Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации бесплатное чтение

Как иракской разведке удалось проникнуть в Пентагон

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ,

руководитель американского управления разведывательной службы Ирака

20.03.2013

САЛЯМ МУСАФИР: В рамках освещения каналом RT событий десятилетия, прошедшего после вторжения в Ирак, мы приглашаем в студию особого гостя, сыгравшего значительную роль в предоставлении иракскому руководству информации о противнике еще до вторжения. Наш гость сегодня – господин Салим Аль-Джомейли, руководитель американского управления разведывательной службы Ирака.

Вы, господин Салим, как и любой офицер, которому в конце кампании пришлось заняться уничтожением секретных документов, находившихся на запасной штаб-квартире вашего ведомства в одном из кварталов Багдада, наверняка всё еще храните в своей памяти немало важной информации. Хотелось бы начать с повода, каким США воспользовались для вторжения в Ирак. Утверждалось, что имело место сотрудничество Ирака с «Аль-Каидой»*. Соответствует ли данное утверждение истине, или же это просто-напросто ложь?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Американцы вели подготовку к тому, чтобы убедить мировое общественное мнение, не говоря уже об общественном мнении в самих США, в необходимости войны против Ирака. Их усилия сосредоточились на двух основных повестках. Первая повестка – наличие в Ираке оружия массового уничтожения, а вторая – связь Ирака с «Аль-Каидой». Изначально у нас не было никаких контактов с «Аль-Каидой», равно как и с любой другой террористической организацией в мире. В восьмидесятые годы, правда, мы поддерживали определенные связи с рядом организаций, однако в девяностые из офиса президента поступило распоряжение полностью дистанцироваться от любой организации, ведущей террористическую деятельность. Якобы имевшийся у Ирака контакт с «Аль-Каидой» – это то, на что ссылался президент США Джордж Буш, когда говорил, что иракский президент Саддам Хусейн направлял двух эмиссаров для встречи с Усамой Бен Ладеном. Буш при этом ничего не сказал о результатах встречи. В 1992 году мы только-только вышли из войны с Кувейтом. В тот период Ирак пытался выстроить нормальные отношения с арабскими странами, особенно с Королевством Саудовская Аравия (КСА), которое занимало определенную позицию. Тогда-то и поступило распоряжение от ныне покойного президента Саддама Хусейна о необходимости предпринять активные действия в отношении КСА. На выполнение этой задачи была ориентирована, вероятно, вся наша разведслужба, и вся имевшаяся у нас информация о КСА должна была быть предоставлена в распоряжение Управления Персидского залива, занимавшегося, среди прочего, и Саудовской Аравией. Я в то время отвечал за сирийское направление, и у нас имелся контакт с группировкой «Братья-мусульмане»[2] в Сирии, руководителем одного крыла которой был некий Аднан Акля. Группировка поддерживала контакт с Усамой Бен Ладеном, проживавшим тогда на территории Судана. Они-то и предложили нам идею установления связи с Усамой Бен Ладеном в целях противостояния Саудовской Аравии. Нами было получено «добро» на отправку письма через сирийских членов группировки «Братья-мусульмане», а именно через родного брата Аднана Акля, проживавшего в одном из соседних с Ираком арабских государств. Мы пригласили его в Багдад, где я встретился с ним в гостинице «Мансур Мелия» и сообщил: ему поручается доставить Усаме Бен Ладену письмо о том, что мы разделяем его позицию в отношении американского присутствия в Саудовской Аравии, что у нас общий враг и нам следует сотрудничать в подрыве режима в КСА для оказания на него давления с целью прекращения американского присутствия на Аравийском полуострове. С этим посланием наш эмиссар и отправился в Судан. Вернувшись через месяц, он сообщил, что встретился с шейхом Усамой Бен Ладеном и передал ему наше письмо. Бен Ладен дал следующий ответ: баасистский режим Ирака – режим безбожный, именно он привел в регион американцев и никакой общей основы для сотрудничества с этим режимом быть не может. Предпринимались и другие попытки наладить контакт через руководителя движения «Братья-мусульмане» в Судане Хасана ат-Тураби, однако Бен Ладен своей позиции не изменил. Всё это происходило до 1985 года, то есть еще до того, как он развязал войну против правительства Мохаммада Наджибуллы в Афганистане. В тот период американцы координировали свои действия с Усамой Бен Ладеном, готовя его к переброске в Афганистан для ведения войны против советского присутствия.

