Как снова встать на ноги, если жизнь переломила надвое бесплатное чтение

Эта книга – благодарность земным и небесным силам, оказывающим поддержку в переломный жизненный период, который может наступить в жизни каждого человека.

Это возможная инструкция морального и физического восстановления после тяжелой травмы. И напоминание о том, что мы живем в прекрасное время, когда, даже если тебя переломило надвое, найдутся те, кто укрепит титаном позвоночник и поставит на ноги.

Вера и движение творят чудеса. Мы делаем то, на что способны. Но каждый способен на большее.

Все персонажи истории и описываемые события вымышлены. Любое совпадение с реальными людьми – случайны.

Глава 1

– Так, ну все. Еще несколько анкет закрою уже из отпуска. Буду там завтра после обеда. И новости тоже начитаю.

Я посмотрела в окно. Парковка бизнес-центра была залита солнцем. Курильщики ютились в тени. Царило послеобеденное южное умиротворение, манящее прохладой морской воды. Несмотря на рабочий день, уже давно хотелось нырнуть в лазурную глубину и смыть с себя зной и накопившуюся усталость.

– Когда назад?

Кирилл откинулся в кресле и повернулся в мою сторону. Я посмотрела на него сверху вниз и почувствовала легкий приступ тревоги. Это чувство периодически навещало меня в течение месяца, с того момента, как я забронировала билеты на самолет. Сегодня было наше последнее совместное чаепитие перед моим отпуском. И мы, традиционно, болтали о жизни и строили дальнейшие рабочие планы.

Общий язык с руководителем после нашей первой встречи я нашла быстро. Типаж Кирилла был знаком мне с детства. Борода, легкая седина и грубоватость в общении. Мой отец и родной дядя к моему сознательному возрасту выглядели примерно так же, поэтому уже на старте к своему новому боссу я была расположена.

В силу любви к профессии журналиста, я всегда гнула свою рабочую линию. Мой энтузиазм заставил Кирилла обращать на меня больше внимания, выделять из коллектива, обсуждать совместную стратегию и делиться рассуждениями о жизни не только на планерках, но и за дружеской беседой.

В какой-то степени такие разговоры были для меня отдушиной, ведь отношения с мужем на тот момент трещали по швам от взаимных претензий и обид. А интересный собеседник мужского пола – хорошая профилактика женских неврозов.

– Скорее всего, недели через две. Я не брала обратный билет. Посмотрим по обстоятельствам.

Я взяла сумку и подумала, что, действительно, мы с дочкой впервые летим с открытой датой. Хотелось проявить самостоятельность, стать свободнее в своих решениях. Пусть даже, если они касаются такой мелочи как обратный билет. Вдруг этот долгожданный отпуск будет таким классным, что мне не захочется уезжать? Тем более, нам с мужем нужна пауза в отношениях. А эта поездка была отличной возможностью отдохнуть друг от друга и поразмыслить о совместном будущем.

– Ну, до встречи! Я на связи. Пиши если что!

– Удачи!

Мы никогда не подводили друг друга в рабочих вопросах и не переводили наши отношения в личную плоскость. Кирилл немногим старше меня и, несмотря на седину, бес до его ребра так и не добрался.

А мой опыт романтических отношений напоминал сериал «Санта-Барбара», который можно бесконечно продолжать по однообразному сценарию: роковая женщина, любовь, страсть, развод, страдания, расставания, новая любовь и так далее. Отыграв в последней, очень болезненной для меня серии, которая закончилась предательством и, с моей подачи, практически распадом чужой семьи, я решила, наконец, поставить точку. Вышла замуж, переехала в небольшой городок на морском побережье, родила ребенка и была на тот момент относительно счастлива в браке. Даже, несмотря на перманентные ссоры.

Изначально в отношениях с моим мужем Андреем была настоящая романтика, буря эмоций и ломка всех стереотипов. Мы познакомились ночью в баре в первый день моего приезда в южный городишко. Это путешествие мы с подругами спланировали заранее. Хотели разбить отпуск на несколько частей и провести его в разных локациях. Этот прибрежный город логичным образом стал первой остановкой нашего маршрута, потому что сюда шел прямой поезд.

В первый же вечер в темноте, в незнакомом городе мы с девчонками никак не могли найти переход через железнодорожное полотно и решили перелезть через забор. Паркурщик из меня так себе, поэтому полуночный экстрим закончился падением и сильным ушибом пальца на руке. Мне наложили повязку в каком-то баре, и мы продолжили ночной кутеж, целью которого было выпить как можно больше и вести себя как можно отвязнее.

В одном из таких баров я и познакомилась с Андреем. «Просто прыгнула за наш столик и стала что-то втирать». Так он позже охарактеризовал нашу встречу, хотя сам, прогуливаясь по набережной с другом, занял этот стол только потому, что заметил нашу веселую компанию. Пока я болтала с новыми знакомыми, мои девчонки завели своих поклонников. И я, вежливо попрощавшись и выпив весь алкоголь новоиспеченных друзей, отправилась со своими на такси к ближайшему песчаному пляжу. Врожденное благородство или нежелание терять легкую добычу заставило моего будущего мужа взять такси и поехать с нами. Мы приехали на длинный, пустынный песчаный пляж практически в полную темноту, где новые знакомые моих подруг, поняв, что им ничего не светит, быстро ретировались. Мы с девчонками остались одни с Андреем и его другом Романом.

– Ты хоть знаешь, куда ехать? Адрес помнишь? – Андрей взял меня за плечи, заглядывая в пьяные, туповатые глаза, словно надеясь прочитать ответ в них. Ведь надежду на членораздельный ответ он уже утратил.

– Неа, – я стояла босиком на песке в ЕГО рубашке. Волосы мокрые, вещи разбросаны по пляжу.

– Деньги у тебя хоть есть?

– Конечно! – я хлопнула по карману ЕГО рубашки, в котором угадывался кошелек. Экстремально-забавная ситуация, которая могла закончиться плачевно, но получила джентльменский финал. Андрей собрал мои вещи, помог одеться, позвал девчонок, вызвал такси и отвез нас в город, по которому мы еще блуждали какое-то время в поисках нашего дома.

Летом светает рано. Мы сидели во дворе дома, где сняли квартиру. Андрей, я, его друг Рома и моя подруга Оля. Остальные девчонки пошли отсыпаться. Я тоже хотела поскорее забраться в кровать. Тем более, что вместе с рассветом прошел хмель, и я трезвыми глазами взглянула на своего нового знакомого. Высокий, коренастый, симпатичный, но абсолютно лысый, в шортах и резиновых шлепках «ABIBAS», с крупной серебряной цепью на шее. Такой своеобразный привет из 90-х! Абсолютно не мой типаж и, честно говоря, я упрекнула себя в излишнем алкоголизме, раз сама спровоцировала это знакомство!

– Хочешь, поставлю тебе одну из моих любимых групп? – Андрей включал песни на телефоне.

«Господи, ну после «Владимирского Централа» точно спать пойду» – про себя решила я и услышала первые ноты «Zombie»…

–Ты знаешь «Cranberries»? – мое удивление было сильным до неприличия.

– Конечно, у меня тут вот еще есть…

В телефоне было много рока и прочей альтернативщины, и я решила дать этому парню еще один шанс. Смело можно сказать: музыка нас связала. Не совпади наши вкусы в этом, я, несмотря на джентльменство Андрея, скорее всего, уехала бы в следующий южный город из нашего списка, как и планировала, и забыла бы этого бритоголового паренька.

