Застывшие Идолы. Том I. Вера Уноса. Первое Яростное слово бесплатное чтение

Бескрайние просторы Сордикора молят о спасении,

Сгоревшие от войн леса ноют о своей погибели,

Окутанные бурей пустыни – воют о тяжёлой, божественной ноше,

Скалистый Каньон на грани распада во владениях царя – узурпатора,

Алланда… Некогда, страна пышных полей, сочных фруктов, ныне убита давним проклятием холода, посланной самой неизвестностью.

А Вулкан Бестии отныне больше не спит, он вновь рождает великого Жреца.

Жреца, согрешивший перечить слову Бога, и был в этом сражении только он. Один, восставший против слова Божьего.

Застывшие Идолы – Пришедшие с небес, светозарные существа, обладающие знаниями первых секунд рождения.

Унос – Яростный Владыка культа Сферы.

Дуон – Светлоликий скупердяй знаний.

И жалостный создатель очей Древних – Тресус Мертвенный…

Глава I.

Вулкан Бестии знаменит своими грандиозными пробуждениями и в этот раз – оно по особенному уникально – пробуждением нечестивца. Того, кто восстал против легионов и несчётных войск всего Сордикора. Неизменный грешник всей истории, отринувший путь Сферы, отринувший свой шанс на искупление.

«Резня Миллерской империи», «Сожжённые дома», «Бойня ледяных вод», «Грешник Культа», «Удручённая душа» – всё это, исторические произведения и романы, рассказывающие об одном человеке, что вновь обнажил свои когти и клыки. Загадкой будет каждому: «Для чего Жрецу доставать оружие из ножен». Те, кто не нашёл ответа сбрасывались вниз головой в его ложе – застывшее жерло, наполненное слоями трупов, где легко заметить в самом центре жерла – лава застыла много лет назад и формировала вокруг его тянущейся к небу руки – неестественно закрученный холм. И не рука это была вовсе, а чешуйчатая длань с ужасающими когтями.

Небольшие трещины проявились от его стремления вырваться и кисть свободна. Она сжалась в кулак и резко дёрнулась в сторону, ломая каменный плен. Рука упёрлась об пыльную, шершавую землю и был слышен гул, будто нечто массивное и тяжёлое пробивается наружу, но не было оно подобно исполинам или Древним, лишь обнажённый, лысый человек, полностью покрытый потемневшей чешуёй. Одежда и волосы – давно сгорели.

Выбравшись и вдохнув полной грудью, он спустился с холма и осматривался. Вонь стояла ужасная, некоторые тела пусть уже и прогнили до костей, приходили и новые. Совсем молодые и старцы в том числе. «Знакомая картина» – подумал он. Очень много рвов, резких спусков в округе – их породила старая битва.

В тот день было некое подобие праздника – «Вокатис». Где выбирали жертву для священной цели – призыва/пробуждения того кто и был пленён здесь. Любопытно, что никто не стал искать другой способ, например, пробить толстый слой застывшей лавы и вытащить пленника. Все «избранники» окутанные шкурой убитых ящеров – вольно бросались вглубь жерла, разбивая себе головы, ломая шеи и кости, а все остальные молились чуду.

Его тут же охватила ярость, от чего он и ударил по земле, выпуская наружу давно сокрытые могущества. Тела мёртвых паломников желающих призвать своей жертвой Великого Ягера, беспорядочно падали в открытые врата жерла.

Те, кто молился на краях жерла окутал едкий дым, но не было страха в их глазах. Лишь слёзы счастья и отпущение бренной жизни.

Из трещины разрастались другие, более мелкие и более крупные, из них же его обливала магма, окутывал жар и душили пары из самих Глубин. Только ему, нипочём ни то, ни другое – его тело защищает прочная чешуя, которая срослась вместе с его кожей, глаза также покрыты мембраной, а дыхание он мог задержать на очень долгое время.

Удар был столь мощный, что он спровоцировал пробуждение вулкана. Ударная волна разлеталась во все стороны света. Ближайшие деревья чуть не вырвало с корнем, водоёмы вывернулись наизнанку, животные и люди оглохли, булыжники раскалывались на части.

Волна дошла до маленького поселения. Она не нанесла ущерба, лишь испугалась скотина и оглушило всех жителей, но вечные проблемы деревенских читались даже будучи глухим.

– Ну всё, всем огурцам – земля пухом – сказал старый фермер.

– Да что огурцы твои?! Моя кобыла то помрёт, ой горе то какое… – кричал пастух.

– Вам лишь бы огурцы, да кобылы, а мы куда денемся? Нам конец, дураки, задохнёмся же! – сказала бабка.

– О… Наконец – то он здесь… Старые сказания не лгут! Возрадуйтесь! О, возрадуйтесь! Скоро придут лучшие времена, как и раньше… – Молвил старый жрец. Его косые глаза отчаянно пытались посмотреть на вулкан, но приходилось вертеть ему – головой – Я давно вам рассказывал, что однажды он проснётся и наступит лучший день… Вот он…

– Что хорошего в проснувшемся вулкане, старик? Ты полностью обезумел в своих сказаниях – сказал кузнец, сильнее ударяя молотом по уже остывшему железу.

– Глупец! Самый большой глупец на свете – ты. Я говорю не о вулкане! Я говорю о Великом жреце Уноса – Ягере чешуйчатом.

– Этот маньяк давно помер, не пудри людям головы. Уже несколько веков прошло с того как он и прочие жрецы исчезли и Древние замерли. Ягер Чешуйчатый, Амила Божеская, Ильдус Бестелесный. ТЬФУ!

– Кощунство так и льётся с твоих уст! Они не исчезли, а погрузились в сон и однажды должны…

Кузнец сильно ударил по куску железа, расколов его на две части. А звон ушёл далеко за пределы деревни.

– Должны вернуть порядок и восстановить былое величие Сордикора бла – бла – бла. Пустая болтовня. Мне надо работать, кормить сына.

– Молчи, завистливый еретик! Только мне предначертано получить его благословение и жить вечно!

– Вали куда глаза глядят, дурень безвольный.

Жрец ушёл к главным воротам и остался ждать своего Бога, а прочие люди недоумевали и даже боялись одного вопроса: Почему Ягеру вдруг нужно идти сюда, когда его ждёт предначертанное в сказании об «Спящих Идолах», согласно ему он «должен вернуться в пустыню Великой Сферы и вместе со своим владыкой, уничтожить посевы морока и вернуть всё… Всё что исчезло в этот день, когда сама жизнь погрязла в болотной смуте войн и нескончаемых сражениях за кровь ради крови».

