Счастье – что оно? бесплатное чтение

Глава первая «Знакомьтесь – Милка».

Этим летним воскресным утром обычная трешка – распашонка была похожа на поле боя. Вещи раскиданы по стульям и кроватям, сумки, чемоданы и авоськи валялись на полу вперемешку с шляпками, носками и предметами женского туалета. В квартире витал, еле заметный, запах валерьянки и хорошего табака. Воздух был наэлектризован и казалось, что сейчас сверкнет молния и грянет гром. -Милка, поторопись, не хватало еще нам на поезд опоздать – прокричал дед из прихожей. Он уже давно там топтался и с опаской поглядывал на часы. Сам человек обязательный, он ни от кого не терпел разгильдяйства, а сейчас ситуация явно выходила из-под контроля. Никогда еще он не был так зол на свою любимую внучку и это его очень напрягало, он даже вспотел от переживания.

– Сейчас, ещё одну минуточку – ответила Милка, судорожно роясь в косметичке ,отыскивая свой счастливый талисман, который, как она считала ,помог ей вытащить, в прямом смысле счастливый билет, в виде круиза по Чёрному морю. Куда-же он мог подеваться, ведь только недавно она его видела, а теперь его и след простыл, без него она никуда не поедет. Под руку попадалось все что угодно, только не то, что нужно – тюбик с помадой, содержимое которого благополучно засохло на дне, флакончик туши, давно просящийся в мусорное ведро и всякие мелочи типа заколок, резинок и карандашей, а брелок, как в воду канул.

Талисман-брелок с клоуном, подарил ей сосед и друг в одном флаконе Сашка, сказав при этом, что он очень похож на тебя-всех смешит и поддерживает, а сам грустный. Это он, конечно, загнул, грустной она бывала редко, видно характер такой, а вот помогать всем-это да, мимо пройти у неё никогда не получалось. Бабушки соседки молились на нее – всем она поднесет сумки, если надо сбегает в магазин и аптеку, одной одинокой старушке даже мыла окна по весне. А уж как слушательнице и советчице ей вообще цены не было. Взять хотя-бы её подругу со школьной скамьи Тамару, для неё Милка всегда была опорой и жилеткой, вечно помогала ей в бытовых делах в ущерб своих интересов, постоянно выслушивала её нытьё об отсутствии приличных мужиков, хотя и у самой на личном фронте как-то не складывалось. Несмотря на юный возраст, она пережила две грустных истории в своей жизни. Первая произошла еще в школе, она с классом поехала в другую школу на спортивные соревнования и там познакомилась с мальчиком из выпускного класса. Звали его Артур и его редкое имя очень сочеталось с его внешностью. Это был светловолосый аполлон с карими глазами и застенчивой улыбкой, сразу покоривший Милино воображение. Надо сказать, что и Артур быстро обратил на Милу внимание и после соревнований они ушли из зала вместе. Долго бродили по набережной Москвы-реки и не могли расстаться. Наверное это была любовь, чистая и взаимная, во всяком случае, их безудержно тянуло друг к другу, но не все в жизни бывает так, как мы хотим, отец Артура получил назначение в другой город, они переехали и отношения влюбленных постепенно сошли на нет. Сначала реже стали приходить письма, потом прекратились и редкие звонки по выходным. Мила погрустила некоторое время, но молодая беспечность взяла свое и она снова стала радоваться жизни. Про второй неудачный опыт она вообще старалась не вспоминать. Слишком сильно проехался тот парень по ее самолюбию и она гнала от себя все воспоминания о том времени. У Томы тоже не складывались отношения с мальчиками, только инициатором разрыва всегда выступала она сама, так как ей очень трудно было угодить и все равно она считала себя более невезучей. В этом вся Тамара – и жемчуг у нее помельче и свиные хрящики жестче, чем у других. Но Тамара- нытик, это её стиль жизни и от этого никуда не денешься, а Милка оптимист и ей куда больше нравится быть такой, а не распускать сопли по поводу и без. Милка считала, что  всё в жизни надо заслужить, а если не получается, умей жить с тем, что у тебя есть. Ну и что, что пальто она носит уже третий сезон, пока нет денег на обновку, значит надо потерпеть и дождаться более благоприятного момента. Пусть другие расстраиваются по этому поводу, она же умеет ждать. Ей никогда не везло в лотерею, так, раза два выиграла по мелочи, но билеты покупала с завидной регулярностью, на любые свободные деньги, которых, кстати, было не так уж и много. Она жила в большой и дружной семье, состоящей из трёх поколений.

Глава вторая: «Окружение много значит»

Старшим в доме по возрасту и по авторитету был дед Иван Сергеевич, бывший работяга на вредном производстве по изготовлению стирального порошка, а теперь заядлый рыболов и не  менее заядлый собиратель этикеток от пивных бутылок, сам пива, не переваривающий на дух. Его любимой поговоркой была: «Пьем для запаха, дури своей хватает». Зная о его страсти, все местные алкоголики тащили ему этикетки и днём и ночью, рассчитывая, и не безосновательно, что им за это что-то перепадет. Иван Сергеевич закупал ящиками дешевую водку и премировал ею маргиналов, чем очень разбаловал их и они позволяли себе появляться в, не совсем удобное, время. Это, наконец, всем надоело и бабуля повесила на дверь большую картонку с объявлением: «В связи с утратой интереса к собирательству этикеток просьба их больше не приносить, мы теперь собираем люки от танков, если есть – несите». Понятно, что людской поток прекратился и семья вздохнула свободно. Нашелся, правда, идиот, который принял шутку за чистую монету и притащил канализационный люк, решив выдать его за танковый, но его быстро повернули назад, разочаровав до невероятности. Еще долго в подъезде слышался его отборный мат и лязг, несостоявшегося раритета.

