Полудриада и Дракон бесплатное чтение

Признание

Ива бесшумно бежала, безошибочно различая дорогу в густой темноте. Луна спряталась за облаками, заодно прихватив с собой звёзды. Оставив за спиной деревню, Ива легко промчалась по мосту над рекой. Граница между миром людей и миром лесных зверей пройдена. Наконец-то можно стать собой настоящей…

Огромный волк бесшумно выкатился из-за кустов и перегородил ей дорогу.

– Привет, Серый! А где остальные? Что сказал Криволап?

– Привет, Ива! Все охотятся, а потом на нашей опушке соберутся. Что сказал? В двух словах не получится… Пойдём, расскажу по дороге.

Волк потрусил рядом с девушкой.

– Батя с мамкой нам обрадовались! Они Белого уже не чаяли живым увидеть. А тут ещё и Белянка, и три внука. Мамке мы сразу шепнули, пока батя со внуками знакомился, да она и сама догадалась. А вот батя… Батя так радовался, что просто духу не хватило ему во всём признаться. Мы с Белым три дня не решались, пока мамка с Белянкой нас не пристыдили. Ох, как же страшно было… С вампиром драться и то не так жутко было – всё просто, он враг, бейся c ним, победи или умри. А здесь отец родной, счастливый, как волчонок малый. А мы ему должны сказать: «Батя, а мы с Белым оборотни, и Белянка моя тоже, и все волчата».

– Признались всё-таки?

– Угу. Он так и сел, как подстреленный. А мамка вдруг говорит: «Прости, что скрывала. Я ведь тоже оборотень. Что ж теперь? Мы ведь с тобой всю жизнь плечом к плечу проохотились, сыновей хороших вырастили да внуков дождались». Он молчит, сопит, шерсть на загривке вздыбил. Вдруг спрашивает: «А Короткохвост?» Честно ответили, что не знаем. Батя взвыл, Короткохвоста позвал. Тот примчался из своей норы перепуганный, спрашивает, что стряслось. А батя нам приказал: перекидывайтесь, мол, посмотрю, какие у меня на самом деле сыновья да внуки, и брата перекидывайте. Ну, мы все и обернулись, даже мамка. Короткохвост аж взвизгнул от удивления. Ну, мы с Белым брата в охапку и об землю, как отец велел. Короткохвост брякнулся, вскочил, да как цапнет Белого за лапу… руку то есть. Обычный волк он, короче говоря. Батя подпрыгнул от радости, просиял: «Ну, хоть один сын нормальный!» Скомандовал нам обратно в волков обратиться и больше ему в человеческом обличье на глаза не показываться – посмотрел один раз, больше не хочет. Встряхнулся и позвал охотиться всей стаей.

– Значит, принял вас, не отказался! Как же я рада!

– Да уж, прямо от сердца отлегло! А ты как? Призналась приёмным родителям?

Ива замялась. Из зарослей выпрыгнул большой белый волк.

– Привет, Ива! Ну что, родителям и брату открылась?

– Привет, Белый. Да.

– Да не тяни! Что они на это сказали?

– Поначалу ничего. Да ведь я мысли слышу… Испугались они меня, отдалились. Потом отец сказал, что взяли они меня в семью подкидышем, не зная роду-племени, растили как родную, да и вырастили хорошим человеком. А я им добром отплатила, от вампира спасла. А то, что я не человек, а полудриада – ну так что ж теперь? Мать покивала, соглашаясь, брат тоже. С тех пор вроде бы и ведут себя, как раньше, ко мне ласковы и приветливы. Но обращаются теперь только по имени. Мать с отцом больше дочкой не зовут, брат – сестрой…

Белый волк боднул её лобастой головой:

– Подожди, Ива. Дай им время привыкнуть. Они ведь раньше и не знали, что дриады на свете есть, и вдруг оказалось, что в своей семье полудриаду воспитывали.

– Подожду, конечно… Что мне ещё остаётся делать? Да что я всё ною да жалуюсь? У меня ведь и хорошие новости есть: брат мой женится в конце лета! Как раз перед моим отъездом.

– Нашим отъездом, – поправил Альбин.

–Это твой брат, что ли? – Повёл носом Серый.

– Где? – Удивлённо вгляделась в темноту Ива.

– На соседней опушке. Факел у него погас, сейчас заблудится. Чуешь, дымом пахнет?

– Мне бы твоё чутьё… Нет, не чувствую. Для Льва ночной лес опасен. Пойдём к нему скорее! – Ива немедленно побежала искать брата и вскоре уже различила его в непроглядной для обычного человека тьме.

Лев испуганно озирался по сторонам. Непроницаемая для человеческих глаз темнота, уханье филина, волчий вой вдалеке – всё это пугало его. Крепко сжимая погасший факел, он медленно продвигался в сторону болота.

– Стой, Лев! Там болото! – негромко окликнула брата Ива. Тот вздрогнул от неожиданности, оступился и упал. Трясина радостно зачавкала, жадно затягивая добычу.

– Лев! Сейчас вытащу!

– Ива!

Полудриада быстро, но осторожно зашагала к брату. Как только под ногами захлюпало, она легла и осторожно поползла. Всё, дальше нельзя, а до Льва не дотянуться. Она завертела головой, выискивая подходящую длинную и толстую ветку. Как назло, рядом на земле лежали лишь тоненькие прутики. Из кустов выскочили два волка, серый и белый, прямо в прыжке перекувыркнулись и ударились оземь. Лев охнул и отшатнулся назад, когда волки превратились в мужчин. Трясина мгновенно отозвалась на неосторожное движение парня и затянула его ещё глубже. Альбин быстро пополз и растянулся рядом с Ивой, Серый без малейшего усилия сломал толстую ветку и ловко бросил её спасателям. Альбин протянул ветку Льву и отрывисто рявкнул:

– Хватайся!

Лев, завязший по грудь в трясине, рывком высвободил правую руку, затем левую – и провалился по плечи… Но перед этим он успел крепко схватить обеими руками спасительную палку. Альбин рыкнул Иве:

– Отползай и тяни!

Полудриада поняла друга с полуслова, поползла назад и схватила Альбина за ноги. Серый, стоявший на твёрдой почве, крепко взял Иву за тощие щиколотки и дёрнул так сильно, что у неё хрустнули кости. Серый попятился назад, увлекая за собой цепочку из людей. Болото вцепилось в Льва и не хотело его отдавать. Но сильные и упрямые полудриада и оборотни отчаянно боролись. Парня медленно, но верно вытягивали из трясины. После томительно долгих минут вязкая грязь, возмущённо чавкая и испуская зловонный газ, неохотно выпустила Льва. Серый попятился быстрее, вытягивая остальных в безопасное место. Всё! Оборотень отпустил ноги полудриады и с довольным кряхтением уселся на кочке. Ива, морщась, потёрла щиколотки – от сильных пальцев друга остались синяки. Белый отбросил с лица запачканные жидкой грязью длинные волосы и насмешливо фыркнул:

– Палку-то выпусти! Уже не нужна!

Но облепленный болотной жижей Лев продолжал судорожно сжимать ветку, испуганно хлопая глазами на своих спасителей. Наконец, Ива отдышалась:

– Серый, Альбин, спасибо! Вы моему брату жизнь спасли! Лев, ты зачем в ночной лес один пошёл? Для тебя это опасно.

– Я проснулся, увидел, что ты куда-то побежала. Вот и пошёл за тобой. Ночь ведь, а ты одна…

– Лёвушка, обо мне не беспокойся, для меня ведь лес – второй дом. Я здесь каждую опушку, каждую чащобу знаю. И лесные звери полудриаде вреда не причинят. А ты вот в беду попал, в болото забрёл. Хорошо, что Серый тебя почуял и вовремя на выручку пришёл. И Альбин быстро сообразил, как тебя из трясины вытащить.

– Ива, волки… в людей…

– Ну да, Альбин и Серый оборотни. Они в людей перекинулись, чтобы тебя спасти.

– Так оборотни же… в сказках…

– Как видишь, не только в сказках. Серый уже не первый раз тебя спасает. Когда вампир вас с мамой укусил и возле нашего дома кружил, он приходил вас охранять. А потом вместе со мной с вампиром бился и его укусил. Да ты не помнишь, наверное. Ты же под мороком был.

– Помню… Волк был. Большой. И в собачьей будке от людей прятался!

– В собачьей будке? – прыснул Альбин, подталкивая Серого чумазым локтем в бок.

– Молчи! – хмуро рявкнул Серый.

– Оборотни… Ну надо же… И ты с ними водишься… В голове не укладывается…

– Вот такая у тебя сестра. Повезло тебе! Тут не бояться надо, а радоваться! – поучительно изрёк Альбин, назидательно покачав перед носом Льва грязным указательным пальцем с длинным обломанным ногтем.

– Так я это… радуюсь… А почему вы … ну… голые? – брякнул Лев и смущённо прикрыл рот ладонью.

– Мы же волками по лесу бегали, когда ты в болото угодил. Если бы мы помчались к нашему тайнику за штанами, ты бы утонуть успел. Так что извини, мы без парадных костюмов, – съязвил Серый.

– Да не, я не это… не против, просто интересно. Я думал, вы в людей обращаетесь сразу в одежде. Да что я несу! Спасибо вам, что меня спасли. И вот что… У меня свадьба будет в конце лета. Приходите, дорогими гостями будете!

– А что, хорошая идея! Нам ведь надо с деревенскими познакомиться, чтобы уговорить их отправить с нами в Университет вампиров и восставших. Я приду! – Альбин не сдержался и добавил: – Человеком и в одежде, конечно. А ты, Серый?

– Спасибо за приглашение. Вряд ли. Белянка обидится, если я без неё пойду.

– А Белянка – это кто? – не понял Лев.

