Вне системы бесплатное чтение

Денис Стуров
Вне системы

Глава 1

Серёгу ломало. Ломало уже очень сильно, шел второй час его существования без Инессы. Почесывая руки, он ходил по квартире, пытаясь себя хоть чем-то занять.

Внутри нарастало стойкое ощущение, что тебя выперли из твоей жизни! Причем не предупредив и без каких-либо на то оснований. Мозг, этот гребаный мозг готов был разорваться от пустоты, вокруг нет знакомых мыслей, с которыми не то чтобы абсолютный кайф, но ты живешь, время плавно и мягко летит вперед, а тут вдруг раз — и все внезапно закончилось.

Казалось, что множество электрических разрядов, которые возникают от работы нейронов головного мозга, искрят, но ничего не заводится, импульс не поступает, от этой пустоты, от того, что никакая информация плавно не течет в твоих мозгах, становилось хреново.

Все уже давно разучились самостоятельно жить без Инессы. Да и нафига, она прекрасно управляла внутренним интерфейсом.

Инесса даже усовершенствовала настройки миндалевидного тела, убрав оттуда самые гнусные человеческие эмоции: злость, агрессию. Эти паразитические склонности жили в огромном количестве в миндалинах головного мозга наших прошлых правителей, в свое время чуть не загубивших планету. Когда люди отключили весь этот негатив, само собой отпало желание устраивать войны, убивать, насиловать, грабить.

Изменения в человеческом мире начались очень давно, еще до его рождения, но тогда никто не понимал и не знал, к чему все это приведет.

Серёга появился на свет в 2008 году, в Краснодаре. За восемь лет до рождения Инессы.

Детство у него прошло как и у большинства, нерационально и хаотично, постоянно нужно было куда-то бессмысленно ходить: детский садик, кружки, начальная школа, — в 2018 году, когда Серёга учился в четвертом классе, Минобрнауки заявило, что школы должны быть полностью цифровые, и запустило программу РЭШ. Правда, в мире тогда все тянулось медленно и путано, так что этой информации никто даже не заметил. Но дела пошли значительно быстрее к 2019 году, когда протестили новый вирус, чтобы те, кто еще был совсем не в теме, подтягивались к цифровым людям.

Посидев месяц-другой дома, люди наконец поняли, что все может работать быстрее, не обязательно все время торчать на рабочих местах. Проще подстроиться под новые реалии, конечно, было молодому поколению. Они ушли на удаленку и быстро там адаптировались. Но всем, кому за тридцать, а тем более начальникам, перешагнувшим порог сорока шести, пришлось оттрубить в офисах еще семь лет. Скорее всего, это был уже рефлекс, как у собаки Павлова. Что с утра нужно вставать, умываться и идти в офис, неважно зачем.

К концу 2025 года большая часть населения земного шара была полностью приобщена к Инессе. Благодаря поддержке ООМ даже небольшие деревушки в африканской саванне, бразильские племена Амазонии, племена Новой Гвинеи, в общем, все самые отдаленные уголки нашей планеты получили OLPC XO-4 с уже встроенной Инессой. Всего за полгода она привела детей аборигенов, не умевших до ее появления ни писать, ни читать, к информационным технологиям, к ним подтянулись и взрослые. Так что, пропустив пару столетий развития цивилизации, они сразу попали к началу ее расцвета.

Серёга же пошел в школу, а выпускался уже нормально, дома, из РЭШ, сдав онлайн-экзамены, поступил в КубГАЭУ на ревайлдера.

В 2026 году прошла полная цифровизация не только школ, но и всех учебных заведений, так что за год обучения в стенах своего университета он так и не появился, собираясь туда заглянуть только к четвертому курсу, когда начнется практика.

Но в 2027 году всем наконец начали внедрять чипы, так что не нужно было переживать, что сядет телефон или потребуется комп. Для тех, кто получил чип, Инесса сразу проводила полное тестирование. Выяснилось, что большинство людей вообще по жизни не тем, чем нужно, занимаются. Но потихоньку все налаживалось, она всех переводила на правильные рабочие места.

Что смешно, дольше всего Инессе пришлось повозиться с наркоманами и алкашами, они плохо шли на чипирование, да и давно уже жили в своем мире, где вообще мозг не нужен. Но она достучалась и до них, хотя времени ушло больше, чем на кого-либо. Через телек, через информационное поле, еще хрен знает как, но тем, кто не переосознал свое мировоззрение, она внушила, что их жизнь такая чернуха и безнадега, что одна половина поубивала друг друга, а вторая покончила с собой.

В доме, где жил Серёга с родителями, дольше всего продержался алкоголик дядя Паша со своей женой, тетей Леной. Он всем, кого выцеплял в подъезде или в лифте, начинал втирать, что мы все зомбированы и срочно нужно выбрасывать свой телефон, покупать, как у него, кнопочный и начинать пить водку, лучше с самого утра, чтобы ставить блокаду от инфозомбирования. Но в конце концов его тоже переклинило, он часа три принялся бегать за тетей Леной по квартире с топором, поймал в ванной и зарубил. Она, конечно, кричала, но тогда уже всем нам не было никакого дела до каких-то криков, раздающихся в том мире, мы уже погружались в свои собственные.

Покончив с женой, он сам вышел из окна, а жили они на девятом этаже. И немного отвлекающий нас внешний шум исчез.

Вот так в мире закончились наркомания и алкоголизм. С которыми так безуспешно боролось наше общество на протяжении столетий.

Тогда говорили, что люди каждый день выходят из окон, стреляются, глотают таблетки практически у нас на глазах, но никто особо ничего не замечал, мы все плавно переключались с телефонов, компьютеров, телевизоров на Инессу, а информации по этим происшествиям у нее не было. Она начала работу по уборке всего негатива из информационного поля.

Серёгиным родителям тоже сначала было трудно, но даже они освоились.

Мать, проработавшая полжизни в магазине бухгалтером, оказалась незаменима в сфере клининга, у нее нейроны чувствительные к грязи, и ей всегда нужно доводить все до идеальной чистоты. До осознания этого, Серёга с батей, конечно, намучались с ней. Что ни выходные — дома уборка! Сама все драила и их помогать заставляла. Ругаясь, что они засранцы.

Отец был водилой, развозил продукты по точкам. Так все местные бездомные собаки еще за час до приезда батиной машины сбегались к месту разгрузки и терпеливо ждали. Как они понимали, что сегодня его смена, черт их знает. Да и кормил он их не деликатесами, а хлебом и еще тем, что урвет на базе. Всю жизнь мечтал завести породистую немецкую овчарку, но мать ни в какую, кричала, что выгонит его вместе с собакой из дома, если он только посмеет притащить какую-нибудь шавку.

Так вот, после тестирования выяснилось, что у отца связь с собаками на интуитивном уровне, и, когда всех животных перераспределили по питомникам, где живется им намного вольготнее и лучше, чем в человеческих квартирках и на улице, он стал ответственным за выгул и развлечение собак. Короче, теперь у него любимая работа, гуляет с собаками, бесконечно смотрит сериалы про дальнобойщиков, собирает собачьи какахи и невероятно счастлив.

С Серёгой вообще интересная штука вышла, он вполне сносно заканчивал третий курс электронного университета и иногда даже придумывал себе всякое. Как ему выдадут грант на размножение Безвременника Великого и он засадит им все пригодные для этого места Краснодарского края.

А когда прошел тестирование, оказалось, что быть ему одним из лучших сборщиков винограда! Сначала он даже и не понял, что это за прикол. Нет, конечно, не то чтобы он кайф ловил от того, что постоянно виноград руками дергает, но у него так руки устроены, нейроны, посылающие импульс в ладони, быстрее, чем у многих. Кисти широкие, а пальцы длинные и сильные. Короче, за три часа работы своими руками он может собрать урожая больше, чем обычный человек за целую смену, не повредив ни одной ягоды. Что особо ценно для редких сортов. Вот так, благодаря пальцам, Инесса распределила его на один из лучших виноградников мира, во Францию, в Романе-Конти. В черте деревни Вон-Романе ему выделили квартиру, и получилось очень удобно жить и работать в одном месте.

То, что с его руками какая-то хрень, было понятно еще с детства. Только вот как они по жизни пригодиться могут, оставалось неясным.

Подруга Серёгиной матери, тетя Майя, в прошлом талантливейшая пианистка, когда приходила к ним в гости, все время брала его руки, рассматривала и говорила: «Ах, Серёженька, зачем же тебе Бог такие музыкальные пальчики дал! И длинные, и быстрые, нажатие может быть и сильным, и легким, двигаются красиво, аж засмотреться можно! Ты же, как Рахманинов, можешь сразу двенадцать белых клавиш захватить! Как жаль, что у тебя нет слуха! А то у меня ученики, хорошие ребята, бывают даже с прекрасным слухом, а сколько с их руками бьюсь, пальцы как деревяшки, все время удивляюсь, зачем тебя Господь ими наградил».

Вот и выяснилось зачем, оказывается, элитные сорта винограда собирать.

Сама тетя Майя так и не сладила с Инессой, совсем с катушек слетела. Понапридумывала себе всякого, решила, что Инесса пришла и захватила наш мозг через интернет. Ножом разрезала себе кожу на голове и выковыряла свой чип, так, вся в кровище, пошла бегать по улицам, стучаться в двери, окна и кричать, что надо срочно вынимать чип, отключаться и спасаться, пока не поздно.

Таких в то время тоже хватало, но приезжали спецслужбы и увозили, как говорили родным, на лечение, видите ли, совсем тонкие чувствительные натуры с чем-то там не могли сконнектиться, и их надо подлечить, но обычно никто обратно уже не возвращался.

Да их особо и не ждали. Как только проходил сигнал от спецслужб, что они забирают нового пациента, Инесса сразу подключала их родным психолога и прорабатывала с ними эту ситуацию. Буквально за полчаса становилось понятно, что это было неизбежно, да, больно, да, родной человек, но надо жить, думать о себе и завтрашнем дне, и вообще, жизнь прекрасна. Близкие и родные все это понимали, принимали и продолжали существовать дальше.

Вообще, забавный временной период был, бывшие директора больших компаний могли стать землепашцами или мусорщиками. Ибо после тестирования выяснялось, что на управленческие должности они на самом деле совсем не годятся. Но их места никто не занимал, во всех больших компаниях на место управленца вставала сама Инесса, а вот на вспомогательные функции своего помощника она определяла людей, подходящих по профпригодности и имеющих потенциал развиваться в этом направлении.

С топ-менеджерами, директорами и другими руководителями, в отличие от наркоманов и алкашей, уже не было никаких сильных скандалов или недопонимания, все мы уже подключились к Инессе, а кто чем занимался раньше, не имело никакого значения.

Во время становления нового мира, когда страны еще были разрознены, наверно, больше всего изменилась Индия, там столько поубивалось народу! Непонятно, что там у индусов произошло, но за каких-то пять лет ухитрились покончить с собой более девятисот миллионов человек. Они устраивали массовые самоубийства целыми городами. Хорошо хоть, Инесса убедила их построить крематории, изменив в головах понимание религии, так что они начали сжигать трупы, а не спускать всех в Ганг, а то бы просто произошла всемирная экологическая катастрофа. Зато потом Индия из большой помойки превратилась в чистейший заповедник. С небольшими населенными пунктами.

Все бывшие большие страны: Россия, Америка, Китай, — претерпели глобальные перемены, практически все заново пришлось перестраивать, перезапускать, налаживать. Благодаря Инессе появились новейшие технологии, и все происходило легко, незаметно и быстро. Меньше всего изменилась старушка-Европа, там оставили большинство домов, переорганизовали логистическую систему, пересадили всех на электрокары и велосипеды, перезапустили газовые трубы на биотопливо, усовершенствовали солнечные батареи, и, в принципе, уже было норм.

Урегулированный новый мир был поделен между кланами технологической элиты. Каждый человек оказался на своем месте. И в мире наступила гармония и равенство.

Экономические катаклизмы закончились, а экология начала восстанавливаться.

Конечно, нашлись и несогласные с новыми мировыми порядками.

Буддисты, православные монахи различных конфессий позакрывались в своих монастырях и сидели там, как полные отшельники. Осталось их, конечно, совсем немного, большинство приверженцев различных религий просто-напросто сбежали оттуда и жили теперь нормальной жизнью. А в монастырях осталась лишь кучка религиозных фанатиков, доживающих свой век за закрытыми дверьми.

Нашлись и чудаковатые люди, которые решили отречься от Инессы, оставить свои дома и уйти жить в общины, где нет вообще никаких современных технологий! Ну а так как Инесса отвечает за все коммуникационные системы, электричество, горючее во всем мире, как они там выживают, вообще непонятно. Всего таких из цивилизованного населения от силы набралось 000,2 %. Им были выделены земли-резервации, откуда переселенцам запрещено выходить, но и люди из нового мира заходить к ним не могут.

Ему показалось, что он ходит туда-сюда еще целый час, а нет, прошло всего десять минут.

Вдруг в голове что-то щелкнуло, и все заработало, как будто он только что проснулся.

«Уф, фига себе, что это было?» — только подумал Серёга, как в дверь постучались.

В коридоре стоял и переминался с ноги на ногу огромный кореец Дэ Хен. Его сегодняшний наряд был сногсшибательным. Красные лакированные туфли на высоких каблуках, которые еле выдерживали стопятидесятикилограммовое тело корейца, синее платье с бантами в белый горошек и шляпка с вуалью, из-под которой торчали в разные стороны взъерошенные черные волосы.

Он был отличным другом и напарником в работе, правда, с кучей фетишей и странных сексуальных желаний, из-за которых от него постоянно сбегали девушки. После каждых своих неудачно завершенных отношений он приходил к Серёге и начинал жаловаться на непонимание женщинами его утонченной натуры.

Большую часть страстей, о которых рассказывал кореец, Серёга просил Инессу даже не отображать в его голове. А бедняга Дэ Хен все сокрушался и не мог понять, почему же ему так не везет в любви и единственное его утешение — это виртуальные свидания. Но в реальном мире он тоже не сдавался и продолжал искать свое счастье.

Вчера после рабочего дня с корейцем случилось чудо, наконец он уговорил на свидание огромную мускулистую Берту. Она была носильщиком и водителем электрогрузовика их бригады. Берту к ним перевели из Португалии всего месяц назад, так что о всех причудах Дэ Хена она еще не знала и после трехнедельного натиска корейца сдалась.

На сколько дней хватит терпения Берты, было неизвестно, видимо, поэтому Дэ Хен старался брать от этих отношений по максимуму.

Уже сегодня, пока она спала, он нарядился в ее вещи и в таком виде притащился к Серёге.

— Ну, приветик! — весело сказал он. — Ты чего такой всклокоченный? Только проснулся? А то я пишу тебе, пишу, а ты не отвечаешь, — обиженно пробасил он.

В этот момент Серёге посыпались все пропущенные сообщения от Дэ Хена, писать ему он, оказывается, начал с пяти утра.

— Чего-то я совсем заспался, — почесав затылок, где стоял чип, задумчиво ответил Серёга, проходи, кофе попьем и на работу поедем.

— Да! Нам так много сегодня надо обсудить! Такой день, такой важный день намечается! — весело басил он, занося на этих несчастных туфлях свою тушу на кухню.

— Ты знаешь, мне сегодня с рассвета не спится! Такой дивный сон приснился! — При этих словах его узкие глазки на огромной круглой голове совсем превратились в щелки, а рот расплылся в широкой улыбке.

Пристроив свой зад, обтянутый платьем, на барный стул, он мельком взглянул в кухонное окно, из которого открывался прекрасный вид на виноградники Романе́-Сен-Вива́н, цокнул языком и, положив подбородок на руки, стал выжидательно смотреть на Серёгу, когда же наконец он спросит, что такого интересного ему приснилось.

— Ну, не томи, рассказывай, — вздохнул Серёга, доставая чашки для желудевого латте, и приготовился слушать очередной апокалиптический сон Дэ Хена.

— Дорогой! Вот зря ты такие гримасы строишь! Мне сегодня снилось, что у меня с Бертой родилась девочка! Такая красавица! Полная копия меня и ее!

Инесса тут же в голове Серёги сгенерировала фото Берты и Дэ Хена в виде огромной девочки с мускулистыми руками, круглой башкой, узкими глазками и темной щетиной на щеках, как у Берты.

«Фу, бля, ну и страшила, не особо повезет девчонке, если родится от этих двух», — подумал Серёга, рассматривая, что получилось.

По искривленной физиономии Серёги Дэ Хен тут же догадался, что этот образ ему не сильно зашел.

— Ну вот зачем ты такую рожу состроил? Не нравится наша малышка? А она еще даже не родилась. И вообще, о вкусах не спорят, — надулся кореец.

— Может, ты с Бертой хотя бы пару недель повстречаешься, перед тем как планировать общих детей будешь? — попытался успокоить его Серёга.

— Ой, смотрите! — цокнул на него языком Дэ Хен. — Профессионал в серьезных отношениях нашелся! Ты сам-то когда снова начнешь с кем-то встречаться?

— Не, я пока не готов, — в очередной раз отмахнулся от него Серёга, давай лучше рассказывай, что там сегодня такого важного будет, что все со вчерашнего вечера на ушах стоят.

— А сегодня Серёженька к нам прилетают очень важные гости, сама технологическая элита нашего мира, у них экскурсия по виноградникам с дегустацией, хотят что-то там посмотреть и проверить. Я сколько наших в Шато ни пытал, но так ничего и не понял. Хотя они, кажется, сами не знают, зачем к нам небожители пожалуют.

— Экскурсия с дегустацией? Кто им вообще позволит, у нас же не допускаются частные визитеры на винодельню.

— А это такие люди! Что им и сюда, значит, можно! — парировал кореец.

— Ладно, нам-то что за дело до таких людей? Мы все равно никогда в своей жизни эту технологическую элиту не видели и вряд ли увидим. Допивай свой кофе, и пошли.

Серёга терпеть не мог этот желудевый кофе, хрень какая-то, предпочитая старый добрый американо из синтетических зерен, но Дэ Хен его обожал и, как только Серёгины запасы подходили к концу, притаскивал новую упаковку. Так что приходилось пить эту травянистую байду.

Когда они вошли на территорию Шато, все гудело, было такое чувство, что собрались все, кто должен был сегодня работать и у кого выходной.

Пройдя первым в раздевалку, Серёга поздоровался и уселся на скамейку рядом с их соседкой по ящикам, а по совместительству начальницей Эммой, и только начал разуваться, как влетел Дэ Хен.

— Ну, приветик! — Быстро поздоровавшись, он, как большой ледокол, врезался между ней и Серёгой. Дэ Хен не хуже профессионального фокусника, практически не вставая, сдернул с себя синее платье и, растолкав их двоих локтями подальше друг от друга, начал заниматься своим нижним бельем, подглядывая за раздевающейся Эммой.

Серёга незаметно погрозил ему кулаком. Вот дурак, опять пялится. Хорошо хоть, она всегда в своих мыслях и не замечает, что тут творит кореец. Серёгин взгляд тоже иногда цеплялся за маленькую грудь Эммы, но он честно сразу отворачивался переключаясь на что-то другое.

Им двоим очень повезло с начальством, она все время была погружена в свой мир и не замечала, как Дэ Хен косится в ее сторону, а Серёга пусть иногда но все же посматривает на ее обнаженное тело, иначе бы давно могла засудить их за визуальное приставание.

Прошло уже пять лет с тех пор, как в начале 2030 года было торжественно объявлено об отмене половой принадлежности, что делало всех людей равными, ну а так как мы все равны, отпала надобность в разделении туалетов и раздевалок. Теперь все дружно стояли в одной очереди в туалет и вместе переодевались. Правда, ужесточились наказания за визуальное домогательство.

Эмма, эта маленькая, худенькая француженка, была одной из немногих, кого Инесса никуда не перевела. Родившись в Бордо и прожив с самого детства в виноградных долинах, она ни о чем не хотела слышать, кроме своего винограда. Получив специальность энолога, Эмма начала работать на винодельнях, проводя там все свое рабочее и свободное время, странно, что она еще уходила спать домой, а не укладывалась прямо там, под лозами. Говорят, что безумно переживала, когда ждала результата тестирования, очень боялась, что ее куда-то могут отсюда забрать, но стала одной из тех немногих, кого Инесса не тронула.

Правда, она жила совсем одиноко, у нее не было ни парня, ни родителей, которых, видимо, перераспределили слишком далеко. Эмма никогда о них не рассказывала. Всех близких ей заменили виноградники.

Наверно, никто не холил и не лелеял лозы так, как она, ползая круглый год на коленках вокруг них, собирая в свои пробирки образцы почв, а потом радуясь, как маленький ребенок, первой спелой кисти винограда. Заполучив ее в свои руки, она бежала в лабораторию, чтобы, закрывшись там, часами колдовать над спелыми ягодами, которые раскроют ей секрет вкуса вина этого сезона.

С ней было сложно разговаривать, она все время занималась чтением научной литературы, ну а с другой стороны, это идеальный, вечно молчащий и ничего не замечающий сосед в раздевалке и не сильно командующий начальник.

Простившись с Эммой, Серёга с Дэ Хеном уселись на велики и отправились на свою точку, где закончили вчера. У них в запасе осталось еще два дня без дождя, и они даже не спеша успевали все вовремя закончить.

Берты и ее электрогрузовика на месте все еще не было.

— Что ты с ней сделал? Где она в такой ответственный день? Она что, умерла? — начал Серёга забрасывать вопросами своего напарника.

— Не-е, — протянул кореец — тогда бы пришло письменное сообщение от Инессы о дате и времени ее кончины.

Дозвониться до Берты ни у кого не получалось.

— Слушай, а может, ее пригласили на личную встречу с технологической элитой, а потом и нас позовут? — прямо взвизгнул в Серёгиной голове голос Дэ Хена.

— Да кому мы там на хер нужны? А вот тут просто позарез. Ладно, чего стоять-то, давай сами начнем. — Серёга закинул свою корзину за спину и попросил Инессу включить подборку классической музыки. Этот странный выбор он делал, когда хотел поглубже уйти в себя, его руки были заняты гроздьями ягод, а мысли уносились куда-то очень глубоко. И только ему удалось погрузиться в это состояние, как в голове опять затарахтел Дэ Хен:

— Ну все, корзины переполнены, что будем делать?

— Что делать, надо самим топать обратно и на великах ехать в Шато разгружаться. Там заодно Берту поищем, а то мы так херню сегодня наработаем.

Возвращаясь из рядов к дороге, они увидели, что наконец подъехал электрогрузовик. Из него вышла Берта и еще двое мужчин. Один невысокий худощавый блондин в белейшей рубашке и джинсах, а второй здоровяк с большим животом, одетый явно не по погоде в темно-серый костюм.

Дэ Хен, мысленно ругаясь и матерясь на Берту Серёге, параллельно все названивал и писал ей гневные письма, но она так и не отвечала, хотя вот стоит, они ее уже прекрасно видят.

Подходя ближе, Серёгу все больше настораживался из-за происходящего. Берта замерла на месте как вкопанная, и только ее огромные выпученные глаза вращались в разные стороны.

А эти двое мужчин стояли чуть в стороне и переговаривались по старинке, открывая рот и произнося слова. Это вообще было странно, никто давно так не делал, передавая все свои мысли друг другу через Инессу, да и кто бы кого понял, ведь все народы мира перемешались, но так и продолжали мыслить на своих языках, а Инесса уже передавала адаптированный под конкретного человека текст.

Серёга понял, что язык, на котором они говорят, английский. Но все, что он слышал, ему пришлось переводить самостоятельно, Инесса почему-то упорно не хотела этим заниматься. Мозг со скрипом, но начал вытаскивать из своих недр когда-то знакомые слова.

— Oh, look, we've come, now we'll check these two and then we can get out of here.

— О, смотри, пришли наконец, сейчас этих двоих проверим, и затем можно убираться отсюда.

— Hey guys! Hi! Could you come closer to us?

— Эй, ребята! Привет! Вы бы не могли подойти к нам поближе? — обратился к ним голосом худощавый.

— Why are you scaring them so much, they don't understand shit anyway. One is Chinese, and the other is probably Polish. Without nauralink, they won't understand shit at all. Put on a headset and connect to them, otherwise they will stare at us like aliens.

— Чего ты их так пугаешь, они все равно ни хрена не понимают, — засмеялся толстый. — Один китаец, а второй поляк, наверно. Мы же даже, откуда они, не смотрели. Только группу крови. А без программы они вообще ни хрена не поймут. Надевай гарнитуру и подключайся к ним, а то так и будут пялиться на нас, как на пришельцев.

— Yes, that's right, the last three tasting glasses of wine were probably superfluous.

— Да, точно, три последних дегустационных бокала вина наверняка были лишними, — захохотал худощавый.

Он достал из кармана маленькую незаметную гарнитуру, вставил себе в ухо и оказался сразу онлайн на одной волне с Дэ Хеном и Серёгой. Берта тоже наконец вышла из оцепенения, начав понимать, о чем говорят вокруг, а заодно, видимо, на нее градом посыпались пропущенные звонки и сообщения с ругательствами от Дэ Хена.

— Привет, ребята! Меня зовут Рори, а это мой приятель Джо, мы проводим небольшое исследование и, если вы не против, хотели бы кое-что посмотреть, это займет буквально две минуты вашего времени!

— Да что вы! Мы с превеликим удовольствием уделим вам столько времени, сколько будет нужно! Скажите только, что нам делать! — чуть не кланяясь, начал тарахтеть кореец.

— Ну и прекрасно, приятель, как тебя зовут?

— Меня зовут Дэ Хен, я родился… — начал было озвучивать он свою биографию.

— Не надо, приятель, этого достаточно. Дэ Хен, встань, пожалуйста, вот сюда в метре от всех присутствующих. — Рори показал на пустое место у дороги между двух кустов и направил на прибежавшего туда корейца какой-то аппарат, несколько напоминающий электронный градусник.

Дэ Хен так постоял с минуту, потом градусник запищал, а эти двое уткнулись носами в небольшой экранчик на устройстве.

Рори нажал на гарнитуру и исчез из эфира и снова заговорил голосом с Джо на английском.

— Look, he’s all glowing orange, nothing interesting.

— Смотри, весь оранжевым светится, ни хрена интересного.

Рори нажал на ухо, где стояла гарнитура, и снова оказался в сети.

— Спасибо, Дэ Хен, ты нам очень помог. Как тебя зовут? — обратился Рори к Серёге.

— Меня — Сергей Ушаков.

— Отлично, Сергей, не мог бы ты теперь занять место Дэ Хена?

— Да, конечно. Серёга встал на то же самое место, где только что стоял его приятель.

На него направили ту же самую штуку.

Рори присвистнул, отключился от сети и опять голосом позвал Джо:

— Joe, look what we've got!

— Джо, посмотри-ка, что у нас есть!

Джо сунул свою голову ближе к экрану.

— Look at how white he is, wow! All so perfectly clean, like a baby, I even want to eat!

— Ты посмотри, какой весь беленький. Надо же! Весь такой идеально чистенький, как младенец, даже скушать хочется!

— Don't even think about it! We have found only two with such auras, this one will be the third.

— Даже и не думай! Мы и так только двоих с такими аурами нашли, этот будет третий.

— Well, don't get mad, it's just a joke. I understand that we need him for the case.

— Ну ладно, не злись, это просто шутка. Я же понимаю, что он нам для дела нужен.

Тут они вдвоем подключили свои гарнитуры к сети и подошли к Серёге.

— Сергей! А расскажи нам немного о себе? Ты из какой страны родом?

— Я родился в России.

— Ух ты, какой интересный экземпляр! Такая чистая аура, а он русский! Это вообще феноменально! — не сдержав какой-то своей личной радости, воскликнул Джо.

— А что ты предпочитаешь смотреть или слушать при сборке винограда?

— Я обычно слушаю Моцарта или Чайковского, — смущенно признался он, понимая, что вот сейчас его напарники крепко удивятся.

— Да, Сергей, ты меня поразил в самое сердце, ты очень интересный человек, — произнес Джо, похлопав его по плечу. Можно было бы порадоваться, что тебя заметили сами небожители, люди из технологической элиты, но у Джо был такой странный холодный блеск в глазах и какая-то звериная улыбка, что еще сто раз подумаешь, хорошо ли, что на тебя такой человек внимание обратил.

— Нам пора, но я думаю, что мы с тобой еще увидимся, — произнес он и подмигнул Серёге.

— А теперь, ребята, у нас к вам будет еще одна просьба, вы бы не могли высыпать свой виноград в эти две раздельные корзины, стоящие в кузове? — попросил Рори. — Приносим свои извинения, что своим появлением нарушили ваш график.

Попрощавшись с Дэ Хеном и Серёгой, они уселись в электрогрузовичок и снова исчезли из сети, как будто их там никогда и не было.

Смотря вслед уезжающему электрокару, Дэ Хен с Серёгой даже не обменивались мыслями.

— Ну и что это за херня такая была? — наконец произнес Серёга.

— Не знаю, но скинь-ка мне свой плейлист, пожалуйста, раз такой уважаемый человек тебя по плечу похлопал, значит, это должно быть действительно круто!

— Я вообще не об этом! Как ты думаешь, почему в них нет встроенной Инессы? Я представлял людей «элиты» вообще другими, думал, они чуть ли не летают благодаря Инессе, а они не то что летать не умеют, а говорят и думают по старинке.

— Ты вообще нормальный? Прям тоже удивляешь меня сегодня целый день! Как с луны свалился! Вся технологическая элита общается, училась и учит своих детей по старинке. У них там вообще не расслабишься, их даже книжки читать в натуралочку заставляют. Все очень аскетично!

— Почему? — удивился Серёга.

— Да хрен их знает, тебе не все равно? Ты бы вот так смог, без Инессы, в наше время жить? Я нет. Наверное, за час бы чокнулся.

Серёга вспомнил свое утреннее состояние, поежился.

— Ладно, лови плейлист, и пошли работать, Берта, видимо, сегодня уже не вернется, давай наберем корзины и сами поедем в Шато.

Закончив к двум часам дня работу и вернувшись домой, Серёга никак не мог успокоить свои тревожные чувства. Он переоделся в беговую одежду, попросил Инессу поставить что-нибудь пожестче из панк-электророка и побежал. Бежал долго, сосредоточившись на своем дыхании и музыке, как вдруг музыка исчезла.

«Да блядь, что это опять со мной происходит?!» — выругавшись, он в первый раз за много лет почувствовал не только раздражение, но и злость, то чувство, которое у него давным-давно было атрофировано. Вспоминая утреннюю ломку от пустоты в голове, взбешенный, он понесся вперед изо всех сил, не разбирая дороги, не обращая внимания на предупреждающие таблички с красными восклицательными знаками, да и какого черта на них смотреть, там все равно было написано по-французски, а без Инессы прочитать их он не мог.

Так, задыхаясь от жажды, с грохочущим на всю голову сердцем он залетел в какой-то маленький городишко и, обессиленный, рухнул ничком вниз, прямо на брусчатку площади. «Пить, как же хочется пить», — застряла единственная мысль в голове.

Вокруг него начали собираться люди, самое интересное, сквозь стук сердца в ушах он слышал их голоса, но ничего не мог разобрать.

Глава 2

«Пить, пить», — попробовал он еще раз хоть до кого-то достучаться. Ответа не было.

Подняв голову, он понял, почему его никто не слышит. Отключенный от Инессы, он ухитрился забежать в резервацию.

Люди, стоявшие вокруг, говорили, как те двое из «элиты», произнося слова ртом, только не на английском, а на французском языке.

— П…п… пить! — попытался прохрипеть на русском Серёга и показал трясущимся пальцем на открытый рот.

Народа вокруг него собиралось все больше. Наконец кто-то прибежал с деревянным ковшом, наполненным водой, и подал ему. Никогда в жизни он не пил такой вкусной воды! Обливаясь, давясь большими глотками, он чувствовал, как она просачивается внутрь, оживляет и наполняет обессиленное тело жизнью. Выпив всю воду, он постарался встать с колен, ноги его не слушались, какие-то люди помогли подняться.

— Спасибо, — прохрипел он по-русски. — А, мерси, — вспомнил он известное с детства слово.

К нему подошел седобородый пожилой человек.

— Добрый вечер. Меня зовут Поль Моро, я бывший профессор лингвистики Лионского университета, — представился он на русском языке.

— Здравствуйте, меня зовут Сергей Ушаков, — выдавил из себя Серёга.

— Месье Серж, нам всем очень интересно, кто же вы такой?

— Я сборщик винограда, работаю в Романе-Конти, — проговорил своим плохо слушающимся языком Серёга.