САЛЯМ МУСАФИР: Означает ли это, что как раз американцы сотрудничали с «Аль-Каидой», а Ирак не сотрудничал с ней, поскольку Усама Бен Ладен изначально отверг такую идею?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Я не вникал в характер сотрудничества американцев с Усамой Бен Ладеном, однако впоследствии стало известно о наличии связей между этими двумя сторонами в плане координации и поддержки группировки «Аль-Каида» в Афганистане против СССР. Заявив о том, что Саддам Хусейн отправил одного из своих офицеров к Усаме Бен Ладену, Джордж Буш не сказал ничего о результатах встречи – просто умолчал о них. Это означает, что по форме он сказал правду, а по сути, солгал.

САЛЯМ МУСАФИР: Относительно Усамы Бен Ладена и «Аль-Каиды» всё ясно. Касаясь оружия массового уничтожения, хотелось бы спросить: имелось ли подобное оружие в Ираке в действительности, и что именно побудило Америку вторгнуться в ближневосточный регион со всей своей многочисленной ратью?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Это уже другой вопрос. Я имею в виду, что если говорить об «Аль-Каиде», то еще до войны с Ираком в американских СМИ активно обсуждалось присутствие в Ираке иорданского руководителя «Аль-Каиды» Абу Мусаба аз-Заркауи, а также наличие у него контактов с иракским режимом. У нас нетоб этом никакой информации. Поскольку Абу Мусаб Аз-Заркауи гражданин Иордании, я справлялся о нем по телефону у лица, ответственного за иорданский департамент, сообщив ему, что об Аз-Заркауи довольно много говорят. В чем тут дело? В ответ иорданское управление разведслужбы сделало намек, из которого стало понятно, что Аз-Заркауи после несчастного случая с ним находится на лечении в одном из госпиталей Багдада – а конкретно, в районе Аль-Батавин. Иракские спецслужбы начали повсюду его разыскивать. Поиски затянулись, след был утерян. У нас не имелось никаких связей с «Аль-Каидой» по линии будь то Абу Мусаба аз-Заркауи, будь то Усамы Бен Ладена. Была предпринята попытка установить контакт с правительством «Талибана»[3] через одного из его министров, проживавшего в Пакистане. Иракские спецслужбы вышли на наше руководство с предложением установить контакт с движением «Талибан». Однако господин Тарик Азиз, тогдашний министр иностранных дел, счел, что режим «Талибана» нестабилен и налаживание отношений с ним не отвечает интересам Ирака.

САЛЯМ МУСАФИР: Теперь вернемся к оружию массового уничтожения. Располагал ли Ирак оружием, угрожавшим региональной или международной безопасности?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Амер иканцами была сфабрикована версия, на основании которой они начали строить свои выводы и анализы. От третьих сторон им поступали данные, не соответствующие действительности. Опираясь на эти данные, они пытались убедить мировое общественное мнение. По соображениям безопасности, Ирак был закрытой страной, а у другой стороны не имелось на территории Ирака надежных источников, которые могли бы донести до нее правду. Поэтому американцы стали опираться на сообщения лиц, поставлявших ложные сведения. Среди таковых фигурировали, например, снимки грузовиков, якобы являвшихся лабораториями для производства химического оружия, хотя на деле это были мобильные лаборатории для тестирования продуктов питания на государственных объектах. Такие грузовики попадали на снимки, которые затем демонстрировались всему миру в качестве доказательства существования мобильных лабораторий для производства оружия массового уничтожения.

