Жена в наказание. Укрощение темного бесплатное чтение

ПРОЛОГ. Управдом – друг человека

– Уберите ваши цветы жизни из общей клумбы! – зычный голос возвестил о том, что Римма Федоровна вышла на охоту.

– Но… сейчас же там ничего не растет, зима на дворе! – заискивающий голос мамы погодок Ивановых был способен растопить сугроб, в котором прыгали ее дети. Но не суровую “домоправительницу”.

– Если раскидать весь снег, то и дальше не вырастет! – Римма Федоровна Гранадина, которую за глаза называли “Громадиной”, приставила руки к бокам и прищурилась. – Сами будете восстанавливать наш цветочный фонд. И не новыми отпрысками!

Иванова, всем известная как заслуженная “яжемать” двора, мелко закивала и дрожащими руками принялась выковыривать свое беспокойное потомство из развороченного сугроба.

Дети сопротивлялись, весело отбрыкиваясь. Младший, Данил, схватился за торчащий из снега прут и заорал:

– А-а-а! Оно кусается!

Ветка хрустнула. Колючки впились в варежку глубже. Мальчишка заверещал, пытаясь ее откинуть, и толкнул брата, Матвея. Тот свалился, доламывая растревоженный розовый куст, для которого так внезапно и трагически завершилась зимовка.

– Таак! – тембр голоса Риммы Федоровны наливался силой, вот-вот он станет способен разбудить сигнализации всех спящих на стоянке автомобилей. Подобное уже случалось.

– Глория Дей! Великолепный экземпляр. Выставочный. Тридцать два лепестка совершенства, желтые, с легким карминовым обводом. Да над каждым из них создатель потрудился куда старательней, чем вы над вашими оболтусами, милочка!

Иванова застыла на газоне, беззвучно шлепая губой о губу.

За монументальной спиной Риммы Федоровны начали собираться зрители. Маргарита Иванова и ее наследники многим уже крови попортили. Хамоватая Марго совершенно не старалась приспосабливаться к нуждам остальных жителей дома, за словом в карман не лезла, а приструнить ее могла лишь грозная Громадина. Поэтому сейчас многие наслаждались немой сценой.

– Зайдете в бухгалтерию, вам там штраф выпишут!

Римма Федоровна величественно кивнула собравшимся.

– Доброе утро, граждане собственники и те, кто к ним присоседился, – внушительно поздоровалась она и двинулась вперед. К остальным своим обязанностям. Офис ТСЖ “Богатырь” удачно располагался прямо в доме, для него был выведен отдельный вход с крылечком.

Неспешно прокладывая себе путь по свежевыпавшему снежку, Римма Федоровна уже выглядывала, где там эти дворники. Скоро тут все заметет, а они где-то спят! Или в домино режутся. Вот сейчас она порядок-то наведет.

Пххх…

Пушистое и холодное врезалось в лицо, потекло по щекам.

– Разгильдяи! На козырьке сугробы развели! Ух я вас сейчас!

Погрозив внушительным кулаком то ли небесам, которые посмели выдать месячную норму осадков в три дня, то ли все-таки нерадивым работникам ТСЖ, Римма Федоровна довольно легко преодолела забитые утрамбованным снегом ступеньки. Сказывалось спортивное прошлое, в котором она была много кем. Лет двадцать назад – даже тренером по плаванию у малышни. Вспомнив об этом, Римма Федоровна невольно заулыбалась. Сейчас с хвостами разберется, да в бассейн на пару часов отправится. За очередной порцией бодрости и здоровья. Для себя, потому что заслужила. Кто как не она. К слову, в этом физкультурно-оздоровительном комплексе сама же и ремонт выбила.

Она уже топталась в коридоре, отряхивая налипший к подошвам снег, когда телефон в кармане затрепетал.

Едва глянув на экран, женщина досадливо смахнула в сторону всплывающее уведомление. Дочь Ирина не оставляла попыток повесить на Римму Федоровну уже своего сына. За которого она должна сама ответственность нести, а не спихивать бабушке на все каникулы. На каждые. А потом еще: “Может ты его из школы дома встречать будешь, супчики варить? Ты же на пенсии! У тебя теперь столько времени!” А сейчас вот просила на родительское собрание сходить. Потому что ее там все слушаются.

Нет уж. Сегодня вечером она собирает правление ТСЖ, где огласит план работы на весь предстоящий год.

Риммой Федоровной воспользоваться пытались постоянно, хоть и безуспешно. Особенно с тех пор, как она достигла пенсионного возраста и на следующий же день рассчиталась из своей бухгалтерии, чтобы уже ничто ей не мешало безотлучно выполнять председательские обязанности.

Тогда и началось это вот: “У тебя много свободного времени”.

У ее мужа, теперь уже бывшего, почему-то был “заслуженный отдых”. И этот тунеядец, который нес вахту по охране домашнего дивана с тех пор, как вышел на пенсию, заявил, что раз уж и Римма Федоровна пополнила ряды “отдыхающих”, то

вся домашняя работа на ней. А он мужчина, хозяин и повелитель.

Это были его последние слова перед тем, как он отправился повелевать комнатой в хрущевке. Благоустроенная трехкомнатная квартира, в которой они жили, была записана на Римму Федоровну. А поделить ее у муженька кишка тонка.

С утра в офисе было немноголюдно.

В нем всего-то три помещения. Комната, где сидит она сама и бухгалтер, там же проводятся собрания правления, закуток, отведенный слесарям и дворникам, да что-то вроде кладовой для инвентаря. Большая его часть, разумеется, в подвале под замком. Но кое-что требует более бережного хранения.

В просторном коридоре расставлены скамейки для посетителей и есть терминал для оплаты коммунальных услуг.

Повсюду чистота и порядок. Даже у мужиков в их дворницкой-слесарской. Это тоже достижение Риммы Федоровны.

Посетителей нет, однако у терминала натоптано, растекаются грязной черной лужицей свежие следы.

Покачав головой, председатель прошла в кабинет. Бухгалтер Леночка встречала ее обычным взглядом, со смесью восхищения и ужаса.

– Доброе утро, Римма Федоровна, я чайник скипятила, – засуетилась она.

Грозная Громадина поморщилась:

– Вскипятила, милочка, – поправила председатель. Она уже успела скинуть шубу и взять подаренную ей на новый год кружку с надписью “Управдом – друг человека”.

– А еще лучше сказать, что вода вскипела. Бардак, моя дорогая Леночка, начинается с нашего сознания. Потом переползает в речь, а дальше и в поступки. Самоорганизация начинается с элементарной грамотности.

Леночка хлопала глазами и молилась про себя, чтоб Громадину чем-нибудь от нее отвлекли. Хорошая она тетка, полезная. Благодаря ей и свалку из-под окон убрали, сквер на ее месте разбили. И парковку удобную сделали. Вывоз мусора по расписанию всегда, а коммуналку жильцы оплачивают первым делом, как зарплату получают. Всех построила.

Но слишком уж она правильная. Во всем, кроме разве что питания.

В жизни каждого из нас бывают моменты, когда исполняется любое искренне загаданное желание. У бухгалтера Елены такой случился именно сейчас. Потом она пожалеет, что не подумала об увеличении дохода на триста процентов или новой даче.

– А скорее можно? Я тороплюсь! Развели тут бардак! – пронзительный голос из коридора врезался в уши, как лопата, отбивающая укатанный ногами снег от асфальта.

На слово “бардак” Римма Федоровна всегда делала стойку. Вот и сейчас она хищно повела носом и двинулась туда, где кто-то был неправ. Нет у нее тут бардака никакого. Не положено просто.

В коридоре у терминала топталось трое человек. И когда набежать успели?

– Девушка, вы не той стороной платежку к сканеру приложили, а чего-то ждете! – выговаривала высокая жилистая гражданка блондинке с кукольной внешностью.

Девица с выглаженными утюжком волосами хлопала нарощенными то ли бровями, то ли ресницами, и возмущенно складывала налитые ботоксом губы.

– Я не виновата, что тут все как в колхозе, – капризно выдала она, старательно растягивая гласные, – прошлый век какой-то!

– И что бы вам онлайн оплатой в таком случае не воспользоваться, моя дорогая? – нависла над блондинкой Римма Федоровна.

Третий в очереди, мужчина, опасливо посмотрел на великую даму, прочитал надпись на кружке, что она все еще держала в руке, и отступил. А то, кажется, помощь красотке предложить собирался по-рыцарски.

– У меня майфон разрядился, – трагическим тоном сообщила барышня, – а у вас тут все тааак не приспособлено.

– Дайте сюда!

Римма Федоровна вырвала платежку из наманикюренных пальчиков куклы и оттеснила ее от терминала.

Поступила бы она иначе, зная, что этим своим шагом меняет жизни нескольких людей и, возможно, идет судьбе наперекор?

Вряд ли. Она привыкла все и везде переделывать к лучшему. А как иначе?

Приложив куар код платежки к сканеру, Римма Федоровна обратила внимание, что экран терминала темный. И в центре собирается воронка, фаршированная звездами. Какая-то странная тема рабочего стола. Опять настройщик проявил излишнюю креативность.

Аппарат вдруг начал странно гудеть, а воронка задвигалась активнее, все сильнее закручиваясь в спираль, увлекая за собой, в себя…

– Аштуг, пирнихар, ламантаааа, – раздалось вдруг в этом гудении.

– Что происходит? – заволновались посетители. И бухгалтер Леночка, которая выбежала полюбопытствовать, кто или что ее спасло от лекции Громадины.

Римма Федоровна смотрела в черное стекло, но вместо своего отражения видела внутри этого верченого тоннеля почему-то совершенно незнакомого человека. Молодой, привлекательный мужчина с глазами цвета вечернего неба протягивал к ней руки, будто собираясь ее поймать. И улыбался. А потом его лицо недоуменно вытянулось.

– Безобрааааа, – начала Римма Федоровна, но ее голос поглотило ставшее невыносимым гудение. Терминал затрясся, из него пошел густой черный дым.

Но Римма Федоровна эту порчу имущества уже наблюдать не могла.

Ее затянуло в страшную, черную со звездами воронку, в тоннель, в конце которого ждал тот мужчина.

ГЛАВА 1. Забавы чернокнижника

– Взываю к тебе, тьма! Помощников ночи яви, звезды на небе погаси, чтобы дел моих не видели духи небесные!

Мел продолжал произносить заклинание, пока на зеркальной глади не появилась девица. Миленькая, глуповатая. Все, как надо ему. Из мира, который, кажется, называется Амарез.

Симпатичная барышня сидела перед зеркалом, оглядывала себя и хмурилась. А потом расстраивалась, поскольку от этого появлялись морщинки.

– Недурно, очень-очень недурно! – расцвел Мел. И потер руки.

У них в Эстансе особо не пошалишь, у каждой приличной девицы свой заступник есть, а неприличные Мелдиора не интересовали. Хоть и намерения у него по большей части были именно такие.

Но он ведь аристократ, древнего рода наследник. Имеет право себя побаловать, разве нет?

– Какая ты нежная, – прошептал Мел зеркальной девице, которая принялась выщипывать бровки, вскрикивая от боли, но продолжая эту противоестественную экзекуцию, – ранимый, хрупкий цветок. Не бойся, я тебя не обижу…

Чернокнижник сделал несколько пассов, затем вытянул руку в направлении волшебного стекла. Оно превратилось в воронку, хвост которой был вытянут в сторону Мела.

Завывание ветра и шелест звезд. Запах лаванды и мускуса.

И вот он уже принимает на руки растерянную, испуганную красавицу.

– Кто вы? – вскрикивает она, невольно прижимаясь к нему.

– Такой же путешественник по мирам, как и ты, моя возлюбленная! – шепчет он ей ласково. – Лучший из твоих снов.

Она замечает горящий вокруг огонь и вновь пугается.

Мел играючи поводит рукой, пламя гаснет.

Он ставит девушку на пол, спрашивает:

– Как зовут тебя, милая?

– Этель, – вспыхивает она, замечая, что на ней из одежды только пеньюар, а в руке щипчики, которыми она выдергивала волоски из своего лица.Смешно. Мужчины у них так же бороды бреют?

– Я ждал нашей встречи всю жизнь, Этель!

Комната для ритуалов превращается в сад с роскошными цветами, нет следов ни огня, ни колдовского зеркала. Хотя последнее становится озерцом.

Прогулявшись по этому саду, они оказываются в просторной беседке, в которой вместо лавочек отчего-то широкая мягкая кровать.

Поют птицы, где-то играет свирель и скрипка.

Все это, конечно же – тонко наведенная иллюзия.

Сцена, на которой пройдет свидание скучающего красавца Мелдиора. А утром он отправляет Этель в ее мир, и девица находится в полной уверенности, что все это ей приснилось…

Все так удачно складывалось.

Вплоть до вчерашнего вечера, когда о проделках племянника прознал король Эмихар. – Распутник! Раб похоти! – гремел король, меряя шагами тронный зал. Набойки на каблуках его сапог гулко стучали по мраморному полу.

– Ты унаследовал редчайший дар! И мог бы стать сильнейшим магом королевства, принести ему славу. Что же делаешь ты?

Эмихар остановился, выставив вперед указательный палец. Мел порадовался, что самодержец далеко от него, иначе глаз бы ему выколол.

– Портишь девиц иномирных! А если они понесут от этого? Левен, что ты скажешь, если другие миры населены твоими внучатами, а?

Король переключился на отца Мела. Он стоял чуть позади него, молчаливый, здоровенный как неотесанная глыба.

Левен равнодушно пожал плечами:

– Я-то что? Вот сестрица ваша расстроится. Не хочется ей бабушкой быть.