– Жена моя. Тоже оборотень. И волчата наши тоже оборотни! – с гордостью ответил Серый, а Альбин почему-то скрипнул зубами.

– Так ты с женой приходи! Мы вам рады будем! Детки маленькие у вас?

– По человеческим меркам, может, и маленькие. Но оборотни быстро взрослеют – они сейчас выглядят, как наши ровесники, – объяснила Ива.

– Тогда я и детей приглашаю! На свадьбе весело будет – и пир горой, и песни, и пляски! Альбин, у тебя тоже есть жена и дети?

Глаза беловолосого оборотня полыхнули красным огнём, зубы опять скрипнули, и он процедил сквозь сжатые челюсти:

– Нет. Я волк-одиночка.

Но радостный Лев не заметил перемены в настроении своего спасителя и подытожил:

– Ну, значит, жду вас на свою свадьбу!

– А пока пойдём-ка домой, жених! Тебе ещё отмываться от болотной жижи! А то увидит тебя невеста такого грязного – и разлюбит! – поддразнила брата Ива.

– И нам пора! До встречи! – братья-оборотни быстро перекувыркнулись, отряхнули с шерсти грязь и умчались в ночную темноту.

–– Ну и ночка! В болоте чуть не утонул. Оборотней встретил. Уж не приснилось ли мне всё это? – Лев всё никак не мог успокоиться.

– Посмотри на болотную жижу на своей одежде – вот и убедишься, что всё наяву, – усмехнулась Ива.

– Я вот думаю: может, не стоит родителям говорить, что Серый и Белый –оборотни? Мало ли что родня да соседи на свадьбе подумают. Ещё испугаются, крик поднимут. Давай полуправду скажем: они, мол, твои друзья из Университета, – Ива даже в темноте видела, как озабоченно нахмурил брови брат.

– Может быть, – неопределённо пожала плечами она.

– Я-то думал, оборотни только в сказках бывают. А они вот – настоящие! И с тобой дружат. И в Университете учатся! Ива, а кто ещё в Университете есть? Ну, вроде как из сказки, только настоящие, – Лев от волнения говорил сбивчиво, но Ива его поняла.

Надо же, сам заговорил про Университет. Ива уже три дня как приехала в родной дом, а родители с братом только и спросили: «Как учишься? Где живешь? Как на жизнь зарабатываешь?» А услышав, что учится хорошо, работает в Университетской кухне и живёт в комнатке в Профессорском флигеле, похвалили её и прекратили расспросы. А ведь в Университете столько интересного и необычного! Профессора-волшебники, магически одарённые студенты, Библиотека с колдовскими рукописями… Иве было что рассказать о своей учёбе на Алхимическом факультете. Да вот только некому. У родителей и брата только и разговоров было, что о предстоящей свадьбе. Старая знахарка Белена интересовалась исключительно рецептами лекарственных снадобий. Так что Ива обрадовалась возможности поговорить об Университете.

– В Университете помимо людей учатся эльфы, гномы и тролли.

– Не может быть! – ахнул Лев.

– Я тоже своим глазам не поверила, когда их на первой лекции увидела! Лекция – это вроде урока.

– Какие они? Врут сказки или нет? – допытывался брат.

– В сказках много правды, брат. Эльфы – высокие, красивые, волосы длинные, серебристые, ушки острые. Одежда у них богатая, изысканно украшенная. Гномы – маленькие, коренастые, бородатые, всюду ходят в кольчугах, шлемах и вооружённые до зубов. Перед началом лекций староста выносит специальную корзину и требует сдать оружие! Гномы ворчат, но сдают. Вот только всё равно кинжалы в сапогах прячут. Тролли – великаны, словно из камня высеченные. И одежда у них сшита из звериных шкур, – Ива улыбнулась, вспоминая сокурсников.

– А как вы промеж собой общаетесь? Они по-нашему говорить умеют?

– Мы разговариваем на общем наречии.

– Что за общее наречие? Это как мы с тобой сейчас говорим?

– Не совсем, брат. Мы сейчас на деревенском диалекте говорим – в Университете меня за него деревенщиной и неучем дразнили. Общее наречие в ходу в больших городах, на нём все люди и человекообразные общаются. А между собой человекообразные на родных языках говорят. Я сначала только общий смысл улавливала, а за год немножко научилась и эльфийскому, и гномьему, и тролльему.

– А у оборотней тоже свой язык есть?

– Оборотни в человеческом облике говорят на общем наречии, а в волчьем – по-волчьи. Хотя, когда волнуются, даже в человеческом обличье рычат. Серый вот долго рычал, потому что среди волков вырос, а по-нашему говорить не сразу научился. Альбин смолоду среди людей жил, вот и владеет общим наречием гораздо лучше, но нет-нет, начинает рычать и лаять.

Лев посопел, а потом всё же решился:

– Ива, а есть в Университете такие, как ты? Ну, это… полудриады?

Ива чуть замешкалась, чтобы проглотить колючий ком в горле:

– Нет. Я одна такая. Профессора думают, что я и вовсе одна-одинёшенька на белом свете. А им-то лучше знать: у них по два, а то и по три университетских образования, да ещё они волшебники.

– Как это – волшебники? Неужто и здесь сказки не врут? – Лев радостно позволил увести себя с болезненной для сестры темы.

– Наш Брат Ритор как-то сказал, что многие волшебные сказки сложили студенты Университета, когда возвращались домой на лето. Наши профессора умеют проходить сквозь стены, двигать предметы усилием воли, лечить наложением рук. Наш Ректор умеет летать, а Брат Пироген умеет разжигать огонь взглядом или щелчком пальцев.

– Чудеса-то какие! Ива, а что же ты нам с родителями ничего не рассказывала?

– Так вы не спрашивали. Лев, может, в речке искупаешься? Уж очень ты чумазый. А начнёшь во дворе отмываться – шумом и плеском родителей разбудишь.

– И то верно.

Лев прыгнул в реку прямо в одежде и зафыркал, умываясь от липкой грязи. Луна наконец-то выглянула из-за облаков, и Ива залюбовалась лунной дорожкой на речной глади. А вот по своему отражению она рассеянно скользнула взглядом и быстро отвела глаза. Было бы на что смотреть: худая, костлявая, длинноносая, скуластая, да ещё и кучерявая.

Домой они вернулись далеко за полночь. Сонный Дружок выглянул из своей будки и тихонько гавкнул:

– Ну наконец-то! Вернулись! Спать пора!

Верный пёс зевнул, демонстрируя отличные для собаки почтенного возраста зубы, и вновь сонно опустил большую голову на мощные лапы.

В избу брат с сестрой прокрались бесшумно, не потревожив родителей. Лев мгновенно уснул, едва добравшись до своей лавки, а Иву ещё долго не отпускали воспоминания и размышления…

Лесная избушка

– Рассвет! Рассвет! – прокричали петухи.

– Солнце встаёт! Солнце встаёт! – радостно защебетали воробьи.

Ива поднялась, сонно потягиваясь. Да, неспокойная выдалась ночка. Неудивительно, что не выспалась. Но дела не ждут – пора на колодец за водой.

Полудриада возвращалась с двумя вёдрами колодезной воды, когда у калитки её окликнул Лев, подправлявший забор.

– Ива, я тут подумал… Может, я твоим друзьям пособлю какую-никакую избушку в лесу построить? В бору их кто-то из деревенских может увидеть, когда они в людей обращаются. Но и в деревне им жить нельзя – вдруг соседи заметят, как они по ночам куда-то бегают. А так скажем любопытным, что приехали твои друзья из Университета. Что-то в лесу ищут, поэтому там и живут.

– Флору и фауну изучают, – откликнулась Ива.

– Чего? – недоуменно захлопал ресницами Лев.

– Животных и растения. Наука такая есть – биология. Медики её изучают. Лекари то есть, которые людей лечат. А Альбин и Перегринус как раз медики.

– А Перегринус – это кто? – вконец запутался Лев.

– Перегринус – сын Серого. Да, брат, ты хорошо придумал. Я друзьям сегодня же передам. Да ведь избу строить – дело небыстрое. А у тебя помимо обычной работы и еще забот полон рот с предстоящей свадьбой, – засомневалась Ива.

– Справлюсь как-нибудь! Я плотничать давно умею, да и Серый с Белым – два здоровых мужика, помогать будут, – безмятежно отмахнулся Лев.

– Тогда уж четыре здоровых мужика. У Серого два сына, Перегринус и Вибурнум. Да и его жена Альбина с дочерью Вибурнумой им силой и ловкостью мало уступают, – рассмеялась Ива.

– Ну и имена же у них! Нескоро запомню. А надо. Друзья ведь. Ну, раз так много помощников, глядишь, за три дня срубим избу, – Лев выровнял последний колышек и решительно зашагал в дом.

Лишь после обеда Ива схватила берестяной туесок и проворно выскочила во двор:

– Я блинов на вечер напекла! Теперь в лес за ягодами! К вечерней дойке вернусь!

И помчалась так быстро, словно кто-то за ней гнался и в лес не пускал. Снежана покачала головой, глядя вслед убегающей дочери и горько вздохнула.

– Что вздыхаешь, Снежана? Ива ведь полудриада. Ей без леса никак нельзя, – Горан приобнял жену.

– Ох, Горан, вроде и знаю, да всё на сердце неспокойно, – Снежана покачала головой.

А Ива уже перешла мост через реку и устремилась в лес. Ветки деревьев весело закачались, приветствуя полудриаду, птицы защебетали громче, а любопытные белки спустились вниз по стволам сосен.

– Здравствуй, лес! – прошептала Ива, счастливо улыбаясь.

Полудриада уверенно продвигалась в глубину леса – вот и земляничная полянка. Ива проворно собирала душистые красные ягоды, когда услышала тихое рычание за спиной:

– А мне?

– Серый, как ты бесшумно подкрался! Держи горсточку, – Ива протянула волку горсть земляники, и Серый довольно зачавкал.

– Любишь землянику – люби и собирать, – фыркнул выкатившийся следом белый волк.

– У меня лапы, – огрызнулся Серый.

– Так перекинься – будут руки, – возразил Альбин.

– Братцы, есть дело как раз для ваших рук. Любопытных глаз в деревне полно, заметят чужаков. Вас, то есть. Мой брат Лев предложил срубить вам избушку в лесу, а вы ему поможете, чтобы работа быстрее спорилась.

– Зачем изба? Мы норы выкопали, – удивился Серый.

– Ива дело говорит. Заметят нас деревенские, шум поднимут, охоту на нас начнут. Решат, что мы вампиры какие-нибудь, – угрюмо рыкнул Альбин.

–– Ну ладно, пусть изба будет. Белянка с детьми часто перекидываются. А ты и Гость вон сколько лет людьми жили. Да и мне не помешает оборачиваться – а то совсем одичаю, – согласился Серый.

– Где избу ставить будем? – спросил Альбин.

Ива ответила, не раздумывая:

– На опушке моих родителей. Там, где папина сторожка стояла, и где мамин пенёк.

– Тогда хоть завтра начинаем. Только не совсем на рассвете – нам бы поспать бы после охоты, – Альбин задумчиво почесал ногой за ухом.

– Договорились. Завтра утром встречаемся на опушке, – Ива легко поднялась на ноги, подхватила благоухающий земляникой туесок и отправилась домой.

Дома Ива подхватила подойник и заспешила в коровник. Пробегая мимо брата, она притормозила и шёпотом известила о времени и месте завтрашней встречи.

За ужином Лев вдруг торжественно заявил:

– Отец, мать, я пару-тройку дней поработаю. Приехали друзья Ивы из Университета, будут изучать в нашем лесу эту, как её, фору.

– Флору и фауну. То есть растения и животных, – подсказала Ива.

– Ну да, вот это изучать будут. И собрались жить прямо в лесу, чтобы время на дорогу не тратить. А я им избу срублю.

– Избу для учёных срубить хорошо. Но неужто за два-три дня успеешь? – усомнился отец.

– Так они мне помогать будут. Там четыре молодых здоровых мужика – неужто впятером не справимся? Да еще две женщины – эти мох наберут, щели конопатить, – Лев помолчал и добавил: – Вот набью руку – и нам с Весняной тоже избу поставлю. На окраине, возле реки.

– Ну коли так решил – делай. Только раз уж взялся – делай на совесть, – велел Горан.

– Сын, а где же ты этих учёных встретил? И где они сейчас поселились? – спросила Снежана.

Лев посопел и честно ответил:

– В лесу и встретил. Вернее, в болоте. Я в трясину провалился, а они рядом были и меня вытащили. Так и познакомились. И живут они сейчас там. У них что-то вроде… землянки.

– В трясину провалился? – ахнула мать, а отец укоризненно покачал головой.

– Впредь буду осторожнее, – пообещал Лев.

– Так ты их должник, выходит. Уж расстарайся, сделай им добротную избу – не пристало учёным в землянке жить, – рассудил отец.

Наутро, споро управившись с обычными делами, Ива и Лев отправились в лес, захватив с собой три топора и две лопаты.

– Альбин и Перегринус с топором ловко управляются – им каждый день дрова рубить приходилось. А вот насчёт Серого и Вибурнума не уверена – всё-таки они больше в волчьем обличье были. Но с лопатами и они управятся, – Ива заметила, что Лев вздрогнул, но ничего на это не сказала. Сама не сразу привыкла к двойственной сущности своих друзей-оборотней.

Все шестеро уже ждали Иву и Льва на опушке. Одежду из тайника в дупле они достали, а вот обувь то ли забыли, то ли решили не надевать. Зато длинные волосы у всех были перехвачены лентами – чтобы не падали на лицо во время работы. Лев немного оробел, когда увидел семью оборотней, но быстро совладал с собой. Серый, сияя от гордости, заявил:

– Мы тут это, поискали и пособирали. Рубить-то жалко.

И Серый указал на огромные поваленные деревья, которые они ухитрились притащить на опушку. И когда успели? Полудриада поблагодарила друзей и быстро познакомила брата с Альбиной, Вибурнумой, Вибурнумом и Перегринусом. Лев начал объяснять, кому, что и как делать.

Выбрали место для будущей избы, отмерили шагами границы стен и воткнули колышки для разметки. От недавней робости Льва не осталось и следа – он уверенно командовал строительной артелью.

– Альбина, Вибурнума, вы собираете мох.

– А мох зачем? – удивилась Вибурнума.

– Щели закладывать. Серый, Вибурнум, вот вам лопаты, надо расчистить участок под дом. Я границы колышками отметил. Альбин, Перегринус, мы будем деревья на брёвна рубить.

– А пилы нет? – спросил Перегринус, покосившись на топор.

– Зачем пила? Распилишь бревно, так концы будут махриться, а значит, быстро впитывать влагу и гнить. Избу топором рубят!

Ива собралась обратно:

– Я, пожалуй, пойду. Дома и в огороде работы много. Лев, я в полдень приду, обед тебе принесу. А вы себе еды запасли?

– Зачем? Перекинемся и поохотимся, – отмахнулся Серый и продолжил орудовать лопатой. Лев вздрогнул, услышав про перекидывание и охоту.

А Ива подошла к материнскому пеньку, присела на корточки и погладила заметно подросший побег:

– Надо же, столько лет стоял обгоревший пенёк, а в прошлом году на нём побег появился. И никто из Университетских профессоров не знает, что это за чудо. И ни в одной книге Университетской библиотеки ни слова об этом нет.

– Прривет, Ива! – мурлыкнул большой рыжий кот и ласково боднул лобастой головой ногу полудриады.

– Здравствуй, Барсик! Как поживаешь? Как Марла? Как ваши котята? – Ива погладила довольно зажмурившегося кота и почесала его за ушком.

– Хоррошо живём. Теперрь я дикий лесной кот, живу свободно и прривольно. Но в дерревню в гости к человеческой маме бегаю. Ты ведь в дерревню идёшь? Я с тобой, как рраз маму навещу. Мой старрший сын Ррыжик за ней прриглядывает, но я и сам должен прроверрять, всё ли у неё в поррядке. Котята уже взррослые, живут и охотятся самостоятельно. А скорро у нас с Маррлой опять будут малыши. Пойдём, а по дорроге рраскажешь, как ты живёшь, Ива, дочь дрриады.

Ива зашагала по лесной тропинке, а рыжий кот резво потрусил рядом.

– Меня приняли учиться в Университет, я устроилась там работать на кухне. Серому и Сполоху разрешили жить в моей комнате. В Университете так интересно учиться! Я познакомилась там с парнем по имени Альбин, а он оказался волком-оборотнем, и узнал в Сером своего брата! А потом они вместе вызволили жену и детей Серого – их держал в плену вампир и пил их кровь, чтобы научиться перекидываться, – Иве так хотелось рассказать всё самое главное, что мысли немного путались.

– Вампирр? Тваррь! – яростно заклокотал кот.

– И Ректор Университета… то есть самый главный, тоже оказался оборотнем! Когда-то слуги вампира в отсутствие Ректора сожгли его дом, похитили жену и двоих детей. Оказалось, что его дочь смогла перекинуться и убежать от похитителей. Раненая, она пряталась в нашем лесу. А Серый её нашёл и выходил. Вот так и встретились наш Серый и его Белянка, она же Альбина, дочь Ректора, – Ива улыбнулась, вспомнив своих друзей.

– Я запутался. Слишком много вампирров и оборротней, – мрачно мяукнул Барсик.

– А потом другой вампир стал нападать на студентов нашего Университета. Он выбирал эльфов и гномов, чтобы вместе с их кровью получить их же магические способности, – полудриада с содроганием вспомнила высоких красивых эльфов и маленьких вооружённых до зубов гномов, чьи безжизненные тела находил Альбин с его волчьим чутьём.

– Тваррь! Поррвал бы! – взвизгнул кот и в сердцах поточил когти о сосну.

– Но мы все вместе одолели вампира, – поспешила закончить повествование Ива.

Кот остановился и неодобрительно уставился на полудриаду:

– Вы вместе одолели? То есть вампирр вновь укусил тебя, а Серрый вновь укусил вампирра? И вы опять чудом выжили?

– Не Серый укусил, а его брат Альбин. А меня… ну да. У меня же кровь пополам с древесным соком. Я и заменяю древесным соком чёрную вампирскую кровь. Другого способа преодолеть кровную магию пока никто не знает, – призналась Ива.

Кот недовольно фыркнул, но ничего не ответил. Помолчав, он примирительно спросил:

– Кто такие эльфы и гномы?

Полудриада обрадовалась, что можно сменить тему, и до самой избы Лилии, бывшей хозяйки Барсика, увлечённо рассказывала о своих удивительных сокурсниках.

В полдень Ива вновь поспешила в лес, прихватив корзинку с обедом для Льва.

На опушке кипела работа. Строители уже натесали брёвен и укладывали очередной венец. Отступив от конца ствола, мастера делали «чашу» – округлую вырубку до середины. В эту вырубку укладывали поперечное бревно. Четыре ствола скреплены в квадрат – ещё один венец готов! Лев вытесывал в каждом верхнем бревне продольный желоб, паз, плотно прилегавший к нижнему бревну, чтобы не было щелей. Альбина и Вибурнума конопатили щели мхом. Ива полюбовалась на аккуратный сруб и окликнула увлечённых плотников:

– Работники, солнце высоко, обедать и отдыхать пора!

– Айда охотиться! – скомандовал Серый и скрылся в кустах. Следом ринулись и остальные оборотни, и только рабочие рубахи и штаны полетели из-за кустов. Ива привычно собрала и сложила разбросанную одежду, тихонько ворча на друзей-нерях.