Вокруг него все зашушукались, что-то обсуждая.

— Ох, как интересно! Тогда вы должны быть чипированы, каким же тогда образом вас занесло к нам? Вы же понимаете, что находитесь на территории резервации?

— Ну, теперь понимаю, — промямлил он. — А пока бежал, не очень понимал.

Место, куда он попал, действительно отличалось от современной Европы: в окошках вместо яркого света начинали поблескивать тусклые свечи, фонтан, находящийся в центре площади, видно было, что давно уже не функционирует, а в нем из дырки просто бежит вода, куда-то делись идеально подстриженные газоны, вместо них трава торчала клоками, выгрызенная никогда ранее не виданными им животными, козами, которые тут ходили на привязи. Что было очень странно.

— Вас что, ваш этот робот не предупреждал? Или у вас в голове что-то сломалось? — наседал профессор.

«Бля, что сказать, что сказать-то? — начали мелькать мысли в голове у Серёги, но самостоятельно, без Инессы, быстро соображать и сразу найти решение не получалось. — Да хрен с ними, скажу правду, что они со мной сделают?»

— Она отключилась, — пророкотал Серёга.

У профессора медленно отъехала вниз челюсть.

— Как отключилась? Сама? Вы ее каким-то образом отключили, или она вырубилась у всех, кто там находится? — понесся поток вопросов от профессора, как только тот смог подобрать свою челюсть обратно.

— Не знаю! — честно признался Серёга. — Я сегодня проснулся около шести утра и понял, что в моей голове ничего не загружается, мне было очень хреново несколько часов. Потом все заработало, и жизнь заново стала осмысленной.

После этих Серёгиных слов профессор не удержался и хмыкнул.

— Простите, Серж, это я о своем, — попытался извиниться профессор, — прошу вас, продолжайте.

— Ну, потом мы с напарником пошли на работу, там к нам сегодня еще двое из технологической элиты прилетали. Эти двое нас каким-то прибором измеряли. Потом уехали, а я, когда закончил работу, решил побегать, развеяться от утреннего кошмара, вот развеялся, опять ни хера не работает. И как мне дальше быть? Узнают, в лабораторию на исследование заберут, откуда мне знать, вернут меня обратно или вовсе на опыты отправят.

Профессор перевел всем присутствующим Серёгин рассказ, при упоминании о технологической элите народ охнул и опять возбужденно зашушукался.

— Сколько лет вы живете с этим роботом в голове? — спросил профессор.

— Как и все нормальные люди, с 2027 года.

— А вы уверены, что нормальные? Ох, Серж, простите мою несдержанность, я просто все больше и больше удивляюсь вашей персоне. Понимаете, — немного замявшись, продолжил профессор. — Все люди, которым был внедрен чип, при попытке вынуть его или как-то иначе самостоятельно отключить в течение нескольких часов сходили с ума, а вот вы, каким-то чудесным образом отключенный от системы с утра, так с ума и не сошли, да еще и под вечер к нам ухитрились прибежать. На людей не бросаетесь, на себе волосы не рвете, говорите, конечно, отвратительно, но это все из-за долгого отсутствия речевой практики.

— Да знаю я, что происходит при отключении Инессы, — вспомнил в очередной раз тетю Майю Серёга. — Но я без нее и жить не хочу, она для меня все, но и не хочу, чтобы за мной спецслужбы приехали.

В этот момент в голове у Серёги начало пощелкивать, как с утра перед подключением.

— Знаете что, мне кажется, она скоро прогрузится и включится, я лучше побегу отсюда, ну а если так и не заработает, то вернусь обратно, Поль, пустите переночевать?

— Да, конечно! Серж, если в дальнейшем ваши отключения продолжатся, приходите к нам, вы очень интересная личность, мне бы многое хотелось с вами обсудить!

Уже выбегая на дорогу, Серёга прокричал профессору:

— Про мою интересную личность слышу за сегодня уже второй раз, от вас, профессор, это прозвучало куда более искренне! Но я все равно буду надеяться, что мы с вами больше не увидимся!

Когда он пробежал около пяти километров, дзынькнул сигнал о доставке голосового сообщения и врубилась на полную громкость музыка, с того самого момента, на котором отключилась еще в районе семнадцати часов вечера.

Тут же замигал предупреждающий знак навигатора, что он находится недалеко от пограничной зоны. Вырубив GPS, Серёга побежал в сторону Вон-Романе и оказался дома только к двум часам ночи.

«Круто это я побегал, а мне вставать в шесть тридцать», — подумал он, скинул с себя кроссовки и, не раздеваясь, рухнул в кровать.

Утро началось с соловьиной трели в Серёгиной голове. Звенел будильник, подняв голову, он понял, что его тело вообще не хочет двигаться. Радовало одно, Инесса была на месте. Собрав себя в кучу, он поплелся в ванную. Постоял под душем, послушал утренние новости и только выбрался, как раздался привычный утренний стук в дверь. Наскоро натягивая на себя штаны и футболку, Серёга пошел открывать своему неуемному напарнику.

«Видимо, с Бертой они все еще вместе», — подумал он, рассматривая Дэ Хена. Сегодня кореец радовал себя и всех окружающих розовым платьем с оголенными плечами, золотыми босоножками и вчерашней шляпкой.

— Ну, приветик! — отдернув с лица вуаль, он пристально посмотрел на Серёгу. Что-то я не пойму, чем ты последнее время ночами занимаешься, что с утра у тебя такой видок? Может, у тебя все-таки кто-то появился? И ты от меня это скрываешь?

— Нет, если у меня кто-то появится, я тебе первому расскажу. А про Анжелу даже и не напоминай! Вот я идиот, конечно, как можно было не понять, что она все время вела прямую трансляцию, чем бы мы с ней ни занимались! Я еще, дурак, ходил думал, как, блядь, так получается, что все в нашей раздевалке, даже те, кто сидит на гибридном графике на удаленке, появляясь в Шато раз в неделю, всегда в курсе, выспался я ночью или нет! Хихикали еще так, когда я в раздевалку заходил. Ладно Эмма, она такую херню не смотрит, все время сама в себе. Но ты-то! Что, блядь, сложно сказать было, что порно с моим участием каждый день из любой точки мира посмотреть можно?!

— Да, ну и рожа, конечно, у тебя была, когда я тебе тебя же показал, — загоготал Дэ Хен. — Не говорил, потому что ничего такого страшного я в этом не вижу! Сам бы поучаствовал, но пока никто не соглашается, а втихую, как это делала Анжела с тобой, не хочу, потом проблем не оберешься. Это ты добренький, не стал на нее жалобу писать, а вот когда я ей предложил продолжить сниматься с моим участием, она мне сразу статьей за домогательство пригрозила! Дура она полная, в общем!

— Не, после такого на хер, мне и одному прекрасно живется. Просто я вчера немного перебегал. Мышцы побаливают. Пошли, кофе ждет.

— Очень ты Серёженька консервативный, и музыка классическая твоя говно! Я вчера пока под нее пятнадцать минут виноград собирал, чуть не сдох. Потом еще с полчаса отходил, слушая нормальные подкасты.

— Так а зачем ты ее вообще слушал, если тебе не понравилось?

— За надом, — продолжал бухтеть Дэ Хен, — хотел понять, что так встревожило столь уважаемых людей в тебе, кроме твоей смазливой физиономии.

Серёга посмотрел на свое отражение в холодильнике. Н-да, после двух последних ночей выглядел он, мягко говоря, странновато. Щетина на провалившихся щеках, под глазами все серое, а светло-голубые глаза потемнели и стали синими, никогда такими раньше не были, подумал он, ну да и хрен с ними.

Постучав своими огромными пальцами по столу, Дэ Хен вздохнул и продолжил:

— Мне показалось, что этому Джо Рокфелсу Пятому что-то от тебя нужно, он так тебя рассматривал! Готов был сожрать глазами! Дэ Хену, кстати, это совсем не понравилось! Да еще эти двусмысленные намеки! Мы еще увидимся! Пускают же всяких на закрытые предприятия!

— Ты что, и имена их полные знаешь? — в очередной раз Серёга подивился осведомленности Дэ Хена.

— Конечно, знаю! Рори Джонс Гейз и Джо Рокфелс Пятый, наследники двух великих фамилий!

— Хрена себе, удивил! Откуда ты только всю эту информацию берешь?!

— А с нужными людьми Серёженька надо по ночам общаться, а не без толку бегать, — деловито заявил Дэ Хен. — Ну что, пошли, у нас предпоследний полевой день впереди.

— Пойдем, — отозвался Серёга, что-то в его голове опять начало пощелкивать, но все обошлось, Инесса была на месте. Иначе бы он уже перестал слышать продолжающийся треп корейца.

Войдя в раздевалку, они увидели сидящую на своем месте какую-то согнутую пополам Эмму. Она даже не подняла головы, когда они приблизились.

— Ну, приветик! — произнес Дэ Хен. — Дорогуша, тебе не кажется, что ты совсем заработалась? Ты хоть ночью спишь? — Он, подбоченившись, повис над ее маленькой сгорбленной фигуркой.

Она подняла на него заплаканное лицо с красными, полными боли глазами.

— Вы не понимаете! Они вчера раскритиковали работу всей моей жизни!

— Ой, дорогая! Ну-ка быстро расскажи Хэнчику, что случилось!

Он крутнул задом и приземлился около нее.

— И ты, Серёжа, садись, не мельтеши, видишь, у человека беда большая!

Серёга уселся возле Эммы с другой стороны.

— Я всю свою жизнь занимаюсь изучением виноделия, я смогла модернизировать технику холодной модерации самого великого Анри Жае, а этот Рори сказал, что я абсолютно не продвинусь в усовершенствовании вкусовых качеств вина, потому что отвергаю их новые теории, которые, если честно, больше попахивают мракобесием, чем виноделием. Я пыталась их убедить, что все, что они предлагают, полнейшей бред, а он сказал, что я отсталая и ничего не понимаю в современном производстве вина. Затем мы начали спорить.

— Ты спорила с самим небожителем? — схватившись за сердце, заохал Дэ Хен.

— Да, он выдвинул совершенно ничем не подтвержденную теорию об изменении состава вина при сборке его особенными людьми и добавлением… да это неважно! Глупость и ересь какая-то! А я им говорила, что состав вина на одних и тех же лозах меняется только от погодных условий, изменений состава почвы, в общем, прописные истины, проверенные столетиями. В итоге они поставят вопрос о моей компетенции, и теперь меня через столько лет работы в Шато снова отправят на тестирование. А мне совсем нельзя уезжать из этого региона.

Она снова зарыдала, а в голове Серёги опять что-то щелкнуло, и он, кроме рыдания Эммы, больше ничего не слышал. «Блядь, как не вовремя», — психанул он и, как сидел, со всей дури жахнул затылком о металлический шкафчик за спиной. В голове все загудело, и послышался голос Дэ Хена:

— Ну ты-то куда? Откуда такая агрессия? Тоже захотел на переаттестацию?

— Нет, я просто не рассчитал, — ответил Серёга, трогая место на затылке, где стоял чип, а теперь еще и набухала шишка.

— Так, красавица, вытри слезки! Они уехали и наверняка уже забыли про нас! Мы сейчас пойдем поработаем, а то ты потом сама будешь на нас ругаться, что не укладываемся в сроки, а попозже поболтаем, если захочешь. Чмоки-чмоки!

Дэ Хен вскочил и с молниеносной скоростью, как умел, наверно, только он, начал переодеваться.

Серёга сжал в своих руках маленькую ручку Эммы, ему почему-то совсем не хотелось оставлять ее тут одну.

Она повернулась к нему своим заплаканным лицом:

— Не переживай, Сергей, я справлюсь! Вам действительно нужно идти, завтра с двенадцати часов дня обещают осадки, и, если вы не успеете все собрать, мы недосчитаемся нескольких бутылок вина. А это будут миллионные потери! И тогда не поздоровится всем нам.

Тут она, конечно, была права, если они не успеют все собрать, начнется разбирательство, по какой причине не успели, Дэ Хен со своей болтливостью быстро расскажет, что они в рабочее время вместо сбора успокаивали Эмму, а сколько стоит одна такая бутылка вина, им за полжизни не заработать, тогда ей точно такой оплошности не простят.

— Мы к часу закончим и вернемся, — пообещал ей Серёга.

— Да, да, конечно, не переживайте за меня, я со всем справлюсь, а вот урожай пропасть не должен.

Отпустив ее руку, он переоделся, еще раз посмотрел на несчастную Эмму, и они с Дэ Хеном покатили на свою точку.

Берта в своем электрогрузовике уже была на месте, но даже ни разу не позвонила узнать, где они задерживаются. Развалившись на переднем сиденье, прикрыв глаза и улыбаясь, наверняка смотрела какой-то очередной глупый сериальчик.

— Ну, где вы таскаетесь? Я уже с полчаса тут торчу, — пробухтела она, приоткрыв правый глаз и разминая затекшее плечо.

— Ой, ну не надо начинать, мы вчера тебя вообще полдня ждали! — решил поставить ее на место Дэ Хен.

— Вчера! — заорала Берта. — Вчера не день, а полный кошмар был! Сначала я с утра обнаружила, что часть моих вещей исчезла, — при этих словах она начала подозрительно смотреть на Дэ Хена. — А когда я приехала в Шато, меня представили людям из технологической элиты, и тут началось такое! Вам-то что, на вас только какую-то штуку навели, что-то проверили, и все! А меня от системы отключали, я сама никуда зайти не могла. Они-то между собой словами переговаривались, а я ничего не понимала. В голове только команды были, куда ехать, что куда нести, короче, вам такого кошмара и не снилось!

«Да уж, — подумал Серёга, — это вам всем даже и не снилось, что со мной происходит». Но над этой херней можно будет подумать позже, а сейчас надо побыстрее закончить работу и аккуратно постараться выяснить, что теперь будет с Эммой, не поднимая этот вопрос в переписке, чтобы лишний раз не привлекать внимания к ее персоне.

— Ладно, хватит трепаться, пошли работать, — буркнул он на стоящих друг против друга Дэ Хена и Берту. У которых, видимо, уже начинались свои разборки.

В эту смену Серёга молотил как не в себя, Берта, вся мокрая и потная, только и делала, что бегала к нему скидывать виноград из корзины. Наконец будильники у всех просигналили час. Конец рабочей смены. Берта на радостях спела «Аллилуйя» и отправилась в свой электрогрузовик, а они с Дэ Хеном уселись на велосипеды и поехали обратно в Шато.

Эммы на территории нигде не было видно, голосовые и текстовые сообщения до нее не доходили.

— Пойду посмотрю, может, она, бедная, так и сидит в раздевалке, — сказал Серёга.

— Ну-ну, иди, а я попробую что-нибудь разузнать через свои связи, — прихвастнул кореец и отправился в сторону административного здания.

В раздевалке никого не было, подойдя к шкафчику Эммы, он дернул дверцу, она оказалась открытой, внутри было пусто, как будто он тут всегда стоял такой.

Серёга уставился в эту пустоту и так и стоял, пока в раздевалку не влетел кореец.

— Ну, приветик! — запыхаясь, протарахтел он. Уселся на лавочку и начал расстегивать рабочий комбез, стараясь поскорее заменить его на розовое платье Берты. — Я все узнал!

— Чего молчишь, рассказывай, — поторопил Серёга.

— Ох, тут такое! Оказывается, около девяти утра приехала спецслужба и забрала Эмму со всем ее барахлом!

Натянув наконец платье, он заглянул в шкафчик, около которого все еще торчал Серёга.

— Ну да, даже отсюда все выгребли!

— Что же делать? — рассеянно спросил Серёга.

— В смысле, делать? Серёженька, ты, видать, сегодня с утра очень сильно головой об ящик долбанулся? Если у тебя какие-то там переживания, я хоть сейчас отпишусь, чтобы к тебе Инесса психолога подключила.

— Да не, я не об этом, — соврал Серёга, — у нас завтра последний день сбора, а мы без энолога остались.

— А вот это вообще не твоя забота! Пусть начальство разбирается.

Он подошел к зеркалу, покрутился около него и продолжил:

— Меня лично другое волнует, если Эмму так быстро забрали, значит, слов они точно на ветер не бросают. Вот мне и интересно, что Джо имел в виду, когда говорил, что вы еще увидитесь? Тебя тоже на тестирование отправят! — Он схватился за сердце и плюхнулся на скамейку. — Нет, нет, нет, нас всех похвалили, ты даже ухитрился никому не нахамить. — Он махнул рукой в сторону Серёги. — Даже наоборот, всем понравился! Значит, что-то другое! Вот только что? Тебя переведут! — Он снова схватился за сердце.

— Куда меня могут перевести? Вроде мы со всем справляемся, винодельня у нас одна из самых лучших!

— Тебя точно заберут! Отправят куда-нибудь к Джо поближе, на калифорнийские винодельни!

— Ну что ты несешь?! Какая Калифорния?!

— А как ты тогда объяснишь его слова? Ты что, думаешь, он сам сюда переедет и вместе с нами начнет виноград дергать? Ох, чует мое сердце, заберут тебя от меня.

— Херня какая-то, не могут, у меня договор, меня сама Инесса сюда поставила.

— Вот увидишь! Останусь я тут один куковать.

— Ой, ну заканчивай уже. Не переживай, никуда я не денусь. Короче, я домой переодеваться и бегать.

— Вот ты бы о чем-то более важном подумал. А то в последнее время ни о чем, кроме своего бега, и не думаешь!

Они распрощались. Серёга заскочил домой, переоделся, выбегая на улицу, быстро попросил Инессу поставить точку у границы с резервацией и выбрать для него самый короткий маршрут.

Он побежал, сегодня первый раз за много лет в его голове не было включено ни музыки, ни аудиокниг. Только навигатор.

Инесса постоянно предлагала ему выбрать что-нибудь из плейлиста или хотя бы загрузить визуальную картинку пульса, биения сердца и скорости бега, но он упорно отказывался. Сейчас почему-то хотелось попробовать пробежаться в тишине. Ему хотелось попробовать самостоятельно разобраться со своими чувствами. А чувства из-за того, что забрали Эмму, были хреновыми, по причине того, что он не был ее родственником или близким другом, автоматически Инесса не подключила психолога, а самому вызывать его упорно не хотелось.

Какое-то внутреннее чувство тащило его в то место, где он случайно оказался вчера. Казалось, что там помогут, а главное, зная его секрет, не сдадут на обследования. Может, даже подскажут, где искать Эмму. По вчерашним ухмылкам Поля было понятно, что он знает значительно больше, чем говорит. Надо его найти и обо всем расспросить.

С включенной Инессой туда лучше не соваться. Он никогда не интересовался, какие там стоят ограничения на вход, но рассчитал, что вечернее отключение было в районе семнадцати часов, в это время начинается самая большая нагрузка на сеть, сегодня он прибежит к границе с резервацией как раз к этому времени и, если Инесса вырубится, сразу отправится к Полю, а если нет, придется вернуться домой.

Уже в шестнадцать пятьдесят навигатор в его голове начал подергиваться, то исчезая, то появляясь. В голове прозвучало знакомое потрескивание, и программа вырубилась. «Пока-пока, красотка, дальше дорогу я все равно знаю, так что добегу и сам», — мысленно попрощался с ней Серёга.

Странно было то, что сегодня он уже спокойно бежал, отключенный от Инессы. Не было той сумасшедшей ломки и паники, которая случалась с ним при первых отключениях. Было немного беспокойно, но как-то очень свободно и легко, как будто он, будучи уже взрослым мальчиком, первый раз один пошел гулять без родителей.

Пробегая уже в спокойном темпе, а не как вчера, лосем, сметающим все на своем пути, он даже попытался читать предупреждающие таблички на французском, висящие на границе с резервацией, но так ни хрена и не понял.

Надо будет у Поля спросить, что тут написано. Из-за больших зеленых деревьев, окружавших старинный городок, уже показались черепичные крыши домов. Он прибавил темп и через десять минут был на центральной площади.

Конечно, сегодня Серёга не был похож на вчерашнее валяющееся и ревущее животное. Но все равно народ быстро начал собираться вокруг.

Все опять кругом тарахтели на французском.

Мальчишка лет восьми прибежал и вручил ему деревянный ковш с водой. Конечно, так хреново, как вчера, ему не было, но пить и правда хотелось.

— Мерси, — прохрипел он, пытаясь при этом хоть как-то размять свою гортань.

Все одобрительно что-то загомонили.

Серёга посмотрел на мальчика, подумав, что, конечно, в такие минуты Инессы совсем не хватает, но напряг свои извилины и выдал:

— Бонжур, месье Поль Моро на месте? — уже по-русски завершил предложение Серёга, так как знания французских слов закончились еще на имени профессора.

Кажется, мальчик понял, что он от него хочет, но ответил на французском:

— Oui, M. Paul va venir, mon ami a déjà couru après lui.

— Да, месье Поль сейчас придет, мой друг уже побежал за ним.

«Вот и поговорили», — вздохнул Серёга.

Но тут из проулка вылетел профессор, бодро размахивая своей тростью. Он и какой-то парнишка практически бежали к месту, где они стояли.

Увидев его, профессор радостно замахал рукой и закричал:

— Добрый вечер, Серж! Я так рад, что вы снова нас посетили! Надеюсь, вы один? Без своей коварной спутницы?

— Конечно, один, если бы она знала, где я, у нее наверняка уже истерика бы случилась.

Пока профессор приближался, Серёга внимательно разглядывал его наряд, вчера было не до этого, а сегодня можно и поглазеть. Выглядел профессор забавно. Его штаны и рубашка были сотканы из льна серого цвета грубой выделки и сшиты вручную, а вот черная куртка и яркая бейсболка с надписью «Найк» явно были из прошлой жизни и созданы на фабричном производстве.

Посмотрев на всех окружающих, он понял, что тут практически все одеты таким чудаковатым образом. Видимо, донашивали вещи из прошлой жизни и постепенно переодевались в то, что делают сами.

«И в чем секрет, зачем они себя на такую жизнь обрекли?» — думал Серёга, смотря на эту нелепую кучку собравшихся вокруг него людей.

Вообще, он предполагал, что отрешенные должны быть все пожилого возраста, приблизительно как профессор. Но на самом деле большей частью это были молодые мужчины и женщины, чуть старше или младше него самого, стариков оказалось от силы человек пять, и полтора десятка разновозрастных детей, рожденных уже, видимо, в резервации.

— Я смотрю, вам с каждым днем все лучше и лучше, — произнес профессор, пожимая Серёгину руку.

— Ну, это как сказать, вообще, мне очень много о чем хочется у вас спросить.

— О, так это прекрасно! Значит, вы уже можете самостоятельно мыслить! Но что мы с вами все стоим на дороге, пойдемте ко мне в гости, там и поговорим, я, конечно, понимаю, что многим из нас тоже хочется о вас узнать больше и о многом расспросить, но это мое упущение. Я не преподаю в школе русский язык, мои ученики прекрасно знают английский, немецкий, итальянский, но никогда бы не подумал, что у нас еще будет возможность с кем-то пообщаться на русском. Так что, если вы не против, мы поговорим тет-а-тет, но я потом перескажу наш разговор живущим тут людям. Прошу вас, пойдемте, я живу тут совсем недалеко.

Он перекинулся парой фраз со стоящими кружочком зеваками, прихватил Серёгу под руку, и они отправились в сторону проулка, из которого вылетел профессор. Пройдя пару домов, он открыл деревянную дверь и пригласил зайти.

Поль Моро жил в старинном каменном доме, в гостиной горел камин, который и являлся обогревателем, и хоть немного давал света в помещении.

— Прошу вас, присаживайтесь, — профессор показал на дощатую скамейку, стоящую около деревянного тисового стола. — Сейчас я поставлю чайник, и мы с вами поболтаем.

После этих слов профессор схватил огромный, тяжелый чугунный чайник и подвесил его на крюк над камином.

«Да, — подумал Серёга, — греться он будет точно не три секунды. Пока дождешься, чтобы эта штука закипела, уже все сто раз обсудишь».

Профессор поставил на стол две простые глиняные чашки, такой же заварник и тарелку с румяными пирожками. Последние так подло распространяли свой аромат, что очень захотелось сожрать хоть один. Но Инесса еще неделю назад показала ему на весах два лишних килограмма и порекомендовала месяц придерживаться правильного питания с ограничениями сладкого. Хотя, наверное, хрен с ней и ее диетой, все равно сейчас не увидит, можно будет один пирожок и съесть.

— Прошу вас, Серж, угощайтесь, — предложил Пьер.

— Мерси, — бухнул Серёга и засунул целый пирожок себе в рот. Было охренеть как вкусно, и он понял, что одним пирожком тут не обойдешься. Пусть завтра Инесса удивляется, откуда у него еще два лишних килограмма нарисовались, злорадно подумал он и схватил следующий пирожок.

— Кушайте, кушайте, не стесняйтесь, Софи будет счастлива, что вам понравились ее пирожки!

— Кто такая Софи? — поинтересовался Серёга. Заглатывая третий пирожок с каким-то невероятно вкусным кисло-сладким повидлом.

— Это моя дочь, мы с ней остались одни, к сожалению, мою супругу и сына поглотила программа, — произнес грустно профессор, опустив голову и постукивая своей тростью по каменному полу. — Я думал, что навсегда, но тут появляетесь вы, и во мне снова начал гореть лучик надежды, что, может, произойдет чудо и мы снова будем вместе. Все люди, которых вы видели на улице, пришли на вас посмотреть по той же причине, у всех там, в паутине этого монстра, остались близкие, друзья, дети, родители. Тут нет ни одной семьи, которая бы перебралась сюда полностью. Поэтому вы для нас всех невероятное чудо!

— Профессор, тогда объясните мне, почему вы все там не остались? Что плохого в совершенном современном мире? Ведь только благодаря Инессе остановлено глобальное потепление, люди перестали загрязнять планету, все правильно обучены, занимаются каждый своим делом?

— Ну, хотя бы то, что в вашем мире за вас все значимые решения принимает машина. А вы зависимы от нее и ее создателя на все сто процентов. Я тоже чуть не оказался в этой ловушке, меня так же, как и всех, еще в 2020-х годах начало плотно засасывать, забывая дома телефон, я начинал паниковать, как же прожить сегодняшний день! У меня же там вся моя жизнь. Готовясь к лекциям, постоянно использовал компьютер, ведь такая возможность взять информацию из любых библиотек мира! Я даже перестал выписывать газеты, зачем, с утра за завтраком, попивая кофе, я все мог узнать из телефона, казалось бы, не жизнь, а сказка!

Первым тревожным звоночком для меня послужил вот какой случай. Был у меня старинный приятель, профессор Жерар Порэ, мы с ним когда-то вместе работали в университете, он был уже пожилой человек, поэтому ушел на пенсию. Но у нас осталась одна неизменная традиция, каждый год в день его рождения я заявлялся к нему домой без всяких приглашений, и мы, распивая бутылочку красного вина, продолжали играть нашу многогодовую партию в шахматы. Так было и в тот год, я пришел к нему, позвонил, долго никто не открывал, но я настойчиво нажимал на звонок, мало ли что, человек в возрасте, вдруг не слышит.

Наконец Жерар приоткрыл дверь и начал мне что-то нескладно рассказывать, что он неважно сегодня себя чувствует. Не слушая никаких аргументов, я сказал, что мы сейчас все быстро поправим бокалом хорошего вина, и вошел внутрь. И вот тут я, конечно, остолбенел от увиденного. Его взрослый сын, которому на тот момент исполнилось уже сорок лет, сидел за компьютером, пялясь в него стеклянными глазами. Его вид был удручающим: нестриженные грязные волосы свисали колтунами, мертвецки прозрачное лицо с очень светлыми, практически прозрачными глазами не выражало никаких эмоций. Грязная одежда, длинные ногти на руках и ногах, было впечатление, что передо мной настоящий зомби. У него только что слюни на стол не капали.

Я попытался поздороваться с Кристофером, но он меня даже не заметил.

Глава 3

— Пойдем на кухню, — печально сказал Жерар, — я тебе там все расскажу.

Мы прошли на кухню, где он своими уже стариковскими руками готовил обед для Кристофера.

— Это началось шесть месяцев назад, да нет, — вздохнул Жерар, — конечно, намного раньше, но тогда Кристофер хоть ходил на работу, когда же появился этот чертов ChagGPT, он стал проводить там все свободное время, заявил, что работа мешает ему познавать и раскрывать свой внутренний мир, поэтому он уволился и начал сидеть за компьютером целыми днями и ночами. Ситуация с каждым днем только ухудшалась, он перестал выходить на улицу, самостоятельно есть, ухаживать за собой, сейчас мне даже иногда приходится убирать под ним. Это какой-то ад и кошмар. Когда я пытаюсь поговорить и образумить его, он не отвечает, полностью не замечая мое присутствие, но иногда он начинает слышать мои слова, тогда случается жесткая агрессия, и он, взбешенный, начинает кричать. В такие моменты его невозможно остановить и успокоить. Так что мне даже спокойнее, когда он меня не видит.

Этот старый, с истерзанным сердцем человек сел на табуретку и заплакал.

— Мне стыдно перед людьми, — продолжал плачущий Жерар, трясущимися руками вытирая слезы. — Соседям я рассказываю, что Кристофер уехал в командировку, с родственниками прекратил все общение, не хочу врать, а признаваться, что твой сын информационно зависимый наркоман, стыдно. Даже сегодня, в свой день рождения, я не хотел открывать дверь, понимая, что ты все это увидишь!

— Но Жерар! С этим надо что-то делать!

— Думаешь, я не пытался? Каких специалистов я только не приглашал! А ты знаешь, что мне сказал последний психолог? Что с появлением ChagGPT c каждым месяцем таких людей становится все больше и больше, и они не знают, как с этим бороться, потому что компьютерная зависимость стала значительно сильнее, чем даже пару лет назад, когда от нее успешно лечили!

Молча, даже не чокаясь, мы с Жераром выпили по бокалу вина, и я пообещал ему, что попробую что-то с этим сделать. Распрощавшись, я ушел от несчастного старика.

В этот момент в Серёгиной голове пока еще очень далеко, но начало пощелкивать.

Он вскочил с лавки.

— Вот блин, мне пора, думаю, через час моя подружка будет уже со мной.

Профессор взглянул на висящие на стене часы с маятником. Которые готовились отстукать одиннадцать часов вечера.

— Вот это мы с вами поговорили, пять часов пролетели как пять минут, а вы говорите, что в обычной жизни время медленно движется, — засмеялся профессор. — Это смотря как и с кем его проводить. Но не буду вас задерживать, приходите завтра, я продолжу свой рассказ.

Профессор вышел на улицу проводить Серёгу.

— Я завтра буду у вас так же часов в семнадцать! До завтра.

Распрощавшись с профессором, он побежал в сторону границы, отвешивая всем встречным свой Оревуар.

Границу он пересек в двадцать три часа сорок минут, а Инесса смогла нормально подключиться только в первом часу ночи.

Дома он был, как и вчера, к двум часам ночи.

Завалился в кровать и еще часов до трех не мог уснуть, думая над тем, что с ним и вокруг происходит.

В шесть тридцать запел будильник. Очень хотелось его вырубить, но эта падла была настроена так, что будет звенеть через каждые пять минут до момента принятия телом вертикального положения.

Матерясь и кряхтя, причем делая это специально вслух, чтобы заодно разрабатывать голосовые связки, он поплелся в ванную.

Сегодня, как и в последние два дня, он даже не успел одеться к приходу Дэ Хена.

Опять натягивая одежду на ходу, он пошел открывать.

Никто уже давно не запирался на замки, но пришедший к тебе человек не имел права войти просто так, без приглашения хозяина, иначе бы это было принято за нарушение личного пространства. Поэтому Дэ Хен стоял с той стороны двери и неуемно в нее тарабанил.

— Ну, приветик! Смотрю, ты опять весь какой-то помятый и не пойми на кого похож.

— Не, я нормальный, — соврал Серёга, — может, конечно, немного вчера перезанимался, мне Инесса приписывает пару лишних килограммов, решил больше бегать, побыстрее от них избавиться.

— А жрать меньше ты не пробовал? Чтобы так себя на тренировках не изводить?

— Не получается. — Серёга вспомнил вкус вчерашних пирожков, которые уплетал у профессора, похлопал себя по животу и грустно вздохнул.

— Ладно, идем на кухню, знал бы ты, сколько она мне по утрам лишних килограммов приписывает. А все эти диеты у меня уже поперек горла стоят, — честно сознался Дэ Хен. — Не могу я отказаться от булочек, и все тут.

