Полмили до небес бесплатное чтение

Глава 1. Тропический рай

Далеко в Атлантическом океане, между Гваделупой и Монтсеррат, к западу от Малой Антильской дуги, находится остров Сен-Филибер. Половину его занимает вулкан Монтань-Руж, или, в переводе с французского языка, Красная Гора.

Когда-то в жерле бушевало пламя, по склонам текла расплавленная лава и облака раскаленных газов – пирокластические потоки, сметали все на своем пути. Но сейчас уже многие годы стоит тишина, покрытые пеплом склоны заросли буйной растительностью, а в долине у подножия раскинулся город Сент-Мари. Тридцать тысяч жителей давно воспринимают некогда опасный вулкан исключительно как часть пейзажа. Они не видят в нависающей над ними безобидной горе никакой угрозы.

Сен-Филибер, как и любой клочок суши на теплых Карибах, утопает в тропической зелени. Животных, кроме грызунов, змей и вездесущих птиц, на нем нет. Зато в океане вокруг полно рыбы и моллюсков. По утрам рыбаки выходят в открытое море, а вечером возвращаются с богатым уловом – он составляет изрядную часть меню местных ресторанчиков и кафе.

Несколько раз в день с единственного аэропорта вылетают маленькие турбовинтовые самолеты – они летят на другие острова и, в частности, на Сен-Мартен, где можно пересесть на рейсы до США и Мексики. Взлетная полоса аэропорта Сен-Филибер покрыта асфальтом и одним концом выдается в океан, другим же уходит в пригород и смотрит на склон вулкана. С той, дальней от морских волн стороны, построены диспетчерская вышка, ангары, аэровокзал и кафе.

В городке Сент-Мари можно слышать как французскую, так и английскую речь – оба языка равноправны и оба приняты как государственные. На узких улицах обитает пестрая людская смесь: негры – далекие потомки черных рабов, креолы и мулаты. Чисто белых немного, да и те по большей части приезжие.

В такой вот городской среде волей судьбы и оказался семнадцатилетний Евгений Михайлович Казарский – для родных и друзей просто Женька.

Отец его работает пилотом в местной авиакомпании. Он часто бывает в рейсе, и Женька остается предоставлен самому себе. По крайней мере, сейчас, в самый разгар летних каникул. Зимой надзор усиливается – заканчивается туристический сезон, и отец проводит много времени дома.

***

В тот памятный день Женька без дела слонялся по городу. Он прошел по рынку, где торговали рыбой и устрицами, и заглянул в бакалейную лавку, где хозяйничала его подруга Марианж. Ему невыносимо хотелось увидеть ее точеную фигурку, милое смуглое личико со странно тонкими для мулатки губами, посмотреть в черные, как сама ночь, глаза. Но девушка была вся в работе: она помогала матери – владелице лавки, и Женька не стал портить женщинам бизнес. Марианж, обслуживая очередного посетителя, заметила приятеля: она слабо улыбнулась и махнула рукой – свидание потом, дело важнее! И Женька, послав воздушный поцелуй, удалился.

Потерпев неудачу с подругой, он обошел все компьютерные магазины, забрел в городскую библиотеку и два часа сидел в читальном зале, с головой погрузившись в геологию: каникулы – это, конечно, хорошо, но вступительные экзамены в университет сдавать когда-нибудь, да придется.

Разумеется, грызть гранит науки можно и дома, за компьютером, но в библиотеке особая атмосфера – тихая, спокойная, настраивающая на рабочий лад. Кондиционеры навевают прохладу. Кроме того, всегда можно потренироваться понимать английский текст. Русских учебников в запасниках Сент-Мари, естественно, никогда не было.

Когда голова объявила забастовку и отказалась усваивать теорию, Женька сдал книгу, вышел из библиотеки и, презрев маршрутку, пешком поспешил на аэродром. Там, в ангарах, он отыскал старшего инженера-механика мистера Белла – жилистого белого мужчину в синем рабочем комбинезоне.

Механик возился со стареньким пятиместным монопланом «Пайпер Чероки». Самолет когда-то купил отец, получив премию за спасение людей после землетрясения. Иногда добрые дела вознаграждаются по заслугам.

– Мистер Белл! Одолжите на часок нашего красавца.

Лицензию частного пилота Женька получил еще в пятнадцать лет, и отец, после собственных строгих экзаменов, разрешил ему летать одному. В хорошую погоду, конечно. Но в этот раз Женьку постигло второе разочарование за день.

– Сожалею, Юджин, – мистер Белл вытер ветошью черные руки. Жесткие голубые глаза насмешливо блеснули. – Я снял маслофильтр. Надо промывать систему: оттуда только что тараканы не выбегают.

– Если бы так говорите, значит, в масле немного грязи. Не нужно было ничего разбирать.

– Мне лучше знать, нужно что-то разбирать или нет, не будь я Александр Белл, – сложив руки на груди, ответил механик. – Вот представь: ты летишь, и вдруг – хрусть! Движок встал. Ты в океан – плюх! Что тогда?

