Свидание со смертью бесплатное чтение

Ирина Комарова
Свидание со смертью

Этот день оказался самым важным в жизни тридцатидевятилетнего Бориса Сахарова. Точнее, не день, а вечер, но этот вечер изменил… изменил все. После привычно-суматошного рабочего дня Борис расслабленно устроился на диване перед включенным телевизором. Еще несколько лет назад ему и в голову не пришло бы ничего подобного. Отдых для него мог быть только активным: например, поиграть с приятелями в футбол. А девчонки пусть болеют — у них это хорошо получается. Или потусоваться в парке большой веселой компанией, с теми же девчонками, разумеется. Да просто зависнуть на несколько часов в бильярдной или в боулинге — там, пожалуй, лучше с пивом и уже без девчонок. Но сейчас, когда сороковник на пороге, как-то приятнее подремать на диване под тихое бормотание телевизора.

Вот он и лежал, лениво поглядывая на экран, — ничего особо интересного в передаче «Губернские новости» не было. В центре города меня ют асфальт на плитку, открыли новый торгово-развлекательный центр, ковид — куда ж без него, авария — две «газели» столкнулись, слава богу, без жертв, и прочая суета. А в конце короткий ролик — открытие новой детской площадки с комплексом тренажеров. Бегают и прыгают дети, что-то вещает с натужной улыбкой заместитель мэра, какой-то мальчишка висит на турнике, нелепо дрыгая ногами…

Когда Борис увидел этого мальчишку, он даже сразу не понял, в чем дело, просто вдруг перехватило дыхание, и сердце пропустило удар. Пока он проморгался, сюжет закончился, пошла сводка погоды. Борис кинулся к компьютеру, нашел сайт губернской телекомпании, включил последние новости. Нервно дергая мышкой, отыскал сюжет про детскую площадку, еще несколько секунд — и он остановил изображение: на экране крупным планом болтается на турнике очень довольный мальчишка лет десяти, а рядом, глядя на него, смеется женщина, очевидно, его мать.

— Не может быть, — выдохнул Борис. Снова запустил двухминутный ролик и снова остановил, когда появился мальчишка на турнике. Зажмурился, потряс головой и еще раз внимательно всмотрелся в экран. — Или все-таки может?

Положим, с женщиной сомнений никаких не было, это Нинка, тут и думать нечего. Она почти не изменилась за эти годы, разве что стала более привлекательной. Сколько же лет прошло? Впрочем, какая разница! Но если ему и в то время нравилась неброская нежная хрупкость Нины, то сейчас женщина расцвела: уже не скромная Снегурочка, а пусть и по-прежнему скромная, но уже царевна. Ладно, пусть Нинка за это время слегка округлилась и похорошела, это его теперь никак не касается. Тем более выглядит она вполне благополучной и ухоженной, очевидно, замужем и вполне довольна жизнью. И прекрасно, Борис совершенно искренне готов пожелать ей счастья и дальнейшего благополучия — он прекрасно жил все эти годы, не вспоминая о ней, и дальше проживет. А вот мальчишка…

Борис свернул окошко с записью новостей, пошарил курсором по экрану, нашел нужную иконку, открыл. Не так много у него было старых семейных фотографий, но однажды в приступе ностальгии Борис отдал их оцифровать, и теперь в образцовом порядке, по годам и событиям, снимки были разложены в специальной папке. Так что уже через пару минут он смотрел на первоклассника в круглых очках, прижимающего к груди охапку астр. Да, никаких сомнений. Если снять с мальчишки очки, отобрать букет и загнать на турник, то почти никаких различий. Ну, разве что у него, у Бориса, глаза посветлее, а волосы, наоборот, темнее.

«Как же это? То есть как, это как раз понятно, но все-таки как же? С Ниной они расстались… черт, сколько же лет назад? Десять или двенадцать? Так, это было как раз в тот год, когда отец заболел и отошел от дел, значит… значит… — Борис, старательно загибая пальцы, посчитал: — Ага, все-таки двенадцать. И если Нинка тогда решила рожать, то пацану сейчас должно быть около одиннадцати».

Борис снова открыл на экране кадр с мальчишкой на турнике.

«Одиннадцать лет? Вполне возможно. Но Нина-то, Нинка-то какова! Как она могла? Родить и ничего не сказать — скрыть сына от родного отца! Сына… то есть что же получается? Получается, у меня есть сын?»

Борис Николаевич Сахаров, владелец фирмы грузоперевозок «Полярная звезда» был человеком солидным. И фирма у него была — не скороспелка какая-нибудь, а вполне солидное предприятие, существующее около тридцати лет. Основал это предприятие отец Бориса, Николай Иванович Сахаров, который в свое время выкупил по остаточной цене дышащий на ладан самосвал и начал возить дачникам навоз. Дело пошло, и к навозу добавились гравий, песок и щебенка — мелкие бизнесмены, сумевшие «оседлать волну», тогда начали активно строиться, и подвозка материалов была делом достаточно прибыльным. Сахаров-старший прикупил еще пару грузовиков, нанял водителей, потом увеличил ассортимент услуг, придумал красивое название… Когда Борису исполнилось восемнадцать и он получил права, то сразу сел за баранку грузовика, так же как и его двоюродный брат, Игорь. Еще через несколько лет отец начал сдавать и решил отойти от дел, а компанию возглавил Борис. Игорь стал коммерческим директором, а его жена, Валентина — главным бухгалтером, семейное предприятие осталось семейным. Несколько лет они пахали без передышки — Игорь с Валей хоть отпуска брали каждый год, ездили с детьми отдыхать, а Борис не то что про отпуска, про выходные на несколько лет забыл. Зато сейчас «Полярная звезда» была крепко стоящим на ногах, приносящим устойчивую прибыль и продолжающим развиваться предприятием.

Появились свободные деньги и свободное время, к тому же пришло понимание, что годы идут, пора бы и о семье подумать. Родители уже давно об этом толкуют, Игоря в пример ставят. Он на два года младше, а уже двое наследников подрастают. Старшему, Кольке, семнадцатый год, Игорь его потихонечку начал к работе приобщать — то на переговоры возьмет, то над документами вместе с ним посидит, объяснит, как договоры правильно оформлять. Обеспечивает преемственность поколений. Николай Иванович, хоть делами давно не занимается, но одобрение свое высказать не ленится. И так же не ленится пенять Борису — все-таки ему хочется, чтобы семейное дело перешло в руки родного внука, а не сыну племянника. Да только где ж его взять, родного-то?

Собственно, Борис был согласен с отцом и не против был жениться — после тридцати уже хотелось не веселой холостяцкой жизни, а тихого семейного уюта. Тем более он не был против ребенка — хорошо бы сына. И уж он не стал бы сбрасывать все заботы о нем на жену — какая бы ни была, а все-таки женщина. Нет, воспитывать парня должен отец. И он, Борис, не пожалел бы ни времени, ни сил, чтобы вырастить сына умным, дельным человеком, умеющим работать и руками, и головой! Образование хорошее обеспечил бы, без этого сейчас никуда. Даже у них с Игорем институт за плечами, хоть и заочно оканчивали (а как еще — они тогда целыми днями баранку крутили), но корочки есть! Конечно, это все мечты и планы отдаленные, первые лет пять с сыном и не поговоришь толком, но это ничего. Опытные люди говорят, что и в этом возрасте от детей радость, если они жданные и желанные. А уж его сын будет и жданный, и желанный, в этом не сомневайтесь!

Вот только найти этому вымечтанному сыну маму оказалось совсем непросто. Нет, девушек и женщин вокруг было достаточно, даже больше, чем достаточно. И успехом у женского пола Борис всегда пользовался, не только сейчас, когда стал со всех точек зрения выгодной партией, но и раньше, когда хоть и на отцовском предприятии, но простым водителем баранку крутил. И тогда, кстати, отношения с женщинами были как-то проще, чище, что ли… Весело встречались, без обид расходились, и девушки были славные — не жадные и не завистливые. В глазах у них сиял искренний интерес, интерес ко всему — к жизни, к работе, к природе и к нему, Борису. А сейчас… С малолетками просто скучно, но и с теми, что постарше, тоже не веселее. Да, по сравнению с теми простыми девчонками, подружками его молодости, женщины, с которыми он встречается теперь, выглядят, как шиншилла по сравнению со щипаным кроликом. И одеты они по каталогам, и ума палата, и воспитание такое, что хоть на прием в английское посольство отправляй, не стыдно будет. Вот только в глазах у них не интерес, не симпатия, и уж тем более не любовь, а непрерывный счетчик. Тьфу! С проститутками и то лучше дело иметь, там, по крайней мере, все честно.

Игорь смеется над ним: дескать, а ты как хотел? Жениться надо до тридцати, пока гормоны играют и все девчонки хороши. А после тридцати мозги в норму приходят, начинаешь в людях разбираться и недостатки замечать. Игорь прав, конечно, вот только что толку с его правоты! Ладно, пусть идеальных женщин не бывает, но хоть что-то более-менее подходящее на роль жены неужели нельзя найти? А ведь никак не находится.

И вдруг такая неожиданность — никакая жена не нужна, потому что сын у него, оказывается, есть! Одна проблема, как теперь его найти? В городе миллион без малого жителей, и как отыскать мальчишку, о котором он ничего, кроме имени матери, не знает?

Лиза привыкла, что Сергей Лихарев забегает к ней почти каждый день — иногда на час-другой, иногда просто на пять минут: «Я понял, что соскучился, и заглянул только на тебя посмотреть». Настолько привыкла, что дни, когда она Сергея не видела, казались ей пустыми и какими-то… тоскливыми, что ли? Разумеется, особенно тосковать не приходилось — хозяйке «Дамского рукоделия», от которой зависят полтора десятка работниц-надомниц, сидеть сложа руки и предаваться печальным размышлениям просто нет времени. А кроме работы, есть еще двенадцатилетняя дочь, Маша, которая тоже требует постоянного внимания. Нет, девочка вовсе не «трудный ребенок», но, может быть, их маленькая семья потому и остается такой дружной, что Лиза никогда не отмахивается от детских проблем и всегда находит время и силы для общения с дочерью. И все-таки в те дни, когда Лиза не видела Сергея, она немного грустила. Впрочем, надолго Лихарев не пропадал. Дня два-три он мог носиться по своим загадочным делам, но потом обязательно появлялся — веселый, оживленный, с темно-бордовой розой в руке.

Сергей пока ограничивался осторожным ухаживанием, не переходя к активным действиям, но Лизу это скорее забавляло, чем раздражало. Гораздо больше по этому поводу нервничала ее старшая подруга, Ася Семеновна, второй по значению сотрудник «Дамского рукоделия». Она никак не могла понять, почему «молодежь» так непростительно тянет время. По ее мнению, им уже давно пора было завалиться в койку. Безобразие же, взрослые люди, свободные, а за два месяца даже до поцелуев дело не дошло!

— Сколько можно друг к другу принюхиваться?! — возмущалась она. — Ладно, пусть этот твой, пыльным мешком стукнутый, сыщик такой бестолковый, бывает. Но ты-то что мух ловишь? На улице жара, значит, сарафанчик полегче накинула, босую ножку этак невзначай выставила, салфеточкой над декольте выразительно помахала… неужели тебя учить надо, как мужика в соответствие привести?

— Не надо учить, — смеялась Лиза. — Просто вот такой он… неторопливый. Или боязливый.

— В смысле боязливый? С тобой-то ему чего бояться?

— Мне кажется, он думает, что просто так со мной нельзя, что надо будет обязательно жениться. А к этому он не готов.

— К этому ни один мужик не бывает готов, — фыркнула Ася Семеновна. — А на тебе обязательно надо жениться?

— Да нет вроде. Не знаю. В принципе, мне и так хорошо. Машка опять же… она Сергея опасается.

— Почему? Ревнует?

— Не совсем. То есть немного, конечно, ревнует, но не это главное. Вы же знаете, у нее способности посильнее моих, хотя больше на лечение направлены. Но Сергея она прочитать не может, вот и говорит, что он мутный какой-то.

— А он правда — мутный?

— Нет, обычный он. Пытается к ней подлизаться. Я ему намекнула, что Машка зефир в шоколаде обожает, так у нас теперь этот зефир не переводится.

— Представляю себе! Она, наверное, зефир лопает и еще больше на него косится. Я бы тоже встревожилась, если бы меня мужик подкупить пытался.

— Да он не подкупает, он от чистого сердца нас порадовать хочет — мне розы таскает, а Машке зефир. Просто она еще ребенок, а Сергей — взрослый мужчина с комплексами. Он сам себя понять не может, где уж ребенку разобраться.

— Что-то я не замечала за ним особых комплексов. Приличный мальчик, хорошо воспитанный. А ты что имеешь в виду?

— Хорошо, не комплексы. Просто у него родители развелись, сестра второй раз замужем, друзья все разведенные…

— И ты тоже разведенка. Понятно. Теперь он долго будет ходить кругами и решать, имеет ли смысл рискнуть и поухаживать за тобой. А у тебя на все эти пританцовки терпения хватит?

— Пока хватает. Знаете, даже немного забавно за ним наблюдать. Тем более я и сама… Сережа мне, конечно, нравится, но ведь и я уже не девочка, у меня своя жизнь, привычная, сложившаяся. И, честно говоря, замуж меня не особенно тянет. Зачем, если меня и так все устраивает?

— Вот тут ты, Лизка, категорически не права. Муж, я имею в виду, когда по-настоящему, то с ним все это, — Ася Семеновна неопределенно взмахнула рукой, — гораздо проще… нет, не проще, не знаю, как сказать… но если мужчина с тобой рядом, то ты совсем по-другому живешь. Увереннее, что ли?

— Я понимаю, я ведь помню, как это у меня было. И муж хороший был, вот только не хватило его надолго.

Утро у Бориса началось с визита в местную телерадиокомпанию. Там он отыскал авторов вчерашнего сюжета и довольно долго с ними беседовал. Долго и абсолютно безрезультатно. Потом съездил на детскую площадку — побродил по ней, потратив времени ненамного меньше, но все с тем же, нулевым, результатом. Зашел в кафе, выпил чашку кофе, на редкость безвкусного. Вспомнил о существовании адресного стола, попробовал тут же, за столиком, найти это заведение в Интернете, но телефон упорно выдавал ссылки на районные паспортные столы. Может, попробовать обратиться в ближайший — они хоть подскажут, с чего начинать.

Борис представил себе лицо работницы паспортного стола, когда он скажет, что ищет Нину Власову примерно тридцати лет… даже если ему пойдут навстречу и выдадут адреса всех подходящих женщин, сколько их будет в одном районе? Триста? Пятьсот? А во всем городе? И что тогда? Даже если не ходить по этим адресам, а просто обзвонить их, не один год пройдет. А может, зря он сам себя пугает — Власова все-таки не Иванова какая-нибудь, может, их и не так много? И не обязательно бегать их всех проверять, есть же социальные сети… И чего он, спрашивается, сидит в этом задрипанном кафе и пялится в замочную скважину телефона, когда в офисе у него на столе стоит прекрасный, большого размера жидкокристаллический монитор?

Борис расплатился и отправился на работу. В кабинете он первым делом включил компьютер и запустил в Гугле поиск «Нина Власова». Посмотрел на результат и скривился. Если забросить все дела месяца на два-три, то, возможно, если повезет, он и найдет Нинку. А если не повезет? Кстати, если она вышла замуж, то сейчас вполне может быть уже не Власовой, а какой-нибудь Синепупкиной. Борис свернул страничку и открыл сайт телерадиокомпании. Быстро добрался до нужного сюжета, развернул во весь экран стоп-кадр с мальчишкой на турнике.

Дверь кабинета распахнулась, и, как обычно, без стука вошел Игорь.

— Боря, надо бы с горючкой порешать. Тут новый поставщик нарисовался, ребята только протискиваются на рынок, так что демпингуют по-черному… а чего это у тебя на экране? Хорошая фотка, я такой не помню. Решил детство вспомнить?

— Это не мое детство, Игорек, это гораздо хуже… или, наоборот, лучше. Я пока сам не понял. Посмотри внимательнее. — Он развернул окошко с телевизионным сюжетом и ткнул пальцем в мальчишку. — Разве это я?

— Упс. — Игорь наклонился, всмотрелся в сияющую мордашку. — Слушай, действительно не ты. Но как похож! Подожди, ведь эта рядом, это же Нинка, так? Но ведь уже сто лет прошло! Или все-таки… Боря, этот мальчишка, кто это?

Борис помолчал, потом тихо ответил:

— Наследник.

— Наследник?

— Да. Я так понимаю, что это мой наследник. Сын, о существовании которого я понятия не имел. И понятия не имею, как его искать.

— Ничего не понимаю. — Игорь потряс головой, подтянул к себе стул и тяжело опустился на него. — Как же это… откуда? Боря?!

— Да я сам ничего не понимаю пока. Но получается… получается, Нинка тогда по-своему решила. Не ожидал от нее. Но теперь, кажется, рад. Да что там «кажется», я не просто рад, я счастлив, что все так получилось — что у меня, оказывается, есть сын! Вот только как его найти теперь — я же ничего о нем не знаю, совсем ничего!

— У Нины фамилия была какая-то простая, на «В», — неохотно подсказал Игорь. — Васильева, Веселова, что-то такое.

— Власова, — отмахнулся Борис. — Знаешь, сколько их в городе?

Он снова поменял фотографию мальчика на страницу поиска из Гугла и ткнул пальцем в экран.

— М-да, вспотеешь всех проверять, — согласился брат.

— И поседеешь. Слушай, а может, нанять кого? Есть же специалисты по этой теме! Частные детективы!

— Жулики они все, — скривился Игорь, — будут из тебя денежки сосать и руками разводить. Дескать, мы ищем-ищем, не найдем…

— Не, среди них приличные тоже бывают, — перебил его Борис. — Помнишь, кто-то нам рассказывал… ну, как же, Димашев! У него тогда бухгалтер сбежал, помнишь?

— Димашев тогда процент с тех денег, что бухгалтер прихватил, пообещал в качестве бонуса, вот сыщик и постарался.

— Ну, я тоже не обижу! Игорь, у меня появился шанс сына найти! Мне на это дело никаких денег не жалко!

Варвара, старшая сестра Сергея и единственная, кроме хозяина, сотрудница детективного агентства «Лихарев и К^о», очень любила учиться. Правда, высшего образования она так и не получила, зато самых разнообразных курсов окончила столько, что подтверждающие это дипломы и справки с трудом умещались в ящике письменного стола. Сейчас Варвара с присущим ей энтузиазмом и трудолюбием занималась изучением китайского языка. Она старательно перерисовывала с экрана компьютера образец китайского иероглифа, обозначающего любовь.

— Палочка на семь часов, — бормотала она, — палочка на пять, сверху шляпка… господи, как они все это запоминают!? Какие-то елки-растопырки сплошные, а не письменность, — уже в полный голос пожаловалась она.

Сергей, который не менее старательно стучал одним пальцем по клавиатуре ноутбука, составляя для клиента отчет о проделанной работе, поднял голову.

— А ты представь, как этих китайцев вгоняют в ступор наши буквы? Заглавные еще туда-сюда, а строчные — сплошные кружки и крючки. А — кружок и крючок, б — кружок и хвостик, в — кружок и петелька вверх, г — крючок загнутый и вверх, и вниз…

— И что? Ты предлагаешь мне теперь пожалеть китайцев?

— Нет, я предлагаю сделать перерыв и выпить кофе.

— Эта мысль мне нравится. — Варвара встала из-за стола. — Тебе сладкий?

— Не, давай с зефиром. Я там на полку коробку зефира в шоколаде положил.

— К Лизе собрался, — понятливо кивнула Варвара. Поставила перед братом чашку и блюдце с парой зефирок, а сама предпочла устроиться в кресле у окна. — Кстати, о зефире. Ну что ты ей все сладости таскаешь? Лиза не ребенок, ей надо что-то более… не знаю, основательное, что ли.

— Бриллианты? — насмешливо уточнил Сергей.

— Нет. — Варя серьезно покачала головой. — То есть бриллианты — это, конечно, хорошо, но не сейчас. Это на юбилей какой-нибудь, на серебряную свадьбу…

— Сестренка, ты не торопишься? Мы с Лизой даже не встречаемся.

— А я о чем? В кои-то веки ты встретил женщину, которая идеально тебе подходит, к которой тебя тянет, с которой тебе хорошо — и что? Вы даже не встречаетесь! Да эти ваши посиделки, это просто мазохизм с твоей стороны. А если ты нравишься Лизе так же, как она тебе, то это еще и садизм. Сколько можно над женщиной издеваться?

— А с чего ты решила, что я ей нравлюсь? Ты ее видела полтора раза, откуда тебе знать?

— Оттуда, что мне и полраза достаточно! Эта твоя колдунья очень приятная женщина, и мы очень мило с ней посидели, посплетничали. Кстати, я там у нее присмотрела кардиганчик с вышивкой… а у меня скоро день рождения.

— Варя, солнышко, у тебя день рождения в марте! А сейчас июль.

— Ой, сколько там до марта осталось! Но ты меня отвлек, хотя сам же хотел узнать, как Лиза к тебе относится…

— Ничего такого я не хотел.

— Хотел-хотел, и не надо смущаться. Так вот, послушай свою мудрую старшую сестру: то, что ты ей нравишься, невооруженным глазом сразу видно. А раз она тебя за все время, что ты вокруг нее восьмерками ходишь, не погнала, значит, не просто нравишься, а очень-очень! И тебе надо проявить хоть немного активности. Что ты женщину зефиром закармливаешь! Подари ей что-нибудь неожиданное, не обязательно такое, что можно в руках подержать. Пригласи, например, куда-нибудь!

— Куда? В ночной клуб, на дискотеку?

— Больше у тебя ни на что фантазии не хватает? В театр, например, пригласи, или по лесу прогуляться, на рыбалку… да хоть на пароходике по Волге покататься, все развлечение!

— В кино еще можно, — разулыбался Сергей, — на последний ряд.

— Правильная мысль, — горячо одобрила Варвара. — Последний ряд сразу настраивает на правильный лад.

— Варь, а что такое? Ты никогда так меня ни за одну девчонку не агитировала, как за Лизу топишь. Она тебе так понравилась?

— Ты знаешь, да. Но дело даже не в этом. Она действительно славная, но больше всего мне нравится, как она действует на тебя. Ты, когда про нее вспоминаешь, всегда улыбаешься, и улыбка такая… я не знаю, как объяснить, но хорошая улыбка, правильная. И вообще, за последнее время ты стал как-то спокойнее, увереннее… И знаешь, хоть я, конечно, как нормальный человек, в это не верю, она удачу приносит. Вот вспомни, когда у нас такой поток клиентов был? У нас же всегда то густо, то пусто, а сейчас? Ни минуты простоя, денежки капают аккуратно, просто мечта!

— Ну, на сегодня как раз все дела закрыты — только этот отчет, — он ткнул пальцем в компьютер, — дописать осталось. Если в ближайшее время не придет новый клиент, то начнется тот самый простой.

— Значит, придет, — уверенно отмахнулась Варя, — или позвонит.

Именно в этот момент, словно специально дожидался, зазвонил телефон. Варвара торжествующе улыбнулась и взяла трубку.

— Детективное агентство Лихарева, слушаю вас. Да. Да. Конечно. Да, можно сегодня. Хорошо, Сергей Денисович будет ждать вас через полчаса. До свидания. — Она положила трубку и повернулась к Сергею: — Ну? Что я говорила? Ни минуты простоя!

Нина Власова уже много лет даже не вспоминала про свою первую любовь, про Бориса Сахарова. Она жила с сыном в двухкомнатной хрущевке, в которой сама выросла: маленькую спальню отдала Павлику, сама же заняла комнату побольше. Диван, на котором она спала, утром складывался, зато стол для раскроя ткани и швейная машинка у окна не убирались никогда. Нина уже девять лет работала в «Дамском рукоделии». Случайные знакомые порекомендовали случайным знакомым знакомых Аси Семеновны «милую девочку, которая прекрасно шьет и очень нуждается в деньгах»… В деньгах она тогда не просто нуждалась, они с Павликом балансировали на краю нищеты. Нет, балансировали они, пока бабушка была жива, тогда было полегче — все-таки и пенсия стабильно, и Нина подрабатывала — сидеть с маленьким правнуком целый день у бабушки сил не хватало, но часа на три-четыре ее хватало. Когда же бабушка умерла, вот тогда они и скатились в нищету, полную и беспросветную. Единственным источником дохода стали редкие заказы на шитье да плохо оплачиваемые разовые подработки. Если не считать пособия на ребенка, конечно. Ха.

Нина понимала, что еще немного, и придется идти за помощью к Борису, но ой как не хотелось! Она была сильно на него обижена. Да, конечно, они не были современными Ромео и Джульеттой, нравились друг другу, может, чуть больше, чем нравились, но и только. Никаких разговоров о совместной жизни, никаких планов на будущее… А будущее-то, вот оно, рядышком оказалось! Она сама не знала, как относится к незапланированной беременности, но когда Борис отмахнулся от нее и заявил, что она сама должна заняться решением проблем, а ему некогда… нет, денег на аборт он сразу предложил, да еще велел не экономить, выбрать самую лучшую клинику, но она-то ждала совсем другого! Чего? Нина сама не знала. Счастья в глазах и предложения немедленно пожениться? Вряд ли. То есть это, конечно, было бы здорово, и мечтать не вредно, только в реальной жизни такое редко случается. Но они могли хотя бы как-то обсудить, посидеть, поговорить, подумать, хотя бы предположить — может, все-таки дать шанс друг другу и этому ребенку? Нина не знала, чего она ждала, но уж в любом случае не этого раздраженного: «У меня сейчас и так забот выше крыши, давай займись этим сама. Только клинику подбери хорошую, на цены не смотри, выбирай такую, чтобы проблем потом не было…»

Заботливый, блин! А у нее от того, что Борис даже на секунду не задумался, даже не попробовал представить себе, что сейчас уже есть, уже существует ребенок, его ребенок, крохотный, но ведь живой, от этого у нее перехватило горло, она даже сказать ничего не смогла. Повернулась и молча ушла. Ждала, конечно, что он позвонит, пусть даже не прощения просить, не сказать, что передумал, но хоть поинтересуется, сделала ли она аборт? Ведь за деньгами Нина так и не пришла. Не позвонил. Через две недели она вытащила из телефона симку и изрезала ножницами в мелкую вермишель. И продолжала ждать. Да, конечно, позвонить Борис теперь не мог, и точного адреса ее не знал, но примерно-то, где она живет, должен был помнить! Кажется, она даже показывала ему как-то свою панельную пятиэтажку! Да и знакомые общие были, если бы действительно хотел — нашел бы! А раз не нашел…

М-да, пока они встречались, Нина никогда не приглашала его домой: стеснялась нищеты, в которой они с бабушкой жили. А оказывается, тогда была обычная бедность, что такое настоящая нищета, она узнала только теперь, когда они с Павликом остались одни. И придется спрятать подальше свою гордость и идти к Борису просить денег. Она не опустится до того, чтобы требовать алименты на ребенка, нет. Нищая? Значит, как честная нищая, она будет просить милостыню. В конце концов, Борис никогда не был ни подлецом, ни жадиной, а она не золото с бриллиантами у него просить будет, а самую малость, только чтобы им с Павликом с голода не умереть. Борис ведь хоть и не сынок олигарха, но из вполне обеспеченной семьи, какое-то у них предприятие, вполне доходное… да он в ресторане за один вечер может больше оставить, чем Нине на месяц нужно! А если он сумеет как-то помочь с работой, то это будет самое лучшее!

И все равно, как не хочется к нему идти! Может, все-таки как-нибудь протянуть? Училище она успела окончить, диплом швеи у нее есть, казалось бы — шей да зарабатывай! Но клиентура из воздуха не берется, а Нина до сих пор шила в основном знакомым девчонкам, которые были ненамного богаче ее. В ателье устроиться можно, но куда девать Павлика? За хороший садик надо платить примерно столько, сколько она, Нина, в этом ателье сможет заработать. Может, дать объявление в бесплатную газету, пообещать самое лучшее качество и самое быстрое исполнение заказов за самую скромную плату? Ха, объявление дать несложно, а что делать, если налоговая заинтересуется? И она ведь совсем не против платить налоги и все такое, но это же надо все как-то оформлять, заводить бухгалтерию, а у нее, у Нины, со всей этой математикой не очень, от цифр головная боль начинается. И вообще, это шьет она хорошо, а когда попробовала почитать, как оформить хотя бы самозанятость, то споткнулась уже на пункте «войдите на сайт Госуслуг и введите учетную запись…» Да если бы она могла понять, как все это делается, она бы не швейное училище оканчивала, а институт! Господи, ей ведь так немного надо, копейки, но как сложно эти копейки заработать!

Нина не была религиозным человеком — так, крестик на шее носила, но тут даже в церковь сходила. Купила пару тонких свечек, помолилась, как сумела. На самом деле ни одной молитвы она не знала, но решила, что это же не экзамен, чтобы обязательно все правильно говорить. Главное — попросить от души, от всего сердца. И Нина, встав перед иконой Божьей Матери (почему-то казалось, что та лучше поймет ее проблемы и отнесется с большим снисхождением), тихим шепотом рассказала все — и про Павлика, который оказался совсем не нужен собственному отцу, и про смерть бабушки, и про то, что она сама-то, может и сухой пшенкой обойтись, но Павлику нужно молоко… А кланяться Борису и признаваться, что она оказалась не в состоянии даже просто прокормить собственного ребенка, так не хочется! Нет, она, конечно, пойдет и будет просить, потому что это ради Павлика. Но если Дева Мария пошлет ей работу, хоть несколько клиенток — Нина ведь действительно очень хорошая портниха, — все как-нибудь, пусть и не сразу, но образуется.

А через два дня к ней пришли Лиза с Асей Семеновной.

Они тогда только начинали разворачивать «Дамское рукоделие». Точнее, и начинала, и разворачивала Лиза, но Ася Семеновна не без оснований гордилась тем, что тоже «стояла у истоков». И к Нине они пришли вдвоем. Лиза занималась вязаными изделиями, Ася Семеновна вышивала, но сшить что-то более сложное, чем полотенце или наволочку, ни та, ни другая не взялась бы. А интересных и сулящих большую выгоду идей было множество, так что «Дамскому рукоделию» срочно требовалась хорошая портниха. Рекомендация пришла даже не через третьи, а через четвертые, а то и пятые руки, но Лиза решила посмотреть на «милую и способную девочку, которой очень нужны деньги».

Нина понимала, что это и есть тот самый шанс, упустить который никак нельзя, и страшно нервничала. Понимала, что выглядит напуганной девчонкой, а не серьезным профессионалом, но ничего не могла с собой поделать — руки дрожали, а голос срывался. Она кое-как разложила свои эскизы и, прижав руки к груди, отступила от стола.

Пару минут гостьи внимательно рассматривали рисунки, потом Лиза подняла взгляд на Нину.

— И вы все это уже шили?

— Н-нет. — Скулы девушки порозовели. — У меня не так много клиенток было, а без заказа я шить не могу. Понимаете, ткань…

— Ткань стоит денег, а на платье надо потом еще найти покупателя, — понимающе кивнула Лиза. — Так что из этого вы уже пробовали, так сказать… воплотить?

