслабилась и настроилась….

— Я поняла, — перебиваю фотографа. — Давай попробуем.

В принципе, ничего сверхъестественного или странного я в предложении Кима не вижу, поэтому укладываюсь на стол, закрываю глаза, делаю пару глубоких вдохов и медленных выдохов, после чего пытаюсь расслабиться. Ким прав, мне действительно надо настроиться на работу. Новый человек, новая обстановка…

— Крошка, дыши часто, — командует парень, бегая вокруг меня с камерой. — Хочу поймать твою вздымающуюся грудь!

Я, если честно, с трудом представляю, как такое можно поймать, но дико любопытно, что из этого получится. Даже кайф ловлю от работы — с Кимом очень легко. Не нужно притворяться.

Надо просто быть собой….

Я не слышу, как открывается дверь в студию, лишь на каком-то интуитивном уровне понимаю — в комнате кто-то третий. Ну конечно, стул же должны принести.

И очки…

— Ты… — мои глаза округляются, когда в дверном проеме я вижу Платона.

Какого черта он здесь делает? Пялится… Глаза, как пятаки. Пока не могу понять, куда именно они смотрят, но подозрительный блеск в них мне ой, как не нравится. Еще немного, и сожрет меня вместо обеда.

А главное — Платон не собирается никуда уходить!

Но это же нарушение контракта!

Хотя, чему же тут удивляться. Терехову плевать на все контракты мира, если он поставил перед собой цель. И это, походу, в его понимании “вернуть потерянное доверие”…

И как после этого ему доверять?

— Не помешаю? — Платон с наглой ухмылкой заходит в студию и закрывает за собой дверь.

Смотрит на меня все так же пристально, как будто действительно прямо сейчас меня сожрет. Целиком и полностью. Не съест, а именно сожрет, как голодный лев.

Божечки, а я же практически полуголая! Халатик едва прикрывает попу, да и грудь вот-вот выпрыгнет из выреза наружу. Господи, кто придумал этот дурацкий халатик с такой же дурацкой фотосессией?

— А вы, простите, кто? — спустя время интересуется фотограф, слегка хмурясь, пока я по очереди смотрю то на Платона, то на Кима.

Какого черта этот павлин высокомерный приперся на съемку? Неужели…

— Прощаю, — все так же нагло усмехается Терехов, переводя взгляд на парня. — Не против, если я поприсутствую?

— Против! — я влезаю в их диалог, так как Ким, по ходу, в полнейшем недоумении.

Вряд ли понимает, что происходит, да и кто такой Терехов — парня, увы, не проинформировали.

Да кто ж думал, что этот негодяй припрется сегодня на съемку! И чего ему в кабинете не сидится? Обязательно надо нос свой сунуть!

— Раз все “за”… - продолжает Платон, игнорируя мой выпад, но я его все равно перебиваю:

— У тебя есть разрешение? — усаживаюсь на столе, застегиваю две верхние пуговицы, слыша прекрасно, как Терехов насмехается над моими неловкими попытками скрыть свои “прелести” от посторонних глаз.

— Милая моя… — Платон расплывается в улыбке, но я снова его наглым образом перебиваю:

— Я тебе не милая! — кривлюсь, но все равно этот негодяй ржет, как будто хочет меня вывести из себя. — И уж точно не твоя!

— По условиям контракта моя, — Платон усаживается в кресло и закидывает ногу на ногу. — Продолжайте, я мешать не буду. Просто посмотрю.

— Э-ээ… — Ким смотрит на меня, округляя глаза, а я в ответ все сильнее закипаю.

Это уже беспредел какой-то, честное слово. То в кабинете меня провоцировал, заставляя подписать этот чертов контракт, теперь вот на съемки приперся, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке.

Он издевается? Или хочет меня унизить, показав, какое я ничтожество? Ведь прекрасно понимает, что в его присутствии я не смогу работать в полную силу. Начну нервничать, ошибаться…

Да меня от одного его вида тошнить начинает! Неужели Платон не понимает, насколько меня раздражает его наглая физиономия?

— Послушай, Терехов, — я спрыгиваю со стола и поправляю халатик. Опять же под смешок Платона, но я стараюсь не обращать внимания, а то никаких нервов не хватит с этим наглым мажором. — Ты — обычный заказчик, а не собственник. Разницу улавливаешь?

— Пока я плачу деньги, — Терехов, как обычно, умничает в своей любимой нагловато-хамской манере, от чего у меня зубы скрипят и кулаки сжимаются. — То как ты думаешь, имею я право посмотреть, куда мои деньги уходят, или нет?

— Можешь меня уволить! — выдаю довольно громко, наблюдая, как желваки начинают на скулах ходить ходуном. — Я против не буду!

— Помечтай! — фыркает и встает с места, медленно направляясь ко мне. — Будешь работать, как миленькая!

— Ублю… — я вовремя прикусываю язык, понимая, что перегибаю.

Может, Платон и слишком наглый, да и выражается слишком уж по-хамски, но в чем-то он прав. Я могу его ненавидеть, но ведь сама же в этот капкан полезла. Он принял все мои условия, и я теперь не имею права…

— Заканчивай, что же ты замолчала? — он шипит, как змея, а двигается, как хищник, готовый вот-вот разорвать свою жертву.

— Уважаемый, — Платон поворачивается лицом к Киму. — Не могли бы вы на пять минут прерваться?

— Вижу, у вас высокие отношения, — усмехается фотограф, мотая головой из стороны в сторону. — У вас десять минут.

— Ким! — я кричу, глядя на парня, в надежде, что мне это снится.

Не бросит же он меня наедине с Платоном! Он не может!

— Но через десять минут она должна улыбаться, — фотограф останавливается рядом с Тереховым, не отводя от него взгляда, — быть полной жизненных сил и энергии, а так же изобразить мне на камеру страсть. Все понятно?

— Последнее гарантирую! — Платон кивает в подтверждение своих слов, а после впивается в меня взглядом. — На все сто процентов, — добавляет, а я даже не знаю, куда бежать и у кого помощи просить.

Щелчок замка, закрытая дверь, и я, как мышь, попавшая в лапы жирному и зажравшемуся коту. Облизывается, желая получить свой лакомый кусочек во что бы то ни стало.

А бедной мышке и помощи попросить не у кого…

— Я позвоню Аделаиде, — делаю шаг назад, не отводя взгляда от Платона.

— Позже, — движется вперед, как айсберг, рассекающий волны.

— У тебя будут проблемы, — и снова отступаю назад, забывая моргать, так пристально и напряженно смотрю Терехову в глаза.

— Плевать, — он все так же давит на меня, делая эти чертовы шаги в мою сторону.

Ни опоры. Ни поддержки. Ничего!

Я просто не могу даже пошевелиться! Особенно когда упираюсь пятой точкой в край стола, и тут же попадаю в кольцо рук Платона.

Да что ж он такой непробиваемый!

Как будто специально хочет меня вывести из себя, доказав всем и каждому, что он, Платон Терехов, слов на ветер не бросает. Сказал же— хочу ее.

Теперь воплощает свои слова в реальность…

— Отпусти меня, — последняя робкая попытка, но Платон не реагирует. — Это бессмысленно и бесполезно, поверь.

— Я просто хотел посмотреть, но ты… — парень запинается, поднимает одну руку вверх и аккуратно заправляет мои волосы за ушко. — Просто смотреть, оказывается, я не могу.

— Ты…

Договорить, как и послать Платона, я не успеваю — его губы накрывают мои, а мужские руки перемещаются на мою спину. Я даже пискнуть не успеваю, как настойчивый язык парня провоцирует мой, заставляя ответить взаимностью.

А заодно не успеваю подумать о том, что уже завтра буду об этом жалеть…

Но сейчас я на каком-то странном автомате только успеваю обнять Платона за шею, ища в нем опору.

Иначе свалюсь прямо на стол!

Глава 20

Платон

Я не сдержался. Просто какое-то помутнение рассудка, и я меня резко переклинило. Да так, что контролировать себя получается с трудом. Точнее, вообще не получается, но я все еще держусь на волоске. Балансирую на грани.

Лишь бы не спугнуть девочку…

— Я тебя когда-нибудь убью, — шепчет Агата, прерывая наш затянувшийся поцелуй, вызывая тем самым у меня негромкий стон.

— Буду ждать, — шучу в ответ, а левая рука продолжает свой путь.

Только сейчас понимаю, что уже пальцами касаюсь края трусиков, задрав короткий халатик. Я бы с удовольствием посмотрел на фотосессию Агаты без одежды.

Еще бы и сам поучаствовал.

— И без рук тебя оставлю, — фыркает девушка мне прямо в губы, вызывая улыбку.

Хотя, вызывает-то она нечто другое, но я мысленно даю себе установку:

“Рано! Держись, Платон!”

Иначе сбежит, а я так и не успею реабилитироваться в ее глазах.

Вот кто бы спросил — нафига оно мне надо? Бегаю, как идиот, чтобы поглазеть на стройные ножки (и не только на них!), пропускаю важные встречи, игнорирую разрывающийся телефон, так как сейчас меня кто-то обязательно в офис затащит.

А я не хочу! Именно сейчас. Мне нужен этот чертов день. Рядом с Агатой. Без работы, клиентов, звонков, секретаря, наставлений отца, ворчания юриста, а так же насмешек Кирилла.

Я просто хочу понять. Одно единственное. Большего пока не прошу.

Чем эта девочка так зацепила? Что уже который день сносит башню, и я не могу ни на чем сконцентрироваться.

Только мысли о ней…

— Ты перешел черту…

— Не сдержался, — нехотя убираю руки и отстраняюсь, заглядывая малышке в глаза. — Извини.

Последнее слово само по себе вырывается, как будто долго сидело внутри и съедало меня по частям.

И ведь практически впервые я… извиняюсь перед девушкой. Никогда раньше за собой подобного не замечал, а сейчас…

— Повтори, а то я, кажется, не расслышала, — Агата поднимает на меня взгляд, округляя глаза. — У меня глюки?

— Извини, дорогая, был не прав, — немного наклоняюсь к лицу малышки, а после… снова не сдерживаюсь.

Целую. Правда, целомудренно и в очаровательный курносый носик, который тут же морщится. Смешная она, эта Агата Черныш — надо же, и фамилию запомнил практически с первого раза. Обычно у меня с этим огромные проблемы. Да и на кой оно мне надо?

Я-то и имена своих “невест” с трудом запоминал, а тут целая фамилия…

— По-моему, мне это снится, — Агата закрывает глаза и мотает головой из стороны в сторону. — Ущипни меня! — командует, а я лишь усмехаюсь в ответ.

— Давай лучше еще раз поцелую, — произношу на выдохе, как девушка тут же резко открывает глаза.

— Нет!

— Да!

— Слушай, ты уже достал меня! — спрыгивает со стола, поправляя коротенький халатик. — Приперся без разрешения, командуешь, теперь еще и…

— Пять минут назад тебе, кажется, нравилось, — скорее констатирую факт, чем задаю вопрос, медленно приподнимая одну бровь вверх.

— Нет, то есть… — девчонка запинается, краснеет, прячет взгляд, но тут же снова смотрит на меня. С вызовом. Как будто нарочно нарывается на очередные “приключения” на свои вторые девяносто. — Знаешь, что?

— Понятия не имею, — пожимаю плечами в ответ, мигая бровями. — Но очень надеюсь, что ты меня просветишь.

— Я… — начинает Агата, но ее тут же перебивает мужской голос:

— Вижу, вы уже договорились, — фотограф смеется, подходя к нам поближе. — Вижу, не только договорились, — мажет взглядом по девушке, осматривая ее с головы до ног, заставляя ее снова краснеть. — Готова?

— Почти! — ворчит малышка, поправляя руками волосы. — Пять минут, и я…

— Пяти минут у нас нет, — паренек перебивает и тут же кивает на стол. — Залезаем и погнали. Я жду страсти, дорогая, — камера начинает снимать Агату, а я медленно отхожу назад. — Секса, огня и жажды.

Чего он ждет?!

Господи, какой же бред, но видимо в модельном бизнесе свои законы и правила. Я-то на съемках впервые, а ведь даже не представлял до этого момента, насколько сложно вот так вот позировать перед камерой несколько часов кряду.

— Не то…

И все начинается заново.

Господи, бедная Агата — такими темпами мы девочку загоним в отдельную палату с видом на сад, с успокоительными и капельницами с витаминами. Тут не каждый мужик выдержит, но хрупкая девушка стойко переносит все тяготы и лишения. Да и я стараюсь быть полезным — три раза за кофе с чаем бегаю!

И разочек за бутербродами.

Мать честная, это точно я?

— Не то, — снова умничает фотограф, просматривая на камере отснятый материал.

Агата скрипит зубами, косясь на паренька, а я уже готов его убить собственными руками. Почти пять часов съемок!

Он решил мою малышку довести до белого каления?

— Ким, я не пойму… — начинает Агата, но фотограф ее перебивает:

— Я пока тоже не пойму, что не так, — то мотает головой из стороны в сторону, то цокает языком, то хмурится.

В общем, фиг разберешь, что у него там на уме, а так же что в его понимании “не то”. Как по мне, так все идеально. Господи, да тут на час можно ролик смонтировать, а не на пять минут, как мы собираемся подготовить для совета директоров.

— Может, перерыв? — я аккуратно влезаю, но меня все игнорируют.

Кстати, Аделаида один разочек заходила. Ну и видела меня, соответственно. Скривилась, негромко поздоровалась, но дальнейших возражений от хозяйки агентства не последовало.

А значит, официальное “добро” на сегодняшний день я получил!

— С перерывом повременим, — Ким поворачивается в мою сторону, а после…

Мне не нравится его взгляд. Как будто раздевает меня, сканируя с ног до головы.

Это что еще он задумал? Ведь не станет же он…

Глава 21

Агата

Сил нет от слова совсем — просто с ног валюсь от усталости. Глаза закрываются сами по себе, и от перерыва бы я точно не отказалась, так как впереди еще уйма работы. Но Ким недоволен — его физиономия уже минут десять это наглядно демонстрирует. Кривится, фыркает, и вот-вот готов меня прибить.

И у него, кстати, есть повод для этого самого недовольства.

“М-мм!” — я мысленно стону, так как ни о каком перерыве и речи быть не может.

Я не могу расслабиться. Постоянно в напряжении из-за присутствия Платона в студии. Парень вроде и не мешает, сидит в углу, как мышь, даже кофе пару раз приносил, расточая самые очаровательные улыбки, но я постоянно чувствую его пристальный взгляд.

Как будто хочет раздеть меня лишь глазами!

И от этого напряжение в комнате уже превышает максимально допустимую норму.

— С перерывом повременим, — Ким переводит взгляд на Платона, а у меня даже усталость резко пропадает, а глаза округляются, забывая напрочь, что пару секунд назад практически закрылись.

Не знаю, как Терехов, но я-то подобных взглядов повидала немало. Оценивает. Прикидывает, как камера отреагирует. А так же пытается понять, справится ли парень с поставленной задачей.

— Нет, Ким! — кричу, немного подаваясь всем корпусом вперед, на что фотограф расплывается в ехидной улыбке.

— Да, крошка!

— У меня в контракте это не прописано! — продолжаю сопротивляться, но вряд ли ушлый Ким слышит мои мольбы.

— Мне плевать на все контракты вместе взятые! — переводит взгляд на меня, а глаза-то у парня как горят. Ехидство так и прет, а я уже в который раз стону, правда, пока исключительно в мыслях. — Ты не даешь мне страсти! Поэтому…

— Только не ним, — мотаю головой из стороны в сторону, но в ответ слышу победоносное:

— Именно с ним!

Черт, как же я так вляпаться-то успела? Принесла же нелегкая этого негодяя Терехова именно сегодня. В первый день съемок! Когда и так нервничаю, боясь напортачить и подвести Аделаиду вместе с агентством, ведь ответственность на мне колоссальная. Еще бы, один из самых крутых контрактов! И достался по факту новичку!

А тут еще Платон маячит перед глазами, без конца и края проверяя мою нервную систему на прочность. Как будто специально провоцирует!

Нет! Нет! И еще раз нет!

Пусть увольняют, четвертуют, подвешивают за ноги головой вниз, пытают — да что угодно делают, но с Тереховым я сниматься не буду!

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — влезает Платон, пока мы с Кимом пристально смотрим друг другу в глаза. Мои при этом метают молнии, а вот глаза фотографа наоборот — искрятся, предчувствуя увлекательную съемку.

— Видите ли, Платон э-ээ… — начинает Ким, запинается, но Терехов в ответ машет рукой.

— Можно без “э-ээ”, - усмехается, передразнивая парня.

— Как скажете, — фотограф снова оценивающе рассматривает Терехова с ног до головы, а после поднимает взгляд на лицо. — Наша крошка сегодня слишком зажата, и если я правильно понимаю, то виной этому ваша довольно нескромная персона.

— Почему же сразу нескромная? — криво ухмыляется Платон, приподнимая одну бровь вверх.

— Верх наглости припереться на съемку без предупреждения, еще и в самый первый день, — Ким поднимает указательный палец вверх, — заставив модель нервничать, — спокойно заканчивает, а я еле сдерживаюсь, чтобы не зааплодировать.

Как круто он поставил Терехова на место! Вот это я понимаю, настоящий мужчина. Что, мажорчик, не привык, когда тебя носом тыкают в твои же косяки? Или не готов к тому, что кто-то посмел тебе перечить?

— Честное слово, даже мысли не допускал, что кому-то помешаю, — Платон прикладывает руку к груди и делает лицо таким несчастным, что даже я готова поверить его невинным глазам.

Если бы не знала наверняка, на какие подлости этот хитрый жук способен…

— Ну, раз не допускал, тогда придется исправлять свой косячок, — Ким мне подмигивает, а после расплывается в улыбке, обращаясь к Платону: — Раздеваемся, господин генеральный директор!

— В смысле? — мы отвечаем с Платоном синхронно, глядя пристально на Кима.

— У вас есть десять минут, чтобы договориться, — парень игнорирует наш громкий ор с Тереховым, выключает камеру и ухмыляется. — Или я жалуюсь Аделаиде, что вы, Платон, сорвали нам съемку, нарушив условия контракта, а ты, крошка, не готова пока еще к такой серьезной ответственности.

Трындец! Полный провал! Хоть головой о стенку бейся и громко кричи: “Спасите, кто может!”

Только этого мне не хватало…

— Ненавижу тебя! — шиплю, как змея, прямо в лицо Терехову, когда за Кимом закрывается боковая дверь. — Ты кем себя возомнил, а?

— Погоди, — парень машет рукой, кривясь, чтобы я заткнулась хотя бы на время. — С ненавистью разберемся позже. Ты мне лучше объясни, что значит “раздеваемся”?

— То и значит, — фыркаю в ответ, расстегивая пуговицу на халатике. — Страсти ему мало! А ты…

— Да погоди же, сказал, — следит взглядом за моими руками, но мне сейчас не до шуток.

Вот совсем не смешно!

И так на нервах вся, а теперь мне придется еще и раздеться! Практически до гола!

Разочек я уже пробовала совместную съемку с парнем, когда фотографу этой самой дурацкой страсти не хватало. Мне, если честно, понравилось, но там был незнакомый мужчина.

А сейчас рядом со мной Платон, который и так целый день меня взглядом пожирал. Да и сейчас пялится на грудь, а я беру пальцами парня за подбородок и заставляю посмотреть мне глаза.

— Увлекся, — усмехается, не пытаясь вырваться, но мне-то от это не легче.

Так и хочется его треснуть чем-нибудь тяжелым по башке. Чтобы наконец-то думать начал, да и вести себя, как взрослый и ответственный мужчина, а не маленький мальчик. Нашел себе игрушку, а теперь не может от нее оторваться — это то, чего я так боялась изначально…

— Снимай рубашку, — командую, не отводя взгляда и не давая возможности Платону снова заглядывать ко мне в декольте.

— И все? — Терехов приподнимает игриво одну бровь вверх, но при этом начинает расстегивать пуговицы.

Пиджак-то он снял давно, оставшись в одной белоснежной рубашке со штанами, галстуки, видимо, носить не любит, но мне, если честно, плевать. Хоть в рванье путь ходит — мне-то какое дело до Платона?

“Он так близко! И так соблазнительно красив! Еще и совместная фотосессия! Я точно не выдержу…” — мысли одна другой витиеватее, а нервная система дает окончательный сбой.

— И все, — киваю легонько в подтверждение своих слов, так как язык уже не слушается, а пальцы пробивает мелкая дрожь.

— Могу раздеться до тру…

— Не стоит! — резко обрываю порыв Терехова, а он, гад такой, приближает свое лицо к моему, обдавая меня шлейфом дорогущих духов, при этом игнорируя мои пальцы, которые впиваются парню в подбородок.

— А я думаю, стоит, — в голосе Платона появляется хрипотца, а мои ноги начинают предательски подкашиваться.

— Если ты сейчас не прекратишь так нагло меня соблазнять, то мы оба попадем, — я держу еще себя в руках, стараясь говорить твердо. — Я лишусь работы, а ты выплатишь неустойку за нарушение контракта. Готов?

По глазам вижу, что нет, но в ответ лишь усмехается. Правда, отстраняется, вызывая у меня вздох облегчения. Хотя рано еще расслабляться — самое основное впереди. Как бы выдержать такой накал — никогда в жизни я так не нервничала, как сейчас.

— Готовы? — слышу за спиной голос Кима и со стоном выдыхаю.

— Конечно, — смеется Платон, снимает рубашку, а после откидывает ее в сторону. — Говори, что надо делать.

— Я не понял, крошка, а ты почему еще не раздета? — фотограф поднимает обе брови вверх, пялясь на меня, а я демонстративно расстегиваю со злостью пуговицы, снимаю этот чертов халатик, и так же, как и Терехов совсем недавно, откидываю его в сторону.

— Мать честная, — слышу негромкий голос Платона.

— Красота же! — расплывается в улыбке Ким.

Я даже боюсь представить, какого цвета сейчас мои щеки. Наверное, под цвет нижнего белья.

Ярко-красные!

— Будете надо мной издеваться — сбегу! — фыркаю в ответ, ехидно кривясь. — Я вот думаю, что настучать Аделаиде не такая уж плохая идея.

— Что ты, крошка! — Ким смотрит в объектив и делает пару кадров. Со мной, естественно, в главной роли. — Такой кайф я не пропущу ни за что в жизни!

— Ха-ха-ха! — передразниваю я парня, а он уже наводит объектив на Платона.

Парочка щелчков, довольная физиономия Кима, когда на экране листает кадры, и его бодрый голос:

— Становимся рядом и поехали, крошки!

Я пытаюсь расслабиться, но нифига не получается. Зажата. Скована. Да и сама чувствую, что полная фигня получается. Платон рядом, но это еще сильнее напрягает.

— Крошкой меня еще никто не называл, — тихонечко произносит Платон мне на ушко, а у меня по телу проходит разряд электрического тока.

— Он всех так называет, — шепчу в ответ, как тут же прилетает грозное от фотографа:

— Так не пойдет!

— Опять двадцать пять, — вырывается у меня вместе со стоном. — Как же ты меня достал!

— Пока не покажешь мне страсть, домой не отпущу! — умничает Ким в ответ, кривясь. — Платон, ну хоть вы на нее повлияйте!

— Давай так, — снова шепчет мне Терехов на ухо. — Сейчас мы показываем ему страсть, а за это я исполняю любое твое желание.

— Любое? — я слегка отстраняюсь назад, заглядывая парню в глаза.

— Даже самое фантастическое, — кивает Платон в подтверждение своих слов. — Идет? — приподнимает одну бровь вверх в ожидании ответа.

Ладно, чего я в самом-то деле испугалась? Голый торс — тоже мне, диковинка. Да я их уже повидала… исключительно на съемочных площадках. Хотя у Платона тело…

Если бы я его так сильно не ненавидела, то слюни бы уже потекли ручьем по полу.

И надо же было так влипнуть…

— Давай попробуем, — соглашаюсь и настраиваюсь на съемку.

Глаза в глаза. Слишком близко. Тянут, как магнитом. Просто нет сил оторваться…

А вокруг нас щелчки камеры, но мы не обращаем внимания. Наши глаза прикованы друг к другу.

Рука Платона у меня на груди — щелчок, еще один.

Пальцы парня аккуратно гладят кожу — камера ловит каждый момент.

Я поднимаю руку… провожу по голой мужской груди… останавливаюсь на плече…

Щелчок…щелчок…щелчок…

Платон ловит локон пальцами, пропускает между средним и указательным, а глаза по-прежнему смотрят пристально в мои…

— Снято! — слышу долгожданное и выдыхаю со стоном. — Вы были великолепны!

— Спасибо, — отвожу взгляд от Платона, нехотя освобождаюсь из его рук, а он так же нехотя меня отпускает.

— Завтра — как обычно, крошка! Продолжим! — кричит Ким мне в спину, но я уже скрываюсь в гримерной.

Можно выдохнуть. Расслабиться. Просто не думать ни о чем. Поскорее бы добраться до кровати и вырубиться — это единственное желание, которое настойчиво рвется наружу.

Но едва я переступаю порог агентства и выхожу на улицу, как тут же замираю. Прямо на ступеньках. Взгляда не отвожу, наблюдая, как Платон опирается о свой шикарный внедорожник, сложив руки на груди. Смотрит на меня так же пристально, как совсем недавно на съемках.

И, кажется, шутить не собирается.

А у меня нет сил, чтобы сбежать…

Глава 22

Платон

Я еле выдержал эти съемки! Можно, конечно, назвать их “дурацкими” или “глупыми”, но это неправда. Надо быть честным.

Хотя бы перед самим собой…

— Мне интересно, каким образом ты собираешься эти фотки использовать, — обращаюсь к Киму, усмехаясь, при этом надевая рубашку. — Мой голый торс… Перед советом директоров… Я уже представляю круглые глаза папиных друзей, — смеюсь, так как все члены совета директоров нашей компании — мужики.

А-ля кому за пятьдесят! И тут я, красавец, в полуголом виде. Со страстью, которую так хотел добиться от Агаты Ким. Мать честная, да их там инфаркт хватит! Придется скорую вызывать, а потом передачки в больницу таскать.

Особенно впечатлятся и впадут в ступор, когда глазеть начнут на мою практически обнаженную спутницу. В красном нижнем белье… Такую милую, и в то же самое время невероятно страстную.

А ее глаза…

Я сейчас точно свихнусь — никогда до этого не страдал от такого понятия, как “воздержание”. А сейчас вот готов… Немного подождать.

— Да я, как бы, не собирался их никуда использовать, — Ким отрывает взгляд от небольшого экрана на камере. — Исключительно, чтобы крошка наша раскрепостилась.

— Получилось? — я застегиваю пуговицы на рукавах и заглядываю в экран, а Ким листает фото.

— Это было круто! — парень подмигивает, а я лишь боковым зрением это замечаю.

Мои глаза там, в маленьком экранчике, где на фото парень с девушкой смотрят друг на друга. Влюбленными глазами. По крайней мере, со стороны именно так и кажется.

Рука Агаты на моем теле… Ее волосы в моих пальцах…

Вот никогда бы до этого не подумал, что буду от подобной чепухи под названием “нежность” кайфовать.

Но это действительно круто — и сниматься вместе с Агатой, и сейчас глазеть, как идиот, на фотки.

— Скинешь мне парочку? — киваю на камеру и нехотя отрываюсь от лицезрения фоток.

— Не вопрос! Но у меня есть парочка условий, — расплывается в ехидной улыбке Ким, а я приподнимаю одну бровь вверх.

А не многовато ли вас, ребята, на меня одного? Красотке желание, этому парочка условий. По ходу, старею, раз ведусь на провокации, даже не сопротивляясь.

Но я хочу получить эти фотки во что бы то ни стало.

И точка!

— Давай попробуем, — я заканчиваю застегивать пуговицы и заправляю рубашку в брюки. — Если это в моих силах.

— Ну, во-первых, ты больше никогда не будешь присутствовать на съемке, — парень цокает языком, а я киваю в ответ, вроде как соглашаясь. — Разве что с разрешения Аделаиды.

— Согласен, сегодня просто не сдержался, — пожимаю плечами в ответ и беру свой пиджак. — Что там со вторым?

— Ты дашь официальное согласие на использование фотографий э-ээ…

— Совет директоров не поймет, — ехидничаю в ответ, пока парень придумывает, как бы поподробнее мне объяснить свою мысль.

— Я не об этом, — резко выдыхает фотограф. — Короче, у меня, как и у любого профи, периодически проводится выставка.

— Нет, Ким!

Еще моя рожа на выставке не мелькала. Как по мне, так перебор в чистом виде. Ну какая из меня, нахрен, модель? Вот знал же, что не стоит поддаваться на провокации. Повелся, лишь бы девушка расслабилась, а теперь…

— Да не ерепенься ты!

— Только я перед этим фотки одобрю, — тычу указательным пальцем парню в грудь. — И никакой самодеятельности.

— Обещаю! — фотограф поднимает правую руку, как будто сейчас присягу начнет давать. — Только с твоего позволения. Кстати, еще вопросик, — ехидно ухмыляется, но я уже предчувствую подвох.

— Никаких больше съемок!

— Да ты даже не выслушал…

— Нет, Ким! И точка! — застегиваю пуговицы на пиджаке. — Мне сегодняшнего дня хватило.

— Там будет очень интересно, — прищуривается этот наглец, но я в ответ протягиваю руку.

— Всего хорошего, — киваю, а парень в ответ нехотя со мной прощается.

Еще одни съемки я не переживу — моей нервной системы еле-еле на сегодня хватило. А постоянно видеть перед собой соблазн… Дотрагиваться до шелковой кожи… Смотреть в глаза…

При этом даже не поцеловать!

Про что-то большее я вообще промолчу.

— Девочку хоть домой отвези, а то она уже с ног валится, — кричит мне в спину Ким, когда я открываю дверь.

— Тоже мне, умник нашелся. Как будто я сам не догадался, — бухчу себе под нос и выхожу из студии.

А после и из агентства — мне срочно нужен глоток свежего воздуха. Наполнить легкие кислородом и хоть немного прийти в себя после столь необычного “трудового” дня.

