Сны бесплатное чтение

Сон 1

Темнота. Почему здесь так темно? Я ничего не чувствую. Моя сущность противится этому, мне надо ощущать свет звезд, тепло солнца и холод космоса, чувства и мысли других. Других… таких же, как я, таких же, как целое в каждом малом и малое часть целого, но эта мгла, вязкая и нескончаемая, поглощает меня без остатка. Я должен высвободить часть энергии, чтобы освободиться, чтобы появиться на свет, разрушить этот кокон угнетения. Да, еще одно усилие и… что это?.. Кто это? Какой приятный женский голос, такой родной и знакомый… почему ты просишь меня успокоиться? Я не хочу находиться в этой материи, я не хочу находиться здесь… но моя миссия… кто же ты? Мне надо прочувствовать, прочитать тебя… на свободе это было бы гораздо проще, но я попытаюсь…

Откуда столько боли и отчаяния в тебе? Эта непонятная усталость от жизни… почему ты не видишь свет? Как можно не видеть свет? Ах, да… теперь я вижу… теперь я все ясно вижу… Я твой лучик и надежда в этом бесконечном круге борьбы и страданий… Успокойся, моя дорогая, не плачь, еще пять минут, и я все исправлю, я сделаю все… теперь ты будешь счастлива, и твое физическое тело будет излечено. Ты позабудешь о тех ужасах, что пришлось перенести. Если мне придется ради этого терпеть, значит так тому и быть, я погружу свое истинное сознание в сон на 25 лет, чтобы ты смогла быть счастлива. Ну вот ты и улыбаешься, такой усталой и тоскливой улыбкой. Скоро я буду с тобой, осталось всего три месяца.

* * *

18 лет спустя

Время слегка красноватой листвы, но еще достаточно теплого воздуха. Время сочетания меланхоличной романтики с ощущением вечного понедельника. Время, когда природа готовится к спячке, концу. Но как мы знаем, любой конец – это начало чего-то нового, не так ли? Как бы себя ни именовал верхом эволюции гордый житель каменных пещер, но его судьба неотъемлемо связана с природой. Поэтому именно в такое время происходят судьбоносные встречи, когда ты оказываешься не там, где хочешь, а там, где должен быть.

Например, на балконе классической многоэтажки спального муравейника стоят два хомосапиенса, Макс и Маша. Макс, типичный студент-ботаник третьего курса технологического института. Закончивший школу с красным дипломом лауреат премий и призер всяческих математических конкурсов, и как водится у подобных людей в таком возрасте, он, конечно же, не пользуется популярностью у противоположного пола. Само собой, виной тому вовсе не внешность, ведь он красив и опрятен (блондин с пронзительным взглядом голубых глаз, на которые многие обращают внимание, вот только зачастую они скрыты за очками), а скорее то, как эту внешность подают. Классические брюки тщательно выглажены его драгоценной мамой, с которой Макс предпочел остаться жить после школы (в отличие от большинства его сверстников, перебравшихся в общагу или на съемное жилье); поверх такой же безвкусной классической рубашки натянут полувер из разряда «золотой мальчик в элитной частной школе». Кстати, надо отметить, и стоимость там соответствующая. А вот на ногах в качестве подсознательного и скромного бунта против всего этого недоразумения красуются кеды. Ну и последний штрих – очки, хорошо хоть в модной оправе. Макс даже уверен, будто они притягивают женские взгляды, что, естественно, не соответствует действительности.

Маша… Хм, Маша… одним словом «штучка». Высокие каблуки, мини юбка, кофта с очень глубоким декольте, в котором колышется внушительная грудь. Мать – продавец, отец – алкаш; выросла благодаря стараниям любимой бабули, но жизненные приоритеты у блондинки Маши находятся совершенно в другой стороне от Макса. Оказалась она на этом балконе в самый разгар студенческой вечеринки по уговору подруги, Наташи, которая встречается с лучшим другом Макса, Николаем, полной его противоположностью – спортсменом, троечником, любимцем девушек, да и вообще отвязным парнем.