Бабуля-Вера Алексеевна работала вместе с дедом на том-же заводе, и была рангом повыше – начальником смены, но порцию вредности получила наравне с Иваном Сергеевичем, поэтому оба были не слишком здоровы, но оптимизма при этом не потеряли. Таких лучезарных людей надо было ещё поискать. Обо просто светились доброжелательностью и люди к ним тянулись, никогда у них дома не бывало пусто, то один сосед зайдет, то другой, а по выходным часто приезжали их общие друзья. Выйдя на пенсию Иван Сергеевич не на шутку увлекся рыбалкой. Предварительно расспросив знакомых рыбаков и проштудировав все карты подмосковья, он объездил намеченные места и остановился на одном – на Волге под Дубной. Тихие, заповедные места грели душу и отвлекали от ненужных мыслей и Иван Сергеевич старался как можно чаще приезжать в этот рай на земле. Насколько дед любил рыбалку, настолько бабуля её ненавидела и боролась с этой, по её мнению, напастью всеми доступными способами. Она считала, что для таких пожилых людей, как они с дедом, более подходящим отдыхом были бы тихие, вечерние прогулки по набережной или, в крайнем случае, игры в лото, домино и тому подобное времяпровождение. Ей хотелось почаще быть с мужем, а он предпочел этот вид отдыха, но Вера Алексеевна не собиралась сдаваться. Надо сказать, что подготовка к рыбалке сопровождалась целым ритуалом – накануне поездка на птичий рынок за червяками и опарышами-гадость несусветная. Затем на кухне раскладывались снасти и начиналась чистка крючков, перемотка лески, проверка грузил, перекладывание с места на место каких-то коробочек, футлярчиков, баночек и так далее. Потом всё это ещё раз осматривалось и складывалось в чехлы, ставилось в коридоре и дожидалось до утра хозяина. В первый раз Вера Алексеевна ночью подпилила несколько крючков, но дождалась не такого результата  на какой рассчитывала. Дед вернулся с рыбалки довольный, возбуждённый и с пеной у рта стал рассказывать семье, что ему несколько раз попались  такие крупные рыбы, что они оборвали ему несколько крючков и ушли в глубину. Крякнув с досады, надо-же, вместо разочарования подарила мужу удовольствие, стала придумывать новые методы. Перед следующей поездкой она подлила в банку с червями уксуса. Иван Сергеевич приехал с очередной рыбалки озадаченный, сказал, что в этот раз рыбы шарахались от его крючка, как черт от ладана, но причину этого понять не смог, вследствие насморка. В третий раз Вера Алексеевна подпорола нитки у дна сумки где были сложены его коробочки и баночки и они рассыпались в самый неподходящий момент – на перроне, где их благополучно растоптала толпа встречающих и провожающих. Сложив два плюс два, дед наконец понял откуда ветер дует и вызвал бабулю на мирные переговоры. В итоге они договорились, что дед сократит свои поездки в два раза, а бабуля перестанет пакостничать. Третейским судьёй выступала их дочь – Татьяна Ивановна, которая  нежно любила их обоих, и была очень счастлива найденному компромиссу. Насколько она помнила, отец с мамой всегда жили очень дружно, никогда в их доме не разговаривали на повышенных тонах, все спорные вопросы решались мирно, Татьяна Ивановна гордилась своими родителями и старалась брать с них пример. В мужья ей достался спокойный и неконфликтный Виктор Константинович, поэтому подражать родителям было несложно. В молодости Татьяна Ивановна была шебутной и независимой девушкой, ее всегда куда-то влекло, на одном месте усидеть она не могла физически, поэтому сначала на Витю, мальчика из параллельного класса, даже не обращала внимания, он был какой-то правильный и тихий, а такие Тане не нравились. Позже, уже намотавшись по стройотрядам и изрядно подустав, она благосклонно приняла ухаживания симпатичного парня и никогда об этом не пожалела. Татьяна Ивановна осознала, насколько приятнее ей вести оседлую и предсказуемую жизнь. Теперь она не могла понять, что-же ее так влекло в дорогу, в жизнь, полную неудобств и опасностей. Мама Милки работала заведующей складом на трикотажной фабрике. В подвальном помещении хранилось множество мешков с обрезками тканей на ветошь и сколько Милка себя помнила, она дневала и ночевала у мамы на работе, лазая по мешкам и выуживая оттуда красивые лоскутки для кукольных платьев. Их было так много и все они были такие разные, что она, просто задыхалась от восторга. Вот кусок крепдешина, такой мягкий и приятный на ощупь, что его не хотелось выпускать из рук, а вот шелковый лоскуток красного цвета, его вполне хватит на модную блузочку. Умело подбирая ткани по цвету и фактуре Милка создавала поистине шедевральные вещички, из ничего, как говорится, делала конфетку. Юбочки с воланами и оборками, платья с декольте, пиджачки, брючки – каждая вещь получалась изумительной и стильной. Все знакомые приходили в восхищение от Милкиного умения и только Тома, капризно надувая губы говорила: «Подумаешь, если бы я захотела, еще лучше могла бы сшить, но я не хочу!». А сама с большим удовольствием наряжала своих кукол в платья и костюмы, сшитые подругой и не забывала прихватить пару вещичек на смену. То, что Тома завидует было видно невооруженным глазом, но Милка предпочитала этого не замечать, не хотела разрушать дружбу. Она просто придумывала новые фасоны и получала от этого удовольствие. Все в ее руках спорилось и выходили замечательные наряды. По просьбе одноклассницы она сшила для ее младшей сестренки костюм снежинки для утренника в детском саду, все были в восторге от оригинального платьица. Однажды она даже сшила себе из лоскутков симпатичную жилетку и соседка, из квартиры напротив, все выпытывала откуда у Милки такая заграничная шмотка. Мила честно призналась, что сшила ее сама, а соседка обиделась, подумав, что она от нее скрывает, где разжилась вещичкой. Мама умилялась, мечтая, что дочь со временем станет модельером или, на худой конец, просто хорошей портной, ведь эта профессия, по мнению мамы, всегда сулила гарантированный кусок хлеба с копчёной колбаской и безбедную старость. Одна ее близкая знакомая, раньше совершенно не умевшая даже иголку с ниткой в руках держать, поставила перед собой цель, записалась на курсы кройки и шитья и стала в этой области очень востребованным мастером. На ее услуги теперь большой спрос и она абсолютно довольна своей судьбой. Что-же говорить о Миле, которая, кажется, родилась с иголкой в руках, но дочь, к её сожалению, выбрала для себя, совершенно неожиданную для всех, профессию экономиста.

Глава третья: «Его величество – случай»

Ещё в пятом классе никто, а больше всех Милка, не поверил бы в то, что она сможет связать свою судьбу с математикой, до такой степени она была ей непонятна и неинтересна. Милу интересовали только гуманитарные науки, больше всего ей нравились история и литература. На контрольных по алгебре и геометрии она даже и не пыталась попробовать что-то решить сама, все списывала и ничуть по этому поводу не переживала. Она не хотела забивать голову предметом, который ей, как она думала, никогда не пригодится. Умею деньги считать и ладно, а большее ей ни к чему. Но тут вмешался его Величество Случай. Где-то классе в седьмом её одноклассник и хороший друг Вадим Левин- надежда и гордость школы, сломал руку перед самой математической олимпиадой и попросил Милку помочь ему в подготовке, то есть быть его, в прямом смысле этого слова, правой рукой. Естественно, она другу не смогла отказать и на протяжении почти четырех с половиной месяцев все вечера проводила у Вадика. Милка выводила формулы под диктовку, переписывала целые абзацы из учебника высшей математики и сама не заметила как её увлекло всё это действие, как, ранее, казавшиеся бессмысленными  цифры, превратились вдруг в задачи, которые интересно решать и желание узнавать всё больше и больше уже несильно удивляло её. Мама Вадима – Элеонора Сергеевна, всячески поощряла добровольную помощницу сына и к Милкиному приходу пекла то пирожки, то торты и кексы, а однажды даже замахнулась на рыбную кулебяку, чем повергла в шок главу семейства. Геннадий Алексеевич до этих пор был уверен, что его жена способна варить только борщи да каши и теперь очень обрадовался открывшимся талантам супруги. В большой комнате стол накрывался красивой ажурной скатертью, которую раньше доставали только по большим праздникам, так как скатерть эта была старинной, связанной еще до революции прабабушкой Элеоноры Сергеевны и вся семья неукоснительно соблюдала традицию. Но теперь традиции изменили, потому что родители очень любили Вадима и очень желали его победы на олимпиаде и вот таким необычным способом они выражали свою благодарность Милке. А Милка, на скорую руку угостившись кулинарными шедеврами хозяйки дома, неслась в комнату Вадима, где они с головой погружались в увлекательный мир формул и теорем. Уже было непонятно кому это больше нужно, Миле или Вадиму. С одинаковым интересом они рылись в библиотечных справочниках, отыскивали новые способы решения задач и Мила не могла понять, как она раньше жила без этой науки. Мир перевернулся с ног на голову и Милка удивлялась, как-же это все необычно и интересно. Все свободное время она теперь пропадала на книжных развалах, отыскивая все новые и новые книги и пособия и совершенно не считала, что зря потратила время. Однажды, заглянув в книгу, находящуюся в руках у толстого дядьки в очках, она невольно произнесла вслух пару формул и он завел с ней разговор о ее любимом предмете. Пообщавшись так минут десять дядька сказал:

– Далеко пойдете, девушка, если, конечно, ваши пристрастия не изменятся к окончанию школы.

