Разумный биохакинг Homo Sapiens: физическое тело и его законы бесплатное чтение

Константин Заболотный
Разумный биохакинг Homo Sapiens: физическое тело и его законы

Прадеду от правнука

Эта книга о технологии здоровья посвящается лично прадеду автора – академику Заболотному Даниилу Кирилловичу, основоположнику научной русской школы эпидемиологии, основателю институтов микробиологии в Киеве, Ленинграде (кафедра микробиологии 1-го Ленинградского медицинского института).

Работая в дореволюционной России с особо опасными инфекционными заболеваниями, он разработал противоэпидемические мероприятия и противочумную вакцину. Это позволило ликвидировать опаснейшие эпидемии чумы в Китае в 1903–1905 годах. Работая с командой эпидемиологов в Китае, он усыновил маленького китайского мальчика, единственного выжившего из всей семьи и оставшегося в карантине при эпидемиологическом отряде. Ребенка китайское правительство разрешило усыновить академику Заболотному.

Этот усыновленный китайский мальчик является дедом Заболотного Константина Борисовича и основоположником рода Заболотных в Санкт-Петербурге. Исследовательская, гуманистическая деятельность академика Заболотного позволила, при отсутствии у него родных детей, передать родовое наследие, которое и продолжает автор данного издания.

Гуманистический пример академика Заболотного вдохновлял его правнука Заболотного Константина Борисовича все детские годы, повлиял на выбор профессии, развития идей академика о профилактике и оздоровительном характере миссии истинного врача, что привело в конечном итоге к развитию технологий здоровья и формированию современного направления, использующего как традиционные, так и современные технологические инструменты восстановления и поддержания здоровья.

Одним из результатов профессиональной деятельности автора книги явилось выделение оздоровительного направления из общего медицинского потока. Понимание, что оздоровительные технологии и инструменты имеют принципиальное отличие от подхода врача к лечению болезни и должны быть, по мнению автора, переданы в руки самого человека, а человек в свою очередь должен взять на себя ответственность за обучение, практическое применение всех инструментов и технологий здоровья для реализации персональных оздоровительных программ. Квинтэссенцией этого подхода явилось создание в команде с Берлинским Игорем Михайловичем и единомышленниками, врачами, инженерами, технологами здоровья и всеми заинтересованными и практикующими пользователями, прибора для индивидуального применения на базе технологии японского врача Йошито Накатани – RaDoTech.

Эта технология позволяет любому обученному человеку, без медицинского или биологического образования, в режиме реального времени тестировать и осуществлять мониторинг состояния здоровья и поиска главной причины его нарушения и способов коррекции простыми, доступными немедикаментозным средствами.

Весь технологический путь от объединения традиционных и современных технологий здоровья, создания системы тестирования и мониторинга состояния здоровья позволил вывести оздоровительное направление из обывательского прошлого в технологическое настоящее и сформировать новую специальность третьего тысячелетия – «технолог здоровья». Развитие этого направления вместе с растущей командой единомышленников продолжается в настоящее время.

Глава 1
Желудочно-кишечный тракт

Мы с вами начинаем большую, очень важную тему, которая называется «желудочно-кишечный тракт», иначе ЖКТ. ЖКТ есть не что иное, как конвейер.

Помните господина Генри Форда, который впервые применил конвейерный принцип сборки автомобилей? Потом было множество подражаний по всему миру. Сейчас конвейер – основа любого производства. А природа этот принцип изобрела миллионы лет назад! Поэтому наш известный глазной микрохирург Святослав Федоров, который применил конвейерный принцип операций на глазах, тоже ничего нового не придумал. Казалось бы, какой ужас – оперировать человека на конвейере! Но эффективность и точность операций при таком методе увеличились в 10 раз.

Один хирург разрезал, что-то сделал – конвейер поехал дальше; второй поменял хрусталик, поехал дальше. Другой зашил. И что получается? Человек набил руку, работает, как автомат, и все хорошо. Как бы ни ругали и ни критиковали Федорова – а все работает идеально. Поэтому, чтобы понять механизм функционирования ЖКТ, лучшего слова, чем «конвейер», просто не придумать.

Ил. 1. Пищевой конвейер

На каждом этапе своя функция, следующая функция только по завершении предыдущей, дальше следующая, следующая… И так до конца. Пока процесс переваривания не закончится, все будет работать. Так действует четкая рефлекторная последовательная система.

И вот этот конвейер мы с вами должны изучить. Должны понять конвейерный принцип функционирования пищеварительной системы всего животного мира. Все частные принципы – моторика, секреторная и слизеобразующая функции, всасывание и прочее – лишь этапы конвейерного производства из «чужого» в «свое», это мы уже знаем.

Начинается наш пищевой конвейер в полости рта, частично мы можем отнести сюда и полость носа. Хотя носом мы, конечно, не едим, но мы им обоняем.

Допустим, из пищевого центра нам пришла команда «что-то съесть». Мы этот момент всегда осознаем. В голове щелкает переключатель «надо что-то съесть», и после этого мы начинаем искать пищу. Мы, конечно, не собаки и не можем унюхать котлету за 2 км, но, тем не менее, пользуясь своими обонятельными рецепторами, начинаем «вынюхивать» еду. И чем мы голоднее, тем острее наше обоняние реагирует на запахи пищи.

У нас тоже существуют все безусловные рефлексы и обонятельные механизмы подготовки к пище. Вспомним маленьких детей, они любят обнюхивать пищу. Любят сунуть нос в тарелку – чем пахнет? Подойти к плите, если мама что-то готовит, ребенок вьется рядом, принюхивается, смотрит. Если можно что-то стянуть, он готов: вы отвернулись, хоп, из кастрюли пропал какой-то вкусный кусочек.

Главное назначение полости рта, с точки зрения технологического конвейерного принципа, определить – то ли мы съели? Мы уже знаем, что в полости рта находятся вкусовые и температурные рецепторы. Рецепторы изучают характерологические особенности пищи и готовят весь конвейер к работе: кроме вкуса пищи, определяюется ее консистенция, температура, степень влажности или сухости, т. е. органолептические ее свойства.

Соответственно, чем лучше и дольше будет контакт рецепторов с пищей, тем точнее мы сможем определить, подходит ли она нам.

Нам всем знакомо, когда мы взяли что-то в рот, попробовали, первый раз не распробовали, второй раз тоже, третий – кажется, едим что-то не то. И на третьем куске приходит ощущение, что съели что-то прогорклое или какую- то кислинку непонятную. Бывает так, что постоял суп дня два (борщ и гороховый суп, например, должны настояться около суток, чтобы произошли ферментационные изменения), и едим его на третий день – что-то не то. Эх, опять на плите забыл, дурак! Не убрал – суп испортился. Это и есть органолептические свойства. В этом и заключается глубинный смысл нахождения пищи во рту, ведь все вкусовые и органолептические свойства запоминаются пищевым центром мозга.

Затем пищевые вещества идут дальше по конвейеру. Разлагаются, расщепляются, распределяются и всасываются. И когда клетка в итоге получит то, что мы съели, и определится, получила ли она то, что заказывала пищевому центру, она даст ему обратную связь о том, что да, я получила те вещества, которые заказывала. Или «я не получила, что заказывала». Пищевой центр опять даст команду рецепторам искать продукт: «Опять клетка мне кричит, что не получила того, что ей надо». Поэтому обратная связь пищевого рефлекса заканчивается только тогда, когда от клеток идет биохимическая реакция. И возникают ощущения – получил ли клеточный «народ» то, что просил у «царя-батюшки». Пищевой центр подводит итог процесса, который начался 12–24 часа назад первыми вкусовыми рецепторными ощущениями.

Мы уже говорили в книге «Как химичит наш организм» об эталонном вкусе или «калибровке рецепторов». Для того чтобы решить, хорошо это или плохо, мы должны вообще решить, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Нужно – ненужно. Нравится – не нравится. Вкусно – не вкусно.

Дайте одно и то же блюдо представителям пяти разных национальностей, например китайцу, американцу, грузину, русскому и мексиканцу, и вы получите пять разных ответов. От чего это зависит? От вкусовых пристрастий, от пищевых стереотипов, но в первую очередь это зависит от рецепторного опыта.

На что откалиброван рецептор? Где «главный полезный вкус»? И где вкусовая точка – «что такое хорошо»? Любые рецепторы, которые есть у человека, до получения первого опыта не имеют точки калибровки. Новорожденный ребенок еще ничего не ел. В утробе матери вкусовые рецепторы не работали. Рецепторы у него есть, но опыта он не имеет. Однако природа выстраивает специальную технологическую цепочку. По технологии природы в рот млекопитающего животного и человека в первую очередь должно попасть грудное материнское молоко. Вкус этого молока и есть первый опыт данных рецепторов.

Закон рецепторного импринтинга. Импринтинг – это запечатлевание. Не запоминание, а запечатлевание, то есть фиксация комплексного впечатления: вкус, органолептика, польза от этого в дальнейшем для клеток тела! Вся цепочка пищевого рефлекса… Вспомните старое мудрое выражение – нельзя дважды произвести первое впечатление. И какое первое впечатление у нас осталось, то и будет запечатлено по поводу любого события в жизни. Первый поход в школу. Первый поцелуй. Первый половой акт. Первая зарплата. Первый автомобиль у мужчин. Все мужчины (и женщины) помнят свой первый автомобиль. Какая бы старая машина ни была, но она же первая! Руль дрожит, коробка болтается, но она первая.

И, соответственно, этот импринтинг останется с нами навсегда, и изменить его мы не сможем. И все остальные события № 2, 3, 4… с чем будут сравниваться? С первым запечатлеванием. Поэтому на запечатлевании, или импринтинге, строится практически вся дрессировка, выстраивание рефлекторных взаимоотношений, цепей.

Помните историю про цыпленка, который появляется из яйца? Первое, что он видит, это его мать-курица. Мать – это жизнь и кормовая база, защита, обучение и забота во всех жизненных обстоятельствах! А если он рождается в инкубаторе, первое, что он видит, это сапог птичника Васи, значит, сапог птичника Васи будет его матерью. И поэтому для инкубаторного цыпленка мать – это сапог Васи, и куда бы птичник ни пошел, за ним будут бежать цыплята. Иногда Васю это раздражает, и он, чтобы уйти от цыплят, снимает сапоги, ставит их в инкубатор и спокойно уходит в носках, потому что цыплята сидят вокруг сапога и за ним не бегут.

То же самое у детей. Ребеночек родился, первое существо – это мать, т. е. защита, забота, жизнь в персональном виде. Мать его прижала к груди – это рефлекс. Значит, все первое, что связано c матерью (ее тепло, запах, нежность), – это тоже импринтинг. И поэтому отец, который подходит уже потом с табачным, вино-водочным и прочими запахами, воспринимается как существо номер 2, которое может уходить и приходить, и это уже не так важно, как если вдруг уйдет первое главное существо, которое кормит, любит, защищает, греет. Которое и есть Жизнь.

Точно так же работают и все наши пищевые рецепторы. Поэтому первое, на что должен калиброваться пищевой рецептор, – это материнское молоко. Это часть жизни от персоны номер 1. Клетки тела новорожденного тоже получат все, что им надо, от молока матери, и рефлекторная цепь замкнется. Ребенок уснет спокойным и здоровым.

Затем грудной ребенок переходит на молочное вскармливание и в течение 6 месяцев «нюансирует» ощущения молока, потому что молоко каждый раз разное. Ученые выяснили: похолодало – материнское молоко жирнеет, стало нужно больше иммуноглобулинов. Папа пришел с работы и кашляет, полетели вирусы, – в материнском молоке через два часа нарастает объем иммуноглобулинов. У ребеночка началась перестройка: начал расти мозг, увеличивается размер – в материнском молоке появляются белки.

Если мать тесно связана с ребенком и живет вместе с ним в одном ритме, она всегда точно знает, что ей съесть, чтобы ребенок успокоился, не кричал и хорошо спал. Если мать не ест ничего, кроме пряников, печенья и варенья, на это молоко ориентироваться нельзя. Это грубейшее нарушение правила «мать и грудничок – единое целое». Это болезнь современных матерей-углеводниц и истеричек, тревожно-депрессивных курильщиц и алкоголичек. А когда ребенок научается рецептировать разные вкусы, ему начинают давать разный прикорм, усиливаются пищевые потребности клеток и растущих тканей и т. д. А может ли ребенку после рождения попасть в рот не молоко, а что-то другое?

В природе не может – все детеныши после рождения сразу тянутся к соску. И если не дотягиваются, полчаса – и новорожденный умирает. Дотягивается – поел, импринтинг – и он жив, здоров, может бороться за свою жизнь вместе с матерью! Но бывает, что ребенку первым в рот попало почему-то не молоко, а, например, вода. Вода не имеет вкуса молока, но рецепторный импринтинг все равно произошел. Рецепторы не получили молоко и откалибровались на воду. Скажите, пожалуйста, потом мы это сможем изменить? Этот импринтинговый механизм, который в природе развивался миллионы лет. На что откалибруются рецепторы данного ребенка? На воду.

А если вместо молока или воды в рот попала 5 %-ная глюкоза? Может такое быть? 5 %-ный раствор глюкозы – самое частое, что дают в родильных домах, первое после родов вкусовое ощущение. И в этом случае пищевой импринтинг откалибруется на эталонный вкус глюкозы – легкого углевода. Импринтинг на глюкозу.

Придумали это американцы в 1978 году, для того чтобы активно продвигать бизнес фастфуда. Идею подали торговцы, заплатили грантами ученым, и те составили теорию о том, что роды – это тяжелейший стресс для новорожденного, он чуть не умер и ослаб (пока все верно), и поэтому сосать грудь ему тяжело, он МОЖЕТ умереть от перегрузки, и надо быстро дать ему чистую энергию – 5- или 10 %-ную глюкозу.

А почему он так ослаб, что не может принять жизнь от тела матери? Мать последний месяц готовилась к его появлению, грудь уже тренировалась лактировать, гипофизом матери синтезировался специальный гормон – пролактин (или лактотропный гормон гипофиза). И в молозиве собралось для помощи новорожденному все лучшее, что есть в теле матери, и в том числе конечно глюкоза! Как же без нее? Но она попадает к ребенку в сочетании с альбуминами, глобулинами, липидами всех видов плотности, гормонами, и пр. А тут мы взяли и перевернули пирамиду питания вверх ногами – теперь только глюкоза является фактором выживания, и природный механизм импринтинга запечатлел чистую глюкозу как единственный фактор выживания! Теперь природный механизм служит торгашу, придумавшему схему зависимости человека от сахарозы на всю его жизнь и при любых неблагоприятных обстоятельствах!

Таким образом, если ребенок откалиброван рецепторами на молоко, всю жизнь, когда с ним будут происходить тяжелые фатальные процессы, он будет хотеть чего? Молока, сливок, сметаны, творога.

Отравился – хочется попить молока, или чая с молоком, или сметанки поесть. Рецепторы работают четко, в бессознательном состоянии. А если его откалибровали в роддоме на 5 %-ную глюкозу, человека тянет на 5 %-ную глюкозу. Всю жизнь тянет на сладкое, что бы ни происходило – свадьба, увольнение, выигрыш в лотерею, автоавария – ответ один: дайте сладкого! Импринтинг жесткий. Запечатлевание. Второй раз произвести первое впечатление не удается никому!

Поэтому смотрины невесты – самое главное дело в будущей жизни и мальчика, и девочки, даже родителям это не поручают – слишком «замылен глаз» на кровинушку, берут профессионала-сваху! Ее дело – импринтинг женихом невесты! Ее так надо подать, чтобы он остолбенел! Одеть, поставить, надушить, пройтись, голосок медовый чтобы прозвучал… Тогда будет правильный импринтинг… А если сваха не может этого добиться – ее с позором изгоняют все женщины общины!

У нас своя «свадьба» – пищевой центр откалибровался на 5 %-ную глюкозу. В дальнейшем, что бы с этим ребенком ни происходило, ему будет хотеться одного – сахарозной группы продуктов. Поэтому в пищевой истории человека, по крайней мере, для грамотного диетолога, самый главный вопрос задается матери: что первым положили в роддоме ребенку в рот? Или когда приложили к груди матери? Только на одно место можно положить новорожденного ребенка – матери на живот; мать прижала его к груди и дала ему сосок. Ребенок пососал 2–3 капельки, больше он не сможет, да больше и не надо, но это необходимо сделать для рецепторного импринтинга. И молоко пошло по конвейеру!

Если ребенка положили куда-то в другое место, кроме груди матери, а тем более принесли какой-то пузырек – и «ой ты миленький, хорошенький, на тебе глюкозки сладенькой, попей, чтобы энергию восстановить». Этим на всю жизнь искалечили ребенку пищевой рефлекс. И откалибровали рецепторы на 5 %-ную глюкозу.

Это самое фатальное, что можно сделать с человеком. Исправить это уже ничем и никогда нельзя. Всю оставшуюся жизнь эти люди будут находиться в группе углеводных наркоманов. Отнять сахар у этих людей будет невозможно. Никакие диетологи и технологи здоровья не смогут у этого человека преодолеть барьер пищевого импринтинга.

Все, у кого нельзя отнять группу легких углеводов, это все получившие в роддоме 5 %-ную глюкозу. У них это на подсознательном уровне. Исправить это можно только пересадкой мозга. Никакие глубинные психотерапевтические практики, никакие расстановки не исправят этого. Это пытались и гипнозом лечить, а американцы спохватились лет через 20, когда получили так называемое поколение Pepsi.

Поколение Pepsi – что это такое? Поколение, откалиброванное на 5 %-ную глюкозу в технологическом смысле. Все попадают в эмоциональную ловушку – все привыкли к McDonalds’у, все привыкли к кока- и прочим колам. Сейчас у нас происходит та же самая история.

Последнее время понемногу ситуация меняется, появились неонатологи, специалисты по новорожденным, которые занимаются ребенком первые 28 суток. Я в свое время, будучи студентом старших курсов, наблюдал в одном из наших очень приличных медицинских заведений сцену, когда неонатолог ударил акушера после родов. Я удивился, думаю, за что так, коллега коллегу?

А потом понял и оценил как врач. Потом мне все объяснили в кулуарах. Доктор был грамотным, учился в Америке – все знает, зачем и почему. Он знал, что нет ничего страшней, чем дать ребенку глюкозу в родильном зале.

Запомните! Первое, что нужно сделать с ребенком сразу после рождения, это приложить его к груди матери или в крайнем случае сцедить у нее молоко и капнуть молозиво в рот. Ну, а глюкозу нельзя давать вообще в первые двое суток. Или, если необходимо, только капать в вену. Но в рот ребеночку – только материнское молоко!

Закон рецепторного импринтинга обойти нельзя. Здесь все происходит на подсознательном уровне. Иначе вся жизнь пройдет в борьбе с сахарозой под флагом углеводов. Поэтому, друзья мои, собирая пищевой анамнез, мы всегда начинаем с вопроса: «Что вы впервые, голубчик, съели в этой жизни?» Пока мы не получим ответ на вопрос, что ребенку дали в роддоме, мы никуда не сможем двигаться дальше.

Ну, а сейчас чем только не делается импринтинг: смеси дают, что-то еще капают, в общем, экспериментируют как угодно. Но природа нам четко заповедала, что нужно дать ребенку и на что нужно откалибровать рецепторы – только на материнское молоко. Если у матери нет молока или у нее какие-то проблемы, значит, надо дать грудь любой другой женщины, которая кормит своего детеныша. Надо принести в палату и попросить: «Покормите, пожалуйста, и этого тоже».

Смеси тоже иногда дают в грамотных роддомах, когда у мамочки нет лактации. Но лучше, конечно, сцеженное женское молоко. И если в родильном зале не стоит сцеженная бутылочка с женским молоком, это плохой роддом. Поэтому отличить хороший роддом от плохого можно по пониманию его работниками пищевых особенностей наших рецепторов.

И помните, акушера ребенок особенно не интересует. Задача акушера вытащить его, а дальше – задачи грамотного педиатра. Важно, чтоб был грамотный педиатр. Надо обязательно уточнять у педиатра, знает ли он об импринтинге, прикладывает ли сразу ребенка к груди матери? Иногда педиатры воспитывают акушеров. Потому что акушер думает о мамочке, его задача: спасти мать и постараться, чтобы у нее не было разрывов. А задача педиатра – работа с новорожденным.

К сожалению, даже в Санкт-Петербурге в последнее время стали выпускать специалистов не слишком высокой квалификации. Нам в институте преподавал Игорь Михайлович Воронцов, главный педиатр Санкт-Петербурга, он на своих лекциях так убеждал студентов: «Узна́ю, сволочи, кто дал глюкозу вместо молока – убью сам лично». Он был настоящим интеллигентом, несмотря на некоторую внешнюю грубость.

Мир меняется стремительно и не в лучшую сторону. Торговцы правят миром и диктуют свою волю ученым с помощью грантовой системы, шантажируя и подкупая чиновников, а также народ – с помощью глянцевых журналов, ангажированных «икон стиля», недоученных журналистов и режиссеров массмедиа… Но вы теперь это знаете, передавайте эту информацию дочкам, внучкам, правнучкам… Всегда полезно обладать точной информацией, чтобы действовать и получать личный результат!

Сейчас существует модное поветрие – участие папы в родах. Знайте, папе смотреть на роды категорически запрещено. Мужчина не должен видеть роды любимой женщины. Для мужчины это вопрос психологического изнасилования. Из разряда тяжелого психогенного эмоционального шока. Половые пути женщины, которые он привык видеть в определенном состоянии, в родах разрываются головкой размером с гандбольный мяч и тоже создают ненужный импринтинг. Для мужчины это страшный стресс. А мужчины, которые даже снимают роды на камеру, а потом рассказывают всем, просто идиоты или психически больные люди.

Единственное, что оправдывает присутствие отца в родильном зале, это обеспечение прикладывания своего наследника к груди матери в первые же минуты его жизни. Отец там может быть для того, чтобы разогнать всех этих недоучек-педиатров и акушерок – врагов народа, потому что он имеет право сделать это по закону. И пока ребенок не пососет грудь и не уснет, папа может не отходить от своих любимых. Главное – сразу приложить младенца к груди.

Закон рецепторного импринтинга работает всегда и везде. А дальше мы начинаем тестировать, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Вкусно – невкусно. Хотим – не хотим. Нравится – не нравится. Больше воды, больше белка, больше жиров и т. д. Дальше рецепторы начинают обучаться. Кормовая база и база вкусов начинают расширяться. Некоторые порции молочка ребенку нравятся, он с удовольствием сосет грудь. Некоторые порции не нравятся, он голодный, кричит, но когда мать дает грудь, он ее выплевывает и сосать не хочет. Знакомая ситуация? О чем это говорит?

Данная порция молока содержит непонятные вкусы, то ли токсины, то ли мамочка съела что-то не то. И если ребенок отказывается пить это молоко, пичкать его этим молоком не надо. Надо его сцедить максимально, не надо настаивать, лучше докормить его какой-нибудь молочной смесью. Нужно уважать вкусы маленького человечка, вам тоже не хочется есть прокисшую или пересоленную пищу.

Очень важно после кормления ребеночка молоком 4–5 раз в день давать ему воды. Правильный современный диетологический подход к воде – 3–4–5 прикладываний к груди и после этого – немного воды. Через некоторое время молочко переваривается, а так как кишечник у ребенка короткий, у новорожденного примерно – 1 м, то быстро поступает рецепторный ответ. Через полчаса мозг имеет информацию, каково содержание материнского молока.

У новорожденного ребенка нормальный стул – это количество кормлений, деленное пополам: 6 раз поел, 3 раза покакал. 7 раз поел, 3–4 раза покакал. Все, что реже этого цикла, 6 раз поел – 1 раз стульчик, – это гипомоторная дискинезия. Или говоря простым языком – запор. Все, что чаще, 6 раз поел – 6 раз горшок, – это гипермоторная дискинезия, или понос. Эти критерии надо знать.

Похожая формула действует на протяжении всей жизни. У человека работает обычный принцип конвейерного производства переработки продуктов. Если формула не действует – происходит запор, геморрой, токсикоз и опухоли кишечной трубки.

Второе назначение полости рта. Как вы думаете, если у нас во рту существует мощный рецепторный аналитический центр, будем мы его использовать, познавая мир? Конечно, будем. Первое, что должен определить растущий организм ребенка, – это степень съедобности тех или иных продуктов. Ведь ребенок еще не знает, что съедобно, а что нет.

Следующие 3 года жизни ребенка уходят на определение съедобности всех веществ, находящихся вокруг него. У ребенка в мозге составляется карта съедобности предметов. Поэтому ребеночек может подползти к тапочку и попробовать его на съедобность. Причем так делают почти все животные. Все знают, что в первые 2–3 года жизни ребенка он все тянет в рот, интересуясь, можно это есть или нет. Так происходит потому, что формирование принципов кормовой базы идет на рефлекторном уровне, мозг здесь не участвует. А для того, чтобы ребенок составлял файлы съедобности пищи, он все должен попробовать, поэтому ругать его, бить по попке, говорить, что это плохо, – нельзя, этим вы калечите психику ребенка.

Для вас кошачий хвост несъедобен, а для него – это, возможно, съедобный продукт. Или, например, какашка – ребенок может и ее попробовать. Ничего страшного в этом нет – попробовал, выплюнул. Вы ему скажите, подстегните его: «Это нельзя, это – кака, кака». Простые односложные или двухсложные слова – праязык. Но это вовсе не ужас, это закон природы. Ужас – это когда вы не подсказываете и формирование файлов происходит автоматически. И тогда можно есть все: и червей, и мух, и тараканов. Но, в конце концов, почему бы нет? Это ценный белковый продукт, а если это само приползает к тебе, самому ходить не нужно, то почему бы это не съесть?