— Вот это, с рюшами. — Нина передвинула один из рисунков на край стола. — Еще сарафан и вот эти три платья. И вот этот костюм. Женщина хотела именно такой: платье из темно-синего кримплена и легкий кардиган без подкладки. На ней он смотрелся очень хорошо, лучше, чем на рисунке.

— А фотография есть? — тут же заинтересовалась Ася Семеновна.

— Я не умею фотографировать, — окончательно смутилась Нина. — И фотоаппарата у меня нет.

— А на телефон?.. — Ася Семеновна осеклась. — Хм. Понятно.

— Здесь юбка действительно такая пышная получится? — уточнила Лиза, указывая на эскиз. И, дождавшись утвердительного кивка, спросила: — Сколько времени вам нужно, чтобы мне такую сшить?

— Господи! — Нина захлебнулась воздухом. — Да хоть завтра! Вы материал купите или мне самой? В торговом центре как раз подходящий выбор тканей, только вы мне аванс небольшой дайте, чтобы я купить могла. А за ночь я сошью!

— Ну, такие подвиги нам ни к чему. — Лиза с симпатией смотрела на взволнованную девушку. — Зрение посадите, да и вообще, по ночам спать надо, а не юбки шить. А за тканью давайте вместе съездим. Думаю, если вы согласитесь работать в «Дамском рукоделии», запас нам потребуется большой. Для начала нам с Асей Семеновной обновки сошьете, а потом уже и на продажу будем работать. Ася Семеновна, вы ведь тоже выбрали себе что-то?

— А как же! Я хочу вот это платье. — Она ткнула пальцем в один из рисунков. — И вот этот костюм, интересно очень… ты здесь какую ткань предполагала?

— Небеленый лен.

— Интересно, интересно… если я еще вышивку сделаю: по вороту, по кармашкам и вот тут по подолу пущу…

— По подолу не стоит, — несмело возразила Нина. — Будет слишком ярко.

— Хочешь сказать, что я слишком стара для ярких вещей? — нехорошо прищурилась Ася Семеновна.

Нина открыла было рот, чтобы честно сказать — с таким количеством вышивки костюм будет выглядеть аляповато, но, взглянув на пожилую женщину, решила действовать более мягко.

— Что вы, конечно нет. Просто если сделать тонкий узор только здесь и здесь, будет очень элегантно… ну, как английский фарфор: на белом — тонкий золотой ободок. — Она окончательно смутилась и жалким голосом добавила: — Простите, но английский классический стиль, по-моему, самый выигрышный для эксклюзива…

Ася Семеновна смотрела на нее немигающим взглядом василиска.

— Значит, ты считаешь, что я предлагаю изуродовать твой прекрасный английский классический костюм, заляпав его вышивкой по самое не могу и превратив в образец вульгарности вроде сервиза «Мадонна»?

Красивые большие глаза Нины стали еще больше.

— Но я ничего такого не сказала… — пискнула она.

— А я не о том, что ты сказала, я о том, что ты подумала. — Ася Семеновна еще немного погипнотизировала несчастную девушку, которая уже и дышать боялась, потом величественно кивнула: — Ладно. На первый раз прощаю.

Все еще без улыбки (не признавать же, что девчонка совершенно права), она взяла листок с эскизом, поднесла к глазам, потом максимально отодвинула:

— Говоришь, ворот и тоненько по карманам… есть у меня один вариант… — Она достала телефон, поискала нужную фотографию и показала экран Нине. — По-моему, сюда подходит.

— Как родной! — Девушка обрадовалась, что гроза прошла мимо. Да и узор действительно ложился на костюм идеально.

— А если ниточку люрекса сюда пустить… — мечтательно протянула Ася Семеновна.

— Ну… — Нине очень хотелось избежать очередного витка противостояния, — если очень тоненько… чтобы только легкий проблеск…

Нина понимала, что именно сейчас устанавливаются правила игры на будущее. Лиза хозяйка, она немного в стороне, на ней общее руководство и вся организация дела. А собственно работать ей, Нине, предстоит с Асей Семеновной, и та хочет сразу показать, кто будет верховодить в их паре. Впрочем, реальной агрессии со стороны пожилой вышивальщицы Нина не чувствовала, поэтому и желания дать немедленный отпор не возникло. Она в принципе не возражала против того, чтобы предоставить Асе Семеновне возможность играть первую скрипку — все-таки та и постарше, и опыта у нее побольше. Но и слушаться ее во всем тоже смысла нет — в конце концов, хоть опыта у Нины маловато, портниха она не из последних. Вон как у той же Аси Семеновны глаза разгорелись.

— Люрекса нужно много, так будет гораздо наряднее. — А вот Ася Семеновна противостояния совсем не боялась. Похоже, она искренне получала удовольствие. — И между прочим, не я одна люблю блестки! Вот давай сделаем два варианта и посмотрим, что скажут покупатели!

— Два варианта одного костюма? — удивилась Лиза.

— Ой, нет, конечно! — спохватилась Ася Семеновна. — Этот фасон я резервирую для себя. Ниночка, давай посмотрим, на чем у тебя можно поэкспериментировать…

Нина потом еще раз сбегала в церковь и снова поставила Деве Марии свечку, уже побольше и подороже. Перекрестилась и торопливо доложила, что теперь ее, Девы Марии, милостью у Нины есть настоящая работа, и трудовая книжка, и налоговой можно не бояться, и зарплата ожидается очень даже приличная, и ей даже выдали аванс, и у нее в холодильнике есть теперь не только молоко, но и яйца, и сливочное масло, а еще она купила абрикосовый йогурт, который очень понравился Павлику! Хозяйка «Дамского рукоделия» — чудесная женщина, правда, еще есть Ася Семеновна, которая, наверное, тоже очень хорошая, но она, Нина, немного ее побаивается… но все равно теперь у Нины жизнь не просто хорошая, а прямо-таки прекрасная, за что Деве Марии огромное спасибо! И отдельное спасибо за то, что не нужно теперь идти к Борису, век бы его не видать!

— Валюша, Борька сошел с ума! — Игорь ворвался в кабинет жены, хлопнув дверью. — Ты не представляешь, что случилось!

— А что случилось? — Валентина посмотрела на взволнованного мужа и встала. Подошла к маленькому холодильнику, стоящему в углу, взяла оттуда бутылку минеральной воды и наполнила хрустальный стакан. — Вот, выпей сначала. Успокойся и объясни все толком.

Игорь выпил минералку в три больших глотка и поставил стакан на стол. Сел и вытер ладонью губы.

— Сейчас расскажу. Только ты тоже сядь, а то упадешь.

Валентина пожала плечами и вернулась на свое место, за стол.

— Ну?

— Ты Нинку Власову помнишь? Ну, она с Борькой еще гуляла и вроде как залетела от него!

— Помню. Она тогда аборт сделала, а потом пропала куда-то.

— Черта с два! Эта дура никакого аборта не делала! У нее сын, вылитый Борька! Я фотографию видел, одно лицо! Этому пацану сейчас сколько, лет девять-десять?

— Скорее одиннадцать, — нахмурилась Валентина. — Откуда он взялся? Нина что, явилась к Борису и…

— Нет, там вообще все случайно получилось. Борька в новостях по телевизору ее увидел, Нинку и ее пацана. Ну и сразу сложил два и два, понял, что мальчишка его. Я же говорю, там не перепутаешь — точно Борька в детстве, одно лицо!

— И они уже встретились?

— Ты о чем, Валя? Борька понятия не имеет, где они, как их искать?

— Но искать он собирается?

— А ты как думаешь? Если бы ты узнала, что у тебя где-то растет сын… тьфу, голова кругом, сам не понимаю, что говорю!

— Да уж, — холодно заметила она, — для меня мой ребенок неожиданностью не стал бы. Ладно, какие теперь у Бориса планы?

— Найти Нинку и этого… ее пащенка. Черт, откуда они только взялись, ведь так хорошо все было! Мы с Борькой еще лет пятнадцать — двадцать пашем, потом потихоньку передаем дела Кольке… а теперь? Теперь что делать, Валя?

— Спокойнее, Игорь. Борис еще их не нашел и неизвестно, найдет ли. Город большой, если он за двенадцать лет с Ниной ни разу не встретился, так, может, еще двенадцать лет пройдет…

— Так он не собирается сам искать! Он решил специалистов нанять! Я когда от него уходил, он как раз Димашеву звонил, помнишь, у него какие-то шашни с детективным агентством были? Вот Борька и хочет у него наводку взять на приличного сыщика.

— Понятно. Ну что ж, пусть пока ищет, этому мы помешать не можем.

— А что мы в этой ситуации вообще можем? — горько спросил Игорь. Встал, налил себе еще воды, выпил. — Валюш, ну что у тебя минералка какая противная? Хоть бы газированная была!

— Газированная вредная. А что мы можем… пока не знаю. Сыщики тоже разные бывают. В любом случае даже самому распрекрасному понадобится недели две, не меньше. Так что время все обдумать у нас есть.

Сахаров опоздал на пятнадцать минут. Вошел в приемную, представился и извинился коротко:

— Пробки.

— Я понимаю, — просияла Варвара профессиональной улыбкой вышколенной секретарши. — Проходите, Сергей Денисович вас ждет.

— Я по делу, — неловко начал Борис, присаживаясь. — Мне вас рекомендовали, сказали, что вы сможете… — Он выложил на стол распечатанную фотографию мальчишки на турнике. — Вот. Я хочу узнать, можете ли вы найти этого парнишку.

Сергей посмотрел на фотографию, перевел взгляд на Сахарова, прищурился:

— Подробности какие-то можете сообщить?

— Да какие подробности? Я сам ничего пока не знаю. Увидел в новостях ролик про открытие новой детской площадки в Октябрьском районе, а там — он. Я был на телевидении, нашел оператора, но тот просто снимал всех подряд. Позавчера снимал, вчера сюжет в новостях показали, а что там за мальчик на турнике, он даже не помнит. Адрес площадки мне дали — не знаю, может там просто подежурить несколько дней? Я сегодня заезжал, смотрел… детей полно, но все не то.

— Мальчик этот, как я понимаю, вам не чужой? — Лихарев дождался молчаливого кивка и продолжил: — Что вы можете о нем рассказать? Как зовут, сколько лет?

— Да не знаю я, — с досадой отмахнулся Борис. — Я о нем до вчерашнего дня вообще не знал. Тут такая история… но это, если рассказывать, то издалека надо начинать.

— Пусть будет издалека. Я же сказал, мне нужны все возможные подробности.

— Ну, тогда слушайте. Дело было двенадцать лет назад. Мы тогда с Ниной, — он ткнул пальцем в смеющуюся женщину на краю фотографии, — вот с этой, гуляли вместе. Не то чтобы у нас большая любовь была, так, хорошо проводили время, ничего не планировали, ничего друг от друга не требовали. По крайней мере, я именно так эти отношения воспринимал. А потом — отец заболел. А грузоперевозки наши только-только на ноги встали, без хозяина сразу все прахом бы пошло. Ну, ясно, пришлось мне впрягаться. Я и раньше не бездельничал — и водителями с братом работали, и учились заочно, но самому за все отвечать — это же совсем другое дело. Да что я вам говорю, у вас у самого агентство, вы понимаете.

— Понимаю, — кивнул Лихарев. — Я, когда лицензию получал и агентство оформлял, без всяких диет шесть килограммов сбросил.

Борис, которому совсем не помешало бы сбросить даже не шесть, а все шестнадцать килограммов, окинул придирчивым взглядом поджарую фигуру сыщика и неожиданно пожаловался:

— А я как раз тогда набрал. Раньше-то вес нормальный был, а как потом закрутилось все, так на нервах начал жрать, как не в себя. А потом уже не смог похудеть. Ладно, не суть. Я просто хочу сказать, что пахал в то время, как негр на плантации: фирму на себя взвалил, отец в больнице, на рынке, как назло, спад пошел, в мировой экономике кризис за кризисом… А тут Нинка является такая — я беременна, и что ты по этому поводу думаешь? Бабы, разве они понимают?

Сергей издал нейтральный звук, который Сахаров решил считать одобрительным. Он развел руками и повторил:

— Бабы. Нет, если по совести рассудить, то не очень красиво получилось. Но мы ведь ничего такого вообще не планировали, и геморроя у меня без ее сюрпризов выше крыши было. Я спал по три-четыре часа в сутки, у меня башка от проблем пухла, куда мне еще спиногрызов! В общем, сказал ей, чтобы узнала, где хорошо аборты делают, и чтобы не жмотничала, на цену не смотрела, а самую лучшую клинику выбирала. Мне этим заниматься некогда, так что пусть лучше сама все выяснит, выберет, договор подпишет… а деньги уже за мной. Дело ведь такое — врачи схалтурят, а девчонка потом всю жизнь каяться будет. А она обиделась — фыркнула и ушла. Я даже не понял, что насовсем, ушла и ушла, хорошо, одним мозгоклюйством меньше. Ничего плохого не хотел, просто не до баб мне было с их заморочками, ну никак не до баб, понимаете?

Сергей снова покивал. Он хорошо помнил то время, когда «ставил на ноги» агентство, и насчет потерянных шести килограммов не соврал. Если бы к нему тогда пришла женщина и сказала, что ждет от него ребенка… м-да, на аборт он, может, ее и не послал бы, но радости ему эта новость не прибавила бы, это точно.

— Вот, — уловил ментальную поддержку Борис, — я же не думал, что так получится. Пока разгребся с делами маленько, пока про Нинку вспомнил… позвонил, а трубку какая-то тетка взяла. Несколько месяцев прошло, Нинка, оказывается, телефон успела сменить. Ну и все, на том дело и закончилось. То есть я подергался немного, попытался ее отыскать, но как? Я, кроме имени и фамилии, про нее и не знал ничего толком. Родителей у нее вроде не было, по крайней мере, она никогда про них не говорила, жила с бабкой, та ее и воспитала. Дома я у Нинки ни разу не был — я так понимаю, что она стеснялась: все-таки я тогда хоть и просто водителем был, но денежка у меня водилась, а они жили небогато. В общем, я горевать особо не стал, ушла и ушла, что я себе, девчонку не найду? А про ребенка даже не думал, уверен был, что она аборт сделала. Куда ей рожать было, нищету плодить? А теперь, получается, — он взял фотографию, помахал ею и снова положил на стол, — получается, что аборт она не сделала. И это мой сын. Я хочу его найти.

— Ну что ж, думаю, это реально, — кивнул Лихарев. — Но постарайтесь вспомнить еще какие-нибудь данные об этой женщине. Адрес вы не знаете, это я понял. А возраст? Место работы, учебы? Общие друзья?

— Друзья, если и были какие, то потерялись давно. Разве что Игорь — брат мой двоюродный, Игорь Сорин, но он не больше меня знает. Даже меньше, наверное, это же я с ней встречался, а Игорь тогда уже женат был, и старший сын у него уже родился. На праздники и так, по выходным, собирались компанией, но что ему до моей девчонки? Насчет учебы ничего не скажу, а работала Нинка… где-то работала, наверное. Я этим как-то не особо интересовался. Что вы еще спрашивали, возраст? Ну это просто, она на восемь лет младше меня была, значит, сейчас ей тридцать один. А сыну ее… нашему, получается одиннадцать.

— Н-да, негусто. Что ж, будем работать с тем, что есть. По крайней мере, мы точно знаем, что они в городе. И вы говорили, что узнали адрес этой детской площадки?

Первым делом Сергей съездил на детскую площадку. Никого, похожего на Нину с сыном, естественно, не увидел. Он поговорил с несколькими женщинами, показал им фотографию и рассказал, что случайно увидел по телевизору родственницу, с которой жизнь давно развела, обрадовался и захотел встретиться, вспомнить юность. Женщины выслушали его с интересом, очень внимательно изучили фотографию, долго обсуждали и, в конце концов, вынесли решение, что таких они здесь не встречали. Разве что именно в тот день, когда площадку открывали — тогда такая толпа собралась, никто бы на них и внимания не обратил.

Сергей, не скрывая разочарования, поблагодарил женщин и раздал им свои визитки (с фамилией и номером телефона, но без указания профессии), на тот случай, если его предполагаемая родственница все-таки снова заглянет на площадку. Напугать или насторожить Нину он не боялся: она же видела, что на площадке работает телевидение и родственники у нее хоть какие-нибудь, да есть. Может, если снова здесь окажется и узнает, что ее кто-то ищет, сама перезвонит.

Но раз местные завсегдатаи сразу ее не опознали, то, скорее всего, Нина с сыном оказались здесь случайно. А жаль, самый простой был бы вариант. Теперь же придется потрудиться.

Не особенно рассчитывая на результат, поговорил с Игорем Сориным и с его женой. Оба подтвердили, что помнят Нину Власову, но сказать о ней ничего толком не смогли.

— Я с ней мало общалась, — объяснила Валентина. — Она какая-то невыразительная была, тихая. И говорить с ней было не о чем — книжек она не читала, телевизор не смотрела, даже в соцсетях аккаунт не завела.

— Да какие соцсети, если у нее компьютера не было! — добавил Игорь. — И времени на книжки-телевизоры тоже не было, потому что она все время где-то подрабатывала. Мы когда на несколько дней собирались куда-нибудь, она с нами никогда не ездила… то ли она полы где-то мыла, то ли сторожила что-то, я, честно говоря, не помню.

— Нина шила очень хорошо, — вспомнила Валентина. — Денег нет, а всегда такая нарядная… Я даже хотела заказать ей пару сарафанов на лето, потом постеснялась. В своей компании деньги платить как-то неловко, а за пару шоколадок заставлять девчонку работать тоже нехорошо. Она бы, конечно, не отказалась, она вообще добрая была. Борису, конечно, не пара, но так, славная девочка и даже симпатичная.

— Да ладно, чего там симпатичного? — перебил жену Игорь. — Моль бледная, без слез не взглянешь!

— Ну, бледненькая, да, — неохотно согласилась Валентина. И продолжила, уже обращаясь к Сергею: — Знаете, такой тип — рыжие волосы, их бы распустить и завить, а она вечно с какими-то хвостиками крысиными. Ресниц и бровей почти не видно, глазки тоже светлые… Фигурка у Нины была неплохая, а лицо рисовать приходилось. Но на хорошую косметику у нее денег никогда не было, так что сами понимаете. Незаметная она была, я бы даже сказала, невзрачная. Даже странно, что они с Борей так долго встречались, почти год.

Игорь хохотнул:

— Да, я помню, когда ты в первый раз Нину увидела, то сказала, что это девочка около Борьки больше чем на неделю не задержится.

— И ошиблась. — Женщина покачала головой. — До сих пор не понимаю, что Борис тогда в ней нашел?

— Да ничего он в ней не нашел! Просто Нина в нужный момент оказалась под рукой, а искать ей замену Борьке лениво было. Вспомни, когда она пропала, он про нее на следующий день забыл.

— Что, кстати, не слишком хорошо говорит о твоем дорогом братике, — тихо сказала Валентина.

— Ага. — Игорь улыбнулся и подмигнул: — Бессердечная скотина, так ты его назвала? Когда Борис про то, как Нину на аборт отправил, рассказал?

— Бессердечная скотина и есть. Я не говорю, что он должен был на Нине жениться. — Она снова повернулась к Сергею и специально для него пояснила: — Я вообще против браков «по залету». Но тогда Борис повел себя некрасиво.

Собственно, на этом разговор можно было заканчивать. Сергей задал еще несколько уточняющих вопросов, не получил на них ни одного заслуживающего внимания ответа, и распрощался.

Вышел за ворота, сел в припаркованную на стоянке машину, открыл блокнот и быстро записал то немногое, что сообщили Сорины. М-да, негусто. Двенадцать лет назад Нина Власова была невзрачной, не блистала ни умом, ни образованием и вообще была не парой Борису. Положим, последнее заявление можно списать на родственные чувства, с умом и образованием пока не ясно, а вот насчет внешности, если верить фотографии, у повзрослевшей Нины все в порядке. Сергей достал фотографию, вгляделся в изображение смеющейся женщины. Не красавица, да, но вполне симпатичная. Есть в ней какая-то пикантная нотка. Нет, эту женщину назвать «бледной молью» никому бы в голову не пришло. И особых проблем с деньгами, по-видимому, не испытывает — красивое, подчеркивающее фигуру и явно недешевое платье, на шее тонкая золотая цепочка с кулончиком… впрочем, золотая ли? По фотографии не определишь, так что, вполне возможно, что это бижутерия. А насчет платья — Валентина ведь сказала, что Нина очень хорошо шила. А что, если она именно этим и занялась? Хорошая портниха вполне может и себя обеспечить, и сына поднять без посторонней помощи. Выходит, разговор с родственниками Сахарова был не таким уж бесполезным — появилась первая, пусть и тонкая, ненадежная ниточка. Надо позвонить Варе, чтобы прошерстила Интернет, поискала среди индивидуальных мастериц и среди работников ателье Нину Власову тридцати одного года, имеющую одиннадцатилетнего сына. Это еще не выигрыш в лотерею, но круг поисков значительно сужается.

Кстати, Лиза с ее «Дамским рукоделием», наверное, имеет какие-то связи в этой среде. Вряд ли существует профессиональный союз работниц иглы и наперстка, но какая-то часть из них должны быть знакомы между собой. Мало ли — учились вместе или опытом обменивались, закупаются в одних магазинах или просто посещают какие-то общие сайты и на форуме обсуждают свои портновские дела. Игорь, правда, упомянул, что у Нины не было денег на компьютер, но за двенадцать лет все могло измениться. Не так дорого сейчас комп стоит, если без запросов, работающая женщина вполне может купить. Тем более сын есть — неужели мальчишка хоть самую простенькую модель не выклянчил? Так, значит, еще одна пометка для Варвары — уточнить насчет профсоюза и кинуть запросы на сайты. Что-нибудь да сработает… если, конечно, основное предположение верно и Нина Власова зарабатывает на жизнь шитьем. А вот если она, например, благополучно вышла замуж и может позволить себе покупать платья в дорогих бутиках и не только платья, но и качественную косметику, а возможно, и регулярно посещать салон красоты… Сергей снова вгляделся в фотографию. Волосы у женщины, действительно, рыжие, но никаких крысиных хвостиков — аккуратная стрижка. Ресницы явно присутствуют, а уж брови и вовсе выше всяких похвал. Изящно изогнутые, чуть более густые в середине и утончающиеся к краям — даже если это не природная красота, а работа косметолога, то работа, надо признать, отличная. Маникюр опять же… интересно. У Варвары ногти значительно длиннее, даже мешают на клавиатуре работать, но обрезать их сестренка категорически отказывается. Приладилась как-то и стучит по клавишам довольно ловко. А у Нины скромненько так: бледно-розовый лак, но ни рисунка, ни блестяшек каких, и ногти коротковаты. Все-таки шьет? Хорошо бы. Найти эту женщину и так не просто будет, а уж без такой удобной зацепки в десять раз сложнее. Ладно, в первом приближении план работы составлен, пора озадачить дорогую сестричку.

Сергей позвонил, но, когда вместо привычного «алло» услышал громкое мяуканье, едва не уронил телефон.

— Что это? Варька, что у тебя происходит? Откуда кот?

— Никаких котов! — довольным голосом заверила Варвара. — Это я тебе сказала «здравствуй» по-китайски.

— Не может быть, — не поверил Сергей. — Не может простое «здравствуйте» так гадко звучать.

Варвара засмеялась, у нее было слишком хорошее настроение, чтобы обижаться.

— Ладно, что ты хотел?

— Чтобы ты перестала мяукать и начала ловить мышей. Первым делом начинаешь шерстить Интернет по следующим позициям…

Сергей закончил разговор с сестрой, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Мысли плавно перетекли с рабочих дел на Лизу. Варя сказала, что Лиза приносит ему удачу. Смешно, но в этих словах, кажется, действительно, есть рациональное зерно. Ясно, что сам он, Сергей, во все эти паранормальные глупости не верит, но удача там или нет, а с тех пор, как в его жизни появилась эта женщина, окружающий мир стал гораздо более приятным местом. Теплее стал, светлее и как-то дружелюбнее, что ли. А может, показать ей фотографию? Она сама признает, что небольшие экстрасенсорные способности имеются, вдруг их хватит, чтобы мальчишку найти? Почему нет, Лиза ведь мастерица на маленькие чудеса. Точно, надо показать ей фотографию, хотя бы в порядке шутки. Если никакой пользы не случится, можно просто посмеяться. Все равно ведь собирался сегодня к ней заглянуть и зефир уже прикупил.

Интересно, ждет она его, рада или просто терпит назойливого визитера? Положим, ждет — это слишком сильно сказано, но и думать, что Лиза не гонит его только из вежливости, тоже не получается. Если бы была не рада, Лиза не постеснялась бы дать это понять, чаем бы, по крайней мере, не поила. Удивительная женщина. И как это у нее получается — просто посмотрит, просто улыбнется, а мир становится светлее. И усталость куда-то пропадает, и настроение улучшается, и головная боль проходит.

И вообще, вся она, Лиза… вот ведь несчастье. Или, наоборот, счастье привалило? Да, вот на ней, пожалуй, женился бы, не задумываясь. Но она как-то так держится — не то что замуж позвать, простой комплимент сделать, и то язык не поворачивается. А хорошо было бы. Приходишь, к примеру, домой с работы, а там — Лиза. И Маша. Эх, Маша еще, как-то она смотрит нехорошо. Словно, ее бы воля, гнала бы она Сергея грязными тряпками подальше от тех дверей вместе с его зефиром. А может, потому и смотрит так, что он, Сергей, уже второй месяц солому жует вместо того, чтобы действовать? Если предложение сделать, может, она и смягчится? И тогда у него будет настоящий дом, а не холостяцкая берлога, как сейчас. Ведь Лиза, она, ничего специально не делая, просто своим присутствием уже жизнь украшает. И все время хочется как-то ее побаловать, сделать что-то приятное… Варя права, что он все время с этим зефиром? Надо Лизу пригласить куда-нибудь… вот только куда? Можно, например, пока погода хорошая стоит, на Волгу, на острова — и покупаться, и шашлычки зарядить. Если Варвару с семейством пригласить, то получится такое семейное мероприятие, все перезнакомятся, а то Лиза, кроме Варьки, никого из его родственников и не знает. Или рановато еще? У них ведь с Лизой ничего пока не ясно, даже непонятно, они, вообще, встречаются или так, просто время проводят. Может, «ударить по культуре»? Эх, жаль, раньше не сообразил — две недели назад Стас Михайлов приезжал, говорят, он всем женщинам нравится. А может, в цирк? Цирк все любят! То есть не все, сам он, например, к цирку равнодушен, но Маше-то должно понравиться? Хотя цирк, наверное, по летнему делу закрылся, афиш, по крайней мере, по городу не видно… ох, да что ж все как не просто-то?

Ася Семеновна ворвалась к Нине, как небольшой, но довольно плотный и очень активный ураган.

— Я в Интернете такие рисунки вышивки белым шелком по белому нашла, просто чудо! — выпалила она с порога, не утруждая себя формальными приветствиями. Сбросила туфли и, махнув пластиковой папкой, не прошла, не пробежала, а как-то мгновенно переместилась в комнату. — Ты уже начала над свадебным платьем работать? Вы с Лизой вдвоем над эскизом неделю мучились, помнишь? Шелковый шармез с присборенным рукавом и юбкой годе?

— Уже раскроила, но сметывать еще не начала. — Нина кивнула в сторону стола.

— Вот и прекрасно, распарывать не придется! Как только Лиза одобрит рисунок, я начну вышивку!

— Но вы же сказали, что будем его стразами украшать. Лиза еще с вами спорила, а потом махнула рукой и разрешила попробовать.

— Я? Я предложила стразы? Девочка, ты что-то путаешь, стразы на свадебном платье — это пошлый шик. Стразы! Ты бы еще предложила пайетками расшить.

— Я не буду предлагать пайетки, — улыбнулась Нина. — Конечно, вышивка там гораздо больше подойдет. Тем более ваша вышивка, — осторожно польстила она.

— Подхалимничаешь? — насторожилась Ася Семеновна.

— Ни боже мой! Искренне восхищаюсь. — И Нина быстро очистила большую часть стола. — Показывайте.

Ася Семеновна разложила десяток листов формата А4.

— Вот, это я в Интернете нашла и заставила внука распечатать.

Нина посмотрела на нее, не скрывая зависти. Она уже несколько лет как тоже купила компьютер, но найти что-нибудь на просторах Всемирной паутины до сих пор было для нее задачей почти непосильной. Ну не заточены у нее мозги с этими железками управляться! Павлик — даром что ему только одиннадцать — намного лучше в этом разбирается. Потом перевела взгляд на рисунки и ахнула:

— Какая прелесть!

— А я о чем! Посмотри, вот эту веточку можно по вороту, а потом аккуратно спустить на декольте.

— А вот эту, попышнее, по подолу. Рукава оставляем чистыми?

— Наверное… хотя, если совсем пусто будет, это тоже как-то не очень. Смотри, вот в том же стиле, но совсем тоненько.

— Скорее намек на вышивку, — задумчиво покивала Нина. — Или лучше пуговки пришить?

— Пуговки, пуговки, пуговки… — пропела Ася Семеновна и перетасовала листки с рисунками. — Слушай, а может, все-таки и немножко стразы тоже? Не засыпать все платье, а так, брызгами по вышивке? Ну, как капельки росы на цветочках? И тогда на рукава именно такие стразы-пуговки?

— Ни в коем случае! Стразы просто убьют вышивку! В самом крайнем случае можно позволить себе мелкий жемчуг. И жемчужные пуговки.

— А может, как-нибудь совместим? Ниночка, ну ты же знаешь, как я люблю, когда блестит! И что ты хихикаешь?

— Я не хихикаю, я улыбаюсь. Вспомнила нашу первую встречу.

— А-а… — Ася Семеновна тоже расплылась в улыбке. — А кто тогда прав оказался, тоже помнишь? С люрексом-то костюмчики, как горячие пирожки, разлетелись!

Игорь сидел в своем кабинете и играл на компьютере в тетрис — при всем многообразии современных игрушек он предпочитал именно эту. Когда вошел Борис, он бросил на брата косой взгляд и продолжил аккуратно укладывать цветные квадратики. Впрочем, это не помешало ему спросить:

— Ну что, от сыщика новости есть?

— Пока нет. Что ж, по-твоему, почти миллион человек в городе, среди них просто человека найти?

— Боря, а ты думал, что дальше делать будешь?

— В смысле?

— Ну вот, допустим, найдешь ты Нинку. Допустим, этот мальчишка действительно твой сын. И… что дальше? Женишься на ней? Заживете вместе, долго и счастливо?

— Не знаю пока. Выглядит она, конечно, вполне, и девчонкой была классной, но я ж ничего про нее теперешнюю не знаю. Может, она вообще замужем.

— А кстати, если и замужем? Что тогда? — Игорь неловко дернул мышкой, и большой синий квадрат встал левее, чем было нужно, испортив строчку. Наверное, поэтому следующие слова прозвучали несколько недовольно. — Может, ее муж твоего сына за своего считает? Может, она ему не сказала ничего?

— Ой, Игорь, не береди душу! Я уж и сам думал… но от пацана все равно не отступлюсь. Ты не представляешь, что я чувствую сейчас, когда выяснилось, что у меня сын есть.

— У меня их, если ты помнишь, двое.