САЛЯМ МУСАФИР: Хотел бы спросить следующее. Можно ли сказать, что плотная завеса секретности в Ираке пошла ему скорее во вред? Ведь если бы имелась пусть и малая толика прозрачности, то, возможно, другие узнали бы хоть немного правды, на которой можно было бы построить определенные выводы, что не позволило бы противнику изобразить Ирак как некую непонятную силу, эдакий пугающий черный ящик?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: В разведывательной работе допускается раскрывать противнику некоторые факты – при условии, что это происходит под вашим контролем. Исходя из моего опыта, я убежден, что если бы у американцев в Ираке имелись источники, которые доносили бы до них правду, то они не пошли бы тем путем, какой в итоге выбрали. Будь у американцев в Ираке какой-нибудь надежный источник, он доводил бы до их сведения реальное положение вещей – несмотря на трения между ЦРУ и советником по национальной безопасности Кондолизой Райс, которая агрессивно навязывала свою точку зрения и вносила изменения в некоторые отчеты ЦРУ. Повторяю, в разведывательной работе допускается позволить противнику получить доступ к некоторым источникам информации внутри страны, но только под вашим контролем – с тем чтобы эти источники поставляли другой стороне ту информацию, которую вы считаете нужным до нее донести, даже если при этом вскроется какая-то правда. Мы постоянно говорили: оружия массового уничтожения у нас нет. На самом деле, недоверие у инспекционных комиссий возникло после того, как инспекторами были обнаружены документы на птицефабрике в районе Ас-Сувейра (или Салман Пак). Это последнее, что у нас оставалось. Однако они нам не поверили. Перед войной мы вели секретные переговоры, в ходе которых говорили американцам: хорошо, вам сейчас удалось убедить мир в необходимости идти на Ирак из-за двух основных проблем – оружия массового уничтожения и связей с «Аль-Каидой». Но если вы, придя в Ирак и оккупировав его, не найдете ни оружия массового уничтожения, ни того, что доказывает связь Ирака с «Аль-Каидой», то всему миру станет ясна ваша истинная цель. И как после этого вы посмотрите миру в глаза? Тогда они начали менять свою первоначальную риторику, заявив, мол, «мы экспортируем в Ирак демократию». Когда же Ирак охватила анархия, они назвали ее созидательной. Но анархия распространилась на весь арабский регион, да и на весь мир. Их институциональные стратеги верили, что Америка установит контроль над всем миром сразу же после свержения режима Саддама Хусейна и что, едва лишь этот режим падет, весь мир придет в состояние покоя. Однако случилось всё с точностью до наоборот: мир погрузился в хаос.

САЛЯМ МУСАФИР: Если я правильно понимаю, то вы сотрудничали либо поддерживали связь с американской стороной на политическом или разведывательном уровне?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: У нас были контакты с некоторыми представителями американской администрации; они поддерживались через посредников ливанского происхождения. Мы также обменивались посланиями. Непосредственных контактов с американцами у нас не было – ни политических, ни разведывательных. Мы выразили желание провести встречу с представителями ЦРУ или американской администрации, чтобы разъяснить им положение вещей в ходе переговоров лицом к лицу, но наши усилия организовать такую встречу не увенчались успехом.

САЛЯМ МУСАФИР: Были ли вы готовы к сотрудничеству в сфере анти-террористической деятельности с международным сообществом, с Европой и США?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Да, были. Мы неоднократно выражали такую готовность. Отметим, что террорист, взорвавший Всемирный торговый центр в 1992 году, использовал грузовой автомобиль. Этот террорист, который всё спланировал и осуществил, был американцем иракского происхождения из города Самарра. После теракта он бежал в Ирак. Американские спецслужбы отследили его перемещения вплоть до прибытия в Ирак. Мы, как разведслужба, вели его розыск в течение шести месяцев. Нам стало известно, что он работает в авторемонтной мастерской; иракские органы безопасности заключили его в тюрьму. После этого мы направили американцам письмо, в котором уведомили их о наличии у нас важной информации о террористе, взорвавшем Всемирный торговый центр, о том, что это гражданин США иракского происхождения, о нашей готовности к сотрудничеству с ними и к передаче им данной информации. Суть их ответа свелась к следующему: в случае наличия информации о данном лице они просят представить ее в письменном виде. Они отказались провести встречу, хотя выделили 25 млн долларов в награду за обнаружение «подрывника» или за предоставление достоверной информации о нем.

Американцам стало известно, что он находится у нас, ведь мы сами их об этом уведомили. После событий 11 сентября 2001 года египетские спецслужбы предложили свое посредничество между нами и американцами для передачи указанного лица. Состоялся ряд встреч между египтянами и представителями компетентных органов США. Мы были готовы его выдать, поскольку это гражданин США и мы были не вправе его удерживать. Но мы хотели передать его американской администрации официально, тогда как американцы хотели вывезти его из Ирака частным самолетом. Президент не согласился с этим, указав, что у нас есть свои самолеты. Американцы же не желали открыто признать, что Ирак противодействует терроризму и готов сотрудничать с международным сообществом в антитеррористической борьбе. В конце концов, разведслужбе удалось убедить президента дать согласие на вывоз указанного лица египетским самолетом. Прием и передача лица подобного значения должны оформляться протоколом за подписями принимающей стороны, посредника и передающей стороны. Для этого нами был подготовлен небольшой протокол, однако американцы отказались его подписать.