Все туземные народы едят и пауков, и червей, все что хотят. Это все белок. Китайцы тоже все едят – собак, кошек, опарышей и даже тухлое мясо. Очень удивляются на экскурсиях по Ленинграду и рассказам о блокаде – «люди ели собак и крыс», для нас это предел голода! А для китайца обычная еда в нескольких поколениях, они не понимают, чем это было плохо.

На формирование файлов съедобности уходит несколько лет. Но обратной стороной медали, когда ребенок все тащит в рот, является инфекция. Вокруг нас кишат болезнетворные бактерии, грибы, простейшие одноклеточные – лямблии и амебы! Жуть берет, когда начинаешь учить микробиологию!

Моя бабушка рассказывала мне страшную историю про то, как мое любимое место было в прихожей, и когда к бабушке приходили гости, я ждал, когда можно будет попробовать очередной ботинок. Потому что он красивый и яркий, наверное, его можно съесть. И зубы чесать удобно. Меня отучали, говорили: «Костик, нельзя». Бабушка всегда одним глазом смотрела в прихожую. А я изучал мир, я же должен был понять, что могу, а что не могу употребить в пищу. В конце концов, Чарли Чаплин ел вареные ботинки, помните фильм «Золотая лихорадка»? Кушать нечего – съедим ботинок, лишь бы с голоду не сдохнуть.

Мозг работает очень четко. Приоритет, вторичное, третичное, четвертичное – это нюансы. Первый вопрос – можно съесть или нельзя? Решили вопрос, дальше давайте органолептические вкусовые качества. Но самое главное, что оборотная сторона изучения съедобности – это инфекция, поэтому запомните. Рот – это самое грязное место организма. Самое грязное. Грязнее рта нет ничего. Даже отверстие ЖКТ с другого конца организма менее грязное, нежели ротовая полость. Что должно сделать тело, учитывая, что оно об этом знает? Нужно как-то защититься от инфекции.

Вторая функция полости рта – защита от инфекции, которая осуществляется двумя путями.

Первый путь – иммуногенный. С помощью иммунной системы нужно выстроить эшелонированную оборону, грубо говоря – лимфоузлы полости рта. Лимфоидная ткань полости рта – это небные миндалины, которые у всех располагаются в глоточном кармане по обеим сторонам от глотки. Первое, что смотрит врач, когда вы разеваете рот и высовываете язык, это состояние ваших глоточных миндалин. Что это такое?

Это лимфоидная ткань, вырабатывающая огромное количество иммунных клеток. Вторая зона иммунологического синтеза – это аденоиды. Аденоидная ткань находится в задней части полости носа, чуть выше миндалин за мягким нёбом, через рот не видна. Мощное образование лимфоидной ткани, смысл и цель которой выделять иммунные клетки, чтобы они, распространяясь по слизистой носа и рта, убивали инфекции.

Но есть одно маленькое «но». Иммунная клетка убивает инфекцию медленно. Медленно потому, что сначала она должна решить: «свой» или «чужой». На это уходит время. А есть такие бактерии, которые очень быстро шмыгают, потому что являются подвижными. Жгутики, амебы, например. Амебы очень быстро ползают, шлеп-шлеп-шлеп – и ускакала, не всегда догонишь.

Есть еще один процесс – обучение иммунной клетки. Чтобы иммунная клетка хорошо работала, она должна иметь опыт встречи с данным возбудителем или быть обученной заранее в процессе созревания. Таким образом, если она уже встречалась с возбудителем, а значит, уже имеет опыт, она быстро его отследит, а если иммунная система столкнулась с возбудителем в первый раз, она, вообще, начинает тормозить и решает вопрос примерно за 72 ч.

Это так называемые иммунологические реакции с замедленной чувствительностью, или эффект первой встречи. Поэтому после повторной встречи мы знаем, что уже можем не заболеть этой болезнью. А вот первая встреча с бактерией – это, как правило, ангина, потому что иммунная система не успевает отреагировать. А если пища у нас в полости рта находится всего 10–15 секунд, потом мы ее глотаем, мы не можем надеяться только на лимфоидную иммунную ткань и не сможем выставить надежный барьер.

Второй путь. В полости рта у нас работает удивительное вещество, которое одинаково эффективно против трех главных возбудителей инфекций: бактерий, грибов и простейших, или по-другому – одноклеточных. К бактериям относятся все известные виды: стафилококки, стрептококки, клебсиеллы, кишечные палочки и прочая дрянь. К грибам – знаменитая молочница. Гриб Кандида. Всякие актиномицеты и спорообразующие формы. Грибов огромное количество, к ним относятся миллионы и миллионы видов живых существ.

И вот все эти грибы, плесневые, дрожжевые, гнилостные – все, что нарастет на булке и на ржаном хлебе и покроется плесенью. Безусловно, от них надо защищаться. Самих грибов мы можем не увидеть, но споры их есть практически везде. И третья позиция – простейшие: амеба, инфузория и прочая ползающая дрянь. Жгутиковые различные. Они опасны тем, что у них есть хвостик. Шмыгнул, вильнул хвостиком – и нет его. Вот от всего этого и надо защищаться.

Ил. 2. Белок лизоцим и его активные центры

Природа настолько мудра, что она выработала средство одинаково эффективное от всех этих трех форм. Называется это средство «лизоцим».

Лизоцим – это белок. Белок этот особенный, он работает в щелочной среде. В полости рта у нас в норме щелочная среда. Температура его действия в диапазоне от 36–37 градусов до 22–24 градусов. Даже если на улице зима и мы широко открываем рот, а в полости рта у нас температура ниже, чем температура тела, лизоцим все равно продолжает работать.

Еще одна его особенность с учетом структуры молекулы лизоцима, имеющего форму треугольника. Помните, мы изучали глобулины: это такие шарики, альбумины – длинные полоски. А вот лизоцим – это треугольник, имеющий 3 активных центра. Один центр работает с бактериями, другой с грибами, третий – с простейшими. И если у нас во рту бактериальная инфекция, то отрабатывает один «угол» лизоцима, если гриб – второй «угол», если простейшие – третий.

Одна молекула лизоцима эффективна против всех трех возбудителей. Каждая молекула лизоцима может уничтожить все три за счет трех активных центров. И чем щелочнее реакция среды, тем эффективнее работает лизоцим. Поэтому главным средством его активации является ощелачивание полости рта.

Вспомним старый добрый рецепт против молочницы. Новорожденный ребеночек заразился при родах маминой молочницей из ее вагины. У ребеночка зуд, боли, плачет, кушать не может! Температура. Пришел доктор, посмотрел рот – белые круглые бляшки с краевым покраснением – грибковая инфекция по пищевой трубке. Что делать? Надо развести чайную ложку соды на стакан воды и капать, пока он кричит. Можно смочить тряпочку и дать сосать. Сода ощелачивает среду, активирует лизоцим, и через два дня от молочницы не останется и следа.

Едем на курорт Ессентуки – Кавказ – Минводы. Начинаем пить щелочные минеральные воды, и через 2 недели проходят стоматиты, гастриты, ангины, эзофагиты, которые мучили вас 30 лет подряд. Щелочь убила грибковую инфекцию. Что тут действует – минеральная вода или лизоцим? При ощелачивании среды включился лизоцим, запустился механизм и пошел процесс оздоровления.

Самое главное слово в понятии «лизоцим» – это белок. В сутки наши четыре слюнные железы: две подчелюстные, две околоушные – выделяют до 1,5 литра слюны, в которых содержится 1 литр лизоцима. Фактически лизоцим является ничем иным, как самым распространенным защитным белком в организме. Но если мы выделили его в полости рта и тут же проглотили, то нам нужна следующая порция, потом еще и еще. А лизоцим двинулся дальше, активировался, и все что ушло из полости рта, попало в желудок. В желудке он уже не работает, потому что там кислая среда. Соответственно, в сутки надо вырабатывать 1 литр лизоцима. А его синтез будет зависеть от наличия белка в организме – чем меньше белка вы едите, тем меньше лизоцима.

Поэтому самый лучший лизоцим в мире у плотоядных хищников, кошек и собак. Что делает кошка и собака, когда у нее проблемы с инфекцией? Зализывает раны. Полизала – и все прошло. Чтобы выразить свою любовь, собака вылизывает вам руки и лицо. А если у нее есть подозрение, что у вас где-то инфекция, она подходит и вылизывает вашу ранку – и это самое ценное, что она может для вас сделать. Она делится с вами своим ценным защитным белком. Облизать на собачьем языке – это значит с любовью позаботиться о члене стаи (семьи).

Нет пищи – он выделяется за счет снижения синтеза других белков. Лишь бы была щелочная среда. Если вы чувствуете, с вами что-то не то, вы взяли в рот минеральной щелочной водички или посыпали немного соды – и все будет отлично. Жевательные резинки делают с содой и заменителем сахара ксилитом, которые стимулируют лизоцим!

Главное, это его количество и активность, потому что раз собака плотоядная, она ест плотоядный белок, 20 аминокислот, какой у нее лизоцим? Супер! Собака не чистит зубы, изо рта у нее не лучший запах, а зубы – сахарные. Слова «кариес» она не знает, не знает слов «гингивит», «стоматит», «пародонтоз». Собака ест холодное мясо, лижет снег – лапы грязные и задницу, простите, вылизывает! Вы так не сможете… И при этом никаких ангин, никаких воспалительных реакций, почему? Потому что у нее много лизоцима – 1,5–2 литра. А если у нее проблемы, то начинает течь слюна и все налаживается.

В этом же состоит и биологический смысл поцелуя. Например, побежал ребеночек, упал, ударился, идет кровь. Что делает мамочка? Хватает его на ручки и что делает с местом ушиба? Она его целует, то есть обрабатывает его лизоцимом. Если я испытываю повышенные эмоции к человеку, мне хочется его поцеловать. Смысл: дать любимому самое дорогое, что у меня есть. Что у меня есть дороже моего лизоцима? Белка с защитными свойствами. У меня его много. Я тебе его дарю, а если у тебя где-то что-то болит – поцелую.

Как в старом добром анекдоте. Сидит парочка на скамейке, он ее целует.

– Милый, у меня так болят глазки, я сегодня много работала.

– Ах, ты мое золотце, дай поцелую.

– Ой, милый, у меня так болят ушки, я сегодня так много слышала всякой гадости.

– Дай ушки поцелую.

– Ой, милый, у меня так болят ручки…

– Дай ручки поцелую.

Идет мимо мужик в поликлинику:

– Молодой человек, а вы случайно геморрой не лечите?

Ну, кто-то может и геморрой, но важно, что с точки зрения биологической целесообразности все наши рефлексы заложены на генетическом уровне. Рефлекс поцелуя, рефлекс обработки лизоцимом у всех одинаков. Если мы случайно ударили палец, первое рефлекторное действие – помещаем его в лизоцимную зону – зализать рану. Пусть кровь течет, но мы уже обрабатываем, вдруг инфекция попала. Палец в рот засунули и сосем там, где болит.

Поцелуи – рефлекторные движения в лизоцимную зону, потому что организм точно знает – лизоцим ему поможет. Если вы что-то знаете о белке, кушайте его побольше. А вот если вы белок не едите, а в основном относитесь к углеводным особям, что начинает происходить в этом случае? У вас начинает не хватать лизоцима, его становится в 5–6 раз меньше нормы.

Если мы на дивизию противника поставим 28 панфиловцев, то, может, они выдержат пару часов с гранатами, но потом немцы все равно пройдут. Поэтому когда вы израсходовали весь лизоцим, у вас возникают хронические инфекции полости рта. Неважно, чем они вызваны, потому что лизоцим в идеале работает со всеми формами. Поэтому любая инфекция полости рта, которую мы не можем вылечить, это признак недостаточности лизоцима или понижение щелочности полости рта. В кислой и нейтральной среде лизоцим неактивен.

Лизоцима не хватает вследствие белкового дефицита. Все очень просто. Кто ест много белка, у того хороший лизоцим. Может всех целовать – всем устраивать поликлинику. Если вы хозяин собаки, она всегда залижет ранки и вам, и вашим детям.

Следующий фактор действия лизоцима – время. Помимо щелочной среды и активности его как белковой структуры и его количества лизоциму требуется время. За 2–3 секунды он ничего сделать не может. На эффективную функцию лизоцима требуется примерно 30 секунд. Поэтому вспомним старые добрые теории, что пищу нужно жевать долго. Иногда думали, что, наверное, надо долго перетирать зубами.

Корова жует полчаса одну жвачку, потом глотает, потом опять жует, и так целый день, жует даже во сне. Но у коровы смысл жевания – это перетереть плотную неперевариваемую клетчатку, а вот смысл жевания у человека – это дать время лизоциму на выполнение его функций. Чем дольше пища находится в полости рта, тем более она безопасна и тем лучше обработана лизоцимом. Поэтому даже беззубым людям, которым нечем жевать, надо просто катать пищу в полости рта и деснами перемалывать, и этого вполне достаточно для лизоцимной функции.

А кроме того, лизоцим – это белок, состоящий из 20 аминокислот. И для его нормального синтеза необходимы животные и молочные источники белка. А у вегетарианца, живущего только на 12 аминокислотах, который не ест ни яиц, ни молока, в первую очередь страдает лизоцим. Поэтому практически все вегетарианцы имеют проблемы с полостью рта: у многих из них гастриты, поскольку пища проходит необработанная, и с зубами проблемы.

Поэтому вегетарианцам обязательно нужно применять аминокислотные добавки, содержащие незаменимые аминокислоты, которых всего восемь. Только в этом случае у них будет хороший лизоцим. Для вегетарианцев обязательно употребление БАДов, содержащих 8 незаменимых аминокислот, которые отсутствуют в растительной пище. В противном случае в течение ближайших 2–3 месяцев у них начнется дефицит синтеза лизоцима.

Чтобы не терять аминокислоты для лизоцима, категорически нельзя выплевывать слюну, потому что если вы ее глотаете, она у вас переваривается, расщепляется на аминокислоты, снова поступает на синтез, то есть существует определенный круговорот аминокислот. А люди, которые выплевывают слюну, теряют лизоцим навсегда. Поэтому харкающие и плюющие, как написано в Библии, оскверняют землю. И это плохо. И оттого, что они ее оскверняют, и еще оттого, что ведут себя неразумно с точки зрения животного мира. Они выплевывают очень ценный, очень важный защитный белок. Первый способ ликвидации ячменя на глазу – это слюна. И уши с ее помощью тоже чистить хорошо. Как мы делаем – ватную палочку во рту смочил, потом в ухе почистил, ватку в рот, а потом в ухо.

Второй отдел полости рта – пищевод, которым заканчивается полость рта. Пища по нему продвигается в желудок, поэтому главная функция пищевода – это замедление проведения пищи. В норме у человека пища по пищеводу продвигается примерно 5–7секунд. Для чего это надо организму? Дать время лизоциму. Пока пища идет по пищеводу, он там ее немножко посжимает, посминает, и даже если вы кушаете вниз головой, то пища все равно поднимается по пищеводу вверх, даже вода поднимается вверх.

Если вы хотите, чтобы пища шла медленнее, нужно есть вниз головой. Некоторые дети очень любят висеть и кушать вниз головой, причем набивают рот, встают на голову и едят, стоя на голове. Это дети с низкой активностью лизоцима. Это дети, часто болеющие ангинами, то есть у них пищевой рефлекс вырабатывается очень четко, организм говорит – развернись, повиси вниз головой, тогда у тебя пища будет медленнее подниматься. Поэтому всем детям, которые любят есть вниз головой (и которых нельзя за это ругать), нужно увеличить количество белка, и тогда они будут есть в нормальном для человека положении, ведь они же не летучие мыши.

Замедление приема пищи – это предоставление времени лизоциму. Поэтому чем больше времени пища идет по пищеводу, тем лучше. А еще в районе солнечного сплетения у нас есть сфинктер. Он иногда плотно смыкается, и у торопливых людей, которые быстро едят, этот сфинктер, когда пища еще только на подходе, ее задерживает на 2–3 секунды. А человек иногда говорит: «У меня вот в этом месте, когда я ем, все время какие-то спазмы». Это происходит у торопыг.

Человек, который быстро ест, часто запивает пищу водой. Поел – запил, поел – запил, проглотил – запил. И пища у него все время проскакивает, как у гуся – все водоплавающие размачивают пищу в воде. Но пищу лучше не запивать, кушать надо спокойно, вдумчиво, медитируя, не торопясь. Основной смысл движения пищи по пищеводу – дать время лизоциму, секунд 30. Тогда в желудок придет стерильная еда. Не дали время лизоциму – будете болеть гастритом всю жизнь и никогда его не вылечите.

Ну и повторю еще раз, самое главное – соблюдение закона кормовой базы, а 12 аминокислот из бобовых, кукурузы и сои – это, к сожалению, дефективный лизоцим. Он не работает.

Из полости рта все прошло в пищевод, задержавшись там на 5–7 секунд, – это лизоцимная задержка. Смысл этой задержки пищи в пищеводе особенно важен для торопыг. То есть чем меньше пища находится в полости рта, тем дольше пищевод может задерживать ее продвижение. Так, как правило, и происходит. Если человек жалуется на спазмы области груди, это значит, он слишком торопится есть. Организм должен долго держать пищу в пищеводе.

Следующий отдел желудочно-кишечного тракта, куда поступает порциями пища, называется желудок. Желудок у всех располагается в эпигастральной области, там, где реберные дуги расходятся вправо и влево, и вот как раз этот верхний отдел брюшной полости и занимает желудок. Если говорить схематично про верхний отдел желудочно-кишечного тракта, это – пищевод, первый сфинктер (слово «сфинктер» – значит жом, он еще называется кардиальный или кардия), и второй сфинктер на выходе из желудка. Он называется пилорический, или пилорус. Задача сфинктера сомкнуться и, пока не пришел какой-то раздражитель по пищеводу, не открываться. Таким образом, верхний и нижней сфинктеры в нормальном положении закрыты, что делает желудок изолированной полостью. То есть при закрытых сфинктерах желудок полностью изолирован. Если помните, пища приходит из пищевода с щелочной реакцией, а вот в желудке уже используется принцип резкой смены кислотности.

Среда в желудке всегда кислая. Осуществляется это функцией клеток, которые называются обкладочными. Они выделяют соляную кислоту (HCl). Чем выше щелочность поступаемой пищи, тем больше должно выделяться кислоты и, соответственно, тем активнее работают обкладочные клетки. А для того чтобы выделялась соляная кислота, нам нужны хлорные ионы, потому что водород у нас есть всегда, в обменных процессах мы получаем огромное количество водорода, а вот хлор приходит к нам только с солью (NaCl).

Все мы знаем такое вещество, как поваренная соль. Это донатор хлорных групп, который обладает свойством синтезировать соляную кислоту. Поэтому для того, чтобы соляная кислота хорошо вырабатывалась, нужно достаточное количество соли. Все люди, ограничивающие себя в соли или вообще не употребляющие соленое, – это люди с низкой кислотностью желудка. Существует прямая зависимость: чем меньше соли, тем ниже кислотность желудка. Нет строительного материала.

Есть две функции кислоты. Первая – денатурация, то есть створаживание белка. Если после приема молока у вас была рвота, то уже через три минуты молоко выходит в створоженном виде, комочками. И вот как раз денатурация белка – это первая стадия его обработки. Но прежде чем белковые молекулы будут подвергнуты функции протеаз, должен отработать денатурирующий механизм кислоты. Без этого белок не переваривается. Запомните! Без кислотной обработки соляной кислотой белок протеазами не переваривается. И мы его теряем. Поэтому все люди с пониженной кислотностью желудочного сока должны понимать, что белок у них усваивается наполовину, а то и вовсе не усваивается.

Как правило, у этих людей выраженное газообразование в кишечнике, потому что белок, который начинают поедать наши бактерии, дает большое количество аммиака, и такой специфический, серный, гнилостный, болотный запах кишечных газов. Это все запах так называемых гнилостных процессов, а гниение дает белок. Запах гниющего мяса – это то, что происходит в кишечнике, когда он не работает, когда там нет соляной кислоты.

Для людей с повышенной концентрацией белка в продуктах питания очень важна кислотность, поэтому все мясоеды любят соль и солененькое. Без соли у них кислота не вырабатывается. Поэтому категорически нельзя лишать людей соли. Сейчас у нас в обществе есть еще одна «шизофрения» – лишение людей соленого, все боятся всяких соленостей, ограничивают людям соль. Если человек здоровый, не надо его ни в чем ограничивать. Пусть ест столько, сколько хочет.

Любимая еда детей – это ржаной хлеб с солью. Если никогда не ели, попробуйте. Потрясающая вещь. В детстве, помню, за уши не оттянешь. Мама выносит ржаную буханку, тебе отламывают корочку, посыпают ее солью, и ты ешь эту соленую краюху – просто восторг! Тогда белок вырабатывается очень активно, все переваривается, соляной кислоты – море, все отлично.

Вторая функция соляной кислоты – добить недобитые бактерии. У организма всегда есть сомнения, что лизоцим сработал как надо. Идеально работающий лизоцим – это все-таки большая редкость. Соответственно, выстраивается второй барьерный ряд – осуществить биохимический удар.

Не успели бактерии немножко приспособиться к щелочной среде, к лизоциму, и тут тебе мощный кислотный удар! Только бактерия приспособилась к щелочности, а тут ее кислотой – хлобысть! И бактерия не выдерживает – умирает. Тех, кого не добили наши основные механизмы, это, как правило, 5–10 % флоры, особенно такие устойчивые, как стафилококки, бактерии, могущие выделять капсульные формы, и различные защитные факторы, типа слизи, они-то как раз и добиваются кислотой желудочного сока.

Как только пища пошла, желудок намертво закрывает пилорус, принимает всю пищу, которая приходит к нему, и дальше, пока он не будет уверен, что весь белок денатурирован и обезврежено все, что недобито, пищу в двенадцатиперстную кишку он никогда не выпустит. Желудок – это последняя линия обороны. «Разъезд Дубосеково». Дальше желудка «фашист» пройти не должен. Будем стоять насмерть. Если бактерии не умирают 12 часов, 12 часов пища будет находиться в желудке.

А вообще, если у него возникнет сомнение, что он может с этой флорой справиться, тогда желудок сделает последнее движение, он намертво закроет «разъезд Дубосеково», откроет опять кардиальный сфинктер и несколькими резкими толчкообразными движениями вернет хозяину то, что он в него кинул. Это и есть классический механизм рвотного рефлекса. Запомните: рвотный рефлекс имеет защитно-эвакуационное значение и применяется в тех случаях, когда желудок точно уверен в том, что эту порцию пищи, несмотря на ее кормовую ценность, дальше пропускать нельзя, потому что там идут бактерии. Если они не погибли, вариант один – рвота.

Механизм этот начинает у нас срабатывать с самого раннего детства. Начинаем кормить ребеночка молочком, и если у мамочки в молочке присутствуют какие-то патогенные микроорганизмы, если у нее не диагностировали мастит, а мастит на самом деле есть, ребеночек получает порции молока с бактериями… Тогда он будет все время срыгивать. Привычное срыгивание, когда ребенок срыгивает через раз, через кормление, – это инфекция в одной молочной железе, потому что женщины кормят поочередно то одной, то другой грудью, чтоб молочко накапливалось.

Если ребенок срыгивает через раз, значит, у мамы в одной груди мастит; если после каждого кормления выбрасывает полный объем молока, значит, у мамочки двусторонний мастит. Других причин обычно не существует. Сейчас огромное количество маститных процессов, потому что все женщины, как правило, сладкоежки, у них размножаются стафилококки, все болеют ангинами и другими болезнями, а в груди во время лактации уже живут стафилококки.

Накапливаются они там потому, что молоко – это ценная кормовая база не только для ребенка, но и для бактерий, а диагноз ставится только тогда, когда процесс уже переходит в явно воспалительный. А вот микропроцессы, как правило, никто не диагностирует. Заметить это мы можем только по срыгиванию.

Но желудок ведь не дурак. Зачем ему через раз срыгивать, учитывая, что молочко хорошее? Значит, там какая- то инфекция. Лизоцима у ребенка еще нет. То есть он еще мало продуцируется, он еще не тренированный. Тем более вы помните, как сосок лежит во рту, времени на обработку не имеет, ребенок глотает молоко напрямую, потому что у него сосок прямо в глубине полости рта, и он сосет и сразу глотает.

Поэтому у ребенка, как правило, лизоцимный механизм дефектен, и все упирается в функцию желудка: если желудок чуть-чуть не уверен, он всегда выбрасывает и, как правило, уже створоженное молоко. Таким образом, у ребенка повышается кислотность и ребеночек это молоко срыгивает. То есть если идет срыгивание молоком в большом объеме, а через 20 минут ребенок начинает орать, потому что он голодный, значит, идет какой-то инфекционный процесс. И, следовательно, эту грудь нужно сцеживать, молоко кипятить и кормить кипяченым сцеженным молоком.

Если ребенок срыгивает воздухом (аэрофагия), то это нормально, просто жадно ел, наглотался.

Если ребенок и на сцеженном молоке продолжает срыгивать, тогда надо переходить на смешанное вскармливание. Здоровой грудью кормить, а вместо второй давать смеси.

Если ребенок срыгивает при кормлении с обеих грудей – надо сразу переводить на искусственное вскармливание. То есть невыявленные, недиагностированные маститные процессы у матери при упорных срыгиваниях малыша – это единственное прямое показание для перевода ребенка на смешанное или искусственное вскармливание.

Что в этом случае делается? В идеале, идем в лабораторию, берем 2 стерильные стеклянные баночки, с обеих грудей сцеживаем первые порции молока и сдаем на посев. И, как правило, что-то находят. Самое правильное – это сеять в 3 порциях, потому что инфекция может быть в средней порции или в так называемом заднем молоке. Поэтому идеальная проба – это так называемая шестистаканная. Три пробы – из молочной железы справа, три – из молочной железы слева. Это обычно знают педиатры-неонатологи, и сейчас таких процессов очень много. Практически все время, пока я работал с маленькими детьми, я так или иначе с этим сталкивался. Крепко-накрепко запомните – при сомнениях нужно обязательно сделать посев молока.

