Эмоциональный интеллект лидера бесплатное чтение

Леонид Кроль
Эмоциональный интеллект лидера

Издается в авторской редакции

Редактор Ахмед Новресли

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта М. Красавина

Корректоры Е. Чудинова, Т. Редькина

Компьютерная верстка А. Абрамов

Дизайн обложки Ю. Буга

© Леонид Кроль, 2019

© ООО «Альпина Паблишер», 2019

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Глава 1
Зачем нужен эмоциональный интеллект

О чем эта книга

Об эмоциональном интеллекте разговоры ведутся давно, а научная база под это понятие пока не подведена. Именно поэтому нет консенсуса, какие конкретные навыки в него входят. Существует множество моделей эмоционального интеллекта (например, модель Рувена Бар-Она), но я не хочу приводить их здесь. Теорию вы можете найти где угодно. Моя задача – рассказать о том:

● как именно вы можете развить свой эмоциональный интеллект;

● зачем это делать;

● с чего можно начать;

● как продолжать, чего вы добьетесь в результате.

Открывая эту книгу, многие скептически скажут: «У меня бизнес, а тут про эмоции». А другие подумают: «Ну да, гибкие навыки. Миллион книг о них написан – хоть тот же Гоулман. Я о них и так знаю».

Самое смешное, что первые и вторые – одни и те же люди.

Передо мной группа из семи человек. У каждого своя ситуация, в которой бизнес и эмоции тесно переплетены. Познакомимся с ними.

Вот Артем, ему 60 лет, он занимается шоу-бизнесом и владеет несколькими ресторанами. Раньше хватало энергии на все, теперь он хочет передать часть бизнеса сыну – взрослому, хваткому, образованному и с опытом. Но все никак не может этого сделать, придумывает отговорки.

Бизнес или эмоции?

55-летняя Надежда сделала успешную карьеру в сфере торговли. Недавно поборола рак. Хочется немного пожить для себя, но снова приходится впрягаться в работу – крупные клиенты, большие заказы, бесконечное общение. А сил мало, и кажется, что все на ней «ездят» и никто ее не ценит.

Бизнес или эмоции?

Игорю тоже 55. Когда-то он рискнул, быстро разбогател, а теперь не знает, что делать: без цели жить скучно, а стремиться не к чему. В бизнесе все хорошо и спокойно, однако рынок больше не развивается, а с нуля начать новое дело страшновато. Вернуть бы драйв, но не рискуя тем, что есть.

Бизнес или эмоции?

Косте всегда везло. Сейчас ему 47, и удача от него отвернулась. Раньше он находил нужных людей, теперь часто ставит не на тех. Всю жизнь принимал верные решения, а нынче делает ошибку за ошибкой. Что-то идет не так, а что именно, Костя не понимает.

Бизнес или эмоции?

Жанна в свои 42 занимается бизнесом и благотворительностью, катается на лыжах, медитирует, учит языки. У нее три высших образования, две дочери, которые учатся в хорошей британской школе. У Жанны есть все, она абсолютно успешна, а слабаков и слюнтяев презирает.

Бизнес или эмоции?

Зарине 36, она громкий и яркий человек, и непонятно, почему генеральным директором компании сделали не ее, хотя вся работа держится на ней.

Бизнес или эмоции?

Илья самый молодой, ему 33, он руководит командой программистов, и отлично руководит, но другие подразделения накатали на него жалобу… за что-то… Илья и сам толком не понимает, за что… Пишут, что взаимодействовать с ним трудно, что он либо молчит, либо орет и на письма не всегда отвечает… Поставили ультиматум: либо учись у Кроля эмоциональному интеллекту, либо увольняйся.

Бизнес или эмоции?

Бизнес и эмоции неразделимы. Я написал эту книгу для того, чтобы дать каждому из вас ключ – как подниматься вверх по ступенькам и учиться хорошо разбираться в мощнейшем факторе, определяющем как минимум половину успеха и удовлетворенности достигнутым.

Что я называю эмоциональным интеллектом

Большинство исследователей сходятся на том, что эмоциональный интеллект – это способность человека распознавать свои и чужие эмоции; использовать эти эмоции на практике.

В целом я с ними согласен. Но есть одна важная вещь, которую я хочу подчеркнуть.

Для меня эмоциональный интеллект – это не способ контроля над эмоциями. Я не считаю, что эмоции нужно контролировать разумом. Я не ставлю разум, рациональность выше эмоций.

Я считаю, что эмоции – это отдельная, особая реальность, которая может управлять собой только сама. Эмоциями управляют только эмоции!

Они не нуждаются во внешнем закрепощении, сдерживании, контроле. Они справятся сами – достаточно их как следует настроить.

Эмоциональный интеллект – это не контроль рационального мышления над эмоциями. Это тот вклад, который эмоции вносят в наше мышление.

Как эмоциональный интеллект помогает человеку быть успешным

1. Эмоции, драйв – это единственная работающая мотивация

Чтобы продолжать деятельность, наш мозг должен регулярно и часто получать подкрепление – положительные эмоции. Мозг вознаграждает себя за конкретные действия маленькими «кусочками сахара».

Только если мозг дает нам положительные подкрепления, у нас есть внутренние причины продвигаться дальше.

Именно поэтому нам так легко делать привычное: мозг знает, что получит гарантированные микробонусы от просмотра сериала или серфинга в сети.

Но чтобы мы занялись чем-то новым, в мозгу должна сформироваться цепочка положительных подкреплений на новую деятельность:

«Я старался → у меня получилось → я рад → я стараюсь дальше».

Что кроется за этими стрелочками? Только одно: положительное подкрепление, то есть чувство радости, удовлетворения от деятельности.

Чтобы цепочка нигде, ни на каком этапе, не разомкнулась, чувство радости и удовлетворения должно возникать как можно чаще.

Допустим, мы учим новый язык.

Если наши стрелочки устроены так:

«Я старался полгода → сдал экзамен → я рад → я стараюсь дальше», то нам будет очень трудно продержаться первые полгода.

Если же они устроены по принципу:

«Я постарался полчаса → выучил десять слов → я рад → я повторяю их и учу еще десять», то нам будет намного легче, потому что мозг чаще «ест сахар» положительного подкрепления.

Чем чаще мы испытываем эмоции, тем легче нам дается наша деятельность, тем больше мы получаем от нее удовольствия и тем охотнее движемся вперед.

Часто именно здесь может скрываться ответ на вопросы вроде: «Почему я не могу масштабировать бизнес?», «Как мне стать лидером?» или «Как стать более крупным лидером, чем сейчас?». Человек не чувствует или не осознает свои эмоции, вызываемые достижением маленьких целей, и именно поэтому ему не хватает драйва для целей более долгосрочных. Он как бы едет 500 км без дозаправки.

Хозяин мозга может выносить какие угодно суждения по поводу великой цели: когда дело дойдет до практики, мозг будет их саботировать. И наоборот, спонтанность, коротенькие стрелочки, маленькие «вау»-эффекты увеличивают нашу нейропластичность, то есть способность мозга меняться, получать удовольствие от новой деятельности.

Вот первый резон, зачем нам эмоциональный интеллект, – чтобы лучше понимать, что нас драйвит, и уметь с этим обращаться.

2. Эмоциональный интеллект – это точное улавливание собственных эмоций, понимание того, откуда они взялись. Когда мы видим эмоции, мы лучше видим и реальность

Снова смотрю на сидящих рядом со мной людей.

Артему кажется, что чувства бывают хорошие и плохие, при этом плохие надо подавлять. В результате он не может «спокойно позлиться», и его гнев выплескивается в неподходящие моменты в неподходящей форме и не на тех людей. Он не понимает, почему иногда бывает сверхтребовательным, а в других случаях нет, и с какими чувствами это связано. Артем для себя – закрытая коробочка. Его чувства существуют зачастую отдельно от разума.

Поэтому Артем не знает, какими эмоциями продиктованы его поступки, как эти эмоции пережить, чтобы они приносили пользу, а не вред. Например, он считает, что его сын недостаточно компетентен, и не понимает, что в большой степени дело в нем самом – в его тревоге за бизнес и страхе оказаться ненужным.

А вот Игорь неплохо разбирается в своих эмоциях. Он понимает, что у него бывают подъемы и спады, ощущает и распознает в себе признаки усталости или азарта. Он разрешает себе ворчать и брюзжать, осознает такие чувства, как легкая зависть, и не стыдится этих чувств, не прячет их от себя.

Если бы Игорь плохо в них разбирался, он начал бы винить в своих проблемах правительство (наше или американское), жену, инопланетян, вспышки на Солнце. Но Игорь понимает, что причины в нем самом: когда-то он не боялся рисковать, а теперь «отяжелел». Ему легче понять и принять эту реальность и, уже зная ее, решать, что с этим делать.

Когда мы лучше видим свои эмоции, мы лучше видим и реальность. Это – важная предпосылка успеха.

3. Эмоциональный интеллект – это саморегуляция эмоций без их подавления

Человек с неразвитым эмоциональным интеллектом либо душит свои эмоции и пытается задавить их разумом, либо вообще не может с ними справиться.

Управление эмоциями при помощи эмоций – это способность гибко ими пользоваться, правильно «упаковывать» их.

Зарина неплохо разбирается в своих эмоциях, но они у нее не очень хорошо собой управляют. Она знает, что уволилась с предыдущей работы из-за своего плохого настроения, а не потому, что работа была плохая. И что когда она кричит на детей, то кричит на самом деле не на них, а на других обидчиков (на которых не может себе позволить поорать). Но эффективно ответить на одни свои чувства другими она не способна. Она сливает гнев и обиду куда попало – на детей, мужа, саму себя (заедая негатив пирожками и тортами).

Жанна управляет эмоциями при помощи разума и делает это настолько интенсивно, что уверена: никаких ненужных чувств у нее нет. А так как чувства ей вообще не очень-то нужны, то их у нее как бы нет совсем. Жанна твердо уверена, что сильные переживания помешают ей сверхэффективно работать и быть суперкрутой. На самом деле чувств у Жанны полным-полно, через край даже. Как только контроль ослабевает, они вырываются наружу, а так как к самоуправлению они не привыкли, то получается хаос покруче Зарининого.

А вот Надежда, пожалуй, пользуется своими эмоциями достаточно гибко. Если ее вывели из себя, она может упаковать злость в острую шутку. Она не теряется и не закрывается при виде чужого горя, а свободно выражает сочувствие.

Конечно, проблема с эмоциональным самоуправлением – вечная. В жизни каждого бывают времена, когда эмоции не могут «сами с собой справиться» и захлестывают нас: горе, роды, депрессия, зависимости – да мало ли что еще.

Но для человека, который умеет управлять эмоциями при помощи эмоций, это действительно отдельные моменты и периоды. В обычной жизни он так или иначе может взаимодействовать с эмоциями и, не подавляя их, найти для них нужное русло.

4. Эмоциональный интеллект позволяет понимать и оценивать, что чувствуют другие люди

Обычно эту причину применять эмоциональный интеллект приводят первой, да еще иногда выдают это его свойство за какой-то чудесный или врожденный навык. Как у Шерлока Холмса: неслыханная проницательность!

На самом деле восприимчивость к чужим эмоциям – это навык вроде умения танцевать или знания иностранного языка.

Такая восприимчивость нарабатывается только опытом. Восприимчивый человек обладает спонтанностью и точностью реакций.

Конечно, способности к обучению эмоциональной восприимчивости у разных людей и правда разные.

Илья не может почувствовать «ветер» разговора, услышать эмоции других ему трудно. Слегка замкнутый, напряженный, на вид – сухарь сухарем. На самом деле он человек чувствительный и тонкий. Но ему непросто учиться эмоциональной восприимчивости. Об этом говорит тот факт, что ему уже тридцать три, а он до сих пор не «взял это из воздуха», да и вообще не очень понимает, за что начальство его «сослало на тренинг».

Костя общителен, улыбчив и кажется весьма эмпатичным, но постепенно замечаешь, что он не очень внимательно слушает тебя, всегда переводит разговор на что-то свое. Он может красиво преподнести любую идею, но, похоже, не слишком интересуется другими людьми. Потому и не пытается заглянуть в эмоции собеседника.

Да, некоторым приходится труднее, но научиться могут все.

5. Эмоциональный интеллект – это управление отношениями

Речь идет о так называемой социальной культуре, способности поддерживать связи с другими. К сожалению, в России социальная культура (как и многие другие культуры) не слишком развита.

Многие из нас не умеют признавать свою ответственность, принимать заботу других людей, признавать чужие чувства (а не игнорировать или бояться их).

Всему этому также можно и нужно учиться. Тема эта огромная и отчасти лежащая за пределами моей книги. Важно подчеркнуть, что инструменты управления отношениями – это долгосрочные инструменты эмоционального интеллекта.

Умение создавать, строить, поддерживать и цивилизованно завершать связи с другими людьми дает человеку огромное конкурентное преимущество.

Российские стереотипы об эмоциональном интеллекте

Идея эмоционального интеллекта в России, по моим наблюдениям, прививается туго.

Причина этого в том, что на нашей территории встретились западные и типично российские предрассудки по поводу эмоций.

Российские предрассудки

Они имеют корни в нашей тяжелой истории.

В условиях смертельной опасности человеку не до эмоций. На его глазах происходит нечто такое, что его чувства не могут вынести (например, убивают близких, умирают от голода дети, взрыв уничтожает дом, где он живет). Спасают обычно такие же экстремальные действия – иногда приходится тоже научиться убивать или, чтобы не умереть, нужно «отморозить» все чувства.

Поэтому во время войны или голода эмоциональный интеллект не нужен. И в лагере тоже – ведь от тебя ничего не зависит, ты – пассивная жертва.

Именно поэтому наши деды и бабушки (а для людей постарше – матери и отцы) зачастую воспитывали нас, исходя из бессознательного убеждения, что чувства не очень нужны: если больно, надо терпеть до последнего; если злишься, грустишь, обижен, тревожишься, надо постараться эти чувства подавить, ведь они никак не помогут выжить; открытость и доверие опасны, лучше на всякий случай никому не доверять; привязанность – это слабость, а на слабостях можно сыграть; нельзя высовываться – можно пострадать; и тому подобные истины страшных и печальных времен.

Хочу подчеркнуть (я буду делать это часто), что эти убеждения действительно бессознательные. Именно поэтому они такие живучие и наследуемые. И хотя войны, да и настоящего смертельного голода, у большинства в жизни, слава богу, не было, мы во многом продолжаем мыслить внутри той же парадигмы.

Западные предрассудки

Эта часть предрассудков по поводу эмоционального интеллекта привилась нам вместе с рационализмом и научным мышлением.

Образованная часть общества восприняла эти убеждения как противоядие от дремучей темноты и необразованности. Действительно, вера в разум и рациональность лучше, чем вера в бесов или царя-батюшку.

Но как ни смешно, рациональность – как и все человеческое – часто превращается в свою противоположность и порождает бессознательные убеждения и декларации:

– Все в жизни должно быть под контролем.

– Абстрактные понятия лучше конкретики, тот, кто занимается абстракциями, имеет власть.

– Интуиция – это что-то магическое, всерьез доверять ей нельзя.

– Эмоции мешают мыслить и принимать решения.

– Эффективная работа – это когда человек превращается в функцию и забывает на работе обо всем личном.

– Очень важна четкая формальная иерархия, без нее наступает хаос.

И так далее.

Запад давно отошел от тотальной веры во всевластие разума. Причины многообразны: это и прививка восточной культуры, в частности буддизма, и усиление внимания к эмоциям благодаря распространению психотерапии. Но главное: давно существующий благодаря традициям низовой демократии опыт принятия решений, индивидуальных (касающихся общего дела) и коллективных, есть почти у всех. Поэтому западным людям легче переходить к горизонтальным структурам управления, для которых самое важное – чувства, легкость межличностного общения, доверие, интуиция; все то, из чего и состоит эмоциональный интеллект.

А у нас прижился и не хочет уходить «старый западный» комплекс деклараций индустриальных времен, потому что ни у кого нет повседневного опыта демократии. Порядок ассоциируется с жесткой формальной иерархией, власть – с абстрагированием и изданием деклараций, принятие решений – с условной «властной» рациональностью и попытками засунуть чувства под плинтус.

Таким образом, культура эмоционального интеллекта России не сформирована, а предрассудки по поводу него повсеместно распространены.

Я задаю вопрос: что такое эмоциональный интеллект в вашем понимании? Зачем он вам нужен?

Артем: «Негативные эмоции… с ними надо уметь правильно справляться. Я так понимаю, эмоциональный интеллект в этом и заключается – чтобы правильно справляться с отрицательными эмоциями. Чтобы они не влияли на жизнь. Я в молодости работал на заводе. У нашего начальника цеха, ему под семьдесят было, крепкий старик такой, – у него сын умер, 50-летний. Так он в этот день все равно на работу вышел. Скорая даже у цеха дежурила, чтобы его, если что, подхватить.

По мнению Артема, эмоциональный интеллект – это умение с помощью интеллекта придушить эмоции. «Старые западные» стереотипы о контроле над эмоциями поставлены на службу исконному российскому стремлению «стиснуть зубы под пытками». Это типично для человека нашего с Артемом поколения.

Надежда: «Ну, я очень эмоциональный человек, все в себе переживаю, перевариваю постоянно. И мне это часто мешает. Если бы я умела эмоциями управлять, я стала бы более сильной и не позволяла бы пользоваться моим доверием так часто».

Надежда считает, что она не сильный человек и поэтому ей нужен эмоциональный интеллект. Действительно, многие, считающие себя сильными людьми, говорят, что эмоциональный интеллект им не нужен. Ведь сильный все возьмет силой – зачем ему считаться с другими. Да и с самим собой тоже. Надо просто себя и других заставить, если ты не слабак. А эмоциональный интеллект – это, значит, для слабаков и еще, конечно, для женщин. Потому что женщины – как бы слабый пол.

Илья: «Я не понимаю, что такое эмоциональный интеллект. Мне кажется, это понятие относится к эмоциональным людям. Я редко испытываю эмоции, а вот интеллект – в принципе, он у меня неплохой».

Илья считает, что поскольку он рационален и умеет подавлять эмоции, словосочетание «эмоциональный интеллект» вообще к нему не имеет отношения. Некоторые люди (обычно мужчины), только заслышав слово «эмоциональный», мгновенно переводят его как «истеричный». Мол, если я не смеюсь и не плачу, значит, эмоций у меня нет, а вот интеллект зато – есть.

Мои собеседники все же в целом понимают, зачем им нужен эмоциональный интеллект, иначе они не пришли бы на мой тренинг. Поэтому не спешите думать, что их стереотипы глупые и «точно не про вас». В том и состоит их коварство: даже если вы умом понимаете, что эмоциональный интеллект вам нужен, много раз слышанные декларации въедаются в память и действуют на бессознательном уровне.

Зарина: «Этой зимой я сломала ногу в трех местах. Первые минут двадцать было жутко больно, я кричала, стонала, и при этом в голове крутилась мысль – если ты сейчас так кричишь, то как пытки-то терпеть будешь?»

Потрясающая живучесть исторической памяти. Ведь Зарина гораздо моложе нас с Артемом, у нее даже советского детства толком не было. А вот ведь – пытки.

Эмоциональный интеллект и лидерство

Россияне часто считают, что лидеру не нужен эмоциональный интеллект, потому что он сильнее и умнее всех. Он не должен испытывать эмоции или считаться с чужими, ведь идеальный лидер – это машина, принимающая решения. Об этом предрассудке я хочу поговорить особо.

Конечно, это не так. Лидер – не альфа-самец в стаде орангутанов. Как правило, способы осуществления лидерства в наши дни – переупакованные.

Это значит, что у лидера нет такой безусловной власти над другими, которая заставит их отринуть свою волю и двинуться выполнять все его указания.

Ему нужны некие приемы воздействия.

В зависимости от того, кем лидер считает своих «ведомых», эти приемы образуют некие комплексы, которые люди называют по-разному.

Манипуляция. Этот способ считается условно «плохим», и неудивительно. Манипулятор объективирует людей, относится к ним как к предметам или функциям.

Переставляет их, как пешки, кегли или камушки на доске. «Сделай так, чтобы другой выполнял твои желания».

Человека можно «приставить к месту» или «отстранить от места», спровоцировать, загипнотизировать. Сделать с ним что-то такое, что грубо приведет его в действие.

Очень трудно не вестись на качественные манипуляции. Поэтому хорошая манипуляция в краткосрочном смысле эффективна (но не в долгосрочном: человек сложен, и использовать его только как «предмет» – значит недооценивать его потенциал).

Хотя этот способ не должен быть основным в лидерском репертуаре, владеть методами манипулирования лидеру нужно обязательно. Хотя бы в оборонительных целях. И для этого нужен эмоциональный интеллект.

Мотивация. А этот способ считается условно «хорошим». Способом для хороших мальчиков и девочек.

Мотиватор относится к людям как к механизмам, у которых есть внутренняя логика. И эти механизмы надо так завести, чтобы они «сами захотели» шагать, куда хочет мотиватор.

Конечно, это лучше, чем манипулирование. Потому что мотиватор исходит из внутренней логики самих людей. В каком-то смысле опирается на их желания.

Берет ту часть их желания, которая совпадает с его интересами, и показывает: смотрите, сделать это выгодно и вам, и мне!

Мотивация долгие годы противопоставлялась манипуляции. И до сих пор многие считают, что умение мотивировать людей – вершина лидерского таланта. Для этого, конечно, тоже необходим эмоциональный интеллект!

На самом деле, можно быть еще круче.

Мотивация – это «где у него кнопка?». По сути – есть опять «они» и «я», который «ими» управляет. Я должен сделать какую-то такую штуку, нащупать их кнопку, и вот тогда я буду лидером. И мы опять недооцениваем потенциал людей. Их лидерский потенциал.

Проще и продуктивнее управлять людьми, ДЕЛАЯ их лидерами. Наделяя лидерскими свойствами, полномочиями, дерзновениями.

Того, кто управляет из этой позиции, я называю модератором.

Модератор – это лидер, который умеет отодвигать в сторонку лидера-себя и помогает другим трансформироваться, чтобы брать на минутку эту активность, эту лидерскую позицию. Не «делать так, как я хочу», а вместе с лидером – или на своей позиции самостоятельно – решать, что нужно сделать, куда идти.