Да уж, тяжелая у моделей жизнь — это только со стороны кажется, что легко весь день перед камерой крутиться. А на самом деле — адский труд.

Не удивительно, что малышка валится с ног. Еще немного, и точно упадет, но Кима я готов придушить за последнее наставление. Кем он меня считает? Извергом? Или слепым? А то я не видел, как малышка устала. Да и с воспитанием у меня полный порядок — я никогда не бросаю девушек в беде. Особенно красивых.

А уж домой подвезти — это дело святое. Я бы даже сказал — полезное. Тихая музыка, непринужденная атмосфера, расслабленная красотка на сиденье рядом.

Что-то несет меня совсем не в ту степь, хотя чего же сразу не в ту? Очень даже в ту. Причем эта самая “та” уже бьет набатом в голове.

Хочу ее! Эту красивую молодую женщину, которая так резко снова вошла в мою жизнь. Возможно, Агата местами наивная, периодами ведет себя глупо, но ей простительно. Слишком молода и неопытна.

А я готов ей помочь повзрослеть.

Хотя мне не мешало бы для начала определиться, а чего же я хочу на самом деле от нее? То, что одной ночью мы не ограничимся, это понятно. Даже двумя, что для меня в принципе подвиг. Никто меня еще так не цеплял, как Агата. Не вызывал такого повышенного, при этом пока необъяснимого интереса. Не провоцировал на геройства.

Как идиот, стою возле автомобиля и жду свою красавицу. Романтик, блин, выискался. Не хватает цветов и шампанского.

Ну и Загса за спиной…

Агата выходит бодро, но тут же притормаживает — видимо, моя нескромная, как назвал меня Ким, персона останавливает девушку прямо на ступеньках. Пристально смотрит мне в глаза, как совсем недавно на съемках. Жаль, расстояние приличное, а то сейчас, без камеры, я бы точно не сдержался.

— Опять ты, — вздыхает громко малышка и спускается на одну ступеньку. — Что тебе сейчас от меня надо?

— А ты всегда такая ворчливая после съемок? — усмехаюсь, отрываюсь от автомобиля и подхожу к передней пассажирской двери.

— Всегда! — фыркает Агата, спускаясь еще с одной ступеньки.

— Учту, — веселюсь, пытаясь хоть как-то разрядить слегка накаленную обстановку. — Карета подана, Золушка, — открываю дверь машины и перевожу взгляд на Агату. — Прошу.

— Спасибо, я доберусь домой на такси, — она кривится и приседает в реверансе.

Язвительно. Как будто я ее не просто раздражаю — она готова меня огреть чем-то тяжелым по голове. Прямо сейчас.

Не откладывая ни на минуту!

— Прекращай, — я в два шага преодолеваю расстояние между нами и беру девушку под руку, заставляя двигаться к машине. — Я просто подвезу.

— Что ж ты такой приставучий, Терехов! — ворчит Агата, вызывая у меня очередную улыбку.

— Уж какой есть, — помогаю девушке присесть на кресло. — Прошу любить и жаловать!

— Разбежалась! — скалится девушка и отворачивается. — Наглости тебе не занимать.

Ладно, пусть будет победа в этом раунде за ней, не стану спорить и выводить малышку из себя. И так сегодня слишком настойчиво ее провоцировал, заставляя нервничать. Вроде как расслабилась к концу съемок, даже Ким остался доволен, так стоит ли продолжать и дальше в таком же духе.

Пора нам заключить перемирие. Пусть слабое, но все же…

— Я надеюсь, ты больше не припрешься на съемки? — Агата начинает первой, когда я усаживаюсь за руль, включаю двигатель, а после плавно трогаюсь с места.

— Надейся, — пожимаю плечами, глядя в левое зеркало, чтобы пропустить сзади идущий автомобиль.

— Платон, ты невыносим, — громко вздыхает моя спутница. — Когда ж ты оставишь меня в покое. Скажи, зачем оно тебе надо?

Вопрос, конечно, интересный, но пока, к сожалению, относится к разряду риторических. Самому бы для начала понять, а зачем же оно мне надо, а после уже честно ответить девушке. У меня какой-то сумбур в башке. Сам черт ногу сломит от переполняющих эмоций. Возможно, я тороплю события, так как всегда привык получать всё. Целиком. И сразу.

А здесь не получается, но я не отчаиваюсь. Наоборот, какое-то второе дыхание открывается — я готов не торопиться. И даже немного уступить…

— Музыка не мешает? — я наконец-то подаю голос, так как молчаливая пауза в салоне затягивается. Играет негромко лирическая мелодия, а вот ответа от девушки так и нет.

— Крошка, ау! — чуть повышаю голос, но все равно Агата молчит. — Ехать-то куда? — останавливаюсь на светофоре и поворачиваю голову в сторону своей спутницы.

Надо же, спит. Вряд ли притворяется. Грудь равномерно вздымается при каждом выдохе, а глаза малышки закрыты.

— Обалдеть, — усмехаюсь негромко себе под нос. — Вот это фарт, так фарт.

Я знаю единственное место, куда можно отвезти девушку. Нет, есть, конечно, гостиницы, но это точно не для данного случая. Хотя к себе домой я девушек никогда не водил. Это мое личное пространство. И временным спутницам там точно не место.

Загорается зеленый свет, я давлю на педаль газа и плавно трогаюсь с места.

Ради Агаты я готов сделать исключение…

Глава 23

Агата

Открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Салон автомобиля, рядом на водительском месте сидит Терехов и скалится — то, что я села к нему в машину, по крайней мере, помню четко. А вот дальше… небольшой провал.

Черт, кажется, я вырубилась! Интересно, надолго?

— Где мы? — кручу головой в разные стороны, но за окном лишь белые стены и куча дорогущих иномарок.

— В подземном паркинге, — усмехается Платон и вынимает ключ из зажигания.

— К-каком… паркинге? — мои глаза округляются, так как мозг начинает, хоть и медленно, до довольно активно работать.

Куда этот негодяй меня привез? Он совсем с катушек слетел?

Хотя, чего я задаю столь глупые вопросы — понятное дело, куда мог Терехов меня привезти.

И как его после этого назвать?

— Подземном, — то ли издевается, то ли издевается в квадрате этот гад, продолжая все так же скалиться.

— Отвези меня домой, — довольно строго, но все равно негромко произношу, глядя Платону в глаза.

— Послушай, крошка, — на последнем слове он намерено делает акцент, передразнивая Кима. — Я три раза спрашивал, куда тебя везти, но ты…

— Все понятно, — дергаю за ручку, но дверь заблокирована.

И я снова поворачиваюсь лицом к Платону.

— Что тебе понятно? — приподнимает одну бровь вверх, только вот улыбка у парня какая-то печальная получается.

А может, мне просто мерещится? И я выдаю желаемое за действительное? А что, от усталости же бывает помутнение рассудка — вот и я сейчас вроде как жалею Платона, немного остывая.

— Зачем ты меня сюда привез? — уже довольно спокойно интересуюсь, не отводя взгляда. — Ведь мы же приехали к тебе домой? — приподнимаю обе брови вверх, слегка кивая головой.

— Слушай, я же уже ответил на твой вопрос, — Платон медленно качает головой из стороны в сторону. — Ты заснула, а я не стал тебя будить. Или надо было? — ухмыляется, но мне снова мерещится, что с печалью на лице.

Да и голос не бодрый, а скорее уставший какой-то.

Торкнуло меня не по-детски — я снова жалею Терехова, пытаясь найти оправдания его поступку.

— То есть домой не повезешь? — криво улыбаюсь, корча физиономию, а Платон в ответ уже активно машет головой:

— Не повезу!

— Негодяй! — легонько толкаю его в плечо, а он заливается смехом в ответ.

Если честно, мне и самой никуда не хочется ехать, так как, боюсь, ноги начнут подкашиваться, едва я выйду из внедорожника. Но и просто так… остаться на ночь… под одной крышей с Тереховым!

Вот чувствую какой-то подвох — до сих пор в голове эхом звучат его слова:

“Думаешь, такая мелочь, как побег нерадивой красотки заставит меня отступиться от своего?”

И это останавливает меня от того, чтобы сейчас согласиться на предложение Платона…

— Н-да, — тянет парень, закатывая глаза. — С доверием у нас туговато. Ладно, давай начистоту. В моей квартире три комнаты — выбирай любую. Я обещаю, что на твою, э-ээ… — усмехается, а я снова его легонько бью кулаком по плечу.

— Балбес!

— Есть немного, — ловит меня за руку, заставляя разжать пальцы. — Претендовать не буду, — заканчивает, а после…

В общем, мне все еще мерещится, так как в происходящее не верится. От слова совсем.

Ну, не может Платон Терехов нежно целовать мои пальцы! Просто сон какой-то, причем приятный. Можно, конечно же, не верить, закрывать глаза и пытаться проснуться, но парень целует. Аккуратно дотрагивается губами, а после переплетает наши пальцы.

— Платон… — голос меня не слушается, но мой спутник сейчас играет роль настоящего джентльмена. Перебивает, не давая мне возможности закончить:

— Я очень устал, как и ты, — снова печально вздыхает, причем довольно громко, и так же с грустью улыбается. — Нет никакого желания снова садиться за руль, везти тебя домой, а после снова сюда возвращаться. К тому же, — этот хитрец приподнимает одну бровь, а я снова предчувствую какой-то подвох. — За то, что сегодня нарушил условия договора, готов понести наказание в виде ужина.

— Ты умеешь готовить?!

Терехов меня удивляет! Причем за сегодняшний день уже не в первый раз! Оказывается, он может лапочкой — заботливый, ответственный, готовый прийти на помощь в трудную минуту.

Еще и готовит! Да это же мечта любой женщины!

“Не вздумай в него влюбиться!” — настойчиво бьет по оголенным нервам внутренний голос, а я прогоняю из головы всю ту романтическую чушь, которая слишком уж настойчиво пытается туда залезть.

— Пока ты спала, — Платон дотрагивается указательным пальцем до моего носа, — я заказал еду в ресторане.

— А я-то уж понадеялась…

— Идем, а то кормить тебя передумаю!

Честно говоря, таким Платон мне нравится больше. Когда шутит, заигрывает, отвечает взаимностью на мои шутки и подколки. И ни разу не показал своего превосходства или надменности, как он обычно это делает.

Простой парень… В которого действительно так легко влюбиться!

Особенно когда держит за руку, пропускает вперед, открывая дверь, а так же первой позволяет мне зайти в лифт.

Я поворачиваю голову в сторону Платона, и наши взгляды встречаются…

Секунда, две, три… Стрелки часов бьются прямо в такт с моим сердцем.

Да что, черт возьми, происходит? Почему вдруг я начинаю столь резко, а главное неожиданно менять свои взгляды и симпатии? Ведь он — негодяй, каких еще стоит поискать. Предатель, высокомерный индюк, эгоист…

Или все-таки нет?

— Приехали, — Платон выводит меня из состояния эйфории, а я мысленно чертыхаюсь, отводя взгляд от лица парня.

Стояла и пялилась на него, как дура. Господи, стыдно-то как за свое поведение. Хорошо, лифт быстро приехал на нужный этаж, двери так вовремя открылись, и парень меня спустил с небес на землю. А то неизвестно, до чего моя слишком уж разбушевавшаяся фантазия додумалась бы.

Надо же так попасться — кривая улыбка так и не сходит с лица моего спутника. Косится в мою сторону, пока дверь открывает, а я стараюсь не смотреть на Платона. Такой сумбур в голове, что сейчас хочется лишь одного — спрятаться, чтобы меня никто не нашел, желательно под одеяло с головой, и не думать ни о чем. Просто выбросить весь тот сумбур, что сейчас творится, из мыслей.

Завтра. Я со всем разберусь завтра, на свежую голову — и со своими эмоциями, и со своими новыми чувствами, и с Платоном.

Ну, зачем он снова появился в моей жизни? Зачем снова внес в нее полнейшую неразбериху? Я ведь привыкла, что ему нельзя доверять, но сегодня…

— Обалдеть! — рассматриваю квартиру, прогоняя все глупые мысли вкупе с вопросами прочь. — Ни разу не видела, как живут олигархи, — усмехаюсь, пытаясь и перевести разговор в нейтральное русло, и заодно расслабиться, больше не думая ни о чем.

— Нравится? — Платон бросает ключи от квартиры и автомобиля на полочку, разувается и подходит ко мне.

— Когда-нибудь я тоже куплю себе собственное жилье! — смотрю парню в глаза и впервые в жизни с кем-то делюсь своими мечтами.

Оказывается, это приятно. И совсем не страшно. Особенно, когда Платон честно отвечает:

— Обязательно, — уверенно кивает в подтверждение своих слов. — С твоим-то упорством можно горы золотые свернуть, — смеется, заставляя меня краснеть.

— Не веришь? — я прищуриваюсь, глядя ему в глаза.

— Почему же, верю, — снова уверенно, и я очень надеюсь, что честно отвечает парень, не отводя взгляда.

Приятно, чего уж душой кривить, хотя стыдно до сих пор за нашу встречу с Платоном в его кабинете в день подписания контракта. Глупо получилось, слишком наивно и по-дурацки, но мне наука на будущее. Как нельзя себя вести! Даже если ненавидишь человека всем сердцем!

Зато правила с наставлениями от Аделаиды получила — это вообще бесценно в модельном бизнесе! Да и в жизни пригодится, если действительно придерживаться этих правил.

И я очень надеюсь, что Платон вспоминать об этом досадном инциденте все-таки не станет…

— Можно посмотреть? — киваю на одну из дверей, на что мой спутник лишь пожимает плечами.

— Да пожалуйста, ничего секретного я там не храню.

На самом деле, мне просто нужен небольшой передых. Успокоиться, взять себя в руки, немного расслабиться, а то ведь напряжение зашкаливает. Ну и любопытство никуда не деть. Это ж сколько бабок Платон вложил в ремонт? У меня голова кругом идет.

Так, ванная (по моим скромным прикидам — больше на однокомнатную квартиру похожа), кабинет парня (тут сужу исключительно по огромному письменному столу с компьютером и кучей бумаг на этом самом столе), спальня…

А здесь прямо дух захватывает — и от красоты, и от размеров.

Куда уж моей скромной съемной квартирке до хором Терехова, хотя и нынешнему жилью я безумно рада. Могу позволить себе оплатить его из честно заработанного гонорара и ни от кого не зависеть, как делает часть моих одногруппниц.

Я бы так не смогла — не с моим характером под кого-то подстраиваться, постоянно выпрашивая деньги.

Но все равно хочется свой дом, пусть и крошечный, которого у меня, по сути, никогда и не было. Даже под одной крышей с мамой, отчимом и мелкими я чувствовала себя не в своей тарелке. Чужой. Никому не нужной. Даже…лишней.

Младшие-то еще ничего толком не понимают из-за возраста, но я-то уже взрослая. В глубине души я верю, что однажды у меня будет собственный дом. Куча детишек. Любящий муж.

Семья. Настоящая. Где все будут друг друга любить, ценить и уважать.

Я уже четыре года не была в родном доме. Мне там не место.

И от этого обиднее всего…

— Сколько же эта кровать стóит, — усмехаюсь, прогоняя грустные воспоминания, а так же вытирая одинокую слезинку со щеки. — Да тут человек пять поместится, не меньше, — подхожу, усаживаюсь на кровать и пару раз подпрыгиваю, радуясь, как маленький ребенок.

А потом… резко падаю спиной на мягкую поверхность и закрываю глаза. Боже, какое блаженство! Просто так лежать и ни о чем не думать.

Только сейчас замечаю, как сильно гудят ноги. Слабость во всем теле даже не дает встать, но я и не пытаюсь. Просто лежу с закрытыми глазами, наслаждаясь временным отдыхом.

А интересно, Терехов уступит мне свою огромную кровать на сегодняшнюю ночь?

Глава 24

— Не-ет! — кричу и просыпаюсь от собственного голоса. Резко сажусь на кровати, слыша, как громко бьется сердце, отдаваясь эхом в висках.

Еще немного, и выпрыгнет из груди. Или голову разорвет от громкого стука.

А во всем виноват этот дурацкий сон, будь он не ладен. Нет бы принц приснился в виде жениха, если спишь на новом месте — девочки в это упорно верят, и я не исключение.

Кстати, а где я? Точнее, как здесь оказалась?

Сижу посреди огромной кровати, накрытая пледом, а голова, как я понимаю, лежала на подушке.

Странно. И необычно. Точнее, пока необъяснимо — как я здесь оказалась-то? Ведь точно помню, что прилегла с края кровати. Глаза закрыла на время, расслабляясь. Передых мне нужен был, так как присутствие рядом со мной Платона выбило почву из-под ног.

И… уснула. Точнее, отключилась, забыв обо всем на свете.

Но ведь кто-то меня все-таки уложил посреди кровати, хотя можно даже не гадать, кто именно.

Господи, да что ж я такая непутевая-то! Даже заснуть по-человечески не могу. Обязательно что-нибудь, да напортачу.

Еще и сон этот дурацкий…

— Сколько же времени, — шепчу, боясь разбудить Платона, так как в комнате темно. Да и за окном тоже, а значит на дворе глубокая ночь.

И сколько времени я проспала?

— Где же телефон, — снова шепчу, хотя расстояние между комнатами огромное, и вряд ли парень услышит даже мой крик, но все равно не хочу его разбудить. День сегодня слишком уж напряженный, еще и я отключилась.

Надо же, не оставил, перетащил меня на середину кровати, подушку под голову подложил, пледом накрыл — это точно Терехов? Может, его подменили?

А я, неблагодарная, еще и ужин проспала…

Телефон нахожу на тумбочке, когда слезаю с кровати — почти три часа ночи. Еще спать и спать, но я точно знаю, что больше не усну. После этого неприятного и даже страшного сновидения я обычно до утра таращусь в потолок.

А потом целый день хожу, как зомби, так как голова чугунная. Вообще ничего не соображаю, становясь какой-то заторможенной.

А впереди еще съемки, и Ким меня точно убьет. Аделаида уволит, а Терехов…

Ну почему мне так не везет, Господи! За что ты меня постоянно наказываешь? Я так стараюсь ничего не напортачить, но постоянно влезаю в какие-то проблемы. Такое чувство, что они меня просто преследуют в последнее время. Как будто сглазил кто-то. Или порчу навел…

— Главное Платона не разбудить, — бубню себе под нос и тихонечко, практически на цыпочках двигаюсь к выходу из спальни.

Если я правильно запомнила дорогу, то ванную с туалетом найду быстро. Парень, скорее всего, спит в зале — в другой комнате кровати я не видела. А значит, придется прокрасться мимо Платона. Главное не разбудить — зачем человеку очередная головная боль в виде моей скромной персоны?

Ну, точно, хозяин шикарной квартиры, а по совместительству еще и мой нынешний работодатель, дрыхнет на огромном диване, закинув руку за голову. Лунный свет падает на лицо парня, а я как будто к полу приросла. Не могу отвести взгляда. Тупо пялюсь на Платона, боясь пошевелиться.

Беззащитный… Умиротворенный… Красивый… Последнее так вообще упорно бьется в голове.

“Снова влюбилась, глупышка?” — внутренний голос сегодня бьет все рекорды по настойчивости, как будто жизни решил меня поучить так не вовремя.

“Отстань!” — мысленно фыркаю, но взгляд от Платона отвожу, печально вздыхая.

“Он не для тебя, дурочка! Поиграет и снова бросит!” — ох уж этот внутренний голос со своими советами, а я снова мысленно возмущаюсь:

“Да знаю я!”

“А если знаешь, то марш в ванную! И хорош на него пялиться! Ни к чему хорошему это не приведет!”

А вот тут согласна на все сто процентов — к хорошему мое странное увлечение, о котором пока никто даже не догадывается, точно не приведет. И надо выбросить всю эту чушь из головы, иначе крыша поедет окончательно.

— М-мм, — я стону, умываясь, а после смотрю на себя в зеркало. — Капец, красотка, — ворчу, глядя на темные круги под глазами.

Желудок противно урчит, заставляя меня задуматься над своим здоровьем. Диеты диетами, но кушать надо регулярно, а я сегодня забила. Одним капучино сыт не будешь, а свой законный ужин я безбожно проспала.

Чувствую, что Терехов еще мне напомнит об этом. И не раз. Я даже уверена, что начнет требовать свой законный “ужин” в другой день.

Это же Платон!

— Разберемся, — выключаю кран, а глаза так и косятся на душевую кабину.

Ведь ничего же не случится, если я сейчас приму душ? Платон спит, как сурок, а у меня одежда липнет к телу, как будто не мылась неделю, если не больше. И как же хочется ощутить на себе струи теплой воды. Окунуться в мир блаженства!

Ай, была не была, а то ведь неизвестно, удастся ли утром добраться до этого самого душа.

Снимаю с себя джинсы, стягиваю через верх кофточку, затем бюстгальтер, бикини, закручиваю волосы на макушке, чтобы не намочить…

Это не просто блаженство! Это рай в чистом виде! Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья!

Подставляю лицо под струи теплой воды (еле разобралась в хитрой системе душевой кабины) и закрываю глаза. Так бы стояла и стояла, забыв обо всем на свете. Оказывается, есть функция боковой подачи воды, и я нагло ею пользуюсь. Тонкие струи захватывают все тело, заставляя меня расслабиться окончательно.

И страшный сон уходит в небытие…

И дурацкие мысли пропадают…

И даже бессонная ночь уже не кажется такой ужасной…

Выключаю воду, открываю дверцы душевой кабины и переступаю через небольшой порожек. Беру первое попавшееся полотенце, как рука застывает в воздухе. Еще и глаза, по ходу, округляются, а сердце начинает колотиться с бешеной скоростью.

Моей одежды, которую я точно помню, что оставила на огромной корзине для белья, нет! Как будто испарилась! Только трусики с бюстгальтером остались…

А может, мы с Тереховым в доме не одни? Или к нам воры залезли?

— Мамочки! — меня шатает назад, но я тут же беру себя в руки.

Натягиваю на мокрое тело нижнее белье, заматываюсь в банное полотенце и пулей вылетаю из ванной, забыв толком вытереться. Надо срочно что-то делать — у меня уже паника. Самая что ни на есть настоящая. Ведь Платон спит и даже не догадывается, что мы с ним в квартире не одни.

Я замираю возле дивана, смотрю на спящего парня, а затем, затаив дыхание, перевожу взгляд на входную дверь.

И тут же подпрыгиваю на месте, когда слышу мужской голос:

— Далеко собралась, красавица?

— Зачем же так пугать, — громко выдыхаю, хватаясь одной рукой за грудь.

Чуть сердце не остановилось — нельзя же, и вправду, так внезапно голос-то подавать. Меня едва инфаркт не хватил, хорошо, хоть вовремя сообразила, что это Платон.

А то бы сейчас валялась на полу без чувств, а моему спутнику пришлось бы скорую вызывать.

Обалдеть, какая идеальная картина. Сюжет для любовного романа.

“Она валялась у его ног в ожидании любви!”

Тьфу ты, черт! Какая же чушь лезет в голову. А все из-за страха, будь он не ладен.

Господи, да когда это сердце перестанет-то так бешено колотиться?

— Спрашиваю, далеко собралась? — повторяет Платон, глядя мне в глаза.

— С чего ты взял, что я вообще куда-то собралась? — округляю глаза, так как пока толком не пойму, куда парень клонит.

— Ты так откровенно пялилась на дверь, — иронично ухмыляется мой спутник, но я все равное еще в каком-то ступоре нахожусь.

И его слова для меня — одна большая загадка.

— К нам, по ходу, вор забрался, — я перехожу на шепот и зачем-то усаживаюсь на диван поближе к Платону.

Как будто ищу защиты на каком-то интуитивном уровне. А что, рядом с парнем не так уж и страшно. Я бы даже сказала — очень безопасно. Одно его присутствие рядом со мной вселяет уверенность и прогоняет все страхи вместе взятые. И даже сердце начинает постепенно успокаиваться, а дыхание восстанавливается, приходя в норму.

— С чего ты взяла? — Платон тоже переходит на шепот, немного отрывая голову от подушки.

— У меня пропала одежда из ванной, — я наклоняюсь к нему, негромко произнося, как будто кто-то действительно может меня услышать. — Что делать?

— Ложись рядом, — усмехается парень и немного отодвигается ближе к спинке. — Буду тебя охранять.

— Э-ээ… — запинаюсь, но мой спутник меня перебивает:

— Только подушка у меня одна. Вторую тебе одолжил, как истинный джентльмен. И одеяло одно, так что придется потесниться, — снова усмехается, правда, негромко. — Гостей у меня не бывает, так что с подушками и одеялами напряженка.

— Может, я за своей схожу? — аккуратно интересуюсь, на что получаю грозное в ответ:

— А вдруг там вор спрятался?

Ох, е-мое! Мамочка ты моя дорогая! Как же я сразу не догадалась! А действительно, вдруг он там спрятался? И я сейчас… прямо к нему в руки… И он меня…

Сердце снова начинает колотиться, как ненормальное, и я быстренько, не раздумывая больше ни секунды, залезаю под одеяло, прижимаясь к Платону. Рядом с ним действительно не так страшно. И очень даже безопасно. А еще уютно. И спокойно…

Так, стоп! Какое, нафиг, не страшно? Вот же гад, этот Терехов! А я, как дурочка, снова ведусь на его провокации!

— А ты чего такой спокойный? — поворачиваюсь к парню, и наши лица оказываются слишком близко друг к другу. — Может, полицию надо вызвать?

— Зачем? — шепчет в ответ Платон, обжигая дыханием мои губы.

— Вора поймать, — сглатываю невидимый комок, застрявший в горле, а в ответ слышу лишь смешок.

— Откуда ж ты такая наивная свалилась-то на мою голову, — Платон одной рукой проводит по моей щеке, убирает прядь волос за ушко, а я даже пошевелиться не могу.

Как будто завороженная смотрю парню в глаза, хотя это, скорее всего, последствия пережитого ужаса. Сначала сон, затем одежда — до сих пор в дрожь бросает, как вспомню.

— Ты думаешь что-то делать? — произношу негромко, и только спустя несколько секунд понимаю, как двусмысленно звучит мой вопрос.

Не могла как-то иначе его сформулировать!

— Конечно! — тут же получаю в ответ, и губы парня накрывают мои.

Медленно, не торопясь, Платон заставляет меня раскрыться ему навстречу. И не сопротивляться, хотя какое тут может быть сопротивление?

Все происходит, как в тумане, но мне сейчас так спокойно и уютно в его объятиях. Как будто давно об этом мечтала, а сейчас просто наслаждаюсь небольшой близостью с парнем.

Отвечаю на поцелуй, так как в голове сумбур, а настойчивый внутренний голос вдруг меняет свою политику:

“Не отталкивай его! Иначе потом будешь жалеть…”

Мои руки обвиваются вокруг шеи парня, а его пальцы аккуратно проходятся по моей голой спине, вызывая очередную дрожь во всем теле. Теперь уже от наслаждения, а не от страха. Как будто действительно мне этого не хватало.

И я ждала… Все это время… Платона… Только его…

Хотя, именно так и было, по крайней мере, на подсознательном уровне. Я пробовала встречаться с другими парнями. Даже пару раз доходило до постели. Но в последний момент какая-то красная лампочка в голове срабатывала:

“Не получится!”

И я сбегала. С тихими и глупыми извинениями, слыша лишь насмешки в свой адрес:

— Еще прибежишь, идиотка!

После такого бежать куда подальше хотелось еще больше, и я перестала пробовать. Все равно ведь ничего не получится. После Платона, моей первой и несчастной любви, все остальные терялись. Пресными становились. Бесцветными. Не было ярких красок и диких, необузданных эмоций, которые я испытывала рядом с Платоном.

Да, он тогда ничего не обещал, и я в большей степени сама придумала себе сказку. А после поверила в нее.

Даже в мыслях не допуская, что однажды она может лопнуть, как мыльный пузырь…

— Это я украл твою одежду, — негромко произносит Платон, отрываясь первым, при этом громко и часто дыша мне прямо в губы.

— З-зачем? — шепчу в ответ, все еще находясь в эйфории от жаркого поцелуя и до конца не понимая смысл сказанной парнем фразы.

— Решил, что ты хочешь сбежать, — продолжает мой спутник, едва касаясь губами моих губ.

Я в плену его власти надо мной. Не могу думать ни о чем другом, как о новом поцелуе. Меня тянет, как магнитом, эмоции берут верх над разумом, пока этот самый разум снова не включает красную кнопку, возвращая меня в реальность.

Терехов! Украл! Мою одежду! А не вор, как я думала изначально!

Вот же негодяй!

— Обманщик! — выдаю парню прямо в лицо. — Вот так и верь твоему слову!

— Агата…

— А ведь обещал, — кривлюсь, пытаясь вырваться, но мужские руки крепко держат, не давая возможности даже пошевелиться. — Отпусти!

— Не отпущу, — спокойно произносит мой спутник, пытается меня снова поцеловать, но я успеваю отвернуться.

Губы Платона мажут по щеке, затем поднимаются к виску и замирают. Легкое касание, еще одно, третье, четвертое….

— Ты же обещал, — я все-таки умудряюсь вырваться, пока парень теряет бдительность от моей покорности, но он тут же ловит меня за руку, снова бросая на кровать.

— Лежать! — нависает сверху, как скала, не давая мне возможности даже пошевелиться. — Пока не выслушаешь, — пауза, а после заканчивает мне прямо в губы, — Не отпущу!

Интересно, а как он представляет себе мой побег в данной ситуации?

Ведь не будет же он применять силу…

Опять я влипла!

Глава 25

— Что ты задумал? — я снова замираю, так как пошевелиться до сих пор нет никакой возможности.

И вряд ли она появится, пока мой спутник не объяснит свое столь странное поведение. Мне-то все равно — ночь скоро закончится, и лучше ее скоротать за разговорами, чем в потолок плевать.

“Исключительно за разговорами!” — добавляю мысленно, так как ни о чем другом даже думать не хочу, хотя глаза парня горят, как на пожаре. И даже в темноте виден этот загадочный и подозрительный блеск.