– Плохо мне будет, – сказал разочарованный Женька.

– Нет. Тебе будет по барабану – мертвые не потеют, как говорится. Плохо будет в первую очередь мне. Комиссия быстро поймет, что это я оставил в масляной системе мусор. Тогда я лишусь лицензии, а, главное, репутации. Ясно?

Женька не стал спорить с механиком. Не попрощавшись, он покинул ангар, зашел в буфет и заказал стакан апельсинового сока.

– Осторожнее, Юждин! – предупредил его буфетчик – чистокровный, самый настоящий негр, только белки глаз да зубы сверкали на угольно-черном лице. – Тебя ищут.

– Кто?

– Сам знаешь, кто. Глава банды детсадовцев. Зря ты ему дорогу перешел. Берегись теперь.

– Спасибо, Джо, – невозмутимо поблагодарил Женька. – До свидания.

Глава 2. Битва за честь

Женька вышел из буфета на улицу, соединяющую аэропорт с центром города. Уже начало темнеть, но сумерки еще не укутали остров темно-серыми крыльями. С моря, разгоняя жару, дул прохладный ветерок, идти было легко, и Женька, занятый своими мыслями, не заметил трех темнокожих подростков за спиной. Преследователи выдали себя, когда он свернул на улицу, ведущую к дому.

– Эй, русский! Поди-ка сюда, перетереть надо!

Женька мог бы убежать, в этом случае он бы потерял уважение к себе. И он развернулся и направился к трем темнокожим подросткам у каменной ограды углового дома. Парнем покрепче был Найджел – местный хулиган и задира. Двое остальных – его приспешники. Выйти один на один малолетний «пахан» побоялся.

Женька встал перед тремя черными тенями.

– Чего хотели? – уверенно, без тени страха, спросил он.

– Кто тебе разрешил кадрить наших телок? Или раз ты думаешь, что русский, ты самый крутой? Отстань от Марианж, она принадлежит нам. Жизни черных важны, понял?

– По-моему, она сама выберет того, кто ей нравится… – начал Женька, но Найджел без замаха, коротко и резко, ударил его в лицо.

Перед глазами словно полыхнула молния. От неожиданности Женька упал на спину. Найджел и его приспешники захохотали.

– Это тебе урок на будущее…

Больше Найджел ничего не успел сказать. Женька вскочил, бросился вперед и вниз, схватил врага за ноги и рванул их на себя. Найджел упал на спину. Женька налетел на него, врезал локтем в переносицу так, что хрустнули хрящи. Найджел взвыл, а Женька начал молотить его, не обращая внимания на удары кулаками по ребрам. Только когда кто-то из приспешников врезал ему ногой, он повалился на бок, но тут же встал на четвереньки, пытаясь добраться до Найджела, который в ужасе отползал в сторону. Его жгло только одно желание – бить, кромсать, рвать на части ненавистного врага. И наплевать, что будет с ним самим.

По улицам эхом прокатилась трель свистка: двое полицейских выскочили из машины и поспешили к месту схватки. Найджел и его банда бросились врассыпную. «Русский – псих! – выкрикнул кто-то. – Безумный Иван!» Первый полицейский ринулся вдогонку за хулиганами, второй помог Женьке подняться.

– С вами все в порядке, молодой человек? – участливо спросил офицер. – Следуйте за мной!

– В участок?

– К врачу. Видели бы вы себя! Потом заявление напишете.

– Какое заявление? – удивился Женька.

– О нападении!

– Может быть, это я на них напал?

– Один на троих? У вас странное чувство юмора. К тому же, молодой человек, репутация Найджела и его компании нам хорошо известна. Давайте все же я отведу вас к врачу.

Женька замотал головой, не желая подчиняться офицеру. В глазах все поплыло. Левый бок – место, куда пришелся удар ногой, пронзила такая боль, что перехватило дыхание. Женька закрыл глаза и снова открыл их. Зубчатый силуэт вулкана, точно декорация драматического спектакля, отчетливо выделялся на быстро темнеющем небе.

Вдруг прямо над пологой вершиной беззвучно полыхнуло красное зарево. Оно тут же погасло, оставив после себя тонкую струйку дыма.

– Смотрите! Там! – Женька вытянул руку, показывая на вулкан.

– Где? Ничего не вижу. Вам, наверное, показалось. Не удивительно после такой передряги.

Струйка дыма пропала: очевидно, ее развеял ветер; он всегда присутствует на высоте. Не осталось никаких следов того, что произошло минуту назад.

Опираясь на руку полицейского, Женька поплелся к машине и, едва сдерживая стон, уселся на заднее сиденье.

Заурчал мотор. Машина покатила по городу. Каждый поворот, каждая кочка причиняла Женьке страдания. А ведь поначалу боли он не чувствовал. Вот что значит адреналин!