Добавим немного эзотерики. В определенный период моей жизни я обращалась к экстрасенсу с надеждой получить толчок в нужном направлении, так как сама запуталась в отношениях и желаниях. Она сказала, что мужа я встречу «в дороге». Интересно, железная дорога считается? Ведь, бар, где мы познакомились, стоит в двух шагах от железнодорожного полотна! Совпадение? Как думаете?

В скором времени наш курортный роман перерос в отношения, потом в брак с рождением желанной дочки, а через шесть лет превратился в добрососедство, где у каждого были свои желания и интересы, но при этом общий быт. Мы больше ссорились, чем планировали будущее. Я упивалась обидами и честолюбием, в сотый раз рассказывая подругам, какую огромную роль сыграла в жизни мужа и как счастливо могу жить без него. Во время ссор я упрекала его в холодности, отсутствии внимания и совместных перспектив, лени и скуке. Он чаще отмалчивался, а иногда срывался на крик, давая нелестную оценку моим кулинарным способностям. Я упрекала его зависимостью от телефона, а он ехидно высмеивал каждое мое слово и действие. Мы друг друга раздражали. Пауза в отношениях была необходима. Так что я решила лететь на Родину, скорее из необходимости, чем по желанию.

Я боюсь путешествий на самолете. Начинаю тревожиться заранее и продолжаю весь отпуск, понимая, что мне предстоит обратный полет. Меня смущает толпа в аэропорту, необходимость пересадок. Я отвыкла от долгих вояжей и уже не испытываю эйфории путешественника. В большинстве случаев по необходимости решить какой-либо вопрос с документами.

Мне всегда хотелось максимально облегчить свой путь, и в этот раз я изменила маршрут, чтобы избежать пересадки. Взяла билеты на ночной самолет, который прилетал в пункт назначения в шесть утра. Такой вариант был гораздо проще и, как мне казалось, немного снизил нарастающую тревожность.

Но этого мне показалось мало. Я попросила родителей (маму и отчима) забрать нас из аэропорта на машине. По хорошей трассе в мой родной город ехать всего четыре часа. А если добираться из аэропорта на автобусе до железнодорожного вокзала, там ждать подходящий поезд, потом пять часов в дороге и снова добираться с вокзала до квартиры, выходит гораздо дольше. Мне было важно время, ведь я хотела записать выпуски новостей в первой половине дня.

Максимально упростив путешествие, я все равно чувствовала тревогу и волнение даже на этапе бронирования билетов. Легкие приступы паники провоцировал не только неизбежный полет, но и ночной рейс. Мне, жаворонку, тяжело вести активную жизнь после 21 00. Я не люблю поздние вечеринки и поездки. Мне тяжело сосредоточиться и не нервничать по пустякам. Наш самолет отправлялся в два часа ночи, предстояла еще пятичасовая поездка на машине до аэропорта. Мое недовольство росло, хотя путешествие даже не началось.

Я отогнала от себя тревожные мысли о поездке, и их место сразу же заняло раздражение по поводу неутвержденных заказчиками анкет предприятия – небольших рекламных статей, для публикации которых рекламодатель должен одобрить весь материал. Многие тянули с финальным вариантом или вносили такие абсурдные правки, что приходилось буквально каждое предложение обсуждать повторно. Слава тому, кто придумал мессенджеры, где можно письменно решать вопросы! Текст получается вежливым независимо от того, сколько эмоций ты испытываешь во время переписки. Они ничем не окрашивают слова. Финал дня я провела с телефоном в руках, разъезжая по магазинам, докупая все необходимое и делая все возможное, чтобы утвердить как можно больше текстов.

С общими друзьями семьи я попрощалась еще вчера вечером, а днем посидела в беседке с подругой Лесей. Мы обсудили ее поездку на концерт любимой рок-группы, после чего прогулялись в магазин косметики, где я тоже посетовала знакомым девчонкам-консультантам на свой грядущий нежелательный полет.

В дорогу я купила самое необходимое, настроения для шопинга не было. С собой в поездку сняла с карточки минимальное количество денег. «Чуть что Андрей пришлет еще», – подумала я. Был довольно «экономный», подавленный отпускной настрой.

Время летело быстро, меня охватила прощальная тоска. Хотелось насмотреться на привычные места, надышаться морем и домашним уютом. Грустно было и от расставания с мужем, несмотря на ссоры. Казалось, что он вовсе не переживал, видимо, здорово устал от постоянного выяснения отношений. Иногда он пытался сгладить ситуацию. После очередного скандала и моих слез подарил новый мобильный телефон. Это было неожиданно и приятно. Я прекрасно понимала, что это его способ извиниться и признать свою неправоту, однако особой радости не выразила. Слишком много накопилось обид, непонимания, недосказанности и горечи от упреков. Радостным эмоциям сложно было пробиться через этот многоуровневый осадок негатива.

Тоска сопровождалась тревогой. Мне было настолько неуютно от предстоящей пятичасовой дороги и перелета, что я нервничала уже на этапе выхода из квартиры.

– Извините, вам придется подождать, – сказала сотрудница на стойке регистрации и отложила Машино свидетельство о рождении сторону. Она связалась с кем-то по рации и продолжила, – Возможно, понадобиться проездной документ на ребенка.

– У ребенка с документами все в порядке! – разозлилась я.

Подобные моменты ужасно раздражали, особенно, перед вылетом самолета, который не будет ждать, когда сотрудники решат все свои вопросы.

Минут двадцать я ходила туда-сюда по залу, как тигр в клетке, накручивая себя все больше и больше. Наконец, пришел администратор, и мы прошли регистрацию. До вылета оставалось минут сорок. Андрей стал собираться в обратный путь. Предстояла еще пятичасовая ночная дорога домой. Мы дежурно обнялись, и он ушел.

Мой муж всегда сдержан. По его лицу сложно определить, что он испытывает в данный момент. Оно максимально нейтральное. Эта закономерность работает и в обратном направлении. Если Андрей осыпает упреками, вовсе не значит, что он раздражен. Просто такая черта: говорить, не думая, что его слова могут ранить собеседника. Он же не ставит перед собой такой цели. Это многолетняя привычка, сформировавшаяся в семье, где отец общался с окружающими в такой же манере. Можно быть хорошим семьянином, верным супругом и любящим отцом. Но вместе с тем доводить до белого каления своим самодурством с легким оттенком женоненавистничества.

Я надеялась, что после этой поездки мы оба выдохнем и наберемся сил для дальнейшей обоюдной назидательности, новой счастливой жизни или расставанию по согласованию сторон. Порой я была так зла и обижена на Андрея, что возможный разрыв перевешивал чашу весов.

За разводом в моих фантазиях маячила счастливая жизнь в собственной квартире с ребенком. Регулярные алименты и возможность построить новое счастливое будущее с другим, более эмоциональным человеком, которому будет интересно отмечать совместные праздники, делиться впечатлениями и проявлять чувства.

Романтических эмоций и доверительных бесед очень не хватало в повседневной жизни, поэтому они казались сверх важными. Мне хотелось, чтобы мое утро начиналось с доброго слова, поцелуя и объятий, а не с горящего экрана телефона в полной тишине. Порой молчание доходила до абсурда. Мы могли целый день общаться только с дочкой, но не между собой. И не потому что поругались. Просто это – обычное состояние моего мужа. Ему комфортны спокойствие, замкнутость, уединение, неторопливость, сдержанность, а иногда и полное отсутствие взаимодействия.

А у меня от этих, в меру естественных вещей, срывало крышу. Жажды эмоций перекрывала все преимущества семейной жизни, обнуляла все сильные стороны Андрея. Расставание стало для меня единственным реальным способом изменить ситуацию, и я морально готовилась к такому исходу событий. А холодное прощание еще больше укрепило мою решимость разорвать семейные узы.