Таким образом, если флора не умирает, желудок начинает повышать кислотность, у него другого выхода просто нет.

Если у человека плохой лизоцим, почему может повышаться кислотность? Мы уже выяснили: он быстро глотает, торопится, лизоцим плохой, белка ест мало. Значит, если лизоцим не все убил, сколько времени будет держать желудок пищу, пока не убьет? Долго и будет гнать кислоту. Не может он пропустить бактерию в кишечник, потому что если сюда попала бактерия, то ее уже ничто и никто не убьет.

Ведь механизма ее убийства в кишечнике нет, там только идет расщепление. Целых 7 метров кишки, где идет сплошное расщепление. Но если туда проникает бактерия, то единственное место, где она потом окажется, это в лимфатическом сосуде. Она шмыгнет туда с жировыми кислотами; если ее еще не отфильтруют лимфоузлы, то потом она попадает в кровь, и «привет семье» – сепсис.

Сейчас в микроскопе при анализе крови обнаруживают все что угодно. Раньше думали, что кровь стерильна, а сейчас как ни возьмут каплю крови, а там – амебы, лямблии, трихомонады, все плавает, все прилипает. А как же они туда попадают?

Если желудок не может ничего задержать, а бактерия в кишечник уже прошла, и как только происходит всасывание с жирами, она проскакивает по лимфатическому протоку. А если там еще иммунные клетки спят на своем блокпосту, то она и идет прямиком в кровь. Поэтому вопросы о стерильности крови в последнее время не обсуждаются, кровь нестерильна. Стерильна она только у тех людей, которые думают о лизоциме. Если первый барьер отследил бактерии, тогда все будет хорошо. Но если лизоцим плохой, вам больше ничего не поможет…

Для того чтобы мы правильно понимали, как работает желудок и что в нем происходит, надо ввести еще два понятия. Первое – большая кривизна. Если идет плотная пища, то она уходит влево, начинает двигаться в этой зоне и перевариваться. Здесь большое количество обкладочных клеток. А если мы пьем воду, то нам не надо пускать ее по большому кругу, вода начинает двигаться по малой кривизне, эта зона находится у человека справа.

Если мы пьем воду медленно и маленькими глотками, то она проскакивает по малой кривизне в двенадцатиперстную кишку и сразу всасывается.

Запомните! Воду надо пить медленно и маленькими глотками.

Если вы утром начали пить воду натощак, не надо сразу надуваться тремя стаканами, нужно поставить стаканчик, ходить и малыми глоточками прихлебывать. В особенности если это щелочная минеральная вода и вы хотите повысить активность своего лизоцима, то, соответственно, эти маленькие щелочные глоточки будут активировать ваш лизоцим. Два стакана минералки выпили медленно, за полчаса, она всосалось, еще и лизоцим активен, тогда пища будет принята правильно и хорошо.

Почему не рекомендуют есть и пить одновременно? Потому что если вы поели и в желудке лежит куча пищи, да еще и одновременно выпили воду, то у вас здесь образуется аквариум. Пилорический сфинктер все равно закрыт, и вся вода булькает в желудке, разжижает вам желудочный сок, снижает кислотность, и теперь надо давать больше порций кислоты, поэтому разумней попить воду за 15–20 минут до еды и небольшими глоточками. Передохнуть минут 20, потом принять пищу, уже без воды. И через часик-полтора сесть и попить чаю. Иначе будут нарушены законы переваривания.

Воду можно пить через 30 минут. Почему достаточно 30 минут? Потому что на эффект бактерицидной соляной кислоты уходит примерно 20–30 минут. То есть если через 20–30 минут у вас нет рвотно-тошнотных позывов, тогда можете смело пить, потому что тогда действительно все бактерии погибли. Если вы чувствуете, что вас подташнивает, тогда лучше не пить, подождать, когда все пройдет. Но если чувствуете, что, действительно, плохо, помогите желудку эвакуировать содержимое. Лучше потерять порцию ценного белка, чем получить в кишечник инфекцию, потому что оттуда ее никто не выбьет.

Если у людей низкая кислотность, то у них, скорее всего, есть какие-то остаточные формы бактерий, желудок постоянно продолжает находиться в состоянии микрорвотного рефлекса. И тогда сфинктер в итоге начинает приоткрываться – это так называемая недостаточность кардиального сфинктера.

И в этом случае слабый кардиальный сфинктер все время остается приоткрытым, создается рефлексный механизм, то есть соляная кислота начинает раздражать желудок и в нижней трети пищевода формируются эрозийные процессы, или так называемый эрозивный эзофагит, потому что пищевод практически ничем не защищен. Эрозию слизистой вызывают даже небольшие концентрации соляной кислоты.

И еще про желудок. Как вы думаете, влияет ли соляная кислота и прочие агрессивные факторы желудочного сока на собственные клетки слизистой? Влияет. А как можно защититься от кислоты желудочного сока, ведь щелочи в желудке нет. Соляная кислота все равно разъест мембрану. И единственный спасительный механизм – это слизеобразование.

Мы поняли, что желудок – это кислотный реактор, собственные клетки эпителия также подвержены кислотному удару, и чтобы желудок не уничтожал собственные клетки эпителия, они начинают выделять слизь, потому что по-русски эпителий звучит как «слизистая». А основное свойство слизистой состоит в том, что она все время покрыта слизью. Слизь выделяют специфические клетки, они называются бокаловидные, похожи на перевернутый бокальчик – это видно под микроскопом. Когда дается команда, что пошла кислота, то они сразу выбрасывают слизь. Слизь распределяется на поверхности эпителия и защищает собственные клетки. Если слизеобразование хорошее, то клетки защищены. Слизь представлена таким белком, как муцин, туда входят и крахмальные соединения, но на 60 % – это белок.

Как вы думаете, при каких условиях будет нарушено слизеобразование? Правильно, в условиях дефицита белка. Соответственно, чем меньше выделяется слизи, тем больше клетки подвержены агрессивному кислотному воздействию. И как только возникает этот процесс, на слизистой начинают появляться эрозии.

Если эрозия начинает расширяться, углубляться и слизь продолжает не выделяться, она превращается в маленькую язвочку. Со временем язвочка расширяется, углубляется, превращается в язву, потом в язвищу, потом в сливные язвенные поля. Под какой-нибудь язвой обязательно обнаруживается сосудик, сосудик разъедается, начинается кровотечение, и в сильно запущенных случаях язва проедает стенки желудка насквозь и вызывает тяжелейшее хирургическое осложнение – прободение язвы желудка.

Желудочный сок поступает в брюшную полость, возникает «кинжальный удар» в живот. Резкая боль скрючивает человека, и, как правило, все это часто заканчивается плачевно. До сих пор люди погибают от язвенных проблем, кровотечений, прободений. Если человек об этом не знает, он начинает пить всякие кислоты, аспирины, ацетилсалициловую кислоту, витаминки, аскорбиновую кислоту, профилактирует грипп и т. д. Чем больше кислоты он принимает, тем быстрее развивается язва. Единственная барьерная функция на границе «язва – кислота» – это слизь. Поэтому запомните: чем меньше слизи, тем больше эрозии и язв.

Главный компонент, усиливающий образование слизи, – это молоко. Именно белок казеин обладает мощнейшим ослизляющим эффектом. Поэтому если говорить о молоке, то его главная польза в том, что оно постоянно оказывает ослизляющий эффект. Если у вас склонность к эрозийно-язвенным процессам и повышенная кислотность желудочного сока, то единственное, что вас спасет от язвы, это молоко. Некоторые люди без молока не могут жить, пьют литр-два в день. Я тоже к таким отношусь.

Обращаю внимание, что именно молоко, а не молочные продукты. Потому что молочные продукты – это источник белка, а с точки зрения ослизнения – это как раз цельное молоко. И опять же, до эпохи медикаментов, до эры лекарств язву желудка лечили молочной диетой. Неделя на молоке – и все язвы рубцуются и заживают…

Пока не появились всякие противоязвенные средства, язву лечили молоком и молочными продуктами. Чем больше слизи, тем лучше. Лучше больше, чем меньше. Слизистые – они потому и называются слизистыми, по-латыни «эпителиос» – выстилающая, а по-русски «слизистая».

Когда начали изучать человека и в научных целях вскрывать трупы, выяснилось, что кишечник на всем протяжении покрыт слизью. А там, где он не покрыт слизью, заметны эрозии, полипы, всякие дивертикулы и прочая зараза. Есть слизь – все хорошо, все двигается, все переваривается, все всасывается и никаких проблем. Как только слизистая обнажилась, потеряла слизь, значит, что-то на нее подействовало. Или кислота, или желчь, или ферменты.

Поэтому «ослизняйтесь» и будьте здоровы. Главное, чтобы слизь была в желудке. Если в желудке ее нет, вы всегда будете иметь эрозийно-язвенный процесс. Как правило, это не диагностируется, а заканчивается часто раком желудка. Вспоминаю нашу знаменитую актрису Анну Самохину, сорок восемь лет, успешная, красивая. Вроде было все нормально. Владелица двух ресторанов, денег куча, хороший сын. Потом заболел животик, пошла обследоваться, разрезали – четвертая степень рака. Что делать? Уже ничего. Зашили. Через 2 месяца умерла. И никаких симптомов.

Знайте: 90 % всех эрозийно-язвенных и онкологических процессов в желудке протекают без симптомов. Единственное, на что можно ориентироваться, это на постоянное ощущение срыгивания и неупотребление молока. Если человек не привык к молоку, у него после него начинается понос, значит, это однозначно проблема отсутствия слизи.

Если мы попили водички перед едой маленькими глоточками, правильно позавтракали, желудок убил все бактерии, если мы не срыгнули и все пошло куда положено, через некоторое время, когда порция белка оказывается денатурирована, она подходит к пилорическому сфинктеру. Пилорический сфинктер выпускает строго определенную порцию в двенадцатиперстную кишку, и дальше начинается процесс переваривания в двенадцатиперстной кишке. Называется она так потому, что по длине она составляет 12 поперечных пальцев.

Когда хирурги оперируют, они кладут руку на сфинктер, и 12 пальцев – это граница двенадцатиперстной кишки. Это достаточно короткий отдел – всего 12 перстов, но по сути – это главный отдел пищеварительной системы человека.

В двенадцатиперстную кишку открываются протоки из поджелудочной железы.

Проток № 1 – поджелудочная железа, проток № 2 – желчный проток. Двенадцатиперстная кишка состоит из двух отделов. Первый отдел, сразу за желудком, носит название «луковица». Луковицу все видели репчатую? Вот она имеет примерно такой вид и такое же расширение, как небольшая луковичка. Главная функция «луковицы» – перевести содержимое желудочного сока в нейтральное, то есть убрать кислотность. Потому что все остальные отделы ЖКТ, которые у нас будут осуществлять переваривание, опять же, работают в щелочной среде. Поэтому «луковица» двенадцатиперстной кишки – это зона нейтрализации кислого содержимого.

Если из желудка содержимое выходит слишком кислое, что будет происходить с «луковицей»? Она будет долго работать, долго ощелачивать, а чем дольше находится кислое содержимое в месте, где должна быть щелочь, тем быстрее образуется язва двенадцатиперстной «луковицы». Причина всегда одна – повышенная кислотность желудочного сока.

Пища двигается дальше, через 2–3 минуты из «луковицы» вылезло содержимое. Если она пробыла там больше 3 минут, значит, начинается эрозийный процесс. Дальше содержимое передвинулось под вторую зону двенадцатиперстной кишки, которая называется «зона большого дуоденального соска», или сфинктер Одди, по имени ученого, венгерского анатома Одди, который его впервые описал.

Как действует сфинктер Одди? Все видели, как делают хот-доги. Булочка, сосиска и и кетчуп с горчицей. Приходит булочка с сосиской, сфинктер Одди открывается: порция «кетчупа», порция «горчицы» – выходит капелька поджелудочного сока и капелька желчи. На каждый кусочек приходящей пищи выделяется строго определенная порция пищеварительных жидкостей. Пищеварительных жидкостей всего две. Поджелудочный сок всегда выделяется первым. А капелька желчи всегда выделяется второй. Принцип хот-дога.

Как только пищу обработали соками, дальше начинается тонкий кишечник, длина которого у взрослого человека среднего роста составляет 7 метров. Чем меньше рост, тем короче тонкий кишечник, у двухметровых людей тонкий кишечник порядка 10 м. У маленького новорожденного ребеночка, о котором мы говорили, – 1 м. Со временем эта кишка растет. Самое главное, что здесь происходит: сфинктер Одди открывается только на пищу; на воду он открыться не может. Если сюда пришла капелька воды, рефлекс не срабатывает, потому что зачем нам тратить на воду ферменты и желчь? Они нужны только когда есть пища.

Но сфинктер Одди открывается на молоко, потому что молоко – эта та жидкость, которая первой приходит в кишечник, и после того, как у нас первый раз произошел «импринтинг» его вкуса, пищевод его пропускает, желудок принимает его первым, начинает выделять на молоко кислоты. Все попало в двенадцатиперстную кишку, впервые открылся сфинктер Одди, впервые пошли первые панкреатические желчные капельки, и вот с тех самых пор в нашем пищевом центре четко написано – открываемся только на пищу и молоко. Пришло молоко – открываемся, но на все остальные жидкости – не откроемся.

Очень часто люди на вопрос «Чем вы завтракаете, уважаемые?» отвечают: «Великолепно завтракаем. Две чашки чая или чашку кофе выпил». Открылся у него сфинктер Одди? Нет. А с молоком? Открылся. Вода проскочила по малой кривизне, желудок спит – нет основного сфинктерного рефлекса. Не открылся большой дуоденальный сосок – ферменты не пошли. Поджелудочный сок выделяется альфа-клетками поджелудочной железы, которые продуцируют уже известные нам ферменты, еще раз повторим: белки перевариваются протеазами, жиры – липазами, а углеводы – амилазами.

Мы помним, что это белки, и запоминаем закон функционирования поджелудочной железы. Когда открывается большой дуоденальный сосок и выходит капля поджелудочного сока, в нем одновременно находятся все три фермента: липаза, амилаза и протеаза. Поджелудочная железа работает тупо: открылась и выделила 3 фермента. Если человек поел только белки, можем мы себе представить, что не будет ни жиринки в твороге или сметане? 1–2 % все равно будет, как ни обезжиривай. Природа это знает. Может, так случится, что где-то там сладенькое попало? Ложка была в сахаре или еще что-нибудь? Могут туда попасть углеводы? Могут. Защита от дурака делается очень просто: всегда выделяется 3 фермента: липаза, амилаза и протеаза. Помните сказку: из ларца выскакивали три молодца, одинаковых с лица. Поджелудочная железа – это трое из ларца, одинаковых с лица. Липаза, амилаза и протеаза. Все трое с дубьем. И каждый занимается своим: один мочит по ногам, бьет кости колена, второй бьет в грудь, третий проламывает голову. Вышла пища, махнули дубинами – дело сделано.

Проводились эксперименты с длительным изолированным питанием, и занимался этим наш великий физиолог Иван Петрович Павлов, когда собаки длительное время кормились изолированным набором, только 100 %-ной белковой пищей, 100 %-ным жиром, 100 %-ными углеводами. Через 2–3 недели изолированного питания животные погибали. Ферменты поджелудочного сока продолжали выделяться с той же пугающей регулярностью: липаза, амилаза и протеаза. Единственное, что происходило в случае длительного изолированного питания: тот фермент, который выделяется на большее количество субстрата, приходил в большем объеме.

Таким образом, если мы сидим на изолированно белковой пище, то через 2 недели чистого белкового питания у нас будет 70 % протеазы и по 15 % липазы и амилазы – но последние все равно выделяются. Если мы сидим только на жирах, едим одно сало и растительные масла и больше ничего, то через 2 недели такого рациона получим: 80 % липазы, 10 % – амилазы, 10 % – протеазы. Если все углеводники сидят только на углеводах, значит, 60–70 % амилазы, 15 % – протеазы, 15 % – липазы. Что бы вы ни делали, как бы вы ни исхитрялись, все 3 фермента все равно выделяются.

Найдите аннотации от любых ферментов. Фистал, дигистал, панзинорм. Заходите в аптеку, говорите: «Дайте мне любые ферментные препараты – вобензим, мезим форте, пензитал».

Если в ферменте больше амилазы, значит, этот фермент для тех, кто сидит на углеводах, для белковых и жировых активностей концентрация чуть меньше. Но возьмете другой фермент, там тот же креон, в креоне будет больше белковых ферментов. В препаратах для похудения, которые жиры размалывают, больше будет липазы. Но какой бы ферментный препарат ни взяли, в нем будет всегда три составляющих. В кишечник всегда выходят три фермента сразу. И разделить их невозможно. Убираем амилазу – не работают липаза и протеаза. Убираем липазу – не работают два других. Если их разделить, ничего работать не будет. Только вместе.

Я не знаю апологетов раздельного питания, но у всех есть свои аргументы. Если вам интересно, походите, сейчас есть различные школы, например, противников молока, сторонников раздельного питания, много других теорий придумывается. Спросите у них аргументационную базу, спросите их, а что же делать с основополагающим принципом панкреатической секреции? Если бы в природе существовал принцип раздельного питания, как бы у нас происходила секреция поджелудочного сока?

Наверное, она бы происходила тремя протоками. По одному протоку шла бы липаза, по другому – протеаза, по третьему – амилаза, правильно? Значит, попадает пища в двенадцатиперстную кишку, видит – чистый жир, одно сало. Два сфинктера закрывают протеазу и амилазу, зачем использовать ценные ресурсы. Идет сплошная липаза, переварил, остальные сидят, курят бамбук. Съели чистого мяса, без жиринки, зачем тратить амилазу и липазу, давайте откроем панкреатический проток, пусть идут протеазы. В этом случае мудрая природа так бы и поступила.

Но природа почему-то сделала нам только один проток, по которому пустила сразу три фермента. И даже великие ученые фармакологи, те, кто выпускает ферментные препараты, всегда их выпускают в трех видах, делая акцент на каком-то одном, в зависимости от того, для кого они предназначены: для углеводников, для жирового обмена или для белкового. Но два других фермента присутствуют всегда, просто в меньшем количестве.

Вопрос: для чего это сделано? Для того, чтобы вы не напрягались и тянули в рот все что могли. Все, что поймали, отняли и нажили непосильным трудом, скорее засунули в рот, проглотили, чтобы не отняли. А потом спокойно сели и сказали: «Все мое. А вы отстаньте от меня. Я сейчас все переварю». И не надо напрягаться. И природе не надо думать, составлять разные рецептурные зоны, считать, сколько идет того, сего… В природе все просто и удивительно надежно. При правильном использовании никогда не сломается.

Но если у нас нет субстрата под другие ферменты и мы сидим только на белке или жире, а амилаза не работает, если здесь нет слизи на слизистой – фермент вышел, а субстрата нет, что он будет делать? Он будет ходить и искать, что бы ему тут поделать? Увидит мембрану, начнет ее мочалить… И поэтому, если нет слизи, за что он примется? За стенку кишечника. И начнется формироваться язва тонкой кишки. Самое большое удивление во время вскрытия в патологоанатомическом отделении – это то, что 30 % тонких кишечников имеют язвы.

Второй и третий метры кишки, как правило, при жизни не диагностируются, потому что фиброгастродуоденоскоп доходит только до этого отдела, а все, что ниже 5 метров, не осмотрится. А там как раз язвочки и сидят. Это у всех людей, которые пребывают на раздельном питании. Чем дольше он питается раздельно, тем больше язв в тонком кишечнике.

Обнаруживают это только на вскрытии, а ему уже все равно. Все вегетарианцы, раздельщики, сыроеды, солнцежуи и прочие – все имеют проблемы с тонким кишечником. Потому что все нарушают принцип одновременного переваривания всех субстратов. Все просто и удивительно. Не надо ни о чем думать. Ешьте все, только одновременно с едой не пейте. Пейте до или после. И все будет с вами хорошо.

Если мы перед едой пьем мелкими глотками щелочную воду, куда она уходит? В кишечник, по малой кривизне, тут всасывается и повышает щелочность. Потом мы потребляем пищу, она лежит в желудке, обрабатывается кислотой, и когда кислое содержимое начинает выходить, кислота быстрее нейтрализуется. Поэтому щелочную воду нужно пить до еды, а если мы выпьем ее после, то она будет нам понижать кислотность. Тогда, соответственно, ферменты будут работать медленней и желудок задержит здесь пищу. Поэтому пить щелочную воду во время еды или после глупо. Ее нужно пить натощак, как и делается во всех санаториях Кавказских Минеральных Вод, где щелочную воду из источников вам приносят перед едой. Потом вы поели и пошли гулять. Погуляли, пришли, из желудка все ушло за 2–3 часа, потому что если вы двигаетесь, у вас нормально все перестальтирует, и потом опять пьете минеральную водичку. Опять «стаканами» все промываем.

Акцентирую ваше внимание на двух вещах. Первое: народ боится молока. На самом деле за 30 лет диет, ограничивающих молоко, выросли два поколения людей, боящихся молочных продуктов. То есть люди не пьют молоко – дескать, это вредно и для взрослого человека не нужно. Говорят, что у взрослых нет ферментов на молоко, или какие-то яды выделяются, если мы что-то там смешиваем. В общем, молоко подвергнуто остракизму, в основном нужны кисломолочные продукты.

Но помните, что в кисломолочных продуктах нет лактозы, молочного сахара. То же самое, что у нас происходит с виноградном соком: глюкоза подвергается брожению, переходит в спирт и остается, а спиртовые сахара уходят. То же самое в молоке: где есть лактоза, здесь начинают работать бактерии, они это молоко ферментируют, появляется молочная кислота, растут бактерии, повышается кислотность, но сахар уходит. И поэтому белок в кислой среде, в кефире, какой? Денатурированный. То есть кефир помогает перевариванию в желудке за счет кислотности уже денатурированного подготовленного белка, но с точки зрения ослизнения он бесполезен. Наоборот, так как он кислый, он провоцирует агрессию, он как раз и помогает эрозионным процессам.

Поэтому, если мы с вами говорим о молочном, об основе питания, то натуральное, неферментированное, лактозное чистое, парное молоко заменить ничем нельзя. Только оно помогает слизеобразованию. Все остальные молочные продукты они тоже полезны, потому что там растут разные молочнокислые палочки, штаммы, но этого эффекта мы уже не получаем. Ряженка, варенец, простокваша, кефир – нужны, слава тебе, господи, но чистое молоко тоже должно быть в рационе.

Приведу пример из области советской диетологии. Вы помните, что при советской власти все вредное производство выстраивалось на употреблении чистого молока. Отстоял смену в цехе с вредностями – получи молоко. Почему? Потому что любая вредность, любые процессы, повышающие токсины в нашем организме, требуют выведения. А с чем они будут выводиться? Со слизью. Если попало с дыхательными путями, надо выкашлять, высморкать. Если сидит работяга-шахтер, чем он будет кашлять, если у него слизи нет, сопли не текут? Сухой кашель ничего не вытянет, а вот со слизью, с мокротой все выводится. Что ему будет помогать выделять слизь? Молоко. Поэтому вышел из забоя, выдул литр молока из бидона, пришел к фельдшеру, а умный фельдшер еще и проконтролировал, в то время как глупый просто выдал и ушел. А умный смотрит, чтоб все выпили, а то ведь в голодные годы рабочие женам, детям носили. А его должен пить работник вредного производства. Поэтому выпей литр молока, который тебе положен государством, потом в галокамеру на час – а потом домой.

Если ты работаешь на вредном производстве, обязательно надо пить молоко: попил молока, слизь выделилась, токсины меньше всасываются, расщепляются, желчь их начинает связывать. Универсальный детоксиционный механизм. Не знаешь, что делать, – пей молоко! Заболел, плохо – пей молоко.

Сейчас изобрели молоко без лактозы и сыры без лактозы. Это опять же для тех, у кого нет фермента лактазы. То есть молочный сахар переваривает специальный фермент лактаза, и вот у некоторых, кто долгое время молоко не пил, эта лактаза уходит. А значит, клеточки не работают, а зачем им работать, если фермента нет?

Примерно как у нас было в девяностые годы – детей мало рождалось, зачем столько садиков, давайте их продадим бизнесменам. Все продали, а сейчас детей некуда водить. Раньше не было детей, садики были не нужны, а сейчас дети есть, а садиков нет. Надо было законсервировать, как делают во всех нормальных странах: появились дети – опять открыли. Так же и лактаза. Появилось молоко, а «продали детские сады» – и везти некуда. И бедный человек не воспринимает это молоко, потому что у него нет фермента. Но если ты будешь пить молоко, в котором есть белок лактоза, то и фермент лактаза начнет постепенно формироваться.

Но главные три вида белка – это амилаза, протеаза, липаза. Работают в щелочной среде, активируются минеральной водой «Боржоми», «Нарзан», «Ессентуки» Кавказских Минеральных Вод, принимать эту воду нужно до еды. Дальше кушайте и не забывайте про соль. Соль будет помогать активировать кислотно-образовательные процессы в желудке. Все, ферменты выходят одновременно, все как положено.

Теперь поговорим о печени и общем желчном протоке. Печень, второй участник пищеварительной цепочки, – это главный орган белкового обмена человека. Печень синтезирует белки. Все аминокислоты приходят в печень, и она осуществляет построение всех белков в нашем организме. Перечислим эти белки. Коллагеноэластин – белок соединительной ткани, ее плотность и эластичность зависят от процента эластина: чем больше эластина и меньше коллагена, тем эластичней ткань. Чем меньше эластина и больше коллагена, тем она прочнее. В костях – 100 %-ный коллаген, а в коже – 60 %-ный эластин и 40 %-ный коллаген. И с возрастом, если эластин уходит, кожа грубеет, начинает покрываться складочками. Но это опять проблемы синтеза белка.

