Не забудь вспомнить меня бесплатное чтение

Глава 1

"Не стоит пытаться избавиться от воспоминаний, надо научиться жить с ними"– Майк Энслин

Ясное утро. Тепло. Улыбка не уходит с лица, я даже не помню, когда последний раз была так счастлива. На сердце такое тепло, легкость, что хочется тут же вскочить с кровати и раскрыть шторы на окне. Все сразу становится ярким, незабываемым, чудным. Даже есть ощущение, что это все не по-настоящему. Краски слепят глаза, звуки льются, не прерываются. Общими словами сложно сказать, что начался самый прекрасный день. Ты идешь на работу, учебу, видишь людей и даже ни разу не испытываешь раздражение. Вы можете себе такое представить? А я вот могу. Живя в мире, где научились воздействовать на воспоминания- все стало как-то просто и безоблачно. Плохие мысли, ошибки прошлого быстро забывались, когда ты нажимал на нужную кнопку. Можно подумать, что это имело свои темные последствия. Но тут ответ скорее будет отрицательным. Мы больше не могли вспомнить обид, кто на кого и когда поднимал руку, забирая клочок земли, кто у кого увел мужа, кто подсидел на работе. Все это растворялось и отправлялось в небытие огромного технического аппарата. Мы стали зависимыми от воспоминаний, как бы это парадоксально не казалось. Мы убегали, но не двигались с места. Странно, что с таким вмешательством мы до сих пор помнили свои имена и близких. Хотя и это претерпело изменения. Семейные драмы пропадали так же быстро, как капля под палящим солнцем.

Я жила в этом мире всю свою жизнь и знаю, что такое несчастье только через запрещенную литературу. Никто уже и не знает, когда точно мы решили отказаться от всего, что делает нас людьми. Почему вдруг тяжелые воспоминания стали никчемным грузом, камнем преткновения для настоящего счастья. Я видела, как пройдя через муки, человек обретает отпущение, спокойствие. Он гордится собой или же полноправно может считать, что он живет и чувствует жизнь такую, какая она есть. Сейчас нам страшно находится хотя бы пару минут наедине с неудачами, гибельной судьбой неразделенной любви и прочими темными пятнами.

У нас нет причин расстраиваться, угнетать за то, что было или есть. Мы улыбаемся, беззаботно гуляем, не обременяя себя лишними мыслями. Все идеально. Лично я не знаю, как относиться к этому. Сложно представить то, что никогда не испытывал. Каждый в городе знает, что «почувствовав слезу, надо убрать ее одним нажатием кнопки». Ежедневно стирается тысячу, миллионы, миллиарды воспоминаний. Никто их не может вернуть. Иногда мне кажется, что я хочу оказаться против всего мира, испытать что-то помимо облегчения. Хочется узнать, способна ли я на что-то, чего страшится человек, проходящий мимо тебя. Но самое ужасное, что мне тоже становится страшно. Вдруг я сойду с ума? Хотя я же просто могу все стереть и забыть.

Нужно какое-то приключение. В повседневной жизни восемнадцатилетней девушки его, конечно, хватает. Но все же что-то уже изрядно приелось. Сложившиеся правила не дают права совершать что-то из ряда вон выходящее, и я говорю о довольно банальных вещах. Нельзя повышать голос, злиться, плакать- то есть любое проявление негативных эмоций. Тогда специальные люди могут подойти к тебе и без лишних вопросов стереть причину той или иной искорки. Да, это стало непреложным правилом не только для одного небольшого города. Весь мир жил сплошным счастьем, в его куполе без острых углов.

– Мам, я сегодня приеду поздно! Не ждите меня к ужину, хорошо?

Как обычно, мама сидела на кухне, что-то вязала и параллельно смотрела шоу про любовь, где для каждого человека искали пару. Никого не должны были обижать и принижать. Все должны быть счастливы… улыбаться, стремиться подарить его другому человеку. Мама просто фанатела по этому шоу и каждый раз радовалась, когда парень или девушка произносили слова «Я люблю тебя!». Что происходило дальше- никто не знает. Не все пары оставались бок о бок. Кто-то решал пройти терапию и более не помнил о том, что когда-то бывал в этом проекте. Кстати забавно, что оказывается, моя мама тоже когда-то принимала там участие, но совсем не помнила, чем все кончилось. Очевидно, что чем-то грустным. Иначе бы в нашем доме был новый папа, и мама бы перестала смотреть эту программу. В быту было привычкой не напоминать о каких-то событиях, если человек говорил, что не помнил об этом. Вот и все, что касается правил «счастья».

– Ты снова пойдешь на танцы?

– Думаю, что да. В Кристине снова появилось желание стать артисткой, – иногда моя лучшая подруга имела совсем сумасшедшие идеи. Сегодня она певица, завтра- повар. И обязательно, чтобы я везде с ней ходила. Конечно, мне это нравилось. Иначе бы давно стерла об этом воспоминания и оставила попытки новых экспериментов. Рядом с ней мне нравилось все- даже лепить горшки. Самое прекрасное дело, которым я когда-либо занималось. Но для этого у нас припасен каждый второй четверг месяца. Сегодня же настал черед похода на танцы. Обычно, туда ходили наши ровесники. Да, как говорят многие, наше поколение расцвело с новыми правилами. Хотя никто и не помнит, почему существует такое мнение.

Раньше, в глубоком детстве, мне казалось, что все воспоминания отправляются во временное хранение, чтобы однажды невыносимое горе обрушилось на плечи каждого, кто подвергался идеальным пыткам. Перед смертью, так сказать, все воспоминания возвращались, и человек уже не мог никуда от них деться. Опять же, это были всего лишь детские размышления, потому что тогда бы все боялись старости, болезней, которые могли бы разрушить прекрасный мир. А так мы можем не думать об этом, продолжать по привычке заниматься своими делами, обманывать самих себя, что не существует на земле ничего, кроме радости.

На меня сильно повлияла та книга, особенная литература, которую однажды принесла мне бабушка. Она была единственным человеком, который не строил иллюзий и хотел, чтобы я росла с полным пониманием о том, что жизнь- не сахарная вата. В ней бывают большие разочарования. Так вот, однажды на мое шестнадцатилетие она принесла книгу под названием «Каприз быть меланхолией». Как сейчас помню, бабуля сказала, что это сделает меня настоящим человеком. Я так сильно надеялась на бумажного наставника, что почти сразу же после торта понеслась читать его. Сюжет раскрывал главную героиню Сару. Все бы ничего, только она была «склонна к самопоеданию, депрессии» и еще к чему-то, что я до сих пор не могу до конца понять. Она очень часто терпит неудачи, у нее не получается достичь своей цели- петь на сцене. Кто-то ей постоянно мешает, строит козни. Родители кричат, так как им сложно понять собственную дочь. Они хотят ее изменить, причем совершенно странными способами. Сара сбегает из дома, живет у друзей, продолжает писать песни, работает очень много, чтобы уехать в большой город для лучшей жизни. Каждый день ее ждут испытания, она грустит, плачет, но при этом она ни разу не отступила от выбранного пути. На нем кстати она встретила такого же мечтателя-музыканта, который в дальнейшем поможет ей заполучить долгожданную славу. Конечно, он и она не раз пытались разбить друг другу сердце. Бегали по разным углам друг от друга, выводили на эмоции, страстно любили и мечтали. Я до сих пор порой могу прочитать пару страниц последней сцены. Перед ними встал выбор: быть вместе, но потерять мечту всей своей жизни. Или же наоборот, отказаться от любви, но заполучить достойную жизнь на сцене. Иного варианта не было. Они пытались найти компромисс, дошли до такой степени, что им сложно было услышать друг друга. В итоге, все закончилось не так, как обычно преподносят у нас в кино. Любимые расстались и больше никогда друг друга не искали. Сделанный выбор стал выше любых чувств, помыслов. Я до сих пор не понимаю, почему автор не захотел их оставить вместе. Хотя скорее всего, мои мысли основаны лишь на навязанных историях.

Мне понравилась эта книга, но многое в ней для меня было непонятно. Эмоции- оказывается такая сложная штука, но сейчас мы разучились их испытывать. Губы всегда улыбаются, как будто их пришили нитками к щекам. Думаю, что если бы бабушка была еще жива, то я непременно бы задала ей все необходимые вопросы. Наверное, не на все она смогла бы дать ответы, но я бы все равно попыталась. Уже прошел год, как ее не стало. Мне ее не хватало… разговоры, время, поддержка. Это все было утеряно вместе с ней, а я даже не помню последних минут, проведенных рядом с больничной койкой. Терапия затронула все минуты, которые были так дороги мне. Сейчас я помню только то, как она улыбалась, играла со мной в детстве, делала все, чтобы я была счастлива вместе с ней.

– Нора, девочка моя, ты что, грустишь? – мама подошла вплотную и приложила к вискам аппарат.

– Я скучаю по бабушке…

Последним воспоминанием было то, как я стою и вижу маму, держащую в руках аппарат для «идеального существования». Она, естественно, молча ушла дальше заниматься делами и более не обращала на меня внимания. Я тут же вспомнила, что мне пора уже выходить на танцы, но как-то замедленно обернулась на исхудавшее тело, смотрящее как-то неподвижно в окно.

Кристина ждала меня у входа в огромный творческий центр. Он стал для нас уже каким-то родным местом встреч. Каждый раз гуляли мимо него, заходили попробовать себя в новых увлечениях и просто любили это место за свою самобытность. Вот и сегодня нам предстояло что-то новое или забытое старое. Я ощущала внутри трепет и радость, что вот-вот зайду и услышу эти ритмы, громкую музыку.

– Ты готова? – излюбленный вопрос той, кому не нужен был мой ответ. Кристина прекрасно меня знала и уж точно могла понять тягу к чему-то веселому и творческому.

С прекрасным настроением, превеликим удовольствием и прочим мы зашла в огромный светлый зал. Запах деревянных полов сразу же ударил в нос. Я нетерпеливо ожидала наконец-то встать на свое место. И ведь все было как обычно. Было полно народу, преподавательница танцев- статная девушка с красивыми формами, стояла напротив зеркала и показывала, как можно грамотно владеть своим телом. Конечно, после долгого перерыва я чувствовала боль в мышцах. Но то было приятное раздражение, ради которого я старалась и работала очень усердно.

– Молодцы! Продолжайте, не жалейте сил, – командный голос только заряжал и давал энергии вытягивать носок и красиво делать движения. Я думала о том, как меня наполняет музыка, какой сегодня прекрасный день, насколько сильно мне хочется провести его в этом месте, рядом с лучшим человеком. Мы иногда переглядывались, улыбались и пытались друг другу помочь.

Но должна сказать одну вещь. Порой, оглядываясь на подругу, я замечала на себе мимолетный взгляд, который незаметно скользил с другого конца зала. Хотя кого я обманываю, не порой, а каждый раз, высокая фигура останавливалась со мной глазами, буравила эти несколько секунд и скоро уводила светлые глаза в сторону. Издалека сложно было полностью разглядеть его, да и в процессе танцев, люди смешивались, внимание переключалось на движения, и я теряла его из вида. Я не испугалась, не почувствовала неприязнь или что-то в этом роде. Наоборот, какой-то трепет, тепло боролись с гибкостью рук, ноги путались, и я неловко портила общую картину. Не знаю, кто это был, ведь видела я его впервые. Хотя опять же, на дистанции мне было так проще думать, ну а к концу занятия я и вовсе перестала обращать на него внимание и продолжала двигаться со всеми.

Глубокий вечер встретил на прохладной улице. Закинув сумку с формой за спину, я потянулась к небу и широко зевнула. Да, после такого подвижного дня хотелось как можно скорее лечь на кровать, включить на фоне какой-нибудь фильм и уснуть до самого утра. Я с таким наслаждением ожидала этого момента. Крепко обнявшись с Кристиной, мы попрощались и пошли в разные стороны. В наушниках играла расслабляющая музыка. Я шла по освещенному бульвару, рассматривая устало привычные детали города. Когда мне наконец-то надоело засыпать под классику, я выключила мелодию, но не перестала слышать звук. Звук шагов где-то поблизости.

На другой стороне дороги стоял высокий парень со светлыми глазами. Расстояния между нами было уже куда меньше, чем пару часов назад. Я могла без труда увидеть его взъерошенные каштановые волосы, задумчивый взгляд на светофор, тонкие пальцы, которые брали в руки телефон и что-то нарочито писали. Он не выглядел счастливым или грустным. Так сразу и не сказать, что творилось в его голове. Я находила его привлекательным и ощутила даже легкий интерес. Тот самый трепет, перемешанный с теплотой тлели в груди. И все это плыло по течению, пока неожиданно глаза не посмотрели на меня, накрыв какой-то знакомой волной…

Глава 2

Такое знакомое лицо, но в то же время я была уверена, что нигде не могла его увидеть. Может, его каким-то образом показывали на телевидении? Я видела его в газетах или призрачных улицах? Скорее всего, потому что из мужчин в моей жизни был только отец, и-то, о нем я ничего не помню.

