Ведьма в академии магии. Делу время бесплатное чтение

Глава 1: Следствие ведут знатоки

Академия гудела как рой растревоженных пчел. Разговоры о вчерашнем празднике велись в столовой, в коридорах и даже на занятиях. Кто-то обсуждал мой вчерашний полет на метле и называл меня свихнувшейся, не стесняясь громко шептаться. Кто-то сетовал на преждевременное завершение праздника, который должен был длиться до самого рассвета. Кто-то был недоволен тем, как прошла закрытая вечеринка для избранных, до которой мне не было никакого дела, ну а я…

Я со вчерашней ночи только и делала, что пыталась вести себя как обычно под двумя буравящими меня прямыми взглядами.

– Тиана, вот скажи мне, у тебя совесть есть? – уже в который раз поинтересовалась рыжая, пытаясь отобрать у меня ложку.

Но ее маневр не удался. Мы это уже за завтраком проходили, а потому я с чистой совестью продолжила обедать, не имея сил стереть со своего лица счастливую улыбку.

– Она еще и светится вся как начищенный самовар! Вот бессовестная! – согласно покивала Риэна, и обе соседки вновь уставились на меня.

Но я молчала. И ночью вчера молчала, пока укладывалась спать. И утром сегодня молчала, хотя меня грозились не выпустить из комнаты. И даже на занятии по зельеварению молчала.

Как ни странно, у меня у единственной из нашей группы получилось сварить исцеляющее зелье на высший балл. Госпожа Нейк так и сказала:

– Ну хоть одна путевая ведьма на вашем курсе есть.

После чего сокурсники еще долго буравили меня недобрыми взглядами. А мне было все равно. Похвала от преподавательницы приятным бальзамом прошлась по моему уязвленному самолюбию.

А уязвлено оно было по самую макушку! Причина была проста: сестрички Ваэрти этим утром как ни в чем не бывало появились и в столовой, и на занятиях. Я полагала, что после вчерашнего их отчислят из академии, а нам с соседками заживется значительно спокойнее, но ничего подобного не случилось. Они будто были и не причастны к тому, что нас с Калем выбросило из стихийного портала на кладбище, полном не только живыми мертвецами, но и одним голодным вампиром.

Пожалуй, вампир мне запомнился ярче всего.

Этой ночью мне даже снился кошмар, будто пятикурсник не успел разрушить каменную дверь, а я не смогла вовремя покинуть склеп, чтобы позвать преподавателей на помощь. Проснулась я в тот самый миг, когда запихивала вампиру ржавый факел в его раззявленную клыкастую пасть, пока Каль на кусочки рубил кровососа своим длиннющим мечом.

Ну а что я, в самом деле, должна была ждать, пока он нас выпьет досуха? Так бесславно и глупо погибнуть в мои планы совершенно не входило.

Впрочем, о своих планах я знала сейчас не больше, чем кто-либо другой. Вчерашний вечер стал для меня переломным. Я по-прежнему понимала, что быть правильной ведьмой от природы мне не дано. Слишком иным оказался открывшийся мне мир магии и волшебства, слишком мало я знала для того, чтобы не совершать ошибок, слишком…

Прав был господин Эйлер: я не боялась вчера вампира, не боялась мертвецов, не боялась свалившегося на меня дара. Переживала за Каля, да, но не боялась.

Опасалась другого – неизвестности. Чуть больше недели назад я точно знала, какой будет моя жизнь. Знала, что к моим родителям приходил Инав – соседский сын, чтобы посвататься. Знала, что рано или поздно сама буду вести хозяйство, иметь свой дом в нашей деревеньке и следить за своими детьми. Знала…

А теперь не знала ничего, была не уверена ни в чем, даже в своем завтрашнем дне, оттого и страх одолевал. И мысли пугали – безрассудные, словно чужие. Возвращаться в деревню мне больше не хотелось. И замуж за Инава не хотелось, хотя я и раньше таким желанием не горела. Просто принято было так.

Нет, теперь в моих мыслях был только директор ведьмовской академии и поцелуй, при воспоминании о котором я снова против воли начинала широко улыбаться.

– У нее опять щеки красные, – хмуро подметила Марика.

– И улыбка до ушей, – поддакнула Риэна.

Тяжко вздохнув, рыжая отложила свою ложку и взялась за нож и вилку:

– Значит, будем пытать.

После таких слов свой обед я доела очень быстро. Буквально в несколько ложек покончила с супом и мгновенно расправилась с мясной запеканкой, забросив печенье в карман мантии. Ее я обнаружила этим утром в комнате по возвращении из душевых. Она висела на спинке моей кровати, и на душе сразу сделалось светло и тепло.

Он обо мне помнил. Директор ведьмовской академии этим утром вспомнил обо мне.

– Встретимся в комнате, – предложила я девчонкам, но ответа от них ждать не стала.

Схватив поднос, спешно отнесла на мойку, едва не уронив его при столкновении с незнакомым студентом. Извинялась уже на бегу, потому как тот, на кого я положила свой глаз, намеревался покинуть столовую вот прямо сейчас.

– Эй, привет! Помнишь меня? – дернула я парня за рукав рубашки.

Остановившись, пятикурсник смерил меня непонимающим взглядом. Я не знала, как его звали, да и он мое имя навряд ли запомнил, но главным было не это, а то, что он присутствовал на той злополучной вечеринке в комнате Каля и Пелина в мужском общежитии.

– Я Тиана, – напомнила я и перешла к главному: – Ты Пелина, случайно, не видел? Все утро не могу его отыскать.

– Он был сегодня на занятиях, – ответил выпускник и вдруг повеселел. – Точно! Ты же та самая ведьмочка! А я еще думаю, волосы у тебя примечательные…

– Так а сейчас он где? – перебила я.

В академии меня совершенно точно знали исключительно по волосам. Такого необычного двойного цвета не имелось ни у кого.

– У Каля, наверное. Он у знахарки отлеживается. Стой! Ты куда? К нему, кроме Пелина, больше никого не пускают!

Но я уже парня не слушала. Пелина я сегодня пыталась найти как раз затем, чтобы выяснить, как дела у его друга, пострадавшего от вампира. В корпус, где располагалась знахарка, я пробовала попасть сегодня утром перед занятиями, но дежурившие ведьмочки с третьего курса дали мне от ворот поворот.

По распоряжению господина Эйлера в лазарет никого постороннего не впускали. И даже через «пожалуйста». И даже с подкупом и обещаниями проклятья.

По-моему, мне кто-то обидчивый еще и в спину пару слов недобрых шепнул. Вот что значит вредные ведьмы!

Но теперь-то я знала, где мне перехватить Пелина! К лазарету я не бежала. Призвав метлу через распахнутое окно нашей комнаты – после моего прошлого призыва, когда метелка разбила окно, его приходилось оставлять открытым, – я оседлала ее и рванула вверх. Так было гораздо быстрее, чем огибать все здание ведьмовской академии.

У входа в лазарет я очутилась уже через пару минут, но Пелин не вышел из корпуса ни через полчаса, ни даже через час.

Однако смиренно уходить на этот раз я не собиралась. Если для нас закрывают двери, значит где-то открыто окно.

Глава 2: Любопытная ведьмочка

– Опять ты?! Все клумбы нам вытоптала! – появились на пороге уже знакомые мне третьекурсницы, дежурившие сегодня.

В ужасе глянув себе под ноги, я осторожненько слезла с клумбы, по которой действительно изрядно потопталась. Как я на ней очутилась, понятия не имела, но стыдно было очень даже.

– Я все исправлю, – пообещала я, на самом деле вообще не зная, как быстро вернуть цветочкам жизнерадостный пышущий вид.

– Без тебя разберемся, – ответила первая.

– Huerto fequs, amporina, – уверенно произнесла другая, начертив в воздухе светящийся символ бесконечности.

Притоптанные мною цветочки мигом оживились, что не могло не радовать. Все же магия ведьм была потрясающей. Мне тоже так хотелось. Я хотела уметь все!

– Иди давай отсюда, нечего порог обивать, – усмехнувшись, сказала первая и добавила, обращаясь уже не ко мне: – Я думала, хоть после обеда ходить не будут, а у них вообще совести нет.

– Вон, смотри, еще идут, – кивнула ее подруга куда-то мне за спину.

Обернувшись, я узрела компанию из трех девиц примечательной наружности. Примечательны они были тем, что несли с собой черные котелки. Из одного такого совершенно точно выглядывали румяные яблоки.

А ведь точно! Нехорошо было навещать больного с пустыми руками!

Вспомнив о том, что у меня есть печенье, которое намеревалась слопать позже, я немножко повеселела. Но улыбка мгновенно сползла с моих губ, стоило повернуться лицом к дежурным ведьмочкам.

– Не пустим, – припечатала первая и скрылась в дверном проеме.

– И этим передай, что вход в лазарет для посещений закрыт, – кивнула мне за спину вторая и тоже ушла, громко хлопнув дверью.

Ну а я что? Отступать вот так просто я не собиралась.

Глянув на свои серебряные часы, убедившись, что никакая опасность мне не угрожает – теперь я проверяла их гораздо чаще, – я сделала вид, что ухожу. От лекарского корпуса дорожки вели сразу в три стороны, так что я медленно побрела направо, но стоило прибывшим ведьмочкам постучаться в дверь, быстро юркнула за здание.

Оно было совсем небольшим, одноэтажным. Насколько я успела понять, в случае хвори или ран ведьмы и ведьмаки себя всегда сами лечили. В корпус к ведьме-знахарке шли, когда дело действительно было дрянным. Впрочем, своими ногами сюда редко кто приходил.

Пригнувшись, я быстро обходила здание по периметру. Многие окна были закрытыми, но у нескольких все же створки оказались распахнутыми. Рядом с ними я целиком обращалась в слух, однако повезло мне только на предпоследнем.

Судя по всему, Калю выделили самую дальнюю палату.

– …письмо. Отец недоволен, – услышала я голос Пелина.

– Я напишу ему тогда, когда посчитаю нужным, – произнес Каль на слегка повышенных тонах, словно был раздражен. – У меня к тебе будет дело. Отнесешь записку?

– А через зеркало слабо отправить? – блондин как и всегда всем был недоволен.

– У нее нет личного зеркала.

Оседлав метлу, я взлетела над землей, чтобы убедиться, что парней в палате только двое. Сквозь тонкий белый тюль было видно, как Каль сидел на кровати с подведенным к нему странным аппаратом, через который по трубкам циркулировала кровь. Ноги Пелина я обнаружила левее, но его самого целиком не разглядела.

Решив, что ждать его могу еще долго, а результата наша встреча, может, и не принесет, я осторожно постучалась о подоконник и под удивленными взглядами парней с улыбкой перелезла через него вместе с метлой.

– Не помешаю? А я тебе тут печенья принесла, – вытряхнула я из кармана заметно раскрошившиеся кругляши прямо на прикроватную тумбочку. – Как настроение?

– Теперь отлично, – широко улыбнулся Каль и похлопал по одеялу, жестом предлагая мне присесть.

Больше в палате сидячих мест не было. Единственный стул занимал Пелин, чье выражение лица сейчас было далеким от радушного. На меня он смотрел как на надоедливую букашку.

Видимо, нога еще болела после моего каблука. Или были свежи воспоминания о сыпи и зуде. И поделом!

– Думал, не придешь уже, забыла о своем спасителе… – притворно вздохнул ведьмак, всем своим видом показывая, какой он несчастный.

– Это кто еще кого спасал! – возмутилась я и села.

Но почти тут же вскочила, чтобы отыскать в своей сумке сваренное сегодня исцеляющее зелье. Что я, зря, что ли, каждый ингредиент выверяла? Еще после объявления темы знала, куда его потащу!

– Я пойду, – отозвался блондин и тоже поднялся.

Однако пройти мимо меня спокойно не смог. Дверь находилась практически у меня за спиной, так что, когда он ощутимо задел меня плечом, я выронила наконец найденный стеклянный флакон. И хорошо, что на кровать!

Сегодня на истории мы как раз проходили проклятья, а если точнее, причины, ставшие основой для гонения ведьм в далеком семьсот тридцать девятом году. Так вот некоторые из тех проклятий мне захотелось озвучить немедленно!

Дверь закрылась, но я все еще буравила ее взглядом.

– Не обращай внимания. У него просто настроение сегодня плохое.

– По-моему, оно у него всегда плохое, – пробурчала я недовольно.

– Да брось. Их подпольную вечеринку вчера накрыли и изъяли всю настойку. А ему еще и наказание назначили в подземелье – разобрать старый музейный архив под присмотром библиотекаря, вот он и бесится, – усмехнулся Каль. – Так чем ты собралась меня опоить? Приворотное зелье?

Взяв склянку, парень поднял ее выше и начал рассматривать золотое содержимое стеклянного флакона на свет.

– Не дождешься! – припечатала я, рухнув обратно на кровать. – Мы сегодня исцеляющее зелье варили, так что пей и не возражай.

Глянув на меня хитрым глазом, ведьмак демонстративно открыл флакон, понюхал его и только после осушил до последней капли. Покатав зелье на языке с видом истинного ценителя или всезнающего умника, он вынес заключение:

– Многовато кардамона положила, но в целом неплохо.

– Хочешь, ударю? – спросила я, состроив самую невинную моську из своего арсенала. – Мне за него, между прочим, сегодня высший балл поставили. Единственной с курса!

– Да как скажешь, – усмехнулся ведьмак, узрев, что я ищу, чем бы вооружиться.

До подушки тянуться было далеко, так что я временно оставила эту затею. Вот выздоровеет – и я его обязательно чем-нибудь огрею!

Мы замолчали. Тишина казалась неуютной, смущающей.

Спрятав взгляд, я позволила себе полюбопытствовать:

– Ты хоть помнишь, как под завалом оказался?

Глава 3: Дипломное расследование

Каль помнил. Стоило мне вырваться из склепа, как он попытался восстановить каменную дверь, но у него ничего не получилось. Не успел просто, потому что вампир, почуяв неладное, вдруг перестал быть медлительным и единым рывком накинулся на парня.

Скорость эти кровососы имели знатную, но…

– Я почти побеждал! – вдохновенно рассказывал старшекурсник. – И когда я уже намеревался вонзить свой меч в его мертвое сердце, он укусил меня за ногу! Представляешь, за ногу! Хочешь, покажу?

Моего ответа не ждали. Задрав штанину темных легких брюк, ведьмак продемонстрировал мне две вмятины, а точнее, уже заживающие две точки от чужих клыков.

– Ну и в общем, мне ничего не оставалось, как разрушить склеп. Я наговор начал читать и символ рисовать, а второй рукой этого держал, чтобы не сбежал. Сильным оказался, зверюга! Вырвался прямо перед активацией заклинания. И знаешь, о чем я подумал в последний момент?

– О чем? – спросила я шепотом, пораженная до глубины души, потому как теперь после демонстрации следов от укуса верила в его рассказ целиком и полностью.

– О том, что ты мне нормальный поцелуй зажала. Вот скажи мне, Тиана, у тебя совесть есть?

И вот сразу весь флер опасности и трагичности развеялся! Тем более что эту фразу я сегодня уже слышала!

– У меня метла есть. Хочешь, продемонстрирую? – угрожающе подтянула я к себе древко.

– А меня бить нельзя! – широко улыбнулся этот наглец. – Мне тут кровопотерю, между прочим, восстанавливают и вообще кровь от яда чистят. Хотя вампирские клыки мне, наверное, пошли бы.

Не удержавшись, я все-таки легонько стукнула его по руке. Исключительно в образовательных целях, но потом пришел и мой черед делиться последними новостями. Правда, толком я рассказать ничего не могла. Поделилась, как нашли его, как в академию доставили, и… замолчала.

Хотелось сказать так много! Мне просто нужно было поделиться хоть с кем-то своим негодованием, но девочкам рассказать о пропаже «Фиолетового рубина» я точно не могла. Да и обо всем другом тоже. Тем более что у меня сформировалась своя версия, которую я хотела подтвердить.

– Ну, говори уже. Чего за метлу тянешь? Я же вижу, что главного ты не сказала, – словно учуяв мои сомнения, подтолкнул меня Каль.

– Первокурсниц, которые нас с тобой на кладбище отправили, в тот же день задержали, – выпалила я на одном дыхании, и сразу стало легче. – И я даже догадываюсь, кто это был, хотя от всей академии произошедшее преподаватели держат в секрете. Думается мне, что поводом для наших приключений стала банальная ревность. Приревновали тебя ко мне, понимаешь?

Если до этого мгновения парень оставался серьезным и слушал меня внимательно, то после моих слов расхохотался, а отсмеявшись, выдал:

– Тиана, ты хоть представляешь, какой уровень должен быть у ведьм, чтобы создать и удержать вихревый портал? Первокурсницы с таким точно не справились бы. Даже я на экзамене смог его сотворить раза с тридцатого, а я один из лучших выпускников академии.

– И один из самых скромных выпускников академии, да? – передразнила я его тем же поучающим тоном. – Преподаватели тоже считают, что за ними кто-то стоит, но большего мне выяснить не удалось. Только знаешь? Пока мы с тобой по кладбищу бегали и вампиром любовались, кто-то выкрал из сейфа в кабинете директора «Фиолетовый рубин», предназначенный для меня. Господин Эйлер, да и я тоже считаю, что эти два происшествия связаны.

– Отвлекающий маневр? – задумался ведьмак, снова став серьезным. – А много людей знало об артефакте?

– О том, что он будет в сейфе во время бала – только директор, – отвела я взгляд.

Думать о плохом не хотелось, но неприятные мысли сами настойчиво лезли в голову. То, как Барсвиль обрадовался…

И не только меня эти мысли посетили:

– Но какой у него мотив? Ему точно не должно быть дела до того, будешь ты ведьмой или нет.

– Он обещал, что найдет камень быстро. Его невозможно вынести за пределы академии, – перевела я тему, испугавшись, что Каль снова все поймет по моим глазам.

Мотив у господина Эйлера очень даже был. Он настойчиво уговаривал меня подождать и не отказываться от силы так скоропалительно. Мужчина надеялся, что со временем я передумаю, и был на самом деле прав. Ужас от пережитого схлынул, и мне снова хотелось ходить на занятия, учить наговоры и летать.

Летать несмотря на то, что полеты на метлах вне занятий на территории академии были запрещены.

– А ты точно ведьмой быть не хочешь? – неожиданно спросил старшекурсник и пояснил под моим непонимающим взглядом: – Просто тебе идет. Вот смотришь на тебя – и вылитая ведьма!

– Обычно мой отец жену нашего старосты так называл, так что звучит оскорбительно, – попеняла я, но тем не менее смутилась.

– Знаешь, раньше к моим комплиментам никто не придирался. Все-таки неправильная ты ведьма, Тиана.

– О том и речь, – шутливо развела я руки в стороны. – Осталось дождаться, пока директор отыщет камень, а иначе я бы еще вчера с силой распрощалась. Правда, в его кабинете все следы оказались зачищены.

– Все, да не все, – задумчиво проговорил Каль. – Я знаю одно заклинание. Из запрещенных. Мне, конечно, совсем не хочется, чтобы ты ведьмой быть перестала, но, пожалуй, вора отыскать я способен. В конце концов, мне год до выпуска остался, так что я почти следователь.

– А вы из академии вылететь не боитесь, господин следователь? – уточнила я, но идеей зажглась.

Мама всегда говорила: хочешь, чтобы было сделано хорошо, – сделай сама. Все-таки из-за этого неизвестного вора нас с Калем на кладбище чуть не сожрали, так что причины искать его у нас были самые что ни на есть весомые.

– Не боюсь. Если повезет, я это расследование в качестве дипломной работы представлю, – улыбнулся он шкодливо. – И по наговорам тебя могу подтянуть, если хочешь. Давай бери со стола листок и карандаш. Будем записывать, что нам точно известно.

Послушно поднявшись, я взяла желтоватый лист. Вернувшись, приготовилась писать, но вдруг поймала на себе пристальный взгляд ведьмака. Не очень приятный взгляд.

– Чего? – спросила я, нахмурившись.

– Ничего. Учебный год только начался, Тиана. Думаю, вместе нам будет как минимум весело.

Глава 4: Три точки соприкосновения

– А теперь сомкните стопы. Ваше тело должно соприкасаться с метлой в трех точках. Первая – руки. От того, как именно вы держите метлу за древко, будет зависеть скорость ее реагирования на ваши сигналы. Возьметесь выше – метла будет откликаться преждевременно. Ниже – медленнее, чем вам хотелось бы. В случае опасности эти секунды могут стоить вам жизни.

Несмотря на то, что летать я уже умела прилично – по крайней мере, с метлы не сваливалась, – господина Эйлера слушала внимательно. На каждом занятии по полетам он делился нюансами и тонкостями, о которых чаще всего не было сказано в учебнике.

Обычно наши занятия проходили так: одно в аудитории, следом второе на поле для полетов, куда мы привычно шли сами, обязательно теряя кого-то из студентов по дороге.

– Вторая точка – внутренняя сторона ваших бедер. Плотно прижимаясь к древку, вы тем самым обеспечиваете себе не только устойчивое положение и равновесие, но и безопасность полета. Если вы вдруг перевернетесь в воздухе, то мгновенно потеряете управление и в лучшем случае рухнете на землю, – продолжал рассказывать директор ведьмовской академии, проходя мимо нас.

Рядом с некоторыми ведьмаками и ведьмами он задерживался чуть дольше, поправляя им обхват. Другим, уже освоившим устойчивое левитирование в метре от земли, просто кивал, выказывая тем самым одобрение.

Я с нетерпением ждала, когда он остановится рядом со мной. И древко держала не так, и бедра не сжимала, и даже стопы между собой не зафиксировала.

Но моим чаяниям не суждено было сбыться. Господин Эйлер прошел мимо меня, не удостоив даже взглядом, не то что кивком.