Если мотиватор использует желания людей «во благо» (а что есть благо, решает он), то модератор создает общее пространство желания. Команда начинает «играть на стол».

Как модератор выстраивает эти взаимоотношения?

Дело в том, что он хорошо чувствует других. Не так, как манипулятор и мотиватор («где у них кнопка?»), а воспринимает целостно. Не как функции, а как людей. И не «вообще», а сейчас, в каждый момент.

Лидер-модератор слышит и видит все, что происходит в общении. Дистанцию, настроение, атмосферу, голос, паузы, расстановку акцентов. И вовремя делает правильные вещи. Кого-то надо перебить, что-то повторить, о чем-то попросить, где-то подстроиться.

И для того чтобы быть лидером-модератором, отлично развитый эмоциональный интеллект особенно нужен.

По сути, эмоциональный интеллект – это продвинутая технология коммуникации, которая позволяет вместе с другими людьми делать то, что иначе не выполнить.

Это использование таких внутренних человеческих функций и формул, которые недоступны, если строишь лидерство из примитивных кирпичиков лего – рациональных инструментов.

На языке эмоций

А теперь снова вернусь к моей семерке и чуть переформулирую вопрос: «Что бы вы мечтали получить, чего бы хотели достичь?»

Артем: «Я бы хотел, чтобы бизнесом занимался сын, а я бы только определял стратегию и путешествовал».

На языке эмоций: я устал так много работать, хотел бы научиться доверять сыну, уметь расслабляться, но при этом сохранить ощущение собственной нужности.

Жанна: «Я бы хотела понять, какой выбор сделать для дальнейшего развития, чтобы максимизировать эффективность».

На языке эмоций: я хочу всегда ехать вперед, как на велосипеде, и чтобы тревога и отчаяние никогда меня не догнали.

Игорь: «Хочу понять, куда развивать бизнес. Вот и все».

На языке эмоций: я закисаю, тоскую, мне скучно жить, а менять все – страшно.

Надежда: «Я хочу понять, что мне нужно от людей и от себя, как не впадать в такое разочарование».

На языке эмоций: мне хочется сильных чувств, кажется, что жизнь проходит мимо, и я обижена на окружающих за их равнодушие и непонимание.

Костя: «Хочу, чтобы все опять начало получаться».

На языке эмоций: страшно боюсь оказаться неудачником, почувствовать себя слабаком, ведь я таких всегда презирал.

Зарина: «Я хочу повышения, не здесь, так где-то еще».

На языке эмоций: меня злит, что я в тупике, возмущает и обижает, что меня не повысили и недооценивают, что нет поддержки в компании.

Илья: «Чтобы руководство нормально относилось».

На языке эмоций: я побаиваюсь этих людей, мне тревожно оттого, что я не могу их понять, я часто бываю растерян и чувствую себя в компании гадким утенком.

Любое желание, чаяние, побуждение «материального мира» можно, таким образом, перевести на язык эмоций и драйвов (попробуйте проделать это со своими желаниями!).

Все, что мы хотим получить, – это чувства, эмоции.

Ради них мы готовы рискнуть любыми «реальными достижениями», если они нам этих чувств не дают.

Чувства приносит только истинный контакт с собой и с другими.

Я не считаю, что эмоциональный интеллект – панацея, и я видел людей, которые «выигрывали» (отлично зарабатывали, получали крупные должности, даже преуспевали в бизнесе, имея очень низкий эмоциональный интеллект), не зная и не понимая ни себя, ни других людей.

Но эмоциональный интеллект – то, что составляет жизнь. То, что оживляет структуру.

Можно выигрывать и без эмоционального интеллекта. Но только с эмоциональным интеллектом выигрыш становится ПРИЯТНЫМ.

Итоги главы

1. Эмоциональный интеллект – это способность человека распознавать свои и чужие эмоции; использовать их на практике.

2. Эмоциональный интеллект – это не способ контроля над эмоциями. Эмоции нельзя контролировать разумом. Эмоциями управляют только эмоции!

3. Эмоциональный интеллект помогает человеку быть успешным, так как эмоции – единственная работающая мотивация. Когда мы знаем свои эмоции, мы лучше видим реальность. С эмоциональным интеллектом мы можем управлять эмоциями без их подавления. Эмоциональный интеллект помогает лучше чувствовать других людей. Эмоциональный интеллект – хороший способ управлять отношениями.

4. Культура эмоционального интеллекта в России складывается с трудом. У каждого из нас есть свои предрассудки по поводу эмоционального интеллекта. Многих воспитывали в бессознательном убеждении, что чувства не очень нужны, это роскошь и с ними надо «справляться». Многие восприняли «старое западное» убеждение, что рациональность более ценна, чем эмоции.

5. Лидеру очень нужен эмоциональный интеллект, так как это продвинутая технология коммуникации, которая позволяет вместе с другими людьми делать то, что невыполнимо при использовании одних лишь рациональных инструментов.

6. Любое желание, чаяние, побуждение «материального мира» можно перевести на язык эмоций и драйвов. Поэтому именно эмоциональный интеллект оживляет любое наше действие.

Глава 2
Семь ступенек, формирующих эмоциональный интеллект

В этой главе мы перечислим ступеньки, составляющие эмоциональный интеллект, о которых пойдет речь в следующих главах, и объясним их необходимость и последовательность.

Зачем нужны ступеньки

Мне нравится, когда наше понимание какой-либо вещи становится менее абстрактным и более конкретным.

Один из простых способов достичь этого – вычленить отдельные части, из которых состоит понятие, или инструменты, которые его воплощают.

Так же и с эмоциональным интеллектом. Он очевидным образом состоит из определенных навыков, хорошо знакомых нам.

Каждый из этих навыков мы уже используем. Возможно, одни более умело, а с использованием других есть трудности.

Важно, что все эти навыки по природе свойственны человеку. Эмоциональный интеллект и все его проявления – это наше естественное поведение, которое надо просто вспомнить, развить и практиковать.

Осознанность

Надежда отлично умеет продавать и не понимает, почему ей стало так трудно и мучительно работать. Она точно знает, что работает на «пятерку с плюсом», объективно тянет даже больше, чем нужно, и часто делает чужую работу. Но ее «не ценят», и что с этим делать – непонятно.

Надежда: «Когда я заболела, человек, которого я считала не просто коллегой, а другом, первым стал обсуждать, какую группу инвалидности мне дадут. Потом он долго извинялся, мы помирились… Конечно, это работа, а не семья, но пропадает мотивация что-либо делать, когда я понимаю, что никому не нужна».

Надя говорит очень правильно, не быстро, голос у нее меняется: иногда он теплый и вибрирующий, магнетический, порой становится высоким и чуть обиженным. Надя права: ситуация травмирующая, неприятная. Серьезно заболеть и узнать, что «теплые отношения с коллегами» – лишь иллюзия, действительно скверно. Однако есть и кое-что другое, чего Надежда не осознает.

Она охотно в подробностях рассказывает о множестве схожих ситуаций, когда с нею обошлись плохо, а она в ответ «подставила другую щеку», постаралась сохранить хорошие отношения, помирилась, простила, спустила на тормозах. Видимо, Наде кажется, что, если она будет терпеть неудобства и неприятности, жизнь должна ее за это чем-то вознаградить. Но этого не происходит, и Надя недоумевает и обижается: «Почему? Ведь я столько перетерпела!»

Все это не на поверхности, даже не вторым слоем, а спрятано где-то в глубине. Обычно на первом плане другая Надежда – мягко-ироничная, теплая, внимательная, прекрасный собеседник. Представляю, каким отличным продажником она может быть. Позволю себе процитировать ее слова, которые мне очень нравятся: «Чтобы продавать, нужно только одно: искренний интерес к людям».

И он у Нади имеется, но есть и другое: много подавленного гнева, привычных не замечаемых обид, подчас даже некоего морального мазохизма: мол, делают со мной что хотят, а я терплю, да еще и отшучиваюсь.

Ничего этого Надежда, конечно, не осознает, просто не готова себе в этом признаться: ведь возникнет множество вопросов, придется разбираться, испытывать чувства, на которые сейчас нет сил. Она только что поборола тяжелую болезнь и теперь спешит упрятать свой страх, горе, гнев подальше, с глаз долой…

Между тем именно это отсутствие осознанности делает Надю менее счастливой, чем она могла бы быть, лишает ее некоторых жизненных возможностей, не дает ей жить свободнее и легче, реабилитироваться и набираться энергии.

Проявлять осознанность – значит понимать, как чувства влияют на наше поведение.

Только понимать, а не бороться с ними и не контролировать их. В предыдущей главе мы уже поняли, что эмоциями управляют исключительно эмоции.

Осознанность – это не всегда просто. Даже почти всегда непросто. Для того чтобы учиться осознанности, приходится применять множество разных уловок и приемов. О том, что именно нам стоит научиться осознавать, как это делать, что мешает осознанности и, наконец, как отличить осознанность от пресловутого контроля над эмоциями, читайте в третьей главе.

Эмоции

Жанна невероятно деятельна и успешна. Помимо того, что вы о ней уже знаете, она много путешествует (ее Instagram-аккаунт полон фантастических видов), не ест мяса. У нее жесткое расписание – ни одной потерянной минуты. Она хочет стать мотивационным тренером в области высоких достижений: «Ты можешь больше!»

Она полностью сфокусирована на выполнении плотной и крайне целесообразной последовательности действий. Все подлежит учету: пройденные шаги, пробег, километры на велосипеде, калории, количество выученных слов. Типичная картина: Жанна прилетела на соревнования, устала, завтра надо вставать в пять часов и в дождь спешить на тренировку. Сидеть? Просто так? Нет, медитировать!

Кажется, что в паузах, как в щелях жизни, Жанну подстерегает ощущение бессмысленности, поэтому их допускать нельзя. Она подробно отмечает все этапы и недоработки на жизненном пути: как составлен маршрут соревнований, что происходит в профессиональной деятельности. Если недоработала – подстегивает себя, не давая оглянуться и испытать какие-то сомнения: главное – все время вверх, исправлять ошибки, затыкать их собственной безупречностью.

О да, Жанна в курсе, что нужна некая смена ритма, деятельности, мера процессности, «умение нюхать цветочек», но и это делает достижением: помедитировала 20 минут, понюхала семь цветочков, трижды в день оглянулась и заметила, какая на улице погода. Буквально все затягивается в водоворот необходимой, рациональной, критически анализируемой данности. Все оптимизировано, а жизни нет. Точнее, жизнь мелькает в окнах ее несущегося экспресса, а остановки редки и каждая строго отмечена. Поэтому и пресловутая процессность добавляется как доза витаминов. Не останавливаться, иначе тебя что-то заколдует, и ты превратишься… а во что, собственно? Что за страх гонит Жанну и заставляет ненавидеть себя за десять минут, проведенных «впустую»? Растолстеть? Облениться? Состариться? Провалиться под землю?

Любой процесс мгновенно высушивается до картинки в Instagram, цифр: «я прошла», «я съела», «я прочла» – километров, калорий, слов. Для Жанны счастье – это результат, который всегда в прошлом или будущем.

Жанна: «Я хочу повысить свою эффективность и поставить перед собой более высокие цели».

Спрашиваю, чего ей хочется.

Жанна удивлена:

«В каком смысле “хочется”? Я же сказала: стать еще эффективнее, поднять планку…»

Спрашиваю, от чего она получает удовольствие.

«От выполненного долга».

Через несколько сессий Жанна говорит: «Вчера был хороший день, мы ходили в лес, разожгли костер, я побегала с дочерьми, которые приехали на каникулы». Но это мероприятие больше «для галочки», чем для реального удовольствия. Внимание к процессу высушено, из всего извлечен результат, и чего-то важного не хватает в жизни, как соли в супе. Чего же? «Может быть, эмоций»? – говорит Жанна.

Так мы приходим к этому запретному слову.

Среди моих клиентов примерно четверть чем-то похожи на Жанну. Это люди, которые упираются в цифру и результат, в деятельность как топливо и достижения как основу счастья, в оценки, иерархию, рациональность. Они не то чтобы отрицают чувства сознательно, а просто не дают им шанса.

Но у многих из них остается понимание, что этот незнакомый язык эмоционального интеллекта надо изучать. По ним хорошо видно, что это «выученная праворукость», а от природы они умели действовать «обеими руками».

А дальше выясняется крайне интересная вещь: чувства позволяют не только получать удовольствие от жизни, но и эффективность повышают.

Оказывается, с чувствами можно свободно и легко делать много всяких вещей, которые без них человеку недоступны. Уходит страх, что чувства снизят эффективность, а эмоции будут мешать работе. – Не только не мешают, но помогают, да еще как!

Надо только правильно обращаться со своими чувствами: не подавлять их, а принимать, не управлять ими, а испытывать их, переживать. У чувств есть свои законы, которые стоит знать. В четвертой главе мы еще об этом поговорим. И о том, чего многие наверняка ждут от этой книги: как «читать» чувства других людей.

Внимание

Артем – продюсер из шоу-бизнеса, успешный человек, телевизионный светский лев.

Он смотрит сквозь меня, как будто ему не слишком нужно видеть собеседника. За годы работы он привык, что десяти минут включенности (а на большее он не способен) ему достаточно, чтобы обвести вокруг пальца, заключить контракт, получить оргазм и вообще стать властелином мира.

Артем не может по-настоящему быть с человеком, ему необходимы внешние стимулы, тема для общения. И общением он должен ненавязчиво, как светский лев, рулить. Надо признать, у него это выходит хорошо. Его внимание построено как масштабный фильтр, без особых эмоций процеживающий однородные объекты. Как на стойке регистрации аэропорта – быстро и равнодушно. Этот фрактал внимания (характерная последовательность, система особенностей) действует одинаково в любых ситуациях. Полного включения не наступает никогда, Артем просто не умеет это делать. Десять минут полурассеянного внимания – предел.

Но подходит седьмой десяток, и механизм дает сбой. Внимание осталось прежним, как у шустрого гиперактивного мальчишки, а сам он стал тяжеловесным и медленным. Как человек, который пять лет не катался на лыжах, а потом пришел на черную трассу и получил травму. Он чувствовал себя как раньше, тренированным, а у тела имелось другое мнение.

Артему нужно бы подстроить свое внимание под новую скорость мышления, но он этой проблемы не видит все по той же причине: обрывистость, недостаточность внимания. Замкнутый круг.

Он и сейчас умеет быстро замкнуть ситуацию на себя. Навык привлечь и удержать внимание и самому оперативно полувключиться на десять минут остался. Но для серьезных дел этого уже не хватает. Именно поэтому Артем подумывает отдать бизнес сыну, но по той же причине боится уступить штурвал.

В пятой главе мы поговорим о внимании как ступени к эмоциональному интеллекту. Я расскажу о том, какие бывают виды внимания, как их развивать и пользоваться ими.

Мы узнаем, что «хорошая сосредоточенность» – такой же миф, как и всевластие разума над эмоциями, разберем разнообразные проблемы, которые возникают при использовании внимания к человеку и ситуации. Мы будем учиться развивать функцию наблюдателя, поговорим о важнейшем свойстве внимания – его управляемой переключаемости. В этой главе я познакомлю вас со множеством полезных упражнений и самых разных техник работы с вниманием.

Доверие

Зарина говорит: «Мне нужна полная верность, я ненавижу предательство и никогда не прощу того, кто меня бросает!»

Она произносит это пылко, очень эмоционально, с негодованием. В последнее время что-то происходит с гормонами, резкие колебания веса: снова пополнела, барахлит здоровье, перестала себе нравиться.

Тема доверия всплывает снова и снова: когда Зарина была маленькой, родители уехали в Москву на заработки и на несколько лет бросили ее, оставив с теми, кому она не была нужна. Потом забрали, но травма осталась. «Не бросайте меня, смотрите на меня, не оставляйте меня без внимания!» – вот один из важных драйвов. Она обожает родителей и всегда ездит с ними отдыхать, а отцу подарила дом.

Зарина – заместитель директора в крупной транспортной компании, занимается логистикой. Она жонглирует сложными многомерными задачами. Любит мощные машины, быстро говорит, всегда «рвет с места» – и в разговоре, и на светофоре. Часто бывает пылкой, нервозной, вскипающей, негодующей, но вскоре гнев сменяется опустошенностью, отчаянием.

В жизни Зарина склонна доверять людям без оглядки, а потом спохватывается: кому же это я доверилась?! Ей нужны авторитеты: то врач, то психотерапевт, то мужчина, с которым был роман (и который оказался «подлецом и предателем»). То же самое происходит на работе: генеральным директором назначили не ее – и идеализация собственника бизнеса мгновенно сменяется проклятиями в его адрес.

Дилемма одна и та же: доверять или проверять? Есть точки опоры или все – обман? Зарина хочет доверять полностью, безоглядно, на меньшее она не согласна. Маятник доверия мечется из стороны в сторону, и Зарина то теряется, то находится снова, то худеет, то толстеет…

Доверие – тема для многих болезненная. Но открыто об этом говорят не так часто. Она появляется в разговоре под самыми разными масками: «Хочу научиться делегировать», «Как узнать на переговорах, лжет человек или нет», «Не умею выбирать людей, большая текучка в команде».

Да и понимают доверие все по-разному, и относятся к нему нередко противоположным образом. Одни отказываются кому-либо доверять, потому что хотят все контролировать, другие – потому, что их много обманывали. Третьи считают, что доверие – самое главное, но как назло доверяют не тем людям.

В шестой главе мы поговорим обо всех парадоксах доверия, разберемся, почему доверять и хочется, и колется, с какой стороны к доверию следует подходить и как «танцевать доверие» – доверять самому и вызывать доверие у другого. Ведь доверие – это очень важная ступень эмоционального интеллекта. Чем лучше получается доверять друг другу, тем эффективнее и приятнее взаимодействие.

Гибкость

Илья – плотный, крупный, очень упрямый математик и программист. Какое-то время заведовал подразделением ИТ в банке, но ушел в контору поменьше – не выдержал напряжения; приходилось себя подавлять, от этого сильно уставал. Очень энергичный, но зажатый: челюсти, кулаки – все напряжено, голова вжата в плечи, лицо красное. Как будто ему тесно и в своем теле, и в ситуации, в которой он находится. На новом месте конфликтует, и коллеги прислали его ко мне.

Илья постоянно увязает в том, что происходит, и это заметно. Вот он о чем-то говорит с внутренним напряжением, у него напряженная внутренняя сцена. Рассказывает о своем оппоненте, которого совершенно не понимает, и глаза наливаются кровью. Постепенно начинает это бурно переживать. Но вдруг задумывается и превращается в застрявшую в янтаре муху. А если уж во что-то вцепится, то все, как бульдог – не оторвать.

На любую жизненную ситуацию у Ильи один ответ: наращивать внутреннее напряжение. Он похож на советскую скороварку.

Спрашиваю:

– Илья, как вы пар выпускаете? Где у вас этот клапан, чтоб вот это – пфффф?..

– Взрываюсь иногда. Кидаюсь стульями. Недавно масленку разбил, масло к потолку прилипло…

Немудрено. Если у человека столько энергии и при этом он все время себя сдерживает, взрывы неизбежны. Если бы Илья был бригадиром на стройке, это была бы для него классная работа. Ему не хватает самовыражения, нужны бурные эмоции.

– Еще дрова люблю рубить. В зал хожу.

Штанга хоть немного помогает ему сбросить это каменное напряжение, когда сводит мышцы. Но не станешь же перед каждым рабочим днем три часа проводить в спортзале.

У Ильи – и телесно, и эмоционально – дефицит гибкости. Его надо как-то «массировать», разминать, иначе возникает эта каменная плотность, эта угрожающая взрывная неуравновешенность.

Легко представить, что сложные айтишные задачи, требующие углубленного внимания, Илья решает хорошо. Лишь бы потом не пришлось ничего докладывать устно. Тем более – доказывать. Если приходится долго разговаривать, Илья как будто застревает в какой-то борозде, из которой сложно выбраться. Его мотор работает напряженно, но вхолостую, а если происходит движение, то уже после того, как нужный пункт остается позади.

Как же Илье избежать «залипаний»? Полностью – не удастся. Но «массировать» его можно и нужно. И вместо обучения «управлению гневом», за которым Илья пришел, мы переходим к сеансу гибкости.

Именно гибкость позволяет нам выбирать, как реагировать на ситуацию. Иногда мы все знаем и понимаем (Илья – человек с хорошей осознанностью), но привычки эмоций и тела заставляют нас действовать по инерции.

Чем более разнообразны наши реакции, тем точнее мы отвечаем на ситуацию и тем тоньше наше соответствие другому человеку. О гибкости мы еще поговорим в седьмой главе.

Интуиция

Костя – инвестиционщик. Он порывистый, высокий, выглядит совсем молодо, хотя ему под полтинник. Очень быстрый: «Все понял, давайте дальше». Костя приехал в Калифорнию, думал, там пойдет как в России, а все пошло не так. Совсем не так. У Кости возникло ощущение, что «с ним начало случаться». Не просто одна-две неудачные покупки, а ощущение пробоя. Затеял очень успешный, с его точки зрения, проект, вложил кучу денег, и не взлетело. Назначил одного, другого, третьего – не работают как надо.

Реакция на эти потери у Кости отчасти паническая. Вдруг оказалось, что он раним, и ему это совсем не нравится. Костя всегда дорожил своим доверием к миру и считает, что его подвело ощущение успешности и вера в то, что он везде легко адаптируется. Он очень боится, что полоса невезения может оказаться широкой. Или что он пойдет по ней не поперек, а вдоль…

Костя воспринимает мир как источник быстрого дохода и расхода и понимает, что долгих испытаний просто не выдержит.

Костя говорит: «Я люблю принимать решения на основе интуиции, в первые 10 минут. Неужели удача мне изменила? Неужели я потерял чутье?»

Когда мы с Костей пообщались подольше, я начал понимать: дело не в интуиции, загадочно пропавшей, а в том, что Костя просто устает долго думать, начинает скучать и принимает плохие случайные решения, просто чтобы отделаться.

