Белые ночи бесплатное чтение

Нину Скрябину, долговязую, рыжеволосую, некрасивую девицу из девятого «А» не любили ни пацаны, ни девчонки. Над Ниной не издевались. Ее не обзывали. Ей не строили козни. На нее просто не обращали внимания. Нина поначалу сильно расстраивалась, подолгу плакала, уткнувшись в подушку, жаловалась маме. Мама утешала как могла. А потом Нина привыкла. Им на нее плевать, и ей на них тоже. С ролью тени невзрачная Нина смирилась уже к концу первого класса. Так и дошла потихоньку она до тех событий, о которых пойдет речь.

Летом после девятого класса мама решила отвезти Нину на свою родину в славный город Ленинград. По набережной погулять, развод мостов посмотреть, в Эрмитаж сходить, в Петергоф съездить, полюбоваться на белые ночи, когда, не заботясь о времени, можно подолгу наслаждаться видами славного города с историей.

Досталась маме в наследство от ее родителей небольшая комната в коммунальной квартире в одном из ленинградских «колодцев» недалеко от Летнего сада, там и остановились. До мостов пешком дойти можно. И вот шли мама с Ниной по набережной, наслаждаясь великолепным зрелищем поднятия мостов и необычайным явлением белых ночей. Более всего Нину заворожил Дворцовый. Как плавно разъехались две части моста, и как пошла вереница барж. Внимание же всех глазеющих привлекала еще и компания высоченных подростков.

И вдруг среди них Нина к своему удивлению увидела одноклассника – Сережку Воронова, красивого, видного мальчишку, спортсмена, любимца всей школы, отличника учебы. Сережка, как и все остальные, никогда не замечал Нину. Вот и в ту ночь девушка решила прошмыгнуть мимо, никак не обнаружив своего появления. Лишь только маме тихонько шепнула:

– Мам, вон Сережка Воронов. Надо же! Ночью в Ленинграде встретились! – и потянула маму за руку мимо компании ребят.

Но тут вдруг услышала голос за спиной:

– Нинка? Скрябина?

Нина вжала голову и лишь ускорила ход, но Сережка догнал прибавивших шаг Нину и ее маму.

– Нина! Привет! А я смотрю, знакомое лицо! Ничего себе! Ночью в Ленинграде! Вот это да! – Сережка бурно выражал свои эмоции.

Нина не могла поверить своим ушам. Красавчик и мечта всех девчонок Воронов узнал ее ночью в чужом городе, да еще и окликнул? Этого не может быть! Нина тихо поздоровалась, представив свою маму:

– Это Елена Ивановна. Моя мама.

Сережка схватил руку Елены Ивановны и начал энергично трясти:

– Очень приятно. Здравствуйте. Добрый вечер. Как ваши дела? – стрекотал он как сорока.

«Похоже, парень искренне рад встрече с нами, – снова удивившись, подумала Нина. – С чего бы это?»

Но Сережка мгновенно сам все объяснил.

– Мы тут с командой на первенство союза по баскетболу приезжали. Почти два месяца здесь. Сначала тренировались и достопримечательности смотрели, потом соревнования. Так по дому соскучился, сил нет, а тут вы идете. Привет из родного города. Ох как же я рад!

Казалось, он готов был кинуться обниматься, лицо его сияло.

– Когда же домой? – спросила Елена Ивановна.

– Завтра! – Громогласно сообщил Воронов. – А вообще мы сегодня должны были улететь, но рейс отложили до завтра. Вот и бродим.

– Как это бродите? – не поняла Елена Ивановна.

– Ну из гостиницы мы уже выехали, так что как-то ночь перекантоваться надо, да мы сейчас в аэропорт поедем.

– На чем? – опешила мама Нины. – Автобусы только в шесть утра пойдут, на такси денег куча нужна. Сколько вас? Где тренер?

– Поймемте, я вас познакомлю, – спохватился Сергей.

Тренером оказался мужчина приятной наружности под два метра ростом. Он широко улыбнулся и подал руку Нининой маме:

– Владислав, – коротко представится он.

– Елена, – ответила мама и тут же засыпала мужчину вопросами. – Как же так? До утра еще пять часов. Где вы ребят мотать будете? Это же дети. Так нельзя.

Тренер окинул взором свою команду.

– Орлы! Это мои орлы! Ничего, все нормально. Спасибо за беспокойство.

Тут начал накрапывать дождик, и Елена Ивановна забеспокоилась еще больше.

– Вот и дождь пошел. Как же вы?

– Мама! – прошелестела Нина, – давай их к себе возьмём. Человек пять у нас можно разместить, а остальных к бабе Вере, она не откажет. Они в блокаду все в одной комнате жили, она на днях мне рассказывала.

– Правильно, доча. А ну-ка, давайте все к нам, тут недалеко. Чайку попьем, да и бутербродов всем нарежу.

Ребята радостно загалдели.

– Эх, Елена. Вы даже не представляете, во что ввязались! – подмигнул тренер, – гляньте на этих оглоедов, – он любовно окинул взглядом ребят. – Самый маленький у нас – Васька Белов.

В этот момент от компании отделился подросток и галантно кивнул в духе гусара:

– Честь имею.

Вся компания дружно рассмеялась. Нина не заметила, как и она сама стала звонко и переливчато смеяться.

– Так и он – метр восемьдесят, малыш наш, – продолжил Владислав.

Новый взрыв хохота пролетел над Невой.

– Пойдемте, пойдемте! Ничего не хочу слышать, никаких отказов! – все еще смеясь, Лена взяла под руку мужчину.

– Так! Орлы! Нас приглашают в гости!

– Ура! Здорово! Ух ты! – разнеслось со всех сторон.

– А далеко идти? А чая дадут? А может и борща нальют?

Сыпя шутками, ребята дружною толпою направились к дому. И тут вдруг Нина впервые почувствовала себя королевой. Мальчишки стали наперебой с ней знакомиться, шутить. И Нина вдруг стала отвечать на их шутки, она заразительно смеялась, и, осмелев, даже взяла под ручку двух ребят, а они, опережая друг друга, стремились понравиться Нине. Они рассказывали анекдоты, веселые истории из своей спортивной жизни, подначивая друг друга.

Когда пришли домой, то конечно же никто не лег спать. Все расположились в Нининой комнате, и еселье продолжалось. Ребята проявляли безудержный интерес к Нине. Они словно бы соревновались – я самый лучший! Обрати на меня внимание! Нет я! На меня посмотри!