Мышцы тоже состоят из белка. Два мышечных белка – актин и миозин. По названию и функция: актин – активный, миозин – пассивный. Также вырабатываются печенью, транспортируются на периферию, встраиваются в мышечные клетки, тоже белки. Транспортные белки крови, альбумины здесь же и т. д. Все, что не синтезируется в печени, все синтезируется в тканях. Но печень – это главный завод по производству белка.

Главный недостаток белка состоит в том, что при его синтезе вырабатывается максимальное количество токсинов, причем токсины очень тяжелые, грубые, азотистой группы (азотсодержащие), и поэтому они очень опасны для нашего здоровья. Потому вторая функция печени после синтеза белка звучит как детоксикационная.

Учитывая, что эти токсины опасно транспортировать из печени куда-нибудь и там деактивировать, организм мудро выработал позицию – где производим, там и обезвреживаем. Поэтому клетки печени делают простую работу: синтезировав белок, все токсины, которые у остались, они связывают вместе с жирами, с холестериновой фракцией. То есть токсины + холестерин + УДХК (урсодезоксихолевая кислота – единственная кислота, которая не является токсичной для нашего организма) + разные группы (сульфидные, аминные, это уже биохимия) = желчь, конечный продукт детоксикации. То есть желчь – это жидкость, которой заканчиваются все процессы детоксикации в организме; если что-то детоксицируется и проходит печеночный круг, это все превращается в желчь.

Желчь (если говорить грубо) – это плотно упакованные токсины, в контейнере. Главная задача – эвакуировать эти токсины из организма. Поэтому печень работает непрерывно, как сердце. Два органа в организме работают безостановочно, ни на секунды не прекращая работу, в трехсменном режиме, как сталелитейное производство (печи встанут, потом не заведешь). Поэтому конвейер работает жестко. Но мы с вами помним, что желчь выделяется только на пищу, и если поджелудочная железа может включать и выключать секрецию, когда щелкнут регулирующие позиции, то с печенью такого не происходит.

Когда пищи нет, желчь все равно секретируется. Куда ее девать? Природа придумывает склад готовой продукции. Желчный пузырь – склад токсических отходов. То есть контейнеры, в которые упакованы очень опасные яды, временно находятся на ответственном хранении, «временно», отметьте, в специальном месте. Кроме желчного пузыря никто их хранить не может, стенка очень плотная, плохо кровоснабжается, понятно для чего. Если она будет хорошо кровоснабжаться, токсины смогут всасываться, что и происходит при всяких застоях, когда человек желтеть начинает и покрываться пигментными пятнами. И в принципе, когда сфинктер Одди закрыт, открывается сфинктер желчного пузыря. И тогда желчь постепенно начинает идти в желчный пузырь.

Максимальная емкость желчного пузыря взрослого человека – 200 мл. У среднестатистического человека – 120–150 мл, у детей и того меньше. Если хотите посмотреть, какой объем пустого желчного пузыря у человека, посмотрите на большой палец. Примерное время заполнения желчного пузыря при среднем темпе синтеза белка и среднем темпе детоксикационных процессов – 2 часа. 2 часа – и желчный забит под завязку, а человек не ест, пища не приходит, что делать дальше? Склад забит, желчь идет. Искать внутренние резервы. Из желчи высасывается вода, она уплотняется раза в два, объем желчи сокращается, она урезается, и еще влезает 100 мл. Первая стадия (первые 2 часа) желчь светло-желтая, жидкая, текучая, т. е. эта желчь, которой нас с вами рвет, горькая, противная. Желчь по-гречески «холас».

После двух часов наступает вторая стадия – 2–4 часа, желчный пузырь уплотняет желчь, трамбует, сгущает, она зеленеет, становится светло- или темно-оливковой, менее текучей и по консистенции похожа на кровь, стадия кровяного сгустка. По-гречески кровь – «сангвис». И по плотности такая же. Но пища опять не поступает.

Третья стадия – 4–6 часов, желчный пузырь опять сокращается, начинает тромбовать, начинает двигаться, эту стадию человек чувствует: что-то у меня копошится в правом боку, что-то крутит, какой-то червячок елозит. Некоторые впечатлительные особы принимают это за шевеления глистов. А «великие» технологи здоровья их в этом убеждают. На самом деле глисты шевелятся в других местах. Желчь становится еще темнее, темно-темно-зеленой. Чернеющий цвет вначале, а через 6 часов – темно-коричневый, то есть по цвету это уже как каловые массы, чуть темнее. И вот эта стадия, по консистенции, когда эту желчь вскрывают, она похожа на гной. Стадия гноя по-гречески «флегма». По-латыни нарыв, гнойник называется «флегмона». Флегмона – это гнойник, темно-зеленый густой гной, страшная вещь, люди до сих пор погибают от флегмонозного аппендицита.

Знаете, что такое флегмонозный аппендицит? Сначала идет катаральный, потом гнойный, потом флегмонозный. Флегмонозный – это уже на грани жизни и смерти. Если его не удалить, то – перитонит, воспаление, и человек умирает.

На этой стадии в пузыре начинается воспаление, появляются бактерии, потому что некоторые бактерии очень любят эту среду, в частности, ее безумно любят лямблии, простейшие животные. Это инфекции всех кошатников и собачников. Все, у кого есть собачки и кошечки, все имеют лямблиозную инфекцию, которая живет в желчи.

Если через 6 часов желчный пузырь не опорожняется, на четвертой стадии (более 6 часов) желчь становится черной или цвета асфальта. Видели горячий асфальт, когда закатывают дорогу? Черная желчь на латыни «меланхолас». У Софии Ротару есть такая песня «Меланхолие – дульче мелодия». Меланхолия – черная желчь. Соответственно, все стадии, которые я вам описал, это стадии концентрации желчи в желчном пузыре. Первыми эти стадии обнаружили древние греки, потому что это единственные люди, которые вскрывали трупы в Древнем мире.

Когда они вскрывали трупы, естественно, натыкались на желчный пузырь, вскрывали его и видели желчь разной степени плотности и разного цвета. Потом спрашивали у тех, кто приходил за телом, какой это был человек. И если они говорили, что усопший был живчиком, вечно бегал, всех веселил, значит сангвиник. Другого вскрывают – у него гной в желчном пузыре, что о нем говорили? Что он был медлительным, думал по три дня – флегматик. Еще одного вскрыли – черная желчь. У него снега зимой не выпросишь, всех заел, все хотят его убить, ревнивый, подозрительный. Плохой человек, желчный. Такое состояние хронического аутолитического отравления своим же дерьмом, которое не может быть выведено. Это типичный меланхолик.

А самое главное, что на грани последних двух стадий у нас происходят фатальные вещи, так как желчь очень плотная, стадия асфальта. Даже когда открывается желчный пузырь и начинает приходить какая-то пища, то организм в первую очередь выбрасывает эту желчь. Если этот человек плохо кушал после длительного перерыва, эта желчь выходила очень плохо, забрасывалась в желудок – был горький вкус во рту и мучительные ощущения. Главное, что пока пузырь выдавливал этот асфальт, человеку было больно, у него болел правый бок. Ну и главное, это стадия формирования желчного камня. ЖКБ – желчнокаменная болезнь. Если через 6 часов опорожнили желчный пузырь, плотно поев, еще полбеды, а все, что больше 6 часов, – это фатально.

Мы сейчас описали темпераменты человека по древнегреческой теории человеческих типов, которая привязана к процессам желудочно-кишечного тракта, обменным процессам, функциям детоксикации, синтеза белка – это комплексная классификация. И за две с половиной тысячи лет, что она существует, никто ничего нового не придумал, не опроверг. И сейчас, если мы пришли на вскрытие, посмотрели на желчный пузырь, кишечник, язвы, мы с низкой долей ошибочности можем описать его характер. Соответственно, давайте разберемся, как нужно питаться, чтобы все было хорошо. Что такое 6–8 часов непринятия пищи? Ночной сон – это время физиологического сгущения желчи: чем дольше вы спите, чем дольше ваш желчный пузырь не опорожняется, тем гуще желчь с момента пробуждения. Вспоминаем, когда мы последний раз поужинали.

В девять вечера. Что ели? Кефир. На стаканчик кефира что-то выйдет, но потом через час ничего. А на кусок мяса с гарниром до двух часов будет выбрасываться желчь. А на стакан кефира, в 9 выпил, в 10 уже сфинктер закрылся. И пошло тикать время. К 4 часам ночи прошло уже 6 часов, то есть он уже на грани. Но в 4 никто не просыпается, проснется в 7 часов утра. Встал. Какая у него стадия? Черная желчь, меланхолия. Когда завтракает? В 10, а до этого попил водички. Желчь выделилась? Нет. Стал завтракать, что позавтракал? Кашку или бутербродик? Если кашку, то слава богу, хотя бы желчь пошла на десятом часу. Если кофе без молока, то ничего не выделилось, процесс продолжается до того момента, когда он что-нибудь съест.

Соответственно, если мы говорим о процессе опорожнения желчного пузыря, то самый важный момент принятия пищи – это завтрак. Завтрак – это время опорожнения физиологически сгущенной желчи за время ночного сна.

Если человеку не хочется есть за завтраком, единственное, что его может спасти от меланхолии, – это стакан молока. Если не выпил стакан молока, процесс концентрации желчи еще продолжается длительное время. Сейчас все считают, что после 6 вечера есть нельзя. А завтрак только в 8 утра, а пузырь закрыт, и что происходит? Происходит образование желчного камня, стадия каменная. Там уже не пластилин и не асфальт, а булыжник пролетариата.

Идеальный завтрак, если нет аппетита, – стакан молока. А если ночью что-то разбудит, надо выпить стакан молочка и опять баиньки. Тем временем пошел процесс опорожнения желчного пузыря, и один стакан молока практически целиком опорожнит желчный пузырь. Молоко – прекрасная пища, у нас с детства на него рефлекс, там и жиры, и белки, и углеводы. Процесс идет, и желчь капает. И все отлично. Самое главное, что если с желчью выделятся токсины – молоко им не даст всосаться. Оно обладает детоксикационными свойствами. Поэтому при любом пробуждении ночью надо обязательно выпить стакан молока.

В крестьянских избах всегда на печке стояла крынка молока. Молоко превращалось в простоквашу. Бабка встала, молочка хлебнула. Внук встал, хлебнул, снова на печку. И никакого желчного камня. А вот если встали, не попили, а наутро еще и не позавтракали, да еще попили черт-те что вместо молока, побежали на работу, то ко времени черной желчи плюсуем то количество часов, что прошло до завтрака. Если это время больше 10 часов, у вас гарантированная желчно-каменная болезнь.

Желчные камни проходят три стадии. Первая – пластилин (чистый холестериновый камень), желчь его катает, он мягонький, как оливочка, темно-зеленый, бурый. Называется он холестериновым камнем. Вторая стадия – камни начинают уплотняться и пропитываться солями, то есть это уже плотная оливка, она уже не деформируется, как пластилин, плотный камень, и как правило, на этой стадии ее можно увидеть на УЗИ. Потому что УЗИ не видит холестерин, видит только пропитанные соли, поэтому первую стадию врач не увидит никогда, а вторую увидит в виде очагов кальцинатов. Третья стадия – классический желчный камень; в зависимости от типа солей, которые его пропитывают, это все варианты оксалатов, фосфатов, уратов, чего угодно. Но это уже камни, и даже когда их пальцами крошишь, они как известняк, как старая штукатурка.

Понятно, что сам по себе такой камень не выйдет, застрянет в протоке, и мы его изгнать не сможем. Когда хирурги видят эту проблему, что они говорят? Все, приятель, добегался, удаляем желчный пузырь. Если хорошо зашили – повезло, а бывает плохо, тогда ниточки слезают, и желчь начинает течь в животик, появляется желчный перитонит – самый страшный перитонит, который может случиться, практически 100 %-ная смерть. В Санкт-Петербурге каждый месяц 10–15 человек умирают от желчного перитонита. Прооперировали, наложили скобки, если в первые три дня поднял что-нибудь тяжелое, швы могут разойтись и – желчь в пузо. Пока довезут, пока прооперируют. В лучшем случае желчные свищи из живота всю жизнь будут выходить в правом боку. Но лучше ходить с дырочкой в правом боку, чем помереть.

Теперь посмотрим, что начинает происходить после удаления желчного пузыря. Накапливать желчь больше негде, печень работает 24 часа в сутки, т. е. постоянная желчь в кишке. Есть ли еда, нет ли, спим ли, молимся, катаемся на велосипеде – желчь каплями выделяется в двенадцатиперстную кишку. Субстрата нет, активировать нечего. Идет по кишечнику, молоко не пьем, слизи мало, что начинает происходить? Изъязвление тонкого кишечника, язвы на протяжении всего тонкого кишечника. Все они желтоватого цвета, прокрашены желчью, формируют язвенные дорожки. Друг за другом, как маслята после дождя. Цепочки язвочек.

Раньше посмотреть тонкий кишечник не могли, только на вскрытии, ножичком вспарывали и смотрели. Очень впечатляет. Я в свое время тоже ходил, смотрел, удивлялся. Сейчас японцы разработали методику, которая называется фотокапсула. Человек приходит в отделение эндоскопической диагностики. Ему делают ФГДС. Смотрят верхние отделы, желудок, пищевод, двенадцатиперстную кишку, но дальше фонендоскоп не идет. Ему говорят: «Ничего мы у тебя там не нашли». Но грамотный фонендоскопист скажет: «Там у тебя еще 7 метров, которые мы не можем обследовать».

Тонкий кишечник толщиной примерно с большой палец, и на любом участке может быть какое-то образование. А японский доктор теперь скажет: «Мы даем тебе железную капсулку с батарейкой и фотокамерой. Ты ее проглатываешь, капсула идет и каждые 30 секунд делает снимок. Вспышка (потому что в кишке ничего не видно) – снимок. Вспышка – снимок. Вспышка – снимок. Идет, идет, идет. Пациенту говорят: «Только лови ее на выходе, потому что через некоторое время она постучится». И пациент следующие двое суток просеивает все из него выходящее, главное, капсулу поймать, потому что она дорогая, порядка 50 тысяч рублей стоит. Когда пациент приходит на исследование, подписывает бумажку, что если он ее не поймает, во-первых, исследование не пройдет, а во-вторых, оплатит ее стоимость.

Шоу, конечно! У меня кое-кто из друзей ходил. Жена говорит: «Что ты там в туалете делаешь?» Он отвечает: «Подожди, дорогая, 50 тысяч где-то завалялось». В итоге нашел, промыл, отнес в лабораторию.

Визуализировать язвы тонкого кишечника можно по 350 снимкам. Когда японцы начали эти исследования, особенно у людей с удаленными желчными пузырями, выяснилось, что практически у каждого второго человека с удаленным желчным пузырем спустя 5 лет после удаления обнаруживаются язвы тонкого кишечника. И от них ничего не спасает, кроме молока и ослизнителей пищи.

Слизистую нужно постоянно ослизнять. Надо понимать, что этот процесс будет идти все время, но мы же не можем все время что-то жевать, чтобы у нас, как у жвачных животных, все время что-то переваривалось. Но существует очень древняя рецептура. Она пришла к нам из аюрведы, древней науки о здоровье. Называется эта рецептура «трифала». Переводится с санскрита «три плода, три миробалана». Миробалан – это название большой группы гималайских плодовых деревьев. Особый вид миробалана, который держит в руке Будда Медицины, по-тибетски называется «арура». Вместе с двумя другими видами миробалана, которые называются брура и кьюрура, «три плода» являются базовой субстанцией в аюрведическом искусстве целительства. Это лучший ослизнитель всех времен и народов. В Россию он завозится под названием трифала. Лучше покупать сертифицированный продукт, чем привозить контрабандой из Индии. Индия – очень грязная страна, у них плохое сырье.

Стандартная дозировка: таблетка утром, таблетка вечером. Если есть эрозийные, язвенные процессы, то тоже желательно постоянное употребление трифалы. И лучше всего с молоком. Молоко – универсальный регулятор ослизнения, в идеале таблеточку трифалы надо запивать молоком. На ночь перед сном – это для профилактики. Если для лечения, тогда эту добавку надо иметь всем людям с удаленным желчным пузырем.

Лет 15 назад эти люди были практически беззащитны. Потому что остальные ослизнители типа лакрицы, других муциновых веществ, народных рецептов в виде киселей, желатиновых комплексов, имеют временное действие. А трифала работает 24 часа, усиливает выработку слизи, причем именно там, где она нарушена. Не везде, а там, где есть повреждения – в желудке, двенадцатиперстной кишке.

Классический пример – начинают пить трифалу, думая, что у них больной кишечник, а вдруг появляются кашель и сопли. Поэтому, чтобы не пугаться, надо знать, что люди, употребляющие трифалу по желчному пузырю, могут вылечить и носоглотку и синусит, который годами не могли вылечить.

Теперь, когда мы с вами знаем об этой зоне, осталось поговорить о желчнокаменной болезни. Если у нас пузырь все-таки сохранился и мы понимаем, что механизмы работают одинаково, то где у нас лежит рубикон? Рубикон – это пятимиллиметровый сфинктер желчного пузыря. Он может еще растянуться максимум на два миллиметра, но камень больше 7 мм не пропустит. Поэтому если вам на УЗИ сказали, что у вас камень 1,5 см, его нужно уменьшать. Испугаться, озаботиться, понять, что рано или поздно вам надо либо размягчить этот камень, либо вырезать пузырь. О размягчении камней поговорим ниже.

Что нам поможет справиться с желчнокаменной болезнью? Увеличение частоты приема пищи. Первый и самый главный противокаменный фактор – четырехразовое питание. Делим 24 на 4, получается 6. Отделяем себе 8 часов на спокойный ночной сон, это физиологическая стадия. Получается, что каждые 4–4,5 часа человек с такими проблемами должен есть, пока он бодрствует, он должен принимать пищу.

Главными приемами пищи для него являются завтрак и поздний ужин. На ужин ему нужно съесть то, что долго переваривается и будет долго тянуть желчь. Дольше всего переваривается ржаной хлеб (8–12 часов), ржаные сухари, жирные сорта мяса и темные углеводы, а лучше растительный белок (фасоль, бобы, чечевица). Лучше фасоль, она 8 часов будет перевариваться. Сюда же относятся грибы, они обладают плотным растительным белком, тоже долго перевариваются. Все грибы нужно есть на ночь. То есть чем дольше пища переваривается, тем дольше будет выделяться желчь. И в отдельных случаях желчь выделяется практически до утра. Поел грибов в 8–9 вечера, лег спать, в 8 встал, но пузырь хороший, находится в стадии «холос» или «сангвис».

Поэтому всем людям с желчнокаменной болезнью рекомендуется поздний ужин с грибами, гречкой, фасолью, мясом, ржаным хлебом. А после пробуждения водичка – щелочная минералка, два стаканчика, мелкими глоточками. И через полчаса после пробуждения завтракать в идеале молочными продуктами: творог, сыр, сметана, молоко, ряженка, простокваша. Идеальная диета для человека с желчнокаменной болезнью. Остальные два приема пусть придумает по своему желанию. Главное, чтобы второй прием был через 4–4,5 часа после первого, потом еще через 4–4,5, потом – поздний ужин и – в постель.

А ночью, если он просыпается, желательно, чтобы всегда рядом стояло молоко. Встал, попил, снова лег. И тогда, если мы еще добавим правильные БАДы к пище, погоняем ему желчь, поделаем тюбаж, то все будет хорошо.

Чуть позже мы поговорим о технологии очищения желчного пузыря и кишечника, поговорим о тюбажах, о всяких разгрузочных диетах, а потом рассмотрим толстый кишечник. Поговорим о бактериях, бионтах, протобионтах, гнотобионтах, всяких анаэробах, кто должен жить, а кто не должен. И, в общем, будем понимать, как работает наш кишечник, но в любом случае ключевое звено работы нашего кишечника находится в двенадцатиперстной кишке, в районе сфинктера Одди – это главное место выхода всех пищеварительных ферментных и желчных валентностей.

Если эта зона работает неправильно, неправильно работает сфинктерный аппарат, начинается дискинезия. Кинезис – движение, дискинезия – это нарушение слаженной работы сфинктеров, когда клапаны работают неправильно: тот, который должен быть закрыт, открыт, другой – наоборот. Тогда вместо кишечника желчь идет в желудок, из желудка – в пищевод. Утром мы встаем, непонятно чем пахнет, желтый язык, и если есть у нас еще слабость пищеводного сфинктера, если он расслаблен, не держит нагрузку, то ночью во время сна пища попадает в трахеи и легкие. Это называется аспирационная пневмония. Организм защищается от нее таким явлением, как храп.

Храп – это противорефлексионный механизм, человек страшно храпит, зато не умирает. Нужно потренировать мышцы глотки, но самое главное – научиться правильно питаться. Всем людям с храпом нужно спать высоко, чуть ли не в положении сидя. Главное, обильно не наедаться. У нас народ делает классическую ошибку: главный прием пищи – поздний ужин, днем не ели, завтрака не было. Кофе, кофе, кофе… Вечером – тазик пельменей, три порции курицы, все углеводы, какие только можно; налопались за весь день. Четырехкратный объем порции, кошмарные сновидения, грыжа пищеводного отверстия.

Таким людям надо помнить: идеальная порция разового приема пищи – пригоршня ладошек. Складываем ладошки, находим себе такую мисочку, так и нужно питаться. Если съедаем больше, желудок будет растягиваться. Лучше питаться чаще, можно не через 4–4,5 часа, а через 3 и чаще.

Желчекаменная болезнь – это самое распространенное заболевание после сахарного диабета. Болезнь сформировалась на новомодном принципе «после шести не есть», а позавтракать я не успеваю. И получается, что с 6 вечера до часа дня проходит более полусуток, и все эти товарищи становятся желчниками. Все, что много лет происходило в таком режиме, это уже пластилиновая стадия. Но мы помним, что пластилиновая стадия на УЗИ не видна. Когда делаем тюбаж, из человека эти камешки выходят.

Я свой первый тюбаж сделал в 28 лет в состоянии полного здоровья. Все было хорошо, сходил на УЗИ, сказали: «идеальная желчь, но немножко перетянут желчный пузырь, чуть искривлен, с таким живут». Сделал тюбаж, из меня вышло полстакана камней размером с горошинку перца. А у кого-то с горох выходят, у кого-то с фасолинку. Мягкие – да, но иногда и плотные, разные. Впечатления гарантированы. Все люди, живущие с ощущением полного здоровья, на тюбажах всегда получают большие впечатления.

Дальше у нас еще 7 метров кишечника, и то, что мы полили, побрызгали и пошмыгали, у нас пошло в длинное плавание. На этих семи метрах работают ферменты, желчь им помогает расщеплять и переваривать белки, жиры и углеводы. И как только что-то расщепляется до конечных продуктов, как только появляются аминокислоты, они сразу всасываются, а как только появляются моносахара и жирные кислоты, они тоже сразу всасываются.

Наличие бактерий в тонком кишечнике опасно тем, что если они туда попали, то проходят вместе с жирными кислотами сразу в лимфу. Это так и называется – лимфогенный путь распространения инфекции. Он самый опасный, потому что при несостоятельности иммунных барьеров, иммунных лимфоузлов вся эта инфекция рано или поздно попадает в кровь.

Сейчас существует технология темнопольных микроскопов, которая позволяет увидеть всю эту мерзость в организме. Видно, как они жрут иммунные клетки. Нападают сразу втроем. Пока клетка от одного отбивается, ее сзади двое мочат. Совершенно потрясающие картины, очень рекомендую напроситься на экскурсию, захватив с собой какого-нибудь неофита, который думает, что он здоров. Взять у него кровь и посмотреть, что у него там ползает. Посмотреть товарищей на гипоуглеводных диетах, на дефиците белка – впечатления гарантирую.

Помните о том, что человек – это помойка, если он не следит за собой, а то, что у него пока нет симптомов, – это просто закон течения некоторых видов диетических заболеваний. Все диетические заболевания, как правило, протекают бессимптомно. И диабет, и язва, желчный камень – всегда бессимптомно. Поэтому пока не поздно, готовьтесь морально и психологически.

Я небольшой сторонник голодания. В свое время, когда я возглавлял клинику Национального института здоровья, которая занималась этими вопросами, особой пользы от голодания я не видел. Если мы говорим серьезно, то голодать имеет смысл дней 28, все, что до 28 дней, это все видимость. Причем все нужно делать правильно, по технологии. Нужно правильно входить в голодание, нельзя резко уходить с питания.

Сначала нужно убрать белки, потому что это самый энергоемкий и токсикогенный продукт. Неделя без белков, неделя без жиров, неделя на темных углеводах, и с быстрых углеводов, оставляя немного риса, мы уходим в голодание. Делать нужно грамотно, потому что на голодании обостряются язвы, начинают шевелиться камни, о которых никто не знал, начинает прыгать давление, падают сахара.

Самое опасное – это гипогликемия во время голодания. Средняя программа голодания у нас в институте стоила порядка 70 тысяч рублей, со всеми анализами, промываниями, капельницами, с подбором воды. Все это сложно, муторно, а главное, все можно решить другими путями. Диетами, временем, пилюльками, тюбажами – это тоже эффективно.

Лимон – штука неоднозначная, лично я отношу лимоны к кислотным продуктам, хотя они и ощелачивают, действительно, парадоксальное действие на биохимическом уровне. Но в целом категорически их нельзя есть только язвенникам в острый период. Если язва, тогда по полной желудочной программе: исключить все горячее, холодное, кислое, острое, все кислоты и напитки, раздражающие слизистую желудка, чай, кофе и алкоголь. Все остальное лечится. Язвенная диета еще более сложная, потому что там нужно питаться 6 раз в день, каждые 2 часа.