Это был сиюминутный момент. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока не засверкал яркий зеленый свет. Надо было идти, но я стояла на месте и наблюдала, как он очень медленно переходит дорогу. Несколько раз молодой человек оглянулся, но скрылся за углом жилого дома.

До самой квартиры меня не покидало это странное чувство. Я помню его очень отчетливо, потому что это и было то самое новое ощущение, о котором я так долго размышляла. Теплота, колющее чувство огнива вкрадчиво подбирались к кровяному сгустку. Хоть я точно и не могла понять, что это было, но меня это безумно привлекало. Неизведанная тайна не давала спать. Я долго крутилась, буквально заставляла глаза закрыться. Они на секунду подчинялись, но потом все возвращалось к началу.

Так и прошла целая ночь. Только под утро удалось поспать несколько часов, но это имело свои последствия. Голова слегка гудела, тело не успело отдохнуть от подвижного вечера, да и в целом самочувствие было не готово к новому дню.

К сожалению, об этом не знала мама. Она навязчиво бегала вокруг меня, предлагая съесть что-нибудь, примеряла связанный шарф и напоминала несколько раз о каком-то событии или празднике, которое сегодня должно быть в городе. Якобы я обязана туда сходить и провести там время.

– А ты не пойдешь?

– Там будет много молодежи. Не хочу чувствовать себя старушкой, – она широко улыбнулась, но вот глаза ее не были такими радостными. Я знала, что стоит мне отвлечься, она тут же уйдёт в другую комнату вместе с аппаратом. И ведь так оно и случилось. Только когда на тарелке ничего не осталось, на кухню, теперь с уже более искренней улыбкой, зашла мама.

– Хорошего тебе дня, дорогая! Много не работай.

Я подрабатывала в магазине товаров для дома, надо же было себя как-то занять до учебы. К тому же скорее всего, я должна буду уехать в другой город, если колледж примет мою заявку. Туда мы должны поехать с Кристиной. Её привлекала программа дизайна, ну а я всегда хотела связать жизнь с кино. Так что сплю и вижу, когда наконец-то сяду в режиссерское кресло. Из-за больших надежд, веры в лучшее и позитив, которые текут по венам, я не могу даже на секунду задуматься о том, что что-то не получится. Хотя, скорее всего, я много переживаю, но не помню, так как часто нахожу в такие моменты аппарат в руках матери. Да, меня тоже это настораживает, но разговаривая со многими сверстниками, понимаю, что у них точно такая же ситуация. Пока я жила с ней, надо было свыкнуться, что некоторые действия происходят не по моей воле, даже если бы я сама поступила точно так же.

И все-таки меня не отпускает тот парень. Чёткие линии лица, светлые голубые глаза, каштан волос слегка завивается к концам. Я так детально запомнила его, за что очень пожалела. Я сама себе подписала приговор, потому что вся дорога до небольшого магазина занимала мыслями о нем. Вот жила себе и жила, не думала ни о ком, кроме своего будущего. Все накрылось медным тазом, так что даже на работе невозможно было сосредоточиться. Когда внутрь заходило любой человек, я тут же вздрагивала и делала вид, что не наблюдаю и никого не жду. Конечно, он не мог прийти сюда, но хотела ли я этого по-настоящему? Думаю, что нет, ведь это же глупо. Ждать того, кого видела лишь раз. Надо себя как-то взбодрить и заставить думать о другом. Непременно надо заставить.

– Простите, у вас есть фильм « Дневник Памяти»?, – тонкий, низкий голос раздался надо мной, пока я собирала пирамиду из туалетной бумаги. Такой ход моего директора, считавший это… что? Какой еще фильм?

– Добрый день, думаю, что…

Конец дня. Я думала, что смогла как-то занять голову этими туалетными упаковками. Снова эта мысль, что все успокоилось, я смогла вернуться в ту самую колею. Все стало идеально, но высокий человек с очень внимательным выражением лица ожидал ответа. Я выронила пачку, так что та упала ему на ноги. Сразу же неловкий румянец покрыл щеки. Я раньше не бывала в таких ситуациях, поэтому даже не знала, как себя вести. Движения были слишком скованными, несуразными. Я слегка привстала, а вроде бы и сидела. Старалась одновременно не думать и не смотреть на него, но когда пауза становилась уже невыносимой, я не стала требовать от себя хоть какого-то адекватного поведения.

– Так что насчет фильма?

– Да-да, сейчас поищу. А вы стойте здесь.

На мое счастье, он правда остался возле витрины. Я успела забежать за угол в отдел для кино. Как раз нужный диск стоял в разделе «Мелодрамы», но я не могла так просто взять его. Руки тряслись при одной только мысли, что мне нужно возвращаться обратно. Но покупатель, этот парень, ждет меня там и не уйдёт. Я же не могу так просто исчезнуть? Конечно, нет…

Переборов чувство глубокого волнения, я наконец-то вышла к кассе. В эти пару шагов я представляла его лицо, как внимательно, даже с какой-то особой остротой оно смотрит на меня. Сердце безбожно колотилось и пыталось привести в чувства. Все бы ничего, да только волнение оказалось напрасным. Никого не было у прилавка. Никакая высокая фигура не возвышалась и не нагнетала обстановку. Никакой взгляд не пытался разглядеть во мне секреты, разгадать загадки. Он исчез, как будто его здесь и не было.

Все это напоминало какой-то очень странный, запутанный фильм. И вот так просто я не могла сказать, что чувствовала внутри. Смешение впечатлений выдавало абстрактную картину. Её сюжет был расплывчатым и напоминал больше рисунок ребенка. Много ярких красок, но они совершенно не подходили друг другу. Огненный символ страсти, спокойная гавань голубого моря, ледяная серость- эти цвета не могли найти гармонию и очень нелепо перемешивались. Я осталась перед вопросом, который боялась произносить вслух.

Вечером Кристина потащила меня на этот концерт, о котором говорила мама. Не могу сказать, что я как-то устала. Просто не было особого желания идти туда. Но тяга к чему-то новому, что может разнообразить и без того счастливую жизнь, одолевала все противоречия. Кристина уверяла меня, что будет весело, я получу много эмоций, может даже познакомлюсь с кем-то. Я об этом даже как-то не задумывалась и в каком-то смысле приободрилась. Все равно других планов у меня не было, так что это было лучше, чем просто лечь спать.