Сережка Воронов, потихоньку меняя местоположение, незаметно приблизился к Нине, и, оттеснив своего товарища, шепнув ему что-то на ухо, сел рядом с Ниной. Товарищ, кивнув в ответ, пересел на другое место. Так незаметно прошла ночь. Полшестого утра вся компания, включая Нину и Елену Ивановну, вышла из подъезда.

Мама с дочкой решили проводить своих гостей до аэропорта. Сережка был все время рядом с Ниной. Он что-то рассказывал, а Нина с удовольствием слушая его, смеялась над его шутками. Девушка преобразилась за ту ночь до неузнаваемости: на щеках появился румянец, глаза заблестели, взгляд стал открытым и счастливым. Нина превратилась в красавицу!

Когда наступили минуты расставания, все заговорили наперебой. Были слышны слова благодарности, веселый смех.

– Нина, можно тебя на минуточку, – Воронов был настроен решительно и отвел Нину в сторонку.

– Ты когда домой возвращаешься?

– Через неделю, – звонко, не в свойственной ей манере ответила Нина. Куда делся ее шелестящий тихий голос?!

– А что? – задорно спросила она у одноклассника.

– Нина, – Сергей замялся, – номер свой дай. Встретимся, погуляем, – Воронов смущался.

Красавец и любимец всей школы Воронов смущался? Неужели такое возможно? А Нина – нет.

– Запомнишь? – весело спросила она. – Или есть куда записать?

– Запомню, Нина, – обрадовался Воронов.

Через неделю чуть только Нина с мамой переступили порог, телефон залился трелью. Елена Ивановна и Нина кинулись к аппарату. Нина оказалась проворнее.

– Слушаю, – весело ответила она.

– Нина, привет, это я. Пойдём, сегодня погуляем.

Не успела Нина положить трубку на рычаг, как телефон зазвонил снова. Многозначительно посмотрев на дочь, мать сняла трубку и тут же ушла в свою комнату. Благо, шнур у телефона был длинный.

При встрече Нина сразу спросила у Сергея:

– А что ты шепнул своему другу тогда ночью, у меня дома в Ленинграде?

– Я ему сказал: это моя девушка! Отвали!

Ровно через два года играли две свадьбы. Нина вышла замуж за Сергея Воронова, а ее мама за Владислава.

Серая Волга

– Тамара, – крикнул Руслан, едва проснувшись, – забыл тебе сказать. Я вчера с Тимуром разговаривал.

Тамара тут же материализовалась в спальне.

«Зубы чистила», – отметил про себя муж.

– И? – обречённо выдохнула жена.

– В субботу прилетает. Так что надо бы продуктов купить, гостя встречать.

Тамара рухнула на кровать.

– Руся, ну это невозможно. Ну в понедельник же только твоя сестра уехала!

Руслан сграбастал жену в объятия и легко перекинул через себя. Тамара, родив двух сыновей и дочку, по-прежнему оставалась такой же стройной и легкой, какой он ее и полюбил десять лет назад, приехав в Москву из Ташкента на учебу в институт стали и сплавов.

Только вот характер у жены сильно изменился с тех пор. Стала она ворчливой, вредной, а главное огорчение Руслана – Тамара не выносила присутствия его родственников в своём доме. А родичей было как назло слишком много, и ездили они к ним в гости бесконечно. То родной дядя приезжал за товаром и конечно же останавливался у любимого племянника. То сестра Роза вместе со своим сыном неожиданно появилась в конце мая и жила до конца лета. То кто-то из родственников ехал проездом на какой-нибудь курорт, и снова к ним – к Руслану с Тамарой.

Руслану было совершенно непонятно, почему Тома злиться? Ну это же его родня! Всех надо встретить, домой привезти, повкуснее накормить, лучшее в доме место предложить. Родственники тоже никогда не приезжали с пустыми руками. Всегда привозили свежайшие фрукты и овощи, восточные сладости, изюм, орехи.

– Мне ничего этого не нужно, – шепотом орала Тамара, когда очередной дядюшка в тюбетейке или тетушка в ярком национальном платье из хан атласа переступала их порог.

– Я все это могу купить на рынке, – распалялась жена. – Я хочу спокойно жить своей семьей. Ты, я и дети. Правильно говорил мой отец, – бубнила она ещё полночи, – будешь всю жизнь столы накрывать да постель стелить. Так и вышло! Так и вышло! – плакала навзрыд бедная женщина.

Муж зацеловывал свою любимую жену и спрашивал:

– А что тебе надо, дорогая? Ежели фрукты и овощи тебя не устраивают?

– Хочу сережки, – оживлялась Томка.

И на следующий же день голубоглазая красавица становилась обладательницей премилых золотых серёжек. Приезд следующего родственника вёл за собой флакон духов, а потом Руслан подарил Томочке «Вятку». Они тогда только появились. Правда, пришлось влезть в серьезный долг, но чего не сделаешь ради любимых людей – родственников из далекого Узбекистана и красавицы-жены. Но радовалась Тома недолго, все равно грусть одолевала женщину.

– Тома, ну чего тебе ещё хотелось бы? – все время спрашивал Руслан.

– Ничего! – по слогам отвечала она. – Совсем немного. Пожить спокойно, хотя бы год без твоей родни.

Как это удалось Руслану – то ли договорился он со своими многочисленными родственниками, то ли они в тот год не имели никаких дел в Москве, но поток действительно прервался почти на год.

И вот опять. Сначала приехала сестра Роза за вещами для сыновей. Ее мальчики-близнецы поступили в НГУ, и им нужна была тёплая зимняя одежда. В Сибирь все-таки отправлялись на учебу. А в Ташкенте невозможно было купить ни ботинок меховых, ни полушубков.

Довольная и хорошо нагруженная Роза отбыла в понедельник, и на тебе пожалуйста, Тимур прилетает.

– Надолго? – обречённо спросила Тамара у мужа.

– Ничего не знаю. Приедет все расскажет, – весело ответил муж и убежал умываться.

Тимур приехал как всегда нагруженный огромной желтой дыней, источающей божественный аромат, гладким словно полированным арбузом, пахучей айвой, янтарным виноградом. Через крупные ягоды можно было рассматривать мир как сквозь стеклянные шары. И только несколько крупных косточек внутри сочных ягод напоминали о том, что там мякоть, и очень сладкая.

За богато накрытым столом родственник сообщил, что приехал учиться в Академию МВД.

– На повышение квалификации, – громогласно и гордо оповестил он хозяев квартиры, – на полгода, – добавил, помолчав.

Тамара чуть не свалилась в обморок. Она еле-еле сдержала поток слез, готовых вырваться наружу.