САЛЯМ МУСАФИР: Президент дал согласие, чтобы никто не мог сказать, что Ирак не сотрудничает в сфере борьбы с терроризмом? Какова дальнейшая судьба этого человека?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Он оставался в заключении вплоть до оккупации, когда открылись двери тюрем. До сих пор никто не знает, что с ним стало. Предложенную сделку отвергли лишь из-за нежелания подписать протокол. Этот человек находился у нас в заключении с 1992 года. Переговоры же по нему начались в 2002-м, то есть после событий 11 сентября 2001 года. В общей сложности, он пробыл у нас под арестом в течение 10 лет.

САЛЯМ МУСАФИР: Имя его не припомните?

САЛ И М АЛ Ь-ДЖО М ЕЙ Л И: Мы обращались к нему, используя его кличку, – Абуд, которая фигурировала во всех документах и досье. Сам он был из города Самарры. Возможно, его имя Саид, если мне память не изменяет.

САЛЯМ МУСАФИР: Не могли он принадлежать к одному из фундаменталистских исламских течений, – например, к «Аль-Каиде»?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: С организацией «Аль-Каида» его ничто не связывало. Он совершил то, что совершил, вместе с двумя другими лицами, египтянином и пакистанцем, в отместку за первую войну в Персидском заливе.

САЛЯМ МУСАФИР: Вы говорили о закрытости Ирака с точки зрения безопасности. В этой связи вспоминаю интервью с покойным Леонидом Шебаршиным, в свое время возглавлявшим советскую разведку. Касаясь вторжения в Кувейт, он рассказал нам, что США не сумели забросить своих агентов туда, где они смогли бы получать информацию из иракской глубинки. Они даже пытались завербовать людей, работавших на советскую разведку и отвечавших за Ирак. Советская контрразведка раскрыла данную попытку и сорвала ее. В какой степени иракским спецслужбам удавалось использовать наработки советской разведывательной школы?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Наша разведывательная культура – это советская культура. Становление разведслужбы именно как службы восходит к 1975 году. Свою силу она набрала под руководством покойного Барзана ат-Тикрити, а дальнейшее развитие получила в период с 1984 по 1989 год под руководством покойного Фаделя аль-Баррака, когда было принято решение о создании системы обработки информации, структуры аппарата и системы управления источниками. Однако наша культура в этой сфере – в основном российская; наши преподаватели разведывательного дела проходили обучение в России.

Впоследствии мы создали свою школу разведслужб, обогатив ее опытом, позаимствованным у Германии и Греции. Российская методика, предполагающая многоступенчатость, рассчитана на перспективу и предполагает прохождение различных этапов, вплоть до достижения цели. В конце девяностых годов мы отказались от данной стратегии деятельности разведывательной службы, начав сокращать сроки этапов вербовки ввиду отсутствия времени. В тот период мы стали испытывать мощный агрессивный разведывательный прессинг; сказывалась, как я отметил, и нехватка времени для поэтапной вербовки агентов в течение года. Мы решали эту проблему за один месяц. Вместе с тем, мы всегда оставляли путь к отступлению открытым, чтобы сохранить лицо на тот случай, если реакция завербованного человека окажется отрицательной.

САЛЯМ МУСАФИР: Вам многих удалось завербовать. Говорят, вы даже получили доступ в Министерство обороны США.

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Полагаю, мы и вправду смогли проникнуть в Министерство обороны США, что даже русским не удавалось. Мы завербовали высокопоставленного офицера совместного комитета по безопасности в самом сердце Министерства обороны США. Я дважды встречался с ним, и он передал нам много информации. Часть этой информации была «слита» намеренно, а часть оказалась достоверной. Он даже передал нам планы ведения войны и сообщил о сосредоточениях войск и о численности личного состава в Турции и Саудовской Аравии, а также в регионе Персидского залива. Кроме того, он подтвердил, что со стороны Турции каких-либо наступательных действий ожидать не следует. Опираясь на его информацию, мы вывели дивизию «Аднан» с направления Мосула и перебросили ее в районы Багдада, усилив войска, защищавшие столицу. Зная о наличии у нас источника в Министерстве обороны, спецслужбы США «сливали» нам большие объемы информации, но нам было известно, какая информация заслуживает внимания, а какая – нет.

САЛЯМ МУСАФИР: То есть путем фильтрования информации…

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Да.