— Но это же совсем другое! Ты их ждал, ты их, новорожденных, видел, ты с ними жил, видел первую улыбку, первый шаг… у меня же ничего такого не было! Вот представляешь, вообще не было, я даже понятия не имел, и вдруг — сын! Это же такой подарок! Нет, даже если Нинка замужем, я его все равно не отдам!

— Что значит — не отдашь? Не заберешь же ты его к себе? — Игорь снова промахнулся и, коротко выругавшись, закрыл игрушку. Повернулся к брату и продолжил с нарастающим раздражением: — Нет, Боря, это ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты ведь ничего о нем не знаешь, а что Нинка могла ребенку дать? Учится в какой-нибудь задрипанной школе, и хорошо, если к банде малолетних бандитов не прибился…

— Ну, это ты уж лишка хватил, какие банды? А вот со школой ты, наверное, прав. Нужно будет срочно репетиторов нанять, пусть подготовят парня, и перевести его в приличную гимназию, в ту, где твои мальчишки учатся. Они и присмотрят за братом, и помогут, если что… Слушай, а может, мне его в наш бассейн записать? Хорошая идея, будем вместе ходить…

— Ты даже не знаешь, умеет ли он плавать.

— Какая разница? Не умеет — научим. Всему научим, и плавать, и машину водить, и все остальное! Эх, Игорь, ты не представляешь, как я счастлив! У меня сын, наследник! Это же значит… не знаю… наверное, это значит, что я не зря живу! Ты же понимаешь, у тебя ведь тоже наследники. Представляешь, Игорь, лет через двадцать отправимся мы с тобой на покой, а фирму детям передадим. Пусть пацаны вместе, как мы с тобой… сейчас, наверное, еще рано, а года через три-четыре надо будет, наверное, его начинать учить потихоньку. Ты Кольку когда начал сюда приводить, в пятнадцать? Вот и мне своего надо будет… черт, это же только через четыре года! Может, не ждать, прямо сейчас начинать его к директорскому креслу готовить? А что, с таким хозяйством управляться — это вам не шутки. Черт, еще курсы английского нужны! Без английского сейчас никуда. Как же все это до сентября успеть… — Не договорив, Борис выскочил из кабинета.

Игорь с кислой миной мрачно посмотрел ему вслед. Собственно, Борис рассуждал правильно и логично, и в любом другом случае он согласился бы с братом. Но сейчас речь шла о ребенке Нинки Власовой, неизвестно откуда взявшемся ублюдке, которого свихнувшийся от радости Борька уже собирается сделать своим наследником!

Фирму ему передать! И сомнений, что это Борькин сын, нет, достаточно на фотографию взглянуть. Да и он сам, Игорь, достаточно хорошо помнит, как братец в этом возрасте выглядел — ребенок его, это точно. Но одного родства мало. Может, он полудурок какой? А что, заделали мальчишку по пьяному делу, вот и получился дебилоид! И что теперь, ему фирму отдавать? Она, конечно, по закону, Борису принадлежит, но он не один тут пахал, когда Сахаров-старший решил на покой уйти! Ага, болел он, онкология у него… была бы онкология, старик и помер бы еще десять лет назад. А он вполне себе живой — вон каждый день в парке разгуливает, палочкой стучит. Да просто надоело этот воз тянуть, вот и спихнул на них. И нет бы по-честному разделить: половину фирмы тебе, сынок, а половину тебе, племяш: трудитесь и богатейте! Так нет, зачем делить, зачем имущество дробить, потом проблемы будут!.. Фирму родному Бореньке, а ему, Игорю — процент с доходов! И он, дурак, повелся: когда коммерческим директором назначили, так кипятком писал от восторга. А теперь что? Ну, коммерческий, ну, директор. Ну, Валентина главбухом. Колька вон к делу приучается понемногу… Так ведь думалось, что к своему делу приучается, что свою фирму в руки возьмет! А получается, что Кольке, как и отцу, на чужого дядю всю жизнь вкалывать? Ладно, не на чужого, на своего, но все равно на дядю. Или на братца-ублюдка, еще лучше! Нет, нельзя такого допускать, надо что-то придумать, как-то убрать из Борькиной жизни этого байстрюка. Хорошо, что ему только одиннадцать, есть время спокойно что-то придумать. Хуже было бы, если бы он, как Колька, школу оканчивал, а так… так еще есть время…

К Лизе Лихарев пришел ближе к вечеру. Маше, которая открыла дверь, с подхалимской улыбкой вручил коробку зефира в шоколаде. Зефир она взяла и даже вежливо поблагодарила, но взгляд ее был далеким от дружеского.

— Мама, к тебе пришли!

— Сережа? — донесся голос с кухни. — Если принес зефир, не отдавай Маше, неси сюда. Будем чай пить.

— А он уже отдал! — объявила девочка, явно сдерживаясь, чтобы не показать Лихареву язык. — А подарки назад не забирают!

— А ты разве с нами чаю не попьешь? — улыбаясь, спросил Сергей.

— Это чтобы вы мой зефир поделили? Не-а, мне самой тут мало. И вообще, мне некогда, я уроки делаю.

— Какие уроки, каникулы ведь?

— А меня мама на компьютерный курс английского записала.

— Для особо продвинутых?

— Нет, для обычных учеников. — Маша погрустнела. — У меня годовая четверка по английскому вышла, чуть-чуть я не дотянула. Вот приходится теперь отрабатывать.

— Ну, тогда не отвлекайся, не будем тебе мешать.

Он зашел на кухню и положил на стол точно такую же коробку зефира:

— Таможенный сбор уплачен.

— Надо же, какой ты предусмотрительный, — засмеялась Лиза.

Посидели, поболтали о пустяках… но фотография в кармане пиджака Сергея не давала ему покоя. А Лиза поглядывала на него с легким недоумением.

— Сережа, что-то случилось? — наконец спросила она. — Ты чем-то озабочен?

— Озабочен? — Он неловко улыбнулся. — Наверное, можно сказать и так. Да нет, на самом деле пустяки. Просто я подумал, что будет забавно показать тебе одну фотографию. Понимаешь, мне тут поручили найти одного мальчишку…

— Что с мальчиком? — перебила Лиза, заметно напрягаясь. — Его похитили?

— Нет, что ты! Там ничего такого криминального. Просто… ну ты взгляни на снимок. В порядке эксперимента. Знаешь, как во всяких «битвах экстрасенсов»? Было бы так здорово, если бы ты сейчас посмотрела на фото и этак небрежно: «А, так это же Вася и его мама! Могу назвать их адрес!»

— Глупости. — Лиза взяла фотографию в руки. — Сколько раз повторять, я не… — Она запнулась и машинально закончила: — Не ясновидящая.

— Я помню. — Улыбка исчезла с лица Сергея. — Но, Лиза, я же просто хотел пошутить! Ты действительно что-то увидела?

— Так. — Она положила фото на стол и накрыла ладонью. — Что я увидела, мы обсудим потом, если я сочту это нужным. Но сначала ты мне расскажешь про человека, который ищет этого мальчика, и о том, зачем он его ищет.

Лихарев на мгновение замялся.

— Вообще-то это конфиденциальная информация. Но… тебе знакома эта женщина?

— Сережа, ты меня не расслышал? Я не собираюсь разговаривать на эту тему, пока ты не ответишь на мои вопросы.

— Так, я понял. Подожди минуту.

Он достал телефон, набрал номер:

— Добрый вечер. Борис Николаевич, это Лихарев. Мне необходимо с вами посоветоваться. Дело в том, что я могу сейчас получить некоторую информацию, касающуюся Нины Власовой. Но есть один нюанс…

— Надо заплатить? — перебил его Сахаров. — Не вопрос. Наличные или можно с карточки перевести? О какой сумме речь?

— Нет, вы меня не поняли, речь не о деньгах. Мне удалась найти друзей Власовой, с которыми она сейчас поддерживает контакт, и, к сожалению, я их немного встревожил. Они хотят знать, зачем вы ее ищете, не связано ли это с какими-либо неприятностями для нее.

— Да какие же от меня могут быть неприятности? — искренне изумился Борис. — Ну, давайте, я подъеду, поговорю с этими друзьями?

— Нет необходимости. Если вы мне разрешите рассказать о моем задании, думаю, я смогу договориться.

— Конечно, рассказывайте, на чем там вообще тайны разводить? Ну было и было… В общем, мне скрывать нечего, главное, Нинку побыстрее найдите. — Он секунду помолчал, потом немного неловко добавил: — Я тут старые фотки нашел, посмотрел… знаете, Нина, конечно, изменилась сильно и в лучшую сторону. Но и тогда, оказывается, она очень симпатичная была. Когда вы сумеете ее отыскать?

— Судя по всему, скоро. В самое ближайшее время.

Сахаров внезапно встревожился:

— Только вы там осторожнее! Она, видите, какая оказалась, с характером! Вы уж как-то объясните ей все так, чтобы она встретиться со мной согласилась. Даже если она замужем, как-нибудь разберемся… Мне действительно очень хочется увидеть Нину… и сына.

— Я постараюсь, — мягко заверил Сергей и, попрощавшись, закрыл телефон и улыбнулся. — Что ж, разрешение от клиента получено. История на самом деле банальная. Двенадцать лет назад мой клиент встречался с девушкой. Она забеременела, он предложил сделать аборт, а ей это, очевидно, не понравилось. Девушку он больше не видел, да и не искал особенно.

— Действительно, обычная история, — подала голос Маша — оказывается, она стояла в дверях кухни, прислонившись к косяку, и внимательно слушала. — А теперь, значит, у этого типа проснулись отцовские чувства, и он решил отыскать своего ребенка. С чего вдруг?

— Повзрослел, поумнел. Понял, что дети — это не только обуза. А на днях увидел в новостях эту свою девушку, он ее сразу узнал, а рядом с ней мальчишка, очень похожий на него самого в детстве. Естественно, он захотел их найти.

— Естественно, — эхом откликнулась Лиза. — Так захотел, что даже денег на частного сыщика не пожалел.

Маша сделала короткий скользящий шаг к столу, посмотрела на фотографию и неопределенно хмыкнула.

Сергей посмотрел на нее и откинулся на спинку стула:

— Может, вы мне все-таки скажете, о ком идет речь? Я же вижу, Маша тоже их узнала.

Девочка пожала плечами, села на табурет, положила подбородок на скрещенные на столе руки и уставилась на мать. Лиза покачала головой и, слегка запнувшись, сказала:

— Н-не знаю. Я не думаю, что это будет правильно.

— Ой, мама, — встрепенулась Маша, — ты не права! Вот если бы, например, мой папа… нет, я не подходящий пример, моему папе меня искать не надо. А вот если бы твой отец захотел тебя увидеть, ты бы согласилась с ним встретиться?

Лиза нахмурилась. Если ставить вопрос именно так… да, она всю жизнь прожила без отца и особой нужды в нем не чувствовала, но увидеть этого человека, конечно, хотелось бы. Но это она, взрослая, состоявшаяся женщина, а тут речь идет о ребенке, одиннадцатилетнем мальчике! Впрочем, в любом случае решать это не ей, а Нине.

— В любом случае это решать Нине, — повторила она вслух, и Сергей, соглашаясь, кивнул. — Вопрос в том, стоит ли вообще… что за человек, этот твой клиент? У Нины жизнь и так не простая, а если этот предполагаемый отец еще начнет пакостить?

— Господи, да зачем ему? — искренне изумился Сергей. — И как?

— Зачем — не знаю, я этого человека даже не видела. А как — мало ли возможностей. Если он, например, решит отобрать сына у матери? И ведь твой клиент наверняка побогаче Нины, а наши суды… сам знаешь.

— При чем здесь суд? Я не думаю, что она в свидетельстве о рождении фамилию настоящего отца сумела записать, а генетическую экспертизу эта Нина имеет право отказаться проводить. Так что для суда мой клиент и его сын — абсолютно посторонние люди.

— Хорошо, суда она может не бояться. А если он просто украдет ребенка?

— Ли-и-за, — укоризненно протянул Сергей. — Это же не бандит, это вполне вменяемый человек, владелец серьезного бизнеса, он занимается грузоперевозками по всей стране. Глупо подозревать его в киднеппинге.

— Я не подозреваю. Я высказываю разумные опасения.

— И ничего в них нет разумного. Я так понял, что он очень рад, что у него, оказывается, есть ребенок. И собирается как-то компенсировать… свои прошлые ошибки. Не думаю, что он решил жениться и узаконить, так сказать, свою семью, но разумная материальная помощь — почему бы и нет?

— Алименты за одиннадцать лет?

— Как вариант. Плюс возможность для мальчика получить хорошее образование. А перспектива в дальнейшем получить хорошую работу на фирме отца, разве это плохо?

Маша громко, непочтительно фыркнула, и они с Лизой обменялись выразительными взглядами.

— А что не так? — не понял Сергей.

— Все так, — усмехнулась Лиза. — Именно так рассуждают мужчины, все очень логично и разумно. Пеленки, детские болезни и бессонные ночи мужчины благородно оставляют матерям, а сами в это время получают образование и строят карьеру. А когда ребенок подрос, вот тут можно им и заняться — естественно, с добрым, умным и обеспеченным папой ребенку будет гораздо интереснее, чем с замотанной жизнью мамой, для которой даже покупка новых кроссовок превращается в проблему.

— Как-то это у тебя звучит… некрасиво. Хотя, если вдуматься, очень похоже на правду.

— Такова жизнь, — спокойно объяснила Маша. — Се ля ви.

Удивительно, но взгляд ее, устремленный на Сергея, обычно колючий и слегка раздраженный, заметно потеплел.

— В любом случае, — подвела итог Лиза, — решение будем принимать не мы. Наверное, ты должен поговорить с Ниной. И если она решит, что хочет встретиться с этим человеком, то это будет ее решение. А если нет — то вопрос будет закрыт.

— Согласен. Звони ей. Кстати, я правильно понимаю, она не замужем?

— Вот даже интересно, из чего ты сделал такой вывод?

— Элементарно, Ватсон. Если бы она была замужем и если муж считал бы мальчика своим сыном, то ты даже мысли не допустила бы о нашей встрече. А если бы знал, что ребенок от другого мужчины, — Сергей пожал плечами, — то так или иначе слово «муж» прозвучало бы. А раз ты считаешь возможным простым звонком сообщить ей о появлении отца ее ребенка, значит, никаких сдерживающих факторов в виде постоянного мужчины не существует.

— Боже мой! — почти пропела Маша. — Какой слог! Сдерживающий фактор в виде постоянного мужчины! Эти слова просто просятся, чтобы их положили на музыку.

— Клади, — разрешил Сергей, — дозволяю. — И снова обратился к Лизе: — Спроси у Нины, могу я сейчас к ней приехать? Время не слишком позднее, а я хотел бы решить этот вопрос как можно скорее.

— Можем ли мы сейчас приехать, — мягко уточнила Лиза, открывая телефон и набирая номер.

Несколько длинных гудков, щелчок и громкий жизнерадостный голос, который услышали все присутствующие:

— Внимательно вас слушаю!

— Ася Семеновна? — растерянно спросила Лиза. — Я перепутала номер? Я звонила Нине.

— Все правильно, это ее телефон. Просто я сейчас у Нины и оказалась ближе. У нас тут возникли интересные идеи для осенней коллекции — помнишь, мы об этом говорили? И по свадебному платью мы решили, что стразы там совершено неуместны… подожди, а ты что хотела?

— Мне нужно срочно поговорить с Ниной по вопросу… в общем, по личному вопросу.

— По личному? Ты меня заинтриговала. Приходи быстрее, обсудим твои личные вопросы, а заодно и на свадебное платье посмотришь. Просто прелесть, что получается! В общем, мы ждем!

Дверь им открыла Ася Семеновна.

— Ты не одна? — удивилась она в первое мгновение. И тут расцвела радостной улыбкой: — О, Сережа, давно не виделись!

— Добрый вечер, Ася Семеновна.

Сергей слегка поклонился и тоже постарался улыбнуться как можно естественнее. На самом деле он надеялся, что пожилая женщина не станет их дожидаться, наверняка ведь у нее свои дела есть, зачем ей чужие проблемы? Увы. Чтобы Ася Семеновна да бросила младшую подругу, когда у той какие-то срочные личные дела намечаются и вполне может потребоваться совет мудрой, немало пожившей женщины?

На самом деле Ася Семеновна ему даже нравилась… почти нравилась. И немного напоминала старшую сестру: Варвара была такой же дельной, цепкой, энергичной — ну, разве что не такой шумной. Но если к сестре Сергей привык и научился даже справляться с ее безграничным энтузиазмом, то Ася Семеновна, хотя общались они считаные разы, подавляла. Точнее, подавляла и утомляла. С точки зрения Сергея, ее всегда было слишком много, она заполняла собой все пространство, как газ.

— Проходите на кухню, Ниночка там на стол накрывает, — продолжала тараторить Ася Семеновна, пропуская гостей в тесном коридорчике и взмахом руки указывая направление.

В то же мгновение пальцы расслабленной кисти сжались в кулак, и этот кулак недвусмысленно погрозил мальчишке (именно тому, с фотографии, ага), высунувшемуся из-за двери, украшенной большим плакатом с изображением Человека-паука.

— Павлик, брысь в свою комнату! Пользуйся моментом, пока взрослые заняты!

Мальчишка понятливо кивнул и исчез за дверью.

— Сейчас воткнется в компьютер, — объяснила Ася Семеновна. — Нина его ругает: каникулы же, а парня на улицу не выгонишь, так сидел бы перед монитором целыми днями. Но сейчас ладно — лучше пусть играет, чем будет уши греть, пока мы разговариваем.

На кухне суетилась Нина — точно такая же, как на снимке, только не смеющаяся, а озабоченная и даже немного встревоженная. За маленьким столиком было место только для троих, так что Сергей отказался занять табурет — отошел на шаг и пристроился у окна, опираясь на подоконник. Пару минут, пока женщины дружно разбирались: кому чай, кому кофе, кому печенье, а кому сахар, Сергей осматривался. М-да, Лиза права: с бизнесменом Сахаровым Нине Власовой по уровню жизни явно не тягаться. Все чистенько, аккуратно, но достаточно скромно. И сразу видно, что в этом доме нет мужчины. Наконец чашки были наполнены, сахар положен, и ложечкой покручено. Сергей сделал пробный глоток — слишком сладко и в суете ему сделали чай вместо кофе, но пусть будет так. Главное, что можно, наконец, перейти к делу.

К этой же мысли, очевидно, пришла Ася Семеновна.

— Ну, что у нас случилось? — жизнерадостно поинтересовалась она. — И чего это ты вдруг в сопровождении явилась? Рассказывай, Лиза, не тяни.

— На самом деле сопровождение — это я. А дело у Сергея… Ой, Ниночка, мы же вас даже не познакомили! Сережа, ну ты понял уже, что это Нина Власова. — Лихарев молча кивнул. — Ниночка, а это Сергей Лихарев, частный сыщик.

— Сыщик? — Глаза у Нины округлились.

— Это тот самый, который помогал тогда, весной, девочку искать, — пояснила ей Ася Семеновна. — Помнишь, я тебе рассказывала.

— А, да, конечно, помню. — Нина растерянно моргала. — Ужасная была история. Но я не понимаю, если вы ко мне… какое я имею отношение?

— К тому делу — никакого, — заверил Сергей. — Я здесь совершенно по другому вопросу. В данный момент, мой клиент — Сахаров Борис Николаевич. Вы ведь знаете этого человека?

Нина побледнела и резко, едва не расплескав чай, поставила чашку на стол.

— Борис? Да, конечно, я его знаю. Но я не понимаю, что значит — клиент? И зачем… при чем здесь я?

— А кто такой этот Борис? И действительно, при чем здесь Нина? — вмешалась Ася Семеновна. — Сергей, это твои штучки? Так я тебе сразу говорю, четко и определенно, ни к каким вашим криминальным делам Ниночка отношения никогда не имела! И даже не пытайся ее ни во что такое впутать, мы не…

— Подождите, Ася Семеновна. — Лиза мягким движением отобрала ложечку, которой довольно агрессивно размахивала пожилая женщина, и положила ее на стол. — Ни о каком криминале речь не идет. Я же говорила, дело глубоко личное.

Сергей кашлянул, сделал пару глотков слишком сладкого чая и улыбнулся, пытаясь снять возникшее напряжение.

— Если позволите, я объясню вам с самого начала. Борис Николаевич Сахаров обратился ко мне с просьбой отыскать людей, изображенных на этой фотографии.

Разумеется, Ася Семеновна первая ухватила снимок.

— Ты хорошо получилась, — удовлетворенно кивнула она и передала фотографию Нине.

— Посмотрите, пожалуйста, здесь вы и ваш сын, правильно? — Сергей был сосредоточен исключительно на Нине.

— Да. — Она положила фотографию на стол и устало потерла глаза. — Мы с Павликом ездили в магазин, а там, неподалеку, новую детскую площадку открывали, Павлику стало интересно, а время у нас было… но откуда это у вас?

— Вы попали в губернские новости, просто мелькнули на экране, но Сахаров вас заметил. И узнал. Точнее, вас узнал, а насчет вашего сына догадался. Он показывал мне свои детские фотографии, мальчик на него очень похож. Это ведь его сын, правда?

— Нет, — быстро и жестко ответила Нина. — Павлик мой сын, и только мой. У него нет отца.

— Формально так, — безмятежно согласился Сергей. — И Борис Николаевич понимает, что никаких прав у него в данном случае нет. Но он очень хочет с вами встретиться.

— И… — Нине не сразу удалось справиться с голосом, — и зачем ему это?

— Чего он хочет? — поддержала младшую подругу Ася Семеновна. — Заполучить эти самые права?

— Я не могу ответить на этот вопрос. По-моему, Борис Николаевич сам еще не определился, что он будет делать. Но ничего плохого он, по-моему, не планирует. По крайней мере, то, что у него есть сын, явилось очень приятным сюрпризом.

— Приятным? — горько усмехнулась Нина.

— М-да. — Лихарев бросил короткий взгляд на Лизу: дескать, действительно, женщины и мужчины совсем по-разному такие вещи воспринимают. — Может, я не совсем правильно выразился, но я имел в виду, что, прежде всего, он хочет принять на себя соответствующие обязательства и поучаствовать в воспитании сына. Ну, и материальную помощь оказать, естественно.

— Хочет выплатить алименты за одиннадцать лет? — ехидно поинтересовалась Ася Семеновна.

Сергей поморщился:

— Нет, женская логика — это что-то! Что ж вы все про алименты сразу, да еще одними и теми же словами? Извините, но это уже меркантильность какая-то. Человек узнал, что у него сын растет…

— Вот именно, — перебила Нина Сергея. И смотрела она на него довольно неприязненно. — Человек только через одиннадцать лет узнал, что у него есть сын, хотя от него никто этого не скрывал. А я за эти одиннадцать лет узнала, чего стоит одной поднимать ребенка. — Она помолчала, потом спросила: — Борис… он хоть объяснил вам, почему исчез тогда?

— Ну, если я его правильно понял, это вы исчезли. Повернулись и ушли, как только он заговорил про аборт. Я не знаю, может, вам это лучше с ним обсудить? Единственное, я могу сказать, что сейчас он понимает, что в той ситуации повел себя не самым лучшим образом.

Лиза мягко положила ладонь на сжатый кулак Нины:

— Ты лучше скажи, что собираешься делать? Готова ты с ним встретиться?

— А если… если я откажусь?

— Не уверен, что это хорошая идея. Вот смотрите: допустим, я сообщаю Сахарову, что вы категорически против встречи, и отказываюсь вести дальнейшие переговоры, и что? Вы, Нина, не будете знать, смирился ли он с решением матери своего ребенка, начнет ли он самостоятельные поиски или наймет другого детектива? А еще вы можете просто случайно столкнуться на улице. Да, это маловероятно, но ведь сюжет в новостях он посмотрел и увидел вас, хотя вы там буквально на пару секунд мелькнули! И что, вы теперь будете ходить по городу короткими перебежками, все время оглядываясь по сторонам? Или вообще уедете, спрячетесь с ребенком где-нибудь? Честно вам скажу, я считаю, что проще встретиться и все обсудить. Расставить все точки.

— Когда вы так говорите, то я понимаю, что это глупо, — поежилась Нина. — Но встретиться… не знаю, я не хочу. Лиза, а что вы посоветуете?

— Нашла советчицу, — фыркнула Ася Семеновна. — Лизанька у нас голубиная душа, она только убийство, пожалуй, не оправдает. А все остальное — можно понять и простить. Так ведь, Лиза?

— Не совсем, — смущенно улыбнулась та. Улыбнулась так, что Сергей залюбовался — до чего же хороша! — Вы немного упрощаете. Но я согласна, если ты не собираешься всю жизнь от него прятаться, наверное, имеет смысл встретиться и прояснить ситуацию: чего он хочет, на что согласишься ты. Он, вообще, что за человек? Можно с ним договориться?

— Был нормальный, — дернула плечом Нина, — а сейчас… откуда мне знать? Столько лет не виделись. Ася Семеновна, а вы что скажете?

— Разве непонятно? — искренне удивилась та. — В моем возрасте романтика в мозгах уже перекипела, остался только суровый реализм. Прошлое давно прошло, что о нем вспоминать, а денюшки — они всегда денюшки. Мужик ведь прочувствовал свою вину и собирается загладить ее материально, я правильно поняла?

Сергей молча кивнул.

— Вот! Так чего ты будешь от денег отмахиваться? И потом, если этот папаша так захотел вас найти, что даже на частного сыщика не поскупился, значит, уже не отстанет, тут Сережа прав. Не бегать же тебе от него всю жизнь. Ты пойми, это как чирей. А чирей надо вскрыть, иначе так и будет нарывать.

Нина засмеялась нервным, каким-то кудахтающим смехом:

— Борис — чирей?! И вы советуете вскрыть нарыв?

— А почему нет? Главное — правильный настрой, чтобы ты еще и удовольствие получила. Кстати, Сережа, как этот чирей… тьфу ты, прицепилось! Как этот Борис выглядит? В смысле внешне? Старый, толстый, лысый?

— Нет, Ася Семеновна. Сахаров, конечно, не мальчик, и то, что ему почти сорок, невооруженным глазом видно, но в остальном — полный порядок. Полноват немного, но фигура вполне приличная, и с шевелюрой полный порядок. Собственно, у меня фотография есть, если хо тите…

— Конечно, хотим! — хором откликнулись Лиза и Ася Семеновна.

Нина смущенно улыбнулась, но Сергей не сомневался, ей тоже было интересно. Все-таки хорошо, что у него есть Варвара — это ведь она нашла в Интернете фотографию Сахарова, распечатала и сунула ему со словами: «Когда будешь уговаривать эту барышню на встречу, пригодится!» (В том, что брат Нину Власову найдет в самое ближайшее время, она не сомневалась.)

И ведь пригодилась, действительно! Тем более фото Варя подобрала хорошее — улыбающийся Борис, в шортах и футболке, но босиком, позировал с мячом в руке, на фоне цветущего куста сирени. Сергей положил снимок на стол и женщины едва не столкнулись лбами, дружно склонившись над ним.

— Симпатичный, — первой довольно равнодушно оценила Лиза, и Сергей тихо порадовался тому, что Сахаров, даже в таком удачном ракурсе не произвел на нее особого впечатления. Не то чтобы он ревновал, но, если бы Лиза выразила искренний восторг, ему было бы неприятно.

— Действительно, поправился немного. — Глаза Нины затуманились. Она смотрела на снимок, но казалось, видела совсем другого Бориса, того, каким он был двенадцать лет назад. — Раньше он таким худеньким был…

А вот Ася Семеновна не поскупилась:

— Хорош, ничего не скажешь, хорош. — Она потянула фотографию к себе. — Лишний вес не проблема, и вообще, хорошего человека должно быть много! Ниночка, годный мужик, надо брать! Иначе обязательно найдется какая-нибудь лахудра с загребущими ручками… или уже нашлась? А, Сережа?

— Ну, женщины от него не шарахаются. Тем более Борис Николаевич — жених завидный, не олигарх, конечно, но все-таки хозяин солидной фирмы, человек весьма обеспеченный.

— Он… — Нина с явным усилием заставила себя поднять глаза на Сергея, — он в разводе?

— Насколько я понял, он и не был женат. Старый холостяк.

— Нин, так, может, все хорошо? — оживилась Ася Семеновна. — Может, он потому и не женился, что тебя забыть не мог? Может, там такая любовь…

— Ага, такая любовь, что он за одиннадцать лет обо мне не вспомнил ни разу.

— Откуда ты знаешь? Может, у него каждую ночь подушка от слез мокрая, заснуть не может, тебя вспоминая? Нет, ты подумай хорошо. — Она оставила шутливый тон и заговорила серьезно: — Бог с ней, с любовью, бог с ним со всем, что там было у вас сто лет назад. А вот если мужика на отцовские чувства пробило, да если он, на тебя глядя, молодость вспомнит… На старые-то дрожжи, а?! Ты вон какая у нас красавица, да с готовым ребенком, чего ему, старому холостяку, еще желать? Нина, а если он жениться на тебе решит? Ты подумай, как здорово будет! И Павлику не чужой дядька, а родной отец как-никак. Будет мальчишку любить и заботиться о нем будет, не по обязанности, а по сердцу. И тебе мужик в доме, а то пропадаешь ни за что. Одним словом, встретиться, поговорить, очаровать, женить. И уже вдвоем поднимать сына. Хеппи-энд… — Она осеклась и снова нахмурилась. — Или он тебе противен? Ты скажи сразу, Нина, ты его ненавидишь?

— Нет, конечно. Я и тогда, когда Павлик родился, не ненавидела. Обижена на него была — да. Злилась, ругала последними словами, но ненавидеть? За что? За то, что ребенку не обрадовался? Так это с мужчинами часто бывает. Вот вы, — она снова посмотрела на Лихарева и даже, для убедительности, пальчиком потыкала, — если бы вам девушка сказала, что беременна, вы бы обрадовались?

Сергей метнул на Лизу испуганный взгляд и покраснел:

— Не знаю. Я как-то никогда не пробовал… в смысле со мной такого не случалось.

Лиза почувствовала, что ее лицо тоже медленно заливает краска. Ася Семеновна выразительно хмыкнула, но от комментариев, слава богу, воздержалась.

— Вот! Вы бы тоже не обрадовались. Так что я Бориса не ненавижу, просто это все так давно было, я уже забыла все. И за Павлика страшновато. Если Борис действительно хочет с сыном познакомиться, как все это будет? У Павлика в классе половина детей без отцов, никто не переживает, и он привык. А тут здравствуйте, папочка явился! Как он к этому отнесется? Как отца примет?

— Прекрасно отнесется! — небрежно отмахнулась Ася Семеновна от не стоящей, по ее мнению, внимания проблемы. — Купит ему твой Борис велосипед, компьютер новый, телефон, и Павлик примет его, как родного!

— А если он его этими телефонами-велосипедами совсем к себе переманит?

— Тогда ставь условие сразу: хочет сына, пусть на тебе женится.

— Вот еще! — возмутилась Нина. — Да на таких условиях я сама замуж не пойду!

— Тише, дамы, тише, — уловил благоприятный момент Сергей. — Вы заметили, что весь разговор перешел в категорию «что будет, если»? Нина, может, вам все-таки встретиться с Борисом Николаевичем и выслушать, что он хочет вам предложить?

— Наверное, вы и правы, — неохотно согласилась Нина и перевела вопросительный взгляд на Лизу. — Хорошо, а как нам эту встречу… организовать?

