Затмение бесплатное чтение

Книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются творческим замыслом и не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

Пролог

Предательство. Обида. Зависть.

Или банальная жажда справедливости и одержимость желанием отомстить тем, кто причинил боль?

Что может толкнуть человека на тщательное продумывание и совершение столь ужасного для некоторых людей поступка?

Казалось, он и сам до конца не понимал свои мотивы. Просто постоянно думал и думал об этом, не задаваясь глупыми вопросами и даже не смея сомневаться в своем замысле.

Он четко помнил тот день, когда он все для себя решил. Когда все для него изменилось. Когда жизнь разделилась на «до» и «после». Когда она стала лишь чередой выборов в погоне за такой сладкой местью, растянувшейся в итоге на долгие годы.

Тогда он убедился, что любовь, привязанность – все это слабость. Слабость, которую он не может позволить себе проявлять.

Он прокручивал в голове тот день на протяжении всех десяти лет. А ведь когда думаешь о чем-либо так много, ты либо начинаешь находить миллионы причин избежать того, что запланировал. Либо все больше убеждаешься в том, что это необходимо.

Он был уверен в необходимости этого. Он не позволял себе засомневаться даже на секунду. Он достаточно долго вынашивал это в себе, чтобы теперь так просто сдаться.

Да и кем он будет, если сейчас возьмет и так просто отступится от задуманного? Точно не тем, кем он себя считает.

Один телефонный звонок. Один приказ. И месть его свершится через считанные минуты.

Вот только… разве будет ему этого достаточно?

Точно нет.

Ведь это был лишь первый шаг на пути к воплощению плана по отмщению тем, кого он считает виновными в том, что с ним случилось.

Часть I. Бесконечная зима

Десять лет спустя

На улице было удивительно безлюдно даже для раннего утра воскресенья. Видимо я одна была настолько отчаянной, чтобы возвращаться домой под утро после очередной попытки побега от реальности, поплотнее укутавшись в куртку. До цели оставалось всего несколько шагов, когда мое внимание привлекло какое-то движение сбоку.

Глубокая осень, почти шесть часов утра, темный спальный район Филадельфии и я, которая иногда даже своей тени боится – идеальная ситуация для какого-нибудь посредственного фильма ужасов. Но я-то как никто знала, что реальная жизнь иногда куда страшнее и ужаснее фильмов. Поэтому медленно, прокручивая в голове все возможные варианты того, как я могла бы отбиться от нападающего, все-таки обернулась.

Как и пару секунд назад, улица была пуста, только лишь бездомный кот сидел неподалеку, недоуменно уставившись на меня. Смерив его не менее презрительным взглядом в ответ и убедившись, что больше здесь никого нет, я продолжаю путь.

Используя уже старую схему, отодвигаю дощечку и пролезаю в дыру в заборе, затем вскарабкиваюсь на небольшое возвышение и спрыгиваю. Дело за малым, осталось залезть в малюсенькое окно в туалете, спрыгнуть и пробежать в свою комнату, постаравшись не привлечь внимание по пути. В этот раз, как и в десятки предыдущих, у меня все получилось. Отметив про себя, какие глупые люди меня окружают, я проскальзываю в комнату, в которой все еще спят мои соседки. Как можно тише снимаю куртку, сбрасываю с себя грязные вещи, переодеваюсь в чистое и накидываю сверху любимую объемную толстовку. Снова убедившись, что никто не заметил моего прихода, хватаю новую пачку сигарет, которую за день до этого выиграла в карты у пацана из соседней комнаты, и, выскочив в коридор, направляюсь во внутренний дворик.

Двери здесь обычно были заперты всегда, но только выходящие в сторону оживленной улицы. Дверь на задний двор обычно была открыта, чтобы у детей был доступ к свежему воздуху в любое время. Очень мило и трогательно, особенно учитывая тот факт, что вся территория обнесена почти десятифутовым1 забором, перелезть через который было практически невозможно, не считая той дыры, в которую пролезала я во время своих ночных побегов отсюда, но о которой мало кто знал. Высшая степень доверия и заботы о чужих детях.

Ночная тьма, все еще окутывающая своим холодным туманом крыши соседних домов, явно пока не собиралась сдаваться, напуская на меня лишь еще больше жути. Я села на свое любимое место – скамейку, стоящую в зарослях зеленых кустов, которые осенью, к сожалению, становились менее зелеными. Закурив сигарету, я глубоко вдохнула, холодный воздух тут же окутал легкие, смешавшись с никотином. Конечно, курить на территории было запрещено, но примерно после сотого предупреждения, администрации это надоело, и они решили просто не обращать на это внимания. Ведь если детям что-то запретить, они будут хотеть этого в разы больше. Снова затянувшись сигаретой, я стала вновь и вновь прокручивать в голове только что случившееся со мной на улице.

Это началось около года назад. Раньше я не замечала за собой паранойи, тревожности или еще каких-то психических проблем, не считая одной фобии, к которой я в общем-то уже привыкла. Но с недавних пор стало происходить что-то, что я сама не могу объяснить. Словно кто-то стоит и наблюдает за мной, но каждый раз я убеждаюсь, что все это лишь игра моего воображения. Это происходит не так часто и всегда только в людных местах, и я бы, наверное, решила, что за мной кто-то следит, но это было так же невозможно, как если бы сейчас сюда вдруг зашли мои родители. Я не рисковала кому-то говорить об этом, боясь осуждения или оказаться связанной в комнате с белыми стенами.

Так или иначе, с этим я смирилась. Как и с тем, что мне почти семнадцать, еще целый год я должна жить здесь и терпеть тупые порядки и правила этого места. Не то чтобы мне было какое-то дело до этих правил, все равно я никогда их не соблюдала. Я усмехнулась своим мыслям и вновь затянулась сигаретой.

– Так и знал, что найду тебя здесь, солнышко.

Я вздрогнула и резко вынырнула из мыслей, возвращаясь в реальность. Недалеко от меня, у входа в здание, стоял Ник – двадцатипятилетний парень, один из учителей и, пожалуй, один из немногих здесь кого я могла выносить. В нашу школу он устроился в двадцать три, а ведь мог бы учиться и строить карьеру, но он почему-то решил работать здесь и воспитывать всеми покинутых, никому не нужных сирот. Поначалу я вообще не обратила на него внимания, хотя новые лица и появлялись здесь не так часто. Но он был добр ко мне и со временем я все больше и больше стала проникаться к нему. Он никогда не сдавал меня директору и не ругал за сигареты, что является огромной редкостью здесь. Но я еще в детстве поняла какое мир на самом деле отстойное место и что не стоит лишний раз раскрываться перед кем-то, поэтому хотя и не испытывала презрения к Нику, я старалась хорошо это скрывать.

Вот только презрение появлялось, стоило ему назвать меня этим отвратительным прозвищем. Он начал делать это как только появился здесь и продолжал до сих пор, прекрасно зная, как оно меня раздражает. Я совершенно не понимала выбора такой странной клички, но догадывалась, что дело было в моих огненно-рыжих волосах, из-за которых вкупе с маленьким ростом и миленьким личиком я походила на ребенка. Что, конечно же, тоже невероятно меня раздражало.

– Не называй меня так! – огрызнулась я и снова затянулась, нарочно медленно выдыхая густой дым. – Я вообще-то надеялась еще хотя бы пару часов побыть в одиночестве. Лучше бы у тебя была веская причина побеспокоить меня, иначе я за себя не отвечаю.

– Не ехидничай, просто проходил мимо вашей комнаты и увидел, что тебя нет в кровати, – он тихонько прикрыл дверь за собой и зашагал в мою сторону.

– И часто ты заглядываешь в комнаты девочек?

Он резко остановился в паре шагов от меня и смерил меня таким недовольным взглядом, что я даже пожалела о том, что рискнула так пошутить. Правда, отвечать на очевидную провокацию он не стал, лишь тихо процедил:

– Но где же ты можешь быть еще, кроме как сидеть на улице с утра пораньше, травя себя очередной сигаретой. Где ты вообще умудряешься их брать?

– Эти, – я кивнула на пачку, лежащую рядом со мной, – я выиграла вчера в карты у какого-то пацана, кажется его зовут Марк или Майк. Не забудь уточнить подробности, когда побежишь к Ванессе докладывать об этом.

Ехидно усмехнувшись, я продолжила затягиваться, надеясь, что сумела довести его за рекордно короткое время и он наконец уйдет, оставив меня в покое. Но Ник удивил меня, улыбнувшись и сев рядом со мной на скамейку.

– Разве я когда-нибудь сдавал тебя, Эбби? – он взял пачку и покрутил ее в руках. – Кажется, это ведь именно я ни раз прикрывал тебя, когда ты сбегала.

– Не понимаю, о чем ты, – я наигранно отвернулась, показывая, насколько мне наскучил этот разговор.

– А разве это не ты только что вернулась домой после очередной ночной тусовки? – он усмехнулся, очевидно распознав растерянность, промелькнувшую на моем лице. – Заметь, я прекрасно знаю об этом и не собираюсь никому говорить.

– Я бы поклонилась тебе, но боюсь растерять остатки гордости.

– Почему ты просто не можешь перестать быть такой агрессивной?

– Почему ты просто не можешь перестать меня доставать? – фыркнула я в ответ, на что он только закатил глаза, подражая моему обычному поведению.

Внезапно подувший ветер заставил меня содрогнуться, поэтому затушив сигарету о скамейку, я встала и поспешила пойти в сторону входной двери. Будь я умнее, подумала бы, что выходить рано утром на улицу в октябре в одной толстовке – было не самым удачным моим решением.

– Ты куда?

– Я замерзла, вернусь в комнату. Или ты поведешь меня туда под своим надзором, чтобы я снова не сбежала?

– Когда ты поймешь, что я хочу помочь тебе?

Он тоже встал со скамейки и подошел ко мне, протянув пачку сигарет, которая все еще была у него в руках. Я послушно взяла ее и убрала в карман.

– Когда ты поймешь, что мне не нужна ни твоя помощь, ни чья-либо еще?!

– Когда ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос? – в этот раз он уже улыбнулся, тем самым давая понять, что даже не собирался отчитывать меня.

– А ты?

Натянув на лицо победную улыбку, я скрестила руки на груди, демонстрируя уверенность в том, что собираюсь выйти победителем из этой игры.

– Твоя взяла, но тебе и правда лучше зайти, тут на самом деле холодно, – он слегка поежился в подтверждение своих слов, – к тому же, тебе лучше быть в комнате, когда Ванесса пойдет делать обход.

– Зануда, – процедила я и развернулась, чтобы побыстрее уйти.

Вернувшись в свою комнату, я обнаружила, что Джесс – одна из моих соседок – уже не спит. К моему удивлению, она тут же кинулась ко мне и зашептала, чтобы не разбудить нашу третью соседку – Хлою. Та хоть и была тихой и скромной, но не в том случае, если ты рискнешь ее разбудить.

– Где ты была? Ты в жизни так рано не вставала. И я не о том, что ты вернулась только под утро.

– Понятия не имею о чем ты, – усмехнулась я, кинула пачку сигарет на тумбу и села на свою кровать, завернувшись в одеяло в попытке согреться. – Я просто выходила покурить, но вместо этого выслушала очередную порцию нравоучений от Ника.

– Да быть не может, он всегда относился к тебе не так, как ко всем. Ни за что не поверю, что он бы решил донести на тебя.

– А он и не решил, просто в очередной раз завел разговор про то, что хочет мне помочь, что бы это ни значило.

– Ты ему нравишься, – воскликнула Джесс, гораздо громче, чем было нужно.

– Бред какой, придумай что-нибудь получше, – я бросила на нее хмурый взгляд и тактично отвернулась. Обычно это срабатывало, но не в этот раз.

– Это же очевидно, – все не унималась она.

– Ты совсем с ума сошла? Смею напомнить, что он вообще-то мой главный надзиратель и наш учитель. А тебе нужно смотреть поменьше подростковых сериалов!

– Твоя бурная реакция говорит мне о том, что и тебе он не безразличен, – она все продолжала восхищенно улыбаться, а мне очень захотелось подбежать к ней и стереть эту раздражающую ухмылку с ее лица.

– Даже слушать ничего не хочу.

Высвободившись из объятий одеяла, я вскочила и смерила ее максимально презрительным взглядом на который только была способна. Она же лишь фыркнула в ответ.

Не то чтобы я так хорошо с ней общалась, но из всех детей живущих в этом месте, Джесс всегда казалась мне самой адекватной. Но и это не давало ей права шутить подобным образом и уж тем более знать, что сегодня я в очередной раз не ночевала дома.

Джессика попала сюда намного позже меня, лет в двенадцать, и с тех пор мы с ней жили в одной комнате. Она была младше меня на полгода, но из-за своей впечатляющей внешности с длинными светлыми волосами, шикарной фигурой и высоким ростом, выглядела намного старше. Я же на ее фоне смотрелась словно ребенок, что временами дико раздражало меня, потому что и относились ко мне все точно так же. Никто будто даже не хотел понимать, что внутри я уже давно не чувствую себя ребенком.

Я отмахнулась от нее и схватив пачку сигарет с тумбы, решила вновь выйти на задний двор, раз даже в собственной комнате мне не дают покоя. Было лишь чуть больше шести часов утра, а завтрак здесь подавался в восемь, поэтому еще некоторое время я могла быть предоставлена сама себе. Хотелось хотя бы немного побыть в одиночестве, пока это еще возможно. Вот только у вселенной на меня были свои планы.

– Эбигейл! – вдруг я услышала голос прямо за спиной, стоило сделать лишь шаг по коридору.

– Доброе утро, Ванесса, – я медленно развернулась вокруг себя и наткнулась на злобный взгляд нашего директора. – Точнее, уже не очень.

– Ты почему не в комнате? Опять собралась курить во дворе?

– Почему сразу курить? – слишком эмоционально возмутилась я, незаметно пряча пачку за спину. – Мне что уже и в туалет выйти нельзя? Тупые тюремные правила!

– Хватит. Туда-обратно, и чтобы до восьми из комнаты больше не выходила, – она одарила меня своим самым злобным взглядом и прошла дальше по коридору.

Я лишь смотрела в спину Ванессе, удаляющейся по коридору, и придумывала всевозможные проклятия в голове. Делала я это каждый день после каждого разговора с ней, но к сожалению, пока что высшие силы не захотели меня услышать.

Ровно в восемь мы с моими соседками отправились на завтрак. Три раза в день мы все собирались в столовой и я искренне не любила эти сборы, потому что в этот момент в одном помещении собиралось большое количество людей, что для меня было сравни самому худшему кошмару.

Мы называем это место домом, хотя на самом деле это частная школа-интернат для детей, оставшихся без родителей. На данный момент здесь живет около пятнадцати детей разных возрастов, но в основном от десяти до семнадцати лет. С нами постоянно живет Ванесса – директор и владелец этого «потрясающего» во всех смыслах, заведения, она является нашим главным опекуном и ответственной за всех нас. Женщина сорока восьми лет, которая всем своим видом строила из себя владелицу развивающегося бизнеса, а не ночлежки для сирот. Хотя надо отдать ей должное, она сама с нуля построила и открыла это место, используя только собственные деньги, связи и немного помощь от государства, чтобы такие, как я могли чуть меньше чувствовать себя изгоями в этом мире. Грубо говоря, Ванесса выполняла функцию «замещающей» матери для всех пятнадцати детей временно или навсегда оставшихся без родителей.2

У нее было двое помощников, Саманта и Эмили, мы называли их просто «надзиратели», потому что в их обязанности было следить за нами в отсутствие Ванессы, и они так же, как и она, жили здесь постоянно. В общем, все мы были одной большой семьей под предводительством Ванессы, если можно так назвать абсолютно чужих друг другу людей. Помимо этого, к нам постоянно приходили учителя, горничные и повара, все время одни и те же. Они были частью нашей школы, но почему-то не жили здесь.

И среди всего этого безобразия как-то затерялся Ник – единственный, кто и правда относился ко мне не как к беспризорнице, а как ко взрослому человеку. Хотя иногда все-таки и перегибал палку со своей опекой, что меня ужасно раздражало. Но такая уж работа у человека, тем более учитывая, что год назад, по наставлению Ванессы, Ник стал моим главным опекуном наравне с ней, который должен был буквально день и ночь следить за моими передвижениями, что он и делал вполне успешно. Не у каждого здесь был свой личный надзиратель, но я успела выделиться своим беспризорным поведением и отличительным непослушанием, и по мнению Ванессы «только Нику каким-то образом удавалось приструнить меня». Хотя, конечно, все было совсем не так, но пусть думает, что хочет.

Я живу здесь уже десять лет и эта самая жизнь мне абсолютно не нравится. Но к осознанию того, что выбора у тебя здесь нет, довольно быстро привыкаешь. Мне вот понадобилось всего десять лет. Но придет день и я обязательно выберусь из этого места. Однажды, я верю, жизнь моя наладится, а мои надзиратели будут лишь сниться мне в кошмарах.

Говорят, желания имеют свойство сбываться. Но иногда за это приходится заплатить настолько большую цену, что невольно задумываешься – стоило ли оно того?..

12 октября

После завтрака у нас всегда было время, в которое каждый мог заниматься своими делами. К тому же сегодня было воскресенье, а это значит, что никто не станет напрягать меня своими занятиями и учебой, но нужно придумать, чем заняться, чтобы не умереть здесь со скуки еще ближайший год.

Здание школы было двухэтажным и спроектировано так, что напоминало общежитие, которым в каком-то смысле и являлось. Первый этаж – основной и более обитаемый, по нему проходит очень длинный центральный коридор, который начинается со входа и заканчивается величественным кабинетом Ванессы. По его сторонам расположены двери в спальни учителей, детей, общие ванные на несколько комнат и, конечно, кабинеты для учебы. У каждого учителя, разумеется, была своя личная комната, а вот воспитанники жили по два-три человека – впрочем, когда живешь тут всю сознательную жизнь, просто не знаешь, что может быть по-другому. В самом конце коридора располагалась небольшая невзрачная лестница, ведущая на второй этаж – к столовой и библиотеке. Ванесса специально продумала все так, чтобы контролировать каждого ребенка, проживающего здесь, которых из года в год было разное количество. Кому-то исполнялось восемнадцать и их выпускали из заключения в свободное плаванье, кого-то забирала настоящая приемная семья, но это было скорее исключением, чем правилом, а еще, пусть редко, но все же появлялись новенькие. Моя комната находилась практически в самом конце коридора, максимально близко к кабинету Ванессы и комнате Ника, чтобы я уж наверняка не смогла что-нибудь вытворить. Но не очень-то это и помогало.