– Чурбан ты, Левен, – от переживаний вежливый обычно король начал грубить, – сразу видно, что…

Эмихар резко замолчал, но зять все равно понял, что он имел в виду.

– Что не ваших благородных кровей? – прогудел он.

– Это к делу не относится, – сердито сказал король, – признавайся, шалопай, сколько у тебя уже было таких… свиданий?

– Одно! – бодро отрапортовал Мел.

– Ближе к правде, пожалуйста, – велел король. Веко его правого глаза задергалось.

– Ну… три. Примерно.

– Примерно? – Эмихар снова перешел на крик. – Их что, три с половиной было? Одну неполностью сюда протащил?

– Ладно. Четверо. Но это честно. И все по взаимному согласию. Одна мне отказала и я ее вернул не притронувшись.

Мелдиор перестал прятать глаза.

– Все – в течение одного года. Больше я таким не баловался.

Плечи короля поникли. Он отвернулся от родственников, с усилием влез на слишком высокий для него трон.

– Сколько лет тебе, болван? – тоскливо спросил он.

– Тридцать два, – спокойно ответил племянник.

– Тридцать два. Жениться тебе надо.

– Спасибо за предложение, ваше величество, но… – миролюбиво начал Мелдиор.

– Где ты тут услышал предложение? – рявкнул король. – Это мой высочайший приказ. Чтобы ты прекратил свой дар редкий на блуд растрачивать.

– Ваше величество! – Мел не собирался сдаваться. – Негоже говорить, будто я только на романтические свидания его расходую. Кто в прошлом году нагнал мор на саранчу и тем самым урожай спас? А горный обвал предотвратил и три селения уберег? Или вот армию вражескую заговорил, когда они напасть пытались. Они три дня танцевали, пока без сил не попадали. А потом сами и в плен сдались.

– Вот поэтому, щенок, я тебя не в кандалы да в ссылку за разврат отправляю. А даю возможность начать вести себя как дворянин.

– Можно подумать, дворяне по девкам не гуляют, – вступился Левен за сына, – я вот и сам… это… в молодости, конечно же. Очень давно.

– Гулять-то гуляют, но не с такой изощренной подлостью это делают. Магия – это тебе не вседозволенность. Это – ответственность!

Король повысил голос настолько, что закашлялся. Повинные родственники молча ждали, когда Его величество придет в себя.

– И на ком женить обалдуя? – спросил Левен, когда кашель в груди Эмихара затих.

– Я слышал, герцог Бершский дочь начал выводить на балы невест, – подхватился Мел, понимая, что избежать кары не выйдет.

– Герцог, говоришь? – протянул король. Левен просветлел лицом. Какое хорошее родство ожидается! Отличный род, древний. У них драконы в предках!

– Нет, дорогие мои родственнички. Не будет вам герцога и дочки его.

На губах Эмихара зазмеилась нехорошая улыбка.

– Вот как ты себе случайных любовниц ищешь, так и жену тебе добудем. Из другого мира.

– Из какого… другого?

Мел в уме принялся соображать, какая из его недолгих подружек могла бы стать женой. Кого он сможет выдержать рядом с собой дольше одного вечера? Не родилась еще такая женщина. А как родится, так значит это его дочка, не иначе.

– Такого, в какой ты еще не залез, – продолжал Эмихар, – незнакомого мира. Вот кого ты оттуда достанешь, на той и женишься. А чтобы пути к отступлению отрезать, сын мой запечатает портал тут же, как доставка новобрачной произойдет. И мы сразу к венцу.

Левен и Мелдиор ошарашенно молчали.

– Понятно вам все? Тогда идите, к свадьбе готовьтесь! Праздник у вас в семье.

Вот так и случилось, что спустя три дня устроили ритуал переноса прямо в Храме Весенних ночей, где венчают благородных особ.

Жрец был очень не в восторге от идеи совершить чернокнижное действо в небесных владениях. Но приказу короля противиться не решился.

Зеркало заговорили так, чтобы сработало оно в один конец. В назначенное время Мел устроил огненный круг, произнес заклинание.

В стекле появились странные покои. Пусто, бедно и лавки какие-то нищенские.

Мел даже обрадовался, что нет там никого. Ну, не получилось, никто к окошку в другой мир не подошел. И такое случается.

Но тут ситуация изменилась. Хлопнула дверь, и на Мелдиора уставилось дивное создание красоты невозможной. Таких пышных ресниц, темных бровей и сочных губ он не видел ни разу. Это точно магия какая-то. Со второго взгляда губы прелестницы показались Мелу слишком уж сочными, будто уже переспели. Но наверно, это все из-за расстояния так свет преломляется и объема дополняет. А может и впрямь с магией переборщила. Но ей к лицу. По глазам видно, что мысли у нее простенькие, далеко вперед она их не закидывает. Прелесть, что за девушка.

– Кто ты, фея? Нимфа? Муза? – гадал Мелдиор, чуть ли не облизываясь на девицу, которую портили только будто бы плоские, сплющенные волосы. Но это ли проблема? Здешние мастера быстро это исправят, живости придадут.

Ножки длинные из-под шубки. Узкие штанишки их подчеркивают. Наверное, верхом прибыла, поэтому не в приличном платье, а в этих огрызках.

Дальше Мел читал заклинание с упоением. Все шло как обычно, как правильно. Только волнение было великим, потому что на этот раз он ждал не гостью, а свою судьбу.

Сквозь огненную завесу он видел, что король подал знак жрецу готовиться к церемонии. Невеста вот-вот прибудет. Уже и воронка выгнулась, в его сторону вспучилась. Да так сильно, будто по ней нескольких девиц втаскивают.

В храме заиграла венчальная музыка, вступил хор. Чистые, будто нездешние голоса.

Воронка начала разворачиваться в тоннель и Мелдиор, тянувший руки, чтобы принять на них свою гостью, увидел – с невестой что-то случилось…

А потом на него сверху упало огромное, тяжелое, неотвратимое, вдавливая в пол.

– Запечатывай вход, Илифад, чтобы обратного пути не было, – последнее, что услышал Мел, перед тем как потерять сознание.

ГЛАВА 2. Здрасьте, граждане герцоги!

К 55-летию Римме Федоровне подарили сертификат на посещение аэротрубы. Она думала, что ее туда не возьмут, все-таки женщина она большая, где-то ж должно все это величие помещаться, не в мелкой же таре. Однако в те годы она как раз еще проходила по самой верхней границе веса, только с экипировкой проблемы были, богатая грудь не давала застегнуть эту их тужурку. Но все равно пустили. И Римма Федоровна не пожалела, впечатления и правда оказались незабываемые. Как говорится, хорошо, но мало. Воздушная струя подняла ее не так высоко, как остальных, и все время подкидывала, будто тужилась, однако ощущение полета в потоке она поймать смогла.

И сейчас, пока летела в этой непонятной черной воронке, вспомнила тот день. Как и тогда, она полностью была на весу, могла крутиться и поворачиваться. Только при этом еще и вперед двигалась с невероятной скоростью.

Наверное, терминал ударил ее током и она потеряла сознание.

Пролетев еще немного, Римма Федоровна вспомнила одну из любимых в детстве книг, про девочку Алису, упавшую в кроличью нору. Что там эта пигалица бормотала, пока ее в неведомые края несло? Про мошек и кошек?

Но путь председателя ТСЖ “Богатырь” оказался быстрее, чем у героини книжки. И закончился трагичнее.

С невероятной силой тоннель выплюнул ее на свет. Яркий, ослепляющий. Пришлось зажмуриться.

Бух!

Она врезалась во что-то мягкое и неустойчивое, подминая его своим телом.

От удара что-то хрустнуло и кажется, не в ней.

– Едят ли кошки летучих мышек? – пробормотала Римма Федоровна, вспомнив наконец цитату из книжки.

Под ней раздался стон.

Открыв глаза, она поняла, что возлежит на том самом приятном молодом человеке, который ей привиделся в глубинах терминала, в конце тоннеля.

– Мужчина, простите, ради бога, – смутилась она, – вы мне по пути неудачно попались. Вы лежите, лежите, я сама слезу.

Римма Федоровна хотела упереться в пол ладонями и только тогда сообразила, что до сих пор держит в одной руке кружку, в другой платежку. Чай во время путешествия расплескался, но посуда не пострадала. Поставив ее рядом с собой, Римма Федоровна подняла голову и увидела, что они с элегантным пострадавшим лежат внутри огненной завесы.

– Все чуднее и чуднее, – пробурчала она, с усилием поднимаясь и отслеживая сразу, не болит ли чего. К счастью, ничего не сломала. Себе, по крайней мере.

Она стояла уже в полный рост, разминая мышцы и похрустывая суставами, когда огонь вокруг разом втянулся в пол.

Тогда Римма Федоровна смогла разглядеть, что находится в церкви, но какой-то странной. Без икон, со статуями. Прямо перед ней – разбитое зеркало, а за ним – алтарь. Это ничем другим быть не может. Подле алтаря стоит мужчина в богатом ниспадающем в пол одеянии. С перекошенным то ли от удивления, то ли от ужаса лицом.

У зеркала застыл высокий молодой мужчина с длинными волнистыми волосами, с благородной бородкой. Одет чудно, в черный камзол с позолотой.

Похрустев шеей, Римма Федоровна принялась осматривать помещение дальше. В ушах постепенно перестало шуметь и гудеть, стала слышна красивая музыка. Возможно, она перед этим сопровождалась хоровым пением, но сейчас певцы сбились в кучку, растерянно переглядываясь и прячась за песенниками.

Медленно повернув голову в другую сторону, Римма Федоровна увидела и других участников непонятного ей пока действа.

Какое интересное театрализованное представление!

Прямо на нее пялился целый король. Нет, понятно, что это актер в короне, но какой наряд натуральный. Чуть поодаль лупил осоловевшие круглые глаза одетый в черное здоровенный лысый мужик примерно ее лет. Его держала под руку изящная, утонченного вида черноволосая дама, которая открывала и закрывала рот, как с утра мамаша Иванова.

Под ногами завозился сбитый ею мужчина.

Присел на корточки, затем поднялся, что-то быстро-быстро заговорил, она не поняла, на каком языке.

Ему все разом кинулись отвечать на том же странном наречии.

– Так, граждане мои хорошие, – строго сказала Римма Федоровна, обращаясь к мужику в короне, которого для себя назначила главным, – объясните-ка мне, что это за иммерсивный театр тут у вас намечается?

Бывала она на спектакле, где актеры дурачились, а зрители за них работу выполняли. Это называлось “погрузиться в действие”.

Чудики продолжали лопотать по-своему.

Кажется, красавчик, на которого она упала, все же начал приходить в себя. Он подошел к ней, странно разглядывая.

– Мужчина, я вас не очень помяла? – заботливо спросила она. – Все важные органы на месте, ничего не съехало?

Он молча смотрел на нее сверху вниз. Да, высокий парень оказался. И очень привлекательный. Внешность благородная, ухоженный. Черты лица ровные, четко прописанные. Плечи широкие, но сам стройный, подтянутый. Ноги длинные, как у танцора. Одет во все черное, но богато. С висюльками, цепочками всякими. Темные волосы аккуратно подстрижены и наверняка были уложены… пока она сама его не уложила.

Вытянув руку, он провел ладонью прямо у лица Риммы Федоровны, сопровождая это своей птичьей речью.

Затем обе ладони приложил к ее ушам, а после совсем странное сделал – обвел указательным пальцем ее губы по контуру, вызывая щекотку.

– Это чего вы творите такое! Вы с этими руками на полу только что валялись! Помыли бы хоть! – возмутилась Римма Федоровна.

И поняла, что слова у нее как-то не так складываются, как обычно. Но что именно по-другому, она сообразить не могла.

Одновременно с этим речь вокруг нее стала понятной. Словно безо всякого перехода вся эта шайка-лейка начала говорить по-русски.

– Произошло недоразумение, – сказал брюнет проникновенным хрипловатым баритоном, – вы попали сюда вместо моей невесты. Сейчас мы все исправим, не переживайте, госпожа.

В устах этого породистого красавца в старомодной одежде слово “госпожа” звучало как часть ролевой игры. Римма Федоровна даже устыдилась, что ей такие глупости в голову полезли.

– Не вводи даму в заблуждение!

К ним приближался мужик в короне. Говорил он глубоким, хорошо поставленным голосом, так что не оставалось сомнений – актер.

– Королевские повеления неопровержимы.

Король подошел ближе и оказался ростом ниже Риммы Федоровны. Зубцы его короны находились на уровне ее прически.

– Своим высочайшим словом я обозначил: женщина, которую ты привлечешь из иного мира своей магией, станет твоей женой. В наказание за твою ветреность и распущенность.

– Вы уж меня извините, не знаю, как вас зовут, вы не представились, – решительно начала Римма Федоровна, глядя ниже короны, в глаза ее носителя, – но я согласия на участие в вашей воспитательной манипуляции не давала. У меня дела. Вот!

И она потрясла перед лицом короля платежкой.

– Простите, эдери, но ваше согласие в целом ничего не значит, – ответил коронованный болван.

Обернувшись к молодому бородачу, который все еще топтался у разбитого зеркала, он уточнил:

– Илифад, ты закрыл путь?

– Бесповоротно, – почтительно отозвался тот. Голос у мужчины был мелодичным, похожим на королевский, но чуть выше тембром.

– Вот видишь, Мелдиор, обратной дороги нет, – улыбнулся король, – служитель Арнц, продолжайте церемонию.

Странный тип в короне хлопнул в ладоши.

Красавец в черном выглядел еще более подавленным, чем когда на него Римма Федоровна упала.

И тут в зале прозвучала сирена. Хотя нет, это был голос женщины. Элегантной особы, утопавшей в шелках и украшениях.

– Нет, Эмихар! Ты не можешь так со мной поступить!