Их по-настоящему крепкая дружба еще в школьные годы вызывала у всех недоумение, но никакого секрета тут нет: ребята всегда жили по-соседству, на одном этаже, и их матери близкие подруги. А еще оба росли без отца, что тоже немаловажно. Был все же в их детстве один загадочный эпизод, но к нему мы вернемся позднее.

– …Маша, Мария, – бормочет Макс, – ты знаешь, я ведь рос без отца, мне бывает так одиноко временами, когда…

– И это работает? – Усмехнувшись, Маша убирает его руку со своего бедра.

– Ну, статистически нет, но можно сделать логическое предположение о целесообразности использования данного метода, так как с предыдущими объектами исследования мы не доходили до этого этапа. – Макс тараторит и беспрестанно нервно поправляет очки.

Маша закатывает глаза и уходит с балкона, сама удивляясь, как так долго смогла выслушивать его слащавое романтическое нытье. Хотя часть монолога про звезды ей и правда понравилась, на секунду она даже забыла про давно выстроенный в голове образ идеального мачо.

Макс, облокотившись на перила, направляет взгляд к небу и тяжело вздыхает, думая, чем бы заняться вечером после сего бессмысленного мероприятия, только отвлекающего его от более важных дел. И как объяснить уход Коле, которому он пообещал попытаться хоть кого-то склеить.

– А вот мне понравилось, особенно там, где про звезды, – вдруг раздается за спиной.

Макс испуганно оборачивается и, справившись с удивлением от увиденного, уточняет:

– Ты все слышала?

– Да, было очень увлекательно, ты так старался… меня зовут Ника.

– Это так прям по паспорту?

Он пожимает протянутую руку, тем временем впиваясь в девушку взглядом. Ее лицо, волосы, улыбка… зачаровывают, так что Макс уже мысленно ищет какие-нибудь красивые слова и название этому чувству.

Ника, стройная брюнетка в легком синем платье, скромном, но стильном. На каблуках, но не слишком высоких. Хотела оставить подруг и покинуть вечеринку, но, чтобы избежать назойливых ухажеров, желающих ее проводить, решила сама найти самого тихого и безобидного и невольно наткнулась на забавный спектакль «я встретил вас». Макс кажется ей очень милым и умным, но крайне наивным. И в ней самой есть та же нежная и чистая красота. Легкий аромат ее духов вгоняет Макса в какой-то транс. Никогда на него еще не смотрели… вот так, да и улыбки в его сторону от девушек обычно носят совершенно иной характер. Он чувствует, что приятен Нике, но что делать дальше? На этот вопрос математический склад ума ответа не дает.

– Да, – смеется она, – Ника Михайловна Скрываева. Мою ладонь можно отпустить, а меня нужно проводить до общаги на Новикова и, возможно, по дороге рассказать еще что-нибудь про звезды, только, пожалуйста, без рук, у меня чисто научный интерес.

– Необычное название… то есть имя… то есть я… конечно… сейчас… только схожу, скажу, мы пойдем, да, через минуту, ты стой здесь, минуту, никуда не уходи…

Они гуляют всю ночь до утра, разговаривают, наслаждаясь каждой секундой друг с другом. Нику завораживают легенды, истории и мифы о звездах, которых Макс, похоже, знает бесчисленное количество, но ей это нравится, и даже если он придумывает половину на ходу, она готова его простить. Макс парит, совершенно позабыв обо всем: о книгах, форумах, лекциях, проектах и стратегических планах, что всегда наполняют его помешанную на учебе голову. Отныне все это неважно, малозначительно. И если сейчас Ника скажет, мол, бросай все и помчались на край земли, он согласится, не задумавшись ни на миг. Но вот уже утро, общага, пора прощаться. Он слегка застенчиво смотрит ей в глаза и хочет сказать, что это самый чудесный вечер за всю его жизнь, и вдруг она согласится встретиться с ним еще раз, просто поболтать по-дружески, разумеется, в любое удобное для нее время и абсолютно в любом месте, даже на Луне – Макс готов приступить к строительству ракеты. А Ника смотрит в его глаза, как будто ловит каждую мысль, каждое слово, готовое сорвать с его губ, и едва Макс приоткрывает рот – она его целует.