– Эй, Эбби, говорят, тебе вчера влетело от Ванессы?

Я шла по коридору и настолько задумалась, что даже не сразу увидела Грэга – надоедливого, раздражающего и просто отвратительного человека. Ему было почти восемнадцать, и он уже очень скоро должен был убраться отсюда, что неимоверно радовало меня, так как не терпелось избавиться от его общества.

– Ты сам отвалишь от меня или тебе помочь?

– Не горячись, я же просто спросил, – рассмеялся он и облокотился боком о стену коридора, почти полностью перекрывая мне проход своей широченной спиной.

– Заткнись и дай мне пройти мимо, если не хочешь смеяться, лежа на полу.

– У-у, как страшно. И кто же это сделает? Ты своими маленькими ручками и ростом в пять футов3, что ли?

– Поверь, эти маленькие ручки могут…

– Грэг, тебя Ванесса ждет в библиотеке на помощь уже десять минут. Или мне пойти сказать ей, что ты ужасно занят? – за моей спиной раздался знакомый голос, некультурно перебивая меня на самом интересном месте.

– Иду, мистер Пи.

Грэг сразу выпрямился, убрал дурацкую улыбочку с лица и убежал в противоположном направлении. А я развернулась и уставилась на Ника.

– Спасибо за помощь, но я бы и сама справилась, мистер Пи, – поддразнила я его.

Другие дети, которые были с ним в не столь близких отношениях, – в общем-то это все, кроме меня, – обращались к нему «мистер Пи», чтобы не выговаривать его полную фамилию – Питерсон. Но его это ужасно нервировало.

– О, не сомневаюсь, солнышко. Уверен, спустя пару минут этот сопляк убежал бы отсюда в слезах.

– Я же просила не называть меня так!

– Зная, как тебя это бесит, я намерен делать это до конца твоей жизни, – он рассмеялся, и я не могла не оценить, как тонко он научился копировать мою манеру общения. – Вообще-то я здесь не ради тебя, Ванесса и правда попросила его помочь в библиотеке рассортировать книги.

– Его? – хохотнула я, моментально расслабляясь. – Надеюсь, она готова слушать его нытье и тупые шутки целый день напролет?

– Забыла, что мы говорим о Ванессе? Это скорее Грэгу придется терпеть ее целый день, бедняга.

– Это все, конечно, забавно, но если ты подошел просто поболтать со мной, то иди мимо, на беседу я не настроена.

Развернувшись, я собралась пойти поискать хоть какое-нибудь уединенное место, даже если это будет шкаф или углубление под кроватью – мне все равно.

– Постой, – он схватил меня за руку, слегка, будто машинально и тут же отдернул, но этого было достаточно. Я обернулась и в ужасе уставилась на него. – Прости, – он тут же немного отклонился назад и поднял руки вверх, – прости, пожалуйста. Я просто хотел сказать, что еду в город по делам и хотел позвать тебя с собой.

– Меня в город? Сколько невинных душ ты сдал нашей королеве, что она отпустила меня?

– Хватило всего шести штук, – он улыбнулся, и я не смогла не улыбнуться в ответ, как было, впрочем, всегда. – На самом деле, она целый день будет в библиотеке и оставила вместо себя Сэм. А для договоренности с ней хватило всего лишь шоколадки.

– Как низко ты пал, что подкупаешь женщин шоколадками.

– Я просто отблагодарил ее за то, что она согласилась сделать то, что нужно мне. Это называется вежливостью, нужно и тебя этому научить.

– Тебе так нужно, чтобы я пошла с тобой, что ты даже потратился на шоколадку? – я сложила руки на груди и облокотилась о стену. – Не спроста это, тебе явно что-то от меня нужно.

– Хватит соревноваться в сарказме. Ты идешь со мной или нет?

– Выбора у меня нет, шоколадка ведь уже заплачена, – рассмеялась я, выпрямляясь. – Дай мне пять минут.

Ник закатил глаза и молча пошел в сторону выхода, махнув мне ключами от машины, имея в виду, что будет ждать меня там. Я же поплелась в свою комнату, в голове придумывая новые поводы побесить его во время этой вылазки. В нашей комнате никого не было, я быстро натянула на себя самые нормальные вещи, которые у меня были, накинула куртку. Затем взяла телефон, сунула в карман пачку сигарет и выскочила из комнаты.

Серая Хонда Ника стояла прямо у входа, он уже ждал меня внутри. Увидев меня, он улыбнулся, и открыл дверь изнутри. Только сейчас я поняла, что сегодня он выглядел просто потрясающе, на нем была темно-серая строгая рубашка и черное пальто, которое довольно впечатляюще смотрелось с черными волосами, оттеняющими голубые глаза. Не стану отрицать, что он в целом имел довольно притягивающую к себе внешность и очень умело этим пользовался. Одеваться он предпочитал под стать своему виду – серьезно, сдержанно и определенно продумано. И будто в противовес всему этому был он сам – добрый, приятный в общении, понимающий и, я даже себе никогда в этом не признаюсь, очень располагал к себе. Поистине жестокое сочетание, особенно в отношении окружающих его людей. Но мне было все равно. Для меня он был не более чем учителем, а на все остальные глупости я не обращала внимания.

И только сейчас, увидев его в таком виде, я осознала, что он определенно имел свое особое чувство стиля. И, как ни странно, деньги на хорошую машину, о чем раньше я даже не задумывалась. Не думаю, что это все было возможно на копейки, которые Ванесса платила ему. Но в историю своей жизни он меня не посвящал, да и я не горела желанием, своих проблем хватало.

Несмотря на октябрь, погода на улице была замечательная – будучи тепло одетой я могла насладиться ей. Я очень редко выходила куда-то, потому что это в принципе было запрещено правилами, за редким исключением. Таким как, например, сейчас, когда главный опекун захотел куда-то вывести своего подопечного. Но это, разумеется, только официально. На деле же я умудрялась сбегать отсюда практически каждую ночь, возвращаясь только под утро, как сегодня.

– Так куда мы едем? Если ты собрался похитить меня, я надеюсь, у тебя есть хороший план, иначе, когда Ванесса меня вернет, я даже в туалет буду ходить под ее присмотром.

– Вообще-то Ванесса заплатила мне, чтобы я тебя забрал, – на удивление, он сказал это с очень серьезным лицом.

– Так вот откуда у тебя деньги на классные шмотки и такую тачку.

Ник рассмеялся и, оставив мою реплику без ответа, вклинился в поток машин, вывернув на главную улицу. Я раздраженно надулась и отвернулась к окну, за которым с огромной скоростью проносился город.

– Ладно, не обижайся, солнышко. Мы едем в гости.

– Куда? – я удивленно посмотрела на него. Он не отрывался от дороги, но кажется, говорил совершенно серьезно. – Так вот почему ты так потрясно одет.

– Вообще-то я всегда так одеваюсь.

– Ну да, не смеши меня, – хохотнула я и сделала музыку чуть тише, чтобы не перекрикивать ее, – ладно, пусть так. Но все равно ни разу за два года я не видела тебя в чем-то кроме свитера или футболки, а сейчас…

– Что?

– Сейчас ты выглядишь очень круто.

Он промолчал, все так же не отрывая взгляда от дороги, а я не могла оторвать взгляд от него, словно впервые его видела.

Спустя долгие несколько минут он, наконец, продолжил, как ни в чем не бывало:

– Я хочу познакомить тебя с очень важными людьми. Возможно, это изменит твою жизнь.

– Только не говори, что нашел мне приемную семью.

– О, нет, с твоим характером они вернут тебя ко мне через неделю, – усмехнулся Ник. – Это одна очень богатая семья, у них крупный бизнес, и они согласились спонсировать нашу школу. Конечно, сейчас будет неофициальная встреча, официально мы встречались три дня назад, и Ванесса лично с ними договорилась.

– Я очень рада за них, но зачем мы туда едем?

– Они не готовы к усыновлению, но они хотят взять в обеспечение несколько подростков, чтобы дать им хорошее образование и обеспечить успешный старт в жизни. И я хочу познакомить их с тобой.

– Ради всего святого, что за бред ты несешь? Какое обеспечение? Какое образование? Если хотят заняться благотворительностью, пусть пожертвуют деньги какому-нибудь фонду, занимающемуся поставкой лекарств для больных детей. Или на содержание животных, внесенных в «Красную книгу». В общем, помогают тем, кому эта помощь нужна.

– Да что с тобой такое? Ты как будто не хочешь нормальной жизни.

– Останови машину, – я схватилась за ручку двери, тем самым показывая, что не шучу и сердито уставилась на него.

– Эбигейл, не глупи.

– Останови машину, я никуда не поеду.

Для пущего эффекта я сделала вид, что открываю дверь прямо на ходу. Ник от неожиданности дернул рулем, из-за чего сзади послышались недовольные гудки, все-таки мы ехали прямо по оживленному шоссе. В итоге ему не оставалось ничего, кроме как резко затормозить, прижавшись к обочине.

– Да что ты творишь? – крикнул он, когда я выскочила, стоило только машине остановиться.

Я отбежала на безопасное расстояние от машины, чтобы привести мысли в порядок. Согнувшись пополам, уперлась руками в колени в попытке отдышаться и успокоиться. В глазах помутнело от внезапно накатившей злости. С чего он решил, что знает, как будет лучше для меня? Да кто он вообще такой, чтобы что-то за меня решать?

– Послушай меня, Эбигейл, – Ник выбежал из машины вслед за мной, не обращая внимания на недовольные крики водителей, и начал медленно подходить ко мне. – Я никогда не пойму, через что тебе уже пришлось пройти за свои шестнадцать лет. Но я прекрасно понимаю, что ты никому не доверяешь, в том числе и мне. Я знаю, что тебе нужно время осознать все это и я не тороплю. Я прошу тебя просто съездить со мной и познакомиться с ними, они хорошие люди и действительно хотят помочь тебе и таким как ты. Если тебе что-то не понравится или станет некомфортно, просто скажи мне и мы тут же уедем. Я не прошу тебя доверить мне свою жизнь, но доверься мне лишь на сегодняшний день. Всего на один день.

После такого монолога я поняла, что спорить бесполезно. Я могла бы завернуть ему что-то про то, как меня раздражает вся эта система и эти дурацкие правила. Про то, как сильно я хочу жить своей жизнью, независимо ни от кого. Но я делала такое уже не раз и сейчас от этого было бы только хуже. Особенно, если в его машину сейчас кто-нибудь влетит на скорости. Поэтому, не говоря ни слова, я выпрямилась и глубоко вдохнула. Оглядевшись по сторонам, развернулась и пошла обратно к машине, всем своим видом показывая безразличие удивившемуся Нику.

Спустя двадцать минут мы приехали. От этих богачей прямо-таки пахло богатством. Об этом кричал их дом, сад возле дома, даже парочка дорогих машин, припаркованных в специально отведенном для этого месте, недалеко от дома.

Остановившись вдалеке от дома, на так называемой парковке, мы вышли из машины.

– Ник, ты просил сказать и вот я говорю: мне здесь некомфортно, давай уедем.

– Мы еще даже не зашли в дом. Дай им шанс.

– Я дам им шанс и пять минут времени, а ты мне за это пачку сигарет.

– Ты как маленький ребенок, – усмехнулся он, но по моему серьезному виду понял, что я не шучу. – Хорошо, сразу после заедем и купим тебе сигареты. А теперь, пожалуйста, останови свой поток сарказма на некоторое время и притворись ангелочком. Я и правда хочу, чтобы эти люди дали тебе денег.

– Так не терпится избавиться от моей компании?

– Твою компанию мне придётся терпеть еще год в любом случае, солнышко. Пошли уже, пока они не вызвали полицию, решив, что мы следим за домом.

Мы вошли в дом, который изнутри выглядел еще великолепнее, чем снаружи, просто поражая воображение. Перед нами предстала огромная светлая гостиная, с несколькими диванами, роялем и камином. Тут же нас сразу встретили мужчина и женщина. Мужчина выглядел лет на пятьдесят, довольно хорош собой, брутальный и в деловом костюме. Женщина же на вид была чуть младше и по виду ничуть не уступала своему, видимо, мужу.

– Добрый день, Аманда, Ричард. Познакомьтесь, это – Эбигейл Морган. Эбигейл, это – Аманда и Ричард Оуэн. Им принадлежит целая сеть крупных ресторанов в нашем городе, – представил нас друг другу Ник, поочередно пожимая им руки.

– Очень приятно, – я мило улыбнулась им, проигнорировав протянутые для рукопожатия руки. – У вас чудесный дом.

– Взаимно, Эбигейл, и спасибо, мы вложили в этот дом очень много сил и денег.

– Поверьте, это заметно, – мы прошли в гостиную, и все вместе расположились на безумно удобных диванах. Ник сел возле меня, демонстрируя молчаливую поддержку, а Аманда и Ричард устроились напротив нас.

– Какая замечательная девушка, мистер Питерсон, и очень воспитанная, – улыбнулась Аманда. – Я бы хотела узнать о ней побольше.

– Прошу, зовите меня Ник. К сожалению, Эбигейл уже десять лет живет в школе-интернате. Ей было всего семь, когда она осталась без родителей. За свои почти семнадцать лет она пережила столько, что не каждому человеку дано испытать.

– Значит мы не зря решили вложиться в вашу школу, – сказал Ричард, – судя по тому, как хорошо воспитываются там дети.

– Боже мой, Эбигейл, мне очень жаль, что тебе довелось пережить такое, – воскликнула Аманда и вскочила со своего места.

Я напряглась и как оказалось не зря, потому что она тут же подошла ко мне, положив руку мне на плечо. Я в ужасе попыталась освободиться от нее, но она крепко держала меня. К счастью, на помощь пришел Ричард.

– Аманда, отпусти бедную девочку, мне кажется ей не очень комфортно, она вряд ли привыкла к такому вниманию, – с трудом, но она отпустила меня и отошла подальше. – Простите, Эбигейл, моя жена просто воспринимает все очень близко к сердцу.

Я подняла свой бешеный взгляд на Ника в попытке найти помощь. По его ответному взгляду, я поняла, что он едва сдерживал себя, чтобы не кинуться отлеплять от меня Аманду, прекрасно осознавая, как может быть воспринят ей этот жест. Впрочем, молчать он не стал:

– Вообще-то нас отпустили совсем ненадолго, у Эбигейл сегодня еще есть некоторые обязанности в школе, – четко проговорил он, поднимаясь и будто случайно закрывая меня собой от Аманды. Для нее это осталось незамеченным, но я-то сразу все поняла. – Так что хотелось бы поскорее перейти непосредственно к обсуждению.

– Здесь нечего обсуждать, мы поможем ей, – снова воскликнула Аманда и обошла диван, опустившись на него с другой стороны от меня.

Я молча закатила глаза, чувствуя подкатывающую тошноту и постаралась чуть отодвинуться от нее. Аманда же смотрела на меня так, будто хотела задушить меня в объятиях словно родная мать. Кажется, эта женщина и правда чересчур эмоциональна. Надеюсь, это не станет проблемой. По крайней мере, больше, чем сейчас.

– Я согласен, мы должны ей помочь, – кивнул Ричард.

Ник, очевидно заметив мое состояние, собрался выдать что-то – как я надеюсь – на прощание и, наконец, покинуть это место. Но его прервал громкий звук закрывающейся входной двери. На лицах мистера и миссис Оуэн тут же отразилось смущение и страх, как будто что-то пошло не по плану. Ричард тут же выпрямился и натянул на лицо максимально серьезное выражение. Аманда же, к моему счастью, отодвинулась от меня и опустила глаза в пол, будто… от неловкости?

В коридоре послышались тяжелые шаги. Что-то, вероятно стеклянное, упало на пол и очевидно рассыпалось на миллион маленьких кусочков с диким дребезгом. Мы с Ником обернулись на звук и увидели девушку. Она была чуть старше меня, с огромным количеством темного макияжа на лице, растрепанными длинными черными волосами и в такой одежде, как будто всю ночь провела на тусовке. Впрочем, пахло от нее тоже так же.

– Мам, пап, я дома! – крикнула она, и только потом заметила нас всех, сидящих в гостиной, – ой, а у нас гости, не знала.

– Эбигейл, Ник, знакомьтесь, это – наша двадцатидвухлетняя дочь Мэдисон. Мэдисон, эти люди из…

У них есть дочь? За те пять минут, что мы здесь находились, я успела задаться этим вопросом раз восемь. Поначалу мне показалось, что Аманде не на ком вымещать свою заботу и чрезмерную эмоциональность по причине отсутствия своих детей. Но в таком случае вопросов становилось все больше. Впрочем, видя перед собой высокую пьяную брюнетку, явно далекую от образа «идеального ребенка», у меня появилась пара тройка теорий насчет этой семейки.

– Мне все равно, хоть от самого президента. Я пошла спать, до вечера прошу меня не будить, – она скользнула по мне странным взглядом, но, тряхнув головой, направилась вверх по лестнице, чуть не упав два раза, едва успев зацепиться за поручень.

– Простите за это, они отмечали Хэллоуин с друзьями. Дети, всякое бывает, – постарался оправдаться Ричард.

Отмечать Хэллоуин двенадцатого октября? Так и поверила. Но эту мысль я решила оставить при себе, чтобы не смущать хозяев дома еще больше. По взгляду Ника я поняла, что он думает о том же. Это вызвало во мне дикую волну смеха, но я всеми силами постаралась сдержаться.

Спустя несколько долгих минут, неловкую тишину, наконец, прервал Ник:

– Ну, раз на этом все, пожалуй, мы поедем, – он вновь по очереди пожал руки Ричарду и Аманде. – Я отвечаю за Эбигейл и прошу вас связываться со мной по любому вопросу касаемо нее.

– Было очень приятно с вами познакомиться, – я мило улыбнулась, снова игнорируя протянутые руки. – Всего доброго.

– До встречи, Эбигейл, – сказала Аманда, напоследок одарив меня сочувствующим взглядом.

Выйдя из дома, мы буквально наткнулись на припаркованную почти под дверью ярко-красную Шевроле Камаро, которой всего пару минут назад тут явно не было.

– Так вот на чем сейчас ездят детишки богатых родителей, – усмехнулась я, обойдя машину и присвистнув.