САЛЯМ МУСАФИР: Итак, у вас имелась убежденность в том, что наступление состоится; она подкреплялась конкретными данными, и такие данные поступали иракскому командованию и конкретно президенту Саддаму Хусейну. Правильно?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Наша задача сводилась к сбору данных о масштабах американского присутствия в регионе, о том, что планируют американцы, о целях, которые они поставили перед собой в Ираке, а также о сферах, в которых они действуют внутри Ирака. Большая часть центров ЦРУ размещалась на севере Ирака. У нас имелась информация о том, что наступление начнется, когда численность американского контингента в районе Персидского залива достигнет 75 тысяч солдат. За месяц до войны или менее того мы письменно обращались к руководству. В нашем письме в офис президента от 24 февраля мы указали, что численность американского контингента в районе Персидского залива составила 73 тысячи солдат, приблизившись к требуемому уровню, запланированному для начала удара по Ираку. А ведь они хотели донести до нас информацию о том, что наступление начнется не ранее апреля или мая, – согласно данным, которые были намеренно «слиты» нам. Однако у нас возникла убежденность в том, что наступление начнется со дня на день.

САЛЯМ МУСАФИР: Можем ли мы сделать вывод о том, что у иракского руководства была возможность избежать войны? Или же война была уже предрешена и американское решение о вторжении в Ирак и его оккупации было принято, невзирая на то, обладал Ирак оружием массового уничтожения или нет, и независимо от наличия у него контактов с «Аль-Каидой»? В чем заключалась ваша убежденность как офицера разведки?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Мы были убеждены, что война грядет и ее не избежать, поскольку американская информационная машина столь агрессивно настраивала мировое общественное мнение в пользу войны, что отступить от этой линии стало бы для них затруднительным. После 11 сентября 2001 года возможности избежать войны у нас почти не было. Время ушло. До того момента мы еще могли уладить свои дела с Америкой путем предоставления ряда значительных уступок. Но после 11 сентября и прихода к власти в Америке сторонников жесткой линии, особенно в Министерстве обороны, обстановка крайне осложнилась, поскольку еврейское лобби в Америке рассматривало исключительно силовой вариант решения вопроса, намереваясь свергнуть режим в Ираке. Ведение войны взяло на себя Министерство обороны США, а конкретно – его Совет по оборонной политике. В состав этого органа входили пятеро американских граждан еврейского происхождения, которые и повели страну к войне. Сейчас же они фактически исчезли из вида, уйдя на обочину истории.

САЛЯМ МУСАФИР: Давайте сосредоточимся на этом моменте, то есть на упомянутом политическом органе, который занимался планированием войны, подстрекал и готовился к ней в политическом, психологическом и логистическом отношениях, а затем – на исчезновении главных действующих лиц этого органа. Можно ли более детально на этом остановиться?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Как я уже говорил, ведение этой войны возглавили пять человек: Дональду Рамсфелду и Дику Чейни помогали такие персонажи, как Ричард Перл и Пол Вулфовиц; во главе находился американский президент. Мы говорим о политическом органе при Министерстве обороны, который начал единолично выполнять функции разведывательной службы, Государственного департамента, Министерства обороны и Агентства национальной безопасности (АНБ) США. На протяжении всей истории Америки решения, как правило, никогда не принимались одним органом; в их выработке участвовал целый ряд ведомств и должностных лиц: ЦРУ, Министерство информации, исследовательские центры, Агентство национальной безопасности, советники Белого дома, Министерство обороны. Но не так складывалась ситуация на тогдашнем этапе, когда принятие стратегического для Америки решения взяло на себя одно ведомство – Министерство обороны США. Государственный департамент и ЦРУ пытались противостоять этому. ЦРУ обратилось к Министерству обороны со следующим вопросом: сможете ли вы свергнуть режим в Ираке легко и быстро? Если да, то хорошо, но какова будет альтернатива режиму Саддама Хусейна после его свержения? В Министерстве обороны ответили: давайте свергнем Саддама, после этого всё стабилизируется. Такими были умонастроения на начало войны. У тех, кто собрался вести эту войну, явно отсутствовало долговременное политическое ви́дение. Они верили, что у них есть противник, по которому, чтобы сломить его, нужно нанести удар, а затем всё само собой нормализуется. Однако началась анархия. Несомненно, для любого, кто изучал ситуацию в Ираке и занимался анализом режима в этой стране, вполне очевидно, что Ираком правил светский режим, противостоявший религиозному экстремизму. Так, до 2003 года в Ираке не было ни одного человека, принадлежавшего к организации «Аль-Каида». В наше распоряжение поступило лишь одно сообщение о человеке по имени Али аль-Джибури, работавшем в «Аль-Каиде» в качестве бухгалтера. Мы долго вели его поиск, ведь в Ираке живет не одна тысяча мужчин по имени Али аль-Джибури. Но нам так и не удалось раздобыть о нем точную информацию. Теперь посмотрим, что произошло после 2003 года и к чему привела сложившаяся в Ираке ситуация. Мы говорили американцам: вы стремитесь нейтрализовать источники терроризма, но ведь в случае падения режима страна как раз превратится в «Аль-Каиду», в Ираке активизируются экстремистские религиозные течения, а иранское присутствие распространится на регион Персидского залива. Мы служили надежным барьером, защищавшим регион от иранского присутствия. Всё это доводилось до сведения высших эшелонов американской администрации, но бесполезно – там никто не хотел ничего слышать.

