БЕСсильный чемпион. Том 7 бесплатное чтение

Глава 1. В аду

— Бетти, ты точно уверена, что нужно впускать в Британию этого русского головореза? — обеспокоенно спрашивает Людовик, оглядывая собравшихся репортеров в аудиенц-зале во Дворце Монарха.

Французский король и британская королева стоят в дверях позади трибуны, на которой секретари уже разложили оперативно подготовленные два указа. На белых листах бумаги чернеет шариковая ручка.

Еще не прошло и часа с момента покушения, как Элизабет велела созвать представителей мировых СМИ, в том числе английских. В первую очередь, английских. Так же она распорядилась на скорую руку набросать необходимые указы.

— Бетти? — напоминает Людовик о заданном вопросе.

Элизабет на миг вспоминает сильные руки Перуна, державшие ее над трупами и ревущим пламенем. А сейчас этот юноша гоняется за крысой Белишем по кварталам Парижа. Ради нее.

— Уверена, Луи, — твердо говорит королева. — Тем более, что я уже отдала все распоряжения МИ-5 и Оборонному совету армии. Я созвонилась с генералами еще на больничной койке. Отныне вымесы вне закона, а князь Артем — вместе со своими людьми и оружием — допущен в Англию. Перун — мой первейший союзник. Осталось довести это до моих подданных.

— Понятно, — вздыхает Людовик. — Тогда мне ничего не остается, как поддержать тебя, коллега.

— Спасибо, коллега, — коротко улыбается Элизабет и двигается к трибуне.

Десятки камер смотрят на девушку. Сейчас на королеве лаконичное серое платьепростого кроя, без вычурных деталей. Впрочем, Элизабет всегда предпочитала демократичный стиль, за что ее и любили англичане. На ее спортивной фигуре одежда любого, даже самого бюджетного бренда сидела отлично.

— Сегодня на меня, Элизабет Вторую, царствующую королеву Великобритании, совершили покушение, — объявляет Элизабет и убирает со лба синюю челку, обнажив красную ссадину, которую она специально не позволила залечить Целителям.

Репортеры ахают. Десятки камер наводят на лицо Элизабет, чтобы запечатлеть ссадину над ее тонкой бровью. Сейчас в прямом эфире вся Британия, весь мир смотрит на красную ранку. В зале нарастает гвалт, который тут же затихает, едва королева поднимает руку.

— Была совершена государственная измена и попытка устранить действующую королеву, — продолжает Элизабет и берет шариковую ручку. — В связи с этим я издаю два указа. Первый — «О применении специальных вооруженных мер, в связи с выявлением преступного заговора британских аристократических родов». Исполнителями назначаю Службу безопасности МИ-5 и Оборонный совет Министерства обороны. Этим указом поручаю немедленно отстранить от всех постов в правительстве и объявить в розыск членов Домов-изменщиков Белиш, Мирел, Данби, Вустер, Ратленд, Джерси, Сетланд… — она причисляет рода вымесов и ставит подпись под указом. — Второй — «О допуске дружины и вассалов русского князя Артема Бесонова на территорию Соединённого Королевства Великобритании». Именно Артем Бесонов спас меня от изменников, рискуя жизнью, — поясняет королева свое решение, и ближайшие к ней репортеры замечают в глазах Элизабет странный волнительный блеск. — Князь Бесонов — настоящий герой, и я награждаю его орденом Подвязки.

Теперь удивленный гул зала так просто не остановить. Орден Подвязки является старейшим в мире. Кавалерами ордена становятся видные государственные и военные деятели. До сих ими были только британцы. И настолько высоко признать заслуги чужака — первый в Британии прецендент.

Если бы собравшиеся были менее воспитаны, то уже бы пошутили вслух, что, похоже, некий Бесонов победил не только изменников, но и сердце королевы. Не зря же у нее так зарумянились щеки, когда нахваливала этого русского.

— Поручаю Оборонному совету Министерства обороны беспрепятственно пропустить дружину Бесонова на Британские острова, — заканчивает Элизабет и подписывает указ немного дрожащей от волнения рукой. — С этого дня Артему Бесонову открыта дорога в Британию!

За всем этим, сидя в выделенном ему кабинете в Версале, наблюдает Владимир. Кулаки цесаревича сжаты, брови нахмурены. Он не отрывает взгляда от телевизора на стене. А точнее — от пунцового лица британской королевы. За столом, напротив цесаревича, также расположились двое самых доверенных российских делегатов.

Один из них обращается к престолонаследнику:

— Вы позволили Артему Бесонову вторгнуться в Англию? Без участия российской армии? Это же скажется на прочности власти вашего отца. Ведь индивидуальные контракты и связи с Британией несказанно усилят Дом князя, без того объединивший рода Настьевых и Бородовых. Неужели Бесонов пользуется вашим особым расположением?

— Особым расположением? Да я его ненавижу! — вдруг выкрикивает Владимир, хлопнув по столу, но тут же берет себя в руки. — Всеми фибрами души, уж поверьте. Но Артем — единственный, кто может вытащить нас из задницы, полной иномирян и вымесов. Мы нуждаемся в Бесонове, как бы прискорбно это ни звучало. И сейчас остается только надеется, что у него хватит ума не отбирать у меня трон, иначе он всё погубит.

Неожиданно от дверей раздается женский бархатный смех:

— Вот как, значит? Прямо погубит? Ха! Честный мальчик с высоким чувством справедливости не способен править? Так вы считаете? — София Бесонова скрещивает руки на высокой пышной груди. — Править страной может только тот, кто понимает принцип меньшего зла?

— Верно, — нехотя признает Владимир. Княгиня услышала его истинное мнение, и отступать нет смысла. — Перун не готов мараться, даже когда это необходимо.

Белозубая княгиня широко улыбается и оглаживает изящный подбородок.

— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, для таких вещей у Перуна есть я.

Владимир безотрывно смотрит на Софию-Гюрзу. Когда-то он использовал эту красотку, еще юную и невинную, в государственных целях, день и ночь заставлял пытать людей в жандармских камерах, и вот теперь поглядите на нее — настоящее хладнокровное чудовище. Можно гордиться собой, как учителем.

— Что же вы намерены делать? — цесаревич весь на пределе.

— Не беспокойтесь. Ваш трон меня не волнует, — София указывает на синеволосую Элизабет в телевизоре. — А вот ее — возможно. Вы ведь не против, Ваше Величество?

Владимир прикидывает варианты. Отправить Перуна на другой конец континента? Вообще лучшего и пожелать нельзя. Интересно, как София задумала усадить Перуна на английский престол? Через соблазнение Элизабет? Что же, судя по румянцу и блеску в глазах синеволосой королевы, Гюрза на верном пути.

— Такой исход меня устраивает.

* * *

Множество мелких солнц заглядывают в пещеру, разгоняя полутьму подгорья. У влажной стены за компьютерами держатся бледный канцлер Белиш и остальные делегаты. Похоже, это место что-то вроде временной базы для перетранспортировки между точками на Земном шаре.

Башлаш встает с валуна у грота и снова приседает нам на уши гудящим басом:

— Так что ты пожелал, червяк?

— А тебе хватит мозгов запомнить? — фыркаю.

В ответ раздается такой силы обиженный рев, что у меня уши закладывает.

— Я оторву тебе руки и сожру их на твоих глазах!

На нас надвигается настоящий серокожий Халк. Выше двух с половиной метров, с широкой, как гранитная плита, грудью и длинными накаченными руками.

— Кто это? — хмуро спрашивает Ясна.

— Сучка Градгроба, — я быстро собираю Эмулятор. Волосы обращаются в густой черный дым, кожа темнеет, зубы становятся непривычно большими и острыми, что едва помещаются во рту. — Я его задержу, а вы грохнете вымесов. Затем сразу отступаем.

— Так точно, — Ясна окружает себя сферами и бросает в бой. Али сигает за ней.

Сам шагаю навстречу разъяренному великану. Не собираюсь драться с ним до победного. Не в той я форме, чтобы одной левой завалить командира демонских ВДВ. Бой выйдет слишком долгим и изнурительным. Эмулятор треснет на одном использовании атакующего генеральского фрактала. А одними Когтями замаешься шинковать эту серую глыбу.

Башлаш же и сам не стремится встревать со мной в рукопашку. Может, Когти Швара его насторожили? Потому как здоровяк хватает торчащий из пола пещеры остроконечный сталагмит и швыряет как копье. Ну, Отвод включен, поэтому каменная колонна огибает меня по дуге и чуть не врезается в стойки с серверами. Ух, было близко! Еще бы чуть-чуть — и как бы мы вернулись? Пешком через весь ад? Срочно убираю Отвод. Камень в голову уж как-нибудь переживу.

Срываюсь в галоп и настигаю Башлаша прежде, чем ему удается, подпрыгнув, сорвать с потолка сталактит для нового броска.

Башлаш ориентируется в моменте, и при приземлении пытается расквасить мне голову десятипудовым кулаком, словно кузнечным молотом. Врубаю Холодец, и ухожу с линии атаки, едва не сдуваемый порывом ветра, образованным взмахом великана.

Вдох-выдох. Наблюдаю за миром в замедленном времени.

Башлаш выстреливает с места как торпеда. Его мощные ноги обладают силой пусковой установки реактивной системы залпового огня. Если бы время не замедлилось, меня бы уже растоптало. А так я пропускаю серокожего монстра мимо и быстро, как только могу, рублю его по боку, сорвав себе бедренные мышцы. Но Эмулятор я не зря врубил — Эсклоп моментально чинит надорвавшиеся мускулы.

— Р-А-А-А! — взвывает Башлаш, схватившись за кровоточащий живот.

Пользуюсь его замешкой, чтобы оплести демонюгу одновременно кислотными плетями, Паутинкой и сверкающими зигзагами молний. Под обжигающим его толстую кожу ворохом плетений, Башлаш вертится на месте в поисках меня. Я же кружусь вокруг чудовища, пытаясь достать Когтями — мешают его длинные руки, которыми он машет бешено, как оглоблями. Один такой удар — и меня размажет по стенке. А если в захват к этому тяжеловесу попаду, превращусь в раздавленный блин. Пока Эсклоп починит — Башлаш меня слоновьими ножищами и растопчет в труху. Не хочу!

Между тем Ясна швыряется желтыми сферами в вымесов. Бах, бах, бах. Британцы уже приняли демонский облик, так что взрывы их не всех прикончили. Вот поднимается опаленный канцлер Белиш — черный и клыкастый, как пантера. Но Али тут как тут — сзади подкрался к вымесу. Крокодилья пасть смыкается на глотке Белиша, и черная мохнатая голова, словно отрезанная ножницами, падает на пол. Али же наклоняется, чтобы подобрать вкуснотищу.

— Некогда жрать! — кричит Ясна, подрывая маленькой сферой оторванную голову. Она разлетается на ошметки, и Али, грустно вздохнув, налетает на вымеса-сороконожку, которого взрывы только слегка покоцали.

Крокодил покрывает когтистые руки красным бархатным покровом из огня — наследие Гоши. Фракталы царевича ведь достались Али. Этими пылающими когтями мутант и пробивает насквозь хитон насекомого-вымеса. Тварь издыхает, повиснув на руках Крокодила.

— Этого можешь съесть, — смеется рыжая девушка, прекрасно зная ответ.

— Фу-у, аднака, таракана не ям, — Али брезгливо отбрасывает омертвевшего врага.

Я же всё кручусь вокруг Башлаша, как Человек-паук вокруг Халка. Швыряю молнии, которые лишь обжигают монстра, но повалить не могут. А Генерал машет руками как угорелый. Один удачный хлоп — и меня сплющит. Могу сам собрать фрактал Башлаша, но Эмулятора хватит лишь на один удар, поэтому берегу. Вся надежда на Когти. Синие крошки уже оставили еще пару кровоточащих ран на бедре и торсе.

Увидев закономерность в моих скаканиях, Башлаш делает рывок, загребая накаченными ручищами там, где я должен оказаться. Вместо этого отклоняюсь назад. Сгибаю колени. Твердые, как камень, пальцы демона мелькают у меня перед глазами, и тогда, ощущая, как рвутся косые мышцы живота, распрямляюсь вверх, даже подпрыгиваю и с криком, рублю плоско. Звук ломающихся костей сопровождает удар. Затем я ухожу в сторону, расхожусь с раненым Башлашем, словно тореадор с огромным быком.

Мы с демоном стоим напротив друг друга. Оба тяжело дышим. Чувствую, как пульсируя восстанавливаются мышцы брюшнины.

Башлаш качает головой, внезапно на его груди, наискось, раскрывается темная, лоснящаяся, похожая на змейку рана.

Достал-таки!

— Перун! — слышу сбоку голос рыжей девушки. Они с Али уже завалили вымесов, а я всё вожусь.

Девушка заляпалась в крови, с волос стекает красная струйка.

— Ты ранена? — быстро спрашиваю.

— Нет. С чего ты взял? — спецназовка непонимаюше хлопает глазами, но, проследив за моим взглядом и потрогав рукой кровищу на кудрях, сразу же качает головой. — Ой, это не мое.

— Слава Сварогу, — киваю и поворачиваюсь к Башлашу, щупающему рану на груди.

— Быстро слижи, — застыженная Ясна шепчет Али, наклонив голову. Крокодил чешет когтем висок. Видимо, соображает, а не проверка ли это его манер, и не получит ли он от Ясны по кочерыжке, если сделает как она якобы просит.

Я не даю им время заниматься ерундой.

— Ясна, атакуй серого мудня! — сам швыряю струи молний.

Град желтых сфер обрушивается на Башлаша с другой стороны. Он отмахивается от светящихся шаров, как от мух, но их взрывы все равно пошатывают демона.

Не переставая крыть монстрюгу молниями, иду ему навстречу.

— Ответь на вопрос! — ревет Генерал, закрываясь руками от синих вспышек. — И уходи, червь! Что ты загадал?

— Чтобы ТЫ. СДОХ.

Яка легонько качает великана:

— Что правда? — бас серого недоумка полон недоверия. — А мы разве раньше виделись? Когда это ты загадал?

— Прямо сейчас, — подходя почти вплотную, поднимаю руку с Когтями.

Башлаш реагирует мгновенно. Бьет на опережение, целясь мне огромным кулаком в лицо. Несмотря на огромные габариты, он был чертовски быстрым благодаря развитым рефлексам, переполненным чудовищной силы. Как бурый медведь, который при массе в полтонны способен развивать скорость автомобиля.

Но меня выручает Холодец — «замедлялка» делает Башлаша не таким шустрым. Хотя все равно быстрее человека. Ну так и я не простой гомосапиенс, а с прошивкой Швара.

Успеваю выстрелить встречным ударом Когтей. Активировав фрактал Башлаша.

Два вытянутых кулака врезаются друг в друга. Громовые когти прошивают серые костяшки, насквозь разрезают огромный кулак и выходят из запястья.

Морда Башлаша искажается от чудовищной боли, он еще и надсадно ревет что-то, может мамочку зовет, но ни хрена не слышно — столкновение чудовищной силы ударов порождает настолько оглушительный грохот, что заглушает всё на свете. Сыплются сталактиты с потолка. У меня даже лопаются барабанные перепонки. А еще слетает Эмулятор, и в итоге подлечивает меня не чудодейственный Эсклоп, а приземленный Гиба.

Башлаш бахается на колени, из-под огромных ног взлетают выбитые осколки каменного пола. Чудовище успевает взмахнуть целой рукой, попав мне по плечу и разломив кости в труху. Он даже не бьет, а просто хлопает, но мой фрактал Башлаша слетел вместе с Эмулятором, поэтому легкой оплеухи гиганта хватает, чтобы я покатился кубарем.

Сломанное плечо восстанавливается, когда я вскакиваю из переката.

— Демонский выродок! — рычу, готовясь вернуться и срубить голову плачущему Генералу.

— Аднака, Перуну, — раздается зов Али. Оглядываюсь и поджимаю губы — Крокодил поддерживает за плечо шатающуюся Ясну. Из ушей девушки течет кровь. У спецназовки нет фрактала регенерации, как у нас с Крокодилом, и хлопок моего и Генеральского кулаков тяжело ранил ее.

А тем временем Башлаш, баюкая раненую руку, поднимается с колен. Сопливая серая морда рассерженна. Удачный момент упущен.

— Быстро в портал! — командую.

Али с Ясной сигают в желто-красный свет арки, следом и я прыгаю.

В спину мне бьет обиженный Генеральский рев:

— Не уходи!

Бедный демон, оставили одного в песочнице.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна».

В первую брачную ночь Перун и София лежат в постели.

22:00

— Перун, можно?

03:00

— Перун, можно?

06:00

— Перун, можно?!

10:00

— Перун, можно?..

— Ладно, слезаю…

Глава 2. Круг попугаев

Едва мы вываливаемся из ада в лабораторию, Бестия бросается лечить Ясну. У рыжей кровь идет вовсю из ушей, а она не позволяет себя усадить, вертит головой:

— Где Перун? Где?!

— Тут-то я, — ласково обнимаю спецназовку за плечи, заставляя сесть на пластиковую табуретку, которую подвинул Кот.

Только тогда девушка успокаивается и, крепко взяв меня за руку, позволяет Бестии исцелить травмированные барабанные перепонки. Та подносит светящиеся сиреневым цветом ладони к ее ушам и держит на расстоянии.

— Что это был за демон? — заглядывает мне в глаза Ясна, не отпуская. — Огромный и сильный…Его не брали ни мои сферы, ни твои молнии.

— Даже молнии Перуна? Такое вообще возможно? — удивляется Аяно.

— Ага, — киваю. — Это новый уровень сложности, средне-сильной прожарки.

— Это как у стейков что ли? — хлопает глазами Бестия.

— Али любят стайкы, аднака, — мечтательно задирает голову Крокодил.

— Боюсь представить тогда полную прожарку, — хмурится Аяно. Она взмахивает клинком в самурайском ритуальном жесте, прежде чем провернуть рукоять в пальцах и убрать меч в ножны. — Кот, выруби эту штуку.

Она имеет в виду портал.

— Занимаюсь, — слепец щелкает рычагами и кнопками на большом машинном модуле. Я хрен знает, чем он там смотрит на широкие экраны, но портал скоро гаснет. Скорее всего, Кот просто прислушивался к приборам, отслеживая векторы взаимодействия в аппаратуре. Либо он просто жал всё подряд.

Ясна же все еще не отпускает меня, напряженно вглядываясь в мои глаза. Сильно же ее впечатлил Башлаш. Наверняка, волнуется о следующей встрече с «серокожим Голиафом». Вообще, если бы я напрягся как следует, то бы мог замочить Генерала-силача, да хоть чтобы рыжая крошка не переживала. Только вот Башлаш — шумный парень, и в буйстве мог переломать всю аппаратуру в пещере, по-тихому такого не уложишь. Хрен бы я потом вернулся. Я еще надеялся, что он за нами поскачет, тут можно всё громить, не жалко. Но времени прошло достаточно, прежде чем Кот вырубил портал. Застеснялся Башлашик заглянуть в гости.

Поэтому решаю успокоить спецназовку как умею. Прижимаю к себе Ясну, заглядываю в обеспокоенные глаза и накрываю рот губами. Ммм, сладко. Она офигевает от такого моего «успокоительного», но спустя секунду тихо постанывает от удовольствия. Мои пальцы слегка мнут ее крепкие бедра, обтянутые черной тканью спецовки.

— Али, закрой глаза, — громко говорит Аяно, на самом деле, чтобы я обратил внимание, что мы с рыжей не одни.

— Ты чего это? — спрашивает Ясна, ошеломленно хлопая ресничками, когда отпускаю.

— Просто ты была права, — отвечаю и на недоуменный взгляд рыжей красотки поясняю. — Счастье где-то рядом.

— А! — улыбается Ясна, глазки радостно блестят. — Хорошо, что ты понял.

Бестия смотрит на нас довольным взглядом — рада за подругу. А вот Аяно недовольно бурчит, теребя темляк на рукояти убранного меча:

— Вы какие-то странные. Чем вы в аду вообще занимались?

Я усмехаюсь.

— Слово «ад» говорит само за себя. Чертовщиной мы занимались.

Посреди лаборатории высится с зажмуренными глазами Крокодил.

— Аднака, аткрыть ужа мажна?

— Да, выдвигаемся назад, — я выхожу из лаборатории.

Уже в Версале узнаю от Софии, что Элизабет объявила войну вымесам и наградила меня орденом…

— Привязки? — кричу я, перекрикивая шум воды. Стою под душем у себя в покоях. Тщательно натираюсь мочалкой, чтобы смыть с себя кровь, гарь и вонючие ароматы поджаренных вымесов.

— Подвязки, — поправляет София, заглядывая из-за дверцы душевой кабины. — Высший рыцарский орден Великобритании. Им могут быть одновременно вознаграждены не больше тридцати человек. Кстати, одного из кавалеров ордена ты убил летом.

— Аурукс? — сразу догадываюсь, что это инферно. Стольких бриташек охмурил, конечно, сволочи накидали орденов.

— У тебя замечательная интуиция, — София не отрывает блестящего взгляда от моего атлетического тела. — Но Сварог с этими наградами. Сейчас ты возвращаешься в Москву. Сергей Ливер уже готовит к вылету дружину, включая наших вассалов.

— Умница моя, — хвалю свою невесту за быструю реакцию — это ведь она пнула Ливера. — А зачем мне в Москву? Мне в Британию надо же.

Я поворачиваюсь к ней передом, струи воды смывают остатки пены с тела, и София сглотнув, подступает ближе. Ее длинные нежные пальцы скользят по моим грудным мышцам вниз, оглаживают кубики пресса, обводят рельеф каждого.

— Затем, мой любимый женишок, — охрипшим голосом объясняет София, уперевшись взглядом мне в низ живота, — что завтра ты выступаешь на собрании Круга Домов. Дом Бесонова, как приемник Дома Бородовых, является руководящим членом Круга, соответственно имеет право созывать заседание всех Домов. Мы не можем положить всех своих людей в Британии. Нет, дорогой, ты обязан предложить всем Домам участвовать в войне с вымесами.

Брызги душа орошают платье княгини, и сквозь намокшую ткань проступают идеальные округлости грудей в белом лифчике. София подступает ближе, гладит мои плечи, пытается сжать дельтовидную мышцу, конечно, это не происходит — мускулы у меня как стальные, и от этого княгиня приходит в еще большее возбуждение.

— Но, по уговору с Элизабет, в Британию пустят только моих вассалов, — замечаю.

— Сделай тогда все остальные Дома своими вассалами, — отмахивается София от моих слов, как от какой-то ерунды. Блеск ее глаз говорит, что сейчас ее волнует другое…и еще как волнует!

— Можно и сделать, — задумчиво говорю. — На время операции.

— Вот видишь, — прижимается мокрым телом ко мне София. — Всё ты знаешь.

Ощущаю сквозь промокшее платье мягкие податливые пышности.

В коридоре кто-то стучит в дверь. Не обращаю внимания — помыться с любимой невестой не дадут! Но стук повторяется.

— Князь Артем, у вас открыто, — раздаётся приглушенный водой знакомый звонкий голос.

Игривый огонек вспыхивает в глазах Софии. Она тоже узнала вошедшую.

— Ваше Величество, мы в душе, заходите, не стесняйтесь — как раз обсуждаем будущее вашей страны, — княгиня подмигивает мне, прижавшись ещё больше и обвив мою шею руками.

— В душе? — неуверенно переспрашивает королева, но спустя секунду ее тихие шаги приближаются.

Я смотрю вопросительно на Софию, а она вдруг впивается мне в губы. Глаза княгини закрыты, мои же открыты.

Отворяется дверь, в проеме показывается синеволосая женщина. Увидев меня с Софией целующимися под струями душа, она застывает на месте.

— Я…вы… — растерянно пищит королева Великобритании, Ирландии и Британских Заморских Доминионов.

Оторвавшись от меня, София победоносно улыбается, видя смущение Элизабет. Ее кончики ушей краснеют, глаза бегают по душевой, лишь бы не смотреть на голого меня.

— Простите, но я улетаю через час в Лондон, — быстро лепечет королева, сгорая от стыда. — Буду вас ждать, Артем, в Букингемском дворце.

— До скорого, — серьезно говорю. — Надеюсь завтра-послезавтра уже быть. С армией.

— Буду ждать! — пылко восклицает королева, на миг взглянув мне в глаза, и тут вспыхивает и срочно ретируется из ванной.

Мокрое от брызг воды лицо Софии сияет. Она цокает язычком.

— Какая жалость, что бедняжка не смогла задержаться.

Я шагаю вплотную к княгине и вытягиваю руку. Кладу ладонь на плечо девушки.

— За твои шалости тебе придется отрабатывать, — и давлю сверху на княгиню, заставляя встать предо мной на колени …

А через шесть часов я уже прилетаю в Москву. Сразу направляюсь на ожидавшем меня кортеже в центр города на собрание Круга. Время уже ночь, желтая осень окутывает город холодным дыханием.

Круг обычно заседает в здании по соседству с Адмиралтейством. Большой зал переполнен влиятельными дворянами. Около сотни представителей Домов сидят в креслах за длинными узкими столами. Зал для проведения заседаний спроектирован в современном деловом стиле. Каждое место оснащено элементами системы конференц-связи: микрофонами, дисплеями, дублирующими необходимую информацию, разъемами для зарядки гаджетов. Отделка стен из деревянных панелей в разы улучшает акустику.

Впереди всех разместились руководящие члены Круга. Андрей Миронов, сына которого я будто бы убил. Эдуард Эльс и Виктор Курбышев, которых я заставил выплатить огромную контрибуцию. Юрий Долгоногий, которого я держал в плену и допрашивал. Доброжелательная, в общем, компашка.

Сам я пока стою за ширмой напротив трибуны, скрытый от глаз аристократов. Жду Сербину. Сегодня вызвал пернатую в Москву, ибо она — моя тяжелая артиллерия в плане аргументов. На мне надет костюм, стоящий целое состояние. На запястье блестит «ролекс». Из нагрудного кармана торчит уголок белоснежного платка.

Слышу цокот каблучков и оборачиваюсь. Ангелесса как всегда шикарна. Длинные золотые волосы завиты и ниспадают водопадом. Сербина облачилась в длинные белый балахон, сквозь который выпирают пухлые груди. Правда, покрасневшие глаза и слегка опухшие губы выбиваются из образа.

— Ты не спал с Луизой? Не спал?! — сходу накидывается пернатая на меня. Сама едва не плачет. — Скажи, что не спал, иначе я выпрыгну в окно! Клянусь!

Я протягиваю руку и тереблю сквозь балахон на спине Сербины сложенные пушистые крылья.

— Зачем в окно? Полетать захотелось?

— Перун!!! — она требовательно трясет кулачками. Слезы застыли в глазах.

— Да не спал, не спал, — сразу расхотелось мучить американку. — Расслабь уже булки.

— Фу-у-ухх, — с облегчением выдыхает блондинка, и тут же огромные глаза загораются озорством. — А со мной будешь? Я же ради тебя буду сегодня стараться.

От ее откровенности только морщусь. Сербина в любой реальности останется Сербиной, похотливой штучкой. Но как-то не хочется звонко шлепать ее по ягодицам.

— Посмотрим, — не отказываю, а то еще спадет мотивация. — Ладно, пойдем общаться с народом.

Я поворачиваюсь к трибуне.

* * *

Стоя чуть позади за Перуном, Сербина наблюдает, как этот юноша противостоит влиятельным аристократам. Больше всех ему возражает герцог Андрей Миронов. Сербина слышала, как от рук Перуна пал его сын. Но сам виноват — нечего было лезть на сильнейшего в мире бойца!

— Да какое ты имеешь право требовать от нас отдавать тебе свои дружины? — надрывается Андрей.

— Цесаревич Владимир дал разрешение, — холодно отвечает Перун. — Так что вам не на что ссылаться в отказе, кроме как на свою трусость.

— Как ты смеешь! — рычит Андрей, отбросив всякие приличия.

— Я слышал, дворяне жить не могут без войны, — фыркает юный князь. — Так я вам ее даю — воюйте на здоровье.

— Ты не можешь нам указывать ни по титулу, ни по воинской должности, господин поручик, — Андрей с наслаждением произносит офицерское звание.

Перун лишь пожимает плечами.

— Может, и не могу, но вы летите в Британию.

Спокойный тон юноши приводит герцога в бешенство.

— И что же ты нам предлагаешь? Земли и природные ресурсы Британии?

— Нет, я обещал королеве Элизабет, что русские не разорят ее королевство. Кто же попробует — умрет от моих Когтей.

Аристократы в удивлении смотрят на Перуна.

— Судари и сударыни! — оглядывается Андрей на дворян. — Вы сами слышали эту неслыханную дерзость! Кто в здравом уме согласится?

— Скажите, Артем, — обращается граф Юрий Долгоногий, тоже руководящий член Круга. — Смысл тогда нашим людям умирать на чужбине?

— Чтобы спасти будущее для своих детей, — просто отвечает Перун.

— Подробнее, пожалуйста, — хмурится Эдуард Эльс.

Перун оборачивается к Сербине:

— Прошу вас, леди Гиллер. Или вернее — служительница Небесного престола.

На нее аристократы и так невольно поглядывали — всё-таки мало подобных ей сногсшибательных блондинок. А теперь и вообще не отрывают глаза, когда ангелесса проходит к трибуне.

Сербина одним грациозным движением скидывает с себя балахон, оставшись в легкой белой сорочке, и расправляет ангельские крылья. Огромные и белые, покрытые перьями, они элегантно распрямляются. Охи и возгласы удивления наполняют зал.

— Что за?!

— Какая красота!

— Моего младшего женить бы на такой! Внуки загляденье выйдут! С крылышками!

Сербина бросает торжествующий взгляд на Перуна. Ты будешь со мной долго расплачиваться, милый. У тебя нет выбора. Твои бастионы, наконец, падут.

Перун прикасается к белому крылу и легко гладит. Сербина вздрагивает от до жути приятного ощущения.

— На случай, если кто-то заподозрил иллюзию, — Перун пушит пальцами перья. Мурашки пробегают по телу Сербины, она едва не стонет, но успевает сомкнуть губы.

Многие аристократы смотрят с завистью, как юноша прикасается к совершенной крылатой женщине. Соблазнительные бедра, покатые плечи, ровная линия спины, пышные груди и белоснежные крылья. Настоящий идеал женской красоты.

— И что это всё значит? — спрашивает герцог Андрей.

Перун взглядом просит американку продолжить.

— Меня зовут Сербина Гиллер, известная как генеральный директор корпорации "Идиомы". А еще я — слуга Небесного престола или, по-другому, ангел, — начинает речь ангелесса. — Всё сущее разделено на три уровня миров. Человечество живет в Среднем мире, иномиряне или демоны — в Нижнем, а мои сородичи — в Верхнем. Демоны и вымесы служат Хаосу, трансмерному существу не из нашей реальности, которое стремится попасть в Верхний мир. Ему это удастся только, если на всей Земле число разумных существ сократится до определенного числа.

— Какого числа? — хмурит седые брови Юрий Долгоногий.

— Ровно сто тысяч особей, — вежливо улыбается Сербина.

Дворяне в ужасе переглядываются.

— То есть вымесы хотят пустить свыше семи миллиардов человек в расход? — переспрашивает Эдуард Эльс.

— Верно, — соглашается Сербина, так же продолжая улыбаться. Взгляд ее прикован к Перуну. Он говорит:

— Либо вы сейчас впрягаетесь, либо ваши рода оборвутся вместе с остальным человечеством.

Зал взрывается. Дворяне гомонят, не в силах успокоиться. Дебаты продолжаются еще долго. Уточняющие вопросы сыплются на Сербину, и она отвечает. Ей приходится сложить крылья — устала держать. А бесконечный поток демагогии всё длится и длится. Лишь к утру знатные мужи наконец выдыхаются.

— Крантец какой-то же, — нервно гладит бакенбарды граф Юрий, не заметив, что его микрофон включен. — Ой, простите, судари и сударыни. Наследство моей няни из Суздаля.

— Вранье! — неожиданно кричит Андрей Миронов, вставая. — Это всё сказки и надумки этого Перуна! Я открыто заявляю! Вы лжец, князь Бесонов!

Наступает тишина. Аристократа обозвали лжецом, и очистить свое имя он может только одним способом. Как и должно, юный князь реагирует на обвинение одним словом:

— Поединок.

Андрей бледнеет и Сербина понимает: это приговор.

— Можете выбрать себе Защитника, — сжалился над герцогом юный князь.

— Не торопитесь сострадать, — возражает герцог и смотрит на соседний ряд столов.

Со своего кресла встает дворянин Великого Дома Брежнова.

— Вы лжец, князь Бесонов.

И с другого конца зала подает голос аристократ Дома Обломова:

— Вы лжец, князь Бесонов.

Со всех сторон сыплется одно и то же, будто треть аристократов разом превратились в говорящих попугаев:

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

….

А Перун невозмутимо ждет, когда поток обвинений закончится. Будто не слушая, юноша внимательно разглядывает свои ногти.

Наконец наступает тишина, и Перун поднимает удивленные глаза, мол, уже всё? Сербину всегда восхищало, как этот мальчик умел держаться. Ни тревоги, ни растерянности на молодом лице. А он наклоняется к микрофону и произносит, как американка и ожидала, всего одно слово:

— Поединок.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Встретился как то Перун и Григорий…С тех пор мы все в ожидании проды… (Автор Святослав)

Глава 3. Пятнышки

— Поединок, — бросаю я в микрофон.

Дворяне затихают. Молчание густым туманом повисает в зале.

— И перед этими жалкими невеждами я раскрылась, — шипит Сербина, с презрением оглядывая сидевших аристократов. Она давно сложила крылья, а теперь поднимает с трибуны балахон, прикрывая просторными складками обольстительную фигуру. Кто-то из мужчин разочарованно вздыхает.

Где-то треть аристократов обозвала меня лжецом, среди них женщины и старики, но эта категория, наверняка, выберет себе защитников среди Слуг рода. Молодым и зрелым мужчинам же будет позорно прятаться за спины других.

— Сражаться будем сейчас на соседней арене, — я достаю мобильник и пишу сообщение Софии, чтобы забронировала Стадион Овал, по соседству со зданием Круга.

— Если вы вдруг забыли дуэльный артикул, князь Артем, — насмешливо произносит герцог Андрей Миронов, который у меня уже в печенках сидит, — то напоминаю: условия поединка определяет тот, кого вызвали. Мы с другими благородными лицами, конечно, согласны ответить за свои слова и доказать, что вы лжец, уже в сражении. Ведь поединок — есть ордалия, когда правота или неправота изобличается «Сварожьим судом». Можете присылать секундантов в мое поместье, до них донесут дату и время поединка. До свиданья, судари и сударыни.

В процессе этого монолога я не отрываю взгляда от мобильника и набираю текст княгини.

«Сейчас?» — спрашивает София.

