Послушники Андреевского флага. Корабельные священники российского императорского флота бесплатное чтение

©Александр Смирнов 2016

Данная книга-исследование написана по Благословению отца Николая настоятеля храма Николая Чудотворца поселка Ульяновка (Саблино) Ленинградской области

Предисловие

Скоро сто лет, как прекратил существование Российский императорский флот. Его история – история побед, в их числе Гангут, Гренгам, Чесма, Синоп, героическая оборона Севастополя. Были, конечно, и потери, и горькие поражения, такие как Цусима. Но российский флот оставался одним из сильнейших флотов своего времени. К примеру, англичане считали Ушакова равным Нельсону, и сам Нельсон говорил, отдавая приказы-указания своим командирам для боя: «Сходись вплотную с французом, но старайся выиграть маневром у русского». Навечно, золотыми буквами, вписаны в историю флота фамилии замечательных моряков: адмирал Ушаков, адмирал Сенявин, адмирал Нахимов, капитан-лейтенант Казарский, лейтенант Ильин, матрос Кошка…Русские мореплаватели были не только воинами, но и бесстрашными первопроходцами, открывателями новых земель, исследователями. Многие из них навечно оставили свои славные имена на географической карте. Сегодня каждый школьник знает Витуса Беринга, Ивана Крузенштерна, Фаддея Беллинсгаузена, Михаила Лазарева, Геннадия Невельского, Бориса Вилькицкого…

Отличительной чертой русского морехода этой эпохи были беззаветная храбрость и готовность отдать свою жизнь «за Бога, Царя и Отечество». Под стягом Андрея Первозванного служили моряки, воспитанные в православной вере и традиции, вместе с ними несли свою службу православные священники.

Не мог известный далеко за пределами России Святой праведный воин адмирал Ушаков, человек глубоко и истинно верующий, не позаботиться о наличии на кораблях его эскадры священнослужителей. Кто они были, эти святые отцы, разделявшие с экипажами кораблей все лишения и невзгоды морской службы того времени (а она и сегодня – не сахар)? Каков их вклад в сплочение и воспитание стойкости экипажей перед лицом стихии или неприятеля? Кто был флагманским благочинным эскадры Ушакова и как он оказался на этом посту – по зову сердца или в порядке послушания?..

В советский период эта тема по понятным причинам была закрыта. На память приходит лишь священник из фильма Эйзенштейна «Броненосец Потемкин», грозящий взбунтовавшимся матросам анафемой, да отец Никодим из книги В. Пикуля «Моонзунд» и одноименного фильма, тот самый, у которого из-под рясы торчат штрипки от кальсон. Малопривлекательные, согласитесь, образы. Следует добавить исторический факт: священник броненосца «Князь Потемкин-Таврический» во время восстания был избит прикладами.

Вот, пожалуй, и все широко известные упоминания о более чем двухсотлетней истории службы корабельных священников на русских кораблях. Именно службы. Я считаю, что служат в армии, на флоте и в церкви. Когдаречь идет о службе, скажем, в театре, мне это не совсем понятно. Да простят меня талантливые люди, создавшие и создающие бессмертные образы, – но это не служба. Тогда как корабельные священники шли вместе с экипажами в неизвестность, в бой, на смерть. А что мы знаем, например, об иеромонахе Дионисии, участнике экспедиции к берегам еще не открытой Антарктиды под руководством Ф. Беллинсгаузена? Или об иеромонахе Гедеоне, участнике первого русского кругосветного плавания под руководством И. Крузенштерна? Малоизвестны даже во флотской и околофлотской среде имена корабельных священников отца Михаила с крейсера «Варяг» и отца Антония с минного заградителя «Прут»…

Этот взгляд в прошлое необходим, чтобы ответить на вопрос – а что сегодня? Нужны корабельные священники или нет, а если нужны, то какие?

Вопрос на самом деле непростой. Были священники на кораблях двести с лишним лет, мы о них почти ничего не знаем – живых свидетелей нет, документов крайне мало. Потом почти сто лет священников на кораблях не было. Сегодня в вооруженных силах Российской Федерации введены должности помощников командиров соединений (и им равных) по работе с верующими военнослужащими. На кораблях таких должностей пока нет.