Да и посоветоваться ему не с кем. Семью Костя в рабочие вопросы не впутывает. Совет директоров и прочее – строго функциональны, и Косте легко «воспарить в эмпиреях» – никто не приземлит. Так он и совершает свои ошибки, и нарастают паника и неустойчивость.

Костя говорит: «Я должен посидеть и подумать». Но на самом деле он не думает, а включает тревогу и входит в зону турбулентности: «Поскорее бы что-то решить. Вот поставлю на эту цифру, как в казино, и отделаюсь».

И очень характерно, что за интуицию Костя принимает тревогу.

Каким может быть противоядие? Оно и простое, и трудное одновременно.

Чтобы снова запустить машинку интуиции, Косте хорошо бы вспомнить важные вещи, которые он умел в молодости. И совсем не те, о которых он думает. Косте кажется, что надо «снова рисковать», но так он только потеряет еще больше. Нет, ему нужно более пристально вглядываться в детали, завести круг людей, с которыми он мог бы обсуждать свои решения, и в итоге создать определенный ритуал для неспешной работы интуиции, с помощью которого он сможет вынашивать хорошие решения или делать наблюдения.

Интуиция – это не мистика и не рулетка (хотя результаты ее работы иногда похожи на чудеса). Это такой же работающий процесс, как и остальные ступени эмоционального интеллекта.

Интуиция – довольно сложный механизм, в работе которого участвуют и органы чувств, и эмоции, и интеллект. Но работа эта – дело абсолютно естественное. Интуиция есть у каждого. В наших силах обнаружить, развить и применить ее. Об этом мы поговорим в восьмой главе.

Ритм

Игорь – владелец и руководитель крупной торговой сети. Он частый гость моих тренингов. С Игорем интересно обсуждать человеческие характеры: он обаятелен, умеет слушать и безобидно шутит.

Поэтому кажется, что трудности, с которыми он столкнулся в последние годы в бизнесе, носят исключительно объективный характер, и поделать с ними ничего нельзя. В самом деле: компания выросла, достигла своих пределов. Рынок расширяться не будет, он в общих чертах поделен. Необходимые нововведения, чтобы не отстать от конкурентов, регулярно появляются, положение прочное… Что еще надо?

Но Игорю скучно. Когда-то он был ловким котиком, который молниеносно ловил мышей, а теперь чувствует, что отяжелел. Конечно, он не пустит других котов на свою территорию, но ему явно не хватает войны.

А когда руководитель скучает, это рано или поздно начинает сказываться на бизнесе. У сотрудников – рутина и текучка, скучные заседания, из месяца в месяц одно и то же. Игорю хочется драйва, чего-то нового. Он затевает какие-то не очень нужные проекты, тратит на них деньги, но понимает, что это не выход. Если слишком рисковать, можно и основной бизнес поломать.

Игорь мечтает: «Вот если бы существовала такая модель, как в бизнес-школах учат: выращивание стартапов на своей территории! Что-то такое молодое, новое и смелое, драйвовое! Но у меня почему-то не получается, все новые проекты увязают в той же рутине. У нас пополам – унылая процедурность и обычный русский бардак… Люди, что ли, не те?»

Люди те. Не хватает другого: сыгранности, совместной импровизации. А для этого Игорю придется придумать, как развить эмоциональный интеллект не только у себя, но и у своей команды.

У меня есть любимый клиент. Это не один человек, а целая ИТ-компания с двумя офисами – в России и за рубежом. Они ведут дела именно так, как хотелось бы Игорю. Лидер не сидит в своем кабинете и вообще не ведет себя как царь. Он скорее «староста класса», который по доброй воле взял на себя всякие организационные обязанности. Но он не определяет направление движения единолично: все едут вместе.

Должности, иерархия, всевозможный официоз в этой компании не имеют никакой ценности. Этот коллектив fat-free, «обезжиренный». И речь идет не о делегировании. Это как оркестр с дирижером, который одновременно играет первую скрипку. Контроль и лидерство распределяются среди многих, и нагрузка на каждого уменьшается. Эта компания отлично функционирует без презумпции власти. Убирается контроль, уровни подчинения, все становится проще. Они растут как хотят и куда хотят и при этом работают без напряжения. Более половины сотрудников приезжают в офис раз в неделю. Они производят странное впечатление: как будто играют, но при этом живут работой.

В этой компании хорошо развит коллективный эмоциональный интеллект. Они как импровизирующий джазовый ансамбль, играющий то что-то веселое, то медитативное. У них, может быть, есть другие проблемы, но сыгранность отличная.

Я рассказываю о них Игорю.

«Классно, – загорается Игорь, – но страшно. Я ведь все-таки начальник. Как сделать такую компанию с нашими людьми и при этом не потерять авторитет?»

В девятой главе я расскажу, в чем секрет коллективного эмоционального интеллекта, как его добиться и какие ловушки поджидают нас на этой последней ступени.

Итоги главы

Мы с вами выяснили, из каких ступеней формируется эмоциональный интеллект. Как вы помните, этих ступеней всего семь:

1. Осознанность.

2. Эмоции.

3. Внимание.

4. Доверие.

5. Гибкость.

6. Интуиция.

7. Ритм.

Далее каждой из них будет посвящена отдельная глава, и мы поговорим о них подробнее.

Глава 3
Обрести осознанность

Что такое осознанность

Ситуация в группе:

– Ты сейчас какая-то грустная, – говорит Надежде Зарина.

– Правда? Мне кажется, нет. – Надя прислушивается к себе. – На самом деле, да. Просто вспомнила кое-что.

Другая ситуация:

– Когда мне было пять лет, мои родители… Ой, Илья, какое у тебя стало выражение лица, – хохочет Игорь.

– Какое? – Илья тоже улыбается.

– Ну, теперь ты улыбаешься, а было жутко свирепое!

Мы не всегда знаем, какое у нас выражение лица. Мы можем не заметить, что на минутку загрустили. И конечно, мы никогда не сможем замечать все подобные моменты, да это и не нужно. Тем не менее первая ступенька эмоционального интеллекта – это осознанность: связь между нашим «нутром» и рациональностью.

Что такое осознанность, каждый понимает по-своему:

– Это когда мы рисуем список задач, выстраиваем их иерархию, расставляем приоритеты и выполняем. (Рациональный подход.)

– Это когда человек полностью отдает себе отчет, что он делает и о чем думает. (Когнитивный подход.)

– Это контакт с самим собой, когда ты четко знаешь, что чувствуешь здесь и сейчас, чего на самом деле хочешь. (Гештальт и многие другие виды психотерапии.)

– Это сосредоточение на чем-то конкретном (например, дыхании), концентрация и устранение суеты. (Медитативные практики.)

– Это когда мы постоянно спрашиваем себя, сверяемся: какой дорогой я иду? Правильная ли эта дорога? (Христианский и многие другие подходы.)

Что я имею в виду под осознанностью, когда говорю о ней?

Мы можем думать, что управляем нашим поведением. Нам кажется, что мы рационально контролируем свою жизнь.

На самом деле часто нашим поведением управляют скрытые внутренние факторы, которые нам неизвестны.

Осознанность – это понимание и учет внутренних факторов, скрыто влияющих на наше поведение.

Почему осознанность – это важно

Внутренние факторы так сильны и управляют нами именно потому, что мы их не осознаем.

Как только мы начинаем их осознавать, то лучше понимаем, «откуда что берется» в нашей повседневной жизни.

Нам нужно не бороться с ними, не пытаться их устранить, не контролировать их всецело, а именно понимать.

Это как ветер, который дует в паруса. Мы не контролируем ветер, но можем поставить парус правильно.

Что мы можем осознавать

1. Моментальные состояния

Один из главных факторов влияния, требующий осознания, – это наши моментальные состояния.

Принято считать, что у человека есть характер и бывает разное настроение. Это как горы, реки, долины, деревья. Мы не всегда способны обозреть их с разных сторон и понять, где мы находимся, но, по крайней мере, привыкли к этим понятиям и обычно не отрицаем их.

Однако кроме крупных элементов ландшафта есть еще и мелкие ямки, холмики и кусты. Это те состояния, в которые мы незаметно для себя попадаем в течение дня. Они могут быть очень короткими, совсем мимолетными, длиться минуты или секунды. Но иногда они очень сильно влияют на то, что мы делаем.

Мы не привыкли замечать их, но ведь именно из этих моментальных состояний – «камешков, кустиков и ямок» – и складывается «ландшафт» нашей души, характера и эмоций.

Комплекс моментальных состояний можно сравнить с набором разноцветных фломастеров. У каждого человека набор свой, но он есть у всех.

Проблема в том, что мы знаем не все свои «фломастеры».

Некоторые мы любим и часто ими пользуемся:

– Когда я в потоке, я захвачен, это творческий процесс. Я могу сразу все придумать, все получается, и это очень круто.

– Мне нравится, когда точно знаешь, что хочешь сказать человеку и как сделать, чтобы он ушел с покупкой.

– Встаешь утром. Мысли ясные. Никакой тревоги. Все четко. День впереди, как снежная долина. Оттолкнулся и поехал.

А вот другие фломастеры – моментальные состояния (обычно темных цветов) – рисуют сами, как будто без нашего участия. Иногда мы вообще о них не знаем.

– Не понимаю, что произошло, но неожиданно я потерял этот контракт. Что пошло не так в переговорах, я не понял.

То есть получилась какая-то каляка-маляка, но я это не рисовал, она сама себя нарисовала.

На самом деле это просто неосознанные моментальные состояния, которые нам не нравятся, в которых нам бессознательно не хочется быть, которые мы в себе не замечаем. Например, внезапный краткий упадок сил или внимания мог привести к тому, что человек в важный момент отвлекся и упустил контракт, но не заметил этого.

Повторю главную мысль: у нас есть не просто моментальные состояния, а собственный набор у каждого. В наборе обычно есть разные цвета. Их оттенки у разных людей будут различаться.

Это значит, что мы можем увидеть те свои состояния, которые мы знаем и любим, и предположить, какие еще могут быть в нашем наборе.

Пример

Надежда говорит:

– Я люблю точно знать, что хочу сказать человеку и что нужно сделать, чтобы он ушел с заключенным контрактом. (Моментальное состояние – срабатывающая интуиция, проницательность, искра, контакт с другим человеком.)

Это значит, что есть и противоположное состояние, возможно, какое-то из следующих:

– Бывает, я совершенно не понимаю, что человеку нужно, говорю невпопад. (Моментальное состояние – растерянность.)

– Иногда мне хочется, чтобы люди просто ушли и оставили меня в покое. (Моментальное состояние – усталость, как будто тебя выключили.)

– Ненавижу, когда стараешься, стараешься, и все впустую, это так злит! (Моментальное состояние – раздражение, опустошенность.)

Кроме того, у Нади в наборе есть и другие моментальные состояния:

– Когда никого вокруг нет, и такая кругом нетронутая тишина! Я смотрю на небо, и внутри меня полное молчание!

– Я еду куда-то, где меня ждут, и предвкушаю, как сейчас будет весело. Очень хочется пообщаться и поболтать, прямо зудит внутри.

И так далее.

Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что осознание моментальных состояний – это не контроль над ними. Мы не можем контролировать все внутри себя! Но если мы знаем, какими они бывают, нам проще прогнозировать свое поведение, понимать его.

Как их осознавать и отслеживать?

Моментальное состояние – это нечто короткое и мимолетное. Поэтому и инструменты для их отслеживания должны быть такими же. Один из любимых мною инструментов осознания моментальных состояний – это пауза.

Вообще, использование пауз не ново:

● «Остановись и подумай», – рациональный подход.

● «Остановись и перестань думать», – говорят сторонники медитации.

● «Остановись и почувствуй», – предлагает гештальт и другие направления психологии.

Я рекомендую использовать для осознания моментальных состояний совсем короткие паузы, состоящие из четырех частей. Каждая часть может длиться несколько секунд, а вся пауза в целом – не более 30–40.

■ Устанавливаем контакт с собой. Часто мы не осознаем моментальные состояния только потому, что как бы в этот момент не контактируем сами с собой. Мы находимся в кругу привычных мыслей, жестов, действий и поз. Поэтому сначала мы делаем нечто, выводящее нас из этого круга. Например, глубокий вдох. Или смотрим в окно и замечаем, какая сегодня погода. Такое действие дает команду телу, уму и эмоциям «начать осознавать».

■ Задаем себе вопрос (выбираем предмет осознания). Это могут быть наши чувства («что я сейчас чувствую»), ощущения («чего я на самом деле хочу», «почему мне нехорошо»), деятельность («где я, что со мной, что я делаю»). Мы можем задать себе конкретный вопрос («что меня беспокоит», «почему так плохо работается»).

Форма вопроса не так уж важна. Гораздо важнее сам факт того, что вы ведете с собой диалог, в какие-то моменты занимаетесь собой, бросаете беглый взгляд на свое моментальное состояние.

■ Замираем (делаем собственно паузу). Это элемент пустоты, внутреннее содержание, воздух паузы. В это время мы «тупо пялимся в окно» или просто застываем. Наше внимание и привычная рациональность отпущены на свободу. Не надо сознательно искать ответ на вопрос.

■ Заканчиваем паузу. Мы снова устанавливаем контакт с собой, как в первой части паузы, но выбираем для этого другое действие.

Ответ на вопрос не так уж важен. Вполне возможно, что нам удастся осознать не то, о чем мы себя спрашивали, а нечто другое (а может быть, именно то). Важно на этом не зацикливаться и просто не забывать делать маленькие паузы регулярно в течение дня.

Что дает человеку четырехчастная пауза? – Это маленькая «перезагрузка», в ходе которой он успевает увидеть себя и свои главные потребности. Без пауз человек может часами не замечать, что устал или хочет пить, что его раздражает коллега или тревожат результаты медицинских анализов, и прокрастинирует он именно поэтому (а не потому, что лентяй).

Паузы дают ему маленькие порции осознанности в течение дня. Из этих маленьких порций складывается знание о своих моментальных состояниях и о том, какой набор их у него есть.

Кроме пауз осознать моментальные состояния помогает дневник и другие формы краткой фиксации происходящего.

Если вы вдруг поймали себя в каком-то ярком моментальном состоянии, вы можете достать блокнот и ручку и кратко записать его. (Даже очень кратко. Один мой клиент записывает минуты инсайтов как треугольнички, а минуты, когда он тупит, как квадратики. Смешно, но очень полезно.)

Настоящий дневник, когда мы вечером записываем, что пережили за день, тоже полезен. Например, перечитав его, человек может заметить, что часто испытывает обиду. Это значит, что обида – одно из его ярких привычных моментальных состояний, в которое он легко входит (и из которого легко выходит – состояние-то моментальное).

Если мы примерно знаем, какой набор моментальных состояний у нас есть, мы можем исследовать и описывать их.

Любое наше моментальное состояние имеет свои признаки. Долго наблюдая за собой, мы начинаем эти признаки замечать. Их может увидеть со стороны и коуч, психотерапевт или просто близкий человек, который неравнодушен к вам и часто наблюдает вас в разных ситуациях.

Например, я заметил, что у Ильи привычная злость и желание взорваться возникают одновременно с напряжением плеч и челюсти, и сказал ему об этом. Он втягивает голову, плечи «каменеют», иногда даже краснеет лицо (вероятно, слегка поднимается давление, но тонометр вряд ли уловит такой кратковременный подъем).

Некоторые признаки моментальных состояний могут быть одинаковыми у разных людей. Многим случалось «провалиться сквозь землю от стыда» или ощутить «камень на сердце» при сильной тоске. Важно понять, как именно это происходит у вас, отследить заметные (телесные) признаки и по ним научиться распознавать незаметные (те, которые касаются чувств и мыслей).

Когда мы находимся в моментальном состоянии, оно владеет нами и несет нас как ветер. Если мы успеваем его осознать, то ветер не принесет нам вреда. А может быть, даже станет попутным. Но если мы попытаемся его контролировать, толку не будет.

Совет «считать в уме до 30» не поможет Илье. Это попытка контроля. Моментальная злость и напряжение никуда не уйдут, а, скорее всего, перерастут в другое, еще менее управляемое моментальное состояние – взрыва и скандала.

Если же Илья попробует расслабить плечи и челюсть, возможно, у него появится время, чтобы лучше воспользоваться своим моментальным состоянием. Илья не перестанет злиться, но, во всяком случае, он будет точно знать, что с ним происходит, и учитывать это. А пока он нередко пыхтит, краснеет, напрягает плечи и при этом с полной уверенностью утверждает:

– Все нормально!!! Я спокоен!!!

2. Роли, в которые мы попадаем

Кроме наших внутренних моментальных состояний есть и другие «маленькие факторы» и «ежедневные ямки», которые стоит осознавать.

Еще один важный их вид – это роли, которые мы спонтанно играем в разных ситуациях.

Эмоциональный интеллект всегда работает в обе стороны. Мы начинаем чувствовать разные вещи, касающиеся не только нас, но и окружающих. Невозможно чувствовать других, не понимая ничего про себя, – и наоборот.

Роли – это наши моментальные состояния, связанные с другими людьми. Как бы валентности, которые у нас есть. Роль – это удобно. Мы подстраиваемся под людей и ситуацию, находим свое место. Но в связи с ролями возникает несколько опасностей.

Во-первых, мы можем потеряться и не знать своей роли в определенной жизненной ситуации.

Игорь: «Когда прихожу домой, прямо ощущаю, как “сдуваюсь”, и жду всяких мелких замечаний от жены. На выходных вообще не очень понимаю, что мне делать, какая у меня роль. Если на прогулку с пацанами выходим, тогда роль нахожу – я заводила. Их трое, я организую прогулку, игры, возню всякую. Роль папы на прогулке знаю, а в семье она у меня… вроде как у собаки».

Игорю понятно, какую роль он играет на работе, потому что там проходит основная часть его жизни. А семья уже давно живет сама по себе, без его особого участия. Единственная роль, которая ему в семье достается, это папа-заводила (а по сути – пионервожатый).

Во-вторых, привычная роль лишает нас дополнительных возможностей.

Зарина: «С главным акционером нашей компании я незаметно вхожу в роль “сестры-хозяйки”, этакой радушной нянечки, которая приходит и снимает боль».

Чем эта роль помогает?

– Можно терпеть любые закидоны со спокойным видом.

Чем мешает?

– Да тем же самым, терплю то, против чего надо бы возразить.

Зарина хорошо описала, как можно застрять в привычной роли, попадая в характерную ситуацию. Но обычно мы не осознаем, как входим в роль. Нас вводят в нее мелкие детали. Например, голос у начальницы, как у учительницы, и вы становитесь «плохим учеником, который заискивает перед ней». Чувства, мысли и тело мгновенно вживаются в эту роль, и из нее уже не выйти.

Наши роли должны стать более гибкими. Как «размять» роль? Как играть ее интереснее, живее, как чаще менять роли, быстро перестраиваясь, подобно Фигаро в комедии Бомарше: «Там шуткой, там всерьез, там кулаками, там словами, там осторожней, там похрабрей»?

Чтобы ярко и гибко играть свои роли, не попадая в зависимость от них, мы должны лучше осознать «мизансцену» происходящего.

Конечно, я предлагаю делать это не рациональным способом, а как всегда – на стыке мышления, интуиции, чувства и телесности.

Просто обдумать не получится, нужны совсем другие инструменты, необходимо задействовать иные каналы.

Один из моих любимых инструментов – комикс.

Это сценка, изначально забавная (отсюда название), со своей драматургией, с персонажами, которые могут быть прорисованы более или менее схематично или подробно.

Что я имею в виду, когда говорю клиенту: «Давайте мыслить, как в комиксе»?

Человек застыл в сверхважной для себя роли. Попал в статичное состояние. Испытывает напряжение – двигательное, мышечное, нервное и т. д. Он очень серьезен. Как его вытащить из этого залипания?

Конечно, можно сказать: «не бери в голову», «не относись к этому так серьезно». Но это не поможет. Мы не можем вручную сменить человеку программу в голове.

А вот комикс может.

Комикс – это образ (иногда и настоящий рисунок), который утрирует происходящее, включает взгляд извне, изображает сценку с воображаемой драматургией.

Иногда комикс возникает пошагово, по алгоритму, – делай раз, два, три, четыре. Это может быть сильный образ, который я предлагаю клиенту («настоящий туркменбаши»), импульс для представления и следующей за ним реакции, который взрывается как фейерверк и переводит внимание в другой регистр.

Мозг легче переключается из замирания сразу в бег, чем в умеренный темп «серьезного человека». На какую собаку похож оппонент? Как бы все это происходило в мультфильме «Ну, погоди!»?

Образное мышление – сильное средство против всего застывшего и привычного. Образы живут не в той части нашего мозга, которая впадает в ступор или действует по инерции, а в другой.

Многим бывает сложно раскачать себя на такую игру. Хочется быть очень правильными. Страшно даже мысленно выйти за пределы обыденности. Люди спрашивают с опаской: «А это нормально?»

Как будто мыслить образами означает слегка сойти с ума. На самом деле от прививки творчества ну очень далеко до безумия. Мы просто пользуемся другим языком мышления – более непосредственным, живым, связанным с чувствами и ощущениями.

Вот какие комиксы «рисуют» в моей группе.

Зарина: «Наш отдел удивительно легко “ложится” на мультик South Park. Важно определить, каким способом Кенни погибнет в сегодняшней серии».

Артем: «Нашел к ней подход, когда сообразил, что она похожа на какую-то героиню старинной трагедии и весь мир так воспринимает – длинными патетическими фразами. Подстроился к ее темпу, эмоциональному фону, репликам… Иногда немножко схожу с ума от этого, правда».

Надя: «Я теперь просто говорю себе: не волнуйся, нормально, обычный зомби-апокалипсис; включается сирена, и все бегают по этажам. Наш начальник регулярно снимает этот фильм, на самом деле – каждый дедлайн».

Комикс – могучий инструмент: он позволяет использовать и юмор, и иронию, и сарказм. В комиксе можно изменять размер любого персонажа, его подвижность, скорость, тонус. Комикс не стоит на месте, оттенки ролей пульсируют, меняя цвет и освещенность.

И вот «разминаются» привычные роли. Выясняется, что когда, например, на тебя кричат, скрыто или явно унижают, давят, необязательно «притворяться мертвым», с позором ретироваться и плакать в уголочке или выкрикивать проклятия в ответ. Спектр возможностей становится больше.