Доктор – седеющий белый мужчина лет пятидесяти, осмотрел Женьку и выдал ему направление на компьютерную томографию. Чуть позже, разглядывая распечатки с результатами, врач многозначительно изрек:

– У тебя крепкие ребра, парень! Судя по кровоподтеку, удар-то был ого какой! Бланш под глазом тоже солидный. Легкое сотрясение мозга и всякую мелочь я и не учитываю. Сейчас я сделаю тебе обезболивающий укол…

– Не надо никаких уколов! – возмутился Женька. – Я что, маленький? Перебьюсь как-нибудь!

– Юджин Казарски! – голос доктора неожиданно зазвенел металлом. – Приберегите вашу стойкость для других случаев. Боль нельзя терпеть – она лишает сил, изнуряет и опустошает организм. Так что давайте без разговоров! На кушетку, живо!

Женька подчинился. Доктор всадил ему шприц в мягкое место и выдал две пачки таблеток:

– Первые – болеутоляющие. Пить, очевидно, когда больно. Вторые – снотворное. Принимать на ночь. И спать. Минимум неделя постельного режима. Не подчинитесь – закатаю в госпиталь. Так и знайте.

– Вы, случайно, в армии не служили? – поинтересовался Женька.

– Военно-морской врач, – засмеялся доктор. – Хирург-травматолог. Так что будьте добры, выполняйте рекомендации. Я проверю.

– Вам нельзя не подчиниться, – Женька окончательно сдался перед авторитетом врача. – До свидания.

Женька покинул кабинет, закрыв за собой дверь. Полицейский, который все это время терпеливо ждал в коридоре, поднялся, помог ему дойти до машины и спросил:

– Будете писать заявление, Юджин?

– Нет, – сказал Женька. – Я же не этот… как его… агент.

– Дело ваше. Предупреждаю, что если придет повестка в суд, вы обязаны явиться, как потерпевший.

Женька не помнил, как доехал до дома, сбросил изодранную в клочья одежду и лег в постель. Он даже не осознал, сколько проспал. Когда он открыл глаза, в окно ярко светило солнце. А в кресле возле компьютера сидел отец.

– Я уже слышал от полицейских об истории, в которую ты угодил. Давай, колись.

Женька рассказал о событиях вчерашнего дня все без утайки. И со всеми подробностями.

Отец нахмурился. На его чистом, без морщин, лбу, проступила складка.

– А точно ли надо было этому Найджелу ломать нос? Его родители могут подать на нас в суд. Дело они вряд ли выиграют, но нервы попортят. Жизни черных важны и все такое.

– Что же я должен был делать? – Женька повернулся на спину с относительно здорового бока.

– Бежать со всех ног. Иногда это действительно выход. Я так, убегая от хулиганов, и познакомился с твоей мамой.

– И бросил ее, да? – неприветливо буркнул Женька.

– Всякое бывает, – невозмутимо ответил отец. – Мы оба виноваты. Только все это в прошлом. Сейчас ты у меня… пока, во всяком случае. И только это имеет значение. Короче, Евгений Михайлович. Ты – молодец, что не сдался и не прогнулся под отморозков. Так держать! А с разными там исками мы разберемся. Теперь у меня к тебе деловое предложение.

Женька кое-как сел, опершись спиной на подушку:

– Какое еще предложение?

– Мне надо выполнить еще два рейса – это займет где-то неделю. Потом я вернусь. Наш механик – мистер Белл, любезно предоставляет нам баркас порыбачить. Так что…

Отец не договорил: где-то под землей раздался глухой удар, словно сам остров начал ворочаться, очнувшись от долгого сна. Стены дома вздрогнули. Задребезжали стекла. Где-то далеко завизжала автомобильная сигнализация. За первым ударом последовал второй и все стихло.

– Землетрясение? – предположил отец.

– Скорее, вулкан просыпается, – возразил Женька. – Надо позвонить губернатору!

– А можно самой королеве Великобритании. Пассажирам лучше не разговаривать с рулевыми – большим шишкам лучше знать, что делать. Через месяц выборы городской администрации. Вряд ли губернатор станет слушать какого-то жалкого эмигранта. К тому же к услугам власть имущих геологические институты всего мира.

– Они далеко, в США, Канаде и Британии. Им-то ничто не угрожает. Это мы будем гореть и умирать.

– Поверь, если что случится, губернатор примет меры. На то он и губернатор.

Отец говорил убедительно, только Женька в душе с ним не согласился. Слова казались какими-то искусственными, вымученными, словно они предназначались для самоуспокоения. Тогда Женька и решил провести собственное расследование.

Глава 3. Марианж

Весь следующий после драки день Женька валялся в постели в обнимку с книгой: отец по его просьбе принес из библиотеки курс вулканологии. Оказалось, это на удивление увлекательная штука. Сами вулканы и типы извержения делятся на множество типов. И один из самых опасных – пелейский. При такой активности вязкая лава часто закупоривает кратер, а когда газы с взрывом прорываются наружу, получается пирокластический поток: раскаленная смесь газов, пепла и камней.