Хочу сразу заметить, что комиссары, заместители командиров по политчасти, нынешние заместители командиров по работе с личным составом никакого отношения к нашему разговору не имеют. Они делают свое дело. Мне, видимо, в службе везло, рядом со мной оказывались заместители – весьма достойные как в профессиональном, так и в человеческом отношении, честно и добросовестно работающие с людьми, буквально днем и ночью готовые встать вместе с тобой «под раздачу». Не будь их рядом, служба была бы значительно тяжелее.

Корабельный священник никоим образом не должен дублировать или подменять собой заместителя по работе с личным составом. У заместителя другие обязанности и задачи, свой уровень ответственности, он начальник для личного состава по своему должностному положению.

По долгу службы мне доводилось беседовать с корабельными капелланами. Первый раз – в 1996 году в порту Гдыня, в Польше, где мы принимали участие в международных учениях «Американо-балтийская операция». Эти учения проводятся и сейчас, правда, без нас. Так вот, институт корабельных капелланов был введен в вооруженных силах Польши вскоре после роспуска Варшавского договора. Сделано это было по американскому образцу. Капелланы носят военную форму без погон, что позволяем им, с их же слов, разговаривать на равных с матросом, офицером, адмиралом. Капеллан отвечает за воспитание матросов, старшин, офицеров и их семей, он проводит богослужения среди военнослужащих, следит за их моральным состоянием, отпевает умерших, погибших. По моему мнению, такой подход нам не совсем подходит.

Корабельная служба предъявляет определенные требования к состоянию здоровья, поэтому корабельный священник должен быть как минимум годен к службе на надводных кораблях или подводных лодках. Коме того, ему необходимо пройти соответствующий курс подготовки, изучить корабельные правила, ознакомиться с обычаями и традициями, принятыми на кораблях ВМФ РФ. Очень важен вопрос статуса священника на корабле, где он будет жить, где принимать пищу. Если в кают-компании – желательно, чтобы он стал ее полноправным членом. А если святой отец найдет подход и будет интересен в общении командиру корабля или соединения, человеку, который день и ночь, месяц за месяцем, находится наедине со своей ответственностью за корабль, за людей, за выполнение поставленной задачи, которому по должностному положению просто по-человечески, по душам, и поговорить-то не с кем, – цены не будет этому священнику. И такие есть, я лично знаком с некоторыми из них.

Для старшин и матросов корабельный батюшка должен быть духовным наставником, который укрепит в бою, утешит в отчаянии. Они должны знать, что на корабле есть человек, который всегда выслушает, поможет советом, помолится о спасении души. Военные корабли предназначены для боя, об этом не следует забывать никогда. Перед лицом стихии или противника каждому человеку, а молодому особенно, хочется верить, что есть сверхъестественная сила, способная отвести беду, ну или, во всяком случае, что со смертью тела жизнь не заканчивается – остается вечно живая душа. Только корабельный священник в минуту смертельной опасности может стать символом и как бы гарантом бессмертия, вот это, по моему мнению, следует считать главным его предназначением.

Начальник военного института (военно-морского) ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия им. Н.Г. Кузнецова» контр-адмирал В.Н. СОКОЛОВ

«Перед лицом смерти всякое сомнение и неверие отходят совсем и все поголовно обращаются к Богу».

Корабельный священник крейсера Балтийского флота «Дмитрий Донской» иеромонах отец Петр перед Цусимским боем, 14–15 мая 1905 года

Авторское вступление

В море атеистов нет. Когда над палубой корабля нависает волна высотой с небоскреб или скорлупку твоей субмарины сверху давит такой же «небоскреб» глубины – тут уж самый идейный политработник или сноб-атеист начинает молить Всевышнего о спасении. Даже сейчас, в начале XXI века, при сверхсовременных системах навигации и связи, при всевидящих спутниках и оперативных службах спасения гибнут в море надводные суда и подлодки. А то и пропадают бесследно со всем экипажем. И только Господь знает, что с ними в действительности приключилось. Это в мирное время. А в военное к непредсказуемому буйству стихии присоединяются клинок или пуля от абордажной партии неприятеля, ядро или снаряд, выпущенные по твоему кораблю с чужого борта, минное заграждение, бомба, сброшенная с вражеского самолета. Словом, молись моряк о спасении души и в мирное время, и в военное. Во все времена и на всех флотах мира. Вот только о тех, кто исповедовал и причащал моряков в походе и в бою, не вспоминают историки.