– Это что? Они в волков перекинулись? Так ведь сейчас день… – оторопел Лев.

– Они в любое время могут оборачиваться. Мне тоже поначалу не верилось, что так бывает. Ты ешь, пока горячее. А я пойду – дел невпроворот.

Вечером Лев вернулся домой со стройки и похвалился:

– Сруб готов! Завтра уже крышу стелить будем. А учёные эти охотой промышляют, вот, зайца нам передали.

Ива поскорее отвела глаза, чтобы не видеть охотничий трофей. Отец удивился:

– Неужто уже сруб готов? Очень уж быстро!

– Так мы деревья не валили – учёные эти валежник чуть не со всего леса приволокли. Говорят, деревья жалко губить. И они все, как на подбор – рослые, сильные, брёвна легко поднимают. А уж как они с топором управляются! Я домой пошёл, а они еще отправились искать поваленные молодые ёлки для крыши, – радостно рассказывал Лев, вытряхивая из волос запутавшиеся стружки.

– Надо же. Я думала, учёные только книги мудрёные читают да пишут. А они вон какие бывают. – Развела руками мать, – Умывайся да пойдём за стол – мы с Ивой пирожков с грибами напекли.

Наутро Лев отправился на стройку один, без Ивы. В полдень Ива собрала для брата обед и побежала в лес, так не терпелось увидеть избу.

Над деревянным срубом возвели треугольные бревенчатые щипцы, крепкие и надёжные, чтобы выдерживать всю тяжесть подкровельных конструкций. Параллельно боковым стенам в щипцы врублены продольные горизонтальные бревна – слеги, а поперек них выложены кокоры – тонкие стволы молодых елей с торчащими на конце корневищами. На загибающихся кверху концах кокор уложен поток – длинное бревно с выдолбленным водостоком. Поток заодно и опора всей крыши – именно в него упираются нижние концы кровельных досок, а верхние концы на стыке обоих скатов крыши закреплены тяжелым охлупнем.

– А на охлупне надо голову коня вырезать! – заявил Лев, любуясь своей первой избой.

– А можно я голову дракона вырежу? Я в одной книге про него читал, – спросил Перегринус, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Ну давай. Никогда драконов не видел. Что это за зверь такой? – Лев передал топор Перегринусу, уже забравшемуся на крышу.

– Грозный, могучий. Выглядит, как огромный ящер, только с большими крыльями. И огнём может пыхать, совсем как наш Брат Пироген, – Перегринус ловко вырезал голову ящера с гривой, торчащими ушами и оскаленными клыками.

– Ну вот, осталось только окна да дверь прорубить. А вставлять дверь и оконные рамы можно будет не раньше конца лета, когда брёвна подсохнут и усядутся плотнее, – Лев аккуратными зарубками наметил контуры оконного проёма.

– Дай я окно прорублю! Гость, кинь топор! – Перегринус метнул с крыши топор, и Альбин ловко поймал его на лету. Ива так и ахнула от испуга. Лев преспокойно намечал второе окно – за два дня строительства он уже привык к летающим топорам.

– А это окно я прорублю! – вызвался Вибурнум, быстро осваивающий плотницкую премудрость.

– А мне – дверь! – потребовал Серый.

– Серый, а у вас с Альбиной свадьба была? – наивно спросил Лев.

Серый, не отрываясь от работы, ответил:

– Нет. Мы же волками были, когда встретились. А волкам свадьбы не нужны. Мы верные, пару выбираем один раз и на всю жизнь.

– Один раз и на всю жизнь! – эхом отозвалась Альбина и ловко увернулась от летящей щепки.

Альбин так яростно ударил топором, что вырубленный кусок провалился в избу. Ива поспешила перевести разговор на другую тему:

– Лев, а если надо ждать усадки сруба до конца лета, то тебе надо поторопиться с собственной избой. Если на днях срубишь, то по осени окна и дверь вставишь, а после сбора урожая вы с Весняной и новоселье справите.

– Так тебе собственный дом построить надо? А что ж молчал? – спросил Серый.

– Так я сам свою избу должен срубить… – возразил было Лев, но Серый упрямо замотал головой.

– Здесь делов-то на два дня. Поможем. Только вот на охоту из деревни в лес далеко бегать.

– Дел, – привычно поправила Ива. – Ничего, два дня буду вас всех обедом кормить. Вы ведь мои похлёбки да пироги уважаете.

И она залюбовалась лесной избушкой в два окна с драконьей головой на крыше.

Чужаки

И двух дней не прошло, как срубили лесную избушку, а Лев уже объявил о строительстве собственной избы. Чтобы не губить деревья, Лев и его новые друзья-оборотни без устали рыскали по лесу в поисках валежника. Поваленные деревья общими усилиями приволокли на берег реки, очистили от сучьев, натесали брёвен, а затем связали брёвна в плоты. Первый плот на другой берег переправили, отталкиваясь длинными шестами, Лев и Альбин. Второй плот сплавили Серый с Перегринусом, а на третий вместе с Вибурнумом запрыгнула Вибурнума, грозно крича о равных правах мужчин и женщин. Никто не стал спорить с сердитой девушкой, да ещё и размахивающей увесистым шестом.

Любопытные деревенские жители выглядывали из окон, выходили во двор и на улицу, чтобы посмотреть на чужаков, помогающих Льву вытаскивать плоты и раскладывать материал на просушку. А когда строительная бригада принялась укладывать брёвна в венцы, женщины повадились ходить на речку с полными корзинами белья – стирать и заодно разглядывать незнакомцев.

Соседка Ивы, Калина, чаще и дольше других работала на берегу реки: она принесла свежевытканные холсты, чтобы выстирать их и выбелить на солнышке. А пока холсты сушились на солнцепёке, Калина как бы невзначай подошла поближе к стройке и обратилась к Перегринусу, точившему топор:

– Здравствуй, мальчик! Ты, я вижу, не местный. Издалека ли вы пришли?

– Здравствуй. Издалека. Из большого города. – Перегринуса явно раздосадовало обращение «мальчик», но он старался не подавать вида.

– Что же вас сюда привело? Неужто в городе избы рубить не надо? – Продолжала расспросы любопытная Калина.

– В городе избы рубить не надо – там дома каменные. А здесь мы местную флору и фауну изучаем. И заодно Иву проведываем. А теперь решили её брату со строительством помочь. – Перегринус провёл пальцем по острию топора.

– Слова-то какие мудрёные – фора с фаной, – покачала головой Калина.

– Гость, кинь мне топор! – крикнул Альбин от сруба.

Перегринус метнул остро заточенный топор прямо в руки Альбину, тот ловко поймал его за рукоять и принялся вырубать очередную чашу.

– Гость, и мой подточи! – Вибурнум тоже бросил топор Перегринусу, тот перехватил его на лету и принялся точить.

Побледневшая Калина так и ахнула:

– Ох, страху-то натерпелась! Думала, поубиваете друг друга! А чего это они тебя гостем кличут?

Перегринус, не отрываясь от работы, пожал плечами:

– У меня имя длинное – Перегринус. В переводе с латыни означает «гость». Пока выговоришь: «Пе-ре-гри-нус, кинь мне топор», – быстрее самому за ним сходить.

– Ой, а вы с этим беловолосым вроде похожи. Это брат твой? – Калина стрельнула глазками в Альбина.

– Дядя, брат отца. Брат с сестрой вон там, бревно наверх поднимают, – Перегринус кивком указал на Вибурнума, легко поднявшего огромный ствол и Вибурнуму, так же легко это бревно подхватившую.

– Как это – сестра? Где ж это видано, чтоб девки деревья таскали? И как ей родители позволили? – изумилась Калина.

– В нашей семье никакой работы не боятся. А родители вон там: отец дяде бревно подаёт, мать щели мхом конопатит. Хочешь, их спроси, как это они сестре на стройке позволили работать. – Перегринус провёл пальцем по лезвию, недовольно покачал головой и продолжил точить.

– Надо же, брат с сестрой совсем белоголовые, а ты серый какой-то. Они стало быть, старшие. А ты младший? – Калина твёрдо решила побольше узнать о чужаках.

– Брат с сестрой в мать, а я – в отца. Мы с братом и сестрой тройняшки. Мы классический случай разлучённых в детстве и воспитанных в разных условиях близнецов. Поэтому я и меньше. Но теперь мы в равных условиях, так что я быстро подрасту.

– А дядя твой младше отца? – Калина опять выразительно стрельнула глазками в Альбина.

– Нет, ровесники. Они, как и мы, тройняшки – у них ещё третий брат есть, – Перегринус тронул заточенное лезвие и остался доволен.

– Третий, говоришь? А где он? – Калина вытянула шею, вглядываясь в строителей.

– На стройке его нет. Он в основном… охотой промышляет. Сейчас в лесу где-нибудь. А мне уже пора идти работать. Снежок, лови! – Перегринус бросил топор брату, вскочил на ноги и поспешил к срубу.

– Чудеса-то какие! – покачала головой Калина, глядя, как Перегринус играючи подбросил тяжёлое бревно, и нехотя вернулась к своим холстам.

Сокол, верный друг Льва, пришёл на стройку помочь. Но толку от него было мало: он всё заглядывался на Вибурнуму и пытался с ней заговорить. Но увлечённой работой девушке было не до разговоров. А когда она попросила Сокола подать ей бревно, незадачливый ухажёр под надуманным предлогом убежал ко Льву.

– Слышь, Лев, что это за девица на стройке? Красивая, аж глазам больно, и сильная, как лошадь.