– Тут так много ребят. Мама была права. Как будто сегодня день молодежи!

– Нора, ты меня удивляешь. А какой же тогда праздник?

Она весело толкнула меня в бок и звонко посмеялась.

– Давай, пока не так много людей, подойдем ближе к сцене.

Не дождавшись ответа, она схватила меня за руку и, с прежним громким смехом, повела поближе к софитам.

Атмосфера была просто невероятной. Я редко бываю на таких шумных мероприятиях, но если и попадаю, то всегда чувствую прилив адреналина. Он вместе с музыкой пробивается по венам, сокрушая молнии на сердечный ритм. Тело само двигается в танце, разбивая всю неловкость, возможные мысли, которые должны быть тут же стерты. Я растворяюсь в пространстве и внутри радуюсь, что имею такую возможность. Кристина разделяла это чувство. Она двигалась со мной, смешила, делала все, чтобы я отвлеклась от дневных воспоминаний. О них я, кстати, ей не рассказала. Я люблю ее, но уже предвидела, как она говорит о том, что это судьба. Все две встречи были не просто так и надо это воспринимать, как знак свыше. Мне хотелось спокойно провести этот вечер и отвлечься от тупиковых размышлений. И, опять же, мне удавалось избежать их. Все было хорошо, даже очень. Яркий свет капал ровными кругами на толпу молодых, перспективных лиц. Мы пели все вместе, танцевали, наслаждались этим уникальным моментом единения.

Все снова казалось идеальным, но нужно сделать акцент на это ужасное слово «казалось». Да, фабула идеальной безоблачной погоды всегда портится под давлением маленькой погрешности. Нам было всем весело, только все чаще я начинала чувствовать на себе чей-то взгляд. Оборачивалась я не раз, в поиске того, кто так яро пытался нарушить мой покой. Это не объяснить словами. Я начинала привлекать внимание окружающих. Вместо того, чтобы отыскать то самое, я упиралась в острые взгляды непонимания.

– Все хорошо?– Кристина слегка дотронулась до запястья, но вместо ответа я улыбнулась и сделала вид, что все отлично. Она тоже улыбнулась, даже не заподозрив меня в чем-то. Хотя опять же, не знаю, хотела ли я остаться наедине со своими путаницами.

Время текло незаметно. Только вот надоедливое чувство взгляда в затылок, начинало неприятно болеть в голове.

– Крис, я хочу попить воды и отдышаться. Скоро вернусь.

Наслаждаясь мелодией, она как-то незаметно кивнула и продолжила двигаться. Мне пришлось пробираться через толпу в нетерпеливой мысли наконец оказаться подальше от этого места. Только вот в самый неподходящий момент, когда я уже увидела горящую вывеску «Свобода», сумка зацепилась крючком за чей-то рукав. Румянец тут же раскрасил щеки. Я бормотала извинения себе под нос, судорожно пытаясь снять кандалы. Мне так сильно хотелось исчезнуть, что я не могла даже посмотреть на человека. Только тонким чутьем ощущала сладкий запах духов. Он перемешивался в природным густым ароматом мускуса. На полсекунды я даже замерла, но через силу заставила себя прийти в чувства.

Длинные тонкие пальцы слегка накрыли мою ладонь. Холод пробежал по всему телу. Я обрывисто вздохнула и через ресницы все-таки посмотрела в эти голубые, опьяняющие зеркала. Он стал моим проклятием. Иначе не могу объяснить свое столкновение с призраком, который сегодня смогло оставить после себя пустоту. Парень умело справился с крючком и только тогда обратил на меня ту самую острую внимательность. В груди творился хаос. Буря сметала все прошлое, настоящее, мысли, здравый смысл. Чувство радости, вихрь страстной лавины взрывал во мне выстроенные понятия, стены. Я стала уязвима, так быстро и беспрепятственно. А он ничего не говорил, только легко улыбался, втягивая рельефные скулы.

В шоке от резкой смелости, я вдруг сделала шаг вперед и расслабила губы.

– Почему ты следишь за мной? Зачем все это делаешь? – голос звучал так мягко, тепло, по-родному спокойно. Для меня это было совершенно не свойственно. Голова даже как-то отрицательно помахала головой, прикрыв глаза на полуслове. Воздух не остужал кожу, а только больше подбрасывал дров в и без того густой огненный бутон.

После минутной тишины, розовые губы перестали улыбаться. Он сделал роковой шаг, который кровавыми чернилами оставил глубокий след в моем сердце. Тихое молчание не нервировало меня, а заставляло покорно ждать ответа.

– Я… – он хотел дотронуться руки, но я медленно прислонила ее к груди. – Нора, прошу, ты должна вспомнить меня!

Глава 3

Задержав дыхание, я шла вместе с Кристиной домой. Она что-то говорила, размахивая руками, спрашивала у меня что-то, а я молча смотрела вперед. Внутри было настоящее испытание. Сложно… сложно сказать обо всем, что было пару минут назад. Как будто это произошло не со мной. Можно было подумать, что он ошибся и признал меня за другую. Но то, как отчетливо он произнес мое имя, доказывало обратное. Он продолжал смотреть на меня, когда Кристина неожиданно появилась из толпы. Она тоже захотела попить воды и даже не обратила особого внимания на незнакомца. И ведь потом она совсем забыла об этом, а я вот никак не могла. Почему он это сказал? Неужели я его когда-то знала… все может быть. Я ничего не помню. Даже нет ни малейшего воспоминания, которое могло натолкнуть на его появление в моей жизни. Может, мне не стоило ему верить, и о банальном совпадении нельзя забывать.

– Хорошо провели время, да? – наконец-то мы дошли до дома Кристины. Я хотела еще пройтись немного одна, поэтому настояла проводить ее первую. Сейчас она посмотрела на меня другим взглядом. Нахмурившись, подруга подошла очень близко и попыталась разглядеть то, что происходит в моих зрачках.

– Что такое?

– Ты знаешь того парня?

– Нет, не знаю… – очень неуверенно произнесли губы. На секунду я отвела взгляд в сторону, но потом вернула их к Крис.

– Славно, – она погладила меня по плечу и крепко обняла.

– Доброй ночи!

Мы еще раз пожелали друг другу всего самого доброго и разошлись по сторонам, пока громкий голос Крис не раздался за моей спиной.

– Постой! Должна кое-что сказать,– я нервно напрягла мышцы лица и обернулась. – У меня такое чувство, что когда-то я видела вас вместе. Не знаю, может я ошибаюсь, но… – Крис на секунду остановилась. – Ладно, наверное, я что-то перепутала.

И она ушла, как-то несмело, не так, как обычно. Я впервые увидела ее такой, неуверенной. Хотя я могу спокойно себя обмануть, что она просто устала. Тогда и слова могут показаться не такими важными. Да и вообще, можно продолжать врать себе, пока не возьму в руки аппарат.

Уже дома, когда мама давно уснула, я подошла к столу, где стояла тарелка с холодным ужином. Но я даже не притронулась к ней. Импульсивно подрываясь стереть причину всех вопросов, рука дотронулась до холодного предмета и резко подпрыгнула. Я превратилась в ту, кем никогда не хотела быть. Обычно мама занималась этим делом, потому что у меня не хватало смелости или что-то в этом роде. Помню, как нам говорили, что это нормально. В данную секунду я ничего не чувствовала. Пустота в голове, глубоко в груди она скрыла от меня что-то очень важное. Мне кажется, что все происходит как-то не так. Не должно было быть такого, чтобы я сейчас стояла перед окном и смотрела на дорогу, которую прохожу ежедневно. Я вкрадчиво всматриваюсь в грязь на уголках стекла и пытаюсь понять, к чему мне это испытание. Он- голубоглазый, таинственный, знающий мое имя. А еще он стоит сейчас перед подъездом и, как будто бы, ждет, когда я наконец-то выйду.

Я закрыла шторы и побежала в комнату. Хотелось скрыться от навязчивой реальности и поддаться детской непосредственности, которая в данную секунду играет в прыгающем сердце.

Так прошла еще одна ночь. Мысли о нем не покидали меня. Он следил за мной? Зачем он пришел сюда? Мне даже не хотелось думать над ответами, потому что я бы в любом случае не смогла отыскать их. Хотя самое ужасное то, что он не вызывал никакого страха. Внутри я была спокойна, уверена, что он не сможет навредить мне. Во взгляде было что-то теплое, что вызывало приятный голос, который пока я не могу услышать. Но мне он нравился, хотелось слушать его и слушать. Но при этом никакие вопросы не исчезали.

Ещё фраза Кристины никак не давала вздохнуть. Неужели она тоже что-то помнит? А я одна стою среди толпы, забыв напрочь, куда направлялась. Она могла нас уже так видеть. Слишком много таких совпадений, которые не такие уж и случайны. Мне хочется какой-то определенности, но вот, к сожалению, меня только сильнее запутывают.

– Нор, ты еще не встала? Тебе же на работу через час.

Мама, как и всегда, знала все лучше любого другого. Без стука она зашла в комнату, расправила шторы и поцеловала меня в лоб. Пришлось встать, иначе бы это действо повторилось еще несколько раз. Но хотя бы сейчас она не утрировала и говорила столько, сколько действительно было на часах.

– Поешь что-нибудь. Я тебе омлет приготовила.

Пока я уплетала его за обе щеки, мама снова встала у окна и как-то неестественно напрягалась. В чертах лица появилось волнение, глаза слегка расширились. Я привстала с места, чтобы вместе с ней взглянуть в окно, но она тут же оборвала эту возможность.

– Пасмурно сегодня. Не забудь взять с собой зонт, – холодный поцелуй в лоб, и она снова уходит в свою комнату.

Если честно, то мне сегодня не хотелось никуда идти. Погода правда была не благоприятной. Слегка даже накрапывал дождь, но я заставляла себя делать вид, что я просто его не замечаю. Зонт я все-таки забыла взять, хотя очень долго и пристально смотрела на него. Мама, наверное, уже это заметила и ждала с нетерпением вечера, когда сможет мне сказать эту очевидность.

Людей было мало за весь день. И даже те, кто все-таки заходил, их интересовало то, что продается на противоположной улице. Так что практически весь день я стола у витрин и задумчиво смотрела на веревки, шкафы, диски… «ДНЕВНИК ПАМЯТИ»– тот самый, который искал тот незнакомец. И ведь только сейчас, в глубоком одиночестве, я смогла наконец вспомнить, что мама мне рассказывала об этом фильме. Раньше, еще когда я была маленькой, я любила его, смотрела почти каждый день и всегда просила перемотать на момент, где главная героиня претворяется птицей. Сейчас я уже этого не помню, но детская радость незримо привила любовь к этому фильму.

Я взяла этот диск и решила посмотреть его, все равно никого нет, и вряд ли кто придет в разгар рабочего дня. Да и ничего криминального я не делаю, так что со спокойствием подошла к телевизору и нажала кнопку «пуск». Какая легкая ностальгия пробежала по спине. По-моему, я так давно смотрела этот фильм, что даже страшно представить. Сейчас я чувствовала невероятное спокойствие в груди. Даже в своих закромах нарыла пару вкусняшек, которые с удовольствием уплетала, пока разворачивался основной сюжет. Интересно было следить за собой, как какие-то эпизоды вспыхивали перед глазами, я погружалась в них вновь и вновь, как будто правда прошла целая вечность. Я не слышала никаких звуков, сидела полностью вовлеченная в жизнь героини, которая влюбляется в простого парнишку, переживает с ним море ощущений, радуется, смеется. Только есть одно но. Иногда фильм обрывается и перебрасывает смотрящего на несколько минут вперед. Да, все фильмы тоже поддались счастливому влиянию. Я понимаю, что скорее всего от нас скрыли моменты, где герои чувствуют боль, переживают расставание и при этому испытывают разнообразный спектр эмоций. Я вижу в их лицах, как они любят, как стремятся всеми силами оберегать это хрупкое создание, не подпускают никого, но по каким-то причинам все равно расходятся. Эти вопросы застыли у меня еще давно. Как я уже сказала, еще маленькой меня интересовали взрослые вопросы, и никто никогда не мог ничего сказать. Становится непонятно, почему мы вдруг докатились до такого, что стали неспособны ощущать и отвечать. С того момента начались мое молчание и скрытый интерес. И сейчас я встретилась лицом к лицу со своими давними друзьями. Почему же они расстались? Почему все так резко обрывается? Я не понимаю…