– С тобой, Иддия? – удивился король. – Я ведь не тебя сейчас под венец идти заставляю. Хотя, возможно, мне и стоило вмешаться в отцовский выбор.

– Ну, знаете ли! – обиженно пролаял громила, которого держала под руку эта расстроенная дама.

– Ты сейчас хочешь разрушить судьбу моего сына! Твоего племянника! – заламывала руки Иддия.

– Если родители не смогли воспитать в Мелдиоре достойного мужчину, это придется делать мне… – высокопарно ответил тот, кого назвали Эмихаром.

А потом, посмотрев на Римму Федоровну, дополнил:

– И ей.

Двое мужчин в простой одежде уже утаскивали зеркало. Римма Федоровна почувствовала, как ее кто-то толкает под локоть, посмотрев вниз, увидела девочку с прозрачными и чистыми, как речная гладь, глазами.

Малышка протягивала ей ее кружку:

– Это ваша чаша, почтенная эдери.

– Спасибо, милая.

Взяв в руку свою вещь, Римма Федоровна будто бы ощутила поддержку ее родного ТСЖ и решительно сказала:

– Я требую, чтобы мне объяснили, в каком фарсе заставляют принимать участие!

– Потом, все потом, дорогая, – миролюбиво сказал король, подводя к ней жениха.

Она попыталась было возмутиться, но тут здешний жрец вытянул вперед жезл, от которого пошла волна. И Римма Федоровна поняла, что и рта раскрыть не может!

Ничего ужаснее она не чувствовала с тех пор, как в первом классе у нее зубы склеились ириской.

Ноги сами собой понесли ее к алтарю. То же самое, по всей видимости, происходило и с Мелдиором. Теперь она хоть имя его знает.

Так они и стояли перед жрецом во время церемонии.

Высокий, стройный чернокнижник с бледным, искаженным лицом. И Римма Федоровна, с кружкой “Управдом – друг человека” в одной руке и платежкой в другой.

ГЛАВА 3. Верните меня назад!

Странная это была церемония. Красивая, но в нарушение всех принятых в мире Риммы Федоровны законов.

– О, Небеса, соедините судьбы этих двоих детей…хм… – служитель Арнц замешкался, запнувшись в самом начале привычной формулы.

Но под строгим взглядом короля подобрался и продолжил:

– Как они соединили свои руки…

И выразительно посмотрел на жениха с невестой.

Римма Федоровна первой догадалась, что не так, и перехватила кружку другой рукой. Она вначале силилась преодолеть влияние волшебства, которое не давало ей ни слова сказать. Но поняв всю тщетность этих попыток, решила, что потом разберется. С каждым из них. По-своему.

Бледный жених сжал ее ладонь в своей руке. Ощущения были приятные. Сильные мужские пальцы оказались теплыми и гладкими. Ухаживает за кожей-то.

– Два этих юных… хм… да… сердца… юных два… Взывают к вам, о, Небеса, прося благословить их брак, даровать процветание. И пусть семена их лю…лю…лю… бви взрастут в сильное потомство.

Служитель отклеился от алтаря, за который держался, чтобы не упасть, приложил ко лбу сначала жениха, а потом и невесты, ослепительно сияющий каждой из тысяч своих граней драгоценный камень. Если это и бутафория, то весьма дорогая.

– Волей Небес и словом короля объявляю вас мужем и женой, да будет этот союз нерушим.

Римма Федоровна почувствовала, как оцепенение ее отпускает. Пошевелила губами, работают. А потом спросила:

– Вы меня, конечно, простите. Но почему нас не спросили, согласны ли мы пожениться? Ни у меня, ни у жениха?

– Мужа, – подсказал шепотом служитель, – он ваш муж теперь.

– Не отвлекайтесь от сути моего вопроса, гражданин! – строго сказала новобрачная. – Так почему был пропущен этот важнейший этап церемонии?

– Да нет у нас такого! – Арнц озирался в поисках поддержки. – Зачем спрашивать согласия, если жених с невестой уже до венчания добрались? Нелепость какая-то!

– А где традиционный обмен кольцами? – нахмурилась с подозрением Римма Федоровна.

– Ко-ко-льцами? – Арнц икнул – О чем вы? Неужели брачных меток недостаточно?

– Брачных… чего? – грозно наступала молодая супруга на служителя.

– Покажи ей, Мел! – пискнул Арнц.

Все еще бледный жених задрал левый рукав своего угольно-черного пиджака, демонстрируя бледно-коричневую татуировку, охватывающую запястье. Глазами показал и на ее руку.

– Подержите-ка, – Римма Федоровна сунула кружку вместе прижатой к ней платежкой жрецу, чтобы приподнять манжету блузки, что элегантно выглядывала из-под левого рукава делового пиджака.

Уффф. Ничего. А то совсем нехорошо вышло бы. Окажись там татуировка, это уж маскарадом не объяснить.

– Другое запястье, – подсказал Мел, – брачные браслеты появляются на руках, которые сплетаются во время церемонии.

Римма Федоровна проверила.

Ее татуировка оказалась с оттенком сирени. Но узоры были такими же, как у навязанного муженька. Это вызвало в Римме Федоровне недоумение.

Что ж получается такое?

Ее выкрали в какой-то другой… мир? И насильно обвенчали с местным жителем. Королевским племянником. Так это все по-настоящему?

Римма Федоровна была женщиной разумной и в попаданок не верила. Да, был за ней грешок, почитывала на досуге романчики с планшета. Но это же несерьезно! Так, сказки, чтобы отвлечься.

Но очевидным фактам она все же ничего противопоставить не могла.

Она человек во всех отношениях положительный, не пьет и прочими глупостями не увлекается. Высыпается по графику, чтобы сохранять работоспособность. И каждый год проходит диспансеризацию в местной поликлинике. Очередная, кстати, была чуть больше месяца тому назад. Здоровье у Риммы Федоровны богатырское для ее пятидесяти семи лет. И психическое, в том числе. Так что то, что с ней происходит сейчас, может быть только реальностью. Дурной, абсурдной, но совершенно объективной. Потому что про сон она уже подумала, значит, это не он.

Римма Федоровна – за конструктив. А значит, этап с кудахтаньем и риторическими вопросами: “Почему это со мной случилось?” и “А это точно все на самом деле?” мы пропускаем.

– Сынок! – аристократичная леди Иддия кинулась на грудь новобрачного. – За что же тебе такое наказание?

– От тебя, сестра, как от женщины, мне такое странно слышать! – возмутился король. – После того как твой отпрыск так вел себя с другими девицами! И мы не знаем, кто они, возможно, даже благородных кровей.

Римма Федоровна критически оглядела истеричную особу. Что же, получается, это ее свекровь?

– Так, граждане милорды, – решительно гаркнула она, – свадьба у вас, надо сказать, никудышная. Ни выкупа, ни тамады с конкурсами. Я уж не говорю о том, что гостей с конвертами нигде тут не наблюдаю. Если и все остальное так организовано, нам не по пути. Где поцелуй жениха и невесты? Первый совместный танец?

Дурная семейка смотрела на нее, вылупив глаза.

– Да и жениха могли бы получше подобрать для такой видной женщины, как я.

Римма Федоровна с достоинством горделиво, поправила грудь, вверх подтолкнула, чтоб показать, какое сокровище этому жиголо … не достанется.

А потом все так же спокойно забрала свои вещи у священника.

– Левен, что эта женщина такое говорит? – снова заголосила Иддия.

– Постыдились бы кричать, дамочка, – приструнила ее Римма Федоровна, – вся из себя, с закосом под аристократку. А блажите, будто у вас кошелек в трамвае вытащили.

И вдруг лысый громила в черном захохотал. Так неудержимо и заразительно, что король не выдержал и тоже подхихикивать принялся, надвинув корону почти на глаза.

– А знаете, – отец жениха вытер слезы, – она мне нравится. Мне теперь кажется, что о такой невестке я и мечтал последние пять лет. Дай, я тебя облобызаю!

– Очень рада, что у вас все сбылось, папаша, – осадила его новобрачная, – но мне тут пока что совсем не нравится. И к тому же у меня вечером собрание правления, потрудитесь доставить меня обратно. Казанова ваш и так уже испугался достаточно, вон на височках седина пробивается. Так что поставьте себе галочку и на посошок, посидим перед дорожкой и все прочее.

– Вы так удивительно говорите, молодая эдери Адорс, – восхитился король, надев корону как надо, – все, что я понял из этого, вы хотите вернуться обратно?

– Хочу? Да я на этом настаиваю. Могу вашему парнишке сувенир на память оставить, чтоб не расслаблялся.

Римма Федоровна ткнула в руки Мелдиору кружку. Потом задумалась на секунду, и платежку внутрь опустила, как в почтовый ящик.

– Бери-бери, на заказ делали. Спасибо потом скажешь. В вашем-то средневековье таких днем с огнем не сыщешь.

А потом повернулась к Эмихару.

– Все, гражданин король, открывайте портал, или что там у вас.

– Увы, прекрасная нимфа, – вздохнул Его Величество, – вернуть вас в ваш мир никому не под силу.

– Так точно, – подтвердил длинноволосый молодой человек, кажется, принц, – зеркало в эту диковинную реальность вновь откроется не ранее, чем через тридцать лет.

Король развел руками.

– Если желаете, можете подождать, – предложил он, – но в качестве законной супруги моего племянника, Мелдиора Адорса.

ГЛАВА 4. Зеркало нам поможет!

Мелдиору казалось, что он участвует в любительской театральной постановке. В его детстве дядюшка-король любил такие организовывать.

Они с кузеном принцем Илифадом всегда были главными актерами. По очереди играли злодеев и героев. Но надо сказать, очередь Илифада изображать победителя, и во всех отношениях хорошего человека наступала чаще, чем у Мела. Все-таки он принц!

Можно бы сейчас это предъявить в ответ на стенания, отчего это племянник достойного Эмихара вырос таким бабником и нечестивцем. Потому что у него талант актерский и он привык вживаться в “плохишей”.

Вот и сейчас он ждал, когда явится мэтр Гаронди, постановщик их детских спектаклей, и скажет:

– А теперь все похлопаем нашим прекрасным актерам и отправимся откушать торт!

Хотя сейчас Мел предпочел бы хмельной имбирный эзбур, чтобы отвлечься. Но и на торт согласен, если эта ужасная особа исчезнет! Ему хотелось заорать кузену:

– А ну, запихивай ее обратно в зеркало!

Но вряд ли такая пышнотелая дама туда влезет. Да и король ясно дал понять, что назад у нее дороги нет.

Одно радует, громкая и напористая иномирянка сама не в восторге от перспективы стать его женой. Значит, и настаивать на брачном ложе не будет.

Мелдиор прошелся по гостевым покоям, которые были у каждого из членов семьи Адорс при королевском замке. Его отправили переодеться к празднеству, которое король Эмихар назначил на вечернее время, чтобы молодая жена успела приготовиться…

Молодая жена! Вот насмешка-то!

Да ведь она явно женщина неглупая, вон у нее глаза какие. Глубокие, понимающие куда больше, чем она сказать допускает возможным. И тоска в них. На самом донышке. И сила. Интересный она, вероятно, человек. Но это не повод жениться.

Мелдиор стоял перед зеркалом, разжимая и сжимая кулаки.

Какая насмешка! Какой удар судьбы! Магическая поверхность, дарящая ему встречи с томными девами, источниками наслаждения, теперь принесла наказание. Столь ужасное, что пока он и последствий осознать не мог.

Зеркало…

Мел уставился в свое отражение. Взъерошенный, с безумными глазами.

– Есть выход, есть! Ты меня погубило, ты меня и спасешь. Хотя бы от окончательного позора.

Мелдиор как ошпаренный выскочил из комнаты и понесся по коридорам к своему бессердечному дяде-королю.

Двое стражей, скрестивших алебарды у кабинета правителя, испуганно их разомкнули.

Мел ворвался с криком:

– Ваше величество, выслушайте меня, молю!

Он готов был на колени бухнуться, если это поможет. Но Эмихар его остановил.

Кабинет короля выглядел как добротная мужская берлога, без финтифлюшек. Дубовый стол, кресло, будто бы вырубленное из цельного куска дерева, для мягкости на него наброшена шкура тигра.

Корона небрежно установлена на бархатную черную подушку в центре столешницы.

– Если ты пришел просить, чтоб я брак твой недействительным признал, то тщетно. Пригласительные уже отправлены вестовыми птицами. Празднество свершится в моем замке. Разве не высочайшая честь? Твою матушку и то замуж выдавали в храме при вашем замке.

– Я смирился с вашей волей, король, – почтительно ответил Мелдиор, – и даже нахожу это наказание справедливым. Меня давно следовало проучить. Но… как будет выглядеть этот брак в глазах общества?

Король нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

– Уж с этим я решу как-нибудь. Пусть видят, что даже мои любимые родственники отвечают за свои поступки.

– Повелитель! – воскликнул Мел. – И с этим я согласен. Но… проявите ко мне хоть немного мягкости! В любом случае я получил жену, о которой ровным счетом ничего не знаю. Так можно мне хоть внешность ее изменить.

– Красотку молодую сделать из нее хочешь? – король наклонился к племяннику через стол.

– А можно? – с надеждой спросил Мелдиор.

– Конечно, нет, – отрезал Эмихар, – нечего тебя баловать. Ты и так себя сам неплохо уже побаловал. Смирись.

– Но… только представьте, как моя маменька переживет сегодняшний праздник! – племянник привел последний аргумент. И сделал это решительно, упершись ладонями в стол, почти нависнув над монархом.

На лице Эмихара промелькнуло легкое сомнение.

Но представлять реакцию сестры ему не потребовалось.