– Это все, что тебя смутило? – ужаснулся Ник. – Она же в хлам пьяная, и приехала на машине.

– Ничего ты не понимаешь в молодежи, Ник. Поехали уже скорее из этого логова филантропов, любителей читать газету с чашкой кофе на завтрак и… водить машину пьяными.

– Да уж, – Ник снова покосился на машину и зашагал в сторону парковки. – Но я рад, что ты вернулась. Признаюсь, я даже испугался, когда увидел, как ты улыбаешься им. И спасибо, что сделала это ради меня.

– Это было не ради тебя, а ради пачки сигарет. Помнишь, что обещал?

– Конечно, помню. Поехали, раз уж обещал.

Мы сели в машину и уже спустя десять минут остановились возле какой-то забегаловки.

– Кажется, сигарет я сегодня не дождусь.

– Мы пропустили обед. Я же не могу отвезти тебя домой голодной, – улыбнулся Ник, заглушив машину.

– Как мило, что ты заботишься обо мне, но прекращай уже.

– Пойдем, солнышко. Уверен, что тебе понравится, – он вышел из машины и мне пришлось снова последовать за ним.

– Не зови меня так! И откуда ты можешь знать, что мне понравится?

– Потому что я знаю тебя, – он остановился и резко развернулся в мою сторону, отчего я чуть не уткнулась ему в грудь, которая как раз была на уровне моего лица, но смогла уберечь себя от этой неприятности. – Слушай, я знаю, что трепать мне нервы – это твое любимое хобби, но можно хотя бы на один день отключить эту функцию? Это начинает бесить, и я готов бросить тебя здесь одну, а Ванессе сказать, что ты сбежала. Уверяю, она будет прыгать от счастья, одной занозой меньше.

– Ладно, чего разошелся-то. Пошли уже в твою забегаловку.

Мы вошли, и я сразу почувствовала всевозможные запахи, какие не могла представить даже в самых замечательных снах. Это абсолютно не сравнится с той простейшей едой, которой нас кормят в доме. Заняв столик возле большого окна, мы сделали заказ и стали ждать.

– Ты молодец, – вдруг сказал Ник, вырывая меня из мыслей и созерцания жизни города через окно.

– О чем ты?

– Я и представить не мог, что ты действительно можешь быть такой вежливой, – улыбнулся он, – и прости, что я не предусмотрел возможность того, что кто-то мог прикоснуться к тебе. Я совсем не подумал о том, что Аманда такая чувствительная и может вот так выразить свое сочувствие. Даже я испугался в тот момент, когда она накинулась на тебя.

– Это было неприятно, но ты тут ни при чем. Ты не можешь знать о том, что в голове у других людей.

– Как бы я не пытался, я и правда не могу защитить тебя от всего.

– Прекращай уже, мы ведь говорили об этом. Мне не нужна защита, ни твоя ни чья-либо еще. Да, я – маленькая девочка, озлобленная на весь мир из-за того, что осталась совершенно одна в семь лет. И раз уж я выжила в семь, сейчас я тем более вполне в состоянии позаботиться о себе сама. И если ты еще раз скажешь, что хочешь защитить меня, я убью тебя вилкой прямо здесь.

– На секунду я забыл, какая ты язва, Эбигейл.

– Больше, пожалуйста, не забывай.

Тут, наконец, принесли еду, и мы отвлеклись на нее.

– Ответишь мне на один вопрос? – спросила я, чтобы теперь утолить свое любопытство, после того как закончила с едой.

– Конечно.

– Ты уже два года работаешь у нас, но ты ни разу не рассказывал, как попал сюда. Серьезно, ты – симпатичный молодой парень. Зачем ты тратишь свою молодость на нас? Тебе бы учиться, найти хорошую работу, завести семью, а ты возишься с никому не нужными малолетками за копейки. Ради чего? Только попробуй сказать, что по доброте душевной и я ударю тебя. Поверь, у меня есть пара способов сделать это без личных контактов.

– Считаешь меня симпатичным? – хитро улыбнулся он.

Это слегка смутило меня, но лишь не несколько секунд. Я тут же смогла вернуть себе уверенное выражение лица и молча уставилась на него в ожидании ответа на свои вопросы. Он устало провел рукой по лицу и продолжил:

– Хочешь правду? Я тоже не имел чести расти в счастливой и любящей семье. Моя мама ушла от нас сразу после моего рождения, и я понятия не имею, где она. Отец мне никогда про нее не рассказывал, да и мы с ним не то, чтобы были очень близки. У меня вообще такое чувство, что отцу я был не нужен. Он терпел меня лишь из-за того, что у него попросту не было выбора. Зато, как только появилась возможность, он отправил меня учиться в частную школу подальше от себя.

– И ты, даже став взрослым, не попытался найти мать?

– Для чего? Она ушла, ясно дав понять, что ни я, ни тем более отец ей были не нужны. Я не виню ее, но мне совершенно не интересно какие цели она преследовала и как вообще сложилась ее жизнь.

– Что было дальше?

– Когда мне было семнадцать, отец внезапно погиб – несчастный случай. Я тогда жил в частной школе и мне сообщили лишь спустя пару дней. Опеку надо мной взяли родители отца, но, честно говоря, им, как и ему, было совершенно на меня наплевать, да и жили они в другом городе и лишь иногда приезжали повидать меня. Зато от отца мне осталась квартира и прилично денег на банковском счету – он был небедным. Я окончил школу, получил образование и решил, что хочу связать свою жизнь с такими же детьми, как я, которым не повезло по жизни. В деньгах я не нуждался, благодаря активам отца, поэтому мог заниматься только тем, что мне действительно нравилось. Называй это благотворительностью, да как хочешь. Но я ни о чем не жалею, – он повернулся к окну, за которым кипела жизнь и посмотрел куда-то вдаль, словно задумался. – Если благодаря мне хотя бы кто-то почувствует себя счастливым, значит, я все делаю правильно.

– Очень слезливая история, я тронута до глубины души, – фыркнула я, закатив глаза. – И дай догадаюсь, я – та самая «кто-то», которая должна стать счастливой благодаря тебе?

– Не извращай мои слова. Я просто хочу помочь.

– Ясно. Жизнь тебя потрепала, и ты скорее всего сделал что-то, о чем жалеешь, поэтому хочешь восстановить равновесие вселенной, взяв на попечение трудного подростка, – я вновь театрально закатила глаза. – Но теперь хотя бы ясно откуда деньги на шмотки и такую тачку.

– Просто мне в свое время помогли, и я хочу отплатить тем же.

– Но почему именно я?

– Просто, потому что? – он хмыкнул и пожав плечами, продолжил: – Разве этого недостаточно?

– На сегодня достаточно, повезло тебе. Я устала и хочу домой, – для убедительности я встала и зашагала по направлению к выходу.

– Поехали, нам уже давно пора вернуться.

Путь до дома не занял много времени, но я все равно умудрилась задремать. Неудивительно, у меня редко бывают такие насыщенные дни, тем более после бессонной ночи.

– Просыпайся, приехали, – я резко открыла глаза, услышав голос Ника, который в тот момент показался мне самым громким звуком во вселенной.

– Скажи честно, Ванесса дала разрешение на эту прогулку? – спросила я, спустя пару минут после внезапного пробуждения.

– Да, только сама еще об этом не знает.

– Ого, и не боишься?

– Не волнуйся, – улыбнулся Ник. – Она сегодня целый день занята и вряд ли заметила наше отсутствие. Но даже если и так, тебя это не коснется, я сам все решу.

Я усмехнулась и вышла из машины. После такой продолжительной поездки, я почувствовала, как сильно затекло все тело. Замечательный день, ничего не скажешь. Потянувшись и вдохнув последний раз воздух на свободе, я поспешила зайти внутрь. И, кажется, на этом все радости на сегодня закончились.

– Николас Питерсон, что ты себе позволяешь? – не успев даже полностью зайти, мы увидели метнувшуюся в нашу сторону Ванессу. – Почему ты увозишь ребенка черт знает куда без моего ведома?

Она метнула в него такой взгляд, что даже мне самой стало немного не по себе и я неосознанно стала отходить назад, прячась за спиной Ника.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – протараторила я и поспешила убраться, пока волной не задело и меня.

– А ну стоять! – крикнула Ванесса так, что я тут же застыла и потеряла всякое желание хоть как-то двигаться. – Я с тобой еще не закончила.

– Она тут не причем. Пойдемте, я все вам объясню.

Ник взял Ванессу под руку и поспешил увести в сторону ее кабинета под продолжающиеся оглушительные вопли. Я выдохнула. Кажется, в этот раз пронесло. У Ника явно была суперсила успокаивать Ванессу даже когда она была в дичайшем бешенстве, но может все дело было в его голубых глазах и милой улыбочке. Надеюсь, сейчас это тоже сработает. Не хотелось бы ближайшие пару месяцев провести привязанной к батарее в своей комнате. Но даже если меня и не тронут, Нику в любом случае влетит… Хотя он сам виноват, с чего меня должно это волновать?

13 октября

На следующее утро я внезапно открыла глаза намного раньше обычного, и это было дико странно, особенно после бессонной ночи и напряженного дня. А я ведь люблю спать. Только во сне я могу уйти в другую реальность, подальше от этого надоедливого места. Конечно, все остальные еще спали. Решив использовать эту возможность, я встала и оделась – на этот раз потеплее, – взяла пачку сигарет и поспешила занять свою любимую скамейку во дворе, чтобы ненадолго остаться в тишине, пока это еще возможно. Вдохнув такой уже привычный никотин, я решила отбросить все мысли подальше. Просто закрыть глаза и не думать ни о чем, что может быть проще.

– Доброе утро, солнышко, – как гром среди ясного неба прогремел голос Ника.

Я вздрогнула и распахнула глаза. Момент одиночества был упущен. Снова.

– Какое там, – я закатила глаза. – Ты теперь каждый день будешь напрягать меня своим присутствием с утра?

– Вообще-то, я пришел отдать тебе обещанное, – он протянул мне пачку сигарет, но сам остался стоять рядом, – и сказать кое-что.

– Уже боюсь.

– Мне нужно уехать на пару дней по семейным обстоятельствам.

– По каким семейным обстоятельствам, Ник? Ты же сирота, – пожалуй, надо начинать думать прежде, чем говорить. – Извини.

– Жестоко, но ты права. Там открылись какие-то новые факты про наследство отца.

– Но он же умер – сколько? – лет восемь назад.

– Так и есть. Я, если честно, сам не знаю, что там случилось. Но отец долгое время жил в Нью-Йорке, поэтому я еду туда, чтобы все выяснить.

– Ты сказал «Нью-Йорк»? – вскрикнула я и соскочила так резко, что чуть не упала. – Что мне сделать, чтобы поехать с тобой?

– Как минимум, повзрослеть настолько, что не нужно будет отпрашиваться у Ванессы, потому что она ни за что в жизни тебя не отпустит.

– Ладно, пойдем другим путем, – притворившись, что задумалась, я восхитилась тут же возникшей в голове идеей. – Как ты можешь бросить меня? – я наигранно изобразила испуг, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – А вдруг со мной тут что-то случится пока тебя не будет? Вдруг я сбегу и попаду под автобус? Или сбегу и напьюсь где-нибудь так, что не смогу вернуться обратно? Ты будешь виноват!

– В тебе пропадает актриса, – усмехнулся Ник моей попытке разжалобить его. – Но я все равно вынужден оставить тебя без присмотра на некоторое время, и я очень надеюсь, что ты будешь вести себя хорошо и не подведешь меня. А как только я вернусь, мы с тобой идем на ужин к Оуэнам, чтобы получше познакомиться с ними.

– Семейный ужин? Фи.

Я наигранно скривилась, опустилась обратно на скамейку и поплотнее укуталась в куртку, которая была на пару размеров больше меня, как я люблю.

– Да брось, они же тебе понравились.

– Тебе показалось. Я делала это ради сигарет.

– Хватит споров, солнышко. Мне пора ехать, – он развернулся и пошел в сторону входа, но в последний момент снова повернулся ко мне, – а тебе пора готовиться к учебе.

– Точнее к пытке, во время которой Ванесса будет пытаться выбить из меня одну дурь, чтобы засунуть другую.

– Кстати, о пытках, насчет вчерашнего можешь не волноваться, я все уладил.

– Я так и подумала. Ты ведь стоишь тут живой и вполне здоровый.

– И почему только я тебя терплю? – он махнул рукой, развернулся и молча пошел дальше.

– Не скучай! – злобно крикнула я уже в закрытую дверь.

В доме нас, как и всех нормальных подростков, обучали. Разница лишь в том, что у нас была своя собственная, так называемая «школа». Все проживающие здесь были разделены на несколько классов приблизительно одинаковых по возрастам. И учили нас все те же, кто следил за нами круглосуточно, ну и некоторые приглашенные учителя. Ванесса вела естественные науки, Сэм учила нас истории музыки и рисования, Эмили литературе, Ник просто был кем-то вроде «помощника учителя», но сам ничего не вел. Для остального же приходили приглашенные Ванессой учителя со стороны. Как бы я это ни скрывала, но мне нравилось так учиться. Я знала, что нормальные дети, которые воспитываются родителями, ходят в нормальную школу. Там они знакомятся с новыми людьми, заводят друзей, общаются со своими сверстниками. Мне этого всего не светило, даже несмотря на то, что здесь тоже были такие же люди, как и я. Но новые лица появлялись довольно редко и именно это мне и нравилось, а вот саму учебу я терпеть не могла. Науки мне не давались, зубрить историю мне было скучно, а искусство меня никогда не интересовало. Поэтому, когда Ник рассказал о своем намерении выучить меня в университете, да еще и за чужой счет, я покрутила пальцем у виска. Только в своей голове, разумеется. В глубине души я понимала, что он пытается заботиться обо мне, но не понимала, зачем ему это нужно. Да и недоверие к людям не разрушить одним хорошим поступком.

День пролетел незаметно. После ужина, я поняла, что валюсь с ног несмотря на то, что ничего серьезного сегодня не делала. Кажется, ранние подъемы не идут мне на пользу. Я зашла в комнату и приготовилась уже отправиться в царство подушек и одеяла, но моим мечтам не суждено было сбыться.

– Как ты, Эбби? – вдруг спросила Джесс, которая сидела на своей кровати. Больше в комнате никого не было.

– Восхитительно. К чему такие вопросы?

– Просто мистер Пи уехал и я… – она замялась, видимо продумывая, как лучше продолжить, – ну, может тебе надо с кем-то поговорить.

– У меня все прекрасно. Что за намеки такие?

– Не злись, я просто хочу поговорить.

– А я просто хочу поспать, – я собралась уже лечь, но меня остановил резкий вскрик Джесс.

– Да что с тобой? Я думала, мы друзья.

– Друзья? Нет. Мы с тобой просто узники, бедные покинутые детишки, вынужденные жить под одной крышей. Извини, если шокировала.

Решив не продолжать бесполезный разговор, я легла в кровать и накрылась одеялом с головой, поспешив поскорее уснуть.

****

– Признаюсь честно, мне не нравится идея мистера Питерсона по поводу твоего попечения семьей Оуэн. Мне кажется, есть более достойные кандидаты.

Я сидела в кабинете Ванессы и выслушивала ее нравоучения уже минут пятнадцать. Не сказать, что такое случалось редко, я уже привыкла. Но в этот раз она как будто решила спустить на меня всех собак.

– Как интересно. И кто же? С удовольствием послушаю.

– Дерзкая девчонка! Прекрати огрызаться, когда я с тобой разговариваю, – она крикнула так, что я даже немного напряглась. – Не испытывай мое терпение. Я с легкостью могу выгнать тебя отсюда и даже мысли не допущу о том, что это неправильно. Или я могу найти таких приемных родителей, которые устроят тебе настоящий ад на земле и к твоей фобии прибавятся парочка новых. Не знаю, почему Питерсон тебя терпит, но я не намерена. Не забывай, благодаря кому ты все еще жива, здорова и имеешь крышу над головой.

– О, выгоните меня? Ну, наконец-то, нормальная жизнь, – улыбнулась я, услышав из ее слов только то, что хотелось мне. – Серьезно, скажите только одно слово, и я прямо сейчас побегу собирать чемоданчик, давно мечтаю выйти отсюда и забыть это место как страшный сон.

– Хватит, – на удивление спокойно сказала она, впрочем, ручка, которую она уже некоторое время крутила в руках, выдавала ее напряжение. – Мое терпение закончилось, немедленно иди в свою комнату. Ты наказана, две недели не выйдешь из дома. И вход в сад тебе тоже закрыт, а если узнаю, что ты куришь в туалете, то до конца наказания потеряешь право даже выходить из комнаты.

– Вы не имеете права!

– Не поверишь, имею. Пока тебе не стукнет восемнадцать, я твой полноправный опекун. Я тебя кормлю, одеваю, обеспечиваю всем необходимым и непослушания не потерплю! – она сжала ручку с такой силой, что бедный пластиковый корпус норовил вот-вот треснуть. – И раз уж Питерсон оставил тебя на растерзание мне, пусть и всего на пару дней, выхода у тебя все равно нет. А теперь вон отсюда и до ужина из комнаты не выходи!

Я вышла из кабинета и хлопнула дверью так сильно, что казалось затряслись стены. От бессилия и злости перед глазами все потемнело, я облокотилась о стену. Я привыкла к тому, что за меня все решают – это было нормально, когда я была ребенком. Но сейчас все внутри меня противится тому, чтобы абсолютно чужие люди решали мою судьбу. Пусть даже в чем-то она и права – то, что я выжила в детстве было полностью ее заслугой. О которой, между прочим, ее никто не просил. Отлепившись от стены, я зашагала по направлению к комнате.

Был уже довольно поздний вечер. В нашей комнате было тихо, только Джесс лежала в своей кровати, видимо переписываясь с кем-то в телефоне. Заметив меня, она отвернулась к стене, полностью проигнорировав мое присутствие. Должно быть я и правда сильно ее обидела вчера. Ну и к черту, друзья мне тут не нужны. Я легла в кровать и решила хотя бы пару часов поспать. Но моя затея успехом не увенчалась, потому что я резко открыла глаза, услышав звук входящего сообщения на своем телефоне. Это было максимально странно, учитывая, что у меня не было настолько близких знакомых вне дома, а все, кто здесь, общались между собой без помощи космических технологий.