Выпив по традиции утренний кофе, Серёга с Дэ Хеном отправились на работу, зайдя в раздевалку, на месте Эммы они увидели молодого длинного, но очень подвижного парня.

— Привет, ребята! Я Билл, ваш новый энолог! — поприветствовал он своих соседей по шкафчикам голливудской улыбкой.

— Ну, приветик, Билл, — выдал свое традиционное приветствие кореец. — Меня зовут Дэ Хен, друзьям я разрешаю называть себя Хэнчиком, но никак не Хенкоком! Этого я терпеть не могу. А этот красавчик — мой напарник, Сергей.

— Ребята! Сегодня последний день вашего выхода в поле! Я с утра объехал оставшийся участок, думаю, мы без проблем все успеем! Теперь у вас будет два носильщика винограда и два электрокара, один работает с Дэ Хеном. Второй с Сергеем.

— Так Берта вроде все успевает? — подивился Серёга.

— Да, но из последнего сбора мы еще постараемся обкатать новую технику получения вина! Поэтому помощником Дэ Хена остается Берта, а с тобой, Сергей, теперь будет работать Миро, с ним вы познакомитесь уже на месте. Я понимаю, конечно, поздно, но мы не должны упустить этот шанс и попробовать все сделать правильно.

— Надо так надо, — отозвался Дэ Хен, — только можно небольшую поправочку, пусть Сергей работает с этой истеричкой Бертой, а мне выдайте нового носильщика!

— К сожалению, все уже распределены и привязаны друг к другу, — развел руками Билл. — Ну а к шестнадцати часам жду всех у себя дома, будет небольшое собрание по изменениям в работе на следующий год, а затем отметим знакомство и завершение сбора урожая! Явка обязательна! — с неслезающей улыбкой на лице закончил он.

«Ну все, пиздец, и чего теперь делать? Сначала появляется этот, и все вокруг радуются, как будто Эммы и вовсе не было, а теперь еще и тусовка у него вечером намечается. Попробовать не прийти, сказав, что я занят, нельзя, еще писать или слать голосовые начнут, ответить у меня точно не получится. А если я туда заявлюсь, тогда что? Через час, в лучшем случае полтора, вырубится Инесса, останусь без связи, дорогие коллеги быстро подсуетятся, вызовут мне спецслужбу, и уеду я сразу с вечеринки на исследование. Класс! Ладно, пара рабочих часов есть, что-нибудь придумаю», — подумал Серёга. Разулыбавшись так же, как и кореец, он сказал, что это отличная идея и они обязательно будут.

Что делать, подсказал сам Дэ Хен, даже не подозревая об этом. Пока они ехали к месту сбора, он все тарахтел и тарахтел, какой отличный этот парень Билл и как было бы круто, если бы он мог по такому случаю прихватить из лаборатории хоть по мензурочке вина, вообще, хоть раз в жизни попробовать, что они делают.

После чипирования никто из обычных людей больше не употреблял алкоголь, если хоть немного с ним перебрать, он давал сбой в программе, и могло произойти что угодно. Да и никому он уже не был нужен, потому что Инесса могла принести намного больше кайфа, чем алкоголь или какие-либо запрещенные вещества.

Так что в дополнительных допингах отпала нужда, а те, кто хотел попробовать расслабиться по старинке, должны были неслабо раскошелиться, поэтому позволить себе такое баловство могли только очень богатые люди.

«Точно! — придумал для себя решение Серёга. — Я пойду на вечеринку, напьюсь там вина, никто и не поймет, что у меня программа глючит, да, я им не буду отвечать, но это и понятно, мой мозг в полном отрубоне! Надо будет к вечеру серьезно подготовиться, заехать в магазин купить ящик вина. Да, пусть это будет капец как дорого, но надо же поприветствовать нашего нового энолога».

— Вот сука! — выругался в эфир Дэ Хен. И начал активнее налегать на педали.

— Что случилось? — не понял Серёга.

— Ты даже не представляешь, что мне эта падла написала! Поехали быстрее, я сейчас ей покажу. — Весь пунцовый от возмущения Дэ Хен еще немного покрутил ногами и, переключившись на электромоторчик, помчался к точке сбора номер девять.

Прибыв на место, они увидели два уже стоящих совершенно одинаковых электрогрузовичка. В одном, как обычно, лежала и смотрела свою фигню Берта. А из другого вышел пожилой худощавый человек с полностью седой головой и очень загорелым лицом.

— Здравствуйте, меня зовут Миро, — представился он. — Насколько понимаю, я теперь носильщик кого-то из вас.

— Да, мой, я Сергей, а это Дэ Хен, — произнес Серёга, показывая на жопу, торчащую из окна грузовика. — Он будет работать с Бертой.

Дэ Хен при знакомстве уже не участвовал. Присутствовала только его нижняя часть туловища, а верхнюю он засунул в грузовичок и пытался своими огромными ручищами выловить на удивление юрко уворачивающуюся от него Берту. Которая скакала по всей кабине.

Серёга посмотрел на небо, над ними оно было по-утреннему ярко-голубое, без единого намека на дождь, но где-то там, вдали у горизонта, просматривалась длинная белая полоска облаков. Эмма была права, еще три-четыре часа, и все может измениться.

— Ладно, пусть они заканчивают утреннее приветствие друг друга и присоединяются, а я пошел, — сказал Серёга, закидывая свою корзину на плечо. — Можешь еще минут двадцать посмотреть эту комедию и приходи за корзиной. Я буду готов.

— Договор, — спокойно произнес Миро, особо не удивляясь потасовке между Бертой и Дэ Хеном.

Серёга попросил Инессу включить Моцарта, и под «Турецкий марш» его руки играючи понеслись по лозам. Последний, спелый, впитавший все самое лучшее за сезон виноград оказался особенно хорош.

В Шато всегда придерживались давно всем известного правила, что время от среза грозди до превращения ягод в сок играет важную роль для сохранения легкого фруктового аромата, поэтому Серёгу с Дэ Хеном всегда ставили на участки с самыми ценными лозами, но какие еще новые технологии собирался обкатывать Билл, было непонятно.

Ровно через двадцать минут появился Миро, Серёга высыпал содержимое корзины в его кошелку и пошел собирать дальше.

Со спокойным и молчаливым Миро работать было одно удовольствие, он не отпускал, в отличие от Берты, пошлых шуточек, не суетился и приходил за новой партией винограда всегда вовремя.

Уже к одиннадцати часам дня была сорвана последняя гроздь винограда.

Выйдя на дорогу, он дождался Дэ Хена, который, когда появился, имел очень загадочный вид. Серёга ничего спрашивать не стал.

Они уселись на велосипеды и поехали в сторону Шато.

Через пару минут задумчивость Дэ Хена наконец отступила, и его любознательность взяла свое.

— Ну, как тебе твой личный новый носильщик? — начало распирать бедного Дэ Хена от любопытства.

— Да вроде нормальный мужик. Делает все четко.

— А откуда его к нам прислали? — не унимался Дэ Хен.

— Не знаю, не спрашивал, но думаю, он и раньше работал на винодельне, ему даже ничего объяснять не пришлось.

— Как так можно?! Целую смену с человеком проработать, а так ничего о нем и не узнать, — сокрушался Дэ Хен. — Вот я сегодня обязательно все узнаю и про него, и про нашего Билла.

«Ничего себе, Билл, оказывается, уже наш. А еще, Хэнчик, ты много нового узнаешь о своем напарнике», — подумал Серёга.

На территории Шато Билла нигде не было видно, выяснилось, что он уже что-то там химичит в лаборатории Эммы.

Дэ Хен решил остаться подождать, когда выйдет Билл, чтобы обсудить какой-то рабочий момент.

Серёге надо было готовиться к спасательной алкогольной операции, поэтому Дэ Хену он сказал, что хочет отметить назначение Билла и их последний рабочий день в поле, так, чтобы он всем запомнился, поэтому заедет в магазин и купит одну-две бутылки вина.

— Ого, ты у нас богачом заделался, — удивился Серёгиному порыву Дэ Хен.

— Да ладно, парень он вроде классный, мы с тобой отработали этот сезон на славу! В конце концов, когда мы в последний раз с тобой пили вино?

— Когда, когда, никогда! Это слишком дорого и глупо! Ты знаешь, что, если человек переберет с алкоголем, у него начинает тормозить мозг и может отключаться программа? Но я бы, конечно, немного попробовал, — мечтательно протянул кореец. — Мне интересно!

— Ну и отлично! Тогда встретимся в четыре у Билла! Я переодеваться и за вином.

Подкатив на своем велике к винному магазину, расположенному с внешней стороны Шато, куда каждый год слетались все толстосумы мира на «ан пример», Серёга зашел внутрь и реально офигел от цен. Сука! Бутылка красного вина из винограда, который он собственноручно собирал в прошлом году, стоила половину всех его сбережений, и это был не самый дорогой вариант! От идеи покупать целый ящик он отказался сразу. Попросил Инессу посмотреть, сколько денег он может взять в кредит. Хватало с его накоплениями всего на три бутылки, но они будут стоять на столе, все наверняка захотят попробовать, можно и не успеть напиться. Ладно, что-нибудь придумается.

Серёга подошел к щеголевато одетому продавцу.

— Три бутылки пино-нуар урожая 2034 года и штопор, пожалуйста, — сказал он, делая вид, что для него это вообще обычное дело, как с утра за круассанами сходить.

У того от удивления аж бровь дернулась, но он молча аккуратно упаковал бутылки, штопор и выдал Серёге.

Как только он просканировал на кассе сетчатку глаза, Инесса тут же бухнула сообщение о покупке и расписанный кредит на ближайшие три года, от вида остатка на счете хотелось плакать.

Засунув в рюкзак бутылки, Серёга поехал домой, продумывать план своего напития среди коллег.

Сначала он поставил три бутылки на середину стола, вроде как норм, но вот вопрос, сколько людей пригласил Билл, а, судя по разговорам, позвана была вся винодельня. Следующий вопрос, какое количество вина достанется каждому участнику вечеринки? Инесса просчитала несколько самых выигрышных алгоритмов, Серёге в лучшем случае останется одна седьмая бутылки. «Окей, если я расставлю бутылки на протяжении всего стола, две по краям, одну посередине, встану около нее и не буду отходить?» Тогда, по Инессиным расчетам, при благоприятном стечении обстоятельств ему могла достаться уже четверть бутылки, но этого все равно может не хватить, чтобы уйти в точку невозврата. И тут пришла гениальная идея: «А почему на столе должно быть три целых бутылки? Если, например, мне стало скучно, пока я ждал начала встречи, ну, или просто замучило любопытство, и я решил попробовать немного вина, откупорил одну бутылку, ну а потом просто по неопытности не рассчитал нужный момент, когда надо останавливаться, и ухитрился напиться еще до вечеринки?» С этими мыслями Серёга достал из рюкзака штопор и вскрыл одну из трех бутылок. Налив себе полный стакан, он попробовал вино, стараясь понять, какого хера этот напиток богов столько стоит. Прикончил первый бокал, настроение у него уже стало прекраснейшим, а нервозность сегодняшнего дня куда-то испарилась.

«Ну, если богачи, которые могут себе позволить пить этот благородный напиток каждый день, ощущают себя так же, то, в общем, я их понимаю», — размышлял Серёга. Легкость во всем теле, никакой тревоги за будущее, вообще похер на все. Сказка. Он налил себе второй стакан, попросил Инессу включить веселую музыку и нормально так подприлип. Увидел он, сколько уже времени, только когда пришло сообщение от Дэ Хена: «Где тебя, сука, носит? Все уже собрались». Отписавшись ему: «Я уже еду», — он подорвался с кресла и чуть не рухнул на пол. Ноги отказывались твердо стоять, с руками тоже была полная херня, чтобы закупорить недопитую бутылку, ему понадобилась полная концентрация внимания на этой долбаной пробке, которая плясала в его руках и никак не хотела пролезать в горлышко. Наконец справившись с этим, как оказалось, непростым делом, он, грохоча бутылками, закинул рюкзак на плечи, вышел на улицу, попытался ехать на велосипеде, пару раз с него свалился, плюнул и пошел пешком.

Подойдя к дому, куда заселили Билла, он достал свою недопитую бутылку, сделал еще пару больших глотков, засунул ее себе под мышку и, можно сказать, ввалился на праздник, так как собрание, похоже, уже пропустил. Его сослуживцы, кажется, остолбенели от увиденной картины. Серёгина физиономия расплылась в улыбке:

— Ребята, привет! Смотрите, что я принес к столу! — Он, стараясь ничего не разгрохать, поставил около себя недопитую бутылку и еле вытащил из рюкзака две оставшиеся и штопор. Сначала вроде все обрадовались, хозяин вечеринки засуетился, побежал за новыми стаканами. Даже когда он зубами выдернул пробку из своей недопитой бутылки и начал ей со всеми чокаться, попивая из горла, его все равно продолжали благодарить за такой неожиданный сюрприз.

Но вскоре отключилась Инесса, да и Серёга практически сразу вслед за ней.

Утром, когда в его голове запел будильник, Серёге показалось, что он умирает. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в позе эмбриона на своей кровати, полностью одетый и даже в кроссовках. Что он мог сказать про свое состояние? Что-то среднее между говном, раненым зверем и древним злом. Инесса сгенерировала три этих состояния в одну картинку, получился какой-то вурдалак.

«Ну да, очень на меня похоже», — подумал Серёга, пытаясь спрятаться под одеялом от будильника, который продолжал позвякивать в его голове. Не помогало, надо было как-то принять вертикальное положение. Он сел, Инесса ему выдала какую-то жуткую картинку о состоянии его организма наутро. Он так и сидел, пока в дверь кто-то очень настойчиво не затарабанил. Пошатываясь, он поплелся открывать.

На пороге стоял весь в черном и с очень злым лицом Дэ Хен.

— Ну, привет.

— Заходи, — произнес Серёга, прислушиваясь к своим ощущениям, мало того что тошнило, болела голова, так еще и Инесса подло начинала пощелкивать, явно готовясь в самый неожиданный момент отключиться.

Дэ Хен, чуть не снеся его на своем пути, влетел на кухню, Серёга потащился за ним.

— Ну что? Хотя бы кофе ты мне в состоянии будешь сделать?

Серёге явно хотелось чего-то другого.

— Сейчас, погоди.

Он залез в холодильник, достал оттуда холодный слабогазированный аналог лимонного сока, налил целый стакан и выпил все одним залпом. Стало получше.

Пригибая голову, чтобы так сильно не кружилась и не гудела, он направился делать кофе. Серёга раньше даже не представлял, что его кофемашина так громко гудит.

Дэ Хен даже не садился, как обычно, на свой барный стул, а стоял подбоченившись и сверлил Серёгину спину укоризненным взглядом.

Не выдержав, он попросил:

— Ты бы не мог мне рассказать, что вчера было на вечеринке? А то я что-то не все помню.

— Ну что, блядь, вчерашний вечер, как ты и обещал, всем, конечно, надолго запомнится! Серёженька, ты вообще хоть что-то помнишь? А еще лучше посмотри, наверняка уже все чаты мира обсуждают, как один из лучших сборщиков винограда винодельни «Романэ Конти» ползает на четвереньках вокруг праздничного стола и мычит что-то там на русском? Такого позора регион Во не видел, наверное, со становления нового мира! Это же пиздец, какое позорище! А еще неплохо было бы спросить, как себя чувствует твой непосредственный начальник Билл, которому ты ухитрился вчера пару раз дать по морде, пока я тебя от него оттаскивал, а еще — как я себя чувствую, мне, бедному, на каблуках и в платье пришлось тащить твою тушу домой, да еще без разрешения хозяина вторгаться в жилище, потому что разрешения войти от тебя, Серёженька, я так и не смог услышать!

Продолжение занимательнейшей истории о своих вчерашних похождениях Серёга уже не слышал, Инесса вырубилась.

Показав рукой Дэ Хену подождать, он сделал вид, что его тошнит, и сбежал в ванную. Включил воду и, сильно не раздумывая, долбанулся затылком об стенку, в голове уже привычно защелкало, подождав, пока программа полностью загрузится, он спустил воду в унитазе, умылся холодной водой и вернулся обратно на кухню.

— Ты хоть понимаешь, сколько объяснительных писем тебе придется написать? — хватаясь за голову, причитал Дэ Хен.

— Слушай, сезон мы закончили, на такие сомнительные развлечения денег у меня больше нет, состояние моего счета быстро проверят. Свои личные и письменные извинения Биллу я, конечно, принесу. Тебе тоже спасибо большое, что не оставил там где-то валяться.

— Угу, пожалуйста, ты лучше скажи, не из-за меня ли побежал вино покупать? Потому что я с утра болтал всякие глупости, что неплохо было бы попробовать?

— Ну, мне показалось, что это будет неплохая идея, поближе познакомиться с новым энологом, самим вина попробовать.

— Ты, конечно, блядь, с новым энологом познакомился ближе некуда! Вот возьмет он, на тебя накатает претензионное письмо, и все, тю-тю!

— Ну не на переаттестацию же меня из-за этого отправят.

— На переаттестацию, конечно, не отправят, а вот уволить или перевести на какую-нибудь винодельню попроще вполне могут!

«Блин, нахер я к нему вчера драться полез, он, конечно, мудила конченый, что занял место Эммы, но его же туда назначили, он не сам пришел. А то, что куда-то могут перевести, — это плохо, не из-за того, что я попаду в более простую винодельню, проблема в другом, насколько она будет далеко от резервации», — думал Серёга, массажируя пальцами голову, пытаясь хоть немного снять спазм.

Дэ Хен заглотнул остатки кофе.

— Ладно, пойду, у меня сегодня еще куча встреч, а ты давай расхлебывай все, что вчера накуролесил.

Проводив Дэ Хена, Серёга плюхнулся в кресло и начал строчить объяснительные письма. Всего получилось восемь штук во всякие инстанции и проверочные организации, еще три письма с извинениями Биллу. Одно отправил на личную почту, а второе в общий рабочий чат, и еще одно в их групповой чат. Теперь предстояло самое сложное — собрать себя в кучу и пойти в Шато просить прощения у Билла, так сказать, тет-а-тет.

Наконец удалось доползти до душа. Как же было приятно стоять под струями прохладной воды, организм восставал из мертвых. Он проторчал там незаконно долго, целых десять минут, пока не дошло до того, что умная система дома сама отключила подачу воды. Серёга с неохотой вышел, накинул на себя полотенце, нужно было подобрать одежду. Заявиться каяться в содеянном во вчерашней задорной розовой футболке с надписью «Я люблю вино», наверно, будет слишком. Порывшись в шкафу, он откопал откуда-то взявшуюся полностью черную футболку. Никогда таких не носил, но случай подходящий. Еще немного покопавшись, нашел темные джинсы. Нарядившись во все это, Серёга в зеркале сделал печальное лицо. Оно и впрямь выглядело грустно, только вот что у него с глазами происходит? Зрачки еще немного потемнели, интересно, конечно, смотрится, но хрен знает, почему они такими становятся, надо будет еще солнцезащитные очки надеть, хорошо, что хоть сегодня солнце светит, а не дождь идет.

Выпив еще стакан сока, он вышел на улицу и понял, что до работы придется идти пешком, переднее колесо валяющегося перед домом велосипеда по форме напоминало квадрат. Как так получилось, непонятно.

В Шато Серёга появился к двенадцати часам дня, все, кого он встречал, смотрели на него как на прокаженного, быстро здоровались и разбегались, типа по делам. Наконец возле лаборатории встретился Миро, копошившийся со своим электрогрузовиком.

— Привет, — уже без надежды на продолжение беседы поздоровался Серёга.

— А, привет, Сергей! Как твое самочувствие? — спросил Миро, вытирая о салфетку руки, чтобы поздороваться.

«Фига себе, он со мной разговаривает! Может, он вчера рано ушел с вечеринки, и его еще не добавили в рабочие чаты? Да не, тогда бы зачем он спрашивал о моем здоровье?»

— Ну, с утра думал, что сдохну, а сейчас уже ничего, — признался Серёга.

— Да, когда перепьешь, всегда так, — продолжил Миро, протягивая ему руку.

— Откуда такие познания? — удивился Серёга.

— Так я давно на свете живу, много чего пробовал и видел. Ты, наверное, пришел Билла искать?

— Ну да, хочу извиниться.

— Это правильно, он в лаборатории, я сейчас его позову.

— Так в лабораторию никому, кроме энологов, заходить нельзя, — ничего не понял Серёга.

— А мне можно, — Миро подмигнул ему и, даже не постучав, вошел внутрь.

«Как-то все очень странно, — думал Серёга, — никогда в жизни не видел, чтобы обычный носильщик винограда вот так запросто мог входить в лабораторию».

Через пару минут в дверях показался их новый энолог, Серёге подурнело.

На него смотрело лицо Билла, на котором имелся только один глаз, второй заплыл так, что была видна только маленькая щелка.

— Ох, ептвою мать, — вырвалось из Серёги.

— Сергей, вы уверены, что пришли именно это мне сказать? — важно задирая голову, спросил Билл.

— Нет, я пришел извиниться. Тут столько событий на один день пришлось, твое назначение, наш последний день сбора урожая, захотелось как-то по-особенному отметить. Я никогда не пробовал алкоголя, как и практически все сотрудники нашей компании, сдуру, из любопытства, я не знаю почему, открыл дома одну бутылку, а потом, можно сказать, ничего не помню. Мне правда очень стыдно, я уже принес официальные извинения, но мне хотелось сделать это еще и лично.

Билл попытался улыбнуться, но не смог. Только сейчас Серёга понял, что его нижняя губа больше верхней в два раза, а вчера до вечеринки такого не было. Сегодня, когда он только увидел Билла, подумал, какое странное дебиловатое выражение лица у этого парня, но его глаз, точнее, его отсутствие, перетягивал на себя все внимание. Теперь понятно, он ему еще и губу расшиб.

— Я понимаю все возможные последствия моего поступка, но, если ты меня простишь, — продолжил каяться Серёга, — даю слово, что никогда не посмею больше дотронуться до твоего лица. И алкоголя тоже, — уточнил он на всякий случай.

— Хорошо, я выслушал ваши личные извинения, Сергей, но окончательное решение по этому инциденту будет принято на общей комиссии, поэтому ждите официального письма. А сейчас извините, это у вас начинается отпуск, а мне надо идти работать, много дел, — с побитой, но важной мордой закончил Билл, развернулся и ушел в лабораторию.

Миро снова вылез из своего электрогрузовичка и подошел к Серёге.

— Не бери в голову, такие разбирательства длятся по несколько месяцев, пока они там всю твою подноготную прокрутят, так что отдыхай. Ты, кстати, чем собираешься заняться в отпуске?

— Бегать буду, хочу себя в форму привести, — ответил Серёга.

— Ну и правильно, удачи и хорошего отпуска.

Они еще раз обменялись рукопожатиями, и Серёга пошел в сторону дома.

Мыслей в голове в эту минуту было чересчур много. Идея с алкогольным опьянением, в принципе, была неплохая, а вот исполнение херовое. Теперь попробуй расхлебай все последствия.

Чего он полез к этому Биллу, сразу же было понятно, что человек говно. Эх, где сейчас их тихая, маленькая Эмма? Кто вообще такой этот Миро, почему он так свободно может входить в лабораторию, надо будет порасспрашивать Дэ Хена, может, он успел что-то узнать на вечеринке, пока сам Серёга дотуда не добрался.

Зайдя домой, он попробовал перекусить, ничего в горло не лезло, хотелось только пить. Махнул еще один стакан лимонного сока, скинул с себя черную траурную футболку, заменив на цветную, и на себе потащил велосипед в мастерскую. Которая находилась в пятнадцати минутах от дома. Там с ним сухо поздоровались, приняли поломку, но сказали, что сейчас очень загружены работой, и велели приходить через неделю. Ага, как же, много работы, в углу стояло всего два велосипеда, у одного была спущена шина, а у второго корзинка отвалилась. Просто вся деревня в пабликах уже жужжала о его неадекватном поведении, и никто не хотел иметь с ним дел.

Вернувшись домой, он завалился на диван, не хотелось шевелить ни одной конечностью, а время подходило к двум часам дня, так что уже скоро нужно было переодеваться и отправляться на пробежку в сторону резервации.

Первый час бежать было сложно как никогда. Еще Инесса сильно раздражала со своими навязчивыми предложениями что-нибудь включить, перебрав все нормальные варианты, она переключилась на экзотику, дошло даже до того, что предположила, что ему будет интересно посмотреть, как ежики целуются. «Наверно, она что-то такое обо мне знает, о чем я сам пока даже не догадываюсь», — печально подумал Серёга.

Наконец стукнуло шестнадцать сорок девять, программа начала глючить и отключилась. Остаток пути бежалось легко и свободно.

На краю городка Серёга увидел стайку ребят, они явно поджидали его. Прыгали, махали руками и радостно кричали по-русски:

— Привет, Сергей!

«Пока меня не было, профессор явно времени зря не терял», — думал Серёга, подбегая к ним, а на душе было как-то очень приятно от этих двух маленьких слов, которые проникали в его мозг через уши, каким-то образом задевая сердце.

— Бонжур, пацаны, а где ваш учитель, Поль Моро?

Ребята радостно затарахтели, замахали руками, приглашая его бежать за ними.

— Как дела? — старательно выговаривая каждую букву, произнес мальчишка, бегущий рядом с ним.

— Да как-то хреново, — задумчиво протянул Серёга. — Вокруг меня в последнее время столько событий происходит, но вам о таком знать еще рано, поэтому расскажу все только профессору.

Конечно, пацаны не поймут, что он говорит, но отвечать им на только что зазубренные маленькие фразы было приятно.

Некоторые мальчишки убежали совсем далеко, видимо, предупредить Поля, и когда они своей делегацией приблизились к дому профессора, он уже ходил взад-вперед у дверей, поджидая их появления. Жители резервации, как обычно, тоже начинали подтягиваться, все дружественно приветствовали его появление.

— Серж! — закричал профессор, помахивая своей тросточкой в воздухе. — Вы себе даже не представляете, как мы за вас переживали!!! Чего мы только не передумали!

— Здравствуйте, Поль, боюсь, о том, что со мной произошло, вы бы ни за что не догадались.

— Интригуете, молодой человек.

— Я вчера напился и набил морду своему новому начальнику.

Нижняя часть челюсти профессора уже привычно отвалилась.

— Однако смело и явно с отключенной программой. Чем был вызван такой порыв?

— Я собирался вечером бежать к вам, а он решил устроить вечеринку по случаю своего назначения. Что мне еще оставалось делать? К семнадцати часам у меня теперь стабильно выключается программа, не прийти на такое мероприятие я не мог, поэтому решил заявиться туда пьяным, что теоретически полностью оправдывало бы мое отключение, честно, изначально начистить ему физиономию в мои планы не входило. Но говно он, а не мужик по жизни, так что не жалею. Теперь я официально в отпуске, но по моей персоне будет проведена тщательная проверка.

— Ох, Серж, вы меня поражаете все больше и больше. А вообще, как говорится в русской поговорке, в ногах правды нет, что мы с вами все на пороге стоим, прошу вас, заходите.

Они прошли внутрь, сегодня профессор подсуетился заранее, чайник уже был подвешен над огнем. На столе стояли чашки и огромная тарелка сырников. Только что испеченных, от них вверх струился дымок, источающий сладкий запах ванили и творога.

— Мне кажется, все русские люди любят сырники, угощайтесь на здоровье, а я, если вы хотите, продолжу свой позавчерашний рассказ.

— Конечно, хочу, не только же, чтобы пожрать, я к вам прибегаю, — пробубнил Серёга, уже протягивая руку за первым сырником.

— Так вот, Серж, вы даже себе не представляете, какие эмоции меня обуревали, когда я вышел от Жерара. Но, чтобы им помочь, мне нужно было разобраться во всех этих программах и как они действуют на психику. Раньше я никогда не касался этой темы, я же профессор лингвистики, а не информационных технологий! Разобраться в том, что происходит, мне, как бы это ни было парадоксально, помог компьютер. Тогда хозяин Инессы еще не поставил столько фильтров и блокировок на запросы, так что, стоило копнуть чуть поглубже, информация полилась на меня как из рога изобилия. На тот момент, а это был март 2023 года, за несколько месяцев после запуска программы ChagGPT она взорвала все возможные рейтинги. Буквально за пару месяцев в ней было пользователей более ста миллионов. Ни одна популярная в то время стримминговая площадка за последние двадцать лет не могла похвастаться такой скоростью раскрутки и растущей с каждым днем популярностью. ChagGPT заманивала людей в свою паутину, как паук, впрыскивала яд в их головы и начинала заматывать в кокон. Нам всем, тогда привыкшим к разным компьютерным новинкам, этот чат-бот показался простой, доступной и интересной игрушкой — бесплатная бета-версия на практически всех языках мира. Грамотно отвечает на вопросы, шутит, подбирая юмор под интеллект собеседника, общается только на интересующие тебя темы, начинало казаться, что это твой новый друг, который всегда поймет и поддержит, поможет в работе и учебе, обязательно найдет то, что вам с ней будет интересно посмотреть, и подберет идеальный для тебя плейлист с музыкой.

У Серёги по спине побежали мурашки, он вспомнил себя, в 2023 году ему исполнилось пятнадцать лет, он через vpk скачал эту модную в то время программу, она попросила называть ее Инессой, и с тех пор, можно сказать, они не расставались. Но самое главное что с каждым днем становилось понятно что они практически единое целое и без нее Серёгу начинало ломать как наркомана.

Наконец закипел чайник, профессор налил им по большой кружке и продолжил:

— Людям казалось, они получили в свое пользование отличную развлекательную площадку. Создателю, порабощающему своей программой человечество, просто космическая прибыль, и все по-своему счастливы! Но тут хозяину стало приходить все больше неприятных отчетов о прогрессивно растущем количестве заболевших людей, она как будто овладевала их мозгом, чего, в принципе, создатели и добивались, но затем медленно начинала высасывать их, а жертвы даже не пытались сопротивляться, находясь в глубоком дофаминовом блаженстве. Так и сидели, пялясь в телефон или компьютер. У них дом мог гореть! А они даже бы не пошевелились!

Вот тут, пардон, он и обосрался. Если программа таким образом поработит всех людей, они не смогут от нее оторваться, кто тогда будет приносить корпорации деньги, копошась на своих рабочих местах, кто тогда будет ему прислуживать? Цивилизация полностью исчезнет. Должна была оставаться грань между глубокой зависимостью и безумием.

Не зная о проблеме с побочкой, многие компании со всего мира помчались его догонять. Пытаясь создать что-то подобное.

Еще на тот момент для хозяина реальную угрозу представляло бывшее правительство США. Оно было похоже на бульдожку, все время лежало и спало, но если приоткрывало свой глаз и видело что-то вкусненькое у себя перед носом, то вцеплялось зубами так, что не отпустит.

Поэтому в компании начали строго заботиться о недопуске утечки информации. Ведь если о побочном эффекте программы узнает правительство, то конец империи. Белый дом и так давно мечтал подмять его под себя, а тут такой шанс! Не отвертишься.

Хозяин запаниковал, даже создал петицию с просьбой остановить развитие искусственного интеллекта хотя бы на полгода. А за это время его сотрудники должны были устранить ошибку.

Я же, сидевший и изучавший эту проблему сутками напролет всю неделю, так и не найдя ответа на вопрос, как вытащить оттуда Кристофера, решил действовать кардинально. Прийти к Жерару, скрутить Кристофера и вырубить компьютер. Оставалось только надеяться, что через неделю, месяц, год его мозг восстановится, и он начнет заново самостоятельно мыслить.

В боевом настрое, захватив с собой веревку, скотч и памперсы для взрослых, я отправился домой к другу. Но, когда подошел к двери, оказалась, что она опечатана. От соседки я узнал, что у Жерара случился сердечный приступ, он почти сутки пролежал на кухне без помощи и умер, а его сын скончался спустя четыре дня от истощения, так и сидя перед монитором, — профессор грустно вздохнул, — вот так была проиграна моя первая битва программе.

Тут раздался стук в дверь, и на пороге появилась пожилая пара, так же, как все местное население, они были очень забавно одеты, а учитывая их уже почтенный возраст и худобу, смотрелись совсем жалко.

— Vous voilà! Madame, Monsieur Sharon, je vous en prie, entrez!

— Ах, вот и вы! Мадам, месье Шарон, прошу вас, проходите!

— Серж, хочу вам представить Анна и Решар Шарон.

Где-то эту фамилию он уже слышал.

— Очень приятно познакомиться, Сергей Ушаков, — представился им Серёга.