Иддия уже сама ворвалась в кабинет.

– Эмихар! Мы все поняли! Приняли! И Мел уже наказан! – она заламывала руки.

За ее спиной растерянно развели алебардами охранники.

– Закройте двери и никого к нам не пускайте, – махнул рукой король.

– Мел, налей матери чего-нибудь, – велел он племяннику.

Мел силой усадил Иддию в одно из кресел для посетителей. Схватил первый попавшийся графин, плеснул в стакан и заставил мать выпить.

Иддия послушалась и принялась ловить воздух ртом, как ошпаренная.

– Эльчек обычно разбавляют, – с легким сожалением сказал король, – но, увы, в моей берлоге совсем нет воды. Ни капли. Так может и лучше, быстрее расслабится.

– Мой великий брат! – прохрипела Иддия. – Освободи моего сына, не обрекай его на горькую и безрадостную жизнь со старухой.

– Ваше Величество, посмотрите, как велико горе моей матери! – проникновенным тоном начал Мел, гладя руку Иддии. – Разве сможет совладать она с ним прилюдно? Вы наказываете меня, король, и я не спорю с этим. Но так ли сильно провинилась ваша сестра?

– А разве нет? Она отвратительно тебя воспитала. – резонно заметил король, пригубив из стакана тот же напиток, что опалил горло его сестры.

– Но разве это ее пробел? – поднял брови Мел. – Наоборот, она меня всегда упрекала в легкомысленности. И я скрывал от нее свои похождения. А вот отец…

– Что отец? – король поставил стакан.

На Иддию начало действовать питье. Глаза ее заблестели, тело чуть обмякло. Щеки порозовели. Она больше не выглядела слишком страдающей.

– Ну, отца, кажется, порадовало, как все сложилось. Он тоже любит пощекотать маме нервы.

Сказав это, Мелдиор в кармане сложил пальцы колечком. В детстве они так делали с Илифадом, когда врали родителям. Этот кружок будто бы низводил их грех в пустое место. Обнулял, как бы сказали в мире Риммы Федоровны.

Король недолюбливал мужа сестры. И меньше всего бы хотел, чтобы их мнение хоть в чем-то совпадало. Да и, если на то пошло, Иддию ему и правда было жалко. К тому же она и впрямь способна истерику из-за любимого сыночка устроить.

– Хорошо, – строго посмотрел на племянника король, – разрешаю тебе использовать синее зеркало для волшебства.

– Синее? – разочарованно протянул Мел. – А может…

– Не может, – стукнул по столу король, – я не хочу, чтобы ты забывал, кто перед тобой. Сестра!

Эмихар обратился к расслабленной Иддии.

– Станет ли тебе легче, если твоя невестка будет выглядеть юной красавицей?

Женщина поправила выбившуюся из прически прядь и кивнула.

– Да, это очень щедрая уступка, Эмихар.

– Мама, но учти, – вступил Мел, – что для обряда мы используем синее зеркало. Это значит, что в нем будет отражаться прежняя, внутренняя суть этой женщины. И оно же должно постоянно находиться в наших … брачных покоях, напоминая, на ком я женился. И более того, от полуночи до первых рассветных лучей моя жена сможет принимать свой изначальный облик!

Несчастный новобрачный рассчитывал, что мать снова расстроится и начнет умолять брата разрешить полное преображение. Дабы ее сын мог построить полноценную супружескую жизнь.

Но Иддия, которая привыкла вести трезвое существование, с одного глотка эльчека стала такой беззаботной, что только отмахнулась:

– Ой, сынок, зачем ты меня посвящаешь в пикантные подробности? Это дело мужа и жены, что там у них в спальне стоит. Зато на людях у меня будет молодая и прекрасная невестка. Ты ее, главное, по ночам никому не показывай.

– Что ж, – король хлопнул себя по бедрам, стараясь не рассмеяться, – у тебя есть время до бала, Мел. Иди к своей жене и уговаривай ее изменить внешность.

ГЛАВА 5. Леди совершенство

Римму Федоровну с почестями провели в царские палаты. Двухкомнатные апартаменты, по которым сразу видно – гостевые, для временного пребывания. Красивые, но пустые.

Она присела на музейного вида кровать. Мягко. Не ортопедический матрас, но чего от этих современников Шекспира требовать?

Хотя тут она погорячилась, конечно. Римма Федоровна и сама понимала, что все происходящее сперва походит на сумасшествие, а во вторую очередь на попадание в магический мир. Никак не в прошлое. Ну или в альтернативное прошлое, с магией.

Она встала и прошлась. Неплохая комнатка, даже под ее размеры подходит, вполне просторная. Зеркало в полный рост, тумба, заставленная духами и баночками-скляночками. Рядом – стеллаж с разными приспособлениями для завивки, расчесывания и разглаживания волос. Это с первого взгляда понятно. Добротная такая женская комната. Вопрос только, сколько тут постояльцев было и всеми этими благами воспользоваться успело.

Римма Федоровна решительно поставила кружку, которую незадачливый муженек ей все же вернул, посреди миниатюрного столика из красного дерева.

Оценила высокие окна, бархатные и не запыленные шторы. Стекло наполовину витражное, наполовину простое, прозрачное и отмытое. Позволяет разглядеть что там, на улице.

Римма Федоровна подошла, присмотрелась. Похоже на задний двор средневекового замка, подвода с лошадью стоит, бочку какую-то выгружают. Небо почему-то не чисто голубое, а легкого зеленого оттенка. Да и солнце скорее лимонное, чем белое или желтоватое.

Другой мир, да.

В дверь осторожно постучались.

– Открыто! – зычно крикнула Римма Федоровна.

Плохо смазанные петли скрипнули. В комнате появилась средних лет женщина. Испуганная, глазами лупает на гостью.

Платье длинное, коричневое, из плотной ткани. С голубым передником. И платок, скрывающий волосы, тоже голубой.

– Здравствовать вам, благородная эдери, – произнесла она явно заученную фразу, – не желаете ли употребить легкий обед.

– Легкий? – усмехнулась Римма Федоровна. – Вы меня хорошо разглядели?

Служанка затравленно кивнула.

– Разве такую мощь салатиком напитаешь? Вот что, уважаемая работница общепита. Принесите мне, пожалуй, все лучшие блюда от вашего шеф-повара. Как я понимаю, у меня теперь супруг имеется. Так на его счет и запишите.

– Как скажете, эдери, – служанка неслышно упорхнула, скрипнув дверью напоследок.

Эдери, значит, здешнее вежливое обращение, надо запомнить, пока она тут застряла. В ерунду про тридцать лет Римма Федоровна не верила. Должен же быть выход. А если нет – проломим. Она женщина пробивная.

Служанка вернулась нескоро.

Римма Федоровна успела осмотреть вверенное ей жилое помещение вдоль и поперек. Обнаружила санузел. Блага оказались под стать цивилизации. Тоже средневековые.

Ванна в форме ракушки, куда воду надо было наливать из большого котла, стоявшего в углу. Серебряным ведром. Котел, по счастью, с подогревом, только как работает розжиг, Римма Федоровна не разобралась сходу. Скорее всего, магические штуки какие-то.

Умывшись холодной водой, она вернулась в комнату.

Вскоре пришла служанка, да не одна, с высоким угодливым мужчиной в ливрее. Они вкатили столик, на котором были и тарелочки, и салатницы под крышками, и блюда, и кастрюльки.

Мужчина остался прислуживать. Еду накладывал, напитки подливал. Столовые приборы были привычные.

Примерно в середине трапезы в комнату пожаловал и женишок. Точнее, муж молодой.

Римма Федоровна уже благосклоннее взглянула на него сытым взглядом.

Высокий, одет в темный костюм, который сидит на нем как влитой. Стрижка идеальная, легкая щетина, покрывающая щеки, смотрится нарочито, потому как ее специально оставили, чтоб потом обихаживать.

– Выйди, – махнул он небрежно рукой прислужнику, – сам за… женой… поухаживаю.

Когда официант удалился, Римма Федоровна неодобрительно покачала головой, не отрываясь от хрустящего куриного крылышка.

– Зря вы так с прислугой, молодой человек. Вас от этого мужчины отличают только лишь обстоятельства. А они, как видите, могут и поменяться резко.

– Благодарю за науку, – ответил Мелдиор, пытаясь быть вежливым. Еще бы, ему с ней договорить нужно. Он хотя и не сомневался, что эта шумная большая женщина с восторгом примет его предложение, но может просто из вредности ведь отказать.

– Вы присаживайтесь, угощайтесь, – Римма Федоровна гостеприимно обвела стол рукой. Она помнила, за чей счет банкет.

Мужчина присел на пафосный стул с высокой спинкой, взял тарелочку, положил себе в нее всего понемногу.

– Как зовут вас, дорогая моя супруга? – спросил он вежливо, наливая себе и даме напиток цвета рубина.

– Римма Федоровна, – ответила она, кидая в рот оливку, – а вас, насколько я помню, Мелдиором величают. А по батюшке как?

– Что? – не понял молодой муж. Головой завертел, будто шее в воротнике тесно показалось.

– А, у вас без отчеств тут, поняла.

– Так вот, любезная моя Римма Тодоровна, – решился Мелдиор, – у меня к вам предложение.

– Да куда уж мне больше предложений-то, голубчик! Уже ведь и поженили нас. – искренне посочувствовала ему гостья.

– Видите ли, раз уж вам тут столько времени коротать… со мной, отчего бы не сделать вас моложе и привлекательнее?

Сказав это, Мелдиор затаил дыхание.

– Моложе, это очень заманчиво, – кивнула Римма Федоровна, отпивая из бокала и одобрительно крякнув, – но привлекательнее-то куда? Все и так при мне! Я и так хороша! Даже слишком, для такого дохляка, как вы.

Мелдиор отшатнулся от неожиданности.

Да как так?

Эта дама довольна своей внешностью? Слыхано ли? Ни разу в своей жизни не встречал он женщины, которая не желала что либо изменить в себе.

Да вот и мать его, Иддию, хотя бы взять! Элегантная, утонченная. Весь ее облик выдает принадлежность к королевскому семейству. Тонкая кость, нежная прозрачная кожа. Изящество жестов. И то она частенько со вздохом бросает взгляд в зеркало! Мелдиор слышал, она просила отца “поправить” ей внешность магией, но тот отказывает. Говорит, что если начать, она уже остановиться не сможет. Он, дескать, ужасные вещи видел, которые творит желание стать чуть лучше, красивее…

Но Римма Федоровна не кокетничала, не издевалась над Мелдиором.

Она и впрямь полностью была всем довольна. С аппетитом уплетала нежнейшего цыпленка в сливочной подливке и не стыдилась своих полных розовых щек и необъятной талии.

Мелдиор вскочил, прошелся по комнате, жестикулируя зажатой между пальцами цыплячьей ножкой.

– Значит, не хотите измениться?

– А зачем это мне?

Римма Федоровна вытерла жирные руки о салфетку.

– Вам, Мелдиор Батькович, худышек подавай? А мне терпеть это вот потребительское к себе отношение. Будто бы я вам объект какой. Уступи в одном, вы потом вообще обнаглеете и совсем мне на шею заберетесь. А я еще при этом чуть ли не на центнер легче стану. Могу и не выдержать.

Муж-новодел растерянно хлопал глазками, не зная, что делать ни с открывшейся ему правдой, ни с куриной ножкой, которую он вертел в руке.

Римме Федоровне захотелось его утешить. А то расплачется, того гляди. Мужчины, они ведь такие порой нежные и беспомощные. А этому еще и мамка хлипенькая досталась.

– В общем,так, – решила она, – стать моложе мне и в самом деле интересно. А если и постройнеть чуток, может, для здоровья оно и хорошо. Но все изменения будем согласовывать.

Мелдиор посмотрел на нее, не веря своему счастью.

– Вы курочку-то кушайте, не то остынет, жесткая будет, – заботливо сказала жена.

Мужчина покорно откусил от ножки.

– Но поскольку я вижу, что вам мое преображение куда нужнее, чем мне, у меня будут условия.

– Какие же? – Мелдиор начал успокаиваться. Женщина перед ним явно разумная, с ней можно договориться.

– Мы с вами, конечно, уже странным образом в брак вступили. Но брачный контракт при этом не заключали. Добудьте мне, голубчик, юриста. Или законника, если у вас так их называют. И мы подробненько с ним пропишем все условия нашего взаимного проживания. Вот тогда я хоть в Памелу Андерсон вам перевоплощусь. Хоть это для меня и эстетически малопривлекательно.

Мелдиор ошалело смотрел на предприимчивую особу. Из ее речи он понял только, что она хочет составить бумагу, которая определит их отношения. В Эстансе, конечно, знали, что такое брачный договор. Но редко какая жена толком понимала, зачем он нужен.

Но ради того, чтобы не опозориться на праздничном приеме, Мелдиор был готов даже на срочные поиски законника.

ГЛАВА 6. Договор

Нарядный привлекательный мужчина с белым бутоном в петлице бегал по королевскому дворцу в поисках хозяина и здания, и всего королевства. Но Его Величество Эмихар решили принять ванну перед торжественным вечером.

Мелдиор же ждать так долго не мог! Ведь ему еще предстояло заключить договор со строптивой женушкой, а потом самое сложно, пусть и приятное – сделать из этой солидной дамы молодую чаровницу. И всенепременно успеть до бала.

– Илифад! – от безысходности Мелдиор обратился к кузену, с которым у них с детства было соперничество. – Мне нужен законник. И быстро.

– А король знает? – двоюродный брат без позволения отца шагу ступить не смел. Это в нем еще с детства есть. С таким и шалости устраивать было неинтересно. Но так как круг друзей молодого герцога ограничен, приходилось Мелу играть с братцем, каков он уродился. С дворовой-то ребятней не побегаешь. И не бедокурить Мелдиор тоже не мог. Вот и получал нахлобучки с младых ногтей.