Когда фильм кончился, я обратила внимание, что за окном уже начинало темнеть. В магазин так никто и не зашел. Мне оставался буквально один час до окончания рабочего дня. Обычно, это время я трачу на уборку и другие мелкие дела. Я ходила между витрин, погруженная в рассуждения, хоть и не могла остановиться на чем-то одном. Мокрая швабра оставляла густые разводы, вытирала пыль и едкими запахами отравляла комнату. Все было хорошо, опять же, но до поры до времени. Возле телевизора валялась бумажка. Скорее всего, она откуда-то выпала, а я даже не заметила. Она лежала маленьким свертком на полу, безобидно и спокойно. Но я очень долго не могла сдвинуться с места. Может быть, в ней ничего и нет, а я лишь преувеличиваю. У меня началась паранойя, так что даже как-то глупо строить теории вокруг того, чего может не быть. Этих слов хватило, чтобы я набралась смелости хотя бы взять бумажку. Пальцы слегка дрожали, но при этом продолжали выпрямлять сверток. Когда я увидела линии, написанные ручкой, сердце сжалось в клубок. Меня охватывала паника, я за секунду забывала о том, что только что помогало мне успокоиться. Странные эмоции начинали возвышать меня высоко и в то же время бросали на землю. Но я, опять же, продолжала разворачивать тайну.

«Нора, ты моя птица. Джуд!»– большими буквами были написаны слова посередине листка. Я прочитала несколько раз и прикусила задумчиво губу.

– Джуд…

Губы сами произнесли это имя и на вздохе застыли. Я услышала, как за окном начал бить дождь. Причем не просто бить, а колотиться. Сказать, что я пожалела о забытом зонте- ничего не сказать. Сейчас бы я могла спокойно идти домой, сухая и спокойная. А так должна теперь думать, что сделать, чтобы не промокнуть до нитки. Единственным вариантом было взять поднос для еды и сделать его своим щитом. Недолго думая, я принялась выполнять план. Выключила свет, закрыла двери на ключ и с холодными мурашками пошла в сторону дома.

Я любила дождь, только не такой, когда он срывает с тебя живую плоть. В итоге не промокла только голова, а все остальное можно было выжимать несколько дней. Но даже так я была уверена, что бумажка, которая лежала у меня глубоком кармане- останется цела. Не понимаю, почему пытаюсь сохранить то, что вызывает странное послевкусие. Джуд… это имя было мне точно незнакомо. Хотя оно очень точно описывало того парня. Такое же необычное, яркое, запоминающееся… Я до последнего не могла себе признаться, что нас связывало что-то большее, что просто так может исчезнуть с лица земли. Наши встречи, записка, смутное воспоминание Крис. То, как он стоит у моего окна, приходит на работу и не может оставить меня в покое. Он ходит тенью за мной, оберегая или же наоборот пытаясь навязчиво догнать.

Оставалось идти еще минут десять, но уверенности в том, что смогу дойти, уже почти не осталось. Ещё как назло все светофоры горели красным. Мама еще начинала звонить, но я не брала трубку. Руки устали держать поднос, поэтому сил было не так много. Я морально себя подготавливала к тому, что придется с порога испытывать на себе аппарат. И ведь правда, настроение уже было весьма не положительным, как хотелось бы. Скрыть от мамы я не смогу, да и нет в этом никакого смысла.

Оставался последний светофор. Я уже даже начинала как-то улыбаться. Встреча с горячей ванной была уже более реальной. В какой-то момент я настолько погрузилась в эти размышления, что перестала замечать капли, как вокруг наступила тишина, и что рядом появился некоторый силуэт с зонтом и протягивал его вперед.

– Возьми. Можешь заболеть.

Нет никакого страха. Я просто удивлённо посмотрела на него. Он стоял в капюшоне, с зеленым зонтов в руках и томным чувством в глазах. Тело дрожало, но более не от холода, а от его присутствия. Капли стекали по губам, медленно падая к ногам. Несколько раз загорался зеленый свет светофора, но мы стояли на месте, не говоря, не отводя взгляда в сторону уезжающих машин. Думаю, что мы бы так и продолжили стоять, если бы в моем кармане вновь не зазвенел телефон.

– Прости, я должна ответить. Алло, мам? Я уже скоро буду дома. Да, не волнуйся, я попала под дождь, но сейчас уже все хорошо, – я продолжала смотреть на него, даже не думая о том, что говорю. Мне стало очень хорошо, и не только физически. Ни в одном слове я не соврала и была готова объяснить все, кроме трепещущей агонии в руках, ногах, голове и груди.

Он раскрыл зонт и накрыл меня им, только меня. И все попытки сделать наоборот увенчались утвердительным взглядом с его стороны.

– Ты должен рассказать мне, кто ты такой и почему преследуешь меня! И прошу, будь честен!

Его реакция повергла меня в недоумение. Легкая улыбка колебалась под покровом дождевых капель. Он молчал несколько секунд, а мне уже показалось, что я жду целую вечность. Порой ветер сносил меня с одного места, и я как-то грубо наваливалась на то небольшое расстояние, которое было между нами. Была ли эта проделка чего-то вышнего, или я неосознанно вела себя так, но наши губы теперь оставались в каких-то несчастных сантиметрах друг от друга. Да, я ждала ответа и даже начинала чувствовать пульсацию в висках. Но еще больше теперь хотелось коснуться его. Прежде я даже не думала, что такое может твориться со мной, но после всего я готова поверить во что угодно.

– Ты моя птица, Нора! – еще один шаг, и теперь я могла полноправно назвать себя его заложницей. Он произнес слова с той записки. Становилось жутко, хотя все же сердце пыталось расправить крылья и улететь куда-то высоко. Я должна была отойти, так велел здравый смысл, но я просто не могла. Так странно ощущать вес в ногах, который ты не хочешь убирать. Я его не знаю, но чувство родной теплоты не дает покоя, что он может быть для меня чужим. Эти слова… с той самой записки, которая сейчас мокнет под дождем и пылает под его каплями.

– Прости, но я больше не могу просто смотреть на тебя! Я так долго искал…

Холодные, но такие горячие, губы прильнули ко мне. С первых секунд дыхание было сброшено хриплой вуалью на землю. Реакция была настолько непонятная, смешанная с морем эмоций, о которых я только могла мечтать. Конечно, я его оттолкнула, но только чтобы взглянуть в глаза, небесные глаза.

– Ты должна меня вспомнить! Я должен был тебя увезти из этого города, ведь ты тоже этого хотела. Не надо было тебе тогда идти домой… она все решила за нас

– Кто она?