– Я думаю, что не изменится, очень мне нравится эта наука.

– Я тоже полюбил математику еще в школе, хотя иногда мне кажется, что и в детском саду меня уже стали интересовать цифры.

– А если не секрет, кем вы работаете?

– Не секрет, я преподаю высшую математику в вузе.

– Этого следовало ожидать, вы счастливый человек.

– Действительно, это счастье заниматься любимым делом, без которого не видишь смысла в жизни!

– И еще получать за это зарплату!

– Вот уж что правда, то правда! Не всем так везет, многим приходится из-за куска хлеба просиживать свои штаны на нелюбимой, а иногда и ненавистной работе!

– Надеюсь не дойти до такой крайности.

– Желаю и вам найти свое призвание и не забывать про математику.

– Никогда! – пообещала Милка, она уже знала, чему посвятит себя в будущем. Очень удивляли ее одноклассники, которые до сих пор не определились в выборе будущей профессии, нельзя же витать в облаках, пора уже прибиться к какому-нибудь берегу!

Вообщем, после окончания олимпиады школа получила победителя в лице Вадима и ещё одну страстную поклонницу математики в лице Милки. Учительница математики Раиса Ивановна, до этих событий не обращавшая на Милу никакого внимания, теперь с большим интересом следила за ее успехами и ставила Милку в пример всему классу:

– Вот, что значит поглубже изучить предмет и вы можете быть чуть-чуть поактивнее, кто знает, что вам в этой жизни пригодится!

– Раиса Ивановна, ну не всем же быть Пифагорами, как Милка и Вадим.

– А я и не призываю всех стать Пифагорами, просто покопайтесь в себе и решите, что вам больше нравится, на то и делайте упор, глядишь, получится из кого-то толк в определенной области!

Класс загалдел, пытаясь перекричать друг друга, так и не придя к единому мнению. Многие были просто ленивы и предпочитали все пускать на самотек. Забегая вперед, надо сказать, что из всего Милкиного класса, только три человека достигли определенных успехов в жизни. Маша Решетникова стала известной плавчихой, Максим Раздуваев классным адвокатом, только жаль погнался за большими гонорарами и стал обслуживать, в основном, преступную элиту, на чем и погорел, его расстреляли вместе с одним авторитетом прямо среди бела дня. Третий одноклассник – Ренат Мастуев – стал врачом, а именно гинекологом и его клиентуре позавидуют ведущие специалисты мира, до такой степени он был на своем месте. Почему же математик Вадим не попал в этот список отличившихся одноклассников Милы? Увы, его судьба сложилась очень трагично. Уже поступив в университет и учась на втором курсе, Вадим связался с сектой религиозных фанатиков и совершил акт самосожжения. В уме не укладывается, как такой умный и самодостаточный человек мог пойти на поводу кучки обезумевших нелюдей и сотворить с собой такое. Он убил не только себя, после его смерти тихо ушли из жизни и его родители, не сумевшие пережить потерю любимого сына. Хочется сказать всем людям, стоящим на перепутье и еще не перешагнувших роковую черту – одумайтесь, не превращайте свою жизнь и жизнь ваших близких в ад, нет ничего на свете дороже жизни, радуйтесь каждому дню и не поддавайтесь на провокации всяких махинаторов, будьте умнее их и сами распоряжайтесь своей судьбой! У вас одна жизнь, больше не будет, а там только темнота и ничего интересного! Но вернемся к предыдущему повествованию.

Глава четвертая «Семейные будни»

Больше всех успехами Милки гордился её отец Виктор Константинович, в своё время он не доучился из-за призыва в армию, потом не захотел восстанавливаться в институте и вот теперь был очень рад дочкиному выбору. Но больше всего его радовало, что дочь нашла свое призвание, что у нее есть интерес в жизни и она не слоняется, как многие ее сверстники, по подворотням и не дает повода волноваться своей семье. Сейчас Виктор Константинович работал слесарем в ЖЭКе, но каким он был слесарем – с большой буквы С, как Гоша из фильма «Москва слезам не верит».

Воспользоваться его услугами было так-же модно и сложно, как скажем, услугами известного гинеколога или дантиста. Запись к нему была на несколько месяцев  вперёд, потому что каждый знал- всё что сделал Виктор Константинович уже не сломается, не погнется и не деформируется, поэтому старались пригласить именно его. В силу своей природной застенчивости он не умел просить за свою работу деньги и довольствовался тем, что клиенты давали сами, а давали они не так уж и много, но Виктор Сергеевич любил свое дело, был увлечен им, поэтому материальная сторона вопроса не особо его печалила. Он все свободное время что-то выпиливал, подтачивал и сверлил. В малогабаритной трёхкомнатной квартире, где и проживало семейство, негде было ступить из-за всевозможных железок, болтов, инструментов и посовещавшись на семейном совете, было решено освободить кладовку от ненужных вещей и переоборудовать её под мастерскую, что с удовольствием и сделал Виктор Константинович. Ради такого случая он взял отгул и целый день посвятил облагораживанию своей будущей мастерской – рассортировал скопившийся хлам на нужное и ненужное, вымел из всех углов образовавшуюся паутину, а паука, оставшегося по его вине без дома, аккуратно замел на совок и вынес в подъезд, надеясь, что там-то его точно долго не потревожат, так как убирались у них в местах общего пользования, крайне редко. Вынося сломанные утюги и кофемолки на помойку он встретил местного алкаша Семеныча и тот, с удовольствием, забрал у него весь этот хлам. Что он собирался делать со сломанной техникой было непонятно, но это уже Виктора Константиновича и не интересовало, главное, что он освободил себе жизненно важное пространство для любимого дела. Оставшиеся вещи, которые, по его мнению, могли еще пригодиться в хозяйстве, он сложил на антресолях. В список нужных вещей попали санки, ролики и разномастные лыжи. Так-же пощадили старую кофеварку, потому что у нее была цела чаша и она могла еще послужить. Вера Алексеевна вознамерилась складывать в нее клубки для вязания, а Татьяна Ивановна придумала , как использовать лыжи и санки на даче. Милка померила старые Ромкины ролики и сказала, что по весне обязательно попробует на них прокатиться. Все остались довольны. А больше всех радовался сам Виктор Константинович, раскладывая по полочкам свои любимые железяки. Видя такую любовь отца к железу, втянулся в это дело и Милкин брат Роман, и когда пришло время после школы выбирать институт, он наотрез отказался от учёбы, и имея уже кое-какие навыки, перенятые у отца, пошел работать к нему в ЖЭК, чему были страшно рады отец и дед, но сильно огорчалась женская половина семьи. Но все как-то  успокоились, когда однажды Петрович – друг семьи и по совместительству начальник ЖЭКа, не сказал им за дружеским ужином, что из парня явно выйдет толк и скоро на него будет такой-же спрос, как и на отца . Мол, не надо смотреть на отсутствие высшего образования, некоторые люди и без него делают такую карьеру, что иным ученым и не снилась. А у вашего Ромки чутье на железо и руки растут откуда положено, быть ему замечательным мастером, только немного поувереннее б стать и понаглее, а то будет как отец за спасибо работать. Вообщем, женщин он успокоил и настроил на позитив, теперь они не фыркали при виде напильника и тисков, а умиленно разглядывали болты и шурупы, которые перебирали их мужчины. А после того, как Виктор Константинович с Ромкой, по просьбе соседей, построили детскую площадку, восхищению женщин не было предела. Ни в одном дворе не было подобного чуда – качели-качалка для малышей в виде крокодила, песочница с навесом от дождя, как-будто из сказки, вся ажурная и раскрашенная героями из любимых мультиков, горка, без единого заусенца, ошкуренная и налаченная. Ребятня была довольна и счастлива, а уж взрослые и подавно. Еще совсем недавно мамашам с детьми приходилось ходить через две проезжих дороги, чтобы, более менее в сносных условиях выгулять своих чад, а теперь все было под боком – и развлечения для деток и удобные лавочки для взрослых. Ни один день шел благодарный людской поток в квартиру к Милкиным мужчинам и женскую половину распирало от гордости за своих рукастых мужиков. Ведь никто, ни один сосед не вышел и не помог им, все вдвоем сделали, ай да молодцы!