Про кофе. Вопрос интересный, практический. В кофейном зерне, как и в зерне злаковых, есть два участка: наружная и внутренняя оболочка. Когда зерно растет, в нем набирают силу два алкалоида: в наружной оболочке находится алкалоид кофеин, а во внутренней – теобрамин. Если мы варим кофе из цельного необработанного молотого зерна и завариваем из него напиток, то в растворе у нас находятся оба алкалоида.

Кофеин начинает свое действие сразу и действует 20–25 минут, он суживает сосуды всех органов, кроме почек, сосуды почек он, наоборот, расширяет. Поэтому во всех органах повышается артериальное давление и улучшается кровоток в почках, почки начинают лучше снабжаться, человек идет мочиться белой прозрачной мочой, как вода. Через 20–25 минут эффект кофеина проходит, а эффект теобрамина – медленный, начинает действовать через 25 минут.

А все эффекты теобрамина – обратные, он расширяет все сосуды, а почечные, наоборот, сужает. Человек начинает чувствовать небольшие тянущие явления в почках. По- этому в хороших кофейнях и ресторанах вместе с чашечкой кофе всегда приносят стакан чистой воды.

Когда вы выпили чашечку кофе, сидите, общаетесь, никуда не торопитесь, примерно за 20 минут у вас это чашка кофе всасывается, потом вы выпиваете стакан воды и профилактируете фазу нарушения водно-солевого обмена. Это не позволяет почкам впасть в состояние нарушения кровотока.

А что происходит в реальности? Мы говорили про цельнозерновой кофе, но часто из кофе начинают добывать самое ценное – кофеиновую фракцию, слущивают наружную оболочку зерна, и она уходит на медицинские препараты. А внутренняя оболочка зерна идет на производство растворимого и гранулированного кофе. Американцы уже 10 лет не могут пробить закон – писать на всех банках гранулированного кофе «Кофе без кофеина».

Некоторые производители, такие как Jacobs, пишут, у них есть такая синенькая баночка, на которой написано «кофе без кофеина». Но фактически любой гранулированный кофе содержит всего 5–10 % кофеиновой фракции. Поэтому, как правило, после него вы никакой бодрости не ощущаете, давление не повышается, а после этого кофе хочется спать.

Я пью растворимый кофе ближе к ночи, и чем ближе ко сну, тем больше туда кладу фруктозы и больше наливаю молока. Кофеиновый эффект мы получаем только с цельнозернового кофе, но после него вы всегда должны быть готовы к теобраминовой фазе. Она наступает через 25 минут после приема кофе любого сорта, неважно какого качества. У некоторых сортов эта фаза наступает чуть позже, но через 30 минут вы точно получите теобраминовую фазу, которая длится в течение часа. Можете проверить на себе. В теобраминовой стадии хочется подремать, подремали полчасика, потом встали и пошли. Если попьете водички, эта стадия укоротится.

Но самое страшное бывает, когда люди, не зная об этих механизмах, попадают в очень неприятную ситуацию. Учитывая, что большинству народа доступны только растворимые сорта кофе, очень многие надеются, что купили хороший растворимый кофе типа «Сarte Noire» – это тоже хороший кофе, дорогой. «Сейчас, – думает, – заварю и взбодрюсь». Но бодрости не получается никакой, а через 20–25 минут начинается что? Теобраминовая стадия. Эта фаза называется эффектом тридцатого километра.

Водитель-дальнобойщик, собираясь в ночной рейс, хочет проскочить город, пока нет больших пробок, выезжает в рейс, как правило, в 4–5 утра. Делает покрепче кофе себе в термос. Перед дорожкой выпивает чашку-две крепкого растворимого кофе, садится за руль. Поначалу, пока он двигался вокруг машины, все было хорошо, но через 20–25 минут наступает теобраминовая фаза. К этому времени он отъехал примерно 30 км от города. И возникает классический теобраминовый эффект – он хочет спать, его начинает укачивать, потому что кабина уютная, мягкая. На «Камазах» сейчас редко ездят, в основном на «Вольво». А на «Вольво» мягкое сиденье, и он начинает дремать. То есть теобрамин, как мощный алкалоид, все равно расширит сосуды.

За эти 20–25 минут, по статистике, с тридцатого по пятидесятый километр отмечается максимальное количество аварий с участием грузового автотранспорта. Или, как правило, через полчаса после остановки в дорожной кофейне. Остановился в 5 утра попить кофе, в полшестого оказался в кювете. То же самое происходит с автомобилистами на легковых машинах. Если помните – аварии, в которые попадали все наши известные артисты, молодые мужики лет по сорок, которые ехали с семьей. Кофейку попьют, и все – или выезд на встречную полосу или в кювет.

Поэтому категорически не рекомендую брать в дорогу растворимый кофе. Если берете, то лучше хороший заварной с кофеиновым эффектом, а лучше всего крепкий чай. Потому что чайный лист не обладает теобрамином, там чистый кофеин. Зеленый в том числе. Неважно, какой вы пьете – крепкий зеленый или крепкий черный, важно, что нужно пить чай. Чай обладает кофеиновым, но не обладает теобраминовым эффектом. А гранулированные сорта кофе нужно пить вечером, перед сном для улучшения сновидений. Не рекомендую их пить с утра. Технологию не обскачешь. А люди никак не могут понять, почему они все время засыпают от кофе?

Кофеин удаляется еще и для того, чтобы гипертоники не получали на кофеине подскоков давления. Кстати, когда стали использовать гранулированные сорта, то смерть от гипертонических кризов резко пошла на убыль. Поэтому гипертоникам запросто можно пить растворимый кофе.

А теперь продолжим разговор о тонком кишечнике. Мы закончили тему выведения в просвет кишечника желчи и амилазы, липазы и протеазы, выяснили потрясающую информацию о том, что все три фермента выделяются одновременно.

Я не хочу говорить о раздельном питании. Пусть каждый ответит себе сам, пользуясь новыми полученными знаниями. Напомним только: если бы природа видела смысл в такого рода питании, она бы вывела проток поджелудочной железы тремя отдельными протоками, по которым шли бы отдельно амилаза, отдельно липаза, отдельно протеаза. Но поскольку они все три идут по одному протоку, наверное, мы можем с вами расслабиться и есть все, что хотим. Кушайте спокойно, все переварится: белки с жирами, жиры с углеводами и углеводы с белками. Все будет нормально.

А теперь проследим дальнейший ход пищи по пищевому конвейеру.

Глава 2
Пищеварение в толстом кишечнике

Переваривание идет на протяжении семи метров. Все, что расщепляется до аминокислот, сразу всасывается; все, что расщепляется до жирных кислот и моносахаров, тоже сразу всасывается.

Существует два пути усвоения пищи. Первый путь: через кровь у нас идут мелкие и средние молекулы. А все, что крупное, тяжелое, все, что не может всосаться в кровь, у нас всасывается по второму пути – в лимфатическую систему, в том числе жирные кислоты, и бактерии, если они прорвали кишечный барьер. В лимфу у нас идут тяжелые молекулы. Все это происходит на семи метрах тонкого кишечника.

Этот отдел ЖКТ постоянно растет. Мы помним, что у новорожденного сразу после родов этот отдел имеет длину всего 1 метр, поэтому если сразу начать кормить ребенка непонятно какой пищей, у него просто не хватит длины кишечника, чтобы все это переварить и всосать. Поэтому один из смыслов молочного питания после родов – это дать возможность кишечнику вырасти.

На первом году тонкий отдел растет быстрее всех и к первому году уже составляет примерно 1,5–2,5 метра. Как только его длина увеличивается, мы можем давать ребеночку более тяжелые продукты: всякие пюрешки, кашки, сложные углеводы. Самое главное – уплотнять ему концентрацию молочного белка. Все вы помните, что идеальный докорм ребеночка, особенно если он голодает на молочном вскармливании – это творожок, потому что творожок – это более плотная концентрация белка. Если маминого молочка не хватает, ребеночка можно докормить творожком. Это как раз будет способствовать правильному пищевому рефлексу.

Когда из тонкой кишки что-то начинает выделяться, то это организму уже не нужно, так как все, что нужно, мы расщепили и всосали и, по большому счету, этим отделом можно было бы и заканчивать наш конвейер. Ведь мы уже все усвоили, остальное – в отходы.

Однако есть маленькое НО. Все знают, что помойки и свалки – это место обитания целого ряда живых организмов. Некоторые люди даже уходят жить на помойку. На самом деле мы понимаем, что если нам не хватает основной кормовой базы, ничего особенного, если мы сходим на помойку. И организм думает примерно так же.

Ил. 3. Схема толстого кишечника

И вот наше мудрое тело говорит: «Ребята, а вдруг мы что-то недопереварили?» Может ведь такое быть, что у нас липаза не сработала и мы теряем жиры. Или мы работали, работали протеазой, что-то недорасщепили, и вот бы еще чуть-чуть, и мы аминокислоты бы усвоили, а тут немного времени не хватило. Можем ли мы потерять продукцию, потратив на это время, энергию, кислород, тепло, но не получив то, что мы хотели? Можем.

Организм тоже думает – а вдруг у нас улетело что-то нужное? И поэтому, чтобы продублировать функцию кишечника, организм создает целый отдел, который называется толстая кишка. Она действительно анатомически отличается от тонкой и двенадцатиперстной тем, что она в три раза толще. Если тонкий кишечник примерно по просвету как большой палец, то толстый кишечник в 3 раза толще – это 3 больших пальца, сложенных вместе.

Анатомически он сделан как бы карманами, и длина его у взрослого человека в зависимости от роста приблизительно 2–3 метра.

В толстом кишечнике живут бактерии, которые для нас являются категорически чужими. Фактически, там сплошная инфекция. В тонком кишечнике бактерий быть не должно, иначе они проникнут в лимфу и нам придется тяжким трудом убивать их в лимфоузлах. Поэтому наш организм говорит: «Ребята, мы выращиваем три метра нашего органа, а в них живет кто хочет: бактерии, грибы, простейшие». Все знают о древних египтянах, которые бальзамировали умерших. Когда открывают саркофаги этих египетских мумий, которым по 5000 лет, то видят, что они лежат как живые.

Главный принцип бальзамирования заключается в том, чтобы вовремя, быстро и сразу удалить толстую кишку, потому что если она останется, то из нее выйдут бактерии и все сгниет. Когда вытащили эту кишку и бактерии не успели выйти – бальзамирование пройдет успешно. Мумия пролежит тысячелетия. Вообще, если говорить начистоту, то вся инфекция у нас находится в толстом кишечнике. Это – естественное место ее пребывания.

Сейчас огромное внимание уделяется тому, что называется словом МИКРОБИОТА. Микробиота – это совокупность всех бактерий в толстом кишечнике. У взрослого человека она составляет примерно 4–5 кг. Это масса бактерий, которые находятся в слизи, это слизь и бактерии. Микробиота располагается таким образом, что удалить ее оттуда практически невозможно. Никакие антибиотики, какие только выпустил весь человеческий род, не смогут уничтожить всех бактерий в толстом кишечнике. Кто-то обязательно, да выживет. Эта флора очень устойчива, так как для неё здесь созданы благоприятные условия.

Мы помним, что, развиваясь внутриутробно, ребеночек имеет стерильный кишечник. У всех животных то же самое. Заселяться он начинает только после рождения. Когда мы изучали молочное вскармливание в книге «Как химичит наш организм», то говорили о рецепторах, о кормовой базе, о белках, жирах и углеводах… Но так как было еще рано, мы не проговорили о третьем компоненте смысла молочного вскармливания, о том, что молоко, попадая в рот ребеночку и проходя по его кишечнику, а кишечник, мы помним, у него короткий, очень быстро достигает толстого кишечника и заселяет стерильный кишечник ребенка первыми бактериями.

И поэтому, когда мы говорим о том, что первым должно попадать в рот ребенку, третьим аргументом является то, что приоритетным «импринтингом» не должны быть ни глюкоза, ни вода, а только молоко, потому что единственное место, где живут нормальные бактерии, которые нам нужны, это только молоко матери.

Итак, первые бактерии, приходящие в стерильный толстый кишечник, попадают туда с первым глотком материнского молока, с молозивом. Именно в молозиве в большем количестве находятся молочно-кислые бактерии. Они там, собственно, и живут. И все молочно-кислые бактерии в нашем кишечнике делятся на две главные группы. Первая группа называется бифидо- и вторая группа лакто. И после этих слов идет слово «бактерии». Бифидобактерии и лактобактерии. Вот эти два вида бактерий и находятся в материнском молоке. Рассмотрим, почему именно они должны жить в толстом кишечнике и, желательно, ничего кроме них.

Первое свойство этих бактерий состоит в том, что им для жизнедеятельности не нужен кислород. Они являются абсолютными анаэробами. Анаэроб – организм, живущий без кислорода. Кислород для него – яд. Как только появился кислород, анаэроб погибает. А мы выяснили, что кислород нужен всем клеткам нашего организма. Если кислорода нет, через минуту клетка погибает. А так как кислород мы всасываем только в альвеолах, попробуй его донеси до клетки толстого кишечника.

Природа поселила в наш кишечник тех хороших сожителей, которым кислород не нужен. Наши клетки без кислорода жить не могут, а эти говорят: «Да берите свой кислород, мы от него погибаем. Чем больше возьмете, тем нам легче будет жить». А если мы не конкурируем друг с другом за кислород, значит эти бактерии нам хорошие попутчики.

Все остальные бактерии, которые туда попадут, будут относиться к группе либо факультативных аэробов, либо вообще к аэробной флоре. Факультативные – это значит, может и так, и этак, а аэроб – вообще без кислорода жить не может. Значит, вся флора, которая будет дышать кислородом периодически или постоянно, будет для нас конкурентом. Дружественными будут для нас только анаэробные бактерии, которым кислород для существования не нужен.

Второе важное свойство бифидо- и лактобактерий заключается в том, что они продолжают принцип неконкурентности и им не нужна та пища, которую употребляем мы. Их кормовой базой является клетчатка, которую мы переварить не можем. Таким образом, за 7 метров наших усилий, трудов и четырех часов работы желчи, ферментов, желудочного сока мы все переварили и всосали, а эту переварить не смогли. И эта непереваренная клетчатка в неизменном виде дошла до толстого кишечника, где она стала кормовой базой дружественных нам бактерий.

То есть они едят то, что мы не можем переварить. И это тоже хорошо для нас. И вот эти бифидо- и лактобактерии, начав переваривать то, что мы никогда переварить не сможем, начинают давать нам действительно дополнительные нутриенты. Слово «нутриент» отличается от слова «пища», потому что пища – это то, что мы съели и сами можем переварить, а нутриент – это, что мы переварить не можем, но дойдя до определенного отдела кишечника, воспользовавшись определенными бактериями, из этих непереваренных позиций мы еще будем получать что-то полезное. Происходит так, что мы изнутри получаем что-то, чего бы никогда в жизни не получили бы без них. И вот это и есть НУТРИЕНТЫ. Дополнительный источник питания.

Давайте посмотрим, какие нутриенты дает нам бифидо- и лактофлора из того, что мы теряем из отходов. Первый главный и самый ценный нутриент называется этиловый спирт. Из непереваренной клетчатки бифидо- и лакторбактерии, когда они находятся в должном количестве, дают нам примерно 30–50 мл чистого этилового спирта (С₂Н₅ОН), то есть в собственном толстом кишечнике у нас работает маленький спиртовой заводик, причем только для нас он гонит столько, сколько нужно.

Когда мы говорили про углеводы, то выяснили, что один углевод – сахароза не очень хорош для нас, а все остальные хороши, а по спиртам – ситуация обратная. Из всех спиртов, которые существуют в природе, все остальные нам не подходят, они являются ядами и токсическими компонентами. Только этиловый алкоголь для нас идеален. Любые другие спирты являются ядами. И неважно, как они называются – метиловый, пропиловый, бутиловый. То есть любая другая цепочка с группой ОН (именно группа ОН) – для нас яд, а вот С₂Н₅ОН – это хорошо.

Фармакологами выделено около 18 позитивных действий этилового алкоголя для человека. Мы рассмотрим только несколько ключевых для жизни эффектов этилового спирта.

Первый и главный для нас позитивный момент состоит в том, что этиловый алкоголь является абсолютно уникальным энергетическим продуктом. По степени энергетической дотации он превосходит вообще все мыслимые пищевые продукты. Больше энергии не дает ничто, даже жиры не могут дать столько энергии. А соответственно, этиловый спирт является резервным путем получения ценной биологической энергии в КРИТИЧЕСКИХ ситуациях. Когда у нас все хорошо, светит солнце и вокруг развитой капитализм, нам не нужен этиловый спирт. А вот когда мы попадаем в КРИТИЧЕСКИЕ обстоятельства и нам требуется НЗ на черный день… и он у нас есть.

Второй момент. Этиловый спирт является наиболее эффективным противошоковым средством. ШОК – это состояние, когда емкость сосудистого русла во много раз превышает объем циркулирующей крови. Объем циркулирующей крови (ОЦК) во много раз меньше емкости сосудистого русла или емкости всех сосудов. В норме емкость сосудистого русла у нас примерно 8 литров, а объем циркулирующей крови примерно 6 литров. И получается, что когда мы поели, нужно активировать кровоток, и мы распределяем туда, скажем, к ЖКТ – 3 литра, а на все остальное у нас остается тоже 3 литра. И получается, что не хватает, например, мозгу. И тогда говорят: «Сытое брюхо к учению глухо». После еды не хочется заниматься сексом, потому что для размножения тоже требуются большие резервы крови.

Емкость сосудистого русла больше объема циркулирующей крови. А вот когда емкость сосудистого русла становится, например, 15 литров, сосуды резко расширяются; они расширились, а крови как было 6 литров, так и осталось. Что получается? На каждые 3 литра сосудов у нас приходится всего литр крови. Можем мы жить в таком состоянии? Нет. А если у нас и кровь теряется? Если у нас кровотечение, и через 15 минут останется 3 литра, а сосудистое русло 15, а все хотят получить кровь, всем нужны кислород, питательные вещества, а кровь вытекает. Что происходит? Куда мы попадаем?

Мы попадаем в состояние шока. Настоящего шока. К нему могут привести кровопотери или ожоги. Но когда сосудистое русло гораздо больше, чем то, что в нем циркулирует, это и есть ШОК. Абсолютно конкретное понятие.

И главное противошоковое мероприятие – это восполнить объем циркулирующей крови всеми возможными способами: выбросом адреналина, когда адреналин сужает сосуды. Что делает адреналин? Он уменьшает емкость сосудистого русла. Было 15 литров, выбросили адреналин – стало 6. 6 литров – емкость, 3 литра осталось, и мы приблизились к варианту нормы.

По степени противошоковых действий спирт, я бы так сказал, почти приближается к адреналину. Представляете? Какое великолепное действие. Мобилизует резервы, вытягивает всю жидкость из ткани, из межклеточного пространства, наполняет сосуды и вообще оказывает мощный эффект. Лучшего противошокового средства не найти.

Этиловый спирт – чистая энергия и главное противошоковое средство, и мы получаем это важное вещество из того, что сами переварить не можем. А единственный наш гарант постоянного наличия противошокового энергетического резерва в кишечнике – это чужие бактерии.

Но кроме этилового алкоголя эти бактерии начинают выделять еще и следующие нутриенты.

Витамин В₁₂ – это главный фактор кроветворения. Без него наши эмбриональные стволовые клетки не могут дифференцироваться в сторону переносчиков кислорода. А соответственно, если у нас нет витамина В₁₂, весь путь кроветворения у нас не действует. Железо всасывается, где-то болтается, откладывается в мозги, не доходит до места синтеза гемоглобина – при этом транспортных белков навалом, полно строительного материала и аминокислот, но витамина В₁₂ нет – и не получается роста эритроцитов. Они не синтезируются. Цепочка распадается.

Витамин В₁₂ – главный. Его еще называют гемопоэз – переводится как производство крови. Но это не только витамин В₁₂, а и дополнительные множественные факторы гемопоэза. И этих нюансных факторов больше десяти. Витамин В₁₂ + еще 10 факторов гемопоэза. Иначе – главный гемопоэтический фактор. Главный гемопоэтический фактор выделяется у нас в толстом кишечнике после работы бифидо- и лактобактерий.

Мы знаем, что все молочные продукты содержат молочный сахар, или лактозу. Окончание «оза» означает принадлежность сахару. То есть все молочные продукты содержат сахар лактозу. Чтобы эта лактоза нами усваивалась, она должна быть расщеплена специальным ферментом, который называется лактаза. Окончание «аза» – понятие фермента (протеаза, амилаза, липаза).

Значит, фермент, расщепляющий лактозу, называется лактаза. И вот эта лактаза может понемногу выделяться клеточками эпителия. Но люди, у которых генетически нарушен определенный ген и клетки эпителия не могут выделять латазу, – эти люди фактически не могут усваивать молоко. Причем с детства. И тогда единственным фактором получения вообще какой-то лактазы является деятельность бифидо- и лактобактерий, потому что они эту лактазу и синтезируют.

Если у нас своей нет, то единственные, кто нам ее может дать, – это бифидо- и лактобактерии, они ферментируют молочный сахар. Если лактаза не работает, то ценный молочный сахар лактоза путем ферментирования условно патогенной микрофлорой (УПФ) переходит в лактат, в молочную кислоту, которая производит основной токсический эффект. Мы говорили о ней в книге «Как химичит наш организм», когда изучали анаэробный путь расщепления глюкозы. Это когда 30 молекул АТФ без кислорода переходят в молочную кислоту лактат.

А соответственно, если нет лактазы, мы из собственного кишечника постоянно получаем что? Всасывание молочной кислоты. И не надо никаких анаэробных условий. Просто если нет лактазы, а в молочном сахаре всегда есть лактоза, она не переваривается, здесь мы ее не можем перевести, амилаза не может, а амилаза расщепляет только другие сахара, а лактоза уходит в кишечник. И если в кишечнике нет бифидо- и лактобактерий, вся лактоза переходит в лактат. А так бы мы еще бы ее расщепили и получили дополнительный углеводистый компонент. Если у нас есть лактоза, весь молочный сахар у нас усваивается, мы получаем из него пищевую энергию. Потому что как и все сахара, он дает нам возможность получать энергию для движения.

А соответственно, если у нас есть в кишечнике лактаза, выделяемая бифидо- и лактобактериями, страшна ли нам гипогликемия? Не страшна. Потому что у нас всегда в животе есть что-то, что, выделив лактазу, расщепит нам молочный сахар лактозу, и мы ее получим даже в три часа ночи. Когда спим, мы вообще об этом не думаем. И гипогликемия нас не замучит. А вдруг у нас упал сахар? Мы же могли этой ночью с часу до двух заниматься сексом? Устали и уснули. А глюкоза упала. И вдруг мы еще не проснемся…

А что нас спасает от гипогликемии, чтобы ночью мы не умерли? Простой лактазный механизм. А если человек пьет хотя бы литр молока в день, у него всегда есть лактоза, была бы лактаза, а нет лактазы – тогда только лактат, гипогликемия, и во время сна гипогликемические состояния. Мы с вами помним, как можно гарантированно умереть от гипогликемии. И вот, чтобы этого не произошло, у нас ночью есть резервный механизм обеспечения нас легкими углеводами на случай, если ночью мы займемся какой-то физической работой. Если у тебя все нормально с бифидо-лакто-флорой, какая бы ни была у тебя ночь, ты защищен от гипогликемии.

В последние годы, изучая эффекты бифидо- и лактобактерий, французские ученые-микробиологи открыли еще один удивительный эффект: бифидо- и лактобактерии заботятся о среде, в которой они живут. Им хорошо в толстом кишечнике. Они туда попали и не хотят оттуда уходить. Для того чтобы им жилось хорошо, они помогают клеточкам нашего эпителия, поддерживая его различными мелкими презентами. Как хороший сосед. И вот этот хороший сосед, который всегда услужит, всегда луковицу одолжит или спички даст – это бифидо- и лактобактерии. Этот эффект называется эпителиопротекторное действие. А вещества – эпителиопротекторы.

Этих веществ так много, что они даже не всегда типируются, но в эксперименте показано, что когда бифидо- и лактобактерии растут, эпителий толстой кишки чувствует себя лучше и быстрее восстанавливается, и самое главное, снижается риск развития эпителиальных опухолевых образований. А если не будет эпителиопротекторного действия и если мы потеряем слизь, которая защищает эпителиальные клетки, по всей длине кишечника… Что в таком случае начнет происходить с эпителием толстого кишечника?

Тогда будет происходить эрозивный язвенный процесс. Или как сейчас говорят, язвенная болезнь толстой кишки, болезнь Крона, тяжелейшее заболевание, когда человек, извините, испражняется кровью. И такие процессы связаны с отсутствием эпителиопротекторного действия в нормальной микрофлоре кишечника, которая изначально для нас чужая.

Статистика свидетельствует, что один из самых быстропрогрессирующих раков – это рак толстой кишки. Любого ее отдела, неважно какого. Это может быть и прямая кишка, и сигмовидная. Но ведь рак толстого кишечника – это фактически потеря эпителиопротективного действия бифидо- и лактобактерий.

И вот на этих четырех основных свойствах бифидо-лактобактерий: спирт – продуцирующая функция, гемопоэз – гемопоэтические факторы, лактазная функция и эпителиопротекторное действие – и строится здоровье толстого кишечника, его нормальная перистальтика, адекватное опорожнение. А мы с вами знаем, что опорожняться кишечник должен в 2 раза реже, чем мы кушаем.

Количество приемов пищи мы делим на 2. Четыре раза поели – 2 раза опорожнились. Значит, с нами все хорошо. И в этом случае уже окончательно отработанные токсины, то есть те, что образуются в конце толстого кишечника, должны выбрасываться, и это уже отходы.

Давайте быстренько пробежимся по этим свойствам. Представьте, что у нас нет спиртопродуцирующей функции. А спирт нам нужен. Мы к нему привыкли за 20 лет его нахождения в кишечнике. Получали этиловый спирт, и вдруг эта функция прекратилась, организм перестал получать его. И о чем это говорит? О том, что хозяин такого организма побежал в магазин искать что? Да, сначала это не алкоголизм. Сначала это просто потребность.

Но первая стадия алкоголизма – эта стадия бытового пьянства. Когда человеку вечером каждого дня надо принять по 30–50 грамм. А преодолеть это помогает спиртосинтезирующая функция бифидо- и лактобактерий. Если мы ее теряем, то начинаем зависеть от экзогенного алкоголя. Все время требуется махнуть стопочку. Как временный фактор – это возможно. А если мы не восстановим эту функцию, то придем к зависимости от алкоголя.

Поэтому углеводная зависимость – это диетологическая проблема, но и алкогольная зависимость тоже диетологическое нарушение. Если, конечно, мы генетически не запойные. Запойное пьянство – это генетика. А бытовое – это диетология. И человек здесь ни при чем. У него осталась потребность. Ему нужны свои святые 30 грамм спирта в сутки, причем равномерно. Но они же не сразу выделяются. Когда нужно – чуть-чуть и всосали. Алкогольное бытовое пьянство по чуть-чуть каждый день – это тоже следствие нарушение функций одного из важнейших отделов кишечника – толстой кишки.

Теперь посмотрим на сахара. Если у нас нет лактазы и мы не имеем резерва ночных легких углеводов, то, соответственно, находимся под угрозой гипогликемии, то есть падения сахаров; иногда такое состояние называют предвестником диабета. Причиной низких сахаров и их падения является отсутствие адекватного количества бифидо- и лактобактерий в толстой кишке и нарушение лактазной функции.

Еще одна ситуация – неизлечимая анемия. В этом случае человек всю жизнь живет с низким гемоглобином и никак не может вылечиться. Он употребляет железистые препараты, а это значит, что у него все время будет дефицит гемопоэтических факторов. И именно потому люди, живущие на железе, постоянно посещают гематолога. Гематолог все время повышает им гемоглобин, он все время дает им все факторы гемопоэза, но не все гематологи знают, что факторы гемопоэза у нас вырабатываются в толстом кишечнике из непереваренной растительной клетчатки собственным железосинтезирующим биогенетическим заводом. Поэтому, если вы знаете человека, у которого всю жизнь низкий гемоглобин, скажите ему, что у него проблемы с толстым кишечником.

Теперь о тех, у кого все время проблемы в толстом кишечнике – трещины, геморрой или полипы. И все это из-за отсутствия эпителиопротективной функции, из-за чего эпителий всегда может чем-то повреждаться. То лактат выделится, то съедим что-нибудь не то, то запор по 3 дня…

Рассмотрим эту проблему. Толстая кишка начинается у нас в правой подвздошной области. Первый отдел, который находится ниже впадения тонкой кишки, слегка провисает. Он называется слепая кишка, или слепой отдел толстого кишечника. Он короткий, длиной примерно с ладошку. И главное, что находится в этом слепом отделе, это червеобразный отросток. Червеобразный отросток, или аппендикс, воспаление которого называется «аппендицит», и от этого воспаления можно легко умереть, если вовремя не сделать операцию. Но если его не лечить или не знать об этом, он может воспалиться и пойдет гнойный процесс, а дальше – разрыв аппендикса, перитонит и гарантированная смерть. Кстати, от этой проблемы до сих пор умирают люди.

Дальше начинается толстая кишка – отдел, который идет снизу вверх, и поэтому он называется восходящий отдел толстого кишечника. И здесь у нас перистальтика идет против силы тяжести, это одно из немногих мест кишечника, где содержимое поднимается против силы гравитации. Очень сложная работа.

Дальше следует поворот, печеночный угол, который называется поперечно-ободочный отдел. Он идет поперек и проходит перед желудком. Поэтому, как правило, люди, жалующиеся на этот отдел, говорят: «У меня желудок болит». Но, как правило, это не желудок, а поперечный отдел толстого кишечника.

Следующий отдел называется селезеночный угол, поворот вниз. Здесь у нас селезенка. Нисходящий отдел толстого кишечника.

Дальше легкий зигзаг, который называется сигмовидный отдел. Он похож на латинскую букву сигма.

После этот зигзага – прямой путь. И последний отдел, непосредственно на выходе, называется прямая кишка или прямой отдел толстого кишечника. Прямая кишка заканчивается анальным сфинктером. О нем мы поговорим отдельно, когда будем рассматривать механику вывода. Это очень важна тема.

У функционального сфинктера прямая кишка завершает движение перистальтических позиций. Если с функциональным сфинктером есть проблемы, то жизнь будет не мила. Сидеть на нем тоже не сможем. Это очень важный отдел.

Мы уже говорили о сфинктерах. Первый находится между пищеводом и желудком, второй – между желудком и двенадцатиперстной кишкой. Есть сфинктер № 3, называемый илеоцекальный. Первый – кардиальный, второй – пилорический, а третий – илеоцекальный сфинктер. Илеоцекальный от слов ИЛЕОС и ЦЕКУН – угол, в илеоцекальном углу. Поэтому если здесь все время какие-то ощущения, человек говорит: «У меня все время спазмы» – это нарушения функций илеоцекального сфинктера, или воспалительные процессы в слепом отделе толстого кишечника. И если сюда попадает пища, то она падает на дно слепой кишки. А на дне слепой кишки находится аппендикс.

Аппендикс – это отдел технического контроля (ОТК). 1–2 % того, что упало на дно слепой кишки, заходит в аппендикс, и аппендикс осуществляет выборочную проверку, как лаборантка Маша, которая бегает по цеху с маленькой пробирочкой и выборочно у каждого работающего в цеху берет пробы, а потом бежит в лабораторию, проверяет, правильно ли вы наработали. Если она видит, что на тринадцатом станке что-то подозрительное, она бежит уже в следующий раз с пробиркой именно к тринадцатому станку. Ведь если что не так, спросят с Маши.

Аппендикс у нас тоже осуществляет технический контроль, смотрит, что как, а самое главное, в аппендиксе представлены все бактерии, которые живут в толстом кишечнике. Здесь их представительство, то есть его вторая функция – это консульский отдел. Если кишечнику нужно посмотреть, что творится в его владениях, 3 метра очень непросто оббегать. Поэтому заходят в аппендикс и быстренько получают всю информацию о том, что происходит в толстом кишечнике, а значит, иммунным клеткам не надо бегать.

Они знают, куда надо зайти, где получить информацию о том, что вообще у нас происходит, сколько мигрантов у нас тут мечется на просторах толстого кишечника. Все они зарегистрированы у себя, в своих консульских представительствах, каждый консул должен в любой момент предоставить информацию по гражданам, живущим у нас в стране. В этом и состоит смысл аппендикса.

Все процессы в аппендиксе отражают процессы, идущие в толстом кишечнике. Любой непорядок, любое нарушение в толстой кишке отражается на функции аппендикса. Соответственно, люди, у которых аппендикс вырезан, потому что было воспаление, обязательно имеют неполадки в толстой кишке. Если у вас просто вырезали аппендикс, а толстым кишечником не занимались, что там может быть? А там, возможно, происходит хроническое воспаление, просто мы о нем не знаем.

А теперь давайте представим, что может быть в случае, если аппендикса нет? Помните, мы с вами говорили про желчный пузырь. Если его вырезали, то желчь все время идет в толстый кишечник. А если мы в аппендиксе убрали консульский отдел и теперь у нас нет системы ОТК, кто нам будет предоставлять информацию? Никто. Сломалась система.

Дальше организм говорит: Ребята, а ведь у нас половина не наших: аэробная флора, которой нужен кислород, – это конкуренты за нашу кормовую базу. А значит, начинается хронический инфекционно-воспалительный процесс. И скорее всего, он начнется в толстой кишке, потому что в остальных органах у нас не должно быть чужеродной флоры, а тут организм специально выделил этот отдел.

В бронхах, например, такого быть не должно. В желудке такого быть тоже не должно. И в желчных путях тоже. А в кишечнике возможно, здесь есть 6 кг микробиоты, поэтому организм, как он в полости рта высаживает миндалины или аденоиды, так и здесь высаживает специфические лимфоидные органы, и в каждых 10–15 см толстого кишечника находится специальная лимфоидная ткань, которая называется бляшка. Она и выглядит как бляшка.

А так как впервые эти бляшки описал анатом Пейер, то и называются они Пейеровы бляшки. И каждая бляшка выделяет иммунные клетки, как и лимфоузел, который тоже выделяет, содержит и обслуживает лимфоидные клетки. И также Пейерова бляшка готова всегда выделить лейкоциты, которые начнут убивать чужеродную микрофлору.

Смысл Пейеровых бляшек состоит в том, чтобы выбросить собственные иммунные клетки для прекращения воспаления. И организм говорит Пейеровым бляшкам: «Дорогие Пейеровы бляшки, знайте, пока кишечник стерильный, первый, кто сюда зайдет (помните, импринтинг, механизм запечатлевания.) и расселится в новых квартирах, тех не трогать, те наши. А вот уже кто зайдет вторым, тех бейте изо всех сил».

Функция Пейеровых бляшек начинается с момента рождения, первые несколько часов у нас есть время иммунологической толерантности – для обеспечения засевания толстого кишечника бифидо- и лактобактериями. Период иммунологической толерантности длится одни сутки. За одни сутки бифидо- и лактобактерии должны попасть в толстый кишечник и на них не будет иммунологической реакции, а будет толерантность. А после суток, так как иммунные клетки обязаны выполнять свою функцию, они начнут убивать всех, кто будет выползать отсюда или заползать через черный ход, то есть через анальное отверстие. Есть и такие, которые не хотят идти с парадного входа.

Это должны отслеживать лейкоциты. Время допуска – одни сутки. И если мы за эти сутки не покормили и не обеспечили засевание, то к кому будет иммунологическая толерантность? К первому, кто зайдет. Кто первый зайдет, тому толерантность, а второго начнем мочить. А если первым зашел стафилококк? А если первой зашла кишечная палочка? А если первый зашел гриб кандида? А бифидо- и лактофлора зашли вторыми. Что будет? Будет иммунологическая толерантность к патогенам и некоторым другим…

Период иммунологической толерантности 24 часа, а потом огонь по всем, кто не прошел. А те, кто прошел, они уже расселились, начали размножаться, и когда у них появляются дети, они говорят: «а мы вот от этих». Что такое состояние дисбиоза и дисбактериоза? Это нарушение естественных механизмов засевания толстого кишечника. Если этого не произошло в первые сутки, то состояние дисбиоза будет практически на всю оставшуюся жизнь. Но мы об этом еще поговорим, а пока главное знать, как правильно. А правильно – это прикладывание ребеночка к груди матери в первые сутки. Это главный фактор здоровья на всю оставшуюся жизнь у всех млекопитающих. А раз мы все млекопитающие, то для нас этот закон так же непреложен, как и все прочие законы: и рецепторные функции импринтинга, и закон кормовой базы, и закон иммунологической толерантности. Поэтому если за сутки не приложили к груди – это фатальная ошибка, больше времени не будет. Сюда нужно идти только одним путем, – с молоком и через рот.

Чужеродная флора начинает вносить свои патогенные свойства только тогда, когда ее количество превышает определенный порог, так называемый порог патогенности. Пока этот порог количественно не перейден, она ведет себя тише воды ниже травы. Но когда порог патогенности пройден, патогенная флора ведет себя как абсолютное зло.

Мы уже знаем, что обладает анаэробным свойством, то есть, живет без кислорода. Это УПФ (условно-патогенная флора) и патогенная флора, либо факультативный аэроб. Все конкурируют за кислород.

Анаэробы едят неперевариваемую клетчатку. А другие аэробы конкурируют за кормовую базу. Кто за витамин В₁₂, кто лактозу ест, кто спирт… Для нас полезны те, которые едят то, что нам не нужно, и дают нам нутриенты. А вот аэробы дают нам вместо нутриентов токсины. Едят наше и нам же гадят.

Теперь об эпителиопротекторах. Они помогают при эрозивно-язвенных процессах восстанавливаться нашей слизистой, потому что от нее зависит их благополучие, а патогены, как и везде, ее разрушают. Соответственно, как только начались эрозивно-язвенные процессы, открываются входные ворота для другой инфекции. Например, все знают про папиллома-вирус. Папиллома-вирусная инфекция сейчас бич человечества. Если у нас все нормально с эпителием и со слизью, сможет ли в эпителий проникнуть папиллома-вирус? Нет, не проникнет, поскольку есть слизь и эпителий. А вот если имеется эрозия, тогда вирус попадает, инфицирует, и пошли маслята по всему лесу.

Первый самый яркий представитель условно-патогенной флоры – это кишечная палочка. Открыл ее микробиолог Эшерих. В честь него она и названа «Эшерихия коли», или кишечная палочка.

В чем ее положительные свойства? Во-первых, это факультативный аэроб, она помогает нам переваривать тяжелые компоненты пищи – белки и жиры, и те фракции, которые мы недорасщепили и теряем, она может расщепить и дать нам дополнительные аминокислоты. И, как правило, Эшерихии коли много на мясном типе питания. Чем больше мяса, тем больше кишечной палки в животе. Ну, так сказать – это бактерия мясоедов. И это хорошо.

Вторая ее особенность. В кишечной палочке огромное количество штаммов, то есть разновидностей более 5000–7000. И фактически в каждой местности существуют собственные штаммы Эшерихия коли. Например, если мы возьмем посев кишечника, то по кишечной палочке можно точно сказать, откуда человек родом. У нее есть и ферментирующие свойства.

Всем известно такое состояние, как диарея путешественника. Сейчас люди стали много путешествовать по всему миру. Прилетает турист в другую страну, в приличную гостиницу; моет руки, пьет воду, и вдруг на второй – третий день у него пошли позывы и он, вместо того чтобы наслаждаться красотами Парижа, сидит в парижском общественном туалете. И через 2 недели рассказывает друзьям о своей замечательной поездке. Что же произошло? Приехал он в страну со своими кишечными палочками, с привычной пищей, а с тем, что он съел в новой стране, к нему попали местные кишечные палочки, дошли до толстого кишечника. Смотрят – там вроде наши, но немножко не такие.

С попаданием заграничных кишечных палочек в наш кишечник меняется активность наших привычных кишечных палочек, что и сопровождается инфекционными симптомами. Любая новая кишечная палочка, попадающая в наш кишечник, изменяет свойства нашей кишечной палочки.

Вторая история, связанная с кишечной палочкой, это их условная патогенность. Что они могут сделать, эти основные наши конкуренты? Самое плохое, что может сделать кишечная палочка, – это сожрать наш корм, съесть нашу лактозу. Она так и называется – лактозо-негативная кишечная палка. Если после нее не осталось никакого сахара, значит, мы его не получили.

Еще она может съесть наш спирт. От этого тоже зависит экзогенная тяга к алкоголю, когда человек говорит: «Почему мне выпить все время хочется?» Спрашиваешь его: «А после чего тебе хочется выпить»? Он: «Съездил в деревню, что-то там съел, пару дней на горшке посидел, и после этого почему-то на коньячок хороший потянуло». Если человек не пил, а тут вдруг просто ни с того ни с сего захотелось выпить, значит, у него проявилась лактозо-негативная функция какой-то кишечной палочки. Она попала в кишечник, подъедает у него спирт, а человеку для восполнения необходимо выпить. Если вам вдруг после поездки в Турцию по приезде домой вдруг безумно захотелось какого-нибудь «Божоле» – это значит, что вы поймали чужую кишечную палочку. Что делать? Об этом чуть позже.

А пока о том, что кишечная палочка вне кишечника может вызывать очень тяжелые инфекции. Чаще всего в половых и мочевых путях. Заползает в мочевой канал, женщинам во влагалище, потому что оба отверстия рядом. Эшерихозные кишечно-палочные инфекции у женщин – это бич, особенно если палочка обладает хорошими патогенными свойствами. Поэтому любое не санированное УПФ в кишечнике рано или поздно приведет либо к циститу, либо к вагиниту, либо к уретриту – к одному из воспалительных процессов половой сферы. У мужчин это в меньшей степени, но, тем не менее, такие случаи тоже бывают.

Кишечная палочка очень хорошо и быстро корректируется. Единственное, что нужно сделать, чтобы она перестала проявлять свои свойства, – отбросить её за порог патогенности, то есть резко уменьшить ее численность, увеличив численность бифидо- и лактобактерий. И все. Размножили бифидо-лактобактерии – и через 5 дней кишечных палочек снова 10 %. Когда их 10 % – они тише воды ниже травы. Остальные бактерии, как правило, относятся уже к патогенной флоре.

Первое и самое главное зло всех времен и народов называется стафилококк – возбудитель гнойничковых заболеваний. Любых заболеваний, где образуются пузырики гноя, неважно где: на коже, в легком, в почке. Если это гной, абсцесс, виноват всегда стафилококк. Соответственно, гнойно-воспалительные процессы он может вызвать и в кишечнике. Есть много видов стафилококков, и самый опасный из них – золотистый. Страшное зло.

Чем опасен золотистый стафилококк? Он выделяет два вида токсинов, настолько опасных ядов, что от них можно умереть. Пока стафилококк существует, он выделяет экзотоксин, а когда мы его убиваем, это тоже облегчения не приносит, потому что, умирая, он выделяет эндотоксин. Или, говоря простыми словами, трупный яд. То есть живет – гадит, убили – еще больше гадит.

Стафилококк опасен наличием именно двух видов токсинов. Больше такими свойствами не обладает ни одна патогенная бактерия. А с ним связан инфекционно-токсический шок, который вызван инфекцией и токсинами, выделяющимися при убийстве стафилококка. Инфекционно-токсический шок – самое опасное проявление хорошего лечения стафилококковой инфекции. Поэтому я всегда напрягаюсь, когда нахожу в анализах стафилококк.

Следующая гадость, которая может жить в кишечнике, называется клебсиелла, по имени норвежского микробиолога Клебса, обнаружившего ее. Очень часто она появляется тогда, когда уходит стафилококк, то есть стафилококк мы вылечили, а после него возникла клебсиелла.

Следующая мерзость – это так называемые бактерии группы патогенной кишечной палочки, то есть это уже не УПФ, а именно патогенная кишечная палочка. Была когда-то огурцовая эпидемия, когда в Германии в один день умерли 30 человек. Говорили, что это была такая кишечная палочка, которая не убивается никакими антибиотиками. Она выделяет страшный токсин гемолизин, который растворяет клетки крови. Живет в кишке, выделяет токсин, токсин всасывается в кровь, в крови растворяются красные кровяные тельца. Дышим хорошо, сурфактант великолепный, а переносить некому.

Еще есть нефротоксины, которые уничтожают функцию почек по выведению. Сутки-двое – почечная недостаточность и ничего не может помочь.

И наконец, нейротоксины. Эти токсины всасываются, вызывают судорожные нарушения и прочие повреждения нервной ткани. Это всё патогенная флора, токсигенные кишечные инфекции. Профилактируйте их, потому что лечить их очень сложно.

Есть еще гадость пожиже, но тоже плохая. Она тоже имеет порог патогенности.

Грибы – это отдельный вид живых существ, не животные и не растения, а такое отдельное царство. Характеризуются тем, что очень любят сладкое, любят сахара. Поэтому, как правило, грибковая кандидозная инфекция развивается в среде, где есть сахароза и глюкоза. И как правило, кандидозные инфекции являются маркерами углеводной зависимости и избытка углеводов в питании. Пока не уберем углеводы в питании, молочницу не вылечим.

Лучше всего лечить кандидоз разгрузочными углеводными диетами. Месяц без сахара/сладкого – и молочница уходит, причем неважно, где она жила: в мочевом пузыре, в ушах, носу, между зубами, между складками всего, чего угодно. Достаточно убрать сахара, вообще исключить – и молочница уходит. Потому что нет кормовой базы.

Затем следует группа простейших, или одноклеточных: амебы, лямблии, тоже очень популярное ныне понятие. Кто не с грибами, тот с лямблиями.

Чем опасны всякие инфузории, жгутиковые, ползущие? Во-первых, они проникают через неповрежденный эпителий, то есть могут проникать через межклеточные щели, потому что они могут сплющиться или вытягиваться в ниточку, проникать, а потом расправляться и опять принимать прежний вид. Как правило, этими инфекциями страдают любители братьев наших меньших: собачники, кошатники, то есть все, кто любит мохнатых животных. Потому что животные, которые лижут себе попу и лапы, – это естественные природные распространители инфекций, связанных с одноклеточными простейшими. Это – их естественные хозяева, и фактически найти себе кошку или собачку без лямблии или амебы практически невозможно. Более того, везде, где есть их шерсть и слюна, там везде эти лямблии и живут.

Главное, чтобы люди не расстраивались. Живите спокойно, так как вылечить их вы не сможете, просто человек должен понимать, что за все нужно в жизни платить. За нашу любовь к мохнатым любимым тварям мы платим лямблиозной инфекцией.

У меня тоже живет лохматый любимец, но я всегда ориентируюсь на массу тела, то есть чем меньше и плюгавей животное, тем больше у него лямблий. Если это, конечно, «машина» такая, которую не поднять с пола, то, скорей всего, лямблий у него меньше, поскольку кормовая база расходуется именно на строительство тела. И самое главное, что под раздачу попадают, как правило, дети, потому что если взрослые соблюдают элементарные правила гигиены, то ребенок далеко не всегда моет руки, но всегда сует их себе в рот и в нос.

И что важно, все лямблии, так как они могут ползать, перемещаются из отдела в отдел. Если их убивают в желчном пузыре, в желчно-выводящих путях, они переползают в толстый кишечник; если их там начинают убивать, они грамотно переходят в другое место. Могут передвигаться племенами, стадами и организованными родовыми группами.

Теперь поговорим об основных правилах и законах жизни в толстом кишечнике.

Глава 3
Законы кишечного биоценоза

Биоценоз – это сожительство разных форм живых существ. Бактерии, грибы и простейшие – это все составляющие биоценоза. Самый страшный их враг – лизоцим. Но в кишечнике лизоцима нет, потому что если бы он был, у нас погибли бы бифидо- и лактобактерии. Первый закон кишечного биоценоза говорит нам о том, что главными жителями страны под названием «толстый кишечник» являются бифидо- и лактобактерии. Их должно быть 80 % и более. А у новорожденного ребенка они составляют 100 % всей флоры, т. е. у ребенка ничего, кроме бифидо- и лактобактерий, быть не должно. Когда мы становимся постарше, начинаем есть другую пищу – мясо, картошечку и т. д., тогда в кишечник попадают и простейшие, и многие другие. При содержании бифидо и лактобактерий меньше 80 % возникает дисбиоз кишечника. И неважно, за счет какой флоры. Что там при дисбиозе? Кишечная палочка, грибы кандида. Меньше 80 % – это дисбиоз кишечника, потому что условно-патогенная флора, как мы помним, имеет порог патогенности. Когда бифидо уменьшилась, кишечный биоценоз плохо регулируется.

Количество условно патогенной флоры в кишечнике регулируется только количеством бифидо- и лактобактерий! Не кишечная палочка является причиной дсзбиоза, а уменьшение количества бифидо- и лактобактерии.

Если к дисбиозу кишечника присоединяется какая-то другая флора, например грибы, или простейшие, то это состояние называется хроническая кишечная инфекция, и уточняется, какая инфекция: грибковая, бактериальная, лямблиозная, амебиозная. Но если это кишечная инфекция, то на каком фоне она протекает? Она протекает на снижении количества бифидо- и лактобактерии. Если у нас состояние эубиоза, то есть нормальный биоценоз, то никаких инфекций, никаких дисбиозов не будет. У нас много нормальных, хороших бактерий.

Слишком много – это 100 %, это здорово. Если у вас будет 100 %, подходите, мы с вами поделимся впечатлениями. В состоянии эубиоза живет 1 % населения, это микробиологическая статистика. Значит, 99 % – это люди, живущие с кишечной инфекцией, но об этом не знающие, думающие, что у них эубиоз.

И вот когда этот вопрос стали изучать, то выявили два главных фактора. Вот наш любимый толстый кишечник. Здесь эубиоз. Эубиоз обеспечивается двумя механизмами: иммунологической толерантностью в первые сутки после рождения и наличием полезных штаммов бифидо- и лактобактерий в грудном молоке матери. У матери, учитывая, что бифидо- и лактобактерии созревают в зоне около соскового кружка, молочная железа делится на два отдела; получается собственный заводик, где производится молочко, и зона околососкового кружка, или зона молочных протоков. Бактерии не должны жить в молочной железе, иначе это будет мастит. Бактерии живут в области околососкового кружка, и поэтому там, где формируется флора, кислорода нет.

Темная часть околососкового кружка у матери – это как раз то место, где созревают, формируются и размножаются бифидо- и лактобактерии. Тело молочной железы – это зона производства молока. Там условия стерильны и никаких бактерий, даже молочно-кислых, быть не должно. Иначе получится кефир. А кефир в молочной железе – это уже инфекция или мастит. И очень часто возникает лактационный мастит.

Надо сказать, что все бактерии, которые живут в кишечнике, сидят на эпителии и покрыты слоем слизи. Соответственно, первым фактором нормального соотношения бифидо- и лактобактерий и первым фактором эубиоза является наличие достаточного количества слизи на слизистой, или на эпителии, т. е. если слизи нет, это один из факторов тяжелого нарушения функции кишечника. А мы знаем, что главным источником нормального слизеобразования являются молочные продукты. А соответственно, все люди, не использующие молочные продукты в питании, хотя бы несколько раз в неделю, находятся в состоянии нарушения продуцирования слизи. И у них проблемы с эубиозом. И обязательно есть диобиоз.