Жители начали активно готовиться к пепельному дождю, набирая пока ещё чистой воды, плотно закрывая окна и двери, пряча скот в сараи и накрывая чем только можно урожай, а сами они спрячутся в церкви, посылая гонца в ближайший город и прося помощи, они надеются, что хоть в этот раз им помогут.

Глава II.

Ночь была особенно тёмная. Пепел закрыл собой луну, но её роль взял на себя вулкан, так и приманивая к себе заблудших, чьи тени можно было разглядеть на фоне горящего леса. Они и до пробуждения сбрасывались в жерло, и даже без празднования, лелея о перерождении, великой силе и бессмертном существовании, пусть оно и будет жалким и бессмысленным. Они не страшились огня, их цель была – лава. Даже криков не было от тех, кто погружался в неё, можно разглядеть некое подобие улыбки, ведь тяжести жизни растворяются вместе с их телами.

Старца всё пыталась уговорить молчаливая служанка церкви – его внучка.

– Батюшка, ну что вы как дитя малое… Ну не будет здесь его, пойдёмте со мною, у вас возраст не тот для паломничества.

– Молчи, дура! Ты не знаешь, что мне пришлось сделать ради этого мгновенья!

Обидные слова ей было слышать не впервой. Давно она наставила сама себя, что привыкать надо, а иначе без семьи никак.

– Ой… А кто это там идёт? Заблудился наверное, я отведу его в церковь, а позже и за вами приду…

– Нет, стой! Это он! Возьми меня с собой…

Сквозь дым виднелся силуэт прилично высокого мужчины. Подойдя ещё ближе, девушка увидела то, чего абсолютно не ожидала. Её и вправду встретил Ягер, на котором не было ни одежды, ни волос, пусть и кожа его прочна, но одежду с волосами, увы, не защитить. Прикрывая своё смущение длинными и грязными рукавами, она поспешно предложила ему хоть какое – то одеяние.

– Ой! Срам то какой! Прикройтесь ради всего святого! Возьмите хоть мой плащик…

Ягер прищуренным взглядом смотрел на неё. Глаза его – были подобны ящеру. Алые глаза и чёткий, прямой зрачок светились в дыму.

– Пройдёмте со мной, сейчас нельзя быть на улице.

– М…

Проходя мимо ворот, старик уже лежал на земле, отчаянно протягивая иссушённые руки к ногам Ягера, что – то бормотав под носом.

– Батюшка! Пожалуйста, помогите ему!

Ягер взял старика на руки и, следуя за девушкой, отнёс его к остальным, в храм великой формы. Это было большое здание на холме, украшенное золотым орнаментом культа Сферы. Единственное строение, которое не выглядело как убогая лачуга. Солидный мрамор, аккуратные узоры, на внешних стенах также отлитые из золота и бесконечно корыстная надпись на табличке:

«Не приносите свои свечи, только храмовые считаются за подношение»!

Громоздкие двери распахнулись и стали видны массивные статуи Ягера и Всевышнего – Уноса. Освещённые роскошной люстрой и небольшими свечами, показались они в образе золотом.

Все обременённые только и делали что молились. Один лишь кузнец со своим сыном молча сидели на скамье и попивали Гремучее Вино. Не успев опустить старика на землю, тот начал кричать на весь зал.

– О, несчастные! Отвернитесь вы от жалкого осколка истории и узрите её во плоти! О, преисполненный Ягер, благословите нас и да направит нас путь Сферы! Склонитесь! Склонитесь перед ним! Благословите, благословите, благослоыв, благоыфыв

Жрец бился головой об пол, из его рта разлеталась слюна, а речь уже стала неразборчивой. Толпа позади него – ничем не отличилась. А кузнец, также сидел на скамье и лишь открыл новую бутыль.

Ягер медленно подошёл к нему, смотря своими хищными глазами на одну из радостей жизни.

– А легенды не врут. Ты и вправду живой – сказал кузнец.

– Легенды на то и легенды, что созданы для глупцов позади меня.

– Я был о тебе другого мнения – сказал кузнец, посмотрев в глаза Ягеру – Куда это ты смотришь? А… Прости мою грубость, возьми.

Пока Ягер напивался вином, церковный хор нарастал и становился всё громче, а мольбы девушки остановить это безумие закончились лишь ударом по лицу и обслюнявленным фартуком.

Отпустив от своих уст бутыль винища, Ягер подошёл к жрецу и наступил ему на голову, придавливая её к земле.

– Это оно? Бессмертное благословение великого Ягера? Блаженство…

– Нет, придурок, это моя нога. А под ней – скоро останется лишь труп бездарного «жреца». Слушай меня и запоминай. Я терпеть не могу, когда передо мной склоняют колени – Ягер поднял взгляд на тех, кто также бился головой об землю – Особенно когда это делают по указу чужой воли.

– Ай! Простите меня! Я исправлюсь, честно исправлюсь! Вы слишком сильно давите!

Сын кузнеца с особым интересом наблюдал за происходящим, но отец отвернул его к себе.

– Не смотри… – Сказал он сыну.

Ягер раздавил череп жреца, и полилась лужа крови к тем, кто молился сзади. Они испугались и отбежали к углу церкви, а сам Ягер допивая своё вино, обозвал их.

– Сброд. Это был последний урок старика. Не будьте дураками и учитесь на чужих ошибках.

Ягер подошёл к своей статуе и долго смотрел на неё, перебирая меж когтей пустую бутыль. Неожиданно для всех, он залез на пьедестал, поближе к своей статуе и положив руку на её золотую шею, срезал одним быстрым ударом. Держа в руке свою золотую голову, он присел на край пьедестала.

– Выдумали… Золотой образ Ягера – великого жреца Культа Сферы, а сами оставили себя в забвении и стоите на коленях и молитесь, что вам поможет… Ха! Кто вам поможет?! Я даже не знаю, кому вы молитесь! Вы сваливаете на чужие плечи собственные нужды, на МОИ плечи! Желая, что вам всё перепадёт просто так. Это даже звучит абсурдно!

Целые года проходят мимо вас, а ваше жалкое подобие человека остаётся неизменной. Я долго глядел на вас. Были другие лица, другие эмоции, другие возрасты и поколения, но неизменны были ваши итоги: Полная остановка и даже хуже. Вы – абсолютно бездарны, вечно уповающие на глупости идиоты, желающие стать глупостью, желающие поклоняться глупости, желающие раствориться в глупости.

Тогда спрошу я вас: А зачем вы вообще живёте, если не знаете на что потратить жизнь кроме мольбы о лучшем бытие. И сразу же отвечу я вам: Обмануты вы – собою же, не ваша эта жизнь – вечно поклоняться чужому, не ваша эта жизнь – придаваться греху страшнее любого – верить чужому.

И голова этого глупца должна быть срезана со страниц истории. – Ягер крепко сжал свою золотую голову и смял её до неузнаваемости, презренно отбрасывая к воротам храма. Кузнец смотрел на кусок золота с печалью и неким разочарованием.

– Эх… Так долго над твоей мордой работал, а ты просто взял и смял мои труды. Я, между прочим, палец очень сильно обжёг, пришлось отрезать…

– Виноват. Забери, да продай за тяжелую мошну. Купи сыну одежду, новые инструменты, перчатки, в конце концов, по мозолям на ладонях вижу, что без них работаешь.

– В чём твоя вина? Мне заплатили, я выполнил, просто стало обидно смотреть на то, как все труды стали – бесполезным куском золота.

– А были ли они чем – то другим до моего авторского вмешательства?

– Ха! Ловко ты это придумал… А что до этой… Неурядицы. Весьма тебе благодарен, простому люду нельзя убивать тех, кто этого заслуживает. Казнь жреца в нашей деревушке, как же быстро дело набирает обороты! Сначала возвращается маньяк из самых жутких и кровавых историй, потом старик Гор получает по заслугам, а сейчас я пью вино на пару с тем самым маньяком, день становится куда страннее.

– Заслугой жреца может быть только одна вещь – чистота его веры. Одно маленькое пятно и нет веры – есть только ложь.

Глава III.

Тихо у колонны плакала служанка, держа уже холодную руку убитого жреца. Ей вспоминалось, как её только привели в собор, будучи ещё совсем маленькой, старик уже тогда запрягал её работой, словно матёрого буйвола. Она мыла полы, стирала одежду, смотрела за собором и ухаживала за своим единственным родственником. Тот не оценил старания и часто бил её, рассказывая перед этим как важна семья.

Ягер отвлёкся от тёплого разговора с кузнецом и захотел помочь хотя бы словами. Подойдя к ней, он с кислым лицом оттолкнул труп ногой и сел напротив неё.

– И что же ты рыдаешь, дитя моё? – Спросил Ягер – Не уж, то смерть грязного человека заставила тебя плакать?

– Вы убили мою последнюю семью… Как можно было лишить меня семьи? Это же самое дорогое, что есть в жизни…

– Ты уверена?

– Уверена. Так было всю жизнь. Так будет и после.

– Да врёт она вам! Всё врёт и врёт! Старый карачун насиловал её и рассказывал что он – все, что у неё есть – кричала из испуганной толпы старая бабка.

Ягер посмотрел на зажатую девчонку и наклонившись к уху, тихо прошептал:

– Это правда?…

Служанка боязливо покивала головой. И тогда, меж чешуек Ягера начал проходит свет красного цвета, свечение дошло до его руки, после чего он приложил её к раздавленной голове. Свершилось чудо! Она полностью восстановилась, как и пропало его косоглазие.

Старец поднял голову и при виде собственной лужи крови, в страхе отбежал к алтарю, молясь Уносу и обезглавленному Ягеру.

– Батюшка! – Кричала служанка, но её остановил Ягер.

– Подожди. Кузнец, уйди на второй этаж и вы все тоже. Закройте детям уши.

Пока все покидали основной зал, Ягер поднял свою золотую, смятую голову и вытянул её в некое подобие наконечника копья.

– Пусть впервые послужит благому делу – подумал он.

– Что ты ещё задумал? – Неторопливо спросила служанка.

– Жрец! Подойди ко мне. Живо.

Ползая на четвереньках, он пытался поцеловать ноги Ягера. Косоглазие не дало о себе знать – он был исцелён.

– Фу! Какая гадость! – Кричал Ягер – Я не для того тебя воскресил, дурень. Пожалел для тебя бы и царапину исцелить, потому вспоминай заветы. Первое Яростное Слово.

– Ооо… Помню наизусть… Первый завет. Стань песчинкой для нас, и мы станем песчинкой для тебя.

Второй завет. Не страшись падений, страшись остаться на той же высоте.

Третий завет. Не открывай мудрость дарованную, она сокровенна.

Четвёртый завет. Обрати свою прошлую жизнь в песок, пусть она затеряется среди других. Ведь она ничто – перед самой Сферой.

Пятый завет. Клянусь говорить только в правдивом свете. Ибо сфера без ложного умысла – идеальна.

– Стоп. Из твоих грязных уст были проговорены священные слова. Останься и сам священным и ответь мне, ты насиловал это осквернённое тело?

– Нет! Какая ложь, самая грязная на свете!

Служанка дрогнула от его слов и вновь пустила слёзы. Ягер зашёл к ней за спину и продевая руки через её талию, протягивал самодельный наконечник.

– Таких мы обычно судили и никогда не доводили до этой крайности… Но пусть ему будет наказанием за неусвоенный завет, Яростные Слова нельзя нарушать. Возьми, и отпусти прошлую жизнь. Выношу приговор: Казнить грешника.

Со страхом в глазах, она взяла наконечник в свои дрожащие ручки. Дыхание её было обрывистым, то она постоянно вдыхала, а могла перестать дышать вовсе. Но всё же смогла замахнуться и попытаться отомстить. Она так долго держала руку в поднятом состоянии, что уже начала неметь. И наконец, опустив оружие, с уверенностью заявила:

– Нет! Больше не позволю никому помыкать мной, какое бы это не было благое дело. Я буду следовать только своей воле и делать всё, чтобы защитить её!

– Поздравляю, ты усвоила Шестой завет. – Бормотал старик – Я не зря сидел с тобой вечерами и занимался обучением… Спасибо, любимая моя внуч… А?

Служанка всадила в спину жреца наконечник. Ягера такой поступок удивил.

– И моя воля говорит мне: Убей. Убей и не пощади – спокойно проговорила она.

В тот момент секунды казались часами и ей это нравилось. Она с коварной улыбкой всаживала наконечник всё глубже, проталкивая уже свою руку, пока не прошла насквозь. С тем же удовольствием она сделала ещё несколько ударов. Пачкая кровью свои грязные рукава и фартук. Старик перестал орать от боли, ему сорвало голос и больше не получалось кричать, он в судорогах трепался под хрупким телом перерождённой девы. Успокоившись, она облокотилась на колонну и почти мёртвым взглядом смотрела на труп с застывшей агонией. После чего спросила:

– А это какой завет?

– Шестой. Воля прошлая – прошедшая, воля нынешняя – лживая, воля будущая – сферична.

– Вы так сильно помешаны на этой Сфере, деда каждый вечер рассказывал про неё, но так мне и ничего не стало ясно… Что в ней такого особенного?

– Таков культ. Владыка Унос, считает её непревзойдённой формой жизни. Как сейчас помню его слова… « Это случилось… Век назад… Нет, эпоху? Вечность? Несоизмерима давность моего рождения, рождения всего, что мы видим сейчас. Ох, я помню! Всё горело, разрушалось и в то же время формировалось в… Нас? Ха! Как причудлив этот мир! Из пустоты, из маленькой точки произошли все твари, копошащиеся там, внизу и великие создания вроде меня и тебя, здесь, наверху. Извини, что же это я… Ах, да! Всё горело! Везде были взрывы! Появление и исчезновение, уже и не вспомню… Всех! Но во всём хаосе зарождалась форма. Погляди. Погляди насколько идеальна форма Сферы! Древний протянул каменную руку к небу, указывая на Светило.

Нет ошибок, нет ничего лишнего, нет грубых переходов, нет острых углов, всё до мелочи – идеально! Кажется что это дело чужих рук, опытного мастера, что любил своё творение как собственное дитя, но что любить, если нет ничего кроме обыкновенного существования? Поэтому появились мы, живые. Мы не видим, не слышим, но научились чувствовать, в этом и есть наша особенность!

Протекало тягучее и тяжёлое для нас всех время, мы начали понимать друг – друга, чувствовать, что кто-то рядом, такой же, как и я.

Были и другие… Давно расколотые собственной жизнью планеты. Ты как раз стоишь на одной из таких, яснее выражаться на куске что я успел ухватить. Так у меня и появилась рука! Я научился управлять ей, направляя в неё свою сущность и меня вдохновило, сотворить собственное тело, сокрыться от участи, что постигло старого друга»

– Унос, Дуон, Тресус… Кто они, отец? – Усталый и вялый голос, на пару с утомлённым разумом раскрепостился перед ликом Ягера. Его так и хотелось назвать отцом, будучи сиротой или же любимым родителями. Даже отцы сыновей называли Ягера отцом.

– Они – звезды, сошедшие с небес и создавшие для себя тела, дабы сдерживать свою обугленную суть. Каждого интересовало что – то своё. Я с Уносом сотворили – Культ Сферы. Дуон ушёл – искать сокровенный смысл самой жизни. Тресус – отправился изучать строение этого мира.

Но и многое сменилось с тех времён. Культ извратился до секты, то и стало поводом, для моей, личной войны. Дуон обрёл лик хрупкой и невинной девы, а Тресус… Не знаю что с ним, не знаю что остальными жрецами, не знаю, что происходит в мире.

– Извини, отец. Я тоже ничего не знаю, газеты к нам не приходят и новостями редко интересуемся, только и делаем, что жалуемся на высокие цены у караванов.

– Дитя моё, не терзай своё и без того ослабшее и чёрствое сердце. Твоя вера пошатнулась – удар сильный и больнее больше никогда не будет, отныне ты закалена пламенем перемен. А с тобой я прощаюсь. Долг зовёт.

Глава IV.

– То самое сказание из «Спящих Идолов»? «Посвящённые слова триумфального возвращения, пробудят величие и непорочность давней веры, направь нас, о, великая вера! Избавь истерзанный Сордикор от боли и шрамов, избавь нас от горя, яви нам свою непоколебимую веру, Ягер несокрушимый». Проклятый старик заставил учить наизусть.

– Долго ли я отсутствовал?

– Сейчас узнаю, только дай мне время, отец.

Служанка утёрла окровавленным рукавом своё лицо и осознав в каком она виде, тут же удалилась наверх, в свою комнату. Там она оделась в домашнюю одежду, всё жёлтое платье выцвело и покрылось жирными пятнами от нескончаемой работы на кухне. В комнате погибшего самозванца – жреца, она отыскала старый учебник, обложка была не лучше чем платье, но вот пахло бумагой, хорошей и одного вдоха хватило, чтобы почувствовать монотонность, с которой писали этот толстый учебник истории. Считать она не умела, при работе на кухне математика мало чем поможет, она считала максимум до тридцати, паршивец не обучал её, только матёрый кузнец изредка преподавал короткие уроки, потому она принесла учебник Ягеру, тот полистал несколько страниц и не понимал, почему некоторые события изменены или вовсе убраны из истории. К примеру: он не нашёл и единого слова о битве с Уносом или суде над Идолом Дуоном. Пусть это и ложная писанина, но где похоронена Амила или откуда у Уноса огромные повреждения – не уточняется. Учебник истории по своей сущности – инструмент глобального обмана. Прошлое легко подделать, изменить или как некоторые любят говорить «Уточнить». Прошлое – вызывает странную гордость у недоразвитых личностей, неполноценных и людей с горой национальных комплексов, так и хочется задать им вопрос, «Что ТЫ сделал для этого прошлого, чтобы им гордиться»? Почему они сосредоточены на гордости прошлого, а не на достижениях настоящего?

Она также принесла одежду Ягеру. Уверенности в себе ему не занимать и нагота его никак не смущала, но ходить с не прикрытым задом тоже не хотелось. Он высоко ценил скромность, но при этом высокое благородство и честь и самое обычное одеяние послушника культа, как ни что другое идеально подходило ему. Накидка тёмно – синего цвета и с длинными рукавами украшалась рисунками сфер и всяческих узоров, которые были идентичны на стенах храма, а на груди красовался главный символ Культа Сферы – Соединяющиеся линией четыре сферы, одна из которых была выше других и закрашена необычайно тёмными красками. Бинтовые, кожаные сандалии, белые шаровары, шёлковый пояс и длинный, узорчатый плащ – превосходно дополняли друг – друга и наконец, Ягер стал выглядеть, как и раньше, лишь не хватает его чёрных волос, да и чешуя его стала куда более тёмной, нежели раньше – добросовестный и блестящий белый цвет потускнел из – за грязи, а может, из его сердца и исходила грязь.

Продолжая читать учебник, он нашёл следующее: Ягер чешуйчатый был изгнан и по собственной воле пленён там же, где и начал свой путь Жреца. «Вот оно… Где же это… «По приказу Святозарного Уноса, его Жрец был сослан, прочь со своего поста, за ужасное богохульство – противоречие Яростному Слову. В тысяча пятьсот сорок третьем году до н.э. Ягер покинул пост и на его место возвели нового – Безымянного посланника» Тысяча пятьсот сорок третий… до нашей эры, это значит, что прошло…»

– Милочка, какой сейчас год?

– Двести тридцать пятый, отец. Вы спали ещё до моего рождения. Дедушка не верил учебнику и всем рассказывал о вашем возвращении, наши храмы с золотым ликом Ягера – запрещены. Быть может, вы встретите развитый храм в столицах, если ваш путь туда и проложен. К счастью, инквизиция давно не проводилась, все боятся Культа Сферы. Из поколения в поколение, передаётся знание о настоящем подвиге Ягера.