Надо сказать, что отца и сына объединяло ещё одно увлечение-аквариумные рыбки. Все удивлялись, как у них хватает сил и времени на это, в общем-то, кропотливое дело? В большой комнате, служащей одновременно и гостиной и спальней для бабушки и дедушки, стояло четыре аквариума по сто литров каждый. Чистоте и аккуратности аквариумов могли бы позавидовать мировые океанариумы. За ними ухаживали со рвением и любовью. Корм отмерялся специальной мерной ложкой, водоросли и камешки промывались проточной водой еженедельно, фильтры и прочее оборудование чистилось с завидной регулярностью, стекла аквариума протирались каждый день. Надо было видеть, как носились Виктор Константинович и Ромка, когда какой-то из их подопечных предстояло родить, а  обитательницы аквариумов все были живородящими – они сидели с сачком наизготове, чтобы успеть пересадить народившихся мальков от их сородичей, иначе те бы их попросту поели. Ромка не вылезал из компьютера – искал материалы по уходу за рыбками, переписывался с такими-же одержимыми на форумах, делился с отцом информацией и подбивал его на обучение компьютерной грамоте, на что тот отмахивался и говорил, что его время прошло, ему, мол, хватает Ромкиных знаний. Ромка сначала настаивал:

– Пап, ну ты подумай, насколько компьютер облегчает жизнь, нужно тебе, допустим, узнать что-то о какой-то детали – пожалуйста, нажал на кнопку и вот тебе результат.

– Да я о деталях уже знаю побольше твоего компьютера, моего опыта хватит для десяти таких, как он.

– Ну это я образно про детали, мало ли какая информация может потребоваться, а тут вот он – помощник.

– Слишком заумный помощник для моих мозгов, стар я уже учиться.

– Да что ты говоришь, пап, ты бы посмотрел какие древние старушки ходят на компьютерные курсы, обалдел бы.

– Старушкам может заняться больше нечем, вот они дурью и маются, а у меня дел полно и на работе и дома.

– Ну тебя никак не уболтать, на все у тебя есть ответы и отговорки, раз тебя не уговорить совершенствоваться, то я и приставать к тебе больше не буду.

– Просто мне это неинтересно, вот и все, а ты дерзай дальше, молодым сейчас это нужно, а если мне понадобится информационная помощь, надеюсь разжиться ею у тебя.

– Конечно, пап, я всегда тебе помогу, можешь даже не сомневаться.

На этом они и остановились. Денег в семье было не так уж много, большая часть уходила на увлечения мужской половины семьи, но женская половина не давала зачахнуть денежному ручейку – Татьяна Ивановна, в свободное от работы время, обшивала всю семью – куртки, брюки, платья и юбки – все удавалось на славу. Соседи, прознавшие про ее умение, стали делать заказы, кому вшить молнию, кому укоротить платье или подшить брюки, а однажды она по просьбе соседки Валентины из ее старого пальто переделала для ее мужа душегрейку, Валентина осталась довольна, а у Татьяны Ивановны появилась постоянная заказчица и дополнительная денежка. Фабрика, на которой она работала, стала тихонько загибаться, все, более менее приличные помещения сдали в аренду, чтобы как-то удержаться на плаву и Татьяна Ивановна подумывала перейти в какое-нибудь место поспокойнее, чтобы было побольше времени заниматься любимым шитьем. Вера Алексеевна тоже не отставала от дочери, она умела вязать и спицы мелькали в ее руках, будто исполняли ритуальный танец. Обвязав всю семью с ног до головы и сделав запасы шарфов, варежек и носков лет на пять вперед, она тоже принялась за соседей. Работы было непочатый край – у кого-то родился сын или внучка- нужны пинетки, носочки да шапочки, кому-то прихватило спину радикулитом-требуется пояс на собачьей шерсти, девочке-моднице очень хочется пощеголять в ажурной кофточке, только успевай поворачиваться. Мила, в свободное от учебы время, тоже помогала маме с бабушкой, ведь она умела и шить и вязать. Так что, стараниями женских рук все умудрялись существовать более менее сносно. Ни о каких излишествах речи, конечно, не шло, поэтому все очень обрадовались, когда узнали, что Миле так повезло и она поплывет в это увлекательное путешествие. У семейства имелась небольшая, старенькая дача, построенная лет пятьдесят назад еще родителями Ивана Сергеевича. Она много раз надстраивалась, расширялась, переделывалась, пока, наконец, не стала отвечать запросам всех членов семьи. Старшее поколение обитало на первом этаже, а для молодежи специально построилась мансарда и дед обустроил там две симпатичные комнатки. Все с удовольствием проводили там выходные дни и о большем и не мечтали, а тут такое событие – самое настоящее морское путешествие. Такое случается не так часто и далеко не у всех. А вот Милке повезло и она не переставала удивляться, за какие-же такие заслуги с ней все это произошло, ведь есть люди, более достойные, чем ее скромная персона.

Глава пятая «Хороший сосед – это круто!»

Наконец Милка нашла своего клоуна, засунула его в кармашек рюкзака и отправилась в коридор. В дверь позвонили.

– Привет- сказал Сашка и сунул в руки Милки увесистый сверток:

– Держи, подруга, от чистого сердца!

– Что это здесь? – спросила Милка

– На дорожку тебе напёк, как ты любишь- с луком и яйцом и с яблоками.

– А яблочки корицей посыпал?

– Ну а как-же, я же твой вкус знаю, как свои пять пальцев.

