Зачетная алхимия. Приручить дракона бесплатное чтение

Глава 1

Когда у девушки не получается непринужденно закончить разговор глубоким обмороком, то остается либо заговаривать зубы, либо пытаться очаровать собеседника. Но умных мыслей в голове сейчас, как назло, не было, а вид выловленной из реки полуутопленницы не располагал к обольщению. Хотя водоросль на моем плече висела даже кокетливо… Да и волосы не так уж и сильно слиплись от ила.

— Кто ты такая, Страйкер? — в упор глядя на меня, спросил дракон.

Он стоял на берегу реки, в лохмотьях, оставшихся от штанов и рубашки, возвышаясь, кажется, не только над сидевшей мной, но и над обстоятельствами. Позади Рохта полыхало зарево пожара. Слышались отголоски истошного воя сирен пожарных и законников, но дракону было на все плевать. Он был невозмутим, как свинцовые воды за его спиной, чье неспешное течение наверняка хранило много тайн. Например, о черных алхимиках, что создавали смертоносный порошок.

Мы с Рохтом разгадали этот секрет. Но мне взамен пришлось поделиться своим.

— Та, кто тебе сегодня помог найти преступников, — вскинув голову, произнесла я. — Столь ли важно остальное?

— Для меня — да, — отозвался ящерюга.

— А для меня — нет. — Я посмотрела с вызовом на законника. — Какая разница, Бертрандо я или Страйкерс? Или для тебя фамилия важнее, чем сам человек?

Напряженная предгрозовая тишина, полная невысказанных слов, бурливших внутри чувств, сгустилась вокруг нас, уплотнилась до того предела, что хватило бы и искры, чтобы грянула буря.

Мы с драконом смотрели друг на друга так, словно в первый и последний раз. С надеждой и отчаянием, с надеждой и разочарованием.

Взгляд Рохта скользил по моему лицу, и я почти физически ощущала, как он касается скул, висков, лба… Так прощаются. Навсегда.

Внезапно заметила, как сжатые мужские губы чуть смягчились, словно готовые открыться, но затем они вновь замерли, и законник так и не произнес ни слова. Мое сердце в эту секунду пропустило удар.

Я прикрыла глаза, собираясь с мыслями, чувствами и остатками сил. Нужно было встать и уйти. Только сделать это было тяжело настолько, что практически невозможно. Но я уперла руку в кочку осоки и, когда уже приготовилась встать, услышала:

— Ты права, не столь важна фамилия, если всего лишь ее носишь, но не разделяешь со своей семьей ее ценности и образ жизни. — Голос Рохта был хриплым и надсадным, словно он неимоверным усилием воли заставил себя произнести эти слова. Как если бы этот гордец перешагнул через что-то очень важное для него.

Вот только фраза законника ударила по мне не хуже хлыста. Я распахнула глаза и вмиг оказалась на ногах. Да, в росте я уступала ящерюге, причем знатно. Но, привстав на кочку, а на ней — на цыпочки, оказалась… увы, вровень если не макушке, то хотя бы носу дракона.

— Ты предлагаешь отречься мне от своей семьи? — прошипела гадюкой я.

— От мафии, — мрачно поправил меня Рохт.

— Знаешь ли, мафия — это дело семейное, — выпалила я и ткнула указательным пальцем, словно стилетом, в мужскую грудь.

В ответ меня пронзил не менее острый взгляд.

— А я давал присягу, — произнес Рохт.

— Раз такой правильный, тогда чего уже там, давай арестовывай… — почти прокричала я и, отняв палец от груди ящерюги, вытянула запястья перед законником в жесте: «Ну давай, застегивай на мне свои кандалы, мне уже плевать!»

— Я не настолько правильный, Хелл, — отозвался Рохт с каким-то отчаянием, которое будто физически ломало его изнутри: дробило кости, выворачивало суставы…

— Так стань еще на дюйм неправильнее, — почти с мольбой произнесла я.

Вместо ответа его большой палец коснулся моих губ, словно запоминая их очертание. А я… ответила взглядом.

— Не смотри на меня так, Хелл, — голос, будто треснувший пополам, — словно сравниваешь…

— С кем? — мое хриплое карканье вышло не лучше.

— С чем, — ответил Рохт. — С землей.

Хотелось ответить, что это нормально для похорон. Ведь сегодня умерли мы. Остались только я и Рохт. По отдельности. А нас… нас больше нет. Хотя не успели толком и побыть-то. Но откуда тогда в груди такая пустота? И боль. Очень много боли, с которой я не знала, как жить. Но и остаться рядом с законником, предав семью, я не могла тоже.

Поэтому просто повернулась и на деревянных негнущихся ногах пошла прочь. Внутри меня были зима и холод. И я спиной чувствовала взгляд Рохта. Он буквально прожигал кожу меж лопаток.

А вокруг начинался новый день весны. Воздух, наполненный свежестью рассвета, волны плескались о берег и камышовую топь, вдалеке слышались рев моторов и клаксоны. Город просыпался. И ему было плевать на дела и чувства простых смертных.

И я шла к нему, к городу. Его шумным улицам, суете, чтобы окунуться в нее с головой, заполнить ей пустую себя.

Солнце взошло, окрасив небеса в пастельные оттенки, а его теплые лучи ласкали кожу, если не высушивая мою мокрую одежду, то согревая.

Мне безумно хотелось обернуться. Посмотреть еще раз на дракона, чтобы… запомнить? Или сорваться и побежать к нему? Я сама не знала. Поэтому, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, я не позволила себе этой слабости. Шла вперед и только вперед, гордо подняв голову.

Хватило меня, правда, ненадолго. Ровно до конца стены, а едва я повернула за ее угол, как прижалась спиной к каменной кладке и сползла, обхватив руки коленями. Я не плакала. Просто склонила голову и дышала. Тяжело. Глотая ртом воздух так, как будто только что получила под дых.

Сколько я так просидела? Не знаю. Но потом все же нашла в себе силы дойти сначала до окраины бедняцких жилых кварталов, а потом и добраться до дома. Открыла дверь абсолютно бесшумно. И по холлу прошла так, что ни одна половица не скрипнула. Но стоило мне только взяться за перила лестницы, как я услышала:

— Дочка, что случилось? — Мама стояла в дверях кухни и смотрела на меня так, как это может делать только настоящая черная ведьма: чутко и проницательно.

Я сорвалась с места и бросилась к ней. Заботливые нежные руки обняли меня, и стало легче. А потом я рассказала ей все. Потому что если хочешь помощи от родителей, то можно что-то и утаить, а если совета от ведьмы, то тут действуют только договорные отношения: нужно договаривать полностью, без утайки.

Закончила я словами:

— Кажется, придется снова переезжать…

— А кто-нибудь еще, кроме этого офицера, знает, что ты Бертрандо? — задала мама вопрос, который прозвучал с оглушительностью контрольного выстрела.

— Вроде нет, — нахмурилась я.

— Тогда, может, проще его убить? — Мама приподняла бровь. — Я могу навести смертельную порчу так, что ни одна ищейка и следа не найдет.

— Спасибо, мам, — я шмыгнула носом, — но пусть лучше никто больше не умирает.

— Никто больше или один конкретный дракон? — уточнила мама проницательно.

— Один конкретный, — призналась нехотя.

Мама помрачнела. А мрачная черная ведьма — это зрелище не для слабонервных. Потому что не может черная колдунья злиться бездеятельно. Она начинает мерить комнату шагами, бормотать под нос проклятия, она буквально искрит неприятностями для всех окружающих. И сунуться к ней в такой момент может только отчаянный псих или супруг, которому уже ничего не страшно.

Поэтому папа, когда появился на пороге гостиной, бесстрашно спросил, в чем дело, и тут же уклонился от полетевшего в него темного заклятия, отразил сглаз и поймал за рукоять кинжал, который кинула в него черная ведьма, спуская пар.

— Мама настроена радикально, а я сегодня пацифистка, — коротко отозвалась я.

— Не ругайся так в доме! — строго пригрозил пальцем отец.

Хотя спустя полчаса он сам бранился. Да как! Даже фикус, который рос в горшке, покраснел. А призрак, высунувшийся из подвала, засиял алым так, что мог бы заменить собой фонарь.

Мама к этому времени уже успела успокоиться и смотрела на гнев супруга снисходительно. Лишь кивала в такт самым забористым ругательствам.

— Дорогой, ты понимаешь, что это значит? — наконец спросила мама, когда запал папы иссяк.

— Что нам нельзя по-тихому закопать этого ящера? — спросил отец.

— И это тоже. Но хуже то, что наша дочь, кажется, в него влюбилась! В стража порядка! И он знает, кто мы… А если доложит об этом начальству или просто проговорится, за нами вновь откроют охоту.

Папа сердито посмотрел на меня. Потом на маму. Еще раз на меня и веско произнес:

— Где мой парадный костюм?

Я побледнела. Обычно, когда отец надевал свой черный твидовый жакет и брюки, в столице случалось что-то масштабное и вопиюще беззаконное. Поэтому, когда папа спустился с лестницы в гостиную при полном параде (бабочка, из нагрудного кармана выглядывает край накрахмаленного носового платка, волосы зачесаны назад и смазаны воском), меня посетило нехорошее предчувствие.

В гробовом молчании отец дошел до входной двери и, открыв ее, обернулся на пороге со словами:

— Если противника нельзя убить, с ним нужно договориться.

— Именно поэтому под полой пиджака у тебя магомет? — уточнила я, глядя на чуть оттопыренную ткань.

— Переговоры бывают разными, — не смутился отец и закрыл за собой дверь.

— Пойду паковать чемоданы, — глядя на это все, произнесла мама. — Похоже, нам все же придется переезжать.

— Думаешь, папа не договорится?

— Зная Найтса, скорее, он очень хорошо договорится… А вот до перестрелки или подрыва всего департамента?.. Так что я бы посоветовала тебе тоже начать собираться. И буди брата. Сообщи ему эту благую весть.

Из «благой» я подозревала, что в вести будет один мат. Но все же поднялась в комнату брата и заколотила в дверь. За ней было подозрительно тихо. Нехорошо так. Я стучала сильно и настойчиво, как дятел-энтузиаст. Даже повернулась и пару раз пяткой ударила. Но ответом мне была тишина.

Не мог братец спать столь беспробудным сном. Я вон даже мертвого подняла своим шумом — привидение, все еще алое, вплыло на второй этаж и зависло рядом со мной.

— Ну все, мелкий, ты сам напросился! — И я шибанула заклинанием в дверь. Створка брызнула щепой, а спустя пару секунд я увидела пустую кровать, распахнутое окно, опрокинутую мебель, разбросанные вещи, следы крови…

Выглядело так, словно в комнате брата сегодня ночью шла отчаянная борьба. И выиграл отнюдь не Нар…

— Твою ж! — вырвалось у меня, а пальцы сами собой уже сложились в замысловатую дулю. Для заклинания по поиску требовались не только слова, но и точные пассы.

Я призвала силу и начала нараспев произносить знакомые строки. И когда плетение было готово, пустила его по кровавому следу, ожидая отклика. Но его не было! Никакого. Так, словно брат исчез, будто его не было в этом мире вовсе…

Меня с головой накрыло осознание: если мелкого нет среди живых, то… В груди тесно, словно невидимый груз сдавил грудь, заставляя чувствовать каждый болезненный удар сердца. Слёзы, злые и отчаянные, все же прорвались.

— Нет! Нет! Нет! — Я со всей дури ударила кулаком о стену, еще и еще. Не чувствуя, как разбиваю руку в кровь.

Гнев, отчаяние, растерянность — с каждой секундой они становились все сильнее. Эмоции, что пыталась контролировать с того самого мига, как Рохт спросил, кто я такая, прорвались наружу.

Я ощутила абсолютное, безмерное одиночество, будто невидимая стена отгородила меня от всего мира. Мира, который этим утром изменился, оставив лишь тень того, который был прежде.

Все стало призрачным и… Точно! Призрак! Прежде чем проваливаться в беспросветное отчаяние, нужно проверить. Вдруг это сбой заклинания! Или глушащий амулет, или глубокий транс. Плевать, что поисковые чары никогда не подводили и находили пропавшего, даже если тот был без сознания. Сейчас я была готова ухватиться за любую соломинку, за любого… покойника! Его-то, духа здешнего дома, я и сцапала с помощью магии. Нечего тут летать без тела и без дела!

Призрак из пунцового превратился в мертвенно-синего и попытался вовсе истаять, когда понял, что я собираюсь его послать до матушки с батюшкой. А если точнее — то в Пекло. Чтобы наш одомашненный лич разведал, нет ли там моего братца.

Чертить некромантские пентаграммы мне было некогда: нервный срыв был уже на подходе, и его нельзя было заставить подождать. Так что пришлось нашему духу, как он ни сопротивлялся, отправиться в мир мертвых. Только с якорем в виде меня, живой.

С закрытыми глазами я встала посреди комнаты, ухватившись за конец магических силков, из которых пытался вырваться лич. А затем пустила по нити, что нас связывала, магический разряд, имитируя всплеск силы, который характерен для смерти. И тут же над призраком открылась воронка, которая начала его затягивать.

Вдохнула в последний раз и усилием воли вытолкнула собственное сознание из тела. И оно устремилось вслед за духом. Я не думала о том, что могу не вернуться, о том, насколько это опасно и что вообще подобные ритуалы проводят только опытные некроманты. Сейчас все это было безразлично. Потому что сегодня утром я уже умерла. Не полностью. Но часть меня навсегда осталась после разговора с драконом там, на берегу реки.

Это была последнее, что случилось со мной в мире живых. После были лишь стремительный круговорот и тьма, в которую меня выплюнуло. Рядом со мной мерцал лич.

— Ну, довольна? — зло прошипел он. — Из-за тебя, ненормальной, я окончательно умер!

— Но я-то жива! Так что шанс вернуться у нас еще есть.

— Ты говоришь так, будто с черного света вернуться на белый так же легко, как из деревни в город! Да чтоб ты знала, пигалица… — начал было неупокойник. Хотя сейчас-то как раз он был на своем месте, в мире мертвых, а значит, покоен.

Хотя бы официально. По факту дух ещё как психовал. И чтобы прекратить его истерику, я перебила лича:

— Чем больше времени мы тратим на разговоры, тем меньше шансов вернуться.

— Тогда чего ты стоишь! — взвился он. — Пошевеливайся!

Подавая пример, призрак сам сделал первый шаг. Даже ногой. Это в нашем доме он больше всего напоминал бесформенную кляксу. А тут обрел форму. Видимо, так он выглядел при жизни: камзол, расшитый золотом, с позументами, треугольная шляпа, атласная рубашка, ботфорты…

— А вы, смотрю, были тем еще щеголем… — не удержалась я от комментария, шагая следом за своим провожатым.

Под ногами мягко шуршало нечто, что не было ни травой, ни песком. Звук как у мертвых листьев, которым осень давно отмерила их срок. Вокруг то ли колыхался ветер, то ли мимо проносились куда-то эфиры — то, что остается от развоплощенных душ.

Вдалеке виднелись серебристые тени.

— О, а вот это, должно быть, свежачок! — потер полупрозрачные ладоши лич.

— Откуда знаешь, что они недавно умерли? — задала закономерный вопрос.

— Так не умеют еще оболочку держать, что непонятного-то. Давай ищи своего среди них, и уходим.

Еще никогда я не искала брата с таким острым и отчаянным желанием не найти. Шла мимо смазанных дымкой лиц, страшась увидеть Нара, и… не нашла! Сначала не веря, потом все пристальнее вглядываясь… брата не было!

— А есть еще где-нибудь? — спросила с затаенным страхом услышать «да».

— Нет, все должны быть тут.

— А вдруг он уже… ушел? — я не знала, как это правильнее сказать.

— Свежие недели две тут болтаются. За это время есть шанс еще вырваться из мрака на белый свет. Правда, призраком, но… по мне, так это интереснее, чем пекло.

— А может, зря остался? Вдруг тебя ждали небесные кущи? — подначила я провожатого.

Он обернулся и так мрачно посмотрел на меня, что стало понятно, что если и ждут его, то не кущи, а кусты. Из терна и кактусов, не меньше.

— Раз твоего тут нет, давай, ненормальная, возвращай нас обратно, — потребовал провожатый.

Я оглянулась на место, где не было страха и боли, где царили безмолвные разговоры, а прикосновения были неощутимы. Где не было моего брата. Пока не было. И я сделаю все, чтобы Нар тут не оказался. Во всяком случае, в ближайшее время.

Возвращение в реальность вышло болезненным, меня скрутило так, что в какой-то момент показалось, что легкие и желудок вывернет наружу.

И едва я пришла в себя, как заорала на весь дом:

— Мама! Звони отцу! У нас отмена! — И, набрав в грудь побольше воздуха, закончила: — Пусть не вступает ни в какие переговоры, а срочно едет домой!

Глава 2

Со стороны лестницы послышался звук торопливых шагов, а спустя пару секунд дверь в комнату брата распахнулась, явив на пороге маму. Она осмотрела погром, меня в нем, и я увидела, как ее лицо бледнеет.

— Нар жив? — спросила мама голосом, в котором звенела отточенной сталью тревога.

— Да, я только что проверила. Среди мертвых его нет.

Больше вопросов черная ведьма не задавала, она достала амулет связи, и, прежде чем мама сжала его в руках, активируя, я потеряла сознание от истощения. Прогулки, конечно, дело хорошее и для здоровья полезное, только если их совершать на этом свете, а не в мире мертвых…

В себя я пришла, лежа в кровати в своей комнате. Рядом никого не было. Но холодный компресс на моем лбу и горячий бульон в чашке, которая стояла на прикроватной тумбочке, дали понять, что оставили меня ненадолго. Судя по всему, мама отлучилась на ссору.

Ее звуки доносились снизу. Я осторожно спустила ноги с постели и крадучись двинулась по коридору. А когда дошла до его конца, тихонько, так чтобы ни одна половица не скрипнула, начала спускаться по ступеням.

— Как нам его искать, если даже зов родной крови не действует?! — почти кричала мама. — Это точно месть нашей семье за…

— Джи, если бы это была месть, то наверняка оставили бы знак. И мы нашли бы не пустую, перевернутую вверх дном комнату, а труп Нара.

— Ты прав. — Мама сглотнула и села на край кресла. — И что же нам теперь делать?

— Если бы мы были на Новом континенте, я бы заглянул к кое-каким знакомым, — мрачно парировал отец.

— Но здесь у тебя таких нет! — вскочив со своего места и начав мерить комнату шагами, выкрикнула мама, а затем, не оборачиваясь, шикнула: — Хелл, и хватит подслушивать, иди сюда! Может, у тебя есть какие-нибудь идеи?

Их у меня решительно не было. Но я, обхватив себя руками, все же спустилась с лестницы, остановившись у последней ступени и не решаясь сделать первый шаг по гостиной, по которой мама металась, как взбесившийся метроном.

— Раз нужных знакомых у меня здесь нет, значит, самое время их завести, — с этими словами отец поднялся и второй раз за утро пошел договариваться. Только на этот раз я понятия не имела с кем.

— А может, это из-за меня, — кусая губы, предположила я. — Меня узнали и…

— Не говори ерунды! В тебе узнали дочь Нейтса Бертрандо всего пару часов назад. И то тот, кто был заинтересован в мести, тут же сдох. А этот дракон… не думаю, что он помчался бы красть Нара, скорее бы арестовал.

Из всей речи матери я поняла одно: не нужно зазнаваться! Похоже, что пропажа братца никак не связана со взрывом на верфях и моим в нем участием. Или все же мама ошибалась? Но других идей у меня не было. Похоже, что и у родителей тоже. Иначе папа бы не решился заглянуть на темную сторону столичных улиц Изначальных земель. То, что после этого точно придется удирать, уже не оставляло сомнений. Но на это было сейчас плевать. Главное — найти Нара!

Для этого были хороши все средства: подкуп, угрозы шантаж, сделка со следствием… Точно! Кто лучше знает обо всех бандитах, ворах, убийцах, как не тот, кто каждый день с ними сталкивается по работе? А из всех законников мне хорошо был знаком только один. И он был мне должен! Я помогла найти ему торговцев лунной пылью, а он пусть теперь поможет найти моего брата!

Я подхватилась с места и, не говоря ни слова, побежала наверх — переодеваться.

— Ты куда? — крикнула вслед мама.

— Договариваться! — отозвалась я уже со второго этажа.

— Ну точно как Найтс! — донеслось возмущенное снизу.

— Наверное, мы с ним родственники! — не осталась я в долгу и впрыгнула в штаны.

Затем нырнула в рубашку, накинула на плечи форменную куртку с бляхой, стянула непослушные темные вихры лентой и, подхватив сумку, помчалась в отдел правопорядка, впервые радуясь, что практику я прохожу именно в нем.

На входе в департамент постовой лишь скользнул по мне взглядом, увидел бляху офицера-стажера и пропустил, не задавая лишних вопросов. Я же рысцой понеслась к кабинету Рохта. Дверь в тот была закрыта. Похоже, что на работе ящерюги не было. Но такая мелочь меня не остановила.

Узнать его домашний адрес не составило труда. Лишь заглянула в личное дело. А вот чтобы добраться до него, пришлось постараться. Ну да взлом с проникновением и дезактивацией охранных чар был для меня не впервой.

— Значит, улица Феорлина-Смотрителя, дом семь… — запоминая адрес, произнесла я вслух и, положив папку на место, аккуратно вышла из архива.

Заперла замок, вернула на место охранки и не торопясь спустилась с лестницы, прошла мимо офицера и толкнула входную дверь, столкнувшись нос к носу с Ноксом.

— О, Страйкер! — усмехнулся было вампир, а в следующую секунду его словно переклинило. Он посмотрел на меня своими красными глазами и втянул воздух рядом со мной, точно ищейка. А затем сграбастал за плечи и, встряхнув, требовательно спросил: — Что произошло? От тебя так разит эмоциями, что я просто задыхаюсь.

— Так не нюхай! — рыкнула я, дернувшись, освободилась из хватки клыкастого и поспешила прочь.

— Эй! — понеслось мне вслед. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Да! Не мешать! — крикнула на ходу, не оборачиваясь, потому как навряд ли однокурсник имел представление, где искать моего Нара.

— А как же практика? — не унимался Нокс.

Но на этот вопрос я уже не стала отвечать, помчалась вниз по улице. Быстрее. Быстрее. Еще быстрее. На пределе возможностей. За его пределом. Бег, разгорячивший тело, помог охладить эмоции. И спустя несколько кварталов я перешла на шаг. А заодно и сообразила, на какой монорельсовый вагончик сесть, чтобы добраться до Феорлина-Смотрителя, дом семь. Огляделась, выискивая взглядом ближайшую остановку, и, найдя ее, припустила к ней.

Общественный вагончик подошел через пару минут, и я втиснулась в него вместе с остальными пассажирами. Мы стояли внутри так плотно, что яблоку негде было упасть, но я не замечала ни тесноты, ни духоты, ни локтей, что толкали в бока. Лишь глядела в окно, напряженно всматриваясь в названия остановок на шильдах.

Наконец я увидела нужную. Едва я оказалась на мостовой, как мой пульс участился. Так и хотелось вновь побежать. Вот туда, за поворот, найти нужный дом, дверь и постучать в нее. Но я остановила себя. Мне нужно говорить связно и четко, а когда ты весь запыхавшийся, с красными щеками и глотаешь ртом воздух, это слегка проблематично.

Поэтому заставила себя идти, чередуя вдохи и выдохи. Руки судорожно сжимались в кулаки, сердце колотилось, кажется, где-то под полом, а взгляд невидяще блуждал по каменной кладке стен.

Дом Рохта выглядел таким же, как и все остальные в этом квартале, но на нем была нужная мне цифра, и это сделало это здание единственным и неповторимым. Сердце замерло, когда я постучала в дверь.

«Тук-тук-тук» — костяшки ударили о створку. «Бум-бум-бум!» — услышала я собственный пульс в ушах. Но, кроме него, ничего не было. Ни скрипа половиц, ни звука шагов. Шуршания. Шебуршания. Дыхания… Да, даже его! Потому что я сейчас напоминала сама себе оголенный нерв и, кажется, могла распознать даже звук падающего с дерева листа или трещащей по швам психики.

Но… ничего! Со злости я развернулась и пару раз долбанула пяткой по двери. Звук вышел такой, что не только спящего из постели — мертвого из гроба бы поднял. В моем случае — соседа.

Тот не выдержал, открыв соседнюю дверь, что была в паре ярдов от той, перед которой я стояла.

— Чегось колотишься-то, окаянная? Не открывають — значит, нетуть его, — подслеповато щурясь, отозвался дедок, сверкая на всю улицу красными семейными подштанниками до колен и безрукавкой в цветочек.

Довершали образ тапки без задников с острыми загнутыми носами, надетые на босу ногу, и шикарная белоснежная борода длиной до пояса.

— А вы… — начала было я, но старик перебил, войдя в раж:

— Много вас таких ходит! И все как одна — ломятся! Вот намедни одна была, патлатая такая… Тожешь колотилась. Расфуфыренная вся… Или до нее девка… Пришла, сиськи свои разбросала, подол до ушей задрала и давай… — проворчал старик и, не договорив, перескочил на меня: — А ты, стыдоба, и вообще без юбки. В штанах… Тьфу, срамота… И чего только вам всем надо. Будто хрен в палисаднике у этого дракона золотой растет!

Я выразительно посмотрела под ноги: рядом с крыльцом была полоска земли, которую я бы не назвала даже газоном, не то что гордым палисадником. Да у нас перед крыльцом хищным растениям и то больше места было!

А тут… пара одуванчиков, не то что какой-то там овощ… И тут до меня дошло, что дедок не агрономию, а анатомию имеет ввиду. Вот ведь! На Новом континенте хрен был исключительно огородным, а для обозначения мужского начала использовали «конец», он же «звездец», «нижнеголовец» и прочий «…ец». Этими синонимами заодно обозначали не только состояние тел, но и дел у некоторых неудачников.

В данном случае к таковым относилась и я. Потому что пустой дом Рохта на везение как бы не намекал. А вот дедок — даже не намекал, а прямым текстом говорил, куда мне катиться:

— Шла бы ты отсюда, прошмандовка, пока я отряд офицерский не вызвал…

— А зачем вызывать? — я хищно усмехнулась. — Я уже здесь. — И повернулась так, чтобы дедок увидел мою униформу.

Старик подслеповато прищурился. Нагнулся, потом сделал пару шагов, спускаясь с крыльца. Я тоже сошла со ступеней и двинулась к дедку. Лишь когда он почти носом уперся в бляху, то поверил: перед ним представитель закона.

— А чего-сь сразу не сказала-то, — как-то пошел на попятную старик, который еще совсем недавно храбрился, — что вы это… сотрудник в законе!

Я хмыкнула про себя. Обычно членов семьи Бертрандо считали преступниками в законе, но чтобы его представителями… Вот до чего попытки честной жизни доводят. Узнавать, к чему может привести честная смерть, отчего-то не хотелось от слова совсем.

Прогоняя непрошеные мысли, задала вопрос:

— А давно вы видели вашего соседа в последний раз? — сама не заметила, как он прозвучал в лучших традициях дознавателей.

После этого дедок, похоже, окончательно уверился, что перед ним офицер, а не… прошмандовка.

— Так сегодня утром, до рассвета еще. Не спалось мне, знаете ли… — и сразу тон у дедка стал елейно-вежливым. — Старость, радикулит согнул, поясницу так и прострелило, что ни вздохнуть, ни распрямиться…

Как интересно он описывает симптомы болезни под названием «любопытство». Ей болеет каждая уважающая себя сплетница.

Дедок, не подозревая о ходе моих мыслей, подробно описал мне свой анамнез, а потом перешел к показан… тьфу, доносу и подробно изложил и цвет автомобиля соседа, и во что Рохт был одет, и точное время его отбытия из дома… да с такими соседями никакая слежка не нужна!

Мне оставалось лишь посочувствовать законнику, у которого, похоже, любая личная жизнь моментально переходит в разряд общественной, становясь достоянием той. Хотя… сочувствовала я, если по правде, не очень-то и искренне. Скорее даже злорадно.

За разговором с дедком удивительным образом страх, сковывавший холодом, отступил, пододвинулся, давая место и другим чувствам. Например, ревности. Кто были те девицы, которые раскидывались своими прелестями и штурмовали двери дома этого ящерюги? И какие авансы он перед этим им давал, раз они были настроены столь решительно?

Когда мой допрос… кхм… расспросы уже подходили к концу, случилась неприятность. Выглядела она вполне обыденно, я бы даже сказала, прозаически и называлась сквозняк. Он-то и захлопнул входную дверь в дом старика. Только тут дедок сообразил, что он в одном исподнем, а на улице — не поворот лета, когда жарко даже по ночам.

— Да что ж я… Да как же ж… — начал было он и тут посмотрел на меня и требовательно заявил: — Вы, как представитель закона, должны меня спасти! Я могу замерзнуть и погибнуть!

Услышь я два месяца назад о том, что мне придется спасать старика в красных подштанниках, который даже не торговец запрещенными артефактами, вор, черный алхимик… Одним словом, свой. Нет! Дед был абсолютно чужим, подкинутым мне судьбой.

— Так как? В окно полезете, госпожа офицер? А то дверь ломать я не позволю! Вы ее выбьете, а мне потом как? Денег на ремонт нет! Так что я вам счет выставлю, так и знайте!

Да уж… отец говорил, что не стоит помогать ближним без очень веской на то причины. А то ненароком спасешь кого, а окажется, что сорвал его самоубийство… Но только сейчас я поняла весь глубинный смысл мудрости отца.

— Ничего ломать и никуда лезть я не буду, — решила расставить все точки над литерами сразу.

— Как так! — возмутился старик. — Вы обязаны! Это ваш гражданский долг! И это… как его… чувство социальной ответственности.

Очень хотелось ответить, что я в принципе довольно безответственная особа, а долги предпочитаю отдавать врагам, но посмертно (для них!). Каким-то чудом удалось от этого сдержаться.

— У меня есть специальный артефакт для отпора замков, — почти не солгала я.

— Отмычка? — хмыкнул дедок.

— Артефакт! — почти рыкнула я с намеком, что еще хоть слово — и эта волшебная отмы… тьфу, артефакт потеряется в недрах моего кармана.

Дедок намеку внял, но в спину, пока я колдовала над замком, глазел так любопытно, что едва дыру во мне не прожег.

— Вот, — жестом зазывалы из торговой лавки я распахнула перед дедком дверь его дома.

Старик тождественно вошел в свою обитель, шаркая тапками. И тут я заметила, как он оставляет за собой две тонкие желтые дорожки. Думала, песка. Ну согласно поговорке, обычно тот сыплется из убеленных сединами людей и нелюдей. Но я никогда не думала, что это бывает так… наглядно.

Тут дедок обернулся, увидел, куда я смотрю, сам перевел взгляд на пол и…

— А, это горчица… Знаете ли, всегда кладу мешочки с ней в носы туфель. Согревают ноги. Я поэтому никогда не болею! А еще растирание груди уважаю. Сам его готовлю! — столько гордости звучало в его словах и непоколебимой уверенности, что я даже не стала напоминать, что кто-то пару минут назад грозил мне собственной смертью от простуды, а ранее подробно описывал случившийся с ним утром прострел.

Когда за дедком захлопнулась дверь, я была почти счастлива. И поспешила уйти с его крыльца, пока он еще о чем-нибудь не вспомнил и не решил продолжить разговор. Но едва я встала на первую ступень крыльца ящерюги, как дедок высунулся по пояс из окна и сообщил:

— А вы очень даже симпатичная, офицер. У меня тут есть племянник, дуре… Я хотел сказать недурственный юноша. Можно ваш номер артефакта связи? Я бы ему передал…

Никогда мысль о взломе с проникновением в дом законника не казалась мне столь соблазнительной. Но пришлось взять себя в руки. Все же будет выглядеть странно, если я сначала долбилась в дверь, а затем преспокойно в нее вошла. Тут слишком бдительный сосед, чтобы можно было провернуть такое.

Эх, нужно было сразу вскрывать замок, не утруждаясь стуком в дверь. А теперь пришлось сидеть у крыльца в ожидании хозяина дома и отбиваться от настойчивых предложений старичка, который предлагал мне все — от племянника до настойки бодяги собственного производства. Хорошо хоть, между своими… инициативами он делал перерывы. Продлилось все это до обеда.

Когда Рохт все же появился, я уже клевала носом, прислонившись к дверному косяку. Едва ящерюга меня увидел, как замер на месте. Это и понятно. Ушла я по-эльфийски, не прощаясь, а вернулась как троллий бумеранг — прямиком по темечку, точнее, под дверь.

Глава 3

— Не ожидал тебе здесь увидеть, — спустя несколько томительных секунд ожидания произнес дракон, пристально посмотрев на меня.

— А я, наоборот, очень надеялась, — ответила я и поднялась со ступеней, а затем оперлась о косяк и скрестила руки на груди.

— И чем обязан? — мрачно спросил ящерюга.

— Да многим! — выпалила я, и руки сами распрямились, а ладони сжались в кулаки.

— И ты пришла за выплатой долга? — спросил ящерюга.

Вот как у него получается понимать все с полуслова, с полувзгляда и с полумата?

— Да, — я не стала ходить вокруг да около. — Моего брата похитили. И мне нужна твоя помощь, чтобы его найти.

— Тебе, дочери одного из самых знаменитых мафиози Нового континента, — и нужна помощь закона? — уточнил Рохт, шагнув на первую ступень крыльца.

— А ты видишь во мне только дочь Бертрандо? — спросила и в отчаянии подалась вперед так, что оказалась на предпоследней ступени.

Мы с драконом замерли друг напротив друга. С учетом того, что я стояла чуть выше, даже не пришлось задирать голову, чтобы посмотреть проклятой ящерюге в глаза.

— Ее — в первую очередь, — хрипло, словно слова доставляли дракону физическую боль, отозвался Рохт.

Внутри меня что-то оборвалось.

— Сволочь! — выдохнула я с чувством, понимая, что зря я надеялась на помощь. Нужно было полагаться только на себя.

Метнулась вниз. Хотела сбежать по крыльцу и… Дальше я не знала, что делать. Но в одном была уверена: придя сюда, я совершила ошибку и зря потратила время.

Но я успела сделать лишь шаг, когда меня схватили сильные руки и притянули к горячему мужскому телу.

Я прижалась к груди ящерюги и отчетливо почувствовала через ткань льняной рубашки, как колотится там, внутри, под ребрами сердце дракона. Точно так же в безумном ритме стучало и мое.

— Может, я и сволочь, но порядочная. — Горячее дыхание Рохта обожгло мне щеку. — И предпочитаю возвращать долги.

— Даже тем, кто вне закона? — Я вскинула голову и в упор посмотрела на ящерюгу.

Это было моей ошибкой. Роковой, как шаг со скалы.

Бывает, порой заглядываешь в глаза — будто спускаешься в подвал. По крутым ступенькам, шаг за шагом. Все ниже, во тьму, ища в полумраке свет. Иногда взгляд подобен выстрелу в упор, от которого не уклониться.

Взгляды прощальные. Полные надежды. Отчаянные. Робкие… Много их было в моей жизни. Но такого, одновременно обжигающего кожу и заставляющего леденеть кровь — никогда.

Я замерла, не в силах пошевелиться. Кажется, даже забыла, кто я, где и зачем моим легким нужен кислород, а сердцу — биться. Кажется, в этот миг мир остановился. Или мы сошли с его орбиты, зависнув вне времени и пространства.

Рохт неотрывно смотрел на меня, будто не отдавая себе отчета, что происходит.

— Даже тем, кто вне закона, — наконец произнес он, тяжело выдохнув, будто сам не до конца понимал смысл сказанного. Словно для него сейчас было единственно важным, чтобы я не отвела от него глаз.

— Значит, ты мне поможешь? — спросила я.

— Да, — ответил он. И мужской взгляд скользнул чуть ниже.

Я почти физически ощутила его на своих губах, которые тут же захотелось облизнуть. Ведь жарко же!

— Господин законник! — вдруг раздался откуда-то сбоку голос соседа, будь этот старик неладен! — Наконец-то вы пришли! А то вас тут поджидают…

Отпрянула от ящерюги раньше, чем успела это осознать, и лишь потом поняла: можно было и не дергаться, широкая спина дракона была надежным укрытием от любопытных глаз соседа.

Его-то, к слову, я и увидела, выглянув из-за плеча Рохта.

Старик стоял на своем крыльце и с интересом профессионального сплетника разгадывал дракона. Ну и меня заодно.

— Поджидают — в засаде! — прищурившись, сообщила старику. — А я ждала открыто. Даже без взведенного магомета! — произнесла я с интонацией, обещавшей одному старику, что если я вдруг надумаю заглянуть в гости к нему, то обязательно сделаю это с расчехленным стволом на изготовку.

Дедок, будто почувствовав это предупреждение, вдруг срочно вспомнил, что у него еще кот не кормлен, цветы не политы… а это я еще не объяснила ему, чем стрелок отличается от киллера… Наглядно.

— Я смотрю, ты нашла с моим соседом общий язык, — заметил дракон, провожая старика задумчивым взглядом.

— Я вообще много чего найти могу, если буду знать, куда копать, — ответила я. — Но в случае с братом я даже не представляю, в какую сторону заступ в землю воткнуть.

— Совсем нет зацепок? — удивленно уточнил Рохт.

Сейчас он напоминал ищейку, которая готовится взять след: тело напряжено так, что даже через рубашку можно четко различить мускулы, глаза чуть прищурены, крылья носа трепещут…

— Думаешь, если бы были, я пришла бы к тебе? — вскинув подбородок, произнесла я.

И отчего-то ящерюга от этого ответа скривился.

— Ну да… — протянул он, и мне показалось, что в его голосе прозвучало горькое разочарование. А затем Рохт прикрыл глаза и потер переносицу большим и указательным пальцами правой руки, словно этот жест мог помочь если не быстрее соображать, то хотя бы справиться с эмоциями. — Как ты узнала о похищении? Почему уверена, что не убийство?

— Зашла в комнату брата, — начала я сухо, по-деловому, — а там погром, следы борьбы, кровь…

— Значит, считаешь, что его похитили из дома? — уточнил Рохт.

— Да, — выдохнула я.

Всего одно слово. Короткое, но оно прокатилось по моему горлу холодным комом, упав в желудок и выморозив тело изнутри.

— Так, давай в машину, поехали к тебе. Надо осмотреть место, пока остались хоть какие-то следы. По дороге расскажешь подробности, — скомандовал ящерюга.

Едва я оказалась на пассажирском сиденье, как дракон резко выкрутил руль, и машина, взвизгнув шинами, совершила крутой разворот, а затем помчалась по улицам города. В окне замелькали дома, деревья, мы пронеслись мимо какой-то площади, затем парка…

Еще сегодня ранним утром я точно так же сидела здесь же, на этом самом месте… но казалось, это было вечность назад. До того, как между мной и Рохтом выросла каменная стена. До того, как для него я из обычной адептки Страйкер стало дочерью того самого Бертрандо — мага-преступника, официально объявленного вне закона и на новом континенте, и на Изначальных землях. А негласно… да, за содействие правосудию с папы сняли обвинения и даже помогли начать новую жизнь. Но старая-то никуда не делась. И сейчас я как никогда жалела об этом.