– Семьсот девяноста два года… Тогда мне точно не следует задерживаться.

– Станете прощаться со своим новым другом? – Спросила служанка

– По кой нужде он мне нужен? Лишний хвост, мне своего хватает.

– Я его толком и не заметила… Надо же… Мне казалось это просто для образа, на вашей статуи сделали хвост, разрешите?

– Нет. Мне пора уходить, дитя. Как бы мне хотелось помочь, но не могу больше ничего тебе дать.

– Я останусь здесь, хотя бы до конца пепельного дождя, а потом… Потом я уйду отсюда.

– Отличное решение – Сказал Ягер с довольной улыбкой.

Распахнув двери, ему в лицо тут же стал лететь дым и пепел. Мембрана закрыла глаза, а хвостом он прикрывал свой нос, чтобы не попала случайно какая-нибудь гадость.

– Да направит тебя Великое Светило – на прощанье крикнула служанка.

Ягера моментально окутал серый дым и отправился он, покуда долг его ведёт. По дороге ему впивались в голову разные мысли и вопросы, от самых важных: «Владыка Унос обезумил, либо обленился, раз позволяет насиловать невинных дев. Пусть деревушка, пусть никому нет дела до этого, но она под защитой самого… Это ведь моя вина? Меня боялись и уважали, а когда меня не стало, тут же пустились чужие руки к блуду.

Я проиграл… Сокрушительное поражение и ещё более сокрушительные следы от нашей битвы» Ягер оступился, не заметил в дыму огромный шлейф, оставленный Уносом во времена легендарного сражения с Богом.

До всяких глупостей: «Выпить то как хочется…»

Так и двигался он сквозь дым и пепел, пока не вышел из него. Наконец можно вдохнуть воздуха и спокойно идти дальше. Пыль засела меж чешуек, отчего ему постоянно приходилось обтряхиваться и чесаться, но был неподалёку и пруд, в который он не стал прыгать. Думая о другом путнике, как и он, которому захочется отпить и потому прошёл мимо, терпя зуд и ужасное чувство грязноты. Такая забота о неизвестном человеке присуще жрецам, на то они и жрецы, в конце концов. Сордикор одичал со времён великой битвы и такой акт заботы могут посчитать за глупость.

Из дыма его встречал подъём в горы, ведущие к океану, от которого уже можно будет добраться до пустыни, где наверняка и засел Унос. Обойти горы – будет пустой тратой времени. Весь континент окружают горы и вулканы, проще сразу пойти на пролом.

Загадкой было то, как вообще так получилось, что континент Альтитуд окружали горы, лишь в южной части был проход, но до него несколько дней пути. Даже одна их больших экспедиций Дуона не выяснила причину. Дуон пришёл к выводу, что это загадочная аномалия связана с некой подозрительной гравитационной активностью, которая в свою очередь связана с вулканом Бестии – самым древним в своём роде, ещё в доисторические времена, он пугал животных своим ужасающим видом. Дуон исследовал вулкан, но пробиться сквозь глубокую толщу раскалённой магмы – оказалось весьма затруднительно, те не исследованные пучины, он прозвал – Глубины.

Ягеру Лучше найти путь покороче, и он идёт через горы.

Глава V.

Холод Ягеру тоже был нипочём. Всё дело в той энергии, что он поглощал от Уноса. Она даровала ему годы жизни, нескончаемые силы и великую выносливость, однако не стоит преуменьшать заслуги прошлого. Эти же самые горы, напомнили ему переломный момент в его жизни. Когда он и стал тем самым Ягером чешуйчатым.

До Эры Прихода – ему принуждалось воевать и воевать постоянно. Во льдах, в лесах, городах и столицах. По началу, он как и все воины носил кольчугу, кожаную броню и умело управлялся с мечом, однако с инструментами он управлялся весьма грубо и постоянно ломал то меч, то щит, то секиру и даже молоты умудрялись ломаться от его владения оружием, а кулаки с ногами никогда не подводили. Так ему и мечталось, как он голыми руками будет крушить целые армии, не отвлекаясь на «зубочистки» – так он называл любое оружие. Не стыдно ему было подобрать чужой меч и принцип рыцарей «Мой меч – моя длань» его раздражал. «Меч один, меч другой – один и тот же кусок железа. Мои руки – вот моё оружие!»

По воле случая – по воле случая типичной жадности немереных богатств, отдан был приказ по захвату некого монастыря высоко в снежных горах. Монахи те – были весьма крепки, несмотря на свой возраст – они отражали собственной кожей и руками клинки, но не были защищены глаза. «Война с безглазыми отшельниками» так была она записана в истории. Но не просты были они, а ловко справлялись с воинами, ломая им кости и вышибая суставы, однако, кучка старых монахов ничто по сравнению с легионом Обгоревшей Пыли, особенно под командованием Ягера.

Штурм шёл успешно, пока не начался обвал. Часть соратников раздавило, а Ягер успел скрыться в монастыре, где продолжал вырезать бесстрашных монахов. Кому то не посчастливилось быть раздавленным валуном, ну а кто остался жить – бился и дальше, по воле – Ягера.

Ягер же пробивался через коридоры и туго запертые двери, к самому верхнему этажу. Где в своей постели уже задыхался от старости – глава монастыря. Тот пообещал, что пожалеет о том, что сделал вторженец. На улице послышался рёв некого зверя и в каменном окне был заметен закат, который закрыла огромная лапа ящера. По размеру она выглядела так, будто в ней легко могло поместиться несколько кораблей и с такой же лёгкостью могли быть раздавлены.

Та же самая лапа сбила крышу и пыталась вытащить Ягера, но тот всегда умудрялся отбить каждую попытку схватить его. В один момент она исчезла из поля зрения, но не пропали рёв, громоздкие шаги и бесстрашные кличи соратников «Шашки на голо! За императора! Рви и метай! Не убоюсь я зла звериного!»

Ягер выглянул в окно и увидел изящного, бело кожного монстра. Глаза его были подобны Светилу, лапы тяжелы, когти – страшнее любого клинка, а клыки могли перегрызть что угодно. И с этой громадиной, войны Миллерской империи вступили в бой. Как бы не была их знаменитая отвага правдива, а пробить толстую шкуру зверя было невозможно. Лезвия постоянно отскакивали.

Почти все погибли. Даже Ягеру не удалось сразить тварь, но не будем торопиться. Ящера не брало железо и сталь, только дарованное природой орудие – руки и зубы. Ягер заживо поедал, начиная с задней лапы, подкрадываясь сзади и с каждым жадным откусыванием, он преображался в свой привычный образ. А соратники отступили вниз, по приказу главного.