Объявили посадку на самолет, с новой силой нахлынула тревога перед предстоящим полетом и смыла беспокойной волной мои размышления о перспективах семейной жизни. Я взяла Машу за руку и мы пошли занимать свои места.

Глава 2

«Никаких больше экспериментов с полетами», – думала я, аплодируя после посадки.

Нас здорово трясло на протяжение всего полета, а, может, мое тревожное состояние превращало небольшие воздушные преграды в мощный ураган, в котором наш самолет трепало из стороны в сторону как пушинку. Известно, что у страха глаза велики. В таком состоянии даже самая маленькая муха превращается в огромного слона. Однако, мы уже на земле, и мне стало гораздо спокойнее.

Местный аэропорт в шесть часов утра – тихое, спокойное и светлое место. Основная масса людей – пассажиры нашего рейса и встречающие их люди, среди которых я не заметила своих родителей.

Опоздать может каждый, поэтому, забрав багаж, мы с Машенькой планировали немного прийти в себя после перелета. А уже потом подумать, чем заняться, если ожидание затянется. Самое главное – я твердо стою на ногах и перелет позади! Дальше все просто: даехать до моего родного города по хорошей трассе, начитать новости и проверить почту. Возможно, заказчики утвердили еще несколько анкет. Это было бы настоящим подарком, сократив рабочее время в пользу отдыха. В любом случае, я все успею, ведь еще только шесть часов утра, а я уже во всеоружии с четким планом действий.

Ждать не пришлось. Не успели мы расположиться в креслах, как в холл вбежала моя мать. Мы не виделись несколько лет, но, несмотря на течение времени, она всегда оставалась деятельной и энергичной с огромным количеством важных задач, которые, разумеется, требовали незамедлительного решения.

Поэтому нужно было торопиться! В тот период самой главной маминой заботой была дача: все силы и энергия отдавались ей. Другие возможные дела, встреча ближайших родственников, например, вплетались в плотный график где-то между поливами, прополками, обработками почвы, кормлением коз и закаткой уже готовой продукции. Мой отчим, дядя Петя помогал ей во всем. Они опоздали, потому что никак не могли найти поворот в аэропорт. Были уставшие и раздраженные. Выехали ночью, а до этого весь день провели в дачных заботах.

У каждого свои приоритеты. Очевидно, что пальма первенства в жизни моей мамы принадлежала работе, причем, неважно какой. Она все время была занята, посвящая каждую свободную минуту какому-то действию и вовлекая в него других. До пенсии занимала руководящие должности, комбинируя это увлекательное занятие с дачными заботами. Сейчас они вышли на первое место. Родители практически все время жили в небольшой деревне, обустраивали дом и огород. Регулярно мама рассказывала мне о том, какой это каторжный труд, и, если бы я не знала, что в этом состоит смысл ее жизни, то пыталась бы уговорить бросить все и уехать в городскую квартиру со всеми удобствами.

– Доехали, наконец! Боялась, что не успеем! Это ж надо, никак не могли найти поворот! – возмущалась мать, после того, как мы обнялись и поспешили к выходу, – Поехали скорее! Петьке надо еще поспать перед тем, как уезжать на дачу. А то он уснет за рулем!

Дядя Петя появился в нашей жизни несколько лет назад. Жизнерадостный, работящий мужчина, которому удалось найти с моей мамой общий язык, несмотря на ее суматошность, привычку командовать и бесконечную занятость. Он не привык сидеть, сложа руки, и это стало для матери настоящей отдушиной. Дядя Петя нам с Машей очень нравился. В первую очередь тем, что перенаправил кипучую энергию моей мамы на себя.

Я не стала интересоваться, в чем такая срочность поездки на дачу. И почему мы не можем поужинать все вместе, ведь давно знала ответ. На даче много работы! По этой же причине нельзя было останавливаться даже на пятнадцатиминутный отдых из-за дорожной усталости. Фраза «уснет за рулем» меня несколько насторожила, но я больше доверяла водительскому опыту, а не уставшему человеку. К тому же, мне казалось, что водители преклонного возраста не будут рисковать в пути. И, если глаза действительно будут слипаться, то остановка естественна и неизбежна. Так всегда поступал мой дедушка, когда вез меня из после каникул из деревни в город. Мы останавливались в лесу, и он дремал, пока мы искали грибы и собирали шишки.

Торопясь к машине, мы с Машенькой все же успели сделать несколько фотографий и немного размяться после полета. Это же был первый день моего отпуска! Хотелось насладиться чувством свободы, насколько это было возможно, работая удаленно. Вокруг была такая красота! Ранее утро, яркое солнце, зеленые просторы, необычные сооружения разных форм! Мне хотелось просто замереть, надышаться родным воздухом, проникнуться радостью оттого, что я нахожусь на родной земле! Но дача! Дача томилась в ожидании! Нельзя было терять ни минуты, и мы двинулись дальше.

Кстати, я кое-что упустила, сказав о том, что на первом месте в жизни моей мамы была работа. Пальму первенства с вечной занятостью делила еда. Причем, сама мама, будучи диабетиком, могла постоянно пропускать приемы пищи и не соблюдать диету, подвергая риску свое собственное здоровье. Но вот остальных нужно было закормить до отвала.

С ранних лет у меня всегда был обязательный завтрак, обед и ужин, несмотря на объективно лишний вес. Если я случайно пропускала прием пищи или ела меньше, чем обычно, меня сразу посвящали во все ужасы желудочных заболеваний, гастрита язвы и так далее. А как только садилась на диету, мать готовила в два раза больше и убеждала в том, что котлета с пюрешкой «вовсе не калорийная, здесь же все натуральное». Необходимость готовить и кормить была непобедимым инстинктом моей мамы, из-за которого мы частенько ссорились. У меня были личные вкусовые предпочтения, я любила сама готовить себе завтрак. Утро всегда было моим любимым временем дня, мне нравилось проводить его неторопливо в компании определенных продуктов. Но как бы рано я не просыпалась, из кухни неизменно доносился голос:

– Иди завтракать скорее, все остывает!

Мне не нравилось «завтракать скорее» в ту же минуту, как я открыла глаза. Никакие уговоры не помогали, исправить ситуацию смог только мой переезд на съемную квартиру и последующее замужество. Сейчас за завтраком вместо меня отдувался дядя Петя, а мама довольно рассказывала, как рано ей приходится вставать, чтобы «подать к столу». Она пекла блины с разными начинками, а он смиренно их ел. Хотя, признавался, что ему вполне достаточно тарелки каши или бутерброда, и он вполне может приготовить их сам. За это я тоже любила дядю Петю.

Вот и сейчас, несмотря на спешку, мы перекусили на обочине дороги у небольшого пролеска. Я с удовольствием любовалась травой, землей, цветами. Все было таким солнечным и уединенным. Хотелось пробежаться по лесным тропкам, поискать шишки или забавные веточки, но одинокая дача нависала над нами суровой необходимостью. Мы загрузились в машину и отправились в путь.

Приятно было отметить детское кресло в машине. Я просила его установить, но так и не поняла, нашли ли родители подходящее. Уточнять не стала, так как сама принадлежу к тому поколению, когда все ездили без таких кресел, и за все детство со мной ничего не случилось. Иногда мне даже казалось, что значение этой конструкции преувеличено. И, если бы оно не регламентировалось правилами дорожного движения, я бы вряд ли им пользовалась. Да и дочка его не любила. Поэтому я не настаивала на его наличии, а попросила скорее из-за опасения заплатить штраф. Но почему-то почувствовала радость и облегчение, пристегнув в нем Машу.