– Я! – На дороге, точнее на другом ее конце стояла мама. В руках она держала мой зонт и бдительно наблюдала за нами. Точно не могу сказать, сколько она тут простояла, что успела увидеть. Но мне было уже все равно. Само ее появление, слова Джуда, осознанные ощущения и факты стали первоначальным доказательством того, почему я все-таки не помню его…

Глава 4

Иногда мне кажется, что я что-то смутно упускаю за занавесом мнимого счастья. Все мысли появились не просто так. Вера в то, что я могу быть не права, постепенно тускнеет. Сложно не думать об этом, когда только что твоя мать холодно доказала твою правоту. То, что я чувствовала, видела, ощущала на кончиках пальцев- все было намеком, что когда-то я была другим человеком. Танцы, магазин, фильм… найденная записка была очередной уликой, которая сейчас имеет более очерченный смысл. Дождь уже закончился, но мне казалось, что на меня до сих пор капают огромные слезы непогоды. Глубокий туман отрезал меня от матери, как и от Джуда. До сих пор не могу ответить, почему я поступила именно так. Может, был другой выход, который бы имел гладкие последствия. Но глядя в глаза матери, было сложно поверить в это. Если бы я пришла домой с ней, на месте воспоминаний осталась бы кромешная тьма. Возможно, она решится на переезд, не станет ничего объяснять и заставит собирать вещи. От этих мыслей меня обуяло неразборчивое чувство, которое я сама определила к ненависти. Горло жгла хрипота. Голова кружилась от желания что-то сказать, но молчание пронзило больше того счастья, которое постоянно таилось в груди.

Если бы я пошла с ним… Не нужно было даже касаться этого запретного плода, потому что ответ «да» тут же завибрировал в теле. Но все не так просто. Моё желание поддаться желаемому тоже не отражалось реальными действиями. Стоя на месте, время шло неминуемо медленно, так что выбор сам по себе пал на что-то третье. Мне пришлось бежать прочь от всего, что навалилось. Я бежала от чего-то нового, незнакомых ощущений. Точно знаю, что мать начала что-то кричать вслед, но даже не попыталась меня остановить. Джуд едва коснулся ладони, но не стал напористо давить. Мне удалось остаться наедине с тем, что я сама не совсем понимаю.

Стоя перед дверью Кристины, я молилась, чтобы открыла именно она. Потому что мне не хотелось сейчас выяснять причину моего прихода с ее родителями. Да и к тому же, они бы поступили точно, как мать. Напрашивается вопрос, почему тогда я просто не попыталась другими способами попасть к ней? Мне стоило об этом задуматься хотя бы за пару секунд своих необдуманных поступков. Но уже было слишком поздно. Мне оставалось уповать только на удачу, которая сегодня как-то непонятно относится ко мне. Хотя когда дверь отворилась, я поняла, что зря так думала. Кристина, в халате и с прищуренными глазами, пыталась разглядеть, кто умудрился в такой час прийти к ней домой.

– Нор, что случилось?

– Мне нужна твоя помощь. Я могу войти?

Без раздумий она тихо впустила меня и отвела в комнату, мимо спальни, где уже спали родители.

– Теперь ты можешь рассказать нормально?

– Крис, происходит что-то странное…

Рассказ был такими же странным, как и его вступление. Одна мысль нелогично пересекался в другую. Иногда мне не хватало воздуха, даже кашляла, но очень тихо. Лицо Крис сменялось с необычайной скоростью. Когда я только упомянула своего «приятеля», она как-то задумчиво посмотрела в сторону, словно сама давно об этом догадывалась, а я только помогла ей разгадать этот сложный ребус. Но вот когда в истории появилась мама, Кристина как-то скривилась и неестественно прикрыла рот руками.

– Что ты теперь будешь делать? Ты же не сможешь вечно оставаться тут? Когда-нибудь она придет сюда, и все на этом закончится. Я как будто чувствовала, что тот парень мне знаком. Наверное, это все как-то связано, только я сама толком ничего не помню.

Её глаза метались по комнате, а голос так и хотел сорваться с шепота. Кристина была права, надо что-то делать. Если мама правда как-то исправила воспоминания без моего ведома, то я даже боюсь представить, как вообще она могла повлиять на мою жизнь… Неизвестно, сколько дней или даже лет я живу в этом обмане, существую, занимаю чье-то место, вместо того, чтобы наслаждаться временем, отведенным когда-то только мне. Если все было так, то былые воспоминания не смогут никогда вернутся, а значит, что моя связь с, возможно, очень близким мне человеком, утеряна, заперта и обречена скитаться на подкорке бездушного аппарата. Мне стало так… тяжело на сердце. По-иному невозможно было описать это ощущение. И в какой-то момент стало даже невыносимо терзаться беспорядочными мыслями, и по щекам потекла жидкость. Она жгла глаза, текла по горлу. Я была не готова к таким переменам, как и моя подруга. Она внимательно смотрела за мной, но ничего не говорила. Хотя, что Крис могла сказать? Я бы сама на ее месте очень долго думала, прежде чем что-то ответить. Поэтому уже через какое-то время мы легли на кровать, укрылись одним одеялом и уснули.

Только я на самом деле не могла даже прикрыть глаза. В темноте представала последняя картинка, точнее лицо Джуда. Глухая тишина билась в такт ритму сердца. Так сильно мне хотелось… даже не знаю, чего именно в этот момент желало сердце. Но мне нужно было оставаться здесь, так будет точно лучше… я в этом не сомневаюсь…?

Ночь прошла как-то странно. Под чутким сопением Кристины я не могла даже на долю сдвинуться. Иногда она поворачивалась и едва ли не просыпалась. А мне не нужно было, чтобы она резко стала свидетельницей моей бессонницы. Хотя все же на пару часов удалось заснуть, пока не прозвенел будильник.

– Нор, просыпайся! Надо собираться. Если тебя увидят родители до того, как начнут уезжать на работу, то у нас будут проблемы. Давай, скорее!

Все-таки надо было попробовать уснуть гораздо раньше. Теперь буду зевать весь день, мучиться от желания лечь хотя бы где-нибудь. Но потом я взглянула на телефон и вдруг опомнилась. Мама звонила раз пятнадцать и плюсом оставила миллион сообщений. Любопытство играло только первые несколько секунд. Когда я увидела многократные повторы «нам надо поговорить!», «куда ты ушла?», «почему тебя нет дома?». Боюсь, что ее зависимость от аппарата становится уже настоящей проблемой. Эти провалы в памяти явно очерчены даже в нашем диалоге. Несколько раз она не могла понять, почему вдруг меня нет дома, где я, что случилось… боюсь представить, что было вчера вечером. Наверное, она бегала по комнате, пытаясь найти аппарат в том месте, где она последний раз его оставила. Столько раз я видела эту картину, столько раз пыталась спросить у нее, зачем так часто она стирает воспоминания. Но все разговоры заканчивались чем-то невнятным и даже болезненным. Но в первую очередь даже не для меня. В глазах ее была какая-то пустота, бездушная пропасть, причина которой живет у нее в душе. Скорее всего, она тщетно пытается забыть то самое чувство, которое не дает ей спокойно жить. Но об этом я, наверное, никогда не узнаю.

Мы с Крис сумели бесшумно уйти. Было в этом что-то загадочное. Радость и детская шалость играли в душе уже давно забытую мелодию, несмотря на то, что мы пытаемся жить в мире наших грез. Почему-то сейчас я чувствовала себя намного счастливее, чем обычно. Хотя дома меня ждала мама, которая замешана в загадке моего прошлого, я не знаю, что делать с Джудом, как найти его, что вообще должна сказать… это все навевало очень странное ощущение. Как будто я все больше и больше хотела увидеть его наяву, а не в минуты забытия. Даже сейчас, пока мы шли до работы Кристины, я четко и внятно видела голубые океаны, их переливы и очень пытливый взгляд.

– Слушай, могу предложить тебе оставаться здесь. Думаю, что никто не станет спрашивать.

– Спасибо, но думаю, что мне надо найти его.

– Джуда? Ты уверена? Мы же совершенно не знаем, кто он и говорит ли вообще правду?

– Крис, по крайней мере он точно не навредит мне. Домой я не вернуть. Там мама со своим аппаратом. Если она добьется своего, то скорее всего сотрет мне память, а я хочу узнать правду, понимаешь? – я тепло положила на ее руку ладонь. – Все будет хорошо! Я буду держать тебя в курсе, если ты будешь держать рядом телефон.

Она посмеялась вместе со мной и следом крепко обняла. Было в этом жесте что-то очень родное, что так тесно связывало нас с ней. Если так задуматься, то так много мы прожили вместе, столько улыбались, даже банально обнимались. Но становится как-то не по себе от мысли, что что-то из такого хорошего могло стереться под весомой тяжестью аппарата. Что если когда-то стерли вообще все воспоминания и заставили нас жить во лжи с самого начала. Наши жизни- это всего лишь обман, который «обязательно» должен принести нам счастье…

С такими мыслями я попрощалась с Крис и пошла. С самого первого шага начались проблемы. Надо было подумать об этом раньше. Сейчас я вынуждена блуждать по улицам в поисках того, что навсегда утрачено. Ни одно забытое воспоминание не сможет привести меня в нужное место. Идти безбрежно по улицам, пытаясь отыскать в лицах знакомые глаза. Заложенное счастье твердило, что я должна верить в лучшее. Что я все-таки смогу отыскать то, что нужно, несмотря ни на что.

Перед тем как пройти по главной улице, я увидела, что мама еще раз попыталась позвонить. На этот раз я осознанно не взяла трубку, испытывая внутри настоящее испытание, смешанное с чувством счастья. Было интересно замечать за собой такие странные перемены. Ведя себя неправильно, мне хотелось улыбаться и ощущать вечность это спокойствие в груди. Может, это все правда не случайно. А в обычной жизни не удавалось взглянуть на ситуацию в совсем другом ракурсе. Теперь мои отношения с мамой не кажутся такими прекрасными. Так называемый контроль, ежесекундное желание возобладать мной вставало комом в горле. Из-за переизбытка чего-то нового, мне все сложнее становится описывать свое восхищение. Я меняюсь вместе с ними, пытаясь хоть как-то разобраться в путанице. Но еще больше мне хотелось отыскать Джуда. Обычно, мне хватало нескольких минут, чтобы увидеть его на перекрестке, в танцевальном зале или магазине. Ну а теперь, блуждая мимо идеальных витрин, я вставала перед тупиком.

Наступил вечер. Не могу сказать, что я совсем не устала. Ноги так и ныли от безысходности, но при этом не переставала идти. Эта боль напоминала мне о том, кого мне надо отыскать и для чего я все это делаю. Солнце начинало касаться горизонта. Ярко-красное пятно легло ровным одеялом на землю, так что последние лучи едва касались воздушной прохлады. В солнечном диске горела картинка нашего поцелуя, как он неожиданно сбросил с меня тени и оставил обнаженной. Мурашки накатывают все вновь и вновь. Холод, перемешанный с удивительно нежными чувствами, огонь, без которого я просто не могла дышать. Несколько секунд будоражили тело так сильно, что во мне теплилось желание оказаться рядом с ним.

С такими мыслями я смогла дойти до окраины города, совсем не далеко от моей работы. Люди постепенно опустошали улицы, так что кроме служебной формы никого не осталось. Я чувствовала себя свободно, оживленно и переполненной жизни. Мне стоило один день сделать все иначе, как тут же начала беззаботно и всецело понимать, что такое счастье. Вновь странное заключение, приводящее коленки в дрожь. Чтобы окончательно не рухнуть от резких умозаключений, я присела на скамью, продолжая смотреть на угасающий день.

– Надеюсь, что ты тут ждала меня, – в нескольких метрах стоял высокий, плечистый, улыбающийся парень. Голубизна глаз контрастно цвела под жарким поцелуем заката. Настолько неожиданно было его появление, насколько я сама того ожидала.

– Джуд… – я не сказала, а прошептала его имя. Но не было никаких сомнений, что он услышал мой голос.

Очень осторожно, но при этом как-то обыденно, он шел в мою сторону. Волнение от ног по мере его движения поднималось все выше, пока не разожгло пламя в ушах и глазах. Незнакомец или кто-то намного большее, чем просто человек с улицы. Мне натерпелось коснуться его, почувствовать запах, услышать снова голос. Но при этом своего рода неуверенность ластилась по горлу, отправляя какую-либо мысль.

– Ты можешь рассказать мне, что произошло?

– Не думаю, что это пойдет тебе на пользу, – он подошел к берегу и взял камень в руки. Потирая его гладкую поверхность, он внимательно смотрел на горизонт.

– Тогда мне не совсем понятно, почему ты вообще преследуешь меня. Все твои действия только сильнее запутывают меня.

– Я понимаю, но… в тот раз это закончилось вашим переездом.