– И последняя точка – стопы. Если вы только собираетесь взлететь или уже находитесь в процессе полета, ваши стопы должны лежать строго в том месте, где древко переходит в обвязанную часть пучка прутьев. Одна стопа при этом фиксирует другую. Если вы при этом прижметесь верхней частью туловища к древку, то значительно увеличите скорость полета.

– Директор Эйлер, а если я хочу остановиться? Что нужно делать в таком случае? – поинтересовалась старшая из сестер Ваэрти, игриво стрельнув лукавым взглядом из-под опущенных ресниц.

Ведьмак как раз проходил мимо их троицы. В последнюю неделю они вели себя тише воды, ниже травы. Даже в столовой нас не задирали, хотя мимо их столика мы с соседками ходили регулярно.

И это злило! Я знала, что это именно они отправили нас с Калем на кладбище! И преподаватели об этом тоже знали! Даже директор! Но при этом все делали вид, что ничего такого не было, будто нам с Ворти это все приснилось.

Последнего, к слову, сегодня утром должны были наконец выписать из лазарета. От клыков вампира у него на ноге остались две едва заметные точки, а больше ничего и не напоминало о наших опасных приключениях.

С Калем по делу пропавшего «Фиолетового рубина» мы договорились встретиться на парковой аллее как раз после этого урока.

– Тогда у вас есть два варианта, студентка Ваэрти, – поправил он ей руки, положив свою ладонь поверх ее пальцев.

Следом был сдвинут назад весь ее корпус, сжаты бедра и вздернуты стопы.

В моей душе разгоралась злость.

– Вы либо тянете древко на себя, отклоняясь спиной назад как можно сильнее, что обеспечит вам медленное торможение. Либо добавляете к этому всему воздействие ногами. Вам необходимо будет лишиться третьей точки опоры, опустить ноги вниз и расставить их чуть больше, чем на ширину плеч, а затем переместить вес с бедер на копчик. Тогда как итог вы получите экстренное торможение. Но пользоваться им на первом и втором курсе рекомендую лишь в крайних случаях. Вы можете не удержаться и слететь с метлы. Для хороших, уверенных полетов в первую очередь необходим опыт.

– Директор Эйлер, а я сейчас правильно сижу? – обратила на себя внимание всех присутствующих средняя Ваэрти.

Будь во мне больше наглости, я бы тоже позвала ведьмака подойти к себе, но мне по отношению к нему почему-то именно ее и не хватало. Рядом с этим мужчиной я робела и не узнавала себя. Раньше в присутствии парней у меня таких резких перемен и помутнений не наблюдалось.

– Итак, студенты, приготовились. На счет «три» я обрываю магические сети. Напоминаю, что управление метлой напрямую зависит от корпуса вашего тела. Три…

Приготовиться, то есть поменять и зафиксировать положение тела в трех правильных точках, я не успела. И естественно, древко моей метлы уткнулось в землю, после чего я лихо съехала по нему вниз.

Хорошо, что на этот раз носом не пропахала. Этот этап мы уже проходили в нашу первую встречу с господином Эйлером, но смеялись однокурсники от этого не меньше.

Правда, не только надо мной. Пожалуй, уверенно на метлах себя чувствовали лишь человек десять, включая всех Ваэрти и мою соседку Марику, а нас, между прочим, вместе с ведьмаками-первокурсниками было без малого шестьдесят.

– Занимаем свои позиции, – скомандовал директор, и метлы по его приказу снова взлетели примерно на метр от земли.

Опять двинувшись по рядам, чтобы поправить посадку на правильную, господин Эйлер вновь прошел мимо меня, будто игнорируя само мое существование.

Но мне упрямства было не занимать! Я пошла на принцип.

– И… достаточно на сегодня, – вновь не заметил он мою неправильную, уже десятую, наверное, по счету попытку. – Свободны.

Я собиралась максимально медленно. Сказав девчонкам, чтобы не ждали меня и сами шли в столовую, я очень неспешно отряхивала спортивные брючки, в которых было принято ходить на занятия не только по полетам, но и на физическую подготовку.

Когда основная масса однокурсников уже столпилась у ворот, я набралась смелости подойти к ведьмаку. Он в этот момент перемещал академические метлы обратно в сторожку, где они хранились от занятия до занятия.

Купить себе метлу могли позволить далеко не все студенты. Мне несказанно повезло с моим наследством.

– Директор Эйлер, – обратилась я к мужчине, остановившись в двух шагах от него. На людях мы по-прежнему общались подчеркнуто вежливо и на «вы». – Можно узнать?

– Что именно, студентка? – спросил он, не оборачиваясь. – Если про артефакт, то поиски еще идут.

– Нет, я хотела узнать о другом. Почему вы ни разу за занятие не подошли ко мне? Я же делала все неправильно.

Переместив последнюю метлу, ведьмак наговором закрыл и запечатал широкие двустворчатые двери и только после этого повернулся ко мне лицом. На губах его играла мягкая полуулыбка.

Глава 5: Легенда

– Тиана, вы верно заметили: вы все делали неправильно. Но при этом осознанно. Я не стану потакать вашему притворству на занятиях, – произнес он мягко, совсем не ругаясь, но стыдно мне стало по самую макушку. – Мне известен ваш уровень владения метлой. Да вы его и не стесняетесь демонстрировать на территории академии, хотя полеты во внеурочное время запрещены. Так скажите мне, должен ли я был подойти к вам? При условии, что у меня имелись студенты, которым действительно не дается эта наука.

– Не должны были, – тихо произнесла я, отвернувшись, чтобы спрятать горящие щеки.

Бурлящая злость мгновенно сошла на нет. Мне хотелось немедленно провалиться сквозь землю!

– Тиана, чтобы я обращал на вас внимание, вам не нужно делать ровным счетом ничего. Мое внимание и так принадлежит вам, как бы я ни пытался держать себя в рамках. Вы, кстати, с веточкой русоки в волосах ходите с самого утра.

Коснувшись моих волос, ведьмак достал ту самую светло-фиолетовую веточку из моей косы и продемонстрировал мне, отчего я и вовсе не знала, куда себя деть. И приятно так, хорошо на душе стало, и одновременно по-прежнему стыдно.

– Идите, а то опоздаете на обед. Очередь в общие душевые, насколько я помню из письменных жалоб студенток, в женской раздевалке академии всегда внушительная.

Пристыженно кивнув, не имея сил вымолвить хоть слово, я поспешила к воротам. Толкучка уже рассосалась. Директор был прав: все хотели скорее попасть в душевые перед обедом, но у меня на это время имелись иные планы.

По дорожке между лавочками и большими каменными вазонами я практически бежала. На шаг перешла, лишь когда увидела Каля.

Радостно улыбаясь, он махнул мне рукой, и я помахала в ответ, крепче придерживая метлу. Парень выбрал скамейку-качели под навесом, с которых открывался умиротворяющий вид на журчащий фонтан. Там в одной из чаш плавали маленькие красные мерцающие рыбки. Они целиком состояли из магии и были живы до тех пор, пока жил их создатель.

– Никому не проболталась? – требовательно спросил старшекурсник, едва я рухнула рядом с ним.

– Обижаешь, – проговорила я, пытаясь отдышаться.

Еще несколько дней назад, сидя в одной из палат лазарета, мы с Калем решили, что наши поиски будем держать в секрете ото всех. Так было меньше шансов, что наш преступник, а точнее, преступницы и тот, кто их возглавлял, узнают о расследовании.

– Я запросил у отца копию страницы нашего семейного гримуара, – отчитался парень, чем несказанно порадовал. – Требуется небольшая подготовка перед чтением наговора, но с этим я сам справлюсь. Времени до вечера для этого хватит.

– А что насчет защитного наговора? Ты сам говорил, что это заклинание из запретных, – последние два слова я произносила уже шепотом.

– С этим проблем тоже возникнуть не должно. Сокурсник на время одолжил мне артефакт, поглощающий резкие магические выбросы. Магический фон не должен измениться, а значит, защита академии не сработает.

– Это хорошо, – успокоилась я.

Больше всего на свете я переживала не за то, что нас могут поймать в кабинете директора ведьмовской академии, а за то, при каких обстоятельствах это случится. Использование запрещенного наговора нам навряд ли простят.

– Быстро притворись, что ты моя девушка. Мы привлекаем внимание. – внезапно прошипел студент и взял меня за руку.

– А что нужно делать? – прошептала я, искоса с опаской поглядывая по сторонам.

– Смотри на меня так, будто влюблена, – пояснил ведьмак и начал поглаживать пальцами мою ладонь, но понятнее не стало.

Щекотнее – да, но не понятнее.

Напрягшись всем телом, я попыталась выдавить из себя очаровательную улыбку, но по взгляду Каля сразу поняла, что переборщила. Парень выглядел не только изумленным, но и обескураженным, однако быстро пришел в себя:

– Не нужно так усердствовать. Есть ощущение, что у тебя намечается сердечный приступ, – поделился он своими наблюдениями, усмехнувшись. – Да. Вот так замечательно. Тогда, если не передумаешь, встречаемся у учебного корпуса после отбоя. План простой: проникаем в кабинет, снимаем отпечатки, ретируемся.

– Я приду! – заверила я горячо.

И именно в этот момент старшекурсник вдруг придвинулся ко мне ближе. Когда он протянул руку к моей шее, я подумала, что в волосах отыскалась еще одна веточка опадающей сейчас русоки, но как бы не так.

Он поцеловал меня настолько внезапно, что я даже отреагировать никак не успела.

– Кха-кха… – сурово покашляли прямо рядом с нами. – Студенты, демонстрация близких отношений на территории академии запрещена. Вы сюда учиться приходите.

– Извините, мы больше не будем. Сами понимаете: юность, гормоны, весна, – шутливо оправдывался Каль, пока я злилась и одновременно сгорала со стыда.

– На дворе осень, – бросив на меня полный непонимания взгляд, зло припечатал директор ведьмовской академии.

С лавочки я не встала – подскочила, крепко сжимая метлу, но что делать в такой ситуации, не понимала в принципе. Только злость и меня обуревала. И раздражение волнами захлестывало.

Проводив бессильным взглядом спину чеканно удаляющегося ведьмака, который даже не обернулся, я бросила короткий взор на Каля и тоже сорвалась с места.

Бежать за господином Эйлером я не видела причин. Ну что я сейчас ему скажу? Он все видел своими глазами, и второго смысла произошедшее никак не имело. Но и оставаться с Ворти не хотела.

Да я его сейчас могла попросту прибить! Или проклясть! Наговор зубной боли так и вертелся на языке, а ведь раньше ведьм за него сжигали на кострах!

Но Каль, видно, на часы свои не смотрел, а потому о реально грозившей ему опасности не подозревал.

Догнав меня, он приноровился к моим быстрым шагам.

– Ну чего ты обиделась, Тиана? Я же для поддержания легенды.

– Как-то ты уж слишком резво легенду поддерживаешь! – вызверилась я, махнув метлой.

Но парень предусмотрительно отскочил в сторону, хотя я в него даже не метилась.

– Увлекся немного, – пожал он плечами, будто ничего существенного не случилось, и снова меня нагнал. – Ну прости, пожалуйста. Ты же знаешь, что я к тебе неравнодушен. Ты забавная, и с тобой интересно.

– Если ты еще хоть раз попытаешься провернуть что-нибудь похожее… – угрожающе выговорила я, остановившись на крыльце женского общежития. – Я себе другого союзника найду, понял?

– Понял, не дурак, – вновь отшутился он, но, наткнувшись на мой жаждущий мести взгляд, резко стал серьезным: – Так придешь сегодня? После отбоя. К учебному корпусу.

– Приду, – ответила я, хотя часть меня этому теперь противилась. – И молись Главной Ведьме, чтобы твой защитный артефакт сработал. Иначе учебы в академии, как и диплома, нам не видать.

Глава 6: Волшебный пендель

– Да тише ты! Там, кажется, кто-то идет! – шептала я, приложив ухо к двери.

Мы стояли в женском туалете главного корпуса академии на первом этаже, потому что именно его окно после ужина было проще всего оставить открытым.

– Да никто там не идет! – не менее раздраженно шипел Каль. – Слышишь – «Ведьмовской вестник» звучит? Полуорчанка под него всегда спит прямо за столом. Пошли! – И первым толкнул дверь, которую я, между прочим, крепко держала.

Однако силы наши были не равны, и в итоге в полумрак коридора мы вылетели вместе, едва не распластавшись прямо на полу.

Старшекурсник нас обоих с трудом на ногах удержал!

Приложив палец к губам, он махнул рукой на противоположный конец длинного коридора. Сердце мое стучало быстро-быстро, но наравне со страхом меня одолевал и азарт.

До арки и дальше по коридору мы перемещались перебежками. Идти по главной лестнице было рискованно: рядом с ней находилась комната коменданта, но с другой стороны здания имелась еще одна лестница. По ней мы обычно бежали в столовую – так было быстрее.

Остановившись у нижних ступенек, я попыталась отдышаться, но Каль не дал мне даже минуты. Все так же в тишине он схватил меня за руку и потащил наверх. На втором этаже мы оказались уже через миг.

– Дай хоть дыхание перевести! – взмолилась я, плотно прижимаясь к стене неосвещенного коридора по примеру ведьмака.

– Потом переведешь! У орков знаешь какое обоняние? Могут с оборотнями в остроте поспорить. Пошли, пока нас не засекли.

И мы действительно пошли, а точнее, начали красться к заветной двери. Теперь нам нужно было пройти и этот коридор до самого конца. Кабинет директора ведьмовской академии был расположен сразу за поворотом в нише, которая, на первый взгляд, приметной совсем не являлась.

Фактически протащив мимо широкой арки, Каль затянул меня в закуток и достал из кармана большой серебряный ключ. Где он его раздобыл, я поинтересоваться так и не успела, но ключ подошел, замок открылся, а защита при этом не сработала.

Это была наша первая маленькая победа.

– Не спи! – прошелестел он, первым входя в темный и почему-то неуютный сейчас кабинет.

Не теряя времени, ведьмак сразу подошел к той самой картине, за которой был спрятан сейф. На мой недоуменный взгляд он пояснил:

– Мой отец тоже прячет сейфы за картинами, хотя, как по мне, это очень предсказуемо. Ну-ка, посвети мне.

Приблизившись, я зажгла на ладони небольшой огонек. Он был не таким ровным и ярким, как у Марики, но я определенно делала успехи в наговорах. На этот раз я даже произносила заклинание шепотом, а не в полный голос.

Открыв картину чарами, ведьмак внезапно со всей дури пнул стену значительно ниже сейфа. Я от неожиданности аж подскочила на месте, а огонек в моей руке дрогнул и погас.

– Ты бы хоть предупреждал, что ли! – возмутилась я шепотом.

Но когда зажгла новый огонек, сейф уже оказался открытым. Без ключа оказался открытым!

Каль стоял рядом и довольно улыбался.

– Когда сейф заедал и отказывался открываться ключом, прежняя директриса всегда так делала, – рассказал он и достал из-за пазухи тонкую ромбовидную пластину с выщербленными на ней узкими лучами. – Amote revome, – проговорил он вполголоса, и металлическая пластина сначала зависла перед ним, а потом и вовсе поднялась вверх и застыла у нас над головами.

Восхищенно присвистнув, я испугалась своей неосмотрительности и мгновенно взглянула на Каля. Но он был занят тем, что доставал из-за пазухи длинную прямоугольную серую коробку.

Распахнув крышку, что крепилась к самому футляру, он достал широкую кисть, круглую баночку и длинную прозрачную ленту, после чего коробочка была убрана обратно.

– Это специальные приспособления для снятия отпечатков пальцев с поверхности, – продемонстрировал он мне свои драгоценности. – Вам потом на третьем курсе выдадут именные, если на следователя пойдешь. Посвети поближе.

Послушно переместившись к стене, я зажгла и второй огонек – на другой руке. Ведьмак работал быстро и профессионально. Опылив серебряным порошком сейф, его окрестности и зачем-то стену с обеих сторон рядом с ним, он долго недовольно цокал языком, изучая сантиметр за сантиметром.

– А от порошка этого мы как избавляться потом будем? – произнесла я озадаченно, изучая россыпь серебряной пыли на полу.

– Никак. Он через час сам растворится. Усовершенствованная формула – в столице купил. Ага!

От его последнего восторженного «Ага!» я едва снова не заработала сердечный приступ, но на этот раз огоньки удержала. И себя удержала на ногах, хотя имелись все шансы, что я просто сяду на пятую точку прямо на пол и больше не встану.

– Один отпечаток у нас все же есть! – произнес Каль радостно и быстро оторвал от ленты ровный кусочек.

Остальной клубок вместе с другим инвентарем был бережно убран в футляр, а тот спрятан за пазуху.

Убрав верхнюю часть, вторую половинку ленты он приклеил к мерцающему серебром отпечатку. От стены обрезок был оторван резко и бесповоротно.

Лично я радовалась так, будто мне подарок какой подарили. В душе рождалось нечто похожее на удовлетворение, но я понимала, что все не так просто. Тем более ведьмак обещал использовать какой-то запрещенный наговор, а значит, наши результаты вполне могли не ограничиться одним отпечатком.

Склеив две половинки ленты, он убрал ее в карман и отошел от стены чуть дальше, прежде закрыв сейф и вернув картину на место.

– Внимательно следи, – произнес Каль строго и начертил в воздухе голубой символ, похожий на лебедя-переростка.

Голубое свечение было мигом втянуто в парящий металлический артефакт.

– Подействовало? – не утерпела я, ощущая невиданное напряжение.

– Нет, – разочарованно хмыкнул парень. – Похоже, кто-то действительно постарался хорошо замести за собой следы. Понимаешь, в таких важных помещениях всегда наложено охранное заклинание. Этот запрещенный наговор является паразитом таких заклинаний. Он показывает то, что происходило в комнате под охранными чарами в определенный промежуток времени. Вот, например, за сегодня.

Начертив голубой знак еще раз, ведьмак подошел ко мне, и мы уже вместе наблюдали за тем, как в кабинет вошел призрачный директор. В течение дня – для нас призрак двигался на большей скорости – он перемещался по своему кабинету: то покидал его, то вновь возвращался. К нему периодически заглядывали преподаватели и студенты (чаще студентки), но один призрак заинтересовал нас больше остальных.

– Медленнее! – попросила я испуганно, чувствуя, что появление преподавателя по боевым искусствам не к добру.

– Елки-метелки! – выругался Каль почему-то насмешливо.

Но мне смеяться не хотелось совсем. Глянув на призрачные часы на стене, я поняла, что господин Баттор побывал в кабинете директора в то самое время, пока Барсвиль вел у нас сдвоенное занятие по полетам на метлах.

Но это была еще половина беды! Никого не стесняясь, преподаватель порылся в бумагах на столе господина Эйлера, залез в его шкаф с документами и книгами и полазил по ящикам его стола. Именно там он нашел листок, который быстро прочел и сунул себе в карман.

– Ничего себе! – шепотом ликовал Каль. – А вот и наш первый подозреваемый! Ключ от этого кабинета, по идее, есть только у директора, а значит, препод по боевке либо украл его, либо сделал себе копию.

– А у тебя-то ключ откуда? – спросила я, ошеломленная до глубины души.

Дальше призрачное время снова пошло на забег, и вскоре господин Эйлер окончательно покинул свой кабинет, а затем появились мы. На этом ведьмак оборвал наговор, и сияние вновь впиталось в артефакт.

– Меня раз еще при прежней директрисе попросили журналы ей занести, а я взял и ключ «потерял». Мы потом с его помощью ответы на контрольную добывали, потому что охранное заклинание не срабатывает, только если дверь открыть правильным ключом. Прежняя директриса, знаешь ли, любила устраивать внезапные экзамены прямо посреди новой темы. Хорошо, что я ключик не выкинул. Как знал, что пригодится.

– Потом себя похвалишь. Нам нужно как-то сверить найденный на стене отпечаток пальца с рукой преподавателя по боевке, – задумчиво проговорила я. – И какой у него мотив?

– Об этом всем предлагаю подумать завтра, – озвучил Каль разумную мысль, потому что нам еще как-то нужно было не только из главного здания выбраться, но и обратно в свои общежития попасть.

– А если это вообще не его опечаток? – спросила я, но ответа не ждала.

Просто размышляла вслух, но мои мысли прервали крики с улицы. Створка окна была распахнута настежь, так что чужие вопли мы услышали отчетливо.

– Пожар! – прокричал кто-то визгливо, и мы тут же ринулись к подоконнику.

Здание женского общежития из кабинета директора просматривалось отлично, но еще лучше из него было видно нашу с соседками комнату, расположенную на втором этаже.

– Помогите! Пожар! – снова заголосил кто-то из студенток, выбегающих на улицу в одних ночных рубашках.

– Девочки! – воскликнула я в ужасе и призвала метлу, спрятанную у стены рядом с окном женского туалета.

Пламенем была объята именно наша комната.

Глава 7: Бесценный шанс

Поймав метелку за древко, я намеревалась оседлать ее вот прямо сейчас, но Каль настойчиво оттащил меня от окна.

– С ума сошла? Это окно отлично просматривается из всех общежитий и от преподавательской аллеи! Давай уж сразу к директору с повинной пойдем, чего усложнять-то?

– Но там же девочки! – паниковала я.

– Их и без тебя спасут! Быстро уходим тем же путем, что пришли.

Выбежав в коридор, я не останавливаясь помчалась на другой его конец, отлично слыша, как шипит и ругается ведьмак у меня за спиной. Ему еще нужно было закрыть кабинет директора, так что на черной лестнице я оказалась в одиночестве.

Но на достигнутом не остановилась.

Сердце колотилось как ненормальное, прыгало в груди, словно соседская коза. Когда я тайком покидала нашу комнату через окно, прежде соорудив из одеяла и подушки подобие человеческого силуэта, девочки уже спали, а значит, пожар наверняка застигнул их врасплох.