В пути я вновь погрузилась в размышления о новостях, которые нужно начитать, текстах, которые нужно заверить и о том, сколько времени это займет.

До города было около четырех часов пути по скоростной автостраде, а ехали из аэропорта мы уже довольно долго и никак не могли на нее добраться.

– Ты опять знак пропустил! Если ты на них не смотришь, я сяду и поведу! – нервничала мама.

Я прислушалась. Оказывается, дядя Петя пропустил необходимый съезд. Нам придется либо возвращаться, либо ехать дальше по старой трассе через лес. Монотонная дорога вгоняла в сон. Маша уже давно спала у меня на коленях, какое там кресло! Я тоже периодически клевала носом, просыпаясь только тогда, когда слышала разговор на повышенных тонах.

Путь решили продолжить и, несмотря на материнские упреки, водитель продолжал игнорировать знаки, не заметил камеру и превысил скорость в неположенном месте. А однажды даже съехал на обочину. Я была в полудреме и не придала этому факту значения. Подумала, что он захотел покурить или выпить воды, но, все же, предложила:

– Дядя Петя, давайте остановимся в лесу. Погуляем немного, а вы отдохнете или выпьете кофе. Если устали, надо вздремнуть. Ничего страшного, если приедем на полчаса позже.

– Нет, спать не надо, а кофе можно выпить. Заедем на заправку, – решил он.

Кофе и сигарета для водителя, сок и шоколадка для Маши, легкая разминка для меня. Купили ведерко черники у придорожных торговцев. Как хорошо, что до города оставалось сорок минут! Я усадила Машу в кресло и крепко пристегнула ремнем, несмотря на ее протесты, приготовившись преодолеть последний нудный рубеж. Дорога затянулась. Мы устали, нервничали, мало разговаривали. Было какое-то обреченное, напряженное оцепенение в ожидании развязки – приезда в город.

Теплые солнечные лучи слепили глаза и приятно согревали кожу. Пустынная лесная дорога мелькала деревьями с обеих сторон. Редкая монотонная речь. Мы с мамой обсуждали документы, которые нужно оформить в этот приезд. Темно-серое полотно дороги неустанно бежит вдаль, отсчитывая километры, все дальше и дальше, быстрее и быстрее, и вдруг превращается в желтую песчаную обочину! Наша машина, резко сдав вправо, стремилась в небольшой овраг, отделявший проезжую часть от деревьев!

От неожиданности я вскрикнула! Машина резко рванула влево и в долю секунды пролетела двухполосную дорогу, направляясь уже в противоположный овраг!

– Маша, держись! Крепко держись, доченька!

Крикнула я, прежде чем нас стало переворачивать в салоне автомобиля. Я обхватила голову руками и спиной упала на ручку правой дверцы, так как единственная в салоне не была пристегнута ремнем безопасности. Сгруппировавшись в этом положении, я просто ждала, когда закончится эта дикая пляска и надеялась, что машина не взорвется. После двух кувырков наше авто ударилось в дерево и остановилось. Все закончилось за несколько секунд, а мне казалось, что мы крутимся вечность… Машина лежала на правом боку, я – спиной на дверце.

–Аааааааааааа!!

Крик вырвался из моей груди больше от нервного напряжения, чем от страха или боли. С кресла донеслись Машины всхлипы, и я с облегчением отметила, что она сидит в том же положении, будучи крепко пристегнутой. Даже кепочка не упала с головы. Я все еще лежала на спине, на дверце с прижатыми к груди коленями. Чтобы выбраться наружу, мне придется проползти через водительскую или Машину дверь, после того, как выберется дочка.

–Доченька, у тебя что-то болит? Успокойся, все закончилось, все хорошо! Ручки, ножки не болят?

Я потянулась к ребенку и поняла, что меня как будто стало меньше… «Господи, я не чувствую ног…» – пронеслось в голове.

– Я не чувствую ног! – громко сказала я, не веря в свои слова – Я не чувствую ног, я не чувствую ног!

Это невозможно! Невозможно не чувствовать часть своего тела! Она же вот здесь, на месте! Я впадала в легкую панику, пытаясь пошевелить пальцами на ногах. Потом осмотрелась. Все вокруг было в темно-красных пятнах.

–Мама, это что кровь? – плакал мой ребенок.

– Доченька, это черника, помнишь, мы покупали? Она просто рассыпалась… – я взяла себя в руки и старалась говорить спокойным голосом, – Давай я тебя отстегну, и ты выйдешь из машины…

– А ты?

–А потом я! Я же снизу, ты первая должна выйти…

С первого сидения донеслись шорох и вздохи. Родители не пострадали, им удалось выбраться из машины и вытащить Машу. Внутри осталась только я. Вместе с облегчением оттого, что мой ребенок в безопасности, я чувствовала жуткий ужас оттого, что машина, как мне казалось, может взорваться. Именно так, как показывают в фильмах.

Выбраться самостоятельно я не могла, поэтому ясно представила языки пламени и адскую боль от ожога. Я выдохнула и приготовилась, молча, терпеть, чтобы еще больше не шокировать дочку. Принятие неизбежного финала несколько остановило надвигающуюся панику.

«Сгорю заживо быстро, терпеть придется недолго» – обреченно успокаивала себя я, и в этот момент четыре сильных мужских руки, как крылья Ангела, подхватили меня, выдернув из искореженной машины, и положили на траву в нескольких метрах от места аварии.

Глава 3

Практически все дошкольное детство я провела у бабушки с дедушкой в малюсеньком городке. Мы с братом провели там несколько счастливых, спокойных лет среди лесов, полей и рек.

У нас была квартира в городе и дача за 40 км от него. Деревянный дом в окружении приозерных кустарников. Лес, луг и два озера. Одно маленькое, искусственное, там мы обычно купались. А другое – большое. Бабушка часто рассказывала, что там, на другом берегу – детский лагерь. Я смутно представляла, что это такое, так как росла в основном в одиночестве. Не ходила в садик и на развивающие кружки (если такие существовали в то время). Но все равно всегда всматривалась вдаль в надежде увидеть хоть что-то из детской, веселой лагерной жизни.

Взрослые постоянно ловили рыбу на лодке или с берега. Мы все вместе ездили в лес по грибы. Найдя подходящее место, семья разбредалась по сторонам с ножиками и ведерками наперевес. Совсем маленькой, я держалась взрослых или старшего брата, а став постарше, могла и сама бродить недалеко от машины. Я любила остановиться у дерева и замереть, прислушиваясь к звукам леса и вдыхая его запах. Моих спутников не было видно, и мне нравилось представлять, что я здесь одна-одинешенька. Мне нравилось рассматривать кору и листья деревьев, хвойные иголки и мох, устилавшие землю. Я наблюдала за муравьями и мошками среди залежалых листьев и еловых шишек и чувствовала себя такой маленькой среди огромной растительности, но вместе с тем в душе зарождалось физически ощутимое единение с природой. А на сердце было не страшно, а таинственно-прекрасно.

Эти знакомые чувства нахлынули, когда я после аварии оказалась на лесном ковре. Меня сразу окутали знакомые запахи залежалой листвы и шишек. Я видела муравьев и прочих букашек, чей покой нарушила своим невольным вторжением. Стало гораздо спокойнее, как будто земля впитывала в себя весь стресс и расслабляла меня. Я лежала на траве, чужие люди поддерживали голову, успокаивали. Маша была здесь же, она не плакала, просто стояла рядом, испуганная, понимая, что раз мама не может встать, значит, случилось что-то страшное. Я протянула к ней руку и стала подбадривать, уверяя, что все самое страшное уже позади. И самое интересное, что я действительно в это верила!