3. Осознание «по-крупному»

До сих пор я вел речь о ситуативном осознании, которое человек может инициировать самостоятельно.

Для такого осознания нужно не «мыслить рационально и контролировать», а использовать инструменты, которые помимо рациональной части нашей психики позволят уловить и задействовать моментальные состояния, «размять» привычные роли.

Но осознание может быть не только ситуативным. Существуют и другие неосознанные факторы, более глубинные, которые подспудно сильно влияют на нашу жизнь.

Работу с этими факторами вряд ли получится вести самостоятельно. Если я вижу, что у человека есть мощный фактор, до которого он не может добраться сам – «поверхностными» самостоятельными инструментами это не получится, – то я предпочитаю предупредить его об этом.

Что это за факторы?

Во-первых, это ловушки болезненного опыта, которые также называются травмами.

Мне не очень нравится этот привычный термин. Он для меня слишком драматичный. Я полагаю, что любой человек, как дерево бонсай: не бывает роста без препятствий, которые нас формируют.

Травмы же, по моему мнению, это нечто превосходящее по степени воздействия простые «трудности роста» – их последствия сильно мешают человеку жить, требуют непременного вмешательства и не проходят сами.

Серьезные психотравмы случаются не у всех. Одно и то же событие для человека может стать травмой или не стать, в зависимости от других событий его жизни и от того, каковы его внутренние качества и ресурсы (характер, темперамент, биохимия, поддержка окружающих).

При этом на любого человека воздействуют тысячи микротравм, которые все-таки более корректно было бы называть болезненным или трудным опытом.

Как крупные травмы, так и мелкие микротравмы часто приводят к последствиям, формируя стандартный ответ на раздражители – триггеры.

Илья: «Когда на меня начинают орать, я впадаю в ступор».

Кто-то важный в детстве Ильи мог накричать на него или ударить, когда Илья еще не мог ответить.

Зарина: «Когда в отношениях все хорошо, начинаю нервничать и провоцировать человека, чтобы он поскорее расстался со мной и избавил меня от ожидания разрыва».

Постоянный опыт прерывания отношений не по воле Зарины, опыт брошенного ребенка.

Надежда: «В коллективах – дело такое: чуть что не так, и все начинают шушукаться, ты становишься чужой».

Опыт травли в школе плюс ретравматизация, когда Надя заболела и коллеги стали за ее спиной обсуждать состояние ее здоровья.

Ловушки прошлого опыта – одна из самых важных вещей, требующих осознанности. Как правило, они скрытые, и для того, чтобы их выявить и сгладить их влияние, требуются особые методы, например психотерапия.

Некоторые ловушки более очевидны и выявляются даже в краткосрочном коучинге, а иные человек может осознать и самостоятельно.

Во-вторых, это декларации, воспринятые от родителей и других авторитетных людей.

Помните это?

«Делай на 100 % или не берись вовсе».

«Умри, но не давай поцелуя без любви».

«Все в зеркало смотришься? Там у тебя и глядеть-то не на что».

«Дети – это обуза». «Дети – главное в жизни, без них счастья нет».

«На деньги мужчин живут только проститутки».

«Людям верить опасно, тебя обязательно обманут».

Но мы вырастаем, воспитываем сами себя и можем критически пересмотреть эти декларации. Однако в какой-то степени они все же продолжают на нас влиять.

Чем лучше мы их осознаем, тем меньше их чары.

Я не устаю напоминать: осознание – не рациональное понимание, а синтез чувства, ощущения и знания. Если декларации, усвоенные от ваших авторитетов, имеют над вами большую власть, их надо «разминать» так же, как привычные роли.

По опыту моих клиентов могу сказать, что избавиться от заклятия деклараций хорошо помогает любое терапевтическое перевоплощение. Это может быть и психодрама, и отдельные ее элементы на коучинг-сессиях (я тоже использую эти техники).

В-третьих, это значительные события из семейного прошлого.

Никакой мистики. Обычно это опыт и память, которые в семье передаются из поколения в поколение, зачастую даже почти без слов (поведением, воспитанием).

Так, у Жанны прадед был раскулачен, и его потомки могут неосознанно считать, что быть богатым опасно и не стоит лишний раз «высовываться». Жанна, при всей своей энергии и активности, часто как бы в шутку произносит: «Где уж нам» или предполагает, что «настоящие успешные люди» рискуют попасть в тюрьму.

Освободиться от неконструктивных влияний прошлых поколений помогает прочувствование не только сильно травмированных звеньев цепи, но и тех, которые были более гармоничными и успешными.

Даже если все предки алкоголики и маргиналы, среди них может найтись сильная духом и задорная бабушка, которая, несмотря ни на что, растила свой сад и помогала соседям. Прочувствовав в себе эту бабушку, проще находить внутри точки опоры.

Познание своего рода-племени может помочь добраться до некоторых неосознанных убеждений, корни которых были вам доселе неясны.

Осознанность нужна не для того, чтобы отвергнуть эти факторы, а чтобы иметь возможность выбирать и чувствовать – какие из них ближе, какие помогают, греют и вдохновляют.

В-четвертых, это общественные мифы и стереотипы (противоречивые).

«Женщина не может быть счастлива, если у нее нет мужа и детей». «Если женщина занимается только детьми, она клуша. Нужен профессиональный рост».

«Необходимо обязательно получить высшее образование, иначе будешь простым работягой». «Не надо витать в эмпиреях, лучше выучиться на что-то, что обеспечит кусок хлеба».

Пример

Зарина решила, что быть учительницей русского языка не престижно, и из-за этого не стала поступать на филологический факультет, а выбрала экономику. Мы не знаем, правильно ли она поступила. Факт, что в этой точке жизни на нее оказал влияние определенный общественный стереотип.

Артем считает, что смысл его жизни только в работе, а без нее жизнь смысла не имеет. Возможно, это его истинное мнение, но не исключено, что отчасти и следование общественному мифу.

Работа по осознанию общественных мифов и стереотипов – одна из самых трудных. Ведь эти стереотипы воздействуют на нас не просто так, а потому, что на них откликаются какие-то наши чувства и ощущения.

Невозможно просто «заменить картридж» в своей голове, отказавшись, например, от приверженности патриархальности в пользу феминизма или перестав подозревать чужаков в преступных замыслах. Само желание сделать это – уже первый шаг к выполнению, но как дойти до этого первого шага?

У меня нет никаких рецептов по работе со стереотипами. В своей работе с клиентами я предпочитаю не атаковать их напрямую.

Стереотипы размываются только тогда, когда мы становимся гибкими. В этом случае мы уже не можем некритично воспринимать подобные конструкты и начинаем их осознавать.

В главе о гибкости мы поговорим об этом более подробно.

Итоги главы

1. Осознанность – это понимание и учет внутренних факторов, скрыто влияющих на наше поведение.

Когда мы их не осознаем, они полностью нами владеют и незаметно управляют нашим поведением. Как только мы начинаем их осознавать, то лучше понимаем, «откуда что берется» в нашей повседневной жизни. Нам надо не бороться с ними, пытаться их устранить или полностью контролировать, а следует именно понимать.

2. Мы можем осознавать наши моментальные состояния. Это мимолетные состояния, которые длятся несколько секунд, минут или дольше и могут сильно влиять на происходящее.

Мы обычно хорошо знаем наши любимые моментальные состояния, а те, которые нам не нравятся, предпочитаем не замечать.

3. Есть конкретные признаки моментальных состояний, которые можем заметить мы сами или близкие нам люди.

4. Для осознания моментальных состояний можно использовать конкретные техники, например паузу из четырех частей.

5. Мы можем осознавать роли, которые играем в разных ситуациях. Для этого я предлагаю использовать технику комикса.

6. Мощные долговременные внутренние факторы (травмы и ловушки болезненного опыта, декларации, воспринятые от родителей, роль семейного прошлого, общественные стереотипы) трудно (хотя и отчасти возможно) осознать самостоятельно. Легче делать это с помощником – например с психотерапевтом.

Глава 4
Использовать чувства

Нужны ли нам чувства

Жанна рассказала о своей маме, которая всю жизнь проработала на шахте, а в 50 лет выучилась и стала бухгалтером там же, в заводоуправлении. Жанна говорит о том, как мама растила ее: рано заприметив, что ребенок умен, мама отправила семилетнюю Жанну из заводского поселка к тете в райцентр, где была неплохая школа, а в одиннадцать перевела в областной центр, в интернат для одаренных детей. На каникулах мать тоже требовала от Жанны только одного: заниматься, идти вперед. Мать никогда не показывала Жанне, что любит ее, но часто выказывала недовольство: почему четверка? Ты что, собираешься перестать быть отличницей? Жанна поступила в МГУ, сделала крутую карьеру, купила маме дом и обеспечила ее старость, но отношения между ними все те же. Когда-то, наверное, Жанне хотелось, чтобы мама «просто обняла», и весь первый и второй класс она просилась домой. Но сейчас Жанна другого мнения.

– Ну, она любила меня, как умела. А что толку в этих обнимашках? Если бы она на эмоциях пожалела меня и оставила при себе, я бы ведь не выучилась и не стала тем, кто я сейчас. Чувства обманчивы.

– Все равно грустно это все, – вздыхает Игорь. – Такая вот печальная необходимость…

– Ну, может, и грустно. А что толку грустить? – пожимает плечами Жанна. – Все же нормально. Зачем эти лишние копания и переживания?

Нужны ли нам чувства? – Этот вопрос неизбежно всплывает почти в каждой группе.

Всегда находится кто-нибудь, кто считает, что чувства вообще не нужны или нужны только в особых случаях.

Илья: «Я не эмоциональный человек, я редко испытываю какие-то чувства».

Таких не бывает. Это все равно что сказать: «Я редко перевариваю какую-то пищу».

Чувства есть у всех людей. Говоря так, человек на самом деле имеет в виду: «Я сам не знаю, какие чувства испытываю, не придаю им значения, считаю неважными». Но это не значит, что чувств нет или что они не влияют на его поступки. Наоборот: как я уже написал в предыдущей главе, чем меньше контакта со своим «нутром», со своими внутренними факторами, тем сильнее они влияют на нас.

Костя: «Выключил чувства и включил голову».

Невозможно выключить чувства. Запретить себе гневаться, завидовать, обижаться, горевать. Можно только загнать эти чувства в глубокое подполье, перестать осознанно переживать, проживать их и таким образом попасть под полную их власть. Потому что неосознанные чувства сами находят лазейку для того, чтобы человек их пережил.

Надежда: «В обычной жизни чувства приходится прятать».

Имеется в виду: нормальный человек всегда контролирует эмоции, то есть проявления своих чувств. Идеально, если он плачет исключительно на похоронах, веселится на свадьбах, а гневается, только если ему падает на ногу тяжелый предмет. Чувствовать можно, но внутри, где-то очень глубоко.

На самом деле до какой-то степени чувства, конечно, можно спрятать и трансформировать, переживая их тайком. Многие считают, что прятать их надо даже от самого себя, гасить их проявления, потому как это «несолидно». Но человек – это животное. Не получая возможности прожить чувства «всем организмом», отделяя их от событий своей жизни, от телесных проявлений («некого побить»), мы получаем массу накопленных, застрявших, не до конца прожитых чувств.

Жанна: «Лишние копания и переживания мешают делу, снижают эффективность».

«Чтобы быть хорошим работником, я не должен испытывать слишком много чувств, и уж точно их не надо проявлять. “Дельный” и “эмоциональный” – противоположные понятия».

На деле процесс переживания чувства не может быть остановлен. Как невозможно какое-то время не дышать или не переваривать еду, так невозможно и не чувствовать. Можно только скрывать, подавлять, вытеснять чувства.

Но хорошая новость в том, что чувства вовсе не мешают работе, а помогают ей. Даже так называемые отрицательные эмоции. В этой главе я расскажу, как чувства помогают работе и почему не нужно бояться эмоций на рабочем месте.

«Ну, не все эмоции мешают, можно убрать отрицательные, оставив положительные».

Если человек привык подавлять чувства и их проявления, он заглушает их все. Так наша психика устроена. Не хочешь грустить, предпочитаешь подавлять негатив? – Краски мира постепенно потускнеют. Так люди думают: куда делась былая радость? – Наверное, молодость ушла…

Зарина: «Нельзя вносить в работу личное отношение».

Где эмоции – там конфликты, истерики и скандалы.

На деле наоборот: без личного отношения мы не можем работать в полную силу. Это положение я тоже буду доказывать в данной главе.

Артем: «Женщины на эмоциях, а мужчины – это больше логика».

Многочисленные исследования показывают, что это не так. Просто в силу культурных и гендерных различий мужчин приучают скрывать и подавлять чувства. Женщинам же позволяется чаще проявлять чувства открыто. Одна из немногих женских привилегий!

Жанна: «Чувства обманывают, им нельзя доверять».

О! Вот это, пожалуй, самое сильное и опасное заблуждение, которое я намерен развенчать в этой главе. Когда мы считаем, что чувства – это наши враги, которые только и делают, что «искажают реальность» и «мешают работать», мы все равно что завязываем себе глаза и затыкаем нос. Чувства позволяют нам воспринимать мир непосредственно, до анализа. Эта информация может оказаться бесценной. Она помогает принимать быстрые точные решения, задействовать интуицию, понимать людей порой без слов. Эмоциональный интеллект требует уважения к чувствам.

Так нужны ли нам чувства?

Да! Они нужны просто потому, что без них невозможно обойтись. Они как дыхание, как пища.

Чувство – это наша спонтанная неосознанная реакция на события, которая проявляется как эмоция.

Деление на чувства (внутренние) и эмоции (внешние) на практике очень условно. Чувства и эмоции тесно взаимосвязаны, взаимообусловлены, и отделить одно от другого не всегда возможно, а главное – не очень нужно.

Существование чувств, их необходимость – аксиома эмоционального интеллекта. Тем не менее эту, казалось бы, вполне естественную вещь каждый раз требуется доказывать и очищать от многочисленных предрассудков.

Почему мы пытаемся отказаться от чувств

1. Чувства мешают выжить в экстремальной ситуации

Кратко напомню то, о чем мы уже говорили в первой главе: на российской почве встретились два вида стереотипов об эмоциях: те, что растут из нашей тяжелой истории, и те, которые мы некритично восприняли у рационального Запада (при том что сам Запад давно от них отказался).

Мать Жанны, которая выросла в нечеловеческих условиях, считает, что для общего блага все эмоции надо заморозить. Это жест грубого, резкого выталкивания ребенка из-под машины. Конечно, в нормальной жизни мы не будем толкаться, но мать Жанны бессознательно воспринимает ситуацию как экстремальную. Более того! – И сама Жанна воспринимает свою жизнь как борьбу.

Посмотрите, как интересно получается. Настоящий экстрим (война и голод) был только в детстве у мамы. Детство Жанны, в принципе, уже позволяло чувствовать и любить, но ее мама не могла на это решиться и передала Жанне свою «замороженность». А теперь и сама Жанна выбрала тот же стиль поведения и максимально рано отдала своих девочек в строгие британские школы.

Страх, что чувства помешают выжить, очень стойкий. Он передается с воспитанием и остается в нас даже тогда, когда на самом деле чувства уже помогают, а не мешают.

2. «Я не истеричка»

– Ты на них обижена? – спрашивает Игорь Зарину.

– Зачем я буду обижаться, я не истеричка. Я просто считаю, что они неправы, и могу доказать, – отвечает она.

Посмотрите, что получается. Игорь спрашивает Зарину о чувствах – а она отвечает, что у нее есть позиция, что она мыслит, имеет рациональные резоны, аргументы. Как будто чувство – это вообще не аргумент, не то что рациональные концепции; они и лучше, и правильнее, и показать их не стыдно.

Зарина считает, что когда она рассматривает вопрос в цифрах, игнорируя свою обиду, то лучше проникает в суть дела. Так ли это?

Немного контекста: человек, с которым она спорит, пришел в организацию недавно и сразу получил более высокую позицию. Теперь собственник рассматривает его вариант проекта и ждет от Зарины, что она станет помогать тому, кто занял место, которое Зарина считает по праву своим.

Обида не только «при чем» – она буквально мешает Зарине работать и жить, Зарина думает об этом противостоянии все время, застряла в нем.

Но Зарина настаивает на том, что она строго рациональна. Она считает, что для менеджера ее уровня «поддаваться чувствам» стыдно. Она должна быть беспристрастной, потому что и так слишком яркая, – назовут «истеричной бабой», не будут воспринимать всерьез (печальная история гендерных стереотипов российского бизнеса).

Откуда она это взяла? Как родилась идея о том, что такой огромный фактор, как человеческие отношения, можно просто взять и «запихать себе в…»? Откуда вообще взялась идея о беспристрастии на работе?

Эта идея родилась и обрела популярность в индустриальную эпоху. Заводы и машины усовершенствовались, стали эффективными. Тогда идея об эффективности распространилась и на людей, которые с ними работали. Люди казались дополнениями к машинам, и, чтобы быть хорошими функциями, они должны были максимально «механизироваться». Рабочего следовало сделать эффективным винтиком, менеджера – эффективным управляющим. Организация труда и управления – вроде инженерии.

А что такого мог в ту пору человек, чего машина не могла? – Конечно, думать, анализировать. Эта функция и казалась самой ценной.

Теперь времена изменились, и мы видим другую картину. Маркетинг намного сильнее производства и финансов. Искусственный интеллект сильнее человеческого разума. Единственное, чего не может машина в наше время, – это иметь soft skills (гибкие навыки): сотрудничество, интуицию, все, что основано на эмоциях.

Точно так же изменилось и понятие рабочей эффективности. В 1950–1960-е годы можно было «засунуть чувства себе в…» и «думать только о деле». Правда, это все равно никогда полностью не получалось, но и такого уж большого вреда от этого не было. У всех бизнесов были одинаковые тетрадки в клеточку.

Теперь те, кто «засовывают» чувства, проигрывают тем, кто их использует. Бизнесы, которые рисуют по клеточкам, проигрывают тем, кто может думать с чистого листа, а то и вовсе – в пространстве.

На самом деле чувства Зарины (в данном случае обида, злость) еще как имеют отношение к сути дела. Не меньшее, чем цифры, а то и большее.

3. Мыслить концептами и абстракциями – престижно

Как только в разговор вступает Костя, можно не сомневаться: сейчас он все обобщит, покажет нам картину «с высоты птичьего полета», заговорит на языке концептов и абстракций. А вот живого сочувствия или меткой шутки от него не дождешься.

Человек, который имеет дело с абстрактным, концептуализированным, в Костиных представлениях находится над теми, кто имеет дело с конкретикой, в том числе с чувствами. Обобщение – признак высшего существа, которое над другими имеет власть. «Я не на земле, я где-то над всеми».

Умение и желание обобщать предстает как власть над другими людьми. Костя «не опускается до эмоций». Он «поднимается над ними».

Ну, казалось бы, это имеет отношение к реальности. На первом уровне – тот, кто выращивает реальные помидоры. На втором – тот, кто учитывает ящики. На третьем – тот, кто считает деньги. На четвертом – тот, кто движет стратегиями. Он выше и абстрактнее всех.

Да, в случае с материальными потоками это работает. Но человеческое общение, человеческие чувства не иерархичны. Нет специфической «обиды начальника» и «обиды работника».

Побочные эффекты того, что Костя мыслит концептами, очевидны. Постоянное абстрагирование высушивает, обедняет мышление, лишает его конкретики, разрывает связи между интеллектом, эмоциями и ощущениями. И сами концепции становятся бесплодными и не слишком верными.

Чувства на работе: незаменимый инструмент

Надежда готова согласиться, что чувства – это естественный процесс, без которого мы не можем жить. Но она считает, что на работе они все равно не востребованы. Я считаю иначе и намерен ниже доказать, что это не так. Вот что позволяют нам сделать наши чувства на работе:

1. Отреагировать и не застрять

Животное может выразить агрессию сразу и непосредственно. Человеку не пристало кусаться, корчить гримасы при секундном отвращении. Животное выплеснуло чувство – и забыло о нем, а человеку приходится накапливать и конвертировать эмоции. Это сложная работа, которой невозможно избежать, так как мы хоть и животные, но социальные, цивилизованные.

Зачем, однако, еще больше усложнять себе эту работу?

Я уже сказал, что с выражением чувств не стоит долго ждать. Мы не можем не чувствовать, как и не дышать, и когда мы тратим слишком много времени на то, чтобы держать чувство в себе, оно отрывается от исходного стимула и выплеснуть его становится гораздо труднее. Застрявшие чувства – это не только наша гипертония, но и наша эффективность.

Стоит снизить порог реагирования на чувства и подумать, как можно его быстро «переупаковать». Я не предлагаю плевать в лицо обидчику, но быстро пошутить, скорчить рожу зеркалу, сложить фигу в кармане, яростно выругаться в туалете (шепотом), – все это необходимая гигиена офисных чувств.

2. Чувства дают энергию

Некоторым трудно в это поверить, а другим это покажется банальностью. Вот любимый «волшебный» пример из моей практики.

Я проводил тренинг сотрудников, работающих с клиентами в банке. Работники банка затронули крайне волнующую их проблему: огромное количество энергии уходит на разбирательства с клиентами, настроенными на негатив. Существуют четкие процедуры общения с такими трудными клиентами, и эти процедуры вроде бы помогают с ними взаимодействовать, ставить перед собой щит формальности и общаться исключительно с рабочих позиций, но почему-то никак не спасают от выгорания самих сотрудников.

В процессе тренинга выяснилось, что вовлеченность, неформальное, эмоциональное поведение гораздо лучше помогают справиться со сложным клиентом, так как включается совсем другая стратегия. Вместо того чтобы сберечь энергию, не отдавая эмоций, мы включаем режим получения удовольствия от решения сложной коммуникативной задачи и от этого чувствуем не нулевую отдачу («слава богу, ушел») или отрицательную («но сколько нервов я потратил»), а положительную («я ко всем могу найти подход»). Сотрудники описали свои неожиданные реакции: «И тут оказалось, что он тоже человек, и я почувствовал к нему даже какое-то тепло!»

Да, быть эмоциональным – более энергозатратно, но и получить можно больше, чем в режиме энергосбережения. А ведь речь идет о трудных клиентах, то есть о людях, с которыми априори общаться не хочется. Насколько же сильно повышается энергетичность работы, когда мы начинаем чувствовать и проявлять чувства с коллегами и партнерами.