Постелили Тимуру, как всегда и всем гостям, в зале. Мальчики, живущие в самой большой комнате, ушли ночевать к матери Томы. И это тоже была проблема. Ну ладно, недельку пожить у бабули, только в радость! Но полгода! Нет! Еще никто и никогда не оставался так надолго.

Руслан оттягивал отход ко сну, хорошо понимая, что жена ему сейчас устроит страшную головомойку. В спальню он зашёл уже совсем поздно, почти под утро. Тамара не спала. Она накинулась на мужа с кулаками, в буквальном смысле этого слова. Поколачивая мужа своими малюсенькими крепко сжатыми ладошками, она рыдала и приговаривала.

– Да как ты не понимаешь, чурбан, я тебя люблю и хочу быть только с тобой. Снова чужой мужик. Стирай ему, готовь, – и Тамара завыла от досады.

Руслан погладил жену по волосам, поцеловал крепко и сказал:

– Не чужой. Он мой дядя, и я не могу выставить его на улицу.

Но на следующий же день за ужином Тимур сообщил, что слушателям Академии предоставляют общежитие. Собрав все свои вещи, Тимур отбыл в тот же вечер. Тамара была на седьмом небе от счастья, что так легко и быстро отделались от родственника. Но радость была недолгой.

– Не могу я там. Четыре человека в комнате, душ на этаже, общий туалет, плохо убирают. Я так не привык. Да тут ещё и жена решила приехать на праздники. Руслан, я знаю у твоей жены есть однокомнатная квартира. Можно я в ней поживу? – спрашивал Тимур буквально через несколько дней.

– Конечно, – воскликнул Руслан, – как же я сам не догадался вам предложить.

Услышав новость, Тамара просто взревела:

– Нет. Никогда, ни за что на свете. Марина очень аккуратная жиличка. Где потом такую же найдём? Как я ее выставлю на улицу?

– Тамара! Не позорь ты меня, я сам все решу: Марину переселю, и найду потом тебе новую жиличку.

– Делай, что хочешь, – махнула жена рукой.

Через месяц стало ясно, что деньги за однокомнатную квартиру были не так уж велики, но прожить без них оказалось непросто. А ещё как назло, у дочки сапоги развалились, денег на новые совсем не было.

– Поди и спроси у Тимура, – настаивала Тамара, – ну должен же он понимать, что девяносто рублей для нас – это великие деньги, а он нас лишил их.

После таких слов Руслан разозлился не на шутку.

– Ты опозорить меня хочешь перед всей родней? Чтобы я у родного дяди, маминого младшего братишки, попросил денег? Да ты что совсем не поняла наши нравы и наши обычаи? Будут сапоги у Зарины. Завтра же купим.

Руслан сдержал свое обещание: сапоги дочери были куплены. И все другие возникающие проблемы Руслан решал сразу же. Впрочем, как и всегда. Ведь дело было не в этом. Тамаре больше не хотелось встречать гостей и создавать для них всякие блага. Она знала, что Руслан влез в немалые долги за те полгода, что Тимур жил и учился в Москве.

Но как-то зимним вечером Тамара разразилась бурной истерикой и даже орала, чтобы Руслан тоже убирался из дома вслед за своим дядей, на квартиру.

– Да что случилось? Объясни! – Руслан ничего не мог понять из-за рыданий жены.

– Папа, – дочка Зарина решила вмешаться, хотя в семье было не принято привлекать детей к выяснению отношений.

– Мы сегодня с мамой дядю Тимура встретили.

Неприятный холодок пробежал в животе у Руслана.

– И что? – тихо спросил Руслан.

Мужчина предположил самые разные ужасные вещи. Что Тамара стала просить у Тимура деньги, кричать прямо на улице, скандалить на виду у прохожих.

– Он на «Волге» ехал, – ответила дочь.

– А-а-а, – облегченно протянул Руслан. – Значит не говорили вы с ним?

– Почему не говорили! Очень даже хорошо поговорили, – встряла жена, – иди, доча, дальше я сама все папе расскажу.

Зарина нехотя покинула комнату.

– Мама, ты только не ругай папу. Он же ни при чем, – Зарина боготворила отца за его ум, спокойствие, доброту, и всегда тяжело переносила, когда кто-то о нем плохо говорил, и тем более ее мама, которую она обожала.

– Выйди я тебе сказала! – настаивала Тамара.

Шутки с матерью стали опасны, и Зарина, открывшая было рот, чтобы как-то разрядить обстановку юмором, быстро исчезла, притворив за собой створку.

– Так вот! Твой дядя выскочил из машины, кинулся к нам с приветствиями и предложил подвезти.

– Ну так хорошо же! Подвезли бы вас. Тамара! – Руслан с укором посмотрел на жену, – Тимур из такси вышел, тебя заметив! Что тебя опять не устраивает!

В это время Руслан испугался, что потолок рухнет на пол, а стены рассыплются в прах, потому что заорала жена так, как никогда раньше.

– Такси? Такси, говоришь! Нет, милый мой. Он был за рулем этой «Волги»! И тут же сообщил мне, что купил ее на днях: он замучился ездить на троллейбусе и метро, а на такси много денег уходит. На таски много. Понимаешь. А на «Волгу» мало. Руслан! Сколько стоит «Волга»? Ты понимаешь? Он живет в нашей квартире, а покупает «Волгу», потому что такси дорого. Это же шедевр. Что ты молчишь?

– Цыц! Женщина! Мои родственники умеют считать деньги. А ты прекрати истерику! Это не твое дело, – и Руслан, грозно взглянув на жену, отбил у нее всякую охоту орать дальше и продолжать мусолить эту тему.

До самой весны супруги не говорили об этом. Отношения в семье охладели, и даже всегда шумные мальчишки притихли до поры. Но как-то в середине марта Руслан аккуратно заикнулся, что вечером придет Тимур: он уезжает в воскресенье и хочет попрощаться. Тамара, хорошо помня гнев своего супруга, лишь вздохнула, а на следующий день начала закупать продукты для приготовления роскошного ужина.

Тимур прибыл со всеми своими вещами. На кухонный стол он поставил большую коробку, в которой обнаружились дорогие дефицитные продукты: грузинский коньяк Греми, салями, апельсины, сыр и многое другое.

Тамара всплеснула руками, сказав для приличия:

– Ой, зачем? Не надо было! – подумав про себя, что это была даже не десятая доля понесенных ими убытков за время пребывания Тимура в ее квартире.