При выезде из аэропорта я чувствовала усталую обреченность. Если представить мое состояние визуально, то это – усталый человек со сгорбленной спиной, опустивший голову и понуро бредущий к краю пропасти.

После остановки на заправке я подсознательно сгруппировалась, словно приготовилась к прыжку. Человек у пропасти расправил плечи, вытянул спину и протяжным, твердым взглядом взглянул вглубь бездны, прежде чем шагнуть в нее. Темная глубина поглотила маленькую фигурку, крутила, кромсала, рвала на части, била об острые камни и выплюнула обратно, преподав, пока что одной ей известный урок. И сохранив жизнь.

Было четкое чувство, что я, получив травму, расплатилась за что-то. Откупилась, отработала карму, получила по заслугам и рассчиталась по долгам. Вместе с тем, было четкое понимание того, что все произошедшее – мой собственный выбор. Когда-то давно, еще не осознавая этого, я сама ступила на этот путь, кульминацией которого была авария, в которой или пан или пропал. И я справилась!

Сейчас ко мне приходит мысль, может, дело было вовсе не во мне? И моя миссия была – пристегнуть Машу, рискуя собственным здоровьем. Ведь я сделала это всего за несколько минут до аварии! Мои и дочкины Ангелы – Хранители договорились между собой, чтобы отвести удар. И я взяла эту миссию на себя, интуитивно делая все, чтобы спасти дочку, и не зная, чем все закончится для меня. Удивительные мысли, вызывающие во мне дрожь, трепет и слезы до сих пор. Я точно знала, что с этой минуты у нас обоих все будет хорошо.

Хотя, глядя со стороны, сложно было давать такие позитивные прогнозы. Машина разбита, лежит на боку среди осколков стекла и разбросанных вещей. Парализованная молодая женщина, испуганный ребенок, растерянные старики… А вокруг лес, и неизвестно, когда прибудет помощь.

Конечно, я была шокирована происходящим, хотя и чувствовала огромное облегчение. Я то успокаивала Машу, то спрашивала ребят, отойдут ли мои ноги. Я чувствовала прикосновения, но пошевелить ими по-прежнему не могла.

Незнакомые мне люди находились рядом, успокаивали, поддерживали голову, и я чувствовала их чистосердечную, безвозмездную поддержку. Как будто мои Ангелы – Хранители, не в силах предотвратить аварию, и понимая, что только мое решение могло привести к ее благополучному исходу, теперь радовались и делали все возможное, чтобы сохранить мою жизнь и здоровье. Есть моменты, когда ты ПРОСТО ЧТО-ТО ЧУВСТВУЕШЬ и оттого, к ДЕЙСТВИЮ или БЕЗДЕЙСТВИЮ приведет этот внутренний импульс, зависит дальнейшая линия судьбы. Я доверилась себе и услышала своих Ангелов, поэтому пристегнула Машу в нужный момент. Прошла испытание. И сейчас снова чувствовала себя в безопасности под их белыми крыльями.

Возвращаясь на грешную землю, отмечу, что все, кто был пристегнут, отделались синяками. Без ремня безопасности была только я и в одну секунду получила тяжелейшую травму.

А кто пристегивается на заднем сидении машины, особенно если у руля твои родные люди? Кому можно доверить свою жизнь и жизнь своего ребенка, если не им? Если для меня эта авария стала судьбоносной миссией и огромным личным испытанием, то чем она обернулась для них? Что мама и дядя Петя вынесли из нее? Бесконечное чувство вины, переоценку ценностей, осознание собственной ответственной роли в этом жизненном спектакле? Ведь, отвлекшись на мгновение и тем самым, взяв на себя миссию допустить съезд машины на обочину, они позволили мне спасти мою дочь.

Пазл собирается из разных элементов, и их точно должно быть больше одного. Чем больше я об этом думаю, тем больше приходит ощущение, что мы все вместе предотвратили трагедию страшнее изломанного позвоночника. Но это осознание пришло только сейчас, как и необходимость пристегиваться в транспорте.

Каждый несчастный случай состоит из нескольких элементов и необходимо, чтобы они сомкнулись в одной цепи. Тяжелая ночь, усталый водитель, долгая пустынная дорога или наоборот, оживленное движение с таким же измотанным человеком за рулем в соседнем автомобиле еще не ведет к трагедии.

А вот когда у одного из участников аварии не работают ремни безопасности, тогда замыкается круг, и пассажир вылетает через лобовое стекло на обочину. Последний пазл уверенно занимает свое место в общей трагической картине, превращая ее в смертельную. Сейчас, когда водители такси снисходительно улыбаются, наблюдая за тем, как я пристегиваюсь на переднем сидении, и убеждают меня в том, что ремень в большинстве несчастных случаев не спасает, а вредит, я тоже улыбаюсь им в ответ и проверяю надежность крепления.

Этот кульминационный момент моей жизни я чувствовала заранее. Он приближался как нарастающий шум водопада, когда ты уже понимаешь, что водная стихия определенно рядом, хотя еще и не видна. Сейчас я понимаю, что нет смысла поддаваться панике и тревожиться из-за непонятных внутренних ощущений. Нужно собраться с силами и взглянуть в глаза пропасти. У тебя всегда будет ЧУВСТВО, которое подскажет, как поступить. И Ангелы всегда рядом, просто их нужно услышать. Прими ответственность, которую возлагает на тебя судьба, играй с ней наравне. Раз тебе поручена эта миссия, значит, только ты можешь с ней справиться. Единственный, избранный герой. Волшебная вселенная в реальной жизни.

Я лежала на ковре из еловых иголок и любовалась пушистыми ветками сосен. А вокруг люди, события, действия сплетались воедино, образуя общее волшебное пространство, с каждой секундой восстанавливающее мое здоровье. Мы разбились в 40 км от города у небольшого районного центра. И уже буквально через десять минут на дороге остановилась «скорая», и подбежавшие врачи стали оценивать мое состояние.

– Доченька моя, доченька! – услышала я отчаянный, надрывный голос матери.

Травма была у меня, но ее сердце разрывалось от боли, страха и чувства вины. Ведь, ничего подобного не случилось бы, если бы я поехала на поезде, или они выспались ночью, или мы полчаса отдохнули в пути.

– Посмотрите, какая она бледная! Она же совсем белая!!

Душой я чувствовала облегчение, но тело было травмировано, и давление сильно упало. Чтобы его восстановить пришлось сделать укол, от которого меня будто охватило огнем! Ощущения были настолько неожиданные и неприятные, что я моментально впала в панику. Случилась то, чего я боялась больше всего, лежа в искореженной машине. Я горела!

– Я горю! Горю! Что это??! Что случилось!!???

–Мама!!! Мамочка, что с тобой?? – сразу расплакалась Маша, хотя до этого держалась довольно стойко.

– Успокойтесь, это просто эффект от укола, – объяснил врач, вводя новые препараты.

Мне оказали первую помощь, необходимую в таких случаях и оставили дожидаться «наших» медиков. Дело в том, что буквально через десять минут после аварии по этой пустынной лесной дороге «скорая» везла пациента. Еще одно невероятное совпадение, как и ребята из случайной машины. Все мои спасители оказывались в нужное время в нужном месте.

Закон «Вселенского пазла» работает и в обратном направлении: в удачных совпадениях так же у каждого есть свое место.

«Нашу» бригаду медиков тоже не пришлось долго ждать. Как же давно я не была в больнице, не обращалась за медицинскими услугами! Я привыкла, что врач – это тот, кому уже за сорок, серьезный дядя или тетя. Суровый доктор в белом халате, умудренный жизненным и профессиональным опытом. Такой, каким мы воспринимаем его в детстве. А ко мне подходил молодой темноволосый парень с татуировками. Да и вся бригада были моими ровесниками.