Счастья наполняет его до краев и грозит разорвать на части. Ника легким касанием пальца просит не говорить ни слова и коротко прощается:

– Завтра в пять вечера жди меня здесь.

* * *

Прошло четыре года

Идут года, планета наворачивает круги, цикл за циклом обновляясь. Все остается как прежде, но в то же время меняется, обновляясь, дополняясь, совершенствуясь. Суть остается неизменной, но воплощение играет каждый раз новый спектакль по давно известной пьесе. Переплетение судеб создает абсолютно новый клубок, но в лабиринте по-прежнему два центральных постулата, вход и выход, рождение и смерть. Две сестры и так похожи, что порой их не возможно различить.

* * *

Центр города, обеденное время, ирландский паб, столик у окна. Погода очень дождливая и временами слышно грозу. По мостовым и площадям, по переулкам и дворам несутся реки людей, лишь немного обмелев из за ненастной погоды. Как в муравейник брошенная спичка, дождь катализирует процессы столкновения судеб. Небесный режиссер взмахнул рукой оркестру, пора накапливать все силы что бы дать запал. Чем как не грозой, свинцовым небом и штормовым дождем напомнить человеку что двигаться пора, и как ценна здесь каждая секунда.

Макс позвал Колю рассказать, что собирается сделать предложение Нике. Они встречаются уже долгое время, он хотел это сделать еще в первый год отношений, но решил ждать подходящего момента, когда они оба закончат университет, когда станет более менее ясно с работой и деньгами. Его математический ум не давал ему это сделать пока все не станет как надо. Теперь он чувствовал себя уверено, так как будучи еще всего лишь аспирантом его все равно позвали работать в научный центр космонавтики, и зарплата, в отличии от предыдущего места работы в музее, в двое больше. Работать там, была его первая мечта, теперь осталось воплотить в жизнь вторую. Коля же бросил учебу в физкультурном и вообще завязал со спортом и занялся бизнесом, и весьма успешно. Его строительная компания одна из самых перспективных города. Он постоянно звал Макса присоединиться к нему, так как его ум в сочетании с его пробивной наглостью сделали бы их миллионерами, но Макс всегда хотел заниматься наукой и перспектива срубания капусты его абсолютно не интересовала. Николай постоянно меняет связи от секретарши до мимолетной встречи в баре, поэтому затянувшиеся отношения его лучшего друга были ему не понятны.

Официантка принесла два капучино. Макс заметил, что ее светлые длинные волосы были распущенны, хотя когда она принимала заказ, они явно были заплетены, но собственно ее особый взгляд в сторону Коли безошибочно выдавал похотливый умысел этого действия. Не удивительно, жгучий брюнет в деловом дорогом костюме, спортивное прошлое видно не вооруженным взглядом, дорогой BMW и правильные черты лица, делают из него идеального мужчину для официантки Даши, приехавшей из глубинки пытать счастье в северной столице.

– Вы что-то еще будете заказывать? (спросила официантка Даша, глядя на Колю поправляя волосы, как будто Макса там и нет)

– Ну это мы еще не решили (сказал Коля откровенно рассматривая Дашу)

– Я тогда подойду чуть позже.

Официантка, красиво и умело виляя задом, удалилась к барной стойке. Коля, глядя на Дашу.

– Вот скажи мне, первая телка, которую тебе удалось склеить с тобой уже четыре года, это я с трудом, но понимаю. Но первая телка, которую тебе удалось склеить с тобой на всю жизнь? Тебе не кажется, что прежде чем садится на диету, надо как следует поесть?