– Король мне позволил преобразить жену синим зеркалом, – Мел говорил правду, необходимый ее минимум, – и сказал ее уговорить. А для этого нужен законник, поскольку она женщина степенная и без закрепления уз соответственным образом менять себя не согласна.

Илифад поскреб затылок под тонким позолоченным венцом, положенным ему на балу.

– Брат, – проникновенно сказал Мелдиор, – ты ведь руку приложил к тому, чтобы я на этой медведице женился. Так искупи свою передо мной вину хотя бы такой мелочью.

Илифад для будущего короля слишком уж подвержен влиянию родственников. И легко поддается на чувство вины.

Для королевства это боль, но в данном случае Мел думал лишь о своей выгоде. Будет на то воля Небесных духов, к собственной коронации Илифад возмужает.

– Наш придворный законник в кабинете сидит, провожу тебя к нему. Но ты отца моего точно об этом в известность поставь!

– Всенепременно, братец, всенепременно, – оживился Мелдиор.

Спустя короткое время он уже в компании пожилого крючкотвора стоял под дверью своей нечаянной жены.

Открыв им, Римма Федоровна смерила строгим и подозревающим во всех возможных грехах взглядом обоих. Оценила законника как благонадежного и впустила.

– Ну-с, – она стукнула по столу кулаком так, что законник подпрыгнул, – как я понимаю, наше место проживания с супругом не здесь?

– Никак нет, – почтительно, чтобы не разозлить драконшу, ответил молодой муж, – это королевский дворец. Мы с вами будем жить в двух часах езды отсюда, в моем родовом замке.

– Что значит, в вашем? – сурово спросила Римма Федоровна. – На кого жилплощадь зарегистрирована? В чьей собственности здание? Не имеется ли задолженностей по аренде и коммунальным услугам?

Говоря все эти странные для благородного уха вещи, жена наступала на Мелдиора. Он, хоть и был мужчиной не робкого десятка или даже пятерки, не выдержал и попятился.

– Это наш родовой замок, принадлежал королевскому дому, но отец его выкупил.

– Кроме вас, гражданин муж, наследники еще имеются?

– Нет, – Мелдиор сделал крест руками, показывая, что все, он один законный и единственный преемник.

– Ага. Получается, жить будем на территории ваших родителей, а затем это ваше наследное имущество и я претензий на него иметь не смогу. И при разводе отсудить половину тоже не получится. Не пойдет.

Законник и Мелдиор переглянулись. Затем крючкотвор посмотрел на Римму Федоровну с явным интересом. Какая женщина хваткая! Всю суть сразу видит. Не будь она уже по какому-то казусу супругой молодого герцога, сам бы к ней посватался.

Предварительно составив брачный договор, разумеется.

– Мне нужны гарантии, что если вы, голубчик, слиться изволите, я не останусь с голой жо… хм…

Римма Федоровна вспомнила, что находится в королевском замке, а муж у нее голубых кровей, и быстро поправилась:

– С обнаженной спиной.

– И чего бы вы желали, эдери? – любезно поклонился ей законник.

– Прописать, что у меня будут личные апартаменты со всеми удобствами на весь срок моего здесь пребывания, – начала перечислять Римма Федоровна, загибая пальцы, – а в случае развода мне полагается компенсация с выплатой ежемесячного содержания. Которое, кстати, мне должно быть гарантировано и в браке. А то знаю я вас, лордов. В башню посадите под замок, а питаться заставите тем, что я своей косой под окошком наловлю.

Откуда она знает лордов, Римма Федоровна не уточнила. Но говорила так внушительно, что не поверить ей было невозможно.

– И если мы разведемся или я останюсь вдовой, мне должна отойти часть жилого фонда вашей семьи. Потому как больше мне податься у вас тут некуда.

Законник мелко кивал, бисерным почерком записывая пожелания покорившей его особы. Он находил ее просто восхитительной.

А вот Мелдиор все больше приходил в ужас, глядя на растущий список.

– Дети в браке планируются? – Римма Федоровна посмотрела на молодого мужа так проницательно, что он похолодел.

– Я, знаете ли… не думал еще о детях. – заикаясь, ответил сердцеед, и кожа его приняла благородный оттенок патины.

– Молодо-зелено, – покачала головой новобрачная, – надо и этот пункт внести. В жизни стоит предусмотреть даже то, чего делать не собираешься. Я-то знаю. Сама устав нашего ТСЖ писала.

Вскоре документ едва поместился уже на пяти листах.

– По-моему, очень разумные требования, – одобрительно вынес вердикт законник спустя полчаса, – вы согласны подписать, ваша темность?

Мелдиору половина требований супруги казалась чрезмерной. Но времени оставалось все меньше. Он рисковал отправиться на бал в честь своего бракосочетания с наполовину улучшенной женой.

– Подписываю, – махнул он рукой.

Римма Федоровна задорно хихикнула.

– А у меня паспорта с собой нет, – вдруг вспомнила она.

– Договор скрепляется магией, – пояснил законник, – даже ваше имя не требуется. Только вот тут вот расписаться и дальше я все сделаю нерушимым.

Оба поставили на документе свои подписи. Крючкотвор тут же приложил светящуюся печать, и от этого действа все листы договора засияли на короткое время ярко-синим. Законник сделал две магические копии, раздал супругам, себе же забрал оригинал.

– Теперь вы довольны? – спросил Мелдиор. – У нас есть пара часов, чтобы привести вас в порядок.

Супруга фыркнула.

– Хорошо, – сдался он, – подготовиться к приему. Нам нужно пройти в ритуальную комнату, которую отвел мне король в этом замке. По моей просьбе ее уже должны были подготовить. Платья и украшения вам подберут в гардеробной замка, после того, как с размерами определимся.

Римма Федоровна не торопясь, вразвалочку, шла за молодым мужем. Подустала она ко второй половине дня, ноги отекли, а идти пришлось вверх по лестнице без лифта.

Супруг завел ее в просторное помещение, шторы в котором были плотно задернуты. Хлопнул в ладоши и тут же свет загорелся. А потом на них надвигаться начал.

Римма Федоровна увидела небольшую летающую люстру, вместо лампочек в которой были кристаллы, напоминающие бабушкин хрусталь.

Следом за одной появились еще две.

В комнате стало совсем светло.

Посреди помещения располагалось огромное зеркало в темно-синей раме. И отражающая поверхность в нем тоже отливала синим.

Приглядевшись, Римма Федоровна поняла, что зеркало стоит в центре большой, очерченной синим окружности, по краям которого написаны мелкими буквами какие-то формулы, цифры, нарисованы фигуры.

– Вам нужно встать подле зеркала, чтобы видеть свое отражение. И внимательно смотреть. Когда отмечаете в себе изменения, говорите: “Принимаю” или “Не принимаю”.

Жена с пониманием кивнула, сделала, что Мелдиор просил.

Муж же взял в руки большую, увесистую книгу в черном переплете, с коричневатыми страницами, тронутыми временем и, кажется, огнем.

С трепетом раскрыл почти на середине. Встал тоже в круг, но сбоку, чтобы не отразиться в зеркале.

Ровным, низким голосом принялся читать заклинание.

Все три светильника подлетели к Римме Федоровне, выстроились над головой, чтобы она себя лучше видела.

Вокруг женщины соткалась голубоватая прозрачная аура. Волосы ее зашевелились вдруг облаком, пошли в рост, одновременно становясь пышнее и объемнее. Магия началась!

ГЛАВА 7. Преображение

Римма Федоровна критическим взглядом смотрела в зеркало. Она не обманывала, когда говорила, что ее все устраивает. Так, чуть лукавила, возможно. Но в этом чужом мире свою заинтересованность в том, что нужно ее новому муженьку, показывать нельзя. Стратегически неверно.

Да, в последнее время тяжеловато становится себя таскать, с полтинничек килограммов убрать можно. Да и молодость не лишней будет. Кто будет против увеличения продолжительности жизни? Активной, интересной жизни.

И еще вот волосы она подлиннее хотела, да сам муторный процесс отращивания со всеми этими переходными стадиями ее отталкивал. Возиться не хотелось. Цвет тоже можно оживить.

Одним словом, в глубинах управдома Риммы Федоровны пряталась женщина. И лишь Небесам известно, что может произойти, когда слой Риммы Федоровны, который отделяет эту самую внутреннюю женщину от реальности, станет тоньше. Но не станем забегать вперед.

Пока что новобрачная выглядела вполне себе управдомом.

– Вы можете протянуть руки к отражению и показать на нем, с какой частью тела хотели бы поработать сначала.

Мелдиор отвлекся от своего талмуда, чтобы помочь жене.

– Вроде как редактор на смартфоне, – чернокнижник из этой фразы понял только лишь “вроде”, но на всякий случай кивнул.

– Приступим, – решительно хлопнула себя по бокам Римма Федоровна. Хорошие бока-то. Во всех смыслах веса ей добавляют, в том числе социального. А уж бюст… Вот вы попробуйте надвигаться на должника по квартплате нулевым размером? То-то и оно, что неубедительно!

Начать надо с головы, разумеется. Римма Федоровна вытянула руки, поднесла руки к волосам, не касаясь отражения, но рядом. Стрижка у нее короткая, самые длинные пряди до середины скулы примерно. Цвет темно-русый, свой. И ни единого седого волоска пока нет, вот что значит крепкая психика и хорошая наследственность.

Она растопырила пальцы, затем сделала жест, будто пятерней расчесывает длинные локоны.

У отражения тут же как будто змеи из волос полезли.

– Рыжеватый можно! – сказала Римма Федоровна.

Тянула картинку все ниже, ниже, пальцем волны вырисовывала. Пока Римма Федоровна в зеркале не стала обладательницей буйной рыжей шевелюры. И смотрела на оригинал все с тем же саркастическим выражением.

Тут уж даже железная женщина-управдом не выдержала, разразилась смехом. Так, что слезы из глаз потекли.

– Ой, не могу! – простонала она, увидев брошенный на нее озадаченный взгляд Мелдиора. Он даже текст свой читать снова прекратил.

Посмотрел на Римму Федоровну, затем в зеркало. И тоже не выдержал, рассмеялся.

Римма Федоровна ощупала голову. А у нее-то ничего не изменилось, все эти метаморфозы только в отражении происходят.

Успокоившись, она кивнула чернокнижнику:

– Можете дальше бубнить.

Прическа в зеркале мерцала, вроде как в раздумьях.

– Принимаю, – сказала отражению Римма Федоровна. Цвет изображения выровнялся. Хоть его все равно нужно было воспринимать с учетом синеватого блика.

Чтоб не было больше так смешно, Римма Федоровна решила усушку сделать. То есть фигурку в зеркале сплющить, сделать потоньше.

Как заправский скульптор, лепила она свое отражение. Уменьшала объемы, вытягивала шею, ножки делала длиннее.

Да так увлеклась, что и забыла, что с собственным образом работает, создавая изображение красивой молодой женщины.

Если что-то шло не так, она коротко бросала:

– Не принимаю!

Изменение тут же сбрасывалось.

В некоторые моменты подходил ближе и Мелдиор, советы давал.

Они с ним спорили, по некоторым моментам не приходя к согласию, потому что Римма Федоровна, например, отказалась приделывать отражению гигантские ресницы и рисовать утрированный перманент бровям. Где ж он такой страсти-то понабрался?

Оказалось, мановением руки можно и поворачивать фигуру в зеркале, как трехмерную модель в компьютере.

Чтобы проработать мелкие детали, нужно было приблизить изображение, как бы раздвигая пространство.

Удивительные вещи происходили с одеждой. Как только Римма Федоровна убрала у женщины в зеркале лишний вес, ее привычный костюм исчез, но модель голышом не осталась, на ней появился тонкий серебряный комбинезон, как термобелье.

– Надо ж, цензура какая! – одобрительно покачала головой управдом.

Окинув последним взглядом полученный шедевр, Римма Федоровна отряхнула ладони, будто как гончар, сама слепила эту красоту в зеркале.

– Как тебе, Мелдиор? – спросила она мужа уже по-свойски.

– Хороша, – сказал он, и голос его отчего-то звучал хрипло. Утомился, наверное, мантры свои читать.

Он нервно сглотнул и спросил:

– Если все устраивает, оставляем… картинку?

– Погоди-погоди. Вот тут вот еще.

Римма Федоровна приблизила изображение, подкорректировала мочку уха, сделав поаккуратнее.

– Огрехи симметрии сами подравняются во время переноса, – успокоил ее Мелдиор, – а то мы так и будем бесконечно доводить вас до идеала.

– И то верно, нет предела совершенству, – кивнула Римма Федоровна.

– Тогда меняем вас местами, – Мелдиор с грохотом закрыл старинную книгу.

Все три летающих люстры вспыхнули алым огнем.

Тут-то Римма Федоровна вспомнила, что, вообще-то, они ей имидж подбирали. И почувствовала волнение. Такое, от которого есть хочется, даже если недавно чуть ли не целую курицу из фрагментов на своей тарелке собрала.

Мелдиор раскинул руки, как черный альбатрос, закрыл глаза и быстро-быстро принялся наговаривать новый текст, такой же непонятный, как остальные.

По телу Риммы Федоровны будто катком проехали, в голове взрывались фейерверки, в ушах засвистело. Как она на ногах выстояла, удивительно. Особенно тяжко пришлось, когда конечности свело судорогой. Быстрой, но жестокой. С ней что-то происходило.

Римма Федоровна напряженно смотрела в зеркало, гладь которого заволновалась, как море во время прилива, а затем стала непроницаемо-синей.