Да, я — старомодная, и считаю, что первый секс должен произойти только с любимым мужчиной.

С обычной симпатией пробовала. Не получается.

Может, меня кто-то и считает наивной дурой, а так же глупой и ненормальной, раз в свои неполные двадцать два у меня так и не было мужчины, но я подобные мнения и замечания игнорирую. Хотя и не распространяюсь об этом, обычно просто не обращая внимания на столь интимные вопросы.

Настоящих подруг у меня всего две, и они меня не осуждают. Сами, кстати, замуж вышли исключительно по большой любви.

С одним единственным мужчиной…

— Что ж ты такая недоверчивая, — вздыхает Платон, качая головой из стороны в сторону.

— Я осторожная, — поясняю, так как уже надоело слышать каждый раз одно и то же.

Как будто у меня нет повода ему не доверять. Неужели он думает, что одним днем можно исправить все ошибки прошлого? Или забыть о том, что произошло?

Да, не спорю, что Платон изменился. В лучшую сторону, как мне показалось. И это радует неимоверно. Особенно его внимание к моей скромной персоне. Хотя мне все больше кажется, что это его очередной хитроумный план. И парень приложит максимум усилий, чтобы добиться своего…

— Ладно, осторожная ты моя, давай договоримся, — Платон ослабевает хватку, а я хоть могу вздохнуть теперь полной грудью. — Я тебя отпускаю, а ты не сбегаешь, идет?

— Честно говоря, я и не собиралась сбегать, — пытаюсь пожать плечами в ответ, но из-за крепкого захвата цепких пальцев, а так же каменной скалы сверху в виде Терехова, мне это практически не удается. — С чего ты вообще взял, что в три часа ночи я решила отсюда свалить?

— Перестраховался, — усмехается парень и полностью меня отпускает. — Извини, что-то я погорячился, — укладывается рядом, и наши головы прикасаются друг к другу. — Мир? — протягивает мне руку, поворачиваясь ко мне лицом.

— И кто из нас недоверчивый, — ворчу, но руку парня пожимаю в ответ.

Второй раз он… извиняется. И вроде как искренне, от души. Я прямо в неописуемом шоке — в хорошем смысле этого слова. Если человек умеет признавать свои ошибки, то не такой уж он высокомерный, каким был когда-то.

Всегда есть право на ошибку.

Но и всегда есть право на второй шанс…

— Ты, кстати, чего кричала? — спустя время спокойно произносит Платон, не выпуская моей руки из своей ладони.

— Извини, что разбудила, — печально вздыхаю, чувствуя, как парень сильнее сжимает мои пальцы.

— Не страшно, — негромко усмехается, а после подкладывает руку мне под голову. — Неудобно лежать в позе солдатика, — поясняет, когда я приподнимаю обе брови вверх, переводя на него взгляд.

— Может, все-таки за второй подушкой сходить? — немного ехидничаю в ответ, так как настроение делает резкий скачок вверх.

Да и напряжение медленно спадает, и я признаюсь самой себе, стараясь быть объективной.

Мне уютно в объятиях Платона. И если честно, тоже неудобно лежать в позе солдатика.

— Может, все-таки умничать перестанешь? — передразнивает Платон, вызывая у меня улыбку. — Так ты не ответила, почему кричала, — тут же снова переводит разговор на тему, от которой я хотела уйти.

Слишком уж много личного. Да и я не привыкла душу нараспашку раскрывать, исповедуясь каждому встречному.

Только вот в чем вопрос — Платон же не первый встречный. Да и интересуется вроде как искренне, а не просто лишь бы в душу залезть, а после поиздеваться, считая мои страхи глупостью.

Делаю парочку глубоких вдохов, затем резких выдохов, после чего честно признаюсь:

— Сон плохой приснился.

— Расскажешь? — Платон интересуется аккуратно, а его большой палец нежно гладит внутреннюю сторону моей ладони.

— Я тогда еще в школе училась, — вспоминаю тот случай, который уже столько лет не дает мне покоя. Мучает по ночам, каждый раз выдавая плачевный финал. — Пришла домой, а там…

Запинаюсь, так как слова застревают в горле. Слишком тяжело. Слишком болезненно.

И до сих пор обида, что я все равно никому не нужна…

— Если не хочешь…

— Отчим избил мать, — я все-таки решаюсь, так как правда рвется наружу. — Он тогда без работы сидел, бухал по-черному, ну и руки начал распускать. Мелкие ревут, мама в угол забилась, тоже вся в слезах, а этот урод орет не своим голосом.

— Агата…

— Попытался и меня воспитывать, — продолжаю, игнорируя призыв Платона остановиться. Мне нужно выговориться, а сейчас самый подходящий для этого момент. — Схватил за руку, но я смогла вырваться.

— Надеюсь, все без последствий? — голос парня довольно напряженный, и он тут же добавляет: — Он же не тронул…

— Не успел, — перебиваю, начиная понимать, куда мой спутник клонит. — Я схватила нож и пригрозила этому придурку, что будут проблемы, если он не отвалит.

— Девочка моя…

— А теперь мне снится каждый раз, что руки у меня в крови, а отчим лежит на полу…

— Хватит! — Платон обнимает меня за голову, заставляя уткнуться носом ему в грудь. — Достаточно! — видимо, по голосу понял, что я вот-вот разревусь.

Слишком болезненны воспоминания, но я рада, что наконец-то хотя бы Платону смогла рассказать о своем прошлом. Долго держала все в себе, и вот сейчас…

— Как скажешь, — соглашаюсь, не в силах сопротивляться. Чувствую, что предательские слезы текут по щекам, оставляя следы на груди парня.

Он гладит меня по голове, целует в макушку и что-то шепчет. Я не могу разобрать слов, но понимаю — это слишком личное.

Наверное, именно в тот момент что-то перевернулось во мне.

В наших отношениях.

И я пока не пойму, готова ли я к таким переменам…

— Расскажи мне о себе, — начинает Платон первым, когда я уже успокоилась и снова пристроила голову на подушку. Рядом с парнем. — Очень интересно, как ты жила все эти годы, — добавляет, а я даже поворачиваюсь к нему лицом, округляя глаза.

— Серьезно?

— Ага, — спокойно отвечает, косясь в мою сторону. — Или это страшная тайна?

— Да нет никакой тайны, — пожимаю плечами, все еще до конца не веря, что рядом со мной Терехов. Настоящий. Ну, точно подменили парня. — Вроде, — добавляю в конце и усмехаюсь, так как забавно смотрится вся эта ситуация со стороны.

Но если человеку интересно… По крайней мере, говорит довольно серьезно. И на шутку не похоже, как обычно любит прикалываться Платон.

“Я молчу!” — внутренний голос вроде как поддерживает парня, а раз так, то я не против поболтать.

Все равно ведь не усну до утра — надо же как-то время скоротать.

— Как ты вообще в наш город-то попала? — добавляет Платон, так как молчаливая пауза слегка затягивается.

— Случайно, — печально вздыхаю, вспоминая, как тяжело мне пришлось выбиваться в люди. — В одиннадцатом классе выиграла конкурс красоты и решила…

— Да ладно! — Платон с удивлением в глазах уже окончательно поворачивается ко мне лицом, облокачивается о подушку и подпирает ладонью щеку. — Королева красоты?

— Ой, — машу рукой в ответ, смеясь. — Придумаешь тоже. Да и когда это было? Сто лет прошло, как я королевой была. Если бы ты не спросил, я бы и не вспомнила.

— И после конкурса решила пойти в модели, — парень скорее констатирует факт, чем задает вопрос, а я лишь киваю в подтверждение его слов.

На самом деле я не планировала никакие модели. И даже никогда не мечтала о столь необычной карьере, но мои фотки в соцсетях заметил один фотограф из областного центра. Связался со мной, пригласил на пробы. Не так чтобы уж слишком профессиональные, но мне тогда и это казалось неосуществимой мечтой.

Ну и понеслось…

— А в ваш город я попала случайно, — хоть и с опозданием, но отвечаю на один из вопросов Платона, печально улыбаясь своим воспоминаниям. — Единственное агентство, которое предложило мне работу, находится именно здесь. Деньги тогда платили небольшие, но на жизнь хватало. Параллельно подобрала институт, чтобы хоть какое-то образование получить. В школе я училась неплохо, но для бюджета моих знаний оказалось недостаточно.

— Аделаида мало платит? — снова удивляется Платон, приподнимая одну бровь вверх.

— К Аделаиде я попала уже позже, — поясняю, так как совсем запутала парня своими рассказами. — И то благодаря тебе, — тычу ему пальцем в грудь, а после…

В общем, какое-то наваждение — только так я могу описать свой порыв. Указательный палец сначала замирает на груди у парня, а спустя время я начинаю рисовать на коже узоры. Но Платон не реагирует — по крайней мере, не пытается меня остановить.

Странно, хотя откуда мне знать, как в подобной ситуации должен вести себя парень? Может, ему нравятся мои прикосновения? Или просто терпит…

Господи, какая же чушь лезет мне в голову! О чем только думаю!

— Продолжай, — усмехается Платон, а я только сейчас замечаю, что, во-первых, молчу, а во-вторых, больше не рисую узоры у него на груди.

— Что именно? — понимаю, что вопрос наиглупейший, но он как-то слишком резко и неожиданно вырывается, а я не успеваю над этим подумать.

— И то, и другое, — снова кивает легонько мой спутник, а я, скорее всего, краснею от неловкости.

Надо же, сама себя загнала в тупик, а теперь вот вроде как неудобно. Хорошо, Платон хоть в темноте красноты моей не видит, а то еще бы и стыдно стало от своего временного порыва.

— Кстати, — решаю я перевести разговор на другую тему, так как пора и Платону признаться в самом сокровенном. — А как ты-то стал генеральным директором?

— Удивил? — смеется мой спутник в ответ.

— Если честно, то да, — киваю в подтверждение своих слов, продолжая все так же водить пальцем по груди парня. — Не обижайся, но как-то у меня… до сих пор… в общем, в голове не укладывается.

— Да я сам в шоке, если честно, — продолжает усмехаться Платон. — Год назад папаня решил меня перевоспитать, — делает паузу, а я замираю.

Неужели… признается? Просто так, в три часа ночи, лежа на диване рядом с девицей, которой, по факту, и не должен ничего. Особенно признаваться во всех грехах.

Да и делиться прошлым тоже не должен.

Но делится ведь…

А мне все больше кажется, что это какой-то сон. Приятный, необычный, даже местами счастливый. Так не бывает в жизни…

“Много ты понимаешь в этой самой жизни!” — ворчит мой внутренний голос, а я, как ни странно, снова с ним согласна. Раньше, помнится, Терехов всегда уходил от правдивых ответов. Юлил, выкручивался, переводил разговор на другие темы. Ни разу не признался, что любит меня.

Мне кажется, что я просто была очередным увлечением, хотя шесть лет назад думала, что особенная. И выбрал он меня неслучайно. Что-то во мне есть…

— Скажи, — Платон вдруг резко прерывает затянувшуюся молчаливую паузу. — Ты меня любила?

Вопрос застает меня врасплох — как будто парень только что все мои мысли прочитал.

Можно, конечно, соврать. Или уйти от правды. Но кому лучше-то сделаю?

И сейчас я отчетливо понимаю, что переломный момент в данный момент наступает и для Платона…

Как бы ни пытались уйти от прошлого, оно нас настигает вновь и вновь. Пока не поставим жирную точку… будущего нет!

Глава 26

— Тогда думала, что да, — печально вздыхаю, как тут же слышу хриплый мужской голос:

— А сейчас?

Двусмысленный вопрос, от которого я замираю. И даже, кажется, дышать перестаю, так как в голове рой мыслей, одна другой витиеватее.

Меня завораживает голос Платона. Тянет к нему. С такой силой, что сопротивляться, кажется, бесполезно. Как бабочка, летящая на огонь и прекрасно знающая, что крылья сгорят.

И назад уже ничего не вернешь…

— Что сейчас? — мой голос тоже хрипит, так как в горле пересохло. Не хватает глотка воды.

Да и кислорода, кажется, тоже не хватает.

— Сейчас ты так не думаешь? — уточняет Платон, а у меня вырывается вздох облегчения.

Снова я придумываю то, чего нет на самом деле. Боже, какая чушь у меня в голове!

— Не знаю, — честно отвечаю, а после чувствую, как мужские пальцы аккуратно дотрагиваются до щеки.

— Прости меня…

Мне точно это снится. Такого не может быть. Я не пойму, чему мне верить — его словам или моим мыслям.

“Обманет! Зуб даю! Не наступай на одни и те же грабли второй раз!” — внутренний голос, как обычно, на высоте.

И не спится же ему в три часа ночи! Какого черта снова пытается меня учить жизни?

“Хочу и наступлю!” — мысленно отвечаю самой себе, на что получаю категоричное:

“Ну и дура!”

Я бы еще добавила — влюбленная дура! А как по-другому можно объяснить столь сильное притяжение к Платону?

— Давай не будем о прошлом, — спустя время произношу на выдохе, как будто камень с плеч упал. — Что было, то было, стоит ли его ворошить заново?

— Как скажешь, — Платон убирает руку, засовывает ее под одеяло, а после…

Его пальцы снова касаются меня. Только теперь уже аккуратно гладят ногу, обжигая своим прикосновением. Я и так вся на иголках, спать не могу из-за страшного сна, а теперь еще и нервное напряжение добавляется.

Мне нравится, но в то же самое время пугает.

Новое чувство… Необычные эмоции…

И Платон…

Рядом…

Сама не понимаю, как засыпаю, и снится мне…

Вот и не верь в предсказания! Ну как так-то? Не мог настоящий принц присниться? С золотой короной на голове, желательно заграничный. Кто ж не мечтает в наше время выйти замуж за настоящего принца!

“Думаешь, я поверил, что ты меня не любила?” — смеется мне во сне Платон, да так заманчиво, что хочется ему улыбнуться в ответ.

А еще лучше… поцеловать!

“Не любила!” — ехидничаю в ответ, прищуриваясь.

“Врешь!”

“Вру!”

“Маленькая лгунья!” — Платон подхватывает меня, отрывает от пола и кружит.

А в ответ заливисто смеюсь, закидывая голову назад.

Я счастлива. Очень. Ведь он мне приснился….

Кто-то теребит меня за плечо, и я сквозь сон слышу мужской голос:

— Агата, вставай! Уже половина девятого!

— Не хочу, — шепчу в ответ, но мозг-то уже медленно просыпается. — Сколько?! — подрываюсь на кровати, открывая глаза.

— Мы проспали, — смеется Платон, морща нос, а я его легонько бью кулачком по плечу.

— Балбес! Я же на съемку опоздаю!

— А я на встречу! — мотает головой из стороны в сторону, но я уже скидываю одеяло, слезаю с кровати и несусь в ванную, крича на ходу:

— Я первая!

Какой, к черту, душ! Успеть бы себя в божеский вид привести. Косметики нет, расчески тоже, волосы спутаны так, что даже пальцами не могу их разодрать, а секундная стрелка со скоростью света движется вперед.

“Аделаида меня убьет!” — эта мысль так настойчиво бьется в голове, что ни о чем другом думать просто не могу.

Вылетаю из ванной, натыкаюсь на Платона и тру ушибленный лоб, кривясь.

— Да успеем, — снова смеется этот негодяй, но я игнорирую его веселье.

Даже не обращаю внимания, что ношусь по квартире парня в одном нижнем белье. Сейчас вот совсем не до смущения! Тем более, что он там не видел?

— А-аа! — закидываю голову назад и закрываю глаза. — Я его убью! — снова бегу к ванной и тарабаню в дверь. — Платон, где мои вещи?

Напрочь забыла, что вчера “вор” украл мои джинсы с кофточкой. А сейчас катастрофа надвигается все сильнее и сильнее! Ни вещей, ни Платона…

— В шкафу лежат, — парень выходит из ванной в одном полотенце, повязанном вокруг бедер.

В любое другое время я бы полюбовалась столь неземной красотой, но только не сейчас.

Шкаф, шкаф — где же этот чертов шкаф?

— Давай быстрее, — командую, натягивая джинсы, а после застегиваю молнию, наблюдая, как парень медленно застегивает пуговицы на рубашке.

И косится постоянно в мою сторону. Хотя, чего же сразу косится — глаз не отводит.

— Успеем, говорю тебе, — заправляет края рубашки в брюки, застегивает ремень, а я тем временем натягиваю через голову кофточку. — Я тебя отвезу.

— Будь так любезен! — фыркаю в ответ, на что получаю веселое:

— Язва!

— Если из-за тебя, — тычу пальцем в грудь Платона, — меня уволят…

— То я выплачу тебе всю сумму, что прописана в гонораре, идет? — прищуривается, все так же не отводя взгляда.

— Поехали, — несусь в прихожую, быстро обуваюсь, хватаю сумочку и жду, пока Его Величество проделает все то же самое. — Да шевелись ты, черепаха!

— С тебя ужин, — язвит этот умник, а у меня даже дар речи пропадает.

— Чего вдруг?

— Ты же откосила от вчерашнего ужина? — подталкивает меня в спину, а после закрывает дверь. — Значит…

— Ничего это не значит! — ворчу в ответ, так как наглость Терехова зашкаливает.

Сейчас опоздаю из-за него на съемки, меня точно оштрафуют, а он веселится, гад такой. Еще и ужин какой-то там себе напридумывал!

— Я старался, — Платон вызывает лифт, а после первой меня пропускает в кабину.

— С тебя тогда моральная компенсация, — кривлюсь в ответ, на что парень приподнимает обе брови вверх, округляя глаза.

— За что?

— За мои ночные приключения!

— Я же извинился, — делает покаянный вид, но я-то не ведусь.

Стоит только поверить… И все, пиши пропало.

Нет уж, лучше держать свое сердце на замке, а то это влечение до добра точно не доведет. Сначала ужин, потом “хочу тебя”, а после снова разбитое сердце.

Мы из разных миров. То, что ценно для меня, абсолютно не интересует его. Этого не изменить.

Можно даже не пытаться…

— Да! — Платон принимает вызов, который застает его прямо при выходе из лифта. — Пусть подождут пятнадцать минут, — движется к выходу, как ледокол, а я едва поспеваю за ним.

— Контракт я читал, Костя должен был внести правки.

Дальше я не слушаю, так как бегу к внедорожнику Терехова. Не дожидаясь Платона, сама открываю переднюю пассажирскую дверь и усаживаюсь на сиденье.

— Все в порядке? — интересуюсь аккуратно, так как на физиономии парня написаны все его эмоции.

— Задолбали! — кидает телефон на панель, заводит двигатель, а через несколько секунд плавно выруливает с подземного паркинга.

“Только бы успеть!” — мысленно прошу Боженьку задержать Кима в пробке, Аделаиду проспать, а Платона довести меня в целости и сохранности до студии.

Желательно побыстрее…

— Спасибо, — посылаю парню улыбку, когда внедорожник останавливается прямо перед центральным входом в агентство, и открываю дверь.

— Агата…

Но я уже несусь на всех парáх к двери, не слыша и не видя никого. Потом поговорим.

Сейчас главное успеть!

— Боже, крошка! — Ким рассматривает меня с ног до головы, когда я влетаю пулей в студию. — Ты на кого похожа?

— Проспала, — честно признаюсь, на что парень морщится.

— Бегом на макияж! Смотреть на тебя тошно!

“Не смотри!” — хочется съязвить, но я быстренько испаряюсь.

Так, кресло, сумочка моя на столе, а в ней…

Твою ж!

Хочется биться головой о стену!

Я забыла у Терехова в квартире свой телефон!

Глава 27

Платон

— Платон, ты сегодня в каких-то облаках витаешь! — слышу голос Кости и отрываюсь от лицезрения черного экрана мобильного телефона.

Кстати, не моего.

Надо же, впервые со мной такое. В обед заскочил к себе домой, чтобы кое-какие бумаги захватить, и черт меня дернул зайти в спальню. Да и глазам своим не поверил, когда на тумбочке увидел… смартфон.

Это удача! И она сама идет ко мне в руки…

— Слушай, а наши программисты могут взломать телефон? — перевожу взгляд на Константина, наблюдая, как у того глаза постепенно округляются.

— Чего?! — таращится на меня, хотя другой реакции я и не ожидал от своего дорогого друга.

— Здесь блокировка стоит, — кидаю телефон на стол и киваю в его сторону. — А мне очень нужно посмотреть кое-какую информацию.

— И чей это телефон? — наконец-то отходит Костя от первоначального шока, хотя на его месте я бы тоже удивился.

— Кристи Мэй, — расплываюсь в улыбке, вспоминая наше сегодняшнее утро.

Я еле сдержался, чтобы не перенести встречу. А заодно позвонить Аделаиде с заявлением, что Агата заболела. Дня так на два. А может, даже на три. Нервы-то у меня не железные — и так едва вынес ночь рядом с девчонкой. Сопела, прижималась, обнимала меня во сне, а я практически не сомкнул глаз до самого утра.

В основном думал. Прошлое вспоминал. Анализировал и пытался все же найти ответ, что делать дальше. Как правильно поступить.

То, что девушка снова вошла в мою жизнь, я признал. И не собираюсь включать заднюю.

Вопрос, как убедить Агату в том, что она мне нужна. Не просто провести хорошо время, переспать, а после… остаться друзьями. Тьфу ты, черт. Самого коробит от этой дурацкой фразы. Ну какие, нафиг, друзья? Это в принципе невозможно. Я не смогу смотреть спокойно, как она будет флиртовать с другими мужчинами. И так едва держу себя в руках, глядя, как девчонка рядом с Кимом работает.

И все внимание уделяет парню.

Не мне…

— Хочу напомнить тебе, Платон, — юрист складывает аккуратно бумаги, а после встает со своего места. — Взлом чужого телефона — это незаконно.

— Посадят? — веселюсь в ответ, наблюдая, как Константин кривится.

Закон для него — это вся его сущность. По-другому не умеет, а мы с Кирюхой постоянно этим подкалываем Костю. Фыркает, пытается воспитывать нас, а так же дает наставления на будущее.

Закон нарушать нельзя! И точка!

— Не посадят, — парень засовывает бумаги в папку и снова переводит на меня взгляд. — Но штраф заплатить придется. Еще и в скандал тебя девочка может втянуть, лишь бы попиариться за чужой счет.

— Она не такая! — резко выдаю в ответ, а Костя усмехается.

— Уверен?

— Уверен!

Ответ вырывается как-то сам по себе, и я даже не задумываюсь над своими словами. Мне все равно, что думают окружающие о моем выборе.

Главное, что думает обо мне сама Агата.

— Но все равно закон нарушать не стоит, — Костя подмигивает, а я расслабляюсь, понимая, что парень лишь немного меня растормошил.

А то бы сидел и втыкал в черный экран дальше. Вот же занятие веселенькое, чтоб его!

— Ладно, уговорил, — отодвигаю смартфон Агаты подальше, лишь бы не маячил перед глазами.

— Кстати, а как этот телефон к тебе попал? — Константин прищуривается, не отводя взгляда, а ведь уже собирался покинуть мой кабинет. — Напомню, что воровство уголовно наказуемо, а ты…

— Она забыла его, — пауза, на что парень приподнимает обе брови, заставляя меня покаяться прямо сейчас во всех смертных грехах. — У меня дома, — заканчиваю, готовясь к морали, которая сейчас незамедлительно последует.

— Ты сдурел?!

Ну вот, что и требовалось доказать во второй раз. Какой же он предсказуемый!

И как с ним, таким правильным, скучно!

— Так получилось, — ухожу от правдивого ответа, но в Костю как будто бес какой-то вселился.

— Еще скажи, что она у тебя ночевала!

— Ночевала, — киваю в подтверждение своих слов, на что парень резко вспыхивает.

— Отлично! Просто восхитительно!

— Не в том смысле, что ты вкладываешь…

— Да пофиг на смысл! — Костя бросает папку с бумагами на стол, а раз так, то дела мои плохи.

Сдать-то не сдаст, но каждый раз будет тыкать меня носом во все мои промахи.

Я понимаю, у него работа такая. И каждый раз одно и то же:

“А я говорил!”

Говорил, говорил, говорил…

Такое впечатление, что он бесчувственный робот!

А на уме один лишь закон!

— Я не мог ее вчера отвезти домой, — развожу руками в разные стороны, но юрист непробиваемый.

— И не придумал ничего лучше, как притащить домой к себе! — выдает довольно резко, на что теперь уже вспыхиваю я.

— То есть надо было бросить ее на улице? — скорее констатирую, чем задаю вопрос, но знаю наверняка, что друга на жалость не разведешь.

Вроде и слушает меня, но не слышит, хоть головой о стенку бейся!

— Надо было мозг включать, вместо…

— Хватит! — я вскакиваю с места и подхожу к Косте. — У нас ничего не было!

— Прикинь, какой скандал из этого можно слепить, — парень усмехается, правда, тон его насмешливо-спокоен, а это еще хуже, чем когда он злится. — Папа и так не придет в восторг, когда узнает о сумме контракта, а тут еще…

— Она не сделает этого, — мотаю головой из стороны в сторону, на что Константин усмехается и берет папку с бумагами со стола.

— Тебе виднее, — хлопает меня по плечу и покидает кабинет, а я лишь громко выдыхаю в ответ.

Как-то с этой стороны я на проблему никогда и не смотрел. Сплетни… желтая пресса… скандал… да уж, папа точно по голове не погладит, но мне почему-то кажется, что Агата не станет мстить. И опускаться так низко, лишь бы меня потопить…

В любом случае, надо вернуть девушке телефон. И постараться держаться от нее подальше. По крайней мере, до собрания совета директоров, а дальше…

— Твою ж… — провожу рукой по волосам, затем опускаю на лицо и закрываю глаза.

Ну почему у меня в жизни все так нескладно?

Вечно какие-то проблемы…

— Аделаида Ростиславовна, добрый вечер, — начинаю первым после строгого “да”.

Вряд ли женщина рада моему столь позднему звонку, но придется ей меня выслушать. Прáва-то звонить по вечерам хозяйке модельного агентства я никакого не имею, но сейчас форс-мажор. По крайней мере, для меня.

— Добрый, Платон Романович, — Аделаида отвечает довольно сухо, но я игнорирую ее выпады. — Чем обязана?

Пустая квартира встретила меня тишиной, а ведь в памяти до сих пор сегодняшняя “веселая” ночь. Рядом с Агатой. Ее испуганные глаза, когда одежду у девушки нагло стырил. Податливые губы, когда на поцелуй отвечала. Шикарное тело, которое прижималось ко мне во время сна.

Господи, дай мне силы выдержать это напряжение!

А после еще веселее утро, когда малышка бегала по моей жилплощади в одном нижнем белье.

И ни капельки не стеснялась моего присутствия.

Как же хочется повторить!

— Извиняюсь за столь поздний звонок, — все-таки мальчик я культурный, тем более это мне нужна информация от женщины, а не наоборот.

А вежливость… это даже короли использовали, чтобы своего добиться!

— Ничего страшного, — бухтит Мягчинская, хотя по тону слышу, что готова послать меня в пеший эротический тур. — Я еще не сплю в такое время.

— Мне нужна ваша помощь, — сразу перехожу к главному, так как ходить вокруг да около не привык. — Агата забыла у меня телефон.

— Стесняюсь спросить, где, — смеется в ответ женщина, а я набираюсь терпения, прекрасно понимая, что сейчас будет непросто.

Даже слишком сложно.

Честно говоря, на ее месте я бы уже послал…

— Не важно, — ухожу от правдивого ответа, так как девочку подставлять не хочется. — Главное, что мобильный Агаты у меня.

— И? — Аделаида веселится, а я едва сдерживаюсь, чтобы не вспылить в ответ.

Больше всего на свете я не люблю односложных вопросов — что, и, чего, зачем. Так и хочется съязвить что-нибудь в ответ, еще лучше в рифму, но сейчас надо держать себя в руках.

— И я хотел бы отдать его Агате, — намерено делаю паузу, а спустя пару секунд добавляю: — Лично.

— Отдавайте, я-то тут при чем?

Еще глаза бы округлила, хотя видеть этого я сейчас не могу. Как будто специально меня провоцирует, чтобы не сдержался.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Вдох-выдох…

— Я не знаю домашнего адреса Агаты, — пауза, но моя собеседница на другом конце провода молчит. — Не подскажете?

— Не подскажу! — отрезает, но во мне просыпается настойчивость. Иногда я могу быть слишком убедительным.

— Это страшная тайна? — немного надавливаю на женщину, зная прекрасно, что мне попался крепкий орешек. И как же ее уговорить-то?

— Это, во-первых, не компетентно, — умничает Аделаида, отчитывая меня, как нашкодившего мальчишку. — А во-вторых, не этично. До завтра не подождет? У Агаты съемка, привезете телефон в агентство и отдадите ей лично.

Ладно, пусть будет не этично, но ведь очень надо. Придется брать хитростью, иначе заветного адреса мне не видать, как своих ушей.

А ради него я сейчас готов на все.

Но так же не готов ответить на банальный, дико меня раздражающий вопрос — зачем?

— До завтра не подождет, — набираю полные легкие кислорода и выпаливаю свою ложь на одном дыхании: — Ей уже несколько раз звонила мама, может, что случилось.

— Платон Романович…

— Я понимаю, что не этично, но в контракте нет ее адреса проживания в нашем городе, — выдыхаю, так как врать-то я не особо не люблю.

Раньше, помнится, сказки сочинял на раз-два-три — и перед отцом юлил, как ýж на сковородке, и барышням лапшу на уши вешал. И меня не волновало, что по этому поводу думают окружающие. Было пофиг. На всех. Особенно на чужое мнение, которое мне и даром не сдалось.

А сейчас что-то во мне переломилось. Как будто глаза раскрылись на мое прошлое. Может, повзрослел? Или взгляды на жизнь поменял? Но ложь для меня табу. Без каких-либо компромиссов.

И от своих друзей и подчиненных требую того же.

Но в данный момент можно сделать небольшое исключение…

— Не уверена, что поступаю правильно, — Аделаида долго взвешивала все “за” и “против”, но наконец сдалась.