Это страшная штука, сравнимая по разрушительной силе с атомной бомбой. В отличие от медленно текущей лавы, пронизанная молниями «палящая туча» мчится по склону вулкана со скоростью семьсот километров в час, беспощадно выжигая и сметая все на своем пути. Пирокластический поток как бы плывет на подушке из горячих газов и летит быстрее турбовинтового самолета. Ни убежать, ни уехать от него невозможно. Давно потухший вулкан Монтань-Руж относился к тому самому пелейскому типу. Он грозил Сент-Мари и его жителям именно такой катастрофой.

Телевизор молчал. Только два сообщения были посвящены подземным толчкам, и в обоих губернатор Ламберт и шеф полиции уверяли, что никакой опасности для города нет. Зато рекламу предстоящих выборов крутили по всем каналам.

Субботу Женька, как и пятницу, собирался посвятить науке. Он удобно устроился в кресле в саду с учебником и ноутбуком, и, высунув язык, принялся писать статью в местную бумажную газету…

Неожиданно рядом раздался певучий, еще по-юношески звонкий голос Марианж:

– Ты совсем меня забыл, друг Эжен, – она говорила по-французски. – Я знаю все, что с тобой приключилось, и сама пришла тебя навестить. Как твои раны, рыцарь? Все еще болят? Сможешь погулять со мной?

– Спрашиваешь! – с энтузиазмом воскликнул Женька. Острым мужским взглядом он разглядел под легким платьем купальник. – Нырнем пару раз?

– Если тебе раны позволят.

– Не сидеть же сиднем. Лучше скажи, что в городе творится после землетрясения? Я ведь добросовестно проспал почти двое суток.

– Ничего… совсем ничего. Все спокойные, словно ничего не случилось. Властям виднее.

Женька схватился за голову: в ближайшее время может произойти несчастье, но никто не обращает внимания на предвестники надвигающейся беды. Впрочем, может быть, он сам принимает все слишком близко к сердцу? Ведь пока, кроме пары подземных толчков, ничего не произошло.

– Ты можешь говорить по-английски? – попросил Женька подругу. – У меня с французским как-то плохо, а с местным наречием и вовсе труба.

– Давай я лучше по-русски буду разговаривать? Мне нужна практика. А тут живой носитель! Ты будешь мне… споспешествовать?

Женька изумленно вылупился на Марианж:

– Откуда ты это взяла?

– У Гоголя. В «Мертвых душах»… Учитель посоветовал.

– Так ведь Гоголь жил в середине позапрошлого века! Сейчас никто так не говорит.

– Да? – огорчилась Марианж. – А как бы сказал ты?

– Просто: помоги мне, пожалуйста.

Марианж взяла Женьку за руку:

– Видишь, ты уже пользителен для меня…

– Полезен.

– Да, да! Полезен. Какой у вас сложный язык.

– А мне французский кажется тяжелым. Пятнадцать букв пишется, три произносятся. Ладно. Переоденусь – и купаться!

Женька оставил Марианж одну. Он быстро натянул плавки, легкую рубашку и шорты, и вернулся обратно, не забыв пляжный коврик.

– Я готов! Идем!

Поддерживая Марианж под руку, он спустился из сада к воде по узкой тропинке между выброшенными вулканом глыбами. Здесь хорошо поработал океан: вдоль берега тянулась полоса песка, отделенная от общественного городского пляжа крутой каменной грядой. Удобное место для того, чтобы отдохнуть в одиночестве от городской суеты.

Марианж без тени стеснения скинула платье и осталась в одном купальнике. Женька расстелил коврик и застыл, смущенно теребя пуговицу на рубашке.

– Ну, что же ты? – выкрикнула Марианж. – У вас все такие… стеснительные?

– У нас зимой минус двадцать. Голышом не походишь. Это здесь – натуральный рай. Тепло, море, воздух, как говорит мой папа.

С минуту Женька колебался, потом все же скинул шорты и рубашку.

– Ого, как тебя отделали! – воскликнула Марианж по-английски.

Она коснулась кончиками пальцев синяков на спине у Женьки и спросила по-русски:

– Очень больно?

– Терпимо. На мне все заживает, как на собаке! – не без бахвальства ответил он.

– Зачем вы сравниваете себя с собаками?

– Это просто такое устойчивое выражение. В английском тоже есть выражение «выглядит, как то, что кошка притащила». Но мне бы не пришло в голову сказать, что американцы сравнивают себя с кошками.

– Не пришло в голову… – проговорила Марианж. – Интересное выражение. Извини, я не хотела тебя обидеть.

– Да ладно. Пойдем лучше нырнем поглубже. Я тебе кое-что покажу.

Женька бросился в океан, в теплую как парное молоко, соленую воду. Раны защипало, но боль быстро утихла. Тело тут же налилось силой. От истомы, сонливости не осталось и следа.

Марианж бросилась следом, нарочно подняв тучу брызг. Она игриво плеснула в лицо Женьке морской водой и поплыла прочь.

– Догоняй!

Женька бросился за ней – он плавал, как рыба, быстро догнал и ухватил за ногу. Пальцы скользнули по гладкому бедру. Марианж не смутилась, только ударила по воде кулаками. Женька нырнул и тут же выскочил на поверхность:

– Ах ты, чертовка!