Вот только как бы тяжело мне ни было, все чувства пришлось запихнуть подальше. В самый дальний угол. Потому что куда важнее их и меня самой сейчас был брат. Точнее, его похищение. О нем-то я и рассказывала ящерюге в максимальных подробностях. А еще — о своем провале в Морок.

Когда я только начала говорить Рохту о ритуале, то его руки сжались так, что пальцы побелели, а по дуге руля заземлилась трещина. Но больше ничего не свидетельствовало о том, в каком бешенстве законник. Он сдержался и никак не прокомментировал услышанное. Даже не наорал, хотя я морально приготовилась услышать о себе много нового, интересного и исключительно нелитературного.

Если бы не черная, в виде молнии черта на колесе из красного бука, которое дракон крепко сжимал ладонями, я бы подумала, что мне все показалось и Рохт вообще нормально отреагировал на мое путешествие в мир духов.

— Когда я очнулась, то позвала маму… — закончила я рассказ.

Наступила минута молчания. Густого, вязкого, такого, от которого одновременно бросает и в жар, и в холод.

По моей спине пробежала капля пота, а горло враз стало напоминать Сармирскую пустыню в полдень. Захотелось сказать хоть что-то. Все равно что, лишь бы разрушить это оцепенение гнетущей тишины, которое разбавляли лишь рев мотора да бешеная скорость под ногами.

Я уже набрала воздуха в грудь и приготовилась произнести первый звук, когда услышала:

— Ты понимаешь, что могла умереть? Не вернуться из Морока?

Надсадный голос Рохта резанул по ушам.

— Да, — ответила я, хотя по ощущениям не сказала, а прокаркала. — Но я ни о чем не жалею. И если будет надо — повторю.

— Не смей! — дракон рявкнул так, что даже духи под капотом от страха начали так быстро вращать шестерни, что машина рванула на запредельной скорости.

Сначала я испугалась. Оробела. А потом разозлилась на себя за собственный же страх и рыкнула. Получилось немногим хуже, чем у дракона.

— Это ты не смей! — И ударила кулаком по приборной панели. От души врезала, неосознанно призвав силу. Да так, что на щитке осталась вмятина. В другой ситуации я бы, может, и смутилась, но сейчас мне было на все плевать. — Кто дал тебе право мной командовать? Мы с тобой друг другу никто! Я сама решу, что опасно, а что нет. И когда мне жить, а когда умирать…

— Ты права… — обманчиво холодно начал Рохт. — Мы друг другу никто… Но пока тебе нужна моя помощь, ты будешь делать то, что скажет тебе этот никто.

Мне хотелось возразить… раз так двадцать тяжелым предметом по одной драконистой голове. А потом еще совершить контрольное удушение и пару выстрелов в голову, но брат… И я усмирила свою гордость. Не скрою, было непросто, но у меня получилось, и я, стиснув зубы, ответила:

— Хо-р-р-рошо.

— Ты не могла бы сказать это мягче, — словно издеваясь, произнес дракон, пристально глядя на дорогу, словно, кроме нее, ничего не было.

— Хорошо, — на этот раз я прошипела я гадюкой.

— А еще женственнее? — уточнил ящерюга. — И добавить в конце мое имя.

— Да ты издеваешься?! — взревела раненым троллем я.

— Конечно, но ты первая начала, — согласился законник, усмехнувшись, а я поняла, что в игру «доведи до нервного тика» можно играть не в одни ворота.

Мы снова замолчали, но на этот раз тишина была не тягостной, не такой, о которой все внутренности завязываются узлом. В ней была… надежда. На то, что если я одна не могу справиться со случившимся, то вместе с драконом… Мы сможем!

Я ухватилась за эту призрачную надежду, как утопающий за соломинку. Потому что мне до одури, то черных точек в глазах не хотелось верить, что Нар может умереть. А чтобы он жил, нужно всего лишь найти его похитителей и… попробовать обогнать время!

Кажется, этим Рохт и занялся в первую очередь, потому как до моего дома мы домчали вмиг. Когда мы были почти рядом, дракон, не сбрасывая скорость, на полном ходу потянул на себя ручной тормоз. Взвизгнули тормоза, по воздуху поплыл запах паленой резины, а на дороге остался след в виде двух полудуг. Зато авто припарковалось точно параллельно забору нашего палисадника.

Едва мы остановились, как я выпрыгнула из машины. Рохт хлопнул дверью со стороны водителя. И мы, не сговариваясь, двинулись к крыльцу, чтобы через несколько секунд оказаться внутри дома.

В гостиной мама искрила напряжением, как настоящая черная ведьма, но, к ее чести, старалась, как могла, держать себя в руках. От нее мы узнали, что отец сейчас «налаживает контакты с местными и его не нужно беспокоить», так что вся нерастраченная ведьминская нервность вылилась на нас.

Я отнеслась к этому стоически, Рохт — будто и вовсе не заметил. Он лишь поинтересовался, где комната брата, и я тут же поспешила показать ту лично.

Подспудно я надеялась, что мама останется психовать на первом этаже в одиночестве, то не тут-то было. Словно хищная крылатая огнехвостая ротка, мама устремилась следом за нами. А потом с порога бдительно следила за тем, как ящерюга дюйм за дюймом обшаривает комнату Нара.

По маминому лицу было видно, что она хотела сказать много нелестного в адрес законника, но терпела. И под конец, когда Рохт так ничего и не нашел, все же не сдержалась:

— Пока вы тут ползали на пузе, протирая пыль, мой сын…

— Это его переговорный амулет? — вдруг перебив маму, уточнил ящерюга.

Госпожа Бертрандо осеклась на полуслове, затем посмотрела туда, куда указывал палец законника, и, чуть заикаясь, произнесла:

— Д-да… Это его б-б-ыл…

Я тоже глянула на переговорник. Точнее, на то, что от того осталось. Пара записывающих кристаллов, покорёженный металл, щепа…

— Последняя модель, как я посмотрю. — Рохт взял в руки один из кристаллов, задумчиво повертев тот в руке.

И чего он привязался к этой стекляшке? Это же вещь брата, не его похитителей. И на улику не тянет. Просто разбитый амулет…

— С функцией запоминания номеров и возможностью запечатления? — продолжил Рохт.

Тут-то я и поняла, к чему клонит законник.

Да, когда я обращалась к дракону за помощью, то думала в первую очередь о том, что здесь, в северной столице, он знает многих преступников, а следовательно, мог бы через них выйти на тех, кто промышляет кражей магов. Так сделал бы папа. Да, собственно, почему «сделал бы? Он конкретно сейчас именно этим и занимается. Но ящерюга на то и был дознавателем, чтобы действовать иначе.

— Его теперь нужно отдать артефактору-криминалисту? — спросила я, глядя на кристалл.

Мама же решительно ничего не поняла и возмущенно спросила:

— Кто-нибудь может мне объяснить?

— После, — лишь пробормотал Рохт, стремительно вышел из комнаты и, уже сбегая по лестнице, крикнул мне, не оборачиваясь: — Да, давай в машину, заглянем к Моррису, он сегодня должен быть на смене.

— Я с вами, — не терпящим возражений тоном ответила госпожа Бертрандо. — Я мать! Я волнуюсь за своего сына!

— Волнуйтесь! Кто вам запрещает! Но дома! — рыкнул дракон. — Моя задача — найти Нара. Ваша — паниковать! Так что пусть каждый будет занят своим делом.

Судя по маминому лицу, ее, настоящую черную ведьму, впервые так отчитали. И мало того, не взяли на шабаш… точнее, на спасательную операцию.

Эти мысли галопом пронеслись в моей голове, пока я пристегивала ремень на пассажирском сиденье. А затем вновь раздался визг шин, и мы сорвались с места.

На этот раз короткая поездка прошла без разговоров. Я лишь вцепилась в свое кресло, потому что Рохт, видимо, решил пойти на взлет. Причем сделать это не только в человеческой ипостаси, но и сидя внутри того ведра с гвоздями, которое некоторые называют машиной.

Зато у отделения законников мы оказались меньше чем за полчаса. Там-то нас и поджидала засада. Настоящая. И имя ей было — адепты.

Вся наша великолепная пятерка хищной стаей выпрыгнула на Рохта. А я оказалась позади него в роли невольного загонщика.

Глава 4

Драконица при виде Рохта ринулась было к нему и уже начала набирать воздух в грудь для первых слов, как ее на полувдохе остановил дознаватель фразой:

— Убийства, изнасилования, нанесение особо тяжких есть?

Адептка закашлялась, так и не сказав ни слова, вместо нее ответил вампир.

— Пока нет, — удивленно отозвался Зефр и поинтересовался: — А надо организовать?

— Нет! — выдохнул Рохт, понимая, что хуже адептов-стажеров только стажеры, полные энтузиазма. — Я лишь хотел уточнить, что если ничего экстренного нет, то на сегодня все свободны.

— И она тоже? — драконица ревниво кивнула в мою сторону.

— У Берт… — начал было ящерюга, но вовремя понял, что едва не оговорился, и исправился: — У Хелл экстренное есть, так что она остается.

— А может, у нас тоже есть что-нибудь чрезвычайное, — протянула крылатая, демонстративно сложив руки на груди.

— У вас тоже сегодня похитили брата? — холодно поинтересовался офицер, и готовая было биться до последнего за внимание дракона адептка сдулась.

А я удостоилась пристального внимания одногруппников. Я же сама готова была придушить Рохта. Зачем он это сказал вообще?

— Так вот почему ты сегодня такая была утром… — понимающе произнес вампир. — Я могу чем-то помочь?

— Да ты даже не знал Нара, — обречённо отозвалась я.

— Зато я могу поговорить с теми, кто был с ним знаком, и точно определить, кто из них нервничает, — уверенно произнес вампир.

— А я — разнюхать, что творится у твоего брата в группе, — добавила оборотница.

— А я — помочь нашей двуликой в этом, — добавил демон.

— Я, конечно, понимаю, что от меня пользы немного. А ты хоть и бесишь меня изрядно, — произнес Колокольчик, — но я не такая сволочь, чтобы остаться в стороне. Так что можешь на меня рассчитывать.

Я растерялась. Вот правда, особенно от слов эльфа, который хоть и был гадом, но порядочным вроде. А вот драконица — нет.

— Какие все добренькие и отзывчивые… — протянула она. — Аж смотреть на вас, душных, противно.

— Раз тебе так с нами душно, то давай отсюда на свежий воздух, — за всех ответил демон.

И добавил пару ласковых бранных. Одним словом, послал чешуйчатую далеко. А она, не иначе как растерявшись и не найдясь с достойным ответом, и пошла. Жаль, не по указанному маршруту, а просто в дверь.

— Я рад, что вы вызвались помочь, — услышала я голос Рохта, — потому что сейчас нет свободных офицеров. Все отряды заняты допросами и поисками оставшихся преступников группировки, которую накрыли сегодня ночью на верфях…

Дракон еще что-то говорил, а я наконец-то начала понимать, почему он решил не держать похищение моего брата в тайне. Рано или поздно об этом все равно станет известно, а так законник нашел себе лишние глаза и уши. И как талантливо это сделал! Чтобы адепты сами вызвались.

И теперь он давал указания. Вампиру и демону — расспросить одногруппников Нара. Первый обладал чутьем на эмоции, второй — немалым жизненным опытом, который был ничуть не хуже врожденной эмпатии, а порой и лучше.

Оборотница же отправилась к нам домой: вдруг удастся что-нибудь учуять в кустах под окном? А Колокольчик должен был выяснить расписание Нара и какие у брата были отношения с преподавателями.

Я лишь смотрела на то, как четко законник организовал всех, дал задания и отправил их выполнять. Одним словом, избавился с максимальной пользой. На все это у Рохта ушло каких-то десять минут. А после мы с драконом отправились в лабораторию к артефактору выяснять, что можно вытащить из кристалла. Если на том вообще что-то было.

Пожилой мастер задумчиво повертел в руках кристалл. И я за то короткое время, что ждала его вердикта, думала, что сойду с ума. Сердце стучало как бешеное, в горле пересохло, а руки подрагивали. Или это давали о себе знать бессонная ночь и почти полное магическое истощение? Не знаю.

— Вытащить из кристалла информацию можно, но это займет некоторое время, — произнес наконец криминалист. Придется подождать…

— Сколько? — выдохнул Рохт.

— Час-полтора… Записывающие заклинания, вшитые в структуру кристалла, пострадали, так что мне сначала нужно восстановить плетение, а потом уже извлечь данные. Так что думаю… час-полтора минимум.

— Хорошо. Мы подождем, — за нас обоих ответил законник и, обращаясь ко мне, добавил: — Пошли, Хелл. Побудешь пока у меня.

Я согласно кивнула и пошла следом за драконом. А когда оказалась у дракона в кабинете, на знакомом диванчике, то стоило сесть поудобнее, как я уснула. А может, потеряла сознание.

Очнулась оттого, что меня трясли. Я дернула плечом, накрылась с головой и попыталась снова задремать. Но некто упорствовал, и я махнула рукой, чтобы отстали и не мешали честной девушке восстанавливать душевное спокойствие и телесные силы. А чтобы точно больше не пытались меня пробудить, я махнула рукой, в которой был пульсар.

— Да чтоб тебя! — услышала я окрик.

Он почти совпал с грохотом. Видимо, мое заклинание с чем-то успешно совместилось. Судя по тому, что при этом мой ненавистный побудчик голосил, попала я, увы, не в него. Эх…

— Отстаньте, — сонно пробормотала я и попыталась повернуться на другой бок.

Куда там! Мое тело просто взмыло в воздухе, перевернулось, живот уперся во что-то твердое и неудобное. Зато голова и ноги повисли безо всякой опоры, и… я в полной мере ощутила себя мешком, перекинутым через плечо.

— Эй! Ты что творишь! — попыталась я дрыгнуться и вырваться.

— Проснулась? — поинтересовался дракон. Ласково так поинтересовался, мягко и многообещающе, что у меня внутри что-то екнуло. Как раз в районе передавленного живота.

— Проснулась, очнулась и в полном сознании, — рыкнула я. — Но если ты меня сейчас же не положишь, где взял, я его лишусь.

— Я уже успел убедиться, что самое твое опасное состояние — это бессознательное, — буркнул ящерюга. — Будучи в нем, ты проделала дыру в стене моего кабинета. Хорошо, что тот хотя бы был пуст. А то еще офицера Тогирина пришлось бы отпаивать успокоительными каплями…

— Но сейчас-то я проснулась! — возразила я и лягнулась.

— Я в этом не уверен, — хмыкнул дракон.

— Как это не уверен? И куда ты меня вообще потащил?

— Умываться, — невозмутимо отозвался Рохт тоном человека, задумавшего страшную месть.

Я же в лучших кошачьих традициях зашипела, потому что четко представила, как будет происходить это самое умывание. С холодной водой из-под крана, моей мокрой головой. И мне этого очень не захотелось.

Настолько, что я в какой-то момент извернулась и… Цапнула дракона за шею. Не игриво прикусила, а от души.

Тело подо мной вздрогнуло, а затем дракон замер, а его пульс, наоборот, завелся. Вена на шее, рядом с которой был мой нос, так и билась.

— Ро-о-охт, — обеспокоенно протянула я. Ноль эмоций. — Слушай… ну извини, пожалуйста… Я не хотела…

— Кусать меня не хотела? — как-то рвано выдохнул дракон, а затем медленно, о-о-очень медленно поставил меня на пол. Можно сказать, я по нему даже сползла, чувствуя животом всю драконью анатомию. Напряженную и впечатляющую.

— Злить, — призналась я, чувствуя себя на редкость по-идиотски.

— Хелл… ты меня сейчас не разозлила… — начал было Рохт. — Точнее, до этого я был очень зол, но… на будущее, чтобы ты знала и никогда больше не повторяла: дракона кусать в шею нельзя. Ни при каких обстоятельствах, если только ты не сражаешься с ним в воздухе и хочешь убить или…

Я сглотнула, представив себе перспективу, и уточнила:

— Или что?

— Или желаешь создать с ним пару, — сухо закончил просветительную лекцию Рохт. — Тебя какой вариант больше устраивает?

— Тот, где ты ничего не заметил и дальше несешь меня к крану, чтобы как следует намылить шею в холодной воде — призналась я, уже согласная и на ледяное омовение, и на ворчащего дракона. Этот сценарий был предпочтительнее драконьих сражений и гнездований.

— Обойдешься без холодной воды, — сквозь стиснутые зубы прошипел дракон и приказал: — Возвращайся ко мне в кабинет. Точнее, в то, что от него осталось. А я скоро вернусь.

Я едва успела зайти к Рохту и призвать чары временного восстановления, когда вернулся Рохт. Мокрый. Вода стекала с его волос за воротник, и что-то мне подсказывало, была она отнюдь не тёпленькой.

— Ты как? — спросила, ощущая себя в жутко непривычном состоянии — смущения. Вот когда я этого ящерюгу на площади целовала, чтобы отвлечь и выручить брата, не стеснялась ни капельки, да даже как-то раз, еще на Новом континенте, когда довелось бежать по улице в одном исподнем, ничуточки не робела. А вот сейчас…

— Скажем так, на редкость бодро, — мрачно отозвался Рохт и непроизвольно потер шею, как раз в том месте, где я его цапнула.

— Прости… — выдохнула покаянно. — Я же не знала, что у вас, драконов, так все сложно. Я больше не буду…

— А бутерброд? — не иначе как желая сменить тему разговора, поинтересовался ящерюга.

— Буду! — с готовностью закоренелого рецидивиста ответила я. — Еще как!

Дракон на это лишь усмехнулся и, протягивая мне бумажный сверток, произнес:

— Держи, чудовище.

Я тут же развернула шелестящий коричневый промасленный лист и впилась зубами в хлеб. Он был божественно вкусным. А уж мясо в нем — и вовсе выше всяких похвал. Я едва не заурчала от удовольствия и лишь после сообразила, что не ела почти сутки.

Расправилась с бутербродом я в один миг. Хотелось еще. Но знать, что могло быть на кристалле, — еще больше.

— Как думаешь, успел мастер-криминалист разобраться с записью? — спросила я.

Рохт глянул на хроносы и, видимо прикинув, что указанное артефактором время вышло, произнес:

— Думаю, что заглянуть к нему в лабораторию однозначно стоит, как и вызвать ко мне в кабинет рабочих… — закончил Рохт, окинув дыру, которую я наскоро залатала заклинанием.

Все же разрушать у меня выходило куда эффективнее, чем созидать.

А когда за нашими спинами закрылась дверь кабинета и мы с драконом оказались в коридоре, за створкой послышался грохот. Похоже, в эту секунду как раз закончилось действие моего заклинания восстановления.

— Так куда идти? — излишне оптимистично спросила я, делая вид, что кирпичепада за дверью не услышала.

— По лестнице на первый этаж, — ответил Рохт и позволил мне идти первой. А сам шел на пару шагов позади. Не иначе как бдел, чтобы я куда-нибудь не туда не свернула, еще чего лишнего не натворила и никаких стен в довесок не разнесла.

Так мы и добрались до лаборатории, где нас уже ждал мастер-артефактор. Ему удалось вытащить записи из кристалла. Причем их было несколько. И все, на первый взгляд, абсолютно не подозрительные. А на второй…

Одна из четырех отличалась. Вот на первой Нар смотрит прямо на зрителя и улыбается на фоне академии. Что ж, видимо, мелкий от радости решил запечатлеть себя любимого. На второй — изображение списка зубодробительных формул, выведенных на доске. Это, похоже, кто-то не успел переписать в тетрадь лекцию. Зная братца, могу утверждать, что наверняка он был занят чем-то другим, более важным: местью, шкодой или флиртом. Но чтобы ради этого пропустить свои любимые расчеты телепортов… Кажется, я начала понимать, зачем Нар приобрел столь дорогой артефакт связи со встроенным кристаллом записи.

Третье изображение — какой-то адепт и девушка. Причем эти двое под деревом явно не аналитической алхимией занимались. Скорее, вещами более приятными и простыми. Например, размножением. И по всем признакам это была не теория, а практикум. О последнем красноречиво свидетельствовали приспущенные штаны и задранные юбки.

— Что это? — с интересом глядя на снимок, подслеповато прищурившись через очки, спросил эксперт и почти носом уткнулся в зависшее в воздухе объемное иллюзорное изображение, на котором были отчетливо видны все детали.

Но если меня и дракона заинтересовали лица участников, то артефактора, кхм, нижние части тел. Вернее, тела, девичьего. Там, где были чулки и край кружевного белья.

— Полагаю, интим, — холодно отозвался ящерюга.

Его голос при этом был таким ледяным, что не просто охладил любопытство эксперта, а еще немного — и напрочь бы заморозил артефактора, аж до чахотки.

— В первую очередь, это компромат, — фыркнула я на это замечание.

Рохт на это не преминул заметить:

— Интересные у твоего брата увлечения…

— Нормальные у него увлечения, — вступилась я за Нара. — Чтоб ты знал, компромат вообще полезная вещь! Он значительно ускоряет любые переговоры и является залогом хороших и прочных партнерских отношений…

— Это твое личное мнение? — на всякий случай уточнил законник.

— Вообще-то, это один из пунктов свода правил нашей семьи… — ответила я. — Если точнее: можешь собрать черное досье — собирай! Пригодится.

Дракон посмотрел на меня так, что стало понятно: с кланом Бертрандо он в будущем не планирует иметь никаких дел. Никогда! Ни с кем!

— А ты не думаешь, что именно из-за этого изображения у твоего брата неприятности? — вкрадчиво поинтересовался законник.

— Навряд ли, — ответила я. — Куда подозрительнее мне кажется последняя проекция. — И я кивнула на четвертую иллюзию, парившую над столом.

Там снова был Нар, а с ним еще один адепт. Рыжий вихрастый малый. На фоне витрины. Они оба стояли почти в полный рост и широко улыбались.

Но я смотрела не на младшенького, а за него. На витрину, в стекле которой отражалась девушка. Красивая своей яркой, я бы даже сказала, тяжелой красотой. Блондинка с пухлыми губами, высокой пышной грудью, которую блузка обтягивала так, что пуговички на ней готовы были вот-вот сорваться в полет и расстрелять случайного прохожего. Нижний противовес у красотки тоже был впечатляющим. На такой чашку кофе поставь — не упадет.

— Что тебя в ней смутило? — насторожился Рохт. — Этот рыжий? Ты его раньше видела?

— Да, пару раз. Это одногруппник брата, кажется. Но меня не он зацепил. А отражение. Девушка… она какая-то вся слишком.

Дракон наклонился к изображению. Почти как артефактор недавно. Разве что носом не уткнулся в иллюзию, и после нескольких секунд Рохт мрачно вынес вердикт:

— Да, такое ощущение, что она на охоту вышла…

Я не успела спросить: «За кем охотиться-то?» — как ящерюга уже начал крутить иллюзию, рассматривая на ней мелкие детали: край вывески, первые буквы названия улицы на углу дома…

Глядя на Рохта, я задала совершенно другой вопрос:

— Знаешь это место?

— Кажется, да. Похоже на торговый дом, что на улице Трех Сиреней.

— Наведаемся туда? — тут же уточнила я.

— Да, поехали, — кивнул мне дракон и забрал кристалл, обратившись уже к артефактору со словами: — С меня та самая бутылка ормирского джина, занесу, как и обещал.

— А… — начал было эксперт, но было уже поздно: мы с ящерюгой неслись по лестнице вниз.

Едва только я и Рохт оказались на улице, как прыгнули в его машину и помчались на ту самую улицу.

Сиреней на ней, к слову, не было вообще. Зато людей и нелюдей — хоть отбавляй. Эта улица буквально бурлила. Так что машину пришлось оставить в самом ее начале и влиться в водоворот. Над нашими головами мелькали вывески торговых домов. А мы сами стремительно шли мимо кабаре, театров, жилых домов — с мраморными колоннами и лепниной, маленьких закусочных и помпезных ресторанов… Я бы сказала, что здесь царил дух рынка. Только толчея и суета были с гламурным блеском, подсвеченные даже днем яркими огнями.

В такой круговерти легко встретить кого-то, как и потерять. Поэтому я неотрывно следовала за Рохтом, который, как волнорез, рассекал шумную толпу. И вот мы наконец оказались у той самой витрины, где еще вчера днем, если верить матрице записи с кристалла, был мой брат. А сегодня — никого или…

Краем глаза я увидела ту самую девицу, что была в отражении витрины. Сейчас она флиртовала с каким-то парнем. Он же, судя по количеству артефактных колец на пальцах, был либо чародеем, либо тем, кто жить не может без магии.

— Рохт, кажется, это она… — И я указала взглядом на блонди.

Она, словно что-то почувствовав, повернулась, посмотрела на нас и…

— Вот дрянь! — выдохнула я и сорвалась с места прежде, чем сама поняла, что делаю.

А все потому, что за долю секунды до этого рванула прочь эта белобрысая кикимора!

Глава 5

Мое тело, привыкшее, если тебя догоняют, убегать, а если от тебя пытаются удрать — поймать, сработало на рефлексах. Только не я одна была такая. Рядом со мной вихрем пронесся дракон. Еще и крикнуть успел:

— Давай справа!

Я лишь кивнула и помчалась в обход, свернув в подворотню. Здесь царили полумрак и сырость, а в воздухе витал запах сточной канавы.

Рядом с ногой пискнула крыса — это я прищемила ей ботинком хвост. Но прежде чем голохвостая тварь успела цапнуть меня в ответ, я уже успела умчаться дальше, взяв разбег для мусорной кучи. По ней, наваленной у стены тупика, как по трамплину, я промчалась вверх, оттолкнулась от чего-то твердого и взмыла в воздух. Руки сами собой ухватились за кирпичную кладку, что перегораживала проулок.

Позади раздался мат. Так, кажется, что-то твердое было головой бродяги, заснувшего в куче отбросов. Сейчас же он возмущался тем, что кто-то посмел врезать ему по затылку.

— Простите, — пропыхтела я, переваливаясь через стену.

Как только оказалась с другой ее стороны, отпустила вытянутые руки и приземлилась на брусчатку. Боль стрельнула в щиколотку, но я, наплевав на это, побежала вперед. Когда я была уже почти у поворота, из-за него выскочило что-то белобрысое, на ходу сбрасывающее иллюзию.

Какого?..

Оказалось, назвав девицу кикиморой, я ей польстила. Это была баньши. Когда личина спала, я увидела ноздреватую серую кожу, короткий нос-впадину, безгубый, словно вырезанный на блине-лице рот.

Тварь мотнула башкой, втянула своими носопырками воздух и, словно почуяв меня, повернула голову. Мы встретились с ней взглядами, и тварь раззявила свою пасть, полную клыков, готовясь заорать. Но прежде чем она успела издать первый звук, я рыбкой нырнула за бочку, которая стояла для сбора дождевой воды, и зажала уши руками.

Едва я оказалась за укрытием, как тут же почувствовала ударную волну. Меня не оглушило, но вибрацию я ощутила всем телом. Боюсь представить, что было с теми, кто не успел спрятаться и попал случайно под рикошет этого вопля.

После того как баньши прекратила орать, я выглянула из-за бочки, убедилась, что в ближайшие пару секунд тварь вопить не сможет по той причине, что набирает воздуха в грудь, сотворила пульсар и швырнула ее в гадину.

Но крикунья, оказывается, и не думала выступать на бис. Вместо этого она сунула руку за пояс и достала оттуда магомет!

— Да чтоб тебя! — выругалась я, ныряя вновь за укрытие. А в то место, где я только что была, угодило сразу два магических заряда. И в бочку тоже. Дерево выстрелом прошило насквозь чуть выше головы. Мне на темечко и за шиворот тут же полился ручеек. Такой, который заряжает бодростью, энергией и ненавистью сразу — и на весь день.

Я щелкнула пальцами. Мокрыми — получилось только со второй попытки. Зато в воздухе завис приличного вида файербол. Такой не стыдно и врагу показать… Точнее, запустить в него, для близкого ознакомления.

Я снова высунулась из укрытия и… увидела пустоту. Эта сволочь даже не убедилась, что прикончила меня! Такого неуважения к врагу я давно не встречала. А как же контрольный в голову?!

Полная злости, ярости и возмущения, я выскочила туда, где недавно стояла баньши. И увидела, как впереди мчится эта гадина. А самое главное, она была так далеко, что мне ее было не догнать. А вот фаерболу — запросто.

Я прицелилась, готовая если не спасти брата, то отомстить за него, как из-за угла прямо на тварь в прыжке рухнул Рохт.

Та, падая на землю, извернулась, раззявив рот, готовая то ли оглушить дракона звуком, то ли банально впиться зубами шею. В любом случае Рохта ждала смерть. От оглушающей волны баньши у законника вскипит мозг, а через прокушенную яремную вену кровь выйдет за каких-то три-четыре минуты. С учетом зубов-клыков твари — и того быстрее. Будет почти перерезанное горло.

Ни того, ни другого я допускать не собиралась, и… огненный шар устремился прямо в тварь. Вероятность, что я попаду в нее, была высока — целых пятьдесят процентов: либо я засвечу ей в лоб, либо нет.

О том, что могу промазать и угожу в дракона, думать не хотелось. От страха я чуть прищурилась. Шар угодил точно в цель, и… я нечаянно ликвидировала ту, кто могла что-то знать о Наре.

— Трох подери, Хелл! Какого?.. — рыкнул дракон, поднимаясь и глядя на то, что осталось от баньши.

— Я тебе жизнь спасала! — выдохнула я.

— И угробила свидетельницу! — рыкнул ящерюга.

— Ну извини, спасала, как умела! — не осталась в долгу я, подходя к Рохту.

Дракон устало провел рукой по лицу.

— Спасибо, — выдохнул он. — Но в следующий раз, когда будешь стрелять, открывай, пожалуйста, глаза.

— Я не закрывала! — возмутилась на такой поклеп. — Только прищурилась, чтобы лучше прицелиться.

Рохт посмотрел на меня скептически, а потом произнес:

— Сейчас вызову отряд. Нужно будет увезти ее в трупнецкую, может, некромант…

Договорить ящерюга не успел: на наших глазах труп баньши превратился…

— Вот тлен и пепел преисподней! — вырвалось потрясенное у меня.

Дракон же, судя по его лицу, уже видел такое.

— Артефакт тления, — пояснил он.

А я вспомнила, что как-то слышала о таком: он вживлялся в тело, и после того, как то умирало, амулет уничтожал труп хозяина, чтобы некроманту нельзя было допросить погибшего.

— Недешево им обходится гибель сотрудников… — заметила я, прикинув, сколько стоит сам тлитель и его вживление под кожу. Выводы напрашивались сами собой и были неутешительными. — Если кто-то готов выложить столько, чтобы замести следы, то… — задумчиво произнесла я, оборвав сама себя на полуфразе. Ее подхватил Рохт:

— То они хорошо организованы, а их дело приносит большие деньги.

— Я бы сказала — очень большие, — поправила я. — Ни одна из банд Нового континента такое не практикует.

— До этого момента я считал, что и Изначального тоже, — мрачно ответил дракон.

Мне захотелось выругаться. Нар встрял куда-то… Причем сейчас я даже не могла точно сказать, куда именно. Если еще утром я думала, что это месть за отца, то сейчас, глядя на кучку пепла, сильно усомнилась в этом.

Порыв ветра, ударивший мне в спину, подхватил сероватую золу, поднял ее в воздухе, закружил в вихре, унося прочь.

То, что еще недавно было живым существом, ныне развеивалось по брусчатке, смешивалось с песком и пылью, превращаясь в небытие.

Я смотрела на это и ежилась. Хотя, может, это из-за того, что сквозняк залез ко мне за шиворот и холодил спину, которую я успела вымочить? В пылу погони я не заметила, что вымокла. А сейчас, на холодном ветру…

— Замерзла? — спросил дракон, увидев, как я подняла плечи, а голову, наоборот, втянула. Еще и руками себя обхватила, пытаясь согреться.

— Угу. Кажется, я подмочила не только репутацию, но и всю себя целиком, — призналась я.

— Я заметил, — произнес Рохт и накинул на меня согревающее заклинание. — До машины должно продержаться, а в салоне есть куртка. С заклинанием сушки у меня не очень…

— У меня тоже, — призналась я, припомнив, что вечно с ним у меня была беда: то до дыр прожгу ткань, то так напортачу, что вся одежда вытянется и будет напоминать чехол для рояля.

— Зато у артефакта тления есть плюс, — я попыталась быть оптимисткой, которая даже в кладбищенском кресте видит плюс.

— Неужели? — хмыкнул Рохт.

— Ну да. Нет тела — нет и дела: раз баньши разлетелась по подворотне, то и вызывать отряд правопорядка не нужно, — произнесла я с интонацией нерадивого экзорциста, который придумает любой повод, лишь бы откосить от вызова демона.

Несколько секунд в Рохте, похоже, боролись чувство долга и рациональность. Победила вторая. Рохт махнул рукой и бросил:

— Демоны с тобой, Хелл, пошли, — и первым направился к машине.

А я потрусила следом за драконом. И едва нырнула в авто, как накинула на себя мужскую куртку, потому что заклинания заклинаниями, но еще и в одежде всяко теплее.

Едва я закуклилась в кожанку, как в кокон, в кармане завибрировал артефакт связи. Я выудила его из заднего кармана штанов и нажала на камень приема вызова.

— Привет, бедовая, — раздался в салоне голос Даррина. Номерами артефактов мы с демоном обменялись в тот вечер, когда он подвез меня, повредившую ногу, до дома. — У нас для тебя три новости. Одна хорошая и две — не очень.

— Давай с самой паршивой, — ответила я и краем глаза заметила, как за мной напряженно следит дракон, сидящий за рулем.

— Об исчезновении твоего брата никто ничего не знает. Ни одногруппники, ни преподаватели.

— А вторая? — выдохнула я, откидываясь на сиденье.

— Элай тоже ничего не удалось разнюхать. Ей только хищные кусты вокруг вашего дома хвост прикусили.

— А хорошая? — спросила я, мысленно скрестив пальцы.

— Кажется, похитили не только твоего брата. Пропал еще один адепт из его группы. Алекс, кажется…

— Рыжий, кучерявый?.. — утонила я.

— Откуда ты знаешь? — удивился демон.

— Долго объяснять, — отмахнулась от ответа: времени на рассказ об иллюзиях, вытянутых из кристалла записи, не было. — Ты лучше скажи, где живет второй пропавший?

— Щас, минуту подожди, Лирин в курсе… — раздалось из переговорника, а дальше последовало шуршание, которое спустя несколько секунд сменил голос Даррина: — Наш остроухий друг говорит, что улица Пирожников, дом пять. — А на заднем фоне раздалось: «Сам ты рогатый друг!» — и тут же демон отсоединился.

Я только усмехнулась: Колокольчик, сдается мне, сейчас зазвенит… кхм… точнее, выскажет Даррину все, что о нем думает. Вот только если относительно эльфа у меня были лишь предположения, то касательно Рохта — факты. И первый из них — дракон был крайне недоволен. Но если я думала, что дело только в еще одном похищенном, то тут я ошибалась.

— Это тот самый демон, что носил тебя на руках? — уточнил Рохт недовольно.

— Тот самый, что скинул меня тебе, — поправила я ящерюгу.

На несколько секунд, пока машина выруливала на улицу, в салоне воцарилось напряженное молчание.

— И давно вы с ним перезваниваетесь? — наконец нарушил тишину, разбавленную урчанием мотора, дракон.

— Минут пять, — рыкнула я, начиная злиться. Все же нервы и так были на пределе. Бессонная ночь. Потеря сначала Рохта, который явно дал понять, что все кончено, так и не начавшись, потом похищение брата. Теперь попытка найти Нара… Я была на пределе. Как натянутая струна, тронь — и зазвеню. А один ящерюга не просто тронул, а задел. Основательно. Ну я и завелась: — Это считается за давно? И вообще, чего ты ко мне лезешь? Я же не спрашиваю тебя, сколько раз тебе под нос подсовывает свой бюст Скроу!

— Я его не заметил, — холодно ответил Рохт, глядя на дорогу и только на дорогу.

— Да неужели? — едко произнесла я.

Думала, что ящерюга ответит что-нибудь саркастичное. Или процедит сквозь зубы… Но вместо этого взвизгнули тормоза, меня вмяло в дверь, а машина совершила резкий разворот на сто восемьдесят и ровно вписалась боком в место между двумя авто, припаркованными вдоль дороги.

— С ума сошел?! — вырвалось у меня, когда мы остановились, а я поняла, что все еще жива.

— Да, — хрипло согласился Рохт и признался: — Ты меня бесишь!

Слова, сказанные с отчаянием и злостью. А после них — такой же яростный поцелуй. Короткий, как удар кнута, и такой же обжигающий. Реальность треснула и разлетелась множеством осколков. Сказала бы, что земля ушла из-под ног, но я сидела, так что… подо мной, по ощущениям, просто провалилось пассажирское кресло. Я ухватилась за широкие плечи, чтобы не упасть. Впилась в них, резко выдохнув, так что ногти наверняка оставили на мужской коже следы даже через ткань рубашки. А затем сама подалась навстречу напористым губам, даже не заметив, как ремень безопасности при этом врезался мне в грудь. Только я этого даже не заметила. Куда важнее его было острое, требовательно зовущее чувство. Оно росло, ширилось внутри меня, там, где билась та штука под ребрами.

Мы оба: я и Рохт — словно слетели с катушек. Томительная, гнетущая напряженность между нами взорвалась поцелуями, прикосновениями, укусами, судорожными вздохами.

Наверное, во всем виноваты были усталость и мои натянутые до предела нерва.

Наверное, дракону нужна была разрядка…

Наверное, я просто искала оправдание этому внезапному сумасшествию, которое мы творили.

Я творила…

Демоны подери. Что я торила?! И продолжаю? А между тем мой брат…

Последняя мысль отрезвила не хуже пощечины. Я отпрянула от дракона, сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони так, что наверняка остались следы, и выпалила первое, что пришло в голову:

— Ты тоже меня бесишь!

Смысл фразы дошел до Рохта не сразу. Несколько секунд он смотрел на меня темными, как сама бездна, глазами с вертикальными зрачками цвета расплавленного золота. Мужская грудь ходила ходуном, дыхание было прерывистым и тяжелым.

Я и сама наверняка выглядела не лучше, будто рыба, выброшенная на берег, которая пытается сделать вдох и не знает как.

— Насколько сильно? — наконец спросил Рохт. Получилось у него хрипло.

— По шкале от одного до десяти? — уточнила я надсадно. — Тогда я — сама шкала!

— Какие сильные чувства я у тебя вызываю, — довольно усмехнулся ящерюга.

— Угу. Прям убийственные, — ответила я, прищурившись и запахивая куртку поплотнее. Хотя холодно мне не было. Даже наоборот, я едва не дымилась, но чтобы один наглый дракон об этом догадался? Да ни за что! Только через его труп!

— Моя работа как раз связана с убийствами, — намекая, что этим я Рохта точно не испугаю, отозвался он.

— А еще с поиском пропавших, — напомнила я.