За столом много шутили, смеялись. Мужчины хорошо выпили. И вот настало время последнего тоста. Тимур легко поднялся на ноги, остановив при этом жестом племянника, попытавшегося тут же вскочить тоже.

– Сиди, дорогой! Я буду говорить о том, какая твоя жена умница и красавица. Какой ты настоящий сын своего народа.

Тамара потупила глаза и снова желчно подумала: «Твои сладкие речи на хлеб не намазать»!

– Дорогие мои, – продолжал Тимур, – с глубокой благодарностью я возвращаю вам ключ от вашей квартиры, где я прожил без забот, как будто у себя дома. И жена ко мне приезжала, и мать, дети тоже навещали. Спасибо вам, – и он с легким поклоном передал Руслану ключ.

Руслан тут же отдал его жене. Взяв его в руки, Тамара увидела не один а два ключа.

– Тимур-ака, вы забыли тут свой ключ, – и она стала отсоединять второй.

Тимур взмахнул рукой.

– Нет, Тамара-хон, я ничего не забыл. Этот ключ тоже ваш.

Тамара удивлённо посмотрела на оба ключа, они были разные.

– Но это же не дубликат? – удивлённо спросила она.

– Нет, – ответил Тимур. – Это совсем другой ключ. Руслан, пойдем завтра в нотариус.

Супруги удивлённо смотрели на мужчину.

– Идите сюда, – позвал он их.

Подойдя к окну, он широко распахнул его.

– Видите вон ту серую «Волгу»?

Тимур указал на припаркованную во дворе красавицу.

– Она ваша, – сообщил Тимур. – Осталось только подписать бумаги.

– Дядя! – только и смог прошептать Руслан.

– Ребята! – Тимур перешел на шутливый лад. – От лица профкома, завкома! – рассмеявшись своей шутке, дядя продолжил, – а также от всей родни! Это вам подарок за вашу доброту, искренность и гостеприимство. Права-то есть у тебя Руслан?

– У меня есть! – пискнула Тамара.

Мужчины на нее посмотрели с уважением.

– Откуда, Томка? Ты ничего мне никогда не говорила, – муж удивлённо смотрел на жену.

– А я в УПК попросилась на шофера. Из каждого класса брали только одну девочку в группу водителей. Никто не хотел, а я пошла. Девчонки смеялись надо мной. Машин тогда вообще ни у кого не было, да и сейчас ни у кого из моих одноклассниц нет. А я им тогда сказала, у меня муж с машиной будет. Руслан крепко обнял свою жену.

– Простите, Тимур-ака, – прошептала она.

– За что же, милая? – удивился дядя.

Но Тамара, расплакавшись и уткнувшись мужу в плечо, лишь покачала головой:

– За жадность, – сквозь слезы ответила она.

Шекспировские страсти

– Митя, ну послушай. Ну что тебе стоит!? Ну просто пройди мимо, посмотри на нее. А вдруг понравится? – Елена Семеновна вот уже битый час уговаривала парня прийти и взглянуть краем глаза на дочку людей, у которых она вот уже почти год была на службе кухаркой.

Опять, откуда ни возьмись, появились так называемые помещики. Ну а барам всегда нужны слуги. Семеновна хорошо готовила, а все богатые любят сладко поесть и козырнуть перед другими такими же помещиками своей умелой прислугой.

– Да что мне твое конфи вместе с кордон блю! Моя Семеновна такие щи варит! Твой француз в жизни таких не приготовит! А рассольник? – бывало, громогласно хвалился Семеновной Иван Алексеевич перед своим другом-банкиром.

– Обязательно понравится! – ответил Митя Семеновне. – Только потому понравится, что у нее миллионы. А я не хочу! Понимаешь? Не хочу за миллионы. У меня к ней уже предвзятое отношение – у нее капитал. А я не за тугрики, я за любовь хочу.

– Эх, Митька! – тяжко вздохнула Елена Семеновна. – Плешь у тебя сзади уже проглядывает. А все туда же! Любовь…

Митя вскочил как ошпаренный:

– Где плешь?

– Да я фигурально! – рассмеялась Семеновна.

Митя погрозил пальцем своей кормилице (выходила она его когда-то, у его матери совсем не было молока, а Семеновна заливалась, у нее сын мертвый родился. Когда родителей не стало, Мите всего девятнадцать лет было. Совсем еще молодой, на втором курсе университета учился, снова Семеновна помогла. Считай, опять выкормила. С тех пор Митя стал для Семеновны настоящим сыном).

– Да с чего ты взяла, няня, (Митя по привычке называл Семеновну няней) что отдаст отец-богач единственную дочку за меня?

– Думаю, отдаст. Он все время твердит, не хочу, мол, оболтуса в зятья или наркомана, – Семеновна в сердцах махнула рукой. – Слушай, прав он! Про кого ни начнет Вета рассказывать из парней их круга: то наркоман, то бездельник. Или этот… – Семеновна округлила глаза и поджала губы.

Это было так потешно, что Митя решил подшутить над няней.

– Кто? – деланно-озадаченно спросил он.

– Ну этот! – снова недовольно повторила женщина.

– Да кто? – Митя продолжал делать вид, что не понимает.

– Да никто! – в сердцах крикнула Семеновна. – Все ж понял уже давно, а издеваешься. Ну так что? – резко сменила она тему. – Пройдешь мимо? А я калитку невзначай открою…Посмотришь на Ветку! Хорошая девка! Скромная, красивая, высокая! И главное, как отец её, простая совсем.

– Ни на ветку, ни на дерево, ни на куст в этом барском подворье я смотреть не хочу. Все равно помещики. Дом огромный, раз, – загнул большой палец Митя, – прислуга имеется, два, – загнул указательный.

– Митя… – попробовала его перебить няня.

– Нет! Не уговаривай, – Митя был непреклонен. – Ну чисто барышня-крестьянка разыгрывается. С подвывертом. Ты меня еще наряди каким-нибудь точильщиком ножей, – рассмеялся Митя, подобрев.

Семеновна взглянула на любимца с интересом:

– А что!? Это мысль! Ветка иногда фистуд хочет. Вот дура где! Я ж вкуснее пиццу-то пеку. Нет, ей фистуд подай. Еще и чмокнет меня в щеку: тетечка Леночка, ты сегодня ничего не готовь, отдохни, – пропела Семеновна тоненьким голоском, видимо подражая девушке. – Так вот ты и принесешь ей г… это.

– Фастфуд, Семеновна! – Митя покатился со смеху, но вмиг став серьезным, спросил, – а отдадут ли деву за разносчика пиццы, если вдруг дева в него влюбится?

