Пожиратель костей бесплатное чтение

Глава 1

Сверху капала вода. Потолка не было видно, только каменные стены и пол, освещённые чадящими факелами. Квадратная комната размером в сотню метров собрала внутри три десятка аристократов. Нас прислали на убой. Единственный путь к спасению заперт, а наш белозубый палач, размахивая мечом, несётся прямо на меня.

Ржавый клинок просвистел над головой. Но я успел присесть в последний момент, а после оттолкнул дряхлый костяк в сторону. Воин-скелет покачнулся, сделал пару шагов и врезался в толстяка, сбив его с ног.

– Чего вы стоите?! Спасите меня, живо! Мой отец барон… – Толстяк не успел договорить.

Скелет вогнал меч в грудь крикливого и, стуча зубами, провернул его. Стук его зубов напоминал смех. Мерзкий, ехидный. Толстяк быстро затих, но скелет даже не подумал извлекать меч. По клинку потекла белая жидкость, а тело толстяка за секунды сдулось, как будто из него вытащили кости.

Белёсая жижа перетекла на костлявую руку и расползлась по плечу и рёбрам, образовав доспех.

– Какого чёрта?! Вы видели это? – выкрикнул худой парень с кучерявыми волосами. – Он что, вытянул из него все кости?

– Закрой рот, Панфилов! – рявкнул бритоголовый с крепкой мускулатурой. – Лучше приготовься к бою. Он идёт.

Под доспехом скелета скрывалось ядро, источающее тусклое фиолетовое свечение. Подобные я уже видел. В моём мире их использовали для создания големов. Вот только они не могли поглощать материалы для создания новых частей тел или доспехов.

Аристократы попятились, шаря по полу глазами в поисках оружия. Но, к сожалению, его не было.

– У этой твари в груди ядро! Если мы его разрушим, она сдохнет! – выкрикнул я, заходя скелету за спину.

– Откуда тебе знать?! – взвизгнул кучерявый, уперевшись спиной в стену.

– Я уже встречался с такими, – сказал я, не уточняя, что это было в прошлой жизни.

– Ну и как ты предлагаешь это сделать? – спросил лысый амбал.

– Набросимся толпой, отберём клинок, а после расколем сферу.

– Звучит просто. Но не думаю, что здесь найдутся смельчаки идти в лобовую атаку, – усмехнулся лысый.

В этот момент скелет сменил шаг на бег и резко сократил дистанцию с кучерявым.

Ржавый клинок чиркнул по каменной стене, выбив искры. Кучерявый отшатнулся в сторону, лишь чудом не лишившись головы. Впрочем, это его не спасло. Он успел сделать лишь пару шагов, когда скелет на обратном движении рубанул по сухожилиям на ноге.

– А-а-а! Спасит…

Клинок рассёк кучерявому горло, а после с чавканьем вонзился в грудь, заставив кости раствориться и пополнить арсенал скелета. За спиной костяшки выросло костяное копьё, которое он тут же потянул на себя, с хрустом отломив от позвоночника.

– Врассыпную! – гаркнул я, но было уже поздно.

Со свистом копьё врезалось в грудину амбала и на пару сантиметров вышло с обратной стороны. Проклятье. На остальных аристократов я не рассчитывал, а вот лысый выглядел тёртым калачом. Думал, поможет мне прикончить скелета. Но, видимо, придётся действовать самому.

Я бросился к упавшему на колени лысому, надеясь, что успею схватить копьё. Но проклятый скелет контролировал всё поле боя. Он рванул наперерез, и когда мне оставалось всего пять шагов до цели, скелет преградил дорогу, взмахнув клинком.

– Ну чего ты пялишься? Нападай, – усмехнулся я, двинувшись вокруг скелета.

Зубы костяшки снова застучали, как будто насмехались надо мной. Это жутко раздражало. Скелет подошёл к лысому и, схватив копьё, вытянул новую порцию костей, которые потекли по древку копья, растворяя его. Белая масса перетекла по руке, растворила доспех, а после соскользнула по ноге и сползла на пол.

Из белёсой лужицы стала формироваться четырёхногая фигура. Проклятье. Кто же мог подумать, что костей из трёх человек достаточно для того, чтобы создать чёртову лошадь!

Скелет резво запрыгнул на скакуна и рванул ко мне, взмахнув мечом. Я попытался увернуться, но какой-то аристократ ломанулся в ужасе от всадника и сбил меня с ног. Скелет свесился набок, держась за хребет лошади, и нанёс удар. Слишком быстро, не успею увернуться!..

Вы, наверное, думаете, кто я такой и как попал в эту ловушку? Для ответа на этот вопрос придётся начать с самого начала.

В прошлой жизни я был воином. Не хочу хвастаться, но клинком я владел отлично и в мире магов считался одним из сильнейших бойцов. Хотя всё, чем я овладел, так это покровом и ещё парочкой трюков.

И так уж вышло, что свобода мне всегда была дороже звонких монет и вылизывания величественных задниц. А значит, воину вроде меня нет места в армии, ведь подчиняться говорящим головам я не стану, да и сам управлять толпами не имею ни малейшего желания.

В итоге выбор оказался очевидным. Сначала я стал наёмником, а после и вовсе вступил в гильдию убийц. Отличная работа, отличная оплата. О чём ещё мечтать? Вино льётся рекой, красотки сладко мурчат под боком. Не жизнь, а мечта!

Правда, мечта очень быстро превратилась в кошмарный сон. Местный князёк решил, что его амбиции выходят за пределы нашего мира. Созвав сильнейших магов, он сотворил заклинание, в результате которого наш мир совместился с десятком других миров.

В мирные города хлынули бесчисленные полчища орков, эльфов, гномов, гоблинов, нежити и прочей пакости. Все хотели лишь одного – выжить. А выжить в этой бойне можно было лишь уничтожив противника. Ведь языков друг друга мы не понимали, да и некогда было договариваться – со всех сторон враги, желающие твоей смерти.

В те дни гильдия убийц получила шикарный заказ на устранение короля гоблинов – Гоба. За обещанную награду мы могли бы купить собственную империю. И меня вместе с сильнейшими бойцами отправили на задание. Даже глава гильдии отправился с нами! Не скажу, что гоблины сильные противники, но повозиться всё же пришлось.

С боем прорвались во дворец, раскидали охрану, а после выяснилось, что глава гильдии решил, что я собираюсь занять его место. Слишком сильно выросло моё влияние в те времена, заставив его нервничать. Напал со спины, мелкий крысёныш, в момент, когда я стоял напротив короля гоблинов и готовился оборвать его жизнь.

Удара я не видел, зато король гоблинов был начеку. Он вскинул руку, и из его ладони вылетел отравленный кинжал, воткнувшийся прямиком в глазницу главы гильдии. Когда этот упырь рухнул замертво, король гоблинов предложил мне сделку. Я оставляю его в живых, а он будет служить мне следующую сотню лет.

Мелкий умник думал, что сможет обмануть меня и сбежать. Вот только я знал, как заключить пакт на крови. Предаст – погибнет.

Нарисовав на полу руны кровью покойного главы гильдии убийц, я провёл ритуал, пытаясь заключить пакт. Но, как я говорил ранее, маг из меня так себе. Пакт я, конечно, заключил, но вот кукуха короля гоблинов безвозвратно поехала. Не сказать, что он выжил из ума, просто начал говорить стихами, что даже было забавно.

Вернувшись в гильдию убийц, я стал новым главой, а Гоб – моим напарником. Следующие двадцать лет мы вместе странствовали по миру, уничтожая всех воинственных существ на нашем пути. Король отлично владел парными клинками, а за долгие годы странствий я сумел натренировать его до уровня мастера.

В перерывах между резнёй я отправлял гоблина шпионить на балах, устраиваемых императором. Гоб был в ярости. Ха! Ещё бы! Ведь ему приходилось наряжаться в шута и плясать на потеху толпе.

Люди хохотали, смотря, как зеленомордый коротышка пляшет и нараспев читает стихи, теряли бдительность и открыто болтали о всяких грязных делишках. После эти истории попадали ко мне, а я с радостью использовал полученную информацию, чтобы уничтожать врагов. Которых было немало.

Двадцать лет работы подошли к концу. Воинственные расы либо погибли полностью, либо присягнули императору человечества на верность. А мне за былые заслуги подарили особняк с сотнями гектаров земли.

Что и говорить. Я был великим героем войны! Настолько великим, что меня решили устранить в первую же ночь после того, как я заселился в особняк.

Мы сидели с Гобом, пили вино, наслаждались мирной жизнью… А в следующую секунду окно взорвалось тысячей осколков, и в дом ввалились три десятка убийц из моей же, мать её, гильдии!

Схватив кочергу, я лично прикончил два десятка этих безродных псов, Гоб добил оставшихся. Вот только ему прокололи сердце, а мне перерезали глотку. Король гоблинов усмехнулся и привалился к стене, истекая кровью. Последними его словами был стих:

Выслушав последние слова друга, я тоже усмехнулся. Жизнь забавная штука. Недавно гоблин по моему приказу ограбил императора и притащил вместо меча властителя какой-то помятый свиток. Я дико разозлился. Ведь доставить зеленомордого в императорский дворец было чертовски сложно. А он так облажался.

Но когда мы сбежали и я прочитал содержимое свитка, улыбка сама собой появилась на лице. Гоб украл свиток, в котором описывался ритуал перерождения. На удивление в свитке всё было детально описано, да так, что даже малограмотный крестьянин смог бы разобраться. Исполнивший ритуал возродится в другом теле, сохранив память прошлой жизни.

Я начертил руны, поднял клинок гоблина и со всего размаха вонзил себе в сердце. Боль сотрясла тело, и я рухнул прямо на начерченные символы. Кровавая лужа расползалась во все стороны, а я смотрел на застывшее лицо моего друга. Проклятый гоблин. Сдох раньше меня. Совсем нет совести…

Темнота сожрала моё сознание. А когда я пришёл в себя, то был уже в другом теле, в другом мире.

Я очнулся в телеге и сразу же схватился за голову, которая взрывалась от тысяч воспоминаний, рвущихся в моё сознание. Не сдержавшись, я заорал во всю глотку.

– Заткни свою пасть, полудурок! – рявкнул кто-то и звонко ударил по чему-то металлическому.

Открыв глаза, я увидел, что лежу в клетке, которую везут сквозь мрачный лес. Длинный караван из десятков повозок уныло брёл вперёд. По обе стороны каравана шли вооружённые солдаты. Они настороженно всматривались в чащу леса, но кроме щебечущих птиц там ничего не было.

В клетке рядом со мной сидели десять оборванцев. Выглядели они жалко. Избитые, грязные, с безграничной тоской на лицах.

– Куда нас везут? – спросил я осипшим голосом.

Забавно то, что я знал ответ, но не мог его вспомнить. Такой объём воспоминаний не успел уложиться в голове. Я знал только, что я сын какого-то аристократа. Папаша проиграл меня в карты. Отправил отрабатывать долги в какую-то башню. Что за башня, я понятия не имел.

– Авдеев, неслабо тебя охранник по голове приложил. Совсем память отшибло? – спросил кучерявый парень.

После его слов в памяти тут же всплыло имя. Авдеев Владимир Константинович. Видимо, так меня теперь зовут.

Я поднёс руки к лицу и усмехнулся. Худые крючковатые пальцы, которые никогда не держали меча в руках, а на костяшки кулака и вовсе было грустно смотреть. Этот парень явно не дрался. Хотя если бы он с таким телом дрался, то уже был бы покойником. Потрогав затылок, я обнаружил запёкшуюся кровь.

Похоже, охранник ударил парня и ненароком прикончил его, после чего я занял тело покойника. Ладно, нужно побольше узнать об этом месте и поскорее выбираться отсюда. Не для того я возрождался, чтобы в плену гнить.

– Да, мне крепко по затылку прилетело. А ты? – нахмурился я, делая вид, что пытаюсь вспомнить имя парня.

– Виконт Панфилов. Эх. Так и быть, освежу тебе память. – Кучерявый вздохнул и, подложив солому на дно клетки, сел ближе. – Нас везут в башню. Кого-то за то, что он в долгах утонул, а кого-то за преступление. Вон Гришка, к примеру, – кучерявый кивнул в сторону толстяка, – пытался в подвале создать собственный печатный станок и печатать деньги, чтобы спасти загнивающий род. Схватили за жабры и отправили на смерть в башню. Тебя продал отец, а я же слишком любил женщин и выпивку. Эх, говорил мне покойный папенька, что это будет стоить мне жизни. Видимо, был прав, – грустно усмехнулся он. – Ну ничего, я выберусь отсюда и вернусь домой. Мне ещё сестру замуж нужно выдать.

– А что это за башни такие?

– Ну ты даёшь, – покачал головой кучерявый. – Никто не знает. Башни появляются в случайных местах. Внутри каждой сокрыты испытания. Пройдёшь башню – получишь в дар артефакты и прочий хлам. Кто-то говорит, что это дар богов, кто-то – что нечистой силы. Так или иначе, за каждую башню аристократы и даже целые страны готовы развязать войну. Сейчас нас везут к башне, которую захватил граф Мышкин. Император даровал ему право первому исследовать башню. Если за месяц он не сумеет достичь вершины, то право на освоение перейдёт следующему роду. А если закроет, то получит лишь третью часть от добытого. Остальное уйдёт в имперскую казну. Как понимаешь, никто не хочет, чтобы аристократы становились слишком сильны. Императору конкуренты не нужны.

Чем дольше он говорил, тем больше в голове возникало воспоминаний от прошлого владельца тела. Но всё знание Авдеева о башнях состояло лишь из разнообразных слухов. Говорили даже, что прошедший десяток башен сможет стать богом. Забавно, что эти слухи распускали крестьяне, которые и за пределы своего селения ни разу в жизни не выезжали.

Лес расступился, и перед нами предстала башня. Во всей своей, мать её, красе…

В высоту она не менее двухсот метров, а в диаметре запросто наберёт все пять сотен метров. Вокруг башни разбит палаточный городок. Бесчисленные торговцы, продающие всё, начиная от носков и заканчивая оружием. Кричат, зазывают покупателей, пытаются добыть информацию у солдат, охраняющих башню.

Полагаю, каждый из этих жуликов мечтает однажды купить артефакт у какого-нибудь дурака, вышедшего из башни. Но судя по тому, насколько серьёзно организована охрана башни, никто не сможет пронести артефакт без ведома солдат.

Кабаки и бордели, гадалки, напёрсточники, казино. Здесь были все виды развлечений, призванные вытащить имеющиеся деньги у скучающих солдат и аристократов, прибывших для зачистки башни. Забавно, что эти развлечения ютились в скромных шатрах. Впрочем, от желающих развеять скуку отбоя не было.

– Прибыли! Выгружай! – рявкнул охранник, и телега тут же остановилась, а нас инерцией бросило на прутья.

– Эй! Поосторожнее! – возмутился Панфилов и тут же схлопотал тычок дубиной по рёбрам.

– Рот закрой. Ты хоть и аристократ, но считай, что уже покойный. Хе-хе, – мерзко усмехнулся солдат, отчего слюна проступила на его губе. Он утёрся, снова замахнулся дубиной, чтобы припугнуть, и отвернулся.

Спустя минуту клетки открылись, и нас вывели на широкий плацдарм, окружённый солдатами и обычными зеваками.

– Аристократишки! Удачи вам! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Если выживете, я вас бесплатно обслужу! – прохрипела дама, похожая на старую проститутку.

– Тихо! – рявкнул статный мужчина в дорогом мундире, вышитом золотом, с тростью в руках. – Вам выпала честь послужить на благо империи. Пусть вы и отбросы, но всё же аристократы. Панфилов… – Мужчина покачал головой и навершием трости поднял голову кучерявого. – Я знал твоего отца. Великий человек! А ты профукал всё, что он тебе оставил. Позорище.

Трость резко сместилась вбок и зло толкнула кучерявого в плечо.

– Ладно. Мне есть что сказать про каждого из вас. Вот только у нас нет на это времени. В башню могут попасть лишь обладатели дара. И так уж вышло, что он у вас есть. Развивали вы его или нет, уже не важно. Важно то, что войдя в башню, вы не сможете её покинуть, пока не пройдёте заготовленное для вас испытание. Если вам повезёт, то вы выживете, – деловито проинструктировал мужчина, оперевшись на трость.

– А после нас освободят? – с надеждой в голосе спросил пленный толстяк.

– На твоём месте я бы не надеялся, что выживу. Но если вы спасётесь, тогда мы сможем с вами обсудить условия вашего освобождения. – Провернув в руке трость, он хлопнул ей по ладони и добавил: – В башню их!

Нас окружили десятки солдат и пинками погнали в сторону каменного исполина. Стены башни были выложены из огромных булыжников, каждый из которых величиной был с овцу. Солдаты расталкивали зевак, попутно пиная отставших аристократов. Толстяка так и вовсе избили – за то, что тот умолял не отправлять его в башню.

Пробившись к самой стене, я увидел нарисованный на ней круг с десятками замысловатых символов. Это определённо какая-то магическая печать. Ненавижу магию. Если ты воин, то твоё искусство всегда с тобой. Если ты маг, то есть сотни способов лишить тебя возможности колдовать.

К этой печати согнали около ста человек, после чего солдаты отступили на десяток метров назад и отвернулись.

– Э-э-э. Уважаемый, а нам нужно коснуться печати? – спросил я у солдата, но в этот момент печать ярко вспыхнула и перенесла нас в башню.