САЛЯМ МУСАФИР: Имелась ли у иракского руководства убежденность в том, что страна может избежать нападения, если свою роль сыграют определенные соображения? Я имею в виду, если перевесит американский прагматизм, мысль о том, что война способна привести к анархии в регионе, что поставит под угрозу интересы союзников США, для которых «Аль-Каида» может представлять собой серьезную угрозу в регионе Персидского залива.

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Из логического анализа этого вопроса вытекает, что руководство Ирака полностью осознавало: американскому руководству была очевидна перспектива распада Ирака, его попадания в сферу влияния экстремистских религиозных течений в случае падения режима, а также распространения иранского присутствия на регион Персидского залива. Казалось абсурдным, чтобы американская администрация решилась на столь непродуманный шаг, как свержение режима в Ираке, шаг, предоставляющий «Аль-Каи де» и Ирану возможность распространить свое агрессивное присутствие в регионе. Поэтому наше руководство ожидало лишь ограниченной по масштабам войны до достижения некоей точки; полагали, что, вторгшись в страну, противник навяжет определенные условия, которые мы будем вынуждены принять. При этом никто не предполагал, что американцы готовы пойти на авантюру по свержению режима, да еще столь диким и неприглядным способом, готовы развалить страну, не говоря уже о нанесении самим себе чудовищного ущерба, выразившегося в огромных материальных и людских потерях, а также в экономическом кризисе, вызванном войной.

САЛЯМ МУСАФИР: Что стало с источниками информации, которые сотрудничали с вами в США и к которым вы столь трепетно относились?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: У нас были источники трех видов. Два из них – это военные источники в Минобороны США. Один важный источник находился на авиабазе Инджирлик в Турции. Другой – в регионе Персидского залива, третий – в сердце Минобороны США. Эти источники занимались военной проблематикой. Были и другие источники, приближенные к военным кругам, источники и советники в Конгрессе и в АНБ США. Другую категорию источников мы условно назвали «источники враждебной деятельности». Эти источники принадлежали к разведслужбе М-40. Они курировали иракцев, находившихся за рубежом и занимавшихся антиправительственной деятельностью по подрыву и свержению режима в Ираке. Это то, что мы называем термином «оппозиция». С теми из их числа, что проживали в США, у нас связи не было. В контакте с ними находилось специализированное управление. От нас требовалось вести особое досье по деятельности в Америке, то есть в Минобороны и Госдепе, а также в Белом доме и ООН. Чтобы предать человека суду, а затем вынести в отношении него судебный приговор в США, необходимо наличие определенных условий. Такой человек, то есть гражданин США, должен заведомо осознавать, что он сотрудничает с неким иностранным органом (в данном случае – с иракской разведслужбой); что он поставлял информацию, способную негативно повлиять на национальную безопасность США; что данный гражданин получал за деятельность подобного рода некое денежное вознаграждение. При условии соблюдения всех трех критериев генеральная прокуратура должна подготовить дело, оформленное для передачи в суд. Само же дело должно иметься у ФБР либо быть обнаружено в случае захвата архива, где хранятся подобные дела и досье на территории Ирака.

В нашем случае все американские досье были сожжены. Безусловно, американцы обнаружили часть подобных документов. Однако все оригиналы досье были преданы огню. Таким образом, им не удалось получить доказательства, для того чтобы судить нас американским судом. Что же до наших источников в американском военном ведомстве, то они исчезли и нам о них ничего неизвестно.

САЛЯМ МУСАФИР: Не знаю, ответите ли вы на этот вопрос… Вы были арестованы американскими войсками через несколько дней или пару недель после вторжения. Предпринимались ли попытки получить у вас информацию об источниках, выявить которые у себя намеревались американцы?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Багдад пал 9 апреля 2003 года, а 22 апреля меня арестовали – уже после того, как я сжег весь архив, причем не только американский архив, но и почти весь архив по Западной Европе, а также по государствам Азии.