— Спасибо. Доброй ночи!

Можно теперь выдохнуть. А еще лучше взять ключи, спуститься на первый этаж, выйти на улицу, завести внедорожник и отправиться по адресу, который продиктовала мне женщина.

И дорога не такая уж дальняя, и время, кажется, быстро пролетает, когда я заруливаю в нужный двор. Я сам себя не узнаю, только вот сегодня, когда после работы зашел в свою квартиру, почувствовал… одиночество. Полная апатия. Какое-то странное бессилие.

Зато сейчас, когда выхожу из машины и нажимаю кнопку на брелке, чтобы поставить на сигнализацию, настроение делает резкий скачок вверх.

Так, подъезд вроде второй, этаж… тоже второй. Заветный номер на двери.

И звонок.

Надеюсь, я не поздно?

Глава 28

Агата

— Черт! Черт! Черт! — в очередной раз возмущаюсь, правда, теперь уже в своей квартире.

Ну как можно быть такой растяпой? Потерять телефон! На ровном месте!

Какая же я все-таки неудачница! Все у меня не слава Богу!

Сегодня из-за этого дурацкого телефона чуть съемку не сорвала.

— Крошка, что с тобой? — Ким долгое время кривился, рассматривая отснятые кадры, пытался меня привести в чувство и все-таки не выдержал. — Что опять у тебя случилось?

— Я потеряла мобильный, — печально вздохнула и горько усмехнулась. — А там…

Даже представить себе боюсь, как дальше буду жить без телефона. И нужные контакты, и кое-какие личные файлы. Но самое главное — фотографии!

Некоторые так вообще в единственном экземпляре! В моем смартфоне…

Растяпа! Самая натуральная!

— Вспоминай, где ты могла его потерять, — Ким, как ни странно, входит в положение и не упрекает меня в том, что снова срываю работу над новым проектом. — Где ты в последний раз его видела?

В последний раз… в квартире у Платона. Точно помню, что мой мобильный лежал на тумбочке. Я его схватила… Или не схватила…

Нет, точно взяла, закинула в сумочку и приехала на съемки!

Как он мог испариться так внезапно — ума не приложу.

— Может, в гримерке? — подает идею Ким, но я лишь отрицательно мотаю головой из стороны в сторону.

Я там уже смотрела. Все перерыла. Нет моего мобильного, хоть тресни.

— Даже представить не могу, — снова с грустью в голосе произношу и вздыхаю, а на глаза наворачиваются слезы.

Ну, как же так-то?

— Отставить мокроту разводить! — Ким достает свой мобильный из кармана. — звони! Вдруг кто откликнется!

Я воодушевляюсь, но ненадолго — пять звонков с перерывом в двадцать минут каждый, и ни одного ответа. Лишь длинные гудки проверяют мою нервную систему на прочность.

— Пиши СМС, — командует Ким после очередного моего разочарования. — нашедшему просьба вернуть за вознаграждение!

Но в ответ… тишина.

И мое расстройство достигает пика…

— Что же делать? — задираю голову, любуясь белыми обоями на потолке, а после закрываю глаза.

Придется покупать новый, как бы ни прискорбно это звучало. С финансами небольшая напряженка, но я выкручусь. Не у Аделаиды же просить аванса. Который, кстати, я еще даже толком и не заработала.

Спасибо Киму, что не сдал меня, а то бы вместо денег прилетело бы мне увольнение.

Слишком много со мной проблем, как оказалось на деле. И ведь не поспоришь…

Звонок в дверь звучит слишком громко в моей пустой квартире, и я вздрагиваю. Выхожу в коридор, смотрю на дверь… И снова кто-то трезвонит. Время позднее, я никого не жду. Хотя, может, этот “кто-то” звонил, чтобы предупредить о своем приходе.

Только вот ответить некому…

— Кто? — я подхожу к двери и прикладываю ухо, как будто что-то могу услышать.

— Дед Мороз! — слышу знакомый голос и закатываю глаза.

Платон. Собственной персоной. Для полного краха сегодняшнего дня только моего нынешнего работодателя мне и не хватает. И так неудобно перед парнем за сегодняшнюю ночь.

А кстати, как он адрес мой узнал? Не помню, чтобы я указывала эту квартиру в контракте. Лишь прописку по паспорту.

Вот жулик, а говорил, что ему можно доверять!

— Новый год еще не наступил, — умничаю в ответ, и слышу довольно серьезное:

— Агата, открывай! Нам надо поговорить.

Если честно, то не надо. Абсолютно.

Только ведь Терехов так просто не уйдет. Раз что-то вбил себе в голову, то его танком не сдвинешь.

И сейчас ему зачем-то понадобилась я. На ночь глядя. Целый день не нужна была, а тут вдруг…

Кстати, а может, он и звонил, только я ответить не могла.

Чертов телефон! И моя невезучесть…

— Давай завтра, у меня сегодня неудачный день, — произношу на выдохе и слышу в ответ:

— А давай сегодня! Заодно вечер превратим в удачный!

— Платон…

— Агата, открой, я не уйду.

Хочется биться головой о стенку и громко кричать:

“Спасите!”

Только вряд ли поможет, хотя и заманчивая идея.

Но лучше сейчас дверь все-таки открыть, иначе все соседи сбегутся, еще и моей квартирной хозяйке настучат, какой Платон дебош устроил. А Терехов может.

Или все-таки не посмеет?

— Чего тебе? — ворчу, когда дверь уже открыла, глядя на улыбающегося парня.

Хорошее настроение у человека — что ж, ему везет. А у меня нет никакого желания именно сейчас веселиться. И как ему доступно объяснить, чтобы сваливал поскорее?

— Войти можно? — Платон приподнимает одну бровь, заглядывая ко мне в квартиру. — Или ты не одна?

— С тараканами! — выдаю довольно резко, на что парень в ответ смеется. — Одни бегают по кухне, другие у меня в голове. Не помешают?

— Если бы ты сказала, что крысы бегают, — усмехается Терехов и заходит в квартиру, а я закрываю дверь и громко язвлю:

— Ха-ха-ха!

— Не смешно, между прочим, — парень разувается и проходит на кухню, так как только там горит свет. — Чаем напоишь?

— Слушай, тебе заняться нечем? — я опираюсь о дверной проем и складываю руки на груди. — Или чая выпить негде?

— Представь себе, негде, — пожимает плечами, рассматривая мою кухню. — Миленько.

— Платон, у меня сегодня тяжелый день, и нет абсолютно никакого желания сейчас упражняться с тобой в остроумии, — выдаю на одном дыхании, наблюдая за парнем. — Если ты по делу, то давай свое дело. Если просто поболтать, то я…

— Ничего не теряла сегодня?

Мать честная, он серьезно? У меня даже второе дыхание резко открылось, и прилив сил зашкалил.

— Мой телефон у тебя, — скорее констатирую факт, чем задаю вопрос.

— У меня, — улыбается в ответ Платон. — Ты забыла на тумбочке.

— Спасибо, — теперь уже и я улыбаюсь, так как настроение делает резкий скачок вверх. — Я уже думала, что потеряла. Навсегда.

— Ну-у, — тянет Терехов и усаживается за стул, а мне ой как не нравится его выражение лица.

Что-то задумал этот негодяй! Вот чувствую, так просто мобильный не отдаст. Да и весь вид его намекает…

Хотя уже не намекает, а открыто кричит: “Ты попала, детка!”

— И что ты хочешь взамен? — аккуратно интересуюсь, наблюдая на лице парня всю ту же победоносную улыбку.

Он еще молчит, но я уже отчетливо понимаю. Вот теперь я точно попала…

А ведь у Платона все на лбу написано. Все его “хочу”. Можно даже не интересоваться, ведь парень и не собирается скрывать своего интереса. Лишь мило улыбается, не отводя взгляда.

— Кофе сделаешь? — приподнимает одну бровь вверх. — А то устал, как собака, и сейчас свалюсь прямо под стол.

— Да, конечно, — быстро отворачиваюсь к плите. Скорее мне нужен временный перерыв, чем я действительно хочу сейчас делать кофе Терехову.

“Ты еще не готова!” — внутренний голос вдруг резко просыпается, хотя целый день молчал, как партизан на допросе.

Не готова, даже спорить бессмысленно, но как же хочется попробовать. Поверить.

И довериться. Не только телом, то и душой…

— Ай! — я так замечталась, ушла в себя, что не заметила, как кофе сбежал из турки. — Черт! — хватаю горячую посудину, забывая напрочь о полотенце, и тут же она с грохотом выскальзывает из рук.

— Агата! — Платон подлетает ко мне, но я уже прыгаю на одной ноге, так как другую обожгла кипятком.

— А-аа! — кривлюсь, закрывая глаза, как чувствую прикосновение мужских пальцев к моей талии.

И почему-то начинаю прыгать еще быстрее!

— Замри! — голос Платона грозно звучит мне прямо на ухо, и я, как будто под гипнозом, останавливаюсь.

А когда открываю глаза, то даже ойкнуть не успеваю, как парень поднимает меня на руки. Ни слова не произносит, лишь несет меня в единственную комнату.

С единственным диваном.

Теперь уже мне точно не отвертеться от его “хочу”.

“Сама ведь хочешь! Только боишься…” — мой внутренний голос как-то резко меняет свое мнение, пока я смотрю на Платона.

Аккуратно берет мою ногу, проводит пальцами по ступне, а у меня начинает дрожать все тело. Какой-то разряд электрического тока проходит, вызванный прикосновениями парня. Так приятно, и в то же самое время слишком неожиданно.

Сердце колотится, как бешенное, а я замираю, не отводя глаз от своего спутника.

— Больно? — он переводит на меня взгляд, при этом продолжая держать ногу в своей ладони.

— Нет, — честно признаюсь, не узнавая своего голоса.

Какой-то невидимый комок в горле, который я сглатываю раз за разом. И все так же смотрю Платону прямо в глаза. Как будто магнитом тянет. Приковывает. Не отпускает.

И ведь не отпустит же, можно и не пытаться.

Сейчас настает очередной переломный момент в наших отношениях, я это чувствую каждой клеточкой своего тела. Немой диалог:

“Доверься мне!”

“Я…не могу!”

“Можешь… И хочешь…”

“Хочу…”

И я опускаю взгляд, не в силах больше сопротивляться своим чувствам.

Можно снова сбежать. Спрятаться, закрыться от всего мира, но себя ведь не обманешь — всегда надо быть честной.

Зачем-то же судьба подарила нам с Платоном второй шанс. Ведь не зря же мы снова встретились.

— Агата… — голос парня хрипит, а рука медленно ползет по моей ноге.

— Я… боюсь, — снова поднимаю взгляд на парня. — Честно, — киваю и снова пытаюсь спрятать глаза, только Платон вовремя ловит меня пальцами за подбородок.

И заставляет снова посмотреть. Ему в глаза…

— Я осознал, как был не прав, — сейчас в его голосе…честность, как бы глупо это не звучало со стороны. — Даже понял, каким идиотом был. Нет, я не о прошлом — тогда действительно молодость, возраст и амбиции сыграли свою роль, и сейчас уже ничего не исправить. Лишь только снова попросить прощения.

— Я простила…

— И в самом начале, когда мы снова встретились, я перегнул палку, — продолжает Платон, игнорируя мои слова. — Как ты там меня назвала? Самовлюбленный индюк?

— Погорячилась, — снова хочу спрятать глаза, но мужские пальцы сильнее давят на подбородок, не давая мне этого сделать.

— Я хочу попробовать, — пауза, на протяжении которой мы без отрыва, практически не моргая, смотрим друг на друга. — У меня никогда не было… серьезно.

— У меня тоже, — добавляю, и даже подобие улыбки появляется на моем лице. — Вообще не было, — тихо заканчиваю и глубоко вздыхаю.

Я до сих пор его люблю. Наверное, еще сильнее, чем раньше.

Ничего не могу с собой поделать — как бы я ни сопротивлялась, меня тянет к Платону. Даже если обожгусь. И снова ошибусь.

Я хочу быть с ним.

Говорят, первая любовь не ржавеет.

Моя-то уж точно расцвела и через шесть лет.

Пусть думают, что глупая. Наивная и слишком доверчивая.

Но я сейчас не могу оттолкнуть Платона…

Глаза в глаза. Секунда за секундой.

И нужно сделать всего один маленький шажочек.

Навстречу друг другу…

Глава 29

— Ты сегодня какая-то… — Ким запинается, а я лишь усмехаюсь в ответ.

— Какая? — игриво приподнимаю бровь, а фотограф делает несколько кадров, пока я замираю на месте.

— Не похожа на себя, — веселится Ким, вызывая у меня ответный смех.

— Настроение хорошее, — пожимаю плечами, слыша очередное щелканье камеры.

— Заметно, — фотограф продолжает съемку, больше не приставая с вопросами.

Сегодня я готова горы золотые свернуть. Не просто витаю в облаках — я безумно счастлива. После сегодняшней ночи.

В объятиях Платона…

Нам не надо было слов — взгляды, движения рук, слияние тел. Мы и так понимали друг друга, как будто всю жизнь долго тренировались быть на одной волне.

Один маленький шажочек… На который по отдельности никто бы и не решился, но вместе… одновременно…

Мы просто потянулись друг к другу навстречу.

— Как давно я этого ждал, — шептал Платон в перерывах между поцелуями. — И каким идиотом был раньше.

“Я тоже ждала…” — кричала я в ответ, правда, мысленно, так как наяву меня захватили в свой плен эмоции. Их столько много, что голова кругом. Туман застилает глаза. Такое со мной впервые, поэтому стараюсь запомнить каждое мгновение. Каждую секунду.

Получается с трудом, так как все чувства сейчас оголены, а эмоции на переделе. Особенно когда рука Платона медленно ползет по спине, вызывая дрожь во всем теле.

— Ванильная девочка, — снова шептал, теперь уже покрывая мою шею легкими поцелуями.

— Не такая уж и беззащитная, как тебе кажется, — усмехнулась в ответ, откидывая голову назад, по при этом запутывалась пальцами в волосах Платона. — Я умею за себя постоять.

— А никто и не сомневается в этом, — парень аккуратно надавил пальцами на позвоночник, заставляя меня лечь на кровать. — Я о другом.

Он смотрел мне в глаза. Как будто хотел заглянуть в самую душу. Провел двумя пальцами по щеке, убрал пряди волос, которые упали на лицо, а я как завороженная не могла отвести взгляда.

— У меня никого не было, — я нашла в себе силы и призналась, хотя было нелегко. — Ты…первый.

— Я знаю, — кивнул парень в ответ. — Еще в тот первый раз понял, когда ты намекнула.

— Не надо мне ничего обещать. Я сама так решила.

— А может, я хочу тебе пообещать, — усмехнулся Платон в ответ, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос. — И очень хочу стать первым…

— Перерыв! — слышу громкий голос Кима и снова возвращаюсь в реальность.

А как же снова хочется вернуться назад. В эту ночь. Где все было… волшебно. Нет, я, конечно же, девочка взрослая и понимаю, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Но так… с переизбытком эмоций и обострением всех чувств…

Это даже описать сложно!

— Завтра съемка ж ночью? — интересуюсь у парня, чтобы сменить тему, а то все мои ночные похождения, походу, на лице у меня красными буквами светятся.

— Ага, — кивает парень в ответ и как-то подозрительно косится в мою сторону.

— Что? — округляю глаза, так как Ким явно что-то задумал.

Взгляд с хитринкой так и кричит громко:

“Крошка, у меня к тебе дело! Особенное! Ну ты же мне не откажешь?”

— Дело у меня к тебе, — озвучивает Ким мои мысли. — Ты же мне не откажешь?

Господи, какие мужчины все предсказуемые! Один утром просыпаться не хотел, еле разбудила и заставила в офис поехать. Другой теперь косится, как будто миллион долларов хочет у меня попросить.

Хотя этот другой, скорее, сейчас попросит что-то другое. Вот точно, даю руку на отсечение — поучаствовать в чем-то…

— Озвучивай, а я подумаю, — произношу чуть ли не по слогам, наблюдая за Кимом.

До сих пор мнется, а значит, я в своих расчетах не ошиблась. Чувствую, сейчас ошарашит меня. Как обухом по голове.

Главное — не свалиться без чувств прямо на пол. А шок будет однозначно.

Что же он задумал, этот несносный фотограф?

— Уговори его на съемку, — печально вздыхает Ким, не отводя взгляда, а у меня в ответ глаза округляются.

— Кого?

— Платона, — пожимает парень плечами, как будто просит о такой мелочи, вроде стакан воды ему принести. — Он такой харизматичный!

— Ты сдурел? — игнорирую его последнюю фразу, а у самой все внутри замирает. — Как ты себе это представляешь?

Нет, ну точно мозги от жары и долгой работы расплавились. Платона… На съемку… Ага, так он и согласился. Пошлет и меня, и Кима за компанию. А сколько воплей будет! Я даже представлять себе эту картину не хочу, так как заранее знаю это громкое:

“Не-ет! Только через мой труп!”

— Крошка, я же вижу, как он на тебя смотрит, — усмехается Ким, и снова во взгляде эта хитринка, будь она не ладна.

— И что? — я делаю руки в боки, так как завелась уже не на шутку.

— Ты имеешь на него влияние, — снова печально вздыхает Ким, а у меня глаза вот-вот из орбит вылезут.

Я… что? Влияние? На Терехова? Да он обалдел совсем, если так думает. Точно от жары мозг расплавился, а теперь милый моему сердцу фотограф несет полную ахинею. Мне вот дико любопытно, как он в действительности это представляет?

“Платончик, миленький, снимись на фотосессии у Кима, а я тебе в ответ…”

Фу, какая мерзость! Покупать съемки за секс! Я так точно не смогу. Да и не буду я Платона уговаривать, так как не согласится он. Вспылит, наорет, может, даже поссоримся, но положительного результата я так и не добьюсь от этого строптивца.

— Ким, то, что он… смотрит на меня особенно, как ты считаешь, еще не повод его просить…

— Предлагаю договор, — перебивает меня парень, заставляя в очередной раз удивиться. — Я же все понимаю, — и даже кивает в подтверждение своих слов. — Ты уговариваешь Платона на съемку, а я в ответ тебе бесплатную крутую фотосессию для портфолио, ну и…

— И-и? — продолжаю вместо Кима, так как запинается парень, пристально глядя мне в глаза.

Это “и” меня сейчас интересует больше всего. Я даже знаю, что он скажет, а ради этого…

Так и быть, уговорю Платона сняться у Кима. Придется даже шантажом брать, так как шанс выпадает всего раз. И надо им воспользоваться.

Ну не станет же Терехов со мной ссориться из-за такой мелочи, как съемка?

— У меня есть связи в Москве, — ехидно улыбается фотограф. — Крутые связи, — добавляет и мигает бровями, уже заранее предчувствуя свою победу. — С тебя Платон у меня в студии, а с меня продвижение твоей карьеры.

— А если не получится? — приподнимаю одну бровь вверх, произнося слова чуть ли не по слогам.

— Я приложу максимум усилий! — ехидничает Ким, а после добавляет: — Договор?

— Ладно, — произношу на выдохе, понимая, что задачка не из легких. — Но мне тогда нужно будет на час раньше уйти, чтобы все организовать.

— На завтрашнюю ночную съемку, — вставляет Ким свои пять копеек, а я понимаю, что времени у меня катастрофически мало.

Его практически нет, этого самого времени. А еще ж надо соблазнить Платона, чтобы стал более сговорчивым.

Ох, и трудно мне придется со своим упрямцем. Но я уже постараюсь. И даже не ради карьеры или того, что Ким мне симпатичен.

Я хочу еще одну съемку с Платоном! Совместную! Чтобы куча фотографий, которые потом душу будут греть. Даже если мы расстанемся…

— Моя фотосессия должна быть очень крутой, — теперь уже я слегка шантажирую парня, так как надо ковать железо, пока горячо.

Он ведь даже не представляет, на какой “подвиг” меня сейчас толкает. И сколько усилий мне придется приложить, чтобы уговорить Платона. А раз так, то надо сейчас брать от Кима по максимуму.

И пользоваться моментом, раз удача сама идет ко мне в руки.

— Без проблем, — парень разводит руками в разные стороны. — Если что, визажист в твоем распоряжении, — усмехается и тут же становится серьезным. — Перерыв окончен, пора работать!

Вот же… засранец! Заговорил меня совсем. Но сейчас настроение зашкаливает за отметку “максимум”, и я прощаю Киму и его договор, и то, что лишил меня заслуженного отдыха. И пока идет съемка, я продумываю свой план.

“Соблазнить… Соблазнить… Соблазнить…”

Легко сказать, если никогда раньше этого не делала. Да и, честно говоря, понятия не имею, что нравится Платону. И как его в таком случае соблазнять?

— Сейчас наведем красоту, — Милая Зарина колдует над моим лицом, а я сижу в кресле с закрытыми глазами. — Ни один мужик не устоит!

Я, краснея, все же поставила девушке четкую задачу. Вроде как свидание у нас с Платоном, правда, он пока даже об этом не догадывается. Кстати, Ким вызвался добровольцем меня подвезти. Знать бы наверняка, куда именно.

Короткое платье, на этот раз именно соблазнительное, а не вульгарное, босоножки на высоком каблуке, шикарный вечерний макияж, распущенные волосы — я усаживаюсь в машину к фотографу, а он рот от удивления открывает.

— Жаль, что ты уже занята, — вздыхает, усмехаясь, а я не совсем понимаю, куда он клонит. — А то бы я за тобой приударил.

— Очень смешно, — захлопываю дверь и достаю из сумочки телефон.

Платон не звонил сегодня, это и понятно. У него завал с работой, у меня целый день съемки. Когда уж тут разговоры разговаривать? Зато сейчас ничто не мешает мне потревожить своего строптивца.

Гудок — и сердце пропускает парочку ударов. Второй — и я даже дышать перестаю. Господи, как маленькая себя веду. Нервничаю, переживаю, и…

— Привет, красавица! — раздается в трубке бодрый голос Платона.

— Привет, — улыбаюсь, хотя парень этого и не видит. — Как дела?

Ким бьет себя рукой по лбу, закрывая глаза, да я и сама понимаю, что банальщина несусветная, но сейчас все нужные мысли разбежались. И я никак не могу сосредоточиться.

— Дела отлично, — бодро рапортует Платон. — Правда, стопка бумаг на моем столе с каждым часов растет все больше.

— Ты еще в офисе? — интересуюсь, а Ким кивает и поднимает большой палец вверх.

— Боюсь, я сегодня здесь ночевать останусь, — смеется парень, а фотограф заводит двигатель.

— Жаль, а то я уже освободилась, — кокетничаю, а на другом конце провода раздается громкий стон.

— Ты меня без ножа режешь, — ворчит Платон, вызывая у меня улыбку. — Я так хочу вырваться к тебе!

Боже, какая прелесть! А ведь даже не подозревает, что его мечты сейчас осуществятся. Машина уже едет по проспекту, а я пальцем указываю, где следует повернуть.

— Я очень устала и хочу спать, — нагло вру, чтобы парень не заметил в моем голосе подвох.

— Со мной? — смеется мне в ухо.

— С плюшевым медведем! — умничаю в ответ, а смех на другом конце провода усиливается.

— Я уже ревную!

— А я соскучилась, — теперь уже честно отвечаю, так как действительно Платона мне не хватает.

Я теперь понимаю, что такое любовь. Когда хочешь видеть его двадцать четыре часа в сутки. Любоваться, проводить вместе время и даже просто держать за руку.

А расстояние…

— Я тоже, малышка, — печально вздыхает Платон.

— Тогда до завтра? — интересуюсь, а сама указываю пальцем Киму на здание, где офис Платона расположен.

— Я позвоню, — бросает мне парень на прощание, и я сбрасываю вызов.

— Фух! — резко выдыхаю, вызывая у Кима улыбку. — Чуть не спалилась!

— Ты была великолепна! — подбадривает меня спутник и тормозит возле центрального входа. — Я в тебя верю, крошка!

“Жаль, я сама в себя не верю!” — мысленно отвечаю и вылезаю из машины.

Так, первый этап пройден — я на месте. Теперь начинается второй.

Господи, дай мне силы справиться. А то сейчас только одно желание — развернуться и сбежать. Как я обычно до этого делала.

“Не переживай, все получится!” — подбадривает меня внутренний голос, и я делаю первый шаг в направлении ступенек.

Раз уж решилась, то надо идти до конца.

А еще я очень хочу увидеть круглые глаза Платона, когда увидит меня… на пороге своего кабинета.

И я очень надеюсь, что обрадуется моему визиту…

Глава 30

Платон

— Платон Романович, к вам тут девушка рвется, — произносит охранник после моего серьезного “слушаю”. — Но ее нет в списке посетителей на сегодня, что делать?

— А имя у этой девушки есть? — отвечаю чуть ли не по слогам, левым плечом удерживая трубку, а правой рукой продолжаю делать пометки на полях.

— Не называет своего имени, — тараторит охранник довольно громко, отчего я кривлюсь. — Говорит, хочет сделать вам сюрприз.

О Боже! Еще одна сумасшедшая на мою голову сейчас свалится! Вроде ж я никому адреса своего офиса не давал, так какого черта очередная брошенная мной барышня (хоть бы имя вспомнить, когда появится на пороге) рвется на ночь глядя, еще и в мой личный кабинет? И так завал с работой — теперь еще новую истерику выслушивай.

Да я в последнее время и не встречался ни с кем! Разве что с Агатой, но это другое. К тому же моя девочка только что отзвонилась — устала, едет домой, как я понял, и очень по мне скучает.

Хотя я сильнее — так и подрывало бросить всю эту долбанную работу, сесть за руль, купить по дороге букет цветов и помчаться к Агате. Просто увидеть девушку. Побыть с ней рядом… до утра. Я ж себя знаю — одного часа (даже двух) мне будет мало.

И ночи, кстати, тоже мало…

Надо же, слово “цветы” не вызывает раздражения. Как-то само по себе пришло в голову, и улыбка расползлась на пол-лица.

И вот теперь…”сюрприз” непонятный, черт бы его побрал. Господи, и нафига оно девушкам-то надо? Провели замечательно вместе какое-то время, уверен, что довольно продуктивно, но это все в прошлом. И ворошить его не вижу смысла. Разошлись, как в море корабли, забыли, как выглядим и как нас зовут, так какого черта ко мне в офис-то припираться?

Неужели заняться больше нечем?

— Передайте девушке без имени, что “сюрпризы” я не люблю, — выдаю, перед этим взвесив все “за” и “против” появления неизвестной мне барышни на пороге моего же кабинета, а также трезво оценив свое желание отвлекаться от рабочего процесса.

На всякую ерунду!

— Платон Романович, она настаивает, — давит охранник, хоть я и не понимаю сейчас его упорства. — Кстати, она уже у нас в офисе когда-то была.

А вот это любопытно! Даже очень! Что-то я не помню никого из моих бывших пассий у себя в офисе. От слова совсем. Но раз охранник утверждает, то мне грех сомневаться.

Это еще что за “сюрприз” такой нарисовался?

— Тогда пропусти, — усмехаюсь, уже предчувствуя веселый вечерок.

Сейчас начнет клянчить денег, я ее культурно пошлю, она, естественно, не поймет, а дальше будет очень “весело”. Даже смешно с моей стороны, а вот с ее… Слезы, сопли, истерика, “какой ты негодяй, Платон!” — оно мне, конечно же, и даром не сдалось, но скучно. Эта кипа бумаг никогда не закончится.

Надо же как-то себя развлечь.

Пошлю истеричку в пеший тур по Сибири, плюну на работу и поеду к Агате. Да, обязательно с букетом. Теперь уже точно решил — ну ее нафиг, эту работу. Не волк, в лес однозначно не убежит, к тому же у меня еще впереди уйма времени, чтобы разгрести завалы до приезда отца.

А раз так…

— Да что за… — договорить не успеваю, так как открывается дверь и на пороге появляется…Агата.

Собственной персоной. Как будто только что со съемок для обложки модного и стильного журнала!

Секретаря я ж домой отпустил — время-то позднее, да и рабочий день давно закончился. Но это у рядовых служащих, а вот у меня дела кипят будь здоров. Но Агата… На пороге моего кабинета…

Это точно какой-то сон. Причем, довольно приятный, даже слишком неожиданный. Но все равно не верится, что Агата здесь. В моем кабинете.

Как будто издалека мои мысли прочитала!

— Ты бы видел свое лицо, — усмехается моя темноволосая красотка и заходит в комнату, прикрывая за собой дверь. — Жаль, я камеру не включила, а то бы…

— Я сплю, — все-таки закрываю глаза и мотаю головой из стороны в сторону. — Или нет? — открываю один глаз, наблюдая, как девушка швыряет сумку на один из свободных стульев и медленно движется к моему столу.

Сегодня Агата… безумно красива! А также дико и необузданно сексуальна в своем коротком стильном платье, в босоножках на высоком каблуке, еще и, засранка такая, виляет бедрами при походке так, что скулы судорогой сводит. И я еле сдерживаюсь, впиваюсь пальцами в подлокотники, чтобы прямо сейчас не подорваться с места.

Что-то она точно задумала, раз вдруг появилась на пороге моего кабинета так внезапно. А по телефону ведь сказала…

— Я тебя обманула, — ехидно улыбается моя красавица, останавливаясь возле края стола, а я лишь наблюдаю, как малышка ведет указательным пальцем по столешнице.

Реально как завороженный слежу за каждым ее движением. Да я в шоке просто от ее столь эффектного появления.

И от столь интригующего поведения, кстати, тоже.

— Зачем? — приподнимаю одну бровь вверх, не отводя от малышки взгляда.

— Хотела сделать тебе сюрприз, — продолжает ехидничать девушка, теперь уже подходя ко мне. — Надеюсь, никакие грандиозные планы на вечер не нарушила?

— Да какие тут планы, — усмехаюсь в ответ, откидываясь на спинку кресла, все так же наблюдая за Агатой.