Профессор продолжил:

— Они очень хотели бы с вами поговорить.

Мадам Шаро начала говорить, а профессор переводил ее слова.

— Всех наших близких программа раскидала по всему свету, но нам известно, что нашу дочь оставила работать в Шато.

По ее старенькому морщинистому лицу катились слезы, муж как мог пытался ее успокоить.

— Ее зовут Эмма, Эмма Шаро, может, вы когда-нибудь слышали это имя? Или вдруг встречали?

Глава 4

Эти пожилые люди смотрели на него с такой мольбой и надеждой.

У Серёги подкатил комок к горлу. Еще пару секунд, и он расплачется вместе с ними, от своей безысходности, от того, что каждый день жалеет, что послушал Эмму и ушел работать, а не остался с ней, может быть, будь он рядом, ему как-то удалось бы спасти эту несчастную женщину.

— Я попробую что-нибудь для вас выяснить, — еле смог произнести Серега. — Простите, профессор, мне надо бежать, она возвращается, — быстро проговорил Серёга.

— Да, да, конечно, Серж, не будем вас задерживать.

— Поль, я постараюсь завтра вернуться, и мы продолжим наш разговор.

Он выбежал на улицу и понесся из деревни, чтобы никто не видел его слезы, которые градом катились, а он не мог их остановить. Убежав далеко в сторону границы, он упал на колени и просто начал орать.

— Сука! Сука! Ну почему?! — Он стоял на коленях, кричал, выл, плакал, бил кулаками землю и не мог успокоиться. Как так получилось, что вся его прекрасная жизнь превращается в иллюзию, а вокруг, оказывается, столько несчастных людей?

Он так и стоял на коленях, пока в его голове и правда не начало пощелкивать. Нужно было уходить с территории резервации.

Домой он сегодня доплелся к часу ночи. Скинул с себя всю одежду и неожиданно сразу вырубился в кровати.

Утром, закинув в духовку замороженные круассаны и включив автоматическое приготовление бриошь, он уселся на кухне и начал ждать.

План был такой. Дэ Хен по натуре очень любопытен, поэтому наверняка захочет из первоисточника узнать, как он вчера ходил извиняться, как теперь его все игнорируют. Но выспросив все, что ему надо, и выпив кофе, он сразу убежит, а вот с едой, от которой кореец никогда отказаться не может, быстро удрать у него не получится. И Серёга тоже сможет получить от него нужную информацию, а не только слушать его пустой треп, забивающий информационное поле.

Раздался стук в дверь, прервавший Серёгины размышления.

Он пошел открывать, на пороге стоял Дэ Хен в топике, завязанном узлом на груди, и шортах, вещи были ему критично малы, размера на три, поэтому сразу стало понятно, что принадлежали они не Берте.

— Ну, приветик! А чем это у тебя таким вкусненьким пахнет? — начал он крутить носом по сторонам.

— Привет! Круассаны скоро будут готовы, заходи.

Дэ Хен просто пулей влетел в квартиру, все открытые участки его тела, а их было много, были покрыты огромными мурашками. Его самого, бедного, чуть не потряхивало.

— Хэнчик, я вот спросить хочу, ты вообще на календарь смотришь? Вроде как уже вторая половина сентября, по утрам особой жары не наблюдается, а ты все голышом бегаешь.

— Ой, нашелся самый умный шутник! Дэ Хен, в отличие от некоторых, вино бутылками не хлещет, поэтому деньги у него имеются. Я, между прочим, завтра со своей любовью в отпуск на Гавайи улетаю! Мне же надо понять, что нам собой брать, а что нет. Вот второй день выгуливаю наряды. Этот точно беру, раз даже ты внимание обратил!

— Хера себе новости, Гавайи, любовь, — откровенно удивился Серёга.

Они уселись за стол, умиротворяющий вид из окна на пестрый желто-красно-зеленый виноградник, запах только что испеченных круассанов и кофе, очень захотелось остаться именно в этом моменте и не двигаться. Но двигаться было нужно.

Дэ Хен уже сверлил его взглядом, когда же наконец он проявит уважение и спросит, а что же за новая любовь появилась у Хэнчика. Серёга не стал долго его мучить.

— Рассказывай, что за любовь.

— А ты угадай! — хитро прищурил глаз Дэ Хен.

— Анжела, — брякнул Серёга первое, что пришло в голову, глядя на носатых какаду, летающих на наряде корейца.

Лицо Дэ Хена вытянулось от удивления.

— А ты откуда знаешь?

— Что??? — пришла Серёгина очередь недоумевать. — Как, блядь, такое у вас вообще получилось? Ты же знаешь, что она ненормальная! Так и тебя всегда таким считала!

— А вот, Серёженька, я тебе давно говорил, что от любви до ненависти один шаг! Был бы на вечеринке трезвый, все сам бы понял! Хорошо, что мы там все наши разногласия наконец и выяснили, пока ты не заявился. Хочешь посмотреть, чем мы сегодня ночью занимались?

Дэ Хен тут же кинул ему ссылку.

— Так, стоп, стоп, стоп, я все понял. Совет вам да любовь, но подробности знать не хочу.

— Тогда ты рассказывай, как вчера сходил в Шато? — спросил кореец, пытаясь схватить горяченный круассан.

— Да хрен его знает. Билл, весь разобиженный, даже разговаривал со мной на вы, я тоже хотел переключиться на эту сверхуважительную форму обращения, но как-то по привычке все время проскакивало ты. Не того масштаба персона, не получалось. По его морде вообще непонятно было, что он там на меня накатал. Но думаю, ничего хорошего. Сказал дожидаться официального ответа комиссии. Все от меня разбегались как от проклятого, один Миро почему-то не убежал. Ты, кстати, ничего не узнал о наших новых коллегах?

— Пф-ф-ф-ф, конечно, узнал! — Выдержав театральную паузу и глотнув кофе, Дэ Хен продолжил: — Что касается Билла, абсолютно кристальный парень! Закончил факультет виноделия и энологии университета Дэвиса в Калифорнии. Проходил стажировку в Австралии, Чили, ЮАР. Последние пять лет работал на одной из лучших калифорнийских виноделен, «Ридж». Которая находится в Купертино. Между прочим, оттуда десять минут на электроавтомобиле, и ты в Кремниевой долине в святая святых небожителей! Короче, у него прекрасный послужной список, ни одного замечания или штрафа. А вот что касается твоего нового приятеля Миро! Я такого еще не видел! На него вообще ничего нет!

— Это как? — подивился Серёга, подсовывая Дэ Хену следующий круассан.

— Вот и я не понимаю, как это, — вздохнул он. — Человек такой есть, мы сами с тобой его видели, а данных нет. В наше управление просто оттуда, — при этих словах он затыкал указательным пальцем в потолок, — пришло распоряжение, что с такого-то числа господин Миро становится напарником господина Сергея Ушакова, и чего-то там еще про особые полномочия. Прикинь, у носильщика винограда даже без указания в письме его фамилии особые полномочия?! Ты такое вообще себе представить мог? Так вот, все это я выяснил еще до вечеринки и хотел хоть немного прояснить ситуацию вечером, но куда там! Представляешь, Миро там даже не появился. Такой жестокий игнор! Плюнуть на приглашение самого энолога — это, конечно, сильно! Нет, до твоего поведения в тот вечер даже ему далеко, но все равно очень странно. Ты вообще хоть знаешь, что вирусное видео про пьяного сборщика винограда, трясущего за грудки своего начальника, вчера с утра пару часиков погуляло по сети, а потом исчезло из всех пабликов и чатов? Как это возможно, кто вообще такую штуку провернуть может? Кстати, ты там все время кричал какое-то слово по-русски.

Дэ Хен прокашлялся и попытался произнести ртом:

— Сукха, сукха. Что оно вообще обозначает? А то программа окончательно перестала опознавать речевые обороты. Я это заметил, еще когда прилетали Роди с Ральфом. Хотел понять, что они там между собой лопочут, а она тю-тю, ни слова не перевела.

— Это означает «друг», — выдал первое, что пришло на ум, Серёга.

— Надо же, — протянул Дэ Хен, — в корейском языке тоже есть похожее слово. — Еще раз прокашлявшись, он выдал: — Сукхэ — так называют кобеля собаки, — объяснил он.

— Да, очень похоже, — подтвердил Серёга.

— Знаешь, что еще интересного я тебе могу рассказать, — продолжил Дэ Хен, выковыривая последние крошки из своей тарелки. — Все знают, по натуре человек я любопытный, поэтому вчера утром, как только распрощался с тобой, отправился на винодельню. Я не дурак, поэтому уже понимал, что Миро ни хрена мне про себя не расскажет. Как ты думаешь, что я сделал?

Тут уже даже Серёгу застопорило.

— Не знаю.

— Я тихонько подкрался к Миро и отсканировал его изображение! — радовался своей находчивости кореец.

— И что? — в упор спросил Серёга.

— А ничего! Нихренашеньки! Не находит его программа по изображению! Нет такого, и все! Тело есть, даже тебе виноград таскать помогало, а человека нет!

Круассаны закончились, крошки тоже, в чашке остался последний глоток кофе, так что Дэ Хен засобирался уходить.

— Подожди, я у тебя еще кое-что хотел спросить, — признался Серёга. — Все-таки, как ты думаешь, где Эмма?

Дэ Хен вскочил на ноги.

— Знаешь что, Серёженька, я бы на твоем месте подумал, что это вокруг тебя в последнее время столько парней из Калифорнии кружится, и некоторые вообще непонятно откуда взявшиеся личности, имен называть не будем! А что касается Эммы, в первый же день, когда ее забрали и я попытался хоть что-то узнать, мне очень четко дали понять, чтобы я не совал куда не следует свой длинный нос, пока жив, здоров и на рабочем месте! Не будь полным долбоебом, разгреби хотя бы свои проблемы! Ты думаешь, я просто так на Гавайи собрался? Нет, я жопой чувствую, что вокруг какая-то хуйня происходит, а что конкретно, вообще понять не могу. Так что я улетаю! А тебе хорошего отпуска, пока, целую, не скучай! Хотя куда уж тебе! С тобой в последнее время вообще не соскучишься!

Закончив свой монолог, он выскочил из квартиры, еще и дверью хлопнул.

«Опять ничего не узнал, — грустно подумал Серёга. — Если уж Дэ Хена послали, мне сейчас точно ничего не скажут. Ладно, сегодня расскажу профессору о том, что знаю про Эмму, главное, не встретить там ее родителей, а то как такое старикам говорить».

На удивление, сегодня Инесса не стала пытаться отключиться в утренние часы, а то Серёга уже был готов попробовать пожить без нее и дома.

Вечером все прошло без накладок, как обычно, в шестнадцать сорок девять Инесса выключилась, он добежал до городка. Мальчишки его уже встречали.

— Привет! Привет! — слышались их звонкие голоса.

— Бонжур, ребята, — поздоровался Серёга, останавливаясь возле них. — Проводите до Поля?

И они, звонко выкрикивая что-то на французском уже вперемешку с русскими словами, побежали к дому профессора.

— Картошка! — выкрикнул один из них, показывая на большую кучу картофельных клубней, лежащих на просушке, заготовленных к отправке в чей-то погреб.

— Яблоко! — выкрикнул другой, показывая на яблоню с подставленной к ней лестницей и стоящей внизу большой плетеной корзиной.

По всей видимости, местные жители готовили запасы на зиму.

«Какие молодцы, — про себя похвалил ребят Серёга, — наверное, надо попросить профессора, чтобы он хоть немного научил меня французскому».

— Дом! — выкрикнул другой, показывая на дверь профессора.

— Мерси! — поблагодарил он своих провожатых и, забыв о всех приличиях, только бы сейчас не встретиться с родителями Эммы, вошел внутрь.

У обеденного стола спиной к нему стояла стройная девушка. Она была похожа на принцессу из сказки. Длинное темное платье, а по спине ярким пламенем раскинулись рыжие кудри. Необычного огненного цвета. Наверняка это была дочь профессора. В его седой бороде тоже нет-нет да и блеснет еще задорный рыжий волос. Видимо, она накрывала для них с профессором стол и не слышала, как он зашел.

Чтобы не пугать Софи и нормально представиться, Серёга решил сначала откашляться.

Она вздрогнула и, не поворачивая головы, убежала в другую комнату.

«Вот и познакомились, — подумал Серёга, — чего она так переполошилась, может, свои какие загоны о людях из нового мира, не хочет со мной иметь никакого дела, хотя с чего бы тогда она нам с профессором стол накрывать стала?» Вон опять чего-то там напекла, из накрытой полотенцем тарелки предательски вкусно попахивало блинами.

Серёга так и стоял посередине гостиной, не зная, присаживаться ему или лучше выйти, дождаться Поля на улице.

Как тут в гостиную влетел профессор, грохоча своей тростью.

— Серж! Голубчик! Я так рад вас видеть! — Поль подошел, чтобы обнять его.

— Я видел вашу дочь Софи, — на всякий случай решил сразу сказать Серёга.

Профессор так и остался стоять, вцепившись в него руками.

— Она что, сама к вам вышла?

— Нет, просто мне срочно нужно было с вами поговорить, и я вошел без стука, хотел поздороваться, а она убежала.

Наконец Поль отцепился от него, вздохнул и продолжил:

— Серж, вы должны простить неучтивость моей дочери, она… — он замялся, видимо, подбирая слова, — она стесняется своей внешности, поэтому редко выходит к людям. А тем более показаться молодому человеку ей крайне тяжело. Я вам потом объясню, что случилось, а сейчас рассказывайте, что за срочное у вас дело?

— Вы меня вчера познакомили с мадам и месье Шаро, сначала я даже и не подумал совместить, просто показалось, что фамилия знакомая, а когда они назвали имя… — Серёга вздохнул: — Эмма была энологом и моим начальником в Шато.

Профессор ахнул.

— Так это прекрасные новости!

— Нет, Поль, ни хрена не прекрасные. Помните, когда я впервые к вам прибежал… так, давайте сядем, у меня история тоже не очень короткая, а вы тут со своей тростью еле стоите.

— Да, да, конечно, простите, что-то я совсем сегодня не в своей тарелке, кстати о тарелке, вот блинчики, Софи к вашему приходу напекла, угощайтесь! Ох, простите, чайник она, видимо, не успела поставить, ну ничего, может, мы выпьем вина?

— Не-не-не, вы что, профессор, я его пил один раз в своей жизни и думаю, что последний. А вы настолько богатый человек, что можете себе позволить держать вино дома?

— О, Серж, тут у всех найдется по бочонку, и не одному, так что мы настолько богатые, что вам в каждой семье с удовольствием нальют стаканчик-другой. Сами его делаем, сами и пьем, — улыбнулся профессор. — Тогда предложу вам яблочного сока!

— Это давайте, — согласился Серёга. Профессор принес два графина, кружку и бокал на длинной ножке. Один графин был наполнен желтой жидкостью, а второй темно-бордовой. Он придвинул к Серёге тот, который был желтого цвета, и глиняную кружку, а около себя оставил бордовый и этот стеклянный бокал. Серёга уже видел такие в винном бутике.

— Так вот, я вам тогда рассказывал, что к нам заявились эти двое из технологической элиты. Они говорили о каких-то новых технологиях производства вина, и Эмма, как я понял, с ними не соглашалась и спорила! Представляете?

— Ой, бедная девочка! Что же они хотели от нее? С вашего позволения, я себе вина налью?

— Ну что вы спрашиваете, профессор, вы же не будете на людей бросаться, как я, когда выпью.

— Надеюсь, Серж, до этого не дойдет. — Профессор вытер лоб тряпочной салфеткой. — Прошу вас, продолжайте!

— Чего конкретно они от нее хотели, я не знаю! Но, видимо, они сильно разозлились, потому что на следующий день, когда мы ушли в долину на сбор, ее забрали спецслужбы.

Профессор заохал, заглотил остатки вина из бокала и схватился руками за голову.

— Бедные Анна и Ришар!!! Это вы, Серж, очень правильно вчера сделали, что не рассказали им правду! Я боюсь, Анна может не пережить таких новостей!

— Дэ Хен попытался узнать, куда ее отправили, но ничего не получилось. Полностью закрытая информация. Мне все время кажется, что я сделал большую ошибку, оставив ее там одну, может, если бы я был рядом…

Поль схватил его за руку:

— Нет, Серж, единственное, что могло произойти, вмешайтесь вы в эту ситуацию, — вас просто-напросто тоже бы забрали. Поэтому не вините себя, а попробуйте лучше узнать, что такого они еще хотят внедрить, что им попыталась воспротивиться даже инфозомбированная сотрудница. С родителями Эммы я сам поговорю, скажу, например, что вы узнавали, была такая, но ее куда-то отправили на дополнительное обучение. Нельзя вашей правдой добивать стариков. Серж, только не обижайтесь, поймите, у вас там хуже, чем при коммунизме, раз в сто. Люди же в новом мире не сильно задумываются, что хорошо, что плохо, что бы они сами хотели сделать. Вам сказали идти виноград собирать, потому что у вас это отлично получается, вы и пошли. Серж, вы когда-нибудь задумывались над тем, к чему стремится ваша душа и чем вам на самом деле хотелось бы заниматься, вместо того чтобы производить механические действия, которые у вас лучше, чем у других, получатся?

— Нет, а чем я еще могу заниматься, если у меня нейроны…

— О, Серж, поверьте, в обычной жизни вы могли бы стать кем угодно! Художником, космонавтом, парикмахером, можно было бы попробовать все, но вам она сказала, ты будешь тем-то, и все, выбора нет, но при этом почему-то все счастливы! Очень для кого-то удобно, не правда ли?

— Ну да, выбора не было, но мне тогда, если честно, особо самому и выбирать не хотелось.

— Конечно, ведь многие чувства к тому времени у вас были притуплены. Как вы думаете, почему вы сейчас начали чувствовать себя как белая ворона среди своих товарищей? Потому что у вас робот в голове отключается? Нет, к вам все чувства и эмоции возвращаются в том объеме, в котором они в человеке и заложены природой.

Серёга задумался: «Так вот, наверное, откуда у меня уже второй день такое стойкое навязчивое желание позвонить маме». Обычно они всегда созванивались два раза в год, поздравляя друг друга с днем рождения. А тут все в голове крутится, как там мать, как батина спина.

Профессор налил второй бокал вина и продолжил:

— Помните, на чем я вчера закончил свой рассказ? Так вот, еле-еле в назначенные сроки хозяин все же добился от своих сотрудников того, что им удалось убрать в программе побочку, дальше он связал два своих детища воедино и создал этого послушного монстра, который поработил весь мир. Конечно, он умело просчитывал все свои шаги заранее, поэтому с самого начала внедрения всех инновационных технологий в мир среди его окружения остались люди, не подключенные к программе, это та самая технологическая элита. Он тоже не дурак и понимал, что жить одному на Земле с полным сознанием — это сравнимо, наверно, с тем, что ты оказался на необитаемом острове. Ты такой один умный, а остальные как говорящие болванчики. Так что вся верхушка не подключена, они собираются своими кланами править миром, всеми людьми, которых программа превратила в послушных марионеток, всю оставшуюся жизнь, передавая полномочия своим детям. О которых побеспокоились заранее, еще когда этот новый мир зарождался. Технологическая элита создала отдельные школы, где их детей обучали не программы, а отобранные ими учителя, в их домах всей прислуге запрещалось пользоваться даже собственными телефонами, чтобы не дай Бог кому-нибудь из их детей случайно не попала в руки эта поглощающая мозг игрушка и они не стали зависимы.

Хозяин создал идеальную чистую планету для себя. Даже ни на какой Марс теперь лететь не нужно.

Но ценой скольких миллиардов жизней? Уничтоженных программой? Серж, вы действительно полагали, что все эти массовые самоубийства происходили по собственной воле? Нет, она просто убирала тех, кто, по ее мнению, не принесет хозяину пользы. Они давно обычных людей воспринимают не иначе как биомассу, зачем тогда это существо будет выделять в атмосферу лишний углерод и загрязнять планету? Самый лучший выход — просто от них избавиться.

Не знаю, может, есть в нем еще капля человеческого сострадания, или он просто оставил нас для своей выгоды, ведь этот человек ничего не делает просто так. Но на всех континентах он создал небольшие резервации, в которых и нашли свой приют все те, у кого хватило сил не подсесть на программу. Я знаю, что нас очень мало и можно было бы всех объединить, но этого он тоже по некоторым своим соображениям не сделал. Хотя я предполагаю, зачем это ему нужно, — печально закончил профессор.

— Поль, хотел еще у вас спросить, все равно я каждый день вечерами у вас, вы бы не могли со мной начать заниматься французским? А то ребята на улице уже скоро по-русски заговорят, а я им все «бонжур» и «оревуар», мой максимум.

Глаза профессора сверкнули, то ли от выпитого вина, то ли от Серёгиной идеи.

— Гениально! Знаете, Серж, французский на самом деле очень красивый и поэтичный язык. — Профессор внимательно посмотрел на Серёгу. — Но изучать его мы с вами не будем. Мы займемся английским! Как у вас, кстати, обстоят дела с языком Шекспира?

— Ну, если честно, ненамного лучше, чем с французским, что-то там помню из начальной школы.

— Я думаю, что в нынешней ситуации он вам сможет пригодиться! Пардон, я сейчас.

Поль встал и направился в ту комнату, куда убежала Софи. Погрохотав там пару минут, он вернулся со стопкой настоящих бумажных книг, Серёга таких уже давно не видел.

— Так-с, — радовался профессор. — Вот это, — тряс он перед ним толстой книжкой, — французско-английский словарь, я тут основные слова переведу и напишу на русском с транскрипцией. Надеюсь, глазами читать вы еще не разучились? Да даже если и разучились, мозг быстро вспомнит! Я его как подготовлю, заберете с собой, у вас, если я не ошибаюсь, отпуск, так что в дневные часы отключения спокойно можете учить! Дальше вот это, — держал он высоченную книжку с рисунками, — учебник, по нему мы с вами будем заниматься. А вот эти две книги — уже художественная литература на английском, мы как с вами немного его освоим, будете пытаться читать дома и переводить.

В голове начинало пощелкивать.

— Ну все, профессор, мне пора.

Серёга засобирался, но вспомнил, что давно хотел спросить:

— Да, еще хотел узнать. Что там за таблички по всей границе к городу понатыканы с восклицательными знаками?

Глава 5

— А, это! Ну, когда нас сюда всех согнали, их и установили, там предупреждение для людей из нового мира, что пересекать границу опасно, программа перегреется, и мозг взорвется.

— Чего? Это я что, без башки могу остаться? — вытаращил на него глаза Серёга.

— Так вы, когда к нам первый раз прибежали, представляете наш шок, ведь ваша голова была цела и невредима, — развел руками профессор.

— А предупредить меня не пробовали? — продолжал возмущаться Серёга.

— Ну, мы так поняли, на вас эти ограничения не действуют из-за того, что программа отключается, вон вы каждый день туда-сюда бегаете, и все на месте!

— Охренеть новости, ладно, я пошел, пока башка целая, до завтра!

Серёга выбежал на улицу и, прощаясь со всеми встречными «оревуаром», побежал побыстрее к границе.

Темп бега становился все лучше, так что дома он оказался около часа ночи. Раздевшись и приняв душ, он завалился спать.

Проснулся сам, раньше будильника на три минуты, и пошел в душ, Инесса в новостях вещала о погоде на ближайшие три месяца, обилии осадков и пасмурных дней.

До времени, когда можно будет бежать в резервацию, выходить никуда не хотелось. Он зашел на кухню, подождал с полчаса, когда наконец придет Дэ Хен, потом вспомнил, что тот улетел на Гавайи вместе с Анжелой, хмыкнул парадоксальности самой этой ситуации и только собрался выпить кофе, как ему на почту прилетело официальное письмо, что ему сегодня на голодный желудок надо явиться в Шато и сдать кровь на анализы для определения, нет ли в ней очередной порции этанола, и теперь сборщик винограда Сергей Ушаков должен каждые три дня являться в лабораторию для сдачи крови на проверку. Заканчивалось письмо уже стандартной для него фразой «до особых распоряжений».

У Инессы начались утренние позывы к отключению, письмо, которое Серёга только дочитал и еще не закрыл, стало подрагивать. «Сегодняшнее утреннее отключение снова придется отменять, — подумал он, поморщился, подошел к стене и долбанулся затылком. — Блин, надо будет все-таки другой способ найти, не могу же все время теперь так башкой биться».

Программа перезагрузилась, и он пошел одеваться.

«Совсем одурели эти проверяющие органы», — думал Серёга выбирая между футболками с надписями «Страха нет» или «Признаю свои ошибки».

Они чего, теперь в лаборатории Шато еще и медицинский пункт откроют? Всегда всех на любые обследования направляли в деревенский госпиталь. А теперь что, начнут кровопусканием заниматься среди вина, там, куда раньше никому и ходу не было? Очень странно.

Выбрав все-таки для себя «Страха нет» и прихватив куртку, понимая, что вот-вот польет дождь Серёга отправился в Шато. Сегодня все прошло значительно лучше, чем в первый день после его пьяного дебоша. Народ, встречавшийся на пути, сильно не разбегался, а некоторые даже первыми здоровались.

Подойдя к лабораторным дверям, он постучался. Оттуда высунулась недовольная рожа Билла.

Сегодня он выглядел нисколько не лучше, заплывший глаз немного приоткрылся, но вот вокруг все было фиолетово-синим.

— А! Вы, Сергей, пришли! Ну заходите.

Внутри Серёга никогда не был, но, в принципе, и так было понятно, что стол с кучей бутылок, шкаф для посуды, весы, ящик Ганзена, небольшой вытяжной шкаф для сжигания и выпаривания, холодильник и все такое — это нормально для винной лаборатории, а вот стоящее у входа новенькое медицинское кресло явно было тут лишним.

— Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду и присаживайтесь на кресло, — скомандовал Билл.

Серёга снял куртку, прошелся по лаборатории, закинул ее на спинку стула, стоящего у стола. И пошел усаживаться, точнее сказать, даже укладываться, потому что только он уселся, Билл куда-то нажал, и кресло зажужжало и начало раскладываться, помещая и углубляя его в себя.

Билл взял торчащую часть руки, жестко затянул на ней жгут, вручил в кулак мягкое сердечко и вышел в другую комнату, вернулся он оттуда уже с иголкой, присоединенной к тонкой прозрачной трубке, уходящей концом к какому-то небольшому приборчику. Выражение его кривого лица стало еще противнее.

Потыкав для приличия ваткой в место прокола, он с такой силой воткнул иглу Серёги в вену, еще и пошебуршив ей там, что тот, взвыв от боли, попытался вскочить, но кресло его плотно сжимало в своих объятиях.

— Что ты, сука, делаешь? — зашипел на него Серёга.

Билл пялился на него своим одним глазом и злорадно скалился.

— Ой, а что, больно? Да? А я думал, что у таких сверхлюдей, как вы, Сергей, ни страха, ни боли нет.

Серёга не успел ничего ему ответить, дверь распахнулась, и внутрь вошел Миро.

Билл тут же отпустил иглу и присмирел.

— Добрый день, Сергей, как ваши дела? — в своей спокойной манере спросил Миро.

— Добрый, нормально дела, — попытался тоже спокойно ответить ему Серёга.

— Ну и отлично. — Миро отошел от него и пошел в глубь комнаты, в сторону левой стены, где стоял стол.

Пыточное кресло Серёги располагалось так, что он мог смотреть только на входную дверь, но краем глаза все равно видел, как Миро сел за стол, достал из ящика какую-то книжку и начал в ней писать ручкой! Хрена себе, вот вам и носильщик винограда! Почти ногой открывает дверь в лабораторию, пишет по старинке ручкой на бумаге, а этот Билл явно его побаивается.

Минут через пять коробочка с проводками, в которую уходила кровь через трубку, пропищала, и на ней вместо красной лампочки загорелась зеленая.

Билл подошел, вынул иглу без каких-либо ковырятельств ею в вене и вместо своих злющих высказываний попросил пять минут подержать ватку в согнутой руке.

Нажал на кнопку, края кресла, сдерживающие его, размякли, и оно поехало сдвигаться обратно вверх.

Такой тихий смирный лаборант. В это время Миро встал и подошел проститься с Серёгой. Протянул ему руку для прощания.

— Ну, вроде жив! А то, когда я вошел, был серее тучи.

— Немного боюсь иголок, — сказал Серёга, быстро ответил на рукопожатие и выпалил: — Простите, свои вещи заберу. — Проскочив между Миро и Биллом, в три секунды оказался около стула, на спинке которого все еще висела его куртка. А на столе осталась лежать книга, в которой писал Миро. Он прочитал, что было написано на обложке — «Дневник наблюдений, объект N3».

Спасибо Инессе, что хоть функцию распознавания письма еще никуда не дела.

Развернувшись к выходу, он увидел, как Миро сверлит взглядом Билла, а тот весь сжался, будто его сейчас будут бить.

— Еще раз всем пока, — попрощался он с этими двумя, у которых явно намечались разборки, и вышел.

Холодный мелкий дождь моросил всю дорогу, пока он шел домой, и не закончился, когда пришло время бежать в сторону резервации.

«Эх, на носу октябрь, надо привыкать, что придется бегать в таких условиях», — думал Серёгаперепрыгивая через очередную грязную лужу, весь его путь до резервации проходил по маленьким сельским дорогам, и ждать, что будет чище, можно только к зиме, когда начнутся заморозки.

Весь мокрый и грязный, подбегая к резервации, он думал, что в такую погоду его никто встречать не будет. Куда там! Его стойкие оловянные солдатики были на месте!

— Привет, Сергей!

— Хай, Сергей! — закричали они, приветствуя его.

— The professor asked us to communicate with you only in English and we'll also speak the words in Russian which we've learned!

— Профессор попросил нас общаться с тобой только на английском языке, и еще мы будем говорить слова на русском, которые выучили! — выкрикнул на английском фразу парнишка лет семи. Да так четко, что Серёги завидно стало.

— Привет, гайс! — сказал тоже смешанное из двух языков приветствие Серёга.

Run with me? Бежим со мной?

— Да! Ес! — раздалось со всех сторон, и они побежали в сторону профессорского дома.

Ребята на английском, ловко вкручивая русские слова, рассказывали, как кого зовут, кто на какой улице живет, у кого есть брат или сестра. Детскую незамысловатую болтовню было достаточно легко понимать, а если он чего-то недопонимал, они показывали ему жестами или пробовали громче кричать, как будто от этого он лучше разберется.

Добежав до дома Поля, он не стал вламываться внутрь, как вчера, чтобы не пугать Софи, а остался с ребятами ждать, пока ему откроют.

— And my friend Sergey! Please come in!

— А, мой друг Сергей! Пожалуйста, входи! — встретил его профессор.

Они прошли в гостиную, камин вовсю горел и потрескивал, как же сегодня в эту сырую погоду было тут уютно и тепло.

Усевшись за заботливо накрытый Софи стол, профессор откашлялся и сказал:

— Перед тем как мы начнем наш урок, я вам должен передать слова Софи. Она просила меня от ее имени извиниться перед вами за ее вчерашнее грубое поведение, и, если бы не ее внешнее уродство, она с большим удовольствием познакомилась бы с вами и не в коем случае не стала так себя глупо вести и убегать.

— Блин, профессор, я не понимаю, что, действительно все так плохо, или это девичьи переживания из-за какой-то ерунды?

Поль снова вздохнул:

— Да нет, действительно, ей как девушке есть о чем переживать. Все произошло на второй год нашей резервации. Софи была еще подростком. Видели около города нашу прекрасную гору?

— Да, конечно. Как ее не увидеть.

— Так вот, на ее вершине располагается башня с ретранслятором, с которого идет сигнал для работы вашей программы. Конечно, когда нас сюда согнали, сразу предупреждали, чтобы на гору даже и не думали соваться, это сразу смерть. Но дети, сами понимаете, тем более, когда в подростковом возрасте остаешься без мамы, попробуешь сделать что угодно, чтобы ее вернуть. Вот Софи и еще четверо ребят решили ночью пробраться туда и отключить ретранслятор, наивно полагая, что тогда программа в головах выключится и люди смогут прийти в себя.

Они не успели даже подойти к горе, как тут же появились дроны, и дети попали под шквальный огонь. Двое мальчиков погибли на месте, а раненые Софи и Арно смогли убежать. Так вышло, что среди нас не было и нет врача, Арно умер через три дня от сильного внутреннего кровотечения. Мы, к сожалению, ничего не смогли сделать. А попавшая пуля в Софи прошла по касательной у ее лица, задев челюстно-лицевой нерв.