САЛЯМ МУСАФИР: Сколько времени потребовалось, чтобы сжечь все документы?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: На это ушло четыре дня. Это было моим решением. Я поручил нескольким сотрудникам продолжить уничтожение бумаг. Их были тонны, тонны спрессованных досье. Их сжигали в спрессованном виде. Специальных печей у нас не было, поэтому на протяжении всех четырех дней пришлось использовать бензин. Я контролировал процесс до его полного завершения. Что же касается моего ареста 22 апреля, то есть меньше, чем через две недели [после вторжения], то целью, конечно, было получение от меня информации.

САЛЯМ МУСАФИР: Вы для них настоящий кладезь!

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Директор ЦРУ Джордж Тенет писал в своих мемуарах: «Мы определили местонахождение важного лица из иракской разведслужбы. Американским пилотам был отдан приказ нанести удар по нему, однако мы настояли на отмене приказа об ударе и сказали, что этот человек нужен живым, поскольку он важен для нас». Они просто вломились в дом в пять часов вечера…

САЛЯМ МУСАФИР: Простите, но очевидно, что вы и не думали скрываться!

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Нет. Я никогда не думал о побеге. Ведь я был уверен, что они достанут меня, где бы я ни находился, поскольку мне было поручено ведение американского досье и я владел всей информацией. Куда тут скроешься? Я точно знал, что архив уничтожен, а на словесном уровне проблемы не было. Началось следствие. Следственные действия со мной проводили 37 групп следователей. ФБР вело следствие в отношении моих источников информации в США. Также следствие вело ЦРУ – с целью выявления лица из числа агентов ЦРУ, работавшего со мной в качестве двойного агента, а также разоблачения тех предателей, которые до войны передавали и не передавали нам информацию. Среди прочего, их интересовали технические устройства и наша возможность осуществлять мониторинг [телекоммуникационной] системы «Турайя». Им требовался значительный объем информации. Следственные действия со мной продолжались шесть месяцев, но они проводились не каждый день. Временами – ежесуточно, временами – раз в неделю. Так, следствие по делу Минобороны велось всего неделю. С этой целью из Минобороны, то есть из Пентагона, прибыла специальная следственная группа, которая работала со мной по восемь часов ежедневно. Тогда-то я и рассказал им о нашем источнике в Минобороны США.

САЛЯМ МУСАФИР: Привели ли эти следственные действия к получению полезной для них информации? Или, скажем более откровенно, удалось ли вам скрыть ваши источники?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Мне было невозможно отрицать всё. Однако я пытался, по мере возможности, минимизировать потери. У них имелась информация о контактах, полученная их средствами мониторинга. Важным результатом стало то, что ни один из наших источников перед судом так и не предстал.

САЛЯМ МУСАФИР: Да, еще один щекотливый вопрос. Он касается якобы предпринятой вами попытки подкупа господина Мохаммеда Эль-Барадеи, тогдашнего генерального директора Международного агентства по атомной энергии.

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: А почему вы квалифицируете подобный шаг как подкуп? Не звучит ли это грубовато?

САЛЯМ МУСАФИР: Хорошо, назовем это попыткой вручения подарка.

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Данный шаг относится к разведывательной деятельности. 95 процентов работы разведки выходит за рамки закона; это повсеместно признано в мире и касается всех разведслужб. Оставаясь строго в рамках закона, невозможно вести разведывательную деятельность. Мы находились в критической ситуации и решили стимулировать Эль-Барадеи сказать всего-навсего правду; для него это было нелегко, поскольку он прекрасно знал, что правда из его уст может стоить ему поста. Мы лишь хотели донести до него послание следующего содержания: «Если американцы сместят вас, то мы будем готовы немедленно вам помочь; взамен мы хотим, чтобы вы сказали только правду; не бойтесь потерять свой пост, не опасайтесь за ту материальную составляющую, которую вам обеспечивает ООН». Всё, что мы хотели услышать от него, – это правда и ничего другого, кроме правды; кстати, реальное положение дел было ему известно и из отчетов, поступавших от инспекционных комиссий. Тем не менее, на заседании 19 января он так и не решился сказать правду, хотя и не поддержал идею занять жесткую позицию в отношении Ирака.