Ни капли стеснения или скованности — как будто специально меня раньше вводила в заблуждение своим скромным видом и неопытностью. А сама еще та штучка — пристраивает пятую точку на середину стола и теперь полусидит аккурат напротив меня. Еще и…

Мать честная, да что она творит? Так же и сорваться можно раньше времени. Очаровательная ножка оказывается у меня между ног. Малышка упирается босоножкой в мое кресло, при этом пристально смотрит мне в глаза.

— Ты не рад моему появлению? — томный голос (вот уж чего не ожидал от Агаты, так это образа женщины-вамп) завораживает и не отпускает. — Могу уйти, — добавляет, а в глазах подозрительный блеск.

“Что же ты задумала, девочка моя?” — мысленно строю догадки, но, хоть убей, ничего путного в голову не лезет.

Еще бы что-то туда лезло — такой соблазн перед глазами. Платье, если его можно так назвать, задирается, голые ноги так и маячат перед глазами, а у меня только одна мысль в голове. Правда, не совсем культурная. Я бы даже сказал, слегка пошлая.

Но реально сносит крышу от подобной картины.

Да ну нафиг! Я точно сплю! Интересно, когда эта скромница успела научиться мужчин соблазнять? Пока только меня, и я очень надеюсь, что моей скромной персоной и ограничится ее опыт.

Какая же она все-таки обманщица! А с виду такая скромная девочка!

— То есть если я, — приподнимаю обе брови, слегка опуская голову, при этом все так же не отвожу взгляда, — сейчас скажу, — намерено снова делаю паузу, наблюдая пристально за Агатой, — чтобы ты ушла, — опять запинаюсь, но девушка лишь улыбается в ответ и… наклоняется ко мне, демонстрируя декольте.

— Не уйду, — легонько мотает головой из стороны в сторону практически перед моим носом.

— Ладно, — я резко выдыхаю, так как нервная система не железная. Еще немного, и точно произойдет сбой. — Твоя взяла. И что же ты хочешь от меня, соблазнительница?

Это шоу меня дико заводит, но хотелось бы знать наверняка. К чему готовиться. И как себя вести дальше.

А то сейчас наобещаю с три короба, потом выполняй. А я могу, так как сейчас голова не соображает от слова совсем. Да и как тут можно трезво мыслить, если такой очаровательный соблазн прямо в руки ко мне идет.

— Просто так я прийти к тебе не могу? — Агата еще сильнее наклоняется ко мне.

— Можешь, — пожимаю плечами в ответ, вроде как безразлично, но какое в данной ситуации может быть безразличие.

— Тогда к чему твое недоверие?

И пока я думаю над ответом, красотка действует решительно — обеими руками берет за ручки кресла и подкатывает его к себе. Вместе со мной, разумеется.

Едва сердце не остановилось, так она меня в ступор вогнала, эта соблазнительная красавица. Вот сиди теперь, Платон, и думай: а что же она замыслила?

— Не хочешь опробовать мой стол? — перевожу разговор в другое русло в надежде, что сейчас Агата покраснеет, но она даже глазом не ведет.

— Если мой начальник настаивает…

— Твой начальник едва держит себя в руках, — прерываю этот поток соблазна, так как вот-вот сорвет стоп-кран у меня в голове. — Я себя уже практически не контролирую.

— Не контролируй, — Агата продолжает свою игру, тянется сначала к одной босоножке, чтобы ее расстегнуть, а после к другой.

— Ты что творишь, — скорее констатирую факт, чем задаю вопрос, так как уже действительно сносит крышу от этой сумасшедшей.

Наверное, я тоже сумасшедший, так как в нее влюбился. По уши. Со всеми дальнейшими вытекающими. Окончательно и бесповоротно.

И я очень не хочу, чтобы она останавливалась…

— Пытаюсь тебя соблазнить, — Агата откидывает обувь в сторону и еще ближе пододвигает к себе кресло.

Конечно же, со мной!

— У тебя получилось это с блеском! — улыбаюсь в ответ, на что моя красотка морщит свой очаровательный носик.

— Ты до сих пор сидишь, — кривится, при этом продолжает строить мне глазки. — И до сих пор в одежде.

— Просто я в неописуемом шоке, — продолжаю ехидничать, наблюдая, как малышка кусает нижнюю губу.

Что, сбой в системе? Крепкий орешек попался? Не ожидала, что я так долго продержусь? Знала бы ты, милая, каких усилий мне это стоило! Да и ты, красавица моя ненаглядная, никак не хочешь колоться, хотя ж по глазам вижу — какая-то афера на уме.

Ох, попаду я сейчас со своим столом! И со своими обещаниями, а это я умею и практикую тоже.

— Хочу тебя… на всю завтрашнюю ночь! — выдает малышка, причем все тем же томным голосом, выставляя напоказ часть груди аккурат перед моими глазами и делая паузы в нужных местах.

— Заманчиво, — я сглатываю невидимый комок и поднимаю на девушку взгляд.

— Стол, — пауза, и глаза Агаты горят уже ярким пламенем. — В обмен на ночь.

— Я подумаю, — киваю, хотя уже готов броситься вперед.

Точнее, прямо сейчас наброситься на Агату, но сдерживаюсь до победного.

— У тебя пять секунд, — смеется моя строптивица в ответ. — Раз, — пауза, и малышка оголяет левое плечико. — Два, — пальцами правой руки проводит по ноге. — Три, — ее губы приближаются к моим. — Четыре, — медленно расплывается в улыбке. — Ну же, красавчик, не тормози!

— Пять! — заканчиваю вместо нее и срываюсь с места.

Мои тормоза теперь уже отказывают окончательно…

Да и как тут можно держаться дальше?

Это выше моих сил!

Глава 31

Агата

— И куда ты меня тащишь? — шепчет мне на ухо Платон, но двигается за мной следом.

Я-то не выпускаю его руки из своей, иначе сбежит. Понятное дело, парень рассчитывал на совсем другую “ночь”, когда я согласилась на его “стол”. Господи, до сих пор краснею, когда вспоминаю, что мы там вытворяли.

Но мне понравилось. Как и Платону, кстати, тоже — весь день сегодня закидывал сообщениями о продолжении этого дурацкого “стола”.

“Я готов!” — и несколько смеющихся смайликов сопровождали его боевую готовность.

“А я пока нет!” — краснела, хорошо, хоть одна в квартире, иначе бы спалилась перед Кимом и девочками по полной программе.

“Могу приехать…”

“У меня съемка!”

Платон-то не в курсе, что я сегодня отдыхаю целый день, так как еще веселенькая ночь впереди предстоит. И соврать не грех, а то этот ненормальный точно сейчас прилетит.

Вместе со своим столом…

— Я же тебе вчера говорила, — шепчу в ответ и тяну парня к лифту. — Сюрприз!

Агентство часто арендует крышу на самом высоком бизнес-центре города. Там такая панорама! Особенно ночью. Фотки получаются… просто улет!

Разочек мне довелось уже сниматься на этой самой крыше.

И вот теперь я готова повторить этот эксперимент с Платоном.

— Я думал… — начинает мой спутник, косится в мою сторону, лифт поднимает нас на крайний этаж, а я смотрю на циферблат с этажами.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

— Ты неправильно думал! — ехидно улыбаюсь и делаю первой шаг вперед, когда двери лифта открываются. — Идем! — снова беру парня за руку, а то ведь и сбежать может этот шустряк.

Ищи его потом, снова уговаривай, а я второй раз на свои шалости уже вряд ли решусь. И так перенервничала, губы кусала, а ноги-то как подкашивались, пока шла к кабинету Терехова, зато потом…

Крышу у нас снесло у обоих. Раз — и тормоза в одночасье отказали. Платон долго сдерживался. Сопротивлялся, хотя я видела, что едва себя контролирует. Но на мои провокации не ведется, как бы я не старалась. “Ночь” со “столом” все решили.

Только вот второй пункт не заставил себя долго ждать.

— Пять! — и парень сорвался с места, больше не сдерживаясь ни секунды.

Одежда летела в разные стороны, мы задыхались от поцелуев, а сердца стучали в унисон. Или мне так казалось, но было круто! Крышесносно! Хотя я уже об этом говорила. Но все равно до сих пор в памяти всплывают самые яркие картинки.

— Ты мне нужна…

— Ты мне тоже…

— Агата, я все исправлю.

А у меня в голове лишь одно:

“Не останавливайся! Потом будешь исправлять!”

Как говорится, с кем поведешься — надо же, и застенчивость моя куда-то резко испарилась. Прямо как подменили меня в одночасье. А во всем виноват Платон! Точнее, его влияние на меня. Она заставляет меня раскрыться. Чувствовать себя увереннее, что ли. В любом случае, мне нравится.

И я ему за это безмерно благодарна…

— Наконец-то! — Ким хлопает в ладоши, когда мы с Платоном появляемся в поле его зрения. — А мы вас уже заждались.

— Не понял! — Терехов резко останавливается, заставляя меня тоже притормозить, но я снова тяну его за руку.

— Сейчас поймешь, — и даже заставляю сделать еще один шаг, как тут же слышу в спину:

— Обманщица! А я-то, наивный, повелся на твои красивые глазки и уговоры.

— Погоди, — я поворачиваюсь к парню лицом. — В каком месте я тебе обещала…

— Ну, в моем понимании “ночь” — это не съемки на крыше торгового центра!

— Тебе не повезло с пониманием, — улыбаюсь, наблюдая, как парень хмурится.

И, засранец, так и стоит столбом, не желая делать шаги в направлении съемочной площадки. Там уже все оборудовано. Ждут только нас. Но Платон, походу, сейчас смоется, и мне срочно надо придумывать какой-то новый план.

Может, еще раз “стол” пообещать? А что, очень даже заманчивая перспектива. Хотя вряд ли Терехов снова поведется на мои уговоры — теперь уже будет досконально выпытывать, а что же он получит взамен.

Один раз прокатило, и то сейчас, глядя на Платона, понимаю, что этот красавец обязательно включит заднюю.

Неужели так сложно уступить?

— Агата, я не…

— Платон, дорогой! — влезает в нашу перепалку Ким, хотя я и не заметила, как он к нам подкрался. — Это моя просьба, не ее, — кивает в мою сторону. — Очень надо! Выручай! Ты такой…харизматичный. Тебя камера любит. Ты просто секси, малыш!

Жаль, я снова не включила телефон и не засняла, как глаза у Терехова едва не вылезают из орбит. С каждым словом Кима округляются еще сильнее. Платон ведь не привык к сленгу фотографа — харизматичный, камера любит, секси. И, конечно же, малыш!

Ой, мать честная, что сейчас будет!

— Секси? — Платон приподнимает обе брови вверх, переводя по очереди взгляд с меня на фотографа. — Ты бухой, что ли?

— Он так всегда выражается, не обращай внимания, — я печально вздыхаю, понимая, что к парню нужен иной подход.

И уж никак не сленг Кима, будь он не ладен.

Такими темпами Терехов точно смоется, даже пискнуть вслед не успею. Отключит телефон, закроется на все замки и вряд ли в ближайшие три дня захочет меня видеть.

— Я, — начинает Платон довольно резко. — Не буду, — снова делает паузу, скрипя зубами. — Сниматься, — заканчивает, а мы с Кимом вздыхаем одновременно. — Точка!

— Пожалуйста, — слегка кривлюсь, глядя парню в глаза.

— Малыш… — начинает Ким, но Терехов тычет пальцем ему в грудь.

— Не называй меня так!

— Ладно, — фотограф поднимает обе руки вверх, сдаваясь. — Как скажешь.

— Агата, объясни мне, что здесь происходит! — Платон выдает довольно резко и, походу, на полном серьезе. Ждет моих объяснений.

И как же ему доходчиво растолковать? Что от него не убудет, а мне это может помочь в дальнейшей карьере?

Это ж ведь такая мелочь для Платона…

— Оставь нас, — прошу Кима, и тот быстренько испаряется, видимо, понимая, что он здесь сейчас действительно лишний.

И без него мне будет проще. Или нет?

— Слушаю тебя внимательно, — Терехов складывает руки на груди, а я собираюсь с нужными мыслями, подбирая слова.

— Меня попросил Ким уговорить тебя на ночную парную съемку, — произношу на одном дыхании, понимая, что врать сейчас Платону не имеет смысла. Лучше правду, даже если парню это не понравится.

В любом случае, я сделала все, что в моих силах.

И ведь практически не соврала…

— И ты хитростью меня сюда заманила! — Платон расценивает мою паузу по-своему, а я лишь вздыхаю печально в ответ. — Класс! — чуть ли не хлопает в ладоши, а я снова поднимаю на него взгляд.

— Иначе ты бы не согласился.

— Конечно, не согласился! Я и в прошлый раз пошел на эту аферу исключительно ради тебя!

— И сегодня пойди, — я жду, затаив дыхание, своего вердикта. — Ради меня…

Вижу по глазам, что Платона ломает. Из-за моей просьбы. И печали с мольбой в глазах. А я понимаю, что не имею на это никакого права.

Даже если очень хочется…

— Ладно, — вздыхает громко парень. — Только ради тебя. Но! — тут же появляется блеск в его хитрых глазах вкупе с улыбкой на пол-лица. — Одним “столом” ты теперь не отделаешься.

— Шантажист! — легонько толкаю его локтем в бок. — А с виду такой приличный мальчик!

— Стол, стул, ванная, — перечисляет Платон, а я закатываю глаза. — Диван, само собой, возможно, даже и подоконник. Ну, и Мальдивы, само собой!

А вот это реально… круто! И в ступор вгоняет молниеносно, как будто обухом по голове кто-то шарахнул. Он сейчас серьезно? Или прикалывается, как обычно?

— Шутишь? — озвучиваю свои мысли вслух, но Платон лишь обнимает меня за плечи, заставляя развернуться, и теперь уже он тянет меня к съемочной площадке.

— У меня скоро отпуск, — парень косится в мою сторону, а я в его, слегка повернув голову влево. — И предлагаю провести его вместе.

— Жаль, у меня нет отпуска, — хнычу, так как заманчивое предложение от любимого мужчины уже въедается в кожу. — Скоро, — добавляю и кривлюсь, готовая прямо сейчас послать всю эту работу куда подальше.

— Я договорюсь, — подмигивает Платон.

— Ну, попробуй, — расцветаю мгновенно, а настроение делает резкий скачок вверх.

Как же круто, когда мы понимаем друг друга с полуслова. С полувзгляда. С полувздоха. И ничегошеньки мне не померещилось — сердца действительно бились в унисон.

— Готовы? — Ким расцветает, видя нас с Платоном в обнимку. — Тогда переодеваемся.

— Э-ээ… — парень переводит на меня взгляд.

— Во что? — приподнимаю одну бровь, глядя на фотографа.

— А я разве не предупредил? — Ким, как обычно, в своем репертуаре. Ничего не знаю, ничего не помню, это все вы, балбесы, напрочь забыли о своем обещании. — Ты сегодня вампир, — тычет пальцем в Платона. — Ну а ты, соответственно, ведьмочка, — улыбается, глядя на меня.

— Вампир?!

— Ведьма?!

— Специальная съемка для рекламы одного креативного агентства, — Ким настраивает камеру и делает пару снимков наших с Платоном удивленных лиц. — Будете светиться на страницах модного журнала!

— Где?! — синхронно произносим с Платоном и таращим глаза на фотографа.

— Да не переживайте вы так, — продолжает веселиться этот обманщик. — Под слоем грима никто вас не узнает.

— Твою ж…

— Я, честное слово, не знала, — быстренько оправдываюсь перед парнем, так как предложение Кима и меня обескураживает.

Да я в жизни ни на что подобное не подписалась бы! Вампир… Ведьма… Терехов меня убьет. Если до конца съемок доживу, конечно же. Ким, как оказывается, еще тот красавец, и вот чувствую, что специально вчера не предупредил. Я-то думала, будет повторение прошлой парной съемки. Страсть, которой фотографу вечно не хватает. Платон рядом, не отводит взгляда от моих губ.

Но слой грима… Вампир…

— Я даже не знаю, как ты свой косяк отрабатывать будешь, — ворчит Платон и…расстегивает пуговицы на рубашке. — Агата, ты попала!

Вечно я во всем виновата! Хоть головой о стену бейся, так обидно сейчас. Если бы я знала… Если бы Ким не навел столько таинственности…

“Согласись, тогда бы и не узнала, на что Платон готов пойти ради тебя!” — единственная здравая мысль приходит ко мне в голову, пока Зарина колдует над моим лицом. Чувствую, и мать родная не узнает под трехэтажным слоем грима, куда уж посторонним людям. Кстати, глаза-то у меня косятся на соседнее кресло, где девчонки маскируют Терехова. Глазки строят, а этот засранец мило воркует с барышнями.

Вот же гад такой! Как будто нарочно меня провоцирует! Хорошего настроения как ни бывало, зато ревность мощной лавиной захватывает всю мою сущность. Хочется волосы этим крашеным выдрам повырывать.

— Платон, вы такой…

— Какой?

— Очаровательный!

Ох, я бы их сейчас всех очаровала! Перья распушил этот очаровашка, улыбается, а после…

Нет, конечно же, получилось круто! Все девушки на съемочной площадке так и пялятся на голый торс Терехова, который прямо блестит под светами мощных ламп. Чем там интересно эти выдры его намазали-то? А как старались…

Помимо волос, хотелось им повырывать руки, выколоть глаза и заклеить рты, чтобы не восхищались.

Он мой! Только мой! И мне очень не нравится, когда девушки на него пялятся!

— Готовы? — Ким проверяет в последний раз освещение, делает пару пробных кадров и заставляет нас встать возле края.

Фыркаю, игнорируя Платона, так как я сейчас на взводе. Достаточно одной искры, чтобы я вспыхнула. Еще немного, и тресну Терехова чем-нибудь тяжелым по голове. А глаза так и косятся в сторону парня — ярко-красный плащ накинут на голое тело, намазанное каким-то кремом, физиономия разрисована (ну тут Ким прав, точно никто не узнает), хотя симпатично получилось. Такой себе вампирчик-няшка.

Ой, кто бы в мою голову сейчас залез и послушал, какие мысли пошлые лезут в голову.

— Ты такая сексуальная, — шепчет Терехов, пристраиваясь сзади.

— Отвали! — ворчу в ответ и отворачиваюсь, так как до сих пор зла на него безмерно.

Понятно, что сексуальная — черное нижнее белье, сверху какая-то сетка, причем с довольно крупными квадратами. Мы точно для креативного агентства? Может, для мужского журнала?

— Ну же, крошка, страсти мне дай! — умничает Ким, не отрываясь от своей камеры, а я пытаюсь взять себя в руки и успокоить свою вдруг ни с того ни с сего разбушевавшуюся ревность. — Да что ж ты зажатая такая, а?

— Обойдешься! — бухчу себе под нос, но тут же чувствую, как мужская рука медленно ползет по спине. — И не надо ко мне приставать! — тоже негромко произношу, но пальцы Платона продолжают свое движение.

Гладят, периодически сжимаются, а после обвиваются вокруг моей талии.

— Не ревнуй, — шепчет вампир мне на ухо. — Хотя ты такая прикольная!

— Очень смешно! — фыркаю, продолжая и дальше позировать перед камерой.

Ветер дует в лицо, треплет волосы, а также хоть немного остужает мое разгоряченное тело после прикосновений Платона. То в жар бросает, то в холод. Можно, конечно, игнорировать парня, но я все сильнее прижимаюсь к нему.

— Посмотрите вдаль, — командует Ким. — На ночной город.

И мы с Платоном поворачиваемся в нужном направлении. Огни манят, тело уже не принадлежит мне, еще и разум отключается.

Особенно когда слышу тихое на ушко:

— Я люблю тебя…

Глава 32

Платон

— Предлагаю обсудить насущные вопросы, — я беру бумаги в руки, а после поднимаю взгляд на Костю с Кириллом. — Нет возражений?

Общее совещание только что закончилось, и результатом я доволен. Через четыре дня совет директоров, работа кипит, рекламная кампания в самом разгаре, в общем, грех жаловаться. Я очень надеюсь, что отец останется доволен.

Хотя о чем это я?! Мой отец и доволен — это два несовместимых понятия. Ему сложно угодить. Практически невозможно. Вряд ли он хоть когда-то оценит мои достижения, да я уже и не надеюсь.

Но есть еще акционеры, у которых тоже свое собственное мнение. Придется отцу все же признать, что я не такой уж плохой руководитель, как он думает.

Еще четыре дня. Чтобы комар носа не подточил.

Главное сейчас — сосредоточиться на работе, а не на Агате.

“Как же я соскучился, кто бы только знал!” — второй день эта мысль бьется в голове, и я расплываюсь в улыбке, вспоминая два выходных в объятиях своей темноволосой красотки. Отдых закончился, теперь уже второй день я безвылазно торчу на работе, обмениваясь с девушкой лишь сообщениями.

Мне этого мало, но надо потерпеть. Совет директоров, отчет и долгожданный отпуск! Вот тогда и оторвусь по полной в объятиях своей любимой девочки.

Фотосессия на крыше прошла… ударненько. Как бы я ни сопротивлялся в начале, под конец признался — мне безумно понравилось. Фотки — просто огонь! Ким уже по большому блату скинул самые удачные мне на телефон.

— Просьба к тебе, — парень долго мялся и наконец-то решился. — Надеюсь, ты не откажешь.

— Третьей фотосессии не выдержу, — я засмеялся в ответ, откидываясь на спинку кресла.

— Хочу выставку организовать, — выдал Ким, а я нахмурился, хотя парень этого видеть и не мог. — Мои лучшие работы. Ну и взять одну из фотографий, где вы с Агатой…

— Нет! — я резко выдохнул и зарыл глаза, но тут же сбавил обороты: — Как ты себе это представляешь?

— Под слоем грима тебя никто не узнает, поверь, — печально произнес парень, а я лишь замотал головой из стороны в сторону.

— Ладно, черт с тобой, — усмехнулся, так как настроение действительно зашкаливало за отметку “максимум”.

Моя девочка свои грехи полностью замолила, что называется. Да так, что у меня едва крышу напрочь не снесло. Какой там контроль — тормоза отказали, едва я переступил порог ее квартиры…

— Спасибо, — Ким вроде воодушевился, а раз так, то я решил уже погеройствовать до конца.

— Нужна будет финансовая помощь — обращайся, — выдохнул, поражаясь самому себе.

С каких это пор я стал таким добрым…

— Что могу сказать, — начинает Кирюха, возвращая меня из воспоминаний в действительность. — Рекламная кампания набирает обороты. Честно говоря, дружище, не ожидал, что так активно симпатичная мордашка нашей драгоценной Кристи Мэй начнет привлекать народ. Успех нам гарантирован, я даже не сомневаюсь!

Что есть, то есть — продажи в аптеках увеличились в два раза. А в некоторых и выше, за что спасибо огромное новым вывескам с Агатой. Короткий халатик, симпатичная физиономия…

— Зато я сомневаюсь! — слышу громкий мужской голос и поднимаю взгляд на дверь. — Ваша рекламная кампания — полный провал!

— Здравствуй, папа, — фыркаю, так как сюрприз в виде отца сейчас появился ой как не вовремя.

— Роман Александрович?

— Добрый вечер…

Еще немного, и парни начнут заикаться от неожиданности, только мой грозный родитель игнорирует всеобщее удивление.

— Ты что здесь устроил, а? — отец швыряет портфель на один из свободных стульев и становится возле стола, опираясь кулаками о столешницу. — Решил все мои деньги разбазарить?

— Твои деньги, — ухмыляюсь, прекрасно понимая, на что отец намекает. — Парни, оставьте нас с Романом Александровичем наедине, — произношу слова с небольшим нажимом, а сам не отвожу пристального взгляда от родителя. — Здороваться тебя не учили? — выдаю довольно резко, когда за друзьями закрывается входная дверь.

— Поучи еще меня, сопляк! — ревет в ответ отец, и, как я понимаю, все мои аргументы сейчас пропустит мимо ушей.

Только ведь и я уже давно не маленький мальчик. И унижать, а также оскорблять себя теперь не позволю. Хочет поединка? Будет ему поединок! И достойный соперник тоже будет!

Я уже вырос, папа! Почему же ты никак не хочешь это признать?..

— Надо будет, и поучу, — откидываюсь на спинку кресла и закидываю ногу на ногу. — Я слушаю, слушаю, — киваю в подтверждение своих слов. — Начинай уже свою грозную тираду. А то сейчас лопнешь от злости, — и даже усмехаюсь, тем самым выводя отца из себя окончательно.

— Ты… — шипит, покрываясь пунцовой краской. — Тон смени!

— А ты орать перестань! — я в одночасье становлюсь серьезным. — Да, я потратил чуть больше денег на рекламную кампанию, чем мы планировали.

— Ты не имел права! — снова орет отец, игнорируя мое предупреждение.

— Имел, — нагло смотрю ему в глаза и не собираюсь сдаваться. — На то были веские причины, поверь! К тому же генеральный директор здесь я, а не ты, поэтому…

— Какой-то девке… — отец меня нагло перебивает, а желваки уже вовсю ходят ходуном. — Заплатить такую кучу де…

— Она не девка! — перебиваю своего ненаглядного родителя, а глаза у меня, походу, наливаются кровью. — Не смей так говорить о ней!

— Ах, вон оно что, — отец усмехается со злостью и чуть ли в ладоши не хлопает, так его злорадство рвется наружу. — Наш мальчик влюбился и поэтому решил все мои деньги пусть по ветру.

— Я виноват перед ней, — все еще пытаюсь достучаться до папаши, но, кажется, все это без толку. — И это малая часть моих извинений.

— А мне плевать! — выдает папа чуть ли не по слогам.

Я закипаю. Медленно, постепенно моя агрессия набирает обороты шаг за шагом. Ему плевать? На собственного сына? На его планы, мечты… да даже любовь! Офигеть, если не сказать похлеще.

И это мой родной отец, твою ж…

— Отлично! — я встаю со своего кресла и засовываю руки в карманы, так как пальцы сжимаются в кулаки.

И лучше отцу этого не видеть…

— Развлекайся сколько тебе угодно, моя компания при чем здесь? — мой родитель продолжает давить, а мне вдруг все это становится безразличным.

Как будто что-то щелкает внутри, и все эти компании, бабки, договора и контракты, над которыми я сутками сидел в этом кабинете, становятся пшиком.

Пустым местом.

— Твоя компания, — усмехаюсь, опираясь пятой точкой о край стола. — Твои деньги, — мотаю медленно головой из стороны в сторону. — Слушай, а зачем тебе мы с мамой? Если ты всегда думаешь только о себе?

— Не забывайся!

— А ты не перегибай! И знаешь что, — я отрываюсь от стола, подхожу к своему креслу и усаживаюсь. Беру ручку с бумагой и начинаю писать.

— Что ты задумал? — отец подходит ко мне аккурат в тот момент, когда я ставлю дату и свою размашистую подпись.

— Заявление об уходе, — отшвыриваю лист в сторону. — Руководи своей компанией сам, — встаю с кресла, и наши взгляды встречаются. — Только у тебя больше нет сына.

— Платон! — орет отец мне в спину, когда я двигаюсь к двери. — Не дури.

— Да пошел ты! — фыркаю довольно громко, улыбаюсь и выхожу из кабинета.

Ну вот, потолок не рухнул, и цунами не снесло наш славный город, как я думал изначально. Да и планета Земля не остановила свое движение по кругу — все как обычно, жизнь на этом не заканчивается.

Зато теперь достаточно времени отдохнуть и привести мысли в порядок. Тем более Агате я обещал Мальдивы. Ну, или куда там моя девочка хочет слетать — денег хватит года на три беспрерывных поездок и перелетов, если не больше.

Главное, что мы вместе. И я уверен, она поддержит мое решение.

Усаживаюсь за руль, завожу двигатель, беру телефон в руки, чтобы позвонить своей малышке, как тут же на экране появляется физиономия отца.

— Что ж ты такой неугомонный, — ворчу, но вызов принимаю.

Пусть поорет напоследок. Чтобы уж окончательно меня разозлить. Тогда и жалеть не о чем, хотя я и не планировал ни о чем жалеть. А что, вон Ким давно намекает, что я… харизматичный. И камера меня любит.

А, кстати, сколько там модели-то получают?

— Платон, вернись, — ворчит отец мне прямо в ухо, правда, обороты слегка сбавляет. — Мы еще не договорили.

— Нам не о чем больше разговаривать, — произношу на одном дыхании и с ехидством добавляю: — Папа!

— Завтра прилетает Вероника с отцом, и нам надо обсудить вашу помолвку.

Этого мне еще не хватало для полного счастья. Какая к черту Вероника? Я уже и забыл, как она выглядит, да мы толком и не встречались с ней никогда. Ну да, была небольшая интрижка, отец давил на меня какое-то время, что пора подумать о семье. А тут девочка… с очень богатым папой.

И нам крайне необходимо объединить наши капиталы…

— Помолвки не будет, — выдаю и включаю правый поворотник.

— Но мы уже договорились…

— Вот сам на ней и женись! — реву в ответ и сбрасываю вызов отца.

Он еще пару раз трезвонит, а потом успокаивается. По крайней мере, затихает, но я ведь знаю наверняка — это недолго. Остынет, может, даже и извинится, только вряд ли признает свою неправоту. Да он даже слушать меня не захотел!

О каком взаимопонимании может идти речь?

— Привет, — Агата открывает мне дверь и расплывается в улыбке. — Ты не предупредил, что приедешь, — пропускает меня в квартиру и закрывает дверь.

— Замотался на работе, — разуваюсь и улыбаюсь девушке в ответ. — Привет, — прижимаю ее к себе и целую. — Как же я соскучился…

— Я тоже, — шепчет малышка мне в ответ.

И в тот момент я понимаю, как сильно я ее люблю. И никакие капиталы, а также отцы, Вероники, остальное население нашей планеты не помешает мне быть с ней.

Той единственной, которая растопила мое сердце. Готова поддержать меня во всем и всегда. Ей не нужны мои деньги.

Ей нужен я. Только я…

Глава 33

Агата

— Главное, не нервничать, — бухчу себе под нос, поднимаясь по ступенькам к центральному входу в офис, где работает Платон.

Я все еще верю в то, что они с отцом помирятся. А я попробую им в этом помочь, хотя своего любимого так и не рискнула оповестить о своих планах.