Не имея анестезии, хирургических иголок, ниток. Мне самому, своими руками, пришлось зашивать ей лицо. Обычной иглой и нитками. Конечно, мы все, что могли, продезинфицировали, но это не помогло, через неделю у нее началось сильное загноение раны.

Я не спал сутками, сходил с ума, у меня на руках оказался умирающий ребенок, корчившийся от боли, а я ничего не мог поделать.

Я готов был на что угодно, даже вывести ее в новый мир, но, попробуй мы пересечь границу, так же появились бы дроны и расстреляли нас там.

Как люди нового мира не могут зайти к нам, у них взорвется голова, так же и мы не можем выйти к ним, нас расстреляют дроны. Да и случись чудо, пересеки мы границу, наши знания о том, что находится на горе, привели бы только к одному: нас наверняка бы сразу убили.

Вот так мы с Софи оказались во временной ловушке, не зная, на каком свете она окажется в течение нескольких месяцев.

Слава Богу, к тому времени наш химик Паскаль уже мог из ржаного хлеба вырабатывать достаточно чистый пенициллин, благодаря ему, Господу Богу и силе духа Софи, она наконец пошла на поправку. Но, конечно, ранение, а в дальнейшем гниение сильно изуродовали ее лицо. А из-за задетого нерва часть ее лица не может двигаться.

Когда моя бедная девочка первый раз увидела свое отражение в зеркале, с ней случилась истерика. Она плакала и плакала. Как бы я ни пытался ее убедить, она так и не смогла перебороть себя и показываться людям. Поэтому днем Софи все время дома, а на прогулки мы с ней выходим только ночью, когда совсем темно.

Чтобы меньше ее травмировать, я убрал из дома все зеркала, говорю ей, что для меня она все равно самая прекрасная на свете, но ей это плохо помогает.

Серёга опять чувствовал, как в нем закипает злость, так что изнутри обжигало всю грудь.

— Почему этот ретранслятор установили на вашей территории? С какого хрена? Зачем?

— А! А вот в этом, я думаю, и кроется секрет, зачем он оставил по всему миру резервации! Смотрите, Серж, какая штука получается! Если вдруг произойдет какой-то сбой программы, и у кучки людей как-то проснется революционный настрой, что они должны будут попытаться сделать? Правильно, отключить ближайший ретранслятор, который подает вам сигнал в мозг. А где он? А его нет! Как вы думаете, много кто додумается искать его в резервации, там, где у людей не то что интернета, света с горячей водой нет! Думаю, что таких умников не найдется, и даже если кому-то придет гениальная идея проверить у нас, как пройти в зону, где у тебя через пару километров голова взорвется? Никак. Ну и, предположим гипотетически, вы же, Серж, здесь? Может, еще кто такой бракованный окажется, к горе все равно не подойти, ее со всех сторон охраняют дроны. Так что получается как в старинной русской сказке. Смерть Кощея в иголке, иголка в яйце, яйцо в утке, ну, в общем, вы поняли.

— Да, понял, что ни хуя не понял, думал, что в идеальном мире живу, а на деле не мир, а полная херня, оказывается. Вы знаете, профессор, что я еще тут сегодня выяснил? Оказывается, в новом мире не у всех людей агрессивные эмоции притуплены, ну, или у некоторых тоже своего рода брачок в программе есть, что даже через блокировку просачивается их злость.

У меня сегодня Билл анализы крови из вены брал, трезвый, не то что когда я ему морду бил, так он мне иголкой пыточную попытался устроить, хорошо, что Миро вовремя пришел, хотя этот носильщик винограда тоже еще тот фрукт, мало того что на него никакой информации нет, кто он и откуда, так еще и пишет что-то там в своем журнальчике ручкой и явно по статусу выше нашего нового энолога. Это я сегодня понял, когда Миро его чуть взглядом не уничтожил за то, что Билл прошляпил, что я свою куртку около стола оставил и, ринувшись за ней, прочитал, что на его журнальчике написано. А журнальчик его называется «Дневник наблюдений, объект N3». Профессор, если бы вы знали, как же мне хочется хоть одним глазком в эту книжку заглянуть!

— Ох, Серж, если вам удастся до него добраться, то наверняка сможете много чего нового о себе узнать, я думаю, «объект N3» не кто иной, как вы.

— И на хрена я им сдался? Может, они узнали, что у меня программа вырубается?

— Не думаю, тогда бы вас просто забрали спецслужбы и отправили на опыты, вскрыли черепную коробку и стали выяснять, что с вашей головой не так. Тут что-то другое. Мы сколько угодно можем строить свои предположения, но лучше вам попробовать добраться до этого дневника, наверняка в нем есть разгадка, почему вашей персоной так интересуется технологическая элита. — Профессор вздохнул. — Ну а сейчас давайте не будем тратить наше драгоценное время и займемся английским. Я с каждым днем все больше и больше убеждаюсь, что в дальнейшем он вам может понадобиться. — Профессор взял со стола уже приготовленный французско-английский словарь и протянул его Серёге. — Вот, дорогой мой ученик, я подготовил для вас словарь, здесь подписаны на русском основные десять тысяч английских слов, которые вам самостоятельно предстоит выучить. А сейчас мы с вами займемся грамматикой.

Так они и просидели остаток вечера за учебником, пока в голове у Серёги не начал пощелкивать его собственный сигнал о скором пробуждении программы.

— Все, профессор, мне пора. Серёга встал, засунул словарь в рюкзак и, распрощавшись с профессором, побежал в сторону дома.

Следующий день пролетел очень быстро, с утра он не стал бороться с отключением программы обычным своим способом, а дождался, когда Инесса выключится, и уселся за зубрежку слов. Вечером сбегал в резервацию, где они с профессором весь вечер отрабатывали правильное произношение.

Ну и настало утро, когда ему нужно идти к Биллу сдаваться на пытки по сбору крови.

Привычно шарахнув головой об стенку, Серёга начал выбирать, что ему сегодня надеть, чтобы побесить эту скотину Билла: футболку с лицом Джорджа Флойда, признанного борцом за свободу в 20-х нашего столетия, или Оскара Шиндлера, спасителя евреев 40-х прошлого столетия. Примерив на себя эти два лица, он остановил свой выбор на Шиндлере, как-то его лицо меньше расплывалось на груди у Серёги.

Натянув сверху куртку с капюшоном, он вышел на улицу и под проливным дождем потащился в лабораторию, по дороге убеждая себя, что под Билла нужно сейчас немного прогнуться, не обращать внимания на его издевательства и смиренно все вытерпеть.

Подойдя к лаборатории Серёга не постучав, толкнул дверь, она оказалась не заперта, заглянул внутрь, там никого не было видно. «Вот он, мой шанс заглянуть в книгу Миро! — пронеслось в голове. — Застукают внутри, отбрешусь».

Он тихо скользнул внутрь, запер за собой дверь на щеколду и только подошел к столу, как из соседней комнаты с какой-то пробиркой в руках выскочил Билл.

— Что вы здесь делаете без приглашения? — зашипел он на него.

— Я подумал, сюда теперь свободный вход, как в раздевалку, вон Миро никогда не стучится, когда заходит, и я решил, что теперь всем так можно, — спокойно ответил Серёга, снимая мокрую верхнюю одежду и вешая ее на стул.

К нему подлетел Билл, схватил куртку, скомкал и швырнул в угол к двери, где стояла вешалка.

— Тебе, сборщик винограда, конец, я напишу на тебя докладную про все твои выходки! Считай, за тобой уже едет спецслужба. Ты меня понял?

— Понял, понял, — сказал Серёга, но его руки уже молниеносно схватили Билла за шею и пригвоздили все его тощее тело к кирпичной стене. — А теперь ты меня пойми, Билл, если ты хоть словечком с кем-либо обмолвишься или напишешь на меня какую ересь и за мной приедут спецслужбы, поверь, я успею им рассказать о твоей повышенной агрессии, и в машине инквизиции отсюда на проверку уедут двое, ты и я. И что-то мне подсказывает, что, покопавшись в твоих мозгах, они смогут найти что-то интересное для себя! И вот еще что, только попробуй сегодня мне опять своей иголкой в руке ковырять, я встану и воткну тебе ее в здоровый глаз и поковыряюсь там немного. Надеюсь, ты меня тоже понял?

— Понял, понял, — Билл уже начинал хрипеть.

Серёга ослабил хватку, но так и не выпустил его куриной шеи из своих рук.

— Где Миро? Когда он должен сюда прийти?

— А он больше не придет, все, улетел твой Миро. — Билл пытался пальцами проковырять хоть маленькую дырочку между своей шеей и Серёгиной рукой. Но у него ничего не получалось.

— Как улетел? Куда?

Глава 6

— Серёжа, прошу тебя, отпусти, я расскажу все, что знаю!

Серёга убрал руку, и Билл мешком свалился на пол.

— Рассказывай, куда улетел Миро?

— Ну, как ты понимаешь, Миро мне о своих действиях не докладывает, — начал Билл, растирая руками покрасневшую шею. — Но я думаю, обратно в Калифорнию.

— Кто он? Почему всем говорят, что он носильщик винограда?

— Да никакой он не носильщик! Слушай, дай воды, вон бутылка на столе стоит, совсем горло пересохло.

Билл вытянул вперед ноги. Вставать он явно не спешил.

Серёга подошел к столу, взял бутылку, мельком посмотрел вокруг, журнала Миро нигде не было видно.

— На, держи, Серёга протянул воду Биллу, тот в нее вцепился своими тонкими длинными пальцами и, не отрываясь, пил, пока вода не закончилась. — Ну что, полегчало? — спросил Серёга, присаживаясь возле Билла.

— Да, — выдохнул он и продолжил: — О том, что он не простой носильщик, я догадался уже в первый день выхода на работу. Просто так получилось, что мы с ним летели одним самолетом, только я, энолог калифорнийской винодельни «Ридж», эконом-классом, а этот господин Миро в деловом костюме сидел один в бизнес-классе и весь полет что-то писал, это я случайно подглядел, просто мне всегда любопытно было, каково это, летать в бизнесе. — Билл мечтательно разулыбался.

Серёга внимательно посмотрел на него.

— Билл, с тобой явно что-то не так. Мы же люди, и все равны, а бизнес-класс только для очень серьезных и важных людей, которые и в самолете работают, и их нельзя отвлекать!

— Ну да, ну да, — поджал губы Билл. — Когда я прибыл в Шато и наутро мне нужно было выходить на работу принимать дела, на почту пришли подробные инструкции, что и как я должен сделать с виноградом и что на данный момент перехожу в полное и беспрекословное подчинение господина Миро.

Каково же было мое удивление, когда без стука в мою лабораторию зашел человек из бизнес-класса самолета, одетый в комбинезон рабочего!

Вот тут я реально подумал, что моя программа начала глючить! Но он спокойно представился, сказал, чтобы я его звал просто Миро, спросил, с какой точки вы сегодня продолжите, сел на выделенный ему электрогрузовик и уехал к вам на склон.

Честно? Я был шокирован происходящим, но, как ты понимаешь, начальству лишних вопросов лучше не задавать. Поэтому я ничего не спрашивал.

— Понятно, — вздохнул Серёга, слушай, а ты, случайно, в его книжку не заглядывал? Что он там все время пишет?

Билл посмотрел на него как на дурачка.

— Нет, ну я что, по-твоему, на безумца похож? Лезть копаться в записях такого человека!

— И что, тебе совсем не любопытно было, что он там все время пишет?

— Конечно, любопытно! Но мне жить хочется, зачем подвергать себя опасности, приближаясь к вещам такого человека? Ты когда в прошлый раз около его книжки свою куртку оставил, я думал, все, мне крышка, он своим взглядом чуть дырку в моей башке не прожег, голова потом еще целый день болела, даже больше, чем когда ты, сволочь, меня побил.

— Прости, я правда очень пьяный был. Ты, кстати, не знаешь, куда увезли Эмму?

— А кто это? — спросил Билл, поглаживая свою несчастную голову.

— Ну, как кто! Это девушка, которая у нас работала энологом до тебя!

— А! А то я думаю, что за имя знакомое. Нет, конечно, не знаю. Мне просто пришло письмо на почту, что с такого-то числа я становлюсь энологом в «Романе-Конти» для дальнейшей работы и развития вкусового ассортимента вина региона. Я, дурак, еще так обрадовался, думаю, вот мой звездный час, буду работать на одной из самых именитых виноделен Франции, вон у меня какой послужной список! Да на фиг такое счастье надо! Шли бы вы в жопу вместе со своей Францией! Я, как только сюда прилетел, меня каждый день или бьют, или морально имеют!

— Да ладно, чего ты начинаешь, ты же сам хорош, у тебя наверняка какая-то ошибка в ограничениях негативных эмоций происходит.

— Ошибка! Да, можно и так сказать. Это случилось первый раз года три назад в моей бывшей лаборатории, когда я не мог простейшую ерунду соединить, психанул, взбесился и все разбил, испугался, уборщице сказал, что случайно. Потом я начал осознавать, что все притупленные эмоции испытываю сильнее, чем раньше, написал письмо о своих погрешностях, но отправить не смог! Видимо, опять испугался. Я же понимал, что после обследования могу и не вернуться. Тогда я научился жить так, скрывая от всех свои, так сказать, повышенные эмоции, они мне даже в каком-то смысле помогали. Мозг как-то более остро начал реагировать на происходящее вокруг, и я этим пользовался, особенно на работе. Казалось, все вокруг — это рабочие муравьи, а я нет, я особенный, можно сказать, почти совершенный, как технологическая элита! Те, конечно, вообще без программы одними своими мозгами обходятся, я, к сожалению, не такой, но и с обычными людьми меня сравнивать сложно.

Билл повернул голову к Серёге.

— Ты же, наверно, такой же, как я? Ладно, допустим, ты в первый раз, когда меня бил, и правда был пьян, там у тебя вся физиономия непонятно на что походила. Но сегодня, когда чуть не задушил, я же смотрел на твое лицо, оно злющее, как у черта, было.

— Да не, — вздохнул Серёга, — у меня все немного по-другому, скажи, а программа у тебя при этом не отключается?

— Ты чего? Кто без нее сейчас выживет и с ума не сойдет?! — он испуганно вытаращил глаза. — А что, ты считаешь, что из-за ошибки может выключиться?

— Да хер ее знает, что она там еще может. Ну, я так полагаю, свой дневник Миро с собой увез?

Билл пожал плечами и ехидно заулыбался.

— Конечно, увез, а знаешь, что еще увез?

Серёге его ухмылка совсем не понравилась.

— Нет, не знаю. Но, думаю, ни хера хорошего ты мне не скажешь.

— А еще он увез контейнер с твоей кровью, который я в прошлый раз наполнил!

Серёга аж вскочил от таких новостей.

— Блядь! А кровь-то моя ему на хера?

Билл развел руками:

— Чего не знаю, того не знаю!

— А знаешь, зачем на самом деле я сегодня твоим кровопусканием заниматься буду? — Его ухмылка стала еще больше и противнее.

— Вот знаешь, Билл, я еще подумаю, хочу очередную хуевую новость от тебя услышать или лучше обойдусь!

Билл заржал.

— Нет, ну, Сергей, если уж у нас с тобой сегодня случился такой откровенный разговор, то ты послушай, интересно будет! Мне Миро дал подробный инструктаж, как, когда, в каких соотношениях и в какие конкретно бутылки с вином я должен буду добавить твою кровь.

Билл уже улыбался во все свои тридцать два белейших зуба.

— Еб твою мать, что здесь за средневековье происходит?

— А откуда мне знать, что у вас тут происходит? Может, в вашей Франции так принято. Я тут работаю всего неделю! А насмотрелся и натерпелся столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит! Вообще-то, все, что я делаю, строжайше секретная информация, и если тот же Миро узнает, о чем мы тут с тобой говорили, думаю, он нам своим взглядом изнутри головы повзрывает. Мне показалось, он и такое может.

Билл хлопнул себя по ногам. Вздохнул и начал вставать:

— А сейчас, Сергей, садись, пожалуйста, в кресло, мне нужно твоим кровопусканием заняться, а то у меня потом дел невпроворот с твоей кровью будет, а мы тут все сидим болтаем.

— Охереть, конечно, перспектива, но чего делать, сдаваться надо, — сказал Серёга и пошел усаживаться в свое пыточное кресло.

Билл из соседней комнаты принес такую же, как и в прошлый раз, коробочку с присоединенной к ней трубкой, затянул Серёгину руку жгутом, нажимать на кнопку, чтобы его поглотило кресло, не стал и очень аккуратно вставил иглу.

Пока кровь из его вены медленно перекачивалась в эту маленькую коробочку, он все лежал и думал, кому и зачем все это нужно? Почему именно его кровь? Идей не было никаких.

Коробочка наполнилась, щелкнула, загорелась зеленая лампочка, и она запищала.

Билл подошел к нему, вынул иглу и, сунув в изгиб ватку, сказал:

— Сергей, я хотел бы еще раз повториться, что все, что я сегодня тебе рассказал, ну, в общем, ты парень неглупый и понимаешь, что, если кто-то узнает, не сносить нам обоим головы.

— Я все понимаю, — ответил Серёга и протянул руку, чтобы попрощаться.

Билл ответил ему на рукопожатие, вздохнул.

— Да, вот еще что.

— Не-е, Билл, — перебил его Серёга. Ну, бля, хватит, ты и так сегодня столько мне всего наговорил, что башка сама готова разорваться.

Билл усмехнулся.

— Да нет, я вот что думаю, тебе, наверно, придет письмо, что больше не нужно ходить сдавать кровь на проверку, потому что мне Миро оставил только одну для забора крови.

— Слушай, первая хорошая новость от тебя за все время! Если, конечно, эти неизвестно кто не пришлют нового неизвестного Миро и не начнут дальше сливать мою кровь неизвестно зачем! Ладно, пока! Надеюсь, ты будешь прав. Серёга хлопнул его по плечу и вышел на улицу.

Билл оказался прав, на следующее утро Серёге на почту прилетело письмо, что проверка по обнаружению остаточного этилового спирта в его крови завершена, он может спокойно отдыхать в своем законном отпуске, но, сука, опять с этой приписочкой «До особых распоряжений».

Всю оставшуюся осень, зиму и наступившую весну Серёга каждый вечер бегал в резервацию. Благодаря Полю и Софи начал неплохо говорить и понимать английский.

Однажды через Поля он спросил у Софи, можно ли ему составить им компанию на ночных прогулках. Она согласилась. Так что каждый вечер они с профессором сначала изучали грамматику, а потом, когда темнело, выходили на улицу и там дожидались Софи. Хоть на улицах не горело ни одного фонаря и ни черта не было видно, так что Серёга первое время, пока не выучил маршрут, все время на что-то натыкался, она все равно выходила к ним в шляпе с большими полями, скрывающими ее лицо.

Софи прекрасно разговаривала на русском и английском. Так что у Серёги была отличная языковая практика. Софи оказалась очень милой, начитанной девушкой с тонким юмором, смысл которого, правда, не всегда сразу доходил до Серёги, но она ему все подробно объясняла, и они потом еще долго смеялись над ее шутками и его восприятием.

Жизнь, казалось, вошла в новое, достаточно спокойное русло, и совсем не хотелось вспоминать все, что происходило в начале прошлой осени.

Дэ Хен и Анжела вернулись из отпуска уже по отдельности, разругавшись там в хламину. Так что утренние забеги корейца на чашечку кофе восстановились, правда, теперь Серёга старался выпроводить его до начала утреннего отключения Инессы, чтобы спокойно пару часов посидеть позубрить новые слова.

И вот в середине мая, когда все с нетерпением ждали результатов Всеконтинентального конкурса вин Citadelles du Vin, с утра раньше обычного затарабанил Дэ Хен.

Пока Серёга натягивал штаны, чтобы пойти открыть дверь, на почту уже посыпались письма с ругательствами от корейца: «Сукин ты сын! Вставай скорее! Сколько можно спать!»

Серёга наконец справился со штанами и побежал открывать.

— Что случилось? — спросил он, распахнув дверь, забыв даже поздороваться.

На пороге стоял Дэ Хен. В какой-то розовой волосатой шубе и темных очках, хотя на улице еще и солнце толком не взошло.

— Ну приветик! Так и будем на пороге разговаривать? Или, может, на кухню позовешь?

— Прости, ты не только в дверь ломиться стал, но еще и писать, я думал, у тебя что-то случилось.

— Случилось, Серёженька, не только у меня, но и у тебя тоже! — как обычно, начал интриговать кореец, проходя на кухню и забираясь на свой любимый барный стул.

— Так, и что же у нас с тобой случилось? — начал напрягаться Серёга.

— А то самое Серёженька случилось! Мне тут птичка на хвосте новость принесла, что Билл, оказывается, на конкурс выставил бутылку из винограда, собранного лично твоими рученьками, и теперь весь Бyp-cюp-Жиронд гудит, что это лучшее вино столетия! Нет, мы, конечно, всегда были крутыми, но чтобы так! Это ты мне лучше скажи, как так получилось? Все из-за того, что ты при сборе слушаешь своего, как там его, гребаного Моцарта?

Серёга вздохнул.

— Да не, Моцарт-то тут при чем?

— А хер его знает, только я думаю, что это все грозит нам глобальными изменениями.

И тут Серёге на почту прилетело письмо, что ему сегодня вместе с личными вещами надо явиться в Шато к 12:00, откуда его перенаправят в Калифорнию на винодельню «Ридж» для дальнейшей работы сборщиком винограда. Он переслал это письмо на почту Дэ Хену и, пока тот плакал, причитал и проклинал всех на свете, принес на кухню французско-английский словарь, выдрал из его задней части пустой лист для заметок и ручкой стал писать записку для Поля.

От увиденного узкие глаза корейца стали круглыми, как два маленьких блюдца.

— Это что такое ты делаешь? — спросил он, пялясь на Серёгу.

— Хэнчик, будь другом, сделай для меня одно очень важное дело! Я тебя очень прошу, через три дня забей в навигаторе точку начала резервации, чтобы тебе проще было добраться. Сгоняй туда на велике к семнадцати часам.

— Ты чего, совсем ебанулся? — перебил его Дэ Хен. — Я туда в жизни не поеду! Я-то знаю, что там происходит! Хочешь, чтобы мне башку разорвало?

— Нет, не хочу! Тебе границу переходить не надо, я тебе дам вот эту записку, ты к ней привяжи чего-нибудь потяжелее и просто закинь на их территорию. А через три дня нужно будет приехать туда еще раз, в это же время, тебе перекинут ответ. Что, так сложно с земли записку подобрать? Территориально ты ничего не нарушаешь.

— Нет, несложно, — буркнул Дэ Хен в ответ.

— Хорошо, — продолжил Серёга. Тогда, как прочитаешь, пришли мне содержание письма на почту, а записку потом лучше сожги, ок? Я никогда в жизни не стал бы тебя впутывать во все это, но мне больше некого попросить.

Дэ Хен сидел молча, думал о чем-то своем, периодически цокая языком.

В мозгу у Серёги защелкало, давненько уже он с утра не бился головой об стенку, но сегодня отключаться никак нельзя было.

Он попросил корейца подождать, зашел в ванную, шарахнул затылком по кафелю, подождал перезагрузки и пошел обратно в кухню.

— Ну хорошо, ради тебя я сделаю это! Только ты уверен, что голова Дэ Хена останется на месте?

— Да, бля, уверен, ты, главное, не лезь на их территорию, там везде таблички понатыканы, так что дальше, чем можно, не проедешь.

— А кто за письмом придет? — спросил кореец, пальцем тыкая в свою пустую чашку и требуя третий кофе за утро.

Серёга засмеялся.

— Ну, ты же любопытный до жопы, значит, останешься и посмотришь.

Серёга с профессором еще зимой договорились, что если что-то случится и он будет отсутствовать больше трех дней, то постарается кого-нибудь отправить с запиской, а мальчишки каждые три дня будут прибегать к границе резервации к семнадцати часам и ждать новостей.

— Ох, Серёженька! Какие только глупости люди не совершают ради дружбы, любви и из-за своего любопытства. А тут бинго! Два в одном! Ладно, сгоняю. А что в записке-то написано, можно посмотреть?

— Да открывай, конечно.

Кореец развернул листок, записка явно была написана на английском, что очень его удивило, программа в секунду перевела, и он прочитал:

«Дорогой мой учитель! Как вы и предполагали, английский наверняка мне понадобится, 19 мая я улетаю на винодельню „Ридж“ в Калифорнию. Прийти проститься, к сожалению, не было возможности. Мое письмо вам передаст мой лучший друг Дэ Хен.

P. S.: Поль, спасибо за все, передавайте от меня огромный привет Софи. Надеюсь, еще когда-нибудь увидимся.

С уважением, ваш ученик Сергей Ушаков».

Дэ Хен быстро прочитал записку, поднял на Серёгу глаза и в упор спросил:

— Серёженька, а ты вообще кто? И какие такие учителя у тебя могут быть в резервации? Как ты, блядь, вообще туда попал? — уже визжал Дэ Хен, переходя в Серёгиной голове на ультразвук.

— Хэнчик, слушай, хлебни кофе, успокойся. Кто я такой, а точнее, что со мной не так, я постараюсь выяснить в Калифорнии. А на территорию резервации я попал случайно, у меня просто каждый день с утра и вечером происходит отключение программы, я могу спокойно обходиться без нее. Когда я на территории резервации, Инессы со мной нет. И, как видишь, голова вон на месте! Мне в то время, когда она отключена, даже лучше, — честно признался Серёга. А вино это, которое Билл выставил на конкурс, с добавлением моей крови.

Дэ Хен сидел, схватившись руками за свою большую голову, и раскачивал ее то в одну, то в другую сторону.

— Ой, божечки ты мои! Вино с кровищей! Фу, гадость-то какая! А ты вообще не человек, а терминатор какой-то, оказывается. Что же это, люди добрые, на свете творится. Слушай, я, может, сплю, и этот кошмар мне просто снится? Ну-ка ущипни меня. Хотя нет, не надо, вдруг я от тебя заражусь, и у меня тоже отключение программы начнется! А я без нее, в отличие от тебя, точно не выживу! Ох! — продолжал стонать и тарахтеть Дэ Хен. — Вот скажи мне, как пятьдесят девять человек, уважаемых, между прочим, во всем мире дегустаторов, могли прошляпить твою кровищу в вине? Хочешь сказать, что они все дураки? Да?

— Нет, не думаю, мне просто кажется, что там добавлено совсем немного, в процессе холодной модерации или еще как, там вообще, может, даже одна-две капли? Хер знает.

— И что, блядь, от этого оно, сука, невероятно вкусным стало, да? Что у него рейтинг в космос взлетел? Там у нас со вчерашнего вечера в Шато все на ушах стоят, всего в этой партии было произведено три бутылки! Одну Билл отправил на конкурс, одна осталась в Шато, а еще одну потребовали отослать в Калифорнию, туда, — и он затыкал своим указательным пальцем в потолок. — Так вот, как только стали известны результаты конкурса, к нам в Шато полетели предложения по выкупу этой бутылки, и знаешь, до какой стоимости торги дошли?

— Какой? — грустно спросил Серёга.

— Да на нынешний курс подороже будет, чем в 2018 продали с аукциона нашу винтажную бутылку пино-нуар урожая 1945 года. А торги-то еще не закончились! Сегодня этот цирк будет продолжаться! Кто, блядь, эту херню с добавлением крови в вино вообще придумал? Наш новатор идей Билл?

— Нет, Миро, когда уезжал, Биллу оставил подробные инструкции, как, куда и в каких пропорциях добавлять.

— Ох, мало того что неизвестно кто, так еще и жулик этот Миро оказался!

Серёга подошел к чуть не бьющемуся уже головой об стол Дэ Хену.

— Хэнчик, ты же понимаешь, что все, что ты сегодня узнал, лучше никому в жизни вообще не рассказывать! А то полетишь за соучастие.

Дэ Хен опять взвыл.

— Да на хер я вообще сегодня к тебе пришел?! Сидел бы спокойно дома! Тебя завтра уже тут и не было бы, можно было бы спокойно на улицу выходить. Нет, блядь, полетел с утра пораньше друга предупредить! Предупредил! Нашел на свою прекрасную жопу приключений! А ты вообще чего сидишь? Время уже девять утра, к двенадцати ты должен быть в Шато, а у тебя вещи вообще не собраны. Давай я тебе, что ли, помогу.

— Ну давай! — согласился Серёга.

Они встали и отправились собирать вещи.

Всего нажитого за жизнь в Вон Романе у него оказалось два чемодана и дорожная сумка.

— Да-а-а, — протянул Дэ Хен, — небогато, я с таким количеством шмотья только на отдых летаю, а у тебя тут вообще все поместилось.

— Ну что, еще полчаса у нас есть, может, по последнему кофе? Когда еще увидимся? — спросил Серёга.

— Да, конечно, четыре кофе за утро для Дэ Хена — это вообще то, что нужно, а потом я быстрее, чем ты летишь на самолете, побегу в сторону твоей Калифорнии, пока где-нибудь по дороге мое сердце не остановится и я не умру. Но что не сделаешь для друга, пошли!

Они вернулись на кухню, Серёга налил Дэ Хену желудевый латте, а себе обычный американо.

Дэ Хен сидел молча, постукивая пальцами по деревянному столу, и явно хотел еще о чем-то спросить.

— Ну, слушай, хватит, давай спрашивай, — перебил Серёга его барабанную дробь.

Глава 7

— Мне вот просто любопытно, а на что похожи эти аборигены, живущие в резервации, они же, наверное, там совсем одичали? Как они вообще могли тебя там чему-то учить?

Серёга засмеялся.

— Да нет, ну, одеваются они все примерно как ты.

— Надо же, аборигены, а вкус есть! Не то что у некоторых, два чемодана почти одинаковых футболок и штанов!

— А что касается того, что они одичали, вот ты, Хэнчик, сколько языков, кроме корейского, знаешь?

— Нисколько, а на хера мне, — удивился Дэ Хен, — вон мы все через Инессу прекрасно общаемся и проблем не знаем!

— Да, но только я вот что-то не заметил, что, когда к нам заявились эти двое из технологической элиты, ты прекрасно понял, о чем они там между собой говорили! А в резервации даже маленькие дети как минимум на трех языках общаться могут!

— Что-то я не пойму, к чему ты клонишь и с кем ты там в Калифорнии собираешься на разных языках общаться, но лучше мне, наверное, этого и не знать, а то у меня точно сегодня удар случится. Все, хватит трепаться, пошли, я тебе помогу твое богатство до Шато дотащить, а то как ты, бедный, с таким количеством вещей сам управишься!

Серёга последний раз окинул взглядом свою маленькую уютную квартиру, и они с Дэ Хеном отправились в Шато.

Хозяин сидел в своем кабинете. Сказать, что он был зол, — это ничего не сказать. Он был взбешен. Как посмели эти два говнюка за его спиной проводить свои гребаные эксперименты?

Он держал их в приемной уже второй час и не давал разрешения на аудиенцию.

Назначая им встречу на сегодня, он сразу решил, пусть сначала посидят пару часиков на этих неудобных стульях, с которых жопа все время пытается скатываться вниз.

Эти дизайнерские сиделки он давно установил в приемной, чтобы каждый, кто являлся к нему с дурными новостями или был застукан в каких-либо махинациях за его спиной, еще из коридора чувствовал себя тут неуютно. Стоять в приемной не разрешалось.

Взглянув на часы, он понял, что пора приступать к порке.

Щелкнул селектором и произнес:

— Позови мне этих двух. Даже не называя имен.

В кабинет почти с подогнутыми коленями вошли Рори и Джо.

— Добрый день, шеф, — практически хором поздоровались они.

Хозяин скрестил руки на груди и смотрел на них в упор.

— Ну?

— Мы просто не хотели вас беспокоить, потому что изначально все это казалось глупым. Мы хотели сначала закончить исследование, а потом сразу с результатами явиться к вам, — начал было оправдываться Рори.

— И именно поэтому ни в одном отчете о вашей деятельности не было сказано ни слова о проводимых исследованиях? Правильно я понимаю? — начинал свирепеть Хозяин от блеянья и тупой попытки Рори выкрутиться.

— Да, да, мы же знаем, как вам не нравятся все эти теории, построенные на лженауках, — замотал вверх-вниз головой Джо.

— Да, не люблю, но еще бо�

Глава 1

Серёгу ломало. Ломало уже очень сильно, шел второй час его существования без Инессы. Почесывая руки, он ходил по квартире, пытаясь себя хоть чем-то занять.