Только бы они успели выбраться!

– Стой, сумасшедшая! – прошипел Каль, догнав меня в коридоре первого этажа.

С силой дернув за плечо, он вынудил меня остановиться. Приложив палец к моим губам, пока мы оба настороженно замерли, долго вслушивался в тишину.

Именно в тишину. «Ведьмовского вестника» слышно больше не было.

Дальше по коридору мы крались, почти прижимаясь к стене. Остановившись рядом с аркой, ведьмак, казалось, даже не дышал, когда резко заглянул в проем и вновь прижался к стене.

– Стоим, – произнес он одними губами, отыскав мой испуганный взгляд.

А потом почему-то посмотрел на мои губы, ощутимо задержавшись на них.

– Только попробуй! – выдохнула я рассерженно и погрозила кулаком.

– Да нужна ты мне больно, – явно обиделся он.

Неясный шорох, тяжелые шаги. Вот что-то упало на пол, а затем прогремела связка ключей. Звук провернувшегося в замке ключа мы с Калем услышали оба. Вслед за ним со скрипом открылись массивные главные двери.

У меня капелька пота со лба скатилась.

– Бежим! – скомандовал ведьмак, и мы рванули мимо арки.

В женском туалете оказались еще быстрее, но передохнуть на этот раз парню не дала именно я. Услышав быстрые шаги за дверью, первая залезла на подоконник и спрыгнула на землю вместе с метлой уже с другой стороны.

А пламя бушевало! Жестокими желто-красными языками оно вырывалось через окно нашей комнаты, словно разъяренный огненный дракон. Отдаленно слышались вопли, чей-то протяжный плач, громкие крики и страшный треск.

Прикрыв створку за ведьмаком, я снова пригнулась. Так, полусогнутыми, мы и пробирались через кусты к женскому общежитию, куда спешно стекались студенты и преподаватели со всей академии. Большинство студенток испуганно жались друг к другу, стоя прямо в ночных рубашках или покрывалах с символикой академии поверх них. Кого-то, несмотря на запрет отношений, обнимали парни, другим были отданы плащи, но я рассматривала присутствующих не из праздного любопытства. Мысленно молясь Главной Ведьме, отчаянно искала глазами соседок.

И нашла в первых рядах.

Гулко с облегчением выдохнув, я кинулась к ним. Они были обернуты своими покрывалами, что оказались подпаленными в нескольких местах. На щеке у Марики красовался черный след от сажи, в то время как Риэна стояла почему-то в одной тапке, то и дело опираясь на мягкую ткань скромной обувки босой ногой.

Заприметив меня лишь в шаге от себя, потому как все это время смотрели на главные двери, девчонки кинулись ко мне.

– Ты где была? Мы думали, что ты еще в комнате! – выговаривались они, перебивая друг друга.

– Господин Эйлер побежал вытаскивать тебя из пожара, – поведала испуганная и немного пришибленная Риэна.

Глянув на окно второго этажа, рядом с которым то и дело пролетали ведьмы и ведьмаки, опустошая ведра, полные воды, я не раздумывая ринулась к входу в женское общежитие. Но была мигом остановлена за капюшон плаща. Калем остановлена.

– Ведьма, ты совсем сдурела? Мне отсюда видно, что огонь магический! Они его водой сдерживают, пока директор там, а как покинет комнату, так наговором потушат. Знаешь каким?

– Н-н-нет, – смотрела я недоуменно на отчего-то разозлившегося ведьмака.

– Наговором на полное отсутствие воздуха! Хочешь умереть, задохнувшись?

Так как меня все еще держали за капюшон, я сама разжала пальцы парня и отошла от него на шаг. Если огонь был магическим, значит, кто-то его призвал.

– Девочки, вы опять на свечке гадали? – спросила я шепотом так, чтобы никто не услышал.

– Да мы вообще спали, когда пожар начался, – ответила Марика. – О, вот и директор. Вроде целый!

Мгновенно обернувшись, я встретилась взглядом с бледным ведьмаком, но стоило ему увидеть меня, как выражение его лица переменилось. В один миг промелькнули облегчение, радость и… ярость. Чем ближе он подходил, тем отчетливее просматривались заострившиеся скулы, горящие злостью желтые глаза, напряженные плечи и пальцы, сжатые в кулаки.

– Студентка Бейн, будьте добры… На минуточку, – практически выдавил он из себя.

Я уже предчувствовала неприятности, так что подошла беспрекословно. Только взглянула на мужчину лишь на миг, отметив местами обожженные кончики его светлых волос и абсолютно черные ладони, на которых уже начинали проступать страшные пузыри от ожогов.

Совесть заныла со страшной силой. Барсвиль Эйлер едва держал себя в руках, пока я прятала виноватый взгляд.

– Еще две минуты назад я думал, что ты погибла, Тиана. Где ты была?! – тихо, но устрашающе шипел он сквозь зубы, а у меня от ужаса волосы встали дыбом. – Твоя постель стала очагом возгорания. И от нее ничего не осталось! Совсем!

– Нашу комнату нарочно подожгли, да? – осмелилась я спросить, хотя в подтверждении не нуждалась.

Впрочем, отвечать на этот вопрос директор и не стал.

– Где. Ты. Была? – отчеканил он.

Я тоже промолчала, вероятно заразившись его примером. Признаваться в совершенном преступлении не хотелось абсолютно. Да и не обрадуется он моему самоуправству даже при условии, что мы с Калем нашли зацепки. Директор ясно дал мне понять, чтобы я не лезла в историю с пропажей «Фиолетового рубина».

Но как не лезть?! Уже прошла целая неделя, а результатов его поиска не было озвучено никаких. Сестрички Ваэрти до сих пор учились в академии как ни в чем не бывало, разве что стали несколько тише, а тот, кто научил их заклинанию, так и остался ненайденным. Как и тот, кто выкрал артефакт, с помощью которого можно было фактически отобрать чужую силу.

Осмелившись взглянуть на директора, я увидела, что он больше не смотрит на меня. Мужчина выглядел раздосадованным, даже разочарованным. Он смотрел на присмиревший пожар, когда вновь обратился ко мне. Голос его был холодным, практически безразличным:

– Отправляйся в мой дом. Сегодня ты переночуешь там.

– Но… – попыталась я возразить и мигом об этом пожалела.

– Студентка Бейн, спать вам больше негде. Все ваши вещи погибли в пожаре. Для ваших соседок найдутся кровати в разных комнатах на других этажах, но их свободных в наличии всего две. В мужском общежитии свободных коек нет вообще. Ведьмы и ведьмаки со всего Эррела пытаются попасть к нам в академию годами, а вы не цените того шанса, который вам выпал, из раза в раз нарушая все возможные правила академии…

Чем больше мужчина говорил, тем сильнее я сжималась. Желание провалиться сквозь землю вот прямо сейчас было просто запредельным. Ведьмак был прав: я нарушала правила, но иначе просто не получалось. Оттого и виноватой чувствовала себя во сто крат сильнее.

– …Или вы идете спать в мой дом, а в нем единственном среди преподавателей есть две спальни, или остаетесь на улице. Выбор за вами.

То, каким тоном он со мной говорил… В этот момент я действительно была готова остаться ночевать прямо на улице. Или вообще уехать первой же почтовой каретой домой, чтобы там как следует прореветься, но последнее желание было лишь минутной слабостью, проскользнувшей мыслью.

Нет, покидать академию я больше не желала. Разве что в гости к родителям слетать, чтобы проведать их и младших, но точно не сейчас, не тогда, когда мы с Калем почти отыскали преступника.

Осознав, что я продолжаю стоять на месте, ведьмак разозлился пуще прежнего.

– Немедленно отправляйся в мой дом, – процедил он сквозь с силой сжатые зубы.

Над головой резко загромыхало. Устрашающие молнии одна за другой расчертили черное небо, будто собираясь расколоть его пополам. Студенты у меня за спиной перепугались, я сама – едва не подпрыгнула от ужаса.

Я знала, кто виновник непогоды. Когда холодный ливень ударил стеной о землю, я смотрела в его пожелтевшие глаза.

– Иди, – приказал он неоспоримо.

Больше ослушаться я не посмела.

Глава 8: Сжирающая ревность

– И как мне внутрь попасть? – тряслась я от холода на пороге чужого дома.

Зуб на зуб не попадал. Под безудержным ледяным ливнем я мгновенно промокла до нитки. В туфлях хлюпало, видимость была нулевой, а глаза можно было открыть, только если прежде прикрыть их рукой.

Впрочем, помогало все это мало, а потому я попросила свою метелку донести меня до дома директора. С этой миссией она справилась на ура, безошибочно отыскав дом среди таких же небольших сооружений, и теперь мы вместе смотрели на запертую дверь.

Точнее, это я смотрела, а метелка пыталась согреть мои ледяные руки, нагревая древко.

– И сколько его ждать? – спросила я опять же вслух, пытаясь решить, что делать дальше.

Не в окно же мне лезть!

В тот момент, когда я уже решила просто сесть на ступеньки и ждать, входная дверь словно по заказу открылась. И даже свет в единственной комнате на первом этаже приветливо зажегся, тускло освещая и прихожую, и гостиную, и столовую, и кухню.

– Здравствуйте! – решила я быть вежливой на случай, если внутри все-таки кто-то есть.

В академии обитали домовые, хотя лично я пока не видела ни одного волшебного помощника.

На мой голос никто не откликнулся. В доме было тихо и не намного теплее, чем снаружи, так что, разувшись, оставив после себя огромные лужи на полу – где искать тряпку и швабру, понятия не имела, – я отправилась разжигать камин.

Руки не слушались совершенно. Дрожащие губы никак не могли правильно произнести наговор. Небольшой огонек разжечь получилось, наверное, только раза с десятого, но он неохотно пожирал поленья. Я прождала минут пятнадцать, прежде чем обрела уверенность, что пламя не погаснет.

Отходить от камина не хотелось совершенно: холод, казалось, пробрал меня до самых костей. Немного согрев руки и ноги – по крайней мере, теперь я могла без труда разжать пальцы, – я все же решилась перебраться в кресло. Обтянутое кожей неизвестного мне животного, оно точно не должно было вымокнуть, в отличие от дивана.

В нем-то, свернувшейся в дрожащий комок, меня и застал директор ведьмовской академии. Домой он вернулся не с пустыми руками.

– Все, что удалось спасти, – бросил он на столик передо мной гримуар бабушки Аглоньи.

Его обложка оказалась наполовину сгоревшей, но листы были не тронуты, будто его и не вытащили из пожара.

– С-спасибо, – выдохнула я и проводила мужчину взглядом до камина, стараясь не стучать зубами слишком громко.

На его обожженные ладони было больно смотреть, но, судя по виду, регенерация уже началась, а значит, целебное зелье было применено.

Что примечательно, в отличие от меня, с господина Эйлера вода ручьями не стекала. А с меня очень даже. Звонкое «Кап!» под треск пожираемого пламенем дерева отчетливо услышали мы оба.

Отметив потемневший взгляд Барсвиля, я поняла, что тихо и спокойно эта ночь совершенно точно не пройдет. И оказалась права. Его злость на меня за время короткой передышки никуда не делась.

– Почему ты до сих пор не в постели? Почему сидишь в мокрой одежде? Хочешь потратить свое первое целебное зелье на простуду? В моем шкафу полно рубашек и полотенец. Это так трудно – просто взять, высушиться и переодеться? Нет, лучше и дальше играть в гордость и обиду! Только скажи мне, Тиана, кто из нас должен обижаться?!

– Прекратите орать на меня, – произнесла я тихо, но четко, не имея сил разговаривать на повышенных тонах.

Впрочем, голос мой прозвучал внятно, ведьмак услышал каждое слово и, несомненно, собирался ответить. Но я заговорила раньше, намеренно не сообщив о том, что свое целебное зелье уже истратила, о чем ничуть не жалела.

– Скажите, как вы себе это представляете? – на личное общение я не переходила осознанно, подчеркивая границу, которая до сих пор существовала между нами. – Студентка приходит в дом своего директора, рыскает по его шкафам, использует его полотенца и переодевается в его рубашку…

– Нормально я это представляю!

– …И все это еще и в его отсутствие, то есть без его на то разрешения. Вы мне не далее как час назад пеняли на нарушение правил академии. Так вот я отлично помню, что в своде правил и законов было написано про личное имущество студентов, преподавателей и обслуживающего персонала. И… – с каждым произнесенным словом голос мой становился громче, а я сама ощущала нарастающую злость.

Я не планировала ругаться. У меня на это просто не было ни моральных, ни физических сил. Однако я все же освободила кресло, и теперь мы с господином Эйлером стояли друг напротив друга.

– Где ты была? – спросил он уже гораздо спокойнее, напрочь проигнорировав мою тираду.

Но меня теперь было не остановить.

– Так вот в чем дело? Вы ревнуете? Меня? – изумилась я, а губы против воли растянулись в улыбке.

Только довольства в ней не было ни на грамм. Усмешка мне самой казалась горькой, неестественной. Я сама до конца не понимала своих чувств. Мне все это было в новинку.

Как себя вести? Что говорить? Что делать?

Кто мы друг другу? Пожалуй, ответ именно на этот вопрос я и хотела получить, но даже самой себе боялась в этом признаться. У нас в деревне порядки были другими. После нескольких украденных поцелуев парни женихались – или по своей воле, или по родительскому наказу.

А здесь что?

В академии, насколько я успела приметить, порядки были совершенно иными. Парни и девушки, несмотря на запрет на отношения внутри учебного заведения, сначала встречались, потом расставались, а затем встречались с кем-то другим или снова сходились. Никто создавать семью не торопился, но я так не могла.

Что я родителям скажу? Да меня дома запрут, едва узнают, что я в доме у неженатого мужчины в его же спальне ночевала!

– Да при чем тут ревность, Тиана?! – разъярился мужчина пуще прежнего. – Я чуть с ума не сошел, когда не нашел тебя среди студенток! Я переворачивал горящую кровать голыми руками, почти веря в то, что увижу твой обезображенный труп! В последний раз спрашиваю: где ты была?

Губы сжались сильнее. Памятуя о запрете на расследование, о нарушенных правилах академии, я сказала то, о чем почти тут же пожалела, но слово не воробей:

– Я не обязана перед вами отчитываться. Вы мне никто.

– Ты моя студентка и я за тебя отвечаю! – почти орал ведьмак, а глаза его пожелтели настолько, что вызывали вполне обоснованный страх.

И вот молчать бы мне, но:

– Я была на свидании!

Секунда, миг, всего один вдох, один взмах ресниц…

Схватив за плечи, директор ведьмовской академии практически вдавил меня в себя, настолько тесными оказались объятия. Но это была еще половина беды. Прижавшись губами к моим губам, он лишил меня возможности дышать, жадно ловя каждый мой выдох.

Жар опалил все мое тело, волной прокатился по спине, свернулся в тугой комок в животе…

– Тиана, ты горячая, – неожиданно произнес ведьмак, оторвавшись от меня только губами.

Мужчина тяжело и часто дышал, а я… Мне было сейчас очень жарко. И холодно. И жарко. Но холодно все же больше, потому что теперь я сама обнимала Барсвиля, стараясь прижаться теснее к такому тепленькому нему.

Но его мое покусительство ничуть не заботило. Он на мое посягательство на его рубашку, кажется, даже не обратил внимания. Ведьмака интересовал исключительно мой лоб, к которому он и прижался губами.

После я была молниеносно подхвачена на руки. По-свойски так, но теперь все равно было мне. Барсвиль был теплым, очень теплым!

– Кажется, ты все-таки заболела. Я вызову знахарку.

Глава 9: Не болезнь

Никогда в своей жизни я не болела. Как и все деревенские дети, я мочила ноги, гуляла под дождем, прыгала по лужам, до посинения сидела в снегу, ходила мокрая с речки под пронизывающим ветром и в одной теплой шали поверх домашнего платья бегала в коровник на рассвете.

Нет, теперь я хорошо понимала, что дело было не в моем отменном здоровье, а в наговорах бабушки Аглоньи, которые с ее смертью действовать перестали. Ведьма как умела, так и защищала единственных родственников, за что лично я была ей очень благодарна. Но все же сама мысль о том, что я могла вот так просто заболеть, казалась мне ненастоящей.

Да и о какой болезни может идти речь, если никаких симптомов той же простуды у меня не было? В горле не першило, из носа не текло. Да я даже не чихала, хотя наша соседка, когда заболевала, в первый день всю округу распугивала своим громогласным чихом.

Все, что казалось мне неправильным в моем состоянии, – это жар и холод, что попеременно охватывали меня, привнося дискомфорт и желание то раздеться до наготы, то закутаться в пару-тройку одеял по самые уши.

– Рубашка, полотенца.

Положив стопку на кровать рядом со мной, ведьмак отошел к двери, но покидать спальню, как я ожидала, не стал. Только повернулся спиной. Я же все это время стояла, пытаясь понять, что вообще со мной происходит.

– А вы выйти не хотите? – спросила я, пока ни к чему не прикасаясь.

– Не хочу, – ответили мне коротко и просто.

А после мужчина еще и руки на груди сложил, словно подчеркивая свое решение по этому щекотливому вопросу. И именно в этот момент раздался громкий стук в дверь.

Я возрадовалась. Молча.

Теперь я видела только его спину, но вот эта спина очень отчетливо всем своим видом показывала, как неохотно она покидает спальню.

Стоило двери закрыться, как я попыталась быстро переодеться. Но только попыталась. Руки слушались неохотно. После скандала вернулась дикая слабость, однако я все же успела привести себя хотя бы в какое-то подобие порядка.

Одним полотенцем обтерлась, вторым обернула влажные волосы. А вот с рубашкой вышла незадача. Пуговицы я смогла застегнуть только две – верхнюю и нижнюю, на чем решила остановиться. В таком виде я и юркнула под одеяло.

И едва не застонала от блаженства. Оно было холодным, а меня снова бросило в жар. В жар, который, казалось, с каждым разом нарастал все сильнее.

Шаги на лестнице я услышала еще на последней пуговице, так что главная знахарка и ведьмак врасплох меня не застали.

– Ну и что тут у нас? – подчеркнуто отстраненно спросила худощавая темноволосая женщина.

А я краснела. Или бледнела. Сама не понимала. Холод сменялся жаром, а мне просто было искренне стыдно. Я переживала, очень переживала, потому что и сама понимала, как однозначно выглядит представшая глазам знахарки картина.

Никогда бы я себе подобного не позволила! Никогда!

В прошлой жизни.

А сейчас находилась в этой постели, в этом доме, рядом с этим мужчиной и под его внимательным взглядом уже во второй раз.

– Она горячая, – сухо ответил ведьмак, и на этом его объяснения закончились.

– Горячая? Господин Эйлер, вы вызвали меня в столь поздний час только потому, что у одной из студенток температура? – искренне и даже зло поинтересовалась женщина, глядя исключительно на директора, пока я сжалась в трясущийся от холода комочек и вообще старалась сделать так, чтобы на меня не обращали внимания.

– Она. Горячая, – твердо, чеканно повторил Барсвиль и непримиримо сложил руки на груди. – Проводите осмотр. Сейчас. В конце концов, вам платят именно за это. Но если вас не устраивают ваши прямые обязанности на должности главной знахарки, можете написать заявление по собственному желанию. Тоже прямо сейчас.

В этот момент мне очень сильно хотелось заползти под кровать и оттуда совсем не отсвечивать. Я знала, что господин Эйлер стал директором ведьмовской академии совсем недавно, но как-то упустила мысль, что на своем посту он служит немногим больше тех дней, что я учусь в академии.

Судя по всему, как и я, он тоже сейчас проходил непростой путь приобщения к коллективу. Его напряженные отношения с персоналом учебного заведения были видны невооруженным глазом. Чего только стоили выходки преподавателя по боевке! Барсвилю было трудно, несомненно, а тут еще я подкидывала ему проблем.

И чего-то так стыдно разом стало, что я решила его поддержать:

– Меня то в жар бросает, то в холод. Попеременно. Каждые несколько минут.

Глянув на меня так, будто вообще забыла о том, что я здесь, знахарка все же подошла ко мне. Подошла молча, угрюмо и сделала то, что до нее уже проделывал директор ведьмовской академии, – просто прижалась губами к моему лбу.

И мгновенно отстранилась – порывисто, резко, словно от кипятка. Взгляд ее изменился в тот же миг, движения стали суетливыми. Присев на край разворошенной мною кровати, она начала быстро и уверенно копаться в собственной поясной сумке. Через минуту к моему запястью уже был приложен лист перейника – им по обыкновению измеряли температуру.

Если лист оставался зеленым – все было отлично. Краснел – в зависимости от яркости определялась высота температуры. Синел – температура оказывалась меньше принятой нормы.

Мой лист за несколько секунд стал ярко-красным, почти огненным, однако дальнейший осмотр ничего не дал. Горло было в норме, как и уши, и даже нос. У меня ничего не болело, а диагностика артефактом «Кхе Дьял Ши» – до этого я видела его только на картинке в учебнике – показала, что я абсолютно здорова.

– Ничего не понимаю, – пробормотала женщина, вновь прикладывая артефакт к моему лбу.

– Как давно обновлялись артефакты в лекарском корпусе? – как бы невзначай полюбопытствовал ведьмак.

– Я проверяю их ежедневно! Я знаю свою работу, лорд Эйлер! – резко ответила знахарка, явно злясь. – Повышение температуры не вызвано болезнью. Это что-то другое. Что именно, пусть разбираются целители из города. У них для этого имеется соответствующее оборудование, о котором я, между прочим, прошу уже шестой год. Но в ночь к вам оттуда вряд ли кто-то поедет. Да и я бы рекомендовала дождаться утра. Если я верно понимаю, это та самая третья студентка из сгоревшей комнаты женского общежития. Вполне возможно, что это лишь реакция на стресс и к утру все пройдет само собой, ведь ведьмовские часы не предупреждают об опасности. Наблюдайте, давайте больше жидкости и позвольте выспаться и отдохнуть. На этом все. У вас остались ко мне вопросы?

– Утром на моем столе должен лежать список недостающего вам оборудования. Благодарю за рекомендации и уделенное время. Доброй ночи.

С этими словами директор ведьмовской академии сотворил большое овальное зеркало прямо в комнате. Через него несколько пришибленная знахарка и ушла, так и не вымолвив на прощанье ни слова. Только взгляд в мою сторону бросила такой, словно запоминала, как я выгляжу.

Если завтра в академии появятся слухи о том, что мне довелось провести эту ночь в постели господина Эйлера, я буду знать, кто именно их разболтал.

– Я за чаем, – проинформировали меня и наконец оставили в одиночестве.

Только длилось оно недолго. Я успела несколько раз скинуть с себя одеяло и снова завернуться в него, как Барсвиль уже вернулся с подносом. На нем стояли две белые чашки, небольшой чайничек и ваза с печеньем.

Поставив поднос на прикроватную тумбу возле меня, ведьмак сел рядом и разлил ароматный горячий напиток по чашкам. В воздухе мгновенно поселился сладковатый аромат ромашки и валерианы.

– Не уверен в свежести печенья. Вполне вероятно, что оно лежало в шкафу еще до того, как я стал работать в академии. Признаться, в буфет я до сегодня вообще не заглядывал.

– Чая достаточно, спасибо, – осторожно взяла я чашку, но руки мгновенно задрожали.

Новая волна жара прокатилась по спине, и я едва не выплеснула чай на себя. Господин Эйлер вовремя отобрал у меня чашку.

– Будет лучше, если я сам придержу твою чашку, – раздался его голос будто через толщу воды.

Но я его не слушала. Откинув одеяло в сторону, часто задышала, пытаясь справиться с новыми ощущениями. Жарко было так, словно кто-то натопил баню и вместе с тем высушил весь воздух.

Я хотела попросить холодной воды. Даже глаза на мужчину подняла, намереваясь вытолкнуть из себя это одно-единственное слово, но, встретившись с ним взглядом, просто-напросто пропала, забыла обо всем.

То, как он на меня смотрел… Глаза его потемнели до черноты и тут же начали наливаться желтизной.

К его губам, будто к плошке с колодезной водой, я жадно прижалась сама.

И потерялась. В ощущениях, в чувствах. Лишилась разума. Его руки были везде – они приносили с собой тот самый долгожданный холод. Они будто обжигали, но не теплом, льдом.

Этот поцелуй не был похож на другие. Он был и чувственным, и глубоким одновременно. Сводил с ума, кружил голову и распалял желание. Желание трогать, чувствовать, быть. Целовать, обнимать, прижиматься еще теснее. Выгибаться в чужих руках так неправильно, постыдно, но в то же время совершенно естественно, жаждуще.

Откинувшись на подушки, я горела в самом настоящем пламени. Ведьмак суматошно обцеловывал все, до чего только мог дотянуться. А дотягивался он до всего! Совсем!

Короткий, но требовательный поцелуй в губы. Еще один – в обнаженное плечо – и дальше в вырез рубашки, что держалась лишь на одной пуговице, которая пала даже без боя. И я пала…

Додумать мысль о своей безнравственности я не успела. Ведьмак неожиданно замер, будто окаменел, удерживая свой вес только лишь на руках. Мгновением позже с его губ сорвался протяжный разочарованный стон.

А я вот вообще не поняла, почему разочарованный. Меня природа совсем не обделила. Я и куда меньше грудь видела.

Решив, что обижаться буду потом и надо брать дело в свои руки, я попыталась притянуть мужчину к себе за шею, но совершенно не преуспела в этом деле. Напротив, отцепив от себя мои руки, он сложил их у меня же на животе, накрыл меня одеялом до самой шеи и поднялся.

– Что такое? – спросила я недоуменно, ощущая себя будто захмелевшей.

А я ведь даже не заметила, что он остался в одних лишь брюках. Никогда не была ценителем мужской красоты, но теперь очень отчетливо понимала, почему внушительная часть студенток откровенно сохла по нашему директору.

Там было на что сохнуть! И даже облизываться! И, вполне возможно, горько плакать бессонными ночами!

Как-то раз Инав – соседский сын – колол дрова у себя во дворе без рубашки, отчего у его забора собрались девицы со всей улицы. Так вот, с директором академии он даже на другом конце поля не стоял. Каждая мышца у Барсвиля была очерчена и притягивала взгляд, а уж разворот плеч…

Собственно, на плечи я сейчас и смотрела, потому как, встав рядом с кроватью, мужчина отвернулся. Лишь голову повернул боком, прежде чем произнести, по-прежнему не глядя на меня:

– Тиана, тебя кто-то проклял.

Глава 10: Проклятье страсти

Это была худшая ночь в моей жизни. Так плохо мне еще не было никогда. Нестерпимый жар сменялся обжигающим холодом, но теперь время их воздействия увеличивалось. Циклы сменялись не каждые две минуты, а каждые пять, десять, пятнадцать, а потом и вовсе длились по полчаса.

Но если бы проклятье только этим и ограничивалось!

От холода я спасалась одеялами и горячим чаем, который ведьмак сам вливал в меня с попеременным успехом. От жары – избавлением от тех же одеял и веером. Последним меня обмахивал Барсвиль, отыскав искомое в спальне своей матери. А вот от обрушившейся страсти, необъяснимого безумства и неконтролируемого безрассудства не помогало ничего.

Я даже просто смотреть на сидящего в кресле мужчину спокойно не могла. Необузданное желание возникало против моей воли. Мне хотелось его трогать, прижиматься к нему, целовать. Хотелось сорвать его рубашку и зарыться в его волосы пальцами, сжать могучую шею и очертить ладонями широкие плечи и спину. Хотелось кончиками пальцев нарисовать дорожки по ключицам, потрогать рельефный живот и грудь.

И обязательно укусить за подбородок, что даже сейчас был гладковыбритым!

Утонуть в его глазах, раствориться в его руках, ощутить тяжесть его тела. Все эти неприличные мысли были мне чуждыми, ненормальными. Я сама не знала, откуда они взялись. Стыд охватывал ежесекундно, но словно истончался, ослабевал под гнетом новых желаний и таких ярких картинок, что вставали перед глазами.

Однако самое страшное было не это, а то, что мыслями едиными все не ограничилось, хотя я сопротивлялась своим желаниям до последнего.

– Тиана, у тебя стало что-то болеть? – обеспокоенно поинтересовался ведьмак, заметив, как я сжимаю пальцами простыню.

В этот момент я стоически пыталась как можно сильнее прижаться к кровати, но все стало только хуже. Стоило Барсвилю заговорить, как я едва удержалась от одного короткого рывка – прямо в его объятия. Меня словно подбросило изнутри.

– Нет. Все хорошо, просто жарко, – выдавила я из себя полушепотом, совершенно не глядя на мужчину.

Однако не смотреть на него было тем еще испытанием. Жар снова сменился холодом, но я и не подумала пошевелиться. Только зубы застучали да тело начала сотрясать крупная дрожь.

Заметив это, ведьмак накрыл меня одеялами. И я даже была благодарна ему за внимание и заботу, но…

Его запах… Яркий одуряющий аромат его тела, смешанный с лесными травами и парфюмом. Сделав один-единственный глубокий вдох, я точно могла сказать, что от мужчины пахло полынью. А еще костром – на березе – и жженым сахаром.

Мне мгновенно захотелось впитать этот аромат, раствориться в нем, стать его частью.

Я перевернулась на живот рывком. Просто взяла и перевернулась, не особо задумываясь над тем, как это выглядит со стороны. Пальцы смяли простыню в новой попытке не сорваться. Восхитительно бесстыдные образы, что то и дело возникали перед глазами, сводили с ума так сильно, что рассудок отключался начисто.

Но я пыталась. Пыталась им сопротивляться.

– Тиана, что с тобой? Я сейчас же вызову знахарку.

– НЕТ! – воскликнула я и накрыла голову подушкой.

Откуда только силы нашлись?!

Вжимаясь в матрас всем дрожащим телом, упираясь локтями и коленями, я продержалась еще немного. Время тянулось слишком медленно, а потому, когда Барсвиль снова заговорил, я едва не взвыла от отчаяния.

– Тиана, поговори со мной, пожалуйста. Проклятье проявляет себя как-то еще? Если я не буду знать, что с тобой происходит, я не смогу помочь.

– Даже если узнаете, все равно не поможете, – прошептала я совсем тихо, искренне веря, что мужчина не услышит.

Но он услышал.

– Тиана, расскажи мне, пожалуйста, как проклятье проявляет себя? – спросил он мягко, с нежностью, словно говорил с ребенком.

И это только все ухудшило! Мне захотелось этой нежности, захотелось мягкости. Захотелось долгих ласк, томительных поцелуев и теплых объятий. Невыносимо! Эта пытка была невыносимой!

– Уходите, – произнесла я на выдохе, больше всего на свете желая потерять сознание и просто отключиться.

– Тиана, я не уйду, – проговорил ведьмак с нажимом, упрямо.

– Пожалуйста, выйдите из спальни. Я справлюсь сама, правда. Мне не нужен присмотр.

– Нужен. Пока мы не знаем, что это за проклятье, я не оставлю тебя одну. Оно может быть смертельно опасным для тебя, понимаешь?

Смертельно… Пожалуй, еще немного – и я действительно соглашусь на смерть. Холод сменился жаром, и я ногами скинула с себя одеяла, после чего услышала сдавленное «кх-х». Вид Барсвилю наверняка открывался примечательный. Его рубашка по-прежнему была мне единственной защитой, но и она словно стала тесной, некомфортной, неуютной.

Мне хотелось скинуть ее с себя, сбросить, но первой в сторону полетела подушка. Лицо пылало, капли пота скатывались по вискам, а я уже не могла. Совсем не могла. У меня будто кости выворачивало наизнанку.

– Последний раз прошу: уходите, – выдохнула я, пальцами вцепившись в спинку кровати.

– Тиана, объясни…

Но я перебила, потому что контроль вот прямо сейчас трещал по швам:

– Если вы сейчас же не уйдете, я за себя не отвечаю.

– Тебе хочется меня убить? – голос его мгновенно стал серьезным.

– Нет, – обернулась я, понимая, что последняя точка пройдена. – Мне хочется вас поцеловать.

Это не я, по-кошачьи выгибая спину, кралась по кровати в направлении ведьмака, утопая в его вмиг пожелтевших глазах. Не я ловила каждый его вдох, словно завороженная глядя на его губы. Совершенно не я перетекла к нему на колени, пальцами вцепившись в его плечи изо всех сил – чтобы не сбежал.

Но он и не собирался.

Был все еще ошарашен, когда я прильнула к его губам.

Но, едва ощутив глубокий, такой долгожданный поцелуй, окончательно распрощавшись с разумом, я вновь его обрела. Потому что меня окатили ледяной водой из графина. Точнее, нас обоих, потому как сидела я у ведьмака на коленях. Контрастный душ мгновенно привел меня в чувство. Ненадолго.

Стоило нашим ошарашенным взглядам встретиться, как я вновь прильнула к его губам, отчего Барсвиль застонал и попытался разомкнуть наши уста. Не получилось. А страсть набирала обороты. Мне было уже мало только поцелуя. Пальцы мои добрались до его рубашки.

– Тиана, нельзя. Ты потом пожалеешь, слышишь? – все же обрел он возможность говорить, но я не растерялась, переключившись на его шею.

– А я хочу! – шептала я, ладонью забравшись под рубашку через разрез, образовавшийся от успешного расстегивания одной пуговицы.

– В тебе говорит проклятье страсти. Оно не угрожает жизни или здоровью, – успокаивал он меня, гладя по растрепавшимся волосам. – Действие его кратковременное. Чары спадут к утру. Нужно только продержаться еще немного.

– Не могу! Не хочу! – воскликнула я и все же цапнула его зубами за подбородок.

Внутри меня горел пожар, и я хотела его потушить. Любыми способами!

А от поцелуев становилось легче. Гораздо легче, нежели от обливания ледяной водой!

– Ну же! Поцелуй меня! Ты ведь тоже этого хочешь! – дышала я глубоко и часто, но и ведьмак не мог похвастаться спокойствием.

Все его тело было напряжено. Он будто окаменел, и лишь глаза – ярко-желтые сейчас, с вытянутыми зрачками – говорили о том, что в этом пламени я горю не одна.

– Только поцелуй… – соблазняла я, кончиком языка очерчивая дорожку по его нижней губе от одного уголка до другого.

Стон, полный отчаяния, был мне ответом. Получив вытребованный поцелуй, я уже не думала о том, почему мужчина встал прямо со мной на руках, почему склоняется над кроватью, а потом садится обратно в кресло.

Об этом мне пришлось подумать в тот самый миг, когда меня беспощадно скрутили, завернув в одеяло так, что я не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

– Немедленно выпусти меня! – воскликнула я, лишившись возможности трогать, гладить, изучать.

– Поверь мне, Тиана, – ведьмак тоже задыхался, – я бы выпустил тебя с превеликим удовольствием. И все остальное… тоже… с удовольствием. Но ты ведь пожалеешь утром, ведьмочка моя. Ты пожалеешь, потому что иная, другая, не с такими свободными нравами, как городские или столичные девушки. А мне совсем не хочется, чтобы ты сожалела о первой нашей ночи. Я себе этого просто не прощу.

– Но я не буду сожалеть! – горячо убеждала я. – Мне ведь лучше! От поцелуев мне значительно лучше!

– Потому что именно так и работает проклятье страсти. Оно снимется либо само, когда закончится его срок, либо после утоления… голода.

– Но я не доживу до утра! – перешла я к последнему аргументу, а предательские слезы сами полились по щекам.

– Доживешь. Эта ночь будет по-настоящему долгой. Но я сделаю все, чтобы облегчить твои страдания.

Именно после этих слов Барсвиль меня поцеловал. И целовал до самого утра, периодически сыпля проклятиями и шепотом ругаясь. Я молила его об этих поцелуях. Не помнила себя, забыла о гордости, чести, разуме и молила. Но мужчина не поддавался на что-то большее. Наоборот, просил меня поспать, отпаивал водой и пресекал все мои попытки высвободиться.

Он сидел со мной всю ночь и не смыкал глаз ни разу. Крепко обнимал, бережно прижимал меня к себе, часами лаская мои давно распухшие губы.

О том, что проклятье ослабевает, я поняла ближе к рассвету. С первой огненной полоской на горизонте пришел и отголосок стыда, что все нарастал, формируясь в глубокое жалящее чувство. Когда солнце взошло целиком, проклятье спало окончательно, но я уже была без сил.

– Спасибо, – только и смогла я прошептать, привалившись щекой к плечу ведьмака, и почти сразу же меня охватила дрема.

Именно сквозь нее я ощутила последний поцелуй, завершающий эту длинную страшную ночь. Теплые губы коснулись моей щеки, и я провалилась в сон.

Глава 11: Последний стыд

Меня разбудили запахи. Просто восхитительные ароматы, уловив которые я проснулась мгновенно. Желудок тут же громко заурчал, требуя законной добычи в виде завтрака, но, если судить по солнцу за окном, время давно перевалило за полдень.

И неудивительно! Вспомнив события прошлой ночи, я от отчаяния застонала и забралась обратно под одеяло с головой. Вылезать отсюда я не планировала до самого заката, чтобы уже после тайком улизнуть из дома директора ведьмовской академии.

Но куда? В женском общежитии у меня теперь не было не то что комнаты, а даже кровати. И мои вещи! О Главная Ведьма! Все мои немногочисленные, но такие дорогие сердцу вещи были безвозвратно утрачены! Ни платьев, ни обуви. Даже белья сменного не осталось!

И деньги… Их было совсем немного. Платочек, уголки которого были связаны между собой, мама сунула мне в руки незаметно от отца уже непосредственно перед моим выходом из дома. Конечно, денег на платье там вряд ли хватило бы, так – на какие-то мелочи, но это были мои единственные деньги. А теперь что? Метла, гримуар, часы и один комплект школьной формы – вот и весь мой нехитрый скарб.

Желудок продолжал заунывно бурчать. От голода сосало под ложечкой, но я упрямо пряталась в своем домике из одеяла. Не представляла, как буду смотреть в глаза Барсвилю. То, что я вчера вытворяла…

Я даже описать это была не в состоянии. И дело было не только в помутнении рассудка. Так, как вела себя вчера я, вели себя разве что последние блудницы, у которых не имелось ни стыда, ни совести, ни девичей чести.

Однако я прекрасно понимала, что долго отсиживаться в спальне невозможно. Господин Эйлер мог заявиться сюда в любой момент, и лучше, если в этот самый момент я буду хотя бы одета. И умыта. И желательно причесана.

Решив, что пора вставать, я осторожно выползла из-под одеяла, пытаясь прислушаться к звукам за пределами спальни. Они – эти звуки – очень даже имелись, но распознать на расстоянии ничего не удавалось.

И одежду отыскать не удавалось. Ее просто не было в комнате, хотя я прекрасно помнила, как вчера самолично сложила ее на прикроватную тумбу. Бесформенной кучей, правда, мне было не до аккуратности, но все же сложила.

Мысль забраться обратно под одеяло была просто невероятно соблазнительной, но вместо этого я заправила кровать, застегнула на рубашке все пуговицы и, как смогла, переплела растрепанную косу. Еще несколько минут искала знакомые тапочки, но их тоже не нашла, так что в коридор второго этажа пришлось выходить босиком.

Заглянув по дороге в нужную комнату, я медленно, словно на казнь, спускалась по лестнице, пока там – внизу – все скворчало и шипело.

Ведьмак на этот раз нашелся на кухне. Лишь в одних темных домашних брюках он стоял у плиты и что-то активно помешивал в сковороде. Меня он не мог видеть – это точно, но, словно почуяв мое присутствие, вмиг обернулся.

Поймав на себе его обжигающий взгляд – глаза мужчины мгновенно потемнели, – я смутилась и опустила глаза. Стыдно было просто невероятно, невозможно, дико. Но я понимала, что этот стыд мне все же придется пережить.

– Садись за стол, Тиана. Как спалось? – первым отмер ведьмак и вернулся к своему вареву.

Отсутствие пристального внимания позволило мне выдохнуть и быстро сбежать вниз по ступенькам. Я бы и дом его так же спешно покинула, но урчащий желудок не дал пройти мимо сервированного к позднему завтраку стола.

– Вроде выспалась, – с опозданием тихо ответила я, рассматривая тарелки перед собой.

В глубокой миске лежал крупно нарезанный салат из свежих овощей. На деревянной доске разместилась нарезка из сыра и холодного мяса. От чашек с темным напитком до сих пор шел пар, будто его разлили совсем недавно, а яблочный сок в стаканах я угадала по мутному цвету. Его в столовой давали часто.

– Замечательно. Я, признаться, тоже на удивление бодр и полон сил, – прямо вместе с большой сковородой подошел мужчина к столу.

Мне на тарелку тут же были выложены кусочек омлета с помидорами и два ломтика поджаренного хлеба.

Есть хотелось просто зверски. Рот наполнился слюной в мгновение ока, но я терпеливо ждала, пока ведьмак выложит завтрак и себе на тарелку, а после отнесет сковороду и вернется обратно.

– А как твое самочувствие?

– Все хорошо, спасибо, – смутилась я, вспомнив о своем вчерашнем «самочувствии». – Вы извините меня, пожалуйста. Я…

– Тиана, тебе совершенно не за что извиняться. Проклятью страсти почти невозможно сопротивляться, а иной раз даже легче и проще пойти у него на поводу. Но это не отменяет того факта, что проклятый не управляет ни своими чувствами, ни своими желаниями. Метка проклятья, кстати, исчезла. Я проверил.

– А где она была? – удивилась я, совсем не помня, чтобы ведьмак вчера что-то говорил о метке.

– На груди, у сердца, – ответил он и начал есть.

Я тоже потянулась за вилкой, но поняла, что от смущения не смогу протолкнуть в себя ни кусочка. Просто вспомнила о том, как прервался наш первый вчерашний поцелуй. Собственно, он прервался именно тогда, когда мужчина со своими поцелуями дошел до моей груди. Выходит, именно так он узнал, что на мне проклятье: он просто увидел метку.

Заметив мое молчание, господин Эйлер разместил поверх моих кусочков хлеба ломтики сыра и мяса. И салат мне в тарелку сам положил, за что я молча поблагодарила его кивком, по-прежнему не поднимая глаз от вилки.

– Тиана, а ведь тебя кто-то планомерно пытается втащить в неприятности. Ты хоть это осознаешь?

Осознаешь… Да я почти на сто процентов была уверена в личностях тех, кто мне намерено вредил. Я не раз слышала про то, что ведьмы – создания мстительные, но никогда подумать не могла, что настолько. Это же сколько злости надо иметь, сколько яда, чтобы опуститься до такого.

Но все сходилось!

Сестры Ваэрти явились на вечеринку в мужское общежитие сразу после того, как мы с Калем ушли. Он был единственным, кому я сама рассказала про артефакт, а они, идя мимо, могли о нем услышать.

При этом именно они были виновницами того, что нас с Калем протащило через вихревый портал и выплюнуло на кладбище среди восставших мертвецов, – этот факт был установлен не мной. Об этом сказал преподаватель по боевке.

Пропажа артефакта – это тоже их рук дело, ведь их трое, а значит, они могли разделиться. Одна из них выкрала камень, пока другие две устраивали отвлекающий маневр.

Пожар сотворили наверняка тоже они, а иначе почему загорелась именно моя кровать? Да и попасть незамеченным в женское общежитие мог далеко не каждый, а им и попадать не нужно было. Мы жили на одном этаже.

И, наконец, проклятье: мы проходили их на истории совсем недавно. Что мешало им углубиться в эту тему? В библиотеке академии в свободном доступе имелись книги по древним проклятиям – преподаватель Рек сам нам об этом сказал на занятии.

Все сходилось! Кому, как не сестрам-змеюкам, все это устраивать? Они ведь ни дня прожить не могли без пакостей!

– Это они, – произнесла я уверенно. – Это сестры Ваэрти.

Глава 12: Откровение

– Почему ты так уверена? Голословные обвинения ничего не стоят без доказательств, – нахмурился мужчина, а после добавил: – Ешь, пожалуйста. После пережитого проклятья должен быть зверский аппетит.

Может у кого-то он и был зверским, а мне совесть есть не давала. Но пересилив себя, я отломила кусочек омлета, прожевала и лишь после сказала:

– В ту ночь, когда вы так удачно возникли на крыльце женского общежития, я проболталась о «Фиолетовом рубине» Калю. Я не хотела. Это все «Котел», – поспешила я оправдаться. – Но в то время, пока мы с Ворти двигались к женскому общежитию, из женского общежития в сторону мужского как раз шли сестры Ваэрти. Они появились на вечеринке после нас и могли услышать наш разговор на улице.

– Допустим. Но в тот день камня еще не было в академии, и ты сама не знала, когда я его доставлю, а значит, и они не знали, – внес разумное зерно сомнений ведьмак.

– Следили за вами? – предположила я. – И потом с вихревым порталом. Это ведь они его сотворили.

– Они, – наконец согласился мужчина, и я с облегчением выдохнула. – Но сами они сделать его не могли. За ними стоял кто-то, кто сильнее, опытнее и умнее. Они лишь активировали портал в подходящий момент. Сами они с этими чарами не знакомы. Это уровень третьего курса, не меньше. Однако сказать имя того, кто за ними стоял, девушки не могут. На них наложены путы правды. Если произнесут имя или хотя бы намекнут, мгновенно погибнут, чего их бабка мне никогда не простит. Кроме того, они не причастны ни к пожару в твоей комнате, ни к проклятью, и украденного артефакта у них тоже нет.

– Почему вы так решили? – настал мой черед задавать вопросы.

– После инцидента с порталом за ними пристально наблюдают круглые сутки. Мы ждем того, кто стоял за порталом, если он, конечно, снова решится проявить себя чужими руками. Итак, резюмируя: они не причастны к последним трем происшествиям.

– Значит, это был сам заказчик, – произнесла я, и меня осенило.

А ведь именно господин Лонган Баттор – преподаватель по боевым искусствам – нашел след трех ведьмочек, активировавших вихревый портал. Именно он мог так вовремя наложить на них путы правды, если добрался до этой троицы первым. И именно он больше остальных преподавателей и другого персонала точил зуб на нового директора ведьмовской академии.

– Можно я задам вам три вопроса? Нет, лучше четыре! – спросила я, а меня практически трясло от осознания, что я почти нашла преступника.

– Конечно, – слегка усмехнулся мужчина.

– Кто в ночь бала первым понял, что вихревой портал – дело рук сестер Ваэрти? Кто впоследствии нашел их первым? – выверяла я каждое слово, тщательно формулируя вопросы.

– Это был Баттор. Да ты и сама должна помнить. Он тогда ворвался в мой кабинет, пока мы с тобой были там.

– Хорошо, – кивнула я и тут же замахала головой из стороны в сторону. – Точнее, ничего хорошего. Но вот еще вопросы: вы изначально должны были стать в этом году директором ведьмовской академии? Или на этот пост имелась иная кандидатура?

– Почему ты спрашиваешь об этом? – удивился господин Эйлер и даже вилку отложил.

А я, напротив, ела как не в себя, но это мне ничуть не мешало.

– Ответьте, пожалуйста, это очень важно.

– Кхм… – засомневался Барсвиль, задумался, но все же ответил: – Нет, я не должен был стать директором. В прошлом году, уже под конец последнего триместра, мать попросила меня на время подменить уволившегося преподавателя по полетам. Я согласился, потому как у меня образовалось свободное время между основной работой. Что касается распоряжения о моем назначении на пост директора… Оно пришло в тот же день, что и распоряжение о переводе матери, – за две недели до начала нового учебного года. Мать долго ждала место в ковене Первого круга и даже заранее знала, что письмо вот-вот придет, но мое назначение стало для нее сюрпризом точно так же, как и для меня. На свое место она готовила господина Баттора, однако и поспорить с ведьмами Первого круга не могла. Именно они финансируют академию. На отказ я не имел права. Тиана, почему ты смотришь на меня виновато?

Тяжко вздохнув, я тоже отложила вилку и решила быть честной во всем. Почти во всем. В конце концов, господин Эйлер этой ночью не бросил меня одну наедине с проклятьем, не спихнул меня на ведьму-знахарку, а значит, что-то я для него все же значила, а он…

Он значил для меня еще больше. Этим утром я поняла сей прискорбный факт окончательно, когда снова увидела его без рубашки. Он и сейчас за столом сидел без рубашки, что значительно отвлекало меня от безрадостных дум. Мое смущение при этом мужчина, кажется, чувствовал, но не желал что-либо менять.

Маленькая месть за мое вчерашнее поведение?

– Если я вам что-то расскажу, вы обещаете не ругаться? – поинтересовалась я осторожно и вновь не удержалась от тяжелого вздоха.

– Обещаю, что не буду ругаться, если ты прямо сейчас перейдешь на «ты», Тиана. Давай опустим условности, хотя бы пока мы наедине, – мягко улыбнулся ведьмак, видимо пытаясь меня приободрить.

Я согласно кивнула и выпалила на одном дыхании, пока не передумала:

– Вчера ночью я залезла в твой кабинет. Меня поэтому в комнате не было.

Ведьмак очень удивился. Да что там удивился? Он явно был ошарашен услышанным и просто молчал, никак не реагируя. Только смотрел широко открытыми глазами, пока я время от времени изучала его приоткрытые губы.

Однако на этом не остановилась:

– Но это еще не все. Я сняла отпечатки пальцев со стены, в которую вмонтирован сейф в твоем кабинете. Он, кстати, легко открывается без ключа. Нужно просто под ним по стене посильнее ногой ударить, – несколько отклонилась я от признательных показаний, с удивлением отметив, что глаза у ведьмака становятся еще больше с каждым произнесенным мною словом. – Так вот, один четкий отпечаток у нас есть, но теперь необходимо найти того, кому он принадлежит, и, конечно, исключить вероятность, что этот отпечаток твой. Полагаю, если он все же не твой, что именно этот человек украл артефакт из твоего сейфа. Но и это еще не все.

– Продолжай. Я очень внимательно тебя слушаю, – неожиданно отмер мужчина и разом осушил стакан с соком.

– Вчера днем к тебе в кабинет, пока ты проводил занятия у нашего курса, заходил преподаватель по боевым искусствам.

После моих слов директор ведьмовской академии мгновенно помрачнел, но я продолжила портить ему настроение, потому что информация, которой я обладала, несомненно играла важную роль в нашем расследовании:

– Господин Баттор просмотрел все бумаги у тебя в шкафу и на столе. Один листок из ящика твоего стола он забрал с собой.

Лицо ведьмака окончательно посерело и приобрело угрюмый вид.

– Это был важный документ?

– Это была записка, Тиана. Она действительно вчера пропала из ящика моего стола, – ответил ведьмак и продолжил, когда молчание затянулось, а я при этом продолжала смотреть выжидательно: – Эта записка была адресована тебе.

Теперь был мой черед удивляться и округлять глаза. Однако этой информации для полноценных выводов оказалось маловато. Я хотела знать, что именно было написано в этой записке, и Барсвиль не заставил себя долго ждать:

– В ней я приносил тебе извинения за свою поспешность, за напор. Я отчетливо осознаю, что у тебя совсем другое воспитание, даже не воспитание – мировоззрение, и мои действия могут показаться тебе бесстыдными, неправильными. Мне бы не хотелось разрушить наши только зарождающиеся отношения из-за собственной поспешности.

Сказать, что я была шокирована, – это ничего не сказать. Собственно, я ничего и не говорила: язык не поворачивался. Просто смотрела на мужчину и глупо моргала, пытаясь осознать, понять, пропустить через себя услышанное.

Этот день был просто полон невероятными открытиями!

Правда, одно в этот миг я понимала точно: я была рада узнать то, что узнала. Мне стало спокойнее во много раз. В душе мягким одеялом снова растелилось тепло, потому что Барсвиль Эйлер оказался удивительным мужчиной: чутким, заботливым, внимательным и понимающим.

– А еще в этой записке я приглашал тебя на ужин, но эту информацию мы пока опустим, – вновь улыбнулся он, глядя на меня, но улыбка его тут же померкла. – Тиана, ты должна знать, что вчера я так и не смог вычислить того, кто устроил пожар. Отголоски наговора стерли раньше. Краткосрочное проклятье страсти также отследить невозможно. Его след стирается еще до того, как проклятье набирает силу.

Это был удар под дых. Еще несколько минут назад я была уверена, что мы почти поймали преступника, а теперь…

– И что самое главное, я хочу, чтобы ты понимала, что тот, кто украл камень, и тот, кто вредит конкретно тебе, могут быть разными людьми, а значит, мы рассматриваем больше одного мотива. Я все же до сих пор склоняюсь к версии, что артефакт украли, чтобы насолить именно мне, потому что вор пока не предпринимал попыток воспользоваться им или вынести его за пределы академии.

– Может, он просто выжидает время?

– Может. В любом случае найденный тобою отпечаток сейчас наша единственная зацепка в этом деле, и нам действительно необходимо проверить его как можно скорее. Обвинять кого-либо в содеянном мы сможем, лишь собрав доказательства их вины. Хотя бы косвенные. Кроме того, если Баттор все же причастен и к происшествиям, направленным на причинение вреда тебе, обвинив его в одном преступлении, мы сможем запросить для него зелье правды. Так мы либо подтвердим твою версию, либо опровергнем и будем копать глубже.

– Я поняла, принесу отпечаток позже. Он сейчас в надежном месте, – пообещала я, вмиг пропитавшись атмосферой настоящего серьезного расследования. – Но если наши недоброжелатели – разные люди, нам нужно срочно что-то с этим делать.

– Делать буду я. Тиана, я считаю, что тебе пока не стоит покидать мой дом. На сегодняшний день здесь самое безопасное место для тебя. О пропусках не беспокойся. С преподавателями я договорюсь и сам со всем разберусь, – ошарашил меня мужчина так легко и играючи, словно вопрос действительно уже был решен.

– Ну уж нет! – возмутилась я и даже привстала, опершись ладонями о столешницу. – Я хочу ходить на занятия, встречаться с подругами, а не сидеть в четырех стенах! Нет, мы поступим по-другому. Моего недоброжелателя или недоброжелательниц, – упрямо сделала я акцент на последнем слове, – мы будем ловить на живца.

Глава 13: Лучший

– Открываем тетради, записываем тему, – проскрипел голос пожилого преподавателя в такт нашим перьям.

Глянув на доску, на которой мел сам, без участия мужчины, выводил тему занятия, я с нетерпением прочла: «Защитный наговор первого уровня».

Старательно записав в тетрадь название, как и другие студенты, принялась внимать всеми фибрами души. Этот предмет мы ждали с самого первого дня в академии, но Вешелт Талт – седой старик с клюкой – все это время отсутствовал в учебном заведении по причине худого здоровья.

Впрочем, он и сейчас выглядел неважно. Глухой кашель донимал его каждые несколько минут.

– Кто-нибудь знает, почему защитные наговоры разделены по уровням? Да, леди Ваэрти? – махнул он рукой в сторону главной выскочки, позволяя ей ответить, и она тут же с готовностью поднялась.

– Потому что именно от уровня владения собственным даром зависит уровень наговора, который ведьма или ведьмак могут использовать для своей защиты.

– Не совсем так. Садитесь, – проскрипел преподаватель и сел на свой стул, опершись обеими руками о клюку.

Старшая Ваэрти недовольно поджала губы, но послушно заняла свое место. Корона на ее голове явно покачнулась, отчего Марика и Риэна, сидевшие рядом, разулыбались и зашептались, но я на них строго шикнула. Не хотелось пропустить за их болтовней что-нибудь важное.

– Высокий уровень владения собственным даром – это, конечно, хорошо, – задумчиво произнес господин Талт, – но вы не сможете использовать защитный наговор третьего уровня, даже если превосходно владеете своим вторым. На первом курсе у вас пока нет разделения по уровню силы, потому что считается, будто ваш дар еще нестабилен, но в дальнейшем каждый из вас сможет использовать либо более легкие, либо более сложные наговоры. Так вот, защитный наговор первого уровня на то и первый, что доступен всем ведьмам и ведьмакам. Кроме того, установить защиту можно не только на себя. Ведьмы часто защищают всю свою семью даже от мелких неурядиц.

– А ведьмаки? – спросил кто-то из парней на задних рядах.

– А ведьмаки любовью к ближнему отличаются редко. Записываем наговор…

Я кропотливо зарисовывала обязательный сопроводительный жест. Сам наговор звучал просто – «Эгеро Кьях», но преподаватель сразу заявил, что нам придется довести его до бессознательного использования, что было не так уж просто.

Кончики двух пальцев упирались в середину ладони, средний и указательный соединялись с большим при условии, что все три должны были быть выпрямленными. Попробуй сотвори такое за секунду! Безымянный палец у меня то и дело выскакивал.

Мы с однокурсниками тренировались даже после того, как прозвучал сигнал об окончании занятия. Тренировались, пока шли по коридорам и спускались в столовую. И даже там раз за разом пробовали быстро складывать пальцы в необходимую фигуру. Естественно, без использования наговора.

Ошибиться и причинить кому-то вред не хотелось никому. За исключением сестер-змеюк. Те демонстративно окутывали себя защитными чарами с ног до головы.

– …И вот она мне говорит: «Та самая Бейн? Ну и выскочка же она у вас. И как вы с ней живете в одной комнате?» – передразнила старшекурсницу Марика.

Эту и прошлую ночь девчонки были вынуждены провести не только в разных комнатах, но и на разных этажах, а потому им было что рассказать. Тем более что вчера мы так с ними и не увиделись. Занятия я пропустила, а если точнее, проспала, но и позже дом директора ведьмовской академии покинуть не смогла.

Во-первых, как и ожидалось, меня допрашивали. Не прямо, не открыто, как бы между делом, но допрашивали. Ведьмака интересовало, где именно я взяла ключ от его кабинета, раз уж защита, установленная на него им самим, не сработала, и как я узнала о том, что делал преподаватель по боевке в его кабинете.

А я старательно молчала. Врать не хотелось совсем. Да и не умела я лгать убедительно, так что даже не пыталась начинать. Зато узнала, что замок и защитное плетение в его кабинете будут сменены в самое ближайшее время.

Во-вторых, меня пытались убедить в необходимости сидеть взаперти. Но так как упрямства мне было не занимать, нам обоим пришлось идти на уступки.

С моей стороны той самой уступкой стала защита, наложенная на меня Барсвилем. Не знаю, какой именно уровень наговора он использовал, но плохо мне было после до самого вечера. Я даже спать ушла обратно в спальню и проснулась только ночью, когда полнобокая луна стояла высоко в небе в окружении мигающих звезд.

Ведьмака при этом в доме не было.

Побродив по первому этажу, я вернулась обратно в спальню. Не знала, приходил ли мужчина вообще этой ночью, но и утром в доме я его не нашла.

Зато отыскала свои вещи. Когда проснулась, вся полагающаяся мне форма стопочками лежала на комоде. Рядом с ним стояли три пары обувки: туфли, ботиночки и сапожки. Утепленный плащ с эмблемой академии тоже прибавился к списку моих вещей.

И это хорошо! На улице заметно холодало. Осень приходила позолотой на срывающихся с деревьев листьях. В плащи этим утром были укутаны все студенты, включая моих соседок.

– А ты ей что? – полюбопытствовала я.

Конечно, это было неприятно, что кто-то меня вот так просто обсуждал, но, честно говоря, ожидаемо. Мой полет, после которого раньше завершили бал, потом пожар и внимание директора, тайно обожаемого всеми студентками. Я наверняка казалась окружающим воплощением зла.

– А что я? Зарядила в нее подушкой! – рассмеялась рыжая. – Зато они наконец заткнулись и дали мне выспаться. Третьекурсницы такие болтушки!

Я тоже рассмеялась вместе с девчонками. Уж трепаться в академии любили – это точно.

– Ну а ты как, Риэна? Подружилась с кем-нибудь? – взглянула я на молчаливую подругу.

– Да с кем там подружишься? – невесело усмехнулась Ри. – Неприятные ведьмы, скажу я вам, эти будущие клерки. Все время молчат и что-то пишут, пишут. У них весь стол завален разными бумажками, а когда я попыталась за него сесть, чтобы домашку по полетам сделать, меня обругали и из комнаты выперли.

– А ты? – посуровела Марика, наверняка, как и я, подумавшая о предстоящих воспитательных мероприятиях.

А потому что нечего обижать нашу Риэну!

– А я им ветер в комнату вызвала! – рассмеялась эта скромница. – Они потом до самой ночи свои бумажки сортировали. Ну а ты как? Где пропадала?

Смутившись, я опустила глаза. Господина Эйлера я сегодня еще не видела, а потому не знала, можно ли говорить подругам о своих ночевках в его доме. Да и врать не хотелось совсем. Я устала отмалчиваться, устала держать все в себе. Мне даже совета спросить было не у кого, как действовать в той или иной ситуации. И пусть у девчонок опыта в отношениях тоже не имелось, но три головы однозначно лучше, чем одна.

– Я у директора в доме ночевала. И вчера там весь день провела, – прошептала я и отметила, как округлились глаза у девочек, но было видно, что реакция наигранная. Взгляды их зажглись любопытством, потому что о моей ночевке, вероятно, уже знала вся академия, но я поспешила внести ясность: – Его в доме не было. Просто для меня кровати в женском общежитии не нашлось, вот он и разрешил мне воспользоваться одной из своих спален.

Взгляды поутихли, но по-прежнему горели желанием вызнать подробности. Я прямо-таки читала в их глазах: «Все не просто так!» – но дополнить свой рассказ мне было нечем.

– И сегодня снова в его доме ночуешь, да? – заметила Марика как бы между прочим, и они с Ри многозначительно переглянулись.

– Наверное. Надеюсь, что нашу комнату скоро приведут в порядок.

– Кстати, об этом. – Перегнувшись через стол так, чтобы быть ко мне ближе, Ри шепотом спросила: – Как думаешь, кто поджег твою кровать? Ти, ты ведь что-то скрываешь от нас, мы чувствуем. Скажи, ты попала в неприятности?

– И где ты была в ночь пожара? Мы же вместе спать ложились.

Я тяжело вздохнула, но взгляда не отвела. Мне так много нужно было им рассказать, но могла ли я себе это позволить? Ответ был однозначным: пока мы не поймаем преступника или преступников, я не могла сказать ничего. Не потому, что не доверяла девчонкам, а потому, что они, как и я, были простыми, деревенскими.

Если они будут обсуждать услышанное между собой, их могут подслушать, а там информация и до наших недругов может дойти.

– Девочки, вы только не обижайтесь, пожалуйста, я вам все-все расскажу, но немного позже. Сейчас просто не могу этого сделать, потому что эта тайна не моя.

Девчонки заметно расстроились, но выжидательно глядеть на меня перестали.

– Ты хоть скажи, тебе-то опасность не грозит? Или нечто подобное пожару может повториться? – спросила Марика, размешивая ложкой суп.

– Не знаю, девочки. Но вы берегите себя, ладно?

Остальное время, отведенное на обед, мы провели в напряженном молчании. Лишь раз Риэна затронула тему наших погибших в пожаре вещей: моя кровать стояла рядом с нашим общим шкафом, а потому они тоже остались без одежды. Конечно, завхоз выдала им те же комплекты, что и мне, но сути это не отменяло. Личных вещей, канцелярии и тетрадей у нас больше не имелось. Мне для занятий писчее перо и тетрадь сегодня выдала преподаватель по бытовой магии.

Правда, девочки уже написали своим родителям. Я же опять откладывала это дело все по той же причине: врать не хотелось.

Договорившись встретиться с подругами позже, я не стала далеко отходить от столовой. Ждала Каля прямо в коридоре, потому что подходить к нему на глазах у всех желания не было.

Однако вышел он одним из последних и в компании Пелина. Я не понимала причину своих чувств, но этот парень мне совсем не нравился.

Глава 14: Разочарование

Увидев меня, Пелин осклабился в неприятной ухмылке. Собственно, именно такой реакции я и избегала, когда не желала подходить к столику парней на глазах у всех.

– А вот и наша ведьмочка, – пропел блондин противным голосом. – Не буду вам мешать, голубки. Жду на улице.

Хлопнув друга по плечу, весело что-то насвистывая, ведьмак скрылся в арке, что вела в холл. Я проводила его недоуменным взглядом и посмотрела на Каля. Он, судя по виду, тоже был в хорошем настроении. Привалившись к стене рядом со мной, парень широко улыбался, но я была серьезна как никогда.

– Мне нужен отпечаток, – произнесла я вполголоса.

И улыбка мигом слетела с его лица. Выражение лица стало недовольным, и мне это совершенно не понравилось. Вот вообще!

– Тиана, прости, я где-то посеял его в ночь пожара. Я пытался искать, но сама понимаешь: темнота, толпа народу. А потом Эйлер всех разогнал. Я, конечно, и утром вчера искал, но…

– Но не нашел, – мрачно подвела я печальный итог. – Значит, нам необходимо в ближайшее время добыть новый отпечаток.

А для этого снова залезть в кабинет директора ведьмовской академии. Только ключ больше не подойдет, а это означает, что…

Что придется идти туда вместе с самим Барсвилем, а я так хотела сделать все сама. Даже видела будто наяву, как вручаю мужчине отпечаток, он убеждается в том, что тот принадлежит преподавателю по боевке, и благодарит меня за неоценимую помощь.

И очень гордится. Мной.

– Мне жаль, но второй раз отпечаток снять невозможно, – резко и бесповоротно вернул Каль меня в суровую реальность. – Он потому и получается таким четким, что снять его можно лишь раз.

Осознав масштаб катастрофы, я самым натуральным образом взвыла. Оттолкнувшись от стены, к которой тоже по примеру студента привалилась, зашагала прочь. Меня охватывала бессильная злость. Это ведь была наша единственная улика! Но, увы, сделать со случившимся я ничего не могла.

Разочарование. Я испытывала разочарование и просто не представляла, как скажу Барсвилю о том, что отпечатка у меня нет.

– Тиана, постой. Да постой же ты! – схватил Каль меня за руку уже в холле. – Не расстраивайся. Мы придумаем что-нибудь и обязательно отыщем вора. Я тебя, кстати, искал вчера. Хотел пригласить прогуляться в город. Скоро начнется подготовка к промежуточным экзаменам, свободного времени будет меньше…

– Извини, но мне некогда, – отрезала я.

– И чем же таким важным ты занята? – спросил он с легким налетом пренебрежения.

И я вот совершенно не понимала, откуда оно – это пренебрежение – вдруг появилось. Это ведь не я потеряла нашу единственную зацепку.

– Я взяла тетради у однокурсницы, – пояснила я, хотя после такого хотелось уйти молча и без объяснений. – Нужно переписать то, что мы уже прошли. Если ты помнишь, все мои вещи погибли в пожаре вместе с конспектами. Если это все, я пошла.

Я уже собиралась уходить. Даже отвернулась от парня и занесла одну ногу над полом, как меня снова остановили неожиданным вопросом:

– Тиана, ты с ним, да? То, что про тебя говорят, это правда, да?

Пришлось с недоумением оборачиваться.

– Ты о чем? – удивилась я, взглядом следя за тем, как директор ведьмовской академии медленно спускается по лестнице.

– Не делай из меня дурака. Директор Эйлер, – выплюнул Каль с презрением. – Я, если хочешь знать, тоже из богатой семьи, и магия у меня ничуть не слабее.

– Ты о чем вообще? – потеряла я нить нашей беседы, засмотревшись на остановившегося в трех шагах от нас Барсвиля.

– Я вижу, как он на тебя смотрит! Все вокруг видят!

– И как же? – усмехнулась я, вообще не понимая сути его претензий.

– Так, будто ты уже принадлежишь ему. Опомнись, Тиана! У него таких, как ты, глупых и наивных, десятки. Его в прошлом году в городе каждую неделю с новой студенткой видели!

Осознав услышанное, я помрачнела. Не самое радужное настроение испортилось окончательно. Меня будто ледяной водой окатили, отчего я замерла без возможности уйти.

Нет, узнать о любовных победах Барсвился было неприятно, но не смертельно. Однако гораздо ужаснее было то, что господин Эйлер тоже слышал эмоциональную речь старшекурсника. Слышал, но не возразил, не осадил его, не сказал ни слова, а стоило мне посмотреть ему в глаза, как он и вовсе отвел взгляд, словно подтверждая сказанное Калем.

Калем, который, пышущий праведным гневом, до сих пор ждал моего ответа. Ответа, на который сил вдруг не осталось совсем. Нет, я прекрасно понимала, что у Барсвиля были женщины: он наверняка пользовался успехом не только у студенток, но…

Все равно неприятно.

Отвернувшись, решив уйти, я хрипло произнесла:

– Я не глупая и не наивная, Каль. И принадлежу я только себе. Больше ко мне не подходи.

Я не останавливалась и не оглядывалась. Заметил ли Каль директора, что практически стоял у него за спиной, мне было все равно. Хотелось провалиться сквозь землю или вообще сбежать в крошечный участок леса, что располагался на территории академии, но я обещала девчонкам встретиться в парке.

Однако сначала отправилась не туда. Да, уже прошло два дня, и я вряд ли смогу отыскать кусочек ленты с найденным отпечатком пальца, но попробовать стоило. Правда, результатов мои поиски не принесли. Я дважды обошла территорию рядом с женским общежитием, дважды прошла путь до мужского корпуса и обратно, но ничего похожего не нашлось.

Впрочем, видеть директора ведьмовской академии мне все равно не хотелось. В голове сразу появились мысли о том, где именно господин Эйлер провел вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь.

Наивная. Я действительно была наивной. И глупой, раз надеялась на нечто большее, чем мимолетные отношения. Да и отношения ли? Прав был Барсвиль: наше мировоззрение различалось как день и ночь.

Смирившись с неудачей в поисках, я отправилась в парк, выбрав для себя самую дальнюю скамейку. Выбор мой обуславливался тем, что я хотела привлекать к себе как можно меньше внимания. Неприятные взгляды и так касались меня. В большинстве случаев это были студентки с разных курсов.

И вот я понимала их взгляды! Одна половина академии искренне ненавидела меня из-за Барсвиля, в доме которого я провела больше суток, а вторая – из-за Каля и его повышенного ко мне внимания.

Защита, наложенная вчера на меня директором, теперь заиграла с иной стороны. Если кто-то попытается причинить мне прямой магический или физический вред, господин Эйлер об этом сразу будет оповещен, а я…

А я как минимум не заработаю себе очередное проклятие, а как максимум останусь жива.

Удивительно, что при этом при всем счастья или радости я совсем не испытывала.

– Тиана, мы тебя еле отыскали! – упала Риэна рядом со мной на лавку, заставив отвлечься от переписываемого конспекта по истории ведьм.

– Пошли скорее! Там у нас в комнате такое творится! – схватила Марика меня за руку.

Я еле успела сгрести тетради и запихнуть их в сумку. Через двор академии девчонки меня практически тащили, наперебой рассказывая о том, как чудесно сейчас выглядит наша общая комната. Они буквально дрожали от нетерпения, и я невольно тоже заразилась этой атмосферой ожидания чуда.

К себе в комнату мы ворвались, едва не снеся дверь, но так и замерли в восхищении на пороге.

Во-первых, здесь все еще пахло свежей краской, а цвет наших стен изменился на привлекательный болотный. Во-вторых, у нас теперь имелась совершенно новая мебель из темно-коричневого дерева и круглый мягкий желтый ковер посередине, в цвет тяжелым портьерам на окне.

Односпальные кровати разместились на высоких ножках в полутора метрах от пола, а пространство под ними занимали стулья и письменные столы – свой для каждой студентки. Пристройкой к этой конструкции являлся шкаф – тоже отдельный для каждой из нас. У четвертой стены мы нашли и вовсе невероятное – ярко-желтый диван и небольшой деревянный круглый столик.

– Мы же теперь тут и чаевничать можем! – загорелись глаза у Риэны.

– И болтать по вечерам, – согласилась я, осматривая невероятную роскошь.

– Это за какие такие заслуги… – начал было возмущаться кто-то за нашими спинами, но проворная Марика быстро вытолкала любопытных студенток из комнаты и закрыла дверь.

И вот после этого обе соседки с улыбками до ушей уставились на меня.

– Нет-нет-нет! – поняла я все по их выразительным взглядам. – Я к этому точно не имею никого отношения.

– И к тому, что защиту в корпусах вчера весь день усиливали, видимо, тоже, – проговорила рыжая таким тоном, что вот сразу стало понятно: в противоположном их не убедить.

– Надо кровати заправить, – решила я сменить тему и живенько направилась к лесенке.

На стене рядом с кроватью, как и прежде, имелось место для метлы, но моя все еще стояла в прихожей в доме директора.

Однако, забравшись наверх, своего комплекта постельного белья я не нашла. Матрас, подушка и покрывало с символикой академии – вот и все, что там отыскалось.

Глянув на девчонок, я поняла, что бельем обделили только меня.

Стукнув два раза, к нам заглянула госпожа Кельт.

– Обживаетесь? – радостно спросила комендант и тут же строго погрозила пальцем: – Смотрите мне, мебель новую не попортите! Чтобы никаких поджогов и гаданий в комнате!

– Госпожа Кельт, а можно мне тоже постельное белье? – выглянула я из своего укрытия.

– А зачем тебе, дорогая? – искренне удивилась женщина. – По распоряжению нашего директора ты в общежитии больше не живешь.

– Как не живу? А где я тогда живу? – оторопела я, спускаясь по перекладинам.

– Не знаю, дорогая. Но распоряжение действует с сегодняшнего дня.

Под тремя ничего не понимающими взглядами я и сама мало что понимала, но тем не менее решительно вышла из комнаты в коридор, где столпились возмущенные не только первокурсницы, но и студентки с других этажей.

А я шла. Вообще не слышала, что они говорили, чего требовали. В голове образовался вакуум. Только плакать почему-то хотелось. Глаза щипало от непролитых слез, и сердце стучало все быстрее и быстрее.

Ответ на вопрос, почему я больше не живу в общежитии, пришел внезапно. После того, что услышал в холле, директор ведьмовской академии отозвал свое приглашение и просто отчислил меня. В конце концов, я ведь сама на этом настаивала совсем недавно в его кабинете.

Но разве мог он так поступить? Мне не хотелось гадать. Я должна была знать наверняка.

Выбравшись на улицу, я перешла на бег. Миновав парк, быстро очутилась на аллее, где жили в небольших домиках преподаватели. Кажется, кто-то меня окликал, но сейчас я даже была не в состоянии понять, кто именно.

Узнать. Я должна была узнать.

Забравшись по ступенькам на крыльцо, я громко постучала и, не дожидаясь ответа, изо всех сил рванула дверь на себя. Да только входить поостереглась, так и замерев оторопело за порогом.

На диване рядом с Барсвилем сидела привлекательная улыбчивая женщина в красивом и явно дорогом платье. Директор ведьмовской академии, как и всегда, тоже был одет с иголочки и выглядел невероятно притягательно.

При моем появлении они поднялись.

Глава 15: Модный приговор

– Тиана, может, ты войдешь? – с мягкой улыбкой поинтересовался ведьмак.

И мне вот очень хотелось сказать «нет». Прямо всем сердцем хотелось сказать, но я послушно вошла, потому как метлу следовало забрать, да и вообще…

– Тиана, не стоит стесняться, проходи. Мы с Элебай ждем именно тебя, – подбодрили меня и перешли к знакомству: – Элебай Тай – модистка. Ее мастерские известны как в столице, так и за ее пределами. Она по моей просьбе лично приехала снять с тебя мерки для того, чтобы ты могла заказать одежду из ее каталога.

Я испуганно взглянула на женщину. Она по-прежнему тепло улыбалась, ожидая, пока я подойду, но у меня планы были совершенно иными. Теперь я вообще ничего не понимала. Совсем.

– Директор Эйлер, можно вас на минуточку, эээ… – здраво оценила я невозможность спрятаться где-либо на первом этаже. – На улицу.

– Тиана, это так срочно? – нахмурился Барсвиль и взглядом указал на свою гостью.

Гостью я оценила еще раз. Она напоминала мне хорошенькую фарфоровую куколку.

– Очень срочно, – подтвердила я, забрала свою метлу и все-таки вышла за порог.

Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась почти сразу же.

– Тиана, что происходит? – поинтересовался мужчина озадаченно.

– А это я у вас хотела спросить: что происходит? Почему госпожа Кельт говорит, что я больше не живу в общежитии?

– Мы ведь говорили об этом вчера, – удивился он, возвышаясь надо мной на целую голову. – Для твоей же безопасности будет лучше, если ты пока поживешь в моем доме.

– Для моей безопасности или для вашей ревности? – спросила я напрямик, осмелев не иначе как от злости.

Я совершенно не понимала, как он мог все решить за меня. Да, он говорил вчера, что так будет лучше, но ведь я не согласилась! Напротив, я четко выразила свою точку зрения на этот счет! И эта модистка… Зачем он вызвал ее? У меня не было денег не то что на новое платье, а даже на то, чтобы оплатить ее вызов.

– Тиана, ты передергиваешь. Давай поговорим об этом позже, когда Элебай уйдет, а сейчас позволь ей, пожалуйста, снять с тебя мерки. Я договорился о спецзаказе. К вечеру уже будут готовы первые платья…

С каждым произнесенным им словом моя злость становилась все сильнее. Я буквально кипела яростью. Внутренняя дрожь отзывалась в каждой клеточке тела. Погода над нами портилась.

– Кто я для вас, господин Эйлер? – произнесла я холодно, твердо, не узнавая собственный голос под завывания усилившегося ветра. – Деревенская дурочка, которой можно вертеть направо и налево? Глупышка, за которую нужно принимать решения? А может, содержанка, за услуги которой вы намереваетесь расплачиваться новыми платьями?

– Тиана, зачем ты так? Я не сделал ничего плохого. – Мужчина был растерян, а ветер уже принес тучи и начал рвать листья, что сыпались вокруг нас, словно снежные хлопья.

– Зачем? – усмехнулась я, но веселья не было ни на грамм. Слезы стояли в глазах стеклом. – Я не хочу жить в вашем доме. Это вы решили за меня, что мне так будет лучше! Я не собираюсь заказывать что бы то ни было у вашей модистки, потому что у меня не найдется денег даже на пуговицу от ее платья! Да, я деревенская дурочка, глупышка, не знающая жизни за пределами своей деревни. У меня нет ничего вообще! Метла, гримуар и часы – все мое имущество на сегодняшний день, доставшееся мне от бабушки. На мне даже одежда академическая! Но у меня есть гордость, господин Эйлер! Все, что у меня есть, – это моя гордость, честь и воспитание, а вы хотите лишить меня даже этого, потому что это ВЫ так решили!

– Все сказала? – спросил ведьмак глухо.

Глаза его пожелтели, зрачки вытянулись в тонкие линии. В учебнике истории говорилось, что ведьмы появились на свет по зову природы как защитницы всего живого, а ведьмаки сделали себя сами, использовав кровь то ли дракона, то ли василиска.

Они пошли против природы, оттого и отличались скверным характером, собственническими замашками и невероятной любвеобильностью. Из хорошего им достались только обаяние и привлекательный внешний вид, как и у любого сильного хищника.

– Немедленно снимите с меня свою защиту, – потребовала я, ощутив первые холодные капли дождя на щеках.

Небо полностью затянули тучи. Вспышки молний освещали пятачок между нами. В их свете лицо ведьмака выглядело устрашающе: скулы заострились, а сам он будто стал шире в плечах.

– Не сниму. Ты и сама прекрасно знаешь, что тебе необходима защита, – заупрямился Барсвиль. – А теперь зайди в дом. Наш разговор уже стал достоянием как минимум трех преподавательниц и одной ведьмы-знахарки.

– И почему же вы тогда не наложили наговор, скрывающий нашу беседу, раз вас это так беспокоит?

– А потому что меня-то как раз это не беспокоит, Тиана! – зло отчеканил ведьмак. – Я хочу, чтобы все знали, что никто даже смотреть в твою сторону косо не имеет права! Хочу, чтобы всякие студенты с непомерным эго держали свои руки при себе и не пытались лезть к тебе с поцелуями! Ты – моя!

– Вещь? Игрушка? – усмехнулась я, достигнув пика собственной ярости.

Магия вырвалась из меня золотым сиянием, распоров защиту ведьмака на мелкие кусочки. Я прямо почувствовала, как оковы спали, и мне стало легче дышать. Я словно носила на себе все это время тяжеленое одеяло, которое теперь под изумленным взглядом ведьмака было уничтожено.

– Не приближайтесь больше ко мне, – процедила я. – Теперь я для вас обычная студентка, одна из.

Он не попытался меня остановить, хотя я этого и не ждала. Прошла мимо него, ощущая, как мокну под проливным дождем. Создавалось впечатление, что мне на ноги прицепили две железные кувалды, так тяжело было идти, но я упрямо шла в сторону женского общежития.

Мама всегда говорила, что легче всего плакать именно под дождем. Мол, он смоет слезы, очистит разум, залечит душу, но я не могла. Хотела разрыдаться, но не могла. Просто не получалось.

Одна ступенька, две, три… Войдя в холл женского общежития, я отправилась прямиком к нашему коменданту. Госпожа Кельт открыла сразу после моего стука, но взглянуть ей в глаза у меня не хватало смелости.

– А можно мне… постельное белье… пожалуйста, – выдавливала я из себя, но к последнему слову голос мой окончательно перешел на шепот, а горло сдавило спазмом.

– Деточка, да что же с вами? – испуганно запричитала она. – Ну-ка, входите и рассказывайте! От меня в слезах еще никто не уходил!

Глава 16: З – значит забота

Наверное, мне не стоило заходить в кабинет госпожи Кельт. Наверное, не стоило принимать у нее трясущимися руками кружку с горячим успокоительным отваром. И наверное, выкладывать ей все тоже не стоило, но она из моих рыданий навряд ли что-либо поняла.

А я захлебывалась слезами. Мне было так больно, так обидно, так досадно и… Ничегошеньки не понятно! «Ты – моя!» – продолжало звучать в моей голове. С одной стороны, такое утверждение было даже немного приятным, но я ведь не вещь, не игрушка, которой можно распоряжаться по своему усмотрению.

Зачем он так со мной? То извиняется за свои поцелуи, за которые извиняться совершенно точно не надо было, то пытается решить за меня, как мне жить.

– А я сама хочу решать, понимаете? – всхлипывала я, заметно успокоившись, потому как отвар был и вправду действенным. – За меня родители всю мою жизнь все решали. Да я и жизни-то другой не видела. Для меня тут все новое, а он что? Модистку из столицы вызвал!

– Ой, девка, – усмехнулась госпожа Кельт, пододвигая ко мне вазочку с печеньем. – Мне бы такую проблему.

– Не понимаете, да? – совсем огорчилась я.

– Да все я понимаю, Тиана. И тебя понимаю, и беду твою понимаю, – вздохнула женщина. – В том, что опыта у тебя мало, – это в точку. Господин Эйлер, он же лорд столичный, а у тех воспитание иное. Они привыкли на себя ответственность брать не только в деле каком, но и за семью да за любого, кто слабее него в принципе. Да только суть не в этом. Я тебе так скажу: он когда о назначении своем узнал, принял его с честью. Как мать его верно академии служила, тем же путем он идти собирался. А теперь что?

– Что? – поинтересовалась я, пока плохо понимая, чего до меня донести хотят.

– А теперь академия каждый день преобразовывается. Ведьме-знахарке вчера через большое зеркало в главном здании штук тридцать коробок доставили со всякими артефактами да оборудованием специальным. А она знаешь сколько лет при прежней директрисе о нем просила? И ведьмаки столичные вчера приходили: защиту устанавливали на все здания по отдельности да над академией купол усилили. А комната ваша? Думаешь, одни такие будете? А вот нет. Директор наш уже со знахаркой договорился, чтобы она у себя в палатах студентов да студенток временно размещала, пока ремонт идти будет. Так постепенно все комнаты преобразятся.

– Здорово, конечно, – совсем успокоилась я, ощущая какое-то глубокое опустошение. – Но я-то здесь при чем?

– Да при всем, Тиана. Думаешь, он ради ковена так старается? Или перед матерью выслужиться хочет? Мне вот уже шестой десяток идет, и я знаешь что за свою жизнь поняла?

Я промолчала, потому как вопрос явно был риторическим.

– Мужчину на поступки вдохновляет женщина. Правильная женщина, та самая, – подытожила она, хитро стрельнув в меня взглядом из-под темных ресниц. – А то, что шуры-муры он раньше крутил, так это не твоего ума дело. Это ведь до тебя все было. Вот если бы сейчас…

– А он дома вчера не ночевал! – сдала я с потрохами собственные страхи, которые сейчас почему-то действительно не выглядели уже такими ужасными.

– Тиана, а ты чем слушала? Я же говорю: защиту они с другими ведьмаками вчера весь день и всю ночь ставили на каждое здание по отдельности, а утром купол над академией усиливали. Ты думаешь, это легко так все или быстро? Такая прорва силы задействована была, что самой страшно. Мы теперь, наверное, похлеще императорского дворца защищены. Устал он очень наверняка… И голодный. В столовой-то не появлялся сегодня ни разу… – как бы между прочим заметила женщина.

А я вдруг вспомнила, каким бледным он сегодня был. Нет, идеальным, как и всегда, безупречным, но совершенно точно бледным. И круги под глазами у него тоже были – я думала, это молнии так осветили, а это он не спал больше суток нормально. Точно больше суток. Он же в предыдущую ночь со мной возился.

Совесть окутала шею удушливым шарфом.

– Пойду я, наверное, – почесала я бровь, и чего-то неудобно так стало. – Спасибо вам. За все.

– Да было бы за что, – весело усмехнулась женщина. – Не ты первая, не ты последняя. Забегай, если что. Только знаешь, сходи-ка сначала в столовую и возьми поесть, коль идти к нему решила. Мужик – он на сытый желудок добрее становится. Скажи домовикам, что я разрешила.

Кивнув в знак того, что все поняла, я буркнула «спасибо» и уже собиралась уйти, как вдруг порывисто обернулась и крепко обняла сидящую на стуле женщину. Она в ответ весело рассмеялась.

– Иди уже, горе луковое, – попеняла она.

И я пошла. Даже из кабинета ее вышла, а там…

Прислонившись плечом к стене, со скрещенными на груди руками в холле женского общежития стоял директор ведьмовской академии. Бледный, с темными кругами под глазами и вот явно голодный.

– А пойдемте ужинать? – предложила я, хотя время ужина в академической столовой давно истекло.

– А пойдемте, – согласился он и материализовал для нас зеркало, галантно предложив мне войти в него первой.

Вышла я уже в нашей родной столовой, где было тихо и пусто в этот час. Подносы не ломились от еды, а кастрюль и вовсе видно не было.

Ведьмак вышел следом. Он же и обратился к невидимым работникам кухни:

– Деда Инафий, а есть чем на сон грядущий разжиться? – И улыбается так загадочно.

– Ше, охальник, проголодался и еще рот с собой притащил? – усмехнулись откуда-то из темноты, а я встала на один шаг ближе к ведьмаку.

Исключительно на всякий случай!

– Так и есть, – ответил ведьмак. – Так найдем чего? Или к жене вашей идти побираться придется?

– Ох и зараза ты, зря ше ведьмак! – восхитились опять же из темноты.

А потом я совсем прижалась к Барсвилю, потому как в столовой начало твориться колдовство. Во-первых, свет прямо над нами загорелся. Во-вторых, один из столов, что сейчас были прижаты к стенам, сам по себе в центр помещения переместился, а рядом с ним встали два стула. Следом появилась скатерть, потом тарелки, приборы, бокалы и почему-то бутылка из темного стекла.

– Свечи тащить али так обойдетеся? – поинтересовались из темноты деловито.

Ведьмак вопросительно посмотрел на меня.

– Обойдемся, – ответила я тихо.

– Ну тада садитеся, ше встали-то как неродные?

Замявшись, я взглянула на ведьмака, и тогда он первым подошел к столу. Галантно отодвинув для меня стул, помог присесть, придержав за руку, отчего я немного смутилась.

Все-таки раньше за мной никогда не ухаживали.

Глава 17: Невероятная

Стоило господину Эйлеру самому занять место напротив меня, как на столе прямо из воздуха появились три блюда, накрытые металлическими крышками. Секундой позже крышки исчезли также эффектно, как и появились, а мне довелось рассмотреть наш «скромный» ужин.

В качестве горячего было подано мясо, запеченное цельным куском в окружении картофеля. От него исходил не только приятный аромат, но и пар, будто его приготовили только что. На втором блюде ровной красивой кучкой лежал салат из овощей под белым соусом. Лезть туда ложкой казалось настоящим кощунством, но кушать все-таки хотелось больше. Ну а на третьем блюде располагался наш десерт – небольшой открытый пирог круглой формы. Начинка у него была соблазнительного красного цвета.

Не сдержав любопытства, я ковырнула самый край начинки кончиком пальца и быстро засунула его в рот. Это оказалась малина.

– Очень вкусно, – попыталась я оправдаться, наткнувшись на внимательный взгляд ведьмака.

– А то! – усмехнулись из темноты. – Ну я пошел. Посуду за собой сами приберете.

Я смущалась. Спрятав взгляд, все пыталась расслышать шаги, но вместо них подпрыгнула от резкого щелчка. Это ведьмак откупорил бутылку и теперь смотрел на меня выжидательно.

– Вина? – поинтересовался он, когда молчание затянулось.

– Только если совсем немного. Я раньше не… – увидев, что мужчина наполнил бокал почти доверху, я прервала свою речь.

– Оно не крепче сока, Тиана. Его везут из южных регионов империи, где в изобилии растут сладкие абрикосы. Попробуй.

С сомнением взглянув на бокал, я подняла его и сделала крохотный глоток. Напиток действительно был невероятно сладким и больше походил на сок, нежели на настойку. Даже горечь как послевкусие едва ощущалась.

– Оно хорошо подходит к мясу, – с улыбкой объяснил ведьмак. – Разрешишь за тобой поухаживать?

Я разрешила. Пока Барсвиль нарезал несколько кусочков и перекладывал их нам на тарелки, я украдкой рассматривала его. И все-таки он был безупречным. Невольно закралась мысль, что ему гораздо больше подошла бы та леди, что приходила сегодня снять мерки.

Сама лично приходила, хотя являлась владелицей мастерских, что опять невольно наталкивало на другие мысли.

Решив, что точки лучше ставить здесь и сейчас, я начала с главного:

– Как много женщин у вас было?

Ведьмак так и замер с салатом, который уже наложил мне и теперь накладывал в тарелку себе. Отложив блюдо, он соединил ладони вместе и улыбнулся. Грустно как-то улыбнулся.

– Тиана, сколько бы ни было у меня женщин до встречи с тобой, сейчас они не значат для меня ровным счетом ничего. Когда ты появилась в моей жизни, то затмила собою всех. Я дышать на тебя боюсь.

Теперь настала моя очередь изумленно замирать. Слышать такое было, с одной стороны, очень даже приятно, а с другой…

– Простите, я не знаю, как правильно на такое реагировать, – повинилась я, спрятав взгляд в бокале.

– Как тебе кажется правильным, так и реагируй, – ответил он и неожиданно приподнял свой бокал. – Мне совсем не хочется, чтобы ты притворялась кем-то другим. Ты чудесна, Тиана. Чудесна и привлекательна такая, какая ты есть. Давай выпьем за тебя. С твоим появлением моя жизнь однозначно приобрела новые краски.

– Это хорошо или плохо? – озадачилась я, так и не подняв свой бокал.

– Пока не знаю, но искренне надеюсь, что хорошо.

– Тогда давайте выпьем за нас обоих. Вы в мою жизнь тоже краски налили с лихвой.

Протянув над столом свой бокал, я осторожно прикоснулась тонкой гранью к его бокалу, а ведьмак неожиданно расхохотался. Вот прямо смеялся, пока я с улыбкой делала несколько маленьких глотков, наблюдая за ним. Отсмеявшись, он осушил свой бокал разом наполовину.

– Извини, я не над тобой смеялся. Просто вспомнил, как впервые увидел твоего отца. Думал, он меня на вилы поднимет.

– Он может, – с гордостью ответила я и взялась за вилку. – У нас городских лордов не любят. Проблем от вас много, и девицы из дому сбегают. Ну… это я не про себя.

– Я понял, – вновь улыбнулся он одним уголком губ, отчего взгляд его стал необычайно выразительным, пронзительным. – Тиана, я должен попросить прощения. Мне действительно не следовало что-то решать за тебя, хотя я и отталкивался от самых благих намерений. Я был не прав.

– Я тоже… немного… погорячилась, – выдавила я из себя.

Признавать свои ошибки было трудно, но я по-настоящему ценила эту беседу. Видеть раскаяние и точно знать, что человек осознал свою неправоту, – это все же разные вещи. Но и мне было в чем покаяться. Я могла бы отреагировать не так резко, однако что сделано, то сделано. Нам оставалось лишь жить дальше.

– Я хотела спросить. Та леди, что приходила к вам сегодня… – чуть смущаясь, все же набралась я смелости.

– Тебе не о чем переживать. Элебай с пониманием отнеслась к нашим неурядицам и обиды не держит. Она всегда видит в людях и существах исключительно хорошее. Мы учились вместе, но она выбрала иной путь.

– А на кого вы учились? – полюбопытствовала я.

– На следователя.

Это был удивительный и ни на что не похожий вечер. Медленно потягивая сладкое вино, я сама не заметила, как расправилась со своей порцией ужина, и затребовала наивкуснейший десерт. Ведьмак в это время как раз рассказывал о своих приключениях в столичном университете прикладной магии, где сам не помнил, как оказался после очередной студенческой вечеринки.

– Только ты так никогда не делай, – заметил он строго, но на щеках все равно выступали выразительные ямочки. – В компании студентов лучше вообще ничего не пить и не есть.

– Собственным опытом делитесь? – усмехнулась я, приговаривая бокал.

– Именно так. Тиана, мне совсем не хочется портить этот вечер, но раз уж мы наконец разговариваем…

– Да-да? – насторожилась я.

– Каль Ворти – он тебе дорог?

Я ответила далеко не сразу. В голове, как и в душе, расстилалась невероятная легкость, но ее как водой смыло, едва я начала вдумываться в смысл услышанного.

– Вы хотите его отчислить? – спросила я осторожно. – Если вы из-за меня, то не стоит…

– Не переживай, я не собираюсь его отчислять, хотя стоило бы. Мальчишка давно нарывается, но спросить я хотел о другом, – взглянул он мне прямо в глаза, завораживая, привораживая взглядом.

Я неотрывно следила за тем, как мужчина поднимается, как обходит стол и садится на корточки рядом, чтобы взять мои ладони в свои – большие и теплые.

– Тиана, я хорошо осознаю свои чувства. Ты сводишь меня с ума. Твои искрящиеся голубые глаза, твои приоткрытые губы, твоя улыбка, смех, когда ты идешь по коридору учебного корпуса. Меня к тебе тянет магией, магнитом – я не знаю. Знаю только, что ты понравилась мне еще в лесу и, когда тебе плохо, мне во много раз хуже. Я готов защищать тебя до последнего вдоха, с какими бы трудностями нам ни пришлось столкнуться в будущем, но ты… Ты так молода. Для тебя открыты все двери, и мне совсем не хочется лишать тебя удовольствия узнать этот мир. Однако и не спросить я тоже не могу.

– О чем? – прошептала я, напрочь лишившись голоса.

– Тиана Бейн, ты станешь моей женой?

Конец третьей серии

Оглавление

Глава 1: Следствие ведут знатоки

Глава 2: Любопытная ведьмочка

Глава 3: Дипломное расследование

Глава 4: Три точки соприкосновения

Глава 5: Легенда

Глава 6: Волшебный пендель

Глава 7: Бесценный шанс

Глава 8: Сжирающая ревность

Глава 9: Не болезнь

Глава 10: Проклятье страсти

Глава 11: Последний стыд

Глава 12: Откровение

Глава 13: Лучший

Глава 14: Разочарование

Глава 15: Модный приговор

Глава 16: З – значит забота

Глава 17: Невероятная

Скачать книгу

Глава 1: Следствие ведут знатоки

Академия гудела как рой растревоженных пчел. Разговоры о вчерашнем празднике велись в столовой, в коридорах и даже на занятиях. Кто-то обсуждал мой вчерашний полет на метле и называл меня свихнувшейся, не стесняясь громко шептаться. Кто-то сетовал на преждевременное завершение праздника, который должен был длиться до самого рассвета. Кто-то был недоволен тем, как прошла закрытая вечеринка для избранных, до которой мне не было никакого дела, ну а я…

Я со вчерашней ночи только и делала, что пыталась вести себя как обычно под двумя буравящими меня прямыми взглядами.

– Тиана, вот скажи мне, у тебя совесть есть? – уже в который раз поинтересовалась рыжая, пытаясь отобрать у меня ложку.

Но ее маневр не удался. Мы это уже за завтраком проходили, а потому я с чистой совестью продолжила обедать, не имея сил стереть со своего лица счастливую улыбку.

– Она еще и светится вся как начищенный самовар! Вот бессовестная! – согласно покивала Риэна, и обе соседки вновь уставились на меня.

Но я молчала. И ночью вчера молчала, пока укладывалась спать. И утром сегодня молчала, хотя меня грозились не выпустить из комнаты. И даже на занятии по зельеварению молчала.

Как ни странно, у меня у единственной из нашей группы получилось сварить исцеляющее зелье на высший балл. Госпожа Нейк так и сказала:

– Ну хоть одна путевая ведьма на вашем курсе есть.

После чего сокурсники еще долго буравили меня недобрыми взглядами. А мне было все равно. Похвала от преподавательницы приятным бальзамом прошлась по моему уязвленному самолюбию.

А уязвлено оно было по самую макушку! Причина была проста: сестрички Ваэрти этим утром как ни в чем не бывало появились и в столовой, и на занятиях. Я полагала, что после вчерашнего их отчислят из академии, а нам с соседками заживется значительно спокойнее, но ничего подобного не случилось. Они будто были и не причастны к тому, что нас с Калем выбросило из стихийного портала на кладбище, полном не только живыми мертвецами, но и одним голодным вампиром.

Пожалуй, вампир мне запомнился ярче всего.

Этой ночью мне даже снился кошмар, будто пятикурсник не успел разрушить каменную дверь, а я не смогла вовремя покинуть склеп, чтобы позвать преподавателей на помощь. Проснулась я в тот самый миг, когда запихивала вампиру ржавый факел в его раззявленную клыкастую пасть, пока Каль на кусочки рубил кровососа своим длиннющим мечом.

Ну а что я, в самом деле, должна была ждать, пока он нас выпьет досуха? Так бесславно и глупо погибнуть в мои планы совершенно не входило.

Впрочем, о своих планах я знала сейчас не больше, чем кто-либо другой. Вчерашний вечер стал для меня переломным. Я по-прежнему понимала, что быть правильной ведьмой от природы мне не дано. Слишком иным оказался открывшийся мне мир магии и волшебства, слишком мало я знала для того, чтобы не совершать ошибок, слишком…

Прав был господин Эйлер: я не боялась вчера вампира, не боялась мертвецов, не боялась свалившегося на меня дара. Переживала за Каля, да, но не боялась.

Опасалась другого – неизвестности. Чуть больше недели назад я точно знала, какой будет моя жизнь. Знала, что к моим родителям приходил Инав – соседский сын, чтобы посвататься. Знала, что рано или поздно сама буду вести хозяйство, иметь свой дом в нашей деревеньке и следить за своими детьми. Знала…

А теперь не знала ничего, была не уверена ни в чем, даже в своем завтрашнем дне, оттого и страх одолевал. И мысли пугали – безрассудные, словно чужие. Возвращаться в деревню мне больше не хотелось. И замуж за Инава не хотелось, хотя я и раньше таким желанием не горела. Просто принято было так.

Нет, теперь в моих мыслях был только директор ведьмовской академии и поцелуй, при воспоминании о котором я снова против воли начинала широко улыбаться.

– У нее опять щеки красные, – хмуро подметила Марика.

– И улыбка до ушей, – поддакнула Риэна.

Тяжко вздохнув, рыжая отложила свою ложку и взялась за нож и вилку:

– Значит, будем пытать.

После таких слов свой обед я доела очень быстро. Буквально в несколько ложек покончила с супом и мгновенно расправилась с мясной запеканкой, забросив печенье в карман мантии. Ее я обнаружила этим утром в комнате по возвращении из душевых. Она висела на спинке моей кровати, и на душе сразу сделалось светло и тепло.

Он обо мне помнил. Директор ведьмовской академии этим утром вспомнил обо мне.

– Встретимся в комнате, – предложила я девчонкам, но ответа от них ждать не стала.

Схватив поднос, спешно отнесла на мойку, едва не уронив его при столкновении с незнакомым студентом. Извинялась уже на бегу, потому как тот, на кого я положила свой глаз, намеревался покинуть столовую вот прямо сейчас.

– Эй, привет! Помнишь меня? – дернула я парня за рукав рубашки.

Остановившись, пятикурсник смерил меня непонимающим взглядом. Я не знала, как его звали, да и он мое имя навряд ли запомнил, но главным было не это, а то, что он присутствовал на той злополучной вечеринке в комнате Каля и Пелина в мужском общежитии.

– Я Тиана, – напомнила я и перешла к главному: – Ты Пелина, случайно, не видел? Все утро не могу его отыскать.

– Он был сегодня на занятиях, – ответил выпускник и вдруг повеселел. – Точно! Ты же та самая ведьмочка! А я еще думаю, волосы у тебя примечательные…

– Так а сейчас он где? – перебила я.

В академии меня совершенно точно знали исключительно по волосам. Такого необычного двойного цвета не имелось ни у кого.

– У Каля, наверное. Он у знахарки отлеживается. Стой! Ты куда? К нему, кроме Пелина, больше никого не пускают!

Но я уже парня не слушала. Пелина я сегодня пыталась найти как раз затем, чтобы выяснить, как дела у его друга, пострадавшего от вампира. В корпус, где располагалась знахарка, я пробовала попасть сегодня утром перед занятиями, но дежурившие ведьмочки с третьего курса дали мне от ворот поворот.

По распоряжению господина Эйлера в лазарет никого постороннего не впускали. И даже через «пожалуйста». И даже с подкупом и обещаниями проклятья.

По-моему, мне кто-то обидчивый еще и в спину пару слов недобрых шепнул. Вот что значит вредные ведьмы!

Но теперь-то я знала, где мне перехватить Пелина! К лазарету я не бежала. Призвав метлу через распахнутое окно нашей комнаты – после моего прошлого призыва, когда метелка разбила окно, его приходилось оставлять открытым, – я оседлала ее и рванула вверх. Так было гораздо быстрее, чем огибать все здание ведьмовской академии.

У входа в лазарет я очутилась уже через пару минут, но Пелин не вышел из корпуса ни через полчаса, ни даже через час.

Однако смиренно уходить на этот раз я не собиралась. Если для нас закрывают двери, значит где-то открыто окно.

Глава 2: Любопытная ведьмочка

– Опять ты?! Все клумбы нам вытоптала! – появились на пороге уже знакомые мне третьекурсницы, дежурившие сегодня.

В ужасе глянув себе под ноги, я осторожненько слезла с клумбы, по которой действительно изрядно потопталась. Как я на ней очутилась, понятия не имела, но стыдно было очень даже.

– Я все исправлю, – пообещала я, на самом деле вообще не зная, как быстро вернуть цветочкам жизнерадостный пышущий вид.

– Без тебя разберемся, – ответила первая.

– Huerto fequs, amporina, – уверенно произнесла другая, начертив в воздухе светящийся символ бесконечности.

Притоптанные мною цветочки мигом оживились, что не могло не радовать. Все же магия ведьм была потрясающей. Мне тоже так хотелось. Я хотела уметь все!

– Иди давай отсюда, нечего порог обивать, – усмехнувшись, сказала первая и добавила, обращаясь уже не ко мне: – Я думала, хоть после обеда ходить не будут, а у них вообще совести нет.

– Вон, смотри, еще идут, – кивнула ее подруга куда-то мне за спину.

Обернувшись, я узрела компанию из трех девиц примечательной наружности. Примечательны они были тем, что несли с собой черные котелки. Из одного такого совершенно точно выглядывали румяные яблоки.

А ведь точно! Нехорошо было навещать больного с пустыми руками!

Вспомнив о том, что у меня есть печенье, которое намеревалась слопать позже, я немножко повеселела. Но улыбка мгновенно сползла с моих губ, стоило повернуться лицом к дежурным ведьмочкам.

– Не пустим, – припечатала первая и скрылась в дверном проеме.

– И этим передай, что вход в лазарет для посещений закрыт, – кивнула мне за спину вторая и тоже ушла, громко хлопнув дверью.

Ну а я что? Отступать вот так просто я не собиралась.

Глянув на свои серебряные часы, убедившись, что никакая опасность мне не угрожает – теперь я проверяла их гораздо чаще, – я сделала вид, что ухожу. От лекарского корпуса дорожки вели сразу в три стороны, так что я медленно побрела направо, но стоило прибывшим ведьмочкам постучаться в дверь, быстро юркнула за здание.

Оно было совсем небольшим, одноэтажным. Насколько я успела понять, в случае хвори или ран ведьмы и ведьмаки себя всегда сами лечили. В корпус к ведьме-знахарке шли, когда дело действительно было дрянным. Впрочем, своими ногами сюда редко кто приходил.

Пригнувшись, я быстро обходила здание по периметру. Многие окна были закрытыми, но у нескольких все же створки оказались распахнутыми. Рядом с ними я целиком обращалась в слух, однако повезло мне только на предпоследнем.

Судя по всему, Калю выделили самую дальнюю палату.

– …письмо. Отец недоволен, – услышала я голос Пелина.

– Я напишу ему тогда, когда посчитаю нужным, – произнес Каль на слегка повышенных тонах, словно был раздражен. – У меня к тебе будет дело. Отнесешь записку?

– А через зеркало слабо отправить? – блондин как и всегда всем был недоволен.

– У нее нет личного зеркала.

Оседлав метлу, я взлетела над землей, чтобы убедиться, что парней в палате только двое. Сквозь тонкий белый тюль было видно, как Каль сидел на кровати с подведенным к нему странным аппаратом, через который по трубкам циркулировала кровь. Ноги Пелина я обнаружила левее, но его самого целиком не разглядела.

Решив, что ждать его могу еще долго, а результата наша встреча, может, и не принесет, я осторожно постучалась о подоконник и под удивленными взглядами парней с улыбкой перелезла через него вместе с метлой.

– Не помешаю? А я тебе тут печенья принесла, – вытряхнула я из кармана заметно раскрошившиеся кругляши прямо на прикроватную тумбочку. – Как настроение?

– Теперь отлично, – широко улыбнулся Каль и похлопал по одеялу, жестом предлагая мне присесть.

Больше в палате сидячих мест не было. Единственный стул занимал Пелин, чье выражение лица сейчас было далеким от радушного. На меня он смотрел как на надоедливую букашку.

Видимо, нога еще болела после моего каблука. Или были свежи воспоминания о сыпи и зуде. И поделом!

– Думал, не придешь уже, забыла о своем спасителе… – притворно вздохнул ведьмак, всем своим видом показывая, какой он несчастный.

– Это кто еще кого спасал! – возмутилась я и села.

Но почти тут же вскочила, чтобы отыскать в своей сумке сваренное сегодня исцеляющее зелье. Что я, зря, что ли, каждый ингредиент выверяла? Еще после объявления темы знала, куда его потащу!

– Я пойду, – отозвался блондин и тоже поднялся.

Однако пройти мимо меня спокойно не смог. Дверь находилась практически у меня за спиной, так что, когда он ощутимо задел меня плечом, я выронила наконец найденный стеклянный флакон. И хорошо, что на кровать!

Сегодня на истории мы как раз проходили проклятья, а если точнее, причины, ставшие основой для гонения ведьм в далеком семьсот тридцать девятом году. Так вот некоторые из тех проклятий мне захотелось озвучить немедленно!

Дверь закрылась, но я все еще буравила ее взглядом.

– Не обращай внимания. У него просто настроение сегодня плохое.

– По-моему, оно у него всегда плохое, – пробурчала я недовольно.