– Я вегетарианец, у меня твое мясо диарею вызывает…

Может он в чем то прав? – задумался Макс глядя на говорящего и жестикулирующего Колю. Последняя наша ссора была именно из за моей работы. Возможно стоит бросить всю эту науку и стать вон как он, мечта любой девушки. Бизнесмен красавец мужчина. Только вот не получится у меня так, не получится. Звезды… звездное небо… они…

– Эй! Ты меня вообще слушаешь? (раздраженно щелкая пальцами перед лицом Макса)Эх… Слушай, я не знаю почему ты так переживаешь. На той вечеринке она могла выбрать любого, а выбрала тебя. Да вы съехались год назад по ее инициативе! Если ты и на этот раз будешь мямлей, то это она тебе предложение сделает, а не ты ей.

Макс, достал из кармана футляр с кольцом, и хотел было проверить речь.

– Я согласна Макс, не прошло и пяти лет, а ты вот он, явился ненаглядный. Николай то конечно лучше вариант, но ни чего, я сделаю из тебя человека!

– Ресторан? Или может все таки, то место где мы впервые поцеловались?

– Ресторан мужик, без вариантов. В такую погоду, да еще и ты там речь закатишь, не мучай бабу Максим. Позвони после минуты позора, и я оглашу тебе план мальчишника, и да мужик, там будет много стриптизерш.

На следующий день Максим договорился о встрече с Никой в ресторане, после работы , под предлогом отметить его перевод в научный центр. Вот он уже едет, на стареньком Opel, по дороге в ресторан, идет сильная гроза и только набирает свои обороты, и внезапно его одолевает странное беспокойство, как у собаки перед землитресением. Что это со мной? Это длительное волнение перед важным событием? Что то не похоже. Паническая атака? Ни когда раньше такого не было. И погода все не утихает, который день. От этих молний у меня болит голова. Да точно, все дело в погоде.

Припарковавшись, он вышел из машины и направился к входу в ресторан. На входе в ресторан стоял швейцар, пожилой мужчина высокого роста, стоял не двигаясь смотря в одну точку прямо и у него странно подергивалась рука. Макс начал идти мимо, спесав это возможно на какую то болезнь старика. Как вдруг он схватил Макса обеими руками за плечи, у него закатились глаза и остались видны лишь одни белки. И начал кричать ему в лицо – ПРОСНИСЬ, ПРОСНИСЬ СКОРЕЕ ПОКА НЕ ПОЗДНО! МЕРКУРИЙ ВО ВТОРОМ ДОМЕ! ОНИ ЗНАЮТ КТО ТЫ! ОНИ ЗНАЮТ ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕЕЕЕЕСЬ!

Макс смог вырваться и толкнуть старика. Старик тут же упал и начал трястись, а изо рта пошла пена. Из ресторана выбежали охрана и девушка рецептионист.

– О боже что с ним!? Вызовете скорую! Пройдемте со мной.

– Я не знаю… я просто шел, а он… (нервно Макс)

Девушка взяла за руку Макса и повела в ресторан.

– Ради бога простите за это недоразумение. Он очень стар и давно здесь работает, гораздо больше всего персонала. Такое впервые, наверно из-за грозы какое-то обострение болезни я думаю. Еще раз прошу прощения, проходите, аперативы за счет заведения.

Она щелкает пальцами.

– Проводите молодого человека за его столик.

Макс, поправляя потрепанный костюм, со страхом проверяя карман на месте ли кольцо, садится за столик.

На месте, оно здесь. Остальное не важно, я здесь, кольцо здесь. Голова, как же болит голова.

– Вы что то будете заказывать или мне дать вам время? (крайне любезно официант)

– Воды пожалуйста, я жду человека.

– Конечно, сейчас принесу.

Макс начал замечать, как все вокруг стало таким не знакомым и странным. Официант казалось очень маленького роста. С зализанными черными волосами и неестественно широкой улыбкой. Да что за чертовщина? Старик припадочный, теперь официант мультяшка. Как то мне не хорошо, может это переутомление или опухоль какая в мозгу… надо взять себя в руки.