3. Чувства дают возможность плодотворно конфликтовать…

…И делать так, чтобы конфликт не мешал работе.

Искренняя агрессия заряжает энергией. Это знают все скандалисты. Понятно, я не предлагаю биться на кулачках. Но если чуть меньше бояться поссориться и высказать несогласие, оно не будет накапливаться, а конфликты станут более плодотворными.

Стоит привыкнуть к умеренным дозам выраженной агрессии на работе.

Скрытая агрессия хуже тем, что в каждый текущий конфликт просачиваются поводы из прошлых конфликтов. И утяжеляют конфликт текущий. Люди, которые «недодрались» в прошлый раз, инстинктивно избегают драться и в этот, потому что понимают, что у них уже вырос друг на друга здоровый «зуб». И если начать припоминать все поводы, то может дойти до применения ядерных боеголовок… Лучше уж и в этот раз сдержать себя и не начинать.

И несогласие накапливается дальше, пока не рванет внезапно и тотально.

Наоборот, плодотворный конфликт – такой, в котором идет речь только о конкретной сегодняшней проблеме, открытый. Конечно, он должен быть цивилизованным, но и высказывать все лучше четко, без утайки.

В неформальных коллективах (например, в лабораториях, редакциях, в трейдинге) часто общаются без церемоний. «Что за чушь ты тут несешь» – и ничего, никто не развалился. – «Это не чушь, послушай, я уверен, что сработает. Вот смотри». Именно если не бояться конфликтовать резко и открыто, парадоксальным образом приходишь к формуле «ничего личного, только бизнес». Потому что все персональное давно ясно, никаких обид не копится, – территория поделена, границы установлены, и можно посвятить сегодняшний раунд исключительно обсуждению текущих дел.

Когда мы можем сказать коллеге: «это просто смешно», «это бред», «это супер» и честно признаться ему: «я не могу разобраться», «что-то слишком мудрено», «у тебя круче», то конфликты перестают быть чем-то страшным, чего надо избегать.

Из них уходит постоянное стремление «себя поставить». Когда мы конфликтуем открыто, мы больше не держим в уме необходимость поддерживать статус. Рабочий вопрос не становится поводом кого-то унизить или возвыситься самому.

Когда чувства не «залипают», это гигиенично.

4. Чувства помогают устанавливать границы

Когда мы – функции и не пользуемся чувствами, мы воспринимаем свое положение на работе исключительно через иерархию, статус.

А это ужасно тревожное восприятие. Кто кого? Кто выше? Кто ниже? Кто круче?

На самом деле у каждого из нас намного больше мест и характеристик, чем «верх» и «низ». Мы можем находиться в разных положениях относительно друг друга.

С чувствами устанавливать границы мы можем надежнее и безопаснее, а сам процесс делается менее тревожным и конкурентным.

Мы дифференцируем не только «опасность» и «пользу» от конкретного человека, но и такие ранее необязательные параметры, как общительность, скорость мышления, доброжелательность, склонность прийти на помощь, свою необъяснимую симпатию к нему.

Мы лучше устраиваемся в своих границах и впускаем туда людей теперь по своему желанию, а если не желаем, спокойно храним границы от посягательств. Мы чувствуем себя в большей безопасности и не испытываем необходимости тратить энергию на защиту.

Это сформированная путем общей эволюции настройка гармонии, гармоничного сожительства человеческих особей на разном расстоянии. Уметь регулировать близость, сближаться, удаляться, сталкиваться – бесценно. Об этом мы подробнее поговорим в главе о доверии.

5. Чувства помогают быстрее принимать правильные решения

Когда-то человек принимал решения без контроля сознания, сразу после получения импульса. Так как наша жизнь сильно изменилась, импульсивность стала нередко восприниматься чем-то вроде недостатка. «Не принимайте решения на эмоциях» – общее место, с которым, казалось бы, не поспоришь.

Как все общие места, оно уязвимо. Иногда принимать решения можно и нужно именно на эмоциях. Или, по крайней мере, учитывать их, как важнейший фактор.

«Прислушайся к себе» – другое общее место, которое противоречит первому, а по сути означает то же самое.

Наши импульсы берутся не с потолка. Они сигнализируют о важных вещах. Мы почувствовали смутную опасность, еще не зная почему, – и отпрыгнули. Если бы начали анализировать и рационализировать, то попали бы под грузовик, который решил проехать на красный.

Так бывает и на работе. Инвестиции, переговоры, рабочие обсуждения, выбор формулировок, принятие решений в условиях неопределенности – все это более эффективно, если мы учитываем наши досознательные, нерациональные импульсы. Иногда задним числом приходит и рациональное понимание, но если бы мы его дожидались, то опоздали бы. Время на анализ и необходимые данные для него доступны не всегда. Об этом мы более подробно поговорим в главе об интуиции.

6. Образное мышление отлично дополняет рациональное

Обычно рациональное мышление противопоставляют образному (способности мыслить картинками, звуками, запахами), да еще и называют его «логическим», хотя логика здесь вообще ни при чем.

Но это ложное противопоставление. И логика, и рациональность неполны, сухи без образного мышления, они попросту хуже работают без него.

Это как алгебра и геометрия. Одно и то же понятие можно записать как алгебраическое выражение и представить как картинку. Часто картинка нагляднее.

Образное мышление короче и быстрее. Метафорой можно четче и полнее ухватить суть, чем долго и скучно описывая ее линейным рациональным способом.

Неправда, что есть люди, неспособные мыслить образами. Это общее свойство людей. Правда, если его не использовать, оно ослабевает. Его стоит реанимировать и развить. Как это сделать – об этом поговорим ниже.

7. Чувства помогают видеть не только самое главное

Они как боковое зрение. Представьте, что вы играете в квест и должны найти ключ к ситуации. Вы видите комнату, и ключ может быть в чем угодно – в любых данных. Важен ли цвет стен? Висящие на гвоздиках плащи? А может быть, в мебели есть потайной ящик? Рациональные механизмы, которые выделяют главное, не помогут, – только свободное беспорядочное ассоциирование, которое основано именно на чувствах.

В жизни таких ситуаций очень много.

Пример

Игорь:

Когда мне врут, я чувствую какую-то вибрацию. Причем я не всегда слушаюсь этого чувства. Это непостижимо, но каждый раз я сомневаюсь в себе, ведь никаких оснований для недоверия нет. Но потом оказывается, что я прав. Недавно я решил пересилить себя и сказал человеку: «Слушай-ка, все на самом деле не так, и ты знаешь, и я знаю». Он потом всем рассказывал, что я дьявол и читаю мысли. Подкопаться было невозможно.

8. Чувства помогают использовать моментальные состояния

Мы уже говорили о них в предыдущей главе. А здесь добавим: многие моментальные состояния основаны на чувствах, эмоциях, которые приходят часто и в определенные моменты.

Если я испытываю чувство и знаю его, я могу делать вместе с ним именно то, что эффективно сейчас.

9. Чувствовать сильно и точно – значит быть харизматиком

Каждый из нас харизматичен в какие-то моменты. Но харизматиком мы все же называем человека, который таковым бывает часто.

Это всегда человек страстный, его ведут эмоции (да-да, не он ими управляет, а они его ведут, причем в правильном направлении).

Австрийский психолог Виктор Франкл приводил пример: молодой человек очень долго добивался девушки, наконец она согласилась и пообещала отдаться ему через две недели. И вот в назначенный день и час он так дико волновался и так был занят подавлением своего волнения, что у него ничего не получилось.

В отличие от этого молодого человека, харизматик чувствовал бы, что волнение может ему помешать, и попытался бы его использовать; не подавить, а превратить в топливо.

То есть когда чувствам мешаешь и кажется, что они неуместны, это и приводит к таким ситуациям, которые отнимают силы. А внутренняя цельность, сочетание противоречий помогают накапливать энергию эмоций. Так и получается харизма.

Эмоции сильнее информации, сильнее преимуществ. Они позволяют «становиться другого качества» – влиять на людей напрямую.

Как обращаться с чувствами

Мы доказали, что чувства необходимы, и перечислили, для чего они нужны и чем могут быть полезны. Теперь поговорим о том, как правильно с ними обращаться.

1. Принять все чувства, даже те, о которых мы ничего не знаем

В некоторых чувствах люди признаются себе охотно. Например, гнев считается признаком сильного человека. Это не очень одобряемое чувство, но, по крайней мере, человеку не так трудно признать его в себе.

Радость, казалось бы, тоже хорошее чувство. Но если мы радуемся «не тому» (например, неудаче коллеги), мы не примем нашу радость.

Ну а такие чувства, как обида, зависть, стыд, печаль, вина, тревога, растерянность, вообще плохо осознаются и часто отрицаются. Проявлять же их и вовсе считается признаком слабости.

К тому же чувства, которые мы в принципе можем осознать, лишь верхушка айсберга. Под ними лежит огромнейший пласт чувств, которые навсегда останутся там, «в первичном бульоне».

Нам часто кажется, что чувства, эмоции – это то, для чего есть название, имя. Но почти всегда на практике мы испытываем смешанные чувства из множества компонентов, и дать им имя порой невозможно.

Нам трудно признать и осознать противоречивость наших чувств и то, что они часто «непонятно как называются». Что, например, стоит за словами «лень» и «прокрастинация»? – Всегда разное. И всегда, будьте уверены, это чувства в разной пропорции.

«Я не сумасшедший. И не слабак. Я владею собой», – говорит себе человек, опасаясь первичности чувств, их силы, и предпочитает их игнорировать.

Первым делом важно понять, что чувствовать – не значит сойти с ума. Сильные противоречивые чувства, не имеющие названий, это абсолютно нормально. И слабые, не проявленные, маскирующиеся под «ничего не чувствую», «равнодушен» – тоже нормально.

Итак, первый шаг – принять свои чувства, осознать ту их часть, которую можем, и спокойно воспринимать то, что у нас есть много неосознанных чувств, которые даже неизвестно как называются.

2. Размять чувства

Теперь очень важно не дать своим чувствам засохнуть, прокиснуть и слежаться, не просрочить их, не дать им перейти из острой формы в хроническую.

Обычно у нас очень много хронических чувств. Хроническое высокомерие, хроническая обида. Они постоянно подкрепляются и не расшифровываются. Человек не слишком различает тонкости ситуаций, просто проявляет привычные чувства в ответ на самые разные стимулы. Он живет этими чувствами, и они как паутина покрывают все остальное.

Когда мы «вырастаем» старше 45–50 лет, по нашим лицам становится заметно, какие чувства мы привыкли испытывать чаще всего. А само лицо, как правило, почти перестает отражать эмоции – реагировать на текущую ситуацию, на слова собеседника. Человек большей частью остается «в себе».

Хочется «размять» чувства, сделать их более гибкими, легкими и ситуативными.

Если чувствуешь привычную обиду, помогает вспомнить: когда я в прошлый раз испытывал аналогичное состояние? Как при этом дышал, как именно бил кулаком по стене, что говорил? Что было причиной? Что общего в этих состояниях?

Свое привычное чувство надо назвать. Но не так, как чувства называют обычно («тревога», «обида») – эти слова ничего вам не скажут. Тревога – это что-то абстрактное. Лучше дать ей метафорическое имя.

Пример

Илья чувствует некую смесь обиды, скрытой ярости, ступора. Вжимает голову в плечи, щурит глаза, отстраняется. Мы называем это состояние «превращаюсь в ежа».

У Зарины случается смесь обиды, стыда, бессилия и нервного смеха. Она поднимает брови, рот растягивается в беспомощную улыбку, ей хочется хихикать. Она назвала это состояние «Карабас-Барабас провалился в унитаз».

У Игоря случается рассеянность пополам с чувством собственной ненужности. Этакое выпадение из беседы. И примесь печали за свою бестолковость. Игорь кривит рот, кладет ногу на ногу, сутулится и уходит в себя. Как это назвать? – А вот как училки говорят в школе: «Голову дома забыл».

Жанна, если ее сильно задели, почти незаметно каменеет, отводит взгляд и смотрит в окно. Скука, безразличие, высокомерие, а под корой – ледяное бешенство. «Снежная королева».

Сохраняя свое чувство, попытаемся посмотреть на него с разных сторон:

■ Влезть в шкуру человека, на которого оно направлено: «Я злюсь на эту сволочь, а сейчас я влез в его шкуру и смотрю с другой стороны».

■ Посмотреть «из шкафа» на все происходящее.

■ Вспомнить, кто в моей жизни вел себя так, как я сейчас.

Пример

Игорь:

– Я сейчас злюсь, Зарина, на тебя, потому что ты не даешь мне слова сказать. Если сесть на твой стул и посмотреть «из тебя», то мне кажется, что ты очень хочешь договорить мысль и боишься, что не хватит запала, если остановишься и дашь кому-то слово. Со стороны мне трудно сейчас посмотреть, но это похоже на драку пластилиновых человечков. Нам надо отлипнуть друг от друга и помолчать. А кто себя так вел в моей жизни? Господи, да полно людей. Первая жена, например.

Эти пластичные аналогии избавляют нас от привычки чувствовать и реагировать одинаково, разбивают чувство на мелкие потоки с разных сторон, переводят их в образный ряд.

Мы как бы переписываем первоначальный импульс, разделяя его на само чувство, образы и драйв.

Чего не надо делать?

Не следует обращаться к разуму и пытаться проговорить чувство словами. Все, что мы можем получить от разума, – это директивы «успокойся», «заткнись». Он не успевает реагировать на чувство по-настоящему и действует по принципу цензуры и приказа. А это с чувствами не работает.

Прямое обращение к разуму не дает возможности им воспользоваться. Чтобы очистить рациональность, нужно побыть в другом месте и посмотреть на нее со стороны.

3. Не управлять чувствами, а переживать их

Когда Илья говорит: «Мне нужно научиться управлению гневом», он имеет в виду, что у него есть привычное состояние, когда он каменеет в гневе или орет на подчиненных. Это происходит в тех случаях, когда Илья чувствует бессилие и подозревает, что его никто не любит и не понимает. Получается, что ему нужно учиться не «управлять гневом», а переживать состояния бессилия и приливы подозрительности – без привычного сброса напряжения, как-то иначе.

Надежда тоже говорит: «Мне трудно управлять гневом».

Но она имеет в виду совсем другое: что привыкла подзаводить сама себя, раскручивать свою злость. На самом деле она злится на одних людей (но не признает этого), а достается другим, да еще как. Выходит, Наде нужно тоже учиться не «управлять гневом», а переживать и выражать свой гнев правильно, адресно, без самоподзавода.

Характерно, что «управлять грустью» никто не просит. Про грусть вообще мало кто вспоминает, как и про привычное разочарование, обесценивание, стыд.

Жанна: «У меня какая-то пустота внутри. Я вообще ничего не чувствую».

Выясняется, что как всегда – гардероб полон, а надеть нечего. Чувств полно, только они все «не годятся эффективному работнику и суперженщине». Тревога? – Есть. Стыд? – Сколько угодно. Грусть? – О да! И даже неуместная веселость находится! Трудно себе признаться в том, что мои чувства сейчас вот такие. Еще труднее решиться дать им волю и пережить их.

Артем: «Не знаю, как решиться, не могу выбрать, что делать: уехать или остаться, выйти из бизнеса или продолжать пахать»?

Это тоже про чувства. Ни один из сценариев не вызывает восторга или хотя бы радости. На самом деле хочется кое-чего третьего. Но чего именно – искусственная бодрость подсказок не дает. Ответ знает только истинное чувство. Можно сколько угодно бегать с лозунгами – этим невозможно «собой управлять».

Испытаете чувство – получите подсказку к действию.

4. Видеть разницу между чувством и ситуацией

Между чувством и ситуацией, которая якобы должна его вызывать, всегда есть зазор. Развод, например, может вызывать у разных разводящихся диаметрально противоположные чувства.

Казалось бы, это очевидно, но люди охотно проецируют свои чувства в «аналогичных» ситуациях на другого. Однако аналогичных ситуаций не бывает именно потому, что не бывает одинаковых чувств. Когда мы говорим: «У Антона пятеро детей» или: «У Вики позавчера умерла мать», мы еще ничего не сообщаем о чувствах Антона и Вики. Может быть, Антон испытывает всепоглощающую усталость, а может быть, он заводной папаша, который обожает играть с детьми, или он гордится ими, или вообще ничего не чувствует, а просто так получилось. То же с чувствами Вики – от глубокой трагедии, депрессии и до облегчения, от чувства вины до радости освобождения – так тоже бывает.

Такой же зазор есть между чувством и его демонстрацией (эмоцией). Люди испытывают одни чувства, а изображать могут совершенно другие, и не специально, а просто потому, что это для них естественно. Чувства ведь смешанные, и мы можем по каким-то до конца нами не осознанным причинам прятать один компонент чувства и выставлять напоказ другой.

Это необязательно социальные причины. Человек может горевать, и при этом его пробирает хохот, он может стыдиться и одновременно быть демонстративным, может хотеть, чтобы его заметили, и прятаться или почувствовать скуку, встретившись с обожаемым другом, которого не видел год. Чувства и их проявления парадоксальны.

5. Развивать разные способы выражения чувств

Есть различные спонтанные и привычные реакции на чувства, характерные для разных людей и для каждого из них в разные моменты жизни.

Вот две противоположные, казалось бы, реакции:

● Чувство захватывает, и человек больше ни о чем думать не может.

● Человек отворачивается от чувства, игнорирует его.

На самом деле очень часто первое и второе – одно и то же, потому что именно когда мы отворачиваемся от чувства, преуменьшаем, игнорируем его, оно незаметно захватывает нас и влияет на наши поступки.

Тем не менее некоторым удается отворачиваться так долго и успешно, что чувства действительно обедняются.

– Чувство захватывает, но фоном. Так, Костя подспудно думает о беспокоящей его проблеме, а на переднем плане ведет обычную жизнь. Так как чувство подавлено, оно занимает довольно большую часть «оперативной памяти» мозга внутренним бормотанием и хождением по кругу. Никуда не девается и внешняя деятельность, но она беднее, чем могла бы быть.

– Не дифференцированные чувства. Вот ко мне пришло непривычное чувство, а включилось другое, я его чувствую как привычное. Иногда люди даже путают чувства и ощущения (тошнит или волнуюсь?).

Например, Надя много раз в своей жизни сталкивалась с отвержением. Теперь все неприятные чувства «западают на кнопку» социального стыда – грустно ли Наде, тревожно ли, к этому неизменно примешиваются темы «Как ко мне относятся», «Как на меня посмотрят», «Не смеются ли за спиной, как девчонки в школе».

– Чувства противоречивы, и не все способны эту противоречивость вместить. Например, на свадьбе невеста счастлива, но ей скучно; счастье она пытается усилить, а скуку «затереть» и не заметить.

– «Застревание» в чувствах. То, чего боятся и возможность чего преувеличивают люди, стремящиеся не чувствовать вообще. Мол, если уж я начну переживать, то жить-то когда? Такое действительно случается, но чаще – если у человека нет возможности пережить чувство «по порядку». Так, сильное горе может мучить дольше, если человек не имел возможности его проявлять в силу каких-то причин (нужно было спасать свою жизнь, заботиться о других, человек был одинок и не с кем было поделиться или он просто пытался «держать лицо»). И наоборот, если переживать чувство добросовестно, то в конце концов действительно его переживешь. Оно станет слабее, а потом закончится, перейдет во что-то другое.

– Культивирование чувств. 90-летний отец Артема хорошо знает, что его радость усиливается от соответствующей обстановки, и подогревает себя ожиданием яркого чувства. Для него очень важна ритуализация чувств. Он рассказывает правнукам о детстве своих детей и внуков, у него всегда наготове набор фотографий, историй, дорогих сердцу предметов. Его чувства живут в «порядке вещей».

Многим знакома радость от ужина при свечах или на море, торжественное волнение в «минуту молчания» и т. п.

Но есть и обратная сторона: людям начинает казаться, что при соблюдении определенных правил они должны вызвать в себе определенные чувства. В результате усиливаются противоположные. Солнечный весенний день обостряет у депрессивных больных тягу к суициду (потому что человек не просто не может радоваться, а еще и бессознательно винит себя за «неблагодарность»). Новый год становится временем разочарований и несбывшихся надежд. Мать младенца бывает шокирована тем, что чувствует к нему не только умиление, но и раздражение (хотя это естественно и не требует коррекции).

Способы, какими мы привыкли обращаться с нашими чувствами, определяют то, что делают чувства с нами. Именно поэтому от чувств лучше не прятаться, не пытаться их «пришпилить» к определенным событиям, людям или названиям, а высвободить их и дать им быть такими, какие они есть: текучими, изменчивыми, трудноопределимыми.

Изменять чувства можно только другими чувствами, а не рациональными командами.

Как читать чувства других людей

На этом месте, по мнению многих, должно быть руководство по «чтению лиц» и «видению насквозь». Таких руководств на рынке очень много. Например, уже все выучили, что если кто-то трет нос, то он лжец, и что вообще потирание лица свидетельствует о лживости. (На самом деле – также и о смущении, растерянности, стыде, чувстве вины и много о чем еще.) Многие этим руководствам всерьез верят: если брови домиком, то так, а если при этом еще и улыбка, то этак. Хочется наклеить на все понятные этикетки.

Проблема в том, что таким способом мы ничего не познаем. Но у каждого из нас есть некоторое встроенное ощущение эмоций других людей, и сонастройка с ними не имеет ничего общего с пресловутым «лицечтением».

Сонастройка – это большая работа. Предлагаю вам начать ее с некоторых простых приемов. Они не дадут ошеломительного успеха сразу, но обязательно помогут лучше видеть и чувствовать людей.

Итак, чтобы настроиться на чувство другого человека, я предлагаю вам попробовать делать примерно то же самое, что я делаю на сессии с клиентом. Конечно, обычное общение отличается от коучинга, но некоторые приемы вполне годятся.

1. Фаза настройки

■ Свежий взгляд. Пытаюсь смотреть свежим взглядом, выключив опыт. Попытка утопична, конечно, но даже стремиться к этому – полезно. Стараюсь не сравнивать и не «типологизировать».