– Это Вибурнума, по-нашему Снежана, подруга Ивы, они вместе в Университете учатся. Они всей семьёй приехали Иву навестить, в лесу животных и растения изучить, да вот заодно и со стройкой вызвались мне помочь, – отвечая, Лев покосился на Вибурнуму. «Красивая, аж глазам больно»? Ну-ну. Высокая, широкоплечая, мускулистая, как парень. Лицо вроде и похоже на материнское, но его изысканную красоту подпортили унаследованные от отца длинный нос, резко очерченные скулы и тяжёлый подбородок. А вот белые, отливающие серебром волосы действительно очень хороши. Перевёл взгляд на Сокола, не сводящего с Вибурнумы восхищённых глаз, хмыкнул, но промолчал.

– А не знаешь, жених есть у ней аль нет? – выпалил Сокол и залился краской. Лев от неожиданности чуть не выронил топор.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю.

– Друг, спроси, пожалуйста. Ладно, пойду я. – Сокол почти бегом удалился, бросив прощальный взгляд на Вибурнуму.

Даже старая ведунья Белена пришла взглянуть на помощников Льва. Знахарка явно осталась недовольна увиденным: нахмурилась, покачала головой и решительно зашагала к дому Ивы.

Ива полола грядки, когда Белена окликнула её через забор:

– Ива, выйди на улицу, поговорить надо.

– Здравствуй,  бабушка Белена! Иду, иду!

Ива выскочила за калитку, на ходу отряхивая испачканные руки.

– Рассказывай, кто это помогает Льву избу строить. Сила и ловкость у них нечеловеческая, да и соседские собаки на них лают без устали, как на диких зверей. Признавайся, кого в деревню привела?

Ива растерялась – вот так старая знахарка, всё приметила! Как же ей ответить, чтобы она не подняла крик?

– Бабушка Белена, ты меня выслушай и не перебивай. Это мои самые верные, самые лучшие друзья.  Они люди, но не простые – оборотни.

– Как оборотни? Волки, что ли? Это ты в деревню стаю волков привела и лучшими друзьями их зовёшь? – всполошилась старуха.

– Бабушка Белена, я же просила тебя меня выслушать, не перебивая. Один из них чуть жизнь не отдал, спасая деревню от вампира – это тот самый волк, который укусил твою сестру по рождению, ставшую вампиром. Его родной брат тоже чуть не умер, укусив вампира в Университете. Он тоже собой жертвовал, чтобы остальных спасти. А со Львом они познакомились, когда из болотной трясины его вызволяли. А жена и дети Серого в Университете сражались со слугами вампира. Эти оборотни – друзья и защитники!

       Старуха замолчала, поджав губы и качая головой. Наконец, сварливо спросила:

– Слышь, девка, а вдруг эти твои друзья и защитники поохотиться захотят? На скотину нашу, а то и на людей?

Ива с трудом сдержала возмущение:

– Бабушка Белена, оборотни на людей не нападают – они же и сами люди! А охотятся они в лесу, по ночам. А днём я Льву обед приношу, и им заодно.  Они же не дикари какие – мы ведь все вместе в Университете учимся и работаем.

– Оборотни в Университете? Что же это в мире делается? – заохала Белена.

– Так Ректор Университета, то есть самый главный, и сам оборотень! И всегда в Университетах были оборотни, чтобы защищать всех от вампиров! – пылко заявила Ива.

– Ох, не понять мне этого, – уперлась Белена.

– Бабушка Белена, а ты поверь, что они – наши друзья. А деревенским ничего не говори – если тебе, знахарке, это сложно понять, то простые люди тем более ничего в толк не возьмут и переполошатся. Верь мне. – Ива немигающим взглядом уставилась в колючие глаза старой знахарки.

Белена не выдержала пристального взгляда полудриады и отвела глаза. Но всё же проворчала:

– Смотри, девка, ты за них в ответе!

У Ивы отлегло от сердца. Убедила ведунью! Не побежит с криком: «Оборотни в деревне!» Полудриада улыбнулась:

– Конечно, бабушка Белена! Помнишь, ты мне говорила, что нам с тобой особый дар дан. И потому мы вечно за всё и за всех в ответе. Скоро полдень – отнесу-ка я нашим работникам на обед пирожков да похлёбки целый котёл. Едят-то они, как…

– Как волки, – отрезала Белена. – Смотри в оба, девка!

На стройке стоял такой шум и гвалт, что Ива поставила увесистый котёл с похлёбкой на траву и побежала на крики. Вибурнум с трудом удерживал поваленного на траву мальчишку. Мальчишка отчаянно вопил, выворачивался и пытался укусить Вибурнума за руку. Подбежав ближе, Ива узнала Василька.

– Ива, я вампирёныша поймал! Вылез из окна соседней избы и пытался в лес убежать! – Вибурнум с трудом перекричал визжащего Василька.

Ива не успела ничего сказать – к ним вихрем подлетел Альбин.

– Молчать. Лежать смирно. – Тихо, но грозно рыкнул он, и Василёк испуганно затих и замер.

– Разве бывают маленькие вампиры? – удивился прибежавший на подмогу Перегринус.

– Если вампир трижды ребёнка укусит – тот и сам вампиром станет. Этот мальчик родную мать укусил. Пришлось ему клыки выбить, – мрачно ответила Ива.

– Рот открой пошире и не вздумай кусаться. – Скомандовал Васильку Альбин, приподнимая ему голову за волосы, – Клыки выбили, говоришь? Значит, то молочные были, а теперь постоянные режутся. Вот он и осмелел.

– Сейчас знахарку позову – у неё запас вороньего зелья есть. Держите его крепко, – Ива помчалась к избе Белены.

– Бабушка Белена! Выходи скорее! – закричала Ива под окнами.

– Что стряслось? Что за шум на стройке? Неужто оборотни твои бесчинства творят? – гневно рявкнула старуха, появляясь на пороге.

– Василёк сбежал! А они его поймали! У него новые клыки режутся! Неси скорее воронье зелье! – выпалила Ива всё и сразу.

– Как сбежал? Как новые клыки? Ах я, старая карга, всё проглядела! Несу, несу! – заметалась, причитая, Белена.

Старая ведунья с неожиданной прытью припустила на стройку, крепко сжимая бутылочку с волшебным зельем. Ива потрусила рядом.

Завидев Белену, вампирёныш захныкал:

– Бабушка Белена, помоги! Они меня схватили, бьют, обижают! Вели им меня отпустить!

– Сперва зелье выпей! Тогда и отпустят, – строго приказала знахарка.

– Хорошо-хорошо, только ты сама его мне дай, – всхлипнул Василёк.

Старуха только протянула открытую бутылочку ко рту Василька, собираясь отмерить пять капель, как вдруг вампирёныш попытался укусить её за руку. Альбин одной рукой молниеносно отвёл в сторону кисть Белены, а другой ударил мальчишку в челюсть. Василёк завизжал, плюясь чёрной кровью и белыми острыми зубами. Ива выхватила у растерявшейся ведуньи бутылочку и накапала зелье в открытый окровавленный рот вампирёныша. Тот поперхнулся, закашлялся и горько зарыдал.

– Бабушка Белена, мне ведь Ректор велел уговорить тебя отправить наших вампиров в Университет – и Росянку, и Василька. В Университете за ними всё время оборотни будут приглядывать – ты же видела сама, на них чары вампира не действуют. Здесь вампиров держать опасно. Мы-то с тобой думали, что обезвредили кровососов, а зря. Василёк вот новые клыки отрастил, убежать пытался, тебя чуть не укусил. А что Росянка учудит – неизвестно, – Ива уговаривала поникшую, обессилевшую ведунью.

Наконец, Белена еле слышно ответила:

– Твоя правда, девка. Не справилась я. Если бы не друзья твои, перекусал бы маленький кровосос всю деревню, начиная с меня. Я Росянку с Васильком пока что в сарае запру, а как будешь уезжать в свой Университет – забирай их.

– Бабушка Белена, оборотни не только мои друзья – они наши друзья. Конечно, запирай вампиров, а я к тебе до отъезда каждый день наведываться буду и проверять, чтобы они не натворили чего. А деревенским ничего о сегодняшнем случае не рассказывай, пожалуйста – люди боятся всего того, чего не понимают. Сама ведь знаешь.

Белена согласно кивнула. Ива помогла знахарке подняться и хотела проводить до избы, но старуха упрямо замотала головой и зашагала самостоятельно. Альбин подхватил в охапку всхлипывающего Василька и пошёл за ней следом.

Больше чрезвычайных происшествий на стройке не было. Крепкую, просторную избу срубили всего за пять дней. Когда заканчивали крышу, Лев неожиданно попросил:

– Слышь, Перегринус, а вырежи и на моей крыше зверя этого. Ну, змея крылатого.

– Дракона?

– Вот-вот, дракона! Надо запомнить, а то спросят люди, что за зверь такой диковинный вырезан, а я и сам не знаю. Дракон. Дра-кон. У всех – конь. А у меня – дракон. Спасибо вам, друзья! Я тут вам гребни резные приготовил. Волосы у вас у всех длинные, густые – только редким гребнем и расчешешь. И рыбки припас вяленой – вы вроде рыбу любите. В гости заходите, когда захотите. Ну а на свадьбу жду вас всех непременно!

Оборотни немного смутились, принимая подарки. Серый, по своему обычаю, слегка толкнул Льва плечом, Альбин протянул правую ладонь для хлопка, остальные кивнули на прощанье и зашагали в сторону моста через реку.

– Куда это они? – взволнованно спросил невесть откуда взявшийся Сокол. В кустах за стройкой, что ли, прятался?

– В лес. У них там избушка. Им так удобнее этих изучать, как их… фору с фаной. Животных то есть и растения. Они же все учёные, в Университете учатся, – ответил Лев и прикусил язык, чтобы не подшутить над влюблённым другом.

– Ага. Где, говоришь, избушка? – Сокол напряжённо вглядывался в уходящих, пока они не скрылись в лесу.

– Они просили к ним не приходить. Чтобы им фору с фаной не распугать. А то всё изучение насмарку. Они обещались сами в гости приходить. И на свадьбе моей обязательно все будут. Так что уважь их просьбу, не ходи к ним, – строго нахмурился Лев.

Сокол печально вздохнул. Потом встрепенулся и, краснея, спросил:

– А ты, это, не прознал, есть ли у Вибурнумы жених?

– Прознал. Нет жениха. У них в Университете строгое правило: нельзя жениться и замуж выходить, пока не выучишься. А то из Университета выгонят.

– Выдумают тоже. И зачем, спрашивается, девке учиться? Ей главное – замуж выйти да детей родить, – самодовольно усмехнулся Сокол.

Лев, наслушавшийся от новых друзей множество интересных историй про Университет, пылко возразил:

– Это нашим деревенским девкам главное. А университетские – совсем другие. Они мне про свой Университет такого нарассказывали – до сих пор не верится, что такие чудеса бывают. Для Вибурнумы счастье там учиться. А ты ей что, предложишь от счастья своего отказаться? А взамен что?

– Как что? Женюсь я на ней, детки пойдут. Сперва в родительской избе поживём, потом свою справим. Хозяйство у нас хорошее, огород большой… – гнул своё Сокол.

Лев даже рассердился на непонятливого друга:

– Сокол, ты меня как не слышишь. Деток нянчить да по дому хлопотать она ещё успеет. А сейчас у неё главное дело – учиться в Университете. Им там про всё-всё на свете рассказывают, книг там умных тьма-тьмущая, и учатся там с ними эльфы, гномы и тролли. Я-то думал, они только в сказках бывают, а они, оказывается, взаправду есть. А учат их самые настоящие волшебники – они даже летать и сквозь стены проходить умеют!

Но Сокол резко его оборвал:

– Ты, друг, мне сказки-то не рассказывай. Взрослый я уже для сказок. Вот увижу Вибурнуму – сам с ней и поговорю. Коли она девка умная, счастье своё не упустит.

Лев устал спорить и махнул рукой:

– Дело твоё. Раз решил с ней объясниться – объясняйся. Только в лес не ходи, дождись, как сами в гости придут.

А про себя ехидно добавил: «А то увидишь её волчицей – и не признаешь, только испугаешься. Вся любовь сразу пройдёт. И уже не станешь ей предлагать волшебство на печные горшки да огородные грядки променять».

Только Сокол ушёл – Калина тут как тут.

– Ой, Лев, да я смотрю, сруб уже готов? А что это конь на крыше страшный такой?

– Это не конь, это дракон. Волшебный крылатый змей, – Лев про себя порадовался, что всё-таки запомнил название сказочного зверя.

– Дракон, говоришь? Никак, помощники твои его вырезали? А где же они сами? – засыпала его вопросами Калина.

– Ушли они. В гости обещались заходить. И на свадьбе моей будут, – Лев решил ничего не говорить Калине про лесную избушку, но она уже про неё знала.

– В избу свою лесную, видать, пошли.

– И попросили к ним не ходить, фору с фаной им не распугивать, – нахмурился Лев.

– Делать мне больше нечего – по лесу бегать и фору с фаной пугать! – Калина закатила глаза и зашагала прочь с оскорблённым видом.

Лев плюнул от досады. Вот как с этими упрямцами разговаривать? Они ведь всё равно сделают по-своему. Даже время на них нечего тратить, своих дел невпроворот.

Тем же вечером волчья семья собиралась на охоту. Вдруг Серый резко остановился и принюхался:

– Кто-то возле избушки ходит.

Вибурнум повёл носом:

– Это друг Льва. Он всё возле Снежаны вертелся да работать мешал. Ну что, сестрёнка, перекинешься с ухажёром поговорить или так пойдёшь?

Альбин сморщил нос:

– И еще кто-то с другой стороны к избе идёт. Женщина.

– А это уже по твою душеньку, Снежок. Перекидываться будешь или так пойдёшь? – не осталась в долгу Вибурнума.

– Она не Снежка ищет, а Белого, – вмешался Перегринус.

– Час от часу не легче. Брат, дочь, перекиньтесь и уведите их к деревне. Сами разберётесь, что им сказать. Нечего им здесь разгуливать, ещё волками нас увидят, – проворчал Серый.

Делать нечего – Альбин и Вибурнума обернулись людьми, достали из тайника одежду и с разных сторон направились к лесной избушке.

Вибурнума первой подошла к лесной избушке и окликнула Сокола:

– Эй, добрый человек! Ты зачем сюда без приглашения пришёл? Ты нам научное исследование срываешь!

– Здравствуй! С тобой вот пришёл поговорить.

– Говори, раз пришёл. Только не здесь – пойдём к реке, а по дороге и побеседуем, – Вибурнума решительно зашагала прочь от избушки, и Соколу пришлось её догонять.

– Так вот: ты, хоть и чужачка здесь, да собой пригожая и работница хорошая. Жениться я на тебе хочу.

Вибурнума тяжко вздохнула:

– Зовут тебя как?

– Сокол.

– Так вот, Сокол, мне сейчас о замужестве думать рано. Я в Университете учусь, а по нашему уставу студентам нельзя семью …

Но Сокол перебил её:

– Да зачем тебе этот Университет! У нас в родительской избе свой угол будет, потом и собственную отстроим. Хозяйство у нас справное: конь, две коровы, козы, птица всякая. В поле участок большой да огород немаленький. Девке самое главное – замуж выйти и деток родить! Соглашайся!

Вибурнума тихонько скрипнула зубами, но совладала с собой и спокойно продолжила:

– Так вот, семью студентам Университета заводить нельзя по Уставу. А я и не спешу. В моём роду правило: полюбить можно только один раз и на всю жизнь. Я пока что своего любимого не встретила.

Сокол искренне удивился:

– А я тебе чем плох? Пригожий, работящий… А на праздниках петь и плясать могу!

Вибурнума еле сдержала улыбку:

– Ты хорош, да не для меня. Слишком разные мы. Смотрю на тебя – и никакой любви в сердце. А у нас так принято: любовь и верность навсегда. Отца с матерью злые люди разлучили. Так мать нас с братьями одна растила, а отец её искал, пока не нашёл, и от злодеев всех нас спас! Вот оно как бывает: один раз – и на всю жизнь. Будет у тебя ещё невеста, и дом построите, и деток вырастите, и на праздниках вместе петь да плясать будете. А я буду в Университете учиться и ждать встречи со своим суженым. А вот и река видна. Ты к нашей избушке больше не ходи, пожалуйста – научному эксперименту помешаешь. Не обижайся на меня – на правду не обижаются.

Вибурнума резко развернулась и ушла обратно в лес.

Сокол понуро побрёл к реке и уселся на берегу.

А в это время Альбин выскочил из-за ели, напугав Калину:

– Заблудилась? Давай дорогу к реке покажу. Возле нашей избушки ходить не надо, а то все наши научные труды насмарку.

– Ой, заблудилась… Землянику вот собирала, а туесок порвался… И тропинку потеряла… Хорошо, что тебя встретила. Жену и детей твоего брата я на стройке видела, а твоя семья где? – затараторила Калина.

Альбин скрипнул зубами:

– Нет у меня ни жены, ни детей.

–А что ж не женишься? Али невест вокруг мало? – хихикнула Калина.

– Я уже полюбил. Один раз и на всю жизнь. Но она моей женой никогда не будет, – выпалил Альбин и сразу пожалел о своей откровенности.

– А раз она твоей женой быть не может, зачем же её любить всю жизнь? – начала было Калина и осеклась, взглянув в полыхнувшие яростью серые глаза Альбина.

– Вот и мост через реку видно. Дальше ты дорогу знаешь, – Альбин чуть ли не бегом скрылся в лесу.

– Вот чудак! Ой, Сокол! А что это ты здесь сидишь? – Калина резво засеменила к Соколу.

– Да вот, верши на рыбу поставил, а их течением смыло, – опуская глаза, неловко солгал парень. – А ты чего по лесу бродишь?

– А я за земляникой пошла, да туесок порвался, чуть не заблудилась, насилу тропинку нашла… Ну её, эту землянику! Домой пойду. – Калина с досады чуть топнула ногой.

Сокол невесело усмехнулся:

– Да, не везёт нам с тобой сегодня: я без рыбы, а ты без земляники.

В неловком молчании парень и девушка перешли мост и, не сговариваясь, одновременно остановились возле свежего сруба.

– Что это чужаки вместо коня вырезали? – неодобрительно спросил Сокол.

– Это дракон. Волшебный крылатый змей. Выдумали тоже, – недовольно поджала губы Калина.

– Это они про драконов, небось, в Университете своём узнали. Представляешь, девки в Университете учатся вместо того, чтобы замуж выходить! – возмутился Сокол.

– А замуж выходят и женятся только по невероятной любви! – подхватила Калина.

– Один раз и на всю жизнь! – хором повторили они клятву чужаков. Оба помолчали, думая о своём, и снова хором подытожили:

– Счастья своего не понимают!

Проходившая мимо старая знахарка сердито зыркнула на них и проворчала:

– На чужое счастье глядите, а своего рядом с собой не замечаете!

– О чём это она? – испуганно прошептала Калина.

– Не знаю. На то она и ведунья, чтобы загадками говорить. Вот и твой дом недалеко, а я побегу, – и Сокол отправился восвояси.

Свадьба Льва

– Рассвет! Рассвет! – прокричали петухи.

Ива так и вскочила с лавки. Некогда нежиться да валяться – сегодня столько забот да хлопот! Сегодня ее брат Лев женится!

Мать уже разжигала огонь в печи. Голос отца раздавался из конюшни: значит, отец уже кормит, поит и чистит Верного. Ива так и выпрыгнула во двор: брат сосредоточенно поправлял на телеге перевитые разноцветными лентами гирлянды из цветов.

– Доброе утро, брат!

– Доброе утро, Ива! Что за гирлянды ты свила – загляденье!

