Мир обычный и мир волшебный бесплатное чтение

I

Быстро войдя в вагон скоростного поезда Москва – Санкт-Петербург Виктория, отыскав своё место у окна, плюхнулась в кресло и прислонилась горячим виском к осеннему окну.

Проделавшее это, была актриса сорока лет. Ещё несколько лет назад она была востребована и желанна, но заигравшись в звезду не заметила, как вместе с молодостью ушёл муж и успех. Теперь она цеплялась за каждую возможность подзаработать, не гнушаясь антрепризой в театрах, второсортными телесериалами и рекламой, чтобы жить самой и содержать единственную дочь – болезненного и нервозного подростка.

Несмотря на то, что денег катастрофически не хватало, она предпочла бы поезду самолёт. Но перепады давления при взлёте и посадке просто убили бы её сейчас. Вчерашнее посещение клиники так и осталось незавершённым. После прохождения томографии головы она, не дождавшись результатов, убежала, только услышав по телефону от своего директора, что есть возможность хорошо заработать в спектакле БДТ.

С трудом отклеив раскалывающуюся голову от стеклопакета вагона Виктория невольно устремила взгляд в сторону шума, доносящегося в торце вагона. Высокий, сухощавый старик, кричал на непонятном для проводницы и пассажиров восточном языке.

Возбуждённый, он то скрывался за дверьми соседнего вагона, то появлялся вновь, постоянно сопровождаемый проводницей удерживающей его от чего-то необдуманного. Беспрерывно посылая проклятья в её адрес, старик вскоре обессилил. Усевшись по-турецки на пол, он стал поднимать руки кверху и рыдать, словно пропало дело всей его жизни. За его спиной и растрёпанной проводницей возникло два новых персонажа: охранник поезда и полицейский.

Случись происшествие с иностранцем на глазах Виктории ещё пару лет назад, оно промелькнуло бы для неё, как титры в кино. Теперь Виктория существовала в естественной для множества людей чёрно-белой реальности. Происходящее, будто специально показывалось в замедленном действии, а иногда повторяясь. Эта обыденная повседневная жизнь постоянно грозила нервным срывом. Головная боль, безденежье, капризы дочери, долгий ремонт машины, пьянствующий сосед, приживалы подруги – были часть её трагикомедии.

Виктория, не дожидаясь развязки с иностранцем, откинулась в кресле и закрыла глаза. Усилившаяся мигрень не давала ей моментально расслабится и хоть немного подремать. Проглотив дозу обезболивающих, она попыталась вспомнить лучшие моменты из прошлой жизни: изумрудное море – обдающее бризом расслабленное тело, солнце – играющее с глазами сквозь листья пальмы и музыку набегающей волны – звучащей в тон дыханию.

Речь двух попутчиков, проходящих мимо кресла Виктории, вернули её в реальность:

– Да не, спёрли у него что-то.

– Ха-ха, получил интурист впечатления.

Виктория устало посмотрела в окно. Поезд по-прежнему стоял на перроне. Принятые лекарства переставали помогать. Виктории стало душно. В торце вагона было уже свободно. Импровизируемый спектакль с иностранцем завершился удалением всех действующих лиц.

В торце вагона было уже свободно. Импровизируемый спектакль с иностранцем завершился удалением всех действующих лиц. Виктория с трудом поднялась с кресла и направилась в уборную. На её пути следования возникла проводница, подметавшая палас недалеко от туалета:

– До движения поезда в туалет нельзя.

– Оставьте меня.

Оттолкнув проводницу Виктория вошла в туалетную комнату, а заперев на щеколду дверь, опустилась на корточки. Нервные слова проводницы сопровождались настойчивым стуком в дверь:

– Женщина, откройте немедленно. Я сейчас полицию вызову. Да что сегодня, все с ума посходили.

Не обращая внимания на непрекращающийся крик и барабанный бой в дверь, Виктория попыталась дотянуться до крана в раковине. В отражении зеркала на полу возле мусорного ведёрка она увидела стеклянный непрозрачный флакон необычной формы. Искусно выгравированная арабская вязь на флаконе блестела золотом.

Бутылочка размером с тюбик туши для ресниц была заткнута пробковым деревом. Повертев пузырёк в руке и проведя большим пальцем по надписи она без особого труда откупорила крышку и поднесла бутылочку к носу. Отдавало шафраном. Перевернув флакон Виктория потрясла им. Сосуд был пуст. В этот момент дверь в туалет резко открылась и в комнате стало тесно, от всё той же взъерошенной проводницы и охранника поезда. Виктория, неожиданно для себя, резко поднялась на наги, спрятав стеклянную вещицу в карман пальто.