– Спасибо, неугомонный ты мой, только когда это всё съестся, я ведь от волнения ни на что смотреть не могу!

– Ничего, голод не тётка, переволнуешься, успокоишься и все мои пироги уйдут на ура.

– Что-то я в этом сомневаюсь, ну ничего не хочется.

– Это ты сейчас говоришь, а как откусишь кусочек, тебя за уши потом не оттащишь!

– Да знаю я твои таланты, руки у тебя золотые!

– Вот тогда не брюзжи, а убирай пирожки в сумку.

– Эх, какой из тебя повар бы вышел замечательный!

– Ну нет, всю жизнь стоять у плиты, это не для меня, а вот иногда подругу порадовать- с большим нашим удовольствием!

Милка вспомнила один из своих дней рождений. Дата была не круглая, отмечать в этот раз ничего не собирались, да, если честно, и не на что было и она шла из школы, ни на что особо не рассчитывая. Дома ее встретило все семейство в полном составе и с песней» С днем рожденья тебя», под руки ввело ее в большую комнату. На сервированном для чая столе, стоял огромный, трехъярусный торт, весь украшенный кремовыми розочками и воздушным безе. От этой красоты невозможно было отвести глаз:

– Откуда это изобилие?

– Твой дружок постарался, целый день посвятил этому шедевру!

– А где же он сам?

– Сейчас придет, побежал за цветами.

Торт был такой изумительно вкусный, что запомнился всем надолго. Собираясь потом за чаем и вкушая покупное недоразумение, Милкина семья всегда вспоминала торт, которым их побаловал Сашка.

Вот такой был у нее друг, который сейчас провожал ее в дальнюю дорогу, не забыв о ее любимых пирожках.

Дед нетерпеливо топтался у дверей. – Мил, ну поехали уже ,ведь правда ,не дай Бог, опоздаем и плакал твой круиз – сказал он.

– Ничего, дедуль, время еще есть, успеем.

– Это кажется, что еще много времени, а как попадем в пробку, вот тогда локти будешь кусать. Всегда нужно иметь в запасе лишнее время, на случай всяких непредвиденных ситуаций, а не лететь, сломя голову, гадая, успеешь или нет!

– Пойдёмте я вас хоть до машины провожу – Сашка подхватил сумку с вещами и пошел вниз. Дед с Милкой потопали за ним.

– Тебя кто-нибудь ещё поедет провожать?– спросил Сашка.

– Мама, папа и брат на работе, бабуля в больнице на ежегодном обследовании, все норовили отпроситься, чтобы меня проводить, но я не разрешила – не на год уезжаю, всего на 24 дня, скоро увидимся. Тамара обещала прийти на вокзал к отправлению.

– Не придёт- сказал Сашка – что-нибудь ей помешает.

– Мне кажется или она на самом  деле тебе не нравится?

– Да какая разница нравится она мне или нет, ты открой наконец глаза и пойми, что Тамарка пользуется тобой почём зря, а как доходит дело до ответных действий с её стороны, так она сразу в кусты, сто пять отговорок найдет.

–Ну так складываются обстоятельства, может она, на самом деле не всегда может помочь.

– Ладно, твоё дело, но я бы на твоём месте поменьше с ней миндальничал, ты её совсем разбаловала.

– Не бухти, давай прощаться, будь умником и не скучай.

– Ну желаю тебе счастливого пути и хорошо отдохнуть, может встретишь наконец свою любовь, а то уже девка в самом соку, пора уж и остепениться.

– Ну ты загнул «остепениться», мне ещё только 24 года, можно ещё гулять и гулять. И вообще, я еду путешествовать, а не пару себе искать!

– Ну, одно другому не мешает, всегда можно объединить приятное с полезным.

– Что, интересно, ты считаешь приятным, а что полезным?

– Можно по- всякому повернуть, путешествие – и приятно и полезно, но и новое знакомство подходит под эту категорию.

– Да ты философ, только я такие цели не преследую, мне просто хочется полюбоваться морскими пейзажами и отдохнуть от учебы. А еще на людей новых посмотреть и себя, естественно, показать!

Милка знала Сашу столько, сколько знала себя. Они жили в одном подъезде, родились в одном роддоме и в один день. Неумные соседки шутили, что мол Милкин папа перепрыгнул из одной койки в другую, вот они вместе и народились. Татьяна Ивановна сначала обижалась на глупые шутки соседок, а потом поняла, что чем больше она будет обижаться, тем чаще ее будут дразнить и перестала демонстративно отворачиваться от ухмыляющихся шутниц, а наоборот стала вместе с ними над собой подшучивать. Они сначала удивленно замолкали, а потом им надоела стрельба в никуда и все сошло на нет, чему Милкина семья была несказанно рада. А Милка сдружилась с Сашей и не было дня, чтобы они провели врозь. Правда учились ребята в разных школах – она в обычной, а он в спортивной, но после занятий всегда были вместе. Саша защищал Милку от местной шпаны, которая по началу не давала ей прохода, а Милка давала Саше советы, как лучше общаться с девчонками. Им было хорошо вместе, но ни о какой любви тут речи не шло. Просто они были хорошими друзьями. Тамара злилась, когда заставала их вместе и называла Сашку – собачий хвост:

– Зачем тебе нужен этот Ромео недоделанный?

– Зачем ты его так называешь, чем он тебе не угодил?

– Да таскается за тобой хвостом, ему что, мальчишек мало?

– Мы дружим с пеленок, нам есть о чем поговорить.

– Представляю я эти разговоры! Что интересного может поведать обычный погоняльщик мяча.

– Между прочим, Сашу очень хвалит тренер и говорит, что он, подающий надежды футболист!.

– Вот и пусть подает их где -то в другом месте, к тебе-то он чего прилип, ты же знаешь, как меня это бесит!

– Да ты просто ревнуешь, перестань злиться и присоединяйся к нам, знаешь, как увлекательно Сашка рассказывает о своих друзьях по команде, обхохочешся!

– Вот еще, делать мне больше нечего, как выслушивать его сомнительные истории, как-нибудь обойдусь без его общества!

Вот так Милка и металась между двух огней и умудрялась дружить с обоими. Надо отдать должное Сашке, он, зная о негативном к себе отношении со стороны Томки, никогда не позволял себе опускаться до ответных претензий и, тем более, оскорблений. Только сегодня он решил подпустить шпильку в адрес Тамары и то очень деликатно.

Глава шестая «Вот это приключение.»

– Балаболки, мы едем или нет ? – дед уже завёл машину и грозно поглядывал на друзей.

– Всё, иду, иду – Милка поцеловала Сашку в щёку, вытерла след от помады и впрыгнула на переднее сиденье. –Пока, не скучай, я очень скоро вернусь.

– На перроне народу было не протолкнуться, а что вы хотите?,– июль, южное направление, все едут отдыхать или возвращаются с отдыха. Два человеческих потока разительно отличались друг от друга – в сторону вокзала топала загорелая и веселая толпа – отдохнувшие, а в сторону поездов ползли усталые и бледные люди, которым еще предстояло вкусить все прелести от отпуска. Милка с дедом нашли нужный вагон, предъявили билет пожилой и какой-то  усталой проводнице. Милка подумала, что это для отъезжающих сегодня праздник ожидания перемен, а для нее повседневная , обыденная работа от которой ломит спину и сдают нервы, поэтому и усталость на лице. Вздохнув от жалости, она внесла вещи и поставила на свою полку, Милка специально выбрала верхнюю, чтобы побольше побыть одной и ещё раз обдумать всё случившееся. Они с дедом вышли на перрон и тут зазвонил Милкин телефон.