Законник помрачнел и со словами:

— Ладно, поехали искать, а с остальным по ходу разберемся, — выкрутил руль, и авто на этот раз плавно, хоть и стремительно влилось в уличный поток машин.

В салоне воцарилось молчание. На этот раз уже не напряженное, а какое бывает после бури, когда та миновала. И спустя какое-то время я услышала то, чего обычно из мужчины клещами не вытащишь. Даже под пытками.

— Извини, — произнес дракон.

— Ты просишь прощения у меня или у себя? — решила я прояснить ситуацию.

— Ты в кого такая догадливая? — приподняв бровь, произнес дракон, не отрывая взгляда от дороги. Так что я видела лишь профиль, и узнать, взметнулась ли вторая бровь для симметрии, у меня не было никакой возможности.

— По тому, как нагадить врагам, я вообще большой специалист, — заверила ящерюгу.

— Кто бы сомневался, — фыркнул он и плавно затормозил на улице Пирожников, если верить надписи на столбе указателе.

Да… сильно я ошиблась, предположив, что это рабочий квартал, где живут трудяги-кондитеры. В этом районе пирожные исключительно если. Причем, сдается мне, на завтрак вместо хлеба.

— Ты туда нас привез? — на всякий случай уточнила я у ящерюги.

— Поверь мне, я не ошибся, — хмыкнул Рохт.

Я открыла дверцу машины и вышла на тротуар, недоверчиво уставившись на дом. Домину… Нет, не так. Демоны его дери, особнячину!

Фасад новенького, казалось, только что сданного строителями здания впечатлял. Витражные окна переливались разноцветными отблесками. Главный портал был украшен… я не поверила своим глазам — гербом? Или как называлась эта штука, изображавшая бобра с молотом на щите, прямо над самым входом?

Точно такое же изображение было и на стенах дома… И даже на газоне выстрижено!

Беломраморные колонны упирались своим основанием в парадную лестницу, ступени которой были кристально-снежного оттенка. К ним через газон вела короткая брусчатая дорожка.

— Еще пятьдесят лет назад здесь жили ремесленники и торговцы, — пояснил Рохт, — но потом соседний район разросся, и особняки потеснили дома работяг. А названия улиц остались.

— Уф, — с облегчением выдохнула я. — Спасибо! А то я уже начала сомневаться в способности логически мыслить. — И, оглядев еще раз этот новодел в стиле «дорого-богато-под-старину», произнесла: — Значит, тот рыжик из состоятельной, но не аристократической семьи. Думаю, торговцев высшего ранга или банкиров.

— Почему ты решила, что род богатый, но не знатный? — усмехнулся Рохт, который, видимо, подумал так же.

— Слишком уж выпячивает это семейство свои… эмблемки. — Я кивком указала на куст, выстриженный в форме бобра с молотом. — Это попахивает комплексами. Вот помню, Сэм-Пианист, коллега отца по… кхм… прошлой работе, был мне по пояс, но всегда покупал самые большие машины. Видимо, так компенсировал небольшой рост.

— Ну вот сейчас мы это и проверим, — ответил дракон, первый поднялся по ступеням и уверенно постучал в дверь.

Глава 6

Открыл слуга, при этом смерив нас таким презрительным взглядом, словно мы милостыню просили. Ну подумаешь, у меня на одежде разводы после вынужденного душа, и тиной речной я слегка пахну, и гарью с верфей… А Рохт — ощетинившийся… точнее… со вчерашней щетиной, красными от недосыпа глазами, в мятой рубашке с порванным воротником. Что мы, не люди (и драконы), что ли, чтоб на нас так презрительно смотреть?

Впрочем, значок законника сразу поубавил спеси в глазах слуги. А когда Рохт произнес, что мы касательно похищения юного мага, то обладатель ливреи и вовсе залебезил:

— Одну минуту, я сейчас доложу о вашем приходе хозяйке, — и жестом пригласил войти. Хотя дальше порога и не пустил.

Ничего, мы были не гордыми и подождали. Всего-то пять минут, спустя которые к нам по лестнице спустилась дама. Укладка, макияж, идеально сидевшее на ней коктейльное платье и платок, который она прикладывала к глазам, — таким был образ скорбевшей (красиво, надо заметить!) матери.

Лишь присмотревшись, я поняла, что косметика, эликсир гламуреи и иллюзия скрывают опухшие от слез глаза, а строгий образ — способ этой ухоженной женщины не скатиться в отчаяние. Это я успела подметить, пока мы шли с хозяйкой дома в гостиную.

— Что же вы так долго! Я звонила целых десять минут назад… — присаживаясь на диван и давая нам знак следовать ее примеру, начала дама и тут же нервно приказала появившейся в гостиной служанке: — Джемми, подай чай.

Горничная поспешила ретироваться, а Рохт же попросил:

— Пожалуйста, расскажите подробнее, что случилось?

— Да что тут рассказывать! — вспылила хозяйка. — Найдите моего Фредди!

Дама явно пыталась держать себя в руках, но выходило у нее паршиво. Я бы сказала, что никак. Если с внешностью она еще справилась, то с речью и поведением…

— Чтобы его разыскать, мы должны знать, что случилось. И чем подробнее вы все опишете, тем быстрее мы его найдем, — терпеливо произнес дракон.

По лицу хозяйки стало понятно, что она готова ответить что-то резкое, но материнские чувства взяли верх над злостью и отчаянием, и она начала говорить:

— Мой малыш, Фредди… он всегда был таким чутким, добрым мальчиком, талантливым магом-порталистом… Но в последнее время он связался с каким-то подозрительным типом. Доминаром, кажется… Вы запишите-запишите это имя, — требовательно ткнула она наманикюренным пальцем с массивным золотым перстнем в дракона. — Наверняка этот проходимец и довел моего мальчика до такого!

— Такого — это какого? — попыталась, чтобы мой голос звучал спокойно и дружелюбно. Хотя челюсти при этом едва не заклинило, когда разжимала стиснутые зубы. Больше всего мне хотелось сейчас схватить эту напомаженную дамочку за плечи и просто вытрясти из нее все, как прах покойного из перевернутой урны. Нар у нее во всем виноват. Это еще надо разобраться, из-за кого все случилось.

— До побега! Вот, читайте, мой мальчик оставил! — выпалила хозяйка и протянула нам скомканную записку.

Первая мысль при виде смятого листа была: «Вот дура!» Она же все следы затерла. Но хозяйка, привыкшая, видимо, что она всегда в этой жизни права, даже не обратила на мое возмущенное выражение лица внимания. Вместо этого она громко высморкалась в носовой платок, который до этого прикладывала к глазам.

Я же, переборов раздражение, вчиталась в строки:

«Дорогие мама и папа, простите меня! Я уезжаю. Я хочу жить свободно и независимо. Хочу стать вольным чародеем. Не пытайтесь меня искать, мой воздушный корабль отчаливает сегодня на заре. Когда вы будете читать эти строки, я буду уже далеко от Изначального континента».

И внизу размашистая подпись.

— Когда вы это обнаружили?

— Вы уверены, что это написал ваш сын?

Мы с Рохтом задали вопросы одновременно и недовольно переглянулись. Каждый посчитал, что перебили именно его. Зато госпожа Летисия — так звали хозяйку — смогла выбрать, на что ей ответить в первую очередь.

— Записку нашла не я, а служанка, которая пошла будить Фредди к завтраку, чтоб он не опоздал в академию. Это было в семь утра. Она и сообщила все мне. И да, я уверена. Это почерк моего сына! Он специально занимался каллиграфией семь лет, чтобы буквы были безукоризненными!

— Кроме записки, в комнате вашего сына что-нибудь было необычное? Погром, беспорядок, сломанные вещи, распахнутое окно, — задала я вопрос под недовольным взглядом дракона. Ну и пусть! В конце концов, мой брат пропал, и я не буду сидеть в стороне и только смотреть.

— Да нет… Все как обычно. Кровать заправлена. Вещи… я не знаю, может, что-то Фредди и взял с собой, но я не в курсе, какие у него вещи… — нахмурившись, произнесла дама, будто не понимая, о чем я спрашиваю. А затем, словно что-то припомнив, добавила: — А окно… да, оно было распахнуто…

— Вы не могли бы проводить нас в спальню сына для осмотра? — поняв, что вещи могут рассказать куда больше Летисии, попросил Рохт.

— Да, конечно, Джемми проводит вас в комнату сына… — произнесла хозяйка, мотнув рукой в сторону застывшей у дверей служанки.

Мы последовали за горничной, и я услышала, за нашими спинами сдавленные рыдания. Да, не скрою, Летисия меня раздражала, своей надменностью, приказным тоном человека, привыкшего во всем чувствовать себя правой, но… как мать мне было ее искренне жаль. То, что она не пошла с нами… Возможно, Летисия сейчас достигла предела и ей просто необходимо пару минут побыть одной. Впрочем, в том, что нам разрешили осмотреть комнату одним, без хозяйского надзора, был один большой плюс: никто не будет стоять над душой и бдительно следить за нашими действиями.

Однако, спустя десять минут я поняла, что про «не следить» погорячилась. Горничная, что замерла на пороге спальни Фредерика, хоть и ненавязчиво, но наблюдала за тем, как Рохт ползает под кроватью, переваливается через подоконник на улицу, а я едва не обнюхиваю подушки и сую нос во все щели.

Только поиски хоть каких-то следов борьбы оказались тщетны. Создавалось полное ощущение, что рыжик сам собрал самые необходимые вещи. Кстати, о том, что исчезла пара трусов, носков, рубашка, куртка, штаны, ботинки и еще несколько вещей, мы узнали от горничной, которая, как выяснилось, куда лучше разбиралась в содержимом шкафов хозяйского сына, чем сама госпожа Летисия.

В ванной комнате, что примыкала к спальне, также отсутствовали щетка, зубной порошок, расческа и бритва…

— Да уж, если его похищали, то делали это как-то очень обстоятельно и заботливо, — заметила я, огладывая комнату.

Она разительно отличалась от спальни Нара, в которой были явные следы борьбы. Тут в моем мозгу что-то перемкнуло. Ведь следы бывают не только от ботинок на ковре, но и от магии. Но о ней не задумываешься, когда все выглядит на первый взгляд чистым.

— Я бы не торопился с выводами, — вторя моим мыслям, произнес Рохт, а затем достал из кармана артефакт.

Это была небольшая индикаторная пластина, действующая по принципу лакмусовой бумаги. В обычном состоянии эту маленькую плитку покрывал синеватый, будто восковой налет. Но стоило попасть на матовую поверхность эманациям магии, даже остаточным, как пластина тут же краснела и на ней проступал узор плетения чар. Даже если прошло уже время и шлейф заклинания успел частично развеяться.

Едва дракон поднес артефакт к письменному столу, как тот покраснел и на алом фоне начал проступать зеленоватый обрывок плетения. Жаль только, что он был таким размытым, что разобрать, какое именно заклинание использовали, по-моему, не смог бы даже эксперт.

Хотя… Фредерик же был адептом. Мало ли что он мог наколдовать перед тем, как сбежал? Например, чары от поноса — вдруг живот прихватило? Тем более и зеленый цвет рисунка на это намекал.

— Целительские чары? — шепотом уточнила я, выглядывая из-за плеча согнувшегося над столом Рохта.

Хотелось бы поставить полог тишины от любопытных ушей служанки, но пластина среагировала бы на мое заклинание, а тогда следы остатков чар, которые она могла бы проявить, точно бы затерялись. Так что пришлось лишь говорить, понизив голос до уровня плинтуса.

— Или ментальные, — тихо, так чтобы служанка не услышала, произнес он.

— Думаешь, его… — почти беззвучно произнесла я.

— Да, — перебил меня дракон и приглушенно пояснил: — Буквы выведены на записке слишком ровно и четко, словно человек, что их писал, думал не о том, что сейчас, в этот момент, круто меняет свою жизнь, а о том, чтобы соблюсти нужный наклон.

— И абсолютно не заботился о смысле, — дошло до меня. — Но подожди… чтобы так смять волю, это должно быть либо отсроченное заклинание гипноза, либо проклятие подавления воли. В любом случае на Новом континенте это запрещенная магия.

— В Изначальных землях тоже, — мрачно ответил Рохт.

Наши перешептывания заинтересовали горничную. Она даже на цыпочки привстала, пытаясь что-то расслышать. Вот ведь любопытная! Ее досадливое выражение лица стало для меня лучшей наградой.

Закончив осмотр, мы вернулись к хозяйке дома, которая уже немного пришла в себя.

— У вас нет никаких предположений, почему ваш сын так поступил? — сев напротив хозяйки, спросил Рохт.

Та растерялась от неожиданного вопроса:

— Что вы имеете в виду, офицер?

— Что, возможно, Фредерик встретил кого-то вчера, — произнес дракон.

— Он встретил кого-то не вчера, а раньше! Этого его нового приятеля из академии. А я говорила Фредди не связываться с проходимцами и нищетой! Мы ведь обеспеченная семья! Мой муж — владелец сети ювелирных магазинов в Изначальных землях. А сейчас и вовсе открывает первую ювелирную лавку на Новом континенте! — закончила Летисия с гордостью.

— К чему вы клоните? — спросила я, уже жалея о том, что недавно сочувствовала этой женщине.

— Клоню? Да я прямо говорю: это все тот охламон, что перевелся на специальность моего Фредди! Это он его подговорил бежать.

— Зачем? — задала я резонный вопрос.

— Из зависти! — сжав кулаки, тут же воскликнула Летисия. — Бедные всегда завидуют богатым. А мы… Мы очень богаты! Наш род — благородный! Фредди — один из сильнейших магов на курсе! Самый перспективный студент!

— Самый-самый?! — как я ни старалась скрыть сарказм, он все же прорвался в моем голосе. Но хозяйка, окрыленная самовосхвалением, кажется, ничего не заметила.

— Конечно! У него был максимальный уровень резерва! Профессора пророчили моему сыну блестящее будущее! Боги, что будет, когда муж узнает, что наш сын сбежал?!

— А ваш супруг не в курсе? — Я едва не закашлялась.

— Конечно, нет! — воскликнула Летисия, а мне послышалось: «Что за вздор вы спросили, милочка?»

— И почему же? — полюбопытствовал Рохт.

— Как можно отвлекать Хавьера от работы?

— Кхе-кхе… Простите? — Я даже закашлялась от такого заявления.

Да, порой нас называли кланом или организованной преступной группировкой, но для меня это была семья. И не было ничего важнее, чем она. А тут пропал сын — и мать даже не удосужилась сообщить его отцу о случившемся!

— Прощаю, — великодушно заявила Летисия.

— Так почему вы позвонили в отдел правопорядка, чтобы сообщить об исчезновении сына, но не мужу? — задал вопрос Рохт, которого, видимо, тоже это поразило.

— Так я же вам сказала! — в раздражении фыркнула Летисия. — Мой супруг занят! Он открывает первый ювелирный магазин на Новом континенте! А это сделки, рекламные контракты… К тому же сейчас у него глубокая ночь. Да и Хавьер жутко разозлится и на меня, и на сына, если узнает о выходке Фредика… — Дама взмахнула рукой, в которой держала платок, и на секунду отвернулась к окну. Когда же она вновь посмотрел на Рохта, то потребовала: — Поэтому вы просто обязаны найти моего сына до того, как Хавьер вернется! И ни в коем случае не говорить о случившемся журналистам. Иначе я вас засужу.

Последнее было откровенной угрозой. А на них у нас с Рохтом, как выяснилось, у обоих аллергия. Дракон уже набрал воздуха в грудь, видимо, чтобы высказать этой надменной даме все, что о ней думает, но я его опередила.

— Тайна следствия не тайна исповеди или лекарская. Она разглашению как раз подлежит. Особенно если общественность захочет узнать правду. Так что ваш шантаж неуместен. Это раз, — начала я, оскалившись. — Второе. Дела в отделе правопорядка рассматриваются согласно очереди, а не по желанию и хотению заявителя. Да и какое мы имеем право препятствовать свободному волеизъявлению совершеннолетнего юноши, которого даже не похищали? Он покинул ваш дом сам, добровольно…

С каждым моим словом Летисия кривилась все больше. Выражение ее лица в этот момент отлично подошло бы для маринадов вместо уксуса.

— Я слышала, что все офицеры продажны, но чтобы так… — зло прошипела она и выплюнула: — Сколько?

Рохт посмотрел на нее так, что даже мне стало холодно, а затем произнес всего два слова:

— Всего доброго, — и поднялся с дивана.

Хотелось бы сказать, что уходили мы в молчании, но, увы, это было не так. В спину нам неслись крики обвинения в продажности, коррумпированности и лени. С хозяйки дома слетел весь ее напускной аристократизм, и сейчас она была банальной базарной торговкой.

Может, окажись Летисия не такой спесивой дурой, я бы попыталась объяснить ей, что Фредерика, возможно, похитили, но… для меня сейчас было куда важнее время, которое играло против нас с Рохтом. Нам же нужно было его обогнать. Во что бы то ни стало.

Созвучно с моими мыслям взвизгнули тормоза машины, когда мы с драконом сели в нее и ящерюга втопил педаль газа, выкручивая руль.

Рохт был зол. Да и меня эта дамочка вывела из себя.

— Думаешь, охотились за ее сыном? — задала я мучивший меня вопрос.

— Это было бы самым логичным объяснением. Баньши могла достать из капсулы-переносчика заклинание, наложить на этих двоих отсроченные ментальные чары, пока делала снимок. Ночью они подействовали. Фред послушно собрал вещи и ушел, а твой брат мог сопротивляться и…

С капсулами-переносчиками мне сталкиваться доводилось. Как-то сама сделала такую для разрывного порошка. Но чаще все же их использовали, чтобы законсервировать сложные чары, перенести их и в нужный момент использовать, открыв хран.

— Думаешь, Нар крушил все сам? — утонила я.

— Да, чтобы хотя бы так дать знать: все происходит не по его воле, — отозвался Рохт.

— Если даже так… Что нам это дает? Как искать Нара? Ждать требований о выкупе Фредди и надеяться, что брата не прикончат и не скинут, как балласт, в какую-нибудь выгребную яму?

— Ждать однозначно не стоит. А заглянуть к одному моему старому другу — да.

Глава 7

Мы доехали до площади Нер-Ранго — делового сердца города, когда часы на старинной ратуше пробили полдень.

— Предлагаю выпить по чашке кофе, — произнес Рохт, когда машина остановилась у обочины.

— Кофе? — переспросила я, подумав, что ослышалась. Да этот дракон издевается! — Мне некогда распивать этот пеклов кофе, когда мой брат в опасности! Мы должны бежать, спасать…

— Но перед этим — поесть, — возразил мне ящерюга.

— Давай перехватим что-нибудь, если так голоден. Вон чем-то съестным торгуют на углу. — И я кивнула на лоток с уличной едой, который держала перед собой на ремне, перекинутом через шею, дородная тетка. Она же горланила: «Горячие пирожки! Горячие пирожки! С мясом, капустой, требухой!»

— Хелл, когда я говорю: «Нужно поесть», это значит, нужно посидеть, поесть и подождать Хэнка.

— Кто такой Хэнк?

— Один мой знакомый. Он часто обедает здесь. — И дракон взглядом указал на вывеску весьма солидного заведения. Это был еще не ресторан в полном смысле этого слова. Но уже и не кофейня средней руки.

— Значит, это засада? — уточнила я.

— Почти, — согласился Рохт.

Что могу сказать… это была самая вкусная засада из всех, в которых я сидела, и сидела, стоит заметить, с комфортом — на мягком стуле. Еда, к слову, тоже не подкачала.

Еще никогда яичница не казалась мне такой вкусной, бекон — столь хрустяще-поджаристым, хлеб — ароматным, а помидоры — сочными. Кофе же и вовсе был божественным.

Наверное, повар здесь был просто волшебником. Или, может, наш заказ был подан с самым изысканным из соусов — голодом. Я не ела… да со вчера!

Рохт, судя по всему, тоже. Так что с едой мы расправились за считаные минуты. И оставалось лишь медитировать над чашкой бодрящего напитка.

Он был терпким, сладковатым, с горчинкой и перчинкой, как сама жизнь. Дарил бодрость с толикой нервности. Слегка обжигал при первом глотке, а когда темной гущи осталось лишь на донце, я вдруг поняла, что хочу еще… Но на еще времени уже не было. В зал вошел мужчина в деловом костюме, при виде которого Рохт прищурился, а затем со словами:

— Подожди меня здесь немного, — поднялся из-за столика и направился к посетителю.

Я посмотрела на друга Рохта. Тот был невысок, кряжист и напоминал камень, торчащий из горной породы, о который много кто может споткнуться, но почти никто — достать, а уж тем более расколоть. Короткая стрижка, русые волосы с проседью, шрам на щеке, чуть прихрамывающая походка, но при этом военная выправка, чешуйки на скулах, выдававшие принадлежность к драконьей расе, — все это я отметила мельком, сама же занятая плетением заклинания для подслушки.

Да, дракон велел мне оставаться на месте, но шпионить-то не запретил! Так что, когда эти двое сели за столик, я уже была готова стать третьей, хоть и немой участницей их разговора. Дракон, не иначе как почувствовавший мои чары, дернул уголком губ и бросил на меня быстрый взгляд, а потом вновь повернулся к собеседнику и опустил полог тишины.

Ха! Наивный. Плетение было авторским, лично мной разработанным. И раз оно осело на плечах этих двоих, то ему уже никакие щиты не страшны.

А беседа вышла у ящерюги с приятелем хоть и короткой, но содержательной. Например, я узнала, что когда-то эти двое служили вместе. После же один пошел в отдел правопорядка, а второй — сначала офицером внутренней безопасности, а затем, быстро продвигаясь по карьерной лестнице, дослужился до помощника главы департамента.

— Хэнк, ты ведь в курсе, где в столице можно найти менталиста? Или купить запечатанные чары разума…

— К чему ты клонишь, Рохт? — насторожился русоволосый.

— Магов разума мало, и все они на учете в вашем отделе, — произнес ящерюга.

— Я не о том. Твоя просьба насчет заклинаний. Ты же знаешь, что покупка подобных услуг карается каторгой.

— Как и похищение людей. Однако двух магов сегодня похитили. Прямо из их спален. С помощью ментальной магии. И мне нужно найти тех ублюдков, которые это сделали.

Не знай я, о чем именно в этот момент говорит Рохт, подумала бы, что о сущей ерунде: погоде, природе, ценах на яйца… Дракон был воплощением мирийского спокойствия. Его собеседник, впрочем, тоже.

— Когда именно их похитили? — просил Кремень — так мысленно я про себя назвала русоволосого дракона.

— Сегодня. Около пяти-шести часов утра.

— И ты уже в деле? Пропавшие — из семей знати? — прищурившись, уточнил Кремень.

— Скорее, личный интерес, — нехотя отозвался Рохт и снова будто невзначай обернулся.

Это была доля секунды… Как искра, которая вспыхивает ради того, чтобы погаснуть. Но сдается мне, ни самый жаркий поцелуй, ни самые страстные прикосновения, ни самая откровенная близость не могли сейчас сравниться с нашими взглядами, которые встретились решительно и неотвратимо, чтобы уже не отпустить друг друга. И даже когда Рохт вновь повернулся к собеседнику, который уточнил:

— Сестра? — я все еще чувствовала на себе взгляд дракона.

— Нет, — между тем как-то рассеянно выдохнул Рохт.

— Тогда ты меня заинтриговал… — усмехнулся Кремень и прищурился.

— А ты виртуозно ушел от темы, — напомнил ему дознаватель. — Так где можно раздобыть ментальные чары? А лучше сразу мага, готового их сотворить.

— Точно не среди тех, кто стоит на учете в нашем отделе, — жестко ответил Кремень.

— Значит, нет? — Законник посмотрел на собеседника, как выстрелил.

— Рохт, я бы рад дать тебе точный адрес, но… Те менталисты, за которыми мы наблюдаем, они знают, что мы за ними присматриваем, и не стали бы так подставляться, — ставя чашку на блюдце, произнес Кремень и веско добавил: — Но есть ведь еще и те, кто прибывает каждый день в столицу с контрабандистами. И среди нелегалов вполне мог быть маг разума. Понимаешь, о чем я?

— И где? — уточнил дознаватель.

— Квартал Серых Теней, там есть такой дом — без номера, с синей резной дверью. Загляни туда. Разводила Моррун знает все о тех, кто прибывает в северную столицу. Но перед визитом натяни личину. Больно вид у тебя опасный. И прихвати переводчика с юга. Для лучшего взаимопонимания, так сказать. Моррун и его люди оттуда. Можешь чего пропустить…

— Спасибо, я тебя понял… — ответил Рохт, вставая из-за стола и снимая полог тишины.

Я же поспешила изобразить саму невинность: и слыхом не слыхивала, о чем эти два дракона вели беседу. Увы, ящерюгу это не обмануло.

— Расскажешь, как тебе это удалось? — спросил он, едва мы оказались рядом.

— Что? — попыталась сыграть в непонимание.

— Ты знаешь, о чем я.

— Эм?

Наивность давалась все тяжелее, и я пустила в ход тяжёлую артиллерию — легкий флирт.

Улыбнулась слегка смущенно, а затем приподняла чашку кофе и, хоть та была абсолютно пуста, сделала вид, что отхлебываю. При этом фарфор заслонил нижнюю часть моего лица так, что выше белоснежной каемки были видны лишь глаза. Хотела, чтобы в них отражалась игривость, но…

Получились вызов, и обещание, и … да чего только в нем не было. Все! И главное — горечь. Виной тому было то, что я вспомнила сегодняшнее утро на берегу, которое было недавно и в то же время столетия назад!

Кадык дракона дернулся, и он хрипло произнес:

— Не делай так больше.

— Как?

— Твой взгляд…

— Мой взгляд?

— Да, твой.

— Прости, но я не вижу. Мои глаза…

— Да, твои глаза как будто говорят: «Мы можем попробовать…»

— Но так и есть, — вырвалось у меня.

— Нет, Хелл! Демоны дери! Нет! — дракон рыкнул. Негромко, но так, что Кремень, сидевший за несколько столиков от нас, обернулся.

Я удостоилась внимательного взгляда бывшего сослуживца Рохта. Но я почти не обратила на это внимание. Меня волновало другое: мне казалось, что «Нет!» ящерюги было не столько для меня, сколько для него самого.

— Ты прав, вода с маслом не смешиваются, — хмыкнула я, поставив чашку на стол. — Так что давай найдем моего брата, и обещаю, ты больше никогда меня не увидишь.

— Хор-р-рошо, — сквозь стиснутые зубы прошипел не хуже кобры дракон. Тон его не предвещал ничего хорошего.

— Куда мы теперь? — чтобы сменить тему, спросила я.

— А ты разве не знаешь? — приподнял бровь Рохт. — Все ведь прекрасно слышала.

— Как узнал? — скривилась я, поняв, что отпираться с этим догадливым (в том плане, что гад он был еще тот!) законником бесполезно.

— Слишком пристально ты за нами следила для той, кто не в курсе разговора.

— Может, по губам читала? — фыркнула я.

— Даже у Хенка, который сидел к тебе почти что спиной? — усмехнулся Рохт.

Крыть оказалось нечем. Разве что матом. Но для него вроде как повода еще не было…

— Слушай, я же твои тайны не выпытываю?

— Угу, ты сразу взламываешь архив и добываешь нужные сведения, — парировал ящерюга.

— Откуда?.. — вырвалось у меня.

— Пока спала, проверил одну версию, — отозвался Рохт, усмехнувшись.

А я разозлилась. Только пока не поняла на кого: на наглого, расчетливого ящерюгу, который каждый раз умудрялся обставить меня и просчитать, или на себя за то, что он мне нравится несмотря ни на что. Даже тот недостаток… точнее, порок дракона — его профессия — меня уже почти не смущал. Должны же быть у человека (ну и нелюдя) недостатки. К тому же в семье не без… дознавателя! Вот.

— А сейчас я бодрствую. Поэтому предлагаю проверить и вторую версию, — ответила я кровожадно.

— Какую? — Мы поменялись местами. Теперь сама невинность был уже Рохт. Такая небритая, помятая и слегка злая невинность с широкими плечами и жилистыми сильными мужскими руками.

— Я про квартал Серых Теней, — внесла я ясность.

— Значит, все же подслушивающее заклинание, — хмыкнул Рохт и как ни в чем не бывало добавил: — Покажешь потом плетение.

Я натурально зарычала:

— Пошли!

И первая встала со стула. Накинула куртку дракона, которая была мне не просто велика, а громадна, и направилась к выходу.

Не дойдя до двери несколько футов, я вдруг вспомнила, что не заплатила за кофе. В карманах было негусто. В моих — так точно. В куртке я принципиально решила не проверять. Так что выгребла горсть медяшек, которая была, и развернулась к столу.

Все это — под недоуменным взглядом дракона. Только когда я дошла до наших мест, то увидела, что на белой скатерти лежала оплата. За нас обоих.

— Что-то случилось? — задал вопрос дракон, который не успел еще отойти от стола.

Чувствуя себя на редкость по-идиотски, ответила:

— Решила дать чаевые, — и положила несколько монет рядом с оплатой.

— С таким выражением лица обычно дают пощечину, а не на чай, — заметил дракон.

Я мысленно фыркнула: да что этот дракон понимает в подобных делах! Выражение лица ему мое не понравилось!

— Чтоб ты знал, пощечина, если ее дает кто-то из Бертрандо, будет по ребрам и закончится выбитыми зубами и смещением.

— Костей? — педантично уточнил Рохт.

— И костей, и жизненных приоритетов!

— Учту, — серьезно отозвался ящерюга, словно я ему уже врезала и он обдумывает грозящие ему диагнозы.

Тут к нам подошел официант.

— Что-то случилось? — уточнил он.

Видимо, мы слишком выделялись из общей массы гостей заведения. А может, работники подумали, что я и Рохт того и гляди устроим здесь дебош?

Пришлось заверить, что кафе замечательное, еда превосходная, сервис — великолепен, а мы еще лучше, потому что уже уходим. А чтобы слова не расходились с делом, тут же развернулись и направились к двери. На этот раз без возвратов.

А после я вновь — который уже раз за сегодня (а ведь даже не вечер!) — села в машину Рохта. Только если я подумала, что мы сейчас поедем в квартал Теней, то ошиблась. Дракон направился к собственному дому.

— Тебе нужны защитные амулеты, а мне — магомет и артефакты личины и для перевода. Без них соваться к этому Морруну не стоит.

Тут я с ящерюгой согласилась. В артефакте личины был свой резон. Да, конечно, можно было бы создать и иллюзию. Но ее же постоянно нужно поддерживать. Это и отнимает силы из резерва, и загружает голову. Информации же и так может быть много.

А насчет артефакта-траснлингвы поспорила:

— Знаешь, моя семья хоть и с нового континента, но и отец, и мама родом с южных земель, так что поверь мне, я лучше любого толмача тебе все переведу. Амулет же смысл не предает, просто заменяет каждое слово на аналог…

— Нет, — отрезал дракон, не дав мне договорить.

— Что значит «нет»? — не поняла и профилактически возмутилась я.

— А то и значит, что ты переводить не будешь.

— Это еще почему? — теперь я рассердилась не в упредительных, а в самых что ни на есть устрашительных целях.

— Потому что переводчик должен быть рядом. А ты останешься в засаде. Подальше. Там может начаться перестрелка.

— Почему это может? — усмехнулась я. — Она обязательно начнется. Может, даже я ее открою…

— Хелл… — начал было Рохт.

Я его перебила:

— Слушай, ящерюга! Похитили моего брата. Я не буду отсиживаться где-то там в кустах, пока ты…

— Пока я делаю свою работу! — рявкнул дракон, в свою очередь перебив меня. — И когда я работаю, гражданские сидят в укрытии.

— Только ты забыл кое-что. Я не тихая мирная горожанка. И когда я делаю свою работу, твои коллеги осеняют себя знамениями. Так что заходим в эти синие резные двери, которые описал твой приятель, вместе или я сделаю это одна!

Я сжала кулаки, готовая отбить любые аргументы Рохта. Будь те словесными или физическими. Только оказалось, что зря. Дракон подозрительно быстро согласился.

— Хорошо, твоя взяла, — ответил он и, выйдя из машины, первым направился к дому.

Я — за ящерюгой. Краем глаза при этом заметила, как дернулась шторка на окне в соседнем доме. Ха… а старик-то бдел!

Когда же мы оказались внутри жилища дракона, Рохт четко проинструктировал:

— Ванная на первом этаже слева. На втором этаже крайняя спальня справа. Можешь там в шкафу взять вещи, если нужно переодеться. У тебя четверть часа, пока я все собираю.

— Договорились, — ответила я, уже взяв курс на санузел.

Да, сегодня я уже успела искупаться в речной воде, затем меня окатил душ из продырявленной пульсаром бочки, а теперь я хотела просто нормально умыться! Без уличного экстрима. Но я и нормально, сдается, сегодня находились на разных континентах.

Это стало понятно, когда я открыла кран и тот предостерегающе заурчал. Потом плюнул пригоршней ржавой воды и… затих! Нет, ну это наглость!

Я в не лучшем расположении духа схватила кран рукой и влила силу в трубу, пытаясь понять, насколько вода далеко и стоит ли пытаться до нее добраться или махнуть рукой и завязать на сегодня с водными процедурами. Но вместо воды я обнаружила засор.

То ли где-то прорвало трубу и, пока чинили, столько песка набилось, то ли в целом водица здесь не самая чистая…Так или иначе, я решила прочистить возникшую пробку заклинанием и…

Нет, устранить причину я устранила. Быстро, эффективно и… мокро! Брызнувшая фонтаном под напором вода вырвалась из чистой трубы, окатив меня с головы до ног. Благо хотя бы влага была не ледяной, а теплой.

Я закрыла вентиль. Потом посмотрела на себя, поняла, что уже все, что можно, подмочено: и я сама, и одежда, и репутация, — и… как есть залезла под душ. Там же и разделась под теплыми струями, и помылась.

Только заняло это у меня чуть больше времени, чем планировала. Я-то рассчитывала управиться по-быстрому, минут за пять, а вышли все десять, если не больше. Зато я наконец была чистой и… голой! Вся одежда лежала мокрой кучей рядом, и надевать ее как-то не хотелось. Зато на крючке висело полотенце. Хоть не такое широкое, явно мужское, но, чтобы быстро добежать по лестнице до второго этажа, хватит. А там, Рохт сказал, есть шкаф с одеждой.

План был прост. Его исполнение — молниеносно. Но когда я открыла створку и уставилась на вещи, развешанные на плечиках, то зубы непроизвольно стиснулись, а руки, державшие дверцу, кольнуло магией. Да так, что по воздуху поплыл запах жженой древесины.

Это-то и вернуло меня в реальность. Я взяла силу под контроль и затушила тлевшую створку, на которой теперь красовались отпечатки моих пальцев.

— И кто же она? — прошипела я, глядя на ровный ряд платьев, блузок и юбок. Я даже не могла представить образ той, с кем дракон встречается. Но она уже бесила.

Конечно, я не была наивной и в то, что Рохт хранит целомудрие, не поверила бы. Но чтобы вот так… Отправить меня в комнату своей девушки, с которой он живет, чтобы я взяла что-то из ее одежды… Ну ящерюга! Придушу и не замечу!

Стоило мне подумать о Рохте, как он появился. Толкнул приоткрытую дверь спальни со словами: «Хелл, ты готова?» — и вошел.

Я, стоявшая у шкафа, резко повернулась, и тут полотенце решило, что хватит с него треволнений, и дало деру! С меня!

Глава 8

Все произошло так стремительно, что я не успела поймать ускользнувшую ткань, и та упала на пол. Первым порывом было наклониться и схватить полотенце, чтобы прикрыться. А во вторую… Я разозлилась на себя за те страх и стеснение, которые затопили меня. Нет. К демонам! Я не буду бояться и вести себя как трусиха, у которой с перепугу отключаются мозги и остается лишь паника.

А может, виной всему был Рохт?! Да, наверняка он. Ящерюга, который застыл на пороге. Глядя на меня таким взглядом, от которого и забеременеть недолго. А у самого вон девушка живет в доме!

— Хелл?.. — хрипло спросил он, кажется сам не очень понимая, что говорит.

— Надеюсь, тебя не шокирует то, что я с мокрой головой? — ответила с вызовом и прямо посмотрела на дракона, взгляд которого я почти физически ощущала на своей коже. Как он касался плеч, затем скользнул к ложбинке меж ключиц, потом чуть ниже, к той части груди, что обычно никогда не бывает видна в декольте, и спустя несколько секунд с явной неохотой и усилием поднялся выше, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Да… не… Ты не могла бы… одеться? — выдавил из себя Рохт и шумно выдохнул.

— Да, без проблем. — Я пожала плечами и, повернувшись полубоком, добавила: — Надеюсь, твоя подружка не будет против, если я возьму у нее штаны и рубашку.

Кажется, смысл сказанного дошел до ящерюги не сразу.

— Моя… кто? — переспросил он спустя несколько секунд.

— Подружка, девушка, любовница… — подсказала я, с остервенением передвигая плечики на вешалке.

— Боюсь тебя огорчить, но даже если Кэр будет против, она это переживет, — усмехнувшись, ответил Ящерюга. От этих его слов я едва не взвилась. Кровь внутри закипела. Значит, Кэр! Имя-то какое бесячее! Да и сама она наверняка… И Рохт тоже! Гад! Сволочь! Подлец! Еще раз гад! Чтоб его… Но не успела я набрать воздуха в грудь, чтоб как следует в мат… кхм… ультимативной форме высказать все, что думаю об этом наглом чешуйчатом, который сегодня утром целует меня, а вечером — свою подружку, все, что о нем думаю, как Рохт произнес: — Моя сестричка уже большая девочка.

— Сестричка? — переспросила я, чувствуя, как ко мне на тихих мягких лапах подкрадывается, облизывая свою сытую довольную морду, большой, толстый, пушистый и белый полярный лис — песец.

Как-то сразу вспомнилось, что у моих ног лежит полотенчико, которым можно прикрыться… Было. Но уже, кажется, слегка поздно. Один ящер все успел нагло рассмотреть, запомнить и… да пусть подавится своими воспоминаниями! И если уж на то пошло, то красивой и почти приличной девушке нужно позориться с чувством, толком и расстановкой! Чем я и занялась, напустив на себя деловитый вид, и схватила попавшиеся под руку штаны и рубашку.

— Да, Кэр сейчас тут не живет, но я не трогаю ее комнату.

— А где она? — чтобы чем-то заполнить паузу, спросила я.

— В лечебнице. Как раз заканчивает курс реабилитации.

Тут-то я запоздало вспомнила разговор, который подслушала, пока кралась по карнизу отделения правопорядка. Капитан же упоминал, что у Рохта есть сестра, которая подсела на пыль. Еще из-за этого личного интереса не допускал дракона до расследования. Да уж… Как-то неудобно вышло. Если до этого я думала, что сильнее смутиться не могу, то сейчас поняла: еще как могу! И не просто могу, а активно делаю.

Почувствовала, как к щекам начинает приливать краска.

— Извини, я… не знала, — произнесла, стараясь подобрать приличный синоним к «забыла» и «все не так поняла».