– Женщина, – вначале командным, а после снисходительным тоном заговорил охранник, – можно вас попросить покинуть помещение. У нас имеются некоторые правила, – уже заискивая продолжал охранник, – впрочем, если вы… в общем, простите, мы уходим.

– Нет, я, всё. Вы меня тоже извините. Мне было нехорошо. – выстрела Виктория, – Теперь, – Виктория задумчиво, чуть слышно закончила фразу, – теперь мне легче.

– А я так и поняла, может что случилось. – Виновато заголосила проводница.

Покончив с объяснениями охранник и проводница с ниспадающей улыбкой прижались к стенкам коридора, встав напротив друг друга. Виктория прошла мимо невольных зрителей словно по звёздной дорожке кинофестиваля.

Уже гнездясь в кресле она внутренне радовалась, предполагая, что её, звезду кино узнали. Как вдруг услышала шёпот рядом сидящего с ней сорокалетнего мужчины в костюме тройка:

– Ничего подобного.

Виктория подивилась факту присутствия соседа:

– Что, простите?

– Я про то, – мужчина продолжал шептать, – что хоть они вас и узнали, но никакой скидки вам не собирались делать. Это я их настроил на новый лад.

Виктория непонимающим взглядом смотрела на медленное шевеление губ соседа, спрашивая себя: «Что за бред?» Мужчина ответил в полный голос:

– Это не бред. Сейчас я завершу начатое.

Мужчина приблизился к Виктории и их взгляды встретились. В голубых глазах мужчины, которые немного рябили, она увидела, где-то в дали, поблёскивающее от солнца летнее озеро. Виктория вдруг почувствовала, что она лежит на надувном матрасе в центре этой водной глади, отражающей синеву неба с белоснежными облаками. Ей стало легко и благостно, словно кто-то снял с её головы стягивающую повязку. А когда незнакомец запустил свои руки в волосы Виктории и стал гладить её виски, она вдруг сама, в своём воображаемом мире с прудом, опустила руку в воду, там, где было отражение облака, тем самым, будто прикоснулась к небесам, и полетела. После чего Виктория отключилась в обоих мирах.

Очнувшись, Виктория оторвала голову от подушки и посмотрела прищуренным глазом в окно вагона, второй закрытый глаз был отдан на растирание костяшке пальца. Поезд стоял на перроне. Она непонимающе посмотрела, уже обоими глазами, на подушку с пледом, на часы в телефоне и только когда обратила внимание, что пассажиры выходят из вагона, поняла, что поезд прибыл в Санкт-Петербург.

Не особо задаваясь вопросом откуда взялись плед и подушка, Виктория быстро собралась и поспешила на выход.

Поднимаясь на лифте гостиницы, Виктория почувствовала непреодолимую сонливость. Добравшись до кровати номера она не раздеваясь рухнула лицом на покрывало поперек кровати и засопела.

Провалявшись, так, день и ночь Виктория открыла глаза ранним утром. Окно в комнату было открыто. Приморский ветер колыхал капроновую штору. По письменному столу отшлёпывала чайка. Всё тело Виктории приятно покалывало. Она стала потягиваться, делая кошачьи фигуры на кровати. Что-то тёплое растеклось у неё внутри. Ей стало легко и радостно. Подивившись смелости птицы, не пугающейся присутствия человека, Виктория направилась в ванную комнату, в уверенности, что проспала не больше часа.

Вытираясь после душа, в помутнённом от пара зеркале она увидела, что её лицо изменилось. Оно стало заметно моложе. Виктория провела по запотевшему зеркалу ладонью. На чистой поверхности стекла её лицо отражалось ещё краше. Но не только лицо, но и волосы, кожа, всё выглядело здоровым, подтянутым, свежим, словно ей снова двадцать лет. Рассматривая свою наружность в телефоне, после сделанных селфи, она с трудом сдерживала восторг, мысленно задавая вопросы: «Что за ерунда? Свет, что ли тут такой?»

Наспех просушив волосы и одевшись, Виктория выскочила в коридор гостиничного этажа и побежала, не зная куда и зачем. Её мышцы и лёгкие будто требовали нагрузки. Вскоре Виктории, пробегающей мимо гостиничного ресторана, желудок напомнил о себе.

Регистратор заведения даже не спросил её номер комнаты, а учтиво поклонился, указывая рукой в глубь ресторана. Очутившись в зале Виктория осмотрелась. На сцене играл рояль-автомат белого цвета. Стены, люстры, посуда сверкали брильянтами. Посетителей не было видно. Виктория, несколько смутившись, развернулась и подошла к регистратору: