Ты студент, Гарри бесплатное чтение

Сергей Вишневский
Ты студент, Гарри

Глава 1

— Гарри, ты уверен? — спросил Боря, сидевший рядом на заднем сидении отцовского автомобиля. — Суд подозрительно быстро собрался. Видимо, эти двое что-то заподозрили.

— Да, всё будет хорошо, — кивнул парень и, взглянув на друга, улыбнулся. — Борь… я не знаю, что бы без тебя делал. Спасибо тебе огромное.

— Наверное, друзья для этого и существуют, — хмыкнул друг и кивнул на дверь. — Иди. Тебя уже ждут.

Гарри кивнул и вышел из машины.

Автомобиль стоял у здания администрации, на крыльце которого его уже ожидал Уильям Бок и Леон Моретти. Чуть в стороне, хмуро поглядывая на парочку из-за границы, стояла Лариса. Обнимая её за плечо и что-то шепча на ухо рядом стоял Пётр.

Начинающий некромант поправил пиджак, сунул руки в карманы и спокойно отправился ко входу. Уильям, заметив его, широко улыбнулся и махнул рукой.

— Гарри!

Парень улыбнулся и кивнул ему, но ничего не ответил. Поднявшись на ступеньки, он сразу же направился к матери.

— Гарри, они… угрожали, — прошептала она, покосившись на Моретти. — Требовали переговорить с тобой.

Парень взглянул на Петра.

— Люди из тайного сыска запросили твои фотографии, как ты медитируешь, — признался он. — Сказали, что если я не сброшу фотографий, то они штурмом возьмут квартиру.

— Сказал?

— Да, — кивнул отчим. — Сказал, что ты закрылся в комнате, а потом исчез.

— Ритуал убрал?

— Да. Сразу, как ты пропал, я убрал всё. Распечатку сжег. Скрин-память, где хранилась модель, уничтожил.

Гарри довольно кивнул.

— Ты всё сделал правильно.

Мать покосилась на отца своего сына и его представителя, которые о чём-то начали перешептываться.

— Гарри, скажи, что у тебя всё под контролем.

Сын улыбнулся, оглядел родителей и спокойно кивнул.

— Не волнуйтесь, у меня всё под контролем.

Парень взглянул на Уильяма, а затем на часы.

— Пора.

Компания из родителей, начинающего некроманта, а также отца и его представителя направились в здание. Спустя несколько секунд, разминувшись с парочкой, покинувшей зал заседания, где разбирались имущественные претензии после развода, они оказались в зале суда.

Вопреки ожиданиям Гарри, зал не пустовал. В нём он заметил несколько человек из тайного сыска, Васильева и трёх адвокатов с эмблемами агентства Бок на груди.

— Добрый день, — кивнул Гарри Васильеву, пройдя мимо сидевшего с довольной миной следователя. Тот кивнул ему и продолжил ждать процесса.

Судья, до этого о чём-то совещавшийся со своими помощниками, взглянул на распавшихся по своим местам и стукнул по столу деревянным молоточком.

— Дело четыреста семьдесят восьмое. Беленькие против Моретти, — произнёс он и взял бумагу, по которой пробежался глазами. — Представители биологического отца?

Бок поднялся со своего места и кивнул.

— Присутствуют.

— Представители семьи Беленькие?

— На месте, — ответил за мать Гарри.

— Представители Моретти, слушаю вас, — произнес судья, не отрывая взгляд от предоставленной ему бумаги.

— Семья Моретти объявляет претензии на отпрыска Ларисы Беленькой по праву крови. Согласно уложению «О праве на детей» от простолюдинки аристократическим родом, от тысяча восемьсот…

— Это гражданский суд, — оборвал его судья. — Оставьте ваши эпитеты и знание законов для дворянских судилищ.

Уильям изобразил вежливую улыбку, а его команда адвокатов зашепталась.

— Семья Беленьких? У вас есть возражения по поводу факта отцовства? — взглянул на Ларису судья.

— Нет, — опустив взгляд, ответила мать Гарри.

— Тогда согласно уложению «О праве на детей» и пункта двенадцатого, где четко определяются права благородных родителей относительно детей и родителей простолюдинов, я принимаю претензии Моретти. Беленькие, у вас есть, что возразить? — спросил судья и выразительно взглянул на Гарри.

Представитель юридического агентства Бок доброжелательно улыбнулся и взглянул на отца мальчика, подмигнув ему.

— У меня есть возражения! — поднял руку Гарри.

— Слушаю вас, — кивнул судья.

— К сожалению, данное уложение не может быть применено относительно меня, — поднялся Гарри. — Так сложилось, что чуть больше суток я уже являюсь членом аристократического рода.

Уильям замер и с его лица начала медленно сползать улыбка.

— У вас есть доказательства ваших слов? — уточнил судья.

— Есть, — произнёс Гарри и принялся расстёгивать верхние пуговицы рубашки.

Когда он это сделал, то выудил из-под неё небольшой круглый медальон из чёрного металла, на котором красовалось белоснежное солнце. Изображение было живым и светило на медальоне медленно и неторопливо вращалось. После этого парень достал из кармана чёрную печатку с белоснежной буквой «М» и надел на палец.

— Вот как… — хмыкнул судья и выразительно взглянул на отца Гарри. — Представьтесь полным именем, молодой человек.

— Мрак-Беленький Гарри, — произнёс парень, спокойно глядя на судью.

— Отчество, я так понимаю, вы решили не брать? — спросил он.

— Совершенно верно.

— Понимаю, — кивнул судья. — У вас имеются оформленные документы о вашем родстве?

— Да, — кивнул Гарри, достав из внутреннего кармана сложенное письмо с печатью Императорской канцелярии, подошёл к столу судьи и положил на него документы.

— За сутки уладить формальности в аристократическом древе империи, — хмыкнул судья, пробегая глазами по содержимому конверта. — У вас недюжинные способности, Мрак-Беленький.

— Других в этот род не берут, — улыбнулся парень и покосился на Уильяма, что сжал челюсти так, что мышцы на скулах набухли.

— Что же… — вздохнул седья и покосился на отца и его представителей, что судорожно шептались и пытались на ходу вывернуться из ситуации. — Согласно «Аристократическому праву» я не имею права удовлетворить данный иск. Для аппелации я рекомендую обратиться в аристократический суд.

Судья взял молоток и три раза стукнул им о специальную подставку.

— Решение суда: Данный спор находится вне юрисдикции гражданского. Со своей стороны иск после рассмотрения обстоятельств признан недействительным!

Бок спокойно выслушал договор, отдёрнул руку Леона, что дёргал его за рукав и что-то шептал, и собрался уже уходить, но тут голос подал Гарри.

— Уважаемый судья! Прошу зафиксировать претензию!

Судья удивлённо взглянул на парня.

— Род Моретти не участвовал в моей жизни, никак не помогал моей матери, и я как отпрыск хочу зафиксировать претензию на выплату алиментов за пятнадцать лет моей жизни.

— Молодой человек, подобные претензии среди дворянства рассматриваются в другом суде.

— Я не прошу рассматривать, — кивнул Гарри. — Только зафиксировать.

Судья покосился на помощников, один из которых тут же кивнул и начал что-то строчить в документе.

Уильям, окончательно выйдя из себя, молча поднялся и направился прочь из зала, но, проходя мимо, Васильева остановился.

— Как вам такой ход, Бок? — спросил довольный следователь.

— Это только начало, — холодно ответил он, покидая зал.

* * *

Александр поднял взгляд от письма и хмыкнул.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил георгий.

— Знаешь, брат, — произнёс император и подался вперёд, чтобы положить письмо на небольшой журнальный столик. — Мы с тобой всю жизнь играем в эти игры… А в итоге всё это время играли нас.

Он положил перед собой письмо и развернул его перед Георгием, но то тут же потемнело, пошло трещинами и превратилось в труху.

— Вот же… — пробормотал расстроенный брат.

— Мда… — Александр поднял взгляд на окно кабинета и вздохнул.

— Что там хоть было?

— Род Мрак официально продолжит свое существование. У него есть несовершеннолетний наследник. Хотя по факту кровь прервалась на последнем Арсене.

— Это я уже понял. Васильев, как кот обожравшийся сметаны, на докладе у меня был, — кивнул Георгий.

— В этом письме поверенным представителем рода Мрак до совершеннолетия назначается род Романовых, — проговорил император и выразительно взглянул на брата.

— В смысле? — смутился младший брат.

— В прямом. Наш с тобой предок задолжал роду Мрак, помнишь?

— Ты про…

— Да. Долг не забыт, — хмыкнул Александр.

Георгий удивлённо хлопнул глазами, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его.

— А ещё в этом письме прямая угроза.

— В смысле?

— Глеб Мрак обещал проклятье на десять колен кровавым поносом, если мы вздумаем женить его по своему усмотрению до совершеннолетия.

— Я, конечно, риск люблю, но на такое бы точно не пошёл, — вздохнул глава тайного сыска.

Александр вздохнул и потёр подбородок.

— Ты смотрел, что там вообще у рода Мрак? У них хоть поместье в приличном состоянии?

— Поместье? Да, ездил, но ворота меня туда не пустили.

— В смысле? Охрана не пустила?

— Саш, там целая системна магическая. На воротах привода нет.

— Родовая магия?

— Не знаю. Я подходил к ним, искал руны, но там ничего нет. Хотел артефакт-следилку установить, так он в один момент выгорел.

— Какая-то магическая защита…

— По-моему, там что-то похлеще, — вздохнул Георгий. — После того, как артефакт-следилка выгорел, ворота… Зарычали.

— В каком смысле зарычали?

— В прямом, Саш. Стальная кованая конструкция начала рычать, — кашлянул Георгий и смущенно взглянул на брата. — Мы туда наших новых «птичек» посылали, но стоило им на крышу присесть, как их в мясо размазывало. На крыше поместья пяток кровавых пятен оставили.

Александр тяжело вздохнул, а потом, взглянув на брата, кивнул.

— Ну, теперь мы хотя бы знаем, что поместье у него защищено. Что у них с финансами?

— Арсен Мрак, видимо, что-то знал. Он все деньги рода перевёл в ценные бумаги.

— Много?

— Не очень, но он на все деньги выкупил акции крупных наших компаний.

— Заработал?

— Очень хорошо заработал. Это было до кризиса кристаллов, так что там пару тысяч процентов прибыли было точно.

Александр усмехнулся.

— Знаешь… у меня есть подозрение, что у рода Мрак был пророк. Так четко предугадать события…

— Тут ещё один момент, — Георгий потянулся к своей папке и достал оттуда бумагу, которую протянул брату. — Это заявка на регистрацию месторождения «Вяземской руды».

— Где? — взял бумагу Александр и впал в ступор, глядя на неё. — В смысле?

— В прямом. Мертвая лощина. Месторождение неразведанное.

— Это же… — Александр поднял взгляд на брата. — Как они её скрывали?

— Не знаю, Саш… Но самую дорогую руду они умудрились спрятать так, что ни один маг её не нашел. Если Гарри не дурак, то поставит артефактный завод, и у нас будет новый магнат в империи.

Александр тихо хохотнул, а затем взглянул на брата.

— А ведь в письме упоминалась отдельная кара за растрату «Наследства рода»… — пробормотал Александр и взглянул на Георгия. — Надо поговорить с ним. Всю Вяземскую руду надо выкупать.

— Это-то понятно. В Якутии месторождение на исходе, — кивнул Брат. — Да и Гретский сплав немцы больше не продадут. Самим мало. Считай, ни один мощный артефакт без этого сплава не выплавить.

— Что Гарри с родителями решил?

— Обоих в род слугами взял.

— Почему слугами?

— Ну… Пока с ним не разговаривал, но я так понимаю, в род Мрак принимают со стороны через сложный ритуал. По крайней мере, наши спецы нашли следы сильного выброса смерти в районе Мёртвой лощины. Думаю, он опасается, что родителей может зацепить.

— Понятно, — вздохнул Александр и начал массировать виски. — Ладно… Георгий, я хочу отдать Мрак под твой патронаж, пока он не встанет на ноги.

— Я и не сомневался, — хмыкнул брат и демонстративно принялся разминать пальцы. — Хотел тебе только напомнить… что ты мне задолжал.

— Так, на секунду, это не ты его устроил в род, — возразил император.

— А условий, что именно я его туда запихну, и не было!

Георгий зловеще улыбнулся и поднялся.

— Брат. Пришло время платить по долгам!

* * *

— И как теперь? — спросил Боря, вышагивая рядом с Гарри. — Переведёшься в другую школу?

— Зачем? — пожал плечами начинающий некромант. — Мы столько пережили в этой школе… Да и как вы без меня будете?

— Ну, у тебя ведь поместье есть. Дела налаживать надо, — вздохнул пиромант.

— Арсен Мрак не особо вникал в управление. Насколько я понял, вся его жизнь была подготовкой к моей встрече. Всем занимался Люциан. Мне там делать особо нечего.

— И что? Будешь жить там же?

— Нет конечно, — хмыкнул Гарри. — Трехкомнатную в «Лазурном» комплексе сняли. Немного далековато от школы, но вполне приличная квартира.

— А родители?

— Мама и Пётр со мной, — кивнул Гарри. — Мама решила, что я без её фирменных куриных ножек долго не протяну. А Пётр без мамы в поместье сидеть не хочет.

— Родителей в род взял?

— Не-а, — мотнул головой начинающий некромант. — Там принятие в род… Специфическое. Не хочу, чтобы мама раньше времени поседела.

— Понятно, — улыбнулся Борис.

Улицы зеленые от листвы и деревьев умиротворяли. Ясное голубое небо и слепящее солнце, что перевалило зенит, пригревало. Даже суета людей и автомобилей не могла испортить настроения Гарри.

— Слушай, — довольно щурясь, произнёс начинающий некромант. — Ты на счет Наумовой Катьке говорил?

— Я, по-твоему, самоубийца? — фыркнул Борис. — Идея твоя — значит, и говорить будешь ты!

— Придётся, — хмыкнул Гарри.

— Слушай, я понимаю, что за тобой сняли постоянную слежку и надзор, но… Куда мы идём?

— Ну, во-первых, не сняли. Теперь, вроде как, они стали осторожнее, — кивнул Гарри. — Не ходят по пятам, но все ещё присматривают. А во-вторых, идём мы… вон туда.

Гарри указал на довольно приземистое и монументальное здание, выкрашенное в ярко-голубой и белый цвет.

— Что это такое?

— Это, Боря, заведение, где обучают врачей, — кивнул парень.

— В смысле целителей? Так их в Москве только учат.

— Нет. Обычных врачей, для простолюдинов, — покачал головой начинающий некромант. — Из местного университета тоже сюда ходят для обзорных лекций, но заведение именно для неодаренных простолюдинов-врачей.

— Вот как… И зачем?

— Понимаешь, Борь, — сложив руки за спину, продолжил путь по пешеходному переходу Гарри. — Я ведь не забыл про своё письмо. Да, согласен, сейчас я уже не простолюдин, и смогу найти парочку трупов, но…

— Что «но»?

— Это будет не так интересно, — улыбнулся друг. — Тем более, после того, как я книгу кровью своей окропил… в ней появилось много интересного.

— Та-а-а-а-ак… — протянул Борис.

— В общем, у меня задание от книги. Мне нужно воспроизвести прямое управление на мёртвом человеке.

— Это как?

— Суть в том, что ты с помощью определенных приемов берёшь под прямое управление мертвеца.

— То есть оживляешь?

— Нет. Это не то. Тут прямой контроль. Я двигаю рукой — он двигает рукой.

Борис молча шёл рядом с Гарри несколько секунд, после чего спросил:

— А зачем?

— Затем, Борь, что есть такой довольно большой раздел некромантии, как мёртвый доспех и големомашинерия.

— Что?

— Ну, это когда некромант создает для себя огромную мертвую тварь, залазит внутрь в неё и идет крушить всё направо и налево… Ну, или лес там валить, или камни какие-нибудь обтёсывать, руду копать там…

Гарри взглянул на скептическую мину друга и вздохнул.

— Да, в основном крушить, ломать и убивать. Но ты ведь понимаешь, что без навыков прямого управления такой штукой пользоваться не получится?

— Да, но зачем мы тут? — Борис огляделся.

Они находились позади заведения, у большого окна, которое начиналось на высоте головы, так что в него было даже не заглянуть.

— Дело в том, Боря, что это прозекторская.

— Кто?

— Место, где молодые студенты познают особенности строения человека. На настоящем материале.

— Ты хочешь выкрасть труп?

— Зачем? Мне надо просто попробовать, — покачал головой Гарри. — Курицы и мертвые кошки, знаешь ли, плохо воспроизводят движения человека.

Боря огляделся по сторонам. Задний двор был довольно безлюдным.

— Слушай, а нас не поймают?

— Кто? Середина лета. Студенты на практике и каникулах. Кто будет нас тут ловить?

Гарри поднял руку и слегка толкнул оконную раму, которая тут же отворилась.

— Подсади меня.

Боря помог Гарри забраться в помещение, где жутко воняло формалином, а затем он втянул туда друга.

— Что за вонь?

— Формалин. Специальная жидкость, которая не дает разлагаться плоти.

Гарри осмотрел помещение, ностальгически вздохнул, увидев стальной блестящий стол с воронкой для стекания жидкости, и подошёл к большому стальному ящику.

— Гарри… — хмурясь, прошептал начинающий пиромант, когда остановил свой взгляд на полке, где в стеклянных аквариумах плавали человеческие внутренности. — Тут… всегда так?

— Да, — кивнул Гарри, отодвинув крышку стального ящика и заглянув внутрь. — Целители ведь тоже оперируют… В смысле режут людей, чтобы отрезать ненужное и заштопать продырявленное. Правда, делают это быстрее, эффективнее и безопаснее. Чтобы не отрезать нужное или не заштопать то, что и должно быть дырявым, они изучают строение тела… Какая прелесть!

Гарри взглянул на друга, рассматривающего разрезанное на две части человеческое сердце.

— Боря, мне нужна твоя помощь! Я нашел мышечный препарат!

— Что?

— Труп без кожи!

— Зачем?

— Чтобы активировать прямое управление, мне нужно нанести этнографии на кости, — пояснил друг. — А тут даже резать не надо. Давай, помоги мне!

Начинающий некромант взял с вешалки длинные, по локоть, перчатки и передал вторую пару другу. Затем он взял респираторы, лежавшие на полке, и, надев один на себя, второй передал другу.

— Не спасёт, но хотя бы не так будет бить по носу.

Облачившись в защитные респираторы, друзья полезли в ящик, оказавшийся ванной с формалином. Достав из него сверток, они положили его на стол и подставили пластиковое ведро под сток, куда тут же потёк формалин.

— Итак… — довольно улыбнулся Гарри и развернул сверток, под которым оказалось тело мужчины полностью без кожи.

— Прости Гарри, — извинился Боря, глядя на труп. — Но я должен это сказать.

— Не стесняйтесь, сударь, — кивнул Гарри, припомнив своё первое посещение прозекторской.

— При всей моей выдержке и сдержанности… Это пиздец, Гарри, — сглотнув, произнёс начинающий пиромант.

— Да, сударь. И это хорошо, что мы Катьку не взяли, — кивнул Гарри и двумя пальцами поднял брюшину, под которой были аккуратно сложены внутренние органы. — Надо же… Я думаю, это экзаменационны препарат.

— П… Почему кишечник… такой…

— Дряблый? Ну, если ты думаешь, что кто-то станет оставлять дерьмо в препарате — зря. Врачи довольно чистоплотные люди, — пожал плечами гарри. — Кишечник препарата промыли.

— Твою мать… — пробормотал Борис.

— Ладно. Запашок так себе, — сморщился начинающий некромант и достал из штанов небольшую ручку, кончик которой представлял собой стальной заостренный штырь. — Не будем тянуть. Я быстро нанесу этнограммы, попробую, и мы уберём его обратно в его «усыпальницу».

Боря молча кивнул и отошёл от трупа. Оглядевшись он заметил пару стеллажей с кастрюлями. Взглянув на Гарри, который уже приступил к своей работе, и перевёл взгляд на стеллаж. Молча пройдя к нему, он выбрал среднюю по размерам эмалированную кастрюлю, пододвинул к себе и открыл.

— Гарри, тут мозги, — промямлил Боря, глядя на плавающий головной мозг в формалине.

— А ты надеялся там обнаружить суп? — хохотнул Гарри, не отрываясь от своего занятия. — Ты можешь, конечно, взять как запасные, но реципиент скорее всего был достаточно туп, раз его мозг теперь плавает в кастрюле. Да и ты не дурак, чтобы надеятся, что он был умнее тебя.

Начинающий пиромант кашлянул, закрыл кастрюлю и поставил её на место, затем, сомневаясь, оглядел стойку и выбрал кастрюлю поменьше. Придвинув её к себе, он открыл крышку и озадаченно уставился внутрь.

Борис протянул руку и, ухватив что-то сморщенное, вытащил это из неё.

— Гарри? — повернулся друг, держа за мошонку мужской половой орган в полном комплекте.

Начинающий некромант поднял взгляд на удивленную физиономию друга.

— Если тебя удивляет размер, то, несмотря на то, что лето, тут прохладно, — заметил он.

— Не то чтобы меня смутил размер… Меня смущает сам факт, — подбирая слова, ответил Боря.

— Ну, знаешь, если ты думаешь, что у людей не бывает проблем с этой частью организма — зря. Его тоже изучают. Даже отдельные специалисты по этому органу есть. Научные труды пишу, если что.

— Нет, я как бы… — смутился Боря и, оглядев предмет в своей руке, положил обратно в кастрюлю. — Скажем так, я удивлён.

— Ну, знаешь, ты ещё детей не видел, — хмыкнул Гарри, заканчивая наносить этнограммы на черепе и шее.

— Детей? — уточнил Боря.

— Да, поверь, иногда дети могут рождаться… немного не способными продолжать своё существование.

— Это как?

Гарри закончил с этнограммой на грудной клетке, сверился с блокнотом, а после взглянул на друга.

— Как тебе отсутствие головного мозга у новорожденного? В утробе, пока он растет, за него дышит и насыщает кровь кислородом мать. А когда он рождается, у него даже дыхательных центров нет. И череп такой, что… Словно срезал кто. Лба нет.

— Это проклятье такое?

— Это пороки развития плода, — вздохнул Гарри. — Магия тут не причем.

— Знаешь, сегодня я ещё раз убедился, что боевой факультет для меня — идеальный выбор, — пробормотал Боря, убирая кастрюлю обратно на своё место. — Хорошо, что я ещё на женские органы не наткнулся.

— Поищи в других кастрюлях. Сиськи там точно должны быть.

— Боюсь… после этого я не буду прежним, — признался Борис. — Предпочитаю живые.

— Зря. Молочная железа имеет довольно занятное строение, — хмыкнул Гарри, но тут же замер.

В коридоре послышался топот и чей-то басистый голос.

— Гарри, — выпучив глаза, произнес Борис.

— Боря, — так же перепуганно сказала Гарри.

Двое друзей одновременно метнулись в разные стороны. Борис рыбкой метнулся в окно, кувырком гася свою инерцию. Гарри не был настолько подготовлен физически, поэтому он шмыгнул к шкафу, в котором хранили халаты и спрятался внутри.

— Сидоров, я ещё раз тебе говорю: это так не работает! — произнёс высокий мужчина в белом халате, с бородой и толстыми очками на носу. — Коньяк — это хорошо и в малых дозах полезно, но! коньяк не сдаст за тебя зачёт по мышечной системе!

— Василий Семенович, ну как? Как это все выучить? Это же невозможно!

— Возможно, Сидоров! Другие как-то выучили! — тут преподаватель взглянул на стол с разложенным препаратом. — Странно. Вроде бы, вчера всё прибрали.

За нерадивым студентом в прозекторскую зашли еще двое ребят. Бледная, словно поганка, худенькая девушка и покрытый веснушками, с торчащими из-под белого колпака рыжими волосами парнишка.

— Ладно. Нам же проще, — вздохнул преподаватель и оглядел должников. — Это ваш последний шанс. Я вас спрашиваю всего один вопрос. Не ответите, я подаю вас в деканат на отчисление. Всем всё понятно?

— Василий Семенович, может, всё-таки договоримся? — жалостливо произнёс самый наглый парень — широкоплечий брюнет с шрамом на щеке.

— Конечно, договоримся. Договор простой… — улыбнулся преподаватель, поднял ногу препарата и указал на канал под коленом. — Назовешь мне этот канал — зачет — и продолжаешь учиться. Не сможешь — через три дня увидишь приказ о твоём отчислении.

Парень подошёл к трупу, заглянул под коленку, куда преподаватель указывал металлическим прутиком.

— Ну, Сидоров? Что за канал?

Парень оглянулся на своих коллег по несчастью, а затем замычал:

— Ну, канал… в нём сосуды проходят… и… Это… Нерв там идет.

— Название, Сидоров. Название! — надавил преподаватель с торжествующей улыбкой. — Выход какого канала находится в этом месте?

— Бедренно-подколенный, — раздалось бульканье от трупа.

На секунду все замерли.

Бледная девчонка истошно завопила и ломанулась как ошпаренная из прозекторской. Рыжий парень замер, уставившись на голову препарата без кожи.

— Кто… это сказал? — произнёс Василий Семенович.

— Я, — не моргнув глазом, произнес Сидоров. — Бедренно-подколенный канал.

Преподаватель поправил очки и перевёл взгляд на труп, откуда он услышал бульканье.

В этот момент препарат повернул голову, вытянул губы и изобразил поцелуй.

Василий Семенович покачнулся и рухнул на пол.

Сидоров же взглянул на рыжего.

— Сема?

Встряхнув его за плечо, он понял, что друг в ступоре, а лужа под ногами и мокрые штаны явно указывала на глубину этого ступора.

Нерадивый студент вздохнул, взглянул на труп и пожал ему руку.

— Спасибо, мужик!

Затем он достал зачетку и начал трясти преподавателя.

— Василий Семенович! Я сдал? Василий Семенович! Мне зачет нужен!

Глава 2

Почему я тогда затеял эту экстремальную поездку к роду Мрак?

Всё просто.

Это был мой выбор.

Можно ли было попробовать прогнуть императорскую канцелярию по поводу отцовства или вообще послать куда подальше человека, выдавшего мне вторую половину хромосом?

Можно.

Можно ли было просто напросто надавить на власть имущих и просто вытрясти из них то, что мне нужно? Деньги, статус, положение?

Можно.

Можно ли было выбрать род побогаче и повлиятельнее и устроиться в нем? Кататься как сыр в масле…

Можно.

Всё это можно было сделать, но давайте взглянем правде в глаза.

Я уверен, что не сделай я свой выбор — в суде бы вывернулись. Вывернулись и послали бы этого итальяшку куда подальше. И если бы я надавил и потребовал для себя условий — тоже бы все выполнили. И обучили бы бесплатно и местом при дворе не обидели бы. Даже взбреди мне в голову устроиться в княжеский род — все равно бы взяли, пригрели, холили и лелеяли.

Вот только я бы уже ничего не решал.

Это я понял ещё тогда, в пятнадцать.

Любой род превратил бы меня в бесплатный и мощный усилитель развития дара у своих детей.

Любые мои запросы от государства и власть имущих рано или поздно пришлось бы оплачивать. Только вот уже не я бы выбирал: как и когда платить за все эти «плюшки».

И дело с моим биологическим отцом я хотел решить именно так, как решил. Понятное дело, что мне еще предстоял дворянский суд, но я не пытался урвать от Моретти земель, статуса или чего-то еще.

Все было гораздо проще и…

Нет, у меня не было на него злости. У меня не было к нему претензий, но я считаю, что отец, избавившийся от ребенка и взявший с моей матери полное отречение от прав на наследование семьи Моретти, должен как-то ответить за своё отсутствие.

Поймите, я не кровожаден. Я бы и словом не обмолвился за алименты, если бы он не додумался сунуться ко мне. Ладно, поговорили, обсудили, но вот суд?

Васильев, когда я ему продемонстрировал знаки рода и передал письма, тогда сказал:

— Они все уже поняли. Поняли и пошли ва-банк. Мы, конечно, прикроем, но я на твоём месте просто так бы это не оставлял. Аристократы потом не поймут.

Вот и взыграло у меня.

Убить? Мне еще межгосударственных разборок не хватало. Покалечить? А смысл? Проклянуть? Так не умею. Да и сложно это очень проклинать родственную кровь. И дело тут не в ингредиентах. Проблема в том, что проклянуть надо так, чтобы тебя это не затронуло. Кровь-то близкая.

Да, трупы нужны. Да, очень чесалось сделать какую-нибудь пакость. Но ни возможности, ни шанса вывернуться от последствий и главное никакого смысла и прибыли от этой затеи.

Итог?

Итог один — если ничего нельзя сделать непосредственно человеку, так пусть хоть его род раскошелится. Как минимум на мое обучение. Максимум — артефактный автомобиль.

Да, хочу такую же штуку, как у отца Бори!

Кстати!

По поводу Бори.

Мы как раз собирались приступить к нашей задумке. Я тогда, помню, знатно на глазастую книгу разозлился.

Я специально в поместье ездил. Искал книги по артефакторике. Книги нашёл, но страницы везде были пустыми. Трактат меня не подпускал к ним, и мне пришлось упрашивать его на разрешение почитать хотя бы основы.

Да, мне приходится разговаривать и клянчить знания у полуразумного артефакта. Да, понимаю, что выглядит очень странно, но делать-то что-то надо.

В итоге он допустил меня до основы основ.

Не знаю, насколько умная эта книжка, но она открыла мне семнадцать глав о основе материаловединия. Автора не было, но текст оказался крайне занимательным.

Суть его, в основном, была в разборе материалов и принципах зачаровывания.

Не каждый материал подходил под определенную силу. Лучше всего материал впитывал силу своей стихии. Это в принципе было ожидаемо, но были нюансы.

Проще всего было с землей. Самым хорошо впитывающим силу был серый гранит. Мрамор чуть похуже, насколько я понял, из-за неоднородности цвета. Не морщитесь. Я пять раз перечитал страницу и не понял, почему мрамор неоднороден. Слишком много незнакомых терминов. Поэтому для себя я тогда решил, что всё дело в цвете. Хотя мрамор, вроде бы, бывает одноцветный… наверное.

С водой уже посложнее. Тут очень сильно влияла температура. И да, этим пользовались маги. По сути, коэффициент впитывания не сильно отличался у разных материалов, но тут вступали в силу свои поправки. Чем тягучее было вещество, тем сильнее оно впитывало силу. При этом существовал «порог Шишкина» — своего рода отсечка, при которой материал резко переставал впитывать силу. По описанию из той книги, этот порог наблюдался, когда материал достигал состояния тягучей карамели. По таблицам лучший коэффициент вычислили у ртути, но её токсичность сводила на нет и так небольшую разницу.

С огнем было совершенно по-другому.

Силу огня лучше всего впитывало то, что может гореть или просто разлагаться пиролизным путём. Да, я помню ещё из прошлой жизни, что такое пиролиз. Но именно в этом свойстве и скрывается дьявол. Если что-то может гореть, то, насыщая силой огня это что-то, оно обязательно рано или поздно полыхнёт. И, к моему великому удивлению, на первых местах таблицы с силой огня, оказался спирт и бензин.

Да, я точно знал, что полыхнуть может и порох, и другие вещества. И так полыхнуть, что мало никому не покажется. Но в таблице был именно спирт и производные нефтяной продукции. Объяснений этого феномена у меня было два. Первый — это связано не с высвобождением энергии, а именно с процессом горения. Второе объяснение — книга просто устарела. Всё-таки вид у нее был, как у древнего трактата.

Но как бы там ни было, но я добрался и до воздуха — как я затем узнал, самой проблемной стихией в артефакторике.

Силу воздуха запихнуть в твердый или жидкий материал простым насыщением было практически невозможно. Вся проблема воздуха в том, что вся таблица у него была заполненная газами. И, как я понял, чем меньше молекула газообразного вещества, тем проще и больше можно было впихнуть в нее силы.

Да.

На первом месте в таблице был водород.

К стихии света трактат меня не допустил, а вот главу по поводу методики работы со всем этим ужасом он любезно мне предоставил.

Она называлась «Практика изготовления лабораторной посуды».

Да, поначалу я жутко взбесился, но как показала в дальнейшем жизнь, трактат точно понял, что я от него хочу, и выделил то, что было нужно, но ни грамма больше.

В общем, я переписал в обычную тетрадь основы и техники по запечатыванию силы и выдвинулся обратно домой, к маме и Петру.

Мама, кстати, пребывала в тихой панике, а Петя просто в ступоре. Почему? Ну, мама мягко говоря не оценила моего душевного порыва и не знала, как подступиться к задаче. Я предложил ей составить нормальную бухгалтерию рода и вести ее, учитывая доходы и расходы. Вроде бы, ничего сложного, но у нас за поместье отвечал Люциан. За финансы и ценные бумаги отвечала какая-то компания, которая размещала бумаги и высылала справки о состоянии счета. За ведение пары предприятий в городе вообще никто физически не отвечал. Предприятия вели директора, а прибыль собиралась на счетах фирм. Раз в год, чистую прибыль, после выплаты премий, переводили на счет консалтинговой компании, которая снова пускала деньги в оборот.

Как это работало, где воровали, а в том, что воровали у меня, сомнений не было, я понятия не имел. Мама тоже. Что с этим делать? Непонятно ни мне, ни матери. Работает? Да. Почему не развалилось и не разорились два мелких заводика? Черт его знает. Но все работает и приносит пусть и небольшую, но прибыль.

В общем, я честно поднял руки и капитулировал, решив, что у мамы есть хоть какое-то понимание.

Пётр.

Пётр не находил себе места.

Он, до этого был занятым и всем нужным специалистом, а попав в нашу дружную семью Мрак, внезапно оказался неудел. Даже попросил у меня разрешения продолжить прежнюю работу, что я с чистой душой ему разрешил.

Почему я не устроил компьютерную революцию в поместье?

А вот тут был самый интересный нюанс.

Поместье было… слишком магическим.

Как это работает? Понятия не имею, но оказалось, что в поместье столько силы смерти, что фонит оно жутко. Нет, у меня не бегают дохлые курицы по кухне. Не встают мертвецы из могил… Кстати, фамильного склепа не существует, и на территории поместья нет кладбищ… О том, как это получилось и что тут вообще происходит, я узнал позже, но в тот момент я понял один факт — обычный телефон больше трех месяцев в поместье не работал. Его так переполняло силой смерти, что он начинал сначала тормозить, а затем и вовсе выходил из строя.

Чтобы в поместье нормально пользоваться гаджетами, нужно было их экранировать. А это на секундочку артефакторные техники. Покупать приличный компьютер и тащить его к артефакторам для экранирования стоить будет как приличный автомобиль. Для понимания в поместье был только проводной телефон, ни одного телевизора и даже приёмника. Всё на проводах, дубовое и с рунами для защиты.

Поместье само по себе было очень странным. Охраны нет, но ворота кто-то и как-то открывает. Само осматривает и само решает: кого пропустить, а на кого порычать.

Да, ворота в поместье умеют рычать. На счет кусаться — не знаю, но рычат они впечатляюще. Утробно, с металлическим звоном и скрежетом…

Мне определенно нравится, как рычит мое поместье…

Кхэм.

Да.

Так, о чем это я?

Точно! Боря!

Суть в том, что на территории моего рода есть месторождение Вяземской руды, отлично подходящей для артефактов. Как она тут очутилась? Это отдельная история рода Мрак, и я вам её обязательно расскажу, но сейчас всё вертелось вокруг того, что это стратегический ресурс.

Васильев мне сразу сказал: руда только для государства. Из неё делают Гретский сплав — универсальный материал для силовых элементов артефактов. Игрушки сделать из обычного металла — запросто. Защитный артефакт без этого сплава — уже большая проблема. Серьезный армейский артефакт без него — невозможно.

После долгих разговоров и окончательном понимании ситуации мне худо-бедно удалось выжать из Васильева право на хотя бы небольшой процент материала для личного пользования. Вроде как, для усиления рода, защитных амулетов и тому подобное. Когда месторождение разведают, будет понятен точный объем и есть вероятность, что я для себя ещё что-то выбью, а пока имеем то, что имеем.

Собственно, при чем тут Боря?

Когда я отправил бумаги по поводу регистрации месторождения, меня три раза выдергивали на встречу представители родов и добывающих компаний. Но вот доверия к ним не было. Именно поэтому я хотел предложить разведку и налаживание добычи Мусаевым.

Почему?

Во-первых, они собаку на этом съели. Во-вторых, им можно было доверять. Да, доверять полностью в вопросе больших денег вообще не стоит, но если уж отдавать в чьи-то руки это дело, то лучше тем, кого знаешь и с кем есть хоть какие-то связи. Ну, и в-третьих, я не забыл, сколько раз меня выручал Боря. Я просто ему задолжал, и мне хотелось хоть чем-то отплатить.

Но выйти с ним на прямой разговор и всё обсудить я не успел. Всё как-то не к месту было, да и… неудобно что ли. Вроде как, откупиться пытаюсь. Знаю, звучит глупо, но и вы меня поймите. В прошлой жизни — врач. В этой жизни мальчишка из низов.

Помню, я тогда уже составил план, договорился с Наумовой и собирался начать изготовление нашего «бокала для мартини».

* * *

— Понял, выхожу, — кивнул Гарри, положив трубку телефона и взглянув на маму, что с недовольным взором уставилась на него.

— Пока не доешь — никуда не пойдёшь, — отрезала Лариса недовольным тоном.

Гарри вздохнул, взял с тарелки куриную ножку и вцепился в неё зубами.

— Так-то лучше, — кивнула мать, встав из-за стола и начав прибирать посуду в раковину.

Гарри, обглодав куриную ножку, с полным ртом вздохнул и взглянул в окно. Вид с пятнадцатого этажа многоэтажки на город был впечатляющим и не шел ни в какое сравнение с видом их старой пятиэтажки.

— Вечером я хочу плов приготовить, — произнесла мать Гарри.

— Чеснок не забудь, — промямлил Гарри, в быстром темпе обгладывая вторую ножку.

— Не торопись. Никуда твой Боря не денется.

— Ну, фдут федь, мам, — буркнул парень с набитым ртом, положил кость на тарелку, встал и подошёл к маме.

— Будешь так есть — получишь какой-нибудь панкреатит и будешь мучаться.

— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Гарри, поцеловал Ларису в щеку и умчался в коридор.

— Гарри, не задерживайся допоздна! — раздалось с кухни. — И пора бы уже готовиться к школе! Ты в одиннадцать только просыпаешься!

— Хорошо, мам! — с улыбкой крикнул начинающий некромант, быстро напялил ботинки и выбежал из дома к лифту.

Спустившись, парень не обнаружил Бориса, а вместо него у подъезда стоял шикарный артефактный автомобиль без колес с эмблемой рода Мусаевых.

— Папа дал покататься что ли? — хмыкнул Гарри, направившись к нему.

Передняя дверь открылась, и из неё вышел охранник, открывший пассажирскую дверь перед начинающим некромантом.

Забравшись в салон, Гарри уселся напротив Бори и Магомеда — главы рода Мусаевых.

— Здравствуйте, — кивнул начинающий некромант.

— Здравствуй, Гарри, — кивнул отец Бориса.

Сам молодой пиромант молча поднял приветственно руку и кивнул.

— Чем обязан столь пафосной поездке на работу?

— Разговором, Гарри, — вздохнул Магомед. — По правде, я не думал, что он состоится так рано. Думал, всё же это будет попозже, когда ты подрастёшь… Да и предмет будет немного другим.

— М-м-м-м? — поднял брови Гарри.

— Отец, не замалчивай, — произнес Боря. — Скажи как есть. Он всё понимает.

Магомед взглянул на сына, а затем перевёл взгляд на начинающего некроманта.

— Витиеватые интриги никогда не были моей отличительной чертой, — кивнул парень.

— Даже так, — хмыкнул глава Мусаевых. — Суть в том, что я считаю, что мы сделали для тебя достаточно много. Не могу сказать, что ты у нас в долгу. Вовсе нет. Но и ты пойми нас… Вокруг тебя очень много происходило и уже развязалось две тихой войны родов.

— Уже кого-то убили? — слегка улыбнулся парень.

— Нет, но к этому всё идет. Особенно после того, как ты объявил о месторождении Вяземской руды… Деньги, Гарри. Очень большие деньги и не меньшее влияние на императорский род.

— Понимаю, — кивнул парень.

— Если говорить прямо, то императору не выгодно, чтобы кто-то из княжеских родов контролировал это месторождение. Этот кусок пирога слишком опасен. Поэтому его решение я поддерживаю.

— О каком решении идёт речь?

— У тебя не отобрали прав на месторождение и его разработку, не национализировали земли и делают вид, что все решаешь ты сам. Однако к тебе не подпустят ни один княжеский род, хотя кто-то это месторождение разрабатывать должен. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Максимальный нейтралитет предприятия и преданность хозяина.

— Вот именно. Сейчас любое твое решение будет визироваться твоими опекунами.

— Георгий Романов, — кивнул Гарри. — И вы хотите предложить свою кандидатуру на права разработки.

— Не совсем так, — сморщился Магомед. — Я хочу совместно основать большой холдинг. Мы будем добывать, перерабатывать Вяземскую руду, а также сразу на месте плавить Гретский сплав. Если дадут добро, то и артефактную фабрику тут же поставить.

— Снижение затрат на логистике, — кивнул Гарри.

— Да. Понятное дело, что добычу наш род организовать сможет. Всё-таки это наш хлеб. Однако с переработкой мы не так подкованы. Да и выплавка Гретского сплава — сложный технологичный процесс. Организовать такое — отдельное искусство.

— Совместное предприятие? — задумчиво спросил Гарри. — Есть конкретные мысли?

— Корнеевы отлично знают переработку. Это их хлеб. Пришвины — промышленники. У нас был план по поводу формирования большого промышленного предприятия на основе тамошнего месторождения, но… тут появился ты с Вяземской рудой.

— И вы решили от плана не отказываться, а перенести его мысль на моё месторождение, — кивнул Гарри.

— Да, — согласился Магомед. — И так как все мы не представлены во дворе и по факту самостоятельные рода, то и отношение к нам будет нейтральное. Я думаю, Романовы такой вариант одобрят.

— Вот как… — вздохнул Гарри и почесал голову. — В принципе я возражений не имею, но вы ведь понимаете, что последнее слово будет за Романовыми? Как бы они какое-нибудь «вето» для себя не урвали.

— Конечно. В свете грядущих прибылей, я думаю правом «вето» для тебя или твоего опекуна мы можем поступится. Да, и если говорить откровенно, это будет даже лучше. С Корнеевыми мы давно работаем. Да и Пришвины нам не чужие люди, но всегда хорошо иметь решающий голос, что решит любые споры. Большие деньги всё-таки иногда меняют людей.

— Понимаю, — кивнул начинающий некромант.

— Если ты согласен, то мы составим официальный запрос и отправим Романовым как предложение по организации добычи и переработки.

— Отправляйте, — кивнул Гарри и спросил: — Но вы говорили, что у вас была другая просьба? Если не секрет, то какая?

Магомед взглянул на сына.

— Знаешь, Гарри… — вздохнул он. — Мы понимаем, что провинциальный род Мусаевых неровня роду Мрак. Да, невесты у нас — загляденье. И дар есть у одной. Аси у нас, конечно, до университета не дотянет, но колледж с даром земли закончить должна.

— Вы мне жену хотели предложить?

— Гарри, я не настолько наивен, чтобы ты взял мою дочь в жены. Слишком большие ставки, чтобы нашему роду в эти игры играть. Я хотел просить тебя о ребенке для нашего рода.

Гарри вздохнул и взглянул на друга, который с трудом удерживал каменное выражение лица. Парень не заметил его недовольства, но был уверен, что такой подход ему не нравится.

— Знаете, Магомед… Тут все сложно, — вздохнул начинающий некромант.

— Знаю, что сложно. Потому и решил, что лучше об этом месторождении попрошу. Бодаться с княжескими родами — это не добычу налаживать. Тут и голову оставить на каком-нибудь приёме можно.

— Нет, дело не в родах, — вздохнул Гарри. — Тут дело в…

Парень умолк на несколько секунд, решая, стоит ли об этом говорить, но затем всё-таки решился:

— В библиотеке моего рода… Вернее в послании будущему наследнику, есть предупреждение по поводу детей, — признался Гарри. — Каждый одаренный ребенок от меня будет отбирать часть моего дара. Чем сильнее он получится, тем больше убавится от моего дара.

Магомед сначала удивленно вскинул брови, а затем усмехнулся.

— А я все думал… думал и гадал, почему некроманты по истории чуть ли не государства просили за ребенка… Все на их вздорный характер косились, а кто-то про проклятья и дурную кровь указывали. А тут… вот как…

— Да, я не знаю насколько эта информация верна и проверяли ли процентное соотношение, но… Я бы попросил вас держать эту информацию при себе.

— Понимаю, — кивнул Магомед. — Пока никто не знает — есть возможность ловить рыбу в мутной воде.

— По поводу вашей одаренной дочери, то можно её к нам в школу. Будет с нами медитировать… Может, до университета доберется?

— Не все так просто, — покачал головой глава Мусаевых. — Нам и так много высказали по поводу вашей дружбы. Княжеские рода грызутся, чтобы рядом своё чадо пристроить, а вы постоянно вместе.

— Понял, — вздохнул Гарри.

— Да, и на счет Наумовых, — произнес глава Мусаевых и взглянул на сына. — Тебя это тоже касается.

— А что с Наумовыми?

— У них проблемы с одаренными. В семье только глава с водой и дочка со светом. Они когти рвут и мечут, чтобы к себе в род одаренного получить. Как бы худого не вышло.

— Кхэм, — кашлянул Гарри и встрепенулся от звонка на телефоне.

— Эм-м-м… простите, — произнёс парнишка и, взглянув на экран, усмехнулся.

— Кто? — лаконично поинтересовался Боря.

— Вспомнишь, как говорится… — пробормотал Гарри. — Наумова.

— Она согласилась участвовать?

— Раз звонит — значит, согласилась, — пожал плечами Гарри и поднял трубку. — Алло?

— Беленький? Я согласна, но при одном условии! — раздался голос в трубке. — Помнишь мой подарок?

— Для начала Мрак-Беленький, — хмыкнул начинающий некромант. — И да, помню.

— Я хочу ответный, соответствующий подарок! И теперь ты не отвертишься! Согласен?

Гарри расплылся в коварной улыбке и взглянул на друга.

— Хорошо, договорились.

Положив трубку, он взглянул на Борю.

— Что она хочет? — спросил друг.

— Помнишь, как она мне свои трусики белые подарила? — спросил Гарри.

Магомед от удивления кашлянул и покосился на сына.

— Помню. Вроде светлая, а та ещё извращенка, — улыбнулся Борис.

— Так вот сейчас она решила, что я за её участие в нашем первом артефакте должен сделать ответный подарок. Соответствующий.

— Она хочет с тобой переспать, — выразительно взглянул на Гарри друг.

— Я знаю, — кивнул начинающий некромант и растянул улыбку ещё шире. — Но она сказала соответствующий подарок!

Глава 3

Во-первых, присадки.

Да, кто бы там что ни говорил, но артефакторика начинается не с рун и запечатывающих заклинаний, а с материаловедения.

Да, согласен, это не присадки в металл или в топливо, но от этого суть не меняется.

«Сарацинский мед» мы с диким трудом нашли и сумели выторговать для себя целых десять грамм. Эта присадка делала стекло более восприимчивым к силе огня и увеличивала температуру его плавления. Что нам давало возможность насытить стекло силой огня до его перехода из состояния «тягучая карамель» в состояние «жидкая сопля, которую хрен удержишь».

Дальше в эту карамель мы замешивали «Австрийскую пыль» — мелкий голубого оттенка порошок, который позволял сделать, по моему личному мнению, полную химическую чушь — распределить газ в твердом теле так, чтобы не создавать пузырьков и каверн, при этом сохранить химическую связь в твёрдом веществе.

Не спрашивайте.

Я, как человек изучавший химию в медицинском университете, искренне считаю, что сам факт подобной добавки — полная ахинея, чушь и бред. Учебник по магической химии элементов, к моему удивлению, так не считает, и у него по этому поводу свои доказательства, теории и выводы с формулами.

Ну, и напоследок — «Драконьи слезы».

Пузырек объёмом три миллилитра, за который мы с Борей отдали триста восемьдесят рублей!

Этой штуки не оказалось у местных артефакторов, и нам пришлось заказывать ее через Васильева в Москве.

Что в этих слезах было такого?

Всего-ничего. Они запирали силу внутри материала и не давали ей смешиваться.

Во-вторых, руки.

Кривые руки начинающих артефакторов.

Помимо сложного приготовления самого материала, нам надо было сделать бокал. А это, на секундочку, не вазу надуть. Тут минимум два элемента. Сама чаша и ножка.

Да, мы тренировались, да, мы готовились, но бокала «для мартини» у нас не вышло. Вышло… что-то отдаленно похожее. Бородач с довольной мордой нас консультировал, но прикасаться к нашей поделке отказался.

Итог — мы два дня мучались, пока у нас не вышло что-то путевое.

А вот когда мы взялись за нашу первую попытку с наполненным силой материалом…

Помните, как-то Боря у меня спросил, когда я ему показал набросок «Не ебанет?», так вот — ёбануло.

Эх…

Благо дядя Женя был наготове с огнетушителем, и полыхнувшая масса не смогла поджечь ничего в помещении, но хлопок, с диким пламенем ударивший в потолок, был впечатляющим.

После этого случая мы быстро поняли, что точность с добавлением присадок тут нужна жесткая. Как итог попёрлись за электронными весами, способными взвесить до десятых грамма.

После этого мы торжественно передали право добавлять присадки Кате, как особе крайне щепетильной в вопросах точности, надели защитные костюмы пожарных, напялили каски и спокойно наблюдали, как девушка творит «точную артефакторику».

К чести Кати надо сказать, что больше у нас ничего не взрывалось.

Да, наше «стекло» ругалось и периодически окутывалось пламенем, но к нам хотя бы больше пожарные с сиренами не прилетали, хотя я пару раз видел их неподалеку, подозрительно поглядывающих на нас.

В итоге, намучившись с материалом, мы смогли сделать что-то, похожее на бокал… Высокий, узкий… Я бы сказал: бокал для шампанского.

Ну, да, немного кривоват и края наверху неровные, но поймите правильно. Нагревать его снова — рванет, к гадалке не ходи. А края мы выровнять пытались механически. И оно…

Кхэм.

В общем, нет у дяди Жени больше точильного круга на электроприводе.

В общем и целом, у нас получилась заготовка.

На сто семнадцатый раз.

Две недели мук, раздражения, периодического отчаяния, и у нас в руках была самая дорогая, переполненная силой огня и воздуха…

ЛАБОРАТОРНАЯ ПОСУДА!

Боже, я не знаю, зачем мы это делали.

Мы понятия не имели, что мы делаем и зачем.

Мы просто просрали кучу сил, стихии и денег на ЛАБОРАТОРНУЮ ПОСУДУ!

Так… вдохнуть, выдохнуть.

Можно было сделать всё проще?

Кончено, можно!

Можно было обойтись без дорогих присадок?

Да, но там изготовление затянулось бы на годы.

В конце концов, мы могли бы просто нанести металлическое напыление в виде рун на обычное стекло и получили бы почти тот же эффект.

Но… что вышло, то вышло.

Нет, ей богу, сейчас я смотрю на это как… как… Как на рытье котлована пятиэтажки отделом бухгалтерии… Степлерами.

Да, я согласен, что мы были неопытными и многого не знали, но что нам мешало просто поговорить с каким-нибудь артефактором? Они бы просто покрутили пальцами у виска и объяснили нам идиотизм подобного подхода.

Но мы же были молодыми.

Наивными.

Гордыми.

Хех.

Ну, справедливости ради стоит сказать две вещи.

Первое — Катя расцарапала мне лицо и врезала Боре по яйцам, когда появилась Наумова. Скандал был знатный, но после того, как мы её скрутили, и она успокоилась, мы заставили её посчитать: сколько нужно эргов силы света и сколько они будут стоить.

— Семьсот, Катя! Семь сотен рублей! — потирая царапины на лице, втолковывал я. — Это, на секундочку, приличный бензиновый автомобиль!

— А ещё нам никто столько не продаст, — закивал Боря и покосился на Наумову, стоящую в стороне и скептически рассматривающую Катю, которая исподлобья наблюдала за нами, явно думая, как более извращенее нам сделать больно.

— Почему. Со мной. Не обсудили, — процедила девушка, скрепя зубами.

Я тогда взглянул на Борю. Боря хмыкнул и указал на меня пальцем.

— Это он во всём виноват!

Я стою с открытым ртом, возмущенный предательством друга, а Катя спокойненько так улыбнулась и говорит Боре:

— Развяжи меня. Тебя не трону — обещаю.

И он начал её развязывать!

Я тогда чуть из мастерской не ломанулся, но вмешалась Наумова.

— Я рада, что у вас тут тёплый семейный скандальчик, но у меня тоже дела есть, — сложив на груди руки, произнесла она. — Либо мы быстро сейчас закончим вашу штуку, либо я поехала по своим делам.

Катя спокойно встала тогда, подошла Наумовой и протянула взятую с верстака заготовку.

— Надо наполнить силой света, — спокойно ответила она, поглядывая на меня испепеляющим взглядом. — Сверху, максимальный поток и плотность.

Знаете, я ведь еще тогда понял, что Катя меня прибьёт и сейчас хочет просто закончить работу. Знал и был готов.

Знаете, глазастый трактат открыл мне первую страницу дневника Глеба Мрака. И там на первой странице было огромными красивыми буквами написано золотое правило некроманта.

Там были эти золотые слова, а также указание, где находится его первый и самый эффективный защитный амулет.

Строки на первой странице гласили:

«Живой некромант — быстро бегающий некромант»

* * *

— Сверху максимальный поток и плотность.

Наумова спокойно взяла бокал и, с интересом оглядев стекло с легким голубоватым оттенком и оранжевым отблеском, хмыкнула. Подняв руку над бокалом, она начала вливать силу.

Пару секунд ничего не происходило, но после того, как она усилила нажим, показалось свечение. Оно направлялось внутрь бокала и начало концентрироваться в виде небольшой сияющей звезды.

Наумова начала хмуриться, она все усиливала поток, и лицо начало краснеть. Секунд через пять побелели плотно сжатые губы, и на лбу появились первые капли пота. В бокале же созданная маленькая звезда начала захлебываться в свете.

Он ещё больше уплотнился и начал превращаться в мягкую светящуюся белоснежным светом жидкость. Не в силах покинуть бокал жидкость начала его наполнять, с каждой секундой увеличивая свое свечение.

В итоге, когда в бокале было две трети жидкой силы света, Наумова убрала руку и, тяжело дыша, протянула самую дорогую лабораторную посуду Екатерине.

— Всё? — произнесла она, хмуро глянув на Гарри.

Катя обернулась на парней, и те закивали.

— Тогда я пошла, — обернулась девушка и направилась к выходу, но, не дойдя до него нескольких шагов, остановилась и громко произнесла: — Мрак-Беленький! Ты ничего не забыл?

— Да, — спохватился начинающий некромант и поспешил за ней на выход, не забыв оглянуться назад.

Лицо Бориса всем своим видом изображало вселенскую печаль по причине безвременной кончины друга. А вот Катя молча провела большим пальцем по шее, четко показывая, что она сделает со своим нерадивым другом.

— Гарри, — произнесла Наумова, как только они вышли из мастерской. — Ты мне задолжал.

— Да, я помню, — кивнул парень и вытащил из кармана мужские трусы, которые протянул девушке.

— Что это? — взяла двумя пальцами мужские боксеры Наумова.

— Как что? Трусы. Ты мне, а я тебе. В расчете, — с улыбкой произнёс начинающий некромант.

Девушка, державшая трусы двумя пальцами, словно они воняли, выразительно взглянула на Мрак-Беленького.

— Что? Они чистые. Там даже черкаша нет! — возмутился Гарри.

— Ты прекрасно знаешь, что я хотела, — скомкала трусы девушка и замахнулась, явно намереваясь влепить ими по лицу начинающего некроманта, но сдержалась. — Не прикидывайся идиотом! Всё ты знаешь!

— Ну, могу предположить, что… — тут Гарри скосил взгляд на небольшой стальной ящик, прикрученный к стене с решетками и гудящим вентилятором. — Могу предположить, что твой оптимистичный вариант подразумевал, что в качестве благодарности я потащу тебя… К вон той вытяжке.

Наумова обернулась и хмуро взглянула на ящик, а Гарри сделал шаг вперёд, чтобы стоять до неприличия близко и опустил взгляд на вырез в белоснежном платье, через который виднелся белоснежный лифчик.

— Затем, я по твоим предположениям должен был стянуть с тебя трусики… скорее всего, белые. Ты обычно комплекты носишь, — задумчиво пробормотал подросток, не отводя взгляда от девушки. — И нагнув тебя у этой вентиляционной вытяжки, начать… очень увлекательный и приятный процесс воспроизводства себе подобных.

Девушка подняла взгляд на Гарри.

И без того раскрасневшаяся, с частым глубоким дыханием и бьющейся жилкой на тонкой лебединой шее она выдержала паузу, сглотнула и произнесла:

— Допустим.

Гарри приподнял одну бровь, ожидая, что ему влепят пощечину, но её не последовало. Наоборот, дыхание девушки стало ещё глубже, а в глазах блеснул азартный огонек.

— А после такого непотребства я бы не остановился и зажимал тебя везде, где бы смог. В школе, в женском туалете, а может быть, даже в учительской… или спортзале. Где регулярно с особым цинизмом исследовал все позы и способы удовлетворения, которыми пестрит сеть на сайтах, которые не выдаёт обычный поиск.

Девушка подалась вперёд, словно хотела его поцеловать, но начинающий некромант слегка повернул голову подставляя щеку. Наумова же спокойно остановилась и тихо произнесла:

— Ты грязный, психованный, озабоченный и жутко опасный извращенец!

Гарри прикрыл глаза и слегка сморщился, ожидая пощечины, но вместо этого почувствовал на затылке руку девушки, которая у самого уха произнесла:

— Мне это нравится! Продолжай!

Начинающий некромант широко открыл глаза и уставился на девушку, которая отпрянула и спокойно, стараясь унять пытающееся выскочить из груди сердце, принялась разглаживать рабочую рубашку Гарри.

— Наумова, — постарался взять себя в руки Гарри. — Ты ведь понимаешь, что это была…

— Шутка, — кивнула она, окончательно беря себя в руки. — Мы ведь не простолюдины какие, чтобы… как они там говорят… «Трахаться, как кролики»? Правда?

Гарри кашлянул, пытаясь понять, играла сейчас Наумова или нет, а та спокойно сделала шаг назад и тяжело вздохнула.

— Но знаешь, Гарри, иногда так хочется отрастить кроличьи ушки… Хотя бы ненадолго, — мечтательно протянула она и развернулась, направившись к ожидавшему её автомобилю с гербом Наумовых. — Пока, Гарри!

Начинающий некромант проводил ее тяжелым взглядом и, почесав затылок, задумчиво произнёс:

— А трусы не отдала… Ну, и кто после этого извращенец?

Девушка села в автомобиль, не забыв взглянуть на Гарри и послать ему воздушный поцелуй.

В момент, когда автомобиль скрылся за углом, начинающий некромант почувствовал, как холодеет спина, словно на нее подул ледяной поток воздуха из морозильной камеры.

— Беленький… — раздался тихий шёпот Кати за плечом.

— Я бы вас попросил сударыня! Мрак-Беленький! — поправил её Гарри и обернулся.

Катя стояла, уперев руки в бока. Волосы от переполнившей её силы распушились и торчали во все стороны, при этом отдельные локоны шевелились, словно змеи Медузы Горгоны. Глаза заволокло голубой пеленой, а за её спиной потоки воздуха начали гнуть макушки деревьев вдоль по улице.

— Гарри! У неё выброс! — раздался вопль Бори. — БЕГИ! БЕГИ, ГАРРИ!

Начинающий пиромант либо был знаком с золотым правилом некромантов, либо просто не представлял, как справиться с Катей, у которой случился неконтролируемый выброс.

В любом случае Гарри последовал совету друга и, активировав амулет Глеба Мрака в виде медальона с белым солнцем на чёрном фоне, пулей ломанулся прочь.

— Стоять! — закричала Катя и такой же смазанной тенью метнулась за ним. — БЕЛЕНЬКИЙ! СТОЯТЬ!

* * *

К светофору подъехал красный рычащий двигателем автомобиль «Куница». Приземистый, с широкой резиной и хромированными деталями кузова, он наводил впечатление гоночного спортивного автомобиля. За рулем с опущенным стеклом сидел молодой парень в тёмных очках и зубочисткой во рту.

Вальяжно развалившись в кресле, закинув одну руку на руль сверху, он покосился на подъехавший слева от его старенький автомобиль.

Выглядел он неважно.

Мало того, что это была «Кама» — автомобиль, который в шутку называли «Дутик» из-за округлой формы, круглых фар и такого же профиля, так еще и местами проступала ржавчина и следы от сварки. Однако сам авто был обклеен рекламой автосервисов и компаний, занимающихся тюнингом автомобилей.

— Эй, сладкий! — раздался девичий голос из Камы. — Полтос, что мы первыми до Огородной доберёмся!

Мажор в авто приспустил очки и взглянул поверх них на двух девушек в соседней колымаге. Молодые, задорные, улыбающиеся, в синих перепачканных комбинезонах.

— Не морщись, сладкий, — с улыбкой подмигнула вторая девушка. — Или за полтинник ссышь?

— Давай, сладкий! Тут полтора километра без светофоров! Даже пешеходок нет! — продолжала подначивать первая.

Мажор молча поддал газу, отчего его дорогущий автомобиль задрожал, демонстрируя заложенную мощь.

— Ай, какой умница, — улыбнулась девушка и послала воздушный поцелуй.

Двигатели двух автомобилей зарычали, и светофор, бог знает зачем установленный на пустынной промышленной улице, зажёгся желтым.

Визг разогреваемой резины от старой Камы был неожиданным для парня, поэтому он на полсекунды опоздал со стартом, и две девушки вырвались вперёд на полкорпуса.

Рык двигателя.

Педаль в пол.

Отсечка, вторая, третья, но старая колымага несётся вперед с безумной скоростью и совершенно не торопится уступать место дорогущему спорткару.

— Да чтоб вас… — рыкнул мажор и, вдавив педаль до упора, скинул пару потайных крышечек и щелкнул дубовыми красными тумблерами.

Машина резко рванула вперед, вжимая водителя в кресло, и спорткар поравнялся с дряхлым «Дутиком». Два ревущих двигателя. Водители окно к окну.

Сталь на крыльях Камы трясётся, готовясь отвалиться прямо на ходу. Двигатель спорткара рычит так, что закладывает уши.

Мажор, сжав зубы и злобно улыбнувшись, поворачивает голову, чтобы взглянуть на двух девчонок. Водитель — рыжеволосая бестия с абсолютно такой же физиономией поворачивает лицо к водителю.

Два упертых гонщика.

Искра.

Пламя.

И в этот момент между ними возникает подросток лет четырнадцати, бегущий на своих двоих.

Кожа от потока воздуха натягивается так, что щеки складками собираются около ушей. Глаза широко открыты, из них текут слезы, но взгляд косится не вперёд и не на водителей.

Взгляд подростка, окутанного легкой чёрной дымкой, устремлен на зеркала заднего вида.

Секунда, вторая, и сквозь рёв двигателей слышится оглушительный вопль, в котором с трудом различается женский крик «Беленький!».

Подросток тут же ускоряется и обгоняет автомобили. Спустя несколько секунд между машинами проносится девушка в футболке и синих джинсах. Поток воздуха от неё бросает автомобили в стороны.

Визг колес, пыль столбом, но оба водителя справляются и спустя несколько десятков метров хаотичного вращения останавливаются, умудрившись удержать автомобили на колесах.

* * *

— Василич, да я понял! Понял! Но и ты меня пойми! Это ж, мать его, самосвал! — рыкнул водитель. — Мне работать надо, а у меня тормоза через раз!

Выслушав оправдательную триаду в трубке, водитель грузовика полного щебня, зарычал.

— Какой, нахер «на прикол»?!! У меня контракт, Василич! С меня аристократы три шкуры сдерут, а потом насухо трахнут!!! Я ж тебя, сука, не двигатель перебирать прошу!

В этот момент перед грузовиком загорается красный свет, и огромный груженый автомобиль начинает оттормаживаться. Только вот в этот раз, несмотря на десяток раз нажатую педаль тормоза, автомобиль продолжает катиться.

— Мать твою! — рыкнул водитель, бросил телефон и, схватившись за руль двумя руками, вдавил педаль газа в пол.

Самосвал как ехал, так и продолжал катиться. На его полосе стоит автомобиль, за ним виднеется женщина с коляской, а расстояние всего несколько десятков метров.

— СУКА! — рычит водитель и выворачивает на пустую встречную полосу, на которую выбегает ребенок навстречу отцу с другой стороны.

Время в голове водителя превращается в густой кисель. Мать, из рук которой вырвался сын, с другой стороны женщина с коляской и легковой автомобиль, массы которого затормозить не хватит.

Руль резко влево, в сторону дома и пары столбов освещения и слегка газ, чтобы успеть влететь в них, а не в людей на пешеходном переходе, но в этот растянутый в голове перепуганного водителя момент раздается…

БУДУМ!

БУДУМ!

Удар в лоб, прямо в двигатель настолько сильный, что непристегнутого мужика выкидывает через мгновенно разбившееся стекло. Он катится по тротуару, сверху его посыпает щебенкой, а где-то рядом раздается истошный детский плач.

Водила, перепуганный тем, что всё-таки зацепил, поднимает голову и обнаруживает, что легковушка на месте, столбы тоже. Все вокруг засыпано щебенкой, а вот в его автомобиле прямо по центру огромная дыра с человеческий рост.

— Какого… — сглотнув, произносит он и пытается подняться.

Зашипев от острой боли в колене, он, прихрамывая, добирается до дыры и обнаруживает сквозное отверстие, в которое виднеется двигатель, что валялся позади автомобиля.

Придерживаясь за автомобиль, он обошёл его и заметил масляные следы от двух пар ног, идущие от лужи расплескавшегося моторного масла.

— Это… это, блядь, что такое?

* * *

Васильев тяжело вздохнул и протянул пачку бумаг Георгию.

Глава имперской канцелярии смерил Васильева тяжёлым взглядом и взглянул на первую. На ней с растянутой кожей на лице была физиономия Гарри. Рядом в углу показывалась скорость. Рядом с фотографией цитировалась статья гражданского кодекса за превышение скорости и сумма штрафа.

— Сколько тут? — спросил мрачный Романов.

— На четыреста пятьдесят рублей, — ответил Васильев и достал из папки ещё один документ.

— Что еще?

— Четыре столба и один протараненный самосвал с щебнем, — ответил ответственный за начинающего некроманта.

— И как они умудрились? — тяжело вздохнул глава тайного сыска, потирая виски.

— Ну, столбы — это, видимо, на поворотах не вписались.

— Не вписались, чтоб их… А самосвал?

— Он на встречку выскочил. Вроде как, с тормозами что-то было.

— И?

— Ну, так… Пробили насквозь. Восстановлению не подлежит, — опустив взгляд, произнёс Васильев.

— Смету составили?

— Ну, так… Штрафы оспорили. Некромант и маг воздуха с неконтролируемым выбросом транспортным средством не являются.

— Васильев, — прошипел Георгий. — Хватит паясничать! Мне таких насовали во дворце! Император рвёт и мечет, а эти князья ещё и масла в огонь подливают! Чётко говори! Сколько?

— Полторы тысячи.

— Где они?

— Сельвина выдохлась у Владикавказа. Там аномалия отрицательного фактора есть. С неё остатки силы сбросило. Сейчас в больнице.

— Выжгла каналы? — сморщился глава тайного сыска.

— Никак нет. У неё Таркарская схема была. Основа и второй слой. Начала третий. Отделалась сильным истощением.

— Она же из простолюдинов, нет?

— Да, но я так понял, что с этим наш объект помогал.

— А сам объект где?

— Нашли его в окрестностях Пицунды.

— Где?

— На берегу Черного моря. Городок небольшой Пицунда. Он через кавказские горы перебежал и на берегу оказался. Ну, и… он там лазил по садам и воровал фрукты.

— Дикий некромант, чтоб ему… Почему ещё не доставили?

— Сопротивлялся, говорил, что в отпуске. Местные поначалу пожалели, кормили. Он там даже пару дней с рыбаками ходил помогал, но потом он воровать кости начал. Вроде как ещё пытался какое-то проклятье провернуть, но там дохлые собаки из могил встали.

— Немедленно его сюда! У него через неделю учеба начинается, а он дохлых собак по деревням поднимает!

— Уже в пути. Пришлось его мать туда везти, чтобы она его уговорила вернуться.

Георгий тяжело вздохнул и, прикрыв лицо руками, пробормотал:

— Три года… три года, чтоб его, до совершеннолетия… А ещё даже учиться не начал!

Глава 4

— Гарри, ты хоть понимаешь, что с тобой могло случиться что угодно?!! — возмущенно произнесла мама и, подставив сковородку поближе к тарелке сына, переложила ему еще пару куриных ножек.

— Мам, то что могло случиться — не факт. А вот, если бы остановился — огреб от Кати. Это достоверная информация, — возразил сын, схватил ножку и с удовольствием впился в нее зубами.

— Тут все на ушах стояли, — заметил Петр с улыбкой, наблюдая как Лариса отчитывает нерадивого сына и при этом подкладывает еду в тарелку. — К нам тем же вечером из тайной канцелярии заявились. Спрашивали, видели тебя или нет. Думали тебя похитили.

— Если бы похитили было бы проще, — хмыкнул Гарри. — Там хотя бы понятно, что делать.

Заметив удивленное выражение лица отчима, Гарри прожевал и пояснил:

— Всех убить, все отнять, трупы спрятать!

— Кхэм…

— Что? — начинающий некромант смутился на осуждающий взгляд матери и пояснил: — Ну, мам! Я же не фея какая-нибудь. Я некромант! Если меня похитят — они сами виноваты. А трупы, между прочим, дефицит! Мне работать не на чем…

Лариса тяжело вздохнула и отвернулась к плите, в духовке которой уже подходила очередная партия куриных ножек.

— Мам, ты кости потом…

— Я помню. Кости не выбрасываем, — отозвалась мать, достала несколько упаковок влажных салфеток и положила на стол перед Гарри.

— Это что?

— Салфетки влажные. Если не хочешь надевать перчатки, когда в туалете своими экспериментами занимаешь, то хотя бы убирай за собой. Ручка в туалете постоянно жирная.

Парень взглянул на отчима и по его кивку понял, что мать права.

— В перчатках сила размазывается, — пояснил парень.

— Поэтому и принесла влажные салфетки.

Гарри кивнул и впился зубами в последнюю ножку.

— Там форму привезли твою. С этого года вы все ходите в одинаковой форме, — заметила Лариса. — Примерь.

— С жучками, к гадалке не ходи, — буркнул Гарри с набитым ртом.

— Зато мы хотя бы будем знать, где тебя искать, — хмыкнул Петр.

— Ну, это да… — кивнул Гарри.

— Как ты, кстати, ноги до колен не стёр? — Спросил отчим, отхлебнув чая.

— Ну, кроссовки, вообще-то стёр, — вздохнул Гарри. — Где-то в районе гор было. Об камни подошву до носков…

— И как потом?

— Да нормально. Только я пока моря не увидел — не оглядывался. Машин, знаешь ли, в горах не было, чтобы проверить отстала Катька или нет. Я для этого специально на трассы выбегал.

Петр осуждающе покачал головой.

— Когда ты только заклинание такое выучил…

— Это не заклинание. Это амулет, — пояснил Гарри и показал на медальон, висевший на шее. — Старая разработка. Эффективность безумная.

— А сейчас таких нет?

— Сейчас половину эффективности съедает безопасность, — покачал головой Гарри. — Защита от дурака, защита от истощения, защита от переработки… А это старая разработка. Во времена Глеба Мрака вопрос стоял просто: убился об артефакт? Одним идиотом меньше.

— Ты уже в артефактах начал разбираться? — спросила Лариса, доставая из духовки следущую партию ароматных куриных ножек.

— Нет. У меня этот медальон артефактор из тайной канцелярии брал на исследования. Думали реликвия Мрак, а их регистрировать надо. Но это обычный артефакт. Он и рассказал в чем подвох. Слава богу у меня сил хватило.

— Риск, конечно, дело благородное, но чтобы было, если бы ты об стену какую-нибудь убился? Или тебя машина какая-нибудь протаранила? — недовольно проворчала мать.

— Увернулся бы, — буркнул Гарри, вспомнив как прошиб насквозь самосвал, и как горел на пальце фамильный перстень, выбросивший защиту в последний момент. — Да и вообще, мам! Дай добавки, а?

— Хватит. Еще живот заболит! Ты и так десяток умял. И вообще, ты на время смотрел? У тебя заседание суда аристократов через полтора часа.

— Не пойду, — буркнул Гарри. — Я к Катьке в больницу зайти хочу. Может отошла уже.

— Гарри, — тоном надавила Лариса.

— Мам, ну зачем я там нужен? Адвокат работает без меня. Абрамович имеет процент от полученных алиментов. Он сам справится. А сидеть там с умным лицом и несколько часов слушать уложения и законы мохнатых времен у меня нет никакого желания.

— Петр, ну хоть ты ему скажи, — вздохнула мать.

— Ну, так-то это твоя судьба, Гарри, — попытался придумать хоть что-то отчим.

— Ну, начнем с того, что если я от Моретти ничего не получу, то деньги на учебу у меня все равно будут. Я ничего не потеряю. А Абрамович согласился на символический рубль оплаты, если ничего не выгорит.

— А если выгорит, то сдерет три шкуры, — хмыкнул Петр.

— Ну, тут тоже верно, — кивнул парень. — Там в договоре процент зависит от суммы. Чем больше сумма, тем выше процент. Но ты недооцениваешь евреев, Петь. Поверь, я еще доволен конечной суммой останусь.

Гарри погладил живот и с сожалением взглянул на поднос свежей курочки.

— Прости мам, все же ты права. Если съем еще — точно лопну или буду мучиться животом.

— Я оставлю тебе на ужин, — тяжело вздохнула Лариса.

— Спасибо, мам, — встал из-за стола начинающий некромант.

Взяв телефон в руки, парень тут же умчался в коридор.

— За мной Боря приехал. Я убежал!

* * *

— Слушай, может вдвоем? — спросил Гарри и с опаской взглянул на дверь одиночной палаты, где находилась Екатерина.

— Ну уж нет, — хмыкнул Боря. — Достать за пару часов чистую машину через знакомых отца — запросто, но вот успокаивать Катьку — это уже без меня. Я тебя тут снаружи подожду.

Начинающий некромант вздохнул, перехватил поудобнее небольшую серую коробку и, осуждающе взглянув на друга, открыл дверь в палату. Зайдя в нее, он обнаружил насупившуюся подругу, хмуро смотрящую в окно, из которого солнечные лучики, пробивавшиеся через листву, словно издеваясь бегали по ее лицу.

— Кать, — осторожно произнес Гарри, прикрыв за собой дверь. — Привет.

Девушка хмуро взглянула на друга, тяжело вздохнула и снова уставилась в окно.

— Кать, я понимаю, что был не прав… Но другого выхода не было.

— Мог бы просто сказать раньше, придурок, — буркнула девушка.

— Если бы мы сказали раньше, то ты бы вообще завернула проект, — почесав голову, произнес Гарри и прошел в палату.

Отодвинув стул, он спокойно уселся в него.

— А лучше было бы договариваться за моей спиной? — спросила Катя и взглянула на друга.

— Ну, Наумова…

— Да причем тут она? — вздохнула Екатерина. — Вы… вы просто у меня за спиной договариваетесь, что-то решаете…

Девушка умолкла на пару секунд, после чего тихо произнесла:

— Друзья так не поступают.

Гарри, хотевший выдать оправдательную триаду, закрыл рот и тяжело вздохнул и остановил взгляд на кисти, от которой у девушки шла капельница.

— Прости, — произнес начинающий некромант. — Действительно херня вышла.

— Не херня, а некомпетентная ситуация… аристократ хренов…

Гарри улыбнулся.

— Мы тут, в общем, подумали, — Гарри взял коробку, что принес с собой и достал оттуда их бокал.

Голубое стекло с легким оранжевым свечением по контуру, а внутри светящаяся белым светом жидкость.

— Смотри, что получается, когда заканчиваем, — произнес Гарри и достал из кармана угольно черный камешек.

Бросив его по центру бокала, он с улыбкой уселся обратно и с улыбкой начал наблюдать за реакцией Кати, зачарованно уставившейся на происходящие метаморфозы.

Камешек, поначалу нырнувший в силу света, очень быстро всплыл и начал подниматься. Это сопровождалось выбросами струй черного дыма. Когда камешек поднялся до краев бокала струйки исчезли, а затем с краев бокала потек черный туман. Он облизывал поверхность бокала, спускался по ножке и стелился на пару сантиметров вокруг. Тут же, у самой поверхности он собирался и затягивался под ножку бокала, а затем черной жилкой поднимался внутри ножки и устремлялся сквозь свет к камню. Свет в бокале при этом начал сиять еще сильнее, но это сглаживалось за счет черного тумана.

Вид круговорота тьмы, заключенного в лабораторную посуду, созданную с таким трудом, зачаровал Катю, и она с десяток секунд просто пялилась на результат их работы.

— Красиво… — наконец прошептала она и повернулась на бок, чуть не забыв про капельницу.

— Мы с Борей тоже залипли, — кивнул начинающий некромант. — Дядя Женя вообще с полчаса пялился, как зачарованный. Предлагал выкупить за любые деньги. Мы решили, что… лучше отдадим тебе. Все таки это наш первый артефакт.

— Лабораторная посуда, — усмехнулась Катя. — Господи, как красиво…

Гарри кивнул и взглянул в окно.

— Ты как хоть? Не болит ничего?

— Нет. Мама поначалу чуть с ума не сошла. Успокоилась, когда врачи объяснили, что произошло.

— Я, кстати, думал, что такие выбросы бывают только у детей, в начале, — пробормотал Гарри.

— Обычно так и есть. А тут… что-то вроде эмоционального прорыва. Резерв сильно вырос.

— Угу. Мне кажется, что у меня тоже, — кивнул начинающий некромант. — Я тогда реально испугался, что ты меня убьешь.

— Я плохо помню то состояние, — призналась Катя. — Но то, что ты меня жутко взбесил, не забыла.

— Чего ты так взбесилась то?

— Я слышала, что ты Наумовой говорил, — грустно улыбнулась Екатерина.

— Ну, ты же понимаешь, что это была шутка?

— Даже если нет, то какая мне собственно разница? Кто я тебе? Подруга. Мы не встречаемся. Я тебе не жена. Я тебе никто, но у меня есть чувства… — Катя вздохнула и перевела взгляд с их недоартефакта на впавшего в ступор с одной приподнятой бровью парня. — Что ты так пялишься? Чувства как младшему брату, который связался с какой-то потаскухой, придурок! Ты вообще понимаешь, что ты ей не нужен? Ей нужны только дети или статус. Не Гарри Беленький, а забавный некромант.

— Ты вообще понимаешь, что сейчас растоптала мое чувство собственного достоинства? — буркнул, насупившись, Гарри.

— Гарри, давай говорить честно. Ты себя в зеркале видел?

— Видел, — тяжело вздохнул Гарри. — Не Ален Делон…

— Кто это?

— Не важно, — ворчливо отмахнулся начинающий некромант. — А что Боря?

— А Боре, если он продолжит пялится на чужие сиськи — я вообще отрежу его «достоинство».

— Ну, куда-то же ему надо пялится, — хмыкнул Гарри. — Мы по другому не можем. Знаешь, как иногда крыша едет? Хоть на луну по ночам вой.

— Ты сейчас мне предлагаешь вообще голой ходить, чтобы вы, два похотливых кобеля, перестали на всех заглядываться?!!

— Ну, эксперимент был бы довольно интересный, но боюсь тут уже мы начнем выкалывать глаза, чтобы на тебя никто не пялился… Ну, Боря бы точно начал.

— Беленький… ты неисправим.

— Я бы попросил! Мрак-Беленький! — поправив ворот рубашки, произнес Гарри и поднялся.

— Вали отсюда, Беленький-Мрак, — буркнула Катя. — Меня завтра обещали выписать. Две недели покоя и никаких тренировок.

Гарри подошел к двери и приоткрыл, после чего повернулся и спросил:

— Слушай, а Боря тебе тоже как брат?

— Ты сравнил статного красавца и себя убогого, — фыркнула Катя. — Боря тебя на полголовы выше, а в плечах так и вдвое. Он — настоящий красавчик, в отличие от тебя, извращенца озабоченного.

Гарри вышел из палаты, обернулся и с обидой произнес:

— Не такие уж у тебя и красивые сиськи!

— Беленький, засранец!!! — раздалось из палаты, а спустя пару секунд в дверь ударился тапок, лежавший у кровати.

Гарри взглянул на друга, который стоял рядом и подпирал стену плечом с доброй улыбкой.

— Как? — лаконично поинтересовался Борис.

— Ну, кроме моего чувства собственного достоинства, никто не пострадал, — вздохнул начинающий некромант.

— Нам через неделю на учебу. Причем с первого сентября, — напомнил друг.

— Вот, кстати, что за мерзкие повадки? Почему вся школа придет только на линейку, а учиться будут только выпускные классы?

Друг расплылся в улыбке и спросил:

— Есть предложения?

— Что-то глобальное нельзя. Романов так кричал и запугивал, что прям страшно… за его нервы. Обещал собственноручно выпороть на правах опекуна.

— Что-нибудь локальное?

Гарри тяжело вздохнул.

— Есть одна мысль. Узнал тут, что на первое сентября будут готовить голубцы. Если достать смету привезенных продуктов догадаться не сложно.

— Не люблю голубцы.

— Я тоже, но в них есть мясо. И капустный лист по логике мертвая плоть растений…

Борис сделал задумчивый вид и сложил руки за спиной.

— Агрессивные голубцы?

— Агрессивные нельзя, — печально покачал головой Гарри. — Но кто сказал, что если нежить, то сразу агрессия?

Друг удивленно взглянул на начинающего некроманта.

— Ваши предложения, сударь?

— Ты когда-нибудь видел как нежить поет?

— Поющие некроголубцы, — произнес Боря, словно пробуя слова на вкус. — Нужно что-то из классики.

— Арию?

— Слишком возвышенно для данного заведения, — покачал головой молодой пиромант.

— Тогда может быть что-то из современного? Хотя нет, — спохватился Гарри. — Мы же все таки патриоты! Гимн! Пусть будет гимн Российской Империи!

Боря кашлянул, затем собрался с духом и кивнул.

— Хорошо. Уже есть план?

— В общих чертах.

— А голубцы ты готовить умеешь?

— Увы.

— Путь туманен и неясен. Перспективы — сомнительны, — выпрямившись и расправив плечи, произнес Боря, словно собирался принять решающий бой.

— Но сияющая, словно звезда, цель манит нас вперед, — кивнул Гарри, открыл дверь палаты и произнес: — Кать, ты будешь готовить голубцы.

— Что? — послышался девчачий голосок из палаты. — Я не умею готовить!

— Это был не вопрос, — ответил Гарри и закрыл дверь в палату.

— Гарри! Беленький! — возмутилась девушка, после чего из палаты донеслась возня и сдавленный мат Екатерины.

— С чего начнем?

— Думаю начать с самих голубцов и парочку препарировать для понимания объема работы… — довольно произнес Гарри, слушая как шаркая одним тапком к двери подходит Катя.

Дверь открылась и в проходе показалась подруга в больничном халате.

— Так! Вы двое! — заявила девушка, держась за стойку с капельницей и глядя на друзей рядом с дверью, — Чтобы вы там не придумали — я с вами!

Глава 5

Итак.

Давайте на секунду подумаем.

Мясо, в нашем случае говядина, в принципе использовать можно. Да, оно вперемешку с рисом или вообще соей, но хоть какая-то часть мяса в голубце из столовке быть должна.

Дальше у нас есть лист капусты. Вареный.

Можно ли его использовать?

Вот тут прямо скажем — сложно.

Да, у меня был опыт взаимодействия с мёртвой древесиной, но максимум, чего я добивался — изменение формы.

А тут, на секундочку, по сути голем плоти… из коровы и капустного листа с добавлением риса… или сои.

Ладно, бог с ними. Надо же не просто создать големов плоти. Надо ведь ещё и заклинание придумать, чтобы голубцы в столовой превратились в поющие неукроголубцы. Вариант подмены мы не рассматривали. Система видеонаблюдения в школе обновилась, и пронести их было невозможно. Что уж говорить о подмене в помещении, где априори студентов быть не должно.

Проще говоря, когда мы поняли, в какую идею ввязались, то достаточно сильно… кхэм. Задумались.

У нас была всего неделя, и за это время нам надо было не просто придумать, как провернуть план. По сути, нам нужно было придумать: как подойти к проблеме создания подобного заклинания… или ритуала? Хотя… может, это вообще будет проклятье?

В общем и целом, как это делать и с какого конца подойти — я не знал.

Именно по этому, я решил обратиться к книге.

Да-да.

Тому самому глазастому трактату в мире.

* * *

— Вот! — Гарри торжественно вытащил из коробки небольшого человечка, слепленного из кости, и продемонстрировал поставленной на ребро книге. — Получите и распишитесь! Костяной голем!

Глаза на книге скрестились на представленном экземпляре, а затем она раскрылась на странице с заданием, где красным светом подсветила схему.

— Да ладно! Ты хочешь, чтобы я все сто семнадцать узлов повторил? Я, блин, на ювелира похож? Я ведь двадцать семь кое-как уместил!

В раскрытой книге пролистнутлось несколько страниц, а после этого подсветилось напутствие автора в конце этого урока.

«Будь трудолюбив! Иногда кажется, что в том или ином уроке много лишнего, но поверь. Когда основы станут для тебя понятны — ты поймешь, что всё было не зря!».

Гарри тяжело вздохнул, взял в руки голема сантиметров тридцать высотой и засунул обратно в коробку.

— Твою мать, — проворчал он. — В задницу всё это! Я еду на скотобойню!

Парень убрал коробку под кровать, взял телефон, положил в карман, а затем вышел из комнаты, но не прошло и нескольких секунд, как он вернулся обратно и, придвинув стул, уселся перед книгой.

— Хорошо. Я всё понимаю. Дальше нельзя ибо можно напортачить так, что ласты склеишь. Но! Ты меня тоже пойми, — обратился он к трактату. — Я, блин, спать на животе не могу. Я минут десять приседаю, чтобы из комнаты утром выйти. А там, между прочим, Наумова. Там, блин, столько девчонок, что я либо взорвусь, либо штаны порву! Неужели так сложно дать четкие указания насчёт проклятия бесплодия? Я ведь немного прошу!

Книга снова залистала страницами и через пару секунд выдала стандартное предупреждение:

«Не торопись, юный повелитель смерти. Не спеши вперёд своих возможностей и у тебя будут все шансы выжить в процессе обучения!»

— Опять двадцать пять, — буркнул Гарри, после чего тяжело вздохнул, откинулся на спинку стула и буркнул: — Ей богу, как только закончу обучение — сожгу тебя к чертовой матери.

Книга в ответ закрылась и уставилась осуждающим взглядом на парня.

— Хрен с этим проклятьем, — буркнул ученик. — И хрен с тем, что обычные контрацептивы с магами не работают. Дай мне хотя бы повеселиться!

Глаза на книге прищурились.

— Мне нужно, чтобы мясо, завернутое в капустный лист, открыло рот и спело гимн Российской Империи.

Глаза широко открылись, изображая удивление.

— Всё мясо, завернутое в капустный лист, вместе открыло рот и спело гимн в нужный момент… в определенном месте, — поправился Гарри.

Книга открылась и на удивление Гарри не выдала обычную отговорку о том, чтобы начинающий некромант не спешил. Вместо этого ему открылся последний урок со схемой простейшего костяного голема из составных частей.

— И что это значит? Делать костяных големов? Или ты меня допустишь после того, как я сдам урок?

Книга замерла и не спешила отвечать.

Начинающий некромант тяжело вздохнул, поднялся и, шоркая носками о пол, направился к выходу из комнаты.

— Понял. Поеду на скотобойню…

* * *

Гарри оглянулся по сторонам и воровато покосился на щель в довольно чахлом заборе.

Забор из себя представлял листы профнастила, прикрученного к стальным столбам. С виду неприступный забор, но в одном месте Гарри заметил следы изгиба, что свидетельствовало о том, что кто-то его отгибал.

— Итак, — вздохнул Гарри и оглянулся. Единственный автомобиль свернул на другую улицу в пустынном промышленном районе, и парень подбежал к забору.

Сначала его смутили шурупы, которые были на месте и по логике должны были крепко держать профнастил, но, подцепив краешек материала, он убедился, что шурупы тут только в качестве декораций. Отогнув лист, он заглянул внутрь и столкнулся нос к носу с молодым парнем, физиономия которого была жутко знакома.

— Ты че тут делаешь? — спросил он, быстро убрав пакеты за спину.

— А ты чего? — не остался в накладе Гарри.

— Я тут гуляю, — с бегающим взглядом ответил парень и быстро оглянулся.

— Вот и я гуляю. Думаю, дай через забор загляну… Может, костей найду.

— Каких костей?

— Говяжьих.

Парень ещё раз огляделся и спросил:

— Почем?

— Почем отдашь?

— Два рубля кило.

Гарри оглядел улицу и достал из кармана пятидесятирублевую купюру.

— На все!

Незнакомый парнишка, взглянул на деньги, быстро забрал и спрятал их в карман, а затем поставил сумки на землю и достал телефон.

— Говори номер.

— Тридцать два, сорок семь, семьсот сорок два, восемнадцать, — по памяти оттарабанил начинающий некромант.

— Как зовут?

— Гарри.

Парень сделал дозвон и сунул начинающему некроманту пакет с ручками.

— Тут десять, — буркнул он. — Подожди минут десять, принесу остальное.

Гарри достал телефон и взглянул на пиктограмму пропущенного звонка.

— Как тебя записать?

— Сидоров, — буркнул парень и собрался уже ходить.

— Погоди… Ты же в меде учишься! — вспомнил начинающий некромант. — Или учился?

— Учусь, — буркнул парень и нахмурился. — А ты откуда знаешь?

— Зачёт-то по каналам сдал? — улыбнулся Гарри.

Парень воровато оглянулся и с прищуром оглядел собеседника.

— Так это ты был? Некромант городской!

— Я, — с довольной улыбкой кивнул Гарри. — Дуй за костями!

* * *

— Петь, может, глянешь его, — кивнула на дверь в комнату Лариса. — Он со вчерашнего дня матерится и что-то делает.

Петр покосился на дверь, ведущую в комнату юного некроманта, и осторожно заметил:

— Он ещё ни разу не подводил, чтобы за него беспокоится. Думаю, лучше оставить его в покое.

— Пе-е-е-еть! — надавила женщина.

— А если он там что-то точное делает, и я ему все планы спутаю?

Лариса молча указала на дверь.

Пётр тяжело вздохнул, поднялся и направился к двери. Слегка постучав в неё, он приоткрыл её и спросил:

— Гарри, у тебя всё нормально?

— Мать твою, сраные узлы, чтоб вас… — бормотал подросток, стоя перед сложным рисунком.

Волосы взлохмаченные, глаза красные, руки в чëрной туши перепачканы, а перед ним стоит костяная человеческая фигура.

— Гарри… — с опаской взглянув на поделку пасынка, обратился Пëтр.

— Что? — обернулся начинающий некромант и взглянул на отчима.

— Эта штука не опасна?

— Нет. Кофе принеси. Я почти закончил, — буркнул парень и взял со стола небольшую пластиковую коробочку.

Петр прикрыл дверь и вернулся на кухню.

— Как он? — спросила Лариса.

— Заработался. На меня молодого похож, — пожал плечами он и принялся наливать кофе.

— Он ничего опасного там не делает?

— Ларис, он некромант. Что там может быть безопасного? — хмыкнул Петр, включая кофеварку.

Спустя несколько минут недовольного сопения женщины Петя вернулся в комнату к Гарри, тот к этому времени закончил последний узел и активировал систему, влив в нее силу.

— Иш-шалаеш! — произнëс он слово-ключ и замер.

Костяная фигура, слепленная из отдельных костей, начала неуловимо изменяться. Края прикрепленных специальным составом костей начали притягиваться друг к другу. Секунда, вторая, и края окончательно сошлись в плотные швы.

Голем вздрогнул, а затем распрямил спину и вытянул руки в стороны.

— Гарри, твой кофе… — произнëс Петр, глядя на поделку пасынка.

Начинающий некромант тяжело вздохнул, придирчиво оглядел фигуру, подошëл к отчиму и взял кружку, с удовольствием отхлебнув из неë.

— Эта штука не опасная? — спросил Петя, посматривая на костяного голема.

— Кто? Этот? Нет. Беспрекословно выполняет команды, но тупой. Команды надо давать односложные.

— Возьми, неси, убей?

— Типа того, — кивнул Гарри.

ДЗЫНЬ!

Голем, стоявший с вытянутыми в стороны руками, выпустил черные костяные лезвия, отозвавшиеся металическим лязгом.

— Эм-м-м… — кивнул на голема Пëтр.

— Это активация. Еще пару минут, и система энграмм окончательно встанет, — пояснил Гарри. — Черт его знает почему, но у меня они активируются не сразу.

— Слушай, эта квартира, конечно, побольше, чем прошлая… но такими темпами у тебя в комнате скоро завал будет.

— Я его доставкой в поместье отправлю. На выходных съезжу к Люциану, передам управление на него. Будет помощник… или грузчик.

— Туповат для грузчика, — пожал плечами отчим.

— Что правда, то правда, — кивнул Гарри. — В любом случае — это мой первый костяной голем. Думаю, должен полностью получиться.

Тем временем голем втянул чëрные лезвия, опустил руки и встал по стойке смирно.

Подойдя к нему, Гарри отхлебнул кофе из кружки и придирчиво оглядел получившееся творение.

— По-моему, на рисунке швы должны были быть кривыми, — пробормотал он на чëткие и прямые полоски на костях. — Ты меня слышишь?

Голем кивнул головой, вместо лица у которого была сплошная костяная плита.

— Сядь!

Голем послушно сел на пол.

— Лежать.

Оживший костяной голем выполнил команду.

— Встань… А теперь станцуй!

Голем встал и замер в неподвижности, а Гарри взглянул на отчима.

— В этом и проблема простейшей нежити. Танец — сложное движение. Надо либо показывать и учить его, либо изначально делать более сложную систему.

— А этот сложный?

— Этот? Нет. Сто семнадцать узлов это примерно как… Как древние счеты по меркам некромантии.

— И ты их наносил вручную?

— Пришлось. Один умник решил, что прежде, чем учиться печатям поднятия нежити, надо изучить нанесение всех узлов вручную. Печати — это вроде… вроде принтера-схем.

— А такой принтер кладбище не поднимет?

— Принтеры бывают разные. Есть обычные — домашние. А есть промышленные станки, печатающие газеты и журналы. И жрут силу они по-разному, и эффект получается совсем иных масштабов.

— Интересная аналогия, — хмыкнул отчим. — А как выглядит эта печать? Это артефакт или ритуал какой?

— Это скорее общее название, — почесал голову Гарри, а затем отхлебнул из кружки. — Печать можно наносить на мëртвую плоть разными способами. Можно напрямую заклинанием. Это сложно и надо уметь владеть своей силой. Эффект заклинания будет зависеть от мастерства и уровня владения силы.

— Уровня?

— Ну… это как… Как дать паяльник аристократке и попросить припаять процессор в… телефоне, допустим.

— Даже для опытного мастера нужен будет не паяльник, а порядочный паяльный фен, флюсы…

— Вот я про это же. Аристократка, скорее всего, не будет знать, как владеть паяльником и с трудом спаяет пару проводков. А вот тут такое не прокатит. Хочешь поднимать кладбища — будь добр обзаведись феном, флюсами и прочей химией. В моем случае изготовь порядочный посох некроманта, подготовь кладбище и усиль свой контроль… определенными атрибутами. Не спрашивай какими. Книга дала информацию только в общих чертах.

— А по-другому можно?

— Можно. Самый доступный способ — артефакты. Это что-то, вроде запрограммированного ксерокса. В него засовываешь заготовку, прикладываешь к мëртвой плоти и вуаля. Оно шевелится и выполняет команды.

— А почему…

— В трактате было сразу предупреждение о том, что такие артефакты, да еще и с каким-никаким источником, могут попасть в чужие руки и обернуться против создателя. Да, использующий тоже в момент создания может откинуть копыта, и тогда нежить будет бесконтрольна.

— Опасно?

— Да. Бесконтрольная нежить будет пытаться найти еду. Естественно, по понятиям нежити она должна шевелиться.

— Как-то сложно с нежитью получается.

— Да. Я пока решил остановится на ритуальном способе призыва нежити, — кивнул Гарри на следы чëрного мелка под ногами голема. — И без меня тут ничего не случится, и точность с усилием вполне порядочная.

— Это те рисунки, что ты на полу чертишь?

— Типо того, — кивнул Гарри. — Основная работа, конечно, с помощью энграмм, но без этих силовых барьеров может испортится пол. Или мебель.

— Как тогда, в старой квартире?

— Угу, — кивнул Гарри и обернулся к книге. — В любом случае, надеюсь…

Тут он замер и расплылся в довольной улыбке.

— Что? — спросил Петр.

Молодой некромант довольно сощурился, отхлебнул кофе и довольно пробормотал:

— Ничего… Всë хорошо. Книга приняла моего голема…

Его глаза были направлены в трактат, где большими буквами в начале страницы была написана тема:

«Сложносоставные големы с растительными добавками. Печать на область. Разбор материалов, радиуса и техника безопасности»

* * *

— В этот торжественный день наша школа, основанная самим Евгением Демидовым, вновь открывает свои двери! — через микрофон произнесла директор с трибуны. — Мы ради приветствовать как первоклассников, так и…

Женщина продолжала вещать наизусть заученную речь, всем своим видом выражала уверенность и подчеркивала торжественность момента. И никто не видел еë плотно сжатые кулаки и не слышал ее бьющегося сердца.

Директору действительно было отчего нервничать.

Впервые в истории школы случилось небывалое событие. Даже по меркам провинциального городка.

На первое сентября явился брат императора — Георгий Романов.

Никакого пафоса, никакой шумихи. Он просто стоял рядом с родителями Гарри Мрак. Но одна новость о его появлении заставила членов всех княжеских семей прибыть на торжественную линейку. И теперь среди родителей стояли с довольными лицами и хлопали в ладоши князья Российской Империи.

— Гарри, ты уверен в том, что получится? — спросил Боря, стоящий рядом с начинающим некромантом.

— Печать через ритуалистику. Чëтко в женском туалете, над кухней столовой.

— Ты уже делал это?

— С голубцами? Нет. Пробовал с фаршем и хлебом.

Борис удивлëнно уставился на друга.

— Капусты дома не было, — пожал плечами Гарри, не сводя взгляда с директора, которая продолжала вещать свою торжественную речь о важности образования и надежды на будущие умы и опору империи.

— А с капустой получится?

— Должно. Если никто в туалет не зайдёт.

— А если зайдет?

— Тогда может быть не нарушит ритуал.

— А если нарушит?

Гарри вздохнул, перевëл взгляд на тройку снайперов на крыше, затем на броневик с солдатами, торчащий из-за угла, после чего с улыбкой ответил:

— Тогда будет шумно, весело и учебу точно отменят.

Боря тяжело вздохнул и покосился на Катю, которая стояла, поджав губы, и молча слушала речь.

— Она ещë не отошла, — сообщил другу начинающий пиромант.

— А мы отошли? — хмыкнул Гарри. — По-моему, манипулирование нашей личной жизнью, расцарапанное лицо и удар по репродуктивной способности аристократа стоят больше, чем одна пропущенная шутка.

— А в больнице зачем было меня запирать? — возмутилась Катя. — Кто подсунул вместо моей мочи анализы сифилитичной беременной проститутки?

— Информации, что она брала за это деньги, нет, поэтому утверждать, что она продает свою любовь, крайне ошибочно, — деловым тоном произнëс Гарри.

— Вы два кретина вообще в курсе, как мазок берут оттуда? Меня ведь еще к гинекологу потащили, а потом дома был скандал!

— А меня, между прочим, Романов выпороть обещал из-за нашего с тобой забега, — парировал Гарри.

— Мне отец за тот удар по… достоинству тоже выволочку сделал, — кивнул Боря.

Катя открыла было рот, но не стала возражать. Вместо этого она сложила руки на груди и демонстративно надулась.

Директор закончила речь, подошла к флагштоку и взялась за небольшой тросик, к которому был прикреплен герб, и принялась его поднимать.

Заиграла торжественная музыка, люди приложили руки к груди, защелкали фотографы, народ открыл было рот, чтобы начать гимн, но в этот момент из столовой раздался многоголосый, утробный рык сотни некроголубцов:

— … БО-О-О-ОЖЕ-Е-Е-Е! ЦАРЯ-А-А-А-А ХРА-А-А-АНИ-И-И-И!!!

Из здания выскочил ошалелыми повар и с ужасом завопил:

— ГОЛУБЦЫ! ГОЛУБЦЫ ЖРУТ ПЕЛЬМЕНИ!

В забор тут же влетел броневик, из которого посыпались солдаты с оружием и щитами, раздалось пару выстрелов, превративших выскочивших за поворотом голубцов в бигус.

Народ ломанулся кто куда. Над знатью тут же полыхнули артефактные щиты. Суматоха, стрельба, крики паники, и трое старшеклассников, стоящих на своем месте.

Гарри Мрак-Беленький, улыбающийся до ушей.

Борис Мусаев, с невозмутимым лицом смотрящий на флаг.

Недовольная и сложившая на груди руки в замок Екатерина Сельвина.

К школе подлетает артефактный микроавтобус, из которого вываливаются дополнительные штурмовики, тут же направившиеся к зданию школы.

Слышится стрельба, крики и команды.

Из здания вываливается штурмовик, облепленный голубцами.

— Они жрут! ГОЛУБЦЫ ХОТЯТ МЕНЯ СОЖРАТЬ!

От порыва ветра при посадке артефактного автомобиля флаг Российской Империи срывается, а вместо него на ветру развиваются жëлтые кружевные трусики.

— Гарри, нас прибьют, — произнëс Боря, продолжая пялиться «ложный флаг».

— Обязательно.

— Гарри Мрак-Беленький! — раздался громогласный крик Георгия Романова за спиной.

— А меня ещë, скорее всего, выпорют… Впервые в жизни.

Два друга наслаждались моментом, но тут раздался недовольный голос Кати:

— Два изврашенца!

— Жëлтые кружевные трусики, Катя, это не извращенство, — продолжая улыбаться до ушей произнëс Гарри, так же довольно пялясь на нижнее белье, развивающееся на флагштоке.

— Жëлтые кружевные трусики — это философия! — кивнул Боря с серьëзным лицом.

Глава 6

Да, я согласен, что это был перебор, но тогда мне это казалось забавным, смешным и… мне действительно полегчало.

Эта постоянная злость, копящаяся внутри, прямо выплеснулась, и на душе стало легко и спокойно.

Было спокойно, пока Романов на меня орал. Было, конечно, неприятно, когда мама расплакалась, а Пётр осуждающе вздохнул и покачал головой.

Я даже не особо переживал, когда Георгий меня выпорол.

Спросил у матери разрешения и собственноручно заломал, достал ремень и выпорол по зданице.

Больно?

Да.

Обидно?

Ни капельки.

Я знал, на что шёл.

Я понял, что последствия будут долгоиграющими в тот момент, когда заметил кортеж Романова, но… отменить я уже ничего не мог… Ладно, мог, но не хотел.

Наумова то ли перешила, то ли подняла юбку так, что я глаз оторвать не мог. Демидова с карамелькой на палочке ходит, на меня поглядывает, и так её языком, и эдак.

А тут еще Романов зыркает.

Броневик за углом.

Снайпера по крышам.

И трупов никто не даёт. Хочешь учиться — сбегай из-под слежки на скотобойню за костями, как воришка последний. Ей богу, я ощущал себя как вор, обносящий дворец.

Тренировочную комнату? Хрен тебе, Гарри! Вдруг ещё учудишь чего.

Трахаться? Низя! Семя твоё ценное, и не дай бог кто-то залетит! А то, что от силы презервативы в труху обратятся, так понимать надо. Семя — дело непростое.

Проклятья хочешь изучать? А ты сначала из костей голема трактату состряпай. А потом ещё и голема из плоти и растительного материала покажи.

В общем… так сложились обстоятельства, что у меня взыграло.

Прям подгорело, и когда я понял, к чему идёт дело, предупредил Бориса — я иду до конца. Плевать на последствия.

Раз ничего нельзя, то я буду делать то, в чём меня не остановить.

Я наслаждался моментом.

Там штурмовики тайной канцелярии бьются с некроголубцами.

Сзади мама в шоке.

Романов зубами скрипит.

Директор стоит белая, как снег.

А у меня на душе спокойно, улыбка до ушей, рука на груди, а взгляд устремлён на желтые кружевные трусики.

В общем, я нашёл свой… свой предохранительный клапан.

Да, у меня теперь на руке маяк от тайной канцелярии. Любой шаг в сторону или всплеск силы — и ко мне мчатся ребята с оружием против магов.

Да, меня выпороли. При родителях, дома, чужой по сути мне человек.

Да, меня публично осудили все аристократы города на внеочередном собрании «Цвета аристократии».

Извинился?

Нет.

Жалею, что это сделал?

Нет. Была бы возможность — повторил.

Мне не хватает тех безумных деньков, когда было плевать на всех. Мир тогда был другим…

Он казался мне ярким, чётким и чёрно-белым. Никаких полутонов.

Эх… молодость.

У меня даже фотография осталась.

Пустая площадка на улице перед школой, люди куда-то бегут. На заднем фоне штурмовики, и мы трое стоим. Я с Борей руки к груди прижали. У Бори лицо кирпичом, Катя стоит надувшаяся, и я с улыбкой до ушей.

Когда совсем тяжко становится, достаю ее… так, поностальгировать.

Ну, а потом… потом сломалась Катя.

Мда.

Подоплеку этого явления я тогда ещё не знал, но меня это тогда серьезно озадачило.

* * *

Дверь кабинета открылась, и в неё вошла учитель.

Шепотки и шутки учеников выпускного класса тут же стихли, и все молча встали у своих мест.

— Добрый день, — кивнула учитель и прошла к своему столу. Положив на него журнал, она оглядела класс и села за стол. — Садитесь.

Открыв свои записи, она, не поднимая взгляда, произнесла:

— В виду сложившихся обстоятельств и пропущенного дня занятий сегодня нам придётся охватить сразу две темы. Желающие разобрать материал прошлого урока есть?

Женщина подняла взгляд с бумаг на класс и озадаченно уставилась на двух стоящих подростков.

— Мрак-Беленький? Мусаев? Я сказала: садитесь.

— Мы постоим, — поджав губы и опустив взгляд, произнёс Гарри.

— В смысле «постоите»? Весь урок? — приспустила очки в толстой пластиковой оправе преподаватель.

— Да, — подтвердил Борис.

— Светлана Игнатьевна, — выглянула из-за спины Гарри довольная как слон Катя. — А они сесть не могут. Их совесть за вчерашнее мучает!

— Порядок на уроке для всех и исключения не имеет, — произнесла преподаватель. — Ученики сидят. Ученики стоят только после звонка или у доски. Вы слышали звонок с урока?

— Нет.

— Тогда прошу к доске, — пожала плечами преподаватель.

Парни переглянулись и направились к доске под тихий смех Сельвиной.

— Ну, молодые люди. Что же мы должны были вчера с вами изучать?

Все оставшееся время урока два школьника выпускного класса всеми силами пытались отвечать и решать примеры у доски. Получалось это с переменным успехом, и оба, как могли, прикрывали друг друга.

Когда прозвенел звонок, друзья облегченно выдохнули и поплелись к своим местам за вещами.

— Алгебра оказалась легче, чем биология, — прокомментировал их сольное выступление у доски Борис.

— Видимо, биолог совершенно не имеет чувство юмора, — хмыкнул Гарри, подцепив свой рюкзак и сложив тетради с учебниками в него.

Парень вздохнул и покосился на Катю, которая откровенно светилась от счастья, наблюдая, как парни шипят, когда нагибаются за рюкзаками.

— Кать, такими темпами у тебя щеки порвутся, — буркнул начинающий некромант.

— Месть… месть — это прекрасное чувство, — почти пропела она. — А ещё, если это сделано чужими руками, то прямо экстаз!

Гарри тяжело вздохнул, но промолчал.

Он направился на выход из кабинета, но тут почувствовал, что сзади к нему кто-то прижался. У этого «кого-то» была грудь. Это парень почувствовал точно.

— Гарри, — раздался голос Наумовой за спиной. — Это было беспечно, глупо и самонадеянно.

— Ты про голубцы? — спросил начинающий некромант с легкой улыбкой. — Никто ведь даже не пострадал. У голубцов, знаешь ли, зубов нет.

— Я не про голубцы. Я про флаг. Почему жёлтые?

— Эм-м-м… — смутился Гарри и обернулся. — Наверное, потому что твои лежат у меня под подушкой. Я их храню как артефакт.

— Это та-а-а-а-ак ми-и-и-ило! — расплылась в улыбке девушка.

Гарри же покосился на Катю, которая спокойно толкнула в бок Бориса и спросила:

— Есть идем?

Боря покосился на подругу, а затем на Гарри.

Девушка подтолкнула друга и прошла мимо начинающего некроманта, с ехидной улыбкой добавив:

— Будете трахаться — учительская дальше по коридору.

Боря задумчиво остановился возле друга и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут Гарри воскликнул:

— Катя!

Девушка обернулась, а начинающий некромант без лишних раздумий схватил за грудь Наумову.

— Боже, Беленький! Ну не при людях же! — возмутилась Сельвина и взглянула на Борю. — Ты-то хоть со мной есть пойдёшь?

— Боря… У нас Катя сломалась, — растерянно произнёс Гарри.

Начинающий пиромант взглянул на Наумову.

— Учительская занята, — приподняв одну бровь, произнесла она. — Но физкультуры ни у кого нет. Можно запереться в раздевалке.

Гарри кашлянул и покосился на друга.

— Увы, сударыня, обстоятельства диктуют свои условия. Друга надо срочно спасать.

Начинающий некромант кивнул в сторону удаляющейся подруги, после чего оба друга направились за ней.

В столовой, набрав еды и усевшись за своим столиком, они около минуты молча ели. Первым не выдержал Гарри:

— Так, Катя! Колись! Что происходит?

— М-м-м-м? О чем ты? — спросила она, удивлённо приподняв брови.

— Какая муха тебя укусила, что тебе стала безразлична наша личная жизнь?

— Вы, мальчики, взрослые. Сами разберётесь, — беспечно пожала плечами Катерина.

Друзья переглянулись и уставились на Дашу Демидову, что села за их стол.

— Даш, если вот была девушка, бдила за старыми друзьями, следила, чтобы они с… потаскухами не связывались, а потом бац! И просто игнор. Как думаешь, почему такое могло случиться? — постарался обрисовать ситуацию Гарри.

Даша поставила свой салат и крем-суп с креветками на стол и без задней мысли ответила:

— Скорее всего, влюбилась. У девушек голову сносит, когда… — тут она подняла взгляд на ребят, застывших с открытым ртом. — Я что-то не то сказала?

Гарри и Борис синхронно перевели взгляд на спокойную, как удав, Екатерину.

— Кто он? — ледяным тоном спросил Боря.

— Почему он еще не мёртв? — приподнял одну бровь Гарри.

— И не обратился в пепел? — поддержал Борис.

— Вы о чём? — изобразила удивление девушка. — Не знаю, что вы там себе напридумывали. Ничего подобного!

Друзья переглянулись.

— Надо поговорить, — выдал Боря, покосившись на Катю.

Гарри молча кивнул и принялся усиленно работать вилкой.

* * *

— Есть предположения, кто он? — спросил Боря, расхаживая перед Гарри, сложив руки за спиной.

— Нет конечно, — вздохнул Гарри и почесал знатно отросшую шевелюру. — Она ведь только с нами общается.

— Может, кто-то из параллели? — спросил начинающий пиромант.

— Вряд ли, но как вариант сбрасывать со счетов не стоит, — ответил друг и опустил взгляд на асфальт площадки, что была на заднем дворе. — Борь? Ты чего так завёлся?

На месте, по которому туда-сюда ходил друг, немногочисленные листья с деревьев успели не только высохнуть, но и знатно обуглиться.

— Что? — хмуро глянул начинающий пиромант на друга.

— Из тебя сила прёт. С чего? Я понимаю, что Катя — это наша… Она наша подруга, но злиться-то зачем?

Боря глубоко вздохнул и постарался втянуть силу.

— Прости, — буркнул он. — Просто… нахлынуло что-то… Надо придумать, как вычислить, кто он.

— Ну, вычислим. А дальше что? — спросил Гарри. — Убьём? Покалечим? Запугаем того, к кому у Кати какие-то чувства?

Боря хмуро взглянул на друга.

— Твои предложения?

— Найти его, чтобы знать, с кем связалась наша Катя, все равно надо. Вдруг ублюдок какой? Только вот… Если мы начнём вмешиваться, то чем мы от Кати отличаться будем?

Боря с мрачным видом кивнул, перестал ходить туда-сюда и уселся рядом.

— Борь, что с тобой? Расскажешь? — спросил Гарри.

— Мне Катя нравится, — ответил начинающий пиромант.

— Насколько? Катя девушка красивая и с фигурой очень даже приличной…

— В род увести хочу, — ответил друг, а Гарри присвистнул. — Отец против. У неё родители с душком.

— Ну, то, что они немного того, это мы давно знаем, — кивнул Гарри. — А тут такое…

— Надо узнать кто он, — буркнул Боря. — Не знаю как, но…

— Для начала успокойся и не делай поспешных движений. Есть у меня одна идея.

— Нежить?

— Нет. Я не умею делать незаметную нежить. Слишком сложно для меня… пока. Да и зачем она нужна, если есть профессионалы?

— Откуда у тебя профессионалы?

— Они повсюду, Борь. Они знают любое наше передвижение, каждый наш чих и каждую шутку, — Гарри поднял руку и продемонстрировал артефактный браслет на руке.

* * *

— Ваше императорское величество, — встал из-за стола Васильев.

— Сиди, — махнул рукой Георгий и устало плюхнулся на диван у журнального столика. — Кофе есть?

— Обижаете, — смутился в ответ хозяин кабинета и, нажав кнопку, скомандовал: — Степанов, кофе на двоих.

Глава тайной канцелярии тяжело вздохнул и, помассировав виски, спросил:

— Ты говорил: у тебя предложение есть. Что придумал?

— Сильно от императора досталось?

— Сильно. Он пока держится, но князья давят. Хотят его в свой род забрать.

— Так у него уже есть род, — нахмурился Васильев.

— Родом побратимом сделать и на себя всё взять.

— Так это же поглощение рода получается.

— Со всеми вытекающими, — кивнул Романов.

В дверь постучали, и в неё вошёл секретарь, расставивший чашки и кофейник на стол.

— Говори, что у тебя за план? — спросил Георгий, разливая по чашкам кофе.

— Я без вашего ведома привлёк Кузнецову. Психолога из наших.

— Помню такую. Умная женщина, — кивнул Романов, взяв чашку и пригубив напитка.

— Мы с ней проанализировали события и понаблюдали за объектом. В итоге у нас нарисовались две проблемы. Первая — Сельвина. Несмотря на всю пользу общения подростка с противоположным полом, от неё больше проблем. Почти треть всего происходящего в школе и вокруг нашего объекта связано либо с её подначкой, либо с её провокацией.

— Угу… один забег через всю страну чего стоит.

— Поэтому мы решили выключить её из игры.

— Ликвидация подруги некроманта — такая себе идея.

— Нет. Никакой ликвидации. Кузнецова считает, что устранить или свести к минимуму её негативное влияние можно, если банально приставить к ней мужчину. Властного, жесткого и достаточно терпеливого.

— Женить девчонку? Неплохая мысль, — кивнул глава тайной канцелярии.

— Однако это является довольно нетривиальной задачей. Во-первых, нужен по настоящему терпеливый и при этом жёсткий молодой человек. А в таком возрасте это редкость. Во-вторых, Беленький и Мусаев. Есть риск, что реакция у них на ухажера Сельвиной будет… достаточно агресивной. Хорошо, если не жестокой.

— Не думаю, но такой вариант со счетов сбрасывать нельзя. Что-то придумали?

— Да. И уже начали воплощать план.

— Кто? — спросил Георгий и отхлебнул из чашки.

— Мусаев, — ответил Васильев и слегка улыбнулся, когда брат императора закашлялся, подавившись кофе. — Идеальная кандидатура. Из кавказких родов, невозмутим, твёрд и при этом до сих пор терпит выходки Сельвиной.

— Неожиданно, — признался Георгий. — Как собираетесь провернуть? Подстроить постельную сцену? Или алхимией попробуйте обойтись?

— Нет. Проанализировав поведение Бориса, Кузнецова вынесла однозначный вердикт: у него есть к ней чувства. Нужно только подтолкнуть его к их демонстрации или создать условия, когда эта демонстрация неизбежна.

— И что придумали?

— Тайный поклонник Сельвиной. Цветы, письма.

— А если вычислят? Некроманта нашего не боишься?

— Боюсь. Потому всё на высшем уровне, — кивнул Васильев.

— А вторая проблема?

— Вторая проблема — это то, что Мрак-Беленький сидит по сути в клетке. Сила давит на психику, выпуска пара никакого, вот он и «отрывается» как может. А может он только так, — вздохнул хозяин кабинета. — Если мы найдём выпуск силы для него так, чтобы это было безопасно, то мы уберём раздражающий фактор и подтолкнём его к обучению и развитию.

— Опасно.

— У него трактат «Смертью отмеченных». Ничего сверх того, что дает родовая реликвия, мы давать не будем, но… можем использовать его в своих целях.

— Это каких?

— К примеру, создание нежити для тренировки боевого крыла, — пожал плечами следователь. — реальная подготовка с неизвестным и сложным противником. Почему нет?

— А если он нежить создаст такую, что людей порвёт в клочья?

— Если с ним сразу этот момент обговорить, думаю, проблем не будет. Голубцы же его без зубов были. А вот пара штурмовиков переведены на штабные должности из-за психологического несоответствия.

Георгий тяжело вздохнул.

— Я не говорю, что его надо брать на боевые задания. Можно элементарно его задействовать в подготовке или тех же расследованиях. Трупов у нас всегда хватало, а вот возможность допросить после смерти — это уже другой коленкор. Парень занят делом, парень развивается и спускает пар.

Романов кивнул.

— Хорошо, но я слабо себе представляю, с чего он на такую подачку согласится.

— А, вот тут мы подходим к связке «Во-первых и во-вторых», — улыбнулся Васильев, но тут в дверь постучали.

— Господин следователь, к вам… Мрак-Беленький, — произнёс заглянувший секретарь.

— Нормально, — хмыкнул Георгий. — У вас объект по кабинетам ходит, как к себе домой… Приглашай его.

Спустя несколько секунд в кабинет вошёл Гарри и с порога заявил:

— Я хочу знать, в кого втюрилась Катька!

Васильев выразительно на него взглянул, а затем перевёл взгляд на главу тайной канцелярии, с легкой улыбкой наблюдавший за Васильевым.

— Во-первых, здравствуй, Гарри, — произнес следователь.

— Да, и вам от чахотки не подохнуть, — буркнул Гарри. — Мне срочно нужно это знать!

— Во-вторых, здороваться принято со всеми, — кивнул в сторону дивана мужчина.

Гарри глянул туда и скривился.

— Дядя Жора! Сколько лет сколько зим!

— Раз ты уже начал паясничать, думаю, задница у тебя зажила, и можно повторить процедуру, — спокойно ответил Георгий, ставя на столик чашку с кофе.

— Простите, Георгий Святославович, само вырвалось, — расплылся в улыбке Мрак-Беленький.

— Гарри, нашей целью является твоя безопасность, а не слежка за тобой и всеми твоими друзьями, — спокойно произнёс Васильев.

— Вы что, не следите за Сельвиной? — удивился Гарри. — А если я её трахну?

— Мы следим за тобой. Если ты умеешь делать это на расстоянии — мы будем следить за всеми женскими особами в этом городе, но так как ты подобных фокусов не показывал, то, думаю, слежка за твоими друзьями не имеет смысла.

Гарри покосился на мрачного Романова, затем на скучающую физиономию Васильева, после чего вздохнул и произнёс:

— Может, договоримся?

Васильев посмотрел на главу тайной канцелярии.

— Ваше императорское высочество? Как вы смотрите на дополнительную подготовку наших боевых отрядов на нежити?

— Вполне допускаю, — подыграл Романов. — При условии, что эти тренировки будут не смертельны.

Гарри вскинул брови и спросил:

— Вы… Вы мне трупы дадите что ли?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Васильев. — Условия мы обговорим позже.

Он взял со стола толстую папку и вытащил оттуда фотографию какой-то записки.

— Мы не следили тотально, но, думаю, эта записка адресована именно Сельвиной, — протянул фотографию следователь начинающему некроманту.

Гарри взял фотографию и прочел текст:

Всей душой, изнывая от нетерпения и веря в ответные чувства, буду ждать Вас в парке на Вознесенской. Вечером в среду, в восемь часов.

Парень поднял взгляд и кивнул.

— Что-то было ещё?

— Пара любовных записок с признанием в любви и букет цветов, — пожал плечами Васильев.

— Понял. Спасибо, — спрятал в карман фотографию Гарри и направился к двери.

— Ничего не планируй на выходные, Гарри. Поедем на наш полигон, — бросил ему в спину Васильев.

— Понял, — махнул рукой молодой некромант и быстрым шагом покинул кабинет.

Георгий же поднялся и, взглянув на подчиненного, спросил:

— Ты давно в следователях?

— Давно.

— Следователи в следственном отделе работают. А ты тут сидишь, с этим обормотом возишься. Надо тебя переводить в управление.

— Секретарем? — с надеждой спросил Васильев.

— Нет. Инспектором. Бумажки носить и мелочью заниматься найдётся кому, — махнул рукой Романов.

Васильев выпрямился, расправил плечи и отчеканил:

— Служу отечеству!

Глава 7

Боря нервно гонял ложкой чаинки в чашке и посматривал на часы. Парень приехал заранее и уже десять минут изнывал от ожидания. Когда он услышал голос Гарри за спиной, то чуть не подпрыгнул.

— Боря, ты так в чашке дырку прошкрябаешь либо ложку сотрёшь.

Начинающий пиромант хмуро взглянул на друга и вздохнул:

— Узнал?

— Не совсем, но кое-что есть, — кивнул Гарри и уселся напротив, подтянув к себе меню. — О! Тут блинчики с луком есть…

— Гарри… — с нетерпением произнёс Борис.

Начинающий некромант поднял взгляд на друга, тяжело вздохнул и вытащил из кармана фотографию, которую протянул Боре. Взяв её в руки, он тяжело вздохнул и поднял взгляд на друга.

— Значит, они уже встречаются.

— Не факт. Может быть, это первое свидание.

— Надо успеть его вычислить и…

— И что, Борь? Мы ведь об этом уже говорили, — вздохнул Гарри. — Если ты действительно желаешь Кате счастья, то разбить или превратить в пепел ее возлюбленного — так себе идея.

Начинающий пиромант тяжело вздохнул и сжал кулаки, после чего обреченно взглянул на друга.

— Но если ты хочешь счастья для Кати рядом с собой, то думаю, тебе стоит действовать на опережение.

— В смысле?

— В прямом. Признайся, обсуди с ней всё. Может, ты ей вообще не симпатичен.

— Она… тогда в больнице…

— Я специально открыл дверь, когда её спрашивал об этом, — хмыкнул Гарри. — Да, это повышает твои шансы, но по факту ничего не гарантирует.

Боря вздохнул и хмуро уставился в свой стакан.

— Или ты успеешь до того, как она пойдёт на это свидание, или… можешь оказаться в щекотливой ситуации, — подтолкнул Гарри друга к решению. — Завтра вечером… Будет уже поздно.

Начинающий пиромант кивнул.

— Завтра в школе?

— Нет. После. К ней пойду.

* * *

Екатерина сделала пару шагов назад от зеркала и придирчиво себя оглядела.

Милое голубое платье с достаточно короткой юбкой, чтобы заинтересовать мужчину, но при этом не настолько вызывающее, чтобы считать его «вульгарным». Прямые волосы, минимум макияжа и голубые, в цвет платья, туфельки.

— Вполне, — решительно кивнула девушка и, вздохнув, посмотрела на часы. — Уже пора.

Девушка обернулась к небольшому столику с косметикой, которую она толком и не использовала, и взяла свою сумочку. Её взгляд зацепился за фотографию в рамочке с первого сентября.

Она подняла её в руки, слегка улыбнулась, остановив свой взгляд на серьёзной физиономии Бориса, но затем улыбка пропала. Она поджала губы и положила на стол рамку фотографией вниз.

— Я, может, тоже девушка, — буркнула она и решительно покинула комнату.

Проскользнув по коридору мимо родителей в зале, она спустилась по ступеньками и направилась в сторону парка. Пройдя несколько дворов, она косо поглядывала на тёмно-серые тучи, что начали сгущаться над городом.

— Блин, мне только дождя не хватало, — буркнула она и ускорила шаг.

Однако погоде было плевать на планы девушки, поэтому через пару минут пути дворами девушка заметила первые капли на асфальте.

— Бли-и-и-ин, — протянула она и, ускорив шаг, чтобы выбраться на оживленную улицу, принялась судорожно придумывать план, как добраться до места встречи.

Уже под начавшимся дождем она свернула в проулок, через который виднелась улица. Дождь все усиливался, и девушка спешила, насколько ей это позволяла достаточно дорогая, но крайне неудобная для бега обувь.

— Кать, — раздался до боли знакомый голос.

Девушка, поначалу не обратившая внимание на прохожего, обернулась, из-за чего чуть не растянулась в платье на асфальте.

— Боря? Ты какого черта тут делаешь? — возмутилась она.

В этот момент небо решило, что достаточно себя сдерживало, и дождь в один момент превратился в поток воды, словно над головами двух подростков в стену били из брандспойта.

— С тобой хотел встретиться, — не обращая внимания на льющуюся с небес воду, пояснил парень.

Катя опустила взгляд на своё платье и обречённо вздохнула.

— Твою мать… как же не вовремя…

С проспекта, куда выходил проулок, доносился шум автомобилей и брызг луж. С другой стороны проулка лаяла на кота собака. Журчали ручьи из водосточных труб и постукивали капли по железным подоконникам.

— Кать, нам поговорить надо… — произнёс Борис, сделав шаг к девушке. — Тебе не надо туда идти.

— Куда туда… откуда ты знаешь?

— Знаю, Кать. Просто знаю.

— Пошли хоть зайдём куда, — буркнула девушка, махнув в сторону проспекта, а затем тяжело вздохнула и поправила прилипшие к лице от воды волосы. — Хотя какая разница… у меня даже трусы мокрые.

Девушка повернулась и направилась дальше по проспекту. Начинающий пиромант схватил Катю за руку, повернул к себе и вытащил из-за спины букет цветов.

Синие, голубые и красные оттенки букета были оформлены согласно всем правилам флористики, но легкая белоснежная бумага с кружевами по краям размякла и повисла тряпкой на руке.

— Это что?

Боря опустил взгляд на букет и хмыкнул.

— Когда-то было букетом. Это тебе.

Катя подняла взгляд на Бориса.

— С чего это? Что вы с этим недоумком придумали?

— Ничего. Это от меня.

Катя взяла в руки букет, подозрительно взглянула на Борю и спросила:

— В честь чего?

— Ты мне нравишься, Кать. Очень.

Девушка взглянула на цветы, затем снова на Борю и кивнула в сторону проспекта.

— Пойдём в блинную?

Промокший парень кивнул.

— Пойдём.

* * *

Гарри оглядел друга и нахмурился.

— Боря… С каких это пор мы стали ходить на тренировки в костюме с галстуком?

— Друг мой, — вздохнул друг. — На сердце тяжесть и печаль. Не могу прогнать ощущения, что тебя предаю, но сегодня, увы… Мы пропустим нашу тренировку.

— Чего? — нахмурился Гарри и заметил, как к ним спешит Екатерина.

Белое пальтишко, юбка по колено, волосы в хвост собраны, сумочка, туфельки и светящаяся от счастья мордашка.

— Боря… ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему, — тихо прошептал Гарри.

— Судьба — суровая штука, — печально вздохнул друг.

Девушка же подошла к Борису, придирчиво его оглядела, поправила галстук и притянула за него к себе парня, бессовестно поцеловав его в губы.

Борис от такого подхода слегка растерялся, но, заметив хмурый взгляд друга, тут же взял себя в руки, протянул руку и, взяв за подбородок девушку, приблизил к себе и так же поцеловал.

— То есть вы двое оставляете меня одного с Демидовой, а сами идёте развлекаться? — возмущенно произнес Гарри.

— Смирись, Беленький. Он красавчик, а ты… Будешь портить нам всю романтику, — кивнула Катя.

— Прости, друг. На свидании с девушкой третий обычно лишний.

Гарри тяжело вздохнул, покачал головой и направился к зданию гранитной мастерской.

С грустной улыбкой он вошёл в здание, махнул работягам, переодевающимся со смены, а затем поднялся в их комнату. Открыв дверь, он вошёл и взглянул на Демидову.

— Привет, Даш, — буркнул он, отодвинув стальной стул и усевшись на него.

— Что с тобой? — тут же уловила настроение Гарри девушка. — Что-то случилось?

— Случилось? Ну… можно и так сказать, — пожал плечами Гарри.

— Не хочешь говорить? И, кстати, где Мусаев с Сельвиной?

— Не придут они сегодня, — вздохнул подросток и задумчиво взглянул в окно. — Свидание у них.

— Как свидание? — растерянно пробормотала Демидова.

— Вот так… и меня с собой не взяли, — буркнул Гарри и взглянул на поникшую Дашу. — А ты чего сразу нос повесила?

— Утешительный приз увели, — опустошённо произнесла в ответ та.

— Но главный-то тут? — хмыкнул Гарри и удостоился снисходительного взгляда. — Что? Ты мне, может быть, нравишься, и я с тобой отношение выстраивать хочу…

Даша приподняла одну бровь и выразительно взглянула на Гарри.

— Да, видел я себя в зеркале, видел, — буркнул Гарри, достал телефон и принялся копаться в контактах.

Демидова вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Алло? Наумова? Я в нашей каморке для медитаций один. Думал с одиночества начать онанировать, но вспомнил, что у тебя фетиш на некромантов.

В трубке послышался громкий женский крик:

— Не смей ничего делать! Я еду!

Гарри положил трубку и взглянул на Дашу.

— Что? — с опаской спросила она. — Я в вашей оргии участвовать не собираюсь.

— Да, я тоже, — хмыкнул Гарри.

— А зачем тогда Наумовой звонил?

— Не знаю. Скучно… Медитировать настроения совсем нет.

Гарри покосился на девушку и невольно опустил взгляд на её объёмную грудь.

— Ты, прости, конечно, Гарри, но спать я с тобой не собираюсь.

— Ещё весной ты вела себя по-другому.

— Это было нужно роду. Как минимум ребёнок, в идеале — ты в роде. А сейчас мне дали отбой, — призналась девушка.

— И всё встало на свои места, — кивнул Гарри.

— Ты, конечно, не урод, но не в моём вкусе.

— Не в твоём вкусе? — хмыкнул начинающий некромант и задумчиво спросил: — Погоди, это получается, я во вкусе Наумовой?

— Света всегда была немного озабоченна, — хмыкнула Дарья. — Озабоченная девственница — это жуткое зрелище.

— Я вообще-то думал, что она уже давно не…

— С её родителями, удивительно, что ей с тобой вообще позволено, — пожала плечами Дарья. — Так что можешь представить себе пса, сорвавшегося с цепи. Это самое близкое описание Наумовой.

Гарри тяжело вздохнул, посмотрел на телефон и снова залез в контакты.

— Алло, Васильев? Да, я знаю, что только пятница. Просто… скучно. Делать нечего. Хочется сделать какую-нибудь гадость.

— Где ты?

— В комнате для медитаций. Сижу, на сиськи Демидовой пялюсь.

— Готов работать?

— Готов, — вздохнул Гарри.

— Через три минуты будет наш автомобиль. Выходи к дороге.

Гарри положил трубку и взглянул на Дарью.

— Что за работа? И кто такой Васильев?

— Добрый дядя на голубом вертолете, — хмыкнул Гарри, поднялся и набрал Наумову. — Алло, Светка? Слушай, тут Демидова сжалилась и разрешила выпустить лишний пар ей на оголенную грудь.

— ЧТО?!!!

— Я уже закончил, так что извини, — произнёс Гарри и торопливо отнёс телефон, из которого орал голос Наумовой.

— БЕЛЕНЬКИЙ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!!

— Боже, какая нервная особа, — буркнул Гарри, нажимая кнопку завершения разговора, и покосился на девушку, сложившую руки на груди и гневно смотрящую на него.

— Это было обязательно говорить?

— Прости. Не обязательно, но что-то у меня настроение паршивое… Извини.

* * *

Что на меня тогда нашло?

Понимаете, это дурацкое чувство…

Нет, не зависть. Это ближе к одиночеству. Да. Думаю, это слово тут будет самым уместным.

Боря — мой друг, и мы всегда с ним вместе. Катя — наш моторчик и кипишной элемент. А тут, бац и нет моего верного друга и нашего моторчика. И я, вроде, в комнате для медитаций, но двух важных элементов в ней не хватает.

И как-то пусто на душе стало.

Вроде, и мама есть, и Пётр, но это… это родители. А вот два друга, которые всегда были рядом, куда-то исчезли.

Нет, не поймите меня неправильно. Зависти не было. Катя очень красивая и симпатичная девушка, но… У меня к ней не было чувств. Я был рад, что у них всё получилось, но…

Без зазрения совести, оглядки на обстоятельства я могу сказать точно.

Это был первый момент в новом теле, когда я по-настоящему ощутил одиночество. Я тогда чуть было Наумову на свидание не позвал. В смысле позвал, но потом. Об этом чуть позже. Это отдельная тема о наших отношениях, но…

В общем, спусковой клапан для плохого настроения оказался тем же, что и клапан для раздражения и полёта кровельного материала от переизбытка гормонов.

Работа.

Сложная, интересная работа.

Когда меня забрали, я отправился прямиком к Васильеву.

Там-то у нас и состоялся первый разговор о правилах поведения на полигоне и о том «Что такое хорошо, а что такое плохо».

* * *

— Но трупы вы мне дадите? — уточнил Гарри.

— Ещё раз, — вздохнул Васильев. — Ты на ставке внештатного инструктора подготовки. У нас есть штурмовая группа. Двадцать человек. У нас есть полигон. Сценарий простой: защитить здание сто квадратных метров и не допустить вреда цели. Для этого мы выделяем тебе сорок трупов разной степени разложения. Условия для тебя всего два. Первое — твои мертвецы не должны никого убивать. Второе — по команде «Отставить» они должны замереть.

— Так, это понятно. Сорок трупов, никого не убивать, по команде замереть, — кивнул начинающий некромант. — А как быть с оружием мертвецов?

— Каким оружием? Зачем им оружие?

— А что они будут делать, когда доберутся до штурмовиков? Будут дергать за щеку и с прихлюпыванием гноя в глотке хрипеть: «Ути, маленький»? Нужны чёткие правила. Кусаться можно? По роже ездить можно? А руку сломать? Ногу?

— Так… недоработка выходит, — буркнул Васильев.

— Оружие надо. Нелетальное. Что-нибудь, вроде… дубинок резиновых.

— У нас таких нет.

— Надо придумать что-нибудь, — пожал плечами Гарри. — Деревянной дубинкой можно и голову пробить.

В это время на телефон Васильева пришло сообщение. Мельком глянув на него, пока еще следователь недовольно сморщился.

— Так, — взял бумагу он. — Вот тебе пропуск на склад. Там Комаренко заведует. У него барахла контрабандного полно. Что-нибудь найдёте.

— А где у вас склад?

— В Москве, конечно. Слетаешь.

— Блин, я уже и посыльный, — недовольно проворчал Гарри.

— Не ной. Тебе все равно заняться нечем. Сам сказал. Бери Федорова и на артефактом минивене едьте на склад. Комаренко что-нибудь придумает, — протянул бумагу Гарри следователь. — И не делай такую физиономию. Ты у нас как внештатный сотрудник будешь. У тебя даже зарплата есть.

Парень взял бумагу, состроил недовольную мину и направился прочь из кабинета. Выйдя за дверь и прикрыв за собой, он взглянул на бумажку.

— А что? Трупы дадут… даже зарплату платят, — произнёс он и, поджав губы, взглянул на двух штабных офицеров в чёрной форме и лычками тайной канцелярии.

Гарри тут же толкнул дверь и заглянул в кабинет Васильева.

— Да. Еще две группы подтяни и отработайте их по полной… — разговаривал с кем-то Васильев.

— Слушай, а мне форму дадут? Я такие же лычки хочу…

Васильев прикрыл трубку рукой, покраснел от злости чуть и чуть было не послал Гарри куда подальше.

— Иди…. на склад! Едь! Понял?

— Понял, — буркнул Гарри и окончательно покинул кабинет.

— Злой он какой-то… — проворчал себе под нос парень, направляясь по коридору к выходу.

* * *

— Чё надо? — спросил упитанный мужичок в серой форме без всяких опознавательных знаков.

Гарри вздохнул.

— Нужны резиновые дубинки или что-то подобное, — произнёс парень, задумчиво рассматривая того самого Комаренко.

— Откуда в этой заднице дубинки? Здесь контрафакт и контрабанда. Кому нахрен нужно дубинки возить?

— Ну, может, хотя бы что-нибудь подобное? — с надеждой спросил Гарри.

— А я хрен знает, что тебе нужно? Палки резиновые? Нет таких. Есть шины или вон, там лодки резиновые с империи Цинь притащили. Хочешь искать — ищи. У меня и так забот полон рот, — пожал плечами мужик.

— А где хоть искать?

— Там в конце ангара резину сваливают. Здесь — металл. Дерево и электронику в соседнем складе, — пояснил Комаренко.

Гарри покосился на огромные, в два его роста, стальные болванки и спросил собравшегося уже отправиться к себе заведующего складом:

— А это что за болванки?

— Турки в эти болванки контейнеры с дурью заваривали, — пояснил Комаренко. — Контрабанда. Контейнеры изъяли, а это с молотка пойдет.

Гарри кивнул и направился в глубь ангара. Прохаживаясь между стеллажами и просто грудой барахла, он с удивлением рассматривал разобранные моторы, стальные рамы какой-то техники, а также сваленные в кучу медные трубы.

В итоге, он всё-таки добрался до огромной башни из автомобильных шин и потёр нос.

— Воняют знатно, — проворчал он и огляделся.

Стопка коробок с лодками, башня из шин и пара коробок поменьше, сиротливо стоявших у стены.

— Не густо, — проворчал начинающий некромант и подошёл к коробкам, без особой надежды заглянув внутрь. — Эм-м-м-м… А это тут откуда?

Вынув из коробки одну упаковку, Гарри озадаченно уставился на силиконовую реплику мужского полового органа исполинских размеров. Гарри вскрыл упаковку и достал довольно увесистый товар интимных магазинов и с удивлением принялся тыкать кнопки. Включив аппарат, он уставился на довольно забавную иллюминацию.

— Вот… чисто технически… — пробормотал Гарри и, взяв в руку инструмент «любителей погорячее», пару раз им взмахнул. — Для чего… нет. Даже для каких отверстий эта штука?

Достав телефон, он набрал Васильева.

— Слушаю.

— Я нашел э-э-э… силиконовые дубинки, — произнес парень, с улыбкой размахивая светящейся имитацией мужского полового органа. — И по форме, и по весу подходит.

— И зачем звонишь? — спросил в трубке голос.

Гарри нагнулся к упаковке и прочитал название.

— Просто они тут как «Декоративные светильники» проходят… — ответил он и одними губами произнес: «Серьезно?!!»

— Да хоть куклы надувные. Мне без разницы. Бери сколько нужно. Все равно на аукцион уйдёт.

— Понял. А такой вопрос еще: у вас там тренировки записываются?

— Да, а что?

— Ничего. Просто очень хочу посмотреть… на результаты, — сдерживая рвущийся смех, произнёс Гарри.

— Выдам запись, если для дела, — буркнул Васильев. — Что-то ещё?

— Нет, всё, — ответил Гарри и тут же услышал гудки в трубке.

Гарри с довольной мордой вскинул над головой найденный продукт интимного магазина, а затем ударил наотмашь.

— Таким по лицу прилетит — будет больно, — довольно заявил он, затем покосился на мигающий разными цветами силикон и добавил: — А ещё обидно!

Глава 8

Знаете, это было похоже на…

Ну, вот в детстве помните подарки на Новый год? Те самые, что были самыми желанными. Цветные, с шоколадными конфетами. Не знаю, какие любите вы, но мне всегда нравились «Каракум» с лёгкой вафельной крошкой.

Родители приносят подарки с работы, а ты уже весь на старте. Готов, собран и…

Ты уже знаешь, что скажет мама. Подарок от тебя, троглодита малолетнего, конечно же, спрячут. Его достанут на Новый год, к столу и высыпят всё в вазу.

К чему я это рассказываю?

Так вот, тот самый Каракум мне всегда казался слаще и вкуснее, если мне удавалось найти заначку до Нового года. Может, дело было в адреналине, который бушевал в крови, когда я тайком таскал конфеты, а может быть в самом факте.

Так оказалось и тут.

Я жутко хотел поднять нормального мертвеца.

Куриц поднимал, идиотизмом с костяным големом занимался.

Некроголубцы в конце концов.

А тут… На тебе сорок трупов. Половина в хорошем состоянии, половина с душком. Ну, ладно, парочка была откровенно запущенных и полуразложившихся.

А день, на секунду пятница, ближе к вечеру.

В ночь на понедельник тренировка у местной братии, а у меня школа.

Получается, мне надо было быстро создать сорок ходячих мертвецов, и простейшие умертвия тут не подходили. Нужны были хотя бы зачатки интеллекта.

Чтобы вы понимали, зачатки интеллекта в некромантии — это минимум полторы тысячи узлов. Улавливаете глубину «нетривиальной» прямой кишки?

Но кто в пятнадцать лет ищет оправдания?

Правильно — нормальные люди сказали бы, что это невозможно.

А я, на правах старшего инструктора за штатом, начал распоряжаться.

Когда я стал старшим?

Когда Васильева дёрнули на очередную группу, которая приехала по мою душу.

Тогда я ещё думал, что у него несколько таких, как я, уникумов, и они тоже требуют внимания, но как я потом выяснил, Васильев со мной одним еле справлялся. А вот желающих отправить меня к моим предкам меньше не становилось.

Васильев тогда ткнул в меня пальцем и буркнул начальнику Центра, что я все объясню. Типа, за старшего за подготовку к этой тренировке.

Я? За старшего у грозных дядек? Пф-ф-ф-ф! Ты дуй за кофе, а ты прыгай на артефактную леталку и дуй ко мне домой за трактатом. Как каким? Там узнаешь. Он будет за тобой внимательно наблюдать. Да, маме моей ещё скажи, что я на задании и буду в понедельник!

В общем, кураж я словил знатный.

Трактат мне привезли, кофе тоже.

И понеслось.

Для того, чтобы трактат допустил меня до печатей через ритуал до разумной нежити первого уровня, мне потребовалось восемь чашек кофе, две курицы, свиной кишечник и сорок три говяжьих глаза.

Да, эта зараза, словно поняла, что у нее карт-бланш, заставила сдать меня три темы. ТРИ! И все это было ручками. Поздний вечер субботы, завтра вечером «тренировочная нежить» должна быть готова, а у меня глаз дёргается от этого безумия. Да, ещё пару самых сгнивших трупов пришлось в расход пустить.

Зачем? А затем, что трактат решил, что прежде чем дать мне печать на разумную нежить первого уровня, неплохо было бы мне ещё и химерологию впихнуть. Да, там были детские игры с привязыванием к нежити лишних органов или конечностей, но эта зараза выдала мне самый сложный вариант — а прихреначь-ка ты, Гарри, нежити лишний глаз! Да не просто впихни, а свяжи с остальным телом. В смысле нервами? Нет, Гарри. Мучайся-ка ты с магической привязкой. Чтобы труп в руке дополнительный глаз держать мог, а при необходимости и оставить где-нибудь.

Эх…

Я тогда знатно побесился и в очередной раз поклялся себе спалить нахрен этот трактат.

Как бы там ни было, зачёт я сдал, привязав глаз к поднятому простейшему умертвию. Нет, в лоб не вставлял. В рот засунул.

После того, как я закончил, и мне наконец явили печать, начальник Центра, до этого захаживавший каждые два-три часа ко мне в подвал… По обстановке он мне почему-то напоминал пыточную… Но я точно не интересовался.

Так вот, начальник Центра Горбунов настоятельно рекомендовал мне поспать хотя бы часов шесть. Ладно, он мне пригрозил, что маму сюда привезёт. Знал старый пердун, чем меня зацепить.

В общем, когда я проснулся, то быстро закидал в столовой какую-то кашу с мясом в желудок, умчался экспериментировать с новой печатью. Сложной она не была, но была пара узких моментов.

Первый — сто семнадцать элементов.

Да, в печати «Воинства мертвого» было достаточно сложно разобраться. Плюс к тому же, я использовал выход через ритуалистику, а это означало, что все сто семнадцать элементов надо было разместить в точности и соответствии с печатью. Кто не понял — узлы в мертвеце и элементы в ритуале — разные вещи.

То есть вы понимаете, что корпеть над печатью нужно было довольно таки долго.

Но, как говорится, при наличии помощи от знающих людей всё оказалось не так страшно. Тут тебе и линейка трехметровая, и даже циркуль с меня ростом для точных окружностей.

Откуда такой циркуль?

Федоров, тот штабник, которого ко мне приставили, взял пару брусков, соединил болтом и заточил кончики. Дополнительно, для фиксации, прикрутил между брусками штуку, напоминающую автомобильный амортизатор. Я сначала отнёсся скептически и хотел по-старинке, с колышком и веревочкой нужной длины, но для этого нужен второй человек, если окружность больше размаха рук. Попробовал «циркуль» — отличная штука.

Закончил я ближе к вечеру.

Тридцать восемь мертвецов были готовы, выполняли команды и были готовы исполнить миссию.

Да, творческого подхода у них не было от слова совсем. Найти, поймать, скрутить, разорвать — это запросто. А вот действовать по обстоятельствам, проявить инициативу или пойти на хитрость — это уже не про них.

В общем и целом, я был доволен. Книга приняла зачёт, и я с удовольствием обнаружил, что она открыла для меня большую главу по основам проклятий. Никаких практик, но сам факт, что мне открыли основы основ с элементарными понятиями говорит о многом.

Я близок к своей цели!

Но тут был нюанс…

Либо об этом забыла упомянуть книга, либо я как-то не так воздействовал во время ритуала… А может, всё дело в моём довольном подвывании и чёткости наложениия… Я до конца так и не выяснил.

В общем, если вы некромант и собираетесь активировать ритуал массового поднятия нежити, то петь в процессе — не самая лучшая идея.

* * *

Комаренко вытер руки о полотенце и со вздохом вышел в коридор Центра.

День выдался тяжелым, и он успел смотаться на три аукциона, подписать нужные бумаги и получить пусть малую, но мзду за вовремя предоставленный товар по отличной цене.

Да, даже среди тайной канцелярии попадались мздоимцы, но тут к ним был необычный подход. Если в других учреждениях Российской Империи их гнобили, а порой и сажали, то тут их терпели при условии повышенной нагрузки и крайне высокой профессиональной деятельности.

Как это выглядело на месте начальника склада конфиската?

Возьмём те же алюминиевые болванки, изъятые на границе у турков. Что бы с ними произошло будь там честный чиновник? Устроили бы аукцион, пришли бы те, кому они были бы нужны, и после торгов продали бы ниже рыночной цены.

Что сделал Комаренко, когда увидел болванки?

Обежал парочку знакомых, выяснил, где сейчас самый большой расход алюминия, поговорил с начальством и внезапно у перерабатывающего предприятия под Белгородом случилась задержка в поставке. Завод в Петрограде на грани остановки, директора бегают с выпученными глазами. Тут появляется мудрый человек из серого крыла тайной канцелярии и сообщает, что на складах у них лежат алюминиевые чушки из Турции.

Итог: закрытый аукцион, взятка начальнику, и чушки уходят на завод по цене чуть выше рынка. Можно было поискать и в свободной продаже, но товар-то уже тут, хорошего качества. Забирай и работай.

За это и ценили Комаренко, и закрывали глаза на его прибавку к зарплате, которая порой превосходила её в несколько раз в виду неуемно бурной деятельности завсклада.

Понятное дело, что за ним приглядывали, чтобы склад не опустошился непостижимым образом, но человек оказался азартным и наслаждался больше самим процессом, нежели выгодой.

Так и в этот раз, просчитав все варианты и доложив начальству план по выгодному сбагриванию партии контрафактных шин, завезенных персами через казахские степи, он зашёл в туалет и собрался уходить, но заметил коробки с маркировками его склада, которые парочка секретарей вытаскивала из подвала. О подростке, который приходил к нему за резиновыми дубинками, он даже не вспомнил.

— Так… — недовольно буркнул полный мужичок и направился к подвалу. — Без меня? Почему я не в курсе?

Полный праведного гнева он спустился в подвал и услышал за стальной дверью, которую все называли «пыточная», разноголосый хрип. Осторожно оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он приоткрыл дверь и обнаружил почти четыре десятка человек со светящимися дубинками в руках.

— Мне больно видеть белый свет… Мне лучше в полной темноте…

— Что за чёрт? — пробормотал Комаренко и присмотрелся к людям. Бледные, со следами крови и белёсыми буркалами. — Это ж… это ж нежить…

— Я очень много-много лет… мечтаю только о ТЕБЕ…

Комаренко рассмотрел то, что было в руках у мертвецов, быстро закрыл дверь, огляделся и быстрым шагом направился по лестнице, чуть не столкнувшись с начальником Центра.

— Стоять! — скомандовал высокий худой мужчина с сединой на голове. — У нас сегодня ночью будет тренировка, приближенная к боевым условиям. У тебя патроны французские были.

— Два цинка… в смысле ящика. Они в ящиках хранят.

— Тащи. Посмотрим, как они в бою будут, — кивнул начальник.

— Сделаем, Николай Семенович, — закивал Комаренко.

Выйдя из здания Центра, он достал телефон и набрал номер.

— Сева? Ты где сейчас?… На учения собираешься? Сева, помнишь я тебе бутылку армянского коньяка дарил?… Вот сейчас берёшь эту бутылку и залпом до дна пьёшь. Звонишь командиру отделения и говоришь, что заболел. Понял?

В трубке послышался возмущенный мужской голос, но Комаренко его оборвал:

— Сына, тебе задница дорога? Так вот слушай отца! Напейся, заболей, сломай ногу, да что угодно! Только сегодня на учения ты не идёшь! Слушай отца!

Закончив разговор, Комаренко вытер пот со лба платком и, тяжело дыша, пробормотал:

— Патроны французские… да тут гранатомет надо! И не один.

* * *

— Сема, — хлопнул по плечу одетого в многокомпонентную броню здоровяка мужик с пулеметом на плече. — Ты чего хмурый?

— Да чёт не нравится мне это, — отозвался штурмовик, глядя на строй, стоявший в свете прожекторов. — Учения, ночью… мелкий ещё этот.

— Говорят, маг. Придумал какую-то подлянку, — пожал плечами товарищ. — Штабные болтали, что с аномалии каких-то тварей притащили.

— Может и так, но ночью-то нахрена делать учения?

— Чтобы булки не расслабляли. Про объект слышал?

— Слышал. Троих уже сняли, — вздохнул Сема. — Каждый месяц по группе отлавливают. Прут, суки, словно там мёдом намазано.

— Некромантом, Сема. Некромантом там нашим намазано…

— Равняйсь! Смирно! — раздался голос командира отделения.

Перед строем в двадцать экипированных штурмовиков вышен начальник Центра Сухоруков Николай Семенович. Оглядев строй он произнес:

— Среди вас много бывалых офицеров и бойцов боевого крыла. Я горд вашей работой и искренне считаю вас лучшими бойцами нашей службы. Однако последние события показали, что уметь воевать в самых сложных ситуациях недостаточно. Надо уметь решать проблемы и нетривиальные задачи. Быстро, четко и максимально эффективно. Именно поэтому в сегодняшних ночных учениях будет принимать участие приглашенный инструктор. И как вы понимаете, играть он будет не на вашей стороне.

Начальник Центра указал рукой на уставшую, но довольную морду Гарри.

— Позывной у него будет… Мелкий. Он вам и объяснит задачу.

Гарри вышел вперёд и достал из пакета, который принес с собой, жёлтые кружевные трусики и спросил:

— Кто старший?

Из строя вышел командующий отделением.

— Это объект! Объекта до рассвета не должен коснуться противник. Задача: занять здание на полигоне и держать оборону до шести утра. Вопросы?

— Здание покидать можно? — спросил командир отделения.

— Можно, но я бы не советовал, — хмыкнул Гарри и, оглядев скучающие лица штурмовиков, произнёс: — Предлагаю пари для этого задания. Так сказать, повышение ставок.

Заметив на себе пару снисходительных взглядов мужчин, Гарри громко произнёс:

— Если вы продержитесь до шести утра, я как проигравшая сторона приду на учебу в своё заведение в женском платье, — заметив усмешки среди мужиков, он добавил: — Если выиграю я, то следующий день на службе в женских платьях будете вы. Согласны?

— Они согласны, — с усмешкой произнёс Николай Семенович и добавил: — Это приказ!

* * *

— Василич, вижу свет! — раздался голос в рации, висевшей на плече.

Командир отделения оглядел бойцов, занявших позиции для огня в центральной комнате и поднял взгляд к потолку.

Тридцатилетний мужик был достаточно опытным, чтобы понять: будет подвох и по традиционным правилам играть никто не собирается. Он тоже не собирался, поэтому привязал объект веревкой к арматуре под потолком. Мало было перебить или вывести из строя весь отряд. Нужно было еще добраться до женский жёлтых трусиков, а это было четыре метра минимум.

— Седьмой — доклад! Кто противник?

— Вроде люди… Нет! Командир! Это нежить!

— Огонь! Открыть огонь! — тут же скомандовал Василич и повернулся к мужикам. — В голову! Цельтесь! Они не должны быть…

ТУДУ-ДУ-ДУМ!

С другой стороны от Седьмого застрочил пулемет, а в рации раздался панический голос:

— Пули не берут! Они бегут к нам!

БУДУМ!

Сработала первая растяжка, а Василич заорал в рацию:

— Всем огонь на поражение! Целиться в голову!

ТУДУ-ДУМ!

ТУДУ-ДУМ!

Командир отделения выглянул в окно и обнаружил, что твари несутся со всех сторон и были это не простые умертвия, поднятые спонтанно, которых он видел у одной из аномалий, а вполне резвые и быстрые мертвяки с цветными палками в руках.

Французские разрывные пули рвали их плоть, на бегу отрывая у них руки и конечности, но им было всё нипочем. Они неслись вперёд, утробно рыча что-то нечленораздельное.

Те, кому попадали к голову, валились на землю, но тут же вставали. Тело без головы продолжало движение, размахивая светящейся дубинкой.

— Твою мать!!! Это не зомби! — выругался Василич, выдернул гранату и метнул её под ноги приближающемуся зомби, после чего заорал в рацию: — СИНИЙ! КОД СИНИЙ!

БУДУМ!

Бойцы тут же принялись скидывать магазины и заряжать патроны со специальными магическими сердечниками, предназначенными для борьбы с магами и их щитами.

ТУ-ТУ-ДУМ! ТУ-ДУ-ДУ-ДУ-ДУМ!

Пулемет начал стрелять чаще, и Василич сразу сообразил, что даже двенадцатого калибра недостаточно для уничтожения мертвецов. Пулемётчик начал слишком частить.

Поднявшись и взглянув в окно, он заметил белоснежные росчерки от спецпатронов, которые кое-как упокаивали мертвецов. Василич был опытным штурмовиком и быстро сообразил, что на каждого требовалось больше десятка попаданий, а дорогих боеприпасов на всех мертвецов было сорок рожков. Могло элементарно не хватить.

— АХ ТЫ Ж, СУКА ДОХЛАЯ! — раздался рёв пулеметчика, а после несколько пистолетных выстрелов.

— Твою мать! — выругался командир и метнулся к его позиции. Ребята в комнате уже начали отстреливать зомби, пытавшихся сунуться в длинный коридор, ведущий в центральную комнату.

Подскочив и метнувшись по короткому коридору, он вывалился в длинную комнату с пятью окнами, где обнаружил огромного бугая пулеметчика, отмахивающегося пулеметом, от двух зомби со светящимися палками. Несмотря на могучие удары штурмовика, тем было нипочем, они продолжали избивать его, не особо церемонясь, куда попадать.