После первого откуса – у него деформировались кончики пальцев и отросли клыки. Выпали ногти и на их месте, пробили кожу кости, выросшие в когти. Ими он рвал и отрывал заживо плоть чудища на части, поедая её.

Второй укус принёс смену зрения. Теперь не только зрачки переменились, зрение в целом стало небывало острым, как у настоящего хищника. Поначалу чувствовалось некое размытие, но всё быстро пришло в норму – даже больше. Он стал смотреть на зверя не как воин, целью которого слава, а как зверь – голодный, свирепый, убивая, потому что хочет убивать.

Третий укус принёс самый отличительный знак Ягера – его чешуя. Кожа слезала, Ягер и сам пытался сорвать её. Под кожей выросла новая, чешуйчатая, прочная, белая как луна.

Плоть зверя была просто ужасна на вкус. Горькое, приторное, но мягкое мясо ещё источало пар на холодной погоде, так и маня его к себе, шептав ему в уста: «Пожирай». Кровь капала ему на сапоги, давно желанная кровь Дракона.

На четвёртый укус – вырос хвост, с которым было тяжело справиться из непривычки и из – за которого бой почти был проигран. Ящер придавил его и уже был готов пожрать воина, но хвост отпал, и сражаться стало проще.

Из тяжеловеса, Ягер быстро сменился в озорного ловкача. Теперь он тратил силы на бег и быстрые удары, вместо одного решающего. Он даже скинул свою броню, снял сапог, шлем и выбросил любое оружие.

Он отскакивал от стен и скал, быстро перебегая от укрытия к укрытию. Иногда даже проскальзывая под чревом ящера, не боясь быть придавленным, признаться – была то ошибка. Раздавить Ягера – оказалось плохой идеей, она хоть и сработала, но последствия были критическими. Ягер разодрал плоть и пытался залезть внутрь, слыша, как его зовёт сердце чудища. Но всё же, лунному Дракону удалось вытащить почти забравшегося паразита и отбросить в сторону.

Всё тело зверя покрылось рваными ранами и глубокими укусами, на которых было отчётливо видно, с какой жестокостью Ягер драл плоть. Тому пришлось в страхе улетать, однако и воин не был готов его отпустить.

Зацепившись за хвост, он карабкался к шее, готовясь обглодать её до костей, но пришла в голову другая идея. Он схватил крылья, от чего ящер начал падать вниз, но и этого было мало. Ягер упёрся ногой в спину и что есть моче, пытался вырвать крылья. Вышло…

Ящер падает на землю, а Ягер ликует, кричит на спине у чудища, держа вырванные крылья в руках. Его оставшиеся соратники, которые принялись караулить корабли или те, кто наблюдал на лестнице, ведущей к монастырю – видели, как падает ящер, и отдалённо слышали победоносный крик своего предводителя.

Когда ящер приближался к земле, Ягер не стал спрыгивать с него, а принялся ждать, пока тот сам не остановится. Огромная туша оставляла за собой след из сломанных деревьев и взбаламученных ручьев. На миг можно было заметить, насколько был доволен всадник: Его улыбка была готова выпасть из лица, а волосы отдались ветру. Ужасные разрушения. Прекрасный еловый лес изуродован, опушка с ручейками исчезла под весом ящера, несчастные птицы в страхе улетали как можно дальше, некоторых даже раздавило, и был слышен сквозь падающие деревья смех озорной.

Вонзив когти в тушу, Ягер спустился вниз. Смехом так и переполнялся он.

– Ха – ха – ха! Ягер всадник небес. Ягер – звериная комета. Ягер… Ягер чешуйчатый! – Он присел у глаза зверя, разглядывая свою чешуйчатую руку, слизывая с когтей кровь. Он приложил ухо к груди зверя и прислушался, как еле стучит сердце – О-о-о… Я слышу тебя, я уже иду… Ты будешь моей…

Тогда Ягер не знал о том, что перед ним лежало самое редкое создание Сордикора – Дракон. И Драконы умели многое, в том числе подрывать себя. Так оно и случилось. Остался лишь прах и сердце Дракона ускользнуло из его рук. Взрыв не причинил вреда Ягеру, но затронуло его алчность. Он пытался сожрать прах, думая, что это сможет придать ему больше сил, но тот лишь постоянно кашлял, завывая от горя в небо.

« Почему он тогда ещё не сжёг мою плоть? Почему не сжёг? Зачем ты оставил меня в живых?» с грустью думал он.

Но мысли прервал незнакомец в горной метели, который возник из… «Здесь же никого только что не было»

Глава VI.

Метель напевала свою однообразную мелодию, а незнакомец таращился своими голубыми глазами на Ягера из-под капюшона. Лицо было не разглядеть, но была видна маска, закрывающая нижнюю часть лица. То ли железо, то ли кость была материалом для неё, толком не понятно. На маске была узко прилегающая сетка, с обеих сторон лица, через неё исходил пар; тёмный и отличающийся на фоне пролетающего снега. По одежде, из примечательных деталей можно выделить множество грязных, окровавленных бинтов, которые держались под белыми лохмотьями, раздуваемые ветром. Тугой ремень цеплял к себе каменные амулеты и ножны для меча.

– Ягер чешуйчатый… Какая достойнейшая честь встретить такую личность, в столь укромном от мира месте.

– Если ты пришёл за кровью, то кончай болтать.

– Нет, нет, избавьте от глупых драк! Прошу, здесь невозможно говорить, пройдёмте со мной.

На руке незнакомца засветилась метка, из которой вырвался барьер, укрывающий от снега и шума. Он представлял из себя мрачноватый купол, а снежинки пролетали в него и даже проходили сквозь собеседников.

– Ох, право, так намного лучше – не правда ли? -С довольным тоном говорил незнакомец.

– Что ещё за чародейства…?

– Не пугайтесь, это не отрава, не ловушка и не тюрьма. И пришёл к вам с теми же намерениями, как и природа этого места – спокойствие и приятная атмосфера.

– Что ты хочешь? Мои убеждения неизменны, чужой культ я возглавлять не собираюсь.

– Вам и не придётся – Голубые глаза с угрожающих, резко переменилась в столь непривычное добродушие – Мой владыка, хочет с вами лишь посоветоваться. Но, увы, он… Ограничен в передвижении.

– И почему мне должно быть это интересно?

– А потому, что он изображён на знаке вашего культа, который вы носите на груди, та сфера, что возвышается над всеми – это он и есть. Верить или нет – ваше право, но таким «чародействам» я научился не без помощи.

– Чушь! Я знаю всех трёх Древних. Четвёртая сфера – это символ творца Уноса. Мы на том и построили культ – что всё вначале было едино, в единой и неразрушенной форме.