В начале XIX века русский флот направил более 10 кругосветных экспедиций под началом командиров – почти всех будущих адмиралов: Беллинсгаузена, Лазарева, Крузенштерна, Лисянского, Головнина, Коцебу, Врангеля, Литке, Путятина, Сарычева… Кто-нибудь может сказать, были ли в составе экипажей священники и какими они были? Оставили ли после себя воспоминания о необычайных плаваниях? Кто из священников Александро-Невской Лавры и русской православной церкви совершил первое в ее истории кругосветное плавание?.. А разве часто вспоминают священников, погибших на русских броненосцах в Цусимском сражении? Или окормлявших свою паству на кораблях Порт-Артурской эскадры?

Похоже, эта тема никогда не интересовала не только светских историков флота, причем даже дореволюционной эпохи, но и историков церкви. Для интеллектуалов с флотскими эполетами, очарованных таинствами масонства или пораженных бациллами нигилизма, «корабельные попы» были лишь средством поддержания дисциплины нижних чинов. А историки церкви – почти все люди штатские, сухопутные и далекие от флотской службы.

Впрочем, удалось найти одно исключение: в 1914 году в Петрограде была издана исследовательская работа профессора Духовной академии Александра Васильевича Смирнова «История флотского духовенства» (увы, в родстве с ним не состою). В этой работе был исследован и описан лишь один исторический период существования корабельного духовенства – годы царствования Петра I. И все. Уже после 1992 года публиковались небольшие статьи о корабельных священниках русско-японской войны, а в последнее время, в связи с возрождением института военных священников, появились исследования и диссертационные работы, посвященные организации их деятельности, в том числе и на флоте.

Священник любой церкви, а корабельный в особенности, уже сам по себе – постоянное напоминание о бессмертии души и возможности ее спасения. В мирном уюте, без ежедневного риска, кабинетный умник разглагольствует о высших материях. А когда смерть рядом, хохочет в реве надвигающейся штормовой волны – уже не до теорий. Рука тянется осенить себя крестным знамением, а взгляд обращается к небесам или ищет фигуру батюшки.

А то, что это «живое свидетельство» страдает от морской болезни, в картишки режется с офицерами и любит не только кагор и не только по святым праздникам – так это мелочи жизни.

Особенно когда по тебе сейчас даст залп всем бортом вражеский флагман. И матросская жизнь на этом может и кончиться.

Служба священнослужителя на боевом корабле русского флота особенна не только риском в бою, дискомфортом в шторм, но и сложностью поведения при исполнении различных флотских традиций на борту. Вот пересекает парусный шлюп или броненосный крейсер экватор, и моряки празднуют «День Нептуна». Праздник всеобщий и веселый! Но явно не христианский. Как тут быть корабельному священнику? Если он умен, то примет участие и не будет отрекаться от всеобщего церемониального омовения. Перекрестив перед этим и ряженого «Нептуна» и «русалок», понимая, что этот «языческий» праздник – лишь веселое представление, не более. А если Бог умом великим не наградил?..

В январе 1916 года броненосец «Пересвет» в Тихом океане пересекал экватор, возвращаясь из Японии в Россию. Матросов очень развеселила картина: молодые мичмана тащили отчаянно вырывавшегося дородного корабельного иеромонаха к искусственному бассейну, «на суд» бога морей Нептуна с русалками… При этом молодые офицеры кричали: «Покрестим, покрестим попа!» Батюшку в чем был: в рясе, с наперсным крестом, швырнули в воду под гогот команды, и он, с мокрой бородой, как кот из лужи, отряхивался на палубе. После чего потребовал, чтобы его списали с корабля. Ясно, что вымокший священник не вызывал религиозного почтения у свидетелей его конфуза. И ни командир корабля, ни старший офицер не пресекли буйства своих молодых подчиненных – флотская традиция, что поделаешь… И это не единственный нюанс корабельной церковной службы.