– В кого это в него? – простодушно переспросила Семеновна.

Митя вздохнул тяжко:

– В меня!

– Ты сказал: в него!

– Ну ладно-ладно! Уела! Один-один.

– Ага-ага. Это тебе за то, что про гомесов все понял, а придурялся.

Митя звонко рассмеялся и обнял няню:

– Ну так что, пойдет она, думаешь, в случае чего за разносчика пиццы?

– Дык я ж тебе уже сказала! Пойдет, – по слогам проговорила Семеновна. – И ты не разносчик пиццы вовсе! Ты у меня парень видный, с высшим образованием, работа у тебя хорошая. Возьмет тебя Иван Алексеевич к себе в банк управляющим, так еще лучше будет!

– Нет, Семеновна, и не проси! Все! Шутки кончены. И хватит меня сватать. Сам найду себе жену.

А все дело было в том, что уже появилась у Мити девушка на примете. Познакомился он с ней совершенно случайно, в супермаркете. Вышли вместе. Митя молился, чтобы она не отправилась на парковку. Он и Семеновне отказал, потому что не хотелось ему этих современных девчонок с машинами, папочками-банкирами и укомплектованным штатом слуг. А Светлана вообще пешком отправилась, чему Митя очень обрадовался.

– Я люблю ходить пешком, тем более, что редко удается! – призналась Света.

– Замучили родители поездками на машинах? Или своя есть? – поинтересовался Митя, внутренне замерев.

– Нет! – махнула рукой Света. – Что ты! Какая машина! Ни у меня, ни у родителей нет машин. Просто я много работаю, некогда ходить.

Митя ликовал. Вот она. Красивая, высокая, скромная, из обычной семьи, работает. В супермаркете пришлось её долго уговаривать, чтобы от него приняла помощь. У нее что-то произошло с картой, и деньги не списывались. Да и купила-то она какую-то мелочевку: шампунь, влажные салфетки, воду, шоколадку.

– Ты где живешь? – поинтересовался Митя, – давай провожу.

– Нет! Не надо, – запротестовала Света испуганно. – Я в поселке живу, далеко отсюда. Сегодня я у подруги ночевать останусь, завтра домой поеду.

Гуляли долго, почти до темноты, разговаривали обо всем.

– Слушай, – признался Митя, – не знаю, как тебе, а мне прямо здорово с тобой. Легко и спокойно.

– И мне тоже! – нисколько не смущаясь, сообщила Света.

И снова Митя порадовался: никакой жеманности и манерности, ничего из того, что он ненавидел в современных девчонках. Договорились встретиться и на следующий день тоже. И вновь гуляли, и снова было хорошо и легко. В третью встречу Митя поцеловал Свету, она не противилась, а потом он шепотом сказал ей:

– Светик, я кажется влюбился! Что мне делать?

– Не знаю! – тоже шепотом ответила Света, рассмеялась и забежала во двор.

Все эти дни она ночевала у подруги и категорически не позволяла Мите провожать её до подъезда. Митя вздыхал и шел домой. В тот день, когда Семеновна завела разговор про дочку банкира, Митя уже был влюблен в Свету и встречался с ней неделю. Он не стал ничего сообщать Семеновне, чтобы заранее не радовать или не разочаровывать. Вдруг ничего не получится. Но Семеновна не собиралась так легко прощаться со своей затеей.

Иван Алексеевич и, главное, Вета, ей очень нравились. Да, хозяин был богат. А что же в этом плохого для её Мити? Тем более, что банкир был простым мужиком, любил хорошо поесть, шумно хвалил стряпню Семеновны. Да, была в доме прислуга, ведь дом был огромный. Ну а почему бы и нет, если деньги позволяют? Но никогда Иван Алексеевич не обижал и не унижал обслугу, а называл всех «мои помощники».

В доме было все просто: никакого золота и бархата, обычная добротная мебель и посуда. И дочка Вета была воспитана в том же духе уважения к людям. А Семеновну она приняла всей душой, стала делиться с ней своими девичьими радостями и горестями. Девушка рано осталась без матери. Иван Алексеевич не всегда такой богатый был.

Когда-то Ветина мама случайно познакомилась с турком, влюбилась, сразу призналась мужу, не желая сеять обман, и вскоре вышла замуж, уехала в Стамбул. С дочкой постоянно общалась по видеосвязи, часто приезжала и Вету с собой забирала погостить. А потом заболела какой-то страшной болезнью и быстро ушла. Так тот турок отвалил Вете невероятное количество деньжищ. Иван Алексеевич брать не хотел, а турок сказал просто:

– Не тебе даю, а дочери своей любимой жены. Не имеешь права не взять.

И Иван Алексеевич взял и открыл по совету того же турка свой первый банк. Получается, что не свой, а Ветин. Так вот через десять лет у них уже было несколько филиалов в городе и в паре близлежащих.

Вета, закончив школу, неожиданно обратилась к отцу с просьбой:

– Папа, разреши мне поступить в какой-нибудь простой университет. Ну не мое это – банки, деньги. Можно я буду учителем географии? Мне очень нравятся путешествия, дальние страны, – девушка мечтательно закатила глаза. – И пожалуйста, не заставляй меня учиться на права! И машину не покупай. Не хочу я ничего этого.

Учитывая то, что она вообще никогда ничего не просила, и отец сам всегда выбирал ей одежду, мебель, то он несказанно обрадовался хоть какому-то желанию дочери и тут же предложил:

– Дочка, а давай я тебя отправлю в кругосветку. Светка поедет в кругосветку, – обрадовался отец.

Вета с удовольствием согласилась. В путешествии она была почти месяц, а вернувшись, сказала, что и это тоже не её. Слишком все богато и напыщенно было на теплоходе. Но на учителя географии выучилась и пошла преподавать в школу для одаренных детей-сирот.

Через пару дней Семеновна сделала еще один подход и воспользовалась запретным – шантажом.

– Митя, на днях Вета закажет пиццу…

Митя, поняв, куда клонит Семеновна, хотел было протестовать, но няня не дала ему этого сделать, быстро выпалив:

– А если ты её не принесешь, то я на тебя обижусь, и пойдешь жить в свою квартиру.

– Семеновна, а Коля тут при чем?

В Митиной квартире жил со своей семьей замечательный парень Николай.

– Вот именно. О себе не думаешь, обо мне не думаешь. Подумай хоть о Коле. Ведь прогонять тебе их придется, а Ксанка второго ждёт.

– Да ты что! – восхитился Митя. – Вот молодцы.