«Как ты? Очень надеюсь, что ведешь себя хорошо. Скоро возвращаюсь. Ник. P.s. Забыл уточнить, постарайся, пожалуйста, не раздражать Ванессу, сейчас от этого зависит твое будущее.»

Отметив про себя, что он слегка опоздал со своими наставлениями, я быстро набрала в ответ «принято» и убрала телефон. К несчастью, сон как рукой сняло. Джесс продолжала меня игнорировать, полностью увлекшись телефоном. Как же мне хочется убраться отсюда. Выйти и убежать, сесть на первый попавшийся автобус и уехать так далеко, как только смогу.

Спустя какое-то время меня разбудили странные звуки в комнате. Похоже, я все-таки смогла вновь заснуть. Повернувшись в сторону нарушителя спокойствия, я увидела Джесс – очевидно, кто еще мог находиться в ее кровати. Она лежала, накрывшись одеялом с головой, и с кем-то разговаривала. Я решила не беспокоить ее и дождаться завершения разговора. Спустя минут семь она, наконец, отложила телефон и выползла из-под одеяла. Я решила заговорить с ней.

– Джесс, все нормально? – шепнула я.

– Замечательно, – так же тихо ответила она, даже не повернувшись в мою сторону.

– Прости за то, что я сказала, что мы не друзья.

Несколько минут молчания. Я решила, что она все еще злится, тогда я понятия не имею, что делать. Уже успев закопаться глубоко в свои мысли, я наконец, услышала голос Джессики:

– Все хорошо, я не в обиде, – она повернулась в мою сторону, подтверждая свои слова. – Знаешь, на самом деле я давно должна бы уже привыкнуть к тому, что ты все время говоришь обидные вещи. Которые, тем не менее, чаще всего оказываются правдивыми.

Я улыбнулась и с облегчением выдохнула, отпуская эту проблему. Не то чтобы я так переживала из-за этого, но сам факт, что кто-то злится на меня, причинял дискомфорт.

Дождавшись, пока обе мои соседки окончательно уснут, я вскочила с кровати. На носочках прошмыгнула к двери, схватив по пути куртку и обувь, и выскочила в коридор.

Иногда по ночам я просто гуляла, представляя себя свободной и независимой. Ходила по улицам, осматривая окрестности, будто сейчас день и на улице не опасно. Но совсем недавно у меня появилась другая цель. Я стала сбегать, чтобы ночами подрабатывать в магазинчике недалеко от дома. Разумеется, днем меня бы никто не отпустил – это было просто запрещено правилами – поэтому мне ничего не оставалось, кроме как немного их нарушить. И по этой же причине об этом не знал абсолютно никто, даже Ник – для него у меня была легенда о бесконечных похождениях по клубам, которую он принял легче, чем принял бы мои жалкие попытки заработать. Я знала риски и была к ним готова, учитывая, что я с детства понимала: рассчитывать я могу только на себя. Через год Ванесса вышвырнет меня из дома, и я хочу быть к этому готова, по крайней мере, материально.

Используя свою недюжинную харизму и природное очарование, мне удалось договориться с владельцем крошечного круглосуточного продуктового магазинчика о том, что я буду работать у него несколько часов по ночам. Пусть неохотно, но он согласился нанять меня неофициально, решив, что ему самому было бы неплохо чаще отдыхать. Он платил мне копейки, да и работа была неидеальной, но я старалась терпеть, постоянно себе напоминая ради чего все это.

– Привет, Бен, – улыбнулась я, войдя внутрь.

Бен – темноволосый парень средних лет – ответил мне такой же улыбкой. Он купил это место несколько лет назад и буквально «возродил его из пепла». Раньше оно не пользовалось особой популярностью, что странно, учитывая его удачное расположение в спальном районе. Теперь же здесь был постоянный поток покупателей, обычно одних и тех же.

– Как сегодня дела?

– Получше, чем вчера, – усмехнулся он, пересчитывая небольшую пачку мелких купюр. – Сегодня завезли товар, кстати. Можешь взять пару пачек сигарет, твои любимые, – он кивнул в сторону прилавка.

– Спасибо! – еще одним плюсом этой работы, помимо зарплаты, было то, что Бен в хорошие дни разрешал мне брать сигареты, что очень облегчало мою жизнь. – Приберегу на черный день.

– Прости, но вся твоя жизнь будто один сплошной черный день.

– Поэтому сегодня я возьму еще вот эту дорогую пачку, – схватив с верхней полки сигареты, которые были намного дороже, чем остальные, я невинно улыбнулась.

– Эй, мы так не договаривались, – он вздохнул и уставился на часы, – но на споры у меня все равно нет времени. За эту пачку должна будешь задержаться сегодня на час дольше.

– Ты же знаешь, что я не могу. Я к шести должна вернуться назад.

– Ты сбегаешь оттуда каждый день уже черт знает сколько времени, – усмехнулся он, положив деньги обратно в кассовый ящик. – Ни за что не поверю, что у тебя нет способов вернуться туда незамеченной.

– У меня ни разу не было необходимости делать это.

– Я заплачу как за два часа, – он улыбнулся, протянув мне несколько купюр – чуть больше, чем обычно.

– Договорились, босс, – хмыкнула я, спрятав свою добычу в карман.

Ночь прошла быстро и без происшествий. Было чуть больше семи утра, когда я смогла, наконец, отправиться домой. Погода стояла серая и пасмурная, да и настроение в целом сегодня было такое же. Сегодня мне предстояло вновь пол дня провести с Ванессой и другими учителями, как и каждый будний день, слушая их ужасно скучные уроки и делая вид, что мне безумно интересно.

Запрыгнув в окно в туалете, я взмолилась всему существующему, чтобы никому не попасться на глаза. В это время как раз многие уже просыпались и занимали очередь в ванну, а Ванесса готовилась делать обход. Прошмыгнув в коридор и оставшись незамеченной двумя девочками из соседней комнаты, я поспешила пройти по коридору.

– Что ты здесь делаешь в таком виде? – раздалось вдруг грозное у меня за спиной, чуть ли не пригвождая меня к полу. Не помня себя от ужаса и на ходу придумывая всевозможные отмазки, я медленно обернулась. Ванесса стояла рядом и сверлила меня злобным взглядом. – Я повторяю вопрос: что ты делаешь здесь в такое время и в таком виде?

– У нас что, уже в туалет нужно отпрашиваться? – выпалила я первое, что пришло в голову.

– А куртка чтобы не замерзнуть по пути? – усмехнулась она, но тут же окатила меня серьезным взглядом, впрочем, повышать голос не спешила. – Думаешь, я не поняла, что ты собиралась сбежать?

– Да нет же…

– Неужели ты не понимаешь, что правила придуманы не просто так? Вам опасно находиться за пределами школы, – я покачала головой. – Поверь, я хотела как лучше, но ты уже просто не оставляешь мне выбора, – конечно, я ожидала куда более серьезной реакции и ее спокойствие не могло не радовать.

– Значит вы наказали меня, запретив даже выходить в сад для того, чтобы сделать мне лучше? – огрызнулась я. – Просто потрясающие методы воспитания!

– Довольно! Ты наказана.

– Снова? И за что на этот раз?

– Спорить надо было меньше, – она выпрямилась и уставилась на меня задумчивым взглядом. – В качестве наказания ты отправишься в библиотеку перебирать документы в двадцать первом ряду. Давно никто не мог провиниться на это наказание, – она расплылась в довольной злобной улыбке.

Двадцать первый ряд библиотеки – страшное место, во всех смыслах. Последние лет сто туда складывали документы бывших учеников, личные дела уволившихся сотрудников, всякий ненужный хлам, который и по сей день благополучно лежит там, покрывается толстенным слоем пыли и ждет бедолагу, который осмелится этим заняться. В общем-то, это архив, которым никто не заведует, кроме разве что пауков и других всевозможных мелких насекомых, колонии которых там могли обосноваться за это время.

– Нет, только не это!

– Да, именно это, – прошипела она сквозь зубы, наклонившись ко мне. Заметив проходивших мимо нас тех самых двух девочек из соседней комнаты, она выпрямилась и удовлетворенно улыбнувшись, продолжила: – Начнешь сразу после уроков. Нужно разложить документы по годам и алфавиту и обязательно сделать влажную уборку. Работы там хватает, поэтому чтобы до ужина оттуда не вылезала. Завтра я обязательно все проверю. И запомни, – она вновь наклонилась ко мне и медленно протянула: – Еще раз попробуешь сбежать, станешь огрызаться или дерзить мне, или кому-то еще, и я придумаю что-нибудь куда хуже пыльного архива.

Она усмехнулась и, развернувшись на каблуках, зашагала в сторону своего кабинета. Я сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. И развернувшись на негнущихся ногах поплелась в свою комнату.

****

Библиотека занимала почти весь второй этаж и представляла собой огромное помещение – самое большое во всем здании – с высокими потолками, массивными дверями и большими окнами с решетками. Решетки на окнах хоть и выглядели жутковато, но я старалась себя убедить, что это просто средство безопасности. Ну и гарантия того, что кто-то типа меня не решит сбежать через них. Или просто выпрыгнуть.

С правой стороны комнаты располагались несколько рядов столов со стульями, на которых обычно кто-то либо дополнительно занимался, либо просто прохлаждался, спрятавшись от всех. А напротив них шли ряды высоченных железных стеллажей с тоннами запылившихся книг, по которым нам обычно преподавали на уроках. Всего основных стеллажей, которые регулярно использовались, было двадцать, а вот негласный двадцать первый был своего рода архивом, который мне сегодня предстояло начать разгребать. Мысленно порадовавшись тому, что библиотека в это время дня пустует и я хотя бы могу побыть одна, я направилась в самый дальний и темный ряд.

Кажется, прошла целая вечность – точно не меньше – когда я вернула на самую верхнюю полку очередную книгу, которая была тяжелее меня самой. Вся моя одежда покрылась пылью, падающей на меня сверху, в волосах запуталась паутина, а в очередной спуск по передвижной лестнице затряслись ноги. Оказавшись на спасительном полу, я оглянулась на часы, висевшие позади меня на стене.

– В смысле прошло всего сорок минут? Да быть не может! – вскрикнула я, в ярости пнув лестницу, отчего та угрожающе затряслась и загрохотала.

– Лестница-то в чем виновата? Это же не она вывела Ванессу из себя, – вдруг со стороны темного прохода раздался голос, обладателя которого я сразу распознала, хоть и не могла видеть.

– Надо же на ком-то злость вымещать, – процедила я. – Рада, что ты уже вернулся и все такое. Но если ты ищешь Ванессу, она в своем кабинете.

– Я знаю, – усмехнулся Ник, наконец выйдя из тени. – Только что был у нее и прослушал двадцатиминутную лекцию о твоем плохом поведении и последующим за ним наказании. И вот решил проверить, как ты тут.

– Как в сказке, – я провела рукой по волосам, уцепив с них длинную серую нить паутины. Отбросив ее подальше, я передернулась и заметила, что даже Ник слегка скривился, глядя на все это. – Тебе-то что, помочь хочешь? – не дожидаясь его ответа, я подвинула лестницу, собравшись вновь забираться наверх.

– Да.

– Что? – я замерла и обернулась на него с удивленным взглядом. – Зачем? Тебе заняться больше нечем?

– Ну, как минимум, я не хочу, чтобы ты разбиралась с этим старым хламом в одиночестве, – он оглянулся вокруг и уставился на меня, – или свалилась с лестницы и сломала себе что-нибудь.

– Это странно, но допустим.

Поставив лестницу в нужное положение, я вновь забралась наверх и, с трудом спустив книги с верхней полки, передала их Нику. Возможно, я лезла не в свое дело, но меня никогда это не останавливало, поэтому спустя пару минут напряженной тишины я спросила:

– Так что случилось в Нью-Йорке и как все прошло?

– Да ничего страшного, – удивился он, явно не ожидавший моего вопроса. Он принял у меня кучу книг, которые выглядели так, будто развалятся от неудачного прикосновения и аккуратно положил их на стол неподалеку. – Просто открылись еще кое-какие подробности из жизни моего отца. Ничего важного.

– И все? Никаких внебрачных детей или незаконно приобретенных активов?

– Нет, ничего такого.

– Скука.

– А как тебя угораздило нарваться на Ванессу, вернувшись с утра? – усмехнулся он, принимая у меня очередную партию, на этот раз каких-то старых папок. – Ты столько лет делала это весьма успешно, поэтому я немного удивлен.

– Она рассказала тебе?

– Да, спросила, знаю ли я что об этом и часто ли такое происходит.

– И что ты ответил?

– Сказал, что ты сбегаешь через день и возвращаешься под утро пьяная, а я все знаю и покрываю тебя, – я окатила его сомневающимся взглядом, на что он только улыбнулся. – Брось, конечно, я ничего ей не сказал. Я смог убедить ее, что ты просто ощутила свободу из-за моего отъезда и что такое больше не повторится.

– Мне кажется, она меня ненавидит, – выдала я и вдруг чихнула от количества летящей прямо на меня пыли. – Я знаю, конечно, что у нее такой характер. Но почему-то именно на мне она отрывается больше всего.

– Тебе кажется. Поверь, у нее нет абсолютно никакого особенного отношения к тебе.

– Я единственная, у кого есть свой собственный надзиратель.

– Надзиратель? – усмехнулся он. – Так вот кем ты меня считаешь. Сделаю вид, что не обиделся.

– Ты понял, о чем я.

– Да, понял, – выдохнул он, свалив на стол очередную кипу каких-то старых книг, газет и журналов, затем отряхнув одежду от посыпавшейся с них пыли, – зачем вообще весь этот мусор здесь хранится? – он вновь подошел к лестнице, приготовившись принять очередную партию. – Слушай, я знаю, что жизнь у тебя не сахар и ты сама все время ее себе усложняешь. Ванесса не ангел, но зная тебя, я уверен, что ты действительно могла вытворить что-то подходящее для такого наказания. Даже за один только побег это еще довольно добродушно. А учитывая, что ты сбегаешь с завидной регулярностью и постоянством…

– Ты вообще на чьей стороне? – резко прервала его я.

– Разве не очевидно? – спросил он, абсолютно не скрывая иронии в своем вопросе. – Ванесса же всего лишь платит мне зарплату, да кому она вообще нужна.

– За те копейки, которые она платит, тебе явно стоит подумать над тем, чтобы сменить сторону, – я вновь стала взбираться вверх по лестнице, на этот раз мне предстояло залезть на самую верхнюю ступеньку, чтобы дотянуться до самой верхней полки. – Знаешь, я могу обойтись и без твоей помощи. Раз, как ты говоришь, я заслужила это наказание, я сама его исполню.

– Но я же не это имел…

Дальнейшие слова Ника потонули во внезапно раздавшемся треске. Лестница, которую я десятью минутами ранее жестоко пнула, обвиняя во всех своих проблемах, решила совсем не вовремя отомстить мне. Накренившись под тяжестью моего, пусть и небольшого, но все же веса, одна из ножек, слегка поврежденная от моей ярости, внезапно треснула и сломалась на две части. Лестница, оставшаяся с тремя целыми ножками из четырех, с диким грохотом полетела в одну сторону, а я в другую. Несколько долгих секунд длилось мое падение, за которые я успела переосмыслить всю свою жизнь и попрощаться с ней. Все-таки падение с высоты, превышающей мой рост втрое, учитывая мою везучесть, может плохо для меня закончится. И закончилось бы, если бы не молниеносная реакция Ника, который в последний момент успел поймать меня и спас от неминуемой встречи моей головы с бетонным полом. Я даже не успела закрыть глаза, испугаться или хотя бы осознать, что произошло. Секунду назад я стояла на верхушке лестницы почти под самым потолком, а теперь уже лежу на полу и смотрю на нависающего на меня сверху Ника.

– Эй, ты жива вообще?

– Не знаю, – я схватилась за голову, ощутив в ушах неприятный гул, – но это вполне похоже на ад.

– Шутишь – значит жить будешь, – фыркнул он, поднимаясь. – Могла бы просто сказать спасибо.

– Да ничего же страшного не случилось.

– Кроме того, что эта чертова лестница сломалась и ты полетела вниз? – возмутился он, но продолжил уже спокойнее и слегка отодвинувшись от меня: – Я успел поймать тебя. Уж прости за нарушение личных границ, но для тебя же лучше, что их нарушил я, а не бетонный пол.

– Ничего нового, обычная среда.

Я поднялась, попутно отряхиваясь от пыли и мусора, что оказался на мне после того, как я оказалась на полу. Сломанная лестница валялась в стороне, и я поспешила осмотреть масштаб трагедии и прикинуть насколько мне теперь влетит. Попытка поднять ее не удалась. Ник стоял рядом и молча наблюдал за мной, скрестив руки на груди.

– Чего уставился? Ты же пришел помогать, так помогай.

– Не приди я, ты бы уже сломала шею как минимум.

– Да спасибо тебе! Спасибо, – медленно протянула я, проговаривая каждую букву, – не представляю что бы я вообще без тебя делала. А теперь, пожалуйста, давай отложим препирательства и наведем порядок, чтобы продолжить… наводить порядок.

Без лишних слов, он обошел лестницу и общими усилиями мы смогли поднять ее. Наладить ее оказалось невозможным, по крайней мере, в данный момент, но нам удалось найти еще одну. Благодаря этому мое наказание могло продолжиться. Да и идти на исповедь к Ванессе лучше с выполненной работой.

К счастью, дальнейшая работа пошла без приключений. Несколько часов я честно исполняла свое наказание, а Ник честно помогал мне в этом, лишь иногда вставляя язвительные комментарии, подражая моему обычному поведению. Я снимала сверху очередную стопку каких-то папок, когда мое внимание привлекла папка, лежащая на самом верху. Спустившись вниз, я аккуратно положила документы на стол и уставилась на верхний лист, ставший серым из-за пыли.

– В чем дело? – удивился Ник, подойдя ближе и оглядев кучу документов.

– Здесь моя фамилия.

Аккуратно стряхнув весь мусор и пыль, я открыла папку и вчиталась в ее содержимое. Скользнув глазами по нескольким страницам, я тут же закрыла ее и в ужасе откинула как можно дальше от себя. Папка упала на пол и едва держащиеся в ней листы разлетелись по разным сторонам. Я схватилась за стол, облокотившись о него, чтобы удержаться на ногах.

– Эй, ты чего? – взволновано спросил Ник, очевидно не понимая, что произошло и не в силах как-либо мне помочь.