Рохт же кашлянул, постарался отвести взгляд от меня в сторону (со второй попытки ему это даже удалось) и пробормотал скороговоркой:

— Я подожду тебя внизу.

Спешно захлопнувшаяся за ним дверь дала понять, что не я одна тут страдала. Кажется, у одного чешуйчатого выдержка почти треснула по швам. Еще никогда Рохт от меня так спешно не уходил! Вот ведь… бесстрашного офицера не смогли обратить в бегство ни картель черных алхимиков, ни преступники и убийцы. И только я, Хеллавина Бертрандо, сумела! Этим надо гордиться. Главное, не уточнять, как именно все произошло и в чем я при этом была раздета. Поскольку «одета» в моем случае слишком громкое и многообещающее слово.

Кстати, о вещах… Я кинула на постель то, что достала из шкафа. Потом на полке нашла новый комплект нижнего белья, на котором даже бирку не оторвали еще, носки и поспешно натянула на себя сначала исподнее, а затем и штаны с блузкой.

Первые — клетчатые, со стрелками, слегка потертые временем, — оказались на удивление мягкими и удобными, хотя и чуть просторными: я была явно стройнее сестрички ящерюги. Рубашка с мелким цветочным узором была милой, и… все. Глянув на себя в зеркало, я поняла, что в таком виде не стоит идти выбивать у бандитов информацию. Да что там информацию! Даже заплату у начальства в офисе!

Я выглядела абсолютно не опасной. Скорее доброй и отзывчивой помощницей директора или учительницей начальных классов. Хотя если взять нож побольше, а на лицо натянуть оскал буйной сумасшедшей, может, и сойдет…

Порешив на этом, я зашнуровала ботинки и накинула на плечи пиджак. Быть в стиле леди — так уж до конца. Так что я даже нож из кухни стильный взяла — внушительный резак для мяса, надежно закрепив его за ремень штанов сзади. Благо пиджак все отлично закрыл.

Когда я спустилась в холл, Рохт сидел на диване. При этом голова у ящерюги была поощрительно мокрой. Словно он окунул ее в бочку холодной воды. Ну или под кран. Хотя я была не лучше — после душа так и не просушила волосы.

— Ты уже собралась? — уточнил дракон.

— Да, — я кивнула, своим видом показывая, что готова ко всему, и пусть это все трепещет и боится.

— Тогда надень еще вот это. — И Рохт протянул мне целую связку амулетов.

Она оказалась в пять раз больше той, что дракон дал мне сегодня ночью, когда мы шли выслеживать черных алхимиков.

Я посмотрела на пучок шнурков в руке дознавателя и висюльки, что на тех болтались. С ходу смогла определить защиту от прямого попадания из магомета, смягчающий удар при падении, от переломов, от сотрясений, от удушения, от базовых проклятий, от отсроченных проклятий, от боевых плетений первого порядка от… отравлений?

— Ты издеваешься? — произнесла потрясенно. — Да если все это надеть, то мало того, что я буду как новогодняя елка, так еще и магией от меня за милю нести будет. Тут только транспаранта не хватает!

Примечательно, что при этом на самом ящерюге был всего один базовый защитный амулет.

— Какого? — вскинув бровь, уточнил дракон.

— Вот мы, законники. К вам пришли с облавой! — охотно пояснила я и тоном уличной гадалки предсказала очевидное: — Они таки встретят нас. Увы, без хлеба-соли, но зато с пульсарами и ножами! В прошлый раз ты мне меньше дал.

— В тот раз я еще не представлял, во что ты способна вляп… На что ты способна! — исправился в Рохт. Но поздно. Я уже успела обидеться.

— Да ты за кого меня принимаешь? — Сделала шаг к дракону отнюдь не с дружескими намерениями.

— Я принимаю тебя за ту, кто ты есть, — ответил Рохт не моргнув глазом, а затем, выдохнув, потер переносицу и тихо, словно ставя диагноз самому себе, добавил: — И успокоительные.

Услышав это, я словно с размаху врезалась в стену. Что он сказал? Мне не послышалось? Такой, какая я есть? Это Бертрандо, что ли? Да быть такого не может! Наверняка я все не так поняла.

Только вот уточнять этого не хотелось. Еще как не хотелось. Вдруг окажется, что я права. А в недосказанности всегда есть надежда.

Повисла неловкая пауза. Я сглотнула и, еще раз недовольно глянув на пучок амулетов, произнесла, уходя от скользкой темы:

— Ладно, давай вот эти надену, и все! — И взяла три висюльки. Базовая защита никого не должна была насторожить.

— И этот, — тоном, не терпящим возражений, добавил Рохт, добавляя к выбранным мной амулет защиты от физических ударов.

Пришлось, стиснув зубы, подчиниться. Конечно, всегда был вариант поспорить, но пререкание — это лишнее время. Вот найдем братца — я с ящерюгой не то что подискутировать, даже поскандалить могу в лучших маминых традициях, когда разом уклоняешься и от проклятия, и от летящей тарелки.

Так что нацепила на себя амулеты, заправила все шнурки в ворот блузки, пока Рохт надевал куртку и рассовывал по карманам метательные ножи и артефакты. А затем мы вышли из дома. Едва я оказалась на крыльце, как обнаружила, что за нами бдительно наблюдает сосед. Весь вид старика говорил: я не верю вам! Никакие вы не коллеги-напарники-дознаватели! Хотя именно в этот момент мы именно ими были — теми, кто связан одной целью.

И именно о ней я думала все то время, что мы добирались до квартала Серых Теней. Как выяснилось вскоре, свое название это место носило не случайно.

Несмотря на то, что солнце стояло почти в зените, на узких улочках здесь царил сумрак. Мимо грязных, обшарпанных стен зданий иногда проносились порывы ветра, принося с собой сладковатый душок гнили и крепкого табака.

Порой встречались прохожие. И если вид Рохта не вызывал у них особенных вопросов: ну мрачный тип, небритый, с помятым лицом, ну дракон, от которого разит опасностью, ну при оружии — так тут таких много, то на меня откровенно пялились с немым вопросом в глазах: что здесь могла забыть домашняя девочка?

Правда, заговорить никто не пытался. Молчаливый ящерюга отбивал всякую охоту к слово — да и просто блудию. К тому же и местные отличались особой понятливостью. Жаль, что не все.

Когда мы были рядом с одним кабаком, двери того распахнулись и из них вывалился бугай. Несло от детины перегаром, потом и гов… нечистотами. Последними — изо рта. Потому как в том язык был поганый.

— О, какая охурмительная шала… — пьяно глядя на меня, произнес он и достал тесак.

Сказал он, конечно, слегка другое, но я предпочла услышать этот вариант. Леди я, демоны дери, или нет сегодня? Хотя бы внешне.

— Отвали, — интеллигентно отозвался Рохт, задвигая меня себе за спину.

— Слышь, ты че за хмырь, — явно нарываясь и глядя через плечо дракону, отозвался громила. Видимо, слова «нет» он не знал. — Давай вали отсюда. Не вишь, я хочу дамочку прокатить на своем жеребце. Он у меня в штанах уже застоялся…

Законник что-то хотел ответить, но тут я вмешалась в мужской разговор. Будь я действительно домашней девочкой, наверняка бы не стала этого делать, порадовалась, что есть рыцарь, готовый вступиться, но… Я была дочерью своего отца. А Бертрандо не привыкли, чтобы вместо них кто-то ставил обидчиков на место. Ведь как тебя будут уважать, если ты даже не способен отомстить за себя?

— Покатать? На жеребце… — с насмешкой протянула я. — Да у тебя наверняка там снулая кляча.

— Дерзишь? Смелая, пока этот чешуйчатый рядом. Но я-то ему сейчас хвост выдерну! А потом мы с тобой повеселимся, — пообещал тип и начал… зеленеть! Увы, не от злости, а просто.

Напороться на орка — это нужно было очень и очень постараться.

Посмотрела на законника. Кажется, в этот момент дракон прикинул, не принять ли ему истинное обличье и отделается ли он после этого лишь увольнением: все же оборот в общественном месте, да с разрушительными последствиями, карался законом строго.

Применять магию же было бессмысленно: зеленых не брали ни чары, ни артефакты. Вот такая, на хрыг, аномалия.

— Я смотрю, твое второе имя — удача, — глядя на увеличившегося раза в полтора типа, ответил Рохт.

— А первое? — уточнила зачем-то я.

— А первое — не, — в сердцах признался дракон, готовясь к драке.

— Ну знаешь, — выдохнула я и, обойдя Рохта, двинулась к орку под изумленными взглядами обоих мужиков. — Обещать повеселиться вы все горазды, — я широко и уверенно улыбнулась, — а на деле один пшик выходит. Так что я сейчас и проверю, не врешь ли ты…

— Гы, — интеллектуально гыкнул орк. У него, видимо, это была высшая степень красноречия и восторга. Но нет, я оказалась неправа, зеленый смог членораздельно (и весьма похабно!) произнести: — Смотри, белобрысый, твоя баба знает толк в настоящих мужиках.

Я в этот момент как раз подошла к громиле, выразительно глянула на ширинку его штанов. Орк самодовольно оскалился. За моей спиной раздался недовольный рык Рохта, и… в следующую секунду в моей руке уже лежал нож. И не просто лежал. Его острие успело проделать дыру в штанах зеленого и теперь красноречиво упиралось в «жеребца» орка.

Громила замер, боясь пошевелиться. Видимо, опасался, что будет кастрирован. И правильно делал, кстати. А я все так же мило улыбалась.

— Э… ты чего? — почти трезво протянул он.

— Ничего. Как и сказала, проверила. И знаешь… ты не впечатлил. Так что свободен.

— Чего-о-о? — взревел громила.

— Что слышал. Зенки свои на меня не таращи, быстро побелел и двигай. Пока я добрая, а в руке у меня только нож, — последние два слова я намерено выделила.

Удивительно, но зеленый понял и начал уменьшаться в размерах.

Когда он вновь стал обычного большого, а не громадного вида, то зло цыкнул:

— А с виду приличная бабенка с телохранителем.

— Приличной я была в возрасте до года, — ответила я.

— Теперь заметно. Ты, что ли, этого хмыря охраняешь? — поинтересовался орк.

— Много будешь знать — скоро в гробу придётся лежать, — ответила я расхожей фразой улиц.

Это подействовало на уже не зеленого почти магически.

— Ты из какой банды будешь? — заинтересовался он, впрочем отодвигаясь так, чтобы самое его ценное было подальше от моего ножа.

— А какое это имеет значение? — Я скривила губы в ухмылке так, как этого никогда не сделала бы домашняя девочка.

— Может, приударить хочу, — ничуть не смутился орк. — Теперь уже по-приличному.

— Слушай, ударный… Я тут одну дверку ищу. Покажешь — может, и подумаю…

При этих словах за спиной зарычали. Но меня это не смутило. Ну какая разница, как вербовать проводников?

Глава 9

— Какую дверку? — заинтересованно спросил орк.

— Синенькую такую. — Я мило улыбнулась, спиной чувствуя приближение дракона.

— Таких в этом квартале много, — клыкасто оскалился экс-зеленый. — И дверей, и людей, что за ними. Некоторые в стельку синие…

— Мне нужен в стельку трезвый Моррун, — решила я прояснить ситуацию.

— Разводила? — хмыкнул громила и подозрительно уставился на меня. — Так он много кому нужен. Особливо ищейкам. Да только никто из легавых его не нашел. Ты, часом, не из них?

— Тебе доказать, что я не из законников? — вскинула бровь и в упор посмотрела на орка.

— Ха! Как? — он похабно усмехнулся.

— Труп — лучшее доказательство. А раз своего нанимателя я грохнуть не могу, то придется тебя!

Орк не успел опомниться, как острие ножа, от которого он вроде бы сумел отстраниться, вновь оказалось в опасной близости от орочьего тела. Только на этот раз лезвие впилось в кожу у яремной вены. Да так, что порезало ее. И по стали потекла первая капля крови.

— Твою ж… Как ты так быстро? — потрясенно выдохнул верзила.

— Практика, — я была сама невинность. — Кстати, раз уж ты такой милашка и мы столь дружески беседуем, то хочу тебя предупредить. Пока ты шарахался от моего ножа, успел пораниться. А его острие, увы, смазано ядом. На твоё счастье, он отсроченного действия. И да, ты просто везунчик, потому что у меня с собой есть противоядие! Ну так как? Дверь в обмен на жизнь? Или предпочитаешь быть трупом с гарантией.

— Су… — начал было орк, глядя на меня глазами, полными мата.

Я выразительно приподняла бровь и сильнее надавила на рукоять.

— Сударыня, — исправился громила. — С удовольствием вас провожу.

Я довольно усмехнулась, а вот нож убирать не спешила. Рохт буквально дышал мне в затылок. Зло так дышал, но не вмешивался, и это было уже хорошо. Время шло, мы трое замерли.

— Что тебе еще надо, зараза?! — выкрикнул орк, сверля меня взглядом. Да уж, над смирением ему нужно еще поработать немножко. Лет так сто. — Я же сказал, что отведу.

— Слово не монета, сколько ни скажи, от тебя не убудет. А вот клятва — другое дело.

— Да чтобы ты…

— Учти, шансов сдохнуть пока у тебя гораздо больше, чем у меня, — перебила я речь орка на взлете. — Перережу тебе горло и пойду искать другого проводника. А ты останешься гордым независимым… Одном словом, настоящим мужиком. Только мертвым.

— Ты точно не из легавых, — неожиданно выдал громила.

— Надо же, догадливый, — сыронизировала я и, повернувшись, через плечо деловито спросила у Рохта: — Господин, мне этого прирезать и поискать другого?

Орк нехотя пробубнил слова, скрепленные клятвой. Лишь после этого я отняла нож от его шеи. Громила потрогал место пореза и, увидев кровь на пальцах, в свою очередь потребовал:

— Теперь ты поклянись, что ты дашь мне противоядие и я не сдохну от твоей отравы, которой ты вымазала лезвие.

Я хмыкнула: а зеленый не дурак, хоть и старательно под него косит. Будь мой нож и вправду с токсином на лезвии, я могла бы вполне дать орку дать антидот… да не тот! Так что формулировочку верзила выбрал верную. Но я была Бертрандо. А мы не привыкли подчиняться чужим правилам. Мы предпочитали устанавливать свои.

— Хорошо. Клянусь, что, как только ты приведешь нас к двери, которую мы ищем, я сделаю так, что ты не умрешь от яда, которым я тебя отравила.

— Ладно, пошли… те.

И сам двинул вперед по улице. Я следом. Рохт поравнялся со мной и тихо прошипел:

— Что это только что было?

— Я договорилась с проводником, — оптимистично отозвалась я. — Видишь, нам самим даже искать этого Морруна не придется.

Дракон запыхтел. Дракон сверкнул глазами. Дракон сжал челюсти так, что заходили желваки. Одним словом, сдержался. Кремень. От отца я бы давно получила за подобное по шее. От матери — проклятие, а братец… Он бы полез вперед меня!

— Теперь буду знать, что значит «договорилась» в твоём исполнении, — спустя минуту все же проворчал Рохт.

Так, кажется, один чешуйчатый не привык, что кто-то, кроме него, может вести допрос. Только вслух я этого, конечно, не сказала. Орочьему слуху хоть далеко до эльфийского, но все же лишнего болтать не стоит.

К такому выводу пришел и Рохт. Так что мы, не сговариваясь, организовали тишину, которую разбавлял лишь звук наших шагов.

Так мы и двигались с четверть часа, спускаясь все ниже к каналу. Мимо нас проплывали серые фасады домов, выбитые кое-где стекла, вместо которых в раме торчала фанера, серые стены, отмеченные пятнами черной плесени. Ее становилось все больше, чем ближе была протока.

Наконец мы дошли почти до самого канала, вертикальные стены которого были выложены грубым камнем. В такой упадешь — и не выплывешь: уровень воды был гораздо ниже уровня набережной. Так что выражение «концы в воду» в этом квартале, похоже, имело буквальный смысл.

Дома же стояли почти вплотную к воде. Здания так жались к ней, словно хотели, чтобы нищета окружала их хотя бы с трех сторон, а не со всех разом.

Из-за этого и входные двери были лишь со стороны улицы. И среди них оказалась та самая, синяя. Хотя именно синей она была когда-то. Лет триста назад. Сейчас же на лазоревую краску наслоилось столько копоти, пыли и грязи, что я бы смело назвала этот оттенок свинцовым с примесью голубизны.

Зато массивная бронзовая ручка была натерта ладонями входивших до блеска, намекая: дверка-то популярна в округе. Только мы сами с Рохтом искали бы ее до этого самого посинения, которое нам указали.

— Ну! Я свою часть сделки выполнил, — бухнул орк, сверля меня взглядом. — Давай зелье против своей отравы.

— Знаешь, каким ядом я тебя отравила? — мило улыбнулась я, глядя на вновь начавшего зеленеть типа. — Одним из самых действенных и страшных. Ядом сомнений. И он отлично подействовал.

— Что это значит? — начав свирепеть, пропыхтел орк.

Из его ноздрей едва пар не повалил. Зато громила сосредоточил все свое внимание на мне и только на мне. Упустив из внимания Рохта. Дракон между тем начал обходить орка со спины.

— Это значит, что мой нож был чист. На нем не было никакого яда!

— Точно?

— Зуб даю! — заверила я, не уточняя, что клык, который я имела в виду, принадлежит орку. — Мне этим ножом еще колбасу резать. Буду я его всякой дрянью смазывать.

— Какого бздохлика ты тогда мне врала?! — раздаваясь в плечах, взревел орк… получил успокоительный удар по темечку и упал без сознания.

— Чего так долго? — проворчала я Рохту, который и организовал глубокий сон нашему проводнику. — Я уже не знала, как время протянуть.

— У тебя отлично получалось, — ответил дракон и скомандовал, кивнув на полузеленое тело: — Ноги подними и потащили к бочке.

Недалеко от нас и правда стояла такая. Большая, деревянная, а главное, пустая. В нее-то мы и загрузили орка так, что пятая точка того была на дне, а сапоги, кисти рук и голова торчали сверху. Так что, если очнется, выбраться ему будет трудновато и, главное, долговато. Даже если позеленеет, его будут сдерживать три кованых обода.

Когда же мы вернулись к двери, Рохт движением руки заставил меня встать ему за спину со словами: «А теперь переговоры буду вести я» — и постучал в створку.

Спустя несколько томительно долгих мгновений тишины я почувствовала, как под ложечкой засосало. Возникшее нехорошее предчувствие заставило насторожиться. Сердце застучало часто-часто. Мой внутренний голос требовал действовать так быстро, как только могу. Словно кто-то включил таймер и вот-вот должно что-то произойти.

Я огляделась вокруг, словно ища источник тревоги. Но сумрак окутывал все вокруг, улица была тиха и безлюдна.

— Ты это чувствуешь? — спросила я Рохта.

— Да, — ответил он и ударом магии вышиб дверь, наплевав на такие прелюдии, как стук.

Дерево разлетелось в щепки, а дракон ворвался в темный коридор, на стене которого красовалось свежее пятно крови. Дракон, словно ищейка, готовая взять след, втянул носом воздух, прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам, и уверенно сказал:

— Наверху кто-то есть. Я проверю, а ты оставайся здесь.

И двинулся по коридору к лестнице. Хотя правильнее было бы сказать — потек. Одно движение дракона было неотделимо от другого. Он ступал по половицам неслышно, как барс.

Я полюбовалась на этого хищника на охоте. А затем вспомнила приказ ящерюги оставаться на месте и мысленно усмехнулась: кого-то сегодняшнее утро так ничему и не научило. Я не привыкла отсиживаться в стороне. А уж если дело касалось жизни моего брата — тем более!

Так что, выждав ровно до того момента, как Рохт поднимется на один пролет, я двинулась следом, стараясь ступать бесшумно и каждую секунду готовясь, что услышу грохот и звуки борьбы. Но ответом мне была тишина, посреди которой я услышала:

— Тут раненый!

Я рванула вверх через три ступеньки. В мозгу отчего-то отчетливо представилась картина Нара, лежащего в луже крови. В комнату я влетела бешеным пульсаром через секунду. По моей скорости Рохт понял, что я шла за ним, и рыкнул:

— Я же сказал!..

Я не обратила на это внимание. Оно было приковано к коренастому гному, чья рубашка и штаны оказались красными от крови. Даже рыжие волосы и борода, в которых едва-едва успела поселиться седина, и те оказались в алых пятнах.

Грудь низкорослика буквально изрешетили. Я насчитала с дюжину ран. Он едва дышал. Удивительно, что гном был еще жив. Видимо, исключительно в силу своего упрямства, которым так славился подгорный народец.

Хотя, может, сыграло роль и исцеляющее заклинание, которое дракон успел накинуть на подгорника.

— Оставайся здесь, я проверю остальные комнаты, — скомандовала Рохт. — Поняла?

Дакон умудрился спросить меня так, что единственный ответ мог быть только «да». Его-то я и выдала.

И пока ящерюга выбежал в коридор, я склонилась над хрипящим гномом. С его лица стремительно уходили все краски. Оно становилось все белее, и на его фоне все ярче выделялись рыжие волосы и губы, на которых алела кровь.

Раненый пытался дышать ртом, но с каждым выдохом кровь из пробитых легких выходила наружу.

Мои руки тряслись, когда я потянулась к карману пиджака, куда переложила из мокрых штанов бутылек с эликсиром Эмберина. Этот стимулятор еще называли вторым дыханием. Он на некоторое время давал организму силы.

Выдрала пробку зубами и попыталась вылить все в рот гнома. Именно в этот момент бородач решил мотнуть головой.

— Ну же, ну… давай… — выплюнув пробку, в отчаянии выдохнула я.

— Никого больше в доме нет, — произнес Рохт.

Дракон, вернувшийся и увидевший, что я делаю, склонился над умирающим и зафиксировал его голову так, чтобы мне было удобнее.

— Второе дыхание? — спросил ящер, знавший, похоже, об эликсире не понаслышке.

Я кивнула и влила наконец жидкость в гнома. А Рохт наложил заклинание, позволяя уменьшить кровопотерю.

— Кто это сделал? — четко, так чтобы гном точно услышал и понял, произнес Рохт.

— Трое… Их было трое… Хотели меня пришить и обставить все… чтобы… мне было жарко… как в Пекле… Ищейки ничего не учуют… — зашептал гном. Его губы едва шевелились, а слова были похожи на бред сумасшедшего.

Похоже, низкорослик сбрендил и сейчас не отличает реальность от галлюцинаций. Да чтоб его!

Не успела об этом подумать, как крепкая жилистая ладонь гнома схватила меня за запястье.

— Надо бежать! — прохрипел бородач.

Тут-то я и заметила на руке подгорника браслет. Точно такой же был у Нара. Бронзовая пластинка с несколькими вплавленными в нее камнями. Экстренный телепорт, рассчитанный на одного, с точкой выноса рядом с нашим домом. Нашим прошлым домом, на Новом континенте. Сейчас же он был бесполезен: на такие расстояния ни один артефакт перенести не сможет. Так что брат носил браслет как украшение и память о прошлом, которого не вернуть.

— Откуда это у тебя? — Я вывернулась из захвата и уже сама впилась пальцами в волосатое запястье гнома.

— От одного парня…

— Какого? Когда ты его видел?! — с нажимом спросил Рохт.

— На рассвете… — просипел гном.

Я хотела спросить еще что-то, но тут ощутила запах гари. И дракон тоже. Он открыл дверь в коридор, и на него оттуда полыхнуло пламенем, которое не перекинулось на дракона лишь потому, что он успел каким-то чудом в последний момент увернуться.

Я, глядя на языки огня, сглотнула. Так быстро вспыхнуть мог только алхимический порошок.

Его мог рассыпать на первом этаже убийца, чтобы замести следы. «Взрывень», как еще именовали эту пыль, любили бандиты за то, что он не пах, его не мог учуять ни один оборотень, а вспыхивал он с отсрочкой в полчаса. Причем разом. И потушить такой пожар было не под силу даже магам. Сгорало все. И все.

«Так вот о каком жарко говорил гном», — запоздало поняла я.

— У нас есть тридцать секунд. Потом все рванет! — увидев, как пламя из алого становится былым, крикнула я Рохту.

Тут внизу раздался взрыв.

— Забудь про тридцать секунд! — крикнула я.

Вторя моим словам, раздался еще один взрыв, и из открытого дверного проема вылетели щепки и клубы дыма, пламя рвануло в комнату, отрезая путь к выходу.

Кто бы ни пытался убить гнома, к этому делу он подошел основательно и порошка не пожалел. Зар-р-рза! Мы же сейчас заживо сгорим, если не… Мой взгляд заметался по комнате и остановился на окне. Мы с Рохтом, который смотрел на оконные створки, не сговариваясь, кивнули друг другу, дракон подхватил гнома.

Я выбила раму окна пульсаром. Та вылетела со свистом, звоном и прочими спецэффектами, а за ней и мы. Втроем.

Рохт мне еще придал волшебного ускорения совершенно не магическим способом — просто толкнув как следует, чтобы я точно долетела до воды канала, а не разбилась о каменную набережную.

Время замедлилось, когда я начала падать. Порыв холодного ветра ударил в лицо. Перед глазами мелькнула смазанная картина череды серых домов с другой стороны канала. А после был удар. Вода, холодная, несмотря на теплый день, накрыла меня. Сердце на секунду замерло, пропустив удар. Течение перекувыркнуло меня. И я потерялась в холодной свинцовой тьме канала. Забарахталась, не понимая, где низ, а где верх.

Я разозлилась. Выжить в стольких передрягах и банально утонуть после всего? Ну уж нет! Я отчаянно загребла руками, и тут нога угодила в какую-то то ли сеть, то ли петлю схрона, которые делают контрабандисты, если хотят что-то спрятать на дне реки… Рывок, второй… Попыталась освободиться, но воздуха стало не хватать, перед глазами поплыли кровавые круги.

В этот момент я ощутила под собой гибкое чешуйчатое тело, оно подтолкнуло меня, но, почувствовав, что я не поднимаюсь, змеей проскользило, обвивая, рядом с лодыжкой воду что-то рассекло, а после меня стремительно потащило вверх.

Когда моя голова оказалась над поверхностью, я судорожно вдохнула. Звук вышел жутким, как у очнувшегося мертвеца. Пусть! Зато я была живой. А воздух, смешанный с тиной и гарью, упоительным.

Огляделась: рядом со мной дрейфовал гном, а еще из воды высовывалась озабоченная морда водного дракона.

— Со мной все в порядке, — заверила я, на что ящер скептически фыркнул и начал нашу буксировку вдоль канала. Выбраться из того было практически невозможно, так что пришлось дракону тащить нас до реки, где уже были спуски к воде. По одному из них мы и поднялись.

Выглядели мы не лучшим образом. Я — просто мокрая. Гном — мокрый и раненый. Дракон мокрый и… в моем пиджаке, который обернул вокруг бедер. Его одежда при обороте осталась лежать клочьями на дне протоки.

— Куда теперь? — спросила я, глядя на бородача, который хрипел, бледнел, но был жив.

— В лечебницу, — утирая воду с лица, ответил Рохт. — Только лучше машину ты поймай… Боюсь, рядом со мной в таком виде не остановятся. Это деловой район.

— Хорошо, — выжимая блузку, полы которой скрутила на животе в жгут, ответила я.

Когда закончила с одеждой, стянула волосы в хвост, приняла независимый вид и пошла к дороге ловить авто. Хорошо еще, что на улице была не поздняя осень или ранняя весна: продрогла бы до нитки. Вот, что называется, связалась с водным драконом, теперь купания и омовения меня просто преследуют! Почти нападают!

А вот водители, увы, наоборот, шарахались. Поймать попутку удалось попытки с пятой.

— Вопрос жизни и смерти! — выпалила я, распахнув дверцу салона. — Там человека, то есть гнома ранили. Помогите довезти до лечебницы святой Миранды!

Водитель побледнел. По выражению его лица стало понятно: сейчас надавит на педаль — и поминай как звали. Но, к чести мужика, он справился с собой и чуть дрогнувшим голосом произнес:

— Где он? Давайте помогу донести!

— Помогать не надо, я… мы сами. — И громко свистнула. Тут же из-за угла показалась почти брачная композиция — дракон, несущий гнома на руках. С учетом того, что пиджак, выполнявший функцию банного полотенца, закрывали свесившаяся борода и космы низкорослого, было ощущение, что Рохт абсолютно нагой.

У водителя отвисла челюсть, и я мужика понимала. У меня бы тоже она отпала, но ее, на мое счастье, заклинило.

Глава 10

— Ч-ч-то случилось? — наконец обретя дар речи, спросил водитель.

— Взрыв бытового нагревающего артефакта на кухне. Нас ударной волной выкинуло в реку, — почти не соврала я. Подумаешь, у этой волны было конкретное имя — Рохт. И била она не промеж лопаток, а под пятую точку, чтоб дальше летела. Но потом все же пришлось солгать, а то как бы мужик, заслышав про поножовщину и бандитов, не задал стрекача. — А гнома осколки ранили.

— Да, знатно его посекло, — выдохнул шофер, разглядывая тело бородача, когда дракон подошел к машине.

— Давайте скорее! — скомандовал дракон, перед которым я распахнула заднюю дверцу авто.

Рохт сгрузил туда гнома и залез сам. Я же забралась на переднее пассажирское сиденье и не успела толком пристегнуться, как водитель тронулся с места.

Мужик так проникся, что мчал, наплевав не только на знаки судьбы вроде черной кошки, промчавшейся перед бампером машины, но и дорожные. Зато у лечебницы мы были спустя каких-то полчаса. Как только мы оказались в корпусе, Рохт громовым голосом, который может быть только у дракона, потребовал целителя, да не абы кого, а конкретно какую-то Нору О'Коннор.

А пока эту даму искали, вокруг раненого гнома засуетились врачеватели, закинули подгорника в каталку, обложили амулетами и артефактами и уже было хотели вводить в стазис, как в коридоре раздался зычный голос:

— Рохт! Я тебя, конечно, в разном виде повидала: и с рваными ранами, и с колотыми, и с огнестрелами штопать доводилось, но чтобы в таком… — И она, ухмыльнувшись, прошлась по почти обнаженной (стратегический пиджак не в счет!) фигуре дракона. — С чем на этот раз? Перелом? С виду ты вроде целый… Даже удивительно.

— Не с чем, а с кем, — ответил дракон и, кивком указав на каталку с гномом, пояснил: — С ним. И да, я тоже рад тебя видеть, Нора.

— А я тебя не очень, — фыркнула дородная гоблинша и посмотрела на каталку с раненым. Тут же ее лицо переменилось, став сосредоточенным и серьезным. — Когда его ранили? Что давали? Какие заклинания накладывали?

— Второе дыхание. Дали около сорока минут назад. Около пятидесяти миллилитров, — отрапортовала я, и гоблинша посмотрела на меня внимательно, словно просвечивая своим взглядом не только сквозь одежду, но и кожу, мышцы… до самого мозга костей. Она открыла рот, видимо, чтобы что-то еще спросить, но Рохт ее опередил своей фразой.

— Мне нужно, чтобы он смог ответить на вопросы. Вколи ему что-нибудь, — произнес дракон, и от этих слов целительница скривилась.

— Ну вот, как всегда. Не успел появиться, как командуешь. Посмотрю я на твоего полудохлика и сделаю, что смогу. Пока ждите.

Отдав этот приказ, Нора ушла. Хотя правильнее было бы сказать — уплыла. Отчалила, как дирижабль от пирса. Плавно и величественно.

— Она лучшая в этой целительской, — глядя вслед гоблинше, пояснил Рохт.

— И ты хорошо ее знаешь, — заметила я, приподняв бровь.

— Ревнуешь? — усмехнулся дракон.

— А надо? — уточнила я. — Если для нашего дела это обязательно, то могу.

Я отшутилась. Да, вышло корявенько, но я старалась изо всех сил не скатиться в панику, уныние и отчаяние. Потому боролась с этим как могла.

— Для нашего дела — не уверен. Но для моего тела — не мешало бы разжиться одеждой.

Я скептически глянула на дракона.

— Что? — насторожился он.

— Что — что? — я сделала вид, что не понимаю ящерюгу.

— Ты смотришь на меня так, словно мерку на гроб снимаешь, — пояснил Рохт.

— Почему сразу на гроб? — возмутилась я. — Всего лишь на саван. — И взглядом указала на окно. Там через дорогу было как раз похоронное бюро. О чем и свидетельствовала вывеска, которая гласила: «Мастерская погребальных дел». А чуть ниже помельче выведен слоган: «В новом саване — в новую жизнь!»

Рохт всем своим видом дал понять, что его и старая, вообще-то, устраивает. Лучше уже в неглиже на этом свете, чем одетым, но на том.

— У меня нет денег, — привел последний аргумент дракон.

— Это не самая большая из проблем, — возразила я. — К тому же у меня есть план.

То, что он называется «действуем по обстоятельствам», я пояснить не стала. Но ящерюга, будто что-то почувствовав, подозрительно посмотрел на меня, пробуравил взглядом и… согласился с моим вариантом.

— Ладно, хорошо, пошли за одеждой.

Бюро, как выяснилось, торговало не только классическими саванами, но и пиджаками, фраками, белыми мужскими сорочками — одним словом, тем, в чем не стыдно не только помереть, но и на званый вечер заглянуть. Так что, глядя на манекены, я подумала, что если гном все же расскажет, где найти похитителей, то Рохт явится к ним в образе очень нарядной смерти.

Дракон перемерил несколько костюмов, прежде чем нашел тот, который его устроил. Я же за это время на своей шкуре почувствовала себя давно и прочно женатым супругом, который ждет свою благоверную из примерочной.

Да я от скуки даже заглянула в кассу и пересчитала там все. Дважды. Велик был соблазн умыкнуть пару купюр и расплатиться, но потом я вспомнила, что в карман пиджака помимо зелий и набора отмычек положила и то, что отпирает не замки, но двери и языки. А еще отлично прояснит память — деньги.

Так что, когда дракон наконец определился, я просто-напросто достала из кармана почти сухого пиджака требуемую сумму.

Владелец бюро подозрительно посмотрел на купюры, понюхал их и произнёс:

— Как-то они у вас подозрительно пахнут.

— Деньги не пахнут, — возразила я. — И чтоб вы знали, я их честно отмывала!

— В банке? — растерявшись, спросил продавец.

— В реке! — рявкнула я, теряя терпение. — Так что их берите, а его, — кивок на Рохта, — заверните. И я пошла, пока вы тут не легли уснуть. Навечно.

Слова, которые вовсе не были заклинанием, обрели вдруг магическую силу. Во всяком случае, владелец бюро перестал возить нос по купюрам, засуетился, и уже через несколько минут мы вышли из магазина.

— Да уж… — протянул Рохт. — Я сейчас одет, а чувствую себя хуже, чем голым. — И дракон недовольно передернул плечами.

— Ты, главное, больше не оборачивайся. А то снова будешь щеголять голышом, а на второй комплект у меня, боюсь, денег не хватит.

— Я расплачусь, — выдохнул дракон, и тут-то я, кажется, поняла, почему дракону такой мрачный.

— Только не говори, что тебе никогда девушка не покупала одежду, — усмехнулась я.

— И не покупали. И жизнь не спасали… Напарницы не в счет, — нехотя признался Рохт. — А с тобой… все…

— Неправильно? — спросила я.

— По-другому, — произнес дракон.

Его голос заставил меня поднять голову выше. Наши взгляды с Рохтом встретились. Он смотрел на меня внимательно и серьезно. И я потупилась под его взором, нервно заправив за ухо высохшую прядь.

— Просто до этого ты встречался с приличными девушками. А я — не очень.

— Девушка? — подначил меня дракон.

— Приличная! — выпалила я этому непонятливому и снова с вызовом посмотрела в глаза Рохта. А те… нагло смеялись надо мной!

— Зато ты умеешь спасать рыцарей из беды и отлично одеваешь драконов, попавших в щекотливые ситуации…

Хотелось возразить, что обуваю я офицеров еще лучше, но с языка помимо воли сорвалось:

— Ты у меня вообще-то такой первый.

Сказала — и поняла, как пошло это прозвучало. Но сказанного в карман уже не запихнёшь. Губы дракона дрогнули в улыбке, в которой сквозило самодовольство. Вот мужики! По обе стороны океана одинаковые. И порой простые, как кирпич!

— Звучит многообещающе, — голосом, в котором сквозила хрипотца, произнес Рохт и сделал шаг на тротуар. Я — за ним следом и, только оказавшись на брусчатке, догадалась: этот ящер что — только что флиртовал со мной? Вот так нагло? Последи бела дня?

Да быть такого не может! Наверняка просто решил посмеяться. Или поддержать меня, чтоб я не свалилась в нервный срыв, или и то и другое разом.

Но спрашивать ящерюгу напрямую отчего-то не хотелось. А он шел впереди и даже не оборачивался. Так что даже по выражению лица не понять, о чем дракон думает.

Лично я — обо всем и сразу: о брате, о Рохте, о том, что меня ждет, о раненом гноме и информации, которая у него есть, и о… бутерброде!

Вся эта погоня и заплыв вымотали меня основательно, и перекус в том заведении, где мы ждали в обед приятеля дракона, уже весь закончился. Так что теперь запах жареного мяса, доносившийся из передвижного фургончика с едой, дразнил меня, заставляя желудок скручиваться тугим узлом.

Я втянула еще раз воздух ноздрями и решительно направилась к скворчавшему в масле мясу.

— Я на минуту, — бросила Рохту в спину, удаляясь.

— Ты куда? — крикнул дракон.

— За энергетическим эликсиром! — отозвалась я.

Монет в моем кармане должно было хватить на пару копченых мясных шариков на палочках или бутерброд. Но, как оказалось, в фургончике остались лишь жареные сосиски.

— Вам отдельно или с хлебом и овощами? — уточнил парень, ловко орудуя лопаткой и накладывая в разрезанную булку лист салата, кольцо помидора, сверху щедро поливая это горчицей, соусом и водружая на это все жареную сосиску.

— Мне так же, как ей. — Я указала на предыдущую покупательницу и спустя минуту оказалась счастливой обладательницей этого странного бутерброда.

Он был теплым, ароматным и хрустящим, в меру острым и без меры вкусным. Я заурчала от удовольствия, откусывая его в очередной раз. И тут над ухом раздалось глубокомысленное:

— Кхм…

Повернулась, чтобы лицезреть мрачного, я бы даже сказала, траурного вида дракона, который смотрел на мою еду, которую я держала у рта. Плотоядно смотрел и неотрывно. Мне стало совестно. Рохт наверняка ведь тоже голодный… Я, быстро дожевав то, что было, с видом запасливого хомяка откусила еще раз, слегка нечленораздельно предложила половину бутерброда:

— Будеф-ф? — и протянула еду законнику.

Тот, видимо не ожидавший подобного, в первую секунду сморгнул, а потом произнес:

— Не откажусь.

А после только я и видела свой бутерброд. Ящерюга проглотил его за один укус. Глядя на это, я поняла: не так тяжело поймать дракона, как его прокормить! Хотя о чем это я? Какое прокормить? У нас же договор: находим брата — и я исчезаю. Так что не о чем и думать! И даже думать в сторону того, чтобы об этом думать и…

— У тебя соус вот тут остался, — вдруг произнёс Рохт.

И мало ему было сказать, еще и руку протянул. Ладно бы к себе, чтобы показать, где именно я запачкалась. Так нет. Ко мне!

Мужские пальцы коснулись моего лица и замерли. И они, и я, и дракон. Это было странное ощущение. Вроде бы, просто дотронулись до лица. А показалось — до души. Нежно, едва ощутимо, но так, что я знала: этот момент я запомню надолго. Возможно, навсегда.

Мы стояли посреди натянутого, как трос над пропастью, молчания. Не говоря ни слова. Не издавая ни звука. Кажется, даже не дыша. Говорили наши сердца, наши взгляды…

На висках Рохта начала проступать чешуя, а зрачок стал вытягиваться, радужка заалела, будто в ней отражались отблески пожара, что бесновался в груди дракона. Или это в моей так сильно пекло?

Со мной такое было впервые. Будто кто-то разом выкачал весь кислород вокруг. Эй! Вы! Хватит! Верните его обратно! И мою голову тоже. А то я ее, кажется, потеряла. И сама потерялась. Испарилась из этой реальности. Ничего не видела, не ощущала, кроме горячего дыхания дракона, что касалось моего виска.

Вдруг стало так жарко, что легкая блузка показалась нестерпимо плотной. Еще немного — и я точно в ней изжарюсь. Я нервно выдохнула и постаралась сосредоточить внимание на чем-то нейтральном. Например, на шее дракона. Да! Точно! Шея! Она всяко лучше глаз Рохта, в которых можно утонуть, соблазнительных мужских губ…

Я с усилием сконцентрировалась на мужском кадыке. Тот дернулся. Да и в целом, судя по дыханию ящерюги, с самообладанием у дракона было сейчас немногим лучше, чем у меня. И это заставило вновь посмотреть в лицо Рохта. Он нахмурился, продолжая неотрывно глядеть на меня, и даже подался чуть вперед. Его дыхание я чувствовала уже на своих губах.

Дракон замер в самую последнюю секунду. Его губы сжались в линию, тело напряглось, словно он приготовился к сражению. Только с кем? Не со мной же. Тогда… с собой?

Рохт тяжело выдохнул и четко, я бы сказала, даже излишне по-деловому провел пальцем по моей коже, стирая соус. И сделал шаг назад.

Только я успела заметить, что пальцы, которыми он меня касался, дракон сжал в кулак. Да так, что костяшки побелели.

— Вернемся в лечебницу, — хрипло произнес Рохт. — Надеюсь, Нора сумела привести в чувство нашего пациента.

— Да-да, — согласилась я поспешно, про себя подумав: кто бы еще привел в чувство меня саму. Да хоть та же Нора. Я даже на нее согласна. Лишь бы не думать… обо всем!

Но, к сожалению, пришлось. Вернувшись в лечебницу, мы узнали, что гнома удалось привести в чувство. Только он был слишком слаб, так что на полноценный допрос рассчитывать не приходилось.

— У тебя пять минут, — строго предупредила гоблинша.

— Нора, ты чудо! — выдохнул Рохт и кивнул мне: — Хелл, пошли.

«Пошли» в исполнении дракона выглядело почти как полетели. В палате мы оказались через пару минут.

В лучах начавшего клониться к закату солнца на целительской койке лежал гном. Белоснежные простыни были немногим светлее, чем бледная кожа раненого. Какие-то провода и трубки амулетов окутывали коренастое тело бородача и отходили от него, присоединяясь к мерцавшим и пиликавшим артефактам и индикаторам.

Гном посмотрел на нас мутными глазами, видимо пытаясь сфокусировать взгляд.

— Узнаешь нас? — спросил дракон, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Не-е-е… — просипел подгорник.

— А если я отключу артефакты? — становясь рядом с Рохтом, спросила я. И перехватила одну из трубок. Еще не пережимая, но явно давая понять: сделаю это без колебаний, если не услышу того, что мне нужно.

Гном перевел взгляд на меня и с усилием ответил:

— Теперь да…

— С кем будешь говорить, Моррун? С ней или со мной? — глядя на бородача, задал второй вопрос Рохт.

— С тобой, — отозвался гном.

— Браслет, который у тебя, откуда он?

— Я… — тяжело дыша, начал бородач. — Сегодня утром его получил. Мне притащ… привезли двоих. Сказали: как обычно. Отправить по этому адресу.

— Как отправить? — напряженно спросил Рохт.

— Телепортом.

Услышав это, я про себя выругалась, но сжала кулаки, чтобы не вырвалось ни звука. Не нужно было мешать дракону вести допрос. Свою роль в нем я уже сыграла. Не стоило оттягивать и так слабое внимание Морруна на себя сейчас.

Хотя внутри все орало до боли. Пекло! Пекло! Пекло! Если брата протащили телепортом, он сейчас может быть где угодно!

Зато теперь стало понятно, почему к этому гному шли все нелегалы в округе!

Глава 11

— Телепорт твой? Или пользовался артефактом переноса? — с нажимом спросил Рохт.

— Артефактом. Он у меня с настройками, перекидывает в пределах десяти миль, не больше, — хрипя, произнес гном. — Чтоб, значится, с новыми документиками, которые я выправил, — и сразу в нужное место, не привлекая внимания ищеек…

— А этим двоим, которых утром привезли, ты тоже липовые документы делал? — продолжил допрос дракон.

— Кхе-кхе… — гном попытался откашляться. Но вместо этого выплюнул сгусток крови. — Им-то? Нет. Когда люди Гвоздя приводят кого для переброски, то им ксивы без надобности.

— Почему? — вырвалось у меня, и я непроизвольно пережала трубку. Один из кристаллов тут же запищал, отчего пришлось расцепить пальцы, а потом и вовсе опустить руку — от греха подальше.

Гном, которому я перекрыла на пару секунд подачу кислорода, судорожно вздохнул и с ненавистью посмотрел на меня, но все же ответил:

— Точно сказать не могу, но ходит слух, что чародеев продают. Сильные маги — дорогой товар, но из-за дара их легко найти поисковым заклинанием. Поэтому их долго не держат в столице. Сутки — не больше… А потом — поминай как звали. Не найти.

Сутки… всего сутки, из которых прошло почти двенадцать часов. У меня все внутри похолодело, руки мелко затряслись, а внутренности словно облили едкой кислотой. Мне доводилось слушать о торговле магами, но банды Нового континента этим не промышляли: конклав чародеев мстил за своих, невзирая на законы. Маги убивали не только всех, кто был причастен к таким похищениям, мгновенно смертельные проклятья ложились на целые семьи. Однажды, полвека назад, так с лица земли был стерт целый городок. После этого случилась череда уличных войн между черными чародеями и конклавом. Законники в нее разумно не вмешивались. Длилось это все с десяток лет и закончилось перемирием. Но с тех пор бандиты магов стараются не похищать, а конклав, в свою очередь, — не лезть в дела преступных кланов.

В изначальных же землях такой резни не было, и как итог — похитили моего брата. И еще одного адепта. Если верить словам его матери, парень был с сильным даром. Такой станет отличным рабом на невольничьем рынке или жертвой на алтаре. Как и Нар. И если мы с драконом не поторопимся, то все, что у меня останется от младшенького, — это долбаный браслет. Сейчас я смотрела на это украшение, что обхватывало запястье гнома, как завороженная. Хотелось стащить амулет, созданный братом, с волосатой руки коротышки. Но я подавила это желание и еще раз задала вопрос:

— Как у тебя оказался этот браслет? — И указала взглядом на руку бородача.

— А… Этот… Будь он неладен… — чуть приподняв запястье, словно чтобы убедиться, что амулет все еще на нем, произнес гном. — Его мне дали в счет уплаты. Я одного парня нормально перебросил, он сам в портал пошел. А второй, темный такой, заартачился. Размолотил мне на столе кучу всего. Я, значится, за это у людей Гвоздя потребовал дополнительной платы. А у них с собой не было. Так они с парня браслет сняли и мне отдали.

— И все? — спросил Рохт, взглядом давая понять, чтобы я не вмешивалась в допрос: сестринские чувства сейчас только мешали его вести.

— Да… Нет… Не знаю… После, спустя несколько часов, они снова пришли и хотели меня убить. Но в доме, в полу, была пара артефактов и проклятий припрятана. Так что ловушки сработали. Но порезать меня люди Гвоздя успели, прежде чем сдохли.

— За что тебя хотели убрать? — холодный голос дракона вымораживал.

— Не знаю. Может, видел лишнего или мог проговориться. Хотя не пойму о чем. Может, не тех магов взяли…

— Не тех — это каких? — в голосе Рохта мне послышалось рычание.

— Не приезжих. Один обмолвился, что кого-то там подорвались искать… — Услышав сиплый голос гнома, я сразу же подумала об отце. Неужели это он навел шороху? А бородач, выдохнув, пояснил: — Мне же всегда неместных приводили, чтоб только с дирижабля сошли, и их не искали… — гном выдохнул последние слова и начал закатывать глаза.

Но дракон ему не позволил отключиться. Ящерюга склонился над бородачом и нажал куда-то на плечо так, что тот распахнул глаза.

— Последний вопрос: куда ты их перекинул? Адрес? — прорычал Рохт.

— Там не адрес. Там были координаты пространственного кармана. Там поисковые заклинания их не найдут… — ответил гном, и сразу же запищал какой-то из индикаторов.

Под его вопли в палату ворвалась целительница и потребовала у нас немедленно уходить, а сама засуетилась над телом низкорослика, при этом кого-то экстренно вызывая через артефакт связи.

— Пошли, — скомандовал Рохт и сам первым покинул палату.

Я же, идя следом за драконом и прокручивая в голове разговор с гномом, поняла, почему бородач оказался столь словоохотлив. Дело было даже не в том, что мы спасли ему жизнь. Плевать такие люди и нелюди вроде Морруна на это хотели. Бородач хотел, чтобы за него отомстили. Потому и сдавал своих «клиентов» с потрохами. Только полностью достать не успел. Без точного адреса мы опять вернулись к начальной точке поисков, когда не представляешь, с чего начать.

— Ты знаешь, сколько можно продержаться в пространственном кармане? — спросила и пристально посмотрела на дракона. А все потому, что ответ уже знала: пару часов, не больше. После кислород закончится — и все.

— Мы его найдем! Хелл, подумай сама. Если они занимаются постоянной переброской, значит, карман должен быть большим, чтобы на сутки хватило. Похитителям не выгодна смерть своего… — Рохт сглотнул, видимо ища слово помягче, но потом понял, что такого нет, и сказал как есть: — Товара. У нас в запасе еще есть двенадцать часов.

Хотелось крикнуть, что у нас, на хрен, нет никакого запаса и идет обратный отсчет, но… я сжала кулаки и закрыла глаза. Не время для истерики. Вот найдем Нара — тогда дам волю чувствам, а пока… пока я ощутила, как моего горячего лба касается ткань пиджака.

Рохт прижал мою голову к своей груди и тихо, успокаивающе произнес:

— У нас все получится. Мы вернем твоего брата. Живым. Слышишь? — И рука погладила мою макушку.

Это стало последней каплей моей выдержки и первой — слез. Те полились резко, градом. Можно долго быть сильной. Стойкой. Несгибаемой. Мчаться во весь опор к цели, а потом в какой-то момент запнуться, упасть и уже не подняться. Потому что в момент падения вдруг понимаешь: все. Сил больше нет. На самом деле они закончились давно. Там, где-то далеко. А ты все равно бежала и бежала. На одном своем упрямстве. За пределом возможности.

Это понимаешь, только когда оказываешься на земле, где вместе с болью приходит осознание: ты не справишься, не возьмешь эту высоту, потому что она для тебя запредельная. Для любого запредельная.

Пока я не знала о телепорте, пространственном кармане, торговле магами, была надежда, что смогу найти брата.

А теперь… Как бы я хотела, чтобы это была просто месть отцу. В ней хотя бы все понятно. Кто это сделал и где искать. А сейчас я была словно в лабиринте, не видя выхода из этой темной душной пустоты. Мир стал размытым, тусклым, смазанным, и я сама растворялась в нем. Вой сирен, который удалось утром унять действиями, снова ударил по моим нервам, и…

— Хелл. Ты меня слышишь? Посмотри на меня! — не просьба, приказ Рохта, которому я не смогла не подчиниться. И в этой пелене отчаяния и слез я увидела решительное лицо дракона. — Твоему брату нужна наша помощь. И это отнюдь не слезы. Подумай: создать большой карман могут немногие маги. Их в столице всего несколько. Мы найдем того, кто мог его создать.

Дракон говорил, а его пальцы касались моей щеки, стирая влагу. Но мне не было до нее дела. Вдруг все стало просто и понятно, а я вновь превратилась в пульсар. Такой, что плюет живым огнем и летит к цели, несмотря ни на какие препятствия и выбирая кратчайший путь.

Благодаря Рохту я поняла, что нужно делать. Удивительно. Я потратила столько времени на истерику, панику и отчаяние.

— Вот! Это уже другое дело, — произнес дракон.

— Спасибо, — хлюпая носом, распухшим от слез, произнесла я.

— Тогда сейчас мы идем к магу-префекту за адресами специалистов по пространственным карманам. И на этот раз ты меня слушаешься! — произнес Рохт и одернул полы своего… моего… нашего пиджака, который он мне вернул.

— Ладно, — нехотя согласилась я.

Сейчас мне снова захотелось бежать, искать, спасать, но… Много ли я одна смогу? Не особо зная город и местные порядки. Это честным и добропорядочным быть просто везде, потому что ты ведешь себя одинаково. А если тебе предстоит нарушить закон, да не прописанный в кодексе, а негласный, улиц, то стоит знать, что здесь можно делать, а что нельзя. И как можно, когда нельзя.

Рохт вот знал. А я — не очень. Про те же похищения — мне и в голову не пришло бы, что украли Нара из-за его дара. Я бы гораздо проще поверила, что кого-то заинтересовал он сам, его сердце с селезенкой, или дармовая рабочая сила, или еще что… но не дар! Потому что на новом континенте были уличные войны.

А тут…

— Ты знал, что в городе магов похищают? — вопрос вырвался помимо воли, когда мы шли по коридорам целительской к уличному выходу.

— Нет, — мрачно ответил Рохт. — Я подозреваю, что никто из наших не в курсе. Похитители же специально выбирали тех, кто только сошел с дирижабля и еще нигде не отметился… Да и тот снимок твоего брата с приятелем, который сделала баньши. Эта улица находится как раз рядом с портом.

Вот оно что… Зная братца, я могла с уверенностью заявить, что ради знакомства с красоткой он мог легко соврать, что приезжий. К тому же почти так оно и было. А дальше — ментальные чары. И вот уже через пару часов он по плану похитителей должен был собрать чемодан, написать записку, что поехал дальше, выйти из гостиницы и… исчезнуть из этого мира. Да даже если бы он из дома ушел, как Фредерик, то его не сразу бы хватились и на похищение подумали в последнюю очередь. Но Нар сопротивлялся ментальным чарам!

Неужели только Нар смог?

— Как ты думаешь, у грабителей это первая такая осечка? Моррун же отправлял в карман магов не в первый раз.

— Все выглядит слишком слаженно, — с сомнением произнес Рохт. — И организованно. Один вживленный в тело баньши артефакт чего стоит… Слишком много вложено, чтобы использовать это один раз.

— Но если так… — произнесла, обдумывая ситуацию. — Я ни за что не поверю, что никто из родственников пропавших не спохватился. А значит, есть заявления в отдел правопорядка как минимум. И на все закрывали глаза?

— Скорее, офицеры их даже не видели, — возразил Рохт. — Этим занимается департамент внутренней безопасности.

— А твой друг не в нем ли работает? — Я сложила руки на груди. Не то чтобы вечерний ветер был столь уж холодным. Скорее я не хотела пускать стужу, что вьюжила у меня внутри, наружу.

— Ты хочешь сказать, что Хэнк в курсе? И молчал? — нахмурился дракон.

— Как давно вы с ним служили вместе?

— Больше семи лет назад.

— Это слишком большой срок. За него человек, да и дракон, способен полностью измениться. Особенно если метаморфозы подкреплены деньгами.

— Хелл… — предостерегающе начал Рохт, дружбу которого я сейчас втаптывала в грязь сомнений.

Только меня уже было не остановить.

— Сам посуди. Если все идет через его департамент, то по-любому были прецеденты. Их только замять было легче. Ну сгинул и сгинул приезжий. Труп-то не нашли!

— Он дал нам верную наводку, — попытался возразить дракон.

— Только когда мы пришли по ней, того, кто был нам нужен, почти убили. Не найди мы так быстро проводника — и разводила Моррун уже был бы гномом с максимальной степенью прожарки, такой, что ни один некромант труп уже не разговорит. Да и не стал бы. Там все было бы похоже на несчастный случай.

— Почему ты так уверена, что Хэнк замешан? — с неохотой, но все же принимая мои доводы, произнес дракон.

— Потому что я на его месте поступила бы точно так же, чтобы отвести от себя любые подозрения.

— Уверена?

— Настолько, что готова проверить, — с вызовом ответила я.

— Что ты предлагаешь? — спросил Рохт, смотря мне в глаза. Сейчас мы говорили о деле и только о нем, но, несмотря на это, я поняла: из взгляда дракона что-то исчезло. То неуловимое, из-за чего утром мое сердце там, на берегу реки в камышах, заиндевело.

Двенадцать часов назад я для ящерюги была лишь дочерью своего отца. Той, что от него по другую сторону закона. А сейчас… Я была для Рохта равной.

— Скажи, ты все так же ненавидишь меня? — вырвалось вдруг. Я сама от себя не ожидала, что скажу это. Поэтому от вопроса растерялась, удивилась, обалдела и даже слегка так офигела. Едва ли не больше, чем дракон.

Секунда. Бесконечно долгая, вязкая, как капля клея. Мы оба: и я, и Рохт — с размаху вляпались в эту секунду. А за ней — в другую. И в еще одну. Я не знала, как отсюда выбраться, а Рохт, похоже, и не хотел вовсе.

— А ты? — произнес дракон с усилием, наконец разорвав неловкую тишину. Его голос прозвучал хрипло и надтреснуто.

— Что — я? — сказала я, и звуки разнеслись по улице вороньим карканьем.

— Я офицер. Мой долг — служить закону и защищать его, наказывать тех, кто его нарушает… И за всю свою бытность офицером я ни разу не встречал преступников, которые бы искренне люб… хорошо относились к дознавателям.

— Что ты этим хочешь сказать? — непонимающе спросила я.

— Хелл, хватит притворяться! Ты искусно играешь, я почти верю тебе, но проще будет, если ты будешь такой же, как сегодня утром, когда пришла к порогу моего дома и потребовала вернуть долг.

— Такой — это какой? Расчетливой су…

— Да, — твердо произнес Рохт.

Захотелось ему врезать. Да не как я привыкла обычно — кулаком и в челюсть, а банально, по-женски… пощечиной.

— Не дождёшься! — почти выкрикнула я, еще толком не определившись, чего именно не дождется дракон: оплеухи, того, чтобы я вела себя исключительно как сволочь, или… Я все же ударила. Кулаком в мужскую грудь. — А тебе не приходило в твою чешуйчатую башку, что я не притворялась?

— Даже когда изображала из себя обычную адептку?! — Кажется, один непрошибаемый ящерюга даже не почувствовал моего удара.

— А может, я хотела попробовать ей быть. А моя семья — обычной? Да, знаю, у нас это получалось не очень, но… Я пыталась просто жить!

— Бывших преступников не бывает!

— Бывших ищеек тоже, — выпалила я. — Знаешь, если тебе так дороги твои моральные устои, вера в дружбу и прочая муть… Живи с ней! — Хотелось добавить, что сама найду брата, но… тревога за него была во сто крат сильнее уязвленной гордости. Потому я закусила губу, чтобы не выкрикнуть чего, глубоко вдохнула, сжала кулаки и выдавила из себя: — Помоги мне найти Нара.

— Я сделаю все для этого, — серьёзно ответил Рохт. — Только поклянись, что, когда настанет время и я спрошу, на один вопрос ты ответишь мне только правду.

— Хорошо, — ответила я и достала нож, который, несмотря на все злоключения, был со мной, правда перекочевал из-за пояса и теперь был заправлен в носок под штаниной.

Лезвие рассекло мою руку, и я произнесла слова зарока.

Глава 12

— Это все? — уточнила я, вновь пряча нож под резинку носка и одергивая штанину.

— Простой клятвы было бы достаточно, — как-то неодобрительно, словно я ему не магическое обещание дала, а вчерашний суп вместо свежего предложила, пробурчал Рохт. — Дай руку.

Я ничего не ответила на это недовольное ворчание, хотя хотелось много чего: от пафосного в духе: «Жизнь моего брата стоит клятв на крови» — до банального: «А на хрыг просил тогда дать магическое обещание?» — но вместо тысячи слов я сделала один глубокий вдох. Рано, Хелл. Рано! Все выскажешь этому ящерюге потом.

Подавив раздражение, я протянула дракону ладонь. Он легонько подул на кожу, и порез на той начал мгновенно затягиваться. Только белесая полоска шрама и осталась. Да и она скоро наверняка исчезнет.

Я и сама могла бы… Да я вообще во многих вещах без чьей-то помощи обходилась. В лечении порезов так точно. А сегодня вот столкнулась с тем, с чем в одиночку не справиться. Да даже с Рохтом вдвоем тоже. Нам нужен был третий.

Об этом я и сообщила дракону.

— Какой у тебя план? — уточнил Рохт.

— Точный и чёткий, но с элементами импровизации, — тут же ответила я и удостоилась скептического взгляда, который заменил целый словарь ненормативной лексики.

Да, Рохт ничего не сказал. Пока. Но так громко подумал, что стало предельно ясно, в каком гробу он видел эту мою спланированную импровизацию.

— Так. Давай поподробнее, — потребовал он.

— Скажи, ты когда-нибудь охотился на уток? — издалека начала я, уже успев подобрать метафору о гончей, камышах, испуге, заполошном полете и стрельбе.

— Предпочитаю рыбалку, — ответил водный дракон. Ха! Кто бы сомневался! — Но суть уловил. Тебе нужен кто-то на роль борзой?

— Не кто-то, а профессионал. И у меня есть такой, — с ноткой гордости ответила я.

Кто-кто, а папа знал о борзости все, а также о том, как брать на испуг, давить, подсекать… одним словом, был непревзойденным охотником. Но не на уток.

— И кто же этот… оборзевший тип? — вкрадчиво, с рокочущими нотками, в которых мне послышались угрожающие отзвуки, произнес ящерюга.

Нет? Серьезно? Сдавленный рык? Сейчас-то что этому мистеру «я всем недоволен» не нравится? Будь мы парой, решила бы, что это драконья ревность и собственнические инстинкты. Но Рохт же сам дал понять, что между нами может быть только что-то зыбкое и далекое. Например, расстояние. Миль так в сто. А лучше — в пару тысяч. Так чего теперь у дракона такое мрачное лицо, словно сожрать какого-нибудь рыцаря в доспехе хочет, несмотря на грозящее после этого несварение?

— Ты отлично знаешь этого типа. Даже ел с ним за одним столом, — с намеком протянула я и, увидев озадаченный взгляд ящерюги и насладившись им, пояснила: — Мой отец.

Рохт стал еще мрачнее. Словно он уже смирился, что вляпался в одну Бризроу, а тут оказалось, что на подходе еще один представитель этого криминального семейства. Дракон посмотрел на меня недовольно, но прежде, чем он успел открыть рот и что-то возразить, я достала переговорный амулет и нажала на кристалл связи.

Сделав вид, что сильно занята тем, что дожидаюсь ответа, и не могу сейчас разговаривать с Рохтом, даже приподняла указательный палец в жесте «тише». Так что мы с ящерюгой стояли и в молчании слушали тишину и гудки, разбивавшие ее.

Наконец папа ответил.

— Да, зайка… — выдохнул отец.

Судя по тому, что он тяжело дышал, а на заднем фоне раздавались квакающие звуки, словно методично месят тесто, но при этом еще что-то попутно ломают, стало ясно: папа занят, папа на работе.

— У тебя есть минута?

— Дочка, ты не могла бы позвонить попозже. Я тут выбиваю информацию…

Угу. Причем выбивал отец ее, судя по всему, отнюдь не фигурально.

— Ты нашел Нара? — прямо спросила я.

— Пока нет, но…

— У нас осталось меньше двенадцати часов, — перебила я. — После его перебросят куда-то из столицы, и тогда брата будет уже не найти.

— Откуда ты знаешь? — отец насторожился. Настолько, что перестали быть слышны чавкающие звуки. Сдается, папа, до этого планомерно выбивавший кому-то зубы и даже ради звонка дочурки не прервавший своего занятия, все же сейчас остановился.

— От одного полудохлого информатора. Но сведения точные.

— Это ты его так? — деловито уточнил отец с ноткой гордости.

— Обстоятельства. До меня он вообще почти трупом был. Так что пришлось не добивать, а спасать и только после — допрашивать, — призналась и тем огорчила папу. — Так что сейчас мне нужна твоя помощь. Сможешь подъехать через полчаса… — Я отняла переговорник от лица и, зажав его рукой, прошептала Рохту: — Где там живет твой Хэнк?

— В квартале Серебряной Луны, дом тридцать, — ответил мрачный дракон.

Я назвала отцу адрес с отклонением в пару домов. Все же готовить план по запугиванию под окнами у жертвы — это моветон.

— Понял. Буду, — бросил в переговорник отец.

— Буду тебя ждать, — выдохнула я и отключилась, чтобы ровно спустя назначенный срок торчать под кустами жасмина рядом с указанным домом.

Папа слегка запаздывал. Рохт слегка матерился. Я нервничала. Для разнообразия не слегка, а очень конкретно так. Даже дошла до того, что начала грызть ногти. Такого со мной не случалось со времен начальной школы. А тут — поди ж ты…

В тот момент, когда необглоданным остался лишь один мизинец, я увидела, как лихо из-за угла выруливает пикап.

— Ни фига себе! — выдохнул Рохт, глядя на отца за рулем.

Я была полностью согласна с драконом в этой оценке. Поразила нас с ящерюгой вовсе не лихая езда папеньки и даже не то, где он умудрился раздобыть этот драндулет, который на своем веку наверняка видел, как менялись правящие режимы, рождались и умирали цивилизации, поднимались литосферные плиты и уходили под воду континенты.

Нас впечатлило то, что именно вез господин Бризроу в открытом кузове. Многоствольный магомет сотого калибра! Да этой малышкой можно положить целую роту. Причем сделать это через кирпичную стену, за которой скрываются солдаты. А все потому, что магические заряды, которые выплевывали дула, прошибали камень толщиной десять футов, как спущенная с тетивы стрела — кленовый лист.

— Ты где это взял? — вместо приветствия прошипела я отцу.

— Эту винтажную ласточку-то? — покосившись на пикап, спросил отец. — У одного очень доброго, отзывчивого и щедрого джентльмена. Он готов был отдать к ней бесплатно и запасной набор шин, лишь бы я ушел побыстрее…

— Я не про пташку, — возразила, скрестив руки на груди. — Я про ее клювик. Огнеплюйный. — И взглядом указала на многоствольную пушку.

— Так это шло в комплекте с пикапом. К полу приварено… Поэтому ее и выбрал. Ты же не сказала, какая именно моя помощь и поддержка нужна. Огневая, моральная, магическая…

— Психическая, — прервала перечисления папы, догадавшись, что отец захватил с собой на всякий случай все — от магомета до яда.

— Хелл сказала, что вы мастер по тому, как правильно припугнуть, — вмешался в разговор Рохт, выйдя из густой тени, в которой до этого стоял.

— А этот тут откуда?! — буквально взревел отец, увидев офицера.

— Я тоже рад вас видеть… — начал было Рохт, но потом все же долг законника превысил воспитание, и чешуйчатый добавил: — Жаль, что не за решеткой.

— А мне жаль, что ты еще не труп, — не остался в долгу папа. — Но ничего, сейчас я его тебе, чешуйчатый, быстро организую.

— Ваш? — педантично уточнил дракон, чем довел папу до состояния, когда он вот-вот закипит и лопнет от злости, а кипятком ошпарит и нас.

— Папа! — рявкнула я так, что могли возникнуть вопросы: кто из нас двоих с законником дракон, а кто невинная дева. — Рохт помогает в поисках Нара! Так что если хочешь, чтобы мы нашли младшенького, то собери всю свою волю в кулак и… — хотела сказать «прояви дипломатию», но вспомнила, что папа ведет переговоры обычно с пульсаром в руке и сталью у горла собеседника, и решила выразиться более кратко и емко: — Помолчи!

— И чем же он уже успел напомогать? — едко уточнил отец. Впрочем, тон он сбавил и прикончить Рохта из магомета больше не рвался. Хотя на взгляды папа санкций не наложил и метал в ящерюгу исключительно убийственные взоры.

— Нам удалось узнать, что целью похищения был не Нар конкретно… — попыталась объяснить я, но тут же была перебита:

— Как это неконкретно, если конкретно моего сына похитили!

— Хелл хотела сказать, что местные маготорговцы похитили вашего сына как чародея с сильным даром, понятия не имея, кто такой Нар, посчитав его обычным добропорядочным приезжим, который только сошел с небесного корабля.

Дракон умудрился в одной фразе, пусть и не самой короткой, изложить всю суть. А отец, что удивительно, — ее понять.

— Моего сына что?.. Приняли за какого-то лопуха и…

Ответом на так и не досказанный вопрос отца стало наше с Рохтом выражение лиц. Одно на двоих.

Не знаю, что уж папу уязвило больше: что его прошлые враги тут ни при чем, как и он сам, или что кого-то из Бертрандо посчитали простофилей, которого можно обвести во… точнее, свести со двора, как безмолвную скотину. Так или иначе, свои эмоции отец выразил исключительно на южном диалекте.

— Non può essere! Questi orchi senza cervello osano rubare Nara! Sì, moriranno dalla loro stupidità e dalla mia mano! — негодовал папа.

— Что он говорит? — склонившись к моему уху, тихо спросил Рохт.

Я не стала переводить дословно про орка, задницу, руки и тупость, а выразилась лаконично:

— Отец нам поможет.

— Это все? — не поверил дракон и правильно сделал.

— Это главное, — заверила я.

Когда же отец спустил пар, то одернул лацканы пиджака, словно артист после выступления, и деловито поинтересовался:

— Кого будем мочить?

— Запугивать, — поправила я. — Нужно одного типа до усрач… до паники довести. Быстро.

— Ну всегда можно совместить угрозы и убийство, — воодушевленно ответил папа.

— Не в нашем случае, — возразил дракон. — Брать на испуг придется помощника главы департамента внутренней безопасности. Нужно, чтобы он запаниковал и попытался встретиться с теми, кого прикрывает.

Папа присвистнул.

— Да уж… Таких мне еще не приходилось раскалывать. Но ничего, ради сына я готов на все, везде и всегда, — заверил отец и после поинтересовался: — У этого хмыря семья есть?

— Нет, Хэнк женат исключительно на работе.

— Угу, а в любовницах у него банда, которая и платит мзду, чтоб ребят крышевали, — усмехнулся отец. — Тогда мне нужны его номера переговорника и квартиры, где этот хмырь живет.

По тому, как кровожадно оскалился отец, я по опыту догадалась: будет жарко, громко и нервно. Все в лучших традициях семьи Бертрандо. А вот Рохт этого еще не знал, но своей драконьей печенкой почуял подвох, не иначе.

— А можно поподробнее план ваших действий? — вроде бы спокойно, но с нажимом поинтересовался дракон.

— Тебе лучше на это не смотреть. — Папа был сейчас воплощением младшей сестры таланта. Той самой, которая из-за своего роста могла проходить не в дверь, а в форточку.

— И все же… — Рохт подпустил в голос рокочущих нот.

— Не рычи на меня, чешуйчатый. А то я и из магомета огрызнуться могу, — пригрозил отец.

— Что задумал? — наплевав на выканье, произнес Рохт, которого манера семьи Бертрандо недоговаривать явно начала раздражать.

Отец хотел что-то съязвить, но наткнулся на мой мрачный взгляд и нехотя, под нажимом обстоятельств в лице дочери и демонова дракона, выложил:

— Да я сначала шмальну разок по дому этого хмыря, чтоб, значит, кладку вынесло, а потом позвоню, побеседую, намекну на проблему…

— Может, наоборот? Сначала позвонить? Этого может и хватить, — предложил Рохт.

Второй раз за день участвовать в разрушении зданий ему сегодня явно не улыбалось. Но если взрыва в квартале Теней было не избежать, то сейчас…

— Нет, — категорично возразил отец. — Это дамочку рафинированную звонок по переговорнику проймет, а тут тертый калач.

— Я согласна с папой. Нам нужно, чтобы он задергался, а не начал анализировать, что происходит.

Рохт посмотрел на меня. На отца. Потом снова на меня. На пушку, торчавшую своими стволами из пикапа, и плюнул.

— Овощ вам в помощь! — мрачно пожелал нам дракон.

— Это ты о чем? — прищурился папа.

— Хрен с вами, господин Бризроу, действуйте. Только чтоб невинные не пострадали.

— Я буду сама аккуратность, — заверил отец.

Увы, сразу Рохту узнать, что значит «аккуратность» в исполнении главы семьи Бертрандо, не удалось. Помощника главы департамента дома не оказалось. Так что мы убили больше часа, дожидаясь, когда же Хэнк появится. Наконец я, устроившая стратегическую засаду в пышных кустах акации напротив нужного нам подъезда, увидела знакомую фигуру и подала отцу сигнал.

Папа запрыгнул в пикап, чтобы спустя совсем немного времени остановиться в нем ровно напротив окон квартиры Хэнка. А затем Рохт, присоединившийся ко мне среди ветвей, смог лицезреть, что имел в виду отец. Он за пару секунд педантично и кучно положил дюжину зарядов в уличную стену дома. Причем сделал это так, что в каменной кладке образовалась дыра. Через нее-то мы с драконом, устроившие стратегическую засаду в пышных кустах акации, смогли наблюдать Хэнка.

Помощник главы департамента, к его чести, не растерялся.

Хэнк уже успел снять рубашку со штанами, щеголяя по дому в костюме «мужик боевой, полуготовый к выходу»: носки, трусы, майка и кобура с оружием, пристегнутая к лодыжке. Так что этот верткий (не только фигурально) тип тут же нурнул рыбкой под прикрытие еще не пробитой стены и начал яростно отстреливаться оттуда.

Плевки пульсаров из дула были редкими, что намекало: зарядов в магомете у Кремня не так уж и много. Зато папа — щедрая душа — не экономил и поливал из многостволки пульсарами вовсю, не давая противнику высунуться.

Залпы шли с такой скоростью, яростью и громкостью, что перекрывали все. И визг случайных прохожих, оказывавшихся не в том месте и не в то время, и грохот обвалившегося куска стены, и наверняка треснувшей психики соседей помощника главы департамента.

Дула многостволки с чавкающим звуком выплевывали заряды один за другим. Они вылетали короткими вспышками, озаряя на доли секунд папу, который стоял в открытом фургоне, держа одной рукой гашетку, а второй — рычаг поворотника.

Я не видела отца таким никогда. Отчаянным, несокрушимым, неутомимым, не…

— Не могу поверить, что я на это согласился, — ворвался в мои мысли голос Рохта.

Дракон тоже смотрел на моего отца. Только, в отличие от меня, не восхищался, а ужасался.

— Да никто не пострадал даже. Психика некоторых особо чувствительных прохожих не в счет. Здание и то почти целое…

Тут, вторя моим словам, раздался грохот, и… обвалилась часть стены, открыв на отличный прострел почти всю квартиру Кремня, а заодно и его самого. Жаль только, что хозяина — ненадолго. Бывший военный тут же спрятался в очередное укрытие и пальнул в отца. И все бы ничего — первый раз, что ли, папу убить пытались? Только эта сволочь драконистая в него попала.

Тело отца мотнуло, развернув, а затем он упал. Хотела кинуться к нему, чтобы помочь, посмотреть, сильно ли зацепило или…

Я дернулась, но тут же почувствовала, как в плечи вцепились сильные руки, а у самого уха раздался шепот.

— Сиди тихо! Иначе план твоего отца полетит к демонам в Пекло!

Глава 13

Сидеть тихо?! На моих глазах умирает папа, а мне на это смотреть? Перед глазами встала алая пелена. Да гори оно все! Я не хочу терять близких. Ни Нара. Ни отца!

Я дернулась так, что дракон рядом зашипел, а его хватка на моих плечах стала железной. Крепче любых оков. Кажется, при этом ящерюга применил частичный оборот и крепкое словцо. Много крепких слов, произнесенных полушепотом. Они перемежались с заклинаниями, которые опутывали меня по рукам и ногам, заставляли замереть и замолчать.

Я перестала дергаться спустя несколько секунд, когда увидела, что папа все же жив и смог не только перекатиться под прикрытие борта фургона так, что пульсары его больше не могли достать, но и через пару секунд запрыгнуть в кабину и дать по газам так, что шины взвизгнули, оставив на брусчатке четыре черных росчерка.

Видя то, что я больше не рвусь из укрытия, дракон спросил:

— Успокоилась? — Я кивнула, дав понять, что все, я в порядке.

Сдерживающие заклинания тут же исчезли с моего тела, а вот лапы ящерюги — нет. Я тут же воспользовалась относительной свободой и двинула локтем дракону под дых со словами:

— Вот теперь я точно абсолютно спокойна! И на будущее: не смей меня удерживать. Никогда!

Рохт сдавленно зашипел, но его пальцы так и не разжались.

— Если это нужно будет для того, чтобы спасти тебя, еще как буду, — рыкнул он и… отпустил меня!

Ну и как это понимать?! Я только настроилась на скандал. Аргументы для нападения продумала, стратегию защиты выстроила, а если они не сработают, то и к ближнему, скрытно-кустовому бою приготовилась… А этот взял — и отпустил! Так и захотелось потребовать, чтобы Рохт вернул свои лапищи на место, и тогда уж я…

— Я не просила тебя меня спасать!

— Ну извини! — не остался в долгу дракон с интонацией, которая намекала на то угодно, кроме этих самых извинений. — Хотел тебе помочь, а оказалось, сорвал самоубийство.

Я же уже и сама наконец пришла в себя и осознала, что ринься я под огонь пульсаров, наломала бы таких дров… Но признаться дракону, что он был абсолютно прав?! Да ни в жизнь! И ни в смерть тоже.

Сделав глубокий вдох, я произнесла:

— Извинения приняты.

Теперь уже дракон заскрежетал зубами. Я ожидала чего-нибудь колкого и обидного и приготовилась стоически (точнее, сидически: засада в кустах позволяла находиться только на корточках) вытерпеть язвительность ящерюги, но вместо нее услышала:

— Смотри, кажется, наш объект оживился.

Я взглянула на дыру в каменной кладке стены. В ней что-то промелькнуло. Затем еще раз. Другой. Пригляделась. Кремень старался не сильно высовываться из укрытия, но по промелькнувшей из-за угла штанине, высунувшемуся на секунду мужскому корпусу в бронированном жилете и по сумке, за которой он перебежал в другую комнату, можно было предположить, что бывший военный спешно собирается.

Но тут движение прекратилось, чтобы спустя минуту возобновиться с утроенной силой. На этот раз Кремень уже не прятался, а собирался не таясь.

— Так, кажется, папа ему позвонил, — догадалась я о столь разительной перемене в поведении безопасника, и она меня порадовала: если Найтс Бертрандо смог не только уехать, но и припугнуть по артефакту связи матерого вояку, заставив того занервничать, значит, с отцом все в порядке. Помирать он пока точно не собирается.

— Похоже на то, — согласился Рохт, пристально наблюдая за бывшим сослуживцем.

Тот, засунув в карман переговорник, который до этого держал в руке, наклонился к сумке, извлек из нее магомет. Заткнул оружие за пояс, потом достал еще несколько метательных ножей, какие-то амулеты… А затем накинул плащ и вышел из квартиры.

Чтобы через пару минут мы с Рохтом увидели, как Кремень выскочил из подъезда и энергичным шагом направился к припаркованному рядом с домом авто, на которое ящерюга успел поставить маячок.

— В машину! — скомандовал законник, и мы, пригибаясь так, чтобы нас не было видно, побежали вдоль кустов.

Едва добрались на полусогнутых до угла дома, как, нырнув за него, помчались уже в полный рост. В нашу машину я запрыгнула почти на ходу.

— Давай! Давай! Давай! — подгоняя Рохта, который втопил педаль газа в пол, выдохнула я.

— Тихо! — рявкнул в ответ ящерюга, лихо выруливая со двора. Только гравий брызнул из-под колес. — Пристегнись!

— Да к демону! — огрызнулась я и тут же, противореча сама себе, потянулась за ремнем. Едва застежка того щелкнула, как я увидела: автомобиль Хэнка, лавируя в потоке машин, стремительно удаляется от нас.

— Уйдет же! — взревела я.

— Не упустим. Я на него следилку навесил, — ответил Рохт, напряженно глядя на дорогу и держась на хвосте у Кремня.

— На него самого? — уточнила я.

— Нет, под бампер машины, — рявкнул дракон, намекнув, чтобы я не отвлекала его глупыми вопросами.

Но меня такой ерундой, как драконий рык, было не отпугнуть.

— А расстояние, на котором действует сигнал?

— Полмили, — прошипел Рохт, кажется поняв, что от меня отделаться можно лишь двумя способами: или ответить, или убить. Но второй вариант требовал больше времени, терпения и сил. А у ящерюги был напряг с первым, практически закончилось второе, а третье он, как рачительный дракон, решил сэкономить.

Так что я узнала, что хотела. Жаль, не все. И только открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, как в кармане запиликал переговорный амулет.

Не глядя, я достала его и нажала на кристалл приема звонка. Наверняка это папа.

— Да, — выдохнула я в динамик.

— Добрый день, — раздался мелодичный женский голос. — Это служба безопасности банка, звоню по поводу перевода со счета…

Я была так зла, что даже не сразу бросила трубку, а прорычала в нее:

— Если еще раз наберешь мой номер, я сама тебя переведу. На тот свет! — и добавила проклятие.

Оно, конечно, по магосвязи не должно было подействовать, но я была очень злая дочь черной ведьмы. Так что мое пожелание схватить грудную жабу дошло до любительницы обманывать по магофону: никакого счета у меня и в помине не было. Бертрандо не доверяли банкам и вкладывали свои финансы не в акции и активы, а в самое надежное — папин чемодан. А что? Хорошее место, и, главное, все денежные трансграничные переводы можно лично контролировать! Взял поклажу и понес на корабль. И безо всякой комиссии, заморозки средств и прочей бюрократии.

Так что я ни мгновения не сомневалась, кто именно со мной говорит. Но взбесило даже не это, а то, в какой момент девица решила меня отвлечь!

— Ква-ква… — вдруг раздалось в переговорнике.

Конечно, не так я себе представляла чахотку, проклиная ушлую мошенницу, но то, что получилось хоть что-то, уже плюсик. Он же крестик. Только, увы, не надгробный. Да, я сегодня была сама доброта.

— Зараза… — прошипела, убирая переговорник в карман.

Короткий разговор заставил отвлечься от слежки, и теперь я вновь напряженным взглядом в потоке автомобилей начала выискивать машину Кремня. Только я его нашла — в тридцати ярдах от нас, как карман снова завибрировал. Да что эта квакша такая назойливая!

— Да чтоб ты… — достав переговорник, рявкнула я, готовясь призвать всю черную магию на голову той, которая нормальных проклятий не понимает.

— Вы где?! — перебил меня голос отца.

— Папа, это ты? — чувствуя себя не самой умной девушкой в мире, спросила я.

— Нет, демонова рать, это дохлоый скунс! — зло ответил папа. — Я, конечно. Или родного отца не узнала?

— Теперь точно узнала.

— Так где вас бздюки носят?

— Повисли на хвосте у одного облезлого дракона, — отчиталась я.

— Крепко держишься? — заботливо уточнил отец, предположив, что я и вправду вцепилась руками в чешуйчатую конечность крылатого ящера.

— Я говорю фигурально, — я попыталась внести ясность.

— Да мне плевать, какая у него фигура. Держись крепче, доча! Папа идет на подмогу. Только скажи куда.

Я завертела головой, пытаясь разглядеть вывеску на доме или шильду с названием магазина или салона. Но, как назло, ничего приметного не попада…

— Мы у лестницы, — увидев по курсу широкий спуск к воде, выдохнула я.

Машина Кремня перед ним лихо повернула вправо, а затем, лавируя меж потоками, помчалась прочь.

— Сигнал сейчас оборвется, — видя, как впереди скрывается черная крыша авто, завопила я.

— Не оборвется, — упрямо возразил Рохт и скомандовал: — Держись крепче!

Я не успела ничего понять, лишь упереться руками в панель, как наша машина подскочила, легко, я бы даже сказала, игриво перепрыгнув через бордюр и…

— К-к-ак-к-ко-го-т-т-ты-тв-о-ри-и-ишь?.. — клацая зубами, произнесла я, в то время как колеса считали ступеньки мраморной лестницы, спускавшейся к набережной. Хорошо, что народу на ней почти не было, а те, кто все же был, прянули в стороны.

Жаль только, что сделали это не технично и бесшумно, а с криками, махая руками и в лучших традициях суеты. Но что взять с зевак? Не тренированные они и не подготовленные ни к погоням, ни к перестрелкам. Не то что на Новом континенте.

— Срезаю, — вкрадчиво отозвался дракон, когда мы наконец перестали скакать и вновь оказались на ровной мостовой.

— Что там у вас? — между тем потребовал отчета отец.

— Мы на набережной, — ответила я и, наконец сообразив, куда мы едем, добавила: — Движемся к центру.

Впереди в вечерних сумерках начали зажигаться фонари и иллюминация. Огни осветили силуэт высотки, шпиль которой, казалось, пронзал темноту неба, дворец правителя, здания главного доходного и чайного домов, центрального столичного банка, будь он неладен, парламент… да много чего еще, но, увы, остальное идентифицировать я не смогла. Все же город я еще мало знала. И то в основном из путеводителей. Как-то не рассчитывала, что так быстро вляпаюсь тут в неприятности. Думала, до этого успею узнать столицу поближе. Но не судьба…

— Понял. Будь на связи, — приказал отец и отключился.

А Рохт, наоборот, включил последнюю передачу, выжимая из машины максимум.

Мотор взревел, шины взвизгнули, и мы развернулись практически на месте, чтобы точно вписаться в узкую улочку. По ней мы прошли, как магический заряд по дулу магомета, и вылетели прямо за машиной Кремня.

Тут Рохт уже вынужденно сбавил скорость, слившись с потоком. Бывший сослуживец ящерюги тоже перестал гнать и ехал, никого не обгоняя и не подрезая. Видимо, решил, что оторвался. А дракон и не стал разочаровывать Хэнка, следуя за тем в отдалении.

Осторожность Рохта оказалась вознаграждена. Мы довели Кремня до старинного здания в центре столицы. Я отметила, как уверенно безопасник входит в массивные резные двери, которые открылись при его повелении. Явно он не в первый раз тут.

— Что это за дом? — обернувшись к Рохту, спросила я и замерла.

Лицо дракона было словно высеченным из мрамора. Напряженные черты, острые скулы, к которым, казалось, дотронься — и порежешься, взгляд словно через прицел.

— Да. Этот дом принадлежит посольству Мирханди. Официально это территория другой страны. Мы не имеем права туда входить…

— Не имеем права? — хмыкнула я. — Бертрандо не знают такого слова.

— Я уже заметил, — услышала я мужской голос. Сейчас он отлично бы подошел для хранения скоропортящихся продуктов.

— Слушай. Если не хочешь — не нужно. Я пойду одна. Ты и так мне помог, так что…

— Пойду. Я, — перебив меня, отрезал Рохт. — А ты останешься тут. Будешь контролировать периметр и силовой контур. И никаких «я не расслышала». Понятно?

Мне этот тон не понравился, как и Рохт. Весь. Целиком. Сейчас он был другим. Таким, каким я его никогда не знала. Словно внутри него что-то сегодня сломалось. Исчезла опора, которая помогала ему быть таким, какой он был.

— Мне-то понято, — огрызнулась я. — А тебе самому понятно? Что с тобой происходит?

Я замолчала. Рохт тоже. Мы сидели и смотрели на дверь, за которой, возможно, держат моего брата. В этом я уверилась еще больше, когда ящерюга упомянул Мирханди — закрытую патриархальную страну, где было узаконено чернокнижие и работорговля.

Солнечный континент. Земли, где полуденный зной выжигал всякую жизнь и раскрашивал кожу жителей во все оттенки кофе.

Тишина, которая повисла между мной и драконом, становилась все гуще, напряжение. Но в то же время… Она не была бездушной. Скорее наоборот, будто подтверждала: многословие, многозвучие, шум рождаются там, где пусто внутри.

А я была заполнена до отказа. Переживаниями о брате, отце и… Рохте. О том, что произошло с драконом, из-за чего он сейчас так заледенел.

Вдруг он повернулся ко мне. Его рука поднялась, чтобы коснуться моего лица, и взгляд, в котором до этого были лишь стужа и холод, потеплел.

— Нет. Я понятия не имею, что со мной творится. Но я все выясню.

— Главное, в процессе выяснения не вздумай умереть, а то… — я не нашла чем пригрозить и замолчала.

— То что? — испытующе спорил Рохт, выходя из машины.

— Я сама тебя убью, — наконец определившись с ответом, озвучила я угрозу и хлопнула дверью пассажирского сиденья. — Потом подниму из могилы и еще раз прикончу. Контрольный. Чтоб ты знал, как меня не слушать!

Мне показалось или при этих словах зрачки Рохта стали на миг вертикальными, как у дракона, а на висках проступили чешуйки? Что бы это значило? Хотелось спросить, но было не время. Да и зачем, если через несколько часов мы с драконом расстанемся. Я же обещала исчезнуть вместе со всеми Бертрандо из этого города и из его жизни…

Стоило только подумать о семье, как она и появилась! И ладно бы только папа…

Первой была мама, верхом на байке. Черная ведьма в шляпе, длинном платье и на шпильках, оседлавшая мотоцикл, — это, я вам скажу, зрелище вообще не для слабонервных. А если уж она еще и злая, как тысяча фурий, то стоит подумать об оптовой закупке гробов. Чтоб со скидкой и всем сразу.

Волосы Бриджины развевались в ночи, точно языки черного пламени, а по пальцам, нажимавшим на гашетку, проскакивали ярко-зеленые искры магии. Она была самим воплощением богини Смерти. А заодно Возмездия и Войны. И вот эта страшная… точнее, страшно прекрасная женщина подъехала ко мне, стоявшей у машины рядом с обочиной.

Ма откинула подножку у мотоцикла и, лихо перебросив ногу через сиденье так, что подол с умопомрачительным разрезом до бедра взметнулся едва не до талии, оказалась рядом со мной.

— А где отец? — оглядев улицу, спросила она.

— Нет, — я развела руками, печенкой чуя большие неприятности. Если бы знала, кому конкретно они предназначены — нам или тем, кто похитил Нара, — было бы вообще замечательно.

— Да уж… — протянула Джи и, сложив руки на груди, недовольно побарабанила пальцами по сгибу локтя. — Вот всегда он опаздывает! Что на свидания, что на свадьбу, что на спасательную операцию. На свою смерть тоже наверняка опоздает так, что ему на кладбище будут ставить прогулы! — припечатал черная ведьма.

Заговорить с ней в это момент решился бы разве что безумец или смертник. Ну или Рохт. Что последний и сделал:

— Как вы нас нашли? — спросил он так, как это могут только офицеры правопорядка.

Мама смерила дракона оценивающим взглядом, скривилась, но снизошла до ответа:

— Нейтс сообщил, что вы направляетесь в центр. Дальше было лишь дело магии: ведьма просто не может не найти родную дочь, если между нами всего пара миль и нет никаких экранирующих амулетов и заслонов.

— Но папа же не ведьма, — напомнила я.

— Пф! Как будто он не умеет ставить следилки, — возразила мама.

После этих слов на лице Рохта промелькнула тень неудовольствия. Еще бы! Кажется, кто-то решил составить ему конкуренцию в установке маячков. Интересно, куда папа…

Мысль так и не успела до конца сформироваться в моей голове, потому что мы увидели папину машину.

Отец появился не так эффектно и стремительно, скорее скрипя на все рессоры. Мы же скрепя сердце смотрели на агонию пикапа, доезжавшего последние футы своей жизни. Как только папа остановился, от его машины отлетело колесо, в кузове что-то громыхнуло, а затем отвалился изрешеченный пульсарами боковой борт.

Отец, выпрыгнувший из кабины, внешне выглядел целее машины. Только насколько целее — судить не берусь. Судя по разом помрачневшей маме, разрыв в счете «пикап-папа» был не очень-то и большой.

Глава 14

— Кто тебя так? — мрачно спросила мама, обращаясь к отцу.

— Да один хмырь…

— Надеюсь, он уже труп? — уточнила черная ведьма, подходя к мужу. Ее открытая ладонь зависла на уровне его груди, и папа прикрыл глаза. На его лице напряжение сменилось расслабленностью, а до этого резко обозначившиеся морщины словно немного разгладились.

— Еще нет, но я над этим работаю, — нехотя, не поднимая век, произнес Бертрандо.

— И где он теперь? — мама говорила спокойно, но я не обольщалась. Потому что именно таким голосом черные ведьмы насылают самые страшные проклятия.

— За той дверью, в посольстве, — вмешалась я в разговор родителей. — Скорее всего, там и Нар…

Имя брата подействовало на маму сродни удару огненного протуберанца, она порывисто отняла руку от груди мужа и сделала несколько шагов к входу. Наверняка она бы и добежала до дверей, но Рохт перехватил ее, сделав это в исконно драконьих традициях — не за руку или заступив дорогу.

Ящерюга просто закинул ее на плечо со словами:

— Никуда вы, госпожа Бертрандо, не пойдете, пока мы обо всем не договоримся.

— Опусти меня на землю, чешуйчатый, пока есть чем опускать! — потребовала мама, наплевав на предупреждение Рохта.

Она сверкнула глазами на ящерюгу. Да так, что на кончиках моих пальцев вспыхнула сила, готовая в любой миг сорваться, превратившись в щит, чтобы отразить мамино проклятье от дракона. Я отлично знала Джи Бертрандо и даже не сомневалась, что она это сделает.

Но тут неожиданно за защиту законника встал… папа!

— Дорогая, он прав! Я уже успел оценить размах, с которым действуют… — тут папа замялся, глянул сначала на Рохта, державшего на плече его супругу, потом на меня и скомканно произнес: — Те, кто похитил нашего сына.

— И с каким же? — извернувшись змеей, чтобы видеть мужа, прошипела мама, отвлекшись от наипервейшего для черной ведьмы занятия — мести.

— С впечатляющим, — недовольно проворчал отец. — Они действуют под покровительством даже не законников, а безопасников. И не рядовых, а верхушки. Чувствуешь уровень доверия и проникновения между преступной и правоохранительной структурами? — иронично закончил он.

Мама ощутила, прониклась и даже высказалась на этот счет. Спич, правда, вышел бранным, но зато отражал суть: в благородном деле спасения Нара нельзя верить даже тем, кто должен защищать закон.

— Как будто ты когда-то на них полагалась, дорогая, — имея в виду офицеров, ответил папа и обратился уже к Рохту: — Не могли бы вы вернуть моей жене вертикальное положение. Она, кажется, уже слегка остыла.

Ставя маму на землю, дракон на свою голову решил уточнить у отца:

— Как вы поняли, что ваша жена успокоилась?

— Она не пытается вас убить вот уже минуту, — был лаконичный ответ папы.

Мама на это лишь фыркнула, а затем, одернув платье, деловито уточнила отчего-то не у папы, а у Рохта:

— Хорошо, раз вам всем так нужен план, выкладывай, как мы будем их убивать?

— Для начала нужно проникнуть внутрь. Желательно тихо и незаметно, — ответил дракон. — Есть идеи?

Папа отвел глаза: его фирменным стилем взлома было вынести дверь с косяком к демонам собачьим. Сейчас же, увы, этот способ не годился. Да и отмычки, как я подозревала, тоже: раз Кремню дверь открыли, значит, за ней кто-то да стоит. Парадный вход тоже отпадал: посольских приглашений у нас не было.

Понимали это мы все… только никто не решался озвучить.

Мама же задумчиво посмотрела в небо и протянула:

— Дело труба…

— Дорогая, не пессимиз… — начал было отец.

— Я говорю: плевое дело в вентиляционную трубу влезть, — возразила мама.

— Только я сомневаюсь, что на ней не стоит охранка, — заметила я.

— Наверняка она стандартная, а не базовая, — возразил отец.

— Значит, нужно устроить синхронное срабатывание, тогда сигнал от трубы не заметят, — тут же предложила чёрная ведьма.

Мы перебрасывались замечаниями, предложениями, как горячими каштанами, только успевай ловить и отбивать. Рохт же, слушавший это и не вмешивавшийся, только и успевал, что переводить взгляд с одного Бетрандо на другого, пока наш план обрастал деталями.

Папа являлся в нашей семье основной ударной силой: хук у отца был отменным, как магический, так и обычный, и он им мог поправить противнику взгляд на многое. Но сегодня Нейтс уже отвоевался. Кремень все же зацепил его. Так что не факт, что у него хватит сил пролезть в трубу.

Маме же всегда отлично удавались маневры отвлечения. Устроить скандал, погром, массовую истерию, дымовую завесу, огненный шквал… В этом Бриджине Бертрандо не было равных.

Так что выходило, что лезть в трубу мне. Папе — прикрывать, маме — устроить срабатывание сигналки.

Мы закончили разработку плана за пару минут и все втроем посмотрели на мрачного Рохта, который стоял, сложив руки на груди. Видимо, ящерюга еще не решил, радоваться ли ему, что достались такие профессионалы своего дела, или огорчаться. Поскольку ремесло-то преступное.

— Дочка, будь осторожна на крыше… — Мама взяла меня за руку, собираясь продолжить напутствие.

— Хелл остается тут вместе с вашим мужем. Я все сделаю сам, — перебил ее дракон.

Маме это не очень нравилось. Но подвергать риску свою дочь она хотела еще меньше. Да и я прекрасно понимала, что одна, повстречайся мне охрана, не факт, что смогу победить. Все же навык удирания у меня был развит куда лучше, чем ближнего рукопашного боя. Но отправлять Рохта одного… И все же я нехотя согласилась:

— Хорошо.

Рассредоточились мы быстро. Дракон без труда взобрался на крышу соседнего дома, а затем легким, я бы сказала, кошачьим прыжком (не без помощи магии, правда) очутился на черепичном скате посольства.

Я, стоя рядом с мамой, напряженно следила за ним, кусая губы. Ноги буквально сами готовы были сорваться на бег и…

— Кажется, здесь от тебя помощи не добьешься, — фыркнула мама. — Все мысли будут только о нем…

О ком «нем», черная ведьма не уточнила, но мы все равно обе прекрасно друг друга поняли.

— Я дала обещание, что останусь тут, — выдохнула я.

— Ты же моя дочь! — усмехнулась мама. — Дала — так забери. Или укради. А потом подбрось обратно, словно и не брала вовсе… — это было ее благословение. Вот такое странное, зато от души.

Да, Рохт наверняка будет злиться, что я его не послушала. Но то потом. Зато если я буду рядом, шансы выжить значительно повысятся и у него, и у моего брата. Так что я, уже не раздумывая, легко повторила путь дракона.

Всего каких-то пять минут, и я подползла к нему, распластавшемуся на крыше рядом с трубой и готовому занырнуть в нее в любую секунду, как только взвоет сигналка.

Ощутив мое присутствие, дракон чуть не придушил меня. К сожалению, не от радости, а на рефлексах.

— Твою ж… — сплюнул он, распознав меня в том, кого держал в захвате.

— И я рада тебя видеть, — просипела я.

Рохт хотел еще что-то добавить, но тут со стороны парадного входа раздались визг, гам, что-то полыхнуло и… заорала сигналка!

Спорить было некогда. Пока орало охранное заклинание, нужно было проскочить через охранку вентиляции.

В ее трубу-то дракон и занырнул. А я за ним. Мы проскочили через барьер охранного заклинания за пару секунд до того, как вой сигналки прекратился.

— Уф, успели, — выдохнула я едва слышно. Расставив локти и уперев ноги в стенки, чтобы столбиком не пролететь до самого низа, я медленно ползла по шахте.

Ротх, как более плечистый и массивный, такими извращениями, как растопыривание конечностей, не страдал. Скорее наоборот, ему приходилось ужиматься, чтобы не застрять.

— Отдаю должное, сработано хорошо, — нехотя пропыхтел дракон, оценив по достоинству мамин талант.

— Похоже, это было классическое самосожжение, — тихо отозвалась я, чтобы хоть что-то сказать.

Шахта была хоть и широкой, но длинной и темной. Так что даже мне, особо не боявшейся маленьких замкнутых пространств, было слегка не по себе. Не паника, конечно, но если не убить зарождающийся в душе страх сейчас, то он позже, когда разрастется, может убить меня.

Лучшим же способом борьбы с испугом для меня всегда был разговор. Конечно, местечко для него я выбрала то еще… С другой стороны, шахта — отличное место для признаний и откровений: твой объект не сможет никуда тут уйти — ни от разговора, ни просто на своих двоих. Разве что уползти. И то очень медленно. Так что если я когда-нибудь решусь сама сделать первый шаг и признаться в чувствах какому-нибудь парню, то лучше всего это будет сделать в подобном месте.

Главное, для этого нужно будет сначала забыть Рохта… Пока же ящерюга слишком крепко засел у меня и в голове, и в сердце, и… в печенках! Да, этот дракон порой бесил до невозможности. Порой мне хотелось его придушить, но… но стереть из памяти — ни за что. И это была большая проблема.

Только над ней я подумаю завтра. А пока… Пока во весь рост стоял, опираясь на изгиб вентиляционной шахты, другой вопрос в лице несгибаемого дракона. Конечно, Рохт и рад был бы сложиться, изогнуться или как-то компактизироваться, чтобы продолжить движение, но это у него не очень получалось в силу могучей человеческой анатомии.

— Ну? Чего застрял? — шикнула я.

— Я пытаюсь пролезть, — отозвался Рохт.

— Пока ты пытаешься застрять, — ответила я.

— Не мешай, — негромко рыкнул дракон и, все же как-то извернувшись, сумел вопреки всему согнуться и начать ввинчиваться в горизонтальную шахту.

Я наблюдала за этим процессом, пока он не застопорился ровно посередине Рохта. Верхняя часть туловища дракона была уже в горизонтальной шахте, в то время как нижняя — в вертикальной.

— Тебе помочь? — спросила я.

Несколько секунд борьбы мужской гордости со здравым смыслом и…

— Если сможешь, — раздался сдавленный сип Рохта.

Ну я и помогла от всей своей широкой души, чем могла. А могла я ногой. Пихнула ящерюгу в то место, на которое приходится основная тяжесть и при учении, и при приключениях.

Оценка моих потуг была исключительно нецензурной, зато эффект превзошел все ожидания. Вот всегда знала, что пендель — вещь волшебная и многофункциональная. Только благодаря ей Рохт сумел влезть в воздуховод весь!

Я же после ящерюги без особых усилий сложилась в повороте и последовала за ним, теперь уже упираясь локтями и коленками, вдыхая теплый воздух, щедро сдобренный пылью, и любуясь крепкой драконьей зад… отпечатком своей подошвы на черных похоронных штанах.

Путь получился неблизкий и безмолвный. Мы уже ползли по третьему этажу здания посольства, минуя кабинет за кабинетом. В одном из них что-то оживленно обсуждали на мирханди так, что я ни слова не поняла. В другом молчаливо курили. Третий и четвертый оказались пусты, а в пятом обнаружились Кремень и какой-то тип, у которого сквозь вентиляционную решетку я смогла рассмотреть лишь лысый темный толстый затылок.

Хотя до этого момента я не могла даже представить, что затылки бывают толстыми, заплывшими жиром и вообще отъевшимися. Все же это черепушка, обтянутая кожей и волосами. Ан нет, оказалось, в жизни встречается всякое. Впрочем, и всякие тоже. В том числе и двуличные, лживые гады, например, как бывший сослуживец Рохта.

— Мы так не договаривались! — рыкнул Кремень.

— О том, что ты посреди ночи, в разгар торгов вломишься в посольство, так точно, — с заметным акцентом уточнил смуглый до черноты толстяк. — Ты сделал свою часть дела и получил за это плату. Что ты еще хочешь?

— Хотя бы того, чтобы твои люди не пытались меня убить, — рыкнул дракон, и я увидела, как на лице Кремня проступили чешуйки.

— О чем ты?

— О том, что ты послал своих людей для показательного расстрела стены моего дома, и о приказе явиться к тебе немедленно, если я хочу дожить до рассвета.

— Я никого к тебе не посылал… — возразил темнокожий толстяк и начал оборачиваться, словно почувствовав на себе мой взгляд.

Я отпрянула, буквально вжавшись в стенку воздуховода, и забыла, как дышать. Показалось, что еще немного — и меня найдут, но тут раздался голос Кремня:

— Если это не ты, то… Будь проклят этот упертый сукин сын!

— О ком ты?..

— О Нидрике Рохте. Мы когда-то служили вместе. Он хоть и дракон, но ищейка та еще: если учует след, то вцепится так, что, пока не найдет, не успокоится. И сегодня он явился ко мне, как призрак из Пекла. Искал двух пропавших пацанов-магов. Сильных… Которых твои люди украли.

— Надеюсь, ты успокоил своего друга? — иронично спросил мирхандец с легким шипением.

Эти звуки заставили меня отлипнуть от стены и вновь посмотреть через вентиляционную решетку.

Первое, что я увидела, — мистер толстый затылок переместился дальше к окну, и теперь стало ясно, что у темнокожего не было ног. Его нижняя часть тела представляла собой очень толстый, не слишком длинный змеиный хвост.

— Упокоил, — поправил Кремень своего собеседника. — Но, видимо, не до конца… Хотя там весь дом взрывом разнесло.

— Значит, у твоего друга есть отличный некромант, — тонко усмехнулся мирхандец.

— Да, похоже на то, — хмыкнул Кремень. Хотя я сомневаюсь, что он оценил шутку мирхандца. — Но я никогда не думал, что правильный, чтящий закон Рохт решится на подобное… Только зачем? — Кремень, выдохнув, почесал переносицу и… — Твою ж… Это была не месть, этот драконий сукин сын меня выследил, и он сейчас здесь!

— В посольство не проникнуть! — веско и самодовольно ответил наг.

— Когда мы служили вместе, Рохт как-то сумел ночью пробраться в клан головорезов-сэйхитов и выкрасть оттуда заложницу — дочь прошлого премьера. Хотя мы все считали, что это невозможно. Так что я бы не был так уверен в том, что сюда нельзя проникнуть. Тем более сработала охранка.

Ого, оказывается, законник тоже промышлял кражами. И пусть те — на благое дело, но все же… Отчего-то это открытие согрело мне душу, и я вновь вся обратилась в слух.

— Мне уже доложили. Охранное плетение сработало не из-за этого. Какая-то ненормальная решила себя поджечь перед зданием посольства.

— Ее задержали? — Кремень буквально впился взглядом в собеседника.

— Нет, приехал отряд законников и бригада лекарей, ее увезли, — скривившись, как от досадной мелочи, ответил наг.

Я же могла лишь посочувствовать целителям и дознавателям. Потому что могла поспорить на все свои эликсиры, что мама до участка не доедет. А вот почему так долго и те и другие ехали к посольству — вопрос. Отец вызвал их минут десять назад! Еще когда мама только создавала заготовки иллюзий горения.

— Значит, это была та девка, которую я днем видел с Рохтом, — окончательно уверился и рассвирепел Кремень.

— Тогда найди его, пока я отправлю товар покупателю. И поторапливайся. Мне нужен труп этого неубиваемого. Я дам тебе своих людей, — зло прошипел мирхандец и что-то гортанно выкрикнул на своем языке.

Тут же в кабинет вошли несколько высоких плечистых охранников. Да уж… встреться я с такими в коридоре — не справилась бы точно. Все же я здраво оценивала свои силы.

Кремень коротко кивнул им, и они вышли. Наг же остался, задумчиво посмотрел в окно и побарабанил пальцами по подоконнику.

Я отрешенности мирхандца не разделяла. Я разделяла потоки силы для следилки. Этот хвостастый упомянул о сделке, и у меня ни на миг не возникло сомнений, что товаром в ней выступает Нар. Так что за нагом нужно проследить во что бы то ни стало.

Я успела доплести заклинание ровно в тот момент, когда толстяк отвернулся от окна и поплыл к двери. Чары зацепились за кончик его змеиного хвоста, прежде чем тот скрылся в коридоре.

Глава 15

Едва дверь в кабинет закрылась, как раздалось едва слышное шуршание, а затем Рохт с кошачьей грацией спрыгнул на пол и требовательно посмотрел через вентиляционную решетку на меня.

— Давай вылезай! — шикнул на меня он, намекая, что в укрытии, конечно, хорошо, но по воздуховодной шахте догонять преступников не очень-то удобно.

— Да ползу я, ползу! — пробурчала себе под нос и шустро начала переставлять ладони и колени по вытяжке, потому как сомневалась, что смогу так же бесшумно, как дракон, пробить себе выход.

Нет уж, лучше воспользоваться тем, который уже есть.

Вывалилась я из вентиляции не очень-то грациозно, зато абсолютно бесшумно. Причем даже не ойкнула, когда меня поймали сильные мужские руки на подлете к полу. Хотя по правилам хорошего тона полагалось издать какой-то звук. Желательно восхищения. Но это если все произошло традиционно и подхватывают тебя в стиле «жених выносит невесту из храма».

В моем же случае я летела вниз головой вперед, рассчитывала приземлиться сразу на пятки и руки, но на пути попался дракон и… У ящерюги не иначе как сработал инстинкт — сцапать добычу, и неважно как. Так что я зависла в паре футов от пола, головой вниз, а ноги были где-то в районе груди Рохта.

— Ты зачем меня вообще ловить вздумал? — прошипела я.

— Иначе бы ты нос себе расквасила, — тихо рыкнул дракон. — Так что пришлось спасать.

— Да я чувствую своей жо… жизненным опытом, как ты меня сейчас спасаешь! — проворчала я, отлично ощущая ладони ящерюги на своих ягодицах.

— Отпустить? — педантично поинтересовался дракон.

— Даже не думай! — возмутилась я, представив, как едва Рохт разожмет руки — и я тут же припечатаюсь макушкой о паркет. Поэтому выставила руки, уперлась ими в пол и лишь потом скомандовала: — А теперь можешь.

После этих слов ладони Рохта разжались, мои пятки описали в воздухе дугу, мое тело чуть прогнулось и взмыло в воздухе, оказавшись наконец в подобающем положении: голова сверху, ноги внизу. Волосы, правда, так и не определились со своей геопозицией и на всякий случай всей своей темной курчавостью встали дыбом.

Я провела пятерней, приглаживая их и тем увеличивая обзор, а потом уточнила у дракона:

— Что дальше?

— Я проверю коридор. Если чисто, двигаемся за хвостатым.

— А если нет? — уточнила я.

— Я его очищаю, и двигаемся за хвостатым мирхандцем, — продолжил тем же тоном ящер.

Да, дракон был спокоен, уверен, действовал четко, я чувствовала, как внутри него все кипит. Наверняка будь его воля, он отправился бы не за нагом, а за своим бывшим другом. Хотя бы ради того, чтобы объяснить, как правильно нужно организовывать смерть бывших товарищей-сослуживцев.

— Спасибо, — слово сорвалось с моих губ, прежде чем я осознала, что сказала.

— За что? — Рохт посмотрел на меня недоуменно.

— За все, — я не стала объяснять, за что именно, да и не было времени.

Ящерюга это тоже понял и, шикнув на меня, чтобы не высовывалась, тихонько попытался приоткрыть створку. Только тут случился упс! Она оказалась заперта. Видя, что дракон готовится взломать дверь традиционным папиным способом с ноги, возмутилась уже я. Конечно, разведка боем — тоже разведка, но зачем так сразу себя обнаруживать?

Оттеснила законника и, тихонько поколдовав над замком добрым словом и шпилькой, которая, как известно всякому вору, лучше, чем одно доброе слово, открыла запор.

— Твоя очередь. — Я кивнула на створку.

Рохт не заставил себя долго ждать и выскользнул в коридор. Несколько секунд напряженной тишины, затем что-то глухо упало, а после створка приоткрылась, и из щели высунулась голова Рохта.

Дакрон хмыкнул, оценив размер пульсара, который я держала на изготовку (Мало ли кто там упал? Вдруг ящерюга?), и сообщил:

— Все чисто, пошли.

Меня не нужно было упрашивать, я каплей ртути просочилась за драконом в коридор, и мы двинулись по нему.

— На сколько хватит сигнала от твоего маяка? — уточнил дракон.

— Ярдов на тридцать, — призналась нехотя.

— Значит, стоит поторопиться, — вынес вердикт дракон.

Тут он был прав. Опять. Да, пока что сигнал от следилки, которая, надеюсь, не слетела с хвоста нага, был отчетливым. Но стоит мирхандцу даже не шагнуть в портал, а спуститься в подвал и уйти в дальний угол того — и все, связь может оборваться.

— Куда нам? — спросил Рохт, когда мы оказались у развилки коридора.

Я повертела головой, определяясь с направлением, прислушалась к маяку и уверенно махнула рукой налево. Но, как оказалось, выбранный мной путь вел не только к Нару, но и к неприятностям.

Те были плечистыми, высокими, мордоворотными и очень агрессивными. Последнее выяснилось опытным путем. По нам открыли шквальный огонь из магометов, едва мы с охраной увидели друг друга.

Меня бы наверняка изрешетило, но реакция дракона оказалась отменной и вышибающей не только почву из-под ног, душу из тела, психику напрочь, но и двери навылет.

Рохт вынес плечом ближайшую к нам створку, вырвав ее вместе с косяком. Я при этом оказалась сграбастана в мужские объятия и лежала сверху на драконе, а он сам — на обломках того, что сломал.

— Беги, я прикрою! — рявкнул мне в ухо дракон. Я тут же скатилась с него, а сам ящерюга резво вскочил на ноги и, создав боевое заклинание, швырнул в охрану, на миг высунувшись из проема, где еще мгновение назад стояла крепкая дверь.

Полыхнуло зарево. Раздался треск. Хотелось бы верить, что так трещат кости врагов наших, но я не обольщалась. Скорее всего, это была кладка. Максимум — психика. Правда, я не уверена, что у этих громил она вообще была.

Впрочем, выяснять это было некогда, я под прикрытием из языков пламени рванула обратно по коридору, к злополучной развилке, на которой мы свернули не туда. С обеих сторон замелькали двери, в ушах бешено застучал пульс, легкие начало жечь от недостатка кислорода, но я ничего этого не замечала. Куда важнее было то, что сигнал от маяка становился все глуше.

Так, нужно срочно найти лестницу или спуск или повернуть, потому что наг явно был там же, где и охрана, и… И тут одна из дверей открылась, и навстречу мне выплыло чудо. Оно было закутано в черную ткань с головы до ног. Точно призрак или тень. Открытыми остались лишь одни глаза, выразительные и густо подведенные сурьмой, и переносица с маленькой затейливой татуировкой.

Хотя главным было даже не это. Куда важнее оказалось то, что у этого чуда имелось сопровождение — служанка. Она-то и открыла было рот, чтобы заорать. Но преступность во все времена умела затыкать слишком говорливые рты. В данном случае это получилось весьма буквально.

Моя ладонь в мгновение ока остановила так и не успевший вырваться первый звук. А сама крикунья оказалась прижатой к стене. И пока она сопротивлялась, я достала из кармана бутылек и с силой швырнула его об пол. Все вокруг тут же заволокло туманом.

Я задержала дыхание и прикрыла глаза. Пары сонной неги были забористыми. Почти тут же тело, которое я прижимала своим к стене, обмякло.

Бум!

А это был уже звук от тела, ничем не прижатого.

Не став больше медлить, я толкнула дверь, из которой вышла эта парочка, и, подхватив под мышки служанку, затащила внутрь сначала ее, а затем и ее госпожу.

Только оказавшись в комнате и плотно закрыв за собой створку, смогла вдохнуть. Уф… Посмотрела на закутанную в черные одежды девушку и недолго думая стянула с нее и балахон, и то, что было на голове.

Оказалось, что под всем этим была едва ли не девчонка. Хрупкая, смуглая, красивая, как только что распустившийся цветок в ночи… Очень хотелось думать, что это чья-то дочь, а не жена. Но кто этот дикий солнечный континент знает. Если тут продажа магов в рабство процветает!

Все это пронеслось у меня в голове, пока я ныряла в черные одежды. Заняло это у меня всего пару секунд, а затем я выскользнула из комнаты и уже неспешно поплыла по этажу, хотя хотелось бежать сломя голову. Но так у меня было куда больше шансов проследить за нагом.

Лестницу я нашла спустя несколько минут и на ней повстречалась еще с тремя мирхандцами. На этот раз двуногими, без змеиных хвостов. Они шли, что-то оживленно обсуждая меж собой.

Я на секунду замешкалась, не зная, как себя вести. Но решила, раз уж я вся словно тень, то и стоит ей соответствовать во всем: и в безмолвии, и в незаметности.

Сердце застучало так, что казалось: еще немного — и проломит грудную клетку. На висках выступил холодный пот, а во рту пересохло.

Если мирхандцы что-то заподозрят и решат атаковать, то в открытом противобортстве я не выстою и единственный шанс — это бегство. Только если я на него решусь, то почти точно потеряю связь с маяком. Я и так его почти не слышала уже…

Пальцы левой руки сами собой скользнули в карман, где остался только разрывной порошок. С учетом того, что он отсырел после купания, результат мог быть непредсказуемым. А правую ладонь начало печь от силы, которую я призвала, чтобы случись что — атаковать сразу и магией, и алхимической пылью.