САЛЯМ МУСАФИР: Не потому ли, что он получил подарок?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Нет, это не совсем то, что вы имеете в виду. Имелось несколько посредников, в том числе двое египтян, один из которых был достаточно известным в историческом плане человеком (сейчас его уже нет в живых). Второй на сегодняшний день здравствует (дата выпуска интервью в эфир – 20 марта 2013 года). Мы договорились, что подарок будет передан послу Египта в Вене (Австрия) или Женеве (Швейцария). Стоимость составляла два миллиона долларов, что равнялось одному миллиону 995 тысячам евро. Как мы и условились, человек, которому было поручено доставить указанную сумму, заявил, что это послание для Эль-Барадеи. Мы, вполне естественно, не требовали расписки в получении, о чем следовало сказать отдельно. Однако даже намек на это был категорически неприемлем. Мне не было позволено сказать, что данная сумма предназначена господину Мохаммеду Эль-Барадеи. Они хотели, чтобы передача портфеля прошла в саду посольства, чтобы я лишь приветствовал посла, не говоря ничего более. Я уведомил об этом директора службы разведки генерала Тахира Джалиля Хабуша и обрисовал ему ситуацию. Он ответил, что, согласно договоренности, устроить дело, а именно само вручение предмета, следует по-другому, что требуется расписка, что он направил другого человека удостовериться в правильности организации всей операции, и тот, встретившись с лицом, находившимся в отеле «Ар-Рашид», довел до его сведения обстановку. Я спросил: «А что именно подтвердит выполнение мною поручения? Какова гарантия, что нам не заявят, что переданный портфель был пуст?» Он отвечал: «Вы правы. Поэтому следует всё отменить». Мы собирались вручить сумму до заключения соглашения 16января, поскольку тогда решалось всё, а уже после 19-го числа того же месяца мы закрыли этот вопрос, так ничего и не передав.

САЛЯМ МУСАФИР: Итак, у вас нет полной уверенности в том, что господин Мохаммед Эль-Барадеи знал об этой сделке?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Мне неизвестно, знал ли Эль-Барадеи об этой сделке или нет. Подобное вполне может происходить в кризисные времена, и не исключено, что некие люди могут говорить или выступать от имени Эль-Барадеи.

САЛЯМ МУСАФИР: А где теперь весь этот мощный, хорошо подготовленный и многоопытный разведывательный аппарат? После оккупации он внезапно будто ушел в небытие…

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: После оккупации было сформировано новое ядро разведывательной службы из офицеров-ветеранов. В него вошло 600 бывших офицеров разведки. Впоследствии его начали наполнять новыми кадрами. Однако никто из руководящего состава от уровня начальника управления и выше туда уже не вернулся. Вернулись лишь те, кто занимал должность начальника департамента, и один-два начальника управлений. Вскоре государство словно ополчилось на них, выбросив их на улицу и опубликовав их фамилии на телеэкранах. На них обрушились репрессии, от которых больше всего пострадали иракцы-сунниты, вернувшиеся на службу. Их имена были опозорены, что вынудило их покинуть страну. Офицеры разведки также не избежали арестов и покушений на убийство. Они тоже эмигрировали из Ирака. Немало их проживает сейчас в Дубае, Иордании, Сирии, Ливане, Египте и Турции.

САЛЯМ МУСАФИР: И мели ли место факты предательства среди иракского командования? Конечно, трудно представить, чтобы Ирак выстоял перед натиском американской военной машины. Однако многие задаются вопросом: «Почему Багдад пал так быстро?» Порт Умм-Каср продержался более десяти дней, а Багдад сдался почти сразу! Можно ли объяснить это предательством, если оно действительно имело место? В чем, на ваш взгляд, причина [стремительного поражения]?

САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: По моим данным, а в них я вполне уверен, никакого предательства на уровне командного звена не было. Командиры оставались верны своему долгу. Но подготовленный военный план и изменения, внесенные в него в самый последний момент, привели к уничтожению трех дивизий Республиканской гвардии на направлениях Вавилона и Кербелы, когда они выдвигались, чтобы перерезать линию наступления американских войск к западу от реки Евфрат. У нас полностью отсутствовало воздушное прикрытие, тогда как в иракском небе ежедневно отмечалось около трех тысяч самолетов (самолетовылетов) противника, наносивших удары по всем войсковым частям, обеспечивая их гарантированное уничтожение. Кроме того, техническими средствами противника осуществлялся перехват наших радиопереговоров. Противник сосредоточил значительные ресурсы в этой сфере, завербовав одного из сотрудников аппарата безопасности, который, работая в области телекоммуникаций, был хорошо осведомлен об узлах связи запасных пунктов офиса президента в тот период времени.