Соло на ундервуде. Соло на IBM

– Андрей, я не пойму, ты куришь? – Понимаешь, – сказал Андрей, – я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю. Об этой книге нечего рассказывать, её можно только цитировать. В общем-то это и есть сборник микроисторий, микродиалогов, случившихся у автора с его друзьями. Я думаю, что если каждый из нас начнет записывать те личные, остроумные зарисовки из собственной жизни – получится не хуже. Но шарм в том и есть – это ведь о нем, о Самом, о любимом Авторе!

Не стану я писать отзыв об этой книге. Ниже приведу десяток цитат, а вы сами решайте, хотите прочесть "Соло…" или нет (: Моя жена спросила Арьева: - Андрей, я не пойму, ты куришь? - Понимаешь, - сказал Андрей, - я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я бесприрывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.Лениздат напечатал книгу о войне. Под одной из фотоиллюстраций значилось: "Личные вещи партизана Боснюка: пуля из его черепа, а также гвоздь, которым он ранил фашиста…" Широко жил партизан Боснюк! Горбовский, многодетный отец, рассказывал: - Иду вечером домой. Смотрю - в грязи играют дети. Присмотрелся - мои. Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок. Рейн с Вольфом чуть не подрались из-за того, кто опаснее болен. Ну а Шигашов и Горбовский вообще перестали здороваться. Поспорили о том, кто из них менее вменяемый. То есть менее нормальный. У Валерия Грубина, аспиранта-философа, был научный руководитель. Он был недоволен тем, что Грубин употребляет в диссертации много иностранных слов. Свои научные претензии к Грубину он выразил так: - Да ху…и ты вые…ываешься?! Разговор с ученым человеком: - Существуют внеземные цивилизации? - Существуют. - Разумные? - Очень даже разумные. - Почему же они молчат? Почему контактов не устанавливают? - Вот потому и не устанавливают, что разумные. На хрена мы им сдались?! Некий Баринов из военно-медицинской академии сидел пятнадцать лет. После реабилитации читал донос одного из сослуживцев. Документ, в силу которого он был арестован. В доносе говорилось среди прочего: "Товарищ Баринов считает, что он умнее других. Между тем в Академии работают люди, которые старше его по званию…" И дальше: "По циничному утверждению товарища Баринова, мозг человека состоит из серого вещества. Причем мозг любого человека. Независимо от занимаемого положения. Включая членов партии…" Персонажи неизменно выше творца. Хотя бы уже потому, что не он ими распоряжается. Наоборот, они - им командуют. Божий дар как сокровище. То есть буквально - как деньги. Или - ценные бумаги. А, может, ювелирное изделие. Отсюда - боязнь лишиться. Страх, что украдут. Тревога, что обесценится со временем. И еще - что умрешь, так и не потратив. Скудость мысли порождает легионы единомышленников. Степень моей литературной известности такова, что, когда меня знают, я удивляюсь. И когда меня не знают, я тоже удивляюсь. Так что удивление с моей физиономии не сходит никогда. Нью-Йорк. Магазин западногерманского кухонного и бытового оборудования. Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро: - Рекомендую вот эти "гас овенс" (газовые печки). В Мюнхене производятся отличные газовые печи. - Знаю, слышал, - с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро. В Ленинград приехала делегация американских конгрессменов. Встречал их первый секретарь Ленинградского обкома Толстиков. Тут же состоялась беседа. Один из конгрессменов среди прочего заинтересовался: - Каковы показатели смертности в Ленинграде? Толстиков уверенно и коротко ответил: - В Ленинграде нет смертности! В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил поэта Вознесенского. Это бы уже не первый случай такого рода. Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела. И тогда Битов произнес речь. Он сказал: - Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно - простите. Потому что я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело. - Ну, и как было дело? - поинтересовался судья. - Дело было так. Захожу в "Континенталь". Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, - воскликнул Битов, - мог ли я не дать ему по физиономии?"

Ох уж этот Довлатов, поднял настроение умеючи (: Сборник состоит из фраз и ситуаций собранных в окружении писателя и они настолько шикарные, что улыбка с уст не сходит. Много было о коллегах по цеху, как они относились к критике, соперничеству, бытовым ситуация, о том как жить заграницей, о признании и отношении к работе. Выделить что-то одно довольно сложно, но мне понравилось, когда Довлатова пригласили написать рецензии и он приходил в редакцию в 11 и его выгоняли. Надо было всего лишь приходить после 2.)