Напряжение звенело внутри меня натянутой струной, так, словно я стояла на стальном канате, натянутом над пропастью, а тот медленно, атом за атомом рвался…

Замерла на месте, опустив голову, но с прямой спиной. Гордость все же должна быть хоть в чем-то! По тому, как по мне безразлично скользнули взглядом, стало понятно: я все сделала правильно.

Выждала еще секунду, втягивая магию обратно в ладонь и прислушиваясь к сигналу следилки, и, когда троица поднялась, скрывшись за поворотом, наплевала на все и, задрав подол черного балахона до талии, помчалась на зов маяка. Поворот. Второй. Я вылетела к высоким, плотно закрытым дверям, по контуру которых пробегали охранные плетения. Мощные. Древние. Сулящие любому вору минимум смерть. Но за ними наверняка был мой брат. Так что чихать я хотела на все предупреждения. И…

Разрывной порошок, кстати, как оказалось, хоть и искупался в канале, но свойств своих не растерял. Наоборот, стал плотнее, а его взрыв — мощнее. Так что, когда я запихнула его в замочную скважину, а затем подпалила пульсаром, рвануло так, что снесло не только обе створки. Еще две соседние стены обзавелись запасными выходами, а все здание посольства вздрогнуло, меня приложило ударной волной так, что на несколько секунд показалось, что мне разом сломало все кости. А позвоночник и вовсе дважды.

А еще, кажется, меня контузило. Я не слышала ни одного звука, хотя, судя по тому, как все разворотило, их должно было быть очень много.

Открыла рот, пытаясь выровнять давление в барабанных перепонках, но это ни демона не помогло. Зато я поняла, что могу двигаться. Челюсть так точно шевелится. А раз она в состоянии, то и я вся тоже. Должна.

Усилием воли отодрала себя от каменной кладки и, шатаясь, направилась к входу… точнее, входам. Всем… шести? Сосредоточилась. В глазах перестало двоить. Нет, все же трем.

Да, взломщики предпочитают работать тихо, но у меня сегодня были особые обстоятельства по имени Нар. Я перешагнула через обломок двери, который так и остался вертикально торчать из пола на высоте колена, и оказалась в зале, посреди которой алело окно портала.

Брата нигде не было. Зато наг имелся. Он валялся на полу, как и еще какой-то тип, светлые волосы которого были в крови. Не иначе как он хорошо приложился головой и рассек ее.

Лишь мазнула по этим двоим взглядом и сделала еще шаг, пытаясь отыскать Нара, когда нога запнулась за длинный змеистый хвост. Я покачнулась, начала терять равновесие и, чтобы его удержать, взмахнула руками, переступила раз, второй и нырнула в портал, который оказался не порталом вовсе, а тем самым пространственным карманом.

Здесь не было ничего и было все одновременно, а потеряться мог как ты сам, так и смысл сказанных слов. Вокруг меня смешивались цвета, они сливались, разбивались, изгибались, создавая впечатление, что здесь нет ни начала, ни конца.

Это был мир безмерных перспектив и множества изгибов, где понятия времени и пространства терялись напрочь. Голова, которая и так туго соображала после удара, начала просто раскалываться. А ведь я была здесь всего ничего. Как же брат…

Не было земли под ногами, неба над головой или четких ориентиров — был только этот калейдоскоп странных тошнотворных ощущений.

Хотя чего еще ожидать от места, где по воле магии узлом свернули пространство, чтоб потом растянуть его с изнанки. Превратили в лабиринт, в котором мне никогда не найти брата…

Только я не была бы Бетрандо, если бы не попробовала это сделать.

Магия, порядком растраченная за сегодня, отозвалась неохотно, но я стиснула зубы и взяла из остатков, плескавшихся на дне резерва, все, что могла.

Формула заклинания поиска по крови всплыла в голове так ясно, словно я только оторвала взгляд от конспекта. С губ слетели слова заклинания, и оно засветилось передо мной, начав наполняться силой. Когда контуры чар оформились и обрели четкость, я вдруг ощутила, что все, я кончилась. Во мне не было ни капли дара. А нужно было еще и…

Я зачерпнула сил из неприкосновенного — ауры. В следующую секунду луч ударил из центра поисковика, чтобы уйти в это искаженное пространство и спустя несколько томительно долгих секунд вечности вспыхнуть алым следом.

Меж мной и братом протянулась тонкая красная нить…

Глава 16

Среди этого хаоса, в котором нет времени и пространства, я вдруг обрела надежду. Она была тонкой, полупрозрачной, едва ощутимой на кончиках пальцев и натянутой, как струна, которая в любой момент может порваться.

Я двинулась по ней, шагая по искривлённой реальности, которая порой закручивалась штопором, и я могла идти по спирали, не ощущая, когда пол сменяется под ногами потолком. И о том, что я иду вниз головой, напоминали лишь мои волосы, вставшие дыбом, да задиравшиеся юбки черного балахона.

Только вот, несмотря на расстояние, не хватало воздуха. Грудная клетка ходила ходуном, легкие работали вовсю, но голова все равно начала кружиться от недостатка кислорода.

— Если до этого я думала, что самое страшное место — Морок, беру свои слова назад, — пробурчала я, чтобы хоть что-то услышать. Какую-то речь, пусть и свою собственную. — Здесь можно сойти с ума как нечего делать…

Пространство вокруг, словно услышав мои слова, начало меняться, появились контуры полуразрушенных домов, облаков над головой, мостовой под ногами.

Не успела я обрадоваться, найдя хоть какие-то ориентиры, как все вокруг снова поплыло, стало словно переплавляться, и через силуэты домов проступили очертания гор. Так, словно одно изображение наложилось на другое. Далекие снежные вершины и скалы становились все отчетливее, а в какой-то момент под ногами я ощутила траву.

В эту-то секунду я и поняла, что пространство сопротивляется, словно пытается вытолкнуть меня из себя.

— Ну уж нет, — выдохнула я и прибавила ходу, уже не ведясь на уловки этого странного места. Если в нем все так призрачно и зыбко, значит, мой брат может быть где-то рядом, просто я его не вижу обычным зрением… Да и нужно ли оно здесь, в этом лабиринте, где все — иллюзия?

Прикрыла глаза, прислушиваясь к магии и только к ней. И тут же нить в моих руках завибрировала. Пальцы почувствовали, что едва ощутимая связь увеличивается, становится все прочнее.

Уже не отвлекаясь больше ни на что другое, я двинулась к Нару и, сделав буквально десяток шагов, споткнулась и полетела носом вперед.

Ударилась я больно. А вот высказался об этом такой родной голос… Правда, единственным цензурным словом из всей тирады братца было мое имя…

Я приоткрыла глаза и в изумлении уставилась на Нара. Младшенький выглядел помятым: на скуле алел свежий синяк, на лбу обнаружилась шишка, костяшки оказались сбиты в кровь, и, как выяснилось чуть позже, была сломана левая нога.

Я же поразилась тому, как меня морочил пространственный карман! Так растянуть расстояние! А брат-то оказался рядом!

Стоило это осознать, как безразмерность вдруг сжалась до крошечной комнаты, я бы даже сказала — камеры без окна, с облупившимися стенами. Только вместо решетки окно портала. И это тут я блуждала?

Братца, впрочем, волновало другое.

— Ты как здесь оказалась?! — просипел он и закашлялся.

— За тобой пришла, — ответила я, между тем развязывая его руки, стянутые за спиной веревкой.

Рядом с Наром лежал без сознания еще один адепт. Рыжий, кучерявый… так вот ты какой, Фредди.

— Что с ним? — Я кивнула на парня в отключке.

— Приложился головой о пол, когда нас сюда закинули. Но вроде дышит, хотя воздуха тут немного осталось…

— Тогда самое время выбираться, — с этими словами я закинула руку брата себе на плечо и попыталась поднять его. Тут-то Нар и скривился, почти повиснув на мне.

— Мне наг ногу своим хвостом перебил, — сквозь стиснутые зубы, шипя от боли, ответил братец.

— Тогда сильнее навались на меня, я сейчас схвачу за руку этого рыжика и пойдем… — Мотнула головой в сторону белесого марева портала, который отрезал от нас все звуки, запахи и образы реального мира.

Я, конечно, переоценивала свои силы и сама это понимала, но бросить здесь умирать кучерявого не могла.

— Хэлл, некуда идти, — как приговор произнес мелкий.

— В смысле, некуда? Вот же проход…

— Он односторонний, — нехотя ответил брат. — Я, может, мог бы перестроить портал, но у меня не хватит резерва.

— А я, кажется, и вовсе выгорела…

— Да уж… не так я представлял свою смерть, — усмехнулся братец и попросил опустить его обратно на пол.

— А ты ее вообще представлял? — ответила я, прислоняясь своей спиной к его.

Так мы и подпирали друг друга, елозя затылками. Выражение лица мелкого я видеть не могла, зато он был рядом — и это главное.

Рыжая макушка была совсем близко, и мои пальцы начали машинально гладить кучерявые волосы Фредди, лежавшего без сознания.

— Конечно, представлял. — фыркнул Нар. — Лет через двести, в компании друзей, игристого и молоденьких красивых девиц в неглиже…

— Всех сразу? — уточнила я, представив эту вакханалию.

— А почему нет? — хмыкнул брат.

— Хотя бы потому, что через двести лет тебя больше будут интересовать мягкая подушка, теплая рубашка и утка…

— В яблоках? — уточнил братец, любивший блюдо из этой запечённой птички.

— Нет, — разочаровала я. — Другая, целительская…

— Умеешь ты все опошлить, — протянул братец.

— У меня был отличный учитель, хоть и младше ме… — я оборвала себя на полуслове, вдруг почувствовав, как мотнулась рыжая голова под моими пальцами. — Он, кажется, приходит в себя.

— Правда, что ли! — вскинулся Нар.

Тут рыжик открыл глаза, и я выдохнула:

— Фредди!

— Ты меня знаешь? — ошарашенно протянул парень.

— Заочно, — я постаралась, чтобы голос звучал мягко, но пересохшее горло подвело, и получилось в лучших традициях каркающей вороны.

— А как насчет личного? — спросил парень и попытался мне подмигнуть.

— Ты что, заигрываешь с ней? — вывернув шею так, чтобы видеть нас обоих, требовательно спросил Нар.

— Нет, не заигрываю, — возмутился рыжий, которого, похоже, от любвеобильности даже могила и потомственные некроманты не смогут избавить.

— Хэлл, он флиртует? — уже ко мне обратился братец, так не вовремя решивший порадеть о моей репутации.

— Еще как флиртует, — заверила мелкого я.

— Только пробуй! — многообещающе протянул Нар и погрозил своему другу кулаком.

— А может, вы вместе попробуете? — предложила я, отчего Фредди дернул глазом, а братец вытаращился на меня, как монах на суккубу. — Да я про портал! — рявкнула я на этих озабоченных. — Нар, ты говорил, что можешь переориентировать портал на выход.

Братец задумался. Почесал шею. Посмотрел на матрицу и спросил у приятеля:

— У тебя как с резервом?

— Половина точно есть, — отозвался рыжик.

— А поточнее? — уточнил братец.

— Чтоб спереть небольшой замок вместе с фундаментом — хватит, — хмыкнул Фредди.

Да уж… Вот боевики измеряют свою силу по мощности удара: разрушить гору, повернуть русло реки; некроманты — в поднятых за раз на кладбище умертвиях; черные ведьмы — сколько одновременно могут наложить смертельных проклятий, а телепортисты — в размере здания, которое можно спереть… Одним словом, я с уважением глянула на рыжика: наш человек! Даже если в роду у него и оборотни были.

— Тогда давай: я строю матрицу, ты вливаешь в меня силу, — предложил Нар.

— Чего это ты раскомандовался? — возмутился кучерявый. — Может, я…

— У тебя есть опыт взломов, подделок, перехватов? — не без доли превосходства спросил братец.

Рыжий сник, и Нар споро начал создавать в воздухе заклинание червя, чтобы то проникло в плетение портала, раздвинув основные узлы и сместив векторы.

Когда червь вошел в верхнюю точку дуги портала и начал внедряться, по ушам резанул скрежет, словно все пространство начало корежить. Я оглянулась и увидела, что стены и правда словно приблизились к нам.

— Нар, будь осторожнее, чтобы при взломе портала не сломались мы… — протянула я.

Еще никогда я не чувствовала себя такой бесполезной. Я ничем не могла помочь брату. В горле встал ком, на глаза начали наворачиваться злые слезы, а воздуха и вовсе, кажется, не осталось.

Я зажмурилась, чтобы загнать непрошеную влагу обратно.

Захотелось закричать, но я прикусила щеку изнутри, вдруг осознав, что в самый неподходящий момент подступила истерика. Дали о себе знать сутки бешеных погонь, взрывов, купаний в реке и гонка наперегонки со смертью.

Усилием воли я задвинула эмоции в самый дальний угол, отложив истерику на завтра. Сегодня в моем плотном графике выживания ей не было места.

Вот выберемся, уедем из города, и тогда можно будет рыдать. Обо всем и сразу. А пока нужно вытащить брата и рыжего отсюда.

С такими мыслями я открыла глаза, чтобы увидеть, что еще немного — и все приближавшиеся стены уткнутся в носки моей обуви. Нас буквально сжимало в тиски. Нар, целиком занятый перестройкой портала, этого не замечал. Рыжик все видел и был белым как полотно. Его губы дрожали, и он, судя по всему, просто не мог вымолвить ни слова, иначе бы точно заорал.

— Тс-с-с, — едва слышно произнесла я, прижала палец к губам, призывая к тишине, и чуть слышно добавила: — Во время взлома не кричат.

Кучерявый кивнул, хотя, точнее, затряс головой, как припадочный, давая знак: «Я все понял», и продолжил вливать свою силу в Нара, испуганно таращась на стены.

Они становились все ближе и ближе. Я, подпиравшая плечом спину брата, который сидел на полу, поджала под себя ноги, как можно ближе придвинувшись к рыжему, потом скрючилась, еще немного — и вросла бы между лопаток братца, но тут портал полыхнул нестерпимо белым.

— Готово! — выдохнул братец и только тут оглянулся и понял, что от камеры остался жалкий сундук.

— Фредди, давай ты первым, — решила я за всех. — А я помогу брату. Он один со сломанной ногой не доползет. И заготовь что-нибудь боевое. Не знаю, сколько мы здесь пробыли. На выходе может ждать все что угодно.

Рыжик кивнул, но весь его вид говорил: раз такая умная, двигала бы сама первой.

Протиснувшись мимо меня, Фредди пополз на четвереньках к порталу и, прежде чем вывалиться из него, создал в руке пульсар.

Отлично, чем атаковать в первую секунду у рыжика будет, а дальше… все зависит от его реакции и везения.

Фредди подобрался, став похожим на сжатую пружину, и в следующую секунду прыгнул в мутно-белую гладь портала, по которой иногда побегала рябь, словно по озерной воде, когда дует ветер.

Поверхность телепорта тут же пошла кругами, будто в нее бросили здоровущий булыжник. Но ни булька, ни какого другого звука извне мы с братом не услышали.

— Ну что, теперь наша очередь, — как можно более жизнерадостно произнесла я, хотя никакого оптимизма в душе не было.

Я прекрасно помнила, что осталось в той комнате, откуда я провалилась в пространственный карман. Точнее, кто. Наг. И еще какой-то светловолосый старик. Судя по всему, последний и являлся тем самым покупателем, о котором упомянул змей.

Да, желавший приобрести себе двух магов-рабов тип явно был не мирхандец, но тем для нас хуже. У жителей солнечного континента торговля людьми была хотя бы в чести, практически узаконена. Тот же, кто покупал, судя по цвету его кожи — уроженец северных земель. Следовательно, он прекрасно знал, что преступает закон, и все же шел на это. Значит, маги ему нужны были как расходный материал, источник силы.

— Знаешь, между смертью на жертвенном алтаре или в бою я выберу второе, — произнесла я, приготовившись толкнуть в портал брата и нырнуть вместе с ним.

— Звучит не очень вдохновляюще, — заметил Нар. — Ты это к чему?

— Если не удастся выбраться из посольства, убей меня. Не хочу быть подопытной крысой.

— Так мы в посольстве? — хмыкнул братец. — Надеюсь, не нового континента?

— Солнечного, — ответила я. — Город все тот же.

— Тогда считай, что уже выбрались. Я знаю координаты рядом с этим зданием, перекину нас, как только окажемся по ту сторону портала. Не дрейфь, сестренка!

— А силы хватит? — я вспомнила, как мелкий жаловался, что его резерва не хватит на взлом.

— Я у Фреда расходовал в основном. Так что свой остался, — заверил меня этот мелкий паразит.

Я на это лишь покачала головой и выдохнула:

— Готов?

— А как же.

— Тогда на счет три… — начала было я, но тут пространство снова стало сужаться и… — Три!

Я толкнула Нара изо всех сил вперед, он вскрикнул от боли, вытянул руки, словно для прыжка в воду, и рыбкой сиганул вперед, лишь пятки мимо меня просвистели. Не тратя времени, последовала за ним, вылетев из портала, словно пушечное ядро.

Ощущала себя примерно так же: сгруппировавшись, подтянула колени к груди и прикрыла голову руками, постаравшись превратиться в подобие шара. Удалось не очень.

При приземлении ударилась спиной, перекатилась на лопатки, а затем по инерции перекувыркнулась через голову и лишь после этого затормозила. Тут же отпрянула в сторону, уходя от возможного удара. И не зря.

В место, где я только что была, ударило заклинание, брызнув каменной крошкой.

Вскинула голову. Чтобы увидеть нага. Он поднялся на своем хвосте почти под самый потолок и сейчас держал в руке черный сгусток тьмы, готовясь швырнуть его в меня. Черная магия шипела на пальцах мирхандеца, рвалась в бой.

У меня же времени, а главное, сил кастовать заклинание не было, а вот разрушить — хватило и доли секунды. Тем более я же эти чары и сотворила! Следилка вспыхнула огнем и обожгла кончик хвоста змея. Наг дернулся, сгусток тьмы слетел с его ладони, уйдя в сторону.

— Хэлл, пригнись, — услышала я крик брата сзади.

Тело среагировало быстрее, чем мозг, и я, только было начавшая вставать, вновь распласталась на полу, а надо моей макушкой просвистел огненный шар, врезавшись прямиком в грудь нага.

Тот покачнулся и начал заваливаться как раз на меня. Я дернулась в сторону, перекатилась, и тут же рядом со мной рухнула здоровенная змеиная туша. Да так, что лицо мирхандца оказалось напротив моего.

Желтые, со змеиным зрачком глаза, несколько свисавших подбородков, начавшая сереть темная кожа, заостренные клыки, выглядывавшие над нижней губой…

— Никогда не любила змей… — с этими словами я пихнула тушу, чтобы выбраться из угла, в котором оказалась.

Встала, оглядев разгромленную комнату. Старик все так же лежал на полу, не придя в себя. Рядом с порталом находился Фредди. Рыжик был в сознании, но его здорово приложило: вся правая часть тела от плеча до колена была в крови, и парень не мог подняться.

Братец выглядел лучше, но ненамного.

— Хэлл, подтащи Фреда ко мне, я сейчас нас перенесу, — просипел мелкий.

Я ухватила рыжего и потянула его волоком к братцу.

— Его ноги еще поближе подтяни, — скомандовал мелкий, когда я закончила, — и сама тоже прижмись.

Нар взял меня за руки и сосредоточился. На висках брата выступила испарина. Тело мелкого мигнуло. Потом еще раз.

Он пытался, старался из всех сил, но… Тут я вспомнила, что принцип отдачи магии лучше всего действует, когда проводник пуст.

Нару же при взломе портала нужна была максимальная скорость потока силы. Это значит, сначала он вычерпал себя и лишь потом Фредди. Мне же этот мелкий паршивец соврал, что у него половина резерва, чтобы я не волновалась! Хапнул наверняка у рыжика напоследок немного, и все!

Понял это и Фредди.

— Бери! — Он протянул руку Нару, чтобы поделиться даром, и…

— Куда это вы так быстро собрались? — отчетливо прозвучало в тишине.

Я узнала этот голос. Хоть до этого доводилось слушать его лишь через заклинание. Кремень.

Резко повернула голову и увидела в развороченном проеме бывшего сослуживца Рохта, который держал нас на прицеле магомета. На рубашке дракона была кровь, бровь рассечена, да и в целом вид такой, словно он с кем-то дрался.

Вариантов, с кем именно, было немного. Целый один. Но если Хэнк здесь, то выходит, что мой ящерюга…

Словно в подтверждение моих слов, Кремень, криво усмехнувшись, произнес:

— Даже не думайте телепортироваться, иначе закончите как твой дружок… — предостерег дракон, делая медленный плавный шаг к нам.

— Где Рохт? — вырвалось у меня.

— Мои ребята уже наверняка пакуют его тело в мешок, чтобы сбросить труп в воду, — усмехнувшись с чувством превосходства, произнес Кремень и переместил дуло на меня.

Самые важные решения в жизни стоит принимать, все тщательно взвесив и обдумав. Но когда этой жизни остается всего ничего, времени на размышления просто нет. Да и в такие моменты говорит голос не разума, а сердца.

Моя рука выскользнула из ладони брата. Я на краткий миг задержала на Наре взгляд и одними губами прошептала:

— Давай!

Мелкий не успел среагировать. Заклинанию переноса, которое он держал все это время активным, хватило сил на телепортацию двоих.

Заряды магомета врезались уже в пустой пол. А я же с диким криком бросилась на Кремня. В эту секунду мне было плевать, что меня подстрелят и все закончится.

В душе горело от боли. Я готова была потерять Рохта, навсегда уехав отсюда, но не так! Он умер из-за меня. И теперь я отомщу за него!

Магии у меня не осталось. Да и боец из меня неважный. Против бывшего профессионального военного, боевого мага… Но я была дочерью черной ведьмы! А они, сгорая на костре, без капли силы умудрялись отправить своих врагов в преисподнюю, используя свою ауру, всю. Без остатка. Я уже забрала из нее, когда искала брата. Видимо, это было знаком.

— Сдохни, тварь. — Кремень нажал на спусковой крючок.

Магомет чавкнул, выплевывая из дула заряд.

Мое тело дернулось вбок, уходя с траектории огня. А с ладони между тем рождалась смерть. Одна на двоих. Моя и дракона.

Глава 17

Кремень словно почувствовал, что я задумала. Дуло его магомета дернулось вслед за мной. Он выстрелил бы сразу же второй раз, не медля, но для перезарядки барабана нужно было три секунды. Мне требовалось примерно столько же, чтобы закончить проклятье.

Да, был шанс уйти в сторону, прыгнуть, спрятавшись за тушей нага, что протянулась через всю немаленькую комнату, выиграть несколько мгновений, но смысл? Рохта больше нет. Того, кто был мне, оказывается, так дорог… Я даже не понимала насколько. А сейчас вот поняла. Что я люблю этого ящерюгу. Порой невыносимого, своенравного дракона, который был совсем не подарок, но самый близкий, родной.

— Гад! — выдохнула я потрясенно, когда на третьей секунде с пальцев уже было готово сорваться последнее в моей жизни проклятье.

Я уже приготовилась героически погибнуть, но мне и этого не дали! За долю секунды до этого заклинание прошило грудь Кремня, прошло навылет и просвистело мимо меня. Дракон упал лицом вперед, так и не успев нажать на спусковой крючок во второй раз.

Я вскинула взгляд и увидела, что в самом начале коридора, позади Кремня, был Рохт.

Рассеченная бровь, синяк на скуле, рубашка, на которой белого было меньше, чем алого… Ящерюга выглядел — краше в гроб кладут. Но главное, он был живой!

Мои пальцы дрогнули, и проклятие сорвалось бы с них, но я в последний миг успела его поймать и начала втягивать обратно. Сила возвращалась неохотно. Она, выдранная из ауры, уже приготовилась, как и я, уйти в небытие. А тут… фальстарт.

Я замерла на месте, пытаясь справиться с собственными чарами, и тут на меня обрушился ураган по имени Рохт.

Дракон пролетел коридор в мгновение ока, отпнул от кисти Кремня магомет и схватил меня за плечи.

— Хэлл, Хэлл… скажи что-нибудь! Не молчи! — Ящерюга лихорадочно осматривал, ощупывал, даже обнюхивал, пытаясь понять, где я ранена и что случилось.

— Не мешай, — изображая статую, сквозь стиснутые зубы прошипела я.

Как выяснилось, умирать было проще, чем пытаться спастись, а именно этим я сейчас и занималась. Тут дракон перешел на магическое зрение и все понял. Ну да, внешне я выглядела лучше, чем он, а вот аура у меня была как у того, кто готовится шагнуть в Морок.

Без слов Рохт приложил свою ладонь к моей груди и начал вливать силу. Но та шла медленно, неохотно…

Он склонился. Я чуть вскинула голову. Его губы коснулись моих. Бережно. Нежно. Делясь теплом и магией. Да-да, исключительно в лечебных целях! Потому что так сила лучше и быстрее передавалась!

Именно в этом я пыталась убедить себя, когда отвечала на поцелуй. Он был долгим, обжигающим, тягуче-густым, влекущим, чувственным. Захотелось прижаться к Рохту сильнее, чтобы ощутить его всего. Запустить пальцы в его жесткие волосы, почувствовать горячее мужское дыхание на своей шее, прикоснуться кожей к коже, чтобы только лишь… Только. Только бы получилось!

— Постой… — все же я смогла выдавить из себя это слово. Выдохнуть его, кажется, вместе с частью себя. — Мы не должны…

— Хэлл? — Рохт все же смог оторваться от меня и посмотреть затуманенным взором, в котором сейчас драконьего было больше, чем человеческого.

— Не нужно этого делать.

— Сейчас?

— Никогда. Ты сам сегодня… — я осеклась, поняв, что уже вчера. Утро на берегу реки, когда законник дал мне понять, что все кончено, было уже вчера. Стрелки хроносов пересекли рубеж, что отделяет один день от другого, и сутки погонь, поисков, сражений закончились. И нам пора расстаться. Рохт выполнил свою часть уговора. Значит, и мне тоже нужно.

Это сейчас в крови дракона еще горит пламя битвы. Но пройдет совсем немного времени, и он вновь посмотрит на меня как на дочь Нейтса Бертрандо. Мне не хотелось вновь видеть этот холод в его глазах.

— Что я сам? — нахмурился Рохт.

Я сглотнула и все же нашла силы посмотреть прямо на законника.

— Сам сказал, что… я… ты… мы… не можем… вместе, — слова давались с трудом. Я давилась ими, как отборным ядом.

— Есть еще какие-то причины? — спросил Рохт, аккуратно, но твердо взяв мой подбородок так, чтобы я не смога повернуть голову и скрыть свои эмоции. — Кроме моих слов?

— Папа не разрешит, — не подумав, выдохнула я признание.

Все из-за того, что мысли решили устроить забастовку, голова отказывалась думать и даже тараканы в ней собрались в отпуск! И виноваты в этом были невыносимо родные глаза напротив. Определенно, так смотреть на девушек нужно запретить на законодательном уровне!

— А мне — начальство, — в унисон отозвался Рохт. Кажется, при этом ни один из нас не понял смысла сказанного и услышанного. — Давай мы не будем им пока ничего говорить…

Предложение было столь заманчивым, что не было никаких сил устоять. Да что там! Оно было лучше, чем руки, сердца, печени, почек и прочего обручального ливера от некоторых!

Как только я это поняла, мозг плюнул, видимо решив, что любые доводы «против» уже бесполезны, и ушел. А я потянулась к обжигающим поцелуям, к непреодолимому желанию и острому, как лезвие, удовольствию…

В этом стремлении мне ответили жадные, бессовестные губы, бесстыдный язык… Я брала их. А еще прихватила звон в голове и нагло украла у Рохта ощущение безграничного счастья, и…

— И что это тут происходит? — голос мамы подействовал сильнее ведра холодной воды.

Только вылили его, сдается, на меня одну. Дракон все еще пребывал в состоянии затуманенного блаженства и не сразу сфокусировал взгляд на злющей черной ведьме.

— Рохт приводил меня в чувство, — попытка, чтоб мой голос звучал твердо и уверенно, с треском провалилась.

— После таких приводов из матерей бабушки получаются! — фыркнула моя мама, грозно оглядывая разруху в комнате, два трупа и одного не совсем дохлого дракона.

— Этот еще жив, — обличительно ткнув пальцем в тело Кремня, известила черная ведьма и сморщила свой аристократический нос.

В ее голосе при этом было столько недовольства, как у инспектора, обнаружившего халтуру на сдаваемом ему объекте.

Я искоса глянула на Рохта, и… Дракон не промазал. Я хорошо успела узнать ящерюгу и была абсолютно уверена: если бы он хотел — убил бы. Но он этого не желал. В этом-то все и дело!

Тот, кого я любила, за кого была готова убить и умереть, был до мозга костей законником. Для него выбор между тем, чтобы сохранить жизнь, и тем, чтобы ее отнять, всегда оставался очевиден. Даже если речь шла о преступнике, о предателе, о двуличном продажном бывшем друге, который едва не прикончил Рохта. Дважды. Первый раз в квартале серых теней, второй — сейчас.

Как дракону удалось выбраться от головорезов, которые должны были его прикончить и избавиться от тела, я не спрашивала. Потом. А вот кое-кто с профдеформацией не удержался от вопроса:

— Вас же арестовали и увезли в дознавательской карете?

— Ну, во-первых, не в дознавтельской, а в лекарской. А во-вторых, не увезли, а вернули, где взяли. Кружок вокруг квартала сделали, после которого я и целители сошлись во мнении, что если лечение и нужно, то им, а не мне. Так что, когда Нар вывалился у здания посольства, я была уже рядом.

Я на этот краткий (хотя для моей мамы — невероятно подробный и доскональный) отчет лишь мысленно хмыкнула, легко представив, что было дальше. Черная ведьма, увидев, что семья еще не в полном комплекте, наверняка потребовала, чтоб ее доставили к месту боевых действий — на этот раз спасать дочь.

А братец что, самоубийца — с мамой спорить, когда она решила кому-то помочь? Перенес черную ведьму, куда она просила. Только назад-то теперь как нам втроем выбираться? Ни я, ни Рохт, ни мама порталы строить не умели…

— За мной, — сориентировался первым дракон и, схватив меня за руку, потянул за собой.

Мама чуть отстала. Когда я хотела обернуться, чтобы поторопить ее, то почувствовала легкую темную волну смертельного проклятия.

Мама обещала отомстить тому, кто подстрелил папу, — мама отомстила. Бриджина Бертрандо не страдала сентиментальностью и не желала мерзнуть на вершинах моральных устоев. Ей всегда нравилось где потеплее, пониже и погорячее. Мне даже иногда казалось, что окажись мама на костре — потребовала бы, чтобы сделали пожарче, а то языки пламени низкие и она не может прикурить от них.

Так что теперь можно было не сомневаться: с Кремнем мы еще увидимся. Но на том свете. Мама была настоящей черной ведьмой и если кого-то проклинала, то качественно и с гарантией. Единственное, хотелось бы верить, что Рохт не узнает, отчего скончался его бывший сослуживец.

Моим чаяниям не суждено было сбыться. Едва мама догнала нас, поравнявшись со мной и драконом, как он произнес всего лишь одно слово:

— Зачем?

— Затем, что Бертрандо не оставляют за спиной живых врагов, — гордо ответила черная ведьма и, приподняв юбку, чтобы удобнее было бежать, припустила по всю прыть.

Это у нее получилось так ловко, грациозно и стремительно, словно она бежала спринтерскую дистанцию. Причем делала это на острых высоченных шпильках! Мне так удир… элегантно уходить от неприятностей еще учиться и учиться!

Жаль лишь, что они от нас отставать никак не желали. Стоило только преодолеть коридор и свернуть на лестницу, как внизу, на первой ее ступени, мы увидели охрану. Мордовороты оркской наружности воззрились на Рохта, как на восставшего покойника.

— Так, а это те типы, которые хотели упаковать тебя в мешок для трупов?

— Нет, они ушли с Хэнком раньше, — отозвался дракон, не сводя взгляда с приближавшихся громил, и тут, словно догадавшись о ходе моих мыслей, на секунду обернулся и прошипел: — Даже не думай мстить!

— Мне нечем! — возмутилась, потому что именно это и хотела сделать, уже приглядев симпатичную тяжелую напольную вазу, что стояла рядом: магии-то во мне не было! Но для вендетты любые подручные средства хороши.

— «Нечем» для семьи Бертрандо не аргумент, — с этими словами Рохт атаковал мордоворотов на миг раньше, чем они начали в нас стрелять.

Мама, в этот момент тоже швырнувшая в противников проклятием мгновенной слепоты, не преминула недовольно прошипеть:

— Этот хвостатый слишком много о нас знает!

Ну а я, пользуясь тем, что дракон и мама заняты атакой, все же схватила вазу и… внесла, хотя правильнее было бы сказать — вкинула свою лепту в бой.

А Рохт окончательно добил (жаль только, что исключительно морально) громил еще одним заклинанием, расчистив нам проход на первый этаж, через который мы прорвались с боем и вышли из посольства через парадный вход. А главное — сделали это не вперед ногами! Как по мне, так это отличный результат, с учетом того, что нас тут столько раз пытались убить.

Главное теперь было не потерять голову от такого успеха. Принимая во внимание, что по нашим макушкам не переставая палили как из магометов, так и вульгарными заклинаниями, задачка была та еще.

В щит, который прикрывал нас троих, постоянно что-то ударялось, но пока заклинание дракона держалось, хоть по нему уже и начали змеиться трещины.

— Где его носит?! — возмутилась мама, оглядываясь по сторонам и готовясь атаковать, проклинать и психовать одновременно. — Придушу паразита!

Папа же (а именно его поминала черная ведьма), как по мне, мог дать десять очков вперед любой архипифии: та могла лишь предсказать бунты, перевороты, войны, а отец — момент, когда мама разозлится. Причем не только предвидеть его, но и предотвратить!

Вот и сейчас стоило только черной ведьме выйти из себя, как она вернулась обратно. Все потому, что папа в лучших традициях героя-спасителя явился перед ней собственной персоной. Хотелось бы сказать, что на лихом коне, но лихо разваливавшийся на ходу рыдван тоже подошел.

Старый пикап так чадил, пыхтел и ревел, что создал отличное дымовое и шумовое прикрытие, а психически еще и атаковал противников, деморализуя их одним своим видом.

Тот, кто решился оседлать эту демонову колымагу, был явно либо бессмертным, либо психом, но скорее и тем и другим. Как и те, кто решат сесть в эту шайтан-машину, то есть мы.

Едва запрыгнули в изрешеченный зарядами фургон на ходу, как выяснилось, что в нем уже были Нар и Фредди. Папа нажал на газ, мотор взревел, из-под колес брызнул щебень, и мы, протаранив зеленую изгородь, умчали прочь.

Все произошло так быстро и нагло, что за нами даже не сразу бросились в погоню… А когда это произошло, стало понятно, что она будет недолгой. Рыдвану не состязаться с дорогими авто.

— Есть идеи? — крикнул Рохт папе.

— А как же! — гордо отозвался отец. — Целый ящик. Глянь рядом с тобой под брезентом.

Дракон откинул ткань и увидел деревянные короба со взрывчаткой.

Я же едва не взвыла. Если она была в фургоне, когда по папе палил Кремень…

— А кроме как подорвать два квартала? — рыкнул Рохт.

— Ну извини! — обиделся папа.

А я увидела впереди излучину реки и… Судьба, видимо, у меня такая: встретила свое водно-драконистое счастье — полюби и его, и воду!

— У меня есть идея! — крикнула я. — Только для этого нужно подорваться.

— Как?

— Ярко, — пояснила и добавила: — Я это организую. Твоя задача, чтобы мы с машиной все упали в воду во время взрыва. Когда в ней окажемся…

Не успела договорить, как Рохт шумно выдохнул. Дракон без лишних слов понял, что я задумала.

Глава 18

— Я могу не успеть всех подхватить, — предупредил ящерюга.

— Главное — брата, Фредди и папу, — назвала я раненых и калечных, которые сами могли не выплыть.

Так получилось, что самыми целыми остались мы с мамой. Ну что ж… Как говорится, дамы вперед! И в спасении себя своими руками тоже.

Рохту такой расклад явно не понравился, но возражать он не стал, время поджимало.

— Хорошо, — коротко кивнул он.

— Что хорошо? — взволновалась черная ведьма, которой наши переглядывания явно не нравились.

Пришлось пояснить:

— Что мы сейчас сначала взорвемся, потом утонем, но под конец, может, даже выживем, — пояснила я и едва не прикусила язык на последнем слове: машина так лихо подскочила, перепрыгнув через бордюр, что пришлось вцепиться в борт пикапа и забыть о разговорах.

Папа оказался более понятливым. Он заложил крутой вираж, уходя от обстрела, и крикнул из кабины, не оборачиваясь:

— Детка, приготовься! На счет три ныряем. Раз… — начал отсчёт отец. — Два…

Его «три» совпало с оглушительным взрывом — это бахнул ящик заботливо припасенной взрывчатки. Красное зарево устремилось вверх, расцвело огненным облаком над водной гладью реки, в которую долей секунды ранее камнем ушла машина вместе со всеми нами.

Пикап был хоть и старый, побитый жизнью и авариями, но тяжелый. Он затонул мгновенно. Брат и рыжий схватились за кузов, чтобы их не выкинуло при стремительном погружении. Мама, свято исповедуя правило семьи Бертрандо — сначала спасись сам, а потом уже выручай других, — рыбкой ушла в сторону и всячески содействовала Рохту тем, что не мешала.

Тело дракона же, едва тот очутился в воде, стало резко меняться. Зарево от взрыва, проникавшее через водную толщу, подсветило лицо Рохта, и я увидела, как сквозь человеческие черты проступили контуры древнего могучего существа, как глаза засветились расплавленным золотом, которое рассекла черная вертикаль зрачка, как раздались вширь плечи, а тело стремительно вытянулось и разодрало ткань одежды в клочья.

В следующую секунду под рваными лоскутами уже блестит чешуя, человеческие руки превратились в подводные крылья, ноги трансформировались в массивный хвост, волосы — в густую чешуйчатую гриву, отливавшую серебром.

Это было прекрасно и стремительно. Могучий, сильный и опасный морской дракон. Само воплощение беспощадной и величественной водной стихии. Всего какие-то доли секунды, но я успела рассмотреть и запомнить все и навсегда. Едва ли когда-нибудь удастся увидеть подобное еще раз.

Как завороженная я смотрела на извивающееся чешуйчатое тело. Рохт ловко подхватил зубами Нара. Потом и Фредди уцепился за спинной плавник законника. Только папа…

Мысль о нем заставила прийти в себя. Я не успела увидеть, выпрыгнул ли отец. Если нет… когда машина тонет, дверь блокируется давлением воды.

Я испугалась. Пульс бешено застучал в ушах, а руки и ноги активно заработали. Я поплыла к кабине и увидела, что папа все еще в ней и, кажется, он без сознания.