– Я и так знаю, что означает четвёртая сфера, я спрашиваю у вас другое: Готовы ли вы принять аудиенцию моего владыки?

– Нет.

– Какой вы резкий. Что ж, передумаете и я сразу же навещу вас, а на сегодня – прощайте.

Незнакомец разбил барьер, резкий шум метели заложил уши, а сам он – рассыпался и слился с остальными снежинками.

Разговор немного озадачил Ягера, но не поразила его наглость, а скорее – резкие и решительные заявления, и в придачу – та засветившаяся метка на руке. Она сияла сквозь бинты тусклым, но вполне видимым светом. Не ясно, что она означает, но так и вызывала тревогу и при этом, могла стать объектом любования художников или помешанных на старых языках исследователей.

Поднявшись по очередной горе, он заметил, что её кто – то сломал, он вспомнил удар Уноса, что отбросил его, Ягер пробил своим телом гору и её вершина рассыпалась в тысячи маленьких, больших и средних камушков, за ней его ждало ледяное озеро, окутывающее весь остальной берег, от запада до востока. Осенило его в тот же момент, что перед ним уже лежал океан, но порядком замёрзший. Вырвав кору близко стоящего дерева, он положил её на землю, ставя одну ногу, а потом и другую. Спуск был крутой и ради экономии сил, он начал скатываться на своей ледянке вниз. Кора была довольно толстая, достаточно, чтобы выдержать вес двухметрового человека. Маневрируя хвостом, Ягер умело менял направление, минуя деревья и прочие препятствия, возникающие и тут же исчезающие в пурге. От летящего в лицо снега приходилось закрываться двумя руками, но недолго. Спустившись наконец с гор, его ждала снежная равнина, уходившая чуть дальше мили. Где – то там, равнина резко обрывалась, опыт ему подсказывал – обрыв.

Ягер поблагодарил свои «санки» и аккуратно воткнул их в небольшую горку снега, а сам поспешил к обрыву, где и начиналась вода. Разбежавшись и прыгнув со скалы, без страха он погрузился в холодную воду, где заплавал как полноценный ящер! Его скорости могли позавидовать многие наземные и подводные животные. Сочетание имперской военной подготовки с телом зверя дарило ему много преимуществ. Плыл он не глубоко, а зеркально противоположно глубине.

Проплыв около часа, ему повстречалось рыболовное судно, с виду заброшенное и изрисованное хулиганами соответствующих их уму рисунками. На палубе стоял молодой рыбак, нервно покуривая трубку и как бы постоянно оглядываясь то ли высматривая рыбу, то ли боясь получить осуждение от кого – то. Дырявить когтями чужое ему не хотелось, потому ему пришла идея. Опустившись на дно, он достал оттуда маленький сундучок и залез в сети. Начав слегка подёргивать их, тут же они были подняты. Когда его голова уже была на поверхности, он услышал, как радостны оба рыбака.

– Тяжёлая падла! Спасибо Уносу за наш улов, хе – хе!

– Дай Ягер нам здоровья, там будут сокровища… Аль дева сирена, в невесты возьму…

– Опять твои глупости, сынок! – хриплым голосом говорил рыбак – Ну что ты так привязался к этим сиренам, чем тебе людишки то не нравятся?

Сети подняты и они Ягера скрученного в клубок увидели, держащего в руках сундучок, украшенный по краям золотом и небольшими драгоценными камнями.

– Святые мокрицы… – Старик упал в обморок, а молодой рыбак был не в состоянии держать сети.

– Я подожду, отпускай. – Сказал Ягер.

Бережно отпустить у рыбака не вышло, резко сети были отпущены и Ягер ударился головой об обшивку, к счастью ничего не сломав. Через какое – то время в воду была опущена лестница, по которой удалось взобраться. Старик сидел на грязной, дырявой палубе и чесал затылок, думая, что это ему причудилось, однако вновь увидев ветхую легенду у себя на судне, крепко ухватился за лоб, готовясь снова упасть в грёзы. Молодой рыбак выпучил глаза так, будто они были готовы в тот же момент выпасть. Ягер присел к старому рыбаку и протянул сундучок.

– Когда – то Миллерская империя под моим командованием, потопила здесь дивизион кораблей, наполненный золотом и богатствами старых времён, мы не всё смогли забрать, потому я дарю вам это. Как извинение за внезапный визит.

– Ч – что вы… Да как же… Откуда… Так внезапно… Простите мне мой внешний вид, уж живу я так бедно, даже кораблик мой деревенькой до ужаса, единственно кормящий нас, и сын у меня единственный остался.

– Так и поднимись на ноги, коль зовёшь себя отцом. – Сказал Ягер. – и не смей падать на колени передо мной.

– Ох… Сына, помоги мне.

– Нет. Пусть сам встанет. Стой в стороне. Докажи мне что у тебя есть что – то от моих уроков. Ты читал «Обгоревшую пыль»?

– Как же Вашу-то книгу, и не прочитать? Я её и перечитываю и берегу.

– Как она заканчивается?

– «Из праха прошлого своего, меня не сломить и предстоящему ужасу, меня не загубить!» – Проговаривая цитату, старик уверенно и с новыми силами встал на ноги и разминая плечи, выговорил – Совсем размяк, старик несчастный…

– Урок усвоен.

– Какое счастье свалилось на меня, моё судно посетил сам Жрец Уноса! Да будет вам известно: что мир без вас совсем одичал… И не видал он таких крахов прежде, и не знал он такой тьмы нависшей над ним. Прошу вас, закончите этот нескончаемый кошмар. Закончите ради будущего наших детей.

– Для начала, открой сундук. Я уверен, ты обрадуешься.

Петли заржавели и покрылись вместе с замком морскими желудями, старик долго ковырял сундук, но вместо тонкой работы решил разбить в щепки. Успех! Всё рассыпалось на пол, и часть сокровищ попадало в дыры на палубе. Сын рыбака отчаянно бросился всё подбирать с выраженной жадностью хватая каждую монетку и взгляд Ягера резко переменился на осуждающий.

– Вот об этом я вам и говорил… Нынче почти вся молодёжь такая – бормотал старик.

Ягер поморщился, но в миг его отпустила злость. Он вспомнил, каким сам был в молодости, что был готов сделать ради богатств и власти.

– Молодость всегда голодна. И не нам его судить, это право лишь его самого.

– Ха! Слова истинного Жреца! Примите мою благодарность, пусть я и нищий, но на добрые слова не скуплюсь. Так скажите же, зачем вы здесь?

– Я уже несколько часов в пути. Сначала пешком, затем подъём, спуск и увлекательнейшее плаванье… Кстати о воде, почему она так близко подобралась к Альтитуду?