«Да, пошли кого-нибудь в усадьбу Аяно, пускай она будет моим секундантом».

Андрей уже встает со своего места и собирается смыться по лестнице, довольный как индюк, что отодвинул свой смертный час. А я же снова говорю в микрофон:

— Ваш сын не продержался против меня и пяти минут, — Андрей застывает, занеся ногу над последней ступенькой. — Мигом сдулся, даже с учетом того, что Глеб Миронов струсил сразиться один на один, как подобает мужчине. Они, три Полковоя, накинулись на меня скопом, как шакалы на льва, и я раскидал их пинками, словно дворовых собак. Последние минуты жизни Глеба продемонстрировали всему миру его истинную заячью натуру. Ваш сын — ссыкун и тряпка. Я видел женщин, которые проявляли большую храбрость, чем воспитанный вами недомужчина, — перевожу взгляд на Сербину и она краснеет, приняв слова на свой счет. Хотя, в сражении с итальянцем Тендо, она действительно была смела и воинственна, подобно ангелу-воителю.

— А-РРРР! Заткнись, чернь! — Андрей с бешеными глазами кидается вниз, к трибуне.

Какие бы веревки ни пытались вить из меня аристократы, гордыня остается их слабым местом. На нее я и надавил туфлей.

Андрей подскакивает к трибуне и хочет влепить мне ледяным копьем, материализовавшемся из воздуха. С кошачьей ловкостью пригибаюсь под опытным взмахом, делаю резкий шаг к герцогу и перехватываю занесенную для удара руку. Сжимаю запястье Андрея всего двумя пальцами — не сильно, но лицо герцога перекашивается от боли. Он даже не позаботился о доспехе, ломанулся вперед, как баран.

— Отребье! — шипит герцог, превозмогая резь в кисти. — Скот! Плебей! Шлюхин сын!

Вторую руку я поднимаю к лицу Андрея и держу, растопырив пальцы, на расстоянии пяти сантиметров.

— Считайте, я нанес вам пощечину, — он пытается замахнуться свободным кулаком, и я отталкиваю настырного аристократа и брезгливо отступаю. — Свой вызов конкретно к вам отменяю. Живите с позором и знайте, что на вашей щеке красуется отметина моей ладони. Пускай и в фигуральном смысле. Всего доброго.

— Не так быстро! — ненавидяще сипит герцог, потирая запястье. — Я вызываю тебя, скотское отродье! За то, что оскорбил моего сына, ты расплатишься кровью. Я опустошу твои вены до последней капли!

— Тогда я принимаю вызов, — спокойно киваю. — И на правах вызываемого задаю условия поединка. Сражаемся сейчас. На Стадионе Овал, — поднимаю взгляд на застывших, бледных как моль, аристократов. — Надеюсь, ваши сподвижники, которых я вызвал за личное оскорбление, тоже захотят провести поединки сегодня же, а не откладывать лет на десять.

— Не волнуйся, — шипит Андрей. — Мы все будем сражаться с тобой сегодня по очереди. Пока не отделим твою голову от туловища, отродье. Жду на этом Овале через час.

И он, перебарывая себя, уходит. Поддавшись эмоциям, герцог отключил инстинкты самосохранения. Обида за сына подавила страх. А ведь неплохую многоходовку он затеял в самом начале — заставить меня бросить вызов оскорбившим дворянам, а они бы назначили поединок, допустим, через месяц. И летел бы я в Британию один. Но теперь все эти мудни в одной лодке с Андреем, и либо уступят мне, либо потонут все вместе в собственной крови. В любом случае, после сегодняшней кровавой демонстрации остальные главы Домов уже не посмеют спорить.

Ловлю на себе ошарашенные взгляды аристократов. Почти все, конечно, уже поняли, что я развел Андрея на лоха. Юрий Долгоногий задумчиво накручивает пальцами ус, несколько солидных дам в дорогих представительных платьях пораскрывали ротики. Одна зеленоглазая дамочка как раз из тех, кто обозвал меня лжецом. Подмигиваю ей, и она, покраснев, прячется за крышку открытого ноутбука.

— Собрание не окончено. Все отправляются на стадион Овал, — говорю в микрофон. — Заседание переносится на арену боя.

Только тогда толпа начинает вставать и двигаться к выходу, куда скрылся герцог Андрей.

— Ты не только сильный, как медведь, но и хитрый, как лис, — никого не стесняясь кидается мне на шею Сербина и смачно целует в щеку. — Я едва не рассмеялась, когда этот герцог ушел, пыхтя как чайник. Жаль, ему недолго осталось, и он больше не сможет меня смешить.

— Ну ты и злыдень! — офигеваю, погладив ее по крыльям под накинутым на плечи балахоном. Перья мягкие, как пух. Приятно трогать. Да и не только мне — Сербина вся пылает, сопя носом. Кажется, она потекла, да еще как шею резко сдавила, не вырваться, блин.

Мой чуткий слух Шарика слышит перешептывания аристократов на последнем ряду:

— Так Сербина Гиллер — невеста Перуна? — удрученно спрашивает лощеный молодой денди.

— Не слышал. У него пять официальных невест, в том числе сестры Бородовы, и Гиллер среди девушек не числится.

— Значит, они просто любовники! — загорается надеждой денди. — У меня есть шанс позвать ее замуж и заполучить эту красоту себе.

— Позвать — да, а вот заполучишь ты, разве что, Когти Перуна промеж глаз.

Дальше разговор не слушаю. Вырвавшись из объятий пернатой, выхожу вместе с ней через черный вход за трибуной.

Небо над Стадионом Овал розовеет, знаменуя наступившее утро. Стадион построили, прежде всего, для крикетных матчей. В этой реальности крикет популярен в России не меньше хоккея и футбола. Даже в спорт-барах смотрят матчи по крикету. А всё из-за того, что издавна крикет — это любимая игра аристократов, которые сохранились в бояръ-Росси до нынешних времен. Хотя мне лично, когда на физкультуре играли в крикет, как-то не зашла беготня с битой и мячом. На любителя, в общем.

Я стою посреди огромного поля, покрытого покошенной зеленой травой. Аристократы Круга рассаживаются на трибунах. Там же и Сербина пристраивается в первых рядах. Напротив меня застывает герцог Андрей. Он все еще не успокоился и нервно сжимает кулаки. Переодеваться герцог не стал — на нем классический черный костюм. На мне тоже. Прямо битва джентльменов.

Между нами встает вместо судьи Юрий Долгоногий.

— Господа, бой до сдачи либо момента, когда противник не сможет продолжать, — перечисляет граф. — Прошу только одного — без убийств. Это того не стоит.

Смотрит при этом только на меня. Конечно, Миронова я сделаю как нечего делать, и все это понимают. А вот дальше настанет жара. Еще бы! Треть высшего света против одного школьника, пускай и хорошиста. Причем Якой фигачить чревато — не счесть, сколько женщин на трибунах. Даром что благородные — превратят меня в быка-осеменителя.

Поэтому еще в самолете заготовил новый фрактал. Благо, что улучшилось сцепление астрального тела с физическим, и я могу выдержать еще одну постоянную способку, не собирая Эмулятор. Видимо, Башлаш очень впечатлил мое подсознание. Хоть я и уверен, что победил бы эту груду каменных мускул, но мое тело все равно прочувствовало угрозу до мурашек. Когда на тебя несется огромный бугай, которому чхать на молнии, способные, на минуточку, превращать грязь в стекло, воспламенять кости и уничтожать толпы демонов, — поневоле заволнуешься. Ничего, уверен мы с Генералом еще встретимся.

— Где ваш секундант, князь? — обращается ко мне Юрий. Секундант Андрея встает у края поля, держа в руках полотенце и маленькую аптечку.

— Скоро будет, господин судья, — вежливо обращаюсь к графу Долгоногому. — Надеюсь, мой противник не против японки?

— Да хоть бедуинка, — дергается Андрей, нервничая. Злость отступила и понял, во что встрял. — Давайте уже начнем быстрее.

Но без секунданта Юрий отказывается давать разрешение на поединок. Аяно является минут через двадцать — да в таком виде, что любо-дорого на нее посмотреть: нагримированные добела щеки сверкают, подведенные чуть раскосые глаза горят, а изо рта валит пар. Глава Дома Кимура является в парадном черно-белом кимоно, из-под длинных пол сверкают белые носочки вместе с гладкими ножками, а черный пояс-оби, разукрашенный золотой нитью, точно стоит целое состояние.

Непривычный вид полковника производит огромный эффект среди невольной публики. Не обращая внимания, японка подступает ко мне, шелестя полами кимоно по траве.

— Это что еще за наряд? — опешил я. — В Японии так принято одеваться на поединки?

— Да русская я! — рычит Аяно. — Ты меня сорвал с собрания с вассалами, мы праздновали Шу-бун-но Хай.

Скептически смотрю на нее. Ага, русская. И, как всякая русская, празднует Шу-буа-но…тьфу. Славянизмом так и прет.

Девушка церемонно протягивает на вытянутых руках свой меч:

— Слышала у тебя сегодня сорок боев. Артефактом нельзя пользоваться в поединках, но между боями ты сможешь подпитать свою искусственную суперчакру из Кусанаги-но цуруги.

— Обойдусь без батареек, — улыбаюсь. А еще замечаю, как с трибун на японку ревниво смотрит Сербина, пернатая блондинка аж щеки надула. — Спасибо, что пришла. А теперь иди к краю поля, пожалуйста.

Аяно бросает оценивающий взгляд на толпу аристократов у края стадиона.

— Похоже, ты быстро управишься. Может, потом вместе отправимся на Шу-бун-но Хай?

— Дорогая, никто больше меня не обожает славянские праздники, ты же знаешь, но потом я встречаюсь с поляницами, — делаю виноватое лицо.

Опечаленно вздохнув, японка отступает к краю поля. Аристократы глаз не отрывают от Аяно — шелковое кимоно идеально подчеркивает ее стройный стан и фигуру песочных часов. А я свободно вздыхаю. Отмазался вроде, а то еще на их празднике не так сделаю очередной чудан, и меня сразу же принесут в жертву японскому краснорожему Ёкаю, который, по мнению Аяно, самый что ни на есть славянский.

Юрий еще раз повторяет правила и громко провозглашает:

— В бой, судари!

Андрей сразу пытается завалить меня градом ледяных стрел. Мужик он опытный и понимает — вблизи Когти разрежут его, как колбасу. Доспехи мне не помеха. Единственный его мини-шанс — вынести на расстоянии.

Ну я включаю Отвод и даже не думаю приближаться к герцогу. Хочу опробовать новую игрушку. Не зря же столько поединков я себе подарил. Всласть наиспытываюсь.

Стрелы огибают меня, как зачарованные, я врубаю фрактал Пятнышко. Телепортационная способка, но с особенностями. Практически в любом участке пространства я могу образовывать два черных пятна диаметром не больше тридцати сантиметров. И использовать их как передатчики друг другу в любом направлении. Что я сейчас и делаю.

Одно черное, как зимняя ночь, пятно возникает в воздухе рядом со мной — пихаю в него руку с Когтями. Другое раскрывается напротив бедра Андрея.

Моя рука исчезает в пятне рядом и вылезает из портала возле ноги герцога. Синие Когти прошивают ему бедро вместе с доспехом.

— А-а-а-а-ррр!

Надсадный крик боли наполняет стадион. Герцог падает на траву, кровь из раны заливает мерзлую землю. От лужи поднимается пар.

Да, Пятнышко — крутая тема. Только вот я не смогу сделать свыше пяти телепортаций в день. И большие предметы перемещать нельзя. Обрубить с помощью пятна чью-то конечность тоже нельзя. То есть, если я заставлю кого-то засунуть руку в пятно, а потом его выключу, она не обрежется, а вернется назад. Вот такой предохранитель у фрактала. Вообще демон Пятнышко имел большие перспективы. Думаю, он бы мог дорасти даже до Генерала. Только фрактал недозрел из-за ленивости владельца. А всё потому, что Пятнышко служил сторожем гарема Яки и целыми днями лапал через порталы знойных монстряшек Генерала Страха.

Я за этим делом его и застал, когда крушил Цитадель. Вламываюсь в гарем и вижу, как когтистая лапень, торчащая прямо из воздуха, лапает за огромную грудь волосатую обезьяну-демона. Любил Яка мохнатых самок, что поделать. Я тут же обрубил Когтями руку по плечо, ну Пятнышко и истек кровью, где бы он сам ни сидел, тем самым подарив мне фрактал. Гадал я потом, правда ли Яка такой баран — нашел тоже кого поставить сторожем своих шестиглазых красоток. И пришла мне в голову мысль, что Яка, чертов хитрец, специально поставил на это место Пятнышко, чтобы тот, сутками напролет развлекаясь с его женами, никогда не дорос до Генерала. Сам-то фрактал Пятнышки полезный, но развиваться ему Яка не хотел давать, боясь за свою власть.

Катаясь по траве, герцог Андрей кричит, схватившись за рассеченную до кости ногу.

— Сдавайся, — подхожу и направляю на Миронова Когти.

— Руби, Бесонов, и будь ты проклят, — он кричит в сторону аристократов у трибун. — А вы, господа, решите, кто следующий! И поставьте людей у выхода, чтоб не вздумал сбежать! Не выпускайте его отсюда живым.

Я брезгливо отворачиваюсь от герцога к Юрию.

— Забирайте этого сумасшедшего, он больше не боец.

Граф кивает и дает отмашку санитарам. Миронова, уже отключившегося от анемии, уносят на носилках.

Следующим против меня выставляют Полковоя огня.

— Что дальше? — скучающе спрашиваю.

— Я убью вас, князь, — напряженно говорит Полковой. Ну хоть этот обучен манерам.

— А если не выйдет?

— Если не выйдет — будете драться со всеми остальными, по очереди. Пока вас не убьют. Артем, избавьте меня и моих товарищей от этого испытания. Откажитесь от своей затеи с Британией.

— У вас только два пути: согласиться либо умереть, — качаю головой.

Юрий Долгоногий кричит:

— Бой!

Я не даю Полковою сделать ни одной атаки. Также засовываю Когти в «пятно», и синие резаки вылезают напротив руки Аристократа. Жуткая рана расцветает на его плече. Он бахается на землю и собирается кричать, что сдается. Такой возможности не даю. Энерготолчком по лицу выбиваю из огневика заготовленные слова.

— С ума сошли? Дайте ему сдаться! — кричит Юрий, надвигаясь, но молния бьет в землю перед его носками, и граф бледнеет, застыв.

Я поворачиваюсь к поверженному Полковою:

— Согласиться либо умереть.

Аристократ сипит, едва не срываясь на крик из-за чудовищной боли:

— Согласен, — выдыхает он сквозь сжатые зубы.

Тогда я разрешаю санитарам унести раненого. Сам больше не собираюсь терпеть этот концерт и шагаю прямиком к толпе аристократов. Ко мне подбегает Аяно и следует за мной, держась за спиной, как японская ниндзя. Обнаженный клинок качается в ее руке.

Аристократы напряженно, с суеверным ужасом, смотрят на меня. Меньше, чем за две секунды завалить их Полковоя дорогого стоит.

— Ваш соратник согласился следовать за мной в Британию, — делюсь последними новостями. — Все, кто меня вызвал — либо тоже соглашайтесь, либо умрете на этом крикетном поле.

Наступает гробовое молчание. Наконец один дворянин в возрасте берет слово:

— Бесонов, мы слышали слова прекрасной ангелессы, но обещайте, что не используете нашу службу во вред отчизне. Мы лучше умрем, чем уроним честь России.

Помолчав, отвечаю:

— Обещаю, что ваша служба мне принесет России больше пользы, чем все, что вы делали до этого, вместе взятое.

— Тогда мы присягаем вам в верности на время интервенции, — провозглашает дворянин за всех. Другие аристократы лишь нервно кивают.

— Тогда быстро готовьте дружины к вылету, — отдаю свой первый приказ. — Жду сегодня к обеду отчет о готовности.

Дворянин в возрасте коротко кланяется, обозначая, что принял приказ к исполнению.

И я ухожу навстречу Сербине — пока она при всех снова не кинулась мне на шею, испортив крутой момент. Аяно разочарованно убирает меч в ножны и не отстает.

— Скоро надерешься еще, с вымесами, — подбадриваю японку.

— Да, — она подступает ближе и берет меня под руку, как дама кавалера. — Тогда давай пройдемся, как гуляющая парочка. Этого у нас еще долго не будет.

Она прижимается грудью к моему плечу, и против такого аргумента мне противопоставить нечего.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Услышал Перун о нападении демонов и сорвался в бой. На выходе из дома его вслед из окна дама кричит:

— Поручик, а как же деньги!

— Демоник денег не берёт! (Автор Lafoli)

Глава 4. Десерт

У выхода с крикетного поля Сербина все же настигает меня. Американка на ходу расстёгивает балахон и сбрасывает с плеч прямо на землю, оставшись в одной сорочке. Короткая рубашечка едва прикрывает идеальные длинные ноги в белых капроновых чулках и полностью демонстрирует белоснежные крылья за спиной.

Нисколько не смущаясь нарядной японки, держащей меня за руку, пернатая подступает ко мне вплотную и накрывает нас вдвоем куполом из крыльев, обрезая от шума мира. Пушистые перья шлепают Аяно по лицу, отодвигая. Невольно японке приходится отпустить меня.

— Мой рыцарь! — ангелесса впивается в губы и азартно шерудит у меня во рту языком. — Вот твоя награда за победу!

Мягкие пышности Сербины сплющиваются о мою грудь. Она страстно стонет, не разрывая поцелуй. Сердце ее быстро колотится.

Слышу за стеной из перьев, как пыхтит недовольная Аяно.

— Отпусти его, американка! Нам еще спасать семь миллиардов жоп!

Сербина не реагирует. Свистит вынимаемый из ножен острый клинок.

— Сейчас я тебе крылышки то обрежу, чтобы ты, курица, не перелетала за чужие заборы!

Ноль внимания от перантой. Отдалась всецело изучению полости моего рта. А я не то, что даже против такой награды — целоваться Сербинка обучена хорошо, — но боязно за дурочку. Аяно ведь не шутки шутит. Приходится звонко шлепнуть по топорщащимся под сорочкой ягодицам.

— А-у-у-и-у-и! — хватается блондинка обеими руками за попец. — Перун! За что?!

В ее глазках наворачиваются слезы. Зато крылышки опустила, а Аяно, соответственно, разжала пальцы на черной рукояти катаны. Клинок остался в ножнах.

— Раньше тебе вроде нравилось, — делаю удивленное лицо. — Уже нет?

— По-прежнему нравится, — возражает горячо блондинка. — Но может продолжим наедине?

Она бросает косой взгляд Аяно, которая снова невозмутимо взяла меня под руку. Лицо японки становится равнодушным и непроницаемым, на пернатую смотрит, как на диковинную мебель.

— Извини, полковник Кимура верно сказала, — вздыхаю. — Дела зовут.

У Сербины даже крылья опустились.

— Когда же мы снова увидимся? — надувает она щечки.

— Скорее уже после спецоперации в Британии.

— Буду ждать, — заявляет пернатая, и, кивнув ей на прощание, огибаю дивное создание, всё никак не бросающее попытки заполучить сильнейшего демоника в ряды своих постельных рабов.

Едва отхожу, как к Сербине чуть ли не подбегает граф Юрий Долгоногий:

— Леди Гиллер, не будет у вас минутки? Мой сын Дмитрий постоянно о вас говорит после его чудесного излечения вашими стараниями. Дима вас буквально превозносит! Не могли бы вы принять мое приглашение и заглянуть к нам на обед.

— Не могу, — резко холодным голосом отвечает Сербина. — А ваш сын мне уже порядком поднадоел постоянными звонками и любовными письмами. Это совсем неприлично! Прошу займитесь его воспитанием!

— Простите, — растерянно кланяется Юрий, бросаю непонимающий взгляд на оголенные ноги американки. Похоже, у графа когнитивный диссонанс — явно раскрепощенная девушка, с пышными формами, в сорочке, демонстрирующей ее лучшие качества, оскорблена вежливым вниманием наследника одного из влиятельнейших в мире Дома. Но вот такие эти женщины — поди их разбери. Принцу откажут, а за свинопасом гоняться будут.

На парковке провожаю Аяно до черной «Чайки». Рядом с машиной курит японец-водитель. При нашем появлении он спешно бросает сигарету на асфальт и растаптывает ее подошвой.

— Госпожа, — подбежав, японец с поклоном распахивает дверь перед командиром «зорь».

Не обратив на слугу внимания, Аяно задерживается и смотрит на меня с какой-то чувственной болью:

— Всё хорошо? — невольно беспокоюсь.

— Нам, Кимура, иногда снятся вещие сны, — вдруг признается японка. — Особенно перед Шу-бун-но Хай.

Не зря меня этот праздник насторожил. Точно бы там мой чудан не прокатил бы.

— И что же тебе приснилось в этот раз?

Девушка пристально смотрит в мои глаза.

— Что ты, Перун, не вернешься из Британии в Москву.

В ответ наклоняюсь и целую свою японку-предсказательницу в алые уста.

— Правила созданы, чтобы их нарушать. С предсказаниями та же песня. Так что забей и готовь людей к вылету. — Отныне, как и остальные Дома на время операции, Кимура тоже под моим вассалитетом.

— Так точно, — кивает Аяно.

Сам в машине с водителем двигаюсь на запад города. Договорился встретиться с поляницами в кафе, что принадлежит отцу Кали. В том кафе на меня впервые бузила Кали, потом она требовала поединка, а я ее поцеловал и сбежал в больничку. Эх, воспоминания. Тогда еще надеялся, что обошлось и демонов этой реальности нет. Как говорится, не судьба.

Мы паркуемся рядом с лимузином девушек.

— Бес! — радостно встречают меня поляницы, выскакивая из салона. — Тоже только приехали!

Белоснежка первой до меня добегает и, показав язык остальным девушкам, обнимает мою шею. От княжны исходит сладкий запах мармелада. До сих пор старается, жует. Остальные девочки скоро тоже присоединяются к обнимашкам.

— Мы скучали! — потирается щекой об мою щеку Алла. На ее голове, от волнения, распускаются змеи, и гадинки целуют меня в нос и лоб. — Ой, какой ты красивый!

Она с восхищением оглядывает мой дорогой костюм с белоснежным платком в нагрудном кармане.

— Не покидай нас надолго больше! — теребит мой рукав Белоснежка. — Невесты мы или кто?

— А мы медитировали без тебя и теперь лучше контролируем свои фракталы! — хвастается пышногрудая Вика. Кажется, ее грудь стала еще больше. Вот чьим детям точно хватит молока, да еще и мужу останется.

— Ну-ну, пойдемте уже в кафе, — бурчит Кали, ей меньше всех досталось кусочка меня.

Девочки поправили волосы и курточки, и мы двигаемся по тротуару. До яркой вывески кафе где-то триста метров. Нужно только завернуть за супермаркет.

За проулком мы едва не сталкиваемся с тремя кавказцами. Один под два метра ростом, другие двое поменьше, тоже настоящие смуглые «быки». На фоне меня, школьника, пускай жилистого и крепкого, выглядят богатырями. Судя по телосложению явно бойцы. А еще густые черные бороды, сломанные носы и уши дополняют облик бандюганов.

Дети гор не отходят в стороны. Высокий окидывает неприятным взглядом пышную грудь Вики, красноволосая барышня морщится от такой наглости. Лица мужчин изображают похабные улыбки. Алла же обгоняет Вику с Кали, отступает в сторону и проходит мимо кавказцев, показывая девушкам пример, как нужно поступать. Алла — мудрая не по годам барышня и не хочет провоцировать конфликт, особенно зная, что без смертей он не закончится. Остальные поляницы, разочарованно вздохнув, следуют за змееволосой княжной. В боях девчонками руководит Кали. В эстетике, женском стиле, да и в сексе наставляет моих малышек Белоснежка. За правильным питанием и утренними пробежкам следит Вика. Алла же задает общее направление и вовремя охлаждает горячие головы остальных девчонок.

Я же спокойно прохожу между бородатыми здоровяками, когда один из них, с залысиной, гогочет:

— Смотри, Човка, змеи на голове, гы. А в целом ничо, клевая!

— Давай ее себе, а я цапну белую.

Останавливаюсь, а Алла уже обернулась и вернулась.

— Бес, пускай их. Мне не терпится в кафе! — берет княжна меня за руку и тянет за собой. — Кали так круто расписала чизкейки — просто слюнки текут!

— Эй, змееволосая куколка! — кричит кавказец с залысиной. — Да брось ты этого безусого сопляка, пойди к настоящему опытному мужчине, — он почесывает себя по волосам на груди, которые торчат из расстегнутого воротника рубашки. — Видишь, сколько тестостерона, гы?

Я оборачиваюсь и, сбросив руку Аллы, шагаю прямиком к невоспитанному козлу.

«Залысина» окидывает меня пренебрежительным взглядом.

— Чего надо, сынок?

Поправляю загнувшийся лацкан пиджака, оглядываю заросшую бородой челюсть. Очень уж хочется ее сломать. Но драка испортит наше с девочками свидание. Мы собирались просто поесть пирожных, а не бить морды всяким гастарбайтерам.

Поэтому я даю шанс кавказцам и улыбаюсь одними углами губ:

— Мерзко, дядёк, ведешь себя, — окутываю себя Бригантиной, ну и поляницам уязвимые места заодно. — Вас в вашем ауле банальным манерам не учили? Извинитесь перед моими девушками и забудем.

Кавказцы насмешливо оскаливаются. Интересно, откуда они? Из княжества Тарковского? Невольно вспоминаю Амину, дочь князя Умалата. Как она? Замуж уже, поди, выдали. За другого джигита.

«Залысина» расслабляется, посчитав меня слабаком, умеющим только болтать. Сначала кавказцы были напряжены, но, не дождавшись от мажора стремительной реакции, совсем распоясались:

— Харе строить из себя мачо. Трясешься, как ягненок, и девок явно многовато для тебя одного. Да и смотри какие молодухи — спелые, сочные, как раз для настоящих джигитов. Беги отсюда, а мы сами раздвинем ноги твоим шлю…

Не даю договорить похабщицу. Подступив ближе к «залысине», хватаю его нижнюю челюсть. Со всей силы сжимаю.

Раздается отвратительный хруст, челюсть гада рассыпается, как кусок глины. «Залысина» теряет сознание от болевого шока и валится под ноги. Переступаю мерзкую тушу.

— ИЗВИНЯЙТЕСЬ. — рычу на остальных бородачей, сразу же надевших доспехи.

Страх парализовывает их. Кавказцы молча хлопают ртами. Я теряю терпение. Паутинка выстреливает из моей руки и обвязывает голову высокого бородача. Резко дергаю в сторону, и его лобешник вбивается в кирпичную стену супермаркета.

Бах!

Из-под его головы стреляют осколки разбитых кирпичей. Сам бородач сползает на асфальт и со стоном пытается подняться. Я снова дергаю Паутинку вниз, и лицо кавказца разбивает тротуар.

Бах!

Еще раз!

Еще раз!

Бах!

Больше сын гор не встает.

Отпускаю конец больше не нужной Паутинки. Серебристая леска со стуком падает на асфальт.

— Охрана! — кричит в телефон Алла. Еще со времен Гоши с его «пересмешниками» за поляницами всегда ездит группа сопровождения.

Последний бородач, скорее от отчаяния, пытается пробить меня боковым джебом. Только кулак не достигает цели — его волосатые костяшки оказываются в плену ладони Вики. Красноволосая барышня с силой тавра перехватывает удар и довольно улыбается.

— Значит, настоящий джигит? Ну-ну, — Вика сжимает пальцы, и кавказец слезно, с громогласным ревом прощается со своей рукой.

— А-а-а-а! Пощади! — его слышит, наверное, вся улица.

После этого, словно потеряв интерес к бородачу, барышня отпускает его. Но кавказца ловит за плечо Кали.

— Оставлю тебе помаду на память, — обещает Леди Волчица. Вспыхивают багровым светом Когти Махжи. Кали проводит резаками по лицу плачущего джигита, состригая бороду и оставляя три красных борозды на смуглой щеке.

Боль затмевает сознание кавказца, невозможность нормально вдохнуть вырубает его. Три кавказца разлеглись на тротуаре. Грязное желание насильно полакомиться молодыми девочками обернулось для них тяжелыми увечьями. Поделом.

— Последнее было вовсе не обязательно, — морщится Белоснежка, увидев, что Кали учудила.

— Не обязательно? — фыркает Кали. — Эти убожества — насильники и бандиты!

— Да, но ты запачкала платье, — указывает беловолосая княжна на красные капли на Калином платье в горошек.

— Ой, — виновато пищит грозная Леди Волчица и смотрит на меня, не заметил ли, какая она неряха.

Мне же сейчас не до небрежности девушки. Телохранители поляниц наконец прибежали.

— Вы, сука, ДОЛГО, — рычу я, не совладав с собой. Ведь будь эти кавказцы вымесами и пойди девушки в кафе без меня, им пришлось бы туго.

— П-простите, князь, — склоняет голову начальник группы. — Но прошло всего тридцать секунд с момента звонка Ее Сиятельства Аллы. Максимальное время реагирования зафиксировано в регламенте.

— Ладно, — приходится остыть, ведь прав боец. Другое дело, что и тридцать секунд — это чертова прорва времени, хватит, чтобы напасть и убить. — Схватите этих людей и допросите. Доложите результаты Глумилеву.

— Так точно.

Телохранители оттаскивают тела к машинам. А я кладу руку на плечи Кали и притягиваю ее к себе:

— Да забей ты на это пятнышко. Красавицы вы все у меня, — целую ее в лобик.

— В кафе пойдем уже? — бросив ревнивый взгляд на нас с Кали, спрашивает Белоснежка.

— А вы еще хотите? — спрашиваю. Мало ли, вдруг после мордобоя расхотелось.

— Хотим! — почти одновременно говорят поляницы.

В кафешке занимаем столик у окна. Кушаем пирожные и пьем молочные коктейли.

— А ты знаешь, Бес, что Вика подала заявку на Всеимперский чемпионат по тяжелой атлетике, — вдруг оповещает меня змееволосая Леди Горгулья.

— Алл! — возмущенно пищит Вика. — Я же просила не рассказывать ему!

— Почему? Это же круто! — искренне недоумеваю.

— Ты правда так думаешь? — смущается кркасноволосая. — Не боишься, что моя фигура станет еще…больше?

— Я обожаю твою фигуру, — усмехаюсь, оглядев бидончики Вики, выпирающие сквозь кофточку, как торпеды. — Так что отбрось эти глупости и занимайся любимым делом.

— Спасибо, Бес, — она одаривает меня влюбленным взглядом.

— А я записалась в модели! — вдруг выпаливает Белоснежка, требуя внимания, и краснеет.

— Я восхищен! — усмехаюсь, коснувшись ладонью точеного подбородка княжны. — И ни капельки не удивлен. Подиумы по тебе плачут.

Белоснежка радостно улыбается, чуть ли не мурлыча от моего касания.

— На следующей неделе мой первый показ. Ты же придешь?

Молчу, и девушки всё понимают.

— Опять война? — коротко спрашивает Кали. — Далеко?

— В Британии.

Девушки переглядываются и кивают Алле. Змееволосая говорит за всех:

— Мы с тобой.

Я задумываюсь. Еще до похода в кафе точно собирался отказать, но кавказцы заставили заволноваться. Что безопаснее для невест? Брать с собой на гражданскую войну в Британии или оставить в мирной Москве? Вымесы могут попытаться захватить их опять как пленниц. Первый раз я повелся на приманку и полез в катакомбы долины Кирзу. И теперь сволочи знают, что это верняк. Нет лучшего способа заманить Перуна в капкан.

— Бесик, — Белоснежка вдруг переходит на ласковый тон и пробегается пальчиками по моему запястью. — А еще мы ужас как скучали. Может, сперва уединимся в спальне, а потом решишь?

Хе, похоже, меня хотят купить. А глазки у девочек вон как загорелись. Значит, не против.

— Мне вылетать сегодня, — с сожалением отказываю. — Не смогу уделить вам всем время по очереди, а обижать никого не хочу.

Пальчики Белоснежки сначала останавливаются. Быстренько посмотрев на девчонок, потом в мои глаза, она кладет руку поверх моих пальцев.

— А если — не по очереди? — красная как помидорка спрашивает княжна. — Если…все вместе?

Я смотрю в ее возбужденные глаза.

— Не думаю, что твои «сестры» захотят…

Не успеваю закончить предложение, как Кали крепко сжимает мои и Белоснежкины пальцы.

— Захотим.

Следом подтягиваются Вика и Алла.

— Мы — ведь семья.

— И твои невесты.

Все четыре девушки — возбужденные и смущенные — держат руки поверх моей. «Да меня хотят купить групповым сексом!» — мелькает очешуительная мысль. Но я уже решил, что беру поляниц с собой, так почему бы не воспользоваться «подкупом».

Все девушки в волнении ждут моего ответа.

— Так что? — не выдерживает Белоснежка. — Не томи, Бес!

Я задумчиво изучаю красноту на ее аристократических худых щечках.

— Я думаю, что… — поляницы задерживают дыхание. — … нам понадобится большая кровать.

Смеюсь. Я что дурак? Какой парень откажется?

Девушки облегченно выдыхают.

— Пошляк, — Кали расслабленно улыбается.

— Тогда идем? — Белоснежка ерзает на стуле ягодицами. Похоже, мое согласие тронуло что-то внутри естества красотки.

— Какая нетрепливая, — показываю на княжну ложечкой для чизкейка. — Дай хоть доесть десерт.

— В спальне будет тебе десерт, — вскакивает Белоснежка и тянет меня за локоть из-за стола. — Четырех вкусов!

Приходится оставить вкусный тортик. Чего только не сделаешь ради удовольствия любимых девушек, хе.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

— Ты Перуна видишь?

— Нет.

— А он есть!!! (Автор Богдан)

Глава 5. Посадка

— Лорд Барден, докладывайте, — приказывает Элизабет, заходя в зал для совещаний. Жестом она разрешает вставшим со стульев генералам занять свои места. Остается на ногах лишь низкий офицер в красном мундире.

— Ваше Величество, вымесы бежали из Лондона. Восток Англии освобожден.

Королевские артиллеристы ликвидировали пятнадцать опорных пунктов. На севере тоже всё спокойно. Шотландская аристократия изначально противилась Дарам Хаоса. Другое дело, что вымесов полностью поддерживает Уэльс. Таким образом, практически весь запад острова остается за противником.

Элизабет сидит во главе деревянного стола, на ее миловидном лице ноль эмоций, а в сердце гремит тревога и страх. «Где Перун? — хочет она задать один-единственный вопрос. — Где он пропадает, когда так мне нужен?» Ведь не предложи князь-демоник ей свои Когти, королева никогда бы не решилась воспротивиться вымесам. Теперь же страна потонула в гражданской войне, а Перуна всё нет.