А потом там появилось отражение. Ее обычное. Даже капельку соуса на воротнике видно, которую она раньше сама не заметила.

– Так ничего ж не изменилось! – с облегчением воскликнула Римма Федоровна, радуясь, что осталась в своем родном теле.

И тут с нее соскользнул ворох тряпок, собираясь кучей у ног.

Римма Федоровна ахнула, прикрывая наготу руками, прижимая к груди ставший просторным бюстгальтер и оглядывая свое новое тело, которое жило отдельной от старого отражения жизнью. Зеркальная же Римма Федоровна, хоть и повторяла движения молодого двойника, была все так же одета. И ее попытки прикрыться выглядели потешно.

Но Римме Федоровне было не до смеха.

Длинные, стройные ноги, на которые смотрела она теперь сверху вниз, как и положено, если они твои собственные, выглядели такими тоненькими! Того и гляди, поломаются, не выдержат ее веса.

– Получилось! – восхищенно выдохнул Мелдиор, разглядывая прекрасную молодую женщину, стоящую в центре сияющего синим круга. Яркие светильники торжественно подавали ее красоту будто бы на блюдечке с голубой каемочкой.

– Вы само совершенство!

– Так, глаза свои бесстыжие в сторону отвернул! И за одеждой метнулся. А то ишь, пялиться он на меня будет теперь!

Римма Федоровна хотела погрозить ошалевшему от счастья супругу, но вспомнила, что так останется совсем нагишом.

– С голосом надо еще поработать, – деловито сказал чернокнижник, не обращая внимания на грозный тон жены.

Подошел к ней, протягивая руки.

– Руки не распускаем, гражданин!

Она отступила назад, спотыкаясь и путаясь своими красивыми, но неудобными ногами в ворохе тряпья.

ГЛАВА 8. Новый образ

Мелдиору пришлось подхватить супругу, что он сделал не без удовольствия. Пальцы коснулись восхитительно гладкой, нежной кожи.

Удержав Римму Федоровну от падения, он переместил правую руку чуть повыше ее груди. Произнес очередное заклинание. Светильники вновь дали вспышку.

– Скажите что-нибудь теперь, – попросил Мелдиор, все также не снимая руку с ее талии. Восхитительной, с идеальным переходом от одних прелестей к другим.

– Лапать меня перестал! – велела Римма Федоровна. И сразу замолкла, услышав свой новый голос. Мелодичный, грудной, томительно-прекрасный и тоже молодой.

– Вот теперь просто идеально, – глаза чернокнижника сияли. Он был счастлив уже не только от того, что в его объятиях красивейшая из когда-либо виденных им женщин. Главным было чувство успеха. Настолько сложный ритуал он еще никогда не проводил.

Римма Федоровна перевела взгляд на зеркало и увидела в нем дикую картину. Элегантный молодой мужчина придерживал ее прежнюю за талию, словно они танцевать собирались.

– А это вот, – кивнула она на отражение, – всегда вот так будет?

Мелдиор бросил взгляд на зеркало, помрачнел и выпустил свою добычу из рук.

– К сожалению, да. Таково условие моего дяди-короля.

– Тонкий троллинг, – оценила Римма Федоровна. Она часто сидела в интернете одинокими вечерами после бассейна и знала разные молодежные слова.

– Мы должны будем забрать это зеркало с собой, – вздохнул Мелдиор, – и есть еще кое-что… но обсудим позже. Сейчас я распоряжусь, чтобы вам сюда принесли одежду.

Не пойдете же вы по дворцу обнаженной.

Чернокнижник удалился, оставив новую жену со старым отражением.

Римма Федоровна долго всматривалась в него. Поднимала то одну, то другую руку. Показывала язык, поворачивалась задом. Было забавно. Она шевелила у своего лица тоненькими изящными пальчиками, а полнотелая Римма Федоровна в зеркале делала то же самое.

Мелдиор долго не шастал, вернулся с длинным черным плащом, как у инквизиторов из кино. Накинул на нее.

– Обувь мне тоже не подходит, – сказала Римма Федоровна, вновь удивляясь звучанию собственного голоса.

Муженек растерянно посмотрел на каменные полы и на маленькие узкие ступни, выглядывающие из-под плаща. А потом подхватил ее на руки и понес.

Это было так непривычно! Ей все казалось, что он рухнет под ее весом. Мозг отказывался воспринимать тело как изящное и хрупкое. Было странно чувствовать себя слабее мужчины, зависимой от него. Пока приятного в этом мало.

Пока он нес ее вниз по ступенькам, они встречали каких-то людей. Прислугу и, кажется, не только, если судить по одежде.

Все смотрели на них с одинаковым интересом.

Наконец, Мелдиор свернул к одной из многочисленных дверей на первом этаже дворца, открыл ее ногой, внес жену внутрь.

Римма Федоровна оценила обстановку. Ряды вешалок с платьями, как в костюмерной. Полки с обувью. Две доброжелательных женщины в простой одежде склонились в поклоне.

– Так, – сказала Римма Федоровна, – спасибо за доставку, можете опускать меня.

При чужих людях она предпочла с супругом сохранять вежливую дистанцию. В конце концов, у них договор имеется, и его авторитет она понижать не собиралась.

– Мы, думаю, сами разберемся.

Мелдиор послушно поставил ее на мягкий меховой коврик.

– Через часик заходите, – милостиво разрешила Римма Федоровна.

Чернокнижник кивнул и вышел.

– Какой стиль предпочитает прекрасная эдери? – угодливо улыбнулась одна из служанок.

– Ой, знаете, девочки, я в вашей моде ни рожна не смыслю, – призналась молодая жена королевского племянника, – подберите мне на ваш вкус что-нибудь. В чем на бал пойти не стыдно.

Женщины сначала переглянулись, потом закивали.

Засуетились, забегали, принялись наперебой показывать ей разные модели, фасоны. Так, что вскоре у Риммы Федоровны в глазах зарябило.

– У нас в моде сейчас яркие цвета, – словоохотливо рассказывала служанка постарше, сдергивая со своей гостьи плащ.

И тут же смутилась, как и ее коллега.

Не ожидали они, что Мелдиор свою жену прямо голышом наряжаться притащит. Видать, после свадебной церемонии молодой герцог, не мешкая, решил вступить в свои супружеские права. А то чем это еще объяснишь?

История с похищением из другого мира и преображением до слуг пока не дошла.

– Я прибыла издалека, – пояснила Римма Федоровна, – и моя одежда совершенно не подходила для праздника. Разве мне не нужно что-то беленькое?

– Почему – беленькое? – не поняла старшая служанка. Или костюмерша.

– Вы ж на балу будете, за столом. Вам там белого платья и до первой перемены блюд не хватит.

– И то верно, – согласилась новобрачная, – как толково рассудили-то! Ладно, девочки, давайте знакомиться. Как-то я к вам должна же обращаться?

– Я Кларен, – растерянно сказала то, что постарше. Благородные дамы никогда не интересовались именами прислуги.

– А я – Милияда, – представилась вторая.

– Ага, Клара и Мила, значит, – кивнула Римма Федоровна, – ладно, давайте будем исходить из особенностей строения фигуры, цвета волос и так далее.

Женщины радостно подтащили к ней здоровенное зеркало. Римма Федоровна глянула в него с некоторой опаской, ожидая увидеть себя прежнюю. Но нет. Сейчас на нее смотрела девушка, образ которой она сама с такой кропотливостью создавала.

– Тощенькая, но откормим, – пробормотала она себе под нос.

– Что, эдери? – переспросила Мила.

– А? Ничего, давайте одевать меня, а то времени мало совсем, – улыбнулась Римма Федоровна, не в силах отвести взгляда от новой себя.

Женщины с удовольствием бы примерили на нее пару десятков платьев, это ж все равно, что в куклы играть. Но времени у них и правда не было, потому пришлось остановиться уже на третьем наряде. Он сел на точеную фигурку как влитой. А там, где чуть топорщилось, тут же магией поправили.

Туфельки подбирали чуть дольше, идеально подошли пятые.

К назначенному времени прибыл и Мелдиор, топтался под дверью, пока его не пустили, а зайдя, ахнул.

– О, Небеса! Вы ли это, дражайшая Римма… То… Фео…

Снова запутался. Ну, понятно, иностранец же. Это они свои заковыристые имена с отскока повторяют.

– Нет, голубчик, уже не я, – ответила небесная женщина, оглядывая себя в зеркале, – пожалуй, я теперь называться тоже буду как-нибудь по-благородному.

– И как же вас величать? – с любопытством спросила Клара, которая на протяжении всей примерки называла ее исключительно “эдери”.

– Аримея Теодора Гренадин, – торжественно выдала Римма Федоровна первое пришедшее ей на ум. А что, вполне красиво звучит. По-благородному.

– Добро пожаловать в Эстанс, Аримея, – низким чувственным голосом сказал Мелдиор, целуя кончики пальцев своей удивительной и странной жены.

ГЛАВА 9. Представление общественности

К балам у короля приглашенные представители высшего света готовятся порой за полгода. Как только получат весточку, что их ждет Его Величество Эмихар.

Король вдовствует уже почти десять лет, а значит, две трети вельмож,те, у кого есть дочери подходящего возраста, не теряют надежды породниться с монархом. Вдруг да не станет он себе принцессу из других королевств искать, со сватовством возиться. А мужчине жена нужна, как без этого? Фаворитки, оно дело понятное. Но несолидно ими одними-то довольствоваться. Да и нравы в Эстанс не приветствуют порочное поведение.

Шалостям телесным можно предаваться, но так, чтобы не знал никто.

Вот и наряжали дочерей, заказывая наряды у лучших портных за пределами королевства. Гениев бытовой магии.

Так что можно представить, какую панику вызвало внезапное приглашение в королевский дворец!

Это ж пропустишь такое, всю жизнь жалеть потом будешь. А если ехать, то как? В чем?

Мелдиор не ожидал, что приедет хотя бы половина приглашенных. Как раз потому, что подготовиться времени не было, да и жили многие далековато.

Но он недооценил желание знати присутствовать на приеме у короля.

Не знал он, что у каждого уважающего себя аристократа, приближенного ко двору, существует комната с нарядами на всех членов семьи как раз на такой случай. Если, положим, парадная одежда не потребовалась в нынешнем году, создается другая, по канонам моды. А прежняя выгуливается на менее значимое мероприятие.

И для того, чтобы успеть за несколько часов собраться и прибыть во дворец, в не таком уж большом королевстве, как Эстанс, давно придумали скоростные пути сообщения. Летающие экипажи, управляемые горгульями. А кое-кто побогаче так и кристаллами переноса закупился. Они позволяют преодолевать огромные расстояния за короткое время. Правда, там надо вес правильно рассчитать и запастись нужным количеством камней на рейс.

Словом, когда Мелдиор ввел в бальный зал свою теперь уже молодую и прекрасную супругу Аримею, там яблоку упасть некуда было.

Прислуга бегала, как ошпаренные коты, не зная, за что хвататься. У них-то запасных рук на случай непредвиденной свадьбы в шкафу не висело!

А тут такая катастрофа, бал без предупреждения! Да если бы неприятель войну объявил, меньше суматохи было бы. К нападению врага в королевском дворце, куда лучше готовы, чем к наезду такого количества гостей.

Сатилом, главный распорядитель королевского замка, поглядывал на Его Величество Эмихара Второго, с неудовольствием и даже претензией. Но так, чтобы сам король этого не видел.

– Отчего такая спешка со свадьбой, если даже помолвки не было, вы не знаете? – шепотом спрашивал пожилой маркиз у молодого графа.

Оба спешно приглаживали чрезмерно накрахмаленные воротнички, чтоб шею не резало.

– Скоропостижный брак это всегда к детям, – значительно отвечал граф, гордясь, что старший товарищ ищет у него ответа, как у более информированного, – понесла невеста поди.

– Да что за невеста такая? Кого же король за своего племянника засватать мог, не слышно было о переговорах!

К собеседникам подошел третий аристократ, барон по титулу.

– Дорогие гости короля Эмихара! – зычный голос Сатилома поплыл над головами. – Встречайте тех, кого мы сегодня чествуем. Мелдиор Адорс, герцог Эстанский, и его молодая жена… кхм… Аримея Теодора Гренадин.

Двери распахнулись, торжественно впуская молодую пару.

В зале ахнули от восхищения.

Мелдиор, как и положено адепту темной магии, одет был во все черное. Его костюм, между тем, мрачным не выглядел, поскольку пошит богато и украшен золотом. Стройный, высокий, широкоплечий Мел считался завидным женихом королевства не только по праву рождения. Сильный маг и видный мужчина, которого местные барышни единогласно считали гораздо привлекательнее принца Илифада. Тот был на год младше Мелдиора и отрастил бороду только чтобы казаться мужественнее кузена.

Кого же выбрал этот сердцеед, который ухаживал, кажется, за всеми сразу, но никогда не подпускал к себе близко ни одну из придворных дам?

По нему страдали ночами, ему отправляли анонимные надушенные письма с признаниями. И теперь он так подло, так вероломно разбил десятки сердец тем, что женился!

Вот почему девицы с такой жадностью рассматривали эту рыжеволосую, никому до этого дня не известную эдери.

И по этой же причине Мелдиор не мог позволить себе появиться на балу с Риммой Федоровной в ее привычном обличье.

– А где прежняя невестка, та, что сразу была? – в наступившей тишине удивленный голос Левена Адорса, отца жениха, прозвучал как удар колокола. – Мне, признаться, она по душе пришлась.

– Какой ты шутник, Лев, – мелодично рассмеялась его супруга Иддия, – будто не знаешь, что способен сотворить с женщиной верно подобранный наряд!