— Проще простого. — Сергей достал визитку Сахарова и положил перед Ниной. — Здесь номер его телефона, звоните и договаривайтесь.

Три женщины одновременно бросили на него такие взгляды, что Сергей даже почувствовал запах паленого. Ася Семеновна — ладно, Нина его тоже интересовала слабо, но то, что Лиза способна на такое, оказалось неприятным сюрпризом.

— А что не так? — неуверенно уточнил он. — В чем проблема?

Ответом его не удостоили. Дамы сосредоточились друг на друге, хмуро переглядываясь, словно проводили в уме суперсложные математические вычисления.

— Только не у него в офисе, — постукивая костяшками пальцев по столу, заявила Ася Семеновна.

— Его квартира тоже не подходит, — согласилась Лиза. — Вообще, его территория исключается.

— Может, здесь, — неуверенно предложила Нина, — у меня?

— А на людях не лучше? — так же неуверенно спросила Лиза. — В кафе каком-нибудь? Или просто в парке? Посидите на лавочке, поговорите… а если захочешь прервать разговор, просто встанешь и уйдешь.

— И мы подстраховать сможем, — поддержала идею Ася Семеновна. — Устроимся неподалеку, будем за вами наблюдать! Если что, придем на помощь!

— Ну какое «если что», — попыталась унять ее воинственный пыл Лиза. — Они же просто поговорить собираются, а не драться.

— Мало ли, как разговор может повернуться, — упорствовала Ася Семеновна. — А можно еще так: Нина мне позвонит и оставит телефон в кармане включенным! Тогда мы еще и слышать все сможем, не только наблюдать!

Судя по выражению лица, на такой объем дружеской помощи Нина не рассчитывала и не особенно была ему рада. Она бросила умоляющий взгляд на Лизу, и та сочувственно кивнула:

— Нет, я не думаю, что нам стоит подглядывать и подслушивать.

— Мы не!.. — попыталась возмутиться Ася Семеновна, но Лиза не дала ей договорить:

— Нам вообще не стоит крутиться рядом. Нине и так будет сложно вести разговор, а если она еще будет отвлекаться на наше присутствие, это ей сильно помешает. Я бы сказала, что лучше встретиться здесь, в привычной домашней обстановке.

— Да, дома мне будет как-то спокойнее, — торопливо согласилась Нина.

— Пустить его сюда — это уже наполовину простить, — надула губы Ася Семеновна. — Ты что, совсем не хочешь его помучить? Хоть немножко?

— Ну почему? — Глаза у Нины внезапно засияли, и Сергей впервые согласился с Борисом — действительно, в этой женщине что-то есть. — Помучаю, конечно. Просто дома мне будет легче. И покричать можно, и вообще… в кафе я даже гадостей не смогу ему наговорить, если только шепотом.

— А гадости шепотом не имеют смысла, — подхватила Ася Семеновна. — Хорошо, допустим, встреча будет здесь. А если он вдруг пойдет вразнос? Как выгонять будешь?

— В полицию позвоню?

— Не вариант. Пока ты им объяснишь, в чем дело, пока они приедут… Да и даст ли он тебе позвонить? Нет, тут нужно что-то простое и эффективное, вроде тревожной кнопки.

— Сережа? — тихо окликнула Лихарева Лиза.

— По-моему, вы тут, милые дамы, фигней страдаете, — честно признался он. — Вы что, действительно считаете, что Борис Николаевич начнет тут… я не знаю, погром устраивать?

Лиза хихикнула, вспомнив неудачный погром, который пытался устроить в ее квартире отец пропавшей Леночки, и то, как эффектно появился тогда сам Сергей, но тут же состроила серьезную мину.

— Нет, я, конечно, не думаю, что твой клиент на Нину нападет, но идея с тревожной кнопкой мне тоже нравится.

— Сергей! — потребовала Ася Семеновна, сурово сдвинув брови. — У тебя же наверняка есть что-то подходящее!

— Ну, есть, — неохотно признался он. — Но ставить прослушку на собственного клиента…

— Не надо прослушку, — встрепенулась Нина. — Я не хочу!

— Да кто говорит про прослушку? Сережа, у тебя наверняка найдется что-то попроще, сигналка какая-нибудь. Нина, если разговор пойдет не так, нажмет незаметно на кнопку, а у нас с Асей Семеновной зазвонит, например, звонок.

— И мы сразу рванем к ней на помощь, — покивала очень довольная Ася Семеновна.

— Ну да, штурмовая группа, решительная и беспощадная, — усмехнулся Лихарев. — Ладно, сигналка, конечно, есть, я вам, Нина, передам ее завтра утром. Вы на какое время планируете назначить встречу?

— Не знаю… часов на десять, наверное? — Нина перевела вопросительный взгляд на старших подруг.

— Ни в коем случае! — мгновенно отреагировала Ася Семеновна.

— Слишком рано, — поддержала ее Лиза. — Тебе же надо подготовиться!

— В смысле прибраться? — Нина нахмурилась. — Пожалуй… стол собрать и машинку тоже, начатые работы спрятать, выкройки и все прочее… ох, мне же потом неделю все разбирать придется! Полы помыть, диван пропылесосить, а то он весь в нитках, и плафоны запылились уже…

— Ты еще ремонт сделай, — перебила ее Лиза, а Ася Семеновна повторила:

— Ни в коем случае! Раскроечный стол, машинку и все, что относится к работе, не смей трогать! Ты честно зарабатываешь на жизнь себе и ребенку, пусть папаша посмотрит и устыдится. Мыть и пылесосить тоже ничего не надо — у тебя достаточно чисто, а на плафоны ни один мужик даже смотреть не станет. Сережа, ты согласен?

— Я бы не стал. — Сергей поднял голову, посмотрел на дешевую стеклянную «тарелку» под потолком. — А он что, пыльный? Я думал просто цвет такой. Нина, у вас правда нормально. И потом, Сахаров же не санитарная инспекция, он не чистоту проверять придет. Ася Семеновна права, никаких генеральных уборок не надо.

— А вот себя привести в порядок — обязательно, — строго заявила Лиза. — К десяти ты пойдешь в салон, пусть там над тобой поколдуют. Часов до двух управишься, а потом поешь…

— Ой, если Борис ко мне придет, надо же будет приготовить что-то? Может, блинчиков напечь? Павлик блинчики любит…

— Вот Павлику потом и напечешь, — отрезала Ася Семеновна. — А с Борисом чаю попьете. И никаких пирожных! И так вон какую ряху наел, нечего его баловать.

— Еда — это лишнее, — подтвердила Лиза. — Максимум можешь фрукты на стол поставить. И пожалуй, к четырем часам ты будешь готова. Вот на четыре и договаривайся.

— Ай, а как же Павлик? — вспомнила Нина. — Я не хочу, чтобы они вот так сразу встретились…

— Какие проблемы, — отмахнулась Ася Семеновна. — Пусть приходит к нам, Никита рад будет.

Нина слабо улыбнулась:

— А уж Павлик в каком будет восторге! Ваш внук какую-то суперновую игру поставил, так Павлик потом мне неделю рассказывал, какой Никита умный и как у него все круто получается.

— Вот и хорошо, пусть играют. И знаешь, давай сразу договоримся, что он у нас ночевать останется. А что, дочь с зятем сейчас к свахе в деревню уехали, место есть. А то вдруг у вас разговор длинный получится?

— Ага, на всю ночь! — Нина не то засмеялась, не то возмутилась. — Ася Семеновна, вы вообще о чем думаете?

— Тебе объяснить? — прищурилась та. — Эх, молодежь, все вас учить надо!

— Не надо нас учить, — вступилась за Нину Лиза. — И скорее всего, ваша любезность не понадобится. Но на всякий случай будем иметь в виду и такой вариант, правильно, Нина?

Разумеется, Нина не успела открыть рот, за нее ответила Ася Семеновна:

— Правильно, правильно. Ладно, с Павликом вопрос решили, а вот где будем мы с Лизой? Сережа, нам лучше на лавочке у подъезда устроиться или нужно быть поближе? Где-нибудь за дверью стоять?

— Зачем вам быть на лавочке и тем более под дверью? — не понял Сергей.

— Чтобы сигналку твою услышать. Эта тревожная кнопка, она на каком расстоянии работает?

— А, вы об этом. Не беспокойтесь, сигнал ловится на расстоянии двух километров, так что спокойно можно устроить штаб-квартиру у Лизы. Здесь пешком, если не торопиться, то семь минут, а бегом за две минуты можно добраться.

— Тогда лучше у меня, — возразила Ася Семеновна. — Я даже ближе, чем Лиза, живу, только с другой стороны. И за мальчишками заодно присмотрим.

— Дело ваше, — легко согласился Сергей. — Но я уверен, что помощь Нине не понадобится.

Сахаров произвел на меня впечатление человека вполне адекватного.

— Тогда, наверное, мы обо всем договорились, — подвела итог Лиза. — Ниночка, я позвоню с утра в салон и заеду, отвезу тебя туда. Сережа, ты до десяти сигналку привезти успеешь?

— Почему нет? Привезу и покажу, как пользоваться.

— Хорошо. Кажется, все обговорили?

— Все, — подтвердила Ася Семеновна. — Ниночка, можешь звонить.

Нина неуверенно взяла в левую руку телефон, в правую — визитную карточку Сахарова и жалобно посмотрела на Сергея.

— Мне как-то не по себе. Я не очень понимаю, что я должна сказать.

Лихарев не успел ответить, его опередила Ася Семеновна:

— Очень просто. Как только он снимает трубку, говоришь: «Это Нина Власова. Мне передали, что ты меня ищешь. Я могу встретиться с тобой завтра в четыре часа. Мой адрес: улица Серова, дом шесть, квартира одиннадцать». Все.

— Все?

— Можешь в начале сказать «здравствуйте», а в конце — «до свидания», — мягко подсказала Лиза. — Но в целом этого достаточно.

— Может, мне это все записать, а потом прочитать по бумажке? — Лицо Нины было несчастным. — Я боюсь сбиться.

— Хотите, я позвоню? — предложил Сергей, которому все эти пританцовки начали надоедать.

Простое ведь дело, так зачем на пустом месте вселенскую драму устраивать? Тревожные кнопки, засады, салоны красоты… даже обычный звонок по телефону в какое-то суперсложное действие превращается.

— А можно? — Теперь Нина смотрела на него с надеждой.

— Конечно. Вообще-то это мое задание — найти вас и договориться о встрече. — Сергей достал телефон и предупредил. — Я поставлю на громкую связь, так что, пожалуйста, без комментариев.

Дамы старательно и послушно закивали, а Нина даже прижала ладонь к губам.

Несколько коротких гудков, потом все услышали взволнованный голос Бориса:

— Да! Алло! Сергей Денисович, это вы? Есть новости?

— Добрый вечер, Борис Николаевич. Да, это я, и новости есть. Я нашел Нину Власову, именно ту женщину с фотографии. И да, ее ребенок — это ваш сын.

Что-то стукнуло, раздался невнятный шум, приглушенное ругательство, потом Борис сказал:

— Извините, телефон упал. Вы говорите, что нашли Нину? И… сына? Моего? Они… как они живут?

— Судя по всему, неплохо. Скромно, но вполне достойно. Нина не замужем. Она работает, сын учится — обычная семья.

Сахаров неловко кашлянул и уточнил:

— Она… Нина согласна встретиться?

— Да. Завтра в четыре часа вас устроит?

— Завтра? В четыре? — как-то заторможенно переспросил Сахаров. — То есть что, Нина согласилась? Она со мной поговорит? — Он сделал короткую паузу, шумно выдохнул и уже более естественным голосом уточнил: — Она покажет мне сына?

Нина встрепенулась было, но Лиза и Ася Семеновна одновременно нахмурились. Лиза приложила палец к губам, а Ася Семеновна погрозила кулаком. Нина зажала рот ладонью и виновато закивала.

— Не думаю, что вам имеет смысл торопиться, — сказал Сергей. — Вы завтра встретитесь, поговорите, решите все вопросы… присутствие ребенка может осложнить ситуацию.

— Ну… наверное, вы правы. Хотя, я думал… я надеялся… Ладно, когда и где мы встретимся? Я могу столик заказать где-нибудь в приличном месте.

— Не стоит. Нина предпочитает разговор на своей территории. В четыре часа дня у нее дома. — И Лихарев продиктовал адрес.

— Минуту, я записываю… А я могу принести что-нибудь?.. Подарки какие-нибудь? Я имею в виду, сыну и Нине?

Сергей посмотрел на покрасневшую, отчаянно замотавшую головой Нину и усмехнулся в трубку:

— Не думаю, что это хорошая идея. Госпожа Власова несколько встревожена новостями, которые я ей сообщил, и может не совсем правильно оценить ваш порыв. Женщины, они… они иногда немного странно реагируют.

— Это точно, — с чувством согласился Сахаров. — Ладно, с подарками подождем. Вы правы, сначала надо поговорить с Ниной. Спасибо, Сергей Денисович, вы прекрасно поработали. Я сейчас же перечислю остаток на ваш счет. И бонус, за эффективность.

— Но отчет с подведением всех итогов будет готов не раньше завтрашнего дня, — заикнулся было Сергей. Ему совсем не хотелось говорить о финансовых вопросах в присутствии этих женщин, которые смотрели сейчас на него и улыбались. Правда, язвительная усмешка гуляла только на губах Аси Семеновны, Нина улыбалась почти сочувственно, а Лиза… от ее мягкой улыбки у Сергея, как обычно, перехватывало дыхание и путались мысли.

— Да кому они нужны, ваши отчеты! Я же не госконтора какая-нибудь, меня результат интересует, а не бумажки. Просто скажите, что вы о ней успели узнать? В остальном?

— В каком смысле в остальном? — Сергей не сомневался, что понимает Бориса, но не удержался от соблазна слегка потрепать клиенту нервы. Судя по выражениям лиц женщин, внимательно следивших за разговором, они целиком одобряли эту идею. — Как она выглядит?

— Надо сказать, выглядит она классно, это я сам видел, — живо ответил Борис, — гораздо лучше, чем раньше.

При этих словах женщины переглянулись с забавной смесью одобрения и возмущения. А Борис продолжил:

— Я про то… вы сказали, что она не замужем, но, может, у нее кто-то есть?

— Не знаю, — чуть холоднее ответил Лихарев. — Вы хотите, чтобы я выяснил этот вопрос? Я могу провести полную проверку.

Вот теперь на лицах всех трех женщин проявилось чистое, ничем не замутненное возмущение.

— Нет-нет, — торопливо отказался Сахаров, — зачем? Еще узнает, не дай бог, опять обидится…

Нина энергичным кивком подтвердила — обидится, еще как!

— Просто мы столько лет не виделись, а я, как оказалось, и тогда ее не слишком хорошо знал. Как мне с ней лучше… как лучше себя вести?

— Честно, — без тени сомнения ответил Сергей. — Я, конечно, с Ниной почти не знаком, но она показалась мне очень порядочной и искренней женщиной. Поэтому и вести себя с ней надо искренне и честно.

Теперь Нина смотрела на него почти с благодарностью, а Ася Семеновна почему-то довольно ехидно подмигивала явно смущенной Лизе. Впрочем, разгадывать эти загадки у Сергея сейчас не было ни времени, ни желания. Он кашлянул и продолжил:

— И еще, Борис Николаевич… Я практически дал слово, что никаких неприятностей от вас, от вашей встречи не будет. И я очень рассчитываю…

— Да какие неприятности! — перебил его Борис. — Вы не понимаете! Никто не понимает! Я же сейчас на все готов! Для меня сейчас самое главное с Нинкой помириться! Если скажет ползти до ее дома на пузе, поползу, только бы простила! Только бы разрешила с сыном увидеться!

— Ну, такого экстрима она, я уверен, не потребует, — не сдержал смешка Сергей.

— Да хоть луну с неба, — продолжал настаивать Борис. — Все, что угодно, для нее и для сына… Сергей Денисович, а ведь вы до сих пор не сказали, как его зовут? Как зовут моего сына?

Женщины почему-то решили, что Сергей не знает ответа, хотя имя «Павлик» несколько раз сегодня прозвучало. Нина и Ася Семеновна дружно зашевелили губами, пытаясь старательной артикуляцией донести нужную информацию, а Лиза незатейливо ткнула пальцем в грамоту, прижатую к холодильнику магнитиками.

— Павел. Вашего сына зовут Павел Власов. — Сергей посмотрел на грамоту и усмехнулся. — Кстати, у него очень неплохо с математикой. Он победитель олимпиады по математике среди пятых классов.

Игорь любил именно это время, поздний вечер, когда все дневные дела уже закончены, можно расслабиться и, ни о чем особо не думая, просто поваляться на диване, поглядывая на экран телевизора. Дети уже забились в свои комнаты, жена возится на кухне — тишина и покой. Семейное счастье. Именно этим тихим семейным счастьем Игорь теперь и наслаждался. Лежал на диване и неторопливо жал на кнопки пульта, переключая каналы. Ничего интересного пока не попалось, но это не раздражало — проверить почти две сотни каналов кабельного телевидения само по себе было неплохим развлечением.

В комнату, держа в каждой руке по стакану кефира, вошла Валентина. Подождала, пока Игорь сменит лежачее положение на полусидячее, и протянула ему один из стаканов. Сама молча присела рядом. Игорю очень нравились эти маленькие, незаметно выработавшиеся за годы семейной жизни ритуалы. И молчание жены тоже нравилось — они молчали не потому, что нечего сказать друг другу, а потому, что и без слов друг друга понимали. Валентина сделала пару глотков кефира, облизала губы и протянула к Игорю левую руку ладонью вверх. Он взглянул на часы и послушно вложил в протянутую руку пульт — время сериала, это святое. На сорок пять минут жена выключается из жизни, полностью погружаясь в страдания экранных героев. Валентина даже под это что-то вроде теоретической базы подвела: дескать, бухучет дело строгое и требует напряженной сосредоточенности, поэтому после работы ей просто необходимо дать мозгам отдохнуть, побаловать их продуктом, в котором ни точности, ни логики, ни порядка даже близко нет. Сам Игорь сериалы не смотрел, ему скучны были нелепые проблемы странных людей, которых он даже не пытался запомнить. Причем сериалы менялись — одни заканчивались, другие начинались, а мужчины и женщины, изображавшие якобы реальную жизнь, оставались все те же… по крайней мере, Игорю так казалось. И набор неприятностей, выпадавших на их долю, тоже особо не менялся. Тяжелые, если не смертельные болезни с чудесным исцелением в последней серии, ложные обвинения и тюрьма с не менее чудесным оправданием также в последней серии, потерянные дети, заново обретенные — разумеется, тоже в последней серии… м-да, потерянные и обретенные дети. Игорь никогда не думал, что подобная сериальная тягомотина может случиться в реальности — да не просто в реальности, а в его собственной жизни! Хорошо, не в его жизни, а Бориса, но и он, Игорь, в этой ситуации человек не посторонний, а наоборот, кровно заинтересованный. В конце концов, он уже давно готовит своего собственного сына на место руководителя фирмы, и неожиданные рассуждения Бориса о наследнике по меньшей мере неуместны. Какой наследник, с чего вдруг? Да и вообще, неизвестно, от кого Нинка родила! Мало ли, что мальчишка на Бориса похож, это еще не доказательство, надо генетическую экспертизу делать обязательно. А вот если экспертиза подтвердит отцовство Бориса… черт, скорее всего, подтвердит ведь! Раз Нинка пришла тогда к Борису и сказала, что беременна, значит, мальчишка его, эта лохушка просто не додумалась бы ему чужого ребенка подсунуть!

И что теперь? Кольке хозяином фирмы не бывать, максимум, что ему светит, — это занять место коммерческого директора, место, которое всю жизнь занимает сам Игорь… Нет, он, конечно, не жалуется, и должность приличная, и зарплата, да и дядя Николай тогда поступил, в общем, логично, отдав директорское кресло сыну, а не племяннику, но это же когда было? И люди другие были, и условия: Борис честно отпахал свое, и то, что именно он будет хозяином «Полярной звезды», всем было известно, и никому в голову даже не пришло бы, что это может быть иначе. Но сейчас-то совсем другое дело! Да, конкретно об этом разговоров не было, но всегда как-то подразумевалось, что когда-нибудь, пусть не скоро, не в ближайшем, а в достаточно далеком будущем его сменит Коля. Да, Игоря вполне устраивала его должность коммерческого директора, но для старшего сына он хотел большего. Не зря же начал натаскивать парня с пятнадцати лет… Колька сейчас уже во многих тонкостях разбирается лучше, чем он сам, Игорь, когда только начинал работать! И что теперь, все рухнуло? Все мечты, надежды, планы — псу под хвост? Только потому, что неизвестно откуда объявился этот сопливый наследник, которого, даже если он окажется не полным идиотом, а достаточно сообразительным, еще учить и учить? А кому учить? Опять ему, Игорю? Вот уж спасибо! Да он близко к этому ублюдку не подойдет, пусть его папенька натаскивает, если уж совсем свихнулся на своем наследнике. Нет, если дело так повернется, если Борис этого байстрюка признает, то… а что «то»? Решать надо будет, как-то разруливать эту ситуацию, вот что! Но Коля на Борькиного сына спину гнуть не будет, никогда. Хватит того, что сам Игорь на эту неблагодарную семейку столько лет отпахал. Да, столько лет верой-правдой, как за свое, да и была-то фирма уже почти своей, ведь прямая дорога была Кольке в хозяева, а что в результате? «Полярную звезду» получит мальчишка, который ни к фирме, ни к семье вообще никакого отношения не имеет. Получит только потому, что Борису вдруг вожжа под хвост попала?

Зазвонил телефон, и Игорь, коротко чертыхнувшись, поставил пустой стакан на журнальный столик и схватил мобильник:

— Але? Борь, ты что так поздно?

— Игорь, его зовут Павел! Представляешь, моего сына зовут Павел!

Нина проводила гостей, прибрала на кухне, помыла посуду. Покормила ужином Павлика и велела ему навести порядок в своей комнате. Сама занялась диваном: сначала тщательно пропылесосила его, а то, действительно, просто неприлично — весь в каких-то нитках и комках шерсти! Отчищенный диван выглядел лучше, но ненамного — все-таки старый он, старше Павлика. Немного подумав, она накрыла диван красивым бирюзовым покрывалом с ручной вышивкой — подарком от «Дамского рукоделия» на тридцатилетие. Лиза тогда сказала, что юбилей — это достаточный повод для хорошего подарка. Покрывало растроганная Нина убрала в шкаф до лучших времен. Лучшие времена пока не наступили, а покрывало, пожалуйста, пригодилось!

Из своей комнаты высунулся Павлик и доложил, что навел идеальный порядок, и поэтому он собирается немного поиграть.

Нина зашла к сыну — идеальным состояние комнаты назвать, конечно, было нельзя, но, по крайней мере, ни кроссовки, ни тарелки с засохшими объедками на столе не стояли. Неподготовленного гостя можно было сюда запустить, не опасаясь. Нина невольно представила себе, как Борис заходит в эту комнату, смотрит на старый, купленный еще когда сама Нина была школьницей, письменный стол, на такую же старую, но вполне удобную кровать — родной матрас несколько лет назад пришлось выкинуть, но Нине удалось купить подходящего размера синтетический мат (только в ширину немного подрезать пришлось), а уж сшить на этот мат чехол для нее не представляло труда. Покрывало на кровати было попроще, чем дареное бирюзовое, да и не покрывало это вовсе было, а обычный плед в крупную красно-коричневую клетку, но смотрелось вполне прилично.

— Так я поиграю еще, мам?

— А? — Нина очнулась и тут же нахмурилась. — Ни в коем случае. И так весь вечер перед компом просидел. — Она взяла с полки книгу и сунула ее сыну в руки. — «Принц и нищий»? Тебе задали чтение на лето, вот и читай!

Сама вернулась в большую комнату и собрала разложенные на столе детали раскроенного платья, но прятать не стала — Ася Семеновна права, пусть Борис сразу увидит, чем она на жизнь зарабатывает, — оставила аккуратную стопку на краю стола. Потом занялась окнами. Стекла мыть, когда стемнело, конечно, смысла нет, но протереть подоконник и раму вполне возможно. А пыль штука такая — хоть каждый день вытирай, а придирчивый взгляд все равно найдет. Вот что с занавесками делать? Если сейчас сунуть в стиральную машинку, то потом можно будет повесить еще влажные: они отвисятся и высохнут, а завтра без всякой глажки будут свеженькими и нарядными. Но как-то неловко запускать машинку в десять вечера…

— Мам, я две главы прочитал, можно я спать пойду?

— Перескажи, про что там?

— Там сначала было, что король умер, и вместо настоящего принца Уэльского, королем сделали Тома Кенти. А он все никак не может придумать, что ему делать и как найти настоящего принца.

— Тебе нравится? Интересно?

— Если честно, мам, то не очень. Длинно, все время рассказывается, как его одевают, как кормят и все такое. Но вот про королевский суд было интересно. Как он просил женщину устроить бурю, а у нее ничего не получилось. Но знаешь, странные они там все.

«Люди вообще странные существа», — подумала Нина. Но вслух сказала только:

— Ладно. Иди спать.

— А ты что это тут, уборку затеяла?

— Нет, какая уборка среди ночи. Просто захотелось пыль смахнуть. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мама.

Сын скрылся в своей комнате, а Нина решительно начала снимать занавески. Не такая уж шумная у нее машинка, да и занавескам достаточно короткой стирки. Потерпят соседи полчасика, ничего страшного.

— Игорь, его зовут Павел! Представляешь, моего сына зовут Павел! — Борис орал так, что даже Валентина отвлеклась от экрана. — И он выиграл олимпиаду по математике среди пятых классов! Лихарев его нашел! И его, и Нину! Слушай, этот Лихарев золотой мужик! Суток не прошло, а он уже все порешал! Завтра я с Ниной встречаюсь, она согласилась! Представляешь, она чего-то боится, дуреха какая! Лихарев ей пообещал, что я буду вести себя прилично! Господи, да, конечно же, буду, я теперь на все готов, мне бы только сына увидеть! Игорь, это же он получается Павел Борисович, да? Павел Борисович Сахаров, здорово, правда?

— Нина что, на твою фамилию его записала? — оторопел Игорь. — Вот это наглость! Да как ей удалось, без твоего ведома?

— Нет, сейчас он, конечно, Власов, но это же ненадолго! Завтра с Ниной поговорю, может, сразу в ЗАГС сходим, оформим усыновление… нет, завтра, наверное, не успеем. Значит, послезавтра или когда там приемные дни, не знаешь?

— Не знаю.

— Ладно, это я разберусь. И на работу пацана приведу, пусть посмотрит на свои будущие владения… да, еще к нотариусу, обязательно завещание надо сделать.

— Господи, завещание-то тебе зачем? Ты же помирать вроде не собираешься.

— Не собираюсь, конечно, но мало ли что может случиться — все под Богом ходим. А так я спокоен буду, что Павлушку обеспечил. Да и ты ведь не бросишь пацана, если что, поможешь. Кольку вон как хорошо выучил, с вами Сахаров-младший не пропадет!

Игорь только зубами скрипнул. Конечно, именно этого ему для счастья не хватало — Нинкиного ублюдка хозяином называть да помогать ему деньги наживать!

— Ты бы не гнал коней, Боря, — сдержанно попросил он. — Сначала хоть посмотри на него, на наследника своего. Может, еще разочаруешься.

— С чего вдруг? — искренне удивился Борис. — Нормальный парень, я же тебе говорю, олимпиаду по математике выиграл. Сразу ясно, что в меня пошел, я тоже в олимпиадах участвовал, помнишь?

— Ага, помню. Только олимпиада была не по математике, а по географии, и ты ее как бы не совсем выиграл.

— Не придирайся к мелочам, — неожиданно вступила в разговор Валентина.

Игорь посмотрел на экран и окончательно растерялся — сериал еще не закончился. Господи, да что же это в мире творится? Брат совсем чокнулся, неизвестного мальчишку сыном признать готов, да еще радуется этому, а жена, не досмотрев фильм, отвлекается на разговоры? Такого никогда не было и быть не может! А Валентина, окончательно вогнав его в ступор, выключила телевизор и забрала из ослабевшей руки мужа телефон.

— Боря, я начало пропустила. Я правильно поняла, этот сыщик уже нашел Нину? Надо же, а мне он не показался особенно шустрым. Ладно, рассказывай подробно все новости.

Бориса не надо было упрашивать, он готов был говорить о сыне и о своих планах, сколько угодно, когда угодно и с кем угодно, лишь бы слушали. А Валентина слушала, и весьма внимательно. Ахала, поддакивала, уточняла подробности разговора с сыщиком, даже адрес Нины и номер телефона зачем-то записала. Игорь просто извелся, не понимая, зачем ей нужны все эти мелочи — неужели простое женское любопытство? Вроде супруга никогда этим не страдала. Или она восприняла всю историю Бориса как очередной сериал с обязательным хеппи-эндом? Так ведь не глупая женщина, должна понимать, что хеппиэнд здесь не для них предполагается, а для Нинки Власовой с ее байстрюком, а им самим ничего, кроме большого геморроя, не светит!

Наконец, нелепый и такой раздражающий разговор закончился. Валентина выключила телефон, положила его на столик и хмуро уставилась на мужа.

— Ну?

— А что ну? Борька совсем свихнулся. Не знаю, может, дядю Колю подключить? Напугать его, что фирма может уйти какому-то приблу дышу?

— Приблудыш или нет, но если Нинка родила, то это сын Бориса. А ты сам знаешь, как дядя Коля с тетей Таней о внуках мечтают. Не знаю, на них я не поставила бы, они Бориса и поддержать могут.

— Главное — не дать ему дров наломать. А то придумал тоже — завещание! Не дай бог правда что случится, и как тогда? Все мальчишке, а нам по миру идти?

— Ну уж нет. — Валентина усмехнулась. — По миру идти я категорически не согласна. Значит, так: с Борисом сейчас говорить бесполезно, у него крышу совсем снесло. Надо этот вопрос решать кардинально. И решать его придется нам с тобой.

— А может, как-нибудь поговорить с Ниной? Предложить ей отступного? Припугнуть, что Борька у нее ребенка отсудит, а саму в тюрьму отправит, как в этих твоих сериалах? Если ее хорошо припугнуть, потом пообещать денег… дать хорошие деньги, чтобы уехала подальше, куда-нибудь на Дальний Восток или вообще за границу. В Болгарии, говорят, очень хорошо можно устроиться…

— Нет, Игорь, это не выход. Во-первых, один раз Боря ее нашел, значит, может найти и снова, даже где-нибудь в Болгарии. А во-вторых… Борьке всего сорок. Если ему так уж мысль про наследника запала, то даже если Нина с сыном исчезнут, кто помешает ему жениться и завести еще одного… наследника. Нет, эту проблему нужно решить раз и навсегда.

Игорь немного помолчал, потом осторожно заметил:

— Знаешь, Валюша, не нравится мне все это.

— Мне, что ли, нравится? А что делать?

— Надо бы все обдумать… серьезно. В конце концов, у нас дети.

— Вот именно, дети. И мы обязаны позаботиться об их будущем.

— Ты, как всегда, права. Конечно, мы, и именно обязаны… кто, кроме нас?..