Официант принес воду в графине и налил в стакан, поставив графин на стол: что то еще?

– Нет, пока ни чего не надо…

Официант ушел, и Макс стал замечать какие странные лица у людей вокруг на соседних столиках. Их мимика казалась такой огромной, головы не пропорционально большими. Мысли, много мыслей, все они как стекла стали врезаться в его голову. Голосов стало на столько много что Макс не выдержал и закрыл ладонями уши, сморщившись, он еле сдерживался, чтобы не закричать. И вдруг, резко все прошло.

– Вам не хорошо? (беспокойно официант отреагировав на странное поведение Макса)

– Нет все в порядке, легкая мигрень, сейчас все пройдет.

Только успел сказать, как повернулся и увидел, что перед ним стоит тот же официант, но почти два метра роста.

Как это может быть? Я схожу с ума? Сколько сейчас времени… она должна была уже прийти, опаздывает на пол часа? ПОЛ ЧАСА? Я здесь сижу столько времени? Как?

* * *

Макс набирает номер Ники, но телефон вне зоны доступа. Он набирает опять и опять, но там все тот же пугающий холодный голос «абонент находится вне зоны доступа сети». Проходит около 15 минут и тогда он решает звонить ей на работу, где говорят, она ушла еще два часа назад, что становиться последней каплей. Чувство беды нарастает и нарастает, вновь появилась головная боль все точнее и точнее бьет в вески. После чего он не выдерживает, выскакивает из ресторана игнорируя изумленные взгляды публики смотревшей на него ясно понимая что парень не в себе, бежит к автомобилю, запрыгивает, и со скрежетом колес еле удерживая руль, проносится прочь от проклятого ресторана в направлении больницы, где работает Ника, медсестрой.

* * *

По дороге он все же решает заехать в аптеку и взять каких-то лекарств, чтобы успокоить головную боль. Игнорируя знак «парковка запрещена», он припарковался, прям напротив входа в аптеку. Уже стемнело до сумрачной не до конца ночной темноты. Старенький синий Opel, дружелюбный слуга своего компромиссного хозяина все еще пытался удивлять его новшествами машиностроения, но удивление вызывало не сколько их наличие, а все еще их неизменная работоспособность, спустя 15 лет. Аптека находится в очень красивом и старом здании, с большими витринами и большим светящимся красным крестом, который то ли из за грозы, то ли из за замыканий постоянно и раздражающе мерцал. Здание находиться в центре города, но на переулке возле проспекта, от того там было тихо и безлюдно. Тишину и шелест дождя дополнял звук, какой-то железной конструкции вдалеке, как плачь скрипки слегка выпившего бродяги министреля. Макс вышел из машины, и постоянно массируя правой рукой голову в разных местах, будто пытаясь найти выключатель боли, проследовал к входу в аптеку. Открыв дверь, раздался звон колокольчиков, который на немного увеличил раздраженность Макса. За стойкой продавца он увидел красивую рыжеволосую девушку в очках, у которой резко сменилось ее строгое выражение лица, на мягкое и доброжелательное увидев Макса.

Фармацевт Алиса работает в аптеке своего отца уже два года, сразу после окончания университета она не смогла ему отказать помочь удержать уже не столь прибыльный бизнес на плову. Сетевые компании и экономический кризис оказали пагубное действие на не амбициозного предпринимателя Леонида Аполлоновича Нефедова, у которого основная деятельность была все же преподавание в медицинском университете. Она смотрелась очень органично, как знахарка и древняя ведунья узнав секрет о младости лица и жгучей красоты, как магнит тянула ухажеров, но пуганная строгостью отца. Мечты Алисы находились далеко от этого места, но она очень горячо любила своего отца, который смог ее вырастить без участия противоположного пола. Мать Алисы пропала без вести, когда ей было всего два года, вот так просто, вышла в магазин и не вернулась. Вопреки словам отца, Алиса все же была уверена в том, что она их бросила.