– О, с этими вопросами не ко мне. Это мой сын сможет объяснить. Алан! Подойди, нужна твоя помощь!

– Сына зовут Алан, а твоё имя?

– Гарет, Гарет Фишерман!

– Звучит. Будем знакомы. Я заметил, что твой сын тайком курит, не найдётся лишней трубки?

– Пф, думает я не замечаю. Взрослый парень, не знаю чего боится. А трубка… Возьмите мою, я помню из книги, зачем она вам, я курю только из – за солидности и не пристало отцу подавать такой пример. Когда я так себя запустил? Вы ушли и всё пошло по… Вы поняли.

– А травы у тебя найдутся? Я чую здесь ароматы погребальных трав. Кажется… Рыжая эфемера.

– У вас чуткий нюх, сейчас принесу. – Фишерман спустился в трюм, хорошо было слышно насколько судно старое, каждый шаг отдавался скрипом старого паркета. Алан пообещал всё рассказать, как только закончит собирать старые золотые монеты, на удивление не потерявшие свою чистоту. Золото беженцев всегда отличалось своей стойкостью к ржавчине и в целом, было устойчиво к ходу времени. Мешочек таких монет может превратиться в целое состояние. Сам Ягер последовал в трюм, в самом его конце, нежно горела почти растаявшая свеча. Над ней был незнакомый портрет. – Такс… Надеюсь, вы простите, что я использую только эфемеру для подношений. Красные лепестки так похожи на её рыжие пряди.

– Я прочитаю молитву.

Простим же мы ушедших.

Больше нечего им дать,

Больше нечего им сказать,

Простим же мы непростительное.

Больше ничего мы не можем,

Больше ничем мы не поможем. Кредо

Боясь уронить собранные монетки, Алан осторожно подошёл к отцу. Из карманов его бушлата торчали золотые цепочки, а кудрявые пряди свисали со лба из – за постоянных нагибаний.

– Да, отец?

– Расскажи уважаемому человеку, почему стало так много воды. Ну, помнишь как на твоей лекции?

– Ах это… Что ж, слушайте внимательно – Молодой человек засунул всё в карманы, для удобной жестикуляции – как вам известно, Амила Божеская родом из Алланды – страны погибшей из – за неизвестного ледяного проклятья, которое её саму не убило, а сделало жрицей Дуона. Алланду обмывало тёплое течение, а из – за постоянной низкой температуры и нескончаемого вихря вокруг острова многое переменилось в мире. Увеличилось количество осадков, пыльные и ветряные бури тоже перестали быть редкостью, а в вашей Пустыне Великой Сферы теперь часто бывают песчаные бури.

– М…

– Вам что – то не ясно? Могу дать подробности.

– Не в этом дело. Ты молодец, к тебе нет претензий. Волнует меня другое: Как быстро вас настигнет вон тот ураган.

Оба рыбака развернулись к правой части корабля и увидели в грязном окне, на горизонте, быстро надвигающийся ураган. Старик снял свою фуражку и принялся дёргать свои последние волосы, не понимая как он прогадал бурю со своим многолетним опытом, а Алан принялся готовить шлюпку для отплытия, увы, всё судно не спасти, оно очень долго заводилось, к тому же не было времени разжигать печь и ждать пока не начнёт движение пароход.

Ягер не боялся и более того, его посетила очередная, гениальная, по его мнению идея. Хотя другому она покажется безумной, неуместной и даже оскорбительной по отношению к здравому смыслу.

Алан собрал всё в шлюпку и они вместе с Гаретом предложили Ягеру уплывать куда подальше, но тот отказался и даже помог им, оттолкнув их ногами от судна. Рыбаки махали ему рукой, прощаясь навсегда или до завтрашнего дня – никому не было известно.

Сам же Жрец наблюдал за ураганом, ожидая и пытаясь понять направление, тот точно направлялся прямо на несчастное и измученное судно. Ягер сложил плечи и закрыв глаза; наслаждался наступающим ветром, вдыхая ароматы погребальных трав. Кажется, он на чём – то сосредоточен. Спустя около минут тридцать, он снял свои сандалии и меж пальцев ног у него оказались перепонки. Он постучал трубкой, вытряхивая пепел.

Рывок оттолкнул судно и Ягер теперь бежит по воде, прямо в ураган. Не страшась дикого ветра. На его лице сияет улыбка, от радости своего возвращения. Его восхищало могущество, которое создало на его пути природа, от чего он смеялся всей душой.

Рёв урагана – первое, что он услышал, забегая прямо в эпицентр, выглядящий как тот сам свет в конце тоннеля. Его подхватил ветер, но он достойно держал равновесие, умудряясь даже в таком хаосе парить, набирая скорость. В один момент показалась и судно, на котором он стоял совсем недавно. Его днище выглядело ещё хуже, а именно им оно и летело в Ягера, тот пробился насквозь и прощался с посудиной.

Ягера поднимало всё выше и выше. Держать глаза открытыми даже с мембраной стало невероятно тяжело, от чего пришлось сжаться в клубочек и закрыть глаза, отдаваясь воле бури. Он почувствовал как спустя какое – то время, начинает падать.

Глава VII.

Земли Тресуса – скалистые каньоны, простирающие большую часть полуострова. Здесь находится одна из самых длинных рек Сордикора – старая Жанна, известная своим буйным нравом, привередливым течением и перепадами температуры, у неё множество ответвлений, каждое из которых называется другими именами, но обобщённое название – Дочери Жанны. Очень много минералов и прочих горных пород, которые Тресус обожал изучать, сжигая их внутри самого себя. Самое частое его место пребывания – озеро, в которое он любил опускать голову.

Заслуги его немногочисленны, даже единичны, но каков же их вес в истории! «Кузница отрадной ковки» – его лучшее творение. В неё была заложена половина и без того слабого Древнего. В ней ковались протезы, которые благодаря энергии Тресуса, напрямую взаимодействовали с мозгом, отчего управлять ими было также легко, как и настоящей рукой. Было лишь одно условие: Не ковать оружие, иначе кузница навсегда останется без жара звезды. Кузница находилась в северном каньоне, охраняемая Ильдусом – самым младшим из жрецов, но по силе он не уступал и самим Древним. Звание Бестелесного он получил, когда только вступил на свой пост, поглощая сущность Тресуса, он будто сломал саму материю. Впритык к спине следовали его же фантомы повторявшие движение каждого его действия. Спустя дни проб, он осознал, что больше не может получить какую либо травму. Он прыгал с огромных высот, приземляясь как пёрышко на землю, пытался нанести порезы, а кинжал проходил сквозь руку. Он будто перестал существовать и сам стал фантомом. Он также смог по желанию проходить сквозь стены и даже немного парить.