– Под стать жениху и невесте! – улыбнулась Ива и поспешила на колодец за водой.

Соседки у колодца, завидев Иву, приумолкли. Вежливо поздоровались с ней, сдержанно покивали, чинно спросили о приготовлениях к свадьбе. И лишь когда девушка скрылась за поворотом, вновь весело защебетали. Год прошёл после битвы с вампиром, а люди по-прежнему её побаиваются…

– Еда-да-да! Вода-да-да! – Шумные и бестолковые обитатели птичника чуть не сбили её с ног. Ива привычно отогнала птиц с дороги, насыпала им корма и налила ледяной колодезной воды.

– Яйки! Яйки! Там яйки! – благодарно загалдели несушки. Две наседки жалобно заквохтали:

– Пити-пити-пить!

Ива поставила перед ними отдельные кормушку и поилку, чтобы наседкам не пришлось отходить от тёплых насиженных яиц. Затем собрала в корзинку десяток яиц – добрая будет яичница! Надо будет взять две одинаковых сковородки, на одной на коровьем масле зажарить белки, на другой – желтки. Получатся жёлтое солнце да белая луна. Осторожно отодвинув шумных птиц ногой от двери птичника, Ива вышла и поспешила в коровник.

– И-и-ивушка! – обрадовалась ей Бурёнка. – Наконец-то ты пришла! Сегодня ведь праздник у нас – Лёвушка жену в дом приведёт! Уж мы с Чернушкой расстараемся молочка дать побольше да пожирнее! Ты ведь поставишь молочко на праздничный стол?

– Обязательно! Молоко на свадебном столе – здоровье в новой семье. А ещё сыр из вашего молока на красивом блюде подам.

– А на-а-аш? А на-а-аш сы-ы-ыр? – козы Манька и Санька взволнованно зацокали копытцами по полу хлева.

– И ваш сыр тоже, – поспешила успокоить коз Ива. – Рядом положу большие круглые головы сыра, коровий – жёлтый, как солнышко, и козий – белый, как луна. Чтобы и днём, и ночью в молодой семье всё было ладно.

– Хорошо-то как, Ивушка! – обрадовалась Бурёнка.

– К нам сегодня волки придут, но не бойтесь, – начала было Ива, но коровы запричитали на два голоса.

– Ой, матушки-коровушки, волки!

– Во-о-олки! Забодаю-забодаю-забодаю! – воинственно затрясли рожками козы.

– Тихо! – скомандовала Ива, и все послушно замолчали. – Это мои друзья. Серого вы уже знаете – он прошлым летом наш дом от вампира охранял. Альбина – его жена, Вибурнум, Вибурнума и Перегринус – их дети. А Альбин – брат Серого.

– Имена-то какие мудрёные. Я такие не упомню, – тяжко вздохнула Чернушка, хлопая длинными пушистыми ресницами.

– Это чужеземный язык, латынь называется. У оборотней принято детям латинские имена давать.

– У оборотней, Ивушка? Ты же сказала – они волки, – удивилась Бурёнка.

– Наполовину волки, наполовину люди. Они сюда людьми придут. Но вы волчий дух почуете. Повторяю, не бойтесь – они мои друзья. И никого в этом доме не обидят. Ну всё, мне пора – дел невпроворот. Свадьба уже в полдень!

– Поздравляй Лёвушку! И молочка нашего ему побольше налей, чтоб здоровый был! – наперебой замычали коровы.

Ива ловко поставила корзину с яйцами на голову, легко подхватила полные молока ведра. Раньше родители и брат подшучивали над её силой и ловкостью, а теперь только отводят глаза в сторону… Вот как сейчас.

– Ива, управилась? Приходи с пирогами помогать! – крикнула в открытое окно мать.

– Бегу! – Ива поставила вёдра и корзинку в прохладный тёмный чулан и поспешила к печному закутку.

– Тесто подошло, раскатывай, пока я начинки делаю. Да ещё вылепи украшения на пироги: птицу, рыбу и коня. Пусть нашим молодым помогают духи воздуха, воды и земли. Хорошо, что мы с тобой вчера всего вдоволь нажарили-напарили, да еще пирожки и печенье напекли! Печенье ты какое красивое налепила: и коровки, и кони, и козы, и свинки, и курочки! С таким печеньем на свадебном столе у наших Льва с Весняной хлев и птичник точно будут полны животинки!

– Мама, а свадебный каравай когда печь будем?

– Вот сейчас пироги поставим на расстойку, да и примемся. Ты уж постарайся с узорами, чтоб были на каравае и мировое древо, и травы с цветами, и звери с птицами. Так у тебя искусно получается, просто загляденье!

Снежана проворно слепила три больших круглых пирога с разными начинками: с курятиной, рыбой и мясом. Ива украсила их фигурками. Противни с пирогами отставлены в тёплое место – настал черёд каравая.

– Надо же, птичка как живая получилась, словно вот-вот вспорхнёт и полетит. А когда я на твою свадьбу каравай испеку? – вдруг спросила Снежана. Ива вздрогнула и смяла в тонких узловатых пальцах фигурку птички. Опомнившись, вылепила фигурку ещё красивее и ответила как можно спокойнее:

– Когда просватают, не раньше. А пока нет у меня жениха.

– Лев сказал, гостей из твоего Университета на свадьбу ждёт, друзей твоих. Нет ли среди них твоего суженого?

Пышная роза из теста упала на стол и расплющилась. Ива подняла её, слепила махровую розу, добавила к ней два бутона, прикрепила к огромному караваю и рассудительно заявила:

– Вряд ли, мама. Один друг женат – с женой и детками придёт. Другой мне как брат. Ну а детки, понятное дело, молоды ещё. Нет у меня суженого. Не пришло пока моё время.

«И никогда не придёт. Одна я на свете такая. Нет больше в мире полудриад. И людям я чужая, и дриадам. Не будет у меня ни мужа, ни детей. Такая уж моя судьба», – тоска шипами розы больно царапнула сердце Ивы. А мать всё не унималась:

– Как брат, говоришь? Ну-ну, поживём – увидим. Ой, волк-то как живой получился! Того и гляди, на луну завоет. Ну и мастерица же ты! Ну, пора каравай в печь отправлять. Вот бы каравай получился ровным да гладким – тогда и жизнь у молодых будет ровная да гладкая! А нам с тобой уже пора свадебную кашу ставить. Я вчера пшеницу отобрала – зёрнышко к зёрнышку. Сварим на славу кашу из цельных зёрен, молоком да мёдом сдобрим – это наше благопожелание здоровья, плодовитости и достатка Лёвушке с Весняной! Ты, Ивушка, всё запоминай хорошенько, чтобы потом на твоей свадебке ничего важного не забыть. Ой, что же я всё путаю: ты же как невеста будешь варенья да соленья заранее готовить, брагу да медовуху варить, а утром свадебного дня блины печь. А вот уж доченьке своей на свадебный пир расстараешься, приготовишь всё как положено! Что головой-то качаешь? Сама не заметишь, как время пролетит, просватают тебя, весёлую свадебку сыграем, а там и детки пойдут! Ты уж мне поверь: оглянуться не успеешь, а малыши твои выросли…

Ива искренне обрадовалась, что не умеет плакать. Слова матери так разбередили ей душу, так растравили сердце… А ведь надо улыбаться и говорить что-то весёлое и приветливое – всё-таки, свадьба брата. К счастью, мать быстро переключилась на другую тему и перестала мучить полудриаду рассуждениями о замужестве и материнстве. О замужестве и материнстве, которые единственной на свете полудриаде не суждены.

За хлопотами время пролетело стремительно: вот уже накрыты три сдвинутых стола, чистёхонькая изба украшена цветами и зелеными ветками, все наряжены в праздничные костюмы. Лев надел новенькую белоснежную рубашку с искусной вышивкой – подарок невесты. Мать, сдерживая слёзы, тщательно причесала сына, тихонько напевая дрожащим голосом:

– Ах вы кудри русые,

Русые, шёлковые,

Частым гребнем чёсаны,

Чёсаны, приглажены.

Кудри матушка чесала,

Жёнке гребень отдавала…

Ива загляделась на эту трогательную сцену. Потом опомнилась, достала новое белоснежное полотенце с алой вышивкой по краям: ветви мирового древа, квадратики засеянных полей, парочка воркующих голубей. Полотенцем покрыла круглое деревянное блюдо, на котором Лев только позавчера закончил искусную резьбу. А мать жениха должна вынуть свадебный каравай из печи и положить его на застеленное блюдо. Снежана торжественно открыла заслонку и негромко запела:

– Три пуда муки пшеничной,

Белой, белоснежной,

Три раза просеяна,

Три раза замешена,

Вот и вышел каравай –

Так велик, что печь ломай,

Разукрашенный, румяный,

Золотистый, золотой.

Печь разбирать не пришлось, но каравай действительно получился очень большим! Ровный, без единой трещинки, искусно декорированный фигурками из теста.

– Хорошо-то как! Каравай нашим молодым предвещает мир да лад! – улыбнулась мать.

– Снежана, всё ли готово? Гости едут, – взволнованно крикнул отец со двора.

– Всё готово, Горан! Пойдём встречать дорогих гостей.

Горан и Снежана вышли к воротам. Рядом с ними встал сияющий от счастья жених, чуть поодаль – Ива. Первой подъехала украшенная цветочными гирляндами телега Степана, старшего брата отца. Буланым конём Громом правил его сын Карп. Сам Степан важно восседал под руку с женой Поляной, а за ними виднелись недавно отпраздновавшие взросление дочери-близнецы Калина и Малина. Следом подоспела увитая зелёными ветками телега старшего брата матери Сокола. Кобылка Рыжуха так и золотилась на солнце и явно обдумывала, как бы ей сорвать с шеи цветочный венок и съесть его. Но пока она резво бежала, повинуясь вожжам Орла, старшего сына дяди Сокола. Нарядные Сокол и Маргаритка радостно помахали родственникам, их сыновья Беркут и Сапсан весело заулюлюкали.