"Огней немало золотых На улицах Саратова, Парней немало холостых, А я люблю Довлатова... "©Моё знакомство с творчеством Довлатова состоялось давно, было мне тогда лет пятнадцать-шестнадцать, я гостила у бабушки в Минусинске и читала совсем другую литературу. Однако книг я с собой захватила мало, а читать очень хотелось, тогда-то в недрах бабушкиного книжного шкафа и была найдена довлатовская «Зона». Подозреваю, что не все в этой книге я тогда сумела понять, однако остроту и глубину довлатовских высказываний приметила и оценила...Прошло немало лет, и вот я снова добралась до книг Сергея Донатовича, и, начать решила с его коротеньких заметок, входящих в две книги — «Соло на Ундервуде» и «Соло на IBM» (издательство «Азбука» выпустила эти книги под одной обложкой с общим названием «Записные книжки»).На самом деле, много рассказывать об этой книге не хочется, а хочется привести много-много цитат, что я и сделаю, скажу только, что, несмотря на то, что это по большому счету собрание смешных, а временами и грустных баек и анекдотов, в них чувствуется фирменный стиль Сергея Довлатова, его голос и его история.Цитаты: По ленинградскому телевидению демонстрировался боксерский матч. Негр, черный как вакса, дрался с белокурым поляком. Диктор пояснил: — Негритянского боксера вы можете отличить по светло-голубой каемке на трусах. Вышел я из больницы. Вроде бы поправился. Но врачи запретили мне пить и курить. А настоятельно рекомендовали ограничивать себя в пище. Я пожаловался на все это одному знакомому. В конце и говорю: — Что мне в жизни еще остается? Только книжки читать?! Знакомый отвечает: — Ну, это пока зрение хорошее... Иосиф Бродский любил повторять: — Жизнь коротка и печальна. Ты заметил, чем она вообще кончается? Легко не красть. Тем более — не убивать. Легко не вожделеть жены своего ближнего. Куда труднее — не судить. Может быть, это и есть самое трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима. Подумаешь — не суди! А между тем, «не суди» — это целая философия. Моя жена спросила Арьева: — Андрей, я не пойму, ты куришь? — Понимаешь, — сказал Андрей, — я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю. Нью-Йорк. Магазин западногерманского кухонного и бытового оборудования. Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро: — Рекомендую вот эти «гас овенс» (газовые печки). В Мюнхене производятся отличные газовые печи. — Знаю, слышал, — с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро.

"Соло на ундервуде. Соло на IBM" - первая книга Довлатова, с которой мне удалось познакомиться. Отмечено здесь, что дата знакомства - ноябрь 2011 года. Быть может, помню, что сыпал крупицами снег, была скучная пара у профессора Воронецкого, время в районе 15:00-16:00 по московскому. И вдруг Мэри предложила мне почитать у нее на телефоне эту книгу. Сказать, что я смеялась в голос на паре у профессора - не сказать ничего. Пожалуй, первое произведение, которое должен прочитать тот, кто впервые знакомится с творчеством Довлатова. Наверное потому, что у меня оно было первым. Многие сейчас читают Довлатова просто для отметки "я это прочитал, уважайте меня". Но Довлатов совсем не из такой серии. Не для бульварного чтива. Его надо понять, дорасти до него. Он лучше всех показал время СССР, советскую реальность и действительность. Он - один из лучших публицистов в этой книге. Его юмор такой близкий и такой далёкий одновременно. Вроде СССР - это то, что было ещё за год до моего рождения, и вроде то, что было БЕЗ МЕНЯ. Высмеивая ту действительность, за которой он имеет возможность наблюдать, Довлатов делает это с поразительной добротой так, что после прочтения книги остаются только светлые чувства. В его книгах все герои - живые и с искоркой. У него колючий юмор с долей иронии, жалости, любви. Здесь нет героев в прямом смысле слова, нет даже сюжета, который можно было бы назвать завершенным, здесь есть бесконечно искрометные шутки, а чтение превращается в подлинное наслаждение не только от самого процесса, но и от потрясающего стиля Довлатова. Читать Довлатова. Читать всем. Читать в самое ближайшее время.Нажать Написано в рамках игры "Несказанные речи.."