– Я не хочу… Не хочу ничего знать об этом.

Краем глаза я увидела, как он кинулся собирать разлетевшиеся листы бумаги. Я все так же стояла, облокотившись о стол, но повернула голову и стала оглядывать валяющиеся куски бумаги в надежде, что смогу испепелить их своим взглядом и больше никогда их не видеть. К сожалению, не вышло. Быстро собрав все рассыпавшиеся листы, Ник стал пролистывать их. Взгляд его оставался невозмутимым и спустя несколько минут тишины, он, наконец, заговорил:

– Это полицейский отчет об аварии, которая произошла почти десять лет назад и в которой… – он запнулся, оторвал взгляд от папки и перевел его на меня.

– Погибли мои родители, я в курсе. Если ты думаешь, что, озвучив это, ты удивишь меня, то нет, – фыркнула я, выпрямляясь и стараясь дышать как можно глубже, чтобы окончательно прийти в себя. Душный затхлый воздух библиотеки, правда, не способствовал этому.

– Как-то здесь все странно, – продолжил он, уже более смело, – согласно рапорту полицейских, которые вели это дело, вашу машину сбил большой черный внедорожник, марку и модель которого установить не удалось. Но об этом говорят следы удара и черной краски, которая была отчетливо видна на сером кузове… пострадавшей машины. Камеры видеонаблюдения на том перекрестке есть, хотя подключить к делу записи с них не сочли нужным – что очень странно. Так же здесь нет никаких свидетельских показаний, хотя это был вечер буднего дня, и свидетели должны были быть, как водители соседних машин, так и пешеходы. Я не эксперт, но у меня такое ощущение, что расследование проводили лишь для вида.

– Ванесса всегда говорила мне, что это была случайность, но как в таком случае, они это поняли?

– Еще, – словно не услышав мой вопрос, он продолжал вчитываться в отчет, – полиция изучила следы колес обоих автомобилей и составила примерную картину произошедшего. На дороге замечены следы торможения лишь одного типа шин одной конкретной машины – серого седана, следов торможения второй машины нет, хотя ехал он с не такой уж и большой скоростью и, в теории, вполне должен был хотя бы начать тормозить или попытаться увернуться, но он будто специально ехал прямо и это снова наводит меня на мысль, что…

– Хватит! – вскрикнула я, будто очнувшись от транса. – Я же сказала, что не хочу ничего знать!

Слушать все это больше не было никакого желания. Все еще стараясь дышать как можно глубже, я присела на старый покосившийся стул, стоявший в темном углу. В висках пульсировало от напряжения, руки неожиданно затряслись. И если я ощущала такое, даже не помня тот день, что будет со мной, если вдруг я его все-таки когда-нибудь вспомню?

Ник, поглощенный новой информацией, будто не замечал, насколько тяжело мне это давалось. Только после моего вскрика он взглянул на меня, будто только что вспомнил, что я тоже была здесь:

– Ты понимаешь, что это значит? Повторюсь, я не эксперт и могу ошибаться, но все это выглядит очень подозрительно.

– Перестань! Я не хочу говорить об этом, не хочу думать об этом, я даже просто знать об этом ничего не хочу.

– Эбби, послушай…

– Не хочу я слушать! Давай просто забудем и продолжим уборку. Я хочу уже уйти отсюда, – я вскочила и принялась вновь двигать лестницу.

Постояв еще пару минут, он все же принялся мне помогать, отложив папку подальше на стол.

****

Я обессиленно опустилась на покосившийся стул. За большими окнами уже светила яркая луна, а в помещении, освещаемом только редкими лампочками под потолком, царил полумрак. Разумеется, мы не успели перебрать сразу все полки, но задачу «не выходить отсюда до ужина» я успешно выполнила. Пол дня лазания по лестнице не прошли даром, поэтому сил осталось только для того, чтобы доползти до ванной, а затем до постели.

– Ты ведь помнишь, что завтра мы идем на ужин? – выдал Ник, вклиниваясь в поток моих мыслей.

– А ты ведь помнишь, что я наказана?

– Я все решу, – выдохнул он. – Не думаю, что она станет возражать. Всё-таки это была ее идея.

– Как это – ее идея? – от услышанного я вскочила на ноги. Ник выглядел так, будто взболтнул что-то лишнее. – Ты не сказал мне. Почему?

– Какая разница, кто это придумал? – отмахнулся он. – Главное – результат. А он будет, если завтрашний ужин пройдет хорошо. И он, в отличие от первой встречи, согласован с Ванессой.

– Тебе не кажется это подозрительным? Она с трудом терпит меня здесь, считая дни до моего восемнадцатилетия. А тут договаривается с влиятельными людьми и выбивает для меня деньги на образование.

Разумеется, я помнила разговор с Ванессой, состоявшийся на днях, где она четко дала понять, что есть более достойные кандидаты. А тот факт, что это изначально было ее идеей с этим никак не вязался. Да и папка, которую мы сегодня нашли никак не вписывалась в общую картину. Почему папка с отчетом об аварии все это время была у нее? И если она действительно лежала здесь все десять лет, значит Ванесса не могла не видеть ее и не понять, что что-то в ней не так, тем более учитывая, с какой уверенностью она уверяла меня в случайности произошедшего на протяжении всех десяти лет? И если так, выходит, она соврала мне о подробностях аварии? Неужели она на самом деле знала куда больше, чем говорила, а та авария, в которой погибли мои родители и чуть не погибла я, действительно могла быть неслучайной? Вопросов становилось чертовски много, но где взять ответы я не знала. Все это напоминало одну большую картину, состоящую из маленьких фрагментов, которых у меня еще явно было недостаточно. Так или иначе, теперь я сомневаюсь во всем, что Ванесса когда-либо говорила мне за все десять лет. Есть ли хоть что-то в чем я могу быть уверена до конца?

– Нет, не кажется. Она хоть и не святая, но я не вижу ни одной причины делать это для того, чтобы как-то испортить тебе жизнь, – он отряхнул свою одежду от скопившейся на ней пыли. – Я не сказал об этом сразу просто потому, что не думал, что это так важно.

– Но, если все уже решено, для чего ты везешь меня к ним уже второй раз? Вы, как обычно, все решили сами, так зачем тебе мое мнение о них?

– Я бы не стал делать такое за твоей спиной. Это отличная возможность, но, если после завтрашнего ужина ты будешь против, я все отменю, – он одарил меня серьезным взглядом, затем схватил со стола папку, которая лежала там вот уже несколько часов. – Пошли отсюда.

– Что ты собрался с ней делать? – я кивнула на папку, лежащую в его руках.

– Хочу внимательнее просмотреть отчеты, может получится найти что-нибудь еще. Если ты, конечно, не против.

– Мне все равно, можешь делать, что хочешь.

Я вздохнула, громче чем нужно и надеясь, что получилось убедительно. Все же часть меня хотела разобраться в том, что здесь происходит и то, что Ник заинтересовался этим было мне только на пользу. В последний раз оглянувшись на ряды полок с книгами, я поплелась в сторону выхода из библиотеки.

16 октября

– Спасибо за приглашение, – Ник шагнул вперед и пожал каждому из них руку. Я же в свою очередь осталась стоять позади и мило улыбалась, словно статуя. От выдавливания из себя улыбки уже начинали болеть мышцы лица, а ведь это только начало вечера.

– Вам спасибо, что пришли. Проходите за стол, прошу, – взмахнув рукой, Аманда повела нас в сторону столовой.

Заняв место за столом, я принялась рассматривать интерьер дома, потому как в прошлый раз мне это почти не удалось. Кроме мягкой мебели, в столовой, совмещенной с гостиной, был большой стеклянный стол, за которым вполне спокойно могла разместиться целая футбольная команда. По периметру всего пространства располагались окна в пол, из которых с северной стороны дома открывался потрясающий вид на лес. А посередине, словно просто для красоты, стоял рояль. Мне никогда не приходилось бывать в таких местах, но примерно так я себе и представляла дома богатейших людей. В целом же, это место, как и сами хозяева, создавало приятное впечатление, но я мысленно пыталась убедить себя в обратном.

– Мы очень хотели получше познакомиться с тобой, Эбигейл, – сказал вдруг Ричард.

– Боюсь, я не так интересна, как вы.

Заметив метнувшийся в меня взгляд Ника, который не предвещал ничего хорошего, я предпочла не обращать на него внимания.

– Вот как, – удивленно воскликнул Ричард с ноткой веселья в голосе, – и что же вы хотите о нас узнать? Я думал, наша жизнь подробно расписана в каждой уважающей себя желтой газетенке.

– Я думаю вы достаточно умны, чтобы сделать так, чтобы о вас печатали только то, что нужно вам. И раз уж от вас будет зависеть мое будущее, мне интересно не выйдет ли мне это боком, – я продолжала мило улыбаться, будто рассуждала о погоде за окном. Аманда слегка стушевалась, Ричард же весело рассмеялся.

– А вы явно не глупее нас, Эбигейл, – продолжал смеяться он. На секунду мне показалось, будто это просто прикрытие для того, чтобы скрыть свои настоящие эмоции. – Раз вам это так важно, давайте начистоту. Что вы хотите узнать?

В этот раз Ник, убийственные взгляды которого я игнорировала последние пару минут, уже не стал молчать.

– Прошу нас извинить, мы ненадолго отойдем.

Он встал со стула и протянул мне руку. Но, опомнившись, отдернул ее спустя пару секунд и направился прямо по коридору, видимо надеясь, что я пойду за ним. Ничего другого мне не оставалось. Я мило улыбнулась и вышла из-за стола. Плетясь по коридору, я мысленно готовилась ко взбучке, которую мне сейчас устроит Ник. К счастью, долго искать его не пришлось. Он стоял, облокотившись о стену возле двери, ведущей, по всей видимости, в ванную комнату. Увидев меня, он зашел туда и, дождавшись пока я тоже зайду, закрыл дверь.

– Ты с ума сошла? – спросил он, как только дверь оказалась закрыта. – Что за допрос ты там устроила?

– Чем ты говорил они занимаются? Ресторанами? Да брось, посмотри вокруг. Невозможно так выехать на одних ресторанах.

– Да какое тебе вообще дело чем они занимаются? – воскликнул он. – Пусть хоть людьми торгуют, главное, что они согласились помочь тебе!

– Сам-то понял, что сказал?

Он резко замолчал и отвернулся. Несколько долгих секунд он стоял спиной ко мне, а я уже начала продумывать пути к отступлению. Неожиданно, тяжело вздохнув, он повернулся. От прошлой ярости не осталось и следа, было скорее только сожаление.

– Ладно, извини. Торговля людьми это уже слишком, – он грустно улыбнулся. – Ты от всего этого не в восторге, я понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь. Такое ощущение, что я экспонат в музее. Смотреть можно, трогать нельзя.

– Ничего подобного, – он вздохнул и отошел в другую сторону комнаты, словно задумался. К счастью, эта ванная комната была настолько большой, что можно марафоны бегать. – Подумай о возможностях, которые тебе откроются в будущем благодаря сегодняшнему ужину.

– Будущее далеко, а уйти отсюда я хочу прямо сейчас.

– Эбби, послушай, – он снова подошел и уставился на меня каким-то подавленным взглядом. – Я знаю, что не смогу переубедить тебя и уж тем более заставить сделать что-то. Но, пожалуйста…

– А теперь послушай ты, – неожиданно даже для себя, прервала его я. – Мне это не нужно. Ты делаешь это ради себя, чтобы доказать себе, что можешь о ком-то позаботиться. В таком случае лучше заведи себе хомячка и заботься о нем. Я не хочу, чтобы парочка богатеньких эгоистов – которые вообще возможно занимаются чем-то незаконным – дали мне деньги на обучение, а потом всю оставшуюся жизнь вещали на каждом благотворительном мероприятии о том, как много они сделали для будущего нашей страны.

– Может уже снимешь свои «розовые очки»? Мир жесток, но думаю ты это и так уже поняла. Через год тебе придется съехать из дома и все что у тебя будет – это надежда на светлое будущее. Тебе придется начинать с самых низов. Это не так весело, как кажется, я знаю, о чем говорю. За такую возможность, которая сейчас выпадает тебе, я мог бы убить в свое время, а ты вот так разбрасываешься этим. Я просто прошу, – он сбился и снова замолчал, бросив хмурый взгляд куда-то в сторону, – потерпи, не ради меня – ради себя.

Его слова заставили меня задуматься. Возможно, где-то в глубине души я и понимала, что он прав, но я бы не была собой, если бы признала поражение просто так.

– Две пачки сигарет и завтра ты одолжишь мне свою машину, – я скрестила руки на груди и окатила его уверенным жестким взглядом.

– Первый пункт – согласен, второй – ни за что в жизни.

– Попытаться стоило, – фыркнула я и слегка улыбнулась. – Ладно, договорились.

– И никакого сарказма и плоских шуточек. Ты оскорбляешь меня, других учителей и детей, но, умоляю, не делай этого с ними.

– Ничего не обещаю, но буду очень стараться.

– Господи, дай мне терпения, – с этими словами он закатил глаза и вышел из ванной.

Я поспешила за ним, едва сдерживая смех. Выйдя в коридор, я увидела, как по лестнице, ведущей на второй этаж, спускается девушка. Без труда я узнала в ней дочь Оуэнов, которую мы видели, когда в прошлый раз были здесь. Она тоже заметила меня и в этот раз она выглядела куда лучше, чем в первый.

– Привет, я – Мэдисон, – улыбнулась она, спустившись с последней ступеньки, – а ты новая игрушка моих родителей, не так ли?

– Не поняла?

– Каждый год они выбирают нового трудного подростка-сироту и помогают ему деньгами, чтобы доказать себе и всему миру, что их волнует кто-то еще кроме собственных персон.

Я не сдержалась и закатила глаза. Выходит, я не ошиблась на их счет.

– А ты не очень любишь своих родителей.

– Ты очень наблюдательна, – усмехнулась Мэдисон, она остановилась напротив меня и облокотилась спиной о стену. – У нас с ними особенные отношения. Мы все друг друга любим, но по-своему. Я не мешаю им вести бизнес и зарабатывать огромные деньги, а они взамен пытаются не мешать мне жить так, как я хочу. Правда без скандалов не обходится, ведь им проще сделать вид, что меня не существует, чем принять то, что я не хочу жить как они.

– Но почему ты не съедешь от них?

– А смысл? Они дают мне денег столько, сколько я в жизни не заработаю сама. Мне не нужно учиться, работать, а возможность иногда побесить папочку идет как бонус.

– Ты знаешь, чем именно они зарабатывают? Потому что мне как-то не верится во все это, – я махнула рукой в сторону.

– О, не волнуйся, – рассмеялась Мэдисон, взглядом прослеживая за моей рукой. – Мои родители слишком помешаны на порядках и законах, чтобы вести незаконный бизнес.

– Может тогда дашь пару уроков, как раскрутить их на сумму побольше?

– Они жить не могут без благотворительности, – хмыкнула она, лишь ненадолго задумавшись. – Просто сделай жалобные глазки, они не смогут устоять.

– Буду иметь в виду, – рассмеялась я. – Обычно мое оружие это сарказм и обидные шуточки.

– По тебе так не скажешь, – она окатила меня заинтересованным взглядом, будто пыталась оценить.

– Я – маленькая и хрупкая девушка, сарказм моя единственная защита.

– А ты мне нравишься, эм…

– Эбигейл.

– Рада познакомиться, Эбигейл, – улыбнулась Мэдисон. – Не хочешь повеселиться со мной и моими друзьями сегодня вечером?

– Не уверена, я ведь живу в тюрьме строгого режима без права на досрочное освобождение и возможности выходить на свежий воздух, которая есть даже у заключенных.

– Неужели ты ни разу не сбегала оттуда? – удивилась она, отлепившись от стены.

– Постоянно.

– Тогда тем более соглашайся, будет весело. Я познакомлю тебя со своими друзьями, – она достала свой телефон и стала что-то усердно искать там. – Когда еще тебе выпадет возможность завести друзей?

– Я почти семнадцать лет жила без друзей и дальше как-нибудь проживу, – я вздохнула, в голове пронеслась безумная мысль, что в общем-то терять мне было нечего. – Но у меня все равно нет никаких важных дел сегодня вечером.

– Дай мне свой номер, я скину тебе адрес.

Мы обменялись номерами и спустя пару секунд телефон оповестил о новом сообщении.

– Буду ждать тебя к двенадцати, – довольно улыбнулась Мэдисон и пошла вверх по лестнице.

Я только молча кивнула и поспешила вернуться за стол, пока меня не стали искать.

– Эбигейл, все нормально? – спросила Аманда, как только я зашла в гостиную. – Тебя долго не было.

– Отлично, я познакомилась с Мэдисон.

– Дайте угадаю, – вмешался Ричард, – наверняка рассказывала какие мы ужасные и как мешаем ей кутить день и ночь.

– Нет, наоборот, – я вновь натянула на лицо раздражающую улыбку и села обратно на свое место, – сказала какие вы замечательные.

– Надо же, еще не все потеряно.

– Эбигейл, пока тебя не было, мы успели все обсудить. Аманда и Ричард готовы помочь тебе, не так ли? – спросил Ник, посмотрев на Ричарда.

– Безусловно, мы готовы оплатить твое образование, Эбигейл. А до тех пор, пока ты не окончишь школу, помогать решать мелкие проблемы.

Конечно, в глубине души я понимала, что это хорошо. Но меня не покидало чувство, что меня продали. Казалось, будто теперь эти люди смогут использовать меня, как игрушку. Слова Мэдисон, которая явно знала о них куда больше, чем я, только укрепляли мои подозрения.

– Если мы все решили, можем поехать домой? Я устала.

– Да, конечно, – Ник ободряюще улыбнулся мне. – Спасибо за ужин, – он снова пожал руки Ричарду и Аманде.

– Надеюсь, мы еще встретимся, Эбигейл, – улыбнулась Аманда, но меня почему-то передернуло.

– Всего хорошего, – сказал Ник, после чего поспешил увести меня, чтобы избежать очередных неприятностей.

Я вдохнула воздух полной грудью, наконец оказавшись на свободе. Видимо, как-то так чувствуют себя музейные экспонаты после окончания рабочего дня.

– Ну, как они тебе? – спросил Ник, как только мы покинули эту обитель званых ужинов с кучей ненужной посуды и белоснежными скатертями на столе.