А пища для бифидо- и лактобактерий – это неперевариваемая клетчатка, которая еще иногда называется целлюлоза. Отсюда родственное слово целлюлит – воспаление жировой клетки. ОЗА – это обозначение сахара. Целлюлоза – это, грубо говоря, сахар клетки. И вот эту целлюлозу человек не умеет переваривать. А переваривают ее травоядные, жвачные животные. За счет чего они ее переваривают?

У травоядных млекопитающих желудок имеет два отдела. У нас – один. Есть и большая кривизна и малая, два сфинктера. Выяснилось, что желудок делает всего одну работу – начинает коагулировать белок. А вот у животных два отдела: первый как у нас, а второй называется РУБЕЦ.

Рубец – это второй отдел желудка жвачных млекопитающих. Почему он называется рубцом? Во-первых, у него мощный мышечный слой. А во-вторых – у него очень толстая слизистая, а главный смысл и цель рубца – это осуществление жизнедеятельности бактерий. И если у нас бактерии живут только в толстом кишечнике, то у жвачных животных они живут еще и в рубце. И вот эти бактерии, которые живут у жвачных в рубце, делают очень важную работу. Они синтезируют аминокислоты. Сколько у нас в растительном белке аминокислот? Двенадцать. А в животном белке – двадцать.

Восемь незаменимых аминокислот синтезируются бактериальной микрофлорой в рубце жвачных травоядных. А мы знаем, что жизнь – это форма существования белковых тел, и соответственно, если мы хотим что-то узнать о жизни, мы должны рассмотреть синтез белка на планете.

Первое, кто начинает синтезировать белок, – это бактерия. Она сама есть белок, она клетка. С оболочкой из жиров, со всеми элементами, которые двигаются и нуждаются в углеводах. И вот эта бактерия синтезирует белок. И если эта бактерия синтезирует его сама для себя, то и господь с ней, а если она образует какие-то многоклеточные сообщества, то самое первое главное многоклеточное сообщество – это сначала растения или водоросли.

Из чего они это делают? Из неорганических кислот. Это очень важно. Из минеральных веществ под действием солнечного света при участии кислорода. Мы выяснили, что без кислорода обменные процессы не идут. При температуре выше комнатной начинают синтезироваться аминокислоты. И в процессе фотосинтеза синтезируются 12 основных аминокислот. Соответственно, все растительные клетки содержат эти 12 аминокислот. Большего растение сделать не может. И спасибо ему на этом, потому что из 20 уже у нас уже есть двенадцать. Но в этом случае кормовая база неполноценна. Если мы начнем потреблять только растения, то мы и будем получать только эти 12 аминокислот, а нам нужно 20. Поэтому вслед за растениями выстраивается первое звено животной жизни, называемое травоядные. Они все имеют рубец. В рубце живут бактерии, питающиеся аминокислотами растительного ряда, и из этих двенадцати путем различных реакций, которые называются реакциями переаминирования, они создают 20 аминокислот, из которых уже строятся их собственные ткани. И все травоядные животные состоят из белков, имеющих 20 аминокислот.

Далее цепочка продолжается, и эстафетная палочка от растений переходит к травоядным. И вот когда мы уже имеем 20 аминокислот, то это уже так называемая кормовая база для дефективных в пищевом смысле организмов. А мы можем из 20 сделать 20, только немного в другом наборе. Взять 20 и опять 20, то есть нового мы ничего синтезировать не можем и поэтому с точки зрения синтеза белка мы ущербны. И относимся к белковым паразитам. Сами ничего создать не можем, пользуемся чужим, и, соответственно, без травоядных жизнь на планете не существует, потому что они являются незаменимым этапом синтеза недостающих аминокислот.

Если у вас в желудке есть рубец, я вам очень завидую. Вы можете заработать кучу денег и стать просто супербиологическим существом и даже основоположником нового вида человека-травоядного. Тогда вы сможете соединить в себе функции травоядного и хищника, или всеядного существа, и сможете синтезировать хлорофильным методом недостающие 8 аминокислот. Если у вас нет рубца и вы не можете напрямую синтезировать из растений восемь незаменимых аминокислот, прошу вас перестать издеваться над своими несчастными телами и начать употреблять либо молочный, либо животный источник белка.

Если у кого-то из вас есть рубец, вы можете это выяснить на фиброгастродуоденоскопии, пожалуйста, ешьте что хотите. Хоть опилки. И будете получать 20 аминокислот. Если этого нет, пожалуйста, либо молочный, либо животный, а лучше всего и молочный, и животный, и растительный. И будьте счастливы. Я вам желаю хорошей биологической кормовой базы, потому что чем хуже ваша кормовая база, тем хуже ваша биологическая жизнь. Но если тело нездорово, то, скорей всего, с духом тоже могут случаться какие-то проблемы.

То, что персоны, питающиеся только растительным белком, принимают за духовный рост, называется голодными или белково-дефицитными галлюцинациями и парестезией. Это не дыхание Бога, это ваше ощущение. Но здесь мы рассматриваем только биологические аспекты нашей жизни.

Теперь, рассмотрев всю цепочку, мы снова переходим к бифидо- и лактофлоре. И вот наша бифидо- и лактофлора, как и все виды микрофлоры, должна получить свою пищу, а ее кормовая база – это целлюлоза. Но если целлюлозу она не получает, то что будет происходить с бифидо- и лактобактериями? Если мы их не кормим, то вместо 80–70 % их содержание может дойти до 20 %.

Люди иногда спрашивают о рафинировании, о том, какое масло лучше – рафинированное или нерафинированное. Следует начать издалека. Когда лет 100 назад стали изучать вопросы неперевариваемой клетчатки, то задались вопросом: раз мы все остальное перевариваем, а клетчатку не можем переварить, есть ли тогда смысл ее потреблять? Тогда мы еще ничего не знали про бифидо- и лактофлору.

Ученые выяснили, что 90 % фекалий человека состоит из неперевариваемой клетчатки. А зачем нам ее есть, если не можем ее переварить, ведь мы все равно выбрасываем ее в окружающую среду. Зачем трудиться, зачем напрягаться, не проще сразу убрать ее из пищи?

Теперь приступаем к теории рафинирования. Ее придумали рационалисты, считавшие, что ее нерационально есть.

Удаление целлюлозы из продуктов питания называется рафинированием. И получилось, что, удалив целлюлозу, мы отняли кормовую базу у самых ценных бактерий, которые дают нам антистрессовую защиту, гемопоэз, отсутствие токсикоза, эпителиопротекторный эффект, и как только мы перешли на рафинированные продукты питания, то получили увеличение анемии, рост опухолевых процессов в толстом кишечнике и, самое главное, состояние тотального �

Эта книга о технологии здоровья посвящается лично прадеду автора – академику Заболотному Даниилу Кирилловичу, основоположнику научной русской школы эпидемиологии, основателю институтов микробиологии в Киеве, Ленинграде (кафедра микробиологии 1-го Ленинградского медицинского института).

Работая в дореволюционной России с особо опасными инфекционными заболеваниями, он разработал противоэпидемические мероприятия и противочумную вакцину. Это позволило ликвидировать опаснейшие эпидемии чумы в Китае в 1903–1905 годах. Работая с командой эпидемиологов в Китае, он усыновил маленького китайского мальчика, единственного выжившего из всей семьи и оставшегося в карантине при эпидемиологическом отряде. Ребенка китайское правительство разрешило усыновить академику Заболотному.

Этот усыновленный китайский мальчик является дедом Заболотного Константина Борисовича и основоположником рода Заболотных в Санкт-Петербурге. Исследовательская, гуманистическая деятельность академика Заболотного позволила, при отсутствии у него родных детей, передать родовое наследие, которое и продолжает автор данного издания.

Гуманистический пример академика Заболотного вдохновлял его правнука Заболотного Константина Борисовича все детские годы, повлиял на выбор профессии, развития идей академика о профилактике и оздоровительном характере миссии истинного врача, что привело в конечном итоге к развитию технологий здоровья и формированию современного направления, использующего как традиционные, так и современные технологические инструменты восстановления и поддержания здоровья.

Одним из результатов профессиональной деятельности автора книги явилось выделение оздоровительного направления из общего медицинского потока. Понимание, что оздоровительные технологии и инструменты имеют принципиальное отличие от подхода врача к лечению болезни и должны быть, по мнению автора, переданы в руки самого человека, а человек в свою очередь должен взять на себя ответственность за обучение, практическое применение всех инструментов и технологий здоровья для реализации персональных оздоровительных программ. Квинтэссенцией этого подхода явилось создание в команде с Берлинским Игорем Михайловичем и единомышленниками, врачами, инженерами, технологами здоровья и всеми заинтересованными и практикующими пользователями, прибора для индивидуального применения на базе технологии японского врача Йошито Накатани – RaDoTech.

Эта технология позволяет любому обученному человеку, без медицинского или биологического образования, в режиме реального времени тестировать и осуществлять мониторинг состояния здоровья и поиска главной причины его нарушения и способов коррекции простыми, доступными немедикаментозным средствами.

Весь технологический путь от объединения традиционных и современных технологий здоровья, создания системы тестирования и мониторинга состояния здоровья позволил вывести оздоровительное направление из обывательского прошлого в технологическое настоящее и сформировать новую специальность третьего тысячелетия – «технолог здоровья». Развитие этого направления вместе с растущей командой единомышленников продолжается в настоящее время.

Глава 1

Желудочно-кишечный тракт

Мы с вами начинаем большую, очень важную тему, которая называется «желудочно-кишечный тракт», иначе ЖКТ. ЖКТ есть не что иное, как конвейер.

Помните господина Генри Форда, который впервые применил конвейерный принцип сборки автомобилей? Потом было множество подражаний по всему миру. Сейчас конвейер – основа любого производства. А природа этот принцип изобрела миллионы лет назад! Поэтому наш известный глазной микрохирург Святослав Федоров, который применил конвейерный принцип операций на глазах, тоже ничего нового не придумал. Казалось бы, какой ужас – оперировать человека на конвейере! Но эффективность и точность операций при таком методе увеличились в 10 раз.

Один хирург разрезал, что-то сделал – конвейер поехал дальше; второй поменял хрусталик, поехал дальше. Другой зашил. И что получается? Человек набил руку, работает, как автомат, и все хорошо. Как бы ни ругали и ни критиковали Федорова – а все работает идеально. Поэтому, чтобы понять механизм функционирования ЖКТ, лучшего слова, чем «конвейер», просто не придумать.

Ил. 1. Пищевой конвейер

На каждом этапе своя функция, следующая функция только по завершении предыдущей, дальше следующая, следующая… И так до конца. Пока процесс переваривания не закончится, все будет работать. Так действует четкая рефлекторная последовательная система.

И вот этот конвейер мы с вами должны изучить. Должны понять конвейерный принцип функционирования пищеварительной системы всего животного мира. Все частные принципы – моторика, секреторная и слизеобразующая функции, всасывание и прочее – лишь этапы конвейерного производства из «чужого» в «свое», это мы уже знаем.

Начинается наш пищевой конвейер в полости рта, частично мы можем отнести сюда и полость носа. Хотя носом мы, конечно, не едим, но мы им обоняем.

Допустим, из пищевого центра нам пришла команда «что-то съесть». Мы этот момент всегда осознаем. В голове щелкает переключатель «надо что-то съесть», и после этого мы начинаем искать пищу. Мы, конечно, не собаки и не можем унюхать котлету за 2 км, но, тем не менее, пользуясь своими обонятельными рецепторами, начинаем «вынюхивать» еду. И чем мы голоднее, тем острее наше обоняние реагирует на запахи пищи.

У нас тоже существуют все безусловные рефлексы и обонятельные механизмы подготовки к пище. Вспомним маленьких детей, они любят обнюхивать пищу. Любят сунуть нос в тарелку – чем пахнет? Подойти к плите, если мама что-то готовит, ребенок вьется рядом, принюхивается, смотрит. Если можно что-то стянуть, он готов: вы отвернулись, хоп, из кастрюли пропал какой-то вкусный кусочек.

Главное назначение полости рта, с точки зрения технологического конвейерного принципа, определить – то ли мы съели? Мы уже знаем, что в полости рта находятся вкусовые и температурные рецепторы. Рецепторы изучают характерологические особенности пищи и готовят весь конвейер к работе: кроме вкуса пищи, определяюется ее консистенция, температура, степень влажности или сухости, т. е. органолептические ее свойства.

Соответственно, чем лучше и дольше будет контакт рецепторов с пищей, тем точнее мы сможем определить, подходит ли она нам.

Нам всем знакомо, когда мы взяли что-то в рот, попробовали, первый раз не распробовали, второй раз тоже, третий – кажется, едим что-то не то. И на третьем куске приходит ощущение, что съели что-то прогорклое или какую- то кислинку непонятную. Бывает так, что постоял суп дня два (борщ и гороховый суп, например, должны настояться около суток, чтобы произошли ферментационные изменения), и едим его на третий день – что-то не то. Эх, опять на плите забыл, дурак! Не убрал – суп испортился. Это и есть органолептические свойства. В этом и заключается глубинный смысл нахождения пищи во рту, ведь все вкусовые и органолептические свойства запоминаются пищевым центром мозга.

Затем пищевые вещества идут дальше по конвейеру. Разлагаются, расщепляются, распределяются и всасываются. И когда клетка в итоге получит то, что мы съели, и определится, получила ли она то, что заказывала пищевому центру, она даст ему обратную связь о том, что да, я получила те вещества, которые заказывала. Или «я не получила, что заказывала». Пищевой центр опять даст команду рецепторам искать продукт: «Опять клетка мне кричит, что не получила того, что ей надо». Поэтому обратная связь пищевого рефлекса заканчивается только тогда, когда от клеток идет биохимическая реакция. И возникают ощущения – получил ли клеточный «народ» то, что просил у «царя-батюшки». Пищевой центр подводит итог процесса, который начался 12–24 часа назад первыми вкусовыми рецепторными ощущениями.

Мы уже говорили в книге «Как химичит наш организм» об эталонном вкусе или «калибровке рецепторов». Для того чтобы решить, хорошо это или плохо, мы должны вообще решить, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Нужно – ненужно. Нравится – не нравится. Вкусно – не вкусно.

Дайте одно и то же блюдо представителям пяти разных национальностей, например китайцу, американцу, грузину, русскому и мексиканцу, и вы получите пять разных ответов. От чего это зависит? От вкусовых пристрастий, от пищевых стереотипов, но в первую очередь это зависит от рецепторного опыта.

На что откалиброван рецептор? Где «главный полезный вкус»? И где вкусовая точка – «что такое хорошо»? Любые рецепторы, которые есть у человека, до получения первого опыта не имеют точки калибровки. Новорожденный ребенок еще ничего не ел. В утробе матери вкусовые рецепторы не работали. Рецепторы у него есть, но опыта он не имеет. Однако природа выстраивает специальную технологическую цепочку. По технологии природы в рот млекопитающего животного и человека в первую очередь должно попасть грудное материнское молоко. Вкус этого молока и есть первый опыт данных рецепторов.

Закон рецепторного импринтинга. Импринтинг – это запечатлевание. Не запоминание, а запечатлевание, то есть фиксация комплексного впечатления: вкус, органолептика, польза от этого в дальнейшем для клеток тела! Вся цепочка пищевого рефлекса… Вспомните старое мудрое выражение – нельзя дважды произвести первое впечатление. И какое первое впечатление у нас осталось, то и будет запечатлено по поводу любого события в жизни. Первый поход в школу. Первый поцелуй. Первый половой акт. Первая зарплата. Первый автомобиль у мужчин. Все мужчины (и женщины) помнят свой первый автомобиль. Какая бы старая машина ни была, но она же первая! Руль дрожит, коробка болтается, но она первая.

И, соответственно, этот импринтинг останется с нами навсегда, и изменить его мы не сможем. И все остальные события № 2, 3, 4… с чем будут сравниваться? С первым запечатлеванием. Поэтому на запечатлевании, или импринтинге, строится практически вся дрессировка, выстраивание рефлекторных взаимоотношений, цепей.

Помните историю про цыпленка, который появляется из яйца? Первое, что он видит, это его мать-курица. Мать – это жизнь и кормовая база, защита, обучение и забота во всех жизненных обстоятельствах! А если он рождается в инкубаторе, первое, что он видит, это сапог птичника Васи, значит, сапог птичника Васи будет его матерью. И поэтому для инкубаторного цыпленка мать – это сапог Васи, и куда бы птичник ни пошел, за ним будут бежать цыплята. Иногда Васю это раздражает, и он, чтобы уйти от цыплят, снимает сапоги, ставит их в инкубатор и спокойно уходит в носках, потому что цыплята сидят вокруг сапога и за ним не бегут.

То же самое у детей. Ребеночек родился, первое существо – это мать, т. е. защита, забота, жизнь в персональном виде. Мать его прижала к груди – это рефлекс. Значит, все первое, что связано c матерью (ее тепло, запах, нежность), – это тоже импринтинг. И поэтому отец, который подходит уже потом с табачным, вино-водочным и прочими запахами, воспринимается как существо номер 2, которое может уходить и приходить, и это уже не так важно, как если вдруг уйдет первое главное существо, которое кормит, любит, защищает, греет. Которое и есть Жизнь.

Точно так же работают и все наши пищевые рецепторы. Поэтому первое, на что должен калиброваться пищевой рецептор, – это материнское молоко. Это часть жизни от персоны номер 1. Клетки тела новорожденного тоже получат все, что им надо, от молока матери, и рефлекторная цепь замкнется. Ребенок уснет спокойным и здоровым.

Затем грудной ребенок переходит на молочное вскармливание и в течение 6 месяцев «нюансирует» ощущения молока, потому что молоко каждый раз разное. Ученые выяснили: похолодало – материнское молоко жирнеет, стало нужно больше иммуноглобулинов. Папа пришел с работы и кашляет, полетели вирусы, – в материнском молоке через два часа нарастает объем иммуноглобулинов. У ребеночка началась перестройка: начал расти мозг, увеличивается размер – в материнском молоке появляются белки.

Если мать тесно связана с ребенком и живет вместе с ним в одном ритме, она всегда точно знает, что ей съесть, чтобы ребенок успокоился, не кричал и хорошо спал. Если мать не ест ничего, кроме пряников, печенья и варенья, на это молоко ориентироваться нельзя. Это грубейшее нарушение правила «мать и грудничок – единое целое». Это болезнь современных матерей-углеводниц и истеричек, тревожно-депрессивных курильщиц и алкоголичек. А когда ребенок научается рецептировать разные вкусы, ему начинают давать разный прикорм, усиливаются пищевые потребности клеток и растущих тканей и т. д. А может ли ребенку после рождения попасть в рот не молоко, а что-то другое?

В природе не может – все детеныши после рождения сразу тянутся к соску. И если не дотягиваются, полчаса – и новорожденный умирает. Дотягивается – поел, импринтинг – и он жив, здоров, может бороться за свою жизнь вместе с матерью! Но бывает, что ребенку первым в рот попало почему-то не молоко, а, например, вода. Вода не имеет вкуса молока, но рецепторный импринтинг все равно произошел. Рецепторы не получили молоко и откалибровались на воду. Скажите, пожалуйста, потом мы это сможем изменить? Этот импринтинговый механизм, который в природе развивался миллионы лет. На что откалибруются рецепторы данного ребенка? На воду.

А если вместо молока или воды в рот попала 5 %-ная глюкоза? Может такое быть? 5 %-ный раствор глюкозы – самое частое, что дают в родильных домах, первое после родов вкусовое ощущение. И в этом случае пищевой импринтинг откалибруется на эталонный вкус глюкозы – легкого углевода. Импринтинг на глюкозу.

Придумали это американцы в 1978 году, для того чтобы активно продвигать бизнес фастфуда. Идею подали торговцы, заплатили грантами ученым, и те составили теорию о том, что роды – это тяжелейший стресс для новорожденного, он чуть не умер и ослаб (пока все верно), и поэтому сосать грудь ему тяжело, он МОЖЕТ умереть от перегрузки, и надо быстро дать ему чистую энергию – 5- или 10 %-ную глюкозу.

А почему он так ослаб, что не может принять жизнь от тела матери? Мать последний месяц готовилась к его появлению, грудь уже тренировалась лактировать, гипофизом матери синтезировался специальный гормон – пролактин (или лактотропный гормон гипофиза). И в молозиве собралось для помощи новорожденному все лучшее, что есть в теле матери, и в том числе конечно глюкоза! Как же без нее? Но она попадает к ребенку в сочетании с альбуминами, глобулинами, липидами всех видов плотности, гормонами, и пр. А тут мы взяли и перевернули пирамиду питания вверх ногами – теперь только глюкоза является фактором выживания, и природный механизм импринтинга запечатлел чистую глюкозу как единственный фактор выживания! Теперь природный механизм служит торгашу, придумавшему схему зависимости человека от сахарозы на всю его жизнь и при любых неблагоприятных обстоятельствах!

Таким образом, если ребенок откалиброван рецепторами на молоко, всю жизнь, когда с ним будут происходить тяжелые фатальные процессы, он будет хотеть чего? Молока, сливок, сметаны, творога.

Отравился – хочется попить молока, или чая с молоком, или сметанки поесть. Рецепторы работают четко, в бессознательном состоянии. А если его откалибровали в роддоме на 5 %-ную глюкозу, человека тянет на 5 %-ную глюкозу. Всю жизнь тянет на сладкое, что бы ни происходило – свадьба, увольнение, выигрыш в лотерею, автоавария – ответ один: дайте сладкого! Импринтинг жесткий. Запечатлевание. Второй раз произвести первое впечатление не удается никому!

Поэтому смотрины невесты – самое главное дело в будущей жизни и мальчика, и девочки, даже родителям это не поручают – слишком «замылен глаз» на кровинушку, берут профессионала-сваху! Ее дело – импринтинг женихом невесты! Ее так надо подать, чтобы он остолбенел! Одеть, поставить, надушить, пройтись, голосок медовый чтобы прозвучал… Тогда будет правильный импринтинг… А если сваха не может этого добиться – ее с позором изгоняют все женщины общины!

У нас своя «свадьба» – пищевой центр откалибровался на 5 %-ную глюкозу. В дальнейшем, что бы с этим ребенком ни происходило, ему будет хотеться одного – сахарозной группы продуктов. Поэтому в пищевой истории человека, по крайней мере, для грамотного диетолога, самый главный вопрос задается матери: что первым положили в роддоме ребенку в рот? Или когда приложили к груди матери? Только на одно место можно положить новорожденного ребенка – матери на живот; мать прижала его к груди и дала ему сосок. Ребенок пососал 2–3 капельки, больше он не сможет, да больше и не надо, но это необходимо сделать для рецепторного импринтинга. И молоко пошло по конвейеру!

Если ребенка положили куда-то в другое место, кроме груди матери, а тем более принесли какой-то пузырек – и «ой ты миленький, хорошенький, на тебе глюкозки сладенькой, попей, чтобы энергию восстановить». Этим на всю жизнь искалечили ребенку пищевой рефлекс. И откалибровали рецепторы на 5 %-ную глюкозу.

Это самое фатальное, что можно сделать с человеком. Исправить это уже ничем и никогда нельзя. Всю оставшуюся жизнь эти люди будут находиться в группе углеводных наркоманов. Отнять сахар у этих людей будет невозможно. Никакие диетологи и технологи здоровья не смогут у этого человека преодолеть барьер пищевого импринтинга.

Все, у кого нельзя отнять группу легких углеводов, это все получившие в роддоме 5 %-ную глюкозу. У них это на подсознательном уровне. Исправить это можно только пересадкой мозга. Никакие глубинные психотерапевтические практики, никакие расстановки не исправят этого. Это пытались и гипнозом лечить, а американцы спохватились лет через 20, когда получили так называемое поколение Pepsi.

Поколение Pepsi – что это такое? Поколение, откалиброванное на 5 %-ную глюкозу в технологическом смысле. Все попадают в эмоциональную ловушку – все привыкли к McDonalds’у, все привыкли к кока- и прочим колам. Сейчас у нас происходит та же самая история.

Последнее время понемногу ситуация меняется, появились неонатологи, специалисты по новорожденным, которые занимаются ребенком первые 28 суток. Я в свое время, будучи студентом старших курсов, наблюдал в одном из наших очень приличных медицинских заведений сцену, когда неонатолог ударил акушера после родов. Я удивился, думаю, за что так, коллега коллегу?

А потом понял и оценил как врач. Потом мне все объяснили в кулуарах. Доктор был грамотным, учился в Америке – все знает, зачем и почему. Он знал, что нет ничего страшней, чем дать ребенку глюкозу в родильном зале.

Запомните! Первое, что нужно сделать с ребенком сразу после рождения, это приложить его к груди матери или в крайнем случае сцедить у нее молоко и капнуть молозиво в рот. Ну, а глюкозу нельзя давать вообще в первые двое суток. Или, если необходимо, только капать в вену. Но в рот ребеночку – только материнское молоко!

Закон рецепторного импринтинга обойти нельзя. Здесь все происходит на подсознательном уровне. Иначе вся жизнь пройдет в борьбе с сахарозой под флагом углеводов. Поэтому, друзья мои, собирая пищевой анамнез, мы всегда начинаем с вопроса: «Что вы впервые, голубчик, съели в этой жизни?» Пока мы не получим ответ на вопрос, что ребенку дали в роддоме, мы никуда не сможем двигаться дальше.

Ну, а сейчас чем только не делается импринтинг: смеси дают, что-то еще капают, в общем, экспериментируют как угодно. Но природа нам четко заповедала, что нужно дать ребенку и на что нужно откалибровать рецепторы – только на материнское молоко. Если у матери нет молока или у нее какие-то проблемы, значит, надо дать грудь любой другой женщины, которая кормит своего детеныша. Надо принести в палату и попросить: «Покормите, пожалуйста, и этого тоже».