Нина закончила уборку уже за полночь. Огляделась по сторонам: что ж, квартира выглядит вполне прилично, все простенько, но чистенько. Можно и отдыхать. Вот только спать совсем не хочется. Нина устроилась в кресле и взяла книгу — не «Принца и нищего», конечно, а любовный роман, как обозначала этот тип литературы Ася Семеновна — «из жизни графьев и князьев». Ася Семеновна и приохотила Нину к этим романам, и исправно снабжала ими. Но сегодня читать не получалось, мысли все время улетали куда-то в сторону. В третий раз обнаружив, что просто тупо скользит взглядом по строчкам, даже не пытаясь вникнуть в содержание, Нина отложила книгу и села к рабочему столу: раз отдыхать не получается, можно заняться делом — например, начать сметывать раскроенную с утра юбку. Увы, с работой получилось еще хуже, чем с чтением, — она исколола все пальцы, да и шов пошел криво. И ведь все из-за него, из-за Бориса!

Да что ж такое-то? Уже почти двенадцать лет, как этого человека нет в ее жизни, зачем он снова появился! Только портит все!

Действительно, вот зачем он ее именно сейчас ищет? Этот Сергей, частный детектив, которого привела Лиза, уверяет, что ничего плохого он не хочет. Наоборот, рад, мечтает познакомиться с Павликом, поддержать материально… мало того, он не женат — хорошо, что Лиза спросила, сама Нина постеснялась бы. С другой стороны, ну не женат он — и что? Это у Аси Семеновны глаза разгорелись — она уже Нину и замуж выдала, и свадьбу сыграла. Лиза смотрела, скорее, с сомнением и с явным сочувствием, а у сыщика этого вообще по лицу ничего непонятно было. И смотрел он больше на Лизу, а не на нее, Нину.

Да и бог с ними со всеми, что они там себе думают, а вот то, что у самой Нины в голове полный сумбур, это действительно плохо. И надо сейчас не глупостями заниматься, а просто сесть и привести в порядок разбегающиеся мысли, решить, как держаться и что сказать Борису при встрече. Эх, куда подевались все слова, которые она в свое время так старательно подбирала? Ведь первые два-три года она часто с Борисом мысленно разговаривала. Представляла себе, как они встретятся, как он увидит Павлика, как упадет на колени и будет просить прощения, признавая сына и предлагая луну с неба… И что же получается, дождалась? Борис ее ищет, хочет просить прощения и уже предложил ту самую луну… зачем, спрашивается, ей нужна луна? Лучше, как сказала Ася Семеновна, алименты за одиннадцать лет. Нина не удержалась и хихикнула — а неплохая сумма должна набежать. Пожалуй, если вопрос об этих деньгах встанет, она не будет отказываться. Конечно, сейчас они с Павликом совсем не бедствуют, но мальчик растет, надо и о будущем подумать.

А если, как размечталась Ася Семеновна, Борис захочет не просто признать сына, а сделает ей, Нине, предложение? Для Павлика это, наверное, хорошо — обеспеченный отец, полная семья… мальчик все-таки, и хотя она, Нина, старается воспитывать, как может, но и мужское влияние ему необходимо. А вот ей самой это нужно? Нет, она, конечно, хотела выйти замуж, но замуж за человека, который искренне полюбил бы и ее, и Павлика, и которого она сама полюбила бы, за человека близкого… А Борис? Да она уже сколько лет о нем вообще не вспоминала! И ни близким, ни тем более любимым он не был. То есть когда-то, конечно… не просто же так, от скуки, Павлик на свет появился. Но за прошедшие годы все, что она когда-то чувствовала, выгорело, какая уж теперь любовь. Да и сам Борис, как он отнесется к ней, к Нине? Ведь он тоже о ней не вспоминал. Иначе давно нашел бы. Сейчас-то захотел и нашел — совсем не сложно оказалось! И что, двенадцать лет не виделись, а он возьмет и жениться предложит? Ясно же, что это не от большой любви, а чтобы Павлика заполучить.

А если он ничего такого и не собирается, если он хочет Павлика себе забрать? А что, поманит игрушками, велосипед новый купит, телефон, жить позовет в коттедж с бассейном, где у Павлика будет нормальная комната, а не та клетушка, в которой сейчас мальчишка между своей кроватью и шкафом боком должен протискиваться… ребенок и не устоит. А что тогда делать ей, Нине? Пытаться отсудить сына? Или сразу вешаться? Даже думать об этом страшно.

Нет, надо настраиваться на позитив. И вообще, нет смысла заранее себя накручивать, сначала надо поговорить с Борисом. А уже потом… потом можно будет начинать паниковать.

Борис почти не спал ночь и утром вскочил ни свет ни заря. Дома сидеть было тошно, поэтому он выпил чашку кофе и поехал на работу. Заглянул в гараж, там народа еще не было, только один из слесарей, Зотов, уже пришел и неторопливо переодевался в рабочую спецовку. Борис не удержался и похвастался, что теперь у него имеется наследник. Зотов заулыбался, поздравил и начал выяснять, когда ребенок родился, да сколько весит, да здорова ли мамаша? Ошеломив слесаря сообщением, что ребеночку одиннадцать лет, Борис ушел в офис. Побродил по пустым комнатам, сделал себе еще кофе. Открыл папку с документами, которую Игорь вчера положил ему на стол, полистал бумаги, не вникая в содержимое. Заметил, что пальцы дрожат, и нахмурился — непорядок. Надо как-то успокоиться. Кофе, что ли, еще выпить? Хотя кофе, наоборот, возбуждает… но не валерьянку же глушить. Он, Борис, здоровый, крепкий мужик, а не барышня чувствительная. Ему бы коньячку. Но идти к Нине выпивши как-то нехорошо. С другой стороны, что ему пятьдесят граммов? Как слону дробина. Коньяк имелся, стоял себе в шкафчике за матовым стеклом, ждал, когда придет его время. Борис сделал глоток прямо из горлышка, подумал, глотнул еще раз. Ф-фу, кажется, немного отпустило. Он вернул бутылку на место, подошел к окну и посмотрел на торговый центр, расположенный рядом. До открытия еще часа два. Может, потом сходить, купить что-нибудь такое… сережки там или колечко? Нет, колечко это сразу как-то намекает на серьезность намерений, а он, Борис, к этому пока что не готов. Сын — это да, принять в свою жизнь Павлушу он готов сразу и навсегда, а вот с Ниной немного сложнее. То есть, может, и имеет смысл жениться, это все упростит в дальнейшем, но не сразу же, вот так через двенадцать лет при первой же встрече делать предложение. Надо хоть посмотреть друг на друга. Ведь и тогда, двенадцать лет назад, таких уж пылких чувств между ними не было, а сейчас вообще неизвестно… Может, он у Нины ничего, кроме отвращения, не вызывает, и как тогда с ней жить? Нет, колечко отпадает, лучше сережки. Хотя… вспомнить бы, она вообще серьги носила? А то купишь так, подарочек, а девчонке срочно бежать уши дырявить. Наверное, правильнее будет кулончик присмотреть или бусы. Жемчужные, Валя говорила как-то, что жемчуг — это беспроигрышный вариант — он всегда в моде и всем идет. Хотя, кто ее знает, Нинку, как она украшения воспримет? Может, решит, что он так ее подкупить пытается? Наверное, лучше что-то другое, дорогое, но не такое вызывающее… О, вот часы, например! Присмотреть часики поэлегантнее. И можно подать их красиво — вроде оставляем прошлое позади и начинаем время заново отсчитывать… как-то так. Вполне приличный подарок. Лихарев, правда, сказал, что никаких подарков не надо — странный он какой-то. Какая женщина хорошей ювелирке не обрадуется? Не бывает таких. И вообще, неловко с пустыми руками идти. То есть понятно, что с порога совать Нине ничего такого нельзя — это будет выглядеть так, будто он пытается свою вину загладить, откупается… собственно, оно так и есть, откупается, но выглядеть-то это должно по-другому. Как жест доброй воли, примирения и немножко восхищения. А что, на фотографии Нинка выглядит очень даже… и жемчуг ей действительно пойдет. Все-таки, кроме часов, надо купить бусы или колье, на что уж там взгляд ляжет, и держать в кармане до удобного случая. Разговор ведь дело такое, как повернется. А Нинка никогда не была злой или там злопамятной. Может, посидят они, вспомнят молодость, выпьют по бокалу шампанского… о, кстати, шампанское!

Тогда в магазинах полно было довольно дешевого «Дербентского», и уж они-то себе позволяли его в неограниченных количествах! Нинка, кажется, любила розовое полусладкое… точно, Валя еще смеялась, что Нина розовый цвет терпеть не может, и единственное, где она его признает, — это «Дербентское». А однажды они взяли несколько бутылок и пошли вечером гулять на набережную. Уже в темноте устроились в каких-то кустах на травке, открыли шампанское и только тогда сообразили, что стаканов нет. М-да, шампанское из горлышка, в кустах, при свете звезд — незабываемое было впечатление!

Интересно, а сейчас «Дербентское» можно найти? Если явиться к Нине с розовым полусладким, она наверняка это оценит. Не может такого быть, что она это забыла, если даже Борис помнит. Впрочем, если и нет «Дербентского», не страшно, сейчас он, Борис, может позволить себе и итальянское «Асти-Мартини». Как-то, помнится, они с Игорем скинулись, взяли бутылочку на пробу. Им понравилось, а вот Нинке… может, ее и не было тогда с ними? По крайней мере, вот про розовое полусладкое «Дербентское» он точно помнит, что оно ей нравилось, а насчет «Асти-Мартини» ничего не вспоминается. Или они его покупали, когда она уже исчезла из его, Бориса, жизни? Ну и ладно, значит, сегодня попробует.

Так, часы, колье, шампанское… цветы, наверное, тоже нужно. Хороший букет, розы, да побольше. А если она розы не любит? У женщин насчет цветов разные бзики бывают. Некоторым ромашки подавай или ландыши, например… а где он возьмет ландыши в середине июля? Да и наплевать, обойдется Нинка розами. Черт, да когда уже этот торговый центр откроется?!

* * *

В салоне красоты Нина провела чуть больше трех часов — прошла по ускоренной программе, как сформулировала девушка-администратор. Она сначала хотела расписать процедуры почти на весь день, но Лиза сразу поставила четкие временные рамки: к часу дня Золушка должна превратиться в принцессу. Администратор покосилась на Лизу, собрала мастеров салона на короткий консилиум, и все завертелось. Маникюр, педикюр, поправить брови, нарастить реснички, массаж лица, макияж, стрижка, укладка — максимальный набор услуг, которые можно было впихнуть в такой короткий отрезок времени. Расплачивалась тоже Лиза, своей карточкой, сурово шикнув на попытавшуюся было возразить Нину. В три часа, разумеется, не уложились, но через три с половиной Нина немного испуганно смотрела на малознакомую, но очень красивую женщину, отражающуюся в зеркале. Девушка-администратор одобрительно поцокала языком и попросила разрешения сфотографировать Нину для рекламного плаката. Она вежливо отказалась, но за комплимент поблагодарила искренне.

Лиза отвезла Нину домой, вошла с ней в квартиру, выразительно осмотрела накрытый новым покрывалом диван и свежие занавески, но говорить ничего не стала. Заглянула на кухню, посмотрела на вазу с яблоками в центре стола и улыбнулась.

— Не переживай, все чудесно. Чистота, порядок и красота. Даже жаль, что твой Борис этого не оценит.

— А он не оценит? — нервно вздрогнула Нина.

— А ты видела мужчину, который может оценить чистоту и порядок? — вопросом на вопрос ответила Лиза. — Бардак и грязь они еще могут заметить, но когда наоборот… все же нормально. И потом, я думаю, он сейчас переживает не меньше тебя. Его Павлик волнует, а не чистота твоего пола.

— Ох, — выдохнула Нина. — Зачем я вообще на это согласилась! Если бы вы знали, Лиза, как я боюсь!

— Давай я тебя загипнотизирую, — засмеялась Лиза. — Нашлю на тебя спокойствие.

— А вы и это умеете! — восхитилась Нина.

— Конечно! Вот смотри. — Лиза надула щеки, вытаращила глаза, вытянула вперед руки и, медленно шевеля пальцами, заговорила неожиданно глубоким меццо: — Все хорошо… Твой пульс — шестьдесят… Ты спокойна… Твое давление — сто двадцать… Ты улыбаешься… Твой рост — сто пятьдесят восемь… Все будет хорошо… Твое дыхание ровное… Твой вес — сорок пять килограммов…

— Сорок восемь, — не выдержала Нина и засмеялась. — Спасибо, Лиза, действительно помогло. Может, чаю выпьем?

— Ни в коем случае. Успокоилась немного, и хорошо. У тебя чуть больше двух часов, чтобы отдохнуть.

— Да я вроде не устала, не с чего было…

— Не спорь со старшими! — шутливо нахмурилась Лиза. — Пошла сейчас в комнату Павлика, легла и закрыла глаза. Только осторожно, чтобы прическу не помять.

— А вы куда?

— К Асе Семеновне, естественно, ее же нельзя без присмотра оставлять. Обязательно к тебе явится, поддержать.

— Ох. Она очень хорошая, Ася Семеновна, и я ее очень люблю, но иногда… иногда ее бывает слишком много.

— Я тоже ее люблю, но скажем точнее: она бывает просто невыносима. И не иногда, а довольно часто. Кстати, сигналка, которую Сергей привез, где? Ты ее не потеряла?

— Что вы, — испугалась Нина и достала из сумочки небольшую коробочку с большой белой клавишей. — Вот она.

— Хорошо. Не думаю, что она понадобится, но на всякий случай держи под рукой. Так, все, я ухожу, а ты быстро отдыхать. Постарайся вздремнуть, только будильник поставь на половину четвертого.

— Сейчас лягу, честное слово, — послушно кивала Нина. — Дверь за вами закрою и лягу.

Лиза погрозила ей пальцем и ушла. А Нина, как обещала, пошла в комнату Павлика.

— Я спокойна… мой пульс сто пятьдесят восемь… все хорошо… мой рост шестьдесят… ой. — Она резко села. — Что-то я не то говорю. Впрочем, какая разница. Лучше я чаю заварю, свежего — очень даже успокаивающее и расслабляющее действие. Не пакетиками же Бориса угощать, он всегда хороший чай любил…

* * *

Валентина зашла в кабинет мужа, закрыла за собой дверь и аккуратно повернула ключ в замке.

— Купила? — нервно дернулся Игорь.

Она молча положила на стол тяжелый сверток.

— Вот. Шикарная вещь, складной туристический топорик. Рукоятка всего двадцать сантиметров, так что из кармана только самый краешек торчать будет. Если в висок попадешь, одного удара будет достаточно.

— Как-то я… — он судорожно вздохнул, — как-то это все…

— А что делать? — Она придвинула стул и села напротив. — Мне это тоже не нравится, но Борис просто загнал нас в угол. Он к тебе заходил сегодня?

— А то! Показывал часы, которые он Нинке купил, в знак примирения.

— Красивые? — рассеянно спросила Валентина, быстро проглядывая разложенные на столе бумаги.

— Красивые. И дорогие, с кристаллами Сваровски. Думаю, Нинке понравятся.

— Ну пусть хоть часы получит… Игорь, ты же понимаешь, что у нас нет другого выхода? Мы ведь не ради себя это делаем.

— Понимаю, конечно. Борька тут почти час мне расписывал, как он своего расчудесного сына будет воспитывать да к бизнесу приучать. А наш Колька будет ему верным помощником. Тьфу.

— Вот и я о том же. Вопрос надо решать — и быстро. Ты в курсе, что Борис к нотариусу записался? На завтра, на двенадцать тридцать.

— Насчет завещания? Черт, да что же он так торопится?! Он же нам совсем не оставляет времени!

— А зачем тебе время? План у нас есть, место определено, орудие, — она кивнула на сверток, — тоже. Мне, конечно, проще, основная работа на тебе, но ты просто помни, что Борис сам виноват. Главное, ты должен четко придерживаться плана. Ты уже предложил Борису отвезти его к Нинке?

— Да, мы договорились.

— Он не передумает?

— Нет. — Впервые за время разговора на губах Игоря появилась слабая улыбка. — Он слишком сильно нервничает, и я уговорил его выпить коньяку — пятьдесят граммов для спокойствия и пятьдесят для храбрости. А он и сам с утра хлебнул, так что за руль братец сегодня не сядет. Только я не понял, зачем это нам?

— На всякий пожарный. Вдруг какая-нибудь особо бдительная старушка тебя заметит у подъезда, как будешь объяснять? А тут все четко: ты привез Бориса на встречу, сам тоже из машины вышел, ноги размять. Прошелся туда-сюда и уехал. И никто не докажет, когда ты там был — до смерти Бориса, во время или после.

— Так, может, мне все же выйти, потоптаться там?

— Не надо. Хватит и того, что ты там действительно проходить будешь. Да и времени нет, тебе же надо свою машину отогнать, ко мне пересесть и еще вернуться… кстати, в офис гнать времени нет. Я подумала, торговый центр на Чапаева, самое подходящее место, там всего пять минут езды, не больше. Заедешь на подземную стоянку, а я тебя уже там ждать буду.

— Хорошо, так и сделаем.

— Так, что у нас еще? Ты конверт приготовил?

— Да. — Игорь достал из стола большой конверт из коричневой плотной бумаги. — И заклеил на совесть, Борька замучается открывать.

— А зачем ты его руками лапаешь, — недовольно спросила Валентина, даже не пытаясь взять в руки протянутый ей конверт. — Я тебе для чего резиновые перчатки дала? Отпечатки пальцев останутся же!

— И пусть. Я все равно конверт с собой заберу, зачем его там оставлять? Только лишние вопросы у ментов появятся. А ты телефон приготовила?

— Ага! — теперь заулыбалась Валентина. Улыбка очень ей шла, она сразу стала похожа на симпатичного проказливого эльфа. — У Петровича в гараже стянула. Он в бытовке всегда мобильник оставляет, чтобы жена на работе не доставала. Потом верну, никто даже не заметит.

— Умница. Что ж, вроде все, что могли, предусмотрели. Значит, все должно получиться. К четырем я везу Бориса к Нине, даем им минут двадцать полюбезничать, потом ты звонишь…

— Сначала ты.

— Да, сначала я. Ты подключаешься, когда я выведу Борьку из комнаты… Уфф. И все равно страшно, черт побери! Валя, неужели ты не боишься?

— Боюсь, конечно. А куда деваться? Ничего, Игорь, если действовать по плану, быстро и четко, то все будет хорошо. Главное, не задерживайся потом, ты должен убраться оттуда до приезда полиции. И не думай о плохом. Думай о том, что потом в результате все будет просто прекрасно.

Борис с трудом забрался в «сааб» Игоря — с бутылкой шампанского и огромным букетом роз, которые он никак не хотел выпускать из рук, это было очень неудобно. Наконец он справился, пристегнул ремень и выдохнул:

— Поехали.

— Розовые розы Нинке Власовой, — гнусаво пропел Игорь, нелепо растягивая второе «о», исключительно ради того, чтобы сохранить ритм.

— Думаешь, все-таки надо было красные? — озабоченно посмотрел на букет Борис. — Продавщица сказала, что розовые романтичнее…

— Ничего я не думаю, просто песенку вспомнил. Борька, да что ж тебя так плющит-то? Хочешь еще коньячку глотнуть? Для храбрости?

— Не, не стоит. А то еще подумает, что я пьяный к ней пришел. Слушай, Игорь, а может, давай, ты со мной сейчас? Зайдем вместе, ну, вроде как будто ты тоже захотел ее увидеть? А мне не так стремно будет.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — не отрывая взгляда от дороги, уточнил Игорь.

— Уверен, что плохая, — тоскливо ответил Борис. — Блин, я же просто не представляю, как с ней сейчас разговаривать. Вот выгонит она меня, и что тогда делать?

— Выгонит, еще раз придешь. Она же не дура, понимает, что ты можешь ей дать. — Он немного помолчал и через силу добавил: — Ей и сыну.

— Верно, — сразу повеселел Борис. — Даже если она сначала и заартачится, потом все равно помиримся. Ради Павлушки. Надо же, в олимпиаде по математике победил! Я тебе говорил уже? Среди всех пятых классов!

— Говорил. — Игорь стиснул зубы. Слушать, как двоюродный брат соловьем разливается, хвастаясь талантами сына, которого он и не видел-то еще ни разу, было невыносимо.

А Борис вдруг замолчал и заметно погрустнел.

— Все равно предчувствие какое-то нехорошее, — пожаловался он. — Словно на плаху иду. Видно, помотает мне Нинка нервы по полной программе.

— Ну и пусть мотает, — вымученно усмехнулся Игорь, аккуратно припарковываясь. — Конечный результат того стоит.

— Это точно, стоит. — Ответная улыбка Бориса была не менее вымученная. — А чего ты остановился?

— Так приехали. Вон он, дом номер шесть. Квартира-то какая, не забыл?

— Одиннадцатая. Ну что, брат, пожелай мне удачи.

— Удачи, брат, — серьезно ответил Игорь. — Давай я хоть цветы подержу, пока ты выкарабкаешься.

— Не, я сам. Просто у твоей машины посадка слишком низкая. Ну что это такое, словно задом по дороге скребешь. — Борис неловко выбрался из машины. — Ф-ф-фу. Ну все, я пошел.

И, махнув Игорю букетом, Борис развернулся и направился к подъезду.

Нина посмотрела на часы. Ну вот, уже без трех минут четыре. У нее все готово: чай заварен, ваза с фруктами на столе, в доме порядок и чистота… ну, относительный порядок — стол разложен и швейная машинка стоит в полной готовности. Ася Семеновна права, пусть Борис видит, как она на жизнь зарабатывает. Зато сама Нина выглядит безупречно — она не удержалась и в который уже раз подошла к большому «ростовому» зеркалу. Вот именно, безупречно! Прическа, макияж, платье, туфельки… как это Мэри Поппинс говорила: «Леди Совершенство»? Именно так и есть!

Коротко звякнул дверной звонок, и Нина поспешила в коридор. Распахнула дверь и сразу отступила назад, давая Борису возможность пройти в квартиру. Он прижимал к себе целую охапку роз. Господи, вот ведь глупость какая, такие деньжищи на цветы тратить! Ведь этот букет стоит столько… хотя, кто же знает, сколько он стоит? Уж, по крайней мере, Нина не знает. В любом случае слишком дорого.

— Ну, здравствуй, что ли. — Борис неловко протянул ей розы.

— Здравствуй. — Нина осторожно взяла букет и удивилась. — Не колючие.

— Так это… в магазине все шипы срезали. — Он вытер вспотевший лоб освободившейся рукой. — Я еще шампанского взял. «Дербентского» розового не нашел, но это тоже хорошее, итальянское. — Теперь Борис помахал граненой бутылью темно-зеленого стекла. — «Асти-Мартини».

— Шампанское… — Нина невольно улыбнулась. — А помнишь, мы как-то в кустах, из горлышка… — Она вдруг смутилась и торопливо попросила: — Поставь пока на стол. Я сейчас, только цветы пристрою…

А куда пристроить такую охапку? Вазы у Нины были, целых две: одна еще бабушкина, массивная, граненого хрусталя, но низкая и не слишком большая — в ней букетик астр хорошо смотрится. А вторую Нина уже сама покупала, подсмотрела у Лизы. Та любит поставить одну темно-бордовую розу в высокую, узкую, тонкого стекла вазочку, вот и Нина себе такую же вазу купила, хотя на розу для нее пока ни разу не разорилась. Допустим, сейчас в нее можно один цветок поставить, а остальные куда? В поломойное ведро? Другой подходящей по размеру посуды в доме нет. А, ладно, пока в тазу полежат, потом разберемся.

Нина пристроила большой эмалированный таз прямо в ванную, аккуратно сгрузила в него букет и открыла холодную воду, так не завянут, по крайней мере. А потом, может, Ася Семеновна заберет… в любом случае они с Лизой что-нибудь придумают. Она вытерла руки свежим полотенцем (а как же, полотенца и в ванной, и на кухне Нина тоже не забыла сменить) и поспешила к Борису. Тот по-прежнему стоял около стола с бутылкой шампанского в руках. По сторонам он не смотрел, сосредоточившись исключительно на Нине. Ей даже немного обидно стало — зачем, спрашивается, она до полуночи пылесосила и занавески стирала? Но взгляд мужчины выражал такое чистое, ничем не замутненное восхищение, что Нина невольно смягчилась. Все-таки правы были старшие подруги, когда говорили, что в первую очередь не квартиру надо в порядок приводить, а себя. И как хорошо, что Лиза настояла на салоне красоты!

— Ну, раз ты с шампанским, пойдем на кухню, что ли. — Она неловко кашлянула и указала на стол с разложенными выкройками и отрезами тканей: — Здесь у меня рабочая зона.

Борис, повинуясь ее жесту, бросил на стол короткий незаинтересованный взгляд и тут же снова уставился на Нину:

— Конечно, на кухню. Мы же не чужие, все-таки… — и тут же смутился, побагровел, лоб покрылся мелкими бисеринками пота. — Я не в этом смысле… то есть я хотел сказать… Нина, я не знаю… нет, честно, я просто не знаю… я в жизни так не волновался, просто ужас!

— Я и сама волнуюсь. — Глядя на захлебывающегося словами мужчину, Нина вдруг почувствовала себя взрослой и мудрой, ну почти как Ася Семеновна. И почти пожалела Бориса. — Не переживай ты так. Я не собираюсь портить тебе жизнь. Собственно, у меня никогда этого и в мыслях не было.

— Нина… — Борис шагнул к ней, нелепо выставив перед собой бутылку. — Ниночка… Я за эти дни много всякого передумал. Понимаешь, когда ты ушла, мне ведь и в голову не пришло ничего такого… А потом как-то все завертелось, работа, отец болел, я днем за баранкой, а по ночам документы лопатил… поставщики тоже, клиенты… Нин, я ночевал на работе, родителей не видел, не то что… а потом, когда разгребся немного, когда все устаканилось, то… я не знаю, как объяснить…

— С глаз долой, из сердца вон, — холодно улыбнулась она. — Понимаю.

— Нет, все совсем не так. — Теперь он прижал бутылку к груди. — То есть, наверное, так, но не так, как ты говоришь! Я действительно как-то не вспоминал… а когда вспоминал, то тебя ведь все равно не было. Ну и я как-то подумал: и ладно, пусть будет так. В конце концов, раз ты выбрала уйти, значит, знала, что делаешь.

— Вообще-то не знала. — Нина печально качнула головой. — На самом деле я думала, проще будет. А оказалось… знаешь, быть матерью-одиночкой в девятнадцать лет, без образования, практически без профессии и без помощи — это было очень тяжело.

— Совсем без помощи? У тебя же какие-то родные были?

— Бабушка. Она умерла, когда Павлику полтора года было. Вот тогда я и узнала, — она горько усмехнулась, — почем фунт лиха. Знаешь, когда у тебя у самой хлеба по блокадной норме, это еще ничего, это можно пережить. Но когда ты варишь ребенку манку на воде, потому что не можешь купить молока, вот это по-настоящему тяжело.

— Тогда я не понимаю. — Он перестал наконец нянчиться с бутылкой, поставил ее на стол и сделал шаг к Нине. — Я, конечно, обидел тебя и вообще показал себя полным болваном, но, если все было так плохо, если на молоко денег не было, почему ты ко мне не пришла? Нет, конечно, гордость и все такое, но должны же и границы какие-то быть? Нина, неужели ты думала, что я откажусь от ребенка? Что не стану помогать? Что хоть словом упрекну?

— Хочешь сказать, приди я тогда, ты бы обрадовался?

— Не хочу. Потому что не знаю, а врать сейчас смысла нет. Не знаю, может, и не обрадовался бы, но ребенка бы признал, и помогал бы, и…

Борис не договорил, мелькнувшее в голове продолжение: «может, и поженились бы, и жили бы вместе до сих пор, растили бы сына, а может, и еще парочку детей склепали бы…» так и не прозвучало.

— А ведь я чуть не пришла, — немного помолчав, призналась Нина. — У меня тогда совсем край был: или погибать, или идти к тебе, в ноги падать.

— Что уж сразу так, в ноги падать? — недовольно поджал он губы. — Что я, изувер какой, не человек?

— Я тогда еще обижена на тебя была, сильно. Вот и накручивала себя. Знаешь, когда все плохо, такие мысли сами в голове появляются: «Если бы ты от нас не отказался, то не пришлось бы крошки собирать и копейки считать…»

— Да не отказывался я от вас! Просто не знал… ну ладно, не особенно и хотел знать. Но ты говоришь, чуть не пришла. Почему чуть? Почему не пришла?

— Потому что мне Дева Мария помогла, — серьезно ответила она.

— Какая Дева Мария? — не понял он.

— А что, их много? Дева Мария, Пресвятая Богородица. Послала мне Лизу и Асю Семеновну… впрочем, дело не в них. Дело в том, что у меня появились работа и постоянная зарплата. И знаешь, когда денег стало хватать не только на самое необходимое, но и немножечко на лишнее, так, побаловать себя и Павлика какой-нибудь мелочью, обида на тебя стала уходить. Испаряться. Ну, ты выбрал такой путь — имел право. Я выбрала другой — тоже имею право. У меня все хорошо, ну и пусть тебя тоже удача не оставит. Я уже давно про тебя плохо не думаю, правда, Боря.

— Точнее, ты про меня вообще давно не думаешь, — мрачно уточнил он.

— Ты обо мне тоже наверняка не часто вспоминал, — легко улыбнулась она. — И пойдем наконец на кухню.

Борис прихватил шампанское и послушно направился за ней.

— Сядь, — Нина указала на табурет, — а то мне к шкафчику не подойти.

Борис послушно присел и поджал ноги, спрятав их под табурет. Неуверенно осмотрелся и спросил:

— А Павлуша… его нет дома?

— Нет. Он сейчас у моей подруги. — Нина достала из навесного шкафчика два фужера и поставила на стол. — Я решила, что сначала нам нужно без него поговорить. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Нет, конечно, разумеется, ты права. Просто я… если честно, очень хочется его увидеть, не на фотографии, а живьем.

— Увидишь еще, — заверила Нина и весело скомандовала: — Открывай уже шампанское! Раньше ты это ловко делал, надеюсь, не разучился?

Борис взглянул на нее с забавной смесью сомнения, испуга и надежды. Он был явно смущен столь доброжелательным приемом. То есть Борис, конечно, надеялся, что Нина не набросится на него с кулаками и, возможно, даже не устроит истерику, обвиняя во всех смертных грехах, но холодную обиду, неприязнь и даже отвращение посчитал бы вполне заслуженным наказанием. Нина же смотрела на него ясными спокойными глазами и улыбалась! Улыбалась! Как будто не было в ее жизни ничего горького по его вине, как будто расстались они много лет назад хорошими друзьями, и вот теперь случай свел их снова, и ничего, кроме приятных воспоминаний, их встреча у Нины не вызывает… но так ведь не может быть? Нинка, конечно, никогда не была злой истеричкой, но ведь не святая же она?!

А Нина смотрела на первого мужчину в своей жизни, на отца своего ребенка и, к собственному удивлению, понимала, что она действительно не держит на него зла. Обиды, слезы, боль — все это осталось далеко в прошлом. Наверное, если бы не «Дамское рукоделие», которое дало Нине возможность зарабатывать на нормальную жизнь для себя и Павлика, если бы не Ася Семеновна с Лизой, всегда ненавязчиво поддерживающие и помогающие, эти обиды не просто копились бы, а росли снежным комом, и за прошедшие годы превратили бы ее, Нину, именно в такую женщину, которую так боялся увидеть Борис, — злую, беспощадную, ненавидящую.