– Я не хочу об этом говорить.

– Да ладно, я же вижу, что тебе понравилось.

– Мне понравилась только их дочь, – процедила я, пнув камушек валяющийся на идеально ровной дорожке, ведущей от дома на парковку.

– Не уверен, что она подходящая компания для тебя.

– Да кто ты такой чтобы это решать? – вскрикнула я, останавливаясь и разворачиваясь в его сторону. – Прекращай лезть в мою жизнь и бесить меня, поехали уже.

Я запрыгнула в машину и сделала вид, что мне абсолютно все равно на все и на всех. Даже если Ник и удивился такой реакции, виду не подал. Постояв еще пару секунд, он молча сел на водительское сиденье и завел машину.

На какое-то время я «зависла», глядя на проносящиеся пейзажи за окном и вслушиваясь в приятную музыку. И «отвиснуть» смогла только увидев очертания знакомого забора. Припарковавшись возле входа – на специально отведенном для сотрудников школы месте – Ник собрался выходить, ни слова не сказав мне, впрочем, как и за всю поездку.

– Что, так и будем играть в молчанку? – процедила я явно грубее чем хотелось бы, на что он замер, успев только открыть свою дверь.

– Просто молчу, чтобы не лезть в твою жизнь и не бесить тебя. Ты же этого хотела?

– Черт, – выругавшись, я отвернулась к окну, чтобы собраться с мыслями.

Судя по звукам, Ник прикрыл дверь и остался сидеть. Вздохнув, я повернулась к нему:

– Извини, ладно? Я ляпнула не подумав, и вообще я часто говорю обидные вещи, ты давно должен был привыкнуть.

– Да, именно, обычно это обдуманные шутки и подколы, чтобы побесить меня. А это ты сказала не думая, на эмоциях. Значит вот как ты относишься ко мне на самом деле?

– Нет, все как раз наоборот.

Я не знала, что еще сказать. Любой мой аргумент сейчас прозвучал бы как тупое оправдание. Поэтому я решила поступить по-другому:

– Мэдисон пригласила меня на вечеринку сегодня вечером, и я хочу пойти. Я не спрашиваю разрешения, просто ставлю тебя перед фактом. Но я скину тебе адрес, просто чтобы… – я запнулась, кажется, растеряв все появившиеся слова. По его взгляду я видела, что он все еще обижен, хотя и явно был удивлен тому, что я решила рассказать ему, – …просто чтобы ты знал.

– Ты ни разу не ставила меня в известность о своих побегах. Так почему сейчас рассказала?

– Считай, это мой способ показать, как я на самом деле к тебе отношусь, – я моментально бросилась из машины, чтобы избежать его дальнейших комментариев.

– Эбби, – быстро убежать не получилось, потому что в самый последний момент Ник окликнул меня, – я знаю, что у меня не получится остановить тебя, но будь осторожна, ладно? В городе бывает опасно ночью, и ты помнишь правила…

– Ни при каких обстоятельствах не соваться на север, не связываться с подозрительными типами и в случае чего звонить тебе.

Я уверенно закивала, перечисляя придуманные им правила в день моего первого побега. Это была наша маленькая тайна – он периодически отпускал меня на свободу, взяв с меня обещание хорошо себя вести и не уходить далеко из центра, поскольку в других районах нашего города ночью было, мягко говоря, опасно.

– И вернись к шести утра.

****

Уже несколько часов я лежала, глядя в потолок и пытаясь не уснуть. На часах было половина двенадцатого вечера, значит, наконец, можно было выдвигаться. Оглянувшись, я убедилась, что соседки уже спят. Быстро соскочив с кровати, я схватила телефон, надела свою любимую толстовку, и, накинув куртку, поспешила выскользнуть в коридор. Убедившись, что никого нет, я рванула в сторону туалета. Сбежать отсюда можно было только одним способом – окно в туалете. Маленькое, находившееся почти под самым потолком, оно было моим единственным путем к свободе. Недолго думая, я аккуратно запрыгнула на край раковины и подтянулась. Протиснувшись в окно, я спрыгнула. Благо, что оно находилось не так высоко от земли и прыгать было недалеко. Проскользнув в дыру в заборе и оказавшись на улице, я побежала со всех ног, желая убраться отсюда как можно дальше. Хотя бы ненадолго, как, впрочем, и всегда.

Адрес дома, в котором будет тусовка, находился всего в пяти кварталах от школы. Добралась я туда примерно минут за десять. Это был маленький обветшалый дом, вид которого говорил о том, что здесь явно давно никто не живет, а вокруг была тишина. Я уже хотела развернуться и уйти обратно, как увидела Мэдисон с каким-то парнем, идущих в мою сторону.

– Эбигейл! Молодец, что пришла.

– Как я могла не прийти, когда ты так меня уговаривала.

– Знакомьтесь, это – Джон, – она хотела положить руку мне на плечо, но я будто случайно отодвинулась подальше, – а это – Эбигейл. Скажи, она милашка?

– Это точно, – ответил он и по его лицу расплылась мерзкая улыбка. – Сегодня мы с тобой повеселимся.

Мне стало не по себе, но я решила пока не делать выводы и посмотреть, что будет дальше. Мы зашли в дом, кроме нас тут было еще три человека. Обстановка внутри была так себе. Ободранные стены, пол в некоторых местах был провален, а в дыре прямо посередине потолка виднелось очертание ночного неба. Запах повсюду стоял такой, что меня тут же начало подташнивать и захотелось выбежать на воздух.

«Отличное место, чтобы закинуться колесами» – пронеслось у меня в голове, и я не смогла сдержать ухмылку.

Мэдисон передала мне бутылку с темной жидкостью внутри. Я сделала глоток, горло начало приятно жечь. Голова закружилась, я поспешила опуститься на диван.

– Хочешь попробовать кое-что интересное? – спросила Мэдди, сев рядом со мной.

– Например?

Я сделала очередной глоток из бутылки. Сознание начинало ускользать. Она протянула ко мне руку. В раскрытой ладони лежало несколько небольших белых таблеток круглой формы.

– Что это?

– Ничего страшного, обычные транквилизаторы, – увидев мое испуганное лицо, Мэдди рассмеялась, – не бойся. Самое опасное, что с тобой может случиться – ты заснешь. Доза слишком мала.

– Но для чего оно?

– Какая ты недоверчивая, столько вопросов. Эти маленькие штучки расслабят тебя и успокоят, только и всего.

– Я не уверена.

– Да брось, – усмехнулась она, все еще протягивая мне руку, – ничего с тобой не случится от одного раза. Скорее наоборот, тебе будет полезно немного расслабиться.

– Ну, ладно.

Рациональная часть меня сомневалась. Она понимала, что скорее всего это что-то незаконное и сейчас я сделаю первый шаг в неизвестность. Но другая часть, маленькая и испуганная девочка, хотела понравиться новым друзьям. Подумав пару секунд, я выхватила таблетки из руки Мэдди и проглотила сразу все. Запив их из бутылки, я попыталась заглушить свой голос разума.

– Хорошая девочка, – улыбнулась Мэдди и погладила меня по голове. – Сейчас тебе станет легче.

Эффект наступил довольно быстро. Или это алкоголь ударил в голову. Я была настолько расслаблена, что даже никак не отреагировала на ее прикосновение. Впервые в жизни я почувствовала, что не испытываю страха или отвращения от чужого прикосновения. И это было очень странное ощущение.

Откуда-то зазвучала музыка. В моей руке появилась очередная бутылка. Я увидела, как рядом на диване Мэдисон обнимается с каким-то парнем. К горлу снова подкатила тошнота. Я встала, чтобы выйти проветриться, но тут кто-то схватил меня сзади и вжал в стену. Сил сопротивляться у меня не было, да и не очень хотелось. Я смогла разглядеть только мужской силуэт рядом. Он сжал мою талию так сильно, что я не могла пошевелиться. Все, что я чувствовала – это горячее дыхание над ухом и легкое отвращение. В следующую секунду он с силой сунул мне в рот что-то маленькое и противное, и задрав мою голову заставил меня это проглотить.

– Что… Что это?

– Расскажу, если будешь хорошей девочкой, – раздался хриплый голос.

Резко развернув, обладатель голоса закинул меня к себе на плечо и понес куда-то. Спустя пару минут он сбросил меня на что-то мягкое, а затем сам лег рядом. В комнате царил полумрак, я могла различить только силуэт и некоторые черты. Но сразу поняла, что силуэтом оказался Джон – тот парень, с которым меня познакомила Мэдди на улице. В следующую секунду в моей руке оказалась сигарета, но не обычная. Из-за слишком едкого дыма слезы застилали глаза, но с каждой затяжкой становилось все спокойнее. Сознание покинуло меня в тот момент, когда я в очередной раз передала сигарету своему собеседнику.

****

Когда я очнулась, в комнате было все так же темно. Все тело безумно ломило, а голова, казалось, сейчас взорвется. Я поняла, что лежу на кровати, и что я здесь не одна. Собравшись с силами, я резко встала. Организм, не ожидавший такой резкой смены в пространстве, тут же освободил себя от содержимого, ставшего воспоминанием этой ночи. Только потом я увидела, что одета, значит ничего страшного не случилось, наверное. Здраво мыслить сейчас не хотелось, обо всем можно подумать позже. На некотором расстоянии от кровати я увидела свой телефон, лежащий на полу. Моему счастью не было предела и, схватив его, я поспешила убраться отсюда. Осознание того, что могло случиться, накатило новым приступом тошноты, но я смогла сдержаться. Натянув капюшон на голову и закутавшись в толстовку, я поплелась к выходу, отбрасывая ногами весь мусор, что попадался мне под ногами. В доме было темно, тихо и слишком душно. Только из соседней комнаты слышались приглушенные стоны. Поморщившись, я пошла дальше, почти наощупь пытаясь найти входную дверь. К счастью, пусть и не с первого раза, но у меня это получилось.

Оказавшись наконец на свободе, я сделала всего пару шагов и упала на траву. Небо уже начинало светлеть, лучи солнца пробивались из-за горизонта. Голова вновь закружилась, хотелось разрыдаться, просто лечь и уснуть. Как же мне хочется сейчас попасть домой, лечь в свою кровать, а с утра проснуться здоровой и понять, что это был лишь сон. Я не знала сколько сейчас времени, не знала, как мне добраться до дома. Но последнее меня сейчас почти не волновало, учитывая, что я даже стоять не могла. Даже сидя на земле, голова кружилась так, будто меня подбрасывают в воздух. Поняв, что уйти отсюда на своих двоих я не смогу, я с трудом поднялась и поплелась обратно в дом.

В доме все так же не было видно никого живого, только кучи валяющихся бутылок, упаковок от таблеток и странных на вид маленьких мешочков. Распинав себе проход, я упала на диван. Где-то на грани сознания я услышала, как хлопнула входная дверь, которую я определенно точно закрыла пару минут назад. Или это было уже несколько часов назад. Поняв, что понятия не имею сколько времени я уже сижу на этом диване, я попыталась встать. Пространство передо мной расплывалось, но я отчетливо увидела, как возле меня остановилась фигура. Довольно знакомая фигура. Ощутила я лишь как сознание понемногу начинало покидать меня, организм не справлялся с таким количеством алкоголя и других веществ, которыми я его напичкала. Все, что я смогла – это просто посмотреть в его глаза, полные презрения и, лишь немного, сочувствия. Уже на грани, я почувствовала, как меня подхватили на руки.

– Отпусти… меня, – только и смогла вымолвить я.

Но он проигнорировал меня и на руках вынес из дома. Краем глаза я заметила стоящую рядом серую машину. Никаких звуков вокруг не было, кроме моего собственного тяжелого дыхания. Веки были настолько тяжелыми, что я уже не могла держать их открытыми. И это было причиной того, что силуэт, стоящий в отдалении, спрятавшись в кроне деревьев, остался незамеченным.

17 октября

Ночь. Вокруг темнота, глаза могут различить лишь очертания привычных предметов. Двухлетняя девочка лежит в своей крошечной кроватке и завороженно смотрит, как растущие возле дома деревья рисуют своей тенью на потолке причудливые узоры. Она всегда была очень любознательной.

Скрип двери. Тусклый свет из коридора ненадолго проникает в комнату. Раздаются шаги. Девочка испуганно вздрагивает и натягивает одеяло своей маленькой ручкой почти по самую макушку, когда слышит, как некто присаживается на кресло возле ее кроватки.

– Прости, если я напугал тебя, – раздался снаружи знакомый голос, который в последнее время она слышала очень редко. Для двухлетнего ребенка это бы, наверное, действительно было страшно, но она же была не такой как все. Она с готовностью вынырнула из-под спасительного одеяла и уставилась на фигуру, сидящую рядом в темноте. – Почему ты не спишь?

– Не хочу, – прошептала она, очень четко проговаривая буквы для своего возраста, но, как ни странно, с трудом осознавая, что вообще происходит.

– Я зашел попрощаться с тобой. Ты вряд ли вспомнишь этот разговор, да и вообще меня самого, – улыбнулся собеседник. Но от этой улыбки прямо сквозило фальшивостью, даже двухлетней девочке это было понятно, – но я уверен, что ты меня понимаешь и я хочу, чтобы ты знала – я делаю это, чтобы тебя защитить.

– Что?

– Я должен уйти, – спокойно ответил он. – Можно я тебя кое о чем попрошу? Не говори никому о нашем разговоре, даже родителям, – девочка заворожено кивнула.

Секреты – это всегда так интересно!

– Я же могу тебе верить?

– Да! – снова закивала девочка.

– Хорошо, – вновь улыбнулся он и теперь улыбка явно была искренней. – Я не знаю встретимся ли мы когда-нибудь снова, но знай – я люблю тебя, и я никогда о тебе не забуду.

Он привстал и наклонился ближе к девочке. В слабом свете луны, светящей в окно, его короткие рыжие волосы отливали невероятным медным оттенком. Он чмокнул ее в лоб, поправил ее одеяло и, снова улыбнувшись, покинул ее комнату. В душе у девочки будто резко опустело. Словно ее лишили чего-то очень важного, но даже она сама, будучи куда умнее и сообразительнее обычного двухлетнего ребенка, не понимала чего. Это был последний раз, когда она видела его… А кто он вообще такой?

****

Я резко вскочила, почувствовав странную ноющую боль в сердце. Дыхание участилось, по лицу катились капельки слез. Спустя пару секунд я, наконец, пришла в себя, осознав накатившие ощущения. Омерзительная боль пронзила голову, будто ее били раскаленным молотком, но стоило вспомнить подробности моего наркотического бреда, она тут же отошла на второй план.

Как и всем нормальным людям, мне тоже периодически снились странные, иногда даже пугающие сны. Но никогда еще я не видела ничего настолько… реального. Те, ощущения, что я испытала от произошедшего были настолько натуральными, что я даже спустя пару минут после пробуждения не могла отделаться от мысли, что у меня забрали что-то очень важное.

Головная боль накатила с новой силой. Захотелось провалиться обратно в беспамятство, даже несмотря на такой до ужаса пугающий сон. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Где-то в стороне, сквозь гул в ушах, раздался приглушенный голос, услышав который я вздрогнула, все еще пытаясь прийти в себя и тяжело дыша.

– Спокойно, это был просто плохой сон.

Не без усилий повернув голову, я увидела источник звука. Я лежала в своей кровати, а на соседней сидел Ник, больше в комнате никого не было.

– И часто ты любуешься тем, как я сплю? – рискнула я пошутить, о чем сразу же пожалела, наткнувшись на его грозный взгляд.

– Было бы чем любоваться.

– Который час?

– Самое время для серьезного разговора.

Впервые в жизни я видела его таким серьезным и злым. Хватило лишь одного взгляда на него, чтобы понять, какие проблемы меня ждут. Постепенно, будто волнами, начали накатывать воспоминания прошлой ночи.

– А может перенесем?

– Выпей, – он кивнул на тумбочку рядом с кроватью, на которой стоял стакан и лежала таблетка странного цвета. – Я даю тебе десять минут прийти в себя, после чего тебя ждет очень серьезный разговор со мной и Ванессой.

Кажется, в этот раз я действительно легко не отделаюсь. Ник вышел, хлопнув дверью гораздо сильнее, чем нужно или же моей больной голове просто так показалось. Я поднялась и тут же выпила таблетку, в надежде поскорее облегчить свою участь, а затем откинулась обратно на кровать. Не знаю, что это была за волшебная таблетка, но через пять минут я почувствовала себя немного лучше. Еще через какое-то время вернулся Ник.

– Как себя чувствуешь?

– Будто меня поезд переехал, – я медленно поднялась и села на кровать. Обстановка вокруг все еще кружилась, но по крайней мере, вернулась ориентация в пространстве.

– То, что тебя сейчас ждет, будет ничуть не лучше, – он тяжело вздохнул и даже смерил меня каким-то сочувствующим взглядом. – Но этот момент лучше не оттягивать, пойдем.

– Стой, – сама от себя не ожидая, я окликнула его, – прости. Теперь и тебе попадет. Мне жаль, что я тебя втянула.

– Сейчас лучше беспокойся о себе, – он перевел на меня хмурый взгляд, – поговорим потом. Тебя ждет Ванесса.

– Насколько она злится?

Он молча пожал плечами, как бы говоря: «А сама как думаешь?». Мы вышли из комнаты и направились в сторону кабинета Ванессы. Боюсь даже представить, что меня там ждет. Но войдя в кабинет, я удивилась, увидев сидящую в кресле за столом абсолютно спокойную Ванессу. Стало немного не по себе, выглядело все это как затишье перед бурей.

– Доброе утро, Эбигейл. Точнее, уже день, – улыбнулась она, даже не взглянув в мою сторону. – Как спалось?

– Как в сказке.

– Замечательно. Значит так, я не буду устраивать тебе скандал, потому что это попросту бесполезно. Но думаю, ты и так понимаешь, что тебя ждет за такое, – она вздохнула и оторвалась от документов, только сейчас переведя взгляд на меня, – когда я узнала об этом происшествии я решила посадить тебя под замок под ответственность мистера Питерсона. Однако, пол часа назад открылись новые обстоятельства, которые делают это невозможным.

– О чем вы? – спросил Ник непривычно обеспокоенным тоном.

– Я уже почти пятнадцать лет владею этим местом. Мистер Питерсон, знаете ли вы, чего тут только не случалось за это время? Даже вспомнить страшно. Поверьте, меня совсем не удивляет поведение Эбигейл, она не первая, она не последняя. Но вы меня удивили. Я не могу доверять дело своей жизни и заботу о детях такому человеку как вы.