–Боже, они меня угробят!

Пронеслось у меня в голове, когда мне на шею надели специальный манжет, хотя с ней у меня было все в порядке. Эта мысль позже сменилась чувством благодарности молодым врачам во главе с Денисом, который старался максимально сгладить все резкие движения в дороге, оперативно и быстро принимал верные решения. Уже в самой больнице выхватил каталку из рук медсестры, которая грубо катила меня на ней через порожки, в то время как любая неровность причиняла мне адскую боль.

Еще в машине, пока не было точного диагноза, мне казалось, что ноги просто онемели и могут отойти в любую минуту. Мысль о переломе позвоночника казалась нереальной, ведь никаких неприятных ощущений в спине не было. Пронзительная боль охватывала только правую ногу при транспортировке. Реальная картина была полной противоположностью моим предположениям о том, что чувствуют люди, получившие тяжелую травму. Мне казалось, что в этой ситуации полагается чувствовать боль, ужас, впадать в панику. А у меня на душе были радость, облегчение и интерес к тому, как же будут развиваться события дальше. Это удивительно!

Я немного тревожилась только из-за дочки, ведь это будет наша первая разлука за шесть лет. Но в тот же момент понимала, что она останется под присмотром взрослого близкого человека – моей мамы. Несмотря на то, что у нас с ней всегда были разные представления об общении с детьми, безопасность она ей обеспечит.

– Как долго я буду в больнице? И что с моими ногами? А если это не просто онемение и мне придется заново учиться ходить? – пронеслось у меня в голове

– Ну, круто же! Значит, будем учиться ходить заново! Вот так приключение! Ты представляешь, как это сложно? Какая это нагрузка? Это будет настоящее преодоление, как в фильме «Рокки»! Тан-тантантан- тантантан!

Я громко и четко услышала свой внутренний голос, напевавший известный саундтрек.

– Будем заниматься спортом! Похудеешь, наконец! Ты же так давно об этом мечтала, но никак не получалось!

Какая-то невероятная, глупая мотивация в такой серьезной ситуации! Я даже улыбнулась от этого абсурда. Но именно эта мысль заглушила тревогу и пробудила во мне интерес к самому процессу выздоровления, перенаправила всю энергию в конструктивное русло. И я, вместо того, чтобы оплакивать свою судьбу и гадать о том, пойду я или нет, уже представляла себе как напрягаются мои мышцы, когда я, обливаясь потом, делаю очередной шаг, переходящий в бег! И, да, зависимость от еды у меня всегда была такой прочной, что переломить ее могла такая же сильная моральная и физическая встряска. По крайней мере, я на это надеялась.

Мы привыкаем ко внутреннему критику. Он всегда наготове со своими «объективными» аргументами на тему, что у нас не так. Он словоохотлив и мелет все подряд, хотя в большинстве случаев нам не хочется его слушать.

Слова же нашего истинного Я – на вес золота. Его волшебная сила пробуждается в тот момент, когда без нее не обойтись и трансформируется в невероятно сильный внутренний стержень, непоколебимую веру в лучшее даже в самых сложных ситуациях. Истинное Я настолько хорошо нас знает, что подберет один единственный аргумент, который сработает здесь и сейчас. Пусть даже нам он кажется глупым и несуразным. «Будем ходить и похудеем» мгновенно пробудили мой характер, силу духа и сделали бесценный подарок: внутреннюю опору. А это – лучшая поддержка.

Истинное Я проще всего заглушить в толпе. Ею питается внутренний критик. Сравнение с другими, чужие мысли, ценности, убеждения насыщают его. Новая порция яда всегда наготове. Им он щедро поливает душу, обесценивая тебя в твоих собственных глазах. Истинное Я любит тишину. Только так можно услышать своих Ангелов – Хранителей и довериться им.

Несмотря на довольно непростую ситуацию, я была в хорошем расположении духа. То ли вера в успешное выздоровление, то ли препараты сыграли здесь решающую роль. Скорее всего, и то и другое. Я спокойно и уверенно разговаривала с Машей, отвечала на вопросы врачей. Мама увезла дочку домой, а мне стали делать рентген в разных проекциях. Несмотря на боль и шок я много шутила и излучала сплошной позитив.

Когда со снимками было покончено, меня отвезли в отдельную палату, залитую солнечным светом. Там было тихо и тепло. Несмотря на то, что я лежала в одном белье под простыней, мне было спокойно и уютно. Боль и стресс измучили меня за эти часы, так что я была рада остаться в одиночестве и помечтать о том, как быстро я налажу свою жизнь. Заглянула медсестра и принесла сок и апельсины. Их передал мой старший брат Вадим. Он приезжал в больницу, но ко мне не заглянул.

Удивительно, как когда-то близкий и любимый мною родной человек превратился в равнодушного и злобного. В детстве я боготворила Вадима, мне всегда было с ним интересно. Он дарил мне книги, а я с упоением их читала. Так дома у нас собралась большая библиотека, и книги стали моими верными спутниками жизни. С рок-музыкой меня познакомил так же он. Мы устраивали семейные пикники, когда родители были в отъезде. О том периоде у меня сохранились самые теплые и светлые воспоминания.

Каждый сам творец своей судьбы и на любом жизненном пути встречаются неприятности, боль, обман, предательство, ненависть и разочарования. Помните легенду о двух волках, живущих у нас в душе? Один олицетворяет собой добро, любовь, свет, радость. Другой – боль, злость, обиду, ненависть. Волки все время дерутся и, рано или поздно, один из них побеждает. Какой? Тот, которого ты кормишь.

Наверняка на жизненном пути моего брата было много разочарований и обид. Он рано женился, семейная жизнь не сложилась. Было полное недопонимание с отцом и ряд пагубных привычек. Тяжелая ответственная профессия. Вадим планомерно кормил злого волка и становился нервным, вспыльчивым, эгоистичным.

Он все больше хамил и повышал голос, отказывался помогать в самых нелестных выражениях. С ним все меньше хотелось общаться. Кульминационный момент наступил, когда он, на мою просьбу помочь отцу, отказался в уже свойственной ему грубой и хамской манере. Я ответила в его же стиле, и с тех пор между нами пролегла огромная пропасть. Даже в самый сложный момент моей жизни, когда я, парализованная, находилась в больнице с переломанным позвоночником, он позвонил только один раз. И не с тем, чтобы поинтересоваться моим самочувствием, поддержать морально, а чтобы отчитать за то, что я пропустила его предыдущий звонок. Злоба, манипуляция, бессердечие и эгоизм. Я не стала поддерживать беседу и просто положила трубку.

То, что он отказывался помогать в сложных ситуациях, оскорблял, хамил, игнорировал можно назвать полным бессердечием. А всю историю взаимоотношений целиком – большой личностной трагедией. Энакин Скайуокер перешел на темную сторону силы.

Как я к нему отношусь сейчас? Спокойно на расстоянии. Сближаться не хочу, чтобы сохранить те теплые воспоминания из детства о любимом старшем брате. Я не строю никаких иллюзий в будущем и стараюсь окружать себя людьми, с которыми у нас взаимная любовь. Каждый раздает то, чем наполнен. С меня довольно хамства, раздражительности и эгоизма. А то, как он повел себя в моей грустной истории, показало, что он по-прежнему наполнен ими до краев. Так что больше о нем ни слова.

Снимки показали, что меня нужно оперировать. И снова каталка, носилки, карета скорой помощи. Несколько врачей и медсестер вышли меня проводить. Одна из них села в машину, чтобы сопровождать до пункта назначения.