Русский флот ЕДИНСТВЕННЫЙ в мире и в истории трижды выступал на защиту единоверцев, проживающих в других странах. При императоре Павле I эскадра адмирала Ушакова освобождала от французского владычества греческие острова, населенные православными. При Николае I, в русско-турецкую войну 1828–1829 годов, Черноморский флот вступился за православных, угнетаемых турками-мусульманами. При Александре II, в 1877–1878 годах, русские моряки-черноморцы освобождали от мусульманского ига православных болгар.

Так что православный корабельный священник – не только собеседник в кают-компании, утешитель раненых и больных матросов, отпевающий убитых и умерших, исполнитель церковных обрядов, но и равный участник морских сражений, великих географических открытий, вершитель военно-морской политики державы.

Александр Смирнов,

член Союза писателей России, действительный член Русского Географического Общества

Духовные наставники морских служителей допетровской руси

Читателям, убежденным, что до Петра I у русского государства, имевшего естественный выход к Белому и Каспийскому морю, не было своего регулярного морского флота, совет – эту главу не читать и сразу перейти к следующей.

Наш флот и наше государство – ровесники. С конца XV века реял над морями флаг русского флота. В те времена, до конца XVII века, на мачты русских кораблей в качестве флага поднимали, по сути, икону Святого Николая Угодника – покровителя путешествующих и моряков. Только икона сия была изображена не на дереве, а на полотне. Возможно, отсюдаи пошел обычай освящать спущенные на воду корабли: изначально освящали не плавучее сооружение из дерева и металла, а икону.

Карта острова Кильдин из книги Яна Гюйген ван-Линшотена «Первое путешествие Гюйген ван-Линшотена с севера через пролив Нассау у устью реки Оби на Вайгач в 1594 году» с изображением русской ладьи (посередине, в верхней части рисунка) с флагом на мачте. Считается одним из наиболее ранних подтверждений того, что русские суда ходили под своим флагом

Кстати, тогда становится ясно, почему белое знамя над черноморскими «чайками» запорожских казаков называли «Морским Миколой» (малороссийский вариант именования Святого Николая). Великороссы вышивали лик небесного покровителя на ткани красного или синего цвета. Так было во времена царствования Ивана III, Ивана IV Грозного, первых Романовыхна русском троне…

В первом русском Морском Уставе – «О корабельной ратной науке», изданном Корабельным Приказом в 1667 году, среди 34 статей артикульных одна, 25-я, была открыто религиозной. Краткая была статья, но строгая, как боевой приказ:

«Никто ж да дерзнет кляститься, или имя Божье втуне именовати».

Запрет на богохульство прописан, а вот меры наказания нет. Видимо, если не автор, то редактор русского Морского Устава 1667 года, глава Корабельного Приказа боярин А.Л. Ордин-Нащокин был столь искренне верующим человеком, что допускал возможность нарушения данной статьи Устава русскими моряками лишь в виде редчайшего исключения. А как в Уставе прописать исключения?

Прославляемый всеми историками «петровский» морской Устав темы православной веры не касался вовсе, кроме одного пункта, который требовал от корабельных священников вести работу по привлечению «бусурманских» (мусульманских) служителей флотских к православию.

Кстати, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин – глава Корабельного Приказа был единственным морским министром России, который окончил свои дни смиренным иноком Крыпецкого Иоанно-Богословского монастыря на родной псковской земле.

И совсем неожиданная страница истории – связь финансов русской православной церкви и строительства регулярного флота при царе Алексее Михайловиче. Клятвенные запреты церковных Соборов, направленные против старообрядцев, датированы 1656 и 1667 годами. Как раз в эти годы начиналась постройка кораблей для войны со Швецией за балтийское побережье. Патриарх Никон призывал казаков и московитов идти на Стокгольм морем! Но война стоит денег. Откуда их было взять, если царская казна истощилась? А из церковных закромов. К началу раскола «старая» церковь была «государством в государстве». В ее хозяйственном обороте находилось 37 000 дворов и 44 000 мужиков (не считая детей и жен), которые не платили налогов в царскую казну. Плюс недополученные налоги от «церковных» рыболовецких флотилий и рыбообрабатывающих предприятий, магазинов и лавок, мыловарен и солеварен… Банк наличности у последнего старообрядческого Патриарха Иосифа составлял 28 400 рублей – по тем временам сумма астрономическая! Можно предположить, чтов схватке за эти капиталы и грянул раскол, а вовсе не из-за споров о разночтении богослужебных книг (в почти поголовно неграмотной стране!) и о том, сколькими пальцами креститься – двумя или тремя.