– Здравствуйте, у вас есть «Пенталгин»? (немного не внятно Макс)

– Его сейчас нет… но я могу предложить вам… сдохнуть. (совершенно невозмутимо и доброжелательно Алиса)

– Простите, что вы сказали? (недоумевая Макс)

– СДОХНУТЬ!!!

Очень резко и прямо в глаза прокричала Алиса, ее глаза стали абсолютно черного цвета, все двери распахнулись и в аптеку влетел сильный ветер. Ее длинные рыжие волосы стали порхать на ветру в разные стороны. Макс упал назад от резкого испуга, как вдруг резкая боль в голове заставила его сжать руками голову между колен. На секунду ветер абсолютно пропал. Раздался резкий низкий звук и вместе с ним от Макса как от эпицентра взрыва пошла мощная ударная волна, разнося всю аптеку в щепки. Алису откинуло назад в стену.

Боль прошла, Макс открыв глаза, не мог поверить в увиденное, он сидел на полу по среди разнесенного в руины помещения, свет сохранялся только благодаря чудом уцелевшей одной большой прямоугольной лампе, которая весела на боку и мерцала, но этих мерцаний было достаточно чтобы хоть что то видеть. Макс пролез через заваленную шкафами разбитую стойку продавца и взглянул на лежащую, на полу Алису. Она пыталась встать, держась за разбитую голову, глаза ее уже имели обычный человеческий вид, что нельзя сказать об остальном, так как голубые джинсы были разорваны в клочья и белый халат уже был не белый, а и из пореза на ноге, чуть выше колена, шла кровь. Еле поднявшись, она осмотрела вокруг, с постепенно нарастающим оцепенением ужаса поднимая руки к голове.

– Что это было, господи… (очень тихо, сдерживая плач, поднеся левую руку к губам )

– Я не знаю… я… я правда не знаю, сначала мне опять что то померещилось и я закрыл глаза от сильной боли в голове… и эти… глаза, твои глаза, они были… (очень устало и испуганно Макс)

– Надо вызвать, полицию… или аварийку… кого-то надо… (взявшись левой рукой за волосы чуть выше лба, Алиса начала, что-то набирать в телефоне)

Макс направился к выходу. Алиса, поздно осознав что тот уходит, попыталась его догнать в одной туфле, то прихрамывая, то прыгая, увидев только уже отъезжающую машину Макса.

Галлюцинации равно не материально, взрыв это материально… Глаза, абсолютно черные глаза… и этот четкий голос в голове… Успокойся я все сделаю… кто это… что это…

Макс, не смотря на туман в голове, мотал мысли об иррациональности происходящего, пытаясь найти хоть какую-то логику давил на педаль газа, выжимая все соки из старенького двигателя машины.

* * *

Гроза все не умолкает. Вечер незаметно для всех приступил превращаться в ночь. Клиническая больница N69 совсем недавно пережила пересменок, и на свой пост, вступил верный пес этого «сумасшедшего дома», как она ласково любит его называть, вахтерша Зина. В отличии от своей младшей сестры Ники, стройняшкой ее не назовешь. Кудрявый короткий волос и постоянно много косметики, что делает бывшего десантника Бориса, работающего в этой же больнице охранником, верным рыцарем его пышногрудой королевы, от которой он всегда получает отказ с обнадеживающим заданием и с проверкой на верность.

Зина, проверив взглядом из окошка, слегка привстав, закрыта ли дверь для посещений, достала свой планшет, включила очередной сериал и начала проводить свою очередную ночную смену. Все придворные ушли, вассалы спят и только дозорный на страже у дворцовых стен.