Она же, занятая своей жизнью, сумела просто отбросить прошлое. Ну, было и было. Исчез Борис, зато Павлик остался, и это гораздо важнее. Нина сказала Асе Семеновне правду, она никогда не ненавидела Бориса, а потом и вовсе забыла о нем. И если переживала из-за этой встречи, то больше опасаясь, как бы отец не заявил о своих правах на ребенка. Нет, она совсем не собиралась его в этих правах ограничивать: по зрелом размышлении Нина пришла к выводу, что присутствие отца в жизни Павлика пойдет только на пользу — мужское влияние все-таки мальчишкам необходимо. Ну, и материальный фактор имеет значение, что уж тут скрывать. Вот только не захочет ли Борис заполучить Павлика в свое единоличное владение? Не постарается ли сделать так, что Павлик все равно останется в неполной семье, только теперь у него будет отсутствовать не папа, а мама?

Но когда она увидела Бориса, его умоляющий, растерянный взгляд, то сразу успокоилась. Этот человек не причинит вреда ее крохотной семье, он совершенно не собирается ничего разрушать, наоборот, он постарается построить что-то новое, что будет устраивать всех. Еще она немного волновалась, вспоминая предположение Аси Семеновны насчет «старых дрожжей». Ведь любила же она когда-то Бориса, раз ребенка от него родила. А Борис, понятно, ее не любил, если так легко смог отказаться и забыть. А что, если ее чувства вернутся? Если она опять влюбится, будет страдать, мучиться, а Борис, как и одиннадцать лет назад, просто не обратит на это внимания, не заметит? Сейчас, конечно, Нина и старше, и умнее, и лучше умеет держать себя в руках, но проходить через это снова совсем не хотелось. А теперь стало понятно — и не придется. Да, Борис выглядел очень хорошо, разве что лишнего веса есть немного, и влюбиться в такого мужчину не составило бы труда. Нина же смотрела спокойно. Да, симпатичный. Да, не глупый. Да, обеспеченный. Да, добрый, порядочный, с чувством юмора, и еще сотня-другая разных «да». Ну что? Как бы ни был хорош этот Борис, ничего не шевельнулось в душе. Любовь, которая была, скончалась двенадцать лет назад и возрождаться явно не собиралась.

Нина не обдумывала все это, просто почувствовала и, испытав огромное облегчение, развеселилась.

— Только, чтобы пробка в потолок, — потребовала она. — Помнишь, как ты однажды у Игоря плафон разбил?

— Предлагаешь мне повторить этот подвиг? — несмело усмехнулся он, снова взял бутылку в руки и начал аккуратно раскручивать проволоку. — Разбить плафон у тебя?

— А и разбей! — Нина подняла глаза на отмытый вчера плафон (могла и не стараться — правильно Сергей сказал, что Борис на этот плафон даже не посмотрит) и бесшабашно махнула рукой. — Черт с ним! Зато будет что вспомнить!

Пробка хлопнула, но плафон уцелел, и даже шампанское не плеснулось мимо фужеров — Борис действительно хорошо умел открывать шампанское.

— За что пьем? — Нина взяла свой фужер.

— За тебя, конечно. За то, какой ты была, и за то, какой ты стала. За то, что ты тогда меня, дурака, не послушала, и за то, что сегодня в дом пустила. За то, что не стала меня ненавидеть. За тебя.

Нина сделала пару глотков и поставила фужер на стол.

— Знаешь, Боря, то, что я тебя не ненавижу, это, считай, тебе повезло просто. Впрочем, не хочу о плохом вспоминать. Скажи лучше, ты действительно рад, что я тогда не стала аборт делать?

— Рад?! — Борис даже поперхнулся и закашлялся. Вытер губы салфеткой, которую услужливо подсунула Нина, и повторил слегка осипшим голосом: — Рад? Да я… да у меня от счастья солнечные зайчики в голове скачут! Я себя не помню, Нина, я только и думаю о том, как я сына увижу! Я мечтаю, как мы с ним… господи, мы столько всего сможем с ним делать! Я его машину водить научу, и рыбу ловить, и фирмой управлять…

— Боря, не гони! Ладно, рыбалка, это я понимаю, но какая машина, какая фирма? Павлику всего одиннадцать.

— И что? На права, конечно, сдавать рановато, но приучать пацана к баранке уже сейчас можно. И на фирме тоже… — Он осекся и почти робко уточнил: — А как ты думаешь, он со мной… как он ко мне отнесется? Ты ведь ему что-то про меня, наверное, рассказывала?

— Ничего особенного. Да он и не спрашивал. То есть спрашивал, когда совсем маленький был, я врала что-то. Знаешь, вроде папа в командировке, вот только ночью приезжал, пока ты спал, но он тебе подарок под подушкой оставил. Тогда Павлику и этого хватало. А потом он и спрашивать перестал. У них в классе папы только у двух девочек есть, так что скорее они себя неловко чувствуют, а не ребята из неполных семей.

— А ты ему говорила… ну, про нас? Что я могу прийти?

— Пока нет. Специально его сегодня к знакомым отправила, чтобы мы спокойно могли поговорить с тобой. Надо же обсудить, как мы дальше будем.

— Нин, вот я сразу тебе обещаю, — торопливо заверил он, — вот как ты скажешь, так все и будет. Я один раз свалял дурака, хорошо, что ты умнее оказалась. И с Павликом — без твоего разрешения я ничего, клянусь! Я вот думаю, в бассейн с ним… кстати, он плавать умеет?

— Умеет. Я сама хорошо плаваю и его научила. Мы летом каждые выходные на Волге.

— На городском пляже? Нина кивнула.

— Но это же неудобно! И добираться тяжело, и народу там вечно, как килек в банке, не протолкнешься! Давай в эту субботу на машине все вместе поедем? Я хорошее место знаю, мы всегда туда ездим купаться — там и песочек, и лесок рядом, и чисто, людей почти не бывает…

Резко зазвонил телефон, Борис чертыхнулся, достал из кармана мобильник и нажал на кнопку:

— Алло, Игорь, ты чего? Что-то срочное?

— Это Игорь? — улыбнулась Нина и помахала рукой: — Передавай привет ему.

— Тебе тут Нина привет передает.

— Спасибо, ей тоже. — Игорь почти шептал. — Слушай, Боря, тут такое… ты можешь говорить так, чтобы она ничего не слышала?

— Наверное. А что случилось?

— Да уж случилось… Борь, ты уже отошел в сторонку?

— Нет пока. Сейчас, подожди минуту. — Борис встал и спросил уже у Нины: — Тут по работе что-то срочное. Извини, я отойду?

— Да ради бога, — немного обиженно поджала губы Нина. — Нужны мне ваши секреты. Можешь вообще у Павлика в комнате закрыться.

— Вот-вот, — обрадовался Игорь, — давай туда, в комнату, только убедись, что Нинка не подслушивает.

— Ерунду говоришь, зачем ей что-то подслушивать, — теперь обиделся Борис, — и вообще, я уже в комнате, говори, наконец, что случилось.

— Сейчас. Сейчас все объясню. Только соображу лучше, как начать. Понимаешь, мне тут Валя рассказала… она раньше молчала, то ли из женской солидарности, то ли просто забыла за давностью лет… Нина точно тебя не слышит?

— Да точно, точно! — рявкнул Борис. — Она на кухне, а я в комнате, за закрытой дверью! Говори уже!

Игорь кивнул Валентине, которая сидела рядом с ним в машине, припаркованной так, чтобы видеть дом Нины и ее подъезд. Валентина открыла дверцу, отошла в сторону, на ходу доставая телефон, и набрала номер Нины. И, как только услышала «Да?», затараторила в трубку:

— Это Нина Власова? Мне мальчик ваше имя сказал и этот номер. Я тут случайная прохожая, а мальчик под машину попал, просил маме позвонить. Его Павликом зовут…

— Павлик! — У Нины на мгновение перехватило дыхание. — Что случилось? Где он? Он жив?

— Да жив, жив, не волнуйтесь так. Это здесь, на перекрестке Серова и Садовой…

— Бегу! — Нина сорвалась с места, даже не вспомнив, что в комнате сына разговаривает о каких-то таинственных делах Борис.

— У него то ли с ногами что-то, то ли с позвоночником, — продолжала оживленно тараторить Валентина, — я же не врач. Этот лихач, что на него наехал, удрал, конечно, но скорую уже вызвали… — Она увидела, как из подъезда выскочила Нина и, не оглядываясь по сторонам, побежала дальше, к перекрестку.

Валентина на полуслове выключила телефон, бросилась к машине, распахнула водительскую дверцу и махнула рукой, указывая на подъезд. Игорь выхватил из пластикового кармана на дверце уже освобожденный от упаковки топорик и сунул его в карман. Рукоятка немного торчала, да и весь пиджак от тяжести топорика слегка перекосился, но, в общем, это не сильно обращало на себя внимание. Игорь прихватил конверт и заторопился, продолжая бубнить в телефон:

— Валя знала про этого парня, но как-то не думала, что Нинка одновременно и с ним встречается, и с тобой…

— Да глупости все это! Не знаю, что там было, чего не было, но Павлушка на меня в детстве похож как вылитый! Ты же сам фотографии видел!

— Да что фотографии! У меня анализ крови мальчишки на руках! У него четвертая группа крови, а у тебя и у Нины первая! Как такое может быть, если ты его отец?

— Нет, Игорь, нет, этого не может быть, это ошибка какая-то. Нина сама мне сказала, что Павлушка — мой сын! Нина, послушай только… Нина! Странно, куда она подевалась?

— Нина тебе и не такое скажет. Если это твой сын, что же она скрывала его столько лет? В общем, Борька, я тут рядом, сейчас зайду к тебе и покажу анализы, ты сам во всем убедишься.

— А я думаю, что эти анализы… где ты их взял, кстати?

— Все расскажу, просто не на бегу же. Я уже на лестнице, дверь в квартиру открыта?

— Не знаю, сейчас проверю… да, открыта. Странно как-то. Куда Нина вдруг подевалась?

— По срочным делам. — Игорь наконец добрался до нужной квартиры и зашел. — Уфф, запыхался. Борька, сейчас я тебе все объясню. — Он выключил телефон и сунул его в карман. Не в тот, где топорик, в левый. — Тут все совсем не так просто, как ты думаешь, тут целая детективная история, и Нина твоя играет очень некрасивую роль. Вот, сам посмотри.

Игорь сунул в руки Борису большой конверт из плотной бумаги. Борис повертел его и спросил растерянно:

— И что там?

— Все. Все документы, все сведения… открывай. — Игорь сделал шаг назад и ухватился за слегка торчащую из кармана рукоять топорика.

— Странно все как-то. — Борис попробовал разорвать конверт, но плотная бумага не поддалась. — Да что б тебя! — Он рванул сильнее.

В этот момент Игорь громко выдохнул, взмахнул рукой и со всей силы впечатал топорик в висок брата.

Борис упал как подкошенный, не издав ни звука. Зато Игорь громко всхлипнул и обессиленно опустился на стул.

— Прости, Боря… прости, но ты не оставил нам выхода…

Зазвонил телефон. Игорь торопливо вытащил его из кармана, нажал на кнопку.

— Ну? — Почему-то го�

© Комарова И.М., 2023

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2023

* * *

Этот день оказался самым важным в жизни тридцатидевятилетнего Бориса Сахарова. Точнее, не день, а вечер, но этот вечер изменил… изменил все. После привычно-суматошного рабочего дня Борис расслабленно устроился на диване перед включенным телевизором. Еще несколько лет назад ему и в голову не пришло бы ничего подобного. Отдых для него мог быть только активным: например, поиграть с приятелями в футбол. А девчонки пусть болеют – у них это хорошо получается. Или потусоваться в парке большой веселой компанией, с теми же девчонками, разумеется. Да просто зависнуть на несколько часов в бильярдной или в боулинге – там, пожалуй, лучше с пивом и уже без девчонок. Но сейчас, когда сороковник на пороге, как-то приятнее подремать на диване под тихое бормотание телевизора.

Вот он и лежал, лениво поглядывая на экран, – ничего особо интересного в передаче «Губернские новости» не было. В центре города меня ют асфальт на плитку, открыли новый торгово-развлекательный центр, ковид – куда ж без него, авария – две «газели» столкнулись, слава богу, без жертв, и прочая суета. А в конце короткий ролик – открытие новой детской площадки с комплексом тренажеров. Бегают и прыгают дети, что-то вещает с натужной улыбкой заместитель мэра, какой-то мальчишка висит на турнике, нелепо дрыгая ногами…

Когда Борис увидел этого мальчишку, он даже сразу не понял, в чем дело, просто вдруг перехватило дыхание, и сердце пропустило удар. Пока он проморгался, сюжет закончился, пошла сводка погоды. Борис кинулся к компьютеру, нашел сайт губернской телекомпании, включил последние новости. Нервно дергая мышкой, отыскал сюжет про детскую площадку, еще несколько секунд – и он остановил изображение: на экране крупным планом болтается на турнике очень довольный мальчишка лет десяти, а рядом, глядя на него, смеется женщина, очевидно, его мать.

– Не может быть, – выдохнул Борис. Снова запустил двухминутный ролик и снова остановил, когда появился мальчишка на турнике. Зажмурился, потряс головой и еще раз внимательно всмотрелся в экран. – Или все-таки может?

Положим, с женщиной сомнений никаких не было, это Нинка, тут и думать нечего. Она почти не изменилась за эти годы, разве что стала более привлекательной. Сколько же лет прошло? Впрочем, какая разница! Но если ему и в то время нравилась неброская нежная хрупкость Нины, то сейчас женщина расцвела: уже не скромная Снегурочка, а пусть и по-прежнему скромная, но уже царевна. Ладно, пусть Нинка за это время слегка округлилась и похорошела, это его теперь никак не касается. Тем более выглядит она вполне благополучной и ухоженной, очевидно, замужем и вполне довольна жизнью. И прекрасно, Борис совершенно искренне готов пожелать ей счастья и дальнейшего благополучия – он прекрасно жил все эти годы, не вспоминая о ней, и дальше проживет. А вот мальчишка…

Борис свернул окошко с записью новостей, пошарил курсором по экрану, нашел нужную иконку, открыл. Не так много у него было старых семейных фотографий, но однажды в приступе ностальгии Борис отдал их оцифровать, и теперь в образцовом порядке, по годам и событиям, снимки были разложены в специальной папке. Так что уже через пару минут он смотрел на первоклассника в круглых очках, прижимающего к груди охапку астр. Да, никаких сомнений. Если снять с мальчишки очки, отобрать букет и загнать на турник, то почти никаких различий. Ну, разве что у него, у Бориса, глаза посветлее, а волосы, наоборот, темнее.

«Как же это? То есть как, это как раз понятно, но все-таки как же? С Ниной они расстались… черт, сколько же лет назад? Десять или двенадцать? Так, это было как раз в тот год, когда отец заболел и отошел от дел, значит… значит… – Борис, старательно загибая пальцы, посчитал: – Ага, все-таки двенадцать. И если Нинка тогда решила рожать, то пацану сейчас должно быть около одиннадцати».

Борис снова открыл на экране кадр с мальчишкой на турнике.

«Одиннадцать лет? Вполне возможно. Но Нина-то, Нинка-то какова! Как она могла? Родить и ничего не сказать – скрыть сына от родного отца! Сына… то есть что же получается? Получается, у меня есть сын?»

Борис Николаевич Сахаров, владелец фирмы грузоперевозок «Полярная звезда» был человеком солидным. И фирма у него была – не скороспелка какая-нибудь, а вполне солидное предприятие, существующее около тридцати лет. Основал это предприятие отец Бориса, Николай Иванович Сахаров, который в свое время выкупил по остаточной цене дышащий на ладан самосвал и начал возить дачникам навоз. Дело пошло, и к навозу добавились гравий, песок и щебенка – мелкие бизнесмены, сумевшие «оседлать волну», тогда начали активно строиться, и подвозка материалов была делом достаточно прибыльным. Сахаров-старший прикупил еще пару грузовиков, нанял водителей, потом увеличил ассортимент услуг, придумал красивое название… Когда Борису исполнилось восемнадцать и он получил права, то сразу сел за баранку грузовика, так же как и его двоюродный брат, Игорь. Еще через несколько лет отец начал сдавать и решил отойти от дел, а компанию возглавил Борис. Игорь стал коммерческим директором, а его жена, Валентина – главным бухгалтером, семейное предприятие осталось семейным. Несколько лет они пахали без передышки – Игорь с Валей хоть отпуска брали каждый год, ездили с детьми отдыхать, а Борис не то что про отпуска, про выходные на несколько лет забыл. Зато сейчас «Полярная звезда» была крепко стоящим на ногах, приносящим устойчивую прибыль и продолжающим развиваться предприятием.

Появились свободные деньги и свободное время, к тому же пришло понимание, что годы идут, пора бы и о семье подумать. Родители уже давно об этом толкуют, Игоря в пример ставят. Он на два года младше, а уже двое наследников подрастают. Старшему, Кольке, семнадцатый год, Игорь его потихонечку начал к работе приобщать – то на переговоры возьмет, то над документами вместе с ним посидит, объяснит, как договоры правильно оформлять. Обеспечивает преемственность поколений. Николай Иванович, хоть делами давно не занимается, но одобрение свое высказать не ленится. И так же не ленится пенять Борису – все-таки ему хочется, чтобы семейное дело перешло в руки родного внука, а не сыну племянника. Да только где ж его взять, родного-то?

Собственно, Борис был согласен с отцом и не против был жениться – после тридцати уже хотелось не веселой холостяцкой жизни, а тихого семейного уюта. Тем более он не был против ребенка – хорошо бы сына. И уж он не стал бы сбрасывать все заботы о нем на жену – какая бы ни была, а все-таки женщина. Нет, воспитывать парня должен отец. И он, Борис, не пожалел бы ни времени, ни сил, чтобы вырастить сына умным, дельным человеком, умеющим работать и руками, и головой! Образование хорошее обеспечил бы, без этого сейчас никуда. Даже у них с Игорем институт за плечами, хоть и заочно оканчивали (а как еще – они тогда целыми днями баранку крутили), но корочки есть! Конечно, это все мечты и планы отдаленные, первые лет пять с сыном и не поговоришь толком, но это ничего. Опытные люди говорят, что и в этом возрасте от детей радость, если они жданные и желанные. А уж его сын будет и жданный, и желанный, в этом не сомневайтесь!

Вот только найти этому вымечтанному сыну маму оказалось совсем непросто. Нет, девушек и женщин вокруг было достаточно, даже больше, чем достаточно. И успехом у женского пола Борис всегда пользовался, не только сейчас, когда стал со всех точек зрения выгодной партией, но и раньше, когда хоть и на отцовском предприятии, но простым водителем баранку крутил. И тогда, кстати, отношения с женщинами были как-то проще, чище, что ли… Весело встречались, без обид расходились, и девушки были славные – не жадные и не завистливые. В глазах у них сиял искренний интерес, интерес ко всему – к жизни, к работе, к природе и к нему, Борису. А сейчас… С малолетками просто скучно, но и с теми, что постарше, тоже не веселее. Да, по сравнению с теми простыми девчонками, подружками его молодости, женщины, с которыми он встречается теперь, выглядят, как шиншилла по сравнению со щипаным кроликом. И одеты они по каталогам, и ума палата, и воспитание такое, что хоть на прием в английское посольство отправляй, не стыдно будет. Вот только в глазах у них не интерес, не симпатия, и уж тем более не любовь, а непрерывный счетчик. Тьфу! С проститутками и то лучше дело иметь, там, по крайней мере, все честно.

Игорь смеется над ним: дескать, а ты как хотел? Жениться надо до тридцати, пока гормоны играют и все девчонки хороши. А после тридцати мозги в норму приходят, начинаешь в людях разбираться и недостатки замечать. Игорь прав, конечно, вот только что толку с его правоты! Ладно, пусть идеальных женщин не бывает, но хоть что-то более-менее подходящее на роль жены неужели нельзя найти? А ведь никак не находится.

И вдруг такая неожиданность – никакая жена не нужна, потому что сын у него, оказывается, есть! Одна проблема, как теперь его найти? В городе миллион без малого жителей, и как отыскать мальчишку, о котором он ничего, кроме имени матери, не знает?

Лиза привыкла, что Сергей Лихарев забегает к ней почти каждый день – иногда на час-другой, иногда просто на пять минут: «Я понял, что соскучился, и заглянул только на тебя посмотреть». Настолько привыкла, что дни, когда она Сергея не видела, казались ей пустыми и какими-то… тоскливыми, что ли? Разумеется, особенно тосковать не приходилось – хозяйке «Дамского рукоделия», от которой зависят полтора десятка работниц-надомниц, сидеть сложа руки и предаваться печальным размышлениям просто нет времени. А кроме работы, есть еще двенадцатилетняя дочь, Маша, которая тоже требует постоянного внимания. Нет, девочка вовсе не «трудный ребенок», но, может быть, их маленькая семья потому и остается такой дружной, что Лиза никогда не отмахивается от детских проблем и всегда находит время и силы для общения с дочерью. И все-таки в те дни, когда Лиза не видела Сергея, она немного грустила. Впрочем, надолго Лихарев не пропадал. Дня два-три он мог носиться по своим загадочным делам, но потом обязательно появлялся – веселый, оживленный, с темно-бордовой розой в руке.

Сергей пока ограничивался осторожным ухаживанием, не переходя к активным действиям, но Лизу это скорее забавляло, чем раздражало. Гораздо больше по этому поводу нервничала ее старшая подруга, Ася Семеновна, второй по значению сотрудник «Дамского рукоделия». Она никак не могла понять, почему «молодежь» так непростительно тянет время. По ее мнению, им уже давно пора было завалиться в койку. Безобразие же, взрослые люди, свободные, а за два месяца даже до поцелуев дело не дошло!

– Сколько можно друг к другу принюхиваться?! – возмущалась она. – Ладно, пусть этот твой, пыльным мешком стукнутый, сыщик такой бестолковый, бывает. Но ты-то что мух ловишь? На улице жара, значит, сарафанчик полегче накинула, босую ножку этак невзначай выставила, салфеточкой над декольте выразительно помахала… неужели тебя учить надо, как мужика в соответствие привести?

– Не надо учить, – смеялась Лиза. – Просто вот такой он… неторопливый. Или боязливый.

– В смысле боязливый? С тобой-то ему чего бояться?

– Мне кажется, он думает, что просто так со мной нельзя, что надо будет обязательно жениться. А к этому он не готов.

– К этому ни один мужик не бывает готов, – фыркнула Ася Семеновна. – А на тебе обязательно надо жениться?

– Да нет вроде. Не знаю. В принципе, мне и так хорошо. Машка опять же… она Сергея опасается.

– Почему? Ревнует?

– Не совсем. То есть немного, конечно, ревнует, но не это главное. Вы же знаете, у нее способности посильнее моих, хотя больше на лечение направлены. Но Сергея она прочитать не может, вот и говорит, что он мутный какой-то.

– А он правда – мутный?

– Нет, обычный он. Пытается к ней подлизаться. Я ему намекнула, что Машка зефир в шоколаде обожает, так у нас теперь этот зефир не переводится.

– Представляю себе! Она, наверное, зефир лопает и еще больше на него косится. Я бы тоже встревожилась, если бы меня мужик подкупить пытался.

– Да он не подкупает, он от чистого сердца нас порадовать хочет – мне розы таскает, а Машке зефир. Просто она еще ребенок, а Сергей – взрослый мужчина с комплексами. Он сам себя понять не может, где уж ребенку разобраться.

– Что-то я не замечала за ним особых комплексов. Приличный мальчик, хорошо воспитанный. А ты что имеешь в виду?

– Хорошо, не комплексы. Просто у него родители развелись, сестра второй раз замужем, друзья все разведенные…

– И ты тоже разведенка. Понятно. Теперь он долго будет ходить кругами и решать, имеет ли смысл рискнуть и поухаживать за тобой. А у тебя на все эти пританцовки терпения хватит?

– Пока хватает. Знаете, даже немного забавно за ним наблюдать. Тем более я и сама… Сережа мне, конечно, нравится, но ведь и я уже не девочка, у меня своя жизнь, привычная, сложившаяся. И, честно говоря, замуж меня не особенно тянет. Зачем, если меня и так все устраивает?

– Вот тут ты, Лизка, категорически не права. Муж, я имею в виду, когда по-настоящему, то с ним все это, – Ася Семеновна неопределенно взмахнула рукой, – гораздо проще… нет, не проще, не знаю, как сказать… но если мужчина с тобой рядом, то ты совсем по-другому живешь. Увереннее, что ли?

– Я понимаю, я ведь помню, как это у меня было. И муж хороший был, вот только не хватило его надолго.

Утро у Бориса началось с визита в местную телерадиокомпанию. Там он отыскал авторов вчерашнего сюжета и довольно долго с ними беседовал. Долго и абсолютно безрезультатно. Потом съездил на детскую площадку – побродил по ней, потратив времени ненамного меньше, но все с тем же, нулевым, результатом. Зашел в кафе, выпил чашку кофе, на редкость безвкусного. Вспомнил о существовании адресного стола, попробовал тут же, за столиком, найти это заведение в Интернете, но телефон упорно выдавал ссылки на районные паспортные столы. Может, попробовать обратиться в ближайший – они хоть подскажут, с чего начинать.

Борис представил себе лицо работницы паспортного стола, когда он скажет, что ищет Нину Власову примерно тридцати лет… даже если ему пойдут навстречу и выдадут адреса всех подходящих женщин, сколько их будет в одном районе? Триста? Пятьсот? А во всем городе? И что тогда? Даже если не ходить по этим адресам, а просто обзвонить их, не один год пройдет. А может, зря он сам себя пугает – Власова все-таки не Иванова какая-нибудь, может, их и не так много? И не обязательно бегать их всех проверять, есть же социальные сети… И чего он, спрашивается, сидит в этом задрипанном кафе и пялится в замочную скважину телефона, когда в офисе у него на столе стоит прекрасный, большого размера жидкокристаллический монитор?

Борис расплатился и отправился на работу. В кабинете он первым делом включил компьютер и запустил в Гугле поиск «Нина Власова». Посмотрел на результат и скривился. Если забросить все дела месяца на два-три, то, возможно, если повезет, он и найдет Нинку. А если не повезет? Кстати, если она вышла замуж, то сейчас вполне может быть уже не Власовой, а какой-нибудь Синепупкиной. Борис свернул страничку и открыл сайт телерадиокомпании. Быстро добрался до нужного сюжета, развернул во весь экран стоп-кадр с мальчишкой на турнике.

Дверь кабинета распахнулась, и, как обычно, без стука вошел Игорь.

– Боря, надо бы с горючкой порешать. Тут новый поставщик нарисовался, ребята только протискиваются на рынок, так что демпингуют по-черному… а чего это у тебя на экране? Хорошая фотка, я такой не помню. Решил детство вспомнить?

– Это не мое детство, Игорек, это гораздо хуже… или, наоборот, лучше. Я пока сам не понял. Посмотри внимательнее. – Он развернул окошко с телевизионным сюжетом и ткнул пальцем в мальчишку. – Разве это я?

– Упс. – Игорь наклонился, всмотрелся в сияющую мордашку. – Слушай, действительно не ты. Но как похож! Подожди, ведь эта рядом, это же Нинка, так? Но ведь уже сто лет прошло! Или все-таки… Боря, этот мальчишка, кто это?

Борис помолчал, потом тихо ответил:

– Наследник.

– Наследник?

– Да. Я так понимаю, что это мой наследник. Сын, о существовании которого я понятия не имел. И понятия не имею, как его искать.

– Ничего не понимаю. – Игорь потряс головой, подтянул к себе стул и тяжело опустился на него. – Как же это… откуда? Боря?!

– Да я сам ничего не понимаю пока. Но получается… получается, Нинка тогда по-своему решила. Не ожидал от нее. Но теперь, кажется, рад. Да что там «кажется», я не просто рад, я счастлив, что все так получилось – что у меня, оказывается, есть сын! Вот только как его найти теперь – я же ничего о нем не знаю, совсем ничего!

– У Нины фамилия была какая-то простая, на «В», – неохотно подсказал Игорь. – Васильева, Веселова, что-то такое.

– Власова, – отмахнулся Борис. – Знаешь, сколько их в городе?

Он снова поменял фотографию мальчика на страницу поиска из Гугла и ткнул пальцем в экран.

– М-да, вспотеешь всех проверять, – согласился брат.

– И поседеешь. Слушай, а может, нанять кого? Есть же специалисты по этой теме! Частные детективы!

– Жулики они все, – скривился Игорь, – будут из тебя денежки сосать и руками разводить. Дескать, мы ищем-ищем, не найдем…

– Не, среди них приличные тоже бывают, – перебил его Борис. – Помнишь, кто-то нам рассказывал… ну, как же, Димашев! У него тогда бухгалтер сбежал, помнишь?

– Димашев тогда процент с тех денег, что бухгалтер прихватил, пообещал в качестве бонуса, вот сыщик и постарался.

– Ну, я тоже не обижу! Игорь, у меня появился шанс сына найти! Мне на это дело никаких денег не жалко!

Варвара, старшая сестра Сергея и единственная, кроме хозяина, сотрудница детективного агентства «Лихарев и К^о», очень любила учиться. Правда, высшего образования она так и не получила, зато самых разнообразных курсов окончила столько, что подтверждающие это дипломы и справки с трудом умещались в ящике письменного стола. Сейчас Варвара с присущим ей энтузиазмом и трудолюбием занималась изучением китайского языка. Она старательно перерисовывала с экрана компьютера образец китайского иероглифа, обозначающего любовь.

– Палочка на семь часов, – бормотала она, – палочка на пять, сверху шляпка… господи, как они все это запоминают!? Какие-то елки-растопырки сплошные, а не письменность, – уже в полный голос пожаловалась она.

Сергей, который не менее старательно стучал одним пальцем по клавиатуре ноутбука, составляя для клиента отчет о проделанной работе, поднял голову.

– А ты представь, как этих китайцев вгоняют в ступор наши буквы? Заглавные еще туда-сюда, а строчные – сплошные кружки и крючки. А – кружок и крючок, б – кружок и хвостик, в – кружок и петелька вверх, г – крючок загнутый и вверх, и вниз…

– И что? Ты предлагаешь мне теперь пожалеть китайцев?

– Нет, я предлагаю сделать перерыв и выпить кофе.

– Эта мысль мне нравится. – Варвара встала из-за стола. – Тебе сладкий?

– Не, давай с зефиром. Я там на полку коробку зефира в шоколаде положил.

– К Лизе собрался, – понятливо кивнула Варвара. Поставила перед братом чашку и блюдце с парой зефирок, а сама предпочла устроиться в кресле у окна. – Кстати, о зефире. Ну что ты ей все сладости таскаешь? Лиза не ребенок, ей надо что-то более… не знаю, основательное, что ли.

– Бриллианты? – насмешливо уточнил Сергей.