Пока всей семьёй приветствовали родню, начали собираться соседи. Весь двор заполнился весёлыми нарядными людьми. Слегка охрипший от усердия Дружок лаял: «Чужой! Вон! Вон! Все вон!» Верный, Гром и Рыжуха тянулись друг к другу, грозя опрокинуть телеги: «При-и-и-вет, друг! Дай обни-и-и-му!» Оживлённые разговоры, смех, лай Дружка, ржание лошадей – всё смешалось в радостный гул. Наконец, всем нашли место в телегах – пора ехать за невестой! Вереница телег выехала из ворот под песню:

– Уж как наш жених-касатик

Да по горнице ходил:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

Уж как наш жених-касатик

Да невесту выбирал:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

– Вон! Вон! Все вон! – подвывал в такт песне Дружок.

– Ннадорвусь! Мои-и-и-и ноги-и-и-и! – жалобно ржал Верный.

Невеста жила через пять домов, так что доехали мигом. У ворот, увитых зеленью и цветочными гирляндами, их встретила стайка девушек – подружек невесты. Подружки преградили путь и насмешливо запели:

– Сватушка-сват,

Нечёсан-кудлат,

По невесту ехал –

В огород заехал,

Всю капусту обошёл,

Да невесты не нашёл!

Верный друг детства Сокол, к которому и была обращена насмешливая песня, со вздохом развязал мешок и достал заготовленные подарки – резные деревянные гребни для волос. Лев не один вечер потратил, вырезая их и покрывая искусной резьбой. Подружки с радостным визгом похватали гребни, открыли ворота и посторонились. Жених с роднёй и другом Соколом с достоинством зашагали через двор к избе, а соседи остались в телегах – наблюдать через открытые ворота и петь:

– К вам соколик прилетал,

К вам жених приезжал.

А и где наша невестушка,

А и где наша лебёдушка?

Отец и братья Весняны стояли перед закрытыми дверями избы, грозно нахмурившись и сложив руки на груди.

– Мир вам, люди добрые! У вас товар – у нас купец! – Горан и Лев поклонились, а Сокол достал всё из того же мешка дары для семьи невесты: новые вышитые полотенца, резную деревянную посуду, берестяные туески. Отец Весняны посветлел лицом, поклонился в ответ, а братья подхватили подарки.

– Мир вам, люди добрые! Растили-берегли мы дочку единственную, да пришла ей пора уходить со двора.

Дверь отворилась, и мать вывела под руку Весняну в новой вышитой рубахе, расшитой по подолу юбке и белоснежном платке, полностью закрывающем лицо. Подружки невесты слаженным многоголосным хором запели:

– По реке лебедь плавала,

Белая лебёдушка плавала,

Выходила невестушка,

Выходила Веснянушка

Да из дома из отчего,

К жениху ненаглядному.

День к полудню –

Дело к свадьбе!

Весняна и Лев поклонились друг другу и пошли врозь к разным телегам: Лев со своей семьёй, Весняна со своей. Первой со двора выехала телега жениха, затем– невесты, а следом поспешили и все гости. Свадебная процессия отправилась на холм над рекой. Там все спешились и встали у подножия холма: родные и гости жениха справа, невесты – слева. Гости зашептались, увидев неподалёку от холма тех самых чужаков, что помогали Льву строить избу. Лев приветливо помахал друзьям и жестом позвал присоединиться. Самый старший незнакомец с проседью в тёмных волосах двинулся первым в сторону гостей жениха, остальные последовали за ним. Родня и соседи зашушукались было, обсуждая пришлых, но быстро замолчали: настал решающий момент. Солнце достигло зенита – пора совершать свадебный обряд.

Жених и невеста взялись за руки и вместе поднялись на вершину холма. Под яркими лучами полуденного солнца Лев и Весняна связали узлом концы своих кушаков в знак того, что теперь они одна семья, взялись за руки и обменялись клятвами:

– Под солнцем красным, под небом ясным, перед всем родом, перед народом, беру тебя, Весняна, в жёны. Клянусь любить тебя верно, быть мужем примерным, быть рядом в счастье и в горе, в здравии и в хвори, на суше и в море, в радости и беде, в достатке и в нужде, всегда и везде.

– Под солнцем красным, под небом ясным, перед всем родом, перед народом, беру тебя, Лев, в мужья. Клянусь любить тебя верно, быть женой примерной, быть рядом в счастье и в горе, в здравии и в хвори, на суше и в море, в радости и беде, в достатке и в нужде, всегда и везде.

– Один раз и на всю жизнь, – неожиданно добавил Лев.

– Один раз и на всю жизнь, – эхом откликнулась Весняна.

Гости удивлённо переглянулись: молодожёны добавили к традиционной брачной клятве новую фразу. А шестеро пришлых растроганно заулыбались.

«Волчья клятва!» – изумилась Ива.

Крепко взявшись за руки, молодожёны спустились с холма под величальную песню всех собравшихся:

– Солнцу красному слава, слава!

Небу ясному слава, слава!

Жениху с невестою слава, слава!

Льву с Весняною слава, слава!

Отец Льва и отец Весняны, стоявшие ближе всех к центру, величественно зашагали от холма, родня и гости потянулись за ними следом и выстроились в две шеренги: справа сторона жениха, слева – невесты. Молодожёны рука об руку прошли через этот живой коридор, кланяясь в ответ на поздравления.

Лев и Весняна первыми взошли в телегу жениха, Горан сел править. Гости в тесноте, да не в обиде разместились в телегах.

Ива замешкалась возле телеги и обернулась на шестерых чужаков. Темноволосый помахал ей и отрывисто пробасил:

– Мы пешком!

Лев это заметил и потянул Иву за руку:

– Ива, едем! Серый обещал быть на моей свадьбе с семьёй – значит, будет. А дорогу к нашему дому они знают.

Свадебная процессия под весёлые песни гостей поехал в сторону дома жениха. Ива вновь обернулась, чтобы убедиться, что шестёрка чужаков быстро зашагала следом.

Сияющий от счастья Лев первым выпрыгнул из телеги и бережно подхватил на руки жену. Так на руках он и внёс её в свой дом. Родня и гости гурьбой шли следом, оживлённо переговариваясь и смеясь. Ива помогла родителям рассадить всех гостей за столом и тихонько выскользнула из избы – встречать Серого с семьёй. А вот и они!

Серый нерешительно потоптался у ворот и вдруг заявил:

– Вы идите, а я с Дружком поговорю и к вам присоединюсь. Всё-таки столько лет дружим. Когда он ещё меня увидит таким?

– Так и мы с тобой.  Твой друг – наш друг, – Альбина взяла Серого за руку и уверенно зашагала с ним к собачьей будке. Все поспешили следом.

– Вон. Вон. Все вон, – Дружок, уже уставший лаять на многочисленных гостей, негромко гавкал для порядка.

– Дружок, привет! Не узнал? – тихо рыкнул Серый.

Пёс так и сел от неожиданности:

– Ни хвоста себе! Серый, ты что ли? Так ты и правда оборотень?

– Я, дружище. Ну да, я оборотень. Коротал себе в лесу век волк-одиночка, а потом пошёл с Ивой в Университет – и смотри, как всё повернулось! Нашёл свою Белянку, и наших волчат, и брата! Это брат мой, Белый! Он мне и про Белянку с детьми рассказал, и из плена их со мной вызволил, и меня перекидываться научил! Век ему за это благодарен буду! Вот Белянка моя, а это наши дети: Снежок, Снежана и Гость. Это по-нашему, по-волчьи. Люди-то их по-другому кличут: брата – Альбин, жену – Альбина, а детей – Вибурнум, Вибурнума и Перегринус.

– Ну дела… Своими глазами вижу целую стаю оборотней! Ива, ну и как мне быть? Полный двор волков, а я сижу тут, как последний кот, и хвостом виляю!

– Сейчас они люди, Дружок. И они всегда наши друзья – что в человеческом, что в волчьем обличье, – успокоила растерявшегося пса Ива.

– Верно говоришь, они наши друзья. Вот так денёк сегодня – у маленького хозяина свадьба, а друг-оборотень со всей семьёй у нас в гостях! Вот это праздник так праздник! А на празднике, кстати, пир должен быть.

Ива спохватилась:

– Точно, пора на свадебный пир. Пойдёмте скорее в дом – там сейчас свадебный каравай жениху с невестой вынесут. Дружок, сколько я тебе вкусного припасу!

Верный пёс облизнулся и радостно завилял хвостом:

– Ну, идите уже! И про угощение не забудь!

Ива с друзьями успели как раз вовремя – мать несла огромный разукрашенный каравай на вышитом полотенце, а все гости слаженным хором пели:

– Неси каравай, мати,

Детей угощати:

Одного нарожёного,

А другого сужёного.

Лев и Весняна одновременно отломили по кусочку от каравая. Снежана обнесла караваем всех гостей. Остатками Ива потом угостит Дружка, коня, коров и коз, а крошки отнесёт в птичник. Гости принялись за еду и напитки, нахваливая угощение. Только молодожёны по обычаю ничего не ели и не пили, кроме кусочка каравая и одной на двоих кружки родниковой воды. Потом гости под предводительством неугомонного дружки жениха, Сокола, затеяли весёлые песни и пляски.

Сокол и Калина пели да плясали пуще всех и при этом многозначительно поглядывали на чужаков. Старая знахарка Белена неодобрительно качала головой на веселье Сокола и Калины и тихонько ворчала.

– Ишь, что выдумали – клятву свадебную изменили! Повторили за пришлыми: «Один раз и на всю жизнь!» – с усмешкой заявил Сокол Калине, переводя дух между плясками.