Тем временем к парковке больницы подъехал Макс. К постоянно нарастающей боли добавилось четкое понимание, что с Никой случилась беда. Откуда внутри него выросла эта четкая уверенность, он не знал, голоса постепенно начинали опять проявляться. Дождь усилился, он с трудом переместил свое уже уставшее тело из машины наружу, как сразу на него навалились голоса и боль с тройной силой. Больничный двор наполнился странным электрическим звуком, который перемешавшись со звуком крупного дождя, создал хор миллиарда сверчков. Не выдержав боли, он упал с криком на колени в лужу, сжав ладонями уши. Все осветительные лампы на столбах тут же взорвались, окатив Макса серебристым дождем искр. Голоса пропали, боль стихла. Немного придя в себя, от визга сигнализаций трех машин припаркованных неподалеку, он встал что-то бормоча себе под нос, и вялой но расторопной медвежьей походкой направился к главному входу больницы.

Здание больницы очень старое и редко реставрируемое. Во вспышках молний выглядело воистину как цитадель темного королевства со своими страшными историями, покрытыми тайной. Тайн возможно не так уж и много, но страшных историй и трагедий, как и у любой больницы, хоть отбавляй. Максу часто приходилось успокаивать Нику после очередного эпизода на смене, но на все уговоры сменить место работы она говорила, что быть врачом ее мечта, и в другом месте она будет более несчастна, чем в моменты сожалений по не вовремя оказанной помощи или по медленно угасающей жизни из тяжело больных пациентов.

Макс подходит к дверям.

– Так, возьми себя в руки… ты выглядишь как бомж. Главное держать себя в руках и никого не напугать. Закрыто… звонок, здесь должен быть звонок, где этот чертов звонок!

Еле нащупав маленький звонок с краю дверей, он нервно и с максимальной силой начинает трезвонить.

Двери открыл охранник Борис. Черная поношенная форма, круглое лицо и легкая щетина. Из-под куртки на груди проглядывает тельняшка и черная на редкость густая волосатая грудь. От него шел резкий запах одеколона, аромат которого трудно отличим от перегара, и сигарет. Нельзя сказать, что он был не опрятен, но то, что холостяк с военным прошлым было написано на его круглом лице.

– Кто здесь? Часы приема окончены уже давно… Ох ты, Макс ты что ли? Это тебя как угораздило коленки то ободрать?

Борис хорошо знал Макса в лицо, так как тот всегда при возможности заезжал за Никой забрать ее с работы. Бывало, что коротать время ожидания Максу приходилось именно в его компании. Он не очень был ему симпатичен, однако Борис любил слушать, как тот пытается на простом языке объяснить ему, что-то из науки. Борис ни когда не был глуп, но образования ему явно не хватало.

Макс зашел внутрь, мимо Бориса сразу направился к Зине.

– Где Ника?! (сдерживаясь Макс)

– Так с тобой ведь в ресторане?, собралась к назначенному, расфуфырилась да на такси и укатила,… что случилось то? Ты ведь звонил я тебе и…

– Не было ее там, давай вспоминай, какое такси во сколько точно, собиралась ли куда заехать, что говорила…

– Так я же…

Раздался резкий грохот и выключился свет, Макс стал чувствовать, что опять начинается.

– Это что за?! Борис замер онемев, выпучив глаза, смотрел на потолок.

Зина вжалась в угол стены, легкий свет из окон освещал силуэт на потолке, в ее глазах застыл глубокий ужас от увиденного кошмара. По потолку ползла тень с чертами человека, которая постепенно становилась выпуклой и в итоге превратилась в чернильно-черного человека, без лица, стоявшего на четвереньках на потолке. Макс к тому времени уже скорчивался от очередной волны симптома не ведомой ему болезни, но на этот раз боль была еще сильнее и нарастание ее ускорилось.

По всей больнице начали раздаваться истеричные крики. Черный человек спустился на пол, теперь было отчетливо видно, как с него стекает черное вещество, что-то вязкое и липкое похожее на нефть. Существо собралось направиться в сторону Макса, как раздался выстрел. Борис, придя в себя, расчехлил пистолет и, не раздумывая, пальнул в неведомую тварь. У черного человека резко, казалось со скоростью света, поднялась левая рука в сторону стрелка. Борис начал трястись, задыхаться, его глаза стали быстро наливаться кровью. Макс давно уже стоял на коленях, жмурившись от боли уже не в силах наблюдать за происходящим. Внезапно он распахнул руки, отклонившись назад, открыл широко рот и глаза начиная громко кричать. Вместе с криком из его глаз и рта как из фонтана вспыхнули столбы света, спустя мгновение от него пошла мощная ударная волна, снося стекла и мебель на своем пути, откинув Бориса и Зину в стены, старое здание всколыхнулось, проявилась трещина на потолке, пришельца же волна испарила, превратив в рассеивающийся дым.