Но нельзя показывать перед своими генералами зависимость от чужестранца. В первую очередь, королева должна узнать обстановку и поддержать своих офицеров.

«Где Перун?».

— Что с ядерным арсеналом? — спрашивает Элизабет. — Надеюсь, вымесы не заполучили самое страшное оружие?

— Благодаря оперативным действиям Службы МИ-5, склады с ядерным оружием полностью под нашим контролем, — отчитывается Барден и на секунду замешкивается. — Но, к сожалению, вымесы заполучили склады с химическим оружием, а также, тяжелое вооружение Сухопутных войск. У них в достатке танков, БТР, гаубиц, минометов… Борьба за запад Англии и Уэльс обещает быть жестокой.

Элизабет хлопает глазами, пораженная новостью. Она, словно в трансе, качает головой, и синяя челка соскальзывает на лоб. «Где Перун? Где Перун?».

— Что с рейтингом одобрения? — поворачивается она к секретарю. После ее ответа Элизабет уже ничто не помешает спросить, где Перун.

Симпатичная брюнетка, с малиновыми прядями в черных волосах, поднимает планшет к лицу.

— Вас поддерживают только пятьдесят девять процентов подданых.

«Где Перун?». Но ответ секретарши вызвал беспокойство генералов и сановников. Элизабет снова вынуждена задать другой вопрос:

— Так мало?

— Вымесы ведут агитацию через газеты и телеканалы, которыми владеют их роды, — объясняет брюнетка. — Вдобавок, исконные земли редко восстают против своего феодала. Так, к примеру, графство Оксфорд полностью поддерживает своего лорда-вымеса сэра Джонвана.

— Понятно, — к всеобщему удивлению, равнодушно принимает новость Элизабет. Ведь Оксфорд находится в дне пути от Лондона и несет прямую угрозу столице.

Нет, а что вы хотели? Ведь Элизабет — всего лишь женщина, она не создана воевать. Для войн природа создала сильных и прагматичных мужчин. Пускай они и разбираются, а женское стезя — всего лишь найти самого достойного. Элизабет как раз себе и нашла такого, только почему-то его до сих пор нет рядом с ней.

— Где Перу…? — уже было разлепила королева губы, как генерал авиации Ленсол восклицает:

— Ваше Величество, беда с нашим союзником — князем Бесоновым.

— Говорите же! — едва не вскакивает с места Элизабет, хлопнув по столешнице.

Генералы удивленно переглядываются, озабоченные реакцией синеволосой королевы. Значит, повсеместное сопротивление вымесов и народная поддержка врага ее не волнуют. А неприятности с каким-то русским за живое берут?

Генерал ВВС Ленсол продолжает:

— Русские дворяне должны приземлиться на военный аэродром Бризли Вуд, самый близкий к Лондону. Но вымесы открыли артиллерийский огонь по летающим над аэродром объектам. У русских нет возможности совершить высадку.

— Так снесите вражескую артиллерию точечными ударами ракетных залповых систем, — предлагает Барден.

— Невозможно без жертв среди мирных жителей, — заявляет Ленсол. — Вымесы расположили свои ударные комплексы в городе Эшкер — прямо в жилых кварталах. Мы открыли гуманитарные коридоры, но противники не выпускают горожан. Сами засели плотно. Вот и бомбят по аэродрому из Эшкера, чуть ли не из окон квартир, школ и детских садов.

— Сволочи! — не выдерживает один из генералов. — Прикрываться детьми и женщинами? Это же дворяне! Где их честь и гордость?

— Изменники больше не дворяне, — замечает Элизабет. — Теперь они только вымесы. Лорд Ленсол, что сказал сам князь Перун? Вы с ним связывались? Описывали обстановку?

— Описывал, — кивает генерал ВВС и немного растерянно пожимает плечами. — Князь отнесся к моим словам вообще без волнения. Он сказал странное русское выражение: «Не очкуй, всё на мази».

— «На мази»? — удивляется генерал с густыми пышными усами. — Это что, новое высокоточное оружие русских? Почему МИ-6 не докладывали? Чем наши агенты «два нуля» вообще занимаются?

— Думаю, генерал, это секретный жива-стиль, как и недавно объявленная цесаревичем Владимиром в Версале «Кузькина мать», — задумчиво роняет главный разведчик и руководитель МИ-6 лорд Бортвен. — Русские научились хорошо конспирироваться. Но в войне с вымесами у князя Бесонова не останется выбора, кроме как продемонстрировать свои уникальные техники. Тайное станет явным.

«Кто о чем, а голый о бане! — сжимает кулаки Элизабет. — Там Перун рискует жизнью ради нас, а этот боров думает о том, как прищучить Российскую империю».

Королеве с трудом удается направить мысли в холодное русло.

— Докладывайте о прохождении операции князя Перуна, — распоряжается Элизабет.

— Есть, — кланяется Ленсол.

* * *

— Бес, как же круто! — восхищенно кричит Леди Носорог, паря в полном мильфиновом доспехе. Высотные ветра обдувают ее красные волосы, выпавшие из-под носорожьего шлема. За спиной машут перепончатые крылья. На толстых латных перчатках сверкают синие Когти. Только что Вика сожгла молниями залп реактивной системы вымесов.

Рядом качаются в воздухе Леди Волчица, Горгулья и Паучиха. Ну и я, как воздушный инструктор, тоже тут. Мильфиновая броня поляниц отливает красным в отблесках взрывов. Шесть паучьих глазок Белоснежки оглядывают море огня с восхищением.

Вокруг царит пустота и огненные вихри.

Мои поляницы — лучшая система противоракетной обороны.

Я надел только мильфиновый доспех, без Биохазарда. Хватит того, что активировал Эмулятор и почернел-позолотел. Но по другому не собрать Терминал, чтобы подключить девчонок к своим фракталам.

Новые ракеты разукрашивают вдали черное небо. Летят красивые, блестящие, похожие на серебряных птиц. С шипением, оставляя огненный след, мчатся они к цели. Снаряды оснащены спутниковой навигацией, эффективная система управления огнем направила их в наш самолет, который кружит подальше, дожидаясь, когда мы с поляницами очистим путь.

Час назад некий лорд Ленсол связался с нами и вежливо объяснил, что нас обстреляют вымесы. Зенитки размещены в жилых кварталах в городе рядом с аэродромом, и помочь Королевские войска ничем не могут. Я поблагодарил лорда и сказал, чтоб не волновался зря, а шел пить свой английский чай с лимоном. Он сказал, что уже, и шумно в рацию забулькал кипятком. На том и попрощались.

— Кали, Белоснежка, — командую, и названные поляницы срываются навстречу ракетам. Хлопают перепончатые крылья за стройными мильфиновыми спинами.

Леди Волчица швыряет красную, как кровавый закат, молнию. Следом несется синий зигзаг, выпущенный Белоснежкой. Молнии с грохотом взрывают ракеты. Смотрю, как волны огня расплескались по небу.

— Ну как, ну как…клац-клац? — шесть глазок Белоснежки уставились на меня, клешни в железном рту возбужденно щелкают. — Кстати, я бы и без простолюдинки справилась!

— Седая, зато без фрактала Беса ты бы не подожгла даже валежник, — ощеривает волчий рот Кали, демонстрируя алые Когти. Леди Паучиха фыркает, пренебрежительно махнув «мохнатками».

— Кто скажет, зачем их парами отправил? — строго спрашиваю.

Поляницы задумываются. Алла открывает железный клюв:

— Для подстраховки. Вдруг одна бы промахнулась.

— Молодчинка, — улыбаюсь под мильфиновым шлемом, и Алла смущенно опускает багровы глазки.

Огромная зеленая морда заслоняет мне княжну.

— Аднака, Али таже хачет рукету, — встревает летающий Крокодил.

Заодно и животину взял с собой на воздушный тир, ибо воспитателей в детском саду должно быть как минимум двое.

Поворачиваюсь к Крокодилу, пару секунд наблюдаю, как он ловит пастью языки затухающего пламени, расплескавшегося вокруг. Мда, наверно, на меня помутнение нашло, когда причислил Кожеголового к взрослым.

Штурмовики выпускают новый залп. Громадные головастые ракеты. Взрыв одной круглой головы, весом под полсотни килограмм, создает воронку до десяти метров. К счастью, у вымесов, засевших в Эшкере, всего одна зенитка или РСЗО, и выпустить больше шести ракет за раз они не могут. Вот и остается нам с поляницами дежурить в небе, пока запасы снарядов не закончатся.

— Кожеголовый, Алла, — назначаю очередную вахту.

Мутант с Леди Горгульей отлетают взрывать ракеты. Сверкают молнии и улетают, исчезая вдали, как брошенные снежки. Спустя секунду раздаются взрывы, струи пламени стекают вниз на взлетно-посадочную площадку аэродрома.

— Аднака, молодец, — хвалит Кали Крокодила, когда он с Аллой возвращается.

— Али сделатя балошо-о-ой ба-бах, — мутант радуется как ребенок, разводя руки в стороны и показывая размер учиненного взрыва.

Я от греха подальше выключаю Кожеголовому Когти. А то размахался руками, еще заденет своих. Взял, блин, воспитателя, которому чуть ли не подгузники надо менять.

Какое-то время ждем. Больше залпов в нашу сторону не происходит, и я говорю в передатчик на ухе:

— Мононоке, прием, больше атак не наблюдается. Всех отбили. Садитесь.

— Так точно, — отвечает японка.

Мы отлетаем в сторону и караулим в оба, пока транспортный самолет совершит посадку. Пташку взяли отнюдь не маленькую — реактивный воздушный корабль сверхбольшой грузоподъёмности «Айнастия». Внутри на судне, помимо «зорь», пятьсот дружинников Дома Бесоновых, целый батальон. Еще следом летят двадцать пять таких красавиц. Итого, за ночь высадятся больше десяти тысяч бойцов. Конечно, поток дворянских частей продолжит поступать и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Кроме самолетов, отправлены по морю крейсеры и десантные корбали. В итоге, к концу недели, на Британских островах наберется под сто тысяч русских туристов.

Когда «Айнастия» совершают посадку я разрешаю поляницам и Крокодилу спуститься. Пока лечу за ними, любуюсь девчонками-монстряшками. Стальные округлые попки, рельефные обтянутые полисплавом бедра, узкие талии.

«Зори» уже выгрузились вместе командованием дружины. За командира вассалов, как и в Афгане, Сергей Ливер. Он, щурясь, оглядывает небольшие сооружения по краям аэродрома. Хоть и ночь, но взрывы от ракет сверху еще не полностью потухли.

— Придется ставить палатки, — заключает Серега.

Аяно смотрит на меня:

— Тоже спать будем?

При слове «спать» поляницы тут же напрягаются. Начинается борьба взглядов, в которой проще всего победить шестиглазой Белоснежке.

— Палатка небольшая… клац-клац, — заявляет княжна-Паучиха. — Поэтому согревать Бесу постель будет самая опытная невеста.

— Ага, утрись своей «мохнаткой» — оскаливает полную черной тьмы пасть Кали. — Ты не согревать будешь, а ерзать всю ночь, ненасытная.

«Зорьки» в перепалке глупых девчонок не участвуют. Ясна, глядя на это всё, строго говорит:

— Вообще-то у нас тут армия, а не гарем, — пристыженные поляницы замолкают, а рыжая спецназовка ухмыляется. — Поэтому ложиться с Перуном будем в порядке старшинства званий. Первая ночь — Аяно, вторая — я, третья — Бестия. А так как вы, малышки, не служивые, даже не рядовые, то из очереди исключаетесь.

Ясна явно прикалывается, но поляницы воспринимают угрозу всерьез. Даже встают вместе, сгруппировавшись против общего врага.

— Эту ночь точно спать не будем, — предотвращаю страшную ругань. — Выдвигаемся в Эшкер. Очистим городок от драной зенитки, а то следующие «Айнастии» не смогут сесть.

— Утрем нос бриташкам, — довольно говорит Бестия, — уберемся, где они зассали.

Решили — сделали. Ну, точнее, направились на английском грузовичке к небольшому городку. Взял только поляниц и группу Смерч: Ясна, Бестия, Кот, Али. Ну еще Аяно с нами захотела. Гарнизон аэродрома пытался было настоять, чтобы мы никуда не рыпались без согласования с командованием Королевских войск. Но гарнизон, с прибытием батальона дружинников, стал в меньшинстве, и мы с Ливером просто взяли аэродром под свой контроль. А то подпустили тут вымесов под самый бок, слепошары.

Маленький Эшкер находится меньше, чем в десяти километрах. Дороги в город перекрыты бронемобилями противника. Решаем избегать открытого сражения. Это вымесам комфортно воевать, прикрываясь мирными жителями. У нас же нет такой роскоши, как бессовестность. Поэтому бросаем грузовичок задолго до постовых. Через Терминал включаю Отвод поляницам и Али. Кот держится рядом с Бестией, Аяно и Ясной — чтобы отвести оптические лучи пролетающих мимо дронов, если такие тут водятся.

По английским зеленым лугам и холмам добираемся до застроенных двухэтажными домиками улиц. Все двери закрыты, окна занавешены шторами. Испуганные люди попрятались в своих норках. Двигаясь по подворотням, чуть ли не натыкаемся на патрульных. Хорошо, что полог темноты скрывает нашу большую дружную компанию.

— Мочите тихо, — из-за угла проулка я оглядываю приспешников вымесов. Три Воина, один Кмет. Первая троица с автоматами, а их командир-огневик с одним лишь пистолетом на бедре.

— А кто? — шепчет Аяно, беззвучно вынимая катану из ножен.

Выбираю самых нешумных.

— Ты, Кот, я, ну и пускай Бестия.

Вырубаем патрульных за минуту. Кмета я забираю себе. Выхожу из темноты, хватаю сзади локтевым изгибом за шею и утаскиваю обратно во мрак. Второй рукой, понятно, зажимаю рот. Нечего будить горожан.

Он, понятно, врубает доспех. Покрываю милфиновые наручи слоем кислоты, усиливаю захват, и защита мигом спадает. Англичашка едва не теряет сознание. Встряхиваю, чтоб не вздумал спать, и вместе смотрим на резню перед глазами.

Вынырнув из темной подворотни, Кот без затей касается двумя пальцами носа Воина, и бриташку изводит внезапный инсульт. Аяно, тоже без затей, вспарывает клинком глотку другому автоматчику. И Бестия, так же без затей, хватает своего Воина за грудки и целует в губы….Чего?!!!!

— И вот это моя девушка, — делюсь печалью с Кметом. — На глазах у парня целуется. Пипец, да же?

— Мммм, — солидарен со мной бриташка. Рот его все еще зажат моей ладонью, что не мешает выражать сочувствие.

Опустошенный труп падает под ноги Бестии, а она вытирает рукавом губы. На мой обвинительный взгляд краснеет и поясняет:

— Руки в перчатках были, а их так просто на стянешь — на заклепках. Пришлось выкручиваться.

— Выкрутилась, ага, — бросаю Кмета на асфальт и приставляю Когти к его глотке.

Вопрос у меня один:

— Чем по самолету ПАЛИЛИ? — немного Яки не помешает.

— Реактивная система залпового огня на колесном шасси «Химас», — как на духу выдает изменник.

— Где развернули?

— В школьном дворе через два квартала.

— Школа пустая?

Он медлит, и легонько тычу резаком ему в шею.

— Нет, там гарнизон и заложники — дети, учителя.

Как и предполагалось от сволочей.

— Еще зенитки или РСЗО есть в городе?

— Запасной «МЛРС», — признается бриташка. — В микрорайоне Мирф, в другую сторону. Рядом с супермаркетом.

— Спасибо, — искренне благодарю и рассекаю ему трахею. Сам отхожу подальше, чтобы кровью не забрызгало.

— Как действуем? — спрашивает Аяно.

— Поляницы и Али со мной в школу, Мононоке и остальные — к запасной установке.

— Так точно, — уже по привычке произносит японка, и мы разделяемся.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Ходят слухи, что Эсклоп получил свой фрактал, проглотив кругляш вьетнамской звездочки. (Автор Tenebry)

Глава 6. Ищем пропажу

— Аднака, Грамавая кракадил! — радуется Али как ребенок, получив в пользование Когти Швара. Мощные бицепсы мутанта обвивают синие жгуты молний. Секунды не проходит — и он уже бежит вприпрыжку на помощь Вике. Леди Носорог только что боднула рогом танк, и он перевернулся на бок. Изнутри до сих пор слышится ругань на английском.

Мы, конечно, двигались в школу. Но по дороге наткнулись на пост изменников. Сучки вымесов караулили многоэтажный дом, держа его жителей в заложниках. Заодно и танк поставили вблизи горожан, чтобы ракеты ВВС не подорвали ценную технику. Боевая машина вплотную приткнулась к низеньким окнам, за прозрачными занавесками которых маячат привязанные к стульям заложники.

Конечно, гарнизон в школе в приоритете. Танк и на потом можно было оставить, но из окон многоэтажки раздались женские крики и мужской хохот. А еще рыдания: «Оставьте мою дочь в покое, мерзавцы!» не оставили сомнений в происходящем. Изменники решили вкусить власти над заложниками.

Оставив Крокодила с Викой доламывать танк, с остальными поляницами влетаем в окна квартир. Брызжут осколки на потоптанный ламинат. Оглядываюсь. Так, десятки заложников — несколько привязаны к стульям поближе к окнам, остальные сидят на полу у стены, — а также семь боевиков. Пять с автоматами караулят горожан. Двое растянули на тахте в углу девушку. Длинные каштановые волосы ниспадают с дивана на грязный пол, бледное личико заплакано, блузка порвана, оголив кружевной лифчик.

— Мочите, — коротко командую.

Кали тут же вспарывает глотку первому автоматчику. Белоснежка пускает в ход «мохнатки», и восемь черных лап бьют по лицам изменников, а летящие следом железные перья Аллы вонзаются им в глотки. Двое насильников бросают свою жертву и нападают на меня. Сверкают в кулаках желтые лезвия. Давненько я не видел мортидо-ножей. Боевики наносят удары одновременно. Первый целится в бедро, рассчитывая перерубить полисплав и мышцы. Второй выстреливает коварным уколом в грудь.

Включаю Холодец, и атаки сразу замедляют скорость.

Хватает сделать полшага назад и сойти с линии ударов. Разворачиваюсь плечами перпендикулярно к нападающим и потягиваюсь Когтями к шее левого боевика. Мимолетное касание — и он труп. Второму британцу резким взмахом мильфиновго щупальца подрубаю сухожилия под коленом сзади. Боевик падает, нож с грохотом укатывается под стулья заложников.

Девушка на тахте свернулась калачиком, прикрыв руками порванную блузку, и плачет:

— Сенкью, сенкью…

Сверкают бледные ягодицы под задранной юбкой. Быстрым движением поправляю симпатичной англичанке подол и отворачиваюсь к стонущему боевику:

— Сдурели? Это же твой народ. Англичане, как и ты.

— Я с Уэльса. Кельт, — шипит сквозь стиснутые зубы бриташка. — Ненавижу англосаксов. Пусть горят в аду.

— Пусть. Покажи дорогу.

Ударом ботинка ломаю насильнику шею.

Возвращаюсь к поляницам. Когда прохожу мимо тахты, бывшая жертва, бросив прикрывать лифчик, пытается ухватить меня за броню, но свирепый взгляд Кали останавливает ее руку на полпути. Англичанка бледнеет и отодвигается. Наверняка, всё поняла. Ведь округлые вытачки на грудной кирасе Кали не вызывают сомнения — в броне именно девушка, и очень ревнивая и опасная, вон как багровые глаза сверкают.

С Белоснежкой, Аллой и Кали выходим наружу. Вика и Крокодил нехило разошлись. От танка осталась только груда мятого металла, да четверо трупов — экипаж машины. Ну и нечего было у многоэтажки парковаться.

— Бегом к школе, — командую. — Мы хорошо пошумели, теперь придется пробиваться с боем.

Срываемся в быстрый темп. Алла выравнивается со мной, при каждом шаге за спиной княжны звякают металлические крылья.

— Бес, — тихо говорит Леди Горгулья. — Тот боевик сказал, что он кельт с Уэльса, поэтому может…насиловать англичанок. Как же так? Ведь они живут на одном острове, в одном королевстве! Разве он не понимал, что творит ужасное?

— Не бери в голову, Ал. Мерзавцы всегда найдут оправдание сделать плохо своему ближнему. Причем, именно ближнему. Им просто хочется навредить людям рядом, потому и отмазки никудышные.

— Понятно, — качает клювом княжна. — Теперь даже как-то легче мочить этих сволочей.

— То-то же.

За минуту добегаем до симпатичного здания. Три школьных корпуса стоят посреди зеленого парка. Идиллию портит дальнобойная артиллерия прямо в школьном дворе. Огромный бронированный грузовик прижался плотно к центральному корпусу. Станок с шестью ракетами поднят в небо в сторону аэродрома. Вот он — реактивный «Химас» на колесах.

— Кожеголовый, Вика, зачистите двор, — эта парочка хорошо потоптала танк, так что пускай и здесь приберутся. — Только грузовик не вздумайте громить.

— Обижаешь, Бес, — дуется Леди Носорог. — Это понятно.

— Аднака, дась? — хлопает глазами Али. — А чегось?

Вика чуть не делает фейспалм, но удерживается, — видимо, рог мешает.

— Там ракеты — подорветесь, аднака, — Кали откровенно угорает.

— Огось, — Крокодил обескуражен, — Ну лада, грузовичка не таптать, как танчика. Вику, ясни? Тама ракита. А ракита — это баха-баха.

— Ага, — закатывает багровые глаза Вика.

Мне остается только сделать Сварожий круг, и понадеяться, что не взлетим на воздух во время зачистки школы. Кто бы мне напомнил, почему я опять взял зеленую морду вместо того же Слепого кота?

Алла, Кали, Белоснежка идут со мной. Включаем Отвод и по-тихому пробегаем двести метров до черного входа. Караульных не трогаем — ими займутся Вика с Али.

Внутри коридоров двигаемся туда, откуда несет запахом вымесов. По пути зачищаем классы. Тут я больше девчонкам даю разогреться. Воинов с автоматами поляницы устраняют на раз, а у меня пока еще Когти не чешутся. Так что только смотрю по сторонам, да кислотной плетью стегаю по спине слишком резвого боевика, чтобы Алла нафаршировала его перьями. Между тем снаружи грохочут автоматные очереди, горят за окнами вспышки молний. Мою спину под доспехом пробивает пот. Хоть бы не попал в ракетную установку, зеленая морда.

Спустя четыре класса попадем в просторный актовый зал. На полу, заложив руки за головы, сидят заложники — в основном школьники. Из террористов только два вымеса — огромные летучие мыши. Видимо, братья. Очень уж похожи клыкастыми рылами и черной шерстью, которой покрыты голые тела и сложенные перепончатые крылья.

Вымесы устроились на высоком потолке — свесились головами вниз и смотрят на меня.

— Сэр Бесонов, — вежливо кивает чудовищная харя одного вымеса. — Для меня честь убить такого великого воина, как вы.

Другой утырок кивает:

— Надеюсь, вы не против, если мы отведаем вашей печени после?

— А шерсть на заднице не слипнется? — любезно интересуюсь. А сам гадаю: убить сразу или подождать что братья-акробаты выкинут.

Крылья вымесов раскрываются и теперь видно, что они держат в руках. Здоровые дымовые гранаты. ВГ-40 МД, если не ошибаюсь. Нашенские. Стоит их активировать — зал мгновенно накроет дымовой завесой.

— Правильно понимаю, это не простой дым?

Левый утырок кивает:

— Приятно иметь дело с догадливым врагом. В гранатах газ с примесью Осколка. Наш род полностью обратился в вымесов, поэтому мы очень рады, что нашли новое применение старому ненужному камню.

А, Гоша всё-таки поделился с британцами сведениями об Осколках. Нагадил психопат напоследок.

За мой спиной напряженно стоят поляницы. Ждут команды.

— Ну кидайте и улепетывайте, — щедро разрешаю.

Вымесы переглядываются. Не такого они ожидали.

— Как вам угодно, — бубнит левый и бросает активированную гранату в толпу заложников под ним. Сам, растопырив крылья, срывается в окно под потолком. То же самое делает и второй нетопырь.

— Нет! — кричит вдруг Алла. — Бес! Спаси их!

Княжна на инстинкте раскрывает крылья. Стальные листы выпрямляются, сверкая в притушенном свете ламп. Кали и Белоснежка затаили дыхание, обе стоят в напряжении.

Фрактал Пятнышко в студию! Гранаты не долетают до земли. Я раскрываю два черных пятна прямо под снарядами, и источники смертельного газа пропадают в порталах.

— Трехочковый. Дважды, — довольно ухмыляюсь. Даже полисплав убираю с лица, чтобы девчонки видели мой триумф.

А поляницы удивленно смотрят на меня, распахнув монстряшные ротики.

— Клац-клац…а где гранаты? — спрашивает Белоснежка.

Ей отвечает дикий ор снаружи. Кричит улетевший первым нетопырь, почти сразу ему вторит братишка.

— Они долго будут петь, — ухмылка не сходит с моих губ.

Алла бросается мне на шею, едва не снеся расправленными крыльями «сестер».

— Какой ты все же у меня крутой!

Стальной рукавицей оглаживаю наплечники княжны.

— Взаимно, крошка.

Выходные порталы я открыл снаружи, напротив окон. Там, куда кинулись нетопыри. Гранаты, как бумеранги, вернулись бросавшим. А так как газ уже выходил, то вымесов и ошпарило.

Ор за окном обрывается. Неужели оклемались?

— Бес, прием, — слышу в наушнике голос Вики. — С неба свалились летучие мыши-переростки. Короче, мы их с зеленым добили.

— Молодца, аднака, — лыблюсь.

Вскоре Аяно отчитывается, что захватила вторую пусковую установку. Постовыми боевиками на границе города уже занялась королевская армия. Осталось добить еще пару танков, размещенных в жилых районах, и Эшкер будет освобожден от захватчиков. Раз плюнуть.

А утром мы выдвигаемся на внедорожниках в Лондон. Два часа езды, и я один сижу в роскошной гостиной Букингемского дворца. Жду королеву. Мильфин снял, остался в спецназовской экипировке — черные кофта и штаны.

По приезду мою команду отправили завтракать в местную столовую, а меня лакеи повели в королевское крыло. Напомаженный мужик в парике объяснил, что Ее Величество нуждается во мне. Ладно, местную овсянку потом попробую.

— Перун! — влетает в комнату Элизабет. Не раздумывая, она прыгает ко мне, в гигантском прыжке преодолев комнату.

Я подумал, что меня сейчас обнимут и зацелуют, даже губы подставил, на всякий случай. Оказалось — не то. Меня хватают за плечи, заглядывают в лицо плачущими глазами. Замечаю — синие волосы растрепаны, домашнее платье измято.

— Спаси мою дочь, прошу! — выдыхает королева Великобритании.

О-о-о…Чего?! Дочь?

— Извини, я ночь не спал. Послышалось, что ты сказала «дочь», — как-то само собой на «ты» перешел.

— Да, мою Белу, — Элизабет берет себя в руки, отступает, сжав кулаки. — Прости, распустила руки.

В голове синтезируется ядерная цепочка: дочь — зачатие — секс — мужчина — муж.

— А ты замужем?

— Что? — хлопает заплаканными глазами королева. Не такого вопроса она ожидала в ответ на свою панику. — Вдова. Чарльз погиб три года назад. Воевал в Индии.

— А! Хорошо…то есть соболезную…А с дочкой что?

Хриплый мужской голос раздается из дверей:

— Ее Высочество Изабеллу похитили ночью, князь Бесонов.

В комнату заходит делегация из мужчин в костюмах. Элизабет, не глядя на них, представляет только говорящего:

— Лорд Бортвен, глава разведки.

Худой англичанин с залысиной, коротко поклонившись, продолжает.

— Постовые у комнаты принцессы были погружены в спячку. Камеры никого не засекли. Кметы с астральным сканированием тоже ничего не почувствовали.

— Ну вы даете, — провожу рукой по лицу. Час от часу не легче. — Похитители связывались?

Бортвен кивает на лакея. Слуга держит в руках сверкающий поднос с беспроводным телефоном, а рядом с трубкой дымится фарфоровая кружка с черным чаем. Долька лимона плавает в ароматном кипятке.

— Да, похититель — некий Евгений Аксюк. Сказал, чтоб вас привезли во дворец ровно к одиннадцати утра и угостили цейлонским чаем с лимоном.

Слуга протягивает мне поднос с телефоном и чаем. Сука Женя! Ребенка похитил, еще и издевается!

— Пожалуй, откажусь, — морщусь.

— Что же он не звонит? Уже почти одиннадцать, — ломает себе пальцы Элизабет.

— Не волнуйтесь, — при посторонних перехожу на «вы». — Я спас вас, спасу и вашу дочь.

На эти слова Бортвен кривит лицо, может, думает, что бахвалюсь. А королева благодарно улыбается — слабо, тускло, но уже хоть что-то.

— Я знаю, — говорит тихо. — Только вы и можете, Перун.

Звонит телефон, королева напрягается. По жесту Бортвена слуга снова протягивает мне поднос. Беру трубку.

— Бес, уже попробовал здешний чай? — спрашивает Аксюк.

— Верни ребенка, Женя, — тихо, с напряжением говорю.

— Забери девочку сам, — предлагает барон. — Ферма Смитов на берегу Темзы, совсем рядом с Лондоном. Только приходи один, иначе малышка не вернется к маме.

Скриплю зубами. Я бы этому сопляку столько ласковых слов сказал! Но не ценой жизни ребенка.

— Буду, — обхожусь одним словом.

— В три часа дня. Не опаздывай, — Женя не продолжает разговор угрозой, но я уже понял, что он не остановится и запросто убьет девочку, если не приду.

— Ну что? — подается вперед Бортвен.

— Сказали приходить одному. Ждите, скоро принесу принцессу, — я прохожу мимо главного разведчика.

— Так не пойдет, князь, — хватает он меня за плечо, останавливая. — Здесь я решаю, как проводить операцию. И одного я вас не пущу, прицепим к вам жучки, разместим группы слежки вблизи объекта.

Даже не смотрю на лорда. Скидываю руку и поворачиваюсь к королеве:

— Ваше Величество, разрешите мне спасти принцессу Беллу.

Синеволосая женщина поджимает губы и кивает.

— Назначаю князя Перуна главой операции.

— Что? — хлопает глазами Бортвен. — Простите, но…

— Это не обсуждается, — обрезает королева и выходит из гостиной, бросив напоследок на меня умоляющий взгляд.

Через полчаса «зори» через спутник находят ферму Смитов. К тому времени я уже выехал на внедорожнике вдоль Темзы на восток. С собой никого не взял, группа поедет отдельно и остановится в пяти километрах от места встречи.

— Перун, в воздухе полно бешеных тварей, — докладывает в наушник Аяно. — То ли демонов, то ли свихнувшихся вымесов. Всех дронов переловили. Не подглядеть, что на самой ферме происходит. А еще по лесам тоже гниды бродят.

— Ясно.

— Что Ясна? Позвать?

— Просто ясно.

— А-а! Ясно.

Я заезжаю в самое сердце английских вересковых пустошей, где среди холмов теперь гуляют не только олени, коровы и любопытные овечки, но и опасные твари. Благодаря Жене.

Наконец, сворачиваю на ферму. Вокруг простираются желтоватые поля и зеленые луга, а перед глазами высится настоящий средневековый замок.

Паркуюсь напротив старого каменного амбара. Женя уже встречает. Машет мне с тусклой улыбкой на сером лице.

— Даже чуть раньше, — произносит барон, когда выхожу из машины.

— Где принцесса?

— В амбаре, — кивает на строение Женя. — Иди, я не буду тебя задерживать.

Мы смотрим друг другу в глаза. Слабый ветерок развевает наши волосы.

Как бы мне раньше ни был симпатичен этот парень, его время пришло. Нельзя воровать детей и устраивать с помощью них ловушки. Таких сволочей я убиваю. Исключений нет.

— Ты бы мог сразиться со мной в чистом поле один на один, как мужчина, — произношу. — Но предпочел утонуть в грязи.

— Чтобы убить тебя наверняка, — Женя не улыбается. — Моя честь — такая же жертва, как ты и синеволосая девочка.

— Белла жива?

— Да.

— Войти ты мне дашь, а что на выходе?

— А на выходе тебя встретят они, — Женя указывает на сараи и коровники.

Какофония гремящих звуков наполняет ферму. Из всех щелей выползают твари, одна кошмарнее другой. Когда-то это были вымесы, но они окончательно потеряли человечность и обрели фракталы. Лорды и леди стухли, как гнилые фрукты. Горят настоящим огнем гривы, испускают леденящее зимнее дыхание оскаленные пасти. С неба, в ореоле смерчей и ураганов, спускаются крылатые монстры.

— Ни один демонский Генерал не одолеет эту орду, — признается Женя.

— Подвинься, — отталкиваю его плечом с дороги и двигаюсь в амбар. С радостью бы грохнул придурка, но только Сварог знает, что тогда станет с девочкой.

За спиной ревут беснующиеся твари, а я, не оглядываясь, вступаю в душный мрак амбара.

Глава 7. Операция по спасению

Глаза быстро привыкают к темноте. Амбар достаточно высокий, вместо второго этажа, вдоль стены, тянется галерея. Но там, вроде, никого нет. Кто-то шевелится на первом. Среди мешков с зерном и мукой и круглых тюков сена прячется пятилетняя девочка с синими волосами. Встаю на месте и пытаюсь говорить на чистом английском, без махрового русского акцента:

— Ваше Высочество, меня послала ваша мать, царствующая королева Элизабет. Позволите спасти вас?

Замешкавшись, девочка все же выходит. Быстро оглядываю ее на предмет ранений. Синие волосы завязаны в хвостики, сиреневое платье не запачкано, на пухлых щечках бледнота, но в глазах лишь испуг. Аксюку хватило совести не трогать ребенка.

— Сэр, вы не представились, — упрекает меня принцесса Белла, надув губы.

— Простите за отсутствие манер, — виновато кланяюсь. — Князь Артем Бесонов, позывной Перун.

— Какое странное имя, — подозрительно говорит, но тут же мило улыбается. — Но звучит очень по-рыцарски.

— Благодарю, — приходится снова поклониться перед малышкой ростом с вершок. — У меня даже доспехи есть, — по ментальному приказу мильфин вытекает из кармана «разгрузки» и облепливает правую руку, формирую железную перчатку, как у рыцаря. Протягиваю принцессе раскрытую стальную рукавицу. — Позволите вас спасти, Ваше Высочество?

Девочка смотрит восторженно на обтянутые стальными кольцами фаланги пальцев.