– Ты серьезно? Прямо настолько? – Левен был обескуражен, но спорить с женой не стал. Иддия, кажется, в добром расположении духа и портить ей настроение он не хотел.

Новобрачные шли по ярко-желтому ковру, будто его из одуванчиков выткали. Над головами у них парила магическая золотая чаша, из нее летели лепестки роз, мягко опускаясь на волосы и плечи молодых мужа и жены.

Изящная рука Аримеи надежно лежала на предплечьи Мелдиора.

Перед глазами Риммы Федоровны все слилось в сплошную светящуюся кашу. Нарядные гости, люстры, парящие на таком уровне, чтобы никому голову не снести. Столики, накрытые для торжества.

Оркестр на специальной огороженной для него площадке.

– Его Величество король Эмихар Второй желает сделать объявление! – возвестил распорядитель.

Для монарха и его приближенных были не столики, а ложи, размещенные в углублениях, на высоте примерно в три человеческих роста. Забираться на эти балкончики нужно было по лестнице.

Король спустился из своей ложи, прошествовал к возвышению для произнесения речей, обвел взглядом гостей, остановившись на Мелдиоре и Аримее. Лицо его приняло удивленное выражение.

– Что ж, дорогие мои подданные, – обратился Эмихар ко всем разом, включая родственников, – сегодня важный день для всех нас. Я не буду скрывать, что брак моего племянника, Мелдиора Адорса, для него был нежеланным. Он получил мое высочайшее повеление жениться, поскольку его разнузданное поведение было недопустимым. Поэтому призываю вас не гадать, что за женщину выбрали ему в невесты. Скажу только, на эту достойную эдери я возлагаю особые надежды остепенить моего племянника.

Иддия явно не против была что-то сказать, брату, но сдержалась. Все-таки он позволил в последний момент изменить облик этой чужой, пугающей ее женщины. Не стоит устраивать сейчас публичный скандал, все могло быть и хуже.

– А говорю я все это во всеуслышание затем, чтобы вы усвоили, – многозначительно продолжал король, – в Эстансе никому не дозволено вести разнузданную жизнь.

Мелдиор натянуто улыбался, вспоминая тайные вечеринки, какие они порой устраивали в студенчестве, когда он обучался чернокнижию. Илифада туда не приглашали, поэтому король и не в курсе, как умеют веселиться его подданные благородных кровей.

Для новобрачных приготовили отдельную ложу. Мелдиор спиной ощущал взгляды, которыми их провожают к лесенке, ведущей в это пусть небольшое, но укрытие. И вдруг понял, что робеет остаться наедине с этой Риммой… Аримеей.

До чего же дошло-то, а! Сказал бы кто-то три дня назад Мелдиору, что он испугается слабую женщину, не поверил бы и рассмеялся. Это перед ним всегда женщины робеют! Его внимания добиваются. При виде него замирают с почтительным ужасом к его мощному дару чернокнижника, повелителя стихий, темных материй и женских сердец! О нем и его магии ходят легенды в Эстансе.

А сейчас и непонятно, как себя вести.

ГЛАВА 10. Семейка Адорс

Прежде чем углубляться в эту историю, нам стоит разобраться, в какую же семью попала наша Римма Федоровна.

Формально ее главой считался Левен Адорс. Мужчина вида угрожающего, под стать прежней Римме Федоровне.

Огромный, с увесистой нижней челюстью, временами настолько выдвинутой, что подбородок можно поймать в отражении на лысине.

В его шарообразной голове не было места заумным мыслям. Левен мог бы стать идеальным сержантом, может быть, даже до полковника бы дослужился. Если такого поставить в наступление, он пойдет напрямую к победе, не думая о том, возможна ли она.

Целеустремленность, чисто житейская смекалка и деловая хватка принесли успех третьему сыну захудалого барона, которому в наследство не осталось ни титула, ни недвижимости. Только небольшая сумма денег, которые он вложил в выгодное дело. Левен Адорс занимался морской торговлей, и родительских денег ему хватило на аренду небольшого корабля. Товары он уже закупал в долг. Но не прогадал.

Уже к двадцати пяти годам Левен был сказочно богат.

Тогда же королевская семья столкнулась с большой проблемой – старинный замок, который обычно дарили младшим детям монархов вместе с герцогским титулом, вконец обветшал. И ремонтом его заниматься не хотелось. Был риск, что короля обвинят в растрате казны и начнется бунт. Времена тогда были неспокойный.

Тогда-то и появился молодой купец Адорс, который нагло посватался к королевской дочери Иддии. И пообещал полностью восстановить положенное принцессе приданое.

Так предприимчивый младший сын барона породнился с королевской семьей. Эмихар, тогда еще кронпринц, был очень против такого мезальянса, но отец его и слушать не стал. Предложил взять молоток в руки и самому пойти восстанавливать Эстанское герцогство.

Поскольку в Левене королевской крови не было ни капельки, титул герцога получил их с Иддией единственный сын Мелдиор, сразу же при рождении. Левена же устроило графское звание. Немного запутано, зато все при регалиях. В Эстансе подобное допускается.

Эмихар Второй зятя не жаловал и старался, чтобы Мелдиор чаще бывал при дворе. Дескать, так у него больше шансов вырасти аристократом.

Но, как говорится, что выросло – то выросло.

Дар к темной магии у Мела обнаружился, как он только лопотать начал. Все младенцы просто гулят, а у этого нечаянно заклинания получались. Нянькам с ним приходилось настороже все время быть. То сахар в соль превратит случайно, огонь на шторах наколдует. И все же без злого умысла, просто слоги на вкус пробует малыш.

В пять лет у него любимая книжка была “Мои первые заклинания”, что вполне само собой разумеется.

А, да, и что касается того самого замка… Слово свое Левен Адорс сдержал примерно на две трети. Потому что именно такой объем владений, а то и чуть меньше, был отремонтирован. Остальное перенесли на “когда-нибудь потом”.

А что, места всем хватало, и хозяевам, и прислуге! Еще и гостевые апартаменты имелись. В заброшенной же трети замка гуляли ветер и призраки. Или это челядь за них крыс принимала, не очень понятно, да и неважно.

За тридцать с лишним лет брака между Иддией и Левеном бывало всякое. Вначале-то невеста тоже жениху не обрадовалась и на свадьбу явилась заплаканной. Да еще братец Эмихар магии в огонь добавлял, выражая отцу-королю протесты. Он пообещал сестре, что как только взойдет на престол, позволит ей расторгнуть брак с этим неотесанным куском скалы.

Иддия жила этой мыслью первое время… но оно оказалось недолгим. Муж смотрел на нее с таким обожанием и настолько счастлив был ее порадовать, что она растаяла. Он носил на руках свою принцессу и довольно скоро сумел приобрести ее расположение.

Так что, семейную жизнь родителей Мелдиора можно назвать вполне удавшейся. Разумеется, ни о каком разводе Иддия слышать уже и не захотела, хотя Эмихар ей и предлагал не раз, справлялся, не обижает ли ее “этот мужлан”. С годами король, конечно, смирился, но принимать Левена как достойного супруга своей благородной сестры, отказывался.

Иддия вышла за Левена, будучи совсем юной, только-только вступив в брачный возраст, и на момент свадьбы собственного сына ей исполнилось сорок девять.

Как можно спокойно относиться к тому, что ее мальчика насильно женят на особе старше, чем собственная мать? Да еще и телосложением она не уступает Левену Адорсу. И ведь наверняка у нее в родне сплошь плебеи и ни одного захудалого маркиза!

Материнское сердце было неспокойно, но когда Мелдиор ввел в залу привлекательную девушку, ей стало чуть легче. Хоть она и понимала, что той громогласной, огромной женщине не удастся удержаться в этой хрупкой элегантной оболочке и не разорвать ее. Или хотя бы изрядно покорежить. Ужасная натура себя еще покажет. Но пока ее сынок может представить высшему свету красавицу-жену. Уже хорошо.

Но король об этом еще пожалеет. Нельзя вот так просто без последствий взять и обидеть достойную женщину! Да еще и усыпить ее бдительность этим ядреным пойлом, эльчеком.

Иддия сидела в королевской ложе, гордо держа прямую как корабельная мачта спину. И многозначительно смотрела в ухо королю Эмихару, который с удовольствием поглощал устриц, не отвлекаясь на взгляды сестры.

Уразумев, что жестокосердный сатрап не собирается замечать ее невысказанные укоры, Иддия приподнялась и выглянула за край ложи, пытаясь рассмотреть, что происходит на соседнем балкончике, который отвели для молодоженов.

– Шею вывернешь, сестрица, а за полог никак не заглянешь, – прокомментировал король.

У них было пространства много. За большим столом уместились Илифад, Иддия и мог бы влезть даже здоровяк Левен, если бы он не заявил, что сегодня хочет посидеть внизу со старыми друзьями. Левен прекрасно знал, что у короля чуть ли не цыпки появляются, когда он с ним рядом находится, поэтому предпочитал делить с ним пространство, исключительно когда хотелось позлить монарха.

Эмихар поднялся со своего кресла, похожего на трон, подошел к бортику, хлопнул в ладоши. Шепотом произнес заклинание усиления голоса. И затем объявил:

– Думаю, все смогли утолить легкий голод! И пришло время лицезреть первый танец молодых супругов!

ГЛАВА 11. Свадьба пела и плясала

Римма Федоровна прислушивалась к своему новому телу, которое только что преодолело подъем по невысокой, но лестнице на высоких тонких каблучках. Ноги не гудели и не грозили превратиться в опару. Она украдкой приподняла пышный подол платья и полюбовалась на свои тонкие щиколотки.

Что ж, стоит признаться, ощущения приятные. Давненько мужчины не провожали ее такими взглядами, как сейчас в зале, набитом аристократами. Кажется, они завидовали ее незадачливому муженьку, который сейчас невидящим взглядом вперился в полупрозрачную занавеску, закрывающую их ложу от любопытных взглядов.

На высоком благородном лбу испарина выступила, дышит через раз и в пальцах край скатерочки теребит. Под легкой щетиной желваки гуляют, четко очерченные губы сжаты, аж побелели.

Переживает, бедолага, что так быстро и скоропостижно свободы мужской лишился.

Поймав взгляд супруги, Мелдиор натянуто улыбнулся:

– Испробуйте жаркое из перепелки, – сказал он, мельком оглядев обильно накрытый стол, – у здешнего повара оно превосходное. Благодаря спелому ананасу, что он туда добавляет.

– Дойдем еще до них, – строго ответила супруга, – здесь есть чем посущественнее поживиться. Я ребрышки очень уважаю. Вон они на меня смотрят призывно как.

И правда, в меру прожаренные свиные ребрышки, запеченные в меду, пересыпанные гранатовыми зернышками занимали почетное место в центре стола. Половина запеченной в яблоках утки скромно притулилась рядышком. И как успели столько наготовить к неожиданной свадьбе?

Римма Федоровна, которая пока в полной мере Аримеей себя не почувствовала, с удовольствием заполняла широкую тарелку, больше напоминающее блюдо. Так, что вскоре ее поверхность начала напоминать мозаику.

Мелдиор, перед которым лежала перепелиная ножка и пара медальонов из молодого барашка, смотрел на жену с легкой тревогой. Как бы она уже за сегодняшний вечер к прежним размерам не вернулась! У них женщины старались свой аппетит на балах, да приемах не показывать.

– Ну, чего хмурый такой? – весело обратилась к мужу Аримея, протягивая ему пустой серебряный кубок и говоря дальше диковинно, нараспев. – Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала!

– Что? – растерялся Мел. – Колдовства? Вы желаете зелья магического?

Привстав, он взял с противоположного края стола толстую бутыль синего стекла с граненой хрустальной пробкой.

Внутри, сквозь синюю толщу искры мелькнули.

Вытащив заглушку, Мел осторожно капнул в кубок.

Имберела. Зелье, один наперсток которого стоит пять золотых, достойно попасть лишь на очень богатый стол. Королевский. Пить имберелу аккуратно надо, поскольку действие сильное. Главный смысл магического состава – сделать так, чтобы утром сиятельный гость проснулся, не чувствуя последствий съеденного и выпитого накануне.

Но любая магия цену свою имеет, и эта тоже, разумеется. От имберелы двигаться сверх меры хочется. Оно и понятно, как иначе-то согнать излишества? Сильным человеком надо быть, чтобы этот прилив сил выдержать и с утра с каждой мышцей в своем теле не поздороваться, ощущая, как она сокращается и ноет. Это если лишку принять, конечно. Но некоторые и с трех капелек, бывает, так заводятся, что пляшут до утра, или круги у замка наворачивают. Вот почему Мел осторожничал, рассчитывая разбавить сильнодействующее средство водой.

– Это ты мне пожалел что ли? – заглянув в свою чашу, Римма Федоровна скривила красивые губки и нахмурила бровки так, что ни один мужчина бы не устоял.

– Я забочусь о вашем самочувствии, Аримея, – слегка смутился Мелдиор, – это очень сильная вещь!

– Пфф! – отмахнулась чаровница. – Да я хренодер без хлеба столовой ложкой есть могу и горчицей закусывать. Вот это действительно сильная вещь. Наши женщины и не такое могут выдержать. Лей давай.

И она сунула кубок под самую бутылку. Рука молодого мужа дрогнула. Золотистая жидкость щедро плеснулась в подставленную чашу.

Римма Федоровна поднесла сосуд к лицу, потянула носом.

– М-м-м… имбирчиком пахнет. А себе?

Она требовательно посмотрела на чернокнижника. Не смея отказать, Мелдиор и себе налил волшебного зелья, правда, чуть меньше.

– Дербалызнемся! – весело предложила новобрачная, чокаясь с Мелом. – Ну, будем здоровы!

И она опрокинула содержимое чарки в рот, а следом туда же закинула кусок баранины.