– Нет. – Варя серьезно покачала головой. – То есть бриллианты – это, конечно, хорошо, но не сейчас. Это на юбилей какой-нибудь, на серебряную свадьбу…

– Сестренка, ты не торопишься? Мы с Лизой даже не встречаемся.

– А я о чем? В кои-то веки ты встретил женщину, которая идеально тебе подходит, к которой тебя тянет, с которой тебе хорошо – и что? Вы даже не встречаетесь! Да эти ваши посиделки, это просто мазохизм с твоей стороны. А если ты нравишься Лизе так же, как она тебе, то это еще и садизм. Сколько можно над женщиной издеваться?

– А с чего ты решила, что я ей нравлюсь? Ты ее видела полтора раза, откуда тебе знать?

– Оттуда, что мне и полраза достаточно! Эта твоя колдунья очень приятная женщина, и мы очень мило с ней посидели, посплетничали. Кстати, я там у нее присмотрела кардиганчик с вышивкой… а у меня скоро день рождения.

– Варя, солнышко, у тебя день рождения в марте! А сейчас июль.

– Ой, сколько там до марта осталось! Но ты меня отвлек, хотя сам же хотел узнать, как Лиза к тебе относится…

– Ничего такого я не хотел.

– Хотел-хотел, и не надо смущаться. Так вот, послушай свою мудрую старшую сестру: то, что ты ей нравишься, невооруженным глазом сразу видно. А раз она тебя за все время, что ты вокруг нее восьмерками ходишь, не погнала, значит, не просто нравишься, а очень-очень! И тебе надо проявить хоть немного активности. Что ты женщину зефиром закармливаешь! Подари ей что-нибудь неожиданное, не обязательно такое, что можно в руках подержать. Пригласи, например, куда-нибудь!

– Куда? В ночной клуб, на дискотеку?

– Больше у тебя ни на что фантазии не хватает? В театр, например, пригласи, или по лесу прогуляться, на рыбалку… да хоть на пароходике по Волге покататься, все развлечение!

– В кино еще можно, – разулыбался Сергей, – на последний ряд.

– Правильная мысль, – горячо одобрила Варвара. – Последний ряд сразу настраивает на правильный лад.

– Варь, а что такое? Ты никогда так меня ни за одну девчонку не агитировала, как за Лизу топишь. Она тебе так понравилась?

– Ты знаешь, да. Но дело даже не в этом. Она действительно славная, но больше всего мне нравится, как она действует на тебя. Ты, когда про нее вспоминаешь, всегда улыбаешься, и улыбка такая… я не знаю, как объяснить, но хорошая улыбка, правильная. И вообще, за последнее время ты стал как-то спокойнее, увереннее… И знаешь, хоть я, конечно, как нормальный человек, в это не верю, она удачу приносит. Вот вспомни, когда у нас такой поток клиентов был? У нас же всегда то густо, то пусто, а сейчас? Ни минуты простоя, денежки капают аккуратно, просто мечта!

– Ну, на сегодня как раз все дела закрыты – только этот отчет, – он ткнул пальцем в компьютер, – дописать осталось. Если в ближайшее время не придет новый клиент, то начнется тот самый простой.

– Значит, придет, – уверенно отмахнулась Варя, – или позвонит.

Именно в этот момент, словно специально дожидался, зазвонил телефон. Варвара торжествующе улыбнулась и взяла трубку.

– Детективное агентство Лихарева, слушаю вас. Да. Да. Конечно. Да, можно сегодня. Хорошо, Сергей Денисович будет ждать вас через полчаса. До свидания. – Она положила трубку и повернулась к Сергею: – Ну? Что я говорила? Ни минуты простоя!

Нина Власова уже много лет даже не вспоминала про свою первую любовь, про Бориса Сахарова. Она жила с сыном в двухкомнатной хрущевке, в которой сама выросла: маленькую спальню отдала Павлику, сама же заняла комнату побольше. Диван, на котором она спала, утром складывался, зато стол для раскроя ткани и швейная машинка у окна не убирались никогда. Нина уже девять лет работала в «Дамском рукоделии». Случайные знакомые порекомендовали случайным знакомым знакомых Аси Семеновны «милую девочку, которая прекрасно шьет и очень нуждается в деньгах»… В деньгах она тогда не просто нуждалась, они с Павликом балансировали на краю нищеты. Нет, балансировали они, пока бабушка была жива, тогда было полегче – все-таки и пенсия стабильно, и Нина подрабатывала – сидеть с маленьким правнуком целый день у бабушки сил не хватало, но часа на три-четыре ее хватало. Когда же бабушка умерла, вот тогда они и скатились в нищету, полную и беспросветную. Единственным источником дохода стали редкие заказы на шитье да плохо оплачиваемые разовые подработки. Если не считать пособия на ребенка, конечно. Ха.

Нина понимала, что еще немного, и придется идти за помощью к Борису, но ой как не хотелось! Она была сильно на него обижена. Да, конечно, они не были современными Ромео и Джульеттой, нравились друг другу, может, чуть больше, чем нравились, но и только. Никаких разговоров о совместной жизни, никаких планов на будущее… А будущее-то, вот оно, рядышком оказалось! Она сама не знала, как относится к незапланированной беременности, но когда Борис отмахнулся от нее и заявил, что она сама должна заняться решением проблем, а ему некогда… нет, денег на аборт он сразу предложил, да еще велел не экономить, выбрать самую лучшую клинику, но она-то ждала совсем другого! Чего? Нина сама не знала. Счастья в глазах и предложения немедленно пожениться? Вряд ли. То есть это, конечно, было бы здорово, и мечтать не вредно, только в реальной жизни такое редко случается. Но они могли хотя бы как-то обсудить, посидеть, поговорить, подумать, хотя бы предположить – может, все-таки дать шанс друг другу и этому ребенку? Нина не знала, чего она ждала, но уж в любом случае не этого раздраженного: «У меня сейчас и так забот выше крыши, давай займись этим сама. Только клинику подбери хорошую, на цены не смотри, выбирай такую, чтобы проблем потом не было…»

Заботливый, блин! А у нее от того, что Борис даже на секунду не задумался, даже не попробовал представить себе, что сейчас уже есть, уже существует ребенок, его ребенок, крохотный, но ведь живой, от этого у нее перехватило горло, она даже сказать ничего не смогла. Повернулась и молча ушла. Ждала, конечно, что он позвонит, пусть даже не прощения просить, не сказать, что передумал, но хоть поинтересуется, сделала ли она аборт? Ведь за деньгами Нина так и не пришла. Не позвонил. Через две недели она вытащила из телефона симку и изрезала ножницами в мелкую вермишель. И продолжала ждать. Да, конечно, позвонить Борис теперь не мог, и точного адреса ее не знал, но примерно-то, где она живет, должен был помнить! Кажется, она даже показывала ему как-то свою панельную пятиэтажку! Да и знакомые общие были, если бы действительно хотел – нашел бы! А раз не нашел…

М-да, пока они встречались, Нина никогда не приглашала его домой: стеснялась нищеты, в которой они с бабушкой жили. А оказывается, тогда была обычная бедность, что такое настоящая нищета, она узнала только теперь, когда они с Павликом остались одни. И придется спрятать подальше свою гордость и идти к Борису просить денег. Она не опустится до того, чтобы требовать алименты на ребенка, нет. Нищая? Значит, как честная нищая, она будет просить милостыню. В конце концов, Борис никогда не был ни подлецом, ни жадиной, а она не золото с бриллиантами у него просить будет, а самую малость, только чтобы им с Павликом с голода не умереть. Борис ведь хоть и не сынок олигарха, но из вполне обеспеченной семьи, какое-то у них предприятие, вполне доходное… да он в ресторане за один вечер может больше оставить, чем Нине на месяц нужно! А если он сумеет как-то помочь с работой, то это будет самое лучшее!

И все равно, как не хочется к нему идти! Может, все-таки как-нибудь протянуть? Училище она успела окончить, диплом швеи у нее есть, казалось бы – шей да зарабатывай! Но клиентура из воздуха не берется, а Нина до сих пор шила в основном знакомым девчонкам, которые были ненамного богаче ее. В ателье устроиться можно, но куда девать Павлика? За хороший садик надо платить примерно столько, сколько она, Нина, в этом ателье сможет заработать. Может, дать объявление в бесплатную газету, пообещать самое лучшее качество и самое быстрое исполнение заказов за самую скромную плату? Ха, объявление дать несложно, а что делать, если налоговая заинтересуется? И она ведь совсем не против платить налоги и все такое, но это же надо все как-то оформлять, заводить бухгалтерию, а у нее, у Нины, со всей этой математикой не очень, от цифр головная боль начинается. И вообще, это шьет она хорошо, а когда попробовала почитать, как оформить хотя бы самозанятость, то споткнулась уже на пункте «войдите на сайт Госуслуг и введите учетную запись…» Да если бы она могла понять, как все это делается, она бы не швейное училище оканчивала, а институт! Господи, ей ведь так немного надо, копейки, но как сложно эти копейки заработать!

Нина не была религиозным человеком – так, крестик на шее носила, но тут даже в церковь сходила. Купила пару тонких свечек, помолилась, как сумела. На самом деле ни одной молитвы она не знала, но решила, что это же не экзамен, чтобы обязательно все правильно говорить. Главное – попросить от души, от всего сердца. И Нина, встав перед иконой Божьей Матери (почему-то казалось, что та лучше поймет ее проблемы и отнесется с большим снисхождением), тихим шепотом рассказала все – и про Павлика, который оказался совсем не нужен собственному отцу, и про смерть бабушки, и про то, что она сама-то, может и сухой пшенкой обойтись, но Павлику нужно молоко… А кланяться Борису и признаваться, что она оказалась не в состоянии даже просто прокормить собственного ребенка, так не хочется! Нет, она, конечно, пойдет и будет просить, потому что это ради Павлика. Но если Дева Мария пошлет ей работу, хоть несколько клиенток – Нина ведь действительно очень хорошая портниха, – все как-нибудь, пусть и не сразу, но образуется.

А через два дня к ней пришли Лиза с Асей Семеновной.

Они тогда только начинали разворачивать «Дамское рукоделие». Точнее, и начинала, и разворачивала Лиза, но Ася Семеновна не без оснований гордилась тем, что тоже «стояла у истоков». И к Нине они пришли вдвоем. Лиза занималась вязаными изделиями, Ася Семеновна вышивала, но сшить что-то более сложное, чем полотенце или наволочку, ни та, ни другая не взялась бы. А интересных и сулящих большую выгоду идей было множество, так что «Дамскому рукоделию» срочно требовалась хорошая портниха. Рекомендация пришла даже не через третьи, а через четвертые, а то и пятые руки, но Лиза решила посмотреть на «милую и способную девочку, которой очень нужны деньги».

Нина понимала, что это и есть тот самый шанс, упустить который никак нельзя, и страшно нервничала. Понимала, что выглядит напуганной девчонкой, а не серьезным профессионалом, но ничего не могла с собой поделать – руки дрожали, а голос срывался. Она кое-как разложила свои эскизы и, прижав руки к груди, отступила от стола.

Пару минут гостьи внимательно рассматривали рисунки, потом Лиза подняла взгляд на Нину.

– И вы все это уже шили?

– Н-нет. – Скулы девушки порозовели. – У меня не так много клиенток было, а без заказа я шить не могу. Понимаете, ткань…

– Ткань стоит денег, а на платье надо потом еще найти покупателя, – понимающе кивнула Лиза. – Так что из этого вы уже пробовали, так сказать… воплотить?

– Вот это, с рюшами. – Нина передвинула один из рисунков на край стола. – Еще сарафан и вот эти три платья. И вот этот костюм. Женщина хотела именно такой: платье из темно-синего кримплена и легкий кардиган без подкладки. На ней он смотрелся очень хорошо, лучше, чем на рисунке.

– А фотография есть? – тут же заинтересовалась Ася Семеновна.

– Я не умею фотографировать, – окончательно смутилась Нина. – И фотоаппарата у меня нет.

– А на телефон?.. – Ася Семеновна осеклась. – Хм. Понятно.

– Здесь юбка действительно такая пышная получится? – уточнила Лиза, указывая на эскиз. И, дождавшись утвердительного кивка, спросила: – Сколько времени вам нужно, чтобы мне такую сшить?

– Господи! – Нина захлебнулась воздухом. – Да хоть завтра! Вы материал купите или мне самой? В торговом центре как раз подходящий выбор тканей, только вы мне аванс небольшой дайте, чтобы я купить могла. А за ночь я сошью!

– Ну, такие подвиги нам ни к чему. – Лиза с симпатией смотрела на взволнованную девушку. – Зрение посадите, да и вообще, по ночам спать надо, а не юбки шить. А за тканью давайте вместе съездим. Думаю, если вы согласитесь работать в «Дамском рукоделии», запас нам потребуется большой. Для начала нам с Асей Семеновной обновки сошьете, а потом уже и на продажу будем работать. Ася Семеновна, вы ведь тоже выбрали себе что-то?

– А как же! Я хочу вот это платье. – Она ткнула пальцем в один из рисунков. – И вот этот костюм, интересно очень… ты здесь какую ткань предполагала?

– Небеленый лен.

– Интересно, интересно… если я еще вышивку сделаю: по вороту, по кармашкам и вот тут по подолу пущу…

– По подолу не стоит, – несмело возразила Нина. – Будет слишком ярко.

– Хочешь сказать, что я слишком стара для ярких вещей? – нехорошо прищурилась Ася Семеновна.

Нина открыла было рот, чтобы честно сказать – с таким количеством вышивки костюм будет выглядеть аляповато, но, взглянув на пожилую женщину, решила действовать более мягко.

– Что вы, конечно нет. Просто если сделать тонкий узор только здесь и здесь, будет очень элегантно… ну, как английский фарфор: на белом – тонкий золотой ободок. – Она окончательно смутилась и жалким голосом добавила: – Простите, но английский классический стиль, по-моему, самый выигрышный для эксклюзива…

Ася Семеновна смотрела на нее немигающим взглядом василиска.

– Значит, ты считаешь, что я предлагаю изуродовать твой прекрасный английский классический костюм, заляпав его вышивкой по самое не могу и превратив в образец вульгарности вроде сервиза «Мадонна»?

Красивые большие глаза Нины стали еще больше.

– Но я ничего такого не сказала… – пискнула она.

– А я не о том, что ты сказала, я о том, что ты подумала. – Ася Семеновна еще немного погипнотизировала несчастную девушку, которая уже и дышать боялась, потом величественно кивнула: – Ладно. На первый раз прощаю.

Все еще без улыбки (не признавать же, что девчонка совершенно права), она взяла листок с эскизом, поднесла к глазам, потом максимально отодвинула:

– Говоришь, ворот и тоненько по карманам… есть у меня один вариант… – Она достала телефон, поискала нужную фотографию и показала экран Нине. – По-моему, сюда подходит.

– Как родной! – Девушка обрадовалась, что гроза прошла мимо. Да и узор действительно ложился на костюм идеально.

– А если ниточку люрекса сюда пустить… – мечтательно протянула Ася Семеновна.

– Ну… – Нине очень хотелось избежать очередного витка противостояния, – если очень тоненько… чтобы только легкий проблеск…

Нина понимала, что именно сейчас устанавливаются правила игры на будущее. Лиза хозяйка, она немного в стороне, на ней общее руководство и вся организация дела. А собственно работать ей, Нине, предстоит с Асей Семеновной, и та хочет сразу показать, кто будет верховодить в их паре. Впрочем, реальной агрессии со стороны пожилой вышивальщицы Нина не чувствовала, поэтому и желания дать немедленный отпор не возникло. Она в принципе не возражала против того, чтобы предоставить Асе Семеновне возможность играть первую скрипку – все-таки та и постарше, и опыта у нее побольше. Но и слушаться ее во всем тоже смысла нет – в конце концов, хоть опыта у Нины маловато, портниха она не из последних. Вон как у той же Аси Семеновны глаза разгорелись.

– Люрекса нужно много, так будет гораздо наряднее. – А вот Ася Семеновна противостояния совсем не боялась. Похоже, она искренне получала удовольствие. – И между прочим, не я одна люблю блестки! Вот давай сделаем два варианта и посмотрим, что скажут покупатели!

– Два варианта одного костюма? – удивилась Лиза.

– Ой, нет, конечно! – спохватилась Ася Семеновна. – Этот фасон я резервирую для себя. Ниночка, давай посмотрим, на чем у тебя можно поэкспериментировать…

Нина потом еще раз сбегала в церковь и снова поставила Деве Марии свечку, уже побольше и подороже. Перекрестилась и торопливо доложила, что теперь ее, Девы Марии, милостью у Нины есть настоящая работа, и трудовая книжка, и налоговой можно не бояться, и зарплата ожидается очень даже приличная, и ей даже выдали аванс, и у нее в холодильнике есть теперь не только молоко, но и яйца, и сливочное масло, а еще она купила абрикосовый йогурт, который очень понравился Павлику! Хозяйка «Дамского рукоделия» – чудесная женщина, правда, еще есть Ася Семеновна, которая, наверное, тоже очень хорошая, но она, Нина, немного ее побаивается… но все равно теперь у Нины жизнь не просто хорошая, а прямо-таки прекрасная, за что Деве Марии огромное спасибо! И отдельное спасибо за то, что не нужно теперь идти к Борису, век бы его не видать!

– Валюша, Борька сошел с ума! – Игорь ворвался в кабинет жены, хлопнув дверью. – Ты не представляешь, что случилось!

– А что случилось? – Валентина посмотрела на взволнованного мужа и встала. Подошла к маленькому холодильнику, стоящему в углу, взяла оттуда бутылку минеральной воды и наполнила хрустальный стакан. – Вот, выпей сначала. Успокойся и объясни все толком.

Игорь выпил минералку в три больших глотка и поставил стакан на стол. Сел и вытер ладонью губы.

– Сейчас расскажу. Только ты тоже сядь, а то упадешь.

Валентина пожала плечами и вернулась на свое место, за стол.

– Ну?

– Ты Нинку Власову помнишь? Ну, она с Борькой еще гуляла и вроде как залетела от него!

– Помню. Она тогда аборт сделала, а потом пропала куда-то.

– Черта с два! Эта дура никакого аборта не делала! У нее сын, вылитый Борька! Я фотографию видел, одно лицо! Этому пацану сейчас сколько, лет девять-десять?

– Скорее одиннадцать, – нахмурилась Валентина. – Откуда он взялся? Нина что, явилась к Борису и…

– Нет, там вообще все случайно получилось. Борька в новостях по телевизору ее увидел, Нинку и ее пацана. Ну и сразу сложил два и два, понял, что мальчишка его. Я же говорю, там не перепутаешь – точно Борька в детстве, одно лицо!

– И они уже встретились?

– Ты о чем, Валя? Борька понятия не имеет, где они, как их искать?

– Но искать он собирается?

– А ты как думаешь? Если бы ты узнала, что у тебя где-то растет сын… тьфу, голова кругом, сам не понимаю, что говорю!

– Да уж, – холодно заметила она, – для меня мой ребенок неожиданностью не стал бы. Ладно, какие теперь у Бориса планы?

– Найти Нинку и этого… ее пащенка. Черт, откуда они только взялись, ведь так хорошо все было! Мы с Борькой еще лет пятнадцать – двадцать пашем, потом потихоньку передаем дела Кольке… а теперь? Теперь что делать, Валя?

– Спокойнее, Игорь. Борис еще их не нашел и неизвестно, найдет ли. Город большой, если он за двенадцать лет с Ниной ни разу не встретился, так, может, еще двенадцать лет пройдет…

– Так он не собирается сам искать! Он решил специалистов нанять! Я когда от него уходил, он как раз Димашеву звонил, помнишь, у него какие-то шашни с детективным агентством были? Вот Борька и хочет у него наводку взять на приличного сыщика.

– Понятно. Ну что ж, пусть пока ищет, этому мы помешать не можем.

– А что мы в этой ситуации вообще можем? – горько спросил Игорь. Встал, налил себе еще воды, выпил. – Валюш, ну что у тебя минералка какая противная? Хоть бы газированная была!

– Газированная вредная. А что мы можем… пока не знаю. Сыщики тоже разные бывают. В любом случае даже самому распрекрасному понадобится недели две, не меньше. Так что время все обдумать у нас есть.

Сахаров опоздал на пятнадцать минут. Вошел в приемную, представился и извинился коротко:

– Пробки.

– Я понимаю, – просияла Варвара профессиональной улыбкой вышколенной секретарши. – Проходите, Сергей Денисович вас ждет.

– Я по делу, – неловко начал Борис, присаживаясь. – Мне вас рекомендовали, сказали, что вы сможете… – Он выложил на стол распечатанную фотографию мальчишки на турнике. – Вот. Я хочу узнать, можете ли вы найти этого парнишку.

Сергей посмотрел на фотографию, перевел взгляд на Сахарова, прищурился:

– Подробности какие-то можете сообщить?

– Да какие подробности? Я сам ничего пока не знаю. Увидел в новостях ролик про открытие новой детской площадки в Октябрьском районе, а там – он. Я был на телевидении, нашел оператора, но тот просто снимал всех подряд. Позавчера снимал, вчера сюжет в новостях показали, а что там за мальчик на турнике, он даже не помнит. Адрес площадки мне дали – не знаю, может там просто подежурить несколько дней? Я сегодня заезжал, смотрел… детей полно, но все не то.

– Мальчик этот, как я понимаю, вам не чужой? – Лихарев дождался молчаливого кивка и продолжил: – Что вы можете о нем рассказать? Как зовут, сколько лет?

– Да не знаю я, – с досадой отмахнулся Борис. – Я о нем до вчерашнего дня вообще не знал. Тут такая история… но это, если рассказывать, то издалека надо начинать.

– Пусть будет издалека. Я же сказал, мне нужны все возможные подробности.

– Ну, тогда слушайте. Дело было двенадцать лет назад. Мы тогда с Ниной, – он ткнул пальцем в смеющуюся женщину на краю фотографии, – вот с этой, гуляли вместе. Не то чтобы у нас большая любовь была, так, хорошо проводили время, ничего не планировали, ничего друг от друга не требовали. По крайней мере, я именно так эти отношения воспринимал. А потом – отец заболел. А грузоперевозки наши только-только на ноги встали, без хозяина сразу все прахом бы пошло. Ну, ясно, пришлось мне впрягаться. Я и раньше не бездельничал – и водителями с братом работали, и учились заочно, но самому за все отвечать – это же совсем другое дело. Да что я вам говорю, у вас у самого агентство, вы понимаете.

– Понимаю, – кивнул Лихарев. – Я, когда лицензию получал и агентство оформлял, без всяких диет шесть килограммов сбросил.

Борис, которому совсем не помешало бы сбросить даже не шесть, а все шестнадцать килограммов, окинул придирчивым взглядом поджарую фигуру сыщика и неожиданно пожаловался:

– А я как раз тогда набрал. Раньше-то вес нормальный был, а как потом закрутилось все, так на нервах начал жрать, как не в себя. А потом уже не смог похудеть. Ладно, не суть. Я просто хочу сказать, что пахал в то время, как негр на плантации: фирму на себя взвалил, отец в больнице, на рынке, как назло, спад пошел, в мировой экономике кризис за кризисом… А тут Нинка является такая – я беременна, и что ты по этому поводу думаешь? Бабы, разве они понимают?

Сергей издал нейтральный звук, который Сахаров решил считать одобрительным. Он развел руками и повторил:

– Бабы. Нет, если по совести рассудить, то не очень красиво получилось. Но мы ведь ничего такого вообще не планировали, и геморроя у меня без ее сюрпризов выше крыши было. Я спал по три-четыре часа в сутки, у меня башка от проблем пухла, куда мне еще спиногрызов! В общем, сказал ей, чтобы узнала, где хорошо аборты делают, и чтобы не жмотничала, на цену не смотрела, а самую лучшую клинику выбирала. Мне этим заниматься некогда, так что пусть лучше сама все выяснит, выберет, договор подпишет… а деньги уже за мной. Дело ведь такое – врачи схалтурят, а девчонка потом всю жизнь каяться будет. А она обиделась – фыркнула и ушла. Я даже не понял, что насовсем, ушла и ушла, хорошо, одним мозгоклюйством меньше. Ничего плохого не хотел, просто не до баб мне было с их заморочками, ну никак не до баб, понимаете?

Сергей снова покивал. Он хорошо помнил то время, когда «ставил на ноги» агентство, и насчет потерянных шести килограммов не соврал. Если бы к нему тогда пришла женщина и сказала, что ждет от него ребенка… м-да, на аборт он, может, ее и не послал бы, но радости ему эта новость не прибавила бы, это точно.

– Вот, – уловил ментальную поддержку Борис, – я же не думал, что так получится. Пока разгребся с делами маленько, пока про Нинку вспомнил… позвонил, а трубку какая-то тетка взяла. Несколько месяцев прошло, Нинка, оказывается, телефон успела сменить. Ну и все, на том дело и закончилось. То есть я подергался немного, попытался ее отыскать, но как? Я, кроме имени и фамилии, про нее и не знал ничего толком. Родителей у нее вроде не было, по крайней мере, она никогда про них не говорила, жила с бабкой, та ее и воспитала. Дома я у Нинки ни разу не был – я так понимаю, что она стеснялась: все-таки я тогда хоть и просто водителем был, но денежка у меня водилась, а они жили небогато. В общем, я горевать особо не стал, ушла и ушла, что я себе, девчонку не найду? А про ребенка даже не думал, уверен был, что она аборт сделала. Куда ей рожать было, нищету плодить? А теперь, получается, – он взял фотографию, помахал ею и снова положил на стол, – получается, что аборт она не сделала. И это мой сын. Я хочу его найти.

– Ну что ж, думаю, это реально, – кивнул Лихарев. – Но постарайтесь вспомнить еще какие-нибудь данные об этой женщине. Адрес вы не знаете, это я понял. А возраст? Место работы, учебы? Общие друзья?

– Друзья, если и были какие, то потерялись давно. Разве что Игорь – брат мой двоюродный, Игорь Сорин, но он не больше меня знает. Даже меньше, наверное, это же я с ней встречался, а Игорь тогда уже женат был, и старший сын у него уже родился. На праздники и так, по выходным, собирались компанией, но что ему до моей девчонки? Насчет учебы ничего не скажу, а работала Нинка… где-то работала, наверное. Я этим как-то не особо интересовался. Что вы еще спрашивали, возраст? Ну это просто, она на восемь лет младше меня была, значит, сейчас ей тридцать один. А сыну ее… нашему, получается одиннадцать.

– Н-да, негусто. Что ж, будем работать с тем, что есть. По крайней мере, мы точно знаем, что они в городе. И вы говорили, что узнали адрес этой детской площадки?

Первым делом Сергей съездил на детскую площадку. Никого, похожего на Нину с сыном, естественно, не увидел. Он поговорил с несколькими женщинами, показал им фотографию и рассказал, что случайно увидел по телевизору родственницу, с которой жизнь давно развела, обрадовался и захотел встретиться, вспомнить юность. Женщины выслушали его с интересом, очень внимательно изучили фотографию, долго обсуждали и, в конце концов, вынесли решение, что таких они здесь не встречали. Разве что именно в тот день, когда площадку открывали – тогда такая толпа собралась, никто бы на них и внимания не обратил.

Сергей, не скрывая разочарования, поблагодарил женщин и раздал им свои визитки (с фамилией и номером телефона, но без указания профессии), на тот случай, если его предполагаемая родственница все-таки снова заглянет на площадку. Напугать или насторожить Нину он не боялся: она же видела, что на площадке работает телевидение и родственники у нее хоть какие-нибудь, да есть. Может, если снова здесь окажется и узнает, что ее кто-то ищет, сама перезвонит.

Но раз местные завсегдатаи сразу ее не опознали, то, скорее всего, Нина с сыном оказались здесь случайно. А жаль, самый простой был бы вариант. Теперь же придется потрудиться.

Не особенно рассчитывая на результат, поговорил с Игорем Сориным и с его женой. Оба подтвердили, что помнят Нину Власову, но сказать о ней ничего толком не смогли.

– Я с ней мало общалась, – объяснила Валентина. – Она какая-то невыразительная была, тихая. И говорить с ней было не о чем – книжек она не читала, телевизор не смотрела, даже в соцсетях аккаунт не завела.

– Да какие соцсети, если у нее компьютера не было! – добавил Игорь. – И времени на книжки-телевизоры тоже не было, потому что она все время где-то подрабатывала. Мы когда на несколько дней собирались куда-нибудь, она с нами никогда не ездила… то ли она полы где-то мыла, то ли сторожила что-то, я, честно говоря, не помню.

– Нина шила очень хорошо, – вспомнила Валентина. – Денег нет, а всегда такая нарядная… Я даже хотела заказать ей пару сарафанов на лето, потом постеснялась. В своей компании деньги платить как-то неловко, а за пару шоколадок заставлять девчонку работать тоже нехорошо. Она бы, конечно, не отказалась, она вообще добрая была. Борису, конечно, не пара, но так, славная девочка и даже симпатичная.

– Да ладно, чего там симпатичного? – перебил жену Игорь. – Моль бледная, без слез не взглянешь!

– Ну, бледненькая, да, – неохотно согласилась Валентина. И продолжила, уже обращаясь к Сергею: – Знаете, такой тип – рыжие волосы, их бы распустить и завить, а она вечно с какими-то хвостиками крысиными. Ресниц и бровей почти не видно, глазки тоже светлые… Фигурка у Нины была неплохая, а лицо рисовать приходилось. Но на хорошую косметику у нее денег никогда не было, так что сами понимаете. Незаметная она была, я бы даже сказала, невзрачная. Даже странно, что они с Борей так долго встречались, почти год.

Игорь хохотнул:

– Да, я помню, когда ты в первый раз Нину увидела, то сказала, что это девочка около Борьки больше чем на неделю не задержится.

– И ошиблась. – Женщина покачала головой. – До сих пор не понимаю, что Борис тогда в ней нашел?

– Да ничего он в ней не нашел! Просто Нина в нужный момент оказалась под рукой, а искать ей замену Борьке лениво было. Вспомни, когда она пропала, он про нее на следующий день забыл.

– Что, кстати, не слишком хорошо говорит о твоем дорогом братике, – тихо сказала Валентина.

– Ага. – Игорь улыбнулся и подмигнул: – Бессердечная скотина, так ты его назвала? Когда Борис про то, как Нину на аборт отправил, рассказал?

– Бессердечная скотина и есть. Я не говорю, что он должен был на Нине жениться. – Она снова повернулась к Сергею и специально для него пояснила: – Я вообще против браков «по залету». Но тогда Борис повел себя некрасиво.

Собственно, на этом разговор можно было заканчивать. Сергей задал еще несколько уточняющих вопросов, не получил на них ни одного заслуживающего внимания ответа, и распрощался.

Вышел за ворота, сел в припаркованную на стоянке машину, открыл блокнот и быстро записал то немногое, что сообщили Сорины. М-да, негусто. Двенадцать лет назад Нина Власова была невзрачной, не блистала ни умом, ни образованием и вообще была не парой Борису. Положим, последнее заявление можно списать на родственные чувства, с умом и образованием пока не ясно, а вот насчет внешности, если верить фотографии, у повзрослевшей Нины все в порядке. Сергей достал фотографию, вгляделся в изображение смеющейся женщины. Не красавица, да, но вполне симпатичная. Есть в ней какая-то пикантная нотка. Нет, эту женщину назвать «бледной молью» никому бы в голову не пришло. И особых проблем с деньгами, по-видимому, не испытывает – красивое, подчеркивающее фигуру и явно недешевое платье, на шее тонкая золотая цепочка с кулончиком… впрочем, золотая ли? По фотографии не определишь, так что, вполне возможно, что это бижутерия. А насчет платья – Валентина ведь сказала, что Нина очень хорошо шила. А что, если она именно этим и занялась? Хорошая портниха вполне может и себя обеспечить, и сына поднять без посторонней помощи. Выходит, разговор с родственниками Сахарова был не таким уж бесполезным – появилась первая, пусть и тонкая, ненадежная ниточка. Надо позвонить Варе, чтобы прошерстила Интернет, поискала среди индивидуальных мастериц и среди работников ателье Нину Власову тридцати одного года, имеющую одиннадцатилетнего сына. Это еще не выигрыш в лотерею, но круг поисков значительно сужается.

Кстати, Лиза с ее «Дамским рукоделием», наверное, имеет какие-то связи в этой среде. Вряд ли существует профессиональный союз работниц иглы и наперстка, но какая-то часть из них должны быть знакомы между собой. Мало ли – учились вместе или опытом обменивались, закупаются в одних магазинах или просто посещают какие-то общие сайты и на форуме обсуждают свои портновские дела. Игорь, правда, упомянул, что у Нины не было денег на компьютер, но за двенадцать лет все могло измениться. Не так дорого сейчас комп стоит, если без запросов, работающая женщина вполне может купить. Тем более сын есть – неужели мальчишка хоть самую простенькую модель не выклянчил? Так, значит, еще одна пометка для Варвары – уточнить насчет профсоюза и кинуть запросы на сайты. Что-нибудь да сработает… если, конечно, основное предположение верно и Нина Власова зарабатывает на жизнь шитьем. А вот если она, например, благополучно вышла замуж и может позволить себе покупать платья в дорогих бутиках и не только платья, но и качественную косметику, а возможно, и регулярно посещать салон красоты… Сергей снова вгляделся в фотографию. Волосы у женщины, действительно, рыжие, но никаких крысиных хвостиков – аккуратная стрижка. Ресницы явно присутствуют, а уж брови и вовсе выше всяких похвал. Изящно изогнутые, чуть более густые в середине и утончающиеся к краям – даже если это не природная красота, а работа косметолога, то работа, надо признать, отличная. Маникюр опять же… интересно. У Варвары ногти значительно длиннее, даже мешают на клавиатуре работать, но обрезать их сестренка категорически отказывается. Приладилась как-то и стучит по клавишам довольно ловко. А у Нины скромненько так: бледно-розовый лак, но ни рисунка, ни блестяшек каких, и ногти коротковаты. Все-таки шьет? Хорошо бы. Найти эту женщину и так не просто будет, а уж без такой удобной зацепки в десять раз сложнее. Ладно, в первом приближении план работы составлен, пора озадачить дорогую сестричку.

Сергей позвонил, но, когда вместо привычного «алло» услышал громкое мяуканье, едва не уронил телефон.

– Что это? Варька, что у тебя происходит? Откуда кот?

– Никаких котов! – довольным голосом заверила Варвара. – Это я тебе сказала «здравствуй» по-китайски.

– Не может быть, – не поверил Сергей. – Не может простое «здравствуйте» так гадко звучать.

Варвара засмеялась, у нее было слишком хорошее настроение, чтобы обижаться.

– Ладно, что ты хотел?

– Чтобы ты перестала мяукать и начала ловить мышей. Первым делом начинаешь шерстить Интернет по следующим позициям…

Сергей закончил разговор с сестрой, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Мысли плавно перетекли с рабочих дел на Лизу. Варя сказала, что Лиза приносит ему удачу. Смешно, но в этих словах, кажется, действительно, есть рациональное зерно. Ясно, что сам он, Сергей, во все эти паранормальные глупости не верит, но удача там или нет, а с тех пор, как в его жизни появилась эта женщина, окружающий мир стал гораздо более приятным местом. Теплее стал, светлее и как-то дружелюбнее, что ли. А может, показать ей фотографию? Она сама признает, что небольшие экстрасенсорные способности имеются, вдруг их хватит, чтобы мальчишку найти? Почему нет, Лиза ведь мастерица на маленькие чудеса. Точно, надо показать ей фотографию, хотя бы в порядке шутки. Если никакой пользы не случится, можно просто посмеяться. Все равно ведь собирался сегодня к ней заглянуть и зефир уже прикупил.

Интересно, ждет она его, рада или просто терпит назойливого визитера? Положим, ждет – это слишком сильно сказано, но и думать, что Лиза не гонит его только из вежливости, тоже не получается. Если бы была не рада, Лиза не постеснялась бы дать это понять, чаем бы, по крайней мере, не поила. Удивительная женщина. И как это у нее получается – просто посмотрит, просто улыбнется, а мир становится светлее. И усталость куда-то пропадает, и настроение улучшается, и головная боль проходит.

И вообще, вся она, Лиза… вот ведь несчастье. Или, наоборот, счастье привалило? Да, вот на ней, пожалуй, женился бы, не задумываясь. Но она как-то так держится – не то что замуж позвать, простой комплимент сделать, и то язык не поворачивается. А хорошо было бы. Приходишь, к примеру, домой с работы, а там – Лиза. И Маша. Эх, Маша еще, как-то она смотрит нехорошо. Словно, ее бы воля, гнала бы она Сергея грязными тряпками подальше от тех дверей вместе с его зефиром. А может, потому и смотрит так, что он, Сергей, уже второй месяц солому жует вместо того, чтобы действовать? Если предложение сделать, может, она и смягчится? И тогда у него будет настоящий дом, а не холостяцкая берлога, как сейчас. Ведь Лиза, она, ничего специально не делая, просто своим присутствием уже жизнь украшает. И все время хочется как-то ее побаловать, сделать что-то приятное… Варя права, что он все время с этим зефиром? Надо Лизу пригласить куда-нибудь… вот только куда? Можно, например, пока погода хорошая стоит, на Волгу, на острова – и покупаться, и шашлычки зарядить. Если Варвару с семейством пригласить, то получится такое семейное мероприятие, все перезнакомятся, а то Лиза, кроме Варьки, никого из его родственников и не знает. Или рановато еще? У них ведь с Лизой ничего пока не ясно, даже непонятно, они, вообще, встречаются или так, просто время проводят. Может, «ударить по культуре»? Эх, жаль, раньше не сообразил – две недели назад Стас Михайлов приезжал, говорят, он всем женщинам нравится. А может, в цирк? Цирк все любят! То есть не все, сам он, например, к цирку равнодушен, но Маше-то должно понравиться? Хотя цирк, наверное, по летнему делу закрылся, афиш, по крайней мере, по городу не видно… ох, да что ж все как не просто-то?

Ася Семеновна ворвалась к Нине, как небольшой, но довольно плотный и очень активный ураган.

– Я в Интернете такие рисунки вышивки белым шелком по белому нашла, просто чудо! – выпалила она с порога, не утруждая себя формальными приветствиями. Сбросила туфли и, махнув пластиковой папкой, не прошла, не пробежала, а как-то мгновенно переместилась в комнату. – Ты уже начала над свадебным платьем работать? Вы с Лизой вдвоем над эскизом неделю мучились, помнишь? Шелковый шармез с присборенным рукавом и юбкой годе?

– Уже раскроила, но сметывать еще не начала. – Нина кивнула в сторону стола.

– Вот и прекрасно, распарывать не придется! Как только Лиза одобрит рисунок, я начну вышивку!

– Но вы же сказали, что будем его стразами украшать. Лиза еще с вами спорила, а потом махнула рукой и разрешила попробовать.

– Я? Я предложила стразы? Девочка, ты что-то путаешь, стразы на свадебном платье – это пошлый шик. Стразы! Ты бы еще предложила пайетками расшить.

– Я не буду предлагать пайетки, – улыбнулась Нина. – Конечно, вышивка там гораздо больше подойдет. Тем более ваша вышивка, – осторожно польстила она.

– Подхалимничаешь? – насторожилась Ася Семеновна.

– Ни боже мой! Искренне восхищаюсь. – И Нина быстро очистила большую часть стола. – Показывайте.

Ася Семеновна разложила десяток листов формата А4.

– Вот, это я в Интернете нашла и заставила внука распечатать.

Нина посмотрела на нее, не скрывая зависти. Она уже несколько лет как тоже купила компьютер, но найти что-нибудь на просторах Всемирной паутины до сих пор было для нее задачей почти непосильной. Ну не заточены у нее мозги с этими железками управляться! Павлик – даром что ему только одиннадцать – намного лучше в этом разбирается. Потом перевела взгляд на рисунки и ахнула:

– Какая прелесть!

– А я о чем! Посмотри, вот эту веточку можно по вороту, а потом аккуратно спустить на декольте.

– А вот эту, попышнее, по подолу. Рукава оставляем чистыми?

– Наверное… хотя, если совсем пусто будет, это тоже как-то не очень. Смотри, вот в том же стиле, но совсем тоненько.

– Скорее намек на вышивку, – задумчиво покивала Нина. – Или лучше пуговки пришить?

– Пуговки, пуговки, пуговки… – пропела Ася Семеновна и перетасовала листки с рисунками. – Слушай, а может, все-таки и немножко стразы тоже? Не засыпать все платье, а так, брызгами по вышивке? Ну, как капельки росы на цветочках? И тогда на рукава именно такие стразы-пуговки?

– Ни в коем случае! Стразы просто убьют вышивку! В самом крайнем случае можно позволить себе мелкий жемчуг. И жемчужные пуговки.

– А может, как-нибудь совместим? Ниночка, ну ты же знаешь, как я люблю, когда блестит! И что ты хихикаешь?

– Я не хихикаю, я улыбаюсь. Вспомнила нашу первую встречу.

– А-а… – Ася Семеновна тоже расплылась в улыбке. – А кто тогда прав оказался, тоже помнишь? С люрексом-то костюмчики, как горячие пирожки, разлетелись!

Игорь сидел в своем кабинете и играл на компьютере в тетрис – при всем многообразии современных игрушек он предпочитал именно эту. Когда вошел Борис, он бросил на брата косой взгляд и продолжил аккуратно укладывать цветные квадратики. Впрочем, это не помешало ему спросить:

– Ну что, от сыщика новости есть?

– Пока нет. Что ж, по-твоему, почти миллион человек в городе, среди них просто человека найти?

– Боря, а ты думал, что дальше делать будешь?

– В смысле?

– Ну вот, допустим, найдешь ты Нинку. Допустим, этот мальчишка действительно твой сын. И… что дальше? Женишься на ней? Заживете вместе, долго и счастливо?

– Не знаю пока. Выглядит она, конечно, вполне, и девчонкой была классной, но я ж ничего про нее теперешнюю не знаю. Может, она вообще замужем.

– А кстати, если и замужем? Что тогда? – Игорь неловко дернул мышкой, и большой синий квадрат встал левее, чем было нужно, испортив строчку. Наверное, поэтому следующие слова прозвучали несколько недовольно. – Может, ее муж твоего сына за своего считает? Может, она ему не сказала ничего?

– Ой, Игорь, не береди душу! Я уж и сам думал… но от пацана все равно не отступлюсь. Ты не представляешь, что я чувствую сейчас, когда выяснилось, что у меня сын есть.

– У меня их, если ты помнишь, двое.

– Но это же совсем другое! Ты их ждал, ты их, новорожденных, видел, ты с ними жил, видел первую улыбку, первый шаг… у меня же ничего такого не было! Вот представляешь, вообще не было, я даже понятия не имел, и вдруг – сын! Это же такой подарок! Нет, даже если Нинка замужем, я его все равно не отдам!

– Что значит – не отдашь? Не заберешь же ты его к себе? – Игорь снова промахнулся и, коротко выругавшись, закрыл игрушку. Повернулся к брату и продолжил с нарастающим раздражением: – Нет, Боря, это ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты ведь ничего о нем не знаешь, а что Нинка могла ребенку дать? Учится в какой-нибудь задрипанной школе, и хорошо, если к банде малолетних бандитов не прибился…

– Ну, это ты уж лишка хватил, какие банды? А вот со школой ты, наверное, прав. Нужно будет срочно репетиторов нанять, пусть подготовят парня, и перевести его в приличную гимназию, в ту, где твои мальчишки учатся. Они и присмотрят за братом, и помогут, если что… Слушай, а может, мне его в наш бассейн записать? Хорошая идея, будем вместе ходить…

– Ты даже не знаешь, умеет ли он плавать.

– Какая разница? Не умеет – научим. Всему научим, и плавать, и машину водить, и все остальное! Эх, Игорь, ты не представляешь, как я счастлив! У меня сын, наследник! Это же значит… не знаю… наверное, это значит, что я не зря живу! Ты же понимаешь, у тебя ведь тоже наследники. Представляешь, Игорь, лет через двадцать отправимся мы с тобой на покой, а фирму детям передадим. Пусть пацаны вместе, как мы с тобой… сейчас, наверное, еще рано, а года через три-четыре надо будет, наверное, его начинать учить потихоньку. Ты Кольку когда начал сюда приводить, в пятнадцать? Вот и мне своего надо будет… черт, это же только через четыре года! Может, не ждать, прямо сейчас начинать его к директорскому креслу готовить? А что, с таким хозяйством управляться – это вам не шутки. Черт, еще курсы английского нужны! Без английского сейчас никуда. Как же все это до сентября успеть… – Не договорив, Борис выскочил из кабинета.

Игорь с кислой миной мрачно посмотрел ему вслед. Собственно, Борис рассуждал правильно и логично, и в любом другом случае он согласился бы с братом. Но сейчас речь шла о ребенке Нинки Власовой, неизвестно откуда взявшемся ублюдке, которого свихнувшийся от радости Борька уже собирается сделать своим наследником!

Фирму ему передать! И сомнений, что это Борькин сын, нет, достаточно на фотографию взглянуть. Да и он сам, Игорь, достаточно хорошо помнит, как братец в этом возрасте выглядел – ребенок его, это точно. Но одного родства мало. Может, он полудурок какой? А что, заделали мальчишку по пьяному делу, вот и получился дебилоид! И что теперь, ему фирму отдавать? Она, конечно, по закону, Борису принадлежит, но он не один тут пахал, когда Сахаров-старший решил на покой уйти! Ага, болел он, онкология у него… была бы онкология, старик и помер бы еще десять лет назад. А он вполне себе живой – вон каждый день в парке разгуливает, палочкой стучит. Да просто надоело этот воз тянуть, вот и спихнул на них. И нет бы по-честному разделить: половину фирмы тебе, сынок, а половину тебе, племяш: трудитесь и богатейте! Так нет, зачем делить, зачем имущество дробить, потом проблемы будут!.. Фирму родному Бореньке, а ему, Игорю – процент с доходов! И он, дурак, повелся: когда коммерческим директором назначили, так кипятком писал от восторга. А теперь что? Ну, коммерческий, ну, директор. Ну, Валентина главбухом. Колька вон к делу приучается понемногу… Так ведь думалось, что к своему делу приучается, что свою фирму в руки возьмет! А получается, что Кольке, как и отцу, на чужого дядю всю жизнь вкалывать? Ладно, не на чужого, на своего, но все равно на дядю. Или на братца-ублюдка, еще лучше! Нет, нельзя такого допускать, надо что-то придумать, как-то убрать из Борькиной жизни этого байстрюка. Хорошо, что ему только одиннадцать, есть время спокойно что-то придумать. Хуже было бы, если бы он, как Колька, школу оканчивал, а так… так еще есть время…

К Лизе Лихарев пришел ближе к вечеру. Маше, которая открыла дверь, с подхалимской улыбкой вручил коробку зефира в шоколаде. Зефир она взяла и даже вежливо поблагодарила, но взгляд ее был далеким от дружеского.

– Мама, к тебе пришли!

– Сережа? – донесся голос с кухни. – Если принес зефир, не отдавай Маше, неси сюда. Будем чай пить.

– А он уже отдал! – объявила девочка, явно сдерживаясь, чтобы не показать Лихареву язык. – А подарки назад не забирают!

– А ты разве с нами чаю не попьешь? – улыбаясь, спросил Сергей.

– Это чтобы вы мой зефир поделили? Не-а, мне самой тут мало. И вообще, мне некогда, я уроки делаю.

– Какие уроки, каникулы ведь?

– А меня мама на компьютерный курс английского записала.

– Для особо продвинутых?

– Нет, для обычных учеников. – Маша погрустнела. – У меня годовая четверка по английскому вышла, чуть-чуть я не дотянула. Вот приходится теперь отрабатывать.

– Ну, тогда не отвлекайся, не будем тебе мешать.

Он зашел на кухню и положил на стол точно такую же коробку зефира:

– Таможенный сбор уплачен.

– Надо же, какой ты предусмотрительный, – засмеялась Лиза.

Посидели, поболтали о пустяках… но фотография в кармане пиджака Сергея не давала ему покоя. А Лиза поглядывала на него с легким недоумением.

– Сережа, что-то случилось? – наконец спросила она. – Ты чем-то озабочен?

– Озабочен? – Он неловко улыбнулся. – Наверное, можно сказать и так. Да нет, на самом деле пустяки. Просто я подумал, что будет забавно показать тебе одну фотографию. Понимаешь, мне тут поручили найти одного мальчишку…

– Что с мальчиком? – перебила Лиза, заметно напрягаясь. – Его похитили?

– Нет, что ты! Там ничего такого криминального. Просто… ну ты взгляни на снимок. В порядке эксперимента. Знаешь, как во всяких «битвах экстрасенсов»? Было бы так здорово, если бы ты сейчас посмотрела на фото и этак небрежно: «А, так это же Вася и его мама! Могу назвать их адрес!»

– Глупости. – Лиза взяла фотографию в руки. – Сколько раз повторять, я не… – Она запнулась и машинально закончила: – Не ясновидящая.

– Я помню. – Улыбка исчезла с лица Сергея. – Но, Лиза, я же просто хотел пошутить! Ты действительно что-то увидела?

– Так. – Она положила фото на стол и накрыла ладонью. – Что я увидела, мы обсудим потом, если я сочту это нужным. Но сначала ты мне расскажешь про человека, который ищет этого мальчика, и о том, зачем он его ищет.

Лихарев на мгновение замялся.

– Вообще-то это конфиденциальная информация. Но… тебе знакома эта женщина?

– Сережа, ты меня не расслышал? Я не собираюсь разговаривать на эту тему, пока ты не ответишь на мои вопросы.

– Так, я понял. Подожди минуту.

Он достал телефон, набрал номер:

– Добрый вечер. Борис Николаевич, это Лихарев. Мне необходимо с вами посоветоваться. Дело в том, что я могу сейчас получить некоторую информацию, касающуюся Нины Власовой. Но есть один нюанс…

– Надо заплатить? – перебил его Сахаров. – Не вопрос. Наличные или можно с карточки перевести? О какой сумме речь?

– Нет, вы меня не поняли, речь не о деньгах. Мне удалась найти друзей Власовой, с которыми она сейчас поддерживает контакт, и, к сожалению, я их немного встревожил. Они хотят знать, зачем вы ее ищете, не связано ли это с какими-либо неприятностями для нее.

– Да какие же от меня могут быть неприятности? – искренне изумился Борис. – Ну, давайте, я подъеду, поговорю с этими друзьями?

– Нет необходимости. Если вы мне разрешите рассказать о моем задании, думаю, я смогу договориться.

– Конечно, рассказывайте, на чем там вообще тайны разводить? Ну было и было… В общем, мне скрывать нечего, главное, Нинку побыстрее найдите. – Он секунду помолчал, потом немного неловко добавил: – Я тут старые фотки нашел, посмотрел… знаете, Нина, конечно, изменилась сильно и в лучшую сторону. Но и тогда, оказывается, она очень симпатичная была. Когда вы сумеете ее отыскать?

– Судя по всему, скоро. В самое ближайшее время.

Сахаров внезапно встревожился:

– Только вы там осторожнее! Она, видите, какая оказалась, с характером! Вы уж как-то объясните ей все так, чтобы она встретиться со мной согласилась. Даже если она замужем, как-нибудь разберемся… Мне действительно очень хочется увидеть Нину… и сына.

– Я постараюсь, – мягко заверил Сергей и, попрощавшись, закрыл телефон и улыбнулся. – Что ж, разрешение от клиента получено. История на самом деле банальная. Двенадцать лет назад мой клиент встречался с девушкой. Она забеременела, он предложил сделать аборт, а ей это, очевидно, не понравилось. Девушку он больше не видел, да и не искал особенно.

– Действительно, обычная история, – подала голос Маша – оказывается, она стояла в дверях кухни, прислонившись к косяку, и внимательно слушала. – А теперь, значит, у этого типа проснулись отцовские чувства, и он решил отыскать своего ребенка. С чего вдруг?

– Повзрослел, поумнел. Понял, что дети – это не только обуза. А на днях увидел в новостях эту свою девушку, он ее сразу узнал, а рядом с ней мальчишка, очень похожий на него самого в детстве. Естественно, он захотел их найти.

– Естественно, – эхом откликнулась Лиза. – Так захотел, что даже денег на частного сыщика не пожалел.

Маша сделала короткий скользящий шаг к столу, посмотрела на фотографию и неопределенно хмыкнула.

Сергей посмотрел на нее и откинулся на спинку стула:

– Может, вы мне все-таки скажете, о ком идет речь? Я же вижу, Маша тоже их узнала.

Девочка пожала плечами, села на табурет, положила подбородок на скрещенные на столе руки и уставилась на мать. Лиза покачала головой и, слегка запнувшись, сказала:

– Н-не знаю. Я не думаю, что это будет правильно.

– Ой, мама, – встрепенулась Маша, – ты не права! Вот если бы, например, мой папа… нет, я не подходящий пример, моему папе меня искать не надо. А вот если бы твой отец захотел тебя увидеть, ты бы согласилась с ним встретиться?

Лиза нахмурилась. Если ставить вопрос именно так… да, она всю жизнь прожила без отца и особой нужды в нем не чувствовала, но увидеть этого человека, конечно, хотелось бы. Но это она, взрослая, состоявшаяся женщина, а тут речь идет о ребенке, одиннадцатилетнем мальчике! Впрочем, в любом случае решать это не ей, а Нине.

– В любом случае это решать Нине, – повторила она вслух, и Сергей, соглашаясь, кивнул. – Вопрос в том, стоит ли вообще… что за человек, этот твой клиент? У Нины жизнь и так не простая, а если этот предполагаемый отец еще начнет пакостить?

– Господи, да зачем ему? – искренне изумился Сергей. – И как?

– Зачем – не знаю, я этого человека даже не видела. А как – мало ли возможностей. Если он, например, решит отобрать сына у матери? И ведь твой клиент наверняка побогаче Нины, а наши суды… сам знаешь.

– При чем здесь суд? Я не думаю, что она в свидетельстве о рождении фамилию настоящего отца сумела записать, а генетическую экспертизу эта Нина имеет право отказаться проводить. Так что для суда мой клиент и его сын – абсолютно посторонние люди.

– Хорошо, суда она может не бояться. А если он просто украдет ребенка?

– Ли-и-за, – укоризненно протянул Сергей. – Это же не бандит, это вполне вменяемый человек, владелец серьезного бизнеса, он занимается грузоперевозками по всей стране. Глупо подозревать его в киднеппинге.

– Я не подозреваю. Я высказываю разумные опасения.

– И ничего в них нет разумного. Я так понял, что он очень рад, что у него, оказывается, есть ребенок. И собирается как-то компенсировать… свои прошлые ошибки. Не думаю, что он решил жениться и узаконить, так сказать, свою семью, но разумная материальная помощь – почему бы и нет?

– Алименты за одиннадцать лет?

– Как вариант. Плюс возможность для мальчика получить хорошее образование. А перспектива в дальнейшем получить хорошую работу на фирме отца, разве это плохо?

Маша громко, непочтительно фыркнула, и они с Лизой обменялись выразительными взглядами.

– А что не так? – не понял Сергей.

– Все так, – усмехнулась Лиза. – Именно так рассуждают мужчины, все очень логично и разумно. Пеленки, детские болезни и бессонные ночи мужчины благородно оставляют матерям, а сами в это время получают образование и строят карьеру. А когда ребенок подрос, вот тут можно им и заняться – естественно, с добрым, умным и обеспеченным папой ребенку будет гораздо интереснее, чем с замотанной жизнью мамой, для которой даже покупка новых кроссовок превращается в проблему.

– Как-то это у тебя звучит… некрасиво. Хотя, если вдуматься, очень похоже на правду.

– Такова жизнь, – спокойно объяснила Маша. – Се ля ви.

Удивительно, но взгляд ее, устремленный на Сергея, обычно колючий и слегка раздраженный, заметно потеплел.

– В любом случае, – подвела итог Лиза, – решение будем принимать не мы. Наверное, ты должен поговорить с Ниной. И если она решит, что хочет встретиться с этим человеком, то это будет ее решение. А если нет – то вопрос будет закрыт.

– Согласен. Звони ей. Кстати, я правильно понимаю, она не замужем?

– Вот даже интересно, из чего ты сделал такой вывод?

– Элементарно, Ватсон. Если бы она была замужем и если муж считал бы мальчика своим сыном, то ты даже мысли не допустила бы о нашей встрече. А если бы знал, что ребенок от другого мужчины, – Сергей пожал плечами, – то так или иначе слово «муж» прозвучало бы. А раз ты считаешь возможным простым звонком сообщить ей о появлении отца ее ребенка, значит, никаких сдерживающих факторов в виде постоянного мужчины не существует.

– Боже мой! – почти пропела Маша. – Какой слог! Сдерживающий фактор в виде постоянного мужчины! Эти слова просто просятся, чтобы их положили на музыку.

– Клади, – разрешил Сергей, – дозволяю. – И снова обратился к Лизе: – Спроси у Нины, могу я сейчас к ней приехать? Время не слишком позднее, а я хотел бы решить этот вопрос как можно скорее.

– Можем ли мы сейчас приехать, – мягко уточнила Лиза, открывая телефон и набирая номер.

Несколько длинных гудков, щелчок и громкий жизнерадостный голос, который услышали все присутствующие:

– Внимательно вас слушаю!

– Ася Семеновна? – растерянно спросила Лиза. – Я перепутала номер? Я звонила Нине.

– Все правильно, это ее телефон. Просто я сейчас у Нины и оказалась ближе. У нас тут возникли интересные идеи для осенней коллекции – помнишь, мы об этом говорили? И по свадебному платью мы решили, что стразы там совершено неуместны… подожди, а ты что хотела?

– Мне нужно срочно поговорить с Ниной по вопросу… в общем, по личному вопросу.

– По личному? Ты меня заинтриговала. Приходи быстрее, обсудим твои личные вопросы, а заодно и на свадебное платье посмотришь. Просто прелесть, что получается! В общем, мы ждем!

Дверь им открыла Ася Семеновна.

– Ты не одна? – удивилась она в первое мгновение. И тут расцвела радостной улыбкой: – О, Сережа, давно не виделись!

– Добрый вечер, Ася Семеновна.

Сергей слегка поклонился и тоже постарался улыбнуться как можно естественнее. На самом деле он надеялся, что пожилая женщина не станет их дожидаться, наверняка ведь у нее свои дела есть, зачем ей чужие проблемы? Увы. Чтобы Ася Семеновна да бросила младшую подругу, когда у той какие-то срочные личные дела намечаются и вполне может потребоваться совет мудрой, немало пожившей женщины?

На самом деле Ася Семеновна ему даже нравилась… почти нравилась. И немного напоминала старшую сестру: Варвара была такой же дельной, цепкой, энергичной – ну, разве что не такой шумной. Но если к сестре Сергей привык и научился даже справляться с ее безграничным энтузиазмом, то Ася Семеновна, хотя общались они считаные разы, подавляла. Точнее, подавляла и утомляла. С точки зрения Сергея, ее всегда было слишком много, она заполняла собой все пространство, как газ.

– Проходите на кухню, Ниночка там на стол накрывает, – продолжала тараторить Ася Семеновна, пропуская гостей в тесном коридорчике и взмахом руки указывая направление.

В то же мгновение пальцы расслабленной кисти сжались в кулак, и этот кулак недвусмысленно погрозил мальчишке (именно тому, с фотографии, ага), высунувшемуся из-за двери, украшенной большим плакатом с изображением Человека-паука.

– Павлик, брысь в свою комнату! Пользуйся моментом, пока взрослые заняты!

Мальчишка понятливо кивнул и исчез за дверью.

– Сейчас воткнется в компьютер, – объяснила Ася Семеновна. – Нина его ругает: каникулы же, а парня на улицу не выгонишь, так сидел бы перед монитором целыми днями. Но сейчас ладно – лучше пусть играет, чем будет уши греть, пока мы разговариваем.

На кухне суетилась Нина – точно такая же, как на снимке, только не смеющаяся, а озабоченная и даже немного встревоженная. За маленьким столиком было место только для троих, так что Сергей отказался занять табурет – отошел на шаг и пристроился у окна, опираясь на подоконник. Пару минут, пока женщины дружно разбирались: кому чай, кому кофе, кому печенье, а кому сахар, Сергей осматривался. М-да, Лиза права: с бизнесменом Сахаровым Нине Власовой по уровню жизни явно не тягаться. Все чистенько, аккуратно, но достаточно скромно. И сразу видно, что в этом доме нет мужчины. Наконец чашки были наполнены, сахар положен, и ложечкой покручено. Сергей сделал пробный глоток – слишком сладко и в суете ему сделали чай вместо кофе, но пусть будет так. Главное, что можно, наконец, перейти к делу.

К этой же мысли, очевидно, пришла Ася Семеновна.

– Ну, что у нас случилось? – жизнерадостно поинтересовалась она. – И чего это ты вдруг в сопровождении явилась? Рассказывай, Лиза, не тяни.

– На самом деле сопровождение – это я. А дело у Сергея… Ой, Ниночка, мы же вас даже не познакомили! Сережа, ну ты понял уже, что это Нина Власова. – Лихарев молча кивнул. – Ниночка, а это Сергей Лихарев, частный сыщик.

– Сыщик? – Глаза у Нины округлились.

– Это тот самый, который помогал тогда, весной, девочку искать, – пояснила ей Ася Семеновна. – Помнишь, я тебе рассказывала.

– А, да, конечно, помню. – Нина растерянно моргала. – Ужасная была история. Но я не понимаю, если вы ко мне… какое я имею отношение?

– К тому делу – никакого, – заверил Сергей. – Я здесь совершенно по другому вопросу. В данный момент, мой клиент – Сахаров Борис Николаевич. Вы ведь знаете этого человека?

Нина побледнела и резко, едва не расплескав чай, поставила чашку на стол.

– Борис? Да, конечно, я его знаю. Но я не понимаю, что значит – клиент? И зачем… при чем здесь я?

– А кто такой этот Борис? И действительно, при чем здесь Нина? – вмешалась Ася Семеновна. – Сергей, это твои штучки? Так я тебе сразу говорю, четко и определенно, ни к каким вашим криминальным делам Ниночка отношения никогда не имела! И даже не пытайся ее ни во что такое впутать, мы не…

– Подождите, Ася Семеновна. – Лиза мягким движением отобрала ложечку, которой довольно агрессивно размахивала пожилая женщина, и положила ее на стол. – Ни о каком криминале речь не идет. Я же говорила, дело глубоко личное.