– Я не понимаю, к чему вы ведете?

– До меня дошли слухи о ваших – я подчеркиваю – слишком близких отношениях, – хоть она и говорила с Ником, но смотрела в упор только на меня, видимо ища во мне какой-то ответ. – Некоторые ученики стали замечать твое предвзятое отношение к Эбигейл. Поначалу я не поверила в это, но очередной побег Эбигейл и тот факт, что ты, Ник, знал о нем, доказал обратное. Я не имею ни малейшего желания посвящать себя в подробности ваших отношений, но это абсолютно недопустимо.

Я просто не могла поверить своим ушам. Кажется все намного страшнее, чем я думала. В голове не укладывалось то, что она говорила. И самое ужасное то, с каким равнодушием она это говорила. Я привыкла к ругани, могла понять крики о том, какая я ужасная, но равнодушие – это уже слишком.

– Простите, что перебиваю, но это какой-то бред…

– Закрой рот! – она вскочила со своего места, со злости сжав угол стола и я наконец-то услышала такие привычные крики. – Я терпела твои выходки почти десять лет, но то, что ты вытворила сейчас, просто выходит за все рамки! А ты, Ник, чем ты думал? Забыл, что ей шестнадцать и она твоя подопечная?

Она замолчала, воцарилась полная тишина. С трудом сглотнув, я перевела взгляд на Ника. Кажется, он сейчас был в таком же шоке, как и я. Вздохнув, Ванесса выпрямилась и снова нацепила на себя маску бессердечного равнодушного босса. Окатив нас обоих презрительным взглядом, она продолжила уже более спокойно:

– Вы оба не оставили мне выбора. Мистер Питерсон, с сегодняшнего дня вы больше не являетесь нашим сотрудником. Прошу вас как можно скорее собрать свои вещи и освободить комнату. Если вы меня ослушаетесь, я сообщу о вашем проступке в вышестоящие органы, там с вами так церемониться никто не будет, а мне, поверьте, очень не хочется портить вам жизнь. То, что вы сделали – это статья, за нарушение которой может последовать серьезное наказание, но я думаю, вы это лучше меня знаете, – она подмигнула ему и оскалилась своей противной улыбочкой. Кажется, в отличие от нас, ее это все забавляло. – Эбигейл, до конца обучения в школе ты будешь под моим постоянным контролем. С сегодняшнего дня тебе запрещено покидать дом без моего ведома. И я надеюсь, ты понимаешь, что потеряла право на получение образования за счет семьи Оуэн. На этом вы оба можете быть свободны. Ник, надеюсь тебе два раза повторять не нужно.

Ник выскочил за дверь, не сказав ни слова. А я продолжала стоять, до конца не осознавая, что только что произошло.

– Эбигейл, ты плохо слышишь? Немедленно иди в свою комнату, я зайду к тебе чуть позже и проверю.

Я промолчала и поспешила выйти. От этого кабинета у меня начала кружиться голова. Хотя скорее всего это все еще были последствия вчерашней вечеринки. Выйдя в коридор, я облокотилась о стену и сползла по ней. Мысли путались, неожиданно потекли слезы. Я не понимала, почему это происходит. Я не впервые слушала вопли Ванессы, меня не впервые наказывали. Обычно через неделю она успокаивалась. Но чем этот раз был особенный? Возможно, потому что теперь из-за меня пострадал другой человек? Ник! Он ведь обещал, что мы поговорим. Я должна успеть прежде, чем он уедет.

Не теряя ни секунды, я поднялась и побежала в его комнату. Дверь была не заперта и даже не постучавшись, я ворвалась к нему. К счастью, он был тут, стоял и скидывал вещи из шкафа в чемодан, лежащий на кровати.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, кинув в мою сторону хмурый взгляд. – Тебе будет хуже, если тебя кто-то здесь увидит.

– А о себе даже не думаешь?

– Мне уже абсолютно все равно, – грустно усмехнулся он. – Так что ты здесь делаешь?

– Ты обещал, что мы поговорим…

– Это уже не имеет никакого значения. Я больше не твой учитель, нам даже говорить сейчас нельзя. Тебе лучше уйти.

– Прости меня, – по щекам снова потекли слезы. – Я уже сама пожалела, что решила пойти на эту тусовку. И тем более, что решила втянуть тебя.

– Если бы я не приехал за тобой, все было бы куда хуже, – он вздохнул и, немного помолчав, продолжил: – Я понимаю, и не надо извиняться, ты ни в чем не виновата. Я же не мог бросить тебя там, даже не думай об этом. И вообще, насколько я понял, твой побег тут совсем не причем.

– Но дело не в этом! И, пожалуйста, не перебивай меня. Я жалею о том, что сделала этой ночью, правда. Но самое страшное в этом всем то, что из-за меня тебя уволили.

– Что ты сделала этой ночью? Звучит так, как будто что-то незаконное, – он усмехнулся, но тут же понял, что шутка не удалась. – Догадываюсь я, что ты там делала. По обстановке в доме и твоему самочувствию было понятно. Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты связывалась с Мэдисон. Так и знал, что она втянет тебя во что-то подобное.

– Так почему не остановил меня?

Он вздохнул и нервным движением откинув чемодан, сел на кровать.

– Я хоть по документам и значусь твоим формальным опекуном наравне с Ванессой, но я никогда не играл роль твоего родителя. Заметь, я сказал формальным, потому что я действительно вижу это так. Если ты не замечала, я стараюсь быть тебе другом, наставником, кем угодно, но не тем, кто будет тебя воспитывать. Другие, похоже, не понимают, что ты умна не по годам. Тебя не нужно воспитывать, тебя нужно поддерживать и прикрывать в сложных ситуациях. Что я делал не так успешно, по всей видимости, – он вскочил и скидав все оставшиеся вещи в чемодан, резко закрыл его.

– Я лучше пойду, – я развернулась, намереваясь быстрее уйти, чтобы не выдать эмоции, которые явно отчетливо виднелись на моем лице.

– Подожди. Береги себя, ладно? Жаль, что у меня не получилось добиться денег на твое образование и жаль, что я не увижу, как ты покидаешь это место. Но, пожалуйста, больше не делай того, что сделала сегодня, – последнее предложение он выделил с особой интонацией.

– И как они вообще могли подумать, что у нас могут быть какие-то отношения? Ты бы не выдержал меня.

– Мне кажется, я как раз единственный, кто может тебя выдержать, – он рассмеялся, я улыбнулась в ответ и напряжение, наконец, было снято. – Мне пора ехать.

– Обещай, что будешь писать мне.

– Я не могу этого обещать, солнышко.

Ник взял свой чемодан и рюкзак и, даже не взглянув на меня, вышел из комнаты. Слез не было, не было вообще ничего. Я просто стояла и смотрела в закрытую дверь бывшей комнаты Ника. Похоже, организм все еще не восстановился после бурной ночи. Поэтому раз мне больше нельзя выходить из дома, буду лежать в кровати до конца своих дней.

Оказавшись в коридоре, я решительно направилась в свою комнату, когда услышала громкие голоса в кабинете Ванессы. Сначала я не придала этому значения, но любопытство взяло верх. Приблизившись и расслышав разговор, я насторожилась.

– …вы теперь сделаете то, что задумали? – грозный голос Ника, который я услышала по ту сторону, вынудил меня занервничать.

– Моему плану это не повредит, – уверенно ответила Ванесса.

Я прильнула к двери, вслушиваясь в каждое слово.

– Но вы уволили меня! И как, по-вашему, я должен продолжать завоевывать ее доверие, если теперь не могу находиться рядом?

– Ты сам виноват в этом, – вновь раздался спокойный и уверенный голос Ванессы. Кажется, в отличие от Ника, она не сомневалась, что все идет по плану. Каким бы ни был этот план. – Я правда до последнего пыталась защищать тебя и даже Эбигейл, но сейчас у меня связаны руки. Поверь, я и сама не в восторге от всего этого, но, если я не приму меры, могут пострадать многие.

– Ничего из того, в чем вы нас обвинили, на самом деле не было.

– Мне все равно, – четко ответила она, но даже сквозь дверь была слышна легкая дрожь в ее голосе. – Никакие слухи не появляются просто так и, тем не менее, последствия от них вполне реальны. Так что теперь сам выкручивайся и придумывай, что тебе делать дальше. Я свои обязательства выполнила.

– Вы же понимаете, что правда все равно рано или поздно выйдет наружу?

– Не выйдет, если мы сделаем все правильно.

– Но…

– Послушай меня, Ник. Сейчас глупо будет сдаваться, когда мы уже почти добились своей цели. Думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы сблизиться с ней, поэтому продолжай помогать ей и поддерживать. Я не стану лишать тебя статуса ее опекуна, просто потому что придется переоформлять кучу бумажек, – ее ядовитый тон доходил до меня даже через дверь, – но в любом случае, и препятствовать вашему общению я тоже не буду. У тебя есть еще целый год, и я верю, что ты справишься. Она уже доверяет тебе и после твоей поддержки тем более поверит каждому твоему слову.

«Ну, теперь уже точно нет» – подумала я и едва сдержалась чтобы не рассмеяться в голос. Впрочем, нервный смешок у меня все же вырвался. К счастью, находящиеся в кабинете вряд ли могли его услышать.

– У вас ведь тоже было достаточно времени, чтобы осуществить задуманное, – сказал Ник, и я услышала явную усмешку в его голосе.

– В таком деле нельзя спешить. Ты согласился помогать мне и теперь обязан довести все до конца. Даже несмотря на то, что изначальный план дал трещину.

– О чем вы?

Прямо возле двери раздались шаги. Слушать дальше было опасно, хотя я и мучилась в догадках, что еще я там могла услышать. Но, так я рисковала попасться за подслушиванием и заполучить еще проблем. Поэтому не теряя времени, я рванула в свою комнату и забежав, захлопнула дверь.

Конечно, глупо было надеяться, что никто не захочет воспользоваться беспомощностью маленькой девочки. О чем именно они говорили и чего от меня хотели – оставалось загадкой, разгадывать которую у меня не было никакого желания. По крайней мере, сейчас. Часть меня не хотела верить, что вся доброжелательность Ника была всего лишь притворством, но кто из нас хоть раз не ошибался в людях. Не стоит пока предпринимать что-либо ведь, как сказала Ванесса, «есть еще целый год», но с этого момента я должна быть предельно осторожной.

20 декабря

Целых два бесконечных месяца Ванесса исполняла свое обещание. Она следила за мной почти круглосуточно, она была везде, куда бы я не пришла, а в свое отсутствие наставляла ко мне кого-то из младшего персонала. Я почти не выходила на улицу, мне пришлось бросить работу. Я начала забывать какого это – иметь возможность остаться наедине с собой или хотя бы две минуты посидеть в тишине с сигаретой. Про сами сигареты, разумеется, тоже пришлось забыть, но это было даже не самым худшим. Постепенно я все больше впадала в отчаяние, я скучала по временам, когда моей единственной проблемой был Ник с его наигранными нравоучениями. Я проклинала все и всех, проклинала Ванессу за такую жестокость, Ника за то, что бросил меня и проклинала всю свою жизнь. И так продолжалось каждый день, все два месяца, которые казались мне вечностью.

Я открыла глаза, было уже светло. Кто-то уже начал просыпаться и вставать, судя по звукам и смешкам в коридоре, но у меня не было никакого желания возвращаться к реальности. Тем более, что сейчас моя реальность похуже чем в тюрьме строгого режима. Меня не покидала надежда, что через какое-то время она хотя бы немного ослабит свой приговор, но, кажется, в этот раз она решила пойти до конца, а значит меня ждет еще целый год в таком режиме.

– Как ты, Эбби? – спросила Джесс, заметив, что я проснулась.

– Прекрасно. Очередной потрясающий день в заключении. Хотя, о чем это я, даже у заключенных есть возможность остаться наедине с собой, а у меня нет, – я поднялась с кровати и наспех стала надевать на себя оставленные со вчера вещи.

– Я вообще больше имела в виду то, как тебе живется без Ника?

– Не хочется этого признавать, – вздохнула я, одевшись и развернувшись в сторону Джессики, – но без него Ванесса будто с цепи сорвалась.

– Я тоже заметила, – прошептала Джессика, поднимаясь со своей кровати. – Думаешь, она пожалела, что уволила его? Учитывая, что она до сих пор не нашла замену.

– Понятия не имею, что у нее в голове, Джесс, – огрызнулась я. – Можно долго об этом рассуждать, но выбора у нас нет. Мне придется еще год терпеть ее тиранию, если, конечно, я раньше не выпрыгну в окно в библиотеке.

– Эбби!

– Шучу, – улыбнулась я натянуто. Я подошла к окну и выглянула в него. По тротуарам гуляли люди, которые в отличие от меня, могли пойти куда хотят. – Предусмотрев такую возможность, она не пускает меня в библиотеку. Иначе я бы уже давно это сделала.

– Ну и шуточки у тебя, – возмутилась Джессика.

– Ты просто не понимаешь, как меня это раздражает, Джесс. Я вынуждена жить здесь, вынуждена терпеть надзирателя в лице необычайно грозной Ванессы и из-за чьей-то тупой шутки я потеряла…

«Единственного, кто меня понимал» хотела было сказать я, но так и не решилась озвучить эту глупую формулировку. Так и не придумав ничего другого, я решила просто промолчать в надежде, что Джесс не заметит мою заминку.

– Потеряла что? – переспросила она, оказавшись куда внимательнее, чем я ожидала.

– Смысл жизни.

– А я уже подумала, что ты решилась рассказать, что у тебя на душе, – вздохнула Джесс, отворачиваясь от меня, – но видимо, в другой раз.

– Поверь, моя душа – не самая приятная вещь для обсуждения.

– Ладно, поверю. Пойдем уже на завтрак.

Своими разговорами мы разбудили Хлою. Она была такой тихой и замкнутой, что я все время забывала, что она тоже здесь живет. Собравшись, мы все вместе пошли в столовую. Надо признать, в последнее время наши отношения с Джессикой стали лучше. Все то время что мы живем в одной комнате – а это уже около пяти лет – я хоть и общалась с ней, но воспринимала ее не более чем глупенькую блондинку, но ей удалось меня удивить. Я позволила себе сблизиться с кем-то, что бывало не так уж и часто, но оказалось, я зря недооценивала ее. Она помогала мне во всем, поддерживала как могла и даже тайком пару раз приносила сигареты. Я же в свою очередь, старалась как можно мягче относиться к ней, что тоже давалось нелегко. В общем, если у меня когда-нибудь спросят, что такое дружба – теперь я хоть как-то смогу это объяснить.

– Рада, что ты наконец-то вылезла из кровати одновременно со всеми, Эбигейл, – Ванесса возникла прямо передо мной, стоило нам войти в столовую, – и даже ничего не натворила за последние сутки, молодец.

Я привыкла, что она смотрела на меня так, будто каждое утро зачеркивает в календаре дни до моего совершеннолетия. Впрочем, наверное, так и было. Но сегодня она была, на удивление, в хорошем настроении.

– Это мой вам подарок на Рождество, не благодарите, – усмехнулась я, на что Джессика, стоящая рядом, кинула в меня недовольный взгляд, который я успешно проигнорировала.

– Значит, хотя бы несколько дней в году я могу провести спокойно.

– Всего пару дней, – я натянула на лицо милую улыбочку, – так что лучше не расслабляйтесь.

– Тебе я хочу дать такой же совет, – она скривилась, будто ей было неприятно даже просто разговаривать со мной. – Но вообще-то у меня есть для тебя хорошая новость.

– Неужели вы позволите мне ходить в туалет не под присмотром?

– К моему сожалению, это вынужденная мера. Будь моя воля, я бы до конца обучения заперла тебя в комнате и никуда не выпускала, чтобы ты снова чего-нибудь не вытворила, – на ее телефон пришло сообщение, просмотрев его, она будто засияла. – Сегодня твой счастливый день. Теперь ты можешь выходить на задний двор и не должна отчитываться мне каждые пол часа о каждом своем шаге.

– Должна признать, ваш подарок намного лучше моего. Но с чего такое благословение?

– Сильно не радуйся. Дело в том, что сегодня вечером я уезжаю на пару дней, вернусь сразу после Рождества. Все это время ты будешь под присмотром Эмили и уверяю тебя, она будет мне все докладывать. Разумеется, контроль уже будет не такой сильный, но ты довольно неплохо вела себя последнее время, – она смерила меня подозрительным взглядом и прищурилась. – Я думаю, что могу тебе доверять и ты ничего не вытворишь, ведь так?

– Вот когда вернетесь, тогда и узнаете.

– Я надеюсь, это была просто шутка. Но это не важно, у меня много дел, – она широко улыбнулась и развернувшись на каблуках, зашагала вниз по лестнице. Кажется, только что этот день стал намного лучше.

До вечера ко мне и правда никто не приставал. Эмили делала вид, что следит за мной, но я понимала, что ей вообще нет до меня никакого дела. Я даже смогла выкурить пару сигарет на своем любимом месте, жизнь постепенно начинала налаживаться.

После ужина я решила сразу пойти спать, дел у меня больше не было, да и теперь временно меня никто не мог заставить делать то, чего я не хочу. Я шла по коридору в свою комнату, как вдруг меня резко схватили и затащили в ближайшую открытую дверь. В комнате было темно, но по комплекции силуэта, я сразу поняла, кто это был.

– Ты что творишь, придурок? – крикнула я, как только закрылась дверь.

– Ни одного из твоих защитников больше нет, – он с силой прижал меня к стене, с трудом я поняла, что мы находимся в небольшой кладовке. – Что ты теперь сделаешь?

– Чего ты хочешь от меня? – процедила я и попыталась отбиться от него, но только ударилась головой о стену. Обстановка вокруг опасно закружилась.

Внезапно в голове всплыло воспоминание о моем последнем побеге, когда меня точно так же прижимали к стене. Я мало что помнила о той ночи, кроме ее последствий и своих ощущений. Но то чувство облегчения и спокойствия, что я испытала, приняв парочку маленьких белых таблеток, я помню отчетливо. А что, если они могли стать тем самым спасением от страхов, которое я так долго искала?..