Сорок минут пути показались мне вечностью, наполненной болью. Машину качало из стороны в сторону, она подпрыгивала на ухабах, каждый из которых острой шпагой пронизывал мою правую ногу! Я не знаю, почему я не испытывала таких ощущений во время первой транспортировки, но сейчас мне хотелось все время кричать и изворачиваться. Правую ногу от спины до стопы намертво сводило судорогой, потом медленно и болезненно отпускало, чтобы через минуту начаться вновь!

Водитель очень спешил, не обращая внимания на мои просьбы ехать аккуратнее. Возможно, у него была задача доставить меня в больницу как можно быстрее, ведь при повреждении позвоночника положительный исход операции обусловлен временем ее проведения. Нужно успеть за восемь часов. Потом ткани начнут отмирать, и способность к восстановлению ощутимо снизится. Авария произошла днем, а сейчас дело шло к вечеру.

Чтобы хоть как-то облегчить болезненные приступы, я вспомнила дыхание при родах и делала глубокий вдох в тот момент, когда накатывала сильная судорога. Это помогало, и таким образом, считая вдохи и выдохи, мы наконец-то добрались до необходимой больницы. И самое главное – вовремя.

Я жутко устала, а здесь опять приходилось делать снимки, на этот раз КТ. Это значит, меня будут перекладывать с каталки в аппарат. Это снова жуткая боль. Теперь мне вовсе не хотелось быть одной. Нужна была человеческая энергия, поддержка. Как здорово, что в этот период со мной была медсестра, сопровождавшая меня в машине! Я чувствовала ее поддержку и заботу. К слову, все с кем я столкнулась в тот непростой период моей жизни, были ко мне очень добры и внимательны. За исключением родного брата.

Я мужественно выдержала все процедуры и осталась в приемном покое ждать вердикта нейрохирургов. Приехали мама с Машей. Я занялась дочкой и успела поболтать с ней несколько минут, прежде чем в палату вошел врач.

Глава 4

– Нужно оперировать, перелом серьезный, – разговаривал врач с матерью, а я краем глаза увидела темный снимок с россыпью белых неровных точек, хаотично разбросанных по правой стороне.

«Наверно, мои кости так раскрошились» – с каким-то обреченным спокойствием подумала тогда я. Возможно, эти мнимые осколки были просто иллюзией от усталости и стресса, но у меня до сих пор, через четыре года после травмы ощущения стянутости именно в правой части спины. Правая нога так же слабее, и судорогой ее сводит гораздо чаще.

– Ты представляешь, у меня так поднялся сахар, а я сегодня даже ни одной таблетки не выпила, – шепнула мне на ухо мать, когда врач вышел готовиться к операции.

Моя мама – диабетик и ей жизненно необходимо поддерживать приемлемый уровень сахара в крови. Любое переутомление, нервозность, недосып или пропуск пищи сразу сказывается на показателях, а соответственно, на самочувствии. Сегодня она пережила сильнейший стресс. Мало того, что сама попала в аварию, так еще в ней сильно пострадали ее близкие.

В прошлый раз после столкновения на дороге она долго не садилась за руль. А когда снова смогла водить – ездила очень медленно. Безусловно, сегодняшнее крушение отразилось на ней в огромной степени. Она до сих пор пребывала в шоке, если, находясь дома, ничего не ела и с утра не выпила таблетку. Ее слова вывели меня из оцепенения и словно встряхнули. Я насторожилась и подумала о Маше.

– Почему ты не выпила таблетку? – спросила я, не скрывая раздражения, – С тобой мой ребенок! Она в этом городе второй раз в жизни! Она ничего не знает, испугана! А если с тобой что-то случится? Если ты в обморок упадешь в дороге, что с ней будет? Она же маленькая и совсем одна!!

Я разволновалась и взяла телефон, чтобы написать мужу. Вы когда-нибудь сообщали близкому человеку действительно плохие новости? Хочется выбрать максимально нейтральный тон, показывающий, что как бы это не выглядело со стороны, ты держишь себя в руках, и все под контролем.

– Доченька, в чем ты одета? – на Маше был незнакомый серенький костюмчик

– Бабушка сказала этот костюмчик надеть…

Моя мама всегда была добытчицей. Она обустраивала квартиру, покупала вещи, хранила большие отрезы тканей и постельное белье годами. У нее всегда были вещи для всех членов семьи – больших и маленьких. И, конечно, наткнувшись на подходящий костюмчик, она не могла не отложить его для Маши. Конечно, ей хотелось вручить его в других условиях, порадовать ребенка обновкой. Но в данной ситуации одежка скорее расстроила, чем порадовала мою дочку. Неожиданная авария, разлука с мамой, больница, врачи, чужая страна, в которой она кроме бабушки никого не знает, а саму бабушку видит третий раз в жизни… Да еще и одежду чужую на нее надели, хотя мы привезли полный чемоданчик ее вещей. Я прекрасно понимала и желание мамы порадовать внучку, и переживания Маши.

В масштабах Вселенной материнским словам про сахар и новому костюмчику на дочке была отведена важная роль: они меня встряхнули, и я поняла, что нужно сообщить Андрею.

«Андрей, мы попали в аварию. У меня перелом позвоночника и парализованы ноги. Везут на операцию. Маша одна с бабушкой, очень переживает. Приезжай скорее».

СМС улетело. Почему я не написала раньше? Последнее сообщение я отправила за двадцать минут до аварии перед тем, как пристегнуть ребенка в кресле. Написала о том, что все хорошо, мы подъезжаем, хотя еще не на месте. Подарила мужу день свободы и спокойствия перед тяжелым испытанием. Ведь, он думал, что у нас все в порядке и отсыпался после бессонной ночи. Занимался своими делами в уютном одиночестве в то время, как мы с Машей курсировали из больницы в больницу после бешеной «пляски» в машине.

Всем нужен отдых друг от друга. Может, подсознательно по этой причине мне не хотелось его сразу волновать. Диагноза я не знала, чтобы сообщить что-то конкретное, а утро вечера мудренее. В итоге, мудрость пришла ко мне как раз вечером, и я отправила сообщение, когда Андрей спокойно попивал пиво с друзьями в гараже.

Конечно, он перезвонил. Был шокирован этой новостью. Хотя держался стойко, как всегда и все свои эмоции направил в действие: быстро собрал вещи и сразу же поехал в аэропорт. Вылетел ближайшим рейсом. Эта новость растревожила всех, кто был рядом с ним в тот момент. Ребята помогали, чем могли: отвозили в аэропорт, перегоняли нашу машину на парковку у работы, взяли на себя необходимую документацию для оформления отпуска за свой счет. Беда сплотила всех.

Перед операцией мне показали палату, в которой я буду находиться, когда приду в себя. Это была довольно большая, пустая, уютная комната в сине-голубых тонах. А, может, она мне казалась такой в приглушенном свете?

Я лежала в больнице три раза до этого случая. Недолго, не более двух недель. И мне нравилось ощущение полного спокойствия, которое я там испытывала. Когда не волнуют никакие мирские проблемы, сроки, отношения, цели и задачи. Важно только здесь и сейчас. Важно то, что происходит в твоем организме. И ты спокойно, никуда не спеша, выполняешь очень важную миссию: укрепляешь собственное здоровье, максимально сосредоточившись.