■ Смотрю сначала на детали, не связывая их воедино, не выделяю то, что кажется главным, не расставляю акценты. Можно задавать себе различные вопросы, например: в какой фазе жизни находится человек? На кого он похож? Каким был ребенком и будет стариком?

■ Увеличительное стекло. Стараюсь уловить детали, перебрать разные ракурсы, не выделяя главного. Просто фиксирую, делаю снимки.

■ Расфокусировка. Мысленно выключаю звук и смотрю на человека целиком. Как он движется? Каков почерк его тела? Его характер? – Все это открывается не сразу.

■ Интонации. Слушаю не «как», а «что»: тембр, тон, динамику.

2. Фаза анализа. Влезание в шкуру

■ Охота за мелочами. Как человек держит шею? Как дышит? Как напрягает глаза или мышцы?

■ Ассоциации. Все случайное, что приходит в голову в связи с человеком, формулирую про себя, но не позволяю этим ассоциациям увести меня далеко.

■ Подсказки памяти. – На кого похож? Всплывают давно забытые случайные люди и сцены. Не только вид и голос, но и запах и вкус.

■ «Знаю больше». Перемежаю вопросы с утверждениями о человеке, как будто я на этом этапе знаю о нем больше, чем на самом деле.

■ Не дать себя дурить. Если человек меня дурачит, я в какой-то момент спохвачусь. И если он меня очаровывает и обольщает, довольно быстро возвращаюсь назад.

3. Свободный полет, фаза синтеза

■ Видеть в человеке прежде всего хорошее (в том числе находящееся в зоне близкого развития). Никогда не поздно заметить что-то важное в человеке и сообщить ему об этом тоже.

■ Использовать «оптику» «комикса» или «гротеска», вооб-ще комбинировать разную «оптику» и разную «акустику» (по-разному слушать и по-разному наблюдать).

■ Выключить самолюбие (допустить долю собственных банальностей и ошибок). Самолюбие очень мешает по-настоящему видеть других.

■ Не создавать своим тоном напряженную атмосферу – скорее, разряжать ее.

■ Постоянно наблюдать за процессом.

Если у вас получится включать некоторые из этих «оптик», ваше видение человека станет более многомерным и вы сможете лучше чувствовать его. Конечно, это только начало. Никто из нас, включая, конечно, и автора этой книги, не может претендовать на то, что видит людей насквозь. Но идти к человеку, к его живым чувствам, используя свои собственные, – вот это и можно, и нужно.

Итоги главы

Итак, в четвертой главе нашей книги мы поговорили о чувствах.

1. Чувства – это наша спонтанная неосознанная реакция на события, которая проявляется как эмоция. Они нужны просто потому, что без них невозможно обойтись. Они как дыхание, как питание.

2. Многие люди пытаются отказаться от чувств и считают, что чувства не нужны. Это происходит потому, что люди неосознанно боятся, что чувства:

● помешают им выжить;

● выйдут из-под контроля и сделают их «сумасшедшими»;

● не дадут им взять верх над другими.

3. Чувства на работе – незаменимый инструмент. Они:

● помогают отреагировать на ситуацию и не застрять в ней;

● дают энергию;

● делают конфликт плодотворным;

● укрепляют наши границы;

● ускоряют принятие верных решений;

● дополняют рациональность образным мышлением;

● обогащают наше видение;

● обучают нас использовать моментальные состояния;

● выращивают нашу харизму.

4. Чувства не надо полностью контролировать, но стоит научиться правильно с ними обращаться:

● принимать их все, даже те, которые мы не можем полностью осознать;

● разминать чувства, делать их более легкими, гибкими и ситуативными;

● не управлять чувствами, а переживать их;

● видеть разницу между чувством и ситуацией;

● развивать разные способы выражения чувств.

5. Научиться читать чувства других людей возможно. Но простого рецепта не существует, только постоянное вчувствование и совершенствование на практике, в конкретных жизненных ситуациях. Идти к человеку, к его живым чувствам, используя свои собственные, и можно, и нужно.

Глава 5
Настроить внимание

Что такое внимание

Иду через арку. Полумрак. Вдруг замечаю: трое парней пьют пиво. Один из них обращается ко мне:

– Как вы думаете, с 1999 года центр Москвы изменился к лучшему или к худшему?

Первый порыв: извиниться и поскорее пройти мимо. Непроизвольная животная реакция: их трое, я один, пройти мимо, чтоб не зажали в тупике.

Делаю несколько шагов, оборачиваюсь – и догоняет смысл вопроса, а за ним произвольное внимание, со всеми оценками, установками, клеточками. На этот нейтральный вопрос решаю дружелюбно ответить:

– Мне кажется, что она изменилась к лучшему – много понастроили.

– А как люди друг с другом общаются? – следует вопрос.

– Более напряженно общаются, – отвечаю, напротив, не напряженно, а уже совсем расслабившись.

Диспозиция совершенно переменилась. Внимание к собеседнику, к тому, кто, зачем спрашивает. Ситуация оценена, она безопасна, у нас – диалог.

– Я в этом районе вырос двадцать лет назад, вы четвертый, к кому я обратился с этим вопросом, и до вас никто мне не ответил, – говорит парень с улыбкой.

И мы смотрим друг на друга, как будто празднуем какую-то победу.

Первые две ступеньки эмоционального интеллекта были посвящены настройке собственной осознанности и своих чувств, эмоций. Мы лишь немного поговорили о том, как можно пытаться читать чувства другого человека.

Теперь мы переходим к следующей ступеньке: человек с развитым эмоциональным интеллектом умеет хорошо видеть ситуацию и собеседника. А для этого прежде всего необходимо настроить внимание.

В этой главе я расскажу, какое внимание нам может пригодиться и какие конкретные техники и практики помогут его развить.

Что же такое внимание?

Как ни странно, единого определения, которое было бы принято всеми, до сих пор не существует.

«Внимание – это сужение диапазона чувств», – говорил Аристотель.

В самом деле, мы «очень сильно видим» или «особенно сильно слышим» наш объект внимания, а остальной мир при этом не в фокусе.

Но, во-первых, внимание столь тесно срастается со всеми другими функциями – мышлением, памятью, восприятием, – что иногда непонятно, какие черты в описании внимания принадлежат ему, а какие – другим процессам. Во-вторых, совершенно непонятно, как исследовать (для начала хотя бы «заметить») свое или чужое внимание отдельно от его результатов.

Принято считать, что хорошее внимание всегда сфокусированное, сосредоточенное. Но это в значительной мере миф. Человек в состоянии концентрации очень четко видит то, на чем он сконцентрировался, но иногда нам важнее не четкость, а «широкий формат» внимания, чтобы видеть многое сразу, или возможность быстро переключаться с одного на другое.

Нужное нам внимание, естественное внимание человека, может и должно быть разным. Стоит стремиться не к концентрации, а к тому, чтобы внимание служило хорошему видению, ощущению, чувствованию ситуации, себя и другого человека в общении.

Таким образом, я снова предостерегаю от традиционной ошибки – стремления что-то проконтролировать. Не контролировать надо, не выстраивать, а высвобождать естественные механизмы внимания, чтобы они работали в полную силу.

Каким бывает естественное внимание человека

1. Концентрированное

Собранное в пучок внимание – произвольное, сфокусированное, предельно концентрированное на задаче. То, чего жаждет, добивается и поощряет современный западный менеджмент.

Жанна: «Для меня это привычный способ организации внимания. Это, на самом деле, хорошо развивается, если с детства. Так как я всегда училась, привыкла учиться всю жизнь, и академическая успеваемость была высокой, то я легко концентрируюсь на задаче».

При этом у Жанны абсолютно нет привычки замечать хоть что-нибудь, не относящееся к ее текущим целям. Жанна ходит в одно и то же кафе уже несколько лет, но не знает в лицо бариста и не приветствует их. – Зачем?

Илья: «Вот для меня тоже непонятно: какое еще внимание, если не сконцентрированное. Когда работаю, не замечаю вокруг ничего. Поэтому раздражает, когда отвлекают».

Илья не просто концентрируется, он увязает. Его внимание не признает второго и третьего плана. Ему трудно переключаться. До того трудно, что, по его признанию, его девушка «включает его, как лампочку», потрогав за плечо, чтобы позвать пить кофе.

2. «Внимание индейца»

Много тысячелетий для человека это внимание было главным и самым нужным. Представьте: вы идете по джунглям. Вы не знаете, откуда выскочит тигр и что вообще может произойти в следующую минуту. Поэтому вы рассеиваете внимание по всей округе. Ваш взгляд предельно рассредоточен, чтобы улавливать и фильтровать все мелкие знаки фона. Вдруг вы слышите шорох и быстро концентрируетесь: опасность? – Нет, ничего. И снова крадетесь вперед, видя все сразу и не замечая ничего из деталей.

«Внимание индейца» – это деятельно рассеянное внимание, сочетающее непроизвольное с произвольным и позволяющее без напряжения улавливать все детали. Произвольное внимание, при котором можно часами концентрироваться на задаче, не имело особой ценности, а вот такое очень даже требовалось, ведь люди имели дело именно с текучим, переменчивым и нестабильным фоном, где неизвестно, что может оказаться самым важным.

Игорь: «Да! Это мой случай. Я прихожу на работу и сразу вижу, мне сразу понятно, «горит» план или нет. Просто идешь, смотришь на все, разговариваешь, какие-то детали подмечаешь, и постепенно начинает складываться общая картина происходящего. В принципе, можно объяснить это потом для себя рационально, но изначально ты просто фиксируешь какие-то мелочи».

Внимание Игоря можно сравнить с вниманием кота. Игорь то охотится, то спит, то мурлычет. Он обходит территорию, нюхает, сравнивает, где-то может мяукнуть или поточить когти. Если вдруг появится мышь, Игорь не оплошает и поймает ее сразу, но потом обязательно поиграет с добычей. Правда, в последнее время мышей все меньше, а чтобы найти новое поле для охоты, нужен какой-то еще вид внимания…

3. Медитативное, растворенное внимание

Мы просто созерцаем и не концентрируемся ни на чем. Распространенная восточная практика, которую перенимает весь мир в разных обличьях и под разными соусами. Понятно, чем она выгодна (кроме своей прямой цели, описанной в философии дзен): освежение восприятия, перезагрузка анализаторов, полное очищение фильтров.

Зарина: «У меня так бывает, когда очень устаю и отключаюсь от всего. Стою и смотрю на крыши за окном. Голоса звучат, как сквозь пелену, а в голове решения рождаются сами, именно в крайней точке усталости, на пределе».

Внимание Зарины устроено по принципу двухфазного переключателя: короткие яростные концентрации – авралы – и полные отключки. Точно так же она ведет себя в группе: иногда полностью включена, порой «где-то не здесь». И то и другое одинаково нужно, важно и полезно. Возможно, еще полезнее было бы дополнительно развить что-то третье.

4. Скачущее внимание

То, которым мы чаще всего располагаем на практике и против чего так часто боремся совершенно безо всякого толка. Внимание скачет от одного объекта к другому, то рассеивается, то собирается. При этом сама по себе склонность отвлекаться не мешает быть продуктивным. Половине человечества знакомо это чудесное состояние, когда ты буквально летаешь – успеваешь выполнять десять дел одновременно, переходя от одного к другому ловко и непринужденно.

Артем: «Всегда было так, что я все делал быстро: соображал и переключался, уставал и отдыхал. У меня никогда не делилось на жизнь и работу, я проектный человек, как многие в шоу-бизе. Это нормально. Полетел туда, сюда, поговорил в мессенджере, что-то такое замутил, забыл… Ну, это же всегда так было, можно сказать, “дефицит внимания”, но он мне никогда в жизни не мешал, наоборот, помогал. Почему же теперь-то я уже ни отдыхать, ни работать нормально не могу, а только суетиться и прокрастинировать?»

Проблема Артема в том, что остальные когнитивные функции перестали поспевать за скачками его внимания. Теперь он мыслит немного медленнее, соображает чуть хуже, ему нужно больше времени. Поэтому единственный выход для Артема – адаптировать свое короткое внимание и дополнять его другими видами, иначе с бизнесом придется расставаться окончательно.

Костя: «Да у всех инвестиционщиков такое внимание! Например, когда штурмим конкретные стратегии, что клиенту может быть нужно. Тут если сконцентрироваться, “залипнуть” на одном, вообще ничего не добьешься. Надо быстро придумывать самому, одновременно слушать, что другой сказал, – где развить, а что, наоборот, тупиковая ветка».

Костя прав – это внимание и помогло ему стать успешным, а опыт стратегического штурма вообще бесценен (и об этом мы поговорим в девятой главе). Но теперь оно же во многом обусловливает его выпадения и провалы. Костя скачет по верхам, не заземляясь никакой конкретикой. Ему было бы полезно дополнить «скачки» другими видами внимания: иногда глубже концентрироваться и вдумываться, иногда – замечать детали фона, иногда – просто делать паузы и давать решению созреть.

5. Внимание «потока»

Этот способ организации внимания, наоборот, все идеализируют. Потоком вслед за американским психологом Михаем Чиксентмихайи стали называть состояние «оптимального переживания», когда мы полностью увлечены, вовлечены в деятельность. Мы переживаем радость, свободу, чувствуем, что у нас все получается, можем забывать даже о базовых потребностях вроде еды и сна. Это, собственно, тот самый дзен, когда «я» растворяется в делании, но только не в «бессмысленной» (с западной точки зрения) пустоте, а в осмысленном, радостном, обычно творческом. (Хотя соцреалисты поднаторели в изображении коллективного потокового сенокоса, вырубания угля или выплавки стали.)

Надежда: «Раньше это было мое основное состояние, когда я с людьми. А сейчас реже. Может, я выгорела, или устала, или что-то мешает».

Жанна: «Да! Это мне очень знакомо! Но в последнее время такое бывает все реже и реже, честно говоря. На работе редко, в основном когда спортом занимаюсь».

Конечно, поток – мечта. Стоит всего лишь соединить мотивацию с ситуацией, и гармония достижима, а обратная связь в мозгу идет как по маслу. Человек делает, у него получается, результат ему нравится, дофамины вырабатываются, он хочет делать еще… Круг замкнулся. Но даже в творческих профессиях, не говоря об иных, есть моменты и периоды, когда потока, как ни крути, нет и быть не может. Поэтому он не может быть и единственным способом организации внимания.

Как развивать те виды внимания, которых не хватает

Мы видим, что эмоциональный интеллект не может не задействовать самые разные виды внимания. Важно одно: чувствовать ситуацию, чтобы внимание становилось именно таким, какое эффективно здесь и сейчас.

Чтобы понять, насколько вы довольны своим умением использовать разные виды внимания, задайте себе следующие вопросы:

■ Чувствую ли я растерянность, разговаривая одновременно с несколькими людьми?

■ Могу ли быстро перестроиться с углубленной работы на вечеринку, с диалога в мессенджере на сосредоточенное написание документа?

■ Бывает ли так, что в разговоре я вдруг понимаю, что пропустил несколько важных реплик, потому что задумался о своем? В каких разговорах и с кем я это отмечаю?

■ Как устроено мое внимание во время скучного ожидания, если нет внешних стимулов и гаджет выключен?

■ Могу ли я быстро найти глазами нужное мне лицо в зале?

■ Сколько времени я способен выслушивать человека, не раздражаясь?

Таких вопросов может быть много. Главное – стимулировать осознанность и наблюдение за собой: что происходит с моим вниманием в общении, что мне это дает и что хотелось бы уметь получше.

1. Плохо переключаю внимание

Мы не обладаем вниманием, пока не манипулируем им. Внимание – это такая нога, которой надо пошевелить, чтобы ее почувствовать. Не бывает внимания в покое, внимания по прямой. Переключение внимания – единственный момент, в который мы его задействуем.

Немного смешно слышать о полной концентрации на каком-то деле. Друзья, если у нас есть полная концентрация, это всегда значит, что мы нашли способ отвлекаться внутри этого дела. С писания текста на думание, с печатания на моргание. Именно поэтому так хорошо «собирает» музыка в наушниках – создается оттягивающий, отвлекающий момент, второй пенек, на который можно перепрыгнуть, вторая лыжа, на которой можно какое-то время ехать. Именно поэтому, когда мы пытаемся полностью сконцентрироваться, мы «отпихиваем» от себя концентрацию.

И эта пульсация нужна нам сразу на многих уровнях. Часто, например, человеку важно «об кого-то подумать»; собственного внимания – сосредоточения не хватает, и нужно чужое, еще одно, внешнее по отношению к нему самому. Два человека в диалоге – модераторы внимания друг друга. «Если ты меня слушаешь, я тебе отдам кусочек своего внимания».

Разные люди – и пульсация разная. Одним надо больше дистанцироваться, другим быстрее сближаться. Одни люди стремятся делать паузы (как я), другие – уплотнять речь (как Зарина). Эта культура отвлечения должна быть сформирована в человеке, иначе возникает аритмия внимания, невозможность отвлечься планомерно и гармонично.

(Тут вспоминается эпизод из фильма «Амадеус», в котором Моцарт пишет симфонию, одновременно катая по бильярдному столу шар: пустит шар «гулять», тот проходит треугольник, стукнувшись о борта, и приходит к Моцарту, а тот тем временем успел написать музыкальную фразу. Моцарт снова пускает шар, и т. д.)

Это ставит вопрос о зрелости и незрелости внимания, сформированности в раннем возрасте культуры отвлечения. Концентрация потому и «устает», что она чрезмерно насыщенная, потому что отвлекаться она не умеет, потому что культуры пауз, культуры переключения внимания не воспитано, не выращено.

– Переключать внимание «по команде» помогают научиться активности, задействующие большой объем спонтанного оперативного внимания. Прежде всего, это парный танец. Вам волей-неволей приходится ловить маленькие сигналы, которые дает партнер, и быстро реагировать на них. (Не могу не упомянуть также волейбол и секс.)

– Создавайте помехи, учитесь их преодолевать.

– «Включайте» несколько дел одновременно и преодолевайте дискомфорт, быстро переключаясь с одного на другое.

– На тренингах я часто прошу группу делать упражнения парами в виде сета из четырех упражнений, каждое из которых выполняется по две минуты. Например:

■ Первый рассказывает второму о своей ситуации.

■ Второй задает первому вопросы об этой ситуации с паузами, не дожидаясь ответов, чтобы человек лучше прочувствовал ее.

■ Второй рассказывает свою ситуацию первому.

■ Первый задает вопросы второму.

А в моем умбрийском поместье Инкантико я использую несколько тренажеров внимания, помогающих научиться быстрому переключению между разными планами. Так, я предлагаю человеку идти по дорожке среди кустов цветущей лаванды, дозированно обращая внимание то на маленький мир рядом с собой (цветы, запах…), то на окрестные холмы, то на дальний план (доминанту местности, гору Субазио), то на план внутренний (мысли и чувства).

Это дозированное, порционное внимание (которое я могу отмерять с помощью команд или песочных часов) помогает научиться перестраиваться.

2. Взгляд «замыливается», легко отключаюсь и трудно включаюсь

Еще одна проблема: мы перегружены стимулами, информацией. Поэтому если в течение всей человеческой истории для человека было важно информацию найти, выловить, то для нас жизненно важно уметь ее не заметить, «скомкать и выбросить», убрать из поля восприятия, отфильтровать. Отчасти и поэтому может не срабатывать наше внимание к людям.

Что тут можно сделать?

Внимание – это во многом каналы восприятия. Очищать их и проверять, как они работают, важно, как и понимать ограниченность своих возможностей.

Зрительный канал восприятия. Насколько мешает вниманию близорукость? – Я далек от мысли, что даже полную слепоту человек не может компенсировать за счет других своих способностей; компенсировать, конечно, не в смысле зрения, а в плане внимания. Но то, что есть, стоит тренировать разнообразно и знать, как оно устроено персонально у меня.

Сколько оттенков зеленого я различаю? Могу ли повернуть голову и посмотреть назад вверх? А когда еду по дороге, на какой скорости перестаю видеть боковым зрением обочину? Если я зажмурю один глаз, что изменится? Если, спускаясь на эскалаторе в метро, повернусь на короткое время лицом против хода движения, закружится ли у меня голова?

Непривычный угол зрения провоцирует смену способа восприятия и убирает фоновый шум, которым он «замыливается».

Один из важных элементов китайской гимнастики – работа с глазами. Например, фокусируешь взгляд то вдали, то на переносице, потом «ходишь» по углам (вверх, вниз, вправо, налево). Эта разминка глаз помогает переключать зрительные каналы.

Обычно людям трудно бывает сменить угол зрения без солидного повода. Раньше помогало фотографирование, но с появлением смартфона и оно стало слишком привычным и обыденным занятием, которое не слишком-то провоцирует видеть иначе. А нам так необходимо иногда «покрутить» мир, побыть в нем то маленьким, то большим, поймать в рамку то подробность, то масштаб, найти необычные и неожиданные ракурсы.

Помогают и практики рисования с натуры. Рисующий человек весь уходит в смотрение, в наблюдение объекта ровно таким, каким он видится с его ракурса, без привычного додумывания и абстрагирования. Поначалу ученика очень утомляет внимание к натуре, потому что за рисованием приходится по 10–15 минут непрерывно быть в объекте, не возвращаясь к привычным паттернам своей «машинки внимания». На вопрос, «какие у вас взгляды», немногие могут ответить во всеоружии.

Слуховой канал восприятия. Все, что я сказал о зрении, в полной мере относится и к слуху, только его еще труднее «заметить» и тем более модифицировать. Недаром снижение зрения замечают рано или поздно все, с кем это происходит, а вот постепенно глохнуть можно, и не замечая этого.

Прислушайтесь: какие звуки вы слышите? Насколько силен фоновый шум города, который мы привыкли не замечать? Какие звуки раздаются издалека, какие – вблизи? Какой тембр голоса вам легче распознавать, а какой – труднее? А нравится больше – какой?

У меня был опыт, когда на первых иностранных конференциях, плохо зная язык, я особенно внимательно присматривался и прислушивался. Этот опыт оказался развивающим и полезным.

Осязание, обоняние и вкус. Это отдельная история, так как информация от этих каналов восприятия, в принципе, чаще всего воспринимается как фон.