Ударила по стеклу. Без упора вышло — что дракону камешек. Да еще сопротивление воды гасило замах. Но я стиснула зубы, схватилась за ручку и занесла кулак, чтобы еще раз попробовать и выбить стекло, и…

Промелькнувший рядом с лицом чешуйчатый хвост врезал по лобовухе. Да так, что ту вынесло напрочь. Не медля, я извернулась, занырнула в кабину и, подхватив папу, вытянула того наружу. Рохт, появившийся рядом, подцепил клыком и отца, а затем посмотрел на меня недовольно своими золотыми глазами, словно говоря: «Ну, чего ждешь, цепляйся давай!»

Засучила ногами, сделала несколько гребков и ухватилась на серебряную гриву, чтобы в следующий миг мощное тело дракона стрелой понеслось по дну реки. Я держалась изо всех сил, так что руки свело судорогой. Но все равно чувствовала, что еще немного — и проиграю в этой гонке на выживание. Мои пальцы разожмутся, я сама сорвусь и останусь тут, на глубине, без сил, чтобы всплыть.

Легкие начало жечь от недостатка кислорода, перед глазами поплыли кровавые круги. Я уже не видела ничего вокруг. Да что там видеть! Я даже думать не могла. А бояться уже устала.

В какой-то момент ощутила: все. Я закончилась. Выдохлась. Серебряная грива выскользнула из ладоней, и… дракон словно почувствовал это — не сбавляя хода, резко крутанулся, так что его тело свернулось кольцом, вращавшимся на бешеной скорости. Я закрутилась в воронке и сама не поняла, как оказалась на спине у Рохта, на которой впереди меня уже сидел Нар. Он держал тело папы, перекинутое через хребет ящерюги, мама тоже была здесь, как и Фредди, распластавшийся вдоль плавника.

Все это я увидела сквозь алую пелену. Голова кружилась все сильнее, грудь горела, и я не была уверена, что продержусь еще хотя бы десять секунд даже вот так, уже сидя на спине, а не цепляясь за кожистый, словно у летучей мыши, плавник. Но я упрямо держалась из последних сил, и когда показалось, что все, я если и всплыву, то как рыбина — мертвая и пузом кверху, то дракон стремительно пошел вверх и вынырнул.

У меня заложило уши, а рот сам открылся для глотка воздуха. Едва я его сделала, как Рохт снова нырнул. И вновь. Глубина, скорость, вода, которая сдирала меня со спины дракона… Это было безумием. Это было свободой.

Я осознала это не сразу, а когда поняла… Захотелось кричать от радости. И не мне одной. Я увидела счастливые лица родителей, когда мы вынырнули в последний раз, дальше поплыв по водной глади, не таясь, вдоль русла реки, которая текла уже за городом.

Все закончилось! Мы выбрались! Мы спаслись и спасли, мы все вместе, мы… Мы расстаемся. Эта мысль ударила как хлыстом, который, лупцуя спину, сдирает с нее кожу заживо.

У нас с Рохтом был уговор. И свою часть сделки он выполнил. Теперь моя очередь. Я обещала исчезнуть из его жизни и сдержу свое слово.

Руки вдруг задрожали. На глаза навернулись злые слезы. Усилием я загнала их обратно. В этой молчаливой борьбе я не заметила, как Рохт подплыл к берегу. Тот был пологим, поросшим травой, а главное, находился за городом.

Огни столицы остались позади. Рядом, в полумиле, стояли какие-то одноэтажные домики. Трассы не было видно, но ее шум в ночной тиши разносился далеко, и можно было услышать его отголоски.

Мама, папа, брат и Фредди сошли на берег. А я хоть и слезла со спины дракона, но так и стояла в воде по грудь, не в силах выйти. Почувствовала, как рядом проскользило сильное чешуйчатое тело, скрывшись. Может, оно и к лучшему, что Рохт ушел… уплыл вот так, не прощаясь?..

Стоило об этом подумать, как из воды показалась сначала знакомая белесая макушка, а затем и голова, плечи, мужская грудь.

— С тобой одежды не напасешься, — почтил мигом ворчания растерзанный похоронный костюм Рохт.

— Что? — выдохнула я. Получилось как-то булькающе, но возмущенно. Возмущенно-булькающе. Вот!

Я ожидала услышать от ящерюги все что угодно, но только не это.

— То, что я опять голый, — проворчал дракон.

— Раньше тебя это не смущало, — прошипела я гадюкой.

Вот как так?! Ты вся на нерве, настроилась на драму, трагедию расставания, но один ящерюга ни в какую не желал тебе это организовывать!

— Раньше не было твоих родителей…

Вроде бы Рохт произнес это негромко, но папа, стоявший в отдалении на берегу, как-то странно дернулся, а мама начала буквально прожигать дракона взглядом. Хорошо, что тот стоял в воде, иначе бы точно вспыхнул.

— Как будто тебе это помешает уплыть, — горькие слова сорвались с языка помимо моей воли.

Рохт вдруг вскинулся, пристально посмотрел на меня и, чеканя каждое слово, произнес:

— Ты сегод… уже вчера дала мне клятву.

— Честно ответить на один вопрос? — утонила я, хотя и так знала: мы оба прекрасно все помним.

— Да. И я хочу, чтобы ты сейчас ее исполнила.

— Хорошо. — Я расправила плечи, вскинула подбородок, готовая честно ответить о том, что знаю. Выдать тайну бандитских кланов Нового континента, или дать показания против черных алхимиков, банду которых мы накрыли на верфях, или… что еще мог спросить законник у дочери преступника?

— Ты меня любишь?

Я думала, что готова ко всему, но не к этому. Нет! Так нельзя! Я хочу другой вопрос! Это дознавательский произвол, я никогда не призна…

— Да, — клятва не позволила мне солгать.

Я действительно его любила. Этого невыносимого, порой высокомерного, с самомнением выше гор, расчетливого засра… законника!

— Зачем тебе это? — спросила зло и отчаянно.

— Потому что я за эти двадцать четыре часа понял, что тоже люблю тебя. До безумия. И что чуть было не совершил главную ошибку в своей жизни.

— Но я дочь преступника.

— Знаю.

— Я никогда не откажусь от своей семьи.

— Даже не сомневался.

— Ты дознаватель…

— Это единственное, что тебе во мне не нравится? — Рохт приподнял бровь.

— Вообще-то, не нравится очень многое, — не удержалась я. — Если составлять список, он будет длиною с милю, но ты мне нужен. Именно такой. Неидеальный.

— И мне нужна именно ты… Пусть и с недостатками…

— Недостатки? У меня? — я делано возмутилась в лучших традициях мисс совершенство.

— Хорошо. Один. Маленький, — пошел на попятную Рохт, бросив взгляд на берег.

Недостаток возмущенно запыхтел так, что кожа под щетиной покраснела, и грозно свел кустистые брови, поиграл отточенным маникюром и тонко улыбнулся фирменной ведьмовской улыбкой, задумчиво почесал вихрастый затылок и погрозил кулаком в лучших братских традициях…

Дракон же, словно этого не заметив (на деле — виртуозно проигнорировав), продолжил:

— Но он — это одна из самых лучших твоих черт. Потому что именно твоя семья перевернула мой взгляд на очень многое. Вы, Бертрандо, преступаете закон, но не переступаете через себя. Не предаете друг друга…

В последних словах я услышала горечь. Видимо, Рохт считал Хэнка другом. Таким, который настоящий, с кем прошел многое, кому доверял прикрывать спину в бою и не ожидал, что рука товарища однажды воткнет нож.

— Ты знаешь, что со мной будет не просто, — честно (а это со мной случается редко!) предупредила я.

— Готов попробовать, — упрямо ответил дракон.

Зря он это сказал. Последний бастион моего благоразумия после этих слов пал. И разбила его робкая надежда, что все у нас может получиться… От счастья я забылась. Потерялась в пространстве, времени, окружении, потянулась к Рохту и…

Такого дружного, в одной тональности, синхронного и выразительно-предупредительного кашля я не слышала ни разу!

— Эй! Мы вообще-то здесь! — напомнил о себе братец, хотя его-то вовек не забудешь!

— Угу, — мрачно отозвалась я, отодвигаясь от Рохта.

Ну вот! Такой момент испортили!

Дракон же словно и не сильно расстроился. Посмотрел прямо на моего отца и, чуть повысив голос, чтобы на берегу его точно услышали, произнес:

— Прошу руки вашей дочери.

— Нет! — тут же рявкнул папа, которого законник больше бы устроил не в качестве моего парня, а в гробу.

— Я ее совратил! — тут же сообщил этот… этот… приличных слов на чешуйчатую заразу у меня просто не было!

— Убью! — взревел отец.

— Убейте, но так, чтобы Хелл при этом была вдовой! — покладисто согласился Рохт. — Потому что я, как честный мужчина, только браком могу смыть это позорное пятно с репутации вашей дочери.

— Ты честный подлец! — вспыхнула я, вмешиваясь в сватовст… это форменное безобразие. И поспешила заверить родителей: — Я невинна, как младенец!

— У этого младенца я видел родинку на правой ягодице! — как бы невзначай обронил Рохт, припомнив мое же обнажение у шкафа своей сестры.

Крыть было нечем, кроме мата. Зато его у меня сейчас было хоть отбавляй. Только я не успела и рта открыть, как вмешалась мама.

— Знаешь, милый, а я не против этого дракона… — начала она.

— Дорогая, — сквозь стиснутые зубы зашипел отец. — Не мешай! И вообще, это не тебе предложение делают!

— Хотя бы делают! — тут же взвилась черная ведьма. — Ты меня не спрашивая к алтарю потащил! Через плечо. Хотя я кричала «нет»!

— Но нас же все равно поженили, — невозмутимо пожал плечами отец, как человек, который ни в чем не раскаивается и ни о чем не жалеет. — И мы любили друг друга…

— Да, любили, но ты у моего отца руки не просил, — выпалила мама, уперев руки в бока. — А этот дракон хотя бы просит!

— Стоя голым в воде?! — возмутился отец.

— Как может, так и делает! — не сдавалась черная ведьма, выступив в роли судебного заступника.

Только я, зная Бриджит Бертрнадо, не обманывалась, она, с ее опытом отношений с законниками, могла бы быть отличным адвокатом. Черная ведьма с одинаковой легкостью могла и оправдать, и обвинить, и посадить, и закопать. Последнее — как фигурально, так и буквально — в могилу.

Знал об этом и папа, но сегодня решил рискнуть жизнью, здоровьем, психикой и возразить маме…

Я же, слушая перебранку родителей, ненароком подумала, что если у нас с Рохтом все же что-то получится, то историю предложения стоит все же отредактировать. Хотя бы вырезать из нее сцену с обнаженкой. Пусть она и не эротического, а спасательного характера.

О чем-то таком, похоже, подумал и Рохт, потому что вклинился в спор злой черной ведьмы и взбешенного мага.

— Если дело только в надлежащем внешнем виде, то я могу одеться и сделать предложение еще раз.

— Лучше всего ты был одет сегодня — в похоронное, — произнес отец, что в гробу видел зятя-законника. — Жаль, что зря.

— Если бы не зря, то хоронили бы нас вместе, — подал голос братец, который все это время молчал.

После его напоминания произошло невероятное: папа растерялся. Он открыл рот, чтобы что-то возразить, и… не найдя слов, закрыл. Грозно зыркнул на дракона. Потом на меня, махнул рукой и бросил:

— Пекло с вами. Если это твой выбор, Хэлл… — А затем, оборвав сам себя, перевел взгляд на Рохта и предостерег: — Если обидишь мою девочку, я сам куплю тебе новый костюм. Такой же, как тот, в котором ты был сегодня. И деревянное пальто к нему.

М-да… как-то не так представляла предложение руки и сердца в своих мечтах, когда была маленькой девочкой. Думала, что все будет немного романтичнее, что ли… И если упоминание гробов, то в смысле любви до гроба, а не угрозы уложить в него моего избранника.

Но, видимо, вся эта лирика — это для нормальных людей и нелюдей. А я Бертрандо. И это диагноз. Но если я хочу быть рядом с Рохтом, то нам обоим будет непросто.

Но прошедшие сутки изменили многое. И меня тоже. Как и Рохта. Дракон поступился своими принципами. А я поняла, что хоть семью никогда не брошу, но смогу жить по-новому — в рамках закона. Пусть это поначалу будет и тяжело.

Пока я над этим думала, папа, выдохнув:

— Демоны с вами! — начал действовать.

Лязгнул ремень, а затем отец стянул с себя штаны, явив миру розовые кальсоны по колено, с рисунком из белых сердечек.

— На вот, прикройся, срамота! — Папа кинул брюки Рохту. — И больше не вздумай обращаться! Это мои любимые.

Дракон натянул их на себя, и мы вместе вышли из воды.

— Наконец-то! — выдохнул Нар, с трудом поднимаясь.

Всю ногу братца опутывали заклинания. Мама, когда их накладывала, похоже, силы не пожалела. Она, будучи черной ведьмой, а главное — женой преступника, отлично умела лечить, а еще штопать, вправлять, собирать раздробленные кости… Ведьмин же дар позволял ей видеть человека в буквальном смысле насквозь.

— Ты как? — поинтересовалась я, подходя к мелкому.

— Даже не надейся! — хмыкнул он, заверив, что помирать не собирается.

— Обопрись на меня, — предложила я, оглядываясь.

Огни города были совсем близко. Но это при условии, если у тебя здоровые ноги и полно сил. А у братца и с первым, и со вторым были проблемы. Да и папа, как ни хорохорился, все равно выглядел неважно. И Фредди тоже досталось. А у меня не откликалась магия. Совершенно. Что с Рохтом, я не представляла, но сомневаюсь, что ему победа над теми головорезами, которые хотели его убить и засунуть в мешок, далась просто так.

Мамины слова это лишь подтвердили:

— Пешком мы с огнестрельным ранением, переломом ног и ребер не дойдем, — резюмировала она.

— У меня ребра целы, — тут же возразил братец.

— У тебя-то да. Я про него — три справа одно слева, — припечатала мама, кивнув на Рохта. — Еще и старое ранение, обширное.

Я мысленно охнула. Как ящерюга еще держится? И ведь ничего, зараза, не сказал!

Мама тем временем обвела нас, калечных, грозным взглядом и, бросив многозначительное: «Я щас все разрулю!» — гордо удалилась походкой от бедра.

Я же только сейчас поняла: она даже в заплыве по реке не потеряла ни своих туфель, ни элегантности. Подол черного платья, высушенного заклинанием, развевался в ночи.

Мы проводили черную ведьму взглядами и остались ждать. Рохт держался. Я пыталась прислушаться к дару, папа бдительно за нами наблюдал. Нар развалился на траве, а Фредди начал приходить в себя, осознавать случившееся и охурмевать по полной. Он косил на нас взглядом, вздрагивал. Порывался встать и наконец проблеял:

— Мне нужно позвонить домой…

— Не переживай, мы тебя туда даже довезем, — заверила я.

Да, машины у нас не было, но я не сомневалась в маминых талантах. И точно! Спустя какую-то четверть часа мы услышали рев мотора, а затем на берег из кустов, слепя фарами, выскочил вездеход.

Едва он остановился, как мама распахнула дверь со словами:

— Ну, чего сидим?

— Откуда? — сухо спросил Рохт.

Да, тяжело ему с нашей семьей придется, тяжело…

— Два милых парня одолжили…

На горизонте в свете луны в этот момент показалась как раз парочка громил, которая махала руками и неслась к нам.

— Они… — начал было отец, но мама его перебила.

— Предложили прокатить меня и повеселиться, — опережая дальнейшие расспросы, ответила черная ведьма. — Но я решила, что могу это сделать и без них. А ребятки пусть займутся спортом. Бег полезен для организма.

— Для нашего будет куда полезнее, если мы сядем и поедем, — фыркнул Нар и первым плюхнулся на сиденье.

Мы последовали его примеру. В следующую секунду машина взревела, колеса с пробуксовкой взрыли дерн, вездеход лихо развернулся на сто восемьдесят градусов и понесся прямо на тех, кто так рьяно пытался его догнать.

— Какого… — рыкнул Рохт, видя, что мама пошла на таран.

— Тут нет другой дороги, — черная ведьма была сама невозмутимость. — А они сейчас разбегутся.

Типы и правда прыгнули в стороны перед самым бампером, а машина помчалась к трассе, на которую лихо вырулила, влившись в редкий поток, направлявшийся к городу.

Глава 19

К дому Фредди мы подъехали через час, когда заря уже вовсю расцветала на горизонте. Мозг отстраненно отметил, что прошли сутки. Ровно сутки с того момента, как мы попрощались с Рохтом на берегу, на фоне пылавших верфей.

Кажется, всего двадцать четыре часа. Всего-то. Но по ощущениям это была маленькая вечность, изменившая нас обоих. Путь от отчаяния до надежды. Надежды на то, что у нас что-то может получиться. Главное — быть честными друг с другом и с самим собой. А неприятности — их будет много, очень много. Но мы постараемся справиться.

Об этом я думала, глядя на удаляющуюся спину Фредди. Парень ковылял к крыльцу своего дома. Рохт успел его «обрадовать», что завтра, точнее, уже сегодня к адепту придут с визитом законники и нужно будет дать показания.

К нам дознаватели тоже должны были явиться, и папа разрывался между привычным «бежать» и приличествующим добропорядочному горожанину «остаться» и тем выполнить свой гражданский долг, а заодно не отсвечивать. Скрепя сердце папа остановился на втором варианте.

Уставшие, мы вернулись в наш дом. Черная ведьма обработала раны отцу, Рохту, срастила заклинанием кости брату и наложила всем повязки. А после сообщила непререкаемым тоном, что жизни отца и Нара ничего не угрожает, в отличие от дракона. Тому следует обратиться в лечебницу: слишком много повреждений вкупе с последствиями от бодрящих эликсиров, действие которых начало сходить на нет, требуют неусыпного контроля лекарей.

Рохт кивнул.

— Кажется, вы правы, мне и правда нужно к целителям, — произнес он.

Я же мысленно взвыла: если упрямый ящерюга согласился отправиться к магам жизни, значит, дело швах.

— Я поведу, — выдохнула и узнала в своем голосе мамины категоричные интонации.

Дракон открыл было рот, явно чтобы возразить. Но папа его опередил:

— Совет: лучше не спорить. Хелл — дочь черной ведьмы, на которой я уже двадцать лет женат. И поверь мне, дочь пошла в мать.

Рохт рот закрыл, так и не сказав ни слова. Согласился.

Только я встала с дивана, чтобы помочь дракону подняться и поехать в лечебницу, как в дверь постучали.

Мы переглянулись. Я посмотрела на часы. Шесть утра. Кто мог явиться в такую рань? Еще один стук. Два коротких удара, промежуток. Два коротких.

Они показались мне смутно знакомыми, я не могла…

— Ложись! — гаркнул папа.

Очередь из магомета изрешетила входную дверь, пока мы расползались по укрытиям.

Мы с Рохтом оказались вместе за диваном. Папа спрятался за комод, мама умудрилась нырнуть в дверь, ведущую в подвал, а Нару досталось кресло.

— Хэлл?! — И вот странно: вроде дракон произнес мое имя, требуя ответа, а по ощущениям — выругался.

Я же не разменивалась на пояснения. Стук, который показался мне знакомым… он принадлежал Чистильщику — цепному псу главаря самой крупной банды нового континента. Этот головорез оставлял после себя реки крови, мстя по указке своего хозяина. Того, против кого отец дал показания. Того, кто поклялся убить всю нашу семью.

— Как нас нашли?! — перекрикивая звуки выстрелов, спросила я у отца.

Папа, сунув руку под комод и нашаривая что-то, проорал:

— Кажется, я был слегка неосмотрителен, когда искал Нара.

— Слегка?! — выдохнула я, припоминая, куда положила закладку с разрыв-порошком. Кажется, под цветочный горшок с напрочь засохшим фикусом. И еще парочку на втором этаже…

Папа наконец достал то, что искал под комодом, — набор метательных ножей. Нар же, создав небольшой портал — диаметром с мою ладонь, вытащил из него припрятанный где-то магомет.

Рохт, глядя на это, не удержался от замечания:

— Привычка хранить оружие так, на всякий случай, в самых неожиданных местах — тоже традиция семьи Бертрандо?

— Да! — рявкнула я. — У нас вообще традиций много. Мы традиционная семья!

— Я это уже понял!

И тут братец крикнул:

— Эй, сестренка, лови! — и кинул мне выуженный из портала клинок.

Острие должно было воткнуться рядом с моей головой в обивку, но одна наглая драконья лапища перехватила за рукоять оружие в полете.

— Спасибо, — процедил Рохт мелкому тоном, в котором благодарностью и не пахло, и уже мне приказал: — Сиди тихо, не высовывайся!

Тут со звоном разбилось стекло. Это к нам через окно зашвырнули магическую бомбу.

Рохт, который, видимо, не любил, когда ему что-то подкидывают, недрогнувшей рукой схватил ее и… швырнул обратно!

Раздался взрыв, все заволокло дымом. Следом — треск вышибаемой двери.

Я увидела вспышки зарядов в алхимическом тумане, смазанные тени. Рохт ринулся из-за укрытия, папа тоже.

Смазанные тени, выстрелы, звон стали. Все это было ожидаемо. А вот боевой призрак на взводе — нет.

Привидение вынырнуло из-под пола прямо перед лицом кого-то из головорезов, которые ворвались вместе с Чистильщиком, вселилось в тело головореза, и тот разрядил всю гашетку по своим же.

Дальше смотреть было некогда.

Ко мне подобрался еще один наемник. Я рванула к заветному фикусу. Убийца — за мной. Но я успела раньше. Выдернула заветный пакет, при этом разорвав его, и швырнула порошок в противника. И щелкнула пальцами, пытаясь высечь магическую искру.

Упс! Забыла, что резерв пуст. Дважды упс! Это оказался не разрыв-порошок, а жгучеяд.

Громила схватился за лицо и взревел. Но громче его крика был звук. Гулкий. С таким половником дубасят о пустую кастрюлю.

Оглянулась. Мама держала в руке свой родовой чугунный котел. В нем была вмятина от чьей-то башки. Судя по тому, что у маминых ног лежал недвижимым какой-то мордоворот с разможженной башкой, это он решил напасть на черную ведьму. Самоубийца!

Я замерла на миг. И это чуть не стоило мне жизни. Мимо, у виска, просвистел клинок. Я оглянулась туда, откуда он прилетел, и увидела Рохта. А затем медленно повернула голову и…

Чистильщик остался стоять. С клинком, который вошёл точно меж глазниц. Затем его тело все же покачнулось, и он упал. Хотелось бы сказать — в оглушительной тишине, но нет. За окном кто-то продолжал вопить.

Нар выглянул на улицу и сообщил:

— Ничего странного, это нашего убийцу догрызают хищные растения в палисаднике.

В доме же живых головорезов не осталось. Но это я узнала позже, а пока… Рохт покачнулся. Точно так же, как до этого Чистильщик. На свежих повязках начало расползаться алое пятно. Открылась старая рана.

Я не помнила, как подскочила к дракону. Закинула его руку себе на плечо, поднырнула под мышку, чтобы не дать ящерюге упасть, и… Мы грохнулись бы вместе, если бы не папа. Он поддержал Рохта с другой стороны. А затем помог дотащить до машины и усадить во внедорожник.

Я запрыгнула на водительское сиденье, вжала педаль газа, схватилась за руль и уже была готова стартануть, как услышала от отца:

— Мы тут все приберем, а потом сразу уедем. Наверное, в Южную столицу. Я тебе позвоню, чтобы заехать, забрать…

Кивнула в знак того, что услышала и поняла, хотя, по правде, ни демона не услышала и ничего не поняла. Сейчас все мысли были о Рохте.

Я домчала до лечебницы, той самой, куда мы привезли того раненого из квартала Серых теней. И первой, кого я увидела, была гоблинша, которая еще вчера давала Рохту бодрящие эликсиры. Я вцепилась в нее клещом, потащив к машине. А когда целительница увидела дракона, уже и приставать к ней было не нужно.

Рохта погрузили на носилки и унесли в операционную. У ее дверей я просидела все то время, пока лекари боролись за жизнь дракона. Они его спасли.

— Через месяцок будет как новый, — заверила гоблинша, сверкая клыками.

Ее слова сработали словно спусковой механизм. Мои ноги подкосились, мир качнулся, посерел, а затем и вовсе подернулся черным туманом, в который я провалилась.

Пришла я в себя в палате к вечеру. Оказалось, что я умудрилась упасть не в один обморок, а сразу в два: физический, вызванный усталостью, и магический, вызванный истощением ауры.

— Значит, так! — начал целитель, который пришел, чтобы меня осмотреть. — Три месяца запрещаю использовать магию. Даже к дару обращаться, — с этими словами на мне застегнулись магические браслеты — блокаторы силы. — Возможно, в этом случае способности и вернутся. А пока — крепкий сон, прогулки на свежем воздухе, физическая активность…

— А можно пассивность? — не удержалась я от вопроса.

— В смысле? — не понял врачеватель.

— Я как-то наактивничалась уже за последние несколько суток…

Меня критически осмотрели и пришли к выводу, что такой деятельной девушке и вправду активность ни к чему.

А после я задала самый главный вопрос: как там Рохт? С ним оказалось все в порядке. Он даже вышел из стазиса и сейчас бодрствует.

— А можно его увидеть? — спросила даже для себя неожиданно робко.

— Нужно, — усмехнулся целитель. — Он как пришел в себя, так и требует какую-то Хэлл… Это, случаем, не вы?

— Я! — выдохнула порывисто и буквально слетела с кровати. — В какой он палате?

— Сто седьмой, — только и успел ответить целитель, как я сорвалась с места.

Его крик о том, что меня выписывают, и рекомендации прийти к нему на прием через два дня я услышала уже в коридоре.

Рохт выглядел неважно. Серое лицо, впалые щеки, повязка на груди.

Я подошла к нему и села. Взяла его ладонь в свою руку и ощутила, как мужские пальцы сжимают мои. Мы не произнесли ни звука. Но эта тишина была громче любых слов. Потому что она была одна на двоих.

И тут в моем кармане ожил переговорник. Я вздрогнула от его звука. Отвечать на звонок не хотелось, но вдруг это что-то важное?

Свободная рука потянулась к артефакту связи. Палец нажал на кристалл приема.

— Малышка, мы всех утопили! — радостно сообщил отец.

— Кого утопили? — непонимающе спросила я.

— Трупы. И Чистильщика, и его подручных. Как раз в том самом месте, где наш пикап нырнул в реку. Я даже за руль один труп усадил. Так что мы теперь вне подозрений! Все концы в воду!

Я слушала папу и понимала: отец, сам того не желая, соединил дела по черным алхимикам, изготавливавшим негу, и по похищению магов. Не знала пока, хорошо это или плохо, но то, что Рохт будет участвовать в расследовании, обнадеживало. Мой дракон обязательно докопается до правды!

— Ты сейчас где? Я за тобой заеду, и мы сразу отправимся в южную столицу. Я уже и документы сделал. Теперь мы Глориссы, — голос папы выдернул меня из размышлений.

— Давайте без меня. Я остаюсь, — произнесла я.

Думала, озвучить свое решение отцу будет трудно, но это оказалось гораздо легче, чем я себе представляла.

— Малышка, ты не понимаешь. Чистильщик был первым. За ним придут другие. Тут оставаться опасно, и…

— Я знаю.

— И все равно остаешься?

— Да.

Рохт, слушавший этот разговор с каменным выражением лица, пристально смотрел на меня все это время и, кажется, даже не дышал.

— Этот чешуйчатый рядом? — догадался папа.

Пришлось сказать правду.

— Дай ему переговорник.

Я протянула амулет связи Рохту. И хотя артефакт прижала к уху дракона, все равно услышала:

— Ты-то хоть понимаешь, что Хелл оставаться тут опасно?

— Понимаю, — согласился Рохт. — И сделаю все, чтобы уберечь ее.

— Как? — пропыхтел отец.

— Начну со смены документов, — ответил ящерюга.

— Если ты… — начал было папа.

— Я помню, — остановил отца Рохт. — Похоронный костюм, мой гроб и венок за ваш счет.

Папа бросил трубку.

— Мы договорились, — уверенно и как-то очень оптимистично отозвался Рохт.

— Да? И о чем?

— Что тебе нужны новые документы. Предлагаю их заменить в ближайшее время.

— У тебя есть знакомый умелец по подделкам? — Я приподняла бровь.

— Лучше, — загадочно улыбнулся дракон. — А пока поживи у меня.

— Но… — начала я и замолчала.

Нужно было учиться жить по-новому, уступать и доверять… законнику. Одному-единственному! Но законнику. Бертрандо! Доверять! Дознавателю! Но вот так…

— Знаешь, я благодарен судьбе, что она подарила мне эти двадцать четыре часа, — вдруг произнес Рохт. — За них я понял, что во многом ошибался, и осознал, что единственное, ради чего стоит переступать через правила и принципы, — это любовь. Я люблю тебя, невозможная Хэллавина Бертрандо. И я не хочу в тебе ничего менять, кроме одного…

— И я тебя, невыносимый Рохт Нидрик, — улыбнулась я и тут… — Так, стоп. Что значит «не хочу менять, кроме одного»? Если ты о моей семье…

— Я о твоей фамилии, — перебил меня Рохт. — Я хочу сменить ее на Нидрик.

Так вот о каких документах говорил дракон. Ну… ящерюга! Не знала, злиться на него или любить. Выбрала все же второе и потянулась за поцелуем, склонившись над драконом.

Губы коснулись губ. Медленно. Будто первый раз. Мы словно пробовали на вкус друг друга. Сама не заметила, как перестала нависать над Рохтом, а оказалась лежавшей на краю постели ящерюги, который умудрился повернуться на бок и прижимал меня к себе рукой.

Едва я это осознала и попыталась встать — он же ранен! ему нельзя! — как дракон недовольно рыкнул. Его язык напористо вторгся в мой рот, лаская, завоевывая. Поцелуй из нежного превратился в решительный, обжигающий, полный какой-то дикой страсти.

Под этим напором я опьянела. Время, пространство, мир вокруг — все казалось нереальным.

От прикосновений все тело словно жгло огнем, хотелось большего, и не было никаких сил оторваться от Рохта. То, что сейчас творилось между нами, было магией. И она тянула меня к Рохту, а его ко мне так сильно, соединяла так крепко, сплавляла, что невозможно было сейчас понять, нас еще двое или мы единое целое. И пусть между нами были одеяло, одежда и бинты. Ощущению цельности они не мешали.

— Хэлл, — хрипло выдохнул дракон мне в губы. — Я…

Что Рохт хотел сказать, так и не узнала. Дверь палаты распахнулась, целитель, увидев нас, разразился гневной речью о двух безголовых созданиях, которым нужно лечить не тело, а голову! Если она, конечно, есть. В последнем у мага жизни имелись большие сомнения.

Я усовестилась, Рохт огорчился, но пришлось прислушаться к голосу разума. Тем более тот вопил на весь коридор басом целителя.

— Давайте прощайтесь.

«И выметайтесь» лекарь не добавил, но так на меня посмотрел, что все стало понятно.

Я подчинилась и пообещала, что приду к Рохту завтра навестить. Так и наведывалась в лечебницу все то время, что дракон там находился. А в одно раннее утро, когда я как раз собиралась снова к дракону, в дверь постучали.

Я напряглась. Нож сам скользнул в руку — магия, увы, мне еще долго будет недоступна. Я осторожно открыла створку, и… на пороге стоял Рохт. С огромным букетом, который едва протиснулся в дверь.

— Я тут подумал, что в первый раз вышло не очень, поэтому повторю в более приличной обстановке: ты выйдешь за меня замуж, самая удивительная, невыносимая, невозможная Хеллавина Бертрандо? — встав на одно колено в прихожей, спросил ящерюга.

Я чуть было не заорала: «Да!» — но все же сумела принять задумчивый вид и с плутовской улыбкой произнести:

— Я подумаю…

И провокационно закусила губу.

— Хэлл, ты сама напросилась… — рыкнул дракон.

Надо ли говорить, что не только подумать — нормально вздохнуть мне не дали. Ураган по имени Рохт подхватил меня. На полу оказались цветы, нож, мои туфли, рубашка дракона…

Хорошо, что входную дверь успели закрыть! В наших поцелуях не было нежности, зато вдосталь неудержимой, обжигающей страсти, будто мы хотели стать друг для друга воздухом, водой, миром… всем!

Мужская рука скользнула мне под подол, прошла от колена вверх до бедра, замерев на краю чулка. Там на границе кружева и кожи, где ее касались пальцы, я ощутила, как рождается дрожь предвкушения. И это были не пресловутые мурашки. Нет. Это было сумасшествие в чистом виде. Крепленое и неразбавленное.

Губы Рохта нашли мои, чтобы, неистово обжигая, вминая, даря наслаждение, забрать мой разум. Мы целовались отчаянно, горячо, касались друг друга, словно боялись, что если остановимся, то умрем.

Я не заметила, как мы оказались без одежды. Лишь когда Рохт подхватил меня на руки и понес в спальню, поток прохладного воздуха напомнил: на мне ничего, кроме кружевного нижнего белья, уже нет. А едва я оказалась на простынях, как осталась и без него.

Дракон навис надо мной, и его пальцы заскользили по моему телу. Я выгибалась им навстречу, покорялась мужским рукам, касавшимся моих ключиц, груди, живота. Тут они опустились еще ниже, чуть надавив на внутреннюю поверхность бедра. И продолжили свой танец, почти проникнув в…

— Ох… Ох… — выдохнула с наслаждением: — Ро-о-охт!

Тело подалось вперед, а я сама, застонав, вцепилась ногтями в мужскую спину.

— Ты бесподобна! — довольно улыбнулся дракон.

Я чуть разжала пальцы, и они скользнули по коже Рохта, ощущая подушечками рубцы от застарелых шрамов…

В глазах Рохта отражались я, и это утро, и огонь, много огня, который обещал сжечь нас обоих, если мы будем медлить хоть миг. Это пламя подгоняло нас, требовало не ждать, не сомневаться! Мы ведь и так слишком много времени сомневались. Столько, что едва не совершили непростительно ошибки, не потеряли друг друга.

— Хэлл, — Рохт прокатил мое имя, как конфету на языке. От самого кончика, к корню и обратно. Это было так заманчиво, страстно, откровенно… Я просто не смогла не ответить провокацией на эту провокацию!

Потянулась к дракону и прикусила его губу. А мои пальцы скользнули по мужскому животу, спустились ниже и…

— Я хочу, чтобы ты кричала мое имя… — выдохнул Рохт, и я почувствовала, как он вжимается между моих бедер.

Я не кричала. Я стонала его имя, плавясь, собираясь вновь, вспыхивая пульсаром. Я цеплялась за мужские плечи, подстраиваясь под ритм, который все убыстрялся. Сплетение тел, пальцев, душ. Сегодня я и Рохт не только осознали — всем своим существом прочувствовали, что мы друг для друга истинные.

Этим утром было потеряно все: стыд, робость, невинность… и мои чулки! Их было жальче всего! Но как я потом ни искала их, так и не нашла.

Зато в процессе поисков обнаружилось кое-что другое. Кольцо. Обручальное. На моем пальце! Когда, а главное, как Рохт смог надеть его на меня незаметно, я так и не поняла.

Зато в делах о работорговле магами и по черным алхимикам, производившим негу, благодаря Рохту разобралась досконально. И если схема у ребят, промышлявших порошком, была простой: с нового континента привозили ингредиенты, в северной столице Изначальных земель из них синтезировали «стекло», которое потом мололи в пыль и продавали, то расследование о похищении чародеев с высоким уровнем дара вышло долгим и муторным. Плюс в нем оказалось замешано множество подозреваемых, соучастников, причем разных уровней. Рохт вел это дело со своей группой. На него давили, угрожали, пытались подкупить, уговаривали закрыть на что-то глаза… Причем иногда это делали те, кто закон должен защищать.

Супруг под конец долгого процесса был мрачен и зол. Но он все же довел всех обвиняемых до суда. А после подал в отставку.

Эти несколько месяцев я жила у него, практически не выходя на улицу. А если и выбиралась, то в образе его сестры. И даже так меня пытались запугать, шантажировать, похитить, отравить. Окажись на моем месте настоящая Кэр, им бы это удалось. Благо сестренку дракон дальновидно оправил на юг — погостить у дядюшки Глорисса… А ее место заняла я. Дочь Нейтса Бертрандо, так что тем дилетантам, которые покушались на меня, было хуже!

Хотя и мне нелегко пришлось. Никогда бы не подумала, что выживать по эту сторону закона так опасно и сложно!

Как только это все закончилось, мы уехали на север. В небольшой городок у самого моря. Там мы и сыграли свадьбу. А то, что она была на бис, — ну подумаешь… Первый раз я вышла замуж на второй день, как Рохта выписали из целительской. Без брачной церемонии. Лишь расписалась в храмовой книге и побежала за новыми документами.

В Коренхольме же было собственно скромное торжество. А еще белое платье, фата, букет, моя семья, сестра Рохта и его бывшие сослуживцы, Фредди, вампирюга Нокс, Элай, Колокольчик, Фер… Скроу не приехала. Хотя ее и не звали, в общем-то, особо.

После свадьбы началась обычная жизнь. Я устроилась в алхимическую лавку. Рохт открыл свою частную детективную контору.

Но больше всего переезду был рад его дракон: теперь он вдоволь мог плескаться в морских волнах. А на то, что те ледяные, ящеру было плевать.

Одним словом, мы были обычной семейной парой… почти.

Эпилог

— Ма-а-ам, а как взламывать этот замок? — протянуло пятилетнее чадо, вертя в руках связку отмычек для начинающих воришек.

— Спроси у папы, он у нас эксперт по вскрытиям, — пропыхтела я, пытаясь отобрать у мелкой Санни бутылек с быстродействующим ядом. Его малышка умудрилась достать из запертого шкафа без всяких отмычек, а исключительно своей меткостью: плюнула так прицельно, что прожгла дыру вокруг запорного механизма, и тот просто вывалился из двери. — Уф! — все же удалось выдрать из мелких загребущих рук флакон.

И почему меня раньше не предупреждали, что дети-драконы — сущее стихийное бедствие? Нет, дети — это в целом очень энергично, травмоопасно и просто опасно (для психики родителей — уж точно)! Но маленькая драконица — это было что-то с чем-то! Всех моих навыков, ловкости, магии и хитрости едва хватало, чтобы справиться с Санни. Это еще при том, что Рохт мне очень помогал с детьми!

Единственной, кто мог обезвредить маленькую шуструю дарконицу, была бабуля Джи. Черная ведьма. Что тут говорить!

Кстати, мама и папа раз семь еще переезжали в другие города, прежде чем научились не выделяться и жить обычной жизнью. Где-то в середине этих переселений от них отделился и Нар. Братец встретил девушку, ради которой решил измениться. Впрочем, это уже совсем другая история.

Мы с братцем виделись редко, но метко. Родители же приезжали почаще — понянчить внуков. Рохт окончательно смирился с моей семьей, как и папа с зятем — бывшим законником. Иногда, глядя на них двоих, невольно думала, что в этом мире возможно все для тех, кто любит и любим. Для невозможного нужно чуть больше времени. Иногда — всего лишь двадцать четыре часа.