– Мил, это я – Тамаркин голос был полон скорби, – я не смогу тебя проводить, представляешь, уже выходила из подъезда и подвернула ногу, вот сижу со льдом на лодыжке.

– Миндаль в шоколаде – сказала Милка.

– Чего, чего, Мил, какой миндаль?

– В шоколаде, ничего, Тамар, выздоравливай.

– Ты только не обижайся, ладно?, я тебя обязательно встречу, встречать даже как-то приятнее, чем провожать, правда?

– Правда, Тамар, ну пока, зовут на посадку – Милка отключилась и повернулась к деду.

– Ну давай, рыбак, не хулигань тут без меня ,бабушке помогай, не давай ей хворать. Маме, папе и Ромке передай большой привет, пусть не скучают, время быстро пролетит.

– Ладно, о нас не беспокойся, не впервой, ты там главное себя блюди.

– Чегой-то ты, дед, заговорил как старорежимный зануда? Когда это я себя не блюла?

– Мишуры много в этих круизах, закружит голову с непривычки и глупостей наделаешь.

– Не боись, дедуль, чего-чего, а голова у меня светлая, дурными помыслами не обремененная. И ты же знаешь, я могу отличить мишуру от бриллианта.

– Ну смотри, я на тебя надеюсь.

– Пока, дедуль ,всем нашим привет передай, скажи, что я их всех люблю, а Ромке с папой, если получится, привезу экзотическую рыбку.

– Ты сама ,рыбка, приезжай поскорее, будем ждать.

– Милка вскочила в вагон, помахала деду и не заметила, как он, отвернувшись, смахнул набежавшую слезу.

Много чего повидал на своём веку Иван Сергеевич. В Великую Отечественную войну он был совсем мальком. Десять лет было пацанёнку, а пороху, как говорится, успел понюхать. Как ни отговаривала мать, как ни била, а сбежал он к партизанам, и большую пользу приносил отряду, под видом попрошайки ходя по деревням и собирая сведения о численности гитлеровцев и техники. Надвинет кепку поглубже на глаза и ходит, позыркивает по сторонам, ножиком палочек настругает и в карман складывает – в правом танки, в левом мотоциклы, а в нагрудном кармане камешки мелкие по количеству фрицев. Однажды чуть не попался – пьяный немец потащил в комендатуру, но на помощь пришла совершенно незнакомая тётка, сказав, что это ёё племянник из другой деревни и фриц отвязался. Тетка привела его к себе домой, отрезала ломоть хлеба, который прятала под печкой от фрицев и посыпала крупной солью. Слюни у Ваньки заполнили весь рот, давно не ел он такого вкусного хлеба. В отряде они пекли хлеб, наполовину, а то и на две трети, разбавленный крапивой и лебедой, а тут от одного только запаха закружилась голова.

– Ешь, ешь, касатик, когда еще приведется хлеба вдосталь наесться.

– Спасибо, тетенька, спасли вы меня, сейчас сидел бы в комендатуре.

– Поосторожней бы ты был, часто тебя вижу, как бы и немцы это не заметили.

– Еще раз спасибо на добром слове, пойду уже, а то скоро стемнеет.

– Да куда ж ты пойдешь об такую пору, через полчаса комендантский час начнется, как бы снова на кого не нарваться.

– Я тихонечко, огородами, никак нельзя мне остаться, мои волноваться будут, я уж давно дома должен бы быть.

– Ну ступай, с Богом, пойдем, я тебя через заднюю калитку выведу, там по тропинке пойдешь вниз и увидишь по левой стороне начнется пролесок. Вот через него и пробирайся до большого леса.

В другой раз он чем-то не понравился местному полицаю, тот долго драл Ваньке ухо и допытывался чего он здесь ошивается и только когда Ванька отдал ему свой перочинный ножик – подарок командира их партизанского отряда, и единственную ценность – полицай нехотя отпустил его ухо и Ванька дал стрекоча в сторону леса. Самый большой стресс он испытал когда ему пришлось перевязывать обрубок ноги  связному, который наступил на мину. Они шли вдвоём – Ваня провожал связного в отряд и уже войдя в лес тот не заметил торчащие из земли усики, а Ванька отвлёкся на какую-то пичужку, что и спасло его от осколков. Когда после взрыва рассеялся дым и он увидел скорчившегося  связного с оторванной по колено ногой, тот стонал и хлопал руками вокруг себя, как-будто что-то искал. Глотая слёзы вместе с соплями, сдерживая подступавшую рвоту, Ванька снял с брюк верёвку, заменявшую ремень, и, почти закрыв глаза, перетянул этой верёвкой ногу раненого чуть повыше зияющей раны. Потом ,отстегнув с пояса фляжку с водой и стараясь не смотреть на торчащую, неестественно белую кость, промыл обрубок водой. Влив остатки воды в рот связного, он, поняв, что ему никак не удастся его дотащить, стремглав побежал в отряд за помощью. Он бежал не разбирая дороги, почти ничего не видя от застилавших глаза слез, падал и вставал, снова падал, совершенно не чувствуя боли от пережитого шока, чуть не увяз в болоте, хорошо, что под руку подвернулась молодая березка. Добежав, он успел сказать где оставил раненого и потерял сознание. Позже ему скажут, что своими действиями он спас тому человеку жизнь.

Много было и хорошего в его жизни – встреча с Верой, молодой, смешливой девчонкой, женитьба, рождение дочки Танечки, но все радости жизни затмила его внучка Милочка. Никогда не испытывал он такого счастья и блаженства, как в тот день, когда взял в руки этот маленький свёрточек с розовыми бантами. Какую-то неземную любовь испытал Иван Сергеевич к этому крохотному человечку, и несёт эту любовь и нежность по сей день. Даже рождение внука не перебило это чувство. Нет, он любит своего внука, но более сдержанно, что-ли. Нет щенячьего восторга в этой любви. Оба внука  дороги деду, но Милка всё-же ближе ему, чем Роман. Что греха таить, боится он за неё – хорохорится внучка, а сама жизни не знает, все у неё хорошие, всех она готова обелить и оправдать, а вот попадётся какое-нибудь мурло в штанах, наговорит красивых слов, запудрит мозги и обидит девочку. Иван Сергеевич заскрипел зубами и сжал кулаки. Так, всё, надо успокоиться, что это ты, пень старый, страшилок себе навыдумывал, что за мерзости тебе мерещатся? Мила девушка серьёзная, на всякие глупые слова не поведётся, пусть отдыхает спокойно. Ещё раз махнув рукой вслед отъезжающему поезду Иван Сергеевич отправился домой. По пути не удержался и зашел в магазин «Удачная рыбалка», надо прикупить что-нибудь эдакое, а то Митрич недавно хвалился новыми блеснами с перламутровыми вставками надо и ему не ударить лицом в грязь. Это повелось у них с тех пор, как они подружились на почве любви к рыбалке. Стоит одному приобрести какую-нибудь диковинную снасть, как другой тут-же старается перещеголять его и удивить чем-то более диковинным. Вера Алексеевна поначалу ругала мужа:

– Что-же ты, дурень гонишься за Митричем? У него сын бизнесмен, ему новую финтифлюшку купить, что нам макароны, ты б не равнялся на него, голь перекатная!

– Не ругайся, Вера, не так часто я это делаю, а душе отрада требуется.

– Это что же ты называешь отрадой? Червяков с опарышами?.

– Каждому свое, я же не смеюсь над твоими клубочками.

– Мои клубочки, между прочим, доход в семью приносят, а твои заскоки только расходы создают, так что не надо путать Божий дар с яичницей!

– Про яичницу я не совсем понял, но направление твоих претензий уловил – с завтрашнего дня иду собирать пустые бутылки.

– Зачем же такие крайности, можно просто быть поэкономней.

– А ты знаешь сколько денег тратит Клава из первого подъезда на своих собачек, там, наверное, не одна моя пенсия уходит.

– Опять ты не с теми сравниваешь, у Клавы никого кроме этих собачек нет, они ей как дети, на кого ей еще деньги тратить, а?

– Вот я и говорю, у каждого свой заскок и надо с этим считаться.

– Но и с мнением семьи тоже надо считаться, а не разбазаривать деньги куда попало!

– Хорошо, я буду сдерживаться.

Иван Сергеевич вспомнил этот разговор с женой и улыбнулся, как бы не ругала его Вера, а денежка в его кармане появлялась регулярно, все-таки супруга не хотела, чтобы ее Ваня в чем-то уступал своему приятелю. Понятливая она у него, другой такой на свете просто нет! Как- то раз они вместе отдыхали в санатории по льготным путевкам от завода. С погодой им не повезло – целыми днями лил противный дождь и заняться было совсем нечем, они бы уехали, да жалко было, что пропадут путевки, с таким трудом выбитые у профкома. Вера –то не скучала, у нее с собой было взято вязание и она дни напролет стучала своими спицами, обеспечивая семью очередной партией варежек и носков, а вот Иван Сергеевич слонялся без дела по корпусу, пока не набрел на спортивный зал. Помещение было поделено на секции, в одном углу играли в настольные игры, в другом стояли два стола для пинпонга, а в середине высились три бильярдных стола. Если в обоих углах было людно, то бильярдистов не наблюдалось и Иван Сергеевич от скуки начал один гонять шары. Сзади послышалось деликатное покашливание и басистый голос произнес:

– Сыграем?

– Чего-же не сыграть, давайте попробуем.

– Только я на интерес играть не привык, мне так не интересно.

– Ну давайте по копеечке.

– Ну что мы будем мелочиться, так и до утра можно гонять, давайте уж по полтинничку.

– Ладно, по полтинничку, так по полтинничку.

И они стали играть. Ивану Сергеевичу всегда казалось, что он играет неплохо, во всяком случае, среди таких же делитантов, как он сам, но здесь он нарвался на настоящего профессионала, тот уделал его, как Бог черепаху. С опустевшими карманами и с долгом в шесть рублей Иван Сергеевич поплелся на повинную к жене. Надо сказать, что в то время шесть рублей были большими деньгами и проигравший не представлял себе, как подступиться с этим деликатным вопросом к супруге. Но придумывать ничего не пришлось, по одному только его виду она все поняла:

– Ну и во что ты вляпался на этот раз?

– В девятку продулся, играли на деньги.

– Сколько?

– Шесть рублей.

Она долго молчала, сопела и думала, у Ивана Сергеевича даже лысина вспотела, потом встала с кресла, подошла к чемодану и вытащила деньги:

– На, на экскурсии и сувениры отложила, да видно не судьба.

– Какие экскурсии в такую погоду?

– Помолчал бы лучше и сделал выводы из произошедшего!

– Уже сделал, спасибо тебе Вер, больше такого не повторится!

Оставшиеся дни до отъезда он за километр обходил спортзал и всегда сворачивал в сторону лишь только на горизонте появлялся тот толстяк, который его так лихо обчистил. Иван Сергеевич сдержал слово – ни разу в жизни он больше не играл на деньги, одного раза хватило за глаза. Хороший урок преподал ему профессиональный игрок – не знаешь с кем, не влезай в игру, тем более на деньги. В те дни у Ивана Сергеевича было такое ужасное настроение, что он даже сочинил стих, отражающий все его мутные чувства:

Безмолвен лес, в беспамятстве деревья

Роняют, уж не царственный убор

Темно кругом и лишь полоска света

Ложится на болото. Словно вор,

Крадучись ночь ужасная приходит,

Все смолкло и не хлюпает вода.

Зловонье испускают злые топи,

Здесь солнечно не будет никогда!

Вера Алексеевна, прочитав сие творение усмехнулась и сказала:

– Еще пару раз таких кренделей выкинешь и я, глядишь, стану женой знаменитого поэта.

– Верунчик, да не мучь ты меня, сам же вижу, что облапошился, дальше некуда! Клянусь, даже мысленно больше играть не буду!

Жена поверила в его обещания и ни разу не напомнила ему о том случае, за что Иван Сергеевич был ей очень признателен.

Глава седьмая: «Былое и раздумья»

А тем временем Милка прошла к своему месту. В купе собрались уже все пассажиры. На нижних местах расположилась супружеская чета в возрасте её бабули с дедом, а наверху, напротив Милки уже храпела тётка средних лет в леопардовых штанах, модных несколько лет назад. Мила поздоровалась с супругами, узнала, что их зовут Лидия и Леонид, отчества они не сказали, назвала своё имя и полезла на полку. Отказавшись от предложенного Лидией рулета с курицей она, в свою очередь, предложила  им Сашкиных пирогов, те взяли по одному, надкусили, похвалили, на этом церемония знакомства была завершена, все приличия соблюдены, и все стали заниматься своими делами. Супруги достали по потрепанному томику карманного формата и углубились в чтение, тетка в леопардовых штанах открыла глаза, широко и громко зевнула, повернулась на другой бок и снова захрапела. Мила всегда завидовала людям, которые при любых обстоятельствах умудрялись мгновенно засыпать и не обращать внимания на внешние раздражители. Сама она, даже в спокойной обстановке, никогда не могла сразу уснуть. Перед глазами вставал прожитый день и она начинала заниматься самокопанием – правильно ли она поступила в том или ином случае, не обидела ли кого ненароком и все в таком духе. Очень требовательным к себе человеком она была и ничего не могла с этим поделать. А все дед, это он, с младых ногтей втолковывал внукам, что уважать себя может лишь тот человек, который умеет уважать других и грош цена тому, кто может переступить ради своего интереса через другого. Впитала в себя все наставления деда Милка и это иногда ей даже мешало, ведь не все люди были такими – же покладистыми, как она, но тут уж ничего не поделаешь – назвался груздем, полезай в кузов!

За окном проносились последние здания городских окраин, начинались пригородные леса, чередующиеся с разномастными домиками. Постройки были, как говорится «кто во что гаразд». Кто-то построил прямо- таки дворец, а у других хватило средств только на одноэтажный домик, встречались и совсем развалюхи родом из прошлого столетия, но их уже теснили современные монстры из стекла и металла. Картина была мало эстетичная.

Милка улеглась поудобнее и первое , что пришло ей в голову были Сашкины слова – «не придёт, найдёт отговорку». Эх, Тамарка, Тамарка, а ведь Сашка прав, пора мне пересмотреть наши отношения, какая-то однобокая дружба у нас с тобой получается и это началось не сегодня, а много раньше, только я, дура, не хотела этого замечать. Да что уж теперь врать себе – все она замечала и понимала, просто не могла она отважиться на откровенный разговор с подругой и поставить ее на место. Все боялась ее обидеть, вот и получила, что получила. Не привыкла она жить под девизом «Наглость – второе счастье», поэтому и терпела все закидоны своей подруги. Вдруг вспомнился выпускной бал, они с Тамарой в нарядных, сшитых Милиной мамой, специально к этому торжеству, платьях, входят в свежеотремонтированный, искрящийся мишурой и воздушными шариками, актовый зал. Все ребята в сборе, на лицах улыбки и радость от предстоящего вечера. В воздухе витает аромат ожидания чего-то интересного и необычного. Тамара от нетерпения перебегает от одной группы одноклассников к другой, делится впечатлениями и не замечает, оставленное кем-то ведро с остатками краски. Она сшибает его ногой, брызги зелеными пятнами садятся на ее розовое платье, мгновенно уродуя его. Немая сцена, затем истерика, Тамарка выбегает из зала и бьется в конвульсиях у окна в коридоре. Милка выбежала за ней и как могла начала ее успокаивать:

–Не волнуйся ,пойдем домой, успеешь переодеться.

–Да? Во что? Все будут красивые, а я как золушка затрапезная.

–Пойдём ко мне, подберём что-нибудь из моих вещей.

–Ну да, ты будешь в бальном платье, а я в обычном.

–А хочешь я тоже переоденусь во что-нибудь простое?

–Хочу!

Тамара вытерла слёзы и они побежали к Милке домой, подобрали более – менее праздничную одежду и были двумя белыми воронами среди сизых голубей, но Милка была рада поддержать подругу. Она демонстративно не замечала ехидных ухмылок девчонок и пренебрежения ребят. Мила считала, что только бедные духом люди придают большое значение одежде, поэтому не обращала ни на кого внимания и от души веселилась. Зато Тома была надутой, как воздушный шарик и, не дождавшись окончания вечера, утащила Милу домой. Праздник был испорчен, надежды не оправдались, но Мила не рассердилась на подругу и ничем не выдала своего разочарования, хотя имела на это полное право. Только раз в жизни у людей бывает выпускной бал и она так ждала его, но благодаря подруге вечер был испорчен, что уж говорить про наряд, которым Милка не успела как следует насладиться. Обидно было до слез, но что не сделаешь ради дружбы и Мила смирилась.

А на следующий  год они вместе поехали на юг. Радости не было конца- одни, без взрослых, самостоятельные девушки в предвкушении приключений и новых знакомств. Родители Милы еле-еле согласились на эту поездку, надавав на прощание миллион ценных указаний и девушки пообещали все неукоснительно выполнять. Опьяненные свободой они целыми днями валялись на берегу моря, объедались мороженым и ложились спать далеко за полночь, естественно, позабыв про все обещания, данные Милкиным родителям. Ну как можно лечь спать в десять часов вечера, если в это время и начинается самое интересное. Отдыхающие, устав от дневной жары,выходили на улицу и наслаждались вечерней прохладой, повсюду, из набережных кафе доносилась музыка и веселые голоса, тут и захочешь- не уснешь, вот девчонки и веселились вместе со всеми. На третий день на пляже познакомились с двумя ребятами из Питера. Те, не найдя доступного свободного места на берегу, попросили девчонок потесниться, на что те, с удовольствием согласились. Студенты ЛГУ, серьёзные и симпатичные, они сразу пришлись по душе подругам. Никаких вольностей по отношению к девушкам они не позволяли и девчонки решили познакомиться с ними поближе, приняв приглашение провести вечер в кафе.

– Девушки, просим к столу – Владимир и Николай галантно отодвинули стулья и помогли девчонкам сесть.

– Спасибо, вы очень любезны,– Тамара и Мила присели за стол и начали изучать меню.

– Осмелюсь посоветовать устриц, они здесь всегда на высоте – Николай улыбнулся.

– Значит ли это, что вы здесь частый гость? – спросила Тамара.

– Был раза четыре, но всегда подавали свежак, надеюсь и сегодня нам повезет.

– Признаюсь честно, ни разу не пробовала устриц – Мила смущенно улыбнулась.

– О, вы многое потеряли, это что-то необыкновенное!

– Ну, на вкус и цвет товарищей нет, как говорится, может для нас эти устрицы покажутся гадостью несусветной!– Тамара брезгливо сморщилась.

– Давайте не будем спорить пока не попробовали!

Миле больше понравился брюнет Володя, он тоже на неё посматривал с интересом, но всю радость портила Тамаркина кислая мина, ей тоже, скорее всего, пришелся по сердцу Владимир. Так бы они видно и переглядывались и дальше, но на другой день Мила заболела – напилась холодной газировки и слегла с температурой и красным горлом. Чувствовала она себя ужасно, такого с ней давно не было. Горло, как-будто, натерли наждачной бумагой, из носа, не переставая, текла прозрачная вода и виски ломило до тошноты.

– Я сегодня никуда не пойду- просипела Милка, – буду лечиться. Ей показалось , что Тамара еле скрыла радость.

– Ну давай и я не пойду , посижу с тобой, фиг с ним с этим морем, подруга дороже.

–Нет, нет , не надо со мной оставаться – ещё заразишься, принеси мне лекарства и ступай купаться.

Тамара стрелой метнулась из номера. Через десять минут вернулась с жаропонижающим лекарством и микстурой от кашля и тут-же убежала прочь, послав Милке воздушный поцелуй. Так тяжело, как в этот раз, Мила никогда еще не болела. Все оставшиеся до отъезда дни она провалялась в постели, Тамару почти не видела, только «привет» утром и «спокойной ночи» вечером. Володя, так  ни разу и не зашел её навестить и это немного задевало, все-таки можно было хоть раз зайти и поинтересоваться ее состоянием. На вопрос : »Как дела у ребят?» Тамара ответила, что не видит их, наверно они уехали. Так пролетели две недели, пора было возвращаться домой. Мила без сожаления покинула город, где провела столько безрадостных дней. Приехав домой она ни разу не вспомнила про отдых, но Тамара с каждым днём становилась всё задумчивее и задумчивее и часто пыталась кому-то дозвониться, но безрезультатно. Прошло два месяца. Однажды Тамара пришла к Милке вся в слезах и рыдая выдала:

– Прости меня , Мил, это Бог меня наказывает за тебя!

– Да в чём дело, за что тебя наказывать-то?

– За Вовку, я ведь тогда на юге наврала ему , что тебя жених в Москву вызвал и ты уехала, а я стала его соблазнять, ну и удалось затащить его в койку всего один раз , но и этого хватило, чтобы залететь, а он трубку не брал, а теперь и вовсе недоступен, скорее всего, номер сменил ,чтобы со мной не общаться. Ну и козлы же эти мужики, удовольствие получили и в кусты, млекопитающие, блин!