Глава 2

Мы оказались в помещении, освещённом факелами. Каменные стены образовывали идеальный круг, а вот выхода было не видно.

– Где мы?! – воскликнул толстяк, которого, кажется, звали Гришкой.

– А нам откуда знать? Жирная ты свинья! – рявкнул лысый амбал, с ненавистью посмотрев на Гришку.

Пока эхо гуляло по помещению, я протиснулся сквозь толпу и заметил, что на каменной кладке начертаны десятки слов. «Смерть», «спасение», «приветствует», «трусость», «боги», «величие» и прочие. Увидев, что я пялюсь на стену, ко мне подошёл Панфилов.

– Что-то нашёл?

– Похоже на то. Видишь – камни, на которых начертаны слова, не закреплены бетоном. Они как будто висят в воздухе. – Я указал на камень с надписью «смерть». – Думаю, нам нужно составить правильную комбинацию слов, и тогда появится проход на другой уровень.

– Чё вы там шепчетесь? – послышался грубый голос за спиной, и меня оттолкнула в сторону массивная рука. – Это чё? Кнопки? – спросил лысый и не задумываясь нажал на первое попавшееся слово.

Камень с шелестом утонул в нише.

– Придурок! – выпалил Панфилов, но тут же прикусил язык, поймав на себе злобный взгляд лысого. – Если будем бездумно нажимать на всё подряд, то точно погибнем.

– Ты так и так не жилец, – усмехнулся лысый и повернулся к толпе аристократов. – Эй! Очкарик. Сюда, живо!

На нас испуганно смотрел пухляш с прилизанными волосами и огромными очками.

– К-к-к-то? Я? – заикаясь, спросил он, смотря по сторонам в надежде, что обратились не к нему.

– Ты, мать твою! Быстро сюда! – прорычал лысый, нахмурив брови и сжав кулаки.

– Простите, извините, пардоньте, – извинялся толстяк, пытаясь пробраться сквозь толпу. – Д-д-да?

– Я слышал, что ты учился в английском университете. Ну давай, покажи нам свои знания. Вот загадка. Разгадаешь – будешь жить. Не сможешь – и я тебе твои очки прямо в череп заколочу. Понял? – прошипел лысый, схватив очкарика за грудки.

Очкарик затрясся в ужасе и кивнул. Лысый, оскалившись, похлопал его по плечу и толкнул к стене.

– Работай, профессура. А вы чё вылупились? – гаркнул он, посмотрев на нас.

– Любуемся работой истинного лидера, – улыбнулся я, думая, что в старом теле я бы ему челюсть свернул за один недобрый взгляд. А на что способно новое тело, я пока не знаю. Но, пожалуй, не время рисковать.

Панфилов отошёл в сторону, а я последовал за ним.

– Это старший сын графа Аракчеева, – шепнул он мне на ухо. – Должен был унаследовать род. Говорят, что его младший братик сфабриковал дело, и старшего обвинили в государственной измене. Вот и сослали сюда подыхать.

Как интересно. Сотня аристократов с изломанными судьбами. Кто-то сам разрушил свою жизнь, а кому-то помогли.

Если выберусь отсюда, нужно будет наведаться к папочке, который продал меня в первопроходцы. Судя по воспоминаниям моего предшественника, он был в полнейшем ужасе от поступка отца. Несмотря на то что я лично не знаком с его предком, при мысли о нём я испытал печаль и ненависть.

Пока очкарик исследовал стену, я обратил внимание на пол. Он состоял из трёх круглых плит. В центре располагалась плита с надписью «спасение», следующая с надписью «трусость» и прилегающая к стене плита с надписью «смерть».

Тем временем кирпичик, нажатый ранее лысым, с шелестом вернулся на место. А спустя пару минут заговорил очкарик:

– Из этих слов можно составить изречение одного из полководцев древности. «Боги спасают храбрецов», – сказал он, вытерев пот со лба.

Удивительно, как он смог здесь вспотеть? Холодина жуткая.

– Ну так чего ты ждёшь? Нажимай на камни, – прорычал Аракчеев, отойдя подальше.

Трясущимися руками очкарик нажал на камни один за другим. Но ничего не произошло. Камни просто утонули в нише, а после вернулись на место.

– Вот тебе и образование! – фыркнул лысый, делая шаг в сторону очкарика.

Он явно собирался ударить парня, но немного не успел. Сверху с протяжным гулом упала квадратная гиря и, пролетев над нашими головами, со всего размаха врезалась в висок очкарика. Удар был такой силы, что парня впечатало в стену, а его череп взорвался кровавыми брызгами.

От испуга Аракчеев споткнулся и рухнул на задницу.

– Какого хрена?! – промямлил амбал.

– Очевидно, он ошибся, – сказал я и посмотрел на испуганную толпу аристократов. – Есть ещё желающие попробовать разгадать шифр?

Толпа безмолвствовала, а их взгляды были прикованы к трупу очкарика. Да, смотря на этих аристократов, я понимаю, что все они дети. На вид им лет восемнадцать, двадцать. Одни высокомерны, другие пугливы как котята, третьи беспомощны, ведь привыкли, что их с самого детства обслуживали.

Что и говорить, команда для прохождения башни подобралась отличная. Похоже, никто из них не видел смерти. Да… Из всего этого стада могут быть полезны разве что лысый, за счёт своей мускулатуры, и Панфилов, потому что он всё про всех знает. Ладно, пора выбираться из этой комнаты.

– Если желающих нет, то попробую я. – Я усмехнулся, глядя, как лысый отходит подальше от кнопок. Трус. – Заранее обращаю ваше внимание! На полу есть три окружности. Полагаю, после верного нажатия кнопок эти окружности могут либо убить вас, либо спасти. Заранее решите, на какой из них вы будете стоять, когда я нажму кнопки.

– Что?! В каком смысле?! – выпалил худощавый парень с длинными волосами и вздувшимися суставами на запястьях.

– В самом что ни на есть прямом. Это лотерея. Выберешь неверный круг – и умрёшь. Кстати, почитайте надписи, там написано «спасение», «трусость» и «смерть». Выберите то, что ближе всего вам. – Я улыбнулся и двинул к стене.

Аристократы испуганно бубнили. Кто-то зарыдал, кто-то пытался угадать, какая плита спасёт его, другие просто проклинали всё на свете. А я чувствовал себя превосходно. Никакой паники, никакого замешательства. Холодная голова, в которой звучал девиз моей гильдии.

Я нажал комбинацию камней, составив фразу: «Смерть приветствует храбрых». Что-то щёлкнуло, и пятьдесят аристократов испуганно побежали к кругу с надписью «спасение».

Три десятка решили, что самое безопасное место рядом с тем, кто вводит шифр. И ещё два десятка, будто куры с отрубленными головами, метались между плитами, не зная, куда встать. Эти куры первыми и пошли на убой.

Плита с надписью «трусость» рухнула вниз, утащив следом за собой двадцать аристократов. Испуганные лица исчезли в чёрной бездне, а их крик отражался от стен следующие пять минут. Рядом со мной стоял Панфилов и с ужасом смотрел в яму.

– Твою мать! Авдеев! Как ты?.. Что?.. Твою мать! – выпалил он, пытаясь собрать мысли в кучу.

Слева послышался шелест, и в стене появился проход в длинный коридор.

– Все на выход, пока ещё чего не случилось, – сказал я, потащив за собой ошарашенного Панфилова.

– Эй! А мы?! – рявкнул Аракчеев, стоявший на платформе посреди пустоты.

Он выбрал плиту с надписью «спасение» и чисто технически был спасён. Вот только имелся нюанс. Плиту «спасение» от плиты «смерть» отделяло расстояние в пять метров.

– А что вы? Вы выбрали неверную сторону. Я не знаю, как вас вытащить, – развёл я руками, стоя в дверном проёме. – Можете попробовать перепрыгнуть или оставайтесь на месте. Правда, если не рискнёте, то рано или поздно подохнете с голоду.

– Чтоб тебя! – выругался лысый, особо ни к кому не обращаясь, а после повернулся к испуганным собратьям по несчастью. – В сторону, ублюдки, – прошипел он, и аристократы тут же расступились, создав для него коридор.

Отойдя к дальней части платформы, он громко задышал, сплюнул и с криком рванул вперёд. Размахивая руками, он пронёсся по каменной платформе, согнул ноги, чтобы оттолкнуться изо всех сил, но худощавый паренёк в последний момент подставил ему подножку.

Аракчеев оттолкнулся и смял худосочную ногу, как будто её и не было вовсе. Вот только скорость он потерял. Пролетев бо́льшую часть пути, он резко рухнул вниз, лишь чудом зацепившись пальцами за край платформы «смерть».

– Вытащите меня отсюда! – ревел Аракчеев, вися на одной руке.

– Сбросьте эту тварь! Всем будет меньше мороки! – прокричал парень, ставивший подножку.

– Закрой свой рот, Афонин! Я же перепрыгну обратно и шею тебе сверну! – голосил Аракчеев.

– Помогите, – сказал я толстяку Грише и Панфилову.

Подойдя к краю платформы, я ухватил амбала за руку и изо всех сил потащил вверх. Мышцы рук, плеч, спины и ног тряслись от натуги, но этого было недостаточно. Если бы мне не помогли Панфилов и Гриша, то я бы при всём желании не достал эту тушу.

Ладно, как только выберусь, начну лучше питаться и тренироваться, дохляком быть я не намерен. На краю платформы появилось раскрасневшееся лицо Аракчеева, он забросил вторую руку на камень и пыхтя выполз на поверхность.

– Я твой должник, – бросил он, посмотрев мне в глаза, и повернулся к платформе «спасение». – Ну всё, тварь. Молись, – прорычал он, готовясь прыгнуть в обратную сторону и поквитаться с обидчиком, но я дёрнул его за рукав.

– Ты хочешь подарить ему лёгкую смерть? Пусть сдохнет от голода или дождётся, пока мы пройдём всю башню. Что случается, когда испытания пройдены? – спросил я.

– Башня рушится, – ответил Аракчеев, расплывшись в улыбке. – Ты прав. Эта мразь заслуживает быть похороненной заживо. Приятно оставаться, ублюдки, – хмыкнул Аракчеев и двинул следом за мной.

Нет, к этому хамлу я не испытываю тёплых чувств. И если бы он не допрыгнул до платформы, мне было бы плевать. Но я прекрасно понимаю, что его сила может пригодиться.

За спиной слышались крики отчаявшихся аристократов. Кто-то из них даже попытался перепрыгнуть через пропасть. Но судя по протяжному воплю, ему это не удалось. Аракчеев поравнялся со мной и протянул руку.

– Меня Николай зовут, – извиняющимся тоном сказал здоровяк.

Я пожал руку и собирался представиться, но в конце коридора мы наткнулись на дверь. Аристократы остановились и уставились на меня, как будто я знаю ответы на все вопросы.

– Ну и чего стоим? Открывайте, – сказал я, не желая быть первым.

– Чё вылупились?! – рявкнул Николай. – Ты, жирный. Быстро открыл дверь!

Аракчеев указал на Гришу, и тот испуганно взялся за ручку и повернул её. Да, у Аракчеева, похоже, какая-то скрытая ненависть к толстякам. Может, он и сам в прошлом был пухлым?

Ручка щёлкнула, заставив Гришу зажмуриться в ужасе. Судя по его виду, он уже попрощался с жизнью, но ничего не произошло. Он толкнул дверь, и она отворилась, запустив нас в квадратное помещение шириной около ста метров. Аристократы замерли в нерешительности, мне пришлось растолкать их и войти первым.

– Всё в порядке, никаких ловушек не видно, – сказал я, но тут же наткнулся на кучу костей, лежащую в центре комнаты.

Это были человеческие кости, подсвеченные лучом белого цвета. Рядом с черепом валялся ржавый клинок, а сами кости по периметру были огорожены пятиметровыми стальными кольями.

– Это что? Новая загадка? – спросил Николай, став рядом со мной.

– Понятия не имею. – Обойдя вокруг решетки, я не увидел ничего примечательного. – Думаю, испытание не начнётся, пока все не войдут внутрь.

– Сейчас организуем, – ухмыльнулся Николай и двинул к замершим аристократам.

– Авдеев, как думаешь, сколько ещё испытаний впереди? – спросил Панфилов, настороженно косясь на скелет.

– Надеюсь, что это последнее. А там как пойдёт, – задумчиво сказал я и дёрнул прут на себя.

Он слегка покачнулся, и стало ясно, что решетка, огораживающая кости, имеет небольшой люфт. Скорее всего, после начала испытания прутья опустятся, открыв нам доступ к скелету. Так и случилось.

– А ну живо в комнату, псы помойные! – заорал вдали Николай, закидывая внутрь аристократов одного за другим.

Когда последний аристократ вошёл в помещение, сверху опустилась каменная плита, закрыв проход. Одновременно с этим прутья клетки поехали вниз.

– Будьте начеку. Может случиться что угодно, – предупредил я, а через секунду кости покачнулись, и над ними воспарила фиолетовая сфера.

– Это чё за… – Панфилов не успел закончить фразу.

К сфере резко притянулись кости, сформировав скелет. Он постучал зубами и потянулся к мечу…

Десять минут спустя

Скелет резво запрыгнул на скакуна и рванул ко мне, взмахнув мечом. Я попытался увернуться, но какой-то аристократ ломанулся в ужасе от всадника и сбил меня с ног. Скелет свесился набок, держась за хребет лошади, и нанёс удар. Слишком быстро, не успею увернуться!

Сталь сверкнула в лучах факелов и со звоном отлетела прочь. Передо мной появился Гоб. Тот самый король гоблинов, мать его так! Он сжимал в руках кинжалы, когда-то подаренные мной. Одет в зелёные тканые рубашку и штаны. Не сводя взгляда с удаляющегося всадника, старый друг нараспев сказал:

Гоб швырнул мне кинжал, и я ловким движением поймал его обратным хватом.

Какого чёрта происходит? Гоб жив? Неужели когда я заключал с ним пакт, не просто спёк ему мозги, а ещё и объединил наши души? Видимо, так и есть, ведь он появился из моей тени.

Ха! Жизнь всегда найдёт чем тебя удивить, в каком бы мире ты ни родился.

Поднявшись на ноги, я увидел вполне ожидаемую картину. Проклятые аристократы настолько перепугались, что как стадо баранов сбились в кучу. Скелет на всём ходу влетел в толпу и поднял коня на дыбы. Копыта проламывали черепа один за другим. И всё это время скелет не переставая рубил мечом.

Кто-то падал на землю и пытался прикрыться руками. Таких давили копытами.

Кто-то, крича, убегал. Таких догоняли и рубили со спины.

Но нашлась даже парочка храбрецов, попытавшихся стащить скелета с лошади. Первого бойца проткнули мечом, а второй, увидев гибель друга, тут же растерял боевой дух и рванул наутёк.

За жалкие минуты скелет прикончил всех до единого. Затем спешился и воткнул меч в первого покойника, чтобы поглотить его кости. Очевидно, что нельзя дать ему возможности собрать все имеющиеся кости. Если три покойника дали ему лошадь, то что дадут три десятка трупов? Боевого слона? Или целую армию скелетов?

Обойдя врага с двух сторон, мы с Гобом рванули в атаку. Когда мне оставалось сделать один-единственный шаг, чтобы ударить клинком в сферу, пылающую в груди скелета, белёсая броня перетекла на грудь и тут же её прикрыла. А вместе с этим позади послышался топот копыт.

Конь оказался не просто ездовой животиной, он подчинялся воле скелета и бросился в атаку на Гоба.

– Прикончи кобылу! Скелет на мне! – проорал я, отражая удар меча.

Гоб, увернувшись от копыт, проскочил под брюхо лошади, уцепился за её ребро и ловким движением закинул себя на спину твари. Кобыла встала на дыбы, пытаясь скинуть коротышку, но не тут-то было. Король гоблинов крепко цеплялся за кости одной рукой, а второй рукой с зажатым кинжалом стал молотить в шейные позвонки твари.

Скелет не позволил мне насладиться зрелищем. Он размахивал мечом, всё время стараясь то снести мне голову, то проткнуть брюхо. Приходилось крутиться изо всех сил. А сил в этом теле было немного. Проклятье, да я даже во время парирования не мог толком откинуть клинок костяшки!

Прислушавшись к телу, я попытался использовать покров. Так назывался трюк, который перераспределял внутреннюю энергию, позволяя усилить тело и рефлексы.

Но, к сожалению, в этом теле энергетические каналы были не развиты. Более того, ещё и закупорены какой-то дрянью. Тьфу! Не удивительно, что прошлого владельца отец решил продать за долги. Хоть какая-то польза.

Скелет нанёс колющий удар, а я, подгадав момент, нырнул под руку и чиркнул лезвием по его позвоночнику. Попал отлично, в сочленение позвонков, – вот только силы не хватило, чтобы срубить чёртову голову.

Скелет повернулся и снова постучал зубами, как будто насмехался над моими потугами. Утерев пот со лба, я стал раз за разом ловить костяшку на однотипных движениях и пробивать в то же самое место. На десятом ударе позвонки не выдержали и с треском рассыпались.

Черепушка рухнула на пол и уставилась на меня пустыми глазницами. Впрочем, это никак не помешало скелету сражаться. Безголовое существо всё так же бодро размахивало мечом, желая превратить меня в фарш. И тогда я решил проверить одну теорию.

Увернувшись от очередного удара, я отскочил в сторону и со всего размаха пнул череп в противоположную сторону помещения. Кувыркаясь в воздухе, головешка стучала зубами, а когда приземлилась на камень, оказалась отвёрнута от меня в другую сторону.

Тело скелета стало бессмысленно рубить воздух в поисках моей плоти. Вот только там, где свистел меч, меня не было. Без особых сложностей я зашёл за спину костяку и, размахнувшись, всадил кинжал в сферу через ключичную впадину.

По комнате разлетелся звук осыпающихся костей, и бой завершился. Я осмотрелся по сторонам в поисках новой двери, ведущей к следующему испытанию, но таковой не было. Зато был Гоб, отрубивший коню голову. Он держал тварь за горло, пропустив позвоночник между ног, и скакал вокруг меня.

Я усмехнулся, смотря на дурашливое выражение лица зеленомордого, и сказал:

– Да знаю я. Ты вечно голодный. Я и сам бы с радостью перекусил. Ну и куда тепе…

Я не успел закончить фразу. Останки скелета исчезли в ярком свечении, а на их месте появилась небольшая шкатулка. Я поднял её и заметил, что на стене высветилась точно такая же печать, которая перенесла нас внутрь башни.

Похоже, испытание пройдено. Ладно, посмотрю одним глазком в шкатулку – и на выход. Ведь должен я узнать, какую награду мне преподнесла судьба.

Глава 3

Открыв шкатулку, я обнаружил небольшую карту, чем-то похожую на игральную. На синей рубашке карты с золотой окаёмкой была написана цифра «35». Как только я прикоснулся к ней, карта тут же взлетела вверх и повернулась ко мне лицевой стороной, где красовалось слово «Отрицатель». Ниже шло пояснение:

«Обладатель карты способен стереть любую особенность живого объекта. Длительность стирания зависит от силы мага, использующего карту, а также от количества целей, на которых использован навык.».

Как только я дочитал текст до конца, он изменился:

«Вы можете передать карту отрицателя другому носителю, стоит лишь представить, как карта появляется у вас в руке».

А это интересно. Неудивительно, что за подобные карты идёт война по всему миру. Правда, непонятно, как использовать полученный навык.

Шкатулка вместе с картой вспыхнули ярким светом и исчезли, оставив меня в полном недоумении. Я осмотрелся по сторонам и заметил, что убитый мной скелет исчез, оставив после себя ржавый клинок.

Подняв меч, я пару раз рассёк им воздух. Отвратительный баланс, лезвие зазубренное, обмотка рукояти сгнила… но это лучше, чем ничего.

Гоб скакал вокруг меня, требуя поскорее выбираться отсюда. Да и у меня не осталось никаких причин здесь задерживаться. Разве что…

Я пристально посмотрел на гоблина и выкрикнул:

– Стереть! Отрицаю! Использовать! – Но ничего не произошло. – Тьфу, твою мать, – выругался я и вспомнил описание: «…может стереть любую особенность».

Тогда попробуем по-другому. Прищурившись, я посмотрел на гоблина и подумал: «Отрицаю рифму».

– Гоб, а что бы ты сейчас съел?

– Мой рот сожрёт всё, что есть, – усмехнулся гоблин. – Эй, а куда делась рифма? – На его лице проступила растерянность, сменившаяся негодованием. – Я говорю как урод! Верни как было!

Гоблин швырнул голову лошади об пол и требовательно уставился на меня. Ну ладно, попробуем отменить навык. И как только я об этом подумал, Гобу снова вернулась его придурковатая особенность.

Коротышка носился вокруг меня, неся какой-то бред, а я сосредоточился на своём теле. В груди я слышал спокойный стук своего сердца, но помимо него там звучало другое биение – быстрое, ритмичное, рваное. Так могло бы биться сердце Гоба, если бы оно находилось в моей груди.

Сосредоточившись на быстром ритме, я представил, что он становится медленнее и вовсе затухает. В этот момент Гоб, скакавший вокруг меня, начал таять, словно снег, перемазанный мазутом. Он стёк на пол чёрной жижей и втянулся в мою тень, не оставив после себя и следа.

Занятно. А теперь попробую сделать обратное. Вслушавшись в тишину, я представил, как рваный ритм разгоняется с новой силой, и из тени выскочил Гоб с оскаленной мордой, размахивая клинком.

Выходит, что я могу призывать Гоба в любой удобный момент времени. Осталось только понять – он просто живёт в моей душе, или мы связаны, и если умрёт он, то умру и я? Жаль, что выяснить это я смогу лишь в бою.

Заглушив биение сердца Гоба, я выставил перед собой клинок и двинул на выход. Печать на стене полыхнула стерильно белым свечением, и я переместился во внешний мир, залитый огнём. Вокруг входа стояло кольцо стражников.

Со всех сторон кромешная тьма, разрываемая лишь свечением факелов, которые держали стражи. На небе тучи, и моросит мелкий дождь. Вода, попадая на пламя факелов, с шипением испаряется, а стража медленно достаёт клинки и делает шаг вперёд, прижимая меня к стене.

– Парень, давай без глупостей. Подними руки и брось меч, – с угрозой в голосе сказал стражник с пышной бородой и перечёркнутым шрамом глазом.

Позади стражников раздался крик:

– Граф! Башня покорена!

Твою мать. Нужно срочно бежать, иначе с минуты на минуту сюда прибудут все имеющиеся солдаты, и тогда у меня точно не останется ни единого шанса.

– Опусти железку, дурак! – выкрикнул усатый и занёс клинок над головой.

По его позе было понятно, что он не собирается меня убивать. Скорее хочет отсечь руку, в которой я держал клинок. А вот это огромная удача. Видимо, если человек погибнет, то карта, полученная им, исчезнет, и они этого боятся. А может, стражник хочет, чтобы граф Мышкин самолично мог отобрать трофей?

Как бы там ни было, медлить больше нельзя. Я опустил клинок и представил, как ритм сердца Гоба разгорается. Благодаря факелам, моя тень разлилась по стене неровным пятном. Гоблин выскочил из-за моей спины и тут же рванул в атаку.

Стражники от неожиданности отшатнулись назад, позволив коротышке сократить дистанцию. Первым ударом Гоб проткнул ногу усатого, вторым воткнул нож в печень его соседа. Сверкнула сталь. Боец, стоящий слева, занёс меч над головой и собирался разрубить гоблина на две половины, но не вышло.

Зыркнув на стражника, я подумал: «Отрицаю силу рук». Ладонь бойца безвольно разжалась, и меч рухнул на землю. Не понимая, что произошло, мужчина уставился на гоблина, который тут же воткнул ему нож в брюхо.

Гоб обезвредил троицу, стоявшую передо мной, и я рванул во тьму впереди. Наперерез мне выскочил стражник. Я рефлекторно рубанул мечом по запястью. Сил перерубить его мне не хватило, зато рука бойца повисла на красных лоскутах плоти, а он завопил, сжимая покалеченную конечность.

Всё это произошло за жалкое мгновение, а в следующую секунду послышался вопль:

– Оцепить местность! У нас беглец!

Со всех сторон звучали крики, мелькали факелы, из палаток выползали заспанные люди, чтобы насладиться зрелищем. А я нёсся между шатрами, расталкивая зевак.

На небе полыхнула молния, осветив всё вокруг. Справа показались два стражника и, ткнув клинком в мою сторону, завопили: «Вот он!» Я тут же нырнул в ближайшую палатку и со всего размаха полосонул мечом по ткани. Проклятый клинок оказался слишком туп и смог проделать лишь небольшое отверстие.

– Эй! Пацан! Ты чё творишь? – заорала старая карга, лежащая у моих ног.

– Организую тебе вентиляцию, – усмехнулся я.

Просунув руки в дырку, я разорвал ткань и кувырком выскочил наружу, как раз в момент, когда стражники ворвались внутрь палатки.

Где-то позади слышались звуки боя. Сталь лязгала о сталь, ругань и вопли раненых разносились по всей округе. Сосредоточившись на биении сердца, я отозвал Гоба. Пользы от того, что он сражается так далеко от меня, нет никакой. А если мне потребуется помощь, то я не смогу быстро его призвать. Или смогу?

Перед глазами мельтешили палатки, люди, стражники, выбегающие в проулки и пытающиеся рассмотреть меня в толпе. На одного из таких стражников я и налетел при очередном повороте. Болван стоял посреди дороги и, разинув рот, пялился по сторонам. Я на всём ходу влетел в него, выставив перед собой клинок.

Меч с жадным чавканьем вошёл в живот, а через секунду по его лезвию потекла белёсая жижа. Испуганно я выдернул клинок и уставился на костную ткань, которая растекалась по моему предплечью, формируя наруч. Улыбка сама собой возникла на лице, и я побежал дальше.

Свернув за угол, я выбежал из лагеря, окружавшего башню, и услышал сперва свист, а потом и грохот. Над ухом просвистел арбалетный болт и унёсся в темноту. Земля задрожала, я на бегу развернулся и увидел, как падает башня.

Странное зрелище – башня складывалась внутрь себя самой, словно карточный домик, поднимая в небо столб пыли. А на фоне рушащейся башни стояли три арбалетчика и перезаряжали свои орудия.

Первый арбалетчик справился с перезарядкой в момент, когда мне оставалось до леса лишь десять шагов. Арбалет уставился мне в спину, и всё, что я успел, так это усмехнуться. Да уж. Перерождение не задалось.

Арбалетчик потянул за спусковую скобу, и в этот момент волна пыли настигла его, скрыв из виду, а через секунду пыль захлестнула и меня. Грохот сердца слился с грохотом рушащейся башни. Я нёсся сквозь лесную чащу, натыкался на деревья, ветки то и дело били по лицу, обещая выколоть глаза.

Не знаю, сколько я так бежал, но в итоге я вырвался из пыльной пелены и без сил рухнул на траву, хватая воздух ртом. Дождь барабанил по затылку, немного сбивая жар, терзающий меня изнутри.

Тучи стали ещё чернее, молнии прорезали небосвод, а мелкий дождик сменился ливнем. Непроницаемая стена дождя заливала лес, а поднявшийся ветер трепал деревья из стороны в сторону, периодически ломая их как сухие тростинки.

Я бы так и лежал, наслаждаясь прохладными каплями ливня. Они приятно барабанили по разгорячённому телу, унося усталость. Вот только сверху раздался громкий хруст, и верхушка дерева, обломившись, полетела вниз. Если бы я хоть на секунду замешкался, то бревно сломало бы мне позвоночник.

Кувыркнувшись вправо, я ушёл от удара и увидел, как верхушка дерева с хлюпаньем вонзилась в грязь. Буря набирала обороты. Не знаю, связано ли это с разрушением башни или просто погода испортилась, но было очевидно одно. Надо выбираться отсюда.

Оперевшись на меч, я поднялся на ноги и побрёл куда глаза глядят. Перелезая через бурелом, уворачиваясь от сыплющихся сверху веток и стараясь найти хоть какое-то укрытие.

Пока я шел, костяной наруч осыпался белёсой крошкой. В обычных условиях я бы расстроился, но сейчас это было меньшее из того, что меня волновало. Хотя, конечно, было бы приятно создать себе костяной доспех. Бесплатная броня лишней не бывает.

А ещё лучше, если бы меч мог накапливать костную ткань и создавать из неё доспех, когда мне это потребуется. Но, судя по всему, он на это не способен. Интересно, существует ли в этом мире способ улучшать артефакты?

Кстати! А какого чёрта я плетусь как улитка? Я усмехнулся и подумал: «Отрицаю усталость». Увы, на себе навык отрицателя не сработал. А жаль, можно было попробовать много интересного. К примеру, отринуть смерь. Хотя я это уже сделал, переродившись в этом теле.

Через пару километров пути я наткнулся на глубокую яму, вырытую под корнями дерева. К тому моменту погода испортилась ещё сильнее, и я без раздумий нырнул в предложенное укрытие.

Земля над головой пропиталась водой и сочилась за шиворот чёрной жижей. Корни щекотали макушку, а под ногами струились ручейки воды, стекая куда-то вглубь ямы. Но лучше сидеть в грязной яме, чем погибнуть во время бури.

Привалившись к стенке, я закрыл глаза и прежде, чем заснуть, подумал: «Странно же здесь пахнет». Сознание отключилось практически мгновенно, и я растворился в таком знакомом небытии.

Развалины башни неподалёку от посёлка Золотой.

Граф Мышкин Евгений Александрович пребывал, мягко говоря, в дурном настроении. Он заплатил в министерство десять миллионов рублей, чтобы право на освоение башни досталось ему.

Три недели он свозил в башню опальных аристократов со всей империи, они погибали пачками, и всё ради чего? Ради того, чтобы какой-то сопляк оставил его и без денег, и без артефактов?

И это не самое поганое! Император-батюшка потребует, чтобы граф Мышкин отдал две трети от добытых ценностей. А из добытого лишь груда камней, которые, безусловно, очень хорошо продаются на рынке, но они даже близко не окупят вложений.

А если император спросит, какие именно артефакты удалось добыть, или попросит ими поделиться? Мышкин даже боялся подумать о таком раскладе. Ведь тогда он и вовсе будет выглядеть идиотом, который не может удержать в руках пойманную за хвост удачу.

Промокнув до нитки, граф бежал вглубь леса вместе с тысячей человек из собственной гвардии. Правда, бежали они в пустоту, ведь никто не видел, куда делся пацан, а из-за ливня следов разобрать было невозможно.

И хуже всего то, что никто из стражников не запомнил лица парня. Зато все помнили проклятого зеленомордого карлика. Что это вообще было такое?

К графу подбежал капитан гвардии и, отсалютовав, доложил:

– Ваше сиятельство! Буря становится всё сильнее, идти дальше небезопасно. Вы должны вернуться. – Глаза капитана блестели в темноте, и было заметно, как зрачки нервно подрагивают. Ещё бы, так подвести своего господина.

Услышав эти слова, Мышкин не сдержался. Он со всего размаха влепил капитану тростью прямиком по стальному шлему. Металл звякнул, сорвав шлем с головы служивого, и из рассечённого виска побежала струйка крови. При этом капитан всё так же смирно стоял и смотрел на своего обидчика.

– Если ты, паскуда, не найдёшь беглеца, я вырежу твоё сердце и скормлю волкам. Ты меня понял? – прошипел граф, нависнув над воякой.

– Я приложу все силы, ваше сиятельство, – решительно сказал капитан.

– Конечно приложишь, ведь от результатов поиска зависит твоя жизнь. – Мышкин обжёг капитана ненавидящим взглядом и, резко развернувшись, пошёл обратно в лагерь.

Ветер насмешливо бросал в лицо графа капли воды, хлестал по щекам, как будто унижений на сегодня было недостаточно. Мышкин в ярости потянулся к мане и, взмахнув рукой, создал вокруг себя огненный барьер.

Бушующее пламя лизало деревья, поджигая их и испаряя всю влагу, посланную природой. Но словно насмехаясь над мощью человека, ливень мгновенно тушил загоревшиеся деревья.

– Проклятье! Если император узнает о моём провале, князем мне не бывать, – выругался Евгений Александрович и сплёл между ладонями шар огня.

Размахнувшись, он зашвырнул его в ненавистные небеса – просто так, чтобы выпустить пар. Шар пролетел десяток метров и взорвался, разбросав искры по округе. Но природе было плевать на неудачи амбициозного графа, как и на его злость.

Я очнулся от тычка в бок. Что-то мягкое и массивное выталкивало меня в сторону выхода, обдавая горячим смрадным дыханием. Открыв глаза, я остолбенел.

Из глубины ямы вылезло волосатое чудовище с огромными клыками и когтями. И прямо сейчас эта тварь пыталась выпихнуть меня наружу своей мордой. Вскрикнув, я на четвереньках вылетел из укрытия, сжимая клинок, и рванул в лесную чащу.

За спиной раздался оглушительный рёв, а яма, в которой я только что прятался, взорвалась разлетевшейся во все стороны землёй. За мной гнался грёбаный медведь!

Я перепрыгнул через заваленное дерево, поднырнул под другое и резко ушёл влево от третьего. А позади неслась огромная туша и просто сносила все завалы, даже не замечая их. Похоже, убежать не выйдет. Остаётся только сражаться.

Я обернулся и увидел медведя в пяти метрах от себя. Оскаленная пасть, из которой ручьями стекает слюна, разъярённые карие глаза, когти, вспарывающие воздух. Ну и как с ним сражаться? У него ведь когти длиной в половину моего клинка.

– Отрицаю храбрость! – выкрикнул я на бегу, надеясь, что медведь струсит и убежит.

Вот только я просчитался. Медведь напал на меня не потому, что хотел сожрать, а как раз потому, что я до чёртиков его напугал своим воплем, когда выбирался из ямы. Атаковал он не из-за храбрости, а из-за страха за свою жизнь. Отринув храбрость косолапого, я лишь подстегнул его бежать ещё быстрее.

Понимая, что через пару секунд умру, я призвал Гоба. Зелёный выскочил из моей тени и, скользнув под брюхом медведя, рубанул кинжалами по лапе. Увы, косолапый этого даже не почувствовал. Но зато он отвлёкся на гоблина.

Развернувшись на ходу, он встал на задние лапы и начал вспарывать воздух массивными когтями. Гоб крутился как волчок, уходя от ударов из стороны в сторону, попутно он наносил собственные, оставляя на теле медведя неглубокие порезы. Вот только такими ранами эту громадину не убить.

Гоб отскочил влево, поскользнулся на мокрой ветке и потерял равновесие. Медведь с радостью воспользовался секундным замешательством и рубанул лапой изо всех сил. Удар пришелся в бок гоблина, и он как пушечное ядро улетел в кусты, растущие в двадцати метрах от поля боя.

– Гоб! – выкрикнул я и рванув вперёд, со всего размаха вогнал меч в спину медведя по самую рукоять.

Глава 4

Медведь крутанулся на месте, едва не запустив меня вслед за Гобом. Ноги оторвались от земли, а я вцепился в рукоять меча изо всех сил, понимая, что если потеряю оружие, то мне конец.

Косолапый метался из стороны в сторону, грозно ревя и размахивая лапами, но достать меня всё никак не получалось. Не знаю, что испытывал в этот момент медведь, а я радовался.

Радовался тому, что по рукояти клинка поползла белая полоса костной ткани. Жидкость окутала левую руку, потом правую, создав костяную пластинчатую броню вплоть до самого плеча.

На секунду мне показалось, что бой вот-вот закончится, вместе с костями косолапого. Но этот ублюдок завалился на бок и резко крутанулся через живот, запустив меня в полёт.

Выдернув меч, я пролетел добрых пять метров и рухнул в бурелом. Острые ветки ударили в спину, выбив дыхание, щепки расцарапали кожу, но клинок я не выпустил.

Воин выпускает клинок в двух случаях. Когда занимается любовью и когда умирает. К сожалению, красоток я здесь не вижу, а значит, нужно вставать побыстрее, если не хочу подохнуть.

Оперевшись на меч, я с трудом поднялся. Косолапый стоял напротив и вспарывал острыми когтями землю. Заревев, он рванул в атаку! Я попробовал отпрыгнуть в сторону, но тело едва слушалось. Косолапый напружинился, готовясь к прыжку, и…

Задние лапы медведя сложились пополам. Шкуру пробили острые кости, и косолапый взвыл от боли. Разъярённый зверь пополз ко мне, оставляя за собой кровавый след. Неужели его кости стали тоньше и не выдержали веса, после того как клинок украл немного костной ткани? Впрочем, какая разница?

Я закончил бой за два удара. Первым пронзил косолапому подмышечную впадину, парализовав левую лапу. А вторым ударом вогнал клинок между позвонками в районе шеи. Зверь затих, а я, задыхаясь, рухнул сверху. Задрав рубаху, посмотрел на стремительно синеющие рёбра. Ну что, Авдеев? Поздравляю с первой гематомой.

– Эх. Это тело никуда не годится, – тяжело вздохнул я. – Гоб! Ты там жив?

прохрипел гоблин из-за кустов. Странно, обычно он говорит четверостишьями. Должно быть, ему крепко досталось.

Поднявшись, я пошёл искать друга. Впрочем, найти его было несложно. В кустах отчётливо виднелась траектория полёта, отмеченная поломанными ветками и обрывками одежды. Прорубив себе путь, я обнаружил товарища.

– Прирос к дереву, говоришь?

Я покачал головой, глядя на изломанное тело гоблина. Руки сложились гармошкой, подставив солнцу белёсые куски костей, а грудь его была пробита сучком дерева. При этом Гоб казался бодрым, улыбался и совершенно не собирался помирать. Всё это выглядело странно.

Наклонившись, я аккуратно взял зеленомордого под руки и с чавкающим звуком снял с сучка. В груди гоблина виднелась сквозная рана, через которую можно было рассмотреть всю округу.

Так вот эта рана стремительно затягивалась. Сломанные руки рывками выпрямлялись, как будто кости сами собой вставали на место и срастались.

– Носатый, я бы на твоём месте вопил от восторга. В прошлом мире ты бы точно помер от таких ран, – усмехнулся я, наблюдая, как неведомая сила исцеляет гоблина.

– Я смотрю, тебе уже намного лучше? – Я щёлкнул говорливого по носу и помог встать. – Бери кинжалы и вперёд. Выбирай самую вкусную часть косолапого. А я пока разведу огонь.

Пока гоблин прыгал вокруг медведя, выбирая, какую часть сожрать первой, я нашёл толстое, давно упавшее бревно. После ливня древесина отсырела, и разжечь её не представлялось возможным. Но если ты всю жизнь провёл в походах, то для тебя нет ничего невозможного.

Используя меч в качестве клина и палку в качестве молотка, я расщепил бревно на две половины. Как и ожидалось, древесина внутри оказалась сухой. Пришлось повозиться, чтобы отделить сухую часть от мокрой, но за полчаса я управился.

Притащив бревно к туше медведя, я застал окровавленного гоблина. Он склонился над тушей косолапого, содрал с него шкуру и, не дождавшись, пока я разведу костёр, начал жрать сырое мясо.

– Идиот. Ты забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты решил свежины отведать? Там оказалось столько паразитов, что тебя еле откачали. Если б не встретили ту знахарку, то тебя бы самого сожрали изнутри.

– Понятно. Значит, жареное мясо буду есть только я, – усмехнулся я, раскалывая получившееся полено на небольшие дощечки.

Моих слов гоблин не услышал, так как чавкал на всю округу. Я настругал немного щепок, добавил туда кусочек сухого мха, который сорвал по пути. Осмотревшись, нашёл небольшой камень и стал лупить им по мечу, высекая искру.

Спустя минуту искра попала на щепки, и занялся слабый дымок. Я накрыл зачатки огня мхом и стал кормить стремительно растущее пламя всё новыми и новыми деревяшками. Огонь ещё не успел набрать силу, а за спиной уже послышалось тяжелое дыхание.

Повернувшись, я увидел гоблина, пристально смотрящего на пламя. С его острых зубов стекала вязкая кровавая слюна, а в когтистых лапах волочились по земле два здоровых ломтя мяса. Похоже, ему приглянулась филейная часть косолапого.

– Жарить! Скорее! Быстрее! – выкрикнул голодающий, совсем позабыв про рифму.

Покачав головой, я пошёл рубить шампуры. Нашёл пару длинных веток, заострил с обеих сторон и, нанизав мясо, вколотил их под углом к костру. Пламя лизало мясо, сочащееся бурым жиром, который, капая на угли, довольно неприятно пованивал.

Свой шампур гоблин умял, не дождавшись, пока мясо дойдёт до готовности, после чего пошёл вырезать новую порцию. А я же прожарил свой кусок до чёрной корки. Потому что знал: медведи – переносчики всякой заразы, а ещё в их мясе часто встречаются различные паразиты, типа червей.

Единственный способ не подцепить какую-нибудь гадость, это хорошенечко прожарить их мясо. Я же предпочёл перестраховаться и прожарил чуть ли не до углей. Потом срезал чёрную корку, а остальное съел, правда и без особого удовольствия.

Гоб тоже завершил трапезу и, рухнув в высокую траву, совершенно слился с ней. Громко рыгнув, он спросил:

Гоблин на сытый желудок, как обычно, был разговорчив. Да, к моменту нашего перерождения Гоб уже был мёртв и не видел ритуала, проводимого мной.

Но зная зеленомордого, готов спорить, что его не слишком заботит случившееся. Для Гоба куда важнее то, что он снова жив и может есть вкусную еду, а заодно воровать. Это ещё один его порок.

Пожалуй, самый страшный порок. Из-за воровства носатого мы регулярно попадали в переплёт. Впрочем, порой он воровал очень ценные вещи. Как-то он обокрал магистра храмовников и утащил у него рунический меч, которым я пользовался до самой смерти. Отличное оружие. Жаль, что пропало.

Но грех жаловаться. Я не думал, что попав в этот мир, сразу найду меч, который одновременно окажется и бронёй, пусть и с особенностями использования.

Привстав на локтях, я посмотрел в траву, где лежал Гоб. Я собирался рассказать ему о последних минутах нашей прошлой жизни, как вдруг за спиной раздался едва слышный хруст.

Мгновенно перекатившись за ближайшее дерево, я приготовил клинок и стал ждать. Спустя минуту на поляну вышел седой мужик с огромным топором в руках и просипел:

– Мать моя хризантема! Это чё такое? – Он остолбенел, увидев тушу медведя, которая уже была наполовину съедена.

Тихонько нырнув старику за спину, я приставил клинок к его горлу и прошептал на ухо:

– Закричишь, и я тебе глотку перережу.

– Парень. Ты чаво? Не дури, – испуганно пролепетал старик.

– Ты кто такой?

– Та я ж лесник местный. Из Ситы. Деревня в пяти километрах отсюда, – выпалил седой и, покосившись на медведя, спросил: – Эт ты его так?

– Да, моих рук дело. Есть претензии? – Этот вопрос я не мог не задать, ведь в моём мире встречались психи, поклоняющиеся животным. Мало ли, может, я прикончил его родового зверя, и теперь между нами разгорится кровная вражда.

– Мужик, да ты чаво? Какие претензии могут быть? Если ты такую образину в одиночку завалил, то даже будь у меня претензии, я б оставил их при себе, – сказал лесник и на всякий случай отбросил топор в сторону.

Похоже, он не из людей графа. Да и повадки у него крестьянина, а не воина. Краем глаза я заметил движение. Гоб прополз на брюхе по высокой траве и юркнул на дерево, стоящее слева. Сделал это не аккуратно и нашумел, сломав ветку. Лесник собирался зыркнуть в сторону звука, но я рывком повернул его к себе.

– Я думал, тебе лет тридцать, не меньше, – удивился старик, осматривая меня с ног до головы. – Ты как умудрился-то медведя убить? Сплошные кожа да кости. Не, ты не подумай, я не пытаюсь обидеть. Просто ума не дам, как так-то?

– Любую тварь можно убить, если знаешь, куда бить, – сказал я и расплылся в улыбке. Проклятый Гоб, я уже переопылился от общения с ним и теперь сам говорю стихами.

– Так-то оно так, но ни фига не так, – почесав затылок, с недоверием посмотрел на меня лесник. – А ты чё тут один-то делаешь? Мечом в безоружных тычешь.

– Потерялся. Ехал с караваном купцов в Благовещенск, но разбойники напали. Всех перебили, один я выжил. А тебе обещал глотку перерезать, потому что было непонятно, зачем тебе топор. То ли мне череп проломить, то ли деревья рубить. Ну вот, поговорили, разобрались, – улыбнулся я, воткнув клинок в землю.

– Ну дела-а-а, – протянул лесник и тише выразил мысли вслух: – Странно, конечно. Медведя ты прибил, а с разбойниками не справился…

– В ближнем бою, может, и прибил бы их. Но что ты сделаешь против десятка арбалетчиков?

– Разумно… – Лесник задумался, то смотря на меня, то косясь на останки медведя, а после спросил: – А не хочешь у нас погостить? Поговоришь со старостой, может, работёнку какую подкинет. На деревню как раз повадилась какая-то тварь нападать. Скоро весь скот подушит, – пожаловался лесник и с надеждой посмотрел на меня.

– Если накормите, дадите новую одежду и честную оплату, то я только за, – посмотрев старику в глаза, я протянул ему руку.

– Ну насчёт кормёжки не уверен. Ты вон уже половину медведя сожрал. А судя по следам крови, убит он недавно. Хрен знает, прокормим ли тебя, – озадаченно проговорил дед. – А вот тряпьё на тебя найдётся, да и денег точно сможем дать. Как звать-то тебя?

Лесник пожал мне руку, и от этого рукопожатия мне стало неуютно. У седовласого было мощное тело, закалённое тяжелой жизнью, и при желании он мог бы, сжав кулак, сломать мне кости. Единственное, что успокаивало, так это Гоб, сидящий на дереве, и клинок в моей руке. Но лесник ничего дурного, похоже, не замышлял.

– Владимир, – представился я, заглянув в мутные глаза старика.

– Володька, стало быть. Ну чё, приятно познакомиться. Я Анисим. – Лесник отпустил мою руку и расплылся в беззубой улыбке.

Я ответил добродушной улыбкой, но меч из рук не выпустил. Жалко, что убегая из лагеря, я не нашёл времени, чтобы обзавестись ножнами. Таскать в руках ржавую железяку – то ещё удовольствие.

Лесник с опаской поднял топор и, поняв, что я не собираюсь сносить ему голову, громко выдохнул. Бросив взгляд налево, он указал топором в сторону дерева, на котором сидел Гоб.

– Нам во-он туда.

Старик шел первым, обходя буреломы и стараясь не тратить силы на их перепрыгивание. Половину пути мы молчали, а после лесника прорвало.

– А ты слыхал, что Башня недалеко от Золотого рухнула?

– Я даже не слыхал, что она там появилась, – буркнул я, размышляя, не стоит ли за его «случайным» вопросом что-то большее.

– Да ты чё?! Грохотало ж на всю округу! – удивился лесник и посмотрел на меня через плечо. Задумался и, почесав затылок, добавил: – Хотя да, буря ж была, можно было с громом спутать.

– А что за башня-то? Кто вызвался покорять? Расскажи, интересно ведь, – прикинулся я дураком, постоянно смотря по сторонам.

Гоб двигался параллельно нам на расстоянии пятидесяти метров. Если лесник ведёт в засаду, то мой зелёный друг нападёт на затаившихся раньше, чем это успеют сделать они.

– Ну слушай. Башню граф Мышкин выкупил. Считай, месяц дворянчиков свозил и швырял внутрь. Только все дохли как мухи. А потом новую партию привезли. Вроде как кто-то даже выжил. Прошёл испытание, значить. Ну так это, башня-то пустышкой оказалась. А ещё говорят, дворянчик, который башню покорил, он того, этого. Сбежал. – Лесник шмыгнул носом и кивнул направо. – Вон тропинка, нам туда.

Слова лесника были ужасно подозрительны. Он мог всё это узнать лишь в том случае, если сам ошивался рядом с башней. А значит, он мог меня видеть. Готов спорить, за мою голову назначена круглая сумма. А этот оборванец с радостью продаст меня при первой возможности.

– А ты откуда всё это знаешь? – спросил я и ускорил шаг. Если его ответ мне не понравится, то придётся познакомить его требуху со ржавой сталью.

– Так это, уже ж четыре дня ищут беглого. К нам в деревню приходили гвардейцы, обыск устроили. Ничего не нашли и ушли. Мы ещё со старостой сидели брагу пили, думаем, чё им надо-то? – Старик шмыгнул носом и продолжил. – Вид у гвардейцев как у собак побитых. Мы и так, и эдак, а не отвечают паскуды, чё ищут. Через пару дней к нам торговец заехал. Он около башни как раз был в день её падения. Ну вот он и рассказал, что дворянчик Мышкина обобрал. Отважный малый, – хмыкнул лесник и свернул налево. – Я б под страхом смерти не стал с Мышой связываться. Страшный он человек.

Четыре дня назад? Какого чёрта? Я провалялся без сознания целых четыре дня? Я, конечно, могу предположить, что душе, занявшей тело, нужно время, чтобы полностью его подчинить. Или что башня забрала все мои силы, и поэтому я провалялся так долго без движения. Но всё это домыслы.

Впрочем, какая разница? Я жив, меня не нашли, а то, что уже прошло четыре дня, – даже хорошо. Возможно, преследователи ушли далеко или вовсе прекратили поиски. Но всё же стоит быть осторожным. На всякий случай.

Кстати, интересно, почему Мышкин не раструбил по округе о моих поисках? Боится за свою репутацию? Или проблема ещё в чём-то? Граф не последний человек в империи. Думаю, именно страх за репутацию может заставить его молча искать меня собственными силами.

Правда, молчание продлится недолго. Если хоть кто-то из стражников запомнил моё лицо, то очень скоро я прослыву маньяком, насильником или вором, а за мою голову предложат солидную награду. Нужно убираться отсюда как можно дальше.

– Да и чёрт с этими дворянчиками. Пусть хоть глотки перегрызут друг другу. Верно говорю? – усмехнулся я, втираясь в доверие.

– Всё верно. Нам от них пользы никакой, сплошные поборы да побои, – хмыкнул лесник, отодвигая кустарник в сторону.

– Анисим, а ты сказал, что башня оказалась пустышкой. Это что значит?

– Ну смотри. Бывают башни, которые рушатся после покорения, это пустышки. А есть те, которые остаются стоять на долгие годы. Потом, конечно, тоже рушатся. Тьфу! Сука! – Лесник закашлялся и сплюнул мошку, залетевшую в рот. – Падаль мелкая! Короче, бывают пустышки, а бывают… – Анисим задумался и стал бубнить под нос. – Как слово-то это называется? Тьфу, твою кочерыжку. Забыл. А! Во! Воплощённые! – торжественно заявил он и, повернувшись ко мне, улыбнулся беззубым ртом.

– И что это значит?

– Володь. Я смотрю, ты вообще не интересовался башенками-то, да?

– Пока ты башенками интересовался, я учился сражаться, – сказал я чистую правду.

– Ну тоже дело хорошее. В воплощённых башнях часто бывает несколько слоёв, как в пироге. Первый слой отведён под испытание. Если его прошли, открывается следующий слой.

– И там тоже испытания? – усмехнулся я, помня, как мы из комнаты с загадкой попали на бойню к скелету.

– Когда как. Бывает, что испытание, порой может рудник какой встретиться или и вовсе проход в другой мир. По-разному бывает.

Мы вышли на дорогу, состоящую из сплошной колеи и грязи. Одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что недавно в этой топи застряла телега. А в сотне метров впереди показался мост, за которым расположилась деревенька.

Лесник остановился и, сделав глубокий вдох, улыбнулся. Он как будто наслаждался ароматом милого дома.

– Володь, ну всё, мы пришли. – Лесник подмигнул и бодро зашагал в сторону деревни.

Глава 5

Деревушка оказалась небольшой. Одиннадцать жилых домов, склад, амбар с животными да небольшая кузня. Переходя через мост, я сразу же понял, почему деревня называется Сита. Местные сидели на берегу реки и промывали песок через сито.

Молодой парень лет двадцати швырнул свой инструмент на берег и победоносно поднял над головой крошечную крупинку, блестящую на солнце.

– Нашёл! – воскликнул он и тут же утонул в волне ненависти от окружающих.

– Да чтоб тебя черти драли! Трофим, паскуда малолетняя! – выкрикнула сморщенная женщина и замахнулась на паренька ситом. – Почему тебе везёт, а нам нет?

– Это потому, что я добрый. А вы желчью давитесь, хе-хе-хе, – ехидно заявил парень и спрятал золотую песчинку в мешочек, висящий на поясе.

– Здорова, Добряк! Ты чё там? Опять стариков дуришь? – выкрикнул лесник и ударил по ограждению моста.

– Да ты чё такое говоришь, дядь? – усмехнулся мальчишка. – Золото всамделишное!

– Молодец! Везучий! – засмеялся Анисим.

– И много здесь золота? – спросил я в надежде, что смогу тут подзаработать.

– Да какое там золото? – махнул рукой лесник. – Его ещё пять лет назад всё вымыли. Трофимка просто стариков дразнит. Он одну и ту же золотую песчинку по десять раз на дню показывает, мол, нашёл что-то. А по сути, такой же голодранец, как и мы все. Если б тут ещё золото осталось, думаешь, я б подался в лесники?

– А чем же вы тут живёте?

– Надеждой, – усмехнулся лесник, ковырнул в носу и, посмотрев на свою добычу, добавил: – А ещё охотой и животноводством. Это в обед они песок моют, а в остальное-то время у каждого свои дела. Да и песок бы уже никто не мыл, если бы Трофим не подогревал интерес к этому делу. Во, дом старосты. Считай, пришли.

Анисим кивнул в сторону двухэтажной деревянной хижины, на фоне остальных строений она выглядела царскими хоромами. В окне второго этажа толстая морда с хлюпаньем потягивала чай из красной чашки, разукрашенной белыми точками.

– Здорова, Анисим. Эт чё за хрен? – неторопливо сказал староста и откусил кусок сухаря.

– Ты чё хамишь-то? – Анисим постучал по лбу и продолжил. – Эт гость наш. Володька. Медведя голыми руками убил! Я те отвечаю!

– Ну не совсем голыми, – усмехнувшись, сказал я, но услышал меня только Анисим.

– Короче, работу ищет. Мож, поможет нам с вон той образиной? – закончил рекламную кампанию лесник и в ожидании уставился на старосту.

– Вот эта сопля – голыми руками? Ха! Не смеши мои жирные бока! – захохотал старейшина и этим меня окончательно вывел из себя.

Я поднял с земли небольшой камушек и зашвырнул его в оконную раму. Ударившись в деревяшку, он отрикошетил и выбил чашку из рук старосты. Да так ловко выбил, что часть чая ошпарила ноги жирному борову.

– А-а-а! Мать твою так! Горячо! Горячо! – горланил старейшина, размахивая руками. – Ты чё творишь, паскуда?!

– Я тебе, свиноте, намекаю, что длинный язык могу и укоротить. – Стальной тон и хищный взгляд заставили старейшину заткнуться.

– Степаныч. Я ж говорю, парень бойкий, лучше не шути с ним. Так чё насчёт работы-то? – Анисим попытался вернуть разговор в нужное русло.

Старейшина уставился на меня ненавидящим взглядом. Ноздри раздуваются, вцепился в подоконник, костяшки пальцев побелели, сопит, а огрызнуться страшно. Степаныч с трудом взял себя в руки и выдавил:

– Работа есть. Хочешь, берись. Заплачу десятью граммами золотого песка. Идёт?

– Пятнадцать грамм золотого песка, одежду и покормишь дважды, – улыбнулся я, закинув меч на плечо.

– Где ты его нашёл? Крохобор и хам! – возмутился старейшина и перевёл взгляд на меня. – Чёрт с тобой. Договорились. Анисим покажет, где эту тварь последний раз видели.

Договорив, старейшина с недовольным выражением лица выругался и захлопнул окно.

– Ха. А ловко ты прибавку выторговал, – усмехнулся Анисим.

– Я же говорил, что сопровождал торговцев. Научился всякому, – пожал я плечами.

– Ладно, пойдём покажу.

– Обязательно пойдём, только сначала в кузню.

В надежде заполучить ножны я направился в покосившееся здание с чадящим дымоходом. Очевидно, кузнец прямо сейчас трудился над очередным шедевром…

Войдя в кузню, я увидел перемазанного сажей мужика. Он определённо был пьян и размахивал молотом как умалишённый. Увы, ковал он не оружие и даже не инструменты. Подкова, вот верх его мастерства! Весьма посредственная, уродливая, кривая подкова.

– Э! Малец, подь сюды! – гаркнул кузнец, заметив меня в дверях. – Держи клещи, а я по этой хреновине шандарахну посильнее. А то видал, какая кривондюлина выходит?

– Подержу, конечно. Если ты мне за работу ножны сделаешь, к вот этой железяке. – Я вытянул перед собой клинок, который обязательно блеснул бы начищенной сталью, если бы не утонул в ржавчине.

– Чё? Я тебе кожевник, что ль? – нахмурился кузнец и размазал сажу по лицу.

– А я тебе кузнец, что ль? – ответил я повторив жест чумазого.

– Не, кузнец тут я. Ха-ха. Ты точно не кузнец, – расхохотался мужик. – Ладно, иди помогай, а после гляну, что можно сделать.

– Тимофеич, ты это, давай, парня не задерживай, – поторопил кузнеца Анисим, выглянув из-за моего плеча. – По-быстрому железяку гни, и мы пошли. Нам ещё на охоту нужно. Он тварюгу вызвался изловить, какая овец жрёт.

– Ещё один самоубийца? Ну понятно, – задумчиво промямлил кузнец и, одобрительно кивнув, добавил: – Ладно, тут дел на пять минут. Топай сюда.

По-быстрому не вышло. Он полчаса охаживал непослушную железяку молотом, то и дело промахиваясь. Пару раз он был близок к тому, чтобы попасть по мне, но хорошая реакция меня спасла. В итоге подкова получилась отличная! На четыре балла! Из десяти возможных…

– Ну вот! А Степаныч говорит, что я мусор один кую! Гля какая! – Кузнец горделиво упёр левую руку в бок, а правой поднёс к моему лицу уродство, отдалённо напоминающее подкову.

Готов спорить, что лошадь, которой не повезёт быть подкованной этой гадостью, неминуемо сломает ногу. Живодёр проклятый.

– Давай свою железяку. Размеры сниму, и посмотрим, что смогу сварганить. У меня вон немного бычьей кожи есть, по шаблону обрежу, сошью – считай, ножны готовы!

Я невольно улыбнулся. Что за кузнец такой? Бракодел высшей пробы. С другой стороны, за полчаса работы глупо ожидать чего-то стоящего. Кузнец забрал у меня меч и приложил его к чёрной доске, висящей на стене, а после обвёл его мелом.

– Ну всё, валите. К вечеру сварганю чё-нибудь.

– Ага. И тебя туда же, – усмехнулся я, пожав чумазую руку кузнеца.

Выйдя на улицу, я обнаружил Анисима. Лесник закинул руки за голову и тихонько посапывал, сидя на лавке.

– Лес горит! – выкрикнул я, склонившись над спящим.

Анисим испуганно вскочил и заметался из стороны в сторону, не понимая, где находится и что ему делать. А когда увидел, что я хохочу, смотря на его панику, осуждающе покачал головой.

– Я на минутку глаза закрыл. А ты орёшь. Думал, оглохну, – с укоризной сказал он и, взяв топор, направился в другой конец деревни.

– Ага, судя по твоему храпу, ты всего на секунду глаза закрыл. Даже не спал совсем, – улыбнулся я, следуя за ним, и примирительно добавил: – Ладно, не злись. Лучше расскажи, как выглядит достающий вас хищник?

– Да как выглядит? Лапы, морда, клыки, хвост. С виду как собака, только шерсти нет, – задумавшись, сказал лесник. – Эта пакость по ночам из воды вылазит. Чуть позже обычного загонишь скот с пастбища – и всё. Уже кого-то сожрали.

– А сколько существ нападает? – спросил я, пристально уставившись на Анисима.

– Да вроде одна тварюга. Вот месяц назад случай был. Пётр пошёл стадо загонять затемно. Мир его праху. Увидал, что гадость эта овцу треплет. Схватил вилы и побежал отбивать. Отбил. Правда, самого покусала эта паскуда, ну ничё, вроде прогнал. А через пару часов у него сильный жар поднялся, в итоге даже суток не прошло, а парень помер. Овца, кстати, которую он спас, тоже померла. От них ещё запах такой стоял… – Лесник подумал и добавил: – Как будто заживо сгнили.

А вот это полезная информация. Если меня хотя бы раз укусят, то я покойник.

Мы прошли через заросшее травой поле и углубились в лесную чащу. Гонимые ветром листья шумели над головой, а сквозь кроны деревьев пробивались тонкие лучи солнца, освещая округу. Странно, что здесь не слышно пения птиц, как будто лес вымер.

Анисим остановился и присел на корточки.

– Во, следы этой твари. Бабы говорят, что это проклятье, посланное башней. Но не верю я в проклятья. Хотя по времени совпадает с появлением башни. Тьфу, – сплюнул старик. – Понапридумывают гадости какой-то. Может, это волк. Просто обгорел в пожаре, вот и лысый. Как думаешь? – Лесник отошёл в сторону, дав мне рассмотреть след.

– Нет, это совершенно точно не волк. Смотри, какие когти здоровые. В землю уходят на десяток сантиметров. А лапа? Она ж с мою ладонь в длину. Где ты таких волков видел?

– Не, ну лучше в волка верить, чем в неведомую пакость из башни.

Я поднялся и двинул по следу вглубь леса, держа меч наготове. Анисим топал следом, а Гоб прятался за деревьями позади нас.

– Кстати об этом. Часто из башни появляются какие-то существа? – Я заметил сломанную ветку со следами запекшейся крови, а потом и ещё несколько в десятке метров впереди.

– Ну так. Бывает порой. Говорят, если башню в течение года не зачистить, то открывается пролом, и из него лезут всякие твари наподобие вот этого волка. Тогда кромешный ад начинается.

След петлял между деревьями и уходил вниз по пригорку, терялся у ручья и продолжался двадцатью метрами правее.

– Были случаи, когда не успевали закрыть? – удивился я, потому что Панфилов, когда рассказывал о башне, ни слова не говорил о таких важных вещах.

– Вон, к примеру, неподалёку от Иркутска башня вылезла. Кто туда только не отправлялся, все там и сгинули. А потом стенка в башне отодвинулась, и оттуда зверьё всякое полезло. Весь народ в округе пожрали, даже монголам досталось. Слава богам, сестрице моей хватило ума манатки собрать и со всей семьёй ко мне переехать.

– А разлом-то в итоге закрыли? – спросил я, перепрыгнув через ручей.

– Конечно закрыли. Иначе б зверьё повсюду расползлось, и мы б с тобой не разговаривали. Император-батюшка тогда из Москвы прислал армию. Тварюг перебили и башню зачистили. Правда, говорят, много сильных бойцов полегло. Но лучше так, чем потерять всю империю.

Пройдя ещё сотню метров, я увидел низину, в которой зиял чёрный провал. Именно к нему и вели следы. А помимо когтистых лап, заметил, что в эту яму пару дней назад тащили увесистую тушу. Даже удивительно, что ливень не смог смыть след. Видимо, тащили корову, вон рытвины от рогов даже остались.

– Слушай, а если бы император не справился, тогда что бы было?

– А что? Да ничего бы не было, – хмыкнул лесник, смотря по сторонам. – Просто позвали бы соседей на помощь. Правда, эти паскуды бы запросили солидную плату. Но всяко пришли бы и помогли. Никому не нужен под боком разлом, который будет плодить существ, разоряющих твои земли. А император бы заплатил, без проблем. Просто налоги нам бы повысил и за пару годков отбил потерянное, – усмехнулся Анисим и, заглянув через плечо, спросил: – Эт чё там?

В глубине провала что-то блеснуло и мгновенно скрылось в тени.

– Похоже, мы пришли, – задумчиво проговорил я, поняв, что все мои тактические уловки бесполезны.

Придётся лезть в пролом. Вокруг разбросана земля, а значит, эту нору вырыли, и сколько таких ям нарыто по округе – неизвестно. Можно, конечно, поставить ловушки и надеяться на то, что тварь в них попадётся. Вот только это глупо и опасно.

В прошлом мире мой отец так охотился на баргестов. Поставил силки, выкопал волчьих ям и устроил засаду вместе со своим братом. Ждали они трое суток. А ночью их навестили.

Десяток существ вылез из другой норы и обошёл моих родичей со спины. Отец спасся, но потерял кисть. А вот дяде повезло меньше. Ему сразу перегрызли глотку. Возможно, только из-за его смерти мой отец и сумел удрать.

Одним словом, весь лес может кишеть их норами. Ждать бессмысленно и опасно. Впрочем, лезть в пекло – тоже не лучшая затея.

– Топай обратно в деревню. Дальше я сам.

– Да я и не собирался помогать, – испуганно пробормотал Анисим, и я тут же услышал быстро удаляющиеся шаги.

Амурский край. Имение неподалёку от Благовещенска.

Авдеев Константин Львович.

– Да-а-а. Что может быть прекраснее? Долги выплачены. Никто не ломится в двери, обещая сломать ноги. Жизнь восхитительна! – улыбаясь, сказал Константин Львович и пригубил дорогого коньяку.

Он сидел в кресле-качалке на веранде и с удовольствием смотрел, как его служанка развешивает бельё. Пышные бёдра приковывали к себе взгляд вдовца и заставляли фантазировать о том, что он сделает с женщиной вечером. Впрочем, глава рода не только мечтал, но регулярно воплощал в жизнь свои фантазии.

Некогда процветающее имение постепенно приходило в упадок. Когда умерла жена Константина Львовича, он пристрастился к азартным играм и алкоголю. На сына ему всегда было плевать, а после обретения новых пороков и подавно.

Год за годом он проматывал то, что перешло в его руки от отца, постепенно погрязая в долгах. А когда количество долгов стало несовместимо с жизнью, на пороге Авдеева возник граф Мышкин с невероятно щедрым предложением.

Двести тысяч рублей за бесполезного парнишку! Ну да, этот парнишка был его сыном. Но это Константина Львовича не смутило. Ведь его собственная шкура на порядок дороже жизни любого человека, когда-либо встреченного на жизненном пути.

Вот Константин Львович и продал сынулю, даже не удосужившись спросить, зачем он нужен графу.

– Фроська! Вон туда посмотри! Да чё ты на меня уставилась, дура?! – рявкнул Константин Львович, указав пальцем на чёрную точку, мелькающую вдали. – Это мне мерещится или кто-то едет?

– Агась. Вродь да. А вы гостей ждёте? – спросила служанка, поправляя грудь четвёртого размера.

– Нет, конечно. Скажи Димьяну… Тьфу, твою мать. Я же выгнал его…

Дела у Константина Львовича шли из рук вон плохо. Поэтому из прислуги он себе мог позволить только Фроську. Она была и поварихой, и уборщицей, и любовницей в одном лице.

– Кого там демоны принесли? – прошипел Авдеев и, сделав большой глоток коньяку, скривился.

Спустя пару минут к порогу имения подъехал кортеж из трёх автомобилей. Чёрные борта украшены золотой вязью и фамильным гербом визитёра. Открылись двери, и на улицу высыпали охранники, оцепив периметр, а следом вышел и сам граф Мышкин! Увидев его, Константин Львович тихонько шепнул себе под нос:

– Какого чёрта он тут забыл? – После чего недовольное лицо Авдеева мгновенно преобразилось. Он расплылся в улыбке и слетел со ступенек, едва не подвернув ногу. – Евгений Александрович! Рад вашему визиту. Коньячок будете?

– Я по делу, – недовольно буркнул Мышкин, стянув перчатки и шлёпнув ими о ладонь. – Ваш сын не объявлялся?

Константин Львович оторопел от такого вопроса.

– А с чего ему тут появляться? Я думал, теперь его жизнь – ваша забота. Мне нахлебники не нужны. – Подумав, он опасливо добавил: – Если он от вас сбежал, я деньги не верну.

– Да кому нужны твои деньги?! – скривился Мышкин. – Если объявится, сообщишь. Выдам премию в сотню тысяч.

От последней фразы глаза Константина Львовича округлились, а рот стремительно пополз вниз.

– Если этот сучонок объявится, то вы узнаете об этом в ту же секунду! – выпалил Авдеев и протянул полупустой бокал коньяка. – Может, будете?

Евгений Александрович Мышкин с презрением посмотрел на опустившегося аристократа и, не сказав ни слова, сел в машину. Спустя пару минут кортеж тронулся и стал стремительно удаляться.

Пока Константин Львович мечтал о том, что сын вернётся, а он снова сможет его продать, Евгений Александрович был в отчаянии.

Никто из стражников не рассмотрел лица беглеца. Из-за чего граф Мышкин был вынужден кататься от одного имения к другому, предлагая деньги за информацию о том, что проданный родственник вернулся.

Если беглец не найдётся, это сулит огромные проблемы. Гигантские проблемы. Если император потребует у Мышкина отдать две трети от найденных артефактов, то графу придётся продать большую часть своего имущества, чтобы купить эти самые артефакты и вручить императору.

От этой мысли Мышкина передёрнуло. Если такое случится, то он присоединится к обанкротившимся родам. И тогда он уже будет не скупать бесполезных аристократов, а продавать собственную родню. Эта мысль пугала его до чёртиков. Ведь Евгений Александрович любил свою родню, ещё как любил.

– Ваше сиятельство. Ваше сиятельство! – Водитель вырвал графа из мрачных мыслей. – Телефон звонит. Уже третий раз.

Мышкин тряхнул головой, отгоняя наваждение, взял телефон и увидел, что на экране высветилась надпись: «Секретарь императора». Сердце ёкнуло, а Евгений Александрович поднял трубку и дрожащим голосом произнёс:

– Алло…

Лес в районе деревни Сита.

Убедившись, что Анисим ушёл, я подозвал Гоба. Зеленомордый отлично сливался с местностью, и выбор разведчика оказался очевиден.

– Давай, дружище. Нужно немного поработать.

Гоблин хищно оскалился и шустро побежал в сторону провала.

Глава 6

Пока гоблин рыскал вокруг провала, осматривая местность, я шел на слабый запах гнили. Пройдя пару сотен метров, я нашёл то, что искал. Обглоданный костяк посреди густых зарослей кустарника. Он лежал на вытоптанной поляне. Среди сломанного кустарника виднелись всё те же следы когтистых лап.

Судя по костям, это лось – если в этом мире, конечно, есть лоси. На останках зверя практически не осталось мяса, именно поэтому запах гнили был едва уловим. Мясо филигранно срезали с костей, не оставив на них даже следов от зубов. Сам скелет мне был не так интересен, а вот проверить возможности меча очень хотелось.

Я приложил меч к черепу лося, и он тут же размягчился, потерял форму и потёк по лезвию клинка на мою руку.

– Какой замечательный артефакт, – усмехнулся я. – Необычным мечам нужно необычное имя. Как считаешь? – Я посмотрел на клинок. Его рыжий окрас контрастировал с белёсой костью, формирующей наручи на моих предплечьях. – Думаю, тебе отлично подойдёт имя «Пожиратель костей». В нём вся твоя суть. Что скажешь? – Ответом мне была тишина. А жаль, я слышал, что существуют говорящие клинки, правда, это могла быть метафора. – Молчание – знак согласия. Значит, отныне ты Пожиратель костей.

Взмахнув клинком, я довольно кивнул и пошёл собирать остальные кости. Расплавил позвоночник лося, ноги, рёбра. И в один момент клинок отказался растворять костную структуру. Видимо, это лучшее, на что он сейчас способен.

А способен он оказался на многое. Костяной пластинчатый доспех покрывал меня с ног до головы. На удивление он оказался очень лёгким. Вот только во время ходьбы он слегка постукивал, оповещая всю округу о том, где я нахожусь. Неприятно, но сейчас защита важнее скрытности.

Позади послышался топот ног. Гоб подбежал ко мне и отчитался:

– Да у нас-то выбор небольшой. Пойдём посмотрим, что там интересного.

Вокруг провала было стерильно чисто. Трава вытоптана на добрый десяток метров. Деревца, росшие неподалёку, сгрызены так, что от них остались лишь небольшие пеньки сантиметров по пять в высоту.

Какие-то умные твари тут живут. У них не просто нора, а настоящее убежище, обзору из которого не должно ничего мешать. Готов спорить, внутри будет весело.

– Гоб, прикрываешь спину, – сказал я и, подойдя к провалу, нырнул вниз.

Мне повезло и плюхнулся я прямиком в жирнющий глинозём. Ноги соскользнули, и я на всех парах устремился куда-то во тьму. Хотел уцепиться клинком за стену, но, к сожалению, было слишком узко для того, чтобы я смог вонзить меч.

Я со свистом вылетел из тоннеля и врезался в каменную стену. В голове загудело, а на языке возник вкус крови.

– Проклятый гоблин, не сказал, что здесь… Хэ!

В рёбра мне врезался тот самый гоблин и весело прошептал:

Он хотел продолжить свой стих, но я зажал ему пасть. По пещере разносились звуки капающей с потолка воды. Глаза ещё не привыкли к кромешной тьме, и я мог опираться лишь на слух, а проклятый коротышка мешал своей болтовнёй.

Ощупав левой рукой камень, я пришел к выводу, что слева и позади меня – глухая стена. Спереди был спуск в пещеру. Выходит, напасть могут только справа. Зажимая пасть гоблину, я сместился в сторону и выставил перед собой меч.

Но никто не собирался на меня нападать. Прошло десять минут, а в пещере так и не появилось новых звуков. Зато глаза немного привыкли, и я смог различить серые контуры полутораметрового коридора, уходящего вдаль.

Впереди мелькнул зеленоватый огонёк и тут же исчез. Похоже, за нами наблюдают. А не напали на нас только потому, что готовят засаду? Очень вероятно. В прошлый раз костяная броня осыпалась спустя два часа, а тут неизвестно, сколько придётся бродить до нападения твари. Тогда не буду заставлять её ждать. Хотя я уверен, что она здесь далеко не одна.

Выставив перед собой клинок, я не спеша двинул вперёд. Капли падали на мой костяной шлем, желая сточить его точно так же, как и каменные стены, которые они отполировали практически до идеальной гладкости.

Спёртый воздух пованивал гнилью и испражнениями, а в остальном не было ни единого признака того, что здесь кто-то живёт. Кстати, а куда делась корова, которую тащили к провалу? Или это был тот лось, которого переработал Пожиратель костей?

Пройдя десяток метров, я упёрся в развилку. Можно было пойти либо направо, либо по диагонали влево. Если глаза мне не изменяют, то огонёк мигнул справа. Свернув направо, я обрадовался тому, что коридор стал заметно шире, а потолок выше. Эхо от шагов прокатывалось по тоннелю, а когтистые лапы гоблина звонко цокали по камню.

Спустя пару минут пути мы снова наткнулись на развилку, потом ещё и ещё на одну. Проклятый тоннель ветвился, словно ходы муравейника. Потом попробуй выбраться отсюда.

Семь развилок спустя мы попали в комнату шириной около тридцати метров, а вот потолка даже не было видно. Но судя по тому, с какой силой капли ударялись об пол, можно с уверенностью сказать, что высота там явно не один десяток метров.

В центре комнаты лежала груда человеческих костей. Они меня интересовали не так сильно, как их снаряжение. Присев, я оттолкнул черепушку с откушенной лицевой частью и увидел кожаный квадрат, покрытый грязью. Когда я поднял его, внутри что-то звякнуло. Ага, видимо, это кошелёк. Точно забираем.

Внезапно Гоб вскрикнул:

– Сверху!..

Гоблин ещё что-то орал, но я его уже не слышал. На меня рухнула увесистая туша, подмяв под себя. Следом за ней с потолка посыпались ещё твари. Всего я насчитал шесть существ.

Всё как и говорил Анисим. Нет шерсти, острые когти и смрадное дыхание! Остального я, увы, не рассмотрел. Сложно что-то увидеть, когда зубастая пасть вцепилась в твой шлем и треплет из стороны в сторону.

Существо шипело, и сквозь глазницы шлема меня лизнул раздвоенный язык, оставив после себя липкую слизь. Я попытался перевернуться, но увы, сил у тщедушного тела не хватило. Ха-ха! Сходил на охоту? Ладно, и не из таких передряг выбирался. Главное, что доспех пока держится, хотя уже и слышен хруст.

Орудовать клинком тоже не удавалось, так как он был зажат между ног существа и я не мог направить его в цель. Кое-как просунув его в сторону, я ухватил меч за лезвие и со всего размаха вогнал в бок твари. Потом ещё и ещё раз. Существо зашипело и отпрыгнуло назад, забрызгав меня ледяной жижей.

Как только тварь отступила, я поднялся на ноги – лишь затем, чтобы снова рухнуть, но уже мордой вниз. Другое существо схватило меня за ногу и рвануло на себя, но теперь у меня уже были развязаны руки. Перехватив меч за рукоять, я воткнул лезвие в глазницу псины. Пожиратель костей с чавканьем прошил череп твари, и она затихла.

Наконец-то я смог подняться и осмотреться. Гоб уносил ноги от четырёх существ, гоняющих его по кругу.

Заметив, что я поднялся, две твари оставили гоблина в покое и бросились на меня. Тактика существ была проста и незамысловата. Обходят с нескольких сторон и одновременно атакуют. Какая безвкусица.

Я позволил зайти мне за спину и сосредоточился на твари, стоящей передо мной. Оскалив пасть, она поджала лапы перед прыжком, а в следующий момент я шагнул в сторону и нанёс вертикальный удар туда, где только что стоял. Клинок с хрустом перерубил шею одного из существ, а вторая тварь врезалась в обезглавленный труп.

Существо замешкалось, и я смог трижды уколоть его в бок. Жалостливо скуля, тварь поползла вглубь пещеры. Я резко обернулся и заметил, что Гоб уже прикончил одного противника, а со вторым просто играется. Ну и чёрт с ним, справится сам. А я пока добью оставшихся.

По кровавому следу я нашёл сначала тварь, которая атаковала меня в самом начале, а после и ту, которая пыталась напасть со спины. Обе лежали на камне и еле дышали. Пара ударов в горло – и в пещере стало стерильно тихо, если не считать дурацких стихов Гоба.

Склонившись над тварями, я наконец-то смог их детально рассмотреть. Это какой-то странный гибрид. Что-то среднее между псом и расой ящеров. Только ящеры в моём мире были вполне разумными, а эти всё же больше похожи на животных. Сплошные инстинкты, но и зачатки разума тоже имеются. Глупые твари не придумывают тактики ведения боя.

Смотря на тушу ящера, я почувствовал, что внутри него что-то пульсирует. Всадив клинок между рёбер, я разрезал плоть и засунул внутрь руку. Покопавшись немного в прохладной слизи, нащупал плотный комок и потянул на себя.

На ладони лежал зелёный камень размером с горошину. От него исходило тусклое свечение, осветившее стены пещеры.

– Интересная вещица. В моём мире ничего подобного не было, – проговорил я и вскрыл тушу второго существа.

Оказалось, что у каждой твари внутри имелся подобный камень. Немного отличались размеры, но в целом всё то же самое. Внутри жемчужин бушевала энергия. Жаль, что я не маг, сейчас бы запросто разобрался, что с ними делать. А если так?

Я вытянул перед собой клинок так, чтобы лезвие смотрело вбок, и положил в жёлоб кровостока одну из жемчужин.

Пару секунд ничего не происходило, а потом камень растаял и без следа впитался в меч. Но вот с клинком не произошло никаких изменений. Возможно, требуется больше камней или нужны камни более высокого качества.

Я вернулся к человеческим останкам и снова покопался в них. Кроме бумажника и кучи рваного тряпья, ничего не обнаружил.

Обойдя туши ящеров, я нашёл самого мелкого и, немного повозившись, отрубил ему голову. Нужно доказать старосте, что я действительно выполнил заказ. А как это сделать? Судя по нашему разговору, он тот ещё аферист, да и нет у него ни единой причины доверять мне. Скажет, что я ничего не делал, и попробуй докажи свою правоту.

Схватив голову ящера за глазницы, я собрался в обратный путь. Но далеко уйти не успел. За спиной послышался стремительный топот, заставивший меня резко уйти вправо. Мимо меня пронёсся ящер, который по размерам был вдвое больше предыдущих.

Глаза светятся красным, из пасти капает слюна, от которой дымится камень. Когти скребут по полу, высекая искры. Шкура покрыта десятками шрамов, а в спине торчит навершие от вил. Это против вот этой твари вышел биться парень, о котором рассказывал Анисим?.. Он был в своём уме? Да ни одна овца того не стоит.

Размышления прервал рывок ящера. Острые зубы клацнули в сантиметре от моего лица. На отскоке я рубанул Пожирателем костей, но клинок лишь жалобно звякнул и соскользнул с прочной шкуры. Видимо, рубящие удары не пройдут. Тогда сменим тактику.

Ящер был сильнее и быстрее меня. Вот только единственное, что он умел, так это атаковать по прямой. Собирает силы, выпрыгивает и пытается достать либо клыками, либо когтями. Мне оставалось лишь кружить вокруг противника и наносить колющие удары.

Я в очередной раз зарёкся, что как только выберусь из этих тоннелей, займусь наращиванием мускулатуры. В текущем состоянии я мог лишь каждым третьим ударом прорезать кожу ящера на пару сантиметров. Этого было недостаточно, чтобы его убить, но вот чтобы ослабить – вполне.

К тому же пока я колол ящера, Гоб выбирал удобный момент. Чудовище в очередной раз сделало рывок и, клацнув зубами, сумело достать мой костяной нагрудник.

К моему счастью, нагрудник скорбно хрустнул и разлетелся на мелкие части. Если бы он оказался прочнее, то тварь могла бы вцепиться в него и задрать меня когтями или залить кислотной слюной. В этот же момент Гоб напал со спины и, ловко запрыгнув сверху, вонзил кинжалы между рёбер ящера.

Ящер бился в агонии, пытаясь скинуть гоблина, но когда он начал кувыркаться, Гоб тут же спрыгнул. Из-за кувырков кинжалы Гоба вошли по самую рукоять и скрылись под кожей существа. Ящер мгновенно замедлился. Было видно, как ему больно от острой стали, режущей плоть изнутри при каждом шаге.

Гоб, дразнясь, пробежал слева от ящера. Тварь инстинктивно проследила за ним, повернув морду, и в этот момент я рванул вперёд. Услышав мои шаги, ящер попытался наугад рубануть лапой. Когти просвистели над моей головой, а в следующую секунду клинок с чавканьем вошёл в верхнее нёбо открытой пасти.

Плоть оказалась податливой и с радостью расступилась перед лезвием, пропустив его прямиком в мозг существа. Тварь мгновенно умерла и рухнула на камень. С трудом я выдернул клинок и тут же вытер его о шкуру ящера, боясь что сталь расплавится, но никаких повреждений не было видно.

Распоров брюхо существа, я провёл пару незабываемых минут, перерывая зловонную требуху. Но награда того стоила. Красная жемчужина. Она оказалась размером с фасолину. Как только я стёр с неё зеленоватую слизь, алое свечение залило стены пещеры. Отличный фонарик. Пожалуй, им и буду освещать дорогу.

выкрикивал Гоб, пиная по морде поверженного вожака стаи.

– Пойдём отсюда. Работа завершена, – устало сказал я, подхватил голову ящера и двинул по извилистым тоннелям.

Жемчужина освещала путь, делая его более зловещим. Как будто рассекли бровь, и в глаза затекла кровь. Всё красное, блестит, высвечивает ужасающие детали.

То тут, то там валялись человеческие останки вперемешку с костями животных. Хитроумные твари загоняли кости в каменные ниши, так что их без освещения было невозможно разглядеть.

В одной из таких ниш нашёлся довольно свежий труп крестьянина. Видимо, эти гурманы недоделанные оставили его тут, чтобы подгнил. Слышал, что ящеры обожают гнильё, это для них как деликатес.

На пути к выходу я пару раз заблудился, но в итоге сумел найти дорогу. Однако выяснилось, что самое весёлое ещё впереди. Лёгкий спуск в пещеры превратился в изматывающий подъём по невероятно скользкому глинозёму.

Гоб, паршивец! Вколачивая когтистые лапы в глину, он с лёгкостью выбрался на поверхность, а мне же пришлось бороться за каждый сантиметр продвижения. Я цеплялся ногтями, вколачивал в глину гарду меча, при этом стараясь не выронить проклятую черепушку ящера.

С горем пополам я выбрался наружу и рухнул без сил на утоптанную землю. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из лёгких, а над головой плыли алые облака. Уже закат. Отлично. Значит, придётся топать в деревню по темноте. Ну да ладно. Это куда проще, чем ориентироваться в этой пещере.

Отдохнув пару минут, я сконцентрировался на биении сердца Гоба и отправил его в спячку. Не хватало чтобы Анисим встретил меня в компании зеленомордого. Тогда награда за работу может смениться наградой за мою голову. Ведь таких существ он явно ранее не встречал.

С трудом поднявшись, я пошёл к деревне. Спустившись с холма, присел у ручья, чтобы напиться. Из воды на меня смотрело молодое лицо. Волосы чёрные как смоль, волевой подбородок и колючий взгляд. Даже удивительно, что этот парень был таким слабаком. Или это я сделал его взгляд колючим?

Попив и умывшись, я продолжил путь. Солнце быстро село, и мне бы пришлось пробираться через лес в кромешной тьме, если бы не трофейные жемчужины. Я насадил голову ящера на клинок и закинул его на плечо, а во вторую руку взял горсть жемчужин и двинул сквозь чащу, освещая путь.

Красно-зелёное свечение выдернуло из темноты тропинку, по которой меня вёл Анисим, и я со спокойной душой направился по ней. Забавно, но ночной лес отличался от дневного. Звенящая тишина сменилась уханьем филинов и криком сов. Периодически вдали выли волки, а вместе с тем безумно урчал мой живот.

Спустя полчаса я вошёл в деревню. Местные собаки встретили меня с почестями. Облаяли хвалебными одами и даже попытались поцеловать в ножки острыми клыками, вот только я не настолько тщеславен. Шикнув, распугал дворовых шавок, подошёл к дому старосты и ногой постучал в дверь.

Глава 7

– Открывай! – гаркнул я, когда заметил в окне заспанную рожу старосты.

Проклятый хорёк думал спрятаться и сделать вид, что никого нет дома, но я продолжил упорно молотить в дверь.

– Да иду я! Иду! Чё расшумелся?! – послышался недовольный голос из-за двери.

Дверь приоткрылась, и на улицу выглянула сальная морда старосты.

– До утра не мог подождать? – возмутился он.

– Боялся, что голова протухнет, – хмыкнул я и, дёрнув дверь на себя, закинул в дом голову ящера.

– Ты чё, сдурел?! Зачем мне тут эта погань?! – завопил староста, смотря, как голова катится по дощатому полу, оставляя за собой грязные разводы.

– На стену повесишь и расскажешь всей деревне, что это ты ящера убил, – улыбнулся я и прошёл в дом мимо ошалевшего Степаныча. – Расплатись и я пойду. Кстати, там было семь существ, а плату я возьму, как и договаривались, за одного. Но если решишь накинуть сверху премию, я с радостью приму её.

Я плюхнулся на лавку у входа и требовательно посмотрел на хозяина дома.

– А мне откуда знать, что их там семь было?

– Ты можешь либо поверить моему слову, либо я отведу тебя в логово ящеров. Собственными глазами увидишь их трупы.

– Мне чё, делать больше нечего? – возмутился староста.

– Ну если сильно занят, расплатись – и я уйду.

– Можешь сразу уходить. Шуруй к Анисиму, он тебе выдаст… чё ты там просил? Одежду и поесть? Ну вот там всё и получишь.

– Хорошая попытка, – я, нахмурившись, придавил старосту взглядом. – Но мы с тобой договорились на пятнадцать граммов золотого песка. И я без своего не уйду.

– Ты чёт путаешь. Какой песок? Тебе ж Анисим сказал, что золото в последний раз тут видели пять лет назад. Давай, не сочиняй. Вали! Чё уселся? – Староста упёр руки в жирные бока и вскинул подбородок.

Возможно, так он хотел принять величественную позу, но по его оплывшим рукам то и дело пробегала дрожь. Боится, сволота. Не говоря ни слова, я поднялся с лавки и двинул к лестнице на второй этаж.

– Э! Ты куда собрался?! Пацан! Я щас мужиков позову, они тебе живо бока намнут! – взвизгнул староста, прыгая вокруг меня, но выполнять свою угрозу почему-то не спешил, а попытаться остановить меня собственными силами не рискнул.

– Я же сказал, что без оплаты отсюда не уйду, – холодно ответил я.

На втором этаже оказалось всего две комнаты. В первой располагалась гардеробная. Раздвинув шмотки, я ничего не нашёл, кроме кучи безвкусного тряпья. А вот во второй комнате было на что посмотреть.

Две голые девицы мирно посапывали на огромной кровати. Слева от них стоял письменный стол, рядом с которым к стене и полу был прикручен стальной сейф.

– Степаныч, чё там случилось? Опять меня муж ищет? – сонно спросила одна из девиц, но заметила, что я не Степаныч, и завизжала, прикрывшись одеялом.

– Да не голоси ты, ухожу я.

Развернувшись, я увидел старосту, держащего в руке кухонный нож с закруглённым лезвием. Вот дурак. Хочет этой железкой меня убить? Хотя теперь я понимаю, почему он мужиков на помощь не позвал. Полагаю, вторая баба – тоже чья-то жена. Увидев это, мужики намяли бы бока, но не мне, а ему.

– Выкинь эту зубочистку, – недовольно буркнул я и наотмашь ударил ладонью старосту по морде.

Нож звякнул об пол, а рядом с ним осел и его хозяин.

– Ты чё? Ты чё творишь? – испуганно заблеял Степаныч. – Ничего тебе не заплачу! Ни песчинки! Понял?! Выметайся отсюда!

Староста расхорохорился перед своими любовницами и в конце уже орал. Правда, его голос дал петуха, но в своих глазах он был молодцом, хотя ещё немного – и он бы обмочился от страха.

– Закрой пасть, пока я тебе все зубы не выбил, – прорычал я, заставив умолкнуть этого храбреца. – К утру уйду из деревни. Захочешь собрать мужиков и поквитаться со мной, приходи. Мужиков отлуплю, а тебе глотку вскрою. Усёк?

Староста испуганно закивал головой и попятился в сторону спальни.

Вот так и помогай людям. Всё норовят обмануть честного работника. А я ведь жизнью рисковал. Впрочем, оплату за работу я всегда получаю. Любой ценой. Ведь за просто так работают либо рабы, либо идиоты. Я ни к тем, ни к другим себя не отношу.

Подойдя к дому Анисима, мне даже стучаться не пришлось. Лесник распахнул дверь и настороженно спросил:

– Эт чё за крик был? – Анисим посмотрел по сторонам и распахнул дверь шире, пропуская меня внутрь.

Дом оказался очень скромным. Кровать, тумбочка, стол с двумя стульями и гвозди, заколоченные в стену вместо вешалки.

– К старосте за оплатой ходил, – буднично сказал я, осматриваясь.

– Ну и как?

– Наградил по-царски, даже премию выписал, – соврал я, не желая жаловаться.

Услышав это, Анисим понимающе кивнул, а я отодвинул стул и сел за стол. Деревянная конструкция жалобно скрипнула подо мной, но устояла.

– Ужинать будешь? – спросил Анисим, задвигая засов.

– Не откажусь. – Я прислонил к стене Пожирателя костей и сообщил хозяину: – Кстати, проблему вашу я решил.

– Да я так и понял, когда услышал вопль Степаныча. Не заплатил-таки?

– А я смотрю, ваш староста не только меня так кинул, да? – Я решил поговорить начистоту, раз уж лесник и так обо всём догадался.

– Есть такое. Пару недель назад группа охотников забрела к нам, ну он и нанял их. Уходили на охоту пятеро, а вернулся один. Кричал, что его друзья умерли из-за старосты, и тот, мол, обязан выплатить компенсацию. В итоге вместо денег он получил выбитые зубы. – Анисим покачал головой, как будто жалел бедолагу. – Наш кузнец после перепоя злой как собака, вот и попался этот охотник под горячую руку. Но у того доказательств не было, что задание выполнил, а у тебя есть?

– Моё доказательство в доме у старосты лежит. Я эту проклятую голову ящера через весь лес пёр, чтобы этот жирдяй вой поднял и отказался платить. Ну ничего. Плату свою я так или иначе получу. Жизнь она, знаешь, за добро и зло любит подарки дарить, только они не всегда людям нравятся. – Я улыбнулся и взял из рук Анисима остывшую рыбную кашу.

Воняла каша ужасно. Гобу бы понравилась.

– Слушай, спасибо тебе, – сказал Анисим. – И ты на старосту нашего не серчай, он мужик так-то нормальный. Но…

– Но жадный и лживый, – промычал я, работая ложкой.

– Не без этого… – протянул Анисим и потёр шею.

– Забудь. Ты лучше скажи, куда выгоднее податься на заработки?

– Ты молодой, думаю, лучше всего в Хабаровск идти. Там работы валом, какой хошь. Можешь охранником наняться или грузчиком. Решать тебе. Как из деревни выйдешь, налево, дойдёшь до развилки – и там уже направо, ну и до упора. – Анисим тяжело вздохнул и добавил: – Я б тоже ушёл, да Трофимку не могу бросить. Он же племяш мой. Дурной, конечно, но добрый. Родители его померли, только я остался. Вот присматриваю. – Последние слова Анисим сказал дрожащим голосом и смахнул накатившую слезу. – Ладно, ты ужинай, я пойду пока баню затоплю. Искупаешься, я тебе одежду новую дам, как и договаривались. Ну и Тимофеич ножны тебе уже сварганил. Вон в углу стоят.

Я бросил взгляд на то, что сварганил кузнец, и едва сдержался, чтобы не расхохотаться. В углу стоял прямоугольник криво сшитой кожи. Хотя бы углы закруглил, бракодел. Зато ремешки сделал нормальные, и на том спасибо.

Как только Анисим вышел из избы, я запер за ним дверь, призвал Гоба и открыл форточку.

– Дуй в дом старосты. Украдёшь ключ от сейфа, он на шее у этого борова. Тихонько вскроешь сейф. Всё, что найдёшь, тащи под мост. Как закончишь, поскребёшься в окно. Понял?

Зубы гоблина сверкнули в свете свечи, и он, кивнув, беззвучно выскочил в окно. Я открыл засов и стал ждать хозяина. Живёт он, конечно, бедновато. А мужик вроде толковый, работящий. Не понимаю, зачем он в этой деревушке сидит. Перебрался бы в большой город и жил по-человечески. Думаю, племяш с радостью бы поехал с ним.

Пока ждал, решил опробовать ножны. Они оказались ещё и ароматизированы. Чтобы клинок лучше скользил, Тимофеич смазал внутренности ножен свиным салом. Способ, конечно, интересный, да и клинок, по идее, защитит от ржавчины. Вот только Пожиратель костей неплохо бы сначала от этой ржавчины почистить.

Вставив клинок в отверстие, я с чавканьем запихнул его внутрь. Тимофеич щедро намазал салом. Да так, что оно аж наружу вывалилось сероватой кашицей.

Когда я вытащил меч из ножен, он сиял своей ржавчиной на всю избу. Твою мать, теперь главное не поднести его случайно к свечке, а то ещё сало загорится, и хату спалю леснику.

Следующим пунктом изучения стали жемчужины. Я взял в ладонь небольшую зелёную и, закрыв глаза, сосредоточился на ощущениях. В ладони чувствовалась пульсация. Как только я направил своё внимание в точку пульсации, она усилилась и разлилась по всему телу.

Вместе с этим по телу прокатилось тепло, смывающее боль и усталость. Такие приятные и давно забытые ощущения. Подобное я чувствовал в прошлой жизни, когда поглощал кристаллы душ, добытые из убитых демонов.

В кристаллах душ хранился большой запас энергии, которую маги могли использовать для пополнения маны, а воины – для исцеления. Также с их помощью можно было создавать рунические печати, которые выжигались на костях создающего, даруя различные усиления.

К сожалению, для того чтобы создать толковую печать, требовался огромный запас энергии, и для этого подходил далеко не любой кристалл. Как я говорил ранее, я не любитель магии и поэтому освоил лишь базовые рунические печати. На увеличение силы, рефлексов, выносливости, улучшение зрения и прочее.

Открыв глаза, я ощупал лицо – царапины и порезы зарубцевались. А когда поднял рубаху, то заметил, что и гематома в районе рёбер стала светлее. Выходит, в зелёных жемчужинах небольшой запас энергии, её хватает лишь на исцеление небольших ран. Впрочем, это уже немало.

Выудив из кармана красную жемчужину, я прислушался к ощущениям. Пульсация была намного сильнее. Этот кругляш точно залечит отбитые рёбра, но, пожалуй, припасу его до лучших времён.

Кстати, а что за кошелёк я нашёл в пещерах? Вытащив из внутреннего кармана кожаный кошель и открыв его, увидел фотографию миловидной дамы с пышными окружностями. На задней стороне написано: «Навещай, когда будут деньги. Вечно твоя, М.». Тьфу. Шлюха какая-то. Это мне без надобности, вытащил фотку и швырнул в окно.

Помимо этого имелась визитка с надписью: «Союз охотников „Хищник“! Решим ваши проблемы с любой живностью». Да уж, с ходу обманывают клиентов. Это живность решила проблему с охотниками. А судя по количеству денег в кошельке, дела у этого охотника шли неважно. Всего две купюры. Пять и десять рублей.

Пятирублёвую купюру я тут же запихнул Анисиму под подушку, а десятку оставил себе. Деньги всяко пригодятся. Нужно отправиться в Хабаровск и разжиться нормальной работой. С честной оплатой, а не как у старосты.

Мои мысли прервал раскрасневшийся Анисим, ввалившийся в избу.

– Фух! Там жарища! Иди, парься. На лавке чистое полотенце и сменная одежда, как и обещал.

– Благодарствую, – кивнул я. На секунду задумался, нужно ли мне брать с собой меч. Решил, что не нужно, и вышел из избы.

Почему я не взял меч? А какой в нём смысл? В парилку его с собой не возьмёшь – раскалится и руки обожжёшь о рукоять, а оставлять его в предбаннике – то же самое, что идти в баню без меча. Если местные захотят меня прихлопнуть, то им проще баню спалить. Но на этот случай есть Гоб, он мигом решит проблему как умеет.

Баня и правда была натоплена так, что жар прямо глаза выжигал. Огненный воздух согревал изнутри и снаружи, а запаренные еловые венички выделяли приятный аромат. Усевшись на полку, я поддал парку и растворился в белёсой дымке.

Когда сознание начало туманиться, я понял, что пора охладиться. В парилке стояла бочка с ледяной водой, туда я и запрыгнул. Зачерпнул пару ковшей и вылил на голову. Разум сразу прояснился, и бодрость прокатилась по телу не хуже, чем от зелёной жемчужины. А после я снова лёг на полку и поддал парку.

Настало время и для еловых веничков. Они приятно покалывали тело, нагоняя такой жар, что казалось, он продирает до самых костей. Спустя пару минут постукиваний я собирался нырнуть в бочку, как вдруг услышал вопль Анисима.

Завернувшись в полотенце, я выскочил на улицу и увидел лесника, пятящегося назад. Анисим тыкал пальцем в сторону своей избы и заикаясь мямлил:

– Нечистый! Там нечистый!

Бедолагу трясло от ужаса, а я краем глаза заметил причину его беспокойства, промелькнувшую слева. Гоб, не подумав, постучал в окно и наткнулся на лесника, перепугав того до смерти. Я собирался успокоить Анисима, но моё внимание привлек пылающий дом старосты…

– Какого хрена? – выругался я.

Пятью минутами ранее.

Гоб, припав к земле, пополз к дому старейшины. Несмотря на то, что на улице не было ни единой живой души, гоблин предпочитал оставаться незаметным.

И это у него бы вышло, если бы не проклятые собаки. Три дворовые псины окружили зеленомордого и рыча стали раздёргивать его из стороны в сторону, ища возможность напасть.

Шавка с массивной мордой и откусанным ухом рванула вперёд, думая, что сможет тяпнуть гоблина за пятку. Вот только Гоб резко развернулся и вцепился острыми зубами собаке прямо в нос. Пёс взвизгнул от боли и рванул наутёк, а его товарищи побежали следом. Посмотрев им вслед, Гоб прошептал:

В доме слева открылось окно, и мужской голос завопил:

– Бобик, тварь! Закрой свою пасть!

– Гав, гав!

Гав, гав! – выкрикнул гоблин и побежал к дому старосты, давясь от смеха. Осмотрев дом со всех сторон, Гоб понял, что через дверь не проникнуть, она заперта. А щель в двери слишком мала, чтобы просунуть туда кинжал и поддеть засов. Зато форточки закрывались загнутым гвоздём.

Надавив на раму, гоблин вставил в образовавшееся отверстие кинжал и потянул в сторону. Древесина затрещала, раздираемая гвоздём, но форточка открылась. Гоб нырнул внутрь и на цыпочках пошёл в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Слева от лестницы горела масляная лампа, освещая комнату и делая тень гоблина просто огромной. Если бы кто-то из селян не спал, то уже бы побежал разносить сплетни о том, что в доме старосты живут демоны. Гоб протянул костлявую лапу и немного убавил огонь, тень тут же стала меньше.

Сверху доносился оглушительный храп. Гоб поднялся наверх и осторожно толкнул дверь спальни. Она тихонько скрипнула, и храп на мгновение прекратился. Гоблин застыл, боясь шелохнуться, но через пару секунд храп продолжился.

Войдя в комнату, Гоб понял, что храпят трое. Мужчина и две женщины, спящие у него на груди. Обойдя кровать слева, он заметил блестящий ключ на шее старосты. Казалось бы, возьми и открой сейф, но сельские красотки ужасно мешались, а длины лап чертовски не хватало, чтобы достать ключ.

Гоб забрался на тумбочку и, стараясь не дышать, поставил одну ногу на грядушку кровати. Раскорячившись, он поддел лезвием кинжала длинную верёвку, на которой висел ключ, и подтянул к себе. Ключ щекотнул старосту по пузу, и тот по-дурацки хихикнул и пробормотал:

– Муся, ну ты чего. Ночь на дворе. Ещё успеем… Хр-р-р…

Тихонько выдохнув, гоблин подхватил ключ второй рукой и аккуратно срезал его с верёвки. Концы верёвки скользнули по губам старосты, и тот снова начал бормотать:

– Иди ко мне, лапуль. Я тоже тебя люблю. – Староста выпятил губы, ожидая поцелуй. – Ну? Ты идёшь?

Гоблин панически соображал, что делать, но не придумал ничего лучше, чем, уперевшись руками в стену, поднести пятку к губам старосты. Слюнявый рот чмокнул ступню, понял, что этого маловато, приоткрылся и лизнул кожу гоблина. Гоба перекосило от отвращения, а староста улыбнулся и мирно засопел.

Зеленомордый медленно оттолкнулся от грядушки и, перенеся вес тела на тумбочку, спустился с неё. Посмотрев на свою ногу, он с омерзением вытер её о ковёр. Оставалось самое простое. Открыть сейф.

Гоб подошёл к стальному ящику, вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. Механизм был отлично смазан, из-за чего ключ повернулся беззвучно. Гоблин аккуратно потянул ручку на себя, и проклятые петли, удерживавшие стальную дверь, завизжали так, будто кошке наступили на хвост.

Гоблин растерянно уставился на старосту, вскочившего с кровати. Он что-то кричал и судорожно чиркал спичками. А в голове гоблина нёсся поток мыслей:

С силой дёрнув на себя дверцу, гоблин схватил увесистый мешочек и рванул на выход. За спиной полыхнуло пламя, а через секунду раздался вопль старосты:

– Демон! Демон!!! На помощь!

Гоб слетел по лестнице, едва не рухнув. Развернувшись на пятках в сторону открытой форточки, гоблин случайно задел масляную лампу украденным мешком. Лампа со звоном разлетелась на тысячу осколков, залив пол маслом, которое тут же вспыхнуло.

Гоблин хохотнул и, выпрыгнув в окно, растворился в темноте.

– Пожар! Пожар! – заорал Анисим, стуча в окна соседей.

На улицу выскакивали заспанные крестьяне и тут же бежали за водой. Не желая помогать старосте, я нырнул в баню и надел чистую одежду. К моменту, когда я пошёл в избу Анисима, дом старосты уже полностью объяло пламя. Нет, при всём желании не успеют потушить.

Забрав из избы Анисима меч, я отправился к мосту, где и нашёл Гоба.

Гоблин стыдливо отвёл взгляд и протянул мешочек. Я взвесил его в руке и присвистнул от удивления. Да тут сто граммов точно есть, а может, и больше. Как я и говорил, свою оплату получу любой ценой. А чужого мне не надо. Я щедро зачерпнул золотого песка и швырнул его в воду.

– А вот теперь порядок. Не всё же старосте жировать.

Трофимка. Утро у реки.

Как обычно, племянник лесника проснулся раньше всех и первым делом побежал на речку, прихватив сито. Уже долгие годы он каждый день приходил к реке мыть золотой песок. Песок, которого здесь не было.

Но парень продолжал верить, что однажды жители деревни снова станут богаты и заживут хорошо. А может, это единственное занятие, которое связывало его с умершими родителями. Только здесь, сидя в ледяной воде и просеивая песок, он мог снова почувствовать себя дома. Вспомнить лицо матери, улыбку отца.

Над водой клубился туман, лягушки орали на всю округу. Трофимка зашёл по колено в воду и зачерпнул ситом серую массу. Вода подхватывала муть и уносила её вниз по течению. Парень продолжал трясти сито до тех пор, пока не увидел на дне десяток жёлтых песчинок.

Сперва он не поверил своим глазам, а после высыпал добычу в мешочек и зачерпнул песок снова. Ещё пять малюсеньких блестяшек сверкнули в лучах восходящего солнца. Парень, улыбнувшись, плюхнулся в воду и заплакал.

– Я знал… – прошептал Трофимка, утирая слёзы. – Я знал, что здесь ещё есть золото.

Глава 8

Ближе к обеду я дошёл до Хабаровска. Удивительный город, изрытый десятками рек и рукотворных каналов, раскинулся на десятки километров, прижимаясь к устью Амура. Узкие улочки петляли между парками и жилыми зданиями, упираясь в чадящую промзону.

Я попал в Хабаровск со стороны села Сосновка, миновав которое, я утонул в нарастающем гуле. Автомобили мчались по дорогам, разбрызгивая грязь по стенам близлежащих домов. А местные очень сильно отличались от людей, встреченных в Сите. Несутся сломя голову кто куда, по пути обкладывая матом тех, кто их задерживает.

Город активно застраивался, обещая поглотить близлежащие деревни в следующем десятилетии. Фабрики, рынки, банки, обилие магазинов и торговых палаток, стоящих прямо на улице. Причём в палатках зачастую торговали люди с узким разрезом глаз. Явно иностранцы.

Рядом со мной остановился автомобиль, и из него выглянула небритая морда:

– Парень! Тебя подвезти? – Водитель осмотрел меня с ног до головы, и не дождавшись ответа, махнул рукой и уехал.

– Хотел нажиться, но понял, что у меня нет денег? – хмыкнул я и похлопал себя по тканой куртке серого цвета.

В кармане лежал золотой песок, который я собирался продать, осталось только найти ломбард. Слева открылось окно, и на улицу выглянула полноватая женщина с волосами, заплетёнными в косицу.

– Горячие пирожки! Горячие пирожки! – закричала она, поставив на подоконник огромный поднос с дымящейся выпечкой.

Мой живот тут же заурчал, потребовав угощения.

– Почём пирожки? – спросил я, сглотнув слюну.

– Двадцать копеек с картошкой, двадцать пять с капустой и по тридцать с мясом.

Её слова поставили меня в тупик. Я думал, что на этой земле используют рубли, а тут какие-то копейки.

– Уважаемая, у меня только это. – Я растерянно протянул десятирублёвую купюру.

– Годится, – деловито сказала повариха, выхватив бумажку у меня из рук. – Тебе сколько?

– По паре каждого вида.

– Ага, вот пирожки, – женщина протянула мне бумажный кулёк с пирожками, а после отсчитала какие-то монеты и сыпанула мне в ладонь. – А вот сдача. Восемь рублей пятьдесят копеек.

Оказывается, в обороте не только бумажные деньги, но ещё и монеты. Странно, что знания о валюте не впитались в меня вместе с получением нового тела. Ну да ладно, сам разберусь.

Я собирался осмотреться, но не успел – со всех сторон набежали работяги и стали скупать свежую выпечку. Толпа оттеснила меня к двухэтажному дому с вывеской «Краснореченский переулок».

Справа бурлила неглубокая река, в ширину не больше десяти метров. Пропустив пару машин, я перебежал на противоположную сторону дороги и уселся на травянистый берег. Прохладный ветерок дул сбоку, а солнышко приятно пригревало сверху.

Я развернул кулёк с ароматными пирожками, а дальше – провал в памяти… Очнулся спустя пару минут с тяжестью в животе и приятным жирным привкусом во рту. О боги! Это было восхитительно! Хорошо, что работяги скупили у той тётки все пирожки, а то бы я точно пошёл за добавкой. И куда теперь?

Выбирать мне не пришлось, судьба сама подсказала путь. Порыв ветра швырнул газету, которая зацепилась за носок моих грязных сапог. Я взял в руки этот клочок бумаги, и моё внимание тут же привлёк заголовок: «Столкновение с монгольским ханством за право исследовать башню!»

Это то, о чём мне рассказывал покойный Панфилов. Государства грызут друг другу глотки, пытаясь завладеть башнями и их дарами. Что ж, могу их понять. Прелести навыка отрицания я пока не понял, а вот Пожиратель костей оказался очень полезен.

Перелистнув страницу, я прочитал статью о том, как местный граф погряз в долгах и, не выдержав унижения, покончил с собой. Теперь его имущество продают с молотка, а всех желающих приглашают на аукцион.

Кстати, очень удобно, что мне досталась память прошлого владельца тела, пусть и частичная. Представляю, как бы я осваивался в новом мире, не понимая языка и письменности. Улыбнувшись, я снова перелистнул страницу.

Ага, вот что-то интересное. Раздел объявлений. Магазины рекламировали свои товары, а десятком абзацев ниже обнаружились и объявления гостиниц. Одно из объявлений выделялось на фоне других тем, что рядом с ним была пририсована миниатюрная карта.

Гостиница, расположившаяся в Камышовом переулке, обещала низкие цены, чистое бельё, а также горячую воду. Осмотрев себя, я сразу понял, что сперва не мешало бы помыться, а уже потом искать работу.

По карте выглядело, что пройти мне надо всего ничего. Но оказалось, что проклятая гостиница находится в десяти километрах от Краснореченского переулка. С другой стороны, благодаря этому у меня появилась возможность осмотреть город.

Я отправился в путь по извилистым улочкам. Со всех сторон появлялись и исчезали ручьи, реки, озёра. Проплешины торговых районов сменялись парками, в которых прогуливались парочки.

К слову, в этом мире очень красивые девушки. Добрые глаза, нежные улыбки и привлекательные изгибы тела, манящие взгляд.

– Ты чё пялишься, босяк?! – рявкнул мимо проходящий мужчина лет сорока.

– Это вы мне? – недоумённо спросил я, оглядываясь по сторонам, но рядом больше никого не было.

– Тебе, – прошипел мужик в стёганом жилете, цилиндре и белоснежной рубашке. – Ты только что пялился на мою дочь.

– Если пялился, значит, было на что посмотреть. И судя по всему, она очень хороша собой, – хмыкнул я.

От моих слов худощавое лицо собеседника содрогнулось от волны ярости, накатившей на него.

– Я смотрю, ты своими зубами не дорожишь, да?

– Мужик, иди куда шёл. Я к тебе и твоей дочке не лез, вопрос закрыт. – Я придавил чудилу взглядом и многозначительно положил ладонь на рукоять меча.

– Отлично. Просто замечательно. У меня как раз сегодня день паршивый. – Мужик оскалился и заглянул мне за плечо. – Гришка! Саня! Выбейте из этого пацана всю дурь! – рявкнул он, отошёл в сторону и сел на лавку, закинув ногу на ногу.

– Не серчай, щегол, работа есть работа, – пробасил мужик, стоящий за моей спиной, и положил мне руку на плечо.

Крутанувшись на месте, я отскочил в сторону. В руках двухметрового детины остался клочок от моей рубахи, а на лице – недоумение. Его товарищ неторопливо шёл ко мне, хрустя костяшками пальцев.

– Пацан, ты смотри железку не додумайся достать, а то побои могут перейти в смертоубийство, – дебильно оскалился он и рванул вперёд.

Тело сработало быстрее разума. Я сделал шаг вперёд и рванул меч из ножен, влепив рукоятью клинка по зубам амбала. Удар вышел такой силы, что он рухнул на брусчатку и уставился на меня испуганными глазами. Дрожащей рукой охранник ощупал окровавленный рот, в котором не хватало шести передних зубов.

– Саня! – вскрикнул второй дуболом и вытащил из-за спины нож. – Ну всё, падла. Конец тебе, – прошипел он и собирался атаковать, вот только меч я уже извлёк из ножен, а значит, бой окончен.

Взмахнув клинком, я рубанул плашмя по предплечью противника, выбив нож. На обратном движении крутанулся и снова влепил тыльной стороной, но уже в висок дуболома. Потеряв сознание, он рухнул как подкошенный.

Слева послышался женский визг. Миловидная брюнетка с солнцезащитным зонтиком в руках бежала к нам, удерживая рукой пышную юбку.

– Папенька! Ты что опять устроил?! – взвизгнула девушка, нависнув над сидящим на лавке мужчиной.

– Юленька. Этот хам пожирал тебя взглядом! Я всего лишь защищал твою честь! – прикрывшись руками от замахнувшейся зонтиком дочери, выпалил отец.

– Моей чести больше вредит твоё поведение! Опять сплетни по всему городу пойдут! Мол, папенька Юлианы Островской снова отгоняет от неё кавалеров! – возмущённо выкрикнула девушка и, опустив зонт, посмотрела на меня.

Взгляд Юлианы скользнул по мне как по ничего не значащей детали, а после вернулся и пристально осмотрел с ног до головы. Девушка застенчиво улыбнулась, отвела взгляд и схватила отца за руку.

– Вставай немедленно! – потребовала она и потащила отца за собой. – Мы опаздываем на именины.

– Но Юлечка, а как же… – Отец растерянно махнул в сторону нокаутированных охранников.

– Не волнуйтесь, жить будут. К вам претензий я не имею, можете идти. – Убирая меч в ножны, я залюбовался девушкой, она чертовски хороша собой.

– Вот видишь, никто не пострадал, кроме твоих обезьян, – пренебрежительно сказала девушка и продолжила волочить за собой отца.

Юлиана Островская? Звучное имя, мне нравится. А ещё эти пухлые губы, чувственный взгляд и грудь… Мои похотливые мысли прервал её отец, который тащился за дочерью и проводил пальцем по горлу, смотря на меня. Ха-ха. Обещает меня прикончить? Ну-ну. Для начала пусть наймёт более умелую охрану.

– Пафан, ты хто такой? – прошепелявил боец, лежащий на мостовой.

– Случайный прохожий, любитель красоток и просто отличный мечник, – сухо сказал я. – Встать помочь?

– Я фам, – буркнул охранник и, повернувшись на бок, сплюнул кровавое крошево из зубов на брусчатку. – Фпафибо, фто не убил, – расплылся он в беззубой ухмылке.

– Не за что. Подскажи, где здесь нормальный ломбард?

– Не мефный?

– Да, проездом. Но думаю тут обосноваться. Говорят, люди у вас хорошие. Гостеприимные. Как твоего хозяина увидел, так сразу понял – не врут.

– Ха-ха. Фмефно. Только он мне не хозяин. Фкорее работодатель.

– Вот как. Тогда тебе нужно менять работодателя, а то рано или поздно наткнёшься на того, кто не пощадит и башку срубит. Так что насчёт ломбарда?

– Вон там, – охранник указал пальцем мне за спину и добавил, – на улице Фкладфкой.

– Благодарю, – сказал я и кивнул беззубому.

Ломбард обнаружился именно там, куда указал боец. Невзрачное двухэтажное здание с солидной стальной дверью и вывеской перед входом с надписью: «Ломбард дядюшки Шульмана».

Войдя внутрь, я попал в просторную комнату, заваленную различным барахлом. Правда, меня от этого барахла отделяла стальная решетка, но посмотреть, что продают, это мне совершенно не мешало.

В кучу были свалены пышные платья, мечи, арбалеты, золотые вазы и даже скульптуры каких-то мужчин с серьёзными мордами. И всё это барахло кто-то сумел продать. Что ж, за золотой песок я смогу получить…

Когда я увидел физиономию владельца ломбарда, то понял, что в лучшем из случаев получу половину от реальной стоимости. Хитрый прищур внимательных глаз сквозь очки с диоптриями. Крючковатые пальцы на сухих, словно тростинки, руках. А вместе с этим вежливая, но такая насмешливая улыбочка на лысеющей морде.

– О! Добро пожаловать! – воскликнул мужчина, сложив ладони у груди. – Меня зовут Измаил Шульман. Как вы поняли из названия, именно я владею этой прекрасной конторой. – Он обвёл рукой заросшую паутиной и пылью комнату, которая была какой угодно, но точно не прекрасной. – Чем могу помочь? Желаете что-то выкупить или, наоборот, продать?

– Продать, – коротко ответил я и положил на стол мешочек с золотом.

– Итак, что же вы принесли… – Выражение лица торговца стало алчным. – Золотой песок. Нечасто его встретишь. Что ж, давайте посмотрим, сколько его у вас.

Торговец собирался уйти вместе с мешочком, но я схватил его за руку и остановил.

– Будешь взвешивать при мне, – сухо сказал я, придавив его взглядом. Впрочем, плешивый очкарик не дрогнул.

– Какое недоверчивое поколение пошло. Я мог бы обидеться… – сказал торговец и, поняв, что мне плевать, через мгновение добавил: – Но клиент для меня – самый важный человек на свете! А значит, сделаем так, как вам будет спокойнее.

Шульман оставил мешочек на прилавке, а сам нагнулся и достал из ниши небольшие весы. Вот паршивец! Если весы были рядом, то куда он собирался с моим золотом?

– Ага, замечательно, – пробубнил торговец, сперва высыпав песок на одну чашу, а после установил на вторую чашу крошечную гирьку с надписью «15 г.», отчего весы пришли в равновесие. – Выходит, тут пятнадцать граммов.

Нахмурившись, я потянулся к весам.

– Что вы делаете? – возмущённо вскрикнул Шульман.

– Стой смирно. Ты же сказал, что сделаем всё так, чтобы мне было спокойно. А мне будет спокойнее, если ты отсоединишь вот эту нитку от чаши, на которой лежит моё золото.

К дну чаши была привязана тоненькая нить, торговец её ловко замаскировал. Именно эта ниточка и не позволяла весам качнуться в бо́льшую сторону. Подобные трюки я видел и в моём мире. Ты можешь нагрузить на другую сторону весов хоть сотню килограммов, они всё равно покажут «15 г.».

Торговец ошалел от моего замечания, но тут же спрятал удивление за маской добродушия.

– Оу! Прошу меня простить. Не проверил весы, а тут налипла какая-то гадость. Сейчас поправим. – Старик попытался отвязать нитку, но ничего не вышло, в итоге он взял ножницы и просто её перерезал. – Как нехорошо! Я по своему недосмотру мог вас обвесить! Правда, в этом случае я бы обязательно вас нашёл и вернул разницу, – заверил меня торговец, всё так же отслеживая мою реакцию, но я был спокоен. – А вы молодец, вовремя заметили и восстановили справедливость! Давайте посмотрим… – Он закинул ещё пару гирек, и вышло, что я принёс целых пятьдесят два грамма золота.