— Позволяю, — милостиво разрешает. Она кладет маленькую ручку поверх железной ладони. — Сэр Перун, снаружи страшные монстры.

— Спасибо за сведения.

— А еще здесь один прячется в тюках…

Шуршит сено на втором ярусе. Принцессу я уже накрыл Бригантиной, поэтому просто отодвигаю девочку за свою спину. Белла вцепляется в мой жилет сзади.

Тем временем, к деревянным перилам галереи выползает мохнатый вымес. Морда у него звериная, больше всего смахивает на оскал медоеда. Верхняя часть головы окрашена в белый цвета, а нижняя полностью черная. Больше всего меня напрягает разгрузочный жилет, полный дымовых гранат. Уверен, и в этих тоже необычный газ. Опять перетертый Осколок.

Глаза у вымеса безумные. Очередная марионетка Жени. Недолго думая, «медоед» срывает чеку с гранаты прямо на жилете. Потом с другой, третьей, четвертой. Зеленое, шипящее газовое облако окружает вымеса. Любой жива-юзер или вымес уже бы перевалился через перила. А этот продолжает, даже не кашлянув, активировать гранаты. Отменный иммунитет. Прямо как у медоеда. В детстве читал, что африканскому зверьку побоку яд кобр и скорпионов. Вот и у этого переростка от смертельного газа только стеклянные глаза покраснели.

Облако расширяется и стекает вниз, на первый этаж. Я выпускаю кислотную плеть. Техника хреначит вымеса по черному кожаному носу. Он отлетает, падает, но сразу же встает. Шерсть дымится, только говнюку явно даже не больно. У медоедов еще толстая кожа и большой жировой слой.

— Ваше Величество, отпустите, пожалуйста. Нужно сразить монстра, — бросаю вцепившейся в экипировку девочке.

— Обещайте, что вернетесь, сэр Перун, — она вся трясется от страха.

— Обещаю.

Маленькие пальчики разжимаются, и я сигаю на галерею. Пинаю вымеса подальше от перил — чтобы принцесса не видела, что с ним сейчас сотворю. Когти с радостным свистом разрезают воздух. Какая толстая шкура ни была бы у вымеса, резаки Швара не отличат ее от бумаги. Даже железобетонное кулачище Башлаша легко проткнулось. Что уж там какой-то чокнутый бриташка.

Голова вымеса улетает в сторону, тело еще постояло, подумало, безголовые всегда долго думают, а я бросаюсь обратно к принцессе. Даже не полюбовался веселым фонтанчиком крови. Некогда. Газ уже заполнил половину амбара.

Отвожу Беллу за маленькую ручку в заднюю часть помещения, за ряды сенных тюков.

Я, конечно, школьник, но школьник, которому за третий десяток, так что уже сообразил, что Женя напридумывал. Газ из Осколков должен убить меня, а нет — зоопарк снаружи докусает.

Но сейчас соберу Эмулятор и врублю Эсклопа. И нипочем мне будет дурацкая "зеленка". Только надену маску из мильфина, чтобы принцессу не шокировать черно-золотой бабайкой. Да и демонскую ауру попридержу.

— Сэр Перун, — пятится Белла от приближающейся зеленой стены, крепко держа меня за руку.

— Сейчас вы побудете немного рыцарем, Ваше Высочество.

Бригантина не способна защитить от этой дряни. Поэтому накрываю тело принцессы мильфионвым слоем. Девочка удивленно ойкает. Теперь ее тельце сплошь закрыто, и газ не обожжет кожу. Принцесса машет маленькими бронированными ручками.

— Как круто… — она тут же краснеет. — То есть необычно, сэр Перун.

— Благодарю, Ваше Высочество, — спина уже не гнется. Да можно и заканчивать с поклонами, ребенок мне уже доверяет.

Остается одна проблема — чем ей дышать? Уж точно не «зеленкой». А газ уже повсюду, сейчас начнет задыхаться.

— Ваше Высочество, сейчас вы перенесетесь к матери-королеве. Точнее перенесется только ваша головка, — Белла хлопает ресницами. — Не пугайтесь — это магия, через пять минут, вы вернетесь назад ко мне, и мы отправимся вместе в Лондон.

— Хорошо, — не спорит принцесса. Любопытство загорается в ее больших глазах. — Вы еще и волшебник, сэр Перун?

— Ага, сам Мерлин меня учил, а Фея Моргана списывала на контрольных работах.

— Так они же давно жили, — удивляется принцесса.

— Да и я уже не молодой, — грустно вздыхаю.

Между тем запускаю два пятна. Одно поглощает голову принцессы, она и стоит будто бы безголовой девочкой, со струящимися по мильфиновой спине синими хвостиками, растущими из пустоты. Размера портала хватает лишь на одну голову. А выходной портал открываю в гостиной в Букингемском дворце. Там сейчас и Элизабет, и главный шпион Бортвен, и лакей с кружкой чая на подносе.

— Мама! — слышу из мини-портала радостное визжание. А затем — глухой звук упавшего тела.

— Нашатыря королеве! — орет Бортвен.

Мда, неловко вышло. Увидев висящую посреди комнаты голову дочери, Элизабет, похоже, бахнулась в обморок. Но другого безопасного места я навскидку не нашел. Пришлось показать королеве перфоманс.

Кха…кха. Кашляю кровью. Газ проник в легкие, но Эсклоп справляется. Главное, Белла в безопасности. Пускай и по частям. Тело наглухо закрыто полисплавом, а голова убеждает очнувшуюся королеву, что всё хорошо, просто сэр Перун использовал магию, которой его научил древний чародей Мерлин.

Так что Женя опять съел коричневый желудь из задницы. К его стаду я не пойду, а если они в амбар полезут — полягут штабелями после первого же вдоха. Другое дело, что могут подорвать нас чем-то, поэтому надо готовить путь к бегству.

— Аяно, прием, — трогаю наушник.

— Здесь, — сразу же окликается японка.

— Сейчас у поляниц и Али появятся крылья и Когти. Отправляй их по воздуху к ферме. Девчонки, Кожеголовый, слышите?

— Така тачна, аднака.

— Слышим, Бес, — за девочек отчитывается Кали.

— Пересечемся с вами на западе от фермы. В воздухе передам с рук на руки принцессу. Вы с ней тут же отступаете. За мной будет лететь туча монстров. Но вас она уже не будет касаться. Ваша задача — уберечь принцессу. Как поняли?

— Поняли, — отчитывается Леди Волчица.

Али молчит. Слышу шорканье когтей по чешуе. Видно, репу чешет.

— Кожеголовому объясни еще раз, Кали.

— Так точно. По дороге сделаю.

Я поднимаю Когти вперед и вверх. С синих остриев срываются ветвистые молнии. Деревянную кровлю взрывает, обломки балок и черепицы падают на тюки с сеном. Я одной рукой поднимаю принцессу и прижимаю к груди. Горизонтальное пятно следует за телом.

— Ой, сэр Перун, это вы? — детский голосок из черного мини-портала.

— Он самый, — взмываю на крыльях в пролом в потолке. — Скажите матери, чтоб не волновалась. Сейчас вы вернетесь ко мне, и мы улетим над облаками.

Белла послушно исполняет сказанное.

— Мама, не волнуйся. Сейчас мы с сэром Перуном полетим над облаками.

Опять звук упавшего тела и крик Бортвена: «Куда дели вату с нашатырем?! Быстро сюда! Не видите, королеве плохо?»

Надо бы мне быть поосторожнее в выражениях. Бедная Элизабет, довел ее до двух обмороков.

На распахнутых крыльях устремляюсь ввысь. Душная «зеленка» остается в амбаре. Убираю пятно, и маленькая синеволосая голова выныривает из лондонской гостинной. Нас как раз принимает белоснежная пелена облаков.

— Вау! — не сдерживается дочка Элизабет, крепко обняв меня за шею.

Ферма, полная разнородных тварей, остается позади. Злополучный амбар и прочие строения теряются среди лиственного леса. Но почти сразу же голубое небо за спиной, слегка окрашенное предвечерней синевой, наливается огромной черной тучей. Десятки визжащих тварей садятся на хвост.

— Держитесь, — крепче сжимаю ребенка и ускоряюсь. Выжимаю максимум из фрактала крылатой обезьяны.

Вымесы чуть отстают. Женя не нарастил им фрактала скоростного полета, рассчитывая завалить меня телами на ферме. Но и я не Спиди-гонщик. Поэтому разрыв небольшой. Даже не припомню, есть ли в загашнике спринтерский аэрофрактал. Так что действую по первоначальному плану. Чуть оторваться, сдать принцессу и принять бой.

Вот впереди показываются Али с поляницами. Тяжелый, как фургон, Крокодил плывет по воздуху гладко, без рывков, не проседая. Взмахи перепончатых крыльев не подкидывают мутанта, словно они подмахивают для красоты, а летает он сам по себе.

— Ого-о-о-о, — маленькая принцесса в восторге.

Ну да, крокодилы еще в Англии не летали. А следом несутся поляницы в серебряных доспехах.

— Девы-рыцари, сэр Перун! — находится у Беллы свой эпитет для монстряшек-красавиц.

— Ваше Высочество, это мои девы…тьфу, рыцари, — поясняю обстановку. — Они доставят Вас в Лондон, к матери.

Поляницы в ужасе смотрят на воздушный батальон за моей спиной. Тем не менее, приказ есть приказ. Белонсежка протягивает черные «мохнатки», и я передаю принцессу.

— Улепетывайте.

Леди Паучиха тут же срывается с места прочь, прижав принцессу к стальным грудям, сверкающим на солнце, подобно серебряным куполам. Материнский инстинкт точно сработал. А вот остальные поляницы не двигаются с места. Жалко, у меня с собой не партия детей, раздал бы каждой девчонке по карапузу, их бы след и простыл.

— Чего встали?

— Но… — возражает Вика. — Один против этого моря? Хотя бы кого-нибудь оставь с собой!

— Ладно, Кожеголовый, — не возражаю. Беру того, кого не сильно жалко. Все равно генотип у Крокодила не ахти какой. Большого ума его потомкам не видать.

— А чегась я?

— Потому что герой.

— Это дась, аднака.

— Возьми еще кого-нибудь, — Вика уперлась и качает рогом. Алла и Кали рядом парят, поддерживая.

Позади уже гремят хлопки крыльев. Так, пора заканчивать с демократией. У нас в стране монархия, значит и в семье также должно быть. Князь я или либерота подворотная?

— Выметайтесь нахрен!

— Так точно, — короткий отчет от Кали, и мы с Крокодилом только и видим три удаляющиеся спины.

Вот оно как надо, оказывается. А я-то думал, эх…

А сами с зеленой мордой разворачиваемся в другую сторону. Отводим тучу тварей подальше от девушек. Ни один вымес не отщипывается от улья. Как я и думал, марионеткам Жени дела нет до принцессы. Их цель — дружелюбный демоник Перун.

Марионетки Аксюка хлопают крыльями, визжа резиной, мчатся нам навстречу.

— Давай на землю, — командую. В небе фиг отобьешься — окружат справа, слева, снизу, сверху.

Пикируя, напоследок швыряю сноп молний в чертов улей. Несколько тварей с визгом вспыхивают. В нас тоже чем-то пуляют, но Отвод сберегает.

Приземляемся в безлюдном лесу. Вокруг могучие раскоряченные дубы со черными дуплами. Трещат ветви, и первые вымесы набрасываются, оскалив клыки и кинжалы-когти.

Али разрезает воздух. Счастливо звенят Громовые когти, заглушая нечеловеческие крики и визги. Горячая кровь прыскает на траву, как дождик в жаркий августовский вечер. Трое рухнули, рассеченные резаками.

Я не отстаю от зеленой морды. Уже скосил башки четверым марионеткам. Враги не пугаются трупов сородичей. Они безумны и тупы. У них один приказ, одна цель.

Мясорубка идет страшная. Во всем теле играет мощь, кровь кипит в жилах. Узкий луч солнца падает на мильфиновое щупальце, швыряющее врагов, и дробится на сотни узких стрел, прекрасных и ослепляющих. Горят деревья, подожженные шальными молниями и атаками вымесов.

Мне легче рубиться, чем Кожеголовому. Полисплав дает дополнительную защиту, пускай и тратит энергию суперчакры. Но у мутанта нет суперчакры вообще, только запас энергии фрактала. Поэтому неудивительно, что спустя пару часов, движения Али замедляются. Лес рядом давно сгорел и утонул в вражьей крови. Марионетки бросаются в очередную неустанную атаку. Али хохочет, ревет и заносит Когти. Жало вымеса-скоприона вонзается ему в шею, и он заваливается вперед, грудью на отростки-мечи. При этом напоследок размашистыми взмахами рубит своих кольщиков. Руки его останавливаются вместе с дыханием последней марионетки. Так он и замер, распростертый на острых лезвиях. Веки падают на усталые глаза, как мешки. Конец сцены. Занавес.

— Кожеголовый, — тяжело дышу из-под шлема. — Ты чего разлегся? Я тебе фрактал Эсклопа почти сразу включил.

— А, дась? — распахивает глазенки Крокодил и с натугой выдергивает из себя отростки. — Праста приляг. Палежать маленку низзя.

Наступает передышка. С удивлением оглядываю сожженные дубы. Эх, жалко природу-мать. Ни за что пострадала. Ну хоть лес сырой после дождика, и огонь не распространился.

— Валим, пока подкрепление не подлетело.

Спотыкаясь о сожженные трупы, поскальзываясь на лужах крови, мы куда-то бредем плечом к плечу. Тяжело дышим, цепляемся друг за друга, чтоб не свалиться.

— А кудась шагаям?

— А леший его знает.

Леший выводит на зеленый берег маленькой речушки. Пока умываем потные рожи в прохладной водице, замечаем купающихся девушек на другой стороне. Они нас не видят, и мы с Кожеголовым некоторое время ловим эстетическое удовольствие от созерцания. Я от разглядывания девушек, мутант же углядел курицу-гриль в плетеной корзине в траве.

Девушки в самый раз, после криворожих вымесов. Молодые, рыженькие, поди школьницы или студентки. Плещутся без купальников, полностью голые, но из-за их невинной хрупкости и нежности совсем не выглядят голыми — всего лишь обнаженными.

Безмятежность и спокойствие нарушают вымесы. К девушкам, проломив заросли, вламываются двое марионеток. Водят по воздуху поросячьими носами, хлопают огромными обвислыми ушами. Девчонки сразу визжат в испуге, и монстры двигаются к ним — видимо, прихлопнуть, чтоб не мешали нас вынюхивать-выслушивать.

— Ну наконец-то будем спасать не детей, а красавиц, — выпрямляюсь и взмахиваю крыльями. — Тем хоть есть чем отблагодарить.

— Агась, — соглашается Крокодил взгляд от корзинки для пикника. — Куряцей.

* * *

Стоя по плечи в реке, Венди в ужасе смотрит на двух выскочивших чудовищ. Эрин прижимается к ней голой грудью. Венди чувствует под водой гусиную кожу на сжавшихся бедрах подруги.

«Нам конец».

Но на чудовищ, прямо с неба, прыгает рыцарь в серебряных латах. Не как на иллюстрациях к женским романам. Броня полностью гладкая, без разделений на составные части, будто рыцарь в ней родился. Да и шлем без яркого перьевого плюмажа. За булатной спиной вьются железные щупальца, а подле держится, словно ручное животное, огромный крылатый крокодил.

«Может, это дракон?» — возникает закономерная мысль в голове Венди, ведь она очень любила рыцарские романы. Читала их даже на уроках.

Рыцарь и его дракон мигом разделываются с страшными монстрами. Венди этого не видит — она зажмурилась, поэтому всё сражение лишь ощущала третий размер Эрин на своей двоечке.

— Убирайтесь из леса, леди, — обращается к ней рыцарь, стоя стальным сапогом на трупе монстра. — Здесь еще полно таких.

— Д-да, благодарю, — Венди смущается от заботы своего спасителя, но заставляет себя показать свою двоечку из воды. Для этого приходится оттолкнуть сисяндры Эрин. — Можем ли мы вас как-то отблагодарить, милорд?

— Боюсь, вы уже это сделали, — рыцарь кивает на своего ручного дракона. Тот уминает за обе щеки жареную курицу. — Берегите себя, леди.

И, раскрыв черные крылья, оба улетают. О том, что рыцарь не был сном, говорят лишь два мертвых чудовища и смятая фольга от курицы на траве.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Али — экспресс! Вам просто оторвёт башню от наших предложений! (Автор Aetterron)

Глава 8. Защитник детей

Очередная атака отбита, вокруг дымятся сожженные трупы.

— Аднака, отбялись, — Али сплевывает здоровый красный комок. Приглядываюсь — пережеванная башка очередного вымеса.

— А чего не ешь?

— Ясня наругаит.

— Дак ее ж здесь нет!

— А вдраг оня за дерявам прячатся, — не унимается Крокодил, бросая подозрительный взгляд на далекую лиственную стену. — Ясня можат.

Переубеждать не стал. Глубоко засел в Кожеголовом страх получить ремня от рыжей девушки. Тут только дорогой психотерапевт поможет. Эх, грустно. Если бы не я, царил бы в «зорях» настоящий матриархат.

До ближайшего населенного пункта добираемся к вечеру. Оба изгаженные в крови, уставшие, как собаки. Крокодил из зеленого превратился в темно-красного, под цвет багровых глаз. Я сам напоминаю кровавого рыцаря из какого-нибудь шутера. Только рогов и черного плаща не хватает. Говнюк Женя не поскупился на марионеток. На каждом шагу налетали стаи тварей. Только поубиваешь нечисть, вылезешь из-под горы трупов, откопаешь Крокодила, отойдешь с ним на свежую полянку, чтобы вдохнуть теплый запах ели и сладкий аромат живицы, вместо кровавых испарений, как снова налетят из кустов.

Аяно пробовала связаться, спрашивала, где мы, а я только и мог, что сказать — в лесу. Это мало, что дало — лес здесь всюду. Прыгая по веткам, белка может пробежать всю Англию от края до края. Телефон не определял геолокацию, связь барахлила, голые рыжие девчонки давно уже забылись и их не найти. Взлететь? Так тучи марионеток нападут. Поэтому договорились с японкой двигаться к ближайшему городку Слоу.

Вот к темноте мы с мутантом наконец и добираемся к оборонительной полосе. Королевские войска наделали в городе кучу укреплений, настроили дотов, раскопали траншеи.

— Стоять! — кричат автоматчики за колючей проволокой. — Кто такие?

Ответить мне не дают.

— Сэр сержант, это иномиряне! — заявляет самый глазастый рядовой. — Гляньте на морду высокого! Вытянутая, большая, как у динозавра! Разрешите палить по ней!

— Отставить палить по морде, — раздраженно рявкаю на ту сторону. — Я — князь Бесонов, союзник вашей королевы, а это мой человек…крокодилочеловек, вернее. К вам русские прибыли? Вот ведите нас к ним.

Услышав, кто перед ним, сержант соглашается провести нас к бревенчатому домику за траншеями и бетонными надолбами, которые устанавливаются против танков. Я замечаю надолбы, и мне это не нравится. Значит, у вымесов в распоряжении не один-два танка, раз так хорошо подготовлена противотанковая оборона.

Домик оказывается караулкой. В ней и тусуются наши «зори». Сидят на скамьях, английский чай попивают, вместе со сменными караульными. Английская солдатня безотрывно смотрит на моих девушек-спецназовок, даже огромный Вендиго рядом не смущает, а те, завидев меня, вскакивают с улыбками облегчениями.

— Фу-ух, наконец! — Аяно оглядывает покрытый кровью полисплав. — Где вы так замарались?

— Пока ходили по грибы, — сворачиваю мильфиновую броню в маленький тугой шар из нанобобиков и убираю его в карман разгрузочного жилета. — Бегом по машинам и в столицу.

«Зори» тут же засобирались. Ясна подозрительно поглядывает на кровавую пасть Али.

— Это как еще понимать?

— Да не жрал он вымесов, не жрал, — прихожу на выручку поджавшему хвост мутанту. — Застращали совсем блохастого, дождетесь, что станет пацифистом.

— Ну ты вообще, Перун! — пристыжается рыжая девушка и отходит с надутыми щеками.

— Уже уходите, леди? — расстроенными глазами смотрит английский солдат на Бестию. — Могу я надеяться на нашу новую встречу?

— Почему бы нет, — пожимает плечами спецназовка. — Я не против, но что бойфренд скажет?

Кивает в мою сторону, и англичанин сразу тушуется.

Добираемся до Лондона за полтора часа. Слоу не так уж далеко от английской столицы. А еще рядом Оксфорд, полный вымесов. Вот куда нам скоро врываться. По дороге Аяно докладывает обстановку. Поляницы доставили принцессу к матери, и теперь девочка в безопасности. Ферму Смитов зачистили объединенные силы дружины и королевских войск. Там же задействовали и группу Скомороха «Игла». Поэтому жертвы среди своих минимальные.

По прибытию в резиденцию королевы меня вместе с Аяно сразу же ловят секретари и уводят во дворец. Через анфиладу комнат попадаем в просторный кабинет. Здесь же и худощавый Бортвен, главный шпик. А также огромный медведеподобный мужчина в черном мундире и с генеральскими звездами на погонах. Ну и два самых главных человека королевства тоже здесь. Элизабет сидит в кресле с прямыми плоскими подлокотниками и спинкой метра в два ввысь. Она выглядит восхитительно. И речь не про голубое платье, которое идеально подходит к ее фигуре. Нежное лицо горит тихим материнским счастьем.

— Князь Артем, — искренне улыбается синеволосая женщина, немного приподнявшись с кресла при моем появлении. Усилием воли она заставляет себя усидеть на месте. Чтобы удержаться, — ножки в туфлях так и ерзают, — ей приходится взяться за подлокотники. Не пристало леди, тем более королеве, вставать при мужчине, явившемся позже остальных на совещание. — Благодарю вас от всей души!

— Волшебник Перун! Как замечательно, что вы наконец-то пришли! — в отличие от матери, малышка Белла совсем не разрывается между этикетом и своими желаниями. Не раздумывая, принцесса вскакивает с места и едва не вприпрыжку бежит навстречу мне.

Меня хватают за руку и радостно трясут.

— Ваше Высочество, я тоже рад видеть вас в добром здравии. Этот наряд вам к лицу. — Принцессу помыли, расчесали и переодели в новое платьице.

— Спасибо! — краснеют щечки девочки. — Скажите, вы расправились с чудовищами?! — в больших глазах ребенка прячется беспокойство. — Вы же здесь — значит, вы победили?

Элизабет затаивает дыхание и с мольбой смотрит на меня.

— Победил, — приходится соврать. Хоть марионетки Жени скошены как сорняк, сам Аксюк жив, а значит еще насоздаст хренову тучу монстров.

Элизабет одаривает меня благодарным взглядом.

Я же смотрю на лорда Бортвена.

— Но принцессе совсем не помешает усиление охраны.

— Это учтено, — кивает шпик. — Охрана Ее Высочества увеличена, а также следует за ней неотступно. — он кивает на закрытую дверь. Там, правда, слышно дыхание чуть не десятка людей.

— Ура! — между тем хлопает в ладоши принцесса и оглядывается на Элизабет. — Мама, сэра Перуна же наградят за то, что он очистил английские земли от чудовищ?

— Конечно, родная, — королева ласково мурлычет дочке. — А также за то, что спас престолонаследницу.

Принцесса снова оборачивается ко мне:

— Сэр Перун, могли бы вы после совещания зайти ко мне в гости. Хочу показать вам свой сад.

— Почту за честь, — куда ж мне деваться.

На этом мы прощаемся с Ее Высочеством. Служанка, стоявшая у стены, уводит принцессу, и сейчас должны начаться взрослые разговоры. Только прежде Бортвен высказывает мне претензию:

— Князь Перун, в следующий раз предупреждайте о перфомансах. Ваши фокусы с головой принцессы едва не свели с ума Ее Величество.

Даже не веду бровью на это блеянье. Аяно уже собирается высказаться покруче, но коротко качаю головой, и японка сдерживает порыв. Зато не сдерживает Элизабет.

— Вы в своем уме, лорд? — гремит голос королевы. И даже я повожу плечом от образовавшегося напряжения. Этой женщине в гневе даже сковородка без надобности. — Упрекаете нашего союзника в том, что он спас мою дочь?

— Боюсь, я не так выразился, — сразу же дает заднюю шпик.

— Извинитесь перед князем за свою ошибку, — Элизабет не сводит с Бордвена разгневанных глаз.

Тот едва заметно морщится, но не смеет оспорить королевское слово.

— Князь Артем, я погорячился с жалобой. Прошу простить.

Смотрит в ожидании.

— Вообще все равно, — нехотя отвечаю. — Давайте ближе к делу. Что с вымесами?

Элизабет указывает на медвдеподобного генерала:

— Лорд Роберт Стивенсон, командующий Сухопутной армией, доложит обстановку.

Генерал включает на интерактивном столе посреди комнаты карту острова Великобритании. Длинный такой аппендикс на теле Европы.

— Красный цвет — это земли в подчинении Королевских войск, — уверенно басит генерал. — Черные — вымесы. Как видите Шотландия и юг Англии полностью лояльны королеве, изменников там не наблюдается.

Север и юг острова густо закрашены красным цветом. Зато весь запад острова, почти полностью покрытый горными хребтами, — большое черное пятно.

— Проблемы с горцами? — спрашивает Аяно.

— С Уэльсом. — вынужденно признает Стивенсон. — Когда-то он был отдельным королевством кельтов. Там ярко выражены повстанческие настроения. Оттуда и тянутся пополнения вымесов.

Рассматриваю Англию — серединную и восточную части острова. Черных пятнышек немного. Благодаря дружине Сергея Ливера и прилетевшим бойцам Круга, Королевские войска отбили маленькие города и несколько станций. Остатки укрепрайонов вымесов в Англии окружают Оксфорд, столицу графства Оксфордшир.

— Чтобы очистить Англию от вымесов и взяться за Уэльс, нам надо взять Оксфорд, — говорит вслух Стивенсон. — Тамошний граф Лейс тоже вымес, он призвал вассалов и сделал из города настоящую крепость. Разведка докладывает, там засветились иномиряне.

— А еще по улицам города с автоматами разгуливают мародеры и бандиты, — добавляет Бортвен. — Граф раздал оружие горожанам, и началась анархия. Видимо, вымес хотел создать народное ополчение. На руках у неизвестно кого теперь пятнадцать тысяч автоматов и около восьми миллионов патронов. На центральном проспекте, посреди белого дня, не раз уже зафиксирована пальба.

Стивенсон кивает.

— Когда будем пробиваться к замку графа, от любого жителя стоит ожидать пулю в спину. При этом наше продвижение замедлится — как и везде, изменники устроили базы в жилых кварталах. Квартиры, школы, детсады… Придется зачищать чуть ли не дом за домом. Просто бахнуть гаубицей по многоэтажке, например, не вариант. Пострадают подданные королевы, — генерал делает паузу. — Ваши люди помогут, князь? Вы будете брать Оксфорд вместе с нами?

Элизабет не отрывает взгляда от моего лица. Аяно смотрит на меня, не сомневаясь в ответе.

— При одном условии, — если не выпендрюсь, это уже не я буду.

Королева распахивает глаза. Бортвен многозначительно хмыкает, мол, русский, что с него взять. Дикари, варвары, без оплаты ни одного шага не сделают.

— Каком? — напряженно спрашивает генерал.

— Я, с моей личной командой, буду брать замок графа.

Стивенсон сразу же выдыхает облегченно. Бортвен тоже дует себе в усы, но удивленно. Губы Элизабет трогает тихая улыбка.

Решил, что главного вымеса на территории Англии надо брать «зорям» и поляницам. Скорее всего, Женя тоже там засветится, а его уж точно пора прикончить. Последняя ловушка доказала, что некая Мать окончательно свела с ума барона. Он даже малышку принцессу готов был пустить в расход. В плен мудака взять не выйдет, Женя способен сделать любого воробья монстром-марионеткой. Остается только убить.

— Князь, как ваш отряд записать в распоряжение? — спрашивает Стивенсон. — Не называть же постоянно «люди князя».

— Ну назовите… да хоть Перуновцы, — вроде поляницы предлагали что-то похожее, вот и пригодилось.

— Вроде разобрались со всем, — хлопаю себя по штанам. — Завтра выдвигаемся мочить прихвостня изменников, графа Чипсы.

— Какого еще Чипсы? — хлопает глазами Бортвен.

— Который Лейс, — поправляюсь. — До скорого.

И я уже разворачиваюсь и сигаю вперед Аяно, как сзади доносится мягкий голосок Элизабет:

— А как же сад моей дочери, князь Перун?

— А я туда и собирался, — нагло вру, ничего другого не остается.

— Я вас провожу, — мило улыбается королева и встает. — Остальные, свободны.

При этом смотрит в упор на Аяно. Японка отвечает хмурым взглядом, выпрямившись и выпятив вперед грудь. В то время, как Стивенсон и Бортвен спешат убраться, японка не не двигается с места. Что ей какая-то заморская королевна, когда ее мужчина может одним словом повергнуть на колени целые армии.

Не дождавшись нужной реакции от невозмутимой японки, Элизабет переводит ожидающий взгляд на меня.

— Аяно, предупреди, пожалуйста, отряд о завтрашнем выдвижении, — мягко произношу. — Пусть выспятся. Им рано вставать.

Девушка сразу кивает и выходит за дверь. Мы остаемся с королевой наедине. К моему удивлению, Элизабет кокетливо наматывает синюю прядь на палец.

— У тебя в личном отряде очень много женщин, — замечает королева, перейдя на «ты». — Много красивых женщин.

— Неудивительно. Я люблю женщин, — считаю лишним скрывать правду.

Лицо Элизабет вытягивается, она смущенно отворачивается.

— Ты сама бесстыжесть.

— Я сама честность, — возражаю. — Так мы идем смотреть сад принцессы?

— Д-да, — неуверенно она приближается. — Пойдем.

Но она мешкает. Женщина будто не хочет покидать кабинет, где мы находимся вдвоем. Напоследок бросает быстрый взгляд на интерактивный стол, потом смотрит на меня, и ее лицо неожиданно вспыхивает. Резко королева выскакивает в коридор, будто ее ошпарили кипятком. Пожимаю плечами самому себе и следую за Элизабет.

На пороге крытой веранды радостно встречает принцесса Белла.

— Наконец, сэр Перун, вы пришли, — девочка берет меня за руку и ведет показывать небольшие пышные цветники. В стороне, за дверями веранды, остается охрана принцессы из шести офицеров.

— Я сама поливаю и удобряю цветы, — с гордостью рассказывает Белла. — Вот здесь, у южного окна, стоят светолюбивые растения. Пальма и гибискус. А вот здесь, рядом с фонтаном, теневой участок. Смотрите как красиво по стене вьется плющ, а листья шеффлеры, правда, ярко-желтые как солнышко?

— Ага…то есть да, Ваше Высочество, — оглядываю настоящий заморский уголок. Ничего себе хобби пятилетки! Ей бы в куклы играть, а не заниматься ботаникой. Конечно, физическую работу выполняют слуги, но сам факт увлечения говорит о многом. Молодец девочка.

Королева держится сзади, с улыбкой наблюдая за нами.

Во время показов пестрого соцветия бутилона принцесса вдруг перестает верещать и затихает. Личико ее мрачнеет.

— За окном уже так темно, — тихо замечает девочка и крепко сжимает мою руку. — Почти как в том амбаре. — она начинает дрожать. — Без вас там было очень страшно, сэр Перун. — Белла разрыдалась, только сейчас. — Сэр Перун, эти чудовища были очень страшными! Очень-очень!

Девочка утыкается лицом мне в живот. Поглаживаю девочку по синим, как у матери, волосам.

— Спасибо за вашу Мерлинскую магию, сэр Перун! — всхлипывает принцесса. — Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Элизабет застыла и со страданием в глазах смотрит на дочь, плачущую в жилетку русскому.

— Все хорошо, Ваше Высочество, — неловко прижимаю девочку к себе. — Теперь всё хорошо. Обещаю, что никому не дам вас в обиду.

— И маму? — поднимает Белла заплаканные глазки. Элизабет изумленно раскрывает рот.

— Конечно. И Ее Величество тоже не дам в обиду, — улыбаюсь. — Вы обе под моей защитой.

Девочка крепко держится за мою рубашку. Ее начинает слегка пошатывать. Чувствую, что принцесса устала. Вот, зевнула даже. Неудивительно — столько испытаний и ужаса за один день. Но хотя бы больше не дрожит. Успокоился ребенок, и то хорошо.

— Прошу на ручки, Ваше Высочество, — подхватываю и поднимаю девочку. Она, засопев, прижимается к моему плечу. — А сейчас Перун — экспресс доставит вас в кроватку, — смотрю на изумленную Элизабет, королева будто бы даже моргать разучилась. — Ваше Величество, не покажите дорогу?

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Стоунхендж — это детская площадка для Мерлина и Морганы, которую сделал Перун… Из того, что было. (Автор Andy Miller)

Глава 9. В город Чипсов

— Как быстро она привыкла к тебе, — говорит королева, когда мы, уложив девочку в детской, спускаемся по винтовой лестнице куда-то в глубины Букингемского дворца. — Даже любимый сад показала, хотя посторонних обычно сюда не пускает.

Меня больше удивляет, как резво Элизабет перешла на «ты». Да и ведет себя со мной не менее дружественно, чем принцесса. С малышкой-то всё понятно, я ведь ученик великого Мерлина да и сам тот еще волшебник, так с чего бы мне не доверять? А вот взрослые королевские особы должны быть очень подозрительными, к тому же редкостными говнюками. Ну это я сужу по цесаревичу и его отцу с братом. Так что, еще как предвзят.

— Рад, что твоя дочь успокоилась, — коротко улыбаюсь. В детскую я бы все равно заглянул. Хотел быстренько простукать стены на предмет полостей в камне, проверить, что окна в комнате бронированные, а охрана за дверью дежурит достаточно близко.

— Да она уснула как сурок, всё благодаря тебе, — говорит королева. — Рядом с тобой Белла почувствовала себя в безопасности.

Элизабет приводит меня в уютную гостиную. Широкая софа, кресло, низкий столик с бутылкой вина, двумя хрустальными бокалами и закусками.

— Хочу хоть немного снять стресс. — волнуется Элизабет, словно боясь, что я убегу из комнаты. — Не откажешь мне в компании?

— Почту за честь, — приходится согласиться, хотя и нет сильного желания.

Остается только надеется, что мы не засидимся. Спать демоникам тоже желательно, особенно перед боем.

— С софы легче тянуться к закускам, — замечает королева, когда я было хотел упасть в кресло напротив.

Обхожу столик к месту ближе к Элизабет. Пока рассаживаемся, королева сама ловко наливает бокалы.

— За твою мужественность! — произносит Элизабет тост.

— И за твою! — не отрываю от нее глаз. — Мало людей решились бы воевать с вымесами.

Чокаемся, звонко звенит хрусталь. Пробую тарталетку с сыром и ветчиной. Явно вкуснее сухпойка, которым перекусил на оборонительной полосе Слоу.

— Белле тоже досталась изрядная доля твоей мужественности. Она почти не боялась, пока ее спасали.

— За это спасибо тебе, — смотрит на меня Элизабет. — То, что ты притворился, будто будешь нас защищать, очень помогло.

— А я не притворялся, — серьезно говорю.

Королева округляет глаза, а потом отворачивается, смущенная. Ее пухлые губы сами собой растягиваются в тихой улыбке. Я убираю стакан, из которого едва-едва пригубил. Моя рука гладит необычные синие волосы королевы Великобритании, Исландии и прочих Шотландий.

— Что ты делаешь? — удивленно хлопает она глазами.

— Ты хотела снять стресс, — усмехнувшись, забираю ее бокал с недопитым напитком и с легким стуком ставлю на стол. Затем осторожно обнимаю талию Элизабет освободившейся рукой.

— Но…но…так нельзя… — лепечет женщина, покраснев.

— Почему? — наклоняюсь к ней так, что наши губы разделяют считанные сантиметры.

— Я — королева! Сначала я должна дать свое позволение!

С широкой усмешкой оглядывая женщину, что захотела распить со мной вино наедине.

— Ты уже дала.

— Когда это? Не было такого!

— Правда? Тогда я не так тебя понял, — наигранно вздыхаю. — Что же, время позднее, пойду к себе.

Делаю серьезное лицо и совсем чуть-чуть отстраняюсь. Элизабет тут же подается навстречу:

— Этого я тебе тоже не позволяла!

Я резко впиваюсь ей в губы, и она, на секунду застыв, отвечает страстно и жадно, будто умирающий от жажды припал к ручью. После долгого поцелуя отстраняюсь, чтобы дать ей вдохнуть, и прижимаюсь губами к изгибу точеной шеи. Моя рука поднимается вверх и сжимает королевскую грудь, заставляя правительницу дождливого острова громко застонать. Наконец она находит достаточно самообладания, чтобы проговорить:

— Наглец! Мне говорили, что ты пробился в князи из простолюдин! Но я не верила!

Мои ладони опускаются ей на крепкие бедра и, скользнув под платье, задирают его. Пальцы проходятся вдоль резинки колготок. Как бы громко ни ругалось Ее Величество, внизу она вся мокрая. Мокрая и горячая.

— За эту ошибку вы жестоко поплатитесь, — спускаю до колен колготки вместе с бельем.

— Хам! — заявляет королева Великобритании, Ирландии и чего-то еще, а затем стягивает с себя платье через голову…

Спустя час она протягивает руку и щекочет меня за ухом:

— Тебе не пришло в голову жениться на мне?

— Женщина, когда? Сейчас я был занят совсем другим, как ты могла ощутить, а до этого как-то не замечал намеков с твоей стороны.

— Потому что ты слепой! Я тебе намекаю с самого Парижа!

— Слепой у нас только Кот, а про твои намеки даже не догадывался.

— Я тоже, — признается она, смущенно прикрыв платьем грудь. — Сама только сейчас поняла.

Поворачиваюсь к ней и целую в губы.

— Полежи еще немного, может, еще что поймешь.

— Например?

— Что ты уже моя, а женитьба — это всего лишь условность. Которая во время нынешней гражданской войны сыграет тебе плохую службу. Представь газетные заголовки. «Королева воюет со своими дворянами и выходит замуж за русского интервента».

— И что теперь, мне никогда не познать счастья? — заявляет вдруг. — Я устала быть сильной, хочу мужа, за которым буду, как за крепостной стеной.

— Будет муж. Но тебе придется потерпеть, — усмехаюсь. — Открою тебе страшный секрет. Я еще даже школу не закончил.

— Налей мне вина, — надувает щеки.

Наполняю бокал напитком и передаю Элизабет. Она смотрит в вино, но не притрагивается.

— Ты прав, как закончишь с вымесами, уходи в свою холодную Россию. Через полгода я забуду, как тебя зовут.

— А я приеду и напомню, — хмыкаю. — И мы снова выпьем.

— Как сейчас? Вдвоем? — смотрит с надеждой.

— Может, в компании моих жен.

Она поднимает бокал, пригубливает немного, затем поворачивается и выплескивает остаток мне в лицо. И сразу же плачет. Я беру салфетки со стола и вытираю нам обоим лица.

— Прости, — просит, взяв мою руку. — Не знаю, что на меня нашло.

Я улыбаюсь и наливаю заново вина.

— Не удивила. Женщины никогда ничего не знают. Особенно про самих себя. Пей.

Я ложусь на софу и смотрю, как она полностью осушает бокал. Затем Элизабет с легким пьяным блеском в глазах падает на меня и прижимается всем телом. Длинные волосы разметались по моей груди.

— Ты не прав. Самое главное я уже знаю, — она целует мою шею и засыпает.

* * *

Кали топчется у двери уборной. Гостевые апартаменты во дворце, где разместили поляниц, украшены золотом и белым мрамором. При таком роскошном убранстве додумались же построить на всё крыло одну туалетную комнату!

Девушка дергает за ручку, но по-прежнему закрыто.

— Померла что ли, седая? — недовольно бурчит Кали. Больше туалет занять некому. С Викой и Аллой она только что общалась, хотя, если по-честному, сплетничала по поводу будущей свадьбы. Как это вообще: пять невест, один жених? Кали не аристократка, поэтому ни разу не была на таком мероприятии. И даже не представляет, кто где должен стоять. Вот Алла ее и просвещала.

— Как! Серьезно?! — раздается приглушенный дверью возглас Светы.

Кали прислушивается. Невольно взыграло любопытство.

— Беременная?! Ужас! Как это твою мать возможно!

У Леди Волчицы округляются глаза. Седая на сносях? Она первая зачала ребенка Беса? Вот же жизнь несправедлива!

Неожиданно из туалета доносит грохот и стеклянный звон.

— Света! — кричит Кали, испугавшись за «сестру» и, в первую очередь, за ребенка. За маленького Беса!

Кали вонзает Когти в дверь над ручкой, ощущает давление железного корпуса замка, и резко дёргает вправо, распиливая его. Дверь распахивается. Белоснежка стоит злая, как собака. Ее тонкая рука обратилась в кривую клешню демонсеры, которой она со всех крушит раковину. Из сломанного крана брызжет фонтанчик.

— Чего надо? — рычит Света на Кали. Голубые глаза горят бешенством, длинные белые волосы растрепаны. Высокая грудь тяжело вздымается под белой блузкой.

Кали в растерянности.

«Почему она в ярости? Она будущая мать! Это же чудесно! Бес ее будет на руках носить!»

Былая вражда с княжной забылась. Чувство ревности вытеснило беспокойство за «сестру».

— Всё хорошо? — осторожно спрашивает Кали.

— Не твое дело, — шипит Леди Паучиха.

«Спокойствие, Кали. Она же беременна. Это всё гормоны». Твердый, даже свирепый характер девушки в этот раз не вспыхивает как факел. Девушке легко дается положительно настроиться по отношению к раздраженной «сестре». Их уже многое объединяло. Общие трудности, общий жених, общая постель.

— Я слышала разговор. О беременности, — мягко говорит Кали.

— Вот как. Если кому-нибудь проболтаешься, — дергает губой Белоснежка, затем звонко щелкает клешней. Клац-клац. — То тебе не жить.

Раньше за такую угрозу Кали уже макнула бы княжну лицом в унитаз. Но сейчас лишь успокаивающе улыбается:

— Неужели ты не хочешь ему рассказать?

— Конечно, не хочу! — Белоснежка дергает головой. — И ты не смей! Поняла? Это тебя не касается.

Кали проглатывает обидные слова. «Мы же семья. Как это не касается?»

— Обещай, — требует Белоснежка.

— Хорошо, — Кали приходится отступить. — Но если захочешь поговорить, я всегда готова…

— Я лучше выброшусь в окно, чем буду с кем-то говорить об этом, — заявляет Белоснежка и проходит мимо. — Тем более с тобой, простолюдинка.

— Не нужно в окно. Я буду молчать, — робко говорит Кали, но пепельноволосая княжна не реагирует. Так и уходит с гордо выпрямленной спиной.

* * *

Светлеет утреннее небо, на его фоне разгорается пожар от бомбежки вражеской артиллерии. Горят леса на границе Оксфорда. Повсюду взрывы, взрывы, один за другим, снаряды, рвущие деревья, снопы осколков, брызгающие щепки от разорванных сосен.

— Пригнитесь, — говорит Аяно, не оглядываясь на «зорь». Каждый прекрасно ее слышит, благодаря передатчику в ухе.

Мы едем верхом на танках. Все «зори» с поляницами. Облепили их, как муравьи. Вокруг летят снаряды, взрываются пораженные боевые машины. Я сижу на броне между Белоснежкой и Аллой, прямо под крупнокалиберным пулеметом. Справа из квадратной башни на танке торчит пушка. Иногда она громко бахает по дотам и траншеям. Кали и Вика тоже со мной на одной «лошадке». Мы впятером облачены в полисплав, каждая девушка сейчас Леди Хаос с активированным Биохазардом.

На соседних танках «разлеглись» «зори». Команде достались лучшие места на зрелище под названием «прорыв в оборонительной полосе». Взять пограничные доты ничего не стоило королевским и дружинным войскам. Накинулись скопом и выкурили изменников, затем всё повзрывали. Вот когда в прорыв двинулась танковая дивизия, войска подверглись бешеному обстрелу издали. Подлецы хорошо устроились. Нелегко достать вражескую артиллерию среди массивов жилых домов и зданий социальных служб. Вот вымесы безнаказанно и отыгрываются за павший рубеж — бомбят градом снарядов, пока танки торопливо штурмуют укрепрайон.

Больше всего повезло двум танкам, где мы пристроились. Свой я оберегаю Отводом, а соседний Кот охраняет векторным щитом.

Я оглядываюсь на лагерь нашего командования. Конечно, его не видно за дымами и горящими деревьями. Где-то там Элизабет, сидит в палатке, содрогается от взрывов. Королева решила, что должна присутствовать в Оксфорде после его захвата, дабы выступить на телевидении с речью о победном продвижении доблестных солдат. Пиар-акция, короче.

Рядом чуть не взрывается танк. Гремит снаряд, знаменуя скорое удачное попадание. Вздрагивает Алла, она прижимается ко мне и зарывается клювом в мою нагрудную кирасу. Княжне вовсе не страшно. Просто она не хочет видеть, как умирают люди. Тем более, что незадолго до выдвижения танкисты именно этой машины дали княжне флягу с водой.

Я успеваю поймать взглядом снаряд до попадания. Взмахиваю рукой, и портал-пятно заглатывает конусное навершие. Бомба небольшая, она целиком влетает в тридцатисантиметровое пятно и выходит из другого пятна навстречу снаряду покрупнее. Двойной взрыв в небе знаменует о помпезной встрече ракет.

— Ал, ложная тревога, — Вика улыбается острым черным ртом на носорожьем шлеме. — Бес спас твой танчик.

Алла поднимает голову и смотрит на всполохи в небе. Багровые глазки сверкают.

— Спасибо, Бес.

— Ты должна знать, что пятна у меня в ограниченном количестве. Больше использовать их не для нас с вами я не буду.

— Понимаю, — вздыхает Леди Горгулья. — И это правильно.

— Хорошо, что понимаешь, детка, — я жестом подзываю подползти поближе остальных поляниц. — Граф Оксфорда лорд Принглс…

— Он разве не Лейс? — спрашивает Вика.

— Вот придем в его замок и увидим, какая на нем этикетка, — отмахиваюсь. — Граф раздал горожанам оружие. Много оружия. Поэтому в городе нас ждут чудовищные сцены. Чудовищные не в плане разнородных монстров. Нет, люди могут творить с людьми нечто похуже всяких монстров. Да вы и сами были в Афгане, помните моджахедов. Иногда в Страшном мире я удивлялся, зачем создан ад, ведь люди сами наполовину демоны, — делаю паузу, оглядываю монстряшные мордашки девушек. Я вспоминаю благородство Кали из Страшного мира, а также других моих почивших соратников. — А потом кто-то мне напоминал, что люди также наполовину и ангелы. Просто сегодня мы увидим их демонскую сторону, только сегодня.

Девочки сосредоточенно кивают, не обращая внимания на свистящие снаряды и фонтаны земли, образованные взрывами. Опять затащил своих невест в самое пекло. Это должен быть последний раз.

— Свет, тебе особенно нельзя волноваться, — Кали вдруг обращается к Белоснежке.

— Заткнись, — бурчит Леди Паучиха, грозно сощурив шесть глазок.

— Почему это именно ей нельзя? — удивляется Вика.

— А у нее…несварение просто, — отвечает Кали.

— Несварение? С регенерацией гарпии? — теперь Алла удивленно качает клювом.

Белоснежка всем видом игнорирует разговор. Леди Волчице лишь пожимает стальными наплечниками.

— А без регенерации бы вообще слегла.

Танки буксуют на баррикадах и вкопанных в землю бетонных столбах — надолбах. Группы сопровождения из каменных Кметов принимаются сносить препятствия. Пока они тут разгребут, время потеряем.

— Дальше на своих двоих, — командую в передатчик. — Проберемся через город в замок графа Читос.

— Он разве не Лейс? — спрашивает Аяно.

— Да неважно, — отмахиваюсь. — Главное, чтоб хрустел забористо.

— Аднака, дась, как куряца гряль, — звучит в наушнике мечтательный возглас зеленомордого.

Соскочив с танков, разбившись на группы, движемся по переулкам, избегая главных улиц. Со мной, понятно, поляницы, а также группа «Смерч» и Аяно.

Сцены нам попадаются, мягко говоря, нелицеприятные. Кругом красивые старинные дома, но вандализм превратил их в подобие кладбищенских склепов. То тут, то там зияют пустотой разбитые окна или снесенные двери. Витрины прилавков разбиты. Повсюду следы пуль на стенах, трупы валяются прямо на тротуарах. Вряд ли вымесы грабили бы каждый киоск. Жители Оксфорда сами сделали это с собой. Слепили бандитский Готэм-сити на максималках. А все из-за розданных кому ни попадя автоматов.

Мы оставляем позади одну разгромленную улицу за другой, пока сбоку не вырастает огороженная забором постройка. На табличке указано, что школа. Сбоку к ней примыкает собственная католическая часовня.

Я бы прошел мимо здания, но из распахнутых окон на втором этаже раздается женский крик:

— Помогите!

Наружу высовывается симпатичная англичанка в брючном костюме. Опрятная и миловидная. Только каштановые волосы растрепаны и блузка порвана на соблазнительной пышной груди. Женщина смотрит умоляющим взглядом прямо на меня. Ее тут же хватают сзади за волосы и тащат в глубь кабинета. Еще пара тощих рук вцепляются ей в грудь и жадно мнут мягкие выпуклости, как тесто. Считаю руки. Да там не двое, не трое собралось придурков-то.

Женщина пропадет внутри классного кабинета. Только визг и слышно. Да тупое ржание:

— Гы-гы, мисс Грэбс, ох, как вы замотали меня с двойками. Щас я сам вам преподам биологию. Пестики, там, тычинки, гы-гы. Смотрите — вот это пестик…

— Али, со мной, — коротко командую. — Остальные — идите вперед. Догоним.

— Почему свезло опять Али-то? — недовольствует Ясна.

Я выпускаю Когти — вспышки искрометного синего света.

— Просто хочу, чтобы он сожрал головы тем сволочам.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Проблему армии крылатых вымесов Перун решил фразой "Али, завтрак подан" (Автор Tenebry)

Глава 10. Такие новости

Крылья распускаются за спиной, и я взмываю в небо. На лету вламываюсь в окно, прикрытое, но не запертое. Что не мешает мне разбить его ударом мильфинового щупальца. Ибо правильно так, когда всё ломается и крушится. Мы же не шпионы какие. Мы город штурмуем по чести, с чистой совестью. Значит, по-тихому не положено. Надо с грохотом и миллионными ущербами для города. Чтобы все видели, что пришли не тати, а герои, которые народ освобождают. Да и сопляки сразу перестали училку раздевать. Оглянулись удивленно на звон стекла.

За мной влетает Али с Ясной на руках. Рыжую насторожила моя фраза с гастрономическим обещанием Крокодилу. Заявила, что лично проследит, чтоб никого зеленая морда не слопал.

Итак, перед нами мерзкая картина. Спустившись с крокодильих лап, Ясна морщится. Есть от чего: четыре школотрона со спущенными штанами только что примеривались к закинутой на парту сексуальной училке. Мисс Грэбс заломили руки, спустили брюки вместе с трусиками, на белоснежной пышной пятой точке сияет красная отметка пятерни одного из двоечников. Женщина всхлипывает и причитает. Она смотрит на нас полукруглыми ягодицами, поэтому не в курсе, что спасение на подходе. На фоне этих двух белоснежных облаков торчат тощие тела гопников. Придурки застыли, не отрывая глаз от нас.

Ух, суки! Вчетвером накинулись на красивую преподшу! Такой надо цветы дарить, на дополнительные задания напрашиваться, помогать относить учебники в учительскую, но не толпой же брать, как стадо баранов!

Громко лязгая сапогами по полу, подхожу к ближайшему гопнику. Он нацеливает на меня пистолет, который вынул из кармана спущенных дырявых джинсов. Даже даю школьнику выстрелить — просто посмотреть, спустит ли курок. От этого и зависит приговор.

Спускает. Секси-училка вскрикивает, испугавшись грохота выстрела.

Пуля застревает в размягчившемся мильфине на груди. Так случайный рикошет не достанется заложнице. Нанобобики шустро выталкивают сплющенный свинец под ноги.

Разглядываю дрожащего со стволом гопника. Лет семнадцати, а может уже и совершеннолетний. А, значит, за свои действия уже должен отвечать по полной программе.

Мильфиновое щупальце вылезает из спины. Сгребаю придурка за шиворот и без затей выбрасываю в окно. Помереть не помрет, но ноги поломает.

Тем временем Али раскидывает хвостом остальную гопоту. Хреначит кожаная оглобля не сдерживаясь. Хрустят кости, как фарфор. Переломанные гопари визжат как девчонки, пока розданные через хвост лещи их не успокаивают.

Между тем Ясна помогает секс-училке одеться, вытирает платком ей слезки и потекшую тушь, успокаивает ласковым голосом: «Всё хорошо, всё хорошо. Мы — королевские солдаты».

А за окном продолжает визжать выброшенный парень. Мягко приземлился, видать.

Секси-училка водит по сторонам кукольным лицом, будто не веря в случившееся:

— Я же их учила, людей хотела из них воспитать. Классной была…За что так со мной? Почему? — ответ третьего размера у нее прямо под подбородком, но отмалчиваюсь. До некоторых истин люди должны дойти сами. — Может они молодые? Может им еще можно помочь? Указать дорогу…

В затруднении смотрю на учительницу, на Ясну, даже на Крокодила. Тот мне отвечает широким ароматным зевком. Пришлось срочно открыть второе окно, дабы проветрить комнату.

Секси-училке же надо вду…хм… втолковать. А то, как уйдем, еще кинется перевязывать поломанных гопников, мол, они ведь дитятки, хоть и здоровые лбы, не соображали и всё такое, а те в благодарность натянут ее на свои "автоматы".

Приходится собственноручно сломать Эмулятор и Терминал удаленного доступа, лишив Крокодила крылышек. Благодаря марионеткам Жени, фракталов теперь у меня куча и маленько. На десяток Эмуляторов хватит.

— Мисс Секси, посмотрите на меня, — полисплав оттекает с моего лица, обнажает полностью мою юношескую физиономию.

Училка ахает:

— Вы так молоды!

На самом деле нет, но ей не нужно это знать.

— Ага, не старше ваших учеников, — киваю. — Но я же не кидаю вас на стол и не забираюсь сверху на вашу очень соблазнительную, надо сказать, фигуру.

— Спасибо, — краснеет секси-училка.

— Не стоит. — Указываю рукой на бомбежку вдалеке. — Именно такие ситуации, когда человеку дают в руки оружие, показывают, каков он на самом деле. Вот тогда видно его истинную суть. Может этих придурков и можно перевоспитать. Но если попробуете заняться этим сейчас, они вас изнасилуют и, может, убьют. Думайте о себе. Бегите. Прячьтесь. Понятно выражаюсь?

Учительница в растерянности смотрит на вырубленных паршивцев. Я предупреждаю ее вопрос:

— Они не умрут от ран. — На самом деле опять вру. Без понятия, как серьезно их Крокодил приложил. Может, у них внутренности всмятку. Но это точно не должно быть проблемой такой замечательной красотки. Пускай переживет этот ад, выйдет замуж и родит таких же красивых дочек.

— Хорошо, я спрячусь, — учительница встает и поправляет блузку на объемистой груди. — Спасибо, что защитили, а главное — научили меня беречь себя.

Хе, я бы тебя таким позам научил. Делаю лицо строгим и суровым, как у рыцарей на гобеленах в Букингемском дворце.

— Берегите себя, мисс Секси, — взбираюсь на подоконник, чтобы выпорхнуть. Али снова берет Ясну на руки.

— И вы, — отвечает учительница, восхищено оглядывая мою мильфиновую броню, будто только увидела. — Благородный сэр Серебряный рыцарь.

Услышав, Ясна хихикает на ручках у зеленого:

— По-моему, ему не меньше идет «сэр Чернокрыл».

Собираю Эмулятор, следом Терминал и, подключив к нему Кожеголового, разрешаю ему использовать крылья.

До команды летим низко, а то еще бахнут зенитками или гаубицами. Попасть не попадут, но Отводом может сместить снаряд в сторону жилых районов.

Догоняем «зорь» и поляниц ближе к центру города.

— Хорошо продвинулись, — делаю похвалу.

Аяно улыбается краешком губ:

— Нам просто больше не попадались симпатичные учительницы в беде.

— И слава Сварогу…клац, — мычит недовольная Белоснежка, щелкая клешнями на шлеме. — Еще одна прошмандовка попадется — я ей глаза вырву.

О как! Княжне пришлась не по душе моя отлучка. Ну, переживет. Вот и Кали рваный волчий рот на шлеме открыла, сейчас припечатает нашу фифу крепким словом, как обычно.

— Свет, ты только не волнуйся. Бес теперь рядом, никуда он от тебя больше не денется.

Мы с Аллой и Викой роняем мильфиновые челюсти. Белоснежка же передергивает плечами, как королевна.

— Я спокойна…клац. Сама лучше уймись.

Вот сейчас точно достанется Паучихе на орехи. Кали ей не спустит.

— Извини, — виновато опускает голову свирепая Леди Волчица.

Ай, нахрен. Ничего не понимаю. Потом расспрошу Кали, не заболела ли чем.

Проходим ряд разграбленных магазинчиков. Осколки витрин хрустят под сапогами, людей нигде не видно, прячутся. Немудрено. Королевская высокоточная артиллерия уже рядом грохочет. Хоть мишенями и является военная инфраструктура противника, а английские гаубицы считаются точными, но проверять на себе вряд ли кто-то захочет.

— Опять двадцать пять, — бормочет Бестия. Она двигается чуть впереди.

Вскоре и остальные видят пригорок с многоэтажкой. Десяток танков мухами облепили здание и бомбят с вершины холма по наступающим войскам королевы. Боевые машины используются как артиллерия. Под прикрытием квартир изменники не боятся, что их сметут ракетами, либо тяжелыми огнеметными системами. Вымесы не изменяют своей стратегии войны исподтишка. А сами трезвонят по своим СМИ как самопожертвенно защищают британский народ от предательницы-королевы.

— Наверняка, в здании заложники, — предполагает Аяно и смотрит на меня. — Оставим кого-нибудь разобраться?

— Надо бы, — киваю. — Затор создали серьезный. Бьют прямо по центральной улице. Если не поможем, получится жесткая мясорубка. Но всем нам застревать незачем. На зачистку со мной пойдут Ясна, Али, Вендиго, Бестия. Остальные — двигайтесь вперед.

— Бес, я тоже с тобой хочу, — оставляет заявку Белоснежка.

— Не стоит тебе, — сразу же вставляет Кали.

Княжна Паучиха грозно смотрит на Леди Волчицу:

— Почему это…

— Верно, не стоит, — обрезаю дальнейшие пререкания. — Когда нужна будешь — позову. А не хочешь по заднице ремня получить и затем домой отправиться — лучше тебе слушаться.

Белоснежка инстинктивно прячет стальную попу за клубком из «мохнаток». Свеж еще Афган и звонкий шлепок у водоводов.

С обозначенными бойцами движемся к многоэтажке. Танки заслонили ее спереди с боков. Двери перекрыты. Выйти можно только через окна первого этажа. Люди внутри точно пленники.

Где-то полроты пехотинцев бросаются навстречу. Ну двадцать Воинов и Кметов нам на раз. Али и Вендиго вцепляются в клинч с первыми рядами и раскидывают их, как тряпочные куклы. Я, по привычке, шинкую Когтями, скручиваю молниями и кислотными плетьми. Бестия, наша карманная артиллерия, сносит задние ряды огненным ураганом.

Вообще, благодаря контролю над множеством жива-стилей, Бестия единственная, кто способен соединять их в нечто новое. Например, слепить огненную технику с водной и получить раскаленную жидкую массу, типа лавы. Или огненную с земляной и путем обжига выпечь кирпич…ну а его можно запылить в рожу врагу на крайняк. Короче, талант есть, а как использовать еще нужно сооб�

Глава 1. В аду

– Бетти, ты точно уверена, что нужно впускать в Британию этого русского головореза? – обеспокоенно спрашивает Людовик, оглядывая собравшихся репортеров в аудиенц-зале во Дворце Монарха.

Французский король и британская королева стоят в дверях позади трибуны, на которой секретари уже разложили оперативно подготовленные два указа. На белых листах бумаги чернеет шариковая ручка.

Еще не прошло и часа с момента покушения, как Элизабет велела созвать представителей мировых СМИ, в том числе английских. В первую очередь, английских. Так же она распорядилась на скорую руку набросать необходимые указы.

– Бетти? – напоминает Людовик о заданном вопросе.

Элизабет на миг вспоминает сильные руки Перуна, державшие ее над трупами и ревущим пламенем. А сейчас этот юноша гоняется за крысой Белишем по кварталам Парижа. Ради нее.

– Уверена, Луи, – твердо говорит королева. – Тем более, что я уже отдала все распоряжения МИ-5 и Оборонному совету армии. Я созвонилась с генералами еще на больничной койке. Отныне вымесы вне закона, а князь Артем – вместе со своими людьми и оружием – допущен в Англию. Перун – мой первейший союзник. Осталось довести это до моих подданных.

– Понятно, – вздыхает Людовик. – Тогда мне ничего не остается, как поддержать тебя, коллега.

– Спасибо, коллега, – коротко улыбается Элизабет и двигается к трибуне.

Десятки камер смотрят на девушку. Сейчас на королеве лаконичное серое платьепростого кроя, без вычурных деталей. Впрочем, Элизабет всегда предпочитала демократичный стиль, за что ее и любили англичане. На ее спортивной фигуре одежда любого, даже самого бюджетного бренда сидела отлично.

– Сегодня на меня, Элизабет Вторую, царствующую королеву Великобритании, совершили покушение, – объявляет Элизабет и убирает со лба синюю челку, обнажив красную ссадину, которую она специально не позволила залечить Целителям.

Репортеры ахают. Десятки камер наводят на лицо Элизабет, чтобы запечатлеть ссадину над ее тонкой бровью. Сейчас в прямом эфире вся Британия, весь мир смотрит на красную ранку. В зале нарастает гвалт, который тут же затихает, едва королева поднимает руку.

– Была совершена государственная измена и попытка устранить действующую королеву, – продолжает Элизабет и берет шариковую ручку. – В связи с этим я издаю два указа. Первый – «О применении специальных вооруженных мер, в связи с выявлением преступного заговора британских аристократических родов». Исполнителями назначаю Службу безопасности МИ-5 и Оборонный совет Министерства обороны. Этим указом поручаю немедленно отстранить от всех постов в правительстве и объявить в розыск членов Домов-изменщиков Белиш, Мирел, Данби, Вустер, Ратленд, Джерси, Сетланд… – она причисляет рода вымесов и ставит подпись под указом. – Второй – «О допуске дружины и вассалов русского князя Артема Бесонова на территорию Соединённого Королевства Великобритании». Именно Артем Бесонов спас меня от изменников, рискуя жизнью, – поясняет королева свое решение, и ближайшие к ней репортеры замечают в глазах Элизабет странный волнительный блеск. – Князь Бесонов – настоящий герой, и я награждаю его орденом Подвязки.

Теперь удивленный гул зала так просто не остановить. Орден Подвязки является старейшим в мире.Кавалерами ордена становятся видные государственные и военные деятели. До сих ими были только британцы. И настолько высоко признать заслуги чужака – первый в Британии прецендент.

Если бы собравшиеся были менее воспитаны, то уже бы пошутили вслух, что, похоже, некий Бесонов победил не только изменников, но и сердце королевы. Не зря же у нее так зарумянились щеки, когда нахваливала этого русского.

– Поручаю Оборонному совету Министерства обороны беспрепятственно пропустить дружину Бесонова на Британские острова, – заканчивает Элизабет и подписывает указ немного дрожащей от волнения рукой. – С этого дня Артему Бесонову открыта дорога в Британию!

За всем этим, сидя в выделенном ему кабинете в Версале, наблюдает Владимир. Кулаки цесаревича сжаты, брови нахмурены. Он не отрывает взгляда от телевизора на стене. А точнее – от пунцового лица британской королевы. За столом, напротив цесаревича, также расположились двое самых доверенных российских делегатов.

Один из них обращается к престолонаследнику:

– Вы позволили Артему Бесонову вторгнуться в Англию? Без участия российской армии? Это же скажется на прочности власти вашего отца. Ведь индивидуальные контракты и связи с Британией несказанно усилят Дом князя, без того объединивший рода Настьевых и Бородовых. Неужели Бесонов пользуется вашим особым расположением?

– Особым расположением? Да я его ненавижу! – вдруг выкрикивает Владимир, хлопнув по столу, но тут же берет себя в руки. – Всеми фибрами души, уж поверьте. Но Артем – единственный, кто может вытащить нас из задницы, полной иномирян и вымесов. Мы нуждаемся в Бесонове, как бы прискорбно это ни звучало. И сейчас остается только надеется, что у него хватит ума не отбирать у меня трон, иначе он всё погубит.

Неожиданно от дверей раздается женский бархатный смех:

– Вот как, значит? Прямо погубит? Ха! Честный мальчик с высоким чувством справедливости не способен править? Так вы считаете? – София Бесонова скрещивает руки на высокой пышной груди. – Править страной может только тот, кто понимает принцип меньшего зла?

– Верно, – нехотя признает Владимир. Княгиня услышала его истинное мнение, и отступать нет смысла. – Перун не готов мараться, даже когда это необходимо.

Белозубая княгиня широко улыбается и оглаживает изящный подбородок.

– Не волнуйтесь, Ваше Высочество, для таких вещей у Перуна есть я.

Владимир безотрывно смотрит на Софию-Гюрзу. Когда-то он использовал эту красотку, еще юную и невинную, в государственных целях, день и ночь заставлял пытать людей в жандармских камерах, и вот теперь поглядите на нее – настоящее хладнокровное чудовище. Можно гордиться собой, как учителем.

– Что же вы намерены делать? – цесаревич весь на пределе.

– Не беспокойтесь. Ваш трон меня не волнует, – София указывает на синеволосую Элизабет в телевизоре. – А вот ее – возможно. Вы ведь не против, Ваше Величество?Величество– Не беспокойтесь. Ваш трон меня не волнует, – София указывает на синеволосую Элизабет в телевизоре. – А вот ее – возможно. Вы ведь не против, Ваше Величество?

Владимир прикидывает варианты. Отправить Перуна на другой конец континента? Вообще лучшего и пожелать нельзя. Интересно, как София задумала усадить Перуна на английский престол? Через соблазнение Элизабет? Что же, судя по румянцу и блеску в глазах синеволосой королевы, Гюрза на верном пути.

– Такой исход меня устраивает.

***

Множество мелких солнц заглядывают в пещеру, разгоняя полутьму подгорья. У влажной стены за компьютерами держатся бледный канцлер Белиш и остальные делегаты. Похоже, это место что-то вроде временной базы для перетранспортировки между точками на Земном шаре.

Башлаш встает с валуна у грота и снова приседает нам на уши гудящим басом:

– Так что ты пожелал, червяк?

– А тебе хватит мозгов запомнить? – фыркаю.

В ответ раздается такой силы обиженный рев, что у меня уши закладывает.

– Я оторву тебе руки и сожру их на твоих глазах!

На нас надвигается настоящий серокожий Халк. Выше двух с половиной метров, с широкой, как гранитная плита, грудью и длинными накаченными руками.

– Кто это? – хмуро спрашивает Ясна.

– Сучка Градгроба, – я быстро собираю Эмулятор. Волосы обращаются в густой черный дым, кожа темнеет, зубы становятся непривычно большими и острыми, что едва помещаются во рту. – Я его задержу, а вы грохнете вымесов. Затем сразу отступаем.

– Так точно, – Ясна окружает себя сферами и бросает в бой. Али сигает за ней.

Сам шагаю навстречу разъяренному великану. Не собираюсь драться с ним до победного. Не в той я форме, чтобы одной левой завалить командира демонских ВДВ. Бой выйдет слишком долгим и изнурительным. Эмулятор треснет на одном использовании атакующего генеральского фрактала. А одними Когтями замаешься шинковать эту серую глыбу.

Башлаш же и сам не стремится встревать со мной в рукопашку. Может, Когти Швара его насторожили? Потому как здоровяк хватает торчащий из пола пещеры остроконечный сталагмит и швыряет как копье. Ну, Отвод включен, поэтому каменная колонна огибает меня по дуге и чуть не врезается в стойки с серверами. Ух, было близко! Еще бы чуть-чуть – и как бы мы вернулись? Пешком через весь ад? Срочно убираю Отвод. Камень в голову уж как-нибудь переживу.

Срываюсь в галоп и настигаю Башлаша прежде, чем ему удается, подпрыгнув, сорвать с потолка сталактит для нового броска.

Башлаш ориентируется в моменте, и при приземлении пытается расквасить мне голову десятипудовым кулаком, словно кузнечным молотом. Врубаю Холодец, и ухожу с линии атаки, едва не сдуваемый порывом ветра, образованным взмахом великана.

Вдох-выдох. Наблюдаю за миром в замедленном времени.

Башлаш выстреливает с места как торпеда. Его мощные ноги обладают силой пусковой установки реактивной системы залпового огня. Если бы время не замедлилось, меня бы уже растоптало. А так я пропускаю серокожего монстра мимо и быстро, как только могу, рублю его по боку, сорвав себе бедренные мышцы. Но Эмулятор я не зря врубил – Эсклоп моментально чинит надорвавшиеся мускулы.

– Р-А-А-А! – взвывает Башлаш, схватившись за кровоточащий живот.

Пользуюсь его замешкой, чтобы оплести демонюгу одновременно кислотными плетями, Паутинкой и сверкающими зигзагами молний. Под обжигающим его толстую кожу ворохом плетений, Башлаш вертится на месте в поисках меня. Я же кружусь вокруг чудовища, пытаясь достать Когтями – мешают его длинные руки, которыми он машет бешено, как оглоблями. Один такой удар – и меня размажет по стенке. А если в захват к этому тяжеловесу попаду, превращусь в раздавленный блин. Пока Эсклоп починит – Башлаш меня слоновьими ножищами и растопчет в труху. Не хочу!

Между тем Ясна швыряется желтыми сферами в вымесов. Бах, бах, бах. Британцы уже приняли демонский облик, так что взрывы их не всех прикончили. Вот поднимается опаленный канцлер Белиш – черный и клыкастый, как пантера. Но Али тут как тут – сзади подкрался к вымесу. Крокодилья пасть смыкается на глотке Белиша, и черная мохнатая голова, словно отрезанная ножницами, падает на пол. Али же наклоняется, чтобы подобрать вкуснотищу.

– Некогда жрать! – кричит Ясна, подрывая маленькой сферой оторванную голову. Она разлетается на ошметки, и Али, грустно вздохнув, налетает на вымеса-сороконожку, которого взрывы только слегка покоцали.

Крокодил покрывает когтистые руки красным бархатным покровом из огня – наследие Гоши. Фракталы царевича ведь достались Али. Этими пылающими когтями мутант и пробивает насквозь хитон насекомого-вымеса. Тварь издыхает, повиснув на руках Крокодила.

– Этого можешь съесть, – смеется рыжая девушка, прекрасно зная ответ.

– Фу-у, аднака, таракана не ям, – Али брезгливо отбрасывает омертвевшего врага.

Я же всё кручусь вокруг Башлаша, как Человек-паук вокруг Халка. Швыряю молнии, которые лишь обжигают монстра, но повалить не могут. А Генерал машет руками как угорелый. Один удачный хлоп – и меня сплющит. Могу сам собрать фрактал Башлаша, но Эмулятора хватит лишь на один удар, поэтому берегу. Вся надежда на Когти. Синие крошки уже оставили еще пару кровоточащих ран на бедре и торсе.

Увидев закономерность в моих скаканиях, Башлаш делает рывок, загребая накаченными ручищами там, где я должен оказаться. Вместо этого отклоняюсь назад. Сгибаю колени. Твердые, как камень, пальцы демона мелькают у меня перед глазами, и тогда, ощущая, как рвутся косые мышцы живота, распрямляюсь вверх, даже подпрыгиваю и с криком, рублю плоско. Звук ломающихся костей сопровождает удар. Затем я ухожу в сторону, расхожусь с раненым Башлашем, словно тореадор с огромным быком.

Мы с демоном стоим напротив друг друга. Оба тяжело дышим. Чувствую, как пульсируя восстанавливаются мышцы брюшнины.

Башлаш качает головой, внезапно на его груди, наискось, раскрывается темная, лоснящаяся, похожая на змейку рана.

Достал-таки!

– Перун! – слышу сбоку голос рыжей девушки. Они с Али уже завалили вымесов, а я всё вожусь.

Девушка заляпалась в крови, с волос стекает красная струйка.

– Ты ранена? – быстро спрашиваю.

– Нет. С чего ты взял? – спецназовка непонимаюше хлопает глазами, но, проследив за моим взглядом и потрогав рукой кровищу на кудрях, сразу же качает головой. – Ой, это не мое.

– Слава Сварогу, – киваю и поворачиваюсь к Башлашу, щупающему рану на груди.

– Быстро слижи, – застыженная Ясна шепчет Али, наклонив голову. Крокодил чешет когтем висок. Видимо, соображает, а не проверка ли это его манер, и не получит ли он от Ясны по кочерыжке, если сделает как она якобы просит.

Я не даю им время заниматься ерундой.

– Ясна, атакуй серого мудня! – сам швыряю струи молний.

Град желтых сфер обрушивается на Башлаша с другой стороны. Он отмахивается от светящихся шаров, как от мух, но их взрывы все равно пошатывают демона.

Не переставая крыть монстрюгу молниями, иду ему навстречу.

– Ответь на вопрос! – ревет Генерал, закрываясь руками от синих вспышек. – И уходи, червь! Что ты загадал?

– Чтобы ТЫ. СДОХ.

Яка легонько качает великана:

– Что правда? – бас серого недоумка полон недоверия. – А мы разве раньше виделись? Когда это ты загадал?

– Прямо сейчас, – подходя почти вплотную, поднимаю руку с Когтями.

Башлаш реагирует мгновенно. Бьет на опережение, целясь мне огромным кулаком в лицо. Несмотря на огромные габариты, он был чертовски быстрым благодаря развитым рефлексам, переполненным чудовищной силы. Как бурый медведь, который при массе в полтонны способен развивать скорость автомобиля.

Но меня выручает Холодец – «замедлялка» делает Башлаша не таким шустрым. Хотя все равно быстрее человека. Ну так и я не простой гомосапиенс, а с прошивкой Швара.

Успеваю выстрелить встречным ударом Когтей. Активировав фрактал Башлаша.

Два вытянутых кулака врезаются друг в друга. Громовые когти прошивают серые костяшки, насквозь разрезают огромный кулак и выходят из запястья.

Морда Башлаша искажается от чудовищной боли, он еще и надсадно ревет что-то, может мамочку зовет, но ни хрена не слышно – столкновение чудовищной силы ударов порождает настолько оглушительный грохот, что заглушает всё на свете. Сыплются сталактиты с потолка. У меня даже лопаются барабанные перепонки. А еще слетает Эмулятор, и в итоге подлечивает меня не чудодейственный Эсклоп, а приземленный Гиба.

Башлаш бахается на колени, из-под огромных ног взлетают выбитые осколки каменного пола. Чудовище успевает взмахнуть целой рукой, попав мне по плечу и разломив кости в труху. Он даже не бьет, а просто хлопает, но мой фрактал Башлаша слетел вместе с Эмулятором, поэтому легкой оплеухи гиганта хватает, чтобы я покатился кубарем.

Сломанное плечо восстанавливается, когда я вскакиваю из переката.

– Демонский выродок! – рычу, готовясь вернуться и срубить голову плачущему Генералу.

– Аднака, Перуну, – раздается зов Али. Оглядываюсь и поджимаю губы – Крокодил поддерживает за плечо шатающуюся Ясну. Из ушей девушки течет кровь. У спецназовки нет фрактала регенерации, как у нас с Крокодилом, и хлопок моего и Генеральского кулаков тяжело ранил ее.

А тем временем Башлаш, баюкая раненую руку, поднимается с колен. Сопливая серая морда рассерженна. Удачный момент упущен.

– Быстро в портал! – командую.

Али с Ясной сигают в желто-красный свет арки, следом и я прыгаю.

В спину мне бьет обиженный Генеральский рев:

– Не уходи!

Бедный демон, оставили одного в песочнице.

Глава 2. Круг попугаев

Едва мы вываливаемся из ада в лабораторию, Бестия бросается лечить Ясну. У рыжей кровь идет вовсю из ушей, а она не позволяет себя усадить, вертит головой:

– Где Перун? Где?!

– Тут-то я, – ласково обнимаю спецназовку за плечи, заставляя сесть на пластиковую табуретку, которую подвинул Кот.

Только тогда девушка успокаивается и, крепко взяв меня за руку, позволяет Бестии исцелить травмированные барабанные перепонки. Та подносит светящиеся сиреневым цветом ладони к ее ушам и держит на расстоянии.

– Что это был за демон? – заглядывает мне в глаза Ясна, не отпуская. – Огромный и сильный…Его не брали ни мои сферы, ни твои молнии.

– Даже молнии Перуна? Такое вообще возможно? – удивляется Аяно.

– Ага, – киваю. – Это новый уровень сложности, средне-сильной прожарки.

– Это как у стейков что ли? – хлопает глазами Бестия.

– Али любят стайкы, аднака, – мечтательно задирает голову Крокодил.

– Боюсь представить тогда полную прожарку, – хмурится Аяно. Она взмахивает клинком в самурайском ритуальном жесте, прежде чем провернуть рукоять в пальцах и убрать меч в ножны. – Кот, выруби эту штуку.

Она имеет в виду портал.

– Занимаюсь, – слепец щелкает рычагами и кнопками на большом машинном модуле. Я хрен знает, чем он там смотрит на широкие экраны, но портал скоро гаснет. Скорее всего, Кот просто прислушивался к приборам, отслеживая векторы взаимодействия в аппаратуре. Либо он просто жал всё подряд.

Ясна же все еще не отпускает меня, напряженно вглядываясь в мои глаза. Сильно же ее впечатлил Башлаш. Наверняка, волнуется о следующей встрече с «серокожим Голиафом». Вообще, если бы я напрягся как следует, то бы мог замочить Генерала-силача, да хоть чтобы рыжая крошка не переживала. Только вот Башлаш – шумный парень, и в буйстве мог переломать всю аппаратуру в пещере, по-тихому такого не уложишь. Хрен бы я потом вернулся. Я еще надеялся, что он за нами поскачет, тут можно всё громить, не жалко. Но времени прошло достаточно, прежде чем Кот вырубил портал. Застеснялся Башлашик заглянуть в гости.

Поэтому решаю успокоить спецназовку как умею. Прижимаю к себе Ясну, заглядываю в обеспокоенные глаза и накрываю рот губами. Ммм, сладко. Она офигевает от такого моего «успокоительного», но спустя секунду тихо постанывает от удовольствия. Мои пальцы слегка мнут ее крепкие бедра, обтянутые черной тканью спецовки.

– Али, закрой глаза, – громко говорит Аяно, на самом деле, чтобы я обратил внимание, что мы с рыжей не одни.

– Ты чего это? – спрашивает Ясна, ошеломленно хлопая ресничками, когда отпускаю.

– Просто ты была права, – отвечаю и на недоуменный взгляд рыжей красотки поясняю. – Счастье где-то рядом.

– А! – улыбается Ясна, глазки радостно блестят. – Хорошо, что ты понял.

Бестия смотрит на нас довольным взглядом – рада за подругу. А вот Аяно недовольно бурчит, теребя темляк на рукояти убранного меча:

– Вы какие-то странные. Чем вы в аду вообще занимались?

Я усмехаюсь.

– Слово «ад» говорит само за себя. Чертовщиной мы занимались.

Посреди лаборатории высится с зажмуренными глазами Крокодил.

– Аднака, аткрыть ужа мажна?

– Да, выдвигаемся назад, – я выхожу из лаборатории.

Уже в Версале узнаю от Софии, что Элизабет объявила войну вымесам и наградила меня орденом…

– Привязки? – кричу я, перекрикивая шум воды. Стою под душем у себя в покоях. Тщательно натираюсь мочалкой, чтобы смыть с себя кровь, гарь и вонючие ароматы поджаренных вымесов.

– Подвязки, – поправляет София, заглядывая из-за дверцы душевой кабины. – Высший рыцарский орден Великобритании. Им могут быть одновременно вознаграждены не больше тридцати человек. Кстати, одного из кавалеров ордена ты убил летом.

– Аурукс? – сразу догадываюсь, что это инферно. Стольких бриташек охмурил, конечно, сволочи накидали орденов.

– У тебя замечательная интуиция, – София не отрывает блестящего взгляда от моего атлетического тела. – Но Сварог с этими наградами. Сейчас ты возвращаешься в Москву. Сергей Ливер уже готовит к вылету дружину, включая наших вассалов.

– Умница моя, – хвалю свою невесту за быструю реакцию – это ведь она пнула Ливера. – А зачем мне в Москву? Мне в Британию надо же.

Я поворачиваюсь к ней передом, струи воды смывают остатки пены с тела, и София сглотнув, подступает ближе. Ее длинные нежные пальцы скользят по моим грудным мышцам вниз, оглаживают кубики пресса, обводят рельеф каждого.

– Затем, мой любимый женишок, – охрипшим голосом объясняет София, уперевшись взглядом мне в низ живота, – что завтра ты выступаешь на собрании Круга Домов. Дом Бесонова, как приемник Дома Бородовых, является руководящим членом Круга, соответственно имеет право созывать заседание всех Домов. Мы не можем положить всех своих людей в Британии. Нет, дорогой, ты обязан предложить всем Домам участвовать в войне с вымесами.

Брызги душа орошают платье княгини, и сквозь намокшую ткань проступают идеальные округлости грудей в белом лифчике. София подступает ближе, гладит мои плечи, пытается сжать дельтовидную мышцу, конечно, это не происходит – мускулы у меня как стальные, и от этого княгиня приходит в еще большее возбуждение.

– Но, по уговору с Элизабет, в Британию пустят только моих вассалов, – замечаю.

– Сделай тогда все остальные Дома своими вассалами, – отмахивается София от моих слов, как от какой-то ерунды. Блеск ее глаз говорит, что сейчас ее волнует другое…и еще как волнует!

– Можно и сделать, – задумчиво говорю. – На время операции.

– Вот видишь, – прижимается мокрым телом ко мне София. – Всё ты знаешь.

Ощущаю сквозь промокшее платье мягкие податливые пышности.

В коридоре кто-то стучит в дверь. Не обращаю внимания – помыться с любимой невестой не дадут! Но стук повторяется.

– Князь Артем, у вас открыто, – раздаётся приглушенный водой знакомый звонкий голос.

Игривый огонек вспыхивает в глазах Софии. Она тоже узнала вошедшую.

– Ваше Величество, мы в душе, заходите, не стесняйтесь – как раз обсуждаем будущее вашей страны, – княгиня подмигивает мне, прижавшись ещё больше и обвив мою шею руками.

– В душе? – неуверенно переспрашивает королева, но спустя секунду ее тихие шаги приближаются.

Я смотрю вопросительно на Софию, а она вдруг впивается мне в губы. Глаза княгини закрыты, мои же открыты.

Отворяется дверь, в проеме показывается синеволосая женщина. Увидев меня с Софией целующимися под струями душа, она застывает на месте.

– Я…вы… – растерянно пищит королева Великобритании, Ирландии и Британских Заморских Доминионов.

Оторвавшись от меня, София победоносно улыбается, видя смущение Элизабет. Ее кончики ушей краснеют, глаза бегают по душевой, лишь бы не смотреть на голого меня.

– Простите, но я улетаю через час в Лондон, – быстро лепечет королева, сгорая от стыда. – Буду вас ждать, Артем, в Букингемском дворце.

– До скорого, – серьезно говорю. – Надеюсь завтра-послезавтра уже быть. С армией.

– Буду ждать! – пылко восклицает королева, на миг взглянув мне в глаза, и тут вспыхивает и срочно ретируется из ванной.

Мокрое от брызг воды лицо Софии сияет. Она цокает язычком.

– Какая жалость, что бедняжка не смогла задержаться.

Я шагаю вплотную к княгине и вытягиваю руку. Кладу ладонь на плечо девушки.

– За твои шалости тебе придется отрабатывать, – и давлю сверху на княгиню, заставляя встать предо мной на колени …

А через шесть часов я уже прилетаю в Москву. Сразу направляюсь на ожидавшем меня кортеже в центр города на собрание Круга. Время уже ночь, желтая осень окутывает город холодным дыханием.

Круг обычно заседает в здании по соседству с Адмиралтейством. Большой зал переполнен влиятельными дворянами. Около сотни представителей Домов сидят в креслах за длинными узкими столами. Зал для проведения заседаний спроектирован в современном деловом стиле. Каждое место оснащено элементами системы конференц-связи: микрофонами, дисплеями, дублирующими необходимую информацию, разъемами для зарядки гаджетов. Отделка стен из деревянных панелей в разы улучшает акустику.

Впереди всех разместились руководящие члены Круга. Андрей Миронов, сына которого я будто бы убил. Эдуард Эльс и Виктор Курбышев, которых я заставил выплатить огромную контрибуцию. Юрий Долгоногий, которого я держал в плену и допрашивал. Доброжелательная, в общем, компашка.

Сам я пока стою за ширмой напротив трибуны, скрытый от глаз аристократов. Жду Сербину. Сегодня вызвал пернатую в Москву, ибо она – моя тяжелая артиллерия в плане аргументов. На мне надет костюм, стоящий целое состояние. На запястье блестит «ролекс». Из нагрудного кармана торчит уголок белоснежного платка.

Слышу цокот каблучков и оборачиваюсь. Ангелесса как всегда шикарна. Длинные золотые волосы завиты и ниспадают водопадом. Сербина облачилась в длинные белый балахон, сквозь который выпирают пухлые груди. Правда, покрасневшие глаза и слегка опухшие губы выбиваются из образа.

– Ты не спал с Луизой? Не спал?! – сходу накидывается пернатая на меня. Сама едва не плачет. – Скажи, что не спал, иначе я выпрыгну в окно! Клянусь!

Я протягиваю руку и тереблю сквозь балахон на спине Сербины сложенные пушистые крылья.

– Зачем в окно? Полетать захотелось?

– Перун!!! – она требовательно трясет кулачками. Слезы застыли в глазах.

– Да не спал, не спал, – сразу расхотелось мучить американку. – Расслабь уже булки.

– Фу-у-ухх, – с облегчением выдыхает блондинка, и тут же огромные глаза загораются озорством. – А со мной будешь? Я же ради тебя буду сегодня стараться.

От ее откровенности только морщусь. Сербина в любой реальности останется Сербиной, похотливой штучкой. Но как-то не хочется звонко шлепать ее по ягодицам.

– Посмотрим, – не отказываю, а то еще спадет мотивация. – Ладно, пойдем общаться с народом.

Я поворачиваюсь к трибуне.

***

Стоя чуть позади за Перуном, Сербина наблюдает, как этот юноша противостоит влиятельным аристократам. Больше всех ему возражает герцог Андрей Миронов. Сербина слышала, как от рук Перуна пал его сын. Но сам виноват – нечего было лезть на сильнейшего в мире бойца!

– Да какое ты имеешь право требовать от нас отдавать тебе свои дружины? – надрывается Андрей.

– Цесаревич Владимир дал разрешение, – холодно отвечает Перун. – Так что вам не на что ссылаться в отказе, кроме как на свою трусость.

– Как ты смеешь! – рычит Андрей, отбросив всякие приличия.

– Я слышал, дворяне жить не могут без войны, – фыркает юный князь. – Так я вам ее даю – воюйте на здоровье.

– Ты не можешь нам указывать ни по титулу, ни по воинской должности, господин поручик, – Андрей с наслаждением произносит офицерское звание.поручик– Ты не можешь нам указывать ни по титулу, ни по воинской должности, господин поручик, – Андрей с наслаждением произносит офицерское звание.

Перун лишь пожимает плечами.

– Может, и не могу, но вы летите в Британию.

Спокойный тон юноши приводит герцога в бешенство.

– И что же ты нам предлагаешь? Земли и природные ресурсы Британии?

– Нет, я обещал королеве Элизабет, что русские не разорят ее королевство. Кто же попробует – умрет от моих Когтей.

Аристократы в удивлении смотрят на Перуна.

– Судари и сударыни! – оглядывается Андрей на дворян. – Вы сами слышали эту неслыханную дерзость! Кто в здравом уме согласится?

– Скажите, Артем, – обращается граф Юрий Долгоногий, тоже руководящий член Круга. – Смысл тогда нашим людям умирать на чужбине?

– Чтобы спасти будущее для своих детей, – просто отвечает Перун.

– Подробнее, пожалуйста, – хмурится Эдуард Эльс.

Перун оборачивается к Сербине:

– Прошу вас, леди Гиллер. Или вернее – служительница Небесного престола.

На нее аристократы и так невольно поглядывали – всё-таки мало подобных ей сногсшибательных блондинок. А теперь и вообще не отрывают глаза, когда ангелесса проходит к трибуне.

Сербина одним грациозным движением скидывает с себя балахон, оставшись в легкой белой сорочке, и расправляет ангельские крылья. Огромные и белые, покрытые перьями, они элегантно распрямляются. Охи и возгласы удивления наполняют зал.

– Что за?!

– Какая красота!

– Моего младшего женить бы на такой! Внуки загляденье выйдут! С крылышками!

Сербина бросает торжествующий взгляд на Перуна. Ты будешь со мной долго расплачиваться, милый. У тебя нет выбора. Твои бастионы, наконец, падут.

Перун прикасается к белому крылу и легко гладит. Сербина вздрагивает от до жути приятного ощущения.

– На случай, если кто-то заподозрил иллюзию, – Перун пушит пальцами перья. Мурашки пробегают по телу Сербины, она едва не стонет, но успевает сомкнуть губы.

Многие аристократы смотрят с завистью, как юноша прикасается к совершенной крылатой женщине. Соблазнительные бедра, покатые плечи, ровная линия спины, пышные груди и белоснежные крылья. Настоящий идеал женской красоты.

– И что это всё значит? – спрашивает герцог Андрей.

Перун взглядом просит американку продолжить.

– Меня зовут Сербина Гиллер, известная как генеральный директор корпорации "Идиомы". А еще я – слуга Небесного престола или, по-другому, ангел, – начинает речь ангелесса. – Всё сущее разделено на три уровня миров. Человечество живет в Среднем мире, иномиряне или демоны – в Нижнем, а мои сородичи – в Верхнем. Демоны и вымесы служат Хаосу, трансмерному существу не из нашей реальности, которое стремится попасть в Верхний мир. Ему это удастся только, если на всей Земле число разумных существ сократится до определенного числа.

– Какого числа? – хмурит седые брови Юрий Долгоногий.

– Ровно сто тысяч особей, – вежливо улыбается Сербина.

Дворяне в ужасе переглядываются.

– То есть вымесы хотят пустить свыше семи миллиардов человек в расход? – переспрашивает Эдуард Эльс.

– Верно, – соглашается Сербина, так же продолжая улыбаться. Взгляд ее прикован к Перуну. Он говорит:

– Либо вы сейчас впрягаетесь, либо ваши рода оборвутся вместе с остальным человечеством.

Зал взрывается. Дворяне гомонят, не в силах успокоиться. Дебаты продолжаются еще долго. Уточняющие вопросы сыплются на Сербину, и она отвечает. Ей приходится сложить крылья – устала держать. А бесконечный поток демагогии всё длится и длится. Лишь к утру знатные мужи наконец выдыхаются.

– Крантец какой-то же, – нервно гладит бакенбарды граф Юрий, не заметив, что его микрофон включен. – Ой, простите, судари и сударыни. Наследство моей няни из Суздаля.

– Вранье! – неожиданно кричит Андрей Миронов, вставая. – Это всё сказки и надумки этого Перуна! Я открыто заявляю! Вы лжец, князь Бесонов!

Наступает тишина. Аристократа обозвали лжецом, и очистить свое имя он может только одним способом. Как и должно, юный князь реагирует на обвинение одним словом:

– Поединок.

Андрей бледнеет и Сербина понимает: это приговор.

– Можете выбрать себе Защитника, – сжалился над герцогом юный князь.

– Не торопитесь сострадать, – возражает герцог и смотрит на соседний ряд столов.

Со своего кресла встает дворянин Великого Дома Брежнова.

– Вы лжец, князь Бесонов.

И с другого конца зала подает голос аристократ Дома Обломова:

– Вы лжец, князь Бесонов.

Со всех сторон сыплется одно и то же, будто треть аристократов разом превратились в говорящих попугаев:

– Вы лжец, князь Бесонов.

– Вы лжец, князь Бесонов.

– Вы лжец, князь Бесонов.

– Вы лжец, князь Бесонов.

….

А Перун невозмутимо ждет, когда поток обвинений закончится. Будто не слушая, юноша внимательно разглядывает свои ногти.

Наконец наступает тишина, и Перун поднимает удивленные глаза, мол, уже всё? Сербину всегда восхищало, как этот мальчик умел держаться. Ни тревоги, ни растерянности на молодом лице. А он наклоняется к микрофону и произносит, как американка и ожидала, всего одно слово:

– Поединок.

Глава 3. Пятнышки

– Поединок, – бросаю я в микрофон.

Дворяне затихают.Молчание густым туманом повисает в зале.

– И перед этими жалкими невеждами я раскрылась, – шипит Сербина, с презрением оглядывая сидевших аристократов. Она давно сложила крылья, а теперь поднимает с трибуны балахон, прикрывая просторными складками обольстительную фигуру. Кто-то из мужчин разочарованно вздыхает.

Где-то треть аристократов обозвала меня лжецом, среди них женщины и старики, но эта категория, наверняка, выберет себе защитников среди Слуг рода. Молодым и зрелым мужчинам же будет позорно прятаться за спины других.

– Сражаться будем сейчас на соседней арене, – я достаю мобильник и пишу сообщение Софии, чтобы забронировала Стадион Овал, по соседству со зданием Круга.

– Если вы вдруг забыли дуэльный артикул, князь Артем, – насмешливо произносит герцог Андрей Миронов, который у меня уже в печенках сидит, – то напоминаю: условия поединка определяет тот, кого вызвали. Мы с другими благородными лицами, конечно, согласны ответить за свои слова и доказать, что вы лжец, уже в сражении. Ведь поединок – есть ордалия, когда правота или неправота изобличается «Сварожьим судом». Можете присылать секундантов в мое поместье, до них донесут дату и время поединка. До свиданья, судари и сударыни.

В процессе этого монолога я не отрываю взгляда от мобильника и набираю текст княгини.

«Сейчас?» – спрашивает София.

«Да, пошли кого-нибудь в усадьбу Аяно, пускай она будет моим секундантом».

Андрей уже встает со своего места и собирается смыться по лестнице, довольный как индюк, что отодвинул свой смертный час. А я же снова говорю в микрофон:

– Ваш сын не продержался против меня и пяти минут, – Андрей застывает, занеся ногу над последней ступенькой. – Мигом сдулся, даже с учетом того, что Глеб Миронов струсил сразиться один на один, как подобает мужчине. Они, три Полковоя, накинулись на меня скопом, как шакалы на льва, и я раскидал их пинками, словно дворовых собак. Последние минуты жизни Глеба продемонстрировали всему миру его истинную заячью натуру. Ваш сын – ссыкун и тряпка. Я видел женщин, которые проявляли большую храбрость, чем воспитанный вами недомужчина, – перевожу взгляд на Сербину и она краснеет, приняв слова на свой счет. Хотя, в сражении с итальянцем Тендо, она действительно была смела и воинственна, подобно ангелу-воителю.

– А-РРРР! Заткнись, чернь! – Андрей с бешеными глазами кидается вниз, к трибуне.

Какие бы веревки ни пытались вить из меня аристократы, гордыня остается их слабым местом. На нее я и надавил туфлей.

Андрей подскакивает к трибуне и хочет влепить мне ледяным копьем, материализовавшемся из воздуха. С кошачьей ловкостью пригибаюсь под опытным взмахом, делаю резкий шаг к герцогу и перехватываю занесенную для удара руку. Сжимаю запястье Андрея всего двумя пальцами – не сильно, но лицо герцога перекашивается от боли. Он даже не позаботился о доспехе, ломанулся вперед, как баран.

– Отребье! – шипит герцог, превозмогая резь в кисти. – Скот! Плебей! Шлюхин сын!

Вторую руку я поднимаю к лицу Андрея и держу, растопырив пальцы, на расстоянии пяти сантиметров.

– Считайте, я нанес вам пощечину, – он пытается замахнуться свободным кулаком, и я отталкиваю настырного аристократа и брезгливо отступаю. – Свой вызов конкретно к вам отменяю. Живите с позором и знайте, что на вашей щеке красуется отметина моей ладони. Пускай и в фигуральном смысле. Всего доброго.

– Не так быстро! – ненавидяще сипит герцог, потирая запястье. – Я вызываю тебя, скотское отродье! За то, что оскорбил моего сына, ты расплатишься кровью. Я опустошу твои вены до последней капли!

– Тогда я принимаю вызов, – спокойно киваю. – И на правах вызываемого задаю условия поединка. Сражаемся сейчас. На Стадионе Овал, – поднимаю взгляд на застывших, бледных как моль, аристократов. – Надеюсь, ваши сподвижники, которых я вызвал за личное оскорбление, тоже захотят провести поединки сегодня же, а не откладывать лет на десять.

– Не волнуйся, – шипит Андрей. – Мы все будем сражаться с тобой сегодня по очереди. Пока не отделим твою голову от туловища, отродье. Жду на этом Овале через час.

И он, перебарывая себя, уходит. Поддавшись эмоциям, герцог отключил инстинкты самосохранения. Обида за сына подавила страх. А ведь неплохую многоходовку он затеял в самом начале – заставить меня бросить вызов оскорбившим дворянам, а они бы назначили поединок, допустим, через месяц. И летел бы я в Британию один. Но теперь все эти мудни в одной лодке с Андреем, и либо уступят мне, либо потонут все вместе в собственной крови. В любом случае, после сегодняшней кровавой демонстрации остальные главы Домов уже не посмеют спорить.

Ловлю на себе ошарашенные взгляды аристократов. Почти все, конечно, уже поняли, что я развел Андрея на лоха. Юрий Долгоногий задумчиво накручивает пальцами ус, несколько солидных дам в дорогих представительных платьях пораскрывали ротики. Одна зеленоглазая дамочка как раз из тех, кто обозвал меня лжецом. Подмигиваю ей, и она, покраснев, прячется за крышку открытого ноутбука.

– Собрание не окончено. Все отправляются на стадион Овал, – говорю в микрофон. – Заседание переносится на арену боя.

Только тогда толпа начинает вставать и двигаться к выходу, куда скрылся герцог Андрей.

– Ты не только сильный, как медведь, но и хитрый, как лис, – никого не стесняясь кидается мне на шею Сербина и смачно целует в щеку. – Я едва не рассмеялась, когда этот герцог ушел, пыхтя как чайник. Жаль, ему недолго осталось, и он больше не сможет меня смешить.

– Ну ты и злыдень! – офигеваю, погладив ее по крыльям под накинутым на плечи балахоном. Перья мягкие, как пух. Приятно трогать. Да и не только мне – Сербина вся пылает, сопя носом. Кажется, она потекла, да еще как шею резко сдавила, не вырваться, блин.

Мой чуткий слух Шарика слышит перешептывания аристократов на последнем ряду:

– Так Сербина Гиллер – невеста Перуна? – удрученно спрашивает лощеный молодой денди.

– Не слышал. У него пять официальных невест, в том числе сестры Бородовы, и Гиллер среди девушек не числится.

– Значит, они просто любовники! – загорается надеждой денди. – У меня есть шанс позвать ее замуж и заполучить эту красоту себе.

– Позвать – да, а вот заполучишь ты, разве что, Когти Перуна промеж глаз.

Дальше разговор не слушаю. Вырвавшись из объятий пернатой, выхожу вместе с ней через черный вход за трибуной.

Небо над Стадионом Овал розовеет, знаменуя наступившее утро. Стадион построили, прежде всего, для крикетных матчей. В этой реальности крикет популярен в России не меньше хоккея и футбола. Даже в спорт-барах смотрят матчи по крикету. А всё из-за того, что издавна крикет – это любимая игра аристократов, которые сохранились в бояръ-Росси до нынешних времен. Хотя мне лично, когда на физкультуре играли в крикет, как-то не зашла беготня с битой и мячом. На любителя, в общем.

Я стою посреди огромного поля, покрытого покошенной зеленой травой. Аристократы Круга рассаживаются на трибунах. Там же и Сербина пристраивается в первых рядах. Напротив меня застывает герцог Андрей. Он все еще не успокоился и нервно сжимает кулаки. Переодеваться герцог не стал – на нем классический черный костюм. На мне тоже. Прямо битва джентльменов.

Между нами встает вместо судьи Юрий Долгоногий.

– Господа, бой до сдачи либо момента, когда противник не сможет продолжать, – перечисляет граф. – Прошу только одного – без убийств. Это того не стоит.

Смотрит при этом только на меня. Конечно, Миронова я сделаю как нечего делать, и все это понимают. А вот дальше настанет жара. Еще бы! Треть высшего света против одного школьника, пускай и хорошиста. Причем Якой фигачить чревато – не счесть, сколько женщин на трибунах. Даром что благородные – превратят меня в быка-осеменителя.

Поэтому еще в самолете заготовил новый фрактал. Благо, что улучшилось сцепление астрального тела с физическим, и я могу выдержать еще одну постоянную способку, не собирая Эмулятор. Видимо, Башлаш очень впечатлил мое подсознание. Хоть я и уверен, что победил бы эту груду каменных мускул, но мое тело все равно прочувствовало угрозу до мурашек. Когда на тебя несется огромный бугай, которому чхать на молнии, способные, на минуточку, превращать грязь в стекло, воспламенять кости и уничтожать толпы демонов, – поневоле заволнуешься. Ничего, уверен мы с Генералом еще встретимся.

– Где ваш секундант, князь? – обращается ко мне Юрий. Секундант Андрея встает у края поля, держа в руках полотенце и маленькую аптечку.

– Скоро будет, господин судья, – вежливо обращаюсь к графу Долгоногому. – Надеюсь, мой противник не против японки?

– Да хоть бедуинка, – дергается Андрей, нервничая. Злость отступила и понял, во что встрял. – Давайте уже начнем быстрее.

Но без секунданта Юрий отказывается давать разрешение на поединок. Аяно является минут через двадцать – да в таком виде, что любо-дорого на нее посмотреть: нагримированные добела щеки сверкают, подведенные чуть раскосые глаза горят, а изо рта валит пар. Глава Дома Кимура является в парадном черно-белом кимоно, из-под длинных пол сверкают белые носочки вместе с гладкими ножками, а черный пояс-оби, разукрашенный золотой нитью, точно стоит целое состояние.

Непривычный вид полковника производит огромный эффект среди невольной публики. Не обращая внимания, японка подступает ко мне, шелестя полами кимоно по траве.

– Это что еще за наряд? – опешил я. – В Японии так принято одеваться на поединки?

– Да русская я! – рычит Аяно. – Ты меня сорвал с собрания с вассалами, мы праздновали Шу-бун-но Хай.

Скептически смотрю на нее. Ага, русская. И, как всякая русская, празднует Шу-буа-но…тьфу. Славянизмом так и прет.

Девушка церемонно протягивает на вытянутых руках свой меч:

– Слышала у тебя сегодня сорок боев. Артефактом нельзя пользоваться в поединках, но между боями ты сможешь подпитать свою искусственную суперчакру из Кусанаги-но цуруги.

– Обойдусь без батареек, – улыбаюсь. А еще замечаю, как с трибун на японку ревниво смотрит Сербина, пернатая блондинка аж щеки надула. – Спасибо, что пришла. А теперь иди к краю поля, пожалуйста.

Аяно бросает оценивающий взгляд на толпу аристократов у края стадиона.

– Похоже, ты быстро управишься. Может, потом вместе отправимся на Шу-бун-но Хай?

– Дорогая, никто больше меня не обожает славянские праздники, ты же знаешь, но потом я встречаюсь с поляницами, – делаю виноватое лицо.

Опечаленно вздохнув, японка отступает к краю поля. Аристократы глаз не отрывают от Аяно – шелковое кимоно идеально подчеркивает ее стройный стан и фигуру песочных часов. А я свободно вздыхаю. Отмазался вроде, а то еще на их празднике не так сделаю очередной чудан, и меня сразу же принесут в жертву японскому краснорожему Ёкаю, который, по мнению Аяно, самый что ни на есть славянский.

Юрий еще раз повторяет правила и громко провозглашает:

– В бой, судари!

Андрей сразу пытается завалить меня градом ледяных стрел. Мужик он опытный и понимает – вблизи Когти разрежут его, как колбасу. Доспехи мне не помеха. Единственный его мини-шанс – вынести на расстоянии.

Ну я включаю Отвод и даже не думаю приближаться к герцогу. Хочу опробовать новую игрушку. Не зря же столько поединков я себе подарил. Всласть наиспытываюсь.

Стрелы огибают меня, как зачарованные, я врубаю фрактал Пятнышко. Телепортационная способка, но с особенностями. Практически в любом участке пространства я могу образовывать два черных пятна диаметром не больше тридцати сантиметров. И использовать их как передатчики друг другу в любом направлении. Что я сейчас и делаю.

Одно черное, как зимняя ночь, пятно возникает в воздухе рядом со мной – пихаю в него руку с Когтями. Другое раскрывается напротив бедра Андрея.

Моя рука исчезает в пятне рядом и вылезает из портала возле ноги герцога. Синие Когти прошивают ему бедро вместе с доспехом.

– А-а-а-а-ррр!

Надсадный крик боли наполняет стадион. Герцог падает на траву, кровь из раны заливает мерзлую землю. От лужи поднимается пар.

Да, Пятнышко – крутая тема. Только вот я не смогу сделать свыше пяти телепортаций в день. И большие предметы перемещать нельзя. Обрубить с помощью пятна чью-то конечность тоже нельзя. То есть, если я заставлю кого-то засунуть руку в пятно, а потом его выключу, она не обрежется, а вернется назад. Вот такой предохранитель у фрактала. Вообще демон Пятнышко имел большие перспективы. Думаю, он бы мог дорасти даже до Генерала. Только фрактал недозрел из-за ленивости владельца. А всё потому, что Пятнышко служил сторожем гарема Яки и целыми днями лапал через порталы знойных монстряшек Генерала Страха.

Я за этим делом его и застал, когда крушил Цитадель. Вламываюсь в гарем и вижу, как когтистая лапень, торчащая прямо из воздуха, лапает за огромную грудь волосатую обезьяну-демона. Любил Яка мохнатых самок, что поделать. Я тут же обрубил Когтями руку по плечо, ну Пятнышко и истек кровью, где бы он сам ни сидел, тем самым подарив мне фрактал. Гадал я потом, правда ли Яка такой баран – нашел тоже кого поставить сторожем своих шестиглазых красоток. И пришла мне в голову мысль, что Яка, чертов хитрец, специально поставил на это место Пятнышко, чтобы тот, сутками напролет развлекаясь с его женами, никогда не дорос до Генерала. Сам-то фрактал Пятнышки полезный, но развиваться ему Яка не хотел давать, боясь за свою власть.

Катаясь по траве, герцог Андрей кричит, схватившись за рассеченную до кости ногу.

– Сдавайся, – подхожу и направляю на Миронова Когти.

– Руби, Бесонов, и будь ты проклят, – он кричит в сторону аристократов у трибун. – А вы, господа, решите, кто следующий! И поставьте людей у выхода, чтоб не вздумал сбежать! Не выпускайте его отсюда живым.

Я брезгливо отворачиваюсь от герцога к Юрию.

– Забирайте этого сумасшедшего, он больше не боец.

Граф кивает и дает отмашку санитарам. Миронова, уже отключившегося от анемии, уносят на носилках.

Следующим против меня выставляют Полковоя огня.

– Что дальше? – скучающе спрашиваю.

– Я убью вас, князь, – напряженно говорит Полковой. Ну хоть этот обучен манерам.

– А если не выйдет?

– Если не выйдет – будете драться со всеми остальными, по очереди. Пока вас не убьют. Артем, избавьте меня и моих товарищей от этого испытания. Откажитесь от своей затеи с Британией.

– У вас только два пути: согласиться либо умереть, – качаю головой.

Юрий Долгоногий кричит:

– Бой!

Я не даю Полковою сделать ни одной атаки. Также засовываю Когти в «пятно», и синие резаки вылезают напротив руки Аристократа. Жуткая рана расцветает на его плече. Он бахается на землю и собирается кричать, что сдается. Такой возможности не даю. Энерготолчком по лицу выбиваю из огневика заготовленные слова.

– С ума сошли? Дайте ему сдаться! – кричит Юрий, надвигаясь, но молния бьет в землю перед его носками, и граф бледнеет, застыв.

Я поворачиваюсь к поверженному Полковою:

– Согласиться либо умереть.

Аристократ сипит, едва не срываясь на крик из-за чудовищной боли:

– Согласен, – выдыхает он сквозь сжатые зубы.

Тогда я разрешаю санитарам унести раненого. Сам больше не собираюсь терпеть этот концерт и шагаю прямиком к толпе аристократов. Ко мне подбегает Аяно и следует за мной, держась за спиной, как японская ниндзя. Обнаженный клинок качается в ее руке.

Аристократы напряженно, с суеверным ужасом, смотрят на меня. Меньше, чем за две секунды завалить их Полковоя дорогого стоит.

– Ваш соратник согласился следовать за мной в Британию, – делюсь последними новостями. – Все, кто меня вызвал – либо тоже соглашайтесь, либо умрете на этом крикетном поле.

Наступает гробовое молчание. Наконец один дворянин в возрасте берет слово:

– Бесонов, мы слышали слова прекрасной ангелессы, но обещайте, что не используете нашу службу во вред отчизне. Мы лучше умрем, чем уроним честь России.

Помолчав, отвечаю:

– Обещаю, что ваша служба мне принесет России больше пользы, чем все, что вы делали до этого, вместе взятое.

– Тогда мы присягаем вам в верности на время интервенции, – провозглашает дворянин за всех. Другие аристократы лишь нервно кивают.

– Тогда быстро готовьте дружины к вылету, – отдаю свой первый приказ. – Жду сегодня к обеду отчет о готовности.

Дворянин в возрасте коротко кланяется, обозначая, что принял приказ к исполнению.

И я ухожу навстречу Сербине – пока она при всех снова не кинулась мне на шею, испортив крутой момент. Аяно разочарованно убирает меч в ножны и не отстает.

– Скоро надерешься еще, с вымесами, – подбадриваю японку.

– Да, – она подступает ближе и берет меня под руку, как дама кавалера. – Тогда давай пройдемся, как гуляющая парочка. Этого у нас еще долго не будет.

Она прижимается грудью к моему плечу, и против такого аргумента мне противопоставить нечего.

Глава 4. Десерт

У выхода с крикетного поля Сербина все же настигает меня. Американка на ходу расстёгивает балахон и сбрасывает с плеч прямо на землю, оставшись в одной сорочке. Короткая рубашечка едва прикрывает идеальные длинные ноги в белых капроновых чулках и полностью демонстрирует белоснежные крылья за спиной.

Нисколько не смущаясь нарядной японки, держащей меня за руку, пернатая подступает ко мне вплотную и накрывает нас вдвоем куполом из крыльев, обрезая от шума мира. Пушистые перья шлепают Аяно по лицу, отодвигая. Невольно японке приходится отпустить меня.

– Мой рыцарь! – ангелесса впивается в губы и азартно шерудит у меня во рту языком. – Вот твоя награда за победу!

Мягкие пышности Сербины сплющиваются о мою грудь. Она страстно стонет, не разрывая поцелуй. Сердце ее быстро колотится.

Слышу за стеной из перьев, как пыхтит недовольная Аяно.

– Отпусти его, американка! Нам еще спасать семь миллиардов жоп!

Сербина не реагирует. Свистит вынимаемый из ножен острый клинок.

– Сейчас я тебе крылышки то обрежу, чтобы ты, курица, не перелетала за чужие заборы!

Ноль внимания от перантой. Отдалась всецело изучению полости моего рта. А я не то, что даже против такой награды – целоваться Сербинка обучена хорошо, – но боязно за дурочку. Аяно ведь не шутки шутит. Приходится звонко шлепнуть по топорщащимся под сорочкой ягодицам.

– А-у-у-и-у-и! – хватается блондинка обеими руками за попец. – Перун! За что?!

В ее глазках наворачиваются слезы. Зато крылышки опустила, а Аяно, соответственно, разжала пальцы на черной рукояти катаны. Клинок остался в ножнах.

– Раньше тебе вроде нравилось, – делаю удивленное лицо. – Уже нет?

– По-прежнему нравится, – возражает горячо блондинка. – Но может продолжим наедине?

Она бросает косой взгляд Аяно, которая снова невозмутимо взяла меня под руку. Лицо японки становится равнодушным и непроницаемым, на пернатую смотрит, как на диковинную мебель.

– Извини, полковник Кимура верно сказала, – вздыхаю. – Дела зовут.

У Сербины даже крылья опустились.

– Когда же мы снова увидимся? – надувает она щечки.

– Скорее уже после спецоперации в Британии.

– Буду ждать, – заявляет пернатая, и, кивнув ей на прощание, огибаю дивное создание, всё никак не бросающее попытки заполучить сильнейшего демоника в ряды своих постельных рабов.

Едва отхожу, как к Сербине чуть ли не подбегает граф Юрий Долгоногий:

– Леди Гиллер, не будет у вас минутки? Мой сын Дмитрий постоянно о вас говорит после его чудесного излечения вашими стараниями. Дима вас буквально превозносит! Не могли бы вы принять мое приглашение и заглянуть к нам на обед.

– Не могу, – резко холодным голосом отвечает Сербина. – А ваш сын мне уже порядком поднадоел постоянными звонками и любовными письмами. Это совсем неприлично! Прошу займитесь его воспитанием!

– Простите, – растерянно кланяется Юрий, бросаю непонимающий взгляд на оголенные ноги американки. Похоже, у графа когнитивный диссонанс – явно раскрепощенная девушка, с пышными формами, в сорочке, демонстрирующей ее лучшие качества, оскорблена вежливым вниманием наследника одного из влиятельнейших в мире Дома. Но вот такие эти женщины – поди их разбери. Принцу откажут, а за свинопасом гоняться будут.

На парковке провожаю Аяно до черной «Чайки». Рядом с машиной курит японец-водитель. При нашем появлении он спешно бросает сигарету на асфальт и растаптывает ее подошвой.

– Госпожа, – подбежав, японец с поклоном распахивает дверь перед командиром «зорь».

Не обратив на слугу внимания, Аяно задерживается и смотрит на меня с какой-то чувственной болью:

– Всё хорошо? – невольно беспокоюсь.

– Нам, Кимура, иногда снятся вещие сны, – вдруг признается японка. – Особенно перед Шу-бун-но Хай.

Не зря меня этот праздник насторожил. Точно бы там мой чудан не прокатил бы.

– И что же тебе приснилось в этот раз?

Девушка пристально смотрит в мои глаза.

– Что ты, Перун, не вернешься из Британии в Москву.

В ответ наклоняюсь и целую свою японку-предсказательницу в алые уста.

– Правила созданы, чтобы их нарушать. С предсказаниями та же песня. Так что забей и готовь людей к вылету. – Отныне, как и остальные Дома на время операции, Кимура тоже под моим вассалитетом.

– Так точно, – кивает Аяно.

Сам в машине с водителем двигаюсь на запад города. Договорился встретиться с поляницами в кафе, что принадлежит отцу Кали. В том кафе на меня впервые бузила Кали, потом она требовала поединка, а я ее поцеловал и сбежал в больничку. Эх, воспоминания. Тогда еще надеялся, что обошлось и демонов этой реальности нет. Как говорится, не судьба.

Мы паркуемся рядом с лимузином девушек.

– Бес! – радостно встречают меня поляницы, выскакивая из салона. – Тоже только приехали!

Белоснежка первой до меня добегает и, показав язык остальным девушкам, обнимает мою шею. От княжны исходит сладкий запах мармелада. До сих пор старается, жует. Остальные девочки скоро тоже присоединяются к обнимашкам.

– Мы скучали! – потирается щекой об мою щеку Алла. На ее голове, от волнения, распускаются змеи, и гадинки целуют меня в нос и лоб. – Ой, какой ты красивый!

Она с восхищением оглядывает мой дорогой костюм с белоснежным платком в нагрудном кармане.

– Не покидай нас надолго больше! – теребит мой рукав Белоснежка. – Невесты мы или кто?

– А мы медитировали без тебя и теперь лучше контролируем свои фракталы! – хвастается пышногрудая Вика. Кажется, ее грудь стала еще больше. Вот чьим детям точно хватит молока, да еще и мужу останется.

– Ну-ну, пойдемте уже в кафе, – бурчит Кали, ей меньше всех досталось кусочка меня.

Девочки поправили волосы и курточки, и мы двигаемся по тротуару. До яркой вывески кафе где-то триста метров. Нужно только завернуть за супермаркет.

За проулком мы едва не сталкиваемся с тремя кавказцами. Один под два метра ростом, другие двое поменьше, тоже настоящие смуглые «быки». На фоне меня, школьника, пускай жилистого и крепкого, выглядят богатырями. Судя по телосложению явно бойцы. А еще густые черные бороды, сломанные носы и уши дополняют облик бандюганов.

Дети гор не отходят в стороны. Высокий окидывает неприятным взглядом пышную грудь Вики, красноволосая барышня морщится от такой наглости. Лица мужчин изображают похабные улыбки. Алла же обгоняет Вику с Кали, отступает в сторону и проходит мимо кавказцев, показывая девушкам пример, как нужно поступать. Алла – мудрая не по годам барышня и не хочет провоцировать конфликт, особенно зная, что без смертей он не закончится. Остальные поляницы, разочарованно вздохнув, следуют за змееволосой княжной. В боях девчонками руководит Кали. В эстетике, женском стиле, да и в сексе наставляет моих малышек Белоснежка. За правильным питанием и утренними пробежкам следит Вика. Алла же задает общее направление и вовремя охлаждает горячие головы остальных девчонок.

Я же спокойно прохожу между бородатыми здоровяками, когда один из них, с залысиной, гогочет:

– Смотри, Човка, змеи на голове, гы. А в целом ничо, клевая!

– Давай ее себе, а я цапну белую.

Останавливаюсь, а Алла уже обернулась и вернулась.

– Бес, пускай их. Мне не терпится в кафе! – берет княжна меня за руку и тянет за собой. – Кали так круто расписала чизкейки – просто слюнки текут!

– Эй, змееволосая куколка! – кричит кавказец с залысиной. – Да брось ты этого безусого сопляка, пойди к настоящему опытному мужчине, – он почесывает себя по волосам на груди, которые торчат из расстегнутого воротника рубашки. – Видишь, сколько тестостерона, гы?

Я оборачиваюсь и, сбросив руку Аллы, шагаю прямиком к невоспитанному козлу.

«Залысина» окидывает меня пренебрежительным взглядом.

– Чего надо, сынок?

Поправляю загнувшийся лацкан пиджака, оглядываю заросшую бородой челюсть. Очень уж хочется ее сломать. Но драка испортит наше с девочками свидание. Мы собирались просто поесть пирожных, а не бить морды всяким гастарбайтерам.

Поэтому я даю шанс кавказцам и улыбаюсь одними углами губ:

– Мерзко, дядёк, ведешь себя, – окутываю себя Бригантиной, ну и поляницам уязвимые места заодно. – Вас в вашем ауле банальным манерам не учили? Извинитесь перед моими девушками и забудем.

Кавказцы насмешливо оскаливаются. Интересно, откуда они? Из княжества Тарковского? Невольно вспоминаю Амину, дочь князя Умалата. Как она? Замуж уже, поди, выдали. За другого джигита.

«Залысина» расслабляется, посчитав меня слабаком, умеющим только болтать. Сначала кавказцы были напряжены, но, не дождавшись от мажора стремительной реакции, совсем распоясались:

– Харе строить из себя мачо. Трясешься, как ягненок, и девок явно многовато для тебя одного. Да и смотри какие молодухи – спелые, сочные, как раз для настоящих джигитов. Беги отсюда, а мы сами раздвинем ноги твоим шлю…

Не даю договорить похабщицу. Подступив ближе к «залысине», хватаю его нижнюю челюсть. Со всей силы сжимаю.

Раздается отвратительный хруст, челюсть гада рассыпается, как кусок глины. «Залысина» теряет сознание от болевого шока и валится под ноги. Переступаю мерзкую тушу.

– ИЗВИНЯЙТЕСЬ. – рычу на остальных бородачей, сразу же надевших доспехи.

Страх парализовывает их. Кавказцы молча хлопают ртами. Я теряю терпение. Паутинка выстреливает из моей руки и обвязывает голову высокого бородача. Резко дергаю в сторону, и его лобешник вбивается в кирпичную стену супермаркета.

Бах!

Из-под его головы стреляют осколки разбитых кирпичей. Сам бородач сползает на асфальт и со стоном пытается подняться. Я снова дергаю Паутинку вниз, и лицо кавказца разбивает тротуар.

Бах!

Еще раз!

Еще раз!

Бах!

Больше сын гор не встает.

Отпускаю конец больше не нужной Паутинки. Серебристая леска со стуком падает на асфальт.

– Охрана! – кричит в телефон Алла. Еще со времен Гоши с его «пересмешниками» за поляницами всегда ездит группа сопровождения.

Последний бородач, скорее от отчаяния, пытается пробить меня боковым джебом. Только кулак не достигает цели – его волосатые костяшки оказываются в плену ладони Вики. Красноволосая барышня с силой тавра перехватывает удар и довольно улыбается.

– Значит, настоящий джигит? Ну-ну, – Вика сжимает пальцы, и кавказец слезно, с громогласным ревом прощается со своей рукой.

– А-а-а-а! Пощади! – его слышит, наверное, вся улица.

После этого, словно потеряв интерес к бородачу, барышня отпускает его. Но кавказца ловит за плечо Кали.

– Оставлю тебе помаду на память, – обещает Леди Волчица. Вспыхивают багровым светом Когти Махжи. Кали проводит резаками по лицу плачущего джигита, состригая бороду и оставляя три красных борозды на смуглой щеке.

Боль затмевает сознание кавказца, невозможность нормально вдохнуть вырубает его. Три кавказца разлеглись на тротуаре. Грязное желание насильно полакомиться молодыми девочками обернулось для них тяжелыми увечьями. Поделом.

– Последнее было вовсе не обязательно, – морщится Белоснежка, увидев, что Кали учудила.

– Не обязательно? – фыркает Кали. – Эти убожества – насильники и бандиты!

– Да, но ты запачкала платье, – указывает беловолосая княжна на красные капли на Калином платье в горошек.

– Ой, – виновато пищит грозная Леди Волчица и смотрит на меня, не заметил ли, какая она неряха.

Мне же сейчас не до небрежности девушки. Телохранители поляниц наконец прибежали.

– Вы, сука, ДОЛГО, – рычу я, не совладав с собой. Ведь будь эти кавказцы вымесами и пойди девушки в кафе без меня, им пришлось бы туго.

– П-простите, князь, – склоняет голову начальник группы. – Но прошло всего тридцать секунд с момента звонка Ее Сиятельства Аллы. Максимальное время реагирования зафиксировано в регламенте.

– Ладно, – приходится остыть, ведь прав боец. Другое дело, что и тридцать секунд – это чертова прорва времени, хватит, чтобы напасть и убить. – Схватите этих людей и допросите. Доложите результаты Глумилеву.

– Так точно.

Телохранители оттаскивают тела к машинам. А я кладу руку на плечи Кали и притягиваю ее к себе:

– Да забей ты на это пятнышко. Красавицы вы все у меня, – целую ее в лобик.

– В кафе пойдем уже? – бросив ревнивый взгляд на нас с Кали, спрашивает Белоснежка.

– А вы еще хотите? – спрашиваю. Мало ли, вдруг после мордобоя расхотелось.

– Хотим! – почти одновременно говорят поляницы.

В кафешке занимаем столик у окна. Кушаем пирожные и пьем молочные коктейли.

– А ты знаешь, Бес, что Вика подала заявку на Всеимперский чемпионат по тяжелой атлетике, – вдруг оповещает меня змееволосая Леди Горгулья.

– Алл! – возмущенно пищит Вика. – Я же просила не рассказывать ему!

– Почему? Это же круто! – искренне недоумеваю.

– Ты правда так думаешь? – смущается кркасноволосая. – Не боишься, что моя фигура станет еще…больше?

– Я обожаю твою фигуру, – усмехаюсь, оглядев бидончики Вики, выпирающие сквозь кофточку, как торпеды. – Так что отбрось эти глупости и занимайся любимым делом.

– Спасибо, Бес, – она одаривает меня влюбленным взглядом.

– А я записалась в модели! – вдруг выпаливает Белоснежка, требуя внимания, и краснеет.

– Я восхищен! – усмехаюсь, коснувшись ладонью точеного подбородка княжны. – И ни капельки не удивлен. Подиумы по тебе плачут.

Белоснежка радостно улыбается, чуть ли не мурлыча от моего касания.

– На следующей неделе мой первый показ. Ты же придешь?

Молчу, и девушки всё понимают.

– Опять война? – коротко спрашивает Кали. – Далеко?

– В Британии.

Девушки переглядываются и кивают Алле. Змееволосая говорит за всех:

– Мы с тобой.

Я задумываюсь. Еще до похода в кафе точно собирался отказать, но кавказцы заставили заволноваться. Что безопаснее для невест? Брать с собой на гражданскую войну в Британии или оставить в мирной Москве? Вымесы могут попытаться захватить их опять как пленниц. Первый раз я повелся на приманку и полез в катакомбы долины Кирзу. И теперь сволочи знают, что это верняк. Нет лучшего способа заманить Перуна в капкан.

– Бесик, – Белоснежка вдруг переходит на ласковый тон и пробегается пальчиками по моему запястью. – А еще мы ужас как скучали. Может, сперва уединимся в спальне, а потом решишь?

Хе, похоже, меня хотят купить. А глазки у девочек вон как загорелись. Значит, не против.

– Мне вылетать сегодня, – с сожалением отказываю. – Не смогу уделить вам всем время по очереди, а обижать никого не хочу.

Пальчики Белоснежки сначала останавливаются. Быстренько посмотрев на девчонок, потом в мои глаза, она кладет руку поверх моих пальцев.

– А если – не по очереди? – красная как помидорка спрашивает княжна. – Если…все вместе?

Я смотрю в ее возбужденные глаза.

– Не думаю, что твои «сестры» захотят…

Не успеваю закончить предложение, как Кали крепко сжимает мои и Белоснежкины пальцы.

– Захотим.

Следом подтягиваются Вика и Алла.

– Мы – ведь семья.

– И твои невесты.

Все четыре девушки – возбужденные и смущенные – держат руки поверх моей. «Да меня хотят купить групповым сексом!» – мелькает очешуительная мысль. Но я уже решил, что беру поляниц с собой, так почему бы не воспользоваться «подкупом».

Все девушки в волнении ждут моего ответа.

– Так что? – не выдерживает Белоснежка. – Не томи, Бес!

Я задумчиво изучаю красноту на ее аристократических худых щечках.

– Я думаю, что… – поляницы задерживают дыхание. –… нам понадобится большая кровать.

Смеюсь. Я что дурак? Какой парень откажется?

Девушки облегченно выдыхают.

– Пошляк, – Кали расслабленно улыбается.

– Тогда идем? – Белоснежка ерзает на стуле ягодицами. Похоже, мое согласие тронуло что-то внутри естества красотки.

– Какая нетрепливая, – показываю на княжну ложечкой для чизкейка. – Дай хоть доесть десерт.

– В спальне будет тебе десерт, – вскакивает Белоснежка и тянет меня за локоть из-за стола. – Четырех вкусов!

Приходится оставить вкусный тортик. Чего только не сделаешь ради удовольствия любимых девушек, хе.

Глава 5. Посадка

– Лорд Барден, докладывайте, – приказывает Элизабет, заходя в зал для совещаний. Жестом она разрешает вставшим со стульев генералам занять свои места. Остается на ногах лишь низкий офицер в красном мундире.

– Ваше Величество, вымесы бежали из Лондона. Восток Англии освобожден.Королевские артиллеристы ликвидировали пятнадцать опорных пунктов. На севере тоже всё спокойно. Шотландская аристократия изначально противилась Дарам Хаоса. Другое дело, что вымесов полностью поддерживает Уэльс. Таким образом, практически весь запад острова остается за противником.

Элизабет сидит во главе деревянного стола, на ее миловидном лице ноль эмоций, а в сердце гремит тревога и страх. «Где Перун? – хочет она задать один-единственный вопрос. – Где он пропадает, когда так мне нужен?» Ведь не предложи князь-демоник ей свои Когти, королева никогда бы не решилась воспротивиться вымесам. Теперь же страна потонула в гражданской войне, а Перуна всё нет.

Но нельзя показывать перед своими генералами зависимость от чужестранца. В первую очередь, королева должна узнать обстановку и поддержать своих офицеров.

«Где Перун?».

– Что с ядерным арсеналом? – спрашивает Элизабет. – Надеюсь, вымесы не заполучили самое страшное оружие?

– Благодаря оперативным действиям Службы МИ-5, склады с ядерным оружием полностью под нашим контролем, – отчитывается Барден и на секунду замешкивается. – Но, к сожалению, вымесы заполучили склады с химическим оружием, а также, тяжелое вооружение Сухопутных войск. У них в достатке танков, БТР, гаубиц, минометов… Борьба за запад Англии и Уэльс обещает быть жестокой.

Элизабет хлопает глазами, пораженная новостью. Она, словно в трансе, качает головой, и синяя челка соскальзывает на лоб. «Где Перун? Где Перун?».

– Что с рейтингом одобрения? – поворачивается она к секретарю. После ее ответа Элизабет уже ничто не помешает спросить, где Перун.

Симпатичная брюнетка, с малиновыми прядями в черных волосах, поднимает планшет к лицу.

– Вас поддерживают только пятьдесят девять процентов подданых.

«Где Перун?». Но ответ секретарши вызвал беспокойство генералов и сановников. Элизабет снова вынуждена задать другой вопрос:

– Так мало?

– Вымесы ведут агитацию через газеты и телеканалы, которыми владеют их роды, – объясняет брюнетка. – Вдобавок, исконные земли редко восстают против своего феодала. Так, к примеру, графство Оксфорд полностью поддерживает своего лорда-вымеса сэра Джонвана.

– Понятно, – к всеобщему удивлению, равнодушно принимает новость Элизабет. Ведь Оксфорд находится в дне пути от Лондона и несет прямую угрозу столице.

Нет, а что вы хотели? Ведь Элизабет – всего лишь женщина, она не создана воевать. Для войн природа создала сильных и прагматичных мужчин. Пускай они и разбираются, а женское стезя – всего лишь найти самого достойного. Элизабет как раз себе и нашла такого, только почему-то его до сих пор нет рядом с ней.

– Где Перу…? – уже было разлепила королева губы, как генерал авиации Ленсол восклицает:

– Ваше Величество, беда с нашим союзником – князем Бесоновым.

– Говорите же! – едва не вскакивает с места Элизабет, хлопнув по столешнице.

Генералы удивленно переглядываются, озабоченные реакцией синеволосой королевы. Значит, повсеместное сопротивление вымесов и народная поддержка врага ее не волнуют. А неприятности с каким-то русским за живое берут?

Генерал ВВС Ленсол продолжает:

– Русские дворяне должны приземлиться на военный аэродром Бризли Вуд, самый близкий к Лондону. Но вымесы открыли артиллерийский огонь по летающим над аэродром объектам. У русских нет возможности совершить высадку.

– Так снесите вражескую артиллерию точечными ударами ракетных залповых систем, – предлагает Барден.

– Невозможно без жертв среди мирных жителей, – заявляет Ленсол. – Вымесы расположили свои ударные комплексы в городе Эшкер – прямо в жилых кварталах. Мы открыли гуманитарные коридоры, но противники не выпускают горожан. Сами засели плотно. Вот и бомбят по аэродрому из Эшкера, чуть ли не из окон квартир, школ и детских садов.

– Сволочи! – не выдерживает один из генералов. – Прикрываться детьми и женщинами? Это же дворяне! Где их честь и гордость?

– Изменники больше не дворяне, – замечает Элизабет. – Теперь они только вымесы. Лорд Ленсол, что сказал сам князь Перун? Вы с ним связывались? Описывали обстановку?

– Описывал, – кивает генерал ВВС и немного растерянно пожимает плечами. – Князь отнесся к моим словам вообще без волнения. Он сказал странное русское выражение: «Не очкуй, всё на мази».

– «На мази»? – удивляется генерал с густыми пышными усами. – Это что, новое высокоточное оружие русских? Почему МИ-6 не докладывали? Чем наши агенты «два нуля» вообще занимаются?

– Думаю, генерал, это секретный жива-стиль, как и недавно объявленная цесаревичем Владимиром в Версале «Кузькина мать», – задумчиво роняет главный разведчик и руководитель МИ-6 лорд Бортвен. – Русские научились хорошо конспирироваться. Но в войне с вымесами у князя Бесонова не останется выбора, кроме как продемонстрировать свои уникальные техники. Тайное станет явным.

«Кто о чем, а голый о бане! – сжимает кулаки Элизабет. – Там Перун рискует жизнью ради нас, а этот боров думает о том, как прищучить Российскую империю».

Королеве с трудом удается направить мысли в холодное русло.

– Докладывайте о прохождении операции князя Перуна, – распоряжается Элизабет.

– Есть, – кланяется Ленсол.

***

– Бес, как же круто! – восхищенно кричит Леди Носорог, паря в полном мильфиновом доспехе. Высотные ветра обдувают ее красные волосы, выпавшие из-под носорожьего шлема. За спиной машут перепончатые крылья. На толстых латных перчатках сверкают синие Когти. Только что Вика сожгла молниями залп реактивной системы вымесов.

Рядом качаются в воздухе Леди Волчица, Горгулья и Паучиха. Ну и я, как воздушный инструктор, тоже тут. Мильфиновая броня поляниц отливает красным в отблесках взрывов. Шесть паучьих глазок Белоснежки оглядывают море огня с восхищением.

Вокруг царит пустота и огненные вихри.

Мои поляницы – лучшая система противоракетной обороны.

Я надел только мильфиновый доспех, без Биохазарда. Хватит того, что активировал Эмулятор и почернел-позолотел. Но по другому не собрать Терминал, чтобы подключить девчонок к своим фракталам.

Новые ракеты разукрашивают вдали черное небо. Летят красивые, блестящие, похожие на серебряных птиц. С шипением, оставляя огненный след, мчатся они к цели. Снаряды оснащены спутниковой навигацией, эффективная система управления огнем направила их в наш самолет, который кружит подальше, дожидаясь, когда мы с поляницами очистим путь.

Час назад некий лорд Ленсол связался с нами и вежливо объяснил, что нас обстреляют вымесы. Зенитки размещены в жилых кварталах в городе рядом с аэродромом, и помочь Королевские войска ничем не могут. Я поблагодарил лорда и сказал, чтоб не волновался зря, а шел пить свой английский чай с лимоном. Он сказал, что уже, и шумно в рацию забулькал кипятком. На том и попрощались.

– Кали, Белоснежка, – командую, и названные поляницы срываются навстречу ракетам. Хлопают перепончатые крылья за стройными мильфиновыми спинами.

Леди Волчица швыряет красную, как кровавый закат, молнию. Следом несется синий зигзаг, выпущенный Белоснежкой. Молнии с грохотом взрывают ракеты. Смотрю, как волны огня расплескались по небу.

– Ну как, ну как…клац-клац? – шесть глазок Белоснежки уставились на меня, клешни в железном рту возбужденно щелкают. – Кстати, я бы и без простолюдинки справилась!

– Седая, зато без фрактала Беса ты бы не подожгла даже валежник, – ощеривает волчий рот Кали, демонстрируя алые Когти. Леди Паучиха фыркает, пренебрежительно махнув «мохнатками».

– Кто скажет, зачем их парами отправил? – строго спрашиваю.

Поляницы задумываются. Алла открывает железный клюв:

– Для подстраховки. Вдруг одна бы промахнулась.

– Молодчинка, – улыбаюсь под мильфиновым шлемом, и Алла смущенно опускает багровы глазки.

Огромная зеленая морда заслоняет мне княжну.

– Аднака, Али таже хачет рукету, – встревает летающий Крокодил.

Заодно и животину взял с собой на воздушный тир, ибо воспитателей в детском саду должно быть как минимум двое.

Поворачиваюсь к Крокодилу, пару секунд наблюдаю, как он ловит пастью языки затухающего пламени, расплескавшегося вокруг. Мда, наверно, на меня помутнение нашло, когда причислил Кожеголового к взрослым.

Штурмовики выпускают новый залп. Громадные головастые ракеты. Взрыв одной круглой головы, весом под полсотни килограмм, создает воронку до десяти метров. К счастью, у вымесов, засевших в Эшкере, всего одна зенитка или РСЗО, и выпустить больше шести ракет за раз они не могут. Вот и остается нам с поляницами дежурить в небе, пока запасы снарядов не закончатся.

– Кожеголовый, Алла, – назначаю очередную вахту.

Мутант с Леди Горгульей отлетают взрывать ракеты. Сверкают молнии и улетают, исчезая вдали, как брошенные снежки. Спустя секунду раздаются взрывы, струи пламени стекают вниз на взлетно-посадочную площадку аэродрома.

– Аднака, молодец, – хвалит Кали Крокодила, когда он с Аллой возвращается.

– Али сделатя балошо-о-ой ба-бах, – мутант радуется как ребенок, разводя руки в стороны и показывая размер учиненного взрыва.

Я от греха подальше выключаю Кожеголовому Когти. А то размахался руками, еще заденет своих. Взял, блин, воспитателя, которому чуть ли не подгузники надо менять.

Какое-то время ждем. Больше залпов в нашу сторону не происходит, и я говорю в передатчик на ухе:

– Мононоке, прием, больше атак не наблюдается. Всех отбили. Садитесь.

– Так точно, – отвечает японка.

Мы отлетаем в сторону и караулим в оба, пока транспортный самолет совершит посадку. Пташку взяли отнюдь не маленькую – реактивный воздушный корабль сверхбольшой грузоподъёмности «Айнастия». Внутри на судне, помимо «зорь», пятьсот дружинников Дома Бесоновых, целый батальон. Еще следом летят двадцать пять таких красавиц. Итого, за ночь высадятся больше десяти тысяч бойцов. Конечно, поток дворянских частей продолжит поступать и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Кроме самолетов, отправлены по морю крейсеры и десантные корбали. В итоге, к концу недели, на Британских островах наберется под сто тысяч русских туристов.

Когда «Айнастия» совершают посадку я разрешаю поляницам и Крокодилу спуститься. Пока лечу за ними, любуюсь девчонками-монстряшками. Стальные округлые попки, рельефные обтянутые полисплавом бедра, узкие талии.

«Зори» уже выгрузились вместе командованием дружины. За командира вассалов, как и в Афгане, Сергей Ливер. Он, щурясь, оглядывает небольшие сооружения по краям аэродрома. Хоть и ночь, но взрывы от ракет сверху еще не полностью потухли.

– Придется ставить палатки, – заключает Серега.

Аяно смотрит на меня:

– Тоже спать будем?

При слове «спать» поляницы тут же напрягаются. Начинается борьба взглядов, в которой проще всего победить шестиглазой Белоснежке.

– Палатка небольшая… клац-клац, – заявляет княжна-Паучиха. – Поэтому согревать Бесу постель будет самая опытная невеста.

– Ага, утрись своей «мохнаткой» – оскаливает полную черной тьмы пасть Кали. – Ты не согревать будешь, а ерзать всю ночь, ненасытная.

«Зорьки» в перепалке глупых девчонок не участвуют. Ясна, глядя на это всё, строго говорит:

– Вообще-то у нас тут армия, а не гарем, – пристыженные поляницы замолкают, а рыжая спецназовка ухмыляется. – Поэтому ложиться с Перуном будем в порядке старшинства званий. Первая ночь – Аяно, вторая – я, третья – Бестия. А так как вы, малышки, не служивые, даже не рядовые, то из очереди исключаетесь.

Ясна явно прикалывается, но поляницы воспринимают угрозу всерьез. Даже встают вместе, сгруппировавшись против общего врага.

– Эту ночь точно спать не будем, – предотвращаю страшную ругань. – Выдвигаемся в Эшкер. Очистим городок от драной зенитки, а то следующие «Айнастии» не смогут сесть.

– Утрем нос бриташкам, – довольно говорит Бестия, – уберемся, где они зассали.

Решили – сделали. Ну, точнее, направились на английском грузовичке к небольшому городку. Взял только поляниц и группу Смерч: Ясна, Бестия, Кот, Али. Ну еще Аяно с нами захотела. Гарнизон аэродрома пытался было настоять, чтобы мы никуда не рыпались без согласования с командованием Королевских войск. Но гарнизон, с прибытием батальона дружинников, стал в меньшинстве, и мы с Ливером просто взяли аэродром под свой контроль. А то подпустили тут вымесов под самый бок, слепошары.

Маленький Эшкер находится меньше, чем в десяти километрах. Дороги в город перекрыты бронемобилями противника. Решаем избегать открытого сражения. Это вымесам комфортно воевать, прикрываясь мирными жителями. У нас же нет такой роскоши, как бессовестность. Поэтому бросаем грузовичок задолго до постовых. Через Терминал включаю Отвод поляницам и Али. Кот держится рядом с Бестией, Аяно и Ясной – чтобы отвести оптические лучи пролетающих мимо дронов, если такие тут водятся.

По английским зеленым лугам и холмам добираемся до застроенных двухэтажными домиками улиц. Все двери закрыты, окна занавешены шторами. Испуганные люди попрятались в своих норках. Двигаясь по подворотням, чуть ли не натыкаемся на патрульных. Хорошо, что полог темноты скрывает нашу большую дружную компанию.

– Мочите тихо, – из-за угла проулка я оглядываю приспешников вымесов. Три Воина, один Кмет. Первая троица с автоматами, а их командир-огневик с одним лишь пистолетом на бедре.

– А кто? – шепчет Аяно, беззвучно вынимая катану из ножен.

Выбираю самых нешумных.

– Ты, Кот, я, ну и пускай Бестия.

Вырубаем патрульных за минуту. Кмета я забираю себе. Выхожу из темноты, хватаю сзади локтевым изгибом за шею и утаскиваю обратно во мрак. Второй рукой, понятно, зажимаю рот. Нечего будить горожан.

Он, понятно, врубает доспех. Покрываю милфиновые наручи слоем кислоты, усиливаю захват, и защита мигом спадает. Англичашка едва не теряет сознание. Встряхиваю, чтоб не вздумал спать, и вместе смотрим на резню перед глазами.

Вынырнув из темной подворотни, Кот без затей касается двумя пальцами носа Воина, и бриташку изводит внезапный инсульт. Аяно, тоже без затей, вспарывает клинком глотку другому автоматчику. И Бестия, так же без затей, хватает своего Воина за грудки и целует в губы….Чего?!!!!

– И вот это моя девушка, – делюсь печалью с Кметом. – На глазах у парня целуется. Пипец, да же?

– Мммм, – солидарен со мной бриташка. Рот его все еще зажат моей ладонью, что не мешает выражать сочувствие.

Опустошенный труп падает под ноги Бестии, а она вытирает рукавом губы. На мой обвинительный взгляд краснеет и поясняет:

– Руки в перчатках были, а их так просто на стянешь – на заклепках. Пришлось выкручиваться.

– Выкрутилась, ага, – бросаю Кмета на асфальт и приставляю Когти к его глотке.

Вопрос у меня один:

– Чем по самолету ПАЛИЛИ? – немного Яки не помешает.

– Реактивная система залпового огня на колесном шасси «Химас», – как на духу выдает изменник.

– Где развернули?

– В школьном дворе через два квартала.

– Школа пустая?

Он медлит, и легонько тычу резаком ему в шею.

– Нет, там гарнизон и заложники – дети, учителя.

Как и предполагалось от сволочей.

– Еще зенитки или РСЗО есть в городе?

– Запасной «МЛРС», – признается бриташка. – В микрорайоне Мирф, в другую сторону. Рядом с супермаркетом.

– Спасибо, – искренне благодарю и рассекаю ему трахею. Сам отхожу подальше, чтобы кровью не забрызгало.

– Как действуем? – спрашивает Аяно.

– Поляницы и Али со мной в школу, Мононоке и остальные – к запасной установке.

– Так точно, – уже по привычке произносит японка, и мы разделяемся.

Глава 6. Ищем пропажу

– Аднака, Грамавая кракадил! – радуется Али как ребенок, получив в пользование Когти Швара. Мощные бицепсы мутанта обвивают синие жгуты молний. Секунды не проходит – и он уже бежит вприпрыжку на помощь Вике. Леди Носорог только что боднула рогом танк, и он перевернулся на бок. Изнутри до сих пор слышится ругань на английском.

Мы, конечно, двигались в школу. Но по дороге наткнулись на пост изменников. Сучки вымесов караулили многоэтажный дом, держа его жителей в заложниках. Заодно и танк поставили вблизи горожан, чтобы ракеты ВВС не подорвали ценную технику. Боевая машина вплотную приткнулась к низеньким окнам, за прозрачными занавесками которых маячат привязанные к стульям заложники.

Конечно, гарнизон в школе в приоритете. Танк и на потом можно было оставить, но из окон многоэтажки раздались женские крики и мужской хохот. А еще рыдания: «Оставьте мою дочь в покое, мерзавцы!» не оставили сомнений в происходящем. Изменники решили вкусить власти над заложниками.

Оставив Крокодила с Викой доламывать танк, с остальными поляницами влетаем в окна квартир. Брызжут осколки на потоптанный ламинат. Оглядываюсь. Так, десятки заложников – несколько привязаны к стульям поближе к окнам, остальные сидят на полу у стены, – а также семь боевиков. Пять с автоматами караулят горожан. Двое растянули на тахте в углу девушку. Длинные каштановые волосы ниспадают с дивана на грязный пол, бледное личико заплакано, блузка порвана, оголив кружевной лифчик.

– Мочите, – коротко командую.

Кали тут же вспарывает глотку первому автоматчику. Белоснежка пускает в ход «мохнатки», и восемь черных лап бьют по лицам изменников, а летящие следом железные перья Аллы вонзаются им в глотки. Двое насильников бросают свою жертву и нападают на меня. Сверкают в кулаках желтые лезвия. Давненько я не видел мортидо-ножей. Боевики наносят удары одновременно. Первый целится в бедро, рассчитывая перерубить полисплав и мышцы. Второй выстреливает коварным уколом в грудь.

Включаю Холодец, и атаки сразу замедляют скорость.

Хватает сделать полшага назад и сойти с линии ударов. Разворачиваюсь плечами перпендикулярно к нападающим и потягиваюсь Когтями к шее левого боевика. Мимолетное касание – и он труп. Второму британцу резким взмахом мильфиновго щупальца подрубаю сухожилия под коленом сзади. Боевик падает, нож с грохотом укатывается под стулья заложников.

Девушка на тахте свернулась калачиком, прикрыв руками порванную блузку, и плачет:

– Сенкью, сенкью…

Сверкают бледные ягодицы под задранной юбкой. Быстрым движением поправляю симпатичной англичанке подол и отворачиваюсь к стонущему боевику:

– Сдурели? Это же твой народ. Англичане, как и ты.

– Я с Уэльса. Кельт, – шипит сквозь стиснутые зубы бриташка. – Ненавижу англосаксов. Пусть горят в аду.

– Пусть. Покажи дорогу.

Ударом ботинка ломаю насильнику шею.

Возвращаюсь к поляницам. Когда прохожу мимо тахты, бывшая жертва, бросив прикрывать лифчик, пытается ухватить меня за броню, но свирепый взгляд Кали останавливает ее руку на полпути. Англичанка бледнеет и отодвигается. Наверняка, всё поняла. Ведь округлые вытачки на грудной кирасе Кали не вызывают сомнения – в броне именно девушка, и очень ревнивая и опасная, вон как багровые глаза сверкают.

С Белоснежкой, Аллой и Кали выходим наружу. Вика и Крокодил нехило разошлись. От танка осталась только груда мятого металла, да четверо трупов – экипаж машины. Ну и нечего было у многоэтажки парковаться.

– Бегом к школе, – командую. – Мы хорошо пошумели, теперь придется пробиваться с боем.

Срываемся в быстрый темп. Алла выравнивается со мной, при каждом шаге за спиной княжны звякают металлические крылья.

– Бес, – тихо говорит Леди Горгулья. – Тот боевик сказал, что он кельт с Уэльса, поэтому может…насиловать англичанок. Как же так? Ведь они живут на одном острове, в одном королевстве! Разве он не понимал, что творит ужасное?

– Не бери в голову, Ал. Мерзавцы всегда найдут оправдание сделать плохо своему ближнему. Причем, именно ближнему. Им просто хочется навредить людям рядом, потому и отмазки никудышные.

– Понятно, – качает клювом княжна. – Теперь даже как-то легче мочить этих сволочей.

– То-то же.

За минуту добегаем до симпатичного здания. Три школьных корпуса стоят посреди зеленого парка. Идиллию портит дальнобойная артиллерия прямо в школьном дворе. Огромный бронированный грузовик прижался плотно к центральному корпусу. Станок с шестью ракетами поднят в небо в сторону аэродрома. Вот он – реактивный «Химас» на колесах.

– Кожеголовый, Вика, зачистите двор, – эта парочка хорошо потоптала танк, так что пускай и здесь приберутся. – Только грузовик не вздумайте громить.

– Обижаешь, Бес, – дуется Леди Носорог. – Это понятно.

– Аднака, дась? – хлопает глазами Али. – А чегось?

Вика чуть не делает фейспалм, но удерживается, – видимо, рог мешает.

– Там ракеты – подорветесь, аднака, – Кали откровенно угорает.

– Огось, – Крокодил обескуражен, – Ну лада, грузовичка не таптать, как танчика. Вику, ясни? Тама ракита. А ракита – это баха-баха.

– Ага, – закатывает багровые глаза Вика.

Мне остается только сделать Сварожий круг, и понадеяться, что не взлетим на воздух во время зачистки школы. Кто бы мне напомнил, почему я опять взял зеленую морду вместо того же Слепого кота?

Алла, Кали, Белоснежка идут со мной. Включаем Отвод и по-тихому пробегаем двести метров до черного входа. Караульных не трогаем – ими займутся Вика с Али.

Внутри коридоров двигаемся туда, откуда несет запахом вымесов. По пути зачищаем классы. Тут я больше девчонкам даю разогреться. Воинов с автоматами поляницы устраняют на раз, а у меня пока еще Когти не чешутся. Так что только смотрю по сторонам, да кислотной плетью стегаю по спине слишком резвого боевика, чтобы Алла нафаршировала его перьями. Между тем снаружи грохочут автоматные очереди, горят за окнами вспышки молний. Мою спину под доспехом пробивает пот. Хоть бы не попал в ракетную установку, зеленая морда.

Спустя четыре класса попадем в просторный актовый зал. На полу, заложив руки за головы, сидят заложники – в основном школьники. Из террористов только два вымеса – огромные летучие мыши. Видимо, братья. Очень уж похожи клыкастыми рылами и черной шерстью, которой покрыты голые тела и сложенные перепончатые крылья.

Вымесы устроились на высоком потолке – свесились головами вниз и смотрят на меня.

– Сэр Бесонов, – вежливо кивает чудовищная харя одного вымеса. – Для меня честь убить такого великого воина, как вы.

Другой утырок кивает:

– Надеюсь, вы не против, если мы отведаем вашей печени после?

– А шерсть на заднице не слипнется? – любезно интересуюсь. А сам гадаю: убить сразу или подождать что братья-акробаты выкинут.

Крылья вымесов раскрываются и теперь видно, что они держат в руках. Здоровые дымовые гранаты. ВГ-40 МД, если не ошибаюсь. Нашенские. Стоит их активировать – зал мгновенно накроет дымовой завесой.

– Правильно понимаю, это не простой дым?

Левый утырок кивает:

– Приятно иметь дело с догадливым врагом. В гранатах газ с примесью Осколка. Наш род полностью обратился в вымесов, поэтому мы очень рады, что нашли новое применение старому ненужному камню.

А, Гоша всё-таки поделился с британцами сведениями об Осколках. Нагадил психопат напоследок.

За мой спиной напряженно стоят поляницы. Ждут команды.

– Ну кидайте и улепетывайте, – щедро разрешаю.

Вымесы переглядываются. Не такого они ожидали.

– Как вам угодно, – бубнит левый и бросает активированную гранату в толпу заложников под ним. Сам, растопырив крылья, срывается в окно под потолком. То же самое делает и второй нетопырь.

– Нет! – кричит вдруг Алла. – Бес! Спаси их!

Княжна на инстинкте раскрывает крылья. Стальные листы выпрямляются, сверкая в притушенном свете ламп. Кали и Белоснежка затаили дыхание, обе стоят в напряжении.

Фрактал Пятнышко в студию! Гранаты не долетают до земли. Я раскрываю два черных пятна прямо под снарядами, и источники смертельного газа пропадают в порталах.

– Трехочковый. Дважды, – довольно ухмыляюсь. Даже полисплав убираю с лица, чтобы девчонки видели мой триумф.

А поляницы удивленно смотрят на меня, распахнув монстряшные ротики.

– Клац-клац…а где гранаты? – спрашивает Белоснежка.

Ей отвечает дикий ор снаружи. Кричит улетевший первым нетопырь, почти сразу ему вторит братишка.

– Они долго будут петь, – ухмылка не сходит с моих губ.

Алла бросается мне на шею, едва не снеся расправленными крыльями «сестер».

– Какой ты все же у меня крутой!

Стальной рукавицей оглаживаю наплечники княжны.

– Взаимно, крошка.

Выходные порталы я открыл снаружи, напротив окон. Там, куда кинулись нетопыри. Гранаты, как бумеранги, вернулись бросавшим. А так как газ уже выходил, то вымесов и ошпарило.

Ор за окном обрывается. Неужели оклемались?

– Бес, прием, – слышу в наушнике голос Вики. – С неба свалились летучие мыши-переростки. Короче, мы их с зеленым добили.

– Молодца, аднака, – лыблюсь.

Вскоре Аяно отчитывается, что захватила вторую пусковую установку. Постовыми боевиками на границе города уже занялась королевская армия. Осталось добить еще пару танков, размещенных в жилых районах, и Эшкер будет освобожден от захватчиков. Раз плюнуть.

А утром мы выдвигаемся на внедорожниках в Лондон. Два часа езды, и я один сижу в роскошной гостиной Букингемского дворца. Жду королеву. Мильфин снял, остался в спецназовской экипировке – черные кофта и штаны.

По приезду мою команду отправили завтракать в местную столовую, а меня лакеи повели в королевское крыло. Напомаженный мужик в парике объяснил, что Ее Величество нуждается во мне. Ладно, местную овсянку потом попробую.

– Перун! – влетает в комнату Элизабет. Не раздумывая, она прыгает ко мне, в гигантском прыжке преодолев комнату.

Я подумал, что меня сейчас обнимут и зацелуют, даже губы подставил, на всякий случай. Оказалось – не то. Меня хватают за плечи, заглядывают в лицо плачущими глазами. Замечаю – синие волосы растрепаны, домашнее платье измято.

– Спаси мою дочь, прошу! – выдыхает королева Великобритании.

О-о-о…Чего?! Дочь?

– Извини, я ночь не спал. Послышалось, что ты сказала «дочь», – как-то само собой на «ты» перешел.

– Да, мою Белу, – Элизабет берет себя в руки, отступает, сжав кулаки. – Прости, распустила руки.

В голове синтезируется ядерная цепочка: дочь – зачатие – секс – мужчина – муж.

– А ты замужем?

– Что? – хлопает заплаканными глазами королева. Не такого вопроса она ожидала в ответ на свою панику. – Вдова. Чарльз погиб три года назад. Воевал в Индии.

– А! Хорошо…то есть соболезную…А с дочкой что?

Хриплый мужской голос раздается из дверей:

– Ее Высочество Изабеллу похитили ночью, князь Бесонов.

В комнату заходит делегация из мужчин в костюмах. Элизабет, не глядя на них, представляет только говорящего:

– Лорд Бортвен, глава разведки.

Худой англичанин с залысиной, коротко поклонившись, продолжает.

– Постовые у комнаты принцессы были погружены в спячку. Камеры никого не засекли. Кметы с астральным сканированием тоже ничего не почувствовали.

– Ну вы даете, – провожу рукой по лицу. Час от часу не легче. -Похитители связывались?

Бортвен кивает на лакея. Слуга держит в руках сверкающий поднос с беспроводным телефоном, а рядом с трубкой дымится фарфоровая кружка с черным чаем. Долька лимона плавает в ароматном кипятке.

– Да, похититель – некий Евгений Аксюк. Сказал, чтоб вас привезли во дворец ровно к одиннадцати утра и угостили цейлонским чаем с лимоном.

Слуга протягивает мне поднос с телефоном и чаем. Сука Женя! Ребенка похитил, еще и издевается!

– Пожалуй, откажусь, – морщусь.

– Что же он не звонит? Уже почти одиннадцать, – ломает себе пальцы Элизабет.

– Не волнуйтесь, – при посторонних перехожу на «вы». – Я спас вас, спасу и вашу дочь.

На эти слова Бортвен кривит лицо, может, думает, что бахвалюсь. А королева благодарно улыбается – слабо, тускло, но уже хоть что-то.

– Я знаю, – говорит тихо. – Только вы и можете, Перун.

Звонит телефон, королева напрягается. По жесту Бортвена слуга снова протягивает мне поднос. Беру трубку.

– Бес, уже попробовал здешний чай? – спрашивает Аксюк.

– Верни ребенка, Женя, – тихо, с напряжением говорю.

– Забери девочку сам, – предлагает барон. – Ферма Смитов на берегу Темзы, совсем рядом с Лондоном. Только приходи один, иначе малышка не вернется к маме.

Скриплю зубами. Я бы этому сопляку столько ласковых слов сказал! Но не ценой жизни ребенка.

– Буду, – обхожусь одним словом.

– В три часа дня. Не опаздывай, – Женя не продолжает разговор угрозой, но я уже понял, что он не остановится и запросто убьет девочку, если не приду.

– Ну что? – подается вперед Бортвен.

– Сказали приходить одному. Ждите, скоро принесу принцессу, – я прохожу мимо главного разведчика.

– Так не пойдет, князь, – хватает он меня за плечо, останавливая. – Здесь я решаю, как проводить операцию. И одного я вас не пущу, прицепим к вам жучки, разместим группы слежки вблизи объекта.

Даже не смотрю на лорда. Скидываю руку и поворачиваюсь к королеве:

– Ваше Величество, разрешите мне спасти принцессу Беллу.

Синеволосая женщина поджимает губы и кивает.

– Назначаю князя Перуна главой операции.

– Что? – хлопает глазами Бортвен. – Простите, но…

– Это не обсуждается, – обрезает королева и выходит из гостиной, бросив напоследок на меня умоляющий взгляд.

Через полчаса «зори» через спутник находят ферму Смитов. К тому времени я уже выехал на внедорожнике вдоль Темзы на восток. С собой никого не взял, группа поедет отдельно и остановится в пяти километрах от места встречи.

– Перун, в воздухе полно бешеных тварей, – докладывает в наушник Аяно. – То ли демонов, то ли свихнувшихся вымесов. Всех дронов переловили. Не подглядеть, что на самой ферме происходит. А еще по лесам тоже гниды бродят.

– Ясно.

– Что Ясна? Позвать?

– Просто ясно.

– А-а! Ясно.

Я заезжаю в самое сердце английских вересковых пустошей, где среди холмов теперь гуляют не только олени, коровы и любопытные овечки, но и опасные твари. Благодаря Жене.

Наконец, сворачиваю на ферму. Вокруг простираются желтоватые поля и зеленые луга, а перед глазами высится настоящий средневековый замок.

Паркуюсь напротив старого каменного амбара. Женя уже встречает. Машет мне с тусклой улыбкой на сером лице.

– Даже чуть раньше, – произносит барон, когда выхожу из машины.

– Где принцесса?

– В амбаре, – кивает на строение Женя. – Иди, я не буду тебя задерживать.

Мы смотрим друг другу в глаза. Слабый ветерок развевает наши волосы.

Как бы мне раньше ни был симпатичен этот парень, его время пришло. Нельзя воровать детей и устраивать с помощью них ловушки. Таких сволочей я убиваю. Исключений нет.

– Ты бы мог сразиться со мной в чистом поле один на один, как мужчина, – произношу. – Но предпочел утонуть в грязи.

– Чтобы убить тебя наверняка, – Женя не улыбается. – Моя честь – такая же жертва, как ты и синеволосая девочка.

– Белла жива?

– Да.

– Войти ты мне дашь, а что на выходе?

– А на выходе тебя встретят они, – Женя указывает на сараи и коровники.

Какофония гремящих звуков наполняет ферму. Из всех щелей выползают твари, одна кошмарнее другой. Когда-то это были вымесы, но они окончательно потеряли человечность и обрели фракталы. Лорды и леди стухли, как гнилые фрукты. Горят настоящим огнем гривы, испускают леденящее зимнее дыхание оскаленные пасти. С неба, в ореоле смерчей и ураганов, спускаются крылатые монстры.

– Ни один демонский Генерал не одолеет эту орду, – признается Женя.

– Подвинься, – отталкиваю его плечом с дороги и двигаюсь в амбар. С радостью бы грохнул придурка, но только Сварог знает, что тогда станет с девочкой.

За спиной ревут беснующиеся твари, а я, не оглядываясь, вступаю в душный мрак амбара.

Глава 7. Операция по спасению

Глаза быстро привыкают к темноте. Амбар достаточно высокий, вместо второго этажа, вдоль стены, тянется галерея. Но там, вроде, никого нет. Кто-то шевелится на первом. Среди мешков с зерном и мукой и круглых тюков сена прячется пятилетняя девочка с синими волосами. Встаю на месте и пытаюсь говорить на чистом английском, без махрового русского акцента:

– Ваше Высочество, меня послала ваша мать, царствующая королева Элизабет. Позволите спасти вас?

Замешкавшись, девочка все же выходит. Быстро оглядываю ее на предмет ранений. Синие волосы завязаны в хвостики, сиреневое платье не запачкано, на пухлых щечках бледнота, но в глазах лишь испуг. Аксюку хватило совести не трогать ребенка.

– Сэр, вы не представились, – упрекает меня принцесса Белла, надув губы.

– Простите за отсутствие манер, – виновато кланяюсь. – Князь Артем Бесонов, позывной Перун.

– Какое странное имя, – подозрительно говорит, но тут же мило улыбается. – Но звучит очень по-рыцарски.

– Благодарю, – приходится снова поклониться перед малышкой ростом с вершок. – У меня даже доспехи есть, – по ментальному приказу мильфин вытекает из кармана «разгрузки» и облепливает правую руку, формирую железную перчатку, как у рыцаря. Протягиваю принцессе раскрытую стальную рукавицу. – Позволите вас спасти, Ваше Высочество?

Девочка смотрит восторженно на обтянутые стальными кольцами фаланги пальцев.

– Позволяю, – милостиво разрешает. Она кладет маленькую ручку поверх железной ладони. – Сэр Перун, снаружи страшные монстры.

– Спасибо за сведения.

– А еще здесь один прячется в тюках…

Шуршит сено на втором ярусе. Принцессу я уже накрыл Бригантиной, поэтому просто отодвигаю девочку за свою спину. Белла вцепляется в мой жилет сзади.

Тем временем, к деревянным перилам галереи выползает мохнатый вымес. Морда у него звериная, больше всего смахивает на оскал медоеда. Верхняя часть головы окрашена в белый цвета, а нижняя полностью черная. Больше всего меня напрягает разгрузочный жилет, полный дымовых гранат. Уверен, и в этих тоже необычный газ. Опять перетертый Осколок.

Глаза у вымеса безумные. Очередная марионетка Жени. Недолго думая, «медоед» срывает чеку с гранаты прямо на жилете. Потом с другой, третьей, четвертой. Зеленое, шипящее газовое облако окружает вымеса. Любой жива-юзер или вымес уже бы перевалился через перила. А этот продолжает, даже не кашлянув, активировать гранаты. Отменный иммунитет. Прямо как у медоеда. В детстве читал, что африканскому зверьку побоку яд кобр и скорпионов. Вот и у этого переростка от смертельного газа только стеклянные глаза покраснели.

Облако расширяется и стекает вниз, на первый этаж. Я выпускаю кислотную плеть. Техника хреначит вымеса по черному кожаному носу. Он отлетает, падает, но сразу же встает. Шерсть дымится, только говнюку явно даже не больно. У медоедов еще толстая кожа и большой жировой слой.

– Ваше Величество, отпустите, пожалуйста. Нужно сразить монстра, – бросаю вцепившейся в экипировку девочке.

– Обещайте, что вернетесь, сэр Перун, – она вся трясется от страха.

– Обещаю.

Маленькие пальчики разжимаются, и я сигаю на галерею. Пинаю вымеса подальше от перил – чтобы принцесса не видела, что с ним сейчас сотворю. Когти с радостным свистом разрезают воздух. Какая толстая шкура ни была бы у вымеса, резаки Швара не отличат ее от бумаги. Даже железобетонное кулачище Башлаша легко проткнулось. Что уж там какой-то чокнутый бриташка.

Голова вымеса улетает в сторону, тело еще постояло, подумало, безголовые всегда долго думают, а я бросаюсь обратно к принцессе. Даже не полюбовался веселым фонтанчиком крови. Некогда. Газ уже заполнил половину амбара.

Отвожу Беллу за маленькую ручку в заднюю часть помещения, за ряды сенных тюков.

Я, конечно, школьник, но школьник, которому за третий десяток, так что уже сообразил, что Женя напридумывал. Газ из Осколков должен убить меня, а нет – зоопарк снаружи докусает.

Но сейчас соберу Эмулятор и врублю Эсклопа. И нипочем мне будет дурацкая "зеленка". Только надену маску из мильфина, чтобы принцессу не шокировать черно-золотой бабайкой. Да и демонскую ауру попридержу.

– Сэр Перун, – пятится Белла от приближающейся зеленой стены, крепко держа меня за руку.

– Сейчас вы побудете немного рыцарем, Ваше Высочество.

Бригантина не способна защитить от этой дряни. Поэтому накрываю тело принцессы мильфионвым слоем. Девочка удивленно ойкает. Теперь ее тельце сплошь закрыто, и газ не обожжет кожу. Принцесса машет маленькими бронированными ручками.

– Как круто… – она тут же краснеет. – То есть необычно, сэр Перун.

– Благодарю, Ваше Высочество, – спина уже не гнется. Да можно и заканчивать с поклонами, ребенок мне уже доверяет.

Остается одна проблема – чем ей дышать? Уж точно не «зеленкой». А газ уже повсюду, сейчас начнет задыхаться.

– Ваше Высочество, сейчас вы перенесетесь к матери-королеве. Точнее перенесется только ваша головка, – Белла хлопает ресницами. – Не пугайтесь – это магия, через пять минут, вы вернетесь назад ко мне, и мы отправимся вместе в Лондон.

– Хорошо, – не спорит принцесса. Любопытство загорается в ее больших глазах. – Вы еще и волшебник, сэр Перун?

– Ага, сам Мерлин меня учил, а Фея Моргана списывала на контрольных работах.

– Так они же давно жили, – удивляется принцесса.

– Да и я уже не молодой, – грустно вздыхаю.

Между тем запускаю два пятна. Одно поглощает голову принцессы, она и стоит будто бы безголовой девочкой, со струящимися по мильфиновой спине синими хвостиками, растущими из пустоты. Размера портала хватает лишь на одну голову. А выходной портал открываю в гостиной в Букингемском дворце. Там сейчас и Элизабет, и главный шпион Бортвен, и лакей с кружкой чая на подносе.

– Мама! – слышу из мини-портала радостное визжание. А затем – глухой звук упавшего тела.

– Нашатыря королеве! – орет Бортвен.

Мда, неловко вышло. Увидев висящую посреди комнаты голову дочери, Элизабет, похоже, бахнулась в обморок. Но другого безопасного места я навскидку не нашел. Пришлось показать королеве перфоманс.

Кха…кха. Кашляю кровью. Газ проник в легкие, но Эсклоп справляется. Главное, Белла в безопасности. Пускай и по частям. Тело наглухо закрыто полисплавом, а голова убеждает очнувшуюся королеву, что всё хорошо, просто сэр Перун использовал магию, которой его научил древний чародей Мерлин.

Так что Женя опять съел коричневый желудь из задницы. К его стаду я не пойду, а если они в амбар полезут – полягут штабелями после первого же вдоха. Другое дело, что могут подорвать нас чем-то, поэтому надо готовить путь к бегству.

– Аяно, прием, – трогаю наушник.

– Здесь, – сразу же окликается японка.

– Сейчас у поляниц и Али появятся крылья и Когти. Отправляй их по воздуху к ферме. Девчонки, Кожеголовый, слышите?

– Така тачна, аднака.

– Слышим, Бес, – за девочек отчитывается Кали.

– Пересечемся с вами на западе от фермы. В воздухе передам с рук на руки принцессу. Вы с ней тут же отступаете. За мной будет лететь туча монстров. Но вас она уже не будет касаться. Ваша задача – уберечь принцессу. Как поняли?

– Поняли, – отчитывается Леди Волчица.

Али молчит. Слышу шорканье когтей по чешуе. Видно, репу чешет.

– Кожеголовому объясни еще раз, Кали.

– Так точно. По дороге сделаю.

Я поднимаю Когти вперед и вверх. С синих остриев срываются ветвистые молнии. Деревянную кровлю взрывает, обломки балок и черепицы падают на тюки с сеном. Я одной рукой поднимаю принцессу и прижимаю к груди. Горизонтальное пятно следует за телом.

– Ой, сэр Перун, это вы? – детский голосок из черного мини-портала.

– Он самый, – взмываю на крыльях в пролом в потолке. – Скажите матери, чтоб не волновалась. Сейчас вы вернетесь ко мне, и мы улетим над облаками.

Белла послушно исполняет сказанное.

– Мама, не волнуйся. Сейчас мы с сэром Перуном полетим над облаками.

Опять звук упавшего тела и крик Бортвена: «Куда дели вату с нашатырем?! Быстро сюда! Не видите, королеве плохо?»

Надо бы мне быть поосторожнее в выражениях. Бедная Элизабет, довел ее до двух обмороков.

На распахнутых крыльях устремляюсь ввысь. Душная «зеленка» остается в амбаре. Убираю пятно, и маленькая синеволосая голова выныривает из лондонской гостинной. Нас как раз принимает белоснежная пелена облаков.

– Вау! – не сдерживается дочка Элизабет, крепко обняв меня за шею.

Ферма, полная разнородных тварей, остается позади. Злополучный амбар и прочие строения теряются среди лиственного леса. Но почти сразу же голубое небо за спиной, слегка окрашенное предвечерней синевой, наливается огромной черной тучей. Десятки визжащих тварей садятся на хвост.

– Держитесь, – крепче сжимаю ребенка и ускоряюсь. Выжимаю максимум из фрактала крылатой обезьяны.

Вымесы чуть отстают. Женя не нарастил им фрактала скоростного полета, рассчитывая завалить меня телами на ферме. Но и я не Спиди-гонщик. Поэтому разрыв небольшой. Даже не припомню, есть ли в загашнике спринтерский аэрофрактал. Так что действую по первоначальному плану. Чуть оторваться, сдать принцессу и принять бой.

Вот впереди показываются Али с поляницами. Тяжелый, как фургон, Крокодил плывет по воздуху гладко, без рывков, не проседая. Взмахи перепончатых крыльев не подкидывают мутанта, словно они подмахивают для красоты, а летает он сам по себе.

– Ого-о-о-о, – маленькая принцесса в восторге.

Ну да, крокодилы еще в Англии не летали. А следом несутся поляницы в серебряных доспехах.

– Девы-рыцари, сэр Перун! – находится у Беллы свой эпитет для монстряшек-красавиц.

– Ваше Высочество, это мои девы…тьфу, рыцари, – поясняю обстановку. – Они доставят Вас в Лондон, к матери.

Поляницы в ужасе смотрят на воздушный батальон за моей спиной. Тем не менее, приказ есть приказ. Белонсежка протягивает черные «мохнатки», и я передаю принцессу.

– Улепетывайте.

Леди Паучиха тут же срывается с места прочь, прижав принцессу к стальным грудям, сверкающим на солнце, подобно серебряным куполам. Материнский инстинкт точно сработал. А вот остальные поляницы не двигаются с места. Жалко, у меня с собой не партия детей, раздал бы каждой девчонке по карапузу, их бы след и простыл.