– Да брось. Их подпольную вечеринку вчера накрыли и изъяли всю настойку. А ему еще и наказание назначили в подземелье – разобрать старый музейный архив под присмотром библиотекаря, вот он и бесится, – усмехнулся Каль. – Так чем ты собралась меня опоить? Приворотное зелье?

Взяв склянку, парень поднял ее выше и начал рассматривать золотое содержимое стеклянного флакона на свет.

– Не дождешься! – припечатала я, рухнув обратно на кровать. – Мы сегодня исцеляющее зелье варили, так что пей и не возражай.

Глянув на меня хитрым глазом, ведьмак демонстративно открыл флакон, понюхал его и только после осушил до последней капли. Покатав зелье на языке с видом истинного ценителя или всезнающего умника, он вынес заключение:

– Многовато кардамона положила, но в целом неплохо.

– Хочешь, ударю? – спросила я, состроив самую невинную моську из своего арсенала. – Мне за него, между прочим, сегодня высший балл поставили. Единственной с курса!

– Да как скажешь, – усмехнулся ведьмак, узрев, что я ищу, чем бы вооружиться.

До подушки тянуться было далеко, так что я временно оставила эту затею. Вот выздоровеет – и я его обязательно чем-нибудь огрею!

Мы замолчали. Тишина казалась неуютной, смущающей.

Спрятав взгляд, я позволила себе полюбопытствовать:

– Ты хоть помнишь, как под завалом оказался?

Глава 3: Дипломное расследование

Каль помнил. Стоило мне вырваться из склепа, как он попытался восстановить каменную дверь, но у него ничего не получилось. Не успел просто, потому что вампир, почуяв неладное, вдруг перестал быть медлительным и единым рывком накинулся на парня.

Скорость эти кровососы имели знатную, но…

– Я почти побеждал! – вдохновенно рассказывал старшекурсник. – И когда я уже намеревался вонзить свой меч в его мертвое сердце, он укусил меня за ногу! Представляешь, за ногу! Хочешь, покажу?

Моего ответа не ждали. Задрав штанину темных легких брюк, ведьмак продемонстрировал мне две вмятины, а точнее, уже заживающие две точки от чужих клыков.

– Ну и в общем, мне ничего не оставалось, как разрушить склеп. Я наговор начал читать и символ рисовать, а второй рукой этого держал, чтобы не сбежал. Сильным оказался, зверюга! Вырвался прямо перед активацией заклинания. И знаешь, о чем я подумал в последний момент?

– О чем? – спросила я шепотом, пораженная до глубины души, потому как теперь после демонстрации следов от укуса верила в его рассказ целиком и полностью.

– О том, что ты мне нормальный поцелуй зажала. Вот скажи мне, Тиана, у тебя совесть есть?

И вот сразу весь флер опасности и трагичности развеялся! Тем более что эту фразу я сегодня уже слышала!

– У меня метла есть. Хочешь, продемонстрирую? – угрожающе подтянула я к себе древко.

– А меня бить нельзя! – широко улыбнулся этот наглец. – Мне тут кровопотерю, между прочим, восстанавливают и вообще кровь от яда чистят. Хотя вампирские клыки мне, наверное, пошли бы.

Не удержавшись, я все-таки легонько стукнула его по руке. Исключительно в образовательных целях, но потом пришел и мой черед делиться последними новостями. Правда, толком я рассказать ничего не могла. Поделилась, как нашли его, как в академию доставили, и… замолчала.

Хотелось сказать так много! Мне просто нужно было поделиться хоть с кем-то своим негодованием, но девочкам рассказать о пропаже «Фиолетового рубина» я точно не могла. Да и обо всем другом тоже. Тем более что у меня сформировалась своя версия, которую я хотела подтвердить.

– Ну, говори уже. Чего за метлу тянешь? Я же вижу, что главного ты не сказала, – словно учуяв мои сомнения, подтолкнул меня Каль.

– Первокурсниц, которые нас с тобой на кладбище отправили, в тот же день задержали, – выпалила я на одном дыхании, и сразу стало легче. – И я даже догадываюсь, кто это был, хотя от всей академии произошедшее преподаватели держат в секрете. Думается мне, что поводом для наших приключений стала банальная ревность. Приревновали тебя ко мне, понимаешь?

Если до этого мгновения парень оставался серьезным и слушал меня внимательно, то после моих слов расхохотался, а отсмеявшись, выдал:

– Тиана, ты хоть представляешь, какой уровень должен быть у ведьм, чтобы создать и удержать вихревый портал? Первокурсницы с таким точно не справились бы. Даже я на экзамене смог его сотворить раза с тридцатого, а я один из лучших выпускников академии.

– И один из самых скромных выпускников академии, да? – передразнила я его тем же поучающим тоном. – Преподаватели тоже считают, что за ними кто-то стоит, но большего мне выяснить не удалось. Только знаешь? Пока мы с тобой по кладбищу бегали и вампиром любовались, кто-то выкрал из сейфа в кабинете директора «Фиолетовый рубин», предназначенный для меня. Господин Эйлер, да и я тоже считаю, что эти два происшествия связаны.

– Отвлекающий маневр? – задумался ведьмак, снова став серьезным. – А много людей знало об артефакте?

– О том, что он будет в сейфе во время бала – только директор, – отвела я взгляд.

Думать о плохом не хотелось, но неприятные мысли сами настойчиво лезли в голову. То, как Барсвиль обрадовался…

И не только меня эти мысли посетили:

– Но какой у него мотив? Ему точно не должно быть дела до того, будешь ты ведьмой или нет.

– Он обещал, что найдет камень быстро. Его невозможно вынести за пределы академии, – перевела я тему, испугавшись, что Каль снова все поймет по моим глазам.

Мотив у господина Эйлера очень даже был. Он настойчиво уговаривал меня подождать и не отказываться от силы так скоропалительно. Мужчина надеялся, что со временем я передумаю, и был на самом деле прав. Ужас от пережитого схлынул, и мне снова хотелось ходить на занятия, учить наговоры и летать.

Летать несмотря на то, что полеты на метлах вне занятий на территории академии были запрещены.

– А ты точно ведьмой быть не хочешь? – неожиданно спросил старшекурсник и пояснил под моим непонимающим взглядом: – Просто тебе идет. Вот смотришь на тебя – и вылитая ведьма!

– Обычно мой отец жену нашего старосты так называл, так что звучит оскорбительно, – попеняла я, но тем не менее смутилась.

– Знаешь, раньше к моим комплиментам никто не придирался. Все-таки неправильная ты ведьма, Тиана.

– О том и речь, – шутливо развела я руки в стороны. – Осталось дождаться, пока директор отыщет камень, а иначе я бы еще вчера с силой распрощалась. Правда, в его кабинете все следы оказались зачищены.

– Все, да не все, – задумчиво проговорил Каль. – Я знаю одно заклинание. Из запрещенных. Мне, конечно, совсем не хочется, чтобы ты ведьмой быть перестала, но, пожалуй, вора отыскать я способен. В конце концов, мне год до выпуска остался, так что я почти следователь.

– А вы из академии вылететь не боитесь, господин следователь? – уточнила я, но идеей зажглась.

Мама всегда говорила: хочешь, чтобы было сделано хорошо, – сделай сама. Все-таки из-за этого неизвестного вора нас с Калем на кладбище чуть не сожрали, так что причины искать его у нас были самые что ни на есть весомые.

– Не боюсь. Если повезет, я это расследование в качестве дипломной работы представлю, – улыбнулся он шкодливо. – И по наговорам тебя могу подтянуть, если хочешь. Давай бери со стола листок и карандаш. Будем записывать, что нам точно известно.

Послушно поднявшись, я взяла желтоватый лист. Вернувшись, приготовилась писать, но вдруг поймала на себе пристальный взгляд ведьмака. Не очень приятный взгляд.

– Чего? – спросила я, нахмурившись.

– Ничего. Учебный год только начался, Тиана. Думаю, вместе нам будет как минимум весело.

Глава 4: Три точки соприкосновения

– А теперь сомкните стопы. Ваше тело должно соприкасаться с метлой в трех точках. Первая – руки. От того, как именно вы держите метлу за древко, будет зависеть скорость ее реагирования на ваши сигналы. Возьметесь выше – метла будет откликаться преждевременно. Ниже – медленнее, чем вам хотелось бы. В случае опасности эти секунды могут стоить вам жизни.

Несмотря на то, что летать я уже умела прилично – по крайней мере, с метлы не сваливалась, – господина Эйлера слушала внимательно. На каждом занятии по полетам он делился нюансами и тонкостями, о которых чаще всего не было сказано в учебнике.

Обычно наши занятия проходили так: одно в аудитории, следом второе на поле для полетов, куда мы привычно шли сами, обязательно теряя кого-то из студентов по дороге.

– Вторая точка – внутренняя сторона ваших бедер. Плотно прижимаясь к древку, вы тем самым обеспечиваете себе не только устойчивое положение и равновесие, но и безопасность полета. Если вы вдруг перевернетесь в воздухе, то мгновенно потеряете управление и в лучшем случае рухнете на землю, – продолжал рассказывать директор ведьмовской академии, проходя мимо нас.

Рядом с некоторыми ведьмаками и ведьмами он задерживался чуть дольше, поправляя им обхват. Другим, уже освоившим устойчивое левитирование в метре от земли, просто кивал, выказывая тем самым одобрение.

Я с нетерпением ждала, когда он остановится рядом со мной. И древко держала не так, и бедра не сжимала, и даже стопы между собой не зафиксировала.

Но моим чаяниям не суждено было сбыться. Господин Эйлер прошел мимо меня, не удостоив даже взглядом, не то что кивком.

– И последняя точка – стопы. Если вы только собираетесь взлететь или уже находитесь в процессе полета, ваши стопы должны лежать строго в том месте, где древко переходит в обвязанную часть пучка прутьев. Одна стопа при этом фиксирует другую. Если вы при этом прижметесь верхней частью туловища к древку, то значительно увеличите скорость полета.

– Директор Эйлер, а если я хочу остановиться? Что нужно делать в таком случае? – поинтересовалась старшая из сестер Ваэрти, игриво стрельнув лукавым взглядом из-под опущенных ресниц.

Ведьмак как раз проходил мимо их троицы. В последнюю неделю они вели себя тише воды, ниже травы. Даже в столовой нас не задирали, хотя мимо их столика мы с соседками ходили регулярно.

И это злило! Я знала, что это именно они отправили нас с Калем на кладбище! И преподаватели об этом тоже знали! Даже директор! Но при этом все делали вид, что ничего такого не было, будто нам с Ворти это все приснилось.

Последнего, к слову, сегодня утром должны были наконец выписать из лазарета. От клыков вампира у него на ноге остались две едва заметные точки, а больше ничего и не напоминало о наших опасных приключениях.

С Калем по делу пропавшего «Фиолетового рубина» мы договорились встретиться на парковой аллее как раз после этого урока.

– Тогда у вас есть два варианта, студентка Ваэрти, – поправил он ей руки, положив свою ладонь поверх ее пальцев.

Следом был сдвинут назад весь ее корпус, сжаты бедра и вздернуты стопы.

В моей душе разгоралась злость.

– Вы либо тянете древко на себя, отклоняясь спиной назад как можно сильнее, что обеспечит вам медленное торможение. Либо добавляете к этому всему воздействие ногами. Вам необходимо будет лишиться третьей точки опоры, опустить ноги вниз и расставить их чуть больше, чем на ширину плеч, а затем переместить вес с бедер на копчик. Тогда как итог вы получите экстренное торможение. Но пользоваться им на первом и втором курсе рекомендую лишь в крайних случаях. Вы можете не удержаться и слететь с метлы. Для хороших, уверенных полетов в первую очередь необходим опыт.

– Директор Эйлер, а я сейчас правильно сижу? – обратила на себя внимание всех присутствующих средняя Ваэрти.

Будь во мне больше наглости, я бы тоже позвала ведьмака подойти к себе, но мне по отношению к нему почему-то именно ее и не хватало. Рядом с этим мужчиной я робела и не узнавала себя. Раньше в присутствии парней у меня таких резких перемен и помутнений не наблюдалось.

– Итак, студенты, приготовились. На счет «три» я обрываю магические сети. Напоминаю, что управление метлой напрямую зависит от корпуса вашего тела. Три…

Приготовиться, то есть поменять и зафиксировать положение тела в трех правильных точках, я не успела. И естественно, древко моей метлы уткнулось в землю, после чего я лихо съехала по нему вниз.

Хорошо, что на этот раз носом не пропахала. Этот этап мы уже проходили в нашу первую встречу с господином Эйлером, но смеялись однокурсники от этого не меньше.

Правда, не только надо мной. Пожалуй, уверенно на метлах себя чувствовали лишь человек десять, включая всех Ваэрти и мою соседку Марику, а нас, между прочим, вместе с ведьмаками-первокурсниками было без малого шестьдесят.

– Занимаем свои позиции, – скомандовал директор, и метлы по его приказу снова взлетели примерно на метр от земли.

Опять двинувшись по рядам, чтобы поправить посадку на правильную, господин Эйлер вновь прошел мимо меня, будто игнорируя само мое существование.

Но мне упрямства было не занимать! Я пошла на принцип.

– И… достаточно на сегодня, – вновь не заметил он мою неправильную, уже десятую, наверное, по счету попытку. – Свободны.

Я собиралась максимально медленно. Сказав девчонкам, чтобы не ждали меня и сами шли в столовую, я очень неспешно отряхивала спортивные брючки, в которых было принято ходить на занятия не только по полетам, но и на физическую подготовку.

Когда основная масса однокурсников уже столпилась у ворот, я набралась смелости подойти к ведьмаку. Он в этот момент перемещал академические метлы обратно в сторожку, где они хранились от занятия до занятия.

Купить себе метлу могли позволить далеко не все студенты. Мне несказанно повезло с моим наследством.

– Директор Эйлер, – обратилась я к мужчине, остановившись в двух шагах от него. На людях мы по-прежнему общались подчеркнуто вежливо и на «вы». – Можно узнать?

– Что именно, студентка? – спросил он, не оборачиваясь. – Если про артефакт, то поиски еще идут.

– Нет, я хотела узнать о другом. Почему вы ни разу за занятие не подошли ко мне? Я же делала все неправильно.

Переместив последнюю метлу, ведьмак наговором закрыл и запечатал широкие двустворчатые двери и только после этого повернулся ко мне лицом. На губах его играла мягкая полуулыбка.

Глава 5: Легенда

– Тиана, вы верно заметили: вы все делали неправильно. Но при этом осознанно. Я не стану потакать вашему притворству на занятиях, – произнес он мягко, совсем не ругаясь, но стыдно мне стало по самую макушку. – Мне известен ваш уровень владения метлой. Да вы его и не стесняетесь демонстрировать на территории академии, хотя полеты во внеурочное время запрещены. Так скажите мне, должен ли я был подойти к вам? При условии, что у меня имелись студенты, которым действительно не дается эта наука.

– Не должны были, – тихо произнесла я, отвернувшись, чтобы спрятать горящие щеки.

Бурлящая злость мгновенно сошла на нет. Мне хотелось немедленно провалиться сквозь землю!

– Тиана, чтобы я обращал на вас внимание, вам не нужно делать ровным счетом ничего. Мое внимание и так принадлежит вам, как бы я ни пытался держать себя в рамках. Вы, кстати, с веточкой русоки в волосах ходите с самого утра.

Коснувшись моих волос, ведьмак достал ту самую светло-фиолетовую веточку из моей косы и продемонстрировал мне, отчего я и вовсе не знала, куда себя деть. И приятно так, хорошо на душе стало, и одновременно по-прежнему стыдно.

– Идите, а то опоздаете на обед. Очередь в общие душевые, насколько я помню из письменных жалоб студенток, в женской раздевалке академии всегда внушительная.

Пристыженно кивнув, не имея сил вымолвить хоть слово, я поспешила к воротам. Толкучка уже рассосалась. Директор был прав: все хотели скорее попасть в душевые перед обедом, но у меня на это время имелись иные планы.

По дорожке между лавочками и большими каменными вазонами я практически бежала. На шаг перешла, лишь когда увидела Каля.

Радостно улыбаясь, он махнул мне рукой, и я помахала в ответ, крепче придерживая метлу. Парень выбрал скамейку-качели под навесом, с которых открывался умиротворяющий вид на журчащий фонтан. Там в одной из чаш плавали маленькие красные мерцающие рыбки. Они целиком состояли из магии и были живы до тех пор, пока жил их создатель.

– Никому не проболталась? – требовательно спросил старшекурсник, едва я рухнула рядом с ним.

– Обижаешь, – проговорила я, пытаясь отдышаться.

Еще несколько дней назад, сидя в одной из палат лазарета, мы с Калем решили, что наши поиски будем держать в секрете ото всех. Так было меньше шансов, что наш преступник, а точнее, преступницы и тот, кто их возглавлял, узнают о расследовании.

– Я запросил у отца копию страницы нашего семейного гримуара, – отчитался парень, чем несказанно порадовал. – Требуется небольшая подготовка перед чтением наговора, но с этим я сам справлюсь. Времени до вечера для этого хватит.

– А что насчет защитного наговора? Ты сам говорил, что это заклинание из запретных, – последние два слова я произносила уже шепотом.

– С этим проблем тоже возникнуть не должно. Сокурсник на время одолжил мне артефакт, поглощающий резкие магические выбросы. Магический фон не должен измениться, а значит, защита академии не сработает.

– Это хорошо, – успокоилась я.

Больше всего на свете я переживала не за то, что нас могут поймать в кабинете директора ведьмовской академии, а за то, при каких обстоятельствах это случится. Использование запрещенного наговора нам навряд ли простят.

– Быстро притворись, что ты моя девушка. Мы привлекаем внимание. – внезапно прошипел студент и взял меня за руку.

– А что нужно делать? – прошептала я, искоса с опаской поглядывая по сторонам.

– Смотри на меня так, будто влюблена, – пояснил ведьмак и начал поглаживать пальцами мою ладонь, но понятнее не стало.

Щекотнее – да, но не понятнее.

Напрягшись всем телом, я попыталась выдавить из себя очаровательную улыбку, но по взгляду Каля сразу поняла, что переборщила. Парень выглядел не только изумленным, но и обескураженным, однако быстро пришел в себя:

– Не нужно так усердствовать. Есть ощущение, что у тебя намечается сердечный приступ, – поделился он своими наблюдениями, усмехнувшись. – Да. Вот так замечательно. Тогда, если не передумаешь, встречаемся у учебного корпуса после отбоя. План простой: проникаем в кабинет, снимаем отпечатки, ретируемся.

– Я приду! – заверила я горячо.

И именно в этот момент старшекурсник вдруг придвинулся ко мне ближе. Когда он протянул руку к моей шее, я подумала, что в волосах отыскалась еще одна веточка опадающей сейчас русоки, но как бы не так.

Он поцеловал меня настолько внезапно, что я даже отреагировать никак не успела.

– Кха-кха… – сурово покашляли прямо рядом с нами. – Студенты, демонстрация близких отношений на территории академии запрещена. Вы сюда учиться приходите.

– Извините, мы больше не будем. Сами понимаете: юность, гормоны, весна, – шутливо оправдывался Каль, пока я злилась и одновременно сгорала со стыда.

– На дворе осень, – бросив на меня полный непонимания взгляд, зло припечатал директор ведьмовской академии.

С лавочки я не встала – подскочила, крепко сжимая метлу, но что делать в такой ситуации, не понимала в принципе. Только злость и меня обуревала. И раздражение волнами захлестывало.

Проводив бессильным взглядом спину чеканно удаляющегося ведьмака, который даже не обернулся, я бросила короткий взор на Каля и тоже сорвалась с места.

Бежать за господином Эйлером я не видела причин. Ну что я сейчас ему скажу? Он все видел своими глазами, и второго смысла произошедшее никак не имело. Но и оставаться с Ворти не хотела.

Да я его сейчас могла попросту прибить! Или проклясть! Наговор зубной боли так и вертелся на языке, а ведь раньше ведьм за него сжигали на кострах!

Но Каль, видно, на часы свои не смотрел, а потому о реально грозившей ему опасности не подозревал.

Догнав меня, он приноровился к моим быстрым шагам.

– Ну чего ты обиделась, Тиана? Я же для поддержания легенды.

– Как-то ты уж слишком резво легенду поддерживаешь! – вызверилась я, махнув метлой.

Но парень предусмотрительно отскочил в сторону, хотя я в него даже не метилась.

– Увлекся немного, – пожал он плечами, будто ничего существенного не случилось, и снова меня нагнал. – Ну прости, пожалуйста. Ты же знаешь, что я к тебе неравнодушен. Ты забавная, и с тобой интересно.

– Если ты еще хоть раз попытаешься провернуть что-нибудь похожее… – угрожающе выговорила я, остановившись на крыльце женского общежития. – Я себе другого союзника найду, понял?

– Понял, не дурак, – вновь отшутился он, но, наткнувшись на мой жаждущий мести взгляд, резко стал серьезным: – Так придешь сегодня? После отбоя. К учебному корпусу.

– Приду, – ответила я, хотя часть меня этому теперь противилась. – И молись Главной Ведьме, чтобы твой защитный артефакт сработал. Иначе учебы в академии, как и диплома, нам не видать.

Глава 6: Волшебный пендель

– Да тише ты! Там, кажется, кто-то идет! – шептала я, приложив ухо к двери.

Мы стояли в женском туалете главного корпуса академии на первом этаже, потому что именно его окно после ужина было проще всего оставить открытым.

– Да никто там не идет! – не менее раздраженно шипел Каль. – Слышишь – «Ведьмовской вестник» звучит? Полуорчанка под него всегда спит прямо за столом. Пошли! – И первым толкнул дверь, которую я, между прочим, крепко держала.

Однако силы наши были не равны, и в итоге в полумрак коридора мы вылетели вместе, едва не распластавшись прямо на полу.

Скачать книгу