Так было не всегда. В древности осязание, обоняние и вкусовая перцепция были почти такими же «главными», как зрение и слух. От них могла зависеть жизнь человека и целого рода. Информация, которую несут эти органы чувств, попадает в подкорку сразу, минуя кору. Значение этих стимулов недооценивается, а сами эти способы восприятия мы не развиваем целенаправленно.

Поэтому даже небольшое увеличение внимания к этим каналам, концентрация на них сразу очень много нам дает. Действует даже мысленная стимуляция! Попробуйте воображать прикосновение к различным материалам, запахи, вкусы. Наше внимание переформатируется и становится другим. Наше восприятие расширяется, перестает быстро уставать и «замыливаться» от привычки.

3. Не хватает умения бессознательно улавливать детали, подмечать закономерности

Иногда неумение читать чужие знаки и правильно подавать свои – это просто недостаток социального опыта и контекста. Если вы переехали в страну с необычным для вас культурным кодом, часть контекста вам не знакома, и поэтому общаться труднее.

У некоторых людей изначально понижена социальная восприимчивость в силу некоторых особенностей характера. Но это можно исправить.

Надя: «Не виделась с человеком 16 лет и удивилась: совсем не изменился. Говорит, как и прежде, абсолютно не в тему, не в такт, не слышит меня, не чувствует, что я его слышу. Он в какой-то момент упомянул, что семьи у него нет, но он много занимался пикапом и сильно в этом преуспел. Я поняла, что эти вещи связаны: ему хочется тепла, понимания, резонанса, а ему подсовывают галочку, что у него получилось. И вроде это работает, но на самом деле не работает совсем».

Знакомый Нади завяз в неопытности именно потому, что у него изначально была некоторая эмоциональная близорукость в мелочах, недостаточная свобода в обращении с деталями, недостаточная гибкость.

Преодолеть эту негибкость можно, но, конечно, не пикапом. Ему нужно учиться сквозь социальные формы видеть эмоции. Иначе технические приемы так и останутся техническими. Более продуктивным для него было бы учиться вдумываться в чувства, пытаться почувствовать оттенки происходящего общения.

4. Не хватает функции Наблюдателя

Наблюдатель – это не какой-то конкретный человек, а скорее функция, которая заложена в каждом из нас, наша роль. Я считаю, что роль Наблюдателя – одно из важных проявлений эмоционального интеллекта.

Один из параметров Наблюдателя – «сколько времени я способен слушать, не раздражаясь», «умею ли я на время отключать активное начало для того, чтобы глубже и полнее воспринимать людей».

Наблюдатель воспринимает множеством разных способов. Его внимание похоже на объектив с разной фокусировкой: одно и то же происходящее он все время видит по-разному и сверяет это с более масштабной внутренней картиной, которая таким образом уточняется и дополняется.

Наблюдатель считывает детали фона, мелкий информационный шум. Кто какую рожу скорчил? Какой у кого голос? Движения? Ритмы? Он сортирует эти детали быстро и интуитивно, воспринимая маленькие знаки и реагируя на них без лишней рефлексии.

Наблюдатель чувствует, что может значить любая маленькая деталь. Так, Вася ерошит волосы – что-то сейчас этакое сказанет!

Наблюдатель работает воображением. Клиентка напоминает веселую болонку – это для него подсказка, как можно себя вести с ней.

Наблюдатель влезает в шкуру другого и чувствует себя им. Ощущает бисеринки пота под чубом у вон того толстого дядьки напротив. Наслаждается выведением красивых загогулин в блокноте, как та девушка рядом. Чувствует чужое напряжение, боль, облегчение, физически вникает в них.

Наблюдатель отслеживает процесс: паузы, направление разговора, его «ямки, ухабы, развилки и повороты», настроение собеседников. Это витамины, которые придают коммуникации жизнь.

Наблюдатель и себя отслеживает: вот я устал, возбудился, раздражен и т. д.

И все это Наблюдатель в нас делает почти бессознательно. Именно внимание Наблюдателя и есть лучшее внимание для развития эмоционального интеллекта. Но для многих из нас функция Наблюдателя почти недоступна, потому что мы не можем отключать свое активное начало.

Зарина: «Я знаю, в чем моя ошибка, но сделать ничего не могу. Все время рвусь «солировать». Мне это доставляет удовольствие, я энергичная, прорывная, бодрая, но, блин, хочется почаще смягчать голос и снижать темпы. Видите, на словах все знаю, а как реально научиться?»

■ Попробуйте делать паузы во время разговора. Делайте это поначалу чисто технически: собеседник что-то сказал, а вы – несмотря на то, что речь, мысль, эмоции рвутся наружу – даете тишине побыть две-три секунды.

■ Попросите доброжелательного близкого человека понаблюдать за вами или попытайтесь заметить сами:

● как меняется ваш тон, когда вы «солируете» и превращаете диалог в собственный монолог (обычно при напряженном разговоре тон становится выше);

● как меняется темп речи (как правило, речь ускоряется);

● где в теле возникает напряжение (проверьте челюстные мышцы, горло, плечи и спину). Попробуйте в момент разговора расслабить эти мышцы, сознательно изменить тон и темп речи. Вы почувствуете, что вам станет легче наблюдать за собеседником и чувствовать.

■ Попробуйте уловить, какие чувства у вас возникают, когда вы «солируете», в каких моментальных состояниях вы это делаете. Бодрость и энергичность сами по себе не приводят к тому, что человек затыкает другим рот. Другое дело, если такой очень энергичный человек испытывает моментальное состояние тревоги (чаще всего), обиды или гнева.

Внимание в общении

В некоторых случаях наша проблема может быть связана не с вниманием как таковым, а возникать именно тогда, когда внимание начинает работать на эмоциональный интеллект. Речь идет о внимании к людям.

Как правило, это связано с низким удовольствием от контакта с конкретным человеком или с людьми вообще.

Как говорит Надежда (не без ехидства), «нужно просто искренне интересоваться людьми». Для нее это просто, для Жанны или Ильи пока непостижимо. Они часто заняты чем-то другим, либо собой, либо чем-то «главным», и в приоритете момента постоянно не собеседник. Общение ведется по остаточному принципу, фоном.

Чтобы общение стало не формальным, а настоящим, на человека нужно элементарно хотя бы сколько-то раз посмотреть. Но у многих из нас недостаточно мотивации для этого «посмотреть». В результате человек постоянно «соскальзывает» с внимания к собеседнику.

Как правило, это бывает именно по тем причинам, о которых мы говорили в четвертой главе, – нехватка или незнание собственных чувств, эмоций. Как только мы «пускаем» чувства в общение, оно начинает доставлять удовольствие. (Даже общение с неприятным клиентом, как помним из кейса про работников банка.) Мотивация появляется, внимание улучшается.

Поднимаюсь на эскалаторе в метро. Впереди пара. Он берет одну сумку, другую, она берет пакет и одной рукой его обнимает, как бы благодаря за то, что он несет тяжести. Они вместе.

Что это такое? – Маленький знак внимания.

Часто ли нужно оказывать такие знаки?

Вопрос неверный. Правильно он звучит так: «Как у них получается делать это так часто? Какой мощный процессор заставляет их раз в три минуты незаметно, помалу показывать друг другу, что они вместе, и сейчас вместе, и вот сейчас тоже – вместе»?

Кажется, что если разгадать их загадку, то можно изобрести эликсир вечного неиссякающего интереса к партнеру. Формулу счастливых отношений.

Знаки внимания действительно выглядят как «атомы» счастливого союза, да и любых отношений, даже рабочих и деловых. И отношений с самим собой. И настроения. Эти знаки внимания – как постоянное поддержание жизни, непересыхание ее русла.

Если мы не вытаскиваем свои сокровища, их нет.

Если мы не помним о том, что сейчас с нами рядом человек, его с нами рядом сейчас нет.

Если мы не смотрим, какая погода, то погода никакая.

Маленькие знаки внимания подобны молитве. Вдохновение – это не что иное, как «вдыхание» смысла в изначально бессмысленные действия (а никакие действия не имеют смысла, если мы сами не нашли его в них).

Чем создается этот вдох и выдох? – Вниманием. Только вниманием.

Жанна: «А что, если я просто не хочу давать этому человеку свое внимание? Вы говорите, что со всеми людьми может быть интересно, если их получше узнать. Для меня это не так, а как раз наоборот. Я очень хорошо умею все, что вы перечислили, – у меня нет проблем с вниманием к людям, если я себе поставлю такую задачу. Я могу представить себе, какой он дома, какие у него пять плохих и хороших черт, я все что угодно могу себе представить. Проблема в том, что проходит какое-то время, и я уже знаю человека наизусть, вижу его насквозь, и мне просто скучно, потому что он исчерпал себя».

Жанна не одинока. Я иногда слышу об этой проблеме от своих клиентов, особенно в индивидуальном коучинге. Но чаще – не слышу: проблему не формулируют именно потому, что она скрыта от сознания человека.

Вам скучно с человеком, и вы считаете, что это скучный человек. И отказываетесь уделять ему полное внимание. Вы с ним «вполсилы». Конечно, вы все равно разговариваете вежливо, но человек это чувствует. Как будто гуляет некий зазор между сознательным желанием относиться к собеседнику хорошо и бессознательным его обесцениванием.

Истинная мотивация просачивается сквозь слова. Неуловимо заметно: лицо, улыбка как будто слегка асимметричны. Улыбка «не такая», взгляд «не такой». Чертик выглядывает. Очень часто человек этого не осознает! Не то чтобы он коварно и вероломно врал, – он и сам не знает, что обесценивает собеседника.

Характерно, что, если обесценивают вас, вы в этом разговоре тоже начинаете обесценивать, и тоже невербально, незаметно. И вот Жанна и Артем с «не такими» лицами ведут очень хороший, очень правильный обмен монологами, одна выражает восторг, другой нахваливает… Но внимание обоих не здесь, и смысл утекает в незаметные дырки на другом плане внимания, как бы на подкладке разговора.

А неосознаваемая подкладка тут обычно жесткая: озабоченность вопросами власти, верховенства. Значимый маркер такой подкладки – постоянное оценивание, обобщение, сравнение, попытки занять положение «сверху». Кажется, что оценки – это добренький контроль, особенно хорошие оценки («Молодец!», «Какой же вы умный!», «Да вы просто герой», «Ты, Моцарт, бог»), но на деле ничего добренького в нем нет. Пусть ты отличник, но в роли учителя, ставящего оценки, нахожусь именно я. Это антивнимание. Увы, мы делаем это часто.

Как проецирование мешает и помогает вниманию

Слово «проекции» из психотерапевтического языка давно вошло в обыденный. Уже даже и супруги в ссоре кричат друг другу: «Это все твои проекции!»

Нам бывает трудно все время общаться напрямую с тем человеком, которого мы видим перед собой. Нас сносит в фоновый шум: голос похож на одного старого знакомого – манерой выражения похож на маму, – значит (и тут контакт прерывается), делаем вывод о дальнейшем и реагируем уже не на собеседника, а на «что-то свое».

Если отрицать и не замечать этот шум, он будет влиять сильнее, если отслеживать его и пускать в сознание, – слабее, но влиять все равно будет. Иногда мы прямо проваливаемся в ситуации прошлого; это неизбежно, но лучше бы стараться вылезать из них обратно в реальность, в контакт с собеседником.

Чем более гибко и быстро мы сможем «пульсировать» между внутренними проекциями и конкретным ощущением, тем меньше проекция будет «багом» и тем больше станет помогать нам. Да-да, помогать; ведь наши ассоциации по поводу собеседника тоже что-то дают нам и что-то говорят о нем.

Проецирование (в почти математическом, чертежном смысле) может помочь настраивать внимание.

Этот прием требует совсем небольшого усилия воображения, и я часто советую его клиентам и так же часто вижу улыбки на их лицах, как только они начинают его применять.

– Попробуйте представить, что совет директоров – это большой аквариум, даже этакий океанариум. Тогда кто такая будет Х.?

– О, это осьминог, ей надо все время щупальцами что-то прихватить.

– А Ч.?

– Это рыба, которая ест мелких рыбешек, гоняется за ними. А П. – это рыба такая глубоководная, неповоротливая, она там на самом дне застыла, у нее такие еще глаза-фонарики…

Он видит эту рыбу и улыбается.

Полей для проекции может быть сколько угодно. Предложу дюжину примеров для затравки (а вы продолжайте и придумывайте свои):

■ Составьте списки хороших и плохих качеств собеседника. Скажем, пять качеств, которые вам нравятся, и пять таких, которые не нравятся.

■ Попытайтесь представить себе контекст его жизни: как он встает утром, кого он любит, что делает охотно, где живет.

■ Если бы ваш бизнес был рестораном, то каким?

■ Кто члены вашей команды, если распределить между ними роли из «Трех мушкетеров»? Есть ли у вас свой Ришелье, свой Д’Артаньян, Атос, миледи любого пола?

■ Предположим, вы – маленький отряд, который отбивается от врагов в крепости. Кто что делает?

■ Кого бы вы взяли на необитаемый остров и зачем?

■ Если нарисовать комикс про ваш бизнес, в каком он будет жанре? Как бы вы изобразили каждого?

■ Какой фильм вы снимаете?

■ Какое животное вам напоминает человек, с которым вы ведете переговоры?

■ Из какого он века?

■ Какой вы спиртной напиток? А может, и безалкогольный?

■ Что бы вы делали в 1917 году?

Чем больше проекций, тем больше мы понимаем про то, что проецируем. Разнообразные проекции помогают обратить внимание на разные черты и свойства конкретной сущности – человека или команды. То, что было затушевано в «оригинале», в проекции выходит на первый план, видно наглядно и схематично.

Именно поэтому так полезно проецировать невербально – рисовать «детские рисуночки» или шаржи, сколь угодно неумелые. Что именно вы нарисуете в этом человеке, если у вас есть только минута? Какие характерные черты выйдут на первый план? Усы? Складки рта? Широкий шаг? Все это очень важно именно потому, что формирует наше внимание, помогает ему выявить скрытое и понять нужное.

Наоборот, принципиальной ошибкой является создание любого рода сознательных шаблонов, когда человек очень быстро помещает собеседника на определенную полочку в своей голове, классифицирует его и дальше общается не с ним, а с условным обитателем этой полочки. Если мы, исходя из предыдущего своего опыта и опираясь на какие-либо признаки, додумываем по ним и все остальные, нам уже не нужен сам человек.

Когда внимание направлено внутрь, на установление контакта может уйти больше времени, чем надо. Секунды истекают, и контакта не случается вообще. Он просрочен. Внимание не имеет нужного качества гибкости.

Для некоторых, как для меня, особенно в молодости, это вопрос предпочтений, приоритетов. Казалось, что общение со своим внутренним планом («богатством») всегда более ценно, чем контакт с внешним миром.

Но хорошее внимание – это удовольствие присутствия в жизни, а хорошее внимание к человеку – это удовольствие от бытия вместе с ним.

Итоги главы

В этой главе мы рассмотрели такую важную составляющую эмоционального интеллекта, как внимание, – можно сказать, его главный операционный инструмент.

1. Внимание человека может и должно быть разным. Стоит стремиться не к концентрации, а к тому, чтобы внимание служило хорошему видению, ощущению, чувствованию ситуации, себя и другого человека в общении.

2. Для нас могут быть привычными разные виды внимания:

● концентрированное внимание;

● «внимание индейца»;

● медитативное внимание;

● скачущее внимание;

● внимание «потока».

Каждый из этих видов нужен для своих целей. Мы можем развивать те виды внимания, которых нам не хватает.

3. Основные проблемы с вниманием:

● Недостаточная способность к управляемому переключению внимания.

● Эту проблему можно уменьшить, если целенаправленно учиться переключаться по команде.

● Слишком много отключений и переключений из-за перегрузки стимулами.

● Важно очищать свои каналы восприятия, проверять, как они работают, и понимать, что функция «сортировки» также очень важна для внимания современного человека.

● Не хватает умения бессознательно улавливать детали, подмечать закономерности.

● Не хватает функции Наблюдателя.

4. Искренний доброжелательный интерес к людям необходим для внимания к ним. Невозможно давать человеку внимание, если оно не подкреплено нашими чувствами. Сначала настроим чувства, потом – внимание.

5. Существуют техники проекции, которые помогают нам менять наш взгляд на человека, отношение к нему, регулировать внимание в разговоре и замечать в человеке все больше и больше. Но проекции могут и мешать познавать человека и общаться с ним.

Глава 6
Решиться на доверие

Почему доверие – это важно

Часовой стоит у крепостной стены. Из тумана появляется фигура на коне. Скорее всего, часовой, по меньшей мере, спросит пароль, а если время военное, может и выстрелить без предупреждения. Он по умолчанию считает чужака опасным.

Многим кажется, что поведение часового у крепостной стены остается оптимальным и во всех других случаях жизни. Они считают, что к людям надо относиться с заведомым недоверием, пока те не докажут обратное. И даже когда докажут: мало ли что.

Но они неправы. Недоверчивость и подозрительность не помогают нам работать лучше и быть счастливее.

Во-первых, мы в наши дни имеем дело с более сложными угрозами, чем часовой в крепости. Даже ФБР можно обвести вокруг пальца. Попытка застраховать себя от всего требует огромных ресурсов, а результат сомнителен.

Во-вторых, и это более важно, недоверие ограничивает нашу возможность сотрудничать.

В наше время возможность сотрудничать гораздо важнее, чем готовность дать отпор. Поэтому страны, которые раньше воевали, начинают работать вместе. (Конечно, конфликты есть, и еще какие, но в целом мы видим тенденцию к глобальному сотрудничеству и «кооперативной игре» – вместе против общих вызовов.) Былые конкуренты приходят к тому, что выгоднее разделить операции. Авторитарных лидеров корпораций сменяют гибкие горизонтальные группы. И даже внутри самого человека разные субличности учатся договариваться и принимать друг друга.

Чем лучше получается доверять друг другу, тем дешевле, эффективнее и приятнее получается взаимодействие.

Человек, который умеет доверять:

● вовремя понимает, что и кому он может делегировать;

● использует потенциал других на полную мощь, с ним интересно работать;

● способен выслушать иную точку зрения, принять во внимание чужое мнение;

● не тратит силы на бесконечные проверки;

● обманывается в людях не чаще, а даже реже, чем недоверчивый;

● не боится за свой авторитет или место, не страдает от подозрений;

● добивается результата вместе с другими быстрее и легче.

Вот почему доверие – важная ступень эмоционального интеллекта.

Но как только я начинаю говорить о доверии с участниками моих групп, я слышу, что наше понимание доверия может быть очень разным.

Стереотипы о доверии

Зарина: «Доверять трудно, я уже имею определенный трудный опыт. Если тебя много раз предавали, обманывали даже близкие люди, это травматично, и вот так получается, что уже никому не хочется целиком верить, воспитывается определенный скепти

Скачать книгу

Издается в авторской редакции

Редактор Ахмед Новресли

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта М. Красавина

Корректоры Е. Чудинова, Т. Редькина

Компьютерная верстка А. Абрамов

Дизайн обложки Ю. Буга

© Леонид Кроль, 2019

© ООО «Альпина Паблишер», 2019

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Глава 1

Зачем нужен эмоциональный интеллект

О чем эта книга

Об эмоциональном интеллекте разговоры ведутся давно, а научная база под это понятие пока не подведена. Именно поэтому нет консенсуса, какие конкретные навыки в него входят. Существует множество моделей эмоционального интеллекта (например, модель Рувена Бар-Она), но я не хочу приводить их здесь. Теорию вы можете найти где угодно. Моя задача – рассказать о том:

● как именно вы можете развить свой эмоциональный интеллект;

● зачем это делать;

● с чего можно начать;

● как продолжать, чего вы добьетесь в результате.

Открывая эту книгу, многие скептически скажут: «У меня бизнес, а тут про эмоции». А другие подумают: «Ну да, гибкие навыки. Миллион книг о них написан – хоть тот же Гоулман. Я о них и так знаю».

Самое смешное, что первые и вторые – одни и те же люди.

Передо мной группа из семи человек. У каждого своя ситуация, в которой бизнес и эмоции тесно переплетены. Познакомимся с ними.

Вот Артем, ему 60 лет, он занимается шоу-бизнесом и владеет несколькими ресторанами. Раньше хватало энергии на все, теперь он хочет передать часть бизнеса сыну – взрослому, хваткому, образованному и с опытом. Но все никак не может этого сделать, придумывает отговорки.

Бизнес или эмоции?

55-летняя Надежда сделала успешную карьеру в сфере торговли. Недавно поборола рак. Хочется немного пожить для себя, но снова приходится впрягаться в работу – крупные клиенты, большие заказы, бесконечное общение. А сил мало, и кажется, что все на ней «ездят» и никто ее не ценит.

Бизнес или эмоции?

Игорю тоже 55. Когда-то он рискнул, быстро разбогател, а теперь не знает, что делать: без цели жить скучно, а стремиться не к чему. В бизнесе все хорошо и спокойно, однако рынок больше не развивается, а с нуля начать новое дело страшновато. Вернуть бы драйв, но не рискуя тем, что есть.

Бизнес или эмоции?

Косте всегда везло. Сейчас ему 47, и удача от него отвернулась. Раньше он находил нужных людей, теперь часто ставит не на тех. Всю жизнь принимал верные решения, а нынче делает ошибку за ошибкой. Что-то идет не так, а что именно, Костя не понимает.

Бизнес или эмоции?

Жанна в свои 42 занимается бизнесом и благотворительностью, катается на лыжах, медитирует, учит языки. У нее три высших образования, две дочери, которые учатся в хорошей британской школе. У Жанны есть все, она абсолютно успешна, а слабаков и слюнтяев презирает.

Бизнес или эмоции?

Зарине 36, она громкий и яркий человек, и непонятно, почему генеральным директором компании сделали не ее, хотя вся работа держится на ней.

Бизнес или эмоции?

Илья самый молодой, ему 33, он руководит командой программистов, и отлично руководит, но другие подразделения накатали на него жалобу… за что-то… Илья и сам толком не понимает, за что… Пишут, что взаимодействовать с ним трудно, что он либо молчит, либо орет и на письма не всегда отвечает… Поставили ультиматум: либо учись у Кроля эмоциональному интеллекту, либо увольняйся.

Бизнес или эмоции?