Он схватил Марианж за торчащие из воды шоколадные плечи. Она не стала отстраняться, только спросила:

– Что ты мне хотел показать?

– Нам нужно доплыть вон туда, – Женька указал на черную скалу, вертикально обрывающуюся в воду. – У тебя хватит сил?

– Не обижай. Конечно, хватит.

И она, словно торпеда, понеслась к скале первой. Спустя десять минут Женька сказал:

– Набери побольше воздуха, бери вон тот булыжник и ныряй. Только после меня, понятно?

С камнем в руках Женька опускался все глубже и глубже. Солнечный свет померк. Наконец где-то между поверхностью и морским дном в отвесной стене мелькнуло черное отверстие – ровное и круглое, словно вырезанное лазером. Женька отпустил камень, схватил Марианж за плечо, и указал на проем и вверх. Она тут же отпустила груз и стала быстро подниматься. Женька последовал за ней, выпуская из легких пузырьки воздуха. Над головой посветлело. Вода все меньше и меньше давила на грудь.

Вынырнув, Женька и Марианж с минуту втягивали в легкие воздух – горький, с запахом йода и соли. Немного восстановив силы, они лениво поплыли к пляжу, выбрались на берег и без сил рухнули на коврик.

– У тебя кровь из носа хлещет! – воскликнула Марианж.

– Это всегда так, если глубоко нырнуть, – Женька достал из кармана валявшихся на песке шорт носовой платок. – Капилляры, наверное, слабые. Поэтому мой отец и не хочет, чтобы я стал пилотом, как он. Загоняет меня под землю – в геологи. А это такая скучища – ужас. Но вот вулканы – это штука поинтереснее.

– А что все-таки в этой пешере?

– Пиратские сокровища. Да шучу я. Чтобы обыскать ту дыру, нужен акваланг. Отец никогда мне его не купит. И уж точно никогда не разрешит нырять так глубоко.

Женька глянул на подругу. В черных глазах ее вспыхнули веселые искорки. Уголки необычно тонких для мулатки губ дрогнули.

– Слушай, ты в каком веке живешь? В позапрошлом, как Гоголь? Есть же… как их по-вашему… ну, подводные лодки с пультом на берегу.

– А! Дроны! Это мысль. Надо будет зайти к мистеру Беллу. Может, он что посоветует?

Женька и Марианж валялись на песке, пока солнце не превратило пляж в раскаленную печь. Стало невыносимо дышать. Исчезли даже чайки: они нашли укрытие в тени скал и камней.

Первой сдалась Марианж:

– Невыносимое пекло. Надо возвращаться домой.

– Да? А по-моему только-только потеплело. Самое время для солнечных ванн, – Женька произнес это без издевки.

– Да я только отогреваться начал! Если бы твоё детство прошло за Полярным кругом, ты бы тоже не хотела уходить с пляжа. Мой отец летал на Крайнем Севере. Новый Уренгой, Салехард, Надым. И я, маленький несмышленыш, в кабине таращился на приборы. Там, вдали от цивилизации, соглядатаев из центра не так много. Отцы часто брали с собой детей.

– Ты правда останешься?

– Нет, конечно. Сгорю ведь. Я же не огнеупорный. А крем для загара забыл дома.

Женька поднялся, натянул шорты и рубашку и, как джентльмен, помог Марианж встать. Свернул коврик и поплелся домой, помогая подруге идти среди оплавленных глыб давным-давно застывшей лавы.

Глава 4. Не лишний навык

Пока отец был в разъездах, вернее, в полетах, Женька успел встретиться с Марианж еще пару раз. Он упорно и терпеливо разъяснял ей особенности произношения русских слов. И вряд ли он когда-нибудь нашел бы слушательницу, более благодарную, чем юная мулатка.

Вулкан, показав характер на несколько тревожных минут, успокоился и больше не давал о себе знать. В городе шла подготовка к выборам: на стенах домов появились плакаты с лицами кандидатов. Нанятые юркие подростки умудрялись сунуть листовки в сумки покупателям на рынке. Казалось, все идет своим чередом. И все так и останется.

Отец прилетел посреди недели. Женька еще спал, когда сильная рука сорвала с него тонкое одеяло, и зычный голос вернул его из страны снов обратно на землю.

– Вставай, лежебока! Замерзнешь!

– Дай подрыхнуть! – Женька лениво приоткрыл один глаз и уткнулся носом в подушку.

– А я думал, ты поедешь рыбачить. Специально для тебя заказал новую удочку. Ее мистер Белл доработал.

Женька тут же вскочил:

– Я готов! Всегда готов!

– Как пионер, – ехидно сказал отец. – Скорее, как сосиска.

– Почему сосиска?

– Потому что ты будешь готов только через пятнадцать минут. Слышал такой анекдот?

– Нет. Я же не родился в Советском Союзе.

Отец тяжело вздохнул, видимо, вспоминая молодость.

– Давай собирайся, короче. А не то мы зажаримся на солнце.