– Еще бы! – подхватила Семеновна. – Молодец Коля! Не то, что ты! Евнух! – вдруг выпалила няня.

– Э-э! Ты это, Семеновна, поаккуратнее! У меня все на месте.

– На месте, а не пользуешься, – прыснула Семеновна.

– Ну знаешь! – обиделся Митя.

Не обращая внимания на обиды парня, Семеновна строго спросила:

– Ну что, придешь? Или звонить Коле?

– Да приду я, приду! – недовольно пробурчал Митя.

«Лишь бы не понадобилась пицца этой Ветке в то время, когда я буду со Светланой гулять!» – тяжко вздохнул Митя.

Но к счастью все так хорошо сложилось. Семеновна позвонила в тот день, в который Света не смогла увидеться с Митей, сказала, что поедет в свой поселок, а с собой не пригласила. Хотя Митя уже был полон решимости знакомиться с родителями любимой девушки и просить её руки.

– Приезжай быстрее. Пиццу возьми в ЛоЛо пицца, она там заказала. Я заказ отменила потихоньку, телефон её спрятала, – и Семеновна назвала адрес в пригороде.

– Няня, так это я не раньше, чем через час прибуду. Будет она ждать?

– А куда деваться-то! Заказала же. Конечно, будет. Да сюда так обычно и привозят: через час! А то и полтора иногда ждём.

Тяжело вздохнув, Митя вышел из дома, сел на мопед приятеля, с которым заранее договорился об аренде транспортного средства, заехал в ближайшее сетевое кафе, взял пиццу и поехал по адресу. Позвонил в ворота, открыла ему Семеновна.

– А не странно, что я запрусь на частную территорию? – с тоской спросил Митя сходу. – Ты же поди сама всегда получаешь и несешь?

– Не странно. Иди давай, Она в беседке за домом. Все. Не буду вам мешать, никого там нет. Только она! Иди, иди, с Богом, – няня перекрестила любимца. – Девка хорошая, тебе понравится. Я тебя знаю, – тараторила Семеновна.

Митя поплелся к дому. Что ж, раз приехал, надо довести дело до конца. Скажет потом няне, что девушка не понравилась. Прости, Семеновна. Все-равно скоро со Светой свадьба будет.

Когда Митя завернул за угол, то сразу увидел Свету. Удивлению его не было предела.

– Привет. А ты что здесь делаешь? Ты же вроде домой собиралась?

Вета (а это была она), удивилась не меньше Мити.

– А ты что разносчиком пиццы работаешь?

В её голосе чувствовалась радость, или Мите показалось.

– Света, да ты понимаешь – это все Семеновна. Моя няня!

У Веты вытянулось лицо, и она стала смеяться. Митя понял, что допустил оплошность и болтанул лишнее. Он улыбнулся, покраснел и поправился:

– Была моей няней. Ну в общем, Света, я тебе потом все расскажу. А ты что здесь делаешь? И где хозяйка, кстати? Мне надо ей пиццу вручить.

Вета смутилась, тоже покраснела.

– А я здесь…подрабатываю, – сказала она и схватила шланг, – садовником, – добавила Вета, – вот поливаю.

– Странно! Ня… ой, Елена Семеновна мне сказала, что здесь только хозяйка. Вета, кажется? А тут ты.

– Да ты оставь пиццу и иди! Я ей передам, она в дом зашла.

– Хорошо, Света, а ты в город поедешь? Поехали вместе.

– Ой нет! – слишком поспешно ответила Вета, – у меня еще работы по горло.

Митя окинул идеально ухоженный сад.

– Да там в доме еще есть оранжерея, – сообщила Вета.

– Я тебя подожду, – предложил Митя. – А может, помочь?

– Нет, – испуганно отказалась Вета, – нельзя! А у тебя разве нет больше заказов? – перевела она разговор.

– Нет, Света. Я уже свободен.

Вета ничего не понимала, что происходит, но на всякий случай кивнула головой и сказала:

– Нет, Мить, ты езжай домой. Ну что ты будешь здесь болтаться! У меня еще работы часа на три.

– Ну как хочешь, – Митя быстро поцеловал девушку и пошел к выходу.

Семеновна тут ка тут с вопросом:

– Ну что? Ну как?

– Никак, – коротко ответил Митя, не останавливаясь.

– Не поняла, объясни.

– Слушай, няня, сейчас хозяйка в окно увидит, что ты со мной разговариваешь. Что ты ей тогда про эту подставу расскажешь?

– Она что, в дом зашла? – не поняла няня. – Я ж ей в беседке приборы приготовила.

– Да, она в доме, – коротко бросил Митя.

– Понравилась она тебе? – спросила Семеновна.

– Я её не видел, – ответил парень и вышел за ворота. – Только с садовником вашим поговорил.

– Как не видел? С Петькой говорил? Ничего не понимаю, – промямлила женщина и пошла к беседке.

Там на нее налетела рыдающая Вета.

– Тетя Лена! Вы откуда Митю знаете? Почему он вас няня называет?

– Веточка! Ты почему плачешь? Тебя что, Митька мой обидел? Ну я ему покажу! – Семеновна потрясла кулаком в сторону удалившегося Мити. – А мне сказал, что не видел тебя. Вот же паразит!

Вета разрыдалась пуще прежнего, она что-то бормотала сквозь слезы, но Семеновна ничего не понимала. Она обнимала девушку и приговаривала:

– А чего ты расстроилась? Понравился он тебе да?

Вета кивнула.

– Ну ничего, ничего! Я с ним поговорю, все ему объясню.

Вета испуганно посмотрела на повариху и энергично замотала головой.

– Ничего не говорить? – догадалась Семеновна. – Ладно, ладно, не буду, моя хорошая. Да ты понимаешь, не любит он вашего брата.

Вета удивлённо взглянула на Семеновну.

– Ну богатеньких, – пояснила она.

– Вот и не верь в совпадения, – заикаясь, проговорила Вета. – Ну почему именно он.

– Что? – не поняла Семеновна.

– Почему именно он мне пиццу привез? – Вета уткнулась в плечо Семеновны. – Теперь все еще сильнее запуталось, – и девушка зарыдала снова.

– Да что запуталось-то? Объясни. А то я сама запуталась.

– Я с Митей знакома уже месяц.

– Да ты что! – выдохнула Семеновна. – Ах я дура старая! Что я наделала!

– А вы при чем? – Вета ничего не понимала.

– Ну так это же я его с пиццей-то отправила. Чтобы с тобой познакомился. Испортила я вам все? Да?