Его вечерний приезд ко мне два дня назад стал… неожиданностью. Очень приятной, конечно же, и я дико обрадовалась, когда увидела Платона на пороге.

— Привет. Ты не предупредил, что приедешь.

— Замотался на работе. Привет. Как же я соскучился…

— Я тоже…

В ту ночь я окончательно поняла, что без Платона жизнь моя… В общем, только вместе. Как говорится, и в горе, и в радости. Да мы вдвоем горы золотые свернем! Но только тогда, когда станем единым целым. Вместе. Рядом.

По отдельности у нас нет будущего…

Эти два дня пролетели как одно мгновение, но я счастлива. Безумно. Такого же не бывает! Платон хоть и хорохорился, улыбался, но взгляд у парня все время оставался печальным. Долго не кололся этот партизан, отмазываясь банальным:

“Все в порядке, не переживай!”

Легко ему говорить, а как же не переживать, когда он то и дело игнорирует звонки от отца? Кривится, глядя на экран, но после выключает звук, чтобы мобильный не трезвонил, после чего откидывает гаджет в сторону.

— Может, возьмешь? — я все же не выдержала и кивнула на смартфон Платона. — Он все-таки твой отец.

— Не хочу, — парень криво ухмыльнулся и протянул ко мне руку. — Лучше иди ко мне.

— Я не хотела, чтобы вы из-за меня поссорились, — печально вздохнула, но все же приняла предложение любимого.

В его объятиях уютно. Спокойно и очень надежно. За эти дни Платон раскрылся совсем с другой стороны, чем я его знала до этого. Ответственный, рассудительный, честный…

И ни капельки не мажор!

— Дело не в тебе, а в нем, — усмехнулся Платон, обнимая меня, а после поцеловал в макушку. — Это просто повод, чтобы в очередной раз меня повоспитывать и ткнуть носом в мои промахи. Поверь, не было бы этого, он бы нашел что-то другое.

— А если попробовать поговорить? — я продолжала давить, правда, аккуратненько, так как в тот момент все равно чувствовала себя виноватой.

Не по себе было и немного стыдно. За мой временный порыв выпендриться теперь расплачивается Платон. Своим отношением с родителями. Своей карьерой.

А главное — своим будущим…

— Агата, не забивай голову моими проблемами, — парень снова поцеловал меня, правда, теперь уже в висок. — Я взрослый мальчик, — шептал мне на ушко, а его губы с языком продолжали движение от виска к шее. — И сам решу все свои проблемы.

На время, конечно же, я его послушала, так как все мои мысли в тот момент сконцентрировались исключительно на любимом мужчине. Ну, о каких проблемах можно думать, если руки парня нагло залезают под футболку, а после и тянут ее вверх? Застежка бюстгальтера, спортивные штаны, бикини…

А с утра Платон решил стать моим личным водителем, так как день обещал быть жарким на события. Аделаида припахала всех на очередные пробы, а тут еще конец съемок для компании Платона — под финал видео ролик. Без автомобиля с личным водителем я бы точно не справилась.

Кто бы меня круассанами с чаем поил просто так? Хотя не просто так — столько условий поставил, что я предложила ему заключить новый контракт.

— Беру тебя на работу! — ехидничала, прищуриваясь и оценивая свои шансы отделаться малой кровью. — Ты меня возишь, а я за это…

— Расплачиваешься натурой, — закончил парень, смеясь.

— Платон! — моему возмущению не было передела, так как сказал этот негодяй слишком громко, от чего вся съемочная площадка чуть не подавилась обедом.

— За деньги я работать не согласен! — с довольной физиономией ответил мой любимый и плюхнулся в кресло.

— Соглашайся, крошка! — Ким легонько двинул меня локтем в бок, проходя мимо.

— Где бы себе такого водителя отыскать, — стонали девчонки, завидуя мне по полной программе.

Я, конечно же, покраснела, как помидор, надула щеки, так как моему возмущению не было предела, но после остыла. Пора уже привыкнуть — Платону плевать на чужое мнение. Он всегда говорит то, что думает. И не стесняется выражать свои чувства прилюдно…

— Добрый вечер, — охранник встречает меня на входе и расплывается в улыбке. — А Платона Романовича нет, он…

— Я не к нему, — перебиваю парня, а сама пытаюсь взять себя в руки. — Я к его отцу, — отвечаю на немой вопрос в глазах охранника.

— А Роман Александрович предупрежден о вашем визите? — парень лезет в списки, а я мысленно его благодарю.

Точно, Роман Александрович — из-за нервного перенапряжения имя отца Платона вылетело из головы. Теперь главное — успокоиться, унять дрожь в пальцах и спокойно озвучить свое предложение Терехову-старшему.

— Не в курсе, но мой визит связан исключительно с работой, — выдаю на одном дыхании, но парень кривится.

— Извините, милая барышня, но мне надо позвонить, — и поднимает трубку стационарного телефона.

Ну все, моя песенка спета. Точно не пропустят, и мой план по воссоединению семьи Тереховых разлетится на мелкие части, как карточный домик. Не караулить же отца Платона на ступеньках.

Да и не факт, что здание мужчина покинет через центральный вход…

— Проходите, — слышу голос охранника и поднимаю на него взгляд. — Секретарь вас встретит.

— С-спасибо, — от неожиданности начинаю заикаться, но уверенно двигаюсь к лифту.

Сегодня исключительно деловой стиль — черный брючный костюм, белая блузка, никакого вызывающего макияжа. Стильно и со вкусом, как говорится. Мне-то крайне необходимо, чтобы Роман Александрович воспринял меня всерьез, а не смеялся мне вслед, называя нищебродкой.

И Платона я подвести не имею права — раз решила действовать, то отступать поздно.

— Я перезвоню, — Терехов-старший заканчивает разговор по мобильному, едва я переступаю порог кабинета.

Секретарь молча меня встретила, кивнула на дверь в кабинет генерального и снова уткнулась в экран монитора. Вот и встретили меня, как будто даже приветствия я не заслуживаю.

И это еще сильнее заставляет пальцы дрожать.

“Возьми себя в руки, Агата! Не съест же он тебя!” — мысленно даю себе установку, делаю пару дыхательных упражнений, считаю до десяти, открываю дверь и делаю шаг вперед.

— Добрый вечер, Роман Александрович, я…

— Садись! — мужчина не дает мне закончить и кивает на один из соседних стульев. — Я знаю, кто ты. Вон, — берет листы бумаги и швыряет их в мою сторону, — целое досье на тебя собрали. Хотя тут и читать-то нечего — провинциалка с большими амбициями и полным отсутствием мозгов.

Удар ниже пояса. Сразу. Прямо с порога. Но я стерплю, сделаю вид, что не обратила внимания, хотя и очень обидно звучат слова мужчины. Еще никто и никогда меня так сильно не унижал, как он.

А я думала, что уже готова ко всему…

— Я сюда пришла не за тем, чтобы слушать ваше мнение обо мне, — вроде стараюсь сдерживаться, но получается с трудом. — Платон…

— Ой, знаю я, зачем ты сюда пришла, — мужчина отмахивается от меня, кривясь, а после откидывается на спину кресла. — Мой сын повелся на твою симпатичную мордашку, а ты решила выкачать из него бабок.

— Я…

— Только знай, девочка, ничего у тебя не получится!

Весь мой настрой резко потухает — я даже слова не могу вставить, так как Роман Александрович все уже для себя решил. Сделал поспешные выводы и теперь вряд ли будет слушать мои оправдания. Я-то и оправдываться не собираюсь, но Платон…

Черт, как же сложно с этим отцом-то!

Но раз уж нашла в себе силы сюда прийти, то давать заднюю сейчас уж тем более не стоит.

— Я люблю вашего сына, но речь сейчас не об этом, — выдаю довольно резко, на что мужчина снова машет рукой и морщит нос.

— Очередная кукла, — с безразличием бросает, косясь в мою сторону. — Сколько я таких, как ты, уже перевидал.

— Я хочу вернуть старый контракт, — игнорирую последние фразы мужчины, так как спорить и вправду абсолютно бесполезно.

А доказывать и подавно — как же плохо он знает Платона. И мне жаль, что у такого черствого отца такой замечательный сын.

Люблю его. Сейчас, наверное, даже больше, чем раньше. И действительно жаль, что сидящий напротив мужчина этого не понимает.

— Это даже не обсуждается, — выдает мне со злостью Роман Александрович. — Иначе я тебя по судам затаскаю!

— Зря вы так…

— Может, и не добьюсь нужного результата, хотя вряд ли, но имя твое в грязи вываляю! — и смотрит мне прямо в глаза. Тоже со злостью, которую я уж никак не заслужила. — Думаешь, залезла к постель к моему сыну и теперь можешь тянуть из него деньги? Не выйдет, дорогая! Я не позволю Платону совершить ошибку!

— Вы не правы…

— Я всегда прав! — резко обрывает мой очередной порыв что-либо объяснить. — Запомни это раз и навсегда. Ты работаешь на меня, — он намерено делает паузу, не отводя взгляда, чтобы унизить меня еще сильнее. — И с сегодняшнего дня будешь делать то, что скажу тебе я!

— Есть контракт, — аккуратно напоминаю мужчине, так как он действительно сейчас сильно перегибает палку. — Хотите его оспорить? Тогда придется судиться с агентством, а не со мной.

— Ты мне угрожаешь? — приподнимает обе брови вверх, как будто я только что самую большую глупость в мире сморозила. — Да кем ты себя возомнила, пигалица?! То, что мой сын с тобой развлекается перед свадьбой, еще не дает тебе право указывать мне, — пауза, — что делать, а чего не делать.

Последние фразы я не слышу, так как в голове набатом из ста колоколов бьется лишь одно:

“Свадьба!”

Этого не может быть! Я не верю! Он просто хочет меня запугать, снова унизить и смешать с грязью, но мужчина врет. Нагло, беспощадно, даже больно бьет по самому дорогому, что у меня есть.

Верность. Честность. Любовь…

— К-какая свадьба? — ведь не хотела же вестись, а все равно что-то внутри екнуло, когда услышала это злополучное слово.

Платон не мог… Он же был таким искренним…

“Я люблю тебя…” — слова парня то и дело отдаются эхом в голове, но тут же наблюдаю довольную улыбку на лице Романа Александровича, и мне становится не по себе.

— Это в репертуаре моего сына, — усмехается мужчина, снова расслабляясь. — Решил перед свадьбой развлечься, зачем же его винить в этом? А ты думала, что он женится на такой нищенке, как ты? Девочка моя, — смеется мой собеседник, закапывая и мою гордость, и меня саму все сильнее и сильнее. — Что ж ты такая наивная-то, а?

— Я вам не верю! — все же нахожу силы, чтобы выдать это в лицо мужчине, но в ответ очередной язвительный смех.

— Да не верь, мне-то что, — и снова отмахивается от меня, как от назойливой мухи. — Завтра только не забудь открыть Интернет и прикупить себе парочку журнальчиков, в которых на первой странице будет новость о помолвке моего сына с Вероникой. — Ой, — мужчина кривится, крутясь медленно в кресле. — Нужна ты мне больно, чтобы еще врать тебе. Спроси у Платона, если мне не веришь.

“Не верю!” — мысленно кричу, а после молча, не произнося больше ни звука, выхожу из кабинета в приемную.

Я даже не помню, как оказалась на улице — двигалась просто на каком-то непонятном автомате, не видя и не слыша ничего вокруг.

Свадьба… Помолвка… Платон и какая-то неизвестная мне Вероника. Вместе. Скоро свадьба…

И так по кругу.

Я все еще не верю, да и не поверю никогда в жизни. Он не мог меня обмануть. Так не обманывают, хотя мне-то откуда об этом знать? Я никогда еще никого не подпускала так близко к сердцу. Только Платона.

И он сейчас единственный, кто может привести меня в чувство. Точно, чего это я расклеилась — нужно срочно ехать к любимому. Такси, знакомый адрес, и даже настроение резко поднимается вверх.

Роману Александровичу я не понравилась, и он наговорил мне кучу гадостей. Сначала пытался унизить, а после… придумал эту дурацкую и непонятную свадьбу, когда первоначальная попытка провалилась.

Я несусь с такой скоростью, которая не снилась и спринтерам. Так, нужный этаж, звонок, и я, запыхавшаяся, возле двери. Пытаюсь привести дыхание в норму, а сердце-то как колотится. Еще бы, такую скорость по ступенькам развила — лифта ждать никакого терпения не хватит.

— Агата, — Платон открывает дверь, но…улыбкой даже не пахнет. Удивление, причем неподдельное, а глаза начинают бегать из стороны в сторону.

— Соскучилась, — зато я натягиваю на лицо дежурную улыбку. — Можно войти?

— Милый, кто там? — слышу женский голос, а после и его обладательница появляется из-за спины парня. — У нас гостья?

У нас? Мне не послышалось? А может, я просто сплю, и мне снится дурной сон?

— Агата, я все объясню, — Платон смотрит мне в глаза, а я начинаю истерически смеяться.

Какие тут могут быть объяснения? Я же не слепая!

— Не стоит, — разворачиваюсь и направляюсь назад к лестнице, слыша за спиной:

— Агата!

Я не доставлю им удовольствия видеть мои слезы. Не сейчас. Достаточно на сегодня унижений.

И ведь даже винить некого — сама виновата, что поверила. Доверилась. И…проиграла с разгромным счетом.

Господи, за что ты так со мной?

Глава 34

Платон

Отдыхать, оказывается, прикольно, хотя и непривычно. Нет, не бездельничать, как я это делала раньше, а именно отдыхать. Много свободного времени. Не думать о работе. А главное, можно собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

К отцу в компанию возвращаться я пока не готов, раз он так и не научился мне доверять. Его деньги? Его фирма? Ну, вот пусть сам и управляет, а меня увольте.

Интересно, а он подписал мое заявление об уходе? Или ждет, пока я прибегу к нему на поклон, когда закончатся бабки? Наивный он — обидно, что не хочет признавать ни моего взросления, ни моей ответственности. И не только перед компанией. Кстати, сегодня папаша целый день практически не трезвонит — так, четыре звонка, а после обеда вообще тишина.

Может, заболел? На него это не похоже.

Зато раздается звонок в дверь — это еще кого принесло? С Кирюхой и Костей мы постоянно на связи, Агата отделалась какими-то срочными делами и смылась в неизвестном направлении, взяв с меня честное слово до завтра ее не беспокоить.

Сюрприз мне готовит, не иначе — моя девочка еще та шпионка. Слова лишнего не вытянешь, разве что угрозами.

Тогда кого принесло? Я вроде гостей сегодня не жду.

— Милый! — девушка расплывается в улыбке, едва я открываю дверь. — Как же я соскучилась!

“М-мм!” — стону, правда, пока только мысленно, так как Вероника на пороге моей квартиры — самый неприятный сюрприз, который только можно придумать. Прошмыгивает мимо меня, а я лишь закатываю глаза и закрываю дверь.

— Здравствуй, дорогая, — ехидничаю, а девушка лезет ко мне с поцелуями.

Отворачиваюсь, и ее губы касаются только моей щеки, но и этот вроде как невинный знак приветствия бесит неимоверно. Ну какого черта она русский язык не понимает? Сколько же можно ей объяснять, чтобы оставила меня в покое?

— Отец на каком-то закрытом корпоративе, — девушка улыбается и плюхается на диван, — а я решила проведать своего любимого.

— Прекрати, — кривлюсь и направляюсь к барной стойке. — Сок будешь?

— Лучше что-нибудь покрепче, — кокетничает Вероника, а я мысленно уговариваю себя не сорваться.

— Покрепче — это не ко мне, — подхожу к холодильнику, достаю оттуда пакет с соском и наливаю себе в стакан.

Если честно, пить не хочется от слова совсем, но надо чем-то себя занять. Лишь бы не сорваться и не наговорить девушке много чего лишнего. Я-то могу, но, боюсь, все мои слова Вероника перекрутит на свой манер. Обидится, надует губы, нажалуется отцу, тот моему…

Очередной промывки моих мозгов я просто не выдержу!

— Господи, какой же ты занудный, — морщит нос Вероника и закидывает ногу на ногу. — Ладно, с этим разберемся позже. Завтра вечером вечеринка по поводу нашей помолвки, и мы с тобой должны…

— Чего?! — мои глаза округляются, а глаза вот-вот вылезут из орбит. — Какой на хрен помолвки?

— Отец тебя разве не предупредил? — девушка делает удивленно-невинные глаза, а мне лишь хочется головой о стенку биться. — Как будто ты не знал, что наши предки уже обо всем договорились.

— Мне плевать, кто там и о чем договаривался, — выдаю со злостью, а сам сжимаю пальцы в кулаки. — Какого черта, Вероника, ты оповестила всех о нашей якобы помолвке?

— Но ведь…

— Ты не имела права! — перебиваю девушку, наблюдая, как в ее глазах появляются слезы. — Никто не имеет права за меня что-либо решать! Как же вы все меня достали! — закрываю глаза, провожу рукой по волосам, а после опускаю на лицо. — Хоть на край света от вас беги, — выдыхаю довольно громко и не желаю открывать глаза, чтобы вернуться назад.

В эту чертову действительность. И видеть противное лицо Вероники, а также думать о том, что отец снова…решил меня проконтролировать.

— Платон, я только не пойму, чего ты так завелся? — писклявый голос девушки заставляет открыть все-таки глаза.

— Не понимаешь?

— Господи, — она усмехается с ехидством, а мне сейчас хочет выкинуть эту дуру в окно. — Все так живут в нашем окружении.

— А я не хочу так жить!

— Да бога ради, живи, как тебе удобно, — фыркает Вероника в ответ. — Штамп в паспорте, медовый месяц, а после я в Милане, ты управляешь всеми финансами двух империй. Чего тебе не хватает, а?

Она действительно тупая, если не сказать похлеще, если считает, что я на этот цирк соглашусь. Хочется папе объединить финансы двух империй? Вот пусть сам и женится на этой безмозглой дуре, а меня увольте.

Да я даже видеть ее не могу. Тошно. И представлять не хочу, как придется исполнять супружеский долг.

“Мерзость!” — единственное слово, которое мне в голову сейчас приходит, отчего биться головой о стену хочется еще сильнее.

— Так вали в свой Милан, кто не дает? — развожу руками в разные стороны, все еще сдерживаясь от решительных действий. — Жениха себе нового найди, а меня оставь в покое!

— Ты как маленький, честное слово, — девушка продолжает изображать из себя великосветскую львицу, как будто я не знаю, чего на самом деле стоит эта крашеная выдра. — Ну не я, будет другая с бабками своего папаши, какая тебе разница?

— Не будет! — отрезаю, считая тему закрытой, но Вероника не унимается:

— В нашем мире все так живут!

— Ты уже говорила.

— И повторюсь: от нас с тобой ничего не зависит!

“Это мы еще посмотрим!” — отвечаю, правда, мысленно, и даже успеваю открыть рот, чтобы возразить, как раздается звонок в дверь.

Кого на этот раз принесло? Неужели мой папаша пожаловал? Тогда он сейчас выслушает все, что я о нем думаю. Кривлюсь, не желая видеть своего вроде как грозного родителя, и направляюсь к двери.

Лучше бы я ее не открывал. Девочка моя, ну какого ж лешего тебя именно сейчас принесло ко мне?

— Агата, — я начинаю нервничать, так как визит мой малышки совсем некстати.

Как бы ее спровадить поскорее? Разобраться с Вероникой, а после все объяснить Агате.

— Соскучилась, — девушка расплывается в улыбке. — Можно войти?

“Нет!” — мысленно отвечаю, боясь произнести это слово слишком резко, как слышу за спиной:

— Милый, кто там? У нас гостья?

Капец, приплыли — тут и к гадалке не ходи, достаточно взглянуть на лицо моей малышки. Столько ненависти и презрения сразу же появляется.

Чего и следовало ожидать, она сделала поспешные выводы. Милая, ну что ж ты такая недоверчивая? Чего проще, взять и поверить, раз любишь человека. Так нет же, ты скорее поверишь этой крашеной выдре, но откажешься разговаривать со мной, а слушать мои объяснения и подавно.

— Агата, я все объясню, — я все-таки пытаюсь хоть как-то удержать мою любимую от поспешных выводов, но она лишь резко бросает мне в ответ:

— Не стоит.

Разворачивается и несется к ступеням, а я лишь успеваю сделать шаг на лестничную клетку, громко крича ей вслед:

— Агата! Подожди!

— Платон, кто это? — слышу за спиной голос Вероники и поворачиваюсь к ней лицом.

Кстати, а что я теряю? Дверь-то открыта! Даже лишних телодвижений делать не придется. Раз, и крашеная блондинка уже за порогом.

— Вали отсюда! — резко выдаю, мысленно проклиная себя, почему не сделал этого раньше.

Но ведь и Агату сегодня увидеть я не планировал.

“Вот тебе и сюрприз, Платон!” — падаю на кровать лицом вниз и закрываю глаза.

Что ж в моей жизни все так нескладно? Как ни одна проблема, так обязательно другая выплывет. Именно тогда, когда ее никто не ждал.

И ведь не поверит же…

Но я все равно не отступлюсь.

На звонки Агата не отвечает, ну это и понятно — уже там насочиняла с три короба, попробуй теперь, переубеди ее в обратном. Я-то смогу и даже заставлю мне поверить, вот только найти бы ее для начала. Про подруг не слышал, а значит…

— Никуда ты от меня не сбежишь, малышка! — усмехаюсь, усаживаясь в свой внедорожник, и резко срываюсь с места.

Ехать недалеко, только вот, как оказывается, зря. Трезвоню в дверь, слыша лишь отголосок звонка за этой самой дверью. Даже обхожу дом и высчитываю окна квартиры Агаты.

Темно.

Или еще не доехала, или…

О втором принципиально не думаю — залезаю в автомобиль и жду. Тарабаню пальцами по рулю, подгоняя и время, и девушку.

— Ну же, милая, вернись домой! Я все объясню.

Телефон уже вне зоны — явно мой любимый абонент отключил, чтобы я не трезвонил. И позвонить-то некому — не Аделаиду ж поднимать с кровати в столь поздний час. Да и что она может сделать?

— Где же ты, малышка?

Я не помню, сколько часов просидел в машине, пока не вырубился. А просыпаюсь от звонка мобильного…

— Да! — ворчу в трубку, кривясь, так как настроение резко падает.

Я-то надеялся, что моя пропажа нашлась, а тут всего лишь друг.

— Тебя можно поздравить? — смеется Кирилл мне прямо в ухо, а я еще сильнее хмурюсь.

— С чем? — завожу двигатель, так как вряд ли Агата сегодня ночевала дома.

А мне сейчас крайне необходимо окончательно проснуться и решить, что делать дальше.

— Ну как же, — продолжает веселиться Кирилл. — Свадьба года на носу! Платон Терехов и Вероника Шевчук…

— Что за бред? — я, скорее всего, еще просто не проснулся, и мне уже мерещится черт знает что.

— Весь Интернет кишит статьями о вашей помолвке, — Кирилл тараторит, а мне становится тошно. — Я даже журнальчик прикупил, когда на работу ехал.

— Который сейчас час? — резко бросаю, а друг понимает меня с полуслова.

— Он уже на месте…

Заглядываю во всемирную паутину…но лучше бы я этого не делал. Мне сейчас хочется кого-то разорвать на мелкие части. Или придушить.

И желательно моего ненаглядного папашу…

Глава 35

— Платон Романович… — секретарь вскакивает с места, едва я переступаю порог приемной. — Добрый…

— У себя? — киваю на дверь своего бывшего кабинета, на что девушка лишь молча кивает.

Видимо, без слов понимает, что лучше меня сейчас не трогать. Я зол, агрессивен, не управляем и практически себя не контролирую. Охранник не рискнул даже поздороваться, когда увидел меня разъяренного в холле. Тем более, пропуск у меня никто не забирал, поэтому я могу спокойно и беспрепятственно заходить в свой бывший офис.

Как же меня сейчас тут все бесит! Особенно довольная физиономия отца, хотя при моем появлении слегка удивленная.

Что, не ждал меня, папочка? Теперь-то ты точно не отвертишься!

— Кто тебе дал право вмешиваться в мою личную жизнь? — начинаю с порога, громко хлопая дверью. — Ты кем себя возомнил? — напираю, на что слышу лишь довольно грозное в ответ:

— Тон смени!

— Какой тон заслужил, таким я с тобой и разговариваю! — выдаю отцу, не отводя взгляда. — Я больше не твой подчиненный, так что повлиять на меня ты уже никак не можешь!

— Сынок, — отец резко меняет тональность, и даже улыбка появляется на его лице. — Давай мы для начала успокоимся, выпьем кофе и обо всем поговорим.

— Я не хочу успокаиваться! — продолжаю стоять на своем, так как отец ничего не делает просто так.

И раз сменил гнев на милость, то чувствует угрозу. Пусть даже и небольшую, но, видимо, сильно задевающую его интересы. Он сейчас будет юлить, изворачиваться, даже улыбаться мило и вроде как от чистого сердца, но все равно продолжит стоять на своем.

Пока не добьется именно такого результата, который нужен только ему. И плевать на окружающих.

Знаем, папа, плавали! Хитрость твоя сейчас не поможет!

— Тогда кофе, — отец разводит руками в разные стороны.

“Засунь его себе в одно место!” — так и хочется заорать на весь офис, но я сдерживаю себя.

— Обойдусь!

— Тогда и я обойдусь, — мой родитель снова сама доброта и справедливость, а взгляд-то какой искренний и честный. Как же хочется ему врезать и стереть эту противную улыбку с лица.

Не был бы он моим отцом, именно так я бы сейчас и поступил. Но перейти черту не могу.

Зато могу кучу гадостей наговорить, хоть так немного выплеснув весь тот пар негатива, что сидит у меня внутри.

— Какого черта весь Интернет судачит о том, что у нас с Вероникой помолвка? — перехожу к вопросу номер один, иначе мы еще долго будем юлить и ходить вокруг да около. — Ты ополоумел?

— Но я же предупреждал! — и снова невинные глаза, которые с каждой секундой округляются все сильнее. — Сынок, ты, наверное, забыл, что мы…

— Ни о чем не договаривались, — заканчиваю вместо отца, так как тошно становится от его лжи. — Это ты решил, а не я, — тычу пальцем в сторону папаши. — И прекращай тут передо мной ломать комедию.

— Н-да, — отец откидывается на спинку кресла, продолжая усмехаться и слегка мотая головой из стороны в сторону. — Как же тебя эта моделька зацепила-то, — ухмыляется, а я закипаю все сильнее. — Неужели ты променяешь свое обеспеченное будущее на какую-то деревенщину?

— Променяю! — фыркаю, игнорируя последнее слово, но отец, кажется, вообще меня не слышит.

— Глава двух крупнейших корпораций, миллиарды на счету, дом, семья, самые дорогие тачки и курорты, — мой родитель перечисляет, видимо, твердо уверенный в том, что все это может быть настоящим счастьем.

— Плевать, — снова обрываю его пламенную речь, но папа не ведется на мои слова, хоть ты тресни.

— И что взамен? — приподнимает обе брови, глядя мне в глаза. — Симпатичное личико рядом — ну да, это аргумент! — снова разводит руками в разные стороны. — Модель! — даже поднимает указательный палец вверх. — Как же гордо звучит. Да, кстати, я собираюсь на нее в суд подать. Ни одно милое личико не стоит таких денег, которые мы вроде как готовы заплатить ей.

— Ты не посмеешь…

— Еще как посмею, — отец показывает свое истинное лицо, а я лишь сильнее сцепляю зубы, лишь бы не ляпнуть чего лишнего.

Вряд ли он выиграет суд — моя подпись на контракте действительна и оспариванию не подлежит, но имя Агаты… Моей любимой девочки…

Отец вываляет ее в грязи, а я знаю прекрасно, что он может это сделать. Хотя нет, не так — он не просто может.

Он это сделает!

Лишь бы меня снова ткнуть носом в мои “промахи”…

И испортить мне жизнь.

— Чего ты хочешь этим добиться? — я все еще тешу себя надеждой, что плохо знаю своего родителя, ошибаюсь насчет его намерений — все-таки сын я ему. Единственный. И он меня любит…

— Хочу избавить тебя от этой провинциальной аферистки, — отец пожимает плечами, снова принимая вальяжно-расслабленную позу. — Да пойми ты, — слегка кривится, все так же глядя мне в глаза. — Ей от тебя нужны только деньги. Больше ничего. Ты ей, сынок, не нужен.

— А Веронике, значит, нужен, — резко обрываю, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос. — Она в Милане, я управляю здесь двумя компаниями. А че, классную жену ты мне выбрал, — теперь настает моя очередь усмехаться, а также с ехидством произнести: — Папа.

— И чем плох мой выбор? — отец приподнимает одну бровь вверх, а я лишь тяжело вздыхаю, понимая всю бесперспективность нашего диалога.

Толку ему что-либо объяснять — все равно ведь ничего не поймет. Такое чувство, что живем мы с ним на разных планетах. И разговариваем, кстати, на разных языках.

— Я не женюсь на Веронике, — произношу довольно грубо, не желая больше спорить на данную тему. — Это не обсуждается.

— Ладно, — как-то слишком резко соглашается отец. — С Вероникой я погорячился, согласен.

— Но… — тяну последнюю гласную букву, так как в данный момент настает череда условий.

Их будет много — по блеску в глазах отца понимаю, что сейчас мне станет плохо. В тупик меня загонит.

Из которого нет выхода.

— Возвращайся на работу, — мой родитель серьезен, а я лишь мотаю головой из стороны в сторону.

— Нет!

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — снова разводит руками в разные стороны. — Иск в суд, и я прижучу эту вертихвостку, чтобы пасть на мои бабки не разевала. Кстати, мордашка действительно миленькая, вчера имел честь лицезреть ее здесь.

— Что?! — я выдаю довольно резко и только сейчас понимаю, почему Агата вечером ко мне примчалась.

Даже боюсь представить, что наговорил ей отец. И судом, походу, пугал, а также в ярких красках рассказал о моей вроде как невесте. Бедная моя девочка — сколько же гадостей ей вчера пришлось услышать в свой адрес.