Смеси тоже иногда дают в грамотных роддомах, когда у мамочки нет лактации. Но лучше, конечно, сцеженное женское молоко. И если в родильном зале не стоит сцеженная бутылочка с женским молоком, это плохой роддом. Поэтому отличить хороший роддом от плохого можно по пониманию его работниками пищевых особенностей наших рецепторов.

И помните, акушера ребенок особенно не интересует. Задача акушера вытащить его, а дальше – задачи грамотного педиатра. Важно, чтоб был грамотный педиатр. Надо обязательно уточнять у педиатра, знает ли он об импринтинге, прикладывает ли сразу ребенка к груди матери? Иногда педиатры воспитывают акушеров. Потому что акушер думает о мамочке, его задача: спасти мать и постараться, чтобы у нее не было разрывов. А задача педиатра – работа с новорожденным.

К сожалению, даже в Санкт-Петербурге в последнее время стали выпускать специалистов не слишком высокой квалификации. Нам в институте преподавал Игорь Михайлович Воронцов, главный педиатр Санкт-Петербурга, он на своих лекциях так убеждал студентов: «Узна́ю, сволочи, кто дал глюкозу вместо молока – убью сам лично». Он был настоящим интеллигентом, несмотря на некоторую внешнюю грубость.

Мир меняется стремительно и не в лучшую сторону. Торговцы правят миром и диктуют свою волю ученым с помощью грантовой системы, шантажируя и подкупая чиновников, а также народ – с помощью глянцевых журналов, ангажированных «икон стиля», недоученных журналистов и режиссеров массмедиа… Но вы теперь это знаете, передавайте эту информацию дочкам, внучкам, правнучкам… Всегда полезно обладать точной информацией, чтобы действовать и получать личный результат!

Сейчас существует модное поветрие – участие папы в родах. Знайте, папе смотреть на роды категорически запрещено. Мужчина не должен видеть роды любимой женщины. Для мужчины это вопрос психологического изнасилования. Из разряда тяжелого психогенного эмоционального шока. Половые пути женщины, которые он привык видеть в определенном состоянии, в родах разрываются головкой размером с гандбольный мяч и тоже создают ненужный импринтинг. Для мужчины это страшный стресс. А мужчины, которые даже снимают роды на камеру, а потом рассказывают всем, просто идиоты или психически больные люди.

Единственное, что оправдывает присутствие отца в родильном зале, это обеспечение прикладывания своего наследника к груди матери в первые же минуты его жизни. Отец там может быть для того, чтобы разогнать всех этих недоучек-педиатров и акушерок – врагов народа, потому что он имеет право сделать это по закону. И пока ребенок не пососет грудь и не уснет, папа может не отходить от своих любимых. Главное – сразу приложить младенца к груди.

Закон рецепторного импринтинга работает всегда и везде. А дальше мы начинаем тестировать, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Вкусно – невкусно. Хотим – не хотим. Нравится – не нравится. Больше воды, больше белка, больше жиров и т. д. Дальше рецепторы начинают обучаться. Кормовая база и база вкусов начинают расширяться. Некоторые порции молочка ребенку нравятся, он с удовольствием сосет грудь. Некоторые порции не нравятся, он голодный, кричит, но когда мать дает грудь, он ее выплевывает и сосать не хочет. Знакомая ситуация? О чем это говорит?

Данная порция молока содержит непонятные вкусы, то ли токсины, то ли мамочка съела что-то не то. И если ребенок отказывается пить это молоко, пичкать его этим молоком не надо. Надо его сцедить максимально, не надо настаивать, лучше докормить его какой-нибудь молочной смесью. Нужно уважать вкусы маленького человечка, вам тоже не хочется есть прокисшую или пересоленную пищу.

Очень важно после кормления ребеночка молоком 4–5 раз в день давать ему воды. Правильный современный диетологический подход к воде – 3–4–5 прикладываний к груди и после этого – немного воды. Через некоторое время молочко переваривается, а так как кишечник у ребенка короткий, у новорожденного примерно – 1 м, то быстро поступает рецепторный ответ. Через полчаса мозг имеет информацию, каково содержание материнского молока.

У новорожденного ребенка нормальный стул – это количество кормлений, деленное пополам: 6 раз поел, 3 раза покакал. 7 раз поел, 3–4 раза покакал. Все, что реже этого цикла, 6 раз поел – 1 раз стульчик, – это гипомоторная дискинезия. Или говоря простым языком – запор. Все, что чаще, 6 раз поел – 6 раз горшок, – это гипермоторная дискинезия, или понос. Эти критерии надо знать.

Похожая формула действует на протяжении всей жизни. У человека работает обычный принцип конвейерного производства переработки продуктов. Если формула не действует – происходит запор, геморрой, токсикоз и опухоли кишечной трубки.

Второе назначение полости рта. Как вы думаете, если у нас во рту существует мощный рецепторный аналитический центр, будем мы его использовать, познавая мир? Конечно, будем. Первое, что должен определить растущий организм ребенка, – это степень съедобности тех или иных продуктов. Ведь ребенок еще не знает, что съедобно, а что нет.

Следующие 3 года жизни ребенка уходят на определение съедобности всех веществ, находящихся вокруг него. У ребенка в мозге составляется карта съедобности предметов. Поэтому ребеночек может подползти к тапочку и попробовать его на съедобность. Причем так делают почти все животные. Все знают, что в первые 2–3 года жизни ребенка он все тянет в рот, интересуясь, можно это есть или нет. Так происходит потому, что формирование принципов кормовой базы идет на рефлекторном уровне, мозг здесь не участвует. А для того, чтобы ребенок составлял файлы съедобности пищи, он все должен попробовать, поэтому ругать его, бить по попке, говорить, что это плохо, – нельзя, этим вы калечите психику ребенка.

Для вас кошачий хвост несъедобен, а для него – это, возможно, съедобный продукт. Или, например, какашка – ребенок может и ее попробовать. Ничего страшного в этом нет – попробовал, выплюнул. Вы ему скажите, подстегните его: «Это нельзя, это – кака, кака». Простые односложные или двухсложные слова – праязык. Но это вовсе не ужас, это закон природы. Ужас – это когда вы не подсказываете и формирование файлов происходит автоматически. И тогда можно есть все: и червей, и мух, и тараканов. Но, в конце концов, почему бы нет? Это ценный белковый продукт, а если это само приползает к тебе, самому ходить не нужно, то почему бы это не съесть?

Все туземные народы едят и пауков, и червей, все что хотят. Это все белок. Китайцы тоже все едят – собак, кошек, опарышей и даже тухлое мясо. Очень удивляются на экскурсиях по Ленинграду и рассказам о блокаде – «люди ели собак и крыс», для нас это предел голода! А для китайца обычная еда в нескольких поколениях, они не понимают, чем это было плохо.

На формирование файлов съедобности уходит несколько лет. Но обратной стороной медали, когда ребенок все тащит в рот, является инфекция. Вокруг нас кишат болезнетворные бактерии, грибы, простейшие одноклеточные – лямблии и амебы! Жуть берет, когда начинаешь учить микробиологию!

Моя бабушка рассказывала мне страшную историю про то, как мое любимое место было в прихожей, и когда к бабушке приходили гости, я ждал, когда можно будет попробовать очередной ботинок. Потому что он красивый и яркий, наверное, его можно съесть. И зубы чесать удобно. Меня отучали, говорили: «Костик, нельзя». Бабушка всегда одним глазом смотрела в прихожую. А я изучал мир, я же должен был понять, что могу, а что не могу употребить в пищу. В конце концов, Чарли Чаплин ел вареные ботинки, помните фильм «Золотая лихорадка»? Кушать нечего – съедим ботинок, лишь бы с голоду не сдохнуть.

Мозг работает очень четко. Приоритет, вторичное, третичное, четвертичное – это нюансы. Первый вопрос – можно съесть или нельзя? Решили вопрос, дальше давайте органолептические вкусовые качества. Но самое главное, что оборотная сторона изучения съедобности – это инфекция, поэтому запомните. Рот – это самое грязное место организма. Самое грязное. Грязнее рта нет ничего. Даже отверстие ЖКТ с другого конца организма менее грязное, нежели ротовая полость. Что должно сделать тело, учитывая, что оно об этом знает? Нужно как-то защититься от инфекции.

Вторая функция полости рта – защита от инфекции, которая осуществляется двумя путями.

Первый путь – иммуногенный. С помощью иммунной системы нужно выстроить эшелонированную оборону, грубо говоря – лимфоузлы полости рта. Лимфоидная ткань полости рта – это небные миндалины, которые у всех располагаются в глоточном кармане по обеим сторонам от глотки. Первое, что смотрит врач, когда вы разеваете рот и высовываете язык, это состояние ваших глоточных миндалин. Что это такое?

Это лимфоидная ткань, вырабатывающая огромное количество иммунных клеток. Вторая зона иммунологического синтеза – это аденоиды. Аденоидная ткань находится в задней части полости носа, чуть выше миндалин за мягким нёбом, через рот не видна. Мощное образование лимфоидной ткани, смысл и цель которой выделять иммунные клетки, чтобы они, распространяясь по слизистой носа и рта, убивали инфекции.

Но есть одно маленькое «но». Иммунная клетка убивает инфекцию медленно. Медленно потому, что сначала она должна решить: «свой» или «чужой». На это уходит время. А есть такие бактерии, которые очень быстро шмыгают, потому что являются подвижными. Жгутики, амебы, например. Амебы очень быстро ползают, шлеп-шлеп-шлеп – и ускакала, не всегда догонишь.

Есть еще один процесс – обучение иммунной клетки. Чтобы иммунная клетка хорошо работала, она должна иметь опыт встречи с данным возбудителем или быть обученной заранее в процессе созревания. Таким образом, если она уже встречалась с возбудителем, а значит, уже имеет опыт, она быстро его отследит, а если иммунная система столкнулась с возбудителем в первый раз, она, вообще, начинает тормозить и решает вопрос примерно за 72 ч.

Это так называемые иммунологические реакции с замедленной чувствительностью, или эффект первой встречи. Поэтому после повторной встречи мы знаем, что уже можем не заболеть этой болезнью. А вот первая встреча с бактерией – это, как правило, ангина, потому что иммунная система не успевает отреагировать. А если пища у нас в полости рта находится всего 10–15 секунд, потом мы ее глотаем, мы не можем надеяться только на лимфоидную иммунную ткань и не сможем выставить надежный барьер.

Второй путь. В полости рта у нас работает удивительное вещество, которое одинаково эффективно против трех главных возбудителей инфекций: бактерий, грибов и простейших, или по-другому – одноклеточных. К бактериям относятся все известные виды: стафилококки, стрептококки, клебсиеллы, кишечные палочки и прочая дрянь. К грибам – знаменитая молочница. Гриб Кандида. Всякие актиномицеты и спорообразующие формы. Грибов огромное количество, к ним относятся миллионы и миллионы видов живых существ.

И вот все эти грибы, плесневые, дрожжевые, гнилостные – все, что нарастет на булке и на ржаном хлебе и покроется плесенью. Безусловно, от них надо защищаться. Самих грибов мы можем не увидеть, но споры их есть практически везде. И третья позиция – простейшие: амеба, инфузория и прочая ползающая дрянь. Жгутиковые различные. Они опасны тем, что у них есть хвостик. Шмыгнул, вильнул хвостиком – и нет его. Вот от всего этого и надо защищаться.

Ил. 2. Белок лизоцим и его активные центры

Природа настолько мудра, что она выработала средство одинаково эффективное от всех этих трех форм. Называется это средство «лизоцим».

Лизоцим – это белок. Белок этот особенный, он работает в щелочной среде. В полости рта у нас в норме щелочная среда. Температура его действия в диапазоне от 36–37 градусов до 22–24 градусов. Даже если на улице зима и мы широко открываем рот, а в полости рта у нас температура ниже, чем температура тела, лизоцим все равно продолжает работать.

Еще одна его особенность с учетом структуры молекулы лизоцима, имеющего форму треугольника. Помните, мы изучали глобулины: это такие шарики, альбумины – длинные полоски. А вот лизоцим – это треугольник, имеющий 3 активных центра. Один центр работает с бактериями, другой с грибами, третий – с простейшими. И если у нас во рту бактериальная инфекция, то отрабатывает один «угол» лизоцима, если гриб – второй «угол», если простейшие – третий.

Одна молекула лизоцима эффективна против всех трех возбудителей. Каждая молекула лизоцима может уничтожить все три за счет трех активных центров. И чем щелочнее реакция среды, тем эффективнее работает лизоцим. Поэтому главным средством его активации является ощелачивание полости рта.

Вспомним старый добрый рецепт против молочницы. Новорожденный ребеночек заразился при родах маминой молочницей из ее вагины. У ребеночка зуд, боли, плачет, кушать не может! Температура. Пришел доктор, посмотрел рот – белые круглые бляшки с краевым покраснением – грибковая инфекция по пищевой трубке. Что делать? Надо развести чайную ложку соды на стакан воды и капать, пока он кричит. Можно смочить тряпочку и дать сосать. Сода ощелачивает среду, активирует лизоцим, и через два дня от молочницы не останется и следа.

Едем на курорт Ессентуки – Кавказ – Минводы. Начинаем пить щелочные минеральные воды, и через 2 недели проходят стоматиты, гастриты, ангины, эзофагиты, которые мучили вас 30 лет подряд. Щелочь убила грибковую инфекцию. Что тут действует – минеральная вода или лизоцим? При ощелачивании среды включился лизоцим, запустился механизм и пошел процесс оздоровления.

Самое главное слово в понятии «лизоцим» – это белок. В сутки наши четыре слюнные железы: две подчелюстные, две околоушные – выделяют до 1,5 литра слюны, в которых содержится 1 литр лизоцима. Фактически лизоцим является ничем иным, как самым распространенным защитным белком в организме. Но если мы выделили его в полости рта и тут же проглотили, то нам нужна следующая порция, потом еще и еще. А лизоцим двинулся дальше, активировался, и все что ушло из полости рта, попало в желудок. В желудке он уже не работает, потому что там кислая среда. Соответственно, в сутки надо вырабатывать 1 литр лизоцима. А его синтез будет зависеть от наличия белка в организме – чем меньше белка вы едите, тем меньше лизоцима.

Поэтому самый лучший лизоцим в мире у плотоядных хищников, кошек и собак. Что делает кошка и собака, когда у нее проблемы с инфекцией? Зализывает раны. Полизала – и все прошло. Чтобы выразить свою любовь, собака вылизывает вам руки и лицо. А если у нее есть подозрение, что у вас где-то инфекция, она подходит и вылизывает вашу ранку – и это самое ценное, что она может для вас сделать. Она делится с вами своим ценным защитным белком. Облизать на собачьем языке – это значит с любовью позаботиться о члене стаи (семьи).

Нет пищи – он выделяется за счет снижения синтеза других белков. Лишь бы была щелочная среда. Если вы чувствуете, с вами что-то не то, вы взяли в рот минеральной щелочной водички или посыпали немного соды – и все будет отлично. Жевательные резинки делают с содой и заменителем сахара ксилитом, которые стимулируют лизоцим!

Главное, это его количество и активность, потому что раз собака плотоядная, она ест плотоядный белок, 20 аминокислот, какой у нее лизоцим? Супер! Собака не чистит зубы, изо рта у нее не лучший запах, а зубы – сахарные. Слова «кариес» она не знает, не знает слов «гингивит», «стоматит», «пародонтоз». Собака ест холодное мясо, лижет снег – лапы грязные и задницу, простите, вылизывает! Вы так не сможете… И при этом никаких ангин, никаких воспалительных реакций, почему? Потому что у нее много лизоцима – 1,5–2 литра. А если у нее проблемы, то начинает течь слюна и все налаживается.

В этом же состоит и биологический смысл поцелуя. Например, побежал ребеночек, упал, ударился, идет кровь. Что делает мамочка? Хватает его на ручки и что делает с местом ушиба? Она его целует, то есть обрабатывает его лизоцимом. Если я испытываю повышенные эмоции к человеку, мне хочется его поцеловать. Смысл: дать любимому самое дорогое, что у меня есть. Что у меня есть дороже моего лизоцима? Белка с защитными свойствами. У меня его много. Я тебе его дарю, а если у тебя где-то что-то болит – поцелую.

Как в старом добром анекдоте. Сидит парочка на скамейке, он ее целует.

– Милый, у меня так болят глазки, я сегодня много работала.

– Ах, ты мое золотце, дай поцелую.

– Ой, милый, у меня так болят ушки, я сегодня так много слышала всякой гадости.

– Дай ушки поцелую.

– Ой, милый, у меня так болят ручки…

– Дай ручки поцелую.

Идет мимо мужик в поликлинику:

– Молодой человек, а вы случайно геморрой не лечите?

Ну, кто-то может и геморрой, но важно, что с точки зрения биологической целесообразности все наши рефлексы заложены на генетическом уровне. Рефлекс поцелуя, рефлекс обработки лизоцимом у всех одинаков. Если мы случайно ударили палец, первое рефлекторное действие – помещаем его в лизоцимную зону – зализать рану. Пусть кровь течет, но мы уже обрабатываем, вдруг инфекция попала. Палец в рот засунули и сосем там, где болит.

Поцелуи – рефлекторные движения в лизоцимную зону, потому что организм точно знает – лизоцим ему поможет. Если вы что-то знаете о белке, кушайте его побольше. А вот если вы белок не едите, а в основном относитесь к углеводным особям, что начинает происходить в этом случае? У вас начинает не хватать лизоцима, его становится в 5–6 раз меньше нормы.

Если мы на дивизию противника поставим 28 панфиловцев, то, может, они выдержат пару часов с гранатами, но потом немцы все равно пройдут. Поэтому когда вы израсходовали весь лизоцим, у вас возникают хронические инфекции полости рта. Неважно, чем они вызваны, потому что лизоцим в идеале работает со всеми формами. Поэтому любая инфекция полости рта, которую мы не можем вылечить, это признак недостаточности лизоцима или понижение щелочности полости рта. В кислой и нейтральной среде лизоцим неактивен.

Лизоцима не хватает вследствие белкового дефицита. Все очень просто. Кто ест много белка, у того хороший лизоцим. Может всех целовать – всем устраивать поликлинику. Если вы хозяин собаки, она всегда залижет ранки и вам, и вашим детям.

Следующий фактор действия лизоцима – время. Помимо щелочной среды и активности его как белковой структуры и его количества лизоциму требуется время. За 2–3 секунды он ничего сделать не может. На эффективную функцию лизоцима требуется примерно 30 секунд. Поэтому вспомним старые добрые теории, что пищу нужно жевать долго. Иногда думали, что, наверное, надо долго перетирать зубами.

Корова жует полчаса одну жвачку, потом глотает, потом опять жует, и так целый день, жует даже во сне. Но у коровы смысл жевания – это перетереть плотную неперевариваемую клетчатку, а вот смысл жевания у человека – это дать время лизоциму на выполнение его функций. Чем дольше пища находится в полости рта, тем более она безопасна и тем лучше обработана лизоцимом. Поэтому даже беззубым людям, которым нечем жевать, надо просто катать пищу в полости рта и деснами перемалывать, и этого вполне достаточно для лизоцимной функции.

А кроме того, лизоцим – это белок, состоящий из 20 аминокислот. И для его нормального синтеза необходимы животные и молочные источники белка. А у вегетарианца, живущего только на 12 аминокислотах, который не ест ни яиц, ни молока, в первую очередь страдает лизоцим. Поэтому практически все вегетарианцы имеют проблемы с полостью рта: у многих из них гастриты, поскольку пища проходит необработанная, и с зубами проблемы.

Поэтому вегетарианцам обязательно нужно применять аминокислотные добавки, содержащие незаменимые аминокислоты, которых всего восемь. Только в этом случае у них будет хороший лизоцим. Для вегетарианцев обязательно употребление БАДов, содержащих 8 незаменимых аминокислот, которые отсутствуют в растительной пище. В противном случае в течение ближайших 2–3 месяцев у них начнется дефицит синтеза лизоцима.

Чтобы не терять аминокислоты для лизоцима, категорически нельзя выплевывать слюну, потому что если вы ее глотаете, она у вас переваривается, расщепляется на аминокислоты, снова поступает на синтез, то есть существует определенный круговорот аминокислот. А люди, которые выплевывают слюну, теряют лизоцим навсегда. Поэтому харкающие и плюющие, как написано в Библии, оскверняют землю. И это плохо. И оттого, что они ее оскверняют, и еще оттого, что ведут себя неразумно с точки зрения животного мира. Они выплевывают очень ценный, очень важный защитный белок. Первый способ ликвидации ячменя на глазу – это слюна. И уши с ее помощью тоже чистить хорошо. Как мы делаем – ватную палочку во рту смочил, потом в ухе почистил, ватку в рот, а потом в ухо.

Второй отдел полости рта – пищевод, которым заканчивается полость рта. Пища по нему продвигается в желудок, поэтому главная функция пищевода – это замедление проведения пищи. В норме у человека пища по пищеводу продвигается примерно 5–7секунд. Для чего это надо организму? Дать время лизоциму. Пока пища идет по пищеводу, он там ее немножко посжимает, посминает, и даже если вы кушаете вниз головой, то пища все равно поднимается по пищеводу вверх, даже вода поднимается вверх.

Если вы хотите, чтобы пища шла медленнее, нужно есть вниз головой. Некоторые дети очень любят висеть и кушать вниз головой, причем набивают рот, встают на голову и едят, стоя на голове. Это дети с низкой активностью лизоцима. Это дети, часто болеющие ангинами, то есть у них пищевой рефлекс вырабатывается очень четко, организм говорит – развернись, повиси вниз головой, тогда у тебя пища будет медленнее подниматься. Поэтому всем детям, которые любят есть вниз головой (и которых нельзя за это ругать), нужно увеличить количество белка, и тогда они будут есть в нормальном для человека положении, ведь они же не летучие мыши.

Замедление приема пищи – это предоставление времени лизоциму. Поэтому чем больше времени пища идет по пищеводу, тем лучше. А еще в районе солнечного сплетения у нас есть сфинктер. Он иногда плотно смыкается, и у торопливых людей, которые быстро едят, этот сфинктер, когда пища еще только на подходе, ее задерживает на 2–3 секунды. А человек иногда говорит: «У меня вот в этом месте, когда я ем, все время какие-то спазмы». Это происходит у торопыг.

Человек, который быстро ест, часто запивает пищу водой. Поел – запил, поел – запил, проглотил – запил. И пища у него все время проскакивает, как у гуся – все водоплавающие размачивают пищу в воде. Но пищу лучше не запивать, кушать надо спокойно, вдумчиво, медитируя, не торопясь. Основной смысл движения пищи по пищеводу – дать время лизоциму, секунд 30. Тогда в желудок придет стерильная еда. Не дали время лизоциму – будете болеть гастритом всю жизнь и никогда его не вылечите.

Ну и повторю еще раз, самое главное – соблюдение закона кормовой базы, а 12 аминокислот из бобовых, кукурузы и сои – это, к сожалению, дефективный лизоцим. Он не работает.

Из полости рта все прошло в пищевод, задержавшись там на 5–7 секунд, – это лизоцимная задержка. Смысл этой задержки пищи в пищеводе особенно важен для торопыг. То есть чем меньше пища находится в полости рта, тем дольше пищевод может задерживать ее продвижение. Так, как правило, и происходит. Если человек жалуется на спазмы области груди, это значит, он слишком торопится есть. Организм должен долго держать пищу в пищеводе.

Следующий отдел желудочно-кишечного тракта, куда поступает порциями пища, называется желудок. Желудок у всех располагается в эпигастральной области, там, где реберные дуги расходятся вправо и влево, и вот как раз этот верхний отдел брюшной полости и занимает желудок. Если говорить схематично про верхний отдел желудочно-кишечного тракта, это – пищевод, первый сфинктер (слово «сфинктер» – значит жом, он еще называется кардиальный или кардия), и второй сфинктер на выходе из желудка. Он называется пилорический, или пилорус. Задача сфинктера сомкнуться и, пока не пришел какой-то раздражитель по пищеводу, не открываться. Таким образом, верхний и нижней сфинктеры в нормальном положении закрыты, что делает желудок изолированной полостью. То есть при закрытых сфинктерах желудок полностью изолирован. Если помните, пища приходит из пищевода с щелочной реакцией, а вот в желудке уже используется принцип резкой смены кислотности.

Среда в желудке всегда кислая. Осуществляется это функцией клеток, которые называются обкладочными. Они выделяют соляную кислоту (HCl). Чем выше щелочность поступаемой пищи, тем больше должно выделяться кислоты и, соответственно, тем активнее работают обкладочные клетки. А для того чтобы выделялась соляная кислота, нам нужны хлорные ионы, потому что водород у нас есть всегда, в обменных процессах мы получаем огромное количество водорода, а вот хлор приходит к нам только с солью (NaCl).

Все мы знаем такое вещество, как поваренная соль. Это донатор хлорных групп, который обладает свойством синтезировать соляную кислоту. Поэтому для того, чтобы соляная кислота хорошо вырабатывалась, нужно достаточное количество соли. Все люди, ограничивающие себя в соли или вообще не употребляющие соленое, – это люди с низкой кислотностью желудка. Существует прямая зависимость: чем меньше соли, тем ниже кислотность желудка. Нет строительного материала.

Есть две функции кислоты. Первая – денатурация, то есть створаживание белка. Если после приема молока у вас была рвота, то уже через три минуты молоко выходит в створоженном виде, комочками. И вот как раз денатурация белка – это первая стадия его обработки. Но прежде чем белковые молекулы будут подвергнуты функции протеаз, должен отработать денатурирующий механизм кислоты. Без этого белок не переваривается. Запомните! Без кислотной обработки соляной кислотой белок протеазами не переваривается. И мы его теряем. Поэтому все люди с пониженной кислотностью желудочного сока должны понимать, что белок у них усваивается наполовину, а то и вовсе не усваивается.