– Тетя Лена, теперь я ничего не понимаю. Подождите. Давайте сначала я все расскажу, а потом вы. Ладно?

– Ну давай, – согласилась повариха. – Времени у меня много. Отец твой сегодня поздно будет, сказал ничего не готовить. Мы вчерашнюю солянку поедим, а у тебя пицца, – повариха брезгливо посмотрела на коробку. – Давай.

– Так вот, – начала Вета, – я не сказала ему, кто я на самом деле. Представилась простой девушкой, назвала свое полное имя Светлана.

– Ой, господи. Ты же Вета у нас.

– Ну вот, и даже вы не знаете. А я Светлана по документам. Это я сама себя в детстве Ветой называла. Так и повелось. Тетя Лена, вы обещали не перебивать.

– Молчу, молчу, – прикрыла рот рукой женщина.

– В общем, провожал он меня до одного двора, типа я там у подруги оставалась. Я ему сказала, что в поселке живу, хоть это не соврала. Вот что мне теперь делать? А сама потом на такси домой возвращалась. В общем, люблю я его, а он меня. А сейчас гляжу, он идет с пиццей. Он удивился, что я тут делаю, я так растерялась, но сообразила и сказала, что садовником здесь работаю. Схватила шланг, хорошо рядом валялся. Дядя Петя поливать кинул. А хозяйка, сказала я ему, в дом зашла. Что делать, тетя Лена? – Вета была в отчаянии.

Семеновна покачала головой, обняла бедную девушку и рассказала ей обо всем. О детстве Мити, и о том, как они живут с ним давно как мать с сыном. И как Митя богатых девчонок не жалует, а она ему дура старая все Вету сватала. Вот и сосватала.

– Вета, а зачем ты ему соврала? – задала вопрос Семеновна.

– Понимаете, тетя Лена. Я сразу поняла, что не нравятся ему такие как я, а он мне понравился. Высокий, красивый, глаза добрые, свою карту предложил. Да и я сама хотела проверить его. Чтобы меня полюбил. Понимаете? Старо как мир. Тысячу фильмов я об этом посмотрела. Никогда не думала, что сама в такое вляпаюсь.

– Прости ты меня, Вета, что я влезла в ваши отношения.

Девушка кинулась в объятия Семеновны, и они обе заплакали.

– Слушай, ты вот что, – всхлипывая, предложила повариха. – Спроси у отца сначала, отдаст ли он тебя за Митю, а потом я что-нибудь придумаю, как ему всю правду открыть.

– Тетя Лена, если папа будет против, я все равно к Мите уйду. Я люблю его.

– Ой, как я рада! Счастье-то какое! – радостно проговорила Семеновна.

– Но как вы ему все расскажете? А мое вранье как объяснить? Чем оправдать?

– Не знаю пока. Придумаю.

– Да вы мастак на придумки, – наконец-то улыбнулась Вета.

– Ну а ты как выпутываться собиралась? – поинтересовалась Семеновна. – Тоже ведь врала!

– Сама не знаю! Может оно и к лучшему, что так все сложилось, а?

Митя не мог дождаться Семеновну с работы.

– Слушай, няня! А Светлана, садовница, часто у вас работает? – с порога задал он вопрос.

Семеновна не была готова так быстро разруливать ситуацию, но она поняла, что если сейчас продолжит врать еще и она, то Митя никогда их не простит, а если сказать правду, то тоже не простит.

«Тогда лучше правду!» – решила Семеновна.

– Митя, присядь и обещай не перебивать меня. Ладно? – попросила няня.

Митя кивнул и слово сдержал, а Семеновна рассказала ему все с самого начала: про мать Веты, и про доброго турка, и про Ветино путешествие, и про то, как она ни машину не хочет, ни банками управлять, а преподает в школе для детей-сирот.

– Хорошая девочка Вета, как из того стихотворения, и я очень рад за нее. Прости, Семеновна, но не для меня, – Митя помялся, – давно хотел тебе сказать. Есть у меня девушка.

– Правда? – искренне обрадовалась женщина, понимая, о ком идет речь, но тут же сникла и продолжила. – А теперь самое главное, – Семеновна набралась пороху и выпалила, – Вета и Света – одно лицо. Сама только сегодня узнала! – быстро добавила женщина.

– Какая Света? – опешил Митя.

– Не тормози! Которую ты сегодня в хозяйском доме видел. Она и есть хозяйка.

– Как? Моя Света и Вета!? – Митя был ошарашен. – То есть она не из бедной семьи? Она – та самая Вета? Дочь Ивана Алексеевича? Ты про нее мне только что рассказывала?

Семеновна кивнула.

– Значит, она мне врала все это время?

Семеновна снова горестно кивнула и заплакала.

– И сегодня дураком меня выставила!

– Тебя не выставляли, ты сам ушел, – сквозь слезы попыталась пошутить Семеновна

– Оставь свои шутки! Неуместно, – предостерег Семеновну Митя.

– Уместно, – возразила няня, – всегда уместно, Митя. Бодрость духа и хорошее настроение – наши главные помощники. Не драматизируй. Ты полюбил хорошую девочку не за миллионы. Ты не знал о них. Ведь ты этого хотел?

– Да, – прошептал Митя.

– Так какого же рожна тебе еще надо? Она тоже хотела, чтобы её полюбили, а не её банк. Ты это понимаешь? Звони ей сейчас же, – приказала Семеновна, и добавила. – Не надо нам шекспировских страстей.

– Ого, Семеновна. А ты не так проста!

– Я проста. Это я где-то в сериале слышала, – рассмеялась няня.

Через месяц Митя и Света-Вета стали мужем и женой. Иван Алексеевич остался доволен выбором дочери.

Светлана продолжила учительскую деятельность, а Митя продолжил работать там, где работал, хотя Иван Алексеевич предлагал работать в банке. Во всей этой истории не повезло Николаю, ему пришлось съехать, потому что молодожены въехали в Митину квартиру сами. Отец уговаривал, грозил, умолял, но молодежь была непреклонна. Пообещали часто приезжать в гости и к отцу, и к Семеновне.

Вещий сон

– К сожалению, ничего невозможно сделать, – врач озвучил страшный диагноз.

Софья Дмитриевна закрыла рот обеими руками, чтобы не закричать. Слёзы градом хлынули из ее глаз. Пару дней назад врач предположил эту болезнь, и женщина уже все прочитала о ней. Софье грозила постепенная полная неподвижность.

Вечером она бесконечно задавала вопрос подруге Валентине, пришедшей по первому зову поддержать. Дружили давно и всегда помогали друг другу.

– За что? Валя, не понимаю. Кому я сделала плохо в жизни? Ну скажи? Только сама много лет терпела лишения и унижения, – Софья помолчала и добавила, – от этого урода! Нет, ну почему так? Он всю жизнь в шоколаде, а я? Мало того, что ушёл, бросил меня в самом расцвете сил, не дал замуж выйти, сам женился, – женщина снова примолкла ненадолго, – сына родили! А я? Всю жизнь одна. Так теперь ещё и старость такая – полная неподвижность.

– Ну почему одна? – робко возразила подруга. – У тебя есть сын и дочь, внук.

– Валя, Валя! Ты прекрасно поняла, о чем я! Я всю жизнь одна! Без мужа. Вот ты с Витей. А я одна.

Валентина вздохнула. Это правда, с Витей она жила долго и счастливо вот уже сорок лет. А Соне не повезло: через пять лет после свадьбы ее муж Василий был замечен в измене. После недолгих разборок и скандала он признался:

– А я даже рад, что тебе доложили. Сам не знал, как сказать, а теперь могу спокойно уйти, – и ушёл.

Как же Соня страдала и злорадствовала, навлекая на новую семью, а особенно на разлучницу, все новые и новые беды.

В ту ночь после посещения доктора Софья Дмитриевна спала очень плохо, снились какие-то ужасные сны, а потом словно наяву она увидела странное создание, сидящее на ее кровати. Это был не то молодой парень, не то девушка. Одежды были не то белые, не то прозрачные, просторные вроде. Но иногда через лёгкую ткань угадывались очертания тела, а в следующий момент одежда казалась непроницаемой броней.

– Привет, – сказало существо.

Абсолютно ошарашенная Соня вымолвила, заикаясь:

– Привет. А ты кто?

– А ты меня разве не помнишь? – поинтересовалось существо.

– Нет, – ответила Софья, холодея.

– Ну как же? Ты же мне смерти желала! А теперь не помнишь.

– Ничего не понимаю. Ты кто? Я никому и никогда не желала смерти.

– Желала, – существо приветливо улыбнулось. – Давно. Ну, наверное, лет тридцать пять назад.

Соня ничего не понимала. Она не знала, явь это или сон. Но на всякий случай женщина начала читать молитву внутри себя.

«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твоё… имя твоё… что же дальше? Боже, я не помню дальше. Отче наш», – снова начала она.

Но слова молитвы, напечатанные в памяти с малолетства (бабушка научила), вдруг куда-то выветрились. Соня начала просто твердить «Господи, спаси и сохрани! Господи, спаси и сохрани!»

Тем временем существо встало с кровати, прошлось по комнате. На письменном столе стояло фото бывшего мужа Софьи, которого она так и не смогла забыть и простить, и любила его всю жизнь. Существо взяло фотографию в руки:

– Мой несостоявшийся отец! – промолвил призрак.

Софью прошиб холодный пот.

– Так ты мой не родившийся ребёнок? – догадалась Софья.

В своё время женщина сделала несколько абортов от своего мужа.

– Не-а, – беззаботно вымолвил призрак, – не твой. Я – родившийся и умерший сын твоего бывшего мужа.

И тут Софье Дмитриевне стало все ясно. Ей стало невыносимо жарко, сердце то выпрыгивало из груди, то совсем останавливало свой ход.

– Вот ты спрашивала сегодня у Вали, за что? Ну вроде ты такая добрая и хорошая. Страдалица, одним словом. А смерти мне желала. А я раз, и умер.

– Ты же не из-за меня умер! – прошептала Софья, чуть не теряя сознание.

– Нет. Не из-за тебя. Но ты же желала? Скажи. Желала?

– Да! – упираться было бесполезно, и Софья хорошо это понимала.

– Ну так вот, – проговорил призрак, – ответ люди держат за мысли свои и желания, а не за то, сбылись они или нет. Из-за него или по другой причине. Желала? Да. Теперь настала пора отвечать. Когда я ещё только рос в утробе своей матери, ты каждый день хотела моей смерти. Хочешь я слово в слово повторю, что ты говорила?

– Не надо, – успела выкрикнуть Соня, отчётливо помня, как выплёвывала эти слова в лицо бывшему мужу, да и просто в пространство. Но было поздно, призрак декламировал:

– Хоть бы этот ублюдок сдох. Родился и сразу сдох. Пусть эта гадина страдает также, как и я. Говорила?

Соня кивнула головой.

– Также, как и я, – повторил призрак. – А ты что разве теряла родившихся детей? Твои многочисленные аборты не в счёт. Кстати, ты за них тоже отвечала перед Богом! Помнишь, как ты попала в аварию? А как деньги общественные потеряла? А как тебя с работы выкинули в пред пенсионном возрасте?

Призрак помолчал. Увидев, что Соня все вспомнила, он удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Так как ты могла страдать также, как моя мама? А? Если ты никогда не теряла детей? Ведь насколько мне известно, твои все живы, и очень даже неплохо устроены в жизни. Кире сорок лет, управляет крупной строительной фирмой. Алексею тридцать шесть. Учитель. Хороший, говорят. О, да ещё же и внук есть. Даже он у тебя старше, чем родившийся и выживший сын моей матери. А ведь ты и ему смерти желала. А знаешь почему он выжил? – призрак многозначительно замолчал.

– Догадываюсь теперь, – промычала Софья.

– Правильно догадываешься. Я его защищал от тебя.

Призрак снова присел на кровать.

–Теперь пришла расплата. Ты будешь жить долго, ты не умрешь, но каждый день из тебя будет выходить жизненная сила. Сначала перестанешь ходить, потом не сможешь сама есть, затем пропадёт речь.

– Все! Не надо! – заорала Соня. – Я все сама знаю, прочитала. Зачем ты пришёл? Не за тем же, чтобы меня уличить?

– За этим, – подтвердил призрак. —Люди почти никогда не знают, почему и за что, и не делают выводов, а мы помогаем им узнать.

– Зачем? – рыдая, спросила Соня.

– Ну как зачем? Понимание частенько даёт исцеление, то есть шанс. Но только не понимание от страха за свою собственную жизнь, а искреннее раскаяние.

–Ты хочешь сказать…

– Да. У тебя есть шанс! – подтвердил призрак. – Я пришел ради тебя.

Соня открыла глаза. Свет яркого полуденного солнца заливал комнату.

– Мама, ну ты долго спала. Завтрак остыл, пойду подогрею, – сидящая в кресле Кира встала и собралась выйти из комнаты.

– Дочь, погоди. Ты же общаешься с Мариной?