Женька наскоро перекусил бутербродами, натянул шорты и футболку, и вместе с отцом направился к остановке маршрутных такси. Пришлось ждать долгие десять минут, прежде чем подкатил белый микроавтобус, обклеенный предвыборными плакатами и листовками. Даже на капоте красовалась чья-то физиономия.

– Ха! – сказал Женька, забираясь в маршрутку. – Они повсюду!

Отец сел на сиденье рядом, расплатился и только тогда спросил:

– Кто – они?

– Рептилоиды, – шепотом проговорил Женька. – Кто еще может участвовать в выборах? Людей туда не допускают.

– Лучше скажи, почему подругу не позвал, – отец еле сдержал смех. – Ей тоже не помешало бы глотнуть морского воздуха.

– Я предлагал, – Женька махнул рукой. – Она маме помогает. У них же бакалейная лавка. Марианж свободна только по выходным. Или по вечерам.

– И все это время она, как говорит ваше поколение, «зависает» у тебя.

– Между нами ничего нет, – отрезал Женька. – Я обучаю ее русскому языку, она меня французскому и английскому. Марианж через год хочет поступать в университет на филолога. Или на переводчика. Как получится.

Отец несколько минут смотрел в окно на проплывающие мимо серые дома.

– Взгляд у нее не как у прилежной ученицы, – наконец вымолвил он. – Она к тебе неровно дышит, только ты, несмышленыш, этого не замечаешь. Ну да это не мое дело. Я же не нервная мамочка из фильма «Вам и не снилось». Все равно жаль, что Марианж с нами нет. Все веселее было бы.

Маршрутка, то и дело спотыкаясь на остановках, наконец докатила до аэропорта.

– Лучше бы мы пешком пошли, – недовольно буркнул Женька. – Быстрее бы получилось.

– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. В ногах правды нет – знаешь такие поговорки?

Отец открыл дверь, выскочил из маршрутки и упругой походкой направился к аэропорту. Женька быстро догнал его и зашагал рядом.

Александр Белл стоял у верстака и крутил болты на зажатом в тиски агрегате. Он так увлекся, что не заметил гостей. Лишь когда Женькин отец коснулся его плеча, механик прекратил свое занятие и обернулся.

– «Ирен» готова к отплытию? – спросил отец.

– Вы рановато. Через полчаса закончу. Можете пока облетать самолет. Он готов и заправлен. Да, и подпишите акт и счет, пожалуйста.

Отец поставил закорючки в бумагах и бросил Женьке:

– К самолету! Любишь кататься, люби и саночки возить.

Вдвоем они вытолкали «Пайпер» из ангара. Женька сел на левое сиденье – место пилота, отец устроился справа, на месте инструктора.

В маленьких аэропортах диспетчерская вышка работает лишь во время прилета особо важных персон. В остальное время пилоты сами предупреждают друг друга о своих маневрах.

– Сент-Мари трафик, «Пайпер» тридцать два ноль семь, выруливаю на полосу четырнадцать. Полет визуальный, по кругу, – сказал отец в микрофон.

Женька запустил двигатель, проверил оба магнето и порулил к началу полосы. Отец вдруг поднял до конца рычаг управления закрылками и взялся за свой штурвал.

– Хочу показать тебе один прием. Может спасти жизнь, если надо срочно взлетать, а полосы не хватает. Навык не лишний.

– Сент-Мари трафик, «Пайпер» тридцать два ноль семь, взлет с полосы четырнадцать. Полет по кругу.

Мотор взвыл. Самолет, набирая скорость, покатил по еще холодной после ночи полосе. Он пробежал совсем немного – стрелка указателя скорости едва доползла до края белого сектора на шкале, как отец легонько потянул штурвал на себя. Самолет оторвался от бетона и поплыл метрах в пяти над полосой. Наконец когда стрелка указателя скорости переместилась в зеленый сектор, отец убрал закрылки, перевел машину в набор высоты и передал управление.

– Принял, – сказал Женька.

– Отдал. Это называется «взлет с подрывом», – сказал он. – Если на полосе препятствие, можно взлететь на минимальной скорости, а разогнаться потом, уже в воздухе. Но никогда так не делай без крайней нужды. Легко свалиться и разложить самолет.

Женька набрал тысячу футов. Отсюда, с высоты, море казалось зеркалом с пробегающей по нему рябью. В синей воде отражались редкие белые облака. Темный крест – тень от самолета, то и дело мелькал среди прибрежных камней. Немногочисленные яхты лениво покачивались на пологих, невидимых сверху волнах. И над всем этим великолепием каменной громадой нависал вулкан. Грозный исполин выглядел спокойным и умиротворенным, неспособным причинить кому-либо вред. Во всяком случае, пока.

– Не спать, пилот! Разворот прозеваешь! – гаркнул отец.

Женька вздрогнул. Самолет чуть накренился, повинуясь непроизвольному движению штурвала. Женька глянул на экран GPS-навигатора, и развернул «Пайпер» в сторону города. Ему очень хотелось бросить машину в пике, пронестись над самыми крышами домов, покачать крыльями Марианж. Но рядом сидел отец, и после подобных художеств он точно запер бы ключ от самолета в самый крепкий сейф, который нашел бы в магазинах Сент-Мари.