Толстые больничные стены словно отгородили тебя от будничных волнений и тревог. Есть время для себя. А присутствие врачей рядом создает ощущение безопасности. Больничные коридоры, запахи, палата, форма одежды, процедуры были для меня словно другим измерением, в котором восстанавливалось тело и душа. Здесь никого и ничего не было важнее тебя самого. Где в обычной жизни возможно такое? Мы и в отпуск-то толком не можем выбраться. А тут – законная индульгенция от бытовых и рабочих задач, чтобы наконец-то заняться собой.

Дочку оставить на ночь не разрешили. Оно и понятно, ведь больничная койка – не место для ребенка. И неизвестно, как скоро я приду в себя после операции. Поэтому я, сохраняя бодрость духа, рассказывала Маше, что с бабушкой она проведет только одну ночь, а завтра утром мы с ней увидимся. А еще мне починят спинку, и мы скоро пойдем домой.

Машенька тоже держалась удивительно спокойно. Она не впадала в истерику, просто молча ходила рядом с качалкой, держа меня за руку, а по щечкам бежали слезы. На душе у меня скреб когтями и завывал целый кошачий квартет, и больше всего на свете хотелось вернуть время на день назад. Сказать родителям, что нас встречать не нужно, мы доберемся сами.

Мы попрощались возле лифта. До сих пор помню ее грустные глазенки и худенькую фигурку в чужом костюме. Я впервые оставила ее одну с бабушкой, под защитой Высших Сил, которые утром сохранили нам жизнь. Двери закрылись, улыбка сошла с лица и на глаза набежали слезы.

– Не переживайте, сделают операцию, не успеете и глазом моргнуть, как будет уже завтра, и вы снова увидитесь, – успокаивали меня медсестры.

Внимательные, добрые, отзывчивые. Именно такие люди должны окружать человека, попавшего в беду, чувствующего себя разбитым, подавленным и беззащитным. Тепло и забота творят чудеса. Я была глубоко тронута таким внимательным отношением ко мне и моим близким. Очень благодарна медсестре из районной клиники, которая проводила меня до дверей операционной и пожелала удачи, хотя давно могла уехать. Но не оставила меня в одиночестве.

Можно ли одновременно чувствовать тревогу и облегчение? В моем случае это было естественное состояние. Мы наконец-то добрались до операционной. Это было единственное место, где меня могли подлатать и снять боль. Только здесь мне окажут реальную помощь и зададут необходимое направление к выздоровлению. Уже скоро, после операции я из травмированного пациента превращусь в выздоравливающего. И, когда приду в себя, возможно, у меня будут заработают ноги… Я так устала себя подбадривать, что хотелось просто отключиться, ничего не видеть и не чувствовать… Но наркоз…

Был у меня один неприятный опыт. Лет десять назад на первом курсе университета у меня подмышкой образовались волдыри. Несмотря на то, что они болели и гноились, мы обратились к врачу не сразу. Старались сами вылечить их народными средствами до той поры, пока у меня не стала опухать рука и грудь и кружиться голова. Поздно вечером мы с мамой поехали в приемное отделение дежурной больницы. Волдыри оказались гидраденитом, и требовалась операция под общим наркозом. Самолечение довело до перспективы заражения крови.

Я быстро отключилась, не досчитав до десяти, а когда очнулась, то с ужасом поняла, что меня на бешеной скорости на каталке по больнице возят цыгане! В ярких платьях, золоте и с медведем! Шум, гам, дикий смех, водоворот ярких платьев, грохочут колеса!! Я стала кричать, пыталась слезть с каталки и убежать из этого вертепа, но тело меня не слушалось! Окончательно в себя я пришла только через некоторое время на больничной койке. Вся в слезах, соплях, с распухшим от слез лицом и в полной уверенности, что цыгане увезли меня куда-то в далекое незнакомое место. Но вокруг никого не было, кроме мамы. Табор ушел в глубины моего подсознания, оставив неприятное послевкусие от сильных галлюцинаций после общего наркоза. Подвижность, как и сознание, так же возвращалась довольно долго.

Перспектива еще одной встречи с веселыми ромалэ никак меня не вдохновляла.

– У вас есть аллергия на препараты?

– Нет. Но наблюдались сильные галлюцинации после общего наркоза. Пожалуйста, пусть кто-то будет рядом, когда я приду в себя.

Мне было тревожно оставаться один на один с проделками своего подсознания. К тому же, было ощущение, что после всего пережитого, шумный цыганский табор – это лишь вершина айсберга. Нужен был кто-то, на кого можно будет опереться, если меня вновь поглотят игры разума. Но, как оказалось, наркоз наркозу рознь, и в этот раз угроза исходила вовсе не от видений…

Я лежала под тонкой больничной простыней в одних трусиках. В волосах запутались хвойные иголки, на руках уже обозначились синяки и ушибы. Ноги по-прежнему не шевелились. Правая сторона отзывалась жуткой болью при любой транспортировке. Я периодически проваливалась в какое-то полузабытье, отрицая окружающую реальность. Да и как тут поверишь окончательно? Ведь несколько часов назад я, в первый день долгожданного отпуска выходила из аэропорта в родной стране, а сейчас лежу в операционной разбитая, полуголая и парализованная. Меня спросили еще о чем-то, но я не расслышала.

– Я так устала… Когда начнем?

– Все будет хорошо, повторяйте за мной раз, два, три четыре….

Глава 5

Мужской голос вытягивал меня из небытия, чувства возвращались, и я открыла глаза.

– Да, она очнулась! Смотрите на меня! Вы меня видите? Слышите меня?

Голос принадлежал молодому темноволосому медику. Он сидел рядом и продолжал задавать вопросы, рассеивающие послеоперационный туман.

– Вы меня слышите?

«Да», – хотела сказать я, но не смогла. На мне была специальная маска, в которой невозможно было не только говорить, но, и как оказалось – дышать. Я хотела ее снять, но не смогла пошевелиться. Мозг безрезультатно давал команду рукам снять маску, но теперь я не чувствовала всего тела целиком. Мне хотелось приподняться и посмотреть на мои руки, они должны быть где-то здесь по сторонам тела, но абсолютно не было сил.

«Удивительно», – пронеслось у меня в голове. Я словно превратилась в чистое сознание, моего тела больше не существует, реальна только маска на лице.

– Моргните, если понимаете, что я с вами разговариваю!

Я моргнула и запаниковала. Воздуха в легких становилось все меньше. Глубоко вдохнуть мешала маска, а снять ее я не могла! Боже, хоть бы он догадался мне помочь! Я стала усиленно моргать и таращить глаза, но врач не спешил на помощь.

– Потерпите, скоро снимем маску.

Как скоро? Мне УЖЕ нечем дышать!! Неужели это все? Выжить в аварии, прийти в себя после наркоза и умереть сейчас, на глазах у врачей, после операции, потому что я не могу снять маску! Легкие стали тяжелыми, я контролировала каждый вздох, стараясь экономить кислород. Маска, призванная помогать, меня просто убивала! Паникуя, я поймала себя на мысли, что эти ощущения мне уже знакомы.

Когда мне было лет десять мы с моим двоюродным младшим братом Глебом и дедушкой пошли купаться на озеро. Обычно, мы заходили в воду с пологого берега, потому что Глеб не умел плавать. А взрослым было спокойнее, когда он плескался на мелководье. В этот раз нас смутило обилие отдыхающих на привычном месте, и мы расположились под мостом, где был мягкий песок, но большая глубина сразу у берега. Забежав в воду, нужно было сразу плыть, потому что буквально через метр ноги уже не чувствовали дна. Мы с Глебом не собирались плавать, а просто с разбега прыгали в озеро рядом с берегом, где вода доходила до груди, и выбегали обратно на сушу. Резвились долго, и с каждым разом запрыгивали все дальше и дальше, пока не оказались на большей глубине.