Большая часть «церковных рублей» была направлена Царем и Патриархом Никоном на строительство кораблей на государственных судоверфях. В Славяно-греко-латинской академии – учебном заведении далеко не светском – учили и кораблестроению и мореплаванию. Оттуда и были приняты преподаватели в Морскую академию Петром I.

В эпоху, когда древнерусскими архивами беспрепятственно распоряжались лютеране – выходцы из немецких земель, – а это практически весь XVIII век, была украдена или уничтожена масса исторических документов. Мы теперь вряд ли узнаем, были ли священники при балтийской эскадре времен Ивана Грозного на острове Борнхольм? И при учрежденной его указом Каспийской флотилии «правительственных стругов»? А на кораблях времен царя Алексея Михайловича «Фредерик» и «Орел»?..

Корабельная церковь при царе-антихристе

«Революционные реформы» Петра I

Когда по учреждении Синода духовенство поднесло «помазаннику Божьему» Государю Петру Алексеевичу просьбу о назначении патриарха, то «плотник на троне», поднял Духовный регламент и заявил: «Вы просите патриарха – вот вам духовный патриарх». А на ропот недовольных обнажил кортик и со словами: «А противомыслящим – вот булатный патриарх», – ударил им в стол.

Даже если это одна из легенд о Петре I, она показывает его отношение к вере своих предков и своего народа. А чего стоят «Всепьянейшие и Всешутейшие Соборы» с циничной пародией на таинства православной церкви – это уже не историческая байка, а исторический факт. Есть вещи, которыми не шутят. Тем более Цари.

Лично мне импонирует версия о подмене сына царя Алексея Михайловича в Европе во время Великого посольства, какой бы спорной она ни была. Вполне вероятен сговор «политической элиты» того времени – Ромодановского, Голицына с воротилами Амстердамской и Лондонской торгово-финансовых компаний – предшественниц современных транснациональных корпораций. В странах «Евросоюза» конца XVII века подыскали внешне похожую фигуру… И начались «великие преобразования». Сначала родовая русская аристократия, предав страну, думала, что стала достойным партнером британских и голландских джентльменов… А когда ей начали стричь бороды и вотчины – уже было поздно. Процесс стал необратимым.

Но кем бы ни был человек, вошедший в историю под именем Петра Великого – Императора всероссийского, налицо два бесспорных факта: в Россию свет масонства, как утверждают «вольные каменщики», проник именно при нем; и второе – его откровенное вероотступничество.

Если предшественники Петра Алексеевича на царском троне свято оберегали «территорию православия», то в пору его правления представители иных конфессий получили неслыханные доселе привилегии. Первая лютеранская церковь была построена в Санкт-Петербурге уже через год после его основания – в 1704 году. А едва новорожденный город получил статус столицы, с 1711 года, на берега Невы «высадился десант» из европейских миссионеров разных толков.

В 1717–1719 годах в Петербург прибыли первые голландский и англиканский пасторы. В 1723-м появился священник реформатской церкви. Годом позже – французский кюре и немецкий пастор. Ясно, что они духовно окормляли не православных строителей Петербурга, а множество иностранцев, приехавших по приглашению Петра или соблазнившись заманчивыми слухами о предоставляемых им привилегиях. Но не слишком ли густой толпой хлынули в Россию иноверцы?..

Петр I в одежде корабельного плотника. Конец XVIII в. Неизв. англ. художник

Что касается флота, то его «основатель» не только сменил лик Святого Николая Угодника на русском морском флаге на Андреевский крест. Он пошел и того дальше: этого Святого «русский» царь вообще… запретил.