Бизнес и эмоции неразделимы. Я написал эту книгу для того, чтобы дать каждому из вас ключ – как подниматься вверх по ступенькам и учиться хорошо разбираться в мощнейшем факторе, определяющем как минимум половину успеха и удовлетворенности достигнутым.

Что я называю эмоциональным интеллектом

Большинство исследователей сходятся на том, что эмоциональный интеллект – это способность человека распознавать свои и чужие эмоции; использовать эти эмоции на практике.

В целом я с ними согласен. Но есть одна важная вещь, которую я хочу подчеркнуть.

Для меня эмоциональный интеллект – это не способ контроля над эмоциями. Я не считаю, что эмоции нужно контролировать разумом. Я не ставлю разум, рациональность выше эмоций.

Я считаю, что эмоции – это отдельная, особая реальность, которая может управлять собой только сама. Эмоциями управляют только эмоции!

Они не нуждаются во внешнем закрепощении, сдерживании, контроле. Они справятся сами – достаточно их как следует настроить.

Эмоциональный интеллект – это не контроль рационального мышления над эмоциями. Это тот вклад, который эмоции вносят в наше мышление.

Как эмоциональный интеллект помогает человеку быть успешным

1. Эмоции, драйв – это единственная работающая мотивация

Чтобы продолжать деятельность, наш мозг должен регулярно и часто получать подкрепление – положительные эмоции. Мозг вознаграждает себя за конкретные действия маленькими «кусочками сахара».

Только если мозг дает нам положительные подкрепления, у нас есть внутренние причины продвигаться дальше.

Именно поэтому нам так легко делать привычное: мозг знает, что получит гарантированные микробонусы от просмотра сериала или серфинга в сети.

Но чтобы мы занялись чем-то новым, в мозгу должна сформироваться цепочка положительных подкреплений на новую деятельность:

«Я старался → у меня получилось → я рад → я стараюсь дальше».

Что кроется за этими стрелочками? Только одно: положительное подкрепление, то есть чувство радости, удовлетворения от деятельности.

Чтобы цепочка нигде, ни на каком этапе, не разомкнулась, чувство радости и удовлетворения должно возникать как можно чаще.

Допустим, мы учим новый язык.

Если наши стрелочки устроены так:

«Я старался полгода → сдал экзамен → я рад → я стараюсь дальше», то нам будет очень трудно продержаться первые полгода.

Если же они устроены по принципу:

«Я постарался полчаса → выучил десять слов → я рад → я повторяю их и учу еще десять», то нам будет намного легче, потому что мозг чаще «ест сахар» положительного подкрепления.

Чем чаще мы испытываем эмоции, тем легче нам дается наша деятельность, тем больше мы получаем от нее удовольствия и тем охотнее движемся вперед.

Часто именно здесь может скрываться ответ на вопросы вроде: «Почему я не могу масштабировать бизнес?», «Как мне стать лидером?» или «Как стать более крупным лидером, чем сейчас?». Человек не чувствует или не осознает свои эмоции, вызываемые достижением маленьких целей, и именно поэтому ему не хватает драйва для целей более долгосрочных. Он как бы едет 500 км без дозаправки.

Хозяин мозга может выносить какие угодно суждения по поводу великой цели: когда дело дойдет до практики, мозг будет их саботировать. И наоборот, спонтанность, коротенькие стрелочки, маленькие «вау»-эффекты увеличивают нашу нейропластичность, то есть способность мозга меняться, получать удовольствие от новой деятельности.

Вот первый резон, зачем нам эмоциональный интеллект, – чтобы лучше понимать, что нас драйвит, и уметь с этим обращаться.

2. Эмоциональный интеллект – это точное улавливание собственных эмоций, понимание того, откуда они взялись. Когда мы видим эмоции, мы лучше видим и реальность

Снова смотрю на сидящих рядом со мной людей.

Артему кажется, что чувства бывают хорошие и плохие, при этом плохие надо подавлять. В результате он не может «спокойно позлиться», и его гнев выплескивается в неподходящие моменты в неподходящей форме и не на тех людей. Он не понимает, почему иногда бывает сверхтребовательным, а в других случаях нет, и с какими чувствами это связано. Артем для себя – закрытая коробочка. Его чувства существуют зачастую отдельно от разума.

Поэтому Артем не знает, какими эмоциями продиктованы его поступки, как эти эмоции пережить, чтобы они приносили пользу, а не вред. Например, он считает, что его сын недостаточно компетентен, и не понимает, что в большой степени дело в нем самом – в его тревоге за бизнес и страхе оказаться ненужным.

А вот Игорь неплохо разбирается в своих эмоциях. Он понимает, что у него бывают подъемы и спады, ощущает и распознает в себе признаки усталости или азарта. Он разрешает себе ворчать и брюзжать, осознает такие чувства, как легкая зависть, и не стыдится этих чувств, не прячет их от себя.

Если бы Игорь плохо в них разбирался, он начал бы винить в своих проблемах правительство (наше или американское), жену, инопланетян, вспышки на Солнце. Но Игорь понимает, что причины в нем самом: когда-то он не боялся рисковать, а теперь «отяжелел». Ему легче понять и принять эту реальность и, уже зная ее, решать, что с этим делать.

Когда мы лучше видим свои эмоции, мы лучше видим и реальность. Это – важная предпосылка успеха.

3. Эмоциональный интеллект – это саморегуляция эмоций без их подавления

Человек с неразвитым эмоциональным интеллектом либо душит свои эмоции и пытается задавить их разумом, либо вообще не может с ними справиться.

Управление эмоциями при помощи эмоций – это способность гибко ими пользоваться, правильно «упаковывать» их.

Зарина неплохо разбирается в своих эмоциях, но они у нее не очень хорошо собой управляют. Она знает, что уволилась с предыдущей работы из-за своего плохого настроения, а не потому, что работа была плохая. И что когда она кричит на детей, то кричит на самом деле не на них, а на других обидчиков (на которых не может себе позволить поорать). Но эффективно ответить на одни свои чувства другими она не способна. Она сливает гнев и обиду куда попало – на детей, мужа, саму себя (заедая негатив пирожками и тортами).

Жанна управляет эмоциями при помощи разума и делает это настолько интенсивно, что уверена: никаких ненужных чувств у нее нет. А так как чувства ей вообще не очень-то нужны, то их у нее как бы нет совсем. Жанна твердо уверена, что сильные переживания помешают ей сверхэффективно работать и быть суперкрутой. На самом деле чувств у Жанны полным-полно, через край даже. Как только контроль ослабевает, они вырываются наружу, а так как к самоуправлению они не привыкли, то получается хаос покруче Зарининого.

А вот Надежда, пожалуй, пользуется своими эмоциями достаточно гибко. Если ее вывели из себя, она может упаковать злость в острую шутку. Она не теряется и не закрывается при виде чужого горя, а свободно выражает сочувствие.

Конечно, проблема с эмоциональным самоуправлением – вечная. В жизни каждого бывают времена, когда эмоции не могут «сами с собой справиться» и захлестывают нас: горе, роды, депрессия, зависимости – да мало ли что еще.

Но для человека, который умеет управлять эмоциями при помощи эмоций, это действительно отдельные моменты и периоды. В обычной жизни он так или иначе может взаимодействовать с эмоциями и, не подавляя их, найти для них нужное русло.

4. Эмоциональный интеллект позволяет понимать и оценивать, что чувствуют другие люди

Обычно эту причину применять эмоциональный интеллект приводят первой, да еще иногда выдают это его свойство за какой-то чудесный или врожденный навык. Как у Шерлока Холмса: неслыханная проницательность!

На самом деле восприимчивость к чужим эмоциям – это навык вроде умения танцевать или знания иностранного языка.

Такая восприимчивость нарабатывается только опытом. Восприимчивый человек обладает спонтанностью и точностью реакций.

Конечно, способности к обучению эмоциональной восприимчивости у разных людей и правда разные.

Илья не может почувствовать «ветер» разговора, услышать эмоции других ему трудно. Слегка замкнутый, напряженный, на вид – сухарь сухарем. На самом деле он человек чувствительный и тонкий. Но ему непросто учиться эмоциональной восприимчивости. Об этом говорит тот факт, что ему уже тридцать три, а он до сих пор не «взял это из воздуха», да и вообще не очень понимает, за что начальство его «сослало на тренинг».

Костя общителен, улыбчив и кажется весьма эмпатичным, но постепенно замечаешь, что он не очень внимательно слушает тебя, всегда переводит разговор на что-то свое. Он может красиво преподнести любую идею, но, похоже, не слишком интересуется другими людьми. Потому и не пытается заглянуть в эмоции собеседника.

Да, некоторым приходится труднее, но научиться могут все.

5. Эмоциональный интеллект – это управление отношениями

Речь идет о так называемой социальной культуре, способности поддерживать связи с другими. К сожалению, в России социальная культура (как и многие другие культуры) не слишком развита.

Многие из нас не умеют признавать свою ответственность, принимать заботу других людей, признавать чужие чувства (а не игнорировать или бояться их).

Всему этому также можно и нужно учиться. Тема эта огромная и отчасти лежащая за пределами моей книги. Важно подчеркнуть, что инструменты управления отношениями – это долгосрочные инструменты эмоционального интеллекта.

Умение создавать, строить, поддерживать и цивилизованно завершать связи с другими людьми дает человеку огромное конкурентное преимущество.

Российские стереотипы об эмоциональном интеллекте

Идея эмоционального интеллекта в России, по моим наблюдениям, прививается туго.

Причина этого в том, что на нашей территории встретились западные и типично российские предрассудки по поводу эмоций.

Российские предрассудки

Они имеют корни в нашей тяжелой истории.

В условиях смертельной опасности человеку не до эмоций. На его глазах происходит нечто такое, что его чувства не могут вынести (например, убивают близких, умирают от голода дети, взрыв уничтожает дом, где он живет). Спасают обычно такие же экстремальные действия – иногда приходится тоже научиться убивать или, чтобы не умереть, нужно «отморозить» все чувства.

Поэтому во время войны или голода эмоциональный интеллект не нужен. И в лагере тоже – ведь от тебя ничего не зависит, ты – пассивная жертва.

Именно поэтому наши деды и бабушки (а для людей постарше – матери и отцы) зачастую воспитывали нас, исходя из бессознательного убеждения, что чувства не очень нужны: если больно, надо терпеть до последнего; если злишься, грустишь, обижен, тревожишься, надо постараться эти чувства подавить, ведь они никак не помогут выжить; открытость и доверие опасны, лучше на всякий случай никому не доверять; привязанность – это слабость, а на слабостях можно сыграть; нельзя высовываться – можно пострадать; и тому подобные истины страшных и печальных времен.

Хочу подчеркнуть (я буду делать это часто), что эти убеждения действительно бессознательные. Именно поэтому они такие живучие и наследуемые. И хотя войны, да и настоящего смертельного голода, у большинства в жизни, слава богу, не было, мы во многом продолжаем мыслить внутри той же парадигмы.

Западные предрассудки

Эта часть предрассудков по поводу эмоционального интеллекта привилась нам вместе с рационализмом и научным мышлением.

Образованная часть общества восприняла эти убеждения как противоядие от дремучей темноты и необразованности. Действительно, вера в разум и рациональность лучше, чем вера в бесов или царя-батюшку.

Но как ни смешно, рациональность – как и все человеческое – часто превращается в свою противоположность и порождает бессознательные убеждения и декларации:

– Все в жизни должно быть под контролем.

– Абстрактные понятия лучше конкретики, тот, кто занимается абстракциями, имеет власть.

– Интуиция – это что-то магическое, всерьез доверять ей нельзя.

– Эмоции мешают мыслить и принимать решения.

– Эффективная работа – это когда человек превращается в функцию и забывает на работе обо всем личном.

– Очень важна четкая формальная иерархия, без нее наступает хаос.

И так далее.

Запад давно отошел от тотальной веры во всевластие разума. Причины многообразны: это и прививка восточной культуры, в частности буддизма, и усиление внимания к эмоциям благодаря распространению психотерапии. Но главное: давно существующий благодаря традициям низовой демократии опыт принятия решений, индивидуальных (касающихся общего дела) и коллективных, есть почти у всех. Поэтому западным людям легче переходить к горизонтальным структурам управления, для которых самое важное – чувства, легкость межличностного общения, доверие, интуиция; все то, из чего и состоит эмоциональный интеллект.

А у нас прижился и не хочет уходить «старый западный» комплекс деклараций индустриальных времен, потому что ни у кого нет повседневного опыта демократии. Порядок ассоциируется с жесткой формальной иерархией, власть – с абстрагированием и изданием деклараций, принятие решений – с условной «властной» рациональностью и попытками засунуть чувства под плинтус.

Таким образом, культура эмоционального интеллекта России не сформирована, а предрассудки по поводу него повсеместно распространены.

Я задаю вопрос: что такое эмоциональный интеллект в вашем понимании? Зачем он вам нужен?

Артем: «Негативные эмоции… с ними надо уметь правильно справляться. Я так понимаю, эмоциональный интеллект в этом и заключается – чтобы правильно справляться с отрицательными эмоциями. Чтобы они не влияли на жизнь. Я в молодости работал на заводе. У нашего начальника цеха, ему под семьдесят было, крепкий старик такой, – у него сын умер, 50-летний. Так он в этот день все равно на работу вышел. Скорая даже у цеха дежурила, чтобы его, если что, подхватить.

По мнению Артема, эмоциональный интеллект – это умение с помощью интеллекта придушить эмоции. «Старые западные» стереотипы о контроле над эмоциями поставлены на службу исконному российскому стремлению «стиснуть зубы под пытками». Это типично для человека нашего с Артемом поколения.

Надежда: «Ну, я очень эмоциональный человек, все в себе переживаю, перевариваю постоянно. И мне это часто мешает. Если бы я умела эмоциями управлять, я стала бы более сильной и не позволяла бы пользоваться моим доверием так часто».

Надежда считает, что она не сильный человек и поэтому ей нужен эмоциональный интеллект. Действительно, многие, считающие себя сильными людьми, говорят, что эмоциональный интеллект им не нужен. Ведь сильный все возьмет силой – зачем ему считаться с другими. Да и с самим собой тоже. Надо просто себя и других заставить, если ты не слабак. А эмоциональный интеллект – это, значит, для слабаков и еще, конечно, для женщин. Потому что женщины – как бы слабый пол.

Илья: «Я не понимаю, что такое эмоциональный интеллект. Мне кажется, это понятие относится к эмоциональным людям. Я редко испытываю эмоции, а вот интеллект – в принципе, он у меня неплохой».

Илья считает, что поскольку он рационален и умеет подавлять эмоции, словосочетание «эмоциональный интеллект» вообще к нему не имеет отношения. Некоторые люди (обычно мужчины), только заслышав слово «эмоциональный», мгновенно переводят его как «истеричный». Мол, если я не смеюсь и не плачу, значит, эмоций у меня нет, а вот интеллект зато – есть.

Мои собеседники все же в целом понимают, зачем им нужен эмоциональный интеллект, иначе они не пришли бы на мой тренинг. Поэтому не спешите думать, что их стереотипы глупые и «точно не про вас». В том и состоит их коварство: даже если вы умом понимаете, что эмоциональный интеллект вам нужен, много раз слышанные декларации въедаются в память и действуют на бессознательном уровне.

Зарина: «Этой зимой я сломала ногу в трех местах. Первые минут двадцать было жутко больно, я кричала, стонала, и при этом в голове крутилась мысль – если ты сейчас так кричишь, то как пытки-то терпеть будешь?»

Потрясающая живучесть исторической памяти. Ведь Зарина гораздо моложе нас с Артемом, у нее даже советского детства толком не было. А вот ведь – пытки.

Эмоциональный интеллект и лидерство

Россияне часто считают, что лидеру не нужен эмоциональный интеллект, потому что он сильнее и умнее всех. Он не должен испытывать эмоции или считаться с чужими, ведь идеальный лидер – это машина, принимающая решения. Об этом предрассудке я хочу поговорить особо.

Конечно, это не так. Лидер – не альфа-самец в стаде орангутанов. Как правило, способы осуществления лидерства в наши дни – переупакованные.

Это значит, что у лидера нет такой безусловной власти над другими, которая заставит их отринуть свою волю и двинуться выполнять все его указания.

Ему нужны некие приемы воздействия.

В зависимости от того, кем лидер считает своих «ведомых», эти приемы образуют некие комплексы, которые люди называют по-разному.

Манипуляция. Этот способ считается условно «плохим», и неудивительно. Манипулятор объективирует людей, относится к ним как к предметам или функциям.

Переставляет их, как пешки, кегли или камушки на доске. «Сделай так, чтобы другой выполнял твои желания».

Человека можно «приставить к месту» или «отстранить от места», спровоцировать, загипнотизировать. Сделать с ним что-то такое, что грубо приведет его в действие.

Очень трудно не вестись на качественные манипуляции. Поэтому хорошая манипуляция в краткосрочном смысле эффективна (но не в долгосрочном: человек сложен, и использовать его только как «предмет» – значит недооценивать его потенциал).

Хотя этот способ не должен быть основным в лидерском репертуаре, владеть методами манипулирования лидеру нужно обязательно. Хотя бы в оборонительных целях. И для этого нужен эмоциональный интеллект.

Мотивация. А этот способ считается условно «хорошим». Способом для хороших мальчиков и девочек.

Мотиватор относится к людям как к механизмам, у которых есть внутренняя логика. И эти механизмы надо так завести, чтобы они «сами захотели» шагать, куда хочет мотиватор.

Конечно, это лучше, чем манипулирование. Потому что мотиватор исходит из внутренней логики самих людей. В каком-то смысле опирается на их желания.

Берет ту часть их желания, которая совпадает с его интересами, и показывает: смотрите, сделать это выгодно и вам, и мне!

Мотивация долгие годы противопоставлялась манипуляции. И до сих пор многие считают, что умение мотивировать людей – вершина лидерского таланта. Для этого, конечно, тоже необходим эмоциональный интеллект!

На самом деле, можно быть еще круче.

Мотивация – это «где у него кнопка?». По сути – есть опять «они» и «я», который «ими» управляет. Я должен сделать какую-то такую штуку, нащупать их кнопку, и вот тогда я буду лидером. И мы опять недооцениваем потенциал людей. Их лидерский потенциал.

Проще и продуктивнее управлять людьми, ДЕЛАЯ их лидерами. Наделяя лидерскими свойствами, полномочиями, дерзновениями.

Того, кто управляет из этой позиции, я называю модератором.

Модератор – это лидер, который умеет отодвигать в сторонку лидера-себя и помогает другим трансформироваться, чтобы брать на минутку эту активность, эту лидерскую позицию. Не «делать так, как я хочу», а вместе с лидером – или на своей позиции самостоятельно – решать, что нужно сделать, куда идти.

Если мотиватор использует желания людей «во благо» (а что есть благо, решает он), то модератор создает общее пространство желания. Команда начинает «играть на стол».

Как модератор выстраивает эти взаимоотношения?

Дело в том, что он хорошо чувствует других. Не так, как манипулятор и мотиватор («где у них кнопка?»), а воспринимает целостно. Не как функции, а как людей. И не «вообще», а сейчас, в каждый момент.

Лидер-модератор слышит и видит все, что происходит в общении. Дистанцию, настроение, атмосферу, голос, паузы, расстановку акцентов. И вовремя делает правильные вещи. Кого-то надо перебить, что-то повторить, о чем-то попросить, где-то подстроиться.

И для того чтобы быть лидером-модератором, отлично развитый эмоциональный интеллект особенно нужен.

По сути, эмоциональный интеллект – это продвинутая технология коммуникации, которая позволяет вместе с другими людьми делать то, что иначе не выполнить.

Это использование таких внутренних человеческих функций и формул, которые недоступны, если строишь лидерство из примитивных кирпичиков лего – рациональных инструментов.

На языке эмоций

А теперь снова вернусь к моей семерке и чуть переформулирую вопрос: «Что бы вы мечтали получить, чего бы хотели достичь?»

Артем: «Я бы хотел, чтобы бизнесом занимался сын, а я бы только определял стратегию и путешествовал».

На языке эмоций: я устал так много работать, хотел бы научиться доверять сыну, уметь расслабляться, но при этом сохранить ощущение собственной нужности.

Жанна: «Я бы хотела понять, какой выбор сделать для дальнейшего развития, чтобы максимизировать эффективность».

На языке эмоций: я хочу всегда ехать вперед, как на велосипеде, и чтобы тревога и отчаяние никогда меня не догнали.

Игорь: «Хочу понять, куда развивать бизнес. Вот и все».

На языке эмоций: я закисаю, тоскую, мне скучно жить, а менять все – страшно.

Надежда: «Я хочу понять, что мне нужно от людей и от себя, как не впадать в такое разочарование».

На языке эмоций: мне хочется сильных чувств, кажется, что жизнь проходит мимо, и я обижена на окружающих за их равнодушие и непонимание.

Костя: «Хочу, чтобы все опять начало получаться».

На языке эмоций: страшно боюсь оказаться неудачником, почувствовать себя слабаком, ведь я таких всегда презирал.

Зарина: «Я хочу повышения, не здесь, так где-то еще».

На языке эмоций: меня злит, что я в тупике, возмущает и обижает, что меня не повысили и недооценивают, что нет поддержки в компании.

Илья: «Чтобы руководство нормально относилось».

На языке эмоций: я побаиваюсь этих людей, мне тревожно оттого, что я не могу их понять, я часто бываю растерян и чувствую себя в компании гадким утенком.

Любое желание, чаяние, побуждение «материального мира» можно, таким образом, перевести на язык эмоций и драйвов (попробуйте проделать это со своими желаниями!).

Все, что мы хотим получить, – это чувства, эмоции.

Ради них мы готовы рискнуть любыми «реальными достижениями», если они нам этих чувств не дают.

Чувства приносит только истинный контакт с собой и с другими.

Я не считаю, что эмоциональный интеллект – панацея, и я видел людей, которые «выигрывали» (отлично зарабатывали, получали крупные должности, даже преуспевали в бизнесе, имея очень низкий эмоциональный интеллект), не зная и не понимая ни себя, ни других людей.

Но эмоциональный интеллект – то, что составляет жизнь. То, что оживляет структуру.

Скачать книгу