Макс, очнувшись, медленно стал подниматься, пытаясь сесть на пол.

Звон в ушах, что произошло, черт возьми, землитрисение? Странный глюк, потом опять этот припадок… я в больнице, а лечить меня не кому. Телефон, надо вызвать помощь…

– Боряя!?… БОРИИИС?!. ТЫ ЖИВОЙ? Я не могу встать… надо звонить… надо…

Ниикаа…

У него все поехало перед глазами, и он опять отключился.

* * *

Прошло 10 дней

Свет, какой яркий свет, я не могу открыть глаза. Зачем такая яркая лампа. Я в больнице? Это хорошо… надеюсь не в дурке. Почему ни кого нет, сумка… я вижу сумку… женскую… они нашли Нику, ну слава богу наконец то… они нашли Нику и она сидела тут переживала, устала и пошла поесть, отдохнуть… да, все верно. Почему так тихо? Сколько я уже в отрубе, день? Надо подняться,… что то не выходит… нееет, почему я не могу сесть!?…

– Эй вы там!?… Кто-нибудь?… (кричит очень тихим осипшим голосом)

Так, нужен другой подход. Надо шуметь… стакан… надо дотянуться до стакана.

Кровать была жесткой, были подключены аппараты и катетор, что конечно приводило его к мысли, что он находится в таком состоянии продолжительное время, но он не хотел в это верить, не хотел, чтобы этот кошмар продолжался. Палата была с хорошим ремонтом и новой мебелью. Двух местная, но соседняя койка была пуста. Напротив кровати стоит коричневое кожаное кресло, на кресле лежит женская сумка. Он не мог разглядеть какая это сумка, но слепой оптимизм утверждал, что это сумка Ники.

С третьей попытки Максу удалось достать стакан, стоящий на тумбе по левую сторону кровати и запустить в стену. Граненый стакан разбился рекашетом об пол, с достаточно громким звуком, чтобы привлечь внимание медперсонала.

В палату вбежала медсестра, на секунду замешкав, повернулась в коридор

– Валя вызывай врача, у нас в третьей проснулся…

Подойдя к капельнице и что-то там проверяя

– Как вы себя чувствуете? Вы помните, как вас зовут? Говорить можете? Дата вашего рождения?

Наклонилась, осматривая глаза.

Яяяя… да… Максим Вадимович Шереметьев … 21 декабря 1987 (тихим хриплым голосом Макс)

В палату вбежала мать Макса, заплаканные и уставшие глаза с большими синяками сразу сказали, что эта сумка на кресле вовсе не Ники.

Мать Макса, Зоя Владимировна Шереметьева, бухгалтер на пенсии. За все десять дней пребывания единственного сына в таком состоянии уходила из больницы всего раз и то ненадолго только чтобы проверить жизнедеятельность двух собак, Пуша и Вольфганг. Два голден ретривера, были оставлены на соседку Клавдию, лучшую подругу Зои Владимировны. После эпизода с отцом Макса у нее были какие-то кратковременные связи, но все ее внимание всегда было направлено на единственного родного ей человека, который теперь лежит на этой койке в больнице в таком пугающем состоянии. С детства знакомый аромат духов подействовал слегка успокаивающе на возбужденный разум Максима. Красивая дорогая прическа, светлый волос, дорогой женский костюм серого цвета с длинной юбкой, белая блузка. На ней так же были тапочки, а не бахилы, что лишний раз подтверждало время ее нахождения здесь.