Как известно, все, что летает, приземляется против ветра. Утром и днем бриз дует с моря на сушу, и заходить на посадку нужно со стороны берега. Женька долетел почти до самого вулкана, развернулся и, убрав газ, пошел на снижение. Расчет оказался идеальным: к тому моменту, когда на полосе стало видно разметку, скорость и высота упали достаточно для того, чтобы можно было полностью выпустить закрылки и нацелиться на посадочные знаки.

– Сент-Мари трафик, «Пайпер» тридцать два ноль семь, посадка с полной остановкой, – Женька повторил это два раза, чтобы никто, не дай Бог, не перекрыл ему полосу.

Под крылом промелькнули дома, сады, виноградники. Где-то позади осталась элитная винокурня – по дыму из ее труб пилоты часто оценивали ветер. Стекающая с вулкана речка грязно-коричневой ломаной линией резала его склон надвое. Все это Женька успел заметить еще на развороте. Летчик должен замечать детали, иначе может попасть в неприятности.

Самолет поплыл в метре над полосой. Скорость упала. «Пайпер» затрясло, как в лихорадке, крылья перестали держать машину. Она провалилась, но падать ей было некуда. Колеса «поцеловали» асфальт.

– Неплохо, – похвалил отец, когда Женька зарулил в ангар и выключил двигатель. – Выравниваешь высоковато. Развивай глазомер.

Мистер Белл подложил под колеса колодки:

– У меня все готово. Идем!

По обсаженной платанами асфальтовой дороге Женька спустился к пристани. «Ирен», была пришвартована к причалу возле всегда открытых ворот. Мистер Белл облюбовал для своей любимицы самое козырное место. Никто и никогда не оспаривал его право. Человек, способный быстро устранить любую неисправность судовой машины, всегда вызывает уважение.

«Ирен» была старым дизельным баркасом с надстройкой, обшитой деревянными панелями. Сверху короткая и широкая посудина сильно напоминала калошу. Но, несмотря на все это, развитой полубак – носовая оконечность, делал «Ирен» необычайно мореходной. Внутри, кроме трюма, две уютные, даже роскошные, каюты ждали своих обитателей.

– Я купил «Ирен» ко дню свадьбы, – разоткровенничался мистер Белл. – Мы собирались с молодой женой отправиться в свадебное путешествие.

– Но что-то пошло не так? – поинтересовался отец.

– Все пошло не так. Несчастный случай, – мистер Белл не стал вдаваться в подробности того, что произошло много лет назад. – Зато авианосец «Китти Хок» получил в свой штат нового инженера.

Механик спустился вниз, в машинное отделение.

– Одну минуту! Сейчас я прикручу насос, и можете отправляться!

Спустя несколько минут мистер Белл появился на палубе.

– А знаете, что? – сказал он, вытирая ветошью вымазанные маслом руки. – Я пойду вместе с вами. Денек-другой аэропорт переживет и без меня. Я им что, негр на плантации вкалывать от зари до зари?

– Не уволят? – спросил Женькин отец.

– Где они найдут кретина, готового работать за мизерные бабки в такой глуши? Хватит болтать! К делу!

Мистер Белл поднялся в рубку. Зашипел сжатый воздух и тут же недовольно заворчал дизель. Женька вместе с отцом снял швартовы с кнехтов.

– Отдать носовые и кормовые! – весело прокричал он реплику капитана Смоллетта из мультфильма «Остров сокровищ». – Гафеля-гарделя топсель шкотах и оттяжках… Паруса поднять! Полный… что? А, да! Полный вперед!

Из выхлопной трубы потянуло дымом. Запахло сгоревшей соляркой. «Ирен» развернулась и ходко пошла в море.

Глава 5. Зеленый луч

Мистер Белл не стал удаляться от острова. Вместо этого он принялся обходить его кругом, явно намереваясь привести «Ирен» в какую-то точку с противоположной от города стороны. Именно сюда когда-то приходилась основная мощь ударов взбесившегося вулкана.

Здесь все было покрыто слежавшимся, спрессованным пеплом, заросшим, как и склоны Монтань-Руж, густой травой. Кругом валялись гигантские, размером с автобус, валуны – выброшенные из кратера «бомбы». На них гнездились птицы – сотни, тысячи чаек и диких уток. Обычно в этих местах стоял жуткий гвалт, отзвуки которого доносились до окраин Сент-Мари. Но сейчас берег пустовал: редкие птичьи силуэты белели на темных, когда-то давно обожженных подземным жаром, камнях.

Никто, в том числе и Женька, не обратил внимания на внезапное исчезновение пернатых. А стоило бы.

Наконец мотор смолк. С грохотом упал в воду якорь. Мистер Белл достал три удочки:

– Здесь самые рыбные места. Улов будет – закачаетесь! Можно неделю в магазин не ходить.

Женька устроился на полубаке, отец – у левого борта. Сам мистер Белл вытащил легкое кресло-качалку и, как заправский капитан, занял почетное место на корме.