– Разве непонятно? – усмехнулся Грэг и отпустил меня, отступив на шаг назад, насколько позволяло пространство крошечной комнаты. – Я видел, что между тобой и Питерсоном что-то происходит. Он появился здесь совсем недавно, и ты сразу начала бегать за ним, а на меня перестала обращать внимание.

– Так это ты рассказал Ванессе, про наши с Ником так называемые «отношения»?

– Конечно, я должен был защитить тебя от него.

– Ты точно псих.

Из меня вырвался нервный смешок, который перетек в полноценный смех. Успокоившись, я смерила его злобным взглядом и заговорила четко и строго:

– Во-первых, никакие отношения меня и Ника никогда не связывали. Во-вторых, то, что пять лет назад, когда мы были совсем детьми, мы с тобой общались не говорит о том, что теперь я прыгну тебе на шею. Это было до того, как я узнала, какой ты на самом деле ненормальный. И из этого вытекает в-третьих, ты самый омерзительный, отвратительный и гадкий человек, которого я знаю. А теперь отвали от меня и не смей даже дышать в мою сторону, иначе ты пожалеешь о том, что твоя мамаша-пьяница не сделала аборт.

Пока он осознавал все сказанное мною, я со всей силы толкнула его и выскочила в коридор. Забежав в свою комнату, я захлопнула дверь и сползла по ней, и только потом заметила две пары глаз, уставившихся на меня. Это были мои соседки.

– Что с тобой? Выглядишь испуганной, – взволновано спросила Джесс, Хлоя же сидела рядом с ней и просто молча кивала головой.

– От маньяков отбивалась, не обращайте внимания, – игнорируя ее дальнейшие расспросы, я поспешила подняться и забраться в кровать, накрывшись одеялом с головой в надежде, чтобы этот день поскорее закончился.

****

Лежа на кровати в своей комнате, я смотрела в потолок. Мои соседки куда-то ушли, предпочтя меня с собой не брать, да и не очень-то и хотелось. Мне так редко удавалось остаться наедине со своими мыслями, что я воспринимала этот момент как подарок судьбы. Сегодня было воскресенье, да еще и в отсутствие Ванессы – это был тот редкий случай, когда я могла целый день лежать и ничего не делать. Чем я и не смогла не воспользоваться.

Внезапно в дверь комнаты постучали. Это случилось так резко, что я вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Первой мыслью было, что Джессика с Хлоей вернулись, но они бы не стали стучать. Стук повторился снова. Сгорая от нетерпения и немного от злости, что меня потревожили, я вскочила с кровати и распахнула дверь.

– Привет, солнышко.

– Что ты тут делаешь? – удивилась я.

По ту сторону двери стоял Ник, выглядел он вполне воодушевленно и не так, словно пробивался сюда силой. Я не видела его ни разу после того подслушанного разговора, и мы не так чтобы очень часто общались, поэтому я была рада видеть его. Несмотря ни на что, мне очень хотелось просто поговорить с ним как раньше, но я была бы не я, если бы не постаралась хорошо это скрыть. Не смогла я скрыть лишь той радости, что наверняка промелькнула на моем лице, стоило увидеть два картонных стаканчика в его руке.

– Тебе разве можно здесь быть?

– Пришел навестить свою подопечную, это не запрещено законом, – усмехнулся он, облокачиваясь боком о дверной косяк, но не спеша проходить внутрь. – Пойдем прогуляемся в сад?

Молча кивнув, я схватила свои вещи и выскочила из комнаты. В коридоре никого не было, как, впрочем, и в саду. Это было странно, потому что несмотря на декабрь погода вполне располагала к прогулкам. Солнце настойчиво светило сверху, отражаясь от недавно выпавшего тонкого слоя снега яркими бликами. Вдалеке приглушенно звучали голоса людей, сигналы машин, какая-то музыка, похожая на рингтон телефона.

– Как ты?

– Могло быть и лучше, – возмутилась я, сев на свою любимую скамейку, все так же не отрывая взгляда от стаканчиков с кофе.

– Все наладится, – ободряюще улыбнулся он, сев рядом со мной. – Я знаю, что это тяжело, но дальше будет лучше.

Наконец, он протянул мне один из стаканчиков. Я схватила его и сделала маленький глоток, крепко обхватив его двумя руками.

– Я уже не уверена. Ванесса как с цепи сорвалась после того, как уволила тебя. Думаю, она жалеет, что сделала это.

– Мы точно говорим о Ванессе?

– Я не думала, что возможно еще хуже, – проигнорировав его вопрос, я как ни в чем не бывало продолжила свои размышления вслух, – но она будто меня винит во всем. Хотя я не понимаю, почему. Между прочим, это придурок-Грэг пустил тот слух о наших якобы «отношениях», из-за чего она тебя и уволила. Ему просто, видите ли, не нравилось, что я стала больше времени проводить с тобой, чем с ним, хотя я просто повзрослела и поумнела, – усмехнулась я, делая очередной глоток.

– Я должен был догадаться.

– Теперь это уже не важно. В голову постоянно лезут разные ужасные вещи, а думая о будущем, я понимаю, что меня ничего хорошего там не ждет. Я раньше старалась спрятать это глубоко внутри, но я правда никогда не понимала для чего я вообще осталась жива в той аварии.

– Послушай меня, Эбби, – сидя, он развернулся в мою сторону, поставил свой стаканчик на скамейку и сцепил руки в замок, будто нервничая. – Ты не должна так думать. Ты самый удивительный и сильный человек, которого я знаю. И ты всегда делаешь только то, что хочешь и это даже хорошо, но я не всегда буду рядом, чтобы остановить тебя от очередной глупости. Поэтому, пожалуйста, как бы не было тяжело, просто потерпи. Не порти свою жизнь вот так сразу, она ведь только начинается.

Он улыбнулся и в его глазах я увидела уверенность в том, что его слова – чистая правда. По крайней мере, он в это верит, верит в меня. Я сидела, затаив дыхание, стаканчик с кофе приятно согревал руки, а машины где-то вдалеке за забором продолжали издавать монотонный гул. Ник смотрел на меня так, будто искал ответ на свои слова, которого у меня не было.

– Ты нашел что-нибудь в той папке?

– Что? – удивившись резкой смене темы, некоторое время он пытался понять, что я вообще имею в виду, а затем усмехнулся и продолжил: – Ты же не хотела знать подробности.

– Простое любопытство из вежливости.

– На самом деле, все намного сложнее, чем я думал, – нахмурившись, он встал со скамейки и прошелся по дорожке, которой для комфорта выстелена земля во дворике. – Но я был прав, в том деле действительно много странного, начиная от следов заноса и заканчивая свидетелями. Очевидно, кто-то очень постарался, чтобы выставить все как несчастный случай и замять дело побыстрее, но для чего – непонятно. Я решил посоветоваться со знакомым полицейским, у него все же больше опыта в подобном.

– А что думаешь ты сам? – я пристально посмотрела на него, взглядом заставив остановиться, отчего он нахмурился еще сильнее. – Да брось. Я не маленькая девочка, которую нужно оберегать и защищать от суровых реалий жизни. Если десять лет назад что-то произошло и моих родителей… убили, я хочу знать об этом.

Он молчал, но его взгляд говорил куда красноречивей него самого.

– Прости, ты была права. Не стоило нам обоим лезть в это, – он вздохнул и провел рукой по лицу. – Послушай совета опытного человека: забудь это и живи дальше.

– Тебе всего двадцать пять, опытный человек, – рассмеялась я, но по выражению лица было понятно, что он не шутит. – Ладно, если ты так настаиваешь. Но я все равно не понимаю в чем дело.

– Мне пора идти, – внезапно он сорвался с места и направился к выходу со двора, даже не посмотрев на меня. Уже взявшись за ручку двери, он все же обернулся: – Я обещаю тебе, что доберусь до правды. Даже несмотря на то, что прошло столько лет, – и не дождавшись моего ответа, он ушел.

****

Влетев в свою комнату, я захлопнула дверь. Переведя дыхание и устало плюхнувшись на кровать, я вздрогнула от голоса Джессики.

– Где ты была, Эбби? – спросила Джесс, сидящая на своей кровати.

Очевидно, пока меня не было, они успели вернуться. Но в комнате была только Джесс, а вот Хлои видно не было.

– Погулять выходила, – огрызнулась я.

– Полегче, ты в последнее время сама не своя, ведешь себя странно, – она встала и медленно подошла ко мне. Сама того не осознавая, я немного подалась назад.

– Я всегда так себя веду, давно пора было привыкнуть.

– К твоему характеру я как раз привыкла, но тут что-то другое, – она села рядом и задумчиво уставилась на меня. – Я понимала и терпела это, когда ты была наказана, но ведь Ванесса уехала и ты можешь вздохнуть с облегчением. Я не понимаю, что с тобой, если только это не из-за…

– Если скажешь «Ника», я задушу тебя подушкой, – для достоверности своих слов, я схватила первую попавшуюся подушку с кровати и замахнулась ей в сторону Джессики.

– Слушай, я не настаиваю, чтобы ты изливала мне душу и все такое, но поговори со мной. Я знаю, как ты к нему относилась и как тебе сейчас тяжело.

– Да ничего ты не знаешь! Хватит спрашивать меня в порядке ли я, хватит лезть мне в душу! Я не могу и не хочу рассказывать всем подряд о своих проблемах. Прошу, ты можешь просто оставить меня в покое?! – я вскочила с кровати, буквально оттолкнув Джесс. Та смотрела на меня нечитаемым взглядом со смесью обиды, но мне было все равно.

Как же меня раздражает, что Джессика вечно пытается залезть мне в голову, хотя я четко даю ей понять, что не позволю этого. Вот поэтому я никогда не заводила и не собираюсь заводить подруг. Уж лучше всегда быть одной и рассчитывать только на себя.

Выскочив в коридор, я облокотилась о стену в попытке успокоиться. В вечернее время здесь уже обычно никого не было, что было мне только на руку. Я не хотела возвращаться в комнату, но и оставаться здесь было рискованно и могло повлечь за собой очередное наказание. Тогда я решила вернуться во двор.

Потеряв счет времени и выкуренным сигаретам, я продолжала сидеть на холодной скамейке и перебирать мысли в голове. Закурив очередную сигарету, я почувствовала, как дым вновь заполняет собой мои легкие, заполняет пространство в голове, выталкивая неприятные мысли. Такое сладкое ощущение свободы, независимости ни от кого. Через три дня, ровно за день до Рождества мне исполнится семнадцать. Я абсолютно точно чувствую себя гораздо старше своего возраста, но, наверное, так сказывается жизнь в детском доме. Я живу здесь уже десять лет, всю сознательную жизнь, и такое чувство, словно жизнь всегда будет такой, будто я не двигаюсь никуда, стою на месте, а реальность ускользает. Докурив сигарету, я выбрасываю окурок в мусорный контейнер и направляюсь внутрь, с твердым намерением на этот день рождения сделать себе самый лучший подарок за всю мою жизнь.

23 декабря

У меня не было какого-то конкретного плана, хотелось просто расслабиться и оторваться, невзирая на последствия. Сейчас все заняты предрождественской суетой, и я надеюсь, что как минимум какое-то время моего отсутствия не заметят. Ну, а даже если и заметят, без Ванессы сделать ничего не смогут.

После отбоя я была наготове. Я делала это регулярно, но за последние пару месяцев под руководством Ванессы, успела слегка подрастерять навык. Убедившись, что в комнате все заснули, я вскочила с кровати и начала собираться. Схватив рюкзак, я кинула туда телефон, поддельные документы и все имеющиеся запасы сигарет, в том числе и ту самую особенную дорогую пачку. Почему-то мне казалось, что тот самый случай, для которого я ее хранила, вот-вот наступит. Вытащив из-под матраса свернутую в трубочку пачку денег – всех, что у меня были, – я сунула ее в карман куртки. Я не знала куда пойду и чем займусь, но решила отложить эти размышления на потом. Первостепенной задачей было выйти отсюда и наведаться по одному адресу, которым со мной великодушно поделилась Мэдисон. Я выскользнула из комнаты и смело зашагала по коридору в надежде, что не встречу никого по пути.

Выйти отсюда можно было двумя способами – через окно в туалете, которым я пользовалась регулярно, но которое после моего последнего побега деликатно закрыли решеткой. И, собственно, через главный вход, к которому я и направилась. Рядом со входом, за стойкой для охранника, сидела Эмили. Выглядела она уставшей и сонной, что неудивительно, учитывая навалившуюся на нее работу. Похоже, в этот момент вселенная вспомнила обо мне и решила помочь. У Эмили зазвонил телефон, она оживилась и оглянувшись по сторонам, схватила его, забежав в ближайшую дверь – за которой скрывалась комната для персонала, если мне не изменяет память. Воспользовавшись этим, я рванула вперед и пробежала оставшуюся часть пути, молниеносно выскочив за дверь, которая оказалась открытой. К счастью, потому что я даже не успела подумать, что бы произошло, окажись она запертой.

Ночной декабрьский воздух обдал меня ледяным холодом. Вокруг было темно, путь слегка освещал лишь лежащий вдоль дороги неглубокий снег. На меня внезапно нахлынула необоснованная тревога. Я не знала куда идти, не знала когда вернусь – решила, что лучше даже не думать об этом заранее. Разумеется, план у меня был, но не то, чтобы очень продуманный и надежный. Постояв пару секунд и моргнув для убедительности, я наконец сдвинулась с места. Ветер противно завывал мне прямо в лицо, будто толкая вернуться назад, пока не поздно. Но я ему не поддавалась.

С каждым кварталом улица становилась все менее и менее освещенной, словно я шла по мрачному коридору ведущему в жуткое и опасное место. До нужного адреса я добралась довольно быстро. Вокруг не было ни души, и я ненароком вздрогнула от раздавшегося вдалеке громкого хлопка. Стараясь убедить себя в том, что это был лишь хлопнувший глушитель машины, я глубоко вздохнула в попытке успокоиться. С трудом, но все же взяв себя в руки и осторожно выглянув за угол дома, я увидела мужскую фигуру – судя по описанию, это был как раз тот, кто мне нужен. Фонарный столб тускло освещал его силуэт, создавая напряженную атмосферу на тихой и безлюдной улице. Снова глубоко вздохнув, я вышла из укрытия и зашагала по направлению к нему.

– Чего желаешь, деточка?

Увидев меня, лысоватый высокий мужичок противно улыбнулся. Стараясь держать себя в руках, я подошла ближе.

– Мне нужны транквилизаторы, – твердо проговорила я.

– Какие именно?

– Чем сильнее, тем лучше.

– Ну-ну, а по тебе и не скажешь, что любишь посильнее, – он гоготнул и оскалился еще шире. – Чем лучше товар, тем он дороже.

– Не проблема, – я достала из кармана скрученную в рулон пачку и слегка махнула ей в сторону, – просто назовите сумму.

– Двадцать за одну дозу.

– Мне нужно пять, – я широко улыбнулась и раскрутила пачку, отсчитав от нее несколько купюр, – для начала.

– Ты знаешь где меня найти, – довольно усмехнулся он, схватив купюры и сунув их в карман. – Каждый день с часу до трех.

– Запомнила, – я взяла пакетик с уже знакомыми мне белыми таблетками и кивнув новому знакомому, развернулась обратно.

Адреналин от покупки прошел довольно быстро, сменив себя усталостью и слегка отчаянием. Я решила просто пойти вперед, надеясь, что сейчас гениальная идея озарит мою глупую голову, но этого все не случалось. Зато случилось другое. В конце темной улицы, освещаемой только фонарями и светом из редких окон, я увидела силуэт. Он был скрыт в тени фонаря и, кажется, даже не двигался. Совершенно не думая о последствиях, я рванула в его сторону. Силуэт ожил и тут же метнулся в противоположную от меня сторону, явно осознав, что его заметили. Я пробежала несколько кварталов, ведомая только чувством интуиции и иногда цепляя взглядом в темноте неопознанную фигуру. Ожидаемо, через некоторое время я полностью потеряла его из виду, но было ясно, что это не могло быть простым совпадением.

Я остановилась, осознав, что понятия не имела, где нахожусь. Неожиданно сверху полетели крупные хлопья снега. Я стояла в самом сердце явно не самого безопасного незнакомого района, пытаясь восстановить дыхание и осмысливая, что вообще только что произошло.

Вдруг со стороны из тени вышла фигура. Снег, моментально окутавший все вокруг белым цветом, «осветил» появившегося незнакомца. Это явно был не тот, кого я не смогла поймать за пару минут до этого. Этот был гораздо выше и крупнее моего преследователя. Он отделился от кирпичного дома и уверенно направился в мою сторону. Поначалу, я наивно решила, что все обойдется. Вот только незнакомец явно спешил подойти ко мне. Лицо его было скрыто черным капюшоном, а фигура объемным спортивным костюмом. Я попятилась назад, словно только сейчас осознав в какую опасную ситуацию попала. Сделав пару неуверенных шагов назад, я застыла на месте внезапно во что-то воткнувшись спиной. Чья-то рука в черной перчатке зажала мне рот, вторая же удержала на месте. Над ухом раздался неприятный хриплый голос:

– И что это ты, малышка, гуляешь здесь одна так поздно ночью?

Тело меня не слушалось. Руки словно онемели не в силах даже воспротивиться в ответ на прикосновения.

Второй – тот, что шел прямо на меня, – уже успел приблизиться вплотную ко мне и издал какой-то странный звук, похожий на смешок. Путь был окончательно отрезан.

Внезапно из темноты появляется третья фигура. Мысленно, я начинаю прощаться с жизнью и надеюсь, что ее последние минуты будут хотя бы очень быстрыми. Глупо, что моя жизнь закончится вот так, но я бы все равно ничего не смогла сделать одна против трех человек.

Вот только кто-то наверху, кажется, захотел, чтобы я еще пожила. Появившийся третьим явно не разделял взгляды первых двух. Это я поняла, когда он максимально быстро оказался возле нас и лишь парой движений вырубил того, что стоял передо мной. Расправившись с ним, он выпрямился и остатки моих и без того потрепанных нервов грозили свести меня с ума окончательно. Потому что в том, кто меня спас я без труда узнала силуэт, за которым гналась за некоторое время до этого. Я смотрела на него лишь пару секунд, но этого хватило, чтобы понять, что ни лица, ни каких-либо признаков разглядеть было невозможно из-за маски на лице и мешковатой одежды. Даже не взглянув в нашу сторону, он исчез тут же, растворившись в темноте. Так же неожиданно, как и появился.