Мир и человек. Об именах Бога, исцелении сердца и пути к святости бесплатное чтение

Об имени Господнем

Сладчайший Иисус… Это словосочетание нам более всего известно по акафисту, который так и называется: акафист Сладчайшему Иисусу – это призывание имени Господня в связи с разными нуждами человеческой души. Имя нашего Спасителя, Сладчайшего Иисуса, услаждает сердце верующего человека в различных скорбях, потому что мир горек, а Иисус – действительно сладчайший. И это сладкое имя Господа является одновременно и великим оружием. Споры об именах – о том, какое имя надо призывать, чтобы снискать Божью благодать, – это отличительная черта иудейского богословия. У нас этот спор вполне разрешен: нет другого имени под небом, кроме имени Иисуса, которым бы подобало спастись (Деян. 4:12). Ради этого Имени Богу поклонятся небесные, земные и преисподние. И мы «имеем жизнь во имя Его». Теперь да отступит от неправды всякий призывающий имя Господне. По сути, верующие люди – это и есть те, кто с верой призывает имя Господне.

Мы должны пользоваться Христом не как волшебной палочкой, а призывать его для Главного. «Призывающий имя Господне спасется», – говорит пророк Иоиль. Ему вторит Павел. То есть нужно призывать имя Христа для спасения. Иисусе, сыне Божий, помилуй меня, грешного! Иисусе, спаси меня, недостойного! Иисусе, очисти меня, скверного! Иисусе, возведи меня, блудного! Иисусе, просвети меня, темного!

Не для хотелок, вроде: «Во имя Иисуса раздайся, море!», «Во имя Иисуса, заведись, мотор, на морозе!» Получится, что у нас возник соблазн пользоваться им не для спасения бессмертной души своей, не для примирения с Богом через кровь Христову и Его имя, а для подтверждения своей духовной значимости. Чтобы избавиться от соблазна, нужно иметь в сознании простую формулировку: это нужно для того, чтобы я жил, чтобы прощены были грехи мои, чтобы они не вернулись обратно, грехи мои. Господи Иисусе Христе, сыне Божий помилуй меня, грешного.

Исаия пророчествовал о том, что будет у людей новое имя. Имя во спасение. Это новое имя – христианин. Мы носим имя Иисуса Христа на себе и призываем Его имя для спасения души своей. Устами исповедуем во спасение, сердцем веруем к праведности. Призывайте и вы смиренно имя Сладчайшего Господа Иисуса Христа, и да будет это имя в устах ваших как меч обоюдоострый на врагов, и как бальзам исцеляющий для вашего сердца.

Возраст Христа

В народе есть такое понятие, как возраст Христа – тридцать три года. Что это значит в отношении Господа Иисуса Христа? Он последовательно прошел главные этапы формирования и возрастания человека. Он был грудным младенцем, отроком, юношей, потом вошел в возраст зрелого мужа – и в этом возрасте вышел на общественное служение. Если бы Иисус Христос вышел на проповедь раньше тридцати лет, любой еврей имел бы право его вообще не слушать. У них было строжайше запрещено людям, у которых не обсохло молоко на губах, учить других. Это недуг, которым больна сегодняшняя цивилизация – убеждение, что якобы нужно слушать молодых. Зачем? Человек пока еще лишен глубокого жизненного опыта, он еще свою жизнь не осмыслил, далеко не все знает, он обуреваем страстями… И каждому возрасту свойственны свои слабости. Младенец болеет неведением, невежеством; он глупенький по малолетству. Юноши обычно страдают буйством страстей, у них избыток энергии – похоть, удаль молодецкая. И уже к зрелости человек нередко превращается в циника и становится стяжателем. Его интересует уже статус в обществе, денежные накопления, мнение окружающих – это такие свойственные возрасту грехи: невежество, похоти и мирская «заземленность».

У Христа не было ни того, ни другого, ни третьего. Он прошел все возрасты человеческие и, по сути, проложил нам святую дорогу. Чтобы мы в юности были с Христом и в зрелости были с Ним. Поэтому возраст тридцати трех лет – это возраст зрелости. Это уже не мальчик, не юноша, это – мужчина. И уже видно, чего от него можно ждать в ближайшие годы и десятилетия. Если к тридцати трем годам он заработал себе какой-то авторитет, удостоился уважения людей, мы ожидаем, что он будет развиваться в этом и до седых волос дойдет с багажом полезных знаний.

Считается, что если до какого-то времени у тебя чего-то нет – скажем, до сорока лет детей нет, – можно предполагать, что после сорока их может и не быть. Если у тебя до 35–40 лет ума нет и тебе неинтересно поумнеть, можно предполагать, что ты дураком и скончаешься. То есть в целом канва житейская именно такова – человека идентифицируют по возрасту зрелости.

Не зря Христос именно в этом возрасте страдал. Христа невозможно представить в виде старика. Он свят, чист, непорочен, и старость с болезнями и смерть от старости – это не Его удел. Ему нужно было жертвенно, мученически пострадать за людей именно в возрасте зрелого мужа.

Идеал молитвы: просьба, покаяние и благодарение

Многие считают, что высшая степень молитвы – это когда в ней присутствуют лишь благодарение и покаяние, то есть когда отсутствует какое-то прошение о чем-либо. В Святом Писании говорится, что Иисус знает все наши мысли и слова, которые мы хотим сказать Ему в молитве, наперед. Стоит ли вообще просить Христа, который есть любовь, о чем-нибудь в молитве?

Вне всякого сомнения, на вершине, до которой может дойти человек, не о чем просить. Но давайте не будем унижать просьбу, потому что большинство людей приходят к молитве и приступают к Богу именно как просящие – прощения долгов, долготерпения, «потерпи меня», как в Евангелии просят грешники. Или: «Господи, спаси меня, погибаю», – говорит утопающий Петр. Здесь есть страх гибели, и нет никакого благодарения – только вопль о помощи. Поэтому совсем отбросить просьбы мы не можем. Таким образом мы вместе с просьбой отбросим львиную долю христиан, не находящихся еще на той высоте, на которой нужно только благодарить и только каяться. Они просят. Просят за детей, за родителей; просят работы, если работы нет; просят здоровья, если оно пошатнулось…

Со всех сторон обложенный нуждами и немощами, человек по неизбежности просит. И вот этими просьбами дробится камень сердца. Ученые придумали ультразвуком дробить камни в почках. Раньше это было болезненной процедурой: эти бедные почки резали, вынимали из них камни; сейчас дробят камни в песок, чтобы он вымывался из почек. Но никто из врачей еще не придумал способ дробить сердечные камни. Сердце же тоже бывает разновещественное: и каменное, и деревянное, и никакой ультразвук нам сердце не смягчит. К примеру, у вас есть какая-то обида на кого-то или, наоборот, кто-то обижается на вас. И как это тяжело – разлепить свои уста и сказать: «Прости меня». Но если ты скажешь: «Прости меня», ты чувствуешь, что с тебя свалилась какая-то гора, и сердце смягчилось. И он тебе скажет: «И ты меня прости», – таинство произошло, таинство примирения! Сказаны простые слова, они смягчают человека. Также и в молитве, когда ты говоришь: «Прости меня, грешного, помилуй меня, недостойного, не забудь меня, многими грехами оскверненного», то все эти эпитеты, прилагаемые мною к себе, имеют цель смягчить меня. Это такие покаянные просьбы, поэтому мы в общем-то можем покаяние вставить в разряд просьб. Покаяние – это тоже просьба, может быть, самая важная, но тоже просьба. Ну а благодарение, конечно, выше всего.

Исцеление сердца

У Божьей Матери множество икон, и Она через каждую икону получает от верующих какое-то имя, соответствующее своему служению: Споручница грешных, Взыскательница погибших, Милостивая, или Млекопитающая, или Помощница в родах, или Спорительница хлебов… И за Христом закрепилось немало имен. Это Спаситель, Царь царей, Великий архиерей, Архиерей, Прошедший небеса… Но через молитву Иисусову, молебны и молебное пение к Нему мы называем Его Сладчайшим. Для меня это тоже, кстати говоря, некоторая загадка. Очевидно, люди, которые имеют опыт молитвы, физически чувствуют сладость имени Господня. Имя Христово – оно как некая мазь исцеляет сердце. Вообще человеку очень горько жить. Мир горек и достаточно зол, холоден и презрителен к человеку. И люди, имеющие опыт молитвы, очевидно, почувствовали, что Иисус Христос услаждает человека в горестях и скорбях.

Вы заметили, что люди – ужасные сладкоежки? Кондитерское дело весьма доходное. Это обратная сторона горькой жизни. Может быть, мы сумеем вырасти в ту меру, когда мы будем утешаться не шоколадкой, а именем Господа Иисуса Христа. Василий Васильевич Розанов говорил, что Иисус был так сладок, что весь мир прогорк. Иисус – Он сладчайший. Это, очевидно, нам предстоит познать через любовь Божию, через любовь к Иисусу Христу, познать, что Он действительно соответствует этому красивому церковному имени.

Не упоминай имя Господа всуе

Имя Господа имеет огромную силу. Однако в нашей жизни часто приходится слышать упоминание имени Бога в обычных бытовых ситуациях, например в порыве восторга или страха. Нужно ли что-то сказать по этому поводу или следует промолчать?

Упоминания Господа всуе, без нужды – грешны. Это расхлябанность языка и мысли. Надо призывать Его, только когда ты молишься или благодаришь. А вот почему неверующие призывают имя Господне?.. Во-первых, наша культура, в том числе и языковая, словесная – предполагает наличие Господа. Бог – в наших пословицах, поговорках, идиомах, например: «Без Бога не до порога». Поэтому и неверующий человек тоже использует эти выражения. Что означает «манна небесная»? Это нечаянный, нежданный подарок, и эти слова может сказать и верующий, и неверующий. Цитаты про «бревно в своем глазу» или «сучок в глазу ближнего» стали уже пословицами, хотя это цитаты из Евангелия. Поэтому неверующие люди тоже говорят какими-то фразами из Евангелия. Такое есть у всех христианских народов. Один почтеннейший священник рассказывал: ему английский язык ставила преподавательница каких-то военно-дипломатических курсов в советское время. И у них был специальный раздел предмета по английскому языку: библейские слова и выражения, вошедшие в английскую литературу и простонародный язык. И там было очень много евангельских выражений. Почему это нужно? Потому что, во-первых, публичные люди постоянно цитируют Евангелие, и ты должен понимать, о чем они говорят, если ты переводчик или дипломат. Но и сам ты в разговоре тоже должен использовать высокие образцы евангельской речи, потому что они естественны для английского, для итальянского, для французского уха. То есть даже если атеист хорошо говорит и если его работа заключается в том, чтобы говорить – это может быть преподаватель, диктор на телевидении и радио, журналист, дипломат, учитель, – он непременно будет использовать библейские выражения. Если же человек воспитан в вере, он будет и во сне молиться, и в случае опасности кричать: «Иисусе!» или «Матерь Божия!». Это бывает либо от общего культурного погружения в христианский язык, или от детского воспитания, когда он будет по привычке призывать имя Господа.

О долгих и кратких молитвах

Что касается длинных и коротких молитв, то в Евангелии есть по меньшей мере две притчи, в которых Христос заповедует молиться день и ночь. Это притча о немилосердном судье, где говорится следующее: была некая пожилая и одинокая женщина, которая имела проблему и ходила к судье за помощью, а судья был бессовестный и безбожный. Но она приходила к нему часто, и он сказал: хоть я Бога не боюсь и людей не стыжусь, но я помогу этой женщине, потому что она мне надоела. И Господь говорит: «Слышите, что говорит судья неправедный?» То есть он не по любви, он за неотступность помогает! Бог ли не поможет избранным своим, вопиющим к Нему день и ночь? Ей, говорю вам, поможет им вскоре. То есть Господь ждет от нас молитв день и ночь, и иногда медлит помогать нам, и хочет, чтобы мы закалились в молитве и молились много.

Есть еще одна притча Христа о том же. Некий человек отправился отдыхать. Он уже лег, по сути отходил ко сну, и вдруг к нему стучат в двери – сосед какой-то говорит: «Друг пришел ко мне, и мне нечем его угостить. Дай мне взаймы три хлеба». А он ему говорит, не открывая дверей: «Я уже на постели, дети мои со мною…» А тот продолжает стучать. И говорит Господь дальше: если он по любви не встанет и не даст ему, то за неотступность все-таки встанет и даст. Это он говорит нам: стучите и отворят вам, ищите и найдете, просите и дастся вам. То есть стучите, и если с первого раза не открывают, продолжайте стучать. Это молитвенный стук в двери милосердия Божьего.

Не нужно бояться Богу надоесть. Может быть, даже именно надоедливость будет залогом того, что вы будете услышаны. Если вы исполняете заповеди, ваша молитва будет очень короткой и Бог будет вас слышать. Но если вы только учитесь исполнять заповеди, тогда молитва – это единственное, чем вы можете спастись. Нужно вопить к Богу день и ночь, и стучать, и искать, и просить, и тогда стучащему откроют, и просящему дадут, и ищущий найдет.

| ВОПРОС ХРИСТИАНИНА

В Ветхом Завете у пророка Иоиля сказано: всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Это же повторяет апостол Павел в Послании к Римлянам в десятой главе. Значит ли это, что для спасения достаточно заниматься

Иисусовой молитвой, то есть исповедовать Господа устами и сердцем? И можно ли включить Иисусову молитву в молитвенное правило и как-то заменить Иисусовой молитвой утренние и вечерние молитвы?

Всякий, призывающий имя Господне, спасется. «Если будешь сердцем веровать, а устами исповедовать, что Бог воскресил Иисуса из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют во спасение». Так говорит великий Павел. Этого, в общем-то, достаточно. Это сердечная вера и словесное исповедание. Иисусово имя спасает человека. Главное тут – не впасть в какую-то крайность, потому что крайности подстерегают человека везде. У нас же было такое движение «имябожников», в котором было очень много хорошего – это монашеское афонское движение, и монахи говорили, что в имени Иисуса присутствует Господь, что это благодатное имя, которое спасает, и в этом смысле они были совершенно правы. Но потом некоторые из них сказали, что можно не причащаться, можно вообще не делать ничего, только звать имя Иисусово. И это была какая-то крайность. Церковь богата, и отбросить все богатства ради одного-единственного – это неразумно.

Замена Иисусовой молитвой правила тоже возможна. По крайней мере в старопечатных книгах Киево-Печерской лавры есть такое дополнение: сколько Иисусовых молитв полагается вместо вечерни, вместо утрени, вместо полунощницы… для тех людей, которые не умеют или не могут читать и не посещают по уважительной причине храм. Молитвой Иисусовой при желании можно заменять любое богослужение, кроме литургии. Литургия незаменяема.

Кем были апостолы?

Церковь наша себя именует, в числе прочих характеристик, апостольской. И нам с вами стоит для себя составить некий облик апостола, подтверждая его именами Петра, Андрея, Иоанна… Апостолы всю жизнь, до самого конца, пытались понять: как так произошло, что они стали учениками воплотившегося Слова? Можно условно разбить их жизнь на период до апостольства, потом жизнь вблизи Иисуса Христа, и третий, последний период их деятельности – от послания на проповедь, от Пятидесятницы, до мученического венца.

Что значила проповедь Евангелия в незнаемых народах? Все апостолы были взяты из евреев, они были носителями всех еврейских специфичных ментальных установок. А им нужно было пойти в самые разные страны, надо было полюбить эти неизвестные народы и привести их к вере. К той самой вере, к которой их родственники, оставшиеся в Израиле, в большинстве своем не пришли. При этом апостолы были очень простые люди. То есть Христос не благоволил избрать себе книжников, никого не взял из знатных людей. Церковь предстояло создать людям, которые вообще ничего в этом мире не значили. Но я это все говорю с намеком на сегодняшнюю жизнь, потому что Церковь наша себя сама называет апостольской. Нам нужно искать и развивать черты апостольства в нашей продолжающейся церковной жизни.

О смерти близких

Апостол Павел в своем Первом послании к Коринфянам много говорит о смерти, и помимо всего прочего у него есть такие сильные слова: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» Это цитата из пророка Осии. В связи со сказанным возникает вопрос: как пережить смерть близкого человека?

До конца уложить это в голове вряд ли возможно. Человеку нужно и наплакаться, и намолиться, и, вероятно, многие утешаются явлениями из того мира, потому что тот мир и этот мир связаны. Иногда эти части мира становятся прозрачными, эти стеночки становятся тонкими, особенно когда кто-то уходит из наших родных или близких. Он как будто тебя самого затащил туда с собой, и ты одной ногой шагнул за гроб. Покойник забрал у оставшихся всю суету жизни, всякие глупости. В этом смысле смерть дает по мозгам всем жителям земли. Со смертью знакомых человек тоже немножко умирает. И ты должен молиться Христу, чтобы Он спас в вечной жизни душу твоего любимого человека. И Божией Матери можно об этом молиться, и святым. То есть у человека все начинается по-другому, через боль. Избавляться от боли совсем не нужно. Боль должна присутствовать. Там где боли нет, там как бы и жизни нет.

К кому обращался Христос?

Как понять, к кому были обращены слова, сказанные Иисусом Христом в Евангелии: именно к апостолам или к обычным людям?

Евангелие – это слово обоюдоострое. Этим обоюдоострым словом можно порезаться. Чтобы понять, где Он говорит Матфею: «Брось все, иди за Мной», а где Он говорит лично мне идти за Ним, нужно смотреть на ситуацию. Вправе ли человек бросить все и куда-то идти, или он должен оставаться на своем месте? Например, у кого-то на руках лежачая мать, а он прочитал: «Брось все, иди за Мной» – и вот он закрывает дверь на ключ и куда-то уходит. Любой скажет ему: подожди, остановись, твоя задача вот здесь, у тебя есть житейская нагрузка. Чтобы евангельское слово не порезало нас, а именно исцелило, необходимо с рассуждением, и с советом, и с помощью, и с подсказкой разбираться, каким образом оно прилагается ко мне лично в моей конкретной жизненной ситуации. Рассуждение необходимо человеку. Оно как добродетель окажется полезнее многого остального, потому что добродетели без рассуждения теряют свой смысл.

О даре языков

Иногда задают вопрос по поводу ангельских языков. Когда апостол Павел говорит: «Я молюсь духом, но ум мой остается без плода» – для чего языки были даны и в какое время они в Церкви оборвались?

Дар языков есть дар не абсолютный, хранящий свою необходимость на всем протяжении церковного бытия. Это временный и служебный дар, данный на какое-то время. Из церковной письменности (а у нас есть книги II, III, IV веков и далее), – мы узнаем, что дар говорения на языках в послеапостольскую эпоху исчез. То есть он существовал во времена апостольские, существовал не одномерно и неодинаково в разных общинах – для проповеди среди языческого мира. И уже Иоанн Златоуст, самый известный церковный ритор IV века, говорит: нет этого дара, он начал исчезать еще в апостольские времена, и в наше время его нет. Он сделал свое дело. Попытки искусственно воссоздать это явление, для того чтобы доказать свое «апостольство» – это человеческое (гордое и страстное) желание восстановить то, что на самом деле восстановлению не подлежит. Бог дал однажды, и Он же отнял в свое время.

Современный дар языков заключается в следующем: например, если я хочу ехать в Среднюю Азию с проповедью, мне нужно сесть за книжки и провести какое-то время в изучении языков, культуры этих народов. Потом, зная их язык и веруя в Христа, надо искать учеников и начинать потихоньку проповедовать. Это очень долгий процесс. Было бы гораздо легче, если бы мне вдруг Господь дал, к примеру, узбекский язык в одну ночь, но вместе с этим языком мне был бы дан приказ ехать в Узбекистан, там жить, там проповедовать… А иначе зачем мне дары такие, если я нигде их не использую? Дары должны отрабатываться. В церкви нет благодатных даров «просто так», «чтоб просто было». Раз тебе дали какой-то дар, ты должен им пользоваться. Это для проповеди нужно, а проповедь требует разумного отношения.

То есть сегодня нужен культурный подвиг изучения и погружения в чужие языки и культуры. Современный апостол нуждается в культурном подвиге.

Апостольская Церковь

В Символе веры есть замечательная строка: верую во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. И возникает вопрос: а почему Церковь апостольская? Ведь, как известно, глава у нее – Христос.

Церковь Христова – Церковь воплотившегося Бога Слова, Он ее глава. Через Христа мы знаем Отца, во Христе мы получаем Духа, то есть Христос – главный, и Церковь – Христова. Но почему апостольская? Потому что апостолы сформулировали и дали нам вот это учение, передали нам из рук в руки… Они питают Церковь словесами своих учений. Мы имеем Евангелие из апостольских рук. Из четырех Евангелий, которые сама Церковь нам указала как источник веры, два написаны ближайшими, от двенадцати, и два – дальними, от семидесяти. Было же написано много так называемых евангелий, и это был великий и многовековой труд Церкви – отсеять сомнительное и утвердить законное. Церковь научила нас этой парадоксальной вере – о единстве Трех и о Материнстве Девы, о конце мира и будущей жизни.

Церковная жизнь христианских общин постоянно тяготела к тому, чтобы подтвердить свой авторитет каким-нибудь апостольским именем. Вот известно, что Петр и Павел скончались в Риме, поэтому церковь Рима всегда говорила: мы – Церковь апостольская, потому что мы стоим на Петре и Павле. А византийцы говорят: а в наших пределах Андрей ходил. Киприоты ссылаются на Варнаву, а египтяне – на Марка. В желании связать свою историю ниточками, тонкими, но прочными, с личностью какого-то ученика Господня, нет ничего плохого. Это верно. Мы на этом стоим – на апостольских словах и свидетельстве, на крови апостолов, ибо они все убиты за истину.

О молитвах к апостолам

Когда важно в своих молитвах обращаться именно к апостолам?

Вопрос не в том, когда это лучше делать – это можно делать всегда. Если у вас есть любовь к кому-то из святых, в том числе к апостолам, вы можете делать это всегда. Вы можете всегда молиться тем святым, которых вы любите. Если вы полюбите апостола Павла, например, у вас всегда под руками будет книжка его посланий, вы можете всегда читать оттуда слова Павла и как будто бы с ним разговаривать. Допустим, хорошо бы в память Иоанна Богослова почитать его соборное послание, его Апокалипсис, его Евангелие. Таким образом мы уважаем его труд, чтим его память и сообщаемся с его душою. И здесь нет никакого закона. Вопрос только в одном, чтобы мы знали больше об этих людях, живущих на небе, чтобы мы вступали с ними в некий творческий диалог.

Об именах апостолов

Почему в Евангелии встречаются два Симона, один из которых потом будет назван Петром, два Иакова, два Иуды? Имеет ли эта парность какое-то значение? И еще вопрос: о пророке Иезекииле, которому было видение шестикрылого серафима, колесницы, животных – орла, льва и тельца, и эти животные потом впоследствии стали символами апостолов-евангелистов.

Сложности с именами обусловливаются множеством имен у евреев. Фаддей был к тому же Иуда. Иуда Фаддей – так он в некоторых местах пишется. Матфей был еще к тому же и Левий. Когда идет перечисление в разных редакциях Евангелия, то можно сбиться или заметить разночтения начиная где-то после пятого имени. Но Церковь оставила все это как есть, не смея трогать эти святые буквы, написанные евангелистами, а там уже дальше библейская критика, библейская археология, библейская генеалогия объясняет и уточняет. Это, в общем-то, легко найти в любом библейском словаре или в любой библейской энциклопедии.

А что касается Иезекииля и четырех животных – они потом повторяются в Апокалипсисе. В ветхозаветном откровении каких-то образов особых нет, там вообще с изображением было плохо, поэтому вот эти библейские животные с лицом человека, орла, тельца и льва попадают в евангельскую новозаветную символистику благодаря скорее Апокалипсису, чем Иезекиилю. На сегодняшний день эта закрепленность образов за Евангелиями соответствует точке зрения блаженного Иеронима Стридонского. Блаженный Иероним соотнес львиный царский характер с Евангелием Марка, жертвенный характер тельца, служение жертвы – с Лукой, а орла с Иоанном почти все ассоциировали. На сегодняшний день мы имеем такую закрепленность этих символов.

О современных апостолах

Я слышал об одном современном греческом монахе по имени Косма. Он посвятил свою жизнь проповеди Евангелия в одной африканской стране. Он изучал там местные языки, крестил, венчал, служил, молился и учил молитве, и создал там общины. К тому же у него было инженерное образование, и это облегчало ему работу с простыми людьми… Судя по описанию его жизни, это равноапостольный человек. То есть он все что было, оставил дома и поехал в Африку. Там он и умер – разбился на машине насмерть во время одного из своих апостольских путешествий. Совершенный бессребреник, никакой материальной выгоды он там не имел и не искал. Его там оплакивают, как родного отца. Может быть, масштаб его деятельности и не дотягивает до настоящего апостола, а может быть, и дотягивает, просто мы мало пока знаем об этом.

Если брать чуть-чуть раньше, вот пример – Иннокентий Вениаминов, митрополит Московский и Коломенский. Всю свою жизнь он потратил на то, чтобы миссионерствовать среди малых народов севера – Чукотка, Камчатка, Амурские края… Он двигался по этим огромным заснеженным просторам на оленях и собачьих упряжках, на маленьких лодках и пешком, и он учил людей – учил, рассказывал, помогал, вразумлял, молился. Православные люди всюду, где они пытались совершать этот апостольский труд, всегда оказывались в полном одиночестве. Это характерная поразительная черта православной святости. Макарий Алтайский, Николай Японский… Может, так Богу угодно, чтобы бросить человека буквально в львиный ров. И в Западной Европе, и в Америке есть свои маленькие апостолы типа Серафима (Роуза). Зажегся, как фейерверк прогорел, быстро умер, но всех разбудил, его голос расслышали.

| ВОПРОС ХРИСТИАНИНА

Преподобный Сергий Радонежский или святая Матрона, которых мы все почитаем и любим, – можно ли этих святых называть апостолами?

Нет, они – совсем не апостолы. Апостол – распятый на кресте проповеди человек, он идет к людям. Независимо от того, чего он хочет лично, у него есть задача – идти к людям. Сергий же всю жизнь бегал от людей. Он несколько раз отдавал свой монастырь в руки другому игумену, Савве Сторожевскому, еще кому-то, и уходил вообще. Он вообще не хотел ничего, кроме как спасти свою душу и с Богом разговаривать. То есть в этом смысле он никакой не апостол. Труды его и плоды его трудов впоследствии оказали на нас гораздо большее воздействие, чем чьи-то еще. Но это специфика именно преподобничества, этой монашеской святости. Наши люди учились на примере иноков, «иных» людей не от мира сего. Мы на этом научились верить.

Матрона – это утешитель. Матронушка – в сердце «красной» Москвы была, как в сердце нового Вавилона. Вот посреди всего этого коммунистического сумасшествия, когда сносили храмы, когда расстрелянных никто единицами не считал, а только сотнями и тысячами, вот там была Матрона. Она не проповедовала свободно и открыто, что тоже характерно для апостольской проповеди. Она была скитающейся странницей. И поскольку в ней был Господь, и она была в Духе Святом, то Матронушка была великим утешением для людей, которым Господь Бог судил жить именно в этот период нашей многострадальной истории. Она утешительница, она ободрительница, она целительница, она прозорливица, исправительница жизней человеческих, она молитвенница, ходатаица за бедных людей. Это другое, совершенно не апостольское дело. Вот Иоанн Кронштадтский – в нем есть апостольский дух. Он всю Россию исколесил, его в каждом углу знали, и он не замолкал вообще. Он шел к людям постоянно, он был вечно среди людей, в гуще событий – это был человек апостольского духа.

Апостол Павел – фигура, без которой нет сложной мозаики христианства. Может быть, это самый важный проповедник истины, сам о себе сказавший: «Я больше всех потрудился». И это не были слова гордости.

Весь мир духовный – он только кажется невидимым. На самом деле Бог скрывает его от нас для нашей же пользы. А вообще это все рядом – руку протяни. Я думаю, Павел услышит наши слова о нем, и это будет некий аналог совершения службы в память его, чтобы мы к его горячему духу прикоснулись и немного согрелись от него, то есть приобрели в его лице чуть-чуть более понятного и любимого святого. Я бы хотел, чтобы Павел был нашим старшим братом во Христе, наставником и учителем, отцом, ведь его голос звучит в Церкви постоянно, и иногда складывается впечатление, что все остальные апостолы по сравнению с Павлом как бы ушли чуть-чуть в тень.

Обращение апостола Павла

Давайте подумаем, может ли в жизни человека произойти событие, подобное обращению Савла – вот такое резкое, переворачивающее с ног на голову вообще всю жизнь человека?

Странно было бы ждать частого повторения подобных обращений: чтобы по дороге куда-то каждому упертому безбожнику вдруг являлся Господь и с ним разговаривал. Драгоценность этого обращения объясняется в том числе его уникальностью, его единичностью.

А вот почему Павел стал таким после этого обращения? Это объясняется во многом его детством и юностью. Вы когда-нибудь думали, каким Павел был маленьким? Он говорит о себе, что воспитался при ногах Гамалиила. Гамалиил, если помните, был членом великого синедриона, который выступил против осуждения Господа Иисуса Христа. И потом, когда на синедрион выводили уже Петра, Иоанна, когда их били по лицу за имя Иисуса Христа и говорили: мы запрещаем вам говорить об Этом Человеке, чтобы вы на нас Его кровь не навели, Гамалиил сказал потрясающую вещь: если эти люди – я имею в виду апостолов – не от Бога, то дело это разорится. Вы даже с ними не боритесь, оно просто исчезнет. Но если они от Бога, то берегитесь, чтобы вам не быть врагами Божиими. Это единственная фраза, которую мы знаем в его устах.