— Твоя предстоящая свадьба ее впечатлила, — ехидно усмехается отец, а у меня пальцы в кулаки сжимаются.

— Какой же ты…

— А теперь серьезно, — папаша усаживается в кресле ровно, подъезжает к столу и пристально смотрит мне в глаза. — Ты забываешь об этой….

— За словами следи! — перебиваю, так как очередные гадости об Агате слушать не намерен.

— Модельке, — заканчивает отец, видимо, сейчас все-таки внимая моему строгому тону. — Возвращаешься на работу, а я…

— Нет!

— Забываю об иске в суд…

— Нет, папа!

— Перестаю тебя контролировать…

— Зачем?!

— И прослежу, чтобы все издания написали опровержение о твоей предстоящей свадьбе, — отец выдыхается, а я у меня внутри все замирает.

Я не могу о ней забыть, но и позволить отцу вывалять имя Агаты в грязи тоже не могу. Замкнутый круг какой-то. Просто тупик.

И руки опускаются от бессилия…

— Твою ж…

— Так и быть, она остается работать на нас, — заканчивает отец, но я его уже практически не слышу. — Стоит признать… Ее лицо… Продажи повысились…

Лишь обрывки фраз долетают до меня, но я даже не вникаю. Двигаюсь на каком-то автомате, не желая верить в действительность. Это даже не страшный сон, как иногда случается.

Это суровая реальность, от которой не сбежать.

Я-то переживу все суды мира, но вот моя девочка вряд ли. Для нее карьера — это вся ее жизнь. Она просто сломается, если сейчас лишить ее шанса на будущее.

Да и есть ли у меня такое право?

— Платон, я…. — Кирилл обращается ко мне, но я в ответ лишь машу рукой.

— Давай позже, дружище, — и мчу дальше по коридору.

Так, нужная дверь, лишь бы юрист был на месте, а не на каком-то очередном заседании. Да и бывает он в офисе у нас довольно редко, но сейчас мне фартит.

— Костя, вопрос к тебе, — открываю дверь без стука, даже забывая поздороваться. — Скажи, каковы шансы оспорить сумму выплаты в контракте с Агатой?

— Я так понимаю, Роман Александрович решил заняться твоим перевоспитанием? — парень отрывается от бумаг и поднимает на меня взгляд.

— Типа того, — отодвигаю стул и усаживаюсь. — Так каковы шансы?

— Если по закону, то шансы нулевые, — Константин откидывается на спинку стула. — В контракте нет подводных камней, все чинно и благородно…

— Но? — перебиваю я парня, так как сейчас не время слушать очередную лекцию о том, что нужно уважать законе.

Если Константина не остановить вовремя, то он может часами ездить по ушам, рассказывая о том, что закон превыше всего. Даже личных интересов.

И уж тем более собственных амбиций.

— Ты имеешь в виду незаконные способы, — усмехается юрист, а я снова его подгоняю:

— После твоего “по закону” всегда идет какое-то “но”.

— Если бы я составлял иск, чтобы железно выиграть, то первым бы делом уволил тебя, — Костя намерено делает паузу. — Задним числом.

— Весь офис видел…

— Думаешь, много желающих пойти против Романа Александровича?

Тут он прав, как-то с этой точки зрения я даже и не думал. А что, “железно”, как сказал мой друг. И я даже не сомневаюсь, что отец может пойти на подобный шаг. Да и желающих действительно будет слишком мало.

Хотя чего ж преувеличивать — никто не рискнет дать показания в мою пользу, тем самым перейдя дорогу моему отцу.

— Думаю, нет, но он же не совсем дурак, — пожимаю плечами в ответ, прокручивая мысленно всю эту ситуацию. — А с остальными контрактами что делать? Я столько бумаг подписывал, что устанет все подчищать.

— В теории — да, но практике не так уж и нереально, хоть и довольно муторно, — как обычно, юрист умничает, а я жду продолжения.

— Еще есть варианты?

— Масса! — Константин снова усмехается, разводя руками в разные стороны. — Опять же, хорошо зная твоего отца, могу предположить, что он просто хочет публично унизить девочку. Интересно, чем насолила?

— Посмела в меня влюбиться, — выпаливаю на одном дыхании.

— Веский аргумент! — хмыкает Костя и тут же снова становится серьезным. — Учитывая тот факт, что невестку себе Роман Александрович уже подобрал.

— Без меня!

— Да кто бы сомневался, — Костя кривится, так как столь грубые методы для него неприемлемы. — В принципе, при грамотной адвокатской позиции не так уж сложно доказать, что Агата хитростью заставила тебя подписать этот контракт.

— Серьезно? — я округляю глаза, не отводя взгляда от друга.

— Конечно, — юрист цокает языком в ответ. — Твой папаша найдет свидетелей, которые видели вас вместе, подключит журналистов, — Константин медленно перечисляет, а я лишь сильнее потухаю. — Может, особого толка с этого суда и не будет, но вы с Агатой станете звездами Интернета. Кости вам перемоют будь здоров. Ты-то ладно, привыкший, а вот девочке это может стоить карьеры. Перекрутят все факты так, что на время забудете, как вас зовут. Честно скажу, немногие выдерживают. От журналистов отбоя не будет, так что…

— Спасибо, — встаю с места и протягиваю парню руку.

— Сильно прижал? — Костя пожимает ее в ответ.

— Сам же только что всю перспективу мне расписал в ярких красках, — печально вздыхаю и уже направляюсь к двери, как слышу в спину:

— Если надо, я буду вас защищать.

Киваю, радуясь хоть одной хорошей новости за сегодняшнее утро, и выхожу в коридор.

В голове полнейший сумбур, даже посоветоваться не с кем. Папаша загнал так загнал — такое чувство, что кайф от этого ловит. Только он не понимает одного — чувства от его козней никуда не денутся.

Добавится лишь одиночество, боль, апатия…

“Свое право на ошибку, Платон, ты не использовал!” — всплывает в голове, когда усаживаюсь за руль.

Или провести девочку по всем кругам ада, или отказаться от нее, давая шанс на светлое будущее.

Но без меня…

Имею ли я право лишать ее этого шанса?

Громко вздыхаю, завожу мотор и плавно трогаюсь с места…

Глава 36

Аделаида Ростиславовна

В этой жизни я ненавижу две вещи — жалость и слезы. Последние так вообще выводят меня из себя — ну какая из меня жилетка для сопливых? Да и банальные фразы вроде “не плачь, детка, все будет хорошо” меня бесят неимоверно.

Не будет этого самого “хорошо”. Пока ты сама, дорогая, не возьмешь себя в руки, а ситуацию под контроль. Только в этом случае можно добиться результата.

А жалость… это не для меня. Ну не умею я жалеть, и все тут. Выхожу из себя, когда вижу очередные слезы на милой мордашке. Господи, как же они меня достали! Куда проще привести человека в чувство горькой правдой, даже если и делаешь еще больнее, правда, не многие это понимают. Так быстрее можно взять себя в руки.

И быстрее настанет это самое “хорошо”…

Кстати, некоторые особи и удивлять могут — звонок в дверь, мое ворчливое “кого это принесло на ночь глядя”, и вмиг округлившиеся глаза.

От неожиданности.

— Твою ж… — фыркаю довольно громко, видя на пороге своей квартиры привидение в виде Агаты, а после киваю, указывая своей ночной гостье на кухню. — Проходи.

— Можно? — всхлипывает девушка, заставляя меня скрипеть зубами.

— Давай бегом, а то сейчас все соседи сбегутся.

Надо же, и адрес где-то мой разузнала — ничего от этих подчиненных не скроешь. Неужели Славик проболтался? Хотя, если честно, злиться мне расхотелось, едва увидела на пороге своей квартиры зареванное лицо моей новой восходящей звезды.

Можно даже не задавать вопросов — у нее все на лбу написано.

— Аделаида Ростиславовна… — начинает девушка, но я ее резко перебиваю:

— А я тебя предупреждала! — и даже пальцем тычу в сторону своей подопечной. — Ладно, не реви, — мой запал снова остывает, едва из глаз Агаты градом льются слезы.

Старею, что ли — впервые в жизни мне хочется девчушку… пожалеть. Материнский инстинкт просыпается так внезапно — помимо “пожалеть”, хочется еще ее удочерить. Как-то сразу она запала мне в душу, хотя я все время гнала это странное чувство прочь. Давила на девушку, хамила, даже порой игнорировала, теша себя надеждой, что так будет лучше. Прежде всего, для меня, но…

Малышка стойко выдержала все мои нападки. Не сдалась. А главное — не сломалась.

Этим меня и взяла…

— Простите, что так поздно, — что-то там бухтит Агата себе под нос, а я лишь глаза закатываю.

— Рассказывай, — подгоняю малышку, протягивая ей носовой платок. — И давай без соплей, не люблю я этого.

Чего и следовало ожидать — богатенький мажорчик поиграл с наивной девочкой и бросил. Печальный финал, хотя вполне себе предсказуемый. Как же, не достойна она его, принца неописуемого. Богатая невеста, о которой Платон забыл сообщить, папаша-хам со своими “претензиями” (тут я справки наводила, и теперь даже не удивляюсь), дурацкий суд…

— Чем он тебе грозил? — от неожиданности даже переспрашиваю, поражаясь чужой наглости.

— Сказал, что растопчет меня, — всхлипывает Агата, а довольно громко выдаю:

— Офи… — тут же резко замолкаю, глядя на испуганные глаза девушки, и уже спокойнее заканчиваю: — Ладно, проехали. Дальше давай.

С этим папашей нужно срочно что-то решать, а то так и на голову сядет. Это он Агату может пугать — меня не стоит, пуганная. Решил потягаться со мной в суде? Да ради Бога, кто еще с голой задницей останется. Неужели Терехов-старший думает, что пуп Земли? Если деньги есть, то ему все дозволено в этой жизни? Хотя, чему я удивляюсь — именно так он, скорее всего, и думает.

“Разберемся!” — мысленно отвечаю на немой вопрос в глазах девушки, а вслух произношу:

— Хочешь совет?

— Конечно, — малышка приободряется, а я подбираю слова, чтобы правильно донести свою мысль.

Понятное дело, у нее любовь. Большая и светлая, между прочим, а Терехов…

Как же она не понимает, глупенькая, что на этом жизнь не заканчивается. Ну, бросил он ее, решил жениться на другой, только вот кто от этого выиграет?

“Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло” — именно это надо сейчас сказать, но печальные глаза девчушки, а так же немая мольба заставляют меня умерить свой пыл.

Нельзя ее сейчас ломать. Никак нельзя. А она сломается, если никто мозги на место не вставит.

— Идиот твой Платон! — вслух заканчиваю свои рассуждения, наблюдая, как Агата замирает. — Да пусть женится на своей богатой выдре, еще сто раз об этом пожалеет, а ты, — намерено делаю паузу, чтобы смысл моих слов дошел до девушки. — Завязывай с соплями, перестань о нем думать и ударься в работу. У тебя вся жизнь впереди, найдешь себе еще круче…

— Не найду, — перебивает меня Агата, мотая головой из стороны в сторону. — Не хочу другого…

— Тогда дай ему время, — развожу руками в разные стороны, а моя гостья снова поднимает на меня взгляд. — Вам обоим надо успокоиться, девочка моя. Папаша у него — кретин, каких следует поискать. Ну, чего ты снова ревешь, а?

— Он не позволит…

— Честно, Агата, а чем ты думала, когда давала Терехову второй шанс? — я снова запинаюсь, обращая на себя внимание. — Да у него большими буквами на лбу написано — “МАЖОР”! У папаши денег немеренно, и он воспитывает сыночка по своему образу и подобию.

— Платон не такой…

— Все они не такие! — обрываю, так как сопли девушки уже порядком поднадоели. — Послушай совета — дай ему время. Отпусти ситуацию, не думай о нем и не пытайся ничего изменить. Поверь, девочка моя, — я не выдерживаю, подхожу к Агате и начинаю гладить ее по голове. — Все встанет на свои места… Если это судьба, то… Он поймет… Исправит все, что натворил…

В общем, веселенькая ночка выдается, но я, если честно, не жалею. После соплей мы как-то плавно перешли на рассказы о прошлом. Ну и, конечно же, о будущем помечтали.

Девочке надо выговориться, а я, так и быть, решила ее в этом поддержать. От меня ж не убудет.

Черт, ну как же хочется ее удочерить-то!

А на следующий день я намерено торчу в агентстве с самого утра, так как чует мое сердце — Терехов обязательно начнет искать Агату. Надо же человеку поговорить! Даже несмотря на то, что весь Интернет кишит его фотками с какой-то выдрой крашеной.

— Свадьба года! — читает Славик с выражением, а меня тошнить начинает.

— Агате не показывай, главное.

— Уже видела, — вздыхает парень печально. — Еле успокоили с Кимом, так она плакала.

— Черт! — я встаю со своего места и машу рукой, чтобы помощник следовал за мной.

И как же вовремя я выхожу из кабинета! Аккурат в тот момент, когда Терехов-младший заходит в холл агентства.

— Аделаида Ростиславовна… — парень бросается ко мне, но я резко его обрываю:

— Добрый день, Платон Романович! Что-то случилось?

— Мне нужна Агата, она на месте? — выпаливает мажорчик на одном дыхании.

— Зачем? — игнорирую вторую часть вопроса и приподнимаю одну бровь вверх. — Повторяю свой вопрос — что-то случилось?

— Мне нужно с ней поговорить, — тяжело вздыхает парень, а я лишь криво усмехаюсь.

Надо же, всполошился, только вот раньше кто думать-то мешал? Желательно головой, а не остальными частями тела, как это мажоры привыкли делать. Я, конечно, могу сейчас лекцию получасовую прочитать о его “примерном” поведении, только вот времени жалко. Его катастрофически не хватает, а тратить впустую…

Да и вряд ли поймет это избалованный папенькин сынок все те негласные прописные истины, которые мажорам и не свойственно понимать.

И вряд ли дойдет до него, какое же счастье упустил, идиот!

— Все рабочие вопросы можете решить со мной, — отрезаю порыв Платона прорваться в студию, так как глаза парня так и косятся в сторону коридора.

— Мне не по работе.

— Тогда не вижу повода вам здесь находиться, Платон Романович, — демонстративно выкаю и называю парня по имени-отчеству, чтобы понял наверняка — церемониться здесь с ним никто не собирается.

А выслушивать его бредни так тем более.

— Мне она очень нужна, — Платон продолжает стоять на своем, вызывая у меня раздражение своей настойчивостью.

— Здесь не дом свиданий, а модельное агентство, — снова пресекаю его порыв, тонко намекая, чтобы сваливал отсюда. — Разницу, надеюсь, улавливаете?

— У нее телефон вне зоны…

— Всего доброго, — фыркаю, киваю охраннику, а тот с полувзгляда понимает мои намеки.

Да и Терехов, кстати, тоже — прощается, опускает голову и медленно выходит на улицу.

— Просто блеск! — умничает Славик, а я шиплю на него:

— Помолчи, ради Бога!

— Может, надо было парню шанс все-таки дать? — тараторит Славик, следуя за мной по коридору.

— Может, ты все-таки заткнешься? — копирую его интонацию и открываю дверь в студию. — Не вздумай ей сказать, что он приходил, — шепчу Славику и для пущей убедительности грожу кулаком. — Еле успокоила ее вчера, второй истерики я просто не выдержу.

Студия пуста, и я направляюсь в гримерку. Чего и следовало ожидать, чаи гоняют, как будто работы мало. Но Агата приободрилась — Зарина с Кимом постарались на славу.

— Подумай, крошка, — произносит фотограф, когда я захожу в гримерку.

— О чем ей надо подумать? — приподнимаю одну бровь и машу рукой, чтобы продолжали свое чаепитие, так как вся компания резко подрывается с места при виде моей царственной персоны.

— Да тут… — Ким запинается, а глаза-то как бегают.

Ох, сдается мне, что и вечно ворчащему Киму наша звездочка пришлась по вкусу. Талант в ней рассмотрел. И сейчас, чувствую, порадуют меня приятной новостью.

— Ты смелее, смелее, — плюхаюсь в свободное кресло, не отводя взгляда от парня. — Я ж не кусаюсь.

— Да я тут… — снова мнется фотограф, а я лишь глаза закатываю в ответ. — Короче, отправил фоки нашей крошки другу своему заграницу, — выдает парень на одном дыхании. — И ее приглашают на кастинг одной крупной компании по продаже косметики.

— И? — приподнимаю одну бровь, глядя Киму прямо в глаза.

— И у Агаты есть шанс пройти отбор, так как ее фотки приглянулись коммерческому директору, — произносит парень, немного приободряясь. — Ребята решили кардинально поменять свою рекламную кампанию, и им требует несколько моделей. На каждую продукцию отдельно — духи, краска для волос, помада, тушь…

— Но? — я снова задаю немой вопрос, так как чувствую, это еще не вся информация.

Что-то утаивает фотограф — кривится, глаза по-прежнему бегают, и весь он какой-то поникший. Вроде и хочет помочь девочке, но ведь не всесильный же он.

Зато я всесильна. И готова.

Ну, вот чего тормозить, спрашивается?

Глава 37

— Поживешь пока у меня, а дальше разберемся, — даю Агате последние наставления, когда утром следующего дня покидаю квартиру.

— А мои вещи? — малышка провожает меня, останавливаясь возле порога.

— Отдашь ключи, Славик заберет, — командую напоследок и выхожу на площадку. — Дверь никому не открывать, телефон мобильный не включать…

— Слушаюсь, товарищ командир! — усмехается Агата, а я лишь киваю напоследок.

Ну вот, румянец уже появился на щеках, да и настроение у девчушки поднялось после вчерашнего предложения от Кима. Кстати, очень даже неожиданного.

А как вовремя!

— Единственное “но”, - отвечал на мой полувопрос Ким, — это профессиональное портфолио.

“И все?” — чуть ли не вырвалось у меня, но я сдержалась.

Господи, нашли проблемы — это вообще такие мелочи для меня. Понятное дело, Ким с Агатой вдвоем не справятся, а вот если подключить еще мои возможности…

— Заканчивайте с Тереховыми, там у них совет директоров на носу, потом обсуждение дальнейшей кампании, — перечисляла и кривилась, так как тошно что-то становится от одной только фамилии. — Пока все согласуют, пока разработают — минимум месяца два, если не больше. Первый этап запустили, уже дает свои результаты, а дальше…

— Мы готовы! — бодро рапортовал Ким, после чего я перевела взгляд на Агату.

— А ты?

Девочка молчала. Кусала губу, видимо, до победного то ли не веря свалившемуся на нее вдруг счастью, то ли все еще не готова была поменять столь кардинально свою жизнь.

— Я… — начала было Агата, то я перебила:

— Поверь, у нас все получится.

И она сдалась. Даже улыбнулась, но глаза по-прежнему поникшие.

“Ничего, привыкнет! И Платона своего забудет!” — думала я тогда, а после вообще выкинула все эти мысли из головы.

Я сделаю из нее звезду. И сама, кстати, заработаю неплохо на этой малышке, чего уж душой-то кривить. Талант виден сразу. Просто не все готовы тратить силы и средства, чтобы в дальнейшем зарабатывать на этом самом таланте.

А мне…скучно. Однообразно все в моей жизни. И нудно до безумия. Иногда хочется волком выть в пустой квартире и биться головой о стену.

Зато сейчас просыпается давно забытый и горячо мною любимый адреналин. Азарт. Блеск в глазах. Прежде всего, доказать всем — я смогу. И сделаю.

По-другому, увы, я не умею…

Только остается одна проблема — Терехов-старший. Пока еще глупые угрозы, до глобальной катастрофы еще далеко, но я всегда держу руку на пульсе. Выпусти сейчас ситуацию из-под контроля, и вот тогда проблемы посыпятся одна за другой.

Нет уж, будет заранее предотвращать. Заодно и рассказать зажравшемуся денежному мешку, что он из себя представляет.

— В офис Терехова, — командую водителю, когда усаживаюсь на заднее сиденье автомобиля и поворачиваю голову к Славику. — Что?

— Я уж думал, вы не рискнете, — парень медленно мотает головой из стороны в сторону, а я лишь хмыкаю в ответ.

Я? Не рискну? Как вообще подобная чушь ему в голову-то пришла!

— Не ожидала от тебя подобного, — и даже кривлюсь, делая вид, что обижена. — От кого, от кого, но от тебя, Славочка…

— Аделаидушка, не расстраивайтесь, — улыбается помощник, расцветая прямо на глазах. — Это ж я так, — разводит руками в разные стороны. — Ляпнул, не подумав.

— Думай в следующий раз, Славочка, — стучу указательным пальцем себе по виску, глядя на парня. — Не хватало еще заднюю включить перед каким-то хмырем с мешком денег.

— Хмырь еще тот, — печально вздыхает помощник и отворачивается к окну, пока у меня важный телефонный разговор.

Я никогда не настраиваюсь на встречу — всегда импровизирую по ходу, наблюдая внимательно за своим собеседником. Разные люди встречаются — как тут заранее подготовиться-то можно? Вот и сейчас я уверено двигаюсь к центральному входу, жду, пока охранник найдет мое имя в списке, поднимаюсь на нужный этаж, а после захожу в кабинет генерального директора следом за секретарем.

— Добрый день, Роман Александрович, — начинаю с порога серьезным тоном, но, видимо, меня тут пока всерьез воспринимать никто не собирается.

Терехов усмехается, рассматривая меня с ног до головы. Интересно, что его так развеселило? Да, внешность у меня далеко не модельная, фигурой и ростом Бог меня обделил, но я никогда на подиум и не стремилась. Я предпочитаю деньги зарабатывать, а не задницей крутить перед камерой. Тут уж кому что дано.

Только все равно не пойму, чем же моя персона мужика развеселила?

— Я вас немного по-другому себе представлял, — выдает Терехов, как будто мои мысленные вопросы услышал. — Присаживайтесь.

— Да я ненадолго, — пожимаю плечами вроде как с безразличием. — Есть парочка вопросов, которые нам надо…

— Нам с вами абсолютно ничего не надо, уважаемая Аделаида…

Он продолжает насмехаться, да и запинается, я уверена, специально, вроде как отчество мое забыл, только рожа при этом довольная. Думает, через пять минут тоже будет веселиться?

Мое терпение на исходе, уважаемый.

— Ошибаетесь, Роман Александрович, — я намерено делаю на последнем слове акцент, хотя так же хочется нахамить этому хмырю. Кто бы только знал, каких усилий мне стоит сейчас держать себя в руках. — Хотелось бы обсудить ситуацию насчет вашего якобы иска в суд в отношении одной из моих девочек.

— Почему же сразу “якобы”? — все так же скалится Терехов. — Очень даже реального.

— Вы серьезно? — я приподнимаю обе брови вверх, до сих пор не веря в происходящее. — Иск в суд?

— Более чем, — Терехов разводит руками в разные стороны. — Я эту выскочку с лица земли сотру! — бросает небрежно, как будто люди для него — пыль. — Да и вас могу уничтожить, так что…

— Ты мне угрожаешь?

От неожиданности, а главное, от столь открытой наглости я забываю обо всех правилах приличия. Он сейчас отдает себе отчет? Или слегка мозги поехали от чувства собственной значимости?

— Предупреждаю! — снова небрежно бросает мой спутник, вызывая у меня улыбку.

— Послушай, Рома, — перехожу на хамский тон, так как мужик, походу, нормально общаться не привык. А раз так, то пусть теперь выслушивает, ведь сам же напросился на грубость. — Я в этом бизнесе больше двадцати лет, и повидала многое, — продолжаю язвить, так как уже завелась на полную катушку. — Не ты первый, не ты последний, кто меня пытался судом запугать.

— Очень любопытно, — фыркает Терехов, заводя меня еще сильнее.

— Сейчас будет еще любопытнее, поверь, — наглею с каждой секундой все настойчивее и настойчивее. — Черный пиар — это самый крутой пиар, главное, под нужным соусом подать. Я-то в модельном мире давно, и у меня знакомых журналистов, главное, нужных — вагон и маленькая тележка.

— Верю, — кривится Терехов, уже понимая, куда я клоню.

— “Невинная жертва крутого олигарха!” — как тебе заголовок? — подмигиваю, начиная веселиться, так как глаза моего собеседника наливаются кровью. — Я еще с десяток таких придумаю, мне только волю дай. В суд придет такая святая невинность, что ты ее даже не узнаешь. А какую слезливую историю расскажет — рыдать будет весь зал, а я уж постараюсь, чтобы народа там битком набилось. Да на твоей компании все партнеры крест поставят, вот увидишь. Злой тиран запугал девчушку, кстати, восходящую мировую звезду, отобрав у нее честно заработанные деньги!

— Стерва! — шипит мужчина, вызывая у меня очередную злобную улыбку.

— Что, со мной тягаться посложнее, чем эту дурочку наивную запугивать? — поправляю сумку и снова усмехаюсь. — Мой тебе совет — забудь о суде. Еще и сына своего подставишь, оно тебе надо? Я-то своих девчонок никогда в беде не бросаю, а вот Платон…

— Не смей! — Терехов-старший поднимается с кресла.

— А ты не смей Агату запугивать! — вторю ему его же интонацией. — Тронешь девочку, я начну играть не по правилам. У нее, кстати, нервный стресс после разговора с тобой. Прикинь, с каким дерьмом я тебя смешаю, выдав общественности полуправду? Еще и неустойку собью нехилую, если в суд подам.

— Обойдешься, — бухтит Терехов, усаживаясь на место.

— Контракт надо внимательно читать, — я смотрю ему в глаза, наблюдая, как они потухают. — Надеюсь, мы поняли друг друга?

Молчит, да и что он может возразить? Тоже мне, нашелся тут великий стратег, чтоб ему пусто было. Девочку запугал — какое великое достижение. С достойным соперником, как я понимаю, тягаться слабо?

Можно и не отвечать — сильные соперники всегда дают сдачи.

— Всего хорошего, Аделаида Ростиславовна, — мужчина наконец-то отмирает и цедит сквозь зубы, чем радует меня неимоверно.

Надо же, и отчество вспомнил, а как в начале пытался из себя царя строить!

— И вам не хворать, Роман Александрович, — я снова становлюсь сама любезность, мило улыбаюсь напоследок и выхожу из кабинета Терехова.

Агате знать о моем визите необязательно — пусть девочка остынет, развеется. Примет предложение Кима — кстати, фотограф в очередной раз меня порадовал своей прыткостью. И даже отчитывать не стану, что за моей спиной провернул свои делишки. Наоборот, теперь уже точно заберу с собой в столицу. Перспективный малый.

Такими кадрами грех разбрасываться. У паренька большое будущее — кто ж меня умной-то назовет, если выпущу из своих рук курицу, несущую золотые яйца?

— Как прошло? — интересуется Славик, когда я усаживаюсь на заднее сиденье автомобиля.

— Прекрасно! — развожу руками в разные стороны. — Аж настроение поднялось, и я даже ворчать не стану насчет твоего любопытства.

— Аделаида Ростиславовна… — начинает обиженно помощник, но я его перебиваю:

— И в связи с этим у меня для тебя новость, — поворачиваюсь к парню лицом, расплываясь в улыбке. — Пока меня не будет, ты остаешься за главного.

— Аделаида…

— С зарплатой в два раза больше обычного твоего оклада!

Ну вот, и у Славика настроение поднимается, осталось только нашу девочку осчастливить. Я настроена решительно вывести ее в свет. И так просто я не сдамся, пусть семейство Тереховых даже не мечтает ее унизить.

— Билеты заказал? — интересуюсь у помощника, на что он в ответ уверено кивает. — Агате еще забронируй гостиницу, хотя… пусть пока у меня поживет, а то еще какой-нибудь мажор нарисуется, ищи ее потом по всей столице. А у меня на нее планы…

И я даже не сомневаюсь в своей девочке.

Скоро симпатичное личико Кристи Мэй покорит мир. Не весь, конечно же, но модельный мир так уж точно. Я приложу максимум усилий.

Никогда еще в жизни я не заводилась так сильно, как сейчас.

Глава 38

Два месяца спустя…

Платон

— Если так пойдет и дальше, то прибыль возрастет в три раза, — вещает Кирилл, а я слушаю его в пол-уха. — Новая рекламная кампания уже разработана, осталась только твоя подпись, Платон, и одобрение совета директоров.

В последнее время я немного не в себе. Точнее не так — я перестал воспринимать реальность в том виде, в котором она есть. Безразлично стало все вокруг — полнейшая апатия напала на меня в одночасье.

А самое главное — мне пофиг. И на окружающих, и на их мнение. Я даже не собираюсь что-то менять в своей жизни. Однообразие не напрягает — день прошел, и слава Богу. Я живу строго по часам — подъем, дорога до офиса, кипа бумаг на столе, а после такая же дорога домой, душ и кровать.

На этом все.

Пустота…

— Кстати, у нас появился новый клиент, — бодро рапортует Костя, а я продолжаю сидеть на месте и смотреть в одну точку, снова и снова уходя с головой в свои мысли. — Платон, ты мне слышишь?

— Слышу, — безразлично отвечаю, все так же не шевелясь. — Продажи в три раза, совет директоров, новый клиент.

— Что с тобой, друг? — интересуется юрист, но тут влезает Кирилл, отвечая вместо меня:

— Со вчерашнего дня ничего не изменилось.

— Ты вернешься к нам? — Костя не унимается, наверное, хочет меня расшевелить, но это бесполезно. — Или мы тебя уже потеряли? — продолжает давить, а я лишь глаза на него поднимаю.

— У тебя все?

— Почти, — пожимает парень плечами в ответ.

— Тогда свободны, — и тянусь к очередной стопке бумаг. — У меня много работы.

— Давай развеемся сегодня вечером, — снова влезает Кирюха. — В клуб сходим, девочек подцепим.

— Даже я готов, — усмехается Константин, на что я снова не реагирую.

— Зато я не готов, — ворчу, утыкаясь в очередной бухгалтерский отчет, а мысленно подгоняю время, чтобы парни свалили из моего кабинета.