Протестантский пастор, обосновавшийся в Петербурге, восторженно писал домой о «благотворном» влиянии Запада на русского царя: «В Голландии и в Германии он узнал, какая вера наилучшая, истинная и спасающая, и крепко запечатлел это в своем уме. Мы не ошибемся, если скажем, что Его Величество представляет себе истинную религию в виде лютеранской. Система обучения в школах совершенно лютеранская (надо полагать, что имелась в виду основанная Петром I Академия морской гвардии – будущий Морской корпус – первое светское учебное заведение, где готовили офицеров. – Прим. А.С.), и юношество воспитывается в правилах нашей истинной религии. Что касается до призвания Святых, то Его императорское величество указал, чтобы изображение Святого Николая нигде не ставили в комнатах, чтобы не было обычая, приходя в дом, сначала кланяться иконам, а потом хозяину. Чудеса и мощи уже не пользуются прежним уважением».

Для чего Петр I начал войну против веры своих предков и своего народа? Одно дело – гарантировать в новорожденной столице равенство религий для ее жителей. Другое – вытеснять православие из домов, из жизни своих поданных.

До сих пор в общественном сознании сохранился еще один миф о Петре – радетеле русского воинства: после поражения под Нарвой Петр повелел поснимать колокола с колоколен православных храмов и перелить в пушки. Кто не верит автору – проверьте, обратившись к ресурсам Интернета или специалистам, кому лень – поверьте мне на слово: технология металлургии не позволяет колокольный металл использовать для производства артиллерийских орудий. Цель Петра, по моему мнению, была другой. В начале XVIII века на Руси храм был и «клубом», и «сельсоветом», и даже местом знакомств будущих супругов. А церковные колокола выполняли универсальные функции часов-курантов: призывали к заутренней, обедне и вечерней молитве; радостно трезвонили в праздники, траурно пели в дни скорби; извещали о грозящей опасности и призывали к борьбе с ней. Сняли их с колоколен – и вся православная округа «ослепла» и «оглохла». Весьма странный поступок для православного царя. И абсолютно логичный для сторонника «евроинтеграции».

Судя по воспоминаниям современников Петра I, после возвращения царя из Великого посольства его отношение к православной вере стало носить исключительно утилитарный характер. Вильгельм Оранский, с которым Петр не раз вел доверительные беседы, советовал устроить Церковь в России на манер англиканской, объявив себя ее Главою. Следует полагать, эти советы были приняты Петром Алексеевичем близко к сердцу. Сам Вильгельм Оранский в 1869 году получил корону из рук масонов и присягнул подготовленной масонами конституции, а заодно подписал акт о веротерпимости, исключая католиков.

Знакомство с архивами МИДа Императорской России показывает, что нужда в духовных пастырях в «петровском» флоте для православных нижних чинов возникла довольно скоро. Так, в письме адмирала-лютеранина Крюйса Петру I, отправленном с Балтийского флота в 1704 году, отмечается, что «надобно на 7 галер 7 попов и на 100 бригантин – 3 попа, есть только 2». Скорее всего, лютеранин Крюйс воспринимал православных священников на русских кораблях как элемент штатного расписания экипажа, не совсем понимая, для чего они нужны.

Да что там иноземец-Крюйс! Рожденный православным генерал-адмирал Ф.М. Апраксин недалеко от него ушел. 24 августа 1710 года в Адмиралтейств-коллегию, которую возглавлял Федор Михайлович, был направлен вдовый священник – иеромонах Иван Антонов. Так, по крайней мере, мы узнали, кто благословлял русских моряков на победу в битве при Гангуте и, вероятно, в других морских баталиях Северной войны. А сухопутному генерал-адмиралу Апраксину лично сей «поп» был и не к чему. 9 мая 1714 года из Корабельного Приказа на флот была спущена инструкция, регламентирующая службу «корабельных попов»: «Келейные правила должны читать тихо в своей каюте, никого не отвлекая, дабы чтением партикулярным помех в делах общих и корабельных не делали». То есть сиди, святой отец, в своей каютке и на глаза не попадайся, и под ногами не путайся своей рясой! Чтобы не видно тебя было и не слышно…

В апреле 1717 года вышло высочайшее повеление государя: «В Российском Флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Через два года, 8 апреля 1719-го, последовало новое повеление, согласно которому на каждом корабле под Андреевским флагом должен был находиться иеромонах!