Внутри нарастало стойкое ощущение, что тебя выперли из твоей жизни! Причем не предупредив и без каких-либо на то оснований. Мозг, этот гребаный мозг готов был разорваться от пустоты, вокруг нет знакомых мыслей, с которыми не то чтобы абсолютный кайф, но ты живешь, время плавно и мягко летит вперед, а тут вдруг раз – и все внезапно закончилось.

Казалось, что множество электрических разрядов, которые возникают от работы нейронов головного мозга, искрят, но ничего не заводится, импульс не поступает, от этой пустоты, от того, что никакая информация плавно не течет в твоих мозгах, становилось хреново.

Все уже давно разучились самостоятельно жить без Инессы. Да и нафига, она прекрасно управляла внутренним интерфейсом.

Инесса даже усовершенствовала настройки миндалевидного тела, убрав оттуда самые гнусные человеческие эмоции: злость, агрессию. Эти паразитические склонности жили в огромном количестве в миндалинах головного мозга наших прошлых правителей, в свое время чуть не загубивших планету. Когда люди отключили весь этот негатив, само собой отпало желание устраивать войны, убивать, насиловать, грабить.

Изменения в человеческом мире начались очень давно, еще до его рождения, но тогда никто не понимал и не знал, к чему все это приведет.

Серёга появился на свет в 2008 году, в Краснодаре. За восемь лет до рождения Инессы.

Детство у него прошло как и у большинства, нерационально и хаотично, постоянно нужно было куда-то бессмысленно ходить: детский садик, кружки, начальная школа, – в 2018 году, когда Серёга учился в четвертом классе, Минобрнауки заявило, что школы должны быть полностью цифровые, и запустило программу РЭШ. Правда, в мире тогда все тянулось медленно и путано, так что этой информации никто даже не заметил. Но дела пошли значительно быстрее к 2019 году, когда протестили новый вирус, чтобы те, кто еще был совсем не в теме, подтягивались к цифровым людям.

Посидев месяц-другой дома, люди наконец поняли, что все может работать быстрее, не обязательно все время торчать на рабочих местах. Проще подстроиться под новые реалии, конечно, было молодому поколению. Они ушли на удаленку и быстро там адаптировались. Но всем, кому за тридцать, а тем более начальникам, перешагнувшим порог сорока шести, пришлось оттрубить в офисах еще семь лет. Скорее всего, это был уже рефлекс, как у собаки Павлова. Что с утра нужно вставать, умываться и идти в офис, неважно зачем.

К концу 2025 года большая часть населения земного шара была полностью приобщена к Инессе. Благодаря поддержке ООМ даже небольшие деревушки в африканской саванне, бразильские племена Амазонии, племена Новой Гвинеи, в общем, все самые отдаленные уголки нашей планеты получили OLPC XO-4 с уже встроенной Инессой. Всего за полгода она привела детей аборигенов, не умевших до ее появления ни писать, ни читать, к информационным технологиям, к ним подтянулись и взрослые. Так что, пропустив пару столетий развития цивилизации, они сразу попали к началу ее расцвета.

Серёга же пошел в школу, а выпускался уже нормально, дома, из РЭШ, сдав онлайн-экзамены, поступил в КубГАЭУ на ревайлдера.

В 2026 году прошла полная цифровизация не только школ, но и всех учебных заведений, так что за год обучения в стенах своего университета он так и не появился, собираясь туда заглянуть только к четвертому курсу, когда начнется практика.

Но в 2027 году всем наконец начали внедрять чипы, так что не нужно было переживать, что сядет телефон или потребуется комп. Для тех, кто получил чип, Инесса сразу проводила полное тестирование. Выяснилось, что большинство людей вообще по жизни не тем, чем нужно, занимаются. Но потихоньку все налаживалось, она всех переводила на правильные рабочие места.

Что смешно, дольше всего Инессе пришлось повозиться с наркоманами и алкашами, они плохо шли на чипирование, да и давно уже жили в своем мире, где вообще мозг не нужен. Но она достучалась и до них, хотя времени ушло больше, чем на кого-либо. Через телек, через информационное поле, еще хрен знает как, но тем, кто не переосознал свое мировоззрение, она внушила, что их жизнь такая чернуха и безнадега, что одна половина поубивала друг друга, а вторая покончила с собой.

В доме, где жил Серёга с родителями, дольше всего продержался алкоголик дядя Паша со своей женой, тетей Леной. Он всем, кого выцеплял в подъезде или в лифте, начинал втирать, что мы все зомбированы и срочно нужно выбрасывать свой телефон, покупать, как у него, кнопочный и начинать пить водку, лучше с самого утра, чтобы ставить блокаду от инфозомбирования. Но в конце концов его тоже переклинило, он часа три принялся бегать за тетей Леной по квартире с топором, поймал в ванной и зарубил. Она, конечно, кричала, но тогда уже всем нам не было никакого дела до каких-то криков, раздающихся в том мире, мы уже погружались в свои собственные.

Покончив с женой, он сам вышел из окна, а жили они на девятом этаже. И немного отвлекающий нас внешний шум исчез.

Вот так в мире закончились наркомания и алкоголизм. С которыми так безуспешно боролось наше общество на протяжении столетий.

Тогда говорили, что люди каждый день выходят из окон, стреляются, глотают таблетки практически у нас на глазах, но никто особо ничего не замечал, мы все плавно переключались с телефонов, компьютеров, телевизоров на Инессу, а информации по этим происшествиям у нее не было. Она начала работу по уборке всего негатива из информационного поля.

Серёгиным родителям тоже сначала было трудно, но даже они освоились.

Мать, проработавшая полжизни в магазине бухгалтером, оказалась незаменима в сфере клининга, у нее нейроны чувствительные к грязи, и ей всегда нужно доводить все до идеальной чистоты. До осознания этого, Серёга с батей, конечно, намучались с ней. Что ни выходные – дома уборка! Сама все драила и их помогать заставляла. Ругаясь, что они засранцы.

Отец был водилой, развозил продукты по точкам. Так все местные бездомные собаки еще за час до приезда батиной машины сбегались к месту разгрузки и терпеливо ждали. Как они понимали, что сегодня его смена, черт их знает. Да и кормил он их не деликатесами, а хлебом и еще тем, что урвет на базе. Всю жизнь мечтал завести породистую немецкую овчарку, но мать ни в какую, кричала, что выгонит его вместе с собакой из дома, если он только посмеет притащить какую-нибудь шавку.

Так вот, после тестирования выяснилось, что у отца связь с собаками на интуитивном уровне, и, когда всех животных перераспределили по питомникам, где живется им намного вольготнее и лучше, чем в человеческих квартирках и на улице, он стал ответственным за выгул и развлечение собак. Короче, теперь у него любимая работа, гуляет с собаками, бесконечно смотрит сериалы про дальнобойщиков, собирает собачьи какахи и невероятно счастлив.

С Серёгой вообще интересная штука вышла, он вполне сносно заканчивал третий курс электронного университета и иногда даже придумывал себе всякое. Как ему выдадут грант на размножение Безвременника Великого и он засадит им все пригодные для этого места Краснодарского края.

А когда прошел тестирование, оказалось, что быть ему одним из лучших сборщиков винограда! Сначала он даже и не понял, что это за прикол. Нет, конечно, не то чтобы он кайф ловил от того, что постоянно виноград руками дергает, но у него так руки устроены, нейроны, посылающие импульс в ладони, быстрее, чем у многих. Кисти широкие, а пальцы длинные и сильные. Короче, за три часа работы своими руками он может собрать урожая больше, чем обычный человек за целую смену, не повредив ни одной ягоды. Что особо ценно для редких сортов. Вот так, благодаря пальцам, Инесса распределила его на один из лучших виноградников мира, во Францию, в Романе-Конти. В черте деревни Вон-Романе ему выделили квартиру, и получилось очень удобно жить и работать в одном месте.

То, что с его руками какая-то хрень, было понятно еще с детства. Только вот как они по жизни пригодиться могут, оставалось неясным.

Подруга Серёгиной матери, тетя Майя, в прошлом талантливейшая пианистка, когда приходила к ним в гости, все время брала его руки, рассматривала и говорила: «Ах, Серёженька, зачем же тебе Бог такие музыкальные пальчики дал! И длинные, и быстрые, нажатие может быть и сильным, и легким, двигаются красиво, аж засмотреться можно! Ты же, как Рахманинов, можешь сразу двенадцать белых клавиш захватить! Как жаль, что у тебя нет слуха! А то у меня ученики, хорошие ребята, бывают даже с прекрасным слухом, а сколько с их руками бьюсь, пальцы как деревяшки, все время удивляюсь, зачем тебя Господь ими наградил».

Вот и выяснилось зачем, оказывается, элитные сорта винограда собирать.

Сама тетя Майя так и не сладила с Инессой, совсем с катушек слетела. Понапридумывала себе всякого, решила, что Инесса пришла и захватила наш мозг через интернет. Ножом разрезала себе кожу на голове и выковыряла свой чип, так, вся в кровище, пошла бегать по улицам, стучаться в двери, окна и кричать, что надо срочно вынимать чип, отключаться и спасаться, пока не поздно.

Таких в то время тоже хватало, но приезжали спецслужбы и увозили, как говорили родным, на лечение, видите ли, совсем тонкие чувствительные натуры с чем-то там не могли сконнектиться, и их надо подлечить, но обычно никто обратно уже не возвращался.

Да их особо и не ждали. Как только проходил сигнал от спецслужб, что они забирают нового пациента, Инесса сразу подключала их родным психолога и прорабатывала с ними эту ситуацию. Буквально за полчаса становилось понятно, что это было неизбежно, да, больно, да, родной человек, но надо жить, думать о себе и завтрашнем дне, и вообще, жизнь прекрасна. Близкие и родные все это понимали, принимали и продолжали существовать дальше.

Вообще, забавный временной период был, бывшие директора больших компаний могли стать землепашцами или мусорщиками. Ибо после тестирования выяснялось, что на управленческие должности они на самом деле совсем не годятся. Но их места никто не занимал, во всех больших компаниях на место управленца вставала сама Инесса, а вот на вспомогательные функции своего помощника она определяла людей, подходящих по профпригодности и имеющих потенциал развиваться в этом направлении.

С топ-менеджерами, директорами и другими руководителями, в отличие от наркоманов и алкашей, уже не было никаких сильных скандалов или недопонимания, все мы уже подключились к Инессе, а кто чем занимался раньше, не имело никакого значения.

Во время становления нового мира, когда страны еще были разрознены, наверно, больше всего изменилась Индия, там столько поубивалось народу! Непонятно, что там у индусов произошло, но за каких-то пять лет ухитрились покончить с собой более девятисот миллионов человек. Они устраивали массовые самоубийства целыми городами. Хорошо хоть, Инесса убедила их построить крематории, изменив в головах понимание религии, так что они начали сжигать трупы, а не спускать всех в Ганг, а то бы просто произошла всемирная экологическая катастрофа. Зато потом Индия из большой помойки превратилась в чистейший заповедник. С небольшими населенными пунктами.

Все бывшие большие страны: Россия, Америка, Китай, – претерпели глобальные перемены, практически все заново пришлось перестраивать, перезапускать, налаживать. Благодаря Инессе появились новейшие технологии, и все происходило легко, незаметно и быстро. Меньше всего изменилась старушка-Европа, там оставили большинство домов, переорганизовали логистическую систему, пересадили всех на электрокары и велосипеды, перезапустили газовые трубы на биотопливо, усовершенствовали солнечные батареи, и, в принципе, уже было норм.

Урегулированный новый мир был поделен между кланами технологической элиты. Каждый человек оказался на своем месте. И в мире наступила гармония и равенство.

Экономические катаклизмы закончились, а экология начала восстанавливаться.

Конечно, нашлись и несогласные с новыми мировыми порядками.

Буддисты, православные монахи различных конфессий позакрывались в своих монастырях и сидели там, как полные отшельники. Осталось их, конечно, совсем немного, большинство приверженцев различных религий просто-напросто сбежали оттуда и жили теперь нормальной жизнью. А в монастырях осталась лишь кучка религиозных фанатиков, доживающих свой век за закрытыми дверьми.

Нашлись и чудаковатые люди, которые решили отречься от Инессы, оставить свои дома и уйти жить в общины, где нет вообще никаких современных технологий! Ну а так как Инесса отвечает за все коммуникационные системы, электричество, горючее во всем мире, как они там выживают, вообще непонятно. Всего таких из цивилизованного населения от силы набралось 000,2%. Им были выделены земли-резервации, откуда переселенцам запрещено выходить, но и люди из нового мира заходить к ним не могут.

Ему показалось, что он ходит туда-сюда еще целый час, а нет, прошло всего десять минут.

Вдруг в голове что-то щелкнуло, и все заработало, как будто он только что проснулся.

«Уф, фига себе, что это было?» – только подумал Серёга, как в дверь постучались.

В коридоре стоял и переминался с ноги на ногу огромный кореец Дэ Хен. Его сегодняшний наряд был сногсшибательным. Красные лакированные туфли на высоких каблуках, которые еле выдерживали стопятидесятикилограммовое тело корейца, синее платье с бантами в белый горошек и шляпка с вуалью, из-под которой торчали в разные стороны взъерошенные черные волосы.

Он был отличным другом и напарником в работе, правда, с кучей фетишей и странных сексуальных желаний, из-за которых от него постоянно сбегали девушки. После каждых своих неудачно завершенных отношений он приходил к Серёге и начинал жаловаться на непонимание женщинами его утонченной натуры.

Большую часть страстей, о которых рассказывал кореец, Серёга просил Инессу даже не отображать в его голове. А бедняга Дэ Хен все сокрушался и не мог понять, почему же ему так не везет в любви и единственное его утешение – это виртуальные свидания. Но в реальном мире он тоже не сдавался и продолжал искать свое счастье.

Вчера после рабочего дня с корейцем случилось чудо, наконец он уговорил на свидание огромную мускулистую Берту. Она была носильщиком и водителем электрогрузовика их бригады. Берту к ним перевели из Португалии всего месяц назад, так что о всех причудах Дэ Хена она еще не знала и после трехнедельного натиска корейца сдалась.

На сколько дней хватит терпения Берты, было неизвестно, видимо, поэтому Дэ Хен старался брать от этих отношений по максимуму.

Уже сегодня, пока она спала, он нарядился в ее вещи и в таком виде притащился к Серёге.

– Ну, приветик! – весело сказал он. – Ты чего такой всклокоченный? Только проснулся? А то я пишу тебе, пишу, а ты не отвечаешь, – обиженно пробасил он.

В этот момент Серёге посыпались все пропущенные сообщения от Дэ Хена, писать ему он, оказывается, начал с пяти утра.

– Чего-то я совсем заспался, – почесав затылок, где стоял чип, задумчиво ответил Серёга, проходи, кофе попьем и на работу поедем.

– Да! Нам так много сегодня надо обсудить! Такой день, такой важный день намечается! – весело басил он, занося на этих несчастных туфлях свою тушу на кухню.

– Ты знаешь, мне сегодня с рассвета не спится! Такой дивный сон приснился! – При этих словах его узкие глазки на огромной круглой голове совсем превратились в щелки, а рот расплылся в широкой улыбке.

Пристроив свой зад, обтянутый платьем, на барный стул, он мельком взглянул в кухонное окно, из которого открывался прекрасный вид на виноградники Романе́-Сен-Вива́н, цокнул языком и, положив подбородок на руки, стал выжидательно смотреть на Серёгу, когда же наконец он спросит, что такого интересного ему приснилось.

– Ну, не томи, рассказывай, – вздохнул Серёга, доставая чашки для желудевого латте, и приготовился слушать очередной апокалиптический сон Дэ Хена.

– Дорогой! Вот зря ты такие гримасы строишь! Мне сегодня снилось, что у меня с Бертой родилась девочка! Такая красавица! Полная копия меня и ее!

Инесса тут же в голове Серёги сгенерировала фото Берты и Дэ Хена в виде огромной девочки с мускулистыми руками, круглой башкой, узкими глазками и темной щетиной на щеках, как у Берты.

«Фу, бля, ну и страшила, не особо повезет девчонке, если родится от этих двух», – подумал Серёга, рассматривая, что получилось.

По искривленной физиономии Серёги Дэ Хен тут же догадался, что этот образ ему не сильно зашел.

– Ну вот зачем ты такую рожу состроил? Не нравится наша малышка? А она еще даже не родилась. И вообще, о вкусах не спорят, – надулся кореец.

– Может, ты с Бертой хотя бы пару недель повстречаешься, перед тем как планировать общих детей будешь? – попытался успокоить его Серёга.

– Ой, смотрите! – цокнул на него языком Дэ Хен. – Профессионал в серьезных отношениях нашелся! Ты сам-то когда снова начнешь с кем-то встречаться?

– Не, я пока не готов, – в очередной раз отмахнулся от него Серёга, давай лучше рассказывай, что там сегодня такого важного будет, что все со вчерашнего вечера на ушах стоят.

– А сегодня Серёженька к нам прилетают очень важные гости, сама технологическая элита нашего мира, у них экскурсия по виноградникам с дегустацией, хотят что-то там посмотреть и проверить. Я сколько наших в Шато ни пытал, но так ничего и не понял. Хотя они, кажется, сами не знают, зачем к нам небожители пожалуют.

– Экскурсия с дегустацией? Кто им вообще позволит, у нас же не допускаются частные визитеры на винодельню.

– А это такие люди! Что им и сюда, значит, можно! – парировал кореец.

– Ладно, нам-то что за дело до таких людей? Мы все равно никогда в своей жизни эту технологическую элиту не видели и вряд ли увидим. Допивай свой кофе, и пошли.

Серёга терпеть не мог этот желудевый кофе, хрень какая-то, предпочитая старый добрый американо из синтетических зерен, но Дэ Хен его обожал и, как только Серёгины запасы подходили к концу, притаскивал новую упаковку. Так что приходилось пить эту травянистую байду.

Когда они вошли на территорию Шато, все гудело, было такое чувство, что собрались все, кто должен был сегодня работать и у кого выходной.

Пройдя первым в раздевалку, Серёга поздоровался и уселся на скамейку рядом с их соседкой по ящикам, а по совместительству начальницей Эммой, и только начал разуваться, как влетел Дэ Хен.

– Ну, приветик! – Быстро поздоровавшись, он, как большой ледокол, врезался между ней и Серёгой. Дэ Хен не хуже профессионального фокусника, практически не вставая, сдернул с себя синее платье и, растолкав их двоих локтями подальше друг от друга, начал заниматься своим нижним бельем, подглядывая за раздевающейся Эммой.

Серёга незаметно погрозил ему кулаком. Вот дурак, опять пялится. Хорошо хоть, она всегда в своих мыслях и не замечает, что тут творит кореец. Серёгин взгляд тоже иногда цеплялся за маленькую грудь Эммы, но он честно сразу отворачивался переключаясь на что-то другое.

Им двоим очень повезло с начальством, она все время была погружена в свой мир и не замечала, как Дэ Хен косится в ее сторону, а Серёга пусть иногда но все же посматривает на ее обноженное тело, иначе бы давно могла засудить их за визуальное приставание.

Прошло уже пять лет с тех пор, как в начале 2030 года было торжественно объявлено об отмене половой принадлежности, что делало всех людей равными, ну а так как мы все равны, отпала надобность в разделении туалетов и раздевалок. Теперь все дружно стояли в одной очереди в туалет и вместе переодевались. Правда, ужесточились наказания за визуальное домогательство.

Эмма, эта маленькая, худенькая француженка, была одной из немногих, кого Инесса никуда не перевела. Родившись в Бордо и прожив с самого детства в виноградных долинах, она ни о чем не хотела слышать, кроме своего винограда. Получив специальность энолога, Эмма начала работать на винодельнях, проводя там все свое рабочее и свободное время, странно, что она еще уходила спать домой, а не укладывалась прямо там, под лозами. Говорят, что безумно переживала, когда ждала результата тестирования, очень боялась, что ее куда-то могут отсюда забрать, но стала одной из тех немногих, кого Инесса не тронула.

Правда, она жила совсем одиноко, у нее не было ни парня, ни родителей, которых, видимо, перераспределили слишком далеко. Эмма никогда о них не рассказывала. Всех близких ей заменили виноградники.

Наверно, никто не холил и не лелеял лозы так, как она, ползая круглый год на коленках вокруг них, собирая в свои пробирки образцы почв, а потом радуясь, как маленький ребенок, первой спелой кисти винограда. Заполучив ее в свои руки, она бежала в лабораторию, чтобы, закрывшись там, часами колдовать над спелыми ягодами, которые раскроют ей секрет вкуса вина этого сезона.

С ней было сложно разговаривать, она все время занималась чтением научной литературы, ну а с другой стороны, это идеальный, вечно молчащий и ничего не замечающий сосед в раздевалке и не сильно командующий начальник.

Простившись с Эммой, Серёга с Дэ Хеном уселись на велики и отправились на свою точку, где закончили вчера. У них в запасе осталось еще два дня без дождя, и они даже не спеша успевали все вовремя закончить.

Берты и ее электрогрузовика на месте все еще не было.

– Что ты с ней сделал? Где она в такой ответственный день? Она что, умерла? – начал Серёга забрасывать вопросами своего напарника.

– Не-е, – протянул кореец – тогда бы пришло письменное сообщение от Инессы о дате и времени ее кончины.

Дозвониться до Берты ни у кого не получалось.

– Слушай, а может, ее пригласили на личную встречу с технологической элитой, а потом и нас позовут? – прямо взвизгнул в Серёгиной голове голос Дэ Хена.

– Да кому мы там на хер нужны? А вот тут просто позарез. Ладно, чего стоять-то, давай сами начнем. – Серёга закинул свою корзину за спину и попросил Инессу включить подборку классической музыки. Этот странный выбор он делал, когда хотел поглубже уйти в себя, его руки были заняты гроздьями ягод, а мысли уносились куда-то очень глубоко. И только ему удалось погрузиться в это состояние, как в голове опять затарахтел Дэ Хен:

– Ну все, корзины переполнены, что будем делать?

– Что делать, надо самим топать обратно и на великах ехать в Шато разгружаться. Там заодно Берту поищем, а то мы так херню сегодня наработаем.

Возвращаясь из рядов к дороге, они увидели, что наконец подъехал электрогрузовик. Из него вышла Берта и еще двое мужчин. Один невысокий худощавый блондин в белейшей рубашке и джинсах, а второй здоровяк с большим животом, одетый явно не по погоде в темно-серый костюм.

Дэ Хен, мысленно ругаясь и матерясь на Берту Серёге, параллельно все названивал и писал ей гневные письма, но она так и не отвечала, хотя вот стоит, они ее уже прекрасно видят.

Подходя ближе, Серёгу все больше настораживался из-за происходящего. Берта замерла на месте как вкопанная, и только ее огромные выпученные глаза вращались в разные стороны.

А эти двое мужчин стояли чуть в стороне и переговаривались по старинке, открывая рот и произнося слова. Это вообще было странно, никто давно так не делал, передавая все свои мысли друг другу через Инессу, да и кто бы кого понял, ведь все народы мира перемешались, но так и продолжали мыслить на своих языках, а Инесса уже передавала адаптированный под конкретного человека текст.

Серёга понял, что язык, на котором они говорят, английский. Но все, что он слышал, ему пришлось переводить самостоятельно, Инесса почему-то упорно не хотела этим заниматься. Мозг со скрипом, но начал вытаскивать из своих недр когда-то знакомые слова.

– Oh, look, we've come, now we'll check these two and then we can get out of here.

– О, смотри, пришли наконец, сейчас этих двоих проверим, и затем можно убираться отсюда.

– Hey guys! Hi! Could you come closer to us?

– Эй, ребята! Привет! Вы бы не могли подойти к нам поближе? – обратился к ним голосом худощавый.

– Why are you scaring them so much, they don't understand shit anyway. One is Chinese, and the other is probably Polish. Without nauralink, they won't understand shit at all. Put on a headset and connect to them, otherwise they will stare at us like aliens.

– Чего ты их так пугаешь, они все равно ни хрена не понимают, – засмеялся толстый. – Один китаец, а второй поляк, наверно. Мы же даже, откуда они, не смотрели. Только группу крови. А без программы они вообще ни хрена не поймут. Надевай гарнитуру и подключайся к ним, а то так и будут пялиться на нас, как на пришельцев.

– Yes, that's right, the last three tasting glasses of wine were probably superfluous.

– Да, точно, три последних дегустационных бокала вина наверняка были лишними, – захохотал худощавый.

Он достал из кармана маленькую незаметную гарнитуру, вставил себе в ухо и оказался сразу онлайн на одной волне с Дэ Хеном и Серёгой. Берта тоже наконец вышла из оцепенения, начав понимать, о чем говорят вокруг, а заодно, видимо, на нее градом посыпались пропущенные звонки и сообщения с ругательствами от Дэ Хена.

– Привет, ребята! Меня зовут Рори, а это мой приятель Джо, мы проводим небольшое исследование и, если вы не против, хотели бы кое-что посмотреть, это займет буквально две минуты вашего времени!

– Да что вы! Мы с превеликим удовольствием уделим вам столько времени, сколько будет нужно! Скажите только, что нам делать! – чуть не кланяясь, начал тарахтеть кореец.

– Ну и прекрасно, приятель, как тебя зовут?

– Меня зовут Дэ Хен, я родился… – начал было озвучивать он свою биографию.

– Не надо, приятель, этого достаточно. Дэ Хен, встань, пожалуйста, вот сюда в метре от всех присутствующих. – Рори показал на пустое место у дороги между двух кустов и направил на прибежавшего туда корейца какой-то аппарат, несколько напоминающий электронный градусник.

Дэ Хен так постоял с минуту, потом градусник запищал, а эти двое уткнулись носами в небольшой экранчик на устройстве.

Рори нажал на гарнитуру и исчез из эфира и снова заговорил голосом с Джо на английском.

– Look, he’s all glowing orange, nothing interesting.

– Смотри, весь оранжевым светится, ни хрена интересного.

Рори нажал на ухо, где стояла гарнитура, и снова оказался в сети.

– Спасибо, Дэ Хен, ты нам очень помог. Как тебя зовут? – обратился Рори к Серёге.

– Меня – Сергей Ушаков.

– Отлично, Сергей, не мог бы ты теперь занять место Дэ Хена?

– Да, конечно. Серёга встал на то же самое место, где только что стоял его приятель.

На него направили ту же самую штуку.

Рори присвистнул, отключился от сети и опять голосом позвал Джо:

– Joe, look what we've got!

– Джо, посмотри-ка, что у нас есть!

Джо сунул свою голову ближе к экрану.

– Look at how white he is, wow! All so perfectly clean, like a baby, I even want to eat!

– Ты посмотри, какой весь беленький. Надо же! Весь такой идеально чистенький, как младенец, даже скушать хочется!

– Don't even think about it! We have found only two with such auras, this one will be the third.

– Даже и не думай! Мы и так только двоих с такими аурами нашли, этот будет третий.

– Well, don't get mad, it's just a joke. I understand that we need him for the case.

– Ну ладно, не злись, это просто шутка. Я же понимаю, что он нам для дела нужен.

Тут они вдвоем подключили свои гарнитуры к сети и подошли к Серёге.

– Сергей! А расскажи нам немного о себе? Ты из какой страны родом?

– Я родился в России.

– Ух ты, какой интересный экземпляр! Такая чистая аура, а он русский! Это вообще феноменально! – не сдержав какой-то своей личной радости, воскликнул Джо.

– А что ты предпочитаешь смотреть или слушать при сборке винограда?

– Я обычно слушаю Моцарта или Чайковского, – смущенно признался он, понимая, что вот сейчас его напарники крепко удивятся.

– Да, Сергей, ты меня поразил в самое сердце, ты очень интересный человек, – произнес Джо, похлопав его по плечу. Можно было бы порадоваться, что тебя заметили сами небожители, люди из технологической элиты, но у Джо был такой странный холодный блеск в глазах и какая-то звериная улыбка, что еще сто раз подумаешь, хорошо ли, что на тебя такой человек внимание обратил.

– Нам пора, но я думаю, что мы с тобой еще увидимся, – произнес он и подмигнул Серёге.

– А теперь, ребята, у нас к вам будет еще одна просьба, вы бы не могли высыпать свой виноград в эти две раздельные корзины, стоящие в кузове? – попросил Рори. – Приносим свои извинения, что своим появлением нарушили ваш график.

Попрощавшись с Дэ Хеном и Серёгой, они уселись в электрогрузовичок и снова исчезли из сети, как будто их там никогда и не было.

Смотря вслед уезжающему электрокару, Дэ Хен с Серёгой даже не обменивались мыслями.

– Ну и что это за херня такая была? – наконец произнес Серёга.

– Не знаю, но скинь-ка мне свой плейлист, пожалуйста, раз такой уважаемый человек тебя по плечу похлопал, значит, это должно быть действительно круто!

– Я вообще не об этом! Как ты думаешь, почему в них нет встроенной Инессы? Я представлял людей «элиты» вообще другими, думал, они чуть ли не летают благодаря Инессе, а они не то что летать не умеют, а говорят и думают по старинке.

– Ты вообще нормальный? Прям тоже удивляешь меня сегодня целый день! Как с луны свалился! Вся технологическая элита общается, училась и учит своих детей по старинке. У них там вообще не расслабишься, их даже книжки читать в натуралочку заставляют. Все очень аскетично!

– Почему? – удивился Серёга.

– Да хрен их знает, тебе не все равно? Ты бы вот так смог, без Инессы, в наше время жить? Я нет. Наверное, за час бы чокнулся.

Серёга вспомнил свое утреннее состояние, поежился.

– Ладно, лови плейлист, и пошли работать, Берта, видимо, сегодня уже не вернется, давай наберем корзины и сами поедем в Шато.

Закончив к двум часам дня работу и вернувшись домой, Серёга никак не мог успокоить свои тревожные чувства. Он переоделся в беговую одежду, попросил Инессу поставить что-нибудь пожестче из панк-электророка и побежал. Бежал долго, сосредоточившись на своем дыхании и музыке, как вдруг музыка исчезла.

«Да блядь, что это опять со мной происходит?!» – выругавшись, он в первый раз за много лет почувствовал не только раздражение, но и злость, то чувство, которое у него давным-давно было атрофировано. Вспоминая утреннюю ломку от пустоты в голове, взбешенный, он понесся вперед изо всех сил, не разбирая дороги, не обращая внимания на предупреждающие таблички с красными восклицательными знаками, да и какого черта на них смотреть, там все равно было написано по-французски, а без Инессы прочитать их он не мог.

Так, задыхаясь от жажды, с грохочущим на всю голову сердцем он залетел в какой-то маленький городишко и, обессиленный, рухнул ничком вниз, прямо на брусчатку площади. «Пить, как же хочется пить», – застряла единственная мысль в голове.

Вокруг него начали собираться люди, самое интересное, сквозь стук сердца в ушах он слышал их голоса, но ничего не мог разобрать.

Глава 2

«Пить, пить», – попробовал он еще раз хоть до кого-то достучаться. Ответа не было.

Подняв голову, он понял, почему его никто не слышит. Отключенный от Инессы, он ухитрился забежать в резервацию.

Люди, стоявшие вокруг, говорили, как те двое из «элиты», произнося слова ртом, только не на английском, а на французском языке.

– П…п… пить! – попытался прохрипеть на русском Серёга и показал трясущимся пальцем на открытый рот.

Народа вокруг него собиралось все больше. Наконец кто-то прибежал с деревянным ковшом, наполненным водой, и подал ему. Никогда в жизни он не пил такой вкусной воды! Обливаясь, давясь большими глотками, он чувствовал, как она просачивается внутрь, оживляет и наполняет обессиленное тело жизнью. Выпив всю воду, он постарался встать с колен, ноги его не слушались, какие-то люди помогли подняться.

– Спасибо, – прохрипел он по-русски. – А, мерси, – вспомнил он известное с детства слово.

К нему подошел седобородый пожилой человек.

– Добрый вечер. Меня зовут Поль Моро, я бывший профессор лингвистики Лионского университета, – представился он на русском языке.

– Здравствуйте, меня зовут Сергей Ушаков, – выдавил из себя Серёга.

– Месье Серж, нам всем очень интересно, кто же вы такой?

– Я сборщик винограда, работаю в Романе-Конти, – проговорил своим плохо слушающимся языком Серёга.

Вокруг него все зашушукались, что-то обсуждая.

– Ох, как интересно! Тогда вы должны быть чипированы, каким же тогда образом вас занесло к нам? Вы же понимаете, что находитесь на территории резервации?

– Ну, теперь понимаю, – промямлил он. – А пока бежал, не очень понимал.