Так прошел час. Ни одна рыба не попалась на удочку несчастливым рыбакам.

– Что за черт? – изумился мистер Белл, тупо глядя на экран спутникового навигатора. – Вот же то самое место. В прошлый раз мы здесь взяли столько, что хоть в книгу рекордов пиши. Ну, еще немного – может, что и клюнет.

Женька оставил старших на палубе, а сам смотал удочку, спустился вниз и лег на койку. Полчаса он разглядывал дорогую отделку – лакированные деревянные панели придавали каюте вид номера в приличном отеле. Стояла приятная прохлада, все казалось домашним и уютным, и Женька сам не заметил, как уснул.

Разбудил его грохот якорной цепи: очевидно, мистер Белл собирался увести «Ирен» куда-нибудь подальше от места неудачной рыбалки. Сообразив все это, Женька ринулся на палубу. По дороге он едва не сбил с ног отца, который, напротив, спускался в каюту.

– Наш ленивый юнга проснулся! – приветствовал его мистер Белл. Он стоял у пульта управления электрическим шпилем. – Хватай абгалдырь, да помогай!

– Кого хватать? И зачем?

– Аб-гал-дырь! Вон ту железную палку с крюком и кольцом! Если якорь-цепь свернется, я тормозну лебедку, а ты раздергай звенья. Понял? Ничего не трогай, пока барабан не остановится, не то без рук останешься.

К счастью, все прошло гладко, и мокрый якорь без помех ушел в клюз. Оттуда остались торчать только его лапы. Мистер Белл заблокировал цепь стопором и поднялся в рубку. Женька бросил абгалдырь и побежал по трапу вслед за механиком.

Снова зарокотал, застучал дизель, баркас развернулся к громаде вулкана кормой и начал удаляться от берега. На секунду мелькнули старые деревянные постройки – когда-то в этой части острова были каменоломни. Позже на побережье добывали гуано – птичий помет. Ценное удобрение и сырье для химической промышленности. Потом прогресс оставил от этих предприятий одни только воспоминания, да экспонаты в музее Сент-Мари.

– Какая у нас скорость? – спросил Женька у механика.

– Девять узлов. Экономический ход. Максимум «Ирен» дает пятнадцать. Но… я же топливо не рожаю.

Когда от вулкана осталась только верхушка над водой, мистер Белл заглушил мотор. Женька встал у трапа на палубу:

– Снова бросим якорь?

– Щас тебе. У меня же не авианосец с якорь-цепью в полкилометра. Ляжем в дрейф. Нас, конечно, отнесет миль на двадцать к югу от острова, но это ничего страшного.

И снова рыбаки заняли свои места. Но и на этот раз поймать ничего не удалось: рыба вокруг острова словно вымерла. Мистер Белл, не сдерживаясь, ругался последними словами.

– Да что за чертовщина? – выкрикнул он, глядя на огненно-красный шар заходящего солнца. – Может, днем в этом месте клев и не очень, но сейчас время в самый раз!

Женька бросил бесполезное занятие. Он смотрел, как солнце проваливается в океан, только для того, чтобы утром вынырнуть с другой стороны. Вот один краешек скрылся за горизонтом, вот осталась половина… На самом деле, конечно, солнце уже село, лишь рефракция – атмосферные искажения света, дает возможность его видеть.

Наконец огромный красный шар скрылся в океане. И вдруг оттуда, где еще полыхало зарево, ввысь протянулся изумрудно-зеленый луч невероятной чистоты. Он был виден всего две-три секунды, а потом угас, как будто невидимый великан выключил гигантский прожектор.

– Есть! – одновременно воскликнули мистер Белл и отец. Вместо удочек они держали в руках смартфоны.

– Говорят, тому, кто увидит зеленый луч, сопутствует удача. Ты счастливчик, Юджин! – механик хлопнул его по плечу.

– А можно я послушаю радио? – спросил Женька.

– Конечно… Стоп! Радио? УКВ! Бегом в рубку, спросим у кого-нибудь, что вообще происходит! Наши, кажется, на втором канале…

Механик и отец рванули на мостик. Женька не стал им мешать. Немного постоял, глядя на вулкан – черный силуэт на быстро темнеющем горизонте, и только тогда заглянул в рубку. Мистер Белл как раз положил микрофон. Судя по всему, он только что закончил разговор.

– Хрен его знает, что творится, – недовольно бурчал механик. – Траулерам пришлось уходить к черту на кулички, чтобы хоть что-то выловить. Рыба передохла, что ли? Эй, юное дарование! Может, ты что-нибудь подскажешь?

Женька только пожал плечами. Тогда механик зажег «иллюминацию» – огни на мачте и по бортам, достал откуда-то раскладушку и сказал:

– Идите в каюту, если хотите. Можете читать – у меня неплохая библиотека. А я останусь в рубке, подежурю.

– Могу тебя подменить, – сказал механику Женькин отец. – Тяжко ведь.

– Хорошо. Буду благодарен.