Сейчас я не уверен, что два месяца назад поступил правильно. Может, надо было побороться? Да к черту угрозы отца! И суд бы пережил, не велика беда.

“Ты-то пережил бы, а вот девочка…”

И эта мысль на протяжении двух месяцев въедается в мозг похлеще клеща. Правильно…. Не правильно…

Кто б подсказал верный ответ!

Знаю, что Агата улетела в Нью-Йорк на какие-то пробы — это мне по большому секрету поведал Ким. На сообщения не отвечала — я все-таки не выдержал и пару раз написал ей.

“Как ты?”

“У тебя все в порядке?”

“Прости меня…”

Можно и дальше писать, но толку ведь все равно не будет. То ли Агата номер телефона сменила, то ли просто игнорировала, но мои сообщения так и остались непрочитанными.

А две недели назад симпатичное личико моей любимой девочки появилось на экране телевизора. Тушь для ресниц какой-то крутой фирмы, но я не слышал текста.

Десять секунд смотрел на Агату — ее улыбка, добрые глаза, взгляд…

“Кого там еще принесло?” — мысленно вздыхаю, слыша, как открывается дверь в мой кабинет.

— Сынок, я только вечера узнала…

— Мама, — поднимаю глаза, наблюдая, как моя любимая родительница влетает в мой кабинет похлеще урагана.

— Этот старый козел, — швыряет сумку на один из свободных стульев, а встаю со своего кресла.

Сегодня день какой-то напряженный — с самого утра все хотят меня достать. Сначала звонок от Кима — вот так и знал, что не стоит брать трубку.

— У меня послезавтра выставка в столице, — тараторил парень мне прямо в ухо. — Жду тебя!

— Поздравляю, — я проигнорировал последнюю фразу, но фотограф уже очень настойчивый мне попался.

— Здрасьте приплыли! — фыркнул мой абонент на другом конце провода. — Ты приедешь или нет?

— Нет, — честно ответил, так как ни идти, ни тем более ехать в данный момент не хотелось.

Даже на соседнюю улицу, а тут целая столица. Когда-то, помнится, мы “летали” туда с парнями, только пальцем кто поманил. И пообещал очередное веселье.

Зато сейчас…

— Платон, ты не можешь меня бросить! — выдал довольно строго Ким, а я лишь промолчал в ответ. — Адрес сброшу смс и жду тебя. Без опозданий!

И, само собой, бросил трубку…

А теперь еще к настойчивому фотографу, друзьям, которые полсовещания пытались до меня достучаться, присоединяется еще и мама. Эта похлеще всех их троих вместе взятых — тут банальным “все хорошо” не отделаешься.

— Сынок, я его… — грозится моя любимая мамуля, а я улыбаюсь, лишь бы она не нервничала.

— Я тоже рад тебя видеть, — обнимаю свою родительницу и целую ее в щеку. — Как долетела?

— Ты с темы не спрыгивай, — мама смотрит на меня исподлобья, вызывая очередную улыбку.

— Ты где таких слов нахваталась?

— От тебя и нахваталась, — кивает в подтверждении своих слов. — Что случилось?

Я молчу, а в голове бьется одна единственная слишком уж настойчивая мысль:

“Расскажи ей! Она поймет!”

Раньше всегда понимала…

— Поехали ко мне, — обнимаю маму за плечи, беру ее сумочку и веду к двери. — На сегодня у меня выходной, — усмехаюсь, целую маму в висок, и мы вдвоем выходим в приемную.

Все то, что так долго сидело внутри меня, сейчас выплескивается наружу. Поток слов. Полный сумбур. Но я не могу остановиться.

Мама слушает молча, ни разу не перебив мою пламенную речь, а под конец выдает довольно строго:

— Почему сразу не позвонил и не рассказал, что натворил отец?

— А толку было звонить? — ухмыляюсь, делая глоток воды из стакана. — На тот момент он уже натворил, так что…

— Старый козел! — фыркает моя любимая женщина и тут же снова становится серьезной. — Что собираешься делать?

— Не знаю, — пожимаю плечами, так как действительно запутался. — Если бы Агата тогда к нему не пошла… Если бы поделилась со мной… Я бы ее остановил.

— Если бы, если бы, — перекривляет меня мама. — Уже пошла, ты не остановил, а отец наговорил. Хватит о прошлом. Давай лучше о будущем.

Мигает экран на моем мобильном — пришла смс, и я даже знаю, от кого.

— Вот же неугомонный, — усмехаюсь, а мама кивает на мой смартфон.

— Это кто?

— Это меня на выставку в столицу зовут.

— Куда?!

— На выставку, мам, — продолжаю смеяться, так как понимаю удивление свой родительницы.

Я и выставка — два несовместимых понятия. Знала бы моя ненаглядная мамуля, что ее сын еще и снимался для этой самой выставки. Интересно, как долго бы мы ее откачивали? Боюсь даже представить тот неописуемый шок, который бы испытала моя любимая женщина.

— И? — мама прерывает затянувшуюся молчаливую паузу. — Чего сидим? Бегом вещи собирать.

— Ма…

— Бегом, я сказала! — отпивает воду, ставит стакан на журнальный столик и встает с дивана. — Тебе надо развеяться, сынок.

— Не хочу, — мотаю головой из стороны в сторону.

— Я не спрашиваю, что ты хочешь, — строго вещает моя ненаглядная родительница. — Я сказала — надо!

— Да ну…

— Не заставляй меня повторять пять раз, — берет сумочку и вешает ее на плечо. — Ты ж не тупой, чтобы, я как попугай, тараторила одно и тоже.

— Ладно, — теперь уже моя очередь ворчать, а так же подниматься с кресла. — Да съезжу я, съезжу! — развожу руками в разные стороны, наблюдая, как мама смотрит на меня с недоверием. — Честно слово! — закатываю глаза, лишь бы отстала от меня со своим “надо”.

— Пришлешь мне фото, — тычет в меня пальцем. — На фоне картин. И не надо меня благодарить, — заканчивает, не давая мне и слова вставить. — Быстренько целуй маму, и я поехала.

— Кстати, отец прилетел с тобой? — провожаю любимую женщина до двери.

— Нет, — кривится, косясь в мою сторону. — Мы…поссорились.

— В первый раз, что ли?

— Он…переживает, — печально вздыхает мама. — Уже сто раз пожалел, что влез тогда. Хотел же как лучше.

— Жаль, у нас с ним разные понятия о “лучше”, мам.

— Прости его, — моя любимая женщина проводит пальцами по моей щеке. — Он очень переживает.

— Я подумаю, — целую ее в щеку за прощание, а после закрываю за ней дверь.

С отцом мы практически не общаемся — исключительно по работе. Как и обещал, он больше меня не контролирует. Только интересуется делами в компании. Пытается, конечно, поинтересоваться и моими личными делами, но я всегда обрываю:

— У тебя все?

— Сынок…

— Тогда пока.

И вешаю трубку…

Мама уходит, а я остаюсь один в квартире. Это поначалу было тошно в четырех стенах, выть хотелось от безысходности, а сейчас попустило. Привык.

Наливаю себе еще воды в стакан, делаю глоток, как на смартфон опять приходит смс.

И опять от Кима.

“Жду тебя, малыш!”

Усмехаюсь, читая послание от фотографа. Кстати, даже этот дурацкий “малыш” не раздражает, как раньше. Лишь улыбку вызывает — толку бороться с этим Кимом.

“Давай развеемся сегодня вечером…”

“Бегом, я сказала!”

Все так и норовят меня куда-нибудь выпроводить. И, черт возьми, они правы. Мне действительно не помешает развеяться. До столицы не так уж и далеко, к тому же в Москве и квартира собственная имеется. Отцу надоело постоянно в гостиницах останавливаться, вот и прикупил себе недвижимость.

А что, очень удобно.

Особенно сейчас.

— Ладно, — отставляю стакан в сторону и направляюсь к шкафу. — Пусть будет по-вашему.

Пару дней можно и погулять — директор я все-таки или нет. Предупреждаю Кирилла, что меня не будет на работе, бросаю сумку с вещами в багажник, усаживаюсь за руль, завожу мотор и пишу смс Киму:

“Жди! Выезжаю…”

Глава 39

— Платон, малыш! — Ким расплывается в улыбке и протягивает мне руку, когда я захожу в первый зал. — Как же я рад!

— Я тоже рад, — улыбаюсь парню в ответ. — Только я тебя прошу, не называй меня…

— Извини, забыл, — мотает мой спутник головой из стороны в сторону. — Настроение — блеск! — закатывает глаза. — Честно? — наклоняется к моему уху и переходит на шепот. — Не ожидал, что все получится.

— Честно? — копирую его интонацию, а он в ответ приподнимает одну бровь. — Я в тебе не сомневался… — Ким! — мой взгляд цепляет картину на стене, и я стону, снова переводя глаза на фотографа. — Ну я же просил!

— Да никто тебя не узнает, — машет рукой парень, слегка кривясь. — Вампирчик! — тут же добавляет, хлопает меня по плечу и идет встречать новых гостей, а я засовываю руки в карманы и подхожу к стене.

Я и Агата. Вампир и симпатичная ведьмочка. И кадр какой удачный — мы оба смотрим в объектив, войдя в роль нечисти. Моя рука у нее на талии… Глаза горят…

— Удачный ракурс, — слышу рядом мужской голос и поворачиваю голову в его сторону. — Но тот, — кивает на соседнюю стену, — мне нравится больше.

Надо же, а я и не заметил — еще одна фотография с той злополучной фотосессии. Только на ней мы с Агатой смотрим друг другу в глаза.

На фоне ночного города…

— Красивая девочка, — произношу, не отрывая взгляда от фотографии.

— Знать бы, кто ее спутник, — мужчина обращается ко мне, а я лишь сглатываю невидимый комок, застрявший в горле. — Ким не колется, а мне бы очень хотелось знать.

И чего он так странно на меня смотрит? Как будто я, по его мнению, должен знать. Странный чувак — надо поскорее от него избавляться, а то как бы сейчас сравнивать не начал.

— Я только одни из спонсоров, — быстро меня тему разговора, лишь бы и дальше мужик не приставал ко мне со своими дурацкими вопросами.

— Девочку я снимал, — он снова кивает на фотографию. — Кристи Мэй, уже довольно популярная модель. Вы же только пришли? — мужчина приподнимает одну бровь, а я в ответ киваю. — В соседнем зале найдете парочку ее фото.

Дальше слушать его мне интересно, так как соседний зал уже притягивает к себе магнитом.

Агата… Моя любимая девочка… Сексуальная, красивая, нежная… Я не могу глаз отвести. Даже сдвинуться с места не могу. Стою и пялюсь, как идиот. Я бы даже сказал — влюбленный идиот.

Не могу ее забыть. Да и не хочу забывать. Очень рад, что у нее все получилось.

Интересно, она счастлива?

— Платон Романович, вот уж не ожидала вас здесь увидеть, — слышу рядом теперь уже женский голос и тоже поворачиваюсь в его сторону.

— Аделаида Ростиславовна? — приподнимаю одну бровь вверх.

— Собственной персоной, — расплывается женщина в улыбке. — Кстати, скоро вы нас ознакомите с продолжением вашей грандиозной кампании? Агата прилетела, готова к съемкам…

Дальше я не слушаю, так как в голове набатом звонят два слова:

“Агата прилетела!”

И скоро приедет в наше город. Только вот захочет ли меня увидеть?

— Захочет, — смеется Аделаида, и я только сейчас понимаю, что последний вопрос задал в слух. — Хотите секрет вам открою? — женщина прищуривается, а я лишь молча на нее смотрю. — Она скоро появится здесь…

А дальше начинается какой-то сплошной дурдом, если не сказать похлеще. Журналисты, камеры, вспышки. Толпа народа, которая окружает вошедшую в зал…Агату.

— Кристи, вы к нам надолго?

— Как движутся съемки новой серии косметики…

— Какие у вас планы на будущее?

Я больше не слышу ничего, лишь не могу отвести глаз от сияющего лица Агаты. То ли долго не видел девушку, то ли мое воображение сейчас подводит, но она изменилась. Повзрослела, похорошела, хотя и так безумно красивая.

— Чего тормозишь? — слышу где-то рядом голос Аделаиды.

— Думаете, не пошлет? — все так же пялюсь на красотку Кристи Мэй и не могу повернуть головы в сторону женщины, стоящей рядом.

— Думаю, не пошлет, — смеется Аделаида Ростиславовна. — Давай, мажорчик! Действуй!

И в этот момент наши взгляды с Агатой встречаются…

Моя девочка точно так же замирает, как и я. Не отводит взгляда и не обращает внимания на журналистов. Между нами расстояние… большое, в общем, расстояние, но такое чувство, что мы снова рядом. Вместе.

Навсегда…

— Мажор, не тормози! — Аделаида толкает меня локтем в бок, возвращая в реальность.

— Да не торможу я, — усмехаюсь и направляюсь в сторону девушки.

— Извините, — слышу ее звонкий голосочек, и она пробирается сквозь толпу журналистов.

— Я готов к пресс-конференции! — влезает Ким, обращая внимание толпы на себя. — Господа, пройдемте.

Слава Богу, уходят, оставляя нас чуть ли не наедине. По крайней мере, без такого количества глаз, хотя мне не привыкать. Но почему-то именно сейчас мне хочется разогнать всех.

Что не видели…

Не слышали…

И не мешали…

— Привет, — Агата улыбается, подходя ко мне ближе. — Рада тебя видеть.

— И я рад, — легонько киваю в подтверждение своих слов, все так же не отводя от девушки взгляда. — Как дела? — банальный вопрос, но умных пока в голову не лезет.

— Отлично, — девушка цветет, как майская роза, и тоже смотрит мне прямо в глаза. — А твои?

“Скажи ей правду! Не хорохорься!” — внутренний голос возникает так не вовремя со своими наставлениями, что я лишь печально вздыхаю.

Кстати, а почему бы и нет? Действительно, зачем же врать, если без нее мне…

— Хреново, — печально вздыхаю, на что Агата приподнимает одну бровь. — Прости меня, милая.

— Простила, — подмигивает, а после кивает в сторону соседнего зала. — Вампирчика с ведьмой видел?

— Мне плохо без тебя, — продолжаю стоять на своем, игнорируя ее переход на другую тему. — Очень плохо. Знаю, — останавливаю порыв девушки что-то возразить, так как еще не закончил. — Я виноват перед тобой, но…

— Давай без “но”, - одной рукой она обвивается меня за шею и шепчет прямо в губы: — Мне тоже хреново без тебя.

Я не помню ни толпы, которая вокруг нас вдруг резко появилась, ни вспышек камер — я просто попал в какую-то другую вселенную. Никого вокруг.

Только мы вдвоем.

Этот поцелуй стал новой точкой отсчета. Нашего будущего. Теперь-то я точно не упущу свой шанс. И никто не сможет нам помешать.

— Я скучал, — шепчу девушке на ушко, когда мы вдвоем рассматриваем фото с нашей совместной съемки.

— Давай сбежим? — Агата прижимается сильнее к моему боку.

— А как же журналисты? — поворачиваю голову в ее сторону. — Я думал…

— Ким их отвлечет, — расплывается моя малышка в улыбке.

Мне точно не надо два раза повторять — я готов с ней бежать хоть на край света. В моей квартире нам точно никто не помешает, а я сейчас не готов делить ее внимание ни с кем.

Только я. Исключительно со мной. Да, эгоист еще тот, особенно, когда речь идет о любимой девушке.

Мы начинаем целоваться еще в машине, припаркованной возле подъезда. Если бы не день на улице… И не столь людное место…

Из машины мы бы еще долго не выбрались!

Приходится открыть дверь, нехотя вылезти, помочь девушке и потащить ее за собой.

— Хочу…

— И я…

А дальше лифт, коридор, одежда по дороге в спальню наконец-то кровать. Как зверь голодный набрасываюсь, но вовремя останавливаю свой пыл. Я так долго ее ждал, что теперь едва держу себя в руках. Особенно, когда тонкие пальчики гладят меня по щеке, а самый красивые глаза в мире снова светятся.

От счастья!

— Я никому тебя не отдам, — шепчет Агата, когда я едва касаюсь губами ее губ.

Хочу растянуть удовольствие — что я, в самом-то деле, как дикарь напал на девушку с порога.

— Запру тебя на все замки и не выпущу из квартиры, — шепчу в ответ, покрывая ее лицом мелкими поцелуями.

— Платон, я послезавтра улетаю…

— Как?! — резко останавливаюсь и впиваюсь в нее взглядом. — Аделаида сказала…

— Планы поменялись, — Агата печально вздыхает, но тут же улыбается: — Всего на неделю.

— Нет!

— А потом я вся твоя.

— Нет!

— Не хочешь…

— Хочу, но нет! — утыкаюсь лицом ей в грудь. — Не хочу отпускать…

— Обещаю, что вернусь.

— И больше не уедешь? — приподнимаю голову и прищуриваю один глаз. — Никогда?

— Платон!

Мне нравится с ней пререкаться — смеяться, шутить, подкалывать иногда. Мне этого всегда будет не хватать. Мало.

Ее слишком мало…

— Ты надолго в столице? — интересуется моя малышка, когда мы, уставшие и выдохшиеся, лежим рядом.

— Если не возражаешь, то послезавтра проведу тебя на самолет, — целую ее в висок и закрываю глаза. — Может, рейс твой отменят?

— Платон!

— Ну, или самолет сломается.

— Платон!

— В пробке застрянем по дороге в аэропорт!

— Невыносимый!

— Дай хоть помечтать, — сильнее прижимаю ее к себе, не желая отпускать.

Два дня вместе — это слишком мало, но я выдержу. И гул аэропорта, и прощальный поцелуй.

— Не успеешь соскучиться, как я вернусь, — шепчет Агата, дотрагивается губами до моих, а после с улыбкой добавляет: — До встречи, малыш!

— Когда-нибудь я Кима убью, — смеюсь в ответ и сжимаю свою девочку в объятиях. — Я люблю тебя. Никогда об этом не забывай.

— Не забуду, — она отстраняется и берет свой чемодан. — Потому что я тоже тебя люблю…

Я не выдержу ее постоянных перелетов. Не смогу больше без нее. Наверное, все-таки правильно я тогда поступил, что отпустил Агату — эти два месяца разлуки пошли нам обоим на пользу. Надо было все взвесить. Не торопясь. Осознать, как она мне дорога.

И я готов… на многое. Ради нее.

Но только не постоянная разлука!

Эпилог

Четыре месяца спустя…

Агата

— Ай! — кривлюсь, так как Аделаида Ростиславовна в очередной раз дергает меня.

— Да кто ж придумал эту шнуровку! — ворчит женщина, возясь с моим свадебным платьем.

До сих пор не пойму, как я согласилась на эту авантюру. Ну, Платон! Хитрец еще тот! Девчонки не могут мужиков в загс затащить, а у нас с любимым все в точности до наоборот.

Это не я, а он меня затащил под венец. Еле уговорил, а глаза-то какие несчастные делал. И, главное, все правильно рассчитал в моем плотном графике.

Чтобы точно дошла я до загса!

— Я задохнусь! — закатываю глаза, слыша сзади очередное ворчание женщины:

— Терпи! Красота требует жертв!

Моя любимая добрая фея! Что бы я без нее делала! Это она полгода назад не позволила мне свалиться в пропасть. Наоборот, вытащила, заставила расправить крылья, поднять выше голову и осуществить свою мечту.

А сейчас вот пресекает все мои капризы.

— Чего ты выпендриваешься? — отчитывала меня строгая наставница, как нашкодившего подростка. — Красавец, олигарх, любит тебя, — перечисляла Аделаида, а я лишь бухтела в ответ:

— Тиран, собственник, ревнивец! — подняла указательный палец вверх. — Но больше всего он любит командовать, — печально вздохнула, делая очередной глоток чая.

— А я разве не так сказала? — удивилась женщина, взывая у меня смех.

Да уж, командир в Платоне засел крепко. И никакие доводы он не хочет принимать. Даже слушать не хочет мои аргументы. Я сказал — и точка! Все, разговор окончен!

Тяжело мне с ним придется — раньше я как-то не замечала за любимым мужчиной подобных командных замашек. Но после нашего примирения на выставке у Кима моего ненаглядного как будто подменили.

— Объясни, зачем тебе продлевать контракт, — Платон делал руки в боки, когда я аккуратненько заикнулась о своей работе.

Мне предложили…поработать еще полгода, так как первоначальный срок подошел к концу. Я даже не стала говорить любимому, что изначально компания планировала заключить со мной новый договор на год. Терехова точно инфаркт бы хватил.

А воплей сколько было бы…

— Мне нравится, — попыталась улыбнуться, но под злобным взглядом Платона как-то резко поникла.

— Что нравится? Перед камерой крутиться? Или нравится, что куча дегенератов потом на тебя пялится и слюни пускает?

— Умеешь ты настроение испортить, — я встала с дивана, но тут же услышала грозный рык:

— Сидеть! — и уже чуть спокойней добавил: — Я еще не закончил. Вот скажи, тебе денег мало, что ты так рьяно себя загоняешь этими бесконечными съемками?

— Да при чем здесь деньги, — махнула в ответ рукой. — Мне просто нравится. Это моя мечта.

— А моя мечта — семья, дом, дети. Кстати, замуж за меня выйдешь?

Это была первая попытка предложения руки и сердца от моего любимого, от чего я обалдела. Даже вставать с дивана перехотела.

И на время лишилась дара речи.

— Так неожиданно, — попыталась увести разговор в другое русло, на что снова услышала категоричное:

— Да или нет?

— Если позволишь продлить контракт.

— А-аа! — застонал Платон, закатил глаза, но по итогу согласился.

Я уж думала, забыл совсем о моем обещании, раз больше к теме нашей предстоящей свадьбы мы больше не возвращались. Конечно же, тяжело нам на расстоянии, но я старалась почаще видеться с любимым. Да и он прилетал ко мне на съемки, чтобы пару дней провести вместе.

И вот теперь его мечта сбылась. Я стою перед зеркалом, в шикарном свадебном платье (подарок Аделаиды Ростиславовны) и…безумно счастлива. Хотя еще две недели назад я готова была послать Платона со своим предложением куда подальше.

Вот же баран упрямый мне достался!

— Медовый месяц… — начал было парень, но я его перебила:

— У меня съемки!

— Агата, у нас свадьба!

— После свадьбы…

— Нет!

Разругались вдрызг. Надули губы. Он кидал на меня злостные взгляды, а я делала вид, что его игнорировала. Даже по разным комнатам разошлись. И часа два не разговаривали.

Я остыла первой — надо же хоть кому-то в нашей семье проявляться лояльность. От этого упрямца не дождешься, придется самой идти на компромисс.

— В чем проблема перенести наш медовый месяц на Бали? — я зашла в спальню и остановилась возле кровати, наблюдая, как Платон переключает каналы один за другим.

И, главное, даже не косится в мою сторону!

— Ты определись, дорогая, — он намерено сделала паузу, продолжая свое “веселое” занятие. — У нас медовый месяц? Или твоя съемка? Реши уж, наконец, что для тебя важнее.

— Да там всего пара дней! — выпалила я, на что Платон перевел на меня взгляд. — Ну, может три, — кривилась, мысленно давая себе по башке. — Или четыре.

— Все понятно с тобой, — фыркнул Терехов, но я тут же его перебила:

— Зато потом я вся твоя! Целую неделю! — даже подняла указательный палец вверх. — Платон, миленький, ну там будет съемка новой коллекции купальников от…

— Да хоть от самого президента! — мой любимый выключил телевизор и откинул пульт в сторону. — Десять дней! Иначе свадьба отменяется!

— Я постараюсь, — кивнула, прикидывая, как договориться о переносе очередных съемок.

— Десять, Агата! Даже не думай потом отмазаться!

Даже не думала, так как он для меня теперь — самое главное в жизни. А действительно, почему бы этим съемкам не подождать? И так работаю практически без выходных.

А если уж совсем честно, то не готова я променять Платона на свою работу…

— Где моя невеста? — мой будущий муж заходит в комнату, когда я уже минут двадцать как нервничаю, желая, чтобы поскорее эта дурацкая церемония закончилась.

— Забирай, — ухмыляется Аделаида, а мои подружки смеются, наблюдая, как Терехов к месту прирос.

Если он и дальше будет тормозить, до загса мы не доедем. Опоздаем, а потом все сначала начнется. Нет уж, второго раза я не выдержу. Точно сбегу из-под венца, ищи меня потом в жарких странах.

— Боже, какая красавица! — родители Платона заходят в комнату, а у мамы даже слезы на глазах.

— Сынок, берем! — улыбается отец, а после мне подмигивает.

Я не ожидала, что отношение с родителями моего любимого так быстро наладятся. Нервничала очень, когда Платон потащил меня с ними знакомиться официально.

— Твой отец…

— Мой отец все осознал и хочет перед тобой извиниться, — тараторил парень, управляя автомобилем.

— А мама? — я пыталась до победного нащупать хоть одно слабое место, лишь бы перенести эту встречу, но Платон только улыбался в ответ.

— А мама ждет тебя с нетерпением, — дотронулся кончиком пальца до моего носа и снова перевел взгляд на дорогу. — Кстати, если ты не приедешь, она обвинит отца во всех смертных греха, разведется с ним и потребует раздел имущества.

— Да ладно!

— Честное слово, — Терехов закатил глаза, но легче от этого мне не стало.

Наоборот, я начала нервничать так, как никогда раньше. Даже в первый раз с Платоном такого не было, как сейчас.

“Ой, мамочки!” — чуть ли не закрывала глаза, когда переступала порог отчего дома своего любимого.

— Отец, дети пришли! — нас встретила милая женщина, и моя нервозность постепенно спала.

Особенно, когда после ужина Роман Александрович увел меня в свой кабинет, не слушая никаких возражений Платона.

— Девочка моя, прости дурака старого.

И Терехов-старший меня…обнял.

Дар речи пропал и сообщил, что возвращаться в ближайшее время не намерен. Я лишь глазами хлопала, не зная, что ответить. Только сглатывала громко невидимый комок в горле и…

Тоже заревела, уткнувшись носом в грудь моему будущему родственнику.

Вообще-то ему “спасибо” надо сказать. За то, что дал нам шанс во всем разобраться. Понять, что для нас теперь главное в этой жизни. Повзрослеть, расставить правильно жизненные приоритеты.

— Простила давно, — я вытирала ладонью слезы, а мужчина…тоже прослезился.

Подкачала моя мама, когда я сообщила ей о предстоящей свадьбе. Я уже привыкла к ее безразличию. И даже не обиделась.

— Мам, я замуж выхожу.

— Поздравляю.

— Приедешь на свадьбу?

— Лучше бы ты матери денег выслала.

Вот и весь диалог — как будто я все это время и не помогала вовсе. Ни кто твой избранник, доченька, ни как идут у тебя дела. В общем…

— Не расстраивайся, — Платон целовал меня в висок, когда я ему рассказала о разговоре с матерью.

— Да я и не расстраиваюсь, — пожала плечами с безразличием. — Привыкла уже к ее ворчанью. Родителей ведь не выбирают.

Зато судьба мне подарила Аделаиду. Фею-крестную, как я ее иногда называю. И пожалеет, и наставлений надает, и поругает.

— Исключительно в профилактических целях! — Аделаида Ростиславовна всегда поднимает указательный палец вверх, а после смеется. — Кто ж вас, дурех, еще жизни научит, как не я!

Ну, тут не поспоришь. Даже нет смысла и начинать пререкаться. Особенно, когда…

— Агата! — мой любимый шепчет мне на ухо и толкает локтем в бок. — Заснула?

— Что? — я перевожу на него взгляд, а после соображаю — мы уже в загсе.

Стоим посреди огромного зала, а все окружающие, походу, ждут моего ответа.

— Вы согласны, Агата? — женщина с папкой в руке тоже не отводит от меня взгляда, а я киваю в ответ.

— Согласна.

— Я уж думал, не согласишься, — смеется Платон, после чего ведет меня к столу ставить свои подписи.

Народа в ресторане немного, да и времени у нас тоже немного. Через несколько часов самолет, а еще даже вещи кое-кто не собрал. Чемоданы, такси, аэропорт…

Когда открываю глаза, то наш самолет уже приземляется. Господи, это ж сколько часов я проспала-то? Зато теперь сил и энергии столько, что я готова горы золотые свернуть. Кстати, съемки только завтра начнутся, и у нас с Платоном целый день впереди.

Вместе. Рядом. Он и я.

Остальные подождут…

И снова начинаются перелеты, краткие свидания, переписки по телефону, и постоянное ворчание любимого мужа:

— Когда уже этот чертов контракт закончится!

Впервые в жизни я с ним солидарна — не думала, что будет так тяжело вдали от Платона.

Но судьба нас любит — три шанса уже дала. Оказывается, может дать и четвертый…

— Вы беременны! — милый доктор делает УЗИ и улыбается. — Срок…

Дальше я не слушаю, закрывая глаза. Голова закружилась, и я потеряла сознание. Прямо посреди съемок. И как бы я потом не говорила, что все в порядке, мне вызвали скорую.

И привезли в больницу…

— Соскучился? — вечером того же дня я звоню мужу. — Я, например, очень.

— На глупые вопросы я не отвечаю, — ворчит Платон мне прямо в ухо, а я так счастлива, что пропускаю его недовольство мимо ушей.

— Ладно, хотела сделать тебе сюрприз, но не выдержу, — смеюсь, слыша лишь сопение на другом конце провода. — Я беременна, Платон!

Тишина. Секунд эдак двадцать. А после довольное:

— Наконец-то!

Кстати, я и сама не поняла, как это самое “наконец-то” произошло. Супружеский дог в перерывах между съемками — Терехов постарался на славу.

— Три дня, и я прилечу домой.

— Агата!

— Надо закончить…

— Даже слышать не хочу!

— Я буду беречь себя, — пауза. — И малыша…

Согласился, а куда он денется? Правда, на следующий день сам ко мне прилетел, сделав приятный сюрприз. Довольный. Веселый.

И безумно счастливый!

Кто бы только знал, как счастлива я!

И ведь это только начало…