Чернокнижки обалдело смотрел на жену, которая приняла как минимум четверную дозу имберелы и после этого сидела совершенно спокойно. С аппетитом ела и поддерживала беседу.

Мелдиор пригубил из своего кубка и почти сразу почувствовал, как приливает сила к его мускулам, заставляя сжигать лишнее сразу же. Его на месте подбрасывало, он даже приплясывать начал.

– Пришло время лицезреть первый танец молодых супругов! – зычный голос короля Эмихара Второго разносился по залу, тормошил, тянул на паркет.

– Позвольте вас пригласить! – Мел обрадовался, что можно подвигаться. Протянул руку, побуждая молодую жену выйти к обществу.

С сожалением глянув на тарелку, наполовину пока опустошенную, она вытерла рот салфеткой и приняла приглашение.

– Что ж, активность не помешает, – согласилась она, – а то в этом платьице толком и не поешь, ни вздохнуть, ни…

Римма Федоровна вовремя себя сдержала, чтобы не изречь известную присказку.

– Тесно в нем, в общем.

В теле вдруг появилась приятная легкость и оживление. Сейчас бы зажечь под дискотеку восьмидесятых! Но вряд ли местные музыканты такой репертуар осилят.

Как положено мужчине, Мел спустился первым, помогая сойти супруге. Та резвой ланью сбежала, чуть не запрыгнув ему на руки от ускорения.

Римма Федоровна с интересом разглядывала музыкантов. Это не ансамбль, а целый оркестр! В основном скрипичных инструментов. Скрипки и контрабасы сочетались с маленькими гитарками с очень длинными грифами.

– Гармониста, я так понимаю, не пригласили, – вздохнула молодая жена, – они так и будут пиликать и струны терзать?

Мелдиор прислушался. Играла самая романтичная мелодия, которую исполняют на всех свадьбах Эстанса. Называлась она “Небеса нас соединили”.

– Тоска-то какая! – неодобрительно тряхнула копной рыжих, с глубоким медовым оттенком волос жена.

Мелдиор хотел было возразить, что это классика нестареющая и удивительная. Но вслушавшись, вдруг понял – и правда заунывно звучит. И как он раньше этого не замечал?

Струны испускают томительные стоны, а флейты усиливают их жалобы.

– Если вы под такое женитесь, под какую музыку вас хоронят? – продолжала недоумевать молодая супруга.

Мелдиору отчего-то стало стыдно.

Он решительно направился к дирижеру.

– Вот что, милейший, – сказал он как можно строже, – моя супруга прибыла из чужедальних мест, у них на свадьбах радоваться принято.Так что, исполните нам что-нибудь повеселее.

Музыканты взволнованно переглянулись.

– Да что они тебе радостного-то сыграют? – рассудила подошедшая к мужу Аримея. – У них только эти пиликалки в наличии, они на жалостливые звуки настроены. Вам бы гармошечку, хоть губную.

Один из флейтистов вдруг засмеялся, положил на столик свою жалейку и достал из кармана брюк настоящую губную гармонь! И тут же выдал с ее помощью заводную трель.

Пары, неспешно танцующие под заунывные ритмы, разом застыли на месте и повернули головы к музыкантам, не понимая, как им двигаться дальше.

– Граждане, не расходимся! – голос Риммы Федоровны хоть и был новым да молодым, но тоже звучным. – Танцы вот-вот продолжатся.

А оркестранты продолжали удивлять один за другим. Вот скрипач отложил бережно в сторону свой инструмент и тут же откуда-то извлек нечто похожее на трещотку. Стер с лица скорбное выражение и ловко начал ей орудовать.

Оказалось, что есть у них чуть ли не у каждого еще по запасному инструменту.

– Так, мы ваш оркестр в ансамбль народной музыки давайте не будем совсем-то уж превращать, – распорядилась молодая жена, – все же не деревенская свадьба у нас, в приличном месте гуляем. Давайте как-нибудь комбинировать.

Музыканты переглянулись, но дирижер радостно замахал палочками и заявил:

– Давно мечтал переложить классику на новое звучание!

– Сделайте энергичный танец! – заказала Римма Федоровна.

– Как пожелаете, эдери герцогиня! – весело откликнулся маэстро.

Герцогиня? Такой коленкор в голову бывшему управдому пока не приходил. Действительно, у нее теперь новое звание. Придется привыкать и соответствовать. Но пока… вдруг она почувствовала такое воодушевление и прилив сил, что могла бы своего женишка подхватить и в танце прямо на руках закружить.

– Зажжем танцпол, детка! – с вызовом воскликнула она, хватая Мелдиора за руку и вытаскивая его в центр зала.

А музыканты заиграли что-то, очень напоминающее Камаринскую. И сочетание народных инструментов с классическими было бесподобно.

ГЛАВА 12. В новый дом

Мелдиор чувствовал ломоту в теле при удивительной ясности в голове. Они с молодой женой ехали в его родовой замок, роскошная карета шла мягко, даже на ухабах не подскакивала, поскольку ход колес регулировался магией.

В голове чернокнижника мелькали картинки прошедшего вечера. Как они с Аримеей вместо того, чтобы степенно и тягуче протянуться по залу в медленном танце, пустились в пляс. Из-под высоких каблуков туфелек Аримеи летели искры, так что она сама высказала опасение, что подол яркого платья может загореться.

– Ах, сынок! Эта плебейка на тебя уже начала влиять! – трагическим тоном сказала мать, когда Мел отлучился испить водицы, разгоряченный танцами.

За стол к еде ему возвращаться и не хотелось. Это все имберела требовала двигаться и сжигать выпитое и поглощенное. Но когда все же присели за стол, он пил, не хмелея, и ел, не тяжелея.

Аримея грызла баранье ребрышко с непередаваемым очарованием. Она была так хороша, что любое ее действо могло вызвать лишь восхищение.

Мелдиор вспомнил, что после полуночи эта красавица вновь превратится в грозную и тяжеловесную тетку, и печаль омрачила его лицо.

Но сообразив это, он глянул на летающие под потолком часы. Он не должен пропустить время! Если Аримея станет Риммой Тодоровной на глазах всего света, это позор!

Вот почему, отплясав напоследок еще пару раз, он потянул новобрачную к выходу.

– Я требую продолжения банкета! – кричала молодая супруга. Мелдиор и сам бы не против веселья, колдовское зелье все так же бурлило в его жилах, вызывая прилив сил, но даже сейчас, под легким хмельком, он понимал, что ни в коем случае нельзя показывать истинное лицо Аримеи обществу.

– Странные свадьбы у вас все-таки, – бурчала красавица, с неохотой давая усадить себя в экипаж, – “горько” не кричат, невесту не похищают, конкурсов никаких нет! Даже не спели и не подрались! Помнится, я когда молодушкой была, меня три раза со свадьбы воровали! И всё разные гости. Может, и еще бы украли, да мне самой наскучило, я парням тумаков навешала.

Мелдиор диву давался странным обычаям, принятым на родине жены. Если у них там гостей кормят чем-то горьким, новобрачную похищают прямо со свадьбы, а при этом дерутся и поют, то понятно, отчего у нее такой нрав крутой и суровый. Коли они праздники так справляют, какая же у них повседневность?

– Второй день-то будет? – уточнила Аримея, с наслаждением сбрасывая туфли и закидывая их под лавочку.

– Второй день чего? – не понял Мелдиор.

– Свадьбы, разумеется.

Ответ она поняла по лицу чернокнижника.

– Скучно живете, – подытожила она, – и то ладно. Можно будет осмотреться, не торопясь, в ваших резиденциях.

Дорога была долгой, Мелдиор начинал клевать носом, действие имберелы начинало выветриваться. Аримея зевнула, прикрыв рот рукой.

Будь все как обычно, как у людей, сейчас бы их ожидала сладостная первая ночь брака. С такой обворожительной особой Мел уж точно не стал бы откладывать момент консумации.

Но в каждом движении красавицы чувствовалась та чужая женщина из другого мира, что чуть не сплющила Мелдиора при первой встрече.

Свое изящное тело она несла так, словно в ней веса в несколько раз больше, шла значительно, четко печатая шаг. Только во время танца забылась.

Сквозь прикрытые веки Мел рассматривал лицо Аримеи в неверном свете тусклых ламп.

Форма глаз ее пожалуй, что не изменилась, но теперь они казались, или действительно стали больше. Чуть вздернутые брови в сочетании с высокими скулами придавали выражение гордое, дерзкое и чуть надменное. Нос ровный, как у девицы благородных кровей, губы пухловатые, красиво прорисованные. На щеках ямочки едва приметные, от них лицо Аримеи расцветает, когда она улыбается.

Эта женщина… или девушка… куталась в меховую накидку, стараясь запахнуться понадежнее. И то верно, на дворе хоть и теплая, но зима. В южном королевстве Эстанс она бесснежная, но все равно холоднее, чем лето.

Карета остановилась, Мелдиор понял, что они на месте.

Аримея от толчка проснулась, сладко потянувшись, так что накидка с плеч упала, демонстрируя соблазнительное декольте.

Мелдиор невольно залюбовался, но тут в его глазах словно помехи появились, мелкая рябь, как будто он смотрел в воду и туда камень кинули. На мгновение проявилась фигура прежней попаданки. Дородная, мощная.

Мел вздрогнул, головой потряс и сказал:

– Мы прибыли в мой родовой замок.

Когда помогал выйти ей из кареты, почувствовал, будто бы весу в ней не как в молодой изящной девушке.

Слуги выбежали навстречу, хоть и время уже позднее было. Весть о женитьбе герцога уже впереди него в замок долетела.

Двое дюжих работников уже снимали прикрученное к крыше кареты зеркало, обернутое в несколько защитных слоев. На хозяина они поглядывали с опасливым уважением.

Мелдиор поморщился. Там живет истинная сущность его необычной супруги Аримеи. И он обязан постоянно перед собой видеть этот колдовской артефакт, как предписывает ему наказание дяди-короля.

Родители домой не захотели, остались во дворце. Но молодоженам положено свою первую ночь проводить в супружеской спальне, где пройдет и дальнейшая их жизнь. Вот почему так поздно ехать пришлось.

– Это что ж там такое тяжелое? – Мелдиор услышал, как переговариваются слуги, что, пыхтя и упираясь, несли зеркало.

– Аккуратнее, – прикрикнул чернокнижник, – это королевский подарок. Может разбиться. В покои мои несите.

А внутри себя подумал: “Ну и пес бы с ним. Лучше бы разбилось, пока Аримея свой прежний вид не обрела”.

Подал руку жене, приглашая с собой. Вид у нее был слегка уставший.

– Что же это, муженек, ты молодую супружницу на руках в дом не внесешь? Совсем вы тут приметы не уважаете! – покачала она головой с осуждением.

И точно ведь. Такой обычай в Эстансе тоже есть. Вздохнув, Мелдиор подхватил супругу на руки, вновь удивившись ее неожиданной тяжести.

Нести далеко пришлось, молодой чернокнижник жил в дальнем корпусе просторного Эстанского замка, да почти под самой крышей.

Он старался не пыхтеть, забираясь по винтовой лестнице на верхний этаж, где приготовлена уже была им спальня. Еще и посторониться пришлось, пропуская работников, что доставили зеркало на место и возвращались на улицу.

Аримея чуть приложила голову на его плечо, и Мелдиор почувствовал тонкий цветочный запах, что исходит от супруги.

В груди томительно заныло, сладкая тяжесть опустилась в низ живота, аж в паху закололо, будто искры пробежали.

Что ж, он здоровый мужчина, полный сил, так что простим ему эту реакцию на близость хорошенькой женщины, с которой его к тому же связывают нерушимые узы.

Прикидывая, насколько сговорчивой окажется супруга и чтит ли она святой институт брака, он преодолел с ней на руках порог спальни, где расстелена была украшенная лепестками роз кровать.

Сейчас бы опустить ее на шелковое белье и освободить от одежды…

Но тут ноги его подогнулись, чуть не переломавшись подобно двум спичкам. Тяжесть на руках стала как ядро чугунное.

Хлопок, треск, синяя вспышка…

И прекрасная нимфа в его объятиях превратилась в выброшенного на берег кита.

Трещало платье, что разорвалось по швам, выпуская на волю безудержную плоть.

Мелдиор упал, чувствуя, как сверху на него обрушилось тяжелое и мягкое.

– Вот так сюрприз! – сказала Аримея прежним своим голосом, оглядывая свои дородные руки, не поднимаясь с мужа.

– О, Мелдиорчик, – спохватилась она, – опять я тебя придавила, бедолажного.

Она поспешно поднялась, вынуждая Мелдиора отвернуться, прикрыв глаза.

– Надо ж, какие мы впечатлительные, – пробурчала Римма Федоровна, поняв, что его смутил ее практически нагой вид. Но ей и самой некомфортно было стоять перед ним в обрывках тряпья. Да еще то тут, то там тянуло противно. Она схватила простынь, обернулась ей, подняв облако цветочных лепестков.

– Где тут ванная у вас? – спросила она. – И мне бы ночнушку просторней надо.

Римма Федоровна одним пальцем приподняла платье для сна, до этого ждавшее ее на резной спинке стула.

Мелдиор чуть не зарыдал. Заботливые горничные, не зная какой размер у новобрачной, приготовили ей ночную рубашку, как им казалось, свободного кроя и достаточно широкую. Но для его жены в настоящем облике она была разве что на одну руку.

Пробормотав заклинание, он нарисовал в воздухе колдовской знак, тут же вспыхнувший зеленым. С легким щелчком одежда стала на десяток размеров больше.

– Надо же, как удобно! – оценила молодая. – Никаких тебе лишних затрат и походов по магазинам. Пойду, освежусь, не теряй.