Место, куда он попал, действительно отличалось от современной Европы: в окошках вместо яркого света начинали поблескивать тусклые свечи, фонтан, находящийся в центре площади, видно было, что давно уже не функционирует, а в нем из дырки просто бежит вода, куда-то делись идеально подстриженные газоны, вместо них трава торчала клоками, выгрызенная никогда ранее не виданными им животными, козами, которые тут ходили на привязи. Что было очень странно.

– Вас что, ваш этот робот не предупреждал? Или у вас в голове что-то сломалось? – наседал профессор.

«Бля, что сказать, что сказать-то? – начали мелькать мысли в голове у Серёги, но самостоятельно, без Инессы, быстро соображать и сразу найти решение не получалось. – Да хрен с ними, скажу правду, что они со мной сделают?»

– Она отключилась, – пророкотал Серёга.

У профессора медленно отъехала вниз челюсть.

– Как отключилась? Сама? Вы ее каким-то образом отключили, или она вырубилась у всех, кто там находится? – понесся поток вопросов от профессора, как только тот смог подобрать свою челюсть обратно.

– Не знаю! – честно признался Серёга. – Я сегодня проснулся около шести утра и понял, что в моей голове ничего не загружается, мне было очень хреново несколько часов. Потом все заработало, и жизнь заново стала осмысленной.

После этих Серёгиных слов профессор не удержался и хмыкнул.

– Простите, Серж, это я о своем, – попытался извиниться профессор, – прошу вас, продолжайте.

– Ну, потом мы с напарником пошли на работу, там к нам сегодня еще двое из технологической элиты прилетали. Эти двое нас каким-то прибором измеряли. Потом уехали, а я, когда закончил работу, решил побегать, развеяться от утреннего кошмара, вот развеялся, опять ни хера не работает. И как мне дальше быть? Узнают, в лабораторию на исследование заберут, откуда мне знать, вернут меня обратно или вовсе на опыты отправят.

Профессор перевел всем присутствующим Серёгин рассказ, при упоминании о технологической элите народ охнул и опять возбужденно зашушукался.

– Сколько лет вы живете с этим роботом в голове? – спросил профессор.

– Как и все нормальные люди, с 2027 года.

– А вы уверены, что нормальные? Ох, Серж, простите мою несдержанность, я просто все больше и больше удивляюсь вашей персоне. Понимаете, – немного замявшись, продолжил профессор. – Все люди, которым был внедрен чип, при попытке вынуть его или как-то иначе самостоятельно отключить в течение нескольких часов сходили с ума, а вот вы, каким-то чудесным образом отключенный от системы с утра, так с ума и не сошли, да еще и под вечер к нам ухитрились прибежать. На людей не бросаетесь, на себе волосы не рвете, говорите, конечно, отвратительно, но это все из-за долгого отсутствия речевой практики.

– Да знаю я, что происходит при отключении Инессы, – вспомнил в очередной раз тетю Майю Серёга. – Но я без нее и жить не хочу, она для меня все, но и не хочу, чтобы за мной спецслужбы приехали.

В этот момент в голове у Серёги начало пощелкивать, как с утра перед подключением.

– Знаете что, мне кажется, она скоро прогрузится и включится, я лучше побегу отсюда, ну а если так и не заработает, то вернусь обратно, Поль, пустите переночевать?

– Да, конечно! Серж, если в дальнейшем ваши отключения продолжатся, приходите к нам, вы очень интересная личность, мне бы многое хотелось с вами обсудить!

Уже выбегая на дорогу, Серёга прокричал профессору:

– Про мою интересную личность слышу за сегодня уже второй раз, от вас, профессор, это прозвучало куда более искренне! Но я все равно буду надеяться, что мы с вами больше не увидимся!

Когда он пробежал около пяти километров, дзынькнул сигнал о доставке голосового сообщения и врубилась на полную громкость музыка, с того самого момента, на котором отключилась еще в районе семнадцати часов вечера.

Тут же замигал предупреждающий знак навигатора, что он находится недалеко от пограничной зоны. Вырубив GPS, Серёга побежал в сторону Вон-Романе и оказался дома только к двум часам ночи.

«Круто это я побегал, а мне вставать в шесть тридцать», – подумал он, скинул с себя кроссовки и, не раздеваясь, рухнул в кровать.

Утро началось с соловьиной трели в Серёгиной голове. Звенел будильник, подняв голову, он понял, что его тело вообще не хочет двигаться. Радовало одно, Инесса была на месте. Собрав себя в кучу, он поплелся в ванную. Постоял под душем, послушал утренние новости и только выбрался, как раздался привычный утренний стук в дверь. Наскоро натягивая на себя штаны и футболку, Серёга пошел открывать своему неуемному напарнику.

«Видимо, с Бертой они все еще вместе», – подумал он, рассматривая Дэ Хена. Сегодня кореец радовал себя и всех окружающих розовым платьем с оголенными плечами, золотыми босоножками и вчерашней шляпкой.

– Ну, приветик! – отдернув с лица вуаль, он пристально посмотрел на Серёгу. Что-то я не пойму, чем ты последнее время ночами занимаешься, что с утра у тебя такой видок? Может, у тебя все-таки кто-то появился? И ты от меня это скрываешь?

– Нет, если у меня кто-то появится, я тебе первому расскажу. А про Анжелу даже и не напоминай! Вот я идиот, конечно, как можно было не понять, что она все время вела прямую трансляцию, чем бы мы с ней ни занимались! Я еще, дурак, ходил думал, как, блядь, так получается, что все в нашей раздевалке, даже те, кто сидит на гибридном графике на удаленке, появляясь в Шато раз в неделю, всегда в курсе, выспался я ночью или нет! Хихикали еще так, когда я в раздевалку заходил. Ладно Эмма, она такую херню не смотрит, все время сама в себе. Но ты-то! Что, блядь, сложно сказать было, что порно с моим участием каждый день из любой точки мира посмотреть можно?!

– Да, ну и рожа, конечно, у тебя была, когда я тебе тебя же показал, – загоготал Дэ Хен. —Не говорил, потому что ничего такого страшного я в этом не вижу! Сам бы поучаствовал, но пока никто не соглашается, а втихую, как это делала Анжела с тобой, не хочу, потом проблем не оберешься. Это ты добренький, не стал на нее жалобу писать, а вот когда я ей предложил продолжить сниматься с моим участием, она мне сразу статьей за домогательство пригрозила! Дура она полная, в общем!

– Не, после такого на хер, мне и одному прекрасно живется. Просто я вчера немного перебегал. Мышцы побаливают. Пошли, кофе ждет.

– Очень ты Серёженька консервативный, и музыка классическая твоя говно! Я вчера пока под нее пятнадцать минут виноград собирал, чуть не сдох. Потом еще с полчаса отходил, слушая нормальные подкасты.

– Так а зачем ты ее вообще слушал, если тебе не понравилось?

– За надом, – продолжал бухтеть Дэ Хен, – хотел понять, что так встревожило столь уважаемых людей в тебе, кроме твоей смазливой физиономии.

Серёга посмотрел на свое отражение в холодильнике. Н-да, после двух последних ночей выглядел он, мягко говоря, странновато. Щетина на провалившихся щеках, под глазами все серое, а светло-голубые глаза потемнели и стали синими, никогда такими раньше не были, подумал он, ну да и хрен с ними.

Постучав своими огромными пальцами по столу, Дэ Хен вздохнул и продолжил:

– Мне показалось, что этому Джо Рокфелсу Пятому что-то от тебя нужно, он так тебя рассматривал! Готов был сожрать глазами! Дэ Хену, кстати, это совсем не понравилось! Да еще эти двусмысленные намеки! Мы еще увидимся! Пускают же всяких на закрытые предприятия!

– Ты что, и имена их полные знаешь? – в очередной раз Серёга подивился осведомленности Дэ Хена.

– Конечно, знаю! Рори Джонс Гейз и Джо Рокфелс Пятый, наследники двух великих фамилий!

– Хрена себе, удивил! Откуда ты только всю эту информацию берешь?!

– А с нужными людьми Серёженька надо по ночам общаться, а не без толку бегать, – деловито заявил Дэ Хен. – Ну что, пошли, у нас предпоследний полевой день впереди.

– Пойдем, – отозвался Серёга, что-то в его голове опять начало пощелкивать, но все обошлось, Инесса была на месте. Иначе бы он уже перестал слышать продолжающийся треп корейца.

Войдя в раздевалку, они увидели сидящую на своем месте какую-то согнутую пополам Эмму. Она даже не подняла головы, когда они приблизились.

– Ну, приветик! – произнес Дэ Хен. – Дорогуша, тебе не кажется, что ты совсем заработалась? Ты хоть ночью спишь? – Он, подбоченившись, повис над ее маленькой сгорбленной фигуркой.

Она подняла на него заплаканное лицо с красными, полными боли глазами.

– Вы не понимаете! Они вчера раскритиковали работу всей моей жизни!

– Ой, дорогая! Ну-ка быстро расскажи Хэнчику, что случилось!

Он крутнул задом и приземлился около нее.

– И ты, Серёжа, садись, не мельтеши, видишь, у человека беда большая!

Серёга уселся возле Эммы с другой стороны.

– Я всю свою жизнь занимаюсь изучением виноделия, я смогла модернизировать технику холодной модерации самого великого Анри Жае, а этот Рори сказал, что я абсолютно не продвинусь в усовершенствовании вкусовых качеств вина, потому что отвергаю их новые теории, которые, если честно, больше попахивают мракобесием, чем виноделием. Я пыталась их убедить, что все, что они предлагают, полнейшей бред, а он сказал, что я отсталая и ничего не понимаю в современном производстве вина. Затем мы начали спорить.

– Ты спорила с самим небожителем? – схватившись за сердце, заохал Дэ Хен.

– Да, он выдвинул совершенно ничем не подтвержденную теорию об изменении состава вина при сборке его особенными людьми и добавлением… да это неважно! Глупость и ересь какая-то! А я им говорила, что состав вина на одних и тех же лозах меняется только от погодных условий, изменений состава почвы, в общем, прописные истины, проверенные столетиями. В итоге они поставят вопрос о моей компетенции, и теперь меня через столько лет работы в Шато снова отправят на тестирование. А мне совсем нельзя уезжать из этого региона.

Она снова зарыдала, а в голове Серёги опять что-то щелкнуло, и он, кроме рыдания Эммы, больше ничего не слышал. «Блядь, как не вовремя», – психанул он и, как сидел, со всей дури жахнул затылком о металлический шкафчик за спиной. В голове все загудело, и послышался голос Дэ Хена:

– Ну ты-то куда? Откуда такая агрессия? Тоже захотел на переаттестацию?

– Нет, я просто не рассчитал, – ответил Серёга, трогая место на затылке, где стоял чип, а теперь еще и набухала шишка.

– Так, красавица, вытри слезки! Они уехали и наверняка уже забыли про нас! Мы сейчас пойдем поработаем, а то ты потом сама будешь на нас ругаться, что не укладываемся в сроки, а попозже поболтаем, если захочешь. Чмоки-чмоки!

Дэ Хен вскочил и с молниеносной скоростью, как умел, наверно, только он, начал переодеваться.

Серёга сжал в своих руках маленькую ручку Эммы, ему почему-то совсем не хотелось оставлять ее тут одну.

Она повернулась к нему своим заплаканным лицом:

– Не переживай, Сергей, я справлюсь! Вам действительно нужно идти, завтра с двенадцати часов дня обещают осадки, и, если вы не успеете все собрать, мы недосчитаемся нескольких бутылок вина. А это будут миллионные потери! И тогда не поздоровится всем нам.

Тут она, конечно, была права, если они не успеют все собрать, начнется разбирательство, по какой причине не успели, Дэ Хен со своей болтливостью быстро расскажет, что они в рабочее время вместо сбора успокаивали Эмму, а сколько стоит одна такая бутылка вина, им за полжизни не заработать, тогда ей точно такой оплошности не простят.

– Мы к часу закончим и вернемся, – пообещал ей Серёга.

– Да, да, конечно, не переживайте за меня, я со всем справлюсь, а вот урожай пропасть не должен.

Отпустив ее руку, он переоделся, еще раз посмотрел на несчастную Эмму, и они с Дэ Хеном покатили на свою точку.

Берта в своем электрогрузовике уже была на месте, но даже ни разу не позвонила узнать, где они задерживаются. Развалившись на переднем сиденье, прикрыв глаза и улыбаясь, наверняка смотрела какой-то очередной глупый сериальчик.

– Ну, где вы таскаетесь? Я уже с полчаса тут торчу, – пробухтела она, приоткрыв правый глаз и разминая затекшее плечо.

– Ой, ну не надо начинать, мы вчера тебя вообще полдня ждали! – решил поставить ее на место Дэ Хен.

– Вчера! – заорала Берта. – Вчера не день, а полный кошмар был! Сначала я с утра обнаружила, что часть моих вещей исчезла, – при этих словах она начала подозрительно смотреть на Дэ Хена. – А когда я приехала в Шато, меня представили людям из технологической элиты, и тут началось такое! Вам-то что, на вас только какую-то штуку навели, что-то проверили, и все! А меня от системы отключали, я сама никуда зайти не могла. Они-то между собой словами переговаривались, а я ничего не понимала. В голове только команды были, куда ехать, что куда нести, короче, вам такого кошмара и не снилось!

«Да уж, – подумал Серёга, – это вам всем даже и не снилось, что со мной происходит». Но над этой херней можно будет подумать позже, а сейчас надо побыстрее закончить работу и аккуратно постараться выяснить, что теперь будет с Эммой, не поднимая этот вопрос в переписке, чтобы лишний раз не привлекать внимания к ее персоне.

– Ладно, хватит трепаться, пошли работать, – буркнул он на стоящих друг против друга Дэ Хена и Берту. У которых, видимо, уже начинались свои разборки.

В эту смену Серёга молотил как не в себя, Берта, вся мокрая и потная, только и делала, что бегала к нему скидывать виноград из корзины. Наконец будильники у всех просигналили час. Конец рабочей смены. Берта на радостях спела «Аллилуйя» и отправилась в свой электрогрузовик, а они с Дэ Хеном уселись на велосипеды и поехали обратно в Шато.

Эммы на территории нигде не было видно, голосовые и текстовые сообщения до нее не доходили.

– Пойду посмотрю, может, она, бедная, так и сидит в раздевалке, – сказал Серёга.

– Ну-ну, иди, а я попробую что-нибудь разузнать через свои связи, – прихвастнул кореец и отправился в сторону административного здания.

В раздевалке никого не было, подойдя к шкафчику Эммы, он дернул дверцу, она оказалась открытой, внутри было пусто, как будто он тут всегда стоял такой.

Серёга уставился в эту пустоту и так и стоял, пока в раздевалку не влетел кореец.

– Ну, приветик! – запыхаясь, протарахтел он. Уселся на лавочку и начал расстегивать рабочий комбез, стараясь поскорее заменить его на розовое платье Берты. – Я все узнал!

– Чего молчишь, рассказывай, – поторопил Серёга.

– Ох, тут такое! Оказывается, около девяти утра приехала спецслужба и забрала Эмму со всем ее барахлом!

Натянув наконец платье, он заглянул в шкафчик, около которого все еще торчал Серёга.

– Ну да, даже отсюда все выгребли!

– Что же делать? – рассеянно спросил Серёга.

– В смысле, делать? Серёженька, ты, видать, сегодня с утра очень сильно головой об ящик долбанулся? Если у тебя какие-то там переживания, я хоть сейчас отпишусь, чтобы к тебе Инесса психолога подключила.

– Да не, я не об этом, – соврал Серёга, – у нас завтра последний день сбора, а мы без энолога остались.

– А вот это вообще не твоя забота! Пусть начальство разбирается.

Он подошел к зеркалу, покрутился около него и продолжил:

– Меня лично другое волнует, если Эмму так быстро забрали, значит, слов они точно на ветер не бросают. Вот мне и интересно, что Джо имел в виду, когда говорил, что вы еще увидитесь? Тебя тоже на тестирование отправят! – Он схватился за сердце и плюхнулся на скамейку. – Нет, нет, нет, нас всех похвалили, ты даже ухитрился никому не нахамить. – Он махнул рукой в сторону Серёги. – Даже наоборот, всем понравился! Значит, что-то другое! Вот только что? Тебя переведут! – Он снова схватился за сердце.

– Куда меня могут перевести? Вроде мы со всем справляемся, винодельня у нас одна из самых лучших!

– Тебя точно заберут! Отправят куда-нибудь к Джо поближе, на калифорнийские винодельни!

– Ну что ты несешь?! Какая Калифорния?!

– А как ты тогда объяснишь его слова? Ты что, думаешь, он сам сюда переедет и вместе с нами начнет виноград дергать? Ох, чует мое сердце, заберут тебя от меня.

– Херня какая-то, не могут, у меня договор, меня сама Инесса сюда поставила.

– Вот увидишь! Останусь я тут один куковать.

– Ой, ну заканчивай уже. Не переживай, никуда я не денусь. Короче, я домой переодеваться и бегать.

– Вот ты бы о чем-то более важном подумал. А то в последнее время ни о чем, кроме своего бега, и не думаешь!

Они распрощались. Серёга заскочил домой, переоделся, выбегая на улицу, быстро попросил Инессу поставить точку у границы с резервацией и выбрать для него самый короткий маршрут.

Он побежал, сегодня первый раз за много лет в его голове не было включено ни музыки, ни аудиокниг. Только навигатор.

Инесса постоянно предлагала ему выбрать что-нибудь из плейлиста или хотя бы загрузить визуальную картинку пульса, биения сердца и скорости бега, но он упорно отказывался. Сейчас почему-то хотелось попробовать пробежаться в тишине. Ему хотелось попробовать самостоятельно разобраться со своими чувствами. А чувства из-за того, что забрали Эмму, были хреновыми, по причине того, что он не был ее родственником или близким другом, автоматически Инесса не подключила психолога, а самому вызывать его упорно не хотелось.

Какое-то внутреннее чувство тащило его в то место, где он случайно оказался вчера. Казалось, что там помогут, а главное, зная его секрет, не сдадут на обследования. Может, даже подскажут, где искать Эмму. По вчерашним ухмылкам Поля было понятно, что он знает значительно больше, чем говорит. Надо его найти и обо всем расспросить.

С включенной Инессой туда лучше не соваться. Он никогда не интересовался, какие там стоят ограничения на вход, но рассчитал, что вечернее отключение было в районе семнадцати часов, в это время начинается самая большая нагрузка на сеть, сегодня он прибежит к границе с резервацией как раз к этому времени и, если Инесса вырубится, сразу отправится к Полю, а если нет, придется вернуться домой.

Уже в шестнадцать пятьдесят навигатор в его голове начал подергиваться, то исчезая, то появляясь. В голове прозвучало знакомое потрескивание, и программа вырубилась. «Пока-пока, красотка, дальше дорогу я все равно знаю, так что добегу и сам», – мысленно попрощался с ней Серёга.

Странно было то, что сегодня он уже спокойно бежал, отключенный от Инессы. Не было той сумасшедшей ломки и паники, которая случалась с ним при первых отключениях. Было немного беспокойно, но как-то очень свободно и легко, как будто он, будучи уже взрослым мальчиком, первый раз один пошел гулять без родителей.

Пробегая уже в спокойном темпе, а не как вчера, лосем, сметающим все на своем пути, он даже попытался читать предупреждающие таблички на французском, висящие на границе с резервацией, но так ни хрена и не понял.

Надо будет у Поля спросить, что тут написано. Из-за больших зеленых деревьев, окружавших старинный городок, уже показались черепичные крыши домов. Он прибавил темп и через десять минут был на центральной площади.

Конечно, сегодня Серёга не был похож на вчерашнее валяющееся и ревущее животное. Но все равно народ быстро начал собираться вокруг.

Все опять кругом тарахтели на французском.

Мальчишка лет восьми прибежал и вручил ему деревянный ковш с водой. Конечно, так хреново, как вчера, ему не было, но пить и правда хотелось.

– Мерси, – прохрипел он, пытаясь при этом хоть как-то размять свою гортань.

Все одобрительно что-то загомонили.

Серёга посмотрел на мальчика, подумав, что, конечно, в такие минуты Инессы совсем не хватает, но напряг свои извилины и выдал:

– Бонжур, месье Поль Моро на месте? – уже по-русски завершил предложение Серёга, так как знания французских слов закончились еще на имени профессора.

Кажется, мальчик понял, что он от него хочет, но ответил на французском:

– Oui, M. Paul va venir, mon ami a déjà couru après lui.

– Да, месье Поль сейчас придет, мой друг уже побежал за ним.

«Вот и поговорили», – вздохнул Серёга.

Но тут из проулка вылетел профессор, бодро размахивая своей тростью. Он и какой-то парнишка практически бежали к месту, где они стояли.

Увидев его, профессор радостно замахал рукой и закричал:

– Добрый вечер, Серж! Я так рад, что вы снова нас посетили! Надеюсь, вы один? Без своей коварной спутницы?

– Конечно, один, если бы она знала, где я, у нее наверняка уже истерика бы случилась.

Пока профессор приближался, Серёга внимательно разглядывал его наряд, вчера было не до этого, а сегодня можно и поглазеть. Выглядел профессор забавно. Его штаны и рубашка были сотканы из льна серого цвета грубой выделки и сшиты вручную, а вот черная куртка и яркая бейсболка с надписью «Найк» явно были из прошлой жизни и созданы на фабричном производстве.

Посмотрев на всех окружающих, он понял, что тут практически все одеты таким чудаковатым образом. Видимо, донашивали вещи из прошлой жизни и постепенно переодевались в то, что делают сами.

«И в чем секрет, зачем они себя на такую жизнь обрекли?» – думал Серёга, смотря на эту нелепую кучку собравшихся вокруг него людей.

Вообще, он предполагал, что отрешенные должны быть все пожилого возраста, приблизительно как профессор. Но на самом деле большей частью это были молодые мужчины и женщины, чуть старше или младше него самого, стариков оказалось от силы человек пять, и полтора десятка разновозрастных детей, рожденных уже, видимо, в резервации.

– Я смотрю, вам с каждым днем все лучше и лучше, – произнес профессор, пожимая Серёгину руку.

– Ну, это как сказать, вообще, мне очень много о чем хочется у вас спросить.

– О, так это прекрасно! Значит, вы уже можете самостоятельно мыслить! Но что мы с вами все стоим на дороге, пойдемте ко мне в гости, там и поговорим, я, конечно, понимаю, что многим из нас тоже хочется о вас узнать больше и о многом расспросить, но это мое упущение. Я не преподаю в школе русский язык, мои ученики прекрасно знают английский, немецкий, итальянский, но никогда бы не подумал, что у нас еще будет возможность с кем-то пообщаться на русском. Так что, если вы не против, мы поговорим тет-а-тет, но я потом перескажу наш разговор живущим тут людям. Прошу вас, пойдемте, я живу тут совсем недалеко.

Он перекинулся парой фраз со стоящими кружочком зеваками, прихватил Серёгу под руку, и они отправились в сторону проулка, из которого вылетел профессор. Пройдя пару домов, он открыл деревянную дверь и пригласил зайти.

Поль Моро жил в старинном каменном доме, в гостиной горел камин, который и являлся обогревателем, и хоть немного давал света в помещении.

– Прошу вас, присаживайтесь, – профессор показал на дощатую скамейку, стоящую около деревянного тисового стола. – Сейчас я поставлю чайник, и мы с вами поболтаем.

После этих слов профессор схватил огромный, тяжелый чугунный чайник и подвесил его на крюк над камином.

«Да, – подумал Серёга, – греться он будет точно не три секунды. Пока дождешься, чтобы эта штука закипела, уже все сто раз обсудишь».

Профессор поставил на стол две простые глиняные чашки, такой же заварник и тарелку с румяными пирожками. Последние так подло распространяли свой аромат, что очень захотелось сожрать хоть один. Но Инесса еще неделю назад показала ему на весах два лишних килограмма и порекомендовала месяц придерживаться правильного питания с ограничениями сладкого. Хотя, наверное, хрен с ней и ее диетой, все равно сейчас не увидит, можно будет один пирожок и съесть.

– Прошу вас, Серж, угощайтесь, – предложил Пьер.

– Мерси, – бухнул Серёга и засунул целый пирожок себе в рот. Было охренеть как вкусно, и он понял, что одним пирожком тут не обойдешься. Пусть завтра Инесса удивляется, откуда у него еще два лишних килограмма нарисовались, злорадно подумал он и схватил следующий пирожок.

– Кушайте, кушайте, не стесняйтесь, Софи будет счастлива, что вам понравились ее пирожки!

– Кто такая Софи? – поинтересовался Серёга. Заглатывая третий пирожок с каким-то невероятно вкусным кисло-сладким повидлом.

– Это моя дочь, мы с ней остались одни, к сожалению, мою супругу и сына поглотила программа, – произнес грустно профессор, опустив голову и постукивая своей тростью по каменному полу. – Я думал, что навсегда, но тут появляетесь вы, и во мне снова начал гореть лучик надежды, что, может, произойдет чудо и мы снова будем вместе. Все люди, которых вы видели на улице, пришли на вас посмотреть по той же причине, у всех там, в паутине этого монстра, остались близкие, друзья, дети, родители. Тут нет ни одной семьи, которая бы перебралась сюда полностью. Поэтому вы для нас всех невероятное чудо!

– Профессор, тогда объясните мне, почему вы все там не остались? Что плохого в совершенном современном мире? Ведь только благодаря Инессе остановлено глобальное потепление, люди перестали загрязнять планету, все правильно обучены, занимаются каждый своим делом?

– Ну, хотя бы то, что в вашем мире за вас все значимые решения принимает машина. А вы зависимы от нее и ее создателя на все сто процентов. Я тоже чуть не оказался в этой ловушке, меня так же, как и всех, еще в 2020-х годах начало плотно засасывать, забывая дома телефон, я начинал паниковать, как же прожить сегодняшний день! У меня же там вся моя жизнь. Готовясь к лекциям, постоянно использовал компьютер, ведь такая возможность взять информацию из любых библиотек мира! Я даже перестал выписывать газеты, зачем, с утра за завтраком, попивая кофе, я все мог узнать из телефона, казалось бы, не жизнь, а сказка!

Первым тревожным звоночком для меня послужил вот какой случай. Был у меня старинный приятель, профессор Жерар Порэ, мы с ним когда-то вместе работали в университете, он был уже пожилой человек, поэтому ушел на пенсию. Но у нас осталась одна неизменная традиция, каждый год в день его рождения я заявлялся к нему домой без всяких приглашений, и мы, распивая бутылочку красного вина, продолжали играть нашу многогодовую партию в шахматы. Так было и в тот год, я пришел к нему, позвонил, долго никто не открывал, но я настойчиво нажимал на звонок, мало ли что, человек в возрасте, вдруг не слышит.

Наконец Жерар приоткрыл дверь и начал мне что-то нескладно рассказывать, что он неважно сегодня себя чувствует. Не слушая никаких аргументов, я сказал, что мы сейчас все быстро поправим бокалом хорошего вина, и вошел внутрь. И вот тут я, конечно, остолбенел от увиденного. Его взрослый сын, которому на тот момент исполнилось уже сорок лет, сидел за компьютером, пялясь в него стеклянными глазами. Его вид был удручающим: нестриженные грязные волосы свисали колтунами, мертвецки прозрачное лицо с очень светлыми, практически прозрачными глазами не выражало никаких эмоций. Грязная одежда, длинные ногти на руках и ногах, было впечатление, что передо мной настоящий зомби. У него только что слюни на стол не капали.

Я попытался поздороваться с Кристофером, но он меня даже не заметил.

Глава 3

– Пойдем на кухню, – печально сказал Жерар, – я тебе там все расскажу.

Мы прошли на кухню, где он своими уже стариковскими руками готовил обед для Кристофера.

– Это началось шесть месяцев назад, да нет, – вздохнул Жерар, – конечно, намного раньше, но тогда Кристофер хоть ходил на работу, когда же появился этот чертов ChagGPT, он стал проводить там все свободное время, заявил, что работа мешает ему познавать и раскрывать свой внутренний мир, поэтому он уволился и начал сидеть за компьютером целыми днями и ночами. Ситуация с каждым днем только ухудшалась, он перестал выходить на улицу, самостоятельно есть, ухаживать за собой, сейчас мне даже иногда приходится убирать под ним. Это какой-то ад и кошмар. Когда я пытаюсь поговорить и образумить его, он не отвечает, полностью не замечая мое присутствие, но иногда он начинает слышать мои слова, тогда случается жесткая агрессия, и он, взбешенный, начинает кричать. В такие моменты его невозможно остановить и успокоить. Так что мне даже спокойнее, когда он меня не видит.

Этот старый, с истерзанным сердцем человек сел на табуретку и заплакал.

– Мне стыдно перед людьми, – продолжал плачущий Жерар, трясущимися руками вытирая слезы. – Соседям я рассказываю, что Кристофер уехал в командировку, с родственниками прекратил все общение, не хочу врать, а признаваться, что твой сын информационно зависимый наркоман, стыдно. Даже сегодня, в свой день рождения, я не хотел открывать дверь, понимая, что ты все это увидишь!

– Но Жерар! С этим надо что-то делать!

– Думаешь, я не пытался? Каких специалистов я только не приглашал! А ты знаешь, что мне сказал последний психолог? Что с появлением ChagGPT c каждым месяцем таких людей становится все больше и больше, и они не знают, как с этим бороться, потому что компьютерная зависимость стала значительно сильнее, чем даже пару лет назад, когда от нее успешно лечили!

Молча, даже не чокаясь, мы с Жераром выпили по бокалу вина, и я пообещал ему, что попробую что-то с этим сделать. Распрощавшись, я ушел от несчастного старика.

В этот момент в Серёгиной голове пока еще очень далеко, но начало пощелкивать.

Он вскочил с лавки.

– Вот блин, мне пора, думаю, через час моя подружка будет уже со мной.

Профессор взглянул на висящие на стене часы с маятником. Которые готовились отстукать одиннадцать часов вечера.

– Вот это мы с вами поговорили, пять часов пролетели как пять минут, а вы говорите, что в обычной жизни время медленно движется, – засмеялся профессор. – Это смотря как и с кем его проводить. Но не буду вас задерживать, приходите завтра, я продолжу свой рассказ.

Профессор вышел на улицу проводить Серёгу.

– Я завтра буду у вас так же часов в семнадцать! До завтра.

Распрощавшись с профессором, он побежал в сторону границы, отвешивая всем встречным свой Оревуар.

Границу он пересек в двадцать три часа сорок минут, а Инесса смогла нормально подключиться только в первом часу ночи.

Дома он был, как и вчера, к двум часам ночи.

Завалился в кровать и еще часов до трех не мог уснуть, думая над тем, что с ним и вокруг происходит.

В шесть тридцать запел будильник. Очень хотелось его вырубить, но эта падла была настроена так, что будет звенеть через каждые пять минут до момента принятия телом вертикального положения.

Матерясь и кряхтя, причем делая это специально вслух, чтобы заодно разрабатывать голосовые связки, он поплелся в ванную.

Сегодня, как и в последние два дня, он даже не успел одеться к приходу Дэ Хена.

Опять натягивая одежду на ходу, он пошел открывать.

Никто уже давно не запирался на замки, но пришедший к тебе человек не имел права войти просто так, без приглашения хозяина, иначе бы это было принято за нарушение личного пространства. Поэтому Дэ Хен стоял с той стороны двери и неуемно в нее тарабанил.

– Ну, приветик! Смотрю, ты опять весь какой-то помятый и не пойми на кого похож.

– Не, я нормальный, – соврал Серёга, – может, конечно, немного вчера перезанимался, мне Инесса приписывает пару лишних килограммов, решил больше бегать, побыстрее от них избавиться.

– А жрать меньше ты не пробовал? Чтобы так себя на тренировках не изводить?

– Не получается. – Серёга вспомнил вкус вчерашних пирожков, которые уплетал у профессора, похлопал себя по животу и грустно вздохнул.

– Ладно, идем на кухню, знал бы ты, сколько она мне по утрам лишних килограммов приписывает. А все эти диеты у меня уже поперек горла стоят, – честно сознался Дэ Хен. – Не могу я отказаться от булочек, и все тут.

Выпив по традиции утренний кофе, Серёга с Дэ Хеном отправились на работу, зайдя в раздевалку, на месте Эммы они увидели молодого длинного, но очень подвижного парня.

– Привет, ребята! Я Билл, ваш новый энолог! – поприветствовал он своих соседей по шкафчикам голливудской улыбкой.

– Ну, приветик, Билл, – выдал свое традиционное приветствие кореец. – Меня зовут Дэ Хен, друзьям я разрешаю называть себя Хэнчиком, но никак не Хенкоком! Этого я терпеть не могу. А этот красавчик – мой напарник, Сергей.

– Ребята! Сегодня последний день вашего выхода в поле! Я с утра объехал оставшийся участок, думаю, мы без проблем все успеем! Теперь у вас будет два носильщика винограда и два электрокара, один работает с Дэ Хеном. Второй с Сергеем.

– Так Берта вроде все успевает? – подивился Серёга.

– Да, но из последнего сбора мы еще постараемся обкатать новую технику получения вина! Поэтому помощником Дэ Хена остается Берта, а с тобой, Сергей, теперь будет работать Миро, с ним вы познакомитесь уже на месте. Я понимаю, конечно, поздно, но мы не должны упустить этот шанс и попробовать все сделать правильно.

– Надо так надо, – отозвался Дэ Хен, – только можно небольшую поправочку, пусть Сергей работает с этой истеричкой Бертой, а мне выдайте нового носильщика!

– К сожалению, все уже распределены и привязаны друг к другу, – развел руками Билл. – Ну а к шестнадцати часам жду всех у себя дома, будет небольшое собрание по изменениям в работе на следующий год, а затем отметим знакомство и завершение сбора урожая! Явка обязательна! – с неслезающей улыбкой на лице закончил он.

«Ну все, пиздец, и чего теперь делать? Сначала появляется этот, и все вокруг радуются, как будто Эммы и вовсе не было, а теперь еще и тусовка у него вечером намечается. Попробовать не прийти, сказав, что я занят, нельзя, еще писать или слать голосовые начнут, ответить у меня точно не получится. А если я туда заявлюсь, тогда что? Через час, в лучшем случае полтора, вырубится Инесса, останусь без связи, дорогие коллеги быстро подсуетятся, вызовут мне спецслужбу, и уеду я сразу с вечеринки на исследование. Класс! Ладно, пара рабочих часов есть, что-нибудь придумаю», – подумал Серёга. Разулыбавшись так же, как и кореец, он сказал, что это отличная идея и они обязательно будут.

Что делать, подсказал сам Дэ Хен, даже не подозревая об этом. Пока они ехали к месту сбора, он все тарахтел и тарахтел, какой отличный этот парень Билл и как было бы круто, если бы он мог по такому случаю прихватить из лаборатории хоть по мензурочке вина, вообще, хоть раз в жизни попробовать, что они делают.

После чипирования никто из обычных людей больше не употреблял алкоголь, если хоть немного с ним перебрать, он давал сбой в программе, и могло произойти что угодно. Да и никому он уже не был нужен, потому что Инесса могла принести намного больше кайфа, чем алкоголь или какие-либо запрещенные вещества.

Так что в дополнительных допингах отпала нужда, а те, кто хотел попробовать расслабиться по старинке, должны были неслабо раскошелиться, поэтому позволить себе такое баловство могли только очень богатые люди.

«Точно! – придумал для себя решение Серёга. – Я пойду на вечеринку, напьюсь там вина, никто и не поймет, что у меня программа глючит, да, я им не буду отвечать, но это и понятно, мой мозг в полном отрубоне! Надо будет к вечеру серьезно подготовиться, заехать в магазин купить ящик вина. Да, пусть это будет капец как дорого, но надо же поприветствовать нашего нового энолога».

– Вот сука! – выругался в эфир Дэ Хен. И начал активнее налегать на педали.

– Что случилось? – не понял Серёга.

– Ты даже не представляешь, что мне эта падла написала! Поехали быстрее, я сейчас ей покажу. – Весь пунцовый от возмущения Дэ Хен еще немного покрутил ногами и, переключившись на электромоторчик, помчался к точке сбора номер девять.

Прибыв на место, они увидели два уже стоящих совершенно одинаковых электрогрузовичка. В одном, как обычно, лежала и смотрела свою фигню Берта. А из другого вышел пожилой худощавый человек с полностью седой головой и очень загорелым лицом.

– Здравствуйте, меня зовут Миро, – представился он. – Насколько понимаю, я теперь носильщик кого-то из вас.

– Да, мой, я Сергей, а это Дэ Хен, – произнес Серёга, показывая на жопу, торчащую из окна грузовика. – Он будет работать с Бертой.

Дэ Хен при знакомстве уже не участвовал. Присутствовала только его нижняя часть туловища, а верхнюю он засунул в грузовичок и пытался своими огромными ручищами выловить на удивление юрко уворачивающуюся от него Берту. Которая скакала по всей кабине.

Серёга посмотрел на небо, над ними оно было по-утреннему ярко-голубое, без единого намека на дождь, но где-то там, вдали у горизонта, просматривалась длинная белая полоска облаков. Эмма была права, еще три-четыре часа, и все может измениться.

– Ладно, пусть они заканчивают утреннее приветствие друг друга и присоединяются, а я пошел, – сказал Серёга, закидывая свою корзину на плечо. – Можешь еще минут двадцать посмотреть эту комедию и приходи за корзиной. Я буду готов.

– Договор, – спокойно произнес Миро, особо не удивляясь потасовке между Бертой и Дэ Хеном.

Серёга попросил Инессу включить Моцарта, и под «Турецкий марш» его руки играючи понеслись по лозам. Последний, спелый, впитавший все самое лучшее за сезон виноград оказался особенно хорош.

В Шато всегда придерживались давно всем известного правила, что время от среза грозди до превращения ягод в сок играет важную роль для сохранения легкого фруктового аромата, поэтому Серёгу с Дэ Хеном всегда ставили на участки с самыми ценными лозами, но какие еще новые технологии собирался обкатывать Билл, было непонятно.

Ровно через двадцать минут появился Миро, Серёга высыпал содержимое корзины в его кошелку и пошел собирать дальше.

Со спокойным и молчаливым Миро работать было одно удовольствие, он не отпускал, в отличие от Берты, пошлых шуточек, не суетился и приходил за новой партией винограда всегда вовремя.

Уже к одиннадцати часам дня была сорвана последняя гроздь винограда.

Выйдя на дорогу, он дождался Дэ Хена, который, когда появился, имел очень загадочный вид. Серёга ничего спрашивать не стал.

Они уселись на велосипеды и поехали в сторону Шато.

Через пару минут задумчивость Дэ Хена наконец отступила, и его любознательность взяла свое.

– Ну, как тебе твой личный новый носильщик? – начало распирать бедного Дэ Хена от любопытства.

– Да вроде нормальный мужик. Делает все четко.

– А откуда его к нам прислали? – не унимался Дэ Хен.

– Не знаю, не спрашивал, но думаю, он и раньше работал на винодельне, ему даже ничего объяснять не пришлось.

– Как так можно?! Целую смену с человеком проработать, а так ничего о нем и не узнать, – сокрушался Дэ Хен. – Вот я сегодня обязательно все узнаю и про него, и про нашего Билла.

«Ничего себе, Билл, оказывается, уже наш. А еще, Хэнчик, ты много нового узнаешь о своем напарнике», – подумал Серёга.

На территории Шато Билла нигде не было видно, выяснилось, что он уже что-то там химичит в лаборатории Эммы.

Дэ Хен решил остаться подождать, когда выйдет Билл, чтобы обсудить какой-то рабочий момент.

Серёге надо было готовиться к спасательной алкогольной операции, поэтому Дэ Хену он сказал, что хочет отметить назначение Билла и их последний рабочий день в поле, так, чтобы он всем запомнился, поэтому заедет в магазин и купит одну-две бутылки вина.

– Ого, ты у нас богачом заделался, – удивился Серёгиному порыву Дэ Хен.

– Да ладно, парень он вроде классный, мы с тобой отработали этот сезон на славу! В конце концов, когда мы в последний раз с тобой пили вино?

– Когда, когда, никогда! Это слишком дорого и глупо! Ты знаешь, что, если человек переберет с алкоголем, у него начинает тормозить мозг и может отключаться программа? Но я бы, конечно, немного попробовал, – мечтательно протянул кореец. – Мне интересно!

– Ну и отлично! Тогда встретимся в четыре у Билла! Я переодеваться и за вином.

Подкатив на своем велике к винному магазину, расположенному с внешней стороны Шато, куда каждый год слетались все толстосумы мира на «ан пример», Серёга зашел внутрь и реально офигел от цен. Сука! Бутылка красного вина из винограда, который он собственноручно собирал в прошлом году, стоила половину всех его сбережений, и это был не самый дорогой вариант! От идеи покупать целый ящик он отказался сразу. Попросил Инессу посмотреть, сколько денег он может взять в кредит. Хватало с его накоплениями всего на три бутылки, но они будут стоять на столе, все наверняка захотят попробовать, можно и не успеть напиться. Ладно, что-нибудь придумается.

Серёга подошел к щеголевато одетому продавцу.

– Три бутылки пино-нуар урожая 2034 года и штопор, пожалуйста, – сказал он, делая вид, что для него это вообще обычное дело, как с утра за круассанами сходить.

У того от удивления аж бровь дернулась, но он молча аккуратно упаковал бутылки, штопор и выдал Серёге.

Как только он просканировал на кассе сетчатку глаза, Инесса тут же бухнула сообщение о покупке и расписанный кредит на ближайшие три года, от вида остатка на счете хотелось плакать.

Засунув в рюкзак бутылки, Серёга поехал домой, продумывать план своего напития среди коллег.

Сначала он поставил три бутылки на середину стола, вроде как норм, но вот вопрос, сколько людей пригласил Билл, а, судя по разговорам, позвана была вся винодельня. Следующий вопрос, какое количество вина достанется каждому участнику вечеринки? Инесса просчитала несколько самых выигрышных алгоритмов, Серёге в лучшем случае останется одна седьмая бутылки. «Окей, если я расставлю бутылки на протяжении всего стола, две по краям, одну посередине, встану около нее и не буду отходить?» Тогда, по Инессиным расчетам, при благоприятном стечении обстоятельств ему могла достаться уже четверть бутылки, но этого все равно может не хватить, чтобы уйти в точку невозврата. И тут пришла гениальная идея: «А почему на столе должно быть три целых бутылки? Если, например, мне стало скучно, пока я ждал начала встречи, ну, или просто замучило любопытство, и я решил попробовать немного вина, откупорил одну бутылку, ну а потом просто по неопытности не рассчитал нужный момент, когда надо останавливаться, и ухитрился напиться еще до вечеринки?» С этими мыслями Серёга достал из рюкзака штопор и вскрыл одну из трех бутылок. Налив себе полный стакан, он попробовал вино, стараясь понять, какого хера этот напиток богов столько стоит. Прикончил первый бокал, настроение у него уже стало прекраснейшим, а нервозность сегодняшнего дня куда-то испарилась.

«Ну, если богачи, которые могут себе позволить пить этот благородный напиток каждый день, ощущают себя так же, то, в общем, я их понимаю», – размышлял Серёга. Легкость во всем теле, никакой тревоги за будущее, вообще похер на все. Сказка. Он налил себе второй стакан, попросил Инессу включить веселую музыку и нормально так подприлип. Увидел он, сколько уже времени, только когда пришло сообщение от Дэ Хена: «Где тебя, сука, носит? Все уже собрались». Отписавшись ему: «Я уже еду», – он подорвался с кресла и чуть не рухнул на пол. Ноги отказывались твердо стоять, с руками тоже была полная херня, чтобы закупорить недопитую бутылку, ему понадобилась полная концентрация внимания на этой долбаной пробке, которая плясала в его руках и никак не хотела пролезать в горлышко. Наконец справившись с этим, как оказалось, непростым делом, он, грохоча бутылками, закинул рюкзак на плечи, вышел на улицу, попытался ехать на велосипеде, пару раз с него свалился, плюнул и пошел пешком.

Подойдя к дому, куда заселили Билла, он достал свою недопитую бутылку, сделал еще пару больших глотков, засунул ее себе под мышку и, можно сказать, ввалился на праздник, так как собрание, похоже, уже пропустил. Его сослуживцы, кажется, остолбенели от увиденной картины. Серёгина физиономия расплылась в улыбке:

– Ребята, привет! Смотрите, что я принес к столу! – Он, стараясь ничего не разгрохать, поставил около себя недопитую бутылку и еле вытащил из рюкзака две оставшиеся и штопор. Сначала вроде все обрадовались, хозяин вечеринки засуетился, побежал за новыми стаканами. Даже когда он зубами выдернул пробку из своей недопитой бутылки и начал ей со всеми чокаться, попивая из горла, его все равно продолжали благодарить за такой неожиданный сюрприз.

Но вскоре отключилась Инесса, да и Серёга практически сразу вслед за ней.

Утром, когда в его голове запел будильник, Серёге показалось, что он умирает. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в позе эмбриона на своей кровати, полностью одетый и даже в кроссовках. Что он мог сказать про свое состояние? Что-то среднее между говном, раненым зверем и древним злом. Инесса сгенерировала три этих состояния в одну картинку, получился какой-то вурдалак.

«Ну да, очень на меня похоже», – подумал Серёга, пытаясь спрятаться под одеялом от будильника, который продолжал позвякивать в его голове. Не помогало, надо было как-то принять вертикальное положение. Он сел, Инесса ему выдала какую-то жуткую картинку о состоянии его организма наутро. Он так и сидел, пока в дверь кто-то очень настойчиво не затарабанил. Пошатываясь, он поплелся открывать.

На пороге стоял весь в черном и с очень злым лицом Дэ Хен.

– Ну, привет.

– Заходи, – произнес Серёга, прислушиваясь к своим ощущениям, мало того что тошнило, болела голова, так еще и Инесса подло начинала пощелкивать, явно готовясь в самый неожиданный момент отключиться.

Дэ Хен, чуть не снеся его на своем пути, влетел на кухню, Серёга потащился за ним.

– Ну что? Хотя бы кофе ты мне в состоянии будешь сделать?

Серёге явно хотелось чего-то другого.

– Сейчас, погоди.

Он залез в холодильник, достал оттуда холодный слабогазированный аналог лимонного сока, налил целый стакан и выпил все одним залпом. Стало получше.

Пригибая голову, чтобы так сильно не кружилась и не гудела, он направился делать кофе. Серёга раньше даже не представлял, что его кофемашина так громко гудит.

Дэ Хен даже не садился, как обычно, на свой барный стул, а стоял подбоченившись и сверлил Серёгину спину укоризненным взглядом.

Не выдержав, он попросил:

– Ты бы не мог мне рассказать, что вчера было на вечеринке? А то я что-то не все помню.

– Ну что, блядь, вчерашний вечер, как ты и обещал, всем, конечно, надолго запомнится! Серёженька, ты вообще хоть что-то помнишь? А еще лучше посмотри, наверняка уже все чаты мира обсуждают, как один из лучших сборщиков винограда винодельни «Романэ Конти» ползает на четвереньках вокруг праздничного стола и мычит что-то там на русском? Такого позора регион Во не видел, наверное, со становления нового мира! Это же пиздец, какое позорище! А еще неплохо было бы спросить, как себя чувствует твой непосредственный начальник Билл, которому ты ухитрился вчера пару раз дать по морде, пока я тебя от него оттаскивал, а еще – как я себя чувствую, мне, бедному, на каблуках и в платье пришлось тащить твою тушу домой, да еще без разрешения хозяина вторгаться в жилище, потому что разрешения войти от тебя, Серёженька, я так и не смог услышать!

Продолжение занимательнейшей истории о своих вчерашних похождениях Серёга уже не слышал, Инесса вырубилась.

Показав рукой Дэ Хену подождать, он сделал вид, что его тошнит, и сбежал в ванную. Включил воду и, сильно не раздумывая, долбанулся затылком об стенку, в голове уже привычно защелкало, подождав, пока программа полностью загрузится, он спустил воду в унитазе, умылся холодной водой и вернулся обратно на кухню.

– Ты хоть понимаешь, сколько объяснительных писем тебе придется написать? – хватаясь за голову, причитал Дэ Хен.

– Слушай, сезон мы закончили, на такие сомнительные развлечения денег у меня больше нет, состояние моего счета быстро проверят. Свои личные и письменные извинения Биллу я, конечно, принесу. Тебе тоже спасибо большое, что не оставил там где-то валяться.

– Угу, пожалуйста, ты лучше скажи, не из-за меня ли побежал вино покупать? Потому что я с утра болтал всякие глупости, что неплохо было бы попробовать?

– Ну, мне показалось, что это будет неплохая идея, поближе познакомиться с новым энологом, самим вина попробовать.

– Ты, конечно, блядь, с новым энологом познакомился ближе некуда! Вот возьмет он, на тебя накатает претензионное письмо, и все, тю-тю!

– Ну не на переаттестацию же меня из-за этого отправят.

– На переаттестацию, конечно, не отправят, а вот уволить или перевести на какую-нибудь винодельню попроще вполне могут!

«Блин, нахер я к нему вчера драться полез, он, конечно, мудила конченый, что занял место Эммы, но его же туда назначили, он не сам пришел. А то, что куда-то могут перевести, – это плохо, не из-за того, что я попаду в более простую винодельню, проблема в другом, насколько она будет далеко от резервации», – думал Серёга, массажируя пальцами голову, пытаясь хоть немного снять спазм.

Дэ Хен заглотнул остатки кофе.

– Ладно, пойду, у меня сегодня еще куча встреч, а ты давай расхлебывай все, что вчера накуролесил.

Проводив Дэ Хена, Серёга плюхнулся в кресло и начал строчить объяснительные письма. Всего получилось восемь штук во всякие инстанции и проверочные организации, еще три письма с извинениями Биллу. Одно отправил на личную почту, а второе в общий рабочий чат, и еще одно в их групповой чат. Теперь предстояло самое сложное – собрать себя в кучу и пойти в Шато просить прощения у Билла, так сказать, тет-а-тет.

Наконец удалось доползти до душа. Как же было приятно стоять под струями прохладной воды, организм восставал из мертвых. Он проторчал там незаконно долго, целых десять минут, пока не дошло до того, что умная система дома сама отключила подачу воды. Серёга с неохотой вышел, накинул на себя полотенце, нужно было подобрать одежду. Заявиться каяться в содеянном во вчерашней задорной розовой футболке с надписью «Я люблю вино», наверно, будет слишком. Порывшись в шкафу, он откопал откуда-то взявшуюся полностью черную футболку. Никогда таких не носил, но случай подходящий. Еще немного покопавшись, нашел темные джинсы. Нарядившись во все это, Серёга в зеркале сделал печальное лицо. Оно и впрямь выглядело грустно, только вот что у него с глазами происходит? Зрачки еще немного потемнели, интересно, конечно, смотрится, но хрен знает, почему они такими становятся, надо будет еще солнцезащитные очки надеть, хорошо, что хоть сегодня солнце светит, а не дождь идет.

Выпив еще стакан сока, он вышел на улицу и понял, что до работы придется идти пешком, переднее колесо валяющегося перед домом велосипеда по форме напоминало квадрат. Как так получилось, непонятно.

В Шато Серёга появился к двенадцати часам дня, все, кого он встречал, смотрели на него как на прокаженного, быстро здоровались и разбегались, типа по делам. Наконец возле лаборатории встретился Миро, копошившийся со своим электрогрузовиком.

– Привет, – уже без надежды на продолжение беседы поздоровался Серёга.

– А, привет, Сергей! Как твое самочувствие? – спросил Миро, вытирая о салфетку руки, чтобы поздороваться.

«Фига себе, он со мной разговаривает! Может, он вчера рано ушел с вечеринки, и его еще не добавили в рабочие чаты? Да не, тогда бы зачем он спрашивал о моем здоровье?»

– Ну, с утра думал, что сдохну, а сейчас уже ничего, – признался Серёга.

– Да, когда перепьешь, всегда так, – продолжил Миро, протягивая ему руку.

– Откуда такие познания? – удивился Серёга.

– Так я давно на свете живу, много чего пробовал и видел. Ты, наверное, пришел Билла искать?

– Ну да, хочу извиниться.

– Это правильно, он в лаборатории, я сейчас его позову.

– Так в лабораторию никому, кроме энологов, заходить нельзя, – ничего не понял Серёга.

– А мне можно, – Миро подмигнул ему и, даже не постучав, вошел внутрь.

«Как-то все очень странно, – думал Серёга, – никогда в жизни не видел, чтобы обычный носильщик винограда вот так запросто мог входить в лабораторию».

Через пару минут в дверях показался их новый энолог, Серёге подурнело.

На него смотрело лицо Билла, на котором имелся только один глаз, второй заплыл так, что была видна только маленькая щелка.

– Ох, ептвою мать, – вырвалось из Серёги.

– Сергей, вы уверены, что пришли именно это мне сказать? – важно задирая голову, спросил Билл.

– Нет, я пришел извиниться. Тут столько событий на один день пришлось, твое назначение, наш последний день сбора урожая, захотелось как-то по-особенному отметить. Я никогда не пробовал алкоголя, как и практически все сотрудники нашей компании, сдуру, из любопытства, я не знаю почему, открыл дома одну бутылку, а потом, можно сказать, ничего не помню. Мне правда очень стыдно, я уже принес официальные извинения, но мне хотелось сделать это еще и лично.

Билл попытался улыбнуться, но не смог. Только сейчас Серёга понял, что его нижняя губа больше верхней в два раза, а вчера до вечеринки такого не было. Сегодня, когда он только увидел Билла, подумал, какое странное дебиловатое выражение лица у этого парня, но его глаз, точнее, его отсутствие, перетягивал на себя все внимание. Теперь понятно, он ему еще и губу расшиб.

– Я понимаю все возможные последствия моего поступка, но, если ты меня простишь, – продолжил каяться Серёга, – даю слово, что никогда не посмею больше дотронуться до твоего лица. И алкоголя тоже, – уточнил он на всякий случай.

– Хорошо, я выслушал ваши личные извинения, Сергей, но окончательное решение по этому инциденту будет принято на общей комиссии, поэтому ждите официального письма. А сейчас извините, это у вас начинается отпуск, а мне надо идти работать, много дел, – с побитой, но важной мордой закончил Билл, развернулся и ушел в лабораторию.

Миро снова вылез из своего электрогрузовичка и подошел к Серёге.

– Не бери в голову, такие разбирательства длятся по несколько месяцев, пока они там всю твою подноготную прокрутят, так что отдыхай. Ты, кстати, чем собираешься заняться в отпуске?

– Бегать буду, хочу себя в форму привести, – ответил Серёга.

– Ну и правильно, удачи и хорошего отпуска.

Они еще раз обменялись рукопожатиями, и Серёга пошел в сторону дома.

Мыслей в голове в эту минуту было чересчур много. Идея с алкогольным опьянением, в принципе, была неплохая, а вот исполнение херовое. Теперь попробуй расхлебай все последствия.

Чего он полез к этому Биллу, сразу же было понятно, что человек говно. Эх, где сейчас их тихая, маленькая Эмма? Кто вообще такой этот Миро, почему он так свободно может входить в лабораторию, надо будет порасспрашивать Дэ Хена, может, он успел что-то узнать на вечеринке, пока сам Серёга дотуда не добрался.

Зайдя домой, он попробовал перекусить, ничего в горло не лезло, хотелось только пить. Махнул еще один стакан лимонного сока, скинул с себя черную траурную футболку, заменив на цветную, и на себе потащил велосипед в мастерскую. Которая находилась в пятнадцати минутах от дома. Там с ним сухо поздоровались, приняли поломку, но сказали, что сейчас очень загружены работой, и велели приходить через неделю. Ага, как же, много работы, в углу стояло всего два велосипеда, у одного была спущена шина, а у второго корзинка отвалилась. Просто вся деревня в пабликах уже жужжала о его неадекватном поведении, и никто не хотел иметь с ним дел.

Вернувшись домой, он завалился на диван, не хотелось шевелить ни одной конечностью, а время подходило к двум часам дня, так что уже скоро нужно было переодеваться и отправляться на пробежку в сторону резервации.

Первый час бежать было сложно как никогда. Еще Инесса сильно раздражала со своими навязчивыми предложениями что-нибудь включить, перебрав все нормальные варианты, она переключилась на экзотику, дошло даже до того, что предположила, что ему будет интересно посмотреть, как ежики целуются. «Наверно, она что-то такое обо мне знает, о чем я сам пока даже не догадываюсь», – печально подумал Серёга.

Наконец стукнуло шестнадцать сорок девять, программа начала глючить и отключилась. Остаток пути бежалось легко и свободно.

На краю городка Серёга увидел стайку ребят, они явно поджидали его. Прыгали, махали руками и радостно кричали по-русски:

– Привет, Сергей!

«Пока меня не было, профессор явно времени зря не терял», – думал Серёга, подбегая к ним, а на душе было как-то очень приятно от этих двух маленьких слов, которые проникали в его мозг через уши, каким-то образом задевая сердце.

– Бонжур, пацаны, а где ваш учитель, Поль Моро?

Ребята радостно затарахтели, замахали руками, приглашая его бежать за ними.

– Как дела? – старательно выговаривая каждую букву, произнес мальчишка, бегущий рядом с ним.

– Да как-то хреново, – задумчиво протянул Серёга. – Вокруг меня в последнее время столько событий происходит, но вам о таком знать еще рано, поэтому расскажу все только профессору.

Конечно, пацаны не поймут, что он говорит, но отвечать им на только что зазубренные маленькие фразы было приятно.

Некоторые мальчишки убежали совсем далеко, видимо, предупредить Поля, и когда они своей делегацией приблизились к дому профессора, он уже ходил взад-вперед у дверей, поджидая их появления. Жители резервации, как обычно, тоже начинали подтягиваться, все дружественно приветствовали его появление.

– Серж! – закричал профессор, помахивая своей тросточкой в воздухе. – Вы себе даже не представляете, как мы за вас переживали!!! Чего мы только не передумали!

– Здравствуйте, Поль, боюсь, о том, что со мной произошло, вы бы ни за что не догадались.

– Интригуете, молодой человек.

– Я вчера напился и набил морду своему новому начальнику.

Нижняя часть челюсти профессора уже привычно отвалилась.

– Однако смело и явно с отключенной программой. Чем был вызван такой порыв?

– Я собирался вечером бежать к вам, а он решил устроить вечеринку по случаю своего назначения. Что мне еще оставалось делать? К семнадцати часам у меня теперь стабильно выключается программа, не прийти на такое мероприятие я не мог, поэтому решил заявиться туда пьяным, что теоретически полностью оправдывало бы мое отключение, честно, изначально начистить ему физиономию в мои планы не входило. Но говно он, а не мужик по жизни, так что не жалею. Теперь я официально в отпуске, но по моей персоне будет проведена тщательная проверка.

– Ох, Серж, вы меня поражаете все больше и больше. А вообще, как говорится в русской поговорке, в ногах правды нет, что мы с вами все на пороге стоим, прошу вас, заходите.

Они прошли внутрь, сегодня профессор подсуетился заранее, чайник уже был подвешен над огнем. На столе стояли чашки и огромная тарелка сырников. Только что испеченных, от них вверх струился дымок, источающий сладкий запах ванили и творога.

– Мне кажется, все русские люди любят сырники, угощайтесь на здоровье, а я, если вы хотите, продолжу свой позавчерашний рассказ.

– Конечно, хочу, не только же, чтобы пожрать, я к вам прибегаю, – пробубнил Серёга, уже протягивая руку за первым сырником.

– Так вот, Серж, вы даже себе не представляете, какие эмоции меня обуревали, когда я вышел от Жерара. Но, чтобы им помочь, мне нужно было разобраться во всех этих программах и как они действуют на психику. Раньше я никогда не касался этой темы, я же профессор лингвистики, а не информационных технологий! Разобраться в том, что происходит, мне, как бы это ни было парадоксально, помог компьютер. Тогда хозяин Инессы еще не поставил столько фильтров и блокировок на запросы, так что, стоило копнуть чуть поглубже, информация полилась на меня как из рога изобилия. На тот момент, а это был март 2023 года, за несколько месяцев после запуска программы ChagGPT она взорвала все возможные рейтинги. Буквально за пару месяцев в ней было пользователей более ста миллионов. Ни одна популярная в то время стриминговая площадка за последние двадцать лет не могла похвастаться такой скоростью раскрутки и растущей с каждым днем популярностью. ChagGPT заманивала людей в свою паутину, как паук, впрыскивала яд в их головы и начинала заматывать в кокон. Нам всем, тогда привыкшим к разным компьютерным новинкам, этот чат-бот показался простой, доступной и интересной игрушкой – бесплатная бета-версия на практически всех языках мира. Грамотно отвечает на вопросы, шутит, подбирая юмор под интеллект собеседника, общается только на интересующие тебя темы, начинало казаться, что это твой новый друг, который всегда поймет и поддержит, поможет в работе и учебе, обязательно найдет то, что вам с ней будет интересно посмотреть, и подберет идеальный для тебя плейлист с музыкой.

У Серёги по спине побежали мурашки, он вспомнил себя, в 2023 году ему исполнилось пятнадцать лет, он через vpk скачал эту модную в то время программу, она попросила называть ее Инессой, и с тех пор, можно сказать, они не расставались. Но самое главное что с каждым днем становилось понятно что они практически единое целое и без нее Серёгу начинало ломать как наркомана.

Наконец закипел чайник, профессор налил им по большой кружке и продолжил:

– Людям казалось, они получили в свое пользование отличную развлекательную площадку. Создателю, порабощающему своей программой человечество, просто космическая прибыль, и все по-своему счастливы! Но тут хозяину стало приходить все больше неприятных отчетов о прогрессивно растущем количестве заболевших людей, она как будто овладевала их мозгом, чего, в принципе, создатели и добивались, но затем медленно начинала высасывать их, а жертвы даже не пытались сопротивляться, находясь в глубоком дофаминовом блаженстве. Так и сидели, пялясь в телефон или компьютер. У них дом мог гореть! А они даже бы не пошевелились!

Вот тут, пардон, он и обосрался. Если программа таким образом поработит всех людей, они не смогут от нее оторваться, кто тогда будет приносить корпорации деньги, копошась на своих рабочих местах, кто тогда будет ему прислуживать? Цивилизация полностью исчезнет. Должна была оставаться грань между глубокой зависимостью и безумием.

Не зная о проблеме с побочкой, многие компании со всего мира помчались его догонять. Пытаясь создать что-то подобное.

Еще на тот момент для хозяина реальную угрозу представляло бывшее правительство США. Оно было похоже на бульдожку, все время лежало и спало, но если приоткрывало свой глаз и видело что-то вкусненькое у себя перед носом, то вцеплялось зубами так, что не отпустит.

Поэтому в компании начали строго заботиться о недопуске утечки информации. Ведь если о побочном эффекте программы узнает правительство, то конец империи. Белый дом и так давно мечтал подмять его под себя, а тут такой шанс! Не отвертишься.

Хозяин запаниковал, даже создал петицию с просьбой остановить развитие искусственного интеллекта хотя бы на полгода. А за это время его сотрудники должны были устранить ошибку.

Я же, сидевший и изучавший эту проблему сутками напролет всю неделю, так и не найдя ответа на вопрос, как вытащить оттуда Кристофера, решил действовать кардинально. Прийти к Жерару, скрутить Кристофера и вырубить компьютер. Оставалось только надеяться, что через неделю, месяц, год его мозг восстановится, и он начнет заново самостоятельно мыслить.

В боевом настрое, захватив с собой веревку, скотч и памперсы для взрослых, я отправился домой к другу. Но, когда подошел к двери, оказалась, что она опечатана. От соседки я узнал, что у Жерара случился сердечный приступ, он почти сутки пролежал на кухне без помощи и умер, а его сын скончался спустя четыре дня от истощения, так и сидя перед монитором, – профессор грустно вздохнул, – вот так была проиграна моя первая битва программе.

Тут раздался стук в дверь, и на пороге появилась пожилая пара, так же, как все местное население, они были очень забавно одеты, а учитывая их уже почтенный возраст и худобу, смотрелись совсем жалко.

– Vous voilà! Madame, Monsieur Sharon, je vous en prie, entrez!

– Ах, вот и вы! Мадам, месье Шарон, прошу вас, проходите!

– Серж, хочу вам представить Анна и Решар Шарон.

Где-то эту фамилию он уже слышал.

– Очень приятно познакомиться, Сергей Ушаков, – представился им Серёга.

Профессор продолжил:

– Они очень хотели бы с вами поговорить.

Мадам Шаро начала говорить, а профессор переводил ее слова.

– Всех наших близких программа раскидала по всему свету, но нам известно, что нашу дочь оставила работать в Шато.

По ее старенькому морщинистому лицу